Его сердце раскололось. Давно. И много лет живая магия вытекала из кровавого разлома капля за каплей. Знал ли он об этом? Догадывался… Слишком часто тянуло и жало слева, между рёбер. Кажется, именно здесь у людей находится этот глупый орган? И у магов… Слишком часто от повреждённого несбыточными мечтами и невероятными надеждами мышечного сгустка в его груди отрывались кусочки жизни и неслись по венам и артериям царапавшейся стеклянной крошкой. Слишком часто он ощущал, что вот-вот – и кровь в его теле, не гонимая больше безостановочным мотором, перестанет бежать, струиться, замрёт навечно, перебродит в крепкое хмельное вино, в обжигающий спирт, в эликсир смерти…Драко давно смирился с мыслью о своём расколотом сердце, привык к ней. К мысли. К тревоге, к боли, к душному вожделению, появлявшимся всякий раз, когда Поттер только лишь возникал в поле его зрения, всякой раз, когда до его слуха доносился голос Гарри… Всякий раз… Сначала всё это жутко бесило Драко, выводило из себя, лишало покоя, благостного расположения духа. Но со временем он после многочисленных попыток изменить или хотя бы притупить свои нерациональные опасные чувства к Поттеру понял, что не может бороться с собой. Не может… и не хочет! Он научился получать удовольствие от одних мыслей о Гарри, от фантазий с его участием, от воображаемых головокружительных жарких сцен их близости, удовольствие в том числе и чисто физическое… А что было делать? Как прогнать этого лохматого очкарика из своей головы? Отрезать себе член? Вырвать сердце? Прижечь душу Авадой?.. Драко однажды сам себе признался, что… любит Гарри. И это героическое признание спасло его от сумасшествия и помогло жить дальше. Он принял свои чувства, как неизлечимую болезнь. Страшную, противную, неприличную и даже позорную, непонятную для окружающих, но непреодолимую и возникшую уж точно не по собственной вине… Любовь – и баста! Кто ж с ней, бестией, справится? Даже и пытаться не стоит…
Тот поцелуй был так давно, словно в какой-то другой жизни… О чём он, кретин, думал? Хогвартс в осаде, Тёмный Лорд у ворот, эвакуация, идиотское сражение в Выручай-комнате, адское пламя… Да ни о чём он не думал! Вообще не думал… Смерть гналась за ними попятам! Вот именно – «за ними»!.. Он еле балансировал на хрупкой пирамиде обугленных столов. Какой же Гойл тяжёлый! И ещё без сознания! Поттер неожиданно возник из огненной бури и едкого дыма, протянул ему руку, но у Драко не хватило сил схватиться за неё. «Я убью тебя, Гарри, если мы погибнем из-за них!» — Рон втащил Гойла на свою метлу и понёсся к двери. Огромная пылающая химера ударила Драко обжигающими крыльями, но он в последний момент успел зацепиться за спину Поттера, и их метла рванулась ввысь. За спиной Драко густой дым свернулся в тёмный клубок и выбросил из своих глубин уцелевшие в адском пламени предметы: утварь, щиты, старинное оружие, украшения… Блестящая диадема, подёрнутая копотью и нагаром, медленно крутилась и падала в пасть огненного монстра, пожиравшего пространство вокруг. Та самая! Драко толкнул Поттера в спину, тот резко развернул метлу, но промахнулся, пошёл на второй заход со снижением. Драко, схватив Гарри так, что тот заорал от боли, сильно отклонился в строну, рискуя либо свалиться с метлы, либо утянуть их обоих вниз, и умудрился подхватить диадему за самый краешек обода, буквально вырвал её из клыков огненного змея, вложил Поттеру в ладонь… Драко не знал, жив он или мёртв. Как Крэбб…. Он изо всех сил вцепился в Гарри и даже не чувствовал под собой метлы…Поттер рявкнул, но заставить Малфоя, влипшего в его спину, разжать смертельную хватку сейчас не смогло бы ничто на свете!
Чистый воздух! Чтобы не врезаться в стену коридора, Поттер заломил крутой вираж и проскочил далеко мимо Рона и Гермионы, затормозить смог уже за углом. Они с Драко свалились с метлы, больно ударились друг о друга, сели. Драко чуть не задохнулся от кашля, его мутило. Гарри, видимо, чувствовал себя не лучше. Справившись с тошнотой и прочистив горло, Драко смог взглянуть на своего спасителя. Два изумруда горели на закопчённом лице! Два изумруда ударили в сердце Драко! В его давно расколотое, только что чуть не сгоревшее в адском пламени сердце…
«Я тебя люблю!» — Драко не смог произнести ни слова: в его горле полыхал сухой пожар. Он вдруг, не понимая, что делает, придвинулся к Поттеру ближе, взял его за руку, наклонился, прижался. Сам не почувствовал, как его губы оказались на губах Гарри. Успел испугаться, но отступать было некуда… Гарри неожиданно закрыл глаза и потянулся навстречу. Это его губы? Или сон? Поттер отвечал на поцелуй! Неторопливо, словно заторможено или сонно подставлял он Драко свой язык, сам осторожно толкался, пережидал, замерев, когда Драко двинется дальше, в сторону, вверх, глубже… У Драко так сильно закружилась голова, что он судорожно схватился за Гарри. Хотя, куда уж было падать? Грубые каменные плиты обожгли ладонь холодом: он понял, что Гарри отвёл его плечо в сторону, заставив опереться о пол, и наваливается всё сильнее и жарче. Это Поттер?! Он угорел что ли? Или так сильно перетрусил, спасаясь от адского пламени, что никак не может прийти в себя и вот-вот набросится на Малфоя, начнёт раздевать?
Драко сам оторвал свои губы от губ Гарри – ему просто необходимо было взглянуть тому в глаза, убедиться… Так и есть! Поттер не открывал глаз, двигался, словно в забытьи и, похоже, не отдавал отчёт своим действиям. Хотя… какая разница? Так ли важно сейчас, соображает ли Гарри, что именно и с кем творит, или находится во власти одному ему ведомых фантазий и магических влияний, вызванных стрессом, дымом, жаром волшебного огня, погоней от смерти, удачной спасительной находкой? Предстоящей нешуточной, совсем нешуточной, битвой?.. Драко обхватил Гарри за шею и вернул свои губы к его губам. Мерлин, сделай так, чтобы он подольше не очухался!..
Когда Гарри открыл глаза, то первое, что он увидел, было лицо Драко совсем близко, прямо перед ним. Пушистые густые ресницы. Перепачканная, в ссадинах и мелких порезах, бледная щека. Грязно-серые, все в соре, но щекотавшие мягко и пахнувшие восхитительно и будоражаще, волосы. Губы Драко опустились на подбородок Поттера, на его скулу, опять вернулись к нижней губе, к верхней… Рука Драко лежала у Гарри в паху, пальцы то сжимались, то разжимались. Тёплая томная волна разбегалась по телу от низа живота… Другой рукой он подтягивал Поттера к себе под поясницу… У Гарри не было ни сил, ни желания вырываться, толкаться, отбиваться… Ему казалось, что Малфой делает именно то, что должен делать. Почему он никогда раньше не делал ничего подобного?..
Диадема на запястье Поттера внезапно задрожала, из неё закапала тёмная липкая кровь. Гарри стащил её с руки вовремя: откуда-то изнутри женского украшения послышался крик, пронзавший болью и безысходностью, — и ободок, расцвеченный драгоценными камнями, рассыпался в прах, на последок сильно обжёг Гарри… Одно волшебство погибло от сокрушительной силы другого волшебства. Заклятый огонь Выручай-комнаты испепелил реликвию Кандиды Когтевран с крестражем Волдеморта внутри… Страшная реальность убила только начавшуюся зарождаться магию близости двух юных тел и душ…
Почему он ушёл? Почему позволил отцу увести себя? Драко уже миллион раз задавал себе этот бесполезный вопрос. Сейчас он злился на родителей, на самого себя, на весь мир, не захотевший видеть его, Малфоя, сражающимся бок о бок с любимым против Тёмного Лорда. Как всё проще было бы теперь. Не уйди Драко с поля боя… Но, нервно кусая губы и в кровь сбивая кулаки о стены и мебель, Драко понимал, что во время битвы за Хогвартс случилось то, что должно было случиться. Он не стал предателем, но и не посмел быть героем. Уйти – максимум, на что он мог решиться в тот миг! Максимум, на что у него хватило сил. Максимум!!! Не мешать, не путаться под ногами в своей истерике и иступлённом страхе, в невозможности преодолеть себя так сразу и стать за мгновение не врагом, а другом… Родители притащили его домой, спешно засобирались к отъезду. Отец нервно выкрикивал приказы, мама всхлипывала и суетливо топталась по дому. Когда мистер Малфой, сосредоточившись, взял сына за руку перед дизаппарацией, Драко отскочил от него и зажал руки за спиной.
— Ты что, сынок? Не бойся. Да, что с тобой? Драко!
— Я… остаюсь!
Нарцисса охнула, схватилась за сердце. Драко упрямо попятился к стене:
— Я остаюсь. Я должен. Я так хочу!
— Что?! – взревел Люциус. – Что ты хочешь, щенок?!
Миссис Малфой остановила разъярённого мужа, подошла к сыну, с мольбой заглянула ему в глаза:
— Ты уверен, милый?
Драко кивнул, прижал руку матери к своим пылающим губам.
— Мистер Малфой-младший остаётся! – громко объявила Нарцисса и решительно, не оглядываясь, отвернулась от него, взяла мужа за руку.
* * *
«Сбежали. Сбежали, — шептались у него за спиной, а иногда и с жалостью или злорадным любопытством заглядывая прямо в лицо. – Пожиратели Малфои сбежали! А своего сыночка бросили. Сбежали-сбежали. А Драко не успел!»
Родители иногда давали о себе знать по тайным каналам, и Драко был в курсе, что у них всё нормально, но ему от этого не было легче. На что он надеялся, оставаясь один в мэноре после поражения Тёмного Лорда? Он, Малфой, Пожиратель Малфой, Пожиратель Малфой с Тёмной меткой на запястье? На то, что Поттер прискачет к нему на единороге или прилетит на метле, и они будут жить вместе долго и счастливо? Трахать друг друга, нюхать цветочки в оранжерее, пить чай с молоком по утрам и коньячные коктейли после ужина? Перед сном вместе нежиться в пенной ванне, по ночам жарко шептать слова любви и стонать друг у друга в руках? Дарить милые интимные подарки и до хрипоты спорить, ругаться в пух и прах, кто сверху, а потом мириться удушливыми поцелуями и затяжными минетами? Нет, ни о чём таком Драко даже не думал, когда видел исчезавшие в дымке трансгрессии фигуры родителей. Он просто чувствовал, что должен остаться. И… подождать. Чего? Теперь уже этот простой вопрос не казался ему таким простым…
Допросы, опросы, объяснительные, обыски, вызовы в Министерство, в Аврорат. Ему однажды даже устроили суточную экскурсию в Азкабан. Неофициальный, вполне дружеский визит в интересное место. Для острастки, вероятно. Драко и так был сговорчив (Чего ж упираться и уходить в глухую осаду? Есть смысл?), а после всех этих мер повышенного внимания к его персоне и вовсе стал самым любимым клиентом следователей и дознавателей. Он устало отвечал на их по сто раз повторявшиеся вопросы, подписывал протоколы и акты, справки и уведомления – а сам думал, даже не пряча особо свои крамольные мысли: «Ну ладно я! Малфой, амбициозный глупый недоделанный маг, папенькин сынок, гордец и упрямец! Куда мне было деваться? А вы, взрослые опытные мракоборцы, министерские боевые волки, соколы-авроры, где были вы, когда горстка сопливых гриффиндорцев и школьных учителей останавливала Тьму, заглотившую уже половину Британии? Писали свои отчёты или сидели в тёплых непыльных засадах? А теперь, когда очкастый пацан сделал всё за вас, вспомнили о долге и справедливости, ату Пожирателей, казнить – нельзя помиловать? Ну, ату — так ату, ваша взяла. И заслужили они, заслужили…»
Почти каждый день его вызывали в Министерство магии – свидетелем на судебные процессы или для оформления очередной важной бумажки. На одном процессе Драко стало по-настоящему плохо: «Всё! Не могу! Когда это закончится? Лучше Азкабан, чем такая пытка вымученной правдой и приторным раскаянием! На этом арестантском кресле в зачарованных кандалах под частоколом аврорских палочек может сидеть отец…» Он побледнел сильнее обычного, ноги его подкосились и задрожали. Драко, мельком взглянув на сосредоточенного, донельзя серьёзного Поттера, за всё судебное заседание даже не посмотревшего в его сторону, выскочил в коридор, бросился к туалету. Пристав проводил его хмурым взглядом, но останавливать не решился.
Драко пил прямо из-под крана жадно и быстро, хлюпал и постанывал от холода, сводившего зубы и горло. Он намочил чёлку, облился, обрызгал даже брюки. Пусть! Кого это волнует?.. Поднял глаза на своё отражение — и поперхнулся, рефлекторно выплюнул не пошедшую в гортань ледяную воду... Поттер стоял за его спиной, прислонившись к дверному косяку, и с жалостью смотрел на подступившую к Драко истерику. «Ну, нет! Такого взгляда я ему не позволю! Или я не Малфой?!» — Драко опустил всю голову под сильную струю воды, хлебнул на вдохе громко, фыркнул, отряхнулся, отёр лицо ладонью.
— Чего тебе надо, Поттер? Следишь, не сбегу ли?
— Не сбежишь, — неожиданно спокойно и почти ласково отозвался Гарри, совершенно без иронии или сарказма, как Драко не убеждал себя, что слышит их в его бархатном проникновенном голосе. – Куда? От себя не сбежишь. – Драко только хотел ответить ему резко и грубо, но Гарри продолжил: — Я рад, что ты остался. – И Малфой будто завис над землёй…
— Что ты хочешь? – он был растерян, и это чувство, а также реально незначительное расстояние, отделявшее его от Гарри, вовсе не придавали ему уверенности.
— Хочу? – Поттер закусил губу и мечтательно оглядел непривычно взъерошенную промокшую фигуру Малфоя. – Я бы тебя, хм, поцеловал… У меня ведь должок? Но не здесь же. Есть предложения? – и, не дождавшись ответа и даже не убедившись, понял ли его Драко, услышал ли вообще, вышел из туалета, негромко, но решительно хлопнув дверью.
«Шут! – Драко колотила дрожь. – Придурок! Гриффиндорская задница!.. Люблю… — он вдохнул-выдохнул несколько раз тяжело и глубоко, — убить его мало, а я… люблю…»
Он с достоинством, высоко вздёрнув подбородок, вернулся в зал суда. Поттер, как и прежде, даже не смотрел в его сторону… «Ничего, подожду, мне не привыкать», — Драко услышал вызов судьи и твёрдой походкой направился к трибуне.
Гарри от Jozy: http://cs411531.userapi.com/v411531888/1e7d/Rljoe2dqh6w.jpg
11.08.2012 Глава 2. Всё так 1)
#Почему ты не в Хогвартсе? Что-то случилось?#
Хм, заботливый! Неравнодушный к проблемам сокурсников, даже слизеринцев… Эту записку сова принесла в Малфой-мэнор в конце сентября. И что Поттер там себе думает, что «что-то случилось» почти месяц будет сидеть, сложа руки, и ждать его помощи? Лицемер! Равнодушный болван! Очкастое недоразумение!.. Драко приснилось, что Гарри обнимает его со спины, обхватывает руками, переплетает пальцы у него на груди, прижимается тесно и нетерпеливо чем-то твёрдым и горячим к ягодицам. И чем же, вот интересно?.. Драко проснулся с ладонью на своём члене и довольной вкрадчивой улыбкой…
«Я буду сдавать год экстерном. Проблем нет», — после долгих раздумий он остановился на лаконичном варианте объяснения своего отсутствия в школе. Но не выдержал и добавил: «Почти…», именно так, с многоточием – пусть звезда английского магического небосклона помучается, попереживает, есть ли у Малфоя проблемы или нет… Поттер, вероятно, мучился, но терпел – следующая записка пришла только через три недели:
#Малфой, тебя реально не хватает: слизеринцы пришибленные, гриффиндорцам скучно, на зельях жопа, Рон и Герми решили пожениться.#
О, неужели всё это из-за него? И именно отсутствие Драко так повлияло на ураганную скорость любви этой нестандартно неравной и примитивной до тошноты парочки? Что у них там на зельях? А при Снейпе было иначе? И не хватает его, Малфоя, всем кроме Поттера?.. Страхолюдина в очках! Магловский выкормыш! Мандрагору ему в… и туда тоже!.. Драко во сне сидел с Гарри за кружечкой эля в Дырявом котле, морщился от горечи и неблагородности напитка, икал и орал на весь трактир о любви. Ему снилось, что его, пьяного вдребодан, разве что чуть более трезвый Поттер тащит по лестнице в номер второго этажа, грубо лапает, обдавая запахом перебродившего алкоголя, и бесцеремонно лезет рукой ему в штаны. А, лишь закрыв за спиной дверь, толкает Драко к кровати, делает ему профессиональную подсечку отточенным до автоматизма движением, и наваливается тяжело, ловит своими губами его бессмысленно шевелящиеся губы, целует в засос, до крови, вытягивает из него воздух, весь без остатка… Драко очнулся и резко сдёрнул прилипшее к вспотевшему лицу одеяло, приложил палец к прокушенной губе и вытер его о постельное бельё. «До крови… Люблю до крови… Уж лучше бы так сильно ненавидел!»
«Уизли – мои поздравления, Грейнджер – соболезнования. Может ты, Поттер, ещё сможешь вразумить свою подружку?» Драко представил лицо Рона, который будет читать через плечо Поттера, и его настроение заметно улучшилось. Хотя, если этот идиот позволяет Уизли совать нос так далеко… То это уже не смешно… И опять… пусть! Пусть! Он будет ждать, но пусть мир хотя бы знает, чего именно он ждёт…
#Рон передал тебе привет и поджёг ваш штандарт в только что отремонтированном зале. Филч орал. Ты в Уилтшире не слышал? Свадьба после выпускных. Выпросить для тебя приглашение?#
Драко хотел ответить что-то вроде «а я думал пройти по твоему пригласительному, как спутница», но побоялся взрывать перегруженную славой, учёбой и подробностями личной жизни друзей башку мальчика-который-не-только-выжил-а-ещё-и-наподдал-тёмному-лорду. А вдруг не поймёт юмора и испугается до смерти? Тогда уж министерские от Малфоя-младшего точно не отвяжутся.
«А когда твоя свадьба с Джиневрой? Хочу подготовить достойный подарок».Драко повертел листочек и так и сяк, пририсовал два сердечка с «Д» и «Г», недвусмысленно сидящие друг на друге и дёргающие ножками, показал невидимому зрителю кулак у своей ширинки и добавил каллиграфическим почерком: «Какую резину предпочитает твоя невеста? У меня эксклюзивная коробка со сборной по квиддичу этого сезона, близнецы бы позавидовали…» Он осёкся… и стёр три последних слова. Удары ниже пояса тоже надо фильтровать…
#Джинни любит риск#, — запыхавшаяся сова уронила на подоконник уже через несколько часов! Драко победно усмехнулся.
«А больше она ничего не любит? Или не в курсе вариантов?» — на это Поттер не ответил. Может, задумался? Или побежал проверять? Вот тут Драко, сам не ожидая от себя такого фортеля, сильно пожалел о наводке Поттеру на разнообразие любовных утех. Картинки сексуальных забав Гарри и Джинни так чётко всплывали перед глазами Драко и так удачно укладывались на диван в гриффиндорской гостиной, что он начал нервно ходить по своей комнате и искать, что бы разбить не слишком ценное и не особо древнее… Успокоился он лишь под утро, когда призрак Гарри в его тревожном безотрадном сне оставил свою разомлевшую подружку в покое и пошёл в холл слизеринцев искать Драко. Нашёл, наговорил кучу гадостей о тупых девчонках вообще и мисс Уизли в частности, признался Малфою на ушко, щекоча трёхдневной щетиной, что давно не кончал по-человечески и бесстыдно завалил его на кровать, вовремя вынырнувшую из спальни Драко и подставившую торопящимся любовникам свои мягкие перины и подушки… Одна подушка, самая маленькая пришлась так кстати, что они немножко поспорили и даже подрались из-за того, кому первому подсовывать её под бёдра, жребий в виде более длинного члена выпал Поттеру, и Драко с видимым удовольствием пообещал ему, что как только закончит, так сразу же, без проволочек, позволит партнёру взять реванш. Во сне Драко, кажется, собирался сдержать данное слово. Проснувшись, он тоже не передумал…
Писем от Поттера не было. Не было, не было, не было! Драко с трудом заставлял себя зубрить экзаменационные билеты и выходить из дома. Эльфы шарахались от молодого хозяина и прятались при виде его по углам. Драко, намаявшись, однажды забрёл на псарню, зашёл в вольер к любимому отцовскому волкодаву, не бравшему пищу ни у кого, кроме мистера Малфоя и от этого неимоверно отощавшему и озлобленному, подсел к нему под горячее впалое брюхо и, гладя рукой по выпиравшим рёбрам под косматой шерстью, поведал заунывным голосом о своей сердечной печали и неразделённой любви. Волкодав решил, что по сравнению с этим человеческим щенком у него в жизни вообще нет никаких проблем, и пошёл к миске с куриной похлёбкой навёрстывать упущенное… Гарри стал сниться ему каждую ночь, обычно уже под утро, он приходил всегда торопливо и шумно, весело орал что-то, чмокал Драко в щёку. Губ касался быстро и вскользь. Нервно, бренча идиотской пряжкой своего дешёвого выпендрёжного ремня, сбрасывал одежду с себя, медленно и эротично – с Драко… Они устраивались на мягком подлокотнике дивана, Драко удобнее упирался коленями в прохладную тёмно-бордовую кожу обивки, прилаживался неспешно и основательно, проверял всё ли в порядке, готов ли Поттер, не пуст ли тюбик со смазкой, чтобы, уже начав, не отвлекаться на ерунду и… вбиваться, вбиваться, вбиваться, насаживать и вбиваться опять… без отдыха и перерывов, лишь иногда добавляя лубрикант прямо между поттеровских ягодиц… Во сне Драко хватало сил на несколько часов и он просыпался довольный, неторопливо гладил себя по лицу, по плечам, груди, члену… Вспоминал, что… этот гад, которого он только что отжарил до визгов, не пишет… Ни строчки… Уже шестнадцать дней… И всё начиналось сначала: тупая боль в груди слева, скверное настроение, раздражение и хандра, подзатыльники эльфам и высокомерные колкости знакомым, напряжённые ищущие взгляды, кулак вечно сам собою опускающийся в пах… Стыд за свою слабость, за то что ждёт… Ждёт, не понятно чего… Может, уже ну его — и не ждать?.. А как жить тогда?..
Заметив сову ещё в небе, Драко поспешно закрыл ставни: «Наверняка не ко мне! Мало ли адресатов вблизи мэнора? Те же слуги…» Когти заскользили по гладкой закалённой древесине, стараясь зацепиться и удержать крылатого почтальона на узком подоконнике – Драко чуть не выдавил стекло, мешавшее открывать окно и впускать усталую сову…
#Тебя ждали на контрольные. Грейнджер предложили место в Министерстве. Рон составляет коммерческий план и втюхивает всем акции своего будущего холдинга. Я вложился. Не хочешь поучаствовать? Своим он предлагает выгодные проценты.#
Драко запустил в сову блюдцем с фаршем, который домовик расторопно выставил для угощения пернатого почтальона… Проценты?! Он с трудом взял себя в руки. «Значит, хм, проценты? Доберусь до тебя, Поттер. Будут тебе проценты».
«С каких пор слизеринцы стали своими гриффиндорцам? Или без меня в Хогвартсе всё действительно так плохо? Рону намекни, что я соглашусь участвовать за треть, не меньше. Зачёты буду сдавать на каникулах. Все варианты попробовали с Джинни? Или выслать пособие с картинками?» Сова, с недовольным видом пытавшаяся подобрать кусочки сырого мяса с пола, возмущённо вскрикнула и зашипела, когда её, голодную и замученную, подтолкнули к окну. Драко следил за её неровным полётом до тех пор, пока тёмная точка не скрылась за кромкой леса.
