Любопытные серые глаза блеснули в темноте парадной гостиной Малфой-мэнора, и маленький ребенок — не больше шести лет — тихо направился по ковру к роскошной рождественской елке с кучей подарков под ней. Угли в камине все еще светились мягким оранжевым светом. Светловолосый мальчик, чьи волосы сияли серебром в лунном свете, остановился в тени высокой спинки кресла и оглядел пустую комнату. Его глаза озорно горели, не отрываясь от груды нарядно упакованных коробок и свертков под разукрашенным деревом. Он продолжил свое медленное продвижение по комнате.
— Куда это вы собрались, мистер Малфой?
Мальчик подскочил, услышав ленивый, четкий и протяжный голос, исходивший из кресла. Он зажал рот рукой, от резкого движения белокурые пряди волос рассыпались, закрывая глаза.
— Дядя Сев!
— Именно так. А теперь — что ты здесь делаешь? — Молодой Мастер Зелий перегнулся через ручку кресла, вопросительно глядя на мальчика, который уселся на ковер в центре комнаты с робким выражением на лице.
— Я… Ну… Уже полночь и сейчас Рождество… Я подумал…
— Драко?
— Да? — ребенок — Драко — казалось, немного пришел в себя. Его крестный отец смотрел на него внимательно и молча, длинные темные волосы закрывали лицо так, что оно постоянно было в тени. Драко часто не был уверен, что его крестный так уж нормален.
— Один подарок? — Спросил он трогательно, подняв один палец в воздух, в серебристо-серых глазах светилась надежда.
— Что тебе сказал отец?
Драко печально вздохнул:
— Подождать до утра. Но я не засну в любом случае. Ну, вот ты же не в постели! Почему я должен спать, если не могу?
Северус покачал головой и жестом подозвал мальчика. Драко встал и медленно и осторожно подошел к мужчине, сжимая руками подол ночной рубашки. Северус взял мальчика и посадил к себе на колени.
— Если твой отец сказал подождать до утра, ты должен слушаться его.
Драко смотрел на крестного широко раскрытыми глазами, отражавшими лунный свет, который просачивался в комнату и освещал его лицо. Потом одним гибким движением он свернулся в клубок на коленях Северуса и положил голову на плечо мужчины. Его светлые волосы сияли в серебряном свете.
«Он выглядит как маленький ангел»,— подумал позже Северус.
— Ты можешь рассказать мне о… ммм… оборотнях, крестный?
— Об оборотнях… о таких жутких вещах на Рождество? Ты правда хочешь услышать такое, Драко?
— Ну хорошо. Как насчет снеговика, который крал у всех палочки?
— Почему тебе так нравится именно эта история, Драко? — спросил Северус, слегка проведя рукой по волосам ребенка.
Мальчик зевнул и крепче прижался к плечу Северуса.
— Потому что она про детей, которые действительно были магами и которые могли остановить его. Потому что снеговик хотел отдать палочки в качестве рождественских подарков тем детям, которые не имели магических способностей, и он не понимал, что они не могли делать все те прекрасные вещи, которые могут дети с магией.
Северус вздохнул. Детская сказка о благих намерениях, но, по общему мнению, история о сказочном обманщике снеговике была настолько пропитана чистокровными идеалами, что была ему неприятна.
— Давай-ка я лучше расскажу тебе об оборотнях?
— Хорошо, — сказал Драко, собираясь сесть и слушать, но уже через несколько минут после того, как Северус начал рассказывать, он уже спал. Молодой Мастер Зелий посмотрел на уснувшего крестника, уютно свернувшегося калачиком у него на коленях, детское личико купалось в призрачном свете луны, находившейся в третьей четверти. Он наклонился и поцеловал волосы Драко, прежде чем взять ребенка на руки и отнести в постель.
* * *
Полная луна тяжело висела в августовском ночном небе, светясь голубым и окутывая сад Малфой-мэнора призрачным, туманным светом. Нарцисса настояла, чтобы пить чай снаружи, так как вечер был очень теплым и все согласились с ней. Эльфы создали уютный уголок в беседке, которую освещали нескольких свечей, но и лунного света было более чем достаточно.
Северус был приглашен на ужин в тот вечер, как и Панси Паркинсон, которой, как и Драко, недавно исполнилось четырнадцать лет и хотя они еще не могли быть помолвлены официально, но родителями обоих подростков было давно решено, что они обручатся, как только оба подрастут. Панси, в белом платье из муслина с шелковыми бантами и шнуровкой, радостно устроилась рядом с Драко, ведя приятную беседу с Нарциссой, в то время как Северус — который, как обычно, был одет во все черное, и походил на летучую мышь, — сидел напротив, разговаривая с Люциусом о каких-то пустяках.
