Вот

За двадцать минут до начала Рождественского бала в гостиную Гриффиндора вошел Теодор Нотт. Он покрутил головой, выхватывая из пары десятков пораженных лиц нужное и, удовлетворенно кивнув, показал Поттеру на дверь.

Поттер округлил глаза, добиваясь их соответствия с формой очков, но продолжал играть в "море волнуется раз", недвижимо прижимая к животу ногу без ботинка. И без носка.

Нотт еще раз — чуть медленнее — показал на дверь. Поттер не отмирал.

— Не задерживай гостя, — Джинни надавила на колено Гарри и протянула носок. Затем быстро улыбнулась и поцеловала в щеку. Она еще не до конца решила, как надежнее себя вести с женихом — национальным героем — как жена или как мать, поэтому на всякий случай практиковала оба метода.

Поттер послушно опустил ногу и взял носок. Он недоуменно оглянулся на Джинни, но, получив одобряющий взгляд, медленно направился к выходу.

Нотт отошел, пропуская его вперед и уже было собирался выйти следом, как вдруг будто что-то вспомнил и обернулся.

— Пароль мне сказала Грейнджер, — пояснил он. Челюсти присутствующих продолжали лежать на полу в полной тишине.

— Она надралась на предпраздничном собрании старост, — раздраженно разжевал причину Нотт. Гриффиндорские тупицы недоверчиво переглядывались и, казалось, запутались окончательно.

Нотт закатил глаза и вышел наружу. И тут же споткнулся о Поттера, который наклонившись, сосредоточенно натягивал носок.

— Ботиночек! — высунулась из проема рыжая голова, и в Поттера весело полетел забытый новенький лакированный и остроносый уродец.

Через минуту Поттер при параде стоял перед Ноттом.

— Что надо?

— Иди за мной, — ответил слизеринец и развернулся к лестнице.

— Куда? Зачем? У нас скоро бал начнется, — недоумевал Гарри.

— Это очень важно, — объяснил Нотт. Поттер продолжал стоять как вкопанный. — А то так и проживешь в неведении, — ради высокой цели Нотт снизошел до пошлой интриги.

Однако на Поттера это подействовало.

— Ну ладно, — почесал он затылок и пошел следом, поскрипывая неразношенными ботинками, — не очень-то я и тороплюсь на этот бал.

После слов Нотта "так и проживешь в неведении" Поттер все думал, что бы такого важного он мог упустить, о чем теперь его обязан просветить не кто-нибудь, а сам Нотт. Нотт вообще, конечно, мог знать многое из того, чего не знал Гарри, но что именно?

Почему-то первой пришла мысль о том, что сейчас ему расскажут, откуда берутся дети. "Вот, Поттер, учебник по анатомии, живешь в неведении, а ведь жениться собрался", — наставительно сказал воображаемый Нотт.

Или вот такой вариант:

— Поттер, на самом деле ты не волшебник. И я не волшебник. Все мы не волшебники. Мы инопланетяне. Наш эксперимент над тобой закончен, и мы возвращаем тебя родственникам.

Через несколько коридоров, пару лестничных пролетов и десяток вопросов "куда мы идем" они наконец остановились у одного из классов.

— Вот, — Нотт указал на скважину.

Поттер помялся, но все-таки послушно опустился и заглянул внутрь.

К концу дороги он так был настолько готов увидеть в кабинете что-нибудь типа динозавра или живого Мерлина, что когда увидел там всего лишь Панси Паркинсон, от удивления отскочил от скважины.

— Смотри! — сердито сказал Нотт.

Поттер послушно вернулся к двери.

Панси то прыгала перед партой, то крутилась всем телом, то размахивала руками, то... В общем, вела себя, как обезьяна в зоопарке. Поттер прислушался.

— Ну расскажи, ну расскажи!!! Ну не будь бууукой...

— Нееааа... — послышались из темного угла знакомые интонации.

— Ну я же все равно узнаю! Давай, скажи мне, кто это? — не унималась Паркинсон.

— Это секрет, Панси, — ломался Малфой.

