Стоял ненастный ноябрьский вечер, но в кухне дома номер четыре по Тисовой улице было тепло и уютно. Сидя на своём обычном месте за столом, Вернон Дарсли ел суп с печёным картофелем и вполуха слушал щебетание Петунии. Сегодня они не принимали гостей, и ради них двоих, конечно, не стоило лишний раз изнашивать дорогую полировку обеденного стола в гостиной. Тем более что Петуния почти не ела, настолько была увлечена рассказом об очередном собрании своего бридж-клуба.
— А миссис Раст и говорит: мой ангелок-де вчера первое слово сказал. И не абы какое, а «дай!». Представляешь?! Её сыну уже почти два года! Я бы на её месте постеснялась в приличном обществе признаваться, что у неё такой отсталый ребёнок!
Вернон вымученно улыбнулся, как делал всегда, едва жена заводила речь о детях, и с фальшивым энтузиазмом вновь принялся за суп. В конце концов, это была его, Вернона, вина, что он не мог подарить Петунии ребёнка.
С того самого дня как они вернулись от врача, Вернон прикладывал вдвое больше усилий, дабы обеспечить семью всем необходимым. Этот дом, машина, расширение бизнеса — всё покупалось и делалось для того, чтобы Петуния чувствовала себя счастливой. И пока она ни разу не упрекнула его, но разговоры о чужих детях затевались всё чаще, и это вгоняло Вернона в тревожную тоску.
— ...ты думаешь, Вернон? — Петуния смотрела на него, подняв тонкие брови, по-видимому, ожидая ответа.
Не имея представления, о чём только что шла речь, Вернон нерешительно отставил в сторону пустую тарелку и произнёс фразу, которая срабатывала почти всегда:
— Да, дорогая, ты абсолютно права.
И сейчас она, похоже, пришлась к месту, потому что Петуния с довольным вздохом откинулась на спинку стула:
— Вот, и ты так считаешь, а эта хамка Вайдбой смеет мне перечить! Думает, выскочила замуж за адвокатишку, так ей всё теперь можно? Миссис Крау, золовка Бетани Льюис, как-то обмолвилась, что у Вайдбоев даже приличного заднего двора нет, не говоря уж о саде!
Вернон, который так и не уловил, о чём был сыр-бор, на всякий случай покивал.
— Хочешь добавки? — спохватилась вдруг Петуния. — У меня из-за всех этих разговоров пропал аппетит, но тебе нужно кушать.
Вернон с готовностью пододвинул тарелку. Петуния была отменной хозяйкой, а он сам всегда пребывал в уверенности, что настоящий мужчина должен есть помногу и часто.
— Я тебе потом ещё положу говяжьей запеканки, — пообещала Петуния, наливая ему добавку и придвигая поближе хлеб. — Кстати, ты знаешь, кого я сегодня встретила в мясном ряду на рынке? Ни за что не догадаешься — Мейбл Джонсон! Что-то быстро она вернулась из своего Лондона. «Покорять столицу», как же! Если бы ты видел, какое ужасное платье на ней было надето...
Вновь усевшись на стул, Петуния начала перечислять недостатки чужого гардероба, и Вернон расслабился. Скользкая детская тема вроде бы исчерпала себя, и остаток вечера сулил лишь удовольствия. Вернон уже предвкушал пару приятных часов в кресле перед телевизором, как в парадную дверь громко постучали.
Прервавшись на полуслове, Петуния поджала губы:
— Кто бы это мог быть в такое время? — она жестом велела Вернону оставаться на месте. — Сиди, доедай, я открою. Наверно, опять какие-то болваны заблудились на своей машине и не могут выехать. Будто у людей совсем нет глаз, и вместо того чтобы читать дорожные указатели, они тревожат покой респектабельных жителей.
Ворча подобным образом, Петуния вышла из кухни и скрылась в коридоре. Вернон крикнул ей вслед:
— Если это очередной коммивояжёр, скажи, что нам ничего не нужно из его барахла!
