"Плетка и любовь"

Волдеморт был повержен, война закончилась полным и безоговорочным разгромом Темной стороны. Оплакали погибших, вылечили раненых, отпраздновали Победу. Переловили практически всех оставшихся на свободе Пожирателей Смерти. Прошли судебные заседания: кто-то из темных был приговорен к Поцелую дементора, кто-то отправлен в Азкабан с различными сроками наказания. И только Драко Малфой все еще находился в тюрьме предварительного заключения при Аврорате. Никто не знал, что делать с практически последним Пожирателем Смерти. С одной стороны, за принадлежность к сторонникам Волдеморта и за покушение на Дамблдора его следовало приговорить к Азкабану. А с другой стороны, он не выдал Героя в поместье, не участвовал в нападениях на магглов и магов, да и в битве за Хогвартс никого не убил, он даже не был в бою, а пробрался в школу и пытался спасти своих однокурсников. Его можно было бы передать под домашний надзор матери, спасительнице Гарри Поттера, обманувшей самого Темного Лорда, но та вскоре после Победы умерла от сердечного приступа, вызванного отсроченным действием проклятья. Люциус Малфой погиб в день битвы за Хогвартс.

Так что вот уже почти год будущая судьба осиротевшего Драко Малфоя была совершенно неопределенной. Не сказать, что его содержали в суровых условиях, камера была сухой, теплой и светлой, ему разрешалось читать книги по любимому зельеварению, питание было довольно сытным и вкусным, хотя на разносолы и деликатесы можно было не рассчитывать. Но тюрьма есть тюрьма: вместо удобной мягкой кровати стояли жесткие нары, окна были забраны решеткой, книги проходили строгую цензуру, никакой свободы передвижения за пределами камеры, и прочие мелочи, которые в повседневной жизни совершенно незаметны. Но больше всего Драко страдал из-за невозможности пользоваться магией, а так же от недостатка информации и полной неопределенности в жизни. «Ежедневный пророк» ему не давали, посетителей не было. Хотя однажды, еще на втором месяце заключения, к нему приходил Рон Уизли, посмеяться над повергнутым школьным врагом и похвастаться успехами «Золотого трио». Он практически швырнул в лицо Малфою газету, из которой тот и узнал, что их родовое имение конфисковано министерством, Поттер назначен Главой Аврората, самым молодым за всю историю магической Британии, а Грейнджер и Уизли – его помощниками.

Перемены случились, как обычно, совершенно неожиданно. Просто однажды утром дверь камеры распахнулась, и на пороге появился сам Гарри Поттер:

— Малфой, у меня для тебя новость. Относительно твоего дела вынесено решение, и мне надо довести его до твоего сведения. Ты можешь принять мое предложение или дальше оставаться в камере, но уже в Азкабане.

— Наконец-то, не слишком же вы торопились, — съязвил Малфой. — Что за предложение? Надеюсь, не руки и сердца. В этом случае я вынужден буду отказаться.

— Прекрати паясничать и выслушай спокойно, — голос Поттера был непривычно холодным.

Драко по-новому взглянул на вечного школьного соперника, подмечая складку, залегшую между бровей, раздавшиеся плечи, твердую линию подбородка со слегка отросшей щетиной, тени под глазами, чье выражение не разглядеть за стеклами очков, не привычных круглых, а стильных прямоугольных, плотно сжатые губы. Перед ним стоял уже не мальчик, а молодой мужчина, пусть несколько утомленный, но от этого не менее красивый и опасный. Самое время вспомнить, что Поттер является самым могущественным волшебником современной Британии и победителем Темного Лорда. Можно было почувствовать, как от него исходят волны магической силы. Такому Поттеру хотелось подчиняться, поэтому Драко молча выслушал все, что ему говорили, и только согласно кивал в ответ.

Его признают условно освобожденным в том случае, если перейдет на три года под полную опеку Поттера, что подразумевает полное подчинение последнему. Палочку ему не вернут, но разрешат пользоваться «детской», с помощью которой можно творить простейшие бытовые заклинания. Он обязан принести магическую клятву подчинения, которая не позволит ему причинить какой-либо вред своему опекуну и самостоятельно покинуть место жительства. К тому же он должен будет выполнять все распоряжения Поттера, в том числе и так называемые "исправительные", предназначенные для искупления его вины перед магическим сообществом.

Свобода! Пусть такая, куцая, ущербная, но все-таки свобода! Как в тумане, Драко прочитал с листа слова клятвы, собрал свои немногочисленные пожитки и вслед за Поттером шагнул за порог камеры.

В новую жизнь.

Когда они вышли во внутренний двор тюрьмы на аппарационную площадку, Поттер крепко взял Малфоя за руку и перенес их к своему дому в Годриковой Лощине. После войны Гарри не захотел жить в мрачном особняке на Гриммо и нанял домашних эльфов восстановить дом родителей под чутким руководством Гермионы.

Гарри показал Малфою его комнату, находившуюся на втором этаже, совсем небольшую, с довольно узкой кроватью, небольшим шкафом и тумбочкой. Но зато к комнатушке примыкала отдельная ванная комната и туалет, а из окна открывался вид на залитый солнцем и очень запущенный сад. Подождав, пока Драко уберет свои вещи, Гарри повел его по всему дому, показывая расположение комнат и подсобных помещений. Дом бывшему слизеринцу понравился, в нем чувствовались уют и тепло, хотя видно было и холостяцкую неустроенность: отсутствие ваз с букетами и милых безделушек, пыльные углы и прочие мелочи, ясно говорившие, что в этом доме обитает одинокий мужчина.

Наконец, они добрались до кухни, наполненной ароматами готовящегося обеда, по которой проворно сновала домовуха, ловко дирижируя утварью.

— Садись, Малфой, к столу, — пригласил Гарри. – В столовой накрывают, только когда приходят гости, обычно я ем на кухне. Винки, — обратился он к эльфийке, — это мистер Малфой, с сегодняшнего дня он будет жить в этом доме.

— Хозяин Малфой? – уточнила домовуха.

— Нет, Винки, он не хозяин, он даже не гость и не может тебе приказывать, только передавать мои поручения. Мистер Малфой будет выполнять свои обязанности в доме.

— Хорошо, Гарри Поттер, сэр, мистер Малфой, не хозяин.

— Правильно, Винки. А теперь мы хотели бы пообедать.

Эйфория, вызванная освобождением из тюрьмы, начала развеиваться и до Драко постепенно стало доходить, что его положение в доме Поттера будет не намного лучше, чем у домового эльфа.

— Малфой, мне надо будет продумать список твоих обязанностей, поэтому до ужина ты свободен в пределах дома и сада. Можешь погулять, лучше осмотреться или отправляться к себе в комнату. Только за пределы усадьбы ты выйти не сможешь, — сказал Гарри, поднимаясь из-за стола после обеда. – Если тебе что-то срочно понадобится, можешь спросить Винки, в крайнем случае, я буду в кабинете.

Малфой вышел в сад, где и провел все время до ужина, пытаясь осмыслить свое вновь изменившееся положение и понять, как ему вести себя с этим незнакомым Гарри Поттером. Вопросов у него было гораздо больше, чем ответов, поэтому он решил пока просто присмотреться к Поттеру и постараться привыкнуть к новым обстоятельствам. А когда информации станет больше, можно будет подумать, как сделать свою жизнь лучше или, если уж совсем повезет, то и досрочно освободиться от ненавистной опеки и получить окончательную свободу и восстановление в правах. Его размышления прервал резкий хлопок и появившаяся домовуха сообщила, что Гарри Поттер ждет его на кухне к ужину.

Трапеза прошла в молчании. Поттер и Малфой исподтишка бросали друг на друга изучающие и настороженные взгляды, ни тот, ни другой не знали, чего можно ожидать от бывшего школьного противника. Наконец, ужин закончился, и Гарри пригласил Малфоя в кабинет для разъяснения его обязанностей и правил жизни.

Ворочаясь на своей узкой кровати, которая, кстати сказать, была все-таки несколько шире и гораздо удобнее, чем нары, Драко Малфой никак не мог заснуть. Унижение, обида, злость на отца, который привел их семью на сторону Темного Лорда, на себя, что слишком поспешно принял темную метку, даже не попытавшись отвертеться, на мать, что она умерла и оставила его одного, но больше всего на Поттера, ставшего, в сущности, его хозяином. Да еще этот список правил и обязанностей. Каждый пункт его жег раскаленным железом. Подъем не позже восьми, изготовление простейших зелий первой помощи для аптеки при больнице Святого Мунго, работа по приведению в порядок сада. Только в одном у него была свобода воли – питание по желанию и чтение книг и прессы, которые ему соизволит предоставить Поттер. Что ж, похоже, самое время вспомнить одно из главных правил Малфоев: выживай, выживай любой ценой, сделай все для сохранения фамилии.

* * *

Первые недели Малфой был тих, скромен, молчалив и практически незаметен. На глаза старался попадать как можно реже, разговоров не заводил, не пытался язвить или возмущаться существующим положением вещей, что на него было совершенно не похоже. Гарри встречался с ним только за ужином, и то не каждый день. Их общение сводились к приветствиям и сообщениям, если заканчивались ингредиенты для зелий или требовалась какая-то литература по садоводству и зельеварению, а так же к отчетам Драко о проделанной за день работе. Гарри ожидал скандалов и криков, а потому такая тишина настораживала еще больше. Сейчас Малфой напоминал ему затаившуюся и приготовившуюся атаковать змею.

И не зря.

В конце первого месяца своего пребывания под опекой Малфой сорвался. В тот день к Гарри пришли в гости Рон, Гермиона и Джинни. Малфой, предупрежденный об их визите и проинструктированный, что его присутствие нежелательно, тем не менее ввалился в гостиную, когда друзья сидели, вспоминая забавные случаи школьных лет и весело смеясь. Рон и Гарри расположились в креслах у камина, а девушки уютно устроились на их коленях, иногда речь и смех прерывались поцелуями. Они как раз вспоминали момент, когда лже-Грюм превратил Малфоя в хорька, и в этот момент их мирные посиделки прервали ехидные комментарии, раздавшиеся, как гром среди ясного неба:

— О, Поттер, у тебя, оказывается, тут дом свиданий, — Малфой, стоявший на пороге, видимо, только что вернулся с садовых работ, его руки и одежда были перепачканы землей. – Надо же, никогда бы не подумал, что такие правильные гриффиндорки могут вести себя с парнями, как шлюхи. Хотя, если об Уизлетте еще в Хогвартсе ходили слухи, то от тебя, Грейнджер, я такого не ожидал.

Девушки покраснели и вскочили со свих мест. Побагровевший Уизли в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от Малфоя, и схватил того одной рукой за грудки, а кулак другой занес для удара. Но в этот момент его руку перехватил сильным захватом Гарри, не дав ударить подопечного. Съежившийся в ожидании сокрушительного удара, Малфой удивленно глянул на Поттера. В глазах у того плескалась злость, а голос был полон презрения и ледяной ярости:

— Иди в свою комнату, Малфой, и не смей выходить из нее до моего разрешения. Рон, отпусти его.

— Но, Гарри… — попытался возразить Уизли.

— Рон, пожалуйста. Малфой, ты понял меня?

Драко только кивнул и, освобожденный от хватки Рона, повинуясь приказу, вышел из гостиной.

Через пару часов к нему в комнату вошел Поттер. Привычно взъерошенные волосы, сердитый вид, руки в карманах джинсов и непривычно пронзительный жесткий взгляд:

— Малфой, чего ты добивался своей выходкой? – казалось, он с трудом себя сдерживает, чтобы не наброситься с кулаками на подопечного. – Тебя по-хорошему попросили не лезть к нам, какого лысого Мерлина ты вообще приперся в гостиную?

— Я не думал, Поттер, что ты решишь оставить меня без ужина, и просто хотел узнать, когда мне дадут еды. А в том, что ваши девушки ведут себя в компании, как бордельные девки – не моя вина, я просто указал на недопустимость такого поведения в приличном обществе. Хотя, для гриффиндорцев правила не писаны.

Гарри, поначалу смутившийся от того, что, собственноручно готовя ужин для гостей, совершенно забыл о Малфое и еды ему, действительно, не оставил, от последующих слов снова разъярился.

— Кажется, ты забыл свое место в этом доме, раз полез со своими замечаниями туда, где тебе не рады и в них не нуждаются. Видимо, пора тебе напомнить, что ты находишься здесь практически под домашним арестом и полностью зависишь от моей воли. Поэтому, Малфой, следующие три дня ты проведешь в своей комнате. Еду тебе будет приносить Винки, но ни книг, ни газет ты не получишь. Употреби это время с пользой и подумай еще раз над своим положением, стоит ли его усугублять.

После этих слов Поттер вышел, оставляя Драко наедине с его мыслями. Малфой же в очередной раз удивился, насколько изменился Гарри Поттер: его выдержке и внутренней силе можно было позавидовать, этот человек умел подчинять себе, заставлять слушать и считаться с собой. Но тем сильнее и интереснее было вынудить его отбросить выдержку и выплеснуть эмоции, желательно, конечно, чтобы это еще и послужило к его, Драко, личной пользе. Вот, например, сейчас он уже промахнулся. Ну, что это за наказание для вечно загруженного работой – посидеть без дела? Дополнительный отдых, а не наказание, скучно, конечно, да еще и без книг, но вполне терпимо.

* * *

Теперь Малфой исподтишка постоянно следил за Поттером всякий раз, когда они оказывались в одном помещении, и считал, что делает это незаметно. Гарри же, прошедший войну и даже в мирное время участвовавший в операциях по задержанию опасных преступников, замечал каждый взгляд, каждую эмоцию на обычно бесстрастном лице. Малфой прекрасно умел контролировать себя, но в такие минуты, думая, что Поттер не обращает на него внимания, маска безразличия начинала сползать, обнажая истинные чувства, зачастую не совсем понятные даже самому Драко.

Малфой больше не бунтовал, не грубил, не нарывался, в общем, стал таким же, как и до своей непонятной вспышки. И только эти его взгляды продолжали держать Гарри в напряжении. Спокойная жизнь оказалась недолгой. Не прошло и двух недель, как малфоевская натура снова себя показала. Хоть друзья Поттера после скандального случая и перестали приходить в его дом, предпочитая встречаться и проводить время в других местах, но Джинни, считавшаяся его девушкой, бывала здесь не реже двух раз в неделю. В один из ее визитов и произошел следующий случай. Обычно Драко, не желая не то чтобы мешать, скорее, становиться невольным свидетелем любовных утех и заигрываний Уизлетты с Поттером, терзаемый непонятными чувствами относительно рыжей девчонки, выходил в это время в сад или спускался в полуподвальное помещение домашней лаборатории.

В этот раз он так же предпочел заниматься изготовлением зелий для аптеки, но в процессе обнаружил, что некоторые ингредиенты закончились. Совершенно забыв о наличии в доме подруги Поттера, он направился на поиски опекуна. Магическая клятва требовала выполнения задания, вызывая неприятное покалывание в области лопаток, которое становилось все сильнее, а без этих деталей он не мог продолжить варить зелье. Ни в кабинете, ни в гостиной, Поттера не было.

Поднявшись на второй этаж, Драко уже взялся за ручку двери в спальню Поттера, как оттуда донесся низкий тихий короткий стон. Наверное, не стоило этого делать, но Малфой, движимый природным любопытством, не смог удержаться и, немного помедлив, тихонько приоткрыл дверь. Зрелище, представшее перед ним, буквально пригвоздило его к месту. В кресле, стоявшем прямо напротив двери, расслабленно развалился обнаженный Поттер: глаза зажмурены, губы чуть приоткрыты. Откинутая на спинку кресла голова открывает вид на крепкую длинную шею, легко очерченные мышцы тяжело поднимающейся груди, темно-вишневые напряженные соски в окружении редких завитков черных волос. Пальцы одной руки вцепились в подлокотник, а другой – зарылись в длинные рыжие волосы Джинни, сидевшей между широко расставленных ног, направляя, удерживая, подчиняя. Драко, сам не ожидая, шумно вздохнул при виде такого возбуждающего действа. Гарри мгновенно распахнул глаза и уперся взглядом, в котором отражались возбуждение и похоть прямо в глаза Малфоя. И в этот момент, плотно прижав к паху голову Джинни, резко двинув бедрами вверх, он невероятно бурно кончил, и откинулся обратно на спинку кресла.

Драко, воспользовавшись послеоргазменной негой Поттера, ретировался к себе и закрылся в ванной. Его собственное возбуждение требовало немедленно принять меры. Вжикнула молния, в руку привычно лег каменно напряженный член, перед глазами замелькали картинки. Вот он сам стоит на коленях перед Поттером, вбирает в рот солоноватую твердую плоть, ласкает языком нежную головку. Вот на затылок ложится широкая жесткая ладонь и притягивает ближе, заставляя принять глубже, в горло. Пара движений рукой и Драко с глухим стоном выплеснулся, практически наяву ощущая давление властной руки на затылке.

Не успел он привести себя в порядок и расположиться на кровати, осмысливая произошедшее, как в комнату вихрем влетел Поттер. Тот только что проводил обиженную и сердитую на его грубость Джинни, которая не пожелала ни выслушать его извинения и ни задержаться.

— Какого хрена, Малфой? – практически на парселтанге шипел разъяренный Поттер. – Какого хрена, я тебя спрашиваю, ты полез в мою спальню? Тебе что, заняться нечем? У тебя что, слишком много свободного времени? Так я найду тебе еще занятия.

— Поттер, ты сам виноват, что вынудил искать тебя. Еще вчера сказал же, что у меня заканчиваются некоторые ингредиенты, необходимые для зелий. Ты же прекрасно знаешь, что под действием магической клятвы я обязан выполнять твой прямой приказ. Между прочим, я и сейчас испытываю весьма неприятные ощущения, так что или предоставь мне недостающее или отмени сегодняшнее задание.

— Хорошо, на сегодня задание отменяется, но, начиная с завтрашнего дня, всю неделю ты будешь варить зелья в двойном объеме, при этом от работы в саду тебя никто не освобождает. Может, тогда у тебя не останется времени шататься без дела и соваться во все щели.

— Ты себе льстишь, Поттер, если думаешь, что наблюдение за вами доставило мне такое большое удовольствие, — скривился Драко. – Если бы ты не растерял последние мозги, предвкушая секс с рыжей, то купил бы вовремя то, о чем тебя просили и избавил бы меня от столь жалкого зрелища.

— Жалкое зрелище, говоришь, — неприятно усмехнулся Гарри, — ну-ну, что же ты стоял и смотрел, раз уж это такое жалкое зрелище, надо было сразу закрыть дверь с обратной стороны, а не пялиться, открыв рот.

— Я не пялился! – вскинулся Драко.

— Все, Малфой, разговор окончен, — на этих словах Гарри развернулся и вышел из комнаты, даже не хлопнув дверью, а аккуратно прикрыв ее за собой, чем очень удивил Драко.

Малфой прилег и серьезно задумался. Слишком много событий произошло за один день, слишком разным представал перед ним Поттер. Разным, но всегда неизменно притягательным. Нет, себе самому Драко лгать не собирался. Такой Поттер нужен ему самому и никакой Уизлетте он его не отдаст. Надо только повести себя правильно, вытащить наружу то темное, похотливое и властное, что спрятано глубоко внутри и чему Поттер дает прорваться только в критические моменты.

В течение последующих месяцев Гарри казалось, что Малфой, как непослушный и своевольный щенок, все время пробует прочность поводка и твердость хозяйской руки. То он смирный и спокойно выполняет все распоряжения, то, как будто переполнившись ядом, грубит, вредничает и пакостничает.

Всякое было за это время: и испорченные зелья, и в очередной раз обиженная Джинни, которая, несмотря на просьбы Гарри, продолжала время от времени приходить, раздражая Малфоя своими появлениями. И доведенная придирками практически до слез продавщица в магазине одежды, куда Гарри повел пообносившегося подопечного купить самые необходимые предметы гардероба. Много чего было, за что Драко то сидел взаперти в своей комнате, то получал дополнительные задания. Но все это было не тем, чего хотел Малфой, хотелось настоящего, жесткого, даже жестокого наказания. Хотелось освобождения и прощения, а не этой жалкой пародии.

Гарри сдерживался уже из последних сил, казалось, еще немного, терпение его лопнет и он накинется на Малфоя с кулаками, чего делать было категорически нельзя. Тот мог обратиться с жалобой, предоставив воспоминания, и тогда у горе-опекуна начнутся большие неприятности, ибо закон один для всех. Единственный светлый момент — Джинни, которая до свадьбы хотела остаться девственницей и позволяла только взаимные оральные ласки, наконец, поддалась горячим уговорам и согласилась на анальный секс. Однако, эмоции требовали выход, поэтому и секс становился порой довольно жестким. К тому же выбивало из колеи, что с того момента, как Малфой застал их и Гарри кончил, глядя в широко открытые серые глаза, потемневшие от желания, перед его мысленным взором во время мастурбации все чаще вставал образ Драко. Иной раз, даже находясь в постели с Джинни, входя сзади в ее податливое мягкое тело, он представлял белую тугую задницу Малфоя, запуская пальцы в длинные рыжие волосы, ему казалось, что под ними короткие белокурые пряди. Что со всем этим делать – Гарри решительно не знал. Напряжение не могло тянуться вечно, рано или поздно Поттер должен был поддаться искушению и отбросить в сторону условности и самоконтроль.

И такой день настал.