— Так я никому и не скажу! Ну Драко, я должна знать, я же стааааароста... — тут Поттер начал понимать причины паркинсонского энтузиазма: если Нотт не соврал про Гермиону, то сомневаться в том, что уж Панси-то выпила куда больше гриффиндорки, не приходилось. А в том, что Нотт не соврал, Гарри был практически уверен — несколькими минутами ранее его прямо в коридоре настигла сова с сообщением от Рона: "Бросай бал, в теплицах значительно интересней". Да и Малфой как-то странно подхихикивал из угла.

Неужели Нотт решил ему показать, что слизеринцы тоже могут напиваться? Поттер вопросительно посмотрел на него. Нотт, как будто понял его вопрос, и снова раздраженно показал на скважину.

— Ну хотя бы намекни, давай-давай! Раз уж ты меня бросил, я хотя бы должна знать из-за кого!

— Неееее, — все так же не поддавался Малфой.

— Ну хорошо, давай я буду угадывать, а ты просто говори "да" или "нет".

— Неее...

— Отлично. Какого цвета волосы?

— Неее...

Паркинсон на секунду замялась. Потом потрясла головой и переформулировала:

— Волосы светлые?

— Неее...

— Русые?

— Неее...

— Черные?

— Неее...

— Мерлин, Драко, неужели рыжие?! — схватилась она за сердце.

— Хихих!.. Неее!!! — заливался мелким смешком Малфой.

— Ну Малфой, не ломайся, давай скажи, какого цвета волосы? Ну светлые, я же знаю!

— Неее... — упирался тот.

— Ну Драко, давай посерьезнее! Коричневые?

— Агаааа, — довольно пропел тот.

— Супер! Супер! Процесс пошел!!! — Панси захлопала в ладоши.

— А глаза? Глаза какие? Карие?

— Неее...

Поттер не мог не заметить, насколько немногословным может быть пьяный Малфой. Может, его стоило немного подпаивать все прошлые семь лет, и он был бы значительно приятнее в общении? Не это ли ему хотел продемонстрировать Нотт? Но Нотт удостоил его таким презрительным взглядом, что Поттеру самому захотелось напиться.

— Не карие? Хм... это очень необычно... — а он красавчик, да, тот парень?

Парень? Елки-моталки! Так вот, что ему хотел поведать Нотт! Безупречный Малфой-то у нас, оказывается, с голубизной! Интересно... а зачем Нотт ему это хотел поведать?

— Ага! — в это время подтвердил Малфой.

— Ну кто бы сомневался, кто бы сомневался... Если уж ты МЕНЯ ради него бросил, — тем временем верещала Паркинсон. — Он высокий?

— Эммм... — Малфой неуверенно мычал.

— С какого факультета?

— Неее... Не-не-не! — активно зажестикулировал Малфой, отказываясь отвечать на вопрос.

— Ну скажи! — топала ногой Панси.

— Неееет! — судя по звуку, Малфой показывал язык.

— Ну а он-то знает про тебя?

Поттер неосознанно старался сильнее вжаться в скважину, сопротивляясь попыткам Нотта оттащить его за плечи от двери. Когда до него дошло, что его куда-то тянут, он наконец пришел в себя и вскочил на ноги.

Нотт прижал палец к губам и показал в сторону другого класса.

Поттер послушно пошел следом.

Когда дверь захлопнулась, Нотт посмотрел на него в упор и сказал:

— Вот, — как будто это объясняло все произошедшее.

— Что вот? — переспросил Поттер. То есть он, конечно, теперь был в курсе, что Малфой нашел себе вместо невесты жениха, но что должен с этим знанием делать, Поттер положительно не понимал.

— Малфой. Малфой влюблен в тебя, — уверенно заявил Нотт.

Гарри как будто по голове ударили.

— Прости?

— В тебя влюблен Малфой, — гуляя взглядом по сторонам и неожиданно по-дурацки ковыряя пол не менне острым, чем у Поттера, носком ботинка, повторил Нотт.

— Почему это в меня? — пошел в атаку Поттер.

— Ну... Так получилось. Вот.

— Неееее... — как-то очень похоже на Малфоя протянул Гарри. — Такого быть не может. Он же меня убить готов.

— Это от большой любви. Вас же так и искрит с первого курса.

— Это бред! Малфой меня ненавидит! Что ты выдумываешь?!

— Он сам мне сказал, — быстро проговорил Нотт.

Поттер открыл рот.

— Ну... Нет, подожди. Вот! Он ведь говорил про шатена, а я брюнет!

— Это Панси говорила про шатена.

