Северус каждое утро открывает магазин в девять часов. Он имеет обыкновение с постным лицом отпирать дверь и высовывать свой длинный горбатый нос на улицу. Ноздри жадно втягивают запах Косой аллеи, потом Северус презрительно фыркает и скрывается в полумраке своего убежища.
За прилавком всегда стоит пара кипящих котлов, в которых что-то булькает, перекатывается и шипит. Рядом с ними лежат разных форм черпаки, миски и ступки с пестиками. Немного поодаль сидит сам Северус, лениво перелистывающий страницы старой пожелтевшей книги и изредка бросающий уставший взгляд на котлы. Под этим тяжёлым взглядом варево мгновенно смиреет, перестаёт шуметь и успокаивается. Если этого не происходит, то мастер со вздохом встаёт и помешивает зелье вымеренным чётким движением или быстрым, почти незаметным взмахом палочки убирает огонь.
Вдоль стен деревянными махинами располагаются грузные стеллажи, заполненные разноцветными бутылочками и склянками. Бутылки стоят рядами и под каждым рядом прикреплена табличка, на которой убористым почерком Снейпа написано название зелья или ингредиента. Слева у мастера сами зелья, справа компоненты для них. Всё в алфавитном порядке. Искать легко. По крайней мере, легко самому Снейпу. Перед окном стоят две подставки, на каждой книга. Обе книги написал сам Северус. В первой полный перечень зелий и подробные разъяснения, в каких случаях их следует применять. Во второй описание ингредиентов.
Все знают, кому принадлежит этот магазин. В него никто не заходит просто так. Нет зевак, с брезгливостью и восхищением рассматривающих высушенные глаза лягушек или флоббер-червей в банке. Зато если кому-нибудь нужно зелье, то он непременно заходит в этот небольшой тёмный магазинчик без названия. Цены здесь повыше, чем в других местах; нет здесь ни улыбчивого аптекаря, предлагающего панацею, ни новогодних распродаж, ни музыкального аппарата с пикси внутри. Но все исполнительно приходят именно сюда, если желают приобрести действительно хорошее зелье. Радушная домохозяйка Молли Уизли поглядывает на хозяина с неодобрением, но исправно раз в месяц закупается перечным зельем. Суровый аврор Аластор Грюм приходит каждые два дня и покупает Веритасерум, не забывая при этом сканировать своим грозным глазом весь магазин. Новый министр магии Люциус Малфой, неизвестно как оказавшийся в этом кресле, подходит к прилавку с вежливой улыбкой и почти дружески перекидывается с Северусом парой слов, пока тот заворачивает в холщёвый мешочек очередную порцию Феликс Фелицис.
Забот у Снейпа почти нет, все враги в могилах, все недоброжелатели молчат. В тумбочке пылится Орден Мерлина, на камине — фотография Лили Поттер. В самом камине каждый вечер сгорает свежий Ежедневный Пророк. У Снейпа теперь и кровать удобная, и солнечно в спальне, и дом свой. Уютный по меркам Снейпа дом. Он даже какое-то время занавески хотел на кухню повесить, но передумал почему-то. Как-то это глупо ему показалось — вешать занавески на кухню.
Проблемы всегда начинаются, когда их совсем не ждёшь. Так же случилось у Северуса. Поттер вваливается в дверь шумно, спотыкается о порог, чуть не падает, машет руками, пытаясь удержать равновесие, и смотрит прямо на Снейпа своими зелёными ясными глазами. Очки у Поттера падают на пол, но предательского «дзинь» не слышно. В магазинчике на миг воцаряется такая тишина, что кажется, будто время останавливается. Снейп сжимает сухими пальцами уголок страницы своей пожелтевшей книги, не может оторваться от глаз мальчишки и забывает, что умеет разговаривать. Поттер так и замирает в неудобной позе, расставив руки в стороны и выпячивая задницу назад. Он даже дышать не может.
Проходит несколько секунд, и парень закусывает губу, наклоняясь за очками, но не отрывая от Снейпа своего открытого взгляда. Он поднимает очки, водружает их на нос, набирает воздух в лёгкие и с виноватой улыбкой говорит:
— Здравствуйте, профессор.
Снейп дёргается как от удара, захлопывает книгу, фыркает, демонстративно поднимается и опирается руками о прилавок. А Поттер к этому, кажется, готов. По нему всегда кажется, что он ко всему готов. Побочный эффект от победы, бесплатная надбавка к аттестату зрелости, подписанному кровью Волдеморта.
— Мне Малфой посоветовал. Сказал, вы открыли магазин, — продолжает Поттер и делает шаг вперёд. Снейп выглядит грозным, неумолимым и враждебным, но мальчишеские глаза быстро выхватывают еле заметное подрагивание пальцев и поверхностное дыхание. Поттер уже знает, что Снейп согласится помочь. Поттер вообще всё и всегда знает заранее. Тоже… побочный эффект.
— Что вам нужно? — выдыхает Снейп глухо и прикрывает глаза почти покорно. Он тоже понимает, что никуда уже не денется от этого мальчишки, потому решает поскорее разобраться со всеми его проблемами.
Сказать по правде, каким бы добрым и пушистым Северус ни казался некоторым особенно проницательным людям, помогать он никому не любит и не хочет. У него мировоззрение такое: если кто-то залез в дерьмо, то должен выпутываться сам, без посторонних. Неизвестно, правда, что обо всём этом сказал бы двадцатилетний Северус. Но за свои ошибки мастер уже достаточно расплатился, потому может позволить себе быть непоследовательным и нелогичным. Он вообще много чего может себе теперь позволить. Но не позволяет.
Наклонившись вперед, Поттер протягивает Снейпу пергамент, неаккуратно сложенный несколько раз, и снова улыбается, когда длинные пальцы профессора с ожесточением выдёргивают его из руки.
— Вы так близки с министром, что он советует вам за чашечкой чая, какие магазины стоит посетить? — как будто невзначай интересуется Северус, разворачивая бумажку.
— Что? — изумлённо хлопает глазами мальчишка, потом в его взгляде появляется понимание, и он отвечает. — Нет, нет. Мне Драко Малфой посоветовал. Он… Ну, вы же знаете, мы иногда общаемся.
Вот как. Общаются. Снейп усмехается, представляя себе это общение. Два бездельника с нестабильной магией. Один вспыльчивый и раздражительный, другой напротив — хрен пробьёшь. Непробиваемый, ясно, Поттер. Встречаются эти двое каждый месяц и поливают грязью бывших жён. Такая вот дружба у них: женились с разницей в один месяц и развелись одновременно. Как Люциус сыну голову не открутил — не ясно. Как Молли Уизли не открутила голову Поттеру — тоже загадка. Но, предполагает Снейп, Люциус и Молли тоже отдельные темы для общения этих избалованных придурков.
На пергаменте восемь названий на латинском языке. Восемь особенно сильных зелий, из которых шесть запрещённых. Причём о двух из этих шести мастер только слышал. Слышал преимущественно легенды. Всё бы ничего, но под списком зелий стоит печать Святого Мунго и подпись главного колдомедика. Снейп поднимает тяжёлый взгляд на Поттера, тот тут же выставляет вперёд руки, всем своим видом показывая, что он не виноват, что это как-то само собой получилось:
— Они боятся, что я в нового Тёмного лорда превращусь, — насмешливо говорит мальчишка, — проверяют мою психику. Это же, — он кивает на листик, — от душевных болезней.
— От душевных болезней,— задумчиво повторяет Снейп. От душевных болезней — это означает, что зелья сомнительной пользы могут нанести несомненный вред, если хоть на грамм ошибиться в их дозировке. — Вам не следует это пить, Поттер.
Гарри весь собирается и становится неожиданно серьёзным, говорит тихо и весомо, и голос его отчётливо слышно в небольшом магазине:
— Я знаю, сэр. Но если не буду принимать их, то меня упекут в отделение для душевнобольных. Джинни там работает, она сказала. Я склонен ей верить, вы понимаете, да?
