Болевой порог

14 апреля 1996 года

Здравствуй, дорогой дневник... Даже не знаю, что написать сюда. Панси подарила мне тебя пару дней назад и теперь сидит у меня над душой, ожидая, что я начну изливать тебе душу. Я знаю, она очень чуткая. Решила, что если я стал молчалив, значит, я что-то скрываю. А если я что-то скрываю, значит, что-то меня гложет и мне необходимо высказаться. Следовательно, если я это скрываю, значит, высказаться мне некому, и я могу рассказать обо всём только тебе, дневник. Вот такая логическая цепь рассуждений. Смешная она девчонка.

О чём же ещё написать? Ах, да. Сегодня солнечно. На завтрак был отвратительный омлет с луком, но всё спасли хрустящие тосты с абрикосовым джемом. Весь день с самого утра меня тошнит. Не иначе это из-за Амбридж, смотреть на неё не могу, на это розовое жабоподобное безумие.

Ну всё, Панси ушла.

Убираю тебя в шкаф, дневничок.

Может быть, когда ещё свидимся.

28 мая 1996 года

Вот и пришлось нам увидеться, мой друг. Думаю, теперь мы будем видеться чаще. Вчера случилось то, что не поддается никакому осмыслению. Я должен признать, что совершенно растерян. Отец был пойман мракоборцами во время нападения Пожирателей Смерти на Министерство. Признаю, я не знаю, что делать теперь. Одна надежда на то, что отец выкрутится, и реальный срок не получит. Я просто не готов принимать на себя ответственность за семью. Прав был отец. Я никчёмный потомок.

1 июня 1996 года

Я чувствую себя попавшим в водоворот неподвластных мне событий. Вырваться невозможно, но я продолжаю грести, чтобы хоть как-то оставаться на плаву. Тёмный Лорд вчера был так зол, что не осталось ни одного Пожирателя, которого бы он не пытал. Даже тёте Белле досталось. Кажется, ей даже понравилось. Единственный человек, который был от этого в восторге. Смешно. Хотя мне больше не до смеха. Страшно. У матери нервный срыв. Тёмный Лорд сказал, что вечером я буду участвовать в собрании. Возможно, приму метку уже скоро. Это вынужденная мера, но я даже рад. Как говорит Беллатрикс, я должен гордиться. Немногие становятся Пожирателями Смерти в моём возрасте. Всё бы хорошо, если б не было так страшно. Я Малфой. Малфои и не такое выдерживали. Я смогу выслужиться перед Лордом, и он поможет мне освободить отца. Я смогу всё выдержать. Отец ведь смог.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тёмный Лорд только и делал, что хвалил меня сегодня. Это было приятно. Мне кажется, я смог бы попасть в ближний круг. Это не так уж и сложно. Даже не обязательно убивать, нужно просто быть Ему полезным. А что я могу? Следить за Поттером. Да, я могу следить за Поттером, пока он в школе, могу... нет, этого я не смогу. Хорошо, что это никто не прочитает.

5 июня 1986 года.

Сегодня мать подарила мне очередного плюшевого зайца. Она знает, что я уже вырос, но всё равно каждый год дарит эту игрушку. Это стало нашей традицией с того самого дня, когда в четыре года я выпросил самого большого зайца в магазине игрушек в Косом переулке. Он был просто огромным, почти с меня ростом и с забавными ушами, которые иногда прижимал к голове, когда в комнате раздавался громкий звук. Но на следующий день его не стало. Я просто переусердствовал с неконтролируемой магией, и его разорвало на тысячу маленьких снежинок. Тогда мать пообещала дарить мне по одному зайцу каждый год до моего совершеннолетия. Но уже через три года мне эта затея не показалась такой уж замечательной, и я по традиции взрывал каждого нового зайца, пока не получил свою первую волшебную палочку, а тогда выучил заклинание и продолжал уничтожать зайцев. Вот и этот, последний заяц сейчас сидит передо мной на каминной полке и сверлит во мне дыру своим пустым взглядом пуговичных глаз. Уничтожить его не поднимается рука. Сегодня мне исполнилось шестнадцать. До совершеннолетия остался всего год.

Никто не должен был знать. Ни одна живая душа не знала о том, что происходит за закрытыми дверями его спальни. И когда же это началось? Драко не мог припомнить, когда впервые почувствовал неладное. Наверное, когда его принимали в ряды Пожирателей... Или раньше? Гораздо раньше. Тёмный Лорд поселился в их доме, когда Драко было всего пятнадцать. Мальчишка уже тогда был привлекательным внешне, образованным и не мог не обратить на себя внимание. Многие считали, что Лорду Волдеморту были чужды земные желания, но они глубоко заблуждались. Тёмный Лорд искусно это скрывал. Всю свою жизнь этот человек обладал вполне земной жестокостью и был снедаем совершенно земными страстями. Маниакальное стремление подчинять давно переросло в образ жизни. Оставаясь в тени общества, пока шла война, он должен был расходовать эту энергию. Простого убийства магглов было недостаточно. Лорд Волдеморт постоянно ощущал потребность в превосходстве, а Том Реддл искал жертву для удовлетворения своих плотских потребностей.

Драко был подарком судьбы. Сын его верного и такого изворотливого слуги. Люциус был уже не тем, что прежде, и наказывать за проступки его было вполовину не так интересно, как отыгрываться на его привлекательном сыне. Однако Тёмный Лорд терпеливо дожидался удачного момента. И этот момент наступил. Драко минуло шестнадцать. Мальчишка вытянулся, окреп, стал ещё красивее. Этот лакомый кусочек не должен был достаться никому кроме него. Люциус сделал своему повелителю лучший подарок, который только мог, загремев в Азкабан. Тёмный Лорд даже не подумал спасать своего неудачливого слугу из Министерства, оставив его аврорам.

Драко остался один. Он теперь стал единственным мужчиной из рода Малфоев в замке, где обосновался Тёмный Лорд, и из Малфой мэнора поместье превратилось в Резиденцию Тёмного Лорда. Своё шестнадцатилетие Драко отметил в компании Пожирателей Смерти. В этот же день он получил Тёмную Метку и стал одним из них. Мальчишка ещё не знал, чем это грозит ему. Той же ночью в его спальне оказался Тёмный Лорд.

Драко не видел, откуда он пришёл и как. Только половицы скрипнули у его кровати, и на лицо легла прохладная рука, заставляя молчать. В первую секунду Малфой перепугался. Он не мог понять, что нужно от него повелителю. Но тот довольно быстро всё ему разъяснил.

— Милорд? — Драко не мог пошевелиться под Его взглядом, а тонкие холодные змееподобные губы уже впивались в его рот, ломая всякое сопротивление.

— Ты будешь отвечать за каждый свой проступок или проступок одного из членов твоей семьи, — рука Волдеморта легла на предплечье Драко, и Метка снова, как при её принятии, взорвалась болью так, что мальчишка не смог сдержать крик. В эту минуту тело Драко было одним оголённым нервом, и любое прикосновение вызывало дрожь и боль.

Тёмный Лорд наслаждался своим юным слугой, словно дорвавшийся до игрушки ребёнок-садист.

Из глаз блондина брызнули слёзы, когда Тёмный Лорд в клочья разорвал его одежду одним невербальным заклинанием и навис над мальчишкой, сам же оставаясь в своём одеянии.

— Ты будешь отвечать так, и сколько я захочу... — шелестел над его ухом шипящий высокий голос и Малфой замер от ужаса. Пальцы с длинными острыми неровными ногтями скользили по нежной коже мальчишки. Драко зажмурился, пытаясь подготовить себя к боли, когда ногти Тёмного Лорда оставляли алые следы на его почти прозрачной аристократично-бледной коже. Слёзы выступили в уголках глаз. Лорд Волдеморт довольно ухмыльнулся, нависая над блондином и рассматривая его лицо очень пристально. Он возбуждённо выдохнул, щели ноздрей его плоского носа немного расширялись, когда он дышал, делая его похожим на змею, а язык картинно прошелся по губам. Драко почувствовал, как от ужаса у него пересохло во рту, когда длинный язык коснулся его щеки, слизывая с неё прозрачную слезинку. Он даже не осознавал, что плакал.

— Нет, пожалуйста! — блондин вновь зажмурился и покрутил головой, пытаясь освободиться от собственной беззащитности, будто от этого всё могло исчезнуть, как по волшебству.

Тёмный Лорд вновь сжал его предплечье, и новая волна боли затопила сознание, подчиняя Драко. Вот, оказывается, для чего нужны были метки. Чтобы держать слуг на коротком поводке, в полном подчинении, а не для единства общества и средства связи между Лордом и Пожирателями.

— Ты такой красивый, Драко, когда плачешь... — холодная рука скользнула вниз по вздрагивающему от прикосновений торсу, лишь мимоходом задела пах, и колено, вклинившееся между бёдер мальчишки, не позволило ему закрыться. Пальцы почти нежно погладили колечко судорожно сжавшихся мышц. — Ты просто бесстыдно соблазняешь меня.

Драко почувствовал себя таким униженным, таким грязным. Темный Лорд делал с его телом всё, что хотел. Трогал его, где хотел, и он ничего не мог с этим сделать. Запрокинув голову, мальчишка выдохнул: «Нет!» — со стоном и смял в кулаках простыни.

Лорд вновь сжал запястье Драко, и метка снова взорвалась болью, распространяя её, словно электрический ток по всему мальчишескому телу. Драко выгнулся, дрожа, как под действием Круцио. Дыхание перехватило.

— Ты разочаровываешь меня, Драко. Даже собаку можно приучить быстрее, — хохотнул Волдеморт. — Я буду наказывать тебя каждый раз, когда ты будешь говорить мне «нет». Или тебе нравится боль? — он вновь склонился над лицом мальчишки и лизнул его губы своим слишком длинным для обычного человека языком.

Драко зажмурился, сжав губы плотнее, чтобы тот не смог проникнуть к нему в рот, и из-под сомкнутых ресниц выкатилась ещё одна прозрачная слезинка. Тёмный Лорд заметил это и стал целовать глаза Драко, удивительно ласково в контраст тому, что было до этого. Он откровенно наслаждался своей жертвой и решил позволить себе эту слабость, подарить мальчику пару минут нежности, но для Драко и это было подобно пытке.

«Надо просто переждать, выдержать это испытание. Переступить через себя. Сделать всё, как хочет Он, и Он поможет мне освободить отца...» — мелькнули мысли в голове испуганного и смирившегося в какой-то степени со своей судьбой слизеринца.

— Ты на верном пути, Драко, — ухмыльнулся Тёмный Лорд, оторвавшись от исследования шеи мальчишки своими отвратительными губами. — Ты будешь мне подчиняться, а я помогу тебе освободить отца. Но это будет очень не скоро... — последние слова он прошипел, переходя на парселанг.

Драко распахнул глаза, испуганно и настороженно глядя на своего мучителя. «Он с лёгкостью слышит мои мысли!» Новое прикосновение и Драко задышал чаще, зажмурившись. Палец Волдеморта пытался проникнуть в него без смазки. Это было больно, хотелось сбежать, но рука на запястье крепко удерживала и напоминала о ещё более нестерпимой боли, отголоски которой всё ещё заставляли мальчишку дрожать. Драко замер.

— Перевернись, — Волдеморт, властно скомандовав, дёрнул Малфоя за руку, и мальчишка не смог ослушаться.

Дрожа от ужаса, он медленно перевернулся на живот и зажмурился, пытаясь унять кричащую гордость и чувство самосохранения, которые устроили в его мозгу маленькое побоище.

— Хороший мальчик, — ухмыльнулся Тёмный Лорд и, просунув руку ему под живот, приподнял Драко, заставляя встать на четвереньки. Малфой задохнулся от стыда и ужаса, когда прохладная рука легла на его поясницу и надавила, заставляя слизеринца выгнуться, бесстыдно выставляя свой зад. Драко уткнулся в подушку, когда к горлу комом подступил новый поток слёз.

— Прошу... — Малфой всхлипнул и вовремя удержал себя от того, чтобы снова не произнести запретные слова «Нет! Не надо!».

— Что, Драко? — костлявые пальцы касались его ягодиц, щекоча, а потом длинные неровные, словно изгрызенные ногти впивались в нежную кожу, оставляя алые следы, вырывая у Драко новые слёзы и стоны боли. — Ты хочешь, чтобы я тобой овладел прямо сейчас? Скажи мне об этом, я хочу это услышать.

Драко зажмурился сильнее, тихо всхлипывая в свою подушку и пытаясь уговорить себя, что это пройдёт быстро. Больно, но терпимо. Стоит только попросить. Пусть быстрее сделает это и отвяжется.

— Ммм? Я жду, Драко, — Волдеморт похлопал его по ягодице. Драко вздрогнул.

— Да... — слова давались с огромным трудом, тихий голос то и дело прерывался рыданием. — Я прошу Вас... мой Лорд...

— Что, Драко? Что ты просишь? — Тёмный Лорд склонился над ним, словно пытаясь расслышать его слова, сам же нащупал набухшую горошинку соска у него на груди и стал покручивать ее в пальцах. — Говори громче, так я ничего не услышу.

Вторая рука легла на его член, Волдеморт сжал плоть своего любовника и, поднявшись на кровать, навис над мальчишкой, возбуждая его прикосновениями. Драко задрожал, ощущая себя в полном подчинении. Даже возбуждение, внезапно нахлынувшее от таких нехитрых манипуляций, не могло помочь избавиться от леденящего ужаса и страха перед Тёмным Лордом и тем, что тот делает с ним.

— Я хочу... — сухие искусанные губы не слушались, и каждое слово давалось с трудом.

«…убежать, спрятаться, свернуться где-нибудь в тёмном углу, где никто не найдёт...»

— Хочу, чтобы Вы... овладели мной, мой Лорд.

— Я и так владею тобой... — задумчиво проговорил тот и укусил Драко за кончик уха. — Раздвинь ноги шире, — властно приказал шипящий голос, и колено грубо вклинилось между его ног.

Малфой всхлипнул и опустил голову ниже, чувствуя, как грубая ткань мантии касается каждого участка его чувствительной кожи.

— Прошу... — простонал мальчишка сквозь слёзы.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — неухоженный ноготь коснулся его виска. Тёмный лорд завёл мешающую прядь белых волос ему за ухо.

Драко сглотнул ком, подступающий к горлу. «Нет! Нет! Нет!»

— Да... Да, мой Лорд! Я хочу этого. Трахните меня. Прошу Вас! — Драко кричал и плакал, слёзы душили его, у него уже начиналась истерика.

Отвратительные пальцы коснулись его губ. Драко вздрогнул, пытаясь отстраниться, мгновенно прийдя в себя.

— Оближи их.

«О, нет…» — пути назад не было. С отвращением Драко приоткрыл рот, и мерзкие костлявые пальцы с отвратительно грязными ногтями скользнули по его языку. Мальчишка едва сдержал рвотный позыв и замер, не дыша, стараясь выработать как можно больше слюны, уже понимая, для чего это нужно. «Только бы всё закончилось быстрее». Это было самым унизительным, что когда-либо происходило в его жизни.

