Он бежал… Сухие, крючковатые сучья мертвых деревьев хватали его за рукава разорванной рубашки. Густой липкий туман мешал ориентироваться в пространстве. Босые ноги утопали в лесной сырости, то и дело напарываясь на острые камни. Сердце билось где-то в районе адамова яблока, затрудняя дыхание и отбирая силы. Но он знал, что останавливаться нельзя. По его следу наверняка уже пустили опытных ищеек. Ему казалось, что он чувствует их дыхание за своей спиной. Его найдут, если он остановится. Надо бежать… Мысли путались в голове:
«Возможно, они убили их. Из-за меня… Или пытают, прямо сейчас, пока я спасаюсь бегством».
Ему было страшно, но вернуться он не мог. Просто не знал как…
Где он? Как оказался здесь?
Отдельные хаотичные воспоминания, обрывки фраз:
«Беги!»
«А как же вы?»
«Беги! Мы о себе позаботимся! Беги, сынок!»
И он побежал, а потом хлопок аппарации – и вот он здесь, в Мертвом лесу, окруженный многовековыми, иссохшими от старости деревьями. И лишь одна дорога, ведущая вперед. Шаг назад – и снова плен, пытки, насилие, а потом, возможно, даже милосердная смерть, как поощрение за покорность.
«Смерть – это не наказание, а избавление».
Может, стоило остаться? Но они смотрели на него с такой отчаянной мольбой, что упорствовать не хотелось.
А теперь? Что ему было делать теперь, когда реальность пыталась расплющить его своей очевидностью?
Их убьют.
Он остановился и ухватился за трухлявый ствол почерневшего дерева. Ему хотелось выть. Но даже если его рваное дыхание проходило через горло, как через тоннель из наждачной бумаги, то голос и вовсе оцарапал бы себя по дороге, обернувшись хриплым карканьем умирающей вороны. Сделав несколько обрывочных вдохов и выдохов, он побежал дальше. Промедление грозило гибелью. Он не мог рисковать. Ради них.
Споткнувшись о корягу, он упал. Встать не было сил, и он пополз, загребая руками сырую землю.
Очередной взмах руками – и он наткнулся на что-то твердое, но едва ли материальное. Он видел перед собой лесную поляну, залитую редкими лучами солнца, пробивающимися сквозь кроны могучих древесных исполинов. И больше ничего… Но что-то мешало ему двигаться дальше. Что это?
«Я больше не могу!» — он обессиленно уткнулся головой в траву и прошептал:
— Помогите… пожалуйста… помогите мне… кто-нибудь…
Сильные руки обхватили его поперек живота и повернули на спину.
— Малфой? – удивленный голос… и (гиппогриф меня задери!) знакомый. — Как ты здесь оказался?
Потребовалось несколько томительных минут, чтобы восстановить слабеющее зрение. Вихри непослушных черных волос, зеленые, почти кошачьи глаза и шрам в виде молнии на лбу.
— Поттер? Ты?! – шепот, переходящий в сиплый кашель.
«Только не ты!» — эта была последняя мысль, а потом спасительное беспамятство.
16.06.2012 ГЛАВА 1. ПОБЕГ
После окончания войны Малфои несколько томительных месяцев ждали, когда за ними придут. Они предали своих же и понимали это. Они покинули поле брани, не желая принимать дальнейшее участие в кровавом кошмаре, который творился под стенами Хогвартса. Но Пожиратели смерти никогда не прощали предательств. Их еще немало уцелело после войны. Несмотря на то, что Темный Лорд был повержен, горстка самых верных его фанатиков все еще оставалась на свободе и вела подпольную борьбу, саботируя работу Министерства магии. Они скрывались в лесах и время от времени нападали на небольшие деревушки, разоряя дома магглов и оставляя после себя несколько замученных и искалеченных жертв.
На компенсации пострадавшим уходили немалые средства из, и без того оскудевшей во время войны, казны магического государства.
Министерство бросало все свои силы на поимку беглых преступников, но все было тщетно. Горстка выживших Пожирателей смерти тщательно скрывалась. Они, словно ангелы смерти в черных балахонах и масках, внезапно возникали в разных отдаленных уголках страны и так же внезапно исчезали, а в небе над местом их губительного появления оставался красоваться своим однозначным толкованием зеленоватый призрачный череп с выползающей из него змеей. И для сведущих людей это могло означать только одно – какой-то очередной безвинный маггл или волшебник пал от рук неуловимых убийц.
И Малфои знали, что рано или поздно метка Темного Лорда появится и над их имением.
* * *
Судебный процесс по делу Малфоев – представителей древнейшего магического рода – состоялся в июне и собрал под сводами Министерства толпу журналистов и зевак. Люциус, Нарцисса и Драко в глубине души рассчитывали на тюремное заключение, поскольку оно помогло бы им избежать более жестокой участи. Однако Верховный суд Визенгамота посчитал, что вина Малфоев не тянет на срок в Азкабане, и они были оправданы за отсутствием состава преступления.
Когда оковы, намертво скреплявшие их руки, пали, Нарцисса спрятала лицо в ладонях и беззвучно заплакала. Драко обнял свою мать за плечи и нежно поцеловал её в висок:
— Все будет хорошо, мама. Выкрутимся как-нибудь.
— Мы сражались на стороне Воландеморта! – отчаянный крик Люциуса разорвал тишину судебного здания.
— Я не понимаю, мистер Малфой, — верховный судья удивленно приподнял брови и взглянул на оправданного преступника поверх очков-половинок, — что вас не устраивает в решении суда?
Люциус опустил глаза и промолчал.
В решении суда Малфоев не устраивало абсолютно все – от первого до последнего слова, но разве могли они поделиться своими страхами с общественностью. Фамильная гордость не позволяла им обратиться за помощью и попросить защиты. В конце концов, они были сами виноваты в сложившейся ситуации и должны были понести наказание. Только вот какое?
«Почему суд помиловал нас?» — Драко очень интересовал ответ на данный вопрос.
Ходили слухи, что к этому делу приложил свою величественную длань Гарри Поттер – Победитель Темного Лорда.
«Гриффиндорский выскочка! И здесь себя проявил, чертов очкарик! Кто просил его вмешиваться? Он для нас не помилование вытребовал, а смертный приговор нам подписал! Ненавижу!»
* * *
Пожиратели смерти явились осенью, выждав несколько месяцев, прежде чем нанести удар.
Древняя магия, защищавшая Малфой-мэнор от проникновения злоумышленников, не сработала, поскольку бывшая свита Темного Лорда толкала перед собой безвольно шагающую и находящуюся под действием какого-то заклятия Панси Паркинсон – невесту Драко, для которой ограничения на посещение поместья были сняты. Потом её, за ненадобностью, просто заперли в конюшне.
— До рассвета девчонка вряд ли оклемается! – усмехнулся один из людей в масках.
Малфоев взяли, что называется, «тепленькими». Когда явились непрошеные гости, старинный особняк был погружен в сон, и его владельцы мирно спали в своих постелях.
Люциус пострадал первым — «Петрификус Тоталус» лишил его возможности двигаться. Потом настала очередь Нарциссы – её оглушили «Ступефаем». Драко просто нанесли несколько коротких ударов в живот и челюсть.
Всех членов семьи выволокли в гостиную и усадили на широкий кожаный диван. Только после этого Пожиратели удосужились продемонстрировать присутствующим свои лица.
— Ну, здравствуй, Люциус. И ты, Цисси, отдельно здравствуй, — Теодор Нотт – а это был именно он – склонился перед пленниками в глубоком поклоне. Он явно переигрывал, но не мог пересилить себя и свою склонность к театральным эффектам. – Я полагаю, вы надеялись избежать расправы? Или думали, что ваше предательство мы спустим вам с рук?
Люциус не имел возможности пошевелиться, и только страх за семью метался в его затравленных глазах. Нарцисса уже пришла в себя и высокомерно рассматривала ночных визитеров. По выражению лица Драко сложно было определить, какие чувства он испытывает, но уголки его окровавленных губ кривила презрительная усмешка.
В разговор вступил второй Пожиратель – Антонин Долохов:
— Что осклабился, щенок? – он подошел к Драко и схватил его за волосы.
— Не тронь его! – голос Нарциссы Малфой слегка дрожал, однако в нем явно слышались нотки ненависти и твердой решимости.
— Ну как же так, Цисси? Мы собственно и пришли за тем, чтобы вас тронуть, а ты сразу обламываешь нам все удовольствие.
Пожиратели громко рассмеялись, поддерживая шутку своего приятеля. Долохов отпустил Драко и, отойдя на шаг, почти ласково произнес:
— Какая месть для родителей может быть страшнее, чем расправа над их чадом?
— Нет! – Нарцисса придвинулась ближе к сыну и заслонила его собой. Страх в глазах Люциуса перерос в панику.
— Не надо, мам. Я справлюсь, — Драко бережно обнял мать за плечи и слегка отстранил ее от себя.
— О, Мерлин! Какая трогательная сцена! – подал голос третий Пожиратель — Амикус Кэрроу. Он театрально закатил глаза и сложил ладони перед грудью, как будто собрался вознести молитву небесам. Его приятели вновь дружно засмеялись.
— Это будет долгая ночь… Вы еще успеете проявить себя.
— Почему бы вам сразу не убить нас? – внес отчаянное предложение Драко.
— О нет, мальчик мой. Смерть – это не наказание, а избавление. И если вы будете достаточно мужественными и одновременно с этим послушными, то к утру уже будете мертвы, обещаю.
Кэрроу повернулся к другим Пожирателям:
— Давайте снимем с Люциуса заклятие. А-то он даже мычать не может.
Нотт с глумливой усмешкой поднял свою волшебную палочку и отменил действие «Петрификуса Тоталуса».
Люциус тут же вскочил на ноги и схватил Теодора за грудки:
— Ах ты, сволочь! Оставь мою семью в покое! Если кто и предал вас, так это я! Отпустите моих жену и сына, и я приму любую месть, какой бы она ни была.
Пожиратели переглянулись и мило заулыбались, а Нотт по-дружески похлопал своего бывшего единомышленника по плечу.
— Вот и принимай, Люциус. Ибо наша месть такова!
Он с силой оттолкнул от себя Малфоя-старшего, и тот повалился на диван, едва не задев при падении свою жену.
— С кого начнем? – деловито поинтересовался Долохов.
— С мальчишки, думаю. Уж больно рожа у него наглая. Следует немного сбить с него спесь, — Кэрроу приблизился к Драко и, ухватив его за волосы, резко потянул вверх.
— Нет! – Нарцисса бросилась на Амикуса в попытке заступиться за сына, но была в очередной раз оглушена заклинанием. Она упала и, больно ударившись головой об пол, потеряла сознание.
Люциус вскочил с места и дрожащим голосом прошептал:
— Пожалуйста, не надо… лучше меня… Он же всего на всего ребенок. Не берите грех на душу, умоляю.
— И до тебя дело дойдет! А пока сядь-ка на место и заткнись, если не хочешь, чтобы обратно мы вынесли твоего щенка по частям.
Люциус нервно сглотнул и опустился на пол, рядом с телом жены.
— Вот так-то лучше, – удовлетворенно хмыкнул Кэрроу, а потом обратился непосредственно к Драко: — Пойдем-ка, дружочек, в спаленку. Потолкуем немного. Если будешь старательным, то мы, пожалуй, даже сохраним тебе жизнь. Девочки нужны нашему, изголодавшемуся по плотским утехам, мужскому коллективу. А если будешь рыпаться, то мы запытаем твоих родителей до смерти. Ты все отчетливо понял, детонька?
Драко медленно убрал руку Пожирателя со своих волос и тихо произнес:
— Я все сделаю. Не троньте их, – с этими словами он направился к лестнице, ведущей наверх, в спальни. Три человека отправились следом за ним, а остальные остались охранять старших Малфоев.
Люциус уткнул голову в колени и еле слышно проговорил:
— Прости меня, сынок…
* * *
Из спасительного беспамятства Нарциссу вырвал крик боли и отчаяния, в котором она с трудом опознала голос собственного сына. Слезы бессильной муки и ярости затопили ее сознание. Она громко разрыдалась, уткнувшись в плечо мужа. Материнский инстинкт, дарованный ей природой, толкал ее на необдуманные поступки. Она готова была зубами выгрызать спасение для собственного сына, который был когда-то выношен и выстрадан ею. Драко уже исполнилось восемнадцать лет, и на пухлощекого карапуза он уже не тянул. Но беда родителей заключалась в том, что они всегда помнили своих детей маленькими.
— Пожалуйста, пусть они прекратят. За что? Он ведь еще ребенок!
Люциус нежно гладил жену по голове, утешая, хотя сам еле сдерживал слезы:
— Прости, дорогая. Это я во всем виноват. Только я один.
— Помоги ему. Он не выдержит. Я убью их!
— Не надо, Цисси. Он выдержит, мы должны верить в это. А потом…
Он не успел договорить, что будет потом, потому что один из оставшихся Пожирателей – Яксли, кажется – ткнул его палочкой в плечо и предложил заткнуться.
Пытка продолжалась около часа. Потом на лестнице послышались шаги, и сразу за этим появились Нотт и Долохов, которые буквально несли под руки Драко. Шествие замыкал Кэрроу.
Дотащив безжизненное, измученное тело до дивана, Пожиратели, словно потрепанную годами ветошь, бросили его в объятия родителей. На мальчика было больно и страшно смотреть: рубашка изорвана в клочья, молния на джинсах сломана, на коже рук и спины глубокие царапины, видимо, от ногтей, в уголках искусанных, потрескавшихся губ сгустки крови.
— Закрой пасть! Здесь я задаю вопросы! – рявкнул Теодор, а потом, смягчив тон, с наигранной нежностью в голосе произнес: — Мы покинем вас ненадолго, господа, нам надо решить, что делать дальше. Яксли присмотрит за вами, — с этими словами Пожиратели удалились в столовую, оставив пленников наедине. Яксли отошел в дальний угол комнаты и с усмешкой уставился на Малфоев, поигрывая волшебной палочкой.
— Мальчик мой, — Нарцисса обняла сына и прижала к своей груди. – Что эти мерзавцы сделали с тобой?
— Ничего, мама… Просто избили… — голос охрип, в горле пересохло, и каждое слово давалось с трудом.
(«Ты девственник, Драко?! Давай, мы это исправим! Тебе понравится! Мы будем нежными. А впрочем, пожалуй, не будем! Смазку еще надо заслужить, верно я говорю?!»)
— Просто избили, мама, и все…
— Послушай, сынок, — к разговору подключился Малфой-старший, — я отвлеку их, а ты беги в мой кабинет. Сможешь?
— Н-не знаю, отец, я не уверен.
— Постарайся, прошу тебя. Там в верхнем ящике стола лежит перстень – это портал. Он перенесет тебя в безопасное место.
— А вы? А как же вы?
— Тише… Не так громко. Портал рассчитан только на одного.
— Мы о себе позаботимся! Не волнуйся за нас! – твердым, безапелляционным тоном произнес отец семейства. – Ты должен слушаться, сын – это приказ! – с этими словами Люциус резко вскочил на ноги и кинулся на Яксли, который от неожиданности чуть было не выронил палочку из рук.
— БЕГИ!
Драко с трудом оторвался от пола и на ватных ногах побежал в кабинет. Каждый шаг сопровождался резкой болью где-то в районе заднего прохода.
«Мерлин, помоги!»
Пожиратели смерти, услышав крики, бросились на выручку своему приятелю.