Джинни Уизли — бывшая жена национального героя. Рыжая и смешливая целительница с широкой душой и стальными нервами. Расстались они с Поттером без скандала, даже как-то по-дружески. По личному мнению Молли, между ее дочерью и Гарри никаких чувств никогда и не было, только взаимная дружеская симпатия. Но своё мнение Молли склонна была держать при себе, потому этот развод драматизировали все, кому не лень. Но не Снейп, конечно. Снейпу было плевать.
— Кто будет контролировать приём зелий? — Северус кладёт листок на прилавок и потирает виски. Ответ он уже знает: какой-нибудь целитель, который или по неосмотрительности, или по наущению руководства непременно перепутает дозу. Тогда мальчишка и правда останется в Святом Мунго. Только, скорее, в отделении для живых овощей. Шесть запрещённых составов! Может, сразу в гробу. Удобно: положат рядом с Альбусом, поставят монумент и будут раз в год цветочки приносить на годовщину победы.
Поттер качается на носках и кивает, не утруждая себя ответом.
— Почему ваша задница постоянно находит приключения, Поттер?
Поттер снова покачивается на носках, пожимает плечами и виновато поизносит:
— Простите, — а потом зачем-то добавляет, — сэр.
И тут Снейп со всей неотвратимостью и отчётливостью понимает: Поттер выкрутится. С его, снейповской, помощью или без нее, но выкрутится. Но это вряд ли имеет значение для самого профессора. Он привык заботиться о мальчишке. И теперь этот мальчишка явился сюда не просто так, а именно за помощью. Потому что он прекрасно понимает, что в больнице его убьют, что всё это лечение от душевных болезней — сплошная фикция. И ещё он понимает, что именно Снейп способен сейчас разгадать эту загадку.
— Тебе нужна моя помощь? — прищуривается мастер и в упор глядит Поттеру в глаза. Гарри смело встречает взгляд, открыто отвечает:
— Да, сэр. Именно ваша помощь мне сейчас и нужна.
На следующий день утром Гарри Поттер приносит в больницу Святого Мунго официальную бумагу, что Мастер Зелий Северус Снейп берёт его в подмастерья и принимает на себя ответственность за все его действия. Поттер передаёт бумагу главному врачу. В тоненьких птичьих лапках седой старушки этот документ с тяжёлой сургучной печатью смотрится потешно. Главный врач больше похож на милую бабушку из деревни, которая целыми днями только и делает, что балует выводок своих внуков. Только глаза у этой бабушки цепкие, холодные, жёсткие. Быть может, она и отважилась бы пойти против всеми любимого Поттера и сурового Снейпа, вот только третья размашистая роспись в самом низу не даёт ей никаких шансов возражать. Против министра она идти не готова, так что с явным неудовольствием расписывается на пергаменте и возвращает его счастливому герою.
Ещё через день Снейп совершенно забывает о существовании Поттера и вечных проблем от этого ребёнка. Орден всё так же пылится в тумбочке, фотография — на камине. В тяжёлых котлах у прилавка варится волчелычное зелье и обезболивающий бальзам. На прилавке лежит книга по живописи эпохи Возрождения: картинок нет, только сухой текст на пожелтевших истёртых страницах. Под полом скребётся мышь. Скорее всего, это не мышь, а крыса, но Северусу приятнее думать, что это мышь. После Петтигрю отношение к крысам у Снейпа не самое лучшее. Ничего не поделаешь, война коснулась всех. А профессора, пожалуй, она коснулась сильнее всех остальных. Ну, кроме Поттера ясное дело. Хотя это тоже как сказать.
На обед Северус жарит кукурузные лепёшки, достаёт масло и сыр. И даже прогуливается до магазинчика Фортескью за мороженым. У каждого свои слабости. Вот Северус любит мороженое.
После обеда дверь со скрипом открывается. Снейп вообще никогда не ждёт покупателей после обеда, на каждого такого он смотрит особенно презрительно и холодно. Все постоянные клиенты знают, хоть магазинчик и открыт до четырёх, заходить туда после часа не стоит.
И вот: в этот раз дверь скрипит особенно противно. Снейп готовит свой самый страшный взгляд и совершенно опешивает, когда видит на пороге Гарри Поттера. И не просто Гарри, а Гарри с сундуком и с виноватой улыбкой, прочно закрепившейся на наглом лице.
Снейп хлопает глазами совсем как Трелони в ее лучшие годы, от этого ему самому противно, но поделать он ничего не может. Сейчас была бы на его месте какая-нибудь Лаванда Браун, она бы визжала от счастья. Но Снейп — не Браун. Ему такое счастье на хрен не нужно. Он и так натерпелся от этого грёбаного счастья.
Поттер с улыбкой застывает на пороге, являя собой символ непосредственности и беспардонности. С таким выражением лица возвращаются бывшие мужья, втихую стащившие из дома всё столовое серебро после развода, с таким же выражением заявляются сообщать о своей беременности девчонки, которых снимал в прошлом месяце на одну ночь, ещё с таким выражением приходят юные национальные герои.
Поттер неуклюже протаскивает сундук немного дальше, ставит впереди себя, пожимает плечами, ловя снейповский взгляд, сообщает:
— Будут проверки, вы же знаете, — Снейп в ответ молчит, отказываясь понимать, о чём говорит мальчишка, Гарри тем временем продолжает, не дождавшись ответа. — Я буду помогать. На самом деле.
— Поттер, помнится мне, в школе единственная сколько-нибудь достойная помощь от вас была, когда вы умудрялись не взрывать котёл. И ещё, если вдруг не открывали рот на моём уроке.
Поттер смеётся. Смеётся заливисто и заразительно, даже Снейп не может сдержать горестную ухмылку. Поттер стал выше и сильнее, чем был на поле битвы. И гораздо, гораздо спокойнее. В этом уверенном молодом человеке почти невозможно узнать того глупого мальчишку. Только Снейп узнаёт, у Снейпа вообще большой опыт в узнавании нерадивых учеников среди сегодняшней элиты: Лонгботтом теперь известный герболог, Паркинсон восседает в магловской Палате Лордов после изгнания из волшебного мира, Грейнджер… Впрочем, Грейнджер никогда не была нерадивой ученицей, да и фамилия у неё теперь Уизли. Но с Гермионой отдельная история.
Поттеру идёт двадцать четвёртый год. Это Снейп помнит совершенно отчётливо. Через месяц Поттеру пойдёт уже двадцать пятый. Сколько лет ему самому, Снейп не помнит. По логике то ли сорок четыре, то ли сорок пять. Можно посмотреть в документах, но Северус не знает, куда их дел. Его постное вечно недовольное лицо всегда срабатывает лучше любых документов. Быть героем войны не так уж и плохо. Даже если ради этого и пришлось вытерпеть полгода непрекращающихся допросов. Это если не считать самого геройства: всяких там Волдемортов, Дамблдоров, шпионажей и пыток.
Гарри не видит его недовольства, он просто стоит в магазинчике и смеётся. И Снейпу хочется смеяться тоже. Кто бы что ни говорил, а Гарри он любит — своей совершенно особенной снейповской любовью.
— Я могу быть полезным, профессор, — заявляет Поттер отсмеявшись.
Снейп сдаётся снова. Это как игра в одни ворота: Поттер теперь может делать что угодно со Снейпом, или с МакГонагалл, или с министром, и всё ему сойдёт с рук. Не потому что он герой войны, а потому что он — это он.
У Снейпа дверь за прилавком — деревянная, ничем не приметная дверь, её и увидеть-то сложно, за ней Снейп живёт: маленькая светлая гостиная, две спальни, три ванны, кухня с винным погребом. И ещё второй этаж и подвал. На второй этаж Снейп не поднимается. Нетрудно догадаться, что находится в подвале. Оно и верно — ингредиенты там не портятся, зельям не нужен солнечный свет. Получилось вместительное и хорошее хранилище. Ну и Снейп был бы не Снейпом, если бы не сделал там маленькую лабораторию и не поставил бы шкаф с боггартом.
