Пари

Сидя в огромном кресле у пылающего камина, Гарри задумчиво смотрел на вихри пламени. События сегодняшнего дня утомили тело и вымотали душу, но голова никак не хотела прекращать работу. Мысли постоянно возвращались к неудачной операции, к погибшим и раненым аврорам, и даже коллекционный скотч из винного погреба Блеков, отсвечивающий золотом в широком бокале, не помогал забыться и расслабиться. Тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев, давила, заставляла болезненно морщиться и снова и снова прикладываться к терпкому напитку.

Гарри всполошил громкий хлопок, в тихой дреме старого особняка показавшийся ему оглушительным. Огонь в камине погас, потом старинное жерло, фыркнув, выбросило из себя кучу пепла, заполнившего все вокруг и противно забившегося в нос. Гарри раздраженно взмахнул палочкой, накладывая Очищающие чары, и только тут заметил, что вместе с копотью и грязью явился нежданный гость. Молодой человек, что сейчас отряхивал одежду, белесыми волосами и брезгливой ухмылкой на пухлых губах смутно напомнил ему Драко Малфоя.

— Что еще за… — недоуменно пробормотал Гарри, вскакивая с кресла.

— Не ч-что, а кто! — светлая голова склонилась в преувеличенно-вежливом поклоне. — Скорпиус М-Малфой, к… к вашим услугам, — Гарри обдало резким запахом огневиски, который не смог перебить даже аромат скотча на собственных губах. Малфой, покачнувшись, ухватился за каминную полку и присосался к горлышку принесенной им бутылки. Отпив несколько глотков, он снова посмотрел на Гарри и, словно впервые его заметив, выпалил: — Эй! А кто вы и что вообще делаете в моей комнате?

Теперь уже Гарри с недоумением воззрился на него. Взмахнул палочкой, очищая ковер от разлившегося спиртного и осколков бутылки, выроненной Скорпиусом.

— Похоже, ты напился до такой степени, что каминная сеть не разобрала в твоем бормотании адрес, — он снова уселся в кресло. — Это мой дом, а ты здесь незваный гость.

Скорпиус покрутил головой, пытаясь сквозь хмельной дурман разобрать, куда ж его вынесло по лабиринтам сети. Он стоял в незнакомой комнате, небольшой, но очень уютной. Мебель и плотно задернутые шторы были выдержаны в красно-золотой гамме, но не создавали ощущения удушливой тяжеловесности, что он испытывал, приходя в гриффиндорскую гостиную. Прикрыв глаза, Скорпиус мысленно перенесся в события пятиминутной давности.

Вчера студенты седьмого курса Хогвартса сдали последние Ж.А.Б.А, и сегодня в слизеринских подземельях бушевала грандиозная вечеринка в честь окончания экзаменов. Ближе к полуночи маги, пресытившись игрой в «Правду или вызов» и поеданием конфет-сюрпризов от Умников Уизли, наколдовали маггловскую аудиосистему, напугав призраков оглушительной музыкой, и устроили танцы. Скорпиус терпеть не мог подобных танцулек. Прихватив бутылку со стола, он решил покинуть шумную комнату и отправиться в Малфой-Мэнор. Зачерпнул горсть летучего пороха и кинул в камин. Зеленое пламя, взревев, уже охватило его, унося прочь, когда кто-то прошептал, не то с ужасом, не то с восторгом:

— Неужели не заметил обмана?

И сейчас мозаика упорно не хотела складываться в единое целое. Затуманенный выпивкой мозг ни в какую не желал воспринимать реальность. Да и к тому же змея, обвившая руку хозяина комнаты и склонившаяся к самому его уху, словно нашептывая что-то, не добавляла увер...

Стоп! Змея? Скорпиус знал лишь одного человека, умеющего разговаривать со змеями. Точнее, он помнил это до того, как чертово огневиски попало ему в горло. Мерлин побери этого Альбуса, протащившего это дьявольское пойло...

— Раздери меня мантикора! — Скорпиус вцепился себе в волосы. — Поттер, убью!

— Для вас «мистер Поттер», молодой человек, – Гарри позволил змее переползти с руки на плечи, обвивая шею. — Попридержите язык, иначе мне придется применить к вам Силенцио. И объяснитесь, наконец. Что. Вы. Здесь. Делаете.

Скорпиус ощущал, как хмель стремительно покидает его разум, оставляя за собой неприятную головную боль и понимание, что Альбус Поттер, неутомимый по части дурацких и нелепых розыгрышей, сыграл с ним злую шутку, каким-то неведомым образом сумев изменить адрес перемещения. Пальцы начало покалывать от бессильной злобы.

— Миссстер Поттер, — от этого словосочетания захотелось прополоскать рот, настолько непривычно оно было для слуха. Скорпиус пообещал себе, что перероет всю библиотеку Мэнора, но найдет для Альбуса заклинание временной импотенции. — У меня к вам есть ма-а-а-ленький вопросик, — протянул, растягивая слова и манерно кривляясь:

Гарри приподнял бровь:

— Вопросик? – он аккуратно отстранил змею, пытающуюся забраться ему на голову. — Молодой человек, вы не в том положении, чтобы задавать вопросы. Повторюсь. В моем доме вы гость. Незваный и нежеланный. Уйдите, наконец, — последние слова были произнесены тем тоном, от которого обычно в страхе поджимались яйца даже у самых отважных авроров.

— Гарри, мне нравятся его волосы, я хочу их потрогать, — прошипела змея, наклонив переливающуюся всеми оттенками зеленого голову Поттеру на плечо.

И правда, у Малфоя были необычные волосы – жемчужно-пепельные, не такие выбеленные, как у его отца, но и не канареечно-желтые, какие можно встретить на головах фальшивых блондинок.

— А больше ты ничего не хочешь? – Гарри в упор смотрел на Скорпиуса, как-то странно раскрасневшегося от шипящих звуков парселтанга. – Или мои волосы тебя больше не устраивают?

Змея, словно извиняясь за измену, ловко запустила хвост в лохматую шевелюру и зашипела что-то неразборчиво, что должно было сказать Гарри — эти тяжелые иссиня-черные пряди она не променяет ни на что.

Скорпиус привалился к камину, сквозь полуопущенные веки разглядывая мага, ведущего неспешную беседу с рептилией.

Шипящие звуки парселтанга, срывающееся с чувственных губ, отдавались в паху, делая брюки тесными, а низ живота – неприятно пустым и каким-то скучающим. Скорпиус до зубовного скрежета захотелось самому оказаться на месте змеи, чтобы по его коже скользили сейчас эти пальцы.

— А давайте пари заключим, — Скорпиус облизнул губы и немного неуверенно шагнул навстречу, — миссстер Поттер!

— Мальчик, или у тебя передозировка адреналином, или огневиски, раз ты позволяешь себе подобные предложения, — Гарри резко поднялся из кресла, и от былой расслабленности не осталось и следа. — Мне тебя за шкирку вывести?

Если и в обычной жизни Скорпиус Мафлой редко испытывал чувства, даже отдаленно похожие на стеснение, то сейчас алкоголь уничтожил даже намек на них. Поймав не по-юношески дерзкий взгляд фамильно-серых глаз, Гарри почувствовал, что под кожей разливается огонь злости, смешанной с таким неуместным сейчас возбуждением. Светлые волосы поймали на себе блики каминного пламени, приобретая золотистый оттенок, и теперь Малфой стал похож на ангела, хотя его взгляд вовсе не являлся невинным. Гарри представил, как сгребает в горсть дорогую рубашку и зло дергает мальчишку вверх, как нашкодившего щенка, а потом... потом швыряет разомлевшего его на пол, заламывает тонкие руки и доводит до оргазма одними лишь мощными толчками внутри юного тела, не прикасаясь руками.

Скорпиус смотрел на собеседника в упор, ожидая дальнейших действий Поттера.

«Альбус-чертов-Поттер, — думалось ему. — Ох, дорого ж тебе обойдется эта шутка. Хотя если твой отец так хорош, как шепчутся в квиддичных раздевалках.… То может…»

Он ощутил, как предательский румянец разливается по щекам, окрашивая их в яркий пунцовый цвет, не свойственный нордической бледности семейства Малфой. Сердце было готово вырваться из груди, руки неприятно вспотели, и пришлось незаметно вытереть липкую влажность о парадную мантию.

А что, если... если он сам сделает первый шаг? Если он ткнет пальцем в широкую грудь Поттера, подцепит его волевой подбородок и накроет красиво очерченные губы сильным, властным поцелуем? И вовсе неважно, что Поттер закончил Хогвартс задолго до того, как родился он сам. И что он отец его лучшего друга, пусть Альбус и пытается испортить отношения мерзкими шутками. И что сам Скорпиус без пяти минут помолвлен на одной из тех полудохлых бесцветных рыбешек, что толпами аппарируют в Мэнор каждое воскресенье, чтобы пить безвкусный час с maman и улыбаться высохшему от многолетней скуки papa.

Сейчас, пока Скорпиус свободен и пьян, он вправе реализовать одну не очень-то приличную идею, где главным действующим лицом будет известный всей магической и не только Британии Главный Аврор, чертовски привлекательный и излучающий преступную по силе сексуальность.

— Ну, за шкирку вы меня вывести успеете всегда, — без приглашения опустившись на стоявший возле кресла стул, Скорпиус смело протянул руку и погладил змею, с любопытством ощупавшую его руку раздвоенным языком, — а мы так и не обговорили условия пари.

Гарри боролся с собой. С одной стороны, наглеца нужно было отправить обратно туда, откуда он так эффектно явился, а ещё лучше препроводить в ласковые и радушные объятия сухаря-папаши. Но, с другой, тонкие юношеские пальцы, бесстрашно поглаживающие треугольную голову змеи, вызывали весьма определенные ассоциации. О своём влечении именно к таким тонким беловолосым молодым мальчикам Гарри знал уже давно. И сейчас самообладание стремительно покидало его, тая при взгляде на унаследованные от Астории пухлые губы, такие манящие, сочные.

— Так что за пари, Скорпиуссс? – Гарри улыбнулся, делая большой глоток скотча и с наслаждением ловя плывущий взгляд Малфоя, смотрящего сейчас на его кадык, дернувшийся, пропуская жидкость в желудок.