Он услышал, как открылась входная дверь, и... и больше ничего. Странно. Соседи поговаривали, что в графстве участились случаи грабежей частных домов... Вернон нахмурился: как бы чего не случилось. Он торопливо встал и, смахивая с усов крошки, тоже прошествовал в прихожую.
Петуния стояла в проёме распахнутой двери, и Вернон, который научился хорошо читать язык тела жены, почувствовал, что что-то было не так. Он насупился и шагнул к порогу, пытаясь выяснить, кто посмел её напугать.
Однако человек, стоявший в свете фонаря на крыльце, не показался Вернону опасным. Это был седовласый старик с до неприличия длинной бородой, закутанный в бесформенную синюю хламиду. На макушке незнакомца возвышалась уродливая шляпа, в руках он держал яркий тряпичный свёрток.
— Мы не подаём бродягам, — заявил Вернон и встал за плечом жены. — Проваливай подобру-поздорову!
Старик перестал смотреть на Петунию и обратил внимание на него, и от этого пронзительного взгляда голубых глаз из-под узких очков Вернону стало не по себе. Будто за одну секунду он успел выдать незнакомцу все свои секреты.
Старик чуть улыбнулся:
— Я не бродяга, мистер Дарсли, и у меня к вам есть серьёзный разговор. Разрешите войти?
— Мне плевать, кто ты такой, — Вернону не понравилось, что человек, которого он видел первый раз в жизни, откуда-то знал его имя. — Говорят тебе: проваливай! А не то полицию вызову! Милая, — обратился он уже к жене, — закрой дверь, сквозит.
Но к его удивлению, вместо того, чтобы так и сделать, Петуния молча подалась в сторону, позволяя незнакомцу пройти в дом. Вернон уже открыл было рот, чтобы спросить, что, собственно, происходит, но тут его внимание снова привлекла ноша в руках старика. Свёрток шевельнулся, и Вернону стало ясно, что это был ребёнок, укутанный с ног до головы в цветастую фланель. Совсем маленький ребёнок, на вид — не более года от роду. Впрочем, Вернон не шибко разбирался в детях.
Точно он знал только одно: неизвестный старик с младенцем пришёл к ним в дом, и не просто пришёл, но и уже находился на полпути к гостиной, сопровождаемый по пятам всё так же пугающе безмолвной Петунией. Вернон вздрогнул от холода и, машинально закрыв входную дверь, тоже направился за ними. За те несколько шагов, которые ему потребовалось для этого сделать, он успел отойти от изумления и теперь наливался праведным гневом.
— Я требую объяснений, — начал он угрожающим тоном, едва войдя в комнату. — Кто вы такой и что тут происходит?!
Вернон по праву гордился тем, что мог вызвать в любом человеке трепет, не прилагая к этому особых усилий. По его мнению, это было необходимым качеством начальника, а ведь он не зря руководил собственной фирмой. Стоило ему лишь немного показать своё неудовольствие, подчинённые становились как шёлковые. И при ответе на вопрос уже не смели юлить.
Странный старик, однако, похоже, не был впечатлён. Он слегка склонил голову набок и, поудобнее перехватив на руках ребёнка, не спеша заговорил:
— Меня зовут Альбус Дамблдор, я являюсь директором Школы чародейства и волшебства «Хогвартс»... Думаю, миссис Дарсли наверняка хорошо меня помнит, — старик посмотрел на Петунию.
Вернон невольно сделал то же самое.
— Хорошо помнит? — эхом откликнулся он. — Что всё это значит?..
Петуния стояла, безвольно опустив руки вдоль тела, немигающий взгляд её был прикован к ребёнку.
В голове Вернона будто что-то щёлкнуло:
— Туни... это... это — один из них, да?