Вернувшись со службы на час раньше обычного, Гарри прошел в кабинет, намереваясь разобрать кое-какие бумаги из Гринготтса. Подойдя ближе, он заметил, что дверь приоткрыта, что было весьма странно, потому что с тех пор, как в доме появился Малфой, он кабинет не просто запирал, но еще и накладывал несколько дополнительных защитных заклинаний. На всякий случай вытащив из ножен палочку и взяв ее наизготовку, Поттер тихонько толкнул дверь, надеясь, что она не скрипнет. Увиденное привело его в состояние крайнего бешенства: Малфой стоял у шкафчика, в котором хранились Омут памяти и фиалы с воспоминаниями Снейпа, Дамблдора, Сириуса, других некоторых близких друзей и самого Гарри. Поддавшись эмоциям, он совершенно забыл, что из-за множества ограничений малфоевская палочка может творить только самые простые и слабые заклинания, а значит, тот никак не смог бы не то что открыть шкафчик, но и просто попасть в кабинет самостоятельно.

— Малфой! – рявкнул Гарри.

Драко подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. Глядя в глаза Поттера, чувствуя поднимающуюся волну стихийной магии, он понимал, что в этот раз перегнул палку и дай ему Мерлин унести ноги не то что бы здоровым, а хотя бы просто живым. Каких усилий стоило Поттеру подавить магический выброс и не разнести все вокруг, можно было только догадываться. Но тот все же сумел взять себя в руки, благо, работа Главным Аврором предполагала постоянное общение с чрезвычайно неприятными личностями, и умение владеть собой было не последним, чему пришлось научиться.

— И опять ты сунулся, куда не надо, — Гарри устало потер лоб, пытаясь расслабиться и не прибить хорька на месте. – Когда же до тебя хоть что-то дойдет, Малфой? Сколько можно? Или ты нарочно нарываешься?

Драко, прекрасно сознавая, что идет по лезвию ножа, тем не менее, решил продолжить свою игру и, вплотную приблизившись к Поттеру, презрительно скривил губы и процедил:

— Ну, так накажи меня. Сможешь? Только по-настоящему, а не те жалкие потуги, которые ты до сих пор демонстрировал.

У Гарри перехватило дыхание от ярости, вновь захлестнувшей его, руки сами собой сжались в кулаки, но невероятным усилием воли он смог сдержаться и не наброситься на Малфоя:

— Иди к себе, — через силу выдавил Гарри, — я подумаю над твоим наказанием.

— И что же это будет, Поттер? — хмыкнул Драко. — Что такого ты можешь придумать, чего не мог до сих пор. Всей твоей фантазии пока хватало только на дополнительные хозяйственные работы. Ах, да, как я мог забыть, ты даже пару раз запер меня в комнате. О, это такие ужасные наказания.

Терпение лопнуло, нечто темное, животное поднялось из глубины души, захлестнуло, и Гарри, с каким-то звериным рыком, схватил Драко за грудки и притиснул к стене:

— Ну, все, ты напросился! Повернись.

Малфой, не ожидавший нападения, поначалу растерянно замер, но быстро пришел в себя:

— Обойдешься.

Одной рукой Гарри продолжал прижимать Малфоя к стене, а другой сдавил шею:

— Поворачивайся, хорек, пока я тебя не придушил. И не надейся, что мне за это что-то будет, скажу, что ты напал на меня, и это была всего лишь самооборона. Так что поворачивайся, если жить хочешь.

Взглянув в потемневшие от бешенства глаза Гарри, Малфой кивнул, и хватка на горле ослабла. Он медленно развернулся к стене лицом, чувствуя, как между лопаток уперся кончик палочки Поттера.

— Подними руки вверх и положи ладони на стену, — последовал приказ.

Драко вздрогнул, но ослушаться не посмел. Как только его ладони коснулись поверхности, запястья плотно обхватили вылезшие из стены щупальца.Гарри отстранился и, пару раз взмахнув палочкой, избавил Малфоя от одежды.

— Поттер, что ты собираешься делать? – закрутил головой Драко, пытаясь разглядеть, что происходит за его спиной. – Учти, изнасилование на самооборону не спишешь.

— Ты просил наказания, ты его и получишь. Не беспокойся, никто тебя насиловать не собирается, только если сам попросишь, — нервно хмыкнул Гарри.

Он смотрел на обнаженного Малфоя и чувствовал, что его ведет, что ему хочется наброситься на это белокожее худое тело, расцвечивая его укусами, синяками, царапинами. Гаденыша хотелось одновременно зацеловать и избить до полусмерти. Не позволяя себе расслабиться и поддаться желаниям, чувствуя, что если сейчас дать слабину, то он проиграет раз и навсегда, Гарри выдернул ремень из джинсов.

Взмах. Удар. На ягодицах проявилась яркая полоса. Сквозь звон в ушах донесся вскрик. Этого оказалось достаточно, чтобы Гарри сорвался и начал беспорядочно наносить удары, расцвечивая бледные ягодицы алыми полосами.

Он не понимал, не чувствовал, сколько прошло времени с начала наказания, и очнулся резко, будто окатили холодной водой, от уже не сдерживаемых всхлипов и стонов, и от собственного возбуждения. Стояло так, что, казалось, еще чуть-чуть и молния в брюках лопнет. Словно пелена спала с глаз, и Гарри увидел пылающую алым цветом задницу Малфоя с уже начавшими местами вспухать полосами, несколько отметин было и на мелко дрожащих спине и плечах. Колени подгибались, казалось, тот стоит только за счет удерживающих руки щупалец, отпусти они, и Малфой упадет бесформенной массой прямо Гарри под ноги. Возбуждение схлынуло, и перепуганный Поттер подскочил к нему, схватил поперек туловища и отменил заклинание. Малфой был похож на погруженного в транс медиума: вздрагивающее тело, затуманенные закатывающиеся глаза, пятна румянца на щеках, приоткрытые губы, с которых срывались уже еле слышные затихающие стоны, тяжело вздымающаяся грудная клетка, подсыхающие дорожки слез. Осторожно, стараясь лишний раз не задеть избитое место, Гарри взял Драко под колени и поднял на руки.

Устроив Малфоя в своей спальне, уложив его на бок на кровати и укутав пледом, он вышел в ванную, чтобы принести стакан воды. Вернувшись, Поттер, к своему удивлению обнаружил, что тот заснул, причем заснул крепким, спокойным, глубоким сном. Тихонько, чтобы не разбудить, Гарри вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Спустившись в кабинет, он сел в кресло и задумчиво посмотрел на стену, у которой походила экзекуция. Внезапно его взгляд наткнулся на нечто странное, незамеченное ранее – на обоях расплылось влажное пятно, и было совершенно непонятно, откуда оно там взялось. Подойдя поближе, он понял, что пятно располагается как раз на уровне бедер Малфоя и представляет собой не что иное, как белесые потеки спермы. Шокированный, он стоял и пялился на это свидетельство оргазма не меньше получаса, пытаясь осмыслить, что же все-таки произошло и что он сам чувствует. В голове с невероятной скоростью проносились мысли, обгоняя друг друга. Не успевал он додумать одну, как ее сменяла следующая: «Малфой что, кончил? Я его избил, а он от этого кончил?.. Что же теперь делать… Если узнают, что я избил подопечного… Он сам нарвался… Ему понравилось?.. А мне?.. Он что, извращенец, если ему нравятся такие игры?... Да что со мной такое, у меня не должно стоять на выпоротую задницу… Вот он проснется и… Это же Малфой, он этого так не оставит… Надо что-то делать… Завтра он наверняка сесть не сможет… Где-то была мазь от ушибов и синяков… Надо выпить кофе… Надо все обдумать… Почему, ну почему со мной вечно случаются какие-то неприятности… Надо проверить, как он там…». Запутавшись в своих мыслях, Гарри тяжело вздохнул и решил начать с самого неотложного, а потом уже обдумать сложившуюся ситуацию.

Он поднялся наверх, взял из аптечки в ванной комнате мазь и вошел в спальню. Малфой во сне перевернулся на живот, чем несколько облегчил задачу Гарри. Медленно подойдя к кровати, он пару минут постоял, собираясь с силами, потом решительно, но аккуратно, чтобы не разбудить, поднял плед, обнажая Драко, зачерпнул мазь и легкими осторожными движениями начал втирать в пострадавшее место. Его действия прервало тихое сонное бормотание:

— Мммм… как хорошо… еще, пожалуйста…

Остановившись, Поттер напрягся, готовясь дать отпор Малфою, если тот начнет возмущаться или ругаться. Но, как ни странно, не последовало ни того, ни другого. Заглянув ему в лицо, Гарри понял, что тот так и не проснулся окончательно и бормочет сквозь сон. Успокоившись, он продолжил свои действия. Однако, они принесли совершенно неожиданный результат.

Ощущение нежной, мягкой, горячей после порки кожи под пальцами, чуть слышные сонные постанывания, вид раскрасневшейся плоти – все это оказало странно действие и возбуждение снова вернулось. Поняв, что дальнейшее может привести не к лечению, а к нанесению новых травм подопечному, Гарри отставил банку с мазью, снова укрыл Малфоя и выскочил в ванную. Его хватило только на то, чтобы расстегнуть брюки, схватить распаленный член и, двинув рукой несколько раз, кончить под стоны Драко, все еще эхом звучащие в ушах, и подсунутые подсознанием картинки его избитой задницы.

Стирая со стены ванной комнаты сперму, Поттер думал о странностях собственного поведения, о новых сторонах, которые в нем открылись. Когда-то, еще в начале шестого курса, у него был мимолетный тайный роман с одним райвенкловцем, но все было довольно мягко, нежно, наивно, в чем-то даже по-детски. Первое время они вообще ограничивались только поцелуями, потом попробовали петтинг, потом решились на взаимную мастурбацию, но дальше не заходили. Из-за приближающейся войны Гарри было совсем не до любви и секса, слишком много сил уходило на сопротивление ментальным атакам Волдеморта, так что вскоре их отношения закончились. А после Победы он не устоял перед настойчивостью Джинни и давлением Рона, и снова начал встречаться с сестрой друга, в сущности, не испытывая к ней особой любви, относясь, скорее, как к сестре.Умывшись холодной водой, Поттер направился на кухню выпить кофе и попытаться все-таки обдумать сложившуюся ситуацию спокойно и непредвзято, и решить, что дальше делать и как поступить с новой информацией.

* * *

Драко медленно выплывал из сонного марева, когда внезапно возникшее ощущение неправильности заставило его окончательно прийти в себя и открыть глаза. В предрассветных сумерках сложно было разглядеть помещение, но это совершенно точно была не его спальня. Сделав пару глубоких вдохов и подавив нарастающую панику, он попытался понять, где находится, почему и как здесь оказался. Немного успокоившись, приподнялся и еще раз огляделся, понимая, что это спальня Поттера, причем самого хозяина в комнате не оказалось. Расслабившись, Малфой снова упал на подушку, вспоминая предыдущий вечер и анализируя собственное состояние.

Саднила кожа на заднице, кое-где на спине и плечах, хотя не так сильно и болезненно, как должно было, значит, Поттер или применил какое-то лечебное заклинание, или нанес на пострадавшие места мазь. Драко вспомнил, что ему снились ласковые прикосновения и легкий холодок, остужающий и снимающий боль. Получается, это был не сон, Поттер действительно наносил ему целебную мазь. Что ж, такой факт говорит в пользу Малфоя, подтверждая, что он Поттеру не так уж безразличен. Конечно, тот мог и просто по природному благородству заняться лечением, однако, Драко казалось, что в таком случае Поттер наложил бы лечащее заклинание, когда тот предпочел телесный контакт.

Гораздо больше физического, Малфоя радовало его душевное состояние. Тугой обруч, сдавливающий грудную клетку и не дающий свободно дышать, лопнул, вина, настоящая и мнимая, давящая на плечи стотонной скалой, рассыпалась мелким крошевом, даря освобождение, прощение за все ошибки и проступки. Как будто вчера, вместе со слезами и криками, он выплеснул из себя всю боль, терзавшую его долгое время, вылил весь яд, сжигающий душу.

Когда-то, еще в детстве, отец порол его за проступки и непослушание, позже к списку провинностей добавились неудовлетворительные оценки в школе. В таком наказании не было ничего экстраординарного, вполне обычная практика, сохранившаяся во многих старинных чистокровных семействах. Малфой точно знал, что и Кребба, и Гойла, и Нотта, и даже Паркинсон наказывали подобным образом, только списки провинностей были у всех свои, да Панси порол не отец, а мать.

Пользуясь положением главы попечительского совета Хогвартса, Люциус и во время учебного года наведывался в школу с целью воспитательных экзекуций наследника, проводимых в личных покоях декана Слизерина. Сам Снейп был против подобных наказаний, но другу не перечил и Дамблдору о них не рассказывал, даже иногда, после особо суровой порки, выделял своему ученику целебную мазь из личных запасов. И после каждой процедуры наказания чувство вины испарялось, как по волшебству. Позже, когда Драко стал старше, он впервые испытал возбуждение именно во время порки, что повторялось неоднократно и первое время удавалось скрывать от отца, выбирая момент, когда тот отвернется или отвлечется, чтобы надеть штаны. А как потом было сладко быстро и бурно кончать, едва добежав до первого попавшегося туалета, погружаясь в послеоргазменную негу.

Все закончилось, когда Драко не сдержался и кончил в процессе порки, особенно громко вскрикнув. Люциус тут же прекратив наказание, заставил сына встать и повернуться к нему, не разрешив одеть брюки. С совершенно нечитаемым выражением лица глядя на капли спермы, частично попавшие на пол, частично – стекающие по бледной коже, он объявил, что теперь у сына будут другие наказания, а порка отменяется отныне и навсегда. С этого дня Драко наказывали дополнительными заданиями по школьным предметам, отработками и помощью матери по уходу за цветами (выращиванием которых она была увлечена и не доверяла их домашним эльфам), если дело было в поместье. Все эти меры приносили только раздражение, характер Малфоя портился, сам он становился капризнее и злее, не получая от обычной мастурбации и этих псевдо-наказаний желанного и привычного облегчения не столько физического, сколько и душевного. Только в те редкие разы, когда ему удавалось сбежать во время каникул во Франции в специализированный бордель, он мог полностью получить удовлетворение своих наклонностей.

Вот и сейчас тело окутывала приятная истома, на сердце было легко и спокойно, настроение – лучше не бывает. Однако, мысли о Поттере доставляли некоторое беспокойство: как тот воспримет вчерашнее, как с ним вести себя теперь. Драко бы еще повалялся, нежась на поттеровской кровати, которая была значительно удобнее и шире, чем его собственная, но организм настойчиво напоминал о себе, и потому, замотавшись в плед, поскольку одежды он не обнаружил, отправился в свою комнату. Приняв душ и совершив все необходимые утренние процедуры, ведомый голодом, Драко спустился на кухню, мечтая о чашке крепкого черного чая, яичнице с беконом и тостах с джемом.

Гарри смотрел на занимающийся рассвет, задумчиво потягивая Мерлин знает какую по счету чашку кофе, когда раздалось тихое покашливание. Повернувшись, он увидел Малфоя и, растерявшись от его неожиданного появления, не зная, чего ожидать, продолжал молчать.

— Доброе утро, — вполне спокойно и даже несколько доброжелательно поздоровался Драко, отметив про себя растрепанные больше обычного волосы Поттера, темные круги под глазами, залегшую между бровей морщинку. Похоже, тот так и не ложился спать.

— Доброе, Малфой, — несколько неуверенно ответил Гарри, привычным жестом потирая лоб. – Послушай, я не знаю, что на меня вчера нашло, я совсем не хотел…

— Все в порядке, Поттер, — прервал его Драко, — я сам нарвался.

Гарри пришел в еще большее замешательство. Он ожидал от Малфоя чего угодно: криков, скандала, презрения, язвительности, обиды, но никак не такой реакции, не абсолютного спокойствия и даже какого-то умиротворения.

— Поттер, отомри и давай позавтракаем. Я безумно голоден, да и тебе, полагаю, не мешает поесть перед работой.

— Малфой, нам надо поговорить.

— Надо, но не сейчас. Сейчас мы будем завтракать, потом ты отправишься в свой Аврорат, да и у меня дела найдутся, а вечером мы поговорим.

— Думаю, тебе надо пойти со мной.

— Это еще зачем? – подозрительно прищурился Драко.

— Ну, ты, наверное, должен написать заявление в отдел опеки, что я тебя избил, и чтобы тебе предоставили другого опекуна.

— Не знаю, что ты там себе навоображал, но другой опекун мне не нужен и никаких заявлений я писать не собираюсь. Наказание было заслуженным. Все, на этом мы закончим разговор и начнем завтракать. Садись, Поттер, а то еще упадешь в голодный обморок.

Гарри присел за стол, на который Винки уже успела накрыть завтрак, пока они беседовали, и, действуя на автомате, принялся есть, не чувствуя вкуса еды и пребывая в состоянии близком к прострации. Слишком все странно и необычно, слишком много свалилось на его голову за столь кроткий промежуток времени. Казалось, со вчерашнего дня весь его мир перевернулся, и Гарри не знал, как жить дальше и что делать в этом новом, неизведанном мире. Все его ночные размышления ни к чему не привели, а утро запутало еще сильнее. Все так же на автомате, он поднялся в спальню, принял душ, переоделся и отправился камином в Аврорат, благодаря в душе всех богов и Мерлина в придачу, что Малфой занялся своими делами и больше на глаза не попадался. Теперь надо как-то пережить рабочий день с надеждой, что вечерний разговор расставит все по местам.

* * *

С тех памятных событий прошло три дня, в течение которых Гарри, так до конца и не убежденный разговором с Малфоем в том, что поступил правильно и что тот его не осуждает, и не затаил обиду, продолжал терзаться мыслями о своем поступке, сокрушаясь, что не смог сдержаться. Чувство вины, пусть и успокоенное, не отпускало. А выходные с Джинни только добавили неразберихи и так запутавшемуся Поттеру. Все было как обычно, вот только их занятие любовью в первую ночь больше напоминало чисто механический акт, не сильно отличающийся от мастурбации. Во вторую же ночь вообще все закончилось скандалом. Гарри, забывшись, с мелькающими перед глазами образами Малфоя, прямо в то время, как приближался к финалу, пару раз весьма чувствительно шлепнул Джинни по заду, что и привело его к практически мгновенной разрядке весьма грубыми, резкими, жесткими толчками, заботясь только о собственном удовольствии. Не успел он откинуться на кровати в приятной расслабленности, как щеку обожгла хлесткая пощечина, после чего и разразился скандал со слезами и упреками, быстрыми сборами и бегством Джинни через камин. Поттер только извинялся и обещал, что больше такого не повторится, но девушка не захотела его слушать, упиваясь собственной обидой.

Первый порыв был бежать за ней, вернуть, попытаться еще раз извиниться, но, вернувшись в спальню, чтобы одеться, Гарри задумался: а стоит ли вообще продолжать отношения, которые, уже откровенно начинали тяготить. Тем более, было ясно, что, однажды вырвавшись, его истинная натура снова рано или поздно возьмет верх, заставляя быть грубым и жестким, причинять боль и подчинять. Не сказать, что он был этому рад, зато теперь, после разговора с Малфоем, это не пугало так, как поначалу, едва не заставив поверить, что в нем еще осталась какая-то частичка Волдеморта.

Заправив парой взмахов волшебной палочкой разворошенную постель, Гарри оделся и спустился в кабинет, в понедельник начиналась новое интересное и важное дело, хотя ему, как Главе Аврората и не требовалось принимать непосредственное участие в оперативной работе, тем более, в задержании преступников, но постоянно сидеть на месте было выше его сил.

Заглянув на кухню, чтобы сварить кофе, он обнаружил там Малфоя, сидевшего с выражением плохо скрываемого превосходства и торжества на лице, моментально сменившемся маской спокойствия с некоторой долей сочувствия. Гарри лишний раз убедился, что тот, похоже, уделял чересчур пристальное внимание его личной жизни, раз был в курсе неурядиц в отношениях с Джинни.

— Поттер, я… — начал Драко, но его прервали.

— Не надо Малфой, ничего не говори, твое сочувствие мне не требуется. И если тебе так интересно, то вряд ли наши отношения с Джинни продолжатся. – Гарри вышел прочь, даже не вспомнив, что хотел выпить кофе, оставляя подопечного наедине со своими мыслями.

Не прошло и часа, как в кабинет из камина выскочил Рон и набросился на друга с кулаками. Вошедшая следом за ним Гермиона пыталась удержать чрезмерно вспыльчивого мужа, попутно объясняя Гарри ситуацию. Оказалось, что Джинни не нашла ничего лучше, чем направиться в квартиру Рона и Гермионы, где и принялась жаловаться подруге на своего парня. Рон, случайно услышавший часть разговора, как всегда, сделал слишком поспешные выводы и бросился разбираться с обидчиком любимой сестры. Гарри пытался объяснить, что обижать Джинни он совсем не хотел, что их отношения и так давно стоят на месте и лучше их совсем прекратить. В итоге, закончилось все тем, что Уизли наотрез отказался мириться с другом, если тот сначала не помирится с его сестрой, чего делать Гарри совсем не собирался. Злой и обиженный Рон молча ушел, а Гермиона немного задержалась, уверяя Гарри, что она его поддержит в любом случае, какое бы решение он ни принял, ведь это его жизнь и ему решать, какой она будет.