Мерлин всемогущий. Звуки собственного имени, произнесённые на парселтанге, заставили всю кровь устремиться в пах, а разум, начинавший слегка проясняться, снова затуманился шальным маревом. Плохо отдавая себе отчет в том, что он делает, Скорпиус одним движением скинул надоевшие за вечер узкие ботинки и, подойдя вплотную к голодно следящему за его действиями Поттеру, произнёс:

— Кто первый отступит, исполняет желание победителя, — и коснулся губами поттеровских губ.

Это сложно было назвать полноценным поцелуем. Скорпиус лишь дразняще мазнул по чужим губам, на мгновение ощутив их твердую упругость, и теперь намеревался отстраниться, чтобы дотянуться до зазывно порозовевшей мочки уха. Но он не успел осуществить свой замысел. Жесткие руки зафиксировали его плечи в стальной хватке, а змея покинула свое место, перетекла на Скорпиуса и обернулась прочной связкой живых колец, намертво сковавших его кисти.

Гарри почувствовал острый фруктовый вкус губ Скорпиуса и впился в них сильнее, желая попробовать все его оттенки: прохладную мандариновую свежесть, кисло-сладкую клубничную сочность и еле различимую яблочную нотку. Тот практически не сопротивлялся, жадно подаваясь ближе и чуть поскуливая от осознания собственной беспомощности. Гарри подхватил Скорпиуса под задницу, приподнял, и тот послушно обвил ногами крепкие бедра, доверяясь силе поддерживающих его рук. С упоением ощущая тяжесть тренированного тела, Гарри снова опустился в кресло, невольно отрываясь от распухших губ, и осторожно усадил на свои колени тяжело дышащего от возбуждения Скорпиуса. Даже со связанными руками мальчишка выглядел вызывающе, его глаза сверкали вопиющим бесстыдством, одна бровь была приглашающе изогнута, отчего взгляд казался еще более сексуальным.

— Решили сдаться, мистер Поттер? — неспешно протянул Скорпиус, проведя горячим языком от подбородка вниз по горлу, заставляя зарыться носом в пахнущие горьковатыми травами и ментолом волосы.

Алкоголь почти выветрился из помраченного пьяной дымкой разума, но Скорпиус совсем не жалел о содеянном. Такое окончание выпускного он точно никогда не забудет.

— Гриффиндорцы никогда не сдаются, — быстро выпалил Гарри, и его зеленые глаза поймали хитринку малфоевского взгляда.

— А слизеринцы никогда не проигрывают,— Скорпиус удобнее устроился на поттеровских бедрах и, даже не стараясь унять бешеного стука сердца, перекинул все еще остающиеся связанными руки через лохматую черноволосую голову.

На миг Гарри ощутил головокружение, вдохнув нежный и свежий запах кожи и туалетной воды. Быстро справившись с собой, он гулко сглотнул и прижался губами к гладкой шее.

«А ведь он не пользуется бритвой», — опалила мозг шальная мысль. Да, кожа Скорпиуса все еще оставалась детской, мягкой и нежной. Дурея от мягкости светлых волос, щекотно полоснувших по щекам, он прижал мальчишку к себе, чувствуя, как мелко дрожат собственные руки. Вздохнул несколько раз, успокаиваясь и степенно, по-хозяйски, обшарил мускулистую спину под тонкой шелковой рубашки, ощущая идущий от Скорпиуса жар.

— Нечестно, — слова давались с трудом, и Скорпиус снова перекинул руки, поднеся кисти к лицу Поттера, — я тоже хочу тебя потрогать. Отпусти!

— Успеешь! – Гарри щёлкнул его по носу. — А то вдруг ты сбежишь, и мне останется только гадать, а не мираж ли мне привиделся после трех бокалов скотча?

Скорпиус разочарованно всхлипнул, но не вернул руки на прежнее место. Кончиками пальцев он ощупывал везде, где только мог дотянуться. Змея, до того безмолвно игравшая роль пут, зашипела, недовольная слишком резкими движениями Малфоя.

— Золли, спокойно. Потерпи, — получив властный приказ, она присмирела, засунув голову меж спутанных ею ладоней, а Скорпиус, услышав шипящие звуки, вздрогнул, и Гарри животом явно ощутил, как дернулся чужой член под дорогими брюками.

Это уже было интересно.

Малфой оказался слишком чувствительным к парселтангу: его глаза стали восхитительно мутными, а губы чуть приоткрылись, выпуская рваное, шумное дыхание. Гарри склонился к уху Скорпиуса и чуть слышно зашептал:

— Как ты хочешь, чтобы я это сделал, Малфой?

Скорпиус приглушенно застонал.

Губы Поттера ощущались нежнее атласного платка, в то время как его тягуче-медовый шепот размеренно лился, заостряя соски и сворачиваясь вокруг его члена.

Поттер околдовывал, подчинял и лишал разума.

— Ты будешь зависеть от меня, Малфой, — продолжил шипеть Гарри, его рука свободно блуждала по спине Скорпиуса, остановившись на идеально круглой, будто вычерченной по лекалу заднице.

Смуглые пальцы чуть сжали упругую плоть, и Скорпиусу показалось, что тело превратилось в воск, температура поднимается, и он тает...

Малфой был уже готов. Такой горячий, распаленный — его можно повалить на холодный пол, содрать узкие брюки и быстро оттрахать, так что юнец начет извиваться под ним, хрипеть и умолять брать его все резче и глубже. А утром, пресытившись и наигравшись, влить ему в рот Антипохмельное и отправить прямиком к холеной Астории и ее скучному мужу, даже не дав вытереть с растраханной задницы сперму.

То-то Драко встрепенется, некрасиво покраснеет, и обе блеклые моли засуетятся, завертятся как альбусовы хорьки в колесе, лишь бы о позоре сына не прослыл надменный Люциус.

Гарри тряхнул головой, избавляясь от жестоких мыслей, и вновь припал к белой шее Скорпиуса, проводя расслабленным языком от мочки уха к острой ключице. Нежная кожа тут же покрылась мурашками предвкушения, а Малфой тихонько заскулил, вздрагивая и оскаливая ровные зубы.

— Ты же хочешь меня. — чуть слышно сказал Скорпиус и тут же изумился: слова казались чужими, произнесенными каким-то высоким, девичьим голосом.

Короткое «Да!» уже готово было сорваться с губ, но на долю секунды раньше сознание Гарри прояснилось, и он ужаснулся, поняв, какую дурацкую ошибку едва не совершил. Как можно в его возрасте вести себя так опрометчиво?

Гомосексуальные связи в магическом мире были если не под запретом, то нещадно осуждались. А сохранить факт секса со Скорпиусом в тайне вряд ли удастся. Гарри не раз сталкивался с людьми, похожими на Малфоя. Мало кто легко мог отказаться от столь могущественного любовника, как Гарри Поттер, и корректировать память участникам мимолетных интрижек приходилось слишком часто. К тому же Гарри всегда был нежен и ласков в постели, а за прошедшие годы накопил немалый опыт и слыл искусным любовником, что тоже мешало поклонникам легко его отпустить.

А Гарри не хотелось, чтобы Малфой забывал. Скорпиус, как и Альбус, закончил Слизерин, но за тот час, что он был с ним знаком, у аврора сложилось мнение, что Распределительная Шляпа вполне могла предлагать мальчишке Гриффиндор. Дерзкий, нахальный, вызывающий — в этом был весь Скорпиус. От желания погрузиться в его восхитительно упругую задницу темнело в глазах, а член болезненно натягивал трусы, но, к сожалению, Малфой был запретным плодом. На минуту поддавшись вожделению, Гарри взял в ладони лицо Скорпиуса и поцеловал алеющие губы, вкладывая в поцелуй всю страсть и жажду, какую он еще никогда не испытывал, врываясь в гостеприимный рот, захватывая в плен, выпивая до дна. Нехотя оторвавшись, Гарри пустил небольшую волну беспалочковой магии, отбрасывая мальчишку от себя. Разозлившись, он приложил слишком много силы, и Малфой отлетел к противоположной стене, приземлившись на пол и ударившись копчиком. Змея, зашипев, сползла с тонких запястий. Серые глаза налились обидой, когда Гарри, выпрямившись и скрыв под маской холодности и безразличия сжигающее его сейчас желание, сухо отрезал:

— Думаю, тебе не надо указывать, где находится камин. Папаше передай привет, — и тут же отвернулся, будто Скорпиус являлся таким ничтожным, что даже не был достоин взгляда.

Чуть дрогнувшей рукой Гарри налил в высокий бокал игристое вино — скотч теперь прочно ассоциировался с несостоявшимся любовником. Отпил глоток, ощущая покалывание пузырьков на языке, и тут же поперхнулся, услышав уверенный и все такой же наглый мальчишеский голос:

— Признаешь поражение?

Не ожидавший от Поттера ничего подобного, Скорпиус сначала по-детски обиделся, но пришел в себя, как только в сознании оформилась мысль, что Поттер занимается самоедством, придумывая какие-то идиотские причины.

Он быстро встал и в несколько шагов оказался рядом с застывшим Поттером. По-хозяйски прикусил мочку уха, выглядывающую из растрепавшихся волос, и проговорил, лениво растягивая слова:

— Я победил, — спокойно выдержал яростный взгляд зеленых глаз. Обвел пальцем контур припухших губ Поттера и облизал подушечку, снимая вкус дорогого вина. — Ты исполнишь любое мое желание.

— Ты забываешься, — прошипел Гарри, направляя на него палочку. — Никогда аврор не будет исполнять желания глупого мальчишки, да еще и пьяного к тому же. У тебя три минуты, чтобы самостоятельно дойти до камина. Иначе я привлеку тебя за незаконное проникновение.

Да, самоедство налицо. Собственный стояк мучительно упирался в резинку тугих трусов, отдавая неприятной тяжестью в яйцах. Поттер, впрочем, тоже выглядел не ах. Мягкие домашние штаны не могли скрыть внушительную выпуклость спереди, свидетельствующую о том, что игра завела его не меньше. Ухмыльнувшись, Скорпиус, тщательно отряхнув с колен частички каминного пепла и застегнув болтающийся ремень, вплотную подошел к разъярённому, а оттого еще более желанному Поттеру.

— Я все хорошо помню, а вот вы, господин аврор, кое о чем забыли. Вы не аннулировали пари, а перебросив с себя на меня змею, совершили обряд связывания. Пари вступило в силу и обрело статус магического контракта. И теперь, даже потребуй я убить Министра, вы подчинились бы. Но я благоразумен, — Скорпиус осклабился, и у Гарри по спине пробежал нехороший холодок, — поэтому я всего лишь попрошу уик-энд вместе. По его завершении я уйду из вашей жизни, дав Нерушимый обет о неразглашении. Но в эти два дня и три ночи ты только мой!

