Серия Полуночник: Сила Хогвартса

Война. В-О-Й-Н-А. Пять простых букв, но поставь их в верном порядке, и они могут принести столько вреда. Война может проявить лучшее в людях, может проявить и худшее. Может заставить людей осознать, насколько драгоценна (и коротка) на самом деле жизнь, особенно если от них зависит исход этой войны. Война вынуждает детей взрослеть быстрее, сталкивая с ужасами и болью, от которых передёргивает и самых закалённых взрослых. Но война также заставляется некоторых увидеть, что даже малейший успех имеет свою цену.

Именно это чувствовал Гарри Джеймс Поттер. За свои пятнадцать лет он испытал больше ужаса, чем хотел бы помнить. Его родителей убил тёмный волшебник Волдеморт. Он выжил, но провёл следующие двенадцать лет у Дурслей, своих единственных живых родственников, по сути, в качестве их слуги. Годы же, проведённые в Хогвартсе, представляли собой смесь радости и боли. У него наконец появились друзья, но почти каждый год ему приходилось сражаться за свою жизнь. Он несколько раз встречался с Волдемортом, спас сестру своего лучшего друга от смерти, сразился с василиском, отогнал дементоров и спас своего крёстного, видел, как умер одноклассник, и столкнулся с продажным главой министерства, когда тот назначил учителя, чтобы попытаться заткнуть ему рот.

Однако не эти события толкнули Гарри Поттера за грань, вынудив покинуть мир, который он полюбил, несмотря на все испытания, которые он пережил за последние годы. Он мог справиться с этим и даже с большим, пока его семья была рядом, но этому было не суждено случиться. Гарри по-прежнему с неохотой вспоминал о той ночи, когда его похитили из Хогвартса и доставили в Отдел Тайн, где его ждали Пожиратели Смерти. Он снова и снова переживал те события в своих кошмарах. Члены Ордена Феникса (включая его опекунов Сириуса Блэка и Ремуса Люпина) под руководством директора Альбуса Дамблдора отправились за ним, чтобы спасти, но это стало лишь одной из многих ошибок. Гарри вновь столкнулся с Волдемортом, но в этот раз потерпел поражение и умер бы, если бы профессор Дамблдор ни пришёл ему на помощь. И даже того, что он смог удержать Волдеморта подальше от Отдела Тайн, оказалось недостаточно. Он потерял одного из тех людей, ради которых жил.

Он потерял Ремуса.

Очнувшись в Больничном крыле и увидев своего павшего в битве опекуна, Гарри наконец понял, какую угрозу он представляет для тех, кто ему дорог. Ремус был лишь первым из длинного списка людей, которые умерли бы лишь потому, что пытались бы защитить одного подростка, который, как магнит, притягивал неприятности. Той ночью, с помощью Хогвартса и Фоукса, он сбежал раньше, чем кто-либо понял, что он вообще очнулся. Гарри ушёл, чтобы спасти тех, кого любит, ушёл, зная, что делает себя мишенью Волдеморта. Фоукс наделил его магической защитой, но эта защита не спасла бы его от людей, которые знали, как выглядит мальчик-который-выжил, и могли узнать его.

Покинув волшебный мир почти месяц назад, Гарри взял себе новое имя: Джонатан Орион Эванс. Он понимал, что все будут искать “Гарри Джеймса Поттера” или даже “Джеймса Эванса”, поэтому решил использовать вторые имена своих опекунов и девичью фамилию мамы. К тому же, Гарри сумел купить цветные контактные линзы, и теперь его ярко-зелёные глаза приобрели тёмно-голубой оттенок. Ему не нравилось скрывать цвет своих глаз, так как они были единственной чертой, которую он унаследовал от своей мамы, но ничего не мог поделать — слишком уж приметной эта черта была. Все знали, что у Гарри Поттера зелёные глаза. Ещё он попытался как-то спрятать свои неуправляемые чёрные волосы и шрам-молнию. Теперь, выходя на улицу, он надевал кепку. А когда он был на работе, то носил больничную шапочку.

Ах да. Гарри работал санитаром в местной больнице. Вообще-то, это получилось совершенно случайно. Он только что прибыл в маггловский Лондон, когда его свойство притягивать неприятности взяло своё. Он стал свидетелем серьёзной аварии, в которой столкнулись пять машин. Гарри не стал медлить. Он бросился на помощь вместе с ещё несколькими людьми, один из которых оказался врачом из больницы, расположенной неподалёку. Гарри и этот врач работали бок о бок, пока не прибыла подмога. Высокий средних лет врач был впечатлён и после того, как последствия аварии были устранены, заговорил с Гарри, который представился Джонатоном.

Гарри признался, что он сирота, что его родителей убили, но заявил, что ему уже семнадцать, тогда как ему ещё не исполнилось и шестнадцати. Также он признался, что в последнее время часто попадал в неприятности и недавно потерял близкого человека. Доктор, Генри Рональдс, посочувствовал истории Гарри и решил ему помочь. Как оказалось, двести пятидесят фунтов — совсем немного. Парень не смог найти жилье, которое он мог бы позволить себе на эти деньги, и ему приходилось ночевать в больнице. Когда доктор Рональдс узнал об этом, то предложил ему пожить в гостевой комнате в его доме. Гарри вначале отказался, но после двух недель непрерывных уговоров пришлось принять предложение, чтобы успокоить переживающего доктора. Парень по-прежнему нередко ночевал в больнице, так как его частенько вызывали и вне дежурства, однако провести несколько часов вдали от больничного хаоса он всегда был рад.

Работа в больнице принесла Гарри множество сюрпризов. Через неделю после того, как он начал там работать, парень обнаружил, что, при должной концентрации, он мог смутно чувствовать эмоции других людей. Он ощущал не что-то определённое — лишь слабый проблеск того, что люди чувствовали в конкретный момент. Это очень помогало Гарри. Постепенно эта способность ещё больше развилась, хотя ощущения оставались слабыми, но этому Гарри был лишь рад. Не очень-то приятно чувствовать шквал чужих эмоций, когда пытаешься делать свою работу.

Но были и другие магические сюрпризы, которым Гарри уже был не так рад, как первому. Он как раз применял свои новые способности эмпата во время разговора с маленькой больной девочкой из детского отделения, когда внезапно его руки слабо засветились. Это продлилось всего мгновение, но после этого Гарри почувствовал ужасную слабость, в то время как девочка, напротив, впервые за долгое время почувствовала себя лучше. Она всё ещё была больна, но всё же совершила большой скачок на пути к выздоровлению. И вот этот слабый целительский дар было сложно использовать. Он работал не тогда, когда этого хотел Гарри, а словно когда сам этого хотел, заставляя парня подстраиваться под себя.

Целительский дар был полезен, когда срабатывал и когда не иссушал магические запасы Гарри, но всё равно граничил с риском. Пареню приходилось вести довольно обособленный образ жизни, так как он не мог рассказать окружающим людям, что способен исцелять людей. В течение двух последующих недель Гарри научился распознавать, когда его дар начинал работать, что давало ему небольшое предупреждение, хотя до полного контроля ему было ещё очень далеко. Он не знал, были ли его новые способности временным явлением или постоянным, но, поскольку у него больше не было никаких выбросов после той ночи в министерстве, Гарри предположил, что его магия наконец достигла зрелости, оформившись в эти способности. Он знал, что должен спросить кого-то об этом, но не знал, к кому обратиться. Весь волшебный мир считал, что он бросил их.

Единственной нитью, которая ещё связывала Гарри с магическим миром, был, как ни странно, Фоукс, феникс профессора Дамблдора. Птица обычно появлялась раз в неделю, чтобы проверить, как он, и занести последний номер “Ежедневного Пророка”, что помогало Гарри быть в курсе дел. Так он узнал, что министерство официально объявило о возвращении Волдеморта и что новым министром магии стал Руфус Скримджер. Также Гарри узнал, что той ночью были арестованы десять Пожирателей смерти, включая Питера Петтигрю, Барти Крауча-младшего, Люциуса Малфоя и одного из братьев Лейстрейндж (Гарри не помнил, какого именно). Всех их заключили в Азкабан, но кто знает, как долго они там пробудут, пока Волдеморт вновь не освободит их.

Ещё Гарри увидел в газете рекламу магазина “Ужастиков Умников Уизли”, расположившегося по адресу “Диагон-аллея, дом девяносто три”. Похоже, близнецы Уизли и в самом деле открыли магазин шуток, над разработкой продукции для которого они работали весь последний год. Также в газетах было множество заметок на тему безопасности в эти нелёгкие времена, соседствующих со статьями о нападениях Пожирателей Смерти, в результате которых погибло несколько человек, включая и члена Ордена Феникса Эмилию Вейнс. Удивительно, но ни в одной из статей не говорилось о его исчезновении, но, как догадался Гарри, это было сделано для того, чтобы об этом не узнал Волдеморт. К сожалению, именно для этого Гарри и сбежал.

Каждый раз, когда Фоукс навещал его, Гарри задавал ему два вопроса: “Как Сириус?” и “Как все остальные?”. И каждый раз он получал один и тот же ответ. Фоукс сочувственно смотрел на Гарри, а потом издавал печальную трель, словно говоря: “Они живы, но скучают по тебе”. И каждый раз ему требовалось всё его самообладание, чтобы не плюнуть на всё и не вернуться домой в поместье Блэков. Гарри не мог этого сделать. Не мог подвергнуть Сириуса риску разделить ту же судьбу, что постигла Ремуса.

Так что Гарри погрузился в рутину работы в госпитале, пытаясь овладеть своими новыми способностями, параллельно продолжая тренировки во всех возможных областях, которые не включали магию, поскольку он не был уверен, насколько сильной была защита Фоукса. Он даже не сомневался, что все ждали, когда он прибегнет к магии и тем самым сигнализирует им о своём местоположении. А учитывая то, что случилось как раз перед тем, как он убежал, Гарри догадывался, что очень многие хотели перекинуться с ним парой слов.

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы адаптироваться к новой жизни среди магглов. Он покинул мир магии и окунулся в мир технологии, с которым был практически незнаком. Его сослуживцы находили забавным то, что Гарри никогда раньше не пользовался компьютером или пейджером. К счастью, он быстро всему научился, ведь все пациенты больницы уже давно поняли, как хорошо он умеет общаться с людьми. Для Гарри было обычным делом в одну минуту находиться в детском отделении, а в следующую уже мчаться в отделение скорой помощи, где он занимался тем, что успокаивал кого-то. Хотя между семью и девятью вечера его было практически невозможно вытащить из детского отделения.

Дети быстро полюбили истории, которые рассказывал им на ночь Гарри, — истории о мире магии, в котором Рыцари Феникса сражались со злым волшебником Риддлом. Медсестры и врачи, работавшие в отделении, часто заглядывали в палаты и наблюдали за тем, как все дети, сколько бы лет им ни было, зачарованно слушали его. Большинство взрослых, услышав, в каких подробностях он описывает гоблинов, троллей, кентавров и драконов, приходили к выводу, что у Гарри очень богатое воображение, но помалкивали, ведь его истории доставляли детям радость.

Так бывало частенько, когда дело касалось Гарри. Доктор Роландс рассказал своим коллегам врачам кое-что о том, сколь трудной была гаррина жизнь, поэтому все просто приглядывали за юным “Орионом Эвансом” (имя Джон было довольно распространённым, поэтому все звали его “Орион” или, коротко, “Ори”). Они всегда были готовы помочь ему в случае чего, но Гарри обычно просто с головой погружался в работу. Работа в больнице помогала ему не думать о том, что творилось за её стенами. Помогала не думать о том, что он совсем недавно потерял отца.

Как обычно, разбудил его писк пейджера. Гарри был в комнате для персонала, пытаясь урвать пару часов сна, перед тем как снова заступать на дежурство. Открыв глаза, он несколько раз моргнул, чтобы вернуть ясность контактным линзам, и посмотрел на часы. Было почти шесть вечера. Схватив пейджер, Гарри чуть ли не застонал, когда увидел, что его вызывали в отделение скорой помощи. Поразительно, но он проспал два часа без кошмаров, хотя он всё же надеялся урвать ещё часок сна перед тем, как заступить на свою долгую ночную смену.

Сдерживая зевоту, Гарри заставил себя подняться, прикрепить пейджер к ремню своих больничных штанов и направиться в отделение скорой помощи. Это, возможно, было одним из важнейших достоинств его работы. Им выдавали форму. Все деньги, которые он зарабатывал, шли прямо на счёт, который доктор Роландс помог ему открыть в ближайшем банке, чтобы Гарри мог ими воспользоваться, когда понадобится. Сделать это было довольно трудно, так как у Гарри не было никакого удостоверения личности, но, к счастью, доктор Роландс знал кое-кого в банке и уладил этот вопрос.

Оказавшись в отделении скорой помощи, Гарри чуть ли не упал от нахлынувшей на него оглушительной волны страха и отчаяния. Быстро взяв себя в руки и оглядевшись по сторонам, он увидел, что вся зона ожидания была заполнена людьми, между которыми сломя голову носились врачи и медсёстры. Оправившись от шока, Гарри быстро подошёл к стойке приёмной, где его тут же взяла в оборот медсестра со светлыми волосами по имени Анна, которая была всего на пару лет его старше.

— Автобус столкнулся с грузовиком, Ори, — быстро сказала Анна. — Доктор Роландс хочет, чтобы ты помог ему. Он в восьмой смотровой.

Гарри кивнул и поспешил в названную комнату. Заглянув в маленькое окошко, он увидел внутри высокого врача с каштановыми волосами, тронутыми сединой, который разговаривал со светловолосой девочкой-подростком, сидевшей на смотровом столе. Также в комнате присутствовали ещё двое взрослых, которые сидели рядом со столом, — должно быть, родители девочки. Мать и дочь были точными копиями друг друга, разве что первая была на двадцать лет старше. У отца же были светло-каштановые волосы, и складывалось впечатление, что он долгое время занимался серьёзным физическим трудом. Родители были невредимы, а вот у дочери было несколько ссадин и царапин, а её правая лодыжка сильно опухла. Закрыв глаза, Гарри сосредоточился на людях в комнате и почувствовал их нервозность и страх, а также желание защитить родного человека. Он быстро отогнал эти чувства и постучал.

Дверь открыл улыбающийся доктор Роландс.

— Ори, — радостно сказал он, пропуская Гарри внутрь. — Спасибо, что пришёл так быстро. — Доктор Роландс закрыл за ним дверь и снова повернулся к родителям. — Джульетта Свенсон, мистер и миссис Свенсон, это Орион Эванс. Сегодня он будет помогать мне. Клянусь, мы сним не потеряли ещё ни одного пациента.

Гарри посмотрел на доктора Роландса, приподняв брови. Порой парень просто не понимал его странное чувство юмора.

— Вы очень странный, — серьёзным тоном сказал Гарри. — Вы же знаете это, да, доктор?

Доктор Роландс посмотрел на него и улыбнулся.

— Я не странный, Орион, — сказал он таким тоном, словно мягко напоминал Гарри о чём-то, что они уже обсуждали раньше. — Я уникальный. Так, почему бы тебе не заняться Джульеттой, а я пока пойду поищу её рентгеновские снимки.

