Decadence

Вспышка молнии на долю секунды осветила небольшое помещение. Старые каменные стены были покрыты плесенью и мхом, в самом дальнем от крошечного зарешеченного окна углу, освещенном лучше всего, лежала куча тряпья, по форме отдаленно напоминающая матрас. Рядом с этой самодельной кроватью на грязном и мокром полу стояла металлическая миска с темного цвета жижей внутри. У противоположной стены, там, куда не долетали капли воды от беснующегося моря, раз за разом накатывающего огромными волнами на скалистый берег острова, вжавшись в холодную стену, сидел очень худой мужчина. Колени, прижатые к груди, казалось, вот-вот должны были порвать сильно потертую ткань на ногах, которая когда-то называлась штанами. Мешковатая кофта, с течением времени из белоснежно белой превратившаяся в серое рубище, плохо скрывала исхудавшее тело. Тонкие, словно они давно не видели работы, пальцы судорожно прижимали ноги поближе к телу, изо всех сил стараясь сохранить остатки тепла, которое беспощадно забирал ветер, врывавшийся в камеру через находящееся под потолком окно и с диким воем исчезавший где-то в закоулках нижних этажей непреступной крепости.

Очередная вспышка молнии, на этот раз особенно яркая, осветила лицо мужчины. Длинные, грязные волосы доставали почти до плеч, слегка вздрагивавших при каждом раскате грома. Некогда темные, цвета воронова крыла, сейчас они представляли собой жалкое зрелище и походили на старый театральный парик, который долго пролежал в грязной придорожной луже, прежде чем его одели на голову актеру. Мокрый после ночного кошмара лоб пересекал необычный шрам в виде зигзага молнии, практически не заметный на осунувшемся лице. Единственным, что казалось живым в облике мужчины, были глаза. Зеленые, похожие на молодую луговую траву, они особенно заметны на изнеможенном лице, вспыхивая каждый раз, когда в камеру попадала хоть толика света.

Рядом с мужчиной лежала старая, замотанная скотчем оправа от очков. Большие, круглые линзы покрылись паутиной трещин, делая их практически непригодными для ношения. Без них мало кто бы узнал в мужчине некогда знаменитого Гарри Джемса Поттера, отбывающего свой пожизненный срок за убийство Седрика Диггори. С обветренных губ мага сорвался глухой болезненный кашель, заставивший его скорчиться от боли.

— Когда-нибудь….

Голос мужчины, отвыкшего от долгих разговоров, прозвучал неестественно грубо. Да, когда-нибудь он выберется отсюда, если, конечно, погода не прикончит его раньше. Судя по хаосу, царившему по ту сторону стены, сейчас была середина осени, значит, он провел в этой камере уже десять лет. Или одиннадцать, а, может, и больше. Засечки, которые он каждый день оставлял на стене, чтобы не потерять счет времени, стали уже зарастать мхом, делая старые записи практически нечитаемыми.

Десять лет, полные одиночества и отчаяния, которое со временем уступило место неутолимой жажде свободы. Все сны мужчины были заполнены тем, чего ему больше всего не хватало в этой камере: ощущением полета. Ветер, развевающий волосы на огромной скорости, такой, что земля, деревья, трава – все внизу превращается в одно большое разноцветное пятно, а уши закладывает от сумасшедших пируэтов. Только ради этой простой, но такой заветной мечты Гарри был готов терпеть столько, сколько нужно, пока не представится шанс выбраться за пределы этих четырех массивных стен и вдохнуть полной грудью воздух свободы.

За эти годы, если не считать крыс, ползающих по канализационным трубам, и молчаливых суровых охранников тюрьмы, раз в день приносящих воду и отвратительного качества еду, у Гарри почти не было посетителей. Три раза, еще в самом начале, когда Азкабан был под охраной дементоров, его навещал Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства, кавалер ордена Мерлина первого класса, председатель Визенгамота и обладатель самой длинной бороды в Магической Британии. Цель этих визитов Гарри понял лишь после того, как дементоры в один действительно прекрасный день просто покинули стены тюрьмы, а вместе с ними ушли страх и мертвецкий холод, сопровождаемые самыми худшими воспоминаниями из жизни, которые прокручиваются в голове раз за разом, пока человек не теряет сознание.

Директор хотел понять, готов ли Спаситель для освобождения, будет ли он тем острым, идеальным мечем, который раз и навсегда избавит Британию от зла по имени Лорд Волан-де-Морт и принесет, наконец, в страну настоящие мир и покой. И каждый раз старик уходил с разочарованным выражением лица, словно Гарри был испорченной куклой, которая совершает не те движения, которые задумывает кукловод, когда он дергает за ниточки. Наверное, директор действительно говорил правду, когда, каждый раз перед уходом, перед тем, когда за ним захлопнется толстая металлическая дверь, он с сожалением в глазах произносил: «Мне очень жаль, мой мальчик». Ему было действительно жаль, что десяти лет, проведенных под одной крышей с Дурслями в качестве бесправного существа, трех встреч с Тем-Кого-Нельзя-Называть, дементоров, василисков и драконов – что всего этого недостаточно для того, чтобы Гарри стал тем, кем должен.

Эту же фразу он произнес и тогда, на суде, когда Гарри волокли под руки двое авроров после оглашения приговора. «Мне очень жаль, мой мальчик». Ведь одного его слова о том, что Гарри говорит правду, что Темный Лорд действительно вернулся, что это Петтигрю убил Седрика, было бы достаточно, чтобы его не отправили гнить в Азкабан до конца жизни. Трусливые министерские крысы боялись поверить в то, что он говорит правду, что скоро будет новая магическая война, и их сытой мирной жизни раз и навсегда придет конец. Им было гораздо легче убедить себя, что четырнадцатилетний подросток способен на такую сложную, темную магию, как Непростительное заклятие. И ради сохранения иллюзии спокойствия они с радостью отправили несовершеннолетнего в самую страшную тюрьму на всем континенте. А величайший волшебник со времен Мерлина ничего не сделал для того, чтобы им помешать.

Какая бы ни была цель у этих визитов, они прекратились незадолго до исчезновения дементоров. В ночь, когда это произошло, Гарри не спалось. Он был в полубреду, старясь спрятаться как можно дальше от криков своей матери, жуткого смеха и ослепительного зеленого света. За дверью камеры была какая-то возня, потом кто-то ворвался в его камеру и зачем-то закатал рукав на его левой руке. Но вскоре все закончилось. Не было больше душераздирающих криков заключенных, пытающихся таким образом заглушить боль, которую приносили с собой ужасающие потусторонние создания. Следующим утром охрану тюрьмы взяли на себя люди, такие же угрюмые, как и их предшественники, одетые в одинаковые темные мантии. Издалека, сквозь решетку в двери при скудном освещении они были практически неотличимы от дементоров, за одним большим исключением. Были слышны их шаги. Охранники появлялись утром, приносили еду и заодно проверяли, живы ли еще заключенные.

Позже из обрывков их диалогов Гарри узнал, что Сириус Блек и Ремус Люпин были пойманы при попытке проникнуть внутрь тюрьмы. Участь последних настоящих мародеров была незавидной, их изуродованные тела были скинуты вниз с обрыва, в беспокойные воды Северного моря. Это было пять лет назад. С того дня Гарри потерял надежду на то, что кто-нибудь будет рисковать свой жизнью ради его спасения. Но тогда же Поттер понял, что у него есть другой союзник в борьбе за свободу. Магия. От мощного эмоционального всплеска что-то, раньше сдерживающее это ощущение, исчезло, и в один миг волшебник почувствовал, как его тело окружает нечто с пульсирующим центром в его груди. Это ядро было похоже на раскаленную добела звезду, в любой момент по его желанию готовую взорваться, высвободив вместе с собой колоссальные объемы энергии.

Гарри чувствовал, как по его телу, словно кровь по сосудам, распространяются волны необузданной энергии, как она циркулирует внутри него и даже выбирается на поверхность, пытаясь уничтожить любой объект, который попадется ей на пути. Неожиданно для него самого, одежда на теле волшебника начала дымиться, и вот-вот должна была загореться, обрекая своего обладателя на дальнейшее существование в том виде, в котором его предки разгуливали тысячи лет назад. Собрав всю свою волю в кулак, Гарри, которого совершенно не радовала такая перспектива, наконец, успокоился, а вместе с ним успокоилась и его магия, превратившаяся в спокойный огонь костра, который согревает холодными ночами путников, даруя им тепло и надежду на будущее.

С того дня Гарри постепенно учился пользоваться магией заново, самостоятельно, без палочки, чуткого руководства профессоров и старых книг, объясняющих начинающим волшебникам тонкости дара, которым они обладают. Сначала, естественно, у волшебника ничего не получалось, кроме, разве что, управления эмоциями своей магии, как и в первый раз, заставляя ее переходить из спокойного состояния в рассерженное и наоборот, но теперь уже без какого либо вреда для предметов его скудного гардероба. Эффект от такого перехода был похож на укол адреналина: сердце начиналось биться чаще, к мышцам, еще не успевшим слишком сильно атрофироваться, приливала кровь, наполняя их необычной для такого физического состояния силой. Но был и побочный эффект: после каждого подобного перехода Гарри ощущал себя будто после финального матча по квиддичу за кубок школы против Слизерина, а после серии таких упражнений волшебник был способен только на то, чтобы доползти до своей самодельной кровати и упасть мертвым сном.

Со временем Гарри научился лучше контролировать свою магию, он перестал так выматываться, как вначале, но, все равно, эти эксперименты занимали значительно больше сил, чем попытки выполнить заклинание при помощи палочки. Примерно через год таких упражнений у него начали получаться простейшие школьные заклинания, которые преподают ученикам на первом курсе. Гарри мог несколько секунд удерживать в воздухе предметы, призывать их к себе с другого конца комнаты или держать на кончике своего пальца маленький огонек, похожий на крошечного светлячка, случайно залетевшего в мрачную тюремную камеру и решившего передохнуть перед долгим изнурительным перелетом через море на большую землю. Что-то более серьезное, например, трансфигурация спички в иголку, как на самом первом практическом занятии у МакГонагалл, у волшебника не получалось до сих пор, а, значит, ни о каком побеге с помощью магии речи пока не могло и быть.

Но сама возможность в этом замкнутом безжизненном пространстве творить волшебство была еще одной соломинкой, за которую Гарри начал держался изо всех сил, чтобы не упасть в пропасть безумия, в которую часто срываются узники от одиночества. Для Сириуса этой соломинкой была возможность превратиться в пса, скрываясь таким образом много лет от дементоров, которые не проявляли особого интереса к животным. Теперь, спустя годы, проведенные в этой камере, Гарри стал гораздо лучше понимать, через какой ад пришлось пройти его крестному, чтобы, в конце концов, попасть в другую клетку, более просторную и комфортабельную. Как знать, может, в конечном итоге он бы погиб, пытаясь спасти своего крестника из очередной заварушки, в которую тот попадал с завидной постоянностью минимум раз в год, благодаря, в том числе, грамотной помощи директора, присутствие которого ощущалось за всем, что происходило с Гарри после получения им письма из Хогвартса.

Год назад, когда узнику уже порядком наскучила левитация предметов, ему пришла в голову очередная идея для экспериментов со своими новыми возможностями. В детстве, когда он еще жил в кладовке под лестницей, он практически никогда не болел, в отличие от своего кузена. Любой насморк, простуда, даже порезы и царапины – все проходило буквально за ночь, на следующее утро он был абсолютно здоровым. Следы же от наказаний Вернона заживали гораздо дольше, но и вряд ли юная, неокрепшая магия мальчика могла бы исцелить такие повреждения, словно простую царапину. Странно, но обучение лечащей магии проходило гораздо быстрее, чем изучение азов колдовства без палочки, словно у Гарри была врожденная предрасположенность к колдомедицине, по крайней мере, к применению ее на себе. Практиковаться на других людях, чтобы подтвердить свои догадки, у него, естественно, не было возможности.

За окном все еще бушевала буря, но благодаря обострившимся за время заточения чувствам, Гарри услышал гулкие шаги в коридоре. Это было очень странно, ведь стражники никогда не заглядывали сюда в такое время, особенно во время осенней бури. Они предпочитали отдыхать в караулке, у теплого камина, подальше от всей этой сырости. Раздались голоса, и узник резко, гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека в его состоянии, если судить по внешнему виду, вскочил и аккуратно подошел к двери, чтобы понять, что же стражники забыли на самом нижнем уровне Азкабана. Голоса перекрывали раскаты грома и завывания ветра, но, прислушавшись, Гарри все же начал разбирать, о чем говорят люди, которые идут по коридору в сторону его камеры. Разговаривали двое.

