— У вас есть, что сказать в свое оправдание? — МакГонагалл скептически взглянула на сидящую перед ней девушку.
Та накручивала на средний палец рыжую прядь волос с таким видом, будто она была Министром магии, и её оторвали от очень важного дела:
— Эта сука первая начала, — девчонка резко наклонилась вперед, едва сдерживая переход на крик. — И я бы не сделала ей никаких увечий или критических травм, с которыми бы не справилась мадам Помфри. Поймите меня правильно, профессор МакГонагалл, я не дам никому оскорблять меня в лицо.
— Следите за своим языком, мисс Поттер. Можно было обойтись без этой кровопролитной драки и не лишать свой факультет 100 баллам.
Лили откинулась на спинку кресла, скрещивая руки на груди и кладя ногу на ногу:
— Я вас умоляю, профессор! Если человек не понимает с трех раз, то чего я на него буду тратить и без того свое драгоценное время? Не доходит словами, дойдет силой.
МакГонагалл резко выдохнула, поправила очки на переносице и изрекла:
— Вы отчислены от квиддича до конца этого года и будете отбывать свое наказание на общественных работах под руководством мистера Филча. Сова с посланием уже отправлена вашим родителям и будь я на вашем месте, то уже давно бы раскаялась.
Минерва встала из-за стола и, окинув недовольную девчонку строгим взглядом, кивнула ей в сторону выхода. С каждым годом все новое и новое поколение становится более развязными и пошлыми сумасбродами, которые не хотят тратить свою жизнь на что-то более нормальное, чем нелегальный квиддич, курение и запретные вечеринки с обилием алкоголя.
И кто бы мог подумать, что Лили Поттер окажется среди этих лентяев! Девочка, чей дар зельеварения превосходит даже её бабушку и профессора Снейпа, едва не убила Персефону Забини за какое-то жалкое оскорбление.
— Ну и пожалуйста, — всплеснула руками девушка, вставая. — Когда приступать к уборке территории, которую каждый день гадят эти мелкие му…детишки?
Если её ещё заставят и котлы отмывать после уроков за нецензурную лексику, то можно вешать её фотографию на доску почета хогвартских лентяев и проебеней. Последним словом Джеймс охарактеризовал Малфоя, который додумался устроить оргию в Выручай-комнате во время рождественского ужина, и которого во время патруля застукала профессор Стебль.
Всех подробностей почти никто не знает, однако Малфой стал родоначальником проебеней на общественных работах, то «случайно» скидывая весь мусор в озеро к кальмару, то случайно вместе отбеливающего заклятья используя заклятье несмываемой краски. С тех пор незамысловатая беседка близ озера имеет яркую окраску с элементами красного, зеленого, синего и ещё кучи цветов. С каждой такой выходкой его срок на общественных работах все прибавлялся и прибавлялся и, кажется, это его ничуть не смущало.
Иногда его забирали с уроков, потому что Филчу внезапно понадобилась помощь в починке прорвавшихся труб, а с каким энтузиазмом во время подготовки к экзаменам падали люстры и рвались картины, что лицо Скорпиуса уже забывали на Чарах и ЗОТИ.
Джеймс пару раз попадал на ОР, валяясь в оранжевой мантии на лужайке и изредка меняя свечи в старинных люстрах в коридорах, и его это вполне устраивало, хотя капитан команды по квиддичу не раз требовал у МакГонагалл освобождение ловца от общественных работ. Минерва могла подсобить своему факультету, но здравый смысл брал верх, и она отсылала надоедливого капитана в гостиную, сказав, что правила для всех равны, даже для гриффиндорцев.
Чаще всего на ОР оказывались личности, от которых вообще не ожидали драки, оскорблений или какой-нибудь умопомрачительной выходки.
Спокойная и помешанная на травологии Алисия Лонгботтом сломала нос какой-то задире ревенкловке, и её отправили на три месяца на общественные работы. Та сказала, что если бы эта заучка вовремя заткнулась, то не ходила бы теперь с носом в форме знака вопроса.
Джеймс хоть и придуривался постоянно, но где он смог раздобыть эльфийский порошок до сих пор никто не знает. Один раз нанюхался этой дури, и разнес пол гриффиндорской гостиной в компании с Джорданом, а ещё склеил весьма симпатичных слизеринок напоследок, пока староста Хаффлпаффа не дотащил их до кабинета директора.
