Джесси

Сейчас я с ужасом вспоминаю те дни, когда в одно мгновение моя жизнь, жизнь Гарри Поттера, Героя Магической Англии, внезапно оборвалась… и началась новая…

* * *

В конце четвёртого курса Лорд Волдеморт похитил меня и возродился благодаря своим слугам. Мне удалось выжить и сбежать. Но когда я рассказал о том, что произошло, мне никто не поверил. Министр Магии Фадж и «Ежедневный Пророк» выставили меня посмешищем и безумцем.

Моё обучение на пятом курсе не задалось ещё с лета. Сначала на меня и моего кузена Дадли напали дементоры, но когда я вызвал Патронус для защиты, меня едва не исключили из школы. Если бы не вмешательство Дамблдора, судебное разбирательство закончилось не в мою пользу. Но всё это цветочки по сравнению с тем, что нас ожидало дальше!

Все произошедшие события развивались с доселе невиданной скоростью. Тридцать первого октября Министерство Магии было атаковано Волдемортом. Не готовое к войне Министерство понесло колоссальные потери и вскоре пало. Я даже не хочу думать о том, сколько там погибло не только авроров, но и мирных работников. Пятого ноября сокрушительный удар Лорда пришёлся на Хогвартс.

Что ж, наше сопротивление продержалось ровно два дня! За двое суток мы лишь успели эвакуировать учеников с первый по четвёртый курс, а также тех, кто не желал сражаться. Когда Пожиратели Смерти прорвали защиту, то, увы, практически не встретили сопротивления. Небольшая кучка магов против несколько сотен ликанов, вампиров и прочих ужасных монстров магического мира не выстояла, пусть и во главе с самим Альбусом Дамблдором. Оставалось лишь удивляться, каким образом за четыре месяца Волдеморт смог собрать такую ОГРОМНУЮ армию!?

Мы проиграли, и мы это знали, но всё равно приняли бой. Нам нечего стало терять, да и не было желания подчиняться Волдеморту. Последнее, что я помню, зелёный луч, ударивший меня в грудь…

* * *

Очнулся я также внезапно, как и потерял сознание. С трудом верилось, что я умер.

Я был в комнате, но она была, наверное, самая обычная и необычная из всех, которые я видел. Простая меблировка: стол, стул, кровать и шкаф — всё, как будто из света, чистого и золотистого. Стоит заметить, что очнулся я голый, но к моей радости в шкафу нашлась подходящая одежда.

Не прошло и пары минут (А минут ли? Казалось, не прошло и секунды), когда я услышал чьи-то всхлипы. Они доносились из-под кровати. Заглянув туда, я обнаружил премерзкое существо. Вдруг меня кто-то окликнул.

— Гарри, — позвал меня смутно знакомый голос, — ты не поможешь ему.

— Кто это? — растерянно спросил я, наконец, узнавая обладателя голоса. Это был Альбус Дамблдор.

— Часть души Волдеморта. Ты был крестражем, но, увы, я узнал об этом только после смерти.

— Чьей смерти? — В голове не укладывалось, что мы были мертвы.

— Твоей и моей. Но ты можешь вернуться, если пожелаешь.

— Разве можно… вернуться? — Удивлению моему не было предела.

— Конечно, ведь твоя душа жива. Погибла лишь частичка Волдеморта.

Дамблдор замолчал, а я пытался вспомнить, что хотел спросить. Озарение снизошло на удивление быстро.

— Директор, а что такое крестраж?

Он долго думал, расчёсывал бороду, шевелил губами. Было видно, что он разрывается между желанием и нежеланием рассказать.

— Крестраж — это очень тёмная магия. Волшебник подвергает себя ужасной опасности, используя её. Дословно, крестраж — это часть души, помещённая в определённый сосуд.

— А зачем Волдеморту понадобилось дробить свою душу?

— Чтобы обрести бессмертие… — Дамблдор очень не хотел говорить на эту тему, но был вынужден.

— Когда я стал крестражем? — Вы даже не представляете, как для меня важно было знать ответ.

— Вероятно, в тот момент, когда заклинание отразилось от тебя и уничтожило Волдеморта. Его душа заняла единственное живое существо в комнате, то есть тебя, Гарри, — вздохнув, ответил директор.

