Contra spem spero

Сентябрь в этом году выдался холодным. Повсюду на улицах, словно подстреленные птицы, безжизненно оседали желтые листья, ветер завывал пронзительный реквием уходящему лету, а солнце больше пряталось за облаками, чем ласкало своими лучами лица прохожих. Даже неподалеку от городка, прилежащему к Университету Магических Наук Ньюкасл, на Сандей стрит было необыкновенно тихо. Не смотря на то, что это единственное место, где могла повеселиться молодежь. Лишь от небольшого кафе с деревянной вывеской «Giovedi» веяло теплом свежеиспеченных булочек и хохотом довольных посетителей.

В самом углу этого уютного заведения за большим деревянным столом сидели семеро молодых людей. На лице каждого из них сияла радостная улыбка от долгожданной встречи друг с другом. Они заказали лимонный пай и два кофейника арабики, как делали всегда, наведываясь в «Giovedi».

— Я так рада вас видеть! – прихлопнув в ладоши, воскликнула девушка в шерстяной мешковатой кофте. Ее густые русые волосы были заплетены в две забавных баранки, которые свисали чуть выше плечей. А веснушки, которыми был усыпан ее по-детски вздернутый носик, заставляли вспоминать ясное солнышко.

— Мы тоже рады, Мэри! – с улыбкой подхватила очаровательная блондинка Виктория.

— До сих пор не могу поверить, что мы уже на четвертом курсе! Гермиона, тебе как, верится во все это? – восторженно спросил юноша, сидящий напротив девушки.

— Если бы кто-то все эти три года действительно учился, а не только играл в квиддич, то, может быть, тоже ощутил это время, — пожала она плечами, откусывая ароматный пирог. – Все просто, Кристофер.

— Ой, да брось, Гермиона! – протестующее вскинул руки друг. – Все мы знаем, что ты любишь учиться. Не для кого это не секрет.

Девушка улыбнулась и вопросительно взглянула на парня.

— Ну вот! – продолжал он. – А когда человек занят любимым делом, он не замечает времени, — настаивал Кристофер.

На мгновение Гермиона смешалась, но посмотрев на друзей, которые энергично кивали головами в поддержку слов Криса, со вздохом произнесла:

— Наверное, ты прав. Я совершенно не заметила этих лет. Это так…

— Необычно! – закончила за неё Виктория.

— Точно-точно! – произнесла Мэри. — Я еще в таком предвкушении от этого курса!

И в этот же миг веселое и затяжное «Да-а» пронеслось над их столом.

— В этом году практика, — мечтательно закатила глаза Пэйсон, отпивая кофе из чашки. – Кстати, кто-нибудь знает, где она будет проходить?

Вся компания недоуменно переглянулась друг с другом, ожидая хоть какого ответа. Дело в том, что местом проведения практики у студентов выбирали одну из магических школ чародейства и волшебства. Но какую именно сами учащиеся узнавали в самый последний момент, едва ли не перед отправлением, — давняя традиция университета, сохранять интригу. Поэтому все четверокурсники, которым предстояла практика в школе, очень нервничали. Выбор был не так уж велик, если подумать, но всегда вызывал бурю переживаний.

В этом году Гермиона со своей группой, а это были те ребята, которые сидят сейчас с ней в кафе, будет применять все знания, которые она приобрела в Ньюкасле за первые три курса по специализации зельварение.

— А мне это известно, — лениво подал голос Чейз.

— Неудивительно, — пробормотала Гермиона.

— Ну, так может, ты нам скажешь уже, наконец!? Чейз! – немедленно стала требовать блондинка, хлопая ладошкой по деревянной столешнице. – Пожалуйста, не томи! Говори, давай!

Парень так же лениво улыбнулся и после, выдержанной им, интригующей паузы произнес:

— Один из нас учился в той школе, куда нас отправляет деканат.

— Ах, — вздохнула Мэри, — если бы мы поехали в мою школу. У нас был такой замечательный зельевар! Уверена, он был бы прекрасным куратором!

— Так куда мы поедем, Чейз? – с улыбкой косясь на размечтавшуюся подругу, спросила Гермиона.

— Может в Дурмстранг? – нетерпеливо спросил грузный парень Николас.

— А может..? – Виктория хотела было предложить свою версию, но ее резко перебил Чейз.

— Нет! Мы не поедем ни в Дурмстранг, ни в твою школу, Викки. – Он выдержал паузу и, лукаво посмотрев на самую умную студентку университета, громко произнес. – Мы едем в Хогвартс!

— Ва-а-ау! – восторженно вздохнула Пэйсон. – Круто!

Все смотрели на Гермиону, а она даже поверить не могла, что она снова отправится в свою школу. Сначала на короткий миг на ее лице отразилось удивление, а потом губы тронула легкая улыбка.

— Надо же… — проговорила она.

— Говорят, там очень хорошие учителя и лучший после Дамблдора директор, — произнес Николас.

— Да, — уверенно ответила девушка. – Сейчас пост главы школы занимает Минерва МакГонагалл. А учителя, у меня по крайней мере, действительно были замечательные.

Она улыбнулась еще шире, вспоминая лица любимых профессоров. МакГонагалл, Флитвик, Хуч, Вектор…

— Погодите-ка, — произнес Кристофер. – Но ведь именно в Хогвартсе зельеварение преподавал Северус Снейп.

— Кстати, да! – подхватил Николас. – У меня друг учился в этой школе, когда там преподавал Снейп. Так он ТАКОЕ мне рассказывал!.. Говорил, это был тихий ужас. У него хобби было оскорблять и унижать своих учеников. Бррр.

— Эм… не стоит так резко, Ник, – вступилась Гермиона.

— Слушай, а это тот самый Снейп, который Дамблдора убил?

— Ага, — закивал парень. – Только его потом змея сожрала. Да вот Гермиона сама это видела… Гермиона?

Девушка глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Когда она вспоминала профессора Снейпа, она всегда старалась унять то чувство несправедливости, которое поднималась в ней при одном упоминании его имени. Гермиона силилась абстрагироваться от эмоций, ведь пора было уже думать о событиях тех лет без боли. В конце концов, столько времени уже прошло.

Но когда начал говорить Николас, да так непочтительно, а потом когда и Виктория так небрежно спросила об убийстве, — Гермиона просто не выдержала.

— К твоему сведению, его не «сожрала» какая-то там змея, а укусила Нагини, — процедила девушка сквозь зубы. – И сейчас он лежит в больнице Святого Мунго, а его имя пишут в учебниках по истории магии как самого смелого и отважного человека в той войне. Пусть у него был скверный характер, но он столько сделал для нашей победы! В конце концов, его ведь оправдали по всем обвинениям когда-либо произнесенным в его адрес. Его имя дети произносят с благоговением, восхищаясь его отвагой и самопожертвованием… да только что ему сейчас до всех этих пересудов и наград, если он, спустя столько лет после окончания войны, не может придти в себя? – на одном дыхании выпалила она. – Не стоит так неуважительно отзываться о человеке, которого вы даже не знаете.

Все уставились на подругу с недоумением, пока Николас не решился произнести:

— Ладно, Герми, прости. Я не подумал. Я лишь сказал то, что знал.

Девушка молча помотала головой.

— Но ведь если профессор Снейп сейчас в Святом Мунго, то кто же на протяжении всех этих лет преподавал детям зелья и кто будет вести у нас практику? – в замешательстве спросила Мэри, стараясь скорее сменить тему.

— Гораций Слагхорн, — сухо ответила Гермиона, отпивая кофе из чашки.

Как же неприятно было осознавать, что даже спустя столько лет, даже после официального оправдания, после всего, что сделал Северус Снейп, его до сих пор кто-то считал лживым предателем. Но помимо этих чувств в девушке просыпалось что-то, чего она всегда боялась и старалась не допускать: страх и стыд. Они преследовали ее всегда после того случая в Визжащей хижине пять лет назад.

— Гермиона, — выдернул ее из размышлений голос Криса, — ты, пожалуйста, не обижайся. Мы ведь действительно толком не видели той битвы.

Она резко подняла голову и с теплой признательностью посмотрела на парня.

— Все в порядке, — заверила девушка.

Следующие полтора часа ребята обсуждали прошедшее лето, делились эмоциями и рассказывали забавные истории. Но сама Гермиона почти ничего не слушала и не проронила за весь вечер ни слова.

Когда за окном постепенно стало темнеть, а на небе собираться грозовые тучи, она извинилась перед друзьями и, попрощавшись до завтрашнего утра, вышла на улицу. До небольшого университетского городка было около получаса пешей прогулки, и, решив слегка проветриться, девушка зашагала по мощенному камнем тротуару. Следовало сделать еще много работы перед отъездом на практику, и, в тишине следуя в Ньюкасл, она позволила своим мыслям вернуться на несколько лет назад.

* * *

Через несколько месяцев после последней битвы за Хогвартс жизнь магического мира постепенно возвратилась на круги своя. Пожиратели Смерти, которые остались в живых, и идейные последователи Волдеморта либо успели скрыться на континенте, либо были отправлены в полностью отстроенный Азкабан. Это было очень тяжелое время: время горя и скорби, потерь и боли, слез и бесконечных соболезнований.

Гермиона вернула своих родителей в Великобританию и восстановила им память. Разумеется, сначала они возмущались абсурдной авантюрой дочери «Обливейт», но потом, услышав лишь пару рассказов о кошмарах войны и змееподобном психопате, они убедились в необходимости той меры. Девушка провела скудный остаток лета в Лондоне вместе с родителями, наслаждаясь одной лишь их компанией. Ведь на этой войне многие потеряли целые семьи…

Минерва МакГонагалл была назначена директором Хогвартса, и она приняла решение возобновить обучение учеников, которые проходили свои программы в прошлом году, так как назвать Хогвартс «школой» или «учебным заведением» в то время, когда его возглавлял Снейп, было просто невозможно. Пытки учеников, расшаркивающиеся перед Пожирателями преподаватели, отвратительные уроки Защиты от Темных Искусств, которые вели последователи Темного Лорда.

Разумеется, эта новость не слишком обрадовала студентов. Гермиона была единственной, кто с радостью согласилась пройти курс заново.

На протяжении всего седьмого и последнего года обучения в Хогвартсе Рон, не переставая, ныл. Он жаловался на то, как с ними несправедливо поступили, что они не должны были возвращаться за парту, что он «запорол» целый год не по собственной воле. Его бесконечные жалобы и капризы без веских на то причин очень утомляли Гермиону и не редко выводили из себя. Постепенно вся романтика в их отношениях сменилась просто дружбой.

Но это не сильно расстроило Гермиону: наконец-то, она почувствовала, что теперь все именно так, как оно и должно быть.

После выпуска из школы, Гарри и Рон поступили в Школу Авроров. Но Уизли не выдержал сложный курс, спустя два года он подал заявление об отчислении и искал себя на спортивном поприще. Вскоре он стал нападающим в сборной команде Великобритании по квиддичу, и его дела в плане карьеры проходили довольно хорошо. В прошлом году им даже удалось завоевать золото на Чемпионате Европы.

Как только Гарри выпустился из Хогвартса, он сразу же сделал предложение Джинни. Спустя год они поженились на девятнадцатый день рождения Джиневры, и пара уже имела двух очаровательных детей.

Когда ее друзья начали свое обучение благородному делу мракоборцев, Гермиона отправилась в Ньюкасл, чтобы выучиться на колдомедика. Ее интерес к медицине был вполне объясним и даже до смешного прост. Прежде всего, ее родители были врачами, и некоторые представления об этой профессии она уже имела. Разумеется, Гермиона понимала, что медицина магглов отличается от той, которую используют в магическом мире. Весь седьмой курс девушка проводила в Больничном Крыле – не в постели, конечно, — она просила мадам Помфри направить её, рассказать об обучении, о различных университетах. Так же учитывая неохоту профессора Слагхорна готовить элементарные профилактические зелья для лазарета, это все чаще делала Гермиона.

Самое необычное началось в Университете Магических Наук Ньюкасл: там профессора полагали, что невозможно учить студентов основам колдомедицины, если те не знали простейших вещей маггловской науки. С этим, что не удивительно, согласилась одна Гермиона. «Как? – задавалась она вопросом, думая о своих сокурсниках. – Как они в своих снах видят себя на посту главврача Святого Мунго, если не знают не то что общей биологии, но даже анатомии?».

Грейнджер стала лучшей на курсе, и по Ньюкаслу ходили загадочные легенды о том, что она тайно знахарствует в небольшой маггловской деревеньке. Самой Гермионе это казалось до нелепого глупым и смешным, ведь она еще на первом курсе защищала проект, в котором в пух и прах разбивала народную медицину. С того времени близкие друзья по университету в шутку называют ее Знахарем.

В течение своего обучения в институте, Гермиона заметно подтянулась по травологии и зельеварению. Последним она была благодарна своей настойчивости и упрямству, а первым Невиллу Лонгботому. Она часто обращалась к нему за помощью, особенно на первом курсе. А Невилл был очень талантлив в этом предмете и необыкновенно прозорлив.

После окончания Хогвартса он стал протеже профессора Стебль и ему, можно сказать, не пришлось далеко ходить. Он по-прежнему жил и учился в школе, только теперь он был под блюдением декана Хаффлпафф, а не Гриффиндор. Он до сих пор являлся ее учеником, и Гермиона часто с ним общалась. Иногда он звал ее в кафе на ланч и нередко приходил погруженный в собственные мысли. Девушка знала, где был Невилл, и после неловкого молчания, переступая через себя, спрашивала:

— Как твои родители? – произнесла она едва слышно. — И как?..

— Снейп? – договорил за нее друг.

Гермиона кивала головой:

— Да. Как профессор?