— Ну а Малфой подтвердил.

— Малфой пьян. Малфой любит тебя. Вот, - удивительное дело, но каждое ноттовское "вот" вселяло в Гарри все больше веры в его слова.

— А что... Что ты от меня хочешь?.. — беспомощно спросил тот.

— Ты же герой. Спаси его.

— Я не голубой!!! — закричал Поттер, а Нотт молниеносно наложил заглушающие.

— Ты герой и должен нести ответственность за тех, кто в тебя влю... поверил. Плевать на их чувства — низко, — заявил Нотт, направляясь к двери. У двери он остановился и веско добавил:

— Вот.

В пустом кабинете Поттер переваривал полученную информацию. С одной стороны, Малфой, открывшийся ему с новой стороны, теперь вызывал жалость, а с другой — на него пытались взвалить дополнительную ответственность. Голова пухла.

— Да пошел он! — в конце концов решил Поттер и отправился на бал.

* * *

Он прошелся два круга вальса, оба раза столкнувшись с танцующими Дафной и Блейзом, трижды наступил Джинни на ногу, выпил четыре лимонада и сбежал-таки из зала. Ну конечно, в теплицы. Рон же писал, что там интересно.

Рон обнаружился под кустом. Под соседними кустами посапывали остальные факультетские старосты за исключением слизеринских. Даже Гермиона спала, положив голову на мешок с питательным грунтом. Стоило отдать должное гриффиндорской отличнице — перед тем, как отключиться, она наложила первоклассные согревающие чары.

"Вот, — подумал Гарри, подбирая закупоренную бутылку, — последний рождественский бал задалсЯ".

Не получив обещанного Роном веселья, он пошел обратно слоняться по коридорам замка.

В бутылке была какая-то бурда, и Поттера повело с первых же глотков. Он прошелся по стеночке по четвертому этажу, затем по пятому, затем по шестому... и в итоге оказался около класса, в котором час назад прыгала Панси и хихикал Малфой. Он постоял немного рядом, потом поставил бутылку и открыл дверь.

— Оттттвали, Панси! — раздалось из темного угла злобное хрюканье.

Поттер огляделся. Панси нигде не было.

— Уйди, говорю! Без тебя тошно!

— Малфой? — решил подать голос Гарри.

— Поттер? — встрепенулся тот. — Ты что тут делаешь? — Малфой начал судорожно вытирать глаза.

Голова кружилась, и Гарри в ситуации повышенной сложности принял самое верное решение: чтобы не запутаться, он решил говорить только правду.

— Я пришел тебя спасать, — заявил он, захлопывая за собой дверь.

— От кого?.. — спасаемый с опасением провожал взглядом полоску света из коридора.

— От тебя.

Поттер уверенно прошествовал в угол, задев пять парт и уронив не более шести стульев.

— Ллль... Ллль... Бль... Люмус, — наконец проговорил он и направил огонек к малфоевскому лицу.

Малфой в темноте с покрасневшими глазами показался ему очень милым. Даже, пожалуй, "миленьким". И Поттер, соответственно, умиленно ухмыльнулся. Малфой забился подальше в угол.

— Ты не должен меня любить, — покровительственно заявил герой, присаживаясь на корточки.

— В смысле "я не должен тебя ненавидеть", Поттер? — осведомился Малфой.

— Не... не-не-не-не. Ненавидеть ты меня можешь, а любить не надо. Договорились?

— Да не вопрос! — фыркнул змееныш и демонстративно отвернулся. — Проваливай, чего ты пришел? Сижу себе здесь, никого не трогаю. Чего ты ко мне привязался. Придурок. Вот.

Поттер был немного разочарован, что Малфой так быстро согласился. И ему в голову пришла мысль, что на самом деле тот не смирился, а виной этим поспешным словам — малфоевская гордость.

— Ну не надо так. Ты очень хороший, правда, — ласково улыбаясь, начал он и мысленно ужаснулся тому, что сказал. — Ты ни в чем не виноват! — быстро сориентировался Гарри.

— Я... я... Поттер, ты пьян?

— Чуть-чуть... — хитро прищурившись, он продемонстрировал пальцами степень своего опьянения.

— Плохо за тобой твоя рыжая следит, — выплюнул Малфой.

— Не ревнуй. Это ни к чему хорошему не приведет, — поучительно сказал Поттер.