Один из этих ненормальных, которые называли себя «магами». Петуния дёрнулась, словно очнувшись, и на миг повернула к Вернону голову. Глаза у жены казались стеклянными и полными неясной тревоги, а тонкие губы скривились. Вернон нахмурился ещё сильнее, решительно поворачиваясь к старику:
— Слушайте...
И осёкся, так как заметил, что незваный гость успел сесть, хотя ему никто не разрешал этого делать. Одно это уже само по себе было возмутительно. Но тот факт, что устроился он в любимом кресле Вернона, которое к тому же должно было стоять в другом углу гостиной, а сейчас непостижимым образом очутилось... Непостижимым! Вернон взрыкнул и сжал кулаки. Подумать только: эти шарлатанские штучки в его доме! Он немедленно вышвырнет этого типа прочь и...
— Что случилось с Лили? — вдруг тихонько спросила Петуния у старика.
Её обычно звонкий голос прозвучал глухо и как-то отрешённо. Вернону это совсем не понравилось.
Старик еле слышно вздохнул, погладил ребёнка по макушке, а затем произнёс:
— К моему глубокому сожалению, миссис Дарсли, ваша сестра и её муж погибли пять дней назад.
Вернон опешил. Погибли? Сразу оба? Хотя если подумать, то в том их ненормальном мире уровень преступности, наверно, зашкаливал.
— Лили? — Петуния шумно сглотнула. — Как... Как это случилось?
— Их убил тёмный маг, — ответил старик так, словно эта дикая фраза имела хоть какой-то смысл.
Вернон хмыкнул, но ни Петуния, ни гость не обратили на него внимания.
— Выжил только маленький Гарри, — старик слегка качнул ребёнка на колене, — и именно из-за него я сегодня здесь.
А-а, значит, это был Гарри Поттер? Вернон впервые присмотрелся к мальчишке. Ну да, тому сейчас должен бы исполниться где-то год. А больше ничего Вернон о племяннике не знал. Да и не хотел никогда знать.
— Я прошу вас взять Гарри под опеку, — сказал старик спокойным и уверенным тоном, будто предлагал нечто само собой разумеющееся.
— Нет! — отрезал Вернон, рубанув ладонью воздух.
— Почему мы? — одновременно с ним задала вопрос Петуния.
— Ба! — вдруг громко произнёс Гарри и начал ёрзать на коленях у старика, видимо, пытаясь вылезти из кокона ткани, в которую был завёрнут.
— Вы его самые близкие родственники, — ответил старик, сгорбившись над мальчишкой и начав высвобождать его.
— Но он один из вас! — взревел Вернон. — И я не потерплю в своём доме...
Старик имел наглость перебить:
— Прошу вас, тише!
На его руках мальчишка, получивший относительную свободу передвижения, стал было осматриваться по сторонам, но от крика Вернона испуганно пискнул и вжался спиной в грудь старика.
— Да, Гарри — волшебник, — продолжил тот, обняв ребёнка и начав покачиваться вместе с ним из стороны в сторону. — И конечно, если бы его воспитали в семье волшебников, в будущем удалось бы избежать кое-каких трудностей, но... но с вами, вдали от магического мира, он будет в бóльшей безопасности.
Вернон, который после того, как его так бесцеремонно прервали, как раз набрал в лёгкие достаточно воздуха, чтобы высказать всё, что думает по поводу старика, мальчишки и всей их непотребной шайки фокусников, однако, не успел вымолвить и звука. Петуния его опередила:
— В безопасности? Почему? А если этот маг заявится сюда, к нам?
Старик поднял на неё свой взгляд из-под очков:
— Тот, кто убил вашу сестру и её мужа, мёртв. У него есть последователи, но Министерство занимается ими. Сюда они не доберутся. Вам ничего не угрожает.
Как ни странно, упоминание некого «Министерства» подействовало на Вернона успокаивающе. Оно вызвало в голове приятные ассоциации с отделами, бумагами, порядком, нормальностью...
Однако его спокойствие оказалось недолгим, ибо в следующий момент старик поманил к себе Петунию со словами:
— Ну же, миссис Дарсли, возьмите Гарри на руки!