— Дементор бы побрал всех тех, кто решил устроить именно сегодня проверку заключенных. У них там, в Лондоне, небось, светит солнце, дует прохладный ветерок, не то, что здесь, у нас. Сущий ад. Знаешь, Стив, иногда я проклинаю тот день, когда я записался добровольцем в охранники этой тюрьмы.

Говоривший, судя по всему, был мужчиной, лет сорока, может пятидесяти, немного грузный, так как от ходьбы он начал заметно задыхаться, словно только что пробежал целую милю.

— А у нас был выбор? Из-за этой войны ни у кого из нас не было работы, и это был единственный наш легальный шанс хоть как-то прокормить наши семьи. Ведь никто не хочет попасть под горячую руку к Ним.

Кем бы эти мистические «Они» не были, по тону мужчины было понятно, что он совершенно не хотел находиться рядом с ними.

— И не говори, Стив. Когда Они привели сюда нового заключенного в позапрошлом месяце, я думал, что мои глаза меня обманывают. Ты же знаешь, как Они обходятся с теми, кто нарушает закон. Видимо, этот малый был большой шишкой, раз он добрался сюда целым и невредимым. Ну что, заключенный из пятнадцатой последний на сегодня? Кстати, кто он такой?

— Да хрен знает, кто он и за что сидит. Когда Они захватили Азкабан, то всех своих сторонников выпустили сразу же. А авроры то, не будь дураками, взяли, да спалили дотла весь архив, так что теперь разве что в Министерстве смогут разобраться, кто он такой и за что его упекли на самый нижний уровень. Но одно точно, он не из Них, иначе уже бы давным-давно находился подальше отсюда. Так что можешь с ним не церемониться, тем более за просто так людей сюда не сажают.

Охранники уже были в нескольких метрах от двери его камеры, так что Гарри пришлось срочно отстраниться от двери и забиться обратно в угол. Инстинктивным движением он подхватил с пола свои очки и положил их в единственный целый карман брюк. По ту сторону двери раздалось недовольное бормотание, сквозь решетку пробивался слишком яркий для привыкших к полумраку глаз свет факела. Наконец, металл неохотно заскрипел, и Гарри пришлось зажмуриться, прикрывая глаза руками. Когда же зрение привыкло к яркому свету, узник увидел перед собой двух охранников, стоящих в дверном проеме.

— Эй, ты, в углу, подъем! – в подтверждении своих слов один из них, Стив, ударил тяжелым ботинком по двери. – Вставай, вставай, красавица, время небольшой прогулки.

Гарри, сохраняя образ ослабевшего заключенного, медленно встал, опираясь руками на стену, и шаркающей походкой, цепляясь голыми ступнями за скользкие плиты пола, направился на свет. Мужчины расступились, позволяя ему выйти в коридор, но когда волшебник переступил ногой входной порог, его вдруг кто-то бесцеремонно схватил под руки и со всей силы впечатал в стену.

— Спокойно, спокойно, приятель. Небольшие меры предосторожности. – На запястьях, которые охранники заломили ему за спину, щелкнули оковы кандалов. Только после этого Гарри отпустили, позволяя ему встать ровно. – Мы же не хотим, чтобы ты решил сбежать, оставив нас без зарплаты? Иди, иди, дорогу-то ты, надеюсь, помнишь.

Грубый толчок в спину заставил узника поторопиться. Гарри медленно, слегка пошатываясь, шел вперед, а оба охранника шли позади него, в одном или двух ярдах. Свет факела за его спиной больше не слепил глаза волшебника, и на том спасибо. Изредка охранник, не довольный тем, с какой скоростью передвигается заключенный, сильно подталкивал его в спину, сбивая шаг, один раз даже заставив Гарри упасть. Хорошо, что реакция ловца никуда не делась, и падение пришлось на бок, иначе все лицо волшебника было бы в крови.

— Вставай, вставай, у нас нет времени на то, чтобы ждать, пока ты тут належишься. – Сильные руки подхватили его под локоть и поставили на ноги. – Эй, приятель, не просветишь нас, за что тебя наградили путевкой в этот курорт?

Голос принадлежал все тому же Стиву, очевидно, его напарник был не из самых разговорчивых, по крайней мере, с заключенными. Гарри ухмыльнулся, все равно охранники не могли рассмотреть его лица.

— Объяснил одному своему приятелю, что у него очень плохое чувство юмора. – Голос волшебника был хриплый, немного натужный.

За спиной раздался хохот второго охранника, который до этого сохранял молчание. Стив же недовольно хмыкнул:

— Да, да, Эрл, очень смешно. А ты у нас весельчак, я погляжу. – За свою попытку сострить Гарри заработал очередной толчок в спину, но на этот раз не такой сильный. Видимо, охранникам больше не хотелось поднимать с грязного пола не менее грязного заключенного. – А у тебя есть имя, или нам так и продолжать называть тебя Весельчаком?

Хриплый звук сорвался с губ заключенного, который можно было расценить как смех.

— Нам? Твой приятель не особо то и разговорчив. Мне он нравится больше. – Гарри не хотелось сейчас придумывать себе фальшивое имя, все равно оно пробудет с ним не долго, пока его не доставят в Министерство, а уж тамошним работникам не составит труда определить, кто перед ними находится. Так что зачем лишний раз утруждаться.

Второй охранник, Эрл, опять рассмеялся своим громким, раскатистым голосом, из-за чего уже он, судя по звукам, заработал тычок в плечо от своего коллеги.

— Да, да, мы поняли, ты у нас Весельчак. Знаешь что? – Стиву, по-видимому, не нравилось, когда с ним разговаривают таким тоном. – Мне кажется, я знаю, за что тебя посадили. Ты однажды очень неудачно пошутил не перед тем человеком.

На этот раз Гарри был готов к толчку, поэтому он не потерял равновесия и лишь по инерции пробежал несколько футов вперед.

— О, я знал, что когда-нибудь я найду своего фаната. Могу даже дать тебе свой автограф, если хорошо попросишь. – Гарри сделал движение руками, намекая стражникам на то, что его стоило бы освободить от мешающих ему наручников.

— И не надейся, остряк. Ты их снимешь только тогда, когда снова попадешь в свою маленькую уютную камеру. И поверь мне, это будет лучшим для тебя итогом твоей прогулки в Министерство.

Почему-то Гарри был уверен, что последняя фраза охранника была правдой. Неизвестно, в чьих руках была сейчас Магическая Британия, если Волан-де-Морт все-таки победил, то ничего приятного для него встреча со старым врагом, неожиданно узнавшим, что Гарри Поттер не сгнил заживо в Азкабане, не будет из себя представлять.

Тем временем коридор заканчивался, впереди была высокая, в полтора человеческих роста дверь, у которой стоял охранник в такой же темной, как и у двух конвоиров, мантии с глубоким капюшоном, накинутым на голову. Гарри инстинктивно опустил голову вниз, так, чтобы длинные волосы закрыли его лицо. Неизвестно, как бы отреагировали охранники, узнав о том, что они конвоируют самого Гарри Поттера. Вполне вероятно, что ему так бы и не удалось покинуть стены этой ненавистной ему тюрьмы и испытать слепую удачу, которая не раз спасала ему жизнь в прошлом.

Охранник у двери кивнул головой и три раза ударил кулаком по металлической двери. С той стороны ему ответили одинарным ударом. Заскрипел тяжелый дверной засов, и ворота на волю неохотно распахнулись. В лицо Гарри ударил сильный, мокрый ветер, а перед глазами появилась сплошная стена воды, нещадно поливавшей маленький скалистый островок. За ней не было видно практически ничего, так что волшебник встал в ожидании, не решаясь сделать шаг. Охранники, видимо, почувствовали замешательство мужчины, поэтому они подхватили его под руки, и, накинув на голову капюшоны, быстрым шагом повели его куда-то в сторону, где должны были находиться главные ворота тюрьмы.

От сильнейшего дождя Гарри промок насквозь практически моментально. Он будто бы оказался под водопадом, который мощными потоками воды смывал с него всю грязь, которая уже успела практически намертво пристать к коже. Где-то под ногами, на глубине сантиметров десяти, были острые камни, поэтому поначалу он старался ступать осторожно, дабы не поранить ноги, но стражники были совершенно другого мнения на этот счет. Мужчины волокли его практически насильно, Гарри оставалось лишь стараться как можно аккуратнее ставить свои стопы, чтобы не травмировать их окончательно.

Главные ворота были приоткрыты как раз настолько, чтобы через образовавшуюся щель могли пройти три человека. Видимо, в такую погоду стража тюрьмы не ожидала никаких визитов от начальства, поэтому и позволяла себе подобное разгильдяйство. Здесь, за периметром тюрьмы, камни стали более гладкими, за многие годы море успело их отшлифовать почти до идеального состояния, так что Гарри стал шагать более уверенно, стараясь поспевать за своими конвоирами. Охранники направлялись к самой дальней точке острова, к единственному месту, откуда можно было аппарировать на большую землю.

Наконец, когда уже мужчинам пришлось замедлить шаг, чтобы не быть смытыми огромными накатывающими на берег волнами, впереди показался край острова. Запыхавшиеся охранники несколько секунд переводили дух, восстанавливая дыхание перед предстоящей транспортировкой пленника.

— Стив, ты ведь сможешь доставить его одного? Боюсь, эта пробежка окончательно меня вымотала. – Эрл представлял собой жалкое зрелище. Мужчина, явно не привыкший к таким физическим нагрузкам, не мог выдать и двух слов, не начав задыхаться. Даже эта короткая фраза далась ему с видимым трудом.

— Я так и знал, Эрл. – Стив явно не был доволен предстоящей перспективой тащить дальше пленника одному. Но, судя по его выражению лица, находящегося в нескольких футах от глаз Гарри, в его голове уже созрел план. – Так уж и быть, но тогда про мой карточный долг можешь забыть.

Второй охранник выругался и побежал в сторону караулки, чтобы спрятаться от невыносимого дождя и обсохнуть в тепле. Стив же несколько секунд посмотрел своему напарнику вслед и, мрачно улыбнувшись смотрящему на него исподлобья Гарри, достал из кармана мантии волшебную палочку.

— Даже не думай дергаться, Весельчак, иначе можешь лишиться какого-нибудь важного органа. – Охранник крепко схватил Гарри за руку, прижимая того к себе. Вскоре Поттер почувствовал знакомое ему ощущение, будто его засасывало с огромной силой в узкую трубу, как вдруг прямо перед ним что-то ослепительно вспыхнуло, после чего Гарри погрузился во тьму.

Гарри всегда недолюбливал магические способы перемещения. При всем удобстве возможности оказаться на другой точке планеты практически мгновенно они, по крайней мере для Поттера, обладали одним большим недостатком, который перекрывал все их положительные стороны. После таких перемещений Гарри чувствовал себя паршиво, будто его засунули в бочку и пустили в кругосветное плавание по морю. Голова сильно кружилась, ощущение в груди, будто он падает с огромной высоты, не проходило еще несколько минут, но самое главное, что каждый раз, путешествуя таким способом, он не мог сохранить равновесие и обязательно падал, в основном, – на свою пятую точку. Нелюбовь Гарри к магическим перемещениям началась еще летом перед вторым курсом, когда он по ошибке попал в лавку Боргина в Лютном переулке. Путешествие на «Ночном рыцаре» было тоже не из самых приятных, молодой волшебник был благодарен судьбе, что ему удалось сдержать еду от побега из желудка. А следующим летом Гарри познакомился с, наверное, самым «приятным» способом перемещения из всех существующих. Портал. Гарри до сих пор помнит это ощущение, когда тебя резко что-то хватает и на огромной, невозможной для обычного перемещения скорости, тащит куда-то вперед. Все вокруг представляет собой калейдоскоп различных цветных пятен, образующих непрерывный тоннель прямо до места приземления. Именно с помощью портала, замаскированного под Кубок Огня, его и Седрика доставили для приятной беседы на кладбище. Седрик…. Нет, сейчас не самое лучшее время для того, чтобы вспоминать о погибшем по его вине друге. И, наконец, порталом его доставили в Азкабан, где он провел последние десять лет своей жизни.

Но это ощущение, сопровождавшее его последнее путешествие с острова, было Гарри совершенно незнакомо. Все его тело будто сдавили огромными тисками, не давая ему сделать вдох, голова жутко болела, словно ему только что пришлось ей отбивать взбесившийся бладжер. В ушах еще продолжало звенеть, этот звон заглушал все звуки, которыми должно было быть полно Министерство, ведь именно туда его собирался доставить Стив. И почему тело болит так, будто с ним всю ночь развлекалась парочка одиноких троллей? Если такой должна быть аппарация, то он больше никогда в жизни не будет ей пользоваться, спасибо, нет уж. Оставьте это для любителей необычных ощущений и ярких впечатлений.