В комнате словно пронесся ледяной вихрь. Древняя магия пари приняла условие победителя, и на руке ошеломленного Поттера засветился магический браслет обязательства.

— Этот браслет заблокирует твою магию, если ты не выполнишь условия. Я пришлю сову о точной дате нашей встречи. Не скучай. Змее своей привет, — наглец чмокнул побледневшего от ярости Гарри в уголок губ и, прихватив ботинки, отброшенные в самый угол комнаты, зачерпнул летучего пороха: — Хогвартс, гостиная Слизерина.

Камин уже давно успокоился, а Гарри все еще оторопело смотрел на безмятежное пламя. Так хотелось верить, что это всего лишь наваждение, кошмарный сон, привидевшийся после слишком обильной выпивки, но холодный, стягивающий запястье браслет свидетельствовал о том, что это произошло на самом деле. Трясущимися руками он прикурил сигарету, опалив себе ресницы, и в сердцах пнул стул, на котором совсем недавно сидело его белокурое проклятие.

— Что тебя, Скорпиус Малфой! Это ж надо, развел как мальчишку.

Гостиная Слизерина встретила Скорпиуса молочно-белым дымом, оглушительной музыкой и разбросанной на всех поверхностях одеждой. Вечеринка была в самом разгаре, и почти все были пьяны. То тут, то там раздавались чьи-то крики и улюлюканья. Полуголые девчонки танцевали на столах, и звенящие галлеоны со звоном сыпались им к ногам, вызывая болезненный шум в ушах. Глупая, наглотавшаяся алкоголя и наркотических зелий толпа. Шлюхи по углам, пустота в сердце. Скорпиус ощущал себя лишним здесь, в душной толчее молодых тел и кислотных бликов света, неприятно раздражающих глаза. До безумия захотелось вернуться в старинный особняк и только опасение, что разъяренный его выходкой Поттер приложит его Третьим непростительным, удержала его от шага в камин.

Вздохнув, он уселся на диван и закрыл глаза. Хмельная эйфория прошла, оставив за собой противную тяжесть в голове, к утру обещавшую перерасти в жуткую мигрень. Тем обиднее было то, что Антипохмельное на их курсе умел варить только Альбус, а вот с ним Скорпиус общаться сегодня не хотел совершенно. Паршивец, умело прятал сейчас свою тушку от справедливого возмездия, затесавшись в самую середину танцующих, зная, что Скорпиус ни за что туда за ним не полезет. Но ничего, он дождется, когда Поттер решит передохнуть. Сама мысль о том, как он будет рассказывать отчаянно краснеющему другу о том, как выиграл уик-энд с его отцом, и что он сделает с Главным аврором за отпущенное ему время, заставила губы разъехаться в улыбке. В голове замелькали картинки, одна соблазнительнее другой. Вот Скорпиус откинулся на спинку огромного кресла, а мистер Поттер стоит рядом, склонив голову в ожидании… Или снимает с узкой ступни лакированный ботинок, нежно поглаживая ногу горячими ладонями… Или склоняет голову над его пахом…

Фривольные мысли только лишь усилили так и не унявшееся до конца возбуждение. Можно было отправиться спать, чтобы завтра с утра мучиться не только от похмелья, но и от тянущей боли в яйцах. Другим вариантом была ванная старост с наполненной душистой пеной ванной, и воспоминания о свистящем шипении, едва не заставившим его кончить в штаны. Ну или найти более сговорчивого, нежели чем Поттер, партнера. Скорпиус тяжело поднялся на ноги, все больше склоняясь к первому варианту, когда заметил его. Мартин Нотт шел откуда-то из центра туманного марева с небольшим бокалом-пирамидкой, в котором плескалось модное сейчас у выпускников Хогвартса маггловское мартини. Скорпиус подцепил кусочек льда из серебряного ведерка, зажал его между губами и чуть облизнул. Намек был более чем понятен, и они, не произнеся ни слова, покинули прокуренную гостиную. Мартин был давним любовником Скорпиуса, хотя, в отличие от убежденного в своих предпочтениях Малфоя, не чурался и девушек. Наткнувшись на пустой пыльный класс, они ввалились туда и заперли дверь несколькими слоями заклинаний. Мартин потянулся к губам Скорпиуса и от его волос легонько повеяло запахом нарциссов — основная нота парфюма Нотта.

Голова тут же предательски затрещала, а острое возбуждение схлынуло, оставив после себя лишь отвращение. Как можно было подумать, что Мартин, так похожий на свою мать, не отличавшуюся особой красотой, безвольный, и инфантильный, сможет сравниться с Поттером? С Поттером интересно бороться. С Поттером неизвестен финал. Проигрыш может оказаться выигрышем. Поцелуй — началом чего-то более важного. Скорпиус разочарованно сжал кулаки и стремительно вышел из класса, оглушительно грохнув массивной дверью.

* * *

Отшвырнув очередной отчет, наспех составленный Роном и ничуть не проясняющий детали нападения на аптеку в Лютном переулке, Гарри устало потер виски. За три недели, что прошли с того нелепого вечера, когда в его дом и жизнь ворвался Скорпиус Малфой, он успел многое выяснить. Прохиндей наложил на него фамильные чары Обязательства, и не существовало даже крошечной лазейки, позволяющей их рассеять. За три дня перерыв всю библиотеку Отдела Тайнк, к четвергу Гарри практически смирился, что ближайший уик-энд вынужден будет провести в компании Скорпиуса, сына Драко Малфоя, умело портившего ему кровь не один год.

Откупорив бутылку коллекционного вина, Гарри отпил прямо из горлышка драгоценный напиток, и моментально захмелевший разум подкинул весьма захватывающую картинку: Скорпиус, проводящий языком тонкую дорожку от его подбородка вверх к губам. Воображение продолжило картинку, объединяя ее в серию.

Скорпиус медленно отпивает глоток Domaine Romanée-Conti, его острый кадык двигается по мере протяженности глотка, а внимательный взгляд поднимается, фокусируясь на Гарри.

Скорпиус неспешно подходит к нему и осторожно целует в губы, делясь пикантной винной кислинкой, и уже сам Гарри смакует дорогое вино, согретое теплом чужого рта, отчего сложный букет раскрывается, полнее цветет на вкусовых рецепторах, и так сложно определиться, что имеет более изысканный вкус: алкоголь или чужие губы.

Ну почему же этот нахальный мальчишка не выходит из его головы? Не давая сосредоточиться на работе, лишая покоя и наполняя ночи водоворотами снов, липких и притягивающих? Гарри отбросил опустевшую бутылку и аппарировал в ванную.

Почему он не торопился забрать свой выигрыш? Стоя под ледяным душем, Гарри вспомнил, как едва не пустился в бега, когда в голову пришла мысль о том, что Малфой наверняка не подставит ему задницу. А в одной постели не может быть двух топов, кто-то вынужден будет отступить. Пятницы Гарри ждал с обреченностью приговоренного к смерти. Через неделю он уже почти полностью вернул себе душевное спокойствие. В конце концов, думал он, его многочисленные любовники никогда не жаловались на… диспозицию. К исходу третьей недели им уже овладело странное нетерпение. Он вынужден был признаться себе, что только с Малфоем, связанным, как и он, условиями пари, которые озвучил сам, выбрав Непреложный Обет о неразглашении, он может позволить себе подчиниться.

* * *

Утро встретило Скорпиуса вполне прогнозируемым похмельем. С огромным трудом он оторвал голову от подушки и нащупал на тумбочке заранее приготовленный фиал Антипохмельного зелья. Несколько минут спустя жизнь заиграла новыми красками, и даже лучи солнца, пробивающиеся сквозь колдоокна в подземельях, больше не раздражали. Приняв душ, он, свежий и бодрый, спустился в гостиную. Брезгливо морщась, переступил через сокурсников разной степени обнаженности, спящих в немыслимых позах там, где сморил их Морфей. Воздух в помещении был спертым, явно ощущались запахи пота, перегара и спермы.

— Ну и гадюшник! – в тишине его хрипловатый со сна голос казался оглушительно громким

— Малфой, не ори, — Ариетта Забини подняла заспанное лицо, и Скорпиус отшатнулся при виде огромных черных кругов от размазанной туши под отекшими глазами, — голова сейчас взорвется. А куда ты вчера свалил?

Воспоминания нахлынули на побледневшего Скорпиуса. То, что еще минуту назад казалось только плодом пьяного воображения, обрело ясность. Он выиграл магическое пари у самого Гарри Джеймса Поттера. Настроение резко пошло вверх.

Остаток утра Скорпиус потратил на сборы вещей. Вернуться к заманчивым мыслям удалось только глубоким вечером, когда стихли восхищенные щебетания матери и бабушки, а отец и дед, нагрузив советами по дальнейшим шагам во взрослую жизнь, отправились в кабинет. Сначала хотелось воспользоваться своим правом победителя в самое ближайшее время. От обжигающего чувства предвкушения ныл член и тяжелели яйца. Но, немного поразмыслив, Скорпиус решил не спешить. Необходимо было все тщательно подготовить. Подобный шанс выпадает раз в жизни, и свести все к банальному сунул-вынул было бы совершенной глупостью.

* * *

По мере приближения выходных Гарри все больше мрачнел. Несколько раз он ловил себя на том, что неосознанно ждет сову от Малфоя. Не со страхом. С вожделением.

В пятницу напряжение достигло апогея. Это был пятый подряд уик-энд, когда Гарри ничего не планировал на выходные, стараясь завершить все дела еще в четверг. Но и на них, Скорпиус не назначил встречи. Браслет на руке совершенно не стеснял движений и не причинял неудобств. Магия тоже работала исправно. Неужели сосунок решил поиграть и специально тянет время? Гарри снова напивался, сидя у камина с неизменной змеей на руке. Сейчас уже изрядно замутненное сознание точила неприятная мысль о том, что, возможно, Скорпиус и вовсе не собирается воспользоваться своим правом. А может, он уже потерял интерес к стареющему аврору? Подогреваемый ассамбляжным* коньяком многолетней выдержки разум рисовал в воображении картинки, которые уже могут и не осуществиться.

