Северус любил ночь. Не за что-то конкретное, просто так. Безвозмездно, и настоящей, бескорыстной любовью. Поэтому глубоко в душе он был рад выпавшему на рождественскую ночь дежурству. Но преподавательскому составу пришлось попотеть, чтобы получить согласие Снейпа. Северус получил огромное удовольствие, наблюдая за умасливающими его преподавателями. Один умоляющий взгляд Минервы был равносилен удовольствию, получаемому от фразы "пятьдесят баллов с Гриффиндора, Поттер!". Мастер зелий давно так не развлекался на Рождество, которое совсем не любил. Он даже подумывал о том, чтобы на следующее подарить Минерве колокольчик к тому ошейнику, который оказался в этом году неё под ёлкой. Тонкий намёк на то, что любую кошку можно приручить. Особенно, если эта кошка — декан грифов, против декана змей. Сам Снейп получил от неё мышь. Не оригинально и, тем более, не смешно, но ожидать противоположного было бы глупо.
Снейп накинул мантию и вышел из своих комнат. Патрулирование коридоров обещало быть благотворным для Слизерина и самого зельевара, но разгромным для всех остальных факультетов.
Прошло уже полчаса, но ни однин, даже самый глупый ученик не встретился Северусу. Все баллы факультетов спокойно почивали на своих местах.
— Форменное безобразие, — подумал Снейп. — Избиение младенцев на сегодня отменяется.
И тут же услышал подозрительный влажный звук из ниши. Эта ниша не была популярной среди студентов, впрочем, как и весь третий этаж.
Северус злобно ухмыльнулся, что означало высшую степень его довольства. В принципе он умел улыбаться нормально — мягко, без вздёрнутой брови, но это был бы уже не его продуманный и отточенный образ. Да и вид мило улыбающегося Снейпа убил бы половину Хога...
В нише темнее, чем в коридорах. Свет от факелов еле просачивался сюда, но их невозможно было не заметить.
Два рыжих огня. Мягкие очертания, скользящие движения, шумные выдохи, россыпь веснушек на белых спинах. Северус всегда с лёгкостью различал близнецов Уизли — у одного на правой щеке веснушек было больше. Но сейчас, скрытые сумраком, два обнажённых тела казались идеально повторяющими друг друга. Один из близнецов выгнулся, простонав что-то, и широко распахнул глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Снейп знал, что ресницы пушистые, а сами глаза карие. Не далее, как вчера оба представителя семейства Уизли глядели на него и честно врали. Номер не прошёл. И у близнецов прибавилось дел на этот семестр — ежевечерняя отработка у Филча в течение месяца. Неприятно, зато действенно. Сам Северус уже устал любоваться на две очаровательные попки, туго обтянутые форменными брюками, во время чистки котлов.
— Сто баллов, Уизли. — Снейп выдержал паузу, дав рыжикам придти в себя. — С каждого.
Близнецы поднимаются с влажным чмоканьем. От члена одного тянется белая нить. Сперма или смазка. Оба синхронным движением прикусывают губы, затем пробегают по закушенному месту язычком.
Северус чувствует, как мантия становится тесной в определённом месте.
— Прикройтесь, развратники, и марш в спальню.
Близнецы просачиваются в узкий проход между ним и стеной, одаривая напоследок томными взглядами, полными неприкрытого желания и обещания попадаться на горячем как можно чаще.
Снейп прикрывает глаза и глубоко вдыхает, успокаиваясь. Он и не заметил, как его дыхание участилось.
— Чертовски аппетитные создания, — думает он с насмешкой. И неспешным шагом возвращается в подземелья, чтобы сохранить ещё одно воспоминание о двух огненных бестиях.
Несколько месяцев они будут играть в игры, сожалея о невозможности дотронуться. Потом Фред и Джордж перестанут быть его студентами...
Vova
