Башня: Взаперти

У узкого стрельчатого окна сидела женщина. Ее длинные светло-русые волосы, заплетенные в прическу из нескольких сложных кос, слегка отсвечивали алыми искрами в лучах рассветного солнца. В глазах женщины был ясно виден ее острый ум. Темно-синее платье в тон им, почти сливалось с мягким сумраком, тогда как золотистая кожа лица и рук ярким светлым пятном выделялась на нем.

За окном вставало солнце освещая окружающие старый замок озера и болота, затянутые низким молочно-белым туманом. Женщина мягко улыбнулась, сквозь стекло прочерчивая пальцем линию далекого берега. С первого взгляда замок ее мужа казался окруженным сплошной водой и трясиной, но она знала, что там, среди ряски и камышей, есть тропы и даже небольшие рощицы, где знающий путник или гость их дома может отдохнуть на пути в замок. Правда в последнее время все реже и реже можно было увидеть гостей, приходящих в это затерянное в глубине леса и болот место.

Наконец, солнце поднялось над дальним лесом, и окружающие воды заблестели в первых лучах ярким золотистым светом. Лучи, проникая сквозь высокие окна, освещали полукруглую комнату, проходя светлыми полосами по мягким коврам, устилающим пол, паре низеньких диванчиков, по восточной традиции заполненных множеством разных подушек, по корешкам книг, стоящих в дюжине высоких шкафов по прямой стене, по столу у окна, за которым и сидела светловолосая красавица.

Сейчас, когда яркие лучи били в пять высоких окон, располагающихся на полукруглой стене, можно было понять, что что-то волнует женщину, лишает покоя…С какой-то странной тоской смотрела она в окно, прислушиваясь к еле слышным трелям ранних птиц и кваканью лягушек…

Вот уже четыре года она не выходила из Башни.

С тех самых пор, как она пришла к своему будущему супругу в этот замок посреди болот, с тех самых пор как на ее пальце появилось тонкое серебристое кольцо, с тех самых пор, как увидела любовь на уже почти нечеловеческом лице. Но она ничуть не жалела о своем выборе. И пусть иногда, в такие вот безумно прекрасные дни, смотря в окно, она чувствовала тоску по прогулкам и свежему воздуху, по свободе. Но стоило ей лишь вновь увидеть Его, услышать тихий шипящий голос, взглянуть в его уже окончательно потерявшие человеческую природу глаза, как она понимала, что это того стоит.

Ведь в этих алых змеиных очах была любовь, куда более сильная, чем его безумие. Женщина знала, что ее друзья так и не смогли до конца понять ее чувства, хоть и приняли ее уход спокойно. В их письмах, которые приносит ее старый ворон, все чаще мелькает беспокойство тем, что она не приходит к ним на праздники в гости, но она всегда отшучивается, что ее супруг просто очень ревнив.

Хотя, как отшучивается? Это истинная правда.

Он так и не смог поверить, что она его любит. Любит такого как есть — его серебристо-серую чешую, покрывающую тело, алые глаза с вертикальными зрачками, змеиные черты лица…Дурак! Он не понимает, что ей все равно как он выглядит — ведь она любит не его внешний вид, а его личность — ум, хитрость, властность. То, что он единственный, способный управлять ей, его редкую нежность и любовь, сродную с безумием. Она будет любить его, даже если он окончательно обратится в нага или василиска.

Но он так и не поверил.

И эта Башня стала ее домом. В еще недавно печальных глазах женщины засияло восхищение, когда она вспомнила все те щиты и заклятья, наложенные супругом на все пять этажей Башни, отрезавшие ее от окружавшего мира, не дающие ей выйти. Они были идеальны. Даже она, будучи одной из самых сильных ведьм и это далеко не пустое бахвальство — так и не смогла найти способ вырваться из заключения. Но она не сдавалась.

Нет, не потому, что хотела выйти на свободу — она давно уже смирилась и даже полюбила такую жизнь, где он принадлежит только ей, а она ему — потому, что не могла оставить не решенной такую загадку. Но супруг знал ее слишком хорошо, что бы создать хоть что-то послушное ее логике. Как можно такого не любить?

Вот и сейчас, подойдя к шкафам, она вытаскивает книги из своей библиотеки, посвященные щитам и запирающим зельям. Она догадывалась, что больше половины щитов держатся именно на последних, причем, возможно, модифицированных или даже созданных ее супругом-зельеваром. В эти минуты она как никогда жалела, что не сильно увлекалась зельеварением…Но с этим она уже ничего не могла поделать и вгрызалась в те фолианты, что нашлись в ее библиотеке.

Он не стал забирать у нее книги, посвященные открытию щитов, уверенный в их неуязвимости. А женщина задавалась вопросом — когда же он начал их строить? Когда решил, что запрет свою супругу в этой Башне? Неужели уже в первые годы ученичества, когда они впервые поцеловались? Ведь она помнила, когда он начал варить запирающие зелья в огромных количествах, не объясняя причин. Она бы ничуть не удивилась. Он всегда все продумывал заранее, ее муж. Он, наверное, знал и то, что она пойдет вслед за ним, когда он уйдет в добровольное изгнание

Он дьявольски хитер.

Опустив книги на стол, она начала работать, записывая в тонкую тетрадь все, что могло бы помочь опознать заклинания и зелья, после чего начать придумывать контр-действия. В процессе работы она уже забывала, зачем, собственно, это делает, погружаясь в текст, выбирая заклятья, проводя арифмантические вычисления…

Она найдет решение.

Ей очень хотелось увидеть лицо мужа, когда однажды она спуститься вниз, в большую столовую в своем лучшем платье и поприветствует своего любимого ревнивца. Это должно быть несравненное зрелище! Она еле слышно захихикала.

Вдруг сзади послышался шорох, и она, обернувшись на стоящее у стены огромное зеркало, увидела мутную тень зеленоглазого подростка, смотрящего в темное окно. Но миг — и видение будущего в Зеркале Судеб исчезло.

Женщина вновь улыбнулась, но теперь в темной синеве ее взгляда мелькали искорки ехидного смеха.

— А это место будет пользоваться спросом,— пробормотала Ровена Равенкло-Слизерин, возвращаясь к работе.

Над старым кладбищем медленно поднималась луна, освещая ряды старинных надгробий и склепов.

Между несколькими из них, прямо у изображения коленопреклоненного ангела, горел костер, над которым висел дымящийся котел. Около него суетился маленький полный человек, постоянно помешивая и добавляя последние ингредиенты. А к одному из надгробий был привязан юноша.

Его черные лохматые волосы и ярко-зеленые глаза были известные всему магическому миру, как и небольшой шрам в виде молнии на лбу.

В рваной мантии, крепко связанный магическими веревками, на старом полупустом кладбище сидел Гарри Поттер.

Червехвост, а грязный мужчина варящий зелье именно им и был, суетился, стараясь все сделать правильно, постоянно оглядываясь на лежащий неподалеку сверток, и еле слышно стенал от страха и боли в обожженных искрами костра пальцах.

Когда же он сильно замешкался, прежде чем опустить в кипящий состав неровно нарезанный корень, Гарри услышал высокий, холодный голос:

— Поторопись!— раздалось из темного свертка.

Жидкость в котле сделалась живой от пляшущих по ее поверхности искр. Она словно была инкрустирована тысячами алмазов, переливающихся в лунном свете и отблесках костра.

— В-всё гот-тово, господин,— наконец произнес анимаг, склоняясь в поклоне.

— Скорей... — приказал ледяной голос, в котором явно слышалось нетерпение.

Червехвост размотал свёрток, обнажив то, что лежало внутри, и Гарри издал страшный, заглушенный кляпом, вопль.

Червехвост как будто перевернул камень, под которым обнаружилось нечто омерзительное, слепое, склизкое — но это было в тысячу раз хуже. То, к чему потянулся мужчина, имело очертания сжавшегося в комок ребёнка, только трудно было себе представить что-нибудь менее похожее на ребёнка. «Это» было красно-чёрного цвета, безволосое…Тонкие руки и ноги поражали беспомощностью, а лицо, — ни у какого ребёнка не могло быть такого ужасного лица! — плоское, змееподобное, с горящими красными глазами.

Существо казалось совсем слабым; оно протянуло тонкие ручки, обвив Червехвоста за шею, и тот поднял его. В этот момент с него соскользнул капюшон, и, когда Питер поднёс существо к краю котла, Гарри в свете огня разглядел на трусливом, белом от ужаса лице выражение крайнего омерзения. На какое-то мгновение перед Гарри мелькнуло злое плоское лицо, подсвеченное искрами, пляшущими над поверхностью зелья. Затем Червехвост опустил существо в котёл, раздалось шипение, и оно ушло под воду; Гарри слышал, как слабое тельце мягко ударилось о воду.

Пусть оно утонет, молился про себя Гарри. Шрам разрывало от боли... Пожалуйста... Пусть оно утонет...

Червехвост заговорил. Казалось, он испуган до полной потери сознания, его голос очень сильно дрожал. Он воздел палочку, закрыл глаза и заговорил, обращаясь к ночи:

— Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Могильный холм под ногами у Гарри дал трещину. Замерев от ужаса, Гарри следил, как, повинуясь заклинанию Червехвоста, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котёл лёгкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры. Жидкость приобрела яркий, ядовито-голубой цвет.

Питер почему-то принялся всхлипывать. Он достал из-под робы длинный, тонкий, сверкающий серебряный клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:

— Плоть — слуги — с ж-желанием данная — оживи — своего господина!

Он вытянул перед собой правую руку — ту, на которой не было пальца. Потом крепко сжал левой рукой кинжал и широко замахнулся.

За секунду до того, как это случилось, Гарри догадался, что намерен сделать Червехвост — и изо всех сил зажмурился, но у него не было возможности заглушить крик, пронзивший тишину ночи, пронзивший самого Гарри, словно это его ударили кинжалом. Он услышал, как что-то упало на землю, услышал страдальческие хрипы Червехвоста, затем отвратительный всплеск, как будто что-то бросили в котёл. Гарри не смел взглянуть на это... но зелье стало ярко-красным, свет от него проникал даже под закрытые веки. Питер стонал, задыхался в агонии. И только почувствовав на лице его прерывистое дыхание, Гарри понял, что тот стоит прямо перед ним.

— К-кровь врага — силой отобранная — воскреси — своего противника!

Гарри не мог ничего предпринять, чтобы предотвратить произошедшее... опустив глаза, он безо всякой надежды рвался из пут... потом увидел сверкающий клинок в дрожащей, ныне единственной, руке Червехвоста. Почувствовал, как лезвие входит в сгиб правой руки. По рваному рукаву робы заструилась кровь. Червехвост, стонущий от боли, порылся в кармане, достал стеклянный фиал, поднёс к порезу и налил туда крови.

Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил туда кровь Гарри. Жидкость мгновенно стала ослепительно белой. Червехвост, завершив свою работу, упал у котла на колени, а после повалился набок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая обрубок руки.Котёл бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что из-за них всё остальное делалось бархатно-чёрным. Больше ничего не происходило...

Пусть ничего не получится, думал Гарри, пусть бы он утонет…

И вдруг, внезапно, бурление улеглось, искры исчезли. Из котла повалили клубы белого пара, скрыв собою всё вокруг, так что Гарри не видел больше ни Червехвоста, ни Седрика— ничего, кроме висящего в воздухе тумана... всё пошло не так, подумал он... оно утонуло... пожалуйста... пожалуйста, пусть будет так, что оно умерло...

Но тут, сквозь туман, он различил — и его окатило волной ледяного страха — медленно поднимающийся над котлом чёрный силуэт высокого, худого, похожего на скелет, человека.

— Одень меня, — приказал высокий ледяной голос, и Червехвост, стеная, всхлипывая, по-прежнему нянча изуродованную руку, торопливо схватил с земли чёрные одеяния и одной рукой облачил в них своего господина.

Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла... и Гарри воочию увидел лицо, которое вот уже три года преследовало его в кошмарах. Лицо серо-белого цветас широко расставленными злобными багровыми глазами, по-змеиному плоским носом и широкими прорезями ноздрей...

Лорд Вольдеморт воскрес.

Наконец, Вольдеморт отвёл взгляд от Гарри и стал осматривать своё тело. Длинные белые пальцы нежно касались бледных рук, больше похожих на паучьи лапы, груди, плеч, лица... Красные глаза светились ярче, чем прежде. Потом он вытянул перед собой ладони и с восторженным, экзальтированным выражением лица принялся сгибать и разгибать пальцы. Он не обращал внимания ни на истекающего кровью, корчащегося на земле Червехвоста, ни на гигантскую змею. Нагини медленно, с шипением укладывала длинное тело вокруг могилы. Неестественно-длинными пальцами Вольдеморт взял свою палочку из рук Хвоста. Он любовно погладил её, а затем направил на Червехвоста. Того сразу же приподняло над землёй и швырнуло к надгробию, к которому был привязан Гарри. Червехвост обмяк у края могилы и остался лежать неподвижно. Вольдеморт обратил багровые глаза к Гарри и засмеялся высоким, ледяным, безжалостным смехом.

— Гарри Поттер,— проговорил он, с восторгом оглядывая беспомощного врага. Гарри же с ненавистью вглядывался в отвратительные змеиные черты Волдеморта, стоящего в нескольких шагах от него. Впервые он был абсолютно беззащитен перед врагом — впервые с того момента, как оказался в волшебном мире. Раньше он мог хоть что-то противопоставить врагу— а сейчас, связанный, обездвиженный, он ничего не мог сделать. И это до ужаса пугало. Гарри понимал, что Темный Лорд вряд ли оставит его в живых — уж слишком много раз он пытался его уничтожить, поэтому мысленно уже готовился к смерти.

Однако Вольдеморт не спешил с убийством мальчика. Он медленно поглаживал голову своей змеи, ласково шипящей ему о том, как она скучала по нему все эти годы, и улыбался.

— Мой маленький соперник,— продолжил мужчина, подходя к надгробию. Скривившись, он отбросил ногой тело корчащегося Червехвоста, и присел перед Гарри, пристально глядя прямо в зеленые глаза последнего, и вытащим грязный кляп. Прикусив губу, парень приказал себе не дрожать, смотря в нечеловеческие глаза Лорда, слегка прикрытые полупрозрачной пленкой третьего века…Но не смог долго выдерживать немигающий змеиный взгляд и с дрожью отвернулся. — Смелый маленький герой…

Тонкие пальцы Волдеморта приподняли подбородок парня и, жестко сжав, царапая кожу небольшими когтями, повернули обратно.

— Смотри мне в глаза,— резко бросил он.— Боишься?

Гарри стиснул зубы, скрывая дрожь, и только потом, немного взяв себя в руки, выплюнул, кривясь:

— Нет.

— Ай-яй-яй!— Усмехнулся Волдеморт, вставая и отворачиваясь от парня. Его длинная тонкая фигура, закутанная в черную мантию, казалась необыкновенно гармоничной на старом кладбище.— Как нехорошо врать старшим. Что бы на это сказали твои родители?

— Не смей говорить о них, ты, убийца!— Не сдержался мальчик, плюнув в сторону монстра, даже не пытающегося казаться человеком.

— Круцио,— лениво выронил тот, направляя палочку на гриффиндорца.

Тело Гарри пронзила боль. Огромная всепоглощающая боль. Казалось, что болит каждая клеточка его тела и, если бы он не был так крепко привязан к надгробию, то точно бы бился в конвульсиях, катаясь по земле.

Он застонал, не в силах сдержать крик, даже закусив губу. По подбородку потекла струйка соленой жидкости. Лорд же, словно не замечая страданий парня, продолжил, обращаясь в никуда:

— Ты, наверное, думаешь, что я тебя убью?— Мужчина покосился на мальчишку через затянутое черным плечо. Голос его звучал холодно и равнодушно, словно бы они разговаривали на каком-то обычном светском рауте.— Вынужден тебя разочаровать — мученической гибели во имя Света не будет.

И снял пыточное заклинание.

Гарри был готов проклясть себя за тот непроизвольный облегченный выдох, что слетел с его губ, когда он узнал о том, что ему все-таки сохранят жизнь.

Пока.

Лорд тихо засмеялся.

— Не хочешь умирать?— выронил он, наконец отсмеявшись.

— А кто хочет?— начал тянуть время Гарри, надеясь, что Дамблдор придет на помощь. Ведь не может же тот не заметить исчезновение двух студентов прямо на Турнире? Он старался не думать о мертвом теле Седрика, лежащем рядом, слишком страшно и больно было от этого.

— Никто,— усмехнулся Волдеморт, вновь оборачиваясь к надгробию.— Только некоторых не спрашивают об их желаниях.

И криво усмехнулся, намекающее приподняв то, что у него заменяло брови.

По телу парня вновь прошла дрожь. Он впервые почувствовал, как замерз, сидя на холодной земле, дрожа от страха и шока, не понимая, есть ли еще хоть один шанс на спасение из этой ловушки. Он сам себе казался кроликом, застывшим перед огромным удавом, не понимающим, сыт ли хищник или жить осталось считанные секунды.

— Но, как я уже говорил, Гарри, ты пока не умрешь. Я, знаешь ли, не собираюсь повторять свои прошлые ошибки,— Лорд смотрел на парня уверенно и спокойно, с чувством собственного превосходства в каждой фразе и движении. Волдеморт начал медленно загибать пальцы, продолжая монолог.— Я не смог тебя убить сам, не смог убить вселенным в тело слуги — и я не собираюсь рисковать с таким трудом обретенным телом ради призрачного наслаждения мести. В конце концов я всегда смогу снова наложить на тебя Круцио, что бы посмотреть как ты будешь кричать от боли…Или еще какое-нибудь из темных проклятий…Поверь, мальчишка, я очень много знаю о боли и мести. В конце концов, я всегда смогу попросту тебя сломать, сделав своим послушным рабом. Это будет забавно, не так ли? Но не будем торопиться — все это я успею сделать и потом…— Последняя фраза была произнесена намного тише.

Жесткая улыбка расцвела на бледном, практически лишенном губ, рте Волдеиморта, когда тот начал размышлять о возможном будущем мальчика у него в плену.

— Да и это чертово пророчество,— еле слышно пробормотал Лорд, постукивая пальцем по щеке.— Нет, Гарри, сначала я узнаю все, что возможно о нашей с тобой связи, а уже потом найду тебе применение.

— Нас ничего не связывает,— выплюнул Гарри.

Лорд негромко рассмеялся, улыбаясь полубезумной улыбкой. Затем вновь подошел к парню и, взглянув сверху вниз, медленно прикоснулся ко лбу гриффиндорца, откидывая спутанные пряди и проводя пальцами по воспаленному шраму.

— О, нет, Гарри,— он произносил имя мальчика медленно, растягивая, заставляя парня в бессилье скрипеть зубами.— Ты ошибаешься… Нас многое связывает, очень многое. Связывает так сильно, как никого в этом мире. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Потом.— Вскинутая бровь.— Возможно.

Вновь отойдя от парня, мужчина достал палочку и, направив ее на все еще скулящего от боли Питера, произнес, презрительно скривившись:

— Червехвост!

— Д-да…м-м-мой Л-л-ло-лорд…— простонал мужчина, медленно поднимаясь на ноги и одергивая грязную мантию.

— Дай руку, ничтожество.

— В-вот…м-мой Л-л-ло-лорд…

Темный лорд взмахнул палочкой, и над окровавленной культей появилась серебристая перчатка, тут же приросшая к обрубку. Питер, несколько секунд в восхищении смотрел на свою новую конечность, а затем, сорвавшись с места, кинулся в ноги своего хозяина, целуя край его мантии:

— Б-бла-благодарю, м-мой Л-лорд! С-спасиб-бо!— звенел его, дрожащий от страха и восхищения, голос, похожий на писк крысы, в которую он обращался.

— Прочь!— коротко выронил Волдеморт, в отвращении выдергивая край мантии из рук анимага.— Это лишь на время! Сейчас у меня нет времени на что-то стоящее, так что через месяц, возможно, переделаю. Все-таки, несмотря на твою лживую и продажную душу, ты на данный момент сделал для меня куда больше многих. Но,— Лорд нагнулся над валяющимся на земле слугой.— Не думай, что моя милость навсегда! Я еще посмотрю, будешь ли ты таким же полезным дальше…Так что, не разочаруй меня, Червехвост! Надеюсь, ты не лелеешь мыслей о предательстве?

— Я-я-я…Никогда, м-мой Л-Лорд!— задрожал человек.

— Надеюсь, что так будет и впредь! Дай мне палочку мальчишки!

Дрожащий мужчина подал требуемое своему хозяину. Гарри обреченно провожал ее взглядом, понимая, что теперь его и так небольшие шансы на побег приобрели отрицательное значение…

Только бы пришел директор!

А Волдеморт в это время рассматривал палочку врага, легко поглаживая ее длинными белыми пальцами. А затем резко переломил ее посередине.

Гарри не смог сдержать вскрика, когда увидел, как исчезают взметнувшиеся вверх бело-красные искры. Сердце его пронзила боль, словно бы его лишили чего-то важного, части его собственного тела, души. Он резко вздохнул, стараясь сдержать предательские, непрошенные слезы, появившиеся в уголках глаз.

