Ночь выдалась непривычно студёной, с заморозком, утром ослепительное холодное солнце и пронзительно-голубое с фиолетовым отливом небо напомнили о закончившемся лете, а сейчас, почему-то именно сейчас, пошёл мелкий противный, нудный дождик. Даже не дождик – так, дребедень, мокрая мука, осыпающая одежду и волосы аквамариновой крошкой… Почему как раз в это время приспичило начаться докучливой сырости? Так приятно было подкидывать ботинками сухие, замороженные и не успевшие оттаять листья. Клёны, ольха, ива… Дорожка парка, не метённая несколько дней, вся усыпана разноцветной листвой. Ноги в ней скользят и вязнут… В самом конце дорожки, еле-еле проглядывающей сквозь пёстрый ковёр листопада рельефными серо-зелёными плитками с вкраплениями морских ракушек, именно возле их скамейки хранитель парка, как на грех, устроил импровизированный мусоросжигательный пункт: притащил огромный железный бак на колёсиках и развёл в нём костёр из листьев и хвороста. Что за урод! Нет, конечно, милый пожилой дядька, старательный и обычно вежливо-снисходительный… Поговаривают, эмигрант из Восточной Европы, сильный маг… когда-то… Что-то случилось в его жизни давным-давно: то ли трагедия, то ли несчастный случай… И вот одинокий пожилой джентльмен, говорящий по-английски с сильным акцентом и никогда не вынимающий волшебной палочки из потёртого чехольчика на бедре, чистит парковые дорожки и жжёт опавшую листву возле места их привычных свиданий на пленере… Мистер Крупчек, так кажется? Клетчатое мешковатое пёстрое пальто мягкой шерсти, разумеется, не тартан, а что-то дешёвое, клоунское кепи, стоптанные боты на толстой подошве. Как будто, спортивное трико? О нет! И это джентльмен? Седовласый маг? Шваль…
Драко брезгливо отвернулся, чтобы не выказывать столь явно нарисовавшегося на его лице презрения к, в общем-то, приятному и уважаемому лондонскому парковому привратнику. Обижать пожилого господина не хотелось, но и эстетического наслаждения его убогий внешний вид не вызывал… Да ещё и их скамейку занял, как нарочно…
Поттер подошёл к железному контейнеру, из которого поднимались полупрозрачные языки пламени и, сняв тонкую кожаную перчатку, начал греть над огнём озябшие пальцы. Драко, подбросил веточку в костёр и убрал его ладонь, сжал сильно, быстро растёр в своих руках, поднёс ко рту, подышал горячим воздухом, коснулся губами… Поттер недовольно покосился на возившегося рядом привратника и смущённо спрятал ладонь в карман:
— Что ты… как с маленьким…
Драко, заметив, что клетчатый мистер Крупчек уставился на них заинтересованно-насмешливым взглядом, поджал губы и, процедив: «Старый козёл!», демонстративно обнял Поттера за плечи, развернул к себе, убрал шарф с его небритого подбородка – и поцеловал… Мистер Крупчек фыркнул, Гарри принял условия игры – и долго не отпускал губы Драко… Только вот отчего-то тому казалось, что слишком сильно Поттер играет на публику, и это бесило ещё сильнее, чем так не вовремя занятая скамейка…
Мистер Крупчек, собрав большую охапку палой листвы, затолкал её в корзину и с кряхтением перевалил через край бака: в небо взметнулся столб едкого желтоватого дыма, и Поттер с Малфоем вынуждены были, дабы не задохнуться, пригибаясь, усесться на скамейку… Драко предварительно стёр с обшарпанной древесины влажные капли, Гарри плюхнулся так и даже не подобрал полы пальто. Драко размотал шарф на его шее, немного напрягся, почувствовав аромат знакомого приятного парфюма и тёплой кожи аманта, сглотнул нервно, но Гарри выразительно кивнул на деловито и неторопливо копошащегося привратника и убрал руку Малфоя со своей шеи. Вернул шарф на прежнее место, спрятал в него губы. Драко преувеличенно расслабленно развалился на скамейке, всем своим вальяжно-пошловатым видом демонстрируя и Поттеру и Крупчеку, насколько не доволен сложившейся ситуацией…
— Может, всё-таки к нам? — он отвернулся и процедил сквозь зубы куда-то в сторону: – Или так и будем развлекать этого придурка? – и толкнулся колючим взглядом в клетчатую спину Крупчека.
Поттер пожал плечами:
— У нас сегодня по плану прогулка с семьями на свежем воздухе. Слинять и оставить Джинни и Асторию одних гулять с детьми? Они нас потом сожрут и косточек не оставят.
