«Ой, сколько я любила... Сколько лет ждала.
Ой, да темные ночки не спала...»
По таежной по глухой тропе,
По заросшей колее по паровозной
Ехал старый и глухой, как сыч, Че Гевара...
Голова его покрыта серым пеплом,
Алым пламенем пылают на груди его награды
Ехал Че и думал: «Куба далеко!»
А Куба — рядом! Куба рядом!
На плече его сидит огромный дятел (птица),
Настоящий говорящий черный дятел,
Из клюва виден дым — наверно, дятел курит Сансимилью
А впереди лишь тайга и позади лишь тайга.
По лесу бродит Растафари типа «Баба Яга».
В тайге дурная трава, в тайге студена река.
В тайге студена река, а под водою рука.
Того, кто долго смотрит в воду, схватит эта рука.
«Сансимилья! Сансимилья! Сансимилья»!
А в кустах сидят лесные партизаны,
Очень хитрые и злые партизаны,
Сорок лет они сидели в этой яме
И боролись с комарами, ожидая Че ГеварЫ...
А теперь они стреляют в Че Гевару из нагана.
Но какая пуля тронет Че Гевару?
Да особенно из ржавого нагана!
Не родился еще воин в этой яме,
Равный хитрому и ловкому кубинцу!
И ложатся под копыта злые рати,
И взлетает выше неба черный дятел,
Распевая песнь лихую, удалую да со свистом —
Ой-ё! Ой, ёлы-палы! Ой–ёлы-палы-ё-ха-ё-моё!
Ой-ё! Ой, Дмитрий Палыч! Ой, Дмитрий Палыч Мафик, ё-моё!
Тс-с-с!
Vova