Гарри кивнул и подошёл к смотровому столу, а доктор Роландс вышел из комнаты. Парень немного изменил положение стола, на котором сидела Джульетта, чтобы ей было немного удобнее, зная, что семейство Свенсонов следит за каждым его движением. Он чувствовал, что их любопытство берёт верх над другими эмоциями. Посмотрев на них, Гарри выдавил терпеливую улыбку и сказал:

— Вы можете задать свои вопросы. Я не против.

— Как вы узнали? — удивлённо спросила миссис Свенсон.

Гарри пожал плечами.

— Потому что они у всех бывают, — просто ответил он. — Их становится больше, когда меня зовут сюда вниз. Наверху же все обычно приходят к мысли, что я волонтёр. Но я не врач — просто санитар. Доктор Роландс часто просит меня о помощи, потому что я единственный здесь, кто выносит его странное чувство юмора.

— Без обид, но на вид вы маловаты даже для санитара, — сказал мистер Свенсон со скепсисом. — Я бы не дал вам больше шестнадцати.

Гарри улыбнулся про себя. По крайней мере, он наконец стал выглядеть на свой возраст. Годами все думали, что он выглядит года на два младше, чем было на самом деле, пока в прошлом году его не настиг долгожданный скачок роста. Парень наконец достиг среднего роста для своей возрастной группы, а мускулы, которые появились в результате тренировок за последние пару лет, не оставили никаких напоминаний о тощем маленьком ребёнке, который жил в доме своих тети и дяди в чулане под лестницей.

— Вообще-то, мне семнадцать, — не моргнув глазом соврал Гарри, пододвигая стул и садясь на него. — Мне говорили, что, когда мне стукнет тридцать, я буду даже рад, что выгляжу моложе своего возраста.

Миссис Свенсон сочувственно улыбнулась.

— Но сейчас это наверняка вас очень раздражает, — сказала она. — Итак, Орион... это довольно необычное имя. Ваши родители, должно быть, очень любили астрономию.

Гарри неопределённо пожал плечами.

— Орион — это моё второе имя, — ответил он. — Так-то меня зовут Джоном. Но в этой больнице работает слишком много Джонов, поэтому все взяли за привычку звать меня Орионом.

Краем глаза Гарри заметил, что Джульетта отчаянно пыталась не смотреть в его сторону. Он подмигнул ей и увидел, как девочка покраснела и быстро отвернулась.

Миссис Свенсон заметила это и засмеялась.

— Орион, пожалуйста, простите нашу дочь, — сказала женщина. — Она у нас немного стеснительная.

Дверь открылась, и вошёл доктор Роландс, несся рентгеновские снимки. Быстро выяснилось, что у Джульетты был обычный вывих. Гарри помог доктору Роландсу перевязать повреждённую лодыжку, а затем сходил за креслом-коляской, пока доктор Роландс давал Свенсонам последние указания, прежде чем отпустить их. Когда Гарри вернулся, он осторожно перенёс Джульетту в кресло, чем рассмешил её родителей, которые заметили, как она при этом покраснела. А затем они увезли её.

Гарри помогал доктору Роландсу с другими пострадавшими вплоть до семи часов, после чего был вынужден уйти, чтобы совершить свой ежевечерний визит в детское отделение. Он быстро проскочил три лестничных пролёта, а потом пробежал по коридору до места назначения. Проскользнув в палату, Гарри услышал, как дети радостно загалдели. Он занял своё обычное место в центре и терпеливо подождал, пока все успокоятся, что, как ни странно, случилось довольно быстро.

Оглядевшись по сторонам, Гарри заметил, что в палате было несколько родителей, сидевших в стороне с улыбками на лицах. В этом не было ничего необычного, так как дети частенько рассказывали своим мамам и папам об историях Ори. Кашлянув, Гарри вновь обратил всё своё внимание к детям.

— Так на чём мы остановились? — с любопытством спросил он.

— Ты сегодня хотел рассказать нам о заколдованном озере, Ори, — радостно ответил маленький шестилетний мальчик.

— Ах да, припоминаю, — кивнув, ответил Гарри. — Спасибо, Дэвид. Заколдованное озеро расположено перед замком и таит в себе множество секретов, которые известны лишь тем, кому хватило храбрости заглянуть в его тёмные глубины. Все знают, что в нём живёт огромный кальмар, который любит погреться на солнышке, а порой даже играет, ловя камни, которые люди бросают с берега. Также все знают о гриндилоу и о том, что лучше держаться от них подальше.

— А кто такие гриндилоу, Ори? — спросил девятилетний мальчик с короткими чёрными волосами.

Гарри повернулся к нему и улыбнулся.

— Гриндилоу, Джек, это очень маленькие водяные создания, — сказал он шёпотом, и все дети радостно подались вперёд, словно он рассказывал им какую-то очень важную тайну. — Они очень маленькие по сравнению с людьми, но не дайте их размеру обмануть вас. — Гарри медленно подошёл к Джеку и осторожно обхватил пальцами его запястья. — Они очень злые и атакуют любого, кто заплывает в их воды, своими длинными и сильными щупальцами. — Джек ахнул, и Гарри отпустил его и повернулся к остальным. — Если вы когда-нибудь соберётесь наведаться к ним, то не забудьте взять рыбу. Её они точно любят больше людей.

Послышались вздохи облегчения и смешки некоторых родителей.

— Но, как я сказал, о них знают все, — продолжил Гарри, двинувшись обратно в центр помещения и жестом призывая всех к тишине. — О чём никто не знает и даже не смеет предположить, так это о тайной деревне на самом дне озера, в самом его глубоком месте. У жителей этой деревни собственный язык, который над поверхностью воды никто не понимает. Если они разговаривают с людьми над водой, то звуки их языка походят на скрежет, от которого ваша голова быстро начинает раскалываться. — Гарри задумался на мгновение, а потом поднял руку и опустил её вниз, словно проводя по невидимой стене. — Представьте себе, как ногти скребут по школьной доске. — Многие вздрогнули от такого описания. — Однако под водой их голоса приобретают мелодичность, недоступную обычным людям. У них серая кожа и длинные спутанные тёмно-зелёные волосы. Глаза у них жёлтые и никогда не закрываются. Это воители воды, благородные создания, прекрасные пловцы с сильными серебристыми хвостами...

— Русалочки! — взвизгнула от возбуждения пятилетняя девочка с рыжими волосами.

Гарри повернулся к маленькой девочке и улыбнулся.

— Русалочий народ, Эмма, — мягко поправил он. — Вы все хотите про них послушать?

Когда все кивнули, Гарри продолжил свой рассказ о русалочьем народе и загадках хогвартского озера. Конечно, он никогда не называл имя “замка у озера” или настоящей причины, по которой тот там стоял, так как это бы вызвало массу проблем, узнай министерство когда-нибудь об этих детях, которые даже не подозревали о том, что “выдуманный мир” Гарри существовал на самом деле. Ещё он чувствовал, что каждый вечер на два часа эти дети переставали думать о своих болезнях, и был рад, что хоть так помогал им преодолеть это трудное для них время.

Когда его рассказ подошёл к концу, Гарри помог уложить детей, а потом покинул отделение. Дети улыбались, засыпая. Видя их в этих кроватях, Гарри вспоминал о бесчисленном количестве раз, когда он сам попадал в Больничное крыло Хогвартса. Он вспоминал, как просыпался и видел Сириуса и Ремуса, которые ждали его пробуждения. Они всегда его ждали. Они так много для меня сделали, а я так и не смог их отблагодарить за это.

Шагая назад в отделение скорой помощи, Гарри отчаянно пытался сдержать подступившие вдруг слезы. Он знал, что никогда не сможет смириться со смертью Ремуса, пока остаётся здесь, но утешал себя тем, что это работа была лишь временным решением. Всё в его жизни было временно. Ведь если он останется на одном месте слишком долго, то сделает всех вокруг мишенью. А он поставил себе цель больше не подвергать никого риску лишь потому, что Волдеморт помешался на нём. Если смотреть на картину в целом, то его жизнь не имела такого уж большого значения.

В конце концов, его жизнь была предопределена ещё до его рождения.

Шагая по пустым в эти утренние часы коридорам больницы, Гарри пытался сосредоточиться на настоящем, но его мысли то и дело всё равно обращались к прошлому. Парень не мог не думать о том дне, когда начал чувствовать эмоции других людей. Он как раз был на дежурстве, помогал пациенту из отделения интенсивной терапии, когда внезапно почувствовал слабые волны боли и недоумения. Сначала это напугало его и повергло в замешательство. Были ли это эмоции Волдеморта? Он уже давно не чувствовал ничего со стороны Тёмного Лорда, да даже когда чувствовал, это было совершенно не похоже на то, что он ощущал в данный момент. Чувства Волдеморта всегда подавляли своей силой. Эти же эмоции больше походили на лёгкий ветерок, обдувавший его со всех сторон.

Испугавшись, Гарри принялся оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать источник слабых эмоций, пока наконец не нашёл в соседней палате пожилого человека, подсоединённого к многочисленным аппаратам. Взгляд старика был полон боли, и он тихо постанывал. Гарри не стал тратить времени и сразу же побежал за помощью. Как оказалось, эффект успокаивающих и болеутоляющих препаратов этого пациента закончился, из-за чего он очнулся слишком рано. Пациенту снова дали успокоительное, после чего Гарри перестал чувствовать слабые эмоции. Долгое время парень ничего не “чувствовал”, пока вечером того же дня не добрался до детского отделения. В этот раз это продлилось всего мгновение, но и этого ему хватило, чтобы понять, что в первый раз всё произошло не случайно.

Поначалу ему было сложно разобраться с этой странной способностью, особенно учитывая, что он никому не мог о ней рассказать. Да и что бы он сказал окружающим? Люди в больнице не верили в магию, что уж говорить о способности чувствовать чужие эмоции. Так что ему пришлось со всем разбираться самому, и это при том, что его собственные эмоции всё ещё доставляли ему немало проблем. Волны горя и боли других людей приводили к тому, что его собственные чувства по отношению к опекунам, друзьям и всему остальному, через что он прошёл, те чувства, которые он так старался похоронить, выплывали наружу.

Порой ему даже казалось, что его новоявленная способность насмехалась над ним, наказывая за то, что он вот так сбежал ото всех. Он всегда чувствовал только негативные эмоции, с другой стороны, мало кто будет рад своему пребыванию в больнице. Со временем Гарри всё же сумел выстроить барьер между своими и чужими эмоциями, хоть ему и потребовалось для этого огромное количество терпения и все его навыки окклюменции. Иногда барьер всё же давал слабину, но только тогда, когда парень был очень уставшим.

По правде сказать, Гарри не был так уж удивлен своей эмпатии. За последние пару лет было несколько примеров, когда Гарри мог чувствовать подобные вещи. Особенно ярко это проявлялось во время уроков Ухода за Магическими Существами. И это не говоря уже о его эмоциональных выбросах, когда он сильно злился. Так или иначе, всё это вылилось в то, во что вылилось, хотя подобное изменение вызывало у парня некоторую досаду. Сильные выбросы, хоть и были временами болезненны, помогали ему в сражениях против Волдеморта и Пожирателей Смерти. Теперь подобная роскошь была ему недоступна. Сейчас он мог полагаться лишь на собственные силы.

Гарри было сложно понять, радует его это или пугает. Конечно, прошёл всего месяц, и он не мог ещё с полной уверенностью утверждать, что у него больше никогда не будет выбросов, но всё же — и парень не мог не признать это — он впервые за долгое время по-настоящему пребывал в согласии с самим собой. Была некоторая ирония в том, что он пришёл в согласие со своей магической стороной посреди маггловского Лондона (в месте, которое никогда не видело эту его сторону), но, возможно, оно было и к лучшему. В прошлом Гарри уже совершал эту ошибку — открывал людям, что он не совсем нормален. И люди считали его злым лишь потому, что он умел говорить со змеями. Что же будет, когда они обнаружат, что он умеет делать теперь?..

Гарри вздохнул и ссутулился. Он знал, что не стоит задумываться о том, чего никогда не будет. Вернувшись назад, он вновь подвергнет всех опасности. Проигрывая в памяти дни, предшествовавшие его побегу, Гарри спрашивал себя, а был ли он вообще в своём уме, раз послушался голоса своего якобы отца. Он не знал, что подтолкнуло его поверить его предупреждениям. Он просто чувствовал, что у него не было иного выбора.

После той ночи гаррина голова хранила удивительное молчание. Он не слышал ничего от своего “отца”, а его связь с Волдемортом, похоже, прекратила своё существование, хотя жаловаться по этому поводу он вовсе не собирался. Он просто хотел узнать, выдумал ли он всё это или нет. Или, если говорить другими словами, сошёл ли я окончательно с ума.

Гарри уже и не мог вспомнить, сколько писем он написал Сириусу и профессору Дамблдору, объясняя, что произошло той ночью, но в последний момент выбрасывая их. Он просто не мог заставить себя признаться кому-либо, что он принял столь важное решение, основываясь лишь на подсказках голоса из своей головы, и неважно, насколько правым голос казался в тот момент. Едва Гарри обнаружил, что один из его опекунов умер, как кто-то тут же нашептал ему, что другой тоже умрёт, если он останется. Он сделал то, что чувствовал необходимым сделать.

— Эй, Ори!

Очнувшись от своих мыслей, Гари быстро обернулся и увидел своего коллегу-санитара Джей-Джея, бегущего в его сторону. Джей-Джей был одним из многих Джонатонов, работавших в больнице. Он был на пару лет старше Гарри и на несколько сантиметров выше его. Светло-каштановые волосы парня были чуть длиннее с одной стороны и обычно закрывали его голубовато-зелёные глаза. Джей-Джей был, возможно, одним из самых общительных людей, которые только встречались Гарри. Все очень удивились, когда Джей-Джей взял парня под своё крыло, чтобы всё ему объяснить, ведь они были совершенно разными по характеру. В тех случаях, когда Джей-Джей любил устраивать сцену, Гарри, наоборот, предпочитал оставаться в тени. Но, возможно, именно поэтому они так хорошо и ладили друг с другом. Гарри не пытался конкурировать с Джей-Джеем, а тот, в свою очередь, перетягивал на себя всё внимание, которое Гарри так не любил.

— Удивительно, ты и работаешь в ночную смену, — сказал Гарри, улыбнувшись. — Разве в это время ты обычно не зависаешь в каком-нибудь пабе?

Джей-Джей обиженно уставился на него.

— Орион, почему ты всегда думаешь обо мне так плохо? — спросил он. — Я никогда не сижу в пабе в... — он посмотрел на часы, — четыре часа утра. Моя смена обычно начинается в шесть, а мне для нормального функционирования требуется хотя бы три часа сна. Не все тут, знаешь ли, страдают бессонницей, как ты.

— У меня нет бессонницы, — обиженно ответил Гарри.

Джей-Джей кивнул и потрепал его по плечу.

— Конечно, малыш, — сказал он, явно ни на йоту не поверив Гарри. — Просто чтобы ты знал, доктор Роландс ищет тебя... опять... Хотел бы я, чтобы ты рассказал мне, что ты с ним сотворил. Раньше этот малый вёл себя с нами, как тот ещё мерзавец, особенно со мной. А теперь он ведёт себя, как обеспокоенный папаша. — Гарри напрягся, услышав это сравнение, но Джей-Джей, похоже, этого не заметил. — Не то чтобы я жалуюсь... Просто любопытно.