Гарри попытался открыть глаза, но голова отозвалась такой дикой болью, что волшебнику пришлось повременить с попытками осмотреться вокруг. Звон в ушах медленно утихал, но это совершенно не помогало ему определить, где он сейчас находится. По ощущениям, он лежал сейчас на спине, на чем-то мягком и мокром, скорее всего – траве. Если это, конечно, не инновация нового министра, решившего застелить пол в здании правительства травой, чтобы улучшить атмосферу и снять таким образом стресс среди своих подчиненных, то Гарри был практически уверен, что, где бы он ни находился, это было точно не Министерство Магии. Вокруг было слишком тихо, не было слышно людских разговоров, объявлений по громкоговорителям, черт, даже воздух был слишком свежим для города. Как будто он был за городом, в каком-то лесу….

От этой мысли Гарри стало не по себе. Зачем охранник решил отвести заключенного вместо Министерства в лес, где они будут совершенно одни? Только ради удовлетворения своих садистских или, того хуже, сексуальных желаний. Не для разговоров о типичной английской погоде, это уж точно. Усилием воли волшебник все-таки заставил себя открыть глаза, но кроме более светлого оттенка черного сначала он ничего не мог разглядеть. Чуть позже, когда голова стала меньше кружиться, Гарри смог разглядеть кроны деревьев, а над ними – темное ночное небо, усыпанное звездами. Если, конечно, это не было плодом его воспаленного воображения, то он действительно находился где-то в неизвестном ему лесу. Насколько ему позволяло положение, волшебник постарался оглядеться по сторонам, но ничего, кроме сплошной стены деревьев и травы, он не увидел. Охранника не было рядом. Бродил ли он где-нибудь по округе в поисках подручных предметов для личной беседы со своим заключенным или таким вот оригинальным способом он решил даровать узнику свободу, Гарри не знал, и это его пугало.

Тело плохо слушалось волшебника, но, в конце концов, сильно шатаясь, Гарри удалось встать на ноги. Голова все еще сильно кружилась, заставляя деревья танцевать причудливые восьмерки и квадраты. Такие движения окружающей его реальности не способствовали попыткам Гарри устоять на ногах, но через некоторое время все успокоилось и ему удалось как следует осмотреться вокруг себя. Лес был темным, глухим, не похоже, что где-то поблизости располагались населенные пункты или какие-либо другие объекты цивилизации. Вокруг было тихо, даже слишком тихо для обычного леса. Как будто вокруг, кроме Гарри, не было ни одной живой души. Не кричали ночные птицы, даже ветер, задевавший верхушки высоких деревьев, делал это почти бесшумно, он как будто старался не разбудить шелестом листьев что-то, таящееся в этом лесу.

То ли из-за темноты, то ли из-за плохого без очков зрения, которые, судя по ощущениям, все еще находились в кармане брюк, но Гарри никак не мог понять, где же находился его конвоир. По крайней мере, на этой небольшой поляне, где он очнулся, стражника не было видно. Волшебник решил не испытывать судьбу, дожидаясь на этом самом месте возвращения Стива. Почему-то ему казалось, что ничего хорошего эта встреча с охранником ночью посреди леса ему не принесет. Запястья по-прежнему находились за спиной благодаря тяжелым наручникам, которые заботливые стражи тюрьмы одели на него при выходе из камеры. Они как будто знали, что конвоирование его в Министерство закончится подобным образом. Гарри попробовал высвободить руку, но его усилия были напрасны: наручники сидели как влитые, будто бы их специально делали именно под его запястья.

Смирившись с дополнительными трудностями, волшебник медленно пошел вперед. Ориентироваться по звездам он не умел, поэтому ему приходилось полагаться только на собственное везение, которое уже один раз сегодня проявило себя во всей красе, забросив его сюда. Гарри постоянно озирался по сторонам, но ничего, кроме старых деревьев, кроны которых уже начали переплетаться между собой, местами вздыбленной мощными корнями земли и темноты, обволакивающей густой пеленой все вокруг волшебника, видно не было. Шумное дыхание с хрипами вырывалось из его груди, нарушая мертвую тишину этого странного леса. Ноги уже начинали заплетаться, но Гарри продолжал идти вперед, стремясь уйти как можно дальше от того места, где он очнулся. Даже воздух, казалось, подгонял его. Тяжелый, затхлый: дышать им было тяжело. Не хватало кислорода, запахи неизвестных растений кружили голову, заставляли сбавлять темп и постоянно глядеть под ноги, чтобы не зацепиться случайно ногой за торчащий из-под земли корень.

Гарри потерял счет времени. Среди этих деревьев, похожих одно на другое, тишины и усталости ему уже начало казаться, что все происходящее вокруг – дурной сон, больная шутка его головы, что он так и будет идти вперед, будто по кругу, пока не проснется на холодном, мокром полу своей камеры. Не было ни бури, ни охранников, не проверки из Министерства – все это лишь фантазии, вызванные его мечтами о свободе. Хотелось остановиться, сесть, прислонившись спиной к толстому стволу дерева, и закрыть глаза, чтобы наступило, наконец, заветное блаженство. Не надо будет убегать, бояться, прятаться, считать одинаковые дни, отмечая их кусочком камня на стене. Не будет больше страха, боли, печали, вины. Все пройдет, стоит лишь только остановиться на несколько минут, чтобы перевести дыхание.

Глубоко внутри Гарри понимал, что эти мысли – не его, что это лес пел ему убаюкивающую колыбельную, после которой он никогда не проснется. Но сопротивляться этому с каждым шагом становилось все сложнее. Ноги тяжелели, а каждый вздох давался все с большим усилием. Наконец, Гарри не выдержал и остановился, опершись плечом на дерево. Оставалось только присесть и закрыть глаза.

Из транса волшебника вывел красный луч, который пронесся рядом с его головой и угодил в стоящее рядом дерево. Повторение намека не потребовалось, Гарри сразу же, пригнувшись от следующих обездвиживающих заклинаний, побежал вперед, виляя и стараясь как можно чаще оказываться за деревьями, дабы не быть такой уж легкой мишенью. Странно, но все влияние леса прошло мгновенно, словно его никогда и не было. В голове была только одна мысль: бежать как можно дальше и как можно скорее. Возвращаться в камеру совершенно не входило в планы волшебника, особенно теперь, когда он уже почувствовал вкус свободы, ощутил под своими ногами теплую прохладу травы, а не скользкие камни, когда над головой нависает не потолок, а кроны деревьев, за которыми прячутся мириады звезд. Красные лучи пролетали мимо, попадая в деревья или уносясь куда-то во мрак леса.

В лицо ударила щепка, оцарапав скулу. Либо со временем прицел преследователя становился лучше, либо расстояние между ними сокращалось. Бежать с руками за спиной, босому, в сумерках, после десяти лет, проведенных в камере, было сложно. Гарри уже начал задыхаться, сердце, казалось, вот-вот прорвет грудную клетку, а мышцы ныли, будто он пробежал несколько миль. Впереди показалось что-то темное, но Гарри не успел среагировать и кубарем перелетел через упавшее дерево. На долю секунды все вокруг него закружилось, небо и земля успели поменяться местами, а затем прохладная трава встретила его с распростертыми объятиями. Все тело волшебника чертовски болело, но кое-как ему удалось встать на колени.

Бежать дальше не было никакого смысла. Все равно он заведомо проигрывал в этой гонке, а чертово дерево лишь только приблизило его преследователя к заветной цели. Оставалось одно – использовать эффект неожиданности. Рядом, росло огромное дерево, за стволом которого Гарри и спрятался, стараясь стать как можно незаметнее и моля все высшие силы о том, чтобы его преследователь не заметил его. Но ждать ему долго не пришлось. Раздались глухие удары тяжелых ботинок о землю, хриплое дыхание уставшего человека было хорошо слышно в лесной тишине. Гарри не нужно было выглядывать из-за дерева, чтобы понять, что его преследователь вот-вот должен будет попытаться перепрыгнуть через упавшее дерево. Все еще сидя на корточках, волшебник выжидал момент, когда его противник будет максимально уязвим: тогда, когда он будет перепрыгивать через лежащий на земле ствол. Тогда он не сможет ни использовать свою палочку, ни оказать должного сопротивления.

Шаги замедлились, преследователь был совсем близко, в нескольких метрах от Гарри. Мысленно досчитав до трех, Гарри, оттолкнувшись ступнями от земли что есть сил, выскочил из-за дерева по направлению к тому месту, где должен был быть его противник. Момент оказался как нельзя удачнее. Стив, а это был именно он, решил не перепрыгивать через ствол, который в ширину доставал бы ему до пояса. Вместо этого он перелез через него и как раз оказался спиной к Гарри. Времени среагировать у охранника практически не было. Он успел лишь обернуться лицом по направлению к бегущему на него человеку. Удар плечом в тело был настолько сильным, что охранник упал как подкошенный, выронив волшебную палочку в сторону. От падения лицом на землю у него перехватило дыхание, а упавший сверху него беглец лишал его возможности быстро подняться.

Гарри моментально вскочил на ноги. Пока охранник лежал на земле, у беглеца было преимущество, которого он лишался в честном бою один на один, поэтому действовать нужно было максимально быстро. Нога сама собой поднимается в замахе, и удар пяткой приходится точно в височную долю только начавшего подниматься мужчины. Гарри невольно пошатнулся назад: сохранять равновесие с руками, которые закреплены наручниками за спиной, было непростой задачей. Но одного удара для такого крепкого мужчины, как Стив, было явно недостаточно. Охранник ошарашено пытался снова подняться на ноги, но Гарри был первым. Очередной удар, на этот раз подъемом стопы, пришелся точно в челюсть мужчины.

Стражник бессильно повалился на спину. Его грудь медленно поднималась и опускалась, из края рта тонкой струйкой текла кровь, а голова была безвольно откинута в сторону, так, что Гарри не было видно глаз лежащего на земле мужчины. Охранник не подавал признаков жизни, разве что дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив, но терять бдительность беглец не собирался. В полуметре от руки мужчины на земле лежала волшебная палочка, целая и невредимая. Гарри в очередной раз мысленно проклял чертовы кандалы, из-за которых он чувствовал себя калекой, не способным ничего сделать нормальным образом. Поднять ее руками с пола для него было сложно, но выполнимой задачей. Ему бы пришлось сесть на землю, и пытаться взять ее на ощупь, но тогда он бы моментально терял все свое преимущество над лежащим на земле мужчиной и стал бы легкой добычей, если бы тот решил внезапно очнуться.

Но был и другой выход. Гарри сконцентрировался на палочке, лежащей на земле. По телу волшебника разлилось знакомое приятное ощущение, будто он стоял под теплым весенним солнцем. Вначале ничего не происходило, будто палочке были безразличны его попытки призвать ее, но вдруг она дернулась, сдвинулась на пару дюймов, а затем мгновенно оказалась у него в руке. Гладкое полированное дерево приятно холодило ладонь, но того ощущения, которое было у Гарри при использовании его старой палочки с ядром из пера феникса, не было. Как будто он и эта новая палочка не были созданы друг для друга, и она не будет работать у него так же хорошо, как и у предыдущего хозяина.

Но полного совпадения Гарри и не требовалось. Беглец перевернул палочку так, чтобы ее кончик был направлен на кандалы. Если Гермиона на первом курсе смогла открыть волшебную дверь, то у него точно должно получиться.

— Alohomora! – Никакого эффекта. Гарри попытался получше взяться за палочку, чтобы ее кончик был как можно ближе к защелкивающемуся замку кандалов. – Alohomora! Alohomora! Черт! Alohomora! Да давай же ты! Alohomora!

Последняя попытка оказалась удачной, замок на левой руке волшебника щелкнул, высвобождая левое запястье. Гарри был так увлечен своими попытками освободиться от кандалов, что совершенно потерял бдительность и забыл про охранника, который лежал неподалеку на земле. Оказалось, что он это сделал совершенно напрасно. Мужчина пришел в себя и решил, что не стоит ждать, пока заключенный освободиться от наручников. С диким ревом охранник понесся на беглеца, отплатив ему той же монетой. Сильный удар поверг Гарри на землю, а сверху на него навалилась тяжелая туша разъяренного охранника.

— Не выйдет, гаденыш!

Стив прочно сидел на беглеце сверху, прижимая того к земле и лишая его возможности двигать телом. Мужчина явно не собирался рисковать своим здоровьем, поэтому сразу же стал наносить сильные удары по лицу лежащего на земле волшебника. После первого же удара Гарри на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве. Для волшебника у Стива был чертовски сильные руки, благодаря чему каждый раз, когда кулак охранника касался лица беглеца, тому казалось, что он пытается остановить головой летящий на полной скорости бладжер.