— Я ведь не единственный его крестраж? — Сейчас мне было просто интересно.

— Нет. Дневник, который ты уничтожил в тайной комнате, тоже.

В задумчивости я обошёл комнату и сел на кровать. Дамблдор сел на стул и, вперив в меня свой испытующий взгляд, наконец, спросил:

— Ты что-то хотел, Гарри?

— Зачем мне возвращаться? — А вот, правда, зачем?

— Тебя ждут, ты нужен там…

— Кому?! — резко прервал я директора. — Кому я нужен? Мои друзья мертвы!

— Может быть, тебе самому стоит узнать, кому ты нужен? — Дамблдор улыбнулся мне своей сияющей улыбкой и исчез.

После этого на меня со всех сторон нахлынула темнота, а всё тело пронзило болью такой сильной, что я закричал.

* * *

Всё промелькнувшее перед глазами, помню смутно. Кто-то тряс меня, вливал мне в рот всевозможные зелья и делал всё, чтобы я очнулся. Казалось, что всё моё тело разрывают на части. Ослеплённый болью, я разлепил глаза и вдруг боль исчезла. То ли зелья подействовали, то ли сама по себе прошла, не знаю…

Передо мной появилось лицо Снейпа, растерянное, перекошенное болью. Оно выражало безнадёжность и бессилие как-либо помочь.

— Как ты? — спросил Снейп без своей обычной презрительности и ненависти.

— Не знаю… Где я? — спросил я совершенно охрипшим голосом.

— В относительной безопасности, — ответил зельевар и влил в меня очередное дурно пахнущее зелье.

Несмотря на свой запах, зелье было очень эффективным. Я тут же почувствовал, как восстанавливаются мои сорванные связки.

— Почему мы здесь?

— Волдеморт ищет меня, чтобы наказать за моё предательство…

Я с усилием сел на диване и огляделся. Комната, очень тёмная и холодная, по всей видимости, служила лабораторией и находилась в подземельях, столь любимых профессором.

— Вы его предали? — Глупый вопрос, как всегда впрочем.

— Я предал его пятнадцать лет назад, в тот самый момент, когда узнал, что у меня родилась дочь.

— Дочь? — Воскликнул кто-то из тёмного угла.

Я так резко повернулся, что, вероятно, мог себе сломать шею. Этот «кто-то» при ближайшем рассмотрении оказался Драко Малфоем.

— Малфой?! — Моему удивлению не было предела. Возможно, я бы даже встал или вернее вскочил с дивана, но здоровье не позволяло. — Что… Что ты тут делаешь?

— Я не служу Волдеморту! Эта тварь убила моего отца! — Резко вскочил он.

Я ошалело хлопал глазами. Наверное, я бы даже порадовался внезапному союзнику или даже посочувствовал ему, будь сейчас мирное время, но шла война, и слышать такое от вечно напыщенного и недовольного Малфоя было дико.

— К-когда? — чуть заикаясь, спросил я.

— Летом. Нагайна загрызла…

Не зная, что ответить, я повернулся к Снейпу. Тот, словно огромная сороконожка, с космической скоростью складывал зелья и ингредиенты в свой бездонный чемоданчик. Заметив, что я за ним наблюдаю, он резко остановился, а потом достал фиал с серебристой жидкостью переливающейся всеми цветами радуги и протянул мне.

— Пей.

— Что это?

— Пей, — резко сказал Снейп, но увидев моё недоверие, добавил, — Сначала выпей, а потом я отвечу на все твои вопросы. Поверь, их будет много...

Решив, что я ничего не теряю, храбро выпил зелье. Тело свело судорогой, и я выронил фиал, который с негромким «Дзинь!» разбился. Чувство, как после оборотного, но при этом я не чувствовал дискомфорта да и фиал выронил от неожиданности. Перед глазами всё стало расплываться, и я снял очки, попутно заметив, как сильно изменилась моя рука. Она стала очень маленькой с длинными пальцами и небольшими аккуратными ноготками. Кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок вместо моего — смугловатого.

Судя по лицу Малфоя, у меня, как минимум, выросли на голове рога. По привычке я провёл (или провела!? Судя по руке, я всё-таки стал девушкой.) по волосам и обнаружил (или обнаружила!?), что они уж слишком удлинились. Взяв в руки локон, я увидела (да, всё-таки увидела), что он чёрного цвета. Сразу возникла ассоциация со Снейпом.