— Да, собственно, как обычно, — пожал он плечами. – За ним приглядывают врачи из Святого Мунго.

— То есть без изменний…

— К сожалению, да.

— Знаешь, Невилл, хорошо, что ты навещаешь его так часто.

Парень слегка покраснел, и подруга похлопала его по плечу. В глазах Гермионы он был очень надежным молодым человеком. Жаль, что у него нет девушки.

Обычно они говорили об учебе, работе, новостях и прочих мелочах. А потом Невилл поднимался из-за стола и, пожелав Гермионе удачи, отправлялся в Хогвартс на очередное занятие получать нагоняй от профессора Стебль, затем опять в больницу навестить родителей и… профессора Снейпа.

При мысли о том, что зельевар в больнице Святого Мунго, заставлял стягивать ее живот в тугой узел от волнения. Так было всегда, когда она думала о Снейпе. И сегодняшняя встреча с одногруппниками не была исключением. Видимо, потому что именно Невилл пять лет назад сказал ей о профессоре такое, что заставило ее сердце подскочить к самому горлу, норовя выскочить.

В первые часы победы Гарри Поттера над Волдемортом в школе царил хаос и неверие. В тот момент Гермиона поддалась своему проклятому любопытству, о чем жалеет и по сей день, и, позаимствовав у народного героя небольшой пузырек с воспоминаниями, побежала в школу в поисках Омута Памяти. К счастью уже в третьем кабинете, куда она заглянула, нашелся думосброс и, недолго думая, девушка вылила жидкость в каменную чашу, и смело погрузилась в его воспоминания с головой.

Спустя час ее нашел Невилл в том же кабинете. Она сидела за пыльной партой и невидящим взглядом смотрела в окно, пузырек с воспоминаниями она уже спрятала. Лонгботтом сказал, что ее срочно зовут в директорский кабинет. А вернее, Гарри, Рона и ее, Невилл пошел за компанию. В первое время было слишком много информации, требовалось время, чтобы отделить слухи от фактов и деловые письма от случайных записок. В кабинете директора, помимо четырех студентов, находились еще несколько человек: МакГонагалл, Кингсли и еще пара чиновников Министерства. Их имен девушка не знала.

Никто и не думал мешать взрослым людям, пока внимание не привлек Невилл. Он, оглядывая стены кабинеты, мрачно спросил:

— Где портрет профессора Снейпа?

Все, кто был в помещении, тут же подняли головы в поиске полотна, на котором должен был быть изображен последний директор Хогвартса. Гермиона тогда чуть не задохнулась. Его не было. Отвратительный липкий страх окутал девушку от осознания, что она могла допустить такую ужасающую ошибку. Нет… она не могла ошибиться. На самом деле, никто из Золотой Троицы в Визжащей Хижине не соизволил удостовериться в смерти Снейпа. Они были взволнованы и немного напуганы, ведь они видели, как Нагини накинулась на профессора, видели лужу крови, последний вздох зельевара. Или не последний? Тогда у нее даже и мысли не было, что он может остаться в живых.

МакГонагалл посмотрела на портрет Дамблдора и встретилась с его проницательным взглядом.

— Профессор Дамблдор?.. – дрожащим голосом произнесла Гермиона.

— Он уже должен был быть здесь, — серьезно ответил он строгим тоном.

У девушки в этот момент все оборвалось внутри. Этого не может быть.

Они тотчас стремглав побежали в Визжащую Хижину, где несколько часов назад оставили Снейпа. Гермиона до сих пор не могла поверить, что в этом холодном теле еще могла теплиться жизнь.

Но профессора доставили в больницу и обнаружили слабый, почти безжизненный, пульс. Спустя полтора месяца интенсивной терапии раны стали заживать, а давление полностью пришло в норму.

Снейп выжил после укуса крестража Волдеморта, змеи Нагини, но ни один целитель не мог сказать, что будет дальше. Все основные функции жизнедеятельности организма были восстановлены, но он все не приходил в себя.

Недели превращались в месяцы, месяцы – в годы. По-прежнему никаких изменений, никто не мог с уверенностью сказать, что же происходит с зельеваром. Ни один колдомедик не сталкивался с подобным ранее. Гермиона как-то сказала Невиллу, что это кома, но лекари Мунго поставили такой диагноз: «Cordisquies», что с латинского означает «Недуг покоя». Снейп, казалось, завис во времени: его тело не старело, организм не слабел, оставаясь в тонусе. Даже самые заслуженные врачи не могли дать даже призрачной надежды на то, что он когда-нибудь проснется. А может, умрет, ни разу не очнувшись, или навсегда останется в таком состоянии.

Его истинная роль в войне и удивительная преданность светлым силам вскоре стали общественным достоянием. В течении следующего года его оправдали по делу об убийстве Дамблдора и по прочим преступлениям. Его имя в Великобритании стало чем-то громким, отчасти легендарным. Все считали его настоящим героем.

В тот же год у Снейпа появилось много поклонников, которые так или иначе стекались в отделение Святого Мунго, где он лежал. Но вскоре администрации больницы пришлось принять меры. Многие историки стали переиздавать свои книги, непременно внося имя храброго героя в свои труды. Рита Скитер выпустила книгу под названием «Снейп. Сволочь или святой?» на две сотни страниц.

Но время шло, и пять лет без изменений охладило пыл даже самых ярых фанатов Главного Шпиона Британии, так что Невилл теперь был единственным, кто по-прежнему навещал Снейпа. Лонгботтом приходил проведать своих родителей каждые выходные, и ему не составляло никакого труда заглядывать к Снейпу. Он мог сидеть у него часами, сначала он просто с ним разговаривал, но ему было неловко. Разговаривать с безмолвным, не подающим признаков жизни, кроме дыхания, телом было как-то странно. Тогда он решил читать. Он приносил все, что считал нужным: свои конспекты с лекций профессора Стебль, «Ежедневный Пророк», периодику по зельям. Иногда просто рассказывал, что происходит в Хогвартсе или с его друзьями.

Сама Гермиона навещала бывшего профессора всего несколько раз, но она была не в силах заговорить. Ее жгло чувство вины, а слова так и стояли в горле сухим комком. Она ведь даже и не знала, что могла бы сказать. Преграду ко всем ее чувствам составляли еще и воспоминания, которые она так нагло посмотрела, ведь она не имела на это права; они предназначались другому человеку. Гермиона просто не представляла, как скажет ему, что это из-за нее он сейчас лежит в коме, что это она вовремя не заметила портрет, что она посмотрела то, чего не должна была. И что еще страшнее, она не могла представить его реакцию на такие слова. Поэтому он решила, что визиты надо оставить Невиллу. Так ей будет спокойнее. Нервы беречь надо, себе дороже.

* * *

Гермиона вошла в невысокое кирпичное здание, служившее домом для студентов, обучающихся в университете. Комнату она делила со Сногсшибательной Викторией (так звали ее друзья) за хронический флирт с ее стороны и красоту. Не смотря на то, что она была зациклена на мужском поле, Викки не была глупа. Просто у неё уже вошло в привычку это не демонстрировать, девушка расставила в жизни другие приоритеты. Гермиона ее не всегда понимала, но отношения у них были хорошие, искренние.

Гермиона скинула с ног туфли и, сладко зевнув, подошла к своему письменному столу. У нее было еще два недописанных реферата и недочитанная книга о ядах. Вздохнув, девушка собрала свои непослушные волосы в тугой узел на затылке и принялась доделывать доклад. Она едва успела написать две строчки, как услышала стук в окно. Гермиона развернулась и увидела бьющуюся к оконную раму сову. Не долго думая, она ее впустила в комнату. Та по-хозяйски облетела помещение, как делала всегда, и приземлилась на стул Гермионы. Это была сова Невилла.

— Ну что там у тебя, Варис? – спросила девушка и взяла из лапок маленький, скрученный в трубочку, пергамент.

Гермиона развернула записку и увидела лишь одну фразу, написанную нервным подчерком: «Он проснулся».

У неё подкосились ноги, и она медленно стала оседать на ковер подле стола. Гермионе не требовались разъяснения, все было понятно как ясный день. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула; по позвоночнику прошла неприятная дрожь. Северус Снейп проснулся.

Всю следующую неделю Гермиона провела в бешеном темпе. День изо дня лекции, элективы, защиты рефератов. И все это исключительно для одной простой цели: ей непременно хотелось отбыть в Хогвартс без хвостов и долгов. Но надо ли говорить о том, что ее изрядно забавлял до абсурдности "умный" деканат? Ведь студентам до сих пор не объявили, где те будут проходить практику.

С Невиллом она не общалась всю эту неделю и, возможно, даже немного боялась выходить с ним на связь. Но этим утром в комнату, где еще мирно сопели две девушки, смело влетела птица. Сделав торжественный круг по комнате, она вальяжно приземлилась на письменной стол и принялась стучать своим клювом по столешнице до тех пор, пока свое внимание на нее не обратила Викки.

— Гермиона, — промычала она сквозь сон, — заткни эту сову, пока я не сбила ее подушкой.

— Что? — так же сонно спросила Гермиона, открывая глаза. — О! Варис, что ты здесь делаешь?

Она поднялась с постели и босыми ногами прошлепала к птице. Гермиона, потирая глаза рукой, взяла послание.

— А! — язвительно отозвалась блондинка с кровати. — Опять твой Мэтр Травологии на обед зовет?

— Да... — растерянно ответила Гермиона, склонившись над столом. — Нам просто надо обсудить кое-что.

— Ага, только накраситься не забудь.

Гермиона, дописав ответ Невиллу и отправив сову в путь, недоуменно взглянула на подругу.

— Зачем это?

— Ну мало ли он тебе предложение будет делать!

— Викки, ну ты скажешь! — усмехнулась Гермиона. — Мы знакомы с ним больше десяти лет. Какие могут быть предложения?

Девушка улыбнулась Виктории и скрылась в ванной комнате.

— Ну-ну, — пробурчала блондинка закрывающейся двери и зарылась под одеялом.

* * *

Гермиона толкнула дверь, и в кафе раздался звон колокольчика, предвещающий о посетителе. Она без труда смогла отыскать нужный ей столик и, снимая перчатки, направилась к нему.

— Здравствуй, Невилл, — поприветствовала она друга.

— Привет. Присаживайся.

Он неуклюже встал с места и, подойдя к Гермионе, по-джентельменски помог ей снять пальто. Слегка отодвинув стул, он позволил девушке сесть за стол. Они заказали два экспрессо и были готовы к разговору.

— Как учеба?

— Хорошо. Я уже полностью готова к отбытию на практику, — с улыбкой ответила Гермиона. — Могу теперь с чистой совестью хоть лекции прогуливать.

— Ну да, — возмущенно протянул юноша. — Ты-то прогуляешь!

Гермиона тихонько захихикала, веселясь над своей же фразой.

— А вам уже объявили, где будет проходить практика?

Девушка внимательно посмотрела на Невилла своими темными карими глазами, в которых бликами света прыгали маленькие бесята.

— Знаешь, Невилл, — начала она после недолгого молчания, — официально по-прежнему ничего не известно... Но в нашей группе есть один блатной студент... В общем через него мы узнали, что местом нашей практики будет Хогвартс! — радостно объявила она. — Представляешь?

— Здорово! — воскликнул Невилл. — Ты ведь понимаешь, что это значит?

— Конечно, — кивнула Гермиона. — Я целый год проведу в школе, буду иногда преподавать первоклашкам с разрешения куратора, разумеется. Буду варить зелья, — загибала пальцы девушка. — Я даже учиться буду в одном только кабинете — у профессора Слагхорна...

— Стоп-стоп-стоп, — перебил ее Невилл. — Ты, может, еще не знаешь, Гермиона, — произнес он, краснея.

Девушка, хмурясь, посмотрела на друга.

— Что такое?

— Гораций уходит на пенсию.

— Погоди, — ничего ее понимая, проговорила Гермиона. — Хогвартс остается без профессора зельеделия? — в нехорошем предчувствии спросила она едва слышно.

Невилл положил свою большую ладонь поверх руки девушки, краснея еще больше, и произнес:

— Профессор Снейп хочет вернуться в школу.

Гермиона глубоко вздохнула.

— Ясно... — проговорила она в некотором смятении. — А как он?

— Хорошо, — просто ответил Невилл.

— Ну, что произошло неделю назад? Что он говорил? Что он помнит?.. просто... Я хочу знать все, Невилл.

Юноша удивленно взглянул на девушку и, коротко кивнув, ответил:

— Хорошо. Я расскажу, Гермиона, — лицо Невилла тут же в миг изменилось в сосредоточенно-серьезное. — Все началось в тот день, как обычное посещение, как и в любое воскресенье. Я рассказал ему свое домашнее задание, которое задала мне профессор Стебль, про дикую ежеглазку. Потом я что-то говорил о тебе; мы ведь виделись с тобой всего день назад.

— И? — затаив дыхание, спросила Гермиона.

— Я открыл журнал "Вестник Алхимика" и стал читать что-то о перечном зелье. Я не помню точно, что именно; по-моему какие-то усовершенствования приготовления или что-то подобное... Потом я дочитал и уже собирался убрать журнал, когда посмотрел на Снейпа и понял, что его глаза открыты и он в упор смотрит на меня. Я не знаю, как долго я откровенно таращился на него... Потом он вдруг хрипло так произнес: "Довольно, мистер Лонгботтом".

Гермиона могла лишь неверяще ахнуть. Ведь это было так... в стиле Снейпа.

— Ты не поверишь, Гермиона! Я от этой фразы едва с кресла не свалился.

— Так значит он тебя узнал...

Невилл кивнул.

