Мозгошмыг для Волдеморта

— Слушай меня внимательно, родственничек, — сквозь Вальбургу Блэк была видна противоположная стена спальни, но голос почтенной дамы звучал так же решительно, как в лучшие годы ее жизни. — Мы тут посовещались — и решили, что ты должен искупить свою вину перед близкими и соратниками.

— Но я не виноват! — горячо запротестовал Люциус. — У меня не было выбора!

— Мы это понимаем, — милостиво кивнула мадам Блэк. — Не тот слизеринец, кто победил, а тот, кто выкрутился. Но вина есть вина, и искупить ее необходимо.

— Я не знаю, справлюсь ли с такой огромной ответственностью… — заканючил Люциус.

— Нам известны пределы твоих возможностей. Поэтому мы и не собираемся поручать тебе ничего по-настоящему важного. Увы, ты слишком корыстен для продолжения великого дела Темного Лорда, так что для этой миссии нам придется искать другого кандидата…

Люциус украдкой перевел дух.

— Но почтить память погибших соратников ты обязан.

— Боюсь, и это у меня не получится. Видите ли, мадам, Вторая война меня почти разорила…

— Не лги! — рявкнула Вальбурга так же сурово, как в прежние времена орала на сыновей. — Не забывай, я призрак и могу проникать сквозь любые стены. Ты хочешь, чтобы я напомнила тебе о трех тайниках в мэноре, пяти — в его саду, четырех секретных счетах в «Гринготтсе» и еще шести — в различных европейских волшебных банках?

— Не надо, мадам, — промямлил донельзя удивленный Люциус.

— И не обольщайся: о твоих вкладах в магловских банках я все равно рано или поздно тоже узнаю.

«Держи карман шире!» — невежливо подумал Люциус. Ему было прекрасно известно, что после подписания Статута о секретности призраки больше не могли входить в магловские дома. Разумеется, вслух Малфой ничего подобного не сказал, поскольку объем знаний незваной гостьи все равно заставлял с ней считаться. Так что Люциус не стал спорить, а кротко спросил:

— Что я должен сделать?

— Вот это уже другой разговор! — мадам Блэк сменила гнев на милость. — Скажу прямо, способ достойно почтить память Темного Лорда и его погибших сторонников мы обсуждали долго. Порой дело доходило до руко… в общем, споры кипели бурные, — она потерла плечо. — Например, милейшая Беллатрикс хотела, чтобы ты поставил Темному Лорду, а также каждому погибшему Пожирателю Смерти по памятнику из чистого золота…

— С рубиновыми глазами? — не выдержал Люциус.

— Нет, зачем же с рубиновыми? — к счастью, мадам Вальбурга абсолютно не понимала юмора. — По-моему, изумруды подошли бы куда больше — вполне слизеринский цвет… Но всех сумел переубедить этот прохиндей Долохов. Он считает, что стратегически правильнее использовать достижения маглов, раз уж они все равно проникли в наш мир. А у маглов важнейшим из искусств является не скульптура, а этот… как его… синий мутограф. Так что тебе нужно снять о Темном Лорде, его идеях и сторонниках полнометражную художественную фильму.

Закончив речь, наполненную сложными и непонятными словами, почтенная дама победоносно улыбнулась.

— Да как я ее сниму?! — заорал вконец обалдевший Люциус. — Это же не книга на полке! У меня нет никакого опыта!

— Ничего, — мадам Блэк церемонно поджала губы. — Ты богатый и хитрый, наверняка что-нибудь придумаешь. И цени нашу доброту! Мы понимаем, что такое сложное дело за месяц не осилить, и даем тебе целый год времени. Но если ровно через год не состоится премьера фильмы о Темном Лорде — я лично тебя загрызу! А потом возьмусь за Нарциссу и Драко…

Люциус хотел отшутиться, но мадам Блэк приподняла верхнюю губу, и под ней обнаружились огромные клыки, которым позавидовал бы любой вампир.

— Сгинь-пропади! — заорал Люциус… и проснулся.

В спальне было тихо, рядом безмятежно спала Нарцисса.

«Приснится же такое!» — хмыкнул Люциус, но в ночной темноте вдруг абсолютно отчетливо прозвучал знакомый голос: «Загрызу!»

«Жениться надо было на сироте! — безнадежно подумал Люциус. — Без роду и племени!» Он понимал, что волю беспокойной покойной родственницы придется выполнить, чего бы это ни стоило.

Как и большинство чистокровных британских магов, Люциус с крайним недоверием относился ко всем магловским штучкам, вошедшим в обиход волшебников после Второй войны. Но, как и большинство людей, Люциус был очень любопытен, поэтому он присутствовал на открытии первого кинотеатра в Косом переулке — разумеется, под Оборотным зельем, дабы не привлекать ненужного внимания.

Бредовая история про эльфов, гномов и каких-то хоббитов Люциусу абсолютно не понравилась: идиоты, бросившие в раскаленное жерло вулкана бесценную антикварную вещь, вызвали у него крайнее омерзение. Но само по себе зрелище оказалось занятным, и с тех пор Люциус время от времени ходил в кино — конечно же, исключительно в чужом обличье. Наибольшее впечатление на него произвел фильм под названием «Крестный отец»: наследник чистокровных чародеев, которые вели свой род со времен Вильгельма Завоевателя, уважал людей, защищающих семейные ценности.

Но, несмотря на регулярные походы в кинотеатр, собственно процесс съемок оставался для поклонника шедевра Копполы абсолютной загадкой. Впрочем, источник информации располагался совсем неподалеку: от домовиков Люциус знал, что его единственный сын втайне от всех купил странную вещь под названием еноутбук и теперь часами смотрит в нее, каким-то непостижимым образом находя там новости со всего мира. По просьбе хозяина верная домовуха Угги проследила за действиями Драко и поняла, что он предпринимает, дабы добиться столь впечатляющих результатов. Более того, оказалось, что по еноутбуку даже можно смотреть кино, не выходя из дома!

Ровно через неделю после памятного визита мадам Вальбурги Люциус отправил Драко на бал, а сам, под благовидным предлогом отказавшись от приглашения, пришел в спальню сына, чтобы, следуя указаниям Угги, добыть из еноутбука нужные сведения.

Поначалу было непросто, но через некоторое время Люциус сумел справиться с капризной махинией. Увы, найденная информация не обрадовала: киносъемки оказались делом трудным и дорогостоящим. Но отступать было некуда, и Люциус старательно переписал в свою записную книжку все, что требовалось начинающему продюсеру и режиссеру. А чтобы понять, как снимают кино, он скачал из Интернета несколько художественных фильмов, повествующих о съемках.

Разумеется, за один вечер отсмотреть все скачанное не получилось, поэтому на следующий же день Люциус купил себе еноутбук и с головой погрузился в сбор информации. Нужное нашлось не сразу, но все-таки нашлось, и план действий понемногу начал обретать очертания.

Скорого положительного ответа на отправленный в министерство магии запрос Люциус не ждал. Приглашение явиться к заместителю начальника финотдела Г. Грейнджер его тоже не слишком удивило.

— Уточните, пожалуйста, мистер Малфой, — на руководящей должности грязнокровка научилась причесываться, но все равно выглядела нелепо, — зачем вы просите у министерства кредит?

— Я хочу снять кино, — проникновенно объяснил Люциус. — Первый художественный фильм в истории магической Британии. О Волдеморте.

Карандаш, который грязнокровка вертела в руках, с треском сломался.

— Кино — это хорошо, — задумчиво произнесла она. — «Джентльменское соглашение», «Отныне и вовеки веков», «Двенадцать разгневанных мужчин», «Нюрнбергский процесс», «Душной южной ночью», «Вся президентская рать», «Несколько хороших парней», «Филадельфия» — эти фильмы честно рассказывают обществу о его проблемах и помогают с ними бороться. Но фильм фильму рознь. Не кажется ли вам, что выбранная вами тема слишком… узка и не подходит для такого значимого проекта, как первый волшебный кинофильм?

— Наоборот! — горячо возразил Люциус. — Это самая что ни на есть подходящая тема! Или вы, как и некоторые, считаете Волдеморта ничтожеством и мелким бандитом?

— Да, — грязнокровка приподняла уголки губ. — Представьте себе, я считаю его именно таким.

— Тогда ответьте мне на один вопрос, мисс, — пока все шло как по маслу. — Каким образом ничтожество и мелкий бандит сумел привлечь на свою сторону самые древние, чистокровные и богатые волшебные семьи нашей страны? Или, по-вашему, все Пожиратели Смерти сошли с ума перед тем, как присоединиться к Организации? Что ж, допускаю, вы думаете именно так. Но тогда ответьте мне, почему с мелким бандитом многие десятилетия не могло справиться министерство магии, в котором служило немало победителей Гриндевальда? Более того, остановить это жалкое ничтожество даже Ордену Феникса и Альбусу Дамблдору удалось лишь с огромным трудом! По-вашему, орденцы и авроры все поголовно были еще тупее и ничтожнее, чем их жалкий противник?.. Нет, если мы не отказываем целому поколению в уме и смелости, то должны признать, что на самом деле Волдеморт был незаурядным, хотя и беспринципным, политиком и очень опасным противником. И если мы хотим, чтобы новый Темный Лорд никогда не появился (а если и появился бы, то был быстро повержен), мы должны — нет, просто обязаны! — проанализировать причины его возвышения и многолетних успехов. Это наш долг перед грядущими поколениями! А точнее всех рассказать о Волдеморте сможет только человек, хорошо знакомый с ним лично и принимавший его в своем доме. Это же очевидно!

Грязнокровка открыла рот, явно собираясь возразить, но вдруг сжала губы. Через пару минут она попробовала заговорить снова — и замолкла на полуслове. Молчание длилось долго. Наконец Грейнджер произнесла, потирая виски:

— Честно говоря, вы удивили меня, мистер Малфой. Ваши мотивы мне представлялись совершенно иными… Но вашу просьбу о беспроцентном кредите финотдел все равно вынужден отклонить. Сейчас кризис, и денег в казне мало.

— Ради настолько важной цели я готов рискнуть собственными средствами, — скромно сказал Люциус. — Но, возможно, финотдел будет столь любезен, что освободит производство фильма о Волдеморте от налогов?

— Думаю, это можно устроить, — ответила грязнокровка удивленно. — Но, поймите, настолько идеологически острый проект министерство не может не контролировать…

— Мисс, вы наверняка знакомы с магловской историей. Неужели вы не знаете, чем всегда заканчивается вмешательство чиновников в дела художников? Это же верный и самый короткий путь к диктатуре! А чтобы убедить министерство в чистоте моих намерений, я с радостью приму на работу самых знаменитых героев Второй войны. Они не дадут фильму свернуть с пути истинного!

— Это было бы очень кстати, — грязнокровка уже не пыталась скрыть удивление. — Деньги сейчас всем нужны, а заработать их трудно. И если вы создадите новые рабочие места…

— Непременно создам, мисс!