Решив принять себя таким, какой он есть, Поттер теперь не стеснялся и не смущался, отдавая Малфою приказания и наказывая его за неповиновение. Однако, даже спустя несколько недель, он только пару раз прибег к порке, правда, не такой жестокой, как первая, смущаясь и пытаясь скрыть от Малфоя свое возбуждение, вызванное самим процессом экзекуции и красной малфоевской задницей, к которой так и тянулись руки, ощутить нежную горячую кожу. Драко же, ничуть не стесняясь, демонстрировал прекрасный стояк во всей красе, медленно поворачиваясь от стены, чтобы надеть брюки. Гарри не просил его обнажаться, ему даже удобнее было бы, чтобы он оставался одетым, но тот сам решил принимать наказание именно в таком виде. Ну, откуда было знать Поттеру, что Драко держится из последних сил, еще чуть-чуть, и он сам набросится на своего опекуна с просьбами трахнуть его.

* * *

Со дня принятия Поттером судьбоносного решения прошло почти два месяца, когда во время ведения очередного дела, он натолкнулся в маггловском мире на подозрительную группу людей, среди которых, судя по ощущениям, были и маги. Наложив на себя отводящие чары и чары идеального зрения, Гарри скользнул в неприметный переулок, куда свернула компания. Некоторые из этих людей были одеты в кожаные штаны и куртки, другие щеголяли модными костюмами, кто-то повязал на запястья странные веревочные или кожаные браслеты, у кого-то на поясе брюк висели крошечные плетки, чуть больше обычного брелка. У трех человек были массивные перстни со странным знаком – круг, поделенный выгнутыми линиями на три сектора с точками в центре каждого.

После горького опыта войны и стычек с Пожирателями Смерти, Поттер настороженно относился ко всяким непонятным вещам и сборищам, подозревая в участниках магов, задумавших недоброе. А потому он решил выяснить как можно больше и продолжал слежку за странной группой вплоть до небольшого дома с массивной железной дверью. Скользнув незаметной тенью вслед за объектами наблюдения, Гарри почувствовал легкое покалывание охранного заклинания, которое было не обмануть отводящими чарами. Пройдя немного вперед, он оказался в небольшом зале: барная стойка, несколько столиков в центре, диванчики и столики вдоль стен – на первый взгляд, ничто не отличало его от обычного кафе, кроме посетителей. Некоторые из них не сидели за столиками, а стояли рядом с сидящими, за их стульями, кое-кто стоял на коленях, даже женщины. В конце зала было несколько выходов, закрытых занавесками. Все это только усилило подозрительность Поттера, решившего сначала получше разведать, что к чему, а потом вызвать подкрепление, если потребуется.

Устроившись в дальнем углу и заказав легкий коктейль, он осматривался по сторонам, когда к нему подсел темноволосый молодой мужчина лет двадцати пяти, одетый в кожу, представился Клайвом и попытался завязать знакомство, пристально глядя в глаза. Гарри, заинтересованный в союзнике и информации, вежливо ответил ему, но предупредил, что отношения его не интересуют, потому что у него есть постоянный партнер. И сам удивился, как легко и непринужденно получилось назвать Малфоя партнером.

— Что ж, Гарри, — сказал на это Клайв, — тогда, позволь, я устрою тебе экскурсию по клубу. Ты ведь у нас впервые, я не ошибаюсь?

— Спасибо, я действительно впервые в таком месте и слегка растерялся.

— Ничего страшного, тут очень мило и каждый может найти развлечение по вкусу, к тому же это отличное место и просто для встречи знакомых по Теме.

— По теме? – не понял Гарри. – По какой теме?

— Гарри, ты что, не в курсе, что это за клуб? – удивился Клайв. – А как же ты попал сюда, ведь о нем знают только свои? Я подумал, что ты пришел с кем-то из знакомых, чтобы найти себе партнера, потому и сидишь здесь один, потому и подошел, что ты мне сначала показался сабом, с этими скромно опущенными глазами и робким поведением. Сейчас-то я вижу, что ты скорее Дом.

— Клайв, подожди, я ничего не понимаю. Какой саб, какой дом? Я зашел сюда совершенно случайно. Просто увидел компанию, которая показалась мне интересной, и вошел вслед за ними.

— Значит, сама судьба привела тебя в наш клуб, — усмехнулся новый знакомый. – И раз уж я вызвался тебе все здесь показать, свое обещание я выполню, если что-то будет непонятно или потребуется совет – обращайся. Ну, пошли, начнем, пожалуй.

Встав из-за стола, они прошли за ближайшую занавесь, дальше по коридору, с плотно прикрытой дверью в конце. Клайв любезно открыл ее перед Гарри, а тот так и застыл на пороге, пораженный открывшимся зрелищем: в комнате стояли глубокие уютные кресла, пол был застелен ковром, у дальней стены, прямо напротив входа, на небольшой ярко освещенной сцене, возвышалась крестовина, к которой за руки и за ноги был прикован обнаженный мужчина. Другой, в белоснежной рубашке и кожаных брюках, стоял сбоку и методично, планомерно, размеренно хлестал прикованного плетью, отчего тот стонал, но не делал попытки уклониться от ударов. Наоборот, он сам как будто льнул к плетке, стремясь продлить прикосновение.

Клайв слегка подтолкнул гостя в спину, задавая направление, и Гарри тяжело рухнул в ближайшее кресло, не в силах отвести взгляд от сцены, чувствуя, как в горле мгновенно пересохло, в груди бешено колотится сердце, в штанах становится предательски тесно, а щеки заливает румянец. Клайв легко опустился рядом и шепотом, чтобы не мешать зрителям и участникам действа, спросил:

— Нравится?

Поттер смог только кивнуть и покраснеть еще сильнее.

— Здесь нечего стесняться, здесь все свои, никто тебя не осудит за твои желания. Кстати, если вдруг понадобится, то туалет вон за той дверью. – Он показал на маленькую неприметную дверцу рядом с входной.

Гарри слегка расслабился, все так же пристально следя за поркой. Через некоторое время он понял, что ему срочно надо воспользоваться туалетом, иначе его член просто взорвется. Извинившись, он практически бегом бросился в кабинку и, взяв в руку перенапряженный орган, начал быстро дрочить, представляя, как расцветают на бледной малфоевской заднице яркие полоски, как тот стонет и подается, как потом опускается на колени и берет в рот член Гарри, медленно насаживаясь на всю длину. С громким стоном Поттер кончил, едва устояв на подгибающихся ногах. Приведя себя в порядок и умывшись холодной водой, он вышел обратно в зал и направился к тому месту, где оставил нового знакомого.

Рядом с креслом Клайва стоял на коленях, опустив глаза в пол, молодой темноволосый парень, чья внешность показалась Гарри чем-то знакомой. Присмотревшись и узнав одного из студентов Хогвартса, учившегося на пару курсов старше, он вопросительно посмотрел на Клайва.

— Гарри, это Роджер, мы только что познакомились.

Тот поднял голову и его глаза удивленно расширились, казалось, еще немного, и они вылезут из орбит:

— Гарри? Ты ведь Гарри Поттер, да? Мы вместе учились, хотя ты вряд ли меня помнишь, — тараторил он. – Я Роджер Дэвис, учился на факультете Райвенкло и выпустился на два года раньше тебя.

— Я помню тебя, это ведь ты забил первый гол Рону в решающем матче кубка Хогвартса.

— О, так вы знакомы?

— Да, мы учились в одной школе, вот только я никак не думал, что встречу кого-нибудь из своих знакомых в таком месте, — смущенно ответил Гарри. – Надеюсь, Роджер, ты никому не расскажешь.

— Конечно, нет, — дружелюбно улыбнулся тот, — можешь быть уверен, что я никому ничего не скажу.

Они перешли в общий зал, чтобы не мешать, где продолжили разговор, в результате чего выяснилось, что Роджер уже год как в Теме, что он саб, но до сих пор постоянных отношений с Домами у него не получалось. Клайв тоже в данный момент был одинок, поэтому они оба надеялись, что подойдут друг другу. Потом, уже втроем, они побывали в соседних помещениях и посмотрели на другие действа. Но ни одно из них не произвело на Поттера такое сильное впечатление, как порка или, как ее назвал Клайв, флагеляция. Пожалуй, еще только моменты, демонстрирующие доминантность одного и полное подчинение другого партнера, вызвали у него особый интерес. Прощаясь, Клайв дал Гарри свой номер телефона с разрешением звонить в любое время и предложил свои услуги в качестве наставника в Теме. Поттер обещал подумать.

Вернувшись домой за полночь, Гарри обнаружил в гостиной Малфоя, сидящего у камина с книгой.

— Ты почему не спишь?

Ответом ему была приподнятая бровь, поджатые губы, раздувающиеся крылья носа и прищуренные глаза. Казалось, Малфой сдерживается, чтобы не начать кричать или язвить. Ради интереса решив попробовать свои силы, Гарри как можно тверже и строже приказал:

— Отправляйся в свою комнату и ложись спать. Немедленно. Я больше не потерплю непослушания. Тебе понятно?

Драко медленно поднялся, глядя на Поттера, как кролик на удава, и вышел из гостиной, а Гарри с удивлением отметил, что впервые тот смотрел на него с нескрываемым уважением. Тихонько и несколько нервно рассмеявшись, он отметил, что, наверное, ни разу в жизни не удивлялся столько за один вечер.

____________

• Роджер Дэвис (примерно 1978-1979г.р.) — капитан и охотник команды Райвенкло по квиддичу. Забил первый гол Рону Уизли в решающем матче кубка Хогвартса. Дальнейшая судьба неизвестна.

Драко видел, что с Поттером что-то происходит, особенно заметно это стало после его ночного возвращения. Начались непонятные отлучки по вечерам, пусть и не каждый день, но довольно частые. Теперь он иногда даже не приходил домой на ужин, возвращаясь поздним вечером, а то и ночью. А если и проводил вечер дома, то сразу после ужина запирался в кабинете. Он становился спокойнее и увереннее в себе, и все чаще Малфой ловил на себе его взгляд, не подозрительный, как раньше, а оценивающий и внимательный. Драко не понимал в чем дело, и оттого строил всевозможные предположения, самым правдоподобным из которых было появление у Поттера новой возлюбленной или возлюбленного. Мысли о том, что он снова, в который уже раз, окажется для него на втором месте, выводили из себя, заставляли злиться и, кажется, ревновать. Это оказалось для Малфоя весьма неожиданным, Поттера он не любил, просто хотел, чтобы тот принадлежал ему целиком и полностью, хотел быть нужным и получать свою порцию удовольствия, которое ему пока мог дать только Главный Аврор.

Гарри видел, как с Малфоем начало твориться что-то неладное и не мог понять, в чем дело. Присмиревший, покорный, тот снова начал язвить, хамить и грубить всем вокруг, доводил Винки до самобичевания, стал устраивать мелкие пакости. Руки Поттера уже сами тянулись к ремню, чтобы отходить мерзавца как следует, а в фантазиях еще и засадить в рот, в самую глотку, чтоб давился и слезы текли по щекам, а потом поставить на четвереньки и оттрахать до крови. И было уже почти наплевать на все советы и рекомендации наставника воздержаться от физического воздействия, пока не будут выучены хотя бы азы анатомии и не будет отработан удар на манекене, ведь неправильный удар, попав не на то место, может серьезно навредить сабу. Конечно, у магов с лечением даже очень серьезных повреждений все обстояло гораздо проще, чем у обычных людей, но сам Гарри с чем-то кроме синяков, ушибов и вывихов вряд ли справился бы, а это значит обращение к колдомедикам, чего допускать было категорически нельзя.

В итоге, чтобы не сорваться, Гарри сбежал из дома и направился к Клайву попросить совета, а заодно сбросить пар, тренируясь на манекене. Аппарировав в глухой маленький тупичок в предместье Лондона, он практически бегом бросился к уже знакомому коттеджу. К его удивлению, на звонок дверь открыл Роджер.

— О, Гарри, привет. Мы тебя сегодня не ждали и уже собирались уходить, ты чудом застал нас.

— Извини, я не хотел нарушать ваши планы, — смущенно ответил Поттер. – Я тогда пойду.

— Нет-нет, никаких особенных планов, заходи, давай, Клайв сейчас спустится.

Проводив Гарри в гостиную, Роджер отправился на кухню приготовить чай, оставляя гостя наедине с Клайвом, который уже спустился вниз и был готов помочь, чем может. Поттер поделился с ним своими проблемами с Малфоем и опасениями за собственное поведение. Тот ненадолго задумался.

— Гарри, знаешь, похоже, твоему партнеру просто не хватает внимания, он скучает и ревнует. Я и то удивлялся, как ты находишь время бывать у меня по вечерам, и не страдают ли от этого ваши отношения.

— Клайв, мне кажется, я должен несколько прояснить ситуацию. Дело в том, что я и Драко… — Гарри замялся. – Ох, тут все так сложно, даже не знаю с чего начать…

— Начни с начала, а там видно будет.

И Гарри постарался объяснить, насколько это возможно не упоминая Магический мир, в каких отношениях он и Малфой.

— Я не все понял, но вряд ли ты можешь рассказать подробнее. Скажи, ты помнишь три основных принципа?

— Да, конечно, безопасность, добровольность, разумность.

— Все правильно, только я бы добавил, что для Дома еще обязательны самоконтроль, выдержка и холодная голова. Ты должен научиться управлять своими эмоциями, иначе, в запале, ты просто искалечишь своего саба. К тому же, ты уверен, что он хочет именно таких отношений? Пока он подчиняется тебе невольно, в силу обстоятельств, но ты уверен, что если бы он был свободен в своем выборе, то был бы с тобой на таких условиях? Да и тебе самому нужен именно он или устроят отношения с другим сабом?

— Не знаю, я так запутался. Но до того первого случая я вообще не замечал за собой таких склонностей, хотя, в школе он был единственным, с кем я дрался, кого хотелось избить до крови. Однажды я чуть не убил его и тогда очень сильно испугался.

— Подожди, что значит «до того первого случая»? Ты уже порол его? Надеюсь, обошлось без травм.

Поттеру пришлось рассказать о всех трех случаях, когда он выпорол Малфоя, причем Клайв потребовал очень подробного описания не только самого процесса, но и состояния морального и физического, как самого Гарри, так и Драко.

Смущаясь и краснея все больше и больше, пока не стал похож на спелый помидор, Поттер все-таки попытался описать все подробности, зная, что просто так, ради интереса, наставник не стал бы их выпытывать.

— Считай, что тебе крупно повезло, — усмехнулся Клайв. – Во-первых, он разделяет твои склонности именно с позиции саба, во-вторых, вы явно неравнодушны друг к другу. Скорее всего, ваша школьная вражда была своеобразной сублимацией желаний, которые в силу возраста и жизненного опыта вы просто не смогли понять. Но вот то, что во время порки ты себя практически не контролировал – очень плохо, тебе, как Дому, как ведущему, придется нести ответственность не только за себя, но и за своего саба. И не переживай, что он так отреагировал в первый раз, просто порка может вызывать сильное эмоциональное возбуждение, вплоть до экстаза, а может быть неприятна, но доставлять удовольствие подчинения, унижения, искупления вины, нахождения во власти Дома. Да ты ведь и сам уже это понял из тех книг, что я тебе давал.

— Да, там все очень хорошо и подробно описано, спасибо, не знаю, что бы я делал, если бы не встретил тебя.

— Не стоит благодарности, Гарри, я тоже очень рад нашему знакомству. А теперь пойдем, потренируешься, заодно подберем тебе парочку девайсов, чтобы ты мог выпороть своего приятеля, но не навредить ему, даже если ошибешься. Правда, я бы посоветовал пока просто шлепать его ладонью по заду.

Поттер вернулся домой спустя длительное время, весьма довольный общением с Клайвом, который в этот раз не только помог советами и дал возможность потренироваться на манекене, но и показал на живом примере, растянув на крестовине, стоящей на середине комнаты, за что-то провинившегося Роджера. Разогрев сначала легкой замшевой плетью, Клайв довольно сильно выпорол его стеком, причем в результате всех этих процедур, тот невероятно возбудился, яички поджались, с кончика полностью открытой головки члена постоянно капала смазка. Гарри даже подумал, что он, как и Драко первый раз, немедленно кончит, но разрядка наступила только после разрешения Дома. Так Поттер узнал на ярком примере, что такое контролируемый оргазм и оргазм по команде. На прощание Клайв подарил Гарри замшевую плетку, если уж тому будет невтерпеж выпороть своего подопечного, а спанкинг ладонью ему не понравится.

Практически все свободное время в эти выходные Гарри провел, обустраивая комнату для проведения сеансов наказания Малфоя, примыкающую к кабинету. Он поставил там удобное кресло, пару стульев, узкую тахту, небольшой комод для хранения девайсов и зелий для первой помощи. На полу постелил толстый ковер с длинным ворсом. На одной стене повесил книжную полку с тематической литературой и пару кнутов, которые не собирался использовать, они служили только для антуража, а у другой расположил крестовину для фиксации и козлы, в углу стояла напольная ваза с розгами.

* * *

Вскоре ему представился случай применить на практике полученные знания и умения, а заодно и обновить помещение, когда Малфой в очередной раз за последнюю неделю испортил противоожоговую мазь для аптеки при Святом Мунго. В том, что сделал он это преднамеренно, не возникало никаких сомнений, у мази был очень простой рецепт для отличника по зельеварению, в котором тот не мог случайно ошибиться. Пытаясь контролировать себя и не дать гневу захватить его, Гарри велел Малфою следовать за собой и, не огладываясь, пошел вперед, зная, что его подопечный не посмеет ослушаться. Сняв запирающие заклинания с двери потайной комнаты в кабинете, он распахнул ее:

— Заходи.

Драко сделал шаг вперед, да так и застыл на пороге, однако толчок в спину заставил его пройти дальше. Остановившись на середине, он оглядывался по сторонам, рассматривая обустройство комнаты, зрачки чуть расширились, дыхание стало глубже, тяжелее. Гарри, обходя его совсем близко, заглянул в лицо и удовлетворенно хмыкнул: похоже, Малфою понравилось то, что он увидел.Расположившись в кресле, Поттер снова заговорил:

— Ты, Малфой, вероятно, или забыл, что я не потерплю непослушания и хамства, или же нарочно напрашиваешься на наказание, ничем другим твое отвратительное поведение в последнее время я объяснить не могу. Что ж, в таком случае ты своего добился, — Гарри усмехнулся и указал на свободный стул. – Разденься до гола, сложи одежду на стул и подойди ко мне, надо преподать тебе несколько уроков.

Драко вздрогнул, на скулах проступили красные пятна, но он без возражений, молча подошел к стулу, спокойно разделся, аккуратно сложил одежду и, чуть помедлив, повернулся, демонстрируя уже наполовину вставший член, и подошел к креслу Поттера.

Гарри наблюдал за Малфоем, пытаясь держать себя в руках и повторяя про себя: «Контроль и выдержка, выдержка и контроль».

Когда Драко подошел к его креслу, он еще раз окинул его с головы до ног взглядом, потом схватил за руку и резко дернул, повалив себе животом на колени так, что голова и руки свешивались с одной стороны, а ноги – с другой. Поттер начал наносить по оттопыренной заднице удары ладонью, стараясь держать постоянный ритм и сопровождая каждый словами:

— Ты должен запомнить, что ты находишься здесь для исправления, что твоя работа зельевара – это не развлечение, а искупление, что эти зелья очень важны для аптеки и для больницы, — он продолжал говорить, перечисляя все проступки Драко за последнее время, а сам наслаждался каждым прикосновением к постепенно краснеющей нежной, мягкой коже, покрытой чуть заметным пушком и напоминающей персик, ощущением упругой плоти под руками, совсем не такой рыхловатой и податливой, как у Джинни, но от этого еще более притягательной. Постепенно сила ударов нарастала, темп становился быстрее, а Гарри все сильнее возбуждался, чувствуя, как в его бедро упирается твердая плоть возбужденного Малфоя, как тот елозит у него на коленях, стремясь плотнее потереться и получить разрядку, слушая стоны и хныканье.

Наконец, поняв, что вот-вот сорвется, Поттер спихнул его на пол:

— Надеюсь, ты усвоил этот урок, Малфой, и больше испорченных зелий или мазей не будет. А теперь одевайся и иди к себе.

Драко поднял на него затуманенные страстью глаза, облизнул пересохшие губы и охрипшим голосом тихо произнес:

— Позволь мне помочь тебе, Гарри, у тебя же встал, — он протянул руку и с легким нажимом провел по напряженно выпирающему холму брюк.

Поттер, совершенно не ожидавший таких действий, не сумел сдержать стона и толкнулся бедрами в ласкающую ладонь. Но, вернув самообладание, он убрал руку Малфоя:

— Не уверен, что ты действительно этого хочешь. Потому что если я этого и хочу, то только на своих условиях: ты будешь делать то, что я скажу и никак иначе.

Драко, все так же сидя на полу, ехидно скривился, приподняв бровь, но сдержался и ничего не ответил, только согласно кивнул. В тот же миг Поттер, уже не в силах сдерживаться из-за безумного возбуждения, получив согласие, буквально вылетел из кресла и прорычал:

— На колени.

Малфой встал на колени и протянул руки, чтобы помочь Поттеру с брюками, но получил следующий приказ: «Руки за спину, не смей касаться ни меня, ни себя», и покорно сложил руки за спиной, переплетя пальцы в замок. Гарри, у которого от всей этой покорности практически снесло крышу, рванул молнию, едва не вырвав ее из брюк, и спустил на бедра штаны вместе с бельем. Одной рукой он захватил в горсть отросшие волосы Драко, притянув его к себе, другой рукой взял свой далеко не маленький член и провел им по приоткрытым губам Малфоя, прошипев:

— Открой ротик пошире, Драко, и следи за зубами.