#Что тебе сдалась Джинни?! Мы с ней кончаем по десять раз на дню! Завидуешь? В Уилтшире повывелись девочки? И мальчики?#
Драко почти физически ощутил взрыв раздражения и бешеное вожделение, выпавшие из конверта вместе с измусоленным обрывком пергамента. Поттер писал на чём попало, капал чернилами, процарапал листок… «По десять? — Драко ухмыльнулся. — И она тоже? Считаете и ставите зарубки на стойках балдахина? Почему не по сто? «Кончаем по сто раз на дню» — звучит выразительнее… Э, стоп! Да он… ревнует??? К неизвестным девочкам… и мальчикам? Невероятно… Ах, Гарри, Гарри, может, я… и не зря жду? Сам не зная чего…»
И тут же, через пять минут после первого, второе письмо! #Будешь в школе на каникулах? Останься до начала занятий. Нам надо Я хочу Я вернусь пораньше. И да, с наступающим Рождеством!# — Рисунок не то оленя, не то рогатого Санты удался Поттеру как нельзя лучше… Две совы расхаживали по столу: одна нахохлившись, пыталась оторвать серебряную рыбку с крышки чернильного прибора, другая ухала и боком отступала в уголок. Профессиональная конкуренция. За ответ не подерутся?.. Драко понял, что написать этот ответ… не сможет… Совы долго ждали, наелись от пуза, успели выспаться и почти подружиться. Улетели пустые, оглашая окрестности мэнора разочарованным клёкотом… Одни в огромном обеденном зале, одни в коридорах и классах, одни в непривычно тихом тёмном Хогвартсе… Одни во всём мире… Сон Драко был наполнен скрипами, шорохами, сквозняками, многоголосым эхом, шёпотом с полотен на стенах, треском плавящихся свечей, руками Гарри на его плечах, спине, груди, губами Гарри на его шее, жёсткими угольными волосами, всё время попадающими в рот, которые так не хочется убирать со своего лица, от своих губ, которые так приторно пахнут дешёвым шампунем, наслаждением, болью… Ожиданием…
16.08.2012 2)
Уже завтра к вечеру вернутся с рождественских каникул первые ученики, и Хогвартс перестанет скучать, стонать пустыми коридорами от тоски по детским голосам, бряцать грустно подвесками люстр в безлюдных гостиных факультетов, гудеть заунывно холодными дымоходами и плакать не завёрнутыми до конца кранами умывальников… Драко так и не дождался… Что ж, не судьба… Возможно, в другой раз — а, возможно, другого раза и не будет… Возможно, Поттер хотел, но не смог — а, возможно, просто передумал. Или, вообще, прикололся над Малфоем. Сейчас, например, клеит обои в отстраиваемой заново Норе и посмеивается с Роном над тем, как дёшево развёл слизеринского хорька, охочего до знаменитых героев современности мужского пола. Или исполняет для Джиневры второй заход на бис, а о нём вспоминает только чтобы подхлестнуть опадающее копьё и предстать перед будущей женой во всей красе и неутомимости…
Поттер так спокойно и обыденно зашёл в его спальню, словно это была его, Гарри, комната, а Малфой проходил мимо… Бесцеремонный гость плюхнулся на кровать и закинул ноги на покрывало, даже не сбросив ботинки. Драко поморщился и подумал, что на улице, вероятно, дождь – на стёганом атласе появились грязные мокрые пятна… Что?! Что он подумал??? Драко застыл там, где стоял. Он сумел не измениться в лице, не начать дрожать осенним листом, не бухнуться в обморок, не осесть на подгибающихся ногах, не вытаращиться на Гарри, будто на привидение, и даже не сделать ни шага ему навстречу… Он сумел. Всё это. И ещё остаться Малфоем: фыркнуть недовольно, брезгливо скривить губы, высокомерно вздёрнуть подбородок, поправить платиновую чёлку, поднять с иронией бровь, посмотреть серыми холодными глазами мимо, сквозь, будто и нет его, очкастого гриффиндорца, нахально и подчёркнуто расслабленно развалившегося на постели Серебряного принца… «Сердце-сердце! Продержись ещё немного! Не губи! Не распадайся на куски под его выжидающим взглядом! Выжидающим, нервным… А теперь уже настырным, дразнящим… Испуганным и недоверчивым… Нет, снова упрямым, манящим, шалым…»
— Как праздники? – Поттер, играя роль хозяина кровати, потянулся всем телом, демонстрируя на публику, как умудрился устать во время каникул. Публика оценила: Драко стало жарко, потянуло в паху. Он подумал, что эти дурацкие маггловские джинсы не так уж плохо сидят на Поттере… Совсем даже не плохо. И джемпер тоже… Но если их снять, то уж точно будет гораздо лучше… — Я спрашиваю, Малфой, как ты встретил Рождество? – повысил голос Гарри. Драко очнулся:
— Встретил, — ответил он непривычно хрипло. Тишина в комнате резанула по ушам. Гарри пошевелил ногой и сам растерялся от громкого скрипа кроватных пружин. Пауза затянулась настолько, что, казалось, беззвучие вокруг них вот-вот взорвётся и накроет всё слизеринское крыло школы пеплом и обломками несбывшихся ожиданий и невысказанных желаний…
Поттер медленно расправил плечи на постели:
— Я надеюсь, ты знаешь, что надо делать? – и невозмутимо взглянул Драко в глаза. Невозмутимо? Может, обсудим это позже, на досуге?.. Драко понимал, что должен что-то сказать. Ну, хоть что-то… Но его хватило только на вопрос во взгляде: «Ты уверен?» и на то, чтобы прогнать из этого взгляда привычную, рефлекторную, но именно сейчас смерти подобную, надменность… Поттер чуть качнул головой: «Нет», — по крайней мере, честно и без унизительных игр в прожжённого сластолюбца, но с губ его сорвалось твёрдое, почти приказ:
— Да! Долго мне ждать?
Драко не мог оторвать от него взгляда:
— У меня есть хороший дымный виски. Не хочешь попробовать? Выдержка лет двадцать.
— Засунь его себе, знаешь куда? – Поттер поднялся на локте. – Мне уйти? Я не понял, Малфой. Это у виски или у тебя двадцатилетняя выдержка?
Всё так. Теперь Драко может сделать шаг вперёд, теперь у него есть силы… Теперь он снова Малфой…
«Поттер, ах, Поттер-Поттер! А… спишь ли ты вообще со своей рыжей подружкой? – Драко присел на край кровати и наклонился над Гарри, опёрся на свои руки, выставленные по обеим сторонам от его плеч, внимательно заглянул в лицо, напряжённое и почти испуганное. Красивое до головокружения. Внешность Гарри всегда была ему приятна, но сейчас… Драко понимал умом, что это наваждение, самовнушение, застоявшееся, слишком долго сдерживаемое желание заставляют его видеть в обычном парне, лежащем перед ним на его кровати самого чарующего ангела, самого пленительного демона, самого прекрасного небесного жителя. Но сердце, его глупое расколотое сердце, оглушало и лишало здравомыслия напрочь: «Он унесёт тебя, закружит, заставит забыть обо всём на свете. И нет никого вокруг лучше, чем он…». Драко с трудом заставил себя перестать любоваться этим, вполне достойно маскирующим страх за трепетом нетерпения, сокровищем-со-шрамом. – Нет, ну на твою, о-о-о, девственность я, конечно, и кната не поставлю, но «десять раз в день» или, вообще, «в день», или хотя бы «раз в неделю» — это… явное преувеличение! Хм, и наглое к тому же… Разве я не прав? – он положил ладонь Гарри на живот, тот напружинился так, что Драко не просто нащупал кубики пресса под тонким трикотажем его джемпера, а мог бы сейчас колоть на его торсе дрова для камина… — Пару раз вы с этой рыжей девчонкой, возможно, и были близки, — продолжал он размышления, внимательно разглядывая лицо Поттера и ощущая своим телом его всё нараставшую дрожь, — мужчиной ты себя почувствовал… А вот по-настоящему… желанным, тем, для кого всё можно, от кого ничего не прячут… Решили подождать до свадьбы? До первой брачной ночи? До простыней ручной вышивки?" – Драко почти физически почувствовал, как давно Гарри не кончал… так, как хотел бы… А, может, никогда? Ни разу в его восемнадцать?.. У Драко свело мышцы на животе, ногах. Он закусил губу, напряжённые руки тоже предательски заходили ходуном… Драко опустился на Гарри и…
Их губы встретились так, словно были знакомы сто лет, или нет, тысячу… И тысячу же провели в разлуке… Вожделение замерло и с пиететом нырнуло обратно в пах. Такому поцелую нельзя было мешать дурацкими желаниями членов… Когда губы их размыкались на миг — глаза перенимали эстафету незримой, но прочной спайки… Но сладостная жажда брала своё – и Гарри задышал часто, порывисто, заскользил руками по спине Драко. Поднял колено и прижал его к бедру Малфоя. Тот начал опускаться разгорячёнными губами от губ Гарри ниже, вернулся назад, зарылся лицом Поттеру в волосы, лизнул мочку уха, прикусил слегка, щекоча горячим взволнованным дыханием. Гарри закрыл глаза и, казалось, отключился. Его небезразличие к тому, куда и как целует его Малфой, доказывали лишь руки, всё сильнее и сильнее прижимавшие Драко и медленно, но верно опускавшиеся за ремень его брюк…
Свитер Поттера был скомкан и затолкан между подушек, рубашка Малфоя, вывернутая через голову, отлетела за кровать… Исцеловав Гарри всю грудь, вдоволь намерившись с ним силой рук, Драко поспешно стащил с него джинсы вместе с бельём. С пряжкой его ремня Гарри возился-возился, да и бросил это занятие, нетерпеливо сжал член Драко через ткань и для верности ещё подтолкнул коленом. Драко сам легко сдёрнул ремень, но снять брюки не успел: ткнулся лицом Поттеру в пах, тот дёрнулся и испугано сдвинул его за плечи вниз, от себя. Драко разогнулся, покачал назидательно головой, улыбнулся уголками губ и развёл Поттеру руки в стороны, склонился к нему. По ставшим каменными мышцам понял, что Гарри на пределе и ему вряд ли будет достаточно простой мастурбации. Впрочем, Драко тем более… Он поцеловал Гарри в живот, провёл языком вокруг пупка, лизнул, спустился ниже – Поттер затаил дыхание… Драко отклонился назад, убрал волосы с лица, с видимым интересом посмотрел на член перед собой: да, надо разбираться, что к чему — иначе, толку не будет, а не доставить Гарри первый раз настоящее, ни на что не похожее, удовольствие просто не возможно было себе позволить… Поттер проследил за взглядом Малфоя и напрягся ещё больше, смутился, заёрзал. Но его член не мог не отреагировать на такое внимание и стал твёрдым всего лишь от лёгкого щелчка пальцами… Драко коснулся губами головки члена – по телу Гарри пробежала дрожь. Драко осторожно взял всю головку в рот – с губ Поттера сорвался первый стон. Сразу громкий, несдержанный, удивлённым незнакомым голосом…
Драко необходимо было понимать реакцию партнёра: первый раз – есть первый раз. Стремительная эрекция и секундный оргазм были нужны сейчас меньше всего. Как ни трудно это было, но он держался и заставлял себя делать всё медленно и осторожно. Откуда взялись силы и терпение в его расколотом сердце? А сердцу стало всё равно…
Он, сильно разминая член Гарри, направил его в потолок, собрал в руку яички и принялся осторожно и мягко облизывать весь ствол, участок за участком. Только язык. Гарри, несмотря на напускную решительность, был всё же не вполне готов к таким откровенным ласкам и довольно быстро начал подсказывать своим телом и голосом, в каких местах нежность языка Малфоя была ему особенно приятна… Обнаруживая те самые точки, Драко на некоторое время останавливался на них. Гарри глотал стоны, выгибался и вертелся на скользком покрывале. Он старался не отрывать взгляда от лица Драко, но получалось это не всегда: глаза его время от времени закрывались сами собой… Когда Драко обхватил губами головку члена — Гарри вскрикнул, негромко и хрипло. Драко с видимым наслаждением двинулся вниз, постепенно преодолевая собственную неуверенность и застенчиво-нервное сопротивление Гарри. Он чувствовал член языком, нёбом, глоткой. Принимал его впервые и сразу так глубоко. Его нос коснулся волосков. И губы двинулись обратно, вверх. Потом снова вниз… Он будто играл с членом в кошки-мышки: то вбирал в себя — то почти отпускал на свободу, насаживался на его силу и ярость медленно и осторожно и пресекал любые попытки вырваться на свободу... Когда Драко нежно задвигал губами вокруг венчика, слегка посасывая и толкая языком, – Гарри начал поскуливать и смял стёганый атлас в кулаках. Драко почувствовал, что головка члена у него во рту набухла и увеличилась. Поттер сделал несколько сильных рывков бёдрами навстречу Драко - и… тот принял его оргазм. В последний миг, чтобы не слишком шокировать партнёра, успел снять свой рот и поймать фонтанчик спермы на плечо… Поттер царапнул его по коже судорожно сжавшимися пальцами, и опал… Оргазм его был быстрым и мощным. Чего Драко в принципе и добивался: в первый раз для затяжных игр «внутрь – наружу» с продлением наслаждения и отсрочкой кульминации не было ни сил, ни желания…
17.08.2012 3)
Драко, довольно, проникновенно улыбаясь, расслабил себе пояс брюк и запустил в них руку. Гарри, тяжело дыша, погладил его по плечу, приподнялся на локте и решительно поменял руку Драко на свою, поджал его уже давно готовый член теснее к животу. Драко усмехнулся, кивнул и демонстративно убрал руки. Гарри, не отводя взгляда с его лица, ловя каждое мимолётное движение и изменение в его выражении, осторожно задвигал пальцами по члену Драко. Нетерпеливо толкнул Малфоя на кровать, стащил с него надоевшие штаны и неожиданно, напрягшись на миг, наклонил голову. Драко резко оттянул его за волосы, поднялся к нему и на возмущённый взгляд Поттера жарко зашептал ему в ухо:
— Тебе совершенно не обязательно. Я знаю, что говорю. Можешь обойтись руками. Только быстрее. Иначе я сдохну.
Гарри стукнулся своим лбом о лоб Драко, потёрся носом, приготовил губы для поцелуя. Но внезапно сильно оттолкнул Малфоя, уверенно прижал его спиной к кровати:
— Сейчас будешь слушать меня. Я хочу! И не люблю оставаться в долгу. И больше тебя ничто не должно волновать!
Драко поднял руки, сдаваясь, закусил губу и кивнул: «Давай, бери, пока не пришёл в себя…» Получив официальное разрешение, Гарри устроился поудобнее и склонился к его члену…
Уже через десять секунд Драко понял, что Гарри не только впервые держит член во рту, но и мало интересуется теорией данного вопроса, имеет весьма превратные сведения о том, что с этим членом и как нужно делать… Начал он с того, что облокотился Драко на живот. Всем весом, приподнимаясь на коленях. Словно интересовал его не весь Малфой, а лишь пенис, в отдельности от остального организма. У Драко и собственных «кубиков» хватало, но в такой момент он был меньше всего настроен проверять их пружинистость… О, мер-р-рлинову бороду тебе в задницу, Поттер, у тебя же тоже есть член! И Малфой только минуту назад наглядно продемонстрировал, что может взорвать его и унести на облака!.. Драко сморщился, вскрикнул, схватил Гарри за уши. Увидев его радостный довольный взгляд, он решил, что… может потерпеть пару минут… Нет, не может! Поттер отчего-то решил, что если будет стараться оторвать член пальцами и губами и давиться им, почти выворачиваясь наизнанку и непроизвольно выпуская зубы, то наверняка доведёт Малфоя до экстаза и проявит себя опытным страстным партнёром… Голова Гарри ритмично била Драко в живот, волосы кололи нежную кожу, одна рука больно стиснула ягодицу. Он изо всех сил дёргал и рвал член Драко, который, не понимая, чего от него хотят на этот раз, из чувства самосохранения начал терять боевой настрой. Малфой с ужасом подумал, что сейчас опозорится по полной – завянет прямо во рту Поттера, и что обиднее всего: за секунду до финала и не по своей собственной вине!!! Он прорычал самое длинное ругательство, какое только смог вспомнить в этот судьбоносный миг — и вывернул Гарри голову так, что тот был вынужден выпустить его изо рта.
— Нет, нет! Нормально, — тут же принялся Драко суетливо оправдываться перед незадачливым любовником. — Ты всё делаешь хорошо. – Гарри растерянно вытер губы и подбородок, опустил удивлённый взгляд на поникший пенис Малфоя. Тот быстро заработал кулаком, из последних сил стараясь исправить положение. Потянулся к Поттеру: — Поцелуй. Один поцелуй. И продолжим.
Гарри поддался на такую примитивную разводку и вдохновенно прильнул к зовущим губам, прижал рукой свой член к ритмично двигавшемуся кулаку Малфоя. «Совсем другое дело», — подумал тот, и они поменялись ладонями на членах…
Через какое-то время Гарри снова начал опускаться головой вниз. Драко вздохнул обречённо, обхватил его голову руками и заставил внимательно посмотреть себе в глаза:
— Слушай. Не так. Прости, но я не могу, — он виновато улыбнулся. — Не обижайся, но член не надо отрывать. Нежнее, понимаешь? Давай, ты сделаешь, как я хочу. Попробуем?
До Поттера, кажется, дошло, что он делал что-то не то… Он было насупился, но растеряно улыбнулся и кивнул:
— Учите, сэр.
Драко чуть не кончил от одного его голоса! Он затаил дыхание и медленно, стараясь держаться, устроился под Гарри. Направил его голову, очертил контур влажных губ, показал на своём пенисе границу, за которую Гарри не следует заходить: совсем чуть-чуть, одну головку нежно в губы. Он сложил пальцы Поттера широким колечком и нацелил на свой ствол:
— И не очень быстро сначала, ладно? А потом как пойдёт… «Хотя, как раз «потом» я и не обещаю…»
Гарри смутился, нерешительно помялся, но спросил:
— Я думал, надо, э, брать… поглубже.
Драко покачал головой и погладил его по руке:
— Поглубже – это замечательно! – усмехнулся он. — Но без тренировки на варёных морковках и бананах твоя глотка вывалит мне на яйца содержимое желудка. Оно нам надо?
Гарри подумал, стоит ли обижаться, не дольше пары секунд – и, старательно проверяя правильность своих действий по взгляду Драко, осторожно направил рукой его член себе в рот…
Драко сам не понимал, откуда у него взялись силы держаться так долго… Глаза! Всё глаза этого чуда-неумехи-со-шрамом! Драко тонул в их зелёном водовороте и даже не хотел барахтаться… Миг – и мир вокруг взорвался чистейшим наслаждением! Он успел сорвать замешкавшегося, плывущего и расслабленного Поттера с себя, чтобы не испортить эстетический эффект от их виртуозного концерта: тот всё равно в первый раз не сможет проглотить – пусть любуется!.. Гарри стёр пальцем сперму со своей груди и нерешительно поднёс к губам. Лизнул, взглянул на Малфоя, словно увидел впервые… Драко напрягся, мышцы его чуть ли не зазвенели… Он притянул Гарри и долго смотрел ему в глаза. Расколотое сердце в его груди стучало гулко и тревожно…
Гарри оторвался от губ Драко, неожиданно доверчиво ткнулся ему макушкой в живот, и… рассмеялся!.. Драко смог ответить ему всего лишь улыбкой… Всё самое страшное позади? Над этим измождённо хохотал Поттер, трясясь у него на груди и до синяков сжимая ему плечи? А впереди что? Уже будет легче? И проще? И всё изменится? «Сейчас мы вместе. Всё так. Вместе. Он и я. Я и он, — безостановочно крутилось в ошалевшей от блаженства и начавшей сбываться мечты голове Драко. – Всё так, всё так, всё так…», — сладостно и испуганно стучало между рёбер. Там, где у людей сердце… И у магов…
* * *
«Я так долго ждал. Сам не зная чего. И вот оно! Лежит на моей руке, стонет во сне, на что-то жалуется. Давит плечом мне под дых, а отодвинуть или перевернуть… Моё счастье? Обычный парень… Ну, фигура там, морда ничего, руки крепкие, член моего калибра… Но таких много. Десятки, сотни – только свистни… Молодых, горячих, готовых платить за любовь достойную цену. А этот… Разве что глаза… Взгляд такой, что хоть вой… Гарри Поттер! Тоже мне! Герой, во всё сующий свой нос, пример самопожертвования, образец благородства и чести… Да что он знает о чести и благородстве? И о любви… Похоже, ни-че-го… Ох. Намаюсь я с тобой, чует моё сердце… Расколотое, висящее на ниточке, на одном слове. Твоём слове, Гарри… Скажешь когда-нибудь? Стоит ли ждать? А… есть варианты?..»
— Мы увидимся? – Драко сам испугался своего вопроса и быстро исправился: — Когда?
Поттер посмотрел на его отражение в зеркале, перед которым вяло водил расчёской по влажным спутанным волосам и склонил голову набок.
— А ты хочешь? – казалось, что он ни капли не сомневается в ответе Малфоя «да пошёл ты на х…й, Поттер».
— А ты нет?
Два взгляда сквозь блеск зеркальной поверхности, подёрнутой дымкой от догоравших свечей: холодный лунный серый лабрадор, камень мистических откровений, — и изумруд, небесный талисман удачи, дающий советы, призывающий стать лучше, оберегающий от злых чар; утренний дождливый горизонт – и листик мяты в коктейльном бокале; лондонское ноябрьское небо — и долина вереска весной… Драко выдержал… — Гарри опустил взгляд…
— Я подумаю, — он закусил губу и поправил одежду, стал вдруг серьёзным и… чужим. Вот так сразу, парой движений и поворотов головы… Поднял с пола рубашку Малфоя и протянул ему. Драко кивнул: то ли «спасибо», то ли «подумай»… И понял, что его ожидание только начинается…
— Бананы и морковка? – Гарри неожиданно остановился уже за дверью. Повернул лишь голову, совсем чуть-чуть, только чтобы видеть боковым зрением реакцию Малфоя.
Тот реально ощутил, что трещина на его сердце пошла ещё дальше, десятая дюйма – и разломится пополам… Он показал Гарри два сложенных пальца у рта:
— Морковку не забудь отварить.