— Он удрал! – как сумасшедший орал Яксли. К тому моменту ему уже удалось обезвредить Люциуса заклятием «Круциатус». Отец семейства корчился на полу, с неестественной грацией прогнувшись в спине, а Нарцисса горько рыдала, спрятав лицо в ладонях.
— Кто удрал? – Нотт отвесил Яксли пощечину, чтобы остановить его намечающуюся истерику.
— Щенок! – проорал в ответ горе-охранник, но оплеуха, видимо, помогла, и он уже начал постепенно приходить в себя.
— Куда он побежал?!
— Не знаю! Туда! – Яксли кивнул головой в сторону узкого коридора, ведущего вглубь дома.
— Приглядывай за родителями. Остальные за мной, – Теодор бросился в указанном направлении. Пробежав по паркетному полу несколько десятков метров, Пожиратели наконец наткнулись на запертую дубовую дверь.
— Он здесь, — убежденно проговорил Долохов, — ему больше некуда деться. Бомбарда Максима!
Дверь слетела с петель, открыв взору преследователей… абсолютно пустую комнату. Драко в ней не наблюдалось. Он исчез…
16.06.2012 ГЛАВА 2. ГРИФФИНДОРСКОЕ ТРИО
— Что с ним? Он еще дышит? Он живой? – в голосе задающего вопросы человека не слышалось ни участия, ни заботы, а скорее просто банальное любопытство.
— Пожалуйста, можно потише. Он спит, — это говорила женщина, скорее даже девушка, в её голосе угадывалась скрытая тревога.
— Ты его подлатала? Он в порядке? – в разговор вступил кто-то третий, его речь была быстрой и отрывистой, как будто он уже в сотый раз пытался одолеть наспех заученную скороговорку.
— Ты уже спрашивал это. Да, я сделала все, что смогла. Успокойся.
Приглушенные голоса вырвали Малфоя из цепких лап сна. Он почти ничего не помнил из того, что происходило накануне (или это случилось неделю назад?) – только деревья, смыкающие свои кроны где-то высоко над головой. Ему ужасно хотелось пить, но он не спешил открывать глаза, пытаясь для начала, по невольно подслушанному разговору каких-то людей, определиться с тем, где он находится и как сюда попал.
— Ты можешь сказать, что с ним произошло? – очередной быстрый вопрос-скороговорка.
— Может быть, вам лучше этого не знать, ребята? – в голосе девушки появились нотки сомнения.
— Ну почему же? – к разговору подключился любопытный. — Мне вот, например, очень даже интересно, как хорек оказался здесь и что с ним приключилось.
«Хорек?» – Драко приоткрыл глаза.
Он лежал на кровати в какой-то комнате, если это, конечно, была комната, скорее помещение больше походило на палатку, увеличенную заклятием расширения. Малфой уже видел подобные походные строения на Чемпионате мира по квиддичу. О, Мерлин, как давно это было! Может быть, в прошлой жизни? В дальнем углу, удобно устроившись прямо на полу, сидели три человека – двое молодых людей и девушка – и жгли в воздухе то ли газету, то ли обычную бумагу. Из-за приглушенного света, источником которого служила лишь шаровая молния в центре круга ночных собеседников, Драко было сложно рассмотреть лица говорящих.
— Рональд, — девушка пихнула своего приятеля в бок, — не называй его так.
«Уизел что ли?!» — Драко слегка напрягся.
— А как мне его называть, Гермиона?
«И грязнокровка в купе с ним?!»
— Тише, вы его разбудите!
— Да брось ты, Гарри. Чего ты так нервничаешь?
«А вот и Потти! Черт! Гриффиндорское трио в полном составе. Мне, мать его так, везет как утопленнику! Как я сюда попал?»
Драко попытался пошевелиться, но его тело моментально отозвалось тупой ноющей болью.
«Что со мной произошло?»
— Что с ним все-таки произошло? – эхом повторил Гарри уже заданный Малфоем секунду назад немой вопрос.
— Его избили и… похоже, что не только… — голос Грейнджер снизился до шепота, но Драко все равно отчетливо слышал каждое слово, произнесенное ей и подзвученное полупустым пространством дорожной палатки.
— А что еще с ним могли сделать? – Рональд пренебрежительно посмотрел в сторону кровати, на которой лежал Драко.
— Мне пришлось раздеть его… ну, вы понимаете, чтобы обработать раны… — Гермиона замялась.
— Ты видела Малфоя голым?! – интереса в голосе Рона поприбавилось.
— Я же сказала, мне пришлось…
Драко напрягся уже не на шутку.
«О чем это она толкует, глупая курица?»
— Так вот, — продолжила девушка, — у него на внутренней стороне бедер огромные гематомы, и кровь, и еще кое-что…
— Что? – Рон подался вперед.
— Не заставляй меня произносить это слово вслух, Рональд! – Гермиона спрятала лицо в согнутых коленках.
— Его… изнасиловали? – тихий, еле уловимый шепот, в котором боль ощущалась почти на физическом уровне.
— Да, Гарри.
Драко зажмурился.
«НЕТ!»
Воспоминания снежной, смертельной лавиной обрушились на его воспаленное сознание.
* * *
Первым был Долохов. Он разорвал на Малфое рубашку и, сломав молнию на его джинсах, спустил их до колен. Повернув пленника лицом к кровати, Пожиратель толкнул его в спину, вынуждая упасть лицом вниз на жесткий матрас. Несмотря на то, что Драко оказался девственником, Антонин ни на йоту не озаботился комфортом юноши, он смочил слюной свой член ровно на столько, чтобы прежде всего не нанести вред самому себе.
Боль была почти невыносимой. Огромная спальня родителей превратилась в филиал ада на земле. Малфою казалось, что его разрывают изнутри, как минуту назад разрывали рубашку на его груди. Сознание то покидало Драко, то возвращалось вновь яркими болезненными вспышками.
К Долохову присоединился Кэрроу. Он оттолкнул своего приятеля в сторону, перевернул Драко на спину и проник языком в его полуоткрытый рот.
— Какой ты сладкий… горячий… — шептал он, кусая кровоточащие губы пленника, впиваясь зубами в нежную кожу на его шее.
Амикус вошел в Малфоя двумя резкими, короткими толчками. Драко закричал, повреждая голосовые связки хрипящим звуком. Он вцепился пальцами в предплечья Пожирателя в нелепой попытке скинуть его с себя.
— Тео, держи пацану руки. Он дерется!
Нотт поспешил на помощь своему дружку. Перехватив руки Драко, он задрал их вверх и прижал к матрасу. Удерживая пленника в таком положении одной рукой, другой Теодор начал расстегивать ширинку. Не без усилий выудив свой член из плотной ткани штанов, он провел им по губам Малфоя.
— Давай, детка. Открывай ротик. Ты обещал быть послушным, помнишь?
Драко вспомнил… Его тело разом обмякло под тяжестью веса Амикуса Кэрроу, он судорожно сглотнул, коротким движением головы быстро вытер о плечо влажную дорожку слез, зажмурился и медленно открыл рот…
Это продолжалось бесконечно долго. Малфой потерялся во времени, декорациях и лицах. Он тихо стонал, ослепленный болью, но, тем не менее, старался исполнять все, на чем настаивали Пожиратели.
Когда Драко в очередной раз лишился сознания, а потом вдруг вновь вынырнул на поверхность реальности, его уже обнимали любящие руки родителей. Обеспокоенный взгляд отца, тревожный вопрос матери:
«Что эти мерзавцы сделали с тобой?»
Нет, Драко не мог рассказать им того, что произошло:
«Меня просто избили».
А потом круговерть каких-то фраз и калейдоскоп бессмысленных движений, хлопок аппарации и деревья, деревья, деревья… Мертвые деревья в Мертвом лесу. Как это было символично попасть на кладбище древесины, в то время как его родителям угрожало место на кладбище для людей. Он бросил их, бросил на смерть ради спасения собственной жизни...
«НЕТ!»
* * *
— НЕТ!
Отчаянный крик в клочья разорвал спертый воздух палатки, и сразу за ним повисла гнетущая тишина. Первым опомнился Поттер. Он резко вскочил на ноги и в несколько быстрых шагов одолел расстояние, отделявшее его от Малфоя.
— Драко… Ты слышишь меня?
Гермиона и Рон, ведомые инстинктами их негласного лидера, поспешили следом за Гарри и скучковались возле ложа пострадавшего.
Малфой медленно приоткрыл отяжелевшие веки.
— Слава Мерлину! – Гарри присел на край кровати и бережно сжал пальцы Драко в своей ладони. – С тобой все в порядке?
— Нет, Поттер, — голос хрипел, как у человека, обреченного умереть от рака горла. – Убери от меня свою руку, пока я не сблевал.
Гарри медленно разжал пальцы и виновато опустил глаза. Гермиона посчитала нужным вмешаться:
— Мы волновались за тебя, Драко.
— Я того не стою, — Малфой отвернулся, чтобы не видеть этих жалящих взглядов жалости и сострадания.
— Это ты верно подметил, хорек, — обозлился вдруг Рон. – Не знаю, почему Гарри и Гермиона приложили столько усилий, чтобы выходить тебя, я бы и пальцем не пошевелил на их месте.
— Хорошо, что ты не на нашем месте, – тихо произнес Поттер. – Давайте оставим его в покое. Ему надо отдохнуть.
— Он уже сутки отдыхает, — не унимался Уизли.
— Рон, пожалуйста… — Гермиона взяла приятеля под руку и насильно повела его в тот угол палатки, где все еще висел в воздухе огненный шар из газеты, наспех сотворенный ею.
Гарри еще раз украдкой взглянул на Драко, вздохнул и поплелся следом за своими друзьями.
* * *
На первых пяти курсах совместной учебы Малфой жутко раздражал Гарри, до дрожи в коленках и боли в сжатой челюсти. Он даже сам себе не мог объяснить причину столь сильной неприязни. Злые шутки маленького змееныша лишали его покоя и сна. Словесные баталии двух заклятых врагов с легкостью можно было бы разобрать на цитаты, которые стали бы достойным украшением любого сборника афоризмов. За каждой стычкой между слизеринцами и гриффиндорцами всегда скрывалась белобрысая макушка Малфоя. Он был главным зачинщиком всех школьных междоусобиц и главным подстрекателем, подталкивающим своих приятелей-подпевал на очередной конфликт с львиным факультетом.
Однако на шестом курсе Драко вдруг резко сдал позиции и затаился, чего-то выжидая. Но это обстоятельство не только не обрадовало Гарри, а наоборот заставило его еще больше насторожиться.
Так началась «охота на ведьм». Только вот кто в ней был охотником, а кто добычей — оставалось загадкой.
Поттер до слезящихся глаз следил по карте Мародеров за передвижениями своего врага. Он тенью следовал за ним по запутанным лабиринтам замка, в надежде поймать и разоблачить. Но Драко всякий раз ускользал, как вода ускользает сквозь пальцы рук. Гарри изучил все повадки Малфоя, он много раз наблюдал за плавностью его движений и легкостью шагов, за тревожным взглядом серо-пасмурных глаз, за гибким телом, изящно скользящим в узких проходах, затерянных в памяти предков и вновь обнаруженных наблюдательным слизеринцем. Слежка стала привычным делом Гарри, и это не могло не сказаться на его успеваемости. Образ Малфоя являлся ему ночами, и он неожиданно резко просыпался, чувствуя, как холодные бисеринки пота насквозь пропитывают его пижамную рубашку, а штаны неприятно липнут к телу, потому что последнее, что Поттер всегда запоминал из собственного сна – это тонкие, длинные пальцы, медленно расстегивающие рубашку на белоснежной груди. Эти сны пугали Гарри до спазм в желудке. Рон и Гермиона пытались образумить своего приятеля, но их попытки, как правило, заканчивались оглушительным фиаско. Поттер был непоколебим. Он твердо стоял на своем, убеждая друзей, а заодно и самого себя, что его поведение обосновано, что Драко был опасен и нуждался в неусыпном контроле. Хотя в глубине души Гарри прекрасно понимал, что не только скрытая угроза со стороны школьного врага толкала его на отчаянные поступки. Было что-то еще… Однако в том, что именно это было, гриффиндорец боялся признаваться даже себе, ибо подобное признание могло означать только одно – Малфой стал его навязчивой идеей и наваждением, его ночным кошмаром и… несбыточной мечтой.
Ночью, после дневной кровавой стычки с Драко в туалете Плаксы Миртл, Поттер впервые узнал, что такое онанизм. От воспоминаний о распростертом истерзанном теле на полу его внутренности болезненно сжимались. Гарри сводила с ума собственная причастность к произошедшей трагедии. Он ворочался, лежа на кровати. Что-то не давало ему покоя, какое-то смутное чувство перенасыщенности негативными впечатлениями требовало немедленного выплеска наружу. Сам не осознавая своих действий, Гарри скользнул рукой за резинку пижамных брюк и обхватил пальцами напрягшийся член. Ему хватило всего нескольких движений, чтобы ощутить нарастающую волну наслаждения, которая накрыла его с головой и вместе с протяжным стоном вырвала из груди остатки эмоций. Разрядившись в сжатый кулак, Поттер осторожно извлек руку из штанов и в недоумении уставился на липкую вязкую жидкость, медленно стекающую по его пальцам. У него, разумеется, и раньше случались ночные поллюции, благодаря все тому же Драко, но до этой минуты он никогда не занимался ни чем подобным и сперму наблюдал лишь на простынях и пижаме, в виде подсохших пятен серовато-желтого цвета. Ему было невыносимо стыдно, что первое свое яркое удовольствие в жизни он получил, вспоминая исполосованное заклятием тело своего врага. И Гарри резко прервал затянувшуюся «охоту», позволив тем самым Драко осуществить задуманное и впустить Пожирателей смерти в Хогвартс.
Во время войны и скитаний Поттер нередко вспоминал Малфоя и уже беззастенчиво дрочил, представляя его в своих объятиях. Угодив в ловушку егерей и, волей случая, оказавшись в Малфой-мэноре, Гарри впервые за много месяцев столкнулся с белобрысым слизеринцем. Когда Драко опустился на колени рядом со своим врагом, с целью его опознания, их взгляды скрестились, а лица оказались в опасной близости друг от друга, и Поттер еле сдержался, чтобы не впиться губами в тонкие аристократические губы напротив. Его тело действительно инстинктивно чуть подалось вперед, и на мгновение Гарри даже показалось, что Драко сделал ответное схожее движение в его сторону, но уже в следующую секунду он коротко тряхнул головой и поднялся. Наваждение растаяло, словно утренний туман.
А потом была Выручай-комната и огонь, готовый поглотить в своем пылающем чреве треклятого врага; и стремительный полет на метле; и ладонь, влажная от пота и потому вечно выскальзывающая; и дыхание за спиной, обжигающее затылок; и желанное тело, плотно прижимающееся к напряженной спине. Гарри был готов лететь так целую вечность, унося Малфоя прочь от адского пламени и дурацкой, бессмысленной школьной распри, куда-нибудь подальше, желательно в другой мир, где не было Воландеморта и войны, где не было ненависти и злости, и где мальчик со шрамом на лбу когда-то очень давно все-таки пожал ту детскую ладошку, протянутую надменным маленьким аристократом. Но пресловутая вечность почему-то вдруг сжалась и скомкалась до нескольких жалких минут. Драко спрыгнул с метлы и, не оглядываясь, скрылся за ближайшим поворотом. Он опять ускользнул от Гарри… О, Мерлин, как это было на него похоже…
О суде над Малфоями Поттер узнал из первоисточника, коим являлся нынешний министр магии — Кингсли Бруствер. Гарри предполагал, что если бывшим Пожирателям смерти и грозило тюремное заключение, то по срокам весьма незначительное, поскольку от Битвы за Хогвартс они все ж таки уклонились, но, тем не менее, он приложил максимум усилий для того, чтобы повлиять на решение присяжных заседателей в пользу своего врага и его семьи. Малфоев оправдали.
