Нора. Небольшая уютная кухня освещалась лишь мерцающим пламенем свечи. За столом, положив голову на скрещенные руки, сидела девушка с каштановыми волосами. Гермиона раздумывала над тем, во что превратилась ее жизнь. Через пару недель она должна была выйти за Рона Уизли. Они встречались три года, прежде чем Рон рискнул сделать предложение. Все было до смешного просто: семейный ужин с Уизли, кольцо, взгляды, в которых таилось предвкушение свадьбы, и робкое «Да» девушки. Лишь в глазах одного человека читалась не радость за будущих супругов, а боль, ревность и страдание.
Дверь в кухню тихонько скрипнула, Гермиона обернулась и встретилась взглядом с глазами цвета весенней листвы.
— Гарри… — выдохнула она.
— Почему не спишь? — хрипловатый баритон парня отозвался в каждой клеточке тела приятной вибрацией.
— Не знаю. Не спится.
Гарри подошел и сел напротив. Несколько минут прошло в молчании. Девушка, не моргая, смотрела на пламя свечи, думая о предстоящей свадьбе.
— А хочешь, сбежим? — разрушил тишину его голос.
— Куда? — удивилась Гермиона, поворачиваясь к другу и смаргивая невольно выступившие слезы.
— Например, в Австралию. К твоим родителям…
Девушка нахмурилась: после войны ей удалось вернуть им память, но Анна и Рой Грейнджеры наотрез отказались возвращаться в дождливую Англию. Гермиона очень скучала по родителям и старалась как можно чаще навещать их, но переехать в Австралию не могла из-за Рона. Уизли одним из самых талантливых стажеров Аврората. Менять место жительства он не желал и даже говорить об этом отказывался. Лишь чувство долга перед семьей Уизли удерживало бывшую гриффиндорку от постыдного побега. И вот сейчас Гарри предлагал такую прекрасную возможность стать поближе к маме с папой…
— Почему ты хочешь сбежать?
— А мне все надоело, — пожал плечами Гарри. — Я устал от излишнего внимания, прессы, Аврората, бесконечных ссор с Джинни и заверений, что все будет хорошо… Поэтому предлагаю сбежать. Ты как, согласна?
— Но… Но как же? Вместе? — потрясенно произнесла Гермиона.
— Да, вместе с тобой. Удивлена? — вопросом на вопрос ответил Поттер, внимательно наблюдая за подругой.
На последнем курсе вместе с болью потерь пришло и осознание любви к девушке, на протяжении семи лет стоявшей рядом с ним плечом к плечу. Несколько месяцев вместе с Гермионой не прошли бесследно: Гарри начал замечать неяркую, но притягательную красоту девушки; его все больше восхищал интеллект подруги. С Гермионой можно было обсудить как древние манускрипты библиотеки Блэков, так и последние новости политики. Гарри замечал, как тяжело ей рядом с некогда очень близким другом, только вмешиваться боялся. Боялся разрушить и без того шаткие отношения. Он рисковал потерять сразу двух лучших друзей. Дружба с Уизли стала… Да их общение давно перестало быть дружбой. Поттер никак не мог простить друга за слезы любимой женщины, был зол на него, потому что Гермиона предпочла друга Героя, а не самого Гарри. Слишком уж слабым казался Рон. Это читалось в поведении и неловких, случайно брошенных словах Гермионы.
Плечи Гермионы горестно опустились, ее взгляд наполнился невыразимой тоской. Гарри не выдержал и озвучил то, что давно лежало на сердце и просилось на язык.
— Ах, да, Рон Уизли, — Гарри зло усмехнулся, так, что Гермиона отшатнулась, увидев его оскал. — Рон предавал нас так часто… Человек, которого ты любишь, — предатель. Он недостоин твоей любви.
— Не надо, Гарри… В тебе сейчас говорит обида на меня… — перебила его девушка, умоляюще заглядывая в глаза. — Не надо так о нем…
— А что я не так сказал? — Гарри резко подался вперед, хватая ее за руку. — Пойдем со мной, Гермиона.
