Базовые потребности

Фенрир стоял лицом к маленькому зарешетчатому окошку, через которое был виден кусок ночного неба с убывающей луной. Он только пережил еще одно полнолуние и до сих пор размышлял над тем, стоит ли из-за этого огорчаться или наоборот радоваться. Его мускулы болели, но и раны, и увечья, нанесенные им самим, уже закрылись и залечились. Он был высок и мускулист, с широкими плечами и лицом со слишком грубыми и острыми чертами, чтобы считаться красивым. Тем не менее, он обладал поразительной внешностью, и любой здравомыслящий человек подумает дважды, прежде чем ссориться с ним.

Он до сих пор чувствовал некое удовлетворение от того, как стражники и другие заключенные обходят его стороной. Все они боятся большого злого волка. Даже по прошествии всех этих лет. Медленно, по его лицу расползлась ухмылка, но, не успев достигнуть его золотистых глаз, исчезла, не оставив о себе ни следа. Счастливые мысли до сих пор живут здесь недолго, даже несмотря на то, что большинство дементоров после воскрешения Темного Лорда были заменены охранниками-людьми. Но для Фенрира это облегчение, как это зовут другие заключенные, не стоит упоминания. Его проблемы заключались не в дементорах или охранниках, его проблема заключалась в том, что он был заперт в грязной камере, окруженной серебром, изготовленной на заказ специально для него, что он тут совсем один, без его стаи. Он просто ненавидел это.

Он окинул презрительным взглядом свою маленькую, убогую камеру, сломанную койку, прогибающуюся под его весом, и кучку соломы, которая в данное время служила ему кроватью; не то, чтобы ему когда-нибудь нравилось спать на ней. Стены были из тяжелых каменных блоков, слишком крепких даже для него, к тому же еще дополнительно укрепленными защитными заклинаниями. Помимо этого в камере находился только кувшин с более или менее чистой водой и ночной горшок. А серебряные решетки на окне и двери, как будто со злостью, тускло светились. Он просто ненавидел это место.

Он склонил голову на бок, отчего его длинные серебряно-серые волосы скользнули по оголенной спине, и прислушался к гулу голосов, приближающемуся к его камере.

Двое охранников тащили что-то или кого-то. Он узнал их голоса: это были Патрик Берг и Шон Дюрен. Один из них является самовлюбленной свиньей, думающей, что он делает огромное одолжение миру, обращаясь с заключенными, как с низшими отбросами; второй же — маленьким извращенцем, который спокойно смотрит на то, как более слабых заключенных насилуют в душе.

Фенрир зарычал, обнажив верхние зубы. Как бы ему хотелось разодрать им животы и смотреть, как они сдохнут от потери крови на грязном полу. Лишь бы отвлечься от одиночества, которое грозит полностью поглотить его, что произошло со многими другими заключенными. Но он сильнее тех слабых, ущербных существ; их глупое махание палочкой и магические фокусы здесь не работают, и они потеряли рассудок, убиваясь из-за отсутствия магии, которой они уже никогда не смогут воспользоваться, и умоляя о милосердии, которого, как уже должны были понять, им здесь не видать. Он никогда не сдастся и не сойдет с ума от отчаяния.

— …я говорю, что к остальным, — сказал Дюрен. — Пусть сразу привыкает к новой жизни. К тому же, почему мы должны относиться к нему по-особенному? Он падаль и предатель, и он заслуживает все, что получает, Патрик!

— Я не собираюсь спорить с тобой о приказах. Закон есть закон, и он еще несовершеннолетний, так что мы поместим его в одиночку, — ответил Берг таким тоном, как будто повторял эту фразу, как минимум, раз в четвертый.

— Ты видел фотографии того, что он сделал, Патрик? Никакой ребенок не смог бы совершить ничего подобного, и чем быстрее он выучит урок, тем лучше. И если спросишь мое мнение, то я считаю, что лучше избавиться от него сейчас, пока за ним не пришел Сам-Знаешь-Кто.

Фенрир подошел ближе к двери камеры, соблюдая осторожность, и стараясь не дотронуться до серебряной решетки, чтобы увидеть говорящих, когда они будут проходить мимо него.

— Но я тебя не спрашиваю, Шон. А теперь помоги мне дотащить его до камеры. Я бы предпочел не иметь с ним дела, когда он придет в сознание.

— Дементоры неплохо над ним поработали, да? — произнес Дюрен, хихикнув. — Может, нам стоит поставить несколько охранять его камеру? Я бы тоже мог присматривать за ним.

— А это идея, — согласился Берг. — Дополнительная осторожность не повредит, когда имеешь дело с такими, как он.

Сейчас они были так близко, что Фенрир мог учуять их. Два старых, отвратных запаха и один новый, свежий, притягательный. Новый заключенный пах молодостью, мужчиной и болью. Волк внутри Фенрира заскулил при запахе сладкой, свежей крови, и оборотень закрыл глаза, чтобы сохранить контроль.

Сначала в коридоре, который был ему виден, показался свет от палочек, и вскоре в поле его зрения попали двое охранников. Между собой они тащили заключенного, но Фенриру он был виден плохо. Как будто его контуры расплывались, и Фенрир чуял окружающую его магию. Скрывающие чары. Интересно, почему они хотят сохранить личность заключенного в тайне? И молодость заключенного тоже была любопытна. Здесь крыло повышенной безопасности, в конце концов, для худших из заключенных: Пожирателей смерти, убийц, насильников, кого-то среднего или являющегося и тем, и другим. Ему было интересно, как ребенок мог достичь такого уровня аморальности и развратности.

Ему больше не были видны два охранника и новый заключенный, но слух сообщал ему все, что было необходимо знать. Их шаги удалялись, пока они, наконец, не достигли нужной камеры. Непродолжительная тишина была нарушена лязганьем ключей, затем была отперта и со скрипом открыта тяжелая дверь. Худое, легкое тело швырнули на землю, и Фенрир услышал характерный звук, удара ботинком по незащищенным ребрам. В ответ не последовало ни вскрика, ни стона боли, так что новый заключенный, должно быть, все еще был без сознания. Охранники захлопнули дверь и заперли ее, как механически, так и магически, а через минуту отправились обратно туда, откуда первоначально появились.

— Позже принесу ему немного воды, когда назначу дементоров на их новый пост и проверю его, — сказал Дюрен, и Берг пробормотал что-то в ответ в знак согласия. Оба мужчины замолчали, когда проходили мимо камеры Фенрира.

Фенрир развернулся к окну, уже забыв о новом заключенном, который все равно долго не протянет. Оборотень посмотрел на луну на пасмурном небе и снова впал в состояние тоски и депрессии. Сон все равно не придет к нему здесь, никогда, потому что Морфей не заходит в Азкабан. Да и никто не заходит, даже если у них и есть такая возможность.

* * *

Полнолуние.

Боль. Отчаяние. Агония. Было ли когда-нибудь иначе? Фенрир уже не была в этом уверен, и в первый раз в жизни он страшился восхода полной луны, болезненной трансформации, потери контроля. Он всегда контролировал своего волка, но сейчас не мог удержать себя от того, чтобы не бросаться на серебряные решетки камеры, биться о них, пока бока не начинали кровоточить, а потом кусать и царапать свое собственное тело, когда зверь внутри него понимал, что не сможет выбраться из тюрьмы. Его человеческий разум съеживался от ярости волка, от безумной необходимости выбраться отсюда или умереть в попытках.

И снова, рыча, и оскалив зубы, он бросился на дверь, но та не поддалась. Тогда он привалился к ней плечом, но серебряная решетка прожгла его мех и обожгла кожу. Оборотень взвыл от боли и злости, но дверь ни на миллиметр не приоткрылась. Небрежно лизнув кровоточащий бок, — уж слишком много у него уже было ран, чтобы уделять каждой из них должное внимание, — он снова атаковал. И снова. И снова, пока его мех не пропитался кровью, а ноги не ослабели настолько, что могли в любой момент подогнуться под ним.

Стоп! Его внутренний волк проигнорировал его человеческую сторону и снова приготовился напасть на дверь.

Незаметно в камеру прошмыгнула белая тень. В тот момент, когда Фенрир снова прыгнул на решетку, вмешалась тень, своим телом смягчив удар. Удивившись, Фенрир сделал шаг назад, чтобы получше рассмотреть маленькое, свернувшееся тельце, которое теперь лежало у двери.

Другой волк? Зверь внутри него чуть ли не прыгал от радости. Волчонок, компаньон. Хоть кто-то!

Но что-то показалось ему странным в другом оборотне, и Фенрир более внимательно присмотрелся к существу. Другой волк был не просто худым; ширина его плеч была почти в два раза меньше, чем у Фенрира, а потому он легко смог проскользнуть между прутьями решетки. Его мех был ярко белым, и только кончики ушей и область вокруг глаз были черными, как будто кто-то в шутку разукрасил его так. Фенриру не были видны глаза волка, они все еще были закрыты. И тогда его осенило: другой волк лежал, прислонившись к серебряной двери. Значит, это не оборотень, но как настоящий волк смог попасть в Азкабан?

Глаза другого хищника открылись и тут же сфокусировались на Фенрире, в них не было ни тени подчинения. Фенрир предупреждающе зарычал, и другой волк пригнулся, прижавшись животом к холодному полу, но глаз не опустил и продолжил смотреть на Фенрира, который, в свою очередь, снова зарычал, на этот раз получив в ответ реакцию в виде тихого повизгивания и повиливания хвостом.

Пока Фенрир обдумывал, как реагировать на такое странное поведение, белый волк неожиданно поднялся на ноги, после чего ткнулся своим носом в нос Фенрира и лизнул кровавое пятно, тянувшееся от плеча Фенрира к основанию его хвоста. Фенрир позволил ему это, хотя и сам себе не смог бы объяснить, почему. Он так же не стал жаловаться, когда более маленький волк — по сравнению с Фенриром он был просто крошечным — стал вылизывать и другие его раны.

Закончив с одной стороной, новый волк прополз под животом Фенрира, чтобы добраться до другого бока. Однако это привело к тому, что серебряная дверь снова попала в поле зрения оборотня. Дверь, ведущая к свободе. Он агрессивно зарычал, собираясь предпринять еще одну попытку к побегу, но снова вмешался маленький волк, прыгнув между ним и дверью, после чего утробно зарычал и пригнулся к земле, приготовившись к атаке.

Фенрир был немного ошарашен, а потому ненадолго замер, но свобода неумолимо звала к себе, и он снова напал на дверь. Он намеревался перепрыгнуть через меньшего волка, чтобы добраться до двери, но в последний момент другой волк встал на задние лапы, загородив тем самым путь. И Фенрир во второй раз со всей силы врезался в другого хищника. В этот раз маленький волк, упав на землю, издал негромкий вскрик.

Фенрир воспользовался появившейся возможностью и снова устремился к двери. Но не успел он сделать и шага, как ему в заднюю ногу вонзились острые зубы, не очень глубоко, но достаточно для того, чтобы отвлечь. Зарычав, и обнажив зубы, Фенрир развернулся, и когда новый волк не успел достаточно быстро уклониться, вонзил свои зубы глубоко в мягкую, белую шкуру белого хищника.

Молодой волк взвыл от боли и снова упал на землю.

Фенрира накрыла волна вины, отчего его волчья сторона отступила на задворки сознания. Он нежно ткнулся носом в бок малыша, отчего тот снова застонал, и осторожно подняв за загривок, отнес его к лежанке. Он положил своего нового компаньона на сено и сам лег рядом с ним. К его удивлению маленький волк не стал лежать смирно, а начал снова вылизывать раны Фенрира, совсем не обращая внимания на свои собственные увечья.

Наконец, Фенрир почувствовал, что его раны очистились и начали затягиваться. Он притянул белого волка к себе и утешительно потерся своим носом о его нос, после чего лизнул место своего укуса. Рана все еще кровоточила. Он с болью в сердце осознал, что укусил намного сильнее, чем намеревался. По крайней мере, рана не находилась вблизи каких-нибудь жизненно важных органов. Пока он начисто вылизывал нанесенную им рану, маленький волк оставался спокойным и расслабленным, положив голову на передние лапы Фенрира, и лежал так близко, что оборотень чувствовал, как он дышит. Было так хорошо иметь компанию, да еще и такую милую.

Веки Фенрира отяжелели. Пока он прижимался к малышу, его собственный волк внутри него чуть ли не попискивал от счастья. Желание сбежать и обрести свободу было забыто, когда его волк почувствовал перспективу снова стать лидером стаи, какой бы маленькой она ни была.

* * *

Фенрир проснулся в человеческом облике, один. Вокруг все еще улавливался запах белого волка, и солома рядом с оборотнем все еще была теплой, но самого волка не было. Фенрир нахмурился и обнажил зубы.

Как смел детеныш уйти? Он теперь принадлежит ему!

Закончив проклинать своего неверного партнера, Фенрир начал проклинать себя за то, что уснул. Он даже должным образом не пометил другого волка своим запахом, и пусть Фенрир был уверен, что белый хищник так же сильно пах им, как сам оборотень пах маленьким хищником, больше такой оплошности он не совершит. Если у него еще будет такая возможность.

Черт бы добрал этого детеныша!

* * *

Три месяца спустя у Фенрира чуть ли голова уже не кружилась от того, что он на протяжении долгого времени быстро ходил по камере кругами, нетерпеливо ожидая восхода луны. Скоро он снова увидит своего малыша. Это уже будет четвертая луна с тех пор, как впервые появился белый волк, и он все еще не выяснил ни как волку удается проникать в Азкабан незамеченным, ни почему его малыш был необычно сообразительным для нормального волка, но ему уже было все равно. Единственное, что все еще раздражало его, это то, что волк с наступлением утра всегда убегал. Малыш сопротивлялся и выскальзывал из рук оборотня, даже кусал его, притворялся, что сдался или так тяжело дышал, что Фенрир начинал бояться, что душит худое создание, но стоило ему ослабить хватку, как малыш тут же убегал.

По крайней мере, он всегда возвращался.

Наконец, белый волк вошел в камеру и вопросительно тявкнул.

По бородатому лицу Фенрира расплылась улыбка, и он опустился на колени и почесал малыша за черным ушком.

— Привет, красавец. Ты ведь меня не боишься, да? Скоро я стану таким, каким ты меня помнишь.

Глаза малыша, казалось, искрились от смеха, когда он начал бегать вокруг Фенрира, время от времени играюще дергая мужчину за серебряные волосы, или облизывая руки.

Фенрир громко засмеялся, довольный игрой волчонка, но через несколько секунд неожиданно замолчал, почувствовав покалывание по всему телу от трансформации. В этот раз он почти не чувствовал боли. Превращение в его вторую форму прошло довольно гладко и быстро. Вскоре он уже играл со своим белым компаньоном, боролся с ним, иногда предостерегающе покусывал, когда тот начинал вести себя слишком нагло, и терся об живот волчонка, чтобы запахом пометить его, как часть своей стаи.

Позже они лежали рядом друг с другом, тяжело дыша, устав от своей маленькой борьбы. Фенрир подумал, что очень жаль, что его маленький волк не является настоящим оборотнем. Так бы он стал прекрасным дополнением к старой стае… и в постели. Но даже так Фенрир собирался сделать так, чтобы волк остался с ним как можно дольше, и в этот раз он не позволит детенышу убежать при восходе солнца.

Детеныш снова пытался сбежать! Но в этот раз Фенрир был готов к этому, и когда белый волк попытался выскользнуть со своего спального места между мужчиной и стеной, Фенрир перекатился на бок и расположился так, что теперь почти лежал на нем, не давая животному сдвинуться с места.

— Ну уж нет, малыш, — пробормотал он, зарываясь пальцами в мягкий белый мех. — Ты, мой маленький волчонок, останешься со мной. Вот увидишь, я буду хорошо о тебе заботиться, а теперь успокойся.

Но в ответ детеныш вонзил зубы в руку Фенрира, лягнул его задними лапами, пытаясь выбраться из-под мужчины, и агрессивно зарычал.

Фенрир предостерегающе шлепнул волка, отчего тот заскулил и посмотрел на оборотня взглядом, в котором читалось, что он заслужил свое пребывание в Азкабане, но это не подействовало на мужчину и он продолжил крепко держать детеныша.

— Сам виноват, — сердито объяснил он. — Если бы ты вел себя разумно и не убегал от меня, мне бы не пришлось… Черт, не кусайся, маленький сорванец. — Зубы детеныша снова вонзились в плоть Фенрира, только на этот раз в бедро.

Белый волк, посмотрел на мужчину невинными глазами и ткнулся своим холодным носом в щеку оборотня, как бы спрашивая, о чем тот вообще говорит.

— Ты… — Фенрир замолчал, не зная точно, что сказать дальше, но потом вздохнул и начал нежно чесать живот детеныша. — Почему ты не хочешь остаться, а, малыш? Я так неприятен тебе в человеческом облике?

Ему ответом были нежное облизывание носа и странный рык, похожий на урчание. Фенрир усмехнулся и провел рукой по мягкому белому меху. Но только он начал привыкать к расслабленной, мирной атмосфере, как маленький волк снова передумал и начал опять пытаться сбежать. В этот раз ему удалось выбраться из объятий Фенрира и преодолеть полпути к двери, прежде чем Фенрир поймал его, прыгнув вперед, и прижав хищника своим телом к полу. Оборотень раздраженно зарычал и схватил детеныша за загривок, тряся и выговаривая ему, пока нес к соломе.

— Ах, ты глупое маленькое существо, я же сказал, что отныне ты останешься здесь. Мне что, применить силу? — произнес Фенрир, грубо засовывая белого волка под одеяло, и снова навалился на него всем весом.

Детеныш заскулил, тяжело задышал и начал извиваться, но Фенрир не смилостивился над ним. Но затем белый волк перестал шевелиться, и оборотень забеспокоился и убрал одеяло, позволив малышу приподнять голову и сделать глоток воздуха.

— Вот и все, маленький красавец, — пробормотал Фенрир. — Не хотелось бы, чтобы ты задохнулся, но ты должен перестать себя так глупо вести. Так ты только поранишься, малыш мой.

Мужчина снова начал гладить маленького волка по голове, и детеныш постепенно успокоился, восстановив дыхание, и просто наслаждаясь действиями Фенрира. Неожиданно молодой волк поднял голову и навострил уши, а несколько секунд спустя Фенрир тоже услышал в отдалении шаги и голоса. Он тихо выругался и посмотрел на волчонка, который снова пытался освободиться.

— Тихо, мне надо послушать, — прошептал он детенышу, который, к его удивлению, тут же замер, позволив мужчине сосредоточиться на доносящихся издали звуках. Вскоре он понял, что это был не обычный утренний патруль, когда он мог совершенно спокойно спрятать волчонка, пока бы патруль не прошел, а большая группа, состоящая, как минимум, из пяти охранников. Охранники, по-видимому, решили, что заключенным пора помыться и почиститься, и пусть обычно Фенрир с нетерпением ждал возможность смыть с себя всю грязь, от которой ему физически становилось плохо, но сегодня это значило, что ему придется оставить своего малыша одного, и он не сомневался, что вернется уже в пустую камеру.

— Хорошо, ты победил, мой маленький красавец. — Фенрир сделал глубокий вдох и освободил детеныша от веса своего тела, попутно помогая ему выбраться из кокона из одеяла. — Может быть, когда от меня не будет так вонять, я понравлюсь тебе больше.

