— Скорпиус, мне не нравится эта идея, — Гарри болезненно поморщился, — в прошлый раз мы еле выкрутились.
— Я тоже не в восторге, но на Гриммо обосновался Джеймс с моим папашкой, а встречаться с ними не хочу. Ещё не успел соскучиться.
— Вы так и не помирились.
— А ты со своим сыном разговаривал с тех пор? – Тяжёлый вздох ответил на все вопросы сразу.
— Он обижен, что я, видите ли, предал его мать и брата с сестрой. Причем главной виной он назвал не сам факт адюльтера, и даже не то, что ты мужчина...
— А то, что меня зовут Скорпиус Малфой.
Гарри опустил голову. С того достопамятного утра в Малфой Мэноре минуло две недели. Поначалу шок, испытанный им, был настолько силён, что вынудил прекратить всяческое общение с юным Малфоем. Который, к его чести, словно прочёл мысли Гарри и понял все его метания, потому как ни разу не пытался с ним связаться, не искал встреч. Словно скрылся под мантией-невидимкой. И оттого, казалось, был рядом всегда. Первую неделю Гарри честно пытался выкинуть из головы воспоминания о горячих руках, шальном взгляде серых глаз и искусанных губах. Потом бороться с собой стало невозможно. Может быть, если бы отношения с Джинни остались бы такими, какие они были в первые годы их брака, наваждение прошло, но уже много лет в хозяйской спальне особняка Поттеров жили два добрых друга, но не любовника. К концу второй недели тоска стала невыносимой. От нее не спасали ни изнуряющие тренировки на полигоне, ни работа, где Гарри частенько засиживался за полночь. Подчиненные уже стали шарахаться от начальника, который драл три шкуры и гонял до седьмого пота, невзирая на возраст и заслуги. Последней каплей стал Джеймс, являющийся домой с зацелованными губами, и неумело прячущий под целительской мантией свежие засосы. Усомниться в авторстве этих художеств было невозможно, и злость на беспечного и такого по-детски счастливого отпрыска быстро разрушила последние остатки самообладания. Отправляя Хэдвиг с письмом для Скорпиуса, Гарри даже не задумался о том, что его полярная сова с перьями ядовитого зеленого цвета на правом крыле из-за ранения, полученного ею в почти провальной операции «Семь Поттеров», может быть слишком приметной. Он только очень боялся того, что Скорпиус может расценить его поведение как проявление трусости, и не захочет больше видеть незадачливого любовника. Отгоняя неприятный холодок из желудка, ожидал вопиллера, или возвращения Хэдвиг с нераспечатанным письмом, но сердце зашлось в бешеной скачке, когда сова протянула лапку с короткой запиской:
«Через полчаса у Гринготтса.»
— Гарри, перестань. Смущаться тебе уже не по годам. Просто не выходи никуда без меня.
— Скорпиус, а может...
— Нет, Гарри, ни в какой отель мы ее пойдем, — Скорпиус легонько очертил тонкими пальцами линию его подбородка, = ты слишком приметен и в магическом и в маггловском мирах, а я слишком по тебе соскучился и слишком собственник, чтобы позволить тебе выпить оборотки.
— Уговорил, — Гарри взъерошил собственнику светлые волосы, — из комнаты ни на шаг. И двери опечатай.
— Аппарируй! У меня уже яйца звенят, — нетерпеливый толчок пахом дал понять, насколько силён тот звон.
Гарри, усмехнувшись, обхватил его за талию, притягивая к себе еще ближе, и, уже втягивая обоих в аппарационный поток, по выработанной годами привычке набросил дезиллюминационные чары.
Скорпиус, поскуливая от охватившего все тело предвкушения, прильнул к его губам, едва они совершили аппарацию, даже не дождавшись, когда сизый туман перед глазами рассеется, а в ушах стихнет гул. Гарри, намаявшийся за две недели вынужденного воздержания, и возбужденный едва ли не больше юного мальчишки, что извивался сейчас в его объятиях, с удовольствием откликнулся на поцелуй, углубляя его, захватывая в плен проворный язычок, прикусывая нежные горячие губы и легонько поглаживая ровные зубы. Из горла вырвался рваный рык, и ему в унисон отозвался еще один гораздо более низкий и громкий. И не принадлежащий Скорпиусу.