Гарри неопределённо пожал плечами.

— Да ничего я не делал, — настоял он. — Он хотел мне помочь, и я принял его предложение. Может, он просто благодарен, что ты помог мне тут освоиться и ему не пришлось делать это самому. — Это не было ложью. Гарри знал, что доктор Роландс ценил то, что другие санитары приглядывали за ним, особенно в первые его недели работы здесь. Когда парень только начал работать, он был очень сдержан в общении со всеми, кроме, разве что, пациентов больницы. Со временем Гарри чуть раскрепостился, хотя всё ещё поддерживал дистанцию между собой и всеми остальными. Он не искал друзей. Друзьям он приносил лишь боль.

Джей-Джей на мгновение уставился на него со скепсисом.

— Ладно, можешь мне не говорить, — сказал он, пожимая плечами. — Но больше не жди от меня помощи. Я удостоил тебя привилегии учиться на моём опыте, и вот как ты мне отплатил. — Джей-Джей резко вздохнул, отворачиваясь, словно готов был вот-вот расплакаться и не хотел, чтобы Гарри увидел это.

Гарри закатил глаза и сокрушённо покачал головой. Джей-Джей сделает что угодно, чтобы рассмешить кого-нибудь, но, к сожалению, в данный момент Гарри был не расположен смеяться. Ну а кто бы был, в четыре-то утра?

— Тебе не кажется, что ты слегка драматизируешь? — спросил он, скрещивая руки на груди.

Джей-Джей бросил на Гарри хмурый взгляд.

— Ты такой скучный, Орион, — сказал он, а затем слегка подтолкнул Гарри в сторону лифта. — Пошли, давай найдём доброго доктора, а потом уже будем решать, как убить оставшееся время дежурства. — Дойдя до лифта, Джей-Джей нажал кнопку “вниз”. — Тебе явно не помешает слегка развеяться, и безотлагательно. Думаю, мне необходимо немедленно назначить тебе парочку коридорных игр.

Гарри предпочёл промолчать, устало потерев глаза. Джей-Джею всегда нравилось говорить на “врачебном языке”, когда дело доходило до проделок. Большинство санитаров находило забавным количество недугов, которые Джей-Джей мог излечить “коридорными играми”. В утренние часы работа в больнице была крайне скучной. Посетителей не было, а большинство пациентов спало. Как узнал Гарри, Джей-Джей изобрёл “коридорные игры” в отчаянной попытке убить время. Порой это могло быть нечто глупое, например, когда они брали подносы из-под еды и пытались выяснить, кто проскользит дальше по недавно намытым полам, или когда они устраивали гонки по коридорам на инвалидных колясках.

Двери лифта открылись. Гарри зашёл внутрь вслед за Джей-Джеем и прислонился к стенке, закрыв глаза. Он заранее знал, что скажет доктор Роландс. Прошло уже три дня с тех пор, как он последний раз уходил из больницы, а значит, и три дня с тех пор, как он в последний раз спал в нормальной кровати. Когда в восемь часов его дежурство закончится, ему прикажут отправляться в дом Роландсов и отдыхать вплоть до вечерней смены. Что ж, так, по крайней мере, я никому не помешаю своими кошмарами.

Пока лифт спускался, Гарри снова погрузился в свои мысли о прошедшем месяце вдали от волшебного мира. Он ещё помнил панику, охватившую его, когда у него проявился целительский дар. Некоторое время он даже думал, что никогда больше не сможет прикоснуться ни к одному живому существу, не опустошив при этом свои резервы. Но это не помешало другим касаться его. И Гарри быстро понял, что ему стоит беспокоиться лишь о своих ладонях. В этом было рациональное зерно, ведь годами его магия проходила через них в палочку.

После ещё нескольких “случаев исцеления” Гарри научился чувствовать, как нечто, что, как он предположил, было магией, устремлялось к его ладоням, а мгновения спустя они начинали слабо светиться. Обычно это случалось во время его разговоров с пациентами об их болезнях. Гарри мог лишь предположить, что причина срабатывания его способности в том, что он испытывал сочувствие к этим людям, — как-то так, в общем. Этому не было никакого научного обоснования, а сам он не слишком горел желанием проверять свою теорию на всех пациентах больницы, поэтому пока успокоился на имевшемся объяснении.

Звук открывающихся дверей вырвал Гарри из задумчивости. Он посмотрел на Джей-Джея, проигнорировав его обеспокоенный взгляд, и жестом показал ему идти вперёд. В последнее время он слишком часто ловил на себе подобные взгляды... ну, вообще-то, он получал их постоянно. Просто теперь люди стали делать это чаще. Гарри вышел вслед за Джей-Джеем из лифта, заметив, что они направлялись в сторону кабинетов. Должно быть, доктор Роландс наконец-то решил заняться бумажной работой.

Джей-Джей остановился перед четвёртой дверью справа и, постучав, открыл её.

— Я нашёл его, он шатался по отделению интенсивной терапии, — сказал он, входя внутрь, и Гарри последовал за ним.

Доктор Роландс сидел за своим столом, заваленным бумагами. Он смерил Гарри долгим взглядом, а потом повернулся к Джей-Джею.

— Спасибо, Джей-Джей, — сказал доктор, вставая. — Ты можешь вернуться к своим обязанностям. — Джей-Джей кивнул и, не сказав больше ни слова, вышел, закрыв за собой дверь. Доктор Роландс медленно обошёл вокруг своего стола и остановился перед Гарри, а потом вздохнул. — Прости меня за мою прямолинейность, Орион, но выглядишь ты измотанным. Когда ты в последний раз нормально спал?

Гарри отвернулся, пожимая плечами. Сказать по правде, ему не удавалось нормально выспаться с тех пор, как он сбежал из Хогвартса, но он не собирался кому-либо рассказывать о причинах этого. Гарри уже приходилось переживать фазу кошмаров в прошлом году поле того, как умер Седрик Диггори. Хотя тогда справиться с этим ему помогли Сириус и Ремус. Они понимали, что Гарри чувствовал себя виноватым, и помогли ему понять, что он сделал всё, что мог, чтобы спасти Седрика.

Но сделал ли он всё, что мог, для Ремуса? Гарри никогда не будет до конца уверен в этом. Тогда он думал, что поступает так, чтобы избавить Сириуса и Ремуса от гнева Волдеморта. Тогда он считал, что Ремус выживет, несмотря на раны, нанесённые ему серебряной рукой Питера Петтигрю.

Из мыслей Гарри вырвал голос доктора Роландса.

— Присаживайся, Орион, — тихо сказал он и подождал, пока Гарри послушается. — Я подозреваю, ты знаешь, зачем Джей-Джей привёл тебя сюда. — Гарри кивнул. — Орион... Джон, я знаю, что ты всё ещё чувствуешь, что обременяешь меня, но, могу тебя заверить, это совсем не так. Мне нравится твоя компания. Ты хороший мальчик, и все здесь знают об этом. С тех пор как ты начал тут работать, ты стал чем-то вроде божьего дара. Ты помогаешь стольким людям. Почему ты чувствуешь, что не заслуживаешь того же в ответ?

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но внезапно его шрам обожгло слабой жалящей болью. Тут же забыв о разговоре, он закрыл глаза и опустил голову, быстро проделывая все необходимые шаги для очищения сознания. Но боль просто не желала проходить. Она была не такой уж и сильной, но всё же сильнее, чем что-либо, что он чувствовал в последнее время. Он почувствовал слабые прикосновения злости и раздражения и сразу же направил все свои усилия, чтобы прогнать их. Не сейчас! Почему я чувствую его именно сейчас?

Эмоции постепенно пропали, но боль осталась. Только тогда Гарри понял, что на его спине лежит рука. В его сознание то и дело пробивались волны беспокойства. Он открыл глаза, поднимая голову, и увидел, что доктор Роландс обеспокоенно смотрит на него. Пытаясь вытолкнуть Волдеморта, Гарри совершенно забыл о том, что не один. Забыл, что он в комнате не с кем-то там, а с доктором-магглом.

— Что такое, Орион? — спросил доктор Роландс в своей “докторской манере”. Он тут же посмотрел в глаза Гарри, положив руку на лоб парню. — Да ты горишь! Почему ты не сказал мне, что плохо себя чувствуешь? Какие у тебя симптомы? Что-нибудь болит? Голова кружится? Тошнит? Как давно это у тебя?

Гарри раздражённо отмахнулся от руки доктора. Он не мог допустить, чтобы его головные боли от шрама стали темой исследования врачей маггловской больницы.

— Я в порядке, сэр, — твёрдо ответил он. — Просто небольшая головная боль. Не стоит беспокоиться.

Доктор Роландс покачал головой, направившись обратно к своему столу, открыл один из ящиков и достал оттуда свои ключи.

— Я забираю тебя домой, — тоном, не терпящим возражений, сказал он. — Тебе нужен, по крайней мере, день отдыха. У тебя температура и сильная усталость. — Гарри попытался было возразить, но доктор Роландс одним взглядом заставил его утихнуть. — Уверен, Джей-Джей прикроет тебя, или, если тебе так уж хочется остаться до конца своего дежурства, мне придётся провести над тобой все возможные тесты.

Гарри скривился и отвернулся. Он знал, что доктор Роландс выполнит свою угрозу, просто чтобы не отступать от своих слов. Упрямство этого человека могло посоперничать с упрямством любого другого человека, которого Гарри довелось узнать за свою жизнь. В каком-то плане доктор Роландс напоминал ему мадам Помфри, хогвартскую медсестру, которую за прошедшие годы парень узнал довольно хорошо. Эта мысль заставила Гарри задуматься, а не было ли упрямство необходимым условием для того, чтобы стать врачом или целителем.

Доктор Роландс двинулся в сторону двери и открыл её, после чего обернулся и жестом показал Гарри выходить первым. Вздохнув, парень поднялся и вышел из кабинета. Он не удивился, увидев, что Джей-Джей ждёт его. Не стоило и сомневаться, что он действительно намеревался затеять “коридорные игры”. Доктор Роландс закрыл дверь за собой и положил руку Гарри на плечо, остановив взгляд на Джей-Джее.

— Пожалуйста, уведоми своего руководителя, что Ориону пришлось уйти из-за того, что он плохо себя чувствует, — профессиональным тоном сказал доктор Ролнадс.

Джей-Джей обеспокоенно посмотрел на Гарри, а затем снова на доктора Роландса и наконец кивнул.

— Будет сделано, доктор. — сказал он.

Доктор Роладнс повёл Гарри в сторону лифта и нажал кнопку со стрелкой вниз. Гарри потребовалось всё его самообладание, чтобы не отодвинуться от него. Из-за замечания Джей-Джея о том, что доктор Роладнс ведёт себя, как обеспокоенный папаша, он чувствовал себя крайне некомфортно. Гарри не хотел, чтобы кто-то ещё занимал роль отца в его жизни, но знал, что Джей-Джей был прав. Доктор Роландс изменился. Он стал заботиться о подростке, которого взял к себе. Это придётся изменить.

Поездка до дома доктора Роландса прошла тихо. Шрам всё ещё побаливал, и Гарри прижался лбом к холодному стеклу окна. Он всё ещё был одет в больничную форму, так как доктор Роландс настоял на том, чтобы они уехали немедленно, зная, что иначе Гарри попытается найти способ сбежать от него. Солнце ещё не взошло, из-за чего спать хотелось только сильнее. Закрыв глаза, Гарри позволил своим мыслям течь свободно и был удивлен тому, как быстро ему удалось расслабиться. Возможно, он устал чуть больше, чем думал.

Машина остановилась, и Гарри вынырнул из забытья, тут же заметив, что они добрались до дома доктора Роландса. Это был скромный дом с тремя спальнями, сильно напоминавший Гарри о доме его дяди и тети в Суррее. Однако между ними всё же было одно большое отличие: в доме доктора Роландса ему были рады. Здесь с ним не обращались, как с уродом или рабом. Возможно, ещё и поэтому он чувствовал, что что-то не так. Из-за Волдеморта всё пошло наперекосяк. Сейчас я должен был бы сидеть дома с Сириусом и Ремусом и дожидаться результатов СОВА.

Проследовав в дом за доктором Роландсом, Гарри закрыл глаза и сосредоточился на витавших вокруг эмоциях. Не почувствовав ничего странного поблизости, он облегчённо вздохнул, только тогда поняв, что вообще задерживал дыхание. Неподалеку ощущалось чувство усталости, но парень понял, что оно исходило от соседей, которые уговаривали себя подняться с кроватей. Почувствовав, что вмешивается в чужую жизнь, Гарри быстро оттолкнул прочь эти эмоции и поднялся по лестнице в гостевую комнату, которую занимал. Он отказывался называть её своей комнатой. Его комната была в особняке Блэков, и домом его тоже был особняк Блэков.

Ни о чём не думая, Гарри вошёл в гостевую комнату и, проделав обычные процедуры, забрался в кровать. Едва его голова коснулась подушки, он почувствовал, что проваливается в сон. Он будет беспокоиться обо всём через пару часов, на свежую голову. Парень не собирался принимать необдуманные решения. Если он вновь позволит себе это, его точно убьют. Или, хуже того, исключат, как сказала бы Гермиона.

Провалившись в темноту, Гарри и не заметил, как пара заботливых рук поправила его одеяло и проверила, нет ли у него симптомов болезни. А если бы и заметил, то тут же настоял, что с ним всё в порядке, и посоветовал бы доктору Роландсу возвращаться на работу. Он понимал, что с его стороны было жестоко проявлять подобную холодность к кому-то, кто дал ему так много, но знал, что так было нужно. Гарри не мог позволить себе привязаться к кому-либо. Боль, которая приходила вместе с привязанностью, была слишком сильна, чтобы справиться с нею.

* * *

Яркий солнечный свет и прикосновение перьев к лицу вырвали Гарри из сонного забытья. Открыв глаза, он невольно улыбнулся, заметив прямо перед собой комок ярко красных перьев, перекрывающих ему обзор. Похоже, не он один тут пытался наверстать все упущенные часы сна. С той самой ночи, когда Фоукс помог Гарри сбежать из волшебного мира, феникс завёл привычку появляться, пока парень спал, и дожидаться его пробуждения. То, сколько времени птица проводила с ним, беспокоило Гарри — в конце концов, Дамблдор не мог не заметить, как часто его феникс пропадает на несколько часов.

Перевернувшись на бок, Гарри ласково погладил мягкие перья птицы и улыбнулся, услышав довольное курлыканье феникса. Как мало нужно Фоуксу для счастья. Прямо как Хедвиг. Не проходило и дня, чтобы Гарри, наряду с мыслями о “семье”, оставленной в волшебном мире, не переживал о своей сове, Хедвиг, надеясь, что с ней всё в порядке. Он удивился, что за прошедший месяц ни разу её не видел, но тут же решил, что так, возможно, даже лучше. Ведь все знают, что у Гарри Поттера белая сова. Её слишком легко отследить.