Волчонок тявкнул, зарылся носом в серебряные волосы мужчины и по-волчьи ухмыльнулся ему, после чего рысью побежал к двери и проскочил между серебряными прутьями решетки. Фенрир очень надеялся, что видит своего малыша не в последний раз, и что белый хищник присоединится к нему, по крайней мере, в следующее полнолуние. Фенрир подумал, что он просто жалок, потому что настолько зависит от простого волчонка. Издав гортанный стон, он упал обратно на солому, закрыл глаза и потер свой приплюснутый нос.

Как детенышу удается раз за разом пробираться в Азкабан? Действительно ли он приходит только для того, чтобы составить компанию старому оборотню? Как так получается, что белый волк, кажется, понимает все, что ему говорят, но ведет себя совсем не так, как следует настоящему волку: не подчиняется альфе, не опускает глаза, выглядел сбитым с толку, когда Фенрир метил его своим запахом? Он вздрогнул, когда понял, к чему привели его мысли.

Настоящий волк?

Конечно, его малыш — настоящий волк! Чем же еще он может быть? Уж, не оборотнем, это точно, а мысль, что анимаг, замаскированный волшебник, приходит из всех людей именно к нему, более чем смехотворна. Волшебники не заслуживают даже воздуха, которым дышат, не говоря уже о том, чтобы о них думать. Так что его малыш — это настоящий детеныш, которого тянет к альфе. Не очень вероятно, но все же в пределах возможного. Его детеныш, его белый малыш, просто особенный, и будь он проклят, если потеряет своего последнего здесь компаньона. Может, он мог бы попытаться предложить маленькому волку немного еды? Может быть, поэтому он уходит, потому что голодный? Но где ему добыть еды для волка?

По всем камерам раздался сигнал отойти от дверей, но так как Фенрир был занят своими мыслями, он никак на него не отреагировал.

— Встать, Грейбек, — скомандовал голос охранника. — Тебе особенно стоило бы помыться, шавка ты облезлая.

Фенрир зарычал на молодого, тонконогого волшебника, который отшатнулся от него и поспешно отошел от двери, чтобы дать оборотню пройти. Воздух вокруг охранника был пропитан страхом, и Фенрир ухмыльнулся, но не стал устраивать волшебнику никаких проблем, так как не хотел быть снова запертым без душа. Раз он отпустил своего малыша, то, по крайней мере, хотел снова стать чистым, чего не скажешь о некоторых других заключенных, — грязных людях, живущих в своих собственных помоях, — и поэтому он послушно встал в линию с другими заключенными, подавив в себе желание приложить наглого охранника головой об стену, и вместе с остальными покорно побежал рысью в душ.

От яркости белой, покрытой кафелем комнаты он вынужден был несколько раз моргнуть, но не остановился и не замешкался, а быстро снял с себя всю одежду, совсем не теряя от этого ни капли самоуверенности, так как знал, что его огромный размер и мышечная масса защитят его от посягательств волшебников-извращенцев. К этому времени они уже все знали, что к нему лучше не подходить. Он взглянул на Долохова, который выучил свой урок и теперь смотрел куда угодно, но не на оборотня. Скотина.

Фенрир по пути снял с крючка более или менее приличное полотенце и накинул его себе на плечи, после чего небрежно облокотился о стену, ожидая, пока разденутся остальные, и будут открыты двери в душевые. Он не понимал, почему они всегда так долго возятся. Ведь, в конце концов, на них не так уж много одежды.

Фенрир вскинул голову за несколько секунд до того, как раздался стук в дверь. В комнате повисло волнение, как если бы охранники не были уверенны, что им делать, прежде чем они отперли дверь. В комнату вошли Дюрен и другой мужчина, тот самый загадочный заключенный, которого до сих пор держали в одиночной камере.

Дюрен призвал всех обратить внимание.

— У нас тут для вас новенький. — В комнате раздались свисты и глумление, и по и так не слишком приятному лицу охранника расплылась мерзкая ухмылочка. — Уверен, вы организуете ему особое приветствие. Скажите «привет» Гарри Поттеру.

В комнате наступила тишина, и заключенный медленно поднял голову и посмотрел на остальных ничего не видящим взглядом. Он был закован в тяжелые цепи, а его руки к тому же были связаны за спиной веревкой, которая обвивала и его торс.

— Я думал, вы хотели, чтобы я принял душ, — сказал молодой человек. Его голос был тихим, но ясным. Он стряхнул с себя руку охранника.

С ухмылкой на лице Дюрен снял с молодого человека цепи, но сделал это не с помощью палочки, а вручную. Его руки особенно долго задерживались на некоторых частях тела Поттера. Гарри оставался невозмутимым, его лицо застыло неподвижной маской, и даже когда охранник наклонился и прошептал ему на ухо что-то несомненно отвратительное и похотливое, он никак не отреагировал. Дюрен, наконец, отстранился, явно разочарованный, и толкнул темноволосого мужчину в сторону скамеек.

— Раздевайся, у нас нет времени ждать тебя весь день.

Дюрен ухмыльнулся и похотливым взглядом наблюдал, как Гарри выбрался из комбинезона, который был ему велик на несколько размеров, аккуратно сложил его, взял полотенце и повязал на своей тонкой талии.

Затем Гарри встал в линию с другими заключенными, как-то умудрившись занять место позади Фенрира, игнорируя вежливую дистанцию, которую привыкли держать с оборотнем остальные заключенные. Фенрир осторожно втянул носом воздух, немного удивившись, когда не почуял запаха страха. Этот мальчик что, самоубийца?

Один из охранников взмахнул палочкой, и дверь рядом с Фенриром открылась, давая заключенным доступ к душевым. Охранник передал им корзину с мылом, позволив каждому взять по куску перед тем, как занять свое место под душем.

— Это мой душ, чудо-мальчик, — заявил Долохов, и Фенрир обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот оттолкнул нового заключенного в сторону. — Хотя, я готов поделиться. — Он многозначительно пошевелил бровями, и некоторые другие заключенные со злорадством рассмеялись в предвкушении бесплатного шоу.

— Нет, спасибо. Но если у меня возникнет необходимость пообщаться с отребьем, я обдумаю твое предложение, договорились? — Эти слова сопровождались самой очаровательной и фальшивой улыбкой, которую приходилось видеть Фенриру, и пусть он знал, что никто с таким поведением не сможет тут долго прожить, он был слегка впечатлен.

— Никаких разговоров, Поттер, — крикнул охранник. — А то не получишь еду.

— И как это будет отличаться от того, сколько еды я получаю сейчас, а? — спросил Гарри с любопытством.

— Что?

Седовласый охранник повернулся в Дюрену, который поспешил оправдать себя:

— Я предложил ему кое-что как раз сегодня утром, но он посчитал, что эта еда недостаточно хороша для него. И так продолжается уже несколько дней.

Фенрир увидел, как мужчина неловко переступил с одной ноги на другую, сложив при этом в руки на груди в защитном жесте.

Старший охранник вздохнул.

— Что ты можешь на это сказать, Поттер?

— Мне хотелось мяса, — Гарри равнодушно пожал плечами. — А теперь я приму душ, если вы не возражаете. Должно быть, я соприкасался с чем-то грязным.

— Можешь мыться с Долоховым, — произнес Дюрен и, взмахнув палочкой, послал в Гарри заклинание ватных ног, отчего молодой человек потерял равновесие и облокотился о Пожирателя смерти.

— Шон, ты знаешь, что сказал босс, тебе не нужно еще одно расследование, — нервно заметил один из охранников.

— Все душевые заняты! — горячо возразил Дюрен. — А у меня нет желания ждать его тут. Вспомни, что он сделал, Оскар! Он не заслуживает ничьей защиты.

Другие два охранника обменялись взглядами, после чего седовласый снова сделал глубокий вдох и произнес:

— Давайте тогда подождем снаружи. Будет лучше, если мы ничего не увидим, тогда, если что-то случится, это будет не наша вина.

Они повернулись к заключенным спинами, а Дюрен и Долохов обменялись взглядами. В одном читалось разочарование, а в другом — возбуждение от предвкушения.

— Не забудьте придумать алиби, — весело крикнул им Гарри. — Нехорошо получится, если у вас не будет объяснения тому, почему вам всем одновременно пришлось оставить своих подопечных.

Дверь с громким хлопком закрылась, и Гарри тут же развернулся в волосатых руках Долохова, держащего его в ловушке, и ударил мужчину коленом в пах. Пожиратель смерти со стоном упал на колени.

— Я не позволю насиловать себя, — просто произнес Гарри. — Тронешь меня еще раз и начнешь терять части тела.

— Мы еще посмотрим, — прокряхтел Долохов, с трудом из-за боли поднявшись на ноги. — Здесь ты ничуть не особенный, Золотой мальчик, просто моя игрушка для секса, и если хочешь, чтобы все произошло грубо, значит, будет грубо, ясно?

— Просто хотел предупредить тебя, — тихо ответил Гарри, внимательно наблюдая за медленно приближающимся к нему волшебником. — Еще три шага. Один, два…

Долохов рванулся вперед, и Гарри, чтобы ускользнуть от него, сделал шаг в сторону, ненамеренно подойдя ближе к Фенриру, который воспользовался шансом и в собственническом жесте заключил Гарри в объятия. Гибкое тело тщетно пыталось вырваться из его рук, но Фенрир едва обращал на это внимание, не отрывая взгляда от Пожирателя смерти.

— Грейбек?..

— Он мой, — произнес Фенрир, тихо зарычав. — Какие-то проблем с этим, Долохов? — Он посмотрел на второго мужчину сверху вниз, почувствовав удовлетворение, когда Пожиратель смерти отвел взгляд. Для большего веса оборотень окинул взглядом остальных заключенных. — Хорошо, тогда это решено.

Он посильнее прижал к себе молодого человека, чуть ли не перенеся его в свою душевую, после чего прижал его к стене и загородил от всех своим телом. Гарри дрожал, но если бы Фенрир не чувствовал запах — просто одурманивающий! — страха, ни за что бы не сказал, что младший заключенный был напуган до смерти.

— Я тебя сейчас отпущу, — тихо пробормотал Фенрир. — Не пытайся убежать. Тебе безопаснее со мной.

Когда Фенрир убрал от Гарри руки, молодой человек нервно двинулся от него немного подальше, — оборотень даже ожидал, что он убежит от него, — но потом ненадолго закрыл глаза, и когда открыл их снова, он — по крайней мере, внешне — был совершенно спокоен.

— Что ты сделаешь со мной? — холодно спросил Гарри.

— Я намеревался принять душ. — Фенрир нажал на кнопку душа, и на них обоих полилась холодная вода.

Неслышно вздохнув, Фенрир потянулся за мылом и начал мыться, грубо скребя кожу, стараясь так избавиться от затхлого запаха, который он мог унюхать на себе, но тут заметил, что Гарри все еще внимательно смотрит на него.

— Мойся, — велел Фенрир. — Я не собираюсь насиловать тебя.

— У меня нет мыла, — произнес Гарри. — Я потерял его.

— Вот, — Фенрир начал серьезно сомневаться во вменяемости не только мальчишки, но и своей, когда передал ему свое собственное мыло. И зачем он вообще вмещался? Какое ему дело до того, что мальчишку изнасилуют? Просто еще один волшебник, так? Можно подумать, их и так мало вокруг. Если у молодого человека отсутствует инстинкт самосохранения, то не Фенриру защищать его.

— Спасибо, — наконец, эти зеленые глаза посмотрели в другую сторону, и бывший Спаситель магического мира начал скрести свою кожу, водя по ней мылом.

Фенрир не мог не смотреть на стройного красавца. Не возникало никаких вопросов о том, почему Долохов хотел наложить на него свои руки. Гарри был среднего роста, но едва доставал Фенриру до середины груди, и был настолько худым, что казался хрупким. Его волосы были черными как смоль, мягкими и шелковистыми, а кожа — белой и гладкой. Или, по крайней мере, Фенрир так думал, но потом Гарри повернулся к нему спиной, и оборотень увидел шрамы, украшающие молочную кожу, усыпающие спину и плечи. Они выглядели как отметины от плети, как будто кто-то неоднократно избивал его кнутом, и единственной причиной, почему Фенрир не заметил их раньше, являлось то, что они были тоже белыми и почти сливались с остальной кожей. Мужчина агрессивно зарычал. Как посмел кто-то причинить вред его малышу?!

Его малышу?

Его янтарные глаза расширились, а ноздри затрепетали.

— Ты мой малыш?

— Мне не нравится, когда ты меня так называешь, — ответил Гарри, улыбнувшись ему через плечо.

Фенрир сделал шаг к молодому заключенному, вторгнувшись в его личное пространство.

-Ты… Почему?

— Черт возьми, Грейбек, зачем он тебе, если все, что ты собираешься делать, это мыться? — проворчал один из заключенных, Мальсибер. — Мог бы, по крайней мере, устроить для нас шоу…

Фенрир раздраженно развернулся и одним движением придавил другого мужчину к стене.

— Я буду делать все, что мне захочется, Мальсибер, и неплохо бы тебе вспомнить, что я не семнадцатилетний мальчик. А теперь принимай гребанный душ и держи свои глаза подальше от меня, потому что если я обнаружу, что ты смотришь на меня или моего нового друга, то вырву твои глазные яблоки и буду использовать их для приманки в мою камеру крыс, чтобы у меня в меню, наконец, появилось мясо, понял?

Мальсибер поспешно кивнул, тогда Фенрир, ударив Пожирателя смерти еще раз об стену, отпустил его и вернулся к Гарри и своему душу. Он снова зажал Гарри в угол и осторожно втянул носом воздух, вода притупляла запахи, поэтому ему пришлось наклониться поближе, чтобы понюхать шею Гарри.

— Ты не оборотень, — пробормотал он, чуть ли не трясь о сгиб шеи Гарри, пытаясь определить его запах. — Ты чертов волшебник.

— Тут ты прав, — прошептал в ответ Гарри, несильно толкнув мужчину в грудь. — Не мог бы ты сделать шаг назад?

— Они должны поверить, что я использую тебя с пользой, — произнес на это Фенрир, прижавшись своим телом к Гарри. — Или они пожалуются охранникам. Дюрен не упустит возможности посмотреть, как тебя будут насиловать, он отдаст тебя Долохову или кому другому или воспользуется тобой сам.

— Черта с два они должны поверить в это, — прошипел Гарри. — Я буду в большей безопасности, если они подумают, что я могу постоять за себя. И, может, если они подумают, что я тебе нравлюсь. Если ты изнасилуешь меня, то они решат, что я шлюха, или что меня легко сломить. К тому же я могу постоять за себя, — заметил черноволосый мужчина. — Дюрен меня не тронет, а с этими извращенцами я справлюсь. А теперь отвали!

Фенрир рассмеялся.

— Ну, тогда покажи мне, как ты можешь постоять за себя. Иначе мы поступим по-моему.

Колено Гарри взметнулось вверх, но Фенрир легко перехватил его, закинул тонкую ногу Гарри себе на талию и, придерживая ее там, медленно провел рукой по бедру, пока не схватил анимага за зад, тем самым преодолев последнее разделяющее их расстояние.

— Ты сказал, что не будешь этого делать! — пискнул Гарри, стуча кулаками по груди оборотня, и стараясь иногда ударить его в лицо. — Отпусти! Отпусти, ублюдок!

— Правильно, малыш, кричи, это придаст достоверности, — пробормотал Фенрир рассеянно, водя одним ногтем по нежной коже между ягодицами Гарри, пока по его пальцам не потекла кровь, божественно.

— Какого черта ты делаешь? — в ярости прошипел зеленоглазый мужчина. — Если ты сейчас же не остановишься, я больше никогда не приду к тебе в камеру. Посмотрим, будет ли мне дело до того, что ты причиняешь себе боль!

Фенрир на мгновение замешкался. Он не хотел потерять своего малыша, но опять же, эта возможность была такой заманчивой. Такое молодое, упругое тело, кремовая кожа, выразительные широкие глаза, а этот запах! И Фенрир не сомневался, что Гарри будет в большей безопасности, если другие заключенные поймут, что он занят. Волшебники боятся его, они не станут трогать то, что принадлежит ему. А Гарри несомненно принадлежит ему.

— Я делаю это для тебя, малыш, — пробормотал оборотень и начал медленно тереться о Гарри, осторожно, чтобы не придавить сильно худенького заключенного, игнорируя наполовину злые, наполовину испуганные взгляды, что посылал ему Гарри. Аромат крови смешался с резким запахом мыла и страха. Вместе с внешним видом Гарри и трением, которое Фенрир создавал между их телами, оборотню понадобилось не много времени, чтобы достичь предела, и он кончил с громки рыком, отпустив ногу Гарри. Фенрир в защитном жесте прижался к стройному телу члена его стаи, его малышу, убедившись, что другим заключенным была видна только его широкая спина.

— Шшш, мой малыш, было не так уж и плохо, ведь так? Я едва дотронулся до тебя, — утешительно прошептал оборотень на ухо Гарри. — Теперь они оставят тебя в покое, ты в безопасности, малыш.

— Не называй меня так! — разъяренно прошипел Гарри, по его щекам текли слезы злости, а сам он пытался вцепиться Фенриру в лицо. — И отойди от меня.

Фенрир с глубоким вздохом поймал руку Гарри, а второй утер его слезы, после чего начала смывать свое семя с подтянутого, плоского живота волшебника.

— Перестань, малыш, давай-ка помоем тебя. Это было необходимо.

— И дай угадать. Тебе это совсем не понравилось, так? — прорычал Гарри с сарказмом и, сбросив с себя руки оборотня, начал мыться сам. — Не трогай меня.

— Веди себя хорошо, малыш, — не без нежности предостерег его Фенрир, передавая молодому человеку мыло. — Конечно, мне понравилось, но я все еще хочу, чтобы ты пришел ко мне в камеру.

— Что ж, теперь уже поздно просить об этом, — насмешливо ответил ему Гарри. — Ты уже получил все свое веселье, так что…

— Это было необходимо, — повторил Фенрир. — Я видел, что тут случается. Но ты мой малыш, и я не хочу видеть тебя сломленным.

— Меня не так просто сломить, — возразил Гарри, посмотрев на оборотня тяжелым взглядом.

— И все равно ты льешь слезы, — произнес Фенрир, задумавшись, как заставить этого маленького волка понять. — Видишь того человека на противоположной стороне комнаты, в дальнем левом углу? Того, что с седыми волосами, он еще не наступает полностью на правую ногу? Его зовут Дэвис Треверс, он был одним из самых верных сторонников Волдеморта, настоящим мастером Рубящего заклятия и беспощадным к своим жертвам. Я ни разу не видел, чтобы он проиграл в дуэли, как с палочкой, так и без. Но когда его бросили сюда, Долохов, Мальсибер и некоторые другие заключенные изнасиловали его в душе, аргументировав это тем, что по слухам он был предателем. Дюрен стоял рядом и ничего не делал, когда Треверсу ломали тазовую кость и правую ногу в нескольких местах, вызвав внутреннее кровотечение, и наносили такую эмоциональную травму, что я слышу, как он целыми днями и ночами воет у себя в камере или кричит от ночных кошмаров. Они насиловали его несколько раз, но потеряли интерес, когда он перестал сопротивляться. Я не при каких обстоятельствах не позволю этому случиться с тобой, даже если теперь ты ненавидишь меня.

