Пять лет тому назад

… Дорогой дневник, как же я скучала по тебе! Целую неделю не писала, а все потому, что забыла дневник в школе на осенние каникулы – а жаль, у меня есть несколько новостей для тебя, чтобы твои маленькие бумажные странички наполнились мной – это же так здорово: вкладывать во что-то часть своей души! Хорошую и правдивую, конечно.… В общем, я съездила домой почти на все каникулы – пять дней провела с мамой, папой и Туньей и очень даже весело и по-семейному. Знаешь, я уже в сотый раз поняла – как же здорово, что мама и папа хорошо отнеслись к тому, что я – волшебница! Они даже теперь называют Хеллоуин одним из их любимых праздников и думают, что в этот день к ним заявятся все магические существа и если что я защищу их от плохих и расскажу о хороших. Это мне папа рассказал, вытворяя очередной трюк на кресле-каталке, что прописали хирурги, как же мы долго смеялись, но я все равно запретила ему так делать!.. Мама приболела, артрит дает о себе знать – ей уже 52, а она все еще работает в пекарне, владелица, как-никак. Я посоветовала ей уходить на пенсию, но она наотрез отказалась. «Только если Тунья меня заменит!». Я рассмеялась, а сестра убежала в свою комнату – кажется, ей не по душе мамина затея.

Хорошо, что мама и папа не заставляют меня выбирать профессию – я уже рассказала им о больнице Святого Мунго, они не против, чтобы я пошла на целителя! Только Тунья хочет, чтобы я работала в пекарне за маму. Я предложила ей открыть свою там, куда она уедет – ее, кажется, жених живет в Суррее, большой дядечка, ее второй кавалер. Жаль, первый был добрым, но быстро ретировался – сестренка не дала ему скучать и загружала работой по дому, если он не был на своей работе. Эдвард не выдержал, а ведь им всего по двадцать один год. Ну, ничего, Вернон, кажется, самая для нее пара – во всем ее слушается, вроде, порядочный. И, кажется, свадьба не за горами!

Кстати, когда приехала, заметила, что 31 октября со мной всегда что-то случается – может, Темные силы действительно выходят по мою душу в этот день? Хоть это и день Всех Святых… И вот, я, когда ночью вошла домой, сразу упала на подставку для зонтиков – сломала запястье правой руки. Слава Мерлину, я левша – письма друзьям написать смогла. Тунья тогда сразу сказала, что я неуклюжая и ненормальная – да, я неуклюжая, но нормальная. Жаль, что она дуется на то, что я волшебница – она сама по себе стройная и милая, ей бы учиться, у нее полно времени на все, что только можно! В отличие от меня. Дело в том, что, когда ночью на тридцать первое я приехала домой, я еще и умудрилась потерять сумку с книгами! Но она быстро нашлась – порвалась на вокзале, а я и не заметила, что одной не хватает. Слава Мерлину, никто не заглянул и не увидел, что там книги по высшему зельеварению и нумерологии. А то не смогла бы я сдать ЖАБА также хорошо, как и СОВ – тринадцать, спасибо профессору МакГонагал и маховику, но больше я столько предметов тянуть не буду!.. Сказали, что на целителя требуются Зельеварение, Травология, Уход за магическими существами и Трансфигурация. Все мои СОВ, как ты помнишь, по этим предметам были сданы на Превосходно – я постаралась! Родители гордились мной, я так рада! Ну, теперь, кажется, я на верном пути, ведь помогать другим по максимуму сил – не это ли возможности, что дались мне в одиннадцать лет?! Теперь мне почти семнадцать, передо мной раскрыты все двери!..

Ну, теперь я приехала на выходные – Марлин и Линда попросили. Ну, как отказать подругам?! Единственным, у которых я не «отбила» парней и которые не пытаются облить меня гноем бубонтюбера или обозвать на иной лад. Но я стараюсь наладить с ними отношения, и, кажется, уже у нескольких из них появились парни. Ну не нужны мне их друзья, бегающие за мной с волшебными невянущими цветами! Я хочу искренних чувств... Слава Мерлину, две эти девчонки со мной в одной комнате и нам есть о чем поговорить. Они же лучшие подруги – я не пытаюсь стать для них третьей, но поболтать вместе нам всегда нравилось, да и они не глупые и симпатичные – Марлин все влюблена в этого бессовестного недоноска Блека, хотя и думает, что никто об этом не подозревает даже при том, что она меняет парней каждые три месяца, а Линда уже второй год встречается с Арнольдом Финиганом, маглом. Кстати, я за все свои семь лет, проведенных в волшебном мире, так и не смогла понять, почему детям магглов с волшебной силой учиться сложнее, чем остальным. Тоже думает и полукровная Линда и целует фотографии бойфренда по ночам, не имея возможности видеться в течение года. Один Северус за меня всегда заступался, никогда не глядя на мое происхождение. Заблуждалась я, оказывается… Но не будем о плохом! Сейчас придут девчонки с завтрака и ох как удивятся! В общем, как всегда, все будет хорошо, обещаю, дневничок!