Гарри проходит по гостиной, как будто прожил в ней всю свою жизнь. Приоткрывает дверь снейповской спальни и, увидев там чёрную профессорскую мантию, тут же захлопывает. Приоткрывает соседнюю и аккуратными пинками загоняет сундук внутрь.
Северус апатично наблюдает за этими передвижениями и ничего не говорит. Он часто думает о тайнах мироздания, о квантовой физике и космологии, о тёмных искусствах и способах защиты от них, на худой конец о новых нестабильных составах зелий, но теперь все предельные мысли в его голове трансформируются и сжимаются в один-единственный вопрос: почему Поттер не левитирует свой сундук. Снейп молчит и старается вообще ни о чём не думать. Потому что Гарри беспардонен, груб и самоуверен. Потому что доступ к личным комнатам Снейпа — это не какой-то выигрыш в лотерею, не каждый куда более близкий и достойный человек, чем Поттер, сидел в этой гостиной и тем более оставлял вещи в запасной спальне. Никто до Поттера, если быть точным.
В этот же вечер на камине появляется фотография самого Гарри. Нагло и спокойно он ставит ее рядом с фотографией Лили. Долго рассматривает, протирает невидимую пыль, немного поворачивает то в одну, то в другую сторону, каждые двадцать секунд отходит и, прищурившись, глядит на каминную полку.
Снейп молчит. Главным образом он молчит из-за того, что мальчишка ни словом не заикнулся о фото своей матери на каминной полке, — никаких вопросов или глупых предположений, никаких возмущённых взглядов. Поттер даже удивлённым не выглядит. Он вряд ли удивился, это же он самый, побочный эффект.
В обед следующего дня на каминной полке появляется третья фотография. Ставит ее всё тот же Поттер, почувствовавший себя уже полноправным хозяином этого дома. На фотографии суровый профессор ещё во время преподавания в Хогвартсе. Воротничок форменной чёрной мантии надёжно отглажен, взгляд устремлён вдаль и не предвещает ничего хорошего.
Все три фотографии магловские, ни одна не шевелится. Все три чёрно-белые. Откуда Поттер достал фотографию Снейпа — для самого Снейпа загадка. Но он не спрашивает ничего. В их новом негласном противостоянии вопросы — это уже капитуляция.
Внимание, мистер Снейп, приготовьтесь, закройте глаза на секунду и осознайте с предельной ясностью и неотвратимостью: вы вступили в новую холодную войну.
Приятно понимать, что твоим противником является победитель Волдеморта. Даже проиграть при таком раскладе не стыдно. Но Северус не проиграет, Северус проигрывать не умеет. Здесь, как ни крути, именно Поттера уложат на обе лопатки.
Поттер сидит в гостиной и изучает учебник по ядам под авторством самого Родриго Борджиа. Снейп ни за что не посоветовал бы начинать именно с него, но мальчишка не спрашивал. Схватил, наверное, первую попавшуюся книгу с полки. Или, может, решил перетравить всё Святое. Снейп ухмыляется: станется с этого маленького Лорда Тьмы. Поттер не отрывается от чтения.
Так проходит второй день их совместной жизни.
На четвёртый день Снейп находит список литературы, составленный Гарри. Логики в порядке книг нет никакой, но за два месяца мальчик планирует изучить всю его библиотеку. Читай: весь школьный курс, потом все высшие зелья, потом запретные зелья, а потом ещё Защиту от тёмных искусств. Хотя последнее, вроде, Поттер знает лучше всех ныне живущих. Ну и умерших, раз на то пошло.
На пятый день утром Северус застаёт Гарри, с носом зарывшимся в три книги и делающим пометки из каждой из них в одну толстую тетрадь. К вечеру даже поза Поттера не меняется, меняется только количество книг. Список в глазах Снейпа тут же приобретает какой-то смысл. А Поттер призывает с полки ещё одну книгу и тут же открывает её на середине, не обращая на профессора ни малейшего внимания.
«Разлить любовь по сосудам и закупорить смерть», — думает Снейп, засыпая.
Ещё через три дня Снейп обнаруживает в своей гостиной Драко Малфоя. Драко Малфоя с тремя бутылками огневиски, что возмущает профессора больше всего. Ну и ясное дело, Поттер восседает напротив и расставляет три стакана с толстым донышком на дубовой столешнице низкого кофейного столика.
— Вас мы и ждём, профессор! — радостно сообщает он, едва Снейп открывает рот, чтобы наорать на этих придурков. Драко вальяжно кивает и Снейпу ничего не остаётся, как с раздражением принять наполовину наполненный бокал и развалиться в своём кресле.
— …она могла ворваться к нам через камин, и даже если бы мы занимались сексом, предложить нам свою выпечку! — взахлёб рассказывает захмелевший Поттер. Снейп и Малфой хохочут, обдирая глотки.
— А что, случалось такое, чтобы она залетала к вам в спальню в тот момент, когда ты трахаешь, ну..? — сквозь смех вопрошает Драко и делает глубокий глоток, смешно морщась.
Поттер с тем же азартом и негодованием, ни капли не смущаясь и яро жестикулируя объясняет:
— Идиот! Как же мы могли бы трахаться, если я — гей! Гей!
— Но ребёнка вы как-то сделали, — вносит свою лепту Снейп, пытающийся не подавать вида, что он тоже уже не трезв. Получается у него не очень.
— Ну не мог же я попробовать заняться с девушкой сексом, не женившись на ней! — поясняет Гарри, и Драко сгибается в приступе хохота. — Попытка оказалась удачной. Или неудачной. Тут как посмотреть.
— Это было очень удобно, — невнятно рассказывает Драко, обнимая полупустую бутылку виски. — Не надо было искать ничего на стороне, и сублимировать тоже было не надо. А потом эта дура залетела!
Поттер грустно пожимает плечами и кладёт руку на плечо Малфоя:
— Зато от тебя теперь никто ничего не требует. Свой долг перед Люциму… Люио… Люк…циусом ты выполнил.
— Это ты, Поттер, чёртов педик, а я могу ещё десяток таких же настрогать, мне без проблем, — беззлобно отвечает Драко. — Просто, понимаешь, обидно, что твой единственный сын от какой-то случайной шлюхи, — он вздыхает, поправляет чёлку глупым движением и уже весело произносит. — И ладно, хоть кобылка и объезженная, зато породистая!
Все трое смеются.
— Но я любил её всю жизнь, — заканчивает Снейп свой рассказ и поспешно захлопывает рот. Запивать огневиски вином — было плохой идеей. Завтра он пожалеет обо всём этом, непременно пожалеет. Он поднимается и уходит в спальню, его сознание ещё не наполнено сожалением, но уже предчувствует его.
Гарри и Драко смотрят друг на друга трезвыми глазами. Алкоголь выветрился из их вен после истории профессора.
— Зато он выговорился, — говорит Драко ещё заплетающимся языком и смотрит на Поттера с надеждой. Гарри пожимает плечами, кладёт руку на талию Драко и валит его на диван. Засыпают они в обнимку. У них так каждый месяц: напиться, поговорить, заснуть, обнимая друг друга. Такое вот общение.
Следующим утром Снейп просыпается рано и тут же, не умываясь и не думая чистить зубы, идёт в свой магазин. Он хватает с полки антипохмельное зелье, выуживает из-за прилавка мешочек с деньгами — его личная разменная мелочь — и кладёт в кассу несколько потёртых кнатов. Хоть нашествие зомби, хоть новая война, а бухгалтерию Снейп ведёт чётко: Снейп педант. Не всегда, конечно.
