Звездные странники

— … не больше трех, слышишь меня, Хьюго? Три шоколадные лягушки максимум! Элис, присмотри за ним. И не бегай по поезду без дела. Ал, приглядишь за ним? И не связывайся с хулиганами! И сиди здесь, пока я не приду с собрания префектов.

Хьюго закатил глаза, устав кивать, но сделал это, спрятавшись за книгу, чтобы Роуз не увидела. Наконец старшая сестра устала хлопотать и давать наставления и ушла на свое собрание. Хьюго вздохнул. Ехать со старшими ему было совсем неинтересно, а интересно было бы познакомиться с кем-нибудь своего возраста и завести наконец настоящих друзей, а не только родственников, но и здесь ему не дали такой возможности. Правда Ал тут же выскочил из купе, как только понял, что Роуз скрылась из виду, и сбежал, пробормотав:

— Сейчас приду, — на что Элис и Лили хором фыркнули, прекрасно понимая, что Альбус пошел к своим приятелям-гриффиндорцам в соседний вагон, и так просто его сюда теперь не вернешь. Хьюго вздохнул и уткнулся в книгу.

— Что ты читаешь? — совершенно незаинтересованно, но очень вежливо спросила Элис. Хьюго приподнял книгу и показал ей название.

— Хоббит, — прочитала Элис. — И что это такое?

— Это про маленького человечка, который пошел с гномами за сокровищами… — начал было Хьюго, но в этот момент дверь отворилась, и в купе вошли две девушки, и одну из них он вроде бы узнал, кажется, ее звали то ли Ши, то ли Баньши, она была дочкой дяди Шеймуса.

— Элис! — взвизгнула вторая девушка, светловолосая, и они с Элис принялись обниматься. Потом блондинка начала обниматься с Лили, а Ши-Баньши раздраженно упала на сиденье и уставилась на Хьюго.

— А это что за мелкий? — мрачно спросила она.

— Это Хьюго, брат… — начала было Элис, но Баньши махнула рукой.

— Неинтересно. Мелкий, пропади.

— Простите? — не понял Хьюго.

— Я сказала, скройся из виду. Поищи кого-нибудь своего возраста и пола и не смущай нас, невинных дев, своим грубым присутствием. Наши разговоры — не для ушей джентльменов.

— Но я… — снова начала было Элис, но снова не успела, потому что Хьюго уже с радостью схватил книгу и выбежал из купе.

— Ши, а разве тебе не надо идти на… — услышал он, закрывая дверь. Ха, так ее все-таки зовут Ши!

Легко было сказать: «Найди кого-нибудь своего возраста», а вот как это сделать? Хьюго растерялся. Почти всю свою жизнь он провел только в кругу своей семьи и среди книг, и заводить знакомства он совершенно не умел. Вокруг постоянно были люди, которые всегда были со всеми знакомы, или, в крайнем случае, был кто-то, кто мог нового человека представить, потому что уже его знал. То есть чисто теоретически Хьюго знал, что следует просто подойти к кому-нибудь, похожему на первогодку, и сказать: «Привет, я Хьюго Уизли, ты тоже первый раз в Хогвартс?», — и он несколько раз замечал ребят, которые на первогодок были похожи, но проверить теорию на практике Хьюго так и не решился. Он побродил по коридорам, надеясь, что, может, какой-нибудь первокурсник, как дядя Невилл когда-то, потеряет жабу, и тогда он, как мама когда-то, поможет ему искать ее, и тогда он познакомится с какими-нибудь настоящими друзьями, но время шло, а никто по коридорам в поисках жабы не бегал. В конце концов Хьюго грустно вдохнул, нашел первое попавшееся пустое купе и сел читать книгу.

«Теперь я знаю, что чувствует кусок грудинки, когда ее снимают со сковородки», — в четвертый раз прочитал Хьюго и пригорюнился. Может пойти к Алу и его друзьям? Хотя они будут ему совсем не рады.

Тут вдруг дверь распахнулась, и в купе впрыгнул смуглый мальчишка с глазами-бусинами.

— Можно я у тебя тут спрячусь? — он забился в угол и показал Хьюго на крючок над собой. — Вешай сюда свою мантию, потом назад наденешь!

Хьюго так и сделал.

— Теперь садись и делай вид, что ты здесь один, — скомандовал мальчишка и умолк. Хьюго сел и уткнулся в книгу, и вовремя: дверь купе тут же открылась, и заглянула девушка возраста Роуз, красивая, но с очень колючим и сердитым взглядом. Она оглядела Хьюго, поморщилась и захлопнула дверь.

Мальчик под мантией еще некоторое время посидел без движения, но, когда убедился, что все тихо, все же выбрался на свет.

— И от кого ты прячешься? — с любопытством спросил Хьюго.

— От сестры, — раздраженно фыркнул мальчик. — Дура! Требует, чтобы я сидел с ней и ее дурами-подругами. То есть хотела меня сначала кузену сплавить, но он сказал, чтобы она другого дурака искала, и сбежал.

Хьюго улыбнулся. Это было так похоже на его ситуацию. Он тут же вспомнил про Роуз.

— Мне тоже надо будет спрятаться, когда моя сестра начнет меня искать. Вот только я не знаю, когда она начнет.

— А сейчас она где?

— На собрании префектов.

— А, знаю. Мои тоже туда пошли, целых трое. Значит так, — приоткрыл дверь мальчик. — Будем следить. Как только по коридорам начнут бродить префекты, со всех ног бежим в мужской туалет и прячемся там, пока не будет безопасно. Туда наши сестры не сунутся.

Хьюго обдумал идею и нашел ее разумной.

— А то, — сказал мальчик. — Меня зовут Тодд, кстати. Тодд Забини.

— А я Хьюго Уизли.

— Ха! Уизли! — обрадовался мальчик. — Из тех самых Уизли?

Хьюго неуверенно кивнул.

— Мне велели не водиться с Уизли, — гордо сказал Тодд. — Папа сказал, что он от меня отречется, а Куин — что уши мне оторвет.

Хьюго удивился и расстроился и хотел было предложить Тодду уходить уж тогда, но Тодд продолжал, не обращая на него внимания:

— Ха, хотел бы я посмотреть, как она мне уши будет отрывать, — вздернул Тодд подбородок. — Дура, — сказал он. — А папе мама так задаст, что свое имя забудет. Так что тоже пусть попробует, — угрожающе сказал Тодд и протянул Хьюго руку. — Друзья?

— Друзья, — согласился Хьюго.

На следующий час Хьюго совсем забыл про книгу. Они с Тоддом говорили о факультетах («Хотел бы я попасть на Хаффлпафф, чтобы Куин и Малькольм просто лопнули от недовольства, но говорят, никаких шансов; мой кузен говорит, что Шляпа меня в Слизерин за долю секунды закинет»), квиддиче («моему кузену Джеймсу предложили контракт, он еле в школу пошел, говорил, что ему теперь ТРИТОНы не нужны, но родители заставили»), родственниках («моя кузина Молли супер-зельевар, закончила в прошлом году Хогвартс и сразу получила место в транснациональной компании, в отделе разработок» — «Круто! А что это?»), поспорить, завалит ли тролль слона или слон тролля, и Хьюго как раз доказывал, что пусть слон и не магическое существо, но очень-очень умное, и он весит целых…

Когда дверь вдруг распахнулась, и в комнату заглянул худой пятикурсник с очень белыми волосами.

— Вот ты где, негодяй, — разозлился он на Тодда. — Куин весь поезд на уши подняла.

— Скажи Куин, чтобы шла к дракклам, — надулся Тодд. — Не буду я сидеть с ее дурами-подругами. Скорпиус, ну скажи ей, чтоб отстала!

Скорпиус пожал плечами и собрался было уходить, когда Тодд его остановил:

— Стой! — Скорпиус развернулся и с любопытством уставился на Тодда. — Поставь на дверь какой-нибудь Анти-Сестринский барьер!

Скорпиус приподнял бровь:

— Анти-Сестринский барьер?

— Да! Чтобы Куин и вот его, Хьюго, сестра, сюда не приперлись со своим зудением. И раз ты пришел с собрания, значит, его сестра тоже сейчас начнет тут бегать. А мы в туалете прятаться не хотим.

Скорпиус оглядел Хьюго и спросил:

— Уизли? Брат Роуз Уизли?

Хьюго кивнул. Он понял, кто это — Скорпиус Малфой, папа всегда спрашивал Роуз, побила ли она его по всем предметам в этом году.

Малфой усмехнулся, достал палочку, пробормотал какое-то заклинание и сказал:

— Порядок. Никто вас больше здесь не побеспокоит, — и ушел.

— Это мой кузен Скорпиус, — сказал Тодд. — Тоже любит нудеть. Зато он классный Ловец, так все говорят.

— А моя сестра — Вратарь Гриффиндора, — ответил Хьюго.

Хьюго не очень расстраивался, что его распределили на Рейвенкло. Он подумал, что зато так ему будет легче дружить с Тоддом.

— Это ужасно странно, — сказал Тодд. Они с Хьюго сидели на кухне Хогвартса и жевали сдобные булочки, которые эльфы не уставали им подносить. — Я имею в виду, Скорпиус обычно так себя не ведет. То есть, он, конечно, зануда и вечно ноет, что я должен делать то, должен это, но чтоб вот так? Даже Куин так себя не ведет, а она наполовину испанка.

Сегодня днем Тодд и Хьюго (и еще половина школы) пронаблюдали ужасно некрасивую сцену между Роуз и Скорпиусом Малфоем. Хьюго никогда не думал, что Роуз даже знает такие слова, не то, что их говорит! И они так друг на друга орали, а потом начали швыряться всякими заклятьями… Пока не пришел дядя Невилл и не увел их обоих.

— Это все отцы, — решил Хьюго. — Мой и Малфоя. Мой папа постоянно науськивает Роуз на Малфоя, с тех пор как… Не знаю, всегда! Может и мистер Малфой Скорпиуса науськивает?

Тодд задумался:

— Не знаю. Вполне может быть. Я не знаю вообще-то. Единственное, что я когда-либо слышал от дяди Драко, это то, что он всегда говорит, когда видит меня: «Боже, он опять в моем доме. Астория, мне нужно выпить».

— А почему? — ужаснулся Хьюго.

— Ну, мама говорит, мой первый выплеск стихийной магии случился, когда они с тетей Асторией все-таки уговорили его взять меня на руки.

— И что ты с ним сделал? — заинтересовался Хьюго.

— Не знаю. Они не говорят. Может по мороженому?

— Давай.

Эльф тут же подскочил, подсунул им по вазочке мороженого и встал рядом, умиляясь.

— Вот нормальные господа, — сказал он, когда Тодд уронил на пол ложку и тут же помахал эльфам подать ему другую. — Не то, что те, другие, и извиняются по часу, и посуду за собой норовят прибрать, и вечно дрянь всякую норовят подкинуть в карманы. Безобразие.

— А что, сюда еще кто-то ходит? — заинтересовался Тодд.

— Да ходят тут всякие, — туманно ответил эльф.

Хьюго подумал, что это, наверное, кто-то из его родственников. Кроме Роуз, конечно. Потому что формально, приходя сюда на кухню, да еще и после отбоя, они нарушали правила, а Роуз не одобряла нарушений правил. Мама Хьюго тоже этого не одобряла, а еще она не одобряла эксплуатации эльфов, и если бы она узнала, что Хьюго сюда ходит, она бы просто лопнула. Поэтому Роуз сюда ни за что-ни за что не придет.

Хьюго ни капельки не жалел о том, что попал на Рейвенкло. Он, конечно, волновался, что папа расстроится, но папа не расстроился, а наоборот, всем ходил и хвастался, какой у него умный сын уродился, а мама сразу же прислала ему голубые свитера взамен красных плюс книгу «История жизни Ровены Рейвенкло» и подписку на «Придиру». Роуз сразу же после торжественного ужина отвела Хьюго в сторону и заверила, что он может всегда к ней обращаться с любыми проблемами и что все будет хорошо.

Ну, и кроме того Хьюго узнал, что в его положении есть еще и очень положительные стороны. Вот, например, Тодд попал на факультет, где его родственники, и что теперь?

— Они следят за мной, как психованные ястребы, — жаловался Тодд. — Я уже боюсь лезть в сундук за сменными трусами, боюсь, что открою, а там Малькольм сидит!

А кроме Малькольма, старшего брата Тодда, за ним постоянно следили Куин и Скорпиус Малфой, и Тодду приходилось пользоваться всей своей слизеринской хитростью и изворотливостью, чтобы от них скрываться. А потом они его ловили и устраивали «головомойку с хором», как называл это Тодд. И Хьюго не сомневался, что попади он на Гриффиндор, с ним там было бы так же: Роуз и Дом — и Альбус по их приказу — ходили бы за ним, как на веревочке. Черт, да Роуз даже первую неделю приходила и стучалась в гостиную Рейвенкло, чтобы проверить, лег ли Хьюго вовремя спать, и подходила к его столу, чтобы проверить, что он ест! Представляете, что было бы, попади он в Гриффиндор? В конце концов, Хьюго пригрозил Роуз, что убежит в Запретный Лес к акромантулам, если она не перестанет позорить его перед однокурсниками, и Роуз наконец-то отстала, хотя все еще и продолжала постоянно буравить его взглядом, когда он ел шоколад вместо овсянки на завтрак.

Хьюго хорошо поладил с однокурсниками, он подружился с мальчишками из своей спальни, на зельеварении он теперь всегда сидел с хаффлпаффцем по имени Гарри Поттер МакМанус («Да, я знаю, пожалуйста, ничего не говори»), а на истории магии — с гриффиндорцем Сашей Голдом, но по-настоящему Хьюго сдружился именно с Тоддом. Тодд сказал, это потому, что они оба понимают, что это за ужас: быть младшим, когда у тебя столько родственников. То есть, технически говоря, Тодд не был младшим: у своей матери он был единственным, а у его отца был еще один младший сын и две младшие дочери, но все равно было понятно, что он имеет в виду.

Конечно, узнай мама и папа, с кем он подружился, они бы сильно возмутились и принялись бы ему запрещать и отговаривать. Они были бы уверены, что Тодд на него плохо повлияет, потому что, во-первых, Тодд — слизеринец, а во-вторых, он Забини, а папа мистера Забини не любил почти так же сильно, как мистера Малфоя, и говорил, что «от такой скользкой гадины только гаденыши народиться могут» — так сказала Хьюго Роуз, когда из-за чего-то поругалась с Куин.

Конечно, Хьюго не солгал родителям: он не из тех, кто врет родителям, он просто не стал говорить, на каком Тодд факультете и какая у него фамилия, а они не спрашивали.

Но спорить было трудно, Тодд Забини на него плохо влиял.

Тодд подговаривал Хьюго гулять после отбоя. Тодд услышал от Хьюго про кухню и потребовал туда немедленно сходить, и теперь они пируют тут почти каждую ночь. Тодд подговаривал (безуспешно) Хьюго пролезть в теплицы дяди Невилла и попробовать стащить малыша мандрагоры. Тодд предложил закидать Пивза навозными бомбами, а потом они через весь замок убегали от разозленного полтергейста, и им бы хорошо досталось, не вбеги они во владения Кровавого Барона. В конце концов, именно Тодд придумал приклеить Джеймсу на спину листок со словами «Пни меня!» после того, как Джеймс полушутливо назвал Хьюго «ненастоящим Уизли» из-за того, что тот не попал на Гриффиндор. Они с Тоддом вместе насыпали драконьего навоза (стащили из теплиц дяди Невилла) в квиддичный шкафчик Скорпиуса Малфоя, когда Скорпиус написал маме Тодда, что Тодд сбегает из своей спальни после отбоя, и Тодд получил вопиллер.

Так что да, Тодд оказывал на него очень плохое влияние.

Только Хьюго это не очень волновало. То есть волновало, но не очень. То есть страшно волновало, и поэтому Хьюго всегда ходил с Тоддом, чтобы за ним при случае проследить и остановить, и поэтому Хьюго понимал, почему сестра и все остальные родственники Тодда постоянно следят за ним, как «психованные ястребы».

Потому что у Тодда были идеи. И не просто идеи, а Идеи с большой буквы И. И этих Идей всегда было полно, и им всегда было тесно в голове Тодда, и поэтому время от времени некоторые Идеи требовали воплощения. Иногда немедленного.