— … то освобождение от налогов вам гарантировано. Может быть, вам нужно что-нибудь еще? Кроме кредита, разумеется: денег, повторюсь, у нас нет.

— Я был бы очень признателен министерству, мисс, если бы получил от него письмо с просьбой оказывать съемкам моего фильма всемерное содействие.

— Будет вам письмо, — решительно ответила грязнокровка, а потом вдруг нахмурилась: — Но предупреждаю, мистер Малфой: если вы снимете кино, прославляющее Волдеморта, то прямо с премьеры отправитесь в Азкабан. Тюрьма очень надолго окажется вашим домом, а остров в Северном море, где она расположена, станет вашей второй родиной…

— И могилой? — не выдержал Люциус.

— Нет, до этого не дойдет, — грязнокровка покачала головой с явным сожалением. — За публичную антигосударственную пропаганду смертью не карают. Но пожалеть о своих нехороших поступках вам придется не раз, уж поверьте мне!

— Мисс, — смиренно ответил Люциус, — пока я не в силах развеять ваши сомнения. Но, поверьте, когда выйдет мой фильм, вы поймете, как сильно ошибались в отношении меня.

Грязнокровка скривила губы, но промолчала.

— Нет, нет и нет! — с Октавием Гойлом Люциус был знаком еще со школьных времен, но за все годы дружбы никогда не видел своего флегматичного приятеля в таком бешенстве. — Даже не проси! В очередную твою авантюру я ввязываться не собираюсь!

— Но, Окти, сейчас все абсолютно безопасно…

— Тогда ты тоже говорил, что все безопасно. Дескать, надерем грязнокровкам задницы, хорошо заработаем, а потом выгоним Темного Лорда к драклам собачьим… И чем это закончилось, а?

Окти всей своей тушей навис над другом и схватил его за плечи, тяжело дыша. Но так просто сдаваться Люциус не собирался:

— Да, признаю, тогда я немного ошибся в расчетах. Но сейчас дело верное! От такого предложения совершенно невозможно отказаться! Нас полностью поддерживает министерство — оно просит всех юридических и частных лиц оказывать съемкам максимальное содействие. Вот письмо, читай! Видишь, оно на бланке, с печатями и подписями, все как положено… Сейчас нам не помешает сделать нынешней власти что-нибудь приятное, это зачтется. Кроме того, люди, которые снимут первый волшебный фильм, навсегда войдут в историю магической Британии. Может быть, их портреты напечатают на вкладышах к шоколадным лягушкам…

Как Люциус и рассчитывал, последний довод произвел на сладкоежку Гойла даже большее впечатление, чем письмо из министерства.

— Кино — конечно, дело хорошее… — задумчиво произнес он, опускаясь в свое кресло. — Мне сын показывал «Ночь живых мертвецов», «Кошмар на улице Вязов» и «Техасскую резню бензопилой» — круто! Эх, если бы такие инфери на Темного Лорда работали — ничего у Поттера и его шайки не вышло бы!

— Наш фильм будет еще круче, — скромно заявил Люциус. — Мы же волшебники!

— А от меня-то тебе что нужно? Сам я Темного Лорда играть не могу — сложением не вышел… — Гойл самокритично обвел взглядом свою стокилограммовую тушу.

— Самая малость, Окти, — Люциус обворожительно улыбнулся, — всего лишь тысяча галеонов на съемки.

— Ты сдурел? — от рева хозяина фамильные портреты Гойлов спрятались за своими рамами. — Откуда у меня такие деньги?!

— Уверен, Окти, ты раздобудешь их, если постараешься.

— Даже не мечтай! Деньги сейчас дешевеют быстро, и никто не знает, что случится завтра. Какие бы проценты я ни назначил — все равно останусь в проигрыше.

— Совершенно с тобой согласен: в нынешних обстоятельствах ссужать деньги под проценты невероятно опасно. Я предлагаю иное — за свой вклад в финансирование съемок ты получишь половину прибыли от проката нашего фильма в Британии

— Да кто его смотреть-то будет?! — Гойл, не ожидавший подобного предложения, явно растерялся.

— Все, Окти, все! Сторонники Темного Лорда захотят вновь увидеть своего вождя, а его противники непременно поддадутся искушению лишний раз вспомнить, какого могущественного противника победили.

Гойл надолго задумался; Люциус его не торопил. Лишь через полчаса Октавий хлопнул себя по коленям и воскликнул:

— Ладно, уговорил! Риск, конечно, есть, но без него ничего не добьешься. Но и заем, и мое право на половину прибыли от проката мы непременно задокументируем!

— Разумеется, — кивнул Люциус. — Это нужно сделать немедленно, чтобы у тебя не осталось никаких сомнений! Но есть один нюанс… — он смущенно замолчал. — Обычно такие документы должны пройти регистрацию в министерстве. Решать, конечно же, тебе, но в данном случае я бы не советовал этого делать. Министерство намерено пристально наблюдать за съемками — и за всеми, кто будет эти съемки финансировать. Если выяснится, что продюсеров двое — и оба были Пожирателями Смерти, это может показаться подозрительным. Разве нам нужно лишнее внимание авроров?.. А подлинность долговой расписки и моих обязательств подтвердит любая экспертиза, так что ты ничем не рискуешь.

Гойл снова надолго задумался, а потом решительно кивнул:

— Ты прав, друг! Министерским шавкам незачем знать о наших делах, так что я ничего им не скажу и вообще буду держать язык за зубами.

— Вот и правильно! — Люциус снова закивал. — Времена сейчас неспокойные, и даже приличный с виду человек может оказаться доносчиком. Так что осторожность не повредит!.. Когда же ты сможешь передать мне деньги?

— Да хоть сейчас, — ухмыльнувшись, Гойл поднялся с кресла. — Для хорошего дела заначка у меня всегда найдется…

— Добрый день, мистер Малфой, — улыбка Лавгуд была приветливой, но абсолютно безумной. — Хочу снова, на этот раз лично, сказать вам огромное спасибо за поддержку «Придиры»! Ваши деньги пришлись очень кстати.

— Хорошему человеку помочь всегда приятно, — Люциус расплылся в самой обаятельной из своих улыбок. — Но не будем тратить время на расшаркивания — перейдем к делу. Мисс, министерство магии решило снять первый волшебный кинофильм. Вы знаете, что такое кинематограф?

— Конечно! — улыбка Лавгуд стала еще шире. — Кино — это замечательно! «Волшебник страны Оз», «Красавица и чудовище», «Эта прекрасная жизнь», «Лестница в небо», «Мэри Поппинс» — маглы умеют творить настоящие чудеса!

— Было решено, что первым в истории британским волшебным фильмом станет биография Волдеморта. Снимать ее доверили мне.

Люциус протянул Лавгуд письмо из министерства. Она прочитала его на удивление внимательно, а потом, слегка нахмурившись, взглянула на Люциуса.

— Чем я могу быть вам полезна, мистер Малфой?

— Мисс Лавгуд, моему фильму нужен сценарий — хороший сценарий, а я, увы, не писатель. Мне хотелось бы, чтобы сценарий написал человек, видевший Волдеморта не только на картинках в учебнике истории, — человек, тонко чувствующий, умеющий отличать правду от лжи и способный претворять свои мечты в жизнь…

— Кто бы это мог быть? — Лавгуд нахмурилась еще сильнее, а потом вдруг просияла: — Знаю! Профессор Трелони! Она именно такая, как вы сказали! Правда, она ни разу не видела Волдеморта, но это, поверьте, совсем неважно…

— Вообще-то, я имел в виду вас, мисс, тем более что вы наверняка видели Волдеморта во времена своего заточения… — Люциус смущенно опустил глаза, очень надеясь, что покраснел. — Но если вы пожелаете работать над сценарием с соавторстве с профессором Трелони — я возражать не стану! Лучше одного тонко чувствующего сценариста могут быть только соавторы, наделенные столь же изысканной душевной организацией.

— Ой… — Лавгуд багрово покраснела. — Я и не думала, что вы имели в виду меня, мистер Малфой. Я совсем не такая, поверьте! И одна, без помощи профессора Трелони, ни за что не справлюсь. Хотя Волдеморта видела, тут вы правы…

— Мисс, я рад, что предварительное согласие достигнуто. Надеюсь, вы сразу же после моего ухода напишете профессору Трелони. Завтра — или в любое удобное для вас время — я жду вас обеих в мэноре для подписания документов.

— Да, я отправлю сову профессору… — Лавгуд совсем растерялась. — Но я не знаю, о чем и как писать сценарий! Ведь о Волдеморте мне известно только то, что сообщается в книгах по новейшей истории. А видела я его всего несколько минут…

— Мисс, — проникновенно произнес Люциус, — я был знаком с Волдемортом многие годы и знаю о нем больше, чем любой из ныне живущих. Вас в качестве сценариста я выбрал не случайно: только вам и профессору Трелони я могу открыть правду. Видите ли, мисс… — Люциус интимно понизил голос, — мне доподлинно известно, что в юности Темный Лорд был яростным защитником окружающей среды. Он заботился о василиске и обитавших в Запретном Лесу змеях, а также о других животных, птицах и рептилиях. Более того, я точно знаю, что Том Реддл после окончания Хогвартса отправился в странствия не просто так: в самых диких уголках нашей планеты он пытался найти следы морщерогих кизляков и бундящих шиц!

Реакция Лавгуд на эти слова полностью подтвердила ее репутацию. Безумная девчонка залилась диким смехом, вскочила с кресла и запрыгала по комнате, вопя:

— Так я и знала! Так и знала! Волдеморт тоже был хорошим и добрым — его просто жизнь испортила… Но что же с ним случилось, почему он стал таким? — Лавгуд ненадолго умолкла, а потом радостно выпалила: — А я догадалась! Догадалась! Во время своих странствий Том Реддл просто словил суматранского мозгошмыга — они очень распространены в тропиках. Этот вид мозгошмыга наиболее опасен: суматранские мозгошмыги проникают в мозг и со временем полностью подчиняют себе человека, в котором обитают. Недаром, когда я увидела Волдеморта, мне показалось, что он кого-то очень напоминает, только я не могла вспомнить, кого именно. А ведь все верно — в сентябрьском номере «Придиры» за 1993 год была напечатана фотография человека, в котором много лет жил суматранский мозгошмыг, и он очень похож на Волдеморта! Точнее, это человек похож, а не мозгошмыг — мозгошмыги совсем другие… Вот ужас-то, правда?