Не успел тот послушно открыть рот, как Гарри тут же ввел внутрь головку, и замер на несколько мгновений, наслаждаясь влажной мягкостью ласкового языка, толкнулся чуть глубже и медленно задвигал бедрами, но не проникая слишком глубоко. Потом отстранился и внимательно посмотрел на Малфоя: глаза зажмурены, на щеках алеют лихорадочные пятна румянца, маленькие горошинки сосков стали темно-розовыми и торчали острыми вершинами, член стоял практически вертикально, с распухшей потемневшей головки стекали капельки семенной жидкости. Гарри немного наклонился и легонько потер пальцем головку, размазывая по ней влагу, отчего Малфой низко гортанно застонал, двинув бедрами. Поттер тут же убрал руку и выпрямился:

— Посмотри на меня, Драко, — поймав слегка расфокусированный взгляд, он продолжил, вновь поднеся член ко рту Малфоя. – Оближи его, давай, оближи.

Драко покорно высунул язык и начал тщательно лизать по все длине, то коротко, касаясь только самым кончиком языка, то длинными размашистыми движениями, полностью высунув язык, как умывающаяся кошка. Похоже было, что сам он получает от процесса немалое удовольствие.

Терпение Гарри закончилось и он, стремясь уже как можно быстрее кончить, схватил Малфоя двумя руками за голову и стал размеренно трахать его рот, проникая все глубже и глубже, пока не уперся в горло. Драко поперхнулся, на глазах выступили слезы. Отстранившись немного и дав ему вздохнуть, Поттер продолжил свои действия, запрокидывая его голову сильнее, крепко держа двумя руками и пытаясь проникнуть в глотку. Через несколько попыток у него это получилось, и он интенсивнее задвигал бедрами, уже не обращая внимания, как по щекам практически насилуемого Малфоя текут слезы, и спустя пару минут, чуть отодвинувшись, бурно кончил с громким криком.

Драко чувствовал, что еще немного, и если он не получит разрядку, то просто взорвется от возбуждения. Легкость на душе после того, как Гарри его отшлепал, горящая задница и ощущение власти Поттера, принадлежности ему, то, как Поттер его использовал, утверждая свое право хозяина – все это вызвало невероятный, уже болезненный стояк. Наконец, почувствовав, как Гарри наполняет его рот спермой, он начал сглатывать, не успевая и давясь от такого большого количества, как будто тот даже не дрочил последний месяц.

Поттер подтянул штаны и тяжело рухнул в кресло, переводя дыхание. Взглянув на Драко, он с удивлением увидел, что тот так и стоит, вернее, уже обессилено сидит на пятках, заложив руки за спину, даже не вытерев лицо, на щеках подсыхают следы слез, а из уголка рта стекает струйка спермы, которую тот не успел всю проглотить, однако его член по-прежнему стоял.

— Поттер, я, знаешь ли, тоже хочу кончить, — язвительно произнес Малфой.

— Ну, так попроси меня.

— Еще чего, размечтался, я и без твоих разрешений прекрасно обойдусь!

— Только попробуй, вот только попробуй себя коснуться и все случившееся за это время покажется тебе легким развлечением, — разозлился Гарри. – Встань и подойди ко мне.

Малфой кинул на него свирепый взгляд, однако, с трудом поднялся на затекшие ноги и, сделав пару шагов, приблизился к креслу. Гарри взял его член, обхватывая мягко, но сильно, и пару раз двинул рукой. Драко застонал, слегка выгнулся и начал двигать бедрами навстречу ласкам, дыхание участилось, сделалось поверхностным и вот, когда он уже готов был кончить, Поттер другой рукой осторожно оттянул яички от тела, зажав мошонку между большим и указательным пальцами, и потянул.

— Тебе нужно только попросить, Драко, и ты все получишь.

Не в силах больше сопротивляться, едва удерживаясь на подгибающихся ногах, Малфой даже не простонал, а проскулил:

— Пожаааалуйста…

И тут же Поттер отпустил его мошонку и несколькими точными, умелыми движениями довел до ошеломляющей разрядки, после которой Драко непременно бы упал, так как ноги уже совершенно не держали. Но Гарри успел его подхватить и усадил на колени, крепко прижимая к себе, пока тот вздрагивал в последних оргазменных судорогах. Очистив их обоих беспалочковой магией, Поттер призвал плед, лежащий на стуле и укутал Малфоя, после чего они провалились в сон.

Очнувшись от сна через несколько часов, Гарри не обнаружил в комнате ни Малфоя, ни его одежды, однако, сам он был заботливо укрыт пледом. Вероятно, Драко проснулся раньше и, по своему обыкновению, просто сбежал к себе в комнату или в лабораторию. Потянувшись, разминая задеревеневшие от долгого пребывания в одной позе мышцы, чувствуя приятную истому и удовлетворенность, он направился в спальню, принять душ и переодеться. Впереди ждал долгий рабочий день.

Стоя под теплыми ласкающими струями воды, Гарри перебирал в уме события вчерашнего дня, постепенно возбуждаясь от приятных воспоминаний. Но промелькнувшая картина насилуемого им Малфоя подействовала лучше холодного душа. Разочарование в самом себе от потери контроля, переживания за состояние подопечного, осознание несостоятельности себя как Дома (он снова нарушил одно из главных правил – добровольность, не объяснив, что именно собирается сделать, просто грубо использовал) – все это навалилось стотонным грузом, прогоняя только зародивщуюся уверенность в себе и своих силах для столь непростых отношений. Быстро закончив утренние процедуры и второпях, чтобы не столкнуться с Малфоем, выпив в кабинете чашку кофе, он сбежал через камин в Министерство.

На еженедельном собрании у Министра Магии он просто присутствовал, не слушая, о чем идет речь, полностью погрузившись в свои невеселые мысли и, естественно, когда к нему обратились, даже не слышал вопроса. В Аврорате у него тоже весь день дела валились из рук, мысли крутились только вокруг личных переживаний и никак не хотели настраиваться на рабочий лад. В конце концов, поняв, что ничего путного у него сегодня не получится, Гарри прекратил попытки вникнуть в материалы новых дел, заперся в кабинете и до конца рабочего дня разбирался в себе и в ситуации с Малфоем. Совершенно запутавшись, он даже позвонил Клайву, благо, новая секретная разработка позволяла использовать модифицированные мобильные и в магическом мире, и проговорил с ним не меньше часа, получая так необходимые именно сейчас советы и поддержку. Домой он возвращался в заметно лучшем настроении и с вновь вернувшейся уверенностью в себе.

* * *

Проснувшись, Драко не сразу понял, где он находится и с кем. В помещении царил сумрак, сквозь который с трудом проглядывали очертания предметов, сам он сидел на чьих-то коленях, а сильные руки прижимали его к горячему твердому телу, от которого исходил легкий запах здорового мужского пота. И было так приятно, легко и по-домашнему уютно под лаской теплого пледа в кольце заботливых рук. Но постепенно память прояснялась, подкидывая картинки предыдущего вечера, показывая, что произошло накануне, ошарашивая пониманием, что человек, к которому он так удобно привалился, не кто иной, как Поттер.Осторожно, чтобы не разбудить, Малфой выскользнул из гостеприимных объятий, практически на ощупь добрался до стула, на котором была сложена его одежда и, нащупав в складках мантии свою ущербную палочку, засветил слабенький Люмос. Быстро одевшись, он бесшумно выбрался из комнаты и пошел к себе. Несмотря на то, что до рассвета было еще больше часа, а ночь он провел не в самой удобной позе, желания лечь поспать не было, и вообще он чувствовал себя на удивление бодро.

Справившись со всеми утренними процедурами в короткие сроки, Драко спустился на кухню, выпил чаю с тостами и отправился в лабораторию, не столько поработать, сколько привести мысли в порядок. Малфой знал, что Поттер, всегда недолюбливающий зельеварение, лишний раз туда не сунется, так что это было лучшим местом для уединения, к тому же процесс приготовления различных мазей и микстур всегда его успокаивал.

Руки отточенными до автоматизма движениями нарезали корешки, толкли в ступке сушеные травы и лепестки, закладывали в котел составляющие будущих зелий, помешивали варево, разливали по фиалам. А мозг напряженно работал, обдумывая, размышляя, строя догадки и предположения, заставляя сердце сильнее биться от непонятных чувств. «Где Поттер всему этому научился? Когда он стал таким? А где он пропадает по несколько вечеров каждую неделю? Откуда он знает, что мне нужно? Или ему самому тоже это надо? Даааа, он сумел меня удивить… Кто только его надоумил создать такое помещение? Или он ходит по борделям, ведь теперь, когда он порвал с Уизлеттой, он стал свободен… А как же я? А что я?» — Драко иронично хмыкнул, насмехаясь сам над собой. «Кто я для него? А он для меня? Мерлин, как же он был вчера хорош… Такой властный, подавляющий, такой… Хотя я бы предпочел заранее знать, что именно он собирается делать… Нет, неожиданная порка была весьма приятна, особенно это ощущение жесткой горячей ладони…ммм… Но вот этот грубый минет мне не очень-то понравился… Ладно, понравился, но было бы лучше, если б он меня предупредил… И как он нашел верный способ заставить себя просить…» — Драко почувствовал, что еще немного и от этих воспоминаний у него наступит совершенно нежелательная сейчас эрекция, поэтому попытался переключиться на другое. «И что теперь? Понятно, что раз уж он так оборудовал специальную комнату, значит я могу рассчитывать на свою долю удовольствия. Но как бы намекнуть ему, что я совсем не против, чтоб меня отшлепали и без всякой провинности. Правда, наверное, он уже и сам догадался. Но это же Поттер, Гриффиндор из него не вытравишь… А если у него уже кто-то есть? Да и вообще я не уверен, что он би, ну, то, что не гей, и так понятно, вон сколько времени с Уизлеттой был…» — тут стало совсем уже нерадостно, а в глубине души зашевелилось что-то очень похожее на ревность. «Ну нет, я так просто не сдамся… Кто бы там ни был, а Поттера я отдавать не собираюсь, тем более сейчас, когда в нем вдруг открылся такой потенциал… Шляться по борделям я сейчас не могу, да и в будущем не намерен, раз уж появилась возможность взять свое и без этого. Осталось только сделать так, чтоб Поттер не думал ни о ком, кроме меня в этом плане… Но как же приятно было в его руках…»

За всеми этими размышлениями Драко и сам не заметил, как пролетел день, только Винки, внезапно появившаяся в лаборатории с объявлением, что пришел «хозяин Гарри Поттер сэр» и на кухне накрыт ужин, наконец, вернула его в реальность и прервала ставший уже бессвязным поток мыслей.

* * *

Не медля ни секунды, Малфой потушил огонь под котлом, несколькими взмахами палочки навел порядок и поднялся к себе, умыться и переодеться к ужину – привычка, выработанная с детства. Быстро проделав все процедуры, Драко немного задержался только с выбором одежды, пора было приступать к выполнению плана, а заодно проверить, так ли гетеросексуален Поттер, как он подумал. Его выбор пал на простые черные брюки, отлично облегающие задницу, выставляя ее в выгодном свете, и шелковую светло-голубую рубашку, подчеркивающую цвет глаз и делающую их глубже, ярче, выразительнее. Оставив расстегнутыми несколько верхних пуговиц, так, чтобы было немного видно хрупкие ключицы и соблазнительную ямочку в основании шеи, Драко удовлетворенно кивнул своему отражению, отчего отросшая челка, которую он больше не приглаживал гелем, слегка растрепалась, и спустился на кухню.

Поттер, вернувшись домой, стянул надоевшую за день форму и оделся в старые джинсы и мягкую фланелевую рубашку в красную и черную клетку. Немного потянул время, отодвигая встречу с Малфоем, но пустой желудок воспротивился и пришлось идти на ужин. Не успел он расположиться за столом, как в дверном проеме нарисовался Малфой и все мысли из головы Гарри вылетели в тот же миг. А уж когда тот, проходя к своему месту, что-то уронил и нагнулся поднять, выставляя на обозрение крепкую, круглую, маленькую соблазнительную задницу, осталось только желание. Хотелось схватить эту белобрысую вредину, повалить на стол и оттрахать, вколачиваясь по самые яйца, жестко и резко, вырывая стоны и всхлипы, а потом раздвинуть ягодицы и смотреть, как из красного растраханного отверстия вытекает тонкая струйка собственной спермы. Член тут же встал по стойке смирно, болезненное давление джинсов вернуло Гарри в действительность.

Драко наблюдал за эффектом, который его появление и поведение произвело на Поттера, и внутренне ликовал. На лицо были все признаки, что тот весьма возбудился: лицо залилось краской, зрачки расширились, взгляд помутнел, дыхание стало тяжелее. Значит, Драко ошибался, и у него есть все шансы привязать Гарри к себе и получить в единоличное пользование. Удовлетворенно хмыкнув, он уселся за стол и совершенно невозмутимым голосом произнес:

— Добрый вечер, Поттер. Как прошел день?

Гарри, с трудом взявший себя в руки, немного помедлив, ответил:

— Добрый, Малфой. День прошел как обычно, ничего нового. А у тебя?

— Ну, какие у меня могут быть новости, все то же. Сварил несколько зелий для аптеки. Кстати, ни одно не испортил, так что завтра можешь отправлять.

Дальше ужин протекал в молчании, которое изредка прерывалось просьбами передать соль, перец или хлеб. Исподтишка парни бросали друг на друга изучающие взгляды, пытаясь понять, что думает и чувствует другой, и чем закончится неизбежный разговор после ужина.

Расположившись в гостиной в кресле у камина, Драко задумчиво смотрел на огонь, пытаясь продумать, как именно вести себя с Поттером теперь, и какие выгоды он может извлечь из предстоящей беседы. Гарри, позвав Винки и попросив ее подать кофе для себя и чай для Малфоя, опустился в соседнее кресло, старательно отводя взгляд и никак не решаясь первым начать разговор. Устав от напряженного молчания, Драко сам завязал беседу:

— Поттер, ты же позвал меня сюда не просто посидеть перед камином, любуясь на огонь и распивая чай. Полагаю, ты хочешь мне что-то сказать. Я не ошибаюсь?

— Ну, я… мне надо… вчерашняя ситуация…, — никак не мог собраться Гарри.

— Так, надеюсь, мы не пойдем по второму кругу, ведь однажды мы уже обсуждали подобное. Кажется, я ясно дал тебе понять, что ничего не имею против заслуженного наказания, — перебил его нетерпеливый и несколько раздраженный Малфой.

— Нет, я не совсем по поводу наказания. То есть, я не собираюсь извиняться за то, что отшлепал тебя, — наконец, собрался с мыслями Гарри. – Ты был невыносимым мерзавцем и заслужил каждый полученный тобой вчера удар. Но вот за случившееся дальше я должен извиниться.

— Да что ты, неужели? – приподнял бровь Драко. – Кажется, я дал свое согласие, правда никак не ожидал, что меня грубо отымеют в рот, да что там, в самое горло, а потом мне еще придется выпрашивать разрешения кончить. Не по-гриффиндорски получить удовольствие самому и лишить его партнера, ты так не думаешь?

— Вот за это я и хочу извиниться. Не думай, будто я не понимаю, что, давая мне разрешение, ты не ожидал насилия с моей стороны. Прости, я должен был объяснить тебе или хотя бы намекнуть, что именно я собираюсь делать. Я был неправ и полностью признаю свою вину – в голосе Поттера звучало искреннее раскаяние. – И я пойму, если ты захочешь после этого обратиться с жалобой на меня и не захочешь больше никогда иметь со мной ничего общего.

Драко, по-прежнему глядя на огонь и медленно потягивая чай, внимательно слушал. Маска полного спокойствия и равнодушия никак не выдавала напряженную работу ума, в котором мгновенно складывались и отвергались различные комбинации по приручению опекуна. Сейчас была его реплика, а он так и не пришел ни к какому однозначному решению, поэтому позволил себе немного потянуть с ответом, приводя Поттера в смятение.

— Думаю, я могу тебя простить, если ты пообещаешь мне, что такого больше не повторится.

— Конечно, я и пальцем к тебе не притронусь, только наказание, и только если ты его заслужишь, – печально вздохнул Гарри, понимая, что сам все испортил неразумным поведением.

— Ты не понял, Поттер, — сказал Малфой и посмотрел ему прямо в глаза. – Я был бы совсем не против таких развлечений, но ты должен дать слово рассказывать о том, что собираешься делать, не обязательно подробно, а то без некоторого эффекта неожиданности они потеряют всю прелесть, но я хочу знать, к чему быть готовым. Например, вчера, когда ты вломился ко мне в рот, я не успел сразу расслабить горло, получив весьма неприятные ощущения, которых вполне можно было избежать. К тому же я хочу иметь возможность остановить твои действия, если вдруг передумаю или сочту их неприемлемыми для себя.

— Оооо…, — Гарри растерялся, совсем не такой реакции он ожидал. – Хочешь сказать, что ты…, что тебе…, — от открывающихся перспектив перехватывало дыхание и темнело в глазах.

— Ну, смотрю, до тебя дошло, Поттер, — съязвил Драко, возводя очи горе.

— Конечно, я готов дать тебе слово, — твердо ответил Гарри. – Если хочешь, я могу даже дать тебе письменное подтверждение. И выбери себе слово, только такое, которое не забудешь в любой ситуации, чтобы я мог в любой момент остановиться, если мои действия будут не теми, которых ты ожидал, или принесут тебе вред, или просто не понравятся.

— Письменное подтверждение явно лишнее, ты же гриффиндорец, не думаю, что твое благородство позволит тебе нарушить обещание. А слово? – Малфой на несколько секунд задумался. – Пусть будет «квиддич», это слово я не забуду. Думаю, теперь мы все решили. Уже поздно, спокойной ночи.

С этими словами Драко поднялся и направился на выход, однако, в дверях задержался и, обернувшись через плечо, проговорил, томно растягивая слова:

— Кстати, если вдруг возникнет желание отшлепать меня, тебе не надо искать повод, я к твоим услугам, Гаааррии.

После чего подмигнул и, вильнув на прощание бедрами, скрылся в полумраке коридора, оставляя Поттера наедине с мыслями, бешено колотящимся сердцем и некоторым неудобством в джинсах. Драко ликовал: Поттер заглотил наживку и теперь надо только вовремя выбрать момент, чтобы подсечь и вытащить рыбку из воды.

Дни летели, один за другим, складываясь в недели. Гарри по-прежнему виделся с Клайвом, их отношения переросли в настоящую крепкую дружбу, которую он не хотел потерять. Правда, теперь встречи стали реже и короче, но тот все понимал и был не в претензии, наоборот, он радовался, что у друга началось сближение с его подопечным, радовался его успехам и печалился неудачам. Поттер не мог не сравнивать дружбу с Клайвом и Роном, и чаще всего сравнение выходило не в пользу последнего. Правда, отношения с Уизли были более длительными, они многое прошли вместе и, при всех своих недостатках, тот был хорошим человеком и Гарри скучал по нему. Он хотел бы вернуть все назад, снова помириться с Роном, вместе ходить на квиддичные матчи и сидеть по четвергам после работы в пабе. Если бы Поттер остался один после расставания с Джинни, или сошелся с другой девушкой, да пусть бы и с парнем, он не задумываясь, сделал бы первый шаг к примирению и, скорее всего, они восстановили бы свою дружбу. Но теперь в его жизни был не кто-то, а Драко Малфой. Тот самый, кто изводил Рона на протяжении всей учебы в Хогвартсе, постоянно устраивал гадости и строил козни, стал Пожирателем Смерти. Можно было долго перечислять все прегрешения бывшего слизеринца.

Как ни странно, но именно Малфой начал становиться едва ли не самым важным человеком в жизни, особенно в последнее время, после их договора. Его хотелось видеть, обнимать, пороть, держать в руках. Его просто хотелось, до одури, до кругов в глазах, до болезненного стояка в джинсах. Хотелось разложить на любой горизонтальной поверхности и вколачиваться, теряя голову, терзая податливую плоть, оставляя метки на сливочной коже.

Вскоре Гарри поймал себя на мысли, что Малфоя хочется не просто брать, но и целовать: тонкие розовые губы, нежные соски, цепочку позвонков, покрасневшие от шлепков ягодицы, длинные пальцы, хрупкие ключицы, аккуратный член – целовать и вылизывать всего, с ног до головы. Хотелось своего собственного Малфоя, вредного и язвительного, стонущего от наслаждения и от боли. Потом пришло понимание, что Драко просто нужен ему, как воздух, как земля под ногами, как небо над головой, как жизнь. Хотелось заботиться и оберегать, властвовать, подчинять и вознаграждать, привязать к себе и никуда никогда не отпускать.

Это пугало, потому что Гарри был уверен – экс-слизеринец с ним только на время, а дальше нет никаких гарантий, что тот захочет остаться, остаться навсегда. Поэтому он, как мог, избегал сближения, избегал слишком интимного, слишком тесного общения, проводя их сессии в тайной комнате, старался действовать максимально отстраненно, хотя и видно было, что Малфой совсем не против большего. Это было совсем нелегко, все равно, что перед голодным поставить блюдо с разносолами и не давать есть. Однако, контролировать себя стало несколько проще, когда Гарри вспомнил про уроки окклюменции и попробовал очищать сознание перед каждой сессией.

* * *

Драко не понимал, что с ним происходит, что происходит с Поттером, он запутался в своих чувствах и неопределенности. Дав карт-бланш, он ожидал, что Поттер будет пользоваться каждым удобным случаем, чтобы отвести его в потайную комнату для удовлетворения своих желаний, а заодно и желаний самого Малфоя.