Взгляд Гарри был прикован к изможденного вида седому человеку, к его сгорбленным плечам и длинному красному шраму, тянувшемуся от бедра до лодыжки Треверса.

— Почему ты не помог ему? — спросил он тихо, запрокинув голову назад, чтобы посмотреть в лицо оборотня. — Ты мог защитить его.

— И зачем мне делать это? — Фенрир ухмыльнулся. — Он волшебник.

— Я тоже волшебник.

Фенрир посмотрел на Гарри.

— Ты мой малыш!

Его малыш — не волшебник! Волшебники — это такие как Долохов и Треверс. Отвратительные, извращенные, сопливые, жалкие существа с полным отсутствием чувства порядочности и верности. Его малыш — не волшебник. Он не позволит такому случиться с ним!

— Я волшебник, — более уверенно произнес Гарри. — И я бы не позволил им изнасиловать меня.

— И как бы ты помешал им сделать это, а, глупый ты малыш? — Фенрир раздраженно нахмурился. — Ты не смог дать мне отпор.

— Ты — оборотень, — возразил Гарри, и лицо Фенрира помрачнело от разочарования. Волшебник. — Я бы смог дать им отпор.

— Ты думаешь, что смог бы еще раз удивить Долохова? — Когти Фенрира вонзились в кожу Гарри, когда он схватил его за плечи и встряхнул, стараясь заставить его увидеть правду, и, возможно, в качестве небольшой платы. — Думаешь, он бы просто стоял, пока ты бьешь его коленом? Ты настолько наивен?

— Не настолько наивен, чтобы не видеть, что ты мог бы найти другой способ защитить меня, — огрызнулся Гарри, сбрасывая со своих плеч руки оборотня.

— Это Азкабан, — прорычал Фенрир. — Здесь недостаточно уважения и дружбы. Даже если бы тебе удалось отбиться от них хоть дюжину раз, и если бы я смог защитить тебя дюжину раз, они бы добрались до тебя с 14 попытки. Они бы не остановились, потому что им просто нечем здесь больше заняться.

— Они не пристают к тебе, — заметил Гарри, посмотрев мимо оборотня на других заключенных, которые едва смели украдкой бросать взгляды в их сторону.

— Это потому, что я пригрозил превратить их всех в оборотней, — объяснил Фенрир, с горечью посмотрев на меньшего мужчину, но все равно переместился так, чтобы снова спрятать его от остальных. — К тому же, я ни красив, ни худощав, как ты. Я не столь желанная добыча, как ты. — Он ухмыльнулся, плеснув в лицо Гарри немного воды.

— Эй! — возмущенно воскликнул Гарри, покачав головой. — Ладно, в твоих словах есть смысл, но ты все равно мог бы заранее предупредить меня о своем столь великолепном плане.

— Я предупредил.

— Нет, не предупредил, и я не собираюсь спорить с тобой на эту тему. — Гарри, прищурив глаза, посмотрел на более высокого мужчину. — И ты больше не тронешь меня подобным образом.

Фенрир посмотрел Гарри в глаза, при этом тихо и утробно рыча. Он альфа, и никто не смеет указывать ему, что делать или не делать! По крайней мере, не какой-то глупый волшебник, который не может быть достаточно благодарным за защиту. А он еще думал, что Гарри может быть другим. Достойным членом его стаи. В конце концов, он просто волшебник.

— Не сомневайся, что сделаю это, если у меня возникнет такое желание!

— Ты прощен пока, но даже не думай, что я не исполню угрозу никогда больше не приходить к тебе, — спокойно произнес Гарри.

Фенрир почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов. Нет!

— Я не собираюсь проводить время с каким-то извращенцем.

Фенриру хотелось схватить бледного юношу, но он передумал. Он нуждался в Гарри, особенно во время полнолуний, он не мог рисковать потерять его. Даже если Гарри был таким же волшебником, как все, он все равно был компанией. Фенрир мог смириться с предрассудками, если это значило конец его одиночеству. И пусть секс был бы бонусом, — который он намерен получить рано или поздно — он благодарен любой компании.

— Хорошо, тогда с этим решили, — с насмешкой произнес Гарри, повернувшись спиной к оборотню, и начал смывать с себя мыло.

— Не…

— Время душа окончено, — объявил один из охранников, и Фенрир неохотно направился к выходу, стараясь двигаться так, чтобы Гарри всегда был за его спиной.

Гарри, казалось, доверял ему достаточно, чтобы держаться близко… или, может, он просто обладал-таки хоть нескольким количеством здравого смысла.

Фенрир напрягся, когда они проходили мимо Дюрена, быстро сдвинувшись так, чтобы находиться между охранником и его малышом. Лицо Дюрена поникло, но его похотливый взгляд все еще был прикован к Гарри. Фенрир зарычал, но не успел он сделать что-нибудь, о чем позже пожалел бы, как его внимание снова вернулось к Гарри.

Долохов, видимо, оправился от предыдущей угрозы Фенрира и, схватив Гарри за задницу, обхватил руками молодого анимага за талию. Гарри начал сопротивляться, нанося Долохову удары ногами и руками, но как бы Фенрир не думал, что эта ситуация хорошо бы дала понять Гарри, насколько плохо он может постоять за себя, он так же знал, что Дюрен ждет не дождется шанса удовлетворить свои больные желания.

Поэтому Фенрир быстро схватил Пожирателя смерти за запястье и сломал его.

— Никогда не трогай то, что принадлежит мне, — прорычал оборотень. Он притянул Гарри к себе и собственнически обхватил его за узкую талию. — Пока я не скажу, что устал от него, я не хочу, чтобы вы даже смотрели на него. Эта славная задница моя и только моя. Это ясно?

Долохов все еще выл от боли, но некоторые другие заключенные согласно пробормотали что-то в ответ или кивнули. Удовлетворившись этим, Фенрир повернулся к более бледному, чем обычно, Гарри и грубо замотал его в два полотенца.

— Приходи сегодня ко мне в камеру, — велел оборотень шепотом. — Ты понял? Я не принимаю отказ. И держи голову опущенной.

— Хорошо, спасибо, — пробормотал Гарри, прижавшись к боку серебрянноволосого мужчины, когда они вместе со всеми направились в раздевалку, где Фенрир сделал все возможное, чтобы загородить собой своего нового подопечного.

Едва Гарри облачился в свой комбинезон, как Дюрен схватил его за руку и оттащил к двери, где снова заковал его, завязав руки за спиной.

— Ладно, Поттер, хватит с тебя веселья на сегодня.

Дюрен снова схватил Гарри за задницу, и Фенрир с удовольствием бы оторвал эту руку, но смог сохранить над собой контроль, когда Гарри послал ему предупреждающий взгляд. Гарри отделили от остальных и увели в его одиночную камеру в самой глубине Азкабана.

Фенрир почувствовал тайком брошенные на него взгляды других заключенных и услышал шепот:

— Ну, как он?

Сердитый рык заткнул их всех.

Он не мог дождаться сегодняшней ночи.

Он придет. Конечно, он придет. Он же обещал, в конце концов. Как будто волшебникам можно верить.> Фенрир застонал. Гарри просто обязан прийти. Прошло еще только несколько часов с тех пор, как он защитил анимага в душе, но этого времени хватило, чтобы его завалили сомнения по поводу того, сдержит ли Гарри свое слово, увидит ли Фенрир еще когда-нибудь своего малыша. Он нетерпеливо ждал, пока охранники сделают привычный вечерний обход для проверки заключенных, и дабы убедиться, что все двери заперты, и на них нет никаких повреждений. Но теперь наступила тишина, и Гарри уже мог прийти. Он скоро придет, придет.

Звук удара когтей по каменному полу заставил его воспрять духом, а когда он увидел, как по коридору к его камере рысью бежит белый хищник, по его бородатому лицу расплылась ухмылка. Да!

Его улыбка застыла, когда волк направился не к нему, а проскользнул между прутьями решетки камеры напротив его, полностью игнорируя оклики Фенрира.

Конечно, Гарри посчитает, что какой-то жалкий волшебник важнее него. Фенрир заткнул тихий голос у себя в голове, пытающийся сказать ему, что сострадание едва ли является плохой чертой характера. Волшебники все одинаковые! И почему его малыш должен быть чертовым волшебником? Он сделал глубокий вдох, но снова сфокусировался на своем маленьком белом волке. Он не мог снова отказаться от члена своей стаи, даже если его волк является волшебником.

В другой клетке Гарри тихо тявкнул, затем подбежал к дрожащей фигуре, свернувшейся калачиком на кровати, и нежно ткнулся носом в бок заключенного.

— Пожалуйста… нет… — заскулил мужчина, и Гарри снова ткнул его носом, а затем потянул за рваный комбинезон, свободно висящий на теле Треверса.

Фенрир зарычал. Что делает этот глупый малыш? Место Гарри рядом с ним, а не с кем-то другим. Оборотень переместился поближе к двери, чтобы иметь лучший обзор на то, что происходит между Пожирателем смерти и его малышом, и навострил уши, чтобы не пропустить ни единого произнесенного слова. В кои-то веки пригодится оборотничий слух.

Наконец, старший заключенный повернулся и широко раскрытыми глазами уставился на белого волка, который осторожно трогал своим холодным черным носом щеку мужчины.

— Что? — прошептал Треверс надтреснутым голосом. Вместо того чтобы отпрянуть, он зарылся пальцами в шелковистый белый мех Гарри, и сжал его в объятиях. — Это смерть?

Гарри изо всех сил закачал головой, утешительно облизнув щеку и нос Треверса.

Фенрир зарычал. Никому не позволено прикасаться к его малышу!

— Тогда ты патронус? — охрипшим голосом спросил Треверс, и, недолго посомневавшись, Гарри коротко кивнул; в конце концов, он пришел сюда, чтобы дать Треверсу новую надежду и защитить его.

Пожиратель смерти вздохнул с облегчением, снова растянувшись на своей койке, и закрыл глаза.

— Может быть, я смогу спать без кошмаров, пока ты здесь, хотя и предпочел бы умереть.

Гарри слегка прикусил зубами кожу волшебника, тем самым покорив того за сказанное, и седой мужчина невесело усмехнулся и постучал по матрасу рядом с собой.

— Ты не можешь винить меня, ведь так? Сомневаюсь, что ты был бы здесь, если бы не понимал, — пробормотал он скорее самому себе. — Их было шестеро, говорили, что я предал нашего Лорда, предал их. Теперь бы я, ни секунды не мешкая, продал бы их, и если наш Лорд когда-нибудь вытащит нас отсюда, я сделаю так, чтобы сражаться по другую сторону от этих ублюдков. — Он рассеянно перебирал пальцами мех волка, и Гарри не смог удержать вырвавшегося из груди урчания.

Маленькая сучка! Глаза Фенрира пожелтели от злости и собственнического инстинкта. Теперь он понимал, в чем дело. Гарри хотел себе защитника и решил, что мускулистый оборотень отлично подойдет на эту роль, он все обдумал и сделал так, что Фенрир стал зависимым от него, потому что оборотень отчаянно нуждается в компании, как бы жалко это не звучало. Но он покажет Гарри его место, его защита имеет цену. Оборотень усмехнулся. Если Гарри хочет пользоваться преимуществами силы Фенрир, то Фенрир воспользуется преимуществами кое-чего другого.

Треверс все еще продолжал гладить белого волчонка, при этом тихо бормоча:

— Ты хороший слушатель, да? Или, может, тебе просто нравится, когда тебя гладят… Но я не возражаю, предполагается, что хорошо, когда говоришь о пережитой травме, так? — Гарри ободрительно отерся о шею Треверса и перевернулся на спину, чтобы Пожиратель смерти мог погладить его живот, что мужчина и сделал, негромко рассмеявшись.

— По крайней мере, притворись, что слушаешь, хорошо? Я никогда не верил тому, что рассказывали о тюремной жизни, просто думал, что это все преувеличения, придуманные для того, чтобы плохие парни не вели себя плохо, но когда я попал сюда… дементоры, они оказались не самым худшим. Первые три раза я сопротивлялся, и после каждого раза мне приходилось обращаться к лекарю, но потом я просто позволил этому случиться. У меня больше не осталось сил, и, казалось, от этого стало только хуже. — Его лицо перекосило от боли, и он начал дрожать; Гарри посильнее прижался к нему, стараясь показать свою поддержку. — Вообще-то они прекратили это делать еще несколько лет назад, но мне до сих пор снятся кошмары, и иногда я чувствую, как они пялятся на меня… — Он всхлипнул. — Сегодня, с этим мальчишкой Поттером… Мерлин, помоги, но я был рад, что они пристали к нему, а не ко мне.

Гарри тихо зарычал. Но потом понял, что Треверс слишком напуган, чтобы отдавать себе отчет в том, что сделал или, вернее, не сделал, так что он просто слизнул своим мокрым языком слезы мужчины.

Пожиратель смерти слабо оттолкнул от себя Гарри. Волк отступил и с любопытством смотрел, как Треверс натянул на себя покрывало.

— Спокойной ночи, маленький патронус. Спасибо, что выслушал, или, по крайней мере, позволил погладить тебя.

Гарри ткнулся в него напоследок носом и побежал к двери.

Наконец-то, — подумал Фенрир.

Но тут тихий голос снова остановил волчонка:

— Пожалуйста, останься, пока я не засну.

По волчьей морде Гарри расплылась улыбка, и он вернулся к Треверсу и улегся около него, достаточно близко, чтобы чувствовать прерывистое дыхание мужчины, которое довольно нескоро выравнилось.

Гарри медленно и осторожно, чтобы не разбудить спящего мужчину, поднялся и выскользнул из камеры.

— Малыш, иди сюда, сейчас же! — велел ему из своей камеры Фенрир, но Гарри снова проигнорировал его и побежал по коридору в темный угол.

Фенрир раздраженно зарычал, скрыв облегчение, когда Гарри вернулся, неся в зубах свой комбинезон, и, наконец, проскользнул в камеру Фенрира. Волк на мгновение замешкался, но вскоре перевоплотился в Гарри, оделся и только потом повернулся лицом к оборотню.

К удивлению Фенрира, Гарри тут же подошел и обнял его.

— Спасибо, что помог мне в душе.

Фенрир зарычал, но не позволил Гарри снова выскользнуть из его объятий, резко обняв за талию.

— Закончил с прижиманиями? От тебя воняет волшебником, Поттер.

— Я и есть волшебник. — Гарри скривился и попытался освободиться. — В чем твоя проблема? Ты хотел, чтобы я пришел, но я уйду, если…

Фенрир ухмыльнулся, сильнее прижав к себе Гарри.

— Моя проблема заключается в том, что ты — испорченный, маленький сорванец, который думает, что чем-то лучше других только потому, что может вызвать искры, если держит в руках палочку.

— Ты единственный тут, кто думает, что лучше других, — прошипел Гарри. — Я ведь поблагодарил тебя, так? Я признаю, что в душе вел себя глупо, и все могло бы закончиться намного хуже, если бы ты не помог мне. Но то, что ты сделал, шокировало меня, и это был не самый милый способ защитить меня. Ты повел себя, как самонадеянный придурок…

— Конечно, я самонадеян! Ты не заслуживаешь ничего лучшего после того, как соблазнил меня и заставил поверить, что ты волк, что тебе нравилось проводить со мной время. Но, в конце концов, ты оказался таким же, как и все другие волшебники. Но знаешь что? Я не собираюсь быть твоим ручным оборотнем, ты будешь моим! — Фенрир прижал Гарри еще ближе к себе, приблизив губы к шее молодого человека, и позволив своему внутреннему волку взять верх, отчего его резцы заострились и удлинились, превратившись в клыки.

— Не надо, — тихо прошептал Гарри, но не попытался отстраниться, а вместо этого потерся носом о щеку и шею Фенрира, как он сделал бы, будь в своей волчьей форме. — Если укусишь меня, снова будешь один.

— Ты так не прав, — произнес Фенрир, усмехнувшись, и облизнув мягкую белую кожу, после чего прикусил, но не прокусил ее. — Ты будешь моей маленькой сучкой.

— Охранники узнают. Они не оставят меня здесь на время полнолуния. Или ты действительно думаешь, что они сделают хоть что-нибудь, от чего нам стало бы лучше? — возразил Гарри. — Меня запрут где-нибудь в другом месте.

— Они не узнают, — произнес оборотень, не отодвинувшись ни на миллиметр. — Я призову тебя в полнолуние, и ты не сможешь не подчиниться. Ты придешь ко мне как послушный маленький щеночек.

— И я перекусаю здесь каждого заключенного, так? — заметил Гарри. — Я достаточно маленький для того, чтобы проникнуть в каждую камеру, и я не смогу контролировать себя. Охранники вызовут подкрепление, и Министерство пошлет авроров с серебряным оружием, чтобы они прикончили нас. Да, прекрасный план.

Фенрир раздраженно зарычал, но отклонился, снова загнав своего волка на задворки сознания.

— Ладно, я не буду кусать тебя.

— Хорошо, — Гарри улыбнулся ему. — На несколько секунд ты заставил меня поволноваться.

— И, конечно, ты не показал этого, — проворчал Фенрир, задумавшись над тем, во что Гарри играет на этот раз.

Гарри рассмеялся.

— Если бы ты встретился с разъяренной собакой, то тоже бы не стал убегать, ведь так? Это бы спровоцировало ее еще больше.

— Я не собака! — выплюнул Фенрир, обнажив зубы.

— Я и не говорил этого, — попытался успокоить его Гарри. — Это была аналогия. Я не хотел оскорбить тебя. Ты бы укусил меня, если бы я сопротивлялся, ведь так?

— Может быть, — неохотно признался Фенрир.

— Хорошо, как насчет того, чтобы начать все сначала? — предложил Гарри. — И ты, вроде как, делаешь мне больно, так что не мог бы ты перестать впиваться пальцами мне в бедра?

Фенрир неохотно отпустил его, сразу пожалев об этом, когда Гарри превратился в волка и выскользнул из камеры.

— Эй! Глупая дворняга, что ты делаешь? Я думал, мы договорились! Вот что получаешь, когда поверишь волшебнику, — прорычал оборотень. Когда Гарри, едва выйдя из камеры, развернулся и вернулся, Фенрир замолчал.

Белый волк прыгал вокруг него, пока Фенрир не наклонился и не взял его нежно на руки. Почувствовав, что снова держит Гарри, своего малыша, он расслабился.

— Никогда больше не делай так, — велел он, но не смог сдержать ухмылки, когда Гарри лизнул его щеку и подбородок. — Я подумал, что ты опять уходишь.

Он начал гладить маленького белого волка, чесать ему за ушком, что вызвало у хищника счастливое рычание, похожее на урчание. Гарри потерся головой о руку Фенрира, прижимаясь к нему сильнее в попытке получить как можно больше прикосновений оборотня.

— И почему ты не можешь быть таким всегда? — пробормотал Фенрир и вздохнул, когда Гарри посмотрел на него своими зелеными глазами. — Превратись обратно. Нам надо поговорить.

Гарри отстранился, снова превратился, оделся и посмотрел на Фенрира.

— Я веду себя по-другому, потому что ты ведешь себя по-другому. Я не нравлюсь тебе в виде волшебника.