Тогда в зале суда, прячась за спинами зевак, Гарри видел Драко в последний раз.
И вот спустя несколько месяцев случай вновь свел вместе двух школьных недругов на периферии их измученных судеб…
* * *
Летом 1998 года гриффиндорское трио вступило в ряды добровольцев, желающих, во что бы то ни стало, прекратить смертельный террор, объявленный Пожирателями смерти.
Друзья в привычном составе скитались по провинциям и малоприметным окрестностям страны, в надежде найти хотя бы едва уловимый след призрачных убийц в масках.
Информация о том, что, возможно, Пожиратели смерти скрываются в Мертвом лесу, поступила неожиданно и застала молодых людей в их уютных, мягких постелях.
Они жили вместе: Гарри, Рон и Гермиона. Дом на площади Гриммо позволял вместить в себя и куда большее количество народа, но в этом, по разумению Поттера, не было никакой необходимости. Он наотрез отказался превращать свое жилище, доставшееся ему в наследство от крестного, в очередную штаб-квартиру Ордена неизвестно там чего. Ему и его друзьям вполне хватало общества друг друга.
Получив задание, гриффиндорское трио спешно аппарировало в указанную местность и, предприняв должные меры безопасности, принялось прочесывать лес. Однако ничего мало-мальски указывающего на то, что в вымершем окружении некогда побывали Пожиратели смерти, обнаружить им так и не удалось.
На третьи сутки, выбившись из сил и израсходовав две трети запасенного провианта, друзья, посовещавшись, решили поутру свернуть лагерь и возвратиться в Лондон, но именно этой ночью их наспех установленный магический барьер просигналил тревогу…
18.06.2012 ГЛАВА 3. НЕЧТО... ЕДВА УЛОВИМОЕ...
— Надо собираться, — Рональд распахнул рюкзак, пытаясь на собственном примере продемонстрировать друзьям серьезность своих намерений.
— Рон, — тихо окликнул его Гарри, — он еще слаб…
— Плевал я на него! Понял?! Плевал я на эту змеюку! Я домой хочу, ясно?
— Милый, не надо так… — голос Гермионы прозвучал вдруг неожиданно нежно, но в то же время настойчиво. Уизли сник под гнетом её праведного взгляда. Он выронил из рук наполовину сложенную футболку, воззрился на свою любимую и растерянно выдавил из себя:
— Гермиона, это же Малфой…
— Это, прежде всего, человек, Рональд. Какая разница, какую фамилию он носит? Дадим ему еще пару дней, ладно? Он должен прийти в себя. А потом мы вернемся.
Рон присел на корточки и виновато прикрыл глаза ладонью.
— Простите, — еле слышно прошептал он, — я просто немного устал… и Малфой… почему именно он? Опять он… Но я смогу взять себя в руки… Я постараюсь…
— Спасибо, Рон, — Гарри благодарно похлопал друга по плечу, — спасибо!
* * *
В отличие от своего приятеля, Рональд Уизли ненавидел Драко Малфоя в школьные годы по альтернативным причинам.
Он ему завидовал. Хотя даже под пытками не признался бы в этом никому, включая себя.
Горделивая осанка, ухоженные руки, непривыкшие к физическим нагрузкам, элегантные мантии от мадам Малкин по последнему писку магической моды, сверхскоростные метлы из рождественского каталога волшебных новинок и другие мелкие детали роскошной жизни – все это было у Драко и никогда не было у Рона. А если еще ко всему вышеперечисленному приплюсовать смазливую мордашку и ясный ум слизеринца, то чем не повод для зависти? Причем маленький пакостник постоянно акцентировал внимание окружающих на плачевном финансовом положении семьи Уизли, подчеркивая разницу между своим холеным внешним видом и той потасканной ветошью, которой Рональд пытался прикрыть свою наготу; между огромными территориями Малфой-мэнора и более чем скромными размерами Норы; между утонченным стилем потомственных аристократов и плебейским вкусом нищих оборванцев, позорящих звание «чистокровных» магов.
Начиная с шестого курса, у Рональда появился дополнительный повод для ненависти – помешательство Гарри… Лучший друг сутками говорил о Малфое, поминая всуе имя их общего врага чуть ли не по сто раз на дню. Рона выводила из себя зацикленность Поттера на белобрысом слизеринце, поскольку причины этой зацикленности были ему не ведомы.
Ситуация заметно усложнилась после стычки Гарри с Драко в туалете Плаксы Миртл. В ту ночь Рональд долго не мог уснуть, перебирая в памяти детали сбивчивого рассказа приятеля. Поттер, похоже, тоже имел не слишком большой успех, сражаясь с бессонницей. За пологом его кровати слышалась непрекращающаяся возня. Вдруг слуха Рона достиг приглушенный, продолжительный стон и…
«Он что назвал имя Малфоя, когда дрочил?»
В том, что Гарри именно дрочил Уизли ни на секунду не усомнился, поскольку сам любил иногда «передернуть затвор» тихими, безлунными ночами, но его просто обескуражил тот факт, что лучший друг мог заниматься чем-то подобным после всех тех ужасных событий, которые ему довелось пережить днем. И еще это имя… Рон несколько раз помотал головой из стороны в сторону и снова прислушался, но в комнате уже установилась благословенная тишина. Вздохнув с облегчением, Уизли даже позволил себе усмехнуться.
«Уф-ф-ф… Слава, Мерлину, показалось! Похоже, у меня уже крыша едет».
Однако странный случай намертво укоренился в сознании Рональда и, оказавшись в благодатных условиях внутренних противоречий последнего, начал неспешно паразитировать в рыжей голове, обрастая все новыми и новыми сомнениями и подозрениями.
Годом позже, угодив вместе с друзьями в поместье Малфоев, Рональд с отчетливой ясностью припомнил ту злосчастную ночь, когда он впервые услышал из уст приятеля протяжный стон, переходящий в ненавистное имя. Когда Драко, опустившись на колени, заглянул Гарри в глаза, Уизли показалось, что школьные враги потянулись навстречу друг другу с одной единственной целью – коснуться губами. Малфой, похоже, опомнился первым, тряхнув головой, он встал и отошел в сторону. А Гарри… Не разочарование ли это промелькнуло на его обезображенном заклинанием лице?
«Не может быть!» — Рональду было сложно понять и принять обрушившуюся на него очевидность.
В Выручай-комнате Гарри тоже повел себя весьма странно: вместо того, чтобы спасать собственную жизнь, он с первозданным рвением бросился прямо в самое пекло адского пламени, с целью вытащить из чрева разбушевавшейся огненной стихии тощую задницу Драко Малфоя.
А потом еще этот чертов суд, где бывшим Пожирателям смерти удалось отыскать брешь в магическом своде законов и уйти от правосудия, используя лаз, прорытый для них лучшим другом Рональда.
Все сходилось один к одному: Гарри Джеймс Поттер влюбился в своего врага.
Сложив все пазлы в единую картину и осознав недвусмысленность ситуации, Рон долгое время не мог даже смотреть на своего приятеля. Он не ненавидел его, просто не понимал, как такое вообще могло произойти.
Когда Гарри предложил друзьям погостить какое-то время в доме на площади Гриммо, Уизли поначалу наотрез отказался, аргументировав свой отказ желанием самостоятельно строить собственную жизнь.
Рон и Гермиона в спешном порядке обручились и переехали в Нору. Но Молли Уизли способна была допечь кого угодно своей неустанной заботой, неусыпным контролем и напутственными речами. Даже олимпийское спокойствие новоявленной невестки дрогнуло и, помахав белым флагом, сдало свои позиции. Спустя месяц, Гермиона заскучала и сникла, и Рональд был вынужден принять единственно-верное решение в сложившейся ситуации:
«Пора сваливать!»
Молодожены перебрались к Гарри.
Соседствовать в одном доме и при этом никоим образом не пересекаться молодые люди были не в состоянии, и поэтому Уизли однажды пришлось-таки взять себя в руки и отважиться на разговор с Поттером. Они спокойно обсудили положение вещей и пришли к мирной договоренности: не лезть друг другу в душу.
Впоследствии Гарри, дабы угодить приятелю, стал делать вид, что ему наплевать на Малфоя, а Рональд, по той же причине, отчаянно имитировал лояльность по отношению к чувствам друга.
И вот она — неожиданная встреча в Мертвом лесу! И вот они – первые признаки надвигающейся катастрофы: тревожный взгляд, охрипший голос, дрожащие пальцы, неловкое молчание.
«О, Мерлин, помоги Гарри справиться со всем этим дерьмом!»
* * *
К постели пострадавшего приблизилась Гермиона. Она осторожно присела рядом с Малфоем и легонько потрясла его за плечо:
— Драко… Ты меня слышишь?
Малфой в ответ что-то недовольно промычал.
— Тебе надо поесть…
— Я не голоден! Отвали!
Девушка ни сколько не обиделась, она еще со школы привыкла к подобным выходкам упрямого слизеринца.
* * *
Гермиона никогда не испытывала к Малфою ненависти. Скорее, она считала его глупым, избалованным ребенком и не более того. Конечно, ей, равно как и ее друзьям, частенько перепадало от Драко и его прихвостней, и она иногда даже плакала по ночам, затопляя скомканную подушку слезами обиды и унижения. Но в силу своего характера, Грейнджер не могла годами накапливать в себе яд воспоминаний о стычках со слизеринцами, предпочитая избавляться от ненужного «багажа», заменяя его на более полезную информацию, усвоенную на уроках и извлеченную из любимых книг. А когда на третьем курсе Гермионе удалось успешно приложиться к наглой аристократической мордашке Малфоя, она и вовсе взбодрилась и впоследствии уже переносила все тяготы жизни с философской рассудительностью.
Немая сцена в Малфой-мэноре и спасение Драко в Выручай-комнате не обескуражили молодую гриффиндорку, потому что на тот момент она уже знала истинную природу чувств Гарри. Он сам ей обо всем рассказал в конце шестого курса, прямо перед самым отъездом из Хогвартса.
— Гермиона, я схожу с ума… — Гарри смотрел в пол, изучая узоры на ковре гриффиндорской гостиной и отчаянно краснея.
Девушка отложила в сторону увесистый фолиант, который секунду назад с упоением читала, и с интересом воззрилась на своего приятеля.
— Это не смешно… — Поттер исподлобья украдкой взглянул на подругу. — Я постоянно думаю о Малфое.
— Тоже мне неожиданное известие! Ты о нем, начиная с первого курса, думаешь.
— И тебе не кажется это немного… м-м-м, — Гарри замялся, — странным…
— Хм, — задумалась Гермиона, — странным? Нет, пожалуй, не кажется. Он же вечно цепляется ко мне, к тебе, к Рону. Нет ничего удивительного в том, что мы думаем о нем. У меня всегда складывалось ощущение, что если Малфоя нет поблизости, то он все равно незримо присутствует где-то между нами…
— Все это верно, но в моем случае, я думаю, имеется и другая причина…
— Какая же?
Гарри покраснел до кончиков волос и, набрав в легкие побольше воздуха, на одном дыхании скороговоркой выпалил:
— Онмненравится!
— Что? – Гермиона округлила глаза и в недоумении уставилась на своего друга. – Я, наверное, ослышалась? Он тебе что?
— Та-а-ак. А вот теперь уже и у меня начали проявляться первые симптомы зарождающегося безумия. Наверное, сумасшествие передается воздушно-капельным путем. Ты не ошибаешься, Гарри? Потому что если ты прав, то это означает, что ты..
— Гей… — закончил мысль подруги Поттер. – Это ужасно, правда?
— Ну-у-у почему же… — протянула Гермиона, — это, конечно, явное отклонение от нормы, если за норму принимать общепринятую разнополую любовь, но не смертельно. Всякое в жизни бывает… Просто Малфой… — девушка смешно сморщила носик, — он ведь далеко не «крем-брюле». Почему именно он?
— Я и сам, знаешь ли, не в восторге от собственного выбора… — Гарри удрученно вздохнул.
— Ладно, не переживай! – Гермиона погладила друга по спине и уткнулась носом в его плечо. – Мы что-нибудь придумаем. Ты признаешься ему?
— Ты в своем уме?! Конечно, нет.
— Мы тут уже, по-моему, выяснили недавно, что оба немножечко того… — Гермиона многозначительно повертела указательным пальцем у виска. — И что же ты намерен делать?
— Не имею представления… Вот если бы нам с ним оказаться где-нибудь наедине, скажем, на необитаемом острове, — Гарри мечтательно закатил глаза, — знаешь, надолго так оказаться…
— Да-а-а… Такой случай может тебе представиться очень даже не скоро…
Гермиона ошибалась, ибо случай представился довольно скоро…
* * *
— Драко… — Грейнджер отказывалась сдаваться.
— Я же сказал – отвали! – Малфой с трудом развернулся, его глаза полыхнули слепящей ненавистью и... непониманием? — Зачем вы со мной возитесь?
— Не надо концентрировать внимание на своей персоне, Драко. Мы возились бы так с любым человеком, попавшим в беду.
— Я не нуждаюсь в вашей благотворительности.
— Это не благотворительность, а помощь. И если ты не будешь есть, то все наши труды пойдут насмарку.
— Ну и Мерлин с ними!
Рональд, сидя в углу, недовольно засопел, готовый уже обрушить на упрямца поток скопившейся желчи, но Гермиона предостерегающе помотала головой и, вновь обратившись к Малфою, продолжила уговоры:
— Тебе нужно восстанавливать силы, а иначе ты не поправишься.
— Я не хочу поправляться… Я хочу умереть…
Гарри громко выдохнул, но Грейнджер не так-то просто было смутить суицидальными помыслами.
— Тогда тебе тем более надо хорошо питаться, ведь для того, чтобы покончить с собой, тоже нужны силы.
Драко спрятал лицо в ладонях, чтобы скрыть едва заметную усмешку. Упрямство и терпеливое спокойствие бывшей гриффиндорки не могли не восхитить даже его.
— Гарри, — позвала между тем Гермиона, — принеси, пожалуйста, миску бульона. Мистер Малфой желает отужинать.
Поттер со скоростью звука метнулся к их импровизированной кухоньке и через секунду уже переминался с ноги на ногу возле кровати Малфоя, держа в руках поднос с едой.
— Ты сможешь немного приподняться, Драко? – Грейнджер заботливо склонилась над больным.
Малфой коротко кивнул и сделал отчаянную попытку принять полусидящее положение, однако его тело тут же отозвалось острой болью, и он с тихим стоном вновь обессилено повалился на подушку.
Гермиона, в который раз перехватив инициативу, поднялась с постели и обратилась к Поттеру:
— Гарри, давай я пока подержу поднос, а ты помоги Драко сесть, хорошо?
В глазах друга обозначился намек на панику, он уставился на девушку затравленным взглядом и отодвинулся на шаг.
Наблюдая эту немую сцену с галерки, Рональд решил подать голос.
— Может быть, я ему помогу? – ядовито предложил он
— Не стоит себя утруждать, милый. Я думаю, Гарри справится.