Драко сидел, как завороженный, едва слушая Панси и свою мать, и не видел ничего вокруг, кроме темных прядей волос Северуса и твердых очертаний лица крестного. Его мысли были пустыми, жар, поднимавшийся от низа живота, усугублялся теплом вечера, и все, что он мог сделать — оставаться неподвижным, в то время как на лбу выступил пот. Он обнаружил, что в последнее время вид Северуса больше не вызывает у него детское чувство восторга, а скорее, ввергает все его существо в какое-то сладкое безумие.
Луна светила ярко, уничтожающе, ее свет проникал через скатерть, хрустальные бокалы и фарфоровые чашки, заливал кусты роз вокруг беседки и сидящих в ней людей, и угловатое лицо Снейпа. Драко знал, что Северус все видит, но он смотрел бы в любом случае. Горечь исказила его тонкий, красивый рот, заставляя нахмуриться. Он был оставлен без внимания, проигнорирован, как будто ему хотели показать, что он слишком молод, чтобы его мысли и ощущения имели какое-нибудь значение. По крайней мере, когда он был маленьким, Северус любил его. Теперь же крестный относился к нему с некоторой отстраненной формальностью, которая задевала и сжигала, и заставляла его досадовать и злиться на самого себя.
Снейп сидел неподвижно, его глаза внимательно смотрели на Люциуса, лицо выражало крайнюю заинтересованность, хотя он едва слышал, что говорит его друг. Драко так пристально смотрел на него, что казалось, как будто мальчик пытался поджечь его беспалочковой магией. Драко, носивший в школе титул Слизеринского Принца, купающийся в свете бушующей луны, был зрелищем, которое Северус не хотел видеть. Он боялся, что может потерять всякую способность здраво рассуждать, если посмотрит ему в глаза. Мальчику было всего четырнадцать, но его лицо давно уже утратило детские черты. Он был сама элегантность и изящество, гибкий, нежный и эфемерно красивый.
Больше не выдержав откровенных взглядов Драко, Северус резко повернулся к мальчику и отрывисто сказал:
— Драко, ты болен? Ты можешь зайти в дом и лечь.
Нарцисса подняла глаза от чашки с чаем и посмотрела на сына. Заметив бледность Драко и взмокшую от пота челку, она озабоченно подняла брови.
— Ты выглядишь совсем плохо, Драко. Что-то не так?
Глаза молодого Малфоя загорелись так же, как его щеки, вспыхнувшие нездоровым, ярко-малиновым румянцем. Он резко встал, опрокинув стул.
— Все нормально, мама. Это, должно быть… должно быть, сегодня просто очень душно, — пробормотал он в полной растерянности и смущении, злые слезы вскипали на глазах. Он повернулся и побежал к дому.
* * *
Драко стоял на открытом балконе Астрономической башни, его светлые волосы развевались на холодном октябрьском ветру. Небо было ясным и усеяно огоньками сотен звезд, а луна находилась где-то между новолунием и первой четвертью. Серыми, широко раскрытыми и невидящими глазами он смотрел в темноту, мысли были бессвязны и хаотичны, запутанны и свернуты в клубок, состоящий из нелепых идей, безответных чувств и обреченного осознания, что все его усилия бесполезны.
Холодный ночной воздух ужалил его кожу, когда ветру удалось проникнуть под мантию. Он нещадно кусал его щеки, превращая их в ярко-розовые, замерзшие руки были белыми, как лунный свет, щедро разлившийся по земле. Тело онемело и потеряло чувствительность, как будто душа плавала где-то в другом измерении.
Он почувствовал Северуса, стоящего за ним, чувствовал, как его бездонные, черные глаза как будто прожигают дыры в спине. Он слышал его слова как будто сквозь воду, и не мог понять их смысл. Все, что говорил Северус, казалось, текло сквозь него и исчезало в темноте, распространившейся по территории Хогвартса.
— Позволь мне помочь тебе, Драко.
— Ты больше не сможешь помочь мне, Северус. И никогда не мог. — Его собственный голос казался таким далеким, и Драко попытался дотянуться до каких-то чувств — до любых!. Но там не было ни одной эмоции, ни одной зацепки. Он опустошил себя настолько полно, отрекся от всего, что заставляло его дрожать и краснеть, что уже не мог найти ни одного следа человечности, находясь рядом с Северусом. Особенно возле Северуса.
— Перестань быть избалованным ребенком и подумай хотя бы в этот раз, Драко! — в голосе Северуса слышалось разочарование, смешанное с негодованием и отчаянием. — Ты не можешь сделать это сам. Это слишком тяжело, слишком опасно.