Фенрир только прокряхтел что-то в ответ, едва слышно вздохнув, а затем грубо пихнул Гарри в руки кусок заплесневелого хлеба.

— Вот, ешь.

Гарри удивленно моргнул.

— Что это?

— Еда, что очевидно. Ты сказал, что Дюрен ничего не давал тебе, а я не хочу, чтобы ты умер от голода, — ответил Фенрир, терпеливо вложив хлеб в руку Гарри. — Здесь немного, но лучше, чем ничего.

Губы Гарри растянулись в полу-ухмылке полу-улыбке, но, к удивлению Фенрира, анимаг передал кусок хлеба обратно оборотню.

— Я не голоден и думал, что ты хочешь поговорить. О чем?

— О чем? — с недоверием переспросил Фенрир. — Ну, например, как ты можешь превращаться в волка, как можешь покидать свою камеру, почему, черт возьми, ты не голоден после того, как тебя морили голодом? Примерно о таких вещах.

Гарри поднял голову.

— Ты все еще не понял? Давай-ка посмотрим: я могу превращаться по желанию, у меня нет проблем с серебром, и ты не разорвал меня на кусочки…

— Ты анимаг, — перебил его Фенрир, рассеянно вертя в руках хлеб.

— 100 баллов, Шерлок, — Гарри захлопал в ладоши, и Фенрир зарычал.

Глаза Фенрира снова стали желтыми от злости.

— Не наглей, малыш. Я могу сломать тебе шею, если захочу.

— Но тогда тебе придется самому искать ответы на другие вопросы, — напомнил ему Гарри с дразнящей улыбкой на лице.

— И какими будут ответы? Как ты попал сюда? — требовательным тоном спросил Фенрир, снова схватив Гарри за бедра, но на этот раз намного нежнее. — Охранники настолько глупы, что разместили у тебя в камере решетки с располагающимися настолько далеко друг от друга прутьями, что ты можешь проскользнуть между ними?

Черноволосый волшебник взглянул вниз на большие руки оборотня, но ничего не сказал на это.

— Нет, на моей камере стоит тяжелая железная дверь. Я выбираюсь оттуда тем же способом, как бы защищался от Долохова — я все еще могу использовать магию.

Позже Фенрир подумает, что в этот момент просто с открытым ртом глупо пялился на Гарри, а его голос был необычно хриплым.

— Покажи мне! Покажи.

Гарри вскинул вверх руку и послал к потолку искры, которые зависли ненадолго в воздухе и упали вниз, как звезды.

— Ничего очень сильного, но достаточно, чтобы открыть дверь моей камеры и отбиться от извращенцев.

— Но недостаточно, чтобы отбиться от меня, — заметил Фенрир, поведя руками по бедрам Гарри. — И все равно ты пришел. Почему?

— Потому что хотел, — просто ответил молодой человек. — Я не беспомощен, даже против большого плохого волка.

— Ты не обдуришь меня, — произнес Фенрир. — Я чувствовал исходящий от тебя страх. Он идет тебе, очень соблазнительный.

Он опустил свой нос к шее Гарри и сделал глубокий вдох. Страх. По молодому телу пробежали мурашки. Прекрасно. Внезапно его оттолкнули с такой большой силой, что обычный человек была бы отброшен к стене и потерял бы сознание, но Фенрир только сделал несколько шагов назад.

Фенрир усмехнулся и отвлекся от волшебного запаха кожи Гарри.

— Ты прав, ты не совсем беспомощен, но тебе не нужно бояться меня, мой малыш. Я просто хотел познакомиться поближе.

— Я даже имени твоего не знаю, так что «знакомиться поближе» мы точно не будем, — выплюнул Гарри, потирая руками свои бедра, где от хватки Фенрира уже начали появляться синяки. — Я отказываюсь платить своим телом за твою защиту, о которой я не просил, между прочим. Если возбужден, найди другой способ снять сексуальное напряжение.

Фенрир сердито зарычал. Типичный человек, думающий, что оборотни — это безмозглые монстры, действующие только на инстинктах. Фенрир проигнорировал свой внутренний голос, говорящий, что в душе он приставал к Гарри и угрожал молодому человеку, что сделает его своей шлюхой. Не его вина, что Гарри намеренно неправильно понимает факты. Если бы Гарри не был столь предосудительным, он бы не был столь упрям и не ожидал бы от Фенрира только худшее.

Гарри сам виноват.

— Я сказал, что не изнасилую тебя, значит, не изнасилую!

Гарри закатил глаза.

— Конечно, не изнасилуешь, я не позволю тебе. Но мне так же не нравится, когда меня лапают. И я все еще не знаю твоего имени, так что думаю, что нам стоит с этого узнавать друг друга поближе.

— Фенрир Грейбек, — пробормотал оборотень, внимательно наблюдая за Гарри, стараясь увидеть в молодом человеке признаки того, что он узнал имя, но ничего пободного не заметил.

Его действительно забыли во внешнем мире? Списали со счетов, как неважного, незначительного, безвредного? Он отогнал от себя эти мысли. Нет, не может быть. Просто Гарри слишком самонадеян. Волшебники все еще боятся его. Лучше бы им бояться.

— Моя очередь. Почему они бросили тебя сюда? — требовательно спросил Фенрир. Скорее всего, преступление Гарри заключалось в том, что он, например, назвал министра бормочущим, некомпетентным дураком, раз он, кажется, не может не разговаривать грубо ни с кем, даже с Фенриром. Наглый маленький мерзавец.

— За убийство.

Ладно, этого он не ожидал; по Гарри не скажешь, что он может обидеть хотя бы муху, не то, что убить кого-то.

— Кого ты убил?

— Никого.

— А, так ты один из тех невиновных, — съязвил Фенрир. — Слишком стыдно признаться в том, что сделал, да?

— Как скажешь, — Гарри пожал плечами. — Это ведь ничего не меняет, ведь так? Мы все здесь до конца наших несчастных жизней, и если они могут сделать наши жизни еще более несчастными, тем лучше.

— Я думал, что ты Спаситель. По крайней мере, Волдеморт боялся тебя.

— Я польщен. Очевидно, я стал такой же угрозой, таким же плохим, как Волдеморт, и они подумали, что будет лучше запереть хотя бы одного из нас. Я оказался счастливым победителем. — Гарри невесело усмехнулся. — А что насчет тебя?

— Я оборотень. Разве этого недостаточно, чтобы бросить меня сюда? — цинично ответил Фенрир. — Я не мог рассчитывать на справедливое судебное разбирательство, так что назначенный мне адвокат совсем отказался от слушанья. Я подозреваю, что так просто у него было меньше бумажной работы.

Гарри кивнул, как будто понял, и на секунду Фенрир почти поверил, что так оно и есть. Но потом он осознал, что глупо надеяться на это, и пока Гарри не успел потребовать настоящий ответ, он быстро задал вопрос, который хотел задать еще с самого начала. Единственный вопрос, ответ на который действительно был важен для него.

— Почему ты пришел ко мне во время полнолуния?

— Захотел, — ответил Гарри и, когда Фенрир зарычал, уточнил: — Я стал анимагом ради другого оборотня, но мне так и не подвернулась возможность провести с ним полнолуние. Меня арестовали раньше. Потом, когда я попал сюда, я услышал твой вой, и ты звучал так, как будто тебе больно и одиноко. Я подумал, что моя компания поможет тебе.

— Почему ты уходил? — спросил Фенрир, подавив в себе необъяснимое желание притянуть молодого человека к себе поближе.

— Мне приходилось возвращаться к себе в камеру до того, как охранники придут проверить меня, и я не думал, что ты захочешь, чтобы я остался. — Фенрир фыркнул, бросив на другого мужчину недоверчивый взгляд.

— А чего, ты думаешь, я хотел добиться, стараясь удержать тебя?

— Я имел в виду меня в человеческой форме, — поправился Гарри. — Пожиратели смерти обычно не в восторге от бывшего Золотого мальчика, и ты только что доказал это.

— Я не Пожиратель смерти. Я был союзником Волдеморта, но я никогда не чувствовал необходимости позволить ему поставить мне метку.

— Большая разница, — ответил Гарри с сарказмом. — В любом случае, мне неважно, кого ты поддерживаешь. Я все равно не нравлюсь тебе, когда я не в образе волка.

Фенрир фыркнул.

— Вы, волшебники, все одинаковые. Конечно, ты меня обвиняешь в этом, ведь так? Глупый, узколобый оборотень, который ненавидит понимающего и желающего помочь волшебника. Я здесь не из-за того, что я сделал, а из-за того, кем являюсь. Для тебя, для них я монстр! И они наказывают меня, надеясь выдавить из меня оборотня, но знаешь что? Меня ни спасти, ни наказать, ни переделать. Я умру здесь, и умру таким же монстром, каким являюсь сейчас. Так что не повезло тебе, Поттер!

Гарри толкнул его в грудь и посмотрел ему в лицо тяжелым взглядом.

— Во-первых, не я засунул тебя сюда, и пусть я знаю, что точка зрения Министерства и магического мира на оборотней, мягко говоря, не самая положительная, я бы предпочел, чтобы ты не говорил мне, что я, по твоему мнению, думаю. Я пришел к тебе не потому, что надеялся заполучить защитника, а потому, что ты причинял себе боль, и потому, что мне нравится твоя компания, когда ты не ведешь себя, как… как бульдог!

— Бульдог? — с недоверием переспросил Фенрир. — Ты сравниваешь меня с бульдогом?

— Да, бульдог. Я не люблю бульдогов, но не в этом дело, — заметил Гарри. — Дело в том, что я хотел помочь тебе, потому что тебе было одиноко и больно, а теперь ты бросаешься мне этим в лицо.

— Ты очень странный мальчик, Поттер. — Губы Фенрира дрогнули в подобии улыбки. Он схватил руку Гарри и прижал ее к своей груди. — Я никогда не видел осужденного за убийство, которого бы волновало одиночество оборотня.

— Нет? — В зеленых глазах промелькнуло удивление. — Тогда, полагаю, я уникален… Так, значит ли это, что ты будешь держать свои руки подальше от меня, чтобы я пришел к тебе в следующее полнолуние?

— Я не буду трогать тебя, если ты пообещаешь приходить сюда каждую ночь, — произнес Фенрир, подхватив Гарри, пока он не успел запротестовать, и положив его на самодельную кровать. — Ты останешься на ночь и будешь спать здесь.

Гарри скривился.

— Я не люблю, когда мне указывают, что делать, и таскают на руках.

— Не повезло тебе, малыш. — У Фенрира по лицу расплылась волчья ухмылка. Он встал на колени около Гарри и положил одну тяжелую руку ему на плечо, не давая подняться с места. — Ты теперь моя стая, а значит, я буду указывать тебе и буду носить тебя на руках, когда захочу.

Гарри прищурил глаза, в которых полыхнуло пламя, и Фенриру в грудь ударила вторая волна магии. В этот раз он был готов к этому и вместо того, чтобы потерять равновесие, он заключил Гарри в собственнические объятия, обвив худого волшебника своими руками и ногами. Гарри попытался вырваться из его захвата, но оборотень легко удержал его, и со временем Гарри утих. Однако Фенрир знал, что не стоит пока отпускать анимага.

— А теперь, мой маленький волчонок, перед тем, как мы ляжем спать, ты можешь поесть хлеб, если хочешь, — с насмешкой в голосе пробормотал мужчина. — Сегодня ты не сбежишь.

— Я не буду есть твой дурацкий заплесневелый хлеб, — ответил ему Гарри. — Если бы я хотел есть, то съел бы то, что мне нравится, а не гнилую еду, от которой мне будет плохо.

— Ну, прости, принцесса, либо это, либо ничего, и я не позволю тебе умереть с голоду, — произнес Фенрир с сарказмом.

— Я не умираю с голоду, — возразил Гарри. — И я не голоден.

— Ты не ел несколько дней. Дюрен признал это, — стал спорить Фенрир. — И даже если бы ты питался регулярно, порции здесь недостаточно большие, чтобы поддерживать здоровье.

— То, что Дюрен не давал мне еду, еще не значит, что я не ел, — заметил Гарри. Он пошевелился в руках Фенрира и вздохнул с облегчением, когда оборотень немного ослабил хватку. — Между прочим, по мне, ты выглядишь вполне здоровым, и я уверен, что тебе надо больше еды, чем мне.

— Иногда я ловлю крыс и голубей, — недовольно пробормотал Фенрир. — Но они научились избегать мою камеру.

Гарри развернулся и с любопытством посмотрел на оборотня.

— Ты голоден?

— Я всегда голоден, — горько ответил Фенрир. — Но, по крайней мере, я не выгляжу, как — признаться, очень привлекательная — палочка на ножках.

— Я всегда был худым. Мои родственники… им не нравилось, когда я ел их еду, — пробормотал Гарри, на секунду закрыв глаза, как будто от боли. — Я не чувствую голод, но если ты позволишь мне сесть, я могу достать что-нибудь поесть для тебя.

— И как ты планируешь это сделать? — спросил Фенрир скептически, но позволил Гарри сесть, расположив молодого человека между своими мускулистыми ногами, и для верности обхватив одной рукой его узкую талию, чтобы Гарри остался на месте.

— Добби? — тихо позвал Гарри. — Добби?

В тишине прозвучал тихий хлопок, и перед мужчинами появилось странного вида существо, с длинными пальцами на руках, крупными ногами, большими желтыми глазами и свисающими ушами, одетое в совсем не сочетающуюся между собой одежду.

Лично для Фенрира создание скорее выглядело, как следующий ужин, а не домашний эльф. Он голодно зарычал.

— Хозяин Гарри Поттер, сэр, — приветственно пропищал домовой эльф, поклонившись, после чего начал перекатывать с носков на пятки. — Хозяин Гарри Поттер звал, и Добби пришел. Что Добби может сделать для хозяина Гарри Поттера, сэр? Добби так счастлив, что хозяин Гарри Поттер вспомнил о нем. Добби очень-очень волновался о хозяине Гарри Поттере. Глупые волшебники бросили доброго хозяина Гарри Поттера сюда, потому что они глупы и не понимают. Но Добби всегда придет, если хозяин Гарри Поттер позовет, сэр, о, да, он придет.

— Спасибо, Добби, — Гарри улыбнулся ему. — Ты настоящий друг. — Добби просиял. — Не составит ли тебе труда…

— О, нет, Добби с удовольствием сделает, что угодно для хозяина Гарри Поттера, сэр. Никаких проблем, а если бы они и были, Добби бы выполнил поручение еще охотнее. — Домашний эльф энергично закивал. — Что Добби может сделать для хозяина Гарри Поттера, сэр?

— Мне интересно, мог бы ты принести сюда немного еды для Фенрира так, чтобы никто не заметил? — спросил Гарри мягко, при этом умоляюще посмотрев на крошечное создание.

— Добби сейчас же принесет вам еду, сэры, и никто не узнает. Волшебники не хотят замечать домашних эльфов, но хозяин Гарри Поттер другой. Хозяин Гарри Поттер — величайший волшебник из всех живущих. — Добби поклонился и с характерным хлопком исчез.

— Он слишком энергичный, — извиняющимся тоном пробормотал Гарри и зевнул. — Но он хороший друг.

— Ты полон сюрпризов, малыш, — Фенирр усмехнулся. — Оборотни, Пожиратели смерти, домашние эльфы, у тебя совсем нет никаких стандартов, да?

— Вот только не начинай снова! — Гарри скривился. — Добби замечательный, и Пожиратели смерти — всего лишь темные волшебники, которые поддерживают Волдеморта, а оборотни, которых мне довелось повстречать, ничем не хуже и не лучше обычных волшебников.

— И сколько же оборотней бы встречал? — спросил Фенрир.

— Включая тебя, двоих, но даже если ты окажешься полнейшим ублюдком, я не начну не доверять всем оборотням в целом, — ответил Гарри.

Фенрир разразился смехом.

— Вижу, у тебя в этом есть опыт, — съязвил он. — Очевидно, ты прямо эксперт по оборотням.

— Ты перестанешь? — Гарри раздраженно покачал головой. — Не моя вина, что у тебя низкая самооценка, и ты любишь, когда люди думают о тебе самое худшее.

В этот момент снова появился Добби и, быстро поклонившись, щелкнул пальцами. На полу появилось покрывало для пикников, разукрашенное в красные и белые квадратики. Со следующим щелчком пальцев на покрывале стали появляться тарелки, корзинки и коробочки с едой, пока весь плед не был заставлен разными яствами.

Рот Фенрира наполнился слюной, он набросился на окорок сочной свинины, оторвав с кости большой кусок, и практически не жуя, проглотил его. Не обращая внимания на стекающий по подбородку сок, он откусил еще раз, в то же время потянувшись за средне прожаренным стейком, и в считанные секунды съел оба куска мяса. Он почти полностью забыл о Гарри и домашнем эльфе, зато его внутренний волк выл от удовольствия.

— Спасибо, Добби, — произнес Гарри мягко, осторожно поднявшись с соломенной кровати, и подойдя к домовому эльфу. — У тебя возникли какие-нибудь проблемы?

— Нет, никаких проблем, хозяин Гарри Поттер, сэр, — Добби казался разочарованным. — Домашние эльфы Хогвартса были очень-очень рады готовить для хозяина Гарри Поттера, рады помочь ему, как только могут. Добби может вытащить хозяина Гарри Поттера отсюда, хозяин Гарри Поттер, сэр. Если бы хозяин Гарри Поттер только позволил…

— Спасибо, Добби, — мягко перебил его Гарри. — Но еды более чем достаточно.

— Хозяину Гарри Поттеру стоит поесть, — Добби потянул Гарри за руку, призвал к себе тарелку с маленькими сендвичами и сунул ее под нос молодому человеку. — Добби знает, как сильно хозяин Гарри Поттер любит сендвичи с помидорами и сливочным сыром. Добби сам их приготовил.

— Спасибо, Добби. Если ты сам приготовил, то, конечно, я попробую их. — Гарри улыбнулся. — Ты можешь вернуться попозже и забрать тарелки и все остальное?

— Конечно, хозяин Гарри Поттер, сэр. — Добби снова поклонился. — Хозяин Гарри Поттер не должен сомневаться, а должен звать Добби, когда захочет что-нибудь, что угодно.

— Конечно, Добби, обязательно, — Гарри улыбнулся Добби и пожал эльфу руку, отчего у того на глазах навернулись слезы, а через секунду он дисаппарировал.

Фенрир все еще ел, но теперь уже с меньшей скоростью, и смотрел на Гарри.

— Иди сюда, малыш, тебе тоже надо что-нибудь перекусить.

Гарри на секунду замешкался, но потом все же сел рядом с оборотнем. Фенрир притянул его к себе поближе и подал ему тарелку со стейком и макаронами, но Гарри поднял в воздух руки и отклонился назад.

— Что теперь не так? — спросил Фенрир.

— Я вегетарианец, — ответил Гарри, и Фенрир посмотрел на него с недоумением. — Я не ем мясо.

— И почему это, черт возьми? Кто-то попросил тебя об этом на смертном одре, или что? — задал вопрос Фенрир, нахмурившись.

— Я не хочу, чтобы какое-нибудь животное умирало только для того, чтобы я съел его, — ответил Гарри. — Ты не обязан понимать.