С Любовью, Твоя Лили. 5 ноября, 77

* * *

— Лилс! – послышался возглас из-за открывшейся двери.

Лили Эванс, закрыв дневник и убрав его под подушку, поднялась с кровати и сразу же попала в объятья соседки – Марлин Андерсвуд подошла и тепло обняла девушку.

— Привет, Марлин!

— Когда ты вернулась? – девушка уселась на соседнюю от Лили кровать.

— Я приехала полчаса назад, — Эванс размотала мокрый от дождя шарф и скинула его на кровать вместе с пальто.

— А Линда будет только к ужину. Ну, хоть кто-то адекватный здесь, рада, что ты выбралась пораньше! – Марлин, высокая брюнетка с точеной фигурой и живыми серыми глазами походила на птицу, щебечущую утром на ветках уже разросшейся Гремучей ивы, что уже шестой год росла на территории Хогвартса. Птицей, которая щебетала, пока одна из узловатых веток не стеганет ее легонько, и она не полетит искать себе новое дерево, щебеча уже восходящему солнцу. Лили улыбнулась своим мыслям, промелькнувшим в секунду.

— Я постаралась! А что, кто еще в замке?

— С первого по третий вообще никого, трое слизеринцев, один с шестого и двое с седьмого – Джаред и Дженсен, ух! Пятеро пуффендуйцев – среди них Эльза Пушечное Ядро и Флин, кстати, предложил встречаться Майку, но только тсс! Майк отказал, — обе девушки вздохнули. – Жаль, такая гомосексуальная пара пропала! С Коктеврана четверокурсников человек пять, двое с шестого. Ну, из наших: Стив и Вики с пятого – та еще парочка шэйдов, Тревита и Алисия, но они уезжают сегодня – зачем оставались? – и…

Лили вздохнула.

— Наши Мародеры?

— Все до одного, даже Пит тут бегает... – хихикнула Марлин, подпрыгнув на кровати. – Кстати, пойдем на завтрак, он сегодня позже, чем обычно – дедушка Дамблдор, кажется, уже должен был вернуться…

Девушки спустились по лестнице и пересекли пустую гостиную.

— Он уезжал? Но куда? – спросила Лили, закутываясь в высушеный заклинанием шарф – она «шмыгала» носом и боялась подхватить простуду.

— Я не знаю – может, к очередному Гриндевальду, — рассмеялась Марлин, когда они вышли из-за портрета. – Кстати, как тебе погодка?

— Хорошая, конечно…

— У тебя все хорошее!

— … но не такая хорошая, как в замке, в сухости и покое. Рассказывай, что-нибудь нового? Взорванные туалеты? Обстриженные шевелюры?

— Поттер вроде жив, Блек тоже – значит, учителя не заметили, что все классы теперь ярко-оранжевого цвета. Ремус, о, наш великий староста, тоже жив – значит, классы недолго будут так стоять.

— Как неудивительно, — проговорила Лили. – Хорошо, что на них есть Ремус…

— И ты, — подмигнула Марлин, спускаясь на первый этаж по подъехавшей лестнице.

— А что я? Я тоже староста, но на них управы уж точно не найти, — улыбнулась Лили и вместе в подругой вошла в Большой зал.

БУМ!

Лили остолбенела и закрыла глаза. Но после, услышав звонкий смех нескольких голосов, открыла. Зал был, как и всегда, великолепен – после празднования Хеллоуина в нем остались тысячи черных свечей, живые летучие мыши под потолком, огромные Хагридовы тыквы и фигуры разных монстров возле стен. Факультетские столы были убраны, а в середине зала стоял огромный круглый стол с тридцатью стульями, за которыми сидел преподавательский состав и оставшиеся ученики. Было всего шесть свободных мест, к одному из которых подошла Марлин и, сев, отодвинула другой стул слева от себя, поманив оставшуюся стоять Лили.

