Alter ego

— Что ты делаешь? — в последнее время Северус целыми днями проводил в лаборатории, ставя какие-то эксперименты, а Драко съедало любопытство. — Знаю, знаю, ты обещал рассказать, когда закончишь, но если это случится еще не скоро?

— Хорошо, — вздохнул Снейп, а Малфой внутренне возликовал — ну наконец-то. К чему все эти тайны! — Это разработка по личной просьбе Скримджера. Ты понял меня? Не Министерства Магии, а Скримджера. Если все получится, я запатентую, конечно, но зелье не появится в свободной продаже или под заказ. Исключительно, — Северус выделил последнее слово, — для нужд Аврората и по индивидуальному разрешению. Это усовершенствованное Оборотное зелье.

— Да? — выдохнул Драко. — И ты мне ничего не говорил?

— Я и не должен был, но ты же не дашь покоя. Но ничего еще не готово и я не знаю, что получится и когда. Если я не ошибся, то это Оборотное сможет действовать не час, а почти четыре часа. И не нужно будет таскать зелье с собой, если идешь на задание, или дергаться каждый час, вспоминая, что надо принять новую дозу. Моего Оборотного хватит надолго. Но это в теории.

— Пока в теории, — поправил Малфой, улыбаясь.

— Точно. Поэтому мы к этому вопросу возвращаться не будем. Глупо обсуждать то, чего нет. Сделаю — обещаю, ты станешь первым, кто его проверит действие на себе, — ухмыльнулся Северус.

— Показывайте, где их убили, — говорит Драко молоденькому аврору.

Утро выдалось нелегким — четыре трупа, практически вся семья. Выжила только дочь убитых, остальным — родителям, старшей сестре и младшему брату, которому едва исполнилось пятнадцать, повезло меньше.

— Да вот тут, — аврор распахивает дверь спальни. — Значит, мистер и миссис Ховард, погибли в результате заклятия Авада Кедавра, выпущенного неустановленным лицом. Никаких видимых повреждений на теле и следов других заклятий не обнаружено. Предположительно, их убили во сне, потому что не обнаружено следов борьбы, оба тела лежали в кровати, к тому же, их дочь, Наоми, не слышала из родительской спальни ни криков, ни шума. Конечно, преступники могли использовать и Заглушающее, мы это проверяем. Но это вряд ли. Спальня крайняя от входной двери, так что они, наверное, зашли в дом и сразу сюда. Минутное дело.

— А что, Охранных чар на доме не было? — Драко в который раз готов поразиться людской беспечности.

— Нет, — машет рукой аврор. — Люди сейчас расслабились, сами понимаете. Бояться-то вроде нечего.

Драко, конечно, понимает. Бояться действительно нечего — Волдеморт уже почти история и война тогда же закончилась, не успев начаться. Только не все понимают, что зачастую следует в первую очередь опасаться тех, кто рядом с тобой.

— Пойдемте, спальни остальных убитых на втором этаже.

Поднимаясь по лестнице, Малфой слышит всхлипы из гостиной и приглушенные голоса — Наоми Ховард, единственная выжившая. С ней он поговорит чуть позже, хотя дежурный колдомедик из Аврората успел намекнуть, что успокоительным он ее напоит, но чем раньше девушку отправят на обследование в Мунго, тем лучше.

«Счастье, что у нас есть живой свидетель», — думает Драко, и ступеньки скрипят у него под ногами.

— Вот здесь спальня Мелиссы Ховард, старшей дочери убитых. Двадцать три года, не замужем, детей нет. Погибла так же, от Авады, — монотонно докладывает аврор. Малфой не может вспомнить, как его зовут, а он ведь представлялся. Картрайт, кажется…

— Только одеяло было откинуто, так что она, скорее всего, спала чутко, услышала шум или незнакомый голос, и проснулась. Видимо, хотела встать, откинула одеяло, но подняться уже не успела. Пройдемте дальше? Тут смотреть больше не на что.

Малфой молча кивает. Здесь простор для деятельности криминалистов, но не для него.

— Это комната Питера Ховарда, — аврор распахивает дверь, и взору Драко предстает жуткий беспорядок, но не такой, который случается при борьбе, а бардак, царящий у мальчишки, родители которого не имеют домашнего эльфа и не слишком обременены дисциплиной отпрыска. — Парня нашли практически у самой двери, босого и в пижаме. Его спальня самая дальняя и к нему зашли в последнюю очередь, так что он, наверное, хотел позвать на помощь, и на пороге комнаты столкнулся с убийцей. Их же двое было, этих молодчиков, если верить потерпевшей.

«Да, — думает Малфой. — Будь их больше, они мгновенно бы рассредоточились по дому и никто бы и проснуться не успел. А если их было двое, то они ходили по спальням вдвоем — страховали друг друга, и обходили все по очереди. Мальчишке надо было прыгать в окно — был бы шанс».

— Здравствуйте, мисс Ховард. Мое имя Драко Малфой, я из Особого отдела и буду заниматься вашим делом, — говорит особист пять минут спустя, усаживаясь в кресло напротив потерпевшей.