Фред Уизли младший не вылезал из больничного крыла. Не успев залечить предыдущие переломы и побои, он снова возвращался в больничное крыло — Помфри даже ему специальное место отделила, чтобы он лежал со всеми удобствами.
А Лили просто устала слушать про себя сплетни со стороны Забини, поговорила с ней несколько раз, а затем просто хорошенько врезала, что превзошла саму Алисию — у Персефоны было сотрясение мозга, хотя МакГонагалл даже не задумывается о том, как эта сучка отомстила Поттер.
С кем не бывает? Они просто подростки, которые считают, что могут просрать свою юность на всю катушку. А для чего она ещё нужна? Чтобы не вылезать из библиотеке, как Роза? Чтобы всё время расстраиваться, когда проигрываешь в квиддич, как Альбус? Чтобы кружить парням головы, как её кузины с французскими корнями и сестра Фреда?
Нет. Её молодость должна пройти намного круче, чем у всего семейства Уизли и Поттеров вместе взятых.
У разрисованной беседки стоял высоченный Малфой, скрестив руки на груди и ожидая появления Филча. Удивительно, но его бледной физиономии шел этот ярко-оранжевый цвет, а лицо не казалось таким высокомерным, как обычно.
Слева от него стояла миниатюрная и круглолицая Лонгботтом, разглядывая свои ногти. Оранжевую мантия была ей коротковата, поэтому Алисия завязала её на талии, как обычно завязывала спортивные свитера для квиддича. На ней была белая футболка без рукавов и слишком плотно облегающие джинсы.
Справа от Малфоя стоял Джеймс, облокотившись о столбик беседки, и рассматривал пакетик с зеленым содержимым. Эльфийский порошок, можно даже не сомневаться, но каким боком на ОР загремел только он? Где Джордан?
МакГонагалл остановилась напротив этой малолетней шайки, оглядев их скептическим взглядом. Те даже на неё внимания не обратили. Фред сидел в беседки и перевязывал кровоточащие ладони, даже не стесняясь ругаться прилюдно.
— Где Аргус? — спросила Минерва, подталкивая к этой шайке Лили.
— Убили и закопали под озером, — с сарказмом ответил Малфой, закатывая глаза к голубому небу. — Но сначала изнасиловали вместе с Миссис Норрис.
Алисия фыркнула, одарив его холодным и немного змеиным взглядом. Джеймс засунул порошок в карман мантии и приветственно поднял руку. Лили кивнула, оглядываясь на МакГонагалл.
— Очень остроумно, мистер Малфой, — вторила ему профессор. — А теперь, будьте так любезны, отдайте мне свою палочку.
Немного помедлив, он порылся в карманах и небрежно кинул ей палочку, поворачиваясь к Лили:
— О, в нашей команде ебанько прибыло! Эй, Уизли, глянь, чья сестричка-отличница загремела на общественные работы, хватит из себя последнего мудилу строить!
— Мистер Малфой! — прикрикнула МакГонагалл. — Подбирайте выражения или хотя бы дождись, пока я уйду!
Развернувшись, директриса быстро зашагала в сторону замка, кинув какую-то фразу шедшему на встречу Филчу с кошкой. Тот, помрачнев ещё сильнее, заковылял в сторону провинившихся студентов.
— Лонгботтом, иди с Поттер и подбери ей мантию. Да не с тобой, Поттер, а с твоей сестрой! Опять эти твои фокусы?! А ну-ка покажи глазенки! Малфой, чего ржешь? Давай дуй за граблями! И только попробуй опять сбежать, Уизли, я тебя в подвале замка вздерну вверх ногами под вальс, который вам, идиотам, включают на Рождественский бал!
Малфой напоследок показал завхозу средний палец — ему было до лампочки, грубит им Филч или нет, а вот Лили хотела разразиться тирадой про взаимоуважение, но Алисия утянула её в сторону замка.
— Просто делай, что говорят, а то потом хлопот не оберешься, как этот Малфой, — хоть она и шла впереди, но короткий взгляд через плечо на девушку бросила. — Тебя за что сюда?
— Сотрясение Персефоны Забини моя работенка, — пожала Лили, убирая с лица рыжие локоны. — А ты неплохо той ревенкловке зарядила.
Алисия, улыбнувшись, хмыкнула. Спустя недолгую паузу, когда они уже шли по холодным коридорам замка, она сказала:
— А знаешь, за что? Она напилась и трахалась с моим парнем на моей же кровати. Легко отделалась, нужно было ей все волосы вырвать, пока этот мудила меня от неё не оттащил. Ты не куришь? Мне бы сейчас не помешало — всё время когда вспоминаю это, хочется то ли разнести тут всё, то ли просто выкурить.
