Солнце клонилось к закату, окрашивая ясное октябрьское небо огненно-золотыми красками. Его тёплые лучи светили им прямо в спину, удлиняя их тени, бесшумно скользящие впереди, но в воздухе уже чувствовалась свежесть осеннего вечера. От деревьев Запретного леса пахло влажной опавшей листвой. Глядя на его насыщенную палитру в закатном свете, казалось, что он охвачен пожаром. Но ещё ярче, чем деревья, ярче, чем сверкающая водная гладь озера, ярче всего пылали её восхитительные медные волосы. И от пристального взгляда на её профиль у него почти болели глаза.
— Так о чём ты говорил, Джеймс? – вымолвила Лили. Её голос звучал мягко в тишине, нарушаемой лишь тихим шуршанием их шагов.
— Мм…? – растерянно протянул Джеймс, пытаясь ухватить нить разговора. – Я говорил… о… ах да, о том, что я рад, что именно нас сделали старостами школы. Я имею в виду, что мне повезло…
— Что в напарники тебе досталась гриффиндорка, а не пронырливая слизеринка? – сказала Лили.
— Вообще-то, для меня большим облегчением стало узнать, что мне придётся проводить часы за выполнением скучных обязанностей в компании привлекательной волшебницы, которая, к тому же, от меня без ума…
Лили громко хмыкнула в ответ.
— В твоих мечтах.
— О, и там тоже, я тебя уверяю, — весело отозвался он.
Они шли так близко друг к другу, что она смогла пихнуть его локтём в бок, впрочем, вполне шутливо. Они поднялись на холм и стали спускаться по дорожке, ведущей к дверям замка, величественно возвышавшегося на фоне бледно-оранжевого неба.
— Я тоже считаю, что намного удобнее выполнять обязанности в компании кого-то со своего факультета, — серьёзно проговорила она, — того, кого неплохо знаешь…
«И кому можешь доверять», — мысленно закончил Джеймс, но не стал озвучивать и переводить разговор в серьёзное русло.
— Лично меня больше заботило, смогу ли я скрасить часы труда возможностью полюбоваться стройными ножками лучшей ученицы… — беззаботно заявил он, выразительно окинув её взглядом.
— Ради Мерлина, я ношу мантию и не собираюсь показывать тебе свои «стройные ножки», чтобы заставить тебя выполнять свои обязанности! – выпалила она.
— Ты ведь знаешь, что у тебя очень стройные лодыжки? – изогнул бровь Джеймс.
Она возмущённо выдохнула:
— А у тебя непомерное самомнение.
Но её губы чуть подрагивали.
*
— Не могу понять, почему им не надоест этот вопрос, — пожала плечами Лили.
Она сидела на парте, дружески прислонившись спиной к его плечу, и рассеянно отскребала застывший воск с гладкой поверхности стола.
— Какой вопрос? – спросил Джеймс, наблюдая за ней.
— Почему у меня нет парня, — хмыкнула Лили. – Почему я ни с кем не встречаюсь, почему не хожу на свидания, — поморщилась она.
— И почему же?
Он не хотел, чтобы этот вопрос звучал слишком навязчиво, слишком прямо, так, как если бы он до смерти хотел узнать на него ответ.
Лили громко вздохнула.
— Может быть, потому что меня это не интересует, — сказала она.
— Не интересует что? – не понял Джеймс. – Отношения? Парни?
— И то, и другое, — отчеканила Лили.
— Но… почему?
Она молчала, нахмурившись, потом взглянула на него с мимолётным сомнением и, наконец, проговорила:
— Потому что ничем хорошим это не заканчивается.
Он удивлённо моргнул, потом тоже слегка нахмурился.
— Ты это серьёзно?
Она только устало вздохнула.
— А как же любовь? – вымолвил он.
Этот вопрос показался ей таким наивным, странным, ей почти не верилось, что это Джеймс Поттер задал его.