Он уже успел изучить ее данные — Наоми Ховард, второй ребенок в семье, двадцати лет от роду. Не работает. Не замужем. Чудом выжила и осталась единственной наследницей всего имущества — повезло девчонке.

— Итак, давайте вы мне расскажете по порядку, что произошло, что вы помните.

— Я почти ничего не помню, — тихий голос, заплаканные глаза, лицо от слез пошло некрасивыми красными пятнами.

— Ничего страшного, расскажите то, что помните.

— Хорошо. Вечером было все, как обычно. Мы поужинали, родители легли раньше всех — в десять, они всегда ложатся в это время. Мы с Мелиссой и Питером еще посидели — у Питера были каникулы в Хогвартсе, — ее голос дрожит. — Наверх мы поднялись около половины двенадцатого, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Больше живыми я их не видела, — Наоми долго молчит, комкает в руках платок, потом продолжает. — Я почти сразу уснула и проснулась оттого, что по коридору кто-то ходил. И голоса…Это были мужские голоса, незнакомые, понимаете. Я испугалась и не решилась что-либо говорить. Потом в спальню зашли двое, я могу точно сказать только то, что это были мужчины, достаточно молодые, судя по голосу. Они были в масках, и лиц я не разглядела.

— А рост, цвет волос, цвет глаз? — быстро спрашивает Драко. Голос можно изменить при желании, и это ничего им не даст в поисках.

— Рост? Ну, средний рост, — Наоми закусывает губу, — примерно как у вас. Я правда плохо помню, мистер Малфой.

Замечательно! Такой рост у доброй половины мужского населения магической Британии.

— На головах у них было что-то типа шапочек и волосы были полностью прикрыты, — теперь мисс Ховард смотрит побитой собакой, словно виновата, что не запомнила никаких примет. — Цвет глаз? Карие, наверное…Или зеленовато-карие…

— Хорошо, с этим разобрались, — говорит Драко, понимая, что ничего более не добьется и если продолжать давить, Ховард начнет заниматься самоуничижением, а это ни к чему. — Итак, они зашли в вашу спальню. Что было потом?

— Один из них связал меня Инкарцеро. Они действовали почти мгновенно, и я просто не успела достать палочку.

— Где лежала ваша палочка?

— На прикроватной тумбе. Тот, второй, забрал ее. Сказал, что вернет, если буду себя хорошо вести.

Драко раздумывает, прежде чем задать новый вопрос.

— Почему вы не взяли палочку в руки сразу, как проснулись и поняли, что в доме кто-то есть?

Наоми Ховард смотрит на особиста так, словно не понимает, что он вообще делает в Аврорате.

— Я испугалась. Просто оцепенела и не могла пошевелиться, понимаете? Думаете, каково мне было?

— Понял, — Малфой примирительно улыбается. — Дальше.

— Они спросили, где лежат деньги. Накануне отец снял три с половиной тысячи галеонов в Гринготтсе. Он хотел оплатить обучение Мелиссы в Италии. Она была очень талантлива и хотела заниматься колдоживописью, — на этих словах Наоми, кажется, вновь собирается заплакать. — Я сказала, что не знаю. Тогда они стащили меня на пол, протащили по лестнице вниз, в гостиную, и начали бить.

Драко видит и синяки на руках и ногах, фиолетово-красные, уродливые, и распухшую губу, и заплывший глаз. «Возможно сотрясение мозга», — сказал аврорский колдомедик.

— Они сказали, что убили всех, и маму с папой, и Питера, и Мелиссу, и меня тоже убьют, если я им не покажу тайник.

— И вы показали? — он знает ответ, но хочет услышать это от первого лица.

— Пришлось. Я не хочу умирать. Я очень хочу жить, — Наоми смотрит прямо в глаза Малфою. — Что я могла сделать?

— И они забрали деньги, правильно?

— Да, и мамины драгоценности, которые лежали там же. Ожерелье, два браслета, еще гарнитур из сережек и кольца — подарок отца на двадцатилетие со дня свадьбы. Немного, но все вещи хорошие и дорогие. Один из браслетов достался маме от бабушки. Мама хранила украшения дома, всегда одевала на семейные праздники. Затем, когда они все выгребли из тайника, один сказал: «Надо заканчивать с девчонкой». Я…я стала умолять, что никому ничего не скажу, но я ведь действительно не видела лиц. Они замешкались, и тут у соседей залаяла собака. Там огромный участок, и на ночь они спускают с цепи собаку, чтобы охраняла территорию. Тогда второй сказал: «Если узнаем, что ты хоть слова вякнула, а мы узнаем, то Авада покажется тебе милостью». Они ушли, а я пролежала связанная до самого утра, и смогла освободиться, только когда действие заклятия ослабело. Палочку они унесли с собой. Сказали, что для подстраховки.

«От палочки, конечно, уже избавились», — думает Драко, а вслух говорит:

— Очень хорошо, что вы это так подробно помните. Позже к вам подойдет один из наших людей, чтобы составить опись похищенного. Нам нужно точное описание драгоценностей и примерная стоимость.

Девушка с готовностью кивает.

— И последнее. Скажите, мисс Ховард, вы кого-нибудь подозреваете?

— Нет, — она мотает головой, — у нашей семьи никогда не было врагов. Может быть, — она запинается и умолкает.