Фоукс наконец поднял голову и посмотрел на Гарри, который улыбнулся птице и потянулся за очками. Надев их, он несколько раз моргнул, пока всё не пришло в фокус, и тут же заметил сочувственный взгляд Фоукса. Гарри вздохнул и сел, снова погладив феникса. Посмотрев на часы, стоявшие на прикроватном столике, парень с трудом поверил, что уже перевалило за полдень. Он проспал дольше, чем планировал.

Снова посмотрев на Фоукса, Гарри пустился в обычную рутину, сопровождавшую визиты феникса.

— Как Сириус? — тихо спросил он.

Феникс издал тихую печальную трель, как бы говоря: “он по-прежнему скучает”. Гарри кивнул и опустил взгляд.

— Как остальные?

Вместо ответа Фоукс подтолкнул к парню свёрнутый выпуск “Ежедневного пророка”. Тот намёк понял и, развернув номер, взглянул на первую страницу, едва сдержав шок при виде заголовка и фотографии Тёмной Метки под ним.

ТРИДЦАТЬ ТРИ МАГГЛА МЕРТВЫ!

ВЫ-ЗНАЕТЕ-КТО БЫЛ ЗАМЕЧЕН В МАГГЛОВСКОМ ЛОНДОНЕ!

Сегодня в четыре часа утра Авроры и сотрудники Отдела Магического Правопорядка были подняты по тревоге в связи с тем, что Вы-Знаете-Кто официально заявил о себе. Очевидцы утверждают, что Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть лично возглавил нападение на маггловский район Лондона, в результате которого были убиты тридцать три маггла и ранены ещё двенадцать. Вы-Знаете-Кто и его приспешники, казалось, переходили от дома к дому в поисках чего-то или кого-то.

— Он определённо искал кого-то, — сообщил один из очевидцев. — Он велел своим приспешникам “найти его” и жутко разозлился, когда те никого не обнаружили.

Учитывая ненависть Вы-Знаете-Кого по отношению к магглам, многие считают, что он искал ведьму или волшебника, живущего в этом районе. Министерство быстро запросило данные обо всех ведьмах и волшебниках, проживающих неподалёку или непосредственно в зоне атаки, чтобы уведомить Отдел Магического Правопорядка об их возможном переселении в более безопасные районы.

“Пока мы не определили, кого искал Вы-Знаете-Кто, мы должны постараться защитить тех, кто может попасть под перекрёстный огонь, — заявил министр Скримджер. — Мы понимаем, что многим это может доставить неудобство, но надеемся, что мы сможем быстро найти того, кто так был нужен Вы-Знаете-Кому”.

Это первая атака с тех пор, как в Отделе Тайн министерства Вы-Знаете-Кто потерял десять своих приспешников, включая Питера Петтигрю, Люциуса Малфоя и Барти Крауча-младшего (которого много лет все считали погибшим в стенах Азкабана). Было ли целью этого нападения напугать волшебное сообщество или же за действиями Вы-Знаете-Кто кроется нечто большее? На самом ли деле в маггловском Лондоне есть кто-то, из-за кого Вы-Знаете-Кто готов обыскать каждый дом?

Гарри вздохнул, отложив газету. Он должен был понять, что Волдеморт замышлял нечто подобное, когда его шрам начал болеть. При мысли о действиях Волдеморта живот у Гарри скрутило. Конечно, существовала вероятность, что тёмный волшебник искал кого-то другого, но, если брать в расчёт историю его предыдущих действий, вероятность эта была крайне мала. Было очевидно, что Волдеморт выяснил, что Гарри Поттер более не был под защитой Альбуса Дамблдора и в данный момент прятался в маггловском Лондоне. Вопрос был только в том, что делать с этой информацией. Гарри не был готов к новой встрече с врагом, но разве мог он просто так сидеть, позволяя ему продолжать убивать невинных людей?

Нет. Если работа в больнице чему и научила Гарри, так это тому, что каждая жизнь представляла собой ценность и стоила того, чтобы за неё сражаться, какими бы тщетными ни казались попытки это сделать. Неважно, был ли человек волшебником, ведьмой, сквибом или магглом. Нет никакой разницы. Жизнь — это жизнь. Магглы ничем не отличались от ведьм и волшебников. Они также пытались пережить день. Гарри чуть не фыркнул. Похоже, все его попытки оставаться безразличным летели коту под хвост — ему стало настолько не всё равно, насколько он даже и подумать раньше не мог.

Почувствовав слабые волны сочувствия, Гарри вновь посмотрел на Фоукса. Красно-золотая птица издала тихую ободряющую трель. Гарри позволил себе улыбнуться, ласково погладив феникса по голове.

— Кажется, наше время вышло, Фоукс, — тихо сказал он. — На этот раз мы уже не можем убежать. Поступив так, мы лишь подвергнем ещё большее количество людей опасности. Но и здесь я тоже не могу остаться. — Фоукс издал ещё одну сочувственную трель. — Если Волдеморт ищет меня, тогда мне нужно показаться где-то, помимо маггловского Лондона. Хотел бы я, чтобы нам всё было известно наверняка.

Фоукс перелетел на подоконник. Откинув одеяло, Гарри с любопытством последовал за ним к окну и выглянул наружу. Он не увидел там ничего необычного. На той стороне улицы миссис Дженсен работала в своём саду, а по дороге ехало несколько детей на велосипедах. В общем, всё было вполне обыденно. По привычке закрыв глаза, Гарри потянулся сознанием наружу и почувствовал волны счастья, радости, усталости и... раздражения?..

Гарри заставил себя расслабиться и снова потянулся сознанием, в этот раз в дополнение к раздражению почувствовав прикосновение злости и ненависти. Открыв глаза, он снова выглянул в окно, пытаясь отыскать, откуда исходили негативные эмоции, но так и не заметил ничего необычного. Он повернулся к Фоуксу, который внимательно за ним наблюдал.

— Они ведь здесь, да? — спросил он. — Они здесь и ищут меня?

Фоукс утвердительно курлыкнул, и Гарри тут же сорвался с места. Нельзя было терять ни секунды. Если Пожиратели Смерти действительно были близко, то гаррино присутствие здесь подвергало всех опасности. Он быстро оделся и упаковал всё, что смог, в рюкзак. Ему нужно уйти как можно дальше. В этом районе жило очень много семей. Гарри даже не хотел думать о том, что их всех могут убить из-за него, а он не сомневался, что Волдеморт способен на это.

Было ли это решение необдуманным? Скорее всего, но Гарри честно считал, что у него нет другого выхода. Он знал детей, которые жили по соседству. Он знал их семьи. Все они были хорошими людьми, которые не заслуживали того, чтобы их впутали в войну, которая шла внутри мира, о существовании которого они даже не подозревали. Эти люди не заслуживали того, чтобы их убили без какой-либо причины, убили лишь потому, что один человек помешался на нём, Гарри.

Собравшись и прикрепив к правому предплечью кобуру, в которой была спрятана его палочка из остролиста, Гарри схватил с прикроватного столика листок бумаги и ручку. Он знал, что не может уйти, не оставив доктору Ролнадсу хотя бы записки, и неважно, насколько вразумительной она будет. Доктору нельзя было говорить правду, но и врать Гарри не хотел. К сожалению, у меня нет выбора. Время было на исходе, и Гарри быстро написал расплывчатую записку, в которой поблагодарил доктора Роландса за всё и сказал, что по некоторым причинам вынужден уехать.

Оставив записку на своей подушке, Гарри невольно подумал, что всё это слишком напоминает произошедшее месяц назад. Схватив рюкзак, он подошёл к терпеливо ждавшему его фениксу. На нём всё ещё были очки, ведь все знали, что мальчик-который-выжил носит очки и как две капли воды похож на своего отца. Да, Гарри по-прежнему очень походил на Джеймса Поттера, хотя теперь некоторые их черты и различались. Помимо зелёных глаз, различие теперь крылось и в волосах: у Гарри они были короче и после применения маггловского средства, которое ему посоветовал Джей-Джей, лежали почти что аккуратно. После физических тренировок Гарри стал более коренастым, нежели был Джеймс, хотя гены Поттеров всё равно делали его худощавым, против чего Гарри был совсем не против. В течение пятого курса он и так получил более чем достаточно внимания лишь из-за того, что у него появилось немного мускулов.

Фоукс издал тихую трель, перелетая к Гарри на плечо. Им не нужны были слова. За прошедший месяц Гарри и Фоукс достигли молчаливого взаимопонимания. Феникс знал, что нужно делать, а Гарри доверял ему. Закрыв глаза, парень почувствовал волну тепла и понял, что он уже больше не в доме доктора Роландса. Он открыл глаза и заметил, что стоит напротив “Дырявого Котла”. Вес на его плечо исчез — Фоукс взлетел и исчез во вспышке пламени. Глубоко вздохнув, Гарри мысленно поблагодарил феникса, а потом снова посмотрел на “Дырявый Котёл”.

Это определённо будет интересно.

Подождав, пока все машины проедут, Гарри перешёл дорогу и, глубоко вдохнув, зашёл в “Дырявый Котёл”. В крошечном, неряшливо выглядевшем зале паба было на удивление людно, хотя, насколько Гарри помнил, народу было меньше, чем обычно. И всё же за столами и у барной стойки сидело довольно много людей. По другую сторону стойки стоял Том, старый бармен, чья лысоватая голова и беззубый рот напоминали о грецком орехе. Гарри мало что знал об этом человеке, лишь только то, что он был очень дружелюбен, особенно по отношению к Хагриду. В общем и целом, паб совершенно не изменился с тех пор, как он был тут с Уизли почти четыре года назад.

С тех пор, как Сириус и Ремус вошли в мою жизнь. После этого ему не довелось бывать на Диагон-аллее. Летом перед третьим курсом, сразу после “похищения”, Гарри, ради его же “безопасности”, на остаток лета заперли в Хогвартсе. Перед четвёртым курсом он закупил всё необходимое в Хогсмиде. А прошлым летом ему нельзя было даже выходить из особняка Блэков. Поначалу было так странно иметь кого-то, кто по-настоящему заботился о нём, но Гарри быстро освоился и с радостью принял заботу Ремуса и Сириуса. По его мнению, Сириус с Ремусом всегда поступали правильно. Они стали ему семьёй, о которой он всегда мечтал.

Гарри быстро прогнал из головы непрошеные воспоминания и двинулся через паб. В его сознание пробивались неясные волны волнения и страха. Видимо, статья в “Ежедневном пророке” не прошла незамеченной внутри волшебного сообщества. Если только не случилось что-то, о чём я ещё не знаю. Гарри не остановился и никак не показал, что ему хоть в малейшей степени известно, что чувствуют посетители паба. Многие посчитали бы это вторжением в их частную жизнь. Гарри был согласен с этим, но, учитывая последние события, соблюдать осторожность не мешало.

Выйдя из паба, он оказался на небольшом заднем дворе, со всех сторон окружённом стенами. Дверь паба закрылась, отсекая слабые волны эмоций. Гарри облегчённо вздохнул. Порой он забывал, какого ему было в то время, когда его эмпатия ещё не проявилась. Она стала его второй натурой, подтверждая или опровергая то, что он ощущал другими своими чувствами. До сих пор Гарри не встретил никого, кто мог бы полностью скрыть свои чувства. Многие талантливо скрывали эмоции, не показывая их на лице, но это не мешало Гарри чувствовать их. Этот талан ему ещё пригодится, чтобы отличать друзей от врагов, особенно в волшебном мире.

Взмахнув запястьем, Гарри сжал палочку в руке и постучал ею по стене так, как показывал ему Хагрид почти пять лет назад. Кирпич, которого он коснулся, задрожал и отъехал, и в стене появилась дыра, которая разрасталась и разрасталась, пока на месте стены не образовалась большая арка, за которой виднелась мощённая улица, вившаяся и заворачивающаяся насколько видел глаз. Он почти слышал, как Хагрид приглашает его вступить на Диагон-аллею. Кажется, это было в другой жизни. Столь многое изменилось с тех пор. Он сам изменился.

Убрав палочку обратно в кобуру, Гарри прошёл через арку, зная, что она за его спиной тут же вновь превратилась в крепкую стену, скрывая путь в “Дырявый Котёл”. Размеренным шагом он двинулся в сторону Гринготтса, ожидая, что с минуты на минуту кто-нибудь да выкрикнет его имя. Но, что было странно, никто этого не делал. Складывалось впечатление, что его вообще никто не замечал. Только сейчас Гарри понял, что и в Дырявом Котле на него тоже никто не обратил внимания. Посетители паба были увлечены собственными разговорами, и поэтому в тот момент эта мысль не пришла ему в голову, однако Том обычно приветствовал всех, кто входил в его заведение. Нет, ну, по крайней мере, он давал понять, что заметил, что кто-то пришёл.

Замедлив шаг, Гарри снова потянулся сознанием и почувствовал слабые волны эмоций, схожих с теми, что он ощущал в пабе, смешанных с нетерпением. Он отделился от толпы и внимательно осмотрелся вокруг. Люди спешили от магазина к магазину, явно желая как можно скорее покончить с покупками. Гарри задался вопросом, а не творилось ли здесь что-то, о чём он не знал. Почему люди были так обеспокоены, если Волдеморт атаковал маггловские районы? Что-что, а уж Диагон-аллею можно было считать безопасным местом.

А я собираюсь превратить её в поле битвы. Неужели я настолько толстокож?

Внезапно Гарри понял, что не знает, что ему делать дальше. Он не мог объявиться в маггловском Лондоне и рискнуть жизнями людей, которые и не подозревали о существовании Волдеморта, но и жизнями ведьм и волшебников он рисковать тоже не мог. Ни те, ни другие не заслуживали пасть случайными жертвами. Поэтому, что бы его ни ждало, Гарри должен убедиться, что это случится где-нибудь в уединённом месте, если подобное место вообще можно было отыскать в Лондоне. Что мне нужно, так это поговорить с кем-нибудь, но никто не поймёт, что я пытаюсь сделать... что я должен сделать...

Закрыв глаза, Гарри развернулся и направился обратно к “Дырявому Котлу”. Он не знал, что и думать, особенно учитывая тот факт, что он бродил по Диагон-аллее посреди белого дня, а этого никто не заметил. Такое ощущение, будто он ходил в отцовской мантии-невидимке, которая осталась в его сундуке, разница была только в том, что люди обходили его. Все осознавали, что кто-то был у них на пути, но словно не знали, кто он такой.

Внезапно Гарри вспомнил, что сказала ему школа той ночью, когда он сбежал из Хогвартса. ”Он использует свою магию, чтобы защитить тебя, дитя. Тебя не смогут найти, пока ты сам этого не захочешь”. Он всё ещё был под защитой Фоукса, поэтому его и не узнавали. Гарри не мог поверить, что за своими попытками забыть то, что случилось той ночью и до этого, он забыл и об этом. В то время ему это было необходимо, чтобы выжить. Однако теперь Гарри было не до такой роскоши. Я хочу, чтобы меня нашли. Мне нужно, чтобы меня нашли.

Его коснулся лёгкий прохладный ветерок, и он слегка задрожал, пока ждал, когда же арка вновь появится. Едва это случилось, он на автопилоте двинулся сквозь неё и зашёл в Дырявый Котел. Воспоминания о той ночи принесли с собой картины, которые Гарри так отчаянно хотел забыть весь последний месяц. Он не хотел помнить Ремуса таким, каким увидел его в последний раз. Этот добрый, мягкий и заботливый человек не заслуживал того, чтобы его запомнили жертвой серебряной руки. При мысли о пурпурных линиях на его лице и руках... явном доказательстве того, как действовала серебряная рука Петтигрю на оборотней, Гарри начинало тошнить.

