Береги его, Драко

POV Драко Малфой

Предисловие

Я снова просыпаюсь в спальне матери, всё здесь пропитано насыщенным ароматом ее духов: коморский иланг-иланг, плющ, орхидея, черная роза, горная фиалка, лесной амарант, мускус и лишь тонкие нотки мандарина. Нарцисса никогда не любила фруктовые запахи. Подушка снова мокрая от слез, простыни измяты, в этой комнате я никогда не сплю спокойно. Но неизменно каждый год, этой ночью, ночью накануне, я прихожу сюда.

За окном давно уже день, дождь барабанит по стеклам. Осень. Ненавижу осень. В тот день, три года назад, когда моя жизнь круто изменилась, тоже была осень. Но начало этому было положено намного раньше. Примерно на пятом году моего пребывания в Хогвартсе. Тогда я еще был совсем другим Драко Малфоем.

Глава 1. "Он не должен лгать"

Уже пятый год мы приезжаем в Хогвартс. И каждый раз у нас новый преподаватель по Защите от Темных искусств. Этот год не стал исключением. Я смотрю на эту курицу в розовом костюме и таких же розовых туфлях, и только два слова возникают у меня в голове: "безвкусица" и "Министерство". Я знаю, что именно министр магии, сам Корнелиус Фадж, приложил к этому руку. Отец предупреждал меня, что появится засланный казачок из министерства, дабы держать под контролем старика Дамблдора. Директор последнее время много себе позволяет. Нельзя допустить, чтобы словам Дамблдора и Поттера о возвращении Темного Лорда поверили.

Поттер! Как же я ненавижу этого выскочку.

Конечно Долорес Амбридж, это розовое недоразумение из министерства, не вызывает во мне никаких положительных эмоций. Скорее даже отвращение. Но с другой стороны, её появление мне на руку. Поттеру и его дружкам теперь точно не поздоровится.

Так я и думал, первый урок у Амбридж, и Поттер отличился, несчастный гриффиндорский правдолюб. Теперь ему грозит отработка у "Мисс Пигги", очень интересно, на что способна эта ведьма во имя министерства магии.

Этим же вечером я решил прогуляться перед сном. Я часто это делаю, последнее время побыть наедине с собственными мыслями для меня любимое занятие. Мои слизеринцы с упоением обсуждают Амбридж, большинство из них от неё в восторге. Я не разделяю их оптимизма, мне эта дама неприятна, больше всего к ней подходит слово "гаденькая", что-то среднее между "гадкая" и "сладенькая", а я ненавижу таких людей.

Я бесцельно бродил по Хогвартсу, и занесла же меня нелегкая в тот самый злосчастный коридор, где располагался кабинет нашей новой преподавательницы. Чертыхнувшись, я уже хотел резко развернуться и уйти в противоположном направлении, но тут дверь открылась, и из неё вылетел Поттер.

— Эй, Поттер, как тебе понравилась отработка? — начал, было, я.

Но Поттер зыркнул на меня так, что мне расхотелось продолжать.

— Отвали, Малфой! — бросил он и рванул мимо по коридору.

Все это произошло очень быстро, но я успел заметить, что Поттер одной рукой прикрывает другую, между ладонями сочится кровь. Видимо Амбридж неплохо с ним поработала.

На следующий день я вижу Поттера за завтраком, его рука перевязана. Грязнокровка и Уизли не отлипают от него ни на минуту, что-то шепчут на ухо. Грейнджер явно возмущена, главный борец за справедливость Гриффиндора, Рыжий, в какой-то момент даже порывается вскочить со стула и бежать защищать поттеровскую честь, не иначе. Но он был резко остановлен самим Поттером, который схватил его за плечо и усадил обратно. "Хватит!" — выкрикнул шрамоголовый. "Со мной все нормально!" — и вышел из зала, оставив этих двоих глупо хлопать глазами. Надо же, как он психанул. Любопытство окончательно завладело мной. Теперь осталось только придумать, каким образом узнать, что же с рукой у Поттера. И, кажется, у меня есть идея, как это сделать.

На уроке зельеварения профессор Снейп царь и бог. А я знаю к нему подход, недаром Драко Малфой — лучший студент Слизерина! Сейчас у нас как раз урок с гриффами, осталось только организовать себе пару с Поттером, а дальше дело за малым.

Снейп, как всегда, влетает в класс, размахивая полами мантии. Он всегда напоминал мне черного ворона, но сегодня он похож на летучую мышь. Именно сейчас черты его лица кажутся особенно острыми, он мрачен и суров и если кто-то выведет его из себя, точно покусает!

- Сегодня у нас воспламеняющее зелье! Разбейтесь на пары! — раздается голос Снейпа.

Надо действовать, срочно! Обычно моя пара — это Гойл, а у Поттера — Уизел, я толкаю Грега и велю ему встать с Уизли. "Так надо", — шепчу я, этого достаточно. Как только Поттер оказывается свободным, я встаю рядом с привычной усмешкой на лице. Рыжий и Поттер пытаются возмущаться, но уже поздно. Снейп поворачивается к нам:

— Надо же, сегодня пары распределились по-другому? Что ж, тем интереснее! Приступайте! — командует профессор и, все берутся за учебники.

— Какого черта, Малфой? — шипит на меня Поттер.

— А разве не забавно? — спрашиваю я.

— Не нахожу ничего забавного, — Поттер дергается, нервно сверяется с рецептом, он явно ничего не понимает.

— Тебе помочь, Поттер?

— Нет.

«Какие мы гордые».

— Слушай Поттер, сейчас нужно будет поджигать зелье, снял бы ты свою повязку, на неё может попасть огонь, — я говорю это почти нормальным тоном. Поттер оборачивается:

— Я не сниму повязку, Малфой!

«Черт, что же делать? Как заставить его показать мне, что там?»

И тут Поттер сам предоставляет мне прекрасную возможность.

Он подносит перевязанную руку к котлу, собираясь бросить туда очередной ингредиент. Я незаметно беру пробирку с кислотой, хватит всего одной капли.

— Подожди, Поттер, ты не правильно делаешь!

Я выбрасываю руку вперед, преграждая Поттеру путь к котлу. У меня между пальцами зажата пробирка, одна маленькая капля падает на повязку на его руке. Ткань тает на глазах, я смотрю, не отрываясь. О, Мерлин, на руке Поттера слова, вырезанные прямо на коже: «Я не должен лгать».

— Мистер Малфой, Вы что, примерзли к полу? — это крик Снейпа.

Я понимаю, что Поттер всё же успел бросить в котел то, что не надо было и теперь зелье полыхает огнем, а виновник этого судорожно перевязывает руку. Он даже не понял, как кусок ткани просто разъело в один момент. Тупой гриффиндорец! А Амбридж оказывается, пытала его. Это круче, чем я думал. И мне совсем не жалко Поттера, я по-прежнему его ненавижу.

* * *

Прошло уже несколько месяцев после этого случая. Я уже почти забыл об отработке, которой подвергла Поттера Амбридж, как гриффиндорская троица снова проявила себя.

Отряд Дамблдора! Тайная организация, которую они создали с целью изучения Темных искусств на практике. Долорес Амбридж преподавала нам только теорию, что, безусловно, было глупо, но пойти против неё никто не осмелился. Кроме Поттера, конечно. Но тайным Отряд Дамблдора пробыл недолго, Амбридж их раскусила, оставалось только поймать с поличным. Для этого и понадобились мы, добровольная дружина. Нам удалось поймать девчонку Чанг, и наша "Мисс Пигги" использовала на ней сыворотку правды. Всех поймали, всех подвергли допросу, не скрою, я был доволен. Но Грейнджер, как всегда, оказалась умнее всех, она наплела про какое-то секретное оружие Дамблдора, и тетушка Амбридж не могла этим не заинтересоваться. Она направила палочку на неразлучную троицу и сказала фразу, которая стала для меня роковой:

— Мистер Малфой, Вы пойдете со мной!

Грязнокровка вела нас в Запретный лес. Я шел вместе с Амбридж, тыкая палочкой в лицо Уизли, Грейнджер была под прицелом профессорши, а Поттер почему-то оказался в стороне, где-то за спиной у Рыжего.

Я заметил, что грязнокровка и Амбридж ушли вперед, они опережали нас шагов на десять, это точно. Я начал нервничать, все-таки этих гриффиндорцев было двое. Несмотря на палочку, мне было не по себе. Неожиданно Поттер вышел из-за спины Уизли:

— Иди вперед, Рон — сказал он.

— Что? Гарри, ты что? Давай скрутим этого гада и пойдем выручать Гермиону! — Уизел был в шоке, как, впрочем, и я.

— Иди к ней, Рон. С ним я разберусь! — сказал Поттер тоном, не терпящим возражений.

Обиженный Рыжий медленно удалился.

Я смотрел на Поттера ничего не понимающим взглядом. Через секунду он схватил меня за ворот мантии и прижал к дереву. От неожиданности я даже выронил палочку, не успев произнести ни одного заклинания.

— Жить надоело, Малфой? — прошептал Поттер, прямо мне в лицо.

— Что тебе надо, Поттер? — я был взбешен и пытался вырваться.

Но хватка гриффиндорца была слишком сильной.

— Ты что не понимаешь, что она прикончила бы тебя, как свидетеля! Или прикрывалась бы тобой. Не просто так же с собой потащила. Не она, так Рон бы с тобой разделался, давно мечтает об этом. В любом случае, ты уже труп, Малфой!

— Какая тебе-то разница, Поттер, я не пойму? — я изо всех сил выкручивался из его рук, но ничего не выходило.

— Да перестань ты дергаться и послушай. Мне есть разница. Просто уходи, Малфой. Чтобы я тебя не видел. Я скажу, что ты врезал мне и сбежал.

— Врезал? Что за бред, Поттер? — я перестал вырываться, это явно было бесполезно.

А Поттер продолжал говорить вещи, которые никак не укладывались в моей голове:

— Я сейчас отпущу тебя, ты меня ударишь и уйдешь, ясно?

«Ударить Поттера? А это заманчивое предложение».

— Я не знаю, почему ты это делаешь. Ну ладно, я согласен.

Поттер отпускает руки:

— Бей Малфой, в полную силу. Куда тебе больше нравится?

«Да он издевается!»

— Даже не знаю Поттер, может, снимешь очки? А то вдруг разобью?

Он, не раздумывая, снимает очки. Надо же, без них он совсем другой. Свет луны падает на его лицо, глаза блестят. Вдалеке я слышу крики Уизли и Грейнджер, похоже, они справляются с Амбридж.

— Быстрее, Малфой — торопит Поттер.

— Пожалуй, я разобью тебе губу, Поттер!— решаюсь я.

— Прекрасный выбор, давай!

Я заношу руку для удара, черт, я не могу. Вот дьявол!

Впереди битва, кажется, закончилась, сейчас двое поттеровских прихвостней прибегут сюда.

— Какого Мерлина, Малфой? Быстрее, ударь меня! — он явно нервничает и постоянно смотрит мне за спину.

Наконец я решаюсь и, внося в удар всю силу и ненависть, которая на данный момент еще остается во мне, разбиваю губу Поттера. Он заваливается на спину. Изо рта бежит струйка крови, он сплевывает. Мерлин, я еще и зуб ему выбил. Я присаживаюсь рядом:

— Поттер, — шепчу я.

Я слышу сзади шум, его друзья уже на подходе.

— Прекрасно, Малфой, а теперь уходи. Сейчас же!

Я поднимаюсь:

— Почему, Поттер? Зачем тебе меня спасать?

— Мне это важно, Малфой, вот и всё! Очень важно, ясно? — он злится.

— Ты врёшь, Поттер! — я ничего не понимаю и поэтому тоже начинаю заводиться.

Поттер резко срывает повязку с руки, нацарапанные на коже буквы, освещает лунный свет: "Я не должен лгать!"

Мне нечего ответить, я бросаю последний взгляд на Поттера и скрываюсь в тени деревьев.

Как и обещал Поттер, секрет моего исчезновения остался между нами. Уизел еще долго смотрел на меня волком, но потом всё же смирился с фактом моего существования. Грейнджер тоже бросала на меня косые взгляды, но они не выражали ни злобы, ни ненависти. Скорее, в её голове шел активный процесс работы мысли, в её случае — безостановочный процесс. Что она пыталась понять для себя, я решил не выяснять, себе дороже. С Поттером дело обстояло еще интереснее, мы больше не цепляли друг друга, как раньше, по какой-то, одним нам понятной безмолвной договоренности. Я больше не чувствовал к нему ненависти, но и особой симпатии не питал.

На шестом курсе я вступил в ряды Пожирателей смерти. Самим Темным Лордом мне была оказана честь исполнить приказ и убить Альбуса Дамблдора. Одному Мерлину и, может быть, еще Северусу Снейпу, было известно, как тяжело давалось мне исполнение этого приказа. Поттер понял, что я хочу сделать. Он будто ходил за мной по пятам. И в один прекрасный момент застал меня врасплох.

Неизвестное мне, а как потом оказалось, и ему заклинание, чуть меня не убило. Я остался жить лишь благодаря Снейпу.

Через три дня после этого, Поттер поймал меня в коридоре. Поздним вечером я возвращался от профессора Снейпа, к которому ходил за очередной порцией успокаивающего зелья. Поттер схватил мои руки и уставился мне в лицо. Справа от меня была лестница, ведущая на Астрономическую башню. Оттуда падал свет от луны, как тогда, в Запретном лесу. Глаза Поттера были совершенно безумны. Он молчал, я тоже. Потом он вдруг резко расстегнул мою мантию вместе с рубашкой и начал как сумасшедший ощупывать меня, трогать, нет ли на мне ран, царапин или гематом. Я был в шоке! Как только пуговицы от рубашки разлетелись в разные стороны, а руки Поттера коснулись моего тела, я замер и был не в силах пошевелиться. "Он обезумел. Лучше ничего не предпринимать"— это всё о чем я подумал.

А Поттер продолжал лихорадочно перебирать пальцами по моему обнаженному торсу и шептать: "Цел, цел, ни царапины. Слава Мерлину."