— Может быть что?

— Может быть, кто-то следил за папой от Гринготтса и знал, что в доме будут деньги?

— Мы проверим эту версию, — кивает Драко. Дельная мысль.

— Это типичный висяк, — говорит Сьюзен неделю спустя. — Можно сказать, идеальное преступление.

— Да, идеальное, — Малфой трет переносицу. Четыре трупа, три с половиной тысячи украденных галеонов, и еще ущерб в пять тысяч галеонов — такова приблизительная стоимость похищенных драгоценностей. Львиную долю этих денег составляла цена бриллиантового ожерелья — роскошного украшения, выпущенного в свое время ограниченным тиражом.

— Я был в Гринготтсе, — продолжает Драко, — гоблины страшно оскорбились, когда я посмел намекнуть, что кто-то посторонний мог узнать о том, что Ховард снимает деньги и пасти его у банка. Пришел лично управляющий и заявил, что все финансовые операции проходят в таком конфиденциальном режиме, что знают только двое — клиент и обслуживающий его гоблин. Весь персонал при приеме на работу проходит строжайший отбор и множество проверок на профпригодность в течение всей службы. И знаешь, Сью, я так посмотрел — действительно, буквально каждый сотрудник гордится тем, что работает в Гринготтсе. У них такая защита, что проследить, что-то увидеть, не предназначенное для твоих глаз, не просто мало реально, а невозможно. А теперь подумай сама. Персонал банка смело можно исключить. Я и так нанес им смертельную обиду, начав в чем-то подозревать, — на этих словах Драко и Сьюзен смеются. — Кто-то из случайных свидетелей…тоже нет. Значит, кто-то точно знал, что в тот день Ховард пойдет снимать деньги и дома будет крупная сумма наличными.

— Но потерпевшая утверждает, что знали только члены семьи, — замечает Сьюзен. — Надо проверить тех, с кем в последние дни пересекались убитые, особенно Мелисса и Питер. Они могли проболтаться кому-нибудь, например, друзьям, а от тех про деньги узнали и третьи лица.

— Проверь, — рассеяно говорит Малфой. А он сам пока отправит официальный запрос в Гринготтс, чтобы получить выписку со счета Наоми Ховард. Это не повредит.

— Слышал, у вас дело застопорилось, — Скримджер, как обычно, в курсе всех событий. — И в чем дело? Летом не можете работать?

Сьюзен молчит и смотрит в стол.

— Улик нет, — Драко приходится что-то отвечать. Неужели Скримджер не понимает, что это такое, когда некуда ткнуться? Везде чисто и на все находится объяснение. Сам ведь был аврором. Впрочем, по характеру им он и остался.

— Вот как? Что, совсем?

— Совсем, — так же мрачно говорит Малфой. Улик действительно нет.

Проверка счета Наоми ничего не дала — там лежали ровно те деньги, которые поместили туда ее родители при жизни. Никаких других счетов на имя мисс Ховард не было. Она, конечно, получит все, что осталось от родителей, и довольно скоро, поскольку является теперь единственной наследницей, но не более. Да и мотивов нет — родители обеспечивали ее сверх всякой меры. Юное, балованное существо. Да и колдомедики подтвердили, что били ее в полную силу.

Проверка Сьюзен друзей и знакомых не дала никаких результатов — очевидно, что семья Ховардов не отличалась болтливостью и предпочитала держать свое при себе. Последняя тонкая ниточка оборвалась. Никаких следов, искать некого. На единственную зацепку — разосланные по ломбардам и ювелирным лавкам ориентировки похищенных драгоценностей — особисты сильно не рассчитывали. Вряд ли преступники окажутся настолько неосмотрительными, что захотят так быстро сбыть награбленное. А если и захотят, то есть множество других способов.

— Что ж, понятно, — Скримджер встает, подходит к окну и складывает руки за спиной. — У меня будет поручение для вас обоих. Вам придется поехать в Ниццу.

Ницца. Драко кажется, что он ослышался. С чего бы это?

— Дело очень деликатное, касающееся сотрудничества с нашими французскими коллегами из тамошнего Министерства Магии.

Мысли Малфоя уже далеко. В Ницце сейчас солнце, свежий морской воздух, родители и отдыхающий у них Крис.

— Мы совместно работаем над одним секретным проектом, касающимся хроноворотных разработок, — продолжает Скримджер, все так же глядя в окно. — Подробности собственно проекта вам не нужны, важно другое. Идет утечка информации. Сказать, что это недопустимо, значит, не сказать ничего. Между Британией и Францией заключен договор о передаче французской стороне разработок. Они уже завершены, сейчас идет этап передачи. Всего два этапа, такова специфика. В прошлый раз выяснилось, что информация появилась не только в тамошнем Министерстве Магии, но еще и у сторонней французской организации, полуподпольной. Сами себя они называют оппозицией. По сути, это преступники. Достать их нет возможности — французские авроры накрыли несколько мелких сошек, и только. Верхушка, очевидно, вообще где-то в Северной Африке. Словом, если вторая, последняя часть проекта попадет к ним, то все, это конец. Они получат в руки страшное оружие. К счастью, без второй части они не могут воспользоваться тем, что успели выкрасть. Поэтому я хочу, чтобы вы поехали в Ниццу, а именно там решаются все дела, и все проконтролировали, — Скримджер оборачивается и теперь смотрит на Драко и Сьюзен в упор. — Я хочу, чтобы вы не только проследили за успешной передачей завершающей части нашей работы, но и чтобы вы не допустили ее попадания третьим лицам. А еще, — Министр подходит к столу и склоняется над сидящим Драко, — я хочу, чтобы вы нашли крысу. Это точно человек из наших. Кто-то продался и поставляет разработки на сторону. Тот, кто имеет к ним прямой доступ. Мы прощупали всех, но этого оказалось недостаточно. Поэтому вы поедете и разберетесь на месте.