Вспугнутые любовники мгновение непонимающе смотрели друг на друга, а потом, как по команде, повернули головы. Они находились, несомненно, в Малфой Мэноре но вот комната, куда перенёс их Скорпиус, не являлась его спальней. Кроме того, сразу было видно, что она принадлежит зрелому мужчине. Спальню Драко в прошлый свой визит Гарри рассмотрел слишком подробно, и сейчас сразу было понятно, что каким-то непостижимым образом Скорпиус по ошибке перенес их в покои Люциуса. И там был кто-то помимо них. Сердце еще согревала нелепая по своей невозможности фантазия о каком-нибудь сластолюбивом эльфе, воспользовавшемся отсутствием хозяина в своих любовных интересах когда, повернув голову на придушенный всхлип, он увидел источник шума. На огромной кровати из красного дерева под роскошным балдахином из светлой ткани раскинулся хозяин Мэнора, а над ним коршуном склонился директор Хогвартса Северус Снейп.
— Мамочка!
— Тихонько, мой хороший, — Гарри успокаивающе обнял стоящего к нему спиной Скорпиуса, шепнул в пылающее ушко, — я укрыл нас чарами. Профессиональная привычка.
— Ага, — мышцы под горячими пальцами заметно расслабились, а растрепавшаяся голова откинулась на плечо. У самого уха раздалось почти спокойно, но оттого не менее безнадёжно: — То есть, они нас не видят. Но мы не можем аппарировать – хлопок услышат, и выйти через дверь – тоже.
Гарри с тоской глянул на массивную дверь, ведущую в спасительный коридор. Кровать была расположена таким образом, что открывающуюся её заметили бы обязательно. А предположить, что в Мэноре возможны сквозняки было абсурдом даже для самого безнадежного оптимиста.
— Гарри, нам придется находиться здесь.
— Да, я уже понял. Если тебе будет легче – отвернись. Мы можем уйти в ту нишу. А то, не приведи Мерлин, они решат в догонялки сыграть, а мы на самом проходе!
— Э нет, моего деда из поля зрения лучше не выпускать.
Стараясь не наткнуться на какой-нибудь предмет мебели и одновременно наблюдать за скачущей по кровати парочкой, Гарри увлёк обмякшего в его руках Скорпиуса в облюбованную нишу за камином. Она была хороша тем, что находилась в самом дальнем углу, и из нее отлично просматривалась вся огромная спальня. Первое время Гарри, прижимаясь к стене спиной, честно старался на происходящее не смотреть. Определённо, он был несколько удивлен как самим фактом наличия у лорда Малфоя любовника мужского пола, так и тем, что у нелюдимого Снейпа есть, оказывается, личная жизнь. Да еще какая. Постепенно происходящее в комнате вкупе с поёрзываниями Скорпиуса, всё более расслабленно откидывающегося на ему грудь заняли все мысли, вытеснив оттуда хиленький упрёк совести о том, что подсматривать нехорошо.
— Ты сильно разочаровал меня, Люциус.
Фраза Снейпа, первая в череде бесконечных стонов, всхлипов и причмокиваний, заставила вновь ощутить себя студентом, сварившим неудачное зелье. От неожиданности Гарри стиснул бока Скорпиуса, за что получил ощутимый щипок за нежную кожу предплечья. Отпустив немного добычу, он с ужасом наблюдал, как Снейп, стоя полностью одетым над обнажённым Люциусом, достает из кармана своей неизменной чёрной мантии несколько атласных лент и что-то, напоминающее махонькую кисточку.
— Энгоргио. Инкарцеро.
