— Рик, твою мать, ну что ты творишь?! — Гарри подхватил нерадивого ученика заклинанием, поставил на ноги и с неодобрением покачал головой, глядя, как тот вытирает грязь с лица.
— Он подвернул ногу! — с возмущением передразнил Гарри. — Скажите пожалуйста! Ты должен уметь наложить Левитационные чары, даже если её тебе отрежут! И вообще, причём тут нога?!
— Простите, — повторил Рик удручённо.
— Я-то прощу, но сам понимаешь, дело не в моём прощении или оценке на экзамене, — вздохнул Гарри и поморщился от острой боли в колене. Он попытался уйти от боли, неловко переступив на месте, но покачнулся от ещё более сильной вспышки.
— Тренер? — тут же подскочил к нему Рик. — С вами всё в порядке? — и заботливо обнял за талию.
Гарри хмыкнул. Ох уж эти курсанты!
— Знаешь, твои попытки невзначай меня полапать уже становяться несколько навязчивами, — вкрадчиво сказал он.
Рик покраснел, но руки не убрал — даже наоборот, прижался чуть сильнее.
— Вас грех не полапать, — с вызовом заявил он и добавил мечтательно: — Надеюсь, в вашем возрасте у меня будет такое же тело...
— Всё в твоих руках, — пожал плечами Гарри и хитро улыбнулся. — Но знаешь, пожалуй, я тебе в этом помогу. Два штрафных круга на максимальной сложности, будь так добр.
— За что? — Рик неохотно отступил на шаг и обиженно на него посмотрел. — Я же ничего не сделал!
— Ну так и круга всего лишь два, — мягко заметил Гарри.
— И сколько же будет за поцелуй? — Рик упрямо вздёрнул подбородок.
Гарри вздохнул, поманил его к себе и тихо сказал, пристально глядя в глаза, когда Рик поспешно наклонился:
— Закончи училище, пройди практику, получи значок аврора — тогда и поговорим. С учениками я не сплю и даже не целуюсь.
Рик некоторое время заороженно вглядывался в его лицо, но потом нашёл в себе силы и медленно отстранился.
— Эх, мистер Поттер, — сказал с улыбкой. — Вот даже злиться на вас невозможно. Ждите, я так просто не отстану! Всего ничего осталось!
— Буду ждать, — вернул улыбку Гарри. — А теперь два круга, пожалуйста. И поспеши, а то на обед опоздаем.
Рик весело отсалютовал ему рукой и сорвался с места, а Гарри проводил его долгим внимательным взглядом. Сколько уже таких было? Обещали все — не вернулся ни один. Год практики, два месяца изнурительных испытаний перед получением значка, новая насыщенная жизнь в новом статусе... Кто вспомнит о строгом, но справедливом тренере в учебке иначе как с благодарностью и лёгкой ностальгией?
На обед они успели — точнее, успел Рик, а Гарри всё же немного приподнился из-за ноги. Проклятое колено решило испортить ему очередной хороший день и ныло так, что приходилось стискивать зубвы. От этого ответные улыбки на привественные возгласы курсантов выходили несколько натянутыми. Будущие авроры, прекрасно осведомлённые о проблемах любимого учителя, бросали на него сочувственные взгляды, но это совсем не раздражало: знать, что целой толпе разновозрастных пацанов не всё равно, что у тебя болит нога, было чертовски приятно. Если бы не эти приступы боли и хромота, Гарри был бы только рад тому, что травма когда-то заставила его покинуть службу. Он никогда не мог этого даже предположить, но оказалось, что преподавать — его призвание. Ученики любили его за понимание и добродушную язвительность, уважали за справедливость, прислушивались к метким советам и были искренне благодарны за многочисленные приятные поблажки во время учебного процесса — в пределах разумного, но часто очень и очень нужные.
Вернувшись в свою комнату, Гарри был вынужден выпить зелье — боль в ноге становилась совсем уж мучительной. Зелье помогало, но он старался им не злоупотреблять, боясь привыкания. Кроме того, прежде чем подействовать, оно неизменно отправляло Гарри в глубокий продолжительный сон, а так по-дурацки тратить время он очень не любил. Он уже почти засыпал, когда в окно неожиданно постучалась сова.
Удивившись, кому понадобилось посылать ему сову, он махнул палочкой, впуская птицу, и удивился ещё больше, когда она кинула записку ему на колени и тут же улетела прочь.
