Никогда я ещё не чувствовала себя более опустошенной и сломленной. Когда разбиваются все надежды и рушатся мечты, остается только наблюдать, как постепенно омрачается твоя жизнь, и стараться верить в то, что всё ещё будет хорошо. Я просто знаю, что бывает больнее. Когда врачи заявляют, что осталось жить ровно неделю, потому что ты болен неизлечимой болезнью, и остается только смотреть день за днем на стерильно белые стены клиники и отсчитывать секунды до конца. Больнее, когда ребенок погибает у тебя на глазах, а ты никак не можешь его спасти. Больнее, когда ты вышла замуж и строишь столько планов на дальнейшую жизнь, а твой муж однажды ночью не возвращается с очередного рейда, потому что его убили на задании. Больнее, когда мать хоронит сына.
Мне не больно. Я прошла, чёрт возьми, через войну. Бывало и больнее. Да хотя бы на первом курсе, когда я была одержима от проклятого дневника Тома Реддла. А сейчас мне не больно. Было в тысячи раз хуже, когда не стало в живых Ремуса и Тонкс. Мне не больно... Осталось только внушить это самой себе и всем остальным.
Вчера приходила Гермиона. Сначала начала извиняться за Гарри, попыталась вразумить, что не нужно травить себя огневиски. Но мне было плевать. Какая разница на травлю мозга и желудка, если душа и так порядком отравлена? Конечно же, я не выдержала и послала Грейнджер со всеми её намерениями, какими бы благими они ни были. Гермиона стала кричать, что Гарри ни в чём не виноват, и обвинять во всём нужно мою мать. А я не могу её ни в чем обвинить, прекрасно понимая, какую ошибку она совершила. Мама знала, как я люблю Гарри. И она хотела, чтобы я была счастлива. Счастлива с ним. Не хочу вдаваться в подробности и узнавать, что за Приворотное зелье она использовала на Гарри... И тем более не хочу думать о том, что и отца она к себе приворожила.
Любила ли я Гарри по-настоящему? Любила, с самого детства любила, и с каждым годом всё сильнее. Только какой же я дурой была, наивно полагая, что и его чувства ко мне были настоящими. С чего бы он вдруг обратил на меня внимание? После стольких лет отношения ко мне, только лишь как к сестре.
Гарри выставил себя пострадавшим, отвернулся от нашей семьи, сказав, что ему о многом нужно подумать, а верная подруга побежала за ним, высказав перед этим всё, что думает. Гермиона сломала Рона. День изо дня он безвылазно сидит в своей комнате и пьёт, после чего швыряет бутылки об стену. Мама лежит в Мунго в тяжёлом душевном состоянии, а отец каждую минуту беспомощно находится рядом с ней и пытается сделать всё, что только в его силах. Чарли как всегда в Румынии, Билл совсем запрятался в “Ракушке”, а Перси всё время проводит на работе. Рядом только Фред и Джордж. Я никогда не видела, чтобы они так сильно переживали за других, отбросив в сторону все шутки. Такого не было даже во время войны. А ведь Фред ещё и мучается от ухода Анджелины к Ли Джордану. Нельзя сказать, что Фред когда-то любил Анджелину по-настоящему, но она много для него значила, и поступать таким вот образом с её стороны — просто мерзко. Уходить от парня, ничего ему не объяснив, к его лучшему другу… Как жаль, что таких тварей слишком много.
Что до меня, в основном я провожу время одна, безмолвно гуляя по тихим местечкам Лондона, или читая умные философские книги о жизни. К сожалению, толку от этого мало, но я хотя бы пытаюсь делать вид, что всё нормально, и скоро я окончательно приду в себя. С друзьями я не встречаюсь, потому что каждый слишком занят своими заботами, а о других парнях и речи быть не может. Да, я всё ещё жду его… Гарри уходил, но возвращался. И слепая надежда, что он вернется, всё ещё не покидает меня.