Тёмный Лорд тщательно и с пристрастием исследовал его рот своими грязными пальцами, прижимая восхитительно-нежный язык, пробегая подушечками неестественно бледных и худых пальцев по острым зубкам. Ему так и хотелось облизать их каждый раз, когда Драко приоткрывал рот, показывая ряд белых, казалось, сияющих зубов, будь то за обедом или при встрече в зале, где собирались в последнее время Пожиратели. А ещё как интересно было копаться в мыслях его отца, находя всё новые сцены из семейной жизни Малфоев, где Драко играл не последнюю роль. Малфой-старший не боялся показывать эти сцены, и то и дело в его мыслях мелькал то капризный младенец, то любящий сын. Это было настолько приторно трогательно, что порой хотелось свернуть шею этому маленькому гадёнышу, а порой хотелось забрать его себе, сделать своей игрушкой, сделать таким же, каким он был когда-то — озлобленным, забитым мальчишкой в маггловском приюте. Пальцы скользнули глубже в горло, и Драко поперхнулся, крепко зажмуривая повлажневшие глаза. Это было невыносимо, и Малфой тихо застонал. Пальцы покинули рот Драко, оставив после себя неприятный горьковато-солоноватый привкус. Драко задохнулся от неожиданного возбуждения, когда пальцы Тёмного Лорда вновь вернулись к его оставленному ранее девственному анусу. Малфой вскрикнул, когда первый палец проник в него, царапая ногтём нежную кожицу прямо внутри. Он инстинктивно попытался сбежать, но мучитель поймал его за волосы и потянул на себя, заставляя насадиться на свой палец. Это так больно, а он собирается делать всё это без смазки. Только на слюне... Мальчишка всхлипнул, тяжело дыша. В таком положении трудно было изворачиваться. Но он решил попробовать.

— Прошу, повелитель... Мне очень больно, — срывающимся голосом пробормотал он, замирая в руках Волдеморта. — Мой Лорд...

— Ты можешь мне предложить другой путь? — Волдеморт потянул его за волосы к себе, заставляя подняться, палец же всё ещё оставался в нём. Ноги мальчишки задрожали, едва удерживая его. Лорд пошевелил пальцем внутри него, просовывая его глубже, и удовлетворенно усмехнулся, когда блондин вновь вскрикнул от острой боли и беспомощно забился в руках своего мучителя.

— Я... я сделаю всё, что Вы захотите... мой Лорд... Только...

— Ты забыл, зачем я здесь сегодня, Драко? — он снова рванул его за волосы на себя, заставляя мальчишку дрожать и судорожно хвататься за голову. — Я собираюсь тебя наказать. А наказание подразумевает боль.

К первому пальцу присоединился второй, растягивая узкий сфинктер. За болью Драко почувствовал, как пальцы, начавшие трахать его, стали легче скользить по проходу, смазанные какой-то горячей жидкостью. Драко не сразу догадался, что это, а когда понял, что это его собственная кровь, ужас сковал его на несколько мгновений, даже стало тяжело дышать.

— Мой лорд... — сквозь зубы простонал мальчишка, судорожно хватаясь за кованный серебром каркас своей кровати.

Это было больно, унизительно... Обидно было чувствовать себя заложником, жертвой в собственном доме, в собственной постели, но, если он хотел сохранить себе жизнь, выбирать не приходилось. А кто сказал, что откажись он от этого, Он его убьет? Мучитель прибавил к двум пальцам третий и Драко вскрикнул, пытаясь изо всех сил вырваться из крепких рук. Затуманенные болью глаза наткнулись на кончик волшебной палочки, оставшейся на прикованной тумбочке, и Драко протянул руку к ней, можно было попытаться еще защититься. Его посетила мысль о Поттере, который с легкостью обводит вокруг пальца этого маньяка каждый раз, когда тот оказывается на его пути. Только рука, удерживающая его за волосы, не позволила дотянуться до желанного артефакта, и Драко лишь кончиками пальцев коснулся своей волшебной палочки, Темный Лорд дернул его на себя и мальчишка неосторожным движением скинул ее на пол. Спасительный кусок дерева застучал по полу, укатываясь под кровать, где так любил прятаться юный Малфой, когда был еще совсем ребенком. Теперь та жизнь казалась волшебной сказкой, которой вдруг пришел конец. Волдеморт рассмеялся и с силой толкнул мальчишку обратно на кровать. Драко упал носом в подушку, всхлипывая и дрожа от страха, зная, что выходка не осталась незамеченной, и он будет наказан сполна.

— Ты разочаровываешь меня, Драко.

Малфой замер от ужаса, увидев его пальцы, перепачканные алой кровью. Волдеморт, ухмыляясь, слизывал кровь со своих пальцев, и это было самым жутким зрелищем. Насладившись произведенным эффектом, он продолжил.

— Ты будешь наказан и знаешь об этом. Я видел, что ты глуп, но не представлял, что настолько. Определенно, я был прав, когда решил, что ты только в шлюхи и годишься, — он усмехнулся. — Теперь тебе придется доказать, что я не преувеличил твои способности, иначе мне придется тебя ликвидировать, как балласт.

На самом деле ему понравилось сопротивление мальчишки, нравилось ломать его, это было даже лучше, чем он ожидал. Теперь ему было интересно, как долго мальчишка выдержит и не станет безвольным рабом. Такая игрушка — чистокровный раб — тоже привлекала, но ломать волю гордого изворотливого мальчишки было гораздо интереснее. В мозгу Тома уже рисовались картины того, как он будет делать это в последующие ночи, а Драко просто лежал перед ним полностью обнаженным, кровь тонкой струйкой стекала на бледно-салатовую простынь, впитываясь в ткань.

— Следующей ночью я хочу, чтобы ты подготовил себя к моему приходу заранее, — отрезал Том, решив, что на первый раз с Драко достаточно. Лорд спустился с его кровати, оставляя мальчишку стонать от боли. Кроме боли Малфой тогда почувствовал себя совершенно опустошенным, и этот вакуум не возможно было заполнить ничем. Даже если его насильник довел бы свое дело до конца, Драко казалось, что ему не было бы так паршиво. Скупое возбуждение уже давно отступило. Драко попытался подняться, очень хотелось в душ, но, лишь пошевелившись, он ощутил такую боль, словно Темный Лорд оставил в нем обоюдоострое лезвие. Тогда Драко замер и так и пролежал до рассвета, не сомкнув глаз. Ближе к утру на прикованном столике с щелчком появился флакон с зельем, выпив которое, уже к завтраку Драко физически чувствовал себя девственником, словно ничего с ним и не произошло этой ночью. В душе же это был измученный испуганный подросток, который понимал, что так это не закончится и, если приказано было подготовиться к следующей ночи, приказ стоило исполнить. Однако смириться с тем, что завтра все это повторится снова, было выше его сил. Но у кого просить помощи? Не у кого было даже спросить совета. Рассказать матери, еще кому-нибудь? Крестному? Никогда. Пусть лучше никто не узнает о том, что с ним происходит. Никто.

«Больше всех на свете я ненавижу Поттера. Если бы не он, мне не пришлось бы сегодня это делать, — думал Драко, закрывшись вечером в своей спальне с флаконом какой— то мази в руках. — Если бы не он, отец сейчас был бы со мной. И этот ублюдок не позволил бы себе тронуть меня. Я все тебе припомню, Поттер!» — но эти восклицания были бессмысленны сейчас. Драко долго стоял в ванной комнате перед зеркалом и изучал свое лицо. Если бы можно было сварить Отворотное зелье и подсунуть его Лорду. Но он не так глуп, и с легкостью обнаружил бы любое зелье. Что если сделать себя непривлекательным для гада? Драко плеснул воды себе на лицо и умылся. Часто моргая и стряхивая с длинных ресниц мелкие капли воды, он вновь взглянул в глаза своему отражению. "Это бесполезно, против любых чар есть другие чары. Он разбирается в этом гораздо лучше меня. Остается подчиниться. Сделать все для того, чтобы он поверил, что я смирился, выжить, дождаться сентября, когда будет возможность уехать в школу. А там попросить убежища у Дамблдора."

Тем временем Драко разделся и встал под душ, не замечая, как дрожит от волнения. Он понятия не имел, что подразумевал Лорд, приказав подготовиться. У Малфоя уже был секс с девушками, но это совсем другое. Он даже забрел во второй половине дня в библиотеку, пытаясь отыскать ответы на свои вопросы в книгах, но там не было ничего о сексе между мужчинами, разве что в одной из книг по зельеварению он наткнулся на рецепт простенького зелья, которое сейчас держал в руках, медленно вытираясь полотенцем свободной рукой. "Мазь из льняного масла, настоянного на чемерице, для совокупления. Снимает боль, усиливает возбуждение и чувствительность отдельных тканей, обладает заживляющим и расслабляющим действием", — было написано в рецепте. Как раз то, что нужно. Но Драко все равно боялся даже прикасаться к себе, памятуя о прошлой боли. Часовые стрелки подходили к одиннадцати. Драко чуть более решительно отложил полотенце, стоя обнаженным у зеркала. Он окунул два пальца в мазь и прикрыл глаза, заводя руку за спину. Коснувшись себя там, где вчера все было растерзано его мучителем, Драко вспомнил все и словно заново пережил те ужасные минуты. Он увидел в отражении, как щеки его покраснели, а в глазах вновь появились предательские слезы. Проникнув тонким пальцем в узкий и горячий проход, Драко зажмурился, стараясь не вспоминать то, как это происходило вчера. Мазь действительно помогала. Мальчишка почти не чувствовал боли и странное возбуждение начало концентрироваться в паху, когда он рискнул проникнуть еще на одну фалангу пальца внутрь. Это оказалось приятным, но не настолько, чтобы позволить ему забыть всю низость того, что он сейчас делает. Это было до ужаса унизительным. Одно дело, когда это с ним делают против его воли, а совсем иное, когда он самостоятельно растягивает себя и трахает пальцами в ванной перед зеркалом, исполняя приказ хозяина. Гордость взыграла в юном Малфое.

— Он хочет сделать из меня послушную шлюху? Придется ему очень постараться. Малфои так просто не сдаются. Пусть хоть убьет, а я этого делать не буду! — глотая слезы, резким движением он схватил стеклянную баночку с зельем и кинул в зеркало. Стекло разбилось, и осколки полетели в него, мальчишка едва успел закрыться руками, в итоге получив несколько царапин на предплечьях.

"Пусть это будет больно, но готовиться к этому я не стану" — сжав кулаки, он вернулся в свою комнату, надел пижаму, намеренно не обращая внимания на саднящие порезы от стекла. Забравшись в постель, он закутался в одеяло, как в кокон, и прикрыл глаза. Сердце у него в груди колотилось, как бешеное. Он ожидал, что вот-вот Темный Лорд снова появится в его спальне. Но тот так и не появился до самого утра, ближе к которому его, наконец, сморил сон. Усталость и нервное напряжение дали о себе знать.

Малфой проспал завтрак и взволнованная Нарцисса решила навестить своего любимого сына. Тихо постучав, она вошла в спальню к своему малышу, как ни в чем не бывало. Драко, закутанный с головой в одеяло, не услышал появления матери, и проснулся только, когда она присела на край его кровати и, отогнув краешек одеяла, погладила сына по плечу. Мальчишка вскрикнул и подскочил, проснувшись от этого обыденного жеста, чем озадачил свою мать. Нарцисса нахмурилась, ища ответ на свой вопрос в испуганных, затуманенных после сна светлых глазах сына.

— Что с тобой, Драко? Это ведь я — твоя мама, — ласково и настороженно поговорила женщина и вновь опустила руку ему на плечо. Драко дышал чуть чаще, он был напуган. Бессонная ночь в ожидании измотала его, и подросток не сразу сумел спросонья определить реальность, в которой он находился.

— Ничего, mama, мне приснился кошмар, — успокаивая собственное дыхание проговорил мальчишка, стараясь не вздрогнуть от материнского прикосновения.

— Ты не заболел? — участливо проговорила Нарцисса и поднесла ладонь ко лбу сына, проверяя, нет ли у него жара, но тот был скорее холодным и слегка влажным от пота. — Ты бледен.

Драко покачал головой и вытащил руку из-под одеяла. Нарцисса охнула, а Драко испуганно последил за ее взглядом. Рукав был в крови. "Хорошо, что мама не пришла вчера утром", — подумал Драко, представив, что было бы, заметь она его окровавленные простыни, которые были уже выстираны заботливыми домовиками.

— Это... Это кровь? — растерянно воскликнула женщина, побледнев. Она поднялась, резко встав, и голова у нее закружилась. Нарцисса даже покачнулась, по всей видимости, от вида крови ей становилось плохо. — Что случилось? Ты поранил себя во сне?

Отчего-то Драко стало неуютно. Поведение матери на мгновение обидело слизеринца. Слишком резко она поднялась, слишком громко восклицала. Интересно, что она сказала бы, если бы узнала, что произошло с ее "малышом Драко" прошлой ночью? Но это чувство быстро прошло, когда он увидел заботу в ее глазах. На самом деле, он сам не хотел, чтобы мать его прямо тут грохнулась в обморок.

— Нет, что ты! Я просто вчера порезался, когда разбил стекленный футляр в ванной и не заметил ранку. Я сейчас залечу ее, — Драко потянулся за волшебной палочкой.

— Да, уж постарайся. Сегодня на обед приглашены Паркинсоны, — Нарцисса поджала губы и вновь склонилась к сыну. Она поцеловала его лоб и вскоре вышла из комнаты, бормоча что-то про себя на ходу.

Мальчишка повалился обратно на постель, немного дрожа от нервного перенапряжения и, возможно, от потери крови. Он заснул только под утро, которое Драко встретил, так и не сомкнув глаз. Несмотря на радость Драко от того, что Лорд так и не посетил его сегодня, происходящее несколько настораживало. А что, если он решит избавиться от него, как грозился?

Днем в Малфой мэноре было шумно. На обед заявились Паркинсоны. Отец семейства хоть и так же являлся Пожирателем Смерти, однако в делах Темного Лорда особенно замешан не был и в ближний круг не входил. Оттого, наверное, все еще был под впечатлением от идей и личности Волдеморта. Драко с трудом дождался окончания обеда, стараясь не встречаться глазами ни с Темным Лордом, ни с матерью. Поднимаясь из-за стола, он ненароком впервые после произошедшего насилия встретился глазами с повелителем, и от его мутного с усмешкой взгляда хотелось провалиться сквозь землю.

После обеда Драко вышел в сад вместе с Панси. Девушка в течение всего визита не сводила с него любопытных глаз. И теперь ожидала какого-нибудь объяснения. Но, так и не дождавшись, решила спросить напрямую.

— Драко, ты плохо выглядишь. Что произошло? — она тронула его за локоть, и Малфой зябко поежился, скрывая дрожь от прикосновения.

— Все в порядке, Панси, — как можно более буднично ответил Драко и пожал плечами, — просто не выспался. Слишком много навалилось за эти дни, — устало проговорил юноша и остановился у скамьи рядом с изгородью, обвитой плющом.

— Я так и подумала, — Панси участливо покачала головой, но сразу же улыбнулась и присела на скамейку, следом сел и Драко. — Просто ты был таким странным сегодня за обедом, не поднимал глаз, почти ничего не ел. Я подумала, что произошло что-то плохое и, возможно, ты захочешь мне рассказать.

— Если б я захотел, я бы уже все тебе рассказал, Панс, — вздохнул Драко и слабо улыбнулся, решив сменить тему. — Как обстоят дела у Теодора? Я слышал, вы виделись недавно?

— Да, он сказал, что не прочь повидаться и с тобой, если бы не твои заморочки с меткой. Нотт-старший, говорят, не желает, чтобы Тео в скорости принимал её. Его что-то настораживает в Повелителе. Мой отец тоже считает, что мне не стоит торопиться с принятием метки и вообще, возможно, мне и не представится такой необходимости. А вот родители Блейза сказали, что уже через неделю он будет представлен Темному Лорду с намерением вступить в ряды Пожирателей следом за тобой...