Поттер еще какое-то время потоптался на месте, но под многозначительно-настойчивым взглядом подруги наконец сдался. Передав поднос с едой Гермионе и собрав в кулак все свое мужество («Мерлин свидетель, Воландеморта убить было проще!»), он решительно присел на край кровати, склонился над Малфоем и, подсунув руку под его спину, осторожно потянул на себя.
— Держись за меня.
Горячий шепот обжег ухо Драко, и он, невольно вздрогнув всем телом, обхватил тонкими, длинными пальцами напрягшиеся от усилий плечи своего бывшего врага. Плотнее прижав к себе тело Малфоя, Поттер попытался приподнять повыше подушку за его спиной. Справившись с поставленной задачей и пропотев, как от чая с малиной, он уже был близок к тому, чтобы отстраниться, но, убирая голову, случайно задел носом слегка приоткрытые губы Драко и замер от неожиданно нахлынувшего возбуждения. Не в силах бороться с собой, Гарри, как на маятник гипнотизера, уставился на желанное лицо, находящееся от его собственного в паре жалких сантиметров. Он нервно сглотнул и часто задышал, разглядывая припухшие потрескавшиеся губы напротив. Что-то до боли знакомое было в этой ситуации... От переизбытка эмоций, у Поттера вдруг закружилась голова, и он начал медленно заваливаться на бок, но Драко ловко ухватил его за ворот рубашки. Верхняя пуговица, и без того державшаяся на честном слове, устала наконец доказывать свою необходимость и, отлетев, беззвучно приземлилась на ватное одеяло. Ее постыдное дезертирство обнажило смуглый участок кожи на шее Гарри. Теперь уже настала очередь Драко нервно сглатывать. Его взгляд заметался от манящей впадинки до зеленых глаз и обратно, попутно делая короткие остановки на пересохших губах. Неловкая пауза затянулась. И неизвестно чем закончилась бы эта немая сцена, если бы Рон в углу не зашелся астматическим кашлем.
Тогда Малфой поспешно выпустил из рук рубашку Гарри и устало откинулся на подушку.
Гермиона, удовлетворённая увиденным, пихнула друга ногой, заставляя его подняться с кровати, и заняла освободившееся место.
— Ну что, ужинать-то будем? – она лукаво подмигнула Малфою и водрузила ему на колени поднос с едой.
23.06.2012 ГЛАВА 4. НОЧНОЙ ПОЦЕЛУЙ… И НЕМНОГО СМЕРТИ
Прошло два дня. Малфой уже самостоятельно вставал с кровати и вполне успешно передвигался по периметру палатки. Однако на улицу он не выходил и на контакт со своими спасителями не шел. Друзья из кожи вон лезли, но выяснить, что случилось с Драко, и как он оказался так далеко от своего поместья, им так и не удавалось.
К вечеру третьего дня гриффиндорское трио, посовещавшись, приняло решение, что их миссия по поимке беглых преступников с треском провалилась, и далее оставаться в Мертвом лесу не было никакой нужды.
— Завтра утром сваливаем! — Рональд не мог скрыть радости в голосе, впопыхах запихивая в дорожную сумку разбросанные тут и там футболки.
— Стоит укрепить магический барьер. А то мало ли что… — Гермиона жила настоящим и всегда помнила о том, что долгожданному утру предшествует темная ночь, и ее надо еще пережить.
Гарри обреченно вздохнул, потому что сегодня была его очередь заботиться о безопасности лагеря. Однако Грейнджер, видимо, все распланировала иначе.
— Драко, ты не займешься защитой? А мы пока соберем вещи, — она старалась говорить как можно более непринужденно.
— У меня палочки нет, — пробурчал Малфой, лежа на кровати и старательно изображая смертельно больного. — Я ее дома забыл.
— Возьми мою, — с готовностью предложил Гарри.
— Засунь её себе… знаешь куда? — огрызнулся Драко.
Рон аж поперхнулся от подобной наглости.
— Ты совсем офонорел, хорек? Мы тебе жизнь спасли!
— Почему ты говоришь о Грейнджер во множественном числе? Что-то я не наблюдал тебя у своей постели.
Драко, вскочив на ноги и стремительно подойдя к оторопевшему Поттеру, выхватил волшебную палочку из его рук и размашистой походкой вышел на воздух.
Рон возмутился:
— Дорогая! Его поведение переходит всякие границы! Он задолбал уже всех своим хамством!
Гермиона усмехнулась, глядя в глаза супругу.
— Знаешь, любимый, твои речи тоже далеки от светской беседы.
Отчитав Рона, она повернулась к Поттеру и, как бы невзначай, предложила ему:
— Гарри, ты не поможешь Драко? Боюсь, без тебя он не справится.
— Я… — замялся было Поттер, но взглянув на красное от злости лицо Рона, передумал и решил, что ему лучше держаться подальше от «ядерной бомбы», дабы его не зацепило взрывной волной, когда чаша терпения лучшего друга переполнится до краев. — Хорошо. Я помогу.
Натыкаясь на предметы домашнего обихода, он выскочил из палатки с такой стремительной поспешностью, которая могла бы соперничать лишь с мгновенной аппарацией.
Рональд между тем даже внимания не обратил на дезертировавшего приятеля, весь его праведный гнев был направлен на супругу.
— Ты что заделалась сутенершей? — он разве что только слюнями не брызгал в разные стороны.
— Восхищена твоим остроумием, родной, но нет, — голос Гермионы даже не изменился, оставаясь все таким же философски-рассудительным. — Я просто пытаюсь помочь им.
Внезапная догадка озарила веснушчатое лицо Рона.
— Ты все знала!
— О чем? — Грейнджер приподняла брови, пытаясь мимикой донести до мужа свое искреннее удивление.
— Об отношении Гарри к Малфою! Ты знала и молчала?!
— Да, я знала… И незачем так орать, любимый. Мои ушные перепонки не способны воспринимать звук на столь высоких частотах. А молчала я только лишь потому, что Гарри не присвоил мне иных полномочий.
— Но я твой супруг! — Рон был взбешен.
— Я это помню, ты — мой супруг. Но не Папа Римский!
Уизли удивленно заморгал:
— У тебя в Риме есть еще один папа?
— О, Мерлин! За что мне все это? — Гермиона возвела очи горе в знак смирения с судьбой и сокрушенно вздохнула. — Нет, это такое образное выражение, понимаешь?
— А-а-а… — протянул Рон и в задумчивости почесал рыжую макушку.
Гермиона неожиданно весело рассмеялась, глядя, как ее благоверный пытается сымитировать прозрение. Рональд в ответ тоже не смог сдержать улыбку. Их дружный смех подхватило озорное эхо и разметало его по пространству расширенной заклинанием походной палатки.
* * *
Тем временем Малфой старательно создавал магический барьер вокруг их небольшого лагеря. Надвигающаяся тьма сгущалась, размывая краски дня. Ветер скрипел иссохшими ветками вымерших деревьев. На едва обозначившуюся в небе луну наползали косматые тучи. По всей видимости, ночь грозилась пролиться на землю моросящим холодным ливнем.
Драко так увлекся своим занятием, что не расслышал приближающихся шагов. Поверх его вытянутой руки легла широкая теплая ладонь, и сильные пальцы сомкнулись на волшебной палочке, чуть выше его собственных.
— Тебе помочь?
Опять этот горячий шепот, будоражащий слух и щекочущий нервы.
«Поттер! Чтоб его...»
— Я сам! — Малфой пихнул наугад локтем куда-то за спину и, видимо, попал.
Едва различимое «м-м-м» скрутило его желудок в тугой узел. Всего лишь приглушенное мычание, но оно заставило Драко пошатнуться.
— Какой же ты все-таки подонок, Малфой!
Рука, с зажатой волшебной палочкой, коротким, молниеносным движением была выкручена назад, а шею обожгло частое, прерывистое дыхание.
— Я так больше не могу… Мне, как на свет, больно на тебя смотреть…
Призвав на помощь силу воли и мужество, Драко каким-то чудом освободился из стальных объятий своего бывшего врага и, развернувшись к нему лицом, попятился назад.
— Не подходи ко мне, Поттер! Клянусь Мерлином, я прибью тебя «Авадой» прямо на месте, — он выставил вперед чужую волшебную палочку, но слегка подрагивающие пальцы выдали его внутреннее волнение. Гарри, в силу своей наблюдательности, заметил это и не отступил.
Сделав три-четыре неуверенных шага, Малфой наткнулся спиной на трухлявый ствол.
«Я в ловушке», — осознав свое положение, он опустил руку и прижался к мертвому дереву, стараясь слиться с ним в единое целое.
Поттер приблизился почти вплотную. Не выдержав напряжения, Драко схватил его за грудки и, притянув к себе, в отчаянии прошептал в полуоткрытые губы:
— Не надо, Гарри, не делай этого…
Собственное имя из уст школьного врага оцарапало слух Золотого мальчика, он часто заморгал и отступил.
— Почему? — тихий шепот обреченного прозвучал в сознании с оглушительной ясностью.
— Я не готов… Пока не готов…
Поттер виновато опустил глаза и еле слышно поинтересовался:
— Что с тобой все-таки произошло?
Голос Драко мгновенно охладел:
— Я не намерен исповедоваться, Поттер! Отвали! — он оттолкнул от себя своего недруга и уже сделал шаг в сторону палатки, но был остановлен жестким захватом запястья.
— Нет, Малфой! Я слишком долго ждал!
Не позволяя себе передумать, Гарри вновь припечатал Драко весом собственного тела к стволу погибшего дерева и жадно впился в его пересохшие от частого дыхания губы. Через несколько секунд он почувствовал робкий ответ на свой поцелуй. Ослабив хватку и теснее прижавшись к Малфою, Поттер просунул коленку между его ног, слегка раздвигая их. Тихий стон был ему вознаграждением за потраченные усилия. Приподняв рубашку Драко, он скользнул рукой по гладкому животу, устремляясь выше, к чувствительным соскам. Ноги Малфоя подкосились, и он начал медленно оседать на землю. Гарри на мгновение остановился, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, и именно в эту короткую передышку он услышал сквозь рваное свистящее дыхание умоляющий шепот:
— Пожалуйста… Я не могу так… сразу…
Одновременно с этими словами небо располовинила яркая вспышка молнии, и на землю обрушился поток воды. Он, словно холодный душ в похмельное утро, отрезвил Поттера и привел его в чувства, вымывая из сознания остатки первобытной страсти.
— Прости… — Гарри помог Драко подняться. — Я не знаю, что это было. Давай, закончим с барьером, а то, чего доброго, нагрянут Пожиратели.
Повисло неловкое молчание, звуковым оформлением которому служил лишь шум дождя в непроглядной тьме осенней ночи.
— Не нагрянут… — едва различимая слухом фраза разом заглушила все звуки природы.
Гарри поначалу показалось, что он ослышался.
— Что? — на всякий случай переспросил он.
— Я сказал: не нагрянут. Давно бы уже нагрянули, если бы знали, где я.
— Причем здесь ты?
— Хотел бы я быть ни при чем…
— О чем ты говоришь?! — Поттер схватил Малфоя за рукав. — Рассказывай, что тебе известно?!
— Не командуй! — Драко выдернул руку и отошел в сторону, но, поразмыслив и приняв какое-то важное для себя решение, он все-таки добавил: — Они в Малфой-мэноре…
— Как ты об этом узнал? — Гарри не мог поверить в услышанное.
— А откуда я такой явился, по-твоему?
— Что они делают в вашем поместье?
Малфой минуту колебался, прежде чем ответить:
— Мстят…
— За что?
— Мы — ренегаты, Поттер, предатели, отступники. Неужто не понятно? — нервы Драко были на пределе.
Поттер притянул его к себе и, обхватив ладонями лицо, проорал:
— Почему ты до сих пор молчал?!
Малфой даже не пытался сопротивляться.
— У них мои родители…
— Пожиратели держат твоих родителей в заложниках?
— Я не знаю… Надеюсь, что так… В противном случае — они уже мертвы…
— Мы должны что-то предпринять! — Гарри выпустил Драко и заметался по полянке. — Надо сообщить аврорам! Или… У меня есть мантия невидимка, и мы можем…
— Нет, Поттер! МЫ ничего не можем! А что если папа с мамой все еще живы! Когда нагрянут авроры, защитная магия поместья на какое-то время сможет их удержать. И этого времени будет вполне достаточно, чтобы все Пожиратели смерти благополучно скрылись, оставив после себя трупы моих родных.
— Как в таком случае в Малфой-мэнор могли проникнуть злоумышленники, при такой-то защите?
— Понятия не имею, Поттер! — взбрыкнул Драко. — Наверное, с ними был кто-то, для кого ограничения были сняты!
— Невеста? — голос Гарри снизился до болезненного полушепота.
— Да… В чистокровных магических семьях принято обручать детей до совершеннолетия… Ты этого не знал?
— Бред какой-то…
— Это не бред. Это традиции. Малфои всегда им следовали.
Гарри не смог удержаться от ядовитой фразы:
— Например, традиция вступать в ряды Пожирателей?
— Хотя бы! — огрызнулся Драко в ответ.
— Ну и как ты к ней относишься?
— К чему? К традиции? — Малфой удивленно приподнял бровь.
— К Панси.
— Я на ней женюсь, не более. Такова воля моих родителей.
— Я не спрашиваю про волю твоих родителей, — Гарри почти злился. — Я спрашиваю про тебя, про твои чувства.
— Мне наплевать…
— Тебе она нравится?
— Ты оглох, Поттер? Я же сказал: мне наплевать!
— Ладно, проехали… — не облегчение ли прозвучало в голосе Героя? — А почему вас не защитили эльфы-домовики?
— О, наверное, потому, что Воландеморт, беззастенчиво арендуя Малфой-мэнор, уничтожил почти всех, кто находился на тот момент в поместье, ибо считал их существами, не отвечающими требованиям его радикальной идеологии. Некоторым, конечно, удалось укрыться в подземельях. Отец разыскал потом уцелевших и одарил каждого своей личной вещью, тем самым разорвав магический контракт, делавший их рабами. Так что теперь наши оставшиеся в живых эльфы свободны, и им на нас глубоко наплевать.
— Как же вы обходились без помощников все это время?
— А почему ты думаешь, что Пожиратели до сих пор находятся в Малфой-мэноре?
— А почему бы и нет? Им там вполне комфортно. А наличие защитной магии и заложников делает их пребывание в поместье еще и безопасным.
— Ну так и что же ты намерен делать? — не унимался Гарри.
— Ни-че-го, — по слогам произнес Малфой, чтобы подчеркнуть свое нежелание что-либо предпринимать.
— Будешь сидеть тут, сложа руки, и ждать пока все само собой утрясется?
— Всё верно, Поттер, именно так я и поступлю!
— Да, ничего не делать у тебя особенно хорошо получается, — съязвил Гарри.
— А у тебя особенно хорошо получается совать свой длинный нос туда, куда тебя не просят! — не остался в долгу Малфой. — Я не намерен вступать в игру.
— А я намерен! — Поттер упрямо вздернул вверх подбородок.
— Ты желаешь смерти моей семье?
— Я хочу спасти их!
— Вечно рвешься в бой! Герой! — последнее слово Драко произнес с такой брезгливой интонацией, как будто произносил слово «дерьмо». — Если хочешь помочь, то тогда сиди и не рыпайся!
— Я твоим приказам не подчиняюсь!
— Да пошел ты, Потти! Сам знаешь куда, или тебе дорогу указать? — эту свою реплику Малфой фактически выплевал.
Гарри, сощурившись, внимательно пригляделся к своему бывшему врагу, после чего, усмехнувшись, он произнес нечто весьма странное:
— Если хочешь ударить в глаз, Драко — целься при этом в затылок, тогда ты точно нанесешь значительный урон противнику!