Я думал, это никогда не закончится, но вдруг Поттер резко убрал руки. Он быстро собрал пуговицы от моей рубашки с пола, сунул мне в руку и пробормотал: "Извини, Малфой". Через секунду его уже и след простыл.

Я бросил пуговицы в карман, застёгнул мантию и побрел в подземелья, спать. Думать, что это только что было, сил не осталось.

Последний год в школе был самым тяжелым. Темный Лорд готовился к нападению. Но далеко не все Пожиратели уже хотели его победы. И отец в том числе, он изменился, зачах и очень плохо выглядел. Ему больше хотелось спасти свою шкуру, но идти против господина он не мог. Вокруг творилось непонятно что, Поттер и его команда, состоящая из Уизли и Грейнджер, искали крестражи, частички души Темного Лорда. Наша встреча в Малфой мэноре стала для меня неожиданностью.

Поттер, Уизли, Грейнджер, как всегда, в том же составе. Только с лицом у Поттера что-то не так, глаза и лоб заплыли. Все его лицо одна сплошная опухоль. Но это Поттер, без сомнения.

— Ну что, Драко? Это он, это Гарри Поттер? – требовательно спрашивает мама.

Я должен опознать его, я должен сказать, что это Гарри Поттер, и тогда его глаза навсегда закроются. Глаза, которые смотрели на меня в Запретном лесу, не спрятанные под стеклами очков, глаза, которые блестели безумным блеском в коридоре Хогвартса.

Нет, я хочу еще раз посмотреть в эти глаза.

— Я не знаю этого человека! — я уверен в себе, я знаю, что говорю. Я Драко Малфой, только уже совсем другой.

Конец уже близок, все знали, что грядет великая битва. Поттер вернулся в Хогвартс, здесь должен быть один из последних крестражей. Я должен проследить за Поттером, понять, зачем всё это и действительно ли это может нас спасти.

Поттер в Выручай-комнате. Я беру с собой Крэбба и Гойла, чтобы они отвлекли грязнокровку и Уизли. Но все получается совсем не так, как я планировал. Гойл использует заклинание огня, с его палочки срывается пламя, и остановить его он не может. Огонь охватывает все вокруг, мы пытаемся убежать, но он наступает нам на пятки. Остается подниматься наверх, на груды книг и всякой утвари. Гриффиндорская троица на метлах, они всегда находят выход. Гойл срывается вниз. Мне страшно, мне очень страшно, я не хочу умирать.

И тут я вижу Поттера, он летит ко мне, протягивает мне руку. Я хвастаюсь за неё и вот я уже за его спиной, на его метле. Цепляюсь за его мантию. Мне все еще страшно. А Поттер поворачивается ко мне и произносит одними губами: "Никогда больше не пугай меня так!"

Знал бы он, как мне было страшно всего несколько часов спустя. Когда из Запретного леса вышел Волдеморт в сопровождении его верной свиты. Рядом шел наш лесничий Хагрид, держа на руках бездыханное тело Гарри Поттера. Первой мыслью было кинуться к нему и также разорвать эту маггловскую одежду, как он тогда в коридоре, и трогать, прикасаться к этому телу. Как будто мои руки смогут вдохнуть в него жизнь. Но я не сделал этого, рядом стоял совершенно изможденный отец, несчастная, напуганная мать. Она держала меня за руку и смотрела умоляющим взглядом. Лишь потом я узнал, что только она знала правду, что только благодаря ей Гарри Поттер до сих пор жив.

Когда он спрыгнул с рук великана и направил палочку на Лорда, я уже знал исход битвы. Теперь я думал только о семье, мы должны были выжить. А чтобы выжить, надо было уйти сейчас, и мы ушли. Я уходил, не оглядываясь. Я был уверен, что больше не вспомню о Гарри Поттере, но я ошибался.

POV Гарри Поттер

Предисловие

Я люблю осень. Прохладный ветер треплет волосы, но меня это не пугает, они и так у меня в вечном беспорядке, под ногами хрустят опавшие листья и шумит дождь. Какой же разный он бывает: легкий, практически невидимый, блестящий под лучами солнца; мощный ливень, который обрушивается стеной, порой под него даже больно подставить руку, и такой, как сейчас, я бы назвал его "дождик" или даже "дождичек". Он щекочет лицо, ласкает закрытые веки, мягкими струйками стекает по щекам, я чувствую холодные капельки на губах, ловлю их и ощущаю солоноватый вкус, такой знакомый....

Глава 3. "От любви до ненависти и обратно"

Я часто вспоминаю Хогвартс. Бывает, воспоминания приходят сами по причинам, от меня не зависящим. Они просто обрушиваются на меня, как гром среди ясного неба, и целый день я могу проходить с глупой улыбкой на лице или, напротив, как в воду опущенный. Ведь воспоминания далеко не всегда окрашены в радужные краски.

Каждый год мы сталкивались со злом, каждый год приходилось спасать магическое сообщество. И это должен был делать именно я. Вот почему нередко меня охватывает чувство, которое больше всего похоже на ненависть. И что самое страшное, ненависть не только к злу всеобъемлющему в лице Волдеморта, с которым мне каждый год приходилось сражаться, каждый раз, вновь отправляя его на тот свет. А ненависть к самым близким людям. Да, я люблю своих друзей, люблю своих родителей. Несмотря на то, что их уже давно нет со мной, благодаря им, я жив. Сильная привязанность к профессору Дамблдору, который стал для меня учителем, наставником, хорошим собеседником и другом и, конечно, защитником. Я уверен, что он всегда знал, где я, и обязательно вытащил бы из любой западни. Конечно, до того момента, пока он сам не покинул этот мир.

Но порой чувства к этим людям становились очень противоречивыми, превращались в злобу и ненависть. Наверное, это можно списать на мою усталость. Всегда можно найти себе оправдание, если очень хорошо поискать. Но факт остается фактом. Наедине сам с собой я люто ненавидел родителей за то, что они меня бросили, оставили на произвол судьбы, жить с этими мерзкими Дурслями. А по сути именно их вина в том, что я — главная цель Волдеморта. Я — мальчик-который-выжил, а хотел ли я этого? Друзья. Они все время рядом, готовые помочь, броситься в самое пекло. Без них я вряд ли бы справился. Я, безусловно, им благодарен, но иногда мне кажется, что лучше бы я был один. Гермиона считает, что знает абсолютно всё — в каждой бочке затычка. Рон, наоборот, раздражает своей наивностью и тупостью.

Дамблдор, который видит меня насквозь. До сих пор помню его смеющиеся глазки. Он всегда говорил загадками, при этом зная всё наперед. Чувство ненависти к нему, наверное, было самым сильным. Он использовал меня все эти годы, не моргнув глазом. И ведь выкрутился же, повернул всё так, что я снова попался в его ловушку, снова бросился всех спасать.

Меня достало постоянное чувство ответственности. Один Мерлин знает, сколько раз мне хотелось, чтобы все люди вокруг исчезли, чтобы перестали глазеть на меня с щенячьим восторгом. Чтобы остался только я один. Может быть, тогда я бы смог разобраться в себе и понять, чего хочу именно я. В такие минуты меня спасало озеро. Я спускался к нему в любое время суток, когда злость и раздражение съедали меня изнутри. Вода всегда принимала меня с распростертыми объятиями, и мне казалось, что часть негативных эмоций она забирала себе. Остальные обитатели Хогвартса редко сюда наведывались, а мне это было только на руку. Но однажды я всё же оказался не один.

Гермиона в очередной раз попыталась влезть мне в душу и тщательно там поковыряться, выдержать это было выше моих сил. Хлопнув дверью, я выскочил на улицу. Я шёл быстро и целенаправленно. К озеру. Под конец я уже почти бежал. Резко спрыгнув с холма, я заставил себя остановиться. На берегу я увидел фигуру в школьной мантии, голова была покрыта капюшоном. На мгновение я застыл на месте, этот человек был очень похож на Пожирателя смерти, только очень-очень худенького и щуплого. Я отогнал от себя эти мысли, это просто ученик, это может быть кто угодно. Я сделал шаг вперед. Вдруг из-под капюшона выбилась неестественно светлая прядь волос, и тут же тонкие пальцы с такой же неестественно бледной кожей спрятали её обратно.

Малфой! Слизеринский змеёныш, мой заклятый враг. Его я ни с кем не перепутаю. Я уже дернулся вперед, чтобы наехать на него, вылить всю злость, что кипела во мне. Чем не вариант? Но неожиданно плечи Малфоя задрожали, и до меня донеслись еле слышные всхлипы. Я был поражен.

В тот день я понял, что даже Драко Малфою не чужды человеческие эмоции. Я развернулся и пошел прочь. Ненависть во мне угасла, по крайней мере, на сегодняшний день.

На пятом курсе главной проблемой для меня стала Долорес Амбридж. Она являлась глазами и ушами Министерства на территории Хогвартса. Как всем нам было представлено, её обязанностью было преподавать нам ЗОТИ. Но, по сути, Амбридж не должна была допустить разговоров о возрождении Темного Лорда. А, учитывая то обстоятельство, что я лично столкнулся с ним на Тремудром турнире, и на моих глазах он убил Седрика Диггори, я не мог молчать.

Когда я три раза повторил этой на редкость мерзкой даме в идиотской розовой шляпе, что Темный Лорд вернулся, она заверещала, как свинья на скотобойне. Что ж, мне пришлось идти к ней после уроков. Зайдя в её такой же отвратно-розовый кабинет, с целым выводком мяукающих с картин котят, я даже не представлял, что она придумала для меня. Несколькими минутами позже я выходил из её кабинета. Я был страшно зол и на Амбридж и на себя. На тыльной стороне ладони у меня теперь красовалась надпись: "Я не должен лгать". Она ныла и кровоточила. Мерлин побери эту тварь с её волшебным пером!

С размаху распахнув дверь кабинета, первое, что я увидел, был Малфой. Он гордо вскинул подбородок и буквально выплюнул одну из своих едких фразочек. "Смотри не подавись ядом, Малфой". Мне было совсем не до него. И он, очевидно, это заметил, потому что быстро прикусил язык и замер на месте. Неужто испугался грозного Поттера?

— Отвали, Малфой! — я отвернулся от него и пошел в свою сторону.

Но краем глаза я всё же заметил, что Малфой во все глаза смотрит на мою руку. На следующий день за завтраком Рон и Гермиона не на шутку меня достали своими вопросами и советами. Кроме того, я видел, что Малфой за слизеринским столом наблюдает за мной.

В конце концов, когда Рон чуть было не пошел к столу преподавателей разбираться с Амбридж, я не выдержал. Я силой усадил его на место и покинул своих чересчур заботливых друзей. Впереди нас ждали зелья со Слизерином.

Я предполагал, что это ничем хорошим не закончится, но, чтобы так! И какого Мерлина Малфой встал в пару со мной?! А потом еще моя повязка на руке. Зельевар из меня, конечно, никакой, но чтобы плотная ткань в мгновение превратилась в пыль. А я при этом даже не понял причины, почему это произошло. Кстати, Снейп тоже. Зато теперь Малфой прекрасно мог рассмотреть мою руку. И он, без сомнения, воспользовался этой возможностью. На его лице была целая гамма эмоций: удивление, страх, возмущение. Чувство злорадства и невольной радости, как ни странно, таилось где-то в самой глубине его округлившихся серых глаз. Преобладало все же удивление. Малфой не ожидал увидеть что-то подобное, а я не ожидал такой его реакции. Я уже начал думать, не причастен ли он к таинственному исчезновению повязки на моей руке, как Снейп известил всех, что урок окончен.

После ужина я подумал, что стоит сегодня лечь пораньше и как следует выспаться. Но получилось как раз наоборот. Нет, я, как и хотел, лег раньше обычного и быстро уснул. Но сон, который мне приснился, заставил меня проснуться утром совершенно разбитым.

Мне снился Малфой. Но он был совсем не таким, каким я привык его видеть. Всегда безупречный аристократ выглядел просто пугающе.

Я стою в дверях огромного особняка, очевидно, это Малфой мэнор, и не могу пошевелиться. На полу лежит Малфой, он свернулся клубком, обхватив колени руками. Он не двигается. Я делаю нерешительный шаг вперед. Следы от ботинок остаются на алом ковре гостиной Малфоев. Алый ковер, алый-алый, и этот запах, особенный запах, его не с чем не перепутать. Голова начинает кружиться, я сглатываю, пытаясь унять дрожь в руках. Кровь, черт возьми, везде кровь. Ковер пропитан ею насквозь. Я лишь сейчас заметил, что он вовсе не должен быть красным, он белый. Белый как снег пушистый ковер, стоящий баснословных денег, пропитанный алой кровью Драко Малфоя. Мерлин, о чем я думаю? Я же чертов Гарри Поттер, и у меня поджилки трясутся? Черта с два. Я бросаюсь к хрупкой фигуре на полу, падаю коленями в лужу крови. Плевать!

— Малфой! — зову я.

Каким же маленьким он кажется, будто из него вытекла вся кровь без остатка. Он не двигается! Я тяну руку и осторожно касаюсь плеча. Неожиданно его голова резко вскидывается, и прямо передо мной оказывается его лицо. Я просто не смог сдержать вскрика. На нем нет живого места, одни глаза. Они смотрят на меня. Столько боли и отчаяния я не видел еще никогда.

— Кто это сделал, кто это сделал с тобой? — шепчу я.

Его волосы в крови, они прилипли ко лбу, лезут в глаза. Я протягиваю руку, хочу убрать их. Но тут Малфой резко отталкивает мою ладонь. На это движение он, должно быть, отдал свои последние силы, потому что следом за ним раздается протяжный вой, он эхом прокатывается по всему дому. Я закрываю уши руками, я будто чувствую его боль, она пульсирует в моей голове. Да, я могу не слышать, но не видеть я не могу. Я не могу заставить себя закрыть глаза. Брюки Малфоя расстегнуты, если это вообще можно назвать брюками. Это просто кровавая тряпка, разорванная пополам чуть ниже спины и в районе паха. Малфой уже не воет, он по-щенячьи скулит и пытается прикрыться. Жалкое зрелище! Я просто в шоке! Он пытается подняться, скребет босыми ногами по ковру, его ступни скользят в собственной крови. И все же ему удается слегка приподняться. Господи, лучше бы он этого не делал, мне кажется, я близок к истерике. Под ним лужа крови, он весь порван, я уверен в этом. Это дикость, я не могу поверить в то, что вижу. "Кто мог сделать такое, что за животное?"

