Глава 8 Динамики зашелестели, потом неблагозвучно хрюкнули и голосом капитана шаттла возвестили: – Приземлимся в главном космопорту Эриаду через сорок стандартных минут. Пиетт, за последние лет пятнадцать практически не летавший гражданским транспортом, только вздохнул. У него было отвратительное настроение, и на это имелось множество причин – помимо недовольства бесцеремонными, шумными пассажирами и не слишком-то удобным салоном. Они с Игнис расстались как будто совсем недавно – но сколько же разных событий успело за это время произойти! Он дал ей слово найти выход – и все свое свободное время тщетно ломал голову, стараясь решить проблему ее неотвратимо надвигающегося замужества. Его ежеминутно подстегивал тикающий где-то в подсознании неумолимый обратный отсчет: до свадьбы осталось три месяца... два месяца и три недели... два месяца и неделя... Так, совершенно незаметно, пролетела почти половина назначенного срока. Пиетт, как и говорил Игнис, достал по своим штабным каналам ее куатский адрес и регулярно отправлял ей небольшие сообщения – писать длиннющие трактаты на самые разные темы, как ему очень хотелось, не выходило по причине катастрофического отсутствия времени. А ее включили в состав группы, занимающейся каким-то важным и срочным проектом, так что у них невольно получилась взаимная лаконичность в переписке. Но они друг на друга не обижались, так как оба прекрасно понимали, что значит авральная работа. Звезду Смерти благополучно сдали в эксплуатацию, и в штабе поговаривали о том, что Таркин собирается провести несколько полевых экспериментов. Половина командования по разным причинам не разделяла энтузиазма гранд-моффа, в том числе и из-за личной неприязни. Другая половина тихо его одобряла, но вслух свое мнение высказывать опасалась – правая рука Императора лорд Вейдер был не в слишком-то хороших отношениях с Таркиным и, если бы не явный запрет Палпатина, давно бы применил к знаменитому гранд-моффу такие же кардинальные меры, как к своим офицерам, допускавшим ошибки различной степени серьезности. В результате всех этих действий и подковерных интриг генштаб напоминал разворошенный улей тойдарианских ядовитых ос. Пиетт, не разгибая спины, проводил в своем рабочем кабинете по пятнадцать часов в сутки и, естественно, в таких условиях о ежедневной многословной переписке и речи быть не могло. Добравшись домой, он был способен только проглотить немного незатейливой стряпни кухонного дроида, набросать несколько строк для Игнис, где-то с полчаса поломать голову над тем, что же ему делать с ее женихом и ситуацией вообще, а потом усталость все же брала свое. И он почти мгновенно проваливался в сон без сновидений на пять или – в самом лучшем случае – шесть часов. Хотя пока никакого выхода Пиетт пока так и не придумал, он выдерживал в своих посланиях к Игнис сдержанно-оптимистический тон; не мог же он написать ей, что единственный способ не дать свадьбе свершиться – это где-нибудь подкараулить Тагге и всадить ему заряд из бластера прямо в лоб. До применения таких кардинальных мер он пока еще не дошел. А двенадцать дней назад произошло нечто совершенно немыслимое. Во-первых, неожиданно спятивший, как теперь твердо был убежден Пиетт, Таркин выстрелом главного лазера Звезды Смерти уничтожил Альдераан. Мирную планету, ни в каких связях с мятежным Альянсом не замеченную, с населением в два миллиарда человек и представителей других разумных рас. Затем боевая станция совершила гиперпрыжок в систему Явина, где действительно находилась база Альянса, и была атакована повстанческими истребителями. Специалисты мятежников каким-то чудом нашли уязвимую точку в, казалось бы, идеально продуманной конструкции Звезды Смерти, в результате чего от инженерно-технического шедевра и миллиона душ обслуживающего персонала и сил армии и флота осталось лишь множество дюрасталевых обломков разных размеров, мирно сгорающих в атмосферах двадцати шести спутников Явина. На Корусанте во всех государственных учреждениях творилось нечто невообразимое. Всем высшим управленческим чинам было понятно – такого позорного поражения от Альянса Империя еще никогда не испытывала. И за ним закономерно должны последовать грандиозные репрессии и чистки на всех уровнях: каким образом самое грозное и мощное оружие Галактики могло быть так легко уничтожено крошечной горсткой разномастных истребителей? Только в результате подлого предательства. Если до катастрофы в системе Явина корусантские генштабисты были похожи на раздраженных тойдарианских ос, то после – уже на стадо взбесившихся ранкоров. В течение нескольких дней после уничтожения Звезды Смерти весь комсостав вообще не уходил домой, все урывками дремали прямо на своих рабочих местах, после чего сломя голову неслись на очередные срочные совещания – разрабатывать стратегию ответного удара повстанцам. Когда “звездные разрушители” ближайших к Явину седьмого, девятого и четырнадцатого секторальных флотов, получив сообщение об уничтожении Звезды Смерти, добрались до места сражения, база Альянса уже полностью эвакуировалась и ловить было некого. Оставлять без ответа такой удар по престижу Империи было нельзя, и поэтому в первые дни после катастрофы командование лихорадочно изучало имеющиеся разведданные и решало, в какую систему на поиски повстанцев какой флот отправлять. Лихорадочно не только потому, что надо было срочно предпринимать хоть что-то, но и потому, что никто не знал, остался ли в живых главнокомандующий. Гранд-мофф Таркин не верил в возможный успех нападения истребителей Альянса на боевую станцию, отказался эвакуироваться со Звезды Смерти и погиб вместе с ней - это стало известно почти сразу же, а что стало с лордом Вейдером, не знал никто в течение