Вот к слову вчера, вспоминает Северус, вчера он педантом не был. Вино кто из погреба принёс? Правильно. Снейп. Зато теперь ему вряд ли придётся спускаться в погреб за вином. Поттер, узнавший вчера о существовании винного погреба, скорее всего, прикончит его запасы в течение недели. Или, возможно, двух.
Поттер. Гарри-чёртов-Поттер, матерью которого имела сомнительную честь быть Лили Эванс. Та самая Лили Эванс, о любви к которой Северус имел неосторожность поведать в пьяном дурмане тихим летним вечером двум ополоумевшим от безделья придуркам.
Снейп вздыхает и с ожесточением выдёргивает пробку из пузырька, а потом одним резким глотком вливает в себя всё его содержимое.
Когда мастер возвращается в гостиную, на диване уже сидит возмутительно сосредоточенный и бодрый Поттер. Перед ним две книги: Симпатические зелья нового издания и словарь зельеварения. Мальчишка изучает Оборотное зелье. По-хорошему, ему надо было это сделать ещё в школе, слабо отмечает Снейп про себя, вспоминая поттеровские выходки.
— Доброе утро, — кивает головой Гарри, он поворачивается к профессору всего на секунду и тут же возвращается к своей книге. Его толстая тетрадь исписана почти полностью. Снейп в несвойственном ему приливе щедрости спрашивает:
— Антипохмельного налить?
— Не, — слабо улыбается Поттер. — Через полчаса у меня начнёт раскалываться башка, но я это заслужил.
Снейп хмыкает и уходит в свою спальню, собираясь привести себя в порядок.
В одиннадцать утра Северус запирает магазин и заходит в гостиную. Поттер по обыкновению учится. Профессор смотрит на него, не моргая, не отводя взгляд. Мысли мастера витают далеко: он думает о Лили. Он с обречённым и тихим восторгом осознаёт — его отпустило. На сердце у него будто лежал камень с самого его пятого курса, а теперь отпустило. Он будто встретился с ней вчера, будто поговорил как следует. И теперь он свободен. Он наконец-то не чувствует ни любви, ни боли утраты, вообще ничего не чувствует по отношению к этой женщине. Разве что невнятную грусть, совсем слабую, как раз такую, о которой забываешь через пару дней.
В два часа Поттер уходит, снабжённый списком продуктов и инструкциями относительно магазинов, в которых всё это нужно купить. Снейп мечется по гостиной в сладостном предвкушении грандиозного ужина, намечающегося сегодня. Вот так, оказывается, бывает: хочется тебе сегодня приготовить нечто невероятное, ты берёшь и готовишь. Беспокоит Северуса только одно: если завтра вместо «Хочу устриц в винном соусе и мясо по-французски» он скажет, например, «Хочу взорвать Польшу и полететь на Луну», Поттер ответит спокойно и уверенно «Я принесу боеголовки и угоню ракету у русских», как говорил тридцать минут назад «Я куплю устрицы и свинину, какое брать вино?». Поттер может, с него станется, он же у нас теперь почти новый Волдеморт.
Пока Гарри бегает по магазинам, как заправская домохозяйка, растрачивая своё наследство вместо выданных Снейпом денег, сам Снейп подходит к камину и разглядывает фотографии. Поттер улыбается и радостно смотрит прямо в объектив. Из любой точки комнаты кажется, будто герой устремляет свой взгляд прямо на Снейпа. Северус хмур, подбородок его гордо вздёрнут, и он глядит вдаль настороженным властным взглядом. Лили весела и легкомысленна, но её фотография смотрится на каминной полке как-то совсем нелогично и несуразно. Снейп вертит её и так, и сяк, меняет местами то с собой, то с Поттером, но в конечном счёте убирает в старый комод.
С этим комодом тоже отдельная история: вместо белья мастер хранит в нём всякий хлам. Тут, например, можно найти старые ключи, песочные часы, бомбы-вонючки, изъятые у второго курса Хаффлпаффа в тысяча девятьсот восемьдесят девятом, носовой платок Минервы МакГонагалл, несколько иссохших лимонных долек в бумажном пакетике, сочинение Поттера о свойствах аконита, сочинение Лонгботтма о свойствах Веритасерума (оба на редкость неудачные), колдография, на которой Грейнджер счастливо жмёт ему руку во время получения аттестата. Ну и много чего ещё. Теперь, вот, фото Лили.
Первым делом, зайдя в гостиную, Поттер переставляет местами фотографии на камине. Теперь задумчивый Северус вроде как глядит на улыбающегося Гарри. Снейп смотрит на это добрые пять минут, пока Поттер копошится на кухне, разгружая пакеты. Снейпу даже нравится, так что он ничего не меняет.
— Полегчало? — спрашивает Поттер, ловко чистя картошку. Не совсем понятно, что мальчишка имеет в виду — Лили или похмелье.
— Полегчало, — отвечает Северус, имея в виду Лили. Похмелья же у него не было, он пил зелье.
Поттер улыбается. Профессор глядит на это и понимает, что у него появилось что-то вроде семьи. Или, может, друга. Снейп плохо во всём этом разбирается, но «семья» звучит как-то претенциозней и радостней.
Внимание, мистер Снейп, приготовьтесь, закройте глаза, осознайте, что ваша холодная война переросла в игру «дочки-матери».
Смеяться ему или плакать, Снейп не знает, поэтому равнодушно выхватывает нож из рук чуть не порезавшегося Гарри и начинает крошить лук, щурясь, чтобы не заплакать.
На следующий день в магазинчик приходит сам министр. Пока Снейп ищет на полках нужные составы, Малфой заговорчески шепчет:
— Я думаю, что Драко встречается с Поттером.
— Ага, — отвечает Снейп, — встречается. Разве это новость?
Люциус хлопает глазами, а потом понимает, о чём идёт речь.
— Нет, — говорит он, подходя к Северусу, роющемуся на полке и немного к нему наклоняясь, — нет, я про то, что они… — он замолкает, подбирая слово, — спят… трахаются.
Северус усмехается и поворачивается к Люциусу, с интересом изучая выражение его лица. Когда министр говорит слово «трахаются», его глаза раскрываются немного шире обычного, ноздри чуть сужаются, губы остаются приоткрытыми, брови чуть-чуть взлетают вверх, а на щеках ожидаемо проступает нездоровый малфоевский румянец.
— Твой сын не гей, — терпеливо говорит Снейп, — он был женат.
— Но Поттер однозначно гей! И он тоже был женат! — жарко возражает Люциус. — Он сам рассказывал мне об этом, когда завалился в мэнор отвратительно пьяным и требовал руку Драко.
Брови Снейпа неконтролируемо ползут вверх.
— И когда это было? — неловко спрашивает он. Внутри всё сжимается, потому что Гарри уже вроде как его, Снейпа, семья. Будет крайне паршиво, если он вдруг уйдёт жить в Малфой-мэнор.
— Около двух месяцев назад.
— Ох, — облегчённо выдыхает Северус и наставительно поясняет министру, — у Поттера свои обстоятельства. Особые.
Люциус размышляет, тяжело потирая подбородок, вздыхает и соглашается. Всё-таки мальчишка учился в Гриффиндоре, а там, как известно, учатся только невменяемые люди, вроде кузена Нарциссы Сириуса Блэка или помешанного на сладком интригана Альбуса Дамблдора. Да и к тому же Волдеморт тоже внёс свою лепту в воспитание героя, а из Волдеморта — это Люциус знает по своему личному опыту — воспитатель херовый.
Вечером профессор с удовольствием усаживается на диван рядом с Поттером и нарочито гневным тоном интересуется:
— Так вы, мистер Поттер, просили разрешения на брак с Малфоем-младшим?
Поттер дёргается и поднимает ошарашенный взгляд от Большой энциклопедии редких компонентов.