Поттер вышел резко и порывисто, но дверь за ним прошелестела тихо – не иначе придержал напоследок, чтобы не бухнула…
19.08.2012 Глава 3. Без него... С ним.., или полёт Пегаса 1)
Он очень быстро понял, что совершил ошибку. Непоправимую. Когда допустил их близость… Он раньше мучился, страдал и маялся без взаимности? Мечтал о любимом? Дрочил, сорри, занимался самоудовлетворением на фантазии с ним?.. Он просто не знал тогда, что такое настоящие мучения! Тогда… Пока не почувствовал, каково это — лежать сверху, над ним, таким мужественным и соблазнительным, испуганным и дразнящим, держаться на руках так долго, как только хватит сил, опускаться медленно, ловя в его шальном взгляде нетерпение и ощущая силу и его рук тоже, призывно тянущих и обжимающих сверху… Пока не увидел совсем рядом его открывающиеся губы, не принял его тихий медленный горячий выдох… Пока не успел за несколько часов привыкнуть к его запаху, пьянящему и будоражащему до боли в паху, в груди, в лёгких, недобирающих кислород, забывающих дышать одним с ним воздухом… Привыкнуть к его коже, бархатной, влажной от страстных усилий, к перекатывающимся под ней упругим тренированным мышцам, к его чуть колючим щекам, к жёстким волосам щекочущим везде, где только не прижимается его голова, его губы, его язык. Его язык… Сама нежность, сама истома, тёплый, терпкий, не всегда решительный, но скользящий легко и правильно, замирающий там, где нужно… Драко даже не мечтал, что он будет таким и сможет настолько искусно доказать — нет на теле мест, в которых не живёт желание…
Тогда… Пока не попробовал, каков Гарри на вкус, весь, ну почти… Чуть горьковатый, слегка сладкий, немного пресный, такой, что непременно хотелось добавить перца, приправ, вишнёвого крема… Во что бы то ни стало вишнёвого, как фрэнч, настоянный на перезрелой вишне, дающий мутный горький осадок, заполняющий голову дымом почище любой дури… Именно так, обмазать деликатесным соусом, сиропом, всего, с ног до головы и вообще везде, растереть, размять руками. Обрызгать духами, разными, вечерними, ночными, интимными, одеколоном для бритья, не потому, что дурно пахнет (его запах возбуждал сам по себе, без всяких прочих добавок), а потому, что хочется вообще потеряться в безумном миксе ароматов и забыть о пошлых мыслях, о всё растущем и растущем вожделении… Хотя, куда-ж расти – член не содрать и не пустить в свободное плавание, и выше крыши он не встанет… Потеряться. Забыть – и улететь на облако, в туманную синюю высоту, зацепиться за прозрачный край и висеть, болтая ножками туда-сюда, туда-сюда. С ним, с ним, с ним, рядом, не отпуская рук, прижимаясь плечами… И пусть даже вообще исчезнут все оргазмы. Как факт, как физиологическое явление, как стимул к размножению… И даже члены свернутся в трубочки и отвалятся вовсе. А им на облаке и так будет небесно-хорошо… Рай с ним, с ним, с ним…
Тогда он просто не знал, что такое настоящие мучения… Расколотое сердце? Да пусть оно колется на х…й, ко всем чертям, и ёбн…ся уже побыстрее! Какое сердце? Где оно? Что это?.. Не спать, не есть, не дышать… Всё время два зелёных глаза. Мерещатся везде, не отстают! От них мутит, от них болит и жжётся везде, от них ноют волосы и кончики ушей, от них скрипит изумрудная крошка в глазах, колючий берилловый песок, от них пальцы нарываются на член, словно на ядовитый укус, не кончить – не спустить… От них застоявшаяся сперма бьёт в башку и чувствуешь себя идиотом, каких нет на свете… От них, от его глаз, без него, без Гарри, без любимого…
Драко похудел, побледнел, он заставлял себя нормально питаться и усиленно качать мышцы только лишь потому, что не хотел разочаровывать собственным внешним видом гриффиндорца, отметившегося в его постели, мелькнувшего в его жизни — и исчезнувшего… Надолго? Драко впервые было наплевать, как он выглядит, но он всё время думал, как понравиться Гарри, когда тот… ну, придёт, ну, взглянет, ну, обнимет, ну, снимет с него рубашку, ну, коснётся здесь, потрогает вот тут, поцелует сюда… Драко начал разговаривать с… Нет! Не сам с собой! Хуже. С Поттером!!! И не только во сне… Наяву, каждый час, каждую минуту он говорил ему… слова и сам себе тихо удивлялся, разве что пальцем у виска не вертел… Он создал вокруг себя целый мир под названием «Гарри, мой Гарри, я и Гарри» и наполнил его событиями, ощущениями, диалогами. Спорами, скандалами, примирениями… Теперь Драко знал, что такое любовь… Теперь… А расколотое сердце? Ну, что ж, расколотое – так расколотое… В его жизни появилась проблема более страшная и пытка более нестерпимая – О-жи-да-ни-е, которое невозможно осилить, ожидание, равносильное смерти… А нужно жить. И хочется жить… и дождаться…
Два месяца ожидания. И два письма за два месяца. Глупый трёп, хогвартские сплетни, подробности личной жизни Уизли (хорошо, что не интимной!), замечания преподавателей по экзаменационным билетам, ни слова о Джиневре… засушенное плоское растение… Веточка морковной ботвы… Драко улыбался весь день и полночи, сжевал этот гербарный образец и положил мокрую обслюнявленную травку в блюдечко на тумбочку… Утром послал в школу бандероль: толстую десятидюймовую кормовую морковку.
Уже вечером прилетела сова: # Ты не слишком хорошего о себе мнения?# и тоненький недозрелый бобовый стручок в пакетике.
«Забыл? Когда напомнить? Где?» Ответ не пришёл ни на следующий день, ни через неделю… Драко полночи просидел у открытого окна, простудился и слёг с температурой… Не смог явиться на вызов в министерство.
Поттер вошёл к нему тихо, осторожно подсел на кровать. Взял за руку, укрыл повыше одеялом. Драко поджал колени и упёрся ими ему в задницу. Тот улыбнулся: «Ты меня столкнуть хочешь или заигрываешь?» — «Заигрываю. Почему ты не писал?» — «А что писать? – Поттер перевернулся, лёг рядом на краешек кровати. – Морковки я освоил. С бананами сложнее – я их тупо глотаю, очень вкусные. А про любовь разве напишешь?»… Драко открыл глаза — и… зарычал в потолок, завыл, зажимая себе рот ладонью…
В министерство его вызвали для очередного подписания очередного протокола. Кто-то что-то где-то напортачил – и Малфою пришлось с гудящей башкой и температурой под тридцать восемь тащиться в Лондон… В приёмной Гарри так спокойно пожал ему руку, что у Драко возникли сомнения, а не очередной ли это болезненный сон. Сам он в присутствии Поттера стушевался настолько, что секретарь, подписывавший им пропуска, предложил ему вызвать врача. Драко отмахнулся и решил, что умирать – так с музыкой:
— Спорим, что я послал тебе правильную морковку? – Министерский чиновник уставился на них с Гарри, словно на душевнобольных. Поттер нервно усмехнулся и оттащил Малфоя за рукав в строну:
— На что спорим? – упёрся он в глаза Драко сверлящим взглядом.
— На… на… ну, я не знаю…
— На поцелуй… туда.
— Куда «туда»?
Гарри, оглянувшись, не смотрит ли кто на них, стиснул Малфою ягодицу:
— Туда-туда.
«Ах, ты ж моё солнышко в очках! – Драко еле удержался, чтобы не съязвить. – Туда? Так сильно захотелось? Не прошло и двух месяцев? А в Хогвартсе пошалить не с кем?.. Ну, туда – так туда…»
— Спорим! – он, пока Поттер не опомнился и не сообразил, что пускает кота в молочную лавку, схватил того за руку и разбил их ладони «на спор».
* * *
Морковками и всем остальным они мерились у Поттера на Гриммо. Выпили для храбрости неразбавленного вермута, потом решили, что для мужчин больше подходят крепкие напитки – и махнули абсента из запасов Блэка… Морковка Драко оказалась длиннее, а у Гарри толще, и так как Поттер не смог точно вспомнить размер присланного ему тренажёра, то сговорились на «ничью»…
Голова гудела и улетала куда-то, бросив тело на произвол судьбы… «Судьба» натужно пыхтела где-то в районе живота и пыталась раздвинуть ему колени и водрузить их себе на плечи… Драко очухался вовремя: сообразил, что его сейчас тупо и совершенно непрофессионально вы…т, без прелюдий и даже без примитивного вазелина, не говоря уже о гламурных лубрикантах, взвизгнул и заехал насильнику по уху. Тот обиженно завозился на краешке дивана, устроил голову на подлокотник и, подложив ладошки под ухо, захрапел громко и препротивно. Драко озадаченно повертел головой: «Нет, надо всё-таки тренироваться и пить хоть иногда что-то крепче шерри, шабли и семиньона. Благородство – благородством, а вот так проснёшься с пихуном в жопе, и хорошо, если с поттеровским». Он с отвращением посмотрел на лужицу «Зелёной ведьмы» под своими ногами, на валявшуюся тут же пустую бутылку и устало откинул голову на мягкую диванную спинку: «Вот дурак, алкоголик. У нас времени только до утра, а я нажрался, как последний торчок, и Поттеру позволил нализаться!» Драко закрыл глаза и поплыл по изумрудным волнам абсента… и глаз любимого, разморено сопевшего рядом.
Проснулся Драко от острой нехватки воздуха. Ещё не разлепив припухших век, понял, что лежит под ногами Поттера и упирается ему носом в…, м-м-м, о-у.., во что-то мягкое… Интересный ракурс! Он пощекотал ягодицу Гарри ресницами и с трудом разогнулся, сел, еле-еле контролируя вестибулярный аппарат, совершенно разладившийся от непривычно крутого подхода к употреблению алкогольных напитков. Сколько оборотов в «Зелёной ведьме»? Семьдесят? Больше? А сколько они с Поттером приняли? Графин? Тошнота подступила к горлу, но он справился с ней и затолкал обратно в желудок омерзение к самому себе и ко всему миру… Немного магии – и вполне можно найти силы, чтобы добраться до ванной. Если залечь в пенную душистую воду – то зависнешь на несколько часов. Стоять под тёплыми струями в душевой сил не было совершенно, и Драко уселся на скамеечку, закрыл глаза, подумал, что… больше… не может ждать… На-до-е-ло. До смерти! Абсент, бродивший в крови и не желавший покидать столь благодарного пристанища, подвигал на решительные действия, на активную позицию и вообще на безумства, настойчиво шептал, что нужно пойти прямо сейчас и поставить вопрос ребром: спросить у этого нетраханного недоразумения, согласен ли он… на… с… э…. ну, это… Драко ненавидел сам себя, но не мог даже в мыслях, под решительным и бесшабашным напором алкоголя заставить собственный язык объясниться с Гарри, сказать ему всё, что нужно, что хочется, о чём больше нет сил молчать… «Просто иди и возьми его! – «Зелёная ведьма» хитро подмигнула поттеровским глазом, послала воздушный поцелуй, ткнула острым пальцем под дых и потянула за член. – Ему понравится: ты же знаешь, что и как делать в первый раз, чтобы не отбить на всю жизнь, а только распалить охоту. Никто не жаловался. Пока он тёпленький – иди-иди и всунь ему от души, а там пусть бесится, орёт, бьёт в морду. Хоть в суд подаёт! Отступать ему будет некуда, тебе тоже, а… спрашивать у него разрешения? Драко, мальчик мой, не смеши! Когда ты интересовался чужими желаниями? Что-то изменилось? Неужели? О!!! Хочешь, чтобы Гарри сам позвал и своей рукой воткнул твоё копьё в свой тыл? Ну-ну, жди-жди, влюблённый идиот, слабак, трус, мямля, размазня! Нужен ты ему такой? Даже самому себе не нужен, а уж Поттеру и подавно!»
Шаги, растерянные и нетвёрдые… Кажется, босыми ногами по скользким плиткам, а теперь по резиновому коврику… Всё замерло внутри, член поджался, не зная, куда бы укрыться… Вода вдруг перестала хлестать по лицу и груди. Кто-то закрыл вентиль, или примитивно слился резервуар? Руки упёрлись ему в колени, его руки… Лохматая башка уткнулась в живот, его башка… Надо набраться сил и погладить Гарри. По спине, по плечам, заглянуть в глаза… Интересно, какие у него глаза сейчас? Нестерпимо интересно…
— Сварля тебе во все места, Малфой! – хриплый незнакомый голос, больше похожий на блеянье горного барана, совершенно немелодично резанул по ушам. Поттер поднял опухшую рожу, ибо лицом то, что Драко лицезрел у себя на уровне колен назвать было сложно, и сердито икнул. – Щас откинусь. Ой, б…дь, ба-а-ашка! Чё у меня н-на диване за зелёная л-лужа? А? Не-е, я столько не мог выжрать, там на двоих…
Драко раздосадованно пнул мерзкое существо, которому ещё несколько часов назад молчаливо пел гимны любви и был готов подставить, ну, то есть почти готов, свои самые сокровенные места, и, брезгливо прижимаясь к стенке, улизнул из ванной. Гарри, шарахаясь из стороны в сторону, поплёлся за ним, словно крыса за мальчиком с волшебной дудочкой. Драко с трудом усадил внезапно разбушевавшегося и так не вовремя вспомнившего, что он мужчина, Поттера и на скорую руку провёл сеанс антипохмельной колдотерапии. Его навыков хватило ровно на то, чтобы его собственная голова прекратила уплывать в свободный поиск, а руки Поттера чинно и благородно улеглись на диван, а глаза перестали бешено рваться в сторону малфоевской задницы и собрались в кучку…
— Тебе в школу не надо? – Драко с усилием проглотил обжигавшую лечебную микстуру, только что приготовленную им почти в полевых условиях совершенно необжитой кухни Поттера. Домовик дома Блэков недовольно сверкал глазами из-под стола на самоуправство молодого малознакомого мага.
— Надо, — горестно вздохнул Гарри и удручённо покачал головой. – Скажу, что в министерстве задержали.
— И напоили тоже в министерстве? – Драко не смог скрыть мстительного взгляда, вырвавшегося от мысли о том, как директор МакГонагалл отреагирует на внешний вид образцово-показательного героя и на амбре, исходившее от него и буквально сшибавшее с ног…
— О-о, Малфой! – поморщился Гарри и чуть ли не вырвал из рук Драко кастрюльку с «живой водой», отхлебнул шумно и одним залпом осушил почти половину. По его лицу сразу же расплылось благостное выражение, глаза заблестели тепло и спокойно. – Ну-у-у, — протянул он довольно, — а ты мастер на все руки?
— Мастер-мастер, — Драко допил антипохмельный эликсир и почувствовал, что Поттер уже вызывает в нём гораздо меньше отвращения. – И на руки тоже.
— Так кто из нас выиграл? – вдруг хитро прищурился Поттер. Драко благоразумно сделал вид, что не понял вопроса. – Спор — есть спор. Либо ты меня, либо я тебя, – ухмыльнулся Гарри.
«О! Напугал! Да хоть оба варианта сразу!» — Драко демонстративно медленно и выразительно начал расстёгивать ремень на своих брюках.
— И почему это ты так сразу решил, что выиграл?! – возмутился Гарри. – Давай ещё раз мериться, по-настоящему! – он надулся, словно обиженный малыш.
Драко подошёл к нему и совершенно хладнокровно, только чуть заметно взволнованно ловя его взгляд, начал развязывать Поттеру толстый узел на поясе халата. Тот оторопело поднял руки и пялился удивлённо то на уверенные пальцы Драко, то на его лицо, выражавшее невозмутимую решимость.
— Тебе что ли всё равно? – выдавил из себя Гарри и неожиданно покраснел. – Ты будешь целовать или тебя?
«Так мы про поцелуи? – усмехнулся Драко. – А, ну, конечно-конечно».
— Да, — он скинул с Гарри халат и спустил свои штаны.
— Что да? – Гарри не смог отступить, хотя было видно, что очень хотел это сделать.
— Всё равно, мне всё равно, — Драко улыбнулся так обворожительно, как только смог, стоя наполовину, причём верхнюю, одетым перед совершенно обнажённым парнем.
— Ну, — Поттер быстро пришёл в себя, — спор – есть спор, — и протянул руку к пенису Малфоя. – Мериться – так мериться, — он, не спрашивая разрешения, энергично заскользил по нему кулаком. Драко терпел очень долго, целую минуту, вернее делал вид, что терпит, а потом и его рука, последовав примеру поттеровской, легла на упругий, вставший наполовину, член Гарри…
— Та морковка была гораздо больше!
— А ты её так хорошо запомнил?
— Я её, э, померил. Собственной глоткой.
— Серьёзно? Бедный Гарри.
— Теперь хочу сравнить. Для чистоты эксперимента, — Гарри облизнулся и принялся немного нервно стягивать брюки с ног Малфоя.
— Может измерим рулеткой? Знаешь, есть такая ленточка с циферками?
— При чём тут циферки, Малфой? Тут важно вникнуть в суть вопроса. Спор – есть спор.
— Тогда вникай…
* * *
Гарри опустился на колени и сосредоточился. Драко покрепче упёрся ногами и положил руки на талию. Он решил игнорировать искавший поддержки взгляд Поттера и только выше вздёрнул подбородок. В глазах Гарри плескалась паника, но держался он молодцом: поводил нежно пальцами по члену Драко, поиграл с яичками, потёрся об него щекой. Драко поморщился:
— Ты давно не брился?
«О!!! Вот она, спасительная отсрочка!» — именно такая восторженная мысль отразилась на лице Гарри, и он, стыдливо прикрываясь подобранным халатом, потрусил в сторону ванной, весело сообщив на ходу:
Поттер, вероятно, не только брился и принимал водные процедуры, а ещё и парился в соляной бочке и обёртывался лечебной грязью: Драко устал ждать, измаялся, долго зажимал пах и закатывал глаза от противной ноющей тяжести, замёрз, сидя на диване с поджатыми ногами, укрытыми своим пиджаком, и спасительно задремал. Его предвкушение и боевой настрой сдулись и уступили место печальной хандре. Он уже совсем было решил уйти, не попрощавшись, гордо хлопнув дверью, возможно, оставив злобно-хулиганскую записку на столе, или нет, лучше под подушкой на кровати Поттера, а ещё лучше не записку, а свои трусы… Но тут услышал за дверью бравурный гундёж (петь Гарри, кажется, не умел катастрофически) – и рванул с дивана на то место, где его, голого ниже пояса, оставил ратовавший за гигиену Поттер.
— Э-э-э, — тот замер на пороге, — ты тут так и стоишь? — шмыгнул распаренным носом и… Так громко они ещё не смеялись никогда… Заливисто, раскатисто, сгибаясь в три погибели и сотрясаясь всем телом… Поднимали взгляды – и припускались хохотать ещё громче… Сами не заметили, как шаг за шагом, медленно, но верно, подобрались вплотную друг к другу, столкнулись лбами, понаступали на ноги, упёрлись ладонями, сцепились пальцами. Полотенце с бёдер Поттера соскочило само? Драко расслабил руки, подался плечами назад, бёдрами вильнул к Гарри. Тот, не ожидая такой быстрой победы, неуклюже завалился вперёд и, чтобы не упасть, схватился за талию Драко. Ладони его сами собой опустились Малфою на ягодицы, миг – и их члены, касаясь друг друга, замерли в нерешительности: уже пора или проявить терпение? Первым показал пример скоростного восхождения член Драко…
Гарри пахнул ему в самые губы едким ароматом ментоловой зубной пасты:
— По-настоящему?
Совершенно было настроившийся на романтический лад, Малфой опешил:
— Чего?
— Ну, мериться будем по-настоящему? – Гарри спешно забрал в руки оба члена, свой и малфоевский, и приладился так, чтобы сподручнее было их соизмерять.
— Ты совсем идиот? – гневно отскочил Драко, но тут же, увидев нешуточную растерянность на лице Поттера и его явную неспособность исправить ситуацию и тем более пустить её в правильное русло, подумал: «Не всё ли мне равно? Как именно и с каким настроением?.. Он здесь со мной, совсем рядом, голый, душистый и скользкий от отсутствия микробов… Мой Гарри… Мой и ничей больше… Прогуливает школу из-за меня, ну не из-за чёртова абсента же… Выставляет себя полным придурком, трясётся до тошноты и опасного нестояния на нервной почве. Готов целовать меня в задницу и не только туда. Вздрагивает и покрывается испариной от моих случайных касаний, так по-детски хлопает ресницами… И всё из-за меня… Ах, держите меня четверо, какие реснички-то! Гарри, ты их щипчиками не завиваешь? И эпиляцию успел сделать, не зря так долго возился… Ну, не совсем так, как мне нравится, но… откуда ж ему знать, как именно мне нравится?.. Такие плечи и…» — Драко закусил губу и склонил голову набок, словно собирался рисовать Гарри с натуры. Под его чересчур внимательным взглядом Поттер приосанился и встал в самую, на его взгляд, соблазнительную позу. – Неа, — процедил Драко сквозь зубы, — не так. В такой стойке на тебя западёт только что-то совершенно дикое и не знакомое с мужской конституцией, — он стремительно исправил положение рук и ног «натурщика», нежно, но уверенно провёл пальцами по члену, сжал его совсем несильно — у Гарри от этих сдержанных ласк задрожали ноги. Напоследок Драко наклонил Поттеру плечо, чуть отвёл его, придавая созданному скульптурному образу ещё большую эротичность, и повернул Гарри голову, погладил, как бы случайно, по влажным тщательно причёсанным волосам. Поттер усиленно старался не шевелиться и держать композицию «Атлет перед совокуплением». Только вертел глазами и старался поймать взгляд «скульптора». Скульптор остался доволен, о чём член его заявил чуть ли не во всеуслышание. Драко, будто нечаянно, смахивая воображаемую пыль со своего творения, пощекотал пальцами по коже Гарри в самых разных местах, дунул сильно ему на шею, на макушку, в ухо, в пупок и быстрым жадным движением схватил его за ягодицы, наклонился стремительно, укусил, впился губами. Гарри вздрогнул, как от удара током.
— Да заценил я твою морковку, заценил, — Драко присел позади него на колени и крепко, чтобы уже не трепыхался, обхватил за бёдра, сменил настрой поцелуев на более нежный, — сдаюсь без боя, меня в детстве не теми витаминами кормили. У магглов особая технология выращивания морковок? Колись – запатентуем, разбогатеем. – Гарри так сильно напрягся, что стал реально походить на анатомическую скульптуру. Юноша уворачивается от укуса ядовитой змеи, подкараулившей сзади… Когда Драко только попытался запустить палец ему между ягодиц, Гарри натужился до хруста в костях.
— Слушай, ты же сам хотел «туда», — проворчал Драко, впрочем, весьма вкрадчиво: стоять на коленях без дела противоречило его моральным принципам… — Тогда расслабься. Нормальные булки должны быть упругими, а не чёрствыми, — он несильно шлёпнул Гарри – тот поморщился. — Уж определись, ковбой: скакать на лошадке или заплетать ей хвост в косичку? — Гарри уставился на него почти с ужасом. – Всё! Хватит!!! – Драко оттолкнул его под зад и ткнул кулаком в каменную ягодицу. – Ты трезвый, э, почти… Ты чистый и гладкий, ну, местами… Ты сам лез на меня ночью, ты предложил мериться болтами и целовать друг друга в задницы, ты смело трясёшь передо мной яйцами! Всё так? – Поттер осторожно кивнул. – И при этом строишь из себя недотрогу?! – взорвался Малфой и собрался подняться. Но Гарри неожиданно уверенно и сильно остановил его, упёрся руками ему в плечи и не дал встать с колен. Молча развернулся к нему спиной и глубоко вздохнул, расслабился. Не весь, не полностью, но ровно настолько, чтобы Драко, помедлив немного, аппетитно пристроился губами к его ягодице и испытал именно те ощущения, которые и хотел испытать.
— Умеете же, мистер Поттер, когда захотите, — Драко с сожалением отлепил губы от нежной прозрачной кожи и жадно огладил Гарри бёдра. На этот слишком собственнический жест тело Поттера отреагировало прежним зажимом. – «Поторопился, — одёрнул себя Драко, — пусть будет так, как хочет он. Пока…» — Моё «туда» вас, сэр, всё ещё интересует? – улыбнулся он, поднялся, опираясь на талию Гарри. Сдул чёлку с глаз, притянул Поттера, скользнул пальцами между его ягодиц, ниже, под член, присел, разогнулся, оставляя дорожку торопливых поцелуев на груди Гарри от живота к шее, не останавливаясь, обхватил его губы своими губами. Толкаться языком не пришлось: Гарри принял поцелуй воодушевлённо и страстно и уже через несколько мгновений перехватил инициативу. «Хорошо, — в голове Драко заклубился сладостный туман, воздуха вокруг стало катастрофически мало, — поцелуи? Значит, будем целоваться. Тем более что это он умеет»…
— … показать? — Гарри давно невнятно шептал что-то, кажется, не вполне пристойное, но приличествующее моменту, Драко согласно кивал, не понимая ни слова и даже не пытаясь заставить себя вникать. Он только качался на волнах бархатного тембра глубокого голоса Гарри и… целовал, целовал, целовал.., иногда блаженно откидывал голову и позволял Поттеру повторять всё то же самое и заворачивать собственные страстные финты. Гарри торопился, ах, как же он, дурачок, торопился, и Драко чуть придерживал его с осуждающей улыбкой, принимал его жаркие губы в свои тёплые и неторопливые и… учил, учил, учил этого разошедшегося вороного жеребца бить копытом элегантно и грациозно…
— … показать? – чтобы Драко ему, наконец, ответил, Гарри отлепился от его губ, перехватил руки и отстранился. Малфой, лишившись его тела и лица в непосредственном доступе, сообразил, что у него кто-то что-то спрашивает. Поттер? Тебе обязательно сейчас открывать рот именно для того, чтобы тратить силы и время на слова?