— Откуда?..

— Понравился фейерверк, Эванс? Тебя ждали, думали, с овациями тебя встретим, — заливался никто иной, как Сириус Блек. Мятая рубашка, поверх нее – идеально выглаженный красный пиджак, черные джинсы и, наконец, треуголка Наполеона поверх длинных почти до плеч, идеально уложенных волнами волос. Образ «Я – засранец, но благородный засранец!» выдержан. Впрочем, как и всегда.

— Спасибо, Блек, не надо было, — Лили поджала губы и села рядом с хихикавшей Марлин. Слава Мерлину, все Мародеры, кроме отсутствовавшего Поттера, сидели напротив девушек, а болезненный, как обычно, Ремус Люпин в школьном джемпере и наверняка одетым Блеком ожерельем из маленьких черепов, сидел рядом с профессором МакГонагал, чья голова была украшена черными листьями и красной гвоздикой, которая уже накладывала себе йоркширский пудинг. «Они сидят не рядом с нами, а рядом с учителями, следовательно, эксцессов не предвидится», — подумалось Лили, и она успокоилась после такого бурного приветствия.

— Да ладно уж, неделя Всех Святых, мисс Эванс, мы были всю неделю к ним снисходительны, давайте же похулиганим еще два дня, — заулыбался как всегда добро поблескивавший очками-половинками профессор Дамблдор, как видно, недавно вернувшийся в школу – его островерхая шляпа блестела каплями дождя. – Кстати, всех новоприбывших с прошедшим Днем Всех Святых.

— Похулиганим – понятие растяжимое, — нахмурился слизеринец Джаред, накладывая себе жареной картошки.

— Тебя не спросили… — начал Блек, но тут его перебил профессор Слизнорт:

— Как, уже преступили к еде? Ох, а у меня мистера Снейпа еще нет…

— Не беспокойтесь, профессор, он должен скоро прийти, — спокойно сказал Ремус и слегка укоризненно взглянул в сторону Сириуса, прячущего суперволшебный клей за спину Питера, буквально пожиравшего запеченные яблоки.

— Мне стоит сходить и взглянуть, что с ним?.. – чуть забеспокоился Слизнорт.

— Нет-нет, он… ха-ха… он, наверное, в комнате поест, — давился тыквенным соком Сириус, пытаясь заглушить смех. Лили нахмурилась, но сразу же отвлеклась благодаря Марлин, предложившей ей тушеной капусты.

— Кстати, как отдохнули, мисс Эванс? У нас без вас было не так весело, мистер Блек, к сожалению, только дрался с Пивзом, без приветственных салютов… — строго закончила вполне безобидное предложение МакГонагал, выпивая третий бокал грога, которые незаметно подливал ей улыбавшийся Дамблдор.

— Хорошо, спасибо, профессор. У родителей все хорошо, а больше нигде я и не была – только вернулась…

— Это хорошо, а я хотел тебе сову с тыквой слать, как всем однокур… Курица! – В зал вбежал Джеймс Поттер, в одной черной рубашке и джинсах и насквозь промокший. Лили улыбнулась, поджав губы – остальные просто взглянули на вошедшего парня.

— Сохатый, я тебе уже накинул, ешь давай, а то будешь недоевшим и недоспавшим, как наш Рем, — расхохотался Сириус и толкнул севшему рядом Джеймсу тарелку, груженую картошкой, отбивной, пастой с тефтелями, зимним салатом, штруделем, тушеной капустой, абрикосовым рулетом, сырной закуской, трубочками с вареной сгущенкой, пюре с кабачками, бутербродами с сыром и желе с кусочками киви. Наверху этого «взрывного коктейля» примостилась огромная ножка прожаренной курицы.

Как только Джеймс взял в одну руку вилку, а в другую – вилку и дико облизнулся со словами «Первая подача!», все расхохотались.

— Серьезно? Ты будешь это есть? – спросила коктевранка, огромными глазами взиравшая на гору того, чего так незаметно для остальных наложил Сириус.

— Я же охотник, плюс капитан своей сборной, мне нужно много сил все успевать и быть сильным и накачанным одновременно, — он со смешком подмигнул девушке и отправил кусок отбивной с одной стороны и киви с другой себе в рот. Потом, под громогласный смех присутствовавших, парень медленно отложил вилки и поменялся с Сириусом тарелками. У того глаза полезли на лоб.