Повинуясь тихим приказам, кисточка, увеличившись, превратилась в элегантный флоггер, а ленты, струясь, опутали запястья и лодыжки аристократа, фиксируя его к столбикам, поддерживающим балдахин.
— Да, Северус, я виноват.
— Дедааа...
От этого беспомощно-восхищённого «Дедааа», прошелестевшего с побледневших губ, в животе разом вспорхнули сотни бабочек, заставляя кровь резко устремиться в пах. Дальнейшее развитие событий не оставляло шанса ошибиться, и парочка невольных наблюдателей с благоговейным ужасом в глазах наблюдала за хорошо поставленным, и мастерски исполняемым спектаклем. Произносились ритуальные фразы, грубые и унизительные на первый взгляд, но ласковые и нежные для тех, кому они предназначались. Мелькал флоггер в твёрдой руке, расчерчивая своими кончиками холёную спину и ягодицы. В комнате пахло мускусом от разгорячённых тел и лавандой от бальзама, которым Снейп тщательно намазал кожу Люциуса, перед тем как впервые замахнуться.
— Это чтобы кожу не порвать, — хриплый шёпот заставил вздрогнуть, — просто я слишком хорошо знаю зелья.
— Да? А я-то уж испугался, что и у тебя в тумбочке пара таких игрушек имеется, — Гарри легонько прикусил мочку аппетитного ушка, выглядывающего из окончательно встопорщившихся светлых кудрей.
— Я больше по нежным ласковостям.
Слова юного Малфоя, однако, не совсем соотносились с его внешним видом и действиями. По мере того, как вскрики и стоны старших магов становились всё более громкими и хриплыми, дыхание Скорпиуса тяжелело, а лоб покрывался испариной. Стремясь проверить свою догадку, Гарри опустил ладонь с талии ниже, и пальцы обхватили сквозь тонкую ткань дорогих брюк внушительных размеров напряжённый член.
— О, а говорил – не по этой части. Или тебе нравится подглядывать? — в такт своим словам осмелевший Гарри, разгоряченный запахом и звуками страстного секса двух зрелых, но без сомнения молодых душами мужчин, легонько сжал вздрогнувшую плоть, заставив прижаться к себе ещё сильнее. А твой дед очень неплохо выглядит.
— Да уж, Малфои умеют храниться вечно. А вот от директора я такой стати не ожидал.
Гарри в ответ гулко сглотнул. Да уж, сейчас Снейп меньше всего походил на Сопливуса из думосбора, с которого Джеймс Поттер сдёрнул штаны. На шёлковые простыни, отбросив ненужный больше флоггер, упал, крепко прижав к себе разгоряченного ласковой поркой любовника, статный мужчина, крепкий, мускулистый. Тёмные волосы курчавились на груди, змеились тонкой лентой по рельефным мышцам живота и обрамляли длинный член с крупной головкой, горделиво прижатый к животу.
— Интересно, это компенсация за одинокую юность, — Скорпиус, по всей видимости, тоже крайне впечатлился мощью Снейпа, — или наш зельевар изобрёл какое-нибудь чудо-снадобье?
— А ты не завидуй. Тебе совершенно ни к чему.
Гарри уже совершенно бесстыдно расстегнул малфоевские брюки и выпустил на волю не менее внушительного красавца, очаровательно поблёскивающего капелькой смазки на атласной головке. Перламутровая тягучая капля так и манила попробовать её на вкус. В прошлый раз Гарри так и не решился сделать это, но сейчас, глядя на Снейпа, неторопливо растягивающего Люциуса, и слушая невнятное бормотание последнего, перемежающегося с протяжными стонами, он опустил руку вниз. Пальцем очертил головку, невесомо пробежавшись по горячему стволу, покатал в ладони яички и, наконец, вернулся к главной цели своей эскапады. С силой провёл сомкнутым кулаком по всей длине от основания к нежной дырочке на самой вершине, собрал указательным пальцем нектар и с наслаждением слизал. Да, Скорпиус на вкус оказался именно таким, как можно было себе представить – немного пряным и очень свежим, с неуловимыми медовыми нотками.
