Пока папа спасал мир

За окнами громко шуршит дождь, молнии, время от времени, короткими белыми вспышками освещают ночное небо, а затем по улицам прокатывается оглушительный раскат грома, да такой сильный, что машины маглов, припаркованные у обочин, потревоженные, испуганно взвывают разноголосыми сигнализациями.

— Когда придет папа? — капризно тянет гласные Альбус, возникая рядом и дергая за рукав теплого свитера Джеймса. Он переминается с ноги на ногу, остановившись возле дивана, на котором сидит Джеймс, и он до неприличия милый в своей голубой пижаме и в одном пушистом тапочке. Джеймс хмурит лоб, ведь сколько раз говорил, чтобы мелкий босиком не ходил, и оглядывается в поисках второго, похожего на зайца, предмета обуви. Альбус вечно их теряет по дороге, слишком уж сильно шаркает ногами, за что часто получает подзатыльники от бдительного Джеймса.

— Джим, — Альбус смотрит на брата серьезно, и в его огромных зеленых глазах опасно блестят тщательно сдерживаемые слёзы. — Когда папа придет?

Он задает этот вопрос уже который по счету раз, но Джеймс не отвечает, упрямо разыскивая потерянного «зайца», а Альбус плетется за ним, как привязанный. Тапочек, украшенный длинными плюшевыми ушами, обнаруживается в коридоре, и Джеймс, подобрав его, почти торжественно водружает его на ногу брата — нечего расхаживать босиком, уже осень, полы холодные.

— Джим? — Альбуса не отвлечь, он настырный и ждет ответа. — Когда?

— Скоро, — неуверенно говорит Джеймс и смотрит на часы. Уже почти десять вечера, а папы всё нет. А ведь клятвенно обещал, что не будет допоздна задерживаться на работе.

Джеймсу уже исполнилось семь лет, он привык оставаться дома за старшего. Мама и Лили уже два дня в Мунго, потому что мелочь подхватила драконий грипп, а папа должен был вернуться с работы еще в восемь. Он обещал Джеймсу, что вернется вовремя, но снова обманул.

Джеймсу не привыкать, он уже взрослый и не боится оставаться один дома, но Альбус... Альбусу пять, он еще не понимает, что у папы важная и ответственная должность, что папа спасает мир. А еще младший боится темноты и никак не может заснуть, пока папа не проверит темный шкаф в его, Альбуса, спальне.

Джеймс и сам бы рад проверить, показать, что никаких монстров там нет, и спокойно лечь спать, но Альбус цепляется ему в руки и тянет из своей комнаты, едва не плача. Альбус боится за старшего брата еще сильнее, чем за себя, ведь если Джеймса слопают, то Альбусу придется сидеть дома одному.

Страх темноты появился у Ала полгода назад, когда в доме Поттеров неожиданно завелся боггарт. Его выгнали, но для Альбуса это оказалось сильным потрясением. Джеймс его в этом не винит, понимая, что будь он сам немного младше, скорее всего, испугался бы не меньше Альбуса.

А ведь Джеймс тогда первый примчался к Альбусу, когда тот закричал. Ну и ужасное же создание брат придумал! И где только увидел такого монстра? Змееголовое красноглазое создание в черной мантии и с раздвоенным языком, мелькающим в беззубой пасти, вот, в кого превратился боггарт. Даже папа тогда выглядел немного растерянным.

— Ты говорил так еще час назад, — дрожащий голос Альбуса отвлекает Джеймса от мыслей и заставляет вновь взглянуть на младшего брата.

— Ну, хочешь, мы позовем тётю Гермиону? — предлагает Джеймс в отчаянье. — Она тебя спать уложит, хочешь?

Он не знает, что делать и что говорить брату. Он волнуется за отца, но пытается не подавать виду, а мелкий уже на грани истерики. Джеймс сердится — папа обещал прийти вовремя. На мизинчиках даже поклялся. Джеймс покосился на часы — пятнадцать минут одиннадцатого, Альбусу давно пора спать.

Альбус трясёт головой, обиженно поджав губы. Он никак не может понять, почему такая простая истина, что папа должен быть дома, для брата не так очевидна, как для него самого. Ведь ясно же — Альбус не про тётю Гермиону спрашивает, а про папу. Папа смелый и сильный, папа ничего не боится, даже самого тёмного уголка в шкафу. У папы глаза зелёные, как жабки в саду, и волосы лохматые и черные, а улыбка — добрая-добрая, когда папа смеётся, у него на щеках появляются ямочки. У тёти Гермионы такой улыбки с ямочками нет, хотя она тоже хорошая, потому что всегда, когда она приходит в гости, тётя приносит Альбусу шоколадную лягушку, обёрнутую в золотую фольгу.