— Ты, правда, хочешь знать, что я думаю о любви? – спросила Лили, вдруг резко выпрямившись. – Не много лестного, если честно. Потому что это ведь не просто так… это всё совсем не то!.. Любовь – это, когда ты полностью доверяешь человеку, — горячо заговорила она, — без всякой задней мысли, когда ты знаешь, что он никогда и ни за что намеренно не причинит тебе боль, никогда не предаст, не отвернётся… — она оборвалась, будто у неё закончился воздух.
Лили посмотрела Джеймсу прямо в глаза.
— Любви без доверия не бывает. А доверять… — она просто замолчала.
Он слушал её, не проронив ни слова, хотя всё сказанное ею причиняло ему боль.
— Тебя кто-то обидел так сильно? – тихо спросил он.
Лили не ответила.
— Какой-то парень предал тебя? – настойчиво повторил Джеймс, пристально глядя на неё.
Лили не двигалась под его взглядом, кажется, не собираясь отвечать.
— Хуже, — наконец выдохнула она, — меня предал лучший друг.
Джеймс вздрогнул. Он видел, что даже сейчас обида не прошла, что даже теперь это причиняло ей боль. Внутри поднималась волна гнева, в эту минуту хотелось просто придушить – или просто не спасать – неблагодарного, подлого слизеринца, который не стоил ни одной её слезинки, ни тени сожаления на её милом лице – таком чистом и ясном…
— Я никогда не причиню тебе боль, — выдохнул Джеймс.
На её лице мелькнуло удивление, но потом она просто кивнула, расслабляясь, вновь откинулась назад и опустила голову ему на плечо. Он осторожно положил руку ей на плечо и, не встретив сопротивления, покрепче прижал её к себе.
*
— Расскажи мне о себе что-нибудь, чего никто не знает, — сказала Лили с вызовом, хотя в её голосе слышалось любопытство.
— Даже Сириус? – уточнил Джеймс.
— Даже Сириус, — кивнула Лили, лукаво прищурившись.
Джеймс ненадолго задумался. Лили не сводила с него глаз. Он невольно мысленно усмехнулся – не так много вещей Сириус о нём не знал, они делились друг с другом всем на свете. У них определённо были общие тайны, но друг от друга…
— Я мечтал сыграть роль рыцаря-неудачника в школьной постановке «Фонтана Чистой Фортуны», — признался Джеймс.
— Не может быть! – засмеялась Лили.
— Да, я знаю, знаю, — фыркнул Джеймс, — я не говорил об этом Сириусу, потому что знал, как бессовестно он будет ржать надо мной.
— По тебе подмостки плачут, — поддела его Лили. – Может, ещё не поздно? Есть, чем заняться после окончания Хогвартса…
— Лучше соберём музыкальную группу, — вдруг с энтузиазмом заговорил Джеймс. – Сириус может играть на бас-гитаре, Рема посадим за клавиши, а Питу останется ударная установка…
— И ты будешь петь? – спросила она с сомнением.
— Да, — отозвался Джеймс, — напишем песни, что-то вроде «Ты можешь танцевать как гиппогриф?»
— Ты это сам придумал? – изогнула бровь Лили.
— Только что, — ухмыльнулся Джеймс, — название для золотой пластинки…
Лили засмеялась, и он тоже прыснул.
— Теперь твоя очередь, — безапелляционно заявил Джеймс.
Она вскинула на него недоумённый взгляд.
— Что о тебе никто не знает?
Лили замерла, затем склонила голову на бок, будто прикидывая, можно ли ему такое рассказать.
— Я сжульничала на первом уроке по зельям, — выпалила она.
— Что?! – у Джеймса отвисла челюсть.
— Я заранее узнала, какое зелье мы будем готовить, и тренировалась делать его накануне, — сказала Лили.
— Ты… не может быть! – вскричал Джеймс. – Профессор Слагхорн потом три недели не мог говорить ни о чём, кроме того, что он в первый раз увидел такое идеально сваренное с первого раза зелье.
— Вообще-то, это не справедливо, что маглорожденные должны столькому учиться с самого нуля, — покачала головой Лили.
