Она смеется. Звонко и чисто, чуть откинув голову назад. Ты удивляешься, чему можно радоваться в такое мрачное время — во время войны? Ты никогда ее не понимал, а начинать уже поздно. Сегодня ты откроешь Исчезательный шкаф, пропустив Пожирателей в замок. И знаешь ведь, к чему это приведет. Но отступать поздно. И меняться тоже. Слишком поздно, слишком многого не изменишь, не повернешь вспять. Ты мрачно смотришь на нее поверх стакана с соком. Красивая. Она всегда была такой, с первых дней, как ты ее увидел. Сияющая внутренним светом, теплая и солнечная. Гриффиндорка. Ты давно перестал делить людей по факультетам, но от тебя ожидают обратного. Тебя уже нарисовали, одели в нужный костюм и вручили соответствующую маску. Отступать поздно, доказывать бесполезно, остается только одно — соответствовать. И ты делаешь это с сокрушительным успехом, уже никто не видит тебя настоящим, а если и увидят, то не поверят. Только я знаю тебя без грима. В любом месте, при любом свете, даже в ослепляющей темноте. По твоим мыслям, по твоим эмоциям и чувствам. Только ты окружён холодом и безысходностью. Как ни странно, только ты. В твоей груди теплеет лишь тогда, когда она рядом. И неважно, каким образом: в мыслях, воспоминаниях или где-то поблизости. Она удивительно умеет тебя согревать, даже не догадываясь об этом. А тебе эти догадки и не нужны. Тебе нужно лишь это тепло и не важно, что говоришь ты и что отвечает она и ее друзья. Ведь это лишь формальность, лишь роли, которые вам навязали. Нужно соответствовать, нельзя разочаровывать окружающих. Ведь они так расстраиваются, когда их мысли и ответы неверны. Ты встаешь, нарочито медленно проходишь мимо их стола, направляясь к выходу. Чувствуешь ненавидящие взгляды спиной и оборачиваешься, чтобы их вернуть. Отступать нельзя, нужно соответствовать. Одна ошибка — и роли не получится. Поттер сжимает палочку, и ты видишь, как Гермиона его одергивает, хмуро глядя на тебя. Она тоже соответствует. Девочка, которая способна помиловать врага. Именно это тебя в ней раздражает. Ее наивность, ее доброта. Она слишком обжигает твое замерзшее сердце, поэтому ты не рядом, поэтому тебе не нужны догадки. Тебе достаточно ее тепла на расстоянии. Изобразив мерзкую усмешку, ты выходишь из зала, понимая, что шум остался за спиной, а рядом — лишь тишина. Она тебя преследует, но ты не сопротивляешься, принимая ее. Осмотревшись по сторонам, двигаешься в сторону лестницы, наверх. Я знаю, куда она ведет, и недоумеваю. Седьмой этаж, Выручай-Комната — зачем тебе туда сейчас? Ведь по плану ты впустишь врагов ночью, пока все спят. А ты всегда придерживался планов.
— Драко!
Тебя кто-то зовет, и ты замедляешь шаг. Я тоже останавливаюсь, вглядываясь в каждую черточку твоего лица, жду твоих действий и слов. Ты оборачиваешься с выражением презрения в глазах. Ты так часто надеваешь эту маску, что привык к ней, прекрасно зная, как неприятно выглядит с ней твое лицо. Окликнувшая тебя девушка приближается. Её интерес ощущается даже на расстоянии — настолько он сильный.
— Чего тебе, Панси?
Твой голос звучит небрежно, но ты терпеливо ждешь ее действий, прекрасно зная, что она не так проста, как кажется. Скорее всего, именно ее пророчат тебе в жены родители, но ты стараешься об этом не думать, надеясь, что умрешь раньше. Зря надеешься. Уж я уберегу тебя, обещаю. Панси подходит к тебе совсем близко — так, что даже я, стоя у тебя за спиной, вижу ее расширенные зрачки. Ты стоишь и смотришь на нее. Ты совершенно неподвижен. Я знаю, тебе сейчас очень хочется ее оттолкнуть и уйти, но ты продолжаешь играть по правилам своего отца.
— Скажи, что ты задумал? Я вижу, ты что-то скрываешь. Не хочешь ли рассказать?
Ты долго смотришь на нее, думая о безнадежности всех представительниц женского пола. Ты считаешь, что он вырождается, женщины становятся непохожими на женщин, стремятся к равноправию и свободе. В аристократии равноправия нет. Женщина всегда ниже мужа, его тень, которая никогда не посмеет спросить его о чем-то в небрежном или повелительном тоне. Панси меньше всего похожа на аристократку, хотя ее семья была на одном уровне с твоей.
— Тебе лучше не быть здесь в полночь.
Ты проговариваешь это тихо, холодным, бесчувственным тоном и в эту минуту очень походишь на своего отца. Но до него тебе далеко. Ты не такой. Такого как Люциус, наверное, больше не существует, но ты — его сын и порой кажешься его отражением. Но в отражении всегда все наоборот. Панси — догадливая девушка. Это ее единственное положительное качество, на мой взгляд. Она больше не задает вопросов, просто стоит напротив и смотрит. Я знаю, надеется на что-то. Но ты отступаешь на шаг, разворачиваешься и идешь в противоположную ступеням сторону. Что отвернуло тебя от мысли проверить шкаф, я не знаю, так как сейчас ты ни о чем не думаешь. В последнее время ты часто мысленно молчишь. Порой сидишь на одном месте, часами глядя в пустоту перед собой.
Мы идем наверх. Поднимаемся куда-то очень долго, и я понимаю, что путь лежит на Астрономическую башню. Ты — странный парень, ты так любишь одиночество, но я не даю тебе возможности побыть одному. Ты не дождешься от меня такой форы. Мы выходим на открытую площадку, ты подходишь к краю и смотришь вниз. Я быстро оказываюсь рядом и обнимаю тебя за плечи. Не вздумай, Драко. Моя задача — охранять тебя до глубокой старости, и уж поверь, я справлюсь. Ты разворачиваешься и садишься на пол, прислоняясь к низкой каменной оградке. Откидываешь голову, закрываешь глаза. Я опускаюсь напротив и вглядываюсь в твое лицо. Ты красивый. Сейчас замученный и бледный, с темными кругами под глазами, но все равно красивый. Или мы просто привыкаем к своим подопечным? Знаешь, Драко, я видела, как ты родился, я не отпущу тебя далеко от себя, пока живешь, и буду рядом в минуты твоей смерти. И потом, во времена, когда тебя не будет, я буду безумно по тебе скучать. Потому что ты интересный. Ты необычный. И ты человек.
Мир вокруг покрывают сумерки, накладывая тени на твое лицо. Ты открываешь глаза и смотришь на меня. Я знаю, что ты меня не видишь, но ты смотришь так пристально, что кажется, будто бы твой взгляд направлен прямо на меня. Не сквозь меня, нет. Именно на меня. Это странно. Я улыбаюсь.
Я была хранителем у многих и каждого сберегла до преклонных лет. Но никого не хотела обнять.
Знаешь, Драко, когда-нибудь твой ангел упадет с небес ради тебя.
Vova