Темный лорд же, усмехнувшись, проговорил, кидая осколки на труп Седрика, все так же лежащий в нескольких шагах от Гарри:

— Пора бы нам послать небольшой подарочек одному знакомому старикашке! Не можем же мы не поздороваться с таким важным человеком, да, Гарри?— Мальчик только заскрипел зубами, молясь, что бы хоть кто-то обнаружил их пропажу до того, как станет слишком поздно. Лорд же в этот момент направил палочку на что-то, лежащее за мраморной статуей ангела и произнес.— Акцию, Кубок!

Из-за темной громады надгробия вылетел Кубок Тремудрого Турнира и, повинуясь взмаху палочки Волдеморта, упал на грудь Седрика Диггори. И тот тут же исчез, полыхнув на прощание белой вспышкой портключа. Гарри мог только клясть себя за то, что не сообразил сразу же вновь схватить Кубок, вместо того, что бы отшвыривать его прочь.

— Так, с этим закончили. Теперь ты,— Лорд вновь обернулся к Червехвосту.— Скройся на месяц в какой-нибудь глуши и не дай себя поймать кому-нибудь из этого Ордена недожаренной курицы! Я уверен, что этот чокнутый старикашка тут же поднимет его на уши, обнаружив пропажу своего героя. И не ищи меня, понял?! Я сам свяжусь с тобой, когда придет время воплощать наши планы. Понял, Червехвост?!

— Д-да, м-мой Лорд…

— Тогда прочь!— жестко приказал Темный лорд, взмахивая тонкой рукой.

Анимаг вздрогнул, пробормотал что-то жалобное в полголоса и, обернувшись мелкой облезлой крысой с серебристой лапкой, исчез в ночном сумраке старого кладбища.

— Нагайна,— прошипел мужчина, обращаясь к гигантской змее, подползшей к нему, и ласково погладил ту по голове.— Ты прекрасно знаешь, куда ползти, так что я буду ждать тебя в нашем замке.

— Хорошо, Марволо,— прошипела она и, лизнув напоследок бледную ладонь, уползла прочь, скрываясь в высокой траве.

— Остался только ты, Гарри. Что же мне делать с тобой?— задумчиво протянул Лорд, поднимая тело парня над землей и перевязывая веревки на запястья и лодыжки. Между плоских губ Волдеморта быстро мелькнул раздвоенный язык. Гарри передернуло. Он начал понимать, что в этот раз всемогущий директор ему не поможет.

И тут раздался резкий смех мужчины.

— Кажется, у меня есть одна идея,— на жутком лице Лорда расцвела ехидная ухмылка.— Самое то место для такой занозы, как ты.

И мужчина быстро подошел к нему, жестко притянув к себе.

В нос Гарри ударил запах змеиной кожи и зелий, а холод тела воскресшего Лорда проникал даже сквозь одежду, заставляя его дрожать. Он попытался вырваться из крепкой хватки, но сил уже почти не было — да и веревки, плотно обхватывающие запястья, вкупе с отсутствием палочки, явно бы помешали успешному побегу.

Лорд снова засмеялся, притягивая мальчишку еще ближе, так что мальчишка чувствовал все изгибы его тела, и прошипел, склоняясь к самому уху:

— Аппарэйт!

Гарри внезапно почувствовал, что его протискивают через очень тонкую трубу. Пусть это странное ощущение продлилось всего секунду, но гриффиндорец был полностью дезориентирован, когда его ноги вновь коснулись земли. Голова закружилась, и он непроизвольно облокотился на стоящего позади высокого мужчину. Не сразу вспомнив, кто именно аппарировал его в это место, он просто позволил себе немного расслабиться и отдохнуть. Когда же вспомнил, то резко дернулся и отскочил прочь.

Видимо сам Лорд не ожидал такого от пленника, так как отпустил бьющегося подростка и с удивлением наблюдал, как тот тут же свалился наземь, лишившись надежной опоры. Затем злобно рассмеялся, глядя на его неудачные попытки встать.

— Похоже, это будет даже веселее, чем я думал,— прошипел Волдеморт, хватая Гарри за плечо и резко поднимая с земли.— Идем.

Впереди стоял огромный замок, весь покрытый мхом и лишайником. Высокие стены, поднимающиеся к самому небу, создавали ощущение неприступной твердыни, а множество башен за ней напоминали подростку о Хогвартсе. Темные ворота, защищенные почерневшей от времени решеткой, сами собой открылись, когда Лорд Волдеморт подошел к ним, лениво бросив на парселтанге:

— Откройся.

Они молча прошли через небольшой дворик, заполненный тысячами змей, радостно приветствующих Лорда, и вошли в само здание. В самом начале, повернув направо, двое магов оказались на высокой винтовой лестнице, судя по всему ведущей в одну из башен. Лорд невозмутимо тащил парня наверх, что немного удивило последнего, ведь он ожидал, что Волдеморт запрет его в каком-нибудь подземелье. Наконец, они, вероятно, дошли до нужного места — дверь из светлого дерева, украшенная рунными цепочками, засияла багрянцем, когда Лорд прикоснулся к ней слегка поцарапанной ладонью, и неожиданно тихо, без ожидаемого Гарри скрипа, отворилась. За ней оказалась необыкновенно светлая комната, освещенная несколькими десятками свеч в высоких напольных канделябрах, вспыхнувших в тот миг, как они вошли в полукруглую гостиную. Здесь были два небольших диванчика, украшенных разноцветными подушками, стол и множество наполненных книгами шкафов, стоящих у стены. Они были необыкновенно высокими — для того, что бы взять некоторые из книг, даже была поставлена небольшая лестница.

Гарри удивленно осматривался — это аккуратная комната была скорее похожа на гостевую для друга, чем на место заточения врага. Зачем Лорд привел его сюда?

— Добро пожаловать в Запертую Башню, Гарри! Отныне она — твой новый дом. Если тебе интересно, то когда-то давно, сам Салазар Слизерин запер здесь свою супругу, боясь ее измены,— привычная усмешка, обнажающая острые зубы Лорда уже не была такой пугающей. Парень даже не вздрогнул. То ли уже привык, то ли в светлой комнате, на фоне гобелена с цветущими розовыми садами она не была столь же впечатляющей, как на промозглом кладбище. А Волдеморт тем временем продолжил.— Она так и не смогла найти выхода. Попытай счастья ты. Хотя,— на лице мужчины вновь появилась холодная усмешка.— Вряд ли ты сможешь превзойти в уме и силе магии саму Ровену Равенкло. Особенно без палочки.

Затем Волдеморт резко толкнул гриффиндорца вперед и, взмахнув рукой, срезал с его запястий тугие веревки.

— Обживайся,— кинул он напоследок. И стремительно вышел прочь.

Гарри потер ноющие запястья, истертые жесткой веревкой, и внезапно усмехнулся, пробормотав:

— Кем я только не был за свою недолгую жизнь— уродом, ненормальным, пустым ничтожеством, героем, темным магом и наследником Слизерина… А теперь я жена-изменница Темного Лорда. Ха-ха-ха…

Он упал на колени, спрятав голову между рук, и разразился истерическим смехом пополам с судорожными рыданиями.

За высокими стрельчатыми окнами лунный свет падал на болотную гладь.

* * *

Хогвартский стадион

* * *

На зеленую траву стадиона со стуком упало тело.

Сначала разразившиеся бурными аплодисментами, трибуны внезапно замолчали, когда победитель так и не сдвинулся с места. Юноша все так же лежал, широко раскинув руки и смотря в небо немигающим взглядом пустых глаз. Кубок, упавший с него груди, лениво сделал пару оборотов, прежде чем замереть, дрожа и поблескивая в ярких фонарях, окружающих помост судий.

Жуткое молчание нарушал шум шагов:

— Пустите меня к нему,— взволнованно прокричала мадам Помфри, подбегая к Седрику Диггори. За ней следовали все три директора, Северус Снейп и родители мальчика-хаффлпафца.— И не пускайте пока родителей!

Быстро сориентировавшись, профессор зельеварения придержал Амоса и его супругу, уверяя, что без постороннего шума колдоведьма справится намного быстрее. Да и им лишние переживания ни к чему.

— Он мертв,— неожиданно тихо раздался глухой и какой-то удивленно-растеряный возглас Помфри, когда та опустила волшебную палочку. Все замерли.— Авада.

Лицо Дамблдора было каменно спокойным, хотя в обычно сияющих голубых глазах исчезли искры. Казалось, что директор был чем-то сильно раздосадован и периодически недовольно озирался, словно ища кого-то.

— Что?!— истерически пискнул Фадж, буквально выпрыгивая из-за рыдающей семейной пары, пытающейся прорваться сквозь зельевара к телу сына, над которым теперь склонился аврор, записывая показания Помфри. Следом за ним двигались еще двое— Рита Скитер с ее Прыткопишущим пером и невысокий колдофотограф, непрерывно щелкающий профессиональной камерой.— Непростительные?! На детском турнире?! Это возмутительно! Альбус, как вы могли такое позволить!

В глазах Фаджа не было даже намека на жалость, он был словно акула почуявшая добычу. Теперь у него было то, что сможет сильно дискредитировать извечного политического врага. В отличие от многих, считающих директора Хогвартса простым, хоть и немного сумасшедшим дедушкой, министр прекрасно понимал, насколько опасно недооценивать такую фигуру, как Альбус Дамблдор. Но и стать его очередной пешкой не хотел. Отдавая себе отчет в собственных способностях, он не претендовал на звание гроссмейстера за одной доской с Альбусом, но всегда был готов вставить последнему палки в колеса…Ну или забрать пару фигурок.

И сейчас он видел прекрасную возможность дискредитировать как самого директора, так и Хогвартс. И не собирался от нее оказываться.

Но директор словно бы не слышал возмущенных воплей министра, что-то увлеченно диктующего Скитер.

Он становился все более и более взволнованным. И тут его лицо еще больше побледнело, когда Альбус, опустившись на колени перед трупом Седрика, поднял с его груди два небольших кусочка дерева с показавшимся из середины алым пером. Он в ужасе выдохнул. Директору Хогвартса был прекрасно известен хозяин этой палочки.

— Немедленно проверьте лабиринт,— резко выкрикнул он, взмахивая рукой в сторону лабиринта. У него появилось очень нехорошее предчувствие, что тщательно продуманный план летит под откос. Сердце сжалось от ярости и страха. Сейчас, смотря на Дамблдора, все понимали, что это действительно тот самый волшебник, что когда-то победил Гриндевальда. И он все еще велик и силен. А легкое безумие делало его фигуру только еще более пугающей.— У нас пропал чемпион.Авторы, охраняющие стадион, тут же понеслись внутрь, что бы найти пропажу. Просчитать, кто пропал не составило труда— Седрик мертв, а Флер и Крам уже давно лежат в медицинской палатке. Пропал Гарри Поттер.