— Еще чего, спортсмен! Нечего тренироваться под дождь, ешь давай, масенький, — материнским тоном Блек поменял все обратно. У Питера от смеха яблочная каша полезла даже из носа и развеселившемуся Ремусу пришлось похлопать его по спине.

— Прекратите каламбур, Блек, Поттер, поешьте уже, — строго, но вполне спокойно сказала Минерва. Все знали, что она по праздникам, выходным и во время матчей по квиддичу благоволила своим самым разболтанным студентам.

— Да, профессор, — с наигранно-грустным видом парни начали объедать блюдо Блека по краям четырьмя вилками сразу.

— Не смотри на них, тогда и смешно не будет, — шепнула на ухо Марлин. Но Лили итак смотрела не на Мародеров, а на дверь – вдруг с Северусом что-то не так? «Сам виноват тогда уж.» — подумала вскоре девушка и, уловив на себе взгляд Дамблдора, запустила в рот очередную порцию тушеной капусты.

— Ну, пойдемте! – высоким голосом умоляла полненькая рыжеватая блондинка, укутывавшаяся в собственную шапку.

— Линд, это шапка, держи шарф. – Со смешком Марлин сняла с кресла гриффиндорской гостиной длинный цветастый шарф и кинула подруге. Та только час назад приехала в школу на «Ночном Рыцаре» и сразу попала под проливной дождь.

— Линд, серьезно, там же дождь! Тебе серьезно хочется гулять? – Лили отвлеклась от прочтения книги «Баланс жизни и смерти; как разгадать болезнь: укусы животных» и, выглянув в окно, взглянула на нетерпеливо застегивавшую куртку девушку.

— Ладно, квашни, не хотите, как хотите… — девушка, сдавшись, села в кресло и начала считать угли в камине. Хоть было все еще светло, но осеннее тягостное настроение уже клонило в сон, требовалась разрядка.

— Кстати, я собираюсь покраситься в блондинку, – через пару минут сонного молчания спросила Марлин, перестав подпиливать ногти.

— Давай, будем обе светленькие и модные, — пролепетала Линда, свесившись с дивана и наблюдая за зажженным в камине огнем. — А где Мародерчики, кстати?

— Наверняка на улице, или у Филча – они недавно кричали, что он у них что-то украл, бумагу какую-то… — монотонно проговорила Лили, одновременно дочитывая абзац про ядовитых черепков, обитавших возле больших скоплений мусора, и завязывая волосы в пучок на затылке.

Все попеременно зевнули, день обещал быть безумно скучным. В углу сидели двое четверокурсников и играли в плюй-камни на ковре, девушки же сидели ровно у камина – Лили читала, Линда осматривала картины, а Марлин пыталась залатать разорвавшееся пальто.

— Ох, забыла – нужно написать маме с папой, что у меня все хорошо, и я доехала! – Лили резко подскочила на кресле, напугав всех находившихся в ней гриффиндорцев.

— Беги тогда, только в лужу не упади – там даже Хагрид не вытащит! – вдогонку крикнула Марлин, когда уже одетая Лили выбежала из спальни и помчалась к выходу в школьные коридоры.

* * *

Выйдя на улицу, девушка лицезрела печальную картину – множество желтых, красных, зеленых листьев покоились на мокрой от прошедшего дождя земле, небо было затянуто серыми тучами, а Гремучая ива одиноко крутилась на полянке перед уныло-серым замком. «Ну, хоть дождь прошел».

Лили вздохнула и пошла к иве – обогнув ее, нужно было подняться на холм и пройти к хижине Хагрида, а от нее наверх – там и находилась совятня.

Вдруг ива, к которой подходила девушка, остановилась, будто парализованная. Это было странно, ведь она всегда хотя бы будто дышала, не считая того, что ее любимым занятием было стегать птиц, подлетавших к ее ветвям.

— Луня, так сколько осталось, четыре дня, да? Так давай уйдем, а?

Лили насторожилась – это был голос Блека. Похоже, они действительно гуляли на улице, задумывая что-то. Девушка уже хотела выйти к ним – а она не сомневалась, что по ту сторону ивы находились Мародеры, и сказать, что что бы они ни делали, это не должно было бы навредить кому-то, особенно Снейпу, как услышала тихое поскуливание, а после будто радостный лай. Это было очень даже странно, ведь ни у кого из них не было собаки… насколько она могла знать.

Девушка с опаской подошла к иве и, прислонившись к ее коре, аккуратно выглянула из-за дерева. За ним стояли Поттер в своей знаменитой «шапке-ушанке из Раши», Петтиргю, натянувший шарф до ушей и Люпин, похлопывавший кожаными перчатками большого черного… грима?