Соленая, немного вязкая кровь начала заполнять рот Гарри: этот чертов охранник, похоже, разбил ему губу. Привычный вкус словно вернул беглеца к жизни. Он не собирался быть боксерской грушей, на которой сидящий на нем мужчина будет отрабатывать свои удары. Правая рука сама собой нащупала свободный конец кандалов, лежащий рядом с ней. Сжав его, что есть силы, Гарри практически без замаха ударил им охранника по голове. Сильный удар тяжелым металлическим предметом, казалось бы, должен был если не успокоить сидящего на нем мужчину, то уж хотя бы дезориентировать его, но нет, охранник продолжал со всей силы молотить Гарри по лицу. Беглец ударил еще раз, уже сильнее, потом еще и еще.

Гарри казалось, что все его попытки обиться от охранника не имели никакого эффекта. Мужчина продолжал наносить удары, с каждым из которых Гарри было все тяжелее и тяжелее что-либо делать. Наконец, разозлившись, беглец из последних сил нанес удар, старясь попасть в височную долю нависающего над ним мужчины. Темные капли брызнули на лицо лежащего на земле волшебника. Удар пришелся туда, куда надо. Стив слегка пошатнулся, было видно, что он пытается оправиться после такого удара. От виска охранника к скуле шел глубокий разрез, из которого на землю капала кровь.

Гарри, одухотворенный таким эффектом, собирался нанести повторный удар, как вдруг что-то сдавило ему горло. Крепкие толстые пальцы обхватили его шею, перекрывая доступ воздуха к легким. Прямо перед его глазами нависло искаженное безумной яростью лицо охранника. Стив уже не собирался брать его живым. Это было видно по его глазам, в которых отчетливо читалось желание убить лежащего на земле мужчину. Гарри судорожно схватился пальцами за руки охранника, пытаясь убрать их со своего горла, но мужчина давил всей своей массой. Грудь беглеца судорожно поднималась, рот тщетно пытался схватить хоть глоток воздуха.

Сознание Гарри начало медленно мутнеть от нехватки кислорода. Пальцы уже плохо слушались команд мозга, все слабее и слабее цепляясь за руки охранника. Неужели все именно так закончится? Нет, Гарри не хотел так просто умирать, в каком-то лесу, от рук какого-то охранника, чтобы его тело растащили на мелкие кусочки лесные звери или чтобы его сбросили вниз с отвесного обрыва в мешке с привязанным к нему камнем. Голова страшно болела, единственное, чего хотел сейчас волшебник, – это избавиться от сдавливающих его горло пальцев, чтобы полной грудью вздохнуть так необходимый ему воздух.

Что-то будто щелкнуло в глубине сознания беглеца. Он внезапно понял, что стоит ему только захотеть, и все это прекратится. Не будет больше боли, этот сидящий на нем мужчина не сможет притронуться к нему даже пальцем. Нужно только представить себе, как охранник корчится от невыносимой боли, которая пронзает каждую клеточку его организма, и все сразу же пройдет. Образ Стива, валяющего на земле в нечеловеческих муках, начал постепенно заполнять его сознание, обрастая все новыми и новыми деталями, пока не стал реальностью.

Внезапно, Гарри почувствовал, что его горло больше не сжимает мертвая хватка пальцев, что он может спокойно дышать. Воздух шумно ворвался в его легкие, наполняя кровь кислородом и возвращая в уже начавшее угасать сознание жизнь. Вес охранника больше не давил на него, и Гарри смог приподняться, чтобы увидеть ужасающую картину. Стив лежал на земле в нескольких ярдах от него, беззвучно корчась в мучениях. Все тело мужчины дергалось, будто его тело пронзали разряды тока, глаза его закатились, а рот замер в неслышимом крике. Гарри понял, что это он заставил охранника, который день за днем наблюдал мучения узников в камерах, который насмехался над ними, вместо чистой воды давая им какую-то темную жижу, который, наконец, еще несколько секунд назад хотел задушить его, почувствовать все те мучения, которые он принес людям за свою жизнь. Странно, но ему нравилось смотреть, как страдает лежащий на земле мужчина, как его тело корчится точно так же, как он себе представляет в своем воображении. Мрачная ухмылка расползлась по лицу волшебника. Настало время хоть для одного человека, который виноват в его мучениях, платить по счетам.

Шатаясь, Гарри встал на ноги и медленно подошел к метающемуся на земле мужчине. Вблизи было видно, как кровь мелкой струйкой стекает с уголка рта охранника, оставляя на темной траве бурое липкое пятно. Гарри внимательно смотрел, как движения мужчины становятся все менее интенсивными, как взгляд его глаз постепенно тускнеет, а дыхание становится все более прерывистым, будто его сердцу уже трудно качать кровь по организму. Наконец, тело мужчины дернулось в последний раз, и он затих, недвижимый. Последнее, что видел в своей жизни Стив, был горящие ярким колдовским светом зеленые глаза цвета смертельного проклятия.

Обессиленный, Гарри упал на траву. Дыхание с шумом вырывалось из его грудной клетки, все тело болело, особенно лицо, которое, как он чувствовал, уже начинает опухать. Его трясло от тех объемов магии, которые ему пришлось высвободить, чтобы избавиться от охранника. Чуть позже, когда сердце немного успокоилось, а дыхание – восстановилось, в его голову пришла ошарашившая его мысль. Только что он убил человека. Своими собственными руками он лишил жизни другое живое существо. Странно, но эта мысль не принесла за собой отчаяние или раскаяние. Наоборот, Гарри стало легче, как будто с его плеч сняли груз, который долгие годы давил на них. От шока хотелось смеяться в полный голос, но Гарри сдержал себя и просто лежал на земле, смотря наверх, где из-за крон деревьев показалась луна. Огромная, она нависала над ним, немая свидетельница только что произошедшего убийства. Волшебнику казалось, что, если присмотреться, то кратеры на ее поверхности образуют ласковое, все понимающее лицо. Она не винила его в произошедшем, нет. Она понимала его, понимала, что это было необходимо, и дарила ему свой ласковый прохладный свет, который приятными волнами обволакивал его тело, даря мир и спокойствие его искалеченной душе.

Гарри потерял ход времени, всматриваясь в царицу ночного неба. Ему не хотелось вставать, уходить отсюда, но все же волшебник пересилил себя и поднялся на ноги. Тело охранника так и лежало неподалеку, распластанное на земле, будто тот уснул после хорошей гулянки. Стараясь лишний раз не смотреть на него, Гарри огляделся по сторонам в поисках палочки. Она так и лежала на том месте, где он выронил ее в борьбе с охранником. Гарри вытянул руку вперед и палочка послушно прыгнула в его ладонь, будто признавая в нем своего нового хозяина. Беглец поднес ее кончик к второму замку оков, так и висевших все это время на его правой руке.

— Alohomora! – Голос волшебника был глухим, его горло пересохло и даже обычное заклинание, которое он узнал на первом курсе, давалось ему сейчас с трудом.

Замок щелкнул, и кандалы упали на землю с глухим звуком. Гарри нервно потер свои запястья, уже долгое время нывшие от непривычной ноши. Правая рука начала медленно отходить от онемения, приятное покалывание от возобновившегося нормального кровообращения распространилось от кончиков пальцев по всей ладони. Уже привычным движением руки Гарри поправил волосы, которые сползли на лицо, заправив длинные пряди за уши. Густая борода приятно щекотала ладонь. Интересно, в таком виде кто-нибудь узнает в нем Гарри Поттера?

Засунув левую руку в карман, Гарри приятно удивился. Очки практически невредимыми пережили его схватку с охранником. Они ему были уже слегка малы, да и правое стекло слегка треснуло, но все же в них он видел гораздо лучше, чем без. Да и к тому же, теперь у него была волшебная палочка. Гарри так отвык от этого ощущения, что совершенно забыл об этом. Он даже помнил заклинание, которое Гермиона использовала тогда, во время их первой поездки на Хогвартс-Экспрессе.

- Oculus Reparo! – Линзы стали совсем как новые, будто бы очки только что впервые достали из футляра.

Гарри, надев очки, еще раз огляделся по сторонам. На этот раз ему были видны практически все малейшие детали. Кровь на его серой рубашке, смятые, выдернутые с корнем травинки, прилипшие к его телу, порванные штаны. Если он покажется в таком виде, первый же встречный человек моментально побежит в полицию и будет совершенно прав. На свободе разгуливает опасный преступник-рецидивист, сбежавший из тюрьмы и убивший своего охранника. Вооружен и очень опасен. Можно прямо сейчас делать колдографию, где он будет суровым взглядом смотреть исподлобья сквозь волосы, нависающие на лицо.

Усмехнувшись собственным мыслям, Гарри направился к телу охранника. Легкий толчок ногой в живот удостоверил волшебника в том, что лежащий на земле мужчина мертв. В голову так и лезла одна фраза из знаменитого фильма, который он увидел в самый прекрасный месяц в своей жизни – август, практически перед первой поездкой в Хогвартс.

— Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл. – Гарри старался подрожать голосу Арнольда Шварценеггера, но получилось неважно.

Конечно, носить одежду мертвого человека не самая хорошая идея, особенно если верить приметам, но другого выхода у Гарри просто не было. Мантия снялась легко, если, конечно, не считать поднятие с земли тяжелого тела. Затем последовали ботинки, носки, брюки, жилет и рубашка. Трусы с мужчины беглец не стал снимать, он не был настолько в отчаянии, чтобы носить за кем-то чужое нижнее белье. О том, что на нем до сих пор были трусы, которые носил когда-то Дадли, Гарри не хотел даже и вспоминать.

Одежда была практически в пору. Охранник был одного роста с Гарри, только заметно полнее, но для Поттера было не в новинку носить одежду, которая ему не подходила по размеру. Наконец, облачившись в одежду охранника тюрьмы, Гарри начал обыскивать карманы. В них было полно какого-то барахла вроде салфеток и прочей ерунды, которую беглец не постеснялся прямо на месте выкинуть. Ценной для него оказалась только пара галлеонов, спрятанных во внутреннем кармане жилета. Видимо, Стив хотел потратить их на выпивку после тяжелой рабочей смены. Но мертвым золото ни к чему, а для Гарри любые деньги означали то, что он в перспективе сможет поесть и поспать.

Не оборачиваясь, Гарри медленно пошел в ту сторону, в которую он собирался двигаться раньше, до того, как за ним погнался охранник. Мягкий, теплый свет, распространяющийся вокруг с кончика палочки, которую беглец опустил вниз, чтобы не слепить себе глаза, освещал ему дорогу. Теперь, в починенных очках и с магическим светом, он не боялся не заметить торчащий из-под земли корень, поэтому шел гораздо быстрее. Где-то позади, там, где Гарри оставил тело охранника тюрьмы, раздались чавкающие звуки. Волшебник поежил плечами. Ему не хотелось представлять, что происходило сейчас там. Но за свою безопасность он не беспокоился. В его руке была волшебная палочка, да и что бы ни водилось в лесу, оно сегодня получило свою порцию еды. Но все же Гарри прибавил шагу, стараясь уйти как можно дальше от того места.

Темнота постепенно рассеивалась, уступая место предрассветным сумеркам. Лес постепенно оживал, старые, вековые деревья стали попадаться все реже, их места занимали более молодые, появились кустарники и другие мелкие растения. Странно, но Гарри с каждым шагом было все легче идти, пропала гнетущая атмосфера затхлости. Мертвый кладбищенский воздух сменился свежим, наполненным легким ароматом осени. Где-то над головой с недовольным уханьем пролетела ночная птица, видимо, спешащая вернуться в свое гнездо до первых лучей солнца. Поттер проводил ее темный силуэт взглядом и двинулся дальше, крепко сжимая в руке палочку.

Белый огонек послушно освещал волшебнику дорогу на несколько ярдов вперед, заставляя окружавшую его ночь расступаться. И привлекая ночных насекомых, которые, одурманенные манящим светом, кружились вокруг кончика палочки словно завороженные. Самые смелые из них пытались садиться на палочку или даже на руку волшебнику, но Гарри легким движением сбрасывал с себя непрошенных пассажиров. Но даже такая молчаливая компания была ему приятна, за долгие годы заключения он практически отвык от вида живых существ, если не вспоминать о непомерно гигантских крысах, ползающих где-то внутри стен по канализационным трубам в поисках пропитания.

Гарри невольно поежился от воспоминания об Азкабане. Мрачные холодные стены маленькой камеры, вечная сырость и пронизывающий до костей ледяной ветер – теперь, когда он, наконец, снова оказался на свободе, когда вокруг, куда не кинь взгляд, безграничная природа, когда можно идти часами вперед и не наткнуться на преграду в виде стены, когда все вокруг наполнено жизнью, Гарри еще больше не хотелось даже думать о том, где он находился еще сутки назад, не говоря уже о возвращении туда. И для того, чтобы вновь не оказаться запертым в маленькой камере на долгие годы, Поттер был готов пойти на все, абсолютно на все.