Драко криво усмехнулся.
— Знаешь, Поттер, мне эти игры надоели до смерти…
— Мне тоже, — Гарри серьёзно взглянул ему в глаза. – Пойдём и прямо сейчас сообщим миссис Малфой и миссис Поттер, что любим друг друга и больше не хотим никого обманывать? Ты считаешь, что наши дамы сильно удивятся?
Драко с сомнением покачал головой:
— Зачем же так радикально? – и тяжело вздохнул.
— Вот-вот, — кивнул Гарри. – Тогда сиди молча и дыши свежим воздухом. И не действуй мне на нервы и прочие органы своим бурчанием.
— Я-то дышу, — Драко закатил глаза, недовольно стукнул ладонью по спинке скамейки. – А вот он, — и скосил взгляд вниз под отворот тёплого тренчкота, — тоже хочет подышать.
Поттер возмущённо фыркнул и резко раздвинул полы пальто. Драко бросил заинтересованный взгляд на его ширинку и удивлённо присвистнул:
— Ого! Молчу. Мой приятель по сравнению с твоим сдержан, терпелив и целомудрен, словно альбигойский монах…
Мистер Крупчек оглянулся на их голоса и приветливо улыбнулся, отряхивая ладони в дырявых трикотажных рукавицах. Гарри ответил ему подчёркнуто вежливой улыбкой, а Драко, словно готовясь к боксёрскому спаррингу, потянулся всем крепким телом, грациозно и более, чем аппетитно (вызвав протяжный тихий стон Поттера, отодвинувшегося на скамейке), демонстративно расправил плечи, поводил головой, разминая шею и посмотрел прямо в синие лукавые глаза надоедливого, ничего не понимающего старика. Вызов в его взгляде был настолько очевиден, что любой взрослый мужчина на месте Крупчека вежливо ретировался бы, половина молодых горячих чародеев тут же потребовали бы дуэли или, по крайней мере, строго поинтересовались, а что это мистер Малфой так зыркает, а прочие хотя бы отвернулись, делая вид, что заняты важным делом и не понимают непрозрачных намёков серых высокомерных глаз: «Убирайтесь, дайте спокойно подрочить». Но старый парковый уборщик лишь шмыгнул носом и только что не погрозил двум любовникам, ёрзавшим на скамейке, пальчиком, проглядывавшим через прореху в рукавице. Поттер напрягся и подобрался, будто борясь с резями в животе, а Драко, разочарованный тупостью бомжеватого старикана, грозящей им с амантом пагубной плотской неудовлетворённостью, сложил руки на груди и подбоченился, насупив брови…
Очередная охапка палых листьев была тщательно подобрана граблями в корзину и высыпана в нещадно дымивший бак. Поттер закашлялся и натянул шарф на нос, а Драко так и остался сидеть, демонстративно недовольно сверля старательного мистера Крупчека колючим взглядом. Дым не был ему помехой: думать Малфой мог только о придурковатом старике, вертящемся под носом с хитрой улыбочкой на обветренных губах, и об интересном процессе, проходящем сейчас в штанах Гарри…
И снова листья упали в прожорливое огненное чрево железного разогретого контейнера… Мистер Крупчек подобрал один крупный кленовый лист из под своих ног и поцокал языком: на тыльной шершавой стороне прилипла к паутинке потрёпанная бабочка. Некогда пёстрые фиолетово-вишнёвые крылышки подёрнулись серым гнилостным налётом, части крыла не хватало, кусочек болтался на ниточке. Старик тяжко вздохнул и поднёс лист с бабочкой к огню, вырывавшемуся над баком. В его синих глазах сверкнули озорные искорки, дребезжащий голос крякнул что-то нечленораздельно – и над бурым удушливым дымом встрепенулась крошечная жизнь… Насекомое, неровно махая крыльями, заворачивая в своём полёте на сторону, спешило убраться от адского жара… Поттер на этот милый фокус одобрительно кивнул, а Малфой раздражённо фыркнул…
Мистер Крупчек потыкал обугленной палкой в бак, провернул тлеющий ворох, помогая пламени ожить и приняться за свою работу с новой силой. Он снял нелепый шутовской головной убор, отёр пот со лба, начал, кряхтя, подталкивать тяжёлыми грязными башмаками кучку листьев поближе к месту уничтожения… Кленовая листва радовала глаз бешеным разноцветием палитры: от светло-бежевого, через золотисто-жёлтый, огненно-оранжевый до тёмного глубокого пурпура. Листья ольхи были самыми мрачными и неприглядными: они просто засыхали без всякой колористической фантазии и превращались в свёрнутые серо-бурые трубочки. Ивовые длинные грациозные листочки на удивление сохранили свой летний нежно-зелёный цвет и только пошли терракотовым крапом, что добавляло им ещё больше нарядности. И всё это разномастное великолепие отправлялось в костёр огромными рассыпавшимися охапками…
Драко вспомнил вот точно такой же осенний день… Давным-давно, ещё в Хогвартсе… На каком курсе это было? Запретный лес, правда, расцветал тогда серебристо-бурым дубовым листопадом, под ногами хрустели жёлуди, высокое небо светилось пронзительной синевой, а толстые древесные ветви почти касались его головы, так что приходилось всё время пригибаться. Он, помнится, набил шишку и прикладывал к ссадине платок, когда подошёл Поттер.