На всякий случай проверив письмо Диагностическими чарами, Гарри с любопытством развернул свиток.
"Знаешь, а у тебя чертовски минетные губы"
Брови против воли поползли вверх. Ничего себе! Это что-то новенькое. Нет, за его пятнадцатилетнюю учительскую практику бывало уже всякое, но сова, дорогой, вкусно пахнущий пергамент и откровенная тонкая пошлость — это уже интересно. Улыбнувшись в усы, Гарри не без труда встал с дивана, подхватил трость и вышел в коридор.
Как он и ожидал, Эндрю нашёлся в учительской за кипой пергаментов. Единственный на оба факультета — авроров и невыразимцев — учитель Зелий был настоящим трудоголиком.
— О, привет Гарри, — чуть удивлённо сказал он. — Ты чего это так поздно?
— Да так, — Гарри повертел в руках пергамент. — Студенты развлекаются. Не против, если я гляну пару эссе? Хочу сравнить подчерк.
— Да смотри, конечно, — с готовностью кивнул Эндрю. — Найти кого-то конкретного?
— Да, — Гарри хмыкнул. — Ричард Доунс.
— Рик? — удивлённо переспросил Эндрю. — Странно, он вроде не из тех, кто станет шутить над учителями. Сейчас... — он покопался в свитках. — Вот.
.
Гарри хватило одного взгляда, чтобы вернуть пергамент и покачать головой. Записку написал не Рик. Тогда кто? Эндрю без вопросов передал ему следующий пергамент, потом ещё один, и ещё. Ничего похожего.
— Похоже, мои авроры тут не причём... — задумчиво протянул Гарри. — Спасибо, Эндрю.
— Да не за что, — пожал плечами тот. — А что в записке-то?
— Лучше тебе этого не знать, — загадочно улыбнулся Гарри и, попрощавшись, вышел.
Ситуация становилась занимательной. Неужели кто-то из его выпускников всё же решил сдержать обещание?..
* * *
Сова постучалась в окно аккурат в то же время, что и вчера. На этот раз Гарри подготовился — захлопнул окно прямо перед массивным клювом, заставив птицу удариться об стекло. Сова возмущённо ухнула, захлопола крыльями, закружила под потолком, но Гарри уже было не до неё. Новое послание ничуть не уступало предыдущему.
"Я думаю, что у тебя очень красивый член"
Гарри едва сдержался, чтобы не оттянуть резинку домашних брюк и не проверить это утверждение. Да, кто бы ни был автором этих посланий, на нервах он умел играть знатно. Вот тут Гарри стало по-настоящему интересно. Он внимательно вгляделся в буквы, проверил бумагу на скрытые записи, магический след и даже отпечатки пальцев, но та была девственно чистой — лишь неуловимо пахло чем-то горьковато-цитрусовым.
— Грейпфрут, — сказал себе Гарри и невесело усмехнулся: пока это была единственная достоверная информация об отправителе: он любил грейпфруты. — Ну ладно, а так?
Он запустил в мечущуюся под потолком сову Следящее заклинание. Белёсый луч почти предсказуемо отскочил от мягких перьев, а сова издала рассерженный шипящий звук, предупреждая.
— Ладно, ладно, не сердись, — Гарри примиряюще вскинул руки и улыбнулся. — Лучше скажи мне, кто твой хозяин.
Сова горделиво надулась, что-то ухнула на своём, совином, и выразительно посмотрела на закрытое окно. Гарри хмыкнул и пошёл искать перо. Оставаться пассивным читателем он не собирался.
"Я думаю, что такие заявления от незнакомца — это дикий моветон", — написал он быстро, — "а потому предлагаю представиться. Или мы знакомы?"
Сова соизволила взять у него письмо, но увернулась, едва он хотел её погладить. Интересно, а её хозяин тоже с норовом? Как ни абсурдно, но у Гарри потяжело в паху.
* * *
Сова в тот вечер не вернулась, и на утро Гарри сделал глупость.
— Ох ничего себе! — выдохнул Эндрю, столкнувшись с ним в коридоре. — Ты будто десять лет скинул! А то и все двадцать...
Гарри усмехнулся и потёр гладко выбритый подбородок.
— Вот ради этих слов я и носил столько лет бороду, — сказал серьёзно. К счастью, Эндрю знал его уже не первый год, чтобы понять, что он шутит.