— Покажи… – Малфой хмельно качнул ресницами. — Что ты хочешь показать? – он понял, что пропустил в монологе Поттера самую суть.
Гарри возмущённо фыркнул:
— Ты, блин, хоть слово слышал?.. Показать? Я про морковку! Ты же сам сказал… что надо тренироваться… — Гарри, до этого мгновения державшийся более, чем смело, под насмешливым взглядом Малфоя («И ты… тренировался, серьёзно?») покраснел, как рак и буквально бухнулся перед ним на колени, с тупым хрустом сбивая коленные чашечки. Драко поморщился, представив, насколько это приземление было болезненно и, раз уж тут так тепло встречают, придвинулся к лицу Гарри. Чтобы не рисковать, своею рукой правильно направил пальцы Поттера и, придержав его за голову, прижал свой член к его аппетитно высунувшемуся языку…
На этот раз Гарри продемонстрировал весьма неплохую технику минета: то ли реально совал себе на досуге в рот морковки, то ли просто хорошенько сопоставил те действия, которые совершал с членом любовника, с тем, что хотел бы сам получить от Малфоя. Драко стонал и с трудом держался на ногах, а не прижать Поттера за затылок и не забить ему в самые гланды вообще стоило героических усилий.
Время от времени Гарри слишком глубоко насаживался на член и сбивался с дыхания, нервно сглатывал, с виноватой улыбкой пытаясь избавиться от спазма. Драко пережидал покорно и старался держать его за плечи на некотором расстоянии: навязчивая идея Поттера глотать член не казалась ему такой уж радужной. Когда Гарри неожиданно перевернулся под ним и уселся на пол между ног Драко, тот понял, что спокойно и мирно спустить ему сегодня вряд ли светит. Язык Гарри начал усиленно работать в мошонке, а рука приняла эстафету на вполне довольном и предыдущим своим положением члене. (Как говорится, лучше съесть пирожок с капустой, чем понюхать пирожок с индейкой…) Драко почувствовал, что долго держаться не сможет… Гарри завозился между его ног, то так, то эдак прилаживаясь губами к члену, недовольно засопел, пытаясь лечь под объект своей навязчивой идеи и свернуть его в совершенно неестественное положение. «Либо я покажу ему, как это делается, — тяжело вздохнул Драко и вынул член изо рта Поттера, направил его к животу, отступил в сторону, — либо он замучает и меня, и, что в данном случае гораздо хуже, себя».
— Кто тебе, Гарри, сказал, что глубоко и хорошо – одно и то же? Покажи мне этого человека, и если он не старше, ну, лет шестидесяти, то я с удовольствием докажу ему, как он не прав.
Растерянно-виноватый взгляд на лице героя, настроившегося на великие свершения, влюблённое сердце Малфоя вынести не могло. Он так быстро потащил Гарри за собой, что тот еле поспевал.
— Нет, диван не годится, — Драко, не выпуская руку Гарри, огляделся задумчиво, ища что-то в комнате. – Нужна кровать. У тебя есть кровать?
Поттер недоуменно заморгал и кивнул…
*
В спальне Драко уложил Гарри спиной на кровать. Помог сдвинуться так, чтобы его голова свешивалась назад.
— Рот и горло – на одной линии, — Драко действовал решительно и порывисто, поцелуй его обжёг губы Гарри, словно жало. – Если подавишься – просто глотай, — он встал за головой Поттера. – Если не сможешь – махни руками – я выйду. Это не страшно, не хочу тебя придушить, — энергично работая кулаком и стараясь восстановить подуставший боевой задор, он приладился к лицу Гарри. – Руки сюда. Ногами упрись. Можешь и своему малышу доставить удовольствие, но я бы на твоём месте не отвлекался. – Гарри попытался возмутиться, но лёжа вот так под мужской промежностью, это было не очень просто сделать. — Тут важно не валить в одну кучу все яйца. Над тобой потом поработаем. Ну, готов?
Гарри так сосредоточенно и трагически-серьёзно закивал головой и с таким усилием упёрся ногами, будто собирался принять в рот не обычный, ну, возможно чуть более симпатичный, чем остальные, мужской пенис, а, как минимум, конский елдак… Драко еле-еле сдержал смех, но этого «еле-еле» как раз хватило, чтобы сбить с таким усилием сохранённый настрой… Гарри удивлённо и разочарованно уставился на его сдувшийся парус.
— Чтоб тебя, Поттер!!! – Драко саданул кулаком по постели в сантиметре от его уха. – Я так до вечера не кончу! Что ты хлопаешь ресницами? Сам виноват! Глубоко, глубоко! Глубоко? Вот теперь и будешь сосать варёную колбаску! – он положил своё откатившееся орудие Гарри на лицо: – Языком, ну, подразни языком, — он чуть не плакал, но к счастью, Гарри не надо было долго уговаривать, и дальше Драко, склонившись над ним, только отпускал поучительные реплики:
— Самая главная эротическая зона — мозг. Скажи мне, Поттер, что ты собираешься делать с моим членом? Куда тебе его вставить?
Гарри отвечал сначала несмело и делал упор на физиологические термины, но по мере того, как член в его пальцах и под его языком наливался и твердел, лексикон его окончательно и бесповоротно сместился в сторону нецензурной речи… Такого красноречия от вежливого и скромного (ну, почти), гриффиндорца Малфой не ожидал и уже через минуту без проблем, правда, со всевозможными предосторожностями, смог уложить свои яйца на губы Поттера… Гарри держался! Драко входил в его рот аккуратно и чётко: ни одного неверного движения, полный контроль над собой и парнем, в которого вставляешь. Только самые последние фрикции Драко не удержал и вбился головкой члена в глотку до упора. Но тут уж Поттеру всё равно пришлось давиться: Драко успел напряжённо выдохнуть: «Одним глотком!», но было уже поздно — и Гарри, выплёвывая сперму и задыхаясь от кашля, отвалился на бок…
29.08.2012 4)
— У тебя в доме кормят? – Драко долго вытирал лицо и плечи Гарри, старательно тянулся к нему губами, но тот морщился, отплёвывался и вяло отбивался руками. – Скажи домовику, что неплохо бы перекусить. У меня желудок сводит.
— У тебя желудок сводит?! — от возмущения Поттер пропустил поцелуй и с усилием отлепил от себя Малфоя.
— Сам же напросился, — тот пожал плечами. – Думал сперма – сливки с сахаром? Свою попробуй, — и, обернувшись простынёй, направился на кухню. - Ты есть что-нибудь будешь? – Сморщившаяся физиономия Поттера красноречиво ответила: «Пошёл ты на х…й со своей едой!», и Драко, громко тяжко вздохнув, исчез за дверью.
Когда он вернулся со стаканом ананасового фрэша, Поттер лежал всё в той же расслабленно-убитой позе, поджав колени к животу, и с кислой миной на лице облизывал и облизывал припухшие губы. Драко забрался на постель, потолкал его немножко и поцеловал пониже талии – тот дёрнул ногой и укрылся одеялом.
— Ты сейчас похож на обиженную девственницу, которую не предупредили, что именно с ней будут делать, — Драко бесцеремонно стащил с него одеяло, ловко увернувшись от парочки несильных, но метких ударов по лицу, развернул к себе и принялся нежно и осторожно целовать в натруженные губы. – А я предупреждал. И лучше меня слушаться. – Поттер сам захватил весь его рот жадно и торопливо. – Что ж ты так спешишь? – Драко не хотелось отрываться, но губы любимого было искренне жаль. – Хочешь сок? Будет легче: проглоти уже, — он поднёс Гарри стакан.
Тот с сомнением отхлебнул небольшой глоток из его рук и заметно повеселел.
— Слушай, у тебя сперма – просто помои, — Поттер одним махом выпил весь фрэш.
Драко в упор посмотрел на него:
— Скажешь… ещё хоть раз… что-то подобное – оскоплю, — он схватил Гарри за яйца и вывернул ладонь. — Меня на твоём теле эта деталь интересует меньше всего. – Тот дёрнулся и вильнул бёдрами за рукой Драко, вцепившейся в него. – Твой эльф отвратительный кулинар. От его стряпни точно изжога замучает, — Драко убрал руку из промежности Гарри и резко притянул его голову за затылок, упёрся в его лоб своим лбом, глаза в глаза, нос к носу. – Ты кончить сегодня хочешь или будем обсуждать вкус моих сперматозоидов?
— Я не то имел ввиду, — виновато заморгал Поттер.
— Я так и понял, — кивнул Драко и пронзил его колючим взглядом. – Но пока «введу» тебе доверять ещё рано – попробуем и твоих живчиков выгнать на прогулку? – он начал укладывать Гарри на постели, тот немного посопротивлялся, но стоило Малфою прекратить распоряжаться его руками и ногами – и он сам, выжидательно заглядывая Драко в глаза, улёгся подобающим образом. Драко удовлетворённо кивнул, с расстояния оценивающе оглядел его, помедлил, еле удерживая сам себя. Когда Гарри первым протянул к нему руку – его губы тронула лёгкая улыбка, и он склонился над лицом Поттера:
— Моргни ещё. – Тот непонимающе нахмурился. – Ну, моргни. – Смоляные ресницы удивлённо взлетели и опустились – Драко бережно поцеловал Гарри в уголок глаза. – Поттер, ты сам не знаешь, какое ты сокровище. Такое надо прятать в сундук и закапывать глубоко под землю, — хищно усмехнулся он и стащил с себя простыню.
— Ты именно это и собираешься сделать? – напряжённые пальцы Гарри скользили по спине Драко, гладили его затылок, путались в мягких волосах.
— Нет, сейчас у меня другие планы… И сундука подходящего нет…
Драко пристроился на ногах Гарри и собрал его яички в ладонь. Откинул голову назад, прогнулся, вдохнул глубоко, упёрся рукой ему в грудь.
— Ну… что, Пегас? Хочешь полетать? Расправляй крылья!..
Первые самые нежные и сосредоточенные поцелуи достались животу Гарри. Потом Драко позволил себе расслабиться и вдоволь безжалостно искусать его губы и шею, соски, даже многострадальные яйца получили от малфоевских зубов долю внимания. Гарри, напружинился и только иногда попискивал и оттягивал Драко за волосы. Терпеливый? О, как многообещающе!..
Драко только начал поддразнивать шелковистую поверхность члена языком – Гарри тут же толкнулся к нему бёдрами.
— П-р-р-р-у! Ты, Поттер, и, правда, как норовистый скакун. Лежать и не двигаться! – Драко с усилием прижал его к постели. – Можешь ругаться, — улыбнулся он, — меня это заводит, но если будешь дёргаться – сделаю тебя за минуту. Тебе минуты хватит? – он приподнялся и сложил руки на груди. – Гарри так сильно замотал головой, что его заикающееся «н-н-еа» было уже совершенно лишним...
Для начала Драко облизал головку члена. Всего два раза коснулся её языком – Гарри заёрзал, но, наткнувшись на выжидающий взгляд серых лукавых глаз, удержался без резких движений, только сам шире раздвинул ноги и положил руки под голову. Язык Малфоя нащупал набухшую жилку на нижней стороне члена, очень медленно прошёлся вдоль неё, поперёк толкнулся сильнее и торопливее, замер на её ребре. Драко, тщательно прикрывая зубы губами, вобрал член в рот, подержал, дождался нетерпеливого стона Гарри, посмотрел в его неистово сверкавшие глаза и принялся старательно обводить языком контур головки. Неспешно и, словно играючи, двигался он вверх-вниз, облизывал член по кругу. Гарри начал слегка шевелить головой в такт его непрерывным кольцевым вращениям, вторя им и подгоняя. Член попадал то за щёку Драко, то упирался в нёбо, то прижимал язык. Малфой, не разжимая губ, громко протяжно застонал: не только от возбуждения, а ещё стремясь подарить любовнику как можно больше ощущений от акустической вибрации. Постепенно он сдвинулся вниз и улёгся между ног Поттера, освободив немного притомившуюся руку, державшую его на весу, и найдя ей более интересное занятие. Его пальцы активно участвовали в процессе «полёта»: одну руку он не убирал с яичек, а другую перемещал от основания ствола к мошонке и обратно. Когда он поднырнул дальше и глубже, упёрся ногтем в анус Гарри – тот приподнялся и закрыл глаза: теперь для того, чтобы летать ему не требовался серый взгляд… Драко сдвинул одну ногу Гарри на бок, развернул чуть-чуть и, продолжая активно двигать пальцами по члену, раздвинул ему ягодицы, опустился к ним лицом. Гарри сам перевернулся, давая Малфою простор для действий, и с каждым осторожным движением его языка стонал всё громче и громче. Когда Драко проник в него и начал имитировать неглубокие ритмичные фрикции – он скомкал одеяло в кулаках. А когда умелый палец Драко быстро, не встретив никакого сопротивления, проскочил к простате – Гарри выгнулся совершенно неестественно, вскрикнул громко и протяжно и… кончил под себя, в кулак Малфоя, взгляд же его из под опущенных ресниц недвусмысленно намекал, что «Пегаса от полёта нешуточно колбасит – и как бы ему не свалиться и не переломать крылышки…»
Себя Драко подогнал за полминуты и не удержался – мазанул густой струйкой по ягодицам Гарри, вложил между них опадающий член, стиснул руками посильнее и долго ждал, пока нахлынувшая судорога отпустит и поднимется к горлу…Он стёр сперму с задницы Поттера и поднёс палец к его губам, подтянул его голову за подбородок, вопросительно и немного надменно взглянул в затуманенные изумруды, глубокие и мутные, как штормовой океан. Гарри сам подался к нему и облизал палец, втянул его глубоко, засосал языком. Улыбнулся странной нечитаемой улыбкой.
— Изменил вкусовые пристрастия? – поцелуй Драко начался с лёгкого невесомого касания. – Или за яйца испугался? – а продолжился тягуче и душно…
*
Когда дверь ванной закрылась прямо у него перед носом, Драко некоторое время остолбенело смотрел на неё, потом нахмурился и громко стукнул по лакированной деревяшке:
— Поттер! Ты псих? Что? Мне тоже надо помыться! Слышишь? Я не помещусь в раковине на кухне! Что за детский сад? Ты хочешь выгнать меня солёным и липким? Гарри! Не бузи! Я видел на твоём теле такие места, которые ты сам можешь разглядеть лишь с зеркальцем на длинной ручке. И не только видел. По-о-оттер… — он поскрёбся в дверь и приложил к ней ухо. — Я не ворую чужих резиновых утят. Пусти меня, зайчик. Пупсик, жеребёночек… «Если я продолжу, то ты точно обидишься…» Я не буду приставать. Сил всё равно нет. Потру тебе спинку. А ты мне… ну, э, тоже что-нибудь потрёшь… — Из ванной послышался громкий шум воды. Драко сурово сдвинул брови: «Вот чмошник!» — Мистер Поттер, намекните хотя бы: вам там плохо или хорошо? – крикнул он в щель возле дверного косяка. — А то вдруг меня обвинят в причинении вреда достоянию магической Британии путём слишком быстрого слива спермы из крантика этого достояния?
— Я скоро! – приглушённый голос из ванной был тих и несмел. «Он что там, принимает важные судьбоносные решения?» — напрягся Драко, пнул дверь голой пяткой, поморщился от боли и пошёл на кухню обтираться влажным полотенцем…
*
Домовик беззастенчиво наблюдал за ним. Драко строго зыркнул на него: «Кыш!», но старый эльф только поджал губы и демонстративно уселся на табуреточку.
— Слушай, — Драко решил не портить себе нервы из-за неучтивого лакея (надо же хоть часть терпения оставить на поругание зеленоглазому любителю морковок и глубоких глоток), — а у твоего хозяина тут кто-то бывает? Ну, в гостях? Ты меня понимаешь? Ночами? Девочки, мальчики? Или взрослые, э-э-э, друзья?
Эльф поджал ножки и гордо вскинул подбородок:
— Мой хозяин приличный юный чародей и ученик Хогвартса!
Драко подскочил к нему так быстро, что почуявший неладное домовик успел только дёрнуться, и схватил его за ухо, приставил к крючковатому носу волшебную палочку:
— Ты слышал, отродье, кто такие Малфои? Хочешь это ещё и увидеть?
Эльф пискнул и сполз на пол, отвёл корявым пальчиком палочку не на шутку разозлившегося мага, с сомнением усмехнулся, но в огромных глазах его явственно блеснули искорки уважения и даже подобострастия, а отвечал он хоть и без раболепия, но с явными нотками угодливости:
— Нет, мистер Драко, хозяин Гарри не принимает гостей… по ночам… — Слишком хитрый взгляд старого домовика Драко решил оставить без внимания.
— Люблю умных домашних животных, — процедил он сквозь зубы. Эльф явно расслышал его слова и… его колючий взгляд неожиданно потеплел…
*
— Что ты будешь делать после экзаменов?
Не таких, ой, не таких слов ждал Драко от Поттера, бросавшего на него косые взгляды через стол. «Что за бред! – Драко чуть не саданул тарелкой об пол. – Почему он во время близости включается так, что того и гляди перегорит, а потом остывает настолько стремительно, будто его макнули в ледяное ведёрко из-под шампанского? Я же вижу, чувствую, с каким трудом он сдерживается и строит из себя равнодушного покупателя любви! Так же нельзя! Сердце ведь одно… Сердце? Это у меня оно одно и еле висит на соплях, а у этого героического крылатого коника его, небось, вовсе нет… Прижёг Тёмный Лорд… А я… мучаюсь, ловлю его стук и пытаюсь разгадать желания…» — он прикрыл глаза, выпрямился и отложил столовые приборы:
— Мне пора. Тебе, наверняка, МакГонагалл выволочку устроит… А… после экзаменов я… уеду. В Америку. К родителям. Может быть, — Драко не удержался и посмотрел Гарри в глаза, тот быстро отвёл взгляд, смутился, заёрзал на стуле. «Вот сейчас… Сейчас, сейчас он взмахнёт ресницами и скажет: «В какую, на х…й, Америку, Малфой?! А я? Ты что, сукин сын, решил меня бросить? Не любишь совсем? Затащил в кровать, воспользовался?» — А я кинусь к нему, обхвачу сильно, присяду рядом с ним на колени, притяну за шею… До губ так не дотянуться, и Гарри станет капризно отпихивать меня? Я насмешливо затолкаю его палец себе в рот и, картавя, упрусь лбом ему в живот: «Бросить? Ну что ты, Пегас… Мы только начали летать – нам ещё высший пилотаж осваивать…» Или… пусть не так… Пусть он скажет: «В Америку? Ну-ну… Да катись ты, белобрысый хорёк, хоть к Мерлину в задницу… А сегодня… останешься? А то, как ты один до Уилтшира? И вообще… останешься? Заставлю домовика выучиться на поварских курсах…» Пусть! Гарри! Пожалуйста! О, Боги, Демоны, Ангелы, небожители с чистыми непорочными крыльями, и измазанные в дерьме и крови падшие бесы! Пусть он скажет так!..»
Уже в прихожей Драко долго стоял у большого зеркала, делая вид, что тщательно причёсывается и отряхивает одежду, а сам пытался поймать в отражении всё время ускользавший взгляд Поттера. Тот вертелся у дверного косяка, как уж на сковородке, кусал губы, строил невидимым зрителям потешные рожи, но упорно не смотрел в сторону Малфоя. «Уйти… вот так? После всего, что было? И даже не понимать, будет ли ещё хоть что-то? Невыносимо! Невыносимо!!! К чёрту гордость, если от неё всё внутри заходится! Гарри, что ты делаешь со мной? Я согласен ждать… хоть всю жизнь… Что значит эта пустая жизнь, наполненная болью и… чужими?.. Чужими запахами, чужими глазами, чужими голосами… Чужими рожами… Желаниями, стремлениями, успехами…Чу-жи-ми… Чужой любовью… Что значит это всё по сравнению с мечтой расколотого сердца, которая начала исполняться?.. Я согласен ждать… лишь бы только знать или… хотя бы верить, что дождусь…»
— Ты… не хочешь, чтобы я остался? – Драко шагнул в бездну… Он будто притянул зелёный взгляд в зеркальное отражение: Поттер, не мигая, смотрел на него и, казалось, принимал решение. Нет, он его уже принял. Давно, но только никак не может отважиться и сообщить о нём вслух. Сообщить любимому, всему миру, самому себе… — Не сегодня, а вообще, — ещё только заканчивая фразу, Драко по зелёным искрам, стремительно сбежавшим из зеркала, понял, что всё испортил… Первый вопрос был необходим и… достаточен…
Поттер подошёл к нему, заботливо поправил галстук и отвороты пиджака, кашлянул серьёзно и сосредоточенно, поцеловал в губы… Нет, совсем не холодно и равнодушно… Такой поцелуй – надёжная гарантия предстоящего затяжного оргазма…
— Нет! – отступил он и открыл входную дверь. Драко именно сейчас меньше всего хотелось вспоминать, что он Малфой… Зелёный взгляд просто оглушал его: «Да, хочу, не уходи, ни сегодня— ни вообще… Как же я теперь без тебя? Зачем ты, придурок, спрашиваешь такие вещи?!» Нервно поджатые губы Гарри беззвучно и бездвижно шептали: «Я подумаю, дай мне время…» Его сжатый кулак похрустывал костяшками пальцев: «Только попробуй! Уйди – и посмотришь, пущу ли я тебя обратно?» Но в ушах Драко Люциуса Малфоя грохотало «нет» и он, резко повернувшись, задевая Гарри плечом, вышел за дверь...
02.09.2012 5)
«Всё!!! ВСЁ!!! – Драко начал разгром мэнора со своей спальни, когда добрался до библиотеки – заметно устал. – Хватит! Теперь я буду ждать совсем другое! — Самый отважный эльф закрыл тщедушным тельцем стеллаж с древними фолиантами – и Драко, внезапно устыдившись собственной безобразной истерики, поддал ему что было сил, но одарил непривычно благодарным взглядом. — На кой мне сдалась его любовь? Достаточно того, что я люблю, а такая роскошь, как взаимность – слишком редкое сокровище! Или этот зеленоглазый жеребец забьёт меня алмазными копытами – или… сам отведёт хвост… Буду ждать второе, первое я и сам могу себе устроить…»
На третий день Драко, совершенно измученный непониманием своих желаний и чаяний (то он хотел оторвать у Поттера всё, что торчит ниже пояса, включая, э, ноги – то целовался с ним во сне до тошноты от нехватки воздуха, то намеревался варить забывальное зелье на имя «Гарри» – то во время предрассветных грёз глотал его сперму, непривычно сладкую на вкус, то представлял несносного гриффиндорца свалившимся с метлы и лежащим в медпункте с гипсовыми повязками везде, включая область паха – то в мечтах растирал его розовым маслом, мял скользкими руками расслабленные мышцы, направлял душистые струйки между его ягодиц…), твёрдо решил бросить всё к чёртовой матери и пошёл собирать чемоданы к отъезду в Америку… Школа? Насрать!!! Теперь у него ныло не только сердце – а всё тело. Член же вообще запутался в смене времени суток и настроений своего хозяина и, дабы не тратить силы зря, решил стоять без сна и отдыха, как часовой у будуара королевы… Что бы Драко не делал – он постоянно натыкался своим взбесившимся достоинством на какие-нибудь твёрдые предметы… И чертыхался, чертыхался, чертыхался, поминая всуе, о, чтоб его, не Мерлина, а… Поттера! Такого насилия над собственным мозгом и mm. Ischiocavernósus(1) Драко вынести не мог и решил, что… ожидание его закончилось… Баста! Амнистия! На свободу с чистой совестью! Любви от Пегаса всё равно не добиться, а пока дело дойдёт до его трепетной задницы – вставлять будет нечего: сморчок лопнет от перенапряга, и Малфой так и не успеет приучить недоделанного гурмана получать истинное удовольствие от вкуса своих половых клеток…
В вечерних тихих сумерках шум крыльев о запотевшее оконное стекло показался ему громом и намертво пригвоздил к полу… Сова билась и билась на подоконнике, роняя с высоты жёсткие пёрышки, а Драко не мог пошевелиться. Не смел… Эльф вопросительно-подобострастно заглянул ему в глаза и, получив нечёткий, но вполне различимый кивок одобрения, поскакал к форточке впускать пернатого почтальона.