Пока я пытался хоть как-то собраться с мыслями, Малфой достал из кармана рубашки что-то блестящее. Еще мгновение и я понимаю, что это:

— Малфой, нет!

Раскладной нож... секунда и на бледном запястье появляется багровая полоска крови... я не успел... Я хватаю его за руки, сжимаю запястья, пытаясь остановить кровь. Челюсти сводит от злости, по губам текут слезы:

— Кто это сделал, Малфой, кто, Мерлин тебя побери? Я убью его! — я не узнаю своего голоса. Я уже трясу его за плечи, как тряпичную куклу. Я схожу с ума.

Не знаю, сколько прошло времени, может, минуты, а может, всего несколько секунд, как мои руки ослабевают. Я опускаю тело Малфоя на пол, смотрю в лицо. По моим щекам беззвучно текут слезы. Его глаза, бездонные серые глаза, сейчас это просто две стекляшки, в них больше нет жизни. И в этом виноват я. Это понимание приходит неожиданно и очень четко. Я имею к этому непосредственное отношение, это из-за меня с ним сделали такое. А он... он же Малфой, разве он мог это вынести. "Высокомерный, гордый, самолюбивый... долбанный аристократ...Что же ты наделал, Малфой?" И снова стены мэнора принимают боль и отчаяние, выливающиеся в крик, только теперь он принадлежит мне.

Я просыпаюсь от того, что меня кто-то трясет и хватает за руки. Я сопротивляюсь, отталкивая от себя эти руки.

— Гарри, черт возьми, проснись наконец! — слышу я голос Рона.

Я открываю глаза, понимаю, что я в мужской спальне Гриффиндора. Рядом взъерошенный Рон, перепуганный Симус, Дин, Невилл. Я начинаю дышать ровнее, чувствую, что мои руки мокрые и боюсь посмотреть на них. Боюсь увидеть кровь, кровь Малфоя. Передо мной сразу всплыли его пустые безжизненные глаза. Решившись, я быстро бросил взгляд на руки, они просто вспотели. "Дыши глубже, Гарри".

Я встал с кровати, все молчат, боятся.

— Я что-то говорил во сне? — помогаю я им. Да мне и самому надо знать.

— Нет, — говорит Рон, слишком быстро.

— Да, — почти одновременно с ним произносит Невилл.

Это уже интересно! Рон хотел скрыть что-то от меня. Он зло зыркнул на Невилла.

— Так да или нет? — спрашиваю я.

— Да, — решается Невилл.

Рон фыркает.

— Ты говорил: "Кто это сделал с тобой, Малфой? Я убью его!" Ты так кричал Гарри и... плакал, — Невилл опустил голову, виновато глядя на Рона.

Я машинально вытер щеку рукой, она действительно была мокрой от слез.

— Это всё? — спросил я.

— Да, — ответили все хором.

Я подошел к окну, было темно. Я успел посмотреть на часы. "Сейчас час ночи, хлещет дождь, почему тогда над квиддичным полем горят огни. Тренировка? В час ночи?".

Одинокая фигура кружила в воздухе, такая маленькая, что кто это, очень сложно было понять. Я сразу вспомнил свернувшегося клубком Малфоя, такого же маленького и одинокого. Я тряхнул головой, отгоняя этот образ.

— Никому ни слова, ясно. Если узнаю, что знает кто-то помимо вас четверых, пеняйте на себя! Пойду подышу, — я уже потянулся к ручке двери.

— Но Гарри... — начал было Рон.

— Даже Гермионе, Рон! Никому.

Я развернулся и вышел. Сделав несколько шагов, я остановился и прижался спиной к стене. Страх овладел мной полностью, жуткий страх за Малфоя. Вся моя ненависть к мерзкому слизеринцу куда-то испарилась. Я практически убедил себя в том, что этот сон приснился мне не просто так, что с Малфоем должно случиться что-то ужасное в любой момент. Я не смог остановить его, не смог предотвратить чисто маггловское самоубийство, я, чертов самый сильный волшебник магического мира.

Чувство вины съедало меня изнутри. Я оторвался от стены и вышел на улицу. Дождь стих, но не закончился. Я побрел к полю для квиддича. Фигура в воздухе никуда не делась, она все еще кружила высоко в небе. Я остановился и стал наблюдать. Снова капюшон, как тогда на озере, я не вижу лица. И вдруг в свет огней попадает снитч. Маленький золотой мячик с тончайшими крылышками. Он зависает в воздухе, а потом резко несется вниз. И за ним тут же срывается ловец. От встречного ветра капюшон срывается с его головы. "Малфой!!!" Сердце забилось с бешеной скоростью, он же упадет! Он летит вниз и не думает останавливаться. Какую цель он преследует? Я рванул вперед, так быстро, как только мог. Я упал на колени и проскользил вперед по мокрому песку.

Я на это и рассчитывал, Малфой рухнул прямо на мои ноги. Он летел с огромной скоростью с большой высоты. Мои колени, конечно, смягчили падение, но оно все равно было очень ощутимым, и Малфой отключился. Его правая рука упала на песок, пальцы разжались, и на ладони затрепетали крылышки снитча, он вырвался на свободу.

"Все-таки ты поймал его, мерзавец!" Я посмотрел на Малфоя, его глаза были закрыты, я убрал прядь волос с его лба. Он жив, он дышит, от него исходит тепло. Слава Мерлину! На этот раз я успел.

«Надо бы отнести его в больничное крыло», — подумал я, но тут дождь усилился, крупные капли падали на лицо Малфоя. Скоро он придет в себя.

Одна из капель шлепнулась на его щеку и растеклась на две маленькие. Одна из них катилась прямо к губам Малфоя. Я, как завороженный, наблюдал за ней. Возникшее внутри меня желание и заводило и пугало одновременно. И все же я поддался минутному порыву. Я склонился над Малфоем и прикоснулся к его губам. Это было так необычно и в то же время приятно. Капля дождя растворилась в плену наших губ, я почувствовал соленый вкус дождя. Я зажмурился и поднял голову. Я боялся посмотреть на Малфоя и понять, что он давно уже очнулся и сейчас начнет выяснять, какого черта я делаю. Я выдохнул и решительно открыл глаза. "Уфф... он все еще в отключке", — подумал я с облегчением. Подхватил его и понес к мадам Помфри.

Все оставшееся до конца учебного года время я буквально ходил за Малфоем по пятам. Это было похоже на паранойю. Мне было все равно, что во сне я видел мэнор, а не Хогвартс. Я боялся, что Малфой снова свалится с метлы, поскользнется и свернет себе шею, подавится отбивной за обедом и не сможет дышать. Боялся, что кто-то может решить набить его прекрасное лицо, и плевать, что Крэбб и Гойл всегда рядом, это не поможет. А на уроке зельеварения вообще может все что угодно случиться, хоть он и любимый ученик Снейпа. Короче говоря, у меня началась настоящая мания преследования Малфоя. Он смотрел на меня, как на ненормального, каковым я, в общем-то, потихоньку и становился. Однажды за ужином, когда я внимательно наблюдал за Малфоем, объект моего наблюдения просто-напросто подавился тыквенным соком. После ужина Малфой поймал меня в коридоре:

— Что происходит, Поттер? — спросил он спокойно. — Ты меня преследуешь?

Я выдержал паузу:

— Тебе показалось, Малфой. Зачем мне это делать, мне это совсем не нужно. Преследую? Как ты только мог так подумать, бред какой-то!

"Черт, слишком много слов, уже понятно, что он прав".

— Хорошо, Поттер! Возможно, мне показалось. Но я прошу тебя держаться от меня подальше. Пока по-хорошему прошу.

Малфой был очень сдержан, ни одного грубого слова. Он развернулся и ушел, а я продолжал стоять на месте.

— Гарри, Гарри, ты меня слышишь?

— А, Гермиона. Что случилось? — я повернулся к подруге.

— Нам пора, Гарри. Все уже собрались, — она перешла на шепот.

Ах да, у нас же Отряд Дамблдора, тайная организация, практически мини Орден Феникса. Я учу их применять заклинания на практике, что Амбридж обходит стороной. Последнее время я все делаю на автомате, меня заботит только Малфой.

На этот раз собрание Отряда Дамблдора заканчивается появлением Амбридж, а рядом с ней Малфой держит за шиворот Чоу Чанг. Значит, Чоу проболталась о нас. Ну и ладно, этого следовало ожидать. Главное ОН рядом, под моим присмотром.

Благодаря Гермионе нам удается запутать Амбридж и завести её в Запретный лес. Ведомая интересом, что за секретное оружие, придуманное Гермионой, Дамблдор прячет в лесу, Амбридж теряет бдительность. Она уходит вперед, толкая перед собой Гермиону. Я, Рон и Малфой, которого эта министерская крыса прихватила, очевидно, для прикрытия, остаемся позади.

Я должен действовать, надо вытащить отсюда хорька. Я прошу Рона уйти и помочь Гермионе. Он, конечно, взбешен. Он снова понимает, что Малфой что-то значит для меня. Но я подумаю об этом потом. Рон уходит. А я хватаю обалдевшего слизеринца за грудки и прижимаю к дереву. Его палочка падает на землю. Он вырывается. Глупый, глупый хорек. Он часто дышит и облизывает губы от волнения. Он сейчас здесь, полностью в моей власти. Мне трудно описать, что я чувствую. Близость Малфоя заставляет кровь кипеть. Я плохо помню, что именно говорил ему, я просто хотел уберечь его, во что бы то ни стало, хотел, чтобы он бежал отсюда подальше. А он никак не мог понять почему, задавал вопросы. Я начинал нервничать. Наконец он послушался, ударил меня и скрылся из виду.

Дальнейшие события, происходящие в Хогвартсе в конце этого года и последующих лет обучения, я не люблю вспоминать.

Друзья всегда были рядом, мы много вместе пережили. Но мысли мои были только с НИМ. Ничего не изменилось, я боялся за Малфоя, как и прежде.

Я помню, как пришел к Снейпу. Как почти стоял на коленях, умоляя сделать для меня амулет, чтобы я всегда знал, где Малфой, и что с ним. Снейп отказывался:

— Мистер Поттер, мне не понятен Ваш интерес к Драко Малфою. И я не считаю себя вправе делать такой амулет для Вас. Тем более что амулетов должно быть два. Один у мистера Малфоя, а другой у Вас. Иначе ничего не выйдет. Как Вы намереваетесь ему отдать его?

— Я что-нибудь придумаю, только сделайте, умоляю. Драко в опасности, я Вам точно говорю. Поверьте мне, черт возьми! Подумайте, разве я стал бы приходить к Вам, если бы был в этом не уверен.

Я был в отчаянии.

— Почему Вы не пошли к Дамблдору?

— Я ему не доверяю, — сказал я абсолютную правду.

— Что? — Снейп явно был в шоке.

— Я прошу Вас, профессор! Помогите мне, помогите Драко!

— Черт с Вами, Поттер! Но Вы расскажете мне всё и будете держать в курсе дела!

И я рассказал ему всё. Снейп сдержал слово, он сделал амулеты. Это были кольца из тончайшего металла. Профессор заговорил их так, что как только наденешь на палец, кольцо пропадает, становится невидимым и не ощутимым. Оставалось самое сложное, надеть его на палец Малфоя.

Я знал, что он теперь Пожиратель, и знал, как ему тяжело. Белый, как сама смерть, Малфой ходил по коридорам Хогвартса. Он почти ни с кем не разговаривал.

Немного времени прошло до того момента, как мы узнали, что Лорд приказал ему убить Дамблдора. Я нашел его в туалете на седьмом этаже, рыдающим в компании Миртл. Я чувствовал его боль, как свою. Но я был зол, что он так жалок, так зависим от этого красноглазого ублюдка. Я должен был проучить его.

Мне тогда попалась книга, подписанная неким Принцем-полукровкой. Лишь потом я узнал, что им был не кто иной, как профессор Снейп. В книге было много новых для меня заклинаний, и я решил испробовать одно из них на Малфое. Он попытался кинуть в меня круциатусом, но не успел, я опередил его.

Выйдя из-за угла, где я прятался, я увидел его, Малфоя, в луже крови. Мне показалось, что я попал в ад или в свой сон, что в принципе одно и то же. И тут появился Снейп, я не знаю, как он узнал, что мы здесь, но он оттолкнул меня и присел рядом с Малфоем. Меня трясло, трясло не по-детски. "Я убил его, я убил его" — вертелось у меня в голове.

— Идиот! — прошипел Снейп. — Вон отсюда!

Я пулей вылетел из туалета.

Я не спал всю ночь. Я не хотел верить, что это конец, что все силы, которые явкладывал, все было зря. Я даже не успел отдать ему амулет.

Утром я первый пришел на завтрак. Я ничего не ел, только пристально смотрел на дверь. И ОН вошел, с высоко поднятой головой, прямым взглядом. Я знал, каково ему, но он этого никогда не показывал.

— Гарри! — окликнул Невилл.

Я дернулся.

— У тебя слеза на щеке.

Я резко смахнул соленую каплю, заметив подозрительный взгляд Рона.

Но я должен был убедиться, что с Малфоем все в порядке. Я поймал его в коридоре. Я не знал, что на меня нашло, я разорвал на нем мантию и рубашку, я должен был дотронуться до него, почувствовать, что на его теле нет ни единой царапины. Малфой не сопротивлялся, наверное, он подумал, что я сошел с ума. Может, и так, главное, он жив, такая гладкая кожа, я чувствую, как бьется его сердце.

Я с трудом отрываю от него руки, собираю пуговицы от его рубашки, разбросанные на полу. "Амулет!" — вдруг осеняет меня. Я незаметно достаю из кармана кольцо. Сую в руки Малфоя пуговицы и быстро надеваю на палец амулет: "Есть!"