четырех суток после катастрофы. И генералы с адмиралами попросту боялись принимать какие-то важные решения – ведь спустя какое-то время можно оказаться лицом к лицу – вернее, лицом к маске – с повелителем, который, несомненно, выскажет все, что думает об их тактическо-стратегических талантах. К огромному сожалению очень многих офицеров, лорд Вейдер вскоре объявился на Куате, живой, невредимый, еще более безжалостный и жестокий, чем прежде, и развил бешеную деятельность. Повстанцы нанесли удар не только по престижу Империи, но и по самолюбию ситха, и теперь он жаждал как можно скорее отомстить. Для чего и стал срочно создавать свой личный флот, “Эскадрон смерти”, в который набирались самые лучшие офицеры, в том числе и с Корусанта. В связи с этим на Пиетта свалились очередные серьезные проблемы. Во-первых, на Звезде Смерти вместе с гранд-моффом погиб и армейский генерал Кассио Тагге, старший брат жениха Игнис. Поэтому свадьба определенно должна была отложиться, пока не закончится положенный обычаями траур. Отложиться, но не отмениться. Так что ситуацию с младшим Тагге по-прежнему надо было как-то решать. А во-вторых, Таркин умудрился практически с того света устроить-таки Пиетту гадость. Да, в личное дело никакого скандала с той историей на террасе внесено не было, как гранд-мофф и обещал Игнис. Но он сделал нечто во сто крат худшее – как Пиетт потом с трудом смог разузнать по своим каналам, за неделю до уничтожения Альдераана Таркин лично порекомендовал его лорду Вейдеру как крайне толкового и перспективного офицера. А главнокомандующий флотом, не задумываясь, выслал в генштаб запрос о скорейшем переводе капитана первого ранга Фирмуса С. Пиетта на “Обвинитель”, один из “разрушителей” своего “Эскадрона смерти”. Строительство флагмана флота, линейного крейсера “Исполнитель”, должно было завершиться на Фондоре через пару месяцев, после чего Вейдер собирался немедленно уводить “Эскадрон” на поиски баз повстанцев. Когда Пиетт в свое время переводился с “Опустошителя” в Оборонный флот Корусанта, он просто не хотел умирать раньше времени, случайно попавшись ситху на глаза после какой-нибудь небольшой провинности. Честно говоря, он тогда тщательно избегал Вейдера - так тщательно, что за два года, проведенных с ним на одном корабле, встречался с ситхом всего раз десять. Благо его тогдашние обязанности не предусматривали постоянного прямого общения с повелителем. Но после лестной рекомендации гранд-моффа было понятно – теперь командующий “Эскадроном” его, Пиетта, в покое уже не оставит. У Вейдера давно имелась манера выдергивать с любых мест службы понадобившихся ему людей и переводить к себе в экипаж. А сейчас умирать Пиетт не хотел тем более – он был обязан остаться в живых ради любимой женщины. Получив от своего непосредственного командира, контр-адмирала Аллена известие о том, что через неделю ему надлежит быть на Фондоре – принимать командование “Обвинителем”, Пиетт, с огромным трудом удержавшийся от так и рвущихся с языка непечатных выражений, сразу же потребовал себе четыре дня отпуска. Из тех сорока пяти, что ему полагались за целых два года. Пока контр-адмирал медленно багровел от возмущения – какое время отправляться в отпуск, пусть даже и очень краткосрочный, когда повстанцы нанесли Империи такой возмутительный удар! – Пиетт поудобнее устроился в кресле и ненавязчиво напомнил Аллену, что он, между прочим, в курсе его неких темных делишек на Кариде и Куате. И что еще раз хочет попросить предоставить ему небольшой отпуск, дабы урегулировать кое-какие личные дела. В конце концов, четыре дня без одного аналитика Империя уж как-нибудь да продержится. Обретя наконец голос, совершенно апоплексического цвета Аллен процедил, что больше двух дней ни при каких условиях дать не может, потому что Пиетт перед отбытием на новое место службы обязан успеть передать всю документацию новому аналитику и ввести того в курс дела. И что это окончательное решение, поколебать которое не смогут никакие угрозы и шантаж. Немного поразмыслив, Пиетт решил согласиться. Учитывая то, что сейчас творилось в генштабе, надо сказать спасибо, что ему вообще дают хоть какой-то, пусть и небольшой, срок. Путь до Эриаду, встреча с Игнис и последующий перелет к Фондору впритык укладывались в остающиеся ему двое суток. Просто ему очень хотелось побыть с ней немного подольше, поэтому-то он и рискнул потребовать четыре дня. Все то время, что прошло с момента их расставания в корусантском кафе, он мечтал улететь вместе с ней в спокойное и желательно совершенно безлюдное место, с видом на какое-нибудь озеро. Мечтал осторожно вынуть многочисленные заколки из ее прически и уткнуться лицом в распущенные волосы, наслаждаясь тонким ароматом духов. Медленно расстегнуть молнию ее униформы и поцеловать в ложбинку над ключицей. Прикоснуться кончиками пальцев к нежной коже на внутреннем сгибе ее локтя… Но этим мечтам, наверное, придется еще долго оставаться лишь мечтами, ведь впереди у него встреча с лордом Вейдером. В ударном темпе посвятив своего преемника во все нюансы и тонкости нынешнего состояния имперской аналитики, Пиетт ровно через пять суток собрал немногочисленные вещи, попрощался с Корусантом, где провел столько лет, и занял место в шаттле, направляющемся к Эриаду. В своем последнем письме Игнис сообщила ему, что тетя Таласса, вдова Уилхуффа, сразу же после получения известия об уничтожении Звезды Смерти связалась с ней и приказала возвращаться домой для участия в траурных церемониях. Игнис написала, что все же собирается соблюсти внешние приличия, несмотря на отсутствие каких-либо теплых чувств к ныне покойному дяде, и полетит домой. Они заранее договорились, что Пиетт представится одним из бывших