— У меня есть Идея, — сказал Тодд, вылизав ложку, и Хьюго едва не застонал. — Как насчет того, чтобы пролезть в кабинет Гойла?

Хьюго подпрыгнул:

— Ты спятил?

Тодд хмыкнул:

— Ой, да ладно. Он сейчас наверняка замок патрулирует, нас ищет, так что в кабинете никого нет. А все интересные штучки, которые он и старосты у студентов отбирают, вроде того набора УУУ твоей кузины, хранятся у него в кабинете, я слышал, как Ши это вчера своей гриффиндорской подруге рассказывала. Пойдем, посмотрим?

Хьюго подумал. Теоретически Забини прав. Гойл патрулирует замок в поисках нарушителей и в свой кабинет за таковыми не придет. А вещичек там всяких наверняка очень много.

— Но кабинет ведь наверняка заперт?

— Хьюго, — сказал Тодд. — Кто тут рейвенкловец, скажи-ка ты мне, ты или я? Кто тут у нас отличник, брат отличницы, сын отличницы и будущий отец отличников, может, скажешь мне, что это я? Скажи мне, что ты не выучил до сих пор алохомору, и я рассмеюсь тебе в лицо, а потом отберу у тебя рейвенкловский галстук!

— Во-первых, — сказал Хьюго, — это клише, предубеждение, расизм и стереотип — судить людей по факультету. И по тем, кто их родственники, а особенно родители. И вообще. И даже если я и знаю алохомору, кто тебе сказал, что Гойл не поставил на дверь усложненное запирающее заклятье?

— Вот сходим и проверим. И если так и окажется, то мы уйдем, а завтра ты найдешь в библиотеке анти-антиалохомору на его антиалохомору, и если понадобится даже анти-анти-анти-анти-антиалохомору, если у него там будет стоять его анти-анти-антиалохомора.

— Одна анти лишняя, — сказал Хьюго.

— В смысле?

— Ну, когда ты сказал про третью алохомору, которая пять раз антиалохмора, ты должен был сказать четыре анти, одна анти лишняя.

— Вовсе нет, я считал все анти, и никаких лишних я не говорил.

— Нет сказал!

Они бы спорили об этом еще долго, если бы стоявший рядом эльф вдруг не сказал бы, что это безобразие, когда господа сидят и ничего не едят, будто и не господа какие-то, и только тогда «господа» заметили, что мороженое они уже давно прикончили, и пришло время идти грабить Гойла.

Добрались они до кабинета Гойла без приключений, и, к неудовольствию Хьюго, без приключений открыли дверь в его кабинет.

— Ну, вот я теперь еще и взломщик, — сказал Хьюго и вспомнил «Хоббита». — Ну, тогда пороемся в сокровищах дракона. Вдруг найдется Аркенстон Трейна?

Кабинет был не слишком маленький, но из-за огромного количества шкафов и сундуков казался тесным. Тодд выглядел так, будто его заперли в кондитерской без присмотра.

— Начнем с сундуков, — решил Тодд. — В шкафы высоко лазить. Ты давай вон в тот сундук, а я в этот.

Они окрыли ближайшие сундуки и принялись копаться в них. Как же там было интересно! Вредилки, мутилки, фальшивые палочки, темнофонарики, артефакты самые разные, песенные запоминающие кристаллы, метла «Молния-М», запрещенная и отозванная из продажи, как слишком опасная, журналы с неприличными картинками, бутылка маггловского коньяка, глушилка на колдорадио, магически усовершенствованный сотовый телефон — честное слово, это действительно была настоящая сокровищница Смога!

— Караул, грабят, — сказал вдруг кто-то очень низким, очень страшным и очень усталым голосом.

Хьюго и Тодд подпрыгнули, выронили из рук, что держали и повернулись. У двери, прислонившись к косяку, стоял очень мрачный мистер Гойл.

«Здравствуй, о Смог Ужасный!» — подумал Хьюго. — «Я пришел не грабить, я просто хотел взглянуть, так ли ты огромен и страшен, как рассказывают».

Мистер Гойл был действительно огромен и ужасен, и Хьюго просто дар речи потерял, не зная, что сказать.

— Здравствуйте, мистер Гойл, — бойко сказал Тодд. — Папа передавал вам привет.

— Кто? — спросил мистер Гойл.

— Я Тодд Забини, — понял Тодд.

— Ври больше, — ответил Гойл.

— Я правда Тодд! — обиделся Тодд, и Хьюго поддакнул:

— Он правда Тодд.

— Я про привет, — ответил мистер Гойл, прошел в кабинет и сел за стол.

С прибытием огромного мистера Гойла кабинет стал еще теснее и мрачнее. Мистер Гойл посмотрел на Хьюго и спросил:

— А ты кто?

— Я Хьюго Уизли, — честно признался Хьюго, уже представляя, как же ему завтра попадет. Мистер Гойл тут же посмотрел на них обоих с любопытством и изумлением. А, ну да, Уизли и Забини вместе, да-да, конечно. Хьюго вздохнул. Мистер Гойл помолчал, а потом сказал:

— Опорожнить карманы, — как раз когда Хьюго начал жалеть, что хоть чего-нибудь не прихватил.

У Хьюго в кармане были только палочка, шоколадная лягушка и Плюй-Камень, а вот у Тодда… Хьюго пожалел, что все это теперь возвращается в сокровищницу дракона.

— Все? — спросил Гойл.

Тодд надулся. Хьюго тоже.

— Пошли вон. Еще поймаю — шкуру спущу, — сказал Гойл и прищурился.

Ошарашенных Хьюго и Тодда не пришлось уговаривать, и уже через минуту они были едва ли не в противоположной части замка.

— С ума сойти, — переводя дыхание, уселся на пол Тодд. — Вот это повезло так повезло!

— Класс! — согласился Хьюго. — Интересно, почему?

— Потому что мои родители учились вместе с мистером Гойлом, — гордо сказал Тодд, но Хьюго почему-то сомневался. Впрочем, он решил не развивать эту тему.

— Жаль, что ничего не удалось оттуда стащить…

— Не удалось? — хихикнул Тодд, встал, распахнул куртку, вытащил из брюк рубашку и размотал что-то, завязанное на его талии. — А это что, по-твоему?

Хьюго ахнул. Перед ними был самый настоящий Аркенстон Трейна!! Аврорская мантия-невидимка!

Майор Пейн уничтожил злого дядьку из шкафа с предельной жестокостью! А если дядька ещё там, ему очень плохо.

Из к/ф «Майор Пейн»

Скорпиус держал Тодда за ухо. Очень крепко. При этом Скорпиус выражался. Тоже очень крепко.

— Я маме скажу, что ты такие слова знаешь! — решился Тодд и в результате получил подзатыльник.

— Бить детей непедагогично, — попробовал Хьюго.

— Я тебя сейчас педагогично к твоей сестре отведу и одолжу ей свой ремень, — озверел Скорпиус.

— На котором она тебя и повесит, — пригрозил Тодд. — Мы ей скажем, что это ты на нас боггарта натравил, угадай, кому она поверит?

Скорпиус фыркнул:

— Не надейся, ягненочек, уж на это не надейся.

С этими словами он схватил Хьюго за руку и потащил их обоих к башне Гриффиндора.

Ну что тут сказать, идея охотиться на боггартов с самого начала была так себе идейкой, это Хьюго признавал. И глупо было подумать, что можно было бы приручить боггарта, но они с Тоддом совершенно резонно отметили, что все однажды происходит в первый раз. Наверняка тысячу лет назад идея разводить драконов в питомнике показалась бы кому-нибудь глупой. Да и наверняка, когда какому-то особо умному парню из эпохи неолита пришло в голову одомашнить корову, его соплеменники определенно точно говорили ему: «Да ты спятил, болван, корову одомашнивать? Что дальше, ручных собак заводить возьмешься?», а потом всем племенем издевались над ним, показывая на него пальцами заходящим в гости друзьям из соседнего племени: «А вот в этой пещере — это наш собственный племенной придурок. Корову одомашнивает», а гости им отвечали: «Ой, и у нас такой завелся. Свиней приручить пытается. До добра этот современный прогресс не доведет! — И не говорите! Отцы и деды без всяких коров-свиней отлично жили и справлялись как-то».

Короче, кто сказал, что нельзя попробовать приручить боггарта?

Заклинание Хьюго, конечно, выучил, правда проверить пока не успел, но выучил. Специально для транспортировки боггарта выпросили у Шивон Финниган чемодан (у нее единственной был такой, маггловский, на колесиках и с выдвижной ручкой), сказали ей, что Дейзи нужно что-то перевезти, она, конечно, не поверила, но за десять кнатов сделала вид, что купилась. Мантию-невидимку было решено не надевать, во-первых, Хьюго до сих пор понять не мог, как под такой целиком умещались папа, мама и дядя Гарри, когда они вдвоем с Тоддом влезть под нее не могут, чтобы хоть какая-нибудь часть тела не вылезала наружу.

«Я понял, — мрачно сказал Тодд после долгих примерок у зеркала под ехидные комментарии Плаксы Миртл. — Твои родители — полугномы и выросли только сейчас!»

А во-вторых, мантия-то не как у дяди Гарри, а аврорская и старая, то есть уже пообносилась, а потому на свету и при резких движениях ее становилось, гм, видно, что ли? Короче, заметно становилось, что что-то не так. В принципе, ее можно было бы усилить парочкой заклинаний, но эти заклинания уже уровня ПАУК, то есть до третьего курса даже пробовать глупо. А потому было решено беречь мантию для случаев совершенно особенных. А пока же они совершенно видимо отправились ловить боггарта в коридор на шестом этаже за портретом Изабо Одноглазой, катя за собой чемодан и выглядя при этом туристами.

— Самое главное, — говорил Хьюго, — это заранее представлять, с чем мы будем иметь дело, чтобы не растеряться. То есть, нам с тобой следует инвентаризировать наши страхи.

Тодд уважительно покосился на Хьюго: самому ему слова длиннее трех слогов плохо давались.

— Иными словами, перечислить, чего мы боимся, — перефразировал Хьюго. — А чего мы боимся?

— Василисков, — сказал Тодд.

— Змей, — сказал Хьюго.

— Дементоров.

— Скелетов.

— А почему скелетов?

— Есть в них что-то макабрическое, — объяснил Хьюго.

— Почти Безголовый Ник, — сказал Тодд.

— Он же лапочка! — удивился Хьюго.

— Просто это ненормально, — ответил Тодд. — Ты или туда, или сюда. Или есть у тебя голова, или нет. А то как-то ненормально.

— Согласен, — решил Хьюго. — В основном пугает именно отклонение от нормы. Именно поэтому многих чистокровных пугают маггловские вещи и технологии…

— Кого это пугают маггловские технологии? — оскорбился Тодд.

Хьюго многозначительно посмотрел на Тодда.

— Это было один раз, и согласись, это было чудовищно.

— Что чудовищного в айподе?

— А эти шнурки, торчащие из ушей? Как будто у тебя мозги вытекают.

— Ладно, пошли дальше. Тролли.

По дороге они шли и все перечисляли и перечисляли самое страшное, что могли вспомнить, и на поверку все это казалось не таким уж и страшным. И когда они подошли к шкафу с боггартом, им обоим казалось, что справиться с боггартом будет раз плюнуть.

— Самое главное, — сказал Хьюго, положив руку на ручку двери, — это помнить, что это существо боится нас так же, как мы его.

Тодд кивнул, раскрыл чемодан и достал палочку.

— Так, гони его сюда, а его там держать буду.

Хьюго распахнул дверь шкафа и перед ним встал…

Бледный человек из «Лабиринта Фавна».

Он поднял руки, из ладоней которых торчали глаза, и поднес их к лицу. И посмотрел на Хьюго.

Хьюго заорал совсем как тогда, пять лет назад, когда дома у бабушки с дедушкой Грейнджеров зачем-то посмотрел этот фильм, хотя ему никто этого не позволял. Тодд как следует разглядел чудовище, и они с Хьюго заверещали дуэтом.

— Ридикулус! — закричал Хьюго, швыряя в Бледного заклинание, но оно почему-то не срабатывало. — Ридикулус!

На этот раз заклинание сработало и у чудовища отлетела голова, и оно стало как совсем безголовое, а глаза были теперь там, где положено быть соскам. И это стало даже еще страшнее, чем было, и Хьюго с Тоддом завизжали еще истошнее.

— Ридикулус! — крикнул кто-то за их спинами, и чудовище вдруг начало отплясывать рил, а потом влетело в шкаф, и дверь за ним захлопнулась.

— Что это было, мать вашу, — ошарашенно спросил Скорпиус Малфой, глядя на дверь шкафа. — Что это за тварь такая?

— Это Бледный, — Хьюго сам был бледнее даже самого Малфоя. — Из маггловского кино.

— Ну твои магглы дают, — сглотнул Тодд. — Я чуть не обоссался.

— Сейчас будет не чуть, — схватил его за ухо Малфой.

И вот теперь Малфой, грязно ругаясь и поминая всех их родственников, тащил их к башне Гриффиндора.

— Пароль, — сказала Толстая Дама.

— Позовите Роуз Уизли, — ответил Малфой.

— Это не пароль, — ехидно ответила Толстая Дама.

— Дамочка, просто позовите Роуз Уизли, — и так уже злой Малфой теперь просто раскалился добела. — Не будем разводить здесь танцы.

— Юноша, я что, по-вашему, похожа на вашего Патронуса, чтобы ваши послания доставлять? Не вижу среди вас ни одного гриффиндорского студента, а потому прошу удалиться.

— Еще не хватало мне таких патронусов, — сквозь зубы пробормотал Малфой. — С такими патронусами боггартов не надо.

И он подошел к портрету и принялся колотить по нему кулаком, выкрикивая:

— Роуз! На выход, сейчас же!

Толстая Дама возмущенно заколыхалась:

— Какое невиданное хамство!

Дверь-Портрет распахнулась, из прохода выглянула девчонка с третьего курса и подозрительно оглядела слизеринца.

— Чего надо? — нервно спросила она

— Позови сюда Уизли, — напряженно ответил Скорпиус.

— Которого? — уточнила девочка, и Скорпиус немного приподнял Хьюго за шиворот, показывая девочке:

— А угадай!

Девочка поняла и убежала. Секунду спустя из проема вышла усталая и уже явно готовящаяся ко сну Роуз.

— Что случилось, Ско… — устало начала она и замерла, уставившись на Хьюго. Она перевела взгляд на Малфоя, и он кивнул, будто что-то ответил. — Что случилось? — спросила она уже более строгим тоном.

— Скорпиус напустил на нас боггарта! — выкрикнул Тодд, за что получил от Малфоя подзатыльник, а от Роуз — недоверчивый взгляд.

— Ну, надо было попытаться, — шепнул Тодд Хьюго, пожав плечами, в то время как Малфой принялся закладывать их Роуз:

— Ши Финниган сказала мне, что они взяли у нее напрокат чемодан, будто бы помочь Дейзи с перевозкой каких-то вещей, что, само собой, чушь полная. Я пошел за ними, а оказалось, эти идиоты решили себе собственного боггарта поймать. Этот, — Скорпиус показал пальцем на Хьюго, — даже ридикулус выучил, гений, чтоб его, — и добавил непечатное слово.

— Не выражайся, — машинально поправила Роуз. — Зачем вам боггарт?

— Одомашнивать, — честно ответил Хьюго.

Малфой и Роуз переглянулись и странно посмотрели на Хьюго.

— А что тут такого? Каждое домашнее животное когда-то было диким. Вот корова, например, — вспомнил Тодд рассказы Хьюго.

Малфой и Роуз переглянулись и странно посмотрели на Тодда.

— Да начинайте уже, — поскучнел Хьюго и махнул рукой, смирившись с судьбой.

Роуз начала. Она прочитала им целую лекцию об опасности боггартов при недостаточной подготовке к встрече с ними. О последствиях для здоровья встретившихся с ними. О последствиях для психики. О полной невозможности приручить такое существо. О неуязвимости боггартов при физическом воздействии на них. Когда Роуз умолкала, чтобы перевести дыхание, Скорпиус вставлял свои пару сиклей в форме ругательств и угроз.

Когда закончилась лекция Роуз, слово взял Скорпиус. Темой его лекции были обещаемые им казни египетские в форме отработок у Гойла, лишения сладкого, запрещения на выходы во двор, писем к родителям, писем к бабушке Уизли и бабушке Гринграсс, лишения карманных денег, жалоб деканам, жалоб директору и так далее, и тому подобное. Когда он переводил дыхание, свои пару сиклей вставляла Роуз, грозя Хьюго маггловской уборкой на каникулах.