— Признавайся, у тебя свидание? — поинтересовался он, понизив голос, и от любопытства склонил голову к плечу.
— Да нет, просто вши завелись, — невозмутимо ответил Гарри и, неспеша обойдя его, пошёл дальше.
Эндрю рассмеялся ему в спину и пригрозил:
— Я всё равно узнаю, кто она!
"Он, — мысленно поправил его Гарри. — И нет, не узнаешь".
День обещал быть очень длинным.
* * *
"Могу поспорить, ты сделал это нарочно. Да, чёрт побери, я тебя видел, и у меня весь день стоял. Уверен, ты сделал это потому, что осознал, насколько я был прав. Твои губы просто созданы для минета и поцелуев"
Гарри торжествовал. Итак, кто бы это ни был, он был сегодня на территории Академии, а значит, это либо преподаватель, либо кто-то из выпускников — они все сохраняли доступ. Ну или это был кто-то из курсантов-невыразимцев. О последнем думать совершенно не хотелось, потому что это снова был тупик. Связываться с учениками Гарри не собирался. Даже с такими остроумными и загадочными.
На этот раз сова не стала даже пытаться улететь. Она терпеливо дождалась, когда Гарри снова осмотрит записку — к слову, та снова неуловимо пахла грейпфрутом — и протянула лапу за ответом. Тот был лаконичен:
"Кто ты?"
Долго ждать не пришлось — неведомый аноним прекрасно понимал, что раскрыл часть карт, и не стал притворяться, будто птице приходится летать куда-то за пределы Академии.
"Если я скажу, кто я, всё кончится не начавшись", — гласил ответ. — "И я больше никогда не смогу сказать тебе, как пялюсь на твои губы при любом удобном случае. Ты правильно сделал, что сбрил бороду, хотя у меня чуть не случился инфаркт, когда я тебя сегодня увидел".
Прочитав послание Гарри крепко задумался. По идее он не должен был поощрять эту переписку, и наверняка стоило отправить неспешно прогуливающуюся по дивану сову восвоясии без ответа. Но с другой стороны это же всего лишь письма. Ни к чему не обязывающая забавная переписка. Хотя, какая, к чёрту, забавная? Интригующая. Будоражущая. Возбуждающая...
"А не слишком ли ты молод для инфарктов? — написал он быстро, чтобы не передумать. — Потому что если судить по твоей зацикленности на минетах, вряд ли тебе больше восемнадцами".
И снова ответ не застапвил себя ждать.
"Инфаркты нынче молодеют", — прочитал Гарри и не сдержал смешок. — "И да, ты прав, я зациклен на минетах. Ты себе не представляешь, как я хочу тебе отсосать".
И вот тут стало действительно жарко. Ответ родился в мозгу мгновенно, но Гарри долго медлил, прежде чем его написать.
"Странно, а мне казалось, что это у меня минетные губы" — вывел он нетвёрдой рукой, и неглядя швырнул записку сове.
Чёрт, если это кто-нибудь прочтёт, то не избежать ему трибунала. Но сова уже уносилась прочь.
Как ни странно, именно теперь ответ задержался. Гарри успел придумать уйму разнвых вариантов — от забавной мысли, что его собеседник банально упал в обморок от неожиданности, до страшной картинки, как сова влетает в кабинет Коменданта и кидает ему на стол ворох пергаментов с их перепиской.
Когда сова, приветливо ухнув, влетела в окно, он вздохнул с облегчением. Врочем, ненадолго.
"Мы бы делали минет друг другу. Я бы лизал твой член, твои яйца и одновременно толкался бы твой рот. Тебе бы не пришлось бы даже ничего делать — я бы кончил только взглянув на свой член у тебя во рту. На твои губы. А вот сам бы я сосал долго. Как леденец — туда-сюда, на язык и за щеку. Я хорошу сосу, тебе понравилось бы. Возможно даже настолько, что ты согласился бы меня трахнуть"
Выранив из рук пергамент, Гарри схватился за член под удивлёным взглядом совы.
"Туда-сюда", — билось в мозгу. — "Туда-сюда, на язык и за щеку..."
Оргазм пришёл позорно быстро. Так быстро, что Гарри откровенно порадовался, что это только дрочка. Будь рядом чёртов автор письма, это был бы настоящий позор. К счастью, рядом была только сова. Вздохнув, Гарри вытер руку об штаны, вытащил палочку и, наложив Очищающие, потянулся за пером.