— Что со мной? — спросила я и тут же замолчала. У меня изменился голос, он стал, по моему мнению, более приятным и больше всего подходил девушке, но никак не юноше пятнадцати лет. — Оборотное?

— Нет. Это зелье Истинной Личности.

— ЧТО!? — В один голос закричали мы с Малфоем: он от шока, я от неожиданности.

— Хотите сказать, что Поттер — девчонка? — удивлённо спросил Драко, рассматривая меня, словно особо ценный экспонат на выставке.

Тут до меня дошло. Фраза, зацепившая меня в самом начале, про его дочь.

— Кто Ваша дочь? Она жива? — спросила я, не отводя ни на секунду взгляд. И Снейп понял меня.

— Да, она жива. — Краем глаза я заметила, как заёрзал Малфой. — Она сидит передо мной.

Ну как? КАК!? Как я должна была реагировать? Раскричаться? Упасть в обморок? Разреветься от ужаса?

Поверьте мне на слово, после Авады в грудь я уже ничего не боялась.

Я хотела что-то сказать и не знала, как начать, поэтому просто глупо открывала рот, пытаясь выдавить из себя хотя бы звук. Снейп, видимо, ожидавший более бурной реакции, расслабился и дал мне стакан воды. Воду я выпила буквально залпом и, о счастье, ко мне вернулся дар речи.

— А почему я стала… мальчиком? — Этот вопрос меня больше всего на свете мучил, с тех пор, как я выпила зелье.

— Это старое заклинание, Лили смогла где-то отыскать. У него нет названия, но известно, что женщины, изменявшие своим мужьям во времена Средневековья, часто использовали его. Оно делает ребёнка похожим на своего неродного отца. Если, допустим, ты первоначально родилась девочкой, то это заклинание сделало тебя похожей на Джеймса Поттера и превратило в того, кем ты была.

— Но… Но мама не могла изменить… Мне… Все говорили, что они с папой, то есть с Джеймсом, любили друг друга. — Я пыталась найти хоть какое-то объяснение происходящему.

— Ты можешь мне не верить и не доверять, но пойми, я не вру тебе. — Северус Снейп присел передо мною на корточки и теперь всеми силами пытался меня убедить в невозможном и практически фантастическом факте. В том, что он — мой отец.

— Но Вы же… Вы ненавидели меня…

— Я опасен для тебя. Я думал… Мы с Лили думали, что сможем уберечь тебя, если ты будешь жить под именем Гарри Поттера…

— А потом? Почему ты не забрал меня потом? — От переполнивших меня эмоций я перешла на «ты».

Я уже не обращала внимание на то, что моим папой оказался другой человек. Мне было ужасно обидно. По всей видимости, вся смесь горя и обиды отразилась на моём лице, и Снейп, не выдержав, отвёл глаза.

— Неужели ты думаешь, что я не приняла бы тебя, даже, если бы ты сказал это не сейчас, а год или пять назад?! Почему вы все думаете, что у Дурслей мне будет лучше? Да я никогда, слышите, НИ-КО-ГДА не считала их своей семьёй! Если и было когда-то заклинание, то оно давно наверняка уже рассеялось… — закончила я тихо, чувствуя, как по щекам текут злые слёзы.

Я была ужасно зла. В первую очередь на Дамблдора! Он пудрил мне мозги всё время моего обучения. Конечно, маленьким забитым ребёнком намного легче и удобней манипулировать.

— Я его ненавижу!

Профессор и Малфой непонимающе смотрели на меня.

— Я ненавижу Дамблдора! Это он! Он сломал мою жизнь! Волдеморт тут и в половину невиновен. Почему он отправил меня к Дурслям?! Ведь наверняка нашлись бы люди, которые смогли бы воспитать меня! Почему?..

— Сейчас уже поздно об этом думать… — выдохнул Снейп.

— Крёстный, время, — предупредил Малфой.

— А как меня зовут? — Я до сих пор не знала, как меня зовут.

Отвлекшись от своих мыслей, Северус Снейп посмотрел на меня и ответил:

— Джессика. Джессика Лилиан Принц.