Ему хотелось вновь ощутить себя зависимым, подчиненным, защищенным, в надежных сильных руках. Всю жизнь он от кого-то зависел, кто-то принимал серьезные решения за него, руководил им, наставлял и защищал и, оставшись сам по себе, Драко оказался не готов к такой свободе и держался только за счет фамильной гордости и надменности. Поэтому, увидев в Потере властную, сильную личность, он посчитал, что это именно тот человек, который нужен.

Кажется, он дал ему все намеки, да что там намеки, практически открытым текстом согласился на тесные и весьма специфические отношения, и снова его постигла неудача. После их договора он, конечно, получал желанную экзекуцию, однако, Поттер при этом был такой отстраненно-спокойный, такой сосредоточенный, что если бы не глаза, темнеющие от сдерживаемой страсти, не закушенная губа, сложно было бы заподозрить в нем неподдельный интерес к происходящему. Драко никак не мог найти причину, почему тот себя сдерживает, кроме одной – у Поттера все-таки кто-то есть. Ведь не зря же он по-прежнему, хоть и реже, пропадает вечерами в неизвестном направлении. Малфоя это категорически не устраивало, а врожденное упрямство гнало его к достижению цели любыми путями, заставляя прибегать даже к провоцирующему флирту.

* * *

Тем временем приближалось 31 июля, День Рождения Гарри Поттера, дата, из которой чуть не сделали Национальный праздник, чему сам именинник решительно воспротивился и сумел настоять на своем. Этот день он хотел бы провести вместе с друзьями, в домашней обстановке, с полным столом угощений и любимым человеком рядом. Да, он смог разобраться в себе и принять тот факт, что влюбился в Малфоя, отчего на душе становилось еще тяжелее, ведь чувства самого Драко были совершенно непонятны, особенно сейчас, когда он находился с Гарри вынужденно. Может, все его поведение идет от корыстных соображений, а может, он действительно хочет быть вместе с ним. Во всяком случае, пока Малфой не получит свободу и восстановление в правах, ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому Главный Аврор решил добиваться для него досрочного погашения приговора, но не сообщил об этом, желая сделать сюрприз, если все получится, и не желая расстраивать, если ему откажут.

За неделю до дня рождения он, с помощью Гермионы, помирился с Роном, который успел остыть и сам начал жалеть о ссоре со старым другом. Хотя, Поттер так и не открыл ему настоящие отношения с Малфоем. Так что к своему празднику Гарри находился в весьма приподнятом настроении.

Драко ожидал 31 июля в полной боевой готовности. Он сумел прийти к согласию с самим собой, признав, что если и не любит Поттера, то уже стоит на пороге этого, что тот ему дорог, нужен и важен так, как никто никогда не был. И он приготовил замечательный подарок, решив отдать Поттеру то единственное, что у него осталось ценного – свою девственность. Пусть Драко и не был девственником в полном смысле этого слова, но в сексе он всегда брал и никогда не отдавался, ведь не ложиться же под бордельных шлюх, это ниже его достоинства, а других партнеров, с которыми бы он дошел до полноценного акта, у него не было. От этого дня он ожидал многого, и сам был готов многое отдать. К тому же, у Малфоя возник новый план, как растормошить Гарри и вытащить наружу его истинные чувства.

* * *

В свой день рождения Гарри проснулся от бодрящего запаха кофе, неизвестно как проникшего в спальню. Медленно, нехотя разлепив глаза, повернул голову и увидел на прикроватной тумбочке поднос с чашкой кофе, от которой и поднимался аромат, тарелочку с гренками, предусмотрительно намазанными его любимым апельсиновым джемом и тоненькой высокой вазочкой с едва распустившимся бутоном красной розы. На минуту растерявшись, Гарри догадался, что завтрак в постель организовал Малфой, больше некому, вот только его мотивы были совершенно непонятны. Решив не заморачивать себе голову, Поттер с удовольствием позавтракал и в самом радужном настроении отправился в душ.

Нежась под теплыми струями, лаская напряженный член, он представлял, как обычно в последнее время, что это пальцы Малфоя гладят ствол и мягко массируют мошонку, его губы скользят по головке, а тонкий острый язычок щекочет узкую щель на самом кончике… С тихим стоном он кончил и обессилено привалился к стене, но случайно промелькнувшая мысль вырвала его в реальность.

Ополоснувшись, Гарри выскочил в спальню и снова уставился на цветок в вазочке, перебирая смутные воспоминания. Когда-то, еще в Хогвартсе, Гермиона сказала, что раз уж он стесняется говорить с девушками сам о своих чувствах, то пусть за него говорят цветы, и подсунула небольшую книжечку, где рассказывалось о языке цветов. Гарри мало что помнил, но был уверен – красная роза означает любовь, а вот о чем говорит бутон, он не знал и, наспех одевшись, рванул в библиотеку, где в одном из шкафов хранились школьные книги.

Найдя нужный том, быстро пролистал, прочитал значение и неверяще уставился на страницу, вновь и вновь перечитывая: «Бутон красной розы — смятение; "Мне кажется, я в тебя влюбился", "Я рад, что мы познакомились", "С каждым днем мои чувства к тебе все сильнее". Конечно, Малфой, со всем его воспитанием, прекрасно знал язык цветов, получается, если он и не влюблен, то испытывает сильную привязанность, от которой до любви рукой подать.

Гарри хотел верить, что все так и есть, что его чувства могут быть взаимны, что Драко готов разделить с ним любовь, но червячок сомнения, рожденный предрассудками и годами школьной вражды, заставлял сомневаться, не доверять, искать в поступках скрытый подтекст.

Проведя в библиотеке еще некоторое время в размышлениях, Поттер решил набраться смелости и вечером, когда разойдутся гости, откровенно поговорить с Малфоем, попытаться выяснить, что именно тот хотел сказать и чего ждет от него, от их отношений. Подумав еще немного, Гарри спустился вниз и вышел в сад, который стараниями Малфоя и Винки приобрел ухоженный вид. Погода стояла прекрасная, и праздник решено было устроить в саду, куда перенесли садовую мебель из сарайчика, а Винкипод чутким руководством Драко развешивала по деревьям фонарики и гирлянды.

Предупредив Малфоя, Гарри, по сложившейся за много лет традиции, отправился в Нору, провести часть дня с семьей Уизли, Артур накануне прислал записку, что они будут его ждать и обидятся в случае отказа.

Время в Норе пролетело незаметно. Молли испекла свой фирменный торт, собралась вся семья, все держались дружелюбно, не вспоминая о разрыве их с Джинни отношений, даже Рон, заикнувшийся было, получил от матери сердитый взгляд и совет держать язык за зубами. Гарри вручили множество самых разных подарков, полезных и не очень, но они были ему одинаково дороги. Вскоре после обеда он распрощался с гостеприимным семейством, отправившись домой, проследить за последними приготовлениями к прибытию гостей и немного отдохнуть перед вечеринкой, напомнив, что молодежь он ждет к шести часам вечера.

* * *

Драко проснулся с первыми лучами солнца, приготовил утренний сюрприз, надеясь, что если Поттер и не знает языка цветов, то догадается посмотреть в книге или спросить у Грейнджер. И успел не только выполнить всю подготовительную работу, но и отдохнуть к прибытию гостей, чтобы показаться перед именинником и перед ними во всем блеске малфоевского великолепия. Одежда подбиралась особенно тщательно, так, чтобы подчеркнуть достоинства и раззадорить желание Поттера как можно быстрее снять ее с Драко. Зная, что в этой компании приветствуется свободный стиль, он остановился на узких светло-голубых джинсах, с невероятно низкой посадкой, открывающей тазовые косточки впереди и ямочки на пояснице сзади, а если слегка наклониться, то и начало ложбинки между ягодицами, белье под них он не надел. В комплект к джинсам была выбрана приталенная рубашка навыпуск, из такой тонкой ткани, что сквозь нее отчетливо проступали напряженные соски, а расстегнутые верхние пуговки демонстрировали ключицы, ямочку в основании шеи и тонкую золотую цепочку с медальоном, которую Драко получил в подарок от Поттера на свой день рождения.

Когда он спустился в сад, гости уже начали прибывать, и вскоре на поляне царили галдеж и хаос, создаваемые бывшими гриффиндорцами, равенкловцами и даже хаффлпаффцами, вот только слизеринцев среди них не было ни одного. Особого внимания на Малфоя никто не обращал, не старался его оскорбить, задеть или унизить, но и своим на этом празднике он не был. Рон при виде него скривился и уже открыл было рот сказать какую-то гадость, но, получив от Гермионы весьма чувствительный тычок под ребра, промолчал. Джинни, пришедшая на праздник под ручку с Невиллом, и весь вечер демонстративно с ним обнимавшаяся, бросала на Малфоя презрительные взгляды и морщила нос. Однако, все это абсолютно его не волновало, целью был Поттер, а для него появление в саду Драко не прошло незамеченным, заставляя жалеть, что он вынужден общаться с кем угодно, вместо того, чтобы схватить Малфоя, такого развратного, соблазнительного, любимого, в охапку и заняться с ним сексом прямо на траве в саду, сдирая жадными руками эти пошлые джинсики и разрывая в клочки рубашку.

Драко прекрасно видел жаркие взгляды, которые на него бросал именинник и готов был поздравить себя с успехом, когда увидел, что тот беседует с Чоу Чанг, как близко они стоят, как она приближается еще ближе и целует его в щеку, как он обнимает ее за талию. Все это совершенно не понравилось Малфою и он решил действовать в другом направлении – заставить Поттера ревновать. Случай подвернулся, как по заказу.Драко подошел к столу взять себе бокал шампанского и наткнулся на высокого брюнета, чем-то смутно знакомого, любезно протянувшего ему тарелку с клубникой.

— О, спасибо, — вежливо улыбнулся Малфой.

— Пожалуйста. Ты ведь не помнишь меня, правда?

— Извини, но нет.

— Я Майкл Корнер, учился на факультете Равенкло, на одном курсе с вами.

— Не зря ты мне показался знакомым. Не боишься, что друзья проклянут тебя за общение со слизеринцем, да еще и бывшим Пожирателем Смерти?

— Ну, Слизерин и Равенкло никогда особо не враждовали, да и ты, насколько я знаю, практически оправдан.

Продолжая болтать о всякой всячине, Драко постепенно перешел к легкому флирту, время от времени пытаясь следить за реакцией Поттера на свои действия. Вот он берет клубничину и нежно обхватывает губами – Поттер хмурится; вот кладет руку на плечо Майкла и шепчет ему на ухо – Поттер сжимает кулаки и крепче стискивает зубы.

Гарри разговаривал с друзьями, смеялся шуткам, шутил сам, принимал поздравления, но где бы он ни был, чем бы ни был занят, его взгляд искал Малфоя, а сердце заходилось от ревности при виде флиртующего белобрысого нахала. Он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться и не приказать Драко уйти в свою комнату. В этот момент Винки провела в сад двух опоздавших гостей, которых Гарри очень ждал, но уже отчаялся увидеть: несколько растерянного и дезориентированного Клайва, и весело улыбающегося Роджера. Кинувшись на встречу друзьям, Поттер крепко пожал руку Роджеру и стиснул Клайва в объятьях, цепляясь за него, как за спасательный круг.

— Мерлин, я так рад вас видеть! Я уж думал, что у вас ничего не получилось. Значит, все прошло хорошо?

— Да, у нас все прошло замечательно, — ответил Клайв. – Это ваше Министерство, конечно, потрепало нам нервы, но теперь мы заключили брак по вашим законам и правилам. Было, знаешь ли, довольно странно. Я до сих пор прийти в себя не могу. А тут еще это странное путешествие через камин и смешное существо, которое нас встретило…

— Ничего, привыкнешь. Теперь ты можешь свободно жить не только в своем, но и в нашем мире. К тому же маги довольно лояльны к однополым парам. И примите мои поздравления, к сожалению, подарка у меня для вас пока нет, побоялся покупать заранее.

— Спасибо, Гарри, — улыбнулся Роджер. – Подарок совершенно не обязателен.

— Спасибо за поздравление. Мой новоиспеченный супруг прав, — поддержал Клайв. — К тому же, сегодня еще и твой праздник, так что поздравляем тебя с днем рождения. Только не открывай подарок сейчас, думаю, твои гости не оценят и не поймут. — С этими словами он протянул Поттеру довольно большую плоскую прямоугольную коробку с пышным бантом на крышке.

Гарри провел друзей к столу, попутно знакомя с остальными гостями, болтая на различные темы и отпуская шуточки.

— Кстати, а где твой подопечный? Ты не хочешь нас с ним познакомить? – спросил Клайв.

— Насколько мне известно, Драко Малфой – не самый приятный человек, — предупредил его Роджер.

— Да он просто наглый мерзавец, — встрял в разговор подошедший Уизли. – Не знаю, как Гарри его до сих пор терпит в своем доме.

— Рон! – одернула его Гермиона. – Драко, конечно, не образец, но и в нем есть хорошее.

— Интересно, когда это ты успела заметить? Когда он обзывал тебя грязнокровкой? Или когда…

— Рон, не надо, — прервал друга Поттер, – не ссорьтесь. Малфой здесь и тут он останется, столько, сколько потребуется. Кстати, вы его не видели?

— Да вон твой хорек, трется о Майкла, как кошка в течке, — скривился Уизли и махнул рукой в сторону танцующих.

Повернувшись, они увидели представление, которое танцем можно было назвать с большой натяжкой, скорее, это было эротическое действо. Драко, тонкий, изящный скользил вокруг и в руках высокого брюнета, выгибался, терся бедрами, прижимался и тут же отстранялся. От раскованных движений то задиралась рубашка, показывая всем подтянутый пресс, то сползали джинсы, едва ли не полностью обнажая малфоевскую задницу.

Гарри замер, потихоньку зверея и не в силах отвести взгляд от блядующего слизеринца, из глубины души поднималось темное, вязкое, жгучее, застилало глаза и туманило разум. Когда же парочка двинулась в неосвещенный конец сада, он чуть было не сорвался вслед за ними с глухим рыком, и только сильная рука Клайва удержала его на месте.

— Гарри, успокойся, — шептал тот ему на ухо. – Дыши глубже, вот так, спокойно, ты же не хочешь наломать дров. Вокруг люди, ничего страшного не случится. Спокойно, мы с тобой сейчас пойдем и заберем твоего подопечного. Только тихо, тихо.

Ровный голос Клайва и легкие поглаживания по спине Роджера вернули Поттеру способность соображать и вырвали из мутной пелены ярости. Он глубоко вздохнул, согласно кивнул и вместе с Клайвом отправился в ту же сторону, куда ушли Малфой и Корнер, оставив Роджера придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение для ничего не понимающих Рона и Гермионы.

* * *

Драко наслаждался ревностью Поттера, провоцируя его все сильнее и сильнее, пока, в очередной раз кинув исподтишка взгляд в его сторону, не увидел, как тот обнимает какого-то незнакомого темноволосого мужчину. Объятия длились и длились, Малфоя захлестнула волна ревности, в которой он не хотел признаваться сам себе, оправдываясь злостью за покушение на его собственность. Видимо, это и был тот таинственный друг, а возможно, и любовник, к которому уходил по вечерам аврор. Он так увлекся наблюдением, что пропустил мимо ушей часть речи Майкла и, когда тот обратился с вопросом, почувствовал себя весьма неловко. Они продолжили разговор, но Драко постарался занять такую позицию, чтобы больше не выпускать Поттера из поля зрения. А потом Майкл пригласил его танцевать и он не смог отказаться, тем более, зная, как эффектно может выглядеть в танце, что обязательно должно вернуть ему внимание Гарри. Танец был страстный, зажигательный, максимально эротичный, направленный на то, чтобы распалить ревность и желание в экс-гриффиндорце.

Однако, Малфой не учел, что желание может возникнуть не только у Поттера, но и у его партнера по танцу, поэтому, когда Корнер поволок его в темный угол сада, он начал вырываться, пытаясь объяснить, что не желает продолжения. К сожалению, силы были неравны и возбужденный, не слишком трезвый Майкл его или не слышал, или не принимал всерьез.

Гарри и Клайв появились очень вовремя, оттащив Корнера, грубо и страстно целующего уже несколько помятого Драко. Не дожидаясь разборок, Малфой рванул в свою комнату, стараясь держаться в стороне от гостей, и лишь заперев за собой дверь ванной, почувствовал себя в относительной безопасности.Умывшись холодной водой и немного успокоившись, он понял, что впереди ожидается весьма неприятный разговор с Поттером, а потом и порка, после которой он вряд ли сможет нормально сидеть еще несколько дней. В этот раз не для удовольствия или игры, сегодня его задницу не пощадят и вряд ли разрешат пользоваться лечебными зельями. Обиднее всего было понимать, что сам во всем виноват, сам спровоцировал, сам дал повод думать о себе, как о шлюхе. Конечно, после такого вряд ли Гарри захочет принять его подарок, да и не поверит, что Драко никому не отдавался, что его задница еще девственна.

* * *

Магия Поттера начала вырываться из-под контроля, грозя снести все вокруг, поднялся ветер, у ближайших деревьев гнуло и ломало ветки. Напуганный Корнер сбежал, практически сразу протрезвев от взгляда бешеных глаз. Клайв схватил Гарри за плечи и несколько раз сильно встряхнул, пытаясь привести его в чувства и вернуть к действительности, но тот пришел в себя только после сильной пощечины, от души залепленной ему уже отчаявшимся достучаться другом.

— Гарри, очнись, давай, вернись к нам, — уговаривал Клайв и снова несколько раз встряхнул его.

Заметив, что во взгляде появляется осмысленность, а странный ветер пропал так же внезапно, как и появился, он сжал Поттера в сильных объятиях.

— Ну, наконец-то, вот так, успокойся, все будет хорошо, — бормотал он, поглаживая друга по спине.

— Что будет хорошо?! Ничего хорошего не будет! – зло выкрикнул Гарри, вырываясь из обнимающих рук. – Я думал, что он… Что у нас может быть… Он же сам, понимаешь, сам принес мне эту чертову розу, и сам же обжимается у меня на глазах с другим, — плечи опустились, голова поникла.

— Подожди, я ничего не понимаю, какая роза? Кто принес? Драко? Объясни по порядку.

— Да, сегодня утром он устроил мне завтрак в постель. Ну, я точно не знаю, но думаю, что он, ведь Винки никогда раньше такое не делала. На подносе стояла вазочка с бутоном красной розы, я посмотрел в книге, это означает, что у него ко мне начинаются чувства, что ему кажется, что он влюбился. Я так обрадовался…

— И ты, конечно, поговорил с ним? – перебил Клайв, боясь, что он сейчас уйдет в переживания. – Рассказал о том, что сам чувствуешь?

— Нет. Я хотел поговорить вечером, когда разойдутся гости, — тяжело вздохнул Гарри.

— То есть, он не знает о твоих чувствах, о твоих планах.

— Нет. Хотя, он же не дурак, наверняка все давно понял и решил поиздеваться, — снова начал заводиться Поттер. – Но я ему преподам урок, будет знать, не только сидеть не сможет, а неделю спать на животе будет, гадина слизеринская.

И экс-гриффиндорец с такой скоростью ринулся к дому, что Клайв смог догнать его только у входной двери и преградил путь.

— Стой, тебе сейчас к нему нельзя.

— Это почему же? Можно, даже нужно. Малфой разрешил мне его наказывать за проступки, «моя задница к твоим услугам, Гааарриии», — передразнил Поттер.

— Да ты же себя практически не контролируешь, и можешь его покалечить. И за что ты собираешься наказывать?

— За его поведение. Как он смел так себя вести, да еще у меня на глазах! Он должен за это ответить!

— Нет, не должен. У вас нет договора, вы не партнеры, ты имеешь на него только те права, которые он сам тебе дал, можешь делать с ним только то, что он сам тебе разрешил. Для наказания нужен повод, а он просто тебя провоцировал, пытался привлечь внимание, вызвать ревность. Единственное, за что его можно было бы наказать – попытка управления тобой, да и то, в этом есть и твоя вина, если бы ты не тянул с разговором, все сложилось бы иначе и, возможно, уже сейчас ты рвался бы не наказывать, а обладать.

Гарри затих, обдумывая все сказанное другом, понимая, что тот совершенно прав.

— И что ты предлагаешь?

— Иди к гостям, думаю, скоро все начнут расходиться, а потом ты отправишься с нами и поживешь у нас несколько дней. Ты должен все хорошенько обдумать в спокойной обстановке. Ну, а если тебе так хочется наказать Драко, игнорируй его, это весьма действенное наказание, мало кто спокойно выдержит безразличие, и, судя по всему, он не из таких людей.

— Нет, я не могу, у вас же сегодня первая брачная ночь, я не хочу мешать. Да и просто неудобно.

— У нас с Роджером впереди еще много ночей, а тебе не стоит здесь оставаться, вдруг сорвешься, тогда беды не избежать. Тем более, он показал мне такую штуку, можно сделать помещение звуконепроницаемым, так что ты нам не помешаешь, в любом случае, — хитро подмигнул Клайв и весело рассмеялся, разряжая обстановку.

— Это заглушающие чары, весьма полезная вещь, — грустно улыбнулся Гарри, немного расслабляясь. — Я наложил их на потайную комнату, где провожу сессии, хотя теперь вернее будет сказать — проводил. Хочешь посмотреть, как я там все устроил?

— Конечно, и не унывай, я уверен, у вас все наладится.