подчиненных Таркина, пожелавшим лично выразить соболезнования семье своего бывшего командира. Младший Тагге, как выспросила у тетки Игнис, на траурных церемониях присутствовать не будет – он улетел на Тепаси, организовывать прощание с Кассио и вступать в права наследования. Так что Пиетт с Игнис могли спокойно увидеться, не опасаясь неожиданной встречи с ее женихом. Прежде Пиетт никогда не бывал на Эриаду, но перед отлетом изучил данные о планете и знал – благодаря расположению в перекрестье нескольких гиперпространственных маршрутов она является одним из главных торговых центров Внешнего Кольца. Экспортирует ткани и разнообразные типы дроидов. На Эриаду функционирует множество промышленных объектов, из-за чего экология планеты оставляет сильно желать лучшего. Наиболее влиятельной семьей – и не только на Эриаду, кстати – является именно клан Таркин, владеющий большинством заводов и фабрик, а вдобавок еще и контрольным пакетом акций Банка сектора Сесвенна. В общем, ничего экстраординарного, планета как планета, в Галактике таких полно. Сразу же после приземления в главном космопорту Эриаду-сити Пиетт выяснил, что до фамильного поместья Таркин надо добираться около двух с лишним часов. Сдав скромный багаж в камеру хранения, он с общественного терминала Голосети отправил Игнис предупреждающее сообщение, что скоро прибудет, и направился на поиски транспорта. Местные жители посоветовали, где можно взять в аренду воздушное такси на длительный срок. Пиетт быстро договорился с хозяином одного из них, что тот отвезет его к поместью Таркин, подождет, сколько будет необходимо, а потом доставит обратно в космопорт. Заплатив всю запрошенную таксистом сумму вперед – таково было его условие, Пиетт поудобнее устроился на сиденье флаера и приготовился к долгой дороге до Игнис. Под ними расстилался не слишком жизнерадостный ландшафт. Сначала долго тянулись жилые кварталы Эриаду-сити, роскошные в центре, более скромные поодаль и совсем уж жалкие и убогие на окраинах. Они постепенно сменились промышленными районами, откуда к и без того серому небу поднимались многочисленные столбы темного дыма. На вопрос Пиетта водитель такси коротко ответил, что богачи живут в домах, оборудованных фильтрационными установками, а бедняки дышат обычным воздухом. Чувствовалось, что он не слишком-то настроен откровенничать с военным о положении дел на своей родной планете – Пиетт прилетел на Эриаду в имперском мундире, дабы соответствовать легенде о службе под началом покойного гранд-моффа. Нет так нет, Пиетту и так было над чем подумать оставшуюся часть пути. Погруженный в свои невеселые мысли, он и не заметил, как пролетело два с половиной часа, и даже слегка удивился, когда такси неожиданно начало снижаться. Выглянув за борт, Пиетт увидел огромный белый особняк, окруженный высокими раскидистыми деревьями, совсем непохожими на те чахлые, низкорослые и облезлые растения, что росли за пределами Эриаду-сити. Словно угадав его мысли, водитель, видимо, не удержавшись, буркнул: – Состоятельные люди завозят деревья с других планет, а то у нас не всякий сорт приживается. Сами видите, как промышленность загрязняет атмосферу. Выбирают самые выносливые и крупные породы, сажают вокруг своих дворцов и радуются кислороду и зелени, не то что простые люди. Знали бы вы, как тщательно надо ухаживать за инопланетной флорой и сколько кредитов ежемесячно в нее вбухивать! Пиетт предпочел не комментировать эту реплику, тем более что на приборной панели замигал огонек комлинка и зазвучал резкий голос: – Говорит служба охраны семьи Таркин. Ваш флаер находится у нас на прицеле. Приземляйтесь на посадочной площадке за домом и не выходите из транспорта, пока к вам не подойдут наши сотрудники. Если вздумаете ослушаться приказа, мы будем вынуждены принять ответные меры и открыть огонь на поражение. – Огонь на поражение, видите ли, откроют. Совсем они там, что ли, ополоумели, – недовольно пробормотал водитель, но послушно ответил, что сообщение принял и направляется к указанному месту. Пока воздушное такси заходило на посадку, Пиетт увидел, как из особняка вышли и быстро направились к ним трое рослых охранников, держа руки на кобурах бластеров. Его не удивили такие меры безопасности – в конце концов, после уничтожения Альдераана у довольно солидной части населения Галактики возникла причина для мести клану Таркин. Наверняка на их флаер направлен ствол хорошо замаскированной лазерной пушки, скорее всего даже и не одной. Так что он терпеливо дождался, пока охранники не подойдут вплотную и тщательно не проверят его документы, а также лицензию таксиста. После чего спросили, на какой срок он прибыл и с кем намеревается встретиться. Дав исчерпывающие ответы на все их вопросы, Пиетт смог наконец вылезти из воздушного такси, сдать бластер и направиться к особняку в сопровождении одного из охранников, остальные двое остались на посадочной площадке. Охранник проводил Пиетта в гостиную на первом этаже и сказал, что сообщит обеим госпожам Таркин о его прибытии. И если у них нет никаких неотложных дел, они немедленно его примут. Пока решался этот вопрос, Пиетт стоял у большого окна, смотрел на высоченные деревья, растущие рядом с особняком, и еще раз прокручивал в голове заранее приготовленную речь. Игнис окольными путями смогла выпытать у Талассы, что та не в курсе насчет ее истории с Пиеттом, но все равно неожиданное появление на Эриаду обычного капитана первого ранга могло вызвать у нее некоторое недоумение. Да, на траурные церемонии приехала уйма народу – моффы, губернаторы, другие крупные чиновники; военные, естественно, тоже были, но, как написала ему Игнис, в чинах от контр-адмирала и выше. Так что надо было вести себя так, чтобы