* * *
Яксли патрулировал окрестности Малфой-мэнора. Ночь была беззвездной и темной. Еле различимые ночные звуки и шорохи не пугали Пожирателя. Долгое служение Темному Лорду закалило его сердце, как сталь.
Прошла почти неделя с тех пор, как последователи Воландеморта обосновались в поместье. Поначалу, когда сбежал мальчишка, они решили в спешном порядке аппарировать в какую-нибудь малопримечательную местность, но успокоившись и поразмыслив, пришли к единственно-верному решению — задержаться в неприлично-роскошном жилище Малфоев. Здесь было относительно безопасно, к тому же наличие заложников гарантировало им то, что удравший сынок вряд ли кинется сдавать их аврорам из страха за жизнь родителей.
Яксли шел вдоль внешнего края магического барьера. Ограничения на беспрепятственное проникновение сквозь древнюю защиту были любезно сняты Люциусом, после неоднократного применения по отношению к нему заклятия "Круциатус", разумеется. Настроение у дозорного было отменное, он даже насвистывал себе под нос прилипчивый мотивчик какой-то маггловской песенки. Он не заметил, как в нескольких десятках шагов от него в воздухе появилась рука с протянутой волшебной палочкой. Его слух уловил лишь тихий шепот за спиной:
«Авада Кедавра!»
Яксли услышал его и не поверил собственным ушам, он хотел было обернуться, чтобы посмотреть на озорника, осмелившегося прервать его благостное настроение нелепой шуткой, но не успел.
Зеленый луч смертельного заклятия ударил ему точно между лопаток, и Яксли упал лицом вниз, уткнувшись носом в сырую землю.
Когда ночной убийца поворачивал Пожирателя на спину, чтобы аппарировать вместе с ним в Мертвый лес, лицо последнего все еще озаряла счастливая улыбка неведения…
28.06.2012 ГЛАВА 5. УТРЕННЯЯ ГАЗЕТА... И НЕМНОГО...
— Ты с нами? – Гермиона задала стандартный вопрос таким тоном, что ответ на него полагался только положительный.
— Я еще не решил… — Драко старательно косился в левый угол, где уткнувшись в походное барахло, копошился Поттер.
Гарри, как ни странно, помалкивал, предпочитая заниматься сбором вещей, нежели принимать участие в уговорах.
— Тебе есть куда пойти? – не унималась Грейнджер.
— Есть куда!
Малфой резко развернулся и направился к выходу, но путь ему преградил чертов Мальчик-Который-Выжил.
— Ты аппарируешь с нами! – безапелляционным тоном заявил он. – Поживешь у меня какое-то время!
— С чего бы это? – возмутился Рональд. – Малфой-мэнор смыло с лица земли вчерашним ливнем?
— Рон! – Гарри слегка повысил голос. – Я сказал свое слово! Смирись! Я тебе потом все объясню.
Именно так неделю назад Драко и попал в дом своих предков по материнской линии…
* * *
Первые несколько дней Малфой чувствовал себя неуютно, находясь в бывшей штаб-квартире Ордена Феникса, но потом как-то пообвык немного, прижился. Гермиона в немалой степени поспособствовала его адаптации. Она подключала Драко к совместной деятельности по уборке и обустройству жилища, задавала пустяковые вопросы, не требующие утомительных и болезненных ответов, и вообще старалась вести себя так, как будто он никогда и не значился школьным врагом гриффиндорского трио, а был просто их старым приятелем, решившим какое-то время погостить у своих бывших однокурсников.
Рон себе не изменял. Он при любом удобном случае, несмотря на шипение и кряхтение супруги и лучшего друга, старался побольнее задеть нежеланного постояльца дома на площади Гриммо. Разумеется, Поттер рассказал ему все, что узнал от Малфоя, и Рональд в глубине души даже посочувствовал своему врагу – в конце концов, Артур и Молли Уизли были в относительной безопасности, а вот участь Люциуса и Нарциссы безобидной отнюдь не казалась. Однако даже это не могло удержать его от скабрёзных шуточек и желчных фраз, которыми он то и дело награждал Драко.
Гарри между тем затаился… Он больше не делал решительных попыток бежать, идти, ползти или лечь в направлении мечты (а лучше рядом с мечтой!), видимо тот ночной дождь в Мертвом лесу сократил его основные инстинкты до самосохранения и приема пищи. Иногда он почти незаметно подходил на расстояние, которое Верховный суд Визенгамота посчитал бы недопустимым, изволь Драко заявить на Героя за сексуальное домогательство. Малфой чувствовал, что Поттер о чем-то усиленно размышляет. Только вот о чем?
Драко боялся, что его и без того призрачный план по спасению родителей, в сценарии которого и так прослеживались значительные бреши и недоработки, рухнет, благодаря треклятому гриффиндорцу. Конечно, Малфой, в силу своего природного оптимизма, особо не переживал за то, что Поттер обо всем догадается, вряд ли его мозг был приспособлен к разгадыванию сложных загадок – он даже детективы всегда начинал читать с конца, чтобы заранее знать кого подозревать. Хотя – Мерлин его разбери! – какие остроумные идеи могло подкинуть ему его больное воображение, эволюционировавшее в ходе поиска крестражей.
«Да-а-а, Поттеру бы не повредило легкое помутнение рассудка, а то еще чего доброго возомнит себя Шерлоком Холмсом и будет, дымя трубкой, выстраивать в своем мозгу фантасмагорические теории! – рассуждал про себя Драко. – Его необходимо отвлечь! Дать ему иную пищу для размышлений. Только вот какую?»
Малфой знал, что может вывести Гарри из гипнотического транса собственных мыслей, но его вымораживала сама мысль о подобном… Он, разумеется, догадывался, что Поттер в некоторой степени одержим им, и пугающим было не столько наличие этой одержимости, сколько то, что она находила отклик в его душе, изорванной в клочья недавним насилием. Эта одержимость тревожила Драко, дразнила его и лишала воли.
Мог ли он позволить своему врагу увлечься собой, без риска увлечься самому? Или было уже безвозвратно поздно задаваться подобным вопросом, ибо Золотой мальчик нравился ему с одиннадцати лет?
Поначалу по-детски эгоистично, словно Поттер был его любимой игрушкой – пухлощеким пупсом в нарядных подгузниках – которую какой-то пронырливый сверстник пытался умыкнуть из песочницы прямо у него из-под носа.
Потом по-ребячески жестоко, с непоколебимой и отвергающей альтернативные варианты приверженностью, стараясь с фанатичным рвением побольнее ударить предмет своих тайных желаний, дабы утихомирить бушующие в теле гормоны.
А много позже, где-то незадолго до вступления в ряды Пожирателей смерти, с юношеской нетерпимостью:
«Давай же, тугодум, пойми! Пойми, пока я не пересек черту!»
Поттер не понял, или Драко не разглядел – черту он пересек, но это уже было не столь важно.
Когда началась война, личные мотивы посторонились, уступая место иным целям и ценностям – сохранить жизнь себе и близким.
«Если бы можно было все вернуть назад… Если бы можно было ликвидировать, как атавизм, фамильную склонность к спецэффектам. Если бы можно было вырезать, как неудачный кадр из фильма, сцену в магазине мадам Малкин… Все было бы намного проще сейчас. Все было бы иначе… И мне бы не пришлось, словно буриданову ослу, выбирать между тем, что святейше-дорого и между тем, что отчаянно желанно.
Стоило ли теперь возвращать некогда утраченную надежду, брошенную под ноги злодейкой судьбой, словно горсть обесцененных, в ходе послевоенной денежной реформы, бронзовых кнатов?
Страсть, продиктованная сердцем и утвержденная плотью, была губительна для любой рациональной мысли. И Малфой не мог позволить себе испытывать эту пресловутую страсть.
Он, с ясностью внезапно прозревшего, понимал, что ему придется впоследствии сделать Поттеру больно, поэтому изо всех сил старался не привязываться к нему.
«Незачем! Это может все разрушить! Родители дороже. А Поттер? Таких как он – пруд пруди! (Таких как он — больше нет!) Но… возможно, есть призрачный шанс облегчить его участь… Хотя бы немного… А там… Кто знает… Однако это риск, и риск весьма значительный. Могу ли я позволить себе рисковать? Могут ли позволить мне этот риск мои родители?»
* * *
Прошло еще полторы недели. Наступил октябрь. Дождливый, холодный и печальный.
Во вторник утром Драко спокойно завтракал, уткнувшись от безделья в какую-то дурацкую маггловскую книжку о волшебниках. Его покой нарушила шлепнувшаяся прямо перед ним на столешницу, сложенная в трубочку газета. Это был «Ежедневный пророк».
— На вот, полюбопытствуй! – язвительный голос над ухом заставил Малфоя поднять глаза.
— Что это? – Драко в недоумении уставился на Рона.
— А ты посмотри, сделай милость!
Малфой развернул потрепанную бумагу и воззрился на яркий, кричащий заголовок на первой странице:
«Найдены три трупа Пожирателей смерти!»
Далее, уже более мелким шрифтом, следовала сама статья:
«Минувшей ночью в Мертвом лесу отрядом авроров были обнаружены тела трех беглых преступников. Неизвестный убийца пытался замести следы, слегка прикопав свои жертвы землей, но непрекращающиеся проливные дожди размыли почву, нарушив тем самым его планы… Подробности читайте на стр.3»
Драко не мог поверить в увиденное, он скомкал в руках газету и отшвырнул её в сторону:
— М-м-м… – еле слышно застонал он. – Черт! Черт, черт, черт! Не может быть! Как? Зачем?
— Твоих рук дело, змееныш? – глумливо поинтересовался Рональд.
— Я что похож на придурка, Уизел? – огрызнулся в ответ бывший слизеринец.
— О, я всегда считал, что слова придурок и Малфой – однокоренные!
Драко уже был близок к тому, чтобы воскресить в памяти непростительные заклятия, но в этот момент в столовую вошел Поттер.
— Вот, и ты полюбуйся! – Рон резко переключился на друга. – Смотри, что вытворяет твой приятель.
Он схватил скомканную газету и практически швырнул ее в лицо другу. Гарри бегло пробежался по заголовку и, как ни в чем не бывало, придвинул к себе тарелку с овсянкой, приступив к трапезе. На Малфоя он даже не взглянул.
— Ты не собираешься это как-то прокомментировать? – Уизли немного удивило поведение Поттера.
— А мы что на чемпионате мира по квиддичу, Рон? Нет? Тогда без комментариев! Наверное, нарвались в лесу на кого-то не того…
— Ты даже до конца не дочитал! А между тем тут сказано, что, судя по состоянию разложения тел жертв, они все были убиты в разное время! Причем первого Пожирателя убили почти две недели назад, а остальные двое почили с разницей в два-три дня! Что они трижды за две недели нарвались не на того?
— Видимо…
Рон закипел одновременно с чайником:
— Да пошел ты! Оба идите! Гермиона, ты где?
Супруга не ответила, и Рон, развернувшись, стремительно вышел из столовой.
* * *
Вечером того же дня, когда сгущающиеся сумерки опутали лондонские улицы своей таинственной паутиной полутьмы и полуреальности, Гарри незаметно просочился в комнату Драко. Последний не спал – он читал и, коротко взглянув на вошедшего, вновь уткнулся в книгу.
— Малфой, послушай… М-м-м… Я могу войти?
— Ты уже вошел…
— Поговорить не хочешь?
— Нет, — вполне ожидаемый ответ.
«Действуй!»
— Я понимаю… — кроткий голос осознания.
— Вот и прекрасно, я уже выписал тебе грамоту, она лежит на полке в рамочке – можешь забрать ее и прилепить на стену, рядом с остальными наградами!
«Черт! На кой хер надо было напоминать?!» — Малфой был на грани между раздражением и применением непростительных заклятий, но смог вовремя взять себя в руки и относительно спокойно произнести:
— Нет, я ожидал чего-то подобного…
— Хм… то есть статья тебя не разозлила?
— Отнюдь. Она меня порадовала, — не моргнув глазом, соврал Драко.
— Что ж… Твой оптимизм вдохновляет…
— Вдохновляет на что? Ты что несешь, Поттер? – Малфой поднялся с кровати и медленно подошел к своему бывшему врагу. – Не делай того, о чем впоследствии можешь пожалеть…
— Например? – Гарри хищно прищурился.
Драко промолчал.
— Например, не делать этого? – Поттер вплотную приблизился к Малфою и, схватив его за грудки одной рукой, прочертил двумя пальцами другой параллельные прямые на влажной от пота коже в районе адамова яблока. Драко быстро сглотнул и провел языком по пересохшим губам. Это было почти губительно невыносимо.
— К Мерлину твои секретики... Ты хочешь меня? – Поттер не сказал, а вышептал свою фразу в шею врага.
— Я… Отвали! – Малфой попытался оттолкнуть Гарри, но как-то вяло и неуверенно.
— Отвали? А как тебе это? – острые зубы слегка прикусили мочку уха.
— Н-не надо… Т-ты пожалеешь…
— Главное, чтобы ты не пожалел…
— У т-тебя уже был кто-то? – зачем-то спросил Драко, видимо, чтобы оттянуть время.
— Да… однажды… на пятом курсе… это была девушка… это было по пьянке… я почти ничего не помню… А у тебя? Ой, извини…
— Ничего... У меня до того случая, ты знаешь какого – Грейнджер ведь тебе доложила – не было ни разу…
— Это больно?.. – Поттер замялся и потупил взор. — Черт! Ладно… что я пытаюсь узнать? Я просто хочу, чтобы у тебя это было по другому, но тебе, наверное, страшно?
— Да… — честно признался Драко.
— Я постараюсь быть нежным… Я… буду осторожен…
— Я не припоминаю, чтобы давал согласие…
— А разве не давал?
Теплые губы сомкнулись на полуоткрытых губах Малфоя. Влажный язык уверенно очертил на нёбе полукруг.
Драко слегка отстранился.
— Гарри… мне… я… не…
— Скажи это еще раз, — страстный шепот заполнил ротовую полость.
— Что сказать?
— Мое имя…
Драко задохнулся от внезапно нахлынувшей нежности и еле слышно, на выдохе произнес:
— Гарри…
Он сдался… Так было надо… или так хотелось… Не важно… Все уже было неважно… Ибо потом случилось что-то, неподдающееся логике: разорванная рубашка, отчаянно борющаяся за оставшиеся пуговицы; жесткий матрас, углубляющийся согласно контурам упавшего на него тела; джинсы, в спешке утратившие молнию; бессвязное бормотание; повторяющиеся обрывки закольцованных фраз; невесомые касания дрожащих пальцев; едва различимые поцелуи нежных губ; тихий стон и даже короткий крик от боли, а потом… Что было потом? Что это было?
Сказка? Фантастическая реальность? Что случилось с миром? Почему он стал вдруг таким ослепительно ярким?
— Ты не предашь меня, Малфой? – вопрос прозвучал неожиданно, но как будто ожидаемо.
— Нет, Поттер… Я уже не смогу… Наверное… — Драко врал, но в тот момент отчаянно верил в собственную ложь.
— «Наверное» – это гораздо больше, чем «может быть»!
* * *
Утро застигло двух бывших врагов в одной постели.
— Драко… — тихо позвал Поттер.
— М-м-м? – невнятно пробормотал Малфой в ответ.
— Когда это все закончится…
— Что закончится?
— Ну-у-у, история с твоими родителями и Пожирателями.