— Вы что? — поражённо выдыхает он, — Скорпиус же ещё совсем ребёнок, ему нет и трёх! — потом выражение его лица меняется из удивлённого в насмешливое. — Вы про Драко говорите? Было дело…
Снейп вздёргивает одну бровь, и Поттер продолжает, тихонько посмеиваясь:
— Мы напились. Мы же частенько вместе выпиваем. И Драко начал жаловаться мне, что у него такой суровый отец. Говорит, не даёт распоряжаться счётом в Гринготсе. Девок в Мэнор не позволяет таскать, говорит. Ну, я, значит, и говорю: уж не страшнее Тома. Драко говорит, страшнее. Ну, я вот и пошёл геройствовать, вломился к нему в кабинет и говорю «Люблю вашего сына, жить без него не могу, поможете со свадьбой?» А Драко сыканул и оглушил меня ступефаем… — Гарри хмыкает.
Снейп сначала пытается сдержать улыбку, но Поттер начинает смеяться и Снейп смеётся тоже.
— Мы же ещё дети, — отсмеявшись, говорит герой, — нам по двадцать пять, а мы ещё не повзрослели. Никто из нашего поколения: ни Драко, ни я. Да что там! Даже Гермиона ещё маленькая девчонка! А у неё самой уже дети.
«Мы тоже ещё дети, — думает Снейп, — я, Люциус, Молли и Минерва, все ещё дети». Вслух он нейтрально произносит:
— У вас тоже есть ребёнок, Поттер, впрочем, как и у Малфоя-младшего. А мисс Грейнджер — отдельная история.
— Да, — соглашается Гарри, а потом будто спохватившись, поправляет Снейпа. — Миссис Уизли.
Ночью Северус просыпается от шума из соседней спальни. Он врывается туда, намереваясь застать мальчишку с любовником, показательно вышвырнуть обоих за шкирку из своего дома и пустить Поттера обратно только через две недели, но герой стонет вовсе не от удовольствия, и содержимое тумбочки роняет никак не в плену страсти. Лоб у него покрыт испариной, глаза плотно зажмурены, а тело изгибается дугой. Ясно, что Поттер уже не спит, а бредит. Снейп бросается к нему и сжимает свою сильную руку с острыми пальцами на плече Гарри, прижимая его к кровати и не давая крутиться.
Северус с запоздалым отупевшим удивлением отмечает, что плечо под его рукой уже не мальчишеское, а мужское, что ногти его впиваются не в тщедушную слабую плоть, а в крепкие тугие мышцы. Поттер резко открывает глаза и испуганно глядит на Снейпа. Снейп глядит на него в ответ. Это продолжатся долго, этакая игра в гляделки. Снейп проигрывает: он начинает говорить.
— Что же вы мне не сказали, что вас мучают кошмары, а, Поттер? Я бы тогда ещё подумал, пускать ли вас в мой дом.
Взгляд героя становится более осмысленным, и он отвечает совсем спокойно:
— А вас не мучают? Вы же тоже были на войне. Или, может, кошмары не мучают, например, Элтона Джона? А он-то о войне даже не слышал, — Гарри не отводит взгляда, голос его звучит уверенно, но из глаз его начинают течь слёзы. Совсем автономно: мальчишка их даже не чувствует.
— Кто такой Элтон Джон? — спрашивает Северус, чтобы хоть что-то спросить.
— Певец, — пожимает плечами Поттер.
Снейп неуклюже подаётся вперёд и прижимает голову Поттера к своему плечу. Шея Гарри расслабляется, и он оседает в обнимающих его руках.
— Часто? — спрашивает Снейп.
— Неа, — говорит Поттер. — Не чаще, чем у остальных. Раз в полгода, наверно.
И тут он, наконец, ломается, вжимается в снейповское плечо, хватает его за рукав пижамы и начинает реветь. Северус просто стоит, наклонившись к кровати и обнимая Гарри.
Утром, ясное дело, Снейп просыпает. Умывается он неспешно, в гостиной Гарри не обнаруживает, идёт на кухню и пьёт чай с молоком из фарфоровой чашки.
В магазине у прилавка по обыкновению кипят два котла. В первом варится Феликс Фелицис, во втором — зелье Сна без сновидений. На прилавке лежит книга с истёртыми страницами — Холодные настои: книга травника. Рядом с ней валяется перо и только начатая толстая тетрадь. Около прилавка целая толпа покупателей. Снейп смотрит на всю эту картину недоумённо, а потом замечает вечно растрёпанную макушку в центре толпы. Поттер с упоением рассказывает о свойствах аконита. Аконит, как понимает Снейп, Поттер советует одной пожилой ведьме для какого-то зелья из раздела охранных. Рассказывает Гарри довольно неплохо, не ошибается, ничего не путает. Северус идёт мешать Феликс Фелицис, бормоча себе под нос «Десять баллов Гриффиндору за прекрасно выученный урок».
Когда Поттер с Малфоем напиваются в следующий раз, Северус предусмотрительно сидит в стороне, делая вид, что листает книгу. На деле он следит за разговором. Он убеждает себя, что во всём виновато шпионское прошлое, хотя и последний Петтигрю догадался бы, что он собирает доказательства искренней дружбы между обалдуями. Искренней дружбы — это в понимании Снейпа без примесей каких-то посторонних мешающих чувств.
— Мы собираемся купить страдикору, — сообщает Поттер сразу же после первого глотка. Собирается, конечно, только сам Гарри, но это «мы» почему-то странным образом радует Снейпа, поэтому он решает не встревать.
— Страдикору? — хмыкает Малфой. — Удачи с этим. Ты же помнишь, что эта змеюка агрессивна, как стая норвежских драконов?
— Но я змееуст, — напоминает Гарри. — Буду ругаться с ней, а не с профессором. Ну и яйца её собирать.
— И чешую, — не выдерживает-таки Снейп.
— И чешую, — кивает Поттер с таким видом, будто вмешательство Снейпа вовсе его не удивляет.
— Уже заводите общих домашних питомцев? — хохочет Малфой и добавляет нарочито обиженным тоном. — Смотри, Поттер, я начинаю ревновать.
— Ну что ты? — вздыхает Гарри и улыбается уголками губ. — В моём сердце есть место только для тебя. И, может, для пары шлюх из соседнего квартала.
Малфой заливается смехом, Поттер вторит ему, Снейп обиженно хмыкает.
Когда после обсуждения всяких Вирджиний и Асторий мальчишки укладываются на диване как всегда в обнимку, Снейп встаёт, откладывает свою книгу и заявляет Поттеру как можно более холодным тоном:
— Я выделил вам спальню как раз для того, чтобы не лицезреть ваши ночные грёзы в моей гостиной.
— Окей, — кивает Поттер, поднимается и тянет посмеивающегося Малфоя в сторону своей спальни.
— И я не желаю даже предполагать, чем вы двое можете заниматься за закрытой дверью в моём доме. Так что вам, мистер Малфой, вполне разумно будет занять диван.
Поттер смотрит на Снейпа, как-то прищурившись, а потом вдруг парирует:
— В самом деле, профессор, это как-то неприлично — оставлять гостя на диване в гостиной, лучше я отдам в полное его распоряжение свою спальню.
Снейп облегчённо кивает. На его взгляд это тоже вполне приемлемый вариант. Малфой быстро проскальзывает в предложенную комнату. От греха подальше. Драко давно уже усвоил, ещё со школьной скамьи: если речь идёт о Поттере и о Снейпе, то это взрывоопасно. Причём рвануть может неожиданно, это Драко тоже усвоил очень давно.
Как только они остаются одни, Поттер ухмыляется. Ухмыляется совсем недобро и, задевая профессора плечом, заходит в его спальню. Дверь мягко закрывается за ним.
Снейп смотрит на закрытую дверь недоумённо и тут же отправляется следом, набирая в грудь воздух для крика. Вот только все гневные слова застревают у профессора в горле, когда он видит, как Гарри снимает футболку и поворачивается к нему лицом.