Каждый день я смотрю, как люди живут и радуются миру. Уже год я наблюдаю за тем, как Министерство восстанавливает упадок волшебного сообщества. Каждую гребаную минуту я вижу и чувствую, как медленно погибает наша семья — каждый по отдельности, разрушаясь по частичкам. Самое ужасное, что я ничего не могу сделать. Или могу, но пока не знаю, как… Мерлин, за что нам всё это?..
POV Невилл
Таким огромным количеством народа, как сегодня, “Три метлы” могут похвастаться лишь раз в году. По новой традиции, второго мая в Хогвартсе проводится церемония памяти. Ничего интересного и особенного в этой церемонии нет. Однако она является очень значимой для всех волшебников, и вероятно, не потеряет своей значимости на протяжении многих лет. И вроде это всё правильно, но подобные мероприятия нагоняют невыносимую тоску и боль. Ни один герой Битвы не захочет вновь в деталях окунаться в историю и рассказывать школьникам о том, через что пришлось пройти. Никто не захочет вспоминать тех страшных событий Битвы. Однако всем почетным Кавалерам ордена Мерлина нельзя без значимой причины пропускать церемонию. Традиции есть традиции. Зачем же их нарушать? Единственное, ради чего все волшебники трансгрессируют в День Победы в Хогсмид безоговорочно, так это чтобы почтить память тех колдунов и волшебниц, которые не дошли до конца. Конечно, я не спорю с тем, что эти люди заслуживают того, чтобы их помнили и благодарили за мир, которого они так и не увидели. И конечно не спорю с тем, что дети должны знать о пережитом ужасе, чтобы он не повторялся вновь. Но всё же я ненавижу эту чертову церемонию. Ненавижу этот долбаный день. Да, я очень рад тому, что ровно год назад Поттер убил Волан-де-Морта, и волшебный мир смог отпраздновать долгожданную победу, но ведь этот день можно назвать ещё и днем огромных потерь, днем боли и страха. Я и так каждую ночь вспоминаю о друзьях и родных, которым больше никогда не пожму рук, так как их тела покоятся под землей. Я и так каждую минуту мысленно нахожусь в Святом Мунго со своими родителями. Их плата на этой Войне с Волан-де-Мортом самая жестокая. Лучше уж смерть, чем их участь. Мама с папой никогда не смогут выбраться из этого плена, а я ничего не могу сделать, и эта слабость меня ужасно бесит. Я не могу спокойно смотреть на пустые лица мамы и папы, пытаясь расслышать и понять их еле слышный шепот. Не могу приходить раз в неделю, чтобы получить лишь очередной фантик от конфеты и услышать от врачей: “Колдомедицина здесь бессильна. Нам очень жаль, но мы ничего не можем сделать”. Война войной, победа победой, но последствия любой битвы оставляют порой самые неизлечимые шрамы, с которыми нужно как-то научиться жить. Мне давно пора уже смириться с судьбой нашей семьи, однако я всё равно продолжаю верить, что не всё безнадежно. И, как говорит бабушка, эта безрассудная вера меня когда-нибудь окончательно сломает. Но я верю, и буду верить до конца, что вытащу родителей, каких бы горьких слов мне ни говорили колдомедики и родственники.
Не каждый умеет верить. Верить по-настоящему в то, чего нельзя доказать. Я за всю свою жизнь встречал пока только одного человека, который верил в необъяснимые вещи, никому ничего не доказывая. Просто верил. Без лишних слов и мыслей. Наверное, это она меня научила не сдаваться до последней минуты. Наверное, это она научила меня верить. Но и её нет рядом. А в одиночестве я не вижу света, я вижу лишь мрак вокруг себя.