— Рехнулся совсем?! Мне твоя рыжая нужна, как собаке пятая нога!

— Ну-ну, Малфой, мы же оба знаем, о ком идет речь. Не надо ревновать МЕНЯ, — усердно спасал Поттер Малфоя от его любви.

— Чего? Тебя? Да с чего бы это мне?! Тебя я, как ты и просил, ненавижу!

Это отрицание любви было настолько отчаянным, что Поттер понял: долго Малфой так не протянет. "С безответной любовью нужно учиться справляться, а не отрицать ее", — говорил ему... Да никто ему такого не говорил. Но будучи героем, он был уверен, что помогать людям — его прямая обязанность. И ему очень хотелось помочь этому влюбленному в своего же худшего врага дуралею.

К тому же дуралей выглядел крайне беззащитно и миловидно. Волосы не зализаны сегодня, щеки порозовели, глаза влажные — алкоголь, видимо, не всегда зло.

Гарри даже погладил Малфоя по щеке.

— Ты сдурел?.. — тихонько спросил Малфой.

— Нет. Я — нет. А вот ты — да. Прекрати меня любить, Драко, я не смогу тебе ответить взаимностью, у нас нет будущего. Ты очень красивый и даже... вкусно пахнешь... Но я тебя не люблю. Ты не переживай. Я пришел, чтобы помочь тебе. Я тебя не брошу. Хочешь, мы останемся друзьями?

— Да не люблю я тебя, Поттер!!! — в голос закричал чудик. — Какое на фиг "друзьями"! Кто тебе сказал, что я тебя люблю?! Плохо слышишь, так я тебе повторю: я те-бя не лю-блю!!!

Поттер был так поражен тем, что на него, героя, переполненного светлыми чувствами, накричали, что возмутился до глубины души.

— Нет, любишь! — еще громче закричал он. — Я тебе сейчас докажу!

И со всей дури притянул к себе тощего Малфоя. Тот едва успел пискнуть, как Поттер его уже целовал.

Вообще-то через минуту Поттер уже и не злился. Потому что этот гаденыш при всем том алкоголе, что он выпил, пахнул свежестью. И был каким-то приятно прохладным. И еще оказался очень хрупким, гораздо более хрупким, чем Джинни. И еще он был вкусным, зараза слизеринская. Поэтому Гарри решил его не сильно наказывать, и чуть ослабил хватку, переходя с грубости на ласку.

Малфой пропустил через себя заряд поттеровского гнева и теперь чуть не задохнулся от его же нежности. Его заботливо придерживали в руках и уже что-то ласковое шептали в зацелованное ушко. Оказалось приятно.

— Малфой, у тебя за ушком родинка, — говорил Поттер.

— Тут же темно, откуда ты знаешь? — таким же шепотом спрашивал Малфой.

— А я при свете видел и теперь вспомнил, — терся носом в место предполагаемого нахождения родинки герой.

— Значит, следил за мной?

— Нет, что ты, это жы ты меня любишь, а не я тебя.

— Да что ты? — Малфой оттолкнул его на вытянутые руки.

Гарри совершенно не ожидал, что теплые объятья придется разорвать так быстро, и потянул Малфоя обратно.

— Куда это ты меня тянешь? Ты же меня не любишь! — заявил Малфой.

— Это ты меня не любишь, — ворчал Поттер, пытаясь найти обходные пути и хоть как-нибудь притянуть вкусного Малфоя обратно.

— Вы путаетесь в показаниях, мистер герой, еще недавно вы утверждали, что я вас люблю, — не сильно-то сопротивлялся Малфой.

— Если любишь, то зачем отталкиваешь? — Поттер обхватил-таки его за талию и тянул к себе.

— Это чтобы твое "спасание" было более эффективным, — начинал улыбаться Малфой. — К тому же, не хочу тебя ставить в неловкое положение, ведь ты-то меня НЕ любишь. Так что давай не будем. Я уж как-нибудь переживу, — Малфой извивался, как заправская змея.

— Не надо обо мне переживать, давай думать только о том, как спасти тебя, — Поттер хватал его за руки и уже обдумывал, не повалить ли на пол.

— Зачем меня спасать? Мне и так прекрасно живется. Я не гордый, мне, Поттер, достаточно того, что ты меня ненавидишь, — Малфой выставил перед носом героя палец как раз вовремя, чтобы тот не успел поцеловать его.