— Я не могу…
— Ты любишь его, да? — парень усилил хватку, сжимая руку Гермионы. В голове Грейнджер пронеслась мысль, что на запястье появятся синяки и их стоит залечить до того, как заметит Рон.
— Нет, не люблю, но Рон… Он слаб. Не физически, нет. Морально. Он абсолютно несамостоятелен, без меня он пропадет. Гарри, я не могу все это объяснить в двух словах, — Гермиона посмотрела ему в глаза, ласково погладила по руке, заставляя разжать пальцы, и продолжила:
— Ты самый лучший, самый хороший, самый родной для меня. Я помню того мальчишку с изумрудными глазами, которого впервые увидела в поезде — в поношенной одежде, маленького, в криво сидящих очках. Я помню, как ты спас меня от тролля, как благородно отправился забирать у Снейпа Философский камень, на втором курсе вызволил из плена Джинни Уизли, на третьем — Сириуса… Нет, не перебивай меня! — она покачала головой, замечая, что Гарри собирается что-то сказать. — Дослушай. Я очень хотела быть рядом с тобой. И на четвертом курсе, и на пятом, и даже на шестом, но ты этого не понял. Ты такой наивный, Гарри, — девушка грустно улыбнулась. — Я тебя не виню, и мне вовсе не все равно, с кем ты будешь дальше, кто будет просыпаться в постели рядом с тобой… Мы с тобой знакомы очень давно, и жаль, что годы в Хогвартсе так быстро пролетели. Теперь у нас разные пути. Ты — мой лучший друг, — ее рука прошлась по густым волосам парня, скользнула вниз по щеке до подбородка. — Мне жаль, что не мой жених…
— Так, значит, все-таки жалеешь? — перебил ее Гарри.
— Да, жалею… — опустила голову Гермиона. — Я все школьные годы, да и после школы равнялась на тебя. Ты был моей путеводной Звездой, Солнцем, которое согревало меня своей теплотой и добротой, Героем…
— Не думал, что ты станешь думать обо мне как эти… фанаты! Мы же знакомы с детства! — воскликнул Поттер, побледнев. — Я разочарован в тебе, Гермиона, — он горько улыбнулся, высвободил свою руку из нежных пальчиков девушки и встал у окна, смотря на звездное небо. — Я думал, что уж ты-то меня знаешь. Не ожидал, что ты станешь говорить обо мне, как те глупые девочки, видевшие меня только на картинках.
— Я не хотела… Ты не понимаешь…
— Так объясни! — парень бездумно сжал кулаки, до крови закусив губу, чтобы не сорваться.
— Я не могу, прости, — Гермиона в раскаянии покачала головой и отвернулась, не в силах и дальше смотреть на скорбную позу друга. — И не кричи, пожалуйста, разбудишь всех — Рона, Джинни…
Гарри почувствовал, что еще чуть-чуть — и сорвется в позорную истерику, словно ребенок. Слова Гермионы били наотмашь, заставляя глухое раздражение, гнев, боль, обиду и сожаление, туго переплетенные друг с другом, подниматься в груди. Парню хотелось заплакать. Правда жгла хуже раскаленного железа. Решив, что Гермионе не стоит знать о его внутреннем состоянии, Поттер подошел к окну и уставился в никуда бездумным взглядом.
— Гарри? — в голосе Гермионы послышалось тщательно скрываемое беспокойство.
— Мне наплевать на все, — глухо ответил Гарри. — Прошу, уйди, мне надо побыть одному.
— Нет. Я чай налью, у тебя наверняка в горле пересохло, — девушка быстро разожгла огонь, поставила чайник, в который раз подивившись тому, как уместно Молли Уизли использует маггловские предметы.
Пару минут тишину прерывало лишь шумное дыхание Поттера и звук закипающего чайника. Гермиона знала, что сейчас лучше всего — уйти, не допускать проявления жалости, но не могла оставить Гарри. Видеть, как страдает любимый человек, иметь возможность его утешить, но не делать этого из-за глупых внутренних рамок… Все только портила эта нежеланная помолвка… Гермиона страдала, разрываясь между разумными доводами и голосом сердца.
Шум кипящего чайника прервал размышления. Девушка быстро разлила чай по чашкам, остудила с помощью магии и подошла к Поттеру:
— Выпей.