"Надеюсь, ты всё же старшекурсник. Я отказываюсь дрочить на кого-то, младше двадцати лет"
Сделанного было уже не исправить — оставалось доиграть партию до конца. Впрочем того, что оказалось в следующем послании, Гарри не ожидал.
"Давай встретимся", — прочитал он и гулко сглотнул.
Рука сама вывела ответ.
"Когда?"
"Не сегодня", — чуть запыхавшаяся сова принесла пергамент почти мгновенно. — "Мне нужно всё подготовить. Суббота?"
"До субботы я сто раз передумаю"
"Я буду надеяться, что нет"
Гарри задумчиво погладил сову по спине и не ответил. Сегодня была только среда.
* * *
Как Гарри и предсказывал, он успел сто раз передумать, согласиться и снова передумать до тех пор, пока в окно снова не влетела знакомая сова. Случилось это вечером в пятницу, и за полчаса до её появления Гарри успел твёрдо решить, что никуда не пойдёт. За сегодня это было уже третье такое решение, и Гарри нисколько не сомневался, что не последнее. Он был, конечно, прав, потому что передумал, едва увидев изящный резной кулон в виде ключа на шее у совы. Зная, что очень скоро пожалеет об этом, он аккуратно снял его с мягких перьев и, поколебавшись, повесил себе на шею.
"Завтра в семь", — гласила невозволительно короткая записка, и Гарри вдруг поспешно сорвал с себя порт-ключ. Потом вздохнул, шепнул: "Репаро", и снова надел шнурок на шею.
За оставшийся вечер он делал так ещё семь раз.
* * *
Гарри мог обманывать себя сколько угодно, и всё же вглубине души он знал, что ровно в семь вечера ключ будет у него в руке. Тянущее болезненное предвкушение приятно холодило внутренности. Сейчас он наконец узнает, кто этот мальчишка, заставившие его на склоне лет потерять голову. Кто знает, может, узнав, он перестанет так отчаянно хотеть его трахнуть?.. По крайней мере, именно на это Гарри и надеялся. Поговорить, улыбнуться, дать понять, что он не то, что надо молодому, умному парню. Он же делал это уже столько раз...
Порт-ключ сработал ровно в семь. Сердце привычно ухнуло в пятки, а в глазах потемнело. Аппарация длилась довольно долго, и, встав на ноги, Гарри понял, что находится за пределами Академии. Понял и нахмурился: темнота перед глазами никак не желала рассеиваться. Чертыхнувшись, он потянулся было за палочкой, но был остановлен тихим низким голосом:
— Не надо, магия здесь не сработает.
— Что за чёрт? — снова выругался Гарри. — Что за игры?
— Прости, — судя по звуку, незнакомец встал и направился к нему. — Я не мог допустить, чтобы ты меня узнал.
Гарри промолчал, прислушиваясь. Когда до невидимого человека по ощущением осталась пара шагов, он бросился вперёд и неожиданно метко схватил его за руку. Дёрнул на себя, заломил локоть и вдруг шумно втянул воздух: от незнакомца явственно пахло грепфрутом, а прижавшееся к его боку тело было твёрдым и очень горячим.
— Здесь можно аппарировать, — сказал вдруг незнакомец. Вырваться он даже не попытался. — Если хочешь, можешь уйти. Но я прошу тебя — останься. Одна ночь, и ты больше никогда обо мне не услышишь.
Одна ночь. Так мало и одновременно так много...
Уже понимая, что не сможет отказаться, Гарри чуть ослабил хватку, отбросил на пол трость и свободной рукой скользнул по обтянутому мягкой тканью животу — тоже твёрдому, горячему и вздрагивающему под его пальцами.
— Как тебя называть? — спросил тихо.
— Не нужно слов, — покачал головой незнакомец и нашёл в темноте его губы.
Целовался он жадно, умело и так здорово, что Гарри, пытавшемуся наощупь исследовать его тело, то и дело приходилось начинать всё заново. Парень был худ, жилист и высок — пожалуй, даже выше Гарри на пару сантиметров. У него были выступающие ключицы, вьющиеся волосы и сильная рельефная спина с тонким шрамом над лопаткой, бугрящимся под пальцами. А ещё потрясающая упругая задница, которая даже вынудила Гарри отпустить его локоть, чтобы развернуть к себе и облапить буквально нарывающиеся на это ягодицы. Как давно ты лапал чью-то задницу, Гарри? Так и не найдя ответа на этот вопрос, Гарри запустил руки парню в штаны.