На протяжении нескольких лет они надеялись, что Снейп придет в себя. У врачей было много неясных гипотез и необоснованных предположений по поводу его состояния. Многие целители утверждали, что рано или поздно мужчина сойдет с ума от яда; другие предполагали, что у него помутнится рассудок; третьи подозревали возможную амнезию. Но, в конце концов, они перестали строить прогнозы, считая невозможным, что Снейп вообще когда-либо очнется.

— Затем он велел мне позвать профессора МакГонагалл, но прежде к нему допустили Министра Магии. Я же все это время с директором ждал в холле около часа. Потом к нему зашла Минерва... Знаешь, это было так страшно видеть его живым после всех этих лет... Ох, ну это все, что произошло неделю назад, — закончил он.

Гермиона медленно кивнула и, в задумчивости взяв чашку с кофе в обе руки, сделала глоток. Горячий напиток обжег ей язык, и она быстро поставила чашку на стол.

— Что он помнит, Невилл? — не смотря на друга, спросила она.

— Все.

— Битву за Хогвартс? Нападение на него?

— Да.

Девушка с трудом сглотнула.

— Гермиона, — успокаивающе произнес Невилл, — я надеюсь, ты не винишь себя до сих пор? В этом нет твоей ошибки.

— Я... я знаю, что...

— Да пойми ты, что мы все тогда думали, что он погиб. Ты виновата в его Недуге Покоя не больше, чем я или МакГонагалл!

Гермиона молча кивнула, но не могла избавиться от мысли, что она на самом деле виновата куда больше, чем говорил Невилл. Вину от ее роковой для Снейпа ошибки невозможно было просто выкинуть из головы. Она была в этом уверена.

— Что сказали целители?

— О, они говорят, что его состояние превосходно. Медсестры даже сказали, что во время визита Министра он уже расхаживал по палате, как ни в чем не бывало. А потом потребовал валерьяновой настойки и выгнал их из помещения.

Гермиона сосредоточенно смотрела на Невилла, закусив нижнюю губу. В поступке Снейпа она не увидела ничего необычного — это было для него в порядке вещей.

— Кажется, профессор Снейп в своем репертуаре, — проговорила Гермиона.

— Да. И еще, он, оказывается, все это время прибывал в сознании... Зато он знает все, что произошло в мире за эти пять лет.

— Лично я не считаю "Ежедневный Пророк" лучшим источником информации, — фыркнула девушка. — Как вышло, что он пожелал вернуться в Хогвартс?

— Директор сказала мне, что школа — это его дом. А профессор Слагхорн только поддержал в этом Снейпа и, упомянув о том, что ему самому давно пора на покой, собрал вещички и уехал.

На некоторое время над их столиком повисла тишина: Гермиона что-то сосредоточенно обдумывала, а Невилл не хотел ей в этом мешать.

— Парадокс, правда? — грустно улыбнувшись, спросила девушка после недолгого молчания.

— Почему же?

— Похоже, я опять сяду за парту в Хогвартсе и опять стану студенткой профессора Снейпа... Только вот наврядли он этому обрадуется.

Невилл сделал глоток кофе и, театрально закатив глаза, махнул рукой.

— Не бери в голову, Гермиона. Хогвартс — школа, государственное учебное учреждение, и профессора обязаны заниматься студентами-практикантами.

— Определенно, он будет в восторге от этой новости, — с ироничными нотками в голосе произнесла Гермиона.

— Когда вы приедете в Хогвартс?

— Завтра рано утром.

— Ну, тогда я буду ждать! — улыбнулся Невилл, вставая из-за стола. — Тебя проводить, Гермиона?

— Нет, спасибо.

Невилл, милый Невилл. Гермиона улыбнулась, глядя на молодого человека, и подумала о том, как сильно ей повезло с другом.

— Постой, Невилл, — остановили его девушка, когда тот уже собирался уходить.

— Да?

— А... а профессор Снейп уже в школе?

— Гермиона, он уже почти неделю преподает в Хогвартсе.

— Охм, — только и могла сказать она. — Спасибо тебе, Невилл.

— Да не за что! До завтра.

— Пока.

Казалось, весь университет высыпал во внутренний двор Ньюкасла, чтобы проводить студентов на практику в школу, название которой до сих пор хранилось в строжайшем секрете. Повсюду были слышны радостные крики, дружеские советы и оптимистичные прогнозы. Все понимали, что на счет этого года у многих студентов теплятся надежды и ожидания. Кого-то, возможно, возьмут в качестве протеже, а кто-то просто не получит зачет, и все годы тяжелой работы пропадут впустую.

Невдалеке от толпы взволнованных студентов обособленно стояли преподаватели и глава деканата – мистер Фолджер. Это был грузный мужчина среднего роста с очаровательными, по мнению многих, седыми усами, как у барона Мюнхгаузена, и прямым взглядом. Он прошел в центр внутреннего двора, где была с помощью магии установлена импровизированная сцена, и стал медленно подниматься по ступенькам.

Студенты, завидев такое шествие, немедленно развернулись лицом к платформе и мгновенно затихли. У Гермионы от волнения даже перехватило дыхание. Это было так необычно для нее, ведь она всегда старалась держать марку в любых ситуациях. Но сейчас детский трепет и предвкушение чего-то нового заставляли ее забыть о том, что она прекрасно знает, что собирается сообщить студентам мистер Фолджер. Девушку всегда манило все неизвестное: новые цели, другие достижения, иные горизонты. Весь этот калейдоскоп эмоций делал ее взгляд таким заинтересованным, словно она маленький ребенок, которому Санта Клаус дарит желанную игрушку.

— Итак, дорогие друзья, — взял слово декан. – Я несказанно рад, что столько студентов сегодня пришли проводить наших четверокурсников. Как вам известно, каждый год наши студенты, которые к четвертому году обучения считают, что вполне определились с выбранной ими профессией, отправляются в одну из магических школ чародейства и волшебства. На протяжении всего этого года практиканты будут, как и прежде, посещать занятия по колдомедицине и зельям. Но лишь с одним изменением: две этих дисциплины будет вести их куратор, преподаватель зельеделия в школе, куда они поедут. Их главная задача: получить зачет у куратора и написать дипломную работу. Так же в течение года они будут самостоятельно, с помощью библиотеки, благо в той школе она большая… — говорил декан, а Гермиона на этих словах мечтательно улыбнулась.

«Да… библиотека в Хогвартсе просто необъятна»

— … учить еще четыре важных дисциплины: высшая арифмантика, трансфигурация уровня С, заклинания и чары уровня С и, разумеется, ЗОТИ повышенной сложности. Оценку ваших знаний по этих предметам вы в конце года сможете получить у педагогов нашего университета, — он уверенно кивнул, будто в подтверждение собственных слов, смешно тряся усами. – Итак, я полагаю, каждому из вас, — обращался он уже не ко всей толпе, а к скромной группке «избранных», — практиканты, ясна ответственность вашей работы на протяжении этого года!

Семеро молодых людей заулыбались и принялись старательно кивать головой.

— Замечательно. Что же, дорогие друзья, вы сейчас сядете в кареты и, минуя мили, отправитесь в школу чародейства и волшебства Хогвартс! – объявил он громогласно. – Удачи вам! И не забывайте, что вы представляете Университет Магических Наук Ньюкасла. Счастливого пути!

Весь внутренний двор наполнился аплодисментами и радостным свистом провожающих.

— Вау, — выдохнула Виктория на ухо Гермионе. – Я себя чувствую прямо как королева Великобритании, которая зашла в универмаг за хлебом.

Девушка, улыбнувшись, посмотрела на Викки и тихонько засмеялась.

— Ты что, когда-нибудь видела как особа королевских кровей заходила за батоном в магазин?

— Нет, но ощущения такие же.

— Пошли, а то все кареты уже заняты кроме последней, — поторопила Гермиона. – Или ты хочешь остаться?

— Нет-нет-нет. Ты что? – запротестовала подруга. – Я с первого курса жду этой практики! Ну-ка пошли.

И девушки, засмеявшись, направились в сторону последней кареты.

* * *

На дворе стояло раннее утро, и день одного из самых спокойных мест Шотландии только начинался, предвещая утренние беседы свежего ветра с Черным Озером, на котором играли блики восходящего солнца.

Гермиона выглянула в окно, и ее сердце защемило от детских воспоминаний. Она подняла взгляд на самую высокую из башен величественного замка, к которому они подлетали, на башню Астрономии; оглядела внутренний дворик; заметила огромные теплицы профессора Стебль; поле для игры в квиддич. Столько воспоминаний… Сейчас ей казалось, будто она спустя много-много лет, пройдя через различные испытания, наконец, вернулась домой. Девушка улыбнулась детской счастливой улыбкой и отметила, что Хогвартс по-прежнему не выглядел мрачным, но был грозным, словно непреступная крепость знаний.

Все, кто ехал с Гермионой в карете прилипли к окнам. Кристофер даже, немного не рассчитав, придавил своим весом девушку к стеклу.

— Крис, — протянула она, обращаясь к другу, — мне… как бы это помягче выразиться, не очень удобно.

Юноша сначала не понял о чем речь, но обратив внимание на положение Гермионы, резко засуетился и отодвинулся от нее как можно дальше, задев при этом Викки.

— Прости, прости, Герми. Я не хотел. Ты в порядке? Не больно? – затараторил он.

— Ну ты хоть смотри, куда мостишься, Кристофер! – недовольно фыркнула Виктория.

— Гермиона, ты как? Я точно тебя не ушиб? – проигнорировав претензии блондинки, проговорил парень.

Гермиона оправила джинсовую куртку и, посмотрев на Криса, произнесла:

— Я нормально.

— Точно?

— Слово скаута, Крис! – засмеялась Гермиона, поднимая руки, словно сдаваясь. – Ты нервничаешь, что ли?

— А ты как будто нет! – пробормотала Викки.

— Ну… только если чуть-чуть.

Вскоре все кареты оказались во внутреннем дворике Хогвартса, и Гермиона вместе с Викторией и Кристофером вышла из волшебной повозки в числе последних. Остальные студенты уже стояли в центре небольшого двора, около фонтана. Рядом с ними стояла высокая женщина со строгими чертами лица в мантии изумрудного цвета и остроконечной шляпе. Девушка поспешила к группе, желая скорее увидеть лицо директора.

— Гермиона, ты точно в порядке? – шепотом спросила Виктория у подруги, когда они уже подошли к толпе у фонтана. Она была искренне насторожена безмятежным выражением лица Гермионы.

— Виктория, ты себе просто не представляешь, это так необычно...

— Понимаю, но нам лучше выслушать директора.

Девушка взяла Гермиону за руку и, сначала слегка ее сжав, расслабила.

— Дорогие гости, — начала свою речь директор МакГонагалл, — я очень рада приветствовать вас в нашей школе. Мы первый раз встречаем гостей из Ньюкасла в этих стенах, поэтому я надеюсь Хогвартс произведет на вас достойное впечатление. Вашей группе выделили восточное крыло замка, где вы будете проживать. Если быть точнее, то по одним апартаментам на два человека, — она строго оглядела толпу студентов и продолжила. – Разумеется, девушки будут проживать с девушками, а юноши — с юношами. Предупреждаю: в нашей школе строгая дисциплина, которой вы должны будете подчиняться на протяжении этого года.

Парни недовольно загудели, на что МакГонагалл лишь подняла руки в протестующем жесте.

— Это и все остальное вы подробнее узнаете позже. Через час в подземельях вас будет ожидать ваш будущий куратор. А сейчас я не вижу причин задерживать вас более. Я полагаю, вам необходимо ознакомится с замком и расположиться в восточном крыле. Мистер Филч вам поможет, — произнесла она, и ребята увидели невысокого человека с блестящей залысиной, подходящего к ним. –

Делегация студентов из Ньюкасла двинулась за Филчем. Ушли все. Кроме Гермионы, которая по-прежнему стояла на месте, вглядываясь в фигуру в изумрудной мантии. Две женщины, казалось, вечность смотрели друг на друга, пытаясь понять, как много внешних изменений претерпели. У Гермионы перед глазами мелькали воспоминания: о первом году обучения в школе, когда Минерва встретила их, еще совсем маленьких первоклашек, перед Большим Залом и рассказала о порядках в Хогвартсе; вспомнила о горном тролле в туалете для девочек и взволнованное лицо своего декана; о маховике времени, который специально для нее достала МакГонагалл. Девушка тепло улыбнулась и маленькими шажками стала подходить к профессору, на лице которой было такое нежное выражение лица, с каким встречают путешественников из дальнего странствия. Женщина заключила Гермиону в объятия и дрожащим голосом произнесла:

— Добро пожаловать домой, Гермиона.

* * *

-Хочешь еще чаю? – ласково спросила МакГонагалл, призывая заварной чайник к столу.

Гермиона встала и, желая уйти из кабинета как можно скорее и при этом не обидеть директора, произнесла:

— Профессор, у меня сейчас ознакомительный урок с куратором группы. Я должна идти.

— Скажешь, что была у директора школы, — усмехнулась Минерва. – Это ведь уважительная причина, не так ли?

— Несомненно, мэм, – улыбнулась в ответ девушка. — Но, возможно, не в этом случае: ведь моим куратором является профессор Снейп.

Женщина поставила чайник на столешницу и, утвердительно кивнув, поспешила выпроводить девушку из кабинета.

«Хорошенькое начало – я опаздываю на первую лекцию к Снейпу спустя пять лет. Ха-ха, он будет счастлив отыграть на мне свои пол десятилетия молчания»

— Это кабинет, в котором вы будете заниматься с профессором Снейпом, вашим куратором, — проскрежетал голос Филча, после того как он впустил шестерых студентов в темное помещение в подземельях.