Луна… Что же с нами стало? И были ли мы? А может, я всё придумал? Или мне просто показалось, что была она и был я? Ну как же… Я ведь помню, как мы весело проводили время в Хогсмиде, гуляли вокруг Черного озера и кормили кальмара. Помню, как она смеялась, когда я водил её в Визжащую хижину, призывая быть смелее. Помню разговоры ночью обо всём и ни о чем. Помню её веселье и мою радость. Помню её глаза, волосы, губы…
Нет. И всё-таки, мы определенно и точно были. А потом, в какой-то момент, всё изменилось. Может, что-то произошло на выпускном, после которого каждый должен был следовать своей дорогой. А может, уже потом, когда она стала пропадать днями и ночами на своих экспедициях, встретив Скамандера. Я никогда не говорил, что хочу соединить наши пути в одну дорогу, но Луна знала об этом, потому что всегда видела меня насквозь. И она выбрала свой путь, решив за нас двоих, что больше ничего не будет.
Каждую неделю Луна пишет мне письма о своём счастье, а я глотаю его, словно огневиски, наслаждаясь её благополучием и морщась от противного и жалкого привкуса одиночества. Я знаю, что не должен злиться и обижаться. Я друг. Мне положено радоваться, пусть и за “них”, а не за “нас”. А все свои глупые надежды стоит оставить позади.
У неё есть Рольф, и они любят друг друга. У меня есть Ханна, и она любит меня. А люблю ли я её, совсем не важно. Всё просто, как дважды два. Нужно всего лишь привыкнуть к своей жизни, как бы больно она меня не била… Нужно всего лишь разлюбить Луну, хотя я и понимаю, что это вряд ли возможно… А на данный момент, нужно собираться на Церемонию, ведь пропускать её нельзя.
POV Гермиона
Бедный Гарри… Пройти через столько ударов судьбы и в итоге ещё и узнать, что люди, которые стали для него такими родными, всего лишь использовали его. Я до сих пор не могу поверить в то, что Молли так поступила. Гарри живой человек. Подделывать его чувства, пусть и из желания сделать счастливой дочь, — очень мерзко и отвратно. Джинни смогла бы прожить и без него. Вокруг неё всегда толпилось достаточно хороших парней. Пора уже стать взрослой, отбросив в сторону детские мечты и глупую влюбленность. В том, что это влюбленность, а не любовь, я уверена на все сто процентов. Джинни полюбила не Гарри, а героя, о котором слушала рассказы. Джинни полюбила не его душу, а лишь образ. Они никогда не были по-настоящему близки, Гарри не откровенничал с девушкой, предпочитая всё держать в себе или рассказывать только лучшим друзьям.
Конечно, я понимаю Джинни, ведь и сама когда-то была на её месте и любила Гарри, постоянно пытаясь отрицать это самой себе. Но ведь я смогла повзрослеть, и, увидев, что Гарри я нужна только как подруга, обратить внимание на парня, которому я действительно симпатична, именно как девушка. Она травит себя, полагая, что от этого ей станет легче. Дура. До чего же это глупо. Смысл разрушать жизнь и показывать свою слабость? Да, ей тоже тяжело, ведь она любила Гарри и думала, что его чувства к ней искренни, а в итоге выяснилось — что это лишь обман. Но кого в этом нужно винить? Уж явно не его.
Я знаю, что Джинни до сих пор ждет, что Гарри к ней вернется. И сам Гарри это прекрасно понимает. И его гнетет это чувство вины. Он даже в данной ситуации умудряется винить во всем одного себя, а я уже не знаю, как ему помочь. Гарри ни в чём не виноват. Он не заслуживает такого отношения к себе. Он человек, а не марионетка, которой можно крутить, как захочется. А Молли стоило десять раз подумать о последствиях, прежде чем там поступать. Или хотя бы продлевать действие зелья, раз уж на то пошло…
Иногда мне кажется, что самый лучший выход из ситуации — стереть всем память. Конечно не всю, а лишь определенные отрывки из жизни. Наверное, очень скоро, я так и сделаю. Надоело видеть, как все страдают и убивают себя. Пройти всем вместе через войну, и в итоге сидеть в дерьме и ныть, когда следует радоваться жизни — как же это бессмысленно и до боли глупо…
09.10.2012
772 Прочтений • [We are broken ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