Лавгуд вздохнула, промокнула глаза платком и грустно взглянула на Люциуса. Тот закивал:

— Да, мисс, это действительно ужасная трагедия! Но, думается мне, у перехода Тома Реддла на сторону зла была и еще одна причина. Вернувшись на родину после долгих странствий, он привез неопровержимые доказательства существования кизляков и шиц. Том Реддл обратился в министерство, предлагая ему организовать экспедицию в места, где водятся эти удивительные звери. Увы, бессовестные бюрократы отказали — и, разочаровавшись в жизни, Том Реддл сменил имя и стал лордом Волдемортом…

— Какой кошмар! — Лавгуд ахнула. — Да, министерская бюрократия — это страшная штука! От нее пострадал не только несчастный Том, но и многие другие ученые-энтузиасты… Эх, скорее бы Гермиона поставила на место всех зарвавшихся чинуш! Скажите, — она вдруг оживилась, — а привезенные Томом доказательства существования шиц и кизляков сохранились? Сейчас другие времена, и, может быть, с помощью этих данных удалось бы убедить чиновников организовать экспедицию…

— Увы, мисс, судьба архива Темного Лорда мне неизвестна, — вздохнул Люциус. — В моем доме, во всяком случае, он бумаги не хранил.

— Ох, как жалко-то! — Лавгуд снова пригорюнилась, а потом вдруг приободрилась и на диво решительно спросила:

— А не мог Том спрятать свой архив в одном из ваших стульев?

— В стуле?! — Люциус даже растерялся. — Почему именно там?!

— Ну… — ненормальная девица смутилась. — Мне кажется, это очень хорошее место для тайника: в стульях никто не будет его искать.

— Вряд ли, мисс, — Люциус покачал головой, вспомнив стокилограммовую тушу Гойла и привычку Яксли вечно ерзать. — Во всяком случае, за стулья и кресла мэнора я ручаюсь. Но, возможно, появление фильма, который честно расскажет о несчастной судьбе Тома Реддла, привлечет к пропавшему архиву общее внимание и поможет нам разыскать потерю.

— Да-да-да! — Лавгуд закивала с отчаянной решительностью. — Я напишу! Я расскажу! Люди должны знать правду! И профессор Трелони очень сильно нам поможет — она же ясновидящая!

Вернувшись домой, Люциус, к ужасу домовиков, вспорол все до единого стулья, кресла, диваны, канапе, софы и оттоманки, стоявшие в поместье. Безумной Лавгуд он не поверил ни на секунду, но не хотел потерять ни кната из-за своего высокомерия: именно чокнутым иногда открывается истина. Увы, в данном случае прав оказался здравый смысл, а не дикие идеи полупомешанной идиотки… К счастью, в мэноре служили не слишком бестолковые домовики, и обивку они починили так, что она выглядела совсем как новая.

На следующий же день Лавгуд и профессор Трелони явились в мэнор. Контракт на создание сценария в стихах под названием «Мозгошмыг для Волдеморта» они подписали не глядя. Обе гостьи были в прекрасном настроении; Трелони, еще более безумная, чем обычно, прочила фильму Люциуса грандиозный успех, а его создателям — всемирную славу. Люциус не спорил: его собственная уверенность в успехе этого рискованного предприятия крепла с каждым днем.

На прощание Люциус попросил новоиспеченных сценаристок держать их работу в строжайшей тайне, поскольку конкуренты не дремлют и вполне способны украсть сценарий первого волшебного фильма, чтобы экранизировать его самим. Трелони и Лавгуд в полной мере осознали опасность и пообещали никому не рассказывать о том, что пишут, и не показывать фрагменты сценария даже лучшим друзьям.

— Мистер Уизли! Какая неожиданная встреча! Я-то думал, вы поступили в школу авроров…

На самом деле эту встречу Люциус тщательно спланировал. С самого утра в ближайшей к магазину подворотне он под Разиллюзионными чарами ждал момента, когда одноухий Уизел уйдет обедать в соседний паб. Но мелкому Уизелу таких подробностей знать не полагалось.

— Ну… я… это… — бестолковый друг неэстетичного Поттера покраснел как свекла. — Я непременно поступлю! Потом… А сейчас брату помочь нужно: Джорджу тяжело управляться в магазине одному.

— Мистер Уизли, я вас очень хорошо понимаю: семья — это святое. Но даже счастье близких отступает на второй план, если на карте стоят интересы всего магического мира. Вы наверняка знаете о том, что недавно началась подготовка к съемкам первого волшебного художественного фильма?

— Да, конечно, мне Гермиона рассказала.

— Работа над сценарием уже идет полным ходом. Но даже самый лучший сценарий останется мертвым, если не удастся найти талантливого исполнителя главной роли — человека яркого, сильного, незаурядного, способного показать и мощь личности Волдеморта, и его трагедию…

Уизел надолго задумался, а потом резко покачал головой:

— Нет, я не согласен! Нельзя приглашать Гарри на роль Волдеморта! Это неправильно!

— Вы абсолютно правы, мистер Уизли, — только с огромным трудом Люциус сумел скрыть удивление. — Гарри Поттер по этическим причинам не может играть убийцу своих родителей. Так что, говоря об идеальном актере для данной роли, я имел в виду вас.

— Меня?! — Уизел побагровел так, словно его вот-вот хватит апоплексический удар. — Но я не такой… Совсем не такой…

— Поверьте моему опыту, мистер Уизли, вы именно такой! Вы бесстрашно сражались в самых жутких битвах, у вас есть идеалы, вы преданны интересам семьи и друзей. Большинство этих качеств были присущи и Волдеморту во времена его юности, о которой и пойдет речь в фильме. Кроме того, вас с ним сближает еще одна черта — вы тоже смогли освоить парселтанг, пусть и в ограниченных пределах. Поверьте, для не змееуста это уникальное достижение!

— Э-э-э… — Уизел совсем растерялся. — Кино — конечно, дело хорошее… «Дилижанс», «Ровно в полдень», «Лоуренс Аравийский», «Профессионалы», «Истинная доблесть», «Супермен», «Бэтмен» — это здорово! Отважные герои, мерзкие злодеи… Скажу честно, я бы тоже хотел попробовать свои силы в кино. Но мне казалось, я лучше справлюсь с ролью героя — или помощника героя, если честно… — он смущенно умолк.

— Поверьте, мистер Уизли, вы себя недооцениваете! Вам по плечу не только роли героев и их помощников, но и гораздо более трудная работа. Сыграть абсолютно положительного человека просто, а воплотить на экране образ злодея, показав его глубокой и неоднозначной личностью, гораздо сложнее. Это, кстати, прекрасно понимают и маглы. Их самая престижная кинематографическая премия называется «Оскар». Если сомневаетесь — проверьте сами: за исполнение ролей злодеев ею награждают гораздо чаще, чем за героев. Энтони Хопкинс сыграл людоеда в «Молчании ягнят» — и получил «Оскар»! Кевин Спейси сыграл суперпреступника в «Подозрительных лицах» — и получил «Оскар»! За роли Бэтмена и Супермена таких наград не дают, поверьте мне.

— Ага, — в квадратную голову Уизела понемногу заползали сомнения. — Еще «Оскаров» дали Брандо и де Ниро за роли в «Крестном отце» и «Крестном отце — 2»!

Люциус в который раз поразился уизеловской тупости: только последний идиот мог считать чудесных мужчин из семьи Корлеоне отрицательными героями. Но своих истинных чувств проявлять было нельзя, поэтому Люциус ободряюще улыбнулся:

— Вот именно! И я абсолютно уверен, мистер Уизли, что вы справитесь с невероятно сложной ролью не хуже, чем все эти прекрасные актеры. Я в вас верю!

Уизел уже открыл рот, явно намереваясь согласиться, как вдруг вздрогнул и подозрительно спросил:

— То есть как это?! Получается, что мне для роли придется бриться налысо?

— Нет, что вы, мистер Уизли! Наш фильм повествует о молодых годах Тома Реддла, а в это время он был обладателем шикарной черной шевелюры. Но перекрашиваться вам тоже не придется: я уже заказал у маглов парик, точно повторяющий прическу Тома. Когда мы его получим, то магией подгоним под ваш размер.

Уизел вздохнул с явным облегчением:

— Хорошо! Тогда я согласен! Но… — он вновь задумался. — А что будет с магазином? Я не могу бросить Джорджа одного!

— Мистер Уизли, я уверен, что ваша семья с пониманием отнесется к ситуации и не будет мешать вашей работе над очень важным для нашего мира проектом. Впрочем, если вы боитесь, я могу поговорить с вашими родителями…

— Нет уж! — на этот раз голос Уизела звучал на удивление решительно. — Я не трус и я не боюсь, поэтому поговорю с родными сам!

— Вам виднее, мистер Уизли. Но у меня к вам есть еще одна просьба, довольно деликатная. Как вам, возможно, известно, моя супруга однажды спасла мистеру Поттеру жизнь. По этой причине я не могу обратиться к нему лично: очень боюсь, что мистер Поттер ответит мне согласием исключительно из благодарности, не испытывая на самом деле желания поддержать мой проект… Так что мне очень нужна ваша помощь, мистер Уизли! Пару месяцев назад проходил благотворительный аукцион, на котором продавались рисунки, сделанные знаменитыми людьми нашей страны. Среди прочих выставлялся и рисунок мистера Поттера. Эта работа чрезвычайно понравилась мне композицией и цветовой гаммой, поэтому я был бы счастлив, если бы мистер Поттер согласился нарисовать эскизы декораций для нашего фильма. Их нужно немного — всего три: замок, где Том поселился после возвращения из странствий, хижина, в которой он жил во время путешествия, и министерский кабинет. Уверен, мистер Поттер справится с этой задачей замечательно, особенно если использует в оформлении интерьеров те же цвета, что и в своем рисунке…

— Хорошо, я поговорю с Гарри, — кивнул Уизел. — Но если он согласится, то вам, по-моему, лучше будет лично с ним встретиться и обсудить все детали работы.

— Как скажете, мистер Уизли.

— Кстати, когда должны быть готовы декорации?

— К тому времени, когда будет готов сценарий, а он пока еще не закончен. Точную дату я сообщу дополнительно.

— Значит, текста моей роли еще нет? Мне бы хотелось начать учить его как можно скорее…

— Увы, пока ничем не могу помочь, мистер Уизли. Но как только сценарий будет готов — вы узнаете об этом первым… Ну, вот, пожалуй, и все на сегодня. Когда договоритесь обо всем — сообщите мне немедленно, хорошо? Уверен, к этому времени я уже подготовлю контракт, и мы его подпишем.

— Я постараюсь сделать все как можно быстрее.

Уизел не солгал: контракт с ним Люциус подписал уже через три дня. Ровно через неделю после разговора в магазине «УУУ» Люциусу написал Поттер; вскоре они встретились и обсудили детали работы.

Когда контракт с Поттером был тоже подписан, Люциус отправился вербовать очередного добровольца. Удобнее всего это было сделать во время обеденного перерыва в министерстве магии.

— Приятного аппетита, мистер Уизли! — Люциус с изумлением понял, что волнуется больше, чем это позволительно в данной ситуации. — Мне нужно очень серьезно с вами поговорить. Могу ли я присесть?

Бесцветные глаза старшего Уизела неприязненно и внимательно осмотрели Люциуса. В какой-то момент Малфою показалось, что мерзкий тип ответит решительным отказом, но тот неожиданно бросил:

— Вам тоже приятного аппетита. Садитесь!