Ребята втянули головы в шеи, словно черепахи, от гнетущей обстановки кабинета. Как только они перешагнули порог, в нос ударил затхлый запах множества зелий, а сам кабинет напоминал тюрьму: слишком холодно, темно и влажно. В комнате были закрыты ставни, плотно зашторены портьеры, и класс освещался свечами.

Они поблагодарили школьного завхоза, и тот строго упомянув о порядке, покинул подземелья, оставив практикантов дожидаться своего куратора.

— У меня у одного чувство, что здесь нас будут на органы разбирать? – недовольно поинтересовался Чейз.

— Сомневаюсь, скорее на ингредиенты, — ухмыльнулась Пэйсон, разглядывая каких-то маринованных тварей в банках.

Николас деловито прошелся вдоль парт, будто оценивая обстановку. Потом резко развернулся и, присев на краешек стола, изрек:

— А на мой взгляд тут довольно мило.

Мэри во весь голос расхохоталась.

— Что? – недовольно спросил Ник.

— Ты такой забавный!

Ребята недоуменно посмотрели на девушку, а потом все вместе закатились от ее заразительного смеха.

В этот момент дверь отворилась, и из школьного коридора в кабинет зашел Снейп. Завидев преподавателя, студенты живо разбежались по своим местам, толкая и охая друг на друга. Мужчина молча прошел к своему столу в конце лектория и, развернувшись, внимательно посмотрел на практикантов, будто оценивая их.

— Ну чтож, — процедил он сквозь зубы, все еще оглядывая студентов внимательным взглядом. – Судя по всему, мне несказанно повезло. Меня зовут профессор Снейп, и я буду руководителем вашей практики на грядущий учебный год. Надеюсь, это запомнить вы в состоянии.

Он сузил глаза, и на его губах скользнула усмешка.

— Чтож, давайте знакомиться, — он с некоторым раздражением выплюнул эти слова, и стремительно направившись в сторону одной из парт, остановился перед Мэри. – Вы, собственно, кто?

Бедная девушка чуть язык себе не прикусила от волнения. Она медленно встала и громко произнесла:

— Барнз, Мэри!

— Мисс Барнз, вы вообще представляете, сколько микробов находится на вашей шерстяной юбке? – рыкнул он на девушку. – Вы находитесь неподалеку от лабораторий!

Она опустила голову и, не решаясь сесть на место, теребила в руке перо, которое держала мгновение назад.

— Юбку снять! – провозгласил Чейз на весь кабинет, заслужив смешки с остальных парт.

Снейп смерил наглеца холодным взглядом и медленно подошел к юноше.

— Мистер?

— Фолджер, — ответил Чейз, практически развалившись на стуле.

— Встаньте, студент, к вам обращается учитель.

Чейз нехотя встал и прямо посмотрел на Снейпа, его вовсе не пугал испепеляющий взгляд зельевара.

— Мистер Фолджер, вы имеете какое-либо отношение к декану университета?

Парень усмехнулся.

— Имею. Я его сын, — проговорил он и плюхнулся обратно на стул.

Взгляд Снейпа сразу стал мрачным, и он презрительно глядя на Чейза, произнес:

— Насколько я помню, мистер Фолджер, я не позволял вам садиться. Встаньте, мистер. Не позорьте имя своего отца.

Он дождался, пока нахал встанет, и насмешливо продолжил:

— И да, мистер Фолджер, ответ был неправильным. Здесь – не имеете. Садитесь, — он оглядел студентов и строго продолжил. – Кого завтра увижу в этих стенах не в лаборантском костюме, больше здесь не увижу никогда. Надеюсь, я предельно ясно изъясняюсь.

Снейп резко развернулся на каблуках и направился обратно в сторону своего стола. Он уже собирался продолжить это увлекательное занятие – знакомство с практикантами, как в дверь постучали. В класс тут же ворвалась высокая девушка, которая пыталась заставить себя дышать спокойнее. Она, видимо, пробежала целый кросс по пролетам школьной лестницы, так что теперь дышала, как загнанная лошадь.

— Так, — протянул профессор, скрещивая руки на груди. – Ясно. Вы решили поупражняться в издевательствах. Но я должен вас предупредить, издеваться здесь – это моя прерогатива.

— Простите, сэр, — пролепетала девушка, все еще восстанавливая дыхание. – Я опоздала, потому что…

— Если бы вы знали, насколько мне безразлична причина вашего опоздания. Мисс?..

Гермиона уже порывалась ответить, но он ее перебил.

— Хотя, какая разница. Зачем забивать голову ненужной информацией? И в любом случае с таким отношением к делу вы врядли получите у меня зачет.

Девушка стояла на месте и не могла поверить своим ушам, а в особенности глазам. Снейп выглядел таким, каким она его помнила: черный костюм, черная мантия и такой пронзительный взгляд черных глаз. Он мрачно смотрел на нее и, похоже, не узнавал. Или не пытался приглядеться. Удивительно, но профессор выглядел так же, как и прежде: он ничуть не изменился и не постарел, хоть и прошло много лет. Но что Гермиону совсем не удивило, так это его слова: презрение и язвительность, пренебрежение и раздражимость. Это так по-снейповски.

— Очень надеюсь, — продолжил зельевар, — вы просветите коллегу по поводу формы одежды, — сказал он, обращаясь ко всем студентам.

Весь класс настороженно сидел, опустив головы и стараясь не сталкиваться с профессором взглядом. Одна Гермиона, которая по-прежнему стояла у входной двери, пристально и с интересом смотрела на Снейпа.

— Нам до китайской пасхи ждать, когда вы соизволите сесть на место? – саркастично поинтересовался Снейп, которому эта группа практикантов уже до тошноты надоела.

Гермиона бросила взгляд на пустующее место рядом с Крисом, и направилась к столу.

— Ты где была? – спросил Кристофер шепотом, когда девушка села.

— У директора. Тихо.

— Честно говоря, я ожидал чего-то подобного… Но чтобы настолько.

— Крис, заткнись, пожалуйста.

— У вас какие-то проблемы, мисс? – вдруг обратился профессор Снейп к Гермионе.

Эта девушка казалась ему смутно знакомой. Он решил привлечь ее внимание таким элементарным вопросом, чтобы иметь возможность разглядеть ее лучше, не показав при этом своего интереса и замешательства. Северус скользнул взглядом по ее лицу, отмечая каждую деталь. Овальное личико, обрамленное темными кудрями, чуть вздернутый нос, заостренный подбородок, небольшие губы, сложенные бантиком, почти по-детски, и под черными ресницами большие карие глаза с небольшими светлыми крапинками. Эти глаза он определенно видел много раз, как и саму девушку.

— Нет, сэр. Все в порядке.

Она красноречиво посмотрела на Криса и жестом показала ему молчать.

— Итак, тема урока – яды и противоядия. Надеюсь, объяснять, что это не требуется… — здесь он усмехнулся. – Все это вы уже изучали на протяжении трех лет в университете, и, вероятно, уверены, что многое знаете и умеете. Но могу вас уверить, что вы не знаете и трети того, что необходимо, чтобы стать достойным целителем или зельеваром. Наука о ядах не терпит неточностей, потому что балансирует на грани жизни и смерти. По этой причине на этой теме и других, которые будут освещаться в этом кабинете по теоретической части, я буду требовать от вас идеальной дисциплины и исполнительности. Также я требую от вас идеального знания преподаваемого материала, так как вам предстоят не только теоретические занятия, но и практические. А мне бы не хотелось, чтобы во время работы в лаборатории вы все скончались от ядовитых испарений, ставших результатом некорректной работы одного из ваших коллег. — Он медленно прошёл вдоль рядов, с удовольствием растягивая свои слова и наблюдая за выражением лиц студентов. — Классификация зелий должна засесть в ваших головах также прочно, как собственное имя. Теория по зельеделию должна стать вашей настольной книгой…

— Тролль его за ногу, — прошептал Крис Гермионе. – Он всегда так красноречив?

— Тихо, — шикнула та. – Ты мне мешаешь.

— Мисс, может, вам все-таки нужна помощь? – тут же ядовито поинтересовался Снейп, будто выжидавший, когда девушка обратит на себя внимание.

— Нет.. я действительно в полном порядке, профессор. Прошу прощения.

Снейп вернулся к чтению лекции, а Гермиона, кинув недовольный взгляд на Кристофера, принялась записывать каждое его слово.

* * *

В конце занятия, спустя два с половиной часа, Северус не забыл упомянуть о школьных правилах, дисциплине в стенах Хогвартса. Как только он объявил, что на сегодня лекция окончена, все, будто по мановению волшебной палочки, испарились из кабинета.

— Гермиона, он что, тебя не узнал? – подошла к подруге Виктория.

— Похоже, что так и есть, — пожав плечами, ответила девушка.

— Это странно. Ведь он у тебя преподавал раньше?

— Да. Но кто знает, может, после школы я сильно изменилась? – засмеялась Гермиона.

— Все возможно. А… он серьезно говорил, что в Хогвартсе отбой для учеников и в том числе для нас начинается в десять часов вечера?

Гермиона тепло улыбнулась подруге.

— Вик, ты действительно думаешь, что этот человек мог сказать что-либо несерьезно?

И Виктория, чертыхаясь, отправилась с Гермионой в восточное крыло замка. Поднявшись в коридор, где были выделены комнаты практикантам из Ньюкасла, девушки услышали горячий спор своих друзей.

— Это нечестно! Комнаты четыре, где две кровати, а нас всего семеро! – голосил Чейз.

— Чейзик, ну зачем ты так. Сейчас все решим, — пыталась его успокоить Мэри.

— Значит, кому-то выпадет честь жить одному, — резонно заметил Ник.

Недоуменно Гермиона подошла к толпе спорящих молодых людей, прислушиваясь к полемике.

— А я говорю, что надо поставить третью кровать в чью-то комнату!

— Да там ведь тесно…

— Вот именно! И кому захочется делить апартаменты с третьим?

Девушка нахмурилась и привлекла внимание спорщиков:

— Народ, вы чего? Вас, наверняка, слышно и в башне Астрономии, и в подземельях. Не шумите так, у учеников этажом ниже идут занятия.

Все разом притихли и посмотрели на Гермиону.

— В чем дело?

— Комнат всего четыре, а нас семь человек, Гермиона.

— Это я уже слышала. В чем проблема?

— Мы решаем кто должен занять комнату «одиночку», — объяснил Николас.

— И что, много желающих? – усмехнулась девушка.

— Ну, вообще-то достаточно.

— По-моему, это не повод так галдеть, — беззлобно прокомментировала она. – Я так понимаю, вы хотите избрать достойнейшего?

Все энергично закивали.

— Тогда, может, Пэйсон? – предложила Гермиона. – Она ведь староста группы, не так ли?

Спустя двадцать минут конфликт разрешили в пользу Пэйсон и все разошлись по своим комнатам. А Гермионе еще предстояло обдумать какую тему для дипломной работы она возьмет. Она уже много об этом думала и разрывалась между двумя очень интересными темами: ядами и изучением методов приготовления зелий. Но мысли вновь и вновь возвращались к мрачной фигуре профессора Снейпа. Интересно, он действительно ее не узнал или решил, что не стоит афишировать перед другими студентами тот факт, что она чем-то отличается от них… Гермиона разбирала свои вещи и утопала в размышлениях. Она уже хотела отмахнуться от мыслей о зельеваре и вновь перейти к теме диплома, как вдруг в дверь постучали.

— Гермиона, ты здесь? – дверь приоткрылась, и из-за проема показалась голова Невилла.

Снейп находился в Хогвартсе уже больше недели, но такое обозначение времени казалось ему непростительной усмешкой со стороны настенного календаря. Столько лет пролежать в койке, чтобы потом обнаружить мир через пять лет – очередной сюрприз от фортуны. Ему уже давно не верилось в наличие таковой, но все, же Гарри Поттер победил змеелицего Лорда и живет сейчас припеваючи с любимой женой и детьми. Горькая ирония, очередная неудача: верные спутники лишь одного человека в этой войне, никогда ему не изменявшие.

Очнувшись после своего, так называемого, «Недуга покоя», как великодушно окрестили его состояние целители Святого Мунго, Северус, казалось, не испытывал ничего, кроме раздражения, которое вытеснило из его головы все смятение. Беготня по коридорам больницы, визит Министра Магии, быстрый курс по положению в стране, встреча с Минервой – единственным дорогим для него человеком, пережившим эту войну. Потом было возвращение в Хогвартс, родные подземелья и, как и прежде, студенты.

Сначала Северус растерялся. Без тяжелого бремени шпионажа он чувствовал себя совершенно ненужным и нагим перед остальным миром. Фортуна… ничего не скажешь.

Вот и вчера у него была вводная лекция с практикантами, которые Минерва бессовестно на него повесила. И дело было даже не в самом факте дополнительных часов работы – этому он был даже рад. Его вывел из себя Фолджер-младший, ведь он наверняка ожидает, что папаша договорится о зачете, и вся его практика будет сокращена до отсиживания пятой точки в лектории. Но разве Северус Снейп может такое позволить? Он-то устроит этому наглецу сладкую жизнь.

Вторым сюрпризом для зельевара стало присутствие среди студентов-практикантов Гермионы Грейнджер. В первые минуты он даже не узнал девушку, она стала выше, и в выражении лица появилась читаемая с выражения глаз необъяснимая мудрость. Возможно, это было «трофеем» прошедшей войны и еще одна жертва – счастливое детство. Но разве мог он жалеть эту девочку? Разве мог он сравнивать ее с собой? Ведь у Северуса тоже детство получилось не особо счастливым, но он сам это выбрал, а за этих бедных детей обстоятельства. Всю лекцию она старательно записывала все, что бы он ни сказал, пытаясь при этом еще и объяснять что-то своему соседу и просить его не отвлекаться.