у вдовы Уилхуффа не возникло ни малейших подозрений о действительных причинах его появления. А документы охране Пиетт предъявил фальшивые, чтобы Таласса в разговоре с Ульрихом Тагге, если таковой вдруг состоится, не смогла случайно проговориться, что к ней с Игнис приезжал именно он. В конце концов, на нижних уровнях Корусанта можно достать не только удостоверение и соответствующую планку, но и все, что только может взбрести в голову, неважно трезвую или пьяную. Надо просто знать нужных людей и иметь в кармане достаточное количество наличных кредитов. – Контр-адмирал Пауэрс, вас готовы принять, – заглянул в гостиную охранник. – Пойдемте, я вас провожу. Они вошли в особняк с парадного входа, поднялись на второй этаж по широкой лестнице вроде бы уэйландского – Пиетт слабо разбирался в минералогии – мрамора, застеленной толстым пушистым ковром, и подошли к плотно закрытой двери. Охранник постучал, дождался приглушенного “входите!” и посторонился, пропуская Пиетта вперед. Он сделал глубокий вдох и шагнул вперед. На диване, стоящем в центре роскошно обставленной комнаты, сидели две фигуры в черных одеждах; лица обеих были закрыты вуалью, но ткань была не слишком плотной, так что Пиетт увидел – Игнис находится слева, аккуратно положив на колени руки в черных кружевных перчатках. Справа же, с очень ровной спиной, высоко подняв голову, восседала немолодая женщина с резкими чертами лица. При виде Пиетта она слегка пошевелилась, Игнис же осталась абсолютно неподвижной, и только вуаль, чуть-чуть колышущаяся от ее дыхания, показывала, что она не застывшее изваяние, а живой человек. – Я – Таласса Таркин. С чем прибыли в наше поместье, контр-адмирал Пауэрс? – с требовательными нотками в голосе спросила вдова Уилхуффа. По ее тону чувствовалась, что эта женщина привыкла к получению мгновенных и исчерпывающих ответов на все свои поставленные вопросы. – Добрый день, госпожа Таркин, – Пиетт подошел на допустимое этикетом расстояние, поклонился, а потом обратился к Игнис: – Вашего имени, госпожа, я пока не знаю и приношу свои извинения. – Это Игнис, племянница моего покойного мужа, – нетерпеливо просветила его Таласса. – Итак? Мы вас внимательно слушаем. – Несколько лет назад мне какое-то время довелось служить под началом вашего мужа, – начал Пиетт заготовленную речь. – Именно тогда я узнал, что Уилхуфф Таркин – настоящий патриот своей Империи и отличный, незаменимый специалист. Столько лет блестяще руководить таким сложнейшим, уникальным и грандиозным проектом, как строительство Звезды Смерти, довести его до завершения, а потом так трагически погибнуть от рук каких-то жалких, нелепых мятежников... Это возмутительное нападение не останется без возмездия, Империя этого, естественно, так не оставит. Ну а я счел своим неотъемлемым долгом перед отправлением на “звездный разрушитель”, к которому сейчас приписан, прилететь на Эриаду, чтобы принести вам свои глубочайшие соболезнования по поводу неожиданной утраты мужа и дяди. Нашему государству будет очень не хватать такого верного и преданного гражданина, каким был гранд-мофф Таркин. – Спасибо, контр-адмирал, – голос вдовы заметно смягчился, хотя выцветшие голубые глаза смотрели сквозь вуаль все еще чуть-чуть настороженно. – Очень надеюсь, что Империя, несмотря на такой неожиданный и подлый удар, будет в состоянии как можно скорее уничтожить Альянс до самого последнего истребителя и дроида. – Разумеется, госпожа Таркин, – почтительно подтвердил Пиетт. – Мы уже приготовились к ответным мерам. Повстанцы очень сильно пожалеют, что посмели осуществить свое дерзкое нападение. – А ведь Звезда Смерти с такой легкостью положила бы конец восстанию, – печально вздохнула Таласса. – Я бы не оказалась вдовой, а Империя наконец, впервые за столько лет, смогла бы вздохнуть спокойно... – Я абсолютно уверен, что этот момент уже близок. – Тетя Таласса, – неожиданно подала голос Игнис, – раз уж контр-адмирал решил перед отправлением на боевые действия проделать такой крюк, чтобы выразить нам с вами свои соболезнования, может, мне стоит отвести его к могиле дяди? – Знаешь, ты права, – после недолгих раздумий кивнула вдова и обратилась к Пиетту: – Как вы понимаете, после взрыва Звезды Смерти хоронить мне было нечего. От мужа не осталось даже пыли. Но мы возвели кенотаф, дабы нашей семье было куда приходить почтить память нашего Уилхуффа. Госпожа Таркин, – Таласса указала на Игнис, – проводит вас к нему. И кстати, вы не останетесь на обед, контр-адмирал? – Спасибо, госпожа, но при всем моем огромном уважении к вам задержаться не смогу, – вежливо отказался Пиетт. – Через три с половиной часа отходит шаттл на Фондор, а мне два с лишним часа потребуется только на обратную дорогу до космопорта. Так что времени у меня, к сожалению, в обрез, только на посещение могилы. – Ну что ж, – кивнула Таласса и встала, давая понять, что аудиенция закончена. Следом за ней поднялась и Игнис. – Еще раз спасибо, контр-адмирал Пауэрс. Вы были очень любезны, что заехали к нам выразить ваши соболезнования. Теперь Игнис проводит вас, а мне нужно и дальше приводить в порядок многочисленные дела, оставшиеся после кончины Уилхуффа. – Прощайте, госпожа Таркин, – Пиетт снова поклонился вдове гранд-моффа, и та, шурша траурным платьем, медленно выплыла из комнаты. Пиетт вопросительно посмотрел на Игнис. Дождавшись, пока служанка в темно-сером невзрачном балахоне, до того времени беззвучно стоявшая около портьеры, закроет за Талассой дверь, она сказала: – Пойдемте, контр-адмирал Пауэрс, я покажу вам, где находится кенотаф дяди. Пиетт понял – раз она назвала его не настоящим, а фальшивым именем, выходить из своей роли пока не стоит. Что же, сказал он себе, это не проблема, попритворяемся