Осмотрев комнату, они снова вышли в сад, праздник подходил к концу и гости постепенно отправлялись по домам. Последними уходили Рон и Гермиона, поздравив еще раз именинника и пригласив к себе на обед в следующие выходные. Тепло попрощавшись с ними, Поттер написал записку, что в ближайшие дни он будет жить у друзей, попросил Винки утром передать ее Малфою, собрал самые необходимые вещи и вместе с Роджером и Клайвом аппарировал к их коттеджу.

* * *

Драко не знал, сколько времени просидел взаперти, но когда он покинул свое убежище и выглянул в окно, увидел, что стало значительно темнее. Разглядывая людей на поляне, он, к своему удивлению, не обнаружил там ни Поттера, ни его знакомого, продолжая наблюдение, вскоре заметил, как эти двое выходят из дома, причем старший мужчина по-хозяйски обнимал именинника за плечи. Малфой, охваченные ревностью, хотел было бежать и заявить наглецу, чтоб не смел покушаться на ЕГО Поттера, однако, вспомнив собственное поведение, не решился покинуть комнату. И, чтобы не поддаться искушению, отправился принять расслабляющую ванну, где и задремал, утомленный предпраздничной суетой и переживаниями.

Проснулся он от холода остывшей воды, не торопясь ополоснулся, согреваясь под горячим душем, завернулся в махровый халат и вышел в комнату. В доме стояла мертвая тишина, видимо, все гости уже разошлись, а виновник торжества завалился спать. Но какое-то неприятное предчувствие не покидало Малфоя, заставляя ворочаться с боку на бок и прогоняя сон. В конец измучившись, он отправился на кухню, надеясь, что чай с успокоительными травами поможет заснуть и прогонит тревогу. Проходя мимо спальни Поттера, Драко заметил приоткрытую дверь и заглянул внутрь, но комната щеголяла совершенно нетронутой кроватью. Не было его ни в гостиной, ни в библиотеке, ни в кабинете – нигде в доме.Устроившись с чаем перед камином, Малфой принялся строить предположения, куда мог подеваться этот неугомонный гриффиндорец. Так не до чего определенного и не додумавшись, он просидел до рассвета, решив отомстить Поттеру при первом удобном случае, но сначала вытянуть из него информацию о том, где и с кем тот провел эту ночь.

Однако, на утро тот не явился, зато Винки принесла записку, содержание которой разгневало Драко еще сильнее, а ревность жгла сердце и не давала свободно дышать. Занимаясь обычными повседневными делами, он строил планы мести, один коварнее и изощреннее другого. Дни тянулись, а Поттер все не возвращался. Планы мести сменило раскаяние за свое поведение на празднике, потом пришла тоска. Малфой шатался по дому неприкаянным призраком, не зная, куда себя деть, чувствуя себя снова заброшенным и ненужным, как старый башмак, днем его одолевали мысли, а ночью терзали сны. Поэтому, когда спустя семь дней Гарри аппарировал домой, он уже готов был согласиться на любые условия, какими бы невыгодными для него они ни были.

* * *

Эти семь дней и для Поттера выдались очень тяжелыми: в связи с новой политикой Министерства, к ним для обмена опытом должны прибыть авроры из Америки, а ему необходимо было отобрать нескольких сотрудников Британского Аврората для отправки заграницу. Не забыл он и о своем деле по досрочному возвращению прав и полной свободы Малфою, обратившись в комиссию по делам условно осужденных уже не только как опекун, но и как Герой, Победитель Волдеморта и Глава Аврората, используя свое имя и связи для скорейшего и положительного разрешения дела. Дни пробегали в суматохе, и к вечеру Гарри просто валился с ног, но мысли о Драко, об их отношениях, о будущем, неотступно преследовали его, не давая покоя и по ночам, подкидывая то кошмары, то откровенное порно. После первых он просыпался в холодном, липком, противном поту, после других – перепачканный собственной спермой.

А еще перед глазами постоянно было чужое счастье, которое он наблюдал, искренне радуясь за друзей, но в душе немного завидуя и печалясь, что у него не может быть таких же отношений с любимым, во всяком случае, не сейчас. Он сам все испортил, оттягивая так необходимые объяснения, вместо того, чтобы откровенно поговорить. А потом и вовсе сбежал. Конечно, в тот вечер надо было уйти, иначе он бы не сдержался, но мог бы вернуться на следующий день, или через день, да хоть через три дня, вместо этого все откладывая и откладывая возвращение, оправдываясь тем, что хочет прийти к Драко уже с решением комиссии, с возможностью предоставить ему выбор.

Наконец, получив долгожданный оправдательный приговор, и забрав из хранилища волшебную палочку подопечного, Поттер аппарировал домой, стремясь как можно скорее увидеться с ним и принести ему радостную новость. Дом стоял тих и темен, будто и нежилой вовсе. На минуту забыв, что Малфой, все еще связанный клятвой, не может самостоятельно покинуть жилище, аврору показалось, что тот ушел в неизвестном направлении, взлетев на второй этаж, он заметил узкую полоску света, пробивающуюся из-под двери спальни Драко, и поднявшая волна паники отступила, давая возможность перевести дыхание. Уже спокойным ровным шагом он зашел в комнату и, услышав шум воды в примыкающей ванной, решил не уходить и присел на край кровати, не сводя глаз с двери и предвкушая встречу.

Буквально через пару минут в спальню шагнул Малфой, одетый только в махровый халат и с влажными растрепанными волосами он выглядел очень непривычно и очень по-домашнему. Гарри видел, как осветилось лицо, как в глазах загорелась радость, но губы, казалось, готовые улыбнуться, сложились в знакомую неприятную усмешку:

— О-о-о-о, Поттер, — ехидно протянул тот, — вспомнил, что у тебя есть дом? Похвально. Интересно, где тебя носило и что ты сейчас делаешь в моей комнате?

— Да я, знаешь ли, проблемами с памятью не страдаю, — в тон ему ответил Гарри, понимая, что все снова идет не так, как он планировал, но удержаться не смог. – И с какой стати я должен перед тобой отчитываться?

— Действительно, с какой стати? Я ведь всего лишь состою под твоей опекой, и ты несешь за меня ответственность.

— Вернее, состоял. С завтрашнего дня ты свободен и можешь идти на все четыре стороны.

— Выгоняешь? Ну, и куда же я, по-твоему, должен идти? Поместье и счета конфискованы, ни жилья, ни доходов у меня нет. Вот оно, гриффиндорское благородство, избавился при первом удобном случае.

— Ты ничего не понял, да? Я бился, как рыба об лед, чтобы только тебе досрочно погасили судимость, восстановили в правах и вернули возможность нормально пользоваться магией. Теперь у тебя есть выбор: остаться со мной или уйти.

— Ты бился? Какое гриффиндорское благородство! Хороший выбор, ничего не скажешь, — оскалился Малфой. – Или оставаться с тобой, или становиться бродягой.

— Нет! Тебе Министерство выделило квартиру, конечно не в самом лучшем районе, и не слишком большую, всего одна комната, но вполне пригодную для жизни, я видел, и предоставило рабочее место. Ты будешь продолжать работать на аптеку, но теперь тебе за это будут платить и появится возможность продолжить обучение на Мастера Зельеварения. А я открыл для тебя в Гринготтсе счет, вот ключ, — он протянул связку документов, волшебную палочку и маленький ключик от банковского хранилища. – Там, правда, не слишком много, но на первое время тебе должно хватить. Я просто хочу, чтобы ты спокойно все обдумал, ты стал дорог мне, Драко, я не хочу тебя потерять, но и не хочу, чтобы ты оставался со мной только по приговору или потому, что тебе некуда пойти. Пожалуйста, пойми меня. – Гарри умоляюще смотрел на слизеринца, но видел только бесстрастную маску и презрительно искривленные губы.

— Облагодетельствовать решил, Поттер, — зло выплюнул тот. – А меня ты спросил, нужно ли мне такое благодеяние? Моим мнением ты поинтересовался? Подавись своими деньгами, мне от тебя ничего не надо, — швырнул он назад ключик. – Сними с меня клятву, и я уйду.

— Я не могу этого сделать сегодня, приговор заканчивается завтра утром, и только тогда начнет действовать твоя палочка, а я смогу освободить тебя, — тяжело вздохнул Гарри, понимая, что все кончено.

— Значит, просто убирайся из моей комнаты, пошел вон, не желаю тебя видеть до утра, — повернулся к нему спиной Малфой, показывая, что разговор окончен.

Понурившись, Поттер не оборачиваясь вышел, тихонько притворив за собой дверь и не увидел как Драко, тяжело привалившись к стене, сполз на пол, подтянул и обхватил руками колени и уткнулся в них лбом, пряча лицо и покачиваясь. Войдя к себе в спальню, Гарри повалился на кровать, яростно колотя по подушке кулаками и с трудом сдерживая злые слезы.

Утром аврор провел обряд расторжения магической клятвы. Он еще порывался что-то сказать, объяснить, задержать, взять за руку, но нарвался на Ступефай и хорошенько приложился о стену.

— Прощай, Поттер, — с этими словами Малфой подхватил небольшой саквояж со своими скудными пожитками и легким шагом ушел из коттеджа, бывшего его домом последний год.

* * *

Гарри медленно, но верно погружался в депрессию. Полное и окончательное осознание того, что все закончилось, пришло, когда спустя несколько дней он решился таки зайти в спальню Драко и обнаружил на тумбочке свой подарок ему на День рождения: тонкую золотую цепочку с медальоном. Отчаяние накатило с такой силой, что он схватился за голову и глухо, безнадежно завыл. Потом, все еще крепко сжимая в кулаке отвергнутый подарок, спустился в гостиную и достал из бара бутылку огневиски.

Через два дня, обеспокоенные его отсутствием на работе и молчанием на записки, Рон и Гермиона нашли Поттера совершенно пьяным, спящим на полу у камина. Не понимая в чем дело, они отправили сову Роджеру и Клайву. Не прошло и часа, как те появились, но не внесли никакой ясности, хотя и догадывались о причине, однако, предложили забрать Гарри к себе, на что молодые Уизли нехотя согласились – они бы с радостью поселили друга у себя, к сожалению, в их маленькой квартирке совершенно не было места. Оказав помощь с аппарацией бессознательного тела, они ушли, договорившись, что как только тот придет в себя и будет готов все объяснить, Роджер отправит им весточку.

* * *

Малфой сидел на кухне и вяло поглощал принесенный с собой ужин, оказавшийся совершенно невкусным, а пересоленная картошка и подгоревшее мясо только ухудшали и без того плохой аппетит. Раздраженно отставив тарелку, Драко взял чашку чая и задумчиво уставился в окно.

Тогда, полтора месяца назад, покидая дом Поттера, совсем не так представлял он свою жизнь. Казалось, стоит обустроиться на новом месте жительства, начать усердно работать, создавая карьеру и возвращая доброе имя, и будет возможно стать тем самым Малфоем, каким представлял себя лет в шестнадцать, только еще лучше, и Поттер сам прибежит к нему.

Но иллюзии и мечты развеялись, как дым: предоставленная квартира находилась в маггловском районе и оказалась чуть больше собачьей конуры, куда с трудом были втиснуты пара кресел, журнальный столик, узкий диван и маленький шкаф, даже камина в ней не было, такими же крохотными были ванная и кухня; из аптеки при больнице Святого Мунго уйти не получилось – никто не стремился брать на работу не то что Министерство, а и вообще, недоучку, бывшего Пожирателя Смерти и члена семьи Малфой, памятуя о прошлом. На привычную жизнь денег катастрофически не хватало, приходилось довольствоваться минимумом самого необходимого.

Единственной удачей было поступление в Университет Магии на факультет зельеварения.Так и бежали дни бесконечной вереницей: с утра учеба, потом работа в аптеке, а к вечеру сил хватало только добраться домой, немного перекусить и провалиться в неглубокий тревожный сон, терзаемый кошмарами, картинками прошлых счастливых дней, невозможного будущего вместе с любимым или того, как Поттер мог бы забрать свой подарок. Осознав свои чувства, Малфой провалился в черную яму отчаяния, понимая, как глупо было принимать поспешное решение, руководствуясь эмоциями.

Он подурнел, похудел, одежда висела на нем мешком, под глазами залегли синие тени, нос еще больше заострился и стал тоньше – сейчас его с трудом можно было назвать не то что красивым, но и просто привлекательным. Все его силы уходили на то, чтобы выдержать заданный жизнью ритм и на борьбу с самим собой, чтобы не сорваться и не броситься обратно, туда, где он почувствовал бы себя желанным, нужным, защищенным – к Поттеру, единственному, кого он полюбил. Лишь гордость помогала ему высоко держать голову и каждый вечер возвращаться домой, а не аппарировать к маленькому коттеджу в Годриковой Лощине.

Звонок в дверь ударил набатом по истерзанным нервам и вырвал Драко из размышлений. К нему еще никто не приходил, поэтому в первый момент он растерялся, не понимая откуда шум, и пытаясь унять бешено колотящееся от глупой надежды сердце. Немного помедлив, он распахнул входную дверь.

* * *

Поттер проснулся с ужасной головной болью. Протянув руку и нашарив на прикроватной тумбочке очки, огляделся и с удивлением понял, что находится в той комнате, где жил, пока гостил у Клайва и Роджера. Значит, он напился до такой степени, что даже не почувствовал, как его переместили из дома. С трудом встал с кровати и поплелся в ванную, надеясь, что контрастный душ поможет прийти в себя.

После утренних процедур несколько полегчало, осталась только тяжесть в голове, и Гарри спустился вниз, понимая, что объяснений не избежать. Разговор с Клайвом и Роджером был нелегким, но он не шел ни в какое сравнение с беседой со школьными друзьями. Если Гермиона, хоть ей и не нравился его выбор, приняла чувства Гарри к Малфою, радуясь, что у друга появилась возможность наконец-то стать счастливым, пусть пока и призрачная, то Рон устроил настоящий скандал, с криками, оскорблениями и угрозами в адрес Хорька. Успокоился он только тогда, когда Клайв пригрозил выставить его из дома, а друг поставил перед выбором: или Уизли принимает все так, как есть, или конец их дружбе. Рыжему ничего не оставалось, только смириться и дать слово, что при встрече он не будет нападать на Малфоя, терять давнюю дружбу ему совершенно не хотелось.

Пытаясь убежать от себя, от тоски, от мыслей, Главный Аврор погрузился в работу, зачастую приходя домой поздним вечером, а то и ночью, загоняя организм бешеным темпом, рискуя на оперативных заданиях. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Клайв в очередной раз не провел с ним беседу, подбадривая, вселяя уверенность и объясняя некоторые принципы и нюансы, без знания и владения которыми он не сможет покорить и подчинить своенравного Малфоя. И он понял, до какой степени был неправ, скрывая свои истинные чувства, свое возбуждение во время сессий, фальсифицируя равнодушие и невозмутимость, подавляя свои инстинкты доминанта. Конечно, для Драко было важно видеть, что его поведение возбуждает, чувствовать, что он желанен, что его ведут, им руководят, подчиняют. И самое важное – доверие и откровенность. Он не доверял Малфою, не был с ним откровенен, не говорил о своих желаниях и чувствах, хотя тот, пусть и не полностью, слегка, но приоткрыл дверь к душе, показал себя настоящего, а Гарри был так неуверен и глуп, что не воспользовался приглашением, не смог поверить и довериться.

Поттер снова начал работать над собой, старался не задерживаться в Аврорате, читал специальную литературу, не только Тематическую, но и анатомическую. Тренировался на зачарованном манекене, подающем сигналы, если его действия могли нанести вред или были слишком интенсивными, и чем грубее была ошибка, тем громче раздавался сигнал.

Поначалу манекен практически на каждое действие отвечал оглушительным свистом, но со временем, мечтая, что когда-нибудь Драко позволит ему проделать это с собой, Гарри научился применению всевозможных девайсов, обнаруженных в коробке, подаренной ему на день рождения Клайвом и Роджером, в том числе и правильному введению катетеров различных размеров в канал, так, что манекен почти всегда молчал.

Иногда Клайв разрешал Гарри присутствовать на сессиях, только под мантией-невидимкой, чтобы не смущать его саба. Наблюдая, как краснеет кожа ягодиц Роджера, как сладко он стонет, как Клайв бархатной плеткой легонько стегает его по яйцам, застегивает на его пенисе сбрую, ловко и осторожно вводит катетер в маленькую дырочку на головке, как хныкает саб от приятной боли и невозможности кончить, разум Поттера туманился. И вот уже перед его глазами не Роджер, а Драко выгибается, просит о разрядке, раздвигает ягодицы, демонстрируя тугую дырку и умоляет трахнуть. Обычно его наблюдение за действом заканчивалось бешеной дрочкой и стоном сквозь стиснутые зубы.

Через полтора месяца Гарри, набравшись мужества и решимости, стоял перед дверью в квартиру Малфоя, еще раз повторил про себя слова Клайва: «будь уверенным и откровенным», сделал последний шаг и позвонил.

На звонок довольно долго не открывали, и он уже хотел уходить, как дверь распахнулась, и в проеме появился Малфой, больше похожий на собственную тень, чем на себя самого двухмесячной давности. Застыв на пороге, тот молча с удивлением и неверием смотрел на Поттера, как на привидение, боясь поверить глазам, думая, что воображение сыграло с ним злую шутку.

— Добрый вечер, Малфой, — заговорил Гарри, видя, что Драко пребывает в прострации. – Ты позволишь мне войти?

Тот вздрогнул, кивнул и все так же молча посторонился. Наконец, он собрался с мыслями и заговорил, голос звучал глухо и холодно:

— Поттер, что тебе от меня надо? Зачем ты пришел? Кажется, мы с тобой попрощались раз и навсегда.

— Это ты попрощался, но не я. Не знаю, почему ты решил, что я тебя выгоняю, я совсем не хотел, чтобы ты уходил, я просто хотел, чтобы у тебя была независимость, чтобы ты мог остаться со мной на правах свободного выбора, своего выбора, а не по приговору суда. Прости, что я принял решение, не посоветовавшись с тобой, даже не поставив тебя в известность, но я хотел сделать сюрприз.

— Хороший сюрприз получился, — грустно усмехнулся Драко. – Ладно, я принимаю твои извинения. Если ты только за этим приходил, то можешь быть свободен.

— Нет, не только за этим. Я хочу поговорить, объяснить…

— Не о чем больше разговаривать, — перебил его Малфой.

— Есть о чем, — твердо возразил Гарри. – Мне многое надо тебе сказать. И я хочу, чтобы ты знал, я не «могу быть свободен», как ты говоришь, потому что я уже давно не свободен, ты забрал мою свободу вместе с моим сердцем. Подожди, не перебивай, а то или я собьюсь, или мы снова поругаемся, — остановил он открывшего было рот Драко. – Я люблю тебя, Драко Малфой, ты мне нужен, мне плохо без тебя. Поверь мне, прошу тебя, просто поверь. Я даже сказал Рону и Гермионе, что люблю тебя, думаю, ты представляешь, как трудно было убедить их, особенно Рона, принять это. Но они не возражают. Вот, смотри, — тут Поттер вытянул из-за шиворота цепочку с медальоном, — узнаешь? Это мой подарок, который ты оставил, я ношу его не снимая с того дня, как обнаружил в твоей спальне.

В глазах Малфоя отражалось изумление и недоверие, брови удивленно поползли вверх. Даже в мечтах он редко когда мог представить, что Гарри действительно его любит.

— Так ты серьезно? Ты правда меня любишь? Но почему ты раньше ничего не говорил? А как же твой любовник? Как он сюда вписывается? – подозрительно прищурился Драко.

— Какой любовник? – растерялся Поттер.

— Тот самый, у которого ты пропадал по вечерам, возвращаясь за полночь. Тот, с которым ты так страстно обнимался на своем дне рождения. Или у тебя их несколько?

— Клайв – мой друг и наставник, а не любовник, именно он посоветовал мне оборудовать ту самую комнату, он учит меня некоторым правилам, помогает советами. Кстати, в тот день он заключил магический брак в Министерстве, если бы ты дал мне возможность, я бы познакомил тебя с ним и его партнером. Это моя ошибка, что я ничего не говорил тебе о нем раньше.

Малфой только растерянно хлопал глазами – из-за банальной ревности он даже не обратил внимания, что симпатичный темноволосый незнакомец был на празднике не один.

— Драко, прошу тебя, дай мне второй шанс, — попросил Гарри, снимая с себя цепочку и протягивая ее Малфою. – Пожалуйста, возьми свой подарок обратно и прости меня.

Тот взял цепочку, но продолжал задумчиво смотреть в глаза Поттера, пытаясь понять, насколько тот искренен. Придя к какому-то решению, он снова посмотрел на подарок, покрутил в пальцах, а потом медленно надел и сказал:

— Хорошо, я верю тебе и, наверное, тоже должен признать, что не равнодушен, что ты стал мне дорог в последнее время. Но ты понимаешь, что у меня есть свои нужды и специфические требования к интимным отношениям? Если наши желания в этом плане не совпадают, думаю, у нас вряд ли что получится.

— Тогда нам повезло, потому что я полностью разделяю твои предпочтения, — заговорил Гарри, перейдя на более низкий, интимный тон. — Я хочу тебя, Драко. Мерлин, ты бы знал, как я хочу тебя! Хочу тебя брать всегда и везде, достаточно только взглянуть на тебя, чтобы начать возбуждаться. Я хочу отшлепать твою красивую задницу, чтобы она стала красной и горячей, и вылизывать каждый дюйм, я хочу снова трахнуть твой замечательный рот, хочу контролировать тебя, чтобы ты кончал только по моему разрешению, хочу сделать тебе минет, хочу ласкать твою дырку языком, разглаживая каждую складочку. – Он внимательно следил за реакцией любимого и заметил, что тот «поплыл»: глаза затуманились, зрачки расширились, на скулах загорелся румянец, грудь тяжело поднималась, а в брюках четко обозначилась выпуклость.