— Нет, ты гордый, и тебе этого явно недостаточно, — начиная целовать палец, убеждал Поттер.

— Это тебе недостаточно, а мне в самый раз, — Малфой заводил пальцем перед очками героя, мешая его поцелуям.

— Да нет же, смотри, как ты горишь!

— Это ты горишь, а я холоден, как змей.

— Нееет, ты не змей...

— Что так? Хуже?

— Лучше...

— Нравится?

— Не то слово, — Поттер на секунду поймал малфоевские губы, но он тут же увернулся.

— Так, может, это ты меня любишь, а я тебя все-таки нет? — хитро улыбаясь, прошептал слизеринец.

— Как так? — ошарашенно спросил Поттер. Перспектива быть брошенным Малфоем спустя пару минут после начала отношений ему не понравилась. — Как это ты меня не любишь? Подожди, ты меня обязан любить! Иначе, что мне делать?

— Ну ты не расстраивайся, ты очень милый...

— Правда? — с надеждой спросил Поттер.

— Ну, конечно, правда, Поттер! — совершено честно воскликнул Малфой и чмокнул того в нос.

— Тогда почему ты меня не любишь? — совсем запутался Поттер.

— А ты бы хотел?

— Да! — широко распахнув глаза, ответил Гарри.

— А зачем же ты пришел меня отговаривать?

— Я хотел тебя спасти, — одними губами прошептал он, поглаживая гладкую щечку кончиками пальцев.

Малфой потерся об нее и довольно зажмурился.

— Ты ведь, вроде как, меня любишь? — по-собачьи заглядывая в серые глаза, спросил Поттер. — Ты же про меня рассказывал Панси...

Малфой вдруг подскочил, но тут же был притянут обратно.

— Что тебе Панси рассказала? — резко спросил он.

— Ничего, ничего! — стал оправдываться Гарри. — Это все... — но он вовремя вспомнил недобрый ноттовский взгляд и решил не упоминать его в своем рассказе. — Это все алкоголь. Я проходил мимо и присел около этой двери. Ну и услышал вас с Панси. Ну... как ты говорил про меня...

— Я про тебя не говорил.

— Говорил.

— Нет.

— Ну как нет? Красивый, шатен... — Поттер начал загибать пальцы за спиной Малфоя.

— Поттер, ты не шатен, — строго сказал Малфой. — Ну выпил бутылку, ну две, ну так-то зачем напиваться?

— Да нет, ты не понял! — запротестовал Поттер. — Я знаю, что я не шатен, но ты-то был пьян и мог спутать! — чувствуя подвох, он судорожно пытался усадить Малфоя к себе на колени, чтобы в случае чего тому было сложнее убежать.

— Да не путал я ничего! — охотно усаживался Малфой. — Я вообще не про тебя говорил!

— Как не про меня? — обалдело спросил Поттер.

— Ну так, не про тебя, — заботливо приподнял его челюсть Малфой.

— А... а про кого?..

— Про Блейза.

— В смысле "про Блейза"? Ты что его... того... любишь?

— Ну да... — неуверенно ответил Малфой. — Он красивый. И это... загадочный. Только он, скот, в зале с Дафной танцует...

— А как же я?..

— Ты... Эй... — засуетился Малфой и начал быстро поглаживать расстроенного героя по щекам.

— То есть получается, что я уйду, а ты пойдешь к Забини? И останешься с ним до конца жизни? — куда-то в пустоту рассуждал Поттер.

— Как до конца жизни? С Забини? Нет, подожди... — Малфой принялся теребить себя за волосы.

— Значит, мы должны разойтись сейчас? Я пойду жениться, а ты пойдешь к Забини, — Поттер уныло продолжал рисовать радужные картины будущего.

— Жениться? А как же я? — захныкал наконец Малфой. — Поттер, не бросай меня... — и уткнул лицо в геройское плечо.

— Но ведь у тебя есть Забини? — потрясенно уточнил Поттер.

— Да пусть он идет на фиг к этой корове Дафне! — почти зарыдал Малфой. — Послушай, Поттер, не надо жениться! Или женись на мне, — хлюпая носом, попросил он.