— А почему Принц? — Вставил свои пять кнатов Драко.

— Мы решили, что будет лучше, если Джессика будет носить девичью фамилию моей матери Эйлин Принц.

— Что мы будем делать?

— Используем моё изобретение, которое либо сработает, либо убьёт нас.

— Не слишком обнадёживает, — фыркнул Малфой.

— И… как оно действует? — осторожно спросила я.

— Оно должно отправить нас в прошлое. В тот период времени, к которому сильнее всего привязан человек, использующий зелье.

— И какой период времени Вас сильнее всего к себе «привязал», профессор? — спросил Драко, и было непонятно — шутит он или говорит на полном серьёзе.

Этот вопрос, видимо, сбил с мысли Снейпа и, нахмурившись, он посмотрел на крестника.

— Не мешай. Дай одежду Джессике, пусть переоденется, — отдал последние приказания зельевар и снова углубился в царство своих пузырьков и баночек.

Драко, ничуть не смутившись, достал откуда-то женскую одежду и со своим надменно-язвительным видом направился ко мне. Тут я обнаружила проблему, на тот момент вселенского масштаба. Моя нога. Я поняла, почему так сильно болела моя нога, и почему я не могла встать. От колена вверх по бедру штанина была разорвана каким-то режущим заклинанием, я очень надеялась, что это Секо. Она ужасно кровоточила. Мерлин, я больше всего на свете боялась стать обузой. Прикрыть рану от глаз Малфоя я не успела. Он сел на корточки, чтобы рана была на уровне его глаз.

— Секо? — спросил Драко, рассматривая рану.

— Не знаю… Не помню.

— Когда? — продолжал допытываться он.

Ткань, видимо, мешала ему, и это даже не смотря на то, что джинсы в моём тогдашнем состоянии были велики мне как минимум втрое. Малфой резким движением разорвал штанину, делая дыру ещё шире.

— Слушай, может мы скажем п…профессору, — неловко спросила я, запнувшись на слове.

— Крёстный! — позвал Драко Снейпа.

— Что?

— Джессика ранена.

— Где?! — Снейп развернулся и быстро подошёл ко мне.

— Глупости! Всего лишь порез! — оправдывалась я.

— Драко, возьми настойку борец-травы и обработай рану и не перевязывай ни в коем случае.

— Насколько я помню, настойка не останавливает кровь, а лишь обеззараживает и немного снимает боль…

— Нам это пока не нужно. Драко обработай и пусть переодевается.

— И какой смысл?! У меня опять брюки будут в крови! — попробовала возразить я.

— Не отвлекайте меня!

Снейп снова вернулся к своему занятию разглядывания бутылочек. Мы с Малфоем лишь переглянулись.

Мрачно оглядев лабораторию, голосом не предвещающим ничего хорошего я попросила Драко наколдовать мне ширму. Не при них же мне переодеваться! Всё-таки я без пяти минут девочка!

Ширма у Драко получилась так себе, но мне хватило. Я уже почти переоделась, когда он меня окликнул.

— Ты про рану не забыла? — насмешливо спросил он у меня.

— Представь себе, нет! — язвительно ответила я. — Давай сюда настойку!

— Даже не знаю, как я смогу расстаться с ней! — притворно вздохнул Малфой, отдавая мне пузырёк.

— Да, твоё сердце не выдержит, и я станцую у тебя на поминках!

— И тебе совсем не будет жаль меня?

— Ни капельки.

Пока мы перекидывались колкостями, я успела обработать рану и одеться. Сквозь ткань спортивных штанов тут же просочилась кровь. Чуть прихрамывая, я вышла из-за ширмы. Мерлин, я терпеть не могу выглядеть слабой, наверное, с самого детства, когда ещё жила у Дурслей.

— Профессор, какой смысл было переодеваться?

Но он, разумеется, не ответил.

— Готовы?

— Да, — ответила я не задумываясь, а Малфой лишь кивнул.

Снейп, наконец, закрыл свой чемоданчик, уменьшил его и убрал во внутренний карман куртки. Тут я только заметила, что он и Малфой одеты в магловскую одежду. Но если они были одеты нормально, по-осеннему, то моя одежда выглядела какой-то домашней. Всё-таки спортивные штаны, свитер и тонкая осенняя куртка не годились для долгой прогулки. А ещё мне физически было неприятно ощущать стекающую по моей ноге кровь.