— Продолжай… — Драко слегка приподнялся на локте.
— Так вот, я говорю, когда это все закончится, ты… переедешь ко мне?
— Я и так у тебя, — недовольно пробурчал Малфой и вновь рухнул на подушку.
— Нет, правда. Я серьезно. Соберешь все свои вещи и переедешь! Насовсем!
— Какие вещи, Поттер? У меня ничего нет, даже сменного белья. Я уже не наследник несметных богатств. Воландеморт во время войны почти до основания подчистил хранилище нашей семьи в Гринготтсе. Последние несколько месяцев мы экономили на всем, даже поместье пришлось заложить. Нам же надо было на что-то жить. У нас не сохранилось ничего мало-мальски ценного, что можно было бы продать или обменять. Мы даже страну не могли покинуть, ибо не на что было. Так что если я и захочу когда-нибудь переехать к тебе, то не возьму с собой ничего, кроме зубной щетки.
— Этого будет вполне достаточно, Малфой, — улыбнулся Гарри и, уткнувшись в плечо своего любовника, счастливо засопел.
03.07.2012 ГЛАВА 6. ОТВЕТНЫЙ УДАР
Прошло около трех недель с тех пор, как горстка выживших Пожирателей смерти обосновалась в Малфой-мэноре, переселив прежних владельцев из роскошных апартаментов в сырую подвальную камеру поместья. Компанию Люциусу и Нарциссе Малфой составила Панси Паркинсон. Девчонка, конечно, была ни в чем не виновата, ей просто не повезло, что ее недальновидные родители еще десять лет назад сосватали свою несчастную дочь за сына будущего предателя.
Первое время дела у последователей Темного Лорда продвигались весьма успешно: теперь им не приходилось мыкаться по заброшенным, обветшалым сараям на краю маггловских деревушек – после очередного злодеяния они возвращались в теплый дом и засыпали в мягких постелях, укутавшись в пуховые одеяла.
Все шло прекрасно, пока не пропал Яксли…
Он был первым… Но не единственным…
Беглые преступники поначалу не предали должного значения данному событию.
— Сдрейфил, наверное, — предположил Долохов, — подумал, что сынок Малфоев нас сдаст, вот и сбежал подобру-поздорову. Ничего… мы его отыщем. От нас не убежит…
Если бы Антонин знал тогда, что окажется вторым «сдрейфившим», то, возможно, говорил бы чуть менее уверенно.
После его исчезновения Теодор всерьез забеспокоился. От всей этой истории за целую лигу несло скверной. Яксли, действительно, был трусоват, но вот Долохов… От своей правой руки Нотт не мог ожидать подобного малодушия… Он искал его, но поиски успехом не увенчались, а через два дня пропал еще и Трэвэрс – не особо приметный Пожиратель, из числа прошлогодних новобранцев. Ситуация начала усложняться. По всему выходило, что на беглых преступников кто-то организовал смертельную охоту, иные объяснения просто не котировались.
А еще через пару дней сова доставила в Малфой-мэнор очередной выпуск «Ежедневного пророка».
— Вот они! – Теодор влетел в гостиную, безумно вращая глазами. – Я искал их две недели, а нашел сегодня в утренней газете! Они ВСЕ мертвы! Кто-то убил их прямо у нас под носом и отволок тела в Мертвый лес.
— Не может быть! — Уолден Макнейр подбежал к Нотту и выхватил у него из рук потрепанную газетенку. Он уставился на кроваво-красный заголовок на первой странице и открыл от удивления рот.
— Кто?.. – это все, что он смог из себя выдавить, за долю секунды пережив шок и потрясение.
Остальные Пожиратели тоже сгрудились возле Уолдена, пытаясь заглянуть за его плечо и своими глазами увидеть пугающее известие.
— Это сделал мальчишка! – уверенно заявил Мальсибер. – Больше некому!
— Не-е-ет… вряд ли… — покачал головой Торфинн Роули. – У нас его родители – он не стал бы рисковать. К тому же ты забываешь, что у него нет волшебной палочки!
— Разве отнять ее у кого-то – проблема? Или одолжить на время?
— Если ты крадешь палочку, то не факт, что она будет тебя слушаться! Ее надо отвоевать в поединке!
— Или кто-то может добровольно передать ее тебе… — в задумчивости проговорил Теодор. — И уж тогда она послушается!
Амикус Кэрроу, доселе молчавший, вмешался в разговор:
— Это не Драко! Я знаю мальчишку с детства! Душонка у него мелковата для убийства. Вспомните хотя бы случай на астрономической башне. Пацан даже старого маразматика завалить не смог – руки у него тряслись так, что я думал, он сознание потеряет со страха!
— Согласен, – Нотт коротко кивнул, поддерживая приятеля. — Но значит, это делает кто-то, кто находится рядом со щенком, сочувствует ему и помогает… — он обвел своих единомышленников долгим взглядом и добавил: — В любом случае, показательное выступление не повредит!
— Что ты задумал, Тео?
— Хм… Родителей убивать пока нам нерезонно. Но у нас есть девка Драко…
— Она ж сопливая еще… — неуверенно проговорил Роули.
— Хочешь ей сопли подтереть?
— Нет, просто, зачем девчонку-то трогать?
— Мы должны показать маленькому змеенышу, что затевать с нами игры опасно! И мы здесь не в догонялки играем и не в прятки! Война продолжается! И тут уж кто кого!
— Он не знает, что его невеста у нас, – вмешался Мальсибер, — и может не догадаться ни о чем.
— О-о-о, мы ему намекнем! Он смышлёный – поймет!
* * *
Теодор Нотт остался вдовцом через несколько минут после того, как его новорожденный сын издал свой первый в жизни крик. Дебора умерла, подарив жизнь маленькому Тео – она очень хотела, чтобы ребенок носил имя отца и во всем на него походил.
Однако, кроме имени, мальчик ничего от Нотта-старшего не перенял. Он был точной копией матери, с черными, густыми волосами и синими незабудковыми глазами.
Схоронив супругу, Теодор длительное время вообще не мог подойти к сыну, в глубине души обвиняя именно его в смерти Деборы, но потом все-таки нашел в себе силы и постарался сделать все возможное, чтобы ребенок не чувствовал себя обделенным, воспитываясь в неполной семье. Отсутствие материнской ласки и заботы отец компенсировал мальчику многочисленными занятиями с домашними учителями. Маленькому Тео с детства преподавали фехтование, живопись, игру на музыкальных инструментах, прививали хороший вкус и изысканные манеры. Помимо всего прочего, Нотт-старший всегда брал сына с собой на охоту, изводил его физическими упражнениями и загружал верховой ездой и полетами на метле. Однако, несмотря на ярко выраженный приоритет спартанского воспитания, Тео рос очень тихим ребенком, нежным и хрупким, как цветок орхидеи.
С Драко Малфоем мальчик познакомился незадолго до поступления в Хогвартс, когда Люциус привел своего сына выбирать одного из породистых жеребцов, которыми так славились конюшни семьи Ноттов – одни из лучших в магической Британии.
Сверстники не обмолвились и парой жалких слов, но с той поры малыш Тео стал еще более задумчивым и даже немного печальным.
Мистер Нотт не мог взять в толк, какое событие так сказалось на настроении и поведении сына, он пытался поговорить с ним, но последний упорно отмалчивался, старательно отводя взор. С годами печаль никуда не исчезла, просто она стала привычной и узнаваемой, мелькая где-то в глубине незабудковых глаз.
Её первопричина прояснилась в Битве за Хогвартс…
Когда Нотт-старший увидел Люциуса и Драко, поспешно покидающих поле брани, он озверел и, выхватив волшебную палочку, нацелил ее в прямые спины дезертиров.
— Авада Кедавра! – слова уже сорвались с губ Теодора, когда он краем глаза заметил метнувшуюся наперерез смертельному зеленому лучу высокую, стройную фигуру сына.
— НЕ-Е-ЕТ!!! Сынок!!! Пожалуйста! Мерлин! Только не это!!!
Он подбежал к сыну, сгреб его в охапку и долго тряс за грудки, ожидая, что Тео откроет вдруг свои печальные синие глаза и улыбнется ему бесхитростной, доверчивой улыбкой.
Но чуда не произошло.
И так получилось, что от того злосчастного непростительного заклятия под стенами Хогвартса погибли сразу два человека: сын и отец – один телом, а второй душой.
Впоследствии Теодор Нотт обнаружил на чердаке в их поместье потрепанный годами, обветшалый дневник сына, где он, начиная с одиннадцати лет, пошагово описывал свою неразделенную любовь к Драко Малфою…
— Я отомщу за тебя, мой мальчик. Клянусь Мерлином, он ответит за каждый твой печальный вздох, за каждый твой горестный взгляд! Потерпи, родной… Я отомщу!
* * *
В подвальных помещениях поместья было темно и сыро, как в кладбищенском склепе.
«Подходящее место для предателей и смертников!» — как справедливо отметил когда-то ныне почивший Антонин Долохов.
Люциус, Нарцисса и Панси сидели на изношенном матрасе, тесно прижавшись друг к другу. Теодор вошел в камеру к пленникам и криво усмехнулся, наблюдая, как плещется бесконтрольный страх в их расширенных от ужаса глазах. Он ткнул пальцем в сторону Паркинсон и коротко приказал:
— Ты пойдешь со мной!
Нарцисса обняла девочку за плечи и, удерживая ее двумя руками, тихо спросила:
— Куда ты ее забираешь, Тео?
— Она уже не твоя забота, Цисси!
Он подошел к Панси и, схватив ее за локоть, с силой поднял на ноги.
— Нет, не надо! – Паркинсон зарыдала, размазывая слезы тыльной стороной ладони по пухлым щекам. – Я сделаю все, что вы скажете, только не делайте мне ничего плохого. Я могу договориться с Драко, назначить ему встречу… Он придет…
— Не надо, Панси, — подал голос Люциус.
— Не надо?! Это из-за вас я здесь! Это вы во всем виноваты!
— Прости нас …
— Простить?! – голос Паркинсон сорвался на крик. — Ну уж нет! Почему я? Пусть лучше погибнет ваш сын!
Теодор, выслушав сей диалог, оскалился в злобной усмешке и произнес:
— Ты была бы скверной женой, дорогуша!
С этими словами он выволок девушку из камеры и потащил ее наверх.
Нарцисса уткнулась в плечо мужа и еле слышно прошептала:
— Мы следующие…
* * *
Тело Панси Паркинсон обнаружили на другой день после выхода сенсационной статьи. Оно лежало прямо возле красной телефонной будки, которая служила входом в Министерство магии для обычных посетителей.
По стечению обстоятельств, гриффиндорское трио оказалось из числа первых, посвященных в детали этого дела. Их вызвал на место преступления Кингсли Бруствер, чтобы до приезда родителей Паркинсон друзья смогли опознать бывшую однокурсницу. Драко аппарировал вместе с ними. Увидев распростертое на тротуаре тело своей невесты, он растолкал защитное кольцо авроров и прорвался в центр круга. Его пытались остановить, но на выручку, как обычно, пришел Гарри.
— Пусть пройдет, — негромко, но властно проговорил он, — эта девушка – друг его семьи.
Оказавшись рядом с телом, Малфой присел на корточки и, вложив холодную руку Панси в свою дрожащую ладонь, с горечью в голосе прошептал:
— Прости меня…
От прикосновения пальцы девушки разжались, и из них выпал скомканный клочок бумаги. Драко, отчаянно пытаясь унять подступающую панику, развернул послание.
«Ты знаешь, где нас найти!» — сообщалось в нем.
Попади записка к аврорам, они вряд ли смогли бы расшифровать ее смысл, но Малфой все понял сразу…
Он медленно поднялся на ноги и, незаметно сунув исписанный листок в карман потертых джинсов, быстро отошел от тела.
«Пора действовать! Мерлин, помоги мне!»
* * *
Несколькими часами позже Малфой постучался в комнату к супругам Уизли. Гермиона находилась в спальне одна – Рон в этот момент отсутствовал, его через каминную сеть вызвали родители, чтобы обсудить какие-то неотложные дела.
— Могу я с тобой поговорить, Грейнджер?
— Конечно, Драко, проходи, — девушка приглашающе кивнула головой.
— Понимаешь… Этот случай с Панси…
— Подожди… — Гермиона взяла Малфоя за руку, он слегка дернулся в ответ, но руку не убрал, — Гарри рассказал мне, что твои родители находятся у Пожирателей. Эти два обстоятельства как-то связаны между собой?
«Кто бы сомневался, что он расскажет!» — недовольно поморщился Драко, но, тем не менее, ответил:
— Думаю, да… Так вот, у меня есть все основания полагать, что на моей невесте преступники не остановятся, и жертв будет гораздо больше. Скорее всего, ими станут друзья и родственники нашей семьи. В связи с этим, я опасаюсь, что над Тонкс и ее близкими уже завис, раскачиваясь, дамоклов меч…
— С чего ты взял? Вы ведь никогда особо не были дружны с ними.
Малфой отмахнулся.
— Вряд ли Пожирателей заинтересуют подобные нюансы. Думаю, решающим фактором станет родственная связь.
— И что же ты намерен предпринять?
— Не я… Я хотел просить тебя об одолжении… — Драко замялся. — Не могла бы ты сегодня переночевать у Нимфадоры и Ремуса? Кто-то должен приглядеть за ними…
— Но что я смогу сделать, если Пожиратели решат напасть на них?
— О-о-о, я в тебе не сомневаюсь. Вы укрепите защиту дома и будете настороже.
— Я не отказываюсь, конечно, но мне просто интересно, почему ты выбрал именно меня?
— Потому что ты умная и справишься. Я бы и сам с ними побыл, но, во-первых, от меня мало толку, поскольку моя волшебная палочка осталась в Малфой-мэноре, а во-вторых… — секундная пауза, виноватый взгляд (почему виноватый?) — за Гарри тоже не мешало бы приглядеть…
— Это очень благородно с твоей стороны, Драко… — Гермиона с искренней признательностью обняла юношу. – Я переночую у Тонкс.
— Только, пожалуйста, не говори своему супругу, что это я попросил тебя о подобном одолжении. Ты ведь знаешь, что Уизли не жалует ни меня, ни мои идеи.
— Хорошо, я скажу, что Люпины просто позвали меня в гости. Так годится?
— Да... – Малфой с облегчением выдохнул и, отстранившись, сделал шаг назад. – И еще одно… Не могла бы ты по дороге заскочить в лавку к мистеру Олливандеру и передать ему кое-что от меня, – Драко протянул девушке заклеенный конверт.
— Почему ты не пошлешь это с почтовой совой? – удивилась Грейнджер.
— Не хочу рисковать.
— Я понимаю, — Гермиона протянула руку, чтобы забрать послание, но Малфой еще несколько секунд колебался, не решаясь с ним расстаться.
— Грейнджер… — как можно более мягко произнес он, — это личное письмо, и… я надеюсь на твою тактичность…
— Драко, за кого ты меня принимаешь?
— Извини. Я не хотел тебя обидеть, правда…
— А я и не обиделась. Я выполню твою просьбу. Обещаю.
Драко вгляделся в выразительные черты лица пышноволосой девушки – некогда лучшей ученицы Хогвартса – а потом охрипшим голосом произнес:
— Спасибо тебе… и… не держи на меня зла … Гермиона…
— Держать зло?! А за что?! – не поняла девушка и удивленно захлопала длинными ресницами.
Но Малфой не стал отвечать, он резко развернулся на каблуках и быстро покинул комнату.