— Мистер Уизли, вам наверняка известно о том, что я занят подготовкой к съемкам первого волшебного фильма.

— Да уж! — бесцветные губы скривились в улыбке. — Дети мне все уши об этом прожужжали.

— Мистер Уизли! — Люциус набрал в грудь побольше воздуха. — Возможно, вам также известно и о том, что в кинопроизводстве нужны самые разные специалисты: сценаристы, актеры, художники, композиторы. Всех их — и многих других — я непременно найду, раньше или позже. Слава Мерлину, британская земля еще не оскудела талантами! Но есть один специалист, без которого усилия всех остальных окажутся безрезультатными. Беда в том, что найти его в нашем мире практически невозможно, поскольку этот человек должен уметь обращаться с магловской техникой. Магла я нанять не могу: Статут о секретности пока никто не отменял. Просто не знаю, что делать…

Уизел меланхолично подцепил вилкой комок сероватого картофельного пюре, отправил в рот, прожевал, а потом равнодушно сказал:

— Не понимаю, в чем проблема. Уверен, любой колдограф играючи справится с магловской кинокамерой.

— А я в этом отнюдь не уверен, мистер Уизли. Все-таки у волшебных устройств совершенно иные принципы работы, чем у магловских. Скажу честно, я боюсь рисковать: слишком многое поставлено на карту. А из всех британских магов только вы настолько хорошо разбираетесь в магловских устройствах…

— Не только я, — равнодушно ответил Уизел. — Есть еще мальчик, сверстник Джинни… Хотя нет, теперь только я: Колин Криви погиб в битве за Хогвартс. Господи, сколько их полегло-то там… И спасти всех было абсолютно невозможно… Точнее, возможно, но при одном условии: требовалось заранее знать все обстоятельства битвы за Хогвартс, причем в мельчайших подробностях. А этого загодя никто не мог выяснить, даже профессор Трелони… Отправиться сейчас в прошлое тоже нельзя: все хроновороты разбиты, да и слишком много времени прошло…

Люциус деликатно кашлянул, и Уизел вздрогнул, выходя из ступора:

— Если вы приглашаете меня стать оператором вашего фильма — я согласен. Навязываться не хочу, но если я вам действительно нужен — буду очень рад помочь мальчишкам. У вас есть какие-то предпочтения относительно кинокамеры или выбор останется за мной?

— Э-э-э… — Люциус даже растерялся от неожиданности. — Конечно, выбирайте сами, дорогой мистер Уизли! Все расходы я оплачу! Мы завтра же заключим контракт…

— Не надо, — Уизел со стуком положил вилку на тарелку. — Точнее, против контракта я ничего не имею, но прошу вас отметить в нем, что камеру я куплю на свои деньги и за работу не возьму у вас ни кната.

— Но почему?! — Люциус совсем растерялся. — Мне, право, будет неловко… Любой труд должен оплачиваться по заслугам!

— Мне не нужны ваши деньги, — отчеканил Уизел. — Я принимаю ваше приглашение не ради них, а ради мальчишек. И еще — ради кино. Это ведь замечательная штука! «Воспитывая Бейби», «Мышьяк и старинное кружево», «В джазе только девушки», «Военно-полевой госпиталь», «Сверкающие седла», «Аэроплан», «Смысл жизни по Монти Пайтону», «Тутси», «День сурка» — маглы такие затейники! — впервые за все время разговора Уизел улыбнулся. — Да и за державу обидно: у маглов есть кино, а у нас — нет… Не волнуйтесь за меня: я зарабатываю достаточно, и на жизнь нам с женой хватает. Еще и дети помогают: они тоже не из лентяев. Так что бесплатное участие в съемках и покупка кинокамеры меня не разорят.

— Э-э-э… я ценю ваше бескорыстие, мистер Уизли. Спасибо!

— Не за что! — Уизел продолжил поглощать пюре.

Люциус окончательно уверился, что старого хрыча не стоило приглашать, но отступать было уже некуда. Впрочем, ничего страшного пока не случилось, а во время съемок придется удвоить или даже утроить осторожность, только и всего.

Некоторое время Люциус размышлял, стоит ли подавать Уизелу руку на прощанье, но в конце концов решил не рисковать и просто поднялся из-за стола, бормоча обычные в таких случаях вежливые фразы.

Начинающий продюсер покинул министерство в скверном настроении, утешая себя тем, что разговаривать с будущей исполнительницей главной роли окажется намного проще.

К счастью, надежды иногда сбываются, и все прошло именно так, как Люциус и планировал.

— Кино?! Кино — это замечательно! — Лаванда Браун закатила огромные голубые глаза. — «Роковое влечение», «Основной инстинкт», «Разоблачение» — вот где суровая правда жизни! Конечно, дорогой мистер Малфой, конечно, я буду просто счастлива сыграть Беллу! Эта роль — моя мечта!

— Я рад, что мое скромное предложение вызвало такой энтузиазм с вашей стороны, мисс Браун. Жду вас завтра в полдень в мэноре для подписания контракта.

— Только завтра? — симпатичная мордочка блондинки скривилась в печальной гримасе. — Я до завтра не доживу! Умру от нетерпения!

— Увы, мисс Браун, бумажные дела — это страшная волокита, и от нее, к сожалению, не всегда удается освободить даже таких прекрасных людей, как вы. Так что придется вам немного потерпеть, мисс. Надеюсь, вас хоть немного утешит тот факт, что я не сомневаюсь: роль в моем фильме станет лишь первой ступенькой вашей блистательной актерской карьеры.

— О, вы слишком любезны, мистер Малфой! — Браун потупила глаза и плутовски улыбнулась. — В данный момент мои планы гораздо скромнее. Я просто хочу хорошо сыграть Беллу, а дальше будет видно. О, если бы вы знали, какое сильное духовное родство я чувствую с этой несчастной женщиной! Порой мне кажется, что мы были знакомы много лет. Я словно бы вижу Беллу в Азкабане — худая, измученная, она все равно хранит верность своему любимому и каждое утро перед завтраком кричит: «Да здравствует Темный Лорд!»

Умолкнув, Браун обаятельно улыбнулась, и на ее пухлых щеках появились ямочки.

Люциусу вопли вульгарной девицы показались похожими на кудахтанье, но о своих чувствах он по понятным причинам промолчал и сказал иное:

— О, мисс Браун, как это тонко! Как это верно! Сама судьба привела меня к вам! Вот только азкабанских сцен в нашем фильме, увы, не будет: он повествует лишь о молодых годах Тома Реддла и Беллы. Но если фильм будет иметь успех — а после встречи с вами я в этом не сомневаюсь, — то мы непременно снимем продолжение. И вот там все ваши идеи непременно будут использованы!

— А кто у нас муж… то есть Том Реддл? — спросила Браун неожиданно жестко.

— Рональд Уизли, — заметив, как скривилось лицо вульгарной девчонки, Люциус поспешил добавить: — Гарри Поттер не может играть эту роль по этическим причинам, а его лучший друг сейчас, безусловно, герой номер два в волшебной Англии — как Робин после Бэтмена.

— Поня-а-атно, — протянула Браун без особого восторга, а в следующий миг на ее лице отразилась самая настоящая паника: — Но неужели ради роли мне придется красить волосы в черный цвет? О, мистер Малфой, скажите, что это не так!

— Не волнуйтесь, мисс Браун, ваши прекрасные локоны останутся в полной неприкосновенности! Я был знаком с покойной Беллатрикс многие годы и заявляю со всей ответственностью: она родилась блондинкой, как и ее младшая сестра Нарцисса. Но Белла хотела, чтобы мужчины относились к ней серьезно, как к равной, поэтому, став Пожирательницей Смерти, она перекрасила волосы в черный цвет. К счастью, действие нашего фильма происходит задолго до данного события, во времена, когда Белла еще была светловолоса.

— Как это замечательно, мистер Малфой! — Браун снова закатила глаза. — Я всегда подозревала, что нас с Беллой связывает не только духовная близость, но и физическое сходство!

— Ну, мне пора, мисс, — заторопился Люциус, поскольку его уже начало подташнивать от такого энтузиазма. — Жду вас завтра в полдень в мэноре.

— А, может, останетесь, мистер Малфой? — вульгарная девица зажигательно улыбнулась. — Мама говорит, я умею варить прекрасный кофе…

— Извините, мисс, но я спешу.

На следующий день Браун вновь пыталась заигрывать, но Люциус пресек эти попытки на корню, сказав, что в половине первого должен уехать по очень важному и абсолютно мужскому делу. Он не лгал: на этот раз поиск волонтеров направил Люциуса в Хогвартс.

— Здравствуйте, мистер Малфой! — похожее своей неподвижностью на кирпич лицо завхоза расплылось в непривычной, но явно искренней улыбке. — Давненько вы нас не навещали! Могу я чем-нибудь помочь или вы к директору?

— Нет, дорогой мистер Филч, — расплылся Люциус в ответной улыбке, — я именно к вам! И принес вашей чудесной любимице подарок, — он протянул завхозу упакованный в сверкающую голубую бумагу сверток. — Это щетка — от нее кошачья шерсть становится особенно мягкой и шелковистой.

— О, мистер Малфой! — голос завхоза сорвался. — Спасибо огромное вам от меня и от миссис Норрис! Хороший вы человек, понимающий! Сейчас таких мало…

— Вы тоже личность уникальная, мистер Филч, и именно поэтому мне нужна ваша помощь. Как вы наверняка знаете, я по поручению министерства снимаю фильм о Волдеморте…

— Слышал, — кивнул Филч. — Да, кино — дело хорошее! «Сорок вторая улица», «Цилиндр», «Большой вальс», «Встречай меня в Сент-Луисе», «Поднять якоря!», «В городе», «Поющие под дождем», «Любимец Нового Орлеана» — это здорово! Конечно, мелодии могли быть и посерьезнее, но в общем и целом — совсем неплохо. Не сомневаюсь, у вас получится ничем не хуже, мистер Малфой!

— Работа идет полным ходом; большинство участников съемочной группы уже приступили к делу. Увы, пока не хватает самого важного человека — композитора. Нужен ведь совершенно особенный композитор, который сможет почувствовать настроение нашего фильма и отразить его в тонком мире звуков. Не знаете ли вы такого, мистер Филч?

Завхоз покраснел как свекла, долго мычал и переминался с ноги на ногу, но, вдохновленный умильным взглядом Люциуса, наконец набрался смелости и пробормотал:

— Ну… это… я тоже немного пишу музыку… Ничего серьезного, конечно, — типичный любительский уровень… Но, может, вы посмотрите, а?

Завхоз взглянул на Люциуса с безумной надеждой, а тот расплылся в счастливой улыбке:

— Я так и знал! Так и знал! Настолько тонкий и духовно чуткий человек, как вы, просто не мог не оказаться композитором! Идемте же скорее, мистер Филч, посмотрим ваши партитуры!