Профессор достал пузырёчек из какого-то тёмного стекла и начертил зельем вокруг нас с Малфоем и себя, разумеется, круг. А потом взял и разбил бутылочку с остатками зелья об пол. Честно, я этого не ожидала, а потому вздрогнула от неожиданности. Едва коснувшись пола, бутылочка рассыпалась на множество мельчайших осколков, которые замерли в воздухе, нарушая все законы гравитации. Капельки зелья засверкали тёмно-бардовым светом и, подымаясь вверх, окутали нас непроницаемой стеной… А потом всё исчезло.

* * *

Наверное, именно с этой минуты моя жизнь, жизнь Гарри Поттера, Героя Магической Англии, закончилась… и началась новая. В этот самый миг на свет появилась жизнь Джессики Принц…

Мы появились в неяркой тёмно-бардовой вспышке в каком-то переулке. Снейп, мельком осмотревшись, приказал нам ждать его тут и сразу аппарировал куда-то.

Не в силах больше стоять на раненной ноге, я оперлась на стену дома.

— Ты в порядке? — спросил у меня Драко.

Не глядя, я кивнула, но, судя по лицу Малфоя, неубедительно.

— Как ты думаешь, куда он пошёл? — после минутного молчания спросила я.

— Не знаю, — он встал рядом со мной. — Слушай, тебе действительно плохо!

— Всё нормально. Отстань!

Драко, нахмурившись, рассматривал меня.

— Ты похожа на крёстного намного больше, чем ты можешь представить, — после долгого молчания сказал он.

— Да!? Ещё вчера я для тебя была просто «Потти»!

— Да, не отрицаю, но я просто сравниваю твои действия и поведение. И ты, и Снейп постоянно подставляетесь, стараясь защитить дорогих для вас людей. Скажешь, что это не так?

— Возможно… Мне нужно время, чтобы привыкнуть. За пару дней мой мир рухнул, как карточный домик… Я не знаю, что мне делать, Драко.

— У тебя есть мы, — немного смутившись, тихо сказал он.

— Твоё предложение дружить ещё в силе? — улыбнувшись, спросила я, вспоминая события моего поступления в Хогвартс. Мерлин, какие же мы глупые были…

Малфой молча протянул мне ладонь.

— Значит в силе, — сказала я, пожимая его прохладную руку.

— У тебя руки совсем ледяные, — заметил Драко.

— Просто на улице холодно…

Прошло уже почти минут сорок, а Северус Снейп ещё не возвращался. На улице медленно темнело и стало прохладней. От усталости и потери крови я стала терять сознание и, наверное, упала бы, но Малфой успел подхватить меня. И тут мы услышали спасительный хлопок аппарации.

* * *

Очнулась я в какой-то светлой комнате. Некстати вспомнилось больничное крыло в Хогвартсе. Нога не болела — это приятно порадовало. Я чувствовала ужасную сонливость, и, не желая дольше сопротивляться ей, заснула.

* * *

Во второй раз я очнулась бодрой и хорошо выспавшейся. Я осторожно приподнялась на кровати и осмотрелась. Меня переодели, перебинтовали, в общем привели в божеский вид.

В палате (да, это была палата) никого не было. За окном светило неяркое осеннее солнце. Мир и покой.

Дверь тихо приоткрылась, и я уже хотела притвориться спящей, но, увидев, что это всего лишь Малфой, передумала.

— Очнулась?

Я хмуро кивнула.

— Что произошло?

— Ты потеряла сознание.

— Я в курсе. Что потом?

— Какая ты сердитая, — рассмеялся Драко. — А я хотел тебя просветить на счёт сегодняшнего дня…

— А что сегодня? — непонимающе посмотрела я на него.

— Сегодня? Сегодня 9 ноября, 1974 года…

— Какого года? — Наверное, у меня глаза были размером с блюдца.

— … моего крёстного со вчерашнего дня зовут Кристиан Норман Принц, а меня Ксанф Люсьен Мелифлуа. Не спрашивай почему «Мелифлуа», это долгая и тёмная история.

— А… — договорить он мне дал, знаком приказав мне замолчать.