— Нет, — хрипло выдохнул тот. — Пожалуйста, сначала минет.
И он медленно опустился на колени.
Туда-сюда, на язык и за щеку... В реальности всё было совсем не так. Никаких "Туда-сюда" Гарри не чувствовал — что бы ни делал на самом деле незнакомец, для него это всё слилось в один ослепляющий поток удовольствия, из которого было невозможно вычислить отдельные ощущения.
Гарри стонал, не сдерживаясь, и едва не сломал в какой-то момент призванную трость — так сильно на неё опирался. А потом вдруг всё кончилось. Незнакомец ласково лизнул на прощание головку и поднялся на ноги, впиваясь в губы Гарри шальным поцелуем. Его губы были гладкими от слюны, упругими, пахли мускусом и грейпфрутом. Странное и невероятно возбуждающее сочетание. Наконец незнакомец разорвал поцелуй и потянул Гарри куда-то, как оказалось — к кровати.
— Я знаю, тебе трудно долго стоять и тем более — опуститься на колени, — прошептал на ухо. Кровать скрипнула, проминаясь под его телом, и Гарри, медленно стянув с себя одежду, последовал следом.
Это было здорово — подмять, навалиться, поцеловать властно и жёстко и получить такой же поцелуй в ответ.Здорово и правильно. А вот то, что сделал Гарри после этого, правильно не было совсем. Разовав поцелуй, он быстро, чтобы не передумать, скользнул вниз, сжал рукой твёрдый член и обхватил губами головку.
Раздавшийся над головой всхлип был мало похож на звук удовольствия — при иных обстоятельствах Гарри даже подумал бы, что причинил боль. Решив, что ему показалось, он тщательно облизал головку, пустил её дальше, в горло, и едва не поперхнулся, когда внезапная вспышка вдруг выхватила из темноты кубики рельефного пресса перед глазами. Замешательство длилось всего секунду, и Гарри поднял глаза вверх, на лицо, но было уже поздно — вокруг снова разлилась темнота.
— Нечестно! — рыкнул он, выпустив изо рта член и вновь наваливаясь на парня, но тот будто не слышал — страно напрягся, двинул бёдрами, упираясь членом Гарри в живот и вдруг громко застонал. Горячая сперма потекла по животу, и Гарри против воли улыбнулся. — Нечестно, — повторил он и наклонился, целуя вздрагивающие губы.
— Я же говорил... — прошептал незнакомец ему в рот. — Я говорил, что кончу, увидев тебя с членом во рту.
— Да, похоже ты был прав, — хмыкнул Гарри. — Как и в том, что твой минет мне понравится... — и он сунул руку ему между ног, разводя их в стороны.
— Я надеялся на это, — по голосу чувствовалось, что парень улыбается, и накрывая его губы своими, Гарри понял, что не ошибся.
* * *
Всего недели и пары литров Антипростудного Гарри хватило, чтобы убедить себя не оставлять окно открытым на всю ночь. Сова не прилетала, и Гарри был почти уверен, что незнакомец сдержит своё слово и больше не появится в его жизни. Вот толькот это "почти" сводило на нет все его усилия. Он ждал эту чёртову сову с каждым днём всё сильнее, а когда однажды на завтрак подали грейпфруты, позорно сбежал из столовой, не в силах справиться с внезапным возбуждением. Его размеренная налаженная жизнь категорически отказывалась возвращаться в своё тихое русло, а тело — забывать случайного партнёра. Вот только случайного ли? Почему-то Гарри не был в этом уверен. Как нужно относиться к человеку, чтобы кончить только от одного взгляда на него? А ведь парню было явно больше восемнадцати — об этом свидетельствовали колючие утренние поцелуи и жёсткая щетина под пальцами.
После суток в кромешной тьме вечерний полумрак его комнаты в преподавательстком крыле ослепил, полоснул по глазам острой вспышкой, а по сердцу — пониманием. Это всё, обещанная ночь закончилось, и произошедшее там, в темноте, останется в памяти воспоминанием, неуловимым как горьковато-цитрусовый запах от дорогого пергамента.