— Хочу, чтобы папа пришел, — упрямо повторяет Альбус. Он смотрит на брата с сердитой надеждой, он ведь старший, значит, должен всё знать.

— Ал, папа на работе, — пытается объяснить Джеймс. — Я не знаю, когда он придет, честно. Но я тебе обещаю, что скоро. Ложись спать.

— Я без папы не лягу, — Альбус трёт уставшие за день глаза и зевает.

Джеймс обреченно вздыхает и вновь смотрит на часы — уже половина одиннадцатого, папе пора бы поторопиться.

— А что, если он вообще не придет? — озвучивает свою мысль Альбус и испуганно затихает, пораженный своими собственными словами. Губы его дрожат, кончик носа становится красным — верные признаки того, что он готов расплакаться.

— Хочешь... молока с печеньем? — с надеждой предлагает Джеймс. Альбус молчит, всё еще обдумывая свои слова, кусает губы, а затем поднимает взгляд на Джеймса. У Альбуса оленьи глаза, огромные и грустные, обрамленные пушистыми черными ресницами. И на пижаме у него изображен сохатый, пятнистый, маленький еще. Пижама — папин недавний подарок, снабженный удивительной историей. Оказывается, что дедушка Поттер умел превращаться в самого настоящего оленя, с рогами и всем таким. Эта новость так поразила Альбуса, что первое время он вообще отказывался переодеваться после сна.

Джеймс опускается рядом с братом на корточки.

— Эй, Ал, — зовет он. — Ну же, приятель, послушай меня. Папа обязательно придёт. Просто он задерживается, понимаешь? Папа спасает мир.

Альбус икает от удивления и быстро утирает мокрые щеки ладонью. Он легко переключается с одной темы на другую, в этом Джеймс видит своё спасение.

— Как Супермэн? — восхищенным шепотом уточняет он. Джеймс вздыхает — Альбус еще не слышал истории о том, как папа с друзьями спас Хогвартс от тёмного волшебника, родители боялись напугать впечатлительного сына. И про папину работу Альбус тоже имеет смутные представления. Зато комиксы, которые Тедди Люпин иногда приносит с собой, разглядывает с трепетом.

— Скорее, Бэтман, — говорит Джеймс. — Поэтому и задерживается допоздна. Папа ловит опасных преступников и сажает их в тюрьмы.

— Правда? — Альбус уже не плачет, только смотрит на Джеймса восторженно, глотает каждое слово. Папа и так всегда был для него героем, а теперь и подавно. Ведь Бэтман — это серьезно, у Бэтмана есть классный плащ и маска, и он всегда побеждает силы зла. А значит, папа обязательно вернётся. Альбус даже подождать готов, лишь бы потом выпытать у папы все подробности.

— Ага, — кивнул Джеймс. — Правда.

У мелкого глаза горят от восторга, а в горле у Джеймса вдруг возникает горький комок.

— А мама? — уточняет Альбус. Джеймс хмурится — об этом он и сам не раз задумывался, но не находил ответа. Мама огненно-рыжая, весёлая и очень добрая, хотя если речь заходит о наказаниях, то она становится строгой. У мамы звонкий смех и на щеках россыпь веснушек, совсем как у Джеймса. Папа говорит, что это маму солнце целовало, но Джеймс взрослый и давно знает, что не солнце, а папа. Мама, наверное, тоже очень смелая, хоть и работает спортивным репортером.

Альбус нетерпеливо кусает губы и ждет ответа.

— А мама у нас самая красивая, — говорит Джеймс уверенно, так, чтобы у Альбуса не осталось никаких сомнений.

Альбус счастливо улыбается — с выводом брата он совершенно и искренне согласен, а Джеймс облегченно вздыхает, поняв, что ему удалось перевести тему.

— Так что, хочешь молока? — предлагает он брату. Альбус склоняет голову к плечу и задумывается на секунду, а затем радостно спрашивает:

— А ты про папу расскажешь еще?

— Ладно, — пожимает плечами Джеймс. — Расскажу.

— Тогда хочу, — соглашается Альбус и шлёпает за братом на кухню.

Джеймс ставит перед Альбусом тарелку с печеньем, а сам занимается поисками молока.

