Рядовой день из жизни сурового, саркастичного и сексуального слизеринца Северуса Снейпа

О суровости саркастичного слизеринца Северуса Снейпа ходили легенды.

Одна половина учеников и преподавателей — преимущественно мужеского полу — считала, что Снейп ведет ну совершенно аскетичный образ жизни: спит на жесткой циновке, соблюдает целибат, а душ принимает исключительно ледяной. Вторая же половина — в основном прекрасная — была уверена, что за сердитой маской Северусушка прячет ранимую нежную душу, переполненную нерастраченной любовью и укрепленную внушительным... эк-хем.

Как дела обстоят на самом деле, известно, конечно, было только Гермионе Грейнджер, которая однажды влезла-таки в святая святых сурового Северуса Снейпа. Однако, как до этого случая, так и после, Северус упорно держал суровые бастионы своей неприступности все такими же неприступными и суровыми, а Грейнджер молчала как рыба, и, слыша пересуды девчонок о Снейпе, незаметно ухмылялась. Исключительно паскудно.

Обычно любой будний день Северуса начинался плохо. Очень плохо. Мало того, невероятно погано он начинался, ибо Снейпу стоило огромнейших усилий оторвать голову от подушки. Наисовейшая сова, часов до трех-четырех утра он маялся бессонницей, а необходимость вставать ровнехонько в семь будила в нем зверя. Иногда это была ехидна, а иногда — ленивец, но чаще всего — злющий дикобраз.

В таком вот паршивом настроении невыспавшийся Северус, сексуально сверкая синими после бритья щеками и синими же кругами под глазами, твердым шагом устремлялся на завтрак. К кофе. Вожделенному кофе, который ему в качестве исключения подавали домовики. И не замечал Северус тех взглядов, которыми провожали его студентки, в глубине души восхищенные его суровостью.

Обычно в Большом Зале Снейп сидел по правую руку МакГонаголл, которая, в свою очередь, расположилась одесную Дамблдора. А вот за место с другой стороны от Северуса шла тихушная война: Поппи Помфри, Синистра, Вектор, Хуч и даже Спраут всякий раз со всех ног мчались на трапезу, чтобы успеть раньше соперниц. Равнодушными к закулисной войне оставались только Чарити Бербидж, до сих пор стойко влюбленная в Джона Леннона, и сама МакГонаголл, тихая беседа или бурная перепалка с которой часто спасали зельевара от настойчивых соседок.

Северус вошел в начавший наполняться Зал, глядя строго перед собой и предаваясь неким тяжким думам. Конечно, он не замечал всех взглядов, которые на него бросали разновозрастные учащиеся и не менее разновозрастные преподаватели: от игривых и обожающих до откровенно ненавидящих (последние в основном принадлежали воздыхателям влюбленных в Снейпа девиц).

Он быстро пересек Зал своей знаменитой стремительной летящей походкой, с прямой спиной, жестким видом и развевающимися полами мантии. Резким движением откинул их, заворачивая за стол, где обнаружил Поппи рядом со своим местом и слегка скривился. Поппи улыбнулась. Сидящая рядом с ней Хуч вздохнула.

— Доброе утро, Северус! — жизнерадостно воскликнула Помфри. — Как спалось?

— Ужасно, — буркнул Снейп, садясь на место и переплетая длинные изящные пальцы на кружке с кофе. Хуч задрожала и прикрыла глаза.

— Это плохо, — озабоченно отозвалась Поппи. — Северус, дорогой, заходите вечером ко мне. У меня есть прекрасное средство для сна...

— Уж не то ли, что я варил позавчера? — угрюмо спросил Снейп, слегка повернувшись к ней. Поппи улыбнулась так, что у него свело зубы.

— Нет-нет. Совсем не оно...

А я все равно говорю, лучше всего для сна — физические нагрузки! — бухнула недовольная Хуч. Северус возвел очи горе — он ненавидел тот факт, что его всякий раз пытаются «разговорить» — видимо, из вежливости. Истинных причин он все-таки не знал. Возможно, не интересовался. Пока дамы, вместе с присоединившейся Спраут, вели научный спор о нагрузках, сне, волшебных травках и прочей дребедряни, он вполне спокойно допил свой кофе, прикрывая глаза от удовольствия и блаженно вздыхая. Всякий раз в такие моменты одна из преподавательниц глядела на него и вздыхала в унисон, представляя себе бог весть что. Северус же оставался в блаженном неведении. Мысли этих клуш его мало интересовали.