Он уже не был тем наивным мальчиком, который предложил своему другу вместе схватиться за Кубок, чтобы вдвоем принести победу своей школе. Все юношеские иллюзии по поводу устройства мира, пускай даже волшебного, остались далеко позади, как и подсознательная вера в то, что люди, его населяющие, чем-то отличаются от маглов. Они не герои детской сказки, где каждый обладает своей определенной чертой характера, где с первого взгляда легко понять, кто хороший, а кто плохой, что правильно, а что нет. С самого первого дня, когда Хагрид принес ему письмо с извещением о том, что он – волшебник, Гарри казалось, что он попал в какое-то особенное место, где все будет по-другому, не так, как он жил до этого. Но нет, волшебным миром правят все те же вещи, что и обычным. Деньги, власть, знания – вот три основных столпа, на которых держится любое общество, вне зависимости от того, могут ли его члены колдовать или нет.

Он был так рад тому, что оказался там, где он будет своим, где у него будут друзья, любовь, семья, забота, что перестал задавать вопросы, сомневаться в том, что ему говорят. Он все принимал на веру, сломя голову бросался в очередную авантюру, забывая подумать хоть чуть-чуть о последствиях своих действий. Он оказался идеальной марионеткой, которой было удобно управлять. Которая нисколько не сомневается в том, что она поступает правильно, что эти легкие подергивания за ниточки – это ее собственные мысли и желания, что все вокруг либо черное, либо белое, никаких полутонов не существует. Как в детских сказках, которые он с упоением читал в кладовке, мечтая стать их героем. Что же, его мечта сбылась, только сказка оказалась для героя не такой радужной, какой она могла бы показаться читателю. В этом суровом мире нужно уметь выживать, и Гарри был готов сделать все для того, чтобы выжить.

Сейчас Гарри занимала только одна вещь: как у него получилось применить беспалчковую магию такого высокого уровня, как Crucio. А судя по мучениям охранника, это было именно оно. Точно также корчился от боли паук на уроках у профессора Муди, это же заклинание применил Волан-де-Морт тогда, на кладбище. Если верить словам профессора, то не каждый волшебник мог бы применить Crucio при помощи палочки, не говоря уже о том, чтобы сделать это без нее и невербально. Для этого требовалась определенная склонность: склонность магии волшебника к Темным Искусствам. Означало ли это, что Гарри – темный маг? Скорее всего, да. Если бы он узнал это десять лет назад, то это бы его шокировало, он бы не находил себе места от переживаний, ушел бы в самокопание – одним бы словом, занялся бы привычными для подростка вещами. Но сейчас это не вызвало у него никаких эмоций, ему было все равно. И лишь где-то глубоко внутри Гарри нечто было радо этому факту, и ему не терпелось применить это заклятие снова, увидеть то, как страдает другой человек, почувствовать свою власть над ним.

Но Гарри не стал заниматься таким глубоким самокопанием, он просто шел и шел вперед. Усталости после происшествия в лесу не было, наоборот, Поттер чувствовал себя бодрым, полным сил. Несмотря на почти сутки без сна, голова волшебника была совершенно ясной, не было ни сонливости, ни других признаков того, что ему пора отдохнуть. Только темные круги под глазами свидетельствовали о том, что мужчина много дней подряд не мог как следует выспаться. Даже голод не мучил волшебника, во время своего заключения Гарри привык днями обходится без еды, пока охранники не соизволят принести свежую порцию отвратного варева.

Тем временем стало светать, огромный желтый шар Солнца начал медленно подниматься из-за горизонта, разгоняя своим светом последние остатки ночной тьмы. Все вокруг волшебника стало постепенно обретать краски: листья деревьев стали похожи на мозаику, чередующую зеленые, желтые и красные цвета, земля стала похожей на пятнистый ковер из темной травы и других растений, даже воздух, казалось, из бесцветного превратился в золотистый, переливающийся при малейшем дуновении ветра.

Решив не использовать магию просто так, Гарри погасил палочку и убрал ее в глубокий карман мантии так, чтобы при малейшей необходимости смог бы быстро ее достать. С первыми лучами солнца лес значительно преобразился. Его обитатели, переждавшие ночь кто где, стали готовиться к долгому дню. Где-то над головой свистела птица, Гарри не знал ее названия, но эта легкая, незатейливая мелодия почему-то пробирала до самой глубины души. От нее хотелось плакать, смеяться, бежать – делать все, что угодно, но почувствовать себя снова по-настоящему живым. Трель умолкла так же неожиданно, как и началась, но ее мотив подхватил прячущийся где-то неподалеку в траве кузнечик, затем еще один, чуть дальше, затем еще, еще и еще. Им на помощь подоспели другие птицы, общающиеся между собой на им одним известном языке, даже деревья, казалось, о чем-то шептались, неохотно шевеля листвой.

Гарри не знал, сколько он уже шел. Лес даже и не думал заканчиваться, на всем пути Поттеру не попалось ни единой тропинки, дорожки или другого признака того, что где-нибудь поблизости есть люди. Мужчине даже начало казаться, что этот лес никогда не закончится, как вдруг впереди среди деревьев забрезжил просвет. Гарри прибавил шагу, стараясь побыстрее узнать, что же находилось там, за начинающей редеть сплошной стеной деревьев. Наконец, щурясь от яркого солнечного света, волшебник вышел на большую поляну, образованную лесным озером.

Вода была прозрачной, практически кристально чистой. Лишь вдоль берега, облюбованного высокой травой, она была чуть мутнее. Солнце с детским азартом играло с водной гладью, пуская во все стороны солнечные зайчики. Это место было настолько красивым, что могло показаться нереальным. Гарри медленно подошел к берегу, внимательно осматриваясь по сторонам. Не было никаких признаков того, что здесь бывали люди. Все находилось в такой идеальной чистоте, что человеку, привыкшему к цивилизации, казалось, что здесь все было точно также десятки и сотни лет тому назад.

Гарри бессильно упал на колени перед ровной водной гладью. Перед ним оказалось усталое мужское лицо, в котором он с трудом узнавал себя. Исчез веселый блеск в ярких зеленых глазах, под глазами выделялись большие темные круги; волосы, губы, кожа, борода – все это было незнакомым ему, чужим. Он оказался совершенно непохожим на фотографии своих родителей, разве что глаза: большие, зеленые, практически такие же, как и у мамы. Инстинктивно убрав волосы с лица, Гарри замер на мгновение. То место, где до этого находился шрам, было абсолютно нормальным, не было ни малейшего намека на памятный знак, доставшийся ему после Хэллоуина 1981 года.

Мужчина устало упал спиной на мягкую зеленую траву. Он не понимал, что это могло значить. И Дамблдор, Гарри сжал кулаки при упоминании этой фамилии, и даже мадам Помфри не раз говорили ему, что этот шрам будет с ним до конца дней, но вот теперь он четко видел в кристально чистой воде, что шрам исчез без следов, как будто бы его не было. Гермиона уже бы выдала несколько версий, почему это произошло. Каким же он был дураком, когда начал полагаться не на собственный, а на чужой разум. Но начинать думать самостоятельно никогда не поздно.

Задумчиво водя тыльной стороной ладони по влажной от росы траве, Гарри лежал на спине и с отстраненным взглядом смотрел на ярко-голубое небо, пытаясь думать. Шрам остался с той самой октябрьской ночи, когда Волан-де-Морт решил нанести его семье дружеский визит. Шрам болел, когда Темный Лорд находился рядом с ним, Поттер это понял еще на первом курсе, когда Том жил в голове у Квиррелла. Значит, этот шрам как-то связывал его с Волан-де-Мортом. Как – Гарри не знал, и почему он исчез – тоже. А ударяться в область фантастических догадок и предположений было бесполезно.

Гарри просто лежал на земле, смотря на медленно ползущие по небосводу облака. Он уже набрался сил для дальнейшего путешествия, но вставать почему-то не хотелось. Это место было настолько спокойным, что в голове у волшебника уже возникла мысль остаться жить здесь. Можно будет построить на берегу озера дом, жить охотой, быть вдали от всего…. Короче говоря, сдаться. Гарри нехотя встал на ноги. Если в нем что-то и осталось от прежнего неказистого юноши с горящим взглядом, то это желание бороться до конца, до последнего вздоха. Какой бы райской не казалась эта поляна, но его место было не здесь. Где – он пока не знал, но чувствовал, что просто не сможет находиться вдали от своего старого мира.

Выпив залпом несколько глотков ледяной воды, Гарри еще раз взглянул на свое отражение. Длинные, неухоженные волосы, запущенная борода. В каком бы дорогом костюме он ни появился в любом городе, то своим внешним видом он только привлечет к себе лишнее внимание. В голову сразу пришло простое заклинание из начальных курсов чар. Оно было создано как альтернатива парикмахерскому искусству еще в Древнем Риме, по крайней мере так было написано в учебнике.

Еще раз оглядев свое отражение в зеркале, Гарри достал палочку из кармана.

— Tonsorus! – несложные движения рукой и дело сделано.

Даже знаменитые гены Поттеров, которые почему-то выражались в беспорядке на голове, не могли сопротивляться магии. Прическа приобрела форму, и, хотя волосы остались довольно длинными, выглядела она прилично. Борода, которая раньше походила на атрибут заядлого уголовника, приняла нормальный вид. Теперь хотя бы не было стыдно показаться в таком виде на людях.

Еще раз напоследок сделав несколько глотков воды и умыв лицо, Гарри направился дальше вдоль берега озера. Солнце было уже почти в зените, и для осени оно припекало довольно сильно, поэтому мужчина спешил скрыться обратно в лесную чащу, где было значительно прохладнее. Гарри почти обогнул озеро, как вдруг прямо перед ним раздалось раздраженное шипение.

— Глупый человек! Он пос-с-смел потревожишь меня! Убирайс-с-ся отс-с-сюда, человек!

Гарри сразу понял, что где-то в нескольких метрах от него в траве пряталась змея. Наверняка она спряталась под какую-нибудь корягу от палящего солнца, а его тяжелые шаги разбудили ее. Поттеру не хотелось делать большой крюк, дабы обезопасить себя от разъяренного пресмыкающегося, поэтому он представил в воображении перед собой настоящую змею и заговорил:

— Я не хотел потревожить тебя, я просто проходил мимо. Пожалуйста, пропус-с-сти меня, я не причиню тебе зла.

В ответ в кустах в полуярде от него началось оживленное движение.

— Говорящ-щ-щий! Я никогда не укуш-ш-шу говорящ-щ-щего! Позволь мне увидеть тебя, говорящ-щ-щий!

Гарри не успел ничего возразить, как рядом с ним из травы выползла гадюка почти в ярд длиной. Серое пузо ярко контрастировало с черным зигзагообразным рисунком на ее спине. Змея подползла почти вплотную и подняла голову, изредка доставая вибрирующий язык.

— Ты пахнеш-ш-шь страхом, Говорящ-щ-щий. Не бес-с-спокойс-с-ся, я не буду тебя кус-с-сать. Это больш-ш-шая чес-с-сть для меня, увидеть говорящ-щ-щего.

Гарри постарался унять забившееся сердце. Успокоившись, волшебник присел на корточки, и его лицо оказалось почти на одном уровне с головой змеи.

— С-с-спасибо, благородное создание. Я заблудилс-с-ся и не знаю, как мне попас-с-сть к другим людям. Ты поможеш-ш-шь мне?

Голова змеи качнулась, будто бы рептилия соглашалась с сидящим перед ней мужчиной.

— Я помогу тебе, говорящ-щ-щий. Там, за лес-с-сом ес-с-сть с-с-странная земля, горячая днем и холодная ночью, по которой мчатс-с-ся г-г-грохочущ-щ-щие с-с-сущ-щ-щес-с-ства. Раньш-ш-ше, когда людей здесь не было, как говорила моя мать, не было и этой земли. Тебе туда, говорящ-щ-щий.

Змея обползла его ногу вокруг и скрылась в кустах, из которых она показалась минутой ранее.

Гарри поднялся и огляделся по сторонам. В какой стороне «за лесом» имела в виду змея? Удрученно вздохнув, волшебник пошел в ту же сторону, в которую и собирался идти до встречи с гадюкой. Но одной загадкой, связанной с исчезновением шрама, стало меньше. Гарри все еще был змееустом, значит, этот дар, полученный им в ту ночь от Волан-де-Морта, не пропал вместе со шрамом. Хотя это и ничуть не проясняло ситуацию, настроение Гарри чуточку улучшилось. Впереди уже была стена деревьев, в которую волшебник без колебаний направился.