Еще пару месяцев назад все это, наверное, Хьюго бы напугало, но Тодд определенно на него плохо действовал. «Ну и что?» — всегда говорил Тодд и, по мнению Хьюго, был прав. Ну и что? Покричат и перестанут.

Забавнее было наблюдать, как Малфой и Роуз работают в команде, полностью забыв об их легендарной вражде, как будто и не враждовали никогда и будто понимают друг друга с полуслова. Будто они старые друзья. Хьюго фыркнул при этой мысли, и Скорпиус замер на полуслове.

— Ты только посмотри на них! — возмутился он. — Да им как об стенку горох!

Роуз тоже пыхтела от негодования.

— Так, по спальням обоих. Завтра же вызываем родителей в школу, понял меня Хьюго? Это уже ни в какие рамки не лезет!

— Сама этого в Рейвенкло отведешь или помочь? — спросил Скорпиус, на что Роуз ответила:

— Нет уж, чем раньше мы их разведем, тем лучше. Спокойной ночи, Скорпиус.

— Пока, Роуз, — Скорпиус схватил Тодда за шиворот и повел в Слизерин со словами. — А сейчас мы разбудим Малькольма и уж посмотрим, что тебе скажет он!

Роуз схватила Хьюго за руку и повела в сторону гостиной Рейвенкло, не говоря ни слова.

— Спокойной ночи, Скорпиус, — ехидно пропел Хьюго, передразнивая Роуз. — Прям как друзья.

Роуз вздрогнула и дала Хьюго подзатыльник.

— Из-за тебя и с дьяволом сдружишься! Ты хуже Джеймса!

— Неправда, — обиделся Хьюго. — Мы с Тоддом действовали в научных целях, а не для глупостей.

— Уж не знаю, что хуже, — пробормотала Роуз.

Что все девчонки — дуры, мальчишки понимают очень рано. Некоторые это вскоре забывают (например, папа Хьюго), а некоторые помнят слишком хорошо (папа Тодда), но в определенный момент жизни осознает это каждый.

Правда Хьюго с Тоддом убедились, что и мальчишки — большей частью полные идиоты.

Например, совершенный идиот, кузен Хьюго, Джеймс Поттер, который думает, что он один такой умный и что никто не знает, что он без ума влюблен в Лайлу Торрес, хотя всем объявляет, что любовь — это для дураков. Или другой кузен Хьюго, Альбус, который строит глазки этой предательнице Ши Финниган, хотя она такая стерва, которой свет еще просто не видывал, а ведь Хьюго с Тоддом были знакомы с Куин и ее тяжелой рукой. (За предательство Ши было отплачено сторицей: в ее утреннюю кашу была подмешана одна такая интересная незапатентованная вредилка, из-за которой три дня Ши, когда разговаривала, пускала изо рта мыльные пузыри). Или вот брат Тодда, Малькольм, который ходит по школе с важным видом, изображая, будто не понимает, что в него влюблена половина всех девчонок школы и даже одна профессорша. Все он понимает, врун несчастный, просто прикидывается.

Но таких идиотов, как Роуз и Скорпиус Малфой Хьюго еще не встречал. Тодд тоже не мог в такое поверить.

Ладно, начнем сначала. Точнее с казней египетских: казни были. Скорпиус и Роуз буйствовали и бились в припадке. Вместе с ними в припадке бились все школьные родственники. И если в семействе Уизли за хороший, увесистый подзатыльник ответил Джеймс, то среди Забини роль экзекутора на себя взяла Куин, и можете поверить, била она не слабее Джеймса. Потом в школу были вызваны родители, и тут Хьюго с Тоддом тоже досталось поровну: мамы кричали и бились в припадке, папы отмалчивались и начинали отчитывать, когда мамы толкали их в бок. Слава Мерлину, имя второго участника эскапады родителям не называли, потому что тогда бы и дорогих папаш хватил удар. Еще им накидали кучу отработок: от чистки серебра в трофейной комнате (теперь если убрать в сторонку Кубок Квиддича за 1937 год, на полке можно прочитать выцарапанное «Здесь был Тодд» и «Боже, помилуй нас, грешников!») до переписи книг в библиотеке (попытка вынести «Магические Существа Британии и Окрестностей» была пресечена зоркой библиотекаршей).

А еще психованные родственнички старались ограничить их контакты. Иногда они просто нагло вставали рядом и подслушивали все, о чем они говорят, а иногда просто подходили и утаскивали за руку своего родственничка. В первый раз нормально поговорить им удалось только недели две спустя, когда Скорпиус и Роуз внезапно осознали, что школа давно не наслаждалась их скандалом. Так что, когда во время обеда противоборствующие стороны сошлись в битве, Тодд сумел скрыться от отвлекшейся Куин, и они с Хьюго благополучно сбежали.

— Странно тут что-то, — сказал Тодд, когда они укрылись в пустом кабинете. — Тебе не кажется, что как-то неправильно они себя ведут?

Хьюго кивнул. Его не оставляло ощущение «неправильности» поведения Роуз и Скорпиуса с той Ночи Бледного Человека.

— Как будто они стараются друг друга ненавидеть, верно? — спросил Хьюго.

— Ага. Может они так понимают свой семейный долг? — задумался Тодд.

— В таком случае это идиотизм, — постановил Хьюго, и Тодд согласился. Но долго обсуждать времени не было, а ведь надо было обсудить еще и Идею. Ради разнообразия Идею Хьюго.

На днях Хьюго отрабатывал под присмотром Гойла, чистил доспехи (он в этом уже эксперт), и Гойл был, кажется, немного в подпитии. То есть Хьюго не мог сказать точно, но то, что Гойл был не в себе — это было явно.

— И в чем это выражалось? — спросил Тодд.

— Он разговаривал.

Тодд понял.

— Оказывается, мой папа спас ему жизнь во время войны, — сказал Хьюго. — Мистер Гойл был тогда… На другой стороне, но папа все равно его спас.

— Понятно, — протянул Тодд.

— Твой папа же вроде тоже, да? Был не на той стороне? — смущенно спросил Хьюго, понимая, что это, наверное, не самый приятный вопрос.

— Он не был ни на чьей стороне, — пожал плечами Тодд. — Папа говорит, что в той войне цели одних ему были непонятны, других — неинтересны, а глупо сражаться за то, что тебе не близко.

Хьюго задумался. С одной стороны, звучало это очень рационально и взвешено, а с другой — некрасиво и непорядочно. Но Хьюго не стал слишком уж в это вдумываться, потому что главное было не это.

— Вот что главное, что сказал мне Гойл. Где папа мистера Гойла спасал — в Выручай-Комнате!

— Что за комната? — удивился Тодд.

— Волшебная, — Хьюго пригнулся к уху Тодда и зашептал. — Она может предоставить все, что тебе нужно. Если ты хочешь где-то отдохнуть, там будет место для отдыха. Поучиться — место для учебы. Потренироваться — то и зал для тренировок будет. Короче, все что угодно. Так вот, папа спас Гойла, когда там был пожар: друг мистера Гойла запустил там Адский Огонь.

— Значит, комната уничтожена?

— Неа. Мистер Гойл сказал, что комната уцелела и восстановилась. Он начал было рассказывать, где она, но вдруг вспомнил, кто я, и замолчал.

— А ты можешь у своего папы спросить, где она находится? — предложил Тодд.

— Уже, — вздохнул Хьюго. — Но папа написал, чтобы я даже не надеялся. Наверное, мама заставила.

— Черт, — ругнулся Тодд. — Значит, будем сами искать.

Хьюго улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал.

Как полагается, каждое расследование следовало начинать с имеющихся фактов. И раз уж Хьюго взял на себя исследование документов и письменных свидетельств (aka «История Хогвартса», предыдущие издания, до редакции и преподавательской цензуры, а так же другие библиотечные материалы, в том числе данные о Второй Магической), то Тодду достался допрос свидетелей. Конечно, как стало известно из книг, лучшими свидетелями были бы дядя Невилл и мистер Гойл, но на этих надежды было мало: дядя Невилл всыпал бы им взыскание, а мистер Гойл дал по шее. Так что оставались ученики со связями, другими словами — сплетники. К примеру, Лоркан Скамандер вроде бы слышал, что вроде бы комната, вроде бы волшебная, находится где-то на седьмом этаже. Мирта Браун же утверждала, что слышала от мамы, которая слышала от дяди, который слышал от тети, что комната находится на восьмом этаже. Лианна Вуд утверждала, что комната вовсе на пятом. По словам Гарри Томаса против этой комнаты находилась картина с танцующими троллями в юбках, но картина эта погибла во время битвы за Хогвартс.

— И я нашел план Хогвартса в издании «Истории» от 1836-го, — сказал Хьюго, когда они сели обсудить полученные результаты. Он торопливо открыл книгу. — Вот, судя по всему, речь идет о гобелене «Барнабас Чокнутый учит троллей танцевать балет»,

— Серьезно? Троллей? Балет?

— Какая часть слова «Чокнутый» тебе непонятна? Вот она, на восьмом этаже, вот здесь. И, чтобы ее найти, следует пройти по коридору мимо этой стены три раза, концентрируясь на том, что тебе нужно.

— И если там кто-то уже есть, то комната не откроется, если только ты не знаешь, что сейчас в этой комнате, — добавил Тодд. — Лукреция Нотт сказала.

Хьюго кивнул.

— Значит, пора?

— Пора.

План был тщательно продуман. Уже несколько недель мальчики не доставляли хлопот своим родным и были невероятными паиньками, что, может, несколько и удивило психованных родственников, но в то же время и успокоило. И, по мнению Хьюго, после рождественских каникул даже Роуз и Куин уже достаточно успокоятся, чтобы не сидеть у них над душой.

— Главное, — напоминал Хьюго, — пожалуйста, ничего не устраивай.

— А что я могу устроить? — невинно удивлялся Тодд, слишком невинно для человека, собирающегося провести каникулы в Малфой-Мэноре. Теперь, когда Хьюго понимал, что мистер Малфой нервно реагирует на Тодда не только из-за всплеска стихийной магии в младенчестве последнего, известие об отъезде мисс Гринграсс по делам семьи во Францию здорово обеспокоило не только Скорпиуса и его отца.

— Пожалуйста, — снова попросил Хьюго, — если ты вернешься с каникул с озлобленным Малфоем на хвосте, то нам придется все начинать сначала.

Дверь купе распахнулась и заглянула Шивон Финниган.

— Так, тут Забини и рейвенкловец мелкий, Малфой, посмотри на них, вид что-то их нехорош.

— У этих всегда вид нехорош, — согласился заглянувший в купе Скорпиус. — Ши, этот мелкий рейвенкловец, между прочим, никто иной как…

— Плевать, — ответила Ши. — Хоть сам Мерлин реинкарнировавший. Я за этим купе в оба глаза слежу, негодяи! — предупредила Ши и захлопнула дверь.

— До чего ж она противная, — надулся Хьюго.

— Гадина еще та, — согласился Тодд.

К счастью, Тодд вернулся с каникул без озлобленного Малфоя. То есть с Малфоем, конечно, но Малфоем спокойным и благодушным. Тодд признавался, что был таким паинькой, что его самого от себя тошнило, но старшие были почему-то довольны. Так что в первый же подвернувшийся вечерок ребята пошли искать Комнату.

— Круче было бы, — говорил Хьюго, складывая мантию-невидимку и заталкивая ее под куртку, — так это открыть Тайную Комнату Салазара Слизерина, но для этого надо знать серпентарго. У тебя на Слизерине таких нет?

— Будем искать, — пообещал Тодд, и они пошли в намеченный коридор. План был прост: дойти до коридора, пройти три раза вдоль стены напротив той, на которой миллион лет назад висел гобелен с психом и троллями, отчаянно желая комнату для тайных собраний. Мантией-невидимкой решено было пользоваться так: при первых же шагах либо других звуках, свидетельствующих о чьем-то приближении падать на пол у стены и укрываться мантией, и так и сидеть, пока опасность не минует.

Метод был несколько раз опробован, и Хьюго с Тоддом успешно укрылись от Гойла, профессора Лонгботтома, Макдермот с пятого курса и уже в самом коридоре — от Малькольма Забини, Мистера Совершенство-Солнце-Светит-Из-Его-Зада-Любой-Профессор-Подтвердит.

Тодд шепотом ныл и жаловался на Малькольма, который уже в четвертый раз прошел по их коридору, каждый раз едва не захватывая их врасплох. Из-за него мальчишки не успевали пробежаться по коридору три раза, каждый раз снова слышались шаги Малькольма, и им приходилось прятаться. На этот раз они сидели у стены, ведущей в Комнату, где-то метрах в десяти от того места, где должна была открыться дверь, и шаги Малькольма едва затихли в коридоре слева от них. Справа мальчиков прикрывал постамент с каким-то бюстом, из-за которого, впрочем, было видно весь коридор.

Когда шаги Малькольма только было затихли, а мальчики только было решили вылезать, вдруг раздался скрип открывающейся двери. Мальчики вздрогнули и замерли. Дверь в коридоре была только одна. Там, где ее раньше не было.

Из Комнаты вышли двое, судя по силуэтам, парень и девушка. Судя по позам силуэтов, они целовались.

— Бя, — скривился Тодд. — Парочка.

«И не стыдно, — подумал Хьюго, — использовать такую Комнату(!) для такой цели(!)». Парень выпрямился, и в свете факелов блеснули его волосы. И во всем Хогвартсе такие были только у одного.

«Скорпиус, — подумал Хьюго. — Нет, этому не стыдно».

— Скорпиус! — шепнул Тодд. — А сам вечно ноет про правила и отбои! Ханжа!

— Скорпиус, — раздался голос позади мальчишек. — А я-то думал, что ты гей.

Девчонка, целовавшаяся с Малфоем, подпрыгнула чуть не до потолка и отскочила за спину Малфоя, сжавшись там в комочек.

— А с чего это ты, Малькольм, — наиядовитейшим тоном спросил Скорпиус, — вдруг решил, что я — гей?

— Просто не припоминаю, чтобы у тебя хоть раз была девушка, — лениво облокотился о стену Малькольм Забини, разглядывая парочку. — К тому же это было статистически вероятно.

— Чушь какая, — фыркнул Скорпиус, складывая руки на груди. — Я всегда ходил в Хогсмид с Куин или Шивон.

— Только не говори мне, что у тебя за спиной там спряталась Куин или Шивон, — хохотнул Малькольм.

— Забини, а не шел бы ты отсюда? — вежливо предложил Малфой, когда девушка ему что-то отчаянно зашептала. — Что ты вообще тут делаешь?

— Хотел поймать эту шайку негодяев, — ответил Малькольм. — До меня дошли слухи, что милые детки ищут Выручай-Комнату, и я надеялся поймать их на горячем. Правда я не знал, что ты устроил из Комнаты бордель, так что думал, что это они там заседают.

Девчонка возмущенно зашипела, и Скорпиус вскинулся:

— Следи за словами!

— Малфой, я тебе эту комнату показал не для того, чтобы ты сюда девок водил…

— Это не девка!

— Конечно, не девка. Это наш враг! Уизли, вылезай.

Хьюго в шоке едва не послушался и не начал вылезать из-под мантии, но Тодд вовремя схватил его за плечо и заткнул рот рукой. Очень вовремя, потому что Хьюго чуть не вскрикнул, когда из-за спины Скорпиуса вышла совершенно красная, ошарашенная Роуз.

— Потрясающе, — восхитился Малькольм. — И при этом мистер Малфой говорит, что это у нашего отца народились сыновья-идиоты.

Скорпиус сжал кулаки и шагнул было к Малькольму, но Роуз схватила его за руку.

— Малькольм, — тихо сказала она. — Пожалуйста, никому не говори.

— Как давно это у вас? — зло спросил Забини.

— С прошлого года, — выдохнул Малфой, и у Хьюго отвисла челюсть. Тодд дал Хьюго резкий тычок под ребра, который, наверное, переводился как: «Тихо!», «Держись!» и «Во дают, а!».

— Потрясающе! — повторился Малькольм. В пару шагов он преодолел расстояние между ним и парочкой и, схватив Скорпиуса за грудки, зашипел. — Ты вообще соображаешь, что ты делаешь? Ты понимаешь, что творишь? Есть у тебя в этой голове хоть какой-то мозг, или ты ее только для еды используешь? О чем ты думал?