— Слушай, меня крёстный сюда послал, велел кратко просветить тебя, если ты очнулась. По легенде я и крёстный приехали в Англию из Франции. Ты месяц назад вместе с бабушкой по материнской линии приехала сюда из Нью-Йорка, но вчера в районе, в котором вы жили, покуролесили Пожиратели Смерти…

— А как бабушку звали? — спросила я, едва понимая суть рассказа.

Драко (или теперь вернее Ксанф) нахмурил лоб, вспоминая имя.

— Морриган Адамс. А мать Лилиан Адамс, она погибла, когда тебе исполнился год, и тебя воспитала бабушка. Крёстный, то есть твой отец, узнал о твоём существовании совсем недавно. Когда мы пришли к вам в гости, напали Пожиратели… Всё поняла?!

— Да…

Дверь открылась, и в палату вошли целитель и отец.

Целителем был довольно невысокий полный мужчина, с многочисленными залысинами, но при этом густыми усами. Когда он увидел меня, то тут же кинулся меня осматривать, спросил о моём самочувствии, не беспокоит ли меня нога и прочее, и прочее…

Наконец, закончив осмотр, он отошёл, и я смогла получше рассмотреть отца. Он выглядел… ммм… как выглядят влиятельные и богатые люди. На нём была чёрная дорогая мантия, да и держался он крайне властно. Наверное, на моём лице отразилась глубокая смесь удивления, потому что отец взглядом дал понять целителю, что тот здесь лишний. С широкой счастливой улыбкой целитель пожелал набираться мне сил и вышел вон.

Северус Снейп (Мерлин! Кристиан Принц!) тут же расслабился и обратился ко мне.

— Ты вчера серьёзно нас напугала.

Я не ответила. Вместо этого я пристально рассматривала его и Ксанфа. Ни дать ни взять заграничные аристократы… Мда… Интересно, как много всего я пропустила!?

— Вы ограбили Грингротс? — ошеломлённо спросила я.

— Ричард Принц умер ещё в 1972 году от драконьей язвы, а Эйлин Снейп, в девичестве Принц, была изгнана из рода, поэтому мне не доставило особых проблем получить доступ в родовой сейф.

— То есть теперь Вы… эм… ты богат? — У меня ещё были определённые трудности с обращением, увы, во сне они не исчезли.

— Не только я, но и ты тоже.

— А что мы теперь будем делать?

— Мы? — Отец в своей любимой манере изогнул бровь.

— Ну да… Я, ты и Драко, то есть Ксанф.

— Ты будешь лечиться, Ксанф пока составит тебе компанию…

— Я тоже буду лечиться!? — с сарказмом спросил Ксанф.

— Нет, ты будешь учиться. Этот год вы будете учиться на дому, а в мае сдадите СОВ и поступите в Хогвартс на шестой курс.

— А ты? — спросила я, чуть склонив голову набок.

— Чем буду заниматься я, пока не имеет практического значения.

— А это значит, что детки должны лечиться и учиться и не задавать лишних вопросов, — нахмурившись, сказал Ксанф.

Мы рассмеялись, и напряжение заметно спало.

— Ммм… А ты не мог бы рассказать побольше о заклинании мамы? — переменила я тему разговора.

Отец потёр висок, затем взял стул и сел напротив меня. Драко… Тьфу, Ксанф тоже пристроился на соседней кровати и приготовился слушать.

— Действие заклинания трудно понять. Оно меняет твою внешность, черты характера… Оно схоже с шизофренией. В тебе жили и развивались два человека, зависимые друг от друга…

— И что со мной будет теперь? — осторожно спросила я, не до конца понимая действие заклинания.

— В течение шести-восьми месяцев действие заклинания окончательно исчезнет, и тебе будет казаться, что твоя прошлая жизнь в образе мальчика всего лишь иллюзией.

— Я не хочу забывать свою прошлую жизнь…

— Ты ничего не забудешь. Твой образ мальчика станет для тебя размытым, словно не было четырнадцати лет жизни Гарри Поттера, как будто ты, Джесси, всегда была такой, какая есть.

— На мне тоже такое заклинание? — спросил Др… Ксанф.

— Да, но зелье я сварю лишь через две недели. Не думаю, что ты так же сильно изменишься.