Устав бороться с собой, Гарри пониже опустился в кресле, широко расставив ноги. Проворные пальцы расстегнули брюки, выпустив на волю напряженный член. Зажмурившись, он он медленно поглаживал себя, представляя на месте своей руки тонкие прохладные пальцы.

— Чтоб тебя! — крик сорвался с пересохших губ вместе со струей спермы, испачкавшей живот и бедра. — Мордредово отродье!

* * *

Скорпиус неспешно правил коня, идущего размеренным шагом по бескрайнему ромашковому полю. Он отложил исполнение условий пари больше чем на месяц, подогревая интерес Поттера и провоцируя его на первый шаг. Но тот оказался крепким орешком. Ничего, подумалось лениво, чем тверже скорлупа, тем нежнее мякоть под ней.

— Скорпиус! Тебя мама ищет! – Драко на огромном жеребце появился словно ниоткуда, но вероятнее всего, Скорпиус просто слишком задумался. — Она там график визитов подготовила, тебе пора определиться с помолвкой.

Скорпиус сжал зубы. Как он мог забыть о необходимости обхаживать какую-нибудь глупышку?

— Да, отец.

— А ты не знаешь, — Драко легко похлопал своего коня по лоснящейся шее, вынуждая замедлить шаг и идти вровень с лошадью Скорпиуса, — дети Поттера ничего не учудили?

— Нет, а что такое? — не показать интереса стоило огромных трудов.

— Да он как с цепи сорвался в последнее время, – Драко закатил глаза. — Замучил всех!

Эта новость фанфарами прогремела в мозгу Скорпиуса. О, интерес не просто подогрет, тут и до кипения недалеко! Поспешно распрощавшись с отцом, Скорпиус пришпорил коня, и тот с готовностью сорвался в стремительный галоп.

Уверенно лавируя по затейливым коридорам Малфой-Мэнора, Скорпиус пытался скрыться от Астории. Та трясла перед ним внушительной пачкой писем от кандидаток в будущие невестки, показывая колдографии и зачитывая списки приданного. Астория не на шутку разошлась в своем желании поскорее поставить галочку напротив пункта: «Найти идеальную миссис Малфой» в выдуманном ею списке жизненно необходимых вещей для ее сына. Скорпиус всеми способами избегал неприятных разговоров, понимая, что меньше всего на свете ему хотелось бы обзавестись когда-нибудь супругой. В данный же момент его голова была занята совсем другим. В третий раз выслушав восхищенное щебетание Астории о какой-то прекрасной чистокровной девушке, с которой она познакомилась на благотворительном балу, Скорпиус тактично сослался на несуществующие дела и помчался в свою комнату.

Проклятье! Волосы одуванчиком торчали во все стороны, нервные пальцы путались в петле шелкового галстука. Скорпиус тихо матерился, бесясь от собственной неуклюжести, вызванной спешкой и нетерпением. Он должен выглядеть безупречно. Как могут выглядеть только Малфои. Добавить взгляду немного наглости, чтобы глаза казались слегка пьяными, с поволокой. Улыбнуться, небрежно, дерзко, чуть презрительно. Провести по шее пальцами, втирая в кожу одеколон... Вот она, бесстыдная, хамоватая молодость, и сегодня все карты будут у нее в руках.

Скорпиус приподнял бровь и подмигнул своему зеркальному двойнику.

* * *

Уже ступив в дымолетную сеть, он с ужасом осознал, что камин Поттера наверняка заблокирован и сейчас его ожидает не самое приятное перемещение с неизбежным и обидным возвращением назад, но многожерловое сплетение, немного помотав отчаянного путешественника, мягко вытолкнуло в знакомой красно-золотой комнате. Дома у Поттера было непривычно тихо. Только в воздухе витал запах его парфюма, да на шум приползла змея и обернулась вокруг щиколотки Скорпиуса.

Осторожно погладив ее и перенеся на огромный фикус, стоявший возле окна, Скорпиус принялся бесцельно слоняться по пустому особняку, открывая все двери подряд. Проигнорировав несколько салонов, гостиную, кабинет и пулей вылетев из ужасающе кричаще оформленного будуара, он оказался в большой комнате, по всей видимости, являющейся супружеской спальней. В первую очередь его внимание привлекла гигантская кровать, занимавшая большую часть пространства, стилизованного, как ни странно, в тонах его факультета. Изумрудно-зеленый балдахин полупрозрачной дымкой прикрывал изысканное ложе, устланное серебристым шелком. Малфою не верилось, что изрядно располневшая Джиневра могла спать на таком шикарном безобразии, и подумалось о том, насколько уместнее бы здесь смотрелся сам Скорпиус: светловолосый, сероглазый и тонкий.

Напольные часы отбили семь раз. Догадываясь, что Поттер может вернуться с минуты на минуту, Скорпиус решил устроить ему сюрприз. Если верить тому, что рассказал отец, а сомневаться в его словах он не привык, Поттер каждый день ожидает от него сову или Патронуса. Но к тому, что вернувшись с работы, он обнаружит победителя в своей кровати, аврор явно не готов. Мысль о том, как удивленно распахнутся зеленые глаза, а язык торопливо оближет моментально пересохшие губы, заставила мысли предательски спутаться.

Почему-то стало слишком жарко, и он неосознанно ослабил жесткую хватку галстука, обнажая тонкую шею с острым кадыком, а потом и вовсе его скинул, отстраненно наблюдая, как стекает к его ногам переливающаяся змейка.

Жар усиливался. Скорпиус шумно задышал и торопливо расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На секунду ему показалось, что за ним кто-то наблюдает, но ощущения его обманывали – дом был пуст.

Дорогая мантия хлынула вниз вслед за галстуком, и Скорпиус отлевитировал их в кресло. Туда же отправились и ботинки. Повинуясь магии, по комнате поплыли десятки свечей, наполняя все вокруг мягким светом. Чувствуя, как по виску стекает пот, Скорпиус медленно расстегивал пуговицу за пуговицей, его кожа окрашивалась светом подрагивающего пламени в медово-золотистый цвет. Рубашка наконец распахнулась открывая тело прохладному воздуху. Скорпиус лениво провел пальцами по упругим рельефным мускулам груди и живота, доходя до кожаного брючного ремня. Увлеченный этим своеобразным приватным танцем, он не уловил тихих, но твердых шагов, направляющихся в его сторону.

— Что ж, Малфой, — голос звучал глухо, — ты устроил превосходный спектакль. Как ты сюда попал, позволь спросить.

— Камином, — Скорпиус повернулся на звук. Поттер стоял, облокотившись на дверной косяк, и неотрывно смотрел голодным взглядом. Казалось, еще секунда, и он сорвется с места, чтобы всем своим весом припечатать его к кровати, распластываясь сверху. Мысленно засчитав себе маленькую победу, Скорпиус кончиками пальцев провел по едва заметной дорожке светлых волос, идущей от пупка вниз, перебрался через серебряную пряжку дорогого ремня из драконьей кожи и, пристально глядя в глаза Поттера, очертил внушительную выпуклость под тканью. — Малфои никогда ничего не делают плохо. Но продолжения нужно заслужить.

Сильные руки резко схватили его, притягивая к тренированному телу, и сердце зашлось от ощущения ладоней на обнажённой спине. Контраст жара, идущего от Поттера, и прохладного воздуха в спальне кружили голову не хуже огневиски.

— Интересно, как? — прорычал Поттер в самое ухо.

Скорпиус почти физически ощущал волны силы, исходящие от мага. Негромкий голос, подчинял. Руки по-хозяйски обхватили его ягодицы, до боли вжимаясь пальцами. Да, любовник с такой харизмой попался Скорпиусу впервые.

— Пока рано. Ты не заслужил.

— А если так? — и Гарри приник к пухлым губам, раздвигая их языком.

* * *

Гарри сидел в своем кабинете, в сотый раз перечитывая отчет о ликвидации подпольного борделя, и никак не мог понять, как отлаженная до мелочей и тщательно подготовленная операция могла обернуться таким провалом. Авроры нарвались на засаду, в завязавшемся бою трое серьезно пострадали от заклинаний, а ведьме, владевшей борделем, удалось прорвать антиаппарационный купол. Настроение, и без того мрачное в последние недели, окончательно испортили сработавшие сигнальные чары на домашнем камине.

На то, чтобы запечатать дверь кабинета и аппарировать в гостиную, ушла пара минут. Бесшумно ступая по толстому ковру Гарри методично обходил комнату за комнатой в поисках нарушителя. Отворив дверь в спальню, он увидел Скорпиуса. Мальчишка стоял спиной к нему, медленно стягивая с шеи клетчатую змею шелкового галстука. По мере того, как на пол отправлялись все новые предметы одежды, тело охватывала горячая волна желания, душного, всепоглощающего. Хотелось только одного — выдернуть явно зарвавшегося юнца из баснословно дорогих брюк, бросить на серебристое покрывало и окунуться, наконец, в тугое тепло юного тела.

Очень хотелось узнать, на чем остановится Малфой, если будет уверен, что он здесь один. Воображение подкинуло на редкость реалистичную картинку: обнаженное тело на хозяйской кровати, белесые капли на роскошном покрывале. Мысленная картинка того, как Малфой облизал бы пальцы, залитые собственной спермой, не оставили от первоначального желания и следа. Теперь требовалось дотронуться до него, причем немедленно.

На вкус губы Скорпиуса оказались именно такими, как он запомнил их с прошлого раза. Гарри окунулся в их фруктовую свежесть, сминая в грубом, властном поцелуе, заявляя права лидерства, обозначая положение вещей. Глухо взрыкнув, он подхватил Малфоя под задницу и привлек к себе, протащив пахом по собственному напряженному члену, прижимая, словно желая вплавить в себя.

* * *

Да, Поттер явно созрел. Он целовал так, словно трахал его рот языком. Ноги Скорпиуса не доставали до пола, в пах упирался чужой член. Поттер подрагивал, а из его горла вырывались хриплые полувздохи-полустоны.

Оторваться от терзающих его губ, выбраться объятий было непросто, но обида на полученный в прошлый раз отказ придала сил:

— Не стоит торопиться, мистер Поттер, — Скорпиус встал на ноги. — Сегодня лишь вторник, а наше пари предусматривает уик-энд. Я пришлю сову.