# Я дурак? #
Драко долго ходил по комнате вокруг стола, на котором измятой гигантской бабочкой лежал листок с двумя крошечными словами на самом краешке. Всего несколько букв, процарапавших бумагу. Маленьких бестолковых букв… Сколько важных и нужных слов Гарри не написал на свитке? Не захотел, не смог? А если побоялся? «Пусть он окажется трусом», — думал Драко и наматывал очередной круг… Листок манил его, словно заколдованный, — и отталкивал, как погремушка ядовитой змеи. «А если это не от Поттера?!» — неожиданная иррациональная мысль пронзила сердце липким ужасом. Драко схватил письмо и жадно принюхался: ментол, дешёвые органические чернила, одеколон какой-то душный и девчоночий… Как обомлевшее обоняние смогло распознать среди всей этой чепухи запах его волос, его кожи, его…? Драко приложил листок к губам и громко уверенно произнёс:
— Да! Ты, Поттер, дурак! – и счастливо улыбнулся…
Вода в ванне остывала медленно, насыщенный соляной раствор приятно будоражил кожу и пощипывал всякие чувствительные места, мягкая плотная душистая пена щекотала подбородок и уши. Драко так размечтался, нанюхавшись эфирных масел, что задремал прямо в джакузи и очухался только, когда в рот попала горькая вода. За дверью что-то зашуршало, поскреблось, и домовик просунул под неё конверт. Разомлевшее и подпитавшееся эротическими грёзами сердце Драко бухнуло гулко и напомнило щемящей тревогой, что раскол – есть раскол… Он решил не суетиться: ну, что такого особенного может быть в этом письме от Поттера? Драко был уверен, что оно именно от Поттера и улыбался во все тридцать три зуба. Его распаренное тело и затуманенную голову просто распирал щенячий восторг. Неопрятному конвертику на влажном кафельном полу он сейчас радовался больше, чем первой близости с любимым… Небось, извиняется, слёзно молит о прощении, назначает встречу? Или напрашивается в гости? Ну, не ради приветов от соскучившихся однокурсников и учителей Поттер шлёт сову за совой? Предлагает какой-нибудь экзотический вариант или снова тупит про морковки? Пусть тупит, морковки – так морковки. Всё, что только мальчик пожелает, хоть непристойные маггловские игрушки – лишь бы больше никогда не слышать его убийственного «нет»… Драко внезапно устыдился своего чересчур эмоционального воодушевления и решил взять себя в руки. Он принял позу «фараона» и лицу тоже придал соответствующее величественно-отстранённое выражение… Глупая бумажка на полу намокла с одного края… А вот то пятно посередине оставили лапы совы или его пальцы?.. Или его… губы?.. Тёплые, немного терпкие, всегда упрямые, даже тогда, когда сами идут в атаку, вечно сопротивляющиеся и чем-то недовольные… О, как же лихо умеют они ходить в атаки и с какой лёгкостью побеждают!... «Обвести языком контур этих мягких влажных губ, пририсовать воображаемый цветочек в уголке, сжать зубами несильно нижнюю (куда уж сильно? и так, бедняжка, искусана…), подтолкнуть верхнюю… Набрать побольше воздуха в грудь, чтоб хватило и не пришлось отрываться на глупое ненужное дыхание… И чтобы плечи расправились до хруста, выгнуться к нему: «Принимай!»… Долго прятать руки за спиной, дразнить его, не дотрагиваться, прижиматься к нему изо всех сил, и ждать-ждать-ждать… Не размыкая губ, не открывая глаз, пока он сам, возмущённо сопя, не отыщет мои руки, не поймает, не скрутит и не уложит себе на плечи, в пах: «Ты что, Малфой? Я один должен стараться? Мне на твои поцелуйчики по х…ю. Делом займись». А рот его, между тем, продолжит терзать мои губы, и не будет конца этому поцелую, как не будет предела у нашей любви»… Драко, улетевший в своих грёзах слишком далеко, снова глотнул мутную горькую воду, очухался, встряхнулся и выскочил из ванны. Конверт в мокрых руках долго не хотел распечатываться. Записка внутри была маленьким листиком, вырванным из блокнота:
# Чем я могу загладить свою вину? #
Драко долго растирался жёстким полотенцем, нанёс масло на саднившее тело, сделал несколько гимнастических упражнений, причесался, испробовав разные варианты укладки волос. Довольно оглядел себя в зеркало, улыбнулся, соблазняя собственное отражение, покрутился и так и сяк… В башке его всё это время оглушительно стучало: «Пиши! Скорее пиши ему. Пока он не передумал и не выкинул очередной фортель! Пиши! Пиши. Что любишь, что хочешь, что жить не можешь… Сейчас он поверит. Сейчас он услышит, сейчас его сердце хочет слышать и верить, может…» Но Малфой – есть Малфой, и Драко, скрипя зубами от нетерпения, тем не менее, тщательно оделся, поужинал почти с аппетитом, походил с важным видом по дому. И только потом уселся перед камином и… начал мстить… Эссе его называлось «Я дрочу, а ты, Поттер, догадайся, на чьё имя…» Перо старательно скрипело по дорогой гербовой бумаге, строчки ложились ровно и аккуратно, буковка к буковке, завитушка к завитушке… Драко настолько проникся описываемым процессом собственной воображаемой мастурбации, что вспотел и явственно почувствовал нехилое напряжение внизу живота. Плечи его стали подрагивать и буквы на бумаге заходили ходуном… В какой-то момент Драко понял, что ещё минута – и он упустит в своей жизни что-то мимолётное, но весьма приятное, и оторвался от писанины, откинулся на спинку кресла, сдёрнул домашние брюки. На повторение всего того, что он только что описывал Поттеру чуть ли не полчаса, ушло не больше минуты… Драко покричал немножко и… опал, расслабился, только долго ещё не хотел выпускать большой палец изо рта… Хулиганить – так по-крупному, чтоб уж не стыдно было: он нарисовал на нижнем краю свитка между словами «представляю, что е…у одного черноволосого гриффиндорца» и «всё, слился» смачное сердечко своей спермой, повертел листочек, чтобы быстрее высох и с бесовским блеском в глазах запечатал конверт. Теперь одно из двух: либо Поттер от возмущения пошлёт его на х…й, либо… Думалось и представлялось в красках второе «либо»…
Следующий день Драко вообще не мог заставить себя вылезти из кровати. Месть Поттеру обернулась для него самого чисто физиологическими мужскими проблемами, а тут ещё и сердце никак не хотело отстать со своей надоедливой болью и тоской. Какая к Мерлину месть, если сам готов бежать за любимым хоть на край света… только вот знать бы в какую сторону?
Ему уже было совсем не до шуток, когда домовик доставил письмо:
# А ты, Малфой, однако, извращенец! Попробовал повторить всё то же самое – разбудил Рона. Он долго ржал и посоветовал наведаться в спальню к Джинни. Слиться не удалось, вот мучаюсь: нести к ней или дотерпеть до тебя? Боюсь, не дотерплю…#
Драко решил не медлить с ответом:
«Только попробуй!!! Надеюсь, ты не в людном месте? Кулак! И считаем вместе: раз, два.., медленнее.., три…, ещё медленнее, четыре... дышим, пять, а теперь… пошёл! Можно поздравить? Рону скажи, что… Хотя, нет, я же забыл, что он твой друг…»
# Рону сказал. «Четыре-пять» не понадобилось, уж извини, представил, что е…у одного белобрысого слизеринца. Может, при личной встрече состыкуемся? #
Астронавт недотраханный!
«При личной встрече я от тебя живого места не оставлю!»
# Не сомневаюсь, но кто тебе сказал, что я против? #
У Драко захватило дух, позеленело в глазах… Что?! Поттер сам? Сам Поттер? Или он имеет в виду что-то другое? Голова Драко стала тяжёлой, и комната вокруг поплыла в медленном вращении... Если бы Гарри сейчас оказался рядом, то ему точно не поздоровилось бы – сдерживаться в таком состоянии Малфой не смог бы даже под страхом смертной казни или кастрации.
«Какую ты предпочитаешь смазку?» Это чтобы наверняка, не ошибиться, проверить в одном ли направлении шевелятся их желания. Потому, что если окажется, что Поттер вновь прикидывается целомудренным или слабоумным, то Малфой чисто физически не выдержит такого маленького недоразумения…
# Мне на вкус попробовать? #
«Поттер!!! Не притворяйся идиотом! Тебе не надо притворяться! На трение!!!»
# А чем тереть-то? #
«Поттер!!! Потрись ты… хоть Роном!»
# Не нервничайте, мистер Малфой. Вы мне нужны с крепким, э, психическим статусом. Рон не согласился. PS: Не бойся, пока я остался верен тебе: жив, а стало быть не предлагал ему. Лубрикант – с Вас, сэр, в Хогвартсе все раскупили. #
Сколько раз за вечер и ночь Драко кончал в кулак с нечитаемой улыбкой и именем зеленоглазого охламона на персохших губах, он даже не мог припомнить…
……………………………………..
(1) Мышцы, поднимающие пенис во время эрекции
05.09.2012 6)
Письма от Поттера приходили каждый вечер, ближе к ночи. Ну, почти каждый… Ничего не значащий трёп, школьные сплетни, болтовня о предстоящих экзаменах, иногда какие-то странные философские рассуждения, обязательно парочка милых заводных фраз, наполнявших промежность колючей истомой… Драко даже не представлял, что Поттер умеет так выразительно излагать свои мысли на бумаге (ну, не наблюдалось за ним в школе литературных наклонностей), и от осознания, что на сей подвиг его воодушевляет именно Малфой, становилось тепло и приятно не только на сердце… Драко казалось, что эти письма пишет близкий, хорошо знающий его человек, дорожащий его мнением и даже сиюминутным настроением. Он представлял, как Гарри склоняется над свитком в библиотеке, опасливо прикрывается от любопытных глаз. Грейнджер и так не будет подглядывать, а бесцеремонного Рона Гарри отталкивает толстой книжкой и поддаёт ему кулаком в солнечное сплетение… Джинни… ах, ну да, с ними же, наверняка, Джинни… Нет, вот эту персону Малфой представлять рядом с Гарри не хотел: зачем портить многообещающие картинки всякими мелкими рыжими кляксами… Или другой ракурс: Гарри залезает под одеяло, устраивается удобнее, кладёт тетрадку на колени…, рука его под толстым ватином дёргается часто-часто, настороженный взгляд следит искоса за спящим под соседним балдахином Роном (не проснулся ли), но постепенно глаза закрываются, перо падает на пол… Гарри вытирает руку о салфетку и начинает писать на листочке в полосочку, как сильно любит одного белобрысого слизеринца и как хочет именно сейчас оказаться с ним рядом…
Драко отвечал всегда по утрам. Всю ночь он держал поттеровские записки под подушкой и видел сладкие сны, наполненные… Ах, чем только не были наполнены эти сновидения: само собой, поцелуями, ласками осторожными и бойкими, нежными и бесстыдными, а ещё беготнёй, вознёй, громким заливистым смехом, зуботычинами не сильными, но ощутимыми именно настолько, чтобы хотелось непременно дать сдачи, а потом помириться… Ох, как же они мирились… Какие ласковые слова срывались с губ, как изумительно слаженно действовали их руки, сколь надолго хватало им сил и желания поддерживать эрекцию… Да и не надо было ничего особенно поддерживать: просто всякий раз, когда требовался работоспособный член — он тут как тут и возникал именно у того из них, у кого было нужно, а то и у обоих сразу… После столь беспокойного отдыха Драко просыпался одновременно разбитым и воодушевлённым, его обычно подташнивало, но он стоически заставлял себя завтракать и садился писать ответ для Гарри. Именно ответ: чем ещё письма Поттера нравились ему — так это тем, что Драко на них отвечал, не гнул свою линию, не придумывал невероятные искусные ходы, а спокойно плыл по волнам поттеровских фантазий и повседневных мыслей и задумывался только о том, чтобы не делать грамматических ошибок и не забывать иногда вставлять похабные словечки, ну, чисто для настроения…
В те дни, вернее ночи, когда писем от Гарри не было, Драко казалось, что жизнь его закончилась без славы и любви, мир за окном горит адским пламенем, домовики и прочая челядь достойны смертной казни, вороны на соседних деревьях совершенно обнаглели, а его дурацкие волосы, хоть мой их, хоть не мой всякими дорогими шампунями, всё равно висят мерзкими хилыми патлами… Но к следующей ночи хогвартская сова прилетала непременно и приносила на крыльях любви, вернее в когтях, сладкие грёзы и счастливые улыбки…
Встретиться им с Гарри накануне выпускных экзаменов ну никак не удавалось, по поводу чего Поттер высказывался печально и надрывно. А Драко верил. Потому что хотел верить. Потому что не возможно было не поверить… потому что «не поверить» — означало для него собственноручно растащить расколотое сердце на две половинки и отбросить подальше друг от друга окровавленные огрызки…
Одно свидание сорвалось в последний момент: запалившаяся сова раздражённо врезалась в дверь, когда Драко уже выходил из дома, и невежливо скинула на его тщательно уложенную в художественном беспорядке причёску замусоленный конвертик аж с тремя крупными призывами «Срочно! Молния! Доставить срочно!» Поттер писал какую-то чушь про несвежий пудинг, съеденный за ужином. Драко только фыркнул (сколько же лет тот пудинг должны были держать в школьных кладовках, чтоб он стал настолько несвежим?), но нашёл мужество признаться себе самому, что в глубине души… рад малодушию любовника: Гарри-то что — терпи и радуйся, ну, расслабляться не забывай.., а Малфою предстоит… доказывать… Доказывать этому неблагодарному перестоявшемуся жеребцу, что именно и как умеет. Доказывать, что только он, Драко, по-настоящему нужен ему, по-взрослому, без соплей, без истерик и недоговорённостей. Доказывать, что на свете отныне нет отдельно Поттера и Малфоя, а есть Гарри и Драко, вместе, один в другом, настолько рядом, что ближе некуда, и даже взгляд общий, серо-зелёный. Доказывать любовь…
Сто раз отругав себя за потакание своей и поттеровской трусости, Драко уже через неделю готов был лезть на стены от одного звукового сигнала «гарри» и сам назначил встречу, стараясь в письме выражаться максимально деликатно и заранее не вводить любовника в стрессовый зажим. Поттер согласился на свидание быстро и с воодушевлением… После полуторачасового ёрзания за столиком в кафе, не меньше десятка раз мысленно похоронив гриффиндорского динамщика заживо и воскресив его для очередной экзекуции, Драко даже не стал договариваться с официантом об отмене заказа, бросил на стол горсть монет без счёта и, шикарно улыбаясь обращавшим на него внимание посетителям заведения, неторопливо и вальяжно вышел на улицу… Домовики мэнора затыкали уши, не желая верить, что так по-матросски может ругаться их молодой хозяин…
Теодицея(1) Поттера была вполне логичной и правдоподобной, а раскаяние, выраженное в письменной форме, столь велико и глубоко, что Драко усомнился в преднамеренном характере неявки Гарри на встречу и устыдился собственной нечуткости к проблемам любимого. Ну, почти усомнился и устыдился…
Потом Поттер заболел. Он по два раза в день присылал сов с отчётами о собственном самочувствии, подробными и переполненными искренними страданиями, физическими и душевными, от невозможности увидеться-таки с Малфоем. У Драко кольнулась мыслишка, что мадам Помфри вряд ли бы позволила почтовым совам прописаться в её стерильной вотчине, а представить Рона или Гермиону в качестве письмоносцев было вообще более чем проблематично, но почерк Поттера так убедительно дрожал на пахнувших лечебными микстурами листочках, что расколотое сердце влюблённого идиота просто не желало допускать бессовестного обмана и очередного кидалова. Драко желал Гарри скорейшего выздоровления и только больше и больше хмурился, чувствовал себя от письма к письму всё более неуютно и… И, наконец, решил, что если не увидит тяжелобольного любимого, то просто помрёт от переживаний и сочувствия, вцепившихся в сердце клещами и сосавших из него не только жизненные силы, но и живую магию…
Предупредить директора МакГонагалл о визите так спешно не удалось, и Малфой собственными силами добрался до Хогсмида. Городок навеял сразу столько воспоминаний, оглушивших, перехвативших дыхание от страха и детского восторга, что Драко решил сначала привести взбесившиеся чувства и мысли, не желавшие по полочкам укладываться в голове, в порядок и посидеть в «Трёх мётлах» хотя бы пол часика.
Близких знакомых в трактире не оказалось и только несколько волшебников и парочка, начавших бесцеремонно разглядывать его и громко шептаться, школьниц обратили внимание на небезызвестного слизеринца. Выпив эля и почти счастливо поморщившись от его забытого вкуса, Драко уже собрался было на выход, как вдруг в трактир ввалилась шумная толпа старшекурсников… Он вовсе не собирался прятаться или скрываться, наоборот, так хотелось пообщаться со старыми знакомыми, которых он тут же приметил, но… Ноги сами отнесли его за колонну, в уголок, за совсем другой столик, под прикрытие тёмной арки, приватности алькова… Он плюхнулся на стул так, чтобы лицо и светлые волосы оставались в тени… И схватился за чехол с волшебной палочкой… А потом за сердце… Такой глупый романтично-надрывный жест, свойственный барышням или старикам… Глупый и беззащитный в своём убийственном порыве: ну, не слать же непростительные в Поттера, проскакавшего весело по залу в обнимку с Роном и Джинни…
«Тяжелобольной» что-то радостно обсуждал с друзьями и всё время притягивал Джиневру за локоток. Она скромно, но преданно заглядывала ему в глаза… Так смотрят на своего парня или даже мужа, не иначе… Боль Драко внезапно оборвалась… Кончилась в одно мгновение, вылетела вместе с тихим выдохом и притянулась к её глазам, тёплым, налюбленным, таящим силу собственницы и владычицы… К глазам Джинни, которую любит Гарри… Нет, Драко не стало плохо и умереть на месте ему не захотелось. Он даже не почувствовал желания что-то разбить или дать кому-нибудь по морде. Ему просто показалось, что его… захлопнули в стеклянной банке и поставили на медленный огонь. Для эксперимента: проверить, а что случится с этим симпатичным вертлявым червячком… Только и всего… Только и всего…
Гермиона внезапно нахмурилась тревожно, повертела сначала одними глазами, потом и головой, оглядела зал ищущим взглядом… Толкнула Гарри под столом, сильнее, ещё раз, ткнула ему каблучком в ботинок…
Малфой сидел в полутёмной арке расслабленно и, чуть склонив голову набок, со странной улыбкой смотрел куда-то сквозь них. Он, кажется, не замечал, что до крови прикусил нижнюю бледную до синевы губу и не чувствовал капель крови, зависших на подбородке. Рука его лежала на столе и сжимала волшебную палочку так крепко, будто на это сжатие Драко тратил все силы, какие только находил в себе…
За то время, что они не виделись, за эти недели, дни, часы, прошедшие с его «нет», Гарри неуловимо изменился, возмужал ещё заметнее, чуть сменил причёску, начал немножко по-другому улыбаться и расправлять плечи… Такой Гарри нравился Драко ещё больше, хотя куда уж… Он именно таким и представлял его во время своих одиноких эротических игр. Его Гарри… Гарри для него… Огонь под дном стеклянной банки разгорался всё сильнее, воздух вокруг раскалился и начал булькать, как невидимая густая смола, вытолкнуть крышку над головой и выбраться на свободу не стоило даже пытаться…
Драко как-то печально и спокойно подумал, что можно сейчас подойти к приятелям-слизеринцам — и они будут рады, возможно даже искренне… Или посадить на колени вон ту миленькую когтевранку-малолетку в тесной на груди кофточке, с замиранием сердца бросавшую в его сторону многозначительные взгляды… Или вообще подкатить к хозяйке заведения с каким-нибудь интересным вопросом… Ему теперь всё можно…
Он так красиво прошёл между столиками, что в шумном зале стало почти тихо. Или это его уши заполнились плавящейся тишиной?
— Привет! — улыбнулся Малфой гриффиндорской компании, и его улыбку нельзя было перепутать ни с чьей другой на свете…
Первой заметила глаза Драко Гермиона — охнула и схватила Гарри за руку! Отпустила она его безвольную ладонь, только когда за спиной Драко захлопнулась тяжёлая дубовая дверь…
* * *
— Гарри! — Джинни, ничего не понимая, вскочила и хотела броситься вслед за Поттером, но Гермиона удержала её за юбку. Рон поджал губы и отвёл взгляд, начал сосредоточенно ковырять вилкой сухарик на своей тарелке…
Гарри догнал его возле магазинчика «Шапка-невидимка», развернул резко за плечо — и… остолбенел! Такого Малфоя он не видел никогда в жизни… Даже, когда тот наводил палочку на Дамблдора… Даже в ночь осады Хогвартса…
Все слова вылетели из головы Гарри.
— Мы… выиграли, — пролепетал он испуганно, — в квиддич, я писал тебе, Джинни сломала ногу, но сейчас всё в порядке. С… ней. — Малфой сжимал кулаки и медленно надвигался на Поттера. Тот даже поднял руку, защищаясь от незримых ударов по лицу, но в последний момент, поймав в тёмно-серых опасных глазах что-то неуловимое, вдруг схватил Драко за рукав и волоком потащил в первую подвернувшуюся дверь…
— Э-э-э, — Гарри затравленно огляделся на пороге магазина и, почти насильно увлекая за собой Малфоя, рванул в сторону туалета. — Мы купим. Что-то купим. Носки. Пару дюжин, — сообщил он через плечо удивлённому продавцу. — У меня вечно рвутся. Какой у тебя размер? — он зачем-то остановился у двери в кабинку и, придержав Малфоя за плечи, заботливо поправил на нём галстук.
Закрыв за собой хлипкую дверцу, Поттер долго не мог сосредоточиться и правильно наложить заглушающее. Он прижал Драко к стене и вытер ему размазанную по подбородку кровь сначала пальцем, а потом и губами… В глаза Малфою он от чего-то смотреть боялся… Боялся ровно до того момента, пока тот, вдруг резко набрав в грудь воздух, на врезал ему куда-то в шею с такой отмашкой и силой, что Поттер отлетел в угол и ощутимо ударился о стойку умывальника. Вот теперь он не видел больше ничего вокруг, кроме серых глаз, прожигавших насквозь убийственным льдом и замораживавших ожоги расплавленной магмой нестерпимого желания…
Гарри, неуклюже завозился на полу, сам, упрямо ведя взгляд Драко, превозмогая боль в шее, потянулся к застёжке его брючного ремня…
— Прости. Я могу всё объяснить. Я не хотел. Просто я…
Вместо ответа Драко грубо толкнул его ногой, заставляя ровно встать на колени, и теснее придвинул спиной к стене. Он долго ждал, пока Поттер возился с его штанами, но не выдержал и сам резко сорвал пряжку, схватил Гарри за волосы и с силой уткнул лицом себе в пах:
— Сука! Давай! Доставь удовольствие! Сука! — голос его сорвался, и Драко от обиды на собственные голосовые связки пнул Поттера и выдвинул бёдра к его лицу. — Бери! С-с-сука!
Гарри, всё так же не в силах оторваться от яростного и бешенного, но живого взгляда Малфоя, наощупь вытащил его мягкий член из брюк и поймал губами. Драко уложил руки Поттера себе на бёдра и заставил их стащить свои брюки вниз. Он обхватил голову Гарри, прижал к стене и попытался несколько раз войти поглубже и пожестче, но член его явно отставал от желаний хозяина, и Драко, грубо матерясь и через слово вставляя отрывисто и зло: «Сука! Нравится? Сука!» позволил Поттеру ритмично задвигать головой и заходить языком по кругу головки… Когда возможности его члена возросли настолько, что Гарри, чтобы удобнее принимать, приходилось подталкивать его вниз, Драко перестал сдерживать стоны и со словами «Глубже, сука!» начал вбиваться в горло закатившего глаза Поттера без жалости и пощады…
Сперму он слил в унитаз и, заметив, как Поттер жадно облизнул истерзанные губы, победно улыбнулся. Ноги Драко подрагивали, живот от напряжения почти онемел, держать спину больше не было сил. Гарри сидел на полу, закрыв глаза и прислонившись затылком к кафельной стенке:
— Я… писал тебе, что… дурак? — Драко не узнал его хриплый и глубокий голос.