— Отпусти его! — вскрикнула Роуз и дернула Малькольма за руку. — Сейчас же отпусти! И не лезь не в свое дело! Тебя это не касается!

— А кого это касается, рыбка? — развернулся к ней Малькольм. — Ну ладно, этого тетка Астория в младенчестве на головку уронила, но ты-то, ты думать должна! Ты понимаешь, что ваши родители просто умрут на месте? Ты понимаешь, какие пойдут сплетни? А газеты?

— Да, понимаю! — ровно ответила Роуз. — Мы давно и отлично это понимаем. Поэтому я прошу тебя, умоляю, никому не говори!

Малькольм покачал головой:

— Просто прекратите это.

— Нет, — ответил Скорпиус. — Не прекратим.

И мальчики заметили, что Скорпиус схватил Роуз за руку, их пальцы переплелись. Малькольм сплюнул.

— И что вы собираетесь делать? — сердито спросил он.

Роуз и Скорпиус переглянулись.

— Мы не знаем, — ответила Роуз. — Просто никому не говори.

Малькольм откинул голову и раздраженно вздохнул.

— Так, Скорпиус, проводи девушку в ее гостиную. Мы с тобой завтра об этом поговорим.

Малфой неловко дернул головой и оглянулся на Роуз, словно что-то спрашивая. Она прикусила губу и кивнула, соглашаясь. Тогда Скорпиус коротко кивнул Малькольму и пошел, ведя за собой Роуз за руку. Малькольм еще некоторое время стоял, прислонившись к стене и качая головой, а потом ушел и он, бормоча что-то об идиотах.

— Обалдеть, — сказал Тодд, когда ушел Малькольм и стало ясно, что он не вернется. Хьюго сидел, привалившись головой к стене, и не мог поверить тому, что сейчас услышал. Тогда Тодд вскочил, рысью пробежал трижды мимо места, в котором видел дверь, и, когда Комната открылась, втянул туда Хьюго со словами:

— Похоже, нам многое надо обсудить.

Обсудили.

Постановили:

1.Роуз и Скорпиус — идиоты.

2.И не только идиоты, но и дураки.

3.Папу и мистера Малфоя хватит удар.

4.Всех хватит удар, коллективно.

5.Надо молчать и покрывать их.

На том и разошлись.

Гарри Томас был болтуном и сплетником. Если вам становилось скучно, то следовало найти Гарри Томаса и спросить, что новенького. Гарри Томас знал о людях такое, чего люди сами о себе не знали. Гарри Томас впитывал информацию, словно губка, и распространял ее, словно интернет. Держите камень за пазухой? Скелет в шкафу? Фигу в кармане? Не волнуйтесь, Гарри уже давно все обо всем этом знает и уже всем рассказал. Кроме того, что Гарри умел добыть информацию и распространить ее, он вдобавок умел сделать это интересно и с шиком. При его появлении расцветали улыбками самые мрачные лица и рассеивалась самая мрачная атмосфера, и Гарри это любил и репутацию поддерживал. Короче, Гарри Томас был из тех ребят, что ради красного словца не пожалели бы и отца, и Гарри, кстати, таки не жалел: анекдоты о мистере Дине Томасе были не так популярны, как о Гарри Поттере и миссис Уизли (любой), но тоже имели свою благодарную публику.

Одним словом, Гарри Томас был сплетником и болтуном. А Тодд и Хьюго болтунов не уважали. Особенно, когда болтуны чесали языком об их отцах и матерях. Гарри Томас несомненно заслуживал крепкой взбучки, и он ее получил: совершенно таинственнейшим образом, выпив стаканчик тыквенного соку за завтраком, Гарри Томас обрел новый имидж. Его волосы приобрели желтовато-зеленый оттенок, вокруг глаз образовались белые пятна, а нос и губы окрасились в ярко-красный цвет.

То есть на три дня Гарри Томас стал клоуном, кем он всегда и являлся.

Лисандер Скамандер был психом. Поймите правильно, Хьюго толерантно относился к альтернативно одаренным, в конце концов, его кузеном был Фред, не говоря уже о том, что и родная сестра Хьюго, как недавно открылось, тоже была умишком скорбною. Хьюго любил тетю Луну, ценил Лоркана и с уважительным почтением относился к дяде Рольфу. Но всему есть предел, и Лисандер Скамандер пределы эти переходил самым возмутительным образом. Хьюго спокойно относился к нарглам. Разговоры о морщерогих кизляках он слушал невозмутимо. Сообщения о том, что тонкохордые лапридарчики регулярно откладывают яйца в уши студентов третьего курса, воспринимал со здоровой долей иронии и естественной жалостью к выслушивающим весь этот бред третьекурсникам. Хьюго без особого возмущения относился к попыткам Лисандра надевать мантию наоборот, рубашку — наизнанку, башмаки — не на ту ногу. Он терпимо относился к тому, что Лисандер предпочитал носить перья не в сумке, а воткнув в волосы.

Но попытки измазать дерьмом фестрала мальчишечьи спальни для защиты от винтоногих рампапушечников, у которых шел брачный сезон, по мнению Хьюго, были уже чересчур. Не говоря уже о том, что в последнее время у Лисандера появилась привычка ходить по гостиной Рейвенкло в мантии на голое тело, а в мальчишечьем крыле даже и без нее, лечась прохладой от укуса веломушки трясогузной — это, знаете ли, было уже из ряда вон. А Хьюго с Тоддом не любили, когда что-то вдруг из ряда вон, и делают это не они.

Так что однажды, прогуливаясь по коридорам мальчишечьего крыла Рейвенкло босиком и в чем мать родила, Лисандер вступил в какую-то лужу, а утром проснулся покрытый фиолетовым мехом и с рогами на голове. Сходило это с него долго.

Данкан Флинт был быдлом, швалью и грубияном. На каждого жителя Хогвартса у Данкана находилось крепкое слово и твердый кулак. Данкан был выше и шире среднего хогвартсца вдвое, злее — втрое, похабнее — вчетверо. Когда Данкан выходил в коридор, хогвартсцы врассыпную разбегались с его дороги, и даже учителя иногда вдруг делали вид, что им срочно понадобилось что-то в другом коридоре, когда Данкан Флинт всем видом демонстрировал, что сегодня он особенно не в духе. При всем при этом находились люди, которые Данкана любили и им восхищались. Потому что Данкан уродился талантищем. На его мастерское владение метлой и битой (одним ударом Данкан мог выбить все заклятья из бладжера к чертовой матери, превратив его в бесполезный кусок мусора) сбегались скауты изо всех команд мира и хором стонали от восторга при виде его работы. Даже Джеймс Поттер начинал восторженно ругаться, когда речь заходила о Флинте, и часто говорил, что ждет не дождется того дня, когда сыграет вместе с ним за сборную Англии.

Но при всем при этом Флинт был и оставался быдлом, швалью и грубияном. То, что он семикурсник, не давало ему никакого права поднимать Тодда за шкирку и сажать на высокий шкаф в кабинете Уоррингтона. То, что он весь из себя талант, не давало ему права брать Тодда за ноги и трясти его, пусть даже Тодд и действительно стащил у него учебник по истории магии. И то, что он капитан, не давало ему права прогонять Тодда с просмотра в команду пинком под зад со словами: «Отрасти сначала хвост, малек мелкояичный» — в переводе с флинтовского на цивилизованный. Хьюго и Тодд без одобрения относились к быдлу и грубиянам и свое неодобрение жаждали продемонстрировать.

Так что как-то на матче Слизерина против Рейвенкло зелено-серая отделка на форме звездного капитана слизеринцев вдруг начала менять цвет на красно-золотой к вящему восторгу гриффиндорской трибуны. Песенки "Да здравствует Флинт, гриффиндорский фанат" по Хогвартсу ходили еще долго, несмотря на то, что Данкан без устали работал кулаками.

Мэтью Кроули с Хаффлпаффа был идеальным человеком. Он был ослепительно красив, что, чертыхаясь, признавали даже парни. Он был настолько умен, что даже Малькольм Забини иногда подходил к нему, когда особо остро нуждался в высокоинтеллектуальной беседе. Его обожали все учителя, ученики и продавцы в Хогсмиде. Он был таким добрым, справедливым, храбрым, честным, благородным, заботливым, что даже Шивон Финниган звала его "блаженным" и "юродивым" и старалась обходить его подальше, чтоб не заразиться благонравием. Он почитал старших, не обижал младших, ценил равных, но не заискивал, не снисходительствовал и не фамильярничал. Кроме того, он был Старостой Мальчиков. Кроме того, у его семьи было большое состояние. Кроме того, он еще и был будущим графом Грантемским, наследником имения Даунтон и членом палаты Лордов, что, согласитесь, совсем уж перебор. Нет, Мэтью Кроули определенно напрашивался на хороший пинок под зад. А Хьюго и Тодд всегда были рады такой пинок обеспечить.

Так что однажды у Мэтью Кроули появилась странная привычка каждое предложение заканчивать словами "Как было сказано в пророчестве", "Как завещал Господь", "Как написано в Книге Судеб" и "Аминь, братья и сестры". И длилось это состояние неделю.

А самое замечательное во всем это было то, что Тодд и Хьюго ни разу на этом не попались! Многие на них думали, но доказать не мог никто (кроме Скорпиуса Малфоя, но он этих четырех выпендрежников тоже не любил). Так что шалость не просто удалась, а удалась вдвойне.

Но проходить взыскания со Старостой Мальчиков все-таки стало опасно. Говорили, что Мэтью изучает легилеменцию, так что следовало быть с ним очень осторожным.

— А, Уизли и Забини, снова вы. Поздравляю, — встретил их Кроули, сидя за столом в комнате для собраний префектов.

— Староста Девочек нас сюда отправила, — мрачно сказал Тодд и протянул Мэтью записку.

— Издеваться над животными нехорошо, — прочитал записку Мэтью.

— Кто издевался? — удивился Тодд. — Мы их просто покормили.

— Конфетками-долбетками? Нехорошо. Так, берите перья, берите пергаменты, пишите: «Я больше не буду издеваться над животными». Свиток в три фута потом мне на стол.

Тодд и Хьюго простонали — за что еще они ненавидели отработки у Кроули, так это за вот эту вот писанину. Профессора и Гойл предпочитали давать им задания, дающие выход активной натуре мальчиков, и только Главный Староста превращал взыскания в настоящие взыскания. Писать без конца одну и ту же фразу было невыносимо противно.

Дверь распахнулась от чьего-то пинка, и в комнату вошел Данкан Флинт.

— Кроули, разговор есть, — начал он и замер, увидев мальчиков. — Тайный, — добавил он, расстреляв Тодда взглядом.

Мэтью покосился на мальчиков и кивнул на свой кабинет. Они прошли туда и плотно закрыли за собой дверь. Мальчики переглянулись и достали Удлиняющие Уши Уизли.

— ЧТО!!! — услышали они вопль Мэтью.

— Говорю же тебе, этот

* * *

Томас,

* * *

его в

* * *

и по

* * *

троекратно,

* * *

ил что-то там про

* * *

ую

* * *

, спрятанную Поттером еще в Магическую, и что он, дескать, узнал, где эта хрень — мол, тот, кто знает, что с Поттером случилось на первом курсе, легко поймет, где это искать.

— Ох ты ж, мать моя.

— Ну. Я ему, конечно, дал

* * *

ей, чтоб не

* * *

ил, потому что мало ли какая

* * *

услышит, но ты б посмотрел, что да как.

— Слушай, да неправда это, ничего там нету.

— Ога. То-то ты весь белый такой. Но Томасу врезать все равно не вредно.

— Конечно. И… Флинт. Ни слова, окей?

— Может мне и тебе

* * *

в

* * *

дать, чтоб не смел обо мне такого

* * *

?

— Спасибо, не надо. Извини.

Мальчики рванули назад, сели за свои парты и принялись за писанину, но Мэтью и Флинт все-таки окинули их подозрительным взглядом.

— Что это может быть, а? Старшая палочка? Воскрешающий камень? Мантия-невидимка? — гадал Хьюго. Гарри Томас категорически отказывался говорить им что-либо, как Тодд и Хьюго не заискивали и не подлизывались — просто дал им по подзатыльнику и ушел, громко ругаясь.

— Вот бы мантия, — мечтательно сказал Тодд. — Тогда бы у нас было целых две.

— Ага, — кивнул Хьюго. Решиться на это было трудно, но они решились: они пойдут туда. Папа очень часто рассказывал, как они с мамой и дядей Гарри лазили за Философским Камнем в мельчайших подробностях, так что Хьюго отлично знал, что «случилось с Поттером на первом курсе». Может быть, лазить туда было неразумно. Неправильно. Глупо. Но… Хьюго так хотелось приключений! Хоть каких-то! Пусть не таких, как у его родителей, но хоть любых!

— Мы ведь даже не будем ничего брать, — говорил себе Хьюго, когда они крались к комнате, в которой Хагрид когда-то держал Пушка. — Мы просто посмотрим, что там, и уйдем.

— Ага, — подтвердил Тодд. — Если только это не мантия-невидимка, — добавил он, открывая люк.

— Темно, — нахмурился Хьюго. — Приготовься сказать «Люмос». Когда мама с папой сюда ходили, тут были дьявольские силки.

— Ага, ты уже говорил, — кивнул Тодд. — Прыгаем?

— Прыгаем.

Как и мама с папой когда-то, они приземлились на что-то мягкое. Вот только это мягкое не было дьявольскими силками. Оно завизжало.

— Люмос, — хором сказали Тодд и Хьюго и тут же хором завизжали. Вокруг них были заросли какой-то дикой травы, и в ней кишели какие-то мерзкие твари, маленькие и ужасно противные, которые тут же начали лезть на мальчиков.

— Что это? Что это за гадость? — кричал Тодд, отряхивая ноги от все наплывающих и наплывающих гадов. — Хьюго, оно мне под одежду лезет! — и он запрыгал.

Хьюго схватил похожее на слизня существо. Оно было бледным, почти прозрачным, и сквозь тонкий скользкий покров было видно что-то похожее на скелет, как жилки у листка.

— Это… Это… Да это же тонкохордые лапридарчики! — вспомнил Хьюго рассказы тети Луны. — Не давай им влезть к тебе в ухо! — закричал он, и Тодд заплясал и закружился еще отчаяннее.

— Они лезут! Лезут повсюду, Хьюго, сделай что-нибудь.

— Агуаменти! — крикнул Хьюго, смывая с себя тварей. — Смывай их водой и двигайся к двери!!

Они со всех ног рванулись к двери, выбежали и захлопнули ее за собой. Хьюго тут же как следует полил водой Тодда, и вдвоем они загнали оставшихся лапридарчиков под лавку.

Так, стоп. Лавка? На лавке лежала метла, правильно. Две метлы, неправильно. Загонщицкая бита. Совсем неправильно. Три квоффла. Какого черта.

— Ай, — присел Тодд, когда над ним пролетел бладжер.

— Так, — увернулся от бладжера Хьюго. — Значит, на этот раз все не так. И если прошлую комнату заклял Хагрид, то эту… Мадам Хуч? — удивился он, глядя на три кольца ворот в другом конце комнаты.

— Понятно, — сказал Тодд, показывая на квоффлы. — Надо забить по голу в каждое из трех колец, и тогда дверь откроется. Он схватил метлу и протянул вторую Хьюго. — Бери биту и держи этот идиотский бладжер от меня подальше. — Он схватил квоффл и вскочил на метлу.

— Справишься? — спросил Хьюго, оседлывая свою метлу и перехватывая биту.

— Семечки! — воскликнул Тодд и рванул к воротам. — Или нет, — крикнул, когда с воротами началось что-то странное. Они начали двигаться. Менять высоту, меняться местами, крутиться… Хьюго ужасно захотелось уметь ругаться так, как Флинт: сейчас было бы самое время — и он как следует ударил бладжер.

В первое кольцо Тодд попал сразу же, но после этого кольца начали двигаться быстрее, и по второму кольцу Тодд не попал раз пять, а пару раз попал, но в то, которое он уже попадал в первую попытку, и похоже, что это не считалось. Несколько раз бладжер чуть не ударил его, но Хьюго успевал вовремя.

— Давай быстрее! — закричал Хьюго, отбивая бладжер, когда Тодд в очередной раз промахнулся в третье кольцо, которое бегало теперь ну просто с невероятной скоростью.