Лили покачала головой. А она-то думала, что сюда справляют малолетних подростков, которым, как они думают, все сходит с рук. Наивная.
11.09.2012 Глава первая. "Чудо зельеварения"
— Итак, — Малфой наклонился к Лили, которая пыталась отмыть от беседки рисунок гениталий. – Каким боком здесь, среди ебанько, оказалась лучшая ученица Слизнорта?
У Лили отвечать ему настроения не было. Точнее, сейчас она могла находиться на тренировке по квиддичу, а не стирать чей-то кривой член с белого дерева. Да и каким-то приставучим был этот Малфой – видимо, её появление привнесло много разнообразия, судя по тому, как Филч часто покрикивал на них и не спускал глаз.
Алисия, закрашивающая цветной вандализм Малфоя, задевает ногой банку с краской. Делает невинное лицо и идет в сторону замка, к подсобке Филча за новой банкой – якобы. На самом деле несется со всех ног за колонну, чтобы быстро выкурить две-три сигареты.
— Отъебись от моей сестры, хорек. – Джеймс махнул в его сторону допотопной кисточкой – белые капли краски попали на оранжевую мантию. – В нашей семейке все сюда попадают, хоть на Фреда взгляни.
Фред, чьи волосы почти сливались с мантией, махал кисточкой так, что скорее можно было красить ближайшие деревья и траву, чем эту несчастную беседку. Какой мудила вообще додумался её поставить сюда, одному Мерлину известно.
— Не хотел бы я с ним встретиться в темном коридоре, — подчеркнуто холодно заметил Малфой, вновь обращая взгляд на Поттер. – Так за что сюда такую очаровательную мордашку отправили?
Лили медленно вдохнула и выдохнула.
— Слушай сюда, проебень. — Девушка показала ему средний палец с кольцом с буквой «П». – Видишь этот перстень? Один мой удар по твоей роже и ни один из лучших лекарей Мунго не сможет вернуть его на место. И знаешь, почему? В этом кольце заключена магия не хуже, чем в моей палочке.
Малфой хитро улыбнулся, выпрямляясь и продолжая красить. Эта рыжая особа его позабавила. Очень позабавила. Когда Джеймс не нюхает, то тоже бывает парнем хоть куда, а Алисия, когда не строит из себя стерву, тоже вполне ничего.
С Фредом они уже два месяца вместе убираются, красят и гадят, но тот никакого интереса к общению не проявляет.
Когда к ним попала Алисия, боевая девица, которая гоняла их с Фредом, похлещи Филча, ей было насрать на их интересы и желание полежать на траве, ничего не делая, порой она даже их лупила, так что приходилось браться за дело. Кто бы мог подумать, что такая агрессивная девица окажется дочерью профессора Травологии.
— Да вы, блять, издеваетесь! – воскликнула низкорослая гриффиндорка, на ходу взмахивая руками. – Сколько можно эти долбанные столбики красить?! Малфой, марш на крышу, хватит на задницу Поттер таращиться!
— Чего разоралась, Лонгботтом?! – Рявкает Филч, выпрыгивая из-за дерева. – Командую тут я! Все шевелимся, я хочу есть!
От такого неожиданного появления Фред подпрыгнул на месте, задел ногой банку с краской, повалился на траву и вымазался в белой луже. Судя по его покрасневшему лицу, он был готов разразиться громкой тирадой, что даже с Астрономической башни его было бы слышно. Но вместо всего этого он лишь прошипел, глядя в небо:
— Вы хотели сказать, повесим вниз головой в подвалах замка под рождественский вальс?
— Закрой свой рот, Малфой! Ты пропустил одну доску! Давайте быстрее, иначе без обеда останетесь!
Пожалуй, только сей факт смог расшевелись этих подростков. Работать в воскресенье с девяти до семи и перерывом на обед можно прировнять к самоубийству. Лили даже серьезно не относилась к этой работе, как к наказанию, пока Филч не сказал, что отрабатывать она будет каждый день и даже во время каникул.
А потом она была готова разнести всю гостиную и кабинет МакГонагалл – торчать за уборкой территории на каникулах в Хогвартсе, да они издеваются! Но Алисия на её злобные тирады лишь пожала плечами, сказав, что уже пропустила две пары каникул, убирая с Малфоем снег и балуясь заклятиями, сбивая с крыш сосульки. Общественные работы были не просто каким-то обычным наказанием, а клеймом на весь год, в виде оранжевой мантии и пропуска всех запретных факультетских вечеринок в гостиных и Хогсмиде.