Теперь те письма почему-то воспринимались иначе — не как прихоть, скорее как крик души. Почему произошла такая перемена, Гарри не знал, но почему-то верил, что не ошибается.
— Добрый вечер, мистер Поттер, — чуть удивлённо поздоровался с ним незнакомый курсант — ещё бы, не часто преподаватели из аврорского корпуса забредали на часть невыразимцев. Гарри кивнул и быстро смерил его взглядом. Нет, это не он — слишком низкий.
К огромному счастью Гарри, кабинет врача находился именно на территории корпуса невыразимцев, в противном случае придумывать предлоги, чтобы сюда прийти, было бы крайне сложно. А так достаточно было лишь нарочито подволакивать совершенно не беспокоющую ногу и периодически морщиться. До врача, впрочем, он дошёл лишь пару раз. Не собирался он к нему и сегодня — нога даже не ныла, и Гарри, выбрав момент, когда в коридоре никого не было, зашёл в туалет, чтобы потом как ни в чём не бывало пойти в другую сторону. Задержавшись, чтобы умыться, он распахнул дверь и вдруг нос к носу столкнулся с человеком, которого за все шесть лет его учёбы здесь видел всего пару раз. Скорпиус Малфой. Когда-то, увидев его имя в списках поступивших на факультет невыразимцев, Гарри был уверен, что этот человек поставит на уши всю Академию и заранее настраивал себя на попытки примириться с этим фактом. На деле же оказалось, что от Скорпиуса не было не то что никаких проблем — было ощущение, что не было самого Скорпиуса. Если бы не таблоиды с оценками, где он неизменно числился в первой пятёрке, Гарри был бы уверен, что его отчислили ещё на первом курсе. И вот сейчас этот неуловимый Малфой стоял с ним нос к носу, в ужасе распахнув глаза.
Стоп. Почему в ужасе?..
И тут Гарри его почувствовал. Горько-сладко-кислый, свежий цитрусовый запах, который преслодовал его столько ночей. Запах фрукта, который он успел уже сотню раз возненавидеть и снова полюбить.
— Извините, — сказал вдруг Скорпиус и развернулся, чтобы уйти.
В следующую секунду он уже летел к противоложной двери стене туалета.
— Извините? — переспросил Гарри, заламывая ему локоть — как тогда, в первую минуту. Трость громко загрохотала, упав на белый кафельный пол, а пальцы уже судорожно комкали майку, задирая её вверх. Когда на свет показался тонкий шрам, знакомо лёг под пальцы, у Гарри вырвался непроизвольный стон.
— Это ты, — выдохнул он, разжимая пальцы на остром локте.
— Нет, — горько сказал Скорпиус, разворачиваясь к нему лицом. — Вы обознались.
В его глазах отчего-то было столько боли, что Гарри растерянно замер, правда, всего на секунду. В следующее мгновение он уже целовал мгновенно узнанные губы. Скорпиус вздрогнул, коротко выдохнул, а потом вдруг изо всех сил стиснул его рёбра, обнимая.
Почему-то в темноте он казался Гарри более хрупким и высоким. Оказалось же, что он всё же одного с ним роста и куда более накаченный, чем ощущался наощупь. А ещё — Гарри это знал точно — ему было двадцать четыре года, он уже давно закончил Академию, числился тут одним из редких научных работников, предпочтя дальшейшее обучение и науку работе в Отделе тайн, и не было ни одной причины, чтобы выйти сейчас из туалета и сделать вид, будто ничего не было.
Гарри отстранился и с удовольствием отметил, что слегка задыхающийся Скорпиус смотрел теперь на него совсем иначе: со смесью надежды и лёгкого — пока ещё — возбуждения.
— Прежде чем я утащу тебя в свою постель, — начал Гарри хрипло и запнулся, увидев как дёрнулся у Скорпиуса кадык от этих слов. — Так вот, прежде чем это произойдёт, я хочу знать ответ всего на один вопрос.
Скорпиус помедлил, с трудом разлепляя губы.
— Да, — выдохнул он. — Все семь лет, что я здесь.
— О... — несколько растерялся Гарри и улыбнулся, притягивая Малфоя к себе. — Не волнуйся, мы наверстаем. Обещаю. Но спросить я хотел не о том.
— А о чём же? — Скорпиус склонил голову и впервые за всё это время улыбнулся, а Гарри только сейчас вдруг понял, насколько он красив. Прежде чем продолжить пришлось прокашляться.
Vova