Подойдя ближе, он крепко обнял его одной рукой, а другую положил на пах и слегка надавил, вызывая тихий стон, и продолжал говорить, глядя прямо в глаза, шепча в приоткрытые губы:

– Я хочу, чтобы ты принадлежал мне и только мне, чтобы никто, даже ты сам, не смел касаться тебя здесь, — он поглаживал и легко сжимал член через ткань одежды. – Хочу, чтобы мы всегда были вместе, — после чего впился в манящие губы страстным жадным поцелуем, продолжая ласки и сам плотнее прижимаясь собственным стояком. Вскоре он почувствовал, как ткань под рукой намокла, а партнер обмяк в его объятьях.

Ощущение сырости выдернуло Драко из оргазменной расслабленности и он, придя в себя, с силой оттолкнул Поттера:

— Что ты себе позволяешь? То, что я простил тебя и решил дать второй шанс, не значит, что ты можешь набрасываться на меня.

— Тебе не понравилось? Ты не хочешь таких отношений?

— Понравилось, — смутился тот. – Но я не хочу торопиться. Я должен быть уверен, что у тебя это не просто увлечение, да и у меня тоже, что все серьезно, что мы хотим одного.

— Я не буду настаивать и давить на тебя. Давай попробуем встречаться, как делают все пары. Могу я пригласить тебя завтра на ужин?

— Да, а теперь иди, мне надо отдохнуть, чтобы завтра хорошо выглядеть, — слегка улыбнулся Малфой.

— Тогда до завтра. Поцелуй на прощанье? – хитро подмигнул Гарри.

— Хватит с тебя на сегодня поцелуев. Давай, уходи.

Притворно вздохнув, Поттер вышел, а Драко в растрепанных чувствах опустился на диван, пытаясь привести мысли в порядок. Волны счастья захлестывали, от осознания, что его любовь оказалась взаимной, от того, что он нужен и желанен, но остатки разума и гордости заставляли сомневаться и сопротивляться. Если бы не это, он бы уже сейчас подставил задницу Гарри, чтобы тот выпорол и оттрахал его, он бы на коленях полз за любимым до его дома, он бы целовал его руки, благодаря за каждое мгновение ласки и за каждый удар. Оставалось только радоваться, что чувство собственного достоинства, а может, и просто вредность, не дали ему сдаться без борьбы, немедленно, окончательно и бесповоротно.

* * *

Ужин в кафе и последовавшая за ним прогулка прошли превосходно: они много говорили, делясь событиями и мыслями, шутили, смеялись, целовались. За этим вечером последовали другие встречи, со временем становясь все более интимными, поцелуи – более страстными, а ласки более откровенными. Но одно оставалось неизменно: Гарри провожал Драко, заходил в квартиру, перед уходом забирал свой последний поцелуй и отвешивал крепкий шлепок по заднице на прощание.

В начале второй недели Малфой получил первое задание: ему запрещалось мастурбировать на протяжении всего времени, с этого момента и пока не закончится их следующее свидание, которое должно было состояться через два дня. Тот был совсем не уверен, что выдержит почти трехдневное воздержание, и попросил сократить срок, на что Гарри, хитро улыбнувшись, достал из внутреннего кармана мантии коробочку, увеличил ее парой взмахов палочки до нормального размера и извлек странный предмет, по форме напоминающий пенис, полый внутри.

— Это мужской пояс верности, — низким голосом, от которого по спине Драко побежали мурашки, произнес Поттер. — Ты не сможешь к себе прикасаться, он не даст возникнуть эрекции, но не помешает тебе справлять нужду, к тому же, он довольно удобен и незаметен под одеждой. Я надену его на тебя и ты избежишь искушения. Ты же не хочешь расстраивать меня, правда?

Драко, как зачарованный, смотрел на предмет. Казалось, он ушел в себя и не слышит, что ему говорят. Но вот он поднял глаза, облизнул пересохшие губы, нерешительно кивнул и потянулся к пряжке ремня. Поттер встал перед ним на колени и мягко отвел его руки:

— Не надо, дай мне самому позаботиться о тебе.

Он быстро раздел любимого ниже пояса, поставил его ноги на ширину плеч и ловко надел приспособление на уже полувозбужденный орган, щелкнул, закрывая и фиксируя, замочком и для верности наложил чары против вскрытия. Потом встал на ноги и привлек Малфоя в объятия, целуя и благодаря за то, что тот согласился, позволил, дал над собой власть, хоть и маленькую.

Для Драко это были очень, очень длинные дни. Предмет, действительно, был совершенно не заметен под одеждой и не доставлял никаких особенных неудобств, не считая того, что то и дело возникающая эрекция была ограничена жестким пластиком и тут же опадала, яйца тянуло от неудовлетворенности. Хотелось облегчения, разрядки, освобождения. К концу первого же дня Малфой пошел на то, что попытался снять пластиковую клетку самостоятельно, однако, Поттер применил какое-то неизвестное заклинание, не поддающееся попыткам его снять. Отчаявшись, Драко решил просто смириться и дождаться момента, когда будет избавлен от дурацкого предмета, а потом высказать Гарри все, что он думает по этому поводу. Но, немного поразмыслив, понял, что это не издевательство со стороны аврора, а своего рода проверка, насколько он готов к таким отношениям, не жалеет ли о принятом решении, может ли передать управление собой партнеру, хотя бы в малом, хотя бы на время.

Поттер появился, как и договаривались, вечером третьего дня и повел Малфоя на ужин в маленький романтический ресторанчик. Зная, что тому наверняка хочется как можно скорее избавиться от надоевшего пояса верности, он отказался от запланированной прогулки и сразу аппарировал их в темный переулок рядом с квартирой Драко. Войдя внутрь, тот не выдержал и взмолился:

— Гарри, пожалуйста, сними с меня это.

— Конечно, любимый, я же обещал. Ты должен научиться верить мне. Ты молодец, и я хочу компенсировать тебе эти дни воздержания.

С этими словами Поттер вновь опустился на колени и повторил процедуру, только теперь в конце Малфой облегченно вздохнул, почувствовав, что надоевшую клетку сняли, а заботливые чуть грубоватые пальцы легко массируют и поглаживают мошонку и пенис, вызывая практически мгновенное возбуждение. Но кончить ему снова не дали. Гарри поднялся на ноги, сел в кресло, поманил его к себе и усадил на колени вперед лицом, прижимая спиной к груди и заставляя откинуть голову себе на плечо, а ноги раздвинуть пошире. Ловкие пальцы моментально расправились с пуговицами на рубашке, ласковые губы целовали и посасывали кожу на шее, юркий язычок облизывал маленькое ушко. Полы рубашки распахнулись сильнее. Одна рука легко поглаживала, пощипывала, крутила соски, другая начала путешествие по животу, пощекотала ямку пупка, поиграла с волосками на лобке, погладила возбужденный член, покатала, чуть сдавливая, яйца и спустилась еще ниже, приласкала бугорок за мошонкой, потерла складочки ануса и вернулась назад, к жаждущему ласки члену. Если в самом начале Драко тихонько постанывал, вздыхал и ерзал на коленях Поттера, то потом стоны лились непрерывным потоком, становясь все громче, звуча музыкой для ушей доминанта, бедра нетерпеливо дергались вверх, трахая воздух. Когда рука на члене начала двигаться, а другая опустилась и захватила в горсть яйца, перекатывая и сдавливая на грани боли, Малфой резко вскрикнул и кончил, мгновенно обмякнув и выпадая из реальности. Гарри, которого мучил в джинсах собственный стояк и которым он на протяжении всего времени терся о ягодицы любовника, от этого крика моментально разрядился, крепче вжимаясь в обессилевшее тело и оставляя укус в основании шеи.

После этого случая их отношения начали развиваться еще более стремительно. Свидания проходили так часто, насколько позволял напряженный график обоих, и практически каждый раз Драко получал какое-нибудь задание, иногда интимное, а иногда обычные, вроде того, как составить список любимых блюд или сходить в маггловский Лондон и купить какую-нибудь деталь гардероба. Вскоре этих встреч стало не хватать, но ни тот, ни другой не отваживались сделать следующий шаг и предложить съехаться.

По прошествии почти месяца после примирения Гарри и Драко, Клайв и Роджер пригласили их в гости на выходные, чтобы, наконец, познакомиться с любимым своего друга, да и просто соскучившись, потому что Гарри стал появляться у них крайне редко. На обед были приглашены и молодые Уизли, которые тоже давно не общались с Гарри. На удивление все прошло тихо и мирно.

Рон был в очередной раз предупрежден насчет поведения с Малфоем и согласился, что если тот не станет его задевать, то и он не будет первым начинать ссору.

Малфой, узнав, что они собираются на весь уик-энд в гости к магглу, да еще и в компании Уизли, сначала попытался воспротивиться, но прислушался к словам Гарри и пообещал вести себя прилично и не затевать скандалов.

За обедом Гермиона поделилась радостной новостью, что через семь месяцев станет мамой. Вечером молодые супруги покинули компанию, отправившись в Нору, куда их тоже пригласили.

Мужчины, по предложению Клайва, отправились в клуб, тот самый, где он когда-то познакомился с Гарри. Малфой, первый раз оказавшийся в подобном маггловском месте был заинтригован, не зная, чего ожидать. Основной небольшой зал с барной стойкой, со всеми этими столиками и диванчиками ничем не отличался от обычного кафе, но некоторые посетители стояли рядом с сидящими, за их стульями, кое-кто на коленях. Поняв специфическое назначение клуба, Драко оживился, в глазах зажегся интерес, а когда Клайв провел их в тот зал, который произвел на Поттера столь неизгладимое впечатление, он уже с трудом держал себя в руках, возбудившись от наблюдаемого действа. Поняв состояние партнера, Гарри предложил ему уединиться в кабинке туалета, что было с гневом отвергнуто, тогда они решили покинуть клуб и отправиться домой, снять напряжение. Клайв с Роджером ничего не имели против, тем более, что и им хотелось уединения, и вся компания аппарировала обратно в коттедж.

* * *

Драко, взвинченный, слегка опьяневший и расхрабрившийся, подумал, что этот вечер прекрасно подходит для вручения Поттеру запоздавшего, но от этого не менее, а в свете последних событий даже более ценного, подарка на день рождения.Едва перешагнув порог предоставленной им комнаты, он набросился на Гарри с поцелуями, обхватив одной рукой за шею, притягивая ближе, углубляя поцелуй. Другая рука нетерпеливо гладила спину, сжимала ягодицы. Бедра плотно прижимались, члены терлись сквозь одежду. Но тут инициативу перехватил Поттер: толкнул к стене, схватил за запястья, крепко удерживая их одной рукой, прижал над головой, другую по-хозяйски положил на пах, сжимая плотно, но не слишком сильно, и выдохнул в приоткрытые припухшие губы:

— Моё.

Ответом ему были стон, закатывающиеся глаза и подгибающиеся колени. Гарри переместил их ближе к кровати, шепнул беспалочковое заклинание – и вот уже два обнаженных тела сплелись на покрывале в тесных объятьях.

Подмяв под себя Драко, одной рукой по-прежнему удерживая его руки над головой, он вылизывал шею, прикусывал мочку, поглаживал и пощипывал соски, терся напряженным членом о член. Потом спустился ниже, покрывая поцелуями безволосую грудь, облизывая и прикусывая чувствительные ярко-розовые соски, дал облизать пальцы, с нажимом погладил анус и попытался протолкнуть внутрь один палец. Малфой тут же вздрогнул, выныривая из неги, напрягся и попытался отодвинуться. Не ожидавший такой реакции, Поттер удивленно посмотрел на залившегося краской любовника.

— В чем дело, Драко? Что-то не так? Ты передумал?

Тот покраснел еще сильнее и попытался отвернуться, но подтянувшийся вверх партнер мягко взял его за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Драко, скажи мне, что случилось? – продолжал настаивать Гарри, но тут пришло понимание. – У тебя никого не было, да? Но ты же явно не девственник.

— Нет, просто я никому не позволял брать себя, — смущенно ответил Малфой и закрыл лицо руками. – Я хотел, чтобы это был кто-то, кто мне будет действительно дорог. И я хотел сделать тебе подарок на день рождения, а потом…

— Не надо, не продолжай, мы оба были виноваты, — он расстроено вздохнул. – Ты передумал? Ты не хочешь, чтобы это был я?

— Хочу, — под руками тихий шепот был практически не слышен.

— Ты отдашь мне мой подарок? Ты позволишь мне взять его так, как я хочу? – спрашивал Гарри, отводя его руки от лица и просительно заглядывая в глаза.

Тот лишь согласно кивнул.

– Спасибо, любимый, обещаю, я буду осторожен. – Он приник нежным поцелуем к манящим губам, отвлекая, постепенно делая его глубже, напористей. Когда Драко совсем расслабился, развел его руки в стороны и шепнул «Инкарцеро», в тот же миг запястья охватили ленты, привязывая к столбикам кровати.

В глазах Малфоя заплескала паника, он задергался, вырываясь:

— Что ты творишь! Отвяжи меня немедленно!

— Шшшш, Драко, я не сделаю тебе больно, — шептал Поттер, успокаивающе покрывая легкими поцелуями лицо партнера и поглаживая по бокам. – Поверь мне, все будет хорошо, я просто хочу забрать свой подарок именно так. Расслабься, пожалуйста. Ты же мне доверяешь?

Малфой на несколько секунд замер, пристально глядя в зеленые глаза, и решительно и твердо сказал:

— Да.

После чего Гарри пустился в путешествие по его телу губами и руками, находя эрогенные зоны, вырывая тихие вздохи и сладкие стоны удовольствия. Облизал соски, прикусил кожу на животе, дразня, поиграл с ямкой пупка, огладил голени и бедра, чуть царапнув нежную кожу на внутренней стороне, приласкал подъем стопы, лизнул внутренний сгиб локтя и спустился к перевозбужденному члену, раздвигая ноги любовника и чуть сгибая в коленях. Провел кончиками пальцев от основания до головки, растер выступившие капельки семенной жидкости по тонкой кожице, проследил языком выпуклую вену, пощекотал кончиком языка маленькую щелочку, подразнил чувствительную уздечку и медленно опустился, насаживаясь ртом почти до конца, захватывая в плен влажной мягкости, посасывая и ритмично двигая головой, одной рукой нежно лаская яйца, а другой лаская основание члена.

Драко плыл в тумане наслаждения, растворяясь в ласках и поцелуях, потерявшись в море удовольствия. Из головы вымело все мысли и слова, остались только стоны и восторженные вздохи, казалось, Поттер решил свести его с ума своими ласками. А когда он заглотил член, разум окончательно покинул Малфоя, оставив дрожащее, извивающееся, стонущее в неудовлетворенном желании тело.

Видя, что любимый окончательно расслабился и потерялся в удовольствии, Гарри шепнул заклинание смазки и, продолжая посасывать член, потихоньку ввел один палец в анус Драко, пытаясь найти простату. Вторжение несколько отрезвило Малфоя, но усилившиеся ласки и легкое прикосновение к простате отбросили его обратно в марево блаженства.

Так, отвлекая, насколько это было возможно, Поттер ввел в него еще один палец, затем еще один, мягко растягивая вход и массируя нежную железу, и вот уже Драко сам насаживается на ласкающие пальцы.

Почувствовав, как поджались яйца любовника, как напрягся член и запульсировала венка, он пережал канал, не желая, чтобы все слишком быстро закончилось, тем более, что собственный стояк уже стал весьма болезненным и тоже требовал разрядки. Прервав ласки и аккуратно вытащив пальцы, вызвав этим недовольное хныканье Малфоя, Гарри шире раздвинул его ноги, сгибая к плечам, отрывая зад от кровати и, поддерживая одной рукой любовника, другой приставил головку члена к его входу и начал очень медленное и осторожное проникновение.

Драко, чувствуя невероятное, непривычное растяжение, попытался отстраниться, но сильные руки крепко удерживали его на месте, не давая двигаться, а привязанные руки лишили его возможности оттолкнуть Поттера. Наконец, тот вошел до конца и замер, давая привыкнуть, целуя недовольно сжатые губы, вымаливая прощение за причиненную боль.

Гарри немного сдвинулся и сделал небольшой толчок, чуть отстраняясь и снова погружаясь в желанное тело. Не получив протеста, он качнулся более размашисто и попал головкой прямо по простате, вызвав изумленный стон и практически незаметное движение бедер партнера навстречу. Поняв, что все идет как надо, он стал двигаться более резко, уверенно, в постепенно нарастающем темпе. Перенеся вес на одну руку, другой он стимулировал член Малфоя, несколько потерявший эрекцию во время вторжения, но под нежной рукой снова обретший твердость. Чувствуя, что долго не продержится, он стал более интенсивно ласкать Драко, который под таким напором вскоре бурно кончил, сжимая стенками канала член Поттера и срывая его вслед за собой в оргазменное забытье.

Немного отдышавшись, Гарри скатился в сторону, нашарил на тумбочке свою палочку и парой взмахов очистил себя и практически бесчувственного любовника, отвязал его руки, растер онемевшие ладони и запястья, привлек в крепкие объятия и, накрывшись вытянутым из-под Малфоя покрывалом, провалился в сон под размеренное сопение отрубившегося Драко.

Утром Малфой проснулся от тянущего чувства переполненности в мочевом пузыре, однако встать и немедленно удовлетворить нужду ему не дали крепкие объятия. Поттер слегка навалился сверху и не только надежно держал за талию, но и собственнически закинул на него ногу, не давая лишний раз пошевелиться, не то что уйти. Между ягодиц Драко расположился твердый член партнера, легко скользящий по смазке, шею и плечи покрывали поцелуями – все это было бы довольно приятно, если бы сначала сходить в туалет, куда хотелось все сильнее. Он попытался вывернуться, но его лишь плотнее прижали к горячему телу, укладывая поудобнее, пальцы стали легко поглаживать и массировать живот, потихоньку продвигаясь к вялому пенису.

Понимая, что еще чуть-чуть и терпение закончится, Драко тихонько взмолился:

— Гарри, отпусти меня.

Тот лишь что-то довольно мурлыкнул ему в шею и продолжил свои действия, оглаживая, сжимая, мягкий орган, забирая в горсть мошонку и интенсивнее трясь между нежными половинками.

— Поттер, мне надо, немедленно отпусти, — раздражаясь, резко потребовал Малфой.

Однако, его слова снова проигнорировали, лишь ласкать стали сильнее, а поцелуи перемежались с легкими укусами.

— Гарри, ну, отпусти, мне правда, очень-очень надо, ты же не хочешь, чтобы я описался.

Тот приподнялся на локте, заглядывая Драко в лицо, в глазах – озорство, а на губах – хитрая улыбка:

— Не пущу. Потерпи немного.

— Мордред, Поттер, ты что, хочешь меня унизить?! – гневно закричал Малфой, предпринимая новые попытки вырваться.

— Шшшш, Драко, тише, — успокаивающе шептал Гарри. – Никогда, слышишь, никогда я не буду унижать тебя, но я уверен, что ты сможешь еще немного потерпеть, и ничего страшного не случится, даже если ты не сможешь сдержаться, об этом все равно никто не узнает. А мне так хочется тебя сейчас, такого сонного, такого разморенного, такого сладкого, — свои слова он подкрепил нежным поцелуем.

— Я не хочу, понимаешь, у меня задница саднит после наших вчерашних упражнений, — попытался возразить Малфой. – К тому же, у меня просто не встанет, пока я не схожу в туалет.

— Я не буду проникать в тебя, — продолжал уговаривать Поттер. – Ты должен мне верить, что все будет хорошо, что я не буду смеяться над тобой и обязательно помогу тебе. Разве ты не хочешь сделать это для меня? Конечно, если ты совсем не хочешь даже попробовать, я тебя отпущу, и мы продолжим после того, как ты вернешься, — в его голосе явственно прозвучало разочарование, что не могло не задеть самолюбие Малфоя и он, сознавая, что может еще пожалеть об этом, все-таки согласился. Ему так хотелось, чтобы Гарри гордился им, к тому же приятно грела мысль, что его до такой степени желают, что только он может доставить удовольствие любимому.

Поттера вело от ощущения собственной власти над этим заносчивым парнем, от его покорности, доступности. И чем сильнее тот сопротивлялся, тем приятнее было подчинять, убеждать и наслаждаться победой, каждый раз открывая все новые горизонты для испытаний, не только его, но и себя.

Он сел на кровати и перевернул Драко на спину, подложил под поясницу подушку так, что зад оказался приподнят и, расположившись между раскинутых ног, продолжил ласки, сдвигая тонкую кожицу на члене, потирая головку, сжимая и немного оттягивая подобравшиеся напряженные яйца. Потом нагнулся и, словно на пробу, лизнул чуть припухший анус, не переставая следить за реакцией любовника, который замер, комкая пальцами простыню и, кажется, даже дышал через раз. Гарри снова склонился над желанным телом и продолжил ласки, обильно смачивая слюной, разглаживая складочки, чуть толкаясь внутрь самым кончиком языка, добавил палец и стал поглаживать простату.