Пока Панси говорила, у Драко было время поразмыслить и, по крайней мере, собраться с мыслями, чтобы сказать ей что-то очень важное, что должно было быть высказано. Желание предупредить сражалось с желанием скрыть правду исключительно из стыда и второе пересилило.

— Обними меня, Панси, — внезапно попросил он, и девушка замолчала, обдумывая его просьбу.

— Я вижу, что что-то произошло, Драко, — задумчиво проговорила слизеринка и, придвинувшись ближе, обняла своего друга за плечи. — Ты никогда не просил об этом, и я не могу представить, в каких обстоятельствах ты вдруг решился бы на такую просьбу.

Драко уткнулся носом в ее приятно пахнущие волосы и длинно вздохнул, решив рассказать ей часть правды, чтобы больше не возникало вопросов на его счет.

— Он настоящий садист, Панс. Это очень больно, — он кивнул на свое предплечье, не в силах говорить об этом, в памяти сразу всплывали образы той кошмарной ночи, когда он подчинял его с помощью этого клейма. — Не принимай Метку, пока у тебя будет такая возможность. Это не просто слова. Он сломает тебя.

Панси нахмурилась, потирая спину Драко, пытаясь его согреть.

— Он так сильно мучил тебя? — Она попыталась заглянуть в серые глаза, но Драко быстро отвел взгляд.

— Ничего не спрашивай. Просто поверь, — вздохнул Малфой и отстранился, выбравшись из ее объятий. В окне замка мелькнула какая-то темная фигура, а он совсем не хотел, чтобы их видели обнимающимися. Это могло в первую очередь навредить ей. — Он не таков, каким кажется.

— Думаю, я понимаю, — растерянно проговорила Панси, опустив руки на собственные колени и глядя теперь куда-то вдаль своими темно-оливковыми глазами. — Не отчаивайся, все еще будет хорошо, — улыбнулась она и накрыла его бледную руку своей ладошкой.

— Ты настоящий друг, Панс, — грустно улыбнулся Драко и пожал ее руку.

На самом деле именно в этот момент он стал как никогда остро осознавать свое одиночество.

Вечер наступил довольно быстро. В продолжение всего дня юноша скрывался от двух пар глаз, и это получалось у него удачно, пока он не объявил гостям о намерении их оставить. К своему удивлению, слизеринец узнал, что Паркинсоны остаются у них в гостях на несколько дней. А когда он услышал, что Панси займет соседнюю с его комнату для гостей, мальчишка не смог в это поверить. Это все, по меньшей мере, было странным, и не могло решиться без ведома Повелителя.

В саду медленно растворялись ночные тени, и туман застилал мощеные дорожки французского сада за окном. Ночь была лунной и тихой, а звезды скрывались за быстро проплывающими по небу облаками причудливой формы. Драко мечтал раствориться вместе с туманом, окутывающим кусты в аллее под его окнами, скрыться за непроглядной тьмой наступающей ночи, чтобы ни единая душа не нашла его там. Он ждал. Ждал шаги и шорох мантии, едва уловимый запах чего-то потустороннего, что невозможно было определить, с едва уловимыми нотками металлического запаха свежей крови. Но первым, что Драко почувствовал, был сжимающий сердце страх, страх неотвратимости, а за ним услышал ровное дыхание, по звуку которого было сразу ясно, что обладатель его чем-то недоволен. Драко и рад был бы не знать, чем именно, да, не мог, потому что сам являлся тому причиной.

Он не подготовил себя, как Повелитель приказывал, он не встретил его, как подобало, он даже не смотрел на него. Мальчишка стоял у открытого окна и вдыхал ночной воздух, лишь подрагивающие пальцы выдавали его смятение и страх.

— Скажи мне, Драко, что ты должен был сделать? — голос раздавался с достаточного расстояния и Драко пока не двигался с места.

— Подготовить себя к сексу с Вами, Повелитель, — ответил Малфой и позавидовал своему ровному голосу. На самом деле его трясло от ужаса и недавно пришедшая мысль — выпрыгнуть из окна, чтобы все это сразу закончилось — показалась ему единственно верной. Но внизу было лишь около пяти метров, и Драко не был уверен, что не останется жив.

— Почему же ты не исполнил мой приказ? — Волдеморт оскалился в темноте, Малфой почувствовал это в перемене его голоса, скрипнуло кресло, и Драко понял, что он решил играть с ним и играть они будут по Его правилам.

— Потому что я Малфой, а Малфои не ложатся под хозяина по приказу, — юноша порадовался, что голос его снова не подвел.

В темноте раздался смех, который показался Драко оскорбительным. Он вновь насмехался над ним и каждым его словом. Этот смех не предвещал ничего хорошего, и слабый холодок пробежал по спине слизеринца.

— Ты мой слуга, Драко, — Малфой стиснул зубы, чувствуя нарастающую боль в районе Метки, он снова стал пытать его, но пока лишь вполсилы, только напоминая, как это, — и благодари меня, что я нашел тебе хоть какое-то применение. Ни на что другое ты просто не годишься.

Едва различимый взмах палочкой в темноте и парень упал на колени, сдерживая крик от нестерпимой боли.

— Молодец, Драко, — боль так же внезапно отступила. — Ты знаешь, что в соседней комнате у нас гости и, если не хочешь, чтобы мисс Паркинсон узнала, какая ты шлюха, Драко, тебе лучше делать все, как скажу тебе я.

Малфой попытался подняться, но не смог, ему показалось, словно на плечи его легли тяжелые ладони, придавливающие его к полу.

Панси. Конечно же, если она услышит, что происходит здесь, она будет сначала шокирована, а потом, оправившись от первого шока, не удержится и разболтает об этом кому-нибудь, и скоро весь Слизерин узнает, какой ценой Драко Малфой стремился заполучить место в ближнем круге. Жалость, насмешки — это самое малое зло, какое может вызвать такая новость среди его знакомых. Еще страшнее, если об этом узнают гриффиндорцы.

Малфой сглотнул и опустил голову в знак согласия.

— Да, повелитель, — чуть слышно ответил Драко и обнял себя руками. В темноте можно было представить, что это лишь плод воображения, что рядом нет никого, кто мог бы причинить боль.

Темный Лорд некоторое время раздумывал, можно сказать, любуясь своим слугой, стоящим на коленях в квадрате лунного света. Драко сам был сейчас похож на сказочное существо, дитя той самой луны. Ореол платиновых волос вокруг его головы, отражающий лунное сияние, поблескивавшие в темноте повлажневшие от страха глаза, кожа, словно из белого мрамора, и мешающий, оттеняющий эту красоту воротник черной мантии. Лорду захотелось завалить его прямо там, на виду у луны, превратившей мальчишку в неземное существо.

— Сними мантию, — властный голос заставил Драко вздрогнуть и он, ежась под взглядом, повиновался, подрагивающими пальцами справляясь с застежкой. — И рубашку.

С каждой пуговицей становилось труднее дышать, а на глаза наворачивались слезы. Вскоре рубашка его упала рядом с мантией. Драко прикрыл глаза, ожидая новых приказов.

Иллюзия сияния никуда не пропала. Бледная кожа казалась прозрачной в лунном свете. Драко не знал, куда деть руки, он понимал, что Милорд разглядывает его, и это было унизительно. Неудачную он выбрал позицию и только теперь осознал насколько. Чувствуя себя словно в одной клетке со зверем, он был в полном подчинении своему мучителю и своему страху. Он не видел его, только слышал голос и дыхание со стороны кресла, в котором расположился Темный Лорд. Драко же, в свою очередь, был как на ладони в квадрате света у окна.

Зрелище было эстетически совершенным. Мягкие локоны заколебались, подчиняясь ветру. Драко зябко передернул плечами, заставляя струящиеся по его плечам и ключицам тени мягко пошевелиться. Темный Лорд хмыкнул и переменил позу, кресло снова слегка скрипнуло под ним, должно быть зрелище вызывало в нем возбуждение. Едва ощутимое возбуждение пробежало и по телу Драко, заставляя его вновь задрожать под чутким взглядом. Что это было? Чары? Или он настолько испорчен, что это начинает ему нравиться? Драко едва не выругался вслух и сжал руки в кулаки. Не дождется!

Темный Лорд усмехнулся, наблюдая за реакцией мальчишки на слабые возбуждающие чары. Даже в темноте Он смог незаметно установить контакт с разумом Драко, читая каждую его мысль, это даже стало забавным, а ведь ему давно наскучило читать мысли своих слуг, все были слишком преданными ему, либо умели искусно скрывать их. На открытом окне зазвенели заглушающие чары. Драко ощущал, как под действием чар по позвоночнику проходят бесчисленные импульсы, и возбуждение все нарастает.

— Мерлин! — парень не смог больше терпеть и руки сами потянулись к ширинке. Ему стало необходимо освободиться от тесных брюк как можно скорее.

— Нет! — рявкнул Волдеморт и Драко зажмурился, остановившись. — Не смей прикасаться к себе, пока я не разрешу.

Малфой тихо всхлипнул, по бледной шее, сверкнув в лунном свете, скатилась капелька пота, проследить ее путь можно было до самого ремня его брюк, что Темный Лорд и сделал.

Чар было достаточно, искусственное возбуждение жертвы устраивало его лишь поначалу. Необходимое только для того, чтобы сбить Малфоя с толку. Направить его мысли в нужное русло. Показать ему, как беспомощен он перед силой и не может контролировать даже собственное желание. И вряд ли в скором времени сможет управлять своими чувствами. Драко почувствовал, как действие чар прекратилось, но возбуждение никуда не спешило уходить. Это было унизительно. Глаза медленно привыкали к темноте, он увидел взмах сделанной из тиса белой волшебной палочки и сжал зубы, изо всех сил стараясь не закричать от боли, пронзившей его тело. Малфой упал на четвереньки, разрывая тишину рыданием, боль от Круциатуса все усиливалась, казалось, что она будет расти бесконечно, пока не станет реальной, и не полопаются все вены от закипающей в них крови. Драко, упав на пол, крепко обнял себя руками, пытаясь удержать себя в реальности и не сойти с ума. Боль прекратилась так же быстро, как пришла. Драко дрожал, свернувшись калачиком на полу, освещенным лишь луной.

— Что тебе нужно от меня? — воскликнул он, глотая злые слезы. — Возьми уже, что тебе нужно и проваливай! Хватит меня мучить!

— Ты не понимаешь, Драко, — Малфой вздрогнул от Его усмешки, прозвучавшей в темноте. — По-моему, в прошлый раз я тебе все популярно объяснил. А теперь не разочаровывай меня еще больше. Я разрешаю тебе подготовить себя самостоятельно, если ты не хочешь, чтобы я вновь использовал вместо смазки твою кровь, и то, что произошло в прошлый раз, покажется тебе только шуткой, — он стал нетерпеливо постукивать пальцами по деревянному подлокотнику.

Определенно сопротивляться сейчас становилось все опаснее. Но в какое же унизительное положение он попал! Cобираясь подняться и уйти в ванную, Драко даже не знал, что могло бы быть еще хуже, когда Темный Лорд вновь нарушил тишину своим шипящим голосом.

— Я не позволял тебе подняться. Раздевайся и повернись так, чтобы мне было все хорошо видно.

Драко ощутил, как от ужаса у него зашумело в ушах, и ком подступил к горлу. Нет, он никогда бы не согласился на такое. Он еще надеялся, что все это разрешится как-нибудь само собой. Будет больно, но можно будет перетерпеть. Теперь же было более чем ясно, что Он и впрямь решил сделать из Драко шлюху, чтобы чистокровный наследник древнего магического рода сам предлагал себя, добровольно раздвигал ноги, чтобы какому-то бастарду было лучше видно?!

— Нет! — Драко выхватил палочку из кармана мантии, лежавшей рядом у его ног и, отступив на шаг, направил на Темного Лорда, создавая перед собой щит. Самый сильный, на который только был способен. Но от одного взмаха Волдеморта рукой щит зазвенел и распался на тысячу призрачных осколков, а палочка вырвалась из руки Драко, едва не сломав ему кисть. Снова боль от Круциатуса пронзила его насквозь, и мальчишка опять не устоял на ногах, падая на каменный пол. Крик его гулким эхом отразился от стен, Драко решил, что у него галлюцинации. Когда боль прекратилась, и он сумел открыть заплаканные глаза, он находился в подземелье. Но как?

— Значит, ты считаешь, что можешь не слушаться моих приказов? Это означает, что ты предатель. А ты помнишь, Драко, что я делаю с предателями? — Том думал взять его силой прямо там, где планировал, но акт непослушания был вопиющим. Малфой позволил себе поднять палочку на своего Повелителя. И не имеет значения, что он только защищался. Мальчишка должен усвоить урок. Драко отполз в ближайший угол, испуганно тараща глаза в полумраке. До него начал доходить смысл сказанных слов.

«Доигрался, придурок», — про себя подумал Малфой. — «Выбор не велик, если он и будет предоставлен теперь: ужасная смерть либо унижение, полное подчинение и насилие. Но зато шанс выжить и спасти отца».

— Я был не прав, Повелитель, — встав на колени, дрожа от страха, он низко поклонился, касаясь грязных камней платиновой челкой. — Я сделаю все, что Вы прикажете.

— Ты предал меня раз, кто поручится, что ты не предашь меня снова? — голос, казалось, был расстроенным, но Драко было не до оценки актерских способностей повелителя в этом фарсе. — Предателям нет прощения, Драко.

И наступила тишина. Сколько Драко не плакал, не звал своего Повелителя, он не возвращался. Мальчишка забился в угол и тихо всхлипнул, прижавшись голой спиной к неровным острым камням. Стены давили на него своей тьмой, холод подземелий заставлял дрожать, словно в лихорадке. Мальчишка был уверен, что скоро околеет от холода, в груди что-то начинало болеть, и каждый вдох давался с трудом. Сначала он еще пытался найти выход, исследуя на ощупь стены камеры. Давно он слышал множество легенд, что в каждой камере подземелий его родового поместья есть свой секрет, но либо в этой камере его не было, либо найти его было невозможно. Да и был ли в этом смысл? Даже если ему удастся сбежать из камеры и покинуть подземелье, он навлечет на себя еще большие беды. Если же получится покинуть Поместье, то куда идти? В таком состоянии он не пройдет и мили, а если бы и получилось убраться отсюда подальше, то к кому идти? Кто поможет? Крестный? Нет, он слишком предан Темному Лорду. Он не позволит сбежать и будет прав. Лорд Волдеморт для нас — это такая смертельная опасность, чем ближе мы к которой, тем безопаснее. "Чем ближе, тем безопаснее..."

Через мгновение блондин заметил, что мысли его стали путаться, дышать стало труднее.

«Это конец», — подумал Драко и провалился в забытье.

Драко не мог определить, сколько прошло времени, тишина давила на виски, когда он очнулся. Было уже не так холодно, а лежал он на чём-то мягком, воспаленные от пролитых слез глаза открывать совсем не хотелось, но что-то насторожило юного Малфоя, и он распахнул глаза, встречаясь с темнотой. Сначала это была просто темнота, но, если он в комнате, то должно было быть окно или ещё какой-то источник света. Проведя рукой по покрывалу, на котором лежал, он понял, что это был шелк. Стоп! Что это?!

Драко коснулся локтями стенок по обеим сторонам от себя, больно ударившись, и запаниковал. Парень попытался сесть, но встретился с непреодолимой преградой. Преградой в виде крышки гроба. Леденящий ужас сковал его и Драко несколько минут ощупывал окружающее пространство наугад, тщетно пытаясь найти выход, что-нибудь, что могло бы позволить ему вырваться отсюда.