Нет. Гарри отказывался помнить Ремуса таким. Ремус всегда был голосом разума, всякий раз умудряясь найти решение в хаосе проблем. Ремус всегда держал Сириуса в узде... ну, кроме тех случаев, когда ситуация требовала вмешательства его чрезмерной заботливости. Ремус Люпин, каким Гарри хотел его помнить, был человеком, который учил его заклинанию Патронуса, человеком, который всегда был готов выслушать проблемы Гарри, человеком, который всегда объяснял ему странное поведение Сириуса. К сожалению, Гарри не мог стереть из памяти то, каким он видел своего опекуна в последний раз. Этот образ намертво впечатался в его сознание и всплывал всякий раз, когда он думал о Ремусе, принося с собой все эмоции, которые одолевали его в ту ночь.

Идя через “Дырявый Котёл” к выходу в маггловский Лондон, Гарри так погрузился в свои мысли, что не заметил, как разговоры в пабе постепенно стихли, сменившись поражёнными вздохами, звучавшими странно громко в наступившей тишине. Несколько человек даже подались вперёд, чтобы лучше рассмотреть молодого человека, который шёл, слегка ссутулившись и уперев взгляд в пол. Ни слова не было произнесено, пока этот юноша, очень похожий на мальчика-который-выжил, не вышел из Дырявого Котла, но вот потом...

А Гарри просто продолжал идти, пытаясь решить, что ему делать дальше. Он шёл вниз по Чаринг Кросс Роуд, на автомате держась расслаблено, но вместе с тем не упуская ничего из виду. Он снова затолкнул мысли о своей семье на задворки разума. Теперь он был в маггловском Лондоне и знал, что не может позволить застать себя врасплох. За время работы в отделении скорой помощи в больнице ему не раз приходилось сталкиваться с последствиями того, что случалось в подобных случаях.

Услышав позади себя два громких хлопка, Гарри быстро обернулся и, рефлекторно взмахнув запястьем, сжал палочку в руке, готовый защищаться при необходимости. Он слишком хорошо знал звук, который издавали большинство ведьм и волшебников при аппарации. В данный момент Гарри был бы рад появлению врага, но, к сожалению, его ждало кое-что гораздо хуже. Перед ним стояли члены Ордена.

И, возможно, те, с кем ему хотелось столкнуться меньше всего (не считая Сириуса, конечно), — Нимфадора Тонкс и Кингсли Шеклболт. Оба аврора автоматически сводили его шансы на побег практически к нулю, хотя не это делало эту встречу столь нежеланной. Тонкс была членом семьи Блэков и называла себя гарриной “почетной тётей”, привнося в особняк Блэков никогда не лишний юмор. К тому же, она была ужасно упрямой, точь-в-точь как Сириус и Ремус. Гарри знал, что в конце концов ему пришлось бы встретиться с ними, но надеялся, что это произойдёт уже после того, как Волдеморт узнает, что он не в маггловском Лондоне. Всё зависело от этого.

Гарри почувствовал робкие волны нервозности и облегчения, явно исходившие от Тонкс. Кингсли было “прочитать” сложнее. Кажется, мужчина охранял свои эмоции довольно хорошо, но Гарри всё равно почувствовал нотки торопливости и облегчения. Нет, не эти эмоции ему нужны были в данный момент.

— Что вы двое здесь делаете? — настороженно спросил Гарри.

Тонкс сделала шаг вперёд, но остановилось, когда Гарри отшатнулся назад.

— Гарри, нам нужно забрать тебя домой, — мягко сказала она. — Здесь для тебя небезопасно. Ты-Знаешь-Кто ищет тебя уже не первую неделю. Чем раньше мы вернём тебя в Штаб-квартиру, тем будет лучше. Сириус...

— ...для него так будет безопаснее, — перебил Гарри. Он не позволит Тонкс разыграть карту сочувствия. Он и без этого чувствовал себя более чем виноватым. — Я знаю, что Волдеморт ищет меня. Почему, вы думаете, я здесь? По магазинам хожу? Убиваю день? Пожиратели Смерти обыскивают маггловские районы, убивают семьи... невинные семьи... — Тонкс сделала ещё один шаг вперёд, но Шеклболт удержал её. — Я не жду, что вы поймёте, просто примите тот факт, что так нужно.

Теперь уже Кингсли сделал маленький шаг вперёд.

— Гарри, ты правда думаешь, что справишься со всеми Пожирателями? — спокойно спросил он. — Подобное поведение граничит с самоубийством. Мы не можем позволить тебе сделать это. Ты всё ещё ребёнок, Гарри. Защищать других — это не твоя работа. Это мы должны защищать тебя.

Гарри в упор посмотрел на Шеклболта, прищурившись от злости.

— И какой ценой? — спросил он сквозь стиснутые зубы. — Я уже давно не ребёнок. — Увидев сочувственные взгляды Тонкс и Шеклболта, Гарри подавил желание накричать на них. Почему они не могли понять, что теперь он не мог позволить себе такую роскошь, как быть “просто ребёнком”? Цена для людей, которые защищали его, была слишком велика. Его защита стоила Ремусу жизни.

Воздух вновь пронзил многократный треск аппарации, вынудив Гарри быстро обернуться. На этот раз он увидел с дюжину Пожирателей Смерти, в плащах и масках, с палочками на изготовку. Шеклболт тут же задвинул его за свою спину, а Тонкс схватила его за руку. Оба аврора впали в состояние “защитим Гарри любой ценой”, что явно грозило им смертью.

— Тонкс, забирай Гарри и уходи, — тихо сказал Шеклболт, доставая палочку. — Отведи его в штаб-квартиру. Ты знаешь наши приказы.

Тонкс кивнула и притянула Гарри к себе, однако ничего не произошло.

— Я не могу аппарировать! — встревоженно воскликнула она. — Мы в ловушке. Надо бежать.

Шеклболт застонал от отчаяния.

— Просто уходите! — приказал он.

Прежде чем Гарри успел запротестовать, Тонкс за руку потащила его в сторону “Дырявого Котла”, а Шеклболт остался один на один с Пожирателями Смерти. Но не прошло и полуминуты, как Гарри и Тонкс наткнулись на невидимый барьер. Похоже, далеко нам убежать не удастся. Не успел Гарри оправиться от шока, как его обхватили руками и повалили на землю. Над их головами пролетело проклятье. Сражение началось.

— Это плохо, — сказала Тонкс, доставая палочку и вставая, свободной рукой всё ещё держа Гарри. — Сириус меня убьёт.

Шеклболт уже пытался сдержать Пожирателей Смерти, и в воздухе в оба направления проносились проклятья и сглазы. Гарри не мог не признать, что мужчина был хорош. Даже один против двенадцати Шеклболт сражался, показывая невероятные инстинкты, которые Гарри не доводилось видеть раньше. Шеклболт двигался так, что избегал ударов противника и одновременно занимал более выгодную позицию для собственных атак. Тонкс же тем временем сражалась с невидимым барьером, всё ещё пытаясь найти выход, хотя у Гарри было чувство, что этим она ничего не добьётся.

Не зная, что ещё сделать, Гарри указал палочкой на Пожирателей Смерти. Ему нужно было что-нибудь сделать! Он не мог просто так стоять и смотреть!

— STUPEFY! — прокричал он. — PROTEGO MAXIMUS!

Он застал Пожирателей врасплох, и оглушающее попало в одного из них, в результате чего тот с грохотом повалился на землю. Остальная часть группы впала в лёгкий ступор при виде полупрозрачного голубого щита, появившегося из конца гарриной палочки и преградившего им путь к их цели. Гарри тут же бросил все свои силы в палочку и через неё в щит, подойдя к Шеклболту. Он знал, что щит долго не продержится, особенно под заклинаниями и проклятьями одиннадцати остававшихся в сознании Пожирателей. Шеклболт поражённо поглядел на Гарри, но тут же снова обратил своё внимание на препятствие перед собой.

Пожиратели Смерти тоже были удивлены силе щита, но быстро оправились от ступора и возобновили атаку. Каждое их проклятье отдавалось болью в теле Гарри, что быстро заметил Шеклболт. Аврор повторил защитное заклинание, добавляя в щит собственные силы и разделяя силу заклинаний, число которых быстро росло. Даже с дополнительной поддержкой Гарри чувствовал, что щит постепенно начинает давать слабину. Он знал, что если атака продолжится в том же ключе, то отдача от разрушения щита, скорее всего, приведет к тому, что они все потеряют сознание.

Закрыв глаза, Гарри опустил голову и сосредоточился на магии, которая толчками текла сквозь его палочку. Ему нужно изменить ослабевающий щит. Ему нужно отложить неминуемое хотя бы ненадолго. Больше из-за него никто не умрёт. Его жизнь не была важнее жизней Тонкс или Шеклболта. Они были частью его семьи, как и все остальные члены Ордена... как Сириус... и Ремус...

Гарри охнул, когда по его телу прошла внезапная волна силы, напомнив о “случаях целительства”. Сила волны далеко не дотягивала до силы его выбросов, но и этого было достаточно. Гарри быстро открыл глаза и увидел, что щит истончился и окружил Кингсли, который неверяще уставился на него. Хор голосов прокричал “Crucio”, и Кингсли отлетел назад. Щит пал, и большая часть удара пришлась по Гарри. Всё вокруг померкло во взрыве, и тело парня затопила сильная боль. Гарри не мог заставить себя пошевелиться, лишь крик сорвался с его губ, когда он ударился о землю, а сверху на него посыпались, погребая под собой, тяжелые куски мостовой, на которой он стоял мгновение назад. Он смутно расслышал, как вдалеке кто-то выкрикнул его имя.

Приглушённые голоса выкрикивали заклинания, давая Гарри понять, что там, над завалом, битва ещё не была закончена. Он попытался пошевелиться, но придавивший его вес делал это невозможным. Мысли парня тут же обратились к палочке, в результате чего он понял, что в правой руке её уже не было. Он почувствовал лёгкое тепло в районе груди, там, где были подаренные на Рождество Сириусом и Ремусом кулоны. Если Сириус всё ещё носил свой кулон, он поймёт, что Гарри попал в передрягу.

Голова у Гарри закружилась, но он продолжал хвататься за остатки сознания. Он почувствовал, что камни над ним слегка передвинулись, уменьшив вес, давивший на его разбитое тело. Голоса стали громче, но он не мог разобрать слов. Его грубо схватили за руки и вытащили из-под завала, послав волну боли по всему телу, заставившую Гарри вскрикнуть. Его отпустили, и он с глухим стуком повалился на землю. С него грубо стащили и отбросили в сторону то, что осталось от рюкзака. Этого Гарри хватило, чтобы понять: он оказался в руках врага.

— ЗАБЕРИТЕ ПОТТЕРА ОТСЮДА! У НАС ЕСТЬ ПРИКАЗЫ!

Гарри наконец заставил себя приоткрыть глаза и понял, что потерял очки, однако обилие чёрного вокруг подтвердило его подозрения. Он запаниковал, когда Пожиратель схватил его за рубашку и приподнял над землёй. Гарри попытался высвободиться, но его тут же успокоили ударом, и Пожиратель вернулся к своему занятию. Следующее, что почувствовал Гарри, — это знакомый рывок в районе пупка, вызвавший у него приступ тошноты, после чего его кинули на жёсткий пол.

Тут боль окончательно поглотила Гарри, и он уже был не в состоянии обращать внимание на окружающее. Усталость и боль толкали его в темноту беспамятства, но Гарри сопротивлялся, пытаясь остаться в сознании. Ему нужно сопротивляться. Ему нужно найти способ сбежать, хотя в данный момент это будет крайне сложно. Гарри едва ли вообще мог двигаться, не то что сражаться. Он не представлял, где его палочка, так что о дуэли речи вообще не шло.

Услышав, что кто-то приближается, Гарри испугано вынырнул из своих мыслей.

— Что случилось?! — воскликнул кто-то низким злым голосом. — Вы должны были привести его невредимым! Тёмный Лорд придёт в ярость, когда увидит его в таком состоянии!

Гаррин похититель встал, грубо схватил раненного подростка за рубашку и потащил его куда-то.

— У нас не было выбора! — огрызнулся в ответ Пожиратель. — Орден Дамблдора добрался туда раньше. Нам пришлось сражаться с ними. Кроме того, лучше уж полумёртвый мальчишка, чем вообще никакого! — Пожиратель замедлил шаг и втащил парня в тёмную затхлую комнату. — Чертовы гриффиндорцы. Снейп не врал, когда говорил, что Поттер худший из них.

— Кончай ныть, — сказал с раздражением второй голос. — Тёмный Лорд будет здесь вечером, так что предлагаю тебе сделать что-нибудь, чтобы Поттер выглядел хоть капельку более презентабельно. Зови Снейпа, если придётся. Мне же нужно поправить чары, чтобы старый глупец не нашёл нас.

Гарри пытался украдкой осмотреться, чтобы понять, где он, но темнота в сочетании с его замутнённым сознанием сделали эту задачу невыполнимой. Послышался протяжный скрипучий звук, после чего его бросили как тряпичную куклу, из-за чего по телу парня прошла ещё одна волна боли от столкновения с полом. Звук повторился, дополнившись щелчком. Вновь покосившись на то, что его окружало, Гарри смог лишь застонать, когда наконец понял, что находится в чём-то похожем на камеру. Это было плохо... очень плохо... Он был в ловушке, без палочки, неспособный даже пошевелиться. В данный момент он не мог придумать более худшую ситуацию.

Но, по крайней мере, все остальные всё ещё в безопасности.

Вряд ли это сильно могло его утешить, но в данный момент Гарри себя больше ничем порадовать не мог. Он не имел ни малейшего понятия, как там Тонкс и Шеклболт, всё ли с ними в порядке и не был ли ещё кто-нибудь ранен. Он не знал, прибыл ли на место Сириус и обнаружил ли он, что Гарри вновь пропал, только на этот раз с Пожирателями. ”Это уж точно была одна из твоих самых идиотских идей”, — мысленно отругал Гарри самого себя. В очередной раз он сорвался с места, тщательно всё не обдумав. Он даже не удосужился подумать, что будет делать после того, как его заметят.

Некоторые вещи никогда не меняются.

* * *

Гарри не знал, как долго он пробыл в полузабытьи, пока донёсшиеся до него раздражённые голоса не вернули его в сознание. Всё тело ныло от боли, и даже мысль о том, чтобы пошевелиться, казалась ему невозможной. Даже дышать без боли удавалось с трудом. Всё это, по-видимому, было следствием того, как обошлись с его телом после взрыва. Парень не хотел даже думать, чем для него теперь обернутся несколько минут в компании с Волдемортом.