Драко усмехнулся, вцепившись в выступ балкона окоченевшими руками так, что костяшки пальцев побелели.
— Я не ребенок. Он выбрал меня. Это мое задание. Не твое. Я не нуждаюсь в тебе, Северус. Я… — Он поперхнулся собственными словами и с трудом сглотнул.
— Драко, — Северус шагнул вперед и схватил мальчика за плечо железной хваткой, поворачивая его так, чтобы они были лицом друг к другу. — Прекрати нести этот бред. Прекрати бегать от меня! — Выражение лица Снейпа было непроницаемым, как всегда, но глаза его горели, как два угля в не до конца погасшем камине. Эмоции в них кипели и бушевали с такой интенсивностью, что Драко задохнулся, и отпрянул назад.
— Тебе-то что! — Спросил он больше с горечью, чем с гневом. — Почему тебя это волнует? Или я добьюсь успеха, или ты избавишься от меня! Ты в любом случае ничего не потеряешь.
— Избавиться от тебя? О чем ты, глупый мальчишка? Ты думаешь, я хочу избавиться от тебя?
— Не оскорбляй меня!
— Ради Мерлина, Драко…
Драко вырвался из рук Снейпа, но не убежал. Он стоял, как будто прикованный, и смотрел в лицо своего наставника. Северус протянул руку и провел ею по щеке Драко и его мягким светлым волосам.
— Драко…
— Ты почти никогда не приходишь, как сейчас, ты никогда не говоришь со мной напрямую, никогда не смотришь прямо в глаза… И после такого отношения ты хочешь, чтобы я тебе доверял? Но как? Почему я должен это делать? Ты все время даешь мне понять, что не чувствуешь ничего, кроме презрения ко мне. Я был ребенком, Северус. Мальчиком, который моментально загорался от того, что чувствует к тебе. Но я больше не ребенок и вполне способен…
Ему не дали закончить обличительную речь. Северус обрушился на юношу, как большая летучая мышь на маленькую мышку. Драко захныкал после первого поцелуя, оставившего синяк на шее. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым.
— Ради Мерлина, Северус! — Он ахнул, когда мужчина отстранился, но потом рванулся вперед, распахивая плащ Северуса, а затем и свою мантию. Они переместились вплотную к стене, спина Драко прижалась к гладкому камню, а его руки настойчиво блуждали по груди мужчины.
Их мантии упали, и Драко скользнул обеими руками под рубашку Северуса, в то время, как Северус снял с Драко серебристо-зеленый галстук, в нетерпении разорвав узел.
— Если бы ты был менее прекрасен, я бы осмелился… — начал Северус, но Драко прервал его, держась за пах и сжимая все крепче, пока Северус не задохнулся от боли.
— Не надо. Ни слова, — приказал он чисто малфоевским тоном. Его руки зарылись в волосы Северуса. Какое-то время их разгоряченные тела прижимались и терлись друг о друга, а языки боролись за превосходство. Они лизали и прикусывали губы друг друга, разочарование и желание, накопившиеся за годы, выплеснулись в клубок рук, ртов и растрепанных волос. Руки мужчины потянулись к поясу Драко и юноша толкнулся бедрами вперед. Северус расстегнул ремень и освободил его член. Он был твердым, и в лунном свете призывно блестела прозрачная капля на головке.
Северус опустился перед ним на колени, как язычник перед идолом-божеством, и осторожно скользнул рукой по всей длине члена Драко. Тот ахнул и дернулся бедрами вперед в предвкушении. Вид Северуса, которого он считал совершенно недостижимым для себя, так просто опустившегося на колени перед ним, был таким возбуждающим, что юноша подумал, что с трудом сможет контролировать себя. Он громко застонал, когда Северус взял его член в теплый рот и начал ласкать головку гибким языком. Их глаза были закрыты, оба сгорали от невыносимого желания и не могли насытиться. Драко кончил, крича, и откинув голову назад, обнажая нежную кожу шеи с выпуклым кадыком.
Северус встал и расстегнул собственные брюки. Затем приник к его рту в страстном поцелуе; Драко ощутил свой вкус на губах Северуса и торжествующе улыбнулся. Он позволил повернуть себя, его пылающее лицо прижалось к холодному камню. Северус прошептал заклинание смазки, а затем вошел в него. Драко вскрикнул от боли, но Северус тут же успокоил его, целуя шею, плечи, спину, облизывая раковинку уха. Они двигались в устойчивом ритме, и Драко чувствовал, как весь мир поплыл, и реальность закружилась перед глазами.