Глядя на эти покатые плечики и густые кудри, Снейп поверить не мог, что Грейнджер решит связать свою жизнь с зельеделием. В школе она не была талантлива в этой науке, даже не проявляла ни малейшего интереса. Была одной из десятков, сотен… и в то же время сильно отличалась от сверстников характером и пониманием вещей, скрупулезностью, настойчивостью. Но не это ведь самое главное в зельеварении.

Год будет интересным.

* * *

Вся студенческая чета практикантов из Ньюкасла окопалась библиотеке Хогвартса. Кто-то искал литературу об арифмантике, кто-то о трансфигурации, Виктория с Пэйсон штудировали фолианты по чарам, Николас читал последнее издание о заклинаниях, Кристофер и Мэри искали пособия по ЗОТИ, а Чейз листал журнал о квиддиче. Компания с виду казалась довольно хаотичной и даже комичной.

За дальним стеллажом, спрятавшись от посторонних глаз, за столом расположилась самая умная выпускница школы чародейства и волшебства Хогвартс. Гермиона сидела, подложив под себя одну ногу, и что-то сосредоточенно переписывала из толстенного фолианта. Ее внимание было полностью обращено на пожелтевшую страницу книги, и она не заметила, как сзади к ней приближается какая-то тень. Фигура подошла со спины и, медленно наклонившись к Гермионе, заглянула через плечо.

— Все точишь гранит науки? – сконфуженно спросил он.

— Стараюсь, — устало выдохнула Гермиона, сдув прядь со лба.

Она сидела тут в два раза дольше других, два с половиной часа. За это время она довольно устала от непрерывного приема информации, и ей нужно было отдохнуть, но оторваться от учебника было невозможно. С каждой главой открывались все новые детали, которые дополняли уже прочитанный материал, но не являлись альтернативой целому разделу. Читать становилось все труднее и труднее.

– Хорошо, что ты пришел, Невилл.

Парень усмехнулся.

— А то я не знал, где найти тебя.

Девушка тихо засмеялась.

— Пожалуйста, уведи меня отсюда, пока я не сошла с ума от теории о блокирующих чарах, — с усталой улыбкой попросила Гермиона.

— Не так быстро, мисс Грейнджер. Не думал, что свести с ума может теория. Тем более вас. Раньше вы подобным не отличались, не так ли? – раздался за их спинами голос, полный презрения. – Я прошу вашего внимания, — обратился он к практикантам. – Вас, мистер Лонгботтом, это не касается.

Невилл что-то пробормотал под нос и поспешил ретироваться из библиотеки. Гермиона мысленно поразилась профессору: «Он, конечно, Мастер может и хороший, но, явно не Мастер педагогики».

Сзади к Гермионе приблизилась Виктория.

— Ну что, Карабас Барабас вернулся?

— Ага, — фыркнула девушка, — во всем своем великолепии. Наслаждайся, — съязвила Гермиона.

— С удовольствием.

— Было бы чем… — буркнула она себе под нос.

— Мисс Грейнджер, чем вы на этот раз недовольны? – спросил Снейп своим самым шелковым голосом.

Гермиона лишь помотала головой.

— Значит, я могу продолжать? – издевательски произнес он.

— Разумеется, сэр, — смело ответила девушка, глядя в глаза профессору.

Какое-то долгое, как показалось Гермионе, мгновение они смотрели друг другу в глаза, пока она первая не разорвала зрительный контакт. Ей не нравился сейчас его пронзительный, пронизывающий взгляд черных глаз. Казалось, будто он пытается уличить ее в чем-то. От этого ей вновь становилось стыдно, и Гермиона безмолвно опускала глаза. Ужаснейшие воспоминания…

— Я здесь только по одной причине: директор попросила донести до вашего сведения, что ваше расписание полностью сформировано и с сегодняшнего дня входит в силу. У вас не должно возникать даже мыслей об отдыхе и свободном времени. С нынешнего времени вы начинаете не самую легкую работу по подготовке к сдачи зачета. В неделю у вас будет пять лекций продолжительностью в три часа, десять часов выделяется для семинаров, пятнадцать для практических занятий…

— А как же самостоятельная работа в лаборатории и преподавание младшекурсникам? – наивно спросила Мэри, перебивая зельевара.

— Мисс Барнз, вы полагаете, что я должен довериться кому-то из вас и в первый же день позволить работать индивидуально? – прошипел Снейп, прожигая девушку взглядом. — Мы еще не проводили ни одного семинара, да и я вообще сомневаюсь, что кто-либо из вас обладает достаточной квалификацией для подобных работ. О преподавании: вы считаете, что способны донести необходимую для первоклассников информацию лучше меня?

— Нет, профессор…Просто, — промямлила Мэри.

— Я думаю, вопрос закрыт, — отрезал Северус. – Расписание на первом этаже. Мне стоит напоминать, что в лекторий вам надо явиться вовремя, иначе я вас просто не пущу в кабинет? Запомните: я никогда не повторяю дважды.

Сказав это, он резко развернулся на каблуках и пошел прочь от студентов.

— Это он так шутит? – тихо спросил Николас, но его услышали все.

— Нет, — помотал головой Чейз. – Это он так по мозгам ездит, и он будет это делать на протяжении всего года.

— С чем я нас и поздравляю, — подхватила Гермиона.

Мальчишки мрачно посмотрели на девушку.

— Но тебе-то не привыкать, Гермиона! – простонал Ник.

Она лишь пожала плечами, но предпочла оставить это замечание без ответа. Друзья принялись расставлять фолианты на полки и собираться на обед в Большой Зал. И им еще надо было посмотреть расписание.

Вот и начинается веселая студенческая жизнь Хогвартса. Ни минуты покоя.

* * *

Потолок в Большом Зале был безмятежно голубого цвета с легкими штрихами белоснежных облаков, как и небо, видневшееся в высоких окнах помещения. Заправляясь запеченным беконом с картофелем, Кристофер и Викки рассказали Гермионе о своих надеждах о легкой жизни в стенах этого замка.

— Ничего у вас не выйдет, ребят, — пожала плечами Гермиона и укусила тост.

— Это еще почему? – спросила Виктория, мотнув головой так, что ее белокурые локоны, слегка подпрыгнув, разметались по плечам.

— Я лишь хофу фказать… кхм, простите. Я хочу сказать, что это пустые надежды.

Друзья с недоверием посмотрели на подругу.

— Крис, одно дело ты! Но, ты, Викки, — улыбнулась Гермиона, — ты же сама говорила, что ждала этой практики с первого дня обучения в университете… А сейчас хочешь валять дурака?

Викки поджала губы.

— Я такого не говорила, — возразила она. – Я сказала, что не хочу уделять много времени второстепенным дисциплинам, кроме зельеварения и курса колдомедицины. Ведь в этом и есть основной смысл нашей практики, Гермиона!

— Не могу согласиться. Учить надо все, что предписано нам курсом этого года.

— А я бы с удовольствием проспал эту дурацкую практику, — присоединился к разговору Чейз. – Не хочу я здесь торчать, тем более с этим Снейпом.

Гермиона, нахмурившись, посмотрела на сокурсника.

— Думаю, профессор Снейп, не оставит тебе и минуты на сон, — парировала она.

— С чего бы это, а, Знахарь? – с издевкой поинтересовался Чейз.

— Кажется, я не раз говорила не называть меня так, — сказала она, с укором глядя на парня. – А с того, что теории по зельеделию будет необъятно много, и все это тебе непременно надо будет знать, иначе…

— Иначе что, Знахарь?

— Чейз, прекрати! – вступился за Гермиону Кристофер. – Она же сказала, что ей не нравится, когда ее так называют.

Фолджер-младший раздраженно посмотрел на Криса.

— А ты ее адвокатом нанимался?

— Нет, я ее друг.

Чейз выразительно фыркнул и, повернувшись к Гермионе, произнес, как ни в чем не бывало:

— Так о чем ты вещала?

Девушка от удивления изогнула левую бровь. И почему он настолько кичиться собой? Он что гений какой или добился в жизни чего-то необыкновенного, или может быть достиг невероятных высот в своих достижениях или же осуществил какую-то серьезную цель? Вроде бы она такого не припомнит, кроме, конечно, того, что он носит фамилию Фолджер.

— О том, Чейз, что сейчас самое время пойти посмотреть наше расписание, — миловидно улыбнувшись, ответила Гермиона.

Виктория принялась подниматься из-за стола вслед за подругой.

— Тебе самой от себя не скучно, мисс Зануда? – произнес он уже вслед удаляющимся девушкам.

На его слова обернулась только Викки и, выразительно на него посмотрев, показала язык. Гермиона же даже не удостоила парня взглядом. Нервы беречь надо.

— Напоминаю, — менторским тоном начал Снейп лекцию, когда все практиканты заняли свои места в классе, — ваша основная и почти единственная задача в этой школе – это отнимать мое время, — здесь он усмехнулся. – Но те из вас, кто умудряться сделать это с пользой для себя, получат зачет.

По кабинету прокатился тяжелый вздох.

— Вынужден в очередной раз вам напомнить, что работать придется серьезно.

— А мы-то надеялись… — протянул Чейз.

Снейп окинул холодным взглядом юношу сверху вниз и не смог удержаться от колкости.

— Мистер Фолджер, поверьте мне, — прошипел Северус, грозовой тучей нависая над парнем, — вы пулей вылетите из университета, если не получите зачет на практике.

Гермиона со смесью недовольства и непонимания смотрела на Чейза: он ее раздражал не меньше, чем профессора Снейпа. Но для него он был студентом, а для неё – сокурсником. И все же его поведение, высокомерие и грубость разбивали в пух и прах все те воспоминания о первых годах обучения в Ньюкасле. Когда все студенты хотели учиться, стать врачами, у всех были цели, желания… Один Фолджер-младший всегда отличался от общей массы ленью и безразличием.

— Вы меня поняли, мистер?

— Да, сэр, — глядя на столешницу собственной парты, ответил Чейз.

— Вот и прекрасно, — профессор презрительно усмехнулся.

Он двинулся вдоль противоположной стены, возвращаясь к учительскому столу, и снова студенты, как завороженные, провожали его глазами. Темная мантия развевалась у него за спиной.

— …полагаю, вы знакомы с ингибиторами смертоносных ядов, с ними вы вскользь знакомились на втором курсе.

Северус вытащил из своего стола три пузырька различной формы с содержимым неизвестной природы и поставил их на стол. Одно из них было черного цвета, почти как мантия профессора, другое – сиреневое и непрерывно перемещающееся в склянке, и третье – жидкость темно-зеленого цвета, по консистенции напоминающая разваренную землистую глину.

— В чем состоят преимущества ингибиторов? И что за вещества находятся на моем столе?

Снейп, не торопясь, оглядел класс и протянул:

— Неужели никто? Даже мисс-знаю-все?

Гермиона резко подняла глаза. Ей и в голову не могло придти, что он назовет ее так снова. Единственный вопрос, который маячил на краю сознания, был «Почему?». Все, проследив за взглядом зельевара, уставились на Грейнджер так, что она чувствовала себя редким ингредиентом.

— Это разрешение ответить, сэр? – поинтересовалась она, спустя двадцать секунд игры в «гляделки».

— Отвечайте.

— Ну во-первых, ингибиторы никак нельзя путать с противоядиями, по той простой причине, что это два абсолютно разных по составу и свойствам вещества. Ингибиторы действуют локально на пораженный определенным ядом участок органа или системы органов, выигрывая время, но не обезвреживая полностью. Это экономит несколько минут, которые могут стать разницей между жизнью и смертью. Ингибиторы, от латинского слова inhibere — задерживать, лишь замедляют действие яда. Преимущество ингибиторов состоит в том, что, например, в отличие от противоядия они не специфичны, и способны воздействовать на большинство ядов, в отличие от банального безоара. Впрочем, предугадать заранее какой ингибитор лучше всего подействует на определенный яд узнать возможно, но также требует трудоемкой работы и вычислений и…или же просто гениального ума.

— Исчерпывающе, — помолчав, ответил Снейп. – Если бы вы сейчас учились в Гриффиндоре, я добавил бы факультету максимум три балла за откровеннейшее цитирование учебника, мисс Грейнджер. У вас хорошая память при полном отсутствии широты собственного мышления, — издевательски произнес профессор.

Девушка удостоила Снейпа лишь внимательным взглядом и… слабой улыбкой!

«Прямо как в старые добрые времена» — пронеслось у нее в голове, когда она садилась на место. Гермиона решила не вступать с ним в полемику, вместо этого она еще раз красноречиво взглянула на Снейпа и шумно выдохнула. Но ее сосед, Кристофер Майколсон, не выдержал такой несправедливости и, опрокидывая стул, подскочил с места.

— Да вы бы сами не сказали лучше, чем Гермиона! – выпалил он, багровея.

Снейп обернулся, презрительно посмотрев на Криса.

— А вы не соизволите объясниться, почему вы одеты не по форме, мистер Майколсон?

Крис нервно оглядел свой внешний вид, и чертыхнувшись, полез в рюкзак за лаборантским халатом.

— Молодой человек, вы можете не беспокоиться об этом, — спокойно произнес Снейп. – Я попрошу вас закрыть дверь в кабинет с той стороны, и желательно, чтобы вы взяли свои вещи с собой.

Кристофер непонимающе смотрел на Снейпа, открывая и закрывая рот, как рыба.

— Я ведь упоминал, что я никогда не повторяю дважды. Покиньте лекторий, — ледяным тоном, не терпящим возражений, произнес профессор.