— Кое-кому это не мешает быть второй у нас на курсе, — вымолвил Джеймс.
— Второй? – возмутилась Лили.
— Третьей по трансфигурации, первой по зельям… — протянул Джеймс.
— Я первая по чарам и только чуть-чуть хуже тебя по Защите!
— Ты – лучшая ученица школы, — поднял руки в оборонительном жесте Джеймс.
— Приму это как комплимент от третьего в нашем классе по зельям, — очаровательно улыбнулась Лили, и Джеймс не стал спорить.
Она закинула сумку на плечо, и он любовался её изящной походкой до тех пор, пока она не остановилась и не обернулась:
— Ты идёшь, Пол? Библиотека закроется…
— Я – Джеймс, — недоумённо протянул Джеймс, хватая сумку и догоняя её.
— Четыре длинноволосых англичанина в рок-группе, — проговорила Лили, выжидательно глядя на него, — О, Мерлин, тебе и вправду следовало ходить на изучение маглов, Поттер! – закатила глаза она, не найдя в нём понимания.
— Я предпочёл бы ускоренный курс…
*
— Лил, может, хватит уже избегать меня? – спросил Джеймс, преградив ей путь.
— Я не избегаю тебя, это ты меня преследуешь! – воскликнула Лили, подняв на него глаза.
— Я просто хочу поговорить о том, что случилось…
— Ничего не случилось, — замотала головой она.
— Мне кажется, что-то всё-таки случилось, раз ты отказываешься говорить со мной, — весомо проговорил он.
— Говорить не о чем! – вспыхнула она.
— Ты хочешь сказать, что мне всё это приснилось? – не отступился Джеймс. – Лили, мы же взрослые люди, то, что мы сходили вместе в Хогсмид…
— Мы не ходили вместе! – перебила она, — мы просто встретились…
— Хорошо, мы встретились и немного прогулялись, — поспешно продолжил Джеймс, — по-моему, мы прекрасно провели время вместе, всё было замечательно, и то, что мы целовались, никак не могло испортить дело, потому что ты великолепно целуешься…
— Это была чистая случайность! – густо краснея, прервала его Лили. – Это ничего не значило.
— Мне так не показалось, — негромко и серьёзно проговорил Джеймс.
— Я не знаю, как это вышло… — пробормотала она, — совершенно случайно!.. Ты говорил, я наклонилась и…
— И твои губы случайно упали мне на лицо? – не выдержал он.
Лили устремила на него пронзительный взгляд изумрудных глаз. Он тяжело дышал, пытаясь сдержать порыв чувств. Она внутренне задрожала, ощутив прилив крови к щекам. Она подалась вперёд и стиснула его руку:
— Это больше не повторится, — неестественно высоким голосом проговорила она и, отдёрнув собственную руку, словно обжёгшись, промчалась мимо него.
— А я тебе говорю, что повторится! – крикнул он ей вслед.
*
Гриффиндорская трибуна разразилась громом оваций и ликующих возгласов. В тот момент, когда пальцы Джеймса Поттера сомкнулись на снитче, матч закончился блистательной победой ало-золотого факультета.
Лили громко хлопала вместе со всеми, искренне радуясь победе и немного ругая себя за то, что вскочила на ноги в тот момент, когда Джеймс ринулся в погоню за своей золотой добычей, и досадуя на то, что её сердце предательски ёкнуло при виде его финального отвесного пике.
Стадион шумел, комментатор выкрикивал поздравления Гриффиндору, игроки приземлялись на поле. Джеймс делал победный круг со снитчем, по-прежнему зажатом в кулаке. Как раз пролетая возле комментатора, он направил метлу вниз и, выхватив у него рупор, отсалютовал.
— Профессор МакГонагалл, у вас замечательная шляпа! – прокричал он. – Прошу меня извинить, но мне жизненно необходимо сказать одному человеку пару слов, но она отказывается меня слушать. Поэтому я перейду прямо к делу… Берегите уши!