— Извини, Малфой! — и я скрываюсь за углом.

А потом начинается самое страшное. Поиски крестажей, Малфой мэнор, глаза Малфоя, боль Малфоя, ад Малфоя. Мой ад! Он не выдал меня, почему?

А потом пришел день, когда должен был решиться исход войны.

Я должен был поставить точку. Я был готов ко всему, даже к Аваде. Я был готов умереть, может, если не будет меня, с Малфоем ничего не случится. Но потом оказалось, что мне не суждено умереть. Это знали только я и Нарцисса Малфой. Она должна была подтвердить мою смерть после Авады Лорда. Но она не выдала меня, так же, как и её сын в мэноре. Я обязательно отблагодарю её, только вытащу из глубокой задницы весь магический мир.

Хагрид нес меня на руках в Хогвартс. Всю процессию возглавлял Волдеморт. Я позволил себе совсем чуть-чуть приоткрыть один глаз. Там были все, и все думали, что на руках Хагрида мой хладный труп. И ОН тоже. «Малфой, думал, сможешь скрыть свой страх? У тебя не получилось. Нет, стой на месте. Черт!» Я спрыгиваю на землю. Если бы я не сделал это сейчас же, Малфой рванулся бы ко мне, я чувствовал это. Почему он хотел это сделать, я не знал, но мне было приятно. Я помнил свой ужас, когда несколькими часами ранее чуть не потерял его в огне в Выручай-комнате. В его глазах сейчас было очень похожее чувство.

Первый шок от моего воскрешения прошел, и началась битва. Снова погружаться в это пекло я не хочу. Скажу только, что потерял много близких людей, в том числе и профессора Снейпа, который оказался намного ближе мне, чем я думал. Тяжесть войны всегда будет лежать на сердце.

Я видел, как они уходили, Люциус, Нарцисса и Драко. Он даже не оглянулся.

Я не ощущал кольца на пальце, но я знал, что оно со мной. И так будет всегда. Я буду знать, что с ним, как он себя чувствует, но я буду держаться от него подальше. Я так решил.

«День икс»

POV Драко Малфой

После великой битвы прошло пять лет. И каждый год я жду его.

— Мерлин, Поттер, как ты мне нужен! Я больше не могу один в этом доме, в этом поместье, я схожу с ума, целыми днями я брожу по пустым комнатам. Вот здесь любила сидеть мама, я даже оставил на столике её любимую чашку, и каждое утро Винки наполняет её горячим кофе, а вот любимое кресло отца.

Отец! Тебя не постигнет участь моей безумной тётушки, которую поцелует дементор, ты будешь сидеть пожизненно. Я даже не знаю, что хуже, но ты заслужил это, чертов ублюдок, из-за тебя я не знал, что такое настоящее детство. Но я всё равно скучаю по тебе, я частенько порываюсь сесть в твоё кресло, но до сих пор так и решился.

Я один, всем удалось устроиться: Грейнджер — главный колдомедик Святого Мунго, Уизли отсиживается в министерстве (кто бы сомневался), Забини укатил во Францию, это не удивительно, его слабостью всегда были французские женщины и конечно французская кухня, теперь он открыл свой ресторан на Монмартре. Панси, моя милая девочка, как ты дошла до такой жизни, с твоей-то задницей крутится у шеста в маггловском ночном клубе, меня тошнит от одной только мысли.

И даже Поттер, почти профессор зельеварения, наверное Снейп каждый раз переворачивается в гробу, когда он добавляет очередной ингредиент в свой котел. Никогда не забуду наши уроки, лицо профессора и его слова: "Никуда не годится, Поттер! Минус 10 баллов с Гриффиндора!" Черт, я скучаю по Хогвартсу, так часто, что меня это начинает пугать.

Проклятый Малфой мэнор, скорее даже прОклятый, почему авроры не разобрали тебя по кирпичику, почему я не в силах покинуть это место до сих пор, что меня держит здесь, наверное, я тоже проклят!

— Винки, огневиски! Я не успеваю моргнуть, как появляется эльфийка, она виновато опустила глаза: «Что еще?»

— Мастер Драко, вы не будете дожидаться мистера Поттера?

— Мистера Поттера? Нет! А разве он придет?

— Конечно, сэр! Он всегда приходит! Да, Поттер, он приходит всегда, начиная с того дня. Я никогда не забуду тот день, самый страшный и самый прекрасный день одновременно.

Было начало осени, ровно два года, как я навсегда покинул Хогвартс. В тот день умерла мама, болезнь съедала её постепенно, последние месяцы она уже не могла ходить, но каждый день просила Винки накрасить её и сделать прическу, в комнате всегда стоял аромат духов и никогда болезни, в этом вся мама.

Никто так и не знает, что за отраву подсунула ей тётя Бэлла, когда узнала, что мама не сказала господину, что Поттер всё еще дышит. Ни один колдомедик не смог вывести эту дрянь из неё, хотя я обращался к самым лучшим, и ОН. ОН использовал все свои связи и, ему удалось продлить маме жизнь на целый год. Поттер возник неожиданно. Не скрою, за это время мысли о нем не раз меня посещали. Но тогда я просто принимал эту помощь от него, мне было не до того, чтобы разбираться в причинах, почему Герой всего магического мира снизошел до нашей семьи. Наверное, я списывал всё на его гриффиндорское благородство.

А потом мама умерла, слава Салазару, она не мучилась, она просто уснула, успев при этом со мной попрощаться. Она сказала мне очень странную фразу, я до сих пор задаюсь вопросом, о чем она говорила, точнее о ком?

— Я ухожу, Драко! — сказала она мне. — Я люблю тебя и прошу только об одном. Береги его!

Я не успел ей ответить, я только поцеловал её бледные веки, взял её за тонкую руку, погладил длинные пальцы с безупречным маникюром и заплакал. О ком ты мама, о ком ты говорила тогда, неужели я никогда этого не узнаю.

Утром я проснулся от тихого писка домашнего эльфа, он жутко виновато пытался меня разбудить и сообщить, что уже два часа дня и к тому же ко мне гость. Выглядел я, конечно, ужасно, под глазами темные круги, волосы спутались и прилипли к щекам, я всю ночь проспал рядом с матерью, сидя на полу возле её кровати. Мне надо в душ, срочно!

Холодные струи воды немного меня взбодрили, наверное, я проторчал в ванной не меньше получаса, вновь прокручивая события вчерашнего вечера и ночи, мама, её больше нет! Глаза вновь наполнились слезами. Возьми себя в руки, Драко, ты же Малфой!

Когда я вышел из душа, эльф сообщил мне, что гость все еще ждет меня. Терпеливый, однако. Когда я вышел в гостиную, я увидел его, того самого Гарри Поттера. Он тут же вскочил с кресла и бросился ко мне с таким до омерзения жалостливым лицом, что я хотел провалиться под землю. Видимо я действительно ужасно выглядел!

— Драко, мне так жаль! — он хватает меня за руки, сжимает их, пытается обнять меня за плечи. Что происходит?

Меня начинает трясти, и тут я делаю такое, что просто уму непостижимо, только не с ним. Я падаю на колени, обнимаю его за ноги, прижимаюсь изо всех сил, так, что его ноги подкашиваются, и он падает на колени прямо передо мной. Слезы градом льются из моих глаз, я рыдаю, рыдаю навзрыд, хуже, чем Миртл. Черт, что со мной, я так не плакал с двухлетнего возраста, когда отец отобрал у меня единственную игрушку: плюшевого льва (символично, не правда ли).

Поток слез не прекращается, я уже готов не только плакать, но и кричать, выть от безысходности, от одиночества, от отчаяния. Да, эти два года были для меня очень трудными. Я не привык приспосабливаться, мы всегда были обеспечены, моё будущее виделось мне совсем не таким. А Поттер обнимает меня, гладит по спине, по волосам, что-то шепчет или мне послышалось:

— Плачь, Драко, тебе это нужно! Слезам нужен выход, ты так долго держал это в себе! Плачь, мой хороший, а я буду здесь, я никуда не уйду, я с тобой!

Я еще долго рыдал в объятиях Поттера, а он шептал мне всякие нежности, гладил по голове, как ребенка, а потом он стал сцеловывать мои слезы с глаз, с щек, с губ. Потом он говорил мне, что именно этот вкус моих губ он любит больше всего, соленый, как капли дождя. Когда его губы коснулись моих, я замер, слезы все еще лились из глаз, но рыдания прекратились, я лишь тихо всхлипывал прямо в рот Поттеру. Но его это совсем не смутило, он лишь воспользовался моментом, когда я приоткрыл рот для очередного всхлипа. Я почувствовал, как его язык аккуратно проник мне в рот, ласково дотронулся до нёба, провел по зубам, ощущения были непередаваемые, наверное, я перестал дышать, потому что Поттер отстранился и обеспокоенно посмотрел на меня:

— Что-то не так Драко? Я тебя напугал?

Я молчал и прислушивался к своим ощущениям, хочу ли я продолжения или хочу, чтобы этот несносный, совершенно ненормальный, чокнутый извращенец немедленно убрался из моего дома.

Я посмотрел на Поттера, прямо в его зеленые глаза, черт, какие же они зеленые, да в них утонуть можно и, кажется, я уже тону:

— Иди сюда, Поттер! — говорю я совершенно не своим голосом.

Теперь уже я прикасаюсь к нему губами, целую его в эти безумно зеленые глаза, в мягкие щеки, прикусываю мочку уха. Он запрокидывает голову, я целую кадык, ямочку на подбородке и мой взгляд падает на его губы, его рот приоткрыт, а пухлые губы такие мягкие и манящие. Мерлин, он же не девушка, но как же хочется его поцеловать. Я провожу языком по этим волнующим губам, он тяжело дышит, мой язык уже блуждает у него во рту, наши языки встречаются, я слышу стон. Мой или Поттера, я не знаю, мне все равно, мне жарко, мне тесно в моей одежде, я хочу снять её. Поттер срывает с себя рубашку, пуговицы разлетаются в стороны, проклятый гриффиндорец, всё делает сгоряча!

О Боги, какое у него тело, да что со мной, меня возбуждает мужчина, да ещё так! Я забыл обо всем, ночью я плакал у постели умирающей матери, а сейчас я думаю только о том, как трахнуть Поттера. Я сволочь, я эгоистичная слизеринская дрянь! Святой Салазар, я хочу трахнуть Поттера, но даже не знаю как, я этого никогда не делал, но видимо он знает в этом толк! Аххх... что же он творит?

Поттер уже снял с меня рубашку и брюки, он проводит языком по соскам, щекочет их своим дыханием, моё тело передергивает, я возбужден до предела, на губах блестят капли пота, а эта скотина спускается ниже, к животу, его руки на моих бедрах... черт, черт, черт... только не останавливайся.

Я хватаю его за волосы, как только он тянет резинку моих трусов вниз:

— Нет, Поттер, стой, я так не могу.

— Почему? Тебе не нравиться? Только скажи и я тут же прекращу!

«Мерлин, зачем ты это говоришь? Я не хочу, чтобы ты прекращал, но мне стыдно, мать твою, стыдно показывать, как я возбужден!»

— Тебе стыдно? — вдруг спрашивает Поттер.

«Он еще и мысли читает, чертов мальчик-который-так-сладко-целуется».

— Так давай я первый.

Он улыбается и встает в полный рост, на нем только черные боксеры, но в них ему уже явно тесновато, причем очень-очень основательно. Я не знаю, куда деть глаза, я хочу отвернуться, но не могу и пялюсь на него, как под гипнозом. Он решительно снимает последнюю деталь своего гардероба. О, Мерлин и Моргана вместе взятые, я даже поперхнулся, наверное, подавился слюной, никогда не видел такой красоты. Я подползаю к нему на коленях, судя по всему, я всё еще под гипнозом. Я беру его в руку, тяжелый, налитый кровью, совершенно сумасшедшей красоты возбужденный член Гарри Поттера. Я сжимаю пальцы: "Да!" вырывается гортанный крик спасителя магического мира! Это сумасшествие! Я двигаю пальцами, видимо, не очень умело. Поттер накрывает мою руку своей и направляет, подсказывает, потом он убирает руку и стонет в голос. Я больше не могу, я хочу попробовать его на вкус, я, конечно, считаю себя гурманом, но в данном случае я не сомневаюсь, вкус Гарри Поттера — это сродни Амброзии! И тут я делаю ошибку, я резко обхватываю источающий смазку член губами и полностью погружаю его в себя, так, что головка упирается мне в горло!

— О боже, Драко! — кричит Поттер и по его телу проходит судорога.

О нет! Но уже поздно, горячая струя бьет мне в горло, и я начинаю кашлять, выплевывая Амброзию Поттера на мамин персидский ковер. Я идиот!

А этот благородный гриффиндорец бросается ко мне и начинает рассыпаться в извинениях, я все еще кашляю, я сам виноват! Поттер хватает меня на руки!

— Ты что делаешь, сдурел? Я что тебе, какая-то девица? — ору я, пытаясь вырваться, но уже поздно.

Этот засранец каким-то образом безошибочно находит мою спальню, аккуратно кладет меня на кровать, а сам скрывается в ванной! Я закрываю лицо руками, я улыбаюсь, мне больше не страшно, я больше не один. Или мне все это приснилось, нет, я слышу шум воды в ванной, Гарри-чертов-Поттер в душе, но он ведь придет!

Я просыпаюсь в кресле. Мне снова приснился Поттер. После того дня, в день смерти мамы, мы больше не были близки. Когда Поттер вернулся из ванной, я уже спал. Ночью меня разбудил его шепот. Когда я понял, что он рядом, в моей постели, я на мгновение страшно смутился. Дневные события яркими картинками замелькали перед глазами. Первой мыслью было растолкать это лохматое недоразумение и выставить за дверь. Именно с этим намерением я развернулся к Поттеру.

Его глаза были открыты, они блестели в темноте, как у кота. Я замер.

— Я говорил во сне? — тихо спросил Поттер.