Он опустил крышку унитаза и без сил присел на неё.
— Ещё раз так сделаешь… — начал было Малфой, но осёкся.
Поттер резко поднял на него тяжёлый мутный взгляд:
— И что? Что ты мне ещё сделаешь? Что-то может быть хуже, чем когда тебя еб...т в рот в общественном сортире?
— Может, — взгляд Драко снова начал леденеть, — хочешь проверить?
Поттер поморщился, с усилием сглотнул, вытираясь рукавом, отмахнулся и отвернулся. Встать, уйти или просто членораздельно ответить у него не было ни сил, ни желания…
— Или… — Драко с трудом поднялся, — хочешь, чтобы… я тебя поцеловал? — и протянул Гарри руку.
………………………………………………………………………..
(1) В данном контексте: оправдание
07.09.2012 Глава 4. Эликсир смерти 1)
Его сердце раскололось. Давно. И много лет живая магия вытекала из кровавого разлома капля за каплей. Знал ли он об этом? Догадывался… Слишком часто тянуло и жало слева, между рёбер. Кажется, именно здесь у людей находится этот глупый орган? И у магов… Слишком часто от повреждённого несбыточными мечтами и невероятными надеждами мышечного сгустка в его груди отрывались кусочки жизни и неслись по венам и артериям царапавшейся стеклянной крошкой. Слишком часто он ощущал, что вот-вот – и кровь в его теле, не гонимая больше безостановочным мотором, перестанет бежать, струиться, замрёт навечно, перебродит в крепкое хмельное вино, в обжигающий спирт, в эликсир смерти… В эликсир смерти…
Поттер исчез. Сказать, что Драко не находил себе места от тревоги, ревности и непонимания – означало не сказать ничего… Если ещё полгода назад он был готов, вполне осознанно, нестерпимо мучаясь и проклиная всё на свете вместе с идиотской любовью, ждать и добиваться, ждать и осторожно приручать, ждать и терпеливо учить, и снова ждать, ждать, ждать этого шалопая-гриффиндорца, то сейчас, когда между ними всё было решено и определено раз и навсегда, когда Гарри принял свои чувства окончательно и бесповоротно и, как казалось, полностью погрузился в них, когда ссорились они разве что по поводу того, кто будет варить по утрам кофе, оплачивать счета в закусочных и от чего у Поттера анальная аллергия – от пальмового масла или ароматизированного силикона, — сейчас, когда «я» почти исчезло из их лексикона, незаметно уступив место «мы», именно сейчас Драко физически не мог переносить ставшее почти привычным за последний школьный год ожидание. Ожидание и неизвестность, выжигавшую жизнь изнутри и превращавшую магию в лёгкий серый перетлевший пепел…
Поттер исчез. И Драко слёг в горячке. Он не понимал, что с ним происходит, почему его сильное молодое тело так легко сдалось на милость непонятного сокрушительного недуга, только чувствовал, что кровь его, пока ещё живая и горячая, медленно, но верно превращается в смертельный яд. Целитель, вызванный перепуганными слугами, пожимал плечами и настаивал на немедленной госпитализации, но Драко только шептал сухими губами «Гарри» и не разрешал трогать себя.
Поттер исчез. Похожее уже случалось однажды, сразу после школы, когда Гарри только приняли в школу Аврората. Он вдруг начал пропадать сутками без вразумительных объяснений, опаздывать на свидания или вовсе не являться на них. После романтической, предельно интимной и более чем доверительной обстановки их летних каникул, когда отлепиться друг от друга юных любовников могло заставить только физическое перенапряжение или сон, время от времени валивший молодые организмы, измученные любовью физической и платонической, такое поведение Гарри очень злило и обижало не на шутку. Драко, признаться, дал слабинку и не решился откровенно поговорить с Гарри: перепугался, что тот вновь начнёт сомневаться в себе, в Малфое, в их чувствах, во всём на свете. Он принялся тайно следить за Поттером и попал в очень неприятную ситуацию: выяснилось, что молодой курсант-мракоборец выполнял первое служебное ответственное оперативное задание, а Малфой своей идиотской топорной слежкой чуть не погубил не только задумки и планы Аврората по поимке опасных преступников, но и самого Поттера. Получив выволочку и от Гарри и лично от Главного аврора, Малфой пообещал самому себе, что больше никогда не будет сомневаться в аманте и, учитывая особенности выбранной им героической карьеры, засунет идиотскую ревность себе туда, куда Поттеру пока удалось попасть своим членом всего три раза… Но Гарри снова исчез, на этот раз в буквальном смысле, бесследно, на несколько дней, и Драко понял, что долго в неведении не протянет.
Из Министерства, куда он самонадеянно, а скорее от безысходности, отправился за разъяснениями, его вежливо послали далеко и надолго, в Аврорат, естественно, совсем не пустили. Информации о Гарри не было совершенно никакой, и Драко сдал. Нервы. Жар. Колючая боль под рёбрами слева. Тупая – в паху. Бессонница… В болезненном забытьи он видел Гарри в обнимку с девушкой, не с Джинни, с незнакомой белокурой красоткой, стройной, даже костлявой. Лицо её было укрыто то ли краем капюшона, то ли светлой невесомой вуалью, но почему-то было понятно, что она именно красотка, пленительная и сексуальная. Из провала лица призывно выделялись пурпурные пухлые губки и поблёскивали ярко голубые глаза. Или зелёные? Или серые, а, возможно, карие? Незнакомка обворожительно и многообещающе улыбалась своему кавалеру. А он словно искал взглядом кого-то, оглядывался нервно и даже испуганно, но всё шёл и шёл за нею по пятам, как привязанный, и тянул к ней руки, притягивал за хрупкую талию под полупрозрачным бесформенным широким платьем… Очухавшись на третьи сутки в поту и мокрых простынях от нестерпимого огненного жжения на левом запястье, Драко промокнул влажным полотенцем кровь, выступившую из Тёмной метки, и, нетвёрдо стоя на ногах и покачиваясь от слабости, начал одеваться…
Что он, смертельно бледный, с нездоровым брусничным румянцем на впалых щеках, с лихорадочно блестевшими огромными, почти бесцветными глазами, шатаясь, словно пьяный, с волшебной палочкой, зажатой в дрожащей руке, надеялся отыскать на лондонских вечерних улицах? Кого? Поттера или осколки своего развалившегося на куски сердца?..
Заметив мелькнувшую возле какого-то кафе смутно знакомую фигуру, Драко, чуть живой и держащийся на ногах разве, что только чудом, внезапно встрепенулся, ожил и так быстро восстановил связь с реальностью, что сам себе удивился… Вопрос, идти ли следом за немолодым скромно, неброско одетым магом, запомнившимся ему во время прошлой глупой слежки за Поттером, даже не возник в звеневшей пустотой голове Малфоя. Он, ведомый скорее интуицией, чем разумом, с применением всяческих предосторожностей двинулся за примеченным господином и, немало поплутав по городу, оказался возле простенького особняка на окраине магловского района. Только подходя к дому, за обшарпанной оградой которого скрылся объект его филёрской деятельности, Драко понял, что попал по адресу: столько магических щитов и оберегов, преимущественно тёмных, было навешано на этом странно тихом и тревожно-спокойном жилище, и такая из его плотно зашторенных окон била агрессивная энергия, что и сквибу было бы понятно: дело не чисто. А когда Драко, сам не веря своим ощущениям и списывая их на болезнь, ревность, нервную горячку и усталость, почувствовал слабые, но различимые следы магии Поттера, то уже ничто не могло остановить его от намерения проникнуть в этот опасный дом и на месте разобраться, что к чему.
Осуществить задуманное в этот вечер Драко не смог: в какой-то момент, издали наблюдая за особняком и пытаясь составить план вторжения, он понял, что волна возбуждения и ажиотажа, подхлёстывавшая его последние несколько часов, постепенно, но неуклонно сходит на нет, и усталость, настоянная на нездоровье, заполняет его мысли и тело непреодолимым желанием оказаться в тёплой постели и уснуть дня на два. Он с трудом заставил себя покинуть импровизированный наблюдательный пункт и отправиться домой.
Ночью Малфой-мэнор походил на военно-полевой лазарет и отделение больницы св. Мунго одновременно. Приглашённые колдомедики за весьма приличное вознаграждение сумели к утру, в том числе и не вполне легальными методами, поставить Драко на ноги. Проснувшись после обеда почти бодрым и относительно энергичным, он начал собираться на операцию «незаметно проникни в тёмное магическое здание и останься жив»: тщательно проверил волшебную палочку и поупражнялся в творении некоторых сложных редких заклятий, перебрал кучу оберегов и артефактов, способных пригодиться в его сложном и рискованном мероприятии, настроился на воинственно-сосредоточенный лад. Уже стоя в прихожей и держась за ручку входной двери, он помедлил немного, вернулся в ванную и, сняв с вешалки пижамную рубашку Гарри, уткнулся в неё носом. Голова поплыла от запаха аманта, навеявшего щемяще-нежные воспоминания и ещё больше усилившего тревогу, бившуюся в груди раненым зверем, жаждущим свободы, на глазах навернулись предательские слёзы. Драко разозлился на себя за такую уж вовсе недопустимую слабость и решительно направился к выходу…
Он это сделал! Уже после полуночи, изрядно замёрзнув и перенервничав, уверившись в своём фатальном везении и счастливой звезде Малфоев, столетиями освещающей их безрассудные рискованные предприятия, Драко, никем не замеченный, миновав множество ловушек и защитных чар, пробрался в подозрительный дом и даже смог на скорую руку исследовать его. Дом, как дом, только переполненный тёмным колдовством по самую крышу. А ещё сочащийся опасностью и болью, страхом и обречённостью. Драко был крайне удивлён собственной резко обострившейся энергетической чувствительности, пока не разобрался в её ужасающих причинах: вся та магическая энергетика, так остро ощущавшаяся каждой клеточкой его тела, нестабильная и рваная, напористая и ушедшая в глухую защиту, исходила от… аврора Поттера и воспринималась расколотым сердцем Драко Малфоя, как его личная боль и непоправимая катастрофа…
Поттера держали на чердаке. Кажется, пытали. Но об этом Драко старался не думать, гнал смутные, но острые, обжигавшие липким страхом и почти реальной физической болью, приступы из своего воспалённого перевозбуждённого сознания и тратил на это так много сил, что вновь с ужасом почувствовал приближение своего прежнего болезненно-горячечного состояния.
Помимо него в доме было пятеро тёмных магов. Пожирателей смерти – об этом услужливо заявила Тёмная метка на предплечье, контуры которой наполнились алыми каплями. Пять… И шестой – самый сильный, почти пробивавший, на расстоянии, непроизвольно и сам того не замечая, нешуточную защиту и маскировку Малфоя. Узнал Драко только двоих, кто были прочие, откуда взялись и что затевали в Лондоне, осталось для него загадкой. Все его мысли и стремления были поглощены необходимостью скрываться в каморке под лестницей и не выдавать себя в такой безумно опасной обстановке…
Поразмыслив немного и почти успокоившись, оценив ситуацию, Драко понял, что без шума выбраться из дома, нашпигованного тёмной магией, и привести помощь он вряд ли сумеет. То есть такой шанс чисто теоретически существовал, но «вряд ли» в данной ситуации, когда речь шла, без преувеличения, о жизни и смерти Гарри, его не устраивало. Вступить в сражение с таким мощным отрядом Пожирателей и одержать в нём победу представлялось не просто маловероятной, а совершенно нереальной, и даже вредной затеей: ввязаться в бой, учитывая крайне нервный и воинственный настрой Драко, было проще простого, а вот шансы выжить в этом бою и реально помочь Гарри равнялись нулю или уходили в минусовую вероятность. Значит, как ни рвались кулаки, сердце и волшебная палочка Малфоя на спасение любимого, оставался единственный рациональный, не губительный для них обоих выход: ждать. Ждать, пока противник устанет, совершит ошибку, ждать, пока Пожиратели разойдутся по каким-нибудь делам или притупят бдительность. Ждать, пока у него появится хоть один подлинный шанс выйти из неравного боя, если уж не победителем, то хотя бы не проигравшим вчистую на первых же секундах. Ждать, ждать, ждать… Вся их с Поттером игра в «ожидание», и его якобы нереальные прошлогодние муки этой ночью показались Малфою лёгкой тренировкой, почти безобидно щекотавшей нервы, разминкой перед настоящим испытанием, выпавшим на его долю. На их с Гарри долю. На долю его расколотого сердца… Которое именно сейчас должно было быть прочнее и твёрже алмаза, надёжнее закалённого булата, искуснее ветра, тасующего облака, управляющего грозовыми тучами и дарящего птицам полёт, жарче адского пламени и сильнее самой любви, пылающей в нём… Должно было быть, без проб и вариантов,.. и было, ибо оно – сердце Драко Малфоя…
24.09.2012 2)
Отключить слух ему не удавалось долго, опасно долго. Пока Поттер только громко надрывно стонал, до хруста сжимая зубы, и давился ужасными булькающими звуками, Малфой вполне удачно заставлял себя не замечать этой акустической психической атаки и только крепче сжимал в ледяной ладони волшебную палочку. Но когда аврор, хрипло прокашлявшись, вдруг закричал – Драко успел остановить самого себя уже у самой двери из спасительной каморки. А когда после нескольких вспышек Круциатусов, пробившихся в щели между ступенями, и отвратительных лязгов железа, вывернувших живот Драко наизнанку, Гарри резко оборвал свой крик, замолчал внезапно, на самой высокой ноте, и дом заполнился тихими чужими голосами и сдавленными смешками, сознание Малфоя взорвалось и поспешило отключиться. Несколько секунд он прибывал в спасительном забытьи и лишь поэтому не бросился в атаку, на верную смерть. Самого опасного для своего самообладания, висевшего на волоске, звука Драко уже не слышал: ровно за мгновение до того, как Поттер начал смеяться, сначала чуть слышно, а потом всё громче и надсаднее, он смог невероятным усилием воли и замысловатой смесью лечебных заклятий заблокировать собственный слух…
Отсоединять от реальности клеммы ощущений и восприятия магии Драко, даже если это было бы возможно, не собирался: иначе его сумасшедшая затея по спасению Поттера теряла всякий смысл. Но и переносить рвавшуюся во все стороны клочьями чистейшей боли и смертельного ужаса, метко поражавшую все его нервные центры, магическую энергию растерзанного аврора, вернее её жалкие остатки, Драко не мог. Он, чтобы не заорать в унисон волнам яростного безумства, накатывавшим с чердака, искусал себе губы до крови, потом впился зубами в ладонь, но, не успокоившись, а только опасно остолбенев от вкуса собственной крови, пошёл на совсем уж крайнюю меру и прижёг волшебной палочкой свою Тёмную метку. Как этот жест отчаяния и последовавший за ним мощный выброс из тела Драко сгустка тёмной энергии и невыносимой боли остался незамеченным Пожирателями? Не иначе, вмешался счастливый малфоевский рок…
Чтобы сделать своё ужасное ожидание хоть немного более терпимым и продержаться до тех пор, когда появится малейшая реальная возможность вступить со смертельно опасными противниками в схватку, не обречённую априори на поражение, Драко включил на полную мощность свою память и начал шептать непослушными губами разрозненные слова молитв, слышанных в детстве и так опрометчиво забытых… Кого молил о помощи юный маг, раздражённо смахивая с ресниц бесполезные солёные капли? Вселенную, богов, демонов, ангелов, духов предков, сакральных магических покровителей? Самого себя? Любимого, жадно цеплявшегося за жизнь и разум всего в нескольких метрах от него?..
* * *
Драко, стараясь не шуметь, удобнее устроился на полу, попытался расслабить плечи, прислонился затылком к дверце кривобокой тумбочки, закрыл глаза. Он так долго подталкивал наверх, к потолку, на чердак, через дряхлую, местами обвалившуюся, штукатурку лестничного перекрытия и клочья паутины, беззвучное мысленное «Гарри. Гарри. Гарри, я тебя люблю», что через какое-то время ему начало казаться, что Поттер чувствует его присутствие, не очень-то верит в него, но пытается, хватаясь за соломинку своей непробиваемой живучестью, принять энергетическую поддержку аманта. «Мне жаль. Мне так жаль», — голос Гарри в голове Драко почему-то был похож на голос ребёнка, не совсем малыша, а того зеленоглазого растрёпанного мальчишки со шрамом, которого Малфой впервые встретил в магазине мадам Малкин… «Жаль, жаль, жаль», — и снова «жаль», как будто шилом впивалось в виски Драко, заполняло чем-то вязким, густым и муторным, чем-то неправильным и страшным всю его голову.
«Прекрати! Слышишь, Поттер? Не смей! Я тебя не отпускаю! Ты мой! Сейчас и всегда! Только мой! И никто, никто, никто, никакие любовники или любовницы не смогут забрать то, что принадлежит Малфою! Ни страхи, ни сомнения, ни твой пакостный героический характер. Ни… Смерть! И твоё, аврор, мнение по этому поводу меня не интересует!»… Драко почти физически почувствовал, что Гарри, морщась от боли, печально улыбнулся окровавленными опухшими губами и, вероятно расценивая мысленную перепалку с Малфоем, как первые признаки спасительного безумия, кивнул и громко тяжело прохрипел:
— Твой…
* * *
До экзаменов оставались считанные дни, и Драко с головой ушёл в зубрёжку. Многочисленные письма от Поттера, с которым они расстались в Хогсмиде, э-э-э, не вполне определённо, поначалу более чем радовали его, такой от них исходил приятно удивительный и неожиданно правдоподобный решительный настрой. Но когда хогвартские совы стали почти что сталкиваться друг с другом на подоконнике кабинета Драко, он, скрепя сердце, решил держать марку и твёрдым почерком написал на гербовом пергаменте: «Поттер. Прекрати подлизываться. На расстоянии это малоэффективно. Учи билеты. Без аттестата ты мне даром не нужен. Поговорим при встрече». Подумал немного, вздохнул и добавил более мелко: «Я тебе верю. Почти. Очень хочу. Верить и вообще… хочу…» Почтовую сову он чуть ли не вытолкал в окошко – чтобы не передумать отправлять такую непростительную чушь…
Накануне его отъезда в Хогвартс пришло письмо, заставившее сердце Малфоя на время забыть о своих страданиях, но потом застучать непонятно откуда нахлынувшей совестливостью и жалостью.
# Я решил объясниться с Джинни, — писал Гарри неровным прыгающим почерком. – Сделаю это сегодня вечером. Обязательно сделаю. Но… Прости, мне трудно. Мне страшно. Прости. Напиши, что ты меня…#
Драко довольно хмыкнул. Тёплое счастье разливалось по его телу неспешно, но изумительно будоражаще. Ребёнок, этот зеленоглазый герой на самом деле — глупый перепуганный мальчишка, нуждающийся в покровителе и постоянном напоминании, какой он геройски героический. Раньше у него был взрослый и мудрый Дамблдор, и теперь Поттер просто не мог сам себя заставить поверить в собственную исключительность и силу… «Написать тебе что? Что я тебя… готов зацеловать до смерти, искусать до крови, затрахать до тошноты, вышибить из тебя своим членом все сомнения вместе с душой? Написать тебе, что… я не могу без тебя спать, есть, нормально учить уроки. Что мне противно собственное отражение в зеркале от одной лишь мысли, что я тебе безразличен? Что нет для меня слаще и тяжелее слова «Гарри»? Написать, что я тебя люблю?» Драко вывел витиеватые буквы: «Не смей, Поттер, не глупи, будь мужчиной. Только не сейчас. Пусть мисс Уизли нормально сдаст экзамены. Я подожду. И я тебя…» — и заставил себя вложить письмо в лапы почтовой совы.
* * *
Хогвартс встретил его почти забытым шумом и суетой, новыми отремонтированными классами, заинтересованными взглядами и пересудами за спиной. Бывшие приятели и поклонники растерялись и, не зная как вести себя с Малфоем, смущённо улыбались и трепались о всякой ерунде.
— В старом классе травологии, — раздалось за его спиной, — там ремонт, — Поттер сделал вид, что не заметил такое исключительное сенсационное событие, как появление Драко Малфоя в школе… — Через час.
Снова это ожидание. Как надоело! Зря он сам не велел Поттеру поговорить с Джинни: теперь не нужно было бы прятаться, скрываться, ждать этого оболтуса, мучиться тревогами, а с кем он, а где, а почему не пришёл в назначенное время, а не передумал ли расставаться с Джиневрой, получив от Драко официальную отсрочку. И для чего именно позвал его Гарри в заваленный строительным мусором класс? Для короткой любовной встречи или для серьёзного разговора?
Эти чёртовы часы на пыльном преподавательском столе всё тикали и тикали, оглушая неизбежным приближением времени обеда, а Поттера всё не было. Вдруг совсем не придёт? Передумал, проспал, внезапно решил заболеть? С него, затейника, станется… Драко долго нервно ходил между старыми партами, подошёл к окну и устало уселся на грязный подоконник. Зелёный двор Хогвартса после обновления стал более роскошным и нарядным, просто переполненным цветами, а в глазах Драко было белым бело… Зима. За окошком зима. Снежинки лёгким чистым ковром укрывали школьный двор, под факелами тусклого освещения казавшийся огненно-рыжим, и настойчиво бились в оконное стекло. Зима. В Хогвартсе, в Шотландии, на всём белом свете зима. И на сердце Драко тоже успело намести сугроб из безумной тревоги, обиды, тоскливой обречённости. Из крошечных замёрзших хрусталинок одиночества.
В голове у Драко была каша, и когда он услышал быстрые шаги по гулкому коридору, то они отозвались в его сердце неровными толчками сбывающейся надежды и отчаянием возможной ошибки… Тихо, не скрипнув, повернулась дверная ручка – и Поттер скользнул в классную комнату стремительной тенью. Уже затворив за собой дверь, он продолжал непроизвольно оглядываться и вжимать голову в плечи. Их взгляды встретились и притянулись так сильно и жадно, словно провели в разлуке не несколько дней, а, по крайней мере, столетия.
— Пять минут, — болезненно выдохнул Гарри. – Через пять минут припрутся строители. У них перерыв.
— Поттер, лучше бы ты вовсе не приходил! – возмутился Драко.
— Ты, Малфой, действительно считаешь, что так было бы лучше? – Гарри чёрной молнией пронёсся по классу и сгрёб Драко с подоконника, толкнул к столу. Тот опешил и даже не попытался сопротивляться. – Или лучше вот так? – он тяжело навалился на Драко, даже не пытаясь его раздевать, бесцеремонно задрал ему мантию, выдернул рубашку из брюк, запустил под неё ледяные руки. Их холод обжёг кожу Драко раскалённым железом и разбежался по всему телу живым огнём. Вертясь в ворохе невероятно мешавшей одежды, Драко пытался расслабить мышцы, чтобы безжалостные пальцы Гарри не оставляли синяков и царапин, но губы Поттера, жадно впившиеся в его живот, не дали ему такой возможности. От укусов, спускавшихся всё ниже, и от языка Гарри, скользившего под брючным ремнём, Драко напрягся ещё сильнее, превратившись в комок жил, хотел возмутиться, выругаться, выкрикнуть что-то обидное, приказать, образумить, но смог только хрипло застонать и вжать лицо Гарри себе в пах. О, Мерлин, как же нравился ему этот неожиданный незнакомый решительный и бесцеремонный Поттер! Как заводил его голос и грубые отрывистые ласки. Пальцы Драко судорожно вцепились в поттеровские вихры, и уже понимая, какую ошибку совершает, он, между тем, всё сильнее и сильнее дёргал голову Гарри на себя. Тот зарычал и приподнялся над Драко:
— Тебя, Малфой, поучить хорошим манерам? – и начал торопливо расстёгивать ему брюки, завозился с пряжкой, грубо толкнулся между ног сначала плечом, потом коленом, потянулся губами к влажным горячим губам Драко. Остановился на миг, нырнул в серый дым малфоевских глаз, словно вбивая изумрудные гвозди в душу и намертво пригвождая дрожащее тело Малфоя к столешнице школьной парты. Драко догадался, учуял интуицией матёрого зверя, что сейчас будет, но прятать губ просто не посмел, не захотел, только вздохнул глубоко и обречённо, прекрасно понимая, что не сможет отказать этим алым, некогда трепетным и робким, а сейчас властным губам ни в нежности, ни в крови, и подставился под жестокий укус, надрывно всхлипнул.