Недоумённый и любопытный гул пронёсся по стадиону. Джеймс завис на месте в воздухе, Лили замерла, ожидая, что он скажет. С изумлением она заметила, что он глубоко вздохнул и…
— You're just too good to be true, — запел он неожиданно глубоким и приятным голосом, не сводя с неё глаз.
Can't take my eyes off of you,
You'd be like heaven to touch
I wanna hold you so much…
Лили раскрыла рот от изумления, смущения, и… восхищения. Заворожённая его голосом и чувством, с которым он пел эти слова, она не сразу поняла, что слышит музыку, льющуюся из большого патефона, вовремя включённого Сириусом.
— At long last love has arrived, — продолжал Джеймс, позволяя метле мягко скользить по воздуху. – And I thank God I'm alive…
С каждым куплетом, с каждой новой фразой он пел всё увереннее, его голос звучал ярче, разносился по полю. Видимо, в этом была магическая сила музыки – простые слова от неё обретали странную пронзительность, чтобы достигнуть самого сердца. Когда романтический лад сменился радостной кульминацией припева, Джеймс пустил метлу зигзагом, почти танцуя в воздухе.
Вокруг раздался одобрительный свист, смех и аплодисменты. Лили сама засмеялась, прижала руки к пылающим щекам.
I love you baby
And if it's quite all right
I need you baby
To warm the lonely night
I love you baby
Trust in me when I say
Вторя музыке, Джеймс выделывал кульбиты на метле, от которых могла бы закружиться голова. И у Лили замирало сердце каждый раз, как он делал захватывающий поворот. Она не заметила, как он приблизился к гриффиндорской трибуне и как студенты расступились вокруг неё. Он слегка запыхался, но продолжал петь под трубы и фанфары.
Oh, pretty baby
Don't bring me down, I pray
Oh, pretty baby
Now that I found you, stay
And let me love you, baby
Let me love you.
Когда музыка закончилась, Джеймс остановился вместе с ней. Он выпустил из руки снитч и машинально провёл рукой по волосам. Затем, опомнившись, ловко поймал крылатый мячик и полетел прямо к ней.
Едва спрыгнув с метлы, он сказал:
— Лили, это истинная правда, что ты слишком хороша для меня, и было бы слишком хорошо, если бы мои чувства оказались взаимны… но я люблю тебя, всей душой, очень давно. Пожалуйста, дай любви шанс…
— Джеймс… — вымолвила она, — я… дам нашей любви шанс.
— Чьей?
— Нашей.
Лили улыбнулась и обвила руками его шею, он сомкнул руки у неё на талии.
— Ты был прав, — шепнула она у самых его губ, — это ещё много раз повторится.
КОНЕЦ.
PS: текст песни Фрэнка Синатры I Love You, Baby
I Love You, Baby (Frank Sinatra)
You're just too good to be true
Can't take my eyes off of you
You'd be like heaven to touch
I wanna hold you so much
At long last love has arrived
I thank God I'm alive
You're just too good to be true
Can't take my eye off of you
Pardon the way that I stare
There's nothing else to compare
The sight of you leaves me weak
There are no words left to speak
But if you feel like I feel
Please, let me know that it's real
You're too good to be true
Can't take my eyes off of you
I love you, baby
And if it's quite all right
I need you, baby
To warm the lonely night
I love you, baby
Trust in me when I say
Oh, pretty baby
Don't bring me down, I pray
Oh, pretty baby
Now, that I found you, stay
And let me love you, baby
Let me love you...
Я люблю тебя, детка
Ты просто слишком хороша, чтобы быть правдой,
Не могу оторвать глаз от тебя.
Ты как глоток рая,
Я так сильно хочу тебя обнять.
Наконец, пришла любовь,
И я благодарю Бога, что я жив.
Ты просто слишком хороша, чтобы быть правдой,
Не могу оторвать глаз от тебя.
Прости, что я так пялюсь -
С тобой ничто не сравнится.
От одного взгляда на тебя я слабею
И теряю дар речи.
Но если ты чувствуешь то, что чувствую я,
Пожалуйста, дай мне знать, что это действительно так,
Vova