— Да, что-то шептал и разбудил меня, — я надул губы, как ребенок. И почему рядом с ним я чувствую себя так по-дурацки.

— Мне снился ты, — Поттер лег на спину и закинул руки за голову.

— Да? И что же я делал?

— Умирал, — сказал он совершенно спокойно.

— Что? — я вытаращил глаза.

— Я уже привык, мне это часто сниться. Я рад, что это только сон. Но он забирает все силы.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Не знаю.

— Иди к черту, Поттер! Я резко сажусь на кровати.

— Куда ты? — он хватает меня за плечо. Дрожь по телу, руки моментально потеют.

— Мне надо в душ.

— Не надо.

Поттер укладывает меня на спину и нависает надо мной.

— Ты не умрешь! Я не позволю.

Я отворачиваюсь.

— Посмотри на меня, Малфой!

Я не двигаюсь.

— Драко!

— Что? — спрашиваю я, все еще смотря в другую сторону.

— Почему ты не смотришь на меня?

— Потому что не хочу. Твой взгляд, Поттер, может это он убивает меня. Надень очки.

— Черта с два, Малфой! Смотри на меня, я сказал!

Это уже слишком, он в моем доме, в моей постели и смеет мне приказывать. Да я ни за что не сделаю то, что он просит. Даже если больше всего на свете хочу увидеть его бесстыжие глаза.

— Нет.

Поттер усиливает хватку.

— Я что-то не понимаю, Поттер, что ты от меня хочешь. Я тебя уже сто раз видел.

Он злится, я это чувствую кожей. Вдруг палец на правой руке начинает жечь, его, будто охватывает пламя. Я пытаюсь выкрутиться и посмотреть что это такое. Боль заставляет меня забыть обо всем, и я поворачиваюсь, встречаясь взглядом с Поттером. Я не знаю, что произошло, может, я отключился, но могу поклясться, что в его глазах я видел себя, на полу в гостиной мэнора, в луже крови. Я очнулся от пощечины.

— Какого черта ты делаешь, Поттер? И что это такое я только что видел, это и есть твой сон?

Поттер ни на шутку испугался.

— Что ты видел, Малфой?

— Себя в крови.

— Мерлин! Забудь об этом, и ты был прав, не смотри на меня.

— Это будет трудно забыть.

— Я помогу тебе. Руки Поттера проскальзывают под одеяло.

— Нет. Перестань, — я пытаюсь оттолкнуть его.

— Расслабься. Это просто массаж, — его ладони на моих бедрах.

— Массаж чего, члена?

— Пока нет, — он улыбается, сволочь.

— Поттер, хватит. Я хочу в душ.

Но он и не думает останавливаться. Его дыхание щекочет мне живот. Я напрягаюсь, тело вполне определенно реагирует на близость Поттера. И вот уже его губы завладели моим телом, они везде.

— Поттер! — мой голос уже похож на стон.

— Тебе не нравится?

— Нравится, Мерлин тебя побери!

— Очень нравится?

Он обхватывает пальцами мой возбужденный член. Сукин сын! Я уже не могу сдерживать стон.

— Да, чертов придурок! Очень нравится.

Поттер смеется, и его губы и язык начинают творить что-то невероятное. Остальное я помню плохо, все вокруг стало радужно-фиолетовым. А потом произошел взрыв, взрыв эмоций, взрыв сознания, взрыв мозга.

Когда я проснулся утром, Поттера уже не было. Лишь записка на подушке была доказательством того, что это был не сон. "Увидимся, Малфой" — это все, что было в ней.

Я спускаюсь в гостиную, на столе букет горных фиалок. Это любимые мамины цветы. Всё-то ты знаешь, Поттер! Свежий аромат цветов наполнил комнату, я достаю из букета открытку: "Это для Нарциссы" написано корявым почерком Поттера.

— Винки! — зову я.

— Да, мастер Драко! — моментально возникшая рядом эльфийка, готова выполнить любой мой приказ.

— Отведи меня к маме.

Она послушно кланяется и поворачивается к двери, я следую за ней. Вчера утром, прежде чем выйти к Поттеру, я велел Винки перенести маму в наш фамильный склеп и сделать все необходимое. Ни о каких пышных похоронах не могло быть и речи. Единственным близким человеком, который остался у мамы, был я.

Мы шли по саду, все, что можно здесь увидеть, выращено мамиными руками. Последний год, пока могла ходить, она все время проводила в саду. Она совсем не использовала магию, ей хотелось все делать руками. Так странно для мамы. Невольная улыбка тронула губы.

— Мы пришли, мастер Драко! — звонкий голос Винки вырвал меня из воспоминаний.

Наш фамильный склеп. Внутри сыро и холодно, как всегда. Мы спускаемся по лестнице, Винки выбрала для мамы самую большую усыпальницу. Я вхожу и замираю на месте:

— Это прекрасно, Винки!

Эльфийка смущается:

— Я оставлю Вас, — шепчет она и аппарирует.

Я не видел ничего красивее, это именно то, что нужно. Маме бы понравилось. Фигура девушки вылитая из мрамора, склонилась над гробом. На ней накинут плащ, голова прикрыта капюшоном. Из-под него выбивается длинная прядь волос. А под плащом, на спине, два небольших выступа. Я знаю, что это — это сломанные крылья, то, что осталось от них. Это падший ангел, совсем, как мама. Ангел, попавший в руки демона. В ладонях девушки, сложенных вместе полукругами, стоит свеча. Она освещает её лицо, и на мгновение мне показалось, что в её глазах блеснули слезы. Я подхожу ближе, повсюду цветы и свечи, запах мускуса.

Я встаю на колени: "Прости меня, мама. Я поддался порыву, проявил слабость, я забыл про тебя". Слезы катятся из моих глаз, а с ними уходит боль, становится легче.

Вдруг раздастся хлопок, я резко оглядываюсь и вижу дрожащую Винки:

— Простите, мастер Драко! Вы похвалили меня, и я совсем забыла о поручение Вашей матери, — эльфийка нервно кусает свое ухо.

— Что за поручение, скорее говори!

Винки протягивает мне лист бумаги.

— Что это?

— Письмо миссис Малфой, она велела передать Вам, когда её не станет.

Я вырываю лист из рук Винки, нервно разворачиваю. Стройные буквы плывут у меня перед глазами:

"Мой дорогой сын! Прости, что я больше не смогу быть рядом с тобой. Так распорядилась судьба. Я знаю, что тебе будет тяжело. Но ты сильный, Драко, ты справишься, я уверена. Знаешь, в жизни иногда происходят совершенно невероятные вещи. Человек, которого мы всегда презирали, может стать для нас самым близким и родным. Когда он пришел ко мне, я не могла даже представить, о чем он хочет мне рассказать. А когда он уходил, у меня на душе было спокойно. Я перестала бояться за тебя, Драко. И я хочу попросить тебя. Если он когда-нибудь будет стоять на пороге твоего дома, не гони его, выслушай, как я когда-то сделала. И если ты примешь его, допустишь в свою жизнь и в свое сердце, пожалуйста, сын, береги его».

Слезы застилали мои глаза. Я поднял руку и посмотрел на ожог на пальце в форме кольца. «Мы связаны с тобой, Поттер, не так ли? Оберегаешь меня, значит?» В это просто невозможно поверить. Хотя его преследования в последние годы в Хогвартсе… А теперь можно объяснить и этот сон. Меня передернуло. Даже к маме приходил, понятно, откуда он знает о её любимых цветах.

Я вернулся в дом. У меня было непреодолимое желание отправить сову Поттеру, и я это сделал. В записке, привязанной к лапке, было всего одно слово: «Спасибо».

Через год после войны, я решил наведаться в Малфой мэнор. Все это время я знал о Драко практически всё. Нередко мне хотелось все бросить и аппарировать прямо к нему. Это было в те моменты, когда он плакал. Он всегда делал это в одиночестве, закрывшись в своей спальне, уткнувшись в подушку. Он думал, что его никто не видит и не слышит. Но я всегда незримо присутствовал рядом с ним и чувствовал его боль, как свою.

Я знал, что он в отчаянии, его мать была тяжело больна. И никто из приглашенных к ней колдомедиков не мог помочь ей излечить этот недуг. Я узнал, что Беллатрикс отравила её каким-то доселе неизвестным ядом. Я навестил Лестрейндж в Азкабане, но даже с помощью сыворотки правды я не смог ничего выяснить. Информация о составе зелья, которым она напоила Нарциссу, была напрочь стерта из её памяти. Хитрая ведьма!

Тогда я с помощью Гермионы нашел одного довольно известного в магическом мире колдомедика, который смог приостановить действие яда, но полностью вывести его из организма так и не получилось.

Решив придти в мэнор я знал, что Драко не будет дома, я специально выбрал это время, чтобы застать Нарциссу одну. Я должен был с ней поговорить.

— Добрый вечер, мистер Поттер! – миссис Малфой сидела в кресле в гостиной.

На полу лежал кипенно-белый ковер из моего кошмара. Я быстро перевел взгляд на Нарциссу:

— Добрый вечер, миссис Малфой! Как Вы себя чувствуете? – я опустился в кресло рядом с ней.

Домашний эльф сразу засуетился у стола, разливая чай.

— Я еще жива, мистер Поттер! Это самое главное. Но я полагаю, мой внешний вид оставляет желать лучшего.

— Вы прекрасно выглядите как всегда. Даже болезни не подвластна Ваша красота.

— Вы мне льстите. Но все равно, благодарю. Что привело Вас в нашу скромную обитель?

Я ответил не сразу. Я много раз прокручивал в голове, что и как буду говорить, но сейчас все мысли перепутались.

— В первую очередь, я пришел сказать вам спасибо. Тогда в лесу Вы знали, что я жив, но не выдали. Я обязан Вам жизнью, — я склонился перед ней и поцеловал руку.

— Не стоит благодарности, мистер Поттер! Я сделала это ради сына.

— Да. Я знаю. Я пришел поговорить и о нём тоже.

— О Драко? – Нарцисса напряглась. – Я знаю, что в школьные годы Вы прямо скажем, недолюбливали друг друга, но уже прошел год. И все это время Вы не общались.

— Не беспокойтесь, миссис Малфой! Я не собираюсь выяснять отношения с Драко. Как раз наоборот, — я отчаянно пытался собрать разбежавшиеся мысли. Нарцисса молчала в ожидании продолжения. Мне явно удалось её заинтриговать.

— Дело в том, — начал я. – Ваш сын, он... он… он очень много значит для меня.

Глаза моей собеседницы округлились. А я продолжил свой рассказ. Я поведал ей о своем сне и о последующем преследовании её сына. С каждым новым событием Нарцисса все больше поражалась. Наконец она тихо произнесла:

— Да, мистер Поттер! Сказать, что Вы меня удивили, это ничего не сказать. Значит, ради Драко Вы помогали мне с лечением?

— Скажу честно, да. Он очень переживает за Вас, он Вас безумно любит.

— Да. Я знаю. Когда меня не станет, ему будет очень тяжело. Хотя, после всего того, что Вы мне сейчас рассказали, я начинаю думать, что Драко не останется один.

— Я хочу пообещать Вам, миссис Малфой. Я не оставлю Вашего сына, я буду рядом, даже если он этого не захочет, я буду присматривать за ним издалека. Я не позволю, чтобы с ним случилось что-то ужасное. После войны прошел год, и сейчас я понимаю, что он для меня значит даже больше, чем тогда.

Нарцисса слабо улыбнулась:

— Я рада, что Вы пришли ко мне, мистер Поттер!

— Вы можете называть меня Гарри.

— Хорошо, Гарри. Я верю тебе. Мой сын хрупкое и ранимое существо, хотя всем своим видом и поведением пытается доказать обратное. Я уверена, что он будет нуждаться в поддержке. А Вы, как никто другой, сможете её оказать.

— Да. Я сделаю всё, что в моих силах. Я не оставлю его.

Я поднялся. Скоро вернется Драко, пора было уходить.

— Мне пора, миссис Малфой.

— Спасибо тебе, Гарри. За всё.

— Не стоит благодарности, — повторил я её фразу. – Еще один момент, какие цветы Ваши любимые?

— Я с детства люблю горные фиалки, — мягко ответила Нарцисса.

Я раскланялся и аппарировал.

Колдомедик, которого порекомендовала Гермиона, подарил Нарциссе Малфой еще год жизни. Однажды ночью я проснулся от того, что кольцо жгло мне палец. Я посмотрел на руку. Оно было по-прежнему невидимым. Жжение всё усиливалось. Я понял, что Драко плохо, очень плохо. Я закрыл глаза и настроился на него. Малфой сидел на коленях у постели матери, его душили слезы. Я понял, что жизнь покинула Нарциссу. Первым желанием было тут же аппарировать к нему. Обнять его, прижать к себе, разделить с ним эту боль. Но я остановил себя. Я решил дождаться утра. Уснул я лишь тогда, когда Малфой погрузился в тяжелый сон.

Утром я долго тянул время, меряя шагами комнату. Я чувствовал, что Драко еще спит. В конце концов я не выдержал и около двух часов дня аппарировал в Малфой мэнор.

Домовому эльфу пришлось разбудить хозяина, когда я пришел. Я ждал Малфоя около получаса. Когда он появился, я просто не смог сдержать себя. Он только что вышел из душа, его волосы были влажными и пахли шампунем. Хрупкое тело под тонкой рубашкой, серые глаза, распухшие от слез. Я так давно хотел обнять его, почувствовать его запах. Он не возражал. Он пережил сильный стресс и явно был шокирован моим поведением. Неожиданно все его эмоции выплеснулись наружу. Поток слез вырвался из его глаз. Он опустился на колени и зарыдал, обнимая мои ноги. Сердце сжалось в моей груди, я понимал, в каком он отчаянии, какое горе случилось в его жизни сегодняшней ночью. Но я не смог сопротивляться желанию, которое разливалось по всему телу от одних его прикосновений. Я дал волю своим губам и рукам. Малфой сначала напрягся, но потом сам притянул меня к себе. Эмоции зашкаливали, я хотел его, хотел безумно. Но я не знал, как подступиться, как не спугнуть его.

