Тед улыбнулся и вновь заиграл тягучую блюзовую мелодию на губной гармонике. Хорошо у него получилось, с душой. Звук был мягким, не надрывным. Здесь, возле озера, он пропитывал собой каждый камушек, растение, каждую клеточку тела. Резонировал глубоко внутри, смешивался с кровью и на мгновение позволял поверить в то, что ты — частица мелодии, легкая пронзительная нота, признающая только здесь и сейчас. А то, что будет потом, не важно. Ничего не важно.
— Почему? — спросила, придвинувшись ближе к Тонксу.
Он всегда смущался, когда я так делала. Чуть краснел, но продолжал улыбаться и с вызовом смотреть в глаза.
— Леди не играют на гармонике.
— Леди не ходят на свидания по понедельникам, — парировала я.
— Врешь, — припечатал Тед. — Ты только что это придумала, Блэк.
— Ага, — подтвердила я и, выхватив у него из рук гармонику, побежала. Тонкс возмущенно воскликнул: «Андромеда!», и погнался за мной.
Мне было хорошо. Теплый песок щекотал босые ноги, ветер дул в лицо, играя с волосами, и они то и дело лезли в рот. Я смеялась, размахивала руками и виляла, как бешеный заяц, но Тед не отставал. В какой-то момент он налетел на меня сзади, и я, не удержавшись, упала, увлекая его за собой. Дышать было больно. Воздух опалял легкие, выворачивал наизнанку, по щекам текли слезы, а в боку кололо, но я продолжала хохотать, как сумасшедшая. Гармоника приятно холодила ладонь, и я невольно сжимала ее, водя пальцем по отверстиям. Ровно шестнадцать — я считала.
Лицо Теда близко-близко, и при желании можно посчитать веснушки на носу — такие нелепые, теплые и летние. Он склонился еще ниже, почти касаясь губами моей щеки, и прошептал:
— Попалась.
Это слово неожиданно отозвалось во мне резонансом, как тягучая мелодия гармоники. И все остальные звуки стали далекими, раздражающими, ненужными. Важным остался запах сирени и сосновых иголок — так пахла кожа Тонкса. А еще его дыхание и невесомые прикосновения к моим волосам, словно он боялся, что я исчезну. Или разобьюсь, как фарфоровая ваза. Но я же Блэк — высеченная из камня и закаленная в вековых традициях. Меня непросто разбить.
— Тед...
— Что? Леди не целуются на первом свидании? — спросил он со смешком.
— Не целуются, — подтвердила я, серьезно посмотрев на него. — Но сегодня я не хочу быть леди.
Мне давно было интересно, каковы на вкус губы Теда? Я думала, что сладкие, а они оказались горькими.
* * *
Домой я возвращалась неохотно. Последние дни перед летними каникулами в этом году были… другими. Не хуже и не лучше, просто другими. В чемодане на самом дне лежала губная гармоника Теда, бережно завернутая в шаль. Я сумела выбить из Тонкса обещание научить меня играть, а он взамен попросил о встрече в Лондоне. Пообещал сводить меня в маггловский парк аттракционов или цирк. Или в кино. Признаться, последняя идея показалась мне занятной. Особенно когда Тед подробней рассказал о движущихся картинках-кадрах, как в диаскопе, но только в десятки раз быстрее. А еще я хотела снова попробовать мороженое, безумно сладкое, ванильное, в яркой шуршащей обертке. Оно совсем не было похоже на лакомства мистера Фортескью и стоило всего лишь пятьдесят пенсов.
— Чему улыбаешься, Андромеда? — полюбопытствовала Беллатрикс, сев рядом со мной. А я и не заметила, как она вошла в купе. Досадно.
— Так, глупости разные в голову лезут, — почти не соврала.
Незачем ей знать о Теде. Сестре бы не понравилось, ведь это чужое, маггловское, настоящее, а не кукольно-волшебное. Ведь сама Белла так похожа на куклу в своей безупречной зеленой мантии, с высокой прической и безукоризненными манерами. Вот только глаза у нее слишком живые, обжигающие, как и запах духов: жимолость и бергамот со шлейфом из нарциссов. Пятнадцать галеонов за флакон.