— Мерлин, нет... Этого не может быть! Я же жив! Я не умер! Вытащите меня отсюда! Помогите! Кто-нибудь!

Он кричал, просил о помощи, рвал внутреннюю обивку гроба, бил изо всех сил по крышке, но так и не смог выбраться, а только разбил колени и костяшки пальцев в кровь. В его душе росло отчаяние.

И вот уже перспектива стать игрушкой Темного Лорда видится не такойстрашной в сравнении с ужасной смертью. А еще он вспомнил о матери, чье положение теперь будет самым незавидным и об отце. Может быть, прямо в эту минуту ужасные обитатели Азкабана высасывают из него душу.

— Прошу, пощадите... — заплакал Драко, не надеясь быть услышанным. Вдруг мальчишка вспомнил про метку, отец говорил, что с ее помощью можно вызвать Милорда. Тяжело дыша, он закатал рукав и дотронулся окровавленными пальцами до черепа на рисунке и тут же почувствовал характерное жжение, которое все усиливалось. Если контакт установлен, это был последний шанс.

— Прошу, мой Лорд, я сделаю все, что Вы прикажете, отдам Вам свое тело, душу, все, что у меня есть... Вы больше никогда не будете сомневаться в моей верности, — сквозь слезы Малфой старался четко произносить каждое слово. — Только заберите меня отсюда. Я сойду ума, если не умру раньше. Я... Я отдам свою жизнь за Вас, мой Лорд. Я все осознал. Я должен был с благодарностью и трепетом принимать Ваше... внимание. Я был слишком глуп, чтобы это понять... Прошу... Если Вы убьете меня, то никогда не узнаете, каким я буду... Только для Вас.

Темный Лорд восседал в своем любимом кресле посреди неестественно огромного зала, а рядом на полу стоял дубовый гроб с красивой отделкой и лакированным покрытием, похожий на изысканную шкатулку, лишь увеличенную в размерах. В таких обычно дарят любимым девушкам браслеты. Из ящика доносились всхлипы, испуганный голос и сбивчивое дыхание. Возможно, если бы Драко знал, как обстоят дела на самом деле, он бы не стал так унижаться, но страх быть похороненным заживо, не давал ему здраво мыслить. В замкнутом пространстве ему казалось, что кислород уже на исходе, и он вот-вот задохнется. Стенки давили на него, а из-за лихорадки, подхваченной в подземелье, его бросало то в жар, то в холод. Мальчишка чувствовал, что медленно, но верно сходит с ума.

Мужчина поднялся и подошел к гробу с хищной усмешкой на губах. Он лишь взмахнул рукой, и крышка отлетела в сторону, рассыпаясь на сотню щепок. Драко вскрикнул от неожиданности, когда тяжелая крышка с грохотом слетела с гроба, но не смел подняться, пока ему не будет разрешено. Радость от освобождения была столь велика, что он даже не подумал удивиться тому как оказался в зале, а не в могиле. Тяжело дыша, он поднял глаза на своего мучителя и спасителя в одном лице, который почти презрительно оглядел своего нерадивого слугу.

— Поднимайся, — качнул головой темный маг, и Драко не нужно было просить дважды. Он пулей выскочил из гроба, спотыкаясь и, едва удержавшись, упал на и без того разбитые колени перед Повелителем, собираясь вымолить прощение, помня о том, до чего додумался, пока находился в подземелье. «Чем ближе, тем безопаснее...» Это был его последний шанс. Волдеморт протянул руку и коснулся прохладными пальцами подбородка блондина, изучающе рассматривая его лицо, ничуть не потерявшее своей прелести. Заплаканные воспаленные глаза, искусанные до крови губы, это все не портило мальчишку, а, даже наоборот, очень ему шло. Темный маг довольно ухмыльнулся, заставляя Драко смотреть себе в глаза. Малфой попытался очистить сознание, понимая, что Милорд собирается прочитать его мысли, но это у него едва ли вышло. Мысли метались, а сердце колотилось, как бешеное, не позволяя сосредоточиться. Драко почувствовал, что необходимо что-то сказать, но горло нещадно болело, а голос срывался и пропадал, пока он пытался произнести клятву.

— Я клянусь, мой Лорд... Мой господин... Что никогда не предам Вас и исполню любой приказ... Я Ваш, что бы это для меня не значило. С этого дня все, что есть у меня, все принадлежит Вам.

Как часто после этого он просыпался посреди ночи в холодном поту, вспоминая тьму и холод собственных подземелий, удушающий запах рваной ткани и старой древесины, холодные пальцы, ложащиеся на его плечи и руки, крепко обнимающие заплаканного мальчишку?

Темный Лорд растянул тонкие губы в подобии улыбки и помог Драко подняться с колен, привлекая к себе. Он снял с себя верхнюю мантию и накинул на плечи замерзшего ребенка. Он даже отвел юношу в свою лабораторию и дал выпить несколько лечебных зелий: бодроперцовое, кроветворное, успокаивающее, еще какие-то зелья. Сейчас не то время, чтобы показывать недоверие. И хотя каждый новый флакончик с зельем его настораживал, Драко изо всех сил старался не афишировать свой вновь появившийся страх. Малфой беспрекословно выпил все, что ему давали. Он все еще продолжал дрожать от лихорадки, но зелья уже начинали действовать, и Драко с наслаждением отметил, что с каждой минутой ему становилось все лучше. Только рука, которой Милорд прижимал его к себе все время, не давала мальчишке покоя. Но он жив и это было самым важным для него в эту секунду. Если бы Милорд захотел, Драко сделал бы все для своего повелителя. Пусть это могло быть страшным, унизительным, принести ему боль, но все же лучше, чем задохнуться в тесном гробу под несколькими футами земли. Волдеморт вновь привлек его к себе, утешая. Драко прижался к нему, но в серых глазах появилась совершенная апатия к происходящему вокруг. Он просто смотрел перед собой, когда маг коснулся его волос и, сжав их, потянул назад и вниз, заставляя мальчишку запрокинуть голову.

— Отдохни сегодня, Драко... — шипящий голос казался мягким, он говорил это, едва касаясь своими губами приоткрытых губ хрупкого блондина, почти целовал, заставляя дышать с ним одним воздухом, — Я приду к тебе завтра... Вечером... А теперь отправляйся в свою комнату... — он задержался еще немного у губ мальчишки.

И тут Драко сделал то, что ему совсем не хотелось делать, но то, что ему показалось необходимым, чтобы выжить. Он сам потянулся к губам повелителя, дрожа от страха и отвращения, и поцеловал, прильнул губами к губам, целуя его долго и с какой-то изощренной нежностью. Можно было прикрыть глаза и представить, что он целует кого-то другого, но мутация мага, отсутствие носа было явно ощутимым, и мальчишка вдруг содрогнулся от ужаса, почувствовав это. Тёмный Лорд явно не ожидал от Драко подобного и в мгновение ока прижал его к стене, врываясь языком в рот Малфоя с неконтролируемой страстью, которой Драко не ожидал. Волна дрожи прокатилась по хрупкому телу юноши, он затаил дыхание, зажмурившись сильнее. Прикосновение языка к языку и Драко застонал, сходя с ума от изощренного удовольствия, это было странно, неестественно и этим возбуждающе. Драко испугался своих ощущений. Неужели ему это начинает нравиться? Но то, что он ощутил, было удовольствием, возбуждением, называйте, как хотите. Было ли это следствием шока или Волдеморт снова жульничал и одно из зелий имело возбуждающее действие, Драко понятия не имел, но ему уже было все равно. В этом был какой-то триумф жизни для мальчишки, которого только что едва не похоронили заживо.

Разве можно наслаждаться своей собственной беспомощностью, чувствовать возбуждение, когда тебя грубо прижимает к стене какое-то змееподобное существо и трахает твой рот своим нечеловечески длинным языком? Оказывается, можно. Драко с ужасом осознавал, что собственная беспомощность заставляет его дрожать уже не только от страха. Это казалось ему странным, противоестественным, но было спасительным в его положении. В этом внезапно появившемся ощущении виделся выход, и Драко стал цепляться за него, как за спасительную соломинку. Это лето нужно было пережить.

Уходя, Драко наткнулся в коридоре на Рабастана. Тот со странной улыбкой оглядел своего племянника, прежде чем пропустить.

«Неужели Лестрейндж был в курсе? Нет, это все бред», — думал Драко, тихо шагая по коридору, увешанному старинными портретами его предков. Многие из них странно косились на него, будто знали всё, что с ним происходит. — «Повелитель сам приказал не рассказывать никому о том, что происходит между ним и мной".

Однако об этом стоило задуматься. Драко закутался в мантию поплотнее, проходя по лестнице на свой этаж.

"Конечно, он легко мог догадаться, узнав мантию. Нужно срочно придумать объяснение этому факту". — Драко прикусил губу, подходя к дверям своей комнаты — "Нет, пусть он сам объясняется. Я ни в чем не виноват".

8 июня 1996 года.

Три дня назад я был непроходимо глуп, наивен и мал. Сегодня я стал умнее и мне придется расплачиваться за ошибки, которые я совершал. Я знаю, что он может убить меня в любую минуту. Под пытками довести до сумасшествия или до смерти, похоронить заживо, как он уже делал, или порвать меня и оставить истекать кровью, как было в первую ночь. Он сам однажды сказал, я должен доказать ему, что он не ошибся, найдя для меня такое низменное применение. На самом деле так и есть. Я постараюсь стать его зависимостью. Он нигде больше не найдет такого раба, каким буду я. Пока он нуждается во мне, я остаюсь жив. Это унизительно, но это правда. То, что я должен осознать, чтобы пережить его. Для начала я научусь окклюменции, и Он больше не услышит моих мыслей. Я буду просчитывать каждый свой ход. Если ему нужна послушная шлюха, я стану ею. Я буду его сном, чтобы потом стать кошмаром. Поттеру и не снилось то, что приходится и еще придется перенести мне. Но я выдержу. И, если мне удастся всё, что я задумал, этот ублюдок еще пожалеет, что связался со мной. А пока...

Его мантия отвратительным чёрным пятном лежала на любимом кресле Драко. Чёрная ткань струилась, будто огромный расползающийся слизняк, и гадкая ухмылка мерещилась в её складках. В окно залетал ветер, принося с собой наэлектризованный грозой воздух.

Драко откинулся на спинку стула, вдыхая аромат грозы и роз, цветущих под его окном, посаженных трудолюбивыми домовиками по приказу матери.

Всего пару часов назад я был в дюйме от смерти и мог никогда больше не почувствовать ничего этого... Я мог остаться здесь призраком, но нашёл ли я бы путь домой?

Малфой взял дневник и подошел к окну, чтобы рассмотреть давно изученный пейзаж. Французский сад под окнами, беседка, крыша которой виднелась в глубине сада, кованая ограда чуть дальше и бескрайнее поле за ней. Лес на горизонте и смог маггловского города, чьё название его даже никогда не интересовало. Неожиданно всплыло воспоминание о Тёмном Лорде.

Странно, но Он не был так противен мне сегодня... Наверное, я привыкаю ко всему происходящему.

Малфой содрогнулся, когда написал эти строки и со вздохом вернулся за свой письменный стол.

Это даже хорошо. Это соответствует моему плану. Завтра он придёт, и я буду готов. Я буду на всё согласен. Я буду предугадывать его желания, и он станет моим. Став его игрушкой я превращу его в своего раба. Я постараюсь. Ради себя, своей жизни и ради своей семьи...

День пролетел очень быстро. Драко проспал до обеда. Утром домовик приходил его будить к завтраку, но Малфой только отмахнулся от надоедливого существа и послал его сказать, что хозяин плохо себя чувствует и появится к обеду. Как оказалось, Паркинсоны оставили поместье еще утром. Драко проснулся к полудню и на обед спустился в столовую при всём параде. Играть свою роль он решил идеально.

— Доброго дня, — Драко слегка поклонился сидящим за столом и занял пустующее место по левую руку от Повелителя, куда тот указал ему сесть. "Я жду предстоящей ночи с нетерпением..." — демонстративно подумал он, заглянув в глаза Темного Лорда, и тот ответил ему едва заметной улыбкой. Драко мгновенно опустил взгляд в тарелку, чувствуя, как от ужаса у него начинают дрожать руки. Нет… Эта роль оказалась слишком трудной... Кусок в горло не лез, а ведь он даже не завтракал. Сделав вид, что поел, мальчишка вышел из-за стола и покинул столовую, стараясь ничем не выдать своего волнения.

День прошел как обычно, ничем не примечательно, разве что ему удалось написать дежурные письма друзьям по школе и прокатиться на лошади по окрестностям поместья. В один миг у него даже появилась идея сбежать, но в прилегающем лесу он встретил Сивого и повернул обратно. За ужином не было повелителя, тот обычно принимал трапезу со своими слугами лишь раз в день. Сегодня это был обед. Драко, пропустивший из-за конной прогулки полдник, был голоден и, наконец-то, (запятая) смог нормально поесть. От волнения он даже не ощущал вкуса еды, только поглощал то, что было на тарелке, и в один момент чуть было не пролил сок, а потом попросил налить себе вина и мгновенно осушил бокал, к удивлению окружающих его взрослых. Бой часов в столовой заставил мальчишку вздрогнуть и, отставив свой бокал, он вышел из-за стола в половине восьмого.

Драко ничего не чувствовал, когда поднимался на башню, словно что-то вело его на самый верх, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Но он направлялся не любоваться пейзажем. Щеколда замка противно скрипнула, щелкнула, и он отворил дверь, ведущую на открытую площадку башни замка, обдуваемую всеми ветрами. Ему не было страшно. Апатия, появившаяся в его глазах вчера ночью, продолжала только расти. Камни на полу были скользкими и неровными, недавно прошел дождь. Драко, не замечая этого, медленно подошел к парапету. Солнце уже заходило за горизонт, уступая небо надвигающейся тьме, в которой скрываются все ночные страхи и кошмары. Вот еще шаг и, возможно, спасительное солнце заберет его с собой. И больше не будет унижений, пыток и страха.

«Кому я нужен? — думал Драко, сжимая влажный после дождя деревянный бортик тонкими пальцами. — Отцу? Матери? Они разберутся и без меня. Им даже будет легче. Отец всегда говорил, что я не достоин быть его наследником, что я все порчу».

Глаза начали слезиться от ветра, и Драко зажмурился, чтобы не расплакаться по-настоящему. Еще шаг и все будет кончено. Унижение и страх останутся в прошлом, мир померкнет и не будет больше Драко Малфоя. Мальчишка безумно расхохотался, пытаясь представить лицо Темного Лорда, когда он узнает, что эта ночь у него снова пройдет без секса. "Я не принадлежу себе, говоришь? Ты не сможешь решить за меня, какую мне принять смерть..." Драко поднял глаза к небу.

— Зачем ты создал меня таким? Сколько гордости ты вложил в меня, чтобы потом ее сломали? Зачем мне гордость, чтобы потом умирать от стыда? Это больно... Прости меня, я не смогу это пережить, — Драко опасно наклонился, привстав на цыпочки. Оставалось лишь отпустить руки и все будет кончено.

— Нет, ты сможешь, Драко, — откуда-то сзади внезапно раздался знакомый голос, и мороз пробежал по спине подростка. Он мгновенно выпрямился, но оборачиваться не спешил. Страх сковал его. — Сможешь, потому что у тебя впереди еще долгая жизнь, — голос медленно приближался, но шагов его слышно не было. — Однажды тебе понравится то, что я делаю с тобой. Мы будем всегда вместе, Драко. Если ты будешь хорошо вести себя, то я поделюсь с тобой своей властью. Весь магический мир будет жить по нашим законам.