Лили всхлипнула и с ужасом отвернулась – она верила в предсказания, профессор Калиста, преподаватель Прорицаний, ей очень нравилась. Но она умела проводить грань между паранойей, совпадением и реальностью. И это была реальность.

Откуда же взялся этот пес? Как он проник на территорию школы? Что парни опять задумали? И где Блек?

— Бродяга, обалдел? Давай превращайся обратно, увидеть могут, харе лаять! Рем, не слушай его, в Воющую – только на то время, как ты будешь мохнатеньким и готовым на подвиги, — услышала она немного наглый и веселый голос Поттера.

Это было уже слишком для понимания, и девушка просто остолбенела. Ведь Бродягой они называли Сириуса, как она успела понять, но никак не пса.

Никакие мысли не шли ей в голову, пока она не услышала приближавшихся шагов со стороны однокурсников.

— Т-ты куда, Сириус? – послышался голос Питера. Лили вжалась в ствол дерева и прекратила дышать, чтобы ее никто не смог увидеть или услышать.

— Блин, этот пес… убежал, я никогда не смогу его поймать! – закричал голос Блека.

— Сириус? – недоверчивый голос Ремуса приблизился с Лили.

— Ну, забежал под дерево…

— О Боже, — выдохнула Эванс и вышла из своего укрытия.

Все остолбенели при виде вышедшей девушки. Кроме непонятно как появившегося здесь Блека, который с невинным лицом продолжил:

— Ну, пес, черный такой… Убежал, а я выбежал!

— Из дерева? – Ремус покачал головой. – Конечно, Сириус, она поверила тебе.

Джеймс опустил голову.

— Я же сказал: не надо. Как чувствовал!

— Да, и я, — поддакнул Питер, вытерев нос рукавом рваной дубленки и с опаской взглянув на девушку.

— Сириус, ты… Анимаг? – Лили пыталась придать лицу и голосу как можно более серьезные звучание и вид, но руки у нее все равно дрожали, а глаза не хотели «залезать» обратно в орбиты.

— Что? Это кто вообще? – Блек начал поворачиваться вокруг себя, как будто ища словарь магических терминов.

— А Ремус, — Лили обернулась вокруг себя, осматривая, нет ли кого поблизости. – Я не знаю, знают ли они… — она посмотрела на Мародеров. – Что такое ликантропия…

— Да, Лили, я – оборотень, а Сириус – анимаг... И зря ты нас увидела, лучше бы тебе не беспокоиться, — вздохнул Ремус под укоризненный и злой взгляд Блека.

— Все рассказал, доволен?..

— Между прочим, превратился ты.

— Не беспокойтесь, я догадывалась еще с четвертого курса… Ну, боггарты, помните? У тебя был не просто шар, а луна… Прости, что не сказала раньше, — Лили поджала губы и повернулась к Сириусу. Ее лицо тут же посерьезнело. — Сириус, ты же не зарегистрирован! Как ты вообще этому научился? Это незаконно же, и безумно трудно… — девушка растерянно затеребила края шарфа, а потом взглянула в глаза Блеку. – Боже, вы же по школе так ходили! Зачем, кстати?

Она начала ходить взад и вперед по холмику, остальные молчали.

— Мы… с Ремусом, мы же друзья, — сказал Джеймс.

— Что? А это тут при?..

— Палевщик, блин, — буркнул Сириус, усевшись в корни утихшей ивы. – Понимаешь, Эванс…

— Мне придется сказать, что бы у тебя не было проблем… — начала Лили, глядя на парней.

— Ну, уж нет, дорогая, мы, как и со всеми, поступим с тобой, — недобро начал Сириус.

— Нет, — веско вставил Джеймс и серьезно посмотрел на друга.

— Ага, а потом над нами поставят опыты, или, чего хуже – все станут такими же умными и догадливыми, как Эванс! Они поймут, почему мы трое анимаги, а четвертый Рем, заболевающий каждое полнолуние ровно на два дня – нет, — вспылил Блек, поднимаясь на ноги и отряхивая задницу от налипших листьев.

— Она не скажет, и мы не будем насылать на нее Забвение, — повысил голос Поттер, чья шапка на раскрасневшемся лице съехала на бок. – Сириус, давай логически…

Лили вглядывалась в лица двух закадычных друзей – их редко можно было застать ссорящимися, но на этот раз, кажется, назревала крупная ссора. Девушка почти умоляюще взглянула на бледного Люпина – тот указал ей глазами «беги» и встал между друзьями.