Фадж еще более радостно потер руки. Воистину, сегодня все звезды на его стороне. Обернувшись к Рите и обменявшись с ней акульими улыбками, он начал читать ей еще одну речь.

На трибунах творилось черти что— все кричали, плакали, шумели. Вниз с трибун неслись и друзья исчезнувшего чемпиона— Рон Уизли, Гермиона Грейнжер, Джинни Уизли, однокурсники и учителя. Все превратилось в один непрерывный калейдоскоп.

— И, Северус,— голос директора Хогвартса звучал непривычно холодно и громко, заглушая даже крики окружающих.— Найди мне Аластора Грюма. И как можно скорее.

* * *

Слизерин-мэнор

* * *

— Молодец, Барти,— из-под глубокого капюшона мантии на склонившегося мужчину смотрели горящие алые глаза. Темный лорд, развалившись на удобном кресле у горящего камина, лениво выслушал краткий доклад одного из самых преданных своих слуг. Только вот, что его положительно отличало от той же Беллы— он был при этом и просто нечеловечески хитер и изворотлив. На пути к своей цели, только, пожалуй, Люциус и Северус превзойдут в хитрости этого молодого волшебника. Но вот только они оба слишком самостоятельны— а Волдеморту сейчас нужна полная тайна.

Возродиться из бесплотного духа— не такая уж простая задача, а уж если в твоих помощниках такой посредственный зельвер как Хвост, то и вовсе из разряда фантастики. Лорду нужно было время— по крайней мере пару месяцев— что бы тело и дух окончательно слились, что бы в прежнем объеме вернулась его магическая сила, да и само состояние тела все еще оставляет желать лучшего.

Сначала, во время существования как гомункула, Лорд собирался немедленно после воскрешения собрать своих последователей и устроить разбор полетов— уж на это развлечение ему бы точно хватило магических сил— но, подумав, решил не торопится с этим. Пусть лучше продажные душонки понервничают немного, зная, что он снова жив и зол, очень зол. А уж потом он их встретит во всем великолепии своей прежней мощи. Да и надо им дать время придумать приличные объяснения своим отречениям от Ордена— все-таки не хотелось бы перебить или покалечить всю свою элиту только за наличие инстинкта самосохранения. Хоть руки и чешутся на пару слов и зеленую вспышку…

— Можешь идти,— наконец выронил Волдеморт, мягко кивая Барти. Затем, задумавшись, уточнил,— У тебя же есть место, что бы переждать пару следующих месяцев вдали от облав?

— Да, мой Лорд,— склонил голову тот, восторженно, хоть и не без страха, целуя край мантии своего хозяина. Тот лишь лениво махнул рукой, отпуская волшебника прочь. И Барти, не желая испытывать терпения Лорда, моментально исчез за дверью, спеша к аппарационной площадке на краю северного болота.

А Волдеморт тем временем глубоко задумался.

Сейчас он видел все больше и больше плюсов в том, что не стал торопиться с призывом. Во-первых, он получает необходимое время для того, что бы полностью восстановиться. Во-вторых, сможет более точно продумать план. В-третьих, старик не сможет доказать общественности, что Волдеморт возродился. Да и его Золотой Мальчик отныне находится полностью во власти темного мага. Нет, Лорд не сомневался, что старый манипулятор тут же соберет весь Орден, что бы сообщить о пропаже и метке, но одно дело несколько десятков человек, преданных Дамблдору, и совсем другое— магический мир, уверенный в его воскрешении. Сейчас у него нет достаточно людей, что бы начать полномасштабную отрытую войну. Те Пожиратели, что решатся придти на Зов, еще не факт, что будут по-прежнему верными и полезными, а пушечного мяса пока тоже не слишком много. Так что нет, он пока еще подождет. Те десять лет существования, когда он не имел возможности даже прикоснуться к реальному миру, научили его терпению. Тому самому, что было совсем не свойственно Волдеморту Первой Войны, тому, из-за чего, возможно, он и проиграл в тот раз. Все же могло быть совсем не так, если бы он решил хоть немного подождать с нападением на чету Поттеров, ну или хотя бы с убийством младенца! Вполне возможно, что он бы уже правил Англией! Но пусть это ему не изменить, он будет умнее в этот раз. Лорд Волдеморт отныне по-настоящему бессмертен, так что несколько лишних лет не будут играть особой роли в его планах.

Он мягко и уверенно улыбнулся, смотря в затухающее пламя камина. В этот раз он не будет совершать ошибки.

Через месяц, когда, судя по его расчетам, он полностью вернет себе прежнюю силу и здоровье, он призовет к себе Люциуса, как самого полезного из оставшихся на свободе, что бы начать возрождение Темного Ордена. И еще, возможно, Снейпа и Руквуда, тоже занимающих довольно важные посты на шахматной доске магической Англии. И хотя скользкий зельевар скорее всего тут же помчится на доклад к Дамблдору, иметь известного шпиона в своих рядах безопаснее, чем ожидать появления нового предателя. К тому же, он, скорее всего, все так же мечется между двумя игроками, надеясь усидеть на двух стульях, так что у Темной стороны не меньше шансов на возвращение его верности, чем у старика Дамблдора на ее сохранение.

Все складывается прекрасно. Сейчас, скрывшись в этом замке, он предоставляет право первого шага Свету. И уже потом, посмотрев, что придумает старик, потеряв свою главную надежду, он сможет решить, как поступить самому. Он ждал уже долго, подождет и еще немного.Руквуд, если все еще остался верен Ордену, узнает все, что возможно в Отделе Тайн— Волдеморту жизненно необходимо знать пророчество целиком. И, уже исходя из этого, решать судьбу своего нежданного пленника. Сейчас он, конечно, уже понимает, что куда лучше переманить мальчишку на их сторону— это окончательно разобщит Свет, но вот как это сделать Темный лорд пока не представлял. Уж очень преданным своим друзьям был мальчишка Поттер. Но он не будет Наследником Слизерина, если не найдет ключик и к этой душе.

Волдеморт широко зевнул. Это была очень длинная и долгая ночь, и он был вовсе не прочь немного вздремнуть. Он снова жив. Теперь ему предстоит разбираться с проблемами по мере их поступления.

И Лорд Волдеморт ушел в старую спальню Салазара Слизерина, улыбаясь радостно и предвкушающее.

* * *

Запертая Башня

* * *

Гарри очнулся от яркого света бьющего ему прямо в глаза.

Все его тело ломило от боли и холода, да и спал он почему-то на полу…Встав, он с хрустом потянулся, приоткрывая заспанные глаза. Он явно был не в Гриффиндорской Башне. Комната, которая окружала Гарри вообще мало походила на Хогвартс. Большие узкие окна в пол, мягкий ворсистый ковер, низкие восточные диванчики…Он далеко не сразу вспомнил, что происходило вчера, так что первые несколько минут никак не мог сообразить, почему же он спит не в кровати.

Воспоминания вернулись вместе с резкой болью в порезанной руке.

Длинный узкий порез, слегка подсохший и покрывшийся темной коркой, шел вдоль практически всего предплечья жутким доказательством реальности происходящего. Турнир, лабиринт, портал, смерть Седрика и, наконец, возрождение Волдеморта.

Гарри еле слышно застонал от отчаяния.

Он был заперт в замке Волдеморта, без палочки и хоть какой-то надежды на побег. Что может быть хуже? Вряд ли подобное вообще можно представить!

«Ну ты оказался заперт не вполне приличной комнате, а в пыточных подземельях?»— оптимистично заявил ехидный внутренний голос. Возразить парню было нечего.

В конце концов, он решил, что стоит хоть на время перестать себя жалеть и осмотреться повнимательнее— все-таки ему предстоит провести здесь неопределенное количество времени. Пять высоких окон, полукругом располагающиеся по выгнутой стене, были прикрыты прозрачными бледно-коричневыми полосками ткани, по низу расшитыми кельтскими узорами. Такой же ковер, только более темного оттенка лежал на полу. А вот стены были светлыми, бежевыми, и где-то наверху, под высоким потолком, по ним шли синие рунные цепочки. Два низких темных диванчика, заполненных разнообразными подушками и ажурный стол с двумя небольшими стульями дополняли простой интерьер гостиной. Ну и еще несколько высоченных шкафов, сверху до низу заполненных книгами. Кстати, сейчас они стояли плотным рядом, в то время как вчера— Гарри четко это помнил— там была небольшая арка, за которой и располагался вход.

— Что ж,— пробормотал гриффиндоец, подходя к скрытой в самом углу винтовой лестнице.— Никто явно не собирается упрощать мне побег.

Парень старался не думать об оброненном вчера Лордом рассказе, что из этой ловушки не нашла выход и сама Ровена Равенкло. В конце концов на его стороне просто нечеловеческая везучесть, друзья и Дамблдор, который никогда не оставит его в беде. Да и Сириус с Ремусом постараются вытащить его хоть из самого Ада!

Поднявшись наверх, Гарри оказался на небольшой круглой площадке. Винтовая лестница шла наверх, а справа и слева от нее располагались две двери. Одна, судя по расположенным за ней многочисленным шкафам, заполненным металлами и камнями, инструментами для их обработки и рунным таблицам, была мастерской артефактора. Одно большое окно на всю стену и множество парящих под потолком свечей, ярко освещали пару столов, стоящих по центру и несколько странного вида приборов, к которым парень так и не решился прикоснуться.

Слева же дверь вела в небольшую оранжерею или же зимний сад. Огромные окна ярко освещали ажурную беседку, стоящую на возвышении. Множество розовых кустов увивали ее белые стены, а вокруг посыпанных гравием дорожек росли невысокие деревья. Несмотря на небольшую вышину, их кроны были необыкновенно пышными, превращая своей тенью извилистые дорожки в загадочные коридоры. Солнечные лучи, проникая сквозь ажурную листву, падали на гравий, покрывая его синей вязью теневых кружев, по которому весело скакали небольшие, но очень шумные пичужки. Гарри немного побродил по этой комнате. Судя по всему, оранжерея была магически расширена— уж слишком большой была она по сравнению с самой башней и нижней гостиной. Везде здесь были животные— над головой пролетали яркие птицы¸ в кустах лежали змеи и, он мог поклясться, что где-то в гуще дубов прятался молодой олень. Наконец, нагулявшись по саду, парень вернулся на площадку, что бы рассмотреть и оставшиеся этажи.