Мне лишь оставалось недоумённо переводить взгляд с отца на Д… Ксанфа.

— А… Это связано с его фамилией? — предположила я после внезапного замешательства.

Ксанф кивнул, но ответил отец.

— Люциус любил Агнессу Мелифлуа и хотел взять её в жёны, но его отец, Абракас, напрочь отверг подобное предложение, справедливо считая, что у сына должна быть здоровая жена. Так или иначе, Люциус женился на Нарциссе, но Агнесса забеременела…

— Нарцисса приняла чужого ребёнка? — спросила я.

Отец покачал головой, давая понять, что всё не так просто.

— Люциус отправил свою жену во Францию, когда Агнесса была на пятом месяце, и стал распускать слухи, что якобы Нарцисса беременна.

— Хотя Нарцисса не была беременна. Так?

— Да. Агнесса умерла через два дня после рождения Драко-Ксанфа. Люциус убедил наложить её наложить заклятие на сына, чтобы не возникало вопросов, а потом… Потом он изменил Нарциссе память, внушив будто бы она была беременна и родила мальчика.

— А откуда Вы… ты знаешь? — задала я вполне разумный вопрос.

— Я помогал изменять память Нарциссе. Люциус, возможно, был хорошим оклюментом, но легилимент из него слабый.

— А почему умерла Агнесса? Только из-за трудных родов.

— Агнессе нельзя было вообще рожать детей, у неё было слабое сердце. Так сказал Люциус.

Я посмотрела на Ксанфа, мысленно гадая, сильно ли изменится он или нет.

— Ты в порядке? — спросил Ксанф, просто так и без издёвок.

— Я не знаю… Возможно, мне стоит спросить у тебя тоже самое, — слабо улыбнулась я.

— Всё наладится, — ухмыльнувшись, сказал он. — Рядом с тобой два слизеринца, а такие, как мы, сама знаешь, найдут выход из любой ситуации…

— Поживём — увидим, — покачал головой отец, — слишком много обмана и недоговорок. Нам понадобится много времени, чтобы набраться сил жить заново…

Кристиан Принц сел рядом со мной и приобнял за плечи. Наверное, после этих признаний мы, наконец, поняли, что тот отрезок жизни нам всего лишь беспросветно лгали.

Я приподнялась и обняла отца. Мерлин, спасибо, что всё случилось именно так, как случилось… И если надо учиться жить заново, то я с радостью приступлю к этому прямо сейчас!

— Я люблю тебя, пап.

Отец немного растерянно посмотрел на меня, очевидно, взвешивая реальность моих слов. Ксанф делал вид, что его очень интересует обстановка палаты.

— Я тоже тебя люблю, Джесси…

— Драко! Или мне теперь называть тебя Ксанф!? — Он непонимающе обернулся. — Иди сюда.

— Зачем?

— Иди, говорю! — протягивая ему руку, властно попросила я.

Удивлённо он сел рядом со мной.

— Итак! Пару дней назад мне казалось, что всё безвозвратно потеряно, но, Слава Мерлину, это оказалось не так!

Отец и Ксанф, слушая мою речь, смотрели на меня так, будто я сошла с ума. Возможно, они были не далеки от истины. Я действительно сошла с ума от свалившегося на меня счастья!

— Я с детства мечтала о семье, и, наконец, моё желание исполнилось. Я вполне обычная девчонка, хотя и не обошлось без казусов. У меня есть папа, замечательный зельевар и удивительный человек. И у меня даже есть почти старший брат! Хотя он довольно вредный и противный!

После этакой тирады отец и Ксанф переглянулись и рассмеялись.

— Что ж, должен признать, в образе Джесси ты нравишься мне больше, чем в образе очкастого Поттера!

— Я посмотрю, на кого станешь похож ты!

— А что я?! Я буду таким же симпатичным, как и прежде, — уверенно сказал он.

— Самовлюблённый Нарцисс!

— Ну, всё… — прервал нас Кристиан, — хватит! А то ваше перемирие закончится, даже не начавшись.

Он и Ксанф встали.

— Вы уходите? — Моя радость мгновенно померкла.

— Да, Джесси, но Ксанф придёт завтра…

— Ага, принесу книги и буду лечиться!

— А… А ты? — растерянно спросила я.