Где-то через час ходьбы Гарри услышал вдалеке знакомый ему гул проносящихся по шоссе автомобилей. Поттер прибавил шаг, стараясь как можно скорее оказаться у дороги. С каждой минутой звук становился все четче и четче, пока, наконец, Гарри не вышел из начинающего редеть леса к шоссе. Чувство радости от того, что он, в конце концов, оказался рядом с цивилизацией, быстро сменилось удивлением, а затем – шоком.

Гарри как будто находился на выставке ретро-автомобилей. По дороге редким потоком двигались машины, которые он видел до этого только на картинках. Не было ни агрессивных или плавных форм современных автомобилей, все машины выглядели элегантно, мастито, они передвигались по дороге плавно, будто они плыли по воде. Когда мимо него медленно проехал старый седан, Гарри удалось разглядеть пассажиров машины. Мужчина и женщина были одеты так, будто ехали на реквизитном автомобиле со съемок фильма о шестидесятых годах двадцатого века.

Происходящее вокруг никак не могло уложиться в голову волшебника. Неужели все это было реальностью, а не масштабными декорациями к очередному масштабному фильму, который ребята из Голливуда решили снимать на Туманном Альбионе? Но как? Как, черт возьми, он оказался на сорок лет в прошлом? Гарри от ярости с силой ударил ногой лежащий рядом с ним камешек, и тот улетел куда-то в сторону придорожной канавы. В воздух взмыла пыль, которую сразу же унес сильный порыв ветра. А Гарри так и стоял у дороги, провожая легкую дымку застывшим взглядом.

Как могло так получиться, что он очутился в прошлом? В голове сразу возникла белая вспышка – последнее, что он помнил, прежде чем очнуться в загадочном лесу. Молния. Эта молния каким-то образом вмешалась в процесс аппарирования, и из-за нее, вместо здания Министерства в двухтысячных, Гарри и охранник оказались в каком-то лесу в шестидесятых. Нет, для Гарри Поттера ничего не может быть нормальным, даже побег из тюрьмы. Волшебник устало поправил выбившиеся волосы обратно за уши и шумно выдохнул.

Шок постепенно стал проходить и мысли Поттера стали более ясными и трезвыми. Может, оно и к лучшему. Здесь, в это время, он не будет разыскиваемым преступником, не будет Мальчиком-Который-Выжил, не будет даже просто Гарри Поттером. Он будет просто собой и сможет самостоятельно решать свою судьбу без тяжелого груза ответственности на своих плечах, который взвалил на него магический мир.

Гарри еще раз шумно вздохнул и скинул с себя мантию, взяв ее в руку. В темном теплом плаще на осеннем солнцепеке становилось жарковато. Волшебник еще раз оглядел себя. В этой одежде, которую он снял с охранника, он выглядел как пришелец из довоенной эпохи, но если сейчас на дворе были действительно шестидесятые, то он бы не привлекал бы столько внимания своей одеждой, как, если бы, появился в таком виде в свое время. А так можно было бы сделать вид, что он просто не одобряет стиль, который популярен среди современной молодежи.

Шоссе шло вдоль леса в обе стороны, и нигде не было видно хоть какого-нибудь населенного пункта. Но более плотный поток машин двигался в правую от мужчины сторону, поэтому Гарри нехотя повернулся и медленно пошел вдоль обочины дороги вслед за уносящимися вперед машинами. Поттер все еще пытался свыкнуться с мыслью о том, что он теперь совершенно свободный человек, который официально еще не существует и родится только через десять с лишним лет. Не надо ни скрываться от Министерства, ни бегать от или за злыми волшебниками, жаждущими его крови. Можно просто спокойно жить своей жизнью, не подвергаясь каждый год новым и новым проблемам.

Гарри шел вдоль дороги уже где-то полчаса, каждый раз морщась, когда мимо него проезжал автомобиль, поднимая с асфальта клубы пыли. Волшебник уже было собирался прилечь отдохнуть под каким-нибудь деревом, как вдруг машина, только что проехавшая мимо него, стала тормозить и остановилась рядом на обочине. Из старого Кадиллака вышел мужчина, лет тридцати-тридцати пяти, в светлых брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Рыжеволосый, с классической стрижкой в стиле Битлз, он производил приятное впечатление.

— Я вам могу чем-то помочь, мистер? – голос мужчины звучал обеспокоенно, словно ему была действительно не безразлична судьба человека, бредущего вдоль дороги.

Гарри заметно расслабился и убрал руку с палочки, которую он уже нащупывал в кармане мантии.

— Да, вы бы мне очень помогли, если бы подбросили до ближайшего города. – Гарри старался говорить как можно дружелюбнее, чтобы не вызвать подозрений у мужчины.

Водитель радушно улыбнулся и кивнул головой в сторону стоящей неподалеку машины. Когда Гарри поравнялся с ним, мужчина протянул руку и, все так же улыбаясь, представился.

— Майкл Эванс, приятно познакомиться.

Гарри несколько мгновений удивленно смотрел на протянутую ему руку, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше. Называться своим настоящим именем ему не хотелось, если начинать жизнь с чистого листа, то нужно было это делать с этого самого момента. В голове само собой всплыло имя, которое он запомнил еще со школы, куда его нехотя, но определили Дурсли.

— Джон, Джонатан Донн, взаимно.

Мужчины пожали друг другу руки, но Гарри не покидало ощущение, что в голове Майкла это имя вызвало знакомые ассоциации. Удрученно усмехнувшись, Гарри произнес:

— Да, я знаю, у моих родителей не хватило фантазии назвать меня как-нибудь по-другому. Зато все мои знакомые шутят на тему, что они знакомы со знаменитым поэтом.

Майл заметно расслабился и заразительно засмеялся, похлопывая Гарри по спине.

— Не знаю, не знаю. Мне кажется, что меня на работе бы отправили сразу к психиатру, если бы я рассказал, что знаком с самим Джоном Донном.

Гарри улыбнулся, но сразу же помрачнел. У него не было никаких магловских денег, а применять волшебную палочку по отношению к этому доброму мужчине ему не хотелось.

— Но у меня нет с собой никаких денег, я не смогу с вами расплатиться…

Майкл вопросительно взглянул на него, ожидая продолжения фразы.

— Да, я знаю, глупо звучит, но меня три дня назад ограбили. Забрали все вещи, документы и деньги. С тех пор я вот так иду вдоль дороги до более-менее крупного города, чтобы там попробовать все это восстановить и связаться с друзьями.

Гарри понимал, что его история не слишком убедительная, а синяки на скулах все еще свежие, и не обрели характерную желтизну, поэтому он попробовал применить магию внушения, легкую, ненавязчивую, но ему и не надо было подчинить себе волю мужчины полностью, было достаточно того, чтобы тот ему поверил.

По лицу водителя было заметно, что он борется с сомнениями, верить или нет ему рассказанной только что истории. Гарри инстинктивно надавил сильнее, и лицо мужчины мгновенно разгладилось и снова стало выражать добродушие.

— Никаких денег, что ты. Куда скатится эта страна, если мы будем требовать деньги за помощь другим людям. Садись, я довезу тебя до Коукворта, а там моя жена накормит тебя обедом и посмотрит твои раны. И никаких возражений!

Гарри даже не собирался возражать. Он, конечно же, не хотел злоупотреблять гостеприимством, но усталость начала брать свое. Да и желудок, который уже давно не видел нормальной домашней еды, активно выражал свое согласие с происходящим.

Мужчины сели в автомобиль, и через несколько секунд машина не спеша двинулась по шоссе. По радио как раз передавали прогноз погоды, в графстве Ланкашир обещали теплую погоду, без осадков. Прогноз закончился, и из колонок заиграла какой-то легкий рок-н-ролл. Гарри краем глаза следил за Майклом, который аккуратно вел машину, слегка постукивая пальцами по рулю в такт музыке.

Гарри оглядел салон в поисках хоть чего-нибудь, что бы подсказало ему точную дату. Без этой важнейшей детали любой разговор на тему происходящих событий был абсолютно бессмысленным, а каждый раз в трудной ситуации применять магию Гарри не хотелось, да и это было слишком утомительным занятием. Но ничего подходящего Поттер не нашел.

— Скажите, Майкл, а у вас нет случайно с собой газеты? Мне интересно узнать, что произошло в стране за то время, пока я был вне цивилизации.

Водителя нисколько этот вопрос не смутил, он лишь кивнул головой куда-то на заднее сидение.

— Конечно, бери. Свежий номер Дейли Телеграф устроит?

— Да, конечно.

Гарри обернулся на заднее сидение и увидел газету, лежащую на новеньком кожаном чемодане. Старясь не выглядеть слишком подозрительным, волшебник взял ее в руки и стал внимательно рассматривать передовицу. Аккуратными печатными буквами в правом верхнем углу страницы было выведено: 30 октября 1969 года. Гарри не сдержал шумного выдоха. Значит, это все-таки правда. Он все-таки находился в прошлом, еще до того, как его родители даже пошли в Хогвартс. Из легкого транса Поттера вывел вопрос водителя.

— Джон, ты откуда будешь родом?

— Из Ньюкасла. – Не задумываясь, ответил Поттер. Он знал, что на такие простые вопросы стоит отвечать практически моментально, так как ответить на них без запинки сможет даже пятилетний.

— Далековато отсюда. Какими судьбами в Ланкашире?

У Майкла, по-видимому, было разговорчивое настроение, поэтому в покое своего пассажира он оставлять не собирался.

— Пари. Мы с друзьями поспорили, кто сможет как можно дальше добраться автостопом. Цель – Лондон, но вряд ли туда кто-нибудь доедет. Я ехал в Манчестер и заснул, а водитель и его дружбан решили ограбить меня. Без боя я не дался. – Усмехнувшись, Гарри указал левой рукой на свое лицо.

Майкл стал серьезным, выражение его лица приобрело ожесточенные нотки, а пальцы крепко схватились за руль.

— Куда катится страна…. Еще совсем недавно можно было не запирать дверь в дом и не беспокоиться о том, что тебя ограбят, а теперь…. Молодежь делает неизвестно что, какие-то наркотики, гребанные хиппи вопят во все горло о мире во всем мире, хотя почти у нас под боком русские так и норовят отхватить себе кусок побольше. Так теперь еще люди стали грабить других просто так, не от нужды или беды, нет, потому что все дозволено….

Гарри кивал в такт каждому слову Майкла, так как не хотел ввязываться в спор, имея только базовые представления о предмете разговора. Тем временем Майкл, кажется, успокоился и опять обратил внимание на своего пассажира.

— Ну а лет то тебе сколько?

— Двадцать пять летом исполнилось.

По удивленному взгляду Майкла Гарри понял, что на двадцать пять, с точки зрения мужчины, он явно не выглядит.

— Что, не похоже? – спросил Гарри, слегка приподняв бровь.

— Ни капли. Я думал, ты мой ровесник, а мне тридцать два. Хотя, может, без бороды ты бы выглядел и помоложе. Ну а семья, дети?

Гарри от удивления даже закашлялся.

— Дети? Ты что, я еще слишком молод.

В ответ Майкл рассмеялся и похлопал Гарри по плечу.

— Это тебе так только кажется, дружище. Вот найдешь свою единственную, так и поймешь, что хочешь жить только с ней. А дети сами придут, уж будь уверен.

— А у тебя есть дети? – Гарри решил перевести разговор в себя на Майкла, так ему не придется каждый раз в голове быстро прокручивать варианты ответа, выбирая из них наилучший.

Майкл довольно заулыбался, видимо, эта тема была его объектом особой гордости.

— Еще спрашиваешь. У меня и Элли две девочки, одиннадцать и девять лет. Обе красавицы.

Так они и ехали несколько часов, разговаривая на различные темы. В основном, конечно, говорил Майкл, а Гарри либо кивал в такт его словам, либо изредка вставлял свои ремарки. Майкл, как оказывается, работал инженером на машиностроительном заводе, и сейчас ехал с пятидневной смены домой на выходные к своей семье. Были разговоры и о политике, о налогах, образовании, армии – то есть обычный ассортимент тем разговора двух только что познакомившихся людей, которые хотят узнать друг друга получше.

Гарри не успел заметить, как они доехали до места назначения. Большой, аккуратный дом стоял практически в самом конце улицы. По обеим сторонам его располагался роскошный сад, который чем-то отдаленно напоминал сад его тети в Сюррее. На пороге дома стояла высокая женщина с длинными каштановыми волосами. А рядом с ней, обняв маму за талию, стояла девочка лет девяти, с такими же длинными, как у мамы, волосами, только ярко рыжего цвета. Увидев приближающуюся машину, она с криком «Папочка!» бросилась на встречу автомобилю. Когда она подбежала ближе, то Гарри увидел удивленные большие зеленые глаза, точно такие же, как и у него. На него с любопытством смотрела его мама, Лили Эванс.