— Вот еще, нашла, чем заниматься, — сестра поморщилась и протянула мне распечатанное письмо. — Прочти.
— «Французские чайные розы прекрасно дополнят нашу коллекцию», — зачитала я вслух. — «Я планирую их посадить их рядом с белыми бельгийскими, подальше от окон поместья. Мне хватило и прошлогодней катастрофы, когда мистер Ар…»
— Да не это! — перебила меня Беллатрикс. — Предпоследний абзац прочти.
— «В субботу мы с отцом хотим пригасить на ужин мистера Нотта с сыном. Я уверена, что Андромеда сумеет произвести на них хорошее впечатление…» И что все это значит?
— То, что нам выгодно породниться с семьей Ноттов, — пояснила сестра, заправив мне за ухо прядь волос. — Андромеда Нотт — здорово звучит.
Нет, звучит отвратительно. Но я не сказала этого вслух. Лишь натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть горечь. Она ведь не поймет, что я хочу быть настоящей.
* * *
В моей комнате ничего не изменилось за прошедший год. Все те же тяжелые пастельные шторы, массивная деревянная мебель и ваза с розами на прикроватной тумбочке. Домовые эльфы всегда добросовестно относились к своим обязанностям.
Распаковывать чемодан я всегда предпочитала сама. В отличие от Беллатрикс, порядок для меня был важен. Когда все мантии были развешаны в шкафу, книги расставлены на полках, а гармоника надежно спрятана в заколдованном тайнике под кроватью, я спустилась вниз.
Нарцисса играла в саду. Сотни роз окружали ее, легкую и светлую, словно мифического ангела. Она смеялась громко и беззаботно, как умеют смеяться только дети. Ведь для них горько — это перечная настойка и полынный чай.
Вздохнув, я робко, словно неумело, улыбнулась и пошла к сестре. Нет ничего удивительного в том, что я хотела хотя бы на час притвориться ребенком. И чтобы обязательно было сладко, как в детстве.
А ночью ко мне в комнату пробралась Нарцисса. Хихикая и шлепая босыми пятками по полу, она забралась ко мне под одеяло и крепко-крепко прижалась в поисках тепла. И шептала о розах и домовиках, о новом «друге» матушки, который навещает ее каждую среду, и модных в этом сезоне шляпках. О Беллатрикс, которая любит называть себя Лестрейндж, искренне веря, что статус жены дает больше свобод, чем статус невесты.
Цисси смеялась и ластилась ко мне, накручивала пряди моих волос на хрупкие пальцы и довольно вздыхала. Я ведь всегда останусь прежней, правильной, пунктуальной, родной. Ее Андромедой.
* * *
В пятницу вечером к нам в дом прибыл мистер Нотт с сыном, Таддеусом. Он оказался на десять лет старше меня. Хмурый и немногословный, в элегантной черной мантии, Таддеус производил впечатление ворона среди ярких пташек и павлинов.
За ужином нас посадили напротив, и я имела сомнительное удовольствие наблюдать, как он ест, придирчиво рассматривая каждый кусок еды, прежде чем отправить его в рот. Как-то раз матушка рассказывала нам, что прежде, чем ложиться с мужчиной в постель, надо накормить его и понаблюдать, как он ест. Если понравится — значит, он станет подходящим любовником. Глупость, конечно.
— Вы любите музыку, Таддеус? — поинтересовалась я, вежливо улыбаясь.
Вбитые с детства правила этикета твердили, что гость не должен скучать, поэтому я попыталась развлечь его разговором.
— Нет.
— А живопись?
— Нет.
— Охота?
— Нет, мисс Блэк. У меня нет времени на такие глупости, — резко и чуть раздраженно ответил Нотт-младший.
— А на что же вы тогда тратите свое время? — отбросив вежливость в сторону, прямо спросила я.
— Финансы, но леди мало что понимают в этом, — скучающим голосом произнес он и впервые за время нашего разговора посмотрел на меня.