— Не надейтесь слишком на многое, мистер Малфой. Моя музыка вас наверняка разочарует…

— Нет-нет-нет, дорогой мистер Филч, я абсолютно уверен в успехе!

— А ноты вы читать умеете? Я, конечно, и напеть могу, но голос у меня скрипучий…

— Умею-умею!

Шагая за завхозом, Люциус в который уже понял, что удача на его стороне. В детстве Малфой ненавидел уроки музыки лютой ненавистью и после смерти родителей продал все хранившиеся в мэноре многочисленные музыкальные инструменты. Но нотную грамоту не забыл, и сейчас это оказалось как нельзя кстати.

Второй несомненной удачей было то, что в школьные годы Люциус нарушал правила ничуть не реже Мародеров, но, в отличие от тупых гриффиндорцев, никогда не попадался на горячем. Именно во время одной из ночных прогулок по Хогвартсу Люциус и узнал, что Филч не только самостоятельно пытается освоить неподвластную ему магию, но и тайно пишет музыку. Даже беглого взгляда на листы с нотами Люциусу хватило, чтобы понять, какого рода мелодии сочиняет суровый завхоз. Оставалось надеяться, что за прошедшие годы его художественные вкусы не изменились…

Удача продолжала улыбаться изобретательному наследнику Малфоев. Через три часа, с трудом скрывая головную боль за улыбкой, Люциус радостно произнес:

— О, мистер Филч! Все именно так, как я и думал! Ваша музыка идеально подходит моему фильму!

Филч сначала покраснел, потом побледнел, а затем хрипло спросил:

— И какое же мое произведение вы выбрали? Их же очень много…

— Вот это! — Люциус улыбнулся еще лучезарнее. — Кантату «Тугодумус Имморталус».

— А, может, не надо? — тревожно спросил Филч. — Может, вы что-нибудь другое выберете? Эта кантата очень уж мрачная…

— Надо, мистер Филч, надо! — Люциус был само обаяние. — Мне кантата абсолютно не показалась мрачной. Наоборот, я воспринимаю ее как светлое, оптимистичное, радостное произведение…

— Правда?! — завхоз просиял. — Я знал, что однажды кто-нибудь это почувствует! Я верил...

— Мечты всегда сбываются, дорогой мой мистер Филч! Жду вас завтра в шесть вечера в мэноре для подписания контракта. Но кое-какие сведения мне нужны уже сейчас. Скажите, пожалуйста, какую сумму вы хотите получить за то, что ваше произведение будет использовано в первом волшебном фильме? Предупреждаю сразу: денег у нас мало.

— О! Так вы еще мне заплатите?! — Филч окончательно растаял.

Первая хогвартская встреча прошла практически идеально, а вот в успехе второй имелись серьезные сомнения. Но дорогу осилит только идущий, поэтому Люциус решительно направился к знакомой еще со школьных времен хижине.

— Здрассте, я ваша тетя! — лицо хозяина выражало что угодно, но не приветливость. — Чё вам надо?

— Мне нужно поговорить с вами, мистер Хагрид, — Люциус был сама любезность, — по очень важному вопросу.

— Проходите, — Хагрид с тяжким вздохом открыл дверь и даже осадил своего страшного пса, явно вознамерившегося сожрать гостя живьем.

— Вы, наверное, знаете, мистер Хагрид, — проникновенно заговорил Люциус, устроившись в поразительно неудобном кресле, — что я снимаю кино. Первое волшебное кино в Британии.

— Знаю, — сурово ответил Хагрид, — мне Гермиона написала.

— Мне бы очень хотелось рассказать о Томе правду — всю правду. А она может удивить многих из тех, кто привык считать его безжалостным монстром. Я был знаком с Томом многие годы и точно знаю: он искренне любил животных и заботился о них.

— Да не любил он никого! — скривился Хагрид. — Сначала о василиске заботился, а когда понял, что это не игрушка, — бросил без всякой жалости. В одиночестве-то всякий озвереет… Нагайну изувечил — хоркрукс в нее вставил. А ведь хорошая змея была!

— Не буду с вами спорить мистер Хагрид, вам виднее. Но факт остается фактом: Нагайна была рядом с Томом многие годы, вплоть до самой его смерти. Это непременно нужно показать в нашем фильме! Беда в том, что настолько большие змеи — огромная редкость в Англии. Единственный, кто сможет найти такую, — это вы! Так что без вашей помощи нам не обойтись, мистер Хагрид.

Полувеликан надолго задумался, а потом, к ужасу Люциуса, решительно покачал головой:

— Не, ничем я тут помочь не могу. В Запретном лесу змей вообще нету: их Араго… в общем, нету, и все! Есть ли такие змеи в других местах Британии, я не знаю. Да даже если бы знал, то все равно ничем помочь бы не смог. Я не змееуст, и слушаться они меня не будут… Жаль, конечно: кино — это ведь очень хорошее дело! «Лесси», «Черный конь», «Звездные войны», «Инопланетянин», «Гарри и Хендерсоны», «Кто подставил кролика Роджера?», «Освободите Вилли!» — здорово, правда?… Но не могу я помочь, не в моих это силах. Вот… — Хагрид тяжело вздохнул, а потом вдруг просиял: — Слуште, а, может, вы к маглам за помощью обратитесь? В их кино разные звери снимаются, змеи тоже наверняка есть. Драконов нету, поскольку маглы в них не верят, но драконы-то вам и не нужны…

— Увы, маглов я беспокоить не могу, — вздохнул Люциус. — Статут о секретности еще никто не отменял, а принести на съемочную площадку змею без ее хозяина я не рискну.

— Вот жалость-то! — вздохнул Хагрид. — А мои флоббер-черви не подойдут? Я как раз вывел новую партию для уроков…

— Нет, увы. Флоббер-черви абсолютно не подходят по размеру.

— А, может, Клыка возьмете? Он-то как раз большой, поэтому люди его боятся, но на самом деле очень добрый…

— Нет, пес нам не нужен. Хотя погодите-ка… — Люциус ненадолго умолк: поначалу бредовая мысль с каждой секундой казалась все более разумной. — Мистер Хагрид! Если уж вы так болеете за кино, то, может, сами сыграете Нагайну?

— Э-э-э… — гигант явно растерялся. — А разве так бывает — чтобы люди животных играли? Лесси ведь играет собака, коня — конь, инопланетянина — инопланетянин, кролика — кролик, дельфина — дельфин. А в роли Гарри — не нашего, а того, который к Хендерсонам попал, — явно тролль или полувеликан, зуб даю!

— Бывает-бывает! — Люциус почувствовал, что дело на мази. — Например, в фильме «Волшебник страны Оз» человек играет льва, и все считают, что это в порядке вещей.

— А ведь и правда! — Хагрид расплылся в широченной улыбке. — Мне, правда, кажется, что я совсем не похож на Нагайну, но вы же главный, мистер Малфой, и вам виднее. А я буду очень-очень стараться! Так что если вы не против, я тоже согласный…

Хагрид покраснел и смущенно умолк. Люциус с трудом сдержал вопль ликования: все складывалось даже лучше, чем можно было ожидать.

— Разумеется, я не против, мистер Хагрид, — задушевно произнес он. — Я только за! Жду вас послезавтра в шесть вечера в мэноре для подписания контракта. Но предупреждаю сразу: много заплатить вам за работу мы не сможем, поскольку бюджет у нас маленький.

— Так мне еще и заплатят?! — ахнул Хагрид.

Подписание обоих контрактов прошло без сучка и задоринки. Разобравшись с бумагами, на следующий же день Люциус отправился в офис британского колдорадио. Письмо из министерства помогло и там: после недолгих переговоров и за чисто символическую плату оркестр колдорадио согласился исполнить, разучить и записать на магловский звуковой носитель кантату Филча.

Теперь, когда основная часть съемочной группы была набрана, Лавгуд и Трелони продолжали работу над сценарием, а музыканты корпели над «Тугодумусом», настало время для главных дел. Люциус то сутками просиживал у себя в спальне, глядя в еноутбук, то посещал самые разные и невообразимо экзотические страны, возвращаясь домой лишь для того, чтобы лечь спать. К счастью, единственным поводом для огорчения в эти напряженные дни была усталость, поскольку дела складывались превосходно.

Увы, в одно прекрасное утро эта идиллия была разрушена самым неожиданным образом.

Завтракали Люциус и Нарцисса тогда вдвоем: Драко где-то пропадал всю ночь, вернулся домой лишь под утро и сейчас явно видел десятый сон. Люциус наслаждался тишиной, изяществом движений жены и гармоничностью сочетания скатерти, салфеток и посуды, когда Нарцисса, не переставая намазывать тонюсенький тост свежайшим маслом, вдруг ласково сказала, слегка приподняв уголки губ:

— Дорогой, до меня дошли странные слухи. Сплетники утверждают, что ты решил снять колдографию продолжительностью два часа. Повествует она не о ком-нибудь, а о моей сестре и этом… как его… полукровке. Более того, досужие собирательницы слухов уверены, что на этой колдографии изображать Беллу будет не ее кровная родственница, а вульгарная толстуха Браун, не имеющая к нашей семье никакого отношения. Правда ли это, дорогой? Или сплетники, как всегда, лгут?

Люциус внимательно взглянул на жену — и оторопел. Фамильный темперамент Блэков Нарцисса унаследовала в полной мере, но проявлялся он иначе, чем у большинства ее родичей. Когда Вальбурга ругалась, а Белла бросалась заклятиями, Нарцисса приподнимала уголки губ в легкой полуулыбке и начинала говорить безукоризненно светским тоном. Это означало, что младшая дочь высокородных Сигнуса и Друэллы находится в состоянии крайнего бешенства, и вскоре грянет настоящая буря. Честно говоря, если бы Люциусу предложили выбрать между бешеным гневом свояченицы и сдержанной яростью жены, он, не колеблясь, всегда соглашался бы на первое: в Беллу в случае чего хотя бы можно было безнаказанно кинуть Непростительным.

Увы, с Нарциссой такие номера не проходили, поэтому Люциус набрал в грудь побольше воздуха, взял себя в руки и задушевно произнес:

— Дорогая, в этот раз сплетники оказались на удивление точны. Дела обстоят именно так, как они рассказывают, за единственным исключением — я снимаю не двухчасовую колдографию, а ее магловский аналог под названием кинофильм. Скажи откровенно, дорогая, неужели тебя что-то удивляет в этих новостях?

— Еще как удивляет!

Нарцисса улыбнулась совершенно лучезарно, и в такт ее словам дрогнули хрустальные подвески на огромной люстре. Люциус понял, что на спасение ситуации у него есть лишь несколько минут.