Для того, чтобы добраться до камина и всыпать дрожащей рукой летучего пороха, пришлось собрать всю волю в кулак, неимоверным усилием подавляя желание вернуться обратно, прижаться снова к соленым губам и повалиться на исполинскую кровать, раскрываясь, навстречу. И, уже проносясь по извилистым путям каминной сети, Скорпиус с ужасом осознал, что ушел из дома Поттера босиком, без мантии и рубашки.

Выйти из камина в Мэноре и тотчас аппарировать в свою спальню было делом простым, но не в этот раз. Из закручивающей тело воронки Скорпиуса выдернула холеная рука матери.

Отпустив вспотевшую ладонь, она невозмутимо смотрела на сына. Выражение ее лица никогда не менялось. Оно напоминало гипсовую маску и когда Скорпиус разбил колено, на память о чем ему остался огромный шрам, свести который не смог ни один целитель, и когда с ним случился первый магический выброс. Вот и теперь она мило улыбалась, но хватило чуть более пристального взгляда, чтобы осознать: Астория недовольна неподобающим поведением отпрыска, и он наскоро применил невербальное Протего..

— Ну и как это понимать, Скорпиус Гиперион Малфой? — мать скрестила руки, словно желая от него отгородиться, и Скорпиусу почему-то захотелось ответить ей что-то крайне бесцеремонное.

— Прости, мама, за мой неподобающий вид, просто пять минут назад я почти... – с языка уже почти слетело грубое «трахнулся», но воспитание заставило осечься, — с сорокалетним мужиком... — тихо резюмировал Скорпиус, понимая, что теперь уже нет пути назад.

Воспользовавшись замешательством Астории, Скорпиус метнулся в свою комнату. Губы против воли расплылись в сумасшедшей улыбке.

* * *

Ночь для Скорпиуса прошла без сна. Сначала ему пришлось выдержать обязательный семейный ужин. Эта пытка наверняка была придумана Волдемортом, каждый раз думал он, мучительно меняя приборы один за одним, с нетерпением ожидая, когда же перед ним останется только подстановочная тарелка из дорогущего костяного фарфора. А так хотелось иногда вместо фуа-гра, от мерзкой жирности которой противно кололо в боку, выпить просто стакан молока вприкуску с булочкой, внутри которой приятным кладом розовел бы теплый клубничный джем.

Чтобы убить время и не заснуть прямо перед очередным бесконечным испытанием ужасом парадной сервировки, Скорпиус крутил в руках колдокамеру. Его бесило ощущение двойственности, разделившее его сознание на два противоположных лагеря.

С одной стороны, он был горд за себя, ведь счет уже был два ноль, в его пользу. Поттер и снова остался с носом... и стоящим членом, давление которого Скорпиус уже смог явственно ощутить своим пахом.

С другой стороны, ему стоило огромных еще усилий не сдаться, а уйти гордо, тогда как все его существо умоляло остаться, забыть о принципах и идеях и просто плыть по течению. Он с ужасом понимал, что выдержать паузу до уик-энда не сможет. Как истинному слизеринцу, ему до покалывания в пальцах хотелось распалить Поттера, довести до предела, чтобы он совершил что-то совсем ему несвойственное.

Пальцы погладили глазок обьектива колдокамеры. Озарение сошло внезапно, и от предвкушения грандиозной проделки перед глазами заплясали цветные мушки. Мерлин, да он гений! Поттер ждет письмо? Он его получит. И не в пятницу, а завтра, до Ежедневного Пророка. Прикинув, в каком месте комнаты наиболее удачный свет, Скорпиус заклинанием подвесил колдокамеру напротив и настроил ее так, что затвор срабатывал на любое его движение, чтобы зафиксировать малейшее изменение положения тела.

Повернуться к камере так, чтобы чуть заостренные черты лица сгладились, немного распахнуть ворот рубашки и улыбнуться.

Вспышка.

Дернуть застежку брюк, даже не заметив, что верхняя пуговица крупой рассыпалась в дрожащих пальцах, и чуть оголить бедра, показывая выступающие тазовые косточки.

Вспышка.

Встать к колдокамере спиной, чуть выпятив зад, показывая округлые ягодицы. Облапить их руками и посмотреть в объетив, облизывая губы.

Вспышка.

Когда свет колдокамеры в очередной раз резанул по глазам, Скорпиус решил, что отправит эти снимки в конверте с фамильным гербом. И непременно подпишет внизу своим витиеватым почерком:

«Я обязательно заканчиваю то, что осмелился начать. С.Г.М.»

* Ассамбляж — техника изготовления спиртных напитков, когда смешивают несколько различных составляющих основы. Для ассамбляжных коньяков это лучшие спирты коньячного дома разных лет (иногда столетнего возраста).

В стену врезался очередной стакан, осыпав все вокруг стеклянным крошевом. Кричер, горестно вздыхая, щелкнул пальцами, собирая осколки в совок. От ярости хозяин приложил столько силы, что несчастной посудине не могла помочь и эльфийская магия.

— Кричер, подай ужин в мой кабинет, — Гарри аппарировал, оставив эльфу полную пепельницу окурков и чувство смутной тревоги в воздухе.

Поев и выпив кофе, он смог хоть немного привести мысли в подарок. Щенок явно вознамерился с ним поиграть. Да, вчерашнее его появление было, без сомнения, волнующим. Но вот то, что случилось дальше, Гарри решительно… понравилось? Обычно его любовники были словно околдованы чарами подчинения, накладываемыми звуками одного его имени, и больше напоминали заводных кукол, каких мальчишкой он видел в маггловских магазинах. А Скорпиус, не испытывающий перед ним ни малейшего стеснения, разбудил в душе давно угасшие чувства азарта и предвкушения. «Но в следующую нашу встречу я тебя трахну, — подумал Гарри, снова принимаясь за огромную стопку отчетов, — и наплевать мне на какое-то там пари».

Старый домовик варил шикарный кофе. Две чашки этого напитка настолько взбодрили, что Гарри просидел над бумагами всю ночь, разобрав многомесячные залежи. Потянувшись, он с удовлетворением глянул на две аккуратные подшивки архивных дел, получившиеся из неровной кучи пергаментного хлама. В стороне притулилась кучка совсем неправильно составленных документов. Ничего, раз Глава аврората не спит, разбирая каракули подчиненных, авроры тоже смогут напрячься и переделать брак. Негромкий стук в окно заставил вздрогнуть.

— Ох ты ж, как быстро утро-то наступило. Аллохомора! – окно распахнулось, впуская огромного филина. – Странно, когда это редакция Пророка разбогатела настолько, что газеты разносят не сипухи? – говорил Гарри сам с собой, удивленно оглядывая приближающуюся к нему птицу.

Филин принес не газету. Вальяжно прошлепав по полированному столу, он протянул Гарри чешуйчатую лапу с привязанным к ней плотным конвертом. На сургучной печати стоял четкий оттиск «М».

— А твой хозяин, наконец, выбрал день, — пытаясь совладать с задрожавшими пальцами, Гарри отвязал письмо и угостил птицу печеньем. – Лети, ответа здесь не требуется.

Филин склонил голову, словно понял его, и степенно покинул комнату. Гарри, подивившись весу конверта: «Мерлин, Малфой там подробный план что ли изложил?» — распорол пергамент. К его немалому удивлению, никакого письма внутри не было. На стол веером посыпались колдографии.

Стены дома на площади Гриммо повидали многое на своем веку. Но ни разу этот дом не видел настолько сильной призывающей магии. Впервые чарами Акцио был призван не предмет, а живой человек.

* * *

Спать Скорпиус так и не лег. Не хотелось. Голова была занята мыслями о том, как отреагирует Поттер на послание. Член ныл, требуя внимания, но прикосновения тонких нежных пальцев не приносили облегчения. Ему требовались совсем другие руки – горячие, чуть шершавые. Они уверенными движениями двигались бы по перевитому венками стволу... Он уже тысячу и один раз пожалел, что не остался вчера в доме Поттера. Сомневаться не приходилось — секс был бы великолепен. «Уж точно лучше всего, что бы у меня до этого» — подумал Скорпиус. Попытки отвлечься были заведомо провальными — как можно вообще что-то пытаться делать, когда чувствуешь себя так, словно через секунду самый крутой оргазм на свете?! «Мерлинова борода, где я успел хватануть Приапова зелья?!» — с отчаянием пронеслось в голове. Из-за недосыпа головная боль разрывала череп на части

Скорпиус направился в ванную, надеясь, что ледяная вода хоть на немного утихомирит гормоны, когда почувствовал, что его затягивает воронка перемещения…

Туман перед глазами рассеялся, и Скорпиус уставился на Поттера. С выражением лица, объединявшим одновременно шок и похоть, тот рассматривал какие-то колдографии. Впрочем, Скорпиус быстро сообразил, чьи именно, и как он очутился здесь.

Гарри был настолько поглощен снимками, что даже не сразу заметил, что больше не один. Только почувствовав легкий запах корицы, которой неизменно пах Скорпиус, он поднял на застывшего Малфоя изумленный взгяд.

-Не дождался своего драгоценного уик-энда? – хмыкнув, отбросил когдографии и сложил руки на груди. Взгляд невольно задержался на малфоевских губах.

Сейчас, когда Малфой был даже бледнее обычного из-за насильственной аппарации, они выглядели будто накрашенные помадой.

-Скорее, не дождался ты, — заявил, усмехнувшись, Скорпиус. — Ты сам меня сюда призвал.

Поттер приподнял бровь

— Еще что сочинишь? Признать, что гормоны оказались сильнее принципов, не позволяет гордость, так? — легкая насмешка в голосе, разумеется, не укрылась от Малфоя.

— На этот раз не я пришел к тебе, — зло ухмыльнувшись, Скорпиус вынул из кармана палочку и бросил ее Поттеру на стол. – Можешь проверить на Приоре Инкантатем. И я не настолько сильный маг, чтобы сотворить такие чары стихийной. Тебя настолько впечатлили снимки? Мама говорила, что я фотогеничен, — глядя Поттеру в глаза, спросил Скорпиус, кивая на рассыпавшиеся на столе колдографии.

— Выебать бы тебя, чтоб неделю лежа потом провел, — Гарри, казалось, скучал. Он неторопливо собрал колдографии, внимательно рассмотрев каждую, и вдруг резко ухватил Скорпиуса отвороты рубашки, подтянув к себе. В следующую же секунду он уже целовал Малфоя. Властно, словно накладывая печать собственника на врата рая.