Глаза у него оказались холодными, серыми, безразличными. Я невольно поежилась и отвернулась.
— Что же, мистер Нотт, леди не будет надоедать вам глупыми разговорами, ведь вы очень занятой человек. Извините.
Встав на ноги, я подобрала подол длинного платья и вышла из гостиной. Меня больше не интересовали планы родителей и возможная помолвка с Ноттом. Они были кукольно-волшебными, а оттого ненастоящими.
* * *
В тот же вечер я написала письмо Теду и назначила дату встречи в Лондоне. Наше второе свидание должно было стать глотком свежего воздуха в круговерти будней, ясным утром после дождливой ночи.
Я предвкушала встречу и готовилась к ней заранее. Гармоника перекочевала из тайника в сумку. Там уже лежал справочник «Сто советов магу среди магглов», а заклинание трансфигурации одежды было выучено наизусть. Предупредив родителей, что отправлюсь на прогулку с Дороти Розье, по каминной сети перенеслась в Косой переулок. Дальше мой путь лежал в «Дырявый котел», где мы и договорились встретиться с Тедом.
Он сидел за дальним столиком, я его сразу и не заметила. Одет был в маггловскую одежду: рубашка и потертые джинсы. Такой уютный, улыбчивый и теплый. Как в тот день, на уроке Астрономии, когда мы работали вместе. Тонкс все шутил, пытаясь меня рассмешить, а у меня болел зуб. Я только и могла что морщиться и угрюмо кивать.
На следующий день я написала ему письмо, первое из многих, как потом оказалось. И он ответил. Весь май мы вели переписку, на людях продолжая делать вид, что не знаем друг друга. А потом, после экзаменов, он пригласил меня на прогулку у озера и сыграл на губной гармонике простую и незатейливую мелодию.
С ним я почувствовала себя настоящей.
— Леди всегда пунктуальны? — с улыбкой спросил Тонкс.
— А что?
Тед указал на свои наручные часы: обе стрелки замерли на цифре двенадцать. Что же, я как всегда пришла вовремя. Леди так не делают. Они предпочитают опаздывать.
Заказав по чашке чая с яблочной шарлоткой, мы ненадолго замолчали, сосредоточив все свое внимание на еде. С Тедом было уютно сидеть вот так, молча, и не выискивать темы, чтобы подержать беседу.
— Куда пойдем? — поинтересовалась я, наблюдая, с каким аппетитом он ест кусок пирога: откусывая немного, тщательно пережёвывая, щурясь от удовольствия и смакуя каждый кусочек.
— А куда ты хочешь?
— В кино, — призналась я и, наклонившись, отбросила лезущую ему в глаза челку. Волосы у него были русыми мягкими и непослушными.
Тонкс смутился и перехватил мою ладонь, легонько сжимая ее. Так естественно, словно он уже много раз держал меня за руку.
* * *
В кинозале было темно и прохладно. Мы сели на пятом ряду, перед этим купив колу и попкорн. Тед рассказал, что его делают из кукурузы, и он является обязательной закуской в кинотеатрах.
Сначала я нервничала — не привыкла, что вокруг находится столько магглов, а потом успокоилась. Ведь рядом был Тед, с ним мне нечего бояться.
Белый экран зарябил, потом на нем стали появляться картинки. Они были похожи на качественные иллюзии, которые можно увидеть и услышать. Прочувствовать.
Показывали историю любви Мэри и Джона. События происходили в деревне. Было много смешных и трогательных моментов. Мне очень понравился эпизод, когда Джон нарвал на соседской клумбе цветы, а потом залез на дерево, чтобы отдать букет своей подруге. Я сначала удивилась, почему он его не левитировал, а потом вспомнила, что фильм маггловский, а магглы не умеют колдовать.
Несмотря на простоту и некую банальность кино, я была довольна проведенным временем. Тед во время сеанса терпеливо объяснял все непонятные для меня вещи и с удовольствием комментировал глупые поступки героев. А потом возмущался, почему они так долго не могли друг другу признаться в своих чувствах.
— А ты бы смог? — поинтересовалась я, пристально глядя на него.
