Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?
Лето озадачено.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?..
Порванные простыни,
Просто всё, иногда догадываться не о чем.
Объяснения те вовсе не были забытой мелочью.
Молчу, ломая мысли, ветки, тысячи причин
Заточив агонии море дыма в море морщин.
Рене нелепого лета, напуганы рассветом,
Всё напутано.
Те ли мы люди или силуэты?
Тени времени на фотоснимке, врёт пластинка.
Рвёт её игла, по швам швыряя пластик пылью липкой.
Потом помада, пудра, белокурая лохудра!
Задувает свечи смерчем, говорит «До вечера!»
Что же.,. так лечат.
Здесь не было бы легче нам,
Где невеста таяла, ломалась что обещано.
Здрасте, вы кто потом?
И откуда хлопоты? Ведь дело в нас, ведь мы теперь играем в городской романс.
Время расти от странности до старости, ты отпусти меня к другим мирам раскинуть этот преферанс.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?
Лето озадачено.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?..
От чего же ржавчина непокрытой похоти ходит по телу, серебру
Редея рёбра изнутри как будто бы по прихоти твоей.
Сквозняк смеётся в комнатах, мысли как будто в сотах,
Размеряя телефонный разговор отборным прахом.
Но время расти, да нет время подумать «Прости»,
Стираю мысли с пыльных полок,
Снова переписываю реплики
Пьяным стаканом, в хлам, с осколок стен,
Там моё сокровище- где сон мой плен.
И пленник здесь опутан по телу тенями.
Твои метели навеяны лишь моими сомнениями.
Не узнал, увидев случайно, — ты в отчаянии,
Опять переживать былые ссоры на прощанье.
Всё сначала, вновь на круги свои.
Или время расти от осени до той весны,
Белое платье, провалы в памяти,
Украденные частички любви.
В комнате завяли цветы твои.
Не смотри назад, и я не буду,
Не склеить чащу, пора делать шаги дальше.
На встречу другим судьбам, ломая будни, ведь не привыкли мы оставаться всегда одни.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?
Лето озадачено.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?..
Наверно слишком много слов, и снова оформить не получилось их,
Не вижу смысла бросаться фразами разными, победу праздновать рано же,
Просто положи меня на ножи,
Надо же видимо дорожить тем, что дарила жизнь .
Просто приложи мою ладонь к щеке, знай, нет прочих, для меня нет, для меня прочерки,
Впрочем, варианта два- иметь наглость, или стоять в очереди.
А осень чудит, я снова очутился там,
Снова пил сав, вновь в нос пыльца, «Cherchez la femme!»- слетело с уст,
Ну что ж, и пусть, ведь «C’Est la vie» порой нам преподносит грусть.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?
Лето озадачено.
Небо всё проседью,
Мы сидим над осенью,
Что бы это значило?..
Среди тепла мой замок пуст и холодом окутан,
Глупостью попытка отдаёт собрать кусочки утра.
Увы, но у песка нет сил вспять ссыпаться,
Мерещась памятью, проклятие незыблемо.
Смеётся одиночество, во тьме углов застывшее,
Приветствуя в своей пустыни гобеленом вышитым,
Почившим книжным счастьем, перечеркнувшим лишнее,
И под личной помощи дразнит надеждой вымышленной.
Затихшее в комнатах прошлое бродит в коридорах.
Весна фальшивой афишей рисует степень свободы,
Маяк погас, глаза не зрят в кромешном свете пути.
Время расти? Да нет, время тебя отпустить.
Vova