Собственный оргазм Северуса заставил его пошатнуться, и он прижал Драко к груди, а потом, так же, как они стояли, так и опустились на каменный пол. Они лежали, переплетясь руками и ногами на сброшенных бесформенной грудой брюках, рубашках и мантиях. Северус целовал Драко в глаза и губы, покрывал частыми легкими поцелуями шелковистые светлые волосы и раскрасневшиеся щеки. Они лежали в тишине, постепенно восстанавливая дыхание.
Северус прервал молчание первым:
— Драко… Скажи мне…
— Что? — Спросил Драко, как будто в оцепенении.
— Скажи мне, что ты хочешь сделать. Позволь мне помочь.
Драко судорожно напрягся, затем ловко вывернулся, подтягивая штаны, и схватил свою мантию.
— Ублюдок! — воскликнул он, произнося Очищающее. Глаза юноши были еще затуманены пережитой страстью, но слезы невольно вскипали за веками. Все те чувства, которые только что бушевали в нем, стремительно утекали, не оставляя после себя ничего, кроме разрастающейся черной дыры, которая угрожала поглотить его целиком.
— Драко, — Северус отчаянно взмолился. Он тоже встал, но Драко сделал большой шаг назад, размахивая палочкой.
— Ох, держись от меня подальше! Как подло… мерзко! Как… нет, ни слова больше, ты, грязный полукровка! Не говори со мной или я скажу отцу! Не надо, не надо! Никогда больше, клянусь! — Лицо Драко горело от обиды, стыда и разочарования. Он издал вопль, словно смертельно раненое животное, повернулся и побежал так же, как в ту ночь в поместье, когда ему было четырнадцать.
Северус провожал его взглядом, сердце в груди разрывалось. Он всегда терял всех, о ком заботился. Он взял мальчика и одновременно тут же потерял шанс, что он когда-нибудь будет для Драко кем-то, кроме мерзкого полукровки.
* * *
Северус проснулся в темной комнате, голова утопала в груде белых, пуховых подушек, а его тело было закутано в теплое одеяло. Он не ожидал, что проснется вообще, но очнуться так — это оказалось очень неожиданно. Поворачивать голову было больно, но он предпринял попытку, в надежде осмотреться и понять где он находится.
В комнате было большое окно. Ночь выдалась ясная, и многочисленные звезды сверкали в ночном небе, но новой луны не было видно и там, где должен был висеть тонкий серебряный серп, оказалось пустое черное пятно. Силуэт молодого человека четко вырисовывался на фоне ночного пейзажа, стройная, изящная фигура.
Юноша повернулся, чтобы посмотреть на него, и в темноте Северус различил лицо Драко. Рот молодого Малфоя был сжат в тонкую линию, и глаза были тусклыми и уставшими, но в целом он выглядел хорошо.
— Ты очнулся, — спокойно и тихо констатировал Драко.
Северус попытался заговорить, но рот и горло совершенно пересохли и он не смог произнести ни звука. Драко соскользнул с подоконника и подошел к маленькому столику, где стоял наполненный водой кувшин. Драко налил стакан, затем приподнял голову мужчины на сгибе своей руки и поднес питье к его губам. Северус кое-как выпил немного воды, прежде, чем смог нормально говорить.
— Все закончилось?
— Война? Да. Только ты был в коме.
— Как долго?
Драко пожал плечами:
— Пару-тройку недель. Сейчас двадцать первое мая. Как ты себя чувствуешь?
— Это были лучшие… дни. Драко, это ты?
— Что я? — спросил Драко, ставя стакан с водой на столик и отворачиваясь в сторону так, чтобы не пришлось смотреть Северусу в глаза.
— Спас меня?
— Нет. Мы узнали, что ты находишься в Мунго, и я просто подумал… подумал, что здесь тебе будет удобнее.
Они замолчали на минуту.
— Я только хотел защитить тебя, Драко. Я никогда не использовал тебя.
Драко взглянул на Северуса, который пристально смотрел на него снизу вверх.
— Я знаю. Теперь я знаю, — тихо сказал Драко, кусая губы. Он сбросил ботинки и лег на кровать рядом с ним, положив голову крестному на плечо.
Северус вспомнил, как Драко, будучи ребенком, сворачивался на коленях и так же клал голову ему на плечо, прося, чтобы его развлекали рассказами об оборотнях.
— Я должен рассказывать про оборотней?
Драко тихо засмеялся.
— Нет. Сейчас спи. Мы можем поговорить завтра.
Они спали так, бок о бок, и каждый лелеял в душе надежду, что при свете дня они смогут поговорить, наконец, серьезно и начать все заново.
А утро приближалось, и призрачная тень новой луны сменилась робкой полоской серебристого света.
Vova