— Знаете, что? А пойдемте спокойно пройдемся по лесу…

Лили не слышала окончания фразы – она, повинуясь лишь инстинктам, побежала от злополучной ивы, от четырех друзей и от самой школы к хижине Хагрида. Тот сидел на корточках у одной из своих бочек с флоббер-червями для урока Ухода за магическими существами для профессора Кетлберг.

— Лили, чой то ты бегаешь по улице в такую слякоть? Что случилось? – начал он, но девушка лишь бросила «Все хорошо, Хагрид», чтобы не расстраивать хорошего лесничего своими проблемами.

Подбежав к совятне, девушка оперлась на деревянную дверь и отдышалась. Потом, войдя внутрь, начала подниматься по, как ни странно, чистой лесенке – сов было не много, половина разлетелась по делам, остальные спали.

«Так что это значит – они действительно не боятся оборотня? Хотя, если бы Ремус был моим лучшим другом, я бы тоже поняла… Но Блек! А Петтиргю, Поттер? Они тоже? Мерлин, помоги, что мне делать?»

Девушка поднялась на последний этаж и подошла к нижнему насесту напротив. На нем сидела небольшая темно-коричневая сова. Лили очень любила ее, хоть она и была хогвартской; она звала ее Пестринкой. У Пестринки были большие темно-янтарные глаза и по всей протяженности крыльев виднелись то черные, то белые пушинки.

— Пестринка, ты спишь?

Сова ухнула и, повернувшись мордочкой к девушке, мягко клюнула ее в подставленную руку.

— Ты мне никогда не отказывала, моя хорошая… — девушка немного улыбнулась сове, но та тревожно запрыгала на ее руке. – Не бойся, все хорошо, просто… Сириус Блек и Мародеры напугали меня немного, знаешь… Они всегда такие безбашенные, но это… Это уже не безбашенность, а нарушение закона… — девушка вздохнула. – Хотя, их же можно понять? С их стороны… это весело.

Сова ухнула и потерлась маленькой головкой о ее плечо.

— Ладно, я еще поговорю с ними… Да-да, сейчас… — девушка достала приготовленный пергамент и самозаправляющееся перо. – «Дорогие мама и папа, у меня все хорошо, я в школе. Тунье привет, я…» — Лили перестала писать и поглядела через большую дыру с насестами на поля и край озера, видневшиеся с ее местонахождения. Почему-то у нее защемило грудь, появилось какое-то непонятное предчувствие. – «…я вас очень люблю. Пишите с Пестринкой (в этот момент сова ухнула, заставив Лили улыбнуться), а есть она любит соленые галетки и запивать их водой, вы помните. Целую, дочь Лили» — она прикрепила сверток к лапке совы. Та, подлетев к поилке, попила немного воды и, описав круг над головой девушки, вылетела через окно.

— Родителям домой, лети осторожно, — крикнула вдогонку Лили.

Ответом ей послужил собачий вой, донесшийся из Запретного леса. Девушку охватила паника, она тут же вспомнила о Блеке и побежала к выходу. «Я думаю, профессор Дамблдор поймет про Ремуса… Да нет, он должен знать…» Тут Лили, занятая своими мыслями, перешагнула сразу через две ступеньки, оступилась и покатилась с деревянной лестницы. Дверь она оставила открытой, так что она покатилась и по каменным лестницам, спускавшимся к вершине холма, на котором находилась совятня.

Сумев затормозить только на последних ступенях, девушка аккуратно уселась на одну из них. Тело жутко болело, во рту был солоноватый привкус свежей крови, жгло висок, подбородок и обе ладони. А вот сломанное, но заживавшее запястье, кажется, сломалось повторно – она еще не успела зайти за Костеростом. Благо Лили была в пальто, шарфе и узких вельветовых брюках, ран предвиделось не так уж много, а вот синяков, кажется, уже сейчас хоть отбавляй – ломило почти все тело, особенно копчик и шею, а голова жутко кружилась.

Пару секунд девушка сидела на ступенях неподвижно, а после разрыдалась. Так неистово, так по-детски. Ведь так трудно верить во что-то светлое, когда ты будто катишься вниз по какой-то лестнице: от тебя отворачивается лучший друг, несколько хороших девчонок ради ненужных тебе парней, заболевают родители, не поддерживает сестра, ломаются руки, узнаются чужие страшные тайны, а тебе даже не известно, кому стоит об этом говорить…

— ЛИЛИ!