— Теоретически? — Тед сделал попытку увильнуть от прямого ответа.
Ха! Нашел с кем тягаться в искусстве хитрости!
— Практически, — я снисходительно улыбнулась, наблюдая за тем, как он нахмурился.
— Да, смог бы, — после долгого молчания, Тонкс наконец-то ответил. — Глупо упускать возможность обрести счастье. А ты?
Мне очень хотелось повторить его слова. Показать, что я тоже могу быть смелой и немного безрассудной. Но я промолчала, а Тед не стал настаивать.
После кино мы гуляли по городу. Заходили в магазины, и Тонкс рассказывал мне о разных маггловских изобретениях. Они оказались очень полезными и значительно облегчающими жизнь простых людей, не магов. Я даже пожалела, что на третьем курсе вместо Маггловедения решила изучать Руны, тем самым закрыв перед собой дверь в удивительный и совершенно не волшебный мир. А сейчас как младенец познавала все с самого начала и радовалась каждому новому выученному слову: отвертка, телевизор, мотоцикл, штепсель, аэродинамика…
Вечером, сидя в парке на лавочке, я ела мороженое — ванильное, в яркой шуршащей обертке — и слушала, как Тед играл на гармонике. Мелодия в этот раз была совсем не тягучей и теплой, а резкой, вызывающей, выбивающей почву из-под ног. Мне хотелось плакать и смеяться. А еще танцевать, хлопая в ладоши.
Так ведь не бывает…
Мне всю жизнь вбивали в голову, что магглы — зло. Дикие животные, мечтающие сжечь всех волшебников на костре. А они оказались более человечными, чем некоторые знакомые мне маги.
— Тед, — позвала я его, — спасибо тебе.
Он перестал играть. Удивленно посмотрел на меня и спросил:
— За что?
— За счастье.
Он тепло улыбнулся и вновь вернулся к игре на гармонике. К той первой блюзовой, тягучей мелодии, что так очаровала меня. Придвинувшись ближе к Теду, я откинула голову на спинку лавочки и закрыла глаза. Вдыхая запах сирени и сосновых иголок, жадно, полной грудью, я улыбалась и представляла, как обниму Тонкса и поцелую его. Сама сделаю первый шаг, не смущаясь прохожих и отбросив в сторону предрассудки.
Вот только… так не бывает. Да нет же, еще как бывает! Только не с леди, к сожалению.
* * *
Тот поход в кино стал для меня счастливым воспоминанием, словно драгоценность, нанизанная на шелковую нить и запрятанная в тайник, чтобы никто не нашел.
Больше мы с Тедом до конца лета не встречались. Я не хотела рисковать и вызывать подозрения у матушки или Беллатрикс. Они обе становились на редкость несговорчивыми, когда дело касалось магглов и магглорожденых.
Зато Таддеус Нотт к нам зачастил. По понедельникам мы пили с ним чай, по средам обедали в ресторане, в пятницу ужинали у нас в поместье. Он со мной почти не разговаривал, ясно давая понять, что место леди подле своего джентльмена. Молча, с улыбкой на лице и щенячьей преданностью во взгляде. Как же я его возненавидела за это!
Один раз даже решила позлить, трансфигурировав одну из своих мантий в маггловские джинсы, а школьную блузу — в футболку. Одевшись, завязала волосы в хвост и в таком виде спустилась на чаепитие.
Надо было видеть их лица! Ошеломление, ужас, брезгливость — вот краткий список эмоций, пробившихся сквозь маски лживой доброжелательности.
Таддеус сумел меня удивить. Впервые за время нашего знакомства он рассмеялся и воскликнул:
— Мерлин! Какая безвкусица. Миссис Блэк, а вы говорили, что ваша дочь — леди.
— Она вас обманула, мистер Нотт, — заявила я. — Все врут, нечему удивляться.
— А вам палец в рот не клади — отхватите руку по локоть, — задумчиво произнес он, потирая подбородок.
Наверное, его озадачила и неприятно удивила моя выходка. Нотт-то думал, что покупает обычную породистую кобылу, а оказалось, что у нее есть рога.