— Я навещу тебя в ближайшие дни. Надо навести справки и… Впрочем, это неважно.

— Стоп! В ближайшие дни?

— Да. Рана…

— Что рана? — перебила я.

— Секо было усилено каким-то тёмным заклинанием, которое не даёт залечить травму обычным способом с помощью целительных заклинаний и зелий. Остаётся только ждать, когда всё заживёт само по себе.

— И сколько она будет заживать сама по себе?

— Недели две, возможно, чуть больше.

— Я сойду с ума!

— Не сойдёшь, — ухмыльнулся Ксанф в ответ на мой хмурый взгляд.

— Ладно, — вздохнула я.

— Выздоравливай! — Отец неуверенно подошёл и обнял меня, и я, без раздумий, ответила на объятие.

— Приходите ко мне завтра, — попросила я.

Как только отец и Ксанф ушли, ко мне в палату зашёл целитель, тот самый, с моржовыми усами.

— Так-так… — произнёс он. — Вижу, Ваш отец рассказал Вам о роде травмы. Вы, наверное, первая пациентка, раненная столь ужасно…

— Я не понимаю, как всё произошло. Почему на нас напали? — Решила я прикинуться дурочкой.

— Д-да… Мистер Принц сказал, что Вы прибыли совсем недавно, и то, что произошло поистине ужасно!

— Такое уже происходило?

— Конечно, но страдали в основном маглы. Это первое нападение на магов!

— Вы чистокровный? — прищурив глаза, спросила я.

— Да, а какое… — удивлённо приподнял брови он, не понимая к чему такие вопросы.

— Отношение?! Самое прямое! — перебила я. — Значит, когда умирают маглы — это нормально, а когда маги — это «поистине ужасно»!?

— Ну что вы!? Разумеется, это ненормально, просто… — слабо оправдывался целитель.

— Не «просто»… — буркнула я и тут же перевела тему, не желая портить себе настроение. — Вы по делу или как?

— А-ах, да! Мне нужно перебинтовать Вашу ногу, — сообщил он и со всей поспешностью приступил к своим обязанностям.

Целитель снял старый бинт, и тут только я рассмотрела свою рану. Нет, ну я действительно думала, что всё намного страшнее! А там просто порез! Длинный и довольно глубокий, но в принципе совсем не страшный.

— И вот эта рана будет заживать две недели?! — Я была несказанно удивлена, наблюдая за быстрыми движениями целителя.

Да, конечно, он был равнодушен к маглам, как и многие чистокровные, но, несомненно, был мастером своего дела. Не знаю, почему я так подумала…

— Вот и всё! Я буду делать Вам перевязки утром и вечером, пока рана не затянется.

— Спасибо.

— Сейчас Вам нужно принять несколько укрепляющих зелий, они помогут Вашему организму быстрее войти в норму. Можно сказать, что Вы отделались лёгким испугом… — оптимистично заявил целитель.

Я выпила зелья, и тут же почувствовала лёгкую слабость. Целитель со своей неизменной улыбкой откланялся. И Слава Мерлину!

Сейчас, пока зелье ещё не подействовало, в голову лезли самые странные и страшные мысли. А что, если обман раскроется? Что будет с отцом? Я и Ксанф ещё не родились, нам проще. А как же папа? Северус Снейп ведь существует и в этом времени. Путём простых расчетов я узнала, что и Снейп-младший, и Мародёры, и мама — мои сверстники и учатся на пятом курсе. Мерлин, и что я буду делать, когда увижу их? Веки совсем отяжелели, и я решила, что обязательно обо всём спрошу папу. Мерлин, как же приятно знать, что у тебя есть настоящий, живой папа…

Проснулась я оттого, что на меня кто-то смотрел. Медленно я открыла глаза и огляделась.

— А я думал, ты не проснёшься, — просветил меня Ксанф

— С утра пораньше желаешь мне смерти? — Я села на кровати и зевнула.

— И тебе доброе утро, — кивнул Ксанф.

— Ага, доброе… Сколько я проспала?

— Почти сутки.

— Сутки? Мда… По-моему мой организм решил выспаться на пару лет вперёд…

— А по-моему навёрстывает упущенное за те годы жизни, которые ты провела у тех маглов…

— Успокойся, Ксанф. «Эти маглы» сