Так о чём же я думала, уходя за своим мужем на битву и оставляя своего полугодовалого ребёнка одного?
Наверное, о том, как я люблю Ремуса, люблю до дрожи, до невыносимой тоски, люблю слепо и отчаянно цепляясь за него и за его жизнь. Или о том, что, пройдя все испытания в виде недоверия, лжи, предательств или отталкивания меня с его стороны, я просто не имела права бросить его… там.
А может, я думала о том, что я просто не выживу без него, без его улыбки, без его такого странного, лесного, запаха, и без его тепла…
Ты был моим солнцем, моим глотком кислорода, моим лучиком надежды среди этой беспроглядной тьмы. Ты был моим волком, защищающим от всех невзгод, моим тёплым пледом, защищающим от непогоды и дарующим тепло.
Ты был.
Три секунды, за которое бездыханное тело твоё опустилось на уже не зелёную, выгоревшую, такую же, как моё сердце, траву. Три секунды, за которые мир мой потерял все краски, а на задворках сознания лишь отчаянно билась мысль о том, что это сон, кошмар, и этого не может быть, что я вновь проснусь в мягких успокаивающих объятиях. Три секунды, за которые моё сердце разбилось и с грохотом рухнуло вниз.
И ты не имеешь права уходить! Не смей…
У меня не было странного ощущения, будто я наблюдаю со стороны. Не было отчаянных слёз и дикого воя, который так и рвался из моего сердца. Была лишь тишина и разрушившийся в одночасье мир, а уж потом, где-то там, в отдалении – неверие. Было его ещё теплое тело и всё ещё внимательный, такой добрый и ласковый взгляд, который он дарил лишь мне.
Три секунды, за которые я потеряла весь свой смысл жизни, свою любовь и свою надежду.
Была лишь эта, с сумасшедшим блеском в глазах, ведьма, которая уничтожила всё. Которая нагло ухмылялась и смеялась своим диким, отчаянным смехом, говоря что-то о том, что до Андромеды она не добралась, но верит в то, что её наглую, полукровную девицу она убьет.
Три секунды, за которые ярость во мне поднялась с невообразимой силой, и мне хотелось лишь одного – прикончить эту дрянь своими собственными руками в память о своём разрушившемся счастье, которое она, смеясь, уничтожила. Три секунды, за которые то, что осталось от моего сердца, покрылось не льдом, нет, камнем.
И, вступив в отчаянный, заранее проигранный поединок, я поняла то, что ни о чём не жалею. Если такова моя судьба – я погибну здесь, рядом с бездыханным телом моего мужа, защищая его всеми силами, которые у меня есть.
Если такова моя судьба – я приму смертельное проклятье на свою грудь и не сдамся, пока последний вздох не вылетит из моей груди.
И, если так нужно, я соберу всё отчаянье, всю боль, и всю мою утрату и отпущу её, ведь он не хотел, что бы я умирала так, с непосильным грузом на моей душе.
Три секунды, за которые ты стал из «есть» в «был».
И как бы мне не хотелось отомстить, я не буду этого делать, ведь она недостойна видеть мои жалкие попытки одержать над ней победу.
А я всё так же верила, что сейчас он встанет и улыбнётся, прошептав о том, какая же я дурочка, что посмела подумать, что он уйдёт и меня бросит. Я верила.
Но чудо не произошло, и был лишь какой-то странный, сочувствующий взгляд и понимание, исходящее от столь ненавистной мне Блэк. Были лишь тёмные глаза, впервые не казавшиеся сумасшедшими, а просто… потерянными.
И не было «разных сторон баррикад» и «кровных врагов». Были лишь две потерявшиеся женщины, не знающие жизни без своей любви. Была лишь моя судорожно дрогнувшая губа и изумруд смертельного проклятья.
Три секунды, за которые весь мир Нимфадоры Тонкс был разрушен. Три секунды, за которые две настолько разные женщины нашли друг в друге что-то общее. Три секунды, за которые мальчик Тед остался сиротой.
Vova