Драко думает о том, что будет с ним и Сьюзен за провал операции и, как следствие, пошатнувшиеся отношения между двумя странами.

Французский особняк Люциуса и Нарциссы Малфой встречает гостей прохладой и тишиной — хозяин дома с внуком сейчас в Антибе. Нарцисса спешит Драко навстречу, обнимает, прижимает к себе так, словно он не взрослый мужчина, а до сих пор маленький мальчик, которого она сажала на колени и читала сказки. Правда, сейчас ей есть, кому читать. Нарцисса отрывается от Драко, и он замечает едва заметные слезинки в уголках глаз — так всегда бывает после долгой разлуки, а он не виделся с матерью полгода, и, возможно, не увиделся бы еще столько же, если бы не работа.

Малфой смотрит, как его мать приветствует смущенную Сьюзен. Девушка почему-то до сих пор иногда робеет перед родителями Драко. Как будто удивляется тому, как эта холеная, безупречно выглядящая в любое время суток и в любой ситуации женщина, смотрящая на стоящих рядом не свысока, но со спокойным осознанием превосходства, как данности, может быть такой искренней и радушной. Но Драко хорошо знает, что может. Настоящая Нарцисса именно такая — сильная и одновременно нежная, любящая и бескорыстная.

— Замечательно, что вы приехали, — говорит миссис Малфой. — Вода в море идеальна для купания.

После ужина они сидят на открытой веранде, и особист думает, что через много лет он хочет также сидеть и смотреть, как диск солнца медленно погружается в воду. Когда он выйдет в отставку, то станет жить в Ницце.

— Как там Северус? — спрашивает Нарцисса. Она всегда хорошо относилась к отношениям сына со Снейпом.

— Отлично. Изобретает какие-то зелья.

— Вот как…Крис, когда узнал, что ты приедешь, рвался из Антиба сюда, очень хотел повидаться. Он скучает, — Нарцисса мягко улыбается — так, как всегда, когда говорит о внуке.

— Я, пожалуй, загляну к ним на обратном пути. Сейчас мне правда не до этого, мам. Все эти международные дела, — Малфой все-таки рассказал о задании. Уж кто-кто, а мать умеет держать язык за зубами.

— Завтра нам надо отправиться на прием, — говорит Нарцисса.

— Завтра, — сварливо, со снейповской интонацией, как часто утверждает Сьюзен, отвечает Драко, — нам надо идти в посольство магической Британии, чтобы хоть посмотреть, где предстоит работать.

— Но это же утром, — возражает миссис Малфой, — а мы пойдем вечером. У нас в Ницце собирается очаровательное общество из работников посольства и отдыхающих из Британии.

И улыбается. Драко улыбается в ответ — все понятно, свои общаются со своими даже в другой стране.

— Заодно я вас со всеми познакомлю в неформальной обстановке. Между прочим, вам очень повезло. Мартин Стэмм, куратор того проекта, из-за которого Скримджер вас прислал, не просто находится в Ницце по рабочим делам. Сейчас здесь отдыхают его жена и дочь. Мы регулярно встречаемся на этих вечерах.

— Я не взяла с собой подходящего платья, — робко говорит Сьюзен.

Нарцисса смеется и накрывает ее руку своей.

— А мы тебе обязательно что-нибудь подберем.

Мартин Стэмм оказывается волшебником лет пятидесяти. Костюм, сидящий как влитой, очки в тонкой золотой оправе, ничего лишнего на рабочем столе. Педант и аккуратист — их Драко повидал немало и почему-то именно таких людей чаще всего и назначают на ответственные должности.

— Мистер Малфой, добрый день, — Стэмм пожимает Драко руку. — Меня уже предупредили о вашем визите. Итак, чем могу быть вам полезен?

— Я хочу, — особист усаживается в кресло, — чтобы вы мне рассказали все как есть, с самого начала. Есть ли у вас какие-то подозрения? Что вы сами думаете по поводу происходящего? Как, по вашему мнению, происходит утечка?

— Если бы я знал хоть сотую долю того, о чем вы спрашиваете, уверяю вас, нам бы не понадобилась помощь Аврората.

— Хорошо, тогда давайте вы мне расскажете обстоятельства передачи первой части разработок.