— Дорогая, — мягко сказал он, — лично я не сомневаюсь, что ты справишься с ролью Беллы лучше не только этой вульгарной Браун, но и всех актрис всех времен и народов. Увы, мы живем в очень ненадежные времена! Если ты сыграешь Беллу так хорошо, как способна только ты — некоторые ограниченные типы могут подумать, что ты полностью разделяешь взгляды своей сестры и вообще ничем от нее не отличаешься. Согласись, ни тебе, ни Драко, ни мне это абсолютно не нужно. Если же ради благополучия семьи ты скроешь свой талант и сыграешь Беллу плохо — всякие мелкие людишки сочтут тебя бездарной актрисой, а это ведь величайшая несправедливость! Потому я и пригласил Браун: как бы она ни сыграла, это ее личные проблемы.

Люциус перевел дух и тревожно взглянул на жену. К счастью, Нарцисса перестала улыбаться и задумалась.

Молчание длилось долго, наконец миссис Малфой не слишком-то охотно произнесла:

— Похоже, что ты поступил правильно, дорогой. Но меня очень смущает твой невинный вид. Когда ты так выглядишь, то непременно замышляешь какую-то каверзу!

— Дорогая, поверь, перед тобой и перед Драко я абсолютно чист! Чтобы окончательно убедить тебя в этом, я назначаю тебя сопродюсером фильма. Это гораздо более ответственная и почетная должность, чем актриса!

— Спасибо, дорогой, я польщена, — Нарцисса приподняла левую бровь, став на миг поразительно похожей на Северуса Снейпа. — В чем же заключаются мои новые обязанности?

— В поиске покупателей прав на прокат нашего фильма за рубежом. Если у тебя нет никаких срочных дел, я был бы очень признателен тебе, если бы ты завтра же отправилась во Францию и начала переговоры с отделом культуры тамошнего департамента магии.

— Что ж, думаю, такая работа мне по силам, — Нарцисса посерьезнела, и Люциус вздохнул с облегчением: кажется, жена сменила гнев на милость. — Да и вообще, кино — это прекрасно! «Это случилось однажды ночью», «Унесенные ветром», «Римские каникулы», «История любви», «Грязные танцы», «Призрак», «Четыре свадьбы и похороны», «Титаник» — какая сила чувств!..

Люциус с трудом сдержал удивление: он и подумать не мог, что настолько утонченная и чистокровная дама, как Нарцисса, способна ходить в такое вульгарное место, как кинотеатр, да еще и без разрешения мужа.

— Но имей в виду, дорогой, — миссис Малфой снова лучезарно улыбнулась, — если я узнаю, что в мое отсутствие ты завел шашни с этой Браун, то тебе не поздоровится. Я съем твою печень за обедом и запью ее кьянти!

Ошеломленному Люциусу на миг показалось, что у жены выросли такие же огромные клыки, как у покойной Вальбурги.

— Что ты, что ты, дорогая! — горячо запротестовал он. — Я не такая… то есть Браун не такая… точнее, я не такой…

— Надеюсь, — Нарцисса величественно кивнула и покинула столовую, поскольку уже закончила завтрак.

По сравнению с эти кошмаром аналогичная беседа с Драко прошла абсолютно без проблем. Выслушав возмущенные вопли сына, который, как выяснилось, всегда мечтал стать кинозвездой, Люциус объяснил ему причины своих поступков так же, как и Нарциссе, потом назначил Драко продюсером и отправил его в Америку — пытаться продать права на прокат фильма о Волдеморте местному министерству колдовства.

Отъезд Драко очень порадовал Люциуса еще и потому, что в еноутбуке сына он нашел много фильмов, в которых полностью обнаженные юноши предавались весьма откровенным плотским утехам. Кроме того, в еноутбуке имелась масса колдографий Поттера. Конечно, из-за перемещения на магловский носитель информации они стали абсолютно неподвижными, но сходства с оригиналом не утратили…

Такие мечты вряд ли довели бы до добра в нынешнее неспокойное время, поэтому после отъезда сына Люциус вздохнул с огромным облегчением.

За хлопотами время пролетело незаметно, и Люциус даже удивился, когда получил письмо от Трелони и Лавгуд, извещавших, что сценарий готов. К счастью, после отъезда семьи встречи в мэноре можно было устраивать абсолютно свободно, и Люциус принял посетительниц в бальном зале. Поначалу душу Малфоя терзали смутные сомнения, но он совершенно успокоился, когда услышал монолог главного героя, начинавшийся так:

По милости чиновничьих козлов

Я больше не увижу морщерогих кизляков.

Решил предать свою я душу Злу,

Чтоб неповадно стало министерскому козлу.

Дальнейшее не разочаровало, и когда взволнованные сценаристки умолкли, Люциус долго поздравлял их, тряс им руки и обещал грандиозный успех.

Через несколько дней откликнулся и Поттер — он сообщил, что эскизы декораций готовы. Как Люциус и просил, интерьеры дворца были выполнены в красно-зеленых тонах, внутреннее помещение хижины оказалось окрашено в фиолетово-рыжие цвета, а стены министерских кабинетов радовали серо-буро-малиновыми оттенками. Результат оказался даже более впечатляющим, чем могли надеяться самые жизнерадостные оптимисты.

Все съемки Люциус собирался проводить в стоявшем в самом дальнем и темном углу мэнора сарае, который в результате смены декораций превращался то во дворец, то в хижину, то в министерский кабинет. С помощью магии подогнать размер декораций к высоте и ширине стен сарая было минутным делом. Необходимый реквизит — мебель, посуду и прочее — Люциус трансфигурировал из мусора, чтобы не подвергать опасности фамильное имущество.

Костюмы для персонажей Люциус скрепя сердце предоставил из кладовых мэнора, где хранились вещи многих поколений Малфоев. Поттер под чутким руководством Люциуса с помощью магии перекрасил блеклые старинные наряды в более кинематографичные цвета. Костюм для Нагайны Люциус придумал и заколдовал сам.

Режиссерские функции он собирался выполнять лично, поскольку не видел в своем окружении более достойной кандидатуры. Работу с хлопушкой Люциус доверил верной домовухе Угги; кандидатуры Лавгуд и Трелони были отклонены из-за их впечатлительности и нервности. Гримера — свою давнюю подругу Парвати Патил — посоветовала Браун. Увидев образцы работ начинающей имиджмейкерши, Люциус согласился без колебаний. Впрочем, собственную внешность Браун чужим рукам не доверяла и гримировалась сама, появляясь на съемочной площадке в макияже, сильно напоминавшем боевую раскраску шамана племени папуасов-людоедов.

Рассылая текст ролей актерам, Люциус не мог избавиться от тревоги, но письмо с просьбой о встрече прислал только мелкий Уизел.

Явившись в мэнор, он, однако, вел себя не нагло, а очень скромно и даже слегка заикался, когда спросил, действительно ли Том Реддл в реальной жизни выражался так высокопарно, как в сценарии.

К этому вопросу Люциус был готов и величественно ответил:

— Разумеется, мистер Уизли, в реальной жизни Том вел себя несколько иначе. Но, поверьте мне, настоящие короли и королевы никогда не говорили так, как в пьесах Шекспира! Искусство вообще никогда не отражает жизнь точно — оно всегда немного преобразует его для вящего драматического эффекта. При этом виды искусства очень разные, а кинематограф — настоящая мозаика. Ее кусочки розданы разным людям, и ни по одному из них нельзя судить о замысле в целом. Он виден единственному человеку — продюсеру. Мистер Уизли, умоляю вас поверить мне, как я поверил вам! Я знаю, что делаю, и я не хочу в Азкабан!

Уизли скривился, но кивнул. В дальнейшем он держался безукоризненно и лишних вопросов не задавал.

Абсолютно так же, к великому удивлению Люциуса, вел себя и старший Уизел. Он молчал, даже когда под руководством Малфоя на основе отснятых материалов монтировал трейлер «Мозгошмыга для Волдеморта».

Пленку с записью трейлера Люциус отнес Арабелле Фигг — директору первого волшебного кинотеатра. Показав сквибке письмо из министерства, Люциус добился от нее обещания показывать этот трейлер перед каждым сеансом магловского кино. К счастью, об оплате тупая старуха даже не заикнулась.

Вообще, съемки проходили на удивление спокойно: Люциус даже расстроился, что ему больше не пришлось произносить тщательно продуманную и отрепетированную речь про мозаику.

Кризисов было только два. Во-первых, в самом начале работы выяснилось, что Хагрид абсолютно не способен запомнить стихи, которыми по воле сценаристов изъяснялась Нагайна. Впрочем, решение нашлось быстро. Теперь Хагрид не говорил, а шипел во всех эпизодах, в которых снимался, — это означало, что змея говорит на парселтанге. Перевод ее реплик Люциус планировал сделать в виде субтитров.

Второй кризис случился, когда по недосмотру какого-то идиота в руки Браун попало расписание съемок, и она поняла, что у Уизела больше сцен с Хагридом, чем с ней.

К счастью, Браун так вжилась в образ Беллы, что это сыграло с ней злую шутку. Вульгарная девица устроила на съемочной площадке самую натуральную истерику, указывая пальцем на Люциуса и вопя:

— Я не понимаю, что здесь делает этот Пожиратель Смерти! Выбирайте — или я, или он!

Даже самый добрый человек не любит, когда нарушают его права. Поэтому, ласково улыбаясь, Люциус мягко объяснил кретинке, что главный здесь — он, поскольку и идея фильма, и деньги на съемки принадлежат ему. При этом продюсер имеет полное право нанимать и увольнять всех остальных сотрудников — от главной звезды до последнего статиста. Более того, в истории магловского кинематографа известно немало случаев, когда продюсеры полностью расформировывали не оправдавшую их ожиданий съемочную группу и начинали работу заново.

К счастью, Браун соображала быстро и выводы из услышанного сделала правильные. Не давая никому опомниться, Люциус скомандовал: «Мотор!» Верная Угги стукнула хлопушкой, и начались съемки очередного эпизода.

Отснятый в тот день материал Люциус с огромным удовольствием пересматривал и много дней спустя. Никогда еще Браун не была столь страстна и убедительна! Она просто кипела чувствами, когда произносила:

О, мой любимый! Не найду я слов,

Чтоб рассказать, как я люблю всех шиц и кизляков.

Свои сердца должны ко злу мы обращать,

Чтоб показать чинушам кизлякову мать…

С тех пор Браун стала просто шелковой и заигрывала с Люциусом уже в открытую. Но чем дольше он общался с вульгарной особой, тем лучше понимал, что явно и безусловно предпочитает нарциссы лаванде, у которой слишком крикливый цвет и слишком назойливый запах.

Самыми хлопотными оказались съемки последнего эпизода, в котором Том и Белла, вооруженные магловскими огнеметами, брали министерство магии штурмом. К сожалению, маглы оказались редкостными сквалыгами и запросили за минометы непомерную цену. Люциус, возмущенный такой наглостью, совсем недорого купил вместо огнеметов огнетушители, поскольку большинство волшебников все равно не понимали разницу между двумя механизмами.

