Как писать книги. Советы от Стивена Кинга. Пролог.
Не бывает плохих собак, как гласит название популярного
учебника дрессировки, только не надо говорить этого родителям ребенка,
изувеченного питбулем или ротвейлером, - есть шанс, что ваши слова забьют вам в
глотку. И как бы ни хотел я ободрить человека, впервые пытающегося серьезно
писать, я не могу солгать и сказать, что не бывает плохих писателей. Извините,
но плохих писателей куча. Кто-то из них состоит в штате вашей местной газеты,
обычно давая рецензии на представления местных театров или разглагольствуя о
местных спортивных командах. Некоторые потом и кровью прописали себе дорогу к
домику на Карибском побережье, оставив за собой след бьющихся в судорогах
наречий, деревянных персонажей и слизисто-скользких страдательных залогов.
Другие рвутся к микрофонам на открытых поэтических конкурсах-тусовках; одетые в
черные водолазки и мятые камуфляжные штаны, они изрыгают вирши про «разгневанные
груди лесбиянки» и «раскосые аллеи, где впервые я имя матери на крике
произнес».
Писатели образуют ту же пирамиду, которую мы видим
повсюду, где действует людской талант и людское творчество. В основании -
плохие писатели. Над ними группа чуть поменьше, но все еще большая и доступная:
писатели грамотные. Такие тоже бывают у вас в местной газете или в местной
книжной лавке, и на поэтических вечерах открытого микрофона. Это люди, которые
все же понимают, что, даже если лесбиянка разозлится, груди остаются грудями.
Следующий уровень уже намного меньше. Это писатели
по-настоящему хорошие. Над ними - почти над всеми нами - Шекспиры, Фолкнеры,
Йетсы, Шоу и Юдоры Уэлта. Это гении, искры божий, одаренные в такой степени,
что нам даже и не понять, не говоря уже о достичь. Черт возьми, даже гении
редко могут понять себя до конца, и многие из них ведут жалкую жизнь, понимая
(хотя бы в некоторой степени), что они просто удачные уродцы, вроде манекенщиц
на подиуме, которым повезло родиться с нужной формой скул и грудей, соответствующей
моде эпохи.
К самому сердцу этой книги я приближаюсь с двумя
тезисами, и оба просты. Первый заключается в том, что хорошее письмо состоит из
овладения основами (словарь, грамматика, элементы стиля) и наполнения третьего
уровня ящика нужными инструментами. Второй утверждает, что хотя нельзя из
плохого писателя сделать грамотного, а из хорошего писателя великого, все же
тяжелая работа, усердие и своевременная помощь могут сделать из грамотного
писателя - хорошего.
Боюсь, что эта мысль будет отвергнута массами критиков и
толпами преподавателей письма. Из них многие в политике либералы, но в своей
области - консервативнее раков. Люди, которые выходят на улицу в маршах
протеста против недопущения афроамериканцев или коренных американцев (представляю
себе, что бы сделал мистер Странк с этими политически корректными, но
безобразными терминами) в местный загородный клуб - часто эти же люди объясняют
своим студентам, что писательские способности постоянны и неизменны; негр
(литературный) - навеки негр. Даже если писатель поднимется в оценке
одного-двух влиятельных критиков, от своей прежней репутации ему не избавиться
- как почтенной замужней даме, прижившей в ранней молодости незаконного
ребенка. Есть люди, которые никогда не забывают, вот и все, и добрая часть всей
литературной критики служит только укреплению кастовой системы, столь же
древней, сколь и породивший ее интеллектуальный снобизм. Пусть даже Раймонд
Чандлер будет многими признан важной фигурой американской литературы двадцатого
века, одним из первых голосов, сказавших о безликости городской жизни в годы
после Второй мировой войны, но полно критиков, отвергающих подобную мысль с
порога. «Негр! - кричат они с возмущением. - Негр с амбициями, худший вид
негра! Из тех, что хочет сойти за белого!"
Критики, пытающиеся подняться над этим интеллектуальным
окостенением артерий, обычно имеют ограниченный успех. Их коллеги, может, и
примут Чандлера в компанию великих, но место ему отведут в самом конце стола. И
всегда будет слышен шепоток: «Из тех, из макулатурщиков... знаете, вполне
прилично ведет себя для одного из этих, правда?. , а вы знаете, что он писал для
«Черной маски» в тридцатые... да, прискорбно..."
Даже Чарльз Диккенс, Шекспир романа, получал критические
пощечины за сенсационность тем, за радостную плодовитость (когда он не создавал
романы, то создавал детей со своей женой) и уж, конечно, за успех у широкой
читающей публики своего и нашего времени. Критики и профессора всегда относятся
к успеху у публики подозрительно. Часто эта подозрительность оправдывается. В
других случаях она используется как повод не задумываться. Никто не бывает так
умственно ленив, как по-настоящему умный человек; вы дайте умным людям хоть
половинку шанса, и тут же, как по команде «суши весла», они начнут
дрейфовать... в сны о Византии, можно сказать.
И потому да - я ожидаю, что меня обвинят в протаскивании
безмозглой и самодовольной философии Горацио Элджера, в защите моей собственной
куда как сильно подмоченной репутации и в подстрекательстве людей, которые
«просто не нашего круга, старина», подавать заявления на вступление в местный
загородный клуб. Думаю, я это переживу. Но прежде, чем мы пойдем дальше,
позвольте еще раз повторить преамбулу: если вы плохой писатель, никто вам не
поможет стать хорошим или даже грамотным писателем. Если вы хороший писатель и
хотите быть великим. , ну, короче, «оптать».
Дальше я излагаю все, что знаю о том, как писать хорошую
беллетристику. Я постараюсь быть как можно короче, поскольку ваше время так же
ценно, как и мое, и мы с вами оба понимаем, что часы, потраченные на разговор о
писательстве, - это часы, отнятые у самого процесса. Я постараюсь вас как можно
больше ободрять, поскольку это в моем характере и поскольку я люблю эту работу.
Я хочу, чтобы вы тоже ее любили. Но если вы не хотите работать до кровавых
мозолей на заднице, то не стоит и пытаться писать хорошо - валитесь обратно на
уровень грамотных и радуйтесь, что хоть это ,у вас есть. Да, есть на свете муз
<Традиционно музы были женщинами, но мне попался мужик. Боюсь, что с этим нам
придется смириться. - Примеч. автора. >, но он не будет бабочкой влетать в
вашу комнату и посыпать вашу машинку или компьютер волшебным порошком
творчества. Он живет в земле - в подвалах. Вам придется к нему спуститься, а
когда доберетесь - обставить ему там квартиру, чтобы ему было где жить. То есть
вы будете делать всю черную работу, а этот муз будет сидеть, курить сигары,
рассматривать коллекцию призов за боулинг и вас в упор не видеть. И вы думаете,
это честно? Я лично думаю, что да. Этот тип муз, может, такой, что смотреть не
на что, и может, он не слишком разговорчив (от своего я обычно слышу только
мрачное бурчание, когда он не на работе), но у него есть вдохновение. И это
правильно, что вы будете делать всю работу и палить весь полночный керосин, потому
что у этого хмыря с сигарой и с крылышками есть волшебный мешок, а там найдется
такое, что переменит всю вашу жизнь. Поверьте мне, я это знаю.
358 Прочтений • [Как писать книги. Советы от Стивена Кинга. Пролог.] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