Парень сделал глоток, поморщился:
— Уйди. Пожалуйста, уйди, — заметив, как девушка потянулась к его чашке, намереваясь снова предложить глоточек, Гарри не выдержал и закричал, больше не сдерживаясь:
— Уйди отсюда! Я не могу так, слышишь? Не надо чай! — Поттер одним ловким движением выбил посудину из дрожащих рук Гермионы, чай грязными кляксами расплескался по полу. Кухню усеяли осколки битого фарфора.
— Зачем ты так? — дрожащими губами еле выговорила девушка. — Я тебя люблю… Ты так жесток сейчас. Мне страшно…
Поттер и сам знал, что сорвался, что в очередной раз не сдержал эмоции, но остановиться было выше его сил. Слова Гермионы только обострили его переживания, а страх в глазах девушки был, словно удар под дых.
— Страшно? — глаза Гарри потемнели, он резко отвернулся от гриффиндорки и быстрым шагом пошел прочь из кухни.
Гермиона вдруг поняла, что больше друг не станет ее упрашивать. Больше не будет его уверенности в их общем будущем, его настойчивой любви, сияющих нежностью глаз… И в этот самый миг ей стало действительно страшно. Гермиона выкрикнула: «Нет!» и кинулась за Гарри, спотыкаясь и сразу же падая в его объятия.
— Я солгала… — жарко зашептала она в его грудь. — Я солгала, Гарри… Не уходи. Я жить без тебя не могу, я дышать без тебя не могу, правда! — девушка подняла к нему залитое слезами лицо.
— Давай сбежим? Куда хочешь… Давай в Австралию, там мама и папа, я вас познакомлю… Только не оставляй меня… — Гермиона сильнее сжала руки на вороте рубашки парня, чувствуя, как крепче сжимаются в ответ его объятия. — Давай сейчас сбежим. Пока еще рассвет не занялся, ладно? И чтоб быть вместе, в Австралии, много-много лет. А для Рона письмо оставим, чтобы не обидеть Молли, Артура и остальных… Давай? Мне страшно… Гарри?
Поттер обнял еще сильней, чувствуя, как успокаивается буря эмоций внутри. Словно тонкие нежные руки девушки снимают всю боль, обиду, злость и нечеловеческую усталость, очищают и успокаивают мятежную душу.
— Тихо, родная, не плачь, — шепнул он в спутанные волосы девушки. — Я с тобой, рядом. Ну что ты, не плачь. Смейся, милая. Давай вместе посмеемся над судьбой? Смейся, я очень люблю твой смех.
Гермиона улыбнулась сквозь слезы, а Гарри продолжил:
— Давай сбежим в Австралию прямо сейчас, сию секунду, а? Один круг — и мы уже там, в далеком теплом крае. Ну, аппарируем?
Гермиона качнулась назад.
— А деньги? Вещи? А вдруг нас не примут? — она недоверчиво смотрела на парня.
Гарри рассмеялся в ответ на эти слова:
— Какая же ты у меня разумная, Гермиона Джейн Грейнджер! Сейчас все исправим. Напиши письмо всем Уизли, а я пока заберу деньги.
— А вещи?
— Я куплю тебе одежду, — усмехнулся Поттер, отодвигаясь от подруги. — У меня для этого более чем достаточно средств.
— Там колдографии… — покачала головой Гермиона.
— Вот черт, сейчас возьму! — воскликнул Гарри, отпуская девушку. В ее взгляде светилось столько обожания, любви и надежды на их общее будущее, что он не выдержал и добавил, нежно взяв ее за подбородок и погладив тонкую кожу:
— Ты только вот так не смотри…
— Как? — спросила его девушка, заворожено глядя в яркую зелень глаз.
— С надеждой… — хрипло ответил Поттер. Гарри несколько секунд любовался девушкой, лаская взглядом каждую черточку ее лица, а потом, резко развернувшись, быстро вышел за дверь.