И тут Поттер окончательно протрезвел. Он погладил одной рукой покрасневший малфоевский нос и понял, что дороже этого носа ничего в жизни у него не было. И что вот этот нос он точно не отдаст никакому Забини. И что вот этот нос... А может, и не до конца протрезвел. Потому что — что это он все про нос да про нос? Есть же еще родинка за ухом. И складочки-треугольники вокруг рта, и слипшиеся от воды короткие светлые ресницы. И все это он уже любовно зацеловывает.

— Малфой, — тихонечко сказал он. — А давай каникулы проведем у меня дома?

— У тебя дома? А зачем?.. — тут же перестал рыдать Малфой.

— Будем спасать друг друга от нашей взаимной нелюбви...

* * *

Около двери в кабинет стоял Блейз Забини и все никак не решался войти внутрь — из-за двери доносились то крики, то смешки, а теперь вот и рыдания. Его изысканно изогнутые брови то и дело ползли вверх. Но он все-таки ждал.

— Блейз.

Он обернулся на голос и увидел Нотта.

— Тео? А ты что здесь делаешь?

— Пойдем, — вместо ответа сказал Нотт. — Малфой не придет.

— Почему?.. И... откуда ты знаешь про Малфоя? — на красивом лице отразилось изумление, сделавшее Блейза еще невозможнее.

— Потому что это я писал записку с приглашением сюда. А Малфой занят. С Поттером. Вот, — Нотт был строг и серьезен, хотя обычно люди начинали беспомощно млеть, когда Блейз вот так удивленно распахивал глаза.

Нотт показал рукой в сторону соседнего кабинета. Блейз нахмурился, но прошел внутрь и уселся на профессорское кресло.

— Значит Малфоя перехватил Поттер... — грустно сказал он. — Жаль. Он мне нравится...— и запустил руку в каштановые волосы.

Нотт на секунду зажмурился, затем выдохнул и серьезно начал:

— Блейз. Не нужен тебе Малфой.

Большие темные глаза с точеного лица внимательно смотрели на Нотта. Выдержки Тео хватило на несколько секунд, затем он шумно вздохнул и чуть было не рванул прочь из кабинета. Но Блейз смотрел на него так же тихо, как обычно. Ни капли суеты, ни единой прохладной ноты, ни ухмылки, ничего, из-за чего стоило бы сейчас все бросить на полпути. У Блейза всю жизнь был такой взгляд, будто кроме того, с кем он сейчас разговаривает, никого на свете не существует. И Нотта в него неудержимо затягивало. Блейз слегка наклонил голову и наконец спросил:

— Почему?

Спросил тоже так, как кроме него никто не мог. Его голос, не встречая преграды, прошел сквозь грудь и окружил сердце. Нотт всего на секундочку позволил себе взглянуть на Блейза, прежде чем объяснить... и опять заблудился. Опять скользил взглядом по прямому, будто нарисованному носу, по смуглым щекам и не мог найти дорогу в реальный мир.

— Люблю тебя... потому что... — больше сердцем, чем губами сказал Нотт.

Блейз тут же подскочил и снова запустил руки в волосы. Как он вообще с такими руками на улицу выходит? Как его еще никто не поймал за них, не зацеловал их, не украл Блейза? Как Нотт сам еще его не украл? И как вовремя Нотт успел подсунуть начинавшему было влюбляться Малфою Поттера.

Нужно признаться, что хотя Блейз и был довольно красивым, такое слепящее впечатление он производил только, пожалуй, на Нотта. Даже Малфой, уверявший в соседнем кабинете Поттера, что любит как раз таки Блейза, так Забини не воспринимал. Уже не говоря о том, что Малфой сам был значительно симпатичнее. Но для Нотта каждое Блейзово движение было божественным.

Блейз сделал несколько шагов, прежде чем вернуть самообладание и сесть обратно в кресло.

Нотт тоже собрался и достал из-под одного из столов стопку бумаги.

— Послушай. У меня есть причины, чтобы просить тебя... быть со мной, — довольно официально начал он. И на всякий случай надел маску бесчувственности, опасаясь, что Блейз его сразу же оттолкнет. Или засмеет. Или сочтет сумасшедшим. Но Блейз с интересом смотрел и был готов слушать.

Тогда Нотт перевернул страницу и, подняв взгляд куда-то чуть выше Блейзовых роскошных глаз, начал... доклад.