Вдох – поцелуй, как затяжка дурман-травы – и на выдох не осталось сил...
Поттер беспардонно передвинул его на столе, прижал запястья к шершавой древесине. Драко только хотел потянуться к ремню Гарри, но тот сам быстро расстегнул свои брюки. Драко попробовал перевернуться на бок и опустить голову, высвободив ладонь из жёсткого захвата, взялся за уже твёрдый и всё больше наливавшийся член Гарри.
— Не елозь, а то забью насухо!
Драко настолько опешил от этих слов, что безропотно позволил Гарри перевернуть себя на живот. Услышать такое от Поттера он не ожидал даже в самых смелых и безтормозных снах.
От голоса Гарри, глубокого, рокочущего, таящего угрозу и обещание острейшего оргазма, у Драко закружилась голова, и сладостно потянуло в паху без всякой механической стимуляции. Он почувствовал, что Гарри совершенно беззастенчиво сдёрнул с него брюки, нахально развёл ему ягодицы, шлёпнул по ним и плеснул холодное масло (Поттер, прячущий в кармане мантии тюбик с лубрикантом, серьёзно подорвал картину несправедливого, но привычного мира Драко Малфоя), а уже в следующий миг огромный член Поттера, торопливо неумело скользнув, прижался к его пояснице. Драко только шире раскрыл от ужаса глаза: точно ли Гарри сейчас пытается так неромантично, грубо и без церемоний трахнуть его? Гарри Поттер? Тот самый зеленоглазый неумёха-девственник-который-всех-победил-включая-морковки?
У Драко потемнело в глазах. Так сильно он ещё никогда в жизни не напрягал свои мышцы. Один энергичный рывок – и руки его свободны. Поворот головы – и бешеный зелёный взгляд наткнулся на серую непробиваемую стену.
Почти одновременно случились сразу три события: Драко, не готовый принять новый поттеровский стиль общения, ни морально, ни буквально в себя, мощно оттолкнулся от стола и пружинисто спрыгнул на пол; Гарри, увидев движущуюся картинку «моя взбесившаяся эрекция между белых знойных ягодиц Малфоя», выплеснулся в один выход с громким удивлённым вскриком и попытался на последок взять реванш – успел ткнуться опадавшей головкой в анус Драко; заблокированную дверную ручку начали настойчиво шевелить и двигать из коридора.
Драко, хотя и был в немалой прострации от столь резкой смены поведения обычно добропорядочного и безопасного Поттера, но всё же соображал лучше и быстрее обалдевшего от впервые и столь неоднозначно разыгранной роли актива и вовсе недееспособного Гарри. Он в несколько взмахов волшебной палочкой привёл их обоих в порядок и, когда ворчащие строители-ремонтники вошли, наконец, в класс, удалился в коридор с гордо поднятой головой, надменной улыбкой, исключавшей всякие вопросы и тупившим гриффиндорцем под мышкой.
— Что это было?! — Малфой резко толкнул Поттера, впечатал его в стену и навалился ему на плечи руками. Его взгляд, полыхавший молниями и отражавший всё его недоумение и пылкое возмущение, заставил Гарри судорожно сглотнуть и испуганно икнуть.
— Я хотел, ну, это… Чтобы ты…, — забубнил еле слышно Поттер. — Чтобы понял… Доказать… Что я всё решил, и что мне не нужен никто кроме тебя, — он по-щенячьи уставился Малфою в глаза, и у того резко оборвалось желание выяснять с любимым отношения. – Ты же написал, чтобы я был мужчиной.
Воинственный настрой Драко улетучился быстрее, чем Гарри успел взмахнуть ресницами:
— Слушай, мужчина, — улыбнулся он и отлепил Поттера от стены, — я, конечно, рад и даже почти счастлив, что ты… э, так всё отлично решил. Давно пора. Но, давай мы договоримся, что впредь, прежде чем покушаться на мою задницу, ты хотя бы спросишь разрешения. Ладно, солнце моё? – Драко нежно поцеловал Гарри в уголок рта, прижался лбом к его лбу, погладил по волосам, выдохнул в ухо: — А лучше я сам буду решать, кто из нас и когда будет мужчиной.
Гарри возмущённо дёрнулся в его руках:
— Малфой, что ты от меня хочешь?! Определись уже!
Драко не отпускал.
— Я-то давно определился. Только давай поговорим об этом после, без крайностей и попыток, э-э-э, несанкционированных половых сношений. Поттер, любовь-любовью, но у нас завтра первый экзамен, — Драко встряхнул Гарри за плечи и щёлкнул его по носу. Тот обиженно насупился и обжёг Малфоя колючим взглядом из-под очков:
— Сегодня ночью у тебя. Если не впустишь… — он прищурился и деловито поправил на носу оправу, — то пожалеешь, так и знай!
«О, Мерлин, сколько же проблем с этой любовью!» — покачал Драко головой, провожая озадаченным взглядом спину Гарри, независимо и гордо удалявшегося по коридору.
25.09.2012 3)
Это было так странно: находиться по собственной воле в этом опасном доме. Сидеть, скукожившись, под лестницей и ждать неизвестно чего…
Это было так странно: осознавать, что ты так много можешь. Бесстрашно выйти на смерть или попытаться сохранить жизнь, любимого и свою… Трусливо таиться в затхлой каморке и ловить малейшие признаки живой магии аманта или по-гриффиндорски героически погибнуть в неравном бою, а скорее даже без всякого боя, вмиг нашпигованным непростительными… Вспоминать, как любил его, а он тебя или изъедать себя муками совести и опасностью лишиться бессмертной души…
Это было так странно: носить на руке Тёмную метку, знак погибели, летящей на кровавых крыльях впереди тебя в чужие дома и сердца, дарованную тебе, молодому мальчишке, могущественным повелителем — и сражаться с тёмной магией за жизнь того самого Поттера, который, один во всём свете, смог его уничтожить…
Это было так странно: не чувствовать рук, ног, тела. Не понимать, где верх и низ, а ориентироваться во времени и пространстве только на свой самый, как казалось раньше, слабый и никчёмный орган – на расколотое сердце, сейчас медленно, стежок за стежком, зашивавшее себя колдовскими нитками, заклеивавшее себя прозрачной раскалённой слюдой слёз, втягивавшее в себя неспешно, но упорно, капля за каплей, чародейскую силу, разлитую в воздухе магического города, в светлых мечтах, в чужом человеческом мирном дыхании… В любви…
Это было так странно: не бояться смерти. Впервые в жизни решиться громко, с привычной надменной улыбкой, сказать ей «нет» и выставить в противовес её легендарной косе, заточенной бурями небес и огнём ада, обычную волшебную палочку, тонкий кусочек полированного боярышника с волосом единорога внутри и свою дикую любовь к растрёпанному черноволосому зеленоглазому парню в очках и со шрамом на лбу в виде молнии.
Это было так странно: думать о любимом, не как о своём удовольствии, о своей собственности, а как о части себя, части большей, самой важной и самой ценной…
Это было так странно...
*
Это было так странно: лежать в своей детской школьной постели, закрывшись от сопевших и ворочавшихся бывших одногруппников и друзей балдахином с гербами факультета и… ждать Гарри Поттера… Своего Гарри, любовника, бестолкового охламона, которого все считают великим героем и который, слава Мерлину, не разучился в этом сомневаться. Иначе, поверь самонадеянно Поттер в собственную исключительность и абсолютную правоту, в своё право вершить судьбы мира и отдельных людей – и у влюблённого Малфоя уж точно не было бы ни малейшего шанса хоть что-то ему доказать, объяснить… Ему и самому себе…
Часы в слизеринской гостиной уже давно пробили «час ведьм», а Драко только сообразил, что его ожидание в принципе бессмысленно: за год жизни вне школьных стен и порядков он невероятным образом забыл про традицию факультетских паролей! Вот дурак, а ещё гнобит Поттера! Чуть не свалившись с кровати, он в одних трусах кинулся в гостиную.
В коридоре, конечно же, никого не было. Ну, не абсолютный ведь кретин Поттер, чтобы торчать под замком Слизерина до самого утра. Драко выругался в полголоса и пнул дверной косяк голой ногой.
— Я уже хотел брать вашу крепость штурмом, — раздался за его спиной сонный раздражённый голос, — но решил, что отчисление из школы накануне выпускных экзаменов не добавит мне сексуальности, — Гарри снял с головы мантию-невидимку и тяжело вздохнул. Драко, на ощупь поймав его руку, рывком втолкнул Поттера в слизеринскую гостиную.
Передвигались они быстро и только нервно перешёптывались: Гарри ворчал, Драко непривычно оправдывался и извинялся.
Оказавшись на малфоевской постели и плотно занавесив балдахин, зажгли волшебной палочкой слабенький свет и напряжённо уставились друг на друга.
— Ты соображаешь, что творишь? – прошептал Драко одними губами и нервно облизнулся.
— Ты меня впустил? – Гарри склонил голову на бок и навесил над кроватью слабенькое заглушающее.
— Утром экзамен. Это очень серьёзно. Третий год учиться на седьмом курсе нам не позволят, – Драко убрал чёлку с глаз.
— Ты меня впустил, – Гарри скинул ботинки и забрался на постель с ногами.
— Нам надо выспаться. Ты меня сегодня чуть не взял силой. Ты ещё не расстался со своей девушкой. Я тебе не верю. Ты трус и обманщик. Ты – Поттер, а я – Малфой! – Драко чеканил фразы на выдохе и с каждым словом всё ближе придвигался к Гарри.
— Ты меня впустил! – тот склонил голову, словно упрямый бычок, и стащил через голову джемпер, отбросил его на пол. – Ты меня впустил! – казалось, восторгу Гарри не было предела. Драко проследил взглядом за его полосатым гриффиндорским свитером, медленно соскальзывавшим за занавес, и закрыл глаза: что-то сейчас будет!..
Грегори Гойл заворочался на своей кровати, проснулся и обалдело уставился на спальное место Малфоя: через плотную ткань балдахина, ходившую в абсолютной тишине спящей спальни шуршащими волнами, пробивался едва заметный свет. Освещение казалось призрачным и нереальным, но вполне достаточным, чтобы заметить на постели Драко две сплетённые тени…
То, что происходило между ними, казалось Драко наваждением или очередной болезненной грёзой. Они двигались, словно пьяные, околдованные любовным напитком, страстно и совершенно бесшумно. Только тихо постанывали, путаясь в дыхании друг друга. Какие приворотные чары умудрился наложить Гарри на Драко и на самого себя, чтобы в их головах, телах и душах не осталось места никаким другим чувствам, кроме нежности и трепетной покорности, они не понимали. Но так ненасытно и одновременно упоительно-ласково юные любовники никогда раньше не целовались, не обнимались, не переплетались руками, ногами, не впускали так далеко друг в друга свою магию.
Драко потерял счёт времени, заблудился в пространстве и вообще выбился из реальности. Вспомнить о том, что он – живой человек, молодой мужчина, его заставил лёгкий, словно поднимавший на облака наслаждения, оргазм, заполнивший всё тело тёплыми мягкими всполохами. Впервые в жизни Драко, да, и как оказалось Гарри тоже, кончал так долго, легко, воздушно. Без рук, без губ, без языка, без проникновения. «От любви», — пришла в его голову, затуманенную счастьем и изумрудным плывущим взглядом, глупая смешная мысль, которой он улыбнулся и сильнее прижался к любимому…
*
— Почему ты не разрешил мне сейчас объясниться с Джинни? – шептал Гарри чуть слышно в коридоре перед самым рассветом.
«Потому, что ты не сделал этого сам, а спросил у меня разрешения», — подумал Драко, а вслух произнёс:
— Пусть у нас будет нормальный выпускной. У нас у всех, — он опустил взгляд, но быстро махнул чёлкой и усмехнулся: — Не со мной же ты, гриффиндорец, будешь танцевать вальс выпускников. Боюсь, что бальное платье не будет мне к лицу.
* * *
Такой красивой пары Драко не видел никогда в жизни. Танец Гарри Поттера и мисс Джинни Уизли заворожил весь зал. Парни восторженно качали головами, девушки томно вздыхали, преподаватели одобрительно кивали, директор МакГонагалл аплодировала, Пивз выделывал над головами танцующих замысловатые кренделя ногами и лихо присвистывал. К внешности Поттера Драко не мог относиться объективно и просто жмурился от его непривычной торжественной элегантности и мужественной привлекательности. Но и мисс Джиневра произвела на Драко странно-приятное и пугающе-волнительное впечатление. Эта юная рыжеволосая волшебница бала сегодня более чем обворожительна и держалась так уверенно, грациозно и подчёркнуто сексуально, словно танцевала не на выпускном балу, а на собственной свадьбе.
Драко долго и искренне любовался ими. Потом почувствовал, что его улыбка становится слишком искусственной и натянутой. Попытался пару раз поймать ускользавший изумрудный взгляд, что-то прошептал, разумеется, не надеясь на отклик сосредоточенного и важного Поттера, уверенно и гордо скользившего по паркету в обнимку со своей роскошной партнёршей, осушил бокал приторно-сладкого шампанского одним махом и вышел на балкон. На воздух, к башням Хогвартса, подсвеченным праздничными огнями, к звёздам, таинственно подмигивавшим сквозь ночные облака, к крошечной точке луны, висевшей в зените. Странная ночь, странный бал, странная духота… У Драко плыла голова. Он убеждал себя, что от алкоголя, а вовсе не от искренней и сильной магии, исходившей от Гарри и Джинни, кружившихся весь вечер в своих красивых танцах.
Жаль, что нельзя дизаппарировать прямо из Хогвартса. А, может, попробовать? И будь что будет? Почему, ну почему, всё так сложно? Так сложно и нестерпимо больно всё время? И когда его нет рядом — и когда он близко, совсем вплотную, когда он обманывает и выкручивается — и когда открыто дарит внимание своей девушке. Джинни пока ещё его девушка… А он, Драко, кто? Его парень? Как глупо. Бойфренд, любовник? Пошло и банально. Друг? О, да, вот-вот: Малфой – друг Поттера! «Гарри, кто я тебе? Или совсем никто, и даже слов подбирать нет смысла? Назваться каким-нибудь солёным скабрёзным словечком и уже отстать с этими нудными семейными разборками и от тебя, и… от себя?»
Две крепкие руки обхватили его сзади за плечи нежно и уверенно, фирменные пуговички дорогого пиджака блеснули в свете далёкой луны. Голова Гарри, душистые тщательно уложенные волосы, приятно бередящие ароматом простенького, но гармонично подобранного парфюма, улеглась Малфою на ставшее вмиг каменным плечо, а острое колено по-хозяйски толкнулось сзади между ног. Драко смотрел в чернильное хогвартское небо, время от времени вспыхивавшее россыпью многоцветных фейерверков, на мигавшие звёзды и мистическую корону луны, на тёмный силуэт Запретного леса, на блестящую озёрную гладь, на далёкие чёрные горы, мерцавшие мириадами светлячков, улыбался и думал о том, что детство кончилось… И ни о чём более...
* * *
Утреннюю тишину сонного Хогвартса взорвал писк тысяч летучих мышей, бешено бившихся в окна гриффиндорской башни. Рыжеволоса девушка, почти закрывая лицо высоко поднятой юбкой пышного бального платья, выскочила в ворота замка. Вслед за ней с умоляющими криками бежали Рон и Гермиона…
27.09.2012 4)
То, что Гарри кричал, снова и снова, замолкал совсем ненадолго, переводя дыхание, и опять рвал голосовые связки, Драко не слышал, но чувствовал всем телом, страшными волнами акустической энергии, бившими его в грудь и кончики пальцев. Он сжимал онемевшие кулаки и рычал от невозможности проявить слабость и ринуться в атаку.
Воспоминания клубились в его голове смешанным роем голосов, образов, ощущений, чутких и нежных, пронзительных и тривиальных, полузабытых и острых, единственным спасительным средством, дававшим ему сейчас силы и не позволявшим забывать, что он мужчина и маг…
* * *
Драко притащил с кухни кастрюльку с вишнёвым кремом. Гарри тут же состроил презрительную мину и заявил, что не хочет сладкого.
— А я хочу, — лукаво усмехнулся Малфой. Он ровно разложил любовника на постели и начал, окуная руки в сладкое жирное лакомство, размазывать по Поттеру розовую, пахнувшую ванилью и ягодами массу. Сначала по животу, ниже пупка, потом по внутренней поверхности бёдер, разводя ноги Гарри локтями. Когда тёплые масляные пальцы добрались до яичек и члена, тому не понадобилось много времени, чтобы заявить о своих правах на эрекцию. Гарри тревожно поёрзал задницей и кашлянул:
— Не откуси, сластёна, чего лишнего.
Приторно-сладкие пальцы Малфоя мазнули по его губам, отёрлись о зубы, прилепились к волосам. Поттер жадно захватил эти пальцы в рот и не отпускал до тех пор, пока не начал звучно стонать. Десяти минут Драко хватило, чтобы слизать весь крем с Гарри и ещё начисто вытереть его языком, а Поттеру – чтобы кончить в салфетку с вишенками со словами: «Драко, всё что хочешь…»
— В следующий раз попробуем растопленный шоколад, — сыто улыбнулся Малфой, вытираясь полотенцем.
После Поттер никогда не говорил, что не хочет сладкого, а когда они заказывали в кафе пирожные с вишнёвым кремом, стыдливо краснел и загадочно улыбался.
* * *
— Ты же не любишь шампанское, — удивился Поттер, заметив в руках любовника, приближавшегося к кровати расслабленной игривой походкой, тёмную большую бутылку вина.
— Это не для меня, — хищно усмехнулся тот и сдёрнул с Гарри одеяло, — это для него.
Гарри предположил, что выдумщик и затейник Драко сейчас откроет шампанское и искупает его в пене прямо в постели. Он уже хотел было благоразумно предложить переместиться в ванную, но Малфой, открыв бутылку выстрелом пробки в потолок с лихим пиратским «Йи-и-хо-о!», набрал в рот большой глоток благородного игристого и склонился к члену Гарри. Стараясь не размыкать губ и смешно мыча, он аккуратно и нежно втянул член и пристроил его на языке, посильнее сжал губы. Пузырьки шампанского, ласково бившиеся о тонкую кожу, серьёзно расширили представления Гарри о способах достижения оргазма. А пальцы Малфоя, игриво шевелившиеся в районе его ануса и ласкавшие мягко и ровно, подарили одно из самых приятных ощущений после слива спермы на лакированные усталые губы любовника.
* * *
— Малфой, я готов, — Поттер дышал глубоко, и его голос, волновавший своей решительностью и покорностью, существенно подрывал целомудренный настрой Малфоя как можно дольше сохранять в их интимных отношениях ореол недосказанности и, в некотором смысле, непорочности.
— К чему готов? – прикинулся Драко дурачком и наивно взмахнул ресницами.
Гарри встрепенулся и скинул его руку со своего обнажённого живота:
— Ты издеваешься? Мы вместе, ну, официально, больше месяца!
«И ты хочешь отпраздновать этот первый юбилей, самоотверженно впустив меня, или предлагаешь свой отбойный молоток?» — Драко скрыл улыбку и серьёзно спросил:
— Гарри, ты уверен? Ты взрослый мальчик. Я не хочу торопиться.
— Что?! Торопиться?! – тот от возмущения чуть не свалился с кровати. – Я уже кончал от твоего пальца, — прошипел он, ткнул кулаком в живот Малфоя и двинул ему по уху подушкой. – Когда ты вертишь своей перезрелой морковкой – у меня из задницы слюнки текут. Ты думаешь, что я буду до старости сосать и притворяться целкой?
Сказать, что Драко не завалил это отчаянно-лихое недоразумение в очках сей же миг и не воспользовался столь красноречивым предложением только неимоверным напряжением своего самообладания и мышц живота – означало не сказать ничего. Но он научился ждать, о, Мерлин, как же превосходно и вдохновенно он научился ждать… И (только не считайте мистера Малфоя-младшего извращенцем) получать от ожидания странное тягучее удовольствие…
— Я хочу быть уверен, — заявил Драко, — что вы, сэр, доверяете мне целиком и полностью. Не желаю, — он прищурился и хмыкнул, — чтобы ты, Поттер, своей вдруг передумавшей пятой точкой свернул моё мужское достоинство. Или побежал жаловаться в Аврорат на развратного Пожирателя-насильника.
— Не смешно, – сухо бросил Поттер и отвернулся.
— Вот и я о том же… Хочешь, эксперимент? – толкнул его Драко плечом. – Эротический. Острый. Предельно острый. Тебе понравится, — и попытался развернуть Гарри к себе лицом. Тот закусил губу и притворился смертельно обиженным. – Или не понравится – и тогда придётся усыплять тебя перед совокуплением.
Гарри довольно долго изучал белозубый малфоевский оскал, вероятно решая, не пересчитать ли тому зубы кулаком, но в итоге согласился и дальше играть в податливого глиняного солдатика и согласно кивнул:
— Эротический и острый? То, что надо!
*
Когда Драко кулаком приподнимал член Гарри и делал его пригодным к активным действиям, Поттер только вздыхал и заинтересовано косился вниз. Когда в руке Малфоя вдруг блеснула полоска белого металла – Гарри напрягся и судорожно сглотнул. Разглядев, что перед его носом сверкает бритвенный нож, старинный, с костяной ручкой, наточенный до зеркального блеска, он заморгал так часто, будто собирался взлететь силой ресничной тяги и упорхнуть из крепких малфоевских рук, гладивших его по животу.
— Можно приступать? – по взгляду Драко было совершенно не ясно, как именно он собирается использовать такую экзотику, как «опасная» бритва, но Гарри, не желая упасть в грязь лицом и прочими выдающимися частями тела, решительно кивнул.
— Ты же мой красавчик, — ласково приговаривал Драко, густо намазывая на волосяной покров Гарри крем для бритья. – Вот побреем тебя – и ты станешь просто неотразим. И ещё больше будешь нравиться дяде Драко, — его наигранный елейный голос наполнял сознание и промежность Поттера нерациональным сильным страхом, заставлял поджиматься яйца и подрагивать разведённые ноги. Когда намыленной кожи вокруг его вздыбленного пениса коснулся холодный металл, в глазах Поттера разлилась паника, но он только кашлянул, стараясь не шевелить нижней частью тела, и демонстративно заложил руки за голову.
Драко, высунув от старания кончик языка, водил бритвенным ножом осторожно и медленно, крепко держал его в руке, а другой рукой помогал приподнимать поттеровские причиндалы, дабы не совершить непростительную ошибку и не оставить юного любовника без наиболее грандиозной (ну, не считая драгоценных глаз и ненаглядных ресниц) части тела. Время от времени он вытирал бритву о полотенце и как бы случайно принимал напряжённый твёрдый член в рот, не смыкая губ, вращал головой вокруг ствола, то по часовой стрелке, то против, позволял ему скользить во рту самостоятельно и максимально свободно. Гарри воспринимал этот реально острый эротический эксперимент с замиранием сердца, прикушенными губами и сведёнными от наслаждения и перенапряжения плечами.
Когда возле основания ствола остался коротко стриженный аккуратный кустик, Драко довольно показал большой палец, вытер причинное место Гарри полотенцем и, буркнув что-то типа «оставим немножко для щекотки», воодушевлённо и страстно принялся проверять языком качество интимной эпиляции любовника…
— Тебе нравится? – Гарри с сомнением разглядывал перед зеркалом свой скромно повисший пенис, почти начисто лишённый растительности. Он несколько раз повернулся и даже присел, от чего Драко чуть не подавился с трудом сдерживаемым хохотом, и, заметив насмешливый взгляд Малфоя, обречённо вздохнул и, куражась, заявил:
— Красоту ничем не испортишь.
Малфой больше не мог держать в себе смех, сгрёб Гарри в охапку и со словами «Поттер, ты прелесть!» повалил на кровать.
