Приезжает сын на дачу к отцу. Пожил пару дней, потом говорит:
- Папа, снеси ты свой сортир в саду к черту и сделай нормальный туалет в доме. Ну позор ведь, перед соседями стыдно.
- Ты мне не указывай. Никому мой сортир не мешает, стоит себе в глубине сада, над речкой, его и не видно.
- Папа, ну уродство же.
- Отстань.
Ну ладно же, думает сын. Поздно вечером, когда все спать легли, он тихонечко машину завел да и пихнул сортир так, что он в речку улетел.
Наутро приходит злой отец:
- Это ты мой сортир пихнул так, что он в речку улетел? - Нет, не я.
- Послушай, сын. Признаться - это уже наполовину прощение получить.
Вот твой друг Вася сломал у отца яблоню, а потом признался - отец его простил. Говори - ты сортир пихнул?
- Ну я.
Отец размахивается, и сына - по уху!
- Пап, ты чего? Сам рассказывал, как Ваську отец простил,когда тот яблоню сломал.
- Когда Васька яблоню сломал, его отец на ней не сидел!
- Доктор, какой в вашей поликлинике сторож! Ужасно привлекательный мужчина!
- Так денег нет... Зарплату выплачиваем натурой - пластическими операциями.
Как хорошо в деревне летом! Картошку можно бесплатно окучивать. Пропалывать разрешено все, чего душа пожелает. В конце концов дров всегда можно всласть порубить. Просто целая куча реальных удовольствий. А в городе летом скучно совсем. Только мерзкое пиво и неудобный диван.
Мюллер Штирлицу:
- Мы в 1941 не взяли Москву, потому что были морозы 40 градусов.
А сейчас жара 40 градусов и им опять все нипочем.
- Видите ли, Мюллер: все, что 40 градусов - русскому хорошо.
А какая Америка?
- Америка - она как... офисный стул! Удобно, функционально, везде ручечки, можно под себя настроить. Но скучно.
- А какая Англия?
- Англия - она как старое кожаное кресло. Неповоротливое, тяжелое, где-то протертое, где-то дырявое. Но уютное! И неповторимый запах...
- А Россия?
- Россия? Хм. Садовая скамейка. Жестко. Занозы. Дует... Но на ней вырезаны наши имена.