— Конечно, — деловито говорит Стэмм. — Изначально разработки велись в Британии. Этим занимался наш Отдел тайн. Я курировал проект и отвечал за все и за всех, и поверьте, мистер Малфой, секретность была на высочайшем уровне. Круг посвященных лиц изначально был ограничен настолько, насколько это возможно. Все они подписали бумаги о неразглашении и ответственности за раскрытие тайны. Это был заказ правительства, сами понимаете. На входе и выходе — каждодневный полный досмотр. Что-либо вынести, хоть крупицу, не мог даже я. Кроме того, никто не имел доступа к расчетам и прочей документации — по окончании рабочего дня я уносил ее с собой и лично клал в сейф на сохранение. Шифр знали двое — я и Министр Магии, — Стэмм смотрит на Драко, и тот чувствует насмешку в тоне куратора. — Собственно, тогда и смысла в похищении не было — работа не была сделана до конца. Когда все было завершено, наша делегация приехала сюда, для передачи разработок французской стороне. Я не знаю, как это произошло, но после того, как мы передали им первую часть, на следующий же день стало известно, что копии находятся у третьих лиц.

Малфой слушает и удивляется только тому, что этот человек до сих пор занимает свой пост. Он руководитель, несет ответственность и теперь так просто говорит Аврорату: «Я не знаю».

— Вы проявили недопустимую халатность. Вы понимаете это? — Драко просто хочет донести мысль, что так просто Мартину Стэмму это с рук не сойдет.

Мужчина долго молчит, потом снимает очки, устало трет глаза и с какой-то спокойной решимостью говорит:

— Я осознаю, что моя отставка — это вопрос времени. Министр Скримджер мудрый человек, он понимает, что коней на переправе не меняют, и лично я благодарен ему за это. Так же я понимаю, что самое большее, что я могу сделать — минимизировать возможные потери. Если бы все было в моих руках, я не просил бы помощи. К сожалению, я не смог в должной мере проконтролировать все. Я понесу ответственность, я знаю это.

«Ну и что мне с тобой делать?» — думает Драко, но вслух говорит совсем другое:

— Кто, кроме вас, здесь, в Ницце имел доступ к документации? Когда он мог снять копии и передать их?

— Не знаю, — разводит руками Стэмм. — Мы с французами подписали акт о передаче. Это было днем. Утром мы только приехали, все бумаги лежали здесь, в этом кабинете.

Малфой оглядывается в поисках сейфа.

— Сейф замаскирован, — говорит куратор. — Вделан в стену и прокрашен, так что если не знать, то искать можно целый день и так и не найти.

Стэмм отодвигается в кресле, и позади, на стене, Драко видит смутные линии. Если не приглядываться и не смотреть в определенное место, то действительно совершенно незаметно.

— Из кабинета до полудня я не выходил, кроме как на пять минут в уборную. Затем разработки были уже у французов.

Значит, думает Малфой, было только два момента для похищения. Когда Стэмм все-таки выходил, это первый. Но малореальный — нехватка времени, ненадежность — хозяин кабинета может вернуться в любой момент или из коридора может заглянуть посетитель.

— Кроме того, — голос куратора вырывает из раздумий, — здесь стоят особые чары. Они не реагируют на работников посольства, но реагируют на посторонних. Так уж хитро они настроены. Совершенно незаметны для окружающих, но меня оповещают незамедлительно. К примеру, когда вы шли по коридору сюда, я уже знал об этом. Также сам сейф защищен магически — если кто-либо решится вскрыть его, то вместо рук получит два обугленных обрубка.

Мысли Драко уже бегут по второму пути. Кто-то слил информацию уже после передачи. Каким образом — вопрос отдельный. Значит, скорее всего, в британской делегации есть информатор, который докладывает о каждом шаге, а во французской — его сообщник, который знает, когда, как и что именно будет передаваться, знает расписание, имеет доступ к бумагам и может скопировать. Непонятно только, зачем понадобились копии? Хотя, понятно, конечно. Если взять оригинал, то дальнейшая передача не состоится. А из британского посольства преступникам, очевидно, проблематично извлечь нужную информацию. Плохо одно — времени мало, а крысой, теоретически, может быть кто угодно. И если влезать слишком очевидно и начинать привлекать к себе лишнее внимание — они могут вообще испугаться и залечь на дно.

Скримджер не зря сказал им со Сьюзен на прощание: «Придется попотеть. Вы должны подмечать любую мелочь, но при этом светиться как можно реже. Люди, особенно старшее поколение, помнит, на что был похож Аврорат каких-то пятнадцать лет назад, так что не надо их разубеждать. Создайте видимость таких мажористых, откормленных детей богатеньких родителей, которые пришли в Аврорат не работать, а поносить красивый мундир». Сказать оказалось легче, чем сделать. Иногда Драко начинает жалеть, что магический мир так мал и все в нем так или иначе друг друга знают.

— Что вы намерены делать, мистер Малфой? — интересуется Стэмм. — Заключительная передача состоится через три дня.

— Работать, — Драко поднимается с кресла. — Чем меньше людей будут знать о нашем разговоре, тем лучше. А вы ведите себя, как раньше и делайте, что положено по протоколу. Остальное — наша забота.