Сложен он хорошо, это Северус замечает первым делом. После этого он заметить уже ничего не может: дверь за ним закрывается и Поттер накладывает заглушающие чары. Снейп смотрит непонимающе, поэтому мальчишка поясняет:
— Кричите, — он кивает ободряюще. — Вы же наорать на меня хотели. Ну вот, чтоб не пугать Малфоя.
— Ты же должен был спать на диване, — замечает Снейп потерянно, кричать как-то перехотелось.
— Вы сами сказали, что там я спать не должен. Буду спать с вами, — хмыкает мальчишка.
— Но ты не можешь спать со мной, Поттер, — устало говорит Снейп.
Гарри изгибает одну бровь совсем так же, как делает это сам Северус. По-видимому, ему нужны объяснения, объяснить Снейп не может.
— Вы всегда книги читаете в перевёрнутом виде? — неожиданно спрашивает Поттер.
Снейп снова молчит, ответить ему нечего. Оказывается, книга была перевёрнута, он-то этого не заметил.
— И вы, разумеется, всех приблудных мальчишек так уютно принимаете в своём доме, а?
— Я не гей, — трёт виски Снейп, он не понимает ещё, к чему говорит это, но ему кажется необходимым об этом сказать. — Я всю жизнь любил твою мать.
— Сейчас тоже? — мальчишка расстёгивает штаны и стягивает их с ног.
— Сейчас нет, — признаётся Снейп.
Засыпает Поттер на полу в профессорской спальне. Сам Северус долго мучается бессонницей то ли от того, что он в кои-то веки спит в комнате не один, то ли от того, что Гарри заставил его задуматься. Вот Снейп и думает полночи, о чём именно он думает, он сказать затрудняется.
Люциус нервно теребит набалдашник своей трости. Снейп в это время заливает Феликс Фелицис в пузырьки.
— То есть они ночевали у тебя? — в который раз спрашивает Малфой.
— Да, — вздыхает Снейп.
— Но спали они не вместе?
— Не вместе, Люциус! Твой сын не гей! — говорит Снейп твёрдо и устало, разговор этот его утомил.
— Вирджиния Уизли тоже была замужем, а теперь… — раздосадовано хмыкает Малфой, — Теперь она жената.
— Ничего удивительного, — поводит плечом Снейп, — Молли из всех своих детей стремилась вырастить образцовых семьянинов.
Министр покупает настойку пустырника. Говорит, для Нарциссы, но даже дураку ясно, что на деле он зайдёт в ближайший паб и размешает половину пузырька в кружке воды, зябко кутаясь в плащ, чтобы никто его не узнал. Снейп не дурак, поэтому Малфою верит. Или делает вид, что верит. Сам дьявол не разберёт этих слизеринцев.
Следующим вечером Поттер сидит в гостиной и играет со своим сыном. Рядом с ним сидит Снейп и читает книгу, — он перепроверил три раза, чтобы она не оказалась перевёрнутой. В кресле уютно устроилась Гермиона с дочкой. Малышка спит и вызывает у мастера рвотные позывы, но он благодетельно молчит, чтобы не быть изгнанным из гостиной. В том, что Поттер сможет его изгнать, Снейп не сомневается.
— Я бы хотел забрать Джеймса к себе, — сообщает Гарри Гермионе с ласковой улыбкой.
— Для этого, мистер Поттер, вам сначала следует купить себе достаточно просторное жильё, — замечает Снейп, перелистывая страницу и не поднимая от книги глаз.
— Зачем? — удивляется Поттер, — У тебя вполне просторно! Переделаем гостевую спальню в детскую — и готово.
Гермиона поражённо вздыхает. Снейп кривится, как от зубной боли, но зачем-то молчит. Гарри радостно смеётся, щекотя сына.
— Я передам Джин, что ты хочешь забрать Джеймса, — говорит Гермиона, надевая туфли. — Она очень хотела прийти, правда. Но у неё смена сегодня.
Гарри незаметно пихает Снейпа локтем в бок и тот неохотно говорит:
— В следующий раз приходите вместе, мисс Грейнджер. Мы будем рады видеть вас.
— Миссис Уизли, — на автомате поправляет Гермиона и зажимает ладошкой рот.
Джеймс на прощание крепко обнимает ноги корчащего гримасы отвращения Снейпа.
Страдикора удовлетворённо шипит в террариуме. «Конечно, — удовлетворённо, думает Снейп, — после двух-то жирных крыс». Крысами её кормил лично Северус, причём кормил с особым мрачным удовольствием, всякий раз представляя на их месте Коросту, которой не хватает времени превратиться в злосчастного Питера.
Так что теперь страдикора вполне довольна жизнью, не пытается никого убить и вяло переваривает добычу. Напротив сонной головы змеюки сидит Поттер и тоже что-то шипит. Это они так разговаривают. Уже второй вечер.
Снейп полагает, что это у них теперь такая новая семейная идиллия — у него самого, у мальчишки и у чёртовой змеи. Поттер пару раз говорил, как её зовут, но запомнить это было нереально. Бессвязный набор каких-то невероятнейших звуков. Северус уже начинает ревновать Поттера к страдикоре. Хотя и осознаёт, что это глупо.
— Тебе нужна чешуя? — спрашивает Гарри у Северуса.
— Да, — отзывается Снейп. — Было бы круто. *п/б: ах, Северус, что произошло с вашим лексиконом? С каких пор вы стали позволять себе такие слова?) Этот мальчишка на вас дурно влияет, друг мой*
Поттер смотрит поражённо и с упоением хлопает своими красивыми зелёными глазами.
— Я имел в виду замечательно, — поправляется Снейп, Гарри всё так же неверяще смотрит на него. — В самом деле, Поттер, ты думаешь, что я не знаю слова «круто»?
— Ты и сам крут, — хмыкает оттаявший герой и продолжает общаться со змеёй. Северус улыбается, пользуясь тем, что больше на него никто не обращает внимания, но неожиданно к нему снова поворачивается Поттер, поворачивается с такой самодовольной уверенной ухмылочкой:
— Улыбаешься, — констатирует Поттер.
— Обзавёлся глазами на затылке? — пытается парировать мастер, хотя парировать в общем-то нечего, Гарри кивает на змею и Северус тяжело вздыхает:
— Ты просто завёл себе домашнего шпиона, да?
— Ну… — мальчишка задумчиво трёт подбородок, — она спит по три месяца, потом бодрствует сутки, а потом снова спит месяцами. Хреновенький шпион получается. Хотя если бы ты с ней позанимался…
— Даже не думай, — отрезает Северус в ответ на шутливый взгляд мальчишки, дожидается, когда Поттер снова отвернётся, и улыбается опять. Надо полагать, из вредности.
— Так у тебя есть второй этаж! — будит профессора жизнерадостный крик субботним утром.
«Ну кто бы мог подумать?» — лениво констатирует Снейп, закрывая глаза и пытаясь погрузиться в ещё не ушедший сон.
— Ты не спишь, я видел! Эй! — Поттер тормошит мастера, не давая тому заснуть. — Почему ты не говорил?
— Лестницу, разумеется, заметить было слишком сложно для твоих куриных мозгов, да, Поттер? — сдаётся Северус и садится в кровати.
— Да ты же её забаррикадировал, — возражает мальчишка.
— Просто поставил там пару книжек, — ворчит Северус, поднимаясь.
— Целую библиотеку, — поправляет Гарри.
Мастер не реагирует, он плетётся в ванную, апатично размышляя о том, какой погром теперь будет твориться в его доме. Надо было эту лестницу совсем снести. Но кто же знал, что в доме появится этот неугомонный мальчишка? Снейп ничего такого предположить точно не мог и теперь за это расплачивается.
На миг Снейпа посещает гениальная идея отвести героя в Мунго и рассказать главврачу, как он опасен для населения Британии и что Волдеморт в сравнении с ним был, мягко говоря, несущественной угрозой. Но мастер откидывает её как малодушную. В конце концов, Гарри — это его семья. Сами разберутся.