— Я что тебе, Умберто Фигероа? — сердито крикнул Тодд, подхватывая квоффл с пола.

— А я что тебе, Данкан Флинт? — ответил Тодд, уворачиваясь от бладжера.

Еще три попытки, и Тодд наконец-то попал, а дверь открылась. Мальчики влетели туда — только пятки сверкнули.

— Фух, — сел на пол Хьюго. — Никогда не буду играть в квиддич.

— Ты дурак? — удивился пытающийся отдышаться рядом Тодд. — Да из тебя загонщик будет что надо!

Хьюго фыркнул:

— Нет уж, спасибо. Мне хватило.

— А я на следующий год попробую. Флинта в команде уже не будет… — замечтался Тодд.

— Как будто его брат лучше, — фыркнул Хьюго.

Тодд помрачнел.

— А может Райана и не выберут капитаном?

— Мечтай, — ответил Хьюго. — Пошли, посмотрим, что у нас дальше?

Как ни странно, в этой комнате ничего не было, и они спокойно прошли в следующую, но вот там было что-то странное. Два стола стояли рядом и на одном из них были…

— Маггловские вещи? — не понял Тодд. — А это зачем?

— Загадка профессора Флорес? — удивился Хьюго. Хагрид, мадам Хуч, теперь профессор маггловедения — что за странные заклятья? Почему не сама директор и важные учителя?

— И что нам с этим делать? — задумчиво почесал затылок Тодд, подойдя к столу с маггловскими вещами.

— А тут магические, — подошел Хьюго к другому. — Ой, и пергаменты с заклятьями.

— Смотри, айпод! — узнал Тодд старого знакомого и схватил его. — Совсем как твой!

Хьюго озарило:

— А тут музыкальный кристалл! — крикнул он и помахал Тодду. — Тащи айпод сюда!

Тодд подбежал и осторожно положил айпод рядом с кристаллом. Ничего не случилось. Хьюго нахмурился.

— А если на кристалл положить? — предложил он и тут же опробовал идею. — Эврика! — крикнул он, а Тодд подхватил:

— Получилось! — когда и кристал, и айпод оба с хлопком исчезли. Хьюго рванул к маггловскому столу:

— Так, тут зажигалка. Чтобы зажигать огонь. Посмотри, что там?

— Тут на пергаменте написано «Инсендио».

— Оно!

Раскладной армейский нож лег на записку с надписью «Сектусемпра», жучок для прослушки, совсем такой, как в кино, лег на Удлиняющие Уши Уизли, мегафон — на записку «Сонорус». Некоторые вещи пришлось класть наугад: например, Хьюго и Тодд не знали, что такое «Анапнео», и когда оно все-таки исчезло вместе с кислородной маской, они все равно так и не поняли, что это заклинание делало.

— Ух ты! Я знаю, что это такое! — радостно завопил Тодд, схватив очередную штуку. — Это граната, ей можно взрывать!

— Осторожнее, — вздрогнул Хьюго. — Клади ее сюда, где «Бомбардо». Медленно! — и он с облегчением вздохнул, когда граната спокойно исчезла.

— Жаль, нельзя было оставить ее себе, — вздохнул Тодд. — Так, сколько там еще? Семь, восемь, девять. Всего девять осталось.

— Вот, диктофон положи на прытко пишущее перо.

— С ума сойти, как магглы со всем этим управляются? Вместо одной палочки таскать столько штук, — вытер Тодд пот со лба, глядя, как исчезает последняя пара — флакон с надписью «Нашатырь» и заклинание «Энервейт».

— Ага. У меня дедушка постоянно аж с целым портфелем ходит, — задумчиво сказал Хьюго. — Ну, и где дверь?

Тут дверь и открылась, но в следующей комнате опять ничего не было. Пока они не подошли к двери.

— Так, ну и как открывать эту? — удивленно посмотрел вокруг Тодд. В комнате не было решительно ничего, что надо было делать.

Хьюго разглядывал дверь. Она была выложена плиткой с несочетающимся рисунком.

— Наверное, что-то надо сделать здесь… — задумчиво сказал Хьюго и нажал на одну из плиток. И чуть не вздрогнул, когда плитки, окружающие эту плитку, вдруг перевернулись.

— Смотри, эти в рисунок складываются, — восторженно зашептал Хьюго. — Надо все перевернуть, и дверь откроется!

Они начали жать плитки, но возникла проблема: каждый раз, когда они переворачивали плитку и жали следующую, предыдущая снова переворачивалась наизнанку.

— Черт, ну что же делать, — расстраивался Тодд. Хьюго мучительно думал.

— Стой, я понял! — воскликнул он. — Надо жать каждую плитку над каждой неправильной плиткой. Без разницы, правильная она сама или нет, надо перевернуть ту, что внизу. И так надо идти снизу вверх.

В две руки они начали действовать и вскорости достигли верха.

— Так, жмем эту, потом эту и теперь снова эту — есть!

Дверь распахнулась, и перед ними открылся зал. Высились колонны. Горели факелы. Посредине стоял постамент. На постаменте была коробка.

— Ого, мы пришли, — удивился Тодд. — И это было не так уж и трудно.

Они подошли к коробке, простой, обычной, картонной коробке.

— И тут они держат Дар Смерти? — удивился Хьюго. Он притянул коробку к себе и начал ее открывать. Тодд заглядывал ему через плечо. Хьюго откинул крышку, и…

Мальчики с громким криком отпрыгнули, когда из коробки что-то выскочило. Оторопело смотрели они, сидя на полу и неосознанно потирая ушибленные мягкие места на то, что выпрыгнуло из коробки. Голова игрушечного клоуна в шутовском колпаке на пружинке.

— Что это? — изумленно спросил Тодд.

— Сюрприз, — ответил кто-то.

Из-за колонн вышли четверо и встали, каждый у своей, окружив таким образом ребят.

— Вы? — выдохнул Тодд.

Слева позади стоял Гарри Томас в джинсах и футболке и крутил в руках палочку. С другой стороны от него — Лисандер Скамандер в мантии наизнанку чесал пониже спины. Справа впереди Данкан Флинт в тренировочных брюках и свитере Фальмутских Соколов стоял, скрестив руки. А рядом Мэтью Кроули в маггловском костюме с аккуратно повязанным галстуком стоял, засунув руки в карманы брюк, и весело улыбался.

— Отлично поработали, ребята, молодцы, — похвалил он.

— Так вы все подстроили, — зашипел Тодд. — Вы все специально!

Мэтью пожал плечами:

— Вы же не думали, что мы спустим вам все с рук?

—

* * *

с два вам, — сказал Флинт.

— Правда попахать пришлось, — протянул Гарри Томас. — Флинту вольно было придумывать двигающиеся ворота, а заклинать-то нам пришлось.

— Но вы отлично справились, — повторился Мэтью. — И Тодд, ты зря надеялся, это была не настоящая граната, а муляж.

— Так вы следили за нами, — догадался Хьюго.

— А то, — кивнул Лисандер. — И ставки делали, за сколько вы с чем управитесь. Смеху-то было!

— И все это просто, чтобы нас наказать? — не поверил Тодд.

— Чтобы знали, с кем связываетесь, — ответил Мэтью. — Мы с Данканом и Лисандером свой первый розыгрыш устроили, еще когда в Хогвартс-Экспрессе на первый курс поехали, так что перед нами вы просто…

—

* * *

, — сказал Флинт, и Мэтью быстро поправил:

— Он хотел сказать, «дети».

Тодд и Хьюго обиделись:

— Да неужели? — разозлился Тодд. — А ты сам когда-нибудь заставлял Главного Старосту говорить «Десять баллов с Гриффиндора, как повелел Господь»?

Мэтью рассмеялся:

— Я заставил профессора Лонгботтома танцевать джигу каждый раз, когда он произносит «мимбулус мимблетония», и при этом я стал Главным Старостой, а вам не быть им никогда.

— Ну, так что? Урок выучен? — спросил Гарри, но Тодд гордо отвернулся, а Хьюго показал ему язык.

— Не выучен, — горько вздохнул Скамандер. — Но я хотя бы выиграл: мое задание их больше всех напугало.

— Ладно, парни, пора вести малышню на горшок, — решил Флинт. Он схватил Тодда за шиворот. — Пошли.

Они зашли за колонну и вышли через боковую дверь в коридор подземелья.

— Скамандер, отведешь Визела? — спросил Флинт, продолжая держать упирающегося и вырывающегося Тодда за шиворот. — В лоб дам и так унесу! — пригрозил он.

— Постойте, — остановил их Мэтью. Он махнул Флинту и Скамандеру выпустить мальчишек и присел перед ними на корточки. — Думаю, это будет совсем не справедливо, что вы столько потрудились и ничего при этом не получите.

Флинт и Томас застонали, но Мэтью не обратил внимания. Он полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда сверток.

— Это вам. Заслужили.

Тодд жадно выхватил сверток из рук Мэтью и быстро развернул его. От того, что там было, он потерял дар речи.

— Сквозные зеркала, — ахнул Хьюго.

— Грантем, — прорычал Данкан. — Ты

* * *

ый тупой хаффлпаффский придурок.

— Во-первых, не зови меня Грантем, — спокойно сказал Мэтью, поднимаясь. — А во-вторых, кто-то же должен поднять наше упавшее знамя, когда мы выпустимся? Томас на следующий год в одиночку не справится.

— Обещаем-обещаем, — схватил Тодд Мэтью за руку, — вы просто потрясетесь!

— Этого я и боюсь, — вздохнул Лисандер и взял Хьюго за руку. — Всем пора спать. Я увожу Хьюго.

— Пока, Уизли, — встрепал Мэтью волосы Хьюго. — Классно решил задачку с плиткой.

Хьюго улыбнулся и едва успел махнуть рукой Тодду на прощание, когда Лисандер потянул его вверх по лестнице.

«А все же,— подумал Хьюго, — Кроули заслужил хороший пинок под зад. И остальные тоже».

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––-

Ну же, фанаты Даунтона, согласитесь, Мэтью иногда действительно заслуживает пинка под зад.

От автора: думаю, каждый автор должен как-нибудь попробовать себя в жанре эпистолярного романа. Вот моя попытка.

_____________________________________

Мама,

Любящий твой, но, увы, не любимый, сын Тодд.

Тодд,

Кто писал за тебя это письмо? «Добавляя в кошелек малую толику, кошелек становится на толику полнее» — о да, а подъезжая к станции, с меня слетела шляпа. «Полк солдат поместится и будет искать друг друга ауканьем» — кто, полк? Передай Уизли, чтобы подучил английский язык, прежде чем наводить в письмах красивости. На твои стоны о том, какой ты несчастный нежеланный ребенок я перестала покупаться с тех пор, как тебе исполнилось три года, поэтому избавь меня от этого. И скажи, ты правда думал, что чего-то добьешься, оскорбляя своего дядю? К Александру, Тодд? Если бы я хотела, чтобы ты жил среди девок и выпивки, я отправила бы тебя к отцу. Идея с Су тоже отметается: Дейзи и Малькольм на следующий год сдают ПАУК, поэтому они будут заняты все лето, готовясь к экзаменам, ты будешь им мешать. И если ты будешь продолжать ныть и жаловаться, я отправлю тебя к моей подруге Миллисент, и посмотрим, как тебе это понравится.

Напоминаю, что я буду ждать тебя на Кингс-Кросс и оттуда отвезу к Исабель. И не смей звать ее Карменситой!

Люблю,

Мама.

Привет Хью! Все получилось, как мы и договаривались, я у Исабель. Она тетка классная, только говорит слишком громко: иностранка же. Куин пока здесь, но она вечно по гостям и подругам бегает, а я тут сиди. Но я хоть не у тетки Су Ли, там бы мне Малькольм житья не дал, а тут Куин, по крайней мере, к Малфою через неделю уедет, жду не дождусь. Видел тебя на матче, а ты не говорил, что за Пушек болеешь, я думал, ты за Стрелы. Мой отец квиддич не любит, но это называется «выполнить отцовский долг»: сводить сына на квиддич и купить ему метлу — не, ну я только за. На Диагон Аллее видел мамину подругу Панси, ее дочка Гленда осенью в Хогвартс идет, вот бы она попала в Гриффиндор! Терпеть ее не могу, такая нюня и прилипала. А тетка Панси только и рада: Гленда, сходи покушай с Тоддом мороженое, Гленда, сходи с Тоддом посмотри на котят. Я-то знаю, чего эта старая ведьма добивается, думает, на Гленде женюсь, когда вырасту, еще чего! Мама мне всегда говорила, чтобы я в присутствии тетки Панси смотрел в оба и следил за карманами.

Пока, Тодд.

Привет, Тодд. Я что, похож на фаната Пушек? К сожалению, за Пушек болеет мой отец и почему-то думает, что я тоже, но я больше не спорю: это бессмысленно. Наверное, наши отцы одинаково понимают свой долг — мне тоже купили метлу. Он хочет, чтобы я пошел на просмотры в команду, и ты сам понимаешь, что это будет значить — знаешь же, что в команду Рейвенкло загоняют буквально угрозами завалить на СОВах, потому что добровольных желающих не бывает никогда — неприлично, понимаете ли, потеть на поле людям умственного труда. Так что встретимся на квиддичном поле, мой добрый друг. У меня все нормально, мама и папа целыми днями работают, так что меня отправляют то к бабушке, то к тете Джинни, и все это ужасно скучно. Тетя Джинни все время гоняет меня полетать на метле, а бабушка все время кормит — у них какие-то особенные представления о детях. Роуз целыми днями пишет письма «своей подруге Эмили», и я начинаю думать, что мои родители не такие уж и умные, как о них говорят. Серьезно, ну кто поверит, что взрослая девчонка будет целыми днями ждать письма от подруги, потом нестись с ними наверх и целыми вечерами сочинять ответ? Мои родители верят.

Я свяжусь с кем надо и сообщу даты. Согласись, мы с тобой гении.

Хьюго.

От: hw_theSmartOne@mail.com

Хьюго Уизли.

От: matthew.crawley@downton.org

Кому: hw_theSmartOne@mail.com

Тема: Re: Ты обещал!

Не помню, был пьян.

М.К.

От: matthew.crawley@downton.org

М.К.

Уважаемая госпожа Альмейда,

Полагаю, Вы не помните меня, но мы встречались с Вами на Балу в честь летнего Солнцестояния в Министерстве. Я Данкан Флинт, в этом году я закончил Слизерин и получил место в команде «Соколы Фальмута». В рамках моей социальной программы помощи юным талантам, я устраиваю летний тренировочный лагерь для одаренных учеников факультета Слизерин в поместье моего друга в Йоркшире, на который приглашаю студента второго курса факультета Слизерин, Тодда Забини. Прилагаю к данному письму программу мероприятий.

Искренне Ваш,

Данкан Флинт III

Флинт, перепиши это на пергамент и отошли Исабель Альмейда. Как сборы?

М.К.

Кроули, ты идиот. Сборы нормально.

Флинт.

P.S. В жизни эту Альмейду не видел.

На нее стоит взглянуть, кстати.

М.К.

Уважаемые мистер и миссис Уизли.

Позвольте представиться — я Мэтью Кроули, и в прошедшем году я имел честь быть старостой Мальчиков Школы Магии и Волшебства Хогвартс. В школе я познакомился с вашим сыном Хьюго, который потряс меня своим умом, рассудительностью и неординарностью мышления. В Даунтоне, поместье моего отца, ежегодно проводится летний лагерь для одаренных детей, на который я хотел бы пригласить вашего сына. Конечно, лагерь этот маггловский, но я смею предположить, что вы сочли бы полезным для Хьюго более тесное знакомство с маггловской культурой и образом жизни рядовых британцев.

Прилагаю программу мероприятий.

Искренне Ваш,

Мэтью Кроули Мл.

Даунтон Эбби,

Йоркшир.

Невилл, что это за хлыщ такой — Мэтью Кроули, знаешь такого? Приглашает Хьюго в маггловский лагерь какой-то, что ты о нем знаешь? По письму — так чисто Перси. Передавай привет Ханне.

Рон.

Привет, Рон. Конечно знаю, очень хороший мальчик, примерный ученик, учился на Хаффлпаффе. Летний лагерь? Думаю, Хьюго было бы полезно, ты сам говорил, что он скучает летом.

Невилл.

Дафна,

Миллисент.

Флинт, какого черта в твоем доме делает мой сын? Немедленно отправь его назад!

Дафна Гринграсс.