Сьюзен с Нарциссой первые вошли в зал, и Малфой, пропустивший дам вперед, отметил про себя, какая все-таки его напарница красивая. Она, конечно, и так хороша, но сейчас, в платье изумрудного цвета, с красиво уложенными волосами и золотым кулончиком на шее от нее глаз нельзя было оторвать. Если бы ему вообще нравились девушки, то выбрал бы он непременно Сьюзен. В этот момент она обернулась к Драко, и он увидел блестящие от предвкушения глаза и улыбку — девушка редко посещала светские мероприятия. Обычно это были какие-то приемы в Министерстве по тому или иному поводу, а сейчас, на Лазурном берегу, где, кроме ответственной работы, есть новые люди, знакомства, море, свежие устрицы и неповторимые улочки старого города — как тут можно оставаться серьезной?

— Миссис Малфой, — первый, кто подходит к ним, — Мартин Стэмм. Целует руки Нарциссе, Сьюзен и обращается к Драко:

— Вот мы с вами опять и встретились. Пойдемте, я вас познакомлю с женой и дочерью. Они будут рады.

Сьюзен хочет что-то сказать, но Нарцисса уже завязывает разговор с какой-то дамой и машет им с Драко рукой, мол, развлекайтесь.

— Вот, — Стэмм выглядит страшно довольным и совсем не похожим на того кабинетного чиновника, — это Лора, моя супруга.

— Рад знакомству, — Малфой учтиво кивает миссис Стэмм. Его мать в том же возрасте, а выглядит гораздо моложе.

— А это Сильвия, — к ним подходит молодая темноволосая девушка, — моя дочь.

Улыбка застывает у Драко на губах. На шее Сильвии то самое ожерелье, которое почти три недели назад украли из дома Ховардов.

— Что мы будем делать? — спрашивает Сьюзен через двадцать минут, когда им с Драко удалось, придумав уважительную причину, улизнуть поговорить на балкон.

— Это украденное ожерелье. Точно оно, — говорит вместо ответа Малфой.

— Ты уверен?

— Уверен. Мало того, что тираж был ограниченным, так еще в каждом украшении было какое-то мелкое индивидуальное отличие. Не такое, чтобы бросаться в глаза, но все ожерелья из этой серии были разными. Я запомнил. Это то самое ожерелье.

— Что мы будем делать? — повторяет Сьюзен.

Драко быстро перебирает в уме варианты. Их, правда, не так много, а действенный, кажется, только один. Можно было бы, конечно, подождать, сообщить в Аврорат, вызвать на допрос…Но на это требуется драгоценное время, которого у них нет. А если мисс Стэмм решит избавиться от украшения? Знает ли она, какой след тянется за ним? Поэтому…

— Я просто подойду к ней и спрошу. Эффект неожиданности, — отвечает Малфой и видит, как широко распахиваются от изумления глаза напарницы.

— Ты с ума сошел? — просто говорит она.

Ему хочется ответить, что он сошел с ума тогда, когда позволил втянуть их в международные игры. Хуже этого ничего быть не может.

— А что ты предлагаешь? Прислать ей повестку на допрос в Аврорат? Если она что-то знает, то заметет следы и наплетет нам такую легенду, что мы не разберемся до конца дней своих. И не забывай, что мы сейчас в чужой стране. Она может вообще не приехать в Британию, может сбежать или попросить здесь убежища. Да что угодно! Это очень рискованно, — чем больше Малфой говорит, тем больше убеждается в правильности своего решения. — Сейчас она расслаблена и у нее нет заранее приготовленной истории. Надо бить именно на это. Я просто подойду и скажу, что все знаю, — Драко усмехается. Он действительно знает. Так что даст показания, как миленькая.

— Можно вас на минуту? — учтиво говорит Драко. Внешне он спокоен, но сердце бешено колотится, так что особист удивляется, как Сильвия Стэмм этого не замечает.

— Конечно, — она обворожительно улыбается, и если бы Нарцисса пять минут назад в спешном порядке не просветила сына на предмет того, что она знает о семье Стэммов и, в числе прочего, не упомянула, что Сильвия собирается замуж, Малфой бы решил, что она с ним заигрывает.

Никто не обращает внимания, когда они выходят из зала.

— Я слушаю, — девушка держит в руках бокал шампанского и продолжает улыбаться.

— У вас очень красивое ожерелье, мисс Стэмм. Вам идет, — тихо говорит Драко.

— Вы меня позвали для этого? Чтобы сказать, что ожерелье красивое? Что ж, рада, что оно пришлось вам по вкусу. Это подарок от моего жениха на нашу помолвку, — удивление сменяется высокомерием.

— Я позвал вас для того, — Малфой понижает голос почти до шепота, — чтобы сказать, что это замечательное украшение было украдено три недели назад из дома, где мы нашли четыре трупа, в том числе, труп хозяйки данного ожерелья.

— Это ожерелье мне подарил жених, — Драко ожидал услышать все, что угодно, но не такой металл и угрозу, которые внезапно звучат в речи девушки. Она больше не богемна и не расслаблена, она не улыбается. Теперь Сильвия Стэмм сочится ядом, ненавистью и яростью, и Малфой кожей чувствует, что эта ненависть предназначена ему одному. Хотя кто знает, может, эта девушка с таким же успехом ненавидит весь белый свет? Слишком быстрое и страшное преображение, чтобы когда-нибудь еще Драко смог поверить той кокетливой маске, которую юная мисс так удачно всем демонстрировала. Как будто два абсолютно разных человека живут в одном теле. Малфой не любил таких главным образом из-за того, что никогда точно не знаешь, как себя с ними вести. Загнанные в угол, они опасны, и кидаются почище любой собаки.

— Охотно верю, — голос особиста звучит почти ласково. — Вы можете объяснить, когда и при каких обстоятельствах ожерелье попало к вашему жениху? Хотя, полагаю, лучше спросить это у него самого.

— Нет, — она почти шипит, и Драко внутренне ликует — угадал. — Мой жених ни при чем, ясно? Это подарок! Он купил это ожерелье на свои заработанные деньги в ювелирном магазине!

— Думаю, стоит спросить об этом у вашего жениха. Джефф Диш, правильно? — все-таки у Нарциссы отменная память на имена.

Красивое лицо Сильвии, и без того напряженное, уродует гримаса. Пальцы скрючиваются, становясь похожими на когти, как будто она хочет вцепиться в ненавистного ей человека и рвать его на куски. Драко уже собирается вытащить палочку, как слышит за спиной голос Сьюзен:

— Что здесь происходит?

Джеффа Диша, гражданина магической Британии, задержали через два часа во французском доме Мартина и Лоры Стэмм. Малфой с неудовольствием отмечает, что местные авроры работают медленнее британских коллег. Впрочем, здесь вообще, судя по всему, привыкли к неспешной работе.

Он отпирался ровно до тех пор, пока Драко и Сьюзен не сунули ему под нос удостоверения сотрудников Особого отдела и не объяснили, что улик и без признания Диша хватит, чтобы уже сейчас отправить дело в Визенгамот, и ему очень повезло, что Скримджер отменил смертную казнь в стране. Теперь за убийство четырех человек и нанесенный материальный ущерб потерпевшей Диша ждет пожизненное заключение в Азкабане, который, после ухода оттуда дементоров, стал довольно комфортным местом. Правда, помощь следствию обычно учитывается судом в пользу обвиняемого.

Он сознался и рассказал, как все было. Как его давняя знакомая Наоми Ховард, с которой он в свое время учился в Хогвартсе, спустя несколько лет после окончания школы нашла его и предложила хорошее дело. Джефф Диш, зарабатываюший на жизнь, как оказалось, финансовыми махинациями, согласился. Пусть убийство — зато какой куш. Ожерелье, на которое ему пришлось бы копить не менее полугода, и деньги — столько, сколько требуется для свадебного путешествия, а Сильвия не терпит, если получает не самое лучшее — не то, чего она достойна. Да и план был безупречен — полное алиби для Наоми и никаких нитей к нему, Джеффу. В интересах Ховард было обезопасить их обоих.

— Обоих? — спрашивает Сьюзен. — Вы же были там не один, Диш. Мы точно знаем, что у вас был сообщник. Кто он?

Диш хрипло смеется:

— Вы не знаете? Я не буду вам говорить. Зачем? Чтобы вы намотали мне еще что-нибудь? И так хватит!

— Дело ваше, — Сьюзен складывает руки на груди, — но мы его все равно найдем. Не вы, так он все расскажет.

Джефф Диш в ответ только безразлично пожимает плечами.

— Что будет с моей дочерью? — судя по обезумевшим глазам Мартина Стэмма, его волнует только это, и немудрено.

Конечно, Драко мог бы сказать, что ничего не будет, что, по предварительным данным, его дочь не соучастница, а просто слишком любила жениха, и если и закрывала глаза на мелкие странности, то это еще не преступление. Мог бы, но в голове уже созрел план. В конце концов, он слизеринец, и он Малфой, а они никогда не упускали выгоды. Поэтому вместо того, что должен, особист говорит:

— Мистер Стэмм, я могу устроить так, что имя вашей дочери нигде не будет фигурировать и репутация ее будет спасена, — и умолкает.

Стэмм все понимает правильно:

— Что я должен сделать?

«Молодец, — думает Малфой. — Иначе ты мог бы и не согласиться, а я не могу рисковать. Прости, дружище, но так надо».

— Просто слушаться меня и беспрекословно делать то, что я скажу, — отвечает Драко.

Снейп выходит из камина в гостиной Нарциссы. На мантии ни пятнышка сажи. Малфой знает, что его супруг всегда предельно аккуратен. С его работой иначе нельзя.

Драко не может отказать себе в том, чтобы обнять Северуса. Пока они одни, пока не пришли ни Нарцисса, ни Сьюзен, не заполнили эту комнату шуршанием одежды, шумом, голосами, можно молча подойти, обнять, прижаться покрепче. Иногда Драко не знает, как выразить свои чувства словами, это кажется таким простым, и в то же время безумно сложным, но Северус, его Северус, всегда все понимает без слов. И Драко стоит, чувствует глубокое дыхание, стук сердца, уютную теплоту тела, знакомый запах зелий и трав от одежды, сильные руки, обнимающие его. А потом шепчет:

— Хорошо, что ты приехал.