После этого случая Таддеус перестал к нам наведываться.
Цисси, придя ночью посплетничать, рассказала, что отец поссорился со старшим Ноттом и помолвки, скорее всего, не будет. Сестренке искренне было жаль меня, и она заверяла, что мне обязательно найдут нового жениха. Он будет гораздо лучше предыдущего!
Ага, сменят ворона на павлина — то еще счастье. Нет уж, хватит с меня их заботы. Я сама смогу найти свое счастье.
* * *
Лето заканчивалось, но я совершенно не жалела об этом. Мы вели с Тедом переписку, порой посылая друг другу совы ежедневно. Он рассказывал о своей семье, о брате и жизни среди магглов, о телепередачах и книгах. Писал забавные стишки и предлагал встретиться в Лондоне. Я ему отказывала, понимая, что после моей выходки с Ноттом контроль над тем, с кем я встречаюсь, ужесточился в десятки раз. Тонкс не обижался, чувствуя, что у меня есть причины так поступать.
На гармонике я пробовала учиться играть самостоятельно. Получалось так себе. Пальцы все время гнулись не так, как надо, а звуки, издаваемые музыкальным инструментом, были похожи на вой баньши. Но гармоника была приятной на ощупь и дарила надежду, когда становилось совсем уж невыносимо. Она напоминала мне о Теде. Не о том далеком, бумажном, сотканном из чернил и букв, а о близком человеке, взъерошенном, как воробей. О том, чьи поцелуи горькие, а руки — надежные и сильные. Я скучала по Теду.
Как-то раз меня чуть не поймали за игрой на гармонике: Беллатрикс застала меня врасплох, забравшись на чердак и напугав до зеленых пикси перед глазами.
— Что ты тут делаешь? — поинтересовалась она, наклонившись близко-близко и окутывая меня запахом духов.
— Размышляю, — осторожно ответила, пряча в складках мантии, к счастью, совсем маленькую гармонику.
— Размышляешь? Среди пыли, пауков и боггартов? — сестра недоверчиво посмотрела на меня, а потом рассмеялась, громко и неприятно.
— В нашем доме нет боггартов.
— А ты искала? — не дождавшись ответа, Беллатрикс схватила меня за руку и повела вглубь комнаты. Туда, где высилась старая мебель и прочий никому не нужный хлам.
Вокруг было пыльно и серо — солнечные лучи почти не проникали сюда, предпочитая маленький пятачок возле окна. А еще жутко. Шорохи, вздохи, жужжание и поскрипывание в углу, словно у нас завелись гигантские крысы, — все это заполняло пустоту, создавая сюрреалистическую атмосферу. Другой мир, другие законы. Серость и затхлость, лишенные красок и жизни. Ненастоящее.
— Открой, — приказала сестра, подтолкнув меня к шкафу, накрытому темной тканью.
Я потянула за краешек, стаскивая чехол с мебели. В воздух поднялось облако пыли, словно рой насекомых, которых спугнули с насиженного места.
Проведя ладонью по створкам, я с удивлением поняла, что они гладкие и приятные на ощупь. Это приободрило меня, и я, не мешкая, открыла шкаф. Внутри было темно и пусто. Никаких боггартов или других волшебных тварей.
Я облегченно вздохнула.
— Видишь, здесь нет ничего!
Обернувшись, с улыбкой посмотрела на сестру. Но улыбка тут же завяла, когда я поняла, что она сумела вытащить у меня из кармана гармонику и теперь с интересом вертела ее в руках.
— Губная гармоника, — пробормотала Беллатрикс. — Музыкальный инструмент магглов.
Все это было произнесено голосом, полным ненависти и отвращения. Так фанатики готовы ненавидеть всех и вся ради идеи. Ради дурацких правил, в чьи узкие рамки не вписывается иная точка зрения.
— Вот еще! Эта дрянь принадлежит магглам. Или магглу, — сестра сердито прищурилась глаза и сделала несколько шагов назад.