* * *
Вечером Поттер застал Драко, выпускающим из окна спальни почтовую сову. При этом наблюдательный взгляд Мальчика-Который-Выжил заприметил валявшийся на кровати сверток.
— Ч-что это?
— Ничего… — Малфой отвел взор и поспешно спрятал посылку под подушку. – Родители Панси прислали мне ее подарки, которые она готовила к нашей свадьбе…
— Мне очень жаль, Драко…
— Мне тоже…
Повисло неловкое молчание, которое по длительности могло бы соперничать с вечностью. Гарри не выдержал первым:
— Драко… Сегодня был тяжелый день, и нам так и не удалось поговорить. Может быть, тебе есть, что мне сказать?
— Нет, Гарри. Я очень устал и хотел бы побыть немного один. Поговорим завтра.
— Хорошо, — Поттер немного расстроился, но попытался взять себя в руки, — я понимаю.
Он уже держался за ручку двери, когда его остановила тихая просьба:
— Гарри, не мог бы ты попросить Кикимера принести мне стакан воды?
— Я сам принесу, — с готовностью отозвался хозяин дома.
— Нет! – Драко чуть резче, чем сам того хотел, притормозил очередной благородный порыв Поттера. – Пусть принесет Кикимер… Пожалуйста…
— Ладно… — тяжелый вздох. – Но если тебе что-то вдруг понадобится – позови! – с этими словами Гарри покинул спальню своего любовника, выстраданного, выцарапанного и вымоленного им у судьбы, как подарок на Рождество.
Тогда он еще не знал, что в следующий раз увидит его уже в составе своих врагов.
Через минуту возле кровати Малфоя с резким хлопком материализовался старый эльф-домовик со стаканом воды.
06.07.2012 ГЛАВА 7. ПОДОНОК!
Несмотря на позднее время суток, Малфой-мэнор еще не спал, поскольку нынешние его обитатели явно ожидали кого-то. И не напрасно…
Ночной посетитель не заставил себя долго ждать.
Кованые ограды поместья со скрипом отварились, беспрепятственно пропуская внутрь своего истинного владельца, ибо Драко Малфоя защитная магия опознала без труда.
Теодор Нотт встречал визитера в заросшем парке. Некогда вырезанные из крон деревьев фигуры животных, утратили свое былое сходство с оригиналами, больше походя теперь на косматых чудищ, рожденных воображением впечатлительного ребенка. Тео с наигранным гостеприимством по-дружески похлопал гостя по плечу и радушно пригласил его в дом.
— Ты все-таки пришел, мальчик… Я ни сколько в тебе не ошибся, верно?
— Верно… — чуть вздернув вверх подбородок, ответил Драко.
Проливной дождь наказывал припозднившихся путников холодными каплями, заливавшими их с головы до ног. Но Малфой не торопился, он сознательно замедлял шаг, стараясь сократить короткий забег до неспешной прогулки.
Однако расстояние от ворот до дверей поместья не было бесконечным.
Оказавшись в холле, Драко сощурился от непривычно-яркого света. Темнота ночи ослабила его зрение, и от слепящего огня сотен свечей в огромной люстре, висящей под потолком, заслезились глаза.
Все Пожиратели смерти в полном составе собрались в гостиной: кто-то из них стоял, облокотившись на каминную полку, кто-то развалился в кресле, погрузив свои чресла в мягкую обивку, кто-то неспешно прогуливался по комнате, измеряя ее периметр широкими шагами, но все они, без исключения, глумливо улыбались, ожидая скорой расправы над обидчиком.
Их осталось пятеро: Уолден Макнейр, Мальсибер, Торфинн Роули, Амикус Кэрроу и, разумеется, Теодор Нотт.
Малфой оглядел всех присутствующих презрительным взглядом и предложил:
— Поговорим?
— Конечно, миленький, мы собственно для этого-то тебя и позвали, — Кэрроу подмигнул Драко и сделал несколько шагов в его направлении.
— Поведай нам, друг любезный, с чего это ты вдруг возомнил себя Суперменом и решил, что можешь втихую вырезать моих людей? – голос Теодора утратил былую приветливость.
— Это не я…
— Ну вот, начинается… Мы что в детском саду? Я, не я. Не надо играть со мной в эти игры, мальчик. Если это делаешь не ты, то кто же тогда? Кому это выгодно?
— О-о-о, вы нажили себе достаточное количество врагов. Но по счастливой случайности, я знаю, откуда дует ветер. И я назову вам имя убийцы и даже помогу поймать его, но, естественно, у моей откровенности есть своя цена.
— Естественно… И я догадываюсь какая.
— Я верил в твою сообразительность, Теодор, – Малфой не счел нужным обращаться к Пожирателю смерти, который был намного старше его, с должным уважением, принятым в обществе, опустив в своей речи слова «мистер» и «сэр».
В разговор вмешался Мальсибер:
— А ты не такой уж пугливый, как я погляжу.
— Учителя хорошие были…
— Ладно! Хватит церемониться! – Нотт ударил рукой по деревянному столу в центре гостиной. – Опустим «предварительные ласки» и перейдем сразу к «оргазму». Кто убивает моих людей?
В воздухе повисло напряжение, от которого могли бы зарядиться сотни электрических лампочек. В наступившей тишине голос Малфоя прозвучал с убийственной ясностью:
— Гарри Поттер!
Общее «ах» эхом разнеслось по комнате.
— Удобно… — Теодор скривился в злобной усмешке. – А ты умен. Подставить под удар главного врага Темного Лорда – хороший ход, продуманный. Только вот зачем Поттеру помогать тебе? Вы ж вроде и друзьями-то не были?
— Он и его приятель спасли меня, когда я сбежал из поместья… Я им все рассказал, и Гарри вызвался мне помочь.
— О-о-о, и ты, разумеется, согласился…
— Нет! Я запретил ему действовать, опасаясь за родителей, но чертов очкарик всегда был упрямцем! – слова прозвучали вполне искренне, и сомнений в глазах Пожирателей поубавилось.
— Что ж… Теперь мы знаем имя убийцы, что помешает нам самостоятельно поймать его? – задал вполне ожидаемый вопрос Роули.
— Хм… для начала, его еще надо найти… Дом Поттера защищен заклинанием «Фиделиуса».
— А ты что же Хранитель? – удивился Макнейр.
— Нет, Хранителем был Дамблдор, но я вхожу в число посвященных.
— А заклятие «Империус» не поможет тебе бескорыстно проводить нас к твоему дружку, как думаешь? – предположил Кэрроу.
Малфой криво усмехнулся:
— Защиту на дом устанавливали не дилетанты, и вам это наверняка известно. Любая магия непростительных заклятий разрушается еще на подходах к нему.
— Может, ты выдашь тайну под действием «Круциатуса»?
— Рискните! – тело Драко вытянулось в струну. – Я ничего говорить не стану! А вы, запытав меня до смерти, до Поттера так и не доберетесь. Не проще ли договориться?
Пожиратели смерти многозначительно переглянулись, и Нотт, взяв слово, в задумчивости произнес:
— Ты готов предать того, кто ради тебя шел на значительный риск. Почему же мы должны тебе доверять? Возможно, уже прямо сейчас к дому народного героя подтягиваются авроры.
— Вы вовсе не обязаны мне верить, — согласился Драко. — Просто, если вы хотите поймать убийцу, у вас нет иного выбора. Но, чтобы все было по-честному, я готов дать Непреложный обет! Ни один аврор не появится этой ночью в доме Гарри. Я проведу вас к нему. Он и его друг будут безоружны, я об этом уже позаботился. Остальное – не моя печаль. В ответ на свою услугу, я прошу только сохранить жизнь моим родителям и позволить мне забрать их!
Теодор, выдержав минутную паузу, ответил:
— Мы должны посовещаться.
— Только не слишком долго, — присоветовал Малфой-младший. – Ночь не безразмерная, и скоро она закончится.
— Мы успеем, — заверил его Нотт.
Подчинившись короткому кивку своего предводителя, Пожиратели смерти потянулись к выходу.
* * *
В узкой столовой, куда перебрались беглые преступники, сразу стало тесно от такого количества народа. Нотт, взяв на себя ответственность за проведение совещания, спросил у присутствующих:
— У кого какое мнение? Высказывайтесь.
— Мальчишка вроде не брешет, — осторожно начал Роули, — все-таки Непреложный обет нас подстраховывает как-то… Дает какие-то гарантии…
— Все ли мы учли? – засомневался Макнейр. – Поттер тоже не дурак, и сражается он хорошо…
— Но у него не будет волшебной палочки. Он нас что, шапками закидает? Чем ему сражаться-то? Усилием мысли?
— Не знаю… Просто странно все это…
— Что тут странного? — вмешался в разговор Кэрроу. Он всегда относился к Малфою с презрением, считая его жалким и недальновидным. – Щенок изначально благородством обезображен не был. Перетрухал просто – вот и приперся всех закладывать. Всегда только свои шкурные интересы преследовал, как и папаша его. Бесхарактерный он. Бесхребетный. Как на ладони весь.
— Не скажи, Амикус… Что-что, а характер у мальца наличествует… — задумчиво проговорил Мальсибер, — есть и еще кое-что в нем, но пока я не могу понять что именно… Однако сейчас он, скорее всего, не врет.
— Соглашаться надо, — резюмировал Роули, — чего кота за хвост тянуть? Скоро рассвет! Можем не успеть.
— Я не хочу отпускать мальчишку, — огрызнулся Нотт. – У меня с ним имеются личные счеты…
— Он не потребовал, чтобы мы оставили его в покое. Ты сможешь разделать с ним позже, когда мы прищучим Поттера.
— Хорошо! – поразмыслив, согласился Теодор. – Голосуем! Поднимите руки те, кто считает, что нам следует принять предложение Драко.
Все Пожиратели смерти, хоть и с секундным замешательством, единогласно проголосовали «за».
— Быть посему! – подытожил Нотт.
* * *
В отличие от Малфой-мэнора, дом на площади Гриммо был погружен в сон. Гарри и Рон мирно спали в своих постелях. Они не услышали скрипа открывающейся двери и тихих крадущихся шагов по обветшалому паркету. Даже действие произнесенных заклинаний они осознали уже постфактум, когда были обездвижены «Петрификусом». Их обоих выволокли в гостиную. Здесь собрались все уцелевшие Пожиратели, чьи лица пялились на случайных прохожих с плакатов на каждом уличном столбе Лондона под заголовком «разыскиваются». Но первого, кого увидел Поттер, оказавшись на свету, был Драко Малфой с его знаменитым презрительным оскалом.
— Отмените «Петрификус», – произнес он, растягивая слова. – Не интересно воевать с обездвиженными врагами. Их палочки у меня. Вам нечего опасаться.
— Что верно, то верно, — согласился Кэрроу. – Фините Инкантатем!
Гарри ощутил контроль над собственным телом. Стоящий рядом Рон принялся деловито разминать затекшие руки.
Пока бывшие гриффиндорцы обретали подвижность, Драко поинтересовался:
— Я сделал все, что обещал. Где мои родители?
— В подземельях Малфой-мэнора, — ответил Нотт.
— Почему я должен тебе верить?
— Потому что мы дали друг другу Непреложный обет. Или ты подзабыл сей эпизод?
— С-с-сволочь! – прошипел Рональд. – Я так и знал, ублюдок, что тебе нельзя доверять! Где Гермиона?
— Кто такая Гермиона?! – тут же нашелся с вопросом Макнейр.
Но Малфой никак не отреагировал на реплики Рона и Уолдена, он даже не взглянул в их сторону, бросив в пространство перед собой короткое пояснение:
— Никто. Девка Уизела. Она, скорее всего, уже мертва… Яд был сильнодействующим!
— Убью! – Уизли кинулся на Малфоя, но был остановлен жестким захватом Амикуса.
— Мне нужна моя волшебная палочка, — невозмутимо продолжил Малфой, — чтобы открыть замок камеры. Взамен вы получите палочки Поттера и Уизли.
— Ты же умный мальчик и не будешь вмешиваться в ход событий. Я прав? – на всякий случай уточнил Нотт.
— Не буду. Я пообещал, — заверил Пожирателя Драко.
Секунду поколебавшись, Теодор вынул из внутреннего кармана своей черной мантии палочку Драко и обменял ее на палочки пленников.
Малфой, воспользовавшись паузой, подошел к Гарри. В глазах последнего не отражалось ничего, кроме удивления.
— За что ты с нами так? — еле слышно проговорил он.
— Прости, Поттер… Ничего личного…
Рональд бросился на Драко с молниеносной поспешностью. Он схватил его за грудки и прижал к себе:
— ПОДОНОК!!! – проорал Уизли в лицо Малфоя. – Мы спасли тебя! Помогали тебе! КАК ТЫ МОГ?!
Гарри ухватил друга за плечи и оттащил его от Драко.
— Не надо, Рональд, пусть проваливает.
Стоящий неподалеку Кэрроу осклабился:
— Как мило! Преданный защищает предателя! Как это… благородно. Рита Скитер, присутствуй она здесь, была бы вознаграждена сенсацией!
Малфой, проигнорировав слова одного из Пожирателей, посмотрел в глаза Поттера бесконечно долгим взглядом, а потом произнес фразу, которую вряд ли бы понял кто-то из присутствующих:
— Если хочешь ударить в глаз – целься при этом в затылок, тогда ты точно нанесешь значительный урон противнику!
Затем последовал хлопок аппарации и Драко исчез…
* * *
Теодор, сломав о колено палочки Гарри и Рона, воззрился на своих пленников.
— Ну что ж, ребятки… давайте побеседуем.
Друзья промолчали, но Нотт, не смутившись, продолжил:
— Я бы на вашем месте сейчас рвал на груди рубаху, доказывая свою невиновность, потому что вам грозит смертный приговор.
— Какую невиновность? И за что нам грозит смерть? – не выдержал Рональд.
— О-о-о… Конкретно вам, молодой человек, за то, что оказались не в нужный час, не в нужном месте. А вот мистер Поттеру за то, что он убивал моих людей!
— Что? – глаза Уизли округлились от удивления, он повернулся к Гарри и озвучил ему свою внезапно пришедшую на ум догадку: – Так это делал ТЫ?!
Гарри поначалу оторопел, но быстро взял себя в руки. Он открыл было рот, чтобы ответить, но так и не смог ничего произнести.
— Почему ты не рассказал мне? – не унимался Уизли. – Я – твой друг!
Поттер не знал, чем аргументировать свое молчание.
— Давай, приятель! – подбодрил Поттера Роули. – Всем расскажи, как ты решил вдруг стать мстителем.
— Я… — Гарри замялся. Он опустил глаза, старательно изучая коротко подстриженные ногти на пальцах рук. – Я не... я просто… хотел помочь…
— Ты что же, придурок, защищаешь того, кто тебя предал? – обозлился Нотт. Перед его мысленным взором возник образ сына, глядящего на отца своими ясными незабудковыми глазами.
— Я его не защищаю… Я просто знаю и всё…
— Мой сын… — Теодор не смог бы объяснить почему, но вдруг возымел потребность высказаться, — он любил его… Любил эту мразь… И точно так же, как и ты сейчас, пытался его спасти.
Гарри бесстрашно воззрился на предводителя беглых преступников и произнес:
— Тео просто сделал свой выбор! И я тоже!
— Ты готов умереть ради подонка?
— Да! Только отпустите моего друга. Он ни в чем не виноват. Он никого не убивал.