Юный Малфой вздрогнул и в тишине раздался его всхлип, когда сильная рука схватила его поперек торса, а вторая легла на плечо.

Темный Лорд прижимал к себе мальчишку настойчиво и почти нежно, пока тот не решил вырываться. Тогда хватка стала железной, и Драко почувствовал, как рука, что была у него на плече, переместилась на шею. Он шумно вздохнул и закашлялся, пытаясь вдохнуть глубже.

— Ты хотел сбежать от меня? Туда, где я тебя никогда не найду?

— Отпу... — сдавленный голос затих, и Драко судорожно пытался убрать руку, сжимавшую его горло. Вздохнуть было невозможно, кровь стучала в ушах.

— Красивое место ты выбрал, Драко, — теплые губы обожгли обветренную кожу его щеки. — Очень хорошо, если ты и дальше будешь столь изобретателен. Но ты пытался сбежать от меня дважды за сегодня, и достоин наказания. — Он говорил это, и каждое слово эхом отдавалось в ушах мальчишки, сопровождаемое камертоном его пульса. Он слегка разжал пальцы, и Малфой сумел вдохнуть немного спасительного кислорода, прежде чем он снова сжал его горло. — Раздевайся, Драко. Я не отпущу тебя сегодня.

Это было неизбежным. Ослабевшие от страха пальцы судорожно стали расстегивать пуговицы шелковой рубашки, когда Он позволил мальчишке хотя бы немного дышать, ослабив захват на его горле.

Небо на закате окрасилось в лилово-розовый, солнце совсем скрылось за горизонтом. Драко механически снимал с себя одежду, пока его держали за горло крепкие руки мучителя. Странно, но мальчишке стало все равно на то, что происходило рядом. Вдалеке над лесом вспорхнула птичья стая, должно быть что-то спугнуло готовившихся к ночлегу птиц. Он спустил брюки и переступил через них, оставшись лишь в нижнем белье и обуви. Волдеморт заметил, как мальчишка был отстранен, и это начинало бесить. Он смирился? Или абстрагировался от действительности? Если второе, то его надо срочно вернуть. Мужчина снова крепко сжал мальчишескую шею, приподнимая того над землей на пару сантиметров. Из глаз Драко брызнули слезы, он снова стал хвататься за руку, сжимающую горло, пытаясь оцарапать его короткими ногтями, «соскрести» её со своей шеи, разжать пальцы. Спустя мгновение, тот отпустил мальчишку и Драко, не удержав равновесие, упал на камни, судорожно вздыхая, и закашлялся, пытаясь прийти в себя после нехватки кислорода.

— Отпусти меня, — прохрипел Драко и снова начал кашлять, пытаясь вернуть себе способность нормально говорить.

— Отпустить? — мальчишку схватили за волосы и рывком подняли, заставляя смотреть вниз, на расстилающиеся под дворцовыми стенами ровные ряды французского сада. — Хочешь туда? Разбиться вдребезги о мягкую землю собственного поместья и помять мамочкин любимый розовый куст?

Драко всхлипнул и зажмурился, хватаясь за парапет. Мысль о безопасности матери против воли мелькнула в его голове.

— Нет... — простонал он, не имея возможности безболезненно покачать головой.

— Правильно, — Темный Лорд ухмылялся, удерживая Драко за волосы, — мы ведь не хотим огорчить мамочку...

А потом он потянул его за волосы вниз, и Драко пришлось опуститься на колени, всхлипывая от боли и дрожа от ночного ветра.

— А теперь исправляй свою ошибку. Я даю тебе три минуты на подготовку. Вчера ты отказался это сделать, если ты не сделаешь этого сегодня, я отымею тебя без прелюдий.

Драко тихо всхлипнул и, судорожно придумывая, чем можно себя смазать, стал стягивать трусы. Страх внезапно стал сильнее стыда, особенно теперь, когда Драко понял, что и умереть без ведома Повелителя не сможет. Единственное, что было в его арсенале, это слюна и мальчишка смочил два пальца у себя во рту, стараясь не вспоминать то, как это делал Он, но приступ тошноты все же заставил его согнуться. Однако нужно было торопиться, а он был уверен, что не успеет как следует растянуть себя за минуту. Вернувшись к реальности, подросток завел руку с влажными от слюны пальцами за спину и почувствовал, насколько его сфинктер был узким, а внутри все было нежным и горячим. Второй палец с трудом присоединился к первому и Драко всхлипнул, стараясь сдержать непрошенные слезы, выступившие от напряжения.

— Время на исходе, Драко. Я могу добавить еще минуту, если ты пообещаешь, что не будешь упрямиться и сделаешь все, что я прикажу.

— Да, Милорд... — слабо отозвался Драко и посильнее смочил в слюне пальцы второй руки, брезгуя облизывать те, что уже побывали в нем, и так же с трудом проник еще двумя пальцами в свой анус.

Сзади послышалось движение. Темный Лорд наклонился, наблюдая за мальчишкой, ему отлично было видно все происходящее.

— Прекрасно, Драко. Теперь растяни еще немного. Раздвинь руками ягодицы, чтобы мне было лучше видно, — он говорил это так, словно происходящее его волновало лишь как научный вопрос. На самом деле вид раскрывающего свое нутро блондина, который дрожал и всхлипывал перед ним, немало его возбуждал, и Темный лорд был уверен, что в этот раз доведет дело до конца.

У мальчишки были слишком тонкие пальцы, и он не намного растянул себя, что вполне устраивало его насильника. Однако нужно было еще немного увлажнить проход, иначе больно будет не только Драко. Тогда он набрал побольше слюны и плюнул туда, с удовольствием наблюдая, как мальчишка вздрогнул и принялся с еще большим рвением растягивать себя.

Малфой прижался щекой к холодным камням парапета и тихо всхлипывал, старательно расслабляя мышцы. Но холод и страх этому совсем не способствовали, и вскоре он сдался. Мальчишка не мог видеть, как его повелитель расстегнул свою мантию, потом брюки и из трусов показался твердый немного кривой член, иссиня бледный, как и все Его тело.

— Довольно.

Драко замер и очень медленно вынул из себя пальцы, снова сгорая со стыда. Хотелось забиться в какую-нибудь щель, оказаться далеко отсюда, чтобы Он не нашел, никогда не видел, не знал о его существовании. На затылок подростка легла костлявая ладонь. Колени саднили, опираясь на острые камни. Повинуясь безропотно, Драко опустился на каменный пол и прижался щекой к холодному камню. Стоять так было больно, но посмотреть в лицо мучителю было еще страшней. Блондин зажмурился, и от того чувствительнее было каждое прикосновение. Темный Лорд действовал грубо и настойчиво. Драко невольно дернулся, когда Он резко раздвинул его ягодицы и приставил к совершенно девственному анусу мальчишки свой налитый кровью и возбужденно пульсирующий член. В тот момент как Он с усилием и резко в него вошел, Малфой не издал ни звука, закусив губу до крови. Мальчишка мысленно проклинал свою жизнь, пока с невыносимой болью принимал в себя это гадкое чудовище. Тот совсем не думал о мальчике, его ощущения волновали Милорда только желанием сделать больнее и услышать стон, сорвать с прелестных губ крик, заставить извиваться от боли, это ли не настоящее наслаждение?

Драко дрожал от холода и боли, так и не почувствовав ни капли возбуждения. Это необходимо было пережить, как пытку. Вскоре он уже не мог сдерживать крик, и ему казалось, что голос его разлетается по всему поместью, и очень странной виделась реальность, где никто его не слышал, ведь на помощь никто не пришел... А может быть, все просто боялись и попрятались по своим норам, а теперь остаются безмолвными свидетелями этого кошмара? Повелитель вбивался в него грубо, с остервенением, не давая мальчишке передохнуть. Драко задыхался, глотая слезы. Милорду вдруг наскучили его всхлипы. Он запустил руку в мягкие, отросшие чуть длиннее, чем обычно, платиновые волосы мальчишки и, сжав их в ладони, резко потянул на себя, заставив подростка вскрикнуть. Несколько глубоких толчков, сопровождавшихся стонами слизеринца совсем не от наслаждения, и Он вышел из него и перевернул мальчишку на спину. Колени кровоточили, из прокусанной губы тоже сочилась кровь. Прежний Малфой едва ли смог бы оставаться в сознании, но этот уже привыкал к боли. Самое ужасное было там, внутри него. Затуманенными болью глазами Драко наблюдал, как Он подошел ближе и опустился над ним на колени, прижимая основание своего члена, чтобы не кончить раньше времени. Драко испуганно уставился на его плоть, с которой капельки алой жидкости капали ему на грудь.

"Он опять порвал меня" — всхлипывая, догадался Малфой. Блондин пошевелился, пытаясь отползти в сторону, и острая боль пронзила его изнутри.

— Открой свой ротик, Драко, — голос был нарочито ласковым и настойчиво нетерпеливым одновременно. Тонкие пальцы с широкими суставами вновь зарылись в платиновые волосы, и Малфой несмело приоткрыл губы. "Осталось потерпеть совсем немного... Но, Мерлин! Как же это противно... Унизительно..." Драко тихо всхлипнул и зажмурился, когда ему в лицо брызнула вязкая горячая жидкость, часть ее попала на ресницы, часть разлетелась по лицу, смешалась с кровью, стекающей по щеке из прокусанной губы. К губам прижалось что-то теплое, и Драко усилием воли заставил себя не сжать зубы, не желая даже представлять, что это. Тугая струя вязкой горьковатой жидкости ударила в его горло и потекла по языку. Темный лорд кончил с тихим стоном, похожим на шипение змеи. Драко тихо застонал от отвращения и, дождавшись, когда Повелитель отпустит его волосы, сплюнул сперму на каменный пол. Оставшись наедине с собой, он тихо заплакал, чувствуя себя совершенно разбитым, униженным и смешанным с грязью.

Когда это происходило в первый раз, он плакал. В нём плакал ребёнок, который расставался с последним, что у него было своего, который умирал той ночью.

Он вверил свою жизнь человеку, что жаждал его тело. Вверил, сам не осознавая, какую ошибку он совершил. Вверил, надеясь на спасение, и попал в ловушку. Даже в вечном страдании человек остаётся человеком. И в страдании можно найти изощрённое наслаждение и довольствоваться этим. Такова человеческая природа — приспосабливаться к отрицательным факторам внешней среды, в которой он оказался. И лучше всего приспосабливаться умеют слизеринцы.

Боль, которую не стерпеть. Можно лишь пытаться ослабить свои муки криком. А крик... Ему нравится, как кричит Драко. Стоны его возбуждают не настолько, как агония, когда мальчишка, искусав губы до крови, не выдерживает и начинает истошно кричать и тщетно пытается вырваться из-под заклятья и из рук своего насильника, своего хозяина, своего Лорда. Драко знает, что это не закончится, пока он не охрипнет или не потеряет сознание, как было в прошлый раз. Спасительное забытье тогда длилось совсем не долго. Он очнулся от Энервейта и перед ним все еще был его мучитель.

Что может быть лучше? Довести мальчишку до самого пика возбуждения и, когда он перейдет эту грань, ударить Круцио прямо по оголенным нервам. От самого слова "Круциатус", от упоминания непростительного заклинания у Драко начинали предательски дрожать руки. Но он не имел таких сил, которые могли бы помочь освободиться. Время тянулось нещадно долго. Каждый день он обязан был изображать спокойного юношу, наследника огромного поместья, слизеринец должен был вести себя так, словно с ним ничего не происходит, будто нет тех регулярных пыток, в которые превращаются его ночи. Он внешне спокойно ждал появления Темного лорда каждую ночь, и эта обреченность просто повисла на его плечах, как неподъемный груз. Впоследствии многие говорили, что он повзрослел за проведенное дома лето, перестал шутить с друзьями. Каждое утро Драко чувствовал себя в дребезги разбитым, даже несмотря на чудодейственное зелье, которое ему давал Темный Лорд. Душевная боль и стыд за самого себя, за свою слабость, были самым страшным наказанием.

Черный плащ, металлическая маска с прорезями для глаз холодит кожу. Мать что-то говорит, о чем-то плачет, но понять невозможно.

— Это честь для меня, мой Лорд, — колени саднят. Уже который раз приходится падать на них. По виску потекла капелька пота, защипало в глазах, — Я убью Альбуса Дамблдора для Вас, Повелитель.

Едва заметная ухмылка на бескровных губах. Руки чешутся кого-нибудь убить. Сентябрь уже скоро.

— Ты не разочаровал меня, Драко. Твой однокурсник проявляет гораздо меньшее рвение в наших делах.

Драко не верится, чтобы он трахал Блейза. Этот напыщенный идиот ходит, задрав нос.

Волдеморт подошел ближе, коснулся маски и превратил ее в легкий дым, который быстро рассеялся. Он предсказуемо стал смотреть в глаза своего слуги, не мигая. Малфой был совершенно предан. Мысли о смерти, боли и мести слизеринец скрыл за ментальным щитом, который ему удалось создать за несколько недель кропотливой работы. Он напуган, смущен, но готов на все ради своего Лорда. Драко понял, что сегодня ночью Он придет снова, и не о новом задании они будут говорить. "Скажи мне это", — прозвучал в его голове ненавистный голос.

— Я Ваша собственность, Милорд... — Малфой тихо сглотнул, произнося уже ставшие страшно обыденными слова.

Мать не поймет и не услышит. Она слишком занята своими слезами. Глупая, разве может быть что-то хуже того, что уже есть. Драко подумал, что обязательно справится и, чего бы ему это не стоило, убьет старого волшебника. Докажет всем, что он еще на что-то годится. Ради себя, отца и матери. Иначе пытки будут продолжаться. Убить или просить о помощи? Он уже не знал, что делать. Просить о помощи с каждым днём становилось всё невыносимее, стыд не позволит ему произнести ни слова. Драко понимал это и теперь мог надеяться только на свои силы.

— Нам нужно найти способ провести несколько человек в Хогвартс, чтобы они помогли нашему герою бежать, когда он выполнит свою миссию.

Нарцисса с надеждой взглянула на Повелителя.

— Я знаю способ, сэр, — голос Драко прозвучал как-то жалко в огромном зале, но его услышали. Многие повернули головы, и Темный Лорд удивленно прищурил свои красноватые глаза.

— В Хогвартсе есть Исчезательный Шкаф, только он был сломан. Если мне удастся его починить, с его помощью в замок смогут попасть несколько человек. На него не рассчитана защита замка.

На тонких губах повелителя появилась одобрительная ухмылка. Сегодня Он доволен своим слугой и не станет слишком его мучить.

Драко опустил глаза, подумав об этом. Скоро он уедет в Хогвартс и там будет в безопасности. А сегодня...

— Если этот сучонок справится с заданием, я буду очень удивлён.

— Скорее всего, Милорд решил дать ему заведомо невыполнимое задание, чтобы потом развлечься как следует, когда он вернётся ни с чем.

— Он такая же шлюха, как его отец.

— А что, Малфой старший тоже?

— По молодости было дело...

— Ба...

— Ага... Милорд и тогда любил красивых мальчиков и даже не скрывал своих пристрастий. После Малфоя был Крауч и Блэк...

Драко шёл по коридору в свою комнату, тихо ступая по паркету. Последние несколько реплик ударили его своей неожиданностью, мальчишка скрылся за ближайшей дверью и приник к ней, пытаясь расслышать голоса беседующих Пожирателей.

— А потом он пропал из-за этих Поттеров.

— Если бы у меня были дети, — Лестрейндж понизил голос, они проходили мимо двери, за которой прятался Драко и по голосу он его узнал, — я бы лучше отправил их в маггловский приют, чем это.