И к изумлению Вернона, его жена так и сделала: на негнущихся ногах подошла к креслу, и, наклонившись, каким-то неловким, совсем не похожим на неё движением схватила ребёнка подмышки, и подняла его с колен старика.
Вернон с отвращением оглядел мальчишку. Тот начал реветь и болтать в воздухе ногами — не очень приятное зрелище. Хорошо хоть, что под фланелевой тряпкой он не был голым, а одетым в некое подобие комбинезона без пуговиц.
Плач мальчишки немедленно стал действовать Вернону на нервы. Столько шума от такого сопляка! Да и соседи могли услышать...
Согнув одну руку в локте, Петуния попыталась перехватить мальчишку поудобнее, и когда тот, не переставая реветь, замотал темноволосой головой из стороны в сторону, Вернон заметил у него на лбу уродливую красную отметину: то ли шрам, то ли родимое пятно.
Детей было принято считать прекрасными созданиями, посланными на землю Богом. В этом ребёнке не оказалось ничего умильного или привлекательного.
Вернон посмотрел на жену. Уж конечно, она это понимала... Но при одном только взгляде на Петунию в желудке Вернона будто что-то оборвалось и ухнуло в пустоту. Он прежде не видел жену такой.
Лицо Петунии словно засветилось изнутри, а губы сложились в лёгкую полуулыбку. Она никогда так не улыбалась никому, даже ему, Вернону.
Старик тоже скалился: той торжествующей гадкой ухмылкой человека, уверенного в своей победе. Как будто всё уже было решено, как будто Вернон согласился... Ну уж нет!
— Я не собираюсь кормить чужого спиногрыза за свой счёт! — он ткнул в старика пальцем. — Что бы вы там себе ни воображали!
— Гарри вам не чужой, — лицо старика вновь сделалось серьёзным, но Вернона не покидало ощущение, что про себя тот продолжал смеяться. — К тому же я прекрасно понимаю, что обеспечивать ребёнка всем необходимым может быть накладно, мистер Дарсли. Поэтому отныне на ваш семейный банковский счёт ежемесячно будет поступать определённая сумма на содержание Гарри.
Упоминание о деньгах Вернона заинтересовало. Настолько, что даже плач ребёнка как будто сделался тише.
— Какая именно сумма? — спросил он нетерпеливо.
Старик задумчиво погладил бороду:
— Я не могу ответить вам точно, мистер Дарсли, так как не знаю, каков сейчас курс золотого галлеона к фунту, но смею уверить, Гарри не станет для вас обузой.
Вернон хмыкнул. Его, конечно, гораздо больше устроили бы конкретные цифры, но раз речь шла о золоте, то сумма не могла быть уж очень смехотворной, так?
— Хорошо, — старик словно ответил на невысказанный вопрос и похлопал ладонью по подлокотнику кресла. — Что же, мне пора двигаться в путь.
С этими словами он стал медленно, по-стариковски подниматься на ноги, и Вернон только сейчас с негодованием осознал, что всё это время непрошеный гость сидел, тогда как он, хозяин дома, стоял перед ним, словно нашкодивший школьник перед учителем. Просто неслыханно!
Поэтому, едва старик встал с кресла, Вернон тут же занял его, с важным видом откинувшись на спинку, чтобы, пусть и с опозданием, показать, кто здесь настоящий хозяин.
— Позвольте откланяться, — старик сделал странный жест, будто поправляя на голове шляпу, — всего доброго.
Он повернулся в сторону Петунии и хнычущего мальчишки:
— Веди себя хорошо, Гарри. Мы скоро увидимся.
Вернон со всё возраставшим беспокойством проследил за тем, как, не сделав никакой попытки забрать из рук Петунии ребёнка, старик прошествовал прочь из гостиной.
— Эй, вы что, всерьёз решили, что мы его возьмём? — закричал Вернон ему вслед, приподнимаясь с кресла.