еще немного. Он галантно предложил Игнис свою руку и они медленно направились по лестнице вниз, к выходу из особняка. Оказавшись на посыпанной мелким гравием дорожке, Пиетт услышал за спиной шорох, оглянулся и увидел, что не ошибся. На расстоянии нескольких шагов от них неслышной серой тенью, опустив глаза вниз, шла та самая служанка. Угадав его мысли, Игнис покачала головой: – Не волнуйся, она нам не враг. Таласса – в девичестве Мотти, а их семья уже очень много лет использует рабский труд. Когда тетя вышла замуж за Уилхуффа, она привезла с собой сюда, на Эриаду, несколько семей потомственных рабов, свободу которым давать до сих пор категорически отказывается, хотя я уже давно пытаюсь ее переубедить. И плевать она хотела на то, что на нашей планете рабство де-юре запрещено. Тетя никогда особо не церемонится со слугами и за малейшие провинности безжалостно их наказывает, – Игнис неодобрительно покачала головой. – Обладая таким огромным состоянием, пользоваться их трудом вместо того, чтобы нанять обычных работников! На нашей планете столько нуждающихся, которые с радостью пришли бы сюда трудиться даже за совсем невысокую плату. Короче, что тут говорить... Просто в доме все же лучше было придерживаться твоей легенды – там и без слуг слишком много посторонних ушей. И вообще хватит об этом, лучше скажи – ты и правда не можешь остаться хоть на немного? – Если бы только мог, обязательно задержался бы, ты же знаешь, – Пиетт огорченно покачал головой. – Мой шаттл на Фондор действительно улетает через три с половиной часа. И чтобы побыть с тобой, у меня есть всего лишь каких-то жалких шестьдесят минут. – Иногда даже шестьдесят минут – это очень много, – вздохнула Игнис, крепче беря его под руку. – Ты мне не написал всех подробностей, тебя что, и правда отправляют в действующий флот? Я чувствую, как сильно тебя это сейчас угнетает. – Правда, – кивнул он. – И не просто в действующий, а... В общем, мне не хотелось заранее тебя волновать и поэтому я не сообщил заранее, но твой покойный дядюшка любезно порекомендовал меня лорду Вейдеру. – Что?! – в ужасе ахнула Игнис, резко останавливаясь. – Неужели тебя назначили под командование этого жуткого ситха?! – Именно. Получив рекомендации от Таркина, он выслал запрос, в ответ на который меня только что перевели на “Обвинитель”. Он и еще девять “разрушителей” вместе с флагманом флота, “Исполнителем”, который вот-вот сойдет с верфей Фондора, будут составлять главную ударную силу только что сформированного вейдеровского “Эскадрона смерти”. – Ну какая же мразь! – рявкнула Игнис, но тут же, осекшись, взяла себя в руки и нервно оглянулась. К счастью, кроме служанки, также остановившейся поодаль и с деланно отсутствующим видом внимательно рассматривающей облака, больше с ними рядом никого не было. – Как будто Уилхуфф не знал, какой у офицеров под командованием Вейдера процент смертности, – прошипела она, продолжая вместе с Пиеттом путь к кенотафу. – А я-то наивно поверила, что он оставит тебя в покое! После того юбилея дядя сразу отбыл на Звезду Смерти, готовить ее к сдаче в эксплуатацию, и с тех пор я его не видела. Иначе давно бы почувствовала, что он меня обманывает, и мы с тобой успели бы сделать хоть что-то! – Мы ничего бы не смогли, – мягко возразил ей Пиетт. – Я ведь уже служил под начальством Вейдера и отлично знаю, на что он способен. Если я дезертирую – ведь ты именно это имела в виду? – то смысл мое бегство будет иметь только в том случае, если после него мы с тобой будем вместе. Вейдер же, узнав о моем исчезновении, сразу же поставит на уши всю военную полицию и СИБ, но найдет меня, чтобы наказать за измену. А заодно найдет и тебя. Так рисковать твоей безопасностью ради теоретической сохранности собственной шкуры? Ни в коем случае. Лучше я снова попаду под командование Вейдера, но ни в коем случае не подвергну тебя такой чудовищной опасности. – Спасибо тебе, Сорел, – Игнис легонько сжала пальцы, лежащие на его локте, – но знаешь, меня это абсолютно, вот ни капельки не успокаивает. Ну скажи, как я теперь должна жить дальше, зная, что ты в любой момент можешь провиниться перед Вейдером, и он тебя... – вздрогнув, она осеклась. – Лучше скажи, как там обстоят дела с твоей свадьбой? – вздохнув, спросил Пиетт. Он и сам прекрасно понимал, какие нерадужные перспективы у него будут у Вейдера под носом, но предпочел не нагнетать и без того напряженную обстановку. – Твоя тетя о ней знает? – Позавчера я выяснила, что Уилхуфф, оказывается, успел посвятить ее в свой план выдать меня на младшего Тагге, – мрачно ответила она. – И что же нам теперь делать? – теперь остановился уже Пиетт. – Я, например, вижу только один-единственный выход. Подкарауливаю Тагге где-нибудь в темном углу, убиваю его, и дело с концом. – Думаю, что настолько кардинальные действия по отношению к нему уже не понадобятся, – еще более мрачно ответила Игнис и наконец откинула с лица вуаль. Пиетт увидел, что под глазами у нее темнеют круги. – Так заметно, что я уже несколько ночей не могу нормально спать? – криво усмехнулась Игнис, снимая траурные кружевные перчатки и протягивая их безмолвной служанке. – Вернее, почти совсем не сплю? – Нет-нет, что ты, – поспешил успокоить ее Пиетт, но потом вспомнил, что она все равно почувствует его неискренность, и признался: – Ну, если честно, то вообще-то да. У тебя измученный вид. Очень прошу, не надо из-за меня так сильно волноваться. Я уже давно не зеленый выпускник Академии, а матерый штабист с многолетним стажем интриг и общения с начальством самых разных типов и видов. Как-нибудь сумею не прогневать повелителя. – Я очень надеюсь на твой опыт, приобретенный на Корусанте, – бледно улыбнулась она. – Уж постарайся