Только так

Воздух чуть ли не искрит от количества стихийно выброшенной в него магии.

— Прекратите совать свой нос в мою жизнь! – кричит Мари.

Она хватает свою кожаную куртку с заклепками и выбегает из дома, оставив после себя лишь звук захлопнувшейся двери.

Флер опускает усталые покрасневшие глаза. Билл качает головой.

* * *

Тебе кажется, что Мари-Виктуар похожа на море.

Сквозь её кожу, тонкую, прозрачную, просвечивают тонкие голубоватые нити вен, светлые волосы пенными волнами опадают на плечи. Мари пьет вино прямо из горлышка бутылки, окрашивая свои губы каплями ярко-красного цвета, и курит прямо в твоей комнате, стряхивая пепел на ковер, не боясь, что может зайти твой крестный или его жена.

Море слишком сильное, чтобы позволять себя сдерживать оковам береговой линии, чтобы посадить его в клетку израненных солью скал.

— Когда ты любишь кого-то, ты отдаешь ему свое сердце на сохранение. Обычно, люди не очень-то бережно обращаются с такими вещами.

Когда она так говорит, в твоей голове появляется мысль, что она о чем-то догадывается.

— Почему?

Мари пожимает узкими плечами.

— Всем, кто любит меня, я делаю больно, — задумчиво отвечает она. — Поэтому, я никогда не влюбляюсь.

Мари-Виктуар похожа на море. Тебе кажется, что вместо слов у нее ледяная вода.

Ты смотришь на нее, и думаешь, что все вокруг тебя плывет вовсе не от выпитого вина, а от того, как Мари улыбается ярко-красными губами и путается пальцами в пенных волнах своих светлых волос.

Ты не находишь сил признаться в том, насколько она права.

* * *

Этот мир настолько чужд и непонятен тебе, что кажется частью чьей-то нездоровой фантазии.

Ты размышляешь о том, что будет, когда Мари-Виктуар поймет, что ты ходишь на вечеринки лишь только потому, что она там. Из-под полуопущенных ресниц ты неотрывно наблюдаешь за тем, как какой-то очередной придурок обнимает её за талию, а она заливисто смеется, запрокидывая голову и демонстрируя точеную, обтянутую тонкой белоснежной кожей шею. Волны волос захлестывают чужие руки.

Ты отчетливо видишь, как её жизнь делает очередной скачек вниз. Ты пытаешься вытеснить эту мысль, запиваешь её виски из своего стакана, пока в горле не начинает першить, пока Мари не появляется перед глазами.

— Только так, Тедди, — безразлично поговорит она, близко наклоняясь к твоему лицу и растворяя в воздухе вокруг вас запах побережного бриза. – Только так.

В глазах Виктуар плещется синее-синее море, а тебе до дрожи в кончиках пальцах, до мурашек хочется её спасти.

Иногда тебе кажется, что они организовывают эти вечеринки, только для того, чтобы поглазеть на твою трагедию. Всегда одни и те же лица со смазанными эмоциями на лице перед тобой.

Мари уходит, ни разу не обернувшись. В твоей голове шумит от сотен несказанных слов.

* * *

— Маленькая дрянь, — качает головой Джинни, узнав об очередной выходке своей племяннице. – Думает, что ей все можно.

Мари-Виктуар – черное пятно в этой семье, несвоевременно посчитавшей себя идеальной. Мари-Виктуар сбегает из родительского дома, без одышки врет и прячет сигареты под подкладкой свой кожаной куртки с металлическими заклепками. Вернее, уже не прячет.

— Она красивая, — невпопад отвечаешь ты.

— Забудь о ней, — говорит Джинни со вздохом. – Эта девочка не для тебя. Она пустая.

— Я смог бы её наполнить, — бормочешь ты.

— Да она просто пользуется тобой! — кричат тебе вслед

Джинни и не догадывается, что Мари опять спит наверху в твоей кровати, а ты снова боишься спросить, сколько времени она не появлялась дома. Ты давно привык к тому, что она приходит и уходит когда ей вздумается.

— Как хорошо, что у меня есть ты, — сонно бормочет она, услышав шорох ковра под твоими ступнями.

Ты изучаешь светлые веснушки на её плечах — как карту небесных созвездий, и молишься про себя, чтобы теплый пушистый плед на твоей кровати грел Мари так же, как и раньше.

Ты слушаешь её пульс, отогревая ледяные ладони, и боишься дышать.

* * *

Колючие тени не проходят на стенах в утреннем полумраке. Вчерашний день умирает, растворяясь дымкой сизого тумана где-то за закрытым тяжелыми шторами окном, втаптывая ночь в пыльные дороги города, раскинувшегося по две стороны реки Темзы.

— Тебе еще не надоело? – спрашиваешь ты, сам не понимая, какой смысл вкладываешь в слова.

Позволяя искренности вплести его за тебя.

Она качает головой.

— Я уже не изменюсь.

Мари похожа на море – самое настоящее море – беспорядочное, стихийное, затягивающее на глубину. И тебе хочется утонуть в этом море, захлебнуться, раствориться без остатка.Она уходит, а ты даже не успеваешь сказать ей, что у тебя на кухне вскипел чайник, и что меняться Мари совсем не надо.

Легкие совсем не чувствуют скомканного воздуха, наполняющего их.

* * *

Наверное, ты мог бы быть с ней тихо, издалека, незаметно присутствовать в её жизни, не в силах сжечь какие-то выдуманные мосты, до одури ждать чего-то, не в силах просто взять и отпустить. Даже если придется всю жизнь стучаться в закрытые двери.

Наверное, чтобы, когда чья-то рука схватила Мари за тонкое запястье, оставляя на нем чужеродный темный след, ты смог бы ударить этого очередного придурка по лицу.

Мари сидит рядом с тобой, опустившись на колени.

— Зачем? – с немым укором в глазах спрашивает она.

Ты улыбаешься, не обращая внимания на то, что правый глаз медленно заплывает, а рот наполняет металлический кровавый привкус.

— Потому что я люблю тебя, — отвечаешь ты, понимая, что бессмысленно что-то скрывать.

— Я давно знаю об этом, — говорит она, пожимая плечами.

Мари-Виктуар похожа на море – своенравное, сильное, оно ледяными прикосновениями обжигает кожу, сопротивляясь любому вторжению.

Ты переплетаешь свои пальцы с её и молишься про себя, чтобы никто никогда не полюбил Мари сильнее, чем ты.

Ты боишься, что если отпустишь её руку – твой мир станет черно-белым.

И тебе все равно что будет – ведь точку всегда можно превратить в многоточие.