Выругавшись, он хотел уже вскочить с места и догнать старика, пока тот ещё не успел уйти далеко, но тут за ним рванулась Петуния, и Вернон, чуть поколебавшись, вновь откинулся в кресле, доверив жене разобраться в ситуации самой. В конце концов, именно у неё была ненормальная сестра, которая совершенно по-идиотски погибла, оставив им вместо наследства эдакий «подарочек».
Мысли Вернона прервала Петуния, которая, покинув было гостиную, неожиданно вернулась. Не успел он, однако, спросить, в чём дело, как она шагнула к креслу и бесцеремонно усадила к нему на колени мальчишку.
— Побудь с ним, хорошо? — рассеянно произнесла она и, бормоча что-то о сующих нос не в своё дело соседях, вновь заспешила в прихожую, из которой как раз раздался звук открываемой входной двери.
Всё произошло так быстро, что Вернон только крякнул. Он ошалело проводил жену взглядом, а затем посмотрел на мальчишку.
Тот сидел, как его посадила Петуния: подобрав под себя ноги и упершись одной крошечной рукой Вернону в предплечье. Пальцы другой руки мальчишка засунул в рот, а лицо имел такое, будто решал: зареветь ему или пока погодить.
Этот ребёнок ему совершенно не нравился. Вернон нахмурился: совсем не нравился. Он сделал было новую попытку встать с кресла, но это движение чуть не опрокинуло мальчишку, и руки Вернона как-то сами собой сомкнулись в кольцо вокруг его тельца.
— Ты отвратителен, — сообщил ему Вернон безапелляционным тоном. — Но хоть не ноешь больше. И перестань жевать свою руку!
Мальчишка хрюкнул с полным ртом, отчего у него из носа полились сопли, и, послушно с чмоканьем освободив пальцы, потянулся ими к усам Вернона. Тот с проклятьем мотнул головой, уворачиваясь. В результате этого мальчишка снова не удержался и с размаху шлёпнулся прямо на живот Вернону.
— У-уф, — выдохнул он и тут же вперил в мальчишку гневный взгляд. — Ты что себе позволяешь?!
Сердитый тон его, однако, в этот раз не возымел на маленького нахала никакого действия. Он продолжал лежать, упираясь острым подбородком Вернону в грудь, и пускал пузыри. Глаза у мальчишки оказались зелёные, необычно яркие. Они сразу привлекали к себе внимание, заставляя на миг забыть даже про шрам.
В том месте, где слюнявые детские пальцы хватались за рубашку Вернона, уже расползалось мокрое пятно, которое неприятно липло к коже. И кто знал, может, мальчишка был заразен.
— Сомневаюсь, что тебе сделали прививки, положенные в твоём возрасте, — Вернон брезгливо поморщился.
Конечно, чего ещё можно было ожидать от этих странных родственничков жены? У них ведь даже машины не было! Да и жили они наверняка в каком-нибудь лесу. Или ещё где похуже.
Вернон вспомнил слова старика о том, что содержать ребёнка — дорогое удовольствие, и презрительно скривился. «Не станет обузой», ха! Хотел унизить, намекая на то, что у Вернона не хватает средств на семью?! Да он зарабатывал столько, сколько этому старикашке и не снилось! И да, деньги, которые полагались за мальчишку, не были бы лишними, но уже одно то, кем Вернон работал, какой пост занимал, вызывало у окружающих уважение. Может, стоило дать старику визитку...
Только ведь он и так много знал о нём и Петунии. Слишком много: где они живут, номер их банковского счёта... Вернон взял себе на заметку завтра же позвонить в банк и устроить там скандал по поводу того, что конфиденциальная информация о клиентах охраняется так плохо, что становится известна любому проходимцу.
Особенно проходимцу, который своими дешёвыми трюками был способен морочить приличным людям головы. Конечно, самого Вернона не проведёшь, он-то прекрасно знал, что не существует в природе никаких чудес, но не все могли похвастаться столь правильным взглядом на жизнь.