Я первый снял с себя одежду, и взгляд Драко застыл на моем возбужденном члене. Я не стал торопиться, я ждал, сделает ли он первый шаг. И он его сделал. Тонкие пальцы Малфоя, его нерешительные движения, горячий рот. Мне казалось, я сейчас умру. Когда мой член оказался в плену его губ и языка, сознание покинуло меня. Я кончил слишком быстро и бурно. Малфой закашлялся. Я почувствовал себя виноватым, первый раз и вот так. Извинившись, я подхватил его на руки и понес в спальню, я сразу нашел её, так как не раз видел там плачущего Драко. Я положил его на кровать и ушел в душ.

Всё тело била мелкая дрожь. Я думал, о том, что только что произошло. «Неужели это правда?» Я вышел из душа и увидел, что Драко уже спит. Я лег рядом и аккуратно обнял его. Это было самое счастливое мгновение в моей жизни.

А ночью мне снова приснился сон, Малфой снова умирал на моих руках. Видимо я что-то говорил во сне и разбудил его, потому что Драко повернулся и посмотрел на меня. Какие же у него глаза, просто бездонные. Прекрасный, прекрасный принц. Мой белокурый ангел. Я взял и ляпнул ему, что мне приснилось. Какой же я идиот! Я напугал его. Он даже увидел в моих глазах себя, умирающего. Видимо когда мы рядом, связь, заключенная в кольцах, растет. Ничего, я успокою его. Я сделаю всё, чтобы ему было хорошо, чтобы он никогда не был одинок, никогда не боялся, никогда не плакал. Я думал об этом, лаская его прекрасное тело, целуя грудь, живот, бедра. Стон Драко становится для меня лучшим подарком. Он говорит, что ему нравится. Я это чувствую, он проваливается в блаженство, почти отключается. А потом изгибается дугой и кончает. Смотря, как по его телу проходит судорога, и он издает стон наслаждения, я тоже взрываюсь. «Боже, это прекрасно. Ты прекрасен. Я люблю тебя, Драко!» С этими словами я засыпаю.

Утром я понимаю, что должен уйти. Я знаю, что когда Малфой проснется, ему будет неловко. Он не испытывает ко мне таких же сильных чувств, как я к нему. Ему не нужно, чтобы я постоянно был рядом. Я буду продолжать на расстоянии наблюдать за ним, буду оберегать, защищать, если потребуется. Если он позовет меня, я тут же приду. Но сам я буду наведываться к нему только один раз в год, в этот осенний день, день смерти его матери, день, когда он первый раз поцеловал меня.

Я сделал так, как решил. Каждый год, девятнадцатого сентября я приходил к Малфою. А он каждый раз ждал меня. Он сидел в кресле в гостиной с бокалом огневиски в руках. Я подходил к нему, опускался на колени у его ног.

— Ну здравствуй, Поттер! – говорил он, проводя рукой по моим волосам.

— Здравствуй, Драко! – неизменно отвечал я, всегда называя его по имени.

— Я скучал по тебе, — он наклоняется и целует меня в губы. Это всё, что он позволяет себе.

Моё тело рядом с ним горит огнем, но я не позволяю себе к нему прикоснуться. Я только смотрю на него, слушаю его, аккуратно вытираю дорожки слез, бегущие по его щекам, когда он вспоминает о матери. А потом он засыпает на моих руках. Я переношу его в спальню, легко касаюсь губами лба и сажусь рядом. Всю ночь я любуюсь им, смотрю, как он переворачивается во сне, изгибая спину, как закидывает руки за голову, морщит нос, прерывисто дышит, когда ему снятся сны. Иногда он сбрасывает одеяло, и тогда мне тяжелее всего держать себя в руках, я кусаю губы и глубоко дышу, пытаясь справиться с возбуждением. Самое желанное в мире тело сейчас здесь, передо мной. Но я не должен, он не хочет этого. Когда за окном светает, я ухожу. Когда он проснется, я уже буду далеко.

Так проходит еще три долгих года, уже пять лет после победы над Темным Лордом. Рон и Гермиона живут вместе, когда они сообщили мне, что съезжаются, я совсем не удивился. Я вижусь с ними не часто. Основная моя компания – это я сам. Когда-то я хотел, чтобы так было, чтобы все люди исчезли, и остался только я. Моё желание исполнилось. И я даже рад этому.

Сейчас мне кажется, я стал похож на профессора Снейпа и даже выбрал его профессию. Я зельевар. Вот никогда бы не подумал, что приду к этому. Но мне очень нравится то, чем я занимаюсь. У меня своя лаборатория в маггловском районе Лондона. Я провожу там практически всё своё время, изучая новые рецепты зелий. А иногда даже изобретаю свои. Как-то я даже помог аврорам на одном из рейдов, предоставив несколько моих изобретений в качестве секретного оружия.

Была середина сентября, когда я случайно встретил Рона, недалеко от моей лаборатории. Странно, что он делает среди магглов. Ведь они с Гермионой живут на магической территории.

— Привет, приятель! Рад тебя видеть! – Рон улыбается и пожимает мне руку.

— Здорово, Рон! Не ожидал увидеть тебя здесь! Как там Гермиона?

— Да как, это же наша Гермиона, она как всегда впереди планеты всей! В больнице её обожают, Мунго не нарадуется на своего главного колдомедика.

— Я до сих пор удивляюсь, почему она выбрала колдомедицину?

— Она видела последствия войны, Гарри. Множество раненых, кровь, увечья, сломанные кости. Мы с тобой предпочли бы больше никогда этого не увидеть, а она решила по-своему. Она решила посвятить себя этому, помогать, лечить, восстанавливать, она это умеет, она на своем месте, Гарри!

— Да, наверное, ты прав! А как ты, как твоя работа?

— А что я, скукота да и только в этом министерстве. Если бы я тогда не пошел на поводу у родителей и поступил в аврорат, всё могло бы сложиться совсем иначе. Не просиживал бы штаны в кресле заместителя министра по контролю за маггловскими изобретениями, ведь они всегда интересовали отца, а не меня, не отрастил бы брюшко. А как ты, Гарри? Мы так редко видимся. Ты всё время проводишь в лаборатории. Совсем как Снейп. Неужели тебе не скучно этим заниматься?

— Мне нравится моя работа. А вы можете приходить ко мне в любое время?

— В твою лабораторию? О, нет, слишком много ассоциаций со школой. Лучше ты выбирайся почаще. Кстати, Джинни о тебе спрашивала, — Рон хитро улыбается.

— Как она? – я знаю, что разговор о Джинни он завел неспроста, но не могу не спросить о ней. Чисто из вежливости.

— Она недавно рассталась с Дином Томасом. Теперь она свободна, как птица. Подумай об этом, Гарри, мы всегда считали, что из вас получится отличная пара.

— Рон, я очень хорошо отношусь к твоей сестре. Но у нас ничего не получится. Я еще в школе понял это. Извини, приятель! – я знаю, что на этом он не успокоится.

— Зря ты так категоричен. Джинни будет завтра на дне рождения Гермионы. Надеюсь, ты помнишь о нём или снова собираешься поздравить мою жену только на следующий день? – Рон смотрит вопросительно.

— Я помню, Рон. Я обязательно загляну к вам и поздравлю Гермиону. Но потом мне нужно будет уйти, — пора открывать карты, я больше не могу молчать.

— Уйти? Почему, Гарри? Почему ты каждый раз приходишь так ненадолго. А иногда вообще не появляешься? – Рон намерен узнать правду, что ж, я готов ему её рассказать.

— В этот день, Рон, я должен быть рядом с одним человеком, он нуждается во мне.

— Ты говоришь о Малфое, не так ли? В этот день умерла его мать.

— Да, Рон, речь идет о Малфое, — решительно говорю я и уверенно смотрю ему в глаза. В них пылает огонь.

— Когда я шёл сюда, чтобы встретится с тобой, я так надеялся, что твое школьное увлечение прошло. Что ты больше не носишься с хорьком, как с писаной торбой. Я верил, что Вы с Джинни можете сойтись. Тогда, в Хогвартсе, Ваши чувства только зарождались, и тут появился он! Я ненавижу его, — Рон всё больше распалялся.

— Перестань, Рон. У нас с Джинни никогда ничего не было. Ты сам придумал это, потому что тебе хотелось видеть нас вместе. И я прошу тебя, не трогай Малфоя. Просто прими это, как есть. Если ты мне друг.

— Я уже не знаю, Гарри, нужна ли мне такая дружба?

Вот это да! Его слова меня изрядно удивили.

— Ты готов забыть о нашей дружбе из-за того, что Малфой – это часть моей жизни?

— Часть твоей жизни? Да что с тобой, Гарри, это же Малфой! Эта наш враг, слизеринский ублюдок, Пожиратель….

— Хватит! Я запрещаю тебе так говорить о нём! Да, он часть моей жизни. Я несу ответственность за него, он значит для меня намного больше, чем ты думаешь.

— Ошибаешься, Поттер! Я прекрасно знаю, что он для тебя значит!

Я не успел ничего ответить, кулак Рона резко впечатался в мою челюсть, я почувствовал все костяшки его пальцев. И как бы глупо это ни было, всё, о чем я подумал, прежде чем мой взор затуманился, как же я приду к Драко с фингалом? «Ты же волшебник, Гарри!» Черт, Рон Уизли выбил мне последние мозги...

Я открыл глаза — где я, всё еще на земле или дома в теплой кровати? Ощущений никаких, я ничего не чувствую и ничего не вижу. "О, черт, Гарри Поттер, кажется, ты вляпался и как всегда по полной программе..."

— Рон, — позвал я, — Рон, ты здесь? Со мной что-то не так!

Ответа нет.

— Эй, кто-нибудь!

Тишина.

"Вот дерьмо!" Я все еще лежу. Но теперь я понимаю, что слух я вроде бы не потерял, я что-то слышу, но пока не могу разобрать. Надо сосредоточиться. Сколько же силы вложил Рон в этот удар, сколько злобы? И что, он потом просто ушел и оставил меня без сознания? Я даже не знаю, сколько времени прошло, и где я нахожусь. Видимо, вокруг никого нет, меня никто не трогает, или я просто не чувствую этого. Так, надо собраться, какие-то звуки в моей голове, голос, смутно знакомый.

POV Драко Малфой

Поттер приходил каждый год в один и тот же день, девятнадцатого сентября, это был день смерти мамы и одновременно день рождения Грейнджер. Он всегда забывал об этом. И часто поздравлял подругу на следующий день. Желание позвать Поттера к себе в другие дни у меня, безусловно, возникало, но я себя останавливал. Боялся привыкнуть к нему.

И вот пришел очередной сентябрь. Прошло уже пять лет с тех пор, как Поттер уничтожил Темного Лорда навсегда. Я проснулся в постели матери, обнимая её подушку. Теперь мне тоже снились кошмары, я просыпался в поту, но снов не помнил.

Пить я начал прямо с утра, хотя Винки и уговаривала ждать Поттера. Он всегда приходил в разное время, поэтому я ждал его каждую минуту. Я уже прилично надрался и вспомнил почти всю историю нашего с Поттером общения, как в дверь позвонили.

На улице уже стемнело. «Что-то ты припозднился!» — подумал я, будучи уверенным, что за дверью стоит Поттер. Я уже собирался привести себя в порядок, когда мой домашний эльф сообщил, что пришел Теодор Нотт. Я этого не ожидал, и это сообщение меня изрядно расстроило. Перед Ноттом я могу быть пьяным в стельку, плевать. И что ему вообще понадобилось? Сто лет не приходил и тут объявился.

Я спустился вниз. Нотт стоят посредине комнаты и озирался по сторонам, как будто первый раз был в моем доме.

— Что тебе от меня понадобилось, Тео? – грубо спросил я совершенно пьяным голосом.

— Ну привет, хорек?

Что? С какой это стати он меня оскорбляет?

На заплетающихся ногах я подхожу к нему вплотную, с намерением сказать все, что я о нем думаю. Но тут мне на глаза попадается мой домашний эльф, он стоит, прислонившись к стене, его глаза смотрят в одну точку. Я понимаю, что он оглушен заклинанием, поднимаю глаза на Нотта. Я вижу, что его черты начинают медленно меняться. На лице появляются веснушки, волосы рыжеют. Уизли!

Я моментально трезвею, но ничего не успеваю сделать. Он заламывает мне руки и заставляет опуститься на пол, на колени.

— Ты сейчас мне за всё ответишь, поганый слизеренец. Ты будешь умолять меня остановиться! – столько ненависти в каждом слове.

Я как будто онемел, я не могу произнести не слова. А он уже рвет на мне брюки и гремит ремнем, расстегивая свои. Я понимаю, что должно произойти. Я закрываю глаза: «Где же ты, Гарри?»

POV Гарри Поттер

— Эй, Поттер, наконец-то ты соизволил открыть глаза! Я так долго пыталась привести тебя в чувства, пощечины не помогали, я даже вгоняла тебе в руку иголку, по самое ушко! Ты меня видишь вообще, ау?

"Паркинсон! Это определенно она!"

В горле пересохло:

— Паркинсон! — хриплю я.

— О, слава Мерлину! Ну да, это я! Ты меня видишь, Поттер? Кто тебя, черт возьми, так отделал? — Она постоянно грязно ругается и сплевывает на пол, я слышу, благо слух мне не отказал.

Теперь я, кажется, понимаю, куда я попал. Мы с Роном встретились в маггловском квартале, а Панси танцует стриптиз в клубе неподалеку, "Логово змей", кажется? (тянет к своим, не иначе). Видимо, она нашла меня, когда шла на работу.

— Нет, Пэнс, я не вижу тебя, я вообще ни хрена не вижу. Прогуливаешь работу из-за меня?

— Вот еще, Потти! У меня выходной, я просто вышла прогуляться, да и заодно поглядеть, нет ли тут случаем моих, так скажем, клиентов... — подрабатываю иногда... Думала, может, подцеплю кого, а тут, Мерлиновы яйца, сам герой всего магического мира и околомагических территорий валяется в чем мать родила! — она хохотнула и снова смачно сплюнула, потянулся запах дешевого табака.