Эхо быстро приближающихся шагов дало Гарри понять, что в сторону его камеры шло как минимум двое человек. Но он мог лишь лежать и слушать, как они подходят всё ближе и ближе. Он даже не открыл глаз, когда неизвестные зашли в помещение. Повисла тишина, продлившаяся, казалось, вечность. Сосредоточившись, Гарри смог смутно почувствовать всплески раздражения, страха и... беспокойства? Вот это сюрприз. Если они, конечно, не вызвали профессора Снейпа. Хотя в этом случае я, наверное, выгляжу поистине ужасно, раз даже профессор Снейп забеспокоился.

Дверь камеры со скрипом отворилась.

— Вижу, ты не слишком-то заботился о сохранности груза, — протянул знакомый голос. — Ты уверен, что он всё ещё жив?

— Он дышит, — нетерпеливо ответил его похититель. — Просто сделай, что можешь! Тёмный Лорд будет здесь через пару часов. К этому времени Поттер должен быть по крайней мере в сознании.

На плечо Гарри опустилась рука, заставив его слегка напрячься и тихо застонать, когда тело откликнулось болью на это движение. Парень слышал, как его похититель вышел, но не двигался, пока его шаги не стихли в отдалении. Рука переместилась с его плеча, осторожно коснувшись лба, и он едва не вздрогнул от того, какой холодной она была. Руки осторожно перевернули Гарри на спину. Тело пронзила вспышка боли, и парень прикусил губу, чтобы не закричать. Почему Снейп не может просто оставить его в покое?

— На этот раз ты вляпался по самые уши, Поттер, — тихо усмехнулся профессор Снейп, просовывая руку под плечи Гарри и приподнимая его в некое подобие сидячего положения. Голова парня безвольно запрокинулась назад, а сам он издал ещё один стон. — Порой я сомневаюсь, есть ли в твоей тупой голове хоть какие-то мозги. — Послышался шорох одежды, за которым последовал хлопок. — Это сильное лечебное зелье, Поттер. Постарайся не выплюнуть его обратно.

Зелье без какого-либо сопротивления со стороны Гарри потекло ему в горло. Почти сразу парень почувствовал, как боль, наполнявшая его тело, начала медленно отступать. Окружающее внезапно словно заволокло плотным туманом. Далёкий голос что-то говорил ему, но он не мог разобрать ни слова. В рот Гарри влилось ещё одно зелье, и он почувствовал, как его подняли с пола и положили на что-то жёсткое и тёплое, по-прежнему удерживая в сидячем положении. Вдруг его рубашка куда-то пропала, и холодный воздух коснулся его тела. Парень приоткрыл глаза, но не смог ничего разобрать.

— Scourgify, — прорвался сквозь туман голос профессора Снейпа. — Ferula.

Гарри ахнул, когда бинты обернулись вокруг его грудной клетки и запястий. Затем его осторожно уложили на жёсткую поверхность и в мгновение ока снова одели в удобную рубашку. Туман в голове стал ещё гуще, и Гарри снова закрыл глаза, отпуская сознание прочь. Он едва ли заметил, что его ноги тоже подверглись осмотру и тоже были замотаны бинтами, а остатки штанов превращены в пижамные. Затем с него сняли обувь и укрыли одеялом. Парень чётко осознавал лишь одно — ему больше не было больно.

Но боль вернулась спустя, казалось, всего секунду, только в этот раз болел шрам. Гарри не потребовалось много времени, чтобы понять причину. Волдеморт был рядом. Гарри с трудом заставил себя не паниковать... или хотя бы не показывать свою панику. А как тут было не паниковать, учитывая то, в каком положении он находился. Ведь Гарри понимал, что в данный момент он вряд ли сможет оказать хоть какое-то сопротивление. И хотя нынешняя боль не шла ни в какое сравнение с той, что он испытывал совсем недавно, Гарри с большим трудом двигал конечностями. Те словно налились свинцом.

Боль в шраме обожгла с новой силой, когда за дверью его камеры послышались шаги. Гарри сосредоточился на дыхании, выбрасывая из головы все мысли. Его грудь ещё болела, но, по крайней мере, дышать стало легче. Боль в шраме тоже постепенно утихала, сменившись чьим-то крайним раздражением. Шаги всё приближались, а с ними и слабые волны злости, раздражения и нетерпения. Ему не нравились эти чувства, особенно когда они исходили от Волдеморта.

В смежное помещение вошли три человека, и Гарри постарался ничем не выдать, что он в сознании. Дверь камеры со скрипом открылась до конца. Один из пришедших медленно приблизился к нему, но пятнадцатилетний подросток не шевельнулся, продолжая лежать на спине, отвернув голову. Шрам покалывало от боли, и парень понял, кто именно стоит рядом с ним. Волдеморт. Парень тут же сосредоточился лишь на своём дыхании, стараясь игнорировать исходившие от Тёмного лорда негативные эмоции. Столько же в нём было злости и ненависти. Гарри ничего так не хотелось, как оттолкнуть их, не чувствовать, но он не знал, как это сделать.

Тишину разорвал высокий голос Волдеморта.

— Как я вижу, Поттер отказался сдаться добровольно, — прошипел он, разворачиваясь и устремляя взгляд на двух Пожирателей, оставшихся за порогом камеры. — Полагаю, это ты позаботился о нём, Северус.

— Да, мой Лорд, — покорно вымолвил профессор Снейп. — Вы совершенно ясно дали понять, что хотите, чтобы Поттер был физически цел, когда его схватят. Мне не следовало обрабатывать его раны?

Некоторое время никто ничего не говорил.

— Нет, Северус, — жёстко сказал Волдеморт. — Я хотел, чтобы он был в состоянии защищаться. Я хотел, чтобы все видели, как я нанесу поражение здоровому Гарри Поттеру. Однако ты должен как можно скорее приготовить подавляющее магию зелье. Мальчишка имеет досадную привычку вырываться из моих когтей. Думаю, старый дурак собирает сейчас всех, кого может. Он что-то заподозрил, Северус?

— Нет, Господин, — ответил профессор Снейп. — Старый дурак всё ещё считает, что вы хотите переманить Поттера.

Волдеморт зашипел.

— Если бы Поттер не был таким упёртым, я бы так и поступил, — выплюнул он. — Мальчишка слишком предан своим драгоценным опекунам. Предателя крови всё ещё держат взаперти?

— Да, мой Лорд, — усмехнулся Снейп. — Дамблдор, похоже, верит, что единственный способ гарантировать возвращение Поттера — это держать собачонку под замком.

Гарри почувствовал, как его плечо крепко сжала рука, в той манере, которой он не чувствовал годами. Он быстро сел, игнорируя боль, пронзившую его тело, и уставился прямо перед собой, ни на чём конкретно не фокусируясь. Мысли парня судорожно забегали, пытаясь придумать оправдание его рефлекторным действиям. У него был только один шанс. Он лишь надеялся, что Волдеморт поверит ему.

— Я уже встал, дядя, — прохрипел Гарри. Трясущимися руками он откинул одеяло и медленно соскользнул с койки. — Я прошу прощения за то, что проспал. Я приготовлю завтрак и сразу же примусь за свои обязанности. Обещаю.

Рука схватила его за подбородок и медленно подняла его голову. Гарри быстро заставил себя думать лишь о своей жизни у Дурслей. Зелёные глаза на мгновение встретились с красными, а потом парень закатил глаза и повалился обратно на койку.

— Интересно, — прошипел Волдеморт, отходя от него. — Северус, я хочу как можно скорее узнать полный перечень его ран, особенно тех, что касаются головы. Проблемы с памятью могут сыграть нам на руку. Также я хочу, чтобы рядом с камерой поставили охрану. Никому, кроме тебя, Северус, не дозволено входить в камеру без моего разрешения. Трудэн, ты дежуришь первым. Если с Потерром что-то случится, ты будешь наказан... сурово... Ты понял?

— Д-да, Господин, — со страхом в голосе ответил Пожиратель.

Волдеморт вышел из камеры, не произнеся больше ни слова. В воздухе повисло напряжение. Профессор Снейп медленно вошёл в камеру, направившись прямиком к койке в углу. Его руки осторожно проверили раны Гарри, после чего он дал ему ещё два отвратительных на вкус зелья. Волны ненависти и злости сменились волнами беспокойства и страха. Гарри повернул голову в ту сторону, где на коленях стоял его учитель Зельеварения. Он не знал, что сказать. Он не знал, было ли разумно вообще что-либо говорить.

— К чему всё это? — раздражённо спросил Трудэн. — С каких это пор мы обращаемся с узниками, словно они особы королевской крови?

— Я очень сомневаюсь, что с Поттером будут обращаться, как с королём, Трудэн, — усмехнулся профессор Снейп, поднимаясь на ноги и выходя из камеры. — А тебе лучше не забывать своё место. Те, кто оспаривают решения Тёмного Лорда, обычно долго не живут. Если Тёмный Лорд хочет, чтобы Поттера не трогали, нам не остаётся ничего другого, как подчиниться.

Дверь камеры закрылась, а Трудэн обиженно фыркнул.

— Не могу в это поверить, — выплюнул он. — Я застрял здесь в качестве сиделки для избалованного гриффиндорца.

Профессор Снейп ушёл, а Гарри ещё час слушал ворчание Трудэна, пока его не одолел сон. Он не знал, действительно ли Волдеморт поверил ему, но это была лишь одна из его многочисленных проблем. Ему не понравилась мысль о зелье, подавляющем магию. Он читал о них, когда готовился к СОВА, и знал, что при неправильно рассчитанной дозе они могли привести к плохим последствиям. Чтобы там Волдеморт ни задумал, Гарри догадывался, что приятным это не будет. В каком-то смысле он даже хотел, чтобы Волдеморт всё ещё жаждал убедить его перейти на свою сторону. В этом случае Гарри знал бы, что ему делать. Он знал бы, чего ему ожидать.

Было очевидно, что Волдеморт не так уж и бездействовал, как об этом писал “Ежедневный Пророк”. Просто его действия касались разных областей, хотя и имели под собой единую цель. И у Гарри было чувство, что он очень скоро лично узнает, что именно эта цель собой представляла.

Покалывание в правой руке вырвало Гарри из забытья. Быстро открыв глаза, парень увидел расплывчатый силуэт женщины с длинными светлыми волосами, склонившейся над ним. Его замутнённое сознание не могло понять, что происходит. Попытавшись пошевелиться, он обнаружил, что его запястья и лодыжки были каким-то образом зафиксированы. Паника тут же вытеснила все прочие мысли, и Гарри остервенело задёргался, пытаясь высвободиться. Да что тут вообще творится? Почему его связали?

Его правую руку схватили, удерживая на месте, отчего Гарри лишь запаниковал ещё сильнее. Он не прекращал своих попыток вырваться, и в результате его быстро обездвижили заклинанием. Теперь он мог лишь наблюдать за женщиной, которая вновь занялась его правой рукой. Краем глаза парень видел, что к руке прикреплено что-то, что медленно меняло свой цвет… на красный. Тут дали о себе знать недели, проведённые в больнице. Он понял, что с ним делали. Женщина зачем-то брала у него кровь.

Закрыв глаза, Гарри попытался успокоиться, но сделать это оказалось достаточно трудно. Он не мог пошевелиться. Он был полностью беспомощен, а это чувство Гарри ненавидел. Его отчаянье лишь усилилось, когда он вновь открыл глаза и увидел, как женщина вытащила иглу из его руки и направилась в дальний угол камеры, где положила шприц на что-то, что, как предположил Гарри ввиду своего плохого зрения, было маленьким столиком. Женщина вернулась к Гарри и, взмахнув палочкой, залечила слабо кровоточащее место укола на руке Гарри.

— Ну вот, — отрывисто бросила женщина. — Было не так уж и больно, правда? — Гарри сомневался, что она ждала ответа, так так не удосужилась освободить его от магических пут. Женщина взяла его за запястье и проверила пульс, а затем раздражённо выдохнула. — Вижу, ты не собираешься облегчить себе жизнь, Поттер. Но это и неважно. Связывающее заклинание не помешает мне закончить с тобой. Тёмный Лорд не отличается терпением, и эти результаты он хочет получить как можно быстрее.

Результаты? Какие результаты?

Гарри мог лишь наблюдать, как женщина взмахнула над ним палочкой, наколдовывая разреженный зеленовато-серебристый туман. Отойдя к столику, она взяла с него пару каких-то предметов и вновь вернулась к нему. Гарри с трудом опознал в предметах перо и папку-планшет с прикреплённым к ней листом пергамента. Женщина долго вглядывалась в туман, а затем принялась что-то записывать. Некоторое время тишину нарушал лишь скрип пера от соприкосновения с пергаментом.

— Как странно, — тихо пробормотала женщина. — Магические уровни в норме. — Она зажала перо во рту и, достав палочку, вновь взмахнула ей, отчего туман над Гарри разросся, окружив его со всех сторон. Через пару мгновений женщина убрала палочку и снова взялась за перо, чтобы что-то записать. — Так, а вот это уже интересно. Похоже, что Тёмный Лорд был прав насчёт тебя, Поттер. Тут действительно есть кое-что странное.

Странное? Это не есть хорошо. Ведь Гарри планировал держать свои новые способности в тайне столь долго, насколько это вообще возможно, и уж особенно от Волдеморта. Ему сейчас меньше всего было нужно, чтобы их использовали против него или, что ещё хуже, против Ордена Феникса. Против Сириуса. Нет. Гарри скорее умрёт, чем предаст свою семью. Что бы Волдеморт ни задумал, Гарри не сдастся, чего бы ему это ни стоило.

Женщина избавилась от тумана и вновь вернулась к своим записям. Закончив, она развернулась и подошла к столику. В этот момент Гарри очень захотелось, чтобы на нём были очки, тогда бы он увидел, что она там делает. Он слышал звон ударявшихся друг о друга стеклянных предметов. Закрыв глаза, Гарри постарался пошевелить хоть какой-нибудь частью своего тела, несмотря на тот факт, что он по-прежнему был связан как физически, так и магически. Ему нужно бежать, пока она не обнаружила ещё что-нибудь.

От этих мыслей его отвлек звук шагов. Открыв глаза, Гарри прислушался. Шрам не болел, а значит, это был не Волдеморт. Заставив себя вновь закрыть глаза, парень постарался успокоиться и потянулся сознанием, почувствовав слабый всплеск любопытства, нетерпения и раздражения, к которым постепенно добавились злость и отчаяние. Кто бы это ни был, он определённо был не в лучшем расположении духа.

Шаги замедлились, когда неизвестный добрался до внешней комнаты и зашёл внутрь. Гарри приказал себе до поры до времени не открывать глаза. Он решил, что в данный момент это самая безопасная линия поведения.

— Господину нужны результаты, — раздался низкий голос с повелительными нотками. — Он желает реализовать свои дальнейшие планы.

— Можешь передать Тёмному Лорду, что я ещё не закончила с тестами, — огрызнулась женщина. — Я ему говорила, что мне понадобится как минимум два часа, чтобы провести все необходимые опыты. Если он хочет узнать, что такого особенного в этом мальчишке Поттере, ему нужно набраться терпения. Я нашла одну странность и сейчас исследую её. Можешь передать ему это.

— Это твой билет на тот свет, МакДэниэлс, — фыркнул мужчина, затем вышел и громко затопал обратно.

Что-то хлопнуло по столу, и Гарри испуганно распахнул глаза.