Примечание автора — глава не бечена, бета сидит пока без интернета, а сам себя я вычитывать не могу. Просьба отнестись с пониманием.

Машина остановилась в нескольких ярдах от гаражной двери. Майкл заглушил мотор и приободряюще посмотрел на сидящего рядом Гарри, который, казалось, превратился в статую. Для волшебника все происходящее было полнейшим шоком, и такое описание состояния, в котором находился Поттер, было бы сильным приуменьшением. Конечно, Гарри понимал, что рано или поздно ему придется столкнуться с людьми, которых он знал когда-то, может, даже со своей семьей. Но к тому, чтобы в свой первый же день пребывания в новом мире встретить свою маму, а, значит, и бабушку с дедушкой, которых он никогда не видел, он точно не был готов. Да и как вообще можно быть готовым к такому.

Девятилетняя Лили была точной копией той женщины, которую он видел в Зеркале Еиналеж, только на двенадцать лет младше. Те же рыже волосы, спадающие с плеч, те же зеленые, выразительные глаза, полные любви, но на этот раз предназначающейся не ему, те же черты лица. Девчушка бросилась навстречу отцу, с радостным визгом прыгая к нему на руки и покрывая детскими, невинными поцелуями его доброе лицо. Смотреть на все это было для Гарри сущей пыткой, он всегда втайне мечтал увидеть вживую своих родителей, поговорить с ними, но эта девятилетняя девочка, которая счастливым смехом заливала всю округу, кружась на руках своего отца, не была его матерью, как бы ему подсознательно не хотелось думать иначе.

Она еще ничего не знала о магии, она ни разу не была в Косом переулке, она не надевала на голову Распределяющую шляпу, которая громким криком «Гриффиндор!» определяла ее вторую семью на целые семь лет, она не встретила его отца, не полюбила его. Она, наконец, не жертвовала своей жизнью ради спасения самого любимого человека на всей Земле, смотря в глаза безжалостному убийце. Сейчас она была лишь маленькой девочкой, которая безумно рада видеть своего отца. Гарри же был для нее совершенно чужим, просто незнакомцем, которому ее добрый папа решил помочь в трудную минуту. Таким он и останется для нее, несмотря ни на что. В самом лучшем случае через много лет они смогут стать друзьями, он увидит, как она растит своих детей, как дарит им свою любовь, но ничего из этого ему самому пережить не удастся.

К отцу и дочери со счастливой улыбкой в глазах подошла его бабушка, нет, она не его бабушка, она – просто Элли Эванс, любящая жена и мать. Майкл поцеловал свою супругу в щеку, что-то шепча ей на ушко в ответ на ее вопросительный взгляд, направленный в сторону все еще сидящего внутри машины мужчины. Гарри почему-то вдруг почувствовал, что эта идея Майкла с ужином не такая хорошая, как казалось вначале. Не теперь, когда он понял, с кем именно ему предстоит разделить семейную трапезу.

Майкл, все еще прижимая к себе радостную дочку, ободряюще кивнул головой, подгоняя Гарри поскорее выйти из машины. На него было направлено три пары удивленных глаз, хотя у каждого из их обладателей были на это свои причины. Гарри вздохнул и открыл дверь автомобиля, опуская на асфальт уже начавшие затекать ноги. Волшебник старался выглядеть непринужденно, хотя вряд ли это получалось у него. Захлопнув за собой автомобильную дверь, Гарри неуверенно подошел к хозяевам дома, тем не менее, оставаясь от них на почтительном расстоянии.

Майкл заметил волнение своего попутчика, хотя и истолковал его причины по-своему. Мужчина опустил дочку на землю и ласково потрепал ее по голове, взъерошивая огненно-рыжие волосы. Глава семейства повернулся лицом к своей жене, так как его последующие слова предназначались, прежде всего, ей.

— Дорогая, это Джонатан Донн. – Майкл представил супруге своего попутчика. – Он попал в непростую историю, и мой долг, как добропорядочного гражданина, был помочь ему, хотя бы немного.

Гарри нервно улыбнулся, находясь под оценивающим его взглядом женщины. Молчание длилось несколько секунд, словно она сомневалась, стоит ли впускать незнакомца в свой дом. Наконец, женщина гостеприимно улыбнулась и протянула стоящему перед ней мужчине руку.

— Эллис, Эллис Эванс. Очень приятно познакомиться с вами, мистер Донн.

В ее тоне не чувствовалось враждебности, лишь легкая настороженность ответственной матери, привыкшей решать последствия необдуманных решений своего супруга.

Гарри аккуратно пожал протянутую ему руку и уже более свободно улыбнулся.

— Джон, миссис Эванс, зовите меня Джон. Мистер Донн звучит так, будто я снова очутился в младших классах и моя учительница математики отчитывает меня за несделанное домашнее задание.

На этот раз улыбка затронула глаза женщины. Она ободряюще прижала к себе волнующуюся в присутствии незнакомого мужчины дочку и погладила ее по спине.

— Если только вы будете называть меня Эллис. Надеюсь, что я достаточно хорошо выгляжу, чтобы молодые мужчины называли меня по имени.

За эту ремарку она заработала легкий укор во взгляде со стороны своего мужа, на что она ответила очаровательной улыбкой, показывая, что ее супругу не о чем беспокоиться.

— Ну а эта маленькая мисс, которая совсем забыла свои манеры, – в голосе женщины чувствовалось недовольство,— наша дочка, Лили. Надеюсь, мой муж не мучил вас всю дорогу историями о своей любимой принцессе?

Гарри отрицательно покачал головой, тем самым, скорее всего, спасая Майкла от воспитательной беседы насчет разговоров с незнакомцами на тему своей семьи.

— Вовсе нет. Только разговорами о политике и спорте.

Эллис вопросительно подняла бровь, обращая свой взгляд на супруга. Глава семейства же старательно делал вид, будто он совершенно не понимал, о чем идет речь. Тем временем, пока родители молча выясняли отношения, Лили, наконец, набралась смелости и сделала шаг навстречу стоящему перед ней мужчине, с серьезным видом протягивая ему свою маленькую ручку.

— Лили Эванс, очень приятно, мистер Донн.

Было видно, что девочка старательно копирует свою мать, подражая ей во всем. Гарри вопросительно посмотрел на Эллис, но та была слишком занята выяснением отношений с мужем. Дружелюбно улыбнувшись, Поттер аккуратно пожал детскую ладошку.

— Взаимно.

Уголки губ Лили расплылись в довольной улыбке, видимо, девочке понравилось, что с ней обращаются точно так же, как и со взрослыми. Но уходить обратно она не спешила, внимательным взглядом изумрудных глаз осматривая мужчину. От этого взгляда Гарри стало очень некомфортно, но он ничего не мог с этим поделать, единственное, что оставалось ему – это как можно спокойнее смотреть в ответ, никак не выдавая внутреннее волнение.

— У тебя красивые глаза. Такие же, как и у меня, только грустные.

Этой короткой фразой девочка подвела итог своим наблюдениям. Гарри нервно улыбнулся, не зная, что сказать в ответ. К счастью, ему на помощь пришла Эллис, которая, судя по всему, уже успела разобраться с супругом и была готова уделить внимание незваному гостю, который неожиданно свалился ей на голову.

— Лили, не надо глупостей. Мальчики, вы, наверное, проголодались. Пойдемте в дом, через полчаса еда будет готова.

Майкл поднял дочку на руки и, обняв жену за талию, направился ко входу в дом. Гарри нерешительно последовал за ними, мысленно проклиная свою удачу, которая из всех семейств Великобритании выбрала именно эту для того, чтобы помочь ему. Пока семейство было занято само собой и не обращало на него внимания, Гарри аккуратно переложил волшебную палочку из мантии в карман брюк, так как вечно таскать с собой этот элемент верхней одежды было бы, по меньшей мере, странно, а оставить палочку в кармане означало, во-первых, оставить себя безоружным в том случае, если события стали бы развиваться не по самому мирному сценарию, а, во-вторых, неизвестно, как бы отреагировали на находку такого предмета в его одежде члены семейства. Майкл, казалось, не беспокоился ни о чем, но вот Эллис не доверяла ему, это точно. Да и не стоило сбрасывать детское любопытство со счетов. Если бы палочку случайно нашла Лили, то одному Мерлину известно, что бы произошло. А к разговору с ничего не понимающими родителями и напуганной девочкой о магии Гарри точно не был готов.

Дом Эвансов ничем не отличался от остальных зданий, окружающих его. Типичная массовая послевоенная застройка. Компактный, невысокий, он выглядел аккуратно и не вычурно. Два этажа, небольшой гараж, аккуратная живая изгородь, служащая своеобразным забором – он был как две капли воды похож на стоящие рядом дома. Но у него было единственное отличие – это сад перед домом. На маленьком пяточке росли аккуратные цветы, с приходом осени уже начинающие терять свою красоту. Взглянув на этот сад, можно было сразу понять, что человек, ухаживающий за ним, очень любил растения и имел хороший вкус. Все росло на своих местах, никаких лишних, броских или банальных цветов; все выглядело практически идеально.

Гарри невольно залюбовался садом, сравнивая его с тем пошлым ужасом, что пыталась выращивать его тетя. В ее выборе растений не было ничего интересного, красивого или завораживающего. Она как будто старалась посадить идеальный сад, сделав все как по шаблону. Ее тяга ко всему нормальному сделала свое дело: ее сад был лишь жалким подобием того, который она видела в детстве каждый день, выходя из дома.

Семейство уже вошло внутрь, и Гарри не оставалось ничего, кроме как послушно последовать за ними. Тяжелая мантия послушно повисла на вешалке у входа рядом с одеждой хозяев. На секунду остановившись, Гарри задумчиво оглядел свои туфли и окружающий его порядок и чистоту. Ботинки были не в лучшем состоянии: на них четко виднелась дорожная пыль, а к подошве прилипло несколько травинок.

Волшебник удрученно вздохнул и достал из внутреннего кармана жилета платок. Работа по приведению обуви в порядок не заняла много времени, и через минуту мужчина уже вошел в просторную комнату, откуда доносились звуки оживленной беседы.

Все семейство Эвансов уже сидело за столом, если не считать их старшей дочери, которая почему-то отсутствовала. Еще у входной двери Гарри почувствовал запах воскресного жаркого, и, как оказалось, нос его не обманул. В центре небольшого стола стояли поднос с дымящейся жаренной картошкой с цветной капустой, на отдельной большой тарелке лежало запеченное в духовке мясо. Тарелки, стаканы с тыквенным соком, приборы – все было готово к трапезе.

За столом было одно свободное место, как раз напротив главы семейства, которое и предназначалось для гостя. От аромата вкусной домашней пищи у Гарри начала уже кружиться голова, желудок просто сходил с ума только от одного вида нормальной, человеческой еды. Но, как бы ему ни хотелось есть, Гарри помнил, что он находится, прежде всего, в гостях, у семьи, которая решила разделить воскресный семейный обед с незнакомцем, и он должен был вести себя соответствующе.

Гарри вопросительно взглянул на хозяйку дома, подбирая правильные слова для того, чтобы спросить, где же он может помыть руки, как вдруг женщина словно прочитала его мысли и взглядом указала на второй выход из столовой. Поттер неловко улыбнулся и, пробормотав что-то, похожее на «Спасибо», направился в сторону ванной комнаты.

В небольшом помещении, покрытом ярко-белым кафелем, Гарри впервые смог разглядеть себя во всех подробностях. В отражении зеркала перед ним возник худой мужчина моложе тридцати лет, с большими темными кругами под темно-зелеными глазами, длинными темными волосами и аккуратной козлиной бородкой. На обеих скулах виднелись ссадины и начинающие темнеть синяки. Шрам, который Гарри помнил всю свою жизнь, исчез без следа, но это уже не было для волшебника потрясением.

Вернувшись из уборной, Гарри с виноватой улыбкой сел за стол. Эллис за время его отсутствия уже успела разложить каждому еду, и, когда, наконец, все были в сборе, Майкл совершенно неожиданно подал голос:

— Лили, солнышко, ты прочтешь молитву?

Гарри совершенно не знал, что сказать, он мог лишь удивленно смотреть, как девочка с серьезным видом складывает руки перед собой и закрывает глаза. Поттер посмотрел на Майкла и Эллис, которые делали то же самое, и поспешно повторил все движения за ними.

— Благослови, Господи, нас и эти дары. Благослови тех, кто их вырастил, принес и приготовил, и научи нас делиться хлебом и радостью с другими. Аминь.