Кто-то второй усмехнулся.

— Твои слова вряд ли пришлись бы по вкусу Тёмному Лорду...

Больше Драко ничего не слышал, неожиданно на его плечо легла чья-то ладонь, и от неожиданности он вскрикнул, отшатнувшись к двери.

— Mama... — дрожащим голосом прошептал он, когда увидел перед собой взволнованную Нарциссу, которая изучающе заглядывала сыну в глаза.

"Она... Как могла она связать свою жизнь с ним?" — Драко представил, что всё это когда-то происходило с его отцом, и почувствовал глубокое презрение, чувство на грани с брезгливостью и по отношению к матери. — "Как могла она связать свою жизнь с грязной шлюхой, какой был отец, если это всё правда?"

— Нет! Не трогай меня, — Драко скинул со своего плеча её руку, как скидывают отвратительное насекомое, — Это не правда! Это ложь! Это не может быть правдой!

Нарцисса впервые в жизни увидела такую злость на лице сына и отпрянула, прикрыв рот ладонью от удивления.

— О чём ты говоришь?

— Не притворяйся, что ничего не знаешь! Он спал с ним... И ты... Ты... — мальчишка не отдавал себе отчёт, когда занёс руку для удара. Нарцисса ахнула и вместо того, чтобы отпрянуть, поднырнула под руку сына и крепко-крепко сжала его в объятиях.

— Зачем ты так? Драко, я ни в чём перед тобой не виновата... Что случилось? Объясни мне, солнышко...

Малфой обессилено опустил руку на взволнованно подрагивающее плечо матери, когда ощутил, что мог наделать, и его охватила паника.

— Я конченный... Конченный человек, mama...

— Это не правда, сын, — Нарцисса старалась быть сильной, ведь Люциуса не было рядом, чтобы образумить сына, — Малфои никогда не сдаются, Блэки идут на всё ради своей цели, чистота крови — чистота помыслов. Ты справишься, я верю в это.

Голос женщины испуганно дрожал, но был сильным, убедительным. Драко не почувствовал, когда у него по щекам потекли слёзы, а потом не помнил, как просил прощения у матери, как добирался до своей комнаты.

* * *

Его появления не были так часты, как могло бы показаться, но каждый раз он приходил неожиданно, заставал свою жертву врасплох, когда юный слизеринец не был готов, не ждал, был растерян или, наоборот, решителен поменять свою жизнь, чтобы окончательно сломать его или выбить из колеи, заставить страдать.

Драко, как ни старался, не мог найти нужную линию поведения с Повелителем. Слишком явная покорность Его бесила, апатия раздражала, а сопротивление вызывало ярость. Одно время Драко пытался подстроиться под него, покорно исполняя всё, что тот скажет, надеясь так избежать боли и пыток, но Повелителю становилось скучно, и он жестоко наказывал своего слугу за то, что тот стал такой "грязной шлюхой". Однажды он едва не замучил его до смерти, испытывая на мальчишке различные пыточные заклятья, пока тот не потерял сознание.

Наученный горьким опытом, Драко каждый вечер после ужина запирался в своей спальне и готовил себя к возможному насилию, смазывая себя заранее приготовленным зельем и растягивая. Зелье имело несильный возбуждающий эффект и мальчишка теперь мог рассчитывать на свою небольшую долю наслаждения в этих играх на выживание. Тем более, он уже знал, что Милорд был доволен, когда у его слуги появлялся стояк от Его редких ласк. На глаза наворачивались слёзы, когда приходилось это делать, но слизеринец благоразумно понимал, что лучше это, чем невыносимая боль, которая будет длиться до утра, пока ему не пришлют заживляющее зелье.

— Ты порадовал меня на собрании, Драко. Раздевайся, посмотрим, на сколько хорош ты будешь в своей привычной среде.

Бледные щеки вопреки всем стараниям держать эмоции в себе, покрылись нездоровым румянцем, а руки задрожали от обиды и вновь, и вновь появляющегося страха, когда он видел этого красноглазого монстра. Драко постарался успокоиться и в меру медленно разделся, обнажаясь полностью перед Ним. Так, как Ему нравится. Опустился на колени, дожидаясь новых распоряжений относительно позы, в которой сегодня его будут иметь.

Он думал о том, что всё это досталось ему вместе с этой чистой кровью. Все эти блядские манеры: манера подчиняться, когда можно бороться, желание выжить любой ценой и несгибаемая спина под гнётом всех бед, гордость, которой нет места, которую засовывают в задницу, чтобы надругаться над тобой, а утром ты снова ходишь павлином с гордо поднятой головой, а все вокруг смеются над тобой, пока ты не слышишь.

Он думал о том, что они: Малфои, Блэки — отвратительные существа, созданные такими, живущие в своём чистокровном мирке, чтобы служить полукровкам и грязнокровкам козлами отпущения, на которых можно спустить всех собак, которых можно побить, если день не задался, можно отыметь, потешая своё грязнокровное эго. Они, как элитные шлюхи, считающие себя идеалом, гордящиеся своей уникальностью, на самом деле самим определением приравнивающие себя к собакам, чистокровным кобелям и сукам. Драко безропотно опустил голову, расправляя плечи, однажды ему досталось кочергой по лопаткам за то, что он сутулился. Он самоотверженно старался войти в роль. Осталось совсем немного, а потом он отдохнёт...

Была ли возможность сегодня рассчитывать на какой-нибудь бонус? Если да, то он выбрал бы возможность обойтись без Круциатуса. Темный Лорд часто без дела и за дело пытал своих подчиненных этим заклятием. И Драко теперь казалось, что хуже наказания уже и придумать нельзя.

Волдеморт изучающе рассматривал беззащитное существо перед ним. На небе снова, как по заказу, светила луна, заглядывая в полумрак комнаты.

Власть пьянила и возбуждала лучше любого афродизиака. К тому же, Малфой был таким красивым и хрупким. Монстру иногда хотелось быть нежным с этим тонким и страдающим существом, но он понимал, что в этом нет смысла. С самого начала. Можно было быть обходительным, ласковым, пытаться сделать партнеру хорошо, но нежность все равно не оценят. Поэтому не стоило и пытаться. От этого осознания в разрушенной душе вскипал гнев, и желания Тома Риддла с легкостью затмевались потребностями Лорда Волдеморта.

Драко закрыл лицо руками, когда скорее ощутил, чем увидел, близость своего мучителя. Тот опустился прямо перед ним и, обнимая подростка, уронил его на пол, накрывая хрупкого мальчишку своим телом. Драко зажмурил глаза, когда острое колено вклинилось между его ног и прижалось к паху, срывая с его губ тихий, едва различимый за звуком тяжелого дыхания, стон. Малфой был спокоен и совершенно беззащитен. Его тело безвольной куклой распласталось на полу, и было готово подчиняться каждому слову и жесту хозяина. Он уже усвоил этот урок. Или делал вид, что усвоил. Безоговорочное подчинение скоро начнет действовать садисту на нервы, и он будет искать всё новые пути, чтобы заставить свою жертву сопротивляться, но это будет потом.

Когда Он ушёл, Драко выпил лечебное зелье и забрался в кресло, поближе к огню. Мальчишка дрожал, как в лихорадке. До спасительного сентября оставалось совсем немного, всего две недели. И эти две недели нужно было пережить. Драко предчувствовал, что он не оставит его в покое даже там... Но шанс выбраться из поместья радовал его как никогда.

Нехорошее предчувствие преследовало его с того самого момента, как он переступил барьер на Кингс-Кросс. И чуть позже он понял причину этого. Гарри Поттер. Этот придурок не сводил с него подозрительного взгляда. На мгновение слизеринца охватила паника, что этот шрамоголовый тупица всё знает. Но кто больше всех виновен во всех его бедах? Конечно же Поттер. Если бы отца не схватили в Министерстве, всё было бы теперь совсем иначе. И впервые Драко посетила мысль, что он хотел бы показать гриффиндорцу то, что он чувствует, всё то, что пришлось пережить ему. Когда в его купе оказался ещё один пассажир, он буквально почувствовал его присутствие. И, дождавшись, когда все уйдут, решил преподать ему урок. Решимость была такая, что слизеринец готов был убить.

— Петрификус Тоталус!

"Достаточно неожиданно?" — с торжествующей улыбкой Драко склонился над обездвиженным телом.

— Тебя не учили, что подслушивать не хорошо, Поттер?

Ярко-зелёные глаза за линзами очков смотрели прямо перед собой, беспомощно распахнутые. У Малфоя перехватило дыхание от осознания того, что он может сделать с ним всё, что только захочет. Вот, значит, как пьянит эта вседозволенность. На минуту Драко стало страшно, что он может сотворить что-то непоправимое. Слизеринец мгновенно выпрямился и рассердился на собственную слабость и на распластавшееся перед ним беззащитное тело мальчика-который-выжил, что одним своим присутствием в этом мире сломал ему жизнь.

— Это за отца!

Драко, дрожа от ярости, со всей силы ударил Поттера ботинком по лицу, услышав тихий хруст под каблуком, и судорожно вздохнул, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Ему казалось, что он способен убить, но каждым своим поступком он делал больно себе. В нём словно что-то ломалось. Он бил, но ощущал жертвой себя. Оскорблял, но не чувствовал удовлетворение. Это было невыносимым. Накрыв безвольное тело Поттера его мантией-невидимкой, он ушёл, и собственные шаги по перрону Хогсмида отдавались гулким эхом в его ушах, словно они принадлежали кому-то другому. Не человеку... Существу способному на убийство.

26 января 1996 года

Я думал, что это легче. Я думал, что справлюсь, когда брал на себя убийство Дамблдора... Возможно, я был всё ещё слишком наивным, но я уже знал, что иначе мне не жить. Тогда я и представить не мог, как Он накажет меня за невыполнение задания, я полагал, что это будет что-то такое, что я не смогу пережить. Он убьёт меня. С этими мыслями я готовил яд, колдовал над ожерельем. С этой обречённостью я чинил Исчезательный шкаф. Моя фигура из пешки превращалась в решающую на шахматной доске моего повелителя. Это отнюдь не радовало меня. На мне лежала большая ответственность. Каждый раз, когда меня постигала неудача, я всё сильнее впадал в отчаяние. Крёстный пытался помочь мне, я видел, что он старался оградить меня от того, что я должен был совершить. Он ничего не понимал. Пытаясь спасти меня, он рыл мне могилу. В гостиной обо мне ходили разные слухи и я не развеивал их, радуясь в душе, что всё из того, что обо мне говорили не имело ничего общего с реальностью. Я всё меньше разговаривал с друзьями. Панси понимающе поглядывала на меня, когда я оказывался рядом, и не пыталась расспрашивать, хотя на самом деле ничего и не понимала. Я был благодарен ей за то, что она молчала. Остальные считали, что приняв Метку, я стал настоящим Тёмным магом, многие просто боялись меня. И это было мне на руку, хотя я и не стремился к такой славе. Поттер подозревал меня всё сильнее. Я не понимал, как этот гриффиндорский придурок мог постоянно появляться там, где пытался действовать я. Сначала в Трёх мётлах, потом у Слизнорта. Какой дьявол понёс их с Уизли к старику, когда всё шло так удачно? Учебный год шёл. Из дома ко мне не прилетело ни одной совы до самого Рождества, а на каникулы мне пришлось возвратиться домой.

* * *

Праздничный ужин проходил в странной тишине. В замке были только Драко с матерью, Лестрейнджи, Паркинсоны и Тёмный Лорд. Панси настороженно поглядывала на своего однокурсника и на остальных присутствующих, прислушиваясь к редким разговорам. Слизеринец не поднимал глаз во время всего ужина.

— Я не доволен тобой, Драко. Ты тянешь с исполнением моей воли слишком долго. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

Малфой боялся этих слов. Произнесённые почти тихо, они полоснули его по нервам, в ушах зашумело и пальцы задрожали. Драко готов был сбежать, но ему пришлось поднять взгляд на своего повелителя, чтобы встретиться с ним глазами. Слизеринцу на минуту показалось, что он может умереть, просто увидев этот разочарованный взгляд снова. Он знал, что за этим последует и снова проклинал себя и колдомедика Хогвартса, что отправила его домой, несмотря на лихорадку, которую он пытался инсценировать, чтобы остаться на Рождество в замке.

— Как только Вы захотите, мой Лорд, я представлю Вам полный отчёт того, что я уже сделал. Я обещаю, что до конца учебного года дело будет закончено, — Драко искренне надеялся, что ни жестом, ни взглядом не выдал своего волнения.

Недоумённый взгляд Панси, Нарцисса смяла салфетку в ладони и прикрыла глаза, стараясь справиться с эмоциями, некоторые взгляды обратились к слизеринцу, и Драко замутило, когда он вспомнил подслушанный перед учебным годом памятный разговор Лейстранджа.

* * *

Ночью зимой в особняке холодно и тихо, словно дом совершенно пуст. Драко спускается в подземелье следом за своим повелителем. Там тьма накрывает его совершенно, парень слышит тихие всхлипы из камеры, где держат пойманного на днях Белатриссой пленника.

— Я хочу, чтобы ты изнасиловал его...

Мальчик лет четырнадцати, хрупкий, темноволосый сжимается на полу в тёмном углу камеры. Это маггл. Он почти сошёл с ума от того, что увидел и в какой ужас он попал.

— Он ещё совсем ребёнок... — Говорит Драко прежде чем успевает подумать. — Я не смогу, — в его голосе слышится отчаяние и что-то похожее на истерику, когда он нерешительно отступает от так же попятившегося от него мальчишки, и в следующее же мгновение боль от пыточного заклятья пронзает его тело. Слизеринец закусывает губы до крови и падает на колени.

— Ты — моя шлюха, Драко. Ты должен подчиняться мне и трахаться тогда, так и с тем, с кем я прикажу.

Когда действие заклинания прерывается, слизеринец поднимается словно на автомате, подходит и опускается на соломенную подстилку рядом с испуганным подростком, который выглядит лишь немного меньше самого Драко.

Тёмный лорд замирает, застывая в темноте камеры и освещая мальчишек магическим светом. Драко не спешит. Он не хочет напугать мальчика, надеется, что тот не станет сильно сопротивляться, тогда это будет проще выполнить и принесёт меньше боли пленнику. Брюнет странно смотрит на него и Драко украдкой рассматривает его: чёрные сбившиеся волосы, рассечённая губа, синяк на скуле, рядом ссадина. На шее следы, похожие на укусы и красные полосы, будто его душили. Белатрисса... Её любимое заклинание магических плетей-удавок. Нет сомнений, что это её работа.

— Я не сделаю тебе больно... — успокаивающе шепчут губы слизеринца и он сам дрожит, как в лихорадке. — Я постараюсь... — рука мягко ложится на хрупкое плечо, вторая на талию мальчишки и почему-то появляется мысль о том, что этот маггл похож на Поттера. Не хватает лишь очков и глаза у него карие. Мальчишка замирает и не сопротивляется. Он молчит, не просит отпустить его. Драко смелеет. Он должен сделать это. Доказать, что способен быть одним из убийц и насильников. Обязан, ради того, чтобы выжить. Малфой чувствует, как замёрз его пленник и не задумывается, когда прикосновения его рук к хрупкому телу становятся согревающими. Он укладывает мальчишку на солому спиной и стягивает с того всё, что осталось от его одежды. Карие глаза смотрят обречённо и Драко чувствует, как ком подступает у него к горлу. Но не даёт эмоциям взять верх и впивается в доверчиво приоткрытые губы требовательным поцелуем, разводя ноги подростка. "Это же маггл! Мне ли жалеть его? Мне ли бояться причинить мальчишке боль? Он слишком ничтожен, чтобы я задумывался о том, что он чувствует! Я должен исполнять волю Повелителя! Но эти глаза... Они смотрят на меня с жалостью?"