— Гарри, наложи на меня Силенцио, или твоя маскировка спадет, — голос хрипел, а его обладатель дрожал, вытянувшись в струнку, и лихорадочно закусывал костяшки пальцев.
— Не волнуйся, мой славный, — мир вокруг словно сузился до этой ниши за камином. Наличие второй пары сейчас волновало меньше всего. Гарри был уверен, что, закричи Скорпиус во всю мощь своих лёгких, ни Снейп, неторопливо двигающийся, целуя изящные икры ног, лежащих на его плечах, ни мечущийся под вколачивающим его в матрас любовником Люциус, не заметили бы. — Силенцио. Кричи, не стесняйся.
Гарри опустился на колени, развернув к себе притихшего, только крепче запустившего пальцы в его тёмную шевелюру Скорпиуса, и обхватил губами совершенно мокрый, горячий, скользкий, и такой желанный сейчас, член. Хотя для Гарри это был дебют, сразу удалось расслабиться, впуская гостя до упора. Светлые завитки щекотали нос, а по подбородку стекала, противно остывая на коже, собственная слюна. Но эти мелкие неудобства никак не могли помешать удовольствию, что испытывал Гарри, вот так лаская Скорпиуса. Даже лишённый возможности говорить, он рваными поглаживаниями Поттера по волосам, ушам и плечам прекрасно показывал, насколько ему хорошо. Плоть под языком твердела всё больше, хотя это уже казалось невозможным, тонкие пальцы сильнее тянули пряди, и вдруг Скорпиус словно окаменел. Гарри даже испугался, что ненароком причинил боль, но тут член во рту взорвался тугой струёй горячего семени, а хозяин стал стремительно опускаться на ковёр, поэтому, едва успев выпустить содрогающийся, по-прежнему возбуждённый орган, пришлось срочно ловить и поддерживать обессилевшее тело.
— Северус! – дедушка решил не отставать от внука, но, в отличие от него, кончил, исступлённо выкрикнув имя любовника. Снейп, в свою очередь, рыкнув нечто непонятное, толкнулся ещё пару раз и, скатившись в сторону, уронил голову на малофоевское плечо.
Последующие несколько минут были наполнены тяжелым дыханием, ощущением запаха спермы в воздухе и обволакивающей сознание тишиной. Гарри уже давно снял Силенцио, но Скорпиус не произнёс ни слова, только сидел, тесно прижавшись к спине и уютно устроив подбородок на плече. С удивлением отметив, что, несмотря на то, что всё еще возбуждён, он вполне в состоянии отсрочить собственное удовольствие, лишь бы не прерывать такой умиротворяющий контакт, Гарри незаметно для себя стал проваливаться в тёплую дрёму, когда его толкнули в плечо.
— Гарри, они уснули. Мы можем уже попасть в МОЮ спальню. Кто-то у нас в отстающих…
Отступившее было возбуждение нахлынуло снежной лавиной, сорвавшейся с горной вершины. Перед глазами заплясали цветные звёздочки, а яйца поджались от ожидания и предвкушения.
Они беспрепятственно прошли мимо раскинувшихся на кровати мужчин, отворили массивную дверь, которая, хвала Мерлину, не скрипнула, и покинули пусть и гостеприимное, но порядком надоевшее помещение. Оказавшись в коридоре, Гарри привлёк Скорпиуса к себе, собираясь аппарировать, когда заметил, что дверь, из которой они только что вышли, приоткрылась…
В голове пронеслись, обгоняя друг друга тысячи мыслей, а перед глазами промелькнули сотни способов мести, на которые способны разъярённые Люциус и Снейп. Спина неприятно покрылась холодным потом, к боку, ища защиты, прижался Скорпиус, а где-то совсем рядом послышался приглушённый голос:
— Не понимаю, как я мог так промахнуться! – в пустоте коридора этот шёпот был сродни грому. — Боже, я думал, меня стошнит! А Поттер сейчас на Гриммо развлекается. Джеймс, скажи ему на досуге, что посылать свою кошмарную сову – всё равно, что объявление в Пророке дать!