Лили вечеринки не особо любила, разве что можно было стакана два огневиски выпить, а потом незаметно уйти в спальню для девочек, наложить звуковые чары и ложиться смотреть цветные сны. На вечеринки в Хогсмид она попросту не попадала из-за дополнительных занятий со Слизнортом, которые, кстати, вообще исчезли из её расписания после получения оранжевой мантии, но была, вполне, наслышана о том, что зажигают там не по-детски. Во время таких вечеринок, где грани между факультетами полностью стираются, Джеймс и затаривался своей дурью.
Сестра пыталась как-то воздействовать на старшего брата, чтобы тот перестал нюхать этот зеленый порошок, но её старания лишь усугубили отношения Джеймса к ней и к семье, поэтому она просто отстала от него, сменив докучность на понимание, а потом попав к нему по воле случая на общественные работы.
Пока что гневные письма от родителей не приходили. Даже ни от кого из Уизли не приходили. Трудно поверить, что Роза и Альбус не наябедничали, и даже странно, что никто из «очаровательных кузин» не написал родителям, что приключилось с их «чудом зельеварения».
Лили ненавидела это прозвище, которым её наградили родные – чудом была Роза со своими мозгами, но точно не она, или Альбус, который может с закрытыми глазами поймать снитч. Они с Джеймсом и Фредом скорее были чем-то неординарным, выходящим за рамки сложившегося семейного строя, словно начинающие революционеры. Хотя сейчас вообще непонятно, кем теперь считают её в семье – очередным пропавшим бунтарем или умницей-дочкой, которую внезапно коснулся юношеский максимализм?
— Ненавижу обедать в этих мантиях, — простонала Алисия, кидая кисточку обратно в банку. – Все таращатся на тебя, как первокурсники на огромного кальмара в озере, и если чего-нибудь им скажешь, то Филч или кто-то из преподавателей тут как тут, чтобы снять баллы за «нецензурную лексику».
— Так ты бы меньше материлась, — подал голос Джеймс, — кто-кто, а у тебя отец профессор Травологии, ему за тебя ещё потом дерьмо разгребать.
— Кто бы говорил, — Алисия резко развернулась, уперев руки в бока, и злобно уставилась на Джеймса снизу вверх. – У кого папаша тот самый «Избранный»? Странно, что тебя из дома не выгнали за употребление этой зеленой херни! И не тебе меня поучать, Поттер – ты не был в моей шкуре.
— Вот и тебе бы не следовало, — огрызнулся Джеймс, наклоняясь к Алисии. – Ты на моем месте не была, вот и помалкивай.
— Это вы на моем месте не были, — неожиданно влез Малфой. – Дома ни шагу сделать без какой-либо хуйни про поведение, а мать то и дело гонит какую-то хрень про потерянное поколение и бедных детишек. Я даже радуюсь, что остаюсь в Хогвартсе на каникулы.
Последняя фраза была произнесена с сарказмом, но Лили специально посмотрела на Скорпиуса, чтобы увидеть в этот момент его лицо. Совершенно непроницаемое, такое же, как в роковой вечер их с Джеймсом разговора, когда он сбежал из дома в Косой переулок. Легкая улыбка, слегка приподнятые брови, как будто он только что сказал что-то очень смешное, но за душой такой адски тяжелый мешок с дерьмом, что проще было бы просто покончить со всем одним махом.
Поймав на себе взгляд Лили, Малфой отвлекся от продолжавшегося спора Алисии и Джеймса, криво улыбнувшись рыжеволосой девушке:
— Залюбовалась моим профилем, Поттер?
— Скорее кривым носом, — отчеканила Лили.
Скорпиус не успел ответить, как тут же их поляну рассек громкий голос Фреда:
— Эти малолетние пиздюки только что сперли нашу краску!
Все разом обернулись – трое мальчишек неслись в сторону замку, а из-за сильного бега от них летели белые капли. Зачем этим придуркам понадобилась краска для общественных работ?! Какая-то херня, да ещё и в первый день её отработки!
Никто ничего не сказал – все разом рванули следом за этими малолетками, ведь Филч не поверит в их историю с воровством, а нагрузит ещё чем-нибудь, вроде украшения замка к Хэллоуину, а потом справит к МакГонагалл за очередным выговором. Та не скупится снять с факультетов по пятьдесят, а то и сто очков, да и про сов с письмами для родителей не забудет.