И отрывается от Снейпа, потому что в гостиную входит Нарцисса и говорит:

— О, Северус, как хорошо, что ты приехал!

Снейп только ухмыляется, а Драко беззвучно смеется.

— Привез? — спрашивает Малфой, когда после ужина они поднимаются в спальню.

— Разумеется, — Северус достает из сумки объемный флакон. — Помнишь, я обещал, что ты будешь первым, кто оценит действие на себе? Ну, так вот, поздравляю, ты первый. Я сам не в счет.

— И сколько оно действует по времени?

— Четыре с половиной часа, — не без гордости отвечает Снейп. — Даже Скримджер еще не в курсе.

— Так много!

— Пришлось пожертвовать вкусовыми качествами.

Драко с ужасом думает, какими качествами пожертвовал его супруг при изготовлении, если стандартное Оборотное и так напоминало гоблинскую мочу.

Утром в день передачи заключительной части проекта Мартин Стэмм, как обычно, входит в свой кабинет.

Готовый проект лежит в сейфе, который может открыть специальным магическим ключом только Стэмм. Просто потому, что второго ключа не существует, а единственный — у куратора проекта. Документы доставили сегодня в пять утра по местному времени прямиком из Отдела тайн Министерства Магии Британии под конвоем авроров.

Малфой поправляет непривычные очки. Скримджер успел подсуетиться. Ни Драко, ни Сьюзен, ни Северус не знали, что точно он сказал французам, но принимать проект сегодня будет не та привычная делегация, что в прошлый раз. Обещал пожаловать лично французский Министр Магии. Это гарантировало почти стопроцентную утечку с их стороны. Зато это так же гарантировало, что если документы и попытаются выкрасть, а Драко в этом не сомневался, то единственный шанс — отрезок времени с того момента, как Мартин Стэмм войдет в кабинет и до того, как проект перекочует в руки французской стороны, то есть, до полудня. Сейчас восемь утра. Очень удобно. Не надо лишний раз дергаться и смотреть на часы.

В половину десятого утра в кабинет входит Джейк Макоули, заместитель Мартина Стэмма, и Драко внутренне напрягается. Стэмм клялся и божился, что никаких встреч на сегодня не запланировано, форс-мажоров быть не должно, ибо все продумано до мелочей, и Малфою надо будет только просидеть четыре часа и передать проект с рук на руки, поставить подпись — Драко успел полчаса потренироваться дома — и со спокойной душой отправляться в Британию. Так что могло понадобится Макоули?

Иногда Драко жалеет, что у него нет запасной палочки, которая в свое время спасла жизнь Скримджеру и судьбу магическому миру. Но зато своя всегда под рукой, спрятанная в специальной кобуре в рукаве, так что достать ее — дело доли секунды после многочисленных тренировок. Это уже не раз спасало Малфою здоровье и, кто знает, возможно, и жизнь.

Конечно, Мартин Стэмм не ожидает нападения. Он достаточно неповоротливый мужчина и шансов у него практически никаких. Он весьма посредственный, хоть и старательный волшебник. Но не зря говорят, что аврор всегда остается аврором. Даже когда уходит в отставку. Даже когда он в чужом теле. Движения, ставшие за многие годы рефлекторными, никуда не деваются.

Макоули заходит с палочкой наизготове, но не успевает ее поднять — тот, кто сейчас именуется мистером Стэммом, оказывается быстрее. Мужчина в безупречно сидящем костюме, в очках в тонкой золотой оправе подходит к лежащему на полу и извивающемуся Макоули, и знакомым голосом, но с совершенно чужой интонацией говорит:

— Вот ты и попался, крыса.

— Дальше уже не наше дело, — лениво протягивает Драко. — У Макоули вроде бы были сообщники среди французских делегатов. Когда состав делегации поменялся, и выяснилось, что возглавлять их собирается лично Министр, то его хозяева забили тревогу. Макоули не мог упустить последний шанс и решил действовать самостоятельно. Стэмм нас благодарить должен, иначе это был бы его последний день. Тамошний Аврорат и нас со Сьюзен хотел припахать, но я сказал, чтобы сами разбирались.

Они с Северусом наконец-то вернулись домой, заехав на несколько дней в Антиб к Крису. Они гуляли по набережной, ели мороженое, купались, и Драко в который раз думал, что вот это все и есть счастье. А потом Малфою пришлось возвращаться на работу, а Крис остался во Франции до конца каникул.

Сейчас, после очередной рабочей недели, они со Снейпом могли посидеть допоздна, поговорить, выпить вина, ведь завтра выходной день.

Драко забирается с ногами на диван, жмется к теплому боку. Таким главу Особого отдела можно увидеть только дома.

— Все получилось только благодаря тебе, — Малфой запрокидывает голову и смотрит на супруга снизу вверх. Ласковая рука ерошит его волосы.

— Что будешь делать с орденом? — ехидно спрашивает Северус.

Орден Мерлина четвертой степени лежит на столе в красивой коробке — Скримджер наградил особистов за успешно проведенную операцию и предотвращение международного конфликта. Северус же свой орден уже давным-давно получил.

Драко потягивается, уютно устраивает голову на снейповских коленях.

— Мы его отправим моей маме.