Гермиона пару секунд улыбалась собственным мыслям, но резко помрачнела, вспомнив об Уизли. Рона было жаль, как и Джинни, да и Молли с Артуром девушка была очень благодарна, но по-другому поступить не могла. Это был ее шанс на счастье, и теперь, когда она точно знала, что чувства небезответны, отступать не собиралась. Гермиона наколдовала пергамент, перо и принялась писать.
* * *
Рано утром громкий голос Молли позвал всех вниз.
— Мама? Что случилось? — заспанный Рон спустился на кухню первым и теперь с недоумением смотрел на внимательно читающую что-то мать.
— Мама? — в голосе вышедшей следом за братом Джинни звучало то же недоумение.
Наконец, женщина обернулась к семье.
— Мама… — ахнула Джинни и вместе с Джорджем кинулась обнимать Молли.
Рон тем временем подобрал упавшую на пол записку и начал читать вслух:
— Простите нас за все. Мы не можем жить друг без друга, поэтому сбежали… — он ошарашено посмотрел на мать. — Они сбежали?
— Читай дальше, — ответила плачущая Молли.
Рон продолжил вчитываться в каллиграфические буковки Гермионы, кое-где размытые слезами:
— Мы еще встретимся, я уверена. Прости нас, Рон. Мы же тебя прощали… — парень почувствовал, как стало больно дышать. Жестокие, но честные слова Гермионы ударили по больному. Друзья действительно не раз прощали его вспыльчивость, почему бы и ему теперь не простить их? Смириться? В конце концов, он давно замечал пылкие взгляды своей невесты на лучшего друга…
Записку из рук вырвала Джинни.
— Ой. Гарри пишет, это его почерк! — по-детски обрадовалась она. — Он что, за кольцом поехал?
Рон зло рассмеялся:
— Да, только не тебе. Читай.
Джинни передернула плечами, услышав смех брата и его слова, но послушно стала читать. Спустя несколько строк записка выпала из ее ослабевших пальцев.
«Миссис Уизли, мистер Уизли, спасибо вам за семью и дом. Вы подарили мне детство. Спасибо Рону, он был нам верным другом. И Джинни спасибо, я рад, что она была моей девушкой. Джинни, если ты сейчас читаешь эти строчки, то знай — ты достойна лучшего. Я все-таки позову вас всех на нашу с Гермионой свадьбу, хоть и не уверен, что вы прилетите. Наверное, вы спрашиваете себя: почему? Мы давно осознали свои истинные чувства друг к другу, но чтобы не расстраивать Рона, Джинни, вас всех, решили скрывать их от всех, прежде всего — от самих себя. И только сегодня на рассвете я наконец-то понял, что без Гермионы не смогу жить, что она — моя вторая половинка. А Гермиона ответила мне взаимностью. Мне жаль, что мы вам так долго лгали, я не прошу за это прощения — не заслужили, ведь уводить невесту из-под венца у лучшего друга — неслыханная подлость».
Джордж забрал листок у Рона и продолжил читать, с трудом разбирая почерк Гермионы:
— Нас не нужно… искать, да, искать. Мы решили, что заслужили покой. Гарри устал от толпы фанаток, а я… Я хочу домой. Просто вернуться домой. К родителям, познакомить с ними Гарри и вместе с любимым — да, с любимым, — Джордж бросил взгляд на сестру, — рассказывать истории наших приключений. Гарри… вернулся, и нам пора домой… Блин, дальше разобрать не могу, ничего не понятно!
— Дай сюда! — Рон вырвал листок из руки брата. — Это Гарри писал, у него всегда был ужасный почерк.
— Спасибо всем, кто был со мной рядом все эти годы. Я это очень ценю, правда. Вы все стали моей семьей, и мне очень жаль вас разочаровывать. Но по-другому мы не можем. В Англию вернемся через год, когда немного поутихнут страсти вокруг нашего исчезновения. Я не хочу, чтобы меня и Гермиону разорвали толпы фанаток. Да и вы немного успокоитесь: Летучемышиный сглаз Джинни или кулак Рона в нос — не самая приятная встреча. О, а тут Гермиона писала, — прервал повествование Рон.
— И что написала? — полюбопытствовал Джордж.