Фред бежал впереди всех. Ничто не могло ему помешать добраться до этих воришек – ни компания ревенкловок, ни шедшая с тренировки команду Хаффлпаффа, ни их крики вдогонку с не очень приличной речью и угрозами.
Следом бежал длинноногий Малфой, легко маневрируя между учениками, Алисия, нещадно расталкивающая студентов, взяв пример с Фреда, но из-за её низкого роста трудно было быстро пробежать сквозь толпу, пробив себе дорогу только локтями.
Джеймс же вообще побежал не в ту сторону, отчего Лили была готова взвыть – на кой черт ему понадобилось в сторону башни?! Большинство девушек оглядывались на неё, а в ушах, словно тысячи оркестров, гремели произнесенные ими вопросы: «Это что, Лили Поттер?» или «Поттер на отработках? Это невозможно!».
И она была готова побежать следом за Джеймсом, пока здравый смысл не взял верх. Какая им вообще разница, как она оказалась на отработках? Она не так популярна или красива, чтобы переживать за чужие мысли, как Роксана или Доминик, из команды её уже выкинули, а до её результатов в учебе эти безмозглые курицы никогда не дотянут.
В этот момент ей отчаянно хотелось спросить у всех, а что пережили они? Точнее, неужели к ним отнеслись так же, как её родители к Джеймсу, когда узнали, что он подсел на эльфийский порошок? Малфой и Алисия как-то открыто заявили о том, что им херово дома, а взаимоотношения в семье Фреда как-то не особо поднимались в её семье или у остальных Уизли. Не могло же всё быть так плохо?
Лили едва стояла на ногах, пробежав такой огромный крюк, и хотела было привалиться к одному из столбов, поддерживающих коридорную арку, как заметила Джеймса, немного наклонившегося и растянувшего руки, словно готового обнять этих троих мальчишек, застывших на лужайке.
Ну конечно, он просто сократил путь и застал их врасплох!
Алисия стояла, направив на воришек волшебную палочку (наверняка забрала её из ящика Филча, когда бегала покурить), волосы взлохмачены, а поза настолько воинственна, что даже Фред засмотрелся, забыв держать кольцо вокруг этих мелких мальчишек.
Скорпиус стоял чуть поодаль, вытянув шею и рассматривая напуганных детей.
— Вас не учили, что воровать нехорошо? А воровать у таких ебанутых, как мы, вообще можно прировнять к смертному греху?!
— Да завали ты свой рот, Малфой! – Рявкнула Алисия, вскидывая вверх волшебную палочку. – Отдавайте нам краску и проваливайте. Мне насрать на то, зачем она вам и кто вы такие, просто верните краску и мы пойдем обедать.
— Всё ради еды, теперь я понимаю, почему Хагрид говорит, что у женщин, драконий аппетит! – Внес, свою лепту Джеймс, весело ухмыляясь.
— И ты тоже завали, Поттер! – Алисия кинула быстрый взгляд на Лили. – Поттер в юбке, забери у этих истуканов краску!
На шатающихся ногах Лили медленно прошла мимо Малфоя и вошла в кольцо Фреда, Джеймса и Алисии, глядя на нахмурившихся мальчишек. Они не оправдывались, не ругались – они вообще молчали, как испуганные котята, наблюдая за ней, словно она была огромной совой, готовящейся полакомится такой легкой добычей.
— Ну же, отдай её мне, паре…
И тут произошло сразу несколько событий. Один из мальчишек кинул в Лили ведро с краской, отчего её с ног до головы окатило белым цветом и ведро врезалось прямо в грудь. Алисия пустила в них какое-то заклятие, прежде чем те бросились врассыпную, а Джеймс лишь громко крикнул – «Вот ведь блять!».
Она повалилась на траву, вскрикнув от неожиданности и от боли. В её глазах заплясали цветные и черные огоньки, а затем наступила непроглядная тьма, сопровождаемая диалогом Джеймса и Малфоя:
— Если они покалечили мою сестру, я их кастрирую!
— О, могу я присутствовать на операции в виде начинающего хирурга?
12.09.2012 Глава вторая. Девушка со странностями
— Ну, наконец-то, проснулась!
Лили почувствовала, как чьи-то холодные ладони ложатся на её щеки. Едва разлепив глаза, она различила взъерошенную Алисию, сидевшую на краю кровати в оранжевой мантии.