Вновь поднявшись по лестнице, он оказался перед единственной на этом этаже дверью. За ней обнаружилась огромная ванна. Хотя правильнее будет сказать— бассейн. Она была намного лучше ванны старост, в которой Гарри побывал, решая Второе Задание. Комната, из которой он вышел, здесь выглядела как широкая колонна по центру. Вокруг нее расположились небольшие шкафчики, вырезанные в неровных темно-серых валунах, где между полотенцами и мылом, оставалось место для грязной одежды. А вот потом, широким кругом опоясывая центр, лежала сама ванна, через которую были переброшены горбатые мостики. Она тоже была сделана по подобию природных источников с неровными каменными стенами, она где-то переходила в небольшие песчаные пляжи и глубокие омуты. На западной стене— единственном месте, где небольшая заводь, выходя из круга, подходила к самому краю комнаты— лилась прозрачно-голубая вода, образуя небольшой водопад. Еще здесь были несколько узких окон, идущих по кругу и небольшая блуждающая лестница у самой стены. Простая и широкая, сделанная из темного дерева, она постоянно меняла свое расположение, произвольно исчезая и появляясь по всему периметру ванной. А по самой стене шла зона отдыха, заполненная валяющимися на полу подушками, низкими столиками и защищенными от влаги книжными полками.

— Рай для Гермионы, -проговорил Гарри, пытаясь поймать неугомонную лестницу, отказывающую повиноваться молодому волшебнику.— Книги везде!

Наконец-то поймав беглянку, парень поднялся наверх. Четвертый этаж, судя по всему, отводился под личные комнаты леди Ровены. Здесь была гардеробная, заполненная мантиями и платьями, маленькая столовая с овальным столиком и двумя стульями в окружении гобеленов, комната с камином и креслами, кабинет и миниатюрная заклинательная комната, на подобие той, что показывал им в Хогвартсе профессор Флитвик. Ну а по самому краю башни шел широкий коридор, с одной стороны которого часто шли высокие окна, в которых было прекрасно видно окружающее замок заболоченное озеро и дальний лес, а с другой висели картины с пейзажами разных стран. Этот коридор шел по кругу, опоясывая весь этаж. Оставив просмотр картин на потом, Гарри вернулся в центр, ища лестницу наверх. Располагалась она немного с краю, прямо за кабинетом и вела в уютную спальню.

Спальня в Запертой Башне была на самом верху, под крышей, и представляла из себя одну огромную кровать. Здесь, в отличие от других этажей, были совсем невысокие потолки— Билл Уизли, наверное, смог бы их достать, встав на цыпочки— и совсем не было окон. Каменные стены комнаты были завешены гобеленами с простым природным узором, а мягкий пол, застеленный разными одеялами и полностью покрытый слоем из подушек, просто манил к тому, что бы на нем развалиться. И Поттер не устоял. За те несколько часов, что он провел рассматривая свое новое жилище, он практически забыл о том, что привело его сюда. Не вспомнил он и сейчас. Лежать на этом необычном ложе оказалось необыкновенно удобно, куда удобнее кровати в хогвартском общежитии и уж точно удобнее грязного матраса, выделенного парню у Дурслей.

Зарывшись в ворох одеял, он старался не думать о свей собственной судьбе и сам не заметил, как уснул.

* * *

Хогвартс, Кабинет директора

* * *

Этим утром в кабинете Аьбуса Дамблдора было необыкновенно много народа. В самом углу, презрительно кривясь на шумящую толпу, сидел Северус Снейп, пытаясь незаметно сжать ноющее предплечье. Рядом с ним, прислонившись к стене стоял Кингсли Шеклбот, темнокожий аврор, читающий какую-то книгу. У окна, поглаживая свалявшуюся шерсть огромного черного пса, стоял Ремус, бледный, с иссиня-черными мешками под тускло-золотистыми глазами. Еще несколько человек вполголоса общались, стоя у книжных полок. Если бы здесь был Гарри, то он бы узнал Дедалуса Динга, встреченного им в первый день, и старую кошатницу Арабеллу Фигг, к которой его часто отправляли Дурсли. Чуть подальше, рядом с хмурым Аластором Грюмом, отхлебывающим из своей фляжки отвратительно пахнущую жидкость, сидела чета Уизли, взволнованно глядя на Дамблдора. Сам же хозяин кабинета выглядел очень усталым и раздраженным. Миневра Макгонагалл, наливая в ярко-зеленую чашку чая, приятно пахнущего медом и травами, неодобрительно качала головой и вполголоса советовала начальнику все-таки навестить мадам Помфри и хоть немного поспать. Но тот лишь недовольно качал головой и отмахивался от советов.

Сейчас Альбусу Дамблдору было не до этого.

Все его тщательно продуманные планы летели в тартарары. Его маленький герой исчез, Том затаился, а у Министерства достаточно информации, что при должной подачи может полностью дискредитировать его в глазах общественности. А это было абсолютно недопустимо.

— Друзья,— наконец-то вымолвил он, постукивая серебряной ложечкой по своей чашке.— Я попрошу вашего внимания!

Все тут же замолчали, обращая взгляды к директорскому креслу.

— Я собрал вас здесь, потому, что вчера мне стало известно ужасное— Лорд Волдеморт возродился.

Директор удовлетворенно смотрел на ту привычную дрожь у соратников, что появлялась при произнесении им имени Темного Лорда. Внимательно вглядывался в лица великий манипулятор, пытаясь заметить каждую эмоцию, даже тень от оной. Вот испуганно вскрикнула Молли, прижимая ладонь мужа к груди, непонимающе глядя на него. Вот сам Артур крепко прижимает Молли к груди, словно бы стремясь оградить ее от всех ужасов надвигающейся войны. Вот побледнели пальцы Кингсли, сжатые на корочке книги…Все испуганы, ошарашены. И только трое выделяются из всех— зельевар, уже давно понимающий, что один из его хозяев вновь возвращается в мир живых, Аластор, всегда ожидающий подобную пакость от судьбы, и Люпин, крепко сжимающий загривок пса, яростно рычащего в его руках.

— Подозрительно,— пробормотал он в чашку, отхлебывая сладкий чай.

— Но это не все,— продолжил он, грустно смотря на собравшихся в кабинете фениксовцов.— Вчера с Тремудрого Турнира пропал Гарри Поттер. И у нас есть серьезные основания полагать, то он в руках у Волдеморта.

Черный пес завыл, вырываясь из рук оборотня, но Ремус был начеку и коротким заклинанием вернул беглеца назад. Затем, смущенно улыбнувшись, пробормотал извинения.

— Попрошу тишины!— прокричал Альбус, стараясь заглушить поднявшийся гвалт.— Мы ничего не знаем точно! И ничего не можем сделать, пока не узнаем подробностей!

— Альбус, — проговорила Молли, вытирая непрошенные слезы.— Он же мне как собственный сын! Как я скажу об этом Рону! Или Джинни! Бедная деточка любит его!— Она снова всхлипнула, поднимая покрасневшие глаза на директора.— Неужели все начнется снова?!

Остальные согласно закивали, качая головами и ежась от опасения. И только Ремус, подняв свои печальные глаза, тихо спросил, обращаясь к директору:

— Мы точно уверены, что он вернулся? Может, это всего лишь совпадение?

В его глазах, как и в глазах остальных орденцов светилась надежда, только вот в очах оборотня было и еще что-то, неуловимое, но сильно беспокоящее старого интригана. «Надо будет отправить его куда-нибудь подальше от Сириуса»,— решил он, вновь возвращаясь к разговору:

— К несчастью это не подлежит сомнению. Северус, покажи руку.

Мастер Зелий, недовольно скривился, но послушно вышел на середину кабинета и одним резким движением оголил левое предплечье, на котором пульсировала черная метка. Яркая, как в разгар прошлой войны.

— Вот уже целый год она становилась все ярче и ярче,— начал рассказ Альбус, когда темноволосый мужчина вернулся в свой темный угол.— И вот вчера, прямо перед тем, как на стадионе появилось тело бедного мистера Диггори, она вспыхнула и осталась такой. Так что сомнений нет— он снова жив и готовится к войне. И я, и Северус удивлены, что Волдеморт не призвал своих последователей, но это дает нам надежду, что в ритуале возрождения что-то пошло не так и он значительно ослаб…

— Простите, директор,— вновь раздался голос Люпина, уже успевшего немного успокоить своего пса.— Но почему вы не сказали нам об этом в течение года? Тогда когда мы могли уничтожить этого монстра еще слабым и беззащитным?

Директор незаметно скривился. Этот плешивый волк уже начал его раздражать.

— Мы, мой мальчик,— проговорил он, скрывая недовольство за приторной улыбкой.— Не были уверены и решили не поднимать панику.

Ремус видимо хотел сказать еще что-то, но черный пес прикусил его за бедро и тот отвлекся.

— Альбус,— прокаркал Грюм, непрерывно вращая глазом и еще более недовольно и подозрительно оглядывая собравшихся. После заключения в сундуке Пожирателя он поднялся на новый уровень паранойи.— А с чего вы узнали, что Поттер может быть у Лорда?Дамблдор довольно улыбнулся— этого вопроса он ждал, так что ответ, показывающий его с лучшей стороны, уже был готов:

— Я обнаружил переломленную палочку Гарри на теле мистера Диггори,— глухо выронил он, печально глядя в окно, где над громадой Запретного леса висел яркий шар солнца. И при этом он мог краем глаза незаметно контролировать эмоции на лице подозрительного оборотня. Но ничего особенного не заметил— боль, ярость, отчаяние.— Осмотрев Кубок, Аластор, мистер Шеклбот и остальные авроры определили, что он был превращен а тройной портключ, и, просчитав остановку, тут же прибыли на место. Кингсли, продолжите?

— Конечно, директор Дамблдор,— кивнул мужчина.

- Альбус, пожалуйста.

— Прибыли мы на старое кладбище возле полуразвалившейся маггловской усадьбы.— начал он тихим низким голосом.— Там оставались явные следы недавно проведенного ритуала— перевернутый котел с остатками зелья, которое я взял для анализа, и повышенный магический фон. Так же были обнаружены нечеткие слепки магических аур, они пока еще не проанализированы полностью, но есть основание полагать, что там находился мистер Поттер и еще двое взрослых магов. Остальное будет известно после окончания анализа. И еще,— темнокожий аврор задумчиво разгладил складку между бровей.— Есть основания полагать, что министр Фадж закроет эту информацию в секретный архив…

— Если этот идиот так сделает, то достану ее я,— кивнул Аластор.— Хоть мы и не сможем тогда открыто ее использовать.

— Это и хорошо.— заулыбался Альбус.

— Что вы имеете в виду,— практически прорычал оборотень.

«Точно отправлю куда-нибудь».

— Ремус, дорогой, успокойся,— прощебетала миссис Уизли, обнимая старого друга.— Я тоже очень переживаю за Гарри! Ты же знаешь, сколько он значил для меня и моей семьи! Но Альбус наверное знает лучше, как добиться нужного результата.