остаться целым и невредимым. Договорились? – Даю слово, – кивнул он. – Так что там с Тагге? – Позавчера со мной по Голосети связался мой куатский начальник. Сообщил неожиданную и неприятную новость. Как будто в последнее время мне было мало всяческих неприятностей! – Ну что там еще? – обреченно спросил Пиетт, не особо уразумевший, какая может быть связь между Тагге и директором какого-то конструкторского бюро. – Ты в это просто не поверишь. Он сказал, что почти половину всех наших сотрудников, в том числе и меня, переводит к себе имперский Департамент военных исследований, – тоскливо сообщила Игнис. – Но почему? – только и смог вымолвить ошарашенный Пиетт. Сколько еще неприятных сюрпризов его ждет, а? Неужели им с Игнис никогда не будет суждено просто жить спокойно, не преодолевая бесконечную череду тех или иных изощренных препятствий, поставленных на их пути чужой злой волей? И кстати, а почему ее переводят именно туда? – Погоди-ка, Игнис, но ведь твое бюро относится к гражданским организациям, а не к военным? – задал он закономерный вопрос. – К гражданским. Но после уничтожения повстанцами Звезды Смерти Департамент военных исследований решил: раз такая идеально защищенная от любых нападений – как заявлялось в технической документации – боевая станция оказалась уязвимой, значит, при ее проектировании и строительстве в конструкции были допущены какие-то фатальные просчеты. Которые вполне могут оказаться и у “звездных разрушителей” различных моделей, выпущенных за последние годы с верфей Фондора и Куата. А значит, надо срочно оценить реальное состояние защиты всех кораблей имперских флотов и при необходимости провести срочную модернизацию или замену защитных генераторов. Для придания всей этой безумной катавасии официального статуса был выпущен особый приказ, согласно которому Департамент имеет право переводить к себе в штат всех специалистов, так или иначе имеющих отношение к защитным полям и прочему оборудованию оборонительного, скажем так, назначения. Ну а меня, как назло, угораздило оказаться именно таким специалистом, – с тоской добавила Игнис. – Отказаться, как я понимаю, нельзя? – упавшим голосом спросил Пиетт, сразу же представивший себе во всех красках, какими трудностями для них с Игнис может быть чреват этот перевод. – Увы, нельзя. Меня и моих друзей в принудительном порядке уже приписали к одному из филиалов Департамента. Мол, чрезвычайное положение, война и все такое... Пока неизвестно, на какой планете располагается мой филиал, мне сообщат об этом через пару дней. И я сразу же должна буду туда лететь и приниматься выискивать возможные ошибки в чертежах и расчетах... Представляешь, меня без спроса и помимо желания сделали солдатом, и теперь я – лейтенант-инженер имперских войск, – с горечью сказала Игнис. – В жизни не собиралась идти в армию, а тем более в такую, которая легко, не моргнув глазом, уничтожает пару миллиардов невинных живых существ вместе с их планетой! – Я категорически не понимаю, как Таркин все же решился пойти на такое, – признался Пиетт. Он до сих пор очень отчетливо помнил свои чувства, когда в генштаб пришло сообщение об уничтожении Альдераана: возмущение, неожиданный гнев и ощущение полной нереальности происходящего. Несмотря на то, что он прекрасно понимал, на что способна боевая станция, он был уверен – Таркин никогда не посмеет пустить такое жуткое оружие, как Звезда Смерти, в ход, а ограничится лишь угрозами и запугиванием. А тем более он не мог представить, даже в страшном сне, что для устрашения смутьянов гранд-мофф отдаст приказ ударить ее главным суперлазером не по какому-нибудь ненужному астероиду или необитаемой луне, а по совершенно мирной густонаселенной планете. – Даже если бы Альдераан входил в Альянс или таким или иным образом помогал повстанцам, как можно было уничтожать целый мир? В нашей Галактике было очень много войн, но никто и никогда, насколько я со времен Академии помню историю нескольких предыдущих тысячелетий, не совершал подобного... – Пиетт помолчал, подбирая подходящее слово, – тотального геноцида. Ты знаешь, я уже давно служу Империи. За последние годы участились случаи, когда после получения информации о тех или иных событиях вроде многочисленных жертв в результате разгона демонстраций протеста я начинал несколько сомневаться в правильности того, что делает наше государство. Но только после Альдераана впервые смог наконец-то признаться самому себе в том, что уже давно пытался не замечать. Я очень четко понял, что все эти годы служил и служу преступному в общем-то режиму. – А представляешь, каково сейчас мне жить с этим грузом? – с едва скрываемым отчаянием спросила Игнис. – Как ни крути, но Уилхуфф был мне родней, и тень его чудовищного приказа об уничтожении целой планеты теперь всегда будет падать и на меня тоже. – Не бери в голову, – успокоил он ее, хотя прекрасно понял, что именно она имеет в виду. – Когда люди будут знакомиться с тобой поближе, то сразу поймут, что у тебя с дядей нет и не было ничего общего, кроме фамилии. Игнис печально улыбнулась: – Слабое утешение, если честно. – Я серьезно. – Как только кто-то из тех, кто в глубине души осуждает действия Империи, услышит, что моя фамилия Таркин, то сразу же вспомнят об Альдераане. И автоматически посчитают, что я такая же безжалостная сволочь и гадина, каким был мой дядя. – Если они окажутся настолько слепыми и безмозглыми, что не смогут понять, какая ты на самом деле, то зачем тебе тогда вообще их уважение и симпатии? – Мне кажется, что я, по-моему, не такая уж и хорошая, как ты сейчас пытаешься мне внушить, – тихо сказала она. – Возможно, ты будешь шокирован тем, что я сейчас скажу, но я абсолютно не переживаю, что Уилхуфф погиб. Если