Паркинсон закурила, ага, значит, обоняние мне тоже не изменило! Стоп...

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛА? В чем мать родила?

Панси это здорово развеселило, она ржала так, что заходилась кашлем.

— Что застеснялся, Потти? Да что я там не видела? Нет, конечно, у тебя вполне, я бы даже сказала: Ого-го!

Она снова заржала, а я почувствовал, как краснеют щеки, мне показалось, или ощущения возвращаются ко мне?

— Пэнс, ткни-ка в меня иголкой еще раз!

— Да легко! Я отчетливо слышу ее шаги, шипение потушенного окурка, какой-то звон, что-то упало и разбилось.

— Черт, черт-черт-черт, Тео убьет меня, я разбила его любимую кружку. И все из-за тебя Поттер! Сейчас я не просто иголку в тебя воткну, я сейчас найду старое отцовское шило. Всегда ношу его с собой, на счастье. Оно когда-то было портключом, но с тех пор, как у нас отобрали палочки и лишили магии, это просто шило. Итак, мальчик-который-всегда-вляпывается-в-неприятности, а теперь еще и меня втянул, готовься!

Она правда это сделала, я даже услышал хрустящий звук рвавшейся кожи, видимо, шило было довольно толстым и длинным, но я снова ничего не почувствовал. «Что дальше, Гарри?»

— Ничего не выйдет Панси, извини за кружку!

— Что уж там, Поттер. Это ты извини, мне бы теперь тебе кровь остановить.

— Эй, детка, ты дома? — я слышу шаги и голос, знакомый.

Нотт! Час от часу не легче, я просто в логове бывших пожирателей. Шаги приближаются...

— Панс, ты зд... Бл..ь!!!! Какого дьявола? Поттер! — Здорово Нотт, сколько лет, сколько зим! — я бы все отдал, чтобы увидеть сейчас выражение его лица!

— Спокойно Тео, да, это Поттер, наш школьный кошмар, и это я его сюда притащила, но он беспомощен, поверь мне! Смотри сам!

— Ты что его пытала? Ты совсем рехнулась, у нас ведь нет больше магии! Мы чертовы сквибы, ты, глупая сучка!

— Да не пытала я его, идиот! Я нашла его таким, его до меня хорошенько отделали, он ничего не чувствует и к тому же ничего не видит! С помощью шила мы это и выяснили окончательно, помоги остановить кровь, не стой столбом!

— Беспомощный Герой у меня дома? Это может быть интересно! Мы живем, как магглы, в этом тухлом мотеле, ты работаешь в вонючей дыре, мои ставки в казино вечно проигрывают, ты помнишь, когда мы последний раз ели нормальную еду? Мы должны этим воспользоваться!

— Как? Объявим, что мы похитили народного героя, великого Гарри Поттера, который спас весь магический мир и в том числе нас от Темного Лорда, потребуем выкуп? Да авроры сотрут нас с лица земли, мы у них на контроле, Тео!

— Не держи меня за идиота, я все это прекрасно знаю! Но ничего в этой жизни не происходит случайно, ты нашла Поттера в нашем квартале, его специально оставили там, где не ходит ни одна живая душа. Явно тот, кто это сделал, не рассчитывал, что Поттера найдут в ближайшее время и живым. Нам выпал счастливый билетик Панси, ведь именно в этом мрачном переулке тебя нередко поджидают клиенты, именно ты знаешь это место, как свои пять пальцев. Всё это не просто так, и мы должны извлечь выгоду из пребывания здесь проклятого героя.

— И что, Тео? У тебя есть идеи по этому поводу?

Эти двое, похоже, забыли, что я лежу здесь. И пусть я ни хрена не чувствую, но я, черт возьми, все слышу. А Драко, он один, он ждет, когда я приду. Или уже не ждет?

— Да. У меня есть одна идейка, — вдруг говорит Нотт.

Я слышу, как он прищелкивает языком. Видимо идея действительно хорошая. Я молчу, пусть они шантажируют кого-то из министерства, пусть сообщат Рону, в конце концов, может, он одумается и придет за мной. Объяснит, что со мной произошло. Драко должен знать, что я всё тот же, сильный, благородный, на всё готовый ради него гриффиндорец, а не это беспомощное существо, которое валяется здесь, не в силах противостоять даже бывшим пожирателям смерти. Хотя последние слова Рона меня насторожили. Что он знает обо мне и о Драко? Я начинаю беспокоиться, тем более что я не чувствую Малфоя с тех пор, как очнулся после удара Рона.

— Мне надо сделать один звонок, — сообщает Нотт.

Я слышу, как он выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.

— Что ж, Поттер, видит Мерлин, я этого не хотела. Но здесь все решает Тео, — Панси чиркает зажигалкой и шумно затягивается.

— Да ладно, Паркинсон! Если сюда придут авроры, они по крайней мере помогут мне стать дееспособным.

— Кто знает, Поттер. Всё может быть.

Панси смеется. Мне не нравится этот смех. Я бы все отдал, только бы я снова смог двигаться.

Шаги за дверью, я слышу голоса. Разговор идет на повышенных тонах. Один из говоривших определенно Нотт, а второй, черт, не может быть! Неужели он всё-таки пришел забрать меня. Хотя, как же могло быть иначе, дружба, длившаяся на протяжении стольких лет – это очень много. Он должен был понять меня, как бы тяжело это ни было. Дверь со скрипом открывается.

— Живучий, сука!

Я не верю своим ушам, не хочу верить! Почему столько злобы и ненависти в голосе?

— Ну, здравствуй, друг!

Я пытаюсь выровнять дыхание:

— Рон? — из моей груди вырывается хрип.

— А ты кого ожидал увидеть, ублюдок?

Что происходит, это очередной сон?

— Язык проглотил? Хотя я ожидал, что ты сдохнешь, а ты снова выжил!

— Почему, Рон? Что я тебе сделал?

Я слышу, что он подходит ближе, его лицо совсем рядом, я чувствую, как он дышит прямо мне в ухо:

— Что ты сделал мне? Да ты...

Я ничего не чувствую, только слышу, удар за удар.

— Прекрати, ты убьешь его! — визжит Панси.

— Заткнись, сука!

Звук пощечины, вскрик Панси, грохот. Видимо, она не удержалась на ногах.

— Что ты творишь, Уизли. Я не за этим позвал тебя! — Нотт явно уже пожалел о содеянном.

— Ты ошибся, чертов пожиратель, я не верну вам вашу магию. Вы будете продолжать тухнуть здесь, в этом клоповнике. Кстати, Нотт, твоя жена неплохо выполняет свою работу, я не раз пользовался её услугами, — мерзкий смех, отвратительный. Рон не может так смеяться.

— Я убью тебя, министерская крыса!

— Нет, Тео! — отчаянный крик Панси оглушает меня.

— Круцио! — Рон по мелочам не разменивается.

Я понимаю, что Нотт изо всех сил пытается сдержаться, но это почти невозможно. Сквозь зубы раздастся свистящий стон. А я ничего не могу сделать, или могу?

— Рон Уизли! — громко говорю я.

Наступает тишина.

— Ты хотел моей смерти, так забери мою жизнь. Оставь их в покое.

— Да, пожалуй, я погорячился. Извини, Нотт. А тебе герой, я сейчас кое-что расскажу, — я слышу, как он берет стул и садится рядом.

Вдалеке хлопает дверь, Панси и Тео ушли. Правильное решение.

— Итак, Гарри! Ты готов выслушать меня?

— Да, готов, — я действительно хотел услышать, почему мой лучший друг меня предал.

— Еще в школе я понял, что ты ведешь двойную игру, спасаешь нас от Пожирателей и в то же время трясешься над одним из них, как над хрустальной вазой. Как ты мог, мы же верили тебе. Зачем ты спас его тогда? Почему не позволил Амбридж покончить с ним, почему не дал огню поглотить его. Мы же могли погибнуть из-за него, Гарри. Твои друзья. Я решил не трогать тебя тогда, думал, после войны ты успокоишься, и твоё странное увлечение пройдет. И что же? Я узнаю, что ты приходишь к нему каждый год и, когда? В день рождения Гермионы! Но я всё равно решил дать тебе шанс. Я знал, что тебя можно встретить только рядом с твоей лабораторией, ты больше нигде не появлялся всё это время. Ведешь затворнический образ жизни. Я подумал: разве это жизнь? Круглый год возиться с пробирками, вонючими зельями, когда есть девушка, которая еще со школы влюблена в тебя. Я надеялся, что смогу поговорить с тобой, и ты примешь мою точку зрения. А что сделал ты? Ты снова заговорил о Малфое. О том, что тебе надо будет бежать к нему, утешать его. Ты проводишь с ним ночь, Гарри! Гарри Поттер трахает Драко Малфоя, долбанного Пожирателя смерти? Сначала я не мог этого понять, но потом… Знаешь, его задница это что-то! Поначалу было немного узко, но потом стало легче, кровь не хуже любой смазки.

— Заткнись, замолчи! — я ору так, что у самого звенит в ушах.

Смех Рона ничем не уступает смеху Волдеморта.

— Это неправда. Я бы почувствовал!

— Ты о кольце? В горле пересохло.

"Он знает. Не может быть!"

— Ты знал, что если человек теряет связь с внешним миром, оно становится видимым? Я совершенно случайно увидел, как оно проявилось на твоем пальце, после того, как ты отключился. Я понял, что если кольцо было невидимым, значит по каким-то причинам оно очень важно для тебя. Я снял его, Поттер! И решил примерить, почему бы и нет. Хочешь узнать, что было потом?

Как же мне хотелось разбить ему морду, сломать нос, превратить его ухмыляющееся лицо в кровавое месиво. Но я даже не мог сжать кулаки.

— Говори, — прошипел я.

— Что ж, слушай. Ощущения были довольно странными. Перед глазами появился образ Малфоя. Ты же знаешь, как я его ненавижу, Гарри. Слизеринский ублюдок был пьян, прилично пьян. И ему было плохо, очень плохо без тебя, Гарри! Я подумал, что навестить его будет неплохим развлечением для меня. Я и не думал никогда, что мужская задница может так заводить. Тем более, если это задница того, кого ты ненавидишь. Ненависть отличный стимулятор!

— Ты умрешь, Рон Уизли! — у меня внутри огонь, я не чувствую этого, но я уверен, что это так.

Рон снова смеется:

— Нет, это ты умрешь, Гарри Поттер! Теперь уже окончательно.

Я чувствую движение. Нет! Я не могу умереть сейчас.

— Что ты сделал со мной? Что это за заклинание?

Он обязательно ответит, а я выиграю время.

— О, ты же помнишь Принца-полукровку, Гарри. Я не терял времени зря и тоже изучил несколько заклинаний. То, которое я использовал, должно было убить тебя. Я не знаю, почему оно не правильно подействовало. Теперь я не сделаю такой ошибки, я убью тебя по-маггловски, и тебе ничего не поможет.

— Подожди, Рон!

— Боишься? Правильно. Я буду убивать тебя медленно. Пусть ты ничего не чувствуешь, зато я доставлю себе удовольствие. А одновременно я буду рассказывать тебе, что и как я делал с твоим драгоценным хорьком, как он извивался подо мной и просил пощады!

— Рон, — я стараюсь говорить сдержанно. — Отдай мне кольцо!

— Кольцо? Конечно, почему нет? Если он еще жив, ты почувствуешь всю его боль!

Я слышу шорох, видимо Рон достает кольцо из кармана мантии.

— Сейчас я его тебе надену.

Одно мгновение и по всему телу проходит судорога. Я чувствую, как кольцо, словно в тиски захватило палец. Я чувствую! Еще секунда и в голове моей раздастся жуткий крик, я узнаю его! Мой сон, Малфой мэнор, Малфой! Боже! Я начинаю всё понимать. Прошло почти семь лет с тех пор, как я первый раз увидел этот сон. Все эти годы он снился мне так часто, что я уже перестал верить, что когда-нибудь он воплотиться в жизнь. Я позволил себе успокоиться, страх за Малфоя утих. И вот к чему это привело.

— Сука, так это ты! Ненавижу! Я убью тебя!

— Что, не понравилось? — Рон очень доволен произведенным эффектом.

А я чувствую только кольцо на пальце, тело по-прежнему мне неподвластно.

— Ладно, у меня больше нет времени, Поттер! Пора с тобой кончать! Я ушел со дня рождения Гермионы. Больше, чем полчаса, я не могу отсутствовать. Это вызовет подозрения.

Я слышу, как открываются ящики стола. Рон гремит столовыми приборами. Я знаю, он ищет нож. Я должен что-то сделать, иначе будет поздно. Я должен заставить моё тело снова слушаться меня. У меня в голове стоны Малфоя, я почти физически ощущаю его боль. Надо на ней сосредоточиться, надо, чтобы она проникла в моё тело. Рон что-то бормочет себе под нос, похоже, степень заточки ножей его не устраивает. Я пытаюсь отключить свое сознание от этого момента, я хочу быть там, рядом с Драко. Сначала по телу проходит волна тепла. Такое впечатление, что это тепло исходит от кольца, оно посылает импульсы по всему телу. Я чувствую легкие покалывания, в пальцах рук и ног, потом понимаю, что могу ими пошевелить. Потом начинают напрягаться мышцы, икры, пресс, руки, наконец, напряжение достигает апогея. Будто весь я – это одна сплошная мышца. Я молюсь о том, чтобы Рон ничего не заметил. Пытаюсь глубоко дышать. Неожиданно я понимаю, что перед глазами появляются смутные очертания комнаты. Впереди дверь, справа от нее стол, над ним склонилась рыжая голова Рона. На нем министерская мантия, за поясом торчит волшебная палочка. На столе разложено штук десять ножей, с блестящими лезвиями. Ну, просто стол для пыток. Я перевожу взгляд на себя. Я по-прежнему обнажен, только ниже пояса прикрыт чем-то вроде простыни, видимо Панси позаботилась. Перевожу взгляд на кольцо на своем пальце, оно светится и я уверен, что это вижу не только я. Напряжение постепенно проходит, но силы восстанавливаются медленно. Я чувствую слабость и жуткую боль, как будто моя задница – это одна большая кровавая рана. Это не моя боль, я знаю это. И еще я знаю, что снова могу не успеть. Я вспоминаю теплые руки Драко, жар его поцелуев, пытаюсь сохранить эти ощущения, настроится на них. Но они, как назло, резко сменяются белым лицом с застывшими глазами, бледными губами, кровавыми порезами на запястьях. Нет! Я этого не допущу!