Сначала Драко с трудом переводил дыхание, постанывал, от изощренных ласк разгоралась страсть, но живот крутило болезненными спазмами, тело покрывалось липким холодным потом и эрекция так и не наступала. Когда Поттер склонился и начал вылизывать его дырку, он вдруг понял, насколько развратна его поза, как он открыт и доступен. Странным образом от этих мыслей член чуть напрягся, а когда к юркому языку добавились нежные пальцы, массируя чувствительную железу, наконец-то наступила долгожданная вымученная эрекция, отодвигая на задний план желание облегчиться.

Заметив, что его усердные труды привели к нужному результату, Гарри оторвался от вожделенной плоти и передвинулся наверх, так, чтобы их возбужденные члены касались друг друга, захватил оба в одну руку и начал мастурбировать, опираясь на другую руку и стараясь не наваливаться на партнера. Склонившись к самым губам, мешая слова и поцелуи, он зашептал, как в бреду:

— Вот так… Так хорошо… Мой хороший… Только мой… Ты такой молодец, Драко… Такой терпеливый… Мальчик мой сладкий… Умница… Держись, мальчик, держись… Потерпи еще немного… Хочу тебя всего, всегда… Хочу пометить тебя… Мой…

Драко уже не стонал, а скулил и хныкал, крепко зажмурившись, подчиняясь властным рукам и словам, пытаясь выдавить из себя оргазм и при этом не обмочиться. Живот по-прежнему скручивало, яйца поджались, едва ли не втягиваясь в тело, казалось, он скорее умрет, чем получит желаемое. Но ритмичные движения и безумный шепот любовника сделали свое дело и, чувствуя, как на живот брызнули теплые капли, услышав низкий животный стон, он сам шагнул за край наслаждения, с облегчением выплескиваясь, но мгновенно вынырнул из экстаза, почувствовав, как сразу вслед за спермой из него потекла струйка совсем другой жидкости. Остановив ее невероятным усилием, он уткнулся лицом в подушку, глотая горькие слезы стыда, сжимаясь в комок и мечтая только об одном – вырваться из сильных объятий, скрыться в ванной и никогда не видеть своего мучителя, подарившего ласки и унижение.

Гарри, видя, что с партнером что-то происходит, немного отодвинулся и попытался развернуть его к себе лицом, но как только руки разжались, тот быстро стал отползать на край кровати, делая попытку сбежать. Вскочив, он успел подхватить ослабленное, однако, не прекращающее попыток вырваться, тело и крепко прижать к себе, чувствуя, как по ноге потекла влага. Видимо, последние силы Драко ушли на эту борьбу и дальше сдерживать нужду он не смог. Поттер подхватил его под колени, взял на руки и отнес в ванную, не обращая внимания на продолжающую течь струйку. Поставил партнера в душевую кабинку, быстро залез сам, включил теплую воду и привлек разрыдавшегося от стыда Малфоя к себе, поглаживая вздрагивающую спину и успокаивающе шепча на ухо:

— Ну-ну-ну, все хорошо, все прошло, ничего страшного не случилось, ты выдержал все достойно, я так горжусь тобой.

— Позор, стыд и позор, я обмочился, как маленький ребенок, — всхлипывал тот, сил на злость не осталось, только на глухую обиду. – И все из-за тебя, ты во всем виноват.

— Ничего стыдного и позорного в этом нет, — твердо сказал Гарри, поднимая его за подбородок и глядя в глаза, пропуская слова обвинения мимо ушей. – Наоборот, я рад, что ты позволил мне это, что отдался мне. Ты мой, пойми же это, ты мой и все, что происходит между нами, остается только между нами, и никто об этом не узнает. Ты делаешь меня самым счастливым человеком на свете, ты даешь мне все, что я только могу пожелать. Я не хотел тебя унизить, это не унижение, это доверие. Ты показал, насколько ты мне доверяешь, когда решился на этот шаг и я не обману твою веру. – он отпустил голову Драко, которая тут же склонилась на его плечо, и снова обнял его, продолжая успокаивать.

Постепенно Малфой успокоился, и они смогли нормально и спокойно вымыться, намыливая друг друга и слегка лаская, но вымотанным эмоциями организмам второй раунд за это долгое утро был не под силу. Поттер первым вылез из кабинки, достал из шкафчика полотенца, одно обмотал вокруг бедер, а другим стал вытирать сопротивляющегося любовника.

— Гарри, я не дитя, сам прекрасно могу с этим справиться.

— Мне приятно за тобой ухаживать, нравится прикасаться к тебе, заботиться о тебе, о твоих нуждах, — говорил он, продолжая свои действия. – И я хотел бы, чтобы мы стали жить вместе, если ты не против вернуться в мой дом.

— Да, думаю, да, я тоже этого хочу.

* * *

Вниз они спустили примерно через полчаса. На кухне их поджидали Клайв, Роджер и горячий завтрак. Мужчины понимающе смотрели на друзей и хитро улыбались.

— Доброе утро. Полагаю, у вас была горячая ночка, — подмигнув, сказал Клайв.

— Да, и утро выдалось жарким, — поддержал его Роджер. — Гарри, кое-кто забыл, что он маг и что существуют заглушающие чары.

Парни немного смутились: Гарри по привычке взъерошил и так непослушные волосы и крайне заинтересовался блинчиком, Драко же, несмотря на порозовевшие скулы, принял гордый и независимый вид, будто речь шла вовсе не про них.

— Ну, ребята, хорошо повеселились? – продолжали подначивать их друзья. – Кто-то так сладко стонал, так громко кричал, что аж стекла в окнах тряслись.

Не выдержав, Малфой встал и, пожелав всем приятного аппетита, извинился и с каменно-прямой спиной вышел из-за стола. Поттер вскочил, намереваясь его догнать и объяснить, что друзья не хотели его обидеть, но Клайв задержал его вопросом:

— Гарри, чего это он? Шуток совсем не понимает?

— Наверное, пресловутая малфоевская спесь заиграла, — предположил Роджер.

— Просто он не привык к таким шуточкам, — ответил Поттер, защищая партнера. – К тому же, это был его первый раз снизу, — прошептал он еле слышно. – Но я вас прибью, если вы хоть намекнете, что я проговорился и вам об этом известно. Кстати, он согласился переехать жить ко мне.

И Поттер пулей вылетел из кухни, надеясь, что дальше их комнаты Драко не сбежал, а то с него станется аппарировать к себе в квартиру, разозлиться, разобидеться и передумать не то что жить вместе, а и вообще прервать их отношения.

Спальня встретила его разворошенной кроватью, разбросанными вещами и пустотой. В ванной тоже Малфой не обнаружился. Выглянув в окно, Гарри увидел, что тот сидит на скамейке в саду, спрятав лицо в ладони. Не медля ни секунды, он направился к любимому, выяснить, почему тот так остро отреагировал на обычные мужские подколки. Присев рядом с ним на скамью, обнял за плечи, стараясь спрятать от всего мира, и спросил:

— Драко, что тебя так расстроило? Обычные шуточки друзей.

— Не знаю, как у вас в Гриффиндоре и у твоих друзей, а у нас на факультете такие шутки были не приняты. И потом, так стыдно. А что, если они как-то узнали, что случилось сегодня утром, да и просто неприятно.

— Это я виноват, что забыл про заглушающее, — покаянно сказал Гарри. – Но ты был так чертовски соблазнителен, что я просто потерял голову. Не думаю, что они нарочно хотели тебя обидеть, просто привыкли так общаться. И я знаю, что они ни о чем таком и не догадываются. У них тоже не совсем обычные пристрастия в сексе, так что оскорбить или унизить тебя точно никто не хотел. Ну, пошли в дом, холодно, а ты в одной рубашке.

Они вернулись назад, Клайв и Роджер извинились и ни намеком не дали понять, что им что-то известно. Дальнейшее их общение проходило вполне мирно. Драко окончательно расслабился и уже спокойнее реагировал на слова друзей Поттера.

Гарри и Драко решили уйти раньше, чем было запланировано, сразу после обеда, чтобы, не откладывая, перевезти вещи Малфоя в дом Гарри. Эта ночь должна была стать первой совместной ночью в их общем доме. Оба были крайне взволнованы, но усталость, навалившаяся после эмоционально тяжелого дня, дала им возможность только доползти до кровати, как они тут же заснули, крепко обнимая друг друга.

* * *

Начинать совместную жизнь двум таким разным людям было странно и непривычно. Раньше было все проще, понятнее, легче: сначала вечные соперники в Хогвартсе, потом бравый Глава Аврората и его подопечный, и, наконец, двое влюбленных. Учиться доверять и верить, уступать и прощать, брать все и отдавать взамен всего себя, ценить достоинства и не замечать недостатки, жить вместе, делить на двоих радость и печаль оказалось весьма сложно. Не обходилось без скандалов, ссор, взаимных упреков и обид. Неоднократно в голову Гарри летели первые подвернувшиеся под руку вещи, а задница Драко была жестоко выпорота розгой с запретом использовать заживляющее зелье. Но, постепенно, как и бывает в таких ситуациях, они притирались друг к другу, как шестеренки в механизме, начиная существовать не рядом, а вместе, как единый слаженно работающий организм. И все тише становились ссоры, все чаще розги пылились в углу, а плетка бралась в руки, чтобы доставить удовольствие, а не наказать. Они шли по пути наслаждения и боли рука об руку, открывая новые грани удовольствия, контролируя и подчиняясь, властвуя и принадлежа.

Удовольствие… Драко готов был на многое, чтобы получать и давать его, но не на все. И пару раз, когда Гарри начинал чересчур интенсивные действия, ему приходилось использовать стоп-слово. Да-да, все то же самое стоп-слово «квиддич», которое он выбрал так давно и про которое никогда не забывал, вот только он и сам не смог бы объяснить, почему не использовал его, когда партнер окунал его в боль или возносил на небеса наслаждения, иногда настолько сильного, что разум покидал тело. Достаточно было знания, подтвержденного опытом, что Поттер, в каком бы сам забытье ни прибывал, мгновенно остановится, услышав это слово, как остановился во время особо жестокой порки-наказания, когда, впав в состояние домспэйс**, не замечал, что кнут уже рассекает кожу, разбрызгивая капли крови. Тогда, отвязав рыдающего Драко от крестовины, бережно уложив его спиной вверх на тахте, он накладывал одно исцеляющее заклинание за другим, боясь сразу использовать на поврежденной коже зелье, чтобы не причинить еще большие страдания. Чувство вины перед любимым, возникшее после этого случая, у Гарри было настолько велико, что он стал считать себя чудовищем, боялся приближаться к Малфою, и к нему вновь вернулись ночные кошмары, ни разу не тревожившие его сон с тех пор, как он стал жить вместе с Драко. Нелегко было убедить его, что он по-прежнему любим партнером, что тот в него по-прежнему верит и доверяет. Как бы то ни было, но больше подобное не повторялось, в каком бы состоянии Гарри ни находился, став аккуратнее, бережнее и внимательнее относиться к любовнику.

* * *

Через полгода совместного проживания они заключили контракт, частично перенеся в обычную жизнь свои пристрастия. Ни тот, ни другой не были готовы перейти к отношениям Лайфстайл.

* * *

Гарри нужен был именно такой Малфой: вредный и непослушный, гордый и надменный, капризный и покорный, плавящийся в его руках от ласк и стонущий от боли, любимый и только с ним полностью открытый в своих чувствах, его собственный Малфой. А Драко хотел сохранить свободу, не желая передавать полностью все права на себя, не желая терять себя. Однако, он отдал в полное распоряжение любовника часть своего тела, свой член и теперь потерял права прикасаться к нему без разрешения. Даже перед тем, как справить нужду, отныне он спрашивал разрешения у партнера, а если того рядом не было, то пользовался зачарованным зеркалом для связи.

Из этой передачи прав следовал и контроль над оргазмом, к которому исподволь готовил его партнер еще до заключения контракта, периодически помогая задержать оргазм чуть дольше. Но после того, как получил все права на член Малфоя, Гарри четко довел до его сознания, что теперь оргазм дозволен только по особому разрешению и напоминал об этом каждый раз, когда они занимались сексом, говоря тем самым низким голосом, от которого мурашки бежали по спине Драко: "твой оргазм принадлежит мне; ты не кончишь без моего разрешения". Это учило умолять о позволении кончить, когда терпения больше нет. Поначалу каждая просьба об оргазме вознаграждалась немедленным разрешением, которое отправляло партнёра на седьмое небо оргазма и создавало прямую ассоциацию между просьбой кончить и приятными ощущениями сексуальной разрядки. И каждый раз доминант хвалил его, не уставая повторять, пока он кончает и потом, после сессии, что он гордится им, что очень доволен его успехом. С течением времени Гарри постепенно всё больше и больше задерживал разрешение кончить после того, как Драко обратился с этой просьбой, подводя ласками к самой грани, и отвлекая переключением внимания на другие зоны и плотным зажатием канала, доводя его до криков мольбы, но тем слаще была долгожданная разрядка. Конечно, поначалу тот срывался и кончал без разрешения, но много-много практики и удовлетворение в случае успеха от того, что он смог доставить удовольствие любимому, похвала, сыпавшаяся на него, как из рога изобилия, за каждый удачный случай, сыграли свою роль.

* * *

Прошло чуть больше года их совместной жизни, когда Поттер, робея, боясь быть отвергнутым или поднятым на смех, устроил для любимого романтический ужин, а потом, встав на одно колено, протянул кольцо и попросил стать его мужем. Драко, сам желавший официально оформить отношения потому, что без своего Гарри уже не мыслил жизни, с восторгом принял предложение.

Пресса, со временем успокоившаяся по поводу того, что Герой живет с бывшим Пожирателем Смерти, неизвестно как пронюхала об этом и раздула из их обручения и последующего магического брака новую сенсацию, принеся тем самым множество неприятных минут. Клайв и Роджер искренне радовались за друзей, Гермиона и Рон, уже привыкшие к существованию Малфоя в жизни Гарри, сначала не слишком одобряли официальный брак, но потом смирились. Празднества как такового не было, Поттер и теперь уже Малфой-Поттер скромно провели магическую церемонию в Министерстве и прямо оттуда счастливые новобрачные отправились в короткий свадебный отпуск во Францию, пообещав друзьям устроить вечеринку по возвращению.Вот так закончилась эта история, начавшаяся с двух одиноких людей и закончившаяся соединением любящих сердец.

Или не закончилась???

_______________________________

* Мальчик (Boy) — Подчиняющийся партнер, обычно в контексте гомосексуальных отношений в русле BDSM.

**Домспэйс (Domspace) — Необычное состояние, возникающее у доминирующего партнера во время BDSM сцены, описываемое как трансцедентное.

* * *

Лайфстайл (Lifestyle) — отношения 24/7, то есть ДС отношения, длящиеся 24 часа 7 дней в неделю, иными словами не сессионные, а постоянные, как правило, характеризующиеся совместным проживанием партнеров и полной передачей прав доминирующему партнеру, иногда — заключением контракта.

Гарри вальяжно развалился в кресле и смотрел на лучшую картину, которой мог любоваться вечно.

Драко. Его Мальчик. На широко разведенных в стороны коленях, свести которые вместе мешает распорка. Тонкую длинную шею плотно обхватывает кожаный ошейник. Голова низко опущена и за свисающими отросшими белокурыми прядями лица не видно, но Гарри точно знает, что щеки Драко пылают лихорадочными пятнами румянца, а глаза плотно зажмурены.

Грудь тяжело вздымается, сквозь чуть приоткрытые губы вырываются легкие стоны. На запястьях высоко поднятых рук широкие кожаные наручники, цепь от которых продета в кольцо в потолке и не дает рукам опуститься. Припухшие, напряженные, и ставшие очень чувствительными ярко-розовые соски. Заметно округлившийся животик с выпяченным пупком.

На теле, на руках, на ногах — ни волоска. Гарри нравится, когда Драко такой гладенький, и он сам неустанно следит за этим, методично и систематически нанося эпиляционное зелье на каждый участок кожи любимого, где может появиться нежеланная растительность.

Взгляд скользит ниже, туда, к болезненно стоящему члену, жаждущему и не получающему разрядки. Красивый. Не слишком длинный, не слишком толстый, очень пропорциональный. На нем великолепно смотрятся ремешки кожаной сбруи с металлическими заклепками и разделителем для яичек. Гарри не видит, но знает, что задница Драко соблазнительно покрасневшая и очень-очень чувствительная, а в растянутом анусе поместилась самая широкая зачарованная пробка (Гарри, в отличие от Драко, весьма щедро одарен природой и не хочет повредить своему мужу). Пробка постоянно вибрирует, посылая разряды удовольствия и вызывая дрожь во всем теле. Бедра дергаются в бесплодных попытках, ища прикосновений, трахая пустоту. Но Драко придется потерпеть. Он наказан и должен прочувствовать свое наказание в полной мере.

Тихий всхлип отвлекает Гарри от созерцания:

— Гарри, пожалуйста...., — еле слышный лепет срывается с губ, нарушая запрет на разговоры.

— Тшшш, Мальчик, ты знаешь, что неправильно себя вел, так принимай наказание достойно, — стоп-слово не звучит и голос Гарри холоден, но в глазах мелькает беспокойство, все-таки пятый месяц, как бы не повредить ребенку. Правда, целитель заверил, что никакой угрозы нет, но мало ли что.Поттер унесся мыслями на несколько месяцев назад.

* * *

Тогда в его кабинет вошел торжествующий Рон Уизли, возглавляющий отряд авроров, арестовавший Драко Малфой-Поттера за проведение ритуала с использованием Магии Крови, значит, почти темномагического.

— Видишь, Гарри, не зря я не доверял этому Хорьку. Он просто выжидал время, чтобы снова взяться за старое.

— Подожди, Рон, надо разобраться.

— Да что тут разбираться, ему прямая дорога в Азкабан. Если бы ты шесть лет назад не забрал его под опеку, он был бы там, где ему самое место. Или ты муженька выгораживать будешь? Пойдешь на нарушение закона? – распалялся Уизли.

— Если он виновен в использовании Темной Магии, он отправится в Азкабан, как бы я его ни любил, — горько вздохнул Поттер. — Но Магия Крови не Темная, она на границе, все зависит от цели применения, и тебе это прекрасно известно.

— Но…

— Все, Рон, закончили! Я отправляюсь к нему и все выясню сам. Если не доверяешь, можешь присутствовать при допросе.

В камере Малфой выглядел ничуть не хуже, чем обычно: так же высоко держал голову, все та же прямая, как палка, спина, все тот же надменный взгляд. Впечатление портила только грязная порванная в нескольких местах мантия. К сожалению Рона, допроса не случилось. Драко без возражений отдал свои воспоминания о ритуале, из которых шокированный Главный Аврор узнал, что древний ритуал Магии Крови проводился с целью зачатия и рождения ребенка мужчиной. Принесет он желаемый результат или нет – неизвестно, но, судя по всему, ритуал прошел идеально, все условия были соблюдены. Конечно, Малфоя освободили, а расстроенный Уизли был вынужден принести ему официальные извинения. Дома же Драко ожидала серьезная порка за самоуправство и недоверие к партнеру.

* * *

Громкие стоны, срывающиеся в крик, выдернули Гарри из воспоминаний, возвращая к измученному стимуляцией и невозможностью кончить мужу. Однако, стоп-слово по-прежнему не произносится и он продолжает размышлять о ситуации, которая привела к сегодняшнему наказанию.

Три недели назад вернувшись от старого целителя, едва ли не последнего на Британских островах, кто раньше сталкивался с мужской беременностью, Поттер все ждал, когда же Драко обратится к нему с просьбой. Дело в том, что маг предупредил его об изменившемся магическом фоне супруга, повышенной возбудимости и возросших сексуальных аппетитах. Однако, упрямец так ничего и не говорил, пока Гарри сам, неожиданно вернувшись домой в неурочное время, не застал его за мастурбацией. Это было недопустимое нарушение одного из главных правил их жизни, за что тот сейчас и расплачивался.

Поттер подошел, приподнял за подбородок голову любимого, посмотрел в закатывающиеся затуманенные глаза и понял, что тот полностью ушел в себя, растворившись в неудовлетворенном желании, и даже при необходимости уже не вспомнит о стоп-слове. Быстро, аккуратно и осторожно он отстегнул распорку, вытащил из ануса пробку, вызывая новые всхлипы, снял наручники и на руках отнес вздрагивающее тело к креслу, куда опустился сам, усаживая Драко себе на колени и опуская на собственный перенапряженный орган. Закинул ноги любовника на невысокие подлокотники, снял с его члена сбрую и начал медленно, стараясь не погружаться слишком глубоко и не делать резких движений, трахать. Неторопливый размеренный ритм внутри и снаружи быстро довел Малфоя до желанного оргазма и он с диким воем кончил, сжимая горячими стенками канала член Гарри и утягивая его за собой в блаженство, после чего обмяк в надежных руках, провалившись в небытие.

Переместившись на тахту, Поттер уложил супруга, нежно обтер его влажным полотенцем, прилег рядом, притягивая поближе к себе любимого, и тоже заснул спокойным сном.Снился ему вокзал Кинг-Кросс: он стоял на перроне рядом с возмужавшим, более зрелым, но по-прежнему самым прекрасным для него Драко, который держал за руку белокурого мальчишку лет восьми, с непослушными вихрами и зелеными глазами. Они махали вслед уходящему Хогвартс-Экспрессу, из окна которого высунулся мальчик постарше, такой же белокурый и вихрастый.Это был самый счастливый сон в жизни Гарри, который проснулся с уверенностью, что все так и будет, этот сон непременно сбудется.

ВСЁ!