— Отдай! Она не твоя! — продолжала я настаивать. Нужно быть спокойной и уверенной. Убедительной. Но у меня внутри все покрывалось коркой льда, стоило лишь на мгновение — одно гребаное мгновение! — представить, что мой маленький секрет раскроется.
— Это все из-за маггла, да? Твоя рассеянность в последние месяцы, то отвратное представление, устроенное перед Таддеусом, теперь это, — она кивком указала на гармонику. — Что с тобой, Андромеда? Ты же не предательница крови!
Беллатрикс выглядела растерянной и огорченной. Казалось, что мысль о том, что я могла симпатизировать магглам, причиняла ей боль, липкую, как карамель, тягучую и безнадежную.
Мне нечего было ей ответить. Усложнять все еще больше не хотелось, поэтому я выбрала самую простую дорогу.
— Ступефай!
Дуэлянтом я была посредственным, но мне удалось застать сестру врасплох. Ей даже в голову не могло прийти, что я посмею пойти против нее. Беллатрикс упала на грязный пол, оглушенная и беспомощная, но это не доставило мне радости. Идти против сестры было тяжело.
— Акцио гармоника!
Инструмент послушно переместился ко мне, и я спрятала его в кармане. Времени было не так много, чтобы убрать все следы моей дружбы с Тедом. Я не знала, как долго Белла будет без сознания, поэтому первым делом побежала в свою комнату. В одном из ящиков письменного стола лежали письма от Тонкса. Их я вместе с гармоникой спрятала в тайник, заколдовав от поисковых чар. Заклинание не самое сильное, но в доме, полном магии и секретов, оно более чем действенное. В конце концов, если у Беллатрикс не будет доказательств, она ни в чем не сможет меня обвинить.
* * *
Все обошлось. Беллатрикс молчала, поглядывала на меня с ненавистью и обидой, но ничего не предпринимала. Я знала, что она вылезет из кожи вон, но узнает, чья эта гармоника, а потом отомстит. Не мне, Теду. Уж на недостаток воображения Беллатрикс никогда не жаловалась.
Стоя на перроне рядом с семьей, я украдкой посматривала по сторонам. Увидеть Теда очень хотелось, но еще больше хотелось обнять его, прижаться к надежному плечу, вдохнуть полной грудью полюбившийся запах и не отпускать. Я вдруг поняла, что именно к этому человеку мне хочется постоянно возвращаться, словно к тихой гавани, где меня всегда примут.
Но я не имела права подставлять его сейчас под удар. Нужно держать себя в руках: слишком много глаз.
Попрощавшись с родителями, мы с сестрами сели в поезд. Нарцисса, весело напевая незатейливую мелодию, убежала к подругам. Счастливый ребенок, для которого самой большой проблемой была плохая оценка по Трансфигурации, не желал замечать, что сестры поссорились. Ведь они обязательно помирятся, иначе и быть не может. В ее мирке из воздушных замков все истории имели счастливый конец.
— Пошли, поищем купе, — сказала Белла, идя вперед. Несмотря на вспыльчивость и упрямство, она любила свою семью и могла простить ей многое. По крайней мере, я на это надеялась.
Проходя мимо вереницы переполненных купе, мы не разговаривали. Молчать было куда проще и безопасней. Одна из дверей распахнулась, и в проеме появился Тонкс: встрепанный, как воробей, одуряюще пахнущий летом и улыбающийся.
— О, Блэк! Какая неожиданная встреча, — заметил он, продолжая улыбаться и с вызовом смотреть на Беллатрикс.
Она отвечала ему тем же, но ничего не сказала. Посчитала ниже своего достоинства разговаривать с магглорожденным. Отвернувшись, она продолжила двигаться вперед в поисках свободного купе, и я последовала за ней.
Проходя мимо Теда, ощутила, как он легонько сжал мою ладонь, непозволительно долго удерживая в своей. Я сжала ее в ответ, стараясь не встречаться с ним взглядом. Нельзя. Выдам себя и уже не смогу уйти.
А Тед улыбался. Только для меня, я это знала. Как знала и то, что у нас с ним все еще впереди.
Vova