Вернон ещё раз критически оглядел подкидыша, который перестал мять и пачкать руками его рубашку и вместо этого теперь пытался оторвать от неё пуговицу.
— Прекрати, — с раздражением бросил ему Вернон и тут же вновь погрузился в размышления.
Старик сказал, что мальчишка, к несчастью, тоже унаследовал ненормальные гены своих родителей, но, возможно, не всё было потеряно. Изолированный от той пагубной среды... Как знать, вероятно, из него ещё можно было воспитать человека.
Дебаты Вернона с самим собой вновь прервало возвращение в гостиную Петунии. Она встала перед креслом и, глядя на начавшего посапывать мальчишку, произнесла:
— Он сказал, они похоронили её на прошлой неделе. А мне даже не сообщили.
Глаза у Петунии были красные. Вернону захотелось встать и обнять жену, но на коленях у него всё ещё лежал мальчишка, и... и сказать по правде, Вернон не знал, как бы мог её утешить. Британцы справлялись с горем самостоятельно: внутренний стержень каждого из них закалялся с самого детства. А по мнению Вернона, Петуния всегда оставалась одной из лучших представительниц нации.
Жалости к себе она не потерпела бы. Но вот отвлечь её чем-нибудь Вернон мог.
— Если мы берём подкидыша под опеку, то нам предстоят серьёзные траты, — проворчал он, пытаясь размять затёкшие ноги так, чтобы не потревожить мальчишку.
По крайней мере, сейчас тот притих, и быть причиной новой истерики Вернону не хотелось. Его отвлекающий манёвр тем временем сработал прекрасно, даже чересчур.
— О да! — взгляд Петунии загорелся. — Ему нужно будет обставить спальню, ту, которую ты используешь как кабинет. В «Теско» я видела подходящий комплект мебели для детской: строгих линий, удобный и практичный. И со дня на день его могут выставить на распродажу! Если мы его купим, миссис Раст обзавидуется! Я так и вижу, как её прыщавое лицо куксится и кривится. Ещё бы! Ей-то не повезло с мужем, вот и приходится экономить на ребёнке и покупать ему обноски. Уж я не позволю себе ничего подобного! В «Маркс и Спенсер» есть прекрасный детский отдел, и они предлагают большой выбор одежды для мальчиков. Например, мне давно нравится у них один полосатый джемперок...
Вернон слушал, как Петуния с азартом перечисляла всё новые и новые предметы одежды, игрушки и прочие «жизненно необходимые вещи», и с тоской чувствовал, как его тайная мечта о покупке кожаных чехлов на сиденья в машину отодвигалась дальше и дальше в неопределённое будущее.
Едва появившись в их доме, мальчишка уже становился практически золотым! Вернон прищурился: хорошо бы старик не солгал по поводу денежного содержания, иначе маленькому паршивцу было несдобровать!
Только в этот момент Вернон почему-то не мог вызвать в себе достаточно гнева по отношению к мальчишке. Не тогда, когда в глазах Петунии вновь появился блеск, тот самый блеск, недолго игравший в них в первые месяцы после свадьбы. Если ценой его возвращения стала обслюнявленная рубашка и потенциальная чёрная дыра в семейном бюджете... Что же, в каком-то смысле ребёнок в доме способен был придать Вернону гораздо больше веса в обществе, чем даже самые дорогие кожаные чехлы.
Петуния замолчала, видимо, переводя дух, затем присела на корточки перед креслом и, чуть приобняв колени мужа, стала смотреть на спящего мальчишку. А Вернон смотрел на неё: раскрасневшуюся, заплаканную, счастливую.
— Он — чудо, правда? — спросила Петуния шёпотом.
Кто? Этот подкидыш? Вернон только хмыкнул, но руки его вокруг мальчишки сомкнулись ещё плотнее.
Vova