— А я и не понимаю, — согласился Фенрир, но отодвинул тарелку от Гарри и начал сам есть с нее. — Съешь тогда кто-нибудь другое.

Гарри вздохнул, но начал маленькими кусочками есть сендвичи, сделанные для него Добби. К тому времени, как Фенрир прикончил все мясо и больше половины остальной еды, Гарри съел примерно четверть сендвичей и был уверен, что не сможет больше проглотить ни кусочка. Они несколько минут посидели в тишине, и все это время Фенрир рассеянно облизывал свои пальцы и неотрывно смотрел на Гарри.

— Что? — нервно спросил черноволосый мужчина. — Не смотри на меня так, как будто дальше собираешься съесть меня.

— Какая прекрасная идея! — Фенрир усмехнулся, в ответ Гарри только закатил глаза. — Но сначала я хочу, чтобы ты объяснил кое-что. В душе, когда охранник спросил, почему ты не принял еду от Дюрена, ты сказал, что тебе хотелось мяса. Что ты имел в виду?

— Дюрен не предлагал мне еду. Я укусил его, — ответил Гарри и вздохнул, когда Фенрир вопросительно приподнял одну бровь. — Он думал, что может воспользоваться мной, хотел, чтобы я отсосал ему, так что я его вместо этого укусил.

Фенрир не смог сдержаться и разразился лающим смехом. Уж слишком его порадовал тон Гарри. — Хорошо, малыш.

— Он воспринял это не так уж хорошо, — заметил Гарри нейтральным голосом. — Но я вполне уверен, что он больше не станет пробовать делать что-нибудь подобное.

— Он сделал тебе больно? — прорычал Фенрир, мысленно представив себе, что бы он хотел сделать с этим куском дерьма, Дюреном, если он навредил его малышу.

— Неважно. — Голос гари был тверд, но было в нем что-то еще, что-то более глубокое и темное — горькое понимание, происходящее от давно укоренившегося в нем отчаяния.

— Для меня важно, малыш. — Фенрир сделал глубокий вдох и притянул зеленоглазого волшебника к себе поближе. — Я думаю, что тебе делали больно так часто и сильно, что ты уже больше не видишь несправедливости и веришь им, когда они говорят, что ты сам виноват в том, что получаешь.

— Тебе стоило стать философом, а не Пожирателей смерти, — сказал Гарри, усмехнувшись. — Ты растрачиваешь свой талант, да еще и на меня.

— Ты что, думал, что я безмозглый идиот? Людей легко читать, даже если их сложно понять, — заметил Фенрир с презрением.

— А ты разве не человек?

— Если честно, я не вижу, в чем привлекательность того, чтобы быть им, — пробормотал Фенрир, и Гарри кивнул в знак согласия. — Хотя, я нахожу очень даже привлекательным определенного маленького человека.

— Фенрир… — простонал Гарри. — Во-первых, это было очень неоригинально, во-вторых, мы уже говорили об этом. В-третьих, я рад, что ты, наконец, смирился с тем, что я волшебник.

Оборотень скривился.

— Я все еще не люблю их, но ты являешься исключением.

— Ну, спасибо. Я польщен, — по-доброму поддразнил он оборотня, затем поднялся и упаковал в корзину, в которой уже лежали свежее выпеченные булочки, фрукты, сыр и куски пирога.

Фенрир пристально наблюдал за ним, но когда Гарри потянулся за яблоками, схватил анимага за запястье.

— Что ты делаешь, малыш?

— Треверс тоже голоден, — произнес Гарри, и выдернул руку их хватки мужчины. — И не зови меня малышом, сколько раз говорить?

— Не понимаю, почему тебе это так не нравится, — недовольно пробормотал Фенрир. — Ведь ты и есть> мой малыш. Это значит, что я забочусь о тебе, и что ты — часть моей стаи.

— Я не твой малыш, а Ремуса, — возразил Гарри. — И даже не надейся, что сможешь заменить его.

Фенрир вскочил на ноги, смотря на Гарри сверху вниз, и по камере раздалось его свирепое рычание.

— Ремус Люпин! Этот неудачник — твой альфа? Ты можешь тосковать по Люпину, сколько хочешь, малыш, но его здесь нет… А я есть. Скорее всего, ты никогда его больше не увидишь, а когда я закончу с тобой, ты будешь жаждать моих прикосновений и моих поцелуев, а не его.

— О чем ты говоришь? — спросил Гарри, нахмурившись. — Ремус мне не любовник. Никогда не был и не будет. Он мой крестный, моя дядя, и я люблю его, но… не так.

— Правда? — Фенрир по-звериному ухмыльнулся и прижал Гарри к своей груди, гладя его по голове, пока волк внутри него не успокоился. — Интересно. То есть ты думаешь, что «малыш» — это термин, обозначающий дитя оборотня? Очень хорошо, оставим тогда. Я не буду больше звать тебя малышом.

— Хорошо. Только Ремус зовет меня малышом, и у него нет ко мне никаких чувств, кроме отцовских, — продолжил Гарри, его голос звучал приглушенно, так как лицо молодого человека было прижато к груди Фенрира.

— Ему же, тщедушному слабаку, лучше, если это так, — прорычал Фенрир. — Он не подходит на роль альфы и отлично знает об этом. Теперь ты мой, волчонок, и будь уверен, что я вижу тебя совсем не как свое дитя.

Гарри попытался освободиться, но Фенрир положил ему на шею руку и начал массажировать напряженные мышцы, в то же время удерживая юношу на месте. Несмотря на то, что Фенрир пытался был нежным, Гарри поморщился от боли, когда попытался отстраниться.

— Ты причиняешь мне боль, а обещал, что не будешь этого делать, — прошептал Гарри и вздохнул с облегчением, когда прикосновения Фенрира тут же стали нежнее. — Ты сказал, что не хочешь видеть меня сломленным.

— Я защищу тебя, — прорычал Фенрир.

— Даже от самого себя? — мягко спросил Гарри. Он смог с помощью толчка магии освободиться из объятий оборотня и сделал шаг от мужчины. — Думаю, тебе сначала стоит самому все обдумать.

Сказав это, Гарри поднял корзинку с едой и просунул ее между прутьями решетки. Затем перевоплотился в волка и, прежде чем Фенрир смог остановить его, выскользнул из камеры и пробрался в камеру напротив.

— Гарри, черт тебя подери, вернись! — прошипел Фенрир.

Но Гарри проигнорировал его и в скором времени исчез в темноте, Фенриру оставалось только смотреть на разбросанные по пледу остатки еды и ругаться себе под нос.

Спустя 3,5 месяца для Гарри стало обычным делом каждую ночь приходить в камеру Фенрира. Гарри обычно сидел с Треверсом, пока тот не засыпал, потом перевоплощался в свою человеческую форму, — дразня Фенрира видом своей обнаженной бледной кожи, — затем проводил время с Фенриром, пока оборотень обязательно не делал что-нибудь, что бы сильно раздражало Гарри, после чего анимаг в гневе уходил и не возвращался, как минимум, в течение одной ночи.

Но как бы ни был Гарри зол, он всегда, рано или поздно, возвращался, и не было ни одного полнолуния, когда бы он оставил оборотня одного. И Фенрир был ему очень благодарен за это, и со временем это придало ему силы не цепляться за Гарри так сильно. Он все еще вел себя слишком по-собственнически по отношению к своему волчонку и всегда следил за тем, чтобы к нему не подходили другие заключенные. Но в начале Фенрир почти отчаянно старался не отпускать от себя Гарри, доходя до того, что против воли юноши пытался силой удержать его в своих объятиях. Заканчивалось все тем, что Гарри просто начинал игнорировать или оскорблять Фенрира, и, рано или поздно, оборотень сдавался и отпускал его. И даже если ему удавалось справиться с собой и не цепляться за Гарри, всегда находились другие причины для ссор, и одна из самых сильным произошла совсем недавно.

Сегодня тишина между Гарри и Фенриром была натянутой. Оборотень сидел в одной части камеры, у двери, а Гарри в противоположном от него углу, в защитном жесте подтянув к груди колени, а своим взглядом говорил Фенриру, чтобы тот даже не смел подходить к нему. Фенрир сделал глубокий вдох и потянулся, разминая задеревеневшие от долго сидения мышцы.

— Перестань принюхиваться, — выплюнул Гарри.

— Вопреки всеобщему поверью, оборотням нужно дышать, — ответил ему Фенрир. — В чем вообще твоя проблема?

— Ты моя проблема. Ты заблокировал дверь.

— То есть ты опять хочешь уйти, да? Только потому…

— Только потому, что ты снова пытался совратить меня, да! — Гарри посмотрел на оборотня тяжелым взглядом. — Когда ты уже поймешь своей тупой головой, что меня это не интересует?!

— Продолжай убеждать себя в этом, Гарри. Ты ответил на поцелуй, — заметил Фенрир. — И ты флиртовал со мной.

— Ну, хорошо, что ты заметил, потому что я точно этого не делал, — ответил Гарри с сарказмом. — Я только сказал, что…

— Что тебе нравятся мои глаза, — договорил за него Фенрир, и снова почувствовал на душе тепло от воспоминания о мягком голосе Гарри, о его бледной ладошке на щеке мужчины и заманчивый запах его тела.

— Да, потому что они напомнили мне глаза Ремуса, — произнес нараспев Гарри. — И вместо того, чтобы дать мне закончить предложение, тебе обязательно надо было… Какого черта ты делаешь?

Когда Фенрир услышал эту глупую ложь, потому что Гарри просто не мог на самом деле думать о ком-то другом, пока был с Фенриром, что-то у него внутри больно кольнуло, и он быстро поднялся на ноги и, подскочив к Гарри, прижал его к своему телу.

— Я нравлюсь тебе, — прорычал Фенрир, тряся худое тело Гарри. — Ты просто не хочешь признать, что небезразличен к оборотню. И пока ты уверен, что тут только я испытываю эмоции, ты чувствуешь себя в безопасности, думая, что у тебя все под контролем, что я не нужен тебе так, как ты нужен мне. Но это не так, и это пугает тебя, и поэтому ты злишься, отталкиваешь меня и сбегаешь.

— Какой ты проницательный, — заметил Гарри издевательским тоном. — Но в своем замечательном анализе ты совсем забыл тот факт, что ты все время пристаешь ко мне. Может, только может, в этом причина моей злости.

— Ты напуган, — продолжил настаивать Фенрир. — Конечно, я не виню тебя за это. Я сам напуган.

Гарри закатил глаза, но от заявления Фенрир настроение у него улучшилось, и оборотень победно улыбнулся, в то же время задумчиво погладив своими огромными ручищами руки Гарри.

— Но я не хочу, чтобы ты пугался, мой волчонок. Тебе не нужно бояться, — пробормотал Фенирр.

Он наклонился ближе, чтобы поцеловать другого заключенного, но дал Гарри время для того, чтобы при желании отодвинуться, что он и сделал. Фенрир зарычал, а Гарри усмехнулся.

— Спокойной ночи, Фенрир, — сказал Гарри, нагло потрепав оборотня по щеке, и прошел мимо него. — Сладких снов.

— Ты не можешь сейчас уйти. — Фенрир с ужасом услышал в своем голосе мольбу. Боже, он ведет себя, как влюбленная девчонка! Он же альфа и не может вести себя так! Как Гарри будет уважать его, если Фенрир сам себя не уважает?

Седовласый мужчина выпрямился, расправил плечи и коротко кивнул Гарри.

— Спокойной ночи, Гарри.

Гарри удивленно моргнул, после чего по его лицу расползлась добрая улыбка, а глаза залучились счастьем. Фенрир почувствовал, как его заполнила гордость самим собой. Он-таки нравится Гарри. После такого взгляда в этом не может быть никаких сомнений. Гарри просто нужно немного больше времени, больше убеждений, и потом он станет его.

Сделав два быстрых шага, Фенрир снова встал перед Гарри, осторожно заключил его в объятия и поцеловал в лоб.

— Я буду скучать, мой волчонок. Обязательно приходи завтра.

— Только если ты пообещаешь не раздражать меня, — ответил Гарри, неосознанно посильнее прильнув к Фенриру, ища тепла, излучаемого большим телом оборотня.

Фенрир усмехнулся.

— Но ты такой милый, когда злишься, я просто не могу сдержаться. Столько огня в ком-то столь маленьком. Мне просто нужно видеть его снова и снова, чтобы поверить, что так бывает.

— Я не маленький, — возразил Гарри, недовольно посмотрев на Фенрира, отчего улыбка старшего мужчины только стала шире. — Не все хотят выглядеть, как жертвы стероидов.

Фенрир усмехнулся, говоря себе не обижаться на слова Гарри.

— И правда. Но ты определенно хочешь.

— Не хочу, — горячо возразил Гарри. — Смотреть на тебя более чем достаточно.

— То есть ты все же смотришь на меня, да? И какая же у тебя причина для этого? — По лицу Фенрира расплылась победная ухмылка. — Может быть, тебе нравится смотреть на меня. Попался, Гарри.

— У тебя явно поехала крыша, — закатив глаза, ответил на это Гарри. — А теперь я, пожалуй, пойду. А ты можешь спокойно прихорашиваться или поприседать, или что ты там делаешь, чтобы поддерживать свою о-столь-прекрасную фигуру.

Гарри освободился из объятий Фенрира, но оборотень остановил его прежде, чем анимаг принял форму волка.

— Гарри? Перед тем, как уйдешь… — Он обвил одну руку вокруг талии Гарри, притянул юношу к себе поближе и зарылся пальцами другой руки в его мягкие черные волосы.

— Фен… — Губы оборотня накрыли гаррины, тем самым оборвав возражения молодого человека, а сильная рука на затылке не давала Гарри отстраниться.

Гарри несколько секунд посопротивлялся, тщетно побив кулаками в грудь оборотня, но вскоре перестал и положил руки на сердце Фенрира. Гарри отдался поцелую, говоря себе, что у него просто нет выбора, уж слишком Фенрир силен, так что лучше будет просто переждать. И, конечно, ему не нравится, как Фенрир облизывает его губы, пытаясь тем самым убедить его приоткрыть их. И, конечно, ему нет никакого дела до того, как щетина от бороды щекочет его чувствительную кожу, или как Фенрир жестко мнет своими губами его губы. И уж точно не его вина была в том, что когда оборотень передвинул свою руку с талии Гарри ниже, на его ягодицы, и сжал их, молодой человек ахнул, и в том, что Фенрир воспользовался этой возможностью, чтобы проникнуть языком в рот Гарри. Но если бы он мог остановить Фенрира, то немедленно бы сделал это. Конечно же, сделал бы. Из его рта вырвался легкий вздох, и он услышал, как Фенрир издал какой-то довольный звук.

С улыбкой на лице Фенрир отпустил Гарри.

— Вот как, глупое ты, маленькое создание, а я думал, что я тебе не нравлюсь.

Гарри бросил на оборотня раздраженный взгляд и превратился в свою анимагическую форму, но проделал это недостаточно быстро, и старший мужчина успел заметить у него на щеках легкий румянец. Ухмыляясь, Фенрир наблюдал, как Гарри, в образе молодого волка, побежал по коридору и вскоре растворился в темноте. Впервые он не чувствовал пустоты в душе из-за того, что Гарри оставил его одного и не остался на ночь. Может, Гарри сейчас и злится на него, но это неважно, так как Фенрир до сих пор чувствовал вкус отвечающих на его поцелуй губ, а в его ушах раздавался легкий вздох молодого анимага.

Он нравится Гарри!

* * *

Еще до рассвета Фенрира разбудило тихое, не слышное для человеческого уха, бормотание спорящих голосов. Он моргнул и перевернулся на бок, краем сознания заметив, насколько холодно было сейчас в камере. Лето определенно закончилось, а осень быстро перетекла в зиму. Если бы только Гарри был с ним, он бы согрел его постель. Но Фенриру еще не удалось убедить Гарри остаться на ночь, хоть в их отношениях и наметился прогресс.

Оборотень снова сконцентрировался на голосах, узнав среди них голос Дюрена (охранник начал по-настоящему раздражать Фенрира, и не только из-за того, что при любой возможности бросал на Гарри плотоядные взгляды, но теперь еще и из-за того, что помешал спать оборотню), но владельца другого голоса он определить не мог, пусть тот и казался смутно знакомым. Однако стоило ему услышать, о чем именно говорили мужчины, как волосы на загривке Фенрира встали дыбом. Он зарычал от злости.

Они говорили о Гарри. О его Гарри.

Двое мужчин прошли мимо его камеры, Дюрен и приземистый человек, одетый в котелок ярко-лимонного цвета. Их губы шевелились, но из-за того, что они, подойдя ближе к камерам, наложили заглушающее заклинание, Фенрир не мог услышать, что именно они говорили.

Их секретность только усилила беспокойство оборотня. Что им могло понадобиться от его Гарри? Лучше бы им не причинять ему вреда. Пока двое мужчин не вернулись, он мерил камеру шагами, даже пару раз налетел на стену. Неудовлетворенное выражения лица мужчины в котелке в купе с явно читающимся у Дюрена ожиданием чего-то совершенно не успокоили Фенрира.

* * *

Следующий день был Днем писем, когда заключенным позволялось получать почту. Фенрир держал в руках одно единственное письмо и смотрел на него немигающим взглядом. Остальные же его чувства были сосредоточены на Гарри.

Черноволосый молодой человек, с двумя посетителями и стопкой писем перед собой, сидел через два столика от оборотня. От рыжеволосого посетителя сильно пахло потом, и он смотрел на Гарри с отвращением, в то время как ведьма с каштановыми волосами почти без остановок говорила что-то своим высоким, привлекающим внимание голосом.

— …если бы ты только отбросил свою глупую гордость, Гарри, — говорила она, пока Гарри равнодушно просматривал конверты. — Ты мог бы выбраться отсюда, мог бы получить новую палочку и вернуться в Хогвартс. Я могу понять, если ты боишься встретиться лицом к лицу с Ты-Знаешь-Кем…

— Я не боюсь, — сказал Гарри, слегка покачав головой, чем на несколько секунд выбил девушку из равновесия.

— Ну, это хорошо, Гарри, тем больше причин принять их предложение. Ты не будешь один. Будешь работать с отрядом специального назначения, аврорами и, конечно же, с Дамблдором. Они натренируют тебя. В конце концов, ты всегда говорил, что тебе нужно быть лучше готовым.

— Это ты всегда так говорила, Гермиона, — ответил на это Гарри безэмоциональным голосом и открыл первое письмо, быстро просмотрел его, отложил в сторону и потянулся за следующим. — Не думаю, что хочу учиться убивать.

— Ты ведь уже знаешь, как это делать, да? — выплюнул рыжеволосый молодой человек, сверля Гарри тяжелым взглядом, отчего Фенрир зарычал.

— Как скажешь, Рон, — Гарри пожал плечами, открывая вопилку. Письмо прокричало много красочных оскорблений, но Гарри, даже глазом не моргнув, просто подождал, пока оно замолчит, и потянулся за следующим письмом.

— Гарри, если ты боишься, что люди не поверят тебе, так с этим ты уже сталкивался ранее. Они дадут тебе шанс проявить себя и со временем забудут о том, что ты сделал, — снова начала ведьма. — Мы можем организовать интервью, в котором ты мог бы рассказать всем, как с тобой обращались твои родственники. Они поймут, почему ты потерял контроль и…

Ее перебила еще одна вопилка.