Гермиона кинула извиняющийся взгляд на друга, будто говоря «Не стоило, но спасибо тебе». Он молча сгреб тетради в сумку и, скомкав в руке белоснежную ткань халата, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

— Итак, — произнес профессор, когда все взгляды вновь были обращены на него. – Быть может, с вашего позволения мисс Грейнджер продолжит свой ответ?

Не поднимаясь с места, девушка удивленно спросила:

— Простите?

— Вы не ответили на вторую часть вопроса. Что за вещества я показал в начале занятия?

— А… — Гермиона встала с места, порываясь подойти к столу, но на мгновение остановилась. – Я могу взглянуть на них?

— Да, — он приглашающим жестом указал на ряд склянок.

Девушка подошла к столу и взяла в руки самую крайнюю колбу с черной жидкостью, чувствуя на себе пристальный взгляд зельевара, повертела в руках, поднесла к глазам и поставила на место, затем в ее руках оказалась склянка с сиреневой смесью. С этой и следующей колбой она проделала те же визуальные операции, что и с первой. Гермиона поставила последнюю склянку с зеленым веществом на стол, и развернувшись, хмуро посмотрела на Снейпа. Единственное, что ей было понятно, так это то…, что ей ничего не понятно.

— И ваш вердикт? – откровенно забавляясь ее замешательством, спросил он.

Гермиона что-то сосредоточенно обдумывала, закусив нижнюю губу.

— Мисс Грейнджер, совсем не обязательно тянуть с ответом до тех прекрасных времен, когда вы соизволите справиться с заданием первого класса. Боюсь, мы не дождемся этого грандиозного действа, состаримся и умрем, — глумливо произнес Снейп.

Услышав эти слова, Гермиона широко улыбнулась, и светлым взором посмотрев на профессора, едва слышно проговорила:

— Среди этих зелий нет ни одного ингибитора. Первое зелье похоже на сыворотку правды…

— Сыворотку правды? – изогнув бровь, спросил зельевар. — Вам разве неизвестно, что сыворотка правды бесцветна?

Чейз издал громкий смешок. Девушка лишь одарила его неодобрительным взглядом и с увлечением продолжила:

— Да, это так. Но по всем внешним признакам, это зелье походит именно на сыворотку правды, и только это зелье при добавлении анфельции в соотношении 2:3 придает зелью такой черный оттенок. По внешнему виду оно напоминает обычную воду, но в нашем случае, — она указала на первую колбу, — она черного цвета.

Северус, поджав губы, с неудовольствием слушал Грейнджер.

— А вот здесь, — девушка взяла в руки следующую склянку темно-зеленого цвета, — банальное перечное зелье. Возможно, вы на начальной стадии добавили в основу бутоны гвоздики или крылышки северных мотыльков, только… нет, скорее всего это была гвоздика, — в замешательстве произнесла Гермиона, поднимая взгляд на Снейпа. — …просто северных мотыльков сейчас можно достать лишь на юге Франции… но у зелья такой концентрированный цвет! Это не могла быть только гвоздика. Быть может, бутоны и катализатор?

Снейп, скрестив руки на груди, в замешательстве наблюдал за рассуждениями Грейнджер. Сказать, что он был слегка сбит с толку – это ничего не сказать. Ни для кого и никогда не было секретом, что эта девчонка способная ученица, но из всех преподавателей Хогвартса один Северус относился к ней с долей предвзятости и скептицизма. Но то, что он наблюдал сейчас, выходило за все возможные рамки его ожиданий.

— Да, катализатором была лунная роса.

— Точно, — выдохнула Гермиона, все еще вертя в руках склянку с зельем.

— И что же по-вашему в третьей колбе? – с безразличным видом спросил Снейп, скрывая свой интерес.

Девушка нахмурилась и, взяв в руки последнее зелье, вздохнула.

— Я не уверена, — она закусила нижнюю губу, продолжая вертеть в руках склянку, — но, по-моему, это противоядие от яда докси.

Снейп недовольно фыркнул и, закатив глаза, обратился к классу:

— У меня к вам один вопрос. Не сочтите за труд, — ядовито произнес он. – Здесь все считают, что мисс Грейнджер права и держит в руках противоядие от яда докси?

С минуту все боялись даже дышать, пока руку не поднял Николас.

— Мистер?

— Бенсон, Николас. По-моему, это рябиновая настойка, сэр, — негромко произнес он.

— Именно так, мистер Бенсон.

Гермиона молча продолжала смотреть на сиреневую жидкость колбы, не желая встретиться со взглядом Мастера Зелий.

«Какая глупая ошибка…»

— Мне казалось, что такие элементарные вещи объясняют еще на первом курсе, мисс Грейнджер. Ну а рябиновую настойку вы изучали еще во втором классе.

— Да, сэр, но если в противоядие от докси добавить, скажем, не огненные семена, а масло шалфея, оно приобретет примерно такой оттенок.

— Я считаю, вы не обладаете достаточными знаниями, чтобы утверждать подобное, мисс, — холодно и, казалось, совсем разочаровавшись, произнес Снейп.

— В самом деле? – так же холодно осведомилась Гермиона, интерес которой наткнулся на шипы язвительности зельевара.

— Вы хотите это проверить? – прищурившись, спросил он.

Девушка несколько секунд продолжала смотреть на Снейпа, не понимая, что он хочет от нее услышать. Гермиона отвела взгляд и, развернувшись, поставила настойку на стол. Что она должна проверить?

— Я не услышал ответа, — требовательно проговорил Северус.

— Полагаю, у меня будет возможность проверить уровень своих знаний в процессе написания диплома, сэр, — максимально вежливо ответила Гермиона, смотря на Снейпа и немного побаиваясь блеска его черных глаз.

— Садитесь, мисс Грейнджер.

Гермиона, словно во сне или сквозь туман, на ватных ногах прошла до парты и приземлилась на стул. В носу предательски защипало. Почему спустя столько лет он относится к ней так же, как и на первом курсе? Почему ее вновь окрестили «мисс-знаю-все»? Почему человек, которого она уважает, смотрит на нее как на одноклеточное?

И оставшиеся три часа лекции она, царапая пером пергамент, выводила строчки о теории ингибиторов и их роли в науке зельеделье.

Гермиона, лежа в спальне, отведенной для нее и Виктории, в который раз пожалела, что в Хогвартсе она больше не староста школы и лишена одной из прекраснейших привилегий – личной комнаты. Девушка всегда относилась к Виктории очень хорошо, но, учитывая то, что блондинка пользовалась авторитетом самой модной девушки на факультете, вокруг неё всегда непременно кружились одногруппницы – Мэри и Пэйсон. Прошло всего лишь две недели со дня их прибытия в школу, а Гермиона уже не могла выносить ежедневные консилиумы, которые проводились Викки в их общей комнате. Было утомительно слушать их ежедневный трёп. Казалось, они только и делали, что в свободное время или по вечерам говорили о моде, косметике, парнях и любовных треугольниках. Поэтому, все чаще девушка старалась проводить время, отдыхая на улице, гуляя по территории замка или же просто в библиотеке. Часто к ней присоединялся Кристофер, который лишний раз не забывал упоминать о том, что он дико устал от нагрузок и профессора Снейпа.

Как-то вечером, когда Викки, Мэри и Пэйсон вновь сошлись втроем, Гермиона со вздохом поспешила ретироваться из комнаты. Бродить по темным коридорам ей не хотелось, а в библиотеку так поздно уже не пустит мадам Пинс. Девушка вышла из замка и направилась в сторону Черного Озера. Прохладный вечерний воздух помогает очистить мысли и дарит чувство легкости, которой ей все чаще и чаще не хватало. Ей казалось, что на каждом занятии Снейп сверлит ее пронзительным взглядом, будто знает, что это из-за неё он пролежал пять лет в Святом Мунго; будто он осведомлен, что она видела его воспоминания. Порой, от таких ощущений хотелось взвыть, но девушка, насколько это возможно, старалась не показывать своих эмоций. Не раз ее соседка по комнате, Виктория, и сокурсники говорили, что профессор явно к ней цепляется на занятиях, спрашивает чаще других, язвит в ее адрес. Гермиона этого не замечала: ей думалось, что он так относится ко всем. Быть на «особом» положении у Мастера Зелий казалось для Гермионы невозможным. Был еще один камень преткновения между практикантами и их куратором – это распределение часов для лекций, семинаров и практики. Первые и вторые проводились на высшем уровне, даже сверх программы. А вот с последним была огромнейшая загвоздка: Снейп просто не подпускал никого к котлам, ни разу не упомянул о дипломных работах и тем более не заикнулся о перспективе преподавания у первоклассников. Гермиону, которая жаждала целыми сутками сидеть в лаборатории, это, конечно, немного расстроило. Но по сравнению с сокурсниками она больше походила на слегка обиженную девочку, среди рассвирепевших от вопиющей несправедливости львов.

Бесшумно шагая по розарию, Гермиона воображала, как она войдет в лабораторию в белоснежном отглаженном халате, выберет котел, направится к шкафам с ингредиентами, палочкой зажжет огонек под котлом, а потом… А что было потом она додумать не успела. Из-за поворота на неё налетел профессор Снейп.

— Ага, мисс Грейнджер! Вы-то мне и нужны, — его голос казался немного сердитым, но Гермиона этого не заметила.

— Тогда было очень мило с вашей стороны искать меня здесь. Вам повезло, сэр, — улыбнувшись, произнесла она.

— А вам нет, — рыкнул Снейп, и сердце Гермионы ухнуло куда-то в селезенку.

— Что-то случилось, профессор?

— До меня дошли слухи о том, что ваша группа якобы собирается покинуть Хогвартс из-за некомпетентности их куратора, — сообщил он язвительно.

— Что?.. сэр, я не…

— По какому праву, вы вопите на весь замок о событиях, которые никоим образом от вас не зависят?!

— Но я… — вновь попыталась оправдаться Гермиона, но ее снова перебили.

— И в результате меня вызывает к себе директор МакГонагалл и сообщает о том, что к ней приходила староста вашей группы…

Гермиону как будто пыльным мешком по голове огрели.

— Но я не староста, сэр! – вспыльчиво воскликнула она. — Я первый раз слышу о том, что наша группа хочет уехать из замка, предъявляя вам претензии… в профессиональном плане.

Снейп в недоумении застыл.

— То есть вы не являетесь старостой группы, мисс Грейнджер? – изогнув бровь, поинтересовался он.

Девушка помотала головой, понимая, к чему он клонит.

— Как же так? Разве не вы должны вести за собой толпу? Разве не вы хотите всем доказать, будто способней ведьмы, чем вы нет на свете, мисс Грейнджер? – издевательски протянул он.

— При всем уважении, сэр, вас это не касается, — ответила Гермиона, стараясь не звучать чересчур грубо.

— Пожалуй, вы правы, — после долгого молчания ответил Снейп, но тут же добавил: — В следующий раз, когда будете выкрикивать с места ответ, будьте добры вспомнить свои слова.

Гермиона от удивления даже рот открыла.

— Сэр, — возмущенно начала она, — за все время, что я провела здесь с сентября, я ни разу вас не перебила и не ответила без вашего на то разрешения!

— Это должно было меня тронуть?

Девушка опустила глаза, стараясь дышать ровно. Ну почему? За что? Лучше бы он в лицо сказал, что знает обо всем, чем вот так изводить Гермиону каждый день.

— Если лично ко мне у вас больше нет претензий, я, пожалуй, пойду, профессор, — спокойно сказала девушка, обходя зельевара стороной.

Теперь вечерний воздух не дарил чувство легкости, а будто бил по вискам, заставляя в мыслях возвращаться к своим комплексам.

* * *

— Ты чего такая хмурая? – подсев к Гермионе за завтраком, озабоченно спросил Невилл.

— Ничего, я просто немного устала.

— Послушай, Гермиона, ты и в самом деле много работаешь. Тебе нужен отдых! – безапелляционно заявил парень. – Давай сходим завтра куда-нибудь?

Девушка сделала еще глоток кофе и слабо улыбнулась другу.

— Невилл, — мягко произнесла она, кладя свою ладошку на его руку, отчего тот мгновенно покраснел, — ты чудесный человек. Мне очень приятно, что ты заботишься обо мне.

— Ну так ты не против?

— Да я только «за», Невилл! Издеваешься? – еще шире улыбнулась Гермиона. – Какие будут предложения?

— Не знаю даже… — смутился он. – А ты бы куда хотела?

Гермиона задумалась, закусив губу.

— Хм, знаешь, я слышала, как наши девчонки восхищались какой-то музыкальной группой «BeeStyle», давай сходим? И ребят возьмем, я уверена, они будут очень рады выбраться из библиотеки и лектория хотя бы на часок.

Невилл мгновенно сник, но Гермиона приняла это за проявление сочувствия к ней и студентам.

— Но мы ведь держимся, Невилл! Вот посмотри на меня – еще одна чашка кофе и я буду готова свернуть горы.

Лонгботтом медленно закивал головой.

— Ага. Жаль, только в кабинете у Снейпа гор нет, — пробормотал он.

Гермиона рассмеялась:

— О нет, Невилл, ты ошибаешься! У нас на занятиях что не вопрос, то просто покорение Джомолунгмы.

— Но тебе ведь это интересно.

— Знаешь, а ты прав… наверное, если я сейчас попытаюсь разобраться в гербологии на том уровне, на каком ее знаешь ты, я сойду с ума, и Эверест здесь будет уже ни при чем. Самое важное – это ведь мотивация, верно?

— Верно, — кивнул головой Невилл. – И что же тебя мотивирует?

Девушка устало потерла глаза и тяжело вздохнула:

— Ученичество.

Заметив ее поникший вид, Невилл взволнованно спросил:

— Ты себя плохо чувствуешь? Давай я принесу рябиновую настойку?