— Сейчас, секундочку. А, нашел. Вот ее слова: «Еще раз спасибо вам и простите нас за все. Нам обоим очень жаль, но и портить всем нам четверым жизнь одним неверным решением подло. Мы не прощаемся, мы говорим: «До свидания». С большой любовью, ваши Гермиона и Гарри».
Несколько секунд стояла тишина, прерываемая лишь редкими всхлипами Джинни.
Наконец, Артур поинтересовался:
— Ты поедешь за Гермионой, Рон?
Рыжик положил записку на стол, взъерошил волосы и уселся на диван. Все терпеливо ждали его ответа.
А сам парень раздумывал над тем, что же теперь делать. При мысли о том, что его невеста сейчас находиться в объятиях лучшего друга, кровь вскипала, требуя: «забери, уговори, отбери силой…». Но Рон сдерживался. Ведь он и раньше замечал, как смотрят друг на друга Гарри и Гермиона, насколько они близки… Неожиданно для себя Рон понял — смысла в возвращении невесты нет. Они не смогли бы жить вместе. Это было так… непонятно? По-взрослому? Он не знал ответа, да и не хотел знать.
— Нет, — наконец сказал он. — Я не поеду за Гермионой. И тебе, Джинни, не позволю, — повысил Рон голос, заметив, что сестра собирается возмущаться. — Неужели ты не понимаешь, что будешь несчастлива с Гарри? Ты всегда смотрела на него, как на Героя, как на Принца, но Гарри — обычный человек со своими слабостями и недостатками. Даже если по какой-то счастливой случайности он и вернется к тебе, вместе вы все равно долго не уживетесь. Ты сама будешь его проклинать за то, что не оправдал ожиданий. А Гермиона… — он отвернулся к окну. — А Гермиона мечтала о карьере и сильном мужчине, способном ее понять. Они с Гарри всегда были ближе, чем со мной, поэтому я так сильно ревновал. А теперь… А теперь настало время ее отпустить. Я люблю ее, — рыжий снова повернулся к семье и закончил, твердо глядя в глаза Джинни:
— Я никому не позволю причинить вред… моим лучшим друзьям. Даже тебе не позволю.
Всхлипывая, Джинни убежала наверх, в свою комнату. Молли проводила ее обеспокоенным взглядом, а потом внимательно посмотрела на Рона. Неожиданно волевое и серьезное решение младшего сына удивило женщину. Рон всегда был вспыльчивее остальных детей, но сейчас…
— А ты повзрослел, — миссис Уизли ласково улыбнулась сыну и потрепала его по щеке. — Молодец, что отпустил. Они заслуживают счастья. Оба.
— Джинни…
— А она смирится, — перебил ее Артур. — Поплачет и смирится.
— И правда, братишка, поумнел, — хохотнул Джордж, хлопая Рона по плечу и ловко уворачиваясь от подзатыльника матери. — Ладно, я пошел утешать Джинни, чтоб чего не натворила.
— Я с тобой, — тут же отреагировала Молли.
Они ушли, а Артур сел рядом с сыном.
— Пап, я правильно поступил? — Рон растерянно посмотрел на отца.
— Правильно, — Артур улыбнулся. — Вот теперь ты поступил правильно.
* * *
А где-то в далекой жаркой Австралии, в шумном Сиднее, в одной из квартир сидели за столом четыре человека: семейная пара среднего возраста, девушка, очень похожая на них, и молодой человек в нелепых круглых очках. Перебивая друг друга, Гермиона и Гарри рассказывали истории, заставляя родителей девушки то возмущенно ахать, то взрываться приступами смеха. И всем присутствующим казалось, что теперь в их доме окончательно поселилось счастье…
08.10.2012 ***
Я знаю, что на сайте нельзя выкладывать стихи, но... Просто один чудесный человечек, которому я очень благодарна за поддержку, попросил выложить. Только из-за меня зарегестрировался на сайт. Почта у него не работает, контакта нет, а имя говорить стесняется) К прочтению этот стих необязателен, просто именно с него начался мой путь в ГП-фандоме. Немного неловкий, не везде срифмованный, но... честный? Искренний? Пожалуй, да. //В кавычках — писал Гарри//
Vova