Наливая молоко из пакета в высокий стакан, Джеймс украдкой щелкает пальцами — жидкость в стакане мгновенно нагревается. Джеймс хмыкает довольно, ведь фокус, проделанный неоднократно, удается ему всё лучше и лучше, но Альбусу об этом лучше не знать, у него еще не случалось весомых стихийных всплесков магии, еще завидовать станет.

— Когда папа был еще маленьким, — начинает Джеймс, протягивая Альбусу стакан, — он учился в Хогвартсе со своими друзьями...

— С тётей Гермионой?

— Ага, — подтвердил Джеймс. — И дядей Роном. А в то время в школе хранился волшебный камень... Как там его... Философический. Вот.

— Философо... ? — Альбус откусил от печенья и вопросительно взглянул на брата.

— Философический камень. Ну, это... Это камень, который сделал один маг, которого звали Философ. Он был великим ученым и сумел создать зелье бессмертия, а чтобы защитить своё ... изобретение... этот маг поручил директору Хогвартса камень на хранение, потому что надежнее Хогвартса места не найти. У директора была длинная белая борода и...

— И посох? — предположил Альбус.

Джеймс задумался, но все же утвердительно кивнул.

— И посох.

— Ого, — зрачки Альбуса восхищенно расширились. — А что делал папа?

— А папа узнал, что камень собирается выкрасть один волшебник, у которого не было имени, и решил ему помешать. Он надел свой плащ-неведимку, превратил прутик в лазерный меч и пошел в подземелья, чтобы сразиться с этим волшебником. Тётя Гермиона и дядя Рон пошли за ним...

— Камень охраняли множество замкнутых дверей с ловушками, но злому волшебнику удалось пройти сквозь них. Но папа не сдавался и упрямо шел по его следам. Ему пришлось сразиться с огромным горным троллем, но он легко с ним справился и зарубил его, а затем...

— И тогда злой волшебник разлетелся в пыль, а папа поднял свой меч и сказал, что отныне Хогвартс и все земли будут под его защитой...

На часах — половина двенадцатого ночи, Альбус задремал за столом, зажав в руке недоеденное печенье. Глаза Джеймса слипаются, но он встряхивает головой, не позволяя себе заснуть. Он хотел отнести брата на диван, но тогда Альбус бы обязательно проснулся и снова начал задавать вопросы, на которых у Джеймса не было ответов. Поэтому он лишь накинул ему на плечи плед и вытащил из пальцев липкое шоколадное печенье.

Входная дверь скрипнула, когда часы пробили полночь. Джеймс осторожно выскользнул из кухни и выглянул в прихожую.

— Джим, — устало улыбается Гарри. — Не спишь?

Он стянул с плеч алую аврорскую мантию и повесил её на старомодную вешалку у двери. Взлохматил черные волосы, поправил круглые очки и, наступая на задники, неуклюже снял ботинки.

— Ты обещал, что придешь в восемь, — Джеймс взглянул на отца с осуждением. — Ал не хотел ложиться спать без тебя.

— Джим, я... — виновато тянет отец, но из кухни уже выглянул заспанный Альбус. Он щурится от яркого света и трёт глаза кулаком. Джеймс заметил, что брат опять обронил где-то второй тапок.

— Папа? — зевает Альбус и радостно бросается к отцу. — Па!

— Малыш, — смеётся отец, подхватывая младшего сына на руки. Альбус довольно обнимает его за шею, потершись щекой об отцовскую: колючую и пахнущую мылом. — Ну, идем, уложим тебя спать...

Гарри потрепал Джеймса по лохматой макушке, и стал подниматься по ступенькам, бережно удерживая Альбуса на руках.

— Папа, а я знаю, что ты Бэтман, — Джеймс услышал взволнованный голос Альбуса, а затем и тихий смешок отца.

Джеймс понуро вернулся на кухню и сел на своё привычное место за столом. На часах было двенадцать, на полу одиноко валялся пушистый серый тапочек, а в кулаке у Джеймса было зажато недоеденное шоколадное печенье.

Папа вернулся домой, спасши мир в очередной раз. Только почему Джеймсу было так горько?

Джеймс папой гордится, но иногда ему до зубного скрежета хочется, чтобы папа был просто папой, а не всемирным героем. Ведь тогда бы он всегда был рядом, и сердце Джеймса не пропускало бы удары, когда папа задерживался, а в голове не возникал бы вопрос: «А что, если?». И никому ведь не рассказать.