Я обязательно выживу

Луна вошла в спальню девушек Рейвенкло и со вздохом опустилась на свою кровать, прикрывая глаза руками.

Как она устала от всего этого: смешки, пренебрежительные взгляды, пальцы у виска.

Когда Луна только поступила в Хогвартс, у неё был шанс начать все с нуля. Возможно, если бы она оказалась на Гриффиндоре, где у каждого могут быть свои причуды, или в Хаффлпафе, где за нее бы заступились, — то все пошло бы по-другому. Но нет, она попала на Рейвенкло, где никому нет до тебя дела, где ты должна хорошо учиться, чтобы поддерживать репутацию факультета.

Окружающее казалось ей враждебным, каждый шаг мог стать очень болезненным, ведь всем так хотелось стереть улыбку с её лица, бросить что-нибудь, унизить. Это не делало чести ученикам Хогвартса, но самое странное — профессора тоже начали относиться к ней по-другому. Они не обижали, нет — просто не обращали внимания.

Она пыталась подарить им счастье, вызвать улыбку на этих вечно угрюмых лицах. Учеба, занятия, квиддич — это все мелко, ведь главное — быть счастливым.

Но они не понимали, мотаясь в будничных делах, пытаясь стать лучше, красивее, смелее, быстрее…

Она покачала головой и вытерла слезы.

Сложно. Так сложно быть одной. Но, вспомнив несмелую улыбку первокурсников, когда она предложила им пойти поискать в замке горбунчиков, девушка поднялась и окончательно уверилась, что делает все правильно. Ведь разбросанные по всей школе вещи, удары тяжелым рюкзаком и постоянные насмешки — это все мелочи по сравнению с тем, что она дарит детям. Может, хоть они почувствуют хоть толику того счастья, что она дарила окружающим.

Конечно, студенты сами не понимали, но подсознательно хотели изменить её, заставить стать как все; заставить быть как все; заставить думать как все. Но нет, она не сломится, несколько минут отдыха, и она, как обычно, выйдет из этой гостиной расслабленная и с теплой улыбкой на лице.

Она просто хотела быть собой…

Одни мечтают быть первыми, как короли. Другие — выделиться, как тузы. Есть и будто дамы — ищущие каждую минуту и отвергающие все то хорошее, что у них есть. Даже не как дамы или короли, как взрослеющие дети, какие ее и окружали.

Жизнь как будто одна большая карусель — кто-то сидел с комфортом, даже не задумываясь, что другие держались, чтобы не выпасть из ее круговорота лишь силой воли. И никто не задумывался, что нужно не просто жить — нужно еще и помочь тому, кто уже не может держаться. Как же люди могут быть настолько эгоистичны? Ведь все, что они делают, может произойти и с ними.

Она знала, что у нее есть дух, который никому не сломить. Как огонек, на который летят мотыльки.

Но почему-то каждый стремился погасить его. Как будто никому он и не нужен — достаточно карабкаться, жить для себя любимого, не обращая внимания на усилия и протянутые руки других. Как будто сами они когда-нибудь не протянут руку и не увидят, что все проходят мимо, как и они проходили когда то…

Но Луна знала, что у каждого есть маленький, теплый огонек любви к ближнему, — это и заставляло ее пытаться развеселить или утешить других. Ведь как раздуть искорку до огня, как поддержать ее, если рядом нет другого, яркого огня, готового в любой момент перерасти в теплое, яркое пламя?

А она? Она просто хотела быть собой.