Я не любил её

Никогда не забуду дни, проведенные с самой необыкновенной девушкой, которую мне довелось повстречать в своей жизни. Прошёл ровно год с того дня, как она ушла от меня навсегда, а кажется, что не больше месяца. Триста шестьдесят пять дней пролетели незаметно лишь потому, что я словно домовик работаю с раннего утра до поздней ночи, после работы сил остается только на еду и сон, а на выходных можно довольствоваться огневиски и шлюхами, которые непременно хоть чем-то похожи на неё. Например, у той, которая была на прошлой неделе, непослушные волосы, а около месяца назад я имел удовольствие трахать маглу с таким же пронзительным взглядом. Наверное, чтобы так убиваться, нужно было, как минимум, расстаться с девушкой, которую любил. Ведь обычно мужчины переживают от потери тех девушек, которые когда-то были для них единственными. Что же, а я и здесь от всех отличился, ведь я никогда не любил её. Да кто она такая, чтобы её любить? Всего лишь грязнокровка. Всего лишь Грейнджер.

Наши отношения никогда не были серьёзными, несмотря на то, что нас связывали целых двенадцать месяцев. На протяжении этого промежутка времени я не высчитывал, сколько дней мы провели вместе. Не существовало никаких сроков и памятных дат, типа “первый поцелуй” или “первый секс”. Для меня просто было фактом, что есть Грейнджер, которая как обычно читает книги, полулёжа на любимом кресле в гостиной нашей квартиры. Я знал, что она ждёт меня с работы, и даже не сомневался, что, когда я войду в дом, она как обычно робко поцелует меня в щёку, без вопросов сопровождая на кухню.

Я знал о Грейнджер всё. Для меня сразу стало привычным, что она вечно проводит с книгами не меньше времени, чем со мной, и не ложится спать, пока не прочтёт хотя бы одну главу в очередном классическом магловском романе. Мне нравилось смотреть в её глаза, когда взгляд Грейнджер был направлен куда-то вбок. Я видел в них сосредоточенность. Она всегда о чём-то думала, что-то анализировала, размышляла. Но не выпячивала своих знаний в разговоре со мной, дабы не разозлить меня. А ведь раньше она даже не замечала, если во время беседы начинала умничать.

Грейнджер всегда оставалась свободной, и всё же она была моей. Я не гордился тем, что одержим грязнокровой подружкой своего вечного врага. Но мне и не было противно, как пару лет назад. Никто не знал о нашей связи. О том, чтобы сообщить всем вокруг о “нас”, не было и речи. У меня никогда не возникало желания взять Грейнджер в охапку и уехать в другую страну, где нас никто не знает. Я не собирался связывать с грязнокровкой свою жизнь. Я хотел, чтобы Грейнджер была лишь этапом в моей непростой жизни: коротким, но, Мерлин возьми, таким страстным, ярким и незабываемым.

Я безумно любил близость с этой девушкой. Именно с ней. Все эти вертихвостки, постоянно кружащиеся возле меня, совершенно не привлекали и очень скоро наскучивали. И только Грейнджер могла по-настоящему сводить меня с ума. Я уверен на все сто процентов, что ТАКОЙ Грейнджер была подвластна только мне, и никому другому, кроме меня. Каждая близость с грязнокровкой была незабываема и неповторима. А когда я осознал, наконец, что из всех вокруг желаю только её одну, было уже слишком поздно. И сейчас, трахая очередную, я закрываю глаза, выстраивая образ Грейнджер в голове, вспоминая те бессонные ночи, её горячее обнаженное тело, возбужденные стоны и несравненные ласки. А раньше, если со мной в постели оказывалась другая девушка, я спал с ней без предвкушения чего-то нового. И мне было всё равно, уйдет она сразу после секса, или только с утра. Лишь с Грейнджер я отдавался по полной, чтобы почувствовать дрожь от испытанного наслаждения и услышать её голос, шепчущий моё имя. И что удивительно, только с ней я хотел лежать до самого утра, целуя и обнимая девичье тело.

И всё равно я не любил её. Но зато всегда поражался девушке. Она с самого раннего возраста была просто не в меру умна, сильна и независима. Да и в гордости и дерзости Грейнджер могла бы посоревноваться даже со мной. Но были в ней и ненужные мне преданность, нежность и простота. Грейнджер всегда скрывала от меня эти черты, зная, что я не Поттер или Уизли, чтобы их одобрять и ценить. До сих пор для меня остается загадкой, как можно совмещать столько противоречивых черт своего характера. Но это ведь Грейнджер — для неё нет ничего невозможного.

В моём присутствии грязнокровка никогда не смеялась беззаботно и простодушно, как всегда смеётся со своими друзьями. Она никогда не смотрела на меня с трепетом и безграничной любовью. Грейнджер не одаривала меня своей самой милой улыбкой, потому что я никогда бы не додумался нарвать для неё ромашек в поле или предложить научить игре в плюй-камни. Со мной она не гуляла, держась за руки и провожая закаты. Для нас была неведома романтика. И даже если Грейнджер хотела всего этого, то всегда молчала, а я не был таким, каким она хочет меня видеть, потому что никогда её не любил.

Я бы не назвал Грейнджер красавицей, но она всегда выглядела для меня на все сто. Даже если не спала всю ночь, просиживая за очередным переводом рун у камина. Даже если не прикасалась к расчёске весь день, чтобы хоть попытаться пригладить копну своих пушистых волос. Даже если не носила роскошные платья и диадемы. Грейнджер не была моей принцессой или королевой. Она всегда оставалась всего лишь грязнокровкой. Грейнджер никогда не была красоткой, но она была самой лучшей, несравненной и по-своему очаровательной.

Я не любил её. И никогда не держал. Она сама пришла однажды, вскоре после суда над отцом. Было видно, что девчонка волнуется. Грейнджер не замолкала ни на минуту, что-то беспрерывно говоря о том, что я хороший человек в душе, и она уверена, что я никогда бы не пошёл на убийства людей, как отец, даже если бы на кону стояла собственная жизнь. Мне не хотелось спорить с ней или соглашаться. Я даже особо не вслушивался в речь зазнайки и витал где-то далеко от реальности. А когда спустился, наконец, с небес на землю и спросил, хочет ли грязнокровка узнать мою истинную причину всех этих положительных проявлений характера, я притянул её к себе и поцеловал. Так просто и бесцеремонно. Но Грейнджер даже не попыталась вырваться. Она не чувствовала отвращения, а испытывала на тот момент лишь удивление. Помню, я прижал Грейнджер к себе, сказав, что теперь она моя. И она не ушла, ничего не сказала в ответ и даже не стала спорить. Грейнджер просто осталась со мной. Собрала все свои вещи, толком ничего не объяснив Поттеру и Уизли, и переехала в мою квартиру, которая вскоре стала нашей.

Мы с Грейнджер никогда не говорили о прошлом, не обсуждали положение волшебного сообщества после войны, и уж тем более не заговаривали о своих родителях и друзьях. Меня всегда бесили её дружки, а мать и отца Грейнджер я ненавидел только за то, что они маглы. И Грейнджер из всего чистокровного круга, в котором я вырос и воспитывался, не выделила бы больше ни одного человека. Я знаю, что она презирает всю мою семью, но мне плевать на это. Ведь я никогда не любил её, чтобы об этом заботиться.

Я думал, что Грейнджер никуда от меня не денется. Несмотря на то, что причинял ей боль своим тяжёлым характером. Несмотря на то, что она не могла быть со мной самой собой, потому что мне это попросту не нравится. И я даже смел садиться перед ней и рассказывать обо всех своих похождениях. Для Грейнджер не были секретом мои интрижки с Асторией. Она знала всё о моих периодических “дружеских” встречах с Панси. Я даже ничего не скрывал о тех проститутках, с которыми переспал по пьяни после посиделок с Блейзом. Грейнджер выслушивала меня, молча и внимательно, но не смела кричать или закатывать истерики, зная, как они меня утомляют в общении с этими напыщенными аристократками. Я ничего не обещал грязнокровке, и не давал клятв о верности, поэтому она не могла ничего мне предъявить. Хотя и начинала тихонько плакать от обиды. Грейнджер сразу утирала слёзы и пыталась привести себя в порядок, зная, как я ненавижу слёзы, а я просто обнимал девушку и просил, чтобы она не уходила.

Но она всё равно ушла. Не выдержав этого постоянного напряжения. Не выдержав разлуки с друзьями. Со мной Грейнджер была как в тюрьме, и только меня одного всё устраивало. Уж не знаю, любила ли она меня. Самое главное, что я никогда не любил её и не собирался прыгать вокруг девушки, исполняя все её желания.

До сих пор не могу понять, что Грейнджер нашла в этом тупом идиоте. Разве такая девушка, как Грейнджер, заслуживает себе будущее с бедным отродьем, на которое даже нельзя положиться? Неужели это нормально, когда девушка вечно тащит за собой баранов Поттера и Уизли, не получая ни капли благодарности, потому что они принимают её привязанность и их чёртову дружбу, как данность? Да за свои мозги, смелость и железный характер Грейнджер уже должна быть, как минимум, осыпана бриллиантами и золотом. Но деньги для неё совсем не важны. Грейнджер не такая, как все мои знакомые девушки; она хочет не того, чего хотят они, ничего не ждёт от других людей и добивается всего своими силами. А от Уизли ей нужны всего лишь внимание и забота —

то, чего не мог дать Грейнджер я.

Да что вообще такое — любовь? Поцелуи под луной, признания в любви и романтика? Или, может, когда ведёшь себя как идиот в её присутствии? А какое определение можно подобрать, если ты всего лишь одержим человеком? Если в каждой девушке видишь только её черты, если постоянно всех с ней сравниваешь и непременно ищешь из всех самую похожую? Как назвать это долбаное чувство, когда готов сдохнуть от безнадёжной тоски, и хочется только, чтобы она пришла сейчас и села рядом? И чтобы без обязательств и обещаний — как раньше…

Я не любил её. Я не знаю, что такое любовь. Человеку с моими воспитанием и характером никогда не положено узнать, что это за великие возвышенные чувства — любовь, и даже просто дружба. Мне неведома эта палитра, да и слава Мерлину.

Я не любил её. Не признавался Грейнджер в любви, не мечтал о свадьбе и совместном ведении хозяйства. И уж тем более мне никогда не хотелось наследника от грязнокровки. Я не любил её. Мне всего лишь хочется, чтобы Грейнджер была со мной рядом в эту самую минуту. Это как магловские сигареты. Для того, чтобы было хорошо, нужна очередная затяжка, после чего можно некоторое время жить спокойно. И всё-таки мне почему-то больно от того, что она выбрала рыжего козла, заменив на обыденную тихую гармонию то, что было у нас с ней. Неужели Грейнджер было настолько плохо рядом со мной? Неужели она не могла потерпеть ещё немного, пока я бы не нашёл себе будущую жену?

Она всего лишь грязнокровка. Всего лишь Грейнджер. Я привык к её присутствию в своей жизни, только и всего, но очень скоро отвыкну…

Да кого я пытаюсь обмануть?..

Грязнокровка. Грейнджер. Моя…

Я не любил её?