— Я ему в морду дам! Фу, у меня теперь до завтра не встанет! Хорошо, я хоть мантию-невидимку захватил, нас не заметили. И, Драко, ты папе-то скажи, что у него сквозняки… Дверь туда-сюда хлобыстается.
Скорпиус под руками затрясся, но теперь уже не от испуга или возбуждения. Стало понятно, что он изо всех сил пытается сдержать хохот. До последнего стараясь избежать неотвратимой, казалось, катастрофы, Гарри изо всех сил потянул икающего и фыркающего Скорпиуса прочь от опасной двери и неприятных соглядатаев, но, на свою беду, снова свернул не в тот коридор.
Спасение уже было на расстоянии вытянутой руки. Скорпиус, всё пытающийся сохранять тишину, не сопротивлялся и позволял вести себя. Гарри на всех парах мчался к двери спальни, но упал навзничь, наткнувшись на невидимую преграду, утягивая расхохотавшегося-таки Скорпиуса за собой.
— Чёрт, у вас, что тут, ловушки какие-нибудь, — со стоном он сел, потирая ушибленный затылок и осторожно сбрасывая с себя длинные руки-ноги, спеленавшие его.
— Раздери меня пикси, Поттер, где я так согрешил, что Мерлин наказывает меня твоим обществом?
Подняв голову на источник шума, аврор понял, что сидит у ног невыразимца.
— Малфой, опять? – после всех треволнений этого дня гнев Драко Малфоя уже не казался чем-то, что могло напугать. – Да что ж это такое? Мы не пошли на Гриммо, потому что… да ты знаешь, что мне пришлось пережить… А Скорпиус… Какой это удар для детской психики.
Да, Поттер и сам понимал, что несёт откровенную чушь, но разум со скоростью Нимбуса последней модели заполняла обида. Он проявил благородство, постаравшись пощадить хорёчьи чувства, и не «светиться» перед ним, а опять, получается, попал в переплёт.
— Эй, психолог недоделанный! Детская психика, говоришь? То есть вид члена Люциуса может нанести непоправимый вред, а от твоего ущерба не случится?
— Отец, перестань, — Скорпиус явно взял себя в руки и сейчас был полон решимости довести начатое в спальне главы рода дело до логического конца, — видно мы так и обречены уступать друг другу этот несчастный особняк. Не проще ли договориться в определённые комнаты не заходить? Иначе в третий раз, мальчики, вы точно не отвертитесь!
Вспомнив неприятный эпизод с предыдущим визитом Поттеров в Малфой-Мэнор, все участники разговора притихли. И, наконец, гнетущее молчание разорвал Джеймс:
— Всё, отец, Драко… С-скорпиус, хватит с нас приключений. Потому как попадись кто-нибудь сегодня Люциусу или, хуже того, Снейпу, пришлось бы обращаться в Мунго, моих умений тут явно не хватило бы. Отец, ты не входишь в мою комнату, я забываю о том, что на чердаке у тебя есть так называемый второй кабинет, а на деле отдельная от мамы спальня. Драко, идём уже, если не хочешь, чтобы я прочно обосновался снизу, потому что если сейчас опять прибежит твой папенька, мне ни один афродизиак уже не поможет!
Гарри молчал, оглушённый хлопком двойной аппарации и донельзя ошарашенный словами сына. Признаться, он ожидал от вспыльчивого Джеймса упрёков, проклятий или болезненного удара в челюсть, но получил… разрешение?
— Гарри. Гарри? Может, и мы пойдём? Я устал…
Из Скорпиуса словно выпустили воздух, он обмяк, плечи ссутулились, а под глазами залегли тени. Мысленно обругав себя, Гарри поспешно прижал к себе с таким трудом доставшееся счастье и, вынырнув из аппарационного потока в своей холостяцкой спальне, опрокинул на вожделенную кровать.
Vova