В глазах Люпина лишь на миг сверкнула ярость, быстро сменяясь тихой покорностью, куда более свойственной ему прежнему.

— Простите, директор,— пробормотал он, не смея взглянуть в глаза Альбуса.— Я просто сильно перенервничал.

— Я все понимаю, мой мальчик, и ни в чем тебя не виню! Позволь мне объяснить тебе. Если мы в открытую заявим, что Гарри похитил Волдеморт, то весь волшебный мир охватит паника! И это не считая того, что без доказательств ас попросту сочтут сумасшедшими! Без Гарри мы не можем вступать в открытое противоборство с министерством! Нас попросту задавят! Мы же не хотим этого, мой друг?

Ремус коротко кивнул, вновь зарываясь носом в пушистую шерсть пса.

— Сначала дождемся заявления Фаджа— и исходя из его позиции, начнем действия. Кроме того, нам нужно слегка обновить орден— Аластор, Кинглси поговорите с аврорами, Миневра, припомни пожалуйста толковых выпускников…И еще! Постарайтесь держать уши открытыми. Как я надеюсь, Волдеморт в самое ближайшее время призовет Пожирателей, и мы будем иметь более точную информацию. Но не помешает знать и настроения нейтральных семей. Да и не все темные захотят вновь ввязываться в бойню. Так же прошу вас поискать какие-нибудь сильные поисковые заклинания, что бы мы могли найти Гарри….

Директор задумался.

— Вроде бы все…Ах, да,— ярко-голубые глаза весело замерцали.— Мне кажется, что пора вас всех кое с кем познакомить! Сириус, превратись, пожалуйста, в человека!

Люпин в удивлении воззрился на Альбуса, пораженно качая головой. Черный пес тоже поглядывал на Дамблдора словно бы сомневаясь в его разумности.

— Сириус, не бойся, все под контролем,— уговаривал Альбус, не прекращая мерцать глазами. Пес гавкнул недовольно но, вырвавшись из рук оборотня, все-таки обратился в высокого длинноволосого мужчину с темными усталыми глазами.

— Я не знаю, что вы придумали, Альбус, но, по-моему, это того не стоит,— недовольно начал он, когда к нему полетели аж три заклинания.

— Аластор! Кингсли! Прекратите! А уж от тебя, Молли, я тем более не ожидал такого,— покачал головой директор, убирая заклинанием рассыпавшиеся из шкафа книги. –Спасибо Мерлину, что Сириус увернулся!

Глаза Дамблдора так и не перестали мерцать.

— Альбус, что здесь делает этот убийца!— возмущенно возопила Молли, даже не думая опускать палочку. Авроры, да и остальные орденцы, поддержали женщину согласными кивками.

— Впервые соглашусь с Уизли,— поморщившись, протянул Снейп, медленно заходя за спину анимага.— Я не понимаю, почему эта шавка-предатель находится на собрании Ордена Феникса?

— Я могу спросить то же, Сопливус!— с ненавистью выплюнул Сириус.— Что здесь делает чертов Пожиратель Смерти?

— Я хотя бы оправдан,— усмехнулся его противник.

— Северус! Сириус!— укоризненно покачал головой директор, привлекая к себе внимание.— Вы оба должны понимать, что все не всегда такое, каким кажется! Северус был нашим шпионом, мальчик мой, а Сириус абсолютно не виновен! Ты же сам, Северус, видел Питера! Сириуса определенно подставили! Так что немедленно опустите палочки! Все!— Несколько недовольно орденцы попрятали оружие, хотя все так же в сомнении смотрели на беглого узника.

— Ну а теперь,— Альбус радостно хлопнул в ладоши.— Сириус, Северус! Пожмите руки!

* * *

Кабинет министра

* * *

Корнелиус Фадж смотрел из окна министерского кабинета на ночной Лондон, утопающий в теплых огнях фонарей.

Все шло просто прекрасно.

Он уже и не надеялся, что Судьба предоставит ему такой прекрасный шанс вновь заработать очки в глазах общественности. Дамблдор и Поттер слишком важные фигуры, что бы их игнорировать, особенно пока последний играет на поле директора. Сначала министр думал, что, повесив убийство этого хаффлпафца на Поттера, он сможет подвинуть обоих противников с политической арены, но потом к нему пришла совсем другая идея. Нет, пустить в газетах пару слухов о том, что и такая идея рассматривалась авроратом стоит, но вот самому министру лучше в это не влезать. Куда больше пунктов он заработает, если посокрушается на тему пропажи мальчишки и обвинит Дамблдора в пренебрежении обязанностями директора. Может, если вытащить историю с убийствами на втором курса парня, оспорить его участие в турнире, правильно преподнести его исчезновение, то можно будет подвинуть старика с должности в МКВ и Визенгамоте?

Фадж задумался. Затем, покачал головой. Нет, не стоит раньше времени гнать лошадей— Альбус Дамблдор куда лучше его подкован в закулисной борьбе и, открыто выступая против него, не долго и самому оказаться в дураках и предателях. Нет, они будут говорить только то, что слегка намекает на некомпетентность директора Хогвартса, а в основном направлено на создание нужного имиджа Фаджа. Корнелиус всегда стремился к власти, поэтому, используя все свои связи и всю изворотливость, упорно шел к министерскому креслу. Но, оказавшись на вожделенной должности, обнаружил, что его власть далеко не абсолютна. Три фигуру в магическом мире стояли выше него, по-настоящему решая судьбу магической Англии— Дамблдор, Сами-Знаете-Кто и мальчишка Поттер, имеющий слишком большое влияние на массы. Пока последний не пришел в школу, его можно было не считать за важную фигуру, Темный лорд сгинул, так что из противников министра оставался только Дамлдор, слишком усилившийся после Первой Войны и слишком популярный, что бы что-нибудь сделать. Но сейчас…Лорд вернулся— Фадж это прекрасно понимал, в аврорате и Отделе Тайн уже провели анализ остатков зелья воскрешения, Поттер пропал, а Дамблдору уже не так слепо верят. Он постарался, что бы все старички, преданные директору, тихо мирно ушли на заслуженную пенсию, а молодежь помнит уже не великого Дамблдора, а слегка ненормального старичка-директора, так что не так уж сильно ему доверяют. Да и многие темные успели вернуть свои связи, а вновь служить Лорду не желают… И у Корнелиуса Фаджа появляется шанс выиграть в этой войне.

А подставить мальчишку они всегда успеют. Но сделают это только тогда, когда под одним из их гроссмейстеров закачается стул.

* * *

Слизерин-мэнор

* * *

На небольшом огне медленно закипал котел, до краев наполненный источающей пряный запах жидкостью. Нежно-голубое, покрытое тонкой золотистой пленкой, Высшее Исцеляющее Зелье было одним из немногих способных помочь слиянию души и тела.

Вот уже целую неделю Лорд Волдеморт не мог позволить себе отойти от этого котла, в котором кипела его единственная надежда на скорое исцеление. Несмотря на то, что ритуал воскрешения был завершен более чем удачно, последствия долгого пребывания вне тела уже давали о себе знать. Бесконечные головные боли, постоянно ноющие суставы и кости, непослушные мышцы— это были лишь часть проблем Темного Лорд. И самая страшное— это то, что новое тело попросту не желало удерживать душу, ослабленную бесконечными скитаниями по эфиру. Уже не раз только сильная воля Волдеморта и несколько сильных заклятий, удерживали его в этом теле. И это все больше и больше беспокоило мужчину.

Настолько сильно, что он даже решился на варку этого безумно сложного состава, способного при любой ошибке вновь отправить его в небытие.

И вот сейчас оно, наконец-то, было практически готово.

Добавив последний ингредиент— толченые зубы ливийского огнехвоста— он закрыл медный котел тяжелой крышкой, убрал огонь и оставил в полной темноте кладовки настаиваться. Если он не совершил ошибки, то через двое суток получит прозрачно-голубую мазь, способную полностью вылечить тело и привязать к нему стремящуюся в небытие душу. Но, к несчастью, проверить это можно было лишь после окончания процесса настаивания.

Выйдя из темной лаборатории, Волдеморт отправился в гостиную, где его ожидала недочитанная книга из библиотеки его предка, выбранная пару дней назад. Налив себе полную чашку крепкого черного чая и плеснув туда старого коньяка, принесенного эльфом, он принялся за чтение. Но Темный Лорд никак не мог сосредоточиться на чтении. Все его мысли вились вокруг пленника.

Сейчас Темный лорд не мог понять, что же заставило его тогда отправить мальчишку в старую Башню Ровены, вместо того, что бы запереть в подземельях, но, как ни странно, эта идея себя вполне оправдала. Он не желал смерти мальчишке — а как клетка, Запертая Башня оказалась идеальным решением. Просмотрев записи предка о наложенных щитах Башни, Волдеморт понял, что более идеальной темницы придумать попросту невозможно! Он был настоящим гением, Салазар Слизериин! Все было предельно просто— и от этого только еще более впечатляюще! Замкнуть пространство так, что бы выход стал абсолютно невозможен и привязка ключа к определенному типу крови и магии! И все это усиленно сочетанием десяти разных составов запирающих зелий, маскирующих проведенный ритуал. Просто и действенно. Даже Ровена Равенкло ничего не смогла сделать с этой гениальной схемой. А герою Гриффиндора и мечтать не стоит разгадать загадку Башни…

— Кстати о гриффиндорцах,— протянул Лорд, со скрипом потягиваясь и захлопывая так и не дочитанную книгу.— Что-то мне скучно…Не пора ли проверить «заточенную принцессу»?И мрачно рассмеялся, запахивая атласную мантию.

* * *

Запертая Башня

* * *

Достав из кармана карандаш, Гарри аккуратно отметил двенадцатый день в плену, оставив на стене спальни очередную черточку. Хотя он не мог быть до конца уверенным, что смена дня и ночи— не просто игра этого запертого пространства, он упорно отмечал прошедшие дни, только этим не позволяя себе сдаться.

С того дня, как его привели сюда, он больше никого не видел— еда на столе в трапезной или гостиной появлялась сама собой, а Лорд и не думал навещать пленника, видимо занятый продумыванием планов о мировом господстве. Иногда, задумавшись о целях Волдеморта, Гарри не мог не удивляться такой маниакальной мечте о нескончаемом геморрое в виде мира, за которым нужно постоянно следить. Это к слову о том, что парень был уже готов даже выслушивать пафосные речи Темного Лорда, лишь бы не оставаться в жуткой тишине Башни.