Гермиона удивленно подняла голову:

— Ты знаешь? – настороженно спросила она, безуспешно пытаясь разглядеть во взгляде Невилла усмешку.

«Забавно, если эта история доберется и до МакГонагалл. Грейнджер не может отличить противоядие от обычного лечебного зелья! Сенсация… будущий колдомедик, как же»

— Ты о чем?

— Да так, ни о чем, — облегченно сказала Гермиона. – Спасибо, Невилл, настойка мне не нужна.

— Так что за проблемы с ученичеством? – напомнил он.

— Мне обязательно надо стать учеником опытного зельевара с ученой степенью, но наши преподаватели из Ньюкасла протеже не берут. Им не положено.

— А как же Снейп?

— Профессор Снейп, Невилл, — по многолетней привычке поправила Гермиона. – Он меня точно не возьмет, да и я не очень хочу быть его протеже.

— Ну, с одной стороны ты, конечно, права – он с тебя шкуру спустит и по гвоздям босой ходить заставит, но ты же сама сказала, что тебя это каким-то образом мотивирует, при том, что ты не хочешь быть его ученицей. Может объяснишь?

— Он может написать рекомендацию. Это многое мне упростит.

— То есть цель лично твоей практики получить рекомендацию?

Гермиона, нахмурившись, покачала головой.

— Невилл, цель любой практики – это получить зачет у куратора. Все. На этом все бонусы, грубо говоря, заканчиваются. Я могу просто мечтать или надеяться, что моя дипломная работа окажется интересной на ближайшем форуме зельеваров Британии.

Невилл медленно потер лоб, что-то соображая.

— Гермиона, а тебе никто не говорил, что строить планы – это твое хобби?

Девушка захихикала.

— Нет, Невилл, это мое основное занятие, — произнесла она, собираясь вставать из-за стола.

— Хочешь, я провожу тебя до лектория?

— А ты сам не опоздаешь к профессору Стебль?

— Она не будет ругаться, поверь мне!

* * *

Дни тянулись за днями, студенты из Ньюкасла все больше бунтовались из-за обещанных работ в лаборатории и практики преподавания. Кто-то злословил за спиной, кто-то говорил в открытую, некоторые предпочитали молча ненавидеть. Гермиона же просто ходила на лекции, училась, игнорировала выпады Снейпа, не желая проводить параллель между прошлым и настоящим. Но разуму приказать гораздо легче, нежели подсознанию: вернулись ночные кошмары, которые она контролировать была не в состоянии.

Октябрь постепенно вступал в свои законные права, и деревья, обнажив свои величественные кроны, стояли, покачивая голыми ветками от сильных порывов ветра. Солнечные дни постепенно сходили на нет и лишь изредка дарили обитателям Хогвартса редкие по-летнему теплые лучи солнца.

И почему это поэтичное время года так удручающе действует на Гермиону, когда в свое время вдохновляло множество талантливых поэтов и драматургов? Спасали положение лишь два человека: Невилл со своей искренней дружеской заботой и Кристофер с детской непосредственностью.

— Ты учила, Гермиона? – уткнувшись в книгу, спросил Крис, следуя за девушкой в подземелья.

Она лишь недоуменно на него посмотрела:

— Ну а ты как думаешь?

— Я думаю, что если бы у тебя была бы хоть толика здравого ума, независимого от уровня эрудиции, то ты выделила себе хотя бы шесть часов на сон. Ты разве не понимаешь, что изводишь себя?

— Крис, я в полном порядке, — пожала плечами Гермиона. – Не вижу причин для таких заявлений.

Майколсон неодобрительно посмотрел на подругу:

— И почему я не удивлен, что Снейп не вводит часы для практики?

— Ты о чем?

- Гермиона, ну не притворяйся, будто не понимаешь, — произнес он, со вздохом закрывая книгу. – Он же видит, что даже самый светлый и прозорливый ум нашей группы не справляется с нагрузкой! Ты можешь себе представить, что было бы с нами всеми, если бы мы еще и в лабораториях работали… стали бы мумиями.

— Крис, я справляюсь!

— Ага, — сардонически отозвался друг. – Именно поэтому ты каждый вечер пьешь Зелье Сна Без Сновидений?

— Откуда ты знаешь? А, не говори. Все ясно, — махнула рукой Гермиона. – Викки?

Кристофер молча кивнул.

— Просто я стала плохо спать и ничего более. Кошмары.

— Тебе стоит сходить в лазарет, Гермиона. Поверь, это не будет лишним.

Девушка улыбнулась.

— Хорошо, я схожу. А сейчас, — торжественно произнесла она, — добро пожаловать на прекраснейшее мероприятие текущего дня: семинар по ядам.

— Ага, — засмеялся Крис, схватившись за живот. – И не забудьте пристегнуть ремни безопасности.

«Если сложить тёмное прошлое со светлым будущим, получится серое настоящее»

Выходное утро Летучей Мыши Хогвартса, на удивление, было похоже на самое обычное начало дня прочих его обитателей. Теперь, когда Северусу не было необходимости вести аскетический образ жизни, он мог позволить себе полежать в постели дольше обычного, выпить кофе с газетой в руках, постоять под горячими струями душа, по меньшей мере, полчаса. Но самой важной привилегией для него стала возможность окунуться в раздумья. Как это – увидеть воплощение ада воочию, ежедневно балансировать на лезвии ножа, планируя заранее не только каждое свое слово, но и каждый неосторожный взгляд, шаг, манеру держаться. Все это Снейп знал не понаслышке. Казалось, будто маска безразличия, холодности и напускного равнодушия слилась с его истинным обликом. Сейчас он не был готов с уверенностью сказать, что готов сбросить с себя эту хладнокровную личину жестокости и отчужденности… не смотря на то, что все давно закончилось. Можно было избавиться от состояния постоянного напряжения, беспокойства, сомнений и лжи. Все это, несомненно, можно назвать плюсами новой для Северуса жизни.

Но готов ли он к ней? Сейчас можно, распрощавшись с прошлым и оставив все позади, начать эту самую «новую жизнь». Северус хотел жить, просто жить. Он не знал, как, не знал, откуда у него появились такие мысли, но одно он знал точно – ему, как воздуха, не хватает человеческой жизни, движения, деятельности.

Зачем? Слишком долго он полагал, что внушать окружающим страх и производить впечатление неисправимого ублюдка – самая лучшая стратегия существования. Ему не хотелось изменять своим привычкам, ломать стереотипы, предавать собственные принципы. В подобных размышлениях он всегда находил объяснение своему одиночеству. Но разве так должно быть всегда? Ведь он просто человек – не машина.

Не так просто было отбросить все сомнения, беспокойства, раскрыть, наконец, глаза и увидеть перед собой прекрасный мир. Новый мир, в котором стоит жить. А так хотелось продолжить ту жизнь, которую он бросил, примкнув к Темному Лорду. Хотелось вновь открыть для себя такие удовольствия как комфорт, радость, дружба, богатый мир чувств и открытий. Он мог бы наслаждаться всем этим без боязни, без чувства вины.

Его взгляд медленно скользил по комодам из темного дерева, стопкам затертых книг по ядам, которые Северус готовил для практикантов; по небольшому столу, где возлегала внушительная кипа работ младших курсов; там же лежали раскрытый кожаный журнал и перо. Он вгляделся в окна. Обычно, гардины были плотно зашторены, не пуская в помещение даже самый юркий лучик света. Пейзаж открывался очень красивый; но почему-то только сейчас Снейпу хотелось любоваться этим видом — искать во всем, что его окружает, прекрасное. В завершение, взгляд зельевара остановился на самом внушительном предмете интерьера этой комнаты, на большой кровати с бархатным пологом изумрудного цвета.

Северус сел на незаправленную постель и бессознательно посмотрел в изголовье, где лежали две белые примятые подушки. Его никогда раньше не посещали такие мысли, но именно сейчас в его голове, словно молоточком, застучало непрошеное осознание: «Всю свою жизнь я не желал просыпаться вместе с кем-то». Конечно, были такие моменты, когда он ложился в постель с женщиной, он все же мужчина, и физиологические потребности никто не отменял. Но ни с одной из них ему не хотелось просыпаться, проводить утро вместе. Ему были неведомы такие радости как начало дня с любимым человеком, нежные речи и ласковые прикосновения. И эта была не единственная радость, на которую он наложил вето в этой жизни.

Какой бред! Северус тряхнул головой, и резко встав с кровати, направился в ванную в надежде на то, что пятнадцать минут под упругими струями воды вернут его в адекватное для Мастера Зелий состояние. На самом деле, он не задумывался над подобными вопросами давно, лет двадцать назад. Он был убежден, что после осознания, что Лили никогда не взглянет на него как на мужчину, с ним не приключиться ничего подобного; что никогда больше он не позволит глупым и неконтролируемым чувствам захватить его, лишая воли и принося лишь боль. Он умертвил в своей душе все теплые сантименты к рыжеволосой гриффиндорке двадцать долгих лет назад.

Он устал от воспоминаний. Вокруг происходили невероятные события, которые по воле судьбы он пропустил: движение, общественная жизнь, мнения, взгляды магического мира менялись. Но более всего его поражало точка зрения волшебников на его скромную персону. Для них он был демоном и ангелом, был героем и мразью, был провидцем и идиотом, его убивали и воскрешали несчетное количество раз. Непонимание и предубеждение на его счет так взбаламутили представление людей о Северусе Тобиасе Снейпе, что спустя множество споров и полемик о его лояльности в войне, толки поутихли, оставляя зельевару простор для нецензурных выражений об этих современных мыслителях.

«Кто дал им право анализировать мои поступки? Стоили ли эти обсуждения тех выводов, что они сделали?»

Все, что было прочитано Снейпом о самом себе в «Ежедневном Пророке» вызывало у него лишь движение «говорящей» брови. И почему люди мыслят так плоско?

Взгляд Северуса скользнул по левой руке, с которой стекали прозрачные капли. Горькая жизненная ирония. Вопреки смерти Темного Лорда, знак мрака, которым Волдеморт так щедро его оградил в юности, и спустя годы оставался на бледной коже лишним напоминанием о роковой ошибке молодости. Он никогда даже не задумывался, чтобы избавиться от Темной Метки, она нужна была ему, чтобы помнить. Помнить о том, что Снейп из себя представляет, и что каждое мгновение его жизни не должно быть потрачено впустую, напоминая о том, что он должен делать и к чему стремиться.

Завершив водные процедуры, Мастер Зелий принялся одеваться с каким-то излишним раздражением и резкостью. Ему было сложно. Всегда, столько, сколько он себя помнил, он запрещал себе задумываться о своих чувствах, желаниях. Но ведь сейчас в этом не было необходимости. Было сложно вновь привыкать к адекватной человеческой жизни. И все бы ничего, если бы не болезненное прошлое, которое жгло сознание больнее раскаленного свинца. Северус направился в гостиную и, приказав домовику приготовить завтрак и принести его в это помещение, сел в глубокое кресло напротив камина. Последнее время отделаться от мыслей и идей, недодуманных за последние годы, ему помогала работа. Он любил Хогвартс, который стал для него домом; любил свой кабинет зельеделия, любил эксперименты и искал среди своих учеников людей с хорошим алхимическим потенциалом. Ввиду пребывания в школе практикантов из Ньюкасла в поле зрения Снейпа попал один, а может и двое, таковых. Наскоро разделавшись с яичницей с беконом, зельевар потом долго сидел в кресле с чашкой ароматного эспрессо, в задумчивости разглядывая языки танцующего в камине пламени огня. Завораживающее движение одной из самых живописных стихий в собственной гостиной заставило мужчину задуматься о чем-то сверхъестественном.

В голову сразу же пришла мысль о Сивилле. На одном из последних собраний профессоров Трелони весь вечер очень странно поглядывала на Северуса, то хмурясь, то улыбаясь кретинской улыбкой. Снейпу не было никакого дела до ее косых взглядов и полупрозрачных намеков, пока она на том же собрании, войдя в, так называемый, астральный транс прилюдно не объявила о том, что в скором времени Бальдр[1] сулит Северусу Снейпу события, которые изменят его жизнь, открыв его собственное счастье в счастье другого человека. Мастер Зелий тогда презрительно фыркнул и, усомнившись в надежности этих сведений, все-таки попросил Сивиллу передать многоуважаемому Бальдру, что он более чем польщен. Прорицательница решила не удостаивать коллегу ответом и, загадочно улыбнувшись в пустоту, больше не донимала Северуса косыми взглядами.

* * *

— Я так волнуюсь, — пробормотала Виктория, сидя в лектории за одной партой с подругой. – Гермиона, я сейчас с ума сойду. Расскажи мне о чем-нибудь.

Девушка по правую руку от Викки, улыбнувшись уголками губ и подперев голову рукой, повернулась лицом к соседке.

— Не переживай, Вик, — тихо отозвалась Гермиона. – Тебе просто надо будет обсудить с профессором тему твоей дипломной работы, договориться о часах для исключительно твоих разработок и штудирования теоретического материала. Как и мне.

Виктория слегка поежилась, будто ожидая от этого разговора самого худшего.

— Ну почему именно в воскресенье? – недовольно прошипела блондинка. – Почему всем остальным он назначал подобные беседы на неделе, а мы должны протирать штаны в классе в свой единственный выходной?

— В юбке, — ухмыльнувшись, вставила Гермиона.

— Что?

— Ты сейчас в юбке.

— Да какая разница? А сам еще и опаздывает, — с упреком заявила Виктория, сложив, накрашенные перламутровым блеском, губы бантиком. – Это не педагогично.

Гермиона, прилагая титанические усилия, чтобы не рассмеяться во весь голос, озорно посмотрела на подругу. У Снейпа не педагогичные методы? Ну что вы! Клевета чистой воды…

— Что? – непонимающе поинтересовалась та, хмуря брови.