Увы, это решение не полностью избавило от проблем. Собственно штурм снимали в парке мэнора, и, хотя домовики под руководством Люциуса защитили Щитовыми чарами всех павлинов, деревья, кусты, газоны и клумбы, но без разрушений не обошлось: неуклюжие гриффиндорцы сломали три декоративных забора и разбили пять белокаменных статуй. Конечно, Малфои были людьми разумными и не держали антиквариат на открытом воздухе (хотя нередко убеждали гостей в обратном). Но ремонт повреждений все равно отнял у домовиков много времени. Люциус даже хотел написать родителям недотеп, дабы потребовать у них материальную компенсацию за моральные страдания своих домомиков, но, поразмыслив, решил проявить великодушие.

В последней сцене фильма Том и Белла обедали на дымящемся министерском пепелище и обсуждали новую экспедицию за кизляками и шицами. В роли министерства выступил все тот же безотказный сарай. Его Люциус сжег лично, поскольку никому не мог доверить настолько важную миссию. К счастью, удача хранила Малфоя и в этот раз, так что пожар никому не причинил вреда и был очень эффектно запечатлен на кинопленку старшим Уизелом.

Когда съемки завершились, Люциус не поверил своему счастью. Но все действительно было хорошо; более того, еще через несколько дней стало известно, что оркестр колдорадио уже разучил кантату и записал ее исполнение на магловский магнитофон. Вооружившись бобинами с кино— и аудиопленкой, а также купленными у маглов приборами, Люциус заперся в мэноре и в полном одиночестве приступил к монтажу…

Дата премьеры была назначена ровно на месяц раньше названного Вальбургой крайнего срока, так что мести покойников опасаться не стоило. Билеты на самые лучшие места Люциус бесплатно разослал всем орденцам и прочим героям Второй войны, включая министра магии. Остальные билеты зрители смели из касс в первые же полчаса после начала продажи.

В день премьеры люди начали собираться у кинотеатра еще ранним утром, хотя она была намечена на вечер. Впрочем, участники съемочной группы тоже прибыли на удивление рано; даже Люциус поддался общему волнению.

Собрались все за исключением старшего Уизела, который в письме Люциусу объяснил свое отсутствие тяжелейшим гиппогриппом. Малфою, правда, казалось, что это только предлог, а на самом деле старый хрыч сейчас сидит в засаде вместе с аврорами, намереваясь арестовать виновника сегодняшнего торжества, если он совершит что-нибудь мерзкое и попытается сбежать из страны. Но Люциус ничего плохого делать не собирался, так что и побег в его планы не входил. Зато было очень приятно представлять старшего Уизела, затаившегося в засаде, когда все нормальные люди отдыхают…

За час по начала сеанса все — от главного продюсера до гримерши — уже стояли за кулисами зрительного зала, ожидая момента, когда Люциус поведет съемочную группу на сцену, где представит всех участвовавших в создании фильма и скажет вступительную речь. Все отчаянно волновались и безуспешно пытались это скрыть. Все были одеты невообразимо нелепо; особенно дико выглядели Хагрид, Трелони и Браун.

Когда стало отчетливо слышно, как у мелкого Уизела и Лавгуд стучат зубы, Трелони срывающимся голосом сказала:

— Ребята, вы только не волнуйтесь! Все хорошо будет! Я сегодня сон видела: мы на сцене стоим, а зрители нам аплодируют…

Браун кисло улыбнулась, но слова любимого профессора выслушала с явным интересом.

— Во-во! — загудел Хагрид, вытирая пот огромным носовым платком. — С нами ведь Гарри, а Гарри — это победа!

— Да-да-да! — мелко закивал Филч, в который уже раз приглаживая свои жидкие волосенки в безуспешных попытках скрыть за ними лысину.

— Да что я? — Поттер смутился. — Здесь я ничего особенного не сделал. А вы все — молодцы! Я верю, что все будет хорошо!

— А если кто и облажается, то только я, — попытался улыбнуться мелкий Уизел. — Так что остальным даже волноваться не нужно — все равно все шишки на меня свалятся.

— Не говори так, Рон! — решительно произнес Поттер. — Ты сыграл очень здОрово!

— Я совершенно согласна с Гарри! — закивала Лавгуд. — Рон, ты молодец!

— А ты-то откуда знаешь? — беззлобно огрызнулся мелкий Уизел. — Ты же на съемочной площадке ни разу не была!

— А ей внутренний голос подсказал! — твердо заявила Трелони. — Как и мне!

На миг Люциусу стало жаль безмозглых кретинов, но он быстро подавил неуместное чувство. Именно эти недоумки под руководством мерзкого Дамблдора отстранили наследника древнего рода Малфоев от руководства страной, которой было очень приятно и интересно руководить с помощью эффективного и безотказного механизма по имени Корнелиус Фадж. Они заслужили все, что выпадет вскоре на их долю: Малфои по натуре добры, но ссориться с ними опасно…

Взглянув на часы, Люциус хрипло произнес:

— Пора, дорогие мои!

Он резко откинул занавес и вышел на сцену. Остальные заторопились следом.

Вступительную речь Люциус продумывал долго, и она получилась идеальной. Он сказал и о своем чувстве вины перед родной страной, и о надежде на то, что первый фильм в истории волшебной Британии поможет сплотить всех ее жителей, и о бесконечной благодарности бесстрашным героям Второй войны, которые оказали неоценимую помощь в съемках, и еще о многом другом.

Закончив речь, Люциус долго раскланивался под шквал аплодисментов, но в конце концов все же спустился со сцены и повел съемочную группу на специально отведенные для нее места в первом ряду.

Когда свет в зале погас, и под похоронные аккорды «Тугодумуса» пошли начальные титры, Люциус вдруг всхлипнул, негромко произнес: «Не могу! Нервы не выдерживают!» — и выбежал из зала.

Фойе кинотеатра было абсолютно безлюдно и от этого казалось особенно большим и гулким. Люциус мерил шагами огромный зал, ожидая, когда закончится фильм. На душе у продюсера-дебютанта было светло и солнечно, словно весной в Париже. Люциус знал, что все сделал правильно.

Вспоминая все события, он в очередной раз порадовался тому, что характеры людей не меняет даже смерть. Превратившись в призрака, Вальбурга осталась точно такой, какой была и при жизни, — властной, решительной, агрессивной и непроходимо глупой. Если бы мадам Блэк сказала, что ей по чистой случайности стало известно место одного фамильного малфоевского тайника, то Люциус бы поверил. Но мерзкая старуха сообщила, что все призраки могут видеть все тайники волшебников, и мириться с этим было нельзя. Ведь относительно недавно в мир иной ушли такие неприятные люди, как Дамблдор, Грюм и Снейп, а от них всего можно ожидать. Впрочем, у Волдеморта и некоторых покойных Пожирателей, включая Беллатрикс, тоже был зуб на Люциуса, и в качестве мести любое привидение могло в любой момент сообщить о тайниках Малфоя в аврорат…

Это положение вещей категорически не устраивало Люциуса. В первое же утро после ночного визита Вальбурги он опустошил все тайники, купил на их содержимое драгоценности, потом продал их за магловские деньги и положил вырученные средства на счета нескольких европейских магловских банков, причем все документы хранил не в мэноре, а в сейфе английского магловского банка.

Но это была лишь полумера. Чтобы больше не бояться ни призраков, ни авроров, Люциус решил переехать в другую страну и поселиться там в магловском доме, куда призракам хода не было. Да и Статут о секретности надоел изрядно: хотелось жить там, где маги прячутся только формально.

Желаемое нашлось быстро — островная страна в Карибском море, которая издавна привечала волшебников, не слишком уважала иностранные власти вообще и английские в частности, а также охотно давала свое гражданство тем, кто вкладывал деньги в национальную экономику. Выбрав новую родину, Люциус немедленно вложился в ее экономику, подарив местному магловскому президенту «Ламборгини», а мадам президентше — бриллиантовую диадему.

Нарцисса узнала о планах Люциуса в Париже, Драко — в Америке из доставленных магловской почтой писем. Спорить с главой семьи Малфои не стали и после завершения неудачных переговоров тихо отбыли на новую родину.

Правящая чета островного карибского государства вложение в национальную экономику оценила и уже через неделю после него предоставила Малфоям гражданство. Еще через две недели президент и его супруга пригласили «дорогих друзей Люциуса, Нарциссу и Драко» к себе во дворец на празднование своих дней рождений, которые по счастливой случайности отмечались в ближайшем месяце с разницей в три дня.

Разумеется, дешевые подарки от дорогих друзей стали бы смертельной обидой, но Люциус счел все траты оправданными и не прогадал: сейчас Нарцисса, Драко и он принадлежали к элите островного общества, владели особняком в столице и шикарной виллой на берегу океана.

Но перед отъездом требовалось заплатить по счетам, да и ссориться с покойниками не хотелось. К счастью, все сложилось наилучшим образом: Люциус смог и заработать, и врагам отомстить, и выйти сухим из воды.

Было совершенно очевидно, что фильм с бредовым сюжетом, уродливыми декорациями, отвратительной актерской игрой и похоронной музыкой никто не будет смотреть, поэтому Люциус с чистой совестью взял деньги на съемки у тридцати восьми инвесторов, пообещав каждому ровно половину прокатных сборов фильма в Британии.

Обещание, данное инвесторам, Люциус сдержал полностью: их деньги не были потрачены на ветер. Расходы на съемки, включая зарплаты участникам съемочной группы и прочие траты, составили около двух тысяч галеонов, а с инвесторов удалось стрясти около ста тысяч. Разница, переведенная в доллары, давно уже лежала на счетах Малфоев в магловских банках, и самым приятным было то, что потребовать деньги назад инвесторы не могли: они ведь обменяли их на прибыль от сборов. Но если сборов нет, то и возвращать нечего! А с Люциуса взятки гладки: он очень старался, но под давлением министерства вынужден был нанять на работу самых бестолковых и никчемных героев Второй войны. Кто же виноват, что эти субъекты умеют только драться и разрушать, но не способны создать ничего по-настоящему интересного! Люциус старался, очень старался смягчить последствия ошибок гриффиндорско-когтевранских идиотов, но он же не всемогущ!

Опасность грозила Люциусу только в одном случае — если бы инвесторы узнали, что половина сборов была продана тридцать восемь раз. Но Малфой не сомневался, что после оглушительного провала «Мозгошмыга…» никто из серьезных людей не рискнет признаться, что рассчитывал на успех этого безобразия.

Так что все складывалось просто замечательно. Люциус представил, какую разгромную рецензию авторства Риты Скитер завтра опубликует «Пророк», и довольно улыбнулся. Да, ничтожным зазнайкам не помешает холодный душ!

Вдруг заскрипела дверь зрительного зала, выпуская кого-то наружу. Люциус с трудом сдержал вопль восторга: кажется, разочарованные зрители начинали уходить из кинотеатра прямо в разгар сеанса. Но продюсеру требовалось не радоваться, а волноваться, и Люциус принял соответствующий вид.

Зрителем, покинувшим зал, оказался крохотный гоблин. Малфой узнал его — это был Хубдагрид, владелец крупнейших в Британии алмазных копей.