Увлекаемый сильной рукой, тянущей его куда-то, Скорпиус делал мелкие шажки, переступая босыми ногами по паркету, спотыкаясь о края ковра и больно ударясь пальцами о ножки мебели. Но сейчас это все было неважным. В мире, казалось, существовали только горячие губы и проворный язык, властно ворвавшийся в рот. В ушах зашумело, а перед глазами заполыхали звездочки. Чтобы не упасть, пришлось со всей силы вцепиться в плечи Поттера.

Гарри впился в губы Скорпиуса, словно тот был колодцем с родниковой водой посреди пустыни, и мечтал только об одном: чтобы в этом сладком, горячем рту вместо языка как можно скорее оказался собственный член. Последний, словно в подтверждение правильности желаний, до предела натянул узкие плавки, больно упираясь в резинку.

Скорпиусу даже не пришло в голову попытаться захватить доминирующую позицию. Он накрыл ладони Поттера, устроившиеся на ягодицах и недвусмысленно надавливающие кончиками пальцев на ложбинку между ними, своими руками, молчаливо признавая чужое лидерство.

Не разрывая поцелуя, Гарри стал оттеснять Скорпиуса в угол кабинета, к огромному угловому дивану, спешно припоминая заклинание, чтобы снять с обоих мешающую одежду.

Воздух в комнате распорол неприятный треск, и оторопевшие маги с тревогой и недоумением посмотрели на белесый туман, сгущающийся, переливающийся, превращась в маленького ястреба.

— Папа, я знаю, ты занят. Но мне так плохо... Меня знобит, голова сильно болит. Папочка! — слабый девичий голосок был сродни взрыву Бомбарды.

Скорпиус, неловко выбравшись из объятий словно окаменевшего Поттера, надел разорванную рубаху, и в очередной раз босиком направился к камину.

— Я...

— Не надо... — почему-то именно Патронус Лили открыл Скорпиусу глаза. Для аврора он есть и останется всего лишь бесплатной шлюхой. Его никогда не поставят в один ряд с детьми или супругой. Скорпиус будет только приятным бонусом, но вряд ли станет частью жизни.

С неотвратимостью снежной лавины проснулась гордость. На миг стало очень стыдно за то, что настолько откровенно предлагал себя человеку, которому это было не нужно. На глаза навернулись злые, колючие слезы. Возбуждение спало, словно его и не было, оставив после себя неприятную липкость от выступившей на головке смазки и чувство использованности в душе.

— Акцио, колдографии Малфоя! — в руку влетели снимки, которые он с таким усердием делал. — Инсендио!

Пальцы ожгло пламенем, а ковер усыпало пеплом сгоревшего влечения. Поттер еще пытался что-то сказать, хватал за плечо, прикасался горячей ладонью к щеке, а трясущаяся рука уже зачерпывала летучий порох, и бескровные губы шептали:

— Малфой-Мэнор.

Гул каминной сети отдавался болью в ушах, а жалкие остатки рубашки безжалостно хлестали по голым бокам. Едва дотерпев до конца перемещения, Скорпиус бессильно вывалился из камина. Не поднимаясь с ковра, он бездумно выкрикнул:

— Акцио, виски! – и был немало удивлен, когда в ладонь ткнулся наполненный почти до половины внушительный бокал. Ничуть не заинтересовавшись происхождением дара, он залпом осушил напиток, почти моментально ощущая, как алкоголь растекается по венам, туманя разум.

— Бисси, не смей так больше делать! – разъяренный Драко ворвался в комнату. – Я сам решу, полезно ли мне пить в семь ут…

«Вот откуда виски», — пьяно подумал Скорпиус. И тут же спохватился, что лишенный почти единственного наслаждения в жизни отец не простит подобной наглости.

— Дорогой, что случил… — на шум, конечно, пришла и мама. Теперь они двумя соляными столбами стояли посреди изрядно запачканного пеплом ковра, с ужасом оглядывая полураздетого, покрытого засосами, надирающегося с утра сына.

Скорпиус в свою очередь оглядывал семейную пару. Мама, чье не тронутое в столь ранний час макияжем лицо напоминало больше загрунтованный холст, нежели чем картину. Природа явно пожалела красок для этой женщины. Белые до бесцветности волосы, водянистого цвета глаза, короткие жидкие ресницы и бескровные губы. Отец же напомнил ему бакалао*. Горестно подумалось, что и он обречен на такую же «картонную» судьбу, а где-то далеко сейчас аппарировал к заболевшей дочери Поттер. Вот кто был, казалось, соткан из самой жизни: с непокорными волосами, яркими губами и глазами, в которых хотелось тонуть. Такой настоящий и такой далекий.

— Скорпиус?! – срывающимся голосом начала мать. – Драко, скажи ему! Драко…

Она что-то говорила и говорила, теребя мужа за рукав домашней мантии. Драко же молчал, в упор разглядывая Скорпиуса. По выражению его лица невозможно было понять, нужно ли пытаться бежать или уже поздно.

Впрочем, даже если бы у Скорпиуса была возможность избежать неприятной выволочки, домашнего ареста, наверняка планировавшегося доведенной до крайности Асторией, и обязательных «выгулов» в свет, он не двинулся бы с места. На плечи давила невыносимая тяжесть осознания собственной ненужности и незначительности. Как-то почти панически подумалось о том, что нелепая игра, начавшаяся с глупой выходки друга, закончилась тем, что холодное малфоевское сердце готово было развалиться на куски.

Как будто со стороны Скорпиус наблюдал идеально отрепетированную истерику матери и даже слушал нотации отца, но ни один жест и ни одно слово не трогали его. Душу словно забрал дементор, и в голове крутилась только одна отчаянная мысль: «Все. Это все».

Тем неожиданнее было для него появление главной причины всего происходящего прямо между ним и беснующимися родителями.

Скорпиус старался не смотреть на него, боясь, что в глазах сейчас слишком легко прочесть все чувства, полыхавшие в груди: тоску, одиночество и… надежду. Ведь Поттер не на чай пришел, ей-Мерлин. Пришел за ним. Заявил на него права. Открыто и бесстрашно.

* * *

После того, как Скорпиус, в мгновение ока превратившись из демона-искусителя в плаксивую истеричку, исчез в камине, Гарри, чертыхаясь и костеря на все лады Джинни, занимающуюся только полировкой собственных ногтей и неспособную даже помочь заболевшей дочери, аппарировал в Хогвартс.

Лили нашлась в спальне девочек. Едва откинув красный с золотом полог, Гарри моментально понял, что за недуг сразил девушку. Сильный алкогольный запах вкупе с опухшим лицом дочери и разбросанная вокруг одежда дали аврору слишком много зацепок.

— Объяснись.

Рыжая голова с трудом оторвалась от подушки. На Гарри испуганно взглянули зеленые глаза.

— Папа...

— Не ожидал. Извини, но я прервал из-за тебя очень важную встречу. Антипохмельное тебе даст мадам Помфри. Хотя на ее месте я оставил бы все как есть, — беспокойство сменилось раздражением, к которому присовокупилась и еще и тянущая боль в паху, как расплата за несостоявшийся секс.

«Ну нет, на этот раз я получу свое!» – билось в голове, когда Гарри спешно припоминал координаты Малфой-Мэнора для аппарации.

В этот момент стало наплевать на все предрассудки и причины, что заставили ссадить Скорпиуса с колен в их первую встречу. В затуманенной желанием голове осталась только одна мысль: ухватить Малфоя за брючный ремень и утащить в свою спальню, где приковать к кровати маггловскими наручниками, с громким щелчком закрыв стальные обручи на тонких запястьях.

На оторопело прижавшихся друг к другу Драко и Асторию он даже не взглянул. Только рыкнул:

— Где твой сын? – и резко обернулся, услышав задушенный писк откуда-то сзади и снизу.

Пропажа сидела на полу, все такая же босая и почти раздетая. Серые глаза странно блестели, губы были искусаны едва ли не в кровь, а судорожно сжатые пальцы зажали пустой стакан.

На миг Гарри стало немного не по себе. Было совершенно очевидно, что мальчишка нешуточно разобиделся. Несколько мгновений Гарри судорожно искал нужные слова, но потом забил на ораторское искусство и прибег к универсальному методу извинений. Рывком подняв вялого Скорпиуса на ноги, он положил ладонь ему на затылок и неспешно поцеловал, постаравшись вложить в это действие признание неправоты и обозначить свое желание.

— Так вот о чем… — Астория в ужасе зажала себе рот, словно почувствовав тошноту. – Сорокалетний…

— Поттер, какого драккла? – Драко покраснел, что в сочетании с общей худобой и прозрачной белизной волос смотрелось отвратительно.

Скорпиус внутренне сжался. Именно этого момента он больше всего боялся в своей жизни. Что когда-нибудь придется признаться родителям, что он скорее отгрызет себе член, чем сунет его в женское влагалище. Даже ради продолжения рода.

Гарри почувствовал, как малфоевские пальцы до боли впились в плечи, а спина под рукой напряглась. На мгновение оторвавшись от распухших губ, он надавил на лохматый затылок, укладывая голову Скорпиуса себе на грудь, и отрезал:

— Малфой, твой сын совершеннолетний, и вправе сам решать, как и с кем проводить время. Тебе так приспичило продолжить род, — глянув на Асторию, Гарри скривился, словно увидел Снейпа, сглотнул и несколько неуверенно добавил: — Приапово зелье ж еще варят, – помолчал и закончил уже уверенно и нагло. — А мальчика не мучай!

«Мальчик» шумно выдохнул ему в шею и прижался крепче, соглашаясь со сказанным. Гарри уже втягивал их в аппарационный поток, но в его планы в очередной раз вмешались непредвиденные обстоятельства.

Скорпиус с упоением слушал слова Поттера, вжимаясь пахом в твердое бедро, а истерические всхлипы матери и приглушенные ругательства отца падали бальзамом на сердце. В голове билась только одна мысль: поскорее очутиться в кровати под изумрудным балдахином. Млея от удовольствия, заглушившего все инстинкты организма, Скорпиус не ощутил признаков накатывающегося обморока и, запоздало запаниковав, безжизненным мотыльком обмяк в сильных руках.

Бессонная ночь и не самые радужные эмоции превратили юного мужчину в кисейную барышню, бережно поддерживаемую благородным джентльменом. Гарри тоже не сразу понял, почему вдруг упругие мускулы под руками неприятно расслабились, а Астория как-то по-звериному завыла. Но аврорская выучка быстро подсказала, что нужно предпринимать, и спустя секунду Гарри уже понял, в чем дело.

