Пустая комната, мысли тревоги, помнит, как шли его ноги
По аллее парка, сигарета тлеет, пишет строки,
Снова стихи о любви, они помогали вдали,
В итоге обычно от дома, привычно проводит дни.
Приветливые люди, каждый разный на лицо,
Он, улыбаясь миру, лирикой сделал себя творцом,
Борцом за фразы, что останутся после в душе,
Напишет, порвёт, но вернётся к истоку, как рикошет.
Прошло немного, немало, где-то два года,
В четырёх стенах себя, уничтожая в прах, его природа
Переменила, двери не мило закрыла как будто,
Навсегда, в голове мутно отныне каждое утро.
Нутро как будто обрывается, мается сердце,
Он пишет снова, но стихами ему не согреться,
Помнит, как ноги его топтали аллеи гранит,
Сегодня он не просто поэт, он поэт – инвалид…
Заберите эту боль подальше, люди,
Голос мой только об этом говорит,
И поверьте, легче мне уже не будет,
Просто я теперь другой, я – инвалид…
А что потом, вопрос и ответ,
Тишина, дайте мне свет, лишена душа побед,
Руки упали, кто знали, отвернулись, якобы
Он уже не друг и человек, что с ними рядом был.
Порядок дня – никакого порядка,
Стихия только своя – стихи писать без остатка,
А после ночь и лишь сон, и чёрно-белые краски,
Утро печали, опора одна, педали коляски.
Не надо слов, это лишние ненужные фразы,
И никаких основ, если начал, то закончил дело сразу,
Я нашёл последние строки его в тетради,
Что помечены – “Простите, я прошу вас, Бога ради”:
“Не испытав любви и не найдя счастья на свете,
Я потерял движение, но человеком был,
И мои дни не запечатлены на кассете,
Я оставляю строки, в них моего сердца пыл…“
Vova