бы нападение Альянса не увенчалось успехом, он потом направил бы Звезду Смерти в любой другой сектор и взорвал еще какую-нибудь планету. А потом еще и еще. Знаю, мне не стоит так говорить, Уилхуфф был моим каким-никаким, но родственником, а все равно ничего не могу с собой поделать. Я очень рада, что в Империи стало на одного крупного подонка меньше. Жаль только, что никто не смог убить его намного раньше. – Погоди-ка, мы с тобой несколько отвлеклись, – спохватился Пиетт. – Тагге уже знает о твоем переводе? Как он на него отреагировал? – Знает, – кивнула Игнис. – Единственная польза от гибели Альдераана, если к подобной трагедии вообще можно применить подобное выражение – в том, что дядя уже не сможет меня шантажировать лишением работы и увольнением друзей, кстати, их тоже переводят в Департамент. Получив сообщение о том, что я теперь имперская военнослужащая, я сразу же связалась с Тагге и сказала, что любые обещания, которые я когда-либо ему давала, аннулируются. Я ничего ему теперь не должна, а должна только лишь своей Империи – ты же понимаешь, что для таких солдафонов, как он, подобные патетическо-патриотические речи имеют огромное значение. Ну, вот я и наплела, что теперь главное – мой долг перед государством. Я обязана приложить все свои силы и умение для того, чтобы как можно быстрее приблизить победу над повстанцам и все такое. И ни на что другое у меня пока нет ни времени, ни желания. Правда, Тагге сообщил, что как только мы победим Альянс – а это, по его мнению, случится очень скоро, он снова непременно вернется к теме свадьбы. Уперся, как шаак! Но сейчас меня это не волнует, до победы над повстанцами пока как верхом на банте до Бакуры. За это время может случиться всякое, в том числе и с Тагге. Мне очень хочется, чтобы он как можно скорее попал прямиком на передовую. А кстати, вот и могила Уилхуффа. Пиетт в пылу разговора и не заметил, что они с Игнис вышли к поляне, в центре которой возвышался огромный куб из черного камня. На его гладкой поверхности был высечен знаменитый имперский лозунг “Править не силой, а страхом перед силой” и годы жизни гранд-моффа. С минуту они стояли и молча смотрели на кенотаф, как вдруг рабыня, до этого момента не промолвившая ни слова, подошла к ним и тихонько обратилась к Игнис: – Простите, госпожа, что мешаю, но мне показалось, что вам захочется побыть с вашим гостем наедине. Если угодно, я могу вас оставить. – Я буду тебе очень признательна, – ответила Игнис. – Можешь спокойно погулять, в ближайшее время ты мне не понадобишься. Только постарайся не попадаться на глаза никому из охраны, а то сразу же донесут тете, что ты праздно болтаешься по парку вместо того, чтобы исполнять при мне роль дуэньи. – Спасибо, госпожа. С вашего позволения, – рабыня низко поклонилась и быстро исчезла в окружающих поляну густых зарослях, украшенных крупными бело-розовыми цветами с приторным ароматом. – Умница. Поняла, что нам с тобой надо побыть наедине, – одобрительно кивнула Игнис, поворачиваясь к Пиетту. – Несмотря на то, что мы постоянно переписывались, я ужасно, просто невыносимо по тебе соскучилась! Не теряя больше ни минуты, они крепко обнялись, а потом уселись на скамейку из того же черного камня, что и обелиск. Пиетт взял Игнис за руки, ласково поцеловал сначала в одну ладошку, потом в другую и, чуть помолчав, признался: – Я еще не знаю, как часто смогу отправлять тебе письма с борта “Обвинителя”. Пока неизвестно, куда понесет Вейдера вместе с его новым флотом. Вполне может случиться так, что мы быстро нападем на след повстанцев и сразу же начнем боевые действия. В таких условиях у меня может не быть времени, чтобы писать тебе так же часто, как с Корусанта. Так что не волнуйся, если слишком уж долго не получишь от меня весточки. Я ведь дал тебе слово, что вернусь живым и невредимым, а имперские офицеры никогда не нарушают своих обещаний, – улыбнулся он, пытаясь хоть немного приободрить напряженно хмурящуюся Игнис. Она кивнула и очень серьезно сказала: – Очень прошу, сдержи его. Я не для того столько лет ждала именно тебя, чтобы потом тут же потерять из-за этой бесконечной войны. Беззвучно выдохнув, Пиетт в очередной раз не мог не поразиться тому, что слышит. Хотя они оба уже давно признались, что испытывают друг к другу, лично он все никак не мог избавиться от стойкого ощущения, что все это происходит не с ним. За какие заслуги судьба вдруг решила на тридцать девятом году жизни сделать ему такой невероятный подарок? Но пора прекращать витать в облаках, приказал он себе. Время летит слишком быстро, а ему еще надо сказать ей нечто очень важное. – Пока ты не знаешь, какие настроения царят сейчас в Департаменте, какие люди будут работать рядом с тобой, – предупредил он Игнис. – Учти, что в военных организациях среди сотрудников обязательно присутствует один или несколько тайных агентов СИБ – кроме их официального представителя, о котором известно всем. Причем сибовцами могут оказаться как раз те, кого ты совершенно точно подозревать не будешь. Могут даже завербовать этих твоих друзей из бюро, особенно если у СИБ будет чем их шантажировать. Так что старайся ни с кем не откровенничать, ни поначалу, ни потом, и будь всегда предельно осторожна в выражениях суждений, не связанных непосредственно с твоими защитными генераторами. Она в притворной обиде легонько хлопнула его по руке: – Ты меня что, совсем за идиотку держишь? – Я? Да ни в коем случае. Ты у меня самая умная и красивая. – С умной я, так и быть, еще более-менее соглашусь, правда, с красивой – уже не очень, – она наконец смогла вымученно улыбнуться. – Но зато я эмпат, не забывай. Да я замаскированного агента за одну секунду почую! – В жизни может случиться всякое, – мягко