— Во-первых, я, полностью осознавая полноту своих слов, готов подтвердить, что сделаю все, чтобы ты был счастливым. Не важно, чего это будет стоить мне или другим... Я это мог бы сделать и сделаю даже, если ты со мной не будешь. Но я тебя прошу подумать. Все. Все, что пожелаешь. Я не пытаюсь купить тебя, я просто обещаю, заверяю, что со мной тебе будет хорошо.

Блейз спокойно смотрел на Нотта. Он не смеялся, не фыркал, просто слушал.

— Во-вторых, я абсолютно уверен, что Малфоя ты не любишь. Любят по-другому. У него просто притягательная внешность и он виснул на тебе всю последнюю неделю. Тебе не хватало внимания, и ты... откликнулся. Но Малфой внимания все равно не даст — он привык принимать. А я умею отдавать и готов отдать тебе все свое нерастраченное тепло, а его за три года знаешь, сколько накопилось?.. В-третьих, я тебя знаю до мелочей. Ты сам себя так не знаешь...

Почти час Нотт скованно, но подробно объяснял Блейзу все преимущества своей любви. Он иногда сверялся с записями, чтобы не сбиться с идеально продуманного сценария. Он рассказал Блейзу столько всего про себя, и про него, и про все на свете... Он даже досконально изучил их генеалогические древа, найдя около десятка весомых причин для того, чтобы связать жизни. Блейз сам про свой род столько не знал, и не очень-то интересовался этим.

Спустя двадцать минут он уже почти не слушал Нотта, а слегка улыбаясь, просто его разглядывал. Вообще-то он и на пятой минуте все понял, еще когда Нотт расписывал, на какие жертвы он ради Блейза готов пойти, но улыбки старался не выдать, чтобы не смутить докладчика.

Нотт что-то вещал про определение счастья и его приложение к их потенциальной семейной жизни, Блейз тихонько его изучал. Вообще-то Тео был симпатичным — в малфоевских цветах, только волосы потемнее — светло-русые, а кожа такого же светлого, солнечного оттенка, и даже золотистые веснушки - на переносице. И глаза тоже серые, чуть светлее малфоевских. И умнее, взгляд пристальнее, серьезней. Он вообще слишком серьезный. Кто бы мог подумать, что этот неулыбчивый заучка может такое чувствовать? От этого Тео показался Блейзу младше.

Про Нотта обычно все забывали — его часто не отмечали как отсутствующего в классе, однокурсники не раз закрывали дверь в спальню, не дождавшись его возвращения, и даже в драках стенка на стенку гриффиндорские заклятья пролетали мимо невозмутимо читающего учебник Нотта. Блейз его знал уже восемь лет, а видел, как будто в первый раз. И ему нравилось то, что он сейчас видел. Тео, действительно, показался каким-то... родным. И совершенно очевидным стало то, насколько далеким был от него Малфой. Малфой был чужим. Пожалуй, поттеровским. А этот... Блейз с интересом и насмешливой улыбкой глядел на свой рождественский подарок, что-то цитирующий с листа.

В какой-то момент он не выдержал и в шутку спросил:

— Тео? А стихи ты не подготовил?

Нотт оторвался от бумаг и подозрительно уточнил:

— Стихи?.. Да... сейчас... — и быстро закопался в бумагах. Стихи у него были припасены на 57-й странице, а он дошел только до 40-й. Конечно, лучше бы было быть последовательным, но если Блейз сам попросил, то не стоит ему...

— Да подожди ты, — смеялся Блейз. Он встал в нескольких шагах от Нотта, и тому отчаянно захотелось одновременно и провалиться сквозь все пять этажей в подземелье, и обнять эту узкоплечую фигурку напротив.

— Не надо, — чуть спокойнее продолжил Блейз. — Можно без стихов, я согласен.

Варианта "я согласен" у Нотта не было предусмотрено. Он даже сверился со 104-й, но там самым благоприятным значился "я подумаю".

— Как... согласен? — проговорил он, опуская руки, от чего ворох бумаг рассыпался по полу. — Что... что это значит?..

Блейз прошелся по исписанным мелким почерком листам, стараясь не обращать внимание на хлопок соседней двери и счастливые смешки в коридоре, положил горячие руки на вмиг похолодевшие щеки Нотта и перед тем, как в первый раз его поцеловать, ласково сказал:

— Вот.