— Проклятье! — раздражённо выругалась МакДэниэлс. — И как, позвольте спросить, я должна работать, если он не даёт мне времени провести тесты? — Она развернулась и указала палочкой на Гарри. — Finite Incantatem. — Гарри почувствовал, как его тело расслабилось, и повернул свою голову в сторону размытого пятна, которое представляла собой Пожирательница Смерти. — Вот так лучше, — кивнула она сама себе. — Теперь, когда приступ паники прошёл, возможно, ты сможешь ответить на несколько вопросов.

Ага, размечталась. Как-то в его планы не входило вести светскую беседу с Пожирательницей на тему его магических аномалий. Временами Гарри посещала мысль, а в своём ли уме все эти люди. Он находится в плену у того, кто послужил причиной большинства трудностей, с которыми Гарри столкнулся за свою жизнь. С чего они вообще решили, что он хоть что-то им добровольно расскажет?

МакДениэлс приблизилась к Гарри, без колебаний указав палочкой прямо ему в голову.

— Есть способы сделать тебя послушным, Поттер, — небрежно заметила она. — Тёмный Лорд не хочет, чтобы к тебе прикасались, — твой разум должен оставаться нетронутым, но есть способы причинить боль, не ввергая в безумие. Уверяю тебя, они очень болезненны. — Её лицо исказилось в жестокой улыбке, когда она переместила палочку к его груди. — Расскажи мне, Поттер, каким образом ты так хорошо контролируешь свою магию?

Гарри смерил женщину долгим взглядом, а затем отвернулся и уставился на расплывчатую решётку своей камеры. Он совершенно точно не собирался о чём-либо ей рассказывать. Да и сказать по правде, он не был уверен, что ему было, что сказать. Вряд ли он вообще был способен контролировать свою магию, взять хотя бы его выбросы. Скорее уж это магия контролировала его. К примеру, его целительские способности — он до сих пор не мог нормально контролировать их проявление. Да за последние годы отсутствие контроля над магией стало для него практически нормой.

Внезапно тело наполнила сильная боль, вызвав у парня конвульсии. Гарри задергался, даже несмотря на то, что его конечности по-прежнему были скованны. Парень был слишком шокирован происходящим, чтобы за поглощающей его болью закричать или сделать хоть что-нибудь ещё. Ему казалось, что его тело разрывают на части. Боль была настолько сильной, что Гарри даже не заметил, как кулоны, покоившиеся на его груди, буквально накалились. Кажется, прошла целая вечность, хотя в действительности это длилось всего несколько минут, прежде чем боль исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив после себя обессиленного, тяжело дышащего подростка. Тело болело настолько сильно, что у парня даже мысли не возникало о том, чтобы шевелиться.

МакДэниэлс убрала палочку в карман.

— Подумай об этом, Поттер, — холодно сказала она. — Мне искренне не хочется делать твоё пребывание у нас ещё более неприятным, чем оно и так будет.

Не сказав больше ни слова, она вернулась за свой столик и продолжила проводить тесты над его кровью.

Закрыв глаза, Гарри мог лишь слушать звон стекла, периодически доносившийся с другого конца камеры. Это было последнее, что он запомнил, прежде чем темнота приняла его в свои объятия.

* * *

Сильная боль в шраме вырвала Гарри из забытья, лишённого сновидений. Лишь мгновение ему потребовалось, чтобы понять, что он по-прежнему прикован к койке в камере, расположенной где-то в убежище Волдеморта. Всё его тело ныло от боли, а голову будто набили ватой. Ещё через мгновение Гарри понял, что гулкие удары, доносившиеся до его слуха, на самом дели являлись звуком шагов двух приближавшихся к его камере людей. И, судя по усиливавшейся боли в шраме, одним из этих двоих явно был Волдеморт.

Закрыв глаза, Гарри попытался думать о чём угодно, но только не о боли. Он постарался очистить разум и сосредоточиться на уроках Окклюменции, но даже это не помогло. Сильные злость и нетерпение так быстро захлестнули его, что Гарри показалось, что он сейчас задохнётся. Он не чувствовал ничего подобного со стороны Волдеморта с тех пор, как начал заниматься Окклюменцией. Почему это случилось именно сейчас? Как это возможно? Не паникуй! Сосредоточься на дыхании и только на дыхании!

С большим трудом Гарри заставил себя полностью сконцентрироваться на дыхании, но размеренные шаги и всё усиливавшаяся боль делали эту задачу невероятно сложной. Нужно было мысленно перенестись в другое место. Другого варианта у него сейчас не было. Он вспомнил те времена, когда проводил время в Комнатах Мародёров вместе с Сириусом и Ремусом, просто смотря на огонь в камине. Там он чувствовал себя в полной безопасности, зная, что опекуны рядом. Именно там Гарри и хотелось оказаться.

Далёкий высокий и раздражённый голос отвлёк внимание Гарри от языков огня.

— Я дал тебе более чем достаточно времени, Одри. Расскажи мне, что ты узнала.

Ему ответил испуганный женский голос, спокойный настолько, насколько это вообще было в человеческих силах.

— Мой Лорд, простите за задержку, но она была необходима. Я обнаружила некоторые аномалии и захотела их перепроверить. Большая часть из них мне до сих пор непонятна. Я уверена, вы знаете о магических резервах, что присутствуют в каждом магическом создании... будь то человек или нет. Я права?

Высокий голос стал ещё более раздражённым.

— Ближе к делу!

На пару мгновений установилась тишина, а затем вновь раздался женский голос.

— Мой Лорд, я пытаюсь объяснить. При поверхностном изучении Поттер абсолютно нормален. Однако, когда я провела более глубокое сканирование его магии, я обнаружила нечто странное. Похоже на то, что Поттер способен по желанию обращаться к своим резервам, чтобы усиливать заклинания. Это объясняет, почему он так часто страдает от магического истощения, если верить Снейпу. Кроме того, результаты нескольких тестов показывают, что у Поттера, похоже, больше “активной магии”, чем у обычных волшебников и волшебниц. Это я объяснить не могу. Эта “активная магия” постоянно используется, но я не могу определить, для чего. Прежде я не видела ничего подобного.

Гарри не знал, волноваться ему или вздыхать с облегчением. Они обнаружили, что что-то было не так, но определить, что именно это было такое, не сумели. То, что они пока этого не поняли, не означает, что они не поймут этого в дальнейшем. Его заполнил ужас, и прежде чем Гарри успел опомниться, Комнаты Мародёров растворились в небытии. Боль в шраме вернулась, но она уже не была столь сильной, как раньше.

Голоса стали отчётливее.

— Понятно, — задумчиво произнёс Волдеморт. — И это оправдывает неподчинение моим приказам?

— Господин...

— МОЛЧАТЬ! — взревел Волдеморт.

Гарри мгновенно напрягся, но говорившие не заметили этого.

— Из-за своего нетерпения ты поставила под угрозу всё! В моих планах нет места твоим открытиям! — голос Волдеморта понизился до ледяного шёпота. — Ты переоценила свою значимость для меня. Ты будешь наказана за свою дерзость. Оставь нас. Я разберусь с тобой чуть позже.

Гарри приоткрыл глаза, когда дверь камеры со скрипом отворилась и МакДэниэлс выбежала из камеры и дальше из комнаты. Затем парень увидел, как в камеру зашли две расплывчатые фигуры и понял, что вся эта ситуация не предвещала ничего хорошо... совсем не предвещала... Закрыв глаза, Гарри сосредоточил всё своё внимание на оковах. Он не позволит им вот так просто сотворить с собой хоть что-то. Он не позволит Волдеморту выиграть, чего бы это ни стоило. Alohomora, Alohomora, ALOHOMORA!

Порыв тёплого воздуха коснулся его, и Гарри почувствовал, как давление на запястьях и лодыжках исчезло. Гарри понимал, что без своих очков ему придётся полагаться в основном на другие чувства. Он быстро выкинул из головы все мысли, как уже не раз это делал. Он слушал, как кто-то приближается, и, когда тот оказался достаточно близко, быстро нанёс удар в лицо Пожирателю кулаком правой руки, а левой рукой потянулся к правой руке Пожирателя и вырвал палочку у него из пальцев. Пожиратель отшатнулся на несколько шагов, что дало Гарри прекрасную возможность оглушить его.

Пожиратель с глухим ударом повалился на пол, а Гарри уже направил палочку в сторону размытой фигуры Волдеморта. Гарри медленно соскользнул с койки и выпрямился, встав босыми ногами на холодный пол. Всё его тело было напряжено, он был готов ударить в любой момент. Воздух наполнили нетерпение и предвкушение. Это были определённо не те эмоции, которые ожидал Гарри. Как будто Волдеморт ждал, что это случится.

— Думается мне, у меня есть солидное преимущество, Гарри, — как ни в чём ни бывало произнёс Волдеморт. — Ты даже не видишь меня. Как же ты собираешься со мной драться?

— Как-нибудь справлюсь, — ответил Гарри и сделал маленький шаг в сторону выхода из камеры.

— Да неужели? — просто спросил Волдеморт, вытаскивая палочку, но не спеша направлять её на Гарри. — Это тебе твой отец сейчас говорит? Ты, кажется, готов сделать всё для него... даже бросить членов своей семьи... ради их защиты, конечно же, но всё равно бросить... А если он скажет тебе присоединиться ко мне, ты его послушаешься?

Гарри в ужасе уставился на Волдеморта. Тот мог знать об этом лишь в одном случае.

— Это был ты? — тихо спросил он.

Гарри не мог в это поверить. Значит, Окклюменция всё же не работала. Волдеморт всё время был в его голове. Вся его поддержка имела целью завоевать доверие расстроенного подростка, чтобы тот сам отверг какую бы то ни было защиту. И я слепо поверил в это. Я, наверное, самый тупой человек на этой планете.

Волдеморт медленно крутил свою палочку между пальцев.

— Хвост очень помог мне, рассказав о твоём почившем отце и драгоценных опекунах, — сказал он, и в голос его просочилась гордость. — Должен сказать, что теперь я, возможно, знаю их гораздо лучше, чем ты, а особенно твоего отца.

Гарри сильнее сжал палочку в руке, пытаясь держать эмоции под контролем. В данный момент он не мог позволить себе какую-либо ошибку.

— Что-то я очень сомневаюсь в этом, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.

Он не собирался вести с Волдемортом разговор об отце. Сейчас ему важнее всего было придумать план побега, а на втором месте по приоритету стояло то, что он скажет Сириусу после всего случившегося.

Без какого-либо предупреждения Гарри подняло над землей и швырнуло влево, на решётку. Удар пришёлся на плечо, и по руке и спине пронеслись волны боли, оглушившие его. Затем его снова ударило о решётку. На этот раз удар пришёлся на голову и спину. К тому времени, как его опустили на койку, его разум заволокло пеленой. Он скатился на пол, выронив палочку. Кулоны вновь слегка нагрелись. Гарри чувствовал, как из его глаз потекли слёзы. Сириус поймёт, что что с ним что-то не так, но ничем не сможет помочь.

Волдеморт указал своей палочкой на Пожирателя, который тут же пошевелился.

— Неужели ты и правда думал, что у тебя есть хоть один шанс против меня, Гарри? — обыденным тоном спросил Тёмный Лорд. — В прошлом я недооценивал тебя, но этому больше не бывать. — Пожиратель недоуменно оглянулся вокруг, а затем быстро встал. — Твоя непокорность достойна восхищения. Даже интересно, что же такого сделал этот магглолюбец, чтобы заслужить подобную верность. — Волдеморт посмотрел на Пожирателя. — Дай ему зелье.

Пожиратель запустил руку в свою мантию и достал оттуда маленький предмет, после чего присел на колени рядом с Гарри, который всё ещё был слишком дезориентирован, чтобы предпринять хоть что-то. Рука Пожирателя грубо развернула его голову, а затем парень почувствовал, как что-то воткнулось ему в шею. Он попытался как-то воспротивиться, но тошнота и головокружение быстро приструнили его. Тело парня задёргалось в конвульсиях, а сам он отчаянно пытался сделать хоть один вздох. Чувство было такое, словно кто-то его душит. Словно что-то, на чём основывалось всё его выживание, грубо вырвали из него.

Постепенно конвульсии отступили, и тело наполнила боль. Гарри почувствовал себя бесконечно измотанным, и оставаться в сознании стало крайне сложно. Там, где раньше были слабые волны эмоций, теперь зияла пустота. Впервые за месяц он не чувствовал ничего. Гарри охнул, когда понял, что его эмпатия, да и, скорее всего, его магия пропали. Теперь он был абсолютно беззащитен.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Волдеморт.

— Магия Поттера подавлена, Господин, — раздался тихий голос профессора Снейпа. — Следующие сорок восемь часов нужно будет следить за ним на предмет появления каких-либо признаков аллергической реакции. Он отреагировал на зелье гораздо сильнее, чем я ожидал... если вы, конечно, не хотите, чтобы он умер от удушья, мой Лорд.

Гарри почувствовал, как его небрежно подняли с пола и отлевитировали к дальней стене. Из воздуха появились цепи, которые, прикрепившись к стене, обхватили запястья парня. Всё остальное из камеры исчезло, а сам парень повалился на пол с глухим стуком. Он застонал от боли, прокатившейся по его телу. Невероятным усилием воли Гарри заставлял себя дышать, но даже это простое действие отнимало у него слишком много сил. Голоса отошли на второй план, и он перестал что-либо понимать.

На этом он потерял сознание

* * *

Перед ним стояла небольшая толпа закутанных в мантии фигур, и все они источали страх. Жалкое зрелище, но это всё, что осталось от его элиты на данный момент. Именно им он вынужден был доверять свои самые важные планы, и всё потому, что один конкретный подросток продолжал докучать ему. ”Отныне этого не будет”, — напомнил он самому себе. Эта помеха теперь была заперта под замок и больше уже не могла помешать ему, и вскоре весь волшебный мир увидит это собственными глазами.

Как и все остальные помещения заброшенного особняка, эта комната была едва освещена. Несмотря на принятые меры предосторожности, он не собирался рисковать своими планами лишь из-за того, что кто-то мог заметить свет. Орден старого глупца и министерство рыскали повсюду в поисках своего спасителя. Похищение Гарри Поттера вызвало массовую волну истерии в волшебном сообществе. Многие уже поспешили объявить его мёртвым, ведь было множество свидетелей тому, в каком состоянии был Поттер перед тем, как его забрали.

— Для всех вас пришло время оправдать свой статус членов внутреннего круга, — холодно сказал он. — Гарри Поттер больше не представляет угрозы. Осталось лишь уничтожить его связь с этим глупцом магглолюбцем и его рассудок. Мои шпионы донесли мне, что предатель крови, Сириус Блэк, возглавил поиски своего драгоценного крестничка, оставив безопасные стены своего дома. Я хочу, чтобы вы привели Блэка ко мне живым и разумным. Я хочу, чтобы Поттер увидел, как его обожаемый крёстный умрёт.

Толпа Пожирателей теперь стояла гордо, готовая исполнить своё задание. Сириус Блэк был врагом для многих из них, особенно для Беллатрикс Лейстрейндж, ведь Сириус был её кузеном. Но ни слова не было сказано. После того, как он покончил с Одри МакДэниэлс, все остальные стали осторожны в своём поведении во время пребывания в этом особняке. Лорд принимал лишь полное послушание, а это означало, что тема Гарри Поттера была под запретом.