— К сожалению, мы не можем выполнить твою просьбу… — Нотт сокрушенно покачал головой. – Мне будет бесконечно жаль убивать тебя, Поттер, и твоего приятеля… Ты так напоминаешь мне моего сына…
— Хватит трепаться! Пора их кончать! – вынес приговор Кэрроу.
— Да… Пора! – согласился Теодор.
Он поднял свою волшебную палочку, направив ее на Рональда, и с некоторым замешательством начал произносить заклинание:
— Авада…
Палочка Нотта отлетела в сторону. Он в недоумении воззрился на собственные пальцы, не понимая, что могло вдруг приключиться с их способностью удерживать предметы.
— Какого черта?! Кто это?! – удивился Уолден Макнейр.
Это была последняя фраза, которую он произнес, прежде чем огромная ста фунтовая люстра, обрушившись с потолка на его голову, проломила ему череп.
Далее последовала долгая пауза, украсившая не до конца разыгранную сцену красноречивым безмолвием…
09.07.2012 ГЛАВА 8. ПОМОЩЬ, ОТКУДА НЕ ЖДАЛИ... ИЛИ ВСЕМ ВОЗДАСТСЯ ПО ЗАСЛУГАМ
На лицах всех присутствующих застыло изумление, никто не сделал даже попытки помочь Макнейру. Оставшихся в живых Пожирателей куда больше интересовала собственная безопасность, они боязливо оглядывались по сторонам, сжимая в дрожащих пальцах волшебные палочки.
Кэрроу не выдержал первым. От перенапряжения у него сдали нервы, и он заорал, щедро одаривая окружающее пространство собственной слюной:
— Выходи, ублюдок! Ты нарушил обет и умрешь!
В ответ на его слова тяжелые фамильные портьеры зашевелились, и перед изумленным взором собравшихся предстал старый эльф-домовик.
Воспользовавшись секундным замешательством, Кикимер – а это был именно он — несмотря на почтенный возраст, поспешно юркнул за диван и уже оттуда крикнул, обращаясь к своему хозяину и его другу:
— Ловите! – он щелкнул пальцами, и в сторону Гарри и Рона, проделывая в воздухе сальто-мортале, полетели волшебные палочки, которые были опознаны владельцами, как их собственные.
— Прячьтесь, хозяин!
Не позволяя себе призадуматься, Гарри толкнул Рона за ближайшее кресло, а сам схоронился за тем же диваном, что послужил укрытием для Кикимера. И проделал он это весьма своевременно, потому что сразу три смертоносных зеленых луча оставили на потертом годами паркете выгоревшие вмятины именно в том месте, где Поттер стоял секундой ранее.
— Убейте их! – приказал Нотт. Он был единственным, кто сохранил зачатки спокойствия и разума.
Трое оставшихся Пожирателей кинулись выполнять указание своего лидера, но дорогу им преградил еще один эльф, который неожиданно материализовался из воздуха прямо перед опешившими преступниками.
Кэрроу поднял волшебную палочку, с целью уничтожить лопоухого коротышку, но она выскочила из его рук, потому как слева уже вовсю щелкал пальцами третий из числа домашней прислуги. А за спинами бывшей свиты Темного Лорда с громкими хлопками появились еще трое.
— Нет! Не может быть! – в панике закричал Мальсибер.
Палочки, подчиняясь древней эльфийской магии, покинули своих владельцев. Лишившись оружия, Пожиратели бросились врассыпную. Они попытались аппарировать, но им это не удалось, видимо, домовики смогли каким-то образом установить на дом антиаппарационный барьер, который однако позволял им самим беспрепятственно проникать внутрь.
Поттер и Уизли вышли из-за мебельных баррикад и в несколько, произнесенных скороговоркой заклинаний оглушили и обездвижили мечущихся в ужасе преступников.
Битва закончилась меньше чем за десять минут.
Слуги Воландеморта были повержены.
* * *
Через несколько дней в Министерстве магии состоялось торжественное награждение героев, сумевших обезвредить особо опасных преступников, терроризировавших страну на протяжении последних шести месяцев, и передать их в руки властей.
Присутствующие на церемонии волшебники ликовали, ибо им уже не следовало опасаться за собственные жизни.
Гарри, Рон и Кикимер купались в лучах заслуженного признания общества.
Живая и здоровая Гермиона сидела в первом ряду и громче всех аплодировала своим отважным смельчакам.
— За проявленное мужество и находчивость, за самоотверженный героизм, за истинный патриотизм и природный гуманизм… — вещал с трибуны Кингсли Бруствер, но Гарри его почти не слушал.
Он разглядывал толпу, выискивая в ней желанное лицо. На мгновение ему показалось, что среди серой массы собравшихся зевак промелькнула знакомая белобрысая макушка, но людской муравейник тут же поглотил ее в своем безликом чреве.
— …награждаются Орденом Мерлина первой степени! — закончил свою речь Министр магии под бурные овации присутствующих.
«Где ты, Драко?!» — с горечью в сердце и резью в слезящихся от напряжения глазах подумал Поттер.
* * *
Прошла три дня, но от Малфоя не было никаких известий, он не пытался связаться с Гарри или хоть каким-то образом дать о себе знать. Это обстоятельство заставляло нервничать дважды Героя магической Британии.
Гермиона, как могла, утешала своего друга, Рон, по обыкновению, злился.
— На кой тебе сдался этот подонок? – негодовал он.
— Ты прекрасно знаешь, Рональд, что Драко не подонок. Мы же уже обсуждали эту тему.
Спустя неделю Гарри, так и не дождавшись от Малфоя инициативы, воспользовался услугами почтовой совы и заманил своего школьного недруга в «Дырявый котел» под предлогом, что, мол, «надо поговорить».
Оказавшись в баре, он сразу заприметил знакомую фигуру, склонившуюся над бокалом сливочного пива.
«Пришел… А мог бы и проигнорировать приглашение…»
— Привет. Я могу присесть?
— Если я отвечу «нет», ты не присядешь? – огрызнулся Драко.
Гарри плюхнулся на стул с высокой спинкой и участливо поинтересовался:
— Как твои родители?
— Они в клинике Святого Мунга. У них переохлаждение и истощение, но колдомедики оценивают их состояние как стабильное и уверяют, что скоро они поправятся.
— Рад это слышать.
— Поттер, ты вызвал меня сюда, чтобы справиться о здоровье моих близких?
— Нет, я пришел отдать тебе кое-что… — Гарри вытянул вперед руку и разжал кулак. На раскрытой ладони, в свете одинокой свечи в центре стола, поблескивал золотом Орден Мерлина первой степени.
Малфой презрительно скривил губы.
— Зачем это мне?
— Потому что он твой!
— Он твой, Поттер. Ты им награжден, вот и оставь его себе!
— Но я им награжден незаслуженно, — возразил Гарри.
— Это еще почему?
Поттер усмехнулся:
— Потому что я ничего не делал. Я не убивал Пожирателей. Не обезвреживал их. И тебе это хорошо известно, потому что именно ты делал все это.
— Ты бредишь, Потти?
— Отнюдь. Давай я расскажу тебе одну забавную историю с твоим участием в главной роли, а ты исправишь неточности, если я ошибусь в некоторых деталях. О’кей?
Малфой ничего не ответил, уткнувшись в стакан с почти выдохшимся пивом.
— Молчание — знак согласия, — приободрился Гарри. – Так вот. Ты сбежал из поместья и наткнулся на наш магический барьер в Мертвом лесу. Ты – хотя, возможно, и не сразу, но уже довольно скоро – сообразил, что нас можно выгодно обменять на твоих родителей. Тебе надо было только создать иллюзию, что мы убиваем Пожирателей смерти. Ты все рассчитал верно: тебя заподозрить было невозможно, ибо палочки у тебя нет, ты никого в своей жизни не убивал – даже Дамблдора не смог порешить – да и родители-заложники обеспечивали тебе железное алиби. Сначала ты планировал убить только одного и оставить его, не то чтобы на видном месте, но и не пряча особо. Труп в скором времени обнаружили бы, разумеется, и тогда ты явился бы к Пожирателям с выгодным предложением об обмене, от которого они не смогли бы отказаться. Признаю, что уже несколько раз всуе употребил частицу «бы», но ведь я пока все верно излагаю?
Драко только усмехнулся:
— Продолжай, Поттер. Ты непревзойдённый рассказчик.
— Хорошо, я продолжаю… Потом что-то, видимо, повлияло на твое решение, и ты убедил себя в том, что одной жертвы будет недостаточно. Вероятно, ты пытался сократить численность Пожирателей, прировняв ее к такому количеству, чтобы мы смогли без труда с ними справиться. Только вот зачем тебе это было нужно?
Драко промолчал, все так же криво ухмыляясь. Поттер не смутился.
— Можешь не отвечать. У тебя еще будет время придумать ответ, а я пока расскажу, что было дальше… После того как ты объявил вендетту преступникам, тебе стало невыгодно обнаружение тел поверженных тобою врагов, потому что чем позже бы их нашли, тем больше бы ты смог прикончить, оставаясь невидимкой. Поэтому-то тебя и разозлила так та статья в «Ежедневном пророке» об «археологических раскопках» авроров на месте свежего могильника, созданного тобой. Все произошло слишком рано. К сожалению, дождливая погода Туманного Альбиона сыграла не в масть тебе. Ты, конечно, пытался скрыть от меня свою досаду, но лицедейство – явно не твой конек, Малфой. В любом случае, ты знал, полагал или надеялся на то, что Пожиратели не будут отрываться на твоих родителях – для них это был необоснованный риск – равно, как ты знал, что в поместье находится кто-то еще, кто смог провести убийц через магический барьер Малфой-мэнора. Это был кто-то из друзей вашей семьи, и ты понимал, что этого кого-то наверняка убьют, но был готов пожертвовать им, как изначально готов был принести в жертву меня с моими друзьями. Разве я в чем-то неправ, Малфой?
Драко отвернулся, не желая смотреть на Поттера, а тот в свою очередь продолжил:
— После убийства Панси ты решил, что пора действовать, в противном случае, следующими безвинно-убиенными могли бы стать твои родители. Гермиона вела себя по отношению к тебе наиболее гуманно, и ты захотел обезопасить ее, отослав к Тонкс, под мнимым предлогом предстоящего нападения на семью Люпинов. Я тоже, кстати говоря, вел себя как истинный пацифист, но ты же не мог лишиться главного козыря, верно? Рональд, пусть даже и являющий собой образ ярко выраженного отрицательного персонажа, вряд ли бы заинтересовал Пожирателей и явно не дотягивал до туза, припрятанного в рукаве… Потом ты, каким-то образом, связался с Олливандером и попросил его изготовить копии наших с Роном волшебных палочек. А вечером, когда мы уже отходили ко сну, у тебя состоялся разговор с Кикимером. Позволь я угадаю, ты попросил его разыскать уцелевших во время войны эльфов-домовиков, некогда прислуживающих вашей семье, но освобожденных твоим отцом от рабства. Так? Разумеется, благодарные эльфы откликнулись на твой призыв, ведь Люциус спас им жизнь, и они не могли не помочь его сыну. Потом, много позже, ты прокрался в спальни – мою и Рона – и выкрал наши волшебные палочки, передав их Кикимеру. Ну… А что было дальше, ты прекрасно знаешь из магических газет. Как тебе мой рассказ, Драко?
— Ты его сам сочинил или тебе кто-то помогал? – недоверчиво фыркнул Малфой.
Гарри не стал юлить и честно признался:
— Нет, конечно. Гермиона подкинула мне пару свежих идей, когда я рассказал ей о своих подозрениях.
— Есть небольшая неувязочка во всем твоем прилизанном повествовании… У меня не было палочки, а без нее я никого не смог бы убить.
— Хм, — усмехнулся Гарри. – Так ты одолжил мою. А точнее я сам тебе ее отдал, помнишь? В ту ночь, когда мы устанавливали магический барьер. Я сделал это добровольно и тем самым наградил тебя возможностью пользоваться ей, без риска, что она тебя ослушается. А заодно — тогда же — я всуе упомянул о наличии у меня мантии-невидимки. Ты ведь и ее использовал, не так ли? Я сказал о ней в проброс, но ты запомнил, верно?
— Если ты все знал про меня, то почему не рассказал ничего своим друзьям раньше? — огрызнулся Малфой. – Может быть, стоило сразу все им выложить?
— Ну-у-у, знал я, положим, далеко не все. Отдельные фрагменты общей картины постепенно вырисовывались, конечно, но полностью она сложилась только после финальной сцены в доме на площади Гриммо. Признаться, ты заставил меня изрядно поволноваться и попотеть, когда предал нас. Я тебе даже почти поверил, как, видимо, и все присутствующие. Кажется, я ранее упоминал, что лицедейство не твой конек? Беру свои слова обратно! А друзьям что-либо говорить я не посчитал нужным, поскольку подумал, что ты сам должен выиграть свою войну.
Повисло неловкое молчание, которое Поттер нарушил, спустя минуту:
— Так что? Орден-то брать будешь?
— Засунь его себе… знаешь куда? Я не имею представления, какой сорт травы, которую ты покурил перед тем, как явиться сюда, так повлиял на твое воображение, но могу посоветовать тебе отказаться от наркотиков и взяться за написание книги. Да! И Грейнджер привлечь не забудь в качестве соавтора – подзаработаете на бестселлере! Только не надо, Мерлина ради, делать из меня главного героя, не марай мое имя своей больной фантазией.
Малфой сделал жест рукой, подзывая официанта.
— Знаешь, Драко… — медленно произнес Гарри, — я семь с лишним лет стремился быть с тобой – когда неосознанно, а когда вполне целенаправленно. Но сейчас я устал. Мое предложение о переезде остается в силе. Если надумаешь – приходи, а если нет, то я больше палец об палец не ударю, чтобы завоевать тебя!
Поттер поспешно поднялся и бросил на стол несколько галеонов:
— За мой счет!
С этими словами он развернулся и быстро покинул бар.
Малфой опустил глаза и наткнулся взором на Орден Мерлина, сиротливо ютившийся среди горстки золотых монет.
10.07.2012 ЭПИЛОГ
Ночь была любимым временем суток Поттера. Ночью оживали детские страхи и картинки из книжек. Ночью господствовали фантазии, куклы и вымышленные персонажи. Весь мир погружался в сон, и Гарри казалось, что произошла какая-то глобальная биологическая катастрофа, и на земле не осталось никого, только он в этом опустевшем, размытом и утратившим все краски мире.
Ночной звонок в дверь не на шутку испугал Поттера, заставив его подлететь на стуле на добрых полметра. Сердце, возомнив себя вольной птицей, улетающей на юг, забилось в горле, пытаясь вырваться наружу.
«Неужели кому-то еще удалось выжить во время апокалипсиса?»
Гарри на цыпочках подкрался к двери и тихим тревожным голосом задал стандартный вопрос:
— Кто там?
И получил лаконичный ответ:
— Я.
«Логично!»
Поттер, осторожно отворив дверь, медленно поднял глаза на ночного посетителя, хотя уже приблизительно догадывался, кто бы это мог быть – и не ошибся. На пороге стоял он – сам Драко Люциус Малфой собственной персоной. В руке он сжимал продолговатый бархатный футляр черного цвета, по внешнему виду напоминающий тот, в котором дарят дорогие бриллиантовые украшения женщинам и цепочки из золота или платины мужчинам.
— Это тебе, — коротко произнес Драко и протянул Гарри заветную ношу.
Поттер в предвкушении открыл её дрожащими руками, а открыв, замер, не зная как реагировать на увиденное, потому что на дне футляра лежала… изрядно потрепанная зубная щетка.
Vova