Рон поворачивается ко мне. Конечно, он все понимает, ведь я смотрю на него во все глаза. Он резко бросается ко мне, нож сверкает у него в руках. Я на автомате выкидываю вперед руку, закрывая лицо. Лезвие рассекает ее от ладони до локтя. Парез неглубокий, но я машинально зажимаю его другой рукой. Рон прыгает на меня, прижимая коленями к кровати, он держит нож у моего горла. Я задерживаю дыхание. Вот и все!

— Ступефай! – слышу я родной командный голос.

Рон тут же вытягивается по стойке «смирно», люди в красных мантиях подхватывают его и выносят из комнаты.

— Герм, ты как всегда, вовремя, — я тяжело дышу.

Гермиона подходит ко мне, она бледная, как смерть, губы дрожат.

— Гарри, как ты? – почти шепотом спрашивает она.

— Я жив, Гермиона, это главное! Спасибо тебе. Как ты узнала? – я приподнимаюсь.

По руке сочится кровь.

— Ох, Гарри, он ранил тебя. Она срывает с меня простыню, чтобы перевязать мне руку. Это она зря.

Тут же густо краснея, Гермиона возвращает её на прежнее место и наколдовывает повязку. Молча она перевязывает мне руку. Я позволяю себе улыбнуться:

— Так как ты узнала, что я здесь, и о Роне?

— Мне сказала Панси. Но так, как их с Ноттом лишили магии, она долго добиралась. Но я успела, Гарри, слава Мерлину, теперь я постараюсь добиться рассмотрения вопроса о возврате магии, хотя бы Паркинсон — она тяжело вздыхает. – Я не хотела верить ей. Я просто не могла представить себе, что Рон… что мой муж способен на такое. Прости, Гарри.

— Спасибо, Герм и с днем рождения!

Гермиона слабо улыбается.

— Пожалуйста, мне срочно нужно попасть в Малфой мэнор. Я не уверен, что смогу сейчас аппарировать. Будь добра, перенеси меня.

— Конечно, Гарри.

— И мне бы что-то из одежды.

— Да, сейчас.

Через пять минут мы уже стоим у входа в поместье Малфоев. Руки предательски дрожат.

— Гарри, почему мы здесь? Что-то с Драко?

— Я потом всё объясню, Гермиона. Тебе надо уходить. Сейчас!

— Но может быть я смогу помочь?

— Нет. Пожалуйста, уходи. Я должен быть один.

Гермиона тут же аппарирует. А я уже бегу к дому. Если я снова опоздаю, я больше её никогда не увижу.

Я стою перед дверью и боюсь открыть её. Сердце оглушительно бьется. Я чувствую, что Малфой еще жив, но очень слаб. Наконец я решаюсь и распахиваю дверь.

Дежавю. Белоснежный ковер залит кровью. Маленькая фигурка Драко на полу. Я сажусь на колени перед ним, глажу по волосам, по рукам. Он поднимает голову. «Мерлин, как же это страшно. Видеть такое в глазах самого дорогого человека». Я целую его лицо, оно соленое от слез.

— Драко, я вытащу тебя. Все будет хорошо. Я знаю, кто это сделал. Он за все ответит.

Малфой дергается.

— Прости меня, Драко. Я не сдержал обещание, я не уберег тебя. Я сам себя никогда не прощу, — я прижимаю его к себе.

— Почему ты так долго, Поттер?

Я себя ненавижу. Как я мог это допустить.

— Этот ублюдок использовал на мне какое-то новое заклинание, оно должно было убить меня. Но я снова выжил, но был совершенно беспомощным, у меня оставался только слух. А потом он снова пришел, чтобы закончить начатое. Если бы не Панси и Гермиона… Драко, я так виноват перед тобой…

Он пытается встать и воет от боли.

— Не надо, пожалуйста, лежи. Где твоя палочка? Я вылечу тебя. Драко!

Он тянется к карману мантии, я знаю, что он хочет достать. Я готов к этому. Но неожиданно я вижу в его руке совсем не то, что ожидаю. На его ладони кольцо, точно такое же, как у меня. Он обнаружил его!

— Возьми его, Поттер! – говорит он хриплым голосом.

— Как ты… Когда ты снял его?

— Когда услышал шаги за дверью. Я не хочу, чтобы ты чувствовал мою боль.

— Драко, я хочу её почувствовать, ведь это моя вина, — мои глаза мокрые от слез, я не могу сдержать их. Я уже не тот сильный Поттер, которого он должен видеть всегда.

— Перестань, ты не виноват, — Драко кашляет и из его рта вытекает струйка крови.

— Не делай глупостей, хорошо? Скажи мне, где твоя палочка.

— Палочка в моей спальне.

— Акцио, палочка Малфоя! – произношу я и через секунду она уже в моей руке. Я уже собираюсь произнести оживляющее заклинание.

— Подожди! – останавливает меня Малфой.

Я вопросительно смотрю на него.

— Ничего не выйдет.

— Что? – я смотрю на него в упор.

«Что он такое несет?»

— Твой дружок Уизли не промах. Он знал, что ты придешь, знал, что попробуешь вылечить меня. Он дал мне это. Малфой протягивает мне пузырек с густой черной жидкостью.

— Что это?

— Это зелье. Если ты попробуешь вылечить меня, применив заклинание, повреждения только усилятся. Обратный эффект, понимаешь?

— Ублюдок! – я роняю палочку на пол и закрываю лицо ладонями.

«Что же делать?»

— Я должен умереть, Поттер!

Я кидаюсь к нему, хватаю за руки:

— Я запрещаю тебе это говорить! Ты не умрешь! Я обещал, что не позволю! Ты слышишь меня?

— Я слышу. Но я сам так решил. Я освобождаю тебя от обещания, — его голос слабеет с каждым словом.

— Драко! – кричу я. – Не смей!

Он вырывает руку из моей хватки и заводит за спину. Я уже вижу блеск металла.

— Я не смогу жить после этого. Кому я нужен такой? Меня поимел Рон Уизли. Мне противно даже думать об этом.

— Ты нужен мне! Всегда был нужен. Ты знаешь, что на пятом курсе, когда ты гонялся ночью за снитчем и чуть не пропахал носом землю, я поймал тебя внизу. Я не дал тебе умереть тогда! Ты упал мне на колени и отключился. А я смотрел на тебя и думал, что никогда не видел такого прекрасного лица. А потом… потом я поцеловал тебя, слышишь! Шел дождь и твои губы были мокрыми и солеными. И это был такой момент, который я никогда не забуду!

Малфой плакал, его рука с ножом в руках опустилась на пол. Он расслабил пальцы, я выхватил нож и отбросил его подальше.

— Это правда, Поттер? – прошептал Малфой.

— Чистая правда. Все до единого слова, — я обнял ладонями его лицо. – Я люблю тебя, Драко!

— О, Мерлин, Гарри! – он порывисто обнял меня и нежно прильнул к губам.

Его губы были распухшими, покрытыми царапинами. Я почувствовал вкус крови. Но это были его губы, родные, самые сладкие и желанные.

— Мы переживем это, Драко. Я всегда буду рядом, как обещал.

— Я освободил тебя от обещания, Поттер!

— Я обещал твоей матери, и от этого обещания меня уже никто не освободит!

— Ты знаешь, я тоже кое-что обещал матери, — Малфой слабо улыбается. Я смотрю на него с интересом. — Перенеси меня к ней.

Мы аппарируем в фамильный склеп Малфоев. Вокруг свечи, фигура девушки в плаще окутана светом. Я догадываюсь, что это падший ангел. Надо же, как красиво.

— Прочти! – Драко протягивает мне лист бумаги.

Я читаю и понимаю, что это письмо Нарциссы сыну. Слова письма трогают меня до глубины души. Особенно последние, она просит его беречь меня. И меня она просила о том же. В мудрости этой женщины я никогда не сомневался. Я поворачиваюсь к Драко.

— Я обещал выполнить её просьбу, Поттер! Я не хочу, чтобы ты страдал. А меня не излечить. Если ты действительно любишь меня, похорони меня здесь, рядом с матерью. Винки поможет тебе. И просто навещай меня почаще.

Я не понимаю, о чём он говорит.

— Малфой! Ты сошел с ума? Я не собираюсь тебя хоронить. Я найду лучших колдомедиков. Я снова приглашу того, который помог твоей матери. Гермиона свяжется с ним.

— Ты так и не понял. Колдомедицина мне не поможет, повреждения будут только усиливаться, если применить магию. А маггловским врачам не под силу вылечить такие травмы. Уизли хорошо постарался, — он говорит почти шепотом и постоянно кашляет кровью.

Я понимаю, что Рон не только жестоко надругался над ним, но и избил так, что пробил легкое.

— Я найду врачей. Я не позволю тебе умереть, я обещал! – я кричу, я не хочу смиряться с неизбежным.

Мы сидим рядом с гробом его матери, от запаха мускуса кружится голова. Драко подползает ко мне. Я не хочу замечать его нездоровую бледность, глаза, которые то и дело закрываются. Я знаю, что еще чуть-чуть, и он потеряет сознание.

— Гарри, — шепчет Драко. – Я никогда не забуду, что ты делал для меня все эти годы. Если бы я не был таким гордецом, я бы звал тебя каждый раз, когда хотел этого. Но, может, это и к лучшему. Сейчас было бы тяжелее прощаться.

Я захлебываюсь слезами, тянусь к нему, хочу его поцеловать.

— Не надо, — Драко отворачивается. – Уходи, я вызову Винки. Она позовет тебя, когда всё закончиться.

Мне кажется, что это сон, очередной кошмар. Если я сейчас выйду на воздух, всё встанет на свои места. На ватных ногах я поднимаюсь по лестнице и выхожу на свет.

Ранее утро. Солнце такое яркое, что я заслоняю его рукой. Небо абсолютно чистое, ни облачка. «Какой чудесный день! Драко должен увидеть солнце. Он ведь так не любит дождь. Драко! Драко!» Я словно очнулся. Я бросил его там умирать, как я мог. Что на меня нашло, я был словно под гипнозом. Наверное, это дело рук Малфоя, он специально выставил меня, чтобы я не видел, как он умирает, хотел уберечь меня.

Я резко разворачиваюсь и сталкиваюсь с домовиком:

— Винки! Только не говори мне, что его больше нет! Я этого не переживу! – я трясу несчастное существо за хрупкие плечики.

— Мистер Гарри Поттер! У меня письмо для Вас, — дрожащей рукой эльфийка протягивает мне сложенный вдвое листок.

— Какое еще письмо, на черта оно мне сейчас? Уйди с дороги. Мне нужно к Драко.

Я небрежно засовываю письмо в карман и буквально лечу вниз по лестнице, обратно в усыпальницу Нарциссы Малфой. Возле гроба только Винки, видимо она аппарировала, пока я бежал по лестнице.

— Где он? – я сажусь перед ней на колени. – Пожалуйста, скажи, — я в отчаянии.

— Письмо, мистер Поттер! Его надо прочесть! – домовуха смотрит в пол, но от своего не отступает.

— Хорошо, черт с тобой. Я достаю скомканный лист бумаги из кармана и разворачиваю:

«Здравствуй, Гарри! Я знаю, ты удивлен этому письму. Но я уверена, что оно тебе поможет. Знаешь, когда ты пришел ко мне и рассказал о своем сне, я была шокирована. Но не только тем, что ты испытываешь к моему сыну. Дело в том, что незадолго до твоего визита, мне тоже приснился сон. Тогда я не восприняла его всерьез. Но когда поняла твоё отношение к своему сну, задумалась. Мне тоже снился Драко, и он тоже умирал, и тоже рядом с ним был ты. Во сне я узнала наш фамильный склеп и поняла, что меня уже нет. В моем сне Драко говорил тебе о том, что он выпил зелье, после которого на нем нельзя использовать заживляющую магию, а маггловским врачам не излечить его раны. Пока я слушала твой рассказ, Гарри, я всё обдумала. Я не просто так сказала тебе о горных фиалках, хотя они действительно мои любимые. И не просто так я, к большому удивлению сына, весь следующий год работала в саду, не используя магию. Все цветы, которые ты присылал мне, я хранила, в сухом виде они обладают прекрасным заживляющим эффектом. А в сочетании с соком тех ягод, которые я выращивала в саду, этот эффект только усаливается. Это не магия, но и не медицина, это скорее целительство, которому я научилась от бабушки. Чтобы исцелить тяжело раненного человека или мага требуется много времени и терпения. Но я уверена, Гарри, что ты найдешь время и, тебе хватит терпения, ведь твои чувства к Драко действительно искренние. Я знаю это. И снова я прошу Вас обоих лишь об одном. Берегите друг друга!».

Пораженный только что прочитанным письмом Нарциссы, я поднимаю взгляд на Винки.

— Мастер Драко в спальне. Там же всё необходимое. Миссис Малфой заранее всё приготовила и показала Винки. Винки поможет мистеру Поттеру, — она осторожно протягивает мне худенькую лапку. Я касаюсь её, и нас тут же уносит вихрь аппарации.

Мы появляемся в спальне Драко, он лежит в постели, его грудь тяжело вздымается, он дышит, он жив. Я подхожу ближе, опускаюсь на колени, беру его за руку:

— Драко, когда ты проснешься, за окном будет солнце. И мы обязательно пойдем к твоей матери, я достану для неё букет фиалок, прямо с гор. И я скажу ей, нет, мы скажем. Скажем спасибо и дадим обещание, что будем беречь друг друга с этого момента и навсегда.

Конец.