— Я уверена, что ты испытываешь чувство вины, и это можно использовать во благо, — продолжила ведьма, когда вопилка, наконец, замолчала.

В этот раз Гарри посмотрел на девушку так, как обычно смотрят на интересное, но непонятное произведение искусства или на надоедливого жука.

— Я не испытываю чувства вины, которое надо уменьшить, убей я кого-нибудь.

— Люди умирают! — воскликнул рыжеволосый посетитель, ударив кулаками по столу. — Моя семья подверглась нападению. Нам пришлось спрятаться, Хогвартс в осаде! На Косую аллею был устроен рейд! В Св. Мунго уже больше нет свободных палат!

— Я знаю, — спокойно ответил Гарри. — И, веришь или нет, но я сожалею об этом.

— Сожалеешь? — Рыжеволосый стиснул зубы. — Они умирают, Поттер, а ты отказываешься помогать им!

— А что насчет другой стороны, Рон? — мягко спросил Гарри. — Думаешь, на Темной стороне люди не умирают? Семьи не разрушаются? Никто из раненых не умирает из-за того, что не могут получить медицинскую помощь? Из-за того, что вы отказываетесь лечить их и их невинных детей. Я не собираюсь добавлять им страданий, и мне жаль говорить это, но я не собираюсь снова становиться секретным оружием волшебного мира.

— И как я мог когда-то быть твоим другом?

— А ты и не был, — ответил на это Гарри, выбирая из стопки следующее письмо, написанное на черной бумаге, с мерцающей печатью в виде темной метки.

Девушка ахнула.

— Гарри…

Гарри вскрыл конверт и развернул темный пергамент, который сам начал зачитывать вслух написанное на себе. Фенрир сразу же узнал этот властный, шипящий голос.

Дорогой Гарри Поттер.

Лорд Волдеморт.

После того, как голос замолчал, письмо просто мирно опустилось на стол, а не стало драматично разрываться на мелкие кусочки или взрываться, как бомба.

Гарри потянулся за следующим письмом.

— Гарри, — Девушка выглядела одновременно беспомощной и разозленной. — Ты ведь не собираешься принимать его предложение, ведь да? Да?

— Да, так же как не собираюсь принимать твое или предложение Фаджа, Гермиона, — ответил Гарри. — И его угрозы и твои крики не изменят это.

— Но мы ведь хорошие парни! — воскликнул рыжеволосый молодой человек, что заставило Фенрир задуматься, а может ли тот вообще говорить обычным тоном.

— Но, по твоим же словам, я больше не хороший парень, Рон, — спокойно ответил Гарри. — Думаю, мы обсудили все, зачем вы пришли. Всего хорошего.

Он поднялся со своего места, собрал письма и, подойдя к Фенриру, плюхнулся рядом с ним. Вскоре Фенрир почувствовал, как к его бедру прикоснулась маленькая ручка, протягивающая что-то… одно из писем? Он подождал, пока обе гаррины руки снова оказались на столе, после чего распаковал свое письмо, которое все это время держал в руках.

— А ты довольно популярен, да, Гарри? — пробормотал он тихо, взглянув на стопку писем анимага. — Тебе не стоит читать их, если они оскорбляют тебя.

Гарри пожал плечами.

— От игнорирования они не станут менее реальными.

Фенрир взглянул на двух посетителей, которые все еще со злостью смотрели на Гаррию

— Нет, но это определенно разозлило твоих друзей.

— Мне больше нечего им сказать, — произнес Гарри. — Мы просто будем вновь и вновь говорить на одну и ту же тему. Ты не хочешь прочесть свое письмо? — Фенрир тут же напрягся, и Гарри посмотрел на него с беспокойством. — Что такое?

— Я не очень хорошо умею читать, — наконец, произнес оборотень тихим голосом, при этом отказываясь смотреть на Гарри, дабы не увидеть в его глазах презрение. — Мне не довелось получить образование.

Гарри положил руку на предплечье Фенрира и сжимал его, пока оборотень не поднял голову.

— Хочешь, я прочту его тебе? Если, конечно, ты не думаешь, что там что-то личное.

По лицу Фенрира расползлась волчья ухмылка, и он молча передал письмо Гарри, специально соприкоснувшись с пальцами анимага, и отпустив бумагу только через несколько секунд, после чего Гарри открыл конверт и развернул письмо так, чтобы его было видно как ему, так и оборотню. Гарри начал зачитывать письмо вслух, водя пальцем по строчкам, чтобы Фенрир знал, какое слово он читает в тот или иной момент:

Грейбек,

Джозеф Гоили.

Гарри еще несколько секунд продолжал с удивлением смотреть на письмо.

— Вау, у тебя действительно заботливые друзья, да?

— По крайней мере, мои враги не приходят по ночам в мою камеру, — заметил Фенрир. — Это был министр? Они сделали тебе больно?

— Я в порядке, — автоматически ответил Гарри, стараясь сбросить руку Фенриру, что обвилась вокруг его талии. — Ничего такого, с чем бы я не мог справиться.

— От тебя пахнет кровью, мой волчонок, — обеспокоенно пробормотал Фенрир. — Ты придешь сегодня, чтобы я мог позаботиться о тебе?

Гарри с удивлением взглянул на оборотня.

— Прозвучало почти так, будто у меня есть выбор.

— Я всегда предоставляю тебе выбор, — ответил Фенрир строгим голосом.

— Ну, если хочешь это называть так… — Гарри рассмеялся. — Хотя, должен признать, что ты действительно попытался, волчок.

Фенрир оскалил зубы.

— Я стараюсь. Ты был прав: я хочу от тебя кое-что, а ты не хочешь ничего, что бы я мог предложить тебе, так что будет лучше, если я не буду сильно раздражать тебя.

— Я бы так не сказал. — Гарри улыбнулся и посильнее прижался к оборотню, когда мимо них прошел Дюрен, со злобой посмотрев на парочку, и Фенрир обнял анимага за плечи. — Мне нравится твоя компания, когда ты не лапаешь меня. — Фенрир победно улыбнулся, Гарри на это только закатил глаза. — Да, я приду сегодня, разве я не поступаю так всегда?

Гарри вернулся к своим письмам, а Фенрир нежно гладил его по спине, пока два охранника не утащили молодого заключенного к Гермионе и Рону. Два раздражающих подростка снова начали эмоциональную атаку на черноволосого юношу, настойчиво пытаясь уговорить его на что-то. К тому же они забрали у него всю почту, видимо, боясь того, что Волдеморт послал ему и другие письма с информацией о запланированной атаке.

* * *

— Полученное тобой письмо было подделкой, ведь так? — после ежевечернего визита к Треверсу спросил вместо приветствия в тот же вечер Гарри Грейбека. — Ты не должен никому деньги.

Фенрир кивнул, нежно притягивая Гарри к себе.

— Письмо было от одного члена моей стаи. Меня схватили во время рейда, и на протяжении долгого времени я не знал, что произошло с моей стаей. Время от времени они пишут мне под разными именами, просто чтобы рассказать, как у них дела, и что они еще живы. Думаю, твой Люпин сейчас с ними. Я чувствую запах своей стаи на его письме.

— Правда? — Гарри оживился. — Можно мне мое письмо?

Фенрир передал Гарри письмо, которое ранее спрятал для молодого человека, и стал внимательно следить за сменяющими друг друга эмоциями на лице анимага, пока тот читал. Наконец, Гарри со вздохом снова свернул пергамент.

— Он определенно с кем-то их знакомых тебе оборотней, — пробормотал Гарри. — Говорит, что я могу доверять тебе. С твоей стаей он будет в безопасности?

— Да, так же, как ты в безопасности рядом со мной, — пробормотал в ответ Фенрир. — Ты должен вылечить себя, волчонок, от тебя все еще пахнет кровью. Большим количеством крови.

— О, я почти забыл, — произнес Гарри рассеянно, стянув немного вниз свой комбинезон так, что его верхняя часть теперь болталась на талии юноши, а взору Фенрира предстало обнаженное тело, все в синяках и глубоких, кровоточащих порезах, которые располагались как на животе, так и на спине анимага. — Режущее заклятье Гермионы всегда оставляет самые худшие раны.

— Вылечи себя, Гарри, — велел Фенрир, схватив Гарри за плечи, как будто желая таким образом помочь молодому человеку сохранить равновесие. — Боже, у тебя что, совсем отсутствует здравый смысл?

Гарри пробормотал что-то себе под нос, но закрыл глаза и позволил магии окутать его тело и излечить раны. Некоторое время спустя его глаза открылись и встретились с золотистыми глазами оборотня.

— Что они сделали? Что эти ублюдки сделали тебе? — прорычал Фенрир, не отпуская плечи Гарри.

Гарри пожал плечами.

— Они, в конце концов, оставили попытки убедить меня словами. Сделали мне немного больно.

— Немного? Немного?— переспросил Фенрир, не веря своим ушам. — Когда ударишь большой палец ноги о стену, это немного больно. Когда у тебя обгорит на солнце нос, это немного больно. Но когда ты истекаешь кровью и у тебя все тело в синяках, это не немного больно.

— Ну, они сделали мне немного больше, чем просто немного больно, — Гарри звучал раздраженным. — Я вылечил себя, так что это не имеет значения.

— Имеет, если есть возможность, что они снова сделают это. А они сделают, ведь так?

— Может быть, — уклончиво ответил Гарри, и Фенрир зарычал. — Ладно, они сделают это снова. Пока я не подчинюсь их требованиям, — Гарри хмыкнул. — Дюрен приказал показать мне, что тюремная жизнь все же не так и приятна.

Кровь в венах Фенрира забурлила. Дюрен. Его волчонок. Дюрен. Нет! Он должен как-то остановить охранника, должен защитить Гарри, должен обеспечить ему безопасность. Оторвать Дюрену руки! Оторвать яйца! Убить его! Убить его!

— Фенрир, успокойся, — пробормотал Гарри успокаивающе, запустив пальцы в серебристые локоны оборотня. — Дюрен не дотронется до меня в сексуальном плане, я не позволю этому случиться, а немного пыток не убьют и не сломают меня.

— Не немного, — ответил Фенрир. — Они будут пытать тебя, пока ты не будешь помнить ничего, кроме боли, пока ты не захочешь умереть, пока не забудешь, кто ты есть, пока…

— Я всегда буду помнить Ремуса, — произнес Гарри уверенно. — И всегда буду помнить тебя. А ты сможешь напомнить мне обо всем остальном.

— Но…

— Шшш, ты должен довериться мне. — Гарри приложил один палец к губам Фенрира. — Верь мне.

— Ладно, — пробормотал Фенрир и сделал глубокий вдох. — Но я имею право волноваться и искать способ защитить тебя. И я найду его.

Гарри рассмеялся, но согласно кивнул, после чего положил голову на плечо оборотня.

— Теперь мы можем поменять тему разговора?

— Не совсем. Как ты получил эти шрамы? — спросил Фенрир, проводя пальцем по белому шраму, который заметил еще несколько недель назад в душе.

— Я был плохим мальчиком, — Гарри равнодушно пожал плечами. — По словам моих родственников, я был порождением зла.

— Они сделали это с тобой, волчонок? — агрессивно прорычал Фенрир, притянув Гарри к себе, и положив подбородок на лохматую голову юноши. — Если я когда-нибудь доберусь до них…

— Они мертвы. Меня осудили за их убийство, — тихо пробормотал Гарри. — Думаю, глупо скучать по ним.

— Ты на самом деле не убивал их, ведь так? — спросил Фенрир осторожно, опасаясь услышать ответ. Гарри слегка покачал все еще прижатой к плечу оборотня головой.

— Я знал, что не нравился им, но все же они были моей семьей, пусть мне и часто было тяжело с ними. Я бы никогда не причинил им вред, — во взгляде Гарри читалась мольба поверить в то, что он говорит правду.

— Что случилось, волчонок? — мягко спросил Фенрир, продолжая гладить спину Гарри, в то время как сам анимаг дрожал у него в руках.

— Моя тетя послала меня за покупками, — прошептал Гарри. — Когда я вернулся домой, мои тетя и дядя уже были мертвы, убиты Пожирателями смерти или аврорами, а может, какими-то сумасшедшими фанатиками, я не знаю. Это, собственно, и не важно, они не заслуживали смерти, не из-за меня… Весь дом был заляпан кровью. Мой кузен… он все еще был жив. Кашлял кровью и звал свою мамочку. Я пытался вылечить его, но даже магия не всемогуща. Он умер у меня на руках. — У Гарри по щекам текли слезы. — Следующее, что помню, это как авроры ворвались в дом и арестовали меня, обвинив в убийстве родственников. Мое слушание… оно было коротким. Когда они нашли меня, я был весь в крови, в руках я держал палочку, и, видимо, только у меня был мотив. Они припомнили все мои прошлые ошибки, уверяли, что, скорее всего, и Седрика Диггори убил я, что я был в сговоре с оборотнями и сбежавшими из Азкабана, что я намеренно не убил Волдеморта. Никто не говорил со мной, кроме Ремуса, а потому они просто спорили по поводу того, что со мной сделать, ведь я несовершеннолетний. Я хотел, чтобы Ремус оставил все, как есть, потому что я переживал за него, а он не слушал. Но с ним все должно быть хорошо.

— Люпин боец, — утешительно пробормотал Фенрир. — Хотя у него и есть привычка бороться не за то, что нужно. Если переживу Азкабан, Люпин сможет выжить в моей стае. Уверяю тебя, не так-то просто расправиться с оборотнем, посмотри на меня!

Гарри рассмеялся и взглянул на Фенрира.

— Как долго ты уже сидишь здесь?

— Примерно пять лет, — Фенрир пожал плечами. — Пятьдесят восемь полнолуний до того, как ты пришел, и девять полнолуний с тех пор.

— И…

— За что? — предположил Фенрир, Гарри робко кивнул, и на лице оборотня появилась горькая ухмылка. — Ты знаешь, что это я обратил Люпина? Обрек его на жизнь, которую он так ненавидит?

— Он упоминал об этом в своем письме, — мягко ответил Гарри. — Сказал, что ты был его Сиром.

— Но могу поспорить, что ты не знал, что когда я укусил его, ему было всего пять лет, — произнес Фенрир. — Говорят, я калечил детей, выкрадывая их ночью из постелей, и обращал их в таких же монстров, как я сам. — Голос Фенрира был тихим и горьким, Гарри не смел перебивать его. — Я укусил троих детей. Я стал оборотнем, когда мне было девятнадцать, может, двадцать. Моего Сира убили охотники еще до того, как он успел рассказать мне об этом проклятии или даре, как я теперь думаю. Когда наступило мое первое полнолуние, я не был готов к непреодолимому зову луны. Я находился рядом с маггловской деревней и укусил маленького мальчика. Ему тогда было шесть, и он чуть не умер от ран. Я отнес его в больницу и сказал, что на него напала стая собак. Он выжил, едва, но когда я принес его обратно к родителям и попытался объяснить им, что произошло, и что станет с их сыном, они отказались от него, и неожиданно я оказался один, с подбитым глазом и плачущим шестилетним ребенком.

Он замолчал, сделал глубокий вдох и бросил взгляд на худенького анимага, чтобы убедиться, что тот еще слушает.

— К счастью, я вскоре встретил другого оборотня. Мы стали биться за право верховенства, я победил, и с тех пор он стал моей бетой. Мы подобрали еще нескольких оборотней, но никто из нас не знал, как заботиться о ребенке. Я решил, что Четану, маленькому мальчику, нужен компаньон для игр, так что я укусил девочку его возраста. Она умерла во время первой трансформации, и я совершил ошибку, вернув ее тело родителям, которые, между прочим, тоже выкинули ее на улицу, когда узнали, что она оборотень. Ее тело выглядело ужасно. Но мальчику все еще нужно было играть с кем-то, и я выбрал Люпина. Он выглядел достаточно сильным, чтобы пережить трансформацию. Но я не учел во внимание мою плохую репутацию, и когда я попытался объяснить все ему и его родителям, они, угрожая мне своими палочками, вызвали авроров. Поэтому я ушел, и Люпина заставили поверить, что оборотни — это злые монстры, и что их рано или поздно надо убить. Остальное ты знаешь. Люпин ненавидит себя, а меня схватили годы спустя, когда министерство решило, что пора сократить численность оборотней, пока они не стали достаточно сильными для того, чтобы восстать против него. Должно быть, момент, когда они поняли, что добрались до Грейбека, убийцы детей, стал для них часом триумфа.

— Мне кажется, ты не похож на большого плохого волка, каким пытаешься казаться, — пробормотал Гарри нежно. — Ты пытался сделать то, что считал лучшим для стаи. И ты, должно быть, был хорошей альфой, иначе бы они не писали тебе все это время. Ты скучаешь по ним?

— Конечно, — ответил Фенрир, рассеянно нюхая волосы Гарри. — Я скучаю по тому, что некому приказывать, хотя теперь, когда у меня есть ты…

Гарри издал недовольный вскрик и ткнул Фенрира в бок своим острым локтем.

— Идиотский волк, а я почти начал думать, что ты стал лучше.

— О, я стал намного лучше, — произнес Фенрир, посильнее сжав объятия вокруг Гарри. — Я научился на своих ошибках, и на этот раз ты не убежишь от меня, мой волчонок.

— Это вызов? — Гарри ухмыльнулся и начал дразняще извиваться в руках оборотня.

— Нет, малыш, — Фенрир прижал Гарри к своей груди и тихо зарычал. — Это было… предложение. Пожалуйста, останься сегодня на ночь.

— Тебе, должно быть, тяжело, — Гарри задумался. — Спросить вместо того, чтобы приказывать. Ты, наверное, по-настоящему отчаянно хочешь, чтобы я остался.

— Не отчаянно, — возразил Фенрир. — Просто у меня серьезный мотив. Не хочу оставаться один… Почему ты еще здесь?

— Я думал, что ты хочешь, чтобы я был тут, — опешил Гарри, шокировано посмотрев в лицо оборотня. — Я могу уйти…

— Нет. Почему ты еще в Азкабане? — уточнил Фенрир. — Ты с легкостью можешь выбраться из своей камеры и пробраться в мою, можешь вылечить себя, позвать домашнего эльфа. Для тебя, наверное, достаточно легко выбраться из Азкабана, так почему ты еще здесь?

— И ты спрашиваешь меня об этом сейчас? — Гарри усмехнулся. — Спустя столько месяцев?

— Не хотел подбрасывать тебе идеи, — пробормотал Фенрир, губы Гарри растянулись в довольной улыбке. — А теперь отвечай на вопрос.

Гаррино лицо стало печальным.

— Мне не для чего сбегать. Моя семья мертва, мои друзья предали меня, и Ремусу, видимо, безопаснее без меня. Если я сбегу, то мне придется выбирать сторону, и, честно говоря, я устал сражаться и устал от того, что меня используют в качестве оружия. А здесь у меня есть шанс придерживаться нейтралитета. Это делает меня трусом, Фен?

Оборотень сначала был шокирован тем, что Гарри обратился к нему по прозвищу, и от того, как Гарри пробормотал его почти в самое ухо мужчины, так что Фенриру понадобилось некоторое время, чтобы понять, что Гарри задал ему вопрос, и еще немного, чтобы придумать правильный ответ.