Гоблин подошел к Люциусу и скрипучим голосом произнес:

— Скажу честно, фильм у вас не так чтоб очень, мистер Малфой. Скука смертная! Но я люблю риск и готов купить у вас право на сборы «Мозгошмыга…» в Британии и в мире. Сколько вы хотите за них?

— Двести тысяч галеонов, — брякнул Люциус, ожидавший чего угодно, но не этого. — В пересчете на фунты по неофициальному курсу. Прошу немедленно перевести деньги на мой счет в… — он назвал магловский банк, который использовал для перекачки денег, а не для их хранения. — И я продаю права на прокат только в Британии, а не во всем мире. И не все права на британские сборы, а только их половину!

— Хорошо, согласен.

Гоблин извлек из кармана пергамент. Самопишущее перо замелькало над ним, составляя контракт. Прочитав строки, написанные каллиграфическим почерком, Люциус кивнул и поставил свою подпись внизу страницы.

Хубдагрид тоже подписался, спрятал бумаги и вернулся в зрительный зал.

Магия гоблинских контрактов была такова, что деньги, заплаченные гоблинами, сразу после подписания деловых бумаг немедленно переходили на счет получателя, причем как в волшебных, так и в магловских банках. Но на всякий пожарный Люциус вышел из кинотеатра, трансфигурировал мантию в магловский костюм и аппарировал к банку, чтобы проверить, вступил ли контракт в силу. Как ни странно, все было в порядке, и Люциус перевел полученные от Хубдагрида деньги на более надежный счет. К счастью, это заняло совсем немного времени.

Когда Люциус, не забыв привести себя в порядок и размышляя о внезапном безумии, охватившем богатейшего британского гоблина, вернулся в кинотеатр в Косом переулке, в зрительном зале звучали последние аккорды кошмарной кантаты Филча. Это означало, что фильм скоро закончится.

Люциус привычным движением взлохматил волосы. Он очень жалел, что не мог прийти на премьеру в уродливом пальтишке, которое носил в тот недобрый год, когда в мэноре гостил Волдеморт. Стоило Люциусу надеть кошмарную вещь, как он сразу же начинал чувствовать себя несчастным страдальцем, что сейчас было очень кстати.

Но, то ли к счастью, то ли на беду, пальтишко осталось в том страшном времени, когда Люциус с огромным трудом скрывал, насколько его радует отсутствие волшебной палочки: ведь волшебника, лишившегося этой важнейшей вещи, не брали на боевые задания и не принуждали участвовать в пытках. Точнее, пару раз старшего Малфоя пытались «приставить к делу», вооружив палочкой Нарциссы, но всякий раз он творил вместо волшебства всякие непотребства, объясняя их тем, что палочка жены его совсем не слушается. На самом деле Люциуса такое положение вещей вполне устраивало: он абсолютно не хотел марать руки в крови ради выжившего из ума изувера. Жесткий и беспринципный, но толковый политик способен удержать власть, а безумный садист обречен в любом случае. Кроме того, управлять страной с помощью Фаджа было гораздо приятнее, чем подчиняться ополоумевшему тирану…

Нарцисса и Драко полностью разделяли это мнение и поддерживали Люциуса во всем. Когда ни у кого из Малфоев не осталось палочек, они втроем устроили в спальне Драко тихое и недолгое, но очень радостное торжество. А уж долгожданное и заслуженное падение Волдеморта в мэноре отметили с гораздо большим размахом, хотя и без особого шума.

А сейчас жизнь налаживалась окончательно. Управлять островом в Карибском море, может, и не так престижно, как волшебной Британией, но гораздо приятнее и безопаснее. В мэноре Люциусу оставалось провести всего пару-тройку недель, чтобы искренне утешить каждого из тридцати восьми инвесторов, а потом можно уезжа…

— Мистер Малфой! — приятные размышления прервал резкий голос грязнокровки.

Люциус вздрогнул и принял унылый вид.

— Мистер Малфой, — голос грязнокровки срывался, — скажу честно: я вам не верила, до самого конца не верила. Но я умею признавать свои ошибки, поэтому говорю честно: я ошибалась. Вы сняли великий фильм! Эта самая смешная комедия, которую я когда-либо видела! И еще она очень полезная! Вы так здОрово высмеяли министерских чинуш! Это именно то, что нам сейчас нужно!

— Вы с ума сошли, мисс Грейнджер?! — Люциусу показалось, что он бредит.

— Да, — она, улыбаясь, кивнула, — я сошла с ума от радости за Рона! Я знала, конечно, что он мечтает стать актером, но боялась, что у него не очень подходящая внешность. А вы помогли Рону раскрыть его талант — он прирожденный комик, это невероятно!

Грязнокровка засмеялась и закружилась по фойе в диком танце, но через мгновение взяла себя в руки и заговорила серьезно:

— Мистер Малфой, оставим сантименты. Я знаю: вы деловой человек и кровно заинтересованы в прибыли от проката. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ваш фильм посмотрел каждый британский маг. Сегодня же напишу директору Макгонагалл, чтобы организовать специальные показы в Хогвартсе… Не нужно благодарности: вы сделали для Рона и для меня гораздо больше. Но у нас еще будет время поговорить, а сейчас я пойду поздравлю Рона…

Грязнокровкка убежала обратно в зал. Люциус, не веря глазам и ушам, последовал за ней.

В зале уже горел свет. Зрители стояли в проходах и громко хлопали, а самые восторженные стояли у сцены и… Люциус не поверил глазам… качали съемочную группу. Среди тех, кто подбрасывал в воздух Трелони, особенно выделялась гигантская темная фигура министра.

Слышались крики:

— Молодцы! Браво! Так держать!

Незнакомый толстяк, стоявший в одном из проходов, восторженно говорил своей спутнице:

— Как же они ловко министерских козлов продернули! «Чтоб показать чинушам кизлякову мать!» — почти пропел он. — Так им и надо, бюрократам этим! Слушай, давай завтра опять на этот фильм сходим!

— Нет, завтра я дежурю в ночь. Давай послезавтра?

— Согласен! — заулыбался толстяк.

Люциус соображал быстро и понял, что должен уйти немедленно, дабы избежать встречи с инвесторами. Он вышел из зала и бросился к черному ходу, но у самых дверей, ведущих на улицу, вдруг услышал знакомый голос:

— Ступефай!

Люциус попытался увернуться, но это не совсем удалось: правая половина тела оказалась обездвижена. Он оперся левой рукой о стену и произнес, стараясь держаться непринужденно:

— Северус! Какая неожиданная встреча! Я думал, ты…

— Слухи о моей смерти сильно преувеличены, — хмыкнул Снейп; сейчас он выглядел гораздо более живым, чем в пору своего директорства. — Времени у нас мало, поэтому буду краток. Вальбурга Блэк не доверяет тебе, поэтому после визита в мэнор явилась ко мне и попросила проконтролировать твои действия. Отказаться от ее предложения я не смог, так что пришлось снова вспомнить шпионские навыки. Сейчас я полностью в курсе твоей аферы. Скольким инвесторам ты продал права на половину проката? Тридцати? Сорока? Впрочем, точное число неважно. По моим прикидкам, ты заработал на этом как минимум восемьдесят тысяч галеонов. Неплохая сделка, и деньги ты потратил с умом! Сейчас в твоем карибском гнездышке все прекрасно. Президент, правда, попробовал ухаживать за Нарциссой…

— Этот винный бурдюк?!

— Не волнуйся, твоя жена отреагировала, как и положено истинной миссис Малфой: вскоре об эскападах муженька абсолютно случайно узнала мадам президентша, и они полностью сошли на нет, а твоя жена получила высший орден своей новой родины. Так что за близких можешь не беспокоиться, а мои дальнейшие действия зависят от тебя. Если ты не примешь мое предложение, то я сейчас же отведу тебя в фойе кинотеатра. Там тебя ждут счастливые инвесторы…

— Что у тебя за предложение? — пискнул Люциус, понимая, что ведет себя неизящно.

— Оно комплексное. Первое — ты завтра же перечислишь двадцать тысяч галеонов в благотворительный фонд помощи вдовам и сиротам Пожирателей Смерти. А то некрасиво получается: ты сам создал этот фонд, но перевел туда всего пятьдесят галеонов. Это же курам на смех! Вот Окти Гойл, хотя и живет небогато, но каждый месяц по пятьсот перечисляет и еще помогает миссис Крэбб: у нее ведь и муж, и сын погибли в битве за Хогвартс…

— Я бы рад, Северус, но не могу! Денег нет совсем…

— Пошли в фойе! Инвесторы заждались! — Снейп грубо схватил Люциуса за рукав, так что пришлось идти на попятный:

— Хорошо, согласен, хотя эта трата полностью меня разорит. Что еще от меня требуется?

— Для симметрии ты переведешь еще двадцать тысяч в благотворительный фонд помощи вдовам и сиротам орденцев и сочувствующих. Фондом руководит твоя свояченица, и она потратит твои деньги строго по назначению.

— Но я не…

— Инвесторы, Люциус. Инвесторы! Кроме того, симметричное пожертвование вызовет к тебе симпатию у людей самых разных убеждений и поможет в раскрутке фильма. А инвесторам ты скажешь, что так распорядиться деньгами тебя заставило министерство — с одной стороны и призрак мадам Вальбурги — с другой. Ты не посмел отказать ни одному из просителей и влез в долги, чтобы помочь фондам, поскольку деньги инвесторов давно растратил. Гасить задолженность ты будешь из прибыли от проката, поэтому пока не можешь выплатить никому из инвесторов его долю…

— А что, неплохая идея! Но рано или поздно инвесторы все равно потребуют свое. Что нам делать тогда?

— Тогда мы будем уже далеко, — Снейп неожиданно улыбнулся. — Видишь ли, Люциус, я только что посмотрел «Мозгошмыга для Волдеморта» — это замечательная комедия. Ты очень талантливый режиссер! Часть денег инвесторов ты наверняка сохранишь и после пожертвований фондам, так что я предлагаю тебе отправиться в Голливуд и поработать там. Ты ведь знаешь, что такое Голливуд?

— Знаю, — Люциус лишь с огромным трудом скрывал возмущение. — Но что мы там будем снимать?! История о Волдеморте среди маглов явно не прокатит…

— Согласен, это не подходит. Но идея у меня есть, — глаза Снейпа вдруг зажглись фанатичным светом. — Я всегда мечтал сыграть Шерлока Холмса — это такой магловский аврор-любитель, он…

— Мама…

Люциус подумал, не лучше ли будет сейчас упасть в обморок, но после недолгих размышлений решил отказаться от этой идеи. В любой момент к черному ходу могли подойти зрители или, того хуже, инвесторы, — значит, следовало побыстрее вывести Снейпа из вдохновенного транса и аппарировать отсюда куда подальше, поскольку к встрече со счастливыми поклонниками своего таланта Малфой пока не был готов.

Конец