Затем её спихнул Джеймс и наклонился над ней, в упор разглядывая лицо. Ощутив себя не в своей тарелке, Лили просто закрыла глаза и натянула на лицо одеяло, услышав спокойный вздох Джеймса:
— Хоть лицо в порядке – остальное не важно.
— Да ладно, ты серьезно? – с сарказмом произнес Малфой. – Подумаешь, шок, синяк во всю грудь и шею, волосы и лицо в белой краске, остальное, блять, не важно.
— Ты можешь хоть раз не ругнуться в приличном месте? – осведомился как бы «ненароком» Фред.
Лили так и видела, как Скорпиус повернулся вокруг себя и уставился на Фреда, как на полное ничтожество, Алисия театрально приподняла брови, а Джеймс хитро улыбнулся – почему у них все происходит как по сценарию?
— Я, конечно, понимаю, что интересую большую женскую часть Хогвартса, но ты мог бы умереть свой пыл насчет моего красноречия, Уизли, — ядовито произнес Малфой, — я одним с собой полом не интересуюсь. – Видимо, Фред собирался что-то сказать, потому что Скорпиус поспешно добавил, испортив всю остроту и желчь своей фразы. – И почему никого не интересует больная? Помфри вызывает Поттер, покажи нам свое личико!
Лили резко откинула с лица одеяло и тут же спросила:
— Родители знают о чем-нибудь?
Именно в этот момент она могла думать о том, что мог ответить кузен этому тупоголовому Малфою, как бы их могла разнимать Алисия и чтобы ляпнул её брат, но благоразумие брало верх – родителей всегда оповещают раньше о травмах, это Лили по себе знает. Она не раз писала родителям об очередном матче Альбуса и его печальном исходе, но те говорили, что всё прекрасно знают, хотя её сова прилетала к ним за несколько часов.
Фред и Джеймс быстро переглянулись – сейчас они соврут ей. Они всегда так переглядывались с Джеймсом, когда собиралась напропалую врать родителям – напряженно, долго, а затем искусственно улыбались, как куклы в магазине дяди Джорджа.
— Джеймс, — девушка сжала край одеяла, — так они знают о чем-нибудь?
Тот сначала потрогал рукой шею, посмотрел на стену, затем на потолок, а уже потом на сестру. Он открыл рот, но вместо него затараторила Алисия:
— Вот ведь парни, мнутся как девки, я бы раза четыре успела умереть, пока ты тут пейзаж за окном рассматривал, Поттер! Короче, как только этот маленький пиздюк вырубил тебя банкой с краской, Фред с этим наркоманом отнесли тебя в больничное крыло, а я оттаскивала Малфоя от парнишки, которого он успел поймать и едва не убил. Пока ты была без сознания, МакГонагалл начала наводить порядок – старосты ищут по своим факультетов этих воришек, а Филч прибавил нам ещё, — она неопределенно взмахнула рукой, — 160 часов работ. У меня такое чувство, что когда мы закончим 7 курс, то всё равно будем возвращаться убирать мусор за этими мелкими свиньями.
— Да ты просто гениальна, Лонгботтом! – Малфой закатил глаза к потолку. – Трелони бы тобой гордилась, но, будь так любезна, ответь Поттер в юбке на заданный вопрос.
— Да ты просто гениален, Малфой, — Алисия медленно развернулась к нему, — неужели и так не ясно, что первым делом МакГонагалл оповестила родителей, а потом Альбуса с Розой и остальных Уизли?
Лили вновь закрыла глаза и натянула на голову одеяло. Все её худшие опасения сбылись в один миг – сначала все узнали о том, что она на отработках, а потом о том, что в первый же день она оказалась в больничном крыле. И что теперь с ней будет? То же самое, что и с Джеймсом? Но Джеймс не заслужил такого отношения к себе, впрочем, как и она.
— Эй, Лили, успокойся, — она почувствовала прохладные руки Алисии, касающиеся её лба через одеяло, — ничего хуже уже не будет. На радость Джеймса тебя не искалечили, а у меня конфисковали палочку, так что на занятия вообще можно не ходить, только на отработку. Ну, пускай Малфою тот строптивый мальчишка яйца ногой чуть не отбил, это зрелище того стоило.
Девушка выглянула из-под одеяла:
— Что, серьезно?