Новая спальня выглядит гораздо больше и уютней, чем предыдущая. С дверью в ванную Снейп соглашается без раздумий, а вот дверь на лоджию игнорирует безоговорочно. Вяло ворчит, Поттер — идиот, что это всё бессмысленно, что дверь эту надо забить досками, что и отказывается пользоваться этой самой дверью демонстративно.
Поттер сожалеет, что не созвал маленький митинг на открытие второго этажа их со Снейпом дома. Потому что если бы созвал, то у представления профессора были бы достойные слушатели. Сожалеет Поттер вслух и, не дожидаясь реакции Северуса, выходит на веранду.
Снейп выскакивает вслед за ним и замечает только, что мальчишка снова усмехается, как если бы он выиграл партию в шахматы за два хода. Потом становится ясно, что, собственно, так оно и есть. Бойкот двери-то автоматически снят.
На веранде неплохо, вынужден признать Снейп. Особенно неплохо то, что там растёт несколько редких растений. Собрал, высушил и продал — это если совсем уж упростить.
Гарри деликатно молчит о том, какой очень известный ныне герболог помогал выбирать ему все эти растения. Северус счастлив и вполне доволен жизнью.
— Ты же не думал, что я позволю тебе воспитывать здесь моих детей, — хмыкает Поттер, поглаживая спящую страдикору.
— Чем это тебя не устраивает мой дом? Помнится, неделю назад при мисс Грейнджер ты с уверенностью заявлял, что он достаточно просторный, — ощетинивается Снейп. Ощетинивается главным образом из-за того, что когда он пытается погладить спящую змеюку, та мгновенно просыпается и начинает шипеть.
— Считай, я изменил своё мнение, — отрешённо кивает Гарри. — Думаю, нам нужно подумать о каком-нибудь родовом гнезде, — он мило улыбается и глядит на Снейпа просяще. — Годрикова Лощина?
— И не надейся, Поттер, — выплёвывает Снейп. — Если ты и сможешь меня на что-то уговорить, то это что-то будет более уединённым.
Торжествующе хмыкая, Поттер достаёт из-за пазухи каталог жилья для магов и отдаёт его Снейпу:
— Выбирай.
Министр мерит шагами магазин, Поттер сидит на прилавке и болтает ногами.
— Я не позволю вам жениться, — наконец начинает Люциус после тяжёлого вздоха.
— По правде сказать, — Поттер заговорчески подмигивает и подаётся немного вперёд, заставляя министра настороженно прислушаться, — не думаю, что кто-то кроме меня настаивает на свадьбе. Для меня тоже не принципиально, просто не хочу, чтобы наши дети были ублюдками.
Лицо Люциуса покрывается пятнами, как если бы у него была анемия. Он тяжело приваливается к полке с зельями и задушенно спрашивает:
— Ты беременный?
— Я же мужчина, — хохочет Поттер. — Даже у вас при всей вашей власти не хватит сил заставить мужчину родить ребёнка, — отсмеявшись, мальчишка рассудительно поясняет. — Речь идёт о суррогатной беременности. Ищем женщину, которая согласится выносить нашего ребёнка, даём ей зелье с волосом одного из нас, а с другим она занимается сексом. Всё просто. Симпатические зелья, третий раздел. Я всё уже продумал, вы можете не волноваться.
Малфой смотрит на Поттера, пытаясь подавить бессильную истерику, зарождающуюся внутри него.
— Кстати, мы же собрались переехать! — заявляет Гарри и подмигивает министру. — Ну, подальше от суеты и всякого такого. Я уже купил поместье. Не такое, конечно, большое, как ваше. Сказать по правде, по сравнению с вашим оно совсем маленькое. Но там действительно просторно, морской воздух, большой сад, озёра. Короче, детей мы сможем завести действительно много. А я всегда мечтал о большой семье. Сказывается плотное общение с Уизли, да?
Люциус обречённо кивает. Он уже заваливается на бок, готовясь упасть в обморок, в глазах у него уже темнеет, и пальцы на руках уже начинает покалывать, но тут из задней двери в магазинчик заходит Снейп с деревянным ящичком.
— Поттер, слезь со стола! — тут же командует он, а потом достаёт из ящичка две бутылки и начинает заматывать их в грубую бумагу. — Что с тобой, Люциус?
— Скажи же, профессор, мы с тобой собираемся переехать! — неожиданно встревает Поттер и Снейп неохотно кивает, укладывая зелья в холщёвый мешочек и протягивая ящик Поттеру.
— Только ради того, чтобы ты не вытрахал из меня остатки мозгов, Поттер.
Гарри торжествующе хмыкает и расставляет пузырьки из ящика на полку. Министр поднимается, отряхивает мантию и бросается жать Снейпу руки:
— Я поздравляю вас, Северус! Ты… Ты — настоящий друг! — он выхватывает из рук Снейпа мешочек и отсчитывает ему в два раза больше галеонов, чем положено, а потом выскакивает из магазина, забыв даже закутаться в свой плащ.
— Что ты наплёл ему, Поттер? — устало спрашивает мастер у смеющегося Гарри.
— Что у меня скоро свадьба, — пожимает плечами Поттер и ставит пустой ящичек за прилавок, аккуратно пододвигая его ногой к стенке.
— Почему же тогда он принялся поздравлять меня? — спрашивает Северус, но Гарри уже прошмыгивает в жилые комнаты. Снейп вздыхает и садится за прилавок, вяло перелистывая учебник по зельям пятнадцатого века. Впервые в жизни он осознаёт, что от зелий его уже тошнит.
— Снейп? — зовёт Гарри, залетая в профессорскую спальню вечером и гневно сверкая глазами.
Профессор непонимающе глядит на него, не утруждая себя откликом.
— Ты уже заебал меня, Снейп! — Гарри тычет в него пальцем и жарко дышит расширенными ноздрями. — Сколько можно тянуть кота за хвост, а?
Северус искренне не понимает причину истерики и молча смотрит на беснующегося Поттера, тот неожиданно успокаивается и присаживается на кровать.
— Джеймс переедет к нам к началу осени. А мы переедем к себе в середине осени.
— А магазин? — апатично интересуется Северус, он давно понял, что спорить с Гарри бессмысленно, вот и не спорит.
— Я договорился с Малфоем, — оживлённо отвечает Гарри. — Он классно разбирается в зельях и давно уже мечтал свалить из мэнора.
— У министра и так полно дел, — отзывается Снейп
— Зато сын министра талантливый бездельник, — в унисон ему продолжает Поттер.
Они молчат. Северус думает о переезде и о запасах зелий. Гарри тоже о чём-то думает, о чём именно — неизвестно. Это же Гарри, у него особые обстоятельства, свой собственный сертификат зрелости, ну и мозги набекрень.
— У меня день рождения через полчаса, — сообщает вдруг Гарри как-то особенно одиноко.
— Я хотел приготовить подарок, но мне ничего не пришло на ум, — отзывается Северус виновато.
— Я вот знаю, чего хочу. А у тебя есть полчаса, — смеётся Поттер и в ответ на заинтересованный взгляд Снейпа тихо говорит, — Выбери дату нашей свадьбы.
— Вашей — это чьей? — напрягается мастер.
— Нашей, Снейп, нашей с тобой.
Поттер вздыхает, поднимается и выходит из комнаты.
Северус ставит перед Поттером стакан холодной воды, и герой тут же принимается размазывать по столешнице сорвавшуюся с пальцев профессора каплю. Он меланхолично наблюдает за своими действиями. Снейп за его действиями наблюдает настороженно.
Снейп думает, что ещё чуть-чуть, и у него не выдержит сердце: настолько хрупким ему вдруг кажется воздух — вдохнёшь немного больше, чем следует и лёгкие раздавят его, сожмут так, что он хрустнет, рассыпется на осколки, которые оставят неизлечимые раны на его миокарде.