Детский голос, со всей серьезностью читающий молитву, поверг Гарри в шок. Никто никогда не говорил ему о том, что его мама была верующей католичкой. Для него это было не меньшим шоком, чем исчезновения шрама. Пребывая в полной растерянности, Гарри едва слышно пробормотал «Аминь» и замер в ожидании.

Майкл ласково погладил свою сияющую от гордости дочку по голове и приступил к еде, подавая пример всем остальным. Вскоре комната наполнилась обеденными звуками. Еда была очень вкусной, по крайней мере, так казалось Гарри. Он уже много лет не ел ничего подобного, но сдерживал свои порывы наброситься как голодный волк на тарелку с едой, старясь выглядеть приличным. Его никто никогда не учил манерам: Петунье не было до этого никакого дела, а в Хогвартсе и вовсе не было подобного предмета, но, внимательно наблюдая за тем, как едят другие, особенно – Слизеринцы, Гарри постепенно научился всему тому, что необходимо каждому уважающему себя и других волшебнику за столом для того, чтобы не выглядеть как голодный Рональд Уизли.

Над столом нависло неприятное молчание. Эллис и Майкл не знали, на какую тему заговорить, чтобы вовлечь в беседу своего гостя, Гарри же старался сохранять молчание и сосредоточиться на еде, и лишь Лили бегала взглядом с родителей на мужчину и обратно, пытаясь понять, что же происходит. Наконец, такая игра в молчанку девочке надоела и та, с интересом и заботой в глазах поинтересовалась у доедающего обед Гарри.

— Мистер Донн, вы что, с кем-то подрались?

Удивлению всех взрослых, присутствующих за столом, не было предела. Майкл смущенно посмотрел на Гарри, извиняясь перед ним за чрезмерное любопытство своей дочери. Эллис же смотрела на Лили с укором, всем своим видом показывая ей, что такие вопросы за столом незнакомым людям задавать не стоит. Гарри же чуть не подавился последним куском мяса. Откашлявшись, волшебник удивленно посмотрел на совершенно серьезную девочку, продолжавшую разглядывать его лицо.

— Да, защищая одну принцессу от большого и злого дракона. Конечно, я его победил, раз сижу здесь почти целый и невредимый.

Этот бред у Гарри вырвался само собой. Он совершенно не знал, как разговаривать с детьми, поэтому сказал то, что первое пришло в голову.

Лили, казалось, внимательно анализировала его историю, сомневаясь, верить ей или нет.

— А моя сестра говорит, что принцессы и драконы бывают только в сказках, и чтобы я не думала о всяких глупостях.

Типичная Петуния, и почему Гарри не удивлен таким ответом?

— Не слушай, что говорит сестра, она ничего не понимает. Самое главное верить, и тогда сказка может стать реальностью.

Майкл и Эллис молчали, внимательно следя за ходом диалога. Все за столом уже давно закончили обед, но вставать из-за стола почему-то не спешили.

Серьезно нахмурив лобик, Лили пыталась понять, что же ей хочет сказать мужчина. Наконец, она улыбнулась и счастливо воскликнула:

— Если ты спас принцессу, то ты должен быть принцем! А папа говорит, что я – тоже принцесса! Может, ты и меня спасешь, тогда мы сможем пожениться!

Гарри от смущения окончательно потерял дар речи. К счастью, ему на помощь подоспел Майкл, подхвативший дочку на руки.

— Что бы выйти замуж за принца, ты должна хорошо учиться. Пойдем, покажешь мне, как у тебя дела с правописанием.

Лили не слишком сильно сопротивлялась и, увлеченная новой идеей, что-то взволнованно рассказывала отцу о своих успехах в учебе.

Гарри проводил их удивленным взглядом. Девочка уже совершенно забыла про то, что еще минуту назад она хотела сыграть с ним свадьбу, даже в столовой был слышен звонкий детский смех, хоть как-то смягчающий нависшее над столом неловкое молчание.

Эллис виновато улыбнулась, нервно поправляя сбившуюся прическу.

— Простите, пожалуйста, Джон. Я не знаю, что такое нашло на Лили, обычно она себя так не ведет….

— Не волнуйтесь, Элли, я все прекрасно понимаю. Спасибо вам за чудесный обед, но я не буду отнимать у вас время на общение с семьей.

Гарри встал из-за стола, сопровождаемый оценивающим взглядом женщины. Видимо, его резкий уход озадачил хозяйку дома. Она думала, что Гарри будет пользоваться их гостеприимством по максимуму и попытается остаться на ночь или же будет просить денег на дорогу.

Гарри успел уже выйти в коридор, как его нагнал поспешный стук каблуков по паркету. Волшебник медленно обернулся и увидел взволнованную миссис Эванс, весь вид который буквально кричал о том, что ей просто необходимо что-то сказать уходящему гостю.

— Спасибо вам, Джон, за то, что вы не стали.… Понимаете, мой муж, он очень добрый человек, и не всегда думает о последствиях….

Гарри понимающе кивнул головой и, еще раз поблагодарив хозяйку за оказанное ему гостеприимство, снял с вешалки пальто и вышел на улицу.

Хотя солнце еще только готовилось к заключительному отрезку своего пути по небосводу, но снаружи дома уже чувствовалась вечерняя прохлада. Гарри на секунду остановился и огляделся по сторонам, размышляя, в какую же сторону ему направиться теперь. По дороге сюда он заметил полузаброшенный огромный завод, который некогда был гордостью города, а теперь, из-за финансовых трудностей, практически остановился, и всем мужчинам приходилось искать работу за пределами города, чтобы хоть как то прокормить свои семьи. Это место было бы идеальным для того, чтобы вызвать «Ночного рыцаря» и не привлечь к себе нежелательное внимание маглов.

Мужчина напоследок еще раз окинул взглядом дом, в котором провела детство его мама. Эллис так и осталась стоять на пороге, провожая гостя обеспокоенным взглядом. Гарри не стал еще раз прощаться, он просто развернулся и медленным шагом пошел по тротуару в сторону виднеющихся даже отсюда огромных кирпичных труб.

Странно, но на улицах города практически не было жителей, некоторые дома были полностью заброшены уже многие годы. Было видно, что городок плохо справляется с потерей основного кормильца, и многие семьи были вынуждены уехать отсюда в поисках лучшей жизни.

Гарри прошел мимо пустующей детской площадки. Хотя качели, горка и карусель выглядели неплохо, но детей в этот еще не поздний час почему-то на них не было. Удрученно вздохнув собственным мыслям, волшебник собрался идти дальше, как вдруг где-то в кустах, отделяющих площадку от небольшого леса, начинающегося практически сразу же за домами, хрустнула ветка.

Мужчина моментально сжал в руке волшебную палочку, прикрывая ее тяжелой мантией. Это был не обычный звук, слишком тяжелый для домашнего животного. Как будто за ним из кустов следил кто-то.

Продолжая крепко сжимать в руке палочку, Гарри в несколько шагов преодолел расстояние, отделяющее его от живой изгороди. Так и есть. Через небольшой просвет между кустами за ним внимательно наблюдали два холодных черных глаза.

— Может, хватит прятаться? – Голос Гарри прозвучал глухо, разрезая тишину пустой детской площадки.

Кусты раздвинулись, и из-за них показался еще один человек из прошлого Гарри, которого он никак не ожидал здесь увидеть. Перед мужчиной стоял, сверля его привычным холодным взглядом, молодой Северус Снейп. С длинными черными волосами, разве что гораздо более чистыми, нежели в будущем, одетый практически так же нелепо, как Гарри в его возрасте. Разве что у Поттера одежда всегда была больше на несколько размеров, и не было странных рубашек, которым место в труппе провинциального театра, играющего спектакли викторианской эпохи, а не среди одежды мальчика.

Такое появление, пожалуй, самого нелюбимого преподавателя Хогвартса, вызвало бы улыбку у Гарри, но он помнил, какой характер был у Северуса тогда, поэтому Поттер сдержал себя. Они так и стояли несколько минут, смотря друг на друга. Фирменный взгляд Снейпа не был таким внушительным, как в будущем, поэтому Гарри совершенно спокойно смотрел ему прямо в глаза, не ощущая холодных иголок, вцепляющихся ему в спину.

Наконец, Северус не выдержал, и тихо, выговаривая каждую букву, спросил, не отрывая взгляда от глаз стоящего перед ним мужчины:

— Зачем?

— Зачем что? – ответил ему Гарри точно таким же тоном. Он действительно не понимал, что от него хочет будущий профессор зельеварения и декан Слизерина.

— Зачем вы приходили к Эвансам?

— Не думаю, что это касается вас, молодой человек.

Наверное, человеку со стороны, знающему о прошлом взаимоотношений этих двух людей, было бы забавно наблюдать за происходящим, но Гарри старался не давать своим детским обидам взять верх над рассудком и вел себя по отношению к молодому Снейпу, по крайней мере, цивилизованно.

— Не прикидывайтесь дураком! – в голосе мальчика начали проскальзывать знакомые пренебрежительные нотки. – Я прекрасно знаю, кто вы.

Взгляд паренька упал на руку под мантией, в которой Гарри все еще сжимал волшебную палочку. Поттер удивленно поднял бровь.

— Даже если так, все равно я не вижу, какое это имеет отношение к вам.

— Это из-за Лили, да? Она что-нибудь натворила, иначе, что будут люди из Министерства делать здесь, в Коукворте?

Гарри удивленно поднял бровь, на этот раз совершенно спонтанно. Так Снейп знал его маму еще до поступления в Хогвартс?

— Могу вас уверить, молодой человек, что мисс Эванс не имеет никакого отношения к моему визиту в их дом. Ее отец просто оказал мне одну услугу, вам совершенно не стоит беспокоиться за судьбу вашей подруги.

Мальчик густо покраснел и, развернувшись на месте, быстрым шагом отправился в сторону одного из обшарпанных домов на противоположной стороне улицы, так ничего и не сказав.

Гарри проводил удаляющегося паренька задумчивым взглядом. Для полного счастья за сегодняшний день ему просто не хватало встречи с Дамблдором и Волан-де-Мортом, можно – сразу с обоими одновременно. Снейп скрылся за поворотом, и Гарри пошел в противоположную ему сторону. За один день произошло столько событий, что голова волшебника уже начинала распухать от переполняющих ее мыслей.

Наконец, мужчина добрался до пустыря, со всех сторон окруженного заброшенными домами. Волшебник огляделся по сторонам, но никого, кто мог бы увидеть дальнейшее, вокруг не было. Взмах рукой, будто он призывает невидимое такси. Знакомый оглушительный рев, и перед ним, прямо из ниоткуда возник огромный трехэтажный фиолетовый автобус. Вопреки всем законам физики, ревущее чудовище остановилось прямо перед ним, приветливо распахнув входную дверь.

Перед ним на верхней ступеньке стояла симпатичная женщина лет тридцати-тридцати пяти, в длинной бежевой мантии. Улыбнувшись, увидев молодого мужчину, она застенчиво поправила длинный светлый локон, от сумасшедшего стиля езды водителя упавший на лицо.

— Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно! Я, Аманда Прэнг, ваш кондуктор этим вечером.

Фраза звучала естественно, хоть женщина произнесла ее без запинки, как будто на автомате.

Гарри приветливо улыбнулся кондукторше.

— Лондон, Дырявый котел.

— С вас пять сиклей. Садитесь на любое свободное кресло, сегодня у нас мало пассажиров.

Гарри протянул женщине один галлеон и, убрав сдачу в карман, сел на первое свободное кресло-кровать. Не успела его спина коснуться мягкой поверхности, как автобус, ведомый мужчиной лет пятидесяти, рванул вперед. Гарри с силой вдавило в спину кресла. За окнами окружающий пейзаж начал сливаться в непонятную череду пятен. Автобус летел по улицам какого-то города, но из-за нечеловеческой скорости что-либо разобрать было практически невозможно. Еще один скачок и автобус начал сбавлять темп. По обеим сторонам замелькала знакомые лондонские пейзажи. Наконец, автобус резко затормозил, чуть было не впечатав своего единственного пассажира лицом в кабину водителя. Слегка пошатываясь, Гарри спустился по ступенькам вниз.

— Спасибо, что воспользовались услугами «Ночного рыцаря»!

Приветливый голос волшебницы утонул в реве двигателя, и автобус растворился на улицах города в поисках следующего клиента.

Гарри, все еще приходя в себя после бурной поездки, направился к неприметному бару со старой, побитой временем вывеской «Дырявый котел». Люди, которых на улицах города было довольно много, проходили мимо него, как будто не замечая странное здание между книжным магазином, и каким-то аудиосалоном, на витрине которого во весь рост стояла знаменитая ливерпульская четверка. Гарри без труда пересек людской поток и открыл дверь в заведение. Впереди его ждал магический мир Британии конца шестидесятых годов.