Гринграсс,

М. Флинт.

Блейз!!!

Тодд пропал!

Я выезжаю в Англию!

Д.

Роуз, милая, я очень, очень, очень надеюсь, что ты сейчас скажешь, что твой брат дома, а не где-то с этим чудовищем, моим кузеном! Умоляю, скажи мне, что они не вместе где-то планируют уничтожить Лондон! Только что примчалась Куин в совершеннейшей истерике с письмом от его матери. Я пока запер ее в своей комнате.

С.

Ay Dios Mio, Дафна, прекрати паниковать, я никогда не говорила, что Тодд в доме Флинта, Данкан Флинт снял поместье для лагеря у своего друга. Не волнуйся так, он уже завтра вернется.

Иса.

Скорпиус, они у Мэтью Кроули, боже, этот парень настоящий идиот. Завтра он вернется. Мэтью уверяет, что они ничего не сделали, но я ему теперь больше не верю.

P.S. В твоей комнате? Это было обязательно?

Дафна, ты не поверишь, кого я вытряхнул сегодня из постели Исы. Данкана Чертового Флинта! Мерлин, мальчишка едва из Хогвартса! Почему все мои женщины — шлюхи?

Блейз.

Драко, Блейз не сможет прийти к вам завтра на ужин, кто-то прислал ему проклятое письмо, какая жалость, не правда ли?

Су.

Привет, Хью. У меня все по-старому. Мама прокляла папу. Куин хотела меня побить. Скорпиус — придурок. Скорей бы Хогвартс.

Тодд.

Мама что-то говорила, говорила, говорила, но Хьюго уже давно не слушал: хотелось скорее в поезд. В этом году было не так, как в прошлом, когда толпа вокруг ошеломила, когда осознание того, что он уезжает из дома и целый год проживет в совершенно неизвестном месте среди незнакомых людей, его напугало, и захотелось схватиться за руку Роуз и не выпускать.

Теперь хотелось, чтобы мама перестала приглаживать ему волосы, а Роуз прекратила смотреть на него, как дрессировщик на тигра.

— Роуз, кажется, это твои однокурсницы, — показала мама куда-то в сторону. Там стояли Дженнифер Макдермот, странно нас разглядывающая, и Ши Финниган, закрывающая рукой лицо. — Это не дочка ли Шеймуса там стоит?

— Она, мам, — вздохнула Роуз.

Папа фыркнул:

— А, так это и есть позор Шеймуса? Его слизеринская девчонка?

Все трое, и Хьюго, и мама, и Роуз, вместе закатили глаза. «О, папочка, если бы ты только знал», — подумал Хьюго, оглядываясь на Роуз. И будто специально именно в этот момент на платформе появились Куин и Скорпиус, держащие за руки Тодда, и повели его в поезд, внимательно следя за каждым его движением.

— Мерлин, что это? — изумился дядя Гарри. — Словно заключенного ведут. Мальчик так не хочет назад в школу?

— Подозреваю наоборот, чересчур хочет, — хихикнула Лили и, повернувшись к Хьюго, подмигнула ему. — Все, давайте прощаться, пора на поезд, — сказала она и махнула Дженни, чтобы та подождала.

Хьюго был уверен, что Роуз его сейчас схватит так же крепко, как Куин — Тодда, и оказался прав. Разве что Альбус отказался следовать примеру Скорпиуса и не стал этапировать Хьюго до купе.

— Может мне того, руки за спину, голову опустить, с людьми не разговаривать? — язвительно спросил Хьюго, на что Роуз лишь прищурилась и ничего не ответила и, скорее всего, довела бы до цели да заперла там, не попадись им навстречу Элис Лонгботтом.

Элис бросилась на шею Роуз так, будто они не виделись не три недели, а как минимум пару лет. Серьезно, из-за чего девчонки постоянно устраивают такой визг на ровном месте? И тут же, не переводя дыхание, принялась делиться новостями:

— Роуз, ты слышала, кто стал Главными Старостами? Близнецы Забини, — и на это Роуз не отреагировать не могла.

— Дейзи Забини — Староста Девочек? — ахнула она и всплеснула руками. Обеими. Хьюго припустил — только пятки засверкали.

Как он и думал, Тодд оказался в купе, в котором они постоянно ездили. Но был он не один. С ним сидела маленькая черноволосая девчонка, кажется, первогодка.

— О, Хьюго, здорово! — радостно поприветствовал друга Тодд. — Пошли, найдем твоих рейвенкловских девок.

Хьюго выпучил глаза. Девочка тоже.

— Кого? — переспросил внезапный «владелец девок».

— Одноклассниц твоих, — пояснил Тодд. — Рейвенкловских девчонок. Не видел их?

— В соседнем вагоне сидят.

— Пошли, — поднялся Тодд и жестом велел Гленде идти с ними.

Рейвенкловские девочки действительно сидели в соседнем вагоне, и там даже были свободные места, но радости при виде двух главных хулиганов с их параллели они не испытали, но Тодд не смутился.

— Доброе утро, дамы! — широко улыбаясь, произнес он и упал на свободное место рядом с одной из девчонок. — Сабина, Кейт, Летисия. Как провели лето? — он махнул Гленде и Хьюго, чтобы садились, и принялся расписывать забавную историю, что случилась с ним и Хьюго в поместье их приятеля.

Хьюго изумленно таращился на друга. Обычно Тодд считал всех девчонок дурами и если к какой и подходил, то только чтобы или заколдовать ее бантики в волосах, или приклеить какую-нибудь дрянь к ее юбке. Юбки и бантики Сабины, Кейт и Летисии страдали довольно часто, но всего после нескольких фраз Тодда они уже радостно хихикали над его рассказом. Потихоньку Тодд втянул в разговор Хьюго, время от времени уточняя у него детали, потом представил девчонкам Гленду

— Дочка моей маминой подруги, впервые едет в Хогвартс, очень волнуется, — доверительно сказал он, и девчонки тут же принялись над ней ворковать и успокаивать. Так они сидели еще минут десять, пока Тодд вдруг не хлопнул себя по лбу:

— Черт! Мне же к Куин надо идти, — он тяжело вздохнул и закатил глаза, повернувшись к девочкам. — Моя старшая сестра. Велела мне к ней приходить и отчитываться. Вы не против, девочки? Хьюго тоже надо сходить к Роуз, знаете, гриффиндорской старосте.

Девочки понимающе закивали, и мальчики встали. Гленда растеряно огляделась и тоже начала подниматься, но Тодд лениво махнул рукой:

— О, да нет, Гленда, не надо, ты сиди. К чему тебе слушать нотации Куин? — и мальчики вышли из купе и серьезно прошествовали в следующий вагон.

Только когда они вошли в свое купе, Тодд позволил себе захихикать.

— Ну, ты гений, брат, — восхитился Хьюго, уже понявший маневр Тодда.

— А то, — приосанился Тодд. — Тетка Панси все уши прожужжала: «Ах, Тодд, проследи за моей Глендой, ах, Тодд, позаботься о моей Гленде». Ну и чем не забота?

— А почему рейвенкловские девчонки? — с интересом спросил Хьюго.

— Слизеринские меня бы прогнали пинками сразу при появлении, — признался Тодд, и Хьюго расхохотался.

— Но как ты их уболтал, это ого.

— Я учился у лучших, — осклабился Тодд, и когда Хьюго не понял, пояснил. — Мой отец — Блейз Забини, если тебе это что-то говорит.

О да. Говорило. Бабуля Уизли кроме как «потаскун» и «кобель» мистера Забини не называла.

— Мама тоже, — принялся жаловаться Тодд, — «подружись с Глендой, она умная девочка». Очень надо, дружить с девчонкой. Кто вообще дружит с девчонками?

— Мой папа дружил с моей мамой, — ответил Хьюго. — С первого курса. Так что с девчонками можно дружить.

— Ты что, — округлил глаза Тодд, — хочешь жениться на Гленде?

Хьюго обалдел от такого странного вопроса.

— Нет конечно, с чего ты взял?

— Ну ты же сам сказал: твой папа дружил с твоей мамой, а они муж и жена. Нет, ну если ты хочешь жениться на Гленде, то можем пойти и позвать ее, но...

— Да не хочу я жениться на Гленде! И... Вот, дядя Гарри тоже дружил с мамой, но он же не женился на ней.

— Ну так и я на Гленде не женюсь, значит, остаешься только ты, — Тодд пришел к логичному заключению.

— Знаешь что? — ответил Хьюго. — Не хочу я дружить с твоей Глендой.

Но Тодд, похоже, только вошел во вкус:

— Так, а ведь твой дядя Гарри, лучший друг твоего папы, женился на сестре твоего папы? — Тодд жизнерадостно заржал. — Значит, ты женишься на моей сестре Меган! Или на Гвен! Только Гвен всего два года, придется подождать. Ох, ну конечно же! — подпрыгнул Тодд. — Куин!

Хьюго решил, что в эту игру можно играть вдвоем.

— Ну почему же, Тодд, может быть, это ты женишься на Роуз?

И надо же было такому случиться, именно в этот момент дверь распахнулась и в купе заглянул Скорпиус. Он тут же расстрелял взглядом Хьюго и спросил самым холодным из своих тонов:

— Кто женится на Роуз?

— Я, — ехидно признался Тодд, во все глаза глядя на Скорпиуса. — А что? Ты против?

— Женись хоть на Изабо Одноглазой, — холодно ответил Скорпиус. — Где Гленда?

— С какими-то девчонками. С нами ей стало скучно.

Скорпиус подозрительно оглядел мальчиков, но оставил тему, а лишь счел своим долгом прочитать нотацию, завершив ее словами:

— Поймаю — убью, — и ретировался.

— А не кажется ли вам, коллега, — серьезным голосом сказал Хьюго, — что кое-кто тут нарывается на хороший пинок под зад?

— Полностью с вами согласен, коллега, — подмигнул Тодд и погладил свою сумку. — Думаю, в скором времени Скорпиус Малфой познает гнев и ярость Чудовищ Хогвартса.

— Чудовищ Хогвартса?

— Это он так нас с тобой называл, когда моей маме жаловался. А вообще, — вернулся он к предыдущему разговору, — я совсем не женюсь. Вот мой папа не женился — и ничего.

Ехать в каретах было весело, а вот ждать, пока рассортируют новичков — не очень.

— Ну сколько можно, есть хочу, — ныл за столом Рейвенкло какой-то третьекурсник, когда профессор Лонгботтом произнес:

— Шоу, Гленда, — и Хьюго тут же с интересом обернулся, чтобы увидеть, куда распределят девчонку. И увы, к горести и печали Тодда, Шляпа крикнула:

— Слизерин!

И начался пир.

A/N Вообще-то, изначально вдохновлялась я фразой из фильма "Майор Пейн" Если бы армия решила, что мне нужна жена, мне бы изготовили её по спецзаказу, но получилось чересчур уж цинично, не в характере двенадцатилеток, а больше парней лет под двадцать, так что переписала все набело :)

В драке между Слизерином и Гриффиндором, которую устроила Ши Финниган, Тодд поучаствовал с огромным энтузиазмом. Он порвал рукав на мантии одной гриффиндорской четверокурсницы, укусил друга Ала Монро за палец и пинался с Сашей Голдом, когда Малькольм Забини вытащил его из свалки за шиворот.

Хьюго же участия в драке не принимал как лицо незаинтересованное: рейвенкловцы блюли нейтралитет, подобно Швейцарии. Но это не означало, что он не мог посмотреть со стороны и поболеть. Так что Хьюго с ногами забрался на стол, криками поддерживая Тодда и Ала по очереди, и аплодировал особо удачно проведенным боевым приемам, неважно кем и с какого факультета. Рейвенкловцы с седьмого курса как раз начали принимать ставки (между прочим, Тодд шел с очень низким коэффициентом и большим гандикапом, как железный фаворит), когда учителя и старосты вмешались и испортили всю песню.

Так что вот так Тодд, не сходя с места, получил взыскание у Гойла и нотацию от Малькольма. Самое обидное, что Хьюго чуть было тоже не схлопотал, хотя он— то здесь и вовсе был не причем, но, по счастью, Малькольм вовремя вспомнил, что Хьюго с Рейвенкло.

— А из-за чего драка-то? — спросил Тодд, усевшись за рейвенкловский стол рядом с Хьюго позавтракать.

— А ты что, не знаешь? — спросила Гленда.

Хьюго и Тодд оба опустили кубки с тыквенным соком и уставились на Гленду.

— А ты что здесь делаешь? — возмутился Тодд, на что Летисия оскорбилась:

— Мы ее позвали. Не нравится — иди за свой стол.

Тодд и Хьюго пожали плечами, и Хьюго принялся объяснять:

— Это все Ши Финниган. Вчера она разговаривала в поезде с Малфоем, а их увидел Ал и сказал Гарри Томасу, что ему показалось, что они целовались, а Гарри... Ну, ты знаешь Гарри.

Тодд многозначительно кивнул:

— Значит, теперь вся школа думает, что Шивон и Скорпиус...

— Ага.

— А что, это неправда? — влезла Гленда.

— Конечно неправда, — обиделся Тодд. — За кого ты принимаешь Скорпиуса? Он до этой змеи подколодной метлой не дотронется. Она же просто гной бубонтюбера, эта, как ее... Хьюго, как ты ее тогда назвал?

— «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», — гордо сказал Хьюго.

Девочки впечатлились.

— Ну, короче, вы поняли, что Скорпиус с этой ведьмой ничего общего иметь не будет. Тем более, что он уже...

— Он уже что? — хором спросили девочки, но Тодд молчал, потирая ушибленные ребра, в которые его ударил Хьюго.

— Не могу поверить, что ты чуть не проболтался девчонкам, — шипел Хьюго Тодду, на что тот довольно легкомысленно махнул рукой.

— Да даже если бы и проболтался, — фыркнул он. — После этого урока Зелий никто бы в это не поверил.

И мальчики хмыкнули — новости о том, как Роуз перевернула котел с зельем на голову Скорпиуса, разлетелась по Хогвартсу быстрее сплетен Гарри Томаса.

— Ну что, пойдем на Озеро? — предложил Хьюго, и они отправились на свое любимое место, которое, к сожалению, было занято. На их любимом бережку под деревом вольготно расположились гриффиндорские второкурсники, не иначе как специально приперлись, зная, что сюда придет Тодд. Со всеми этими мальчишками у них были бы нормальные отношения, если бы не один идиот по имени Эдди Тернер, который с конца прошлого года без конца к ним приставал.

— Посмотрите, кто к нам идет! — присвистнул Эдди Тернер. — Черная змея и рыжая ворона!

— Валите отсюда, — задрал подбородок Тодд. — Это наше место!

— Да неужели? — прищурился Тернер. — А разве здесь написано твое имя?

— Вообще-то написано, — показал Хьюго пальцем на дерево, на котором было вырезано «Здесь был Тодд».

Тернер усмехнулся:

— Ну конечно. Причинять вред природе. Что вы еще можете, слизеринцы. Все вы чертовы Пожиратели и дети Пожирателей, яблочки от яблонь. Сегодня деревья режете, завтра щенят, послезавтра людей...

У Тодда заметно дернулась щека, но Хьюго успел схватить его за руку и ответить первым:

— Ты бы получше историю учил, Тернер. Отец Тодда не был Пожирателем, и это знают все.

— Ой, да брось, Уизли, — протянул Тернер. — Все они слизеринцы — пожиратели, просто кого поймали, кого нет. Это все знают, и все знают, что всем им место в Азкабане.

— Да ну? — ответил Хьюго. — А тебе откуда знать? Родители рассказывали? — ехидно протянул он.

Тернер нахмурился:

— Что, уже нахватался этого дерьма от своего дружка? Может и грязнокровкой меня назовешь? Да, я магглорожденный и горжусь этим.

— Ты не передергивай, — разозлился Хьюго. — Я говорю, что уж в отличие от тебя, я-то всю историю знаю из первых рук и в курсе, кто на какой стороне тогда воевал. А ты только сплетни Томаса можешь слушать.

— Ах да-а, — нараспев произнес Тернер, — твои родители, герои войны, победители Волдеморта, великие люди, гордость Гриффиндора, которых ты предал, сначала когда сбежал на Рейвенкло, а потом — сдружившись с этим Пожирателем!

На этот раз Хьюго не стал удерживать Тодда, а вместе с ним ринулся в драку.