— Вы два высокомерных придурка! – шипел он, взмахивая палочкой над бледным лицом. — Напугали! Не покормили! А еще родители!

И аппарировал, вцепившись в Скорпиуса, оставив после себя лишь брошенную на пол разорванную рубашку и гнетущую тишину.

Драко немного постоял, подпирая привалившуюся к нему супругу, а потом, словно сбросив Империо, потянул женщину за собой:

— Астория, прости, я знаю, что ты не в восторге от этой части супружеской жизни, но Поттер никогда не выпускает то, что попадает в его лапы. Нам придется предоставить Люциусу другого наследника.

К счастью Главного аврора и некого белобрысого мальчишки леди Малфой не была сильна в проклятиях и сглазах.

* — Бакалао – высушенная и очень соленая треска. Для большей компактности рыбу сильно расплющивают в прессе. Перед употреблением ее размачивают в большом количестве воды, как сушеные грибы, после чего варят.

Скорпиус с трудом открыл глаза. Тело было словно налито свинцом. Осмотревшись, он понял, что обнаженным лежит в кровати под вожделенным балдахином, за окном грохочет буря, разрывая ночное небо всполохами молний, а рядом с ним, крепко обнимая сильными ручищами, дрыхнет Гарри Джеймс Поттер. Лохматый, красивый, чертовски сексуальный. И также, как и он сам, абсолютно обнаженный.

Он прекрасно осознавал, что очередная аппарация будет являться подтверждением его фамильной трусости, да и ему самому чертовски надоели эти странные игры в догонялки, постоянные недомолвки и почти-секс — удовольствие на грани, ускользающее, запретное, но от этого кажущееся еще более желанным. Поттер лежал рядом, голый, бесконечно привлекательный. При одном только взгляде на него вялая усталость тут же отступала, сменяясь желанием, которое быстро накапливалось, оседая внизу яростной тяжестью возбуждения.

Он уже так устал бороться с собой, что ему хотелось поскорее раствориться в этом новом, неизведанном, стерев из памяти обязательства и дурацкие стереотипы. Поттер под боком сонно заворочался, прижимаясь плотнее, давая ощутить приятное давление ягодицах, с каждой минутой становившееся все более явным.

* * *

Что-то от него убегало, поддавалось, почти позволяя себя поймать, но в последний момент вырывалось и снова убегало. Гарри бежал куда-то, в невидимую пустоту, сознанием понимая, что он скоро проснется. Сквозь призрачную мглу Гарри чувствовал легкие прикосновения, эфемерные, практически неощутимые, и вскоре понял, что уже не спит, и во сне гнался за этими дразнящими поглаживаниями.

Открыв глаза, Гарри увидел перед собой улыбающегося Скорпиуса, но не успел раскрыть рта, как задохнулся от прошивших тело ощущений. Малфой смотрел на него, не отрываясь, его глаза блестели, а хитрые пальцы плавно скользили по бедру Гарри, перемещаясь все выше и выше. Несмотря на огромный опыт, Гарри был возбужден, как мальчишка, и все его фирменное доминирование куда-то улетучилось, стертое осторожными дразнящими касаниями прохладных пальцев.

Гарри хотел было спросить, неужели это плата за лечение, но другая рука уверенно легла на его губы, вынуждая проглотить очередной гулкий стон. Скорпиус приблизился еще плотнее, настолько, что Гарри мог чувствовать горячий подрагивающий член, прижимающийся к его животу. Не выдержав, Гарри схватил в охапку разомлевшего Скорпиуса и притянул к себе, желая сократить расстояние между ними, мешавшее реализовать его фантазии.

Они сплелись в один тесный клубок, целуясь и тиская друг друга. Скорпиус очнулся, когда ощутил, что он практически висит на краю кровати, придавленный тяжелым телом Поттера. Его захватила странная слабость, совершенно ему не свойственная, ленивая, оцепенелая, тогда как Поттер казался самим воплощением силы и власти.

Требовательные пальцы Поттера уже опасно касались внутренней стороны бедра Скорпиуса, и он знал, что еще одно мгновение, и остатки самоконтроля полетят в ад. Жмурясь от ощущения щекотно-горячих пальцев на коже, Скорпиус выгнулся, потягиваясь и показывая себя. Кончиками пальцев легонько коснулся хмуро сдвинутых бровей, разглаживая упрямую складку между ними.

— Если ты опять думаешь сбежать, предупреждаю, — Поттер говорил грозно, но его руки, противореча сухим колким словам, легонько водили по животу, проходились по бедрам, и пальцы словно невзначай задерживались совсем-совсем рядом с пахом, временами несильно потягивали светлые курчавые волоски, — мне уже не двадцать, и моему боевому духу будет нанесен непоправимый удар.

А Скорпиус и не собирался никуда уходить. Все, чего ему хотелось сейчас — коснуться губами бьющейся жилке на шее Поттера, слизать капельку пота, маняще скатывающуюся с виска к уголку губ.

Поерзав на кровати, словно показывая, насколько основательно он здесь устраивается, он провел подушечками пальцев по припухшим после множества поцелуев губам Поттера.

— Учти, сегодня у тебя единственный шанс в жизни трахнуть меня без борьбы за это право. Потом превосходство нужно заслужить, — Скорпиус улыбнулся и, стремительно проведя рукой по мускулистой спине, решительно запустил пальцы между идеально круглых половинок, прочертил ногтем дорожку по нежной кожице и аккуратно надавил на поджавшееся отверстие.

Ощущение чужих пальцев в поистине заповедном месте было сродни попаданию стрелы в самое сердце. Последнее испуганно зашлось в неровном крещендо, разум взывал немедленно выставить вон наглеца, посмевшем усомниться в эксклюзивном праве Гарри на доминирующую позицию, но чувства заметались в противоречащем требовании подчиниться восхитительному вторжению, отпустить себя, дать расцвести диковинному цветку наслаждения. Решив, что подумает об этом в следующий раз, Гарри перекатил Скорпиуса на живот, придавил всем своим весом и, прикусив кожу в основании шеи, прошептал в ухо, с упоением наблюдая, как встают дыбом короткие мягкие волоски от горячего дыхания:

— Это тебе нужно заслужить. А я буду брать свое!

Да, в этот момент Скорпиус с ужасом осознал, что больше никогда не сможет быть удовлетворен в постели с кем-либо еще, кроме Поттера. Этот голос, пробравший буквально до костей, словно замкнул все нервные окончания, заставляя мелко дрожать, а всю кровь устремиться в пах, сделав эрекцию невыносимо тянущей, а яйца поджаться вплоть до пелены перед глазами.

От Гарри не укрылось то, как отреагировал Скорпиус на звук его голоса, и внезапно вспомнилась мысль, которая пришла ему на ум в самый первый их вечер.

— Т-ты ж-же будеш-ш-шь х-хорош-шим мальчиком? — парселтанг изменил тембр голоса, убрав тягучесть, оставив только сухое шипение.

Мальчишка вздрогнул всем телом, выгнулся, едва не сбросил с себя Гарри, из горла вырвался совершенно не мужской всхлип, а из распахнувшихся серых глаз, казалось, вот-вот брызнут слезы.

— Гарри, сделаешь так еще раз, и я не дождусь твоего члена в моей заднице.

От своего имени, раскатывающегося на чужом языке, Поттер на секунду потерял ощущение реальности. В этом не хотелось признаваться даже себе, но никто и никогда не называл его в постели по имени. Джинни редко вообще произносила хоть слово, предпочитая сжимать губы в тонкую линию, а случайные любовники бывали слишком смущены или опасались что-либо говорить.

Скорпиус был таким открытым, доступным, и Гарри млел от новых ощущений, захвативших его тело — острых, жалящих и бесконечно сильных. Его предыдущие любовники в большинстве своем тоже были податливыми, но их вялая пассивность не возбуждала, а наоборот, раздражала. Гарри втайне мечтал о таком партнере, который бы почти всегда подчинялся ему в постели, но в отношениях был бы равным ему, не стеснявшимся выражать свое мнение, даже если бы оно было радикально другим. Малфой явно не собирался полностью прогибаться под Гарри, он был нахальным, самоуверенным, и, если ему что-то не нравилось, он ясно и четко выражал свою позицию.

К тому же, Гарри был вынужден признать, что со Скорпиусом было интересно, и за этот месяц произошло столько событий, сколько не происходило за последние десять лет рутинной жизни в браке с нелюбимой женой. И после странного визита к родителям Скорпиуса, Гарри больше не мог отрицать, что это отношения, и он не мог предугадать, в каком направлении они пойдут дальше. Да он, собственно, и не собирался.

Поттер смотрел так серьёзно, буквально пронизывая взглядом, и Скорпиус поневоле смутился. Он сказал что-то не то? Или Поттер ненавидит, когда его называют по имени? Но все глупые сомнения Скорпиуса рассеялись в тот момент, когда губ коснулись другие, давая ощущение, что в комнате повысилась температура. Так, что стало невыносимо жарко, а по шее стекла капля. Скорпиуса утянули на середину большой кровати, и он был распластан на ней, как морская звезда. Он не чувствовал ни ног, ни рук — только горячее удовольствие, сосредоточенное прямо в паху и усиливавшееся с каждой секундой.

О Мерлин, он больше не может сдерживаться. Еще чуть-чуть, и он кончит, как тринадцатилетний школьник. Гарри знал, что он больше не в состоянии контролировать себя. Скорпиус обхватил ногами талию Гарри, прижимаясь так близко, что у него перехватило дыхание, и стало так душно, горячо, но сил на то, чтобы отодвинуться, просто не было.

Скорпиус зажмурился, пережидая острую волну наслаждения и из всех сил стараясь отвлечься от члена Поттера, что терся сейчас о его собственный так сильно, что почти причинял боль, однако этого было ничтожно мало. Скорпиус хотел ощутить всего Гарри, проникающего в него и заполняющего полностью. Но Поттер почему-то не спешил, хотя он был прекрасно осведомлен о том, как именно хочет его Скорпиус. Не выдержав, Малфой поймал руки Гарри и притянул к своей заднице.

— Я… — Скорпиус чувствовал, как оргазм плещется уже на конце члена, еще чуть-чуть и не будет сил сдержаться. – Возьми меня, я…

Гарри взглянул на Скорпиуса, пытаясь поймать пьяно плывущий взгляд серых глаз. Улыбнулся и прошептал, уверенно обхватив сильными пальцами его член:

— Эй, ведь тебе ж восемнадцать. Кончай, — и с силой сдвинул пальцы от основания к головке, ощутимо нажав на дырочку на вершине, размазывая тягучую смазку. – Я хочу посмотреть.