Сегодня, в пятницу, у него были уроки сплошь с седьмым курсом — сначала сдвоенные у Равенкло и Хаффлпафа, а затем, чтобы добить, видимо, у родных змеенышей и Гриффиндора. Радовал только факт, что на этом учебная неделя завершалась, оставляя на руках у Северуса кипы исчерканного детьми пергамента.

Обычно равенкловцы, даже самые влюбленные или озлобленные, всецело погружались в учебный процесс и посторонними мыслями себя не занимали. Хаффлпаффцы же все как один боялись Снейпа, поэтому отвлекаться себе не позволяли. Очень редко на уроках у этих двух групп могла мелькнуть в чьей-нито голове крамольная мысль вроде: «Как он высок и строен!» Или, скажем, такая: «Какая сила во взгляде! Настоящий мужчина!» Или, что еще хуже, такая: «Я уверена, он очень хочет обнимашки...» Если такие мысли и проносились в головах девушек и даже некоторых парней, то тут же выветривались. Снейп их не засекал.

И слава Мерлину!..

Другое дело — Гриффиндор и Слизерин. Северус обычно предпочитал максимально отгораживаться от детей, только иногда выползая из своего окклюментивного кокона. Студенты такие моменты не иначе как ягодицами чуяли и ни о чем таком не думали. Нет, пару раз Снейп натыкался в чужой черепушке на откровенную порнуху со своим участием, но списывал это на пары зельяусталостьстокгольмский синдромобщую тупоголовость студентов (в случае с грифами). В таких случаях он начинал всячески придираться к провинившемуся и в конце концов оставлял его на отработку, где всячески измывался в свое удовольствие. Вот как сегодня...

— Мисс Браун, мисс Патил, — шелковым голосом позвал Северус, незаметно подкравшись к студенткам с тыла. Обе синхронно вздрогнули. — О чем же, несомненно важном, вы задумались, умудрившись испортить такое простое зелье? — О, разумеется, он знал. Чудом умудрился не покраснеть и радовался, что мантия такая широкая. — Я искренне советую вам не выходить замуж, ну или хотя бы завести себе эльфа. Подозреваю, что вашего варева мужья не выдержат. Отработка в восемь. И я снимаю с вас... да-да. С каждой — пятнадцать баллов. Впредь будьте внимательнее — вы же не хотите подпалить свои чудные волосики.

Напустил на себя злобный вид и пошел к преподавательскому столу, спиной чуя восторг тупоголовых девиц: «Он похвалил наши волосы!». Взглянул на Грейнджер. Та с невозмутимым лицом отмеряла ингредиенты, изредка косясь на него и на девчонок. Снейп в который раз подивился ее выдержке — он-то знал, что внутри она покатывается со смеху. Грейнджер вдруг едва заметно ухмыльнулась и взглянула ему прямо в глаза. Снейп выругался и поспешно сел за стол. Грейнджер ухмыльнулась шире.

«Чертова девчонка, — мысленно ругался Снейп, постукивая пальцами по столешнице. — Откуда она такого понахваталась?» Ее мысль о нем и тех девицах — правда, Браун она заменила на вторую Патил — отличалась крайней развратностью и глумливостью.

«Моя школа», — довольно подумал Северус и слегка улыбнулся. Класс слаженно вздохнул и умилился — неудивительно, ведь улыбка Северусушке крайне шла.

Быть Северусом Снейпом крайне тяжело. Обычно Северус редко позволял себе выйти за пределы Хогвартса исключительно для отдыха — с его-то графиком! Время между уроками и отработками он обыкновенно посвящал варке зелий для больничного крыла, проверке бездарных работ студентов, реже — собственным исследованиям. На отработках он как сыч следил за провинившимися, попутно упражняясь в остроумии, и только после позволял себе расслабиться либо продолжал исследования. Как правило, вскоре Снейп выходил из лаборатории и шел совершать вечерний моцион по Хогвартсу, разминая тело, дыша ночным воздухом и гоняя припозднившихся малолеток. Многие из них, к слову, шли навстречу ему сознательно, затаив романтическую надежду, но Северусу было откровенно наплевать.

