Я самонадеянно летал, где таял белый снег,
Моя весна приходит ко мне ночами во сне.
Проснись и падай, яда больше не надо, мне хватит,
На руки падала мама, болью за что она платит.
Рыдала пока меня нет, ругала ночами весну,
Теряла покой каясь, пока я пытался уснуть.
Я летать перестал, давно со многими завязал,
Но куда бы не вела меня жизнь, я больше не прячу глаза.
Меня бы назад, я переписал бы дневник иначе
В те дни, где я вник и начал летать глупый маленький мальчик.
Прячу ребячий плач, и боль паранойи кроет внезапно,
Маловероятно, что впредь она вернётся обратно.
Полёты пугали меня высотой, с неё было больно падать,
Годы потеряны были на то, что я всегда намеревался прятать.
Я буду беречь себя и впредь я летаю только во сне,
Когда мне сниться ночами этот тающий снег.
Одна половина меня готова менять всё, готова начать сначала,
Другая снова загораясь просит того, что всегда получала.
Одна половина будто ждёт, когда я сорвусь,
Другая не даст мне упасть, пока бьётся мой пульс.
Одна половина меня готова менять всё, готова забыть, что было,
Вторая местами даёт понять о том, что она не забыла.
Одна половина будто ждёт, когда я сорвусь,
Другая не даст мне упасть, пока бьётся мой пульс.
Я не до оценивал время, сжигая юность в огне,
Пока сверстники рвались наверх занять свой кабинет.
Прятал шрамы тех дней, на бутылочном дне,
Весна явилась ко мне во снах, в разум скрытый во тьме.
В обмен на хоровод из бутылей и камней,
Глушивший зов не реальных идей в злобном мире теней.
В обмен на шлейф из стресса и прокурорских статей,
Вынес урок, что жизнь мудрее всех учителей.
Как в западне в те дни метался в папках с текстами,
Стерев не один карандаш, дабы разжечь в себе пламя.
Дергал из памяти прах, чувства топча в стакане,
Боль душевных исканий, позже ставших строками.
Я перестал тушить сознание литрами дряни,
Что превращали дни в помехи на телеэкране.
Весна является вновь, помогая ночами
Творить воспевая асфальт, что мы топчем ногами.
Vova