Не подчиниться этому хриплому шепоту было невозможно. Эпицентром удовольствия впервые был не член. Тело, получив приказ, встряхнуло всеми нервными окончаниями. Мозг словно взорвался от потока эндорфинов, что так стремительно сейчас разливался, доставая до каждой клеточки. Скорпиус кричал, выгибаясь и цепляясь за плечи Поттера, боясь отпустить, боясь не удержаться на краю пропасти.

Гарри неотрывно смотрел, как в ответ на такую незатейливую ласку откликнулся Скорпиус. Сейчас он боялся даже моргнуть, чтобы не пропустить ни единой секунды из такого уникального спектакля. На мгновение стало немного завидно оттого, что в силу своего возраста Скорпиус настолько отзывчив и так легко воспламеняется. Хотя сейчас, кажется, и сам Гарри мог составить конкуренцию гиперсексуальности подростка. Живот был совершенно мокрый от выступившей смазки, что склеила жесткие кудряшки, вьющиеся дорожкой от пупка к паху, а любое, даже незначительное движение тела дарило ощущения на грани удовольствия и боли.

Зрение и слух восстанавливались словно нехотя. Отдышавшись, Скорпиус слизал соленую, с металлическим привкусом, каплю крови с прокушенной губы и уткнулся Поттеру в грудь.

— Прости, — почему-то было немного неловко за свою несдержанность.

— Э, нет, — Гарри облизал испачканные в сперме Скорпиуса пальцы, отчего тот почувствовал, что, несмотря на то что кончил несколько минут назад, совершенно не против повторить все снова и немедленно. – Ты зря не притащил сюда свою колдокамеру. Это было незабываемое зрелище. И ты знаешь, что на вкус ты похож на море?

А ведь Скорпиус думал, что Малфои никогда не смущаются. Так почему же сейчас запылало не только лицо, но и шея, и даже спина? Он ведь давно потерял девственность, и это от его колких или перченых слов вспыхивали не только трепетные юноши с Хаффлпаффа, но и брутальный Барт Нотт иногда краснел и глупо хихикал. Что же такого случилось сейчас? Неужели его настолько смутило то, что Поттер не нашел его сперму отвратительной на вкус?

— Неужели, — затронутая фамильная гордость позволила очень быстро придушить неуместные эмоции, вернув голосу уверенность, а взгляд зарядив нахальной язвительностью, — никогда не пробовал. Ты мне оставил?

И, не дав возможности опешившему Поттеру себя остановить, втянул его пальцы в рот, слизывая остатки белесой жидкости.

Гарри уставился на этого невозможного мальчишку, трахающего свой рот его пальцами, силясь разобраться в происходящем. Удавалось на редкость плохо, потому что половина мозгов стекла сейчас в яйца, распирая их, а та, что каким-то чудом задержалась в голове, командовала: повали, разведи коленом молочно-белые ноги и засади! Сразу, с размаху. До самых яиц, чтобы прохладной кожей мошонки ощутить жар, идущий от смоченной потом и смазкой промежности. И долби, долби, втрахивая стеревеца в матрас. Чтобы хлюпала растянутая задница, чтобы скрипела кровать, а Малфой под тобой метался, кричал и оставлял на твоей спине глубокие кровавые отпечатки идеально подпиленных ногтей…

Скорпиус не обладал сложным искусством легилименции, но без труда разгадал мысли Поттера. Из-под опущенных ресниц он наблюдал за взглядом зеленых глаз по пере того, как пахнущие дорогим табаком, полиролью для палочки и острой пряностью пальцы погружаются в его рот. Всосав их по самые костяшки, Скорпиус мягко обвел языком каждый сустав, тихонько прикусывая кожу зубами, не до боли, а лишь посылая по телу Поттера электрический ток.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что напрашиваешься, — Гарри с сожалением покинул влажный рот, проведя напоследок по ощутимо припухшим губам, и повалил-таки Малфоя на спину.

— Гарр-ри, — о, Скорпиус уже совершенно пришел в себя. Мысли работали ясно и четко, разум отдавал приказы, а член дергался в унисон с пылающей задницей, — я уже так давно напра… — голос сорвался, когда в анус ткнулись мокрые от собственной слюны пальцы.

Гарри держался из последних сил, даже пытался вызвать в памяти незабвенный образ одного известного зельевара, чтобы немного притормозить, хоть чуть растянуть тугие мышцы. Пальцам было невыносимо горячо, тесно. Но все его благородные порывы были сметены мимолетной мыслью: он первый, кто вторгся в этот нехоженый край.

Задницу неприятно зажгло, когда Поттер, с силой запихнув в него два пальца сразу, принялся размашисто двигать ими. Хотелось отпрянуть, свести ноги. Член обиженно поник, а в груди поселился какой-то грустный сверчок, что пиликал на сердечных жилах грустную песню. С губ готов был сорваться стон совсем не наслаждения, а под веками набрякли глупые слезы, когда Поттер его поцеловал, успокаивая. Пальцы внутри него замерли, только чуть подрагивая, словно волнами массируя неведомое. Жжение не прекратилось, только теперь от него не хотелось больше убежать, напротив, кровь словно вспенилась в жилах, а член окреп так быстро, будто кто-то применил Глациус и заморозил жидкости внутри него.

— М— м! – стон разорвал легкие, но этого было чертовски мало. Хотелось кричать, оглушая самого себя. Пальцев стало решительно не хватать, но слов, чтобы высказать просьбу, почему-то не было.

Засчитав себе сто призрачно необходимых ему очков, Гарри, увидев, как гримаса боли ушла с малфоевского лица, выпуская на щеки румянец удовольствия, еще раз с чувством ворвался языком в распахнутый рот, слизывая с губ стон. Едва ощутив, как плоть вокруг его пальцев расслабилась, поддаваясь, он осторожно покинул пульсирующее отверстие, чтобы, улыбнувшись в ответ на рык разочарования, быстро смазать себя и приставить к нежным складочкам член.

Поттер охуенно целовался. Он не причинял боли, не подавлял, но и не был заискивающе неуверен. Скорпиус разом провалился в не имеющий дна водоворот наслаждения, сейчас треплющий его, словно махонькое суденышко в шторм. На огромный член он насадился сам, плавным движением выбросив вверх таз, едва ощутив скользкую и горячую головку, ткнувшуюся в расслабленную задницу. Поттер пытался удержать, отстраниться, но Скорпиуса сейчас могла остановить только Авада.

— Мальчишка, — хоть это и не был парселтанг, шипел Гарри славно, — что же ты…

Он с ужасом ждал, что красивое лицо сейчас исказит боль и ужас, а вокруг каменного члена противно вскипит алая кровь из порванных сосудов. Но секунды накопились, капая одна за другой, в минуту, а Скорпиус под ним ерзал, стараясь поймать ускользающее наслаждение, всхлипывая и обиженно хмуря белесые брови.

— Мисс-сстер… — язык заплетался, словно в желудке болталась целая бутылка огневиски, — бля-я, Гарри…

И Гарри больше не сдерживал себя, оттягиваясь назад и с силой врываясь обратно. До шлепков яйцами о кожу, до хлюпания смазки, до звезд перед глазами. С ужасом понимая, что собственный оргазм уже коварно присел на плечо, деловито посматривая туда, где сейчас одно тело переходило в другое, и норовит вот-вот спрыгнуть вниз и вцепиться своими колючими лапками в член, он потянул руку к малфоевскому паху.

Конечно, кончить во второй раз за полчаса было труднее, но таранящий его изнутри член и пальцы, грубовато схватившие все еще слишком чувствительную после предыдущего оргазма головку, сорвали пломбу с наслаждения. Скорпиус вскрикнул, обмякая. Мышцы превратились в какую-то кашу, ноги предательски тряслись, а силы в руках не хватило даже на то, чтобы убрать с чужого лба прилипшие темные волосы, лезущие в мутные зеленющие глаза.

— Живой? – Поттер скатился с него, помогая свести ноги вместе и взмахивая палочкой, накладывая Очищающие. – Нигде лечить не надо?

— Ниг-г-где, — язык совсем не слушался. Скорпиус попытался сказать что-то еще, но потом плюнул, потерпев неудачу, и лишь вяло помотал головой, отказываясь от лечения.

— Пить хочешь? Акцио, вино, бокалы! – Гарри, не дожидаясь ответа, наполнил искрящейся рубиновой жидкостью два пузатых бокала на высоченных тонких ножках, помог Малфою подняться повыше и устроиться полусидя на бесчисленных подушках и всучил в руки холодную стекляшку.

Сейчас не хотелось ничего, и первый глоток Скорпиус сделал, только чтобы не показаться невоспитанным хамом. Но старое вино стекло в сорванное горло, даря ощущение прохлады, свежести и придавая сил. Бокал как-то до обидного быстро опустел, и хмыкнувший Поттер снова плеснул ему из пыльной бутыли..

— Скорпиус, — Гарри задумчиво смотрел на браслет обязательства, — наверное, я исполнил твое желание?

Хмель резко ударил в голову, смешав обиду и страсть.

— Э, нет, мистер Поттер, — он слизал языком с подбородка растерянно смотревшего на него Гарри капельку вина, — уговор был на уик-энд. Браслет ведь не мешает? – Гарри покачал головой. Скорпиус положил на металл руку, трансфигурируя его в более стильный и изящный. – Пусть останется. Вдруг ты найдешь себе кого-то более красивого и искусного, чем я. Тогда у меня останется два дня, чтобы…

Договорить Скорпиус не смог. Поттер набросился на него, затыкая рот поцелуем, чтобы кошмарные слова никогда не были произнесены.

А где-то на востоке Лондона в ненаносимом Малфой-Мэноре Драко пытался исполнить свой долг перед семьей, но вот уже как час он не мог заставить себя зайти в опочивальню к Астории.

Он собрался с мыслями, залпом выпил третью по счету чашку Приапова зелья, и тихо бормоча про себя: «Там Пэнси… Пэнси… Голая Пэнси…» рванул на себя дверь супружеской спальни…

Альбус Поттер так и не был наказан. Но он совсем не удивился, когда обнаружил в доме своего отца полуголого Скорпиуса Малфоя…