Хьюго никогда раньше не дрался. Нет, конечно, Джеймс и Фред всегда пытались научить его всяким приемчикам, но Хьюго всегда предпочитал разрешать конфликты переговорами. Поэтому теперь он совершенно не знал, что делать, просто наносил удары, куда кулаки попадут, в кого-то пинался, кого-то хватал за ногу. Он схватил Тернера за воротник, который заскрипел, отрываясь, под его руками, когда вдруг что-то ударило его прямо в нос. Хьюго вскрикнул и схватился за нос, но тут что-то ударило его в живот, и Хьюго упал и пнул чью-то лодыжку. Сверху кто-то закричал, и упал на Хьюго, и вцепился в него. Они начали кататься по земле, стараясь обмениваться ударами, и Хьюго слышал, что так же рядом с кем-то катается Тодд и громко ругается самыми страшными словами, что когда-либо слышал от Малфоя.

Драка прекратилась внезапно, когда Хьюго вдруг сам собой отлетел от мальчишки, с которым дрался (Хьюго так и не понял, кто это был). Оказывается, их раскидали друг от друга заклинаниями.

Хьюго пытался вытереть рукавом нос, который ужасно болел, и потрогал глаз, который начал опухать. Он поднял глаза и увидел, что рядом с ними, подняв палочки, стоят Ши Финниган и Дженни Макдермот, а рядом хныкает Гленда Шоу.

— Сейчас на всех такой сглаз наложу, что полгода в туалет по-женски ходить будете! — прошипела Ши, едва сдерживая гнев. — Какого черта тут происходит?

Она тут же схватила Тодда за локоть и расстреляла его взглядом, ни секунды не сомневаясь, что это его работа. Хьюго рассердился на такую несправедливость.

— Он не виноват! — крикнул он, вернее попытался крикнуть, кривясь от боли в разбитой губе. — Тернер назвал его отца Пожирателем, сказал, что всем слизеринцам место в Азкабане, и сказал, что я предал своих родителей, потому что не попал в Гриффиндор.

Хьюго ошибался. До этого Ши вовсе не была в бешенстве. В бешенстве она была прямо сейчас, и по всему было видно, что она готова разорвать Тернера на части. Тут Хьюго вспомнил, что Ши не просто слизеринка — она тоже дочь гриффиндорцев, не попавшая на факультет своих родителей — и поздравил себя.

— Который тут Тернер? — спросила она, задыхаясь от ярости, и когда Дженни указала ей на него, она схватила и его за руку и потащила Тодда и Эдди к замку, бросив через плечо Дженни:

— Мак, отведи этих в больничное крыло, пожалуйста, — и умчалась.

Дженни глубоко вздохнула и скомандовала:

— Пошли, — она наклонилась перед Хьюго и внимательно осмотрела его. — Боже, Хьюго, ты на себя не похож!

Хьюго фыркнул.

— Я поговорю с Тернером, — пообещала Роуз. — Он больше не будет к вам приставать.

Хьюго кивнул, но продолжил молча сидеть на койке. Его уже давно отпустили в Рейвенкло, но Хьюго не хотелось уходить, и ему было грустно.

— Роуз? — тихо спросил он.

— Да? — Роуз также тихо сидела рядом с ним.

— Я ведь не предал родителей, да?

— Что? — вскинулась Роуз.

— Тем, что не попал на Гриффиндор? Я знаю, если бы я просил Шляпу послать меня на Гриффиндор, я ее уговорил бы, но я не уговаривал, значит, я их предал, да?

— Что за глупости! — ахнула Роуз. — Шляпа сама решает, куда кого отправить, и никого ты не предавал! Наши родители тобой очень гордятся, мы все тобой гордимся, ты очень умный, хороший, а еще...

— А еще я дружу с Тоддом Забини, — мрачно добавил Хьюго, — сыном врага нашего папы. И когда он узнает, он подумает, что я его предал, да?

Роуз помолчала.

— Хьюго... Ты можешь дружить с кем угодно. Самое главное, что вы с Тоддом — настоящие друзья. Я знаю, вы оба просто дьяволята, но вы самые настоящие друзья. Хотела бы я, чтобы у меня был такой друг, как у тебя. И неважно, кто его отец! Он — не его отец, он сам по себе, и ты не должен выбирать друзей по тому, кто его родители.

— Ты это говоришь, потому что сама... — начал было Хьюго, но прикусил язык.

— Что «сама»? — вскинулась Роуз.

— Сама дружишь с Дейзи Забини, — нашелся Хьюго, с облегчением переводя дух, фух, чуть не проболтался.

— А, да. С Дейзи. Ну да. Вот и сам понимаешь, ничего плохого в этом нет. Никого ты не предавал. И не слушай болванов, которые говорят обратное. Пошли, я отведу тебя в Рейвенкло.

Перед сном Хьюго задернул полог кровати и достал из-под подушки сквозное зеркало.

— Тодд, — позвал он. — Тодд.

В зеркале тут же появился Тодд.

— Наконец-то, — прошипел он. — Где тебя носило?

— В больничном крыле. Мне, между прочим, нос сломали, — гордо сказал Хьюго.

— Ого, — присвистнул Тодд. — А Шивон нас с Тернером знаешь куда оттащила? К Уоррингтону, и ему нажаловалась. А она не дура, оказывается, отвела бы к Слизнорту, он бы только охал и причитал, а Уоррингтон аж так распалился, хе-хе. Мне-то что, как всегда к Гойлу, а Тернера Малькольму всучили. Он ему задаст.

— Ага, — кивнул Хьюго. — Задаст.

— И мы зададим! Я уже придумал кое-что, — подмигнул Тодд. — Но нам будет нужен гной бубонтюбера.

— Грабим Слизнорта? — спросил Хьюго.

— Не, — усмехнулся Тодд. — Возьмем свежий гной бубонтюбера. А значит — грабим профессора Лонгботтома.

— Здравствуйте, дядя Невилл, — зашел Хьюго в кабинет Лонгботтома при теплице номер один — то есть вдали от теплицы номер восемь.

— А, Хьюго, — обрадовался Невилл. — Тебе что-то нужно?

— Ага, — сказал Хьюго, сел на стул напротив Невилла и замолчал. Потом он очень глубоко и тяжело вздохнул, поднял голову на дядю Невилла, открыл рот, будто хочет что-то сказать, захлопнул его, снова вздохнул и опустил голову.

Лонгботтом ощутимо занервничал.

— Хьюго, что-то случилось?

Хьюго поднял несчастные глаза и покачал головой.

— Дядя... Дядя Невилл, — сказал он. — Мне надо с вами поговорить...

— Хорошо, — растерялся дядя Невилл.

— Понимаете, это... Это... — запинался Хьюго. — Это очень э-э-э... Интимный разговор.

— Да? — профессору Лонгботтому стало совсем неуютно.

— Да, — несчастно кивнул Хьюго. — Такие разговоры надо вести с отцом, я понимаю, но в том-то и дело, что я вовсе не хочу говорить об этом с папой...

— Да? — Невиллу явно захотелось сбежать.

— Понимаете, это не напишешь в письме да и лично не скажешь... Это ведь не то, что вот так просто скажешь папе... Мамы к этому еще нормально отнесутся, а вот папы... Папам такое обычно неприятно...

— Вот как, — замялся профессор.

— Понимаете, они начнут думать, как получилось, что у них родился такой сын и все такое...

Профессор Лонгботтом принялся расстегивать галстук.

— Продолжай.

— Понимаете, дело ведь и в том, что я единственный сын. То есть папа и с дочерью бы не так понял это, но когда у отца такой сын, понимаете? Папа не поймет, как у него родился такой сын, такой... Ненормальный... Который не интересуется тем, что... Ну, неправильно интересуется. Когда ему нравится... Ну, не то, что обычно мальчишкам нравится...

Невилл расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и сглотнул.

— Я раньше об этом как-то не думал, а теперь... И вот когда я познакомился с Тоддом... Мы однажды об этом поговорили, и я теперь все время только об этом и думаю... Но и вообще, папа вообще не будет ведь доволен, что я играю за другую команду, если вы понимаете, о чем я.

Невилл закашлялся.

— Хьюго, — запинаясь, начал он и снова откашлялся. — Хьюго, я понимаю, что ты сейчас входишь в возраст, когда... Когда многое запутано и начинает казаться... э-э-э... странным. Ты начинаешь меняться и все такое... И конечно, ты очень сдружился с Тоддом, и возможно, тебе кажется, что вы с Тоддом, э-э-э, ы-ы-ы... И даже если ты чувствуешь себя другим, не таким, как другие мальчишки... Но пойми, ты еще совсем мал, и у тебя еще полно времени понять и определиться...

— Да где там полно, — вздохнул Хьюго. — Корнер требует, чтоб я немедленно решил и дал ему ответ.

— Корнер?! — в ужасе вскрикнул Лонгботтом.

— Ну да... Кто же еще, он же капитан, а у нас ведь это капитаны решают...

— Капитаны решают?! — в ужасе повторил Невилл.

— Ну да. Они же в квиддич принимают, а я не хочу. Мне не нравится квиддич, мне он неинтересен, мне намного интереснее книги и библиотека... А папа так хотел, чтобы его сын играл в квиддич... И Тодд говорит, что я тоже должен попробоваться в команду.

— Так ты о квиддиче говорил?! — вскрикнул Невилл.

— Ну да, — не понял Хьюго. — А вы о чем подумали?

— Ни о чем, ни о чем, — быстро сказал Невилл и прикрыл лицо рукой. Его плечи затряслись.

— Дядя Невилл, вам плохо? — осторожно спросил Хьюго.

Лонгботтом что-то простонал.

— Ну как, удалось? — спросил Хьюго в зеркало.

— Полный блеск. Завтра Тернер потрясется. А у тебя как прошло?

— На сто баллов, — хихикнул Хьюго.

— Я ж говорил, — гордо сказал Тодд. — Когда Александер пришел к моему дяде Драко, его крестному, и завел с ним разговор о том, что «он не такой», дядя Драко тоже чуть до потолка не подпрыгнул. А когда понял, что имеется в виду, что он просто не хочет бизнесом заниматься, а хочет идти работать в Министерство, так на радостях ему аж летающий мотоцикл подарил.

— Вот вы где, негодяи, — чьи-то руки схватили их за шивороты, когда они выходили из библиотеки.

— Это малфоевская фраза, — хором ответили «негодяи», высвобождаясь из цепких ручек Лили Поттер.

— Отлично, у меня к вам разговор как раз о Малфое.

— Поттер, — сказал Тодд. — Я знаю, что мой кузен неотразим и все девки школы сохнут по нему, но я думал, что ты-то поумней.

— С каких это пор ты кузен Лайлу Беддоку? — удивился Хьюго и получил подзатыльник от Лили.

— У меня к вам дело, — сказала добрая кузина.

Мальчики с любопытством уставились на нее.

— Ну?

— Нужно кое за кем проследить.

— В каком смысле?

— В прямом. Мне нужно знать распорядок каждого дня недели одного... Двух человек за пределами их гостиных. Куда ходят, со скольки до скольки, маршруты их обходов во время дежурств и так далее.

Хьюго и Тодд переглянулись, тут же поняв в чем дело.

— Скорпиус и Роуз Уизли? — уточнил Тодд и получил чувствительный хлопок по спине, скорее всего означавший: «а ты не дурак!».

— А ты не дурак, — озвучила свой хлопок Лили. — Именно они. Мне нужно знать о них все вплоть до цвета их нижнего белья.

— Зеленое, — ответил Тодд. — Это я и так знаю.

— Как это стереотипно. Еще и с вышитым гербом Малфоев поди? — заинтересовался Хьюго.

— У Малфоев нет герба, — возмутился Тодд. — Они не из родового дворянства. В отличие от Забини, кстати.

— Да ну? — удивился Хьюго.

— Ага. Мой папа, между прочим, мог бы быть графом. Если бы родился в браке, конечно. К сожалению, Забини в неволе больше не размножаются.

— Это все очень интересно, — раздраженно влезла Лили. — Но может быть вернемся к моему делу?

— А, да, — вспомнил Хьюго. — Извини, Лили, но про цвет белья Роуз ты лучше у Элис Лонгботтом спроси. Я не знаю.

— Про белье я фигурально выразилась, — закатила глаза Лили. — Мне просто нужно знать все о них. Где бывают, со скольки до скольки, с кем в это время встречаются, маршруты их перемещения и тому подобное.

— А тебе зачем? — задал Тодд логичный вопрос, на что получил не менее логичный ответ:

— Надо.

Хьюго и Тодд знали, зачем им с Дженни Макдермот это надо, но решили не упоминать об этом.

— А что мы получим в замен? — спросил практичный Хьюго.

— Родственной благодарности тебе мало?

— Еще как! — хором ответили мальчики.

— Хорошо. Диверсантские пакетики УУУ, эксклюзив для любимых племянников, регулярно весь этот и следующий год.

— Как будто я сам не могу такие достать, — запротестовал было Хьюго, но Лили лишь усмехнулась:

— Я сказала «для любимых племянников», с особыми добавками. С тех пор, как ты не попал на Гриффиндор, ты таким больше не являешься.

Хьюго взвесил, сколько выгод он получит, если сейчас обидится, и пришел к выводу, что ни одной.

— И еще летом тогда.

— По рукам.

— А мне что? — Тодд был не менее практичен.

— Тебе то же самое.

Тодд уставился на Лили, как на дуру.

— А зачем мне, если у Хьюго уже будет?

Хьюго согласно кивнул.

— Ну и что ты хочешь?

— Десять галлеонов, — ответил Тодд. — Что? — спросил он, увидев изумленное лицо Лили.

— Твоя мама ведь миллионерша?

— Ну а как бы она стала миллионершей, если бы растрачивала свои галлеоны? — сердито ответил Тодд. То, что мама категорически отказывает ему в карманных деньгах, было больным местом Тодда.

— Ладно, будут тебе галлеоны.

Тодду следить за Скорпиусом было, конечно же, легче, чем Хьюго за Роуз: те-то были с одного факультета, тем более, что у Хьюго были тренировки с квиддичной командой, но в принципе основные вещи про Роуз Лили и так уже знала, так что тут работы было не так много. О том, какими путями Роуз и Скорпиус ходят на свои уроки (и в каких коридорах пересекаются минут на пятнадцать-двадцать, бя, гадость), Тодд и Хьюго уже давно и так знали, чтобы этими коридорами не ходить и с нудной парочкой лишний раз не встречаться. Конечно, следить за старостами на их дежурствах — это Лили прикольно придумала. В то время, как старосты ястребами парят по замку в поисках нарушителей, эти самые нарушители идут за ними след в след да знай себе посмеиваются. Приятно было ощущать себя умнее старшекурсников, хотя Шивон Финниган один раз Тодда все-таки поймала, сказала, что она-то Забини костями чует, как любую заразу.

По средам Скорпиус обычно распускал команду, а сам оставался на поле потренироваться дополнительно (хотя что там может тренировать ловец, Хьюго и Тодд категорически не понимали), и в эту среду Тодд должен был переписать все коридоры, которыми Скорпиус с тренировки возвращался. В принципе это можно было сделать только в этот раз и больше не ходить, потому что Скорпиус (как и Роуз, кстати) был человеком педантичным и несколько баранообразным: всегда ходил только одной однажды выбранной дорогой и в случае новых ворот наверняка бы (как и Роуз) застыл в недоумении. Роуз тоже всегда ходила одним маршрутом, не сворачивая (чему Хьюго только аплодировал: полезно знать нежелательные для посещения коридоры), и маршрут ее дежурства Хьюго уже знал назубок, но на всякий случай прогуляться стоило.

Так что в эту среду Роуз патрулировала, а Хьюго патрулировал патрульного. «Прям как в том кино про Роршаха, — сказал Хьюго Тодду. — Кто охранит от Хранителей?». «Мы!» — ответил Тодд.

Сам Тодд как раз в эту минуту покинул засаду у квиддичной раздевалки, потому что Скорпиус направился к замку — это Тодд передал через зеркало. Роуз тем временем поймала хаффлпаффца-третьекурсника и читала ему нотацию.

— Сынки эти хаффлпаффцы против нас, — сказал на это Тодд в зеркало. — А Скорпиус стоит, с Гойлом любезничает. Гойл меня видит, кстати, но Скорпиусу не выдает.

Неудивительно, потому что у Хьюго и Тодда (или как их называл Гойл, «оглоедов») на почве многочисленных отработок с Гойлом сложились самые дружественные отношения, так что Гойл уже даже иногда и делал вид, что их в упор после отбоя не видит.