Девушка не открыла глаз чтобы увидеть, кто кричит – они все равно были застланы слезами.

Через несколько мгновений она услышала топот нескольких пар бегущих к ней ног.

— Лили, что с тобой?.. – ее участливо кто-то обнял, но телу стало только больнее. Девушка резко отстранилась и заплакала еще громче.

— Эв… Лили, пойдем к мадам Помфри, у тебя кровь на лице…

— Блек, убирайся! – выкрикнула она.

— Сириус, уйди, мы сами…

— И ты, Поттер!

— Лили, возьми шоколад, поможет, — тихо сказал присевший к ее ногам Ремус. Девушка медленно раскрыла глаза и посмотрела на сутулого худощавого Ремуса, с уверенной готовностью протягивавшего ей маленькую плитку лучшего молочного шоколада. Почему-то при виде такого доверительного зрелища стало чуть легче, будто к ней применили заклятье Расслабления.

— Я… — она заикнулась, все еще дрожа всем телом. – Я ем только белый…

— Спорнем, через два часа у тебя будет тонна белого шоколада?

— Если только ты позволишь нам проводить тебя до больничного крыла и расскажешь, в чем дело, — услышала она слева от себя. Посмотрев налево, она встретилась с заботливым взглядом притихшего Джеймса; он напомнил ей Пестринку, которая молчаливо слушала ее рассказ о Мародерах пару минут назад.

Она улыбнулась сквозь слезы и тихонько кивнула.

— Какая же я истеричка! Просто упала, и сразу в слезы!.. — окружившие ее Мародеры тихонько рассмеялись. Она повернулась к Ремусу. – Тебе… как ты?

— Ох, Лили, — Люпин улыбнулся и выпрямился в полный рост, поняв, что она имела в виду не нынешнее его состояние. – Я все тебе расскажу, только с условием, что…

— Ни-ко-му, я… я поняла, я обещаю. – Лили проморгалась и медленно встала, поддерживаемая Джеймсом. Ремус улыбнулся и, подойдя к девушке с другой стороны, подставил ей свое плечо, как и Джеймс.

Они медленно начали спускаться к поляне с ивой.

— Эй, как я тебе, кстати? Крррасивый? – попытался разрядить обстановку шедший впереди Сириус. Питер бежал за ним, посмеиваясь. – Пит, не мельтеши, а то палочкой ткну.

— Я… не знаю, — Лили осторожно взглянула на подставлявшего лицо под начинавшийся дождь Блека. Ей сейчас не хотелось говорить, хотелось просто дойти до больничного крыла и в тишине подумать.

— Бродяга, давай потом, у нее шок от наших фокусов.

— Что это ты такой благоразумный стал у нас? – прищурился Сириус, взглянув на улыбавшегося Джеймса, и улыбнулся сам. Питер пискляво засмеялся. – А, ну да, Эванс, глазнооой ооооргаааз…

— Сириус, нет ли там Филча или Пивза по пути, не чуешь? А то мы безумно грязные, — высказал первую рациональную мысль Ремус. Джеймс взглянул на него с благодарностью, не заметив, что Лили недовольно покраснела. — О да, миссис Фарлес – его прекрасный ершик для мойки унитазов… Бедный, он так одинок, наш любимый сквибушка, — Сириус картинно смахнул воображаемую слезу и задумчиво сощурился. Втянул носом воздух, хмыкнул и повернулся к остальным. – Его кошатины я не чувствую, следовательно, его нету в холле и рядом.

— Ай-да твой нюх, Сириус!.. Он, наверное, у слизеринцев, — заискивающе пропищал Питер.

— Слинька, спасибо, — одним словом выразились Джеймс и Сириус, и Джеймс «дал пять» троюродному брату свободной от поддержки прихрамывавшей Лили рукой. – Он точно там!..

— Может, прекратите его доставать? Я серьезно, — Лили взглянула на Джеймса, который шел с широченной улыбкой на лице. Тот взглянул на нее под хохот Блека и тихонько произнес:

— Это за то, как он тебя назвал, плюс за то, как называет нас. Он – слово, мы – действие. И как ты вообще после такого можешь даже говорить о нем и заступаться?

Лили вздохнула и отвернулась – она сама не знала ответа. Может, потому, что в глубине души она помнила Северуса тем десятилетним мальчиком, что познакомил ее с волшебным миром?