— Да я чуть не умер, — Скорпиус в мгновение ока оказался у постели больной, приложив ко лбу тыльную сторону ладони. – Миллионы искр посыпались из моих глаз, но острая боль не смогла искалечить меня или заставить остановиться на пути к этому исчадию ада, которого я собирался побороть в яростной и неистовой схватке…
Фред расхохотался. Он стоял, подперев собой стену и скрестив руки на груди, напоминая аврора при исполнении, если бы не перебинтованные руки и сшитая рана под глазом, свидетельствовавшие о его недавней драке.
Только сейчас она заметила, что он стоит рядом с растрепанным и взъерошенным Джеймсом, готовым вскочить в любую минуту. Никто не мог сказать, почему эти двое детей героев стали «плохими» детьми, разве что можно было попробовать разобраться, что их к этому привело. Да и всех остальных тоже – Лили не могла вспомнить, с какого курса постоянно лицезрела Малфоя в оранжевой мантии.
— Подробности оставь для своей подружки, извращенец, — с отвращением произнесла Алисия, поворачиваясь к Лили. – Если тебе что-нибудь понадобится, кричи, ори, топай руками и ногами, я приду.
— Скорее она вызовет демона, чем ты приползешь к ней из гриффиндорской башни, — фыркнул Малфой, отходя от кровати больной. – О, сморите-ка, вся семья в сборе!
Растрепанные рыжие пышные волосы, словно нимб, тут же исчезли за углом коморки мадам Помфри. Послышалась ругань, чей-то злобный и настойчивый шепот, а затем показались Роза и Альбус.
Роза, как всегда, держалась на высоте – в руках книга, форма с иголочки, гольфы одинаковый длины и вид такой, будто это они подглядывали за ней, а не она за ними. Трудно поверить, что голубые глаза дяди Рона достались Розе. С её чопорностью этот цвет цикория не вязался.
А Ал выглядел так, как будто Роза вытянула его из кровати посредине ночи. Неровно застегнутая черная кофта, мятый воротник рубашки и спутанные волосы, словно он всю свою жизнь бежит против ветра.
— Что, оставить вас наедине? – Осведомился Малфой, стряхивая с мантии невидимые пылинки. – Семейное единение или окончательный разрыв? Горе, слезы или улыбки с примесью понимания? Только здесь и только сейчас!
Под тяжелым взглядом Джеймса Скорпиус заткнулся и, утянув за собой Алисию, скрылся за углом каморки мадам Помфри – иногда он выключает идиота внутри себя и становится нормальным, но уж больно это редко происходит.
Повисло липкое и неприятное молчание. Лили теребила кончики своих рыжих волос, Фред хмуро смотрел в пол, Джеймс сел на стул около кровати. Лишь Роза чувствовала себя невозмутимо, оглядев родственников взглядом МакГонагалл.
— Как ты себя чувствуешь, Лили? – Сухо поинтересовалась кузина.
Та лишь неопределенно пожала плечами. Ей не хотелось сейчас говорить с Розой или Альбусом, а просто накрыться одеялом и долго лежать, глядя в темноту. Она чувствовала, как Роуз принесла с собой атмосферу серьезности и негатива, а Альбус лишь заставлял думать, что он очередной подкаблучник и мямля.
— Я написала родителям о том, что произошло, — кажется, Лили слышала, как её сердце ударилось о ребра. – Пока они не ответили, но, чувствую, что профессор МакГонагалл позаботится о том, чтобы решить эту проблему в кротчайшие строки.
— Проблему? А если бы он ей этой банкой краски мозги вышиб? – Звонко произнес Джеймс. – Ты бы тоже сказала, что эту проблему можно решить?!
Роза повернулась к Джеймсу с нескрываемым раздражением и презрением. Она выглядела так, как будто только что заметила кузена и то, была готова фыркнуть, лишь бы он растворился. Лили сжала край одеяла – она терпеть не могла, когда кто-нибудь из родственников так вел с себя с Джеймсом или Фредом.
— Не цепляйся к словами, Джеймс Сириус. Лили жива и, слава Мерлину, не покалечена, а ты мог бы не портить её своим наркоманским влиянием – смотри, что из этого вышло. Лили теперь тоже носит оранжевую мантию, вынуждена выслушивать этого Малфоя с Лонгботтом и тратить свое время на общественные работы, когда могла заниматься или играть в квиддич!
Джеймс вспыхнул, встряхнул головой, словно боевой петух, и пристально посмотрел на кузину горящими глазами, готовый разразиться нецензурной тирадой, но Лили лишь выдавила из себя:
— Джеймс тут не причем, Роуз. Я не по его мановению врезала Забини, это было мое личное желание. По-твоему, я должна выслушивать гадости от неё?