Гарри плавал в бассейне, ходил гулять в сады, рассматривал живые пейзажи на предпоследнем этаже, похожие скорее на окна в другие страны. Он даже начал читать книги, но многие из них оказались на неизвестных языках, а некоторые, хоть и явно были на английском, создавали впечатление иностранного огромным обилием терминов и определений. Он пока нашел только две книги по защитной магии да пару рунических словарей, способных скрасить его досуг— в остальном он не мог пока разобраться без посторонней помощи. Хотя, возможно, если он так и останется в одиночестве, то начнет изучать и их— где-то наверху он видел словарь магических терминов…

Еще несколько неприятных минут доставила ему необходимость найти замену своей одежды в женской гардеробной, так как то, что осталось от турнирной мантии героя годилось только на выброс. Истерически похихикав над тем, что бы, одев вечернее платье леди Равенкло, встретить Волдеморта фразой «Добро пожаловать домой, милый», но, слегка успокоившись, отбросил безумную идею прочь. Во-первых, несмотря ни на что, лишенным инстинкта самосохранения он не был, поэтому не хотел бы испытывать границы терпения Темного Лорда, а во-вторых, не известно, когда вернется Лорд, а таскаться в платье постоянно, противно уже самому парню. Так что он, перерыв огромные запасы одежды на все случаи жизни, нашел таки несколько вещей, способных сойти за условно мужские. Например, множество простых, почти не украшенных вышивкой мантий. Он все равно за всю недолгую жизнь в магическом мире так и не смог научится различать какие для кого— балахон он везде балахон!

Так что сейчас он спускался в гостиную в достаточно приличной одежде, хоть и слегка не по размеру. Но к этому парню было не привыкать— слава Мерлину, формы Ровены Равенкло были далеки от Дадлиных. Только вот женщина была ощутимо выше гриффиндорца, так что для того, чтобы полы темно-синей мантии не волочились по полу, они были неровно подрезаны найденными в мастерской ножницами. Черные узкие брюки он заправил в аккуратные сапожки с мягкой подошвой, так что их излишняя длинна не так бросалась в глаза, а белая рубашка практически идеально подошла— видимо, Основательница имела не слишком пышные формы.

На столике у окна уже стоял ароматный омлет с сыром и чайник с горячим черным чаем, поданным к медовым круасанам. В первые дни Поттер показательно игнорировал, расставляемые повсюду тарелки с едой, твердо решив, что не станет потакать убийце, запершим его в этой чертовой Башне, но уже через три дня сдался— аромат был великолепным, а желание жить по-прежнему стойким.

Так что в этот раз он без особых сомнений расположился за столиком, начиная завтракать. Судя по всему в этом замке были домовые эльфы— иначе кто же убирался и готовил еду, но им явно было приказано не показываться на глаза пленнику. Откусывая сладкий круасан, он лениво переворачивал страницы рунического словаря, чувствуя, как медленно увлекается сочетанием рун и созданием сложных рунных цепочек и простейших артефактов. Он уже начал жалеть, что не выбрал для изучения в Хогвартсе именно Древние Руны— всяко это было бы полезнее Прорицаний.

Вспомнив про Хогвартс, он вспомнил и про друзей, крестного, директора, оставленных там. Интересно, они его все еще ищут или уже махнули рукой на пленника Волдеморта? После этого года он не мог быть до конца уверенным их преданности, как бы ни печально это не звучало. Гарри вздохнул, откладывая недоеденный круасан на тут же исчезнувшую тарелку.

Единственное, что пока было плюсом в его нынешнем положении— это то, что он вряд ли вернется к Дурслям. Только вот не будет ли здесь еще хуже— открытый вопрос.

Он вернулся к чтению, оставляя закладку на не очень понятном моменте, что бы взяв справочник, разобраться чуть позже. И тут краем глаза он увидел, как что-то странное мелькнуло в мутной поверхности старого зеркала, стоящего у стены. Но когда он внимательно вгляделся в его глубину, то увидел только кривое отражение себя и окружающей комнаты. Помотав головой, он вновь продолжил чтение. И вновь краем глаза заметил движение поверхности.

Теперь уже, осторожно, он стал смотреть в его глубину боковым зрением, вспоминая, что некоторые артефакты можно использовать только таким образом. О вглядывался в книгу, краем глаза стараясь сфокусироваться на зеркале. И вот тогда Поттер действительно увидел, как в мутной поверхности отражается высокая светловолосая женщина в роскошном темно-синем платье. Она сидела у самого зеркала, расположившись на нескольких подушках, и писала в толстой кожаной тетради.

Затем, поставив точку, она хитро взглянула через зеркало назад, туда, где все еще отражался Поттер, и подмигнула ему. А потом положила тетрадь за раму и, грустно улыбнувшись, исчезла.

Гарри помотал головой, не понимая, что за странное видение это было, но все-таки решил проверить, не привиделось ли это ему от одиночества симпатичная галлюцинация, и подошел к зеркалу. Осторожно отодвинув раму, Гарри с недоумением и страхом уставился на ту самую тетрадь, разве что немного более пыльную, что оставила та леди из Зазеркалья. Он уже собирался открыть ее, когда сзади послышался звук раздвигаемых шкафов, и шипящий голос его врага:

— Как дела Гарри? Не скучаешь?

Так что парень быстро сунул дневник обратно, почему-то не желая, что бы его похититель знал о нем, и обернулся.

— Да как-то не особо…

* * *

Площадь Гриммо, 12

* * *

Ремус Люпин поднимался по старой лестнице особняка, стараясь не разбудить дремлющую миссис Блэк.

Старуха же тихонько посапывала, впервые не разразившись истошными воплями при приближении оборотня.

Дамблдор, у которого только что был Люпин, просил его повлиять на друга и все-таки уговорить сделать из дома Блэков штаб Ордена Феникса. Но Люпин не был уверен, что стоит раскрывать секрет даже Дамблдору— чего уж говорить о прочей швали вроде вора Флетчера, тоже каким-то образом притесавшегося к ним. Нет, он, конечно, сообщит Сириусу о повторной просьбе директора, но особо настаивать не будет. В конце концов, он почему-то стал сомневаться во всемогуществе и доброте длиннобородого старика.

Первые ростки сомнений появились, когда Сириуса без суда и следствия посадили в Азкабан, но тогда, после войны и смерти друзей, Ремус не обратил на это внимания— он, в отличие от остальных Мародеров, знал, что как раз в то время Бродяга практически помирился с семьей…И поэтому его предательство было вполне объяснимо для Люпина, особенно на тот отрезок времени. Но потом Ремус начал сомневаться в том, что такой верный пес как Сириус, сможет предать лучшего друга и его семью. Он пытался даже получить пропуск в Азкабан, что бы лично переговорить с Сириусом, но ему тут же отказали. Отказ был, что интересно, за подписью Альбуса Дамблдора. Когда же оборотень пришел к директору, что бы получить объяснения, то услышал только то, что Сириус не в себе и опасен для окружающих. И это в тюрьме полной дементоров, где узники едва могут двигаться от слабости!

Следующий звоночек прозвенел, когда он, придя преподавать, услышал слухи о приключениях Гарри. Во всех этих событиях чувствовалась умелая рука режиссера, а в пределах досягаемости из фигур способных на такие махинации был только Дамблдор. Внезапная невиновность Сириуса только подлила масла во все больше и больше разгорающуюся недоверчивость Люпина к Главе Ордена.

И вот теперь исчез Гарри. Исчез в конце турнира, куда его втянул лже-Грюм, Пожиратель Смерти под оборотным зельем! Именно сейчас оборотень окончательно потерял доверие к всемогущему Альбусу, ибо не мог понять, как он мог не узнать своего старого друга. Либо Альбус уже слишком стар и делает одну непростительную ошибку за другой, либо он играет в какую-то лишь ему известную игру. И Люпин все больше и больше склонялся к последнему. Судя по всему, Дамблдор стал о чем-то догадываться— иначе с чего бы он так настойчиво намекает ему на необходимость пообщаться со стаей, ведь директор не может не понимать, что посещение оборотней более чем лояльных к Волдеморту, просто самоубийственная затея для такого явного сторонника света в целом и Альбуса в частности.

Все больше и больше вопросов возникало у него к Дамблдору, все больше и больше сомнений, что тот видел в окружающих его людях личности, не просто пешки…

— Бууу, Луни,— внезапно прошептали ему на ухо, резко сжав плечи.

Оборотень вздрогнул. Он настолько сильно задумался, что даже не заметил, как к нему кто-то подошел— непростительная невнимательность для оборотня.. Обернувшись, он увидел сияющего Сириуса, смущенно поправляющего темно-синюю мантию.

Он выглядел намного лучше, чем раньше, возможно, даже лучше, чем в школе. Ремус удивленно покачал головой. Аккуратно подстриженные волосы мягкими волнами спускались на грудь, а еще недавно неровная борода была приведена в порядок и, великолепно подходя к его все еще слегка болезненной бледности, создавала вид истинного аристократа из Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков. Да и мантия, накинутая поверх простого костюма, была новой и явно не из дешевых.

— Сири, ты…необычно выглядишь,— пораженно выдохнул оборотень, в восхищении качая головой.— Как настоящий аристократ.

— Ну.— засмущался Бродяга, одергивая мантию.— После этих отвратительных азкабанских рубищ мне было не приятно носить всякие обноски, так что я написал в Гринготс…Вот и…

Сириус слегка замялся, но быстро пришел в себя, и продолжил:

— Да и,— в этом месте он задорно усмехнулся.— Это заткнуло на пару минут мою дражайшую матушку!Ремус рассмеялся.

— Да уж…Жаль, что я этого не видел!

— Ну а тебе как, ничего?— чересчур равнодушно, что бы это было правдой, спросил Бродяга, не смотря в золотистые глаза Луни.

Оборотень снова рассмеялся и, резко притянув к себе более высокого мужчину, страстно его поцеловал.

Губы его возлюбленного ничуть не изменили свой вкус— такие же пряно-острые как раньше, они жадно отвечали на порыв оборотня, борясь за первенство. Жесткие укусы чередовались с невесомыми касаниями, а руки любовников переплелись в обьятьях. Тишину старого особняка нарушало только их прерывистое дыхание да скрип половиц под невесомыми шагами домовика, в полголоса ругающегося на новых бесстыдных хозяев….

Ремус тихо застонал, почувствовав прижавшийся к своему бедру возбужденный член Сириуса, и слегка прикусил его ухо, вдыхая пряный аромат волос любовника.

— Похоже разговоры надо отложить на потом,— приглушенно прошептал оборотень, подталкивая Сириуса к двери ближайшей спальни.

— Полностью с тобой согласен,— выдохнул Сириус.