Он достал палочку, и даже те, кто рискнул отвлечься, тут же обратили всё своё внимание на него.

— Я хочу, чтобы предатель крови был здесь к завтрашнему вечеру, — продолжил он. — Не подведите меня. В последнее время вы делали это слишком часто. Гарри Поттер оказался здесь лишь по чистой случайности с вашей стороны и глупости со стороны самого Поттера. Добраться до Блэка будет не так просто. Идите.

Пожиратели Смерти поспешили покинуть комнату, ведя себя как напуганные животные, которыми они и были. Оставшись один в большом помещении, он подошёл к камину и сел в ближайшее кресло. Он уставился в угасающее пламя, и на губах его заиграла ухмылка.

— Здравствуй, Гарри, — тихо сказал он. — Я знаю, что ты всё видел. Не беспокойся. Твой крёстный скоро к нам присоединится. Я уверен, что он просто умирает от желания увидеть тебя.

Гарри проснулся, резко вздохнув, и поморщился, почувствовав, что шрам горит от боли. Крепко зажмурившись, он попытался сосредоточиться на чём-нибудь кроме боли, пока та не стала более терпимой. Только тогда Гарри понял, как сильно болит у него спина и пульсирует левое плечо. Для него стало целым испытанием сесть и прислониться спиной к стене. Каждое движение лишь усиливало боль.

Длина цепей, сковывающих его запястья, позволяла ему сидеть или лежать, но не более того. Откинув голову на стену, Гарри прислушался к себе, отказываясь верить в то, насколько пустым и одиноким он сейчас себя чувствовал. Мягкие и ободряющие волны эмоции, к которым за последний месяц он так привык прислушиваться, исчезли. Окружающий его мир внезапно начал пугать его гораздо сильнее. Теперь он никак не сможет понять, правду ему говорят или нет. Теперь он сможет полагаться лишь на свои инстинкты, и от этого факта спокойнее ему не становилось. Ведь именно эти инстинкты привели его туда, где он был сейчас.

Гарри медленно открыл глаза, но всё равно не смог разобрать ничего в темноте камеры. Он не мог избавиться от удушающего ужаса при мысли о том, что Сириус был в опасности. Вновь закрыв глаза, Гарри не стал сопротивляться подступившим слёзам, и они потекли по его щекам. Это он был во всём виноват. Ему некого было винить в произошедшем, кроме самого себя. Если бы он поговорил с кем-нибудь о голосе, прежде чем просто взять и сбежать... если бы он только всё обдумал... если бы он только не сбежал... если бы... если бы...

Волдеморт был прав. Сириус будет в центре поисковой операции, потому что сам Гарри поступил бы на его месте точно так же. Сириус подвергнет себя риску и, если придётся, пожертвует собственной жизнью. Без Ремуса Сириус точно предпримет что-нибудь глупое. В точности так, как сделал это я. В точности так, как я всегда это делаю. Гарри свесил голову, а слёзы продолжали беспрепятственно течь по его лицу. Ему было плевать, что кто-нибудь может увидеть, как он плачет. Мысль о том, что Сириуса постигнет та же учась, что и Ремуса, была слишком нестерпимой. Папа, мама, Ремус... пожалуйста, сберегите Полуночника. Я не могу потерять и его тоже. Он — это всё, что у меня осталось.

Внезапно ему в голову пришла мысль. А не было ли всё это обманом? Он же знал, что не стоит верить ничему, когда в деле замешан Волдеморт. Ведь всё это было очень в духе Тёмного Лорда. Он будет держать Гарри в неведении, пока не станет слишком поздно что-либо предпринимать. Если только я не попытаюсь как-нибудь предупредить Орден. Гарри желал лишь одного — знать, как это можно было сделать. Сосредоточившись, он попытался мысленно позвать Фоукса, но феникс так и не появился. Гарри предположил, что это как-то связано с тем, что его магия была подавлена, и решил обдумать другие варианты побега. Как бы ему ни хотелось сдаться, он знал, что это ему ничем не поможет. Ремус и Сириус всегда говорили ему, что всегда нужно сохранять рассудок, что бы ни происходило. Рано или поздно, кто-нибудь допустит ошибку.

Лично Гарри надеялся, что это произойдет раньше, чем позже, но он не мог просто сидеть тут и ждать, пока подобная возможность представится. Волдеморт точно не позволит этому случится. Терпение не входило в перечень “достоинств” Тёмного Лорда. Несмотря на произошедшее, Волдеморт жаждал смерти Гарри. А его желание сломать парня было лишь своеобразным бонусом, чем-то, чем можно было похвастаться перед волшебным миром, который поспешил возложить миссию по своему спасению на плечи подростка. Конечно, никто ведь не говорил, что в этом самом волшебном мире был кто-то, наделенный хоть каплей логического мышления.

Судорожно вздохнув, Гарри попытался вернуть себе контроль. В данный момент он был прикован цепями в стене камеры без какой-либо возможности использовать свою магию. Это означало две вещи. Во-первых, выбраться на свободу теперь будет гораздо сложнее. А во-вторых, был шанс, что теперь последователи Волдеморта будут считать, что он более не представляет какой-либо угрозы. Его будут недооценивать. И лучше, чтобы это действительно было так, если он хочет выстоять против Пожирателей Смерти.

“Сосредоточься на том, что ты можешь контролировать”. Сириус и Ремус потратили массу времени и сил, чтобы научить Гарри концентрироваться на текущих проблемах для того, чтобы мыслить ясно. И как бы парню ни было ненавистно это признавать, если он не найдет способ сбежать, то у него не будет никакой возможности помешать Волдеморту реализовать его план по поимке Сириуса. Рискнуть и предупредить профессора Снейпа он тоже не мог, так как не знал, прослушивают ли его камеру. Нет, он не мог так рисковать положением профессора Снейпа. Если только я не притворюсь, что окончательно спятил, и в потоке бреда не попробую каким-то образом передать свое сообщение.

Эхо шагов быстро вернуло Гарри в реальность. Он тут же попытался выровнять дыхание и расслабиться, чтобы его сочли спящим. Звук шагов становился всё громче. К нему шёл только один человек, а значит, целью визитера, скорее всего, было удостовериться, что узник ещё не умер. Более чем вероятно, что они не хотят упустить случая “отомстить за своего Господина” и, что ещё важнее, отомстить за себя.

Звук шагов резко оборвался, как раз перед тем, как визитер добрался до помещения, в котором держали Гарри. Послышались приглушённые голоса, и дверь открылась. Гарри не двигался, слушая, как Пожиратель открыл дверь, медленно вошёл во внешнюю комнату, отпер дверь камеры и открыл её. Гарри пришлось приложить усилие, чтобы дыхание его не выдало. Ему совсем не нравилось то, что он не знал, чего ждать. Не нравилось, что его лишили способностей именно тогда, когда они были нужны ему больше всего.

— Всё ещё без сознания, — пробормотал Пожиратель низким голосом, подходя ближе. — А ведь было бы так легко убить тебя, Поттер, но нет, Тёмный Лорд требует, чтобы ты продолжал жить. — Пожиратель Смерти присел рядом с Гарри и, схватив парня за подбородок, поднял его голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Просто поразительно, сколь многие боятся кого-то столь юного, даже после того, как ты стал абсолютно беспомощен. — Пожиратель отпустил подбородок парня, и его голова вновь беспомощно упала на грудь, а сам мужчина встал. — Не волнуйся, Поттер. Думаю, к вечеру тебе найдётся компания. И вот тогда начнётся настоящее веселье. — Гарри почувствовал, как что-то, странно напоминающее очки, коснулось его лица. — Тёмный Лорд хочет, чтобы ты увидел смерть предателя крови собственными глазами. Судя по тому, что я слышал, это будет то ещё зрелище.

Гарри потребовался весь его самоконтроль, чтобы удержаться от реакции на эти новости. Они надеялись поймать Сириуса уже сегодня вечером? Из этого можно было сделать несколько выводов. Во-первых, сейчас был день, что, по крайней мере, давало ему хоть какое-то указание на текущее время. Во-вторых, ему нужно как можно скорее найти способ выбраться отсюда. Время отныне было не на его стороне. Фактически, теперь оно стало его врагом. Чем больше ему понадобится времени, тем большему риску он подвергнет Сириуса. Если только это не ещё один трюк, чтобы заставить его предпринять нечто очень глупое.

К сожалению, Гарри не мог позволить себе так рисковать. Как бы сильно он ни хотел, чтобы его опекуны гордились им, парень знал, что ему сначала придётся действовать, а уж потом думать. Теперь вопрос состоял не в том, как он сможет сбежать отсюда незамеченным. Вопрос заключался в том, на что он пойдёт, чтобы спасти того, кого любит? Насколько далеко вообще можно было зайти в этом случае? Гарри уже знал ответ на этот вопрос. Он сделает что угодно, лишь бы защитить Сириуса. Он не переживёт потерю ещё одного опекуна.

Гарри выдохнул, падая на пол и забившись в конвульсиях. Боль в запястьях вспыхивала каждый раз, когда он ими шевелил. Кажется, целую вечность тишину нарушал лишь звон его цепей, пока внезапно Гарри не почувствовал, что его обездвижили, к чему он совершенно не был готов. Ему потребовался неимоверный самоконтроль, чтобы не открыть глаз и лишь слушать. Пожиратель Смерти снова присел и положил руку ему на грудь. Мгновение спустя Гарри почувствовал, что с его запястий исчезли наручи, и услышал, как цепи клацнули, коснувшись пола. Пожиратель снял с него заклинание, чтобы внимательно осмотреть его запястья.

Такой шанс он упускать не собирался.

Как можно быстрее Гарри ударил Пожирателя Смерти по голове, одновременного с этим разоружая его. Надетые на него очки быстро настроились на его зрение, что позволило Гарри по-настоящему увидеть свою цель. Почувствовав, как по венам растекается адреналин, Гарри высвободил руку и ударил Пожирателя в солнечное сплетение, после чего снова со всей силы нанёс удар ему по голове. Оглушённый Пожиратель повалился на пол, отчаянно пытаясь сделать хоть вздох. Гарри мысленно поблагодарил Сириуса и Ремуса за то, что они показали ему слабые точки человеческого тела. Подобные навыки явно всё упрощали.

Пары правильно направленных ударов хватило, чтобы Пожиратель потерял сознание, после чего Гарри начал действовать с максимально возможной скоростью. Он надел одежду Пожирателя, а свою пижаму натянул на него. Засунув палочку в карман, он накинул чужой плащ на плечи. Мужчина был чуть выше его, и волосы у него были каштановые, а не чёрные. Но если всё сделать правильно, этот Пожиратель мог дать ему тот шанс на побег, который так был нужен ему. Гарри быстро замаскировал свою обманку так, чтобы черты, которые отличали Пожирателя от него, были спрятаны. Он оторвал от рубашки мужчины кусок и заткнул ему рот кляпом, после чего закрепил цепи на его безвольных запястьях. Ему придётся двигаться быстро, но в то же время и незаметно. Мне нужно также найти способ выбраться отсюда так, чтобы не показать, что я стремлюсь поскорее уйти.

Поднявшись на ноги, Гарри накинул капюшон надетого им плаща, чтобы спрятать в его тени своё лицо. Он глубоко вдохнул, собирая всю свою храбрость в кулак, и вышел из камеры. Адреналин всё ещё курсировал по его телу, заглушая боль. Возможно, лишь поэтому он всё ещё двигался. Когда всё это закончится, тогда и буду беспокоиться о своих ранах.

Выйдя из комнаты, Гарри заметил Пожирателя-охранника, читавшего “Ежедневный пророк” и явно страдавшего от скуки.

— Ты же не делал ничего, что могло оставить следы, так? — спросил охранник, хотя по голосу его было ясно, что ему совершенно наплевать.

— Паршивец запаниковал, как испуганный зверёк, — проворчал Гарри, постаравшись, чтобы его голос походил на голос другого Пожирателя. — Не беспокойся. Я лишь оглушил его.

Охранник кивнул и вернулся к своей газете.

Гарри сдержал облегчённый вздох и, повернув налево, двинулся по коридору размеренным, но в то же время быстрым шагом. Его тело было напряжено и готово при малейшей опасности нанести удар. Он не двигал головой, глазами продолжая рыскать вокруг в поисках любого намёка на выход. По левую руку от себя он увидел ещё один коридор и тут же свернул туда, чтобы скрыться с глаз оставшегося за спиной Пожирателя. Только теперь Гарри облегчённо вздохнул и принялся проверять двери по сторонам коридора, однако за ними были лишь небольшие пустые комнаты.

Гарри как раз собирался развернуться назад, когда, открыв крайнюю дверь справа, поражённо замер. За дверью было ни что иное, как огромный арсенал оружия. Зайдя внутрь, Гарри не медля начал хватать всё, что попадалось ему под руку. Он быстро снял плащ и закрепил на поясе ремень с ножнами, а также перевязь для метательными ножей на грудь — просто на всякий случай. Расположив всё оружие по своим местам, Гарри быстро надел обратно чёрный плащ и поспешил на выход.

Коридор повернул направо, и Гарри едва сдержал радостный вскрик, когда увидел в дальнем его конце окно. Это был не самый лучший способ выбраться наружу, но всё же это было хоть что-то. Гарри тут же взмолился, чтобы под ним не оказалось нескольких этажей. Он совсем не горел желанием прыгать из окна только затем, чтобы сломать себе ногу. Это точно быстро положит конец его побегу и любой надежде на то, чтобы предупредить Сириуса или Орден.

Гарри продолжил проверять двери, но за ними по-прежнему не было ничего, кроме пустых комнат. Он был уже на полпути к окну, когда звук шагов заставил его остановиться. Так быстро и так тихо, как только возможно, Гарри спрятался в ближайшей комнате и замер совершенно неподвижно. Он закрыл глаза и зажал рот, когда звук шагов стал громче, соревнуясь с грохочущим в его ушах сердцем. Успокойся! Паника ничего не даст! Глубоко дыша, Гарри попытался успокоиться, слушая, как шаги миновали его укрытие. Он почувствовал, что у него трясутся руки. Сейчас или никогда.

Максимально тихо Гарри открыл дверь и проскользнул в коридор, никого там не заметив. Он больше не мог медлить (и тем самым рисковать) и потому поспешил к окну. Ему придётся бежать сейчас или ему уже никогда это не удастся. Потратив мгновение на поиски щеколды, Гарри отпер её и открыл окно, увидев, что оно располагалось на втором этаже. Что ж, могло бы быть и хуже. Он осторожно забрался на подоконник, игнорируя вспышки боли в запястьях. Вздохнув поглубже, Гарри выпрыгнул из окна, сгруппировавшись в воздухе. Лодыжки запульсировали, когда его ноги с силой коснулись земли, отчего парень поморщился. Он судорожно вздохнул, а затем встал и побежал со всех ног прочь. Засунув руку в карман плаща, Гарри достал оттуда украденную палочку и кинул её в ближайшие кусты. Ему от неё точно толку никакого не будет, а рисковать тем, что её могут отследить, ему не хотелось. Он не знал, где он, и но в данный момент любое место было лучше того, откуда он только что убежал.