— Но зачем, Лили?! – Роза резко повернулась к кузине. – Вы могли решить все как цивилизованные и воспитанные люди, ведь…
Поттер выпрямилась. Эту тираду она уже слышала, и второй раз внимать этим бредням не собиралась.
— Я её ударила и нечего меня за это корить. Что сделано, то сделано, и, как видишь, — Лили обвела рукой пустующие койки, — Персефоны тут уже нет, поправилась бедняжечка. Да и мне понравилось на общественных работах, знаешь, отрезвляет! Глядя на такую, как ты, мне хочется книгами блеваться, лишь бы не покрыться библиотечной пылью и не носить эти дурацкие плотные гольфы, а если ещё взять во внимание, как ты презираешь своих кузенов, то, определенно, есть от чего пустить скупую слезу!
Роза вспыхнула, поравнявшись цветом лица со своими волосами. Повертев головой из стороны в сторону, она укорительно взглянула на Фреда, а затем отчеканила низким и хриплым голосом:
— Я думала, что могу что-то исправить, но нет, уже поздно. Этот наркоман вывернул твои мозги наизнанку, а может и заставил тебя нанюхаться этой зеленой дури, — она сделала неопределенный жест рукой. – Пошли отсюда, Ал. Лили мы тоже потеряли.
Альбус долго и пристально смотрел на сестру. Ей казалось, что он пытается найти в ней какие-то кардинальные изменения, вроде бритого виска, татуировки голого Мерлина на шее или пирсинга через всё лицо, но не находит. Эта всё та же его сестра, которая любит ходить зимой по дому в шерстяных носках, делать невообразимые прически и смотрит с папой маггловские сериалы про вампиров, высмеивая каждый кадр.
— Альбус, — голос Розы готов был в любой момент лопнуть, разорваться, а она сама напоминала решительного и одновременного жалобного щенка, которого вот-вот пнут.
— Давай, иди вместе с ней, — Фред оттолкнулся от стены, — ведь мы потерянные детишки, которые испортят ещё одного Поттера. Ведь мы деремся, нюхаем эльфийский порошок и зажигаем в Хогсмиде, пока вы торчите в библиотеке, ловя кайф от занюхивания библиотечной пыли. Давай, Ал, вали отсюда, а то вдруг тебе передастся зеленая херь в кармане Джеймса воздушно-капельным путем, и ты навсегда останешься отбросом общества вроде нас.
— Ну, наконец-то ты это признал, Фред, — выражение лица у Розы было таким, как будто произношения их имен были для неё подобны глотку яда. – Идем, Ал.
Немного помявшись, Альбус, подошел к Лили и тронул её за плечо, проверяя, живая ли она и не растает, если он уйдет. Девушка чувствовала, как в груди знакомо защемило, когда брат с кузиной скрылись за углом коморки, который она уже успела возненавидеть. Он даже не оглянулся на них. Фред и Джеймс проводили родственников немного озлобленными и одновременно печальными взглядами.
— И в кого она такая ебанутая? – Выплюнул Фред, с хрустом сжимая и разжимая кулаки. – Вроде её родители вполне ничего, а она какая-то со странностями.
— Девушка со странностями, — вздохнул Джеймс, — это сущее наказание. Тебе действительно нравятся общественные работы?
— На них нет Розы, — Лили чувствовала, как её трясет от злобы и негодования, — это уже праздник. Теперь я понимаю, каково это, приезжать домой на каникулы, а там целая семья Роз, которые лезут не в свое дело.
Фред и Джеймс быстро переглянулись.
— Пора бы тебе отдохнуть от нас, — молвил Фред, криво улыбаясь – Лили ни разу не видела, чтобы он улыбался по-настоящему.
— Не парься из-за Ала, я с самого начала знал, что он придурок, — заметил Джеймс, улыбаясь на прощание. – Спокойной ночи, сестричка. Завтра будет новый день, новая пища для размышлений. Торжественно клянусь, что притащу тебе твой любимый пудинг с завтрака.
Лили лишь кивнула, обдумывая произошедшее. Сейчас она чувствовала, насколько вымоталась разговаривать, думать и переживать – стоило её голове коснуться подушки, как она провалилась в забытье, окутанная цветными снами и мирами, где нет никаких проблем и Роз со своими нравоучениями.
Vova