Впрочем, так происходило в те счастливые дни, когда Снейпа не вызывал к себе Волдеморт — вот как сейчас. «Вконец охренел, старый мудозвон, — ругался про себя Снейп, роя в куче книжек, начиняющих шкаф, в сторону плаща Упивающегося. — Посередь рабочего дня уже с ума сходит...»

Кое-как откопал плащ, накинул на себя, маску сунул во внутренний карман и понесся на улицу. В очень плохом настроении. А когда у Снейпа плохое настроение — никто не выживет. Ну, кроме, разве что, Грейнджер. И Поттера, но потому, что тот в принципе как таракан.

Была у Волдеморта нехорошая привычка — вызывать Снейпа... просто так. Не на собрание, не чтоб наказать, не чтоб дать задание. Просто так. Поболтать.

«Маразм», — думал Северус. «Ня, Снейп», — думал Лорд.

(Между нами говоря, так думали еще втихомолку Белла, все три Малфоя, Долохов и даже Сивый вместе с обоими Кэрроу. Снейп знал и сторонился всех, включая Нарциссу.)

— Северус, друг мой, — вкрадчиво начал Лорд, поигрывая палочкой. У его ног свернулась Нагини, за правым плечом стоял Малфой, а поодаль, в темном углу, притаился Червехвост. Снейп бросил на него быстрый взгляд и гадливо сморщился — мысли коротышки о том, чтобы побыть в подчинении у него, Северуса, вызывали лютое отвращение.

— Как продвигаются твои дела в Хогвартсе? — продолжил тем временем Лорд, с удовлетворением наблюдая за тем, как Снейп целует подол его мантии. Северус тщательно упрятал за окклюментивным щитом мысль о том, что он знать не желает, о чем думает престарелый маразматик. — Как поживают мои будущие соратники? Что замышляют Дамблдор и Поттер?

— Мой Лорд, — начал Северус, недобро зыркнув на ухмыляющегося Малфоя. — Я всецело предан нашему делу и факультету имени великого Слизерина. Я всеми силами...

— Оставь этот высокопарный слог, Снейп, — прервал Лорд. — Кратко и по сути.

— Ничего нового, мой господин.

— И даже Дамблдор ничего не говорит?

— Нет, мой Лорд.

— И не замышляет?

— Не могу знать, господин. Впрочем, этот старикашка всегда что-то замышляет, строит козни и выдумывает планы. Но он скрытен, мой Лорд, и потому...

— Оставь, Снейп, — в очередной раз оборвал его Волдеморт. — Присядь-ка сюда, — он похлопал рукой по сиденью кресла рядом. — Бери вино. Я хочу с тобой поговорить...

Снейп внутренне содрогнулся. Именно этого он боялся больше всего — слов про «поговорить», сказанных проникновеным тоном, и ладони на собственном колене.

После таких посиделок Снейп вываливался из резиденции Лорда стабильно вымотанным — к счастью, только эмоционально и магически. Дальше колена Волдеморт обычно не заходил, но Северусу было страшно даже подумать о том, что однажды может случиться.

«В конце концов, могу же я отдохнуть немного, — размышлял Снейп, стоя, аки тополь, на ветру. — Мне еще девиц наказывать...»

Только потом, сообразив, как двусмысленно это было, Северус разозлился, плюнул, трансфигурировал одежду на себе и аппарировал в маггловский бар.

Надо ли говорить, что появление в баре уверенного в себе зрелого мужчины, чью стройную, жилистую фигуру подчеркивают черные джинсы и черная же водолазка (пусть даже локти и колени вытянуты, а ботинки в пыли), вызывает нездоровый энтузиазм у всего женского населения в радиусе полумили? Надо ли говорить, что Северусу это внимание редко приходилось по душе, однако идти в бар магический было еще хуже — либо начнут липнуть, либо всячески сторониться. А это еще хуже.

В этот раз утомленный Лордом Снейп по-быстрому хлопнул виски и сбежал от желающих познакомиться в ближайший парк, мечтая о покое вдали от всяческих Хогвартсов, Дамблдоров, Волдемортов и прочей шушеры. Частенько он жалел о том, что у него нет мантии Поттера, но уж увы. Поэтому Снейп собственной мрачной персоной прогуливался по аллеям знакомой всем школьникам летящей походкой, только медленно и печально. Его нервировали взгляды женщин, которые периодически доносили самые разные эмоции — от открытого вожделения до желания прижать к пышной груди и пожалеть грустную бедняжечку. Снейп грустной бедняжечкой себя не считал и самолично открутил бы голову любому, кто его бы так назвал. К счастью, желающие не находились.