— Нет! — Судя по шокированному выражению лица Гарри, громкость его голоса была слишком высокой. — Я имею в виду, нет, ты не трус. Никто не любит, когда его используют, и это такая же не твоя война, как и не моя.

— Но ты поддерживал Волдеморта, разве нет? — спросил Гарри. — Ты сражался на его стороне.

— Волшебники всегда свысока смотрели на оборотней, для них мы монстры, а я больше, чем другие, — горько ответил Фенрир. — Волдеморт хочет власти, и ему неважно, кто может помочь ему достичь ее. Он пообещал нам равноправие и отдельное, независимое общество оборотней, управляемое оборотнями, а не какими-нибудь самовлюбленными, предосудительными идиотами. Мы сражались за него, но взамен он защищал нас, огородил мою территорию защитными чарами, благодаря которым волшебники, даже он сам, не могли войти без сопровождения оборотня. Он относился ко мне как к равному, уважал меня, и я в ответ уважал его. — Седовласый мужчина пожал плечами и подтолкнул Гарри к лежанке. — Я знаю, что он убил твоих родителей и пытался убить тебя, но день, когда он пал, был очень темным для меня и моей стаи.

— Это был тяжелый день и для меня, — мягко произнес Гарри.

— Знаю, — утешительно пробормотал Фенрир и натянул покрывало на узкие плечи Гарри. — Знаю.

Фенрир проснулся от звука того, что рядом кто-то очень громко дышит. Может, дело было в том, что он оборотень, но дементоры не действовали на него так, как на других заключенных. Он не боялся их, а в их присутствии только чувствовал себя немного неуютно и боролся с сильным желанием разорвать им глотки и смотреть, как они превращаются в прах.

Ненасытные, отвратительные паразиты!

Их ночные патрули будили его только потому, что другие заключенные при приближении дементоров начинали сначала стонать и бормотать, а затем кричать и дрожать, просить и умолять о милосердии, которого никогда не получат.

Фенриру понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он уснул, и еще несколько, чтобы почувствовать теплую и приятную тяжесть у себя на груди. Гарри остался на ночь. Гарри уснул в его объятиях!

Но что-то было не так. Гарри дрожал и бормотал такие слова, как «нет», «не надо», «пожалуйста», при этом он так сильно сжимал кулаки, что когти впивались в ладони, а по его щекам текли слезы. А ведь дементоры еще даже не дошли до их коридора.

Фенрир нежно толкнул Гарри в плечо, а когда тот никак не отреагировал, слегка потряс его.

— Гарри? — Молодой человек начал плакать. — Черт, малыш, проснись!

На это Гарри только начал дрожать и простонал:

-Нееет…

— Давай, Гарри, проснись…

Фенрир тщетно пытался разбудить Гарри, но все это привело только к еще большим страданиям молодого человека. Оборотень прижал к себе зеленоглазого юношу и начал укачивать его, как, он видел, обычно матери укачивают своих детей, при этом что-то утешительно бормотал. К тому времени, как дементоры миновали его камеру, Гарри потерял сознание, его лицо было все залито слезами, а кулаки сжимали клочки серебряных волос. Фенрир был раздражен и чувствовал нечто большее, чем просто необходимость защитить Гарри.

Они причинили боль его волчонку!

* * *

— Чт… — Когда добрых полчаса спустя Гарри открыл глаза, его голос звучал надтреснутым от слез. — О.

Он покраснел, поняв, что лежит на Фенрире, а вокруг него обвиты сильные руки, но не сделал ничего, чтобы сменить свое положение, даже наоборот — зарылся лицом в шею оборотня и начал тихо плакать.

Фенрир неуверенно гладил Гарри по спине, умерив немного силу, когда при первом поглаживании Гарри поморщился.

— Когда они приближаются, я снова вижу, как все умирают, — некоторое время спустя прошептал Гарри. — И я снова вижу свое слушание и пытки Волдеморта. Просто тяжело, когда все наваливается одновременно, понимаешь? Прости, что разбудил тебя.

— Ты не разбудил, — Фенрир пожал плечами. — Они не действуют на меня, но я слышу других заключенных.

— Тогда прости, что лежу на тебе. Хочешь, чтобы я ушел?

— Глупый человечек, — пробормотал Фенрир недовольно. — Ты действительно думаешь, что я позволю тебе уйти? К тому же ты не виноват в том, что у тебя кошмары. А теперь успокойся.

Он прижал губы ко лбу Гарри, потеревшись своей бородатой щекой о его щеку, и почувствовал облегчение, когда молодой человек в ответ только хихикнул, но не отстранился.

— Щекотно, — пробормотал Гарри, сместившись чуть пониже, чтобы слышать, как бьется сердце Фенрира. — Фен? Я тут подумал, и, может… Как ты думаешь, если Волдеморт не убьет меня, я смогу пойти с тобой?

— Куда же еще тебе идти, глупый волчонок? — недовольно пробормотал Фенрир. — Если придется, я заброшу тебя на плечо и вынесу отсюда, а Волдеморт не посмеет причинить тебе боль. Ты теперь член стаи.

На лице Гарри появилась такая улыбка, от которой кровь прилила к определенным частям тела Фенрира, и Фенрир немного передвинулся, чтобы Гарри не почувствовал его возбуждение и не ушел, испугавшись.

— Правда? И ты позволишь Ремусу тоже остаться? — спросил Гарри умоляющим тоном, и Фенрир с трудом кивнул. — Спасибо, Фен. — Гарри крепко обнял оборотня, прижавшись к его широкой груди. — Может, есть что-то, ради чего стоит сбегать, как ты думаешь?

— Думаю, что прямо сейчас я абсолютно всем доволен. — Голос Фенрира был более хриплым, чем обычно, а затем он поддался своим первобытным потребностям и перевернулся так, что теперь прижимал Гарри к кровати своим большим телом, тем самым не давая молодому человеку сдвинуться с места.

— Что?.. — Гарри удивленно уставился на оборотня.

— А сейчас я собираюсь поцеловать тебя, волчонок, — заявил Фенрир, прежде чем припасть своими губами к губам Гарри в страстном, отчаянном и собственническом поцелуе, при этом начав тереться о тело анимага.

Гарри замер, как напуганное животное, столкнувшееся лицом к лицу с острыми зубами хищника, и оборотень чувствовал на себе удивленный и испуганный взгляд больших, зеленых глаз. Но ему было все равно, потому что он уже сделал свой выбор. Он никогда не позволит Гарри уйти от него и начать принадлежать кому-то другому, и Фенрир хотел, чтобы их отношения были более чем платоническими. Осторожность и терпение переоцениваются, особенно после шести месяцев ожидания.

Было в Гарри что-то такое, что очаровывало Фенрира, что затягивало его все глубже каждый раз, когда он смотрел в эти изумрудно-зеленые глаза. Его волчонок подобен зову луны, которому невозможно сопротивляться; менее навязчив, менее подчиняющий, но не менее убедительный.

Руки Гарри давили ему в грудь, но Фенрир едва замечал это, исследуя сладкий рот Гарри, и позволяя своим рукам блуждать по всему телу молодого человека, и даже залезать под комбинезон. Черноволосый юноша пробормотал что-то в знак протеста, но тут же чуть ли не взвизгнул, когда Фенрир прикусил его губу.

Внезапно Фенрир взвыл от боли и прижал руку к низу живота. Его пах ужалило сильным холодом, и он уставился на горящие синим светом руки Гарри и смотрящие на него с укоризной сердитые глаза.

— Надеюсь, это остудило твой пыл. Я уже говорил тебе, что не собираюсь платить за твою дружбу таким способом, — произнес Гарри холодно. — Думаю, на этом наша встреча закончена, Грейбек.

— Я всего лишь делал следующий шаг, — выдохнул между болезненными вздохами Фенрир, перемещаясь к двери, чтобы не дать Гарри уйти. — Я не хотел воспользоваться тобой, просто целовал. Ты не знаешь, в чем разница, глупый ты малыш?

— Я знаю разницу между ситуацией, когда меня придавливают тяжелым телом к соломе так, что я даже с трудом дышать могу, и настоящим поцелуем, где у меня есть выбор, и в котором я хочу принимать активное участие, — прошипел Гарри. — Но, видимо, это ты не знаешь, в чем разница!

— Ну, извини, но я уже давно никого не целовал и вряд ли в ближайшем будущем найду кого-нибудь…

— А, то есть я временное решение, пока ты не найдешь кого-то еще? — спросил Гарри с сарказмом. — О, я польщен.

— Не глупи, Гарри! — раздраженно прорычал Фенрир. — Я альфа, я должен нести ответственность и не могу прыгать из постели в постель членов моей стаи только потому, что мне вдруг так захочется. Я всегда буду защищать и заботиться о своей стае, а значит, что и о тебе тоже.

— Знаю, — Гарри расстроено вздохнул. — Мерлин, Фенрир, ты не можешь просто… ты обязательно должен… Черт, я не люблю, когда меня принуждают силой, не люблю, когда удерживают, и не люблю, когда мне напоминают о… — Он резко замолчал и сменил тему. — Тебе, должно быть, одиноко.

— Гарри… да, я скучаю по стае. — Фенрир покачал головой. — О чем ты не любишь, чтобы тебе напоминали?

— Нет, я не это имел в виду. Ты никогда никого не подпускал к себе близко, боясь, что отношения будут влиять на твои решения и поставят под вопрос безопасность стаи, — сказал Гарри, нежно проведя пальцами по щеке Фенрира.

— Я хороший альфа, — кратко ответил Фенрир, таким способом подтвердив слова Гарри.

В конце концов, это правда, быть альфой часто значило быть одному. Сколько он себя помнил, у него никогда не было кого-то, кому бы он мог открыться и довериться, а идея эмоциональной привязанности была ему чужда. Он лидер, у него есть обязанности, а его личные потребности всегда идут в последнюю очередь, хотя внешне он и обладает властью. Но он все равно скучал по своей стае, скучал по тому, чтобы заботиться о ком-то, и он не хотел все испортить с Гарри. Потребности Гарри идут прежде его.

Гарри кивнул, потершись своим носом о нос оборотня.

— Я и не сомневаюсь, но вполне очевидно, что ты понятия не имеешь, как себя вести с любовником. Быть чуть ли ни задушенным из-за веса прижимающего тебя тела не является тем, что бы я назвал хоть отдаленно приятным. — Гарри скривился. — Если ты думаешь, что я буду терпеть такое обращение, ты ошибаешься.

Фенрир заглянул в горящие глаза Гарри и задумался над тем, что же ему сделать, чтобы Гарри понял истинную причину его действий. Тогда он поцеловал Гарри. В этот раз поцелуй был не отчаянным и требовательным, а нежным и сладким, почти спрашивающим разрешение.

Губы Гарри были мягкими, как бархат, теплыми и полными. Оборотень попытался обуздать свою страсть, но не смог подавить дрожь в руках, когда за талию притягивал Гарри к своему телу.

Гарри закинул руки на шею Фенрира, запутавшись пальцами в серебряных волосах, и в первый раз за долгое время почувствовал себя в безопасности. Из его рта вырвался тихий стон, и, приободрившись этим, Фенрир углубил поцелуй, и их языки начали борьбу за власть.

Наконец, Фенрир немного отстранился, совсем чуть-чуть, просто давая им обоим возможность сделать глоток воздуха, но при этом не убрал рук с тела Гарри.

— Хороший поцелуй? — спросил Фенрир с ухмылкой на лице, заметив румянец на лице Гарри. — Или мне сделать еще одну попытку?

— Заткнись, пока я не передумал, — произнес юноша, прищурив глаза. — Ты хотел заботиться обо мне.

— Я хотел сделать больше, чем это, — осторожно ответил Фенрир, прикусив мочку уха Гарри.

— И что же останавливает тебя? — пробормотал Гарри. — Помнится, ты как-то обещал мне, что заставишь меня жаждать твоих поцелуев и прикосновений. Докажи это!

Рык Фенрира разлетелся по маленькой камере, когда мужчина набросился на Гарри, перенес его на кровать, где накрыл собой податливое тело. Тем временем его рот терзал губы Гарри, а руки гладили и ласкали грудь и бедра молодого человека, вызывая у того тихие стоны.

— Уверен, что хочешь этого, малыш? — спросил он, боясь того, что Гарри запаникует или снова разозлится на него.

— Уверен, что просил тебя не называть меня малышом, — ответ Гарри. — А теперь, как мы поступим дальше? Либо мы сейчас же займемся сексом или сбежим отсюда, но говорить мы точно не будем.

— Ты довольно быстро поменял свое мнение, не так ли, сладкий мой? — пробормотал Фенрир между поцелуями и покусываниями шеи Гарри. — Что случилось с нежеланием платить за мою защиту?

— Это не плата, это веселье, удовольствие, называй, как хочешь, чисто эгоистическое желание, как не смотри. Я не соглашался раньше, потому что ты не давал мне возможности согласиться, — Гарри казался немного раздраженным, он слегка оттолкнул от себя Фенрира, чтобы иметь возможность посмотреть на него, после чего взял лицо Фенрира в свою бледные ладони. — Я ведь тебе небезразличен, ведь так? Прекрасно, ты тоже нравишься мне. Заставь меня чувствовать себя в безопасности и тогда, может, сможешь заставить меня почувствовать себя живым, или каким угодно, но не преданным и не беспомощным. Как думаешь, сможешь сделать это, Фен, или мне найти кого-то другого?

— Можешь мне сомневаться, я смогу, — прорычал Фенрир, подумав про себя, что сделает все, чтобы Гарри никогда не искал кого-то другого.

Гарри выпустил голову Фенрира, посмотрел на него дразнящим взглядом и выгнулся всем телом навстречу оборотню. Его руки заскользили по его собственному телу, водя тонкими пальчиками по мышцам груди, и, обведя соски, он испустил блаженный вздох.

Фенрир, как завороженный, наблюдал за действиями Гарри, будучи слишком ошеломленным, чтобы делать что-то, кроме того, чтобы просто смотреть. Бледная кожа Гарри светилась от падающих на нее лунных лучей. Фенрир почувствовал, как его внутренний волк прорывается ближе к поверхности, призывая его дотронуться, попробовать на вкус и вообще начать вытворять неописуемые вещи со своим волчонком. Гарри стянул с плеч свой комбинезон, предоставив Фенриру прекрасный вид на свой обнаженный торс. Другой тихий стон притянул внимание Фенрира к одной руке Гарри, которая скользнула за пояс штанов анимага, проведя перед этим по дорожке темных волос, ведущих к мужскому естеству юноши.

— Фен! — проныл Гарри, прекратив свои поддразнивая, и посмотрев прямо в глаза оборотня. — Сколько приглашений тебе нужно? Не думал, что это превратится в шоу одного актера. Ты хочешь меня или нет?

Вместо слов Фенрир просто набросился на молодого человека. Он убрал руки Гарри с его восхитительного тела и прижал их у головы юноши, стараясь сделать это так нежно, как только мог. Гарри почти по-дьявольски ухмыльнулся, прижавшись всем телом к оборотню, и безрезультатно попытался освободить запястья, в то же время извиваясь под Фенриром, как будто не специально трясь о его тело, отчего мужчина издал долгий и громкий стон, похожий на вой.

Гарри замер.

— Подожди. Хочу наложить на камеру защитное заклятье, если ты собираешься быть столь громким.

— Не вижу никаких проблем в том, чтобы нас услышали, — пробормотал Фенрир, но отпустил руки Гарри, позволив ему сотворить пару своих маленьких магических трюков. — Раньше ты не мог подумать об этом? Нет, сначала надо было завести меня.

Гарри ухмыльнулся.

— Именно. К тому же ты с самого начала был «заведенным». А теперь подвинься немного, мне нужно видеть дверь, а ты загораживаешь ее.

Фенрир неохотно отодвинулся от своего будущего любовника и с завистью наблюдал за тем, как Гарри быстро сосредоточился на серебряной решетке и несколько раз взмахнул руками, отчего решетка засветился фиолетовым светом, который вскоре впитался в серебро. Окинув камеру взглядом, Гарри недовольно нахмурился из-за мрачной атмосферы и, в особенности, от грязной соломы.

Фенрир заметил этот взгляд и грубо притянул Гарри к себе.

— Не превращайся в девчонку, Гарри.

— Я просто хочу чистоты, — пробормотал юноша. — Не волнуйся, Фен, розы и свечи не в моем стиле…

Он взял в руки немного соломы, повертел ее и бросил обратно, после чего вытянул руки над оставшейся соломой, которая тут же вернула себе первоначальный золотой оттенок и запахла, как новая. Затем он починил и вычистил одеяло, и Фенрир был удивлен, увидев, что оно на самом деле голубое, а не, как он всегда думал, серо-коричневое.

Наконец, Гарри был удовлетворен полученным результатом, произнеся:

— Так-то лучше.

Но только Фенрир собирался вернуться к их предыдущему занятию, как Гарри улыбнулся ему и сказал:

— Теперь твоя очередь.

— Что, прости? — выплюнул Фенрир, быстро снова обхватив запястья Гарри, пока тот не успел применить к нему магию. — И что это значит? Я чистый.

— На тебе слишком много одежды, — заметил Гарри, выпустив руки, и потянувшись к комбинезону оборотню, где ткань едва не расходилась по шву, скрывая широкие плечи Фенрира.

Но оборотню, в конце концов, это надоело, и он сам стянул с себя комбинезон, после чего проделал то же самое с одеждой Гарри.

Черноволосый юноша только рассмеялся.

— Наконец-то. Я уже чуть ли не перестал надеяться… Покажи мне, что у тебя есть, волчок.

Золотые глаза опасно блеснули, но Гарри только растянулся на новой соломе, раскрывшись перед оборотнем, при этом используя скрученное одеяло, как подушку.

Фенрир зарычал, и упал на Гарри, по крайней мере, намеревался, но Гарри в последний момент выскользнул из-под него и, воспользовавшись временным замешательством Фенрира, быстро толкнул его, навалившись сверху.

— Так, так, Фен, кто сказал, что ты будешь сверху? — поддразнил его Гарри, нежно проведя одним пальцем по челюсти Фенрира, после чего наклонился и потерся носом о шею оборотня.

Седовласый мужчина сердито зарычал и снова поменял их местами.

— Я сильнее тебя, я старше тебя, я твой альфа, а ты худой, маленький волшебник, чья магия не работает против меня. Конечно, я буду сверху.

— Я не раздвигаю ноги перед кем попало, — произнес Гарри строго и попытался выскользнуть из-под оборотня.

— Знаю, но я ведь не кто попало, ведь так? — прошептал Фенрир на ухо Гарри.

— Нет, полагаю, что не кто попало. — Гарри улыбнулся и расслабился.

— Полагаешь? — Оборотень предостерегающего прикусил мочку ухо Гарри. — Я твой альфа, мой волчонок, и я собираюсь трахать тебя до тех пор, пока у тебя все не засаднит, и пока ты не будешь больше знать, молить ли меня остановиться или трахать тебя еще сильнее. Хватит с меня твоих игр. Ты будешь хорошо себя вести, или мне стать грубым?

— Оттрахай меня, — произнес Гарри с ухмылкой на лице, как-то умудрившись обвить ногами талию Фенрира. — Мы и так уже потеряли много времени, мой Альфа.