* * *

Запертая Башня

* * *

— О, руны,— проговорил Лорд, медленно подойдя к столу и мельком проглядывая оставленный там справочник.— Достаточно удивительный выбор для тебя…

Гарри продолжал молчать, напряженно глядя на врага, спокойно проходящего по его комнате. Еще пару минут назад он думал, что будет совсем не прочь поговорить и с ним, но сейчас предпочитал отмалчиваться, вспомнив, что он практически слизеринец.

Лорду же, казалось, было попросту наплевать на молчаливость пленника. Он продолжал говорить, проходя мимо шкафов, гладя старинные книги по корешкам и иногда просматривая заинтересовавшие его экземпляры:

— Знаешь, Гарри, мне всегда было интересно— а понимаешь ли ты истинные причины той войны? Не пустые слоганы лидеров и пафосные речи, а реальную ситуацию в магическом мире? Вряд ли, вряд ли…И хотя ты уже должен был увидеть несправедливость магического мира, вряд ли заметил одну закономерность…Почему некоторых магов называют «темными», почему практически все иные расы приравнены к «существам», тоже кстати, темным? Никогда не задумывался?

Он слегка обернулся. Глядя через плечо на замершего парня. Его алые глаза, немигающее смотрели на Гарри, лишь иногда мелькала полупрозрачная пленка третьего века. Гарри никак не мог понять, зачем Лорд все это говорит ему, неужели думает, что он способен предать свои идеалы?

— Этому нет объективных причин,— тем временем продолжал Волдеморт.— Кроме как страха грязнокровок перед отличающимся от них. И если светлую и нейтральную магию, они еще могут принять, то темная магия, ритуалистика и магия крови попросту пугает их. Не способные на магию этого уровня, требующую накопительной силы, они начинают придумывать, что для этого требуется, что-то вроде «внутренней тьмы» и «ненависти». Глупцы! Кстати, можешь почитать об этом здесь,— он аккуратно, очень напомнив этим Гермиону, положил один из снятых им томов на стол.— Вампиры же, как и оборотни, в их глазах всегда являются чудовищами. А ведь ты уже знаешь, что это совсем не так— вспомни своего Люпин. Поверь, он не один такой. «Темные существа» не могут найти работу, вынуждены жить впроголодь, лишь бы только наши милые грязнокровочки чувствовали себя комфортно и в безопасности! Лорд злился— это было видно по ощутимо сузившимся глазам и дрожащим от ненависти и презрения бледным губам. Гарри все еще молчал, понимая, что любая его фраза может еще больше взбесить Волдеморта.

— Я и мои соратники прежде всего хотим вернуть наш мир в свое первозданное состояние! Никогда не мог понять, почему мы должны приспосабливаться к магглам и их отродьям, а не они к нам! В конце концов, это они приходят в наш мир, а не наоборот!

Гарри пристально наблюдал за Волдемортом, за его плавными движениями и горделивой осанкой, за сверкающими алыми глазами, необыкновенно гармонично смотрящимися на фоне серой чешуйчатой кожи. Сейчас он выглядел по-настоящему величественным, несмотря на излишнюю худобу и темные мешки под змеиными глазами. Черная мантия развивалась в такт его шагам, а длинные тонкие пальцы непрерывно двигались, словно бы танцуя странный танец под звуки высокого и сильного голоса Темного Лорда.

В этот миг Гарри понял, почему за ним пошло столько народа— его сила и харизма изумляли зрителя, лишая его выбора.

— Ты, наверное, удивляешься, зачем я тебе это говорю?— наконец-то повернулся к нему Лорд.— Я просто считаю, что убивать такого сильного волшебника и прерывать старинный род глупо и бесполезно…

— Неужели ты надеешься, что я встану на твою сторону?— засмеялся мальчик, так и не сдвинувшись с места. Он не смог удержаться. Глаза гриффиндорца сверкали от сдерживаемой внутри ярости.— Ты думаешь, что я присоединюсь к маньяку, убившему моих родителей и еще кучу народа? Или будешь говорить, что это все не ты?

— Была война, Поттер, я убивал, мои соратники убивали... Авроры тоже не веселящими чарами в нас бросались. Но я, в отличие от последних, не собираюсь отрицать, что убийства и пытки доставляют мне некое удовольствие. А отвечая на твой вопрос— да, я думаю, что, подумав хорошенько и осознав, что у тебя, в принципе, нет никакого выбора, ты встанешь на мою сторону, если не хочешь остаться здесь навечно…

Лорд подошел практически вплотную к парню, пристально глядя на него, словно пытаясь прочитать его мысли.

— Да пошел ты,— Гарри с радостью плюнул в ненавистное лицо.

— Круцио,— взмахнул палочкой Волдеморт, с грустной улыбкой наблюдая, как корчится его противник. Он не хотел, что бы их разговор закончился именно так, но и спускать с рук дерзость был не намерен. В этот раз ничто не удерживало парня, и тот едва не катался по полу от боли, до крови прокусив только-только зажившую губу.— Никогда не смей так со мной общаться.

Подержав мальчика под непростительным еще несколько секунд, Лорд отменил его. Гарри медленно поднимался на ноги, все еще держась о стены и слегка покачиваясь от пережитой боли.

— Ты понял, мальчишка?— прошипел Волдеморт, опуская палочку.

— А мне по фиг, чешуйчатая тварь,— медленно, срывающимся на хрип голосом, проговорил Гарри, с ненавистью глядя на мучителя.

Тот мрачно рассмеялся, вновь направляя палочку на зеленоглазого мальчика, гордо стоящего у старого зеркала. Его смелость заслуживала уважения, но Лорду не было до этого дела— он вновь наложил на парня Круцио и после того, как снял пыточное, сразу же кинул в сведенные болью грудные мышцы два Секо.

Парень еле слышно застонал, сдерживая рвущийся наружу крик закушенным кулаком. Он чувствовал, как его тело пронзают тысячи игл, а на груди горели две тонкие полосы, практически лишая руки движения.

А Лорд с мрачным удовлетворением смотрел, как набухает кровью белоснежная рубашка мальчишки. Он вполне контролировал свои силы, так что знал, что раны только выглядят страшно— на самом деле они не только не смертельны, но и попросту не опасны для жизни. Убивать Поттера раньше времени он не собирался.

Нелепые оскорбления мальчишки ничуть не тронули его— но и оставить подобные оскорбления без наказания он не мог. Чем раньше Гарри усвоит правила этого места, тем быстрее они найдут общий язык. Подойдя к мальчику, он приподнял белоснежными и по-змеиному холодными пальцами подбородок Гарри и, глядя прямо в глубину его невозможно зеленых глаз, похожих на свет его любимого проклятия, произнес тихо и шипяще:

— Это было последнее предупреждение, милый. В следующий раз я отправлю тебя в подземелья – поверь, я прекрасно знаю, как ломать гордость таких вот недоумков!

— Уб…юдок…

Резкий удар по губам заткнул мальчишку. Кровь с новой силой струится из прокушенной губы. Но парень не сдается:

— У…бийца…

— Не отрицаю,— покачал головой Лорд, восхищаясь стойкостью ребенка. Нет, он и раньше понимал, что Поттер более достойный соперник, чем многие более взрослые соперники, но это…Вызывало уважение.

Но не давало повода к тому, что бы спускать с рук наглость.

— Ничтожес…ство.

— Круцио,— недовольно выронил он.— Кажется, ты ничего не понимаешь, Гарри. Это не Хогвартс, а я не Дамблдор, мой мальчик,— Лорд весьма похоже изобразил старого директора.— Я не намерен терпеть твое хамство. Судя по всему, ты понимаешь только язык действий, так что привыкай, что за каждую твою дерзость последует наказание.

Лорд криво усмехнулся, глядя на бессильно хватающего воздух мальчика. Хоть он уже и отменил свое проклятье, боль никуда не делась, просто превратившись из нестерпимой в слегка ноющую. А вот два пореза от Секо выглядели куда хуже. Видимо непростительное разбередило их, и парень вполне мог истечь кровью, что было бы вовсе не в планах Темного Лорда. Недовольно поморщившись, он щелкнул пальцами, призывая домовика, и приказал тому принести заживляющее и кроветворное зелье. Когда же два стеклянных фиала появились у него в руках, Лорд небрежно швырнул их на ковер у ног Гарри, протянув:

— Пусть это послужит тебе уроком, Гарри. Пока не знаю как, но я найду способ заставить тебя встать на мою сторону.

— Никогда, тварь,— прошипел парень.

Если бы не плачевное состояние парня, Лорд бы послал в наглеца еще одним Круциатосом, но сейчас это проклятие вполне могло убить или серьезно покалечить непривычного к такой боли мальчишку. Так что он ограничился тем, что сильно пнул его под ребра, снова возвращая на пол.

— Прикуси язык, Поттер.— прошипел на парселтанге Волдеморт, склоняясь к самой голове парня.— Если не хочешь, что бы я его отрезал.

Поднявшись, он стремительно прошел к разошедшимся в стороны шкафами, не оборачиваясь на скрючившегося у окна пленника. Если бы он остался здесь хоть на минуту дольше, то точно бы убил непокорного щенка.

Гарри снова был один.

Полежав еще несколько минут и переждав приступ острой боли, мальчик привстал, опираясь на стену.

Заметив у ног два подписанных флакончика, он аккуратно понял их. Он понимал, что такая доброта Темного Лорда более чем подозрительна, но кровь продолжала течь, и он решил рискнуть— вряд ли будет еще хуже, чем сейчас. Выпив кроветворное, он принялся обрабатывать раны на груди, сняв рубашку до того, как ткань присохнет к корочке.

Зелья, как ни странно, действовали. Кровь перестала течь, края резаных ран сошлись, хоть и не зажив до конца, исчезло головокружение и тошнота.

Гарри не мог понять, зачем Темный Лорд оставил ему эти лекарства и зачем старается привлечь на свою сторону. Ведь не мог же тот серьезно надеяться, что Гарри изменит своим принципам, друзьям и идеям света из-за пары спорных фраз, брошенных Их Темнейшеством?

Смешно!

Гарри устало покачал головой. Нет, он не собирается думать о Волдеморте, его речах и оставленной на столе книге, уж лучше он почитает тот спрятанный за зеркалом дневник.

Доковыляв до зеркала, он аккуратно достал тетрадь и, плюхнувшись на невысокий диванчик, открыл ее.

На первой странице находился небольшой рисунок тушью— выполненные необыкновенно искусно сплетающиеся змей и ворон. А под ними шла изящная надпись. Гарри не раз перечитал ее, прежде чем осознал и поверил тому, кем оказалась та прекрасная женщина из отражения старого зеркала.

Надпись гласила: «собственность Ровены Равенкло», а под ней была небольшая приписка немного другими чернилами, но тем же каллиграфическим почерком: «в замужестве Слизерин».