Драко задыхается, вбиваясь в хрупкое истощённое тело. Он уверен, что порвал мальчишку, но не может остановиться, словно проклятый. Карие глаза, которые ничего для него не значат, смотрят на него с жалостью... "Но почему? Он должен ненавидеть меня! Ему больно... Я вижу это, когда губы его искривляются, на лбу появляются морщинки, я слышу это в его всхлипах и тихих стонах. Но он не проклинает меня, он разделяет со мной мою боль, мой страх." Драко и правда становится легче и он целует его губы, пытаясь этой нежностью замолить прощение не у маггла, у себя. За то, что делает с собой, со своей душой. Ему становится больно, когда мальчишка кончает, конвульсивно выгибаясь под ним и судорожно сжимая его член в себе. Малфой выскальзывает из него и с тихим стоном кончает ему в рот, но не чувствует удовлетворения, только пустоту. Пленник проглатывает его сперму, не проронив ни капли, и тут он понимает, что мальчишка очень голоден. Сердобольный слизеринец уже придумывает способ послать ему утром еды, а потом освободить его, как только появится возможность, если, конечно, он сам останется жив... И вовремя Драко вспоминает о том, что они не одни. Его жёстко хватают за волосы и он видит перед собой бледный, налитый кровью и спермой член. Блондин уже знает, что нужно делать, и ловит губами влажную от смегмы головку члена, обводит её по кругу языком и, заглатывая его плоть в рот, начинает трахать себя его членом, который упирается ему в горло. Драко сглатывает от удивления, когда чувствует нежные руки, обхватывающие его талию. Глупый мальчишка приподнимается и садится на колени рядом с ним, он целует его, пока слёзы текут у юного мага из глаз, и он насаживается ртом на огромный пульсирующий член своего Повелителя, который одним взмахом волшебной палочки может убить их обоих. Он отстраняется и блондин выпускает его плоть из своего рта, тяжело дыша и помимо своей воли обнимает мальчишку, доверчиво прижимающегося к нему. Эти двое дышат почти в унисон, пока белые капли Его спермы забрызгивают их лица. Шумно выдыхая сквозь стиснутые зубы, Тёмный Лорд уходит, оставляя Драко в камере вдвоем с пленником. Малфой слышит, как закрывается за Ним дверь, как скрипит засов и звенит заклятье, запирающее дверь, от которой теперь исходит слабое холодное сияние. Слизеринец не может понять, для чего он оставил их вдвоём? В подземелье холодно и он поспешно одевается, он и так простужен. Мальчишка смотрит на него и тоже натягивает свои обноски. Драко садится рядом с ним и он прижимается к нему, будто пытается согреть. Слизеринец отдаёт магглу свою мантию, и сам обнимает доверчиво льнущего к нему подростка. Ему хочется поговорить с ним, но он боится услышать, что мальчишка безумен. Разве можно оставаться в рассудке после того, что с ним сделали? Драко собирается с волей и с мыслями.

— Как тебя зовут?

Его голос звучит тихо и так же тихо маггл откликается.

— Кайлер... А тебя Драко?

Малфой удивляется, как он успел запомнить его имя, и кивает.

— Кто вы, сэр? Я имею в виду, кто вы все?

Драко не хочется отвечать на вопросы, и он целует его горячий висок и крепче прижимает к себе мальчишку. Ему почему-то становится хорошо рядом с ним. Если бы сейчас слизеринцу предоставили выбор: уйти в свою комнату или остаться здесь с ним, он без долгих колебаний выбрал бы второе. Ему не хочется отвечать, но он чувствует, что должен облегчить страдания пленника.

— Мы — волшебники, — просто говорит он, надеясь, что Кайлер больше не спросит ничего такого.

— Они злые... — утверждает мальчишка и крепче жмётся к нему. — А ты — добрый волшебник. Ты поможешь мне?

"Да, конечно!" — хочется сказать, но он молчит. Драко и сам не знает, что он может для него сделать. Слышал бы его сейчас Поттер.

— А почему ты решил, что я добрый? — спрашивает он таким тоном, что мальчишка вздрагивает и испуганно смотрит на него, но быстро расслабляется.

— Тебя тоже обижают злые волшебники. Злые волшебники всегда обижают добрых.

"Слышишь, Поттер? Я добрый волшебник..." Малфой тихо смеётся и ласковая ладонь маггла сжимает его руку.

Драко простужен, поэтому запахи он практически не чувствует. Но этот внезапно ударяет ему в нос и он с трудом сдерживает рвотный позыв, оглядывая камеру в поисках его источника. Темница достаточно большая, чтобы не сразу заметить два тела, сидящих у противоположной стены. Трупы медленно разлагаются. Это мужчина и женщина. Они держатся за руки. Должно быть, Милорд наложил какие-то чары, чтобы не чувствовать этого отвратительного запаха, а теперь они рассеялись. Кайлер дышит Драко в плечо, он замечает, куда смотрит блондин и в карих глазах появляется паника, а следом за ней и слёзы.

— Это мои родители... — говорит он очень тихо и так стискивает Драко в объятиях, что ему становится больно.

Теперь до слизеринца доходит смысл происходящего и он едва сдерживается, чтобы не закричать. "Нет!!! Я не допущу этого!!!" Его повелитель показывает ему, что ждёт его семью, если он не выполнит задание. "Что ж, я выполню его, — думает Малфой и на глазах у него вновь появляются слёзы, — Пусть даже не думает, что я могу сломаться от этого".

— Они убьют тебя... Я не смогу ничего сделать, — говорит Драко, поглаживая хрупкую спину пленника. Он не знает, что лучше для него. Ему плевать. Драко думает, что ему самому было бы лучше знать заранее. Слизеринец ожидает истерику, крики, слёзы, но мальчишка только кивает.

— Спасибо, — тихо говорит он и не отпускает его. — Спасибо, что ты со мной сейчас. Я боялся сойти с ума в одиночестве.

Драко пугает его обречённость, и он ложится на подстилку рядом с ним, обнимает его, словно желая защитить. Мальчишка очень слаб, его глаза быстро закрываются, и Драко слушает его шумное, но ровное дыхание, пока сам не засыпает.

* * *

Проснулся Драко всего лишь через несколько часов от холода, всё ещё обнимая озябшего пленника. Спросонья слизеринец крепче прижался к нему, пытаясь согреть, и тут только осознал, что он не дышит. Малфой отшатнулся от него и увидел широко распахнутые карие глаза в полутьме подземелья. Он не спал, когда умирал, но почему он не разбудил его? Драко не был уверен, что смог бы помочь, но облегчить... Застывшие руки всё ещё обнимали его. Драко, превозмогая себя, свой иррациональный страх перед покойником протянул руку и закрыл ему глаза. Потом поднялся на колени и сложил его руки на груди. Сердце слизеринца бешено стучало, когда он обернулся и увидел приоткрытую дверь. Что убило мальчишку, он не знал и не хотел знать.

Закончив с этим, Малфой поднялся и побрёл в свою комнату.

Он был слишком живым, тёплым, слишком ласковым, чтобы можно было его просто так забыть... Свернувшись калачиком на своих шёлковых простынях, Драко обнял подушку и беззвучно зарыдал. Он не знал, были ли у Кайлера ещё родные, те, кто мог оплакивать его, но он не желал оставлять тело мальчишки в подземелье, чтобы его съели крысы или, ещё хуже, кто-нибудь из Пожирателей уничтожил бы его, освобождая камеру, и от когда-то живого тёплого существа совсем ничего бы не осталось.

Днём все были заняты, и Драко удалось проскользнуть в темницу. Хрупкое тело всё ещё лежало там, где он его оставил. Дверь была открыта. И при взгляде на мальчика казалось, что он жив, просто спит. Мимолётная мысль озарила лицо Драко улыбкой, и он несколько раз попытался использовать заклинание Фините, надеясь отменить, возможно, наложенные на мальчика чары, но всё оказалось бессмысленным. Он был мёртв.

Тогда слизеринец наколдовал нехитрый гроб и уложил туда тело, накрывая его своей мантией. И, наплевав на то, что его могут увидеть, Драко отлевитировал гроб с мальчиком в сад. Слизеринец очень быстро вырыл яму с помощью заклинания и опустил туда гроб с человеком, благодаря которому он, может быть, впервые в жизни почувствовал себя не одиноким. Сейчас ему было всё равно, что сделают с ним за это, как накажут, какое этот поступок произведёт впечатление на Тёмного Лорда, на других Пожирателей, гостивших в их доме? Ему было наплевать. Его репутация и так была слабой... Слизеринец впервые сделал то, что желало его сердце, то, что он считал правильным, а не кто-то другой.

Драко наколдовал венок из незабудок, опустив его на и так слишком заметный холмик земли в покрытом снегом Рождественском саду, и, постояв немного, вернулся в особняк. На крыльце его встретила завёрнутая в норку Панси. Девушка была встревожена его поведением и хотела взять своего друга за руку, когда он, не глядя на неё, проходил мимо. Малфой почувствовал прикосновение и резко отдёрнул руку, прошептав: "Извини", ушёл в дом.

"Я навсегда запомню ту самую обречённость и жалость, с которой ты, замученный маггл, нет... замученный человек, смотрел на меня. Необычный, живой мальчик с большими карими глазами и следами от верёвок на шее и запястьях, ты перевернул мою жизнь, ты принёс свет во тьму моих страданий... Возможно, я причастен к твоей гибели, но, видит Мерлин, я не хотел этого. Заслуживаю ли я прощения за то, что сделал с тобой по приказу хозяина? Не суди меня, когда оттуда, с небес ты всё увидишь. Увидишь всю мою жизнь, жизнь человека, который был рядом с тобой во время последних часов твоей жизни. Я смею надеяться, что ты не пожалеешь там о сказанном тобой. Я хочу, чтобы ты так и считал меня добрым волшебником, который и хотел бы, да не мог спасти тебя".

* * *

— Тебе понравился мой рождественский подарок?

— Да, мой Лорд...

Светлая чёлка закрывала глаза. Драко стоял на коленях, опустив голову. В зале было совершенно пусто. Только он и Волдеморт, а под мантией у него не было ничего, даже белья. В зале холодно. Отчего-то в этом крыле не топили. Слизеринец с усилием старается не дрожать.

— Я знал, что тебе тот парень придётся по вкусу... — усмешка скользнула на бескровных губах. Холодные иссиня-бледные пальцы коснулись подбородка Драко и заставили приподнять голову. Малфой настороженно взглянул в глаза своему повелителю. Большой палец скользнул по его чуть приоткрытым губам, и мальчишка судорожно вздохнул от отвращения, борясь с желанием сжать губы.

— Мой Лорд... — Драко хотел спросить, но не решался, однако ему нужно было знать, его пугало, что, когда он задумывался об этом, всегда начинала болеть голова, вот и сейчас.

— Да, мой мальчик? — прохладные пальцы всё скользили по его лицу, а красноватые глаза рассматривали его.

Драко тихо сглотнул.

— Этот парень... Его убили... кто сделал это? — проговорил он, уже готовый к любым пыткам, но ему необходимо было знать.

— Это сделал ты... Ты не помнишь? — холодные пальцы жёстко сжали его подбородок.

— Простите... — Драко вздрогнул, не понимая, что бы это могло значить.

— Но ты разочаровал меня снова, — острый ноготь впился в кожу его щеки, царапая её, доставляя боль и оставляя розовый след на бледной коже, пока маленькие капельки крови не выступили на ней, Драко не имел права даже прикрыть глаза в это время, он должен был смотреть в глаза повелителю, показывая все свои сокровенные мысли, тайны и воспоминания, как на ладони, — Ты слишком слаб, чтобы быть одним из моих слуг, — палец скользнул меж губ мальчишки и Драко почувствовал солоноватый привкус на языке, когда он коснулся его, прижимая, — Ты повёл себя с ним, как настоящий магглолюбец, предатель крови, и за это ты будешь наказан.

Драко не смел прикрыть рот или сжать зубы. Он уже знал это негласное правило, всегда давать Повелителю то, что он хочет.

Слизеринец глубоко вздохнул. Он уже был готов ко многому, и внезапно, повинуясь магии Тёмного Лорда, магические верёвки обхватили его запястья и, переливаясь серебристым светом, заламывая назад руки, заставили мальчишку подняться с колен и склониться в совершенно немыслимой позе. Слизеринец застонал от боли в плечевых суставах.

— Тебе это нравится, Драко? — внезапно прохладная рука опустилась на его спину и надавила, заставляя плечи вновь взорваться болью.

— Нет, прошу! — взмолился Малфой, захныкав от боли.

Это доставляло необъяснимое наслаждение его повелителю. Драко знал это, но ничего не мог с собой поделать и слёзы сами потекли из глаз.

— А так? — он резко надавил на спину своего слуги, и тот вскрикнул, краем сознания предвкушая, что придётся пить ещё и Костерост.

Костлявые пальцы зарылись в платиновые волосы и приподняли голову слизеринца. Его лицо оказалось на одном уровне с пахом хозяина, и он почувствовал прижимающуюся к его губам горячую плоть. Драко прикрыл на мгновение глаза и обречённо приоткрыл рот, захватывая мягкими губами солоноватую головку полувозбуждённого члена.

"Я должен делать это пока моя жизнь зависит от него, пока я дышу, я должен подчиняться, потому что, если я снова попробую пойти против него, это будет в миллион раз хуже", — уговаривал себя Малфой.

Горячий язычок заскользил по нежной на ощупь коже, губы сдвигали крайнюю плоть и Драко отрешился от всего, не задумываясь, делая лишь то, что было нужно и, надеясь, что это кончится быстро.

— Да, вот так, Драко... — высокий шипящий голос был наполнен самодовольством, когда он, взяв мальчишку за затылок, толкнулся к нему в горло, — Неплохая из тебя получается шлюха. Совсем не плохая.

Драко зажмурился от отвращения, стараясь расслабить горло и не подавиться. Это было по-настоящему противно: собственными действиями втаптывать себя в грязь, но слизеринец не хотел разозлить повелителя, поэтому снова и снова играл роль послушной шлюхи.

Серые глаза широко распахнулись, когда он почувствовал ладонь повелителя на своей спине. Он снова надавил, заставляя мальчишку громко сдавленно вскрикнуть от боли, борясь с желанием сжать зубы. С бескровных уродливых губ Волдеморта совался вздох наслаждения, когда вибрация от крика мальчишки волной дрожи прокатилась по его нервам.

Из глаз Драко потекли слёзы вопреки его воле. Продолжая из последних сил насаживаться ртом на член своего повелителя, краем глаза Малфой увидел движение его волшебной палочки. Он вновь испуганно вскрикнул, почувствовав, как мантия, в которой был он, разлетелась на тысячу маленьких кусочков, оседая чёрной пылью на каменный пол зала. А в следующий момент потянулась магическая серебристая нить, которой он был связан, перекидываясь вторым концом через канделябр на потолке, и заставляя мальчишку приподняться на носочках. Драко не видел этого движения, но он почувствовал, как по его члену ползёт нить, накрепко связывая его основание вместе с мошонкой, и задохнулся от ощущения собственной беспомощности. Верёвка натянулась, так что каждое движение приносило боль. Через минуту бисеринки пота выступили на его коже от напряжения. Малфой уже не мог удовлетворять своего хозяина. Все силы мальчишки уходили на то, чтобы удерживать шаткое равновесия и не натягивать верёвку. Но ему не пришлось ничего делать. От стонов, криков и ощущения горячего влажного рта мальчишки вокруг своей плоти Волдеморт кончил, размазывая сперму по его лицу. Слизеринец почувствовал, как злые слёзы потекли по его щекам. Хотелось закричать, сделать что-нибудь, но вырваться было не возможно. Серебристые нити, связывающие его, больно жгли нежную кожу, стройные ноги дрожали от напряжения. Слизеринец не представлял, что его можно ещё как-то унизить, но быть подвешенным за собственный член, казалось ему теперь самым ужасным испытанием в его жизни. Алую вспышку он увидел сквозь сомкнутые веки, и в следующий момент всё его тело пронзила боль, которую невозможно стерпеть. Драко застонал сквозь зубы, дрожа и всхлипывая, верёвка дёрнулась, из глаз полились слёзы, смешиваясь с потёками спермы, оставленной на его щеках. Вскоре боль ослабла, и он остался один.