* * *

Буквально распахнув главную дверь школы, не бес помощи Петтигрю и ног Джеймса, Блек прошествовал к главной лестнице, но, не успев сделать второго шага, выкрикнул одно очень грубое слово.

— Бродяга, не при девушке! – нахмурился Джеймс. – Что такое, на грязи поскользнулся?

Ответом ему послужило недовольное «мяу!»

— Ми-миссис Фарлес… — содрогнулся Питер и буквально сжался за спиной обалдевшего Блека.

— Вот это ж черт, — прокомментировал Джеймс.

— Нам нужно уходить!

— Но в чем вы виноваты? Вы помогали мне… — как ни странно, Лили, все еще злившаяся и немного боявшаяся Мародеров, открывшихся ей с новой стороны, попыталась их поддержать.

— Филч нас обожает больше всех учеников школы вместе взятых, мы редко когда под его зорким оком умели сбегать с наказаний, и сейчас, когда нас застала эта его мочалка, главным поводом для него будет грязь, а не праздничное настроение, как у дедушки… — начал Ремус, делая шаг к лестнице. — Давайте наверх, в Выручайку, — тихо скомандовал он. – Мы все знаем Филча, который умеет трансгрессировать на территории школы.

Блек буквально пнул старую задрипаную кошку завхоза, но промахнулся – та уже бежала к входу в подземелья. Все понеслись к главной лестнице, Джеймс и Ремус буквально несли притихшую и удивленную Лили на себе.

— Но на территории школы нельзя трансгрессировать, мне профессор МакГонагал сказала еще на первом курсе, и в Истории…

— Ой, не занудствуй, времени не; Филч же – сквиб! Если он, конечно, еще не свампирил у кого-нибудь немного волшебной силы через мытье уток в больничном крыле, — рассмеялся Блек, подбегая к правому углу второго этажа. Он с высунутым языком пошарил за стоявшими в углу доспехами.

— Что, жить надоело, мерзкие грязнули? – послышалось из подземелий. У Питера расширились глаза от страха, а Джеймс несколько раз нетерпеливо топнул каблуком по полу.

— Тайный ход? – недоверчиво спросила девушка. Но, так как это было очевидно для всех, кроме нее, ей никто не ответил.

— Бро, давай!

— Я не могу… где же оно…

— Сириус… — начал Ремус, оглядываясь на низ лестницы, чтобы увидеть, когда там появится злой как черт завхоз.

— Потом.

— Ты уверен, что…

— Рем, потом, я еще не нащупал рычаг…

— Бродяга, мы справа, а рычаг слева! – буквально крикнул Джеймс, поняв Ремуса. Все на секунду остолбенели, даже глаза Блека стали больше, чем бляшка на его треуголке.

— Точно, мы же всегда снизу идем, я и… — прошептал он.

— Так-так-так, вот и вы четверо – главные нарушители порядка, любимчики Дамблдора… Ну все, теперь вы попались! И рыжая с вами. – Послышалось снизу шарканье ног о ступеньки главной лестницы. Все резко обернулись, понимая, что времени больше нет – ошибка пространственного мышления Сириуса стоила им большого наказания в лице секунду назад появившегося на первых ступенях злющего завхоза.

— Мы бежали помочь Лили, она ранена, — отважно начал Люпин, на ступень спустившись вниз и отпустив Лили — та буквально повисла на Джеймсе (чему тот порадовался бы, если бы не ситуация), ее ноги подкашивались от слабости.

— Скажете директору, почему вы избили девушку так же, как и этого студента! – Филч показал на притаившегося за колонной парня. Выйдя на свет, он с прищуром посмотрел на компанию сверху – Северус Снейп с лиловым фингалом под правым глазом и в черной испачканной чем-то белым мантии закусил губу и мстительно улыбнулся – было ох как нелегко заставить мнительного завхоза поверить, что во всем действительно виноваты Мародеры.

— Мы не… — негодующе начал Джеймс, но Лили толкнула его локтем в бок – все кончено, они уже пойманы.

— К директору! – завизжал завхоз, беря за шкирку сжавшегося в комок Питера и кривившего лицо Сириуса.

— Убью. – Прошелестел голос Джеймса Поттера. Северус Снейп мстительно прищурился, посмотрев на него, но после сразу опустил голову – он не хотел встречаться взглядом с практически обнимавшей его девушкой, которая с негодованием смотрела на паренька этажом ниже.