— Ничего-ничего, Викки, — помотала головой гриффиндорка. – По-моему ты слишком взвинчена.

— Конечно! Я вся на нервах, Гермиона, — пожаловалась она, активно жестикулируя руками. — Снейп же говорил, что одному из нас он просто не позволит писать дипломную работу, двое из нас сломаются в течение года, еще двоих отчислят, а одного попросят уйти. И в результате останется всего один, один, человек, который по его мнению будет достоин быть его протеже! И ты думаешь, что после подобных слов я не должна быть «слишком взвинчена»!? – брови блондинки поползли вверх от негодования.

Гермиона тихо захихикала в кулак.

— Послушай, — произнесла она, привлекая внимание подруги. – Во-первых, то, что мы с тобой два последних практиканта, с которыми профессор Снейп будет беседовать, не значит, что он отметит именно кого-то из нас как недостойного для дипломной работы, — уже серьезным тоном проговорила девушка. – Может, он уже наложил вето на диплом кого-то из наших однокурсников. Во-вторых, — продолжила она, — тебе надо успокоиться. Не думаю, что у тебя получится убедить профессора в том, что твоя тема самая перспективная из всех, если ты так настроена. И, в-третьих, — Гермиона тепло улыбнулась, — когда ты так злишься, пропадает весь твой очаровательный шарм – улыбка идет тебе больше, чем нахмуренные брови.

Щеки девушки залил едва видный румянец.

— Спасибо, — смущенно произнесла Виктория.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Гермиона. – Давай-ка, мы лучше вспомним, почему именно мы должны писать дипломную работу.

— Ну… потому что…

— Да нет же! – перебила ее Гермиона. – Я не в этом смысле, я предлагаю повторить темы, на которые мы хотели бы писать диплом.

— А-а-а… — понимающе протянула Викки, открывая внушительную папку с ворохом пергаментов. – А где все твои наработки?

— Вот здесь, — Грейнджер постучала указательным пальцем по лбу. – Ну и еще здесь пара нарисованных мной таблиц для понимания, — она кивнула на сумку, лежащую рядом с ней.

В этот момент дверь в аудиторию с грохотом распахнулась, и в помещение в своей знаменитой манере влетел Мастер Зелий. Дойдя до преподавательского стола, он резко развернулся в сторону парт так, чтобы лица девушек оказались в поле его зрения.

— Если вы думаете, что мне крайне приятно тратить на вас часы своего воскресного дня, то вы глубоко заблуждаетесь. Поэтому настоятельно вам рекомендую побыстрее шевелить не только частями тела, передвигаясь по классу, но еще и мозговыми извилинами, — в своей обычной брезгливой манере сообщил он вместо приветствия.

— И вам доброго утра, профессор Снейп, — пробормотала Гермиона себе в кулак так, чтобы он не услышал.

— Какие-то проблемы, мисс Грейнджер? – резко спросил он. – Может, вы не готовы к презентации своей темы диплома? – саркастично поинтересовался Северус.

— Нет, сэр. Все в порядке, и я готова.

Профессор посмотрел на девушку со свойственным ему презрением и, скрестив руки, изрек:

— В таком случае, вы, мисс Грейнджер, ждите за дверью, а вы, мисс Флэтчер, подходите ближе и не забудьте материалы с вашими соображениями.

Гермиона уверенно посмотрела на Викторию и, ободряюще кивнув, направилась к выходу из аудитории.

— Смелее, мисс Флэтчер. Вопреки школьным мифам, я не обедаю своими студентами.

___________________________________________________________

[1] Бальдр — бог весны и света в германско-скандинавской мифологии

Секунды складывались в минуты, минуты сливались в часы, а Гермиона все так же сидела в коридоре на подоконнике окна, ожидая, когда из кабинета выйдет Виктория. Как только девушка вышла из аудитории погода начала резко портиться, и вот уже по стеклу барабанили капли дождя. Поджав ноги к груди, Гермиона вглядывалась вдаль, поражаясь, насколько погода соответствовала ее внутреннему состоянию. Впервые в жизни она не могла с уверенностью сказать, что все пройдет так, как она планировала. Сейчас профессор обсуждает с ее подругой тему ее работы, а сама Гермиона является последней из практикантов, кому придется делиться со Снейпом своими мыслями о дипломе. А если он усомнится именно в ее компетентности? Опять. Ведь это уже случалось, и не раз. А если нет диплома, то для нее нет никаких перспектив на форуме зельеваров страны. Дальше – больше, то есть хуже: Гермиона может ведь и вовсе не получить зачет, а это отчисление.

«О, великий Мерлин! Всего полтора часа назад наставляла Викторию не форсировать события, а сама занимаюсь тем же»

Гермиона не знала, сколько она так просидела, думая о будущем, настоящем и степени их оптимистичности, но когда она оторвалась от размышлений, за окном было по-прежнему темно, а гроза не прекращалась. Вдруг за дверью послышался какой-то шум, и из кабинета выскочила Виктория, волоча за собой сумку с пергаментом.

— О! – выдохнула встревоженная Гермиона, легко спрыгивая с подоконника. – Ну что?

Виктория выглядела немного хуже обычного, уставшая, даже замученная. Но ее глаза светились каким-то непередаваемым немым восторгом и радостью. Викки молча улыбнулась, закатив глаза, и шумно выдохнула.

— Поздравляю! – радостно произнесла девушка, обнимая подругу.

Блондинка только кивнула и с каким-то смешанным чувством посмотрела Гермионе в глаза.

— Удачи, — прошептала Виктория, сжимая пальчики подруги в своей ладони. – Я уверена, все будет хорошо.

— Конечно, — с грустью в голосе ответила Гермиона, подбирая свою сумку с пола. – А когда было иначе? – с этими словами дверь лектория закрылась за гриффиндоркой.

Северус Снейп сидел за своим столом в конце кабинета и, не отрываясь, что-то писал в журнале. Девушка застыла на месте, желая как можно дольше оттянуть этот разговор. Не поднимая головы и не обращая никакого внимания на растерянность студентки, он произнес:

— Проходите, мисс Грейнджер.

От этой фразы Гермиона, буквально оторвалась от места и направилась в сторону учительского стола.

— Ну что же, вы мне недавно грозили, что обязательно проверите уровень своих знаний в процессе написания диплома, — серьезно произнес Снейп, откидываясь на спинку стула. – Вы ведь не будете против, если я понаблюдаю за этим явлением?

«Чего? Это он так шутит что ли?»

- Разумеется, сэр, — в тон ему ответила Гермиона, усаживаясь напротив профессора. – Тем более, что без вашего участия смысла в этой «проверке» совсем не будет.

Снейп выжидательно смотрел на девушку.

— Вы ведь мой куратор, — вежливо произнесла она.

— Рад, что вы еще помните это, — с постным лицом ответил он. – Теперь, ваша группа не будет бунтовать из-за того, что вам катастрофически не хватает часов практики?

Гермиона нахмурилась.

— Сэр, я не могу отвечать за всех студентов.

— Отчего же? – презрительно поинтересовался Снейп.

— Я уже говорила, что я не староста, — по возможности ровным голосом ответила девушка. – Это, во-первых. Во-вторых, никакого бунта не было – просто общественные волнения, сэр, — пожала она плечами. – Каждому хочется как можно скорее оказаться в лаборатории.

— Прискорбно лишь то, что не все осознают, что я даже при всем вашем желании не мог этого сделать, — холодно отрезал он. – Хотя бы, потому что большинство вашей группы непроходимые бездари.

— Вы очень оптимистичны, сэр, — произнесла Гермиона, не глядя на профессора. Где-то в душе у нее зарождалось плохое предчувствие, и такие темы для разговора ее вовсе не радовали. Приятнее, конечно, было пить чай в компании Минервы МакГонагалл. – Наверное, мне стоит покинуть кабинет, сэр, — неуверенно произнесла она.

Снейп недоуменно вскинул бровь вверх и склонил голову набок, с интересом разглядывая девушку. Свойственный ему проницательный взгляд скользил по лицу Гермионы, заставляя ее чувствовать себя особо ценным ингредиентом.

— Что вы имеете в виду? – в его мягком бархатистом голосе сквозил намек на усмешку.

Гермиона вжалась в стул и продолжала разглядывать свои колени. И почему она так теряется в его присутствии?

— Ну… я ведь последний практикант, с которым вы говорите, и… прошло уже по меньшей мере минут пять, а о теме моей работы не было произнесено ни слова, — спокойно говорила девушка, не глядя на мужчину. — Вы не производите впечатление человека, который любит упиваться пространственными беседами.

— Мисс Грейнджер, — сухо произнес он, — я не думаю, что вы обладаете достаточными сведениями, чтобы судить о моих пристрастиях.

— Конечно, сэр, — буркнула Гермиона, смущаясь.

— Но если вы хотите, то, конечно, можете выйти. Я вас здесь не держу, — издевательски произнес он, искривив губы в ухмылке. – И тогда вы будете вторым студентом из Ньюкасла, кто не будет писать дипломную работу.

Девушка в замешательстве взглянула на Снейпа. Значит, он уже объявил кому-то, что этот кто-то не будет писать работу. У Гермионы, словно камень с души упал, но она по-прежнему держала себя в руках, хотя на самом деле внутри она ликовала. Подумать только!

— Добровольно отказаться от диплома, от самостоятельных разработок, от работы в лаборатории под вашим присмотром? – начала перечислять она, глядя профессору в глаза. – Это просто кощунство, сэр. Разумеется, я буду писать работу.

— Какая самоуверенность, мисс Грейнджер… — вкрадчиво произнес он, наблюдая за девушкой. – В любом случае, где ваши наработки? – серьезным тоном, не терпящим возражений, спросил он.

— Ах, да, сейчас, — встрепенулась Гермиона, наклоняясь к сумке. – Вот.

— Что это? – брезгливо поинтересовался профессор, беря в руки четыре листка с аккуратно нарисованными таблицами и схемами. – И это то, чем вы хотите заниматься? Геометрия и черчение, серьезно? – саркастично произнес он.

* * *

Три, три долгих часа Гермиона рассказывала, доказывала, показывала на бумаге, писала уравнения реакций, объясняла взаимодействие одних ядов с другими, ссылалась на древние первоисточники, приводила примеры своих прошлых экспериментов. И все это только для того, чтобы убедить профессора Снейпа в том, что писать работу на тему о влиянии природных явлений и окружающей среды на эффект определенного яда будет не пустой тратой сил и времени.

— До того, как эта светлая мысль посетила стенки вашей черепной коробки, мисс Грейнджер, ее отработали сотни раз тысячи других, еще более опытных зельеваров, чем вы, — выговорил Снейп с издевкой.

— Нет же, сэр! Это другое…

— Мисс Грейнджер, если вы действительно хотите поразить всех плоскостью своего ума, я буду не против, но вы же сами должны трезво оценивать ситуацию.

— Сэр, есть множество зелий, которые не поддаются подобным влияниям. Я хочу сконцентрировать внимание на них и попытаться объяснить, почему это так.

— Это пресно, мисс Грейнджер, — настаивал Снейп. – Взяли бы тогда лучше исследование причин образования безоара, например. Если уж вас так тяготит эта тема.

Грейнджер устало закатила глаза и, сдув прядь со лба, ответила:

— Вот, что действительно скучно, — выдавила девушка. – Ну, кому будет интересно, почему определенная коза рожает не козленочка, а носит под сердцем волшебный камень? Маги всего мира тысячами лет принимали этот факт как данность. Сомневаюсь, что сейчас они захотят разобраться в этом явлении, профессор. Куда рациональнее будет рассматривать реальные вещества в реальных условиях. Это же очень интересно! – воскликнула увлеченная своим объяснением девушка. – Почему вы не хотите позволить мне работать в этом направлении?

Снейп молча выслушал ее небольшую речь и смерил Гермиону красноречивым взглядом. С первых дней пребывания на практике она не переставала удивлять его. Неужели девчонка повзрослела, и юношеское желание стоять во главе всего не устояло перед живостью ума? Даже не верится. В миг Северус почувствовал, что раздражение и усталость прошли, оставив место… восхищению?

— Я не говорил ничего подобного, мисс, — возразил он.

— Тогда я не понимаю, в чем дело, сэр, — пожала плечами девушка.

— Это очень сложный проект.

— Полагаете, что я не справлюсь, профессор? – робко спросила Гермиона.

— Мне все равно, мисс Грейнджер, — отмахнулся Северус. – Дело в том, что вы просто не сможете отступить от своих разработок, потому что времени на новые не будет. Да и я не позволю вам этого сделать.

«Ну да, вы же будете с садистской ухмылкой говорить о том, что предупреждали…»

Снейп не сводил с девушки внимательного взгляда.

— Я понимаю, сэр, — тихо произнесла Гермиона. – Но мне эта тема интересна, и я доведу ее до конца.

— Ваше право, мисс Грейнджер, — хмыкнул Снейп, задаваясь вопросом, откуда в этой девушке столько способностей, решительности и уверенности.

Странно, но сидевшая перед ним молодая женщина лишь отдаленно напоминала ему ту неуклюжую, вечно взъерошенную девочку, которая в нетерпении тянула руку на уроке, мечтавшую, чтобы ее заметили и оценили, признали ее талант. Теперь же… Теперь она в этом не нуждалась. Переполнявшая ее решимость и какая-то внутренняя сила били через край, ясно чувствуясь во всем: в прямом взгляде, в задумчивой складке над левой бровью, в каждом слове и жесте. Почему-то эта мысль доставила Северусу удовольствие, и он ухмыльнулся, скрывая свою искреннюю улыбку.