— Помаши от меня Гойлу ручкой, — попросил Хьюго. — Роуз дальше пошла.

Дальше патрулирование Роуз шло без происшествий, пока она вдруг не остановилась в каком-то коридоре на первом этаже. Почему остановилась и встала там, прислоняясь к стене, оставалось загадкой только до появления Малфоя.

— Привет, котенок, — сказал Скорпиус. — Заждалась?

— Привет, солнышко, — ответила Роуз. — Что-то случилось?

Хьюго тихо отплевывался в сторонке от этих сюсюканий, пока Скорпиус объяснял Роуз, что его задержал Гойл.

— Стоял и нес какую-то чепуху про то, как студенты грязь разводят и все такое. Вот не думал, что в нем внезапно воскреснет Филч. Тыщу лет меня не отпускал, — жаловался Скорпиус.

— Это он его отвлекал, пока я получше не спрятался, — шепотом объяснил Тодд в зеркало. — Я тут, за углом, кстати.

— Бедный мой зайчик, заболтал тебя этот говорун Гойл, — тоненьким голоском пропела Роуз, поглаживая Малфоя по голове, и захихикала, когда он в фальшивом возмущении дернул ее за хвостик. — Дай я тебя поцелую, солнышко.

— Бя! — хором сказали мальчики в зеркала. — Гадость какая, — вид целующейся парочки вызывал в них глубочайшее отвращение.

— И нет ведра, чтоб блевануть, — добавил Тодд.

— Пошли в туалет, пока они нам на ближайший месяц аппетит не испортили, — ответил Хьюго.

В туалете было решено передать Лили только маршруты сладкой парочки без упоминаний об их совместном времяпровождении.

— А если они с Макдермот на них наткнутся... Ну, так будет этим сводням приятный сюрприз, — решил Хьюго.

— А давай устроим им неприятный? — загорелся в глазах Тодда нехороший огонек.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, на какой день и на какой коридор будут рассчитывать Лили и Дженни (ну и еще надо было иметь мантию-невидимку, в которой следовало засесть на месте встречи супершпионок Поттер и Макдермот и подслушать их разговор), а зная детали, порушить можно было многое. Так что в среду после обеда Тодд был отправлен к сестре Дейзи подлизываться, жрать ее печеньки и между делом советовать занять префектов шестикурсников на подготовку выпускной вечеринки для занятых ПАУКами семикурсников. Конечно же, Дейзи тут же загорелась этой идеей, а потому тут же высвистела «подружек» Шивон и Роуз так быстро, что те даже «мама!» сказать не успели. Разве что Роуз успела сообщить (через чрезвычайно удачно подвернувшегося под руку Хьюго) своему напарнику Полу, что не придет на дежурство. А так как Полу в одиночку патрулировать показалось неприкольно, то Хьюго невзначай подал ему идею попросить Элис Лонгботтом подменить Роуз.

Неприятный сюрприз был готов, и оставалось только его дождаться. Хьюго и Тодду достались самые лучшие места — можно сказать в партере, под мантией-невидимкой. Оттуда они пронаблюдали и то, как Дженни с Лили разбросали приманку, как Скорпиус на приманку клюнул, как они заперли его в чулане для метел, как потом они запихнули в этот чулан Элис (не поняв, что это Элис, прелесть какая), видели их дикий радостный «танец взбесившихся гриффиндорок», ну и самое прекрасное они тоже видели. На это они не рассчитывали, но когда услышали злобный голос Шивон, поливавшей руганью Дейзи и всех Забини скопом (Тодд пообещал ей это еще припомнить), то поняли, что сейчас их ожидает нечто ну совершенно фантастическое. К сожалению, нельзя было видеть выражений лиц Дженни и Лили, когда из чулана выпали Скорпиус, со следом от пощечины на лице, и совершенно скандализованная Элис.

— Уизли! Финниган! Это у вас такие тупые представления о юморе? — орал Малфой.

— Я больше никогда не буду за тебя патрулировать, Роуз, — верещала Элис.

— А что это у вас в руках? — спросила Финниган.

— Что вы там делали? — возмутилась Роуз.

— Профессора Лонгботтома хватит удар, — задумчиво сказала Шивон. — Твоего папеньку, Скорпиус, тоже. Так что венчаться вам придется в Гретна-Грин.

У всей честной троицы занялся дух.

— Мы с Малфоем не встречаемся! — завопила Элис.

— Я и Лонгботтом? Финниган, ты рехнулась? Да я б к ней и пальцем не притронулся!

— Да ну? — оскорбилась Элис. — А кто меня за грудь хватал?

— Ты хватал Элис за грудь? — возмутилась Роуз.

— Я думал это... — запальчиво крикнул было Малфой, но вовремя осекся. — Я думал, это... э-э-э... Не грудь.

— Как вы вообще оказались в чулане? Зачем вы туда полезли?

— Мы не специально туда полезли! — ответила Элис.

— Еще скажи, что вы просто шли, споткнулись и свалились в чулан. Друг на друга! — продолжала скандалить Роуз, пока Шивон хохотала, держась за стену, чтоб не упасть — до нее-то все уже дошло.

— Я не знаю! — закричала Элис. — Меня туда втолкнули! Я шла, смотрю, а на полу вещи валяются, а на ручке двери вот, — показала она, — трусики висят. А оттуда звуки... Ну, такие. Открываю дверь — а там Малфой стоит. И тут меня со спины туда как впихнут...

Роуз перевела шокированный взгляд на Скорпиуса.

— Это не мои были звуки! — возмутился он. — Все точно так же было, вещи, трусы на двери, звуки, но когда я открывал шкаф, там было пусто. И вообще, если бы мы с Лонгботтом там миловались, мы бы с ней не пробивались бы наружу, ведь так?

— Роуз, — сделала наконец паузу в своем хохоте Финниган. — Это Мак и Лили. Похоже на Элис переключились, — и снова заржала дикой лошадью.

— Вот дура эта Шивон, — шепотом сказал Тодд. — На фига Лили и Дженни Элис?

— Мне почему-то все это кажется все менее хорошей идеей, — сказал Хьюго, провожая взглядом паука размером с небольшую собачку.

— Ой, да брось, — отмахнулся Тодд. — Ты сам рассказывал, что твои родители чуть ли не жили в Запретном лесу все школьные годы и шатались сюда каждый божий день, как в собственный огород. А нам нельзя? Не согласен!

Так они шли и болтали, боясь признаться друг другу, что они, кажется, два домашних городских мальчика, пошлейшим образом заблудились. И они еще болтали о пустяках и старательно храбрились, пока не уперлись в старый расщепленный пень, мимо которого, кажется, проходили уже четыре раза.

— Ну, хорошо, — наконец сказал Тодд, стараясь не паниковать. — Мы заблудились, — и сел на землю у дерева.

— Что будем делать? — хладнокровно сказал Хьюго, стараясь не признаваться, что ему вообще-то хочется орать и бегать кругами, но это же будет просто позор.

— Ну, ты же у нас отличник, — бодрым голосом сказал Тодд. — Только говори, что в твоих умных книжках не написано, что делать в таких случаях.

— Авторы моих умных книжек в таких случаях дают только один совет: сидите дома и не высовывайтесь, — отрезал Хьюго. — Ну ладно. Я знаю заклинание, которое определяет, где север.

— Зашибись полезное, — порадовался Тодд. — И как оно нам пригодится?

Хьюго с жалостью посмотрел на Тодда.

— Тодд, мы из замка направились в лес на юг. Значит, нам надо идти на север, и тогда мы выйдем к замку.

— А если мы, пока тут блуждали, вышли на восток или на запад от замка, а пойдем на север — и будем брести до самого Даннет-Хед?

Хьюго поразился, о чем и сказал.

— А я и не знал, что ты разбираешься в географии. А какая самая южная точка Британии?

— Задница мира, — огрызнулся Тодд. Настроение у него портилось на глазах. — Ну, пошли на север, что ли. Агуаменти мы знаем, так что от жажды не умрем. Может удастся заступефаить пару кроликов на обед, не знаю, правда, как их готовить, но зажарим как-нибудь. Заночуем на дереве или костер разожжем, и спать по очереди.

Хьюго едва сдержался, чтоб не захихикать. Похоже, его друг серьезно собрался робинзонить. Но указывать ему на то, что скорее всего их скоро найдут и как следует выпорют, Хьюго не стал, а поддержал шутку:

— Думаю, нам надо на деревьях следы оставлять, я знаю одно красящее заклинание. Будем оставлять метки на больших деревьях, мимо которых прошли, на случай, если кругами ходить будем. Кстати, мимо вот этой осины мы вроде уже проходили.

— Осина? Это вяз, к твоему сведению.

— Ну, ты тоже скажешь: вяз. Самая настоящая осина.

— Вяз.

— Осина.

— Вяз.

— Вообще-то, — раздался за их спинами голос. — Это сосна.

В нескольких метрах от мальчиков внезапно появился самый настоящий кентавр.

— О, здрасьте, — сказал Тодд. — А не прокатите нас до школы? Я умею верхом, а Хьюго как-нибудь удержится.

Хьюго в ужасе закрыл глаза.

Вообще-то то, как Шивон всю дорогу из леса причитала о том, что в школе завелся еще один Уизли и что это становится уже просто невыносимо, здорово действовало Хьюго на нервы. Конечно, они все были невыносимы, особенно Роуз, Куин и Скорпиус, и даже этот идиот Лайл Беддок находил пару слов каждые два шага, и вообще, как ни странно, самыми приличными из всех оказались учителя, которые с большим удовольствием передали право на нотации старшим студентам. Даже главные старосты меньше бурчали, но Шивон... Как она могла не знать, что Хьюго — Уизли? Вот ведь дура каких мало, уродятся же такие убогие.

— В больничное крыло обоих, — приказала директор, когда они дошли до школы. — Студенты — по своим спальням.

— Профессор, — взмолился Скорпиус, — можно мы их до больничного доведем? Они же сбегут, я их знаю.

Вообще-то никуда Хьюго бежать не собирался: если честно, ему действительно хотелось спать — наверное, реакция на стресс от встречи со стадом (или табуном?) разъяренных кентавров, оскорбленных тем, что их приняли за транспортные средства. Но профессор кивнула, не иначе как поверила, особенно когда Тодд забубнил что-то о лезущих не в свое дело занудах и вообще вас никто не звал.

В больничное крыло их доставили под строгим конвоем из родственников, деканов и директора. Директор и деканы хором пообещали на завтрашний день разбор полетов и головомойку, медсестра разлила по стаканам зелье снов, и взрослые мудро покинули поле боя, оставив детей на милость своим мучителям.

Мучители тут же принялись за свое дело, хором обрушив на голову грешникам целый шквал угроз, нотаций и увещеваний, и может Куин и не хватало слов иногда, то Роуз и Скорпиус бездны своего красноречия нескоро исчерпали.

— Никакой совести, никакого чувства долга...

— Совсем всякий страх потеряли? Совсем от рук отбились? Давно вас не воспитывали?

— А вы думали о родителях? Хьюго, ты понимаешь, что было бы с мамой и папой, если бы с тобой что-то случилось? Ты о них думал? А бабушка? Ты представляешь, что бы было с бабушкой?

— Приключений захотелось? Давай я тебя в следующий раз смертофалду скормлю, будут тебе приключения, гаденыш!

— Как вообще ты до такого додумался — хамить кентаврам! Мама будет в шоке, ты ее просто опозорил! Мама столько лет пыталась наладить связи с кентаврами, а ты...

— Хамить кентавру? А не проще ли было сразу с Астрономической сигануть? Что дальше? Решишь на себе Непростительные испытывать или в кислоте купаться? В следующий раз, сделай мне одолжение, захочешь сдохнуть — просто напейся яду!

— Какого черта, Скорпиус, что ты мелешь?

— Что? Скорпиус, ты вообще думай, что ты несешь, какой яд, придурок, они и так что попало в рот суют...

— Ничего мы не су...

— Да неужели? Между прочим, это твоего братца идея была — утащить моего брата в Запретный Лес! Звездные Странники, да мой брат слыхом ни о каких странниках не слышал.

— О, вот значит как, по-твоему, это мой брат виноват? Да Хьюго был паинькой, пока с вашим дьяволом не познакомился! Да он же был просто лапочкой, никогда и слова против не сказал, и старших слушался, и даже мыслей о беспорядках не допускал. Но конечно, когда он встретил вашего негодяя...

— Девочки...

— Не смей так звать моего брата! Ох, ну конечно, так я и поверила, что он у вас такой примерненький, ну конечно, семья Уизли ведь славится примерными детьми, Поттеры и Уизли — ну просто столпы послушания Хогвартса! Нечего мне тут плести, Уизли, я-то тебя насквозь вижу!

— Ах, мы о семьях заговорили? О семьях? О, я тоже много чего могу порассказать о твоей семейке. Начнем с твоего потаскуна-папаши...

— Роуз!

— Да лучше уж потаскун— папаша, чем спятившая грымза-мамочка!

— Куин!

— Как ты назвала мою мать? Ах ты, дрянь безмозглая!

— Троллиха рыжая, да ты же сама первая моего отца обозвала!

— Заткнитесь вы обе, курицы нетоптаные! Оба ваших брата хороши, болваны непуганые, и теперь вижу в кого! В сестер долбанутых, есть к чему стремиться!

— Да как ты смеешь!

— Ах ты ж моль недобитая, да я ж тебя сейчас!

— ХВАТИТ! — заорал Тодд, вскакивая с ногами на кровать.

Троица разом замолкла и уставилась на Тодда. Тодд же выглядел так, будто в любой момент мог начать топать ногами, хотя на кровати это бы особого эффекта не возымело.

— Хватит! Вы все идиоты! Хватит над нами трястись! Куин, у меня уже есть мать! Да, пусть она часто в разъездах, но она у меня есть, и не надо ее мне тут изображать! Скорпиус! У меня есть отец! Пусть он не носится со мной, как твой над тобой квохчет, он у меня есть! Отстань от меня! Роуз! Твой брат вовсе не несчастен и не считает себя ущербным, потому что он не в Гриффиндоре, как вы все, так что прекрати его доставать! Разберитесь со своими личными жизнями, со своими проблемами, со своими тайнами, а нас оставьте в покое! Нечего на нас за свои комплексы отыгрываться! Хватит изображать золотых детишек, примите реальность, наконец, вы все, а от нас с Хьюго отцепитесь.

Хьюго уронил челюсть. Куин смотрела на Тодда, будто тот отрастил вторую голову. Роуз замерла в неловкой позе. И только Скорпиус сказал:

— Тодд, слезь с постели, пей снотворное и спать. Я с тобой завтра поговорю и о этой твоей речи, кстати, тоже. Я тебе такие комплексы устрою, что ты три дня сидеть не сможешь.

Куин и Роуз тут же опомнились и в мгновенье ока затолкали братьев в кровати, влили им в глотки зелье и укрыли одеялами — те даже «квиддич» не успели произнести.

— Завтра поговорим, — пообещала Роуз уже засыпающему Хьюго. — Уж поговорим, так поговорим. Увидишь ты у меня странников.

Но Хьюго уже спал. А рядом в сон проваливался Тодд. Им снились звезды и приключения, походы и палатки, кентавры, согласные прокатить, межпланетные корабли на волшебной тяге, великаны, ковры-самолеты и сливочный торт. Им снились сердитые мамы и веселые папы, стервозные сестры и занудные кузены. Им снились последние детские сны.

А за порогом их уже ждала юность с ее первыми влюбленностями, тревогами и прыщами. Где-то совсем далеко была взрослая жизнь с семьей, работой, кредитом и счетами за доксицид. А пока мальчикам снятся приключения и странствия среди звезд. И дай бог, чтоб до звезд они дотянулись.

______________________________________________________

Брр. Ну вот и последняя глава.

Она мне очень долго не давалась, и вообще-то, она мне-таки не далась, но я поняла, что лучше у меня уже не выйдет, и решила сдаться.

На самом деле, я с самого начала знала, что будет в последней главе, и о чем она будет, но... Оказывается, иногда проще писать, не зная, что ты хочешь, чем пытаться облечь в форму тот кусок пластилина, что ты заранее приготовила.

Прошу прощения за посредственный конец, наверное, я все испортила, но лучше уж так, чем совсем не заканчивать, верно?

На этом все. Тут стоит большая и жирная надпись

FIN