Возвращение в Хогвартс раньше времени грозило посиделками у директора. А посиделки у директора означали чай, лимонные дольки, отвратительный клекот феникса, доброго дедушку Дамблдора с тоном не менее проникновенным, чем у Лорда. «Мой мальчик»... тьфу! У старого гомика явно педофильские наклонности и какие-то нереализованные фантазии. Поэтому Северус спохватился только без двух восемь. Для экстренных случаев у него имелся портключ прямо в кабинет, поэтому можно было не тащиться от границы антиаппарационной зоны. Или, что вернее, нестись сломя голову. Что ни говори, а несолидно как-то.

— Ой... профессор! — пискнула Патил. Снейп недоуменно воззрился на нее, потом опустил взгляд на себя, чертыхнулся в мыслях и рыкнул:

— Патил, Браун, ваша обязанность — котлы. Без магии!

Оглядел сурово для острастки и ушел переодеваться. Специально выбрал самую неопрятную мантию, которая ему совершенно не шла. Девчонки слегка разочаровались, но вздыхать о нем не перестали. Раздраженный Северус уселся к ним спиной и принялся проверять эссе старших курсов, однако лопатками и... кхм... ягодицами чувствовал липкие взгляды.

Дойдя до эссе Грейнджер, Снейп почувствовал, что с него хватит. Уж вечер пятницы мог бы быть поспокойней, и если бы не эти девицы...

— Браун! Патил! Достаточно. Идите в гостиную.

— Нам приходить потом, профессор? — с затаенной надеждой спросила Браун, тяжело дыша и обмахиваясь воротником полурасстегнутой блузки Северус с отвращением взглянул на нее и процедил:

— Нет. Достаточно. Вон отсюда.

— Спокойной ночи, профессор, — разочарованно протянули девчонки и нехотя ушли. Снейп вздохнул спокойнее, притащил из кабинета огневиски и уселся добивать бездарные дз учеников. А, Грейнджер на очереди. Это всегда интересно.

Снейп по диагонали проглядел его — просто чтобы убедиться в совершенстве работы. Выцепил взглядом пару остроумных замечаний, похмыкал, глотнул огневиски, перешел к десерту — постскриптумам. С некоторых пор это стало своеобразной традицией, и Снейпу она чрезвычайно нравилась.

Он прочел постскриптум, ухмыльнулся, удивился, прочел еще раз, уловил скрытый смысл, ухмыльнулся шире. Обмакнул перо в красные чернила и добавил ответ, в верхнем углу начертав размашистую П. Проглядел еще раз, улыбнулся — крайне самодовольно, бросил свиток и с удовольствием потянулся. Протянул руку за следующим, когда ощутил на плечах мягкое прикосновение.

— Опять забыл двери закрыть? — шелково поинтересовалась Грейнджер у самого уха, щекоча шею волосами. — Смотри, а то придет какой-нибудь Филч...

Снейпа передернуло.

— Это твои однокурсницы забыли, так что пусть Филч к ним и идет.

— О, тебя снова достали?

— Да не то слово...

Снейп вдруг почувствовал себя усталой грустной бедняжечкой и, упираясь затылком в мягкую грудь Грейнджер, выложил как на духу — как его достали. Все. От первоклашек до Лорда и Дамблдора. Он-то знал, что Гермиона его точно поймет... но это другая история. А пока Грейнджер легко массировала его плечи и хмыкала в нужных местах.

— Знаешь, — вдруг сказала она, — любой другой мужик на твоем месте радовался бы до ужаса. А ты недоволен. А?

— Скажи это своему дружку Поттеру, — проворчал Снейп. — У него небось похожие проблемы. Гермиона, я старый закоренелый холостяк с дурным характером — конечно, я буду недоволен!

— Ты уже проверил мое эссе? — помолчав, игриво спросила Грейнджер. Она прямо нутром почуяла, как он ухмыльнулся.

— Проверил, — как-то хищно сказал Снейп. — Однако не мешает на практике проверить, что вы усвоили, мисс Грейнджер.

После таких «проверок» спалось обычно крайне замечательно. Уже засыпая, Снейп подумал, что надо будет добавить кое-что к постскриптуму. И накинуть баллов. Да.