сказал Пиетт. – Просто всегда будь начеку. Мало ли что. – Обещаю, что всех, кого встречу после отлета с Эриаду, сразу же воспринимать как потенциальных сибовцев. А если... В этот момент пискнул хронометр на запястье Пиетта. Он страдальчески поморщился – сигнал означал, что свободное время у него на исходе. Он тихо возненавидел комлинки и прочие электронные устройства еще с того корусантского кафе; их звуки стали означать для него только одно – очередное прощание и расставание неизвестно на какой срок. – Тебе уже пора, – не спросила – утвердительно сказала Игнис. Он кивнул: – Через двадцать минут мой флаер должен вылететь к космопорту, иначе я опоздаю на шаттл к Фондору. – Ну вот, опять. Вечно у нас с тобой ни на что нет времени, – грустно отметила она. – Оно у нас обязательно будет. – Да услышит тебя Великая Сила, – вздохнула Игнис. – Правда, я уже и сама не знаю, верю ли я в Силу, судьбу, рок или еще что-то, но пусть это что-то нам поможет. Хотя бы самую капельку. Пиетт знал, что надо торопиться, так как времени у него уже осталось в обрез. – Игнис, – начал он, – прежде чем я улечу отсюда, я должен задать тебе очень важный вопрос. Я не знаю, через какой срок мы сможем увидеться снова, и поэтому не могу и не хочу откладывать его на потом. Она молча кивнула. – Ты... – Пиетт, немного помедлив – непонятно зачем, ведь он был абсолютно точно уверен в том, какой ответ получит – произнес слова, которые рвались у него с языка очень давно: – Игнис, ты выйдешь за меня замуж? Ни секунды не раздумывая, она подалась вперед и нежно его поцеловала: – Конечно же я выйду за тебя, Сорел. Как только у нас будет чуть больше времени, а не этот один несчастный час. И никто не посмеет нам помешать. Никто на свете, во всей Галактике! – Тогда, – он вынул из кармана заветную коробочку, которую пару недель назад приобрел в одном из лучших ювелирных магазинов Корусанта и все это время гадал, понравится Игнис ее содержимое или нет, – держи, это тебе. Улыбнувшись, она приняла у него обитую темно-синим бархатом коробочку, осторожно открыла и тихо вздохнула: – Какая красота. – Нравится? – Очень, – она зачарованно смотрела на переливающееся всеми цветами радуги кольцо. А потом, спохватившись, подняла на Пиетта совершенно счастливые глаза: – Правда, на пальце я вряд ли смогу его носить… Ты ведь не обидишься? Пока я остаюсь на Эриаду, у тети могут возникнуть ненужные подозрения – что за кольцо, от кого, почему вдруг… К тому же я сильно сомневаюсь, что в Департаменте разрешат носить хоть какие-то украшения, а тем более такие роскошные... – Игнис аккуратно закрыла крышку коробочки. – Я и без того помню и думаю о тебе каждую секунду, но с твоим кольцом буду абсолютно точно знать и верить, что ты ко мне непременно вернешься. Они поцеловались; на этот раз Пиетт чувствовал себя совсем иначе, нежели на корусантской террасе. Тогда он находился в полном смятении от неожиданно нахлынувших чувств к совершенно незнакомой женщине, не понимал, чего можно ожидать от нее – да и от самого себя тоже, если честно. Сейчас же он твердо знал, что Игнис любит его так же сильно и страстно, как и он ее. И что в конце концов они обязательно будут вместе. Потом они встали и, больше не медля, направились к посадочной площадке, где Пиетта ждало его воздушное такси. Всю обратную дорогу до особняка, пока их нельзя было заметить из его окон, они с Игнис крепко держались за руки. Пиетт шел и тщательно запоминал свои нынешние ощущения: вкус ее поцелуя на своих губах, ее мягкая ладошка в его ладони... Скорее всего, ему еще долго придется удовольствоваться только этими воспоминаниями – интуиция и здравый смысл подсказывали ему, что они увидятся еще нескоро. Вариант, что могут не увидеться вообще, Пиетт не хотел рассматривать даже гипотетически. Он обязательно будет с Игнис, и не имеет значения, что ему придется для этого предпринять. В конце аллеи, ведущей к особняку, за стволом огромного дерева с листьями необычного зеленовато-фиолетового оттенка их ждала служанка. Игнис приняла у нее свои перчатки, быстро их надела и опустила вуаль – чтобы не вызвать ненужных подозрений у Талассы, если той вдруг вздумается выглянуть в окно. Коробочку с кольцом она тщательно спрятала в карман своего траурного платья еще на поляне у кенотафа. Затем они с Пиеттом в полном молчании, сопровождаемые все той же служанкой, обогнули особняк и вышли к посадочной площадке. Охранник, карауливший флаер и его угрюмого водителя, вернул Пиетту бластер и пожелал удачного перелета и скорейшей победы над повстанцами. Вежливо кивнув, Пиетт обернулся к Игнис: – Госпожа Таркин, от всей души благодарю за то внимание, что вы мне уделили. Она ровным официальным тоном ответила: – Это я, от своего имени и имени тети Талассы, благодарю вас за ваш визит, контр-адмирал. Хотелось бы, чтобы у Империи было побольше таких преданных офицеров, как вы. Пиетт коротко поклонился, под очередной предостерегающий писк хронометра – тот предупреждал, что вылетать в космопорт следует уже немедленно, сел во флаер и внимательно посмотрел на Игнис. Сквозь вуаль он увидел, как беззвучно шевелятся ее губы, и неожиданно без труда – хотя вроде никогда не был особенно силен в понимании артикуляции – понял, что она произносит. Поскольку охранник именно в этот момент очень удачно отвлекся на разговор по комлинку, Пиетт смог так же беззвучно ответить ей “я тоже люблю тебя”. И потом, после взлета, долго-долго – до тех пор, пока белоснежный особняк совсем не исчез из виду – не мог оторвать взгляд от все уменьшающейся фигурки в черном, неподвижно стоящей на посадочной площадке. Продолжение следует
1159 Прочтений • [Встречи и прощания. Глава 8] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