29.09.2012 5)
Над головой Драко, на чердаке, что-то загрохотало, кажется, какая-то мебель, и этот звук отозвался в занемевшем теле болезненными уколами многочисленных крошечных игл. Кровавый туман застилал его глаза непроглядной пеленой. Прошла целая вечность прежде, чем он сообразил, что невероятным образом видит окружающий мир глазами измученного аврора: тусклое пыльное окошко, отражавшее краешек улицы с фонарём посередине, цветные полосатые замызганные обои, клетчатая грязная скатерть с перепутанными кистями, заляпанная бурыми тошнотворными пятнами, вяло шевелящиеся фигуры в тёмной одежде, хмурые скучающие лица, ничем не прикрытые, ни масками, ни капюшонами… А вот это уже плохо, совсем плохо…
«Держись, аврор!»
«Драко, когда это кончится?»
«Я не знаю, аврор, прости. Но мы обязательно выберемся».
«Мы?!»
«Я же говорю – прости. Мы, Гарри, мы…»
Молчание в голове Драко было страшнее всякого ожидания, даже сулившего смерть...
* * *
У них ничего не вышло! Ну не загоняться же в зажавшегося, словно перед палачом, живого парня со всей силы и дури и через фрикции слушать его истошные вопли, будто ты вставил ему в задницу электрического угря? Взять Поттера силой – то ещё удовольствие… У Драко тряслись руки, плечи, живот, ноги. Член от перевозбуждения и обиды вообще ходил ходуном и всё время норовил улизнуть с поля любовного сражения. В такой позорной неудаче Драко винил исключительно себя: что возьмёшь с этого любителя морковок, не требовать же от него, на самом деле, в первый-то раз сноровки и абсолютного повиновения? А вот Малфой мог бы предвидеть, должен был предвидеть, обязан…
Гарри тяжело перевернулся на бок и виновато отвёл взгляд:
— Попробуем ещё раз?
— Обязательно, но не сегодня, — Драко прикрыл свой позор одеялом и нашёл в себе силы обнять Гарри за плечи. – Ничего. Знаешь, если тебе не четырнадцать, и ты не пережрал стимуляторов, то первый раз всегда бывают проблемы, — убеждал он прежде всего сам себя.
— Я потерплю, — Гарри даже в постели начал натягивать маску героя, чем окончательно добил Драко. Тот просто взорвался:
— Я не хочу, чтобы ты терпел! – и ударил руками по подушкам, со злостью откинул одеяло. — Как ты не понимаешь?! – почти кричал он в лицо растерявшегося Поттера. — Думаешь, что мне надо просто вставить в тебя? Да я мог это сделать тысячу раз без всякого твоего разрешения! Я тебя люблю! Что не понятно?
Гарри с опаской погладил его по растрепавшимся волосам и пожал плечами:
— Понятно. Любишь.
Отныне Малфой решил не поддаваться на провокации торопливого любовника, желавшего как можно быстрее испытать все прелести анального секса, и действовать по заранее намеченному плану. Он строго погрозил своему члену пальчиком и клятвенно пообещал пускать его в атаку только тогда, когда будет на все сто процентов уверен в удачном исходе завоевательного похода.
Когда Драко брал минет, он всякий раз, лаская яички и мошонку любовника, как бы ненароком передавал привет анусу Поттера, касался его быстро и отрывисто кончиком языка. Гарри обычно не только подмахивал, а сам чуть ли не насаживался на Малфоя, но всегда бывал осажен и довольствовался тем вариантом, который позволял себе Драко. Наступление малфоевского языка, облизывавшего колечко ануса с постоянной переменой давления, скорости и траектории движения, с чередованием нежности и напора, римминга и минета, давало Драко возможность немного отдыхать и долго держаться над любовником, а Гарри приучало к тому, что без стимуляции этой чувствительной зоны даже самая энергичная мастурбация воспринималась его членом, как скучная, примитивная отработка.
Визиты вежливости пальцами в задний проход Поттера Драко совершал только, когда любовник был максимально возбуждён и уже мало что соображал перед финалом, а его ягодицы просто забывали, что могут не то что напрягаться, а вообще шевелиться. Пальцы Драко всегда проникали не глубоко и ждали, пока их пригласят дальше прогибом поясницы или толчками бёдер навстречу. Это был для члена Малфоя самый трудный момент: не сорваться, не толкнуться удало вперёд, во влажную тугую дырочку, круша все преграды и не задумываясь ни о ком и ни о чём, кроме собственных желаний.
Всякий раз, оказываясь внутри двумя, а иногда и тремя пальцами, Драко не переставал удивляться неожиданному простору.
— Поттер, запомни, — назидательно шептал он на ухо попискивавшему от нетерпения любовнику, — когда ты попытаешься повторить всё тоже самое, то имей ввиду, что анальное проникновение – это как поход в танц-клуб: главное пройти придирчивый и строгий фейс-контроль, а внутри уже уютно и весело.
Но вот однажды Драко понял, что дальше мытарить себя и выдрессированную поттеровскую задницу просто нельзя: иначе их голубая сказка может прерваться на самом интересном месте из-за чисто физиологических проблем (частые обломы ещё ни один мужской агрегат не делали крепче), и в ход наконец-то пошёл лубрикант. Заметив в руках Малфоя флакон с прозрачным гелем, Гарри задрожал от желания, и Драко понял, что не зря так долго мучил его и себя воздержанием. Он как следует смазал свой твёрдый член и анус Поттера и, затаив дыхание, хорошенько прицелился. Гарри, напрягая руки, всё ближе пододвигался к нему. Драко подышал немного, чтобы в самый ответственный момент не тратить силы на это глупое занятие, скомандовал сам себе и своему орудию: «Мы уверены и спокойны!» и крепко схватил его за головку, словно ядовитую змею, норовившую уползти и перекусать пол Лондона. Пощупав ягодицы Гарри и убедившись, что тот расслаблен и готов к новому опыту, Драко начал входить медленно и предельно осторожно. Он одной рукой опирался на бедро Гарри, а другой пытался, стараясь быть джентльменом, ласкать его совершенно забывший о своём предназначении пенис.
— Гарри, — прошептал он, боясь пошевелиться в любовнике и тем самым прервать их шаткую идиллию, — тебе не больно?
— Малфой, тебе… честно ответить или… культурно? – прорычал, задерживая дыхание, Поттер и вдруг сам, оттолкнувшись коленями и стиснув зубы, резко насадился на член почти до упора. Теперь у Драко просто не оставалось выбора: чтобы не причинять любовнику ещё более неприятные ощущения, необходимо было двигаться, что он и сделал, сначала медленно и аккуратно, постепенно набирая темп и заставляя Гарри выпускать сладостные крики вместе с каждым содроганием тела.
— А-о-о-х-х! – этот ни с чем не сравнимый звук, глухой и зычный, словно принадлежавший одержимому бесами, вырвавшийся из груди Гарри на самом пике, услужливо подсказал Малфою, что он всё делал правильно и вообще не зря старался. Драко сам пронзительно вскрикнул и, отпустив давно рвавшийся наружу оргазм, кончил серией острых жгучих спазмов…
— Какой же ты… — еле ворочая языком и с трудом фокусируя взгляд, выдохнул он между ягодиц Гарри. – Какой… Гарри… Я так…
— …Никогда не кончал? – вяло подсказал ему с трудом шевелившийся Поттер.
Драко улыбнулся и попытался закончить свою ускользавшую на фоне неги, не отпускавшей его тело, мысль:
— Я тебя… Я так тебя…
— Шикарно отымел? – если бы не трясущиеся от смеха плечи Поттера, то Драко придушил бы этого шалопая, умудрившегося испортить романтический настрой их первого полноценного соития.
— Гарри, ты можешь быть серьёзен? Я, вообще-то, пытался объясниться тебе в любви и сказать что-то приятное.
— Твоя морковка оказалась более расторопна и сделала это за тебя минуту назад, — Гарри погладил Драко по влажным волосам. Его физиономия лукаво улыбалась, но глаза светились ярким, словно весенняя листва, изумрудным счастьем.– Я её отлично понял. И я был очень серьёзен, когда ты жарил меня. Просто тебе некогда было посмотреть мне в лицо.
Драко сам поводил своей щекой по ладони Гарри, лизнул пальцы, жадно поцеловал его руку, втягивая кожу горячими губами.
— Спасибо, — голос Поттера изменился почти до неузнаваемости, – за то, что… так долго ждал…
Драко не хотел сейчас ничего сильнее, чем целовать его пальцы и тонуть в волшебстве любимых глаз…
*
— Как ты думаешь, Малфой, — мечтательно спросил за завтраком Поттер, сонно ковыряя вилкой в своей тарелке, — я тоже смогу сделать всё так, э, ловко?
Драко слегка закашлялся, но взял себя в руки:
— Конечно сможешь, солнце моё, — лучезарно улыбнулся он и отправил в рот самый румяный кусочек бекона. — Только я ещё немножко поучу тебя, ладно?
* * *
Шум голосов на чердаке усилился: хозяева дома о чём-то возбуждённо спорили, почти ругались. Из общего фона выделялся один голос, самый тихий и, вместе с тем, самый уверенный и непреклонный. Голоса аврора Драко совсем не слышал, но чувствовал, что мучители не оставили его в покое. Что требовали от него Пожиратели, к чему склоняли, чего хотели добиться ужасными пытками? Гарри был на пределе, держался из последних сил, во многом благодаря тому, что так и не смог определить для себя, с живым ли амантом разговаривал мысленно или со своей пришедшей на выручку галлюцинацией.
Иногда рассудок Гарри спасительно отключался, и Драко с леденящим трепетом читал в его сознании завораживающие мысли о родителях, Дамблдоре, Сириусе… Целая вереница расплывчатых образов, мужчин, женщин, хорошо знакомых и еле узнаваемых, проходила через голову Драко и исчезала в серой пыльной пустоте. Когда с ним заговорил давно забытым голосом старый домовик Малфоев Добби, над головой забили, теряя перья, совиные крылья, а плеча коснулся край мантии профессора Снейпа – Драко не на шутку испугался (хотя, куда уж больше), что весь этот сонм призраков прямо сейчас утащит ещё живого Поттера в мир теней.
— Отстаньте! – прошептал Драко, — Пожалуйста, — его глаза заполнились радужными бликами от нахлынувших слёз. – Оставьте его. Мне. Зачем он вам? Вы его так сильно любите? Сильнее, чем я? Хорошо, согласен, я плохо его люблю, мало, не так сильно, как он того заслуживает. Малфои вообще любят только себя. Но я без него не могу. Понимаете? – совершенно по-детски всхлипнул Драко и закрыл глаза ладонями. — Теперь уже точно не могу. И он без меня не может. Я это знаю наверняка. Верю. Чувствую. Слышите? Миссис Поттер! Мистер Блэк! Профессор Снейп! Если вам нужен Гарри, то забирайте и меня тоже! Не бросайте одного в этом гнилом чулане! Я хочу жить, я очень хочу жить. Дышать, любить, пить абсент бутылками, чистить для Гарри морковки, взбивать вёдра вишнёвого крема, трахать его сутки напролёт куда придётся, во все дырки сразу, задыхаться от оргазма, давиться его спермой и терпеть его неумелый молоток в своей заднице. Вытирать ему сопливый нос и провожать утром на службу, на подвиги. Утешать его и накрывать во сне одеялом. Говорить ему, что он самый сильный и смелый, что он всегда прав и только он всех спасёт и победит. Я. Хочу. Жить… Но только с ним, с Гарри. В Лондоне, в Европе, на Северном полюсе, на луне, в преисподней – где угодно, но только с ним! И вам от меня так просто не отвязаться!
Драко с трудом, опираясь о стену, неимоверным усилием разгибая ноги, поднялся и облокотился о лестничную опору. Он вытер слёзы пыльным рукавом, даже не замечая, что размазал по лицу грязь, и сосредоточенно стараясь выровнять дыхание, поднял дрожащую руку вверх. Волшебная палочка в его ладони ходила ходуном, ноги подгибались, колени тряслись. Но Драко казалось, что именно сейчас он может свернуть горы, сразиться с любым драконом, устоять даже перед вспышкой Авады.
— Я… прошу, — даже то, что голосовые связки не хотели слушаться его и вместо уверенных звуков издавали хриплый жалкий натуженный шёпот, не смогло сбить решительный настрой молодого мага, готового на всё. – Я, Драко Люциус Малфой, прошу вас, духи, любящие Гарри Поттера!.. Помощи!
Произнеся последнее слово, он вдруг так быстро потерял свою решительность, что чуть не повалился на пол. Голова его сначала резко сильно закружилась, а затем тупая боль наполнила её чуть тёплым свинцом. Страх улетучился так внезапно, что на душе стало почти радостно. Драко успел удивиться своему новому состоянию, а уже в следующий миг разум его одновременно со слухом взорвала чудовищная догадка! Поттер?! Гарри?! Нет!!! Нет…
— Всё? Спёкся? – раздалось над головой Малфоя громко, словно через рупор.
— Слабак. Да уж. Перестарались.
— Ничего. А столько мороки.
— Может, ещё живой?
— Отходит. Пульса нет.
— Жаль. Чёртов аврор!
— Ну, туда ему и дорога. Делать нечего – расходимся. Приберите здесь. Чтоб ни пятнышка, ни волоска, ни следа его магии не осталось!
Драко почувствовал, как будто стоял не этажом ниже, а вплотную, выхлоп энергии от трансгрессивного скачка: один Пожиратель дизаппарировал. Тот, самый сильный… Драко подумал, что теперь, пожалуй, можно было бы попробовать… Пять тёмных магов – ерунда! Пустяки… Он улыбнулся сам себе и, вполне осознавая, что теряет рассудок от невозможности не то что принять, а даже просто осознать свою страшную потерю, потянулся к двери каморки…
«Помощи», — всё ещё звенел в его ушах его же собственный голос. Драко Малфой вышел на смерть и был этому несказанно рад…
по прсьбам читателей: http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/76261656.jpg
02.10.2012 6)
«Помощи», — он стоял в коридоре и не мог сообразить, в какой же стороне лестница. Увидев прямо перед собой ступени, Драко, покачиваясь, шагнул вперёд.
«Помощи…» — уже вторая ступенька показалась ему невероятно высокой… Перила скрипели, стены шатались, скошенный потолок мансарды норовил поменяться местами с полом.
«Помощи! Чтоб вас всех!» — волшебная палочка выпала из его руки и брякнулась о ступени, с дробным стуком поскакала вниз.
*
Его губы мягкие и прохладные: он промок и замёрз; Драко, не прекращая поцелуя, начал стягивать с Гарри прилипшую одежду, толкнул его на кресло возле камина, устроился на его коленях. «Даже брюки мокрые! – недовольно поёрзал он попой. – Ты, аврор, как маленький. Не мог закрыться от дождя?» — «Не ворчи, — Гарри погладил его по спине, поднял под ягодицы. – Ты меня промокшего разденешь и пожалеешь. Логично?» — «Логично, — рассмеялся Драко. — Твои мокрые штаны воняют псиной, — он начал стаскивать с Гарри брюки прямо под собой и, только высвободив его член, не торопящийся пробуждаться, сразу склонился к нему, быстро принял его в рот, захватил весь, потянул губами. – Ну что ты такой мягкий и сонный, приятель, давай развеселю?» Уже через несколько секунд поттеровский агрегат не только не помещался у него за щекой, а вообще выглядел страшно.., э, страшно довольным…
*
— Драко? Вы слышите? – женский голос в голове Малфоя так напугал его, что он забыл, как поднять палочку с пола. Так и застыл посередине лестницы с раскрытым ртом.
— Мистер Малфой, — а вот этот голос чем-то неуловимым напомнил голос Поттера. – Гарри ещё жив. Вы ему нужны. Вы можете ему помочь.
Драко схватился за перила обеими руками, но всё равно чуть не ударился носом.
— Драко. — Вкрадчивость и сухость тембра профессора Снейпа Малфой не забыл до сих пор. – Вы нас слышите. Через несколько секунд мы сможем вам помочь. Не торопитесь. У вас будет… э, просто досчитай медленно до десяти. Хорошо?
— И не забудьте палочку, мистер Малфой. Акцио! – Римус Люпин немного закашлялся, но Драко и его голос узнал без труда.
Он выставил руку перед собой и принял в ладонь подскочившую волшебную палочку.
— А ты, слизеринец, ничего, не совсем слабачок! – весёлая усмешка вызвала в памяти Малфоя подмигивающую физиономию Фреда Уизли.
— Блэк, заводи! Считайте, Драко!
Где-то на улице раздался оглушительный рёв мотоциклетного мотора без глушителя. В тёмных окнах запрыгали зайчики от луча фары, отразились в полированных мебельных рамах и зеркалах, усилились многократно. Старая магловская колымага надрывно чихала и плевалась едким дымом, она была похожа на полупрозрачную голограмму и неслась по ночному лондонскому небу на бешеной скорости в направлении дома.
Драко бросился к двери на чердак, но перед самым порогом успел затормозить и буквально отдёрнул свою руку, уже взявшуюся за дверную ручку. «Р-раз!.. Два!..»
*
— Малфой? Можно?
— Э. Знаешь, солнце моё, мне и так хорошо…
— Малфой. А мне нет.
— Поттер, твоя морковка уже нагулялась, пусть отдохнёт.
— Малфой!!!
— Что?.. Иди. Ладно. Только не торопись, Пегас. Я не сбегу. От тебя разве сбежишь…
…
— Всё нормально? Драко? Я всё правильно сделал?
— Ты просто ас, снайпер! – Малфой устало перевернулся на спину. – Самому-то понравилось?
— А то! – Гарри уткнулся лбом в его живот. – А тебе?
— Ну, как тебе ответить? Честно или культурно?
Гарри встрепенулся, уставился на Драко тревожно и непонимающе:
— Что не так?
Драко резко дёрнул его на себя:
— Ты поцеловать меня забыл! Исправим?
*
«Три…»
Рёв мотора приблизился – и вдруг раздался звон разлетающегося в дребезги оконного стекла и треск ломаемой рамы: мерцающий мотоцикл, переливающийся серебристыми и алыми всполохами, влетел в окно чердачной комнаты и чуть не врезался в стену, взвизгнул сорванными тормозами.
«Четыре…» — голова Драко переполнилась чужими голосами, которые что-то возбуждённо неразборчиво шептали, кричали, советовали, приказывали. Он только морщился в тщетной попытке понять их: единственное слово, которое он слышал отчётливо, было «Гарри»…
*
:: Гарри, ты знаешь, что я тебя люблю? Не забудь, ладно?..
:: Гарри, не приставай, я сплю. Я ждал тебя больше часа. Теперь и ты подожди. Нет. Не надо меня будить. И его тоже не надо будить… Да, не останавливайся, да…
«Пять…»
:: Гарри, эти сливки прокисли. Твоего домовика надо выгнать. Зачем ты вылил их туда? Они же холодные. Ты сейчас налижешься кислых сливок, а потом будешь… О-о-х, точно не кислые?.. Ох, и вот здесь осталась капелька… И на твоих губах…
:: Гарри. Гарри. Гарри. Что? Почему я молчу? Ты хочешь знать, хорошо ли мне? Так я и отвечаю: Гарри-гарри-гарри…
:: Гарри, ты сильнее! Я верю! Не надо мне это доказывать! Я согласен считать, что ты победил. Сам перевернёшься?
«Шесть…»
:: Гарри, у тебя не тяжёлые ноги. А я говорю: не тяжёлые, а очень стройные. Почему я не хочу тебя? А что я сейчас тогда делаю? Э? Нет, в этой позе мне делать два дела неудобно. Потерпи. Постони погромче. Гарри, у меня руки не такие длинные!
:: Гарри, ты уверен, что хочешь это услышать? Именно это? Ну, хорошо… Мне нравится видеть свой х…й в твоей заднице. И не только видеть. Ему в ней вообще очень весело. И тебе нравится? О, я счастлив, только помолчи пару секунд, мне как раз чуть-чуть осталось… И да, я е…у тебя в жопу! Гарри, это для тебя такое неожиданное открытие? Гарри, перестань: я не могу кончать и ржать одновременно…
*
«Семь…»
Ещё два чердачных окна вывалились внутрь вместе с рамами: вслед за вспышками магического огня в пустые проёмы влетели полупрозрачный серебристый олень и косматый клыкастый волк…
«Восемь…»
Пожиратели остолбенели. Над их головами заметались разноцветные молнии, из стен начали тянуться призрачные цепи, неуловимые силуэты заскользили в воздухе… Пожиратели, громко ругаясь, принялись яростно отбиваться от странной магической атаки, отступили в угол комнаты, попадали на пол, прикрываясь щитами и заклятиями…
«Девять…»
*
— Гарри, тебе приснилось что-то страшное? Ты кричал во сне.
— Не помню. Мне снилось… что… Только ты не смейся. Я же не ребёнок. Мне снилось, что тебя нет – и я не могу тебя найти. Вот такая чушь, Малфой…
Драко вышиб дверь магическим ударом и влетел в комнату. Призрачная атака захлебнулась под напором отражающей магии сильных тёмных магов, и тени фантомов стремительно таяли в темноте… Ещё миг – и все пять волшебных палочек устремлены на одинокую фигуру в дверном проёме… Ещё мгновение – и…
Драко Малфою хватило половины мгновения, чтобы намертво вцепиться в безжизненное тело аврора и дизаппарировать…
* * *
— Ждите, мистер Малфой, — колдомедик строго и раздражённо взглянул на него и прошёл мимо в палату интенсивной терапии, плотно затворил за собой дверь.
— Вам бы отдохнуть, — виновато улыбнулась молоденькая фельдшерица. – Хотите чаю? — и ласково заглянула ему в глаза. — А лучше идите домой. Мистер Поттер всё равно без сознания. Я могу сообщить вам, когда он придёт в себя.
— Куда? – пошатнулся Драко. – А, домой… Нет, я лучше подожду здесь.
— Ну, как хотите, – поджала девушка губы, — но только имейте ввиду, что ваше ожидание может затянуться. Старший целитель – самый опытный специалист госпиталя, и если он считает, что пациент в тяжёлом состоянии – значит пациент действительно в тяжёлом состоянии. Вы успели доставить мистера Поттера буквально в последний момент. Но теперь вам самому надо отдохнуть.
— Да, — согласился Драко и опустился в жёсткое кресло. – Отдохнуть, — он только прислонил голову к шершавой спинке – и сразу провалился в омут тяжёлого беспокойного сна…
Они, мальчишки, летели на метле, закопчённые, перепуганные, Драко крепко держал Гарри за талию и прижимался щекой к его спине. Ветер рвал им волосы… Откуда здесь ветер?.. Звёзды окружали их призрачным мерцающим кольцом… Откуда здесь звёзды?.. Наглотались дыма? Перегрелись в адском пламени? Или более древнее, сильное и всё побеждающее колдовство возымело над ними власть?
*
Операция длилась уже больше двух часов… По коридору деловито сновали целители и медсёстры, перешёптывались на ходу, взволнованно размахивали руками. У стены напротив на табурете сидел приставленный к раненому аврору охранник – пожилой мракоборец с непроницаемым взглядом. Драко пообещал самому себе ждать спокойно и ни к кому не приставать с расспросами. Профессионалы делают своё дело, борются за жизнь юного аврора – нечего мешаться у них под ногами. Но, только кто-то из членов операционной бригады выходил в коридор – и Драко сразу вскакивал на ноги, преграждал дорогу, настойчиво молча ловил сосредоточенный взгляд.
— Ждите.
— Ждите, идёт операция.
— Мистер Малфой, присядьте. Ждите!
Ждите! Ждите! Ждите! Жди, Драко, тебе не привыкать…
— Чего ты дёргаешься? – равнодушный голос мракоборца заставил его оглянуться. – Сядь и успокойся. Чего теперь-то скакать? – охранник подмигнул, или Драко это померещилось? — Ты сделал всё, что мог: Поттер живой. Как ты его лихо отбил, почти профессионально! Даже не верится, что в одиночку. Кстати, кто он тебе? Школьный приятель, друг?
Драко прислонился спиной к холодной стене, откинул голову и прикрыл глаза:
— Я… его… люблю.
— Ну, тогда тем более сядь и жди, — совершенно без всяких эмоций ответил мракоборец и удобнее устроился на стуле…
Драко окинул рассеянным взглядом больничный коридор, прислушался к звукам, доносившимся из-за двери операционной. «Ты же знаешь, Гарри, что я умею ждать? Но не заставляй меня ждать слишком долго, ладно?»
07.10.2012
1271 Прочтений • [Draco is awaiting ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