— Поттер, я только хочу удостовериться… — начинает Северус и запинается, встречая взгляд Гарри. — Ты же понимаешь, что… брак — это сложнее, чем мы сейчас.
— Понимаю, — апатично заявляет Поттер.
— И ты знаешь, что я тоже довольно сложный человек, — продолжает Снейп.
— Мягко сказано, — Поттер усмехается грустно и делает глоток воды, не отрывая от профессора настороженный взгляд.
— Ладно, ладно, — Снейп прячет руки в карманы брюк и кивает. — Я просто должен был убедиться, что ты понимаешь.
Мастер собирается с мыслями, то глядит на мальчишку, то смотрит в сторону. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что мысли у него в голове мешаются сейчас как никогда. И может статься, что это впервые с ним происходит.
Он достаёт из кармана маленькую коробочку и кладёт её перед Поттером на стол. Гарри открывать не торопится, тупо таращится на неё и всё.
— Семнадцатого августа, — говорит Северус таким тоном, будто это всё объясняет.
Но Поттеру, кажется, как раз становится всё понятно, он открывает коробочку и достаёт кольцо, аккуратно натягивает его себе на палец и улыбается. Снейп облегчённо вздыхает: кольцо он выбрал две недели назад и действительно никогда не собирался дарить. Просто мальчишка мастерски выпрашивает подарки.
Снейп и Поттер глядят друг на друга с напряжением, ни один из них ещё до конца не понял, что произошло. У Поттера сводит верх живота лёгкой судорогой, и к горлу подступает волна тяжести. Снейпу между пальцев ног как будто напихали вату, а перед глазами словно пустили неплотный туман.
И тут Гарри не выдерживает: он поднимается со стула и подаётся вперёд, неуклюже хватая профессора за мантию и тычась ртом в его сухие потрескавшиеся губы, Северус водит руками по спине мальчишки, прижимая его к себе, разворачивает немного вбок, валит на стол и начинает сдирать с него футболку.
Медленно-медленно, лениво переворачиваясь в воздухе, расплёскивая капли воды, со стола летит хрустальный стакан. Он ударяется о доски пола, подлетает вверх, крутится, снова ударяется о пол, опять подпрыгивает, потом вновь летит вниз и только после третьего удара с мелодичным печальным звуком разлетается на осколки.
Никто не замечает гибели стакана: Драко учит сына посылать министру анонимные вопиллеры; Джинни и Гермиона планируют их первый совместный отпуск; мистер Лонгботтом цепляет молодых ведьм на международной конференции по гербологии; Люциус Малфой устало трёт виски, читая очередной важный документ; Северус Снейп и Гарри Поттер срывают друг с друга одежду на кухонном столе в жилых комнатах одного из магазинчиков на Косой аллее.
Поттер всем своим ловким ладным телом подаётся Снейпу навстречу так, будто от профессора зависит вся его жизнь. Ещё ничего не произошло, а мальчишка уже не может выровнять дыхание, уже щурит глаза и чувствует всей своей сущностью невероятный жар. Нельзя сказать, что у Северуса самообладания осталось хоть немного больше. Он вряд ли даже представляет, что именно сейчас будет происходить, но целует Поттера с такой несдержанностью, что не может возникнуть ни малейшего сомнения, кто именно будет вести в этой партии.
Призывая невербальным заклинанием оливковое масло, Снейп, не скупясь, льёт его на свои пальцы и вставляет в Поттера сразу два. Движения у мастера нечёткие, но уверенные и смелые. И Гарри совсем не чувствует боли. Кажется, что все чувства мальчишки сейчас атрофировались, оставив его тело на расправу огненной клокочущей страсти.
«Из этого с самого начала не могло выйти ничего путного», — отстранённо думает Снейп, переворачивая Поттера на бок и входя в него резким размашистым движением. Он замирает на секунду, и все мысли улетучиваются из его головы словно по волшебству.
Он просто смотрит, как широко распахиваются глаза Гарри, как тот запрокидывает голову, как открывает свои заалевшие губы, он хватает мальчишку за плечо и начинает двигаться в нём сразу быстро и резко. Поттер выгибается, стараясь глядеть на Снейпа, тянется к нему полуосознанными движениями, сжимает скользкие пальцы Северуса на своём члене, как будто прося мастера дать ему кончить, но напрочь позабыв все слова.
Северус подчиняется с радостью. Он не может разобраться, что приносит ему больше удовольствия: пульсирующий глубоко в мальчишке член или реакция на это самого Поттера. Реакция неожиданная в своей искренности и болезненной ясности.
Кончают они одновременно. По крайней мере, так кажется им обоим. Весь мир сужается до размеров игольного ушка, и на его гладкой блестящей поверхности Гарри Поттер кончает в руку Северуса Снейпа, а сам Снейп заливает спермой задницу Гарри Поттера. Ещё немного, и весь мир спокойно мог бы сузиться до размеров, например, протона, а там недалеко и до большого взрыва. Но катастрофы не происходит: за мгновение до неё волны оргазма перестают накрывать корчащегося в судорогах парня и сурового профессора зельеделия.
Хотя, сказать по правде, суровым его сейчас язык не повернулся бы назвать даже у Лонгботтома. Впрочем, для суровости у Снейпа тоже были свои причины: трудное детство, учёба в Слизерине, да и Волдеморт внёс свою лепту в становление характера юного зельевара, а из Волдеморта — опять же по личному опыту Люциуса Малфоя — херовый наставник.
Поттер расслабленно выдыхает, пытаясь слезть с обеденного стола:
— Я согласен.
«Осталось решить, согласен ли я», — лениво думает Снейп, но озвучивать не решается. У мальчишки всё-таки день рождения, нечего портить ему настроение всякими мелочами.
* * *
— Знаешь, друг, кажется, в этом году ты впервые закатил праздник на свой день рождения! — смеётся Рон, хлопая Гарри по плечу своей огромной веснушчатой ладонью.
— И то верно! — смеётся Гарри в ответ, дипломатично умалчивая о том, что праздник для него приготовил Снейп. Если хоть кому-нибудь станет известно об этом, то профессор прикончит Поттера за разрушение его ублюдочной снейповской репутации.
Вокруг поместья уже второй раз пробегают Джеймс и Скорпиус, пытаясь пускать воздушного змея, вместе с ними, позабыв обо всех государственных делах, носится министр Магической Британии. Он змея не пускает, только советует, как это лучше делать, советует всегда под руку, поэтому то и дело получает от смеющихся мальчишек шутливые тумаки.
— Сколько вы уже женаты? — спрашивает Гермиона, поднимая со стола бокал шампанского.
— Скоро два года, — отвечает Гарри, поправляя чепчик дочке, сидящей у него на руках, и добавляет с мягкой улыбкой, — семнадцатого будет.
Гарри ищет глазами Северуса, долго искать не приходится — единственное чёрное пятно в солнечный июльский денёк сразу бросается в глаза. Снейп с деланым отвращением неуклюже суёт сюсюкающему Драко сына. В его глазах читается желание избавиться поскорее от ребёнка и сбежать в уютный полумрак зашторенной спальни, например. Или просторной библиотеки. Тут уж мастеру не принципиально.
Поттер усмехается, направляясь к профессору и на ходу бросая ему:
— Пойдём, детей пора укладывать, обеденный сон.
Снейп неохотно перестаёт тыкать в Малфоя собственным ребёнком и плетётся за Поттером, держа сына на безопасном расстоянии вытянутых рук.
— Думаю, никто не заметит, если на обратном пути мы ненадолго заглянем в нашу спальню, — размышляет мальчишка вслух и удовлетворённо замечает, как шаги за его спиной становятся быстрее и торопливей.
— В спальню? — переспрашивает Северус заинтересованно и принимается изучать затылок Гарри. — Если тебе интересно моё мнение, то идея великолепна.
Vova