— Дурацкое задание, — проворчал он, не глядя на Драко, — почему у всех напарники, как напарники, а мне достался не просто слизеринец, а именно Малфой! – и поспешил в чащу леса. – Снейп решил таким образом меня наказать или своего любимчика поощрить?
— Мне это мероприятие нравится ещё меньше, чем тебе, Потти! – крикнул ему в спину Драко.
Тот резко развернулся, выставляя на него волшебную палочку:
— Ещё хоть раз назовёшь меня так – пожалеешь! – Его решительный взгляд из-под кругленьких стёклышек не очень-то понравился Драко, но виду он, естественно, не подал, а только презрительно поджал губы…
Дупло поцелуйной феи они разыскивали больше часа, устали лазать по бурелому, промокли, нахватались колючек и успели сообщить друг другу в весьма свободных выражениях всё, что думают о взаимоотношениях слизеринцев и гриффиндорцев, всех скопом и конкретных личностей в отдельности. Когда их выразительный диалог плавно подошёл к обсуждению плюсов и минусов характера декана Снейпа, они, дабы не поубивать друг друга раньше времени и не лишить свои факультеты баллов за невыполненное задание по зельеварению, приняли пакт о взаимном молчании и в ознаменование его сильно стукнулись плечами…
Фея, маленькая изящная куколка ростом не больше пяти-шести дюймов, с прозрачными стрекозьими крылышками и длинными огненно-рыжими волосами, укрывавшими всё её обнажённое тельце, сидела на веточке рябины, грызла горькую ягоду и болтала ножками. Никакие принесённые с собой Поттером лакомства и цветные блестящие бисеринки не смогли приманить это осторожное существо и заставить его подлететь поближе.
— Придётся целоваться! — нервно рассмеялся Малфой и сложил губы трубочкой, но под убийственным взглядом Гарри сразу стушевался и сник. Иного способа привлечь поцелуйную фею на расстояние вытянутой руки, завладеть локоном её чудесных волос и, тем самым, выполнить задание профессора-зельевара по заготовке особо редких магических ингредиентов, кроме как начать целоваться в её присутствии просто не существовало. Внутривидовая особенность именно этой представительницы племени фей лесных в том и состояла, что, только замечая, как кто-то, не зависимо от возраста и пола, целуется, она столбенела, впадала в транс и могла быть легко поймана. Затейник-Снейп, нагружая учеников таким сложным заданием, под возмущённым взглядом несносного Поттера и его друзей аргументировал свой выбор ему в пары Малфоя тем, что не собирается поощрять внутрифакультетские «поддавки», а так же приставания мальчиков к девочкам, и наоборот…
Они так долго и шумно припирались, кому первому подставлять губы, что, конечно же, спугнули опасливую фею, и та, застрекотав крыльями, вспорхнула с ветки и, медленно набирая высоту, начала подниматься к кронам столетних дубов. Поттер был настолько разочарован перспективой лицезреть презрительный взгляд Снейпа по поводу их с Малфоем провала с заданием, что неожиданно даже для самого себя подскочил к слизеринцу и чмокнул его в щёку! Драко опасливо отпрянул и уставился на Гарри, как на малоизученное редкое противное животное, от которого не понятно чего ожидать… Фея вдруг замерла в воздухе и заинтересованно скосила на них крошечные блестящие глазки.
— Ну, — толкнул Гарри Драко под локоть, — теперь ты! — он не сводил внимательного взгляда с крылатой крохи, зависшей над головой и нащупывал в кармане ножницы. – Малфой, она сейчас сбежит. Целуй же, а то и тебе влетит от любимого декана!..
Vova