Сколько он так провисел, слизеринец не знал. К концу своего заточения Малфой уже не боялся, а желал только одного, что кто-то войдёт в этот зал и увидит его, освободит, но в особняке было тихо. Ночью никто не решался оставить своих покоев. Когда действие заклятья ослабло и серебристые нити рассыпались, обессиленный Драко упал на каменный пол.

* * *

Белые бескрайние просторы, покрытые снегом за окном, заточённые во льдах реки и снежные вершины гор мелькали за окном. Монотонное бормотание Панси, которая диктовала своему перу последнее эссе, заданное на каникулы, что они не успели написать, успокаивало и слизеринец задремал, чувствуя, как в груди разливается тепло от того, что он едет домой. Драко поймал себя на этой мысли в полудрёме и слегка нахмурился. Он ещё никогда не думал о Хогвартсе, как о доме, где уютно и тепло, где можно чувствовать себя в безопасности. Теперь это было так. Он ехал из места наполненного страданием домой. Туда, где жизнь не изменилась за все эти долгие шесть лет. Где всё ещё можно было беспокоиться по пустякам, предаваться мечтам или шалостям, не боясь, что в следующую минуту тебя схватят жестокие руки и будут унижать, втаптывать в грязь и приносить боль, наслаждаясь, питаясь твоей болью.

В Хогватсе его закружила приятная атмосфера пустяковых хлопот. Несколько месяцев пролетели быстро, пока он предавался этому относительному покою, пока однажды утром он не вошёл в Большой зал и не увидел гриффиндорку, ту самую, которая вместо директора подверглась его проклятью. Он вспомнил, как накладывал Тёмное заклинание на ожерелье и как сам чуть не лишился жизни, потеряв почти половину своей магической энергии, которая потом очень медленно восстанавливалась. Его глаза встретились с зелёными глазами Поттера, которые горели такой ненавистью, что слизеринцу стало страшно, и он выбежал из зала, даже не притронувшись к завтраку. Драко надо было успокоиться. Сердце словно сжимала ледяная рука, а перед глазами стояли карие глаза, их обречённый взгляд, их жалость и тепло, боль...

Слизеринец не видел, как оказался в заброшенном туалете, по щекам потекли слёзы, когда он вспомнил, с какой ненавистью на него смотрел Поттер. На него... На человека пережившего столько боли и страданий, на него, который столько лет мечтал лишь об одном, назвать гриффиндорца другом, который мечтал, чтобы он смеялся вместе с ним, который мечтал быть с ним, когда ему было плохо, делить с ним приключения, принимать участие в его победах. Но всегда оказывался на противоположной стороне и довольствовался этим, зля гриффиндорца, сводя его с ума, постоянно соперничая с ним, он надеялся, что однажды Гарри поймёт, как он хорош, что его дружбу не стоило отталкивать, что он заслуживает дружбу хотя бы потому, что без него гораздо хуже, что с ним лучше дружить, чем враждовать, и не понимал своим слизеринским умом, что сам отталкивает от себя гриффиндорца.

— Малфой! — Драко вздрогнул, он не ожидал, что за ним следят. Подняв заплаканные глаза, слизеринец увидел в зеркале отражение Поттера и резко обернулся, — Это ты её проклял, — утверждал гриффиндорец.

"Да! Я! Это был я! Почему ты не идёшь к аврорам?! Почему не расскажешь Дамблдору, шрамоголовый идиот?" — вся боль и злость, накопившаяся в его душе, выплеснулась и слизеринец не смог сдержать себя, когда поднял палочку и выкрикнул то самое заклинание, которое приносило ему столько страданий.

— Круцио! — "Я хочу, чтобы ты мучился так же, как я!" — Круцио! — гриффиндорец увернулся от красной вспышки, и в Драко полетели заклятья, одно за другим. Тот лишь успевал уворачиваться и бросать наугад ответные заклятья. Злость рассеялась, остался только инстинкт самосохранения. Дверь была рядом, он уже собирался сбежать от разъяренного гриффиндорца, нужно было лишь задержать его, и Драко метнул в него Ступефай, но заклятье рассыпалось, ударившись о каменную стену.

— Сектумсемпра!

Малфой даже не понял, что случилось, когда почувствовал удар в грудь, поскользнулся на мокром полу и упал в лужу. Слизеринец на миг отвлечённо подумал, что всё, что было с ним до этого, совершеннейшие пустяки. Теперь же лёжа поверженным перед своим школьным врагом, он не мог понять, что с ним происходит, и неужели Поттер был виной этому? Каждое движение приносило нестерпимую жгучую боль, а на всём теле, особенно на груди, куда попало заклятье, расходились глубокие порезы, словно кто-то рисовал никому не понятный узор на теле Драко опасной бритвой, но Малфой не кричал, он не позволил себе даже застонать, пока гриффиндорец был рядом.

Пришёл крёстный и впервые он был так рад ему.

Глава не отбечена, принимаются тапки...

_________________________________________

— В сказках добро побеждает зло...

— Добро всегда побеждает зло, но не все до этого доживают. Если мы не доживём до своего счастья на земле, мы всё равно победители. Мы освободились от своих мучителей, там уже никто не сможет истязать нас. Тела наши уже не будут представлять для них интереса, а души... Души обретут покой.

— Ты думаешь, там будет легче?

— Там однозначно будет легче. Справедливость должна существовать хоть где-нибудь. Иначе не было смысла выдумывать это слово.

— Тогда я не боюсь...

— Забудь об этом. Я сделаю всё, что смогу... Я освобожу тебя, если у меня появится хотя бы слабая возможность. Не думай о смерти раньше времени. Расскажи, давно ты попал сюда?

— Я не знаю, сколько прошло времени... — Мальчишка спрятал лицо на плече Драко, было ясно, что ему тяжело вспоминать всё, что происходило с ним, учитывая, что сейчас они старательно делают вид, что не чувствуют запаха разлагающихся трупов, — Может быть, несколько недель... Я потерял счёт дням.

— Ты давно ел?

— Мне дают... Кусок хлеба... Иногда... И немного воды. Я не помню...

Слизеринец тихо сглотнул и прижал к себе мальчика, крепче обнимая его худые плечи.

— Завтра я пришлю тебе еды, если меня выпустят отсюда.

— Как ты сделаешь это?

— Я хозяин этого замка, Кай, я найду способ.

— Они захватили твой дом? Эти злые колдуны...

— Можно сказать и так.

— Я бы хотел помочь тебе их выгнать...

— Это невозможно. Я зависим от Него. Он может управлять мной. Я добровольно принял Его начальство. И теперь не могу его скинуть.

— Что тебя держит?

— Боль, Кайлер. У меня низкий болевой порог.

— Ты хороший, — Мальчишка будто убеждает его и стискивает худыми пальчиками его рёбра, Драко даже становится больно, но он терпит, уткнувшись носом в растрёпанную чёрную шевелюру.

В Рождественскую ночь мало кто спит и Драко вздрогнул, когда дверь распахнулась и, пьяно покачиваясь на каблуках, с бокалом бренди в руке, в камеру ввалилась Белатрисса и застыла на пороге.

— Драко? Племянничек, что ты здесь делаешь? С этой грязной крысой... — противным голосом пропела Белла и опустошённый бокал выпал из её руки и со звоном разбился о камни подземелья.

Этот звон прозвучал угрожающе и слизеринец поднялся, но не отошёл от в ужасе попытавшегося забиться в угол мальчишки, а поднял его, поставив на ноги и прижал к себе, защищая.

— Повелитель подарил его мне на эту ночь. Найдите себе другое развлечение, тётя, — Драко постарался проговорить это спокойно.

— Вот как? — Белла совершенно по-детски надула губки, — Тогда я не буду тебе мешать... Развлекаться.

Драко облегчённо вздохнул, когда она ушла, и вновь прижал к себе хрупкое тело мальчишки, чувствуя его дрожь, он ласково коснулся губами горячего лба и закутал его плотнее в свою мантию. Кайлер отстранённо молчал, будто не желал больше говорить с Драко.

— Не слушай её. Они будут заставлять меня делать тебе больно, но я не думаю так... Я не хочу этого, — Драко крепко зажмурился, не давая слезам выйти наружу, он уложил маггла обратно на соломенную подстилку и сам устроился рядом, — Я сам такой же узник, как ты. Разве что со мной обращаются лучше, а душа моя так же разбита, как твоя.

Дверь снова скрипнула и в камеру вернулся Тёмный Лорд. Но мальчишка не поднялся, он только крепче обнял хрупкие плечи.

— Пора тебе прощаться со своей игрушкой, Драко. Я привёл тебя сюда, чтобы научить и проверить. Считай это пробным экзаменом. Ты знаешь нужные два слова.

Драко увидел перед собой свою волшебную палочку, которую перед приходом сюда у него конфисковали.

— Я не убью его, повелитель. Этот мальчишка не сделал мне ничего плохого, — отозвался Драко, а карие глаза, в которых явственно читался страх и боль, с удивлённой благодарностью уставились в серые. Он знал, что его заставят, но принял решение стоять до конца на своём. Успокаивающе сжав худенькое плечико, Драко поднялся на колени и склонил голову перед своим Лордом.

— Он маггл. Ты знаешь, что его предки не брезговали убийством ведьм? Ты прилежный мальчик и должен знать Историю Магии. А его прапрапрадед — Людвиг Мосс — был шерифом и однажды он поймал твою прапрабабку, ей было тогда столько же, сколько этому мальчишке. Ты знаешь историю своей семьи и то, что он с ней сделал. От смерти её спасло только чудо.

— Он не обязан отвечать за грехи своих предков.

— Может быть ты считаешь, что тоже имеешь право на снисхождение и не должен расплачиваться за фатальные ошибки своего отца?

— Я — другое дело, Милорд... Я под Вашей властью. Вы можете наказывать меня, а я безропотно принимать всё что Вы желаете со мной сделать. Но он... Он существо из другого мира. Я не хочу его убивать и не стану.

Кайлер обхватил его сзади за талию, крепко прижимаясь к нему, будто пытался слиться с ним. Драко вздрогнул от неожиданности и ласково коснулся тёплой руки.

— Молчать! — Тёмный Лорд потерял терпение, — Я пытался убедить тебя, научить, но ты выбрал другой путь. Ты провалил экзамен. Ты так и останешься шлюхой, Малфой. На большее ты не способен. Империо.

Серые глаза стали пустыми, зрачки расфокусированно расширились, а рука Драко взяла волшебную палочку. Кайлер испуганно наблюдал за ним. Малфой медленно обернулся и направил кончик палочки ему в грудь. Брюнет вздрогнул.

— Драко? Драко, нет! Пожалуйста! — он схватил мага за плечи и стал трясти. Рука с волшебной палочкой задрожала.

"Тебе нужно убить его... Тебе необходимо его убить..." — Драко пытался цепляться за свой разум, но все мысли ускользали, кроме тех, что внушал ему Волдеморт.

— Прости меня... — это было всё, на что его хватило, а потом на губах слизеринца появилась странная безумная улыбка. Он сжал чёрные волосы и потянул мальчишку лечь. Маггл подчинился, дрожа от страха, но не отпуская плеч Драко, будто это могло спасти. Он сам лёг рядом и почти ласково коснулся губами нежных губ мальчика. Кайлер задрожал, чувствуя кончик волшебной палочки, упирающейся ему в грудь.

— Авада Кедавра! — прошептал Драко в губы пленника, и его ослепил зелёный луч, который пронзил хрупкого подростка, и он застыл с широко открытыми глазами, словно кукла.

Малфой очнулся и увидел дело рук своих. Он обернулся, но в камере больше никого не было. Мальчишка крепко сжал ещё тёплое тело в объятьях, тихо заплакав. В руке всё ещё была его волшебная палочка. Драко поднёс её к своему виску, прижимаясь губами к мёртвым губам, и прошептал единственное заклинание, которое могло спасти его от сумасшествия.

— Обливиейт...

* * *

Драко очнулся в Больничном крыле и вспомнил, что вчера вечером его принёс сюда Северус и напоил Кроветворным и ещё какими-то зельями. Крёстный был рядом, пока подросток не заснул, а, может, и дольше. Но сейчас рядом не было никого и глубокая ночь его окружала. Драко тихо вздохнул, вспоминая, какую вчера совершил ошибку. Он подумал о том, что Поттеру теперь придётся не сладко, ведь он чуть не убил его. А потом мелькнула странная мысль. Слизеринец попытался подняться и поморщился, подживающие раны саднили. На тумбочке обнаружилась его волшебная палочка. На бумажной салфетке стоял кувшин с цветами. Драко приложил усилие, отодвигая кувшин, каждое движение отдавалось болью в открывающихся снова ранах, на бинтах проступила кровь.

— Драко! Ложись сейчас же! — В лазарет вбежал испуганный Снейп и, сгромоздив несколько флаконов с зельями, которыми были заняты его руки, на стол у двери, поспешил к креснику.

Драко вздохнул и лёг обратно, морщась от резкой боли во всём теле.

— Что будет с Поттером, профессор? — тихо спросил слизеринец и закашлялся, горло тоже нещадно саднило.

— Не беспокойся. Его накажут. Как мог он сделать такое с тобой? Я тоже хорош...

— Сам виноват... — прошептал Драко и, послушно выпив все зелья, прикрыл глаза, — Ты иди, крёстный. Я посплю.

— Хорошо, Драко. Я приду утром. — Драко вздохнул, когда дверь в палату закрылась за Снейпом, и вновь сел на постели, теперь боли не было. Он взял свою волшебную палочку и трансфигурировал салфетку в пергамент, призвал чернильницу из шкафа мадам Помфри, трансфигурировал сухую веточку из кувшина в перо, и засветил небольшой огонёк люмоса.

18 апреля 1997 года

Я, ниже подписавшийся, Драко Люциус Малфой, в трезвом уме и памяти заявляю, что Гарри Джеймс Поттер ранил меня неизвестным заклятьем с тяжёлыми последствиями в момент дружеской перепалки, случайно. Я претензий к нему не имею и прошу освободить его от любого преследования по этому поводу. Готов свидетельствовать об этом, если возникнет такая необходимость.

Лорд Драко Люциус Малфой.

Слизеринец ещё раз перечитал написанное и свернул пергамент в трубочку, а потом спустил ноги с кровати и открыл окно. В комнату ворвался прохладный ветер, снаружи моросил мелкий дождь. Филин прилетел быстро на зов хозяина. Драко привязал к его лапке письмо, зачаровав пергамент от намокания, и отправил птицу к директору Хогвартса.

— Если Поттер попадёт из-за меня в Азкабан, это будет очень плохо... — прошептал Драко, глядя вслед улетающей птице, и не заметил, как дверь в палату вновь тихо притворилась.