Фенрир застонал от смеси похоти и удовлетворения, услышав, как Гарри признал его своим альфой, и почувствовал облегчение, когда Гарри не сдвинулся с места, когда он осторожно расположился между его ног, чтобы было удобно войти в столько неожиданно податливое и готовое тело.

Как много раз Гарри уже делал это? Фенрир искренне надеялся, что Гарри не был девственником, но в то же время эгоистичный голосок у него в голове желал именно этого, чтобы Фенрир был первым и единственным, кто бы владел этим прекрасным, как луна, красавцем. Но какой большой опыт был у Гарри, вряд ли был вопросом, над которым он желал думать именно в этот момент, и, по его мнению, у них и так было достаточно игр и прелюдий. И все же Фенрир был не маленьких размеров, и он не думал, что Гарри может принять его в себя без всякой подготовки и смазки. Но у Фенрира не было ни терпения для первого, ни средств для второго.

Однако Гарри решил эти проблемы за него, притянув к своему рту левую руку Фенрира, и принявшись сосать два его длинных пальца, щедро покрывая их слюной. Затем он выпустил руку Фенрира и сразу же обратил свое внимание на член Фенрира, выгнувшись под немыслимым углом, и встав перед ним на колени, после чего начал покрывать его слюной, чем чуть ли не довел оборотня до оргазма.

Боги, этот маленький негодник знает, что делает! Фенрир застонал и поспешно ввел один мокрый палец в Гарри, который тут же напрягся и из-за рвущегося наружу вскрика сильнее обхватил ртом член оборотня. Фенрир запустит пальцы другой руки в мягкие волосы Гарри и слегка потянул за них, вынуждая того остановиться и взглянуть на него.

— Я хочу кончить внутрь тебя, малыш, — произнес Фенрир, после чего поднес руку ко рту и так сильно укусил ее, что кровь потекла по его ладони и вниз по руке.

Гарри издал какой-то звук, выражающее что-то среднее между отвращением и шоком, глаза молодого человека расширились, когда Фенрир измазал кровью свою эрекцию, а затем и вздрогнул, когда капля крови упала ему на живот.

— Фен, ты ведь не собираешься засунуть это в меня… — Все возражения Гарри были прерваны, когда оборотень высунул из него пальцы и одним быстрым толчком заменил их намного больших размеров эрекцией. Одним рывком он вошел по самого основания, вырвав тем самым из уст Гарри стон.

— Ублюдок, — выдохнул молодой человек. От совсем незначительного движения всю его спину пронзила боль. — Улюдок, — простонал он еще раз, пытаясь как-то привыкнуть к члену Фенрира внутри себя, пытался делать медленные и глубокие вдохи, стараясь тем самым расслабить мышцы или, по крайней мере, хоть немного уменьшить боль.

Гарри подумал, что ему не должно было бы быть так больно, ведь, в конце концов, за всю свою жизнь он испытывал сильную боль, и не раз, но как-то от осознания того, что он сам спровоцировал это, просил об этом, в купе с тошнотворным запахом крови, боль становилась только сильнее, а на глаза чуть ли не наворачивались слезы.

— Это заткнуло тебя, не так ли, малыш? — грубо прокомментировал Фенрир, но его руки, гладящие Гарри, были нежными, и он старался не двигать бедрами. — Глупый маленький волк, строящий из себя невесть что, но не готовый принять последствия. Глупый маленький человечек.

Гарри молча посмотрел на Фенрира, слишком занятый болью, чтобы сформировать иной достойный отчет.

Оборотень с беспокойством изучал лицо Гарри. Черт возьми, ему не стоило поддаваться импульсу! Теперь Гарри было больно, а его личное возбуждение ничуть не спало.

— Фен? — прошептал Гарри несколько минут спустя. Он осторожно покрутил бедрами, отчего его лицо тут же исказилось гримасой боли. — Тебе лучше сделать так, чтобы мне стало хорошо, а то я могу больше никогда не позволить тебе дотронуться до меня.

— Конечно, с удовольствием, — Фенрир усмехнулся, наклонился вниз, чтобы поцеловать розовые губы Гарри, после чего совсем на немного вышел из молодого человека и тут же толкнулся обратно.

Гарри застонал, все еще, в основном, от боли, но с каждым новым толчком дискомфорт проходил, и анимаг начал больше отвечать на действия оборотня, приободряя Фенрира двигаться быстрее, сильнее, глубже.

Движения мужчины были резкими и сильными, с каждым толчком он немного менял угол проникновения, пока, наконец, его чувствительных ушей не достиг полный наслаждения стон. Гарри дернулся под ним, впиваясь ногтями в плечи и спину Фенрира. Одна бледная рука молодого человека потянулась к его члену, но Фенрир оттолкнул ее в сторону, оставив на бедре Гарри темно-бордовый кровяной след.

— Ты кончишь от моего прикосновения, и только от моего, мой волчонок, — прорычал оборотень. — Не трогай то, что принадлежит мне!

Гарри резко раскрыл глаза и посмотрел на Фенрира, но наказывающий сильный толчок альфы снова погрузил его в мир всепоглощающего удовольствия, Гарри тихо вскрикнул. Следующий толчок оборотня он встретил осторожным движениям бедрами, отчего Фенрир вошел только глубже и под другим углом, вызвав тем самым легкое жжение, принесшее молодому человеку больше удовольствия, чем боли.

Фенрир взглянул на раскинувшегося перед ним измазанного в крови красавца и почувствовал, как его покинули последние крупицы самоконтроля, его движения стали практически безумными. Он обхватил рукой влажный член Гарри, и начал водить по нему вверх вниз, пока молодой человек не кончил с громким стоном и сильным содроганием всего тела. Тепло, сокращающиеся вокруг члена Фенрира мышцы и вид бьющегося в экстазе Гарри стали последней каплей, и оборотень излился внутрь тесного, маленького волшебника, при этом громко прорычав в ночь имя Гарри.

Фенрир осторожно вышел из юноши и, нахмурившись, посмотрел на кровь между бедрами Гарри. Это была не только та кровь, что мужчина использовал для смазки, но и кровь Гарри, пусть, слава Богу, ее было не так много, чтобы начинать по-настоящему волноваться. Он нежно передвинул обмякшее тело молодого человека, прижав его к своей груди, и начал ласково поглаживать его по голове. Фенрир знал, что их соединение было грубым, почти жестоким, а потому он хотел, чтобы, проснувшись, Гарри знал, что о нем заботятся и нежно любят, а не просто используют, как предмет для удовлетворения сексуальных потребности.

Дыхание Гарри было глубоким и размеренным, говорящим о том, что он погрузился в мирный сон, и вряд ли скоро проснется. Пока Фенрир изучал лицо спящего Гарри, он подумал, что, может, будет лучше, если молодой человек проснется не в крови, как бы этот вид не возбуждал Фенрира. А потому оборотень сместился пониже, развел бедра Гарри и начисто вылизал его от крови и медленно вытекающего из раскрасневшегося ануса семени. Гарри пошевелился во сне, сделал глубокий вдох, но не проснулся, даже когда Фенрир закончил вылизывать нижнюю часть его тела и переместился к животу и груди, после чего слизал капли крови, оказавшиеся на шее, плечах и лице Гарри.

Фенрир уже начал беспокоиться, что что-то не так, когда Гарри, наконец, проснулся и лениво улыбнулся ему.

— Привет, — пробормотал он, перекатившись на живот, и поморщившись от несильной боли.

— И тебе привет, — ответил Фенрир, рассеянно водя пальцем по спине Гарри. — Ты в порядке? Я ведь был не слишком груб?

— Может, немного. — Зеленоглазый волшебник равнодушно пожал плечами. — Я чувствую себя хорошо. Я чувствую.

— Я заметил, — сказал Фенрир, усмехнувшись, получив за это шлепок по руке.

— Я так полагаю, что ты тоже получил удовольствие, — произнес Гарри, прижавшись к руке Фенрира. — Спасибо, что отчистил от крови. Не выношу ее, уж слишком много ее было в моей жизни.

— Нам нужна была хоть какая-то смазка, что-то большее, чем твоя слюна, — объяснил седовласый мужчина, его голос совсем не звучал раскаявшимся. — В противном случае я бы просто разорвал тебя изнутри.

— Знаю, — Гарри снова пожал плечами. — Но я мог бы произнести смазывающее заклятье. Тебе не нужно было ранить себя.

Фенрир рассмеялся, показав Гарри нигде не поврежденные руки.

— Ранить себя, малыш? Никогда не слышал о регенеративных способностях оборотней?

— То, что твои раны быстро заживают, еще не значит, что ты не испытываешь боль, ведь так? — мягко возразил Гарри, поцеловав грудь Фенрира. — Фен, я не хотел обидеть тебя, ты ведь это знаешь, да?

— Конечно, знаю, мой маленький лунный красавец. Я не обиделся, почему ты так подумал?

Гарри отвел взгляд в сторону.

— Гарри. — Когда Гарри никак не отреагировал, Фенрир вздохнул. — Гарри, посмотри на меня. Я не хотел сделать тебе больно, не пытался отомстить за то, как долго ты не давался мне. Не думай так обо мне. Я просто… У меня никогда не было секса…

— Что? — Гарри взглянул на оборотня так, будто у того выросла вторая голова.

— У меня никогда не было секса с кем-то, кто не был бы оборотнем, — продолжил Фенрир, недовольно посмотрев на Гарри за то, что тот перебил его. — Я всегда забываю, что ты не такой, как я, что я мог по-настоящему навредить тебе.

— О, я же не стеклянный. — Сказал Гарри, пожав плечами. — Я просто думал, что ты сердишься.

— Я знаю, что ты дразнил меня, — уверил его Фенрир. — И все же я все еще твой альфа, Гарри, и требую уважения. Всегда.

— Я тоже требую уважения, — ответил на это Гарри. — Я не позволю тебе вытираться об меня ноги, Фен, и не собираюсь беспрекословно подчиняться тебе во всем.

Фенрир зарычал, прижал Гарри к соломе, угрожающе нависнув над ним, и обнажив зубы, но Гарри только спокойно смотрел на него в ответ, не опуская взгляда, и не открывая шею, как должен был бы поступить член стаи.

— Я не собираюсь делать тебе больно, мой малыш, но ты будет слушаться и подчиняться мне, или тебе придется столкнуться с последствиями. Твое волшебство ничуть не впечатляет меня, и я смогу удерживать тебя в своих руках и не давать двинуть ни одним мускулом, пока ты не устанешь насылать на меня порывы магии.

— Я знаю, что физически ты сильнее меня, и это только еще одна причина не позволять тебе доминировать надо мной. Я всю свою жизнь был чьей-то игрушкой и оружием. Ты действительно думаешь, что я заинтересован в таком роде отношений? Вот о чем ты напомнил мне ранее, о моей слабости. — Гарри покачал головой. — Если я не безразличен тебе, Фен, ты не будешь меня ни к чему принуждать.

— Это моя работа, как твоего альфы, — возразил оборотень, после чего наклонился и поцеловал Гарри. — Я не могу просто выключить эту черту своего характера, данную мне природой.

— Я и не просил тебя об этом. — Гарри нахмурился. — Но я не… Я тоже хочу уважения.

— И я уважаю тебя. Как же не уважать тебя после того, как ты боролся в душе, проводил со мной полнолуния и столько раз смог ускользнуть от меня? Ты не слаб, вовсе нет. Просто я сильнее, чего тебе совсем не нужно стыдиться. Я никогда не встречал кого-то сильнее себя, — произнес Фенрир довольно самодовольно. — Но ты же не думаешь, что это значит, что я не уважаю свою стаю? Я не повинуюсь им, это правда, и я ожидаю от них подчинения, но я выражаю свое уважение, заботясь о них, защищая их, и слушая их желания, что я буду делать и с тобой.

Гарри внимательно посмотрел на оборотня, и его выражения лица из нахмуренного стало задумчивым.

— Думаю, я мог бы попытаться, но я не могу снова позволить кому-либо управлять своей жизнью. Я просто не могу, Фен.

— Я понимаю, Гарри. Я не буду указывать тебе что-либо делать без необходимости, и ты сам выбираешь, какой будет твоя жизнь. Ты можешь решать, чего хочешь или не хочешь делать.

— Правда? — спросил с надеждой в голосе Гарри и ярко улыбнулся, когда Фенрир кивнул. — Тогда я хочу, чтобы ты перестал нависать надо мной.

Фенрир хмыкнул и, скатившись с Гарри, улегся на мягкую, свежую солому. Он даже позволил Гарри положить голову себе на грудь и перекинуть через живот тоненькую ручку.

— Нам надо пройти мимо восьми охранников. — Неожиданно произнес Гарри, посильнее прижавшись к оборотню. — Двоих у входа на верхние этажи, двоих, стоящих по ту сторону дверей и, наконец, четверых, патрулирующих остров. И еще есть дементоры.

Юноша вздрогнул, и Фенрир нежно погладил его по спине.

— Не занимай сейчас этим свою симпатичную маленькую головку. Сегодня мы будем набираться сил, и, может, я решу убедиться, что ты помнишь, каково это — чувствовать. — Он многозначительно шлепнул Гарри по ягодицам, вызвав у молодого человека возмущенный крик. — Мы сбежим завтра, когда им понадобится больше времени, чтобы понять, что нас нет в камерах. Не волнуйся об охранниках.

— Но…

— Гарри, я смогу справиться с ними, и если ты откроешь дверь камеры, я вытащу нас двоих отсюда.

— Троих, Треверс идет с нами.

— И кто это решил? — прорычал Фенрир. — Он не идет с нами, он только будет тормозить нас.

Гарри недовольно посмотрел на оборотня.

— Он идет с нами. Я не оставлю его здесь, где его могут снова изнасиловать.

— Я не возьму его с нами. Волдеморт вскоре придет и освободит всех заключенных. Вряд ли Треверс умрет, пока будет ждать две недели или около того.

— И откуда тебе знать? — возразил Гарри. — Ты игнорировал его все эти годы, просто отводил взгляд, ведь так? Потому что он волшебник и заслужил то, что с ним происходило, и потому что тебе было наплевать на то, что он напуган по потери рассудка и пытается найти способ убить себя. Я не оставлю его здесь одного, не оставлю.

— Подожди-ка минуточку, я ему не нянька и не какой-то святой, желающих защитить все подряд. По-видимому, это твоя работа.

— Именно, и ты не можешь изменить меня, а я нужен Треверсу. Нужен, Фен.

— Волдеморт…

— Волдеморту будет все равно. Он освободит всех Пожирателей смерти, а Треверс больше не может сражаться бок о бок с ними. И Волдеморт убьет его, как предателя, — произнес Гарри. — Если ему повезет, то его убьют быстро.

— Он будет тормозить нас, — снова попытался вразумить юношу Фенрир, но начинал чувствовать, что уже проиграл спор.

— Я буду тормозить тебя, — прошептал Гарри ему на ухо и потерся о шею. — Я не оборотень, помнишь? Пожалуйста. Не хочу, чтобы на моей совести была еще одна смерть… Не хочу, чтобы он умер из-за меня, не хочу, чтобы ты умер…

— И почему я должен умереть? — спросил Фенрир недоуменно. — Сомневаюсь, что ты сможешь убить меня, даже если нападешь, пока я буду спать.

— Я всех убиваю. — Гарри закрыл глаза. — Все, кто не безразличен мне, умирают.

Фенрир ухмыльнулся.

— И что, ты думаешь, что раз я не безразличен тебе, то должен сейчас уже упасть замертво, так?

— Нет, но есть много людей, кто хотел бы увидеть меня мертвым, и они не остановятся перед тем, чтобы убить тебя, дабы добраться до меня, — ответил Гарри, в его голосе ясно слышалось беспокойство. — Вот почему нам нужен план, мы не можем просто вырваться отсюда и надеяться, что дальше все будет идеально. Нас будут преследовать авроры и дементоры, они…

— У меня все равно нет друзей ни там, ни тут. — Оборотень ухмыльнулся и проигнорировал нахмуренные брови Гарри. — К тому, же я не умру, что не случится ни с тобой, ни с твоим ручным Пожирателем смерти. Мне не нравится, когда ты говоришь такие вещи.

— Я смотрю, ты полон оптимизма, — заметил Гарри. — Но он нам не поможет, а если кто-нибудь снова умрет из-за меня… — Гарри усмехнулся и, спрятав лицо в ладонях, отодвинулся от Фенрира. И когда оборотень неуверенно потянулся к нему, чтобы утешительно погладить по спине или обнять, или поцеловать, лишь бы унять боль молодого человека, тот отстранился. — Не трогай меня, я убью тебя.

— И что, если я умру? — спросил Фенрир, отчего Гарри тут же вскинул голову и посмотрел на него. — Это моя жизнь и мое решение, волчонок. И если я решу броситься между тобой и заклятием, ты ничего не сможешь поделать с этим, потому что я сделал свой выбор. От того, оттолкнешь ли ты меня или примешь с распростертыми объятиями, будет зависеть качество моей жизни, но не продолжительность. Это я обещаю. Я обещаю, Гарри. Поверь мне хоть немного.

Гарри довольно громко всхлипнул, но не успел Фенрир спросить, в порядке ли он, как юноша с такой силой бросился обнимать оборотня, что повалил его на солому. Гарри принялся целовать мужчину в щеки, нос, губы…

— Спасибо, — шептал он снова и снова. — Спасибо.

— За что? — спросил Фенрир, аккуратно обнимая Гарри.

— За то, что не скидываешь на меня ответственность, не винишь, — пробормотал Гарри, уткнувшись носом в сгиб шеи оборотня. — Ты себе представить не может, как хорошо я себя чувствую из-за этого.

— Рад слышать. Ты ведь веришь мне, малыш, да? — спросил Фенрир.

— Так, как никому никогда не верил, — искренне ответил Гарри, посмотрев на Фенрира светящимися от радости глазами. — Но я все же хочу, чтобы ты был осторожен, хорошо? Ради меня. Подумай о том, сколько потрясающего секса ты потеряешь.

Фенрир разразился смехом, притянув Гарри к себе для поцелуя.

— Подкупаешь меня? Да-а, кто бы мог подумать, что ты способен на это? Кем бы я был, если бы ответил «нет» на такое предложение?

— Не тем, кто бы я хотел, чтобы снова прикоснулся ко мне, — пробормотал Гарри тихо, после чего сократил последнее разделяющее их расстояние и нежно сначала облизнул и поцеловал губы Фенрира, а затем проник своим языком в рот мужчины, пока тот не набросился на Гарри, увлекая юношу в собственнический и требовательный поцелуй.

Наконец, Гарри отстранился и сделал глубокий вдох.

— Секс?

— Секс, сейчас же! Побег потом! — решительно ответил Фенрир, ухмыльнувшись. — Теперь ты мой навеки.

— Идиот.

Фенрир угрожающе оскалился, после чего набросился на Гарри, оставляя на молочной коже молодого человека следы от укусов и поцелуев, втирая свой запах в поры Гарри, в общем, делая его своим и только своим.

Позже, когда юноша лежал рядом с ним, уставший, Фенрир подумал, что пусть Гарри и удовлетворил своим присутствием, щелчком пальцами и взмахами руками все его базовые потребности, самому молодому человеку понадобится намного больше помощи, чтобы получиться самое важное в жизни, то, что оборотень всегда принимал, как должное, — надежду.

КОНЕЦ

Сиквел — http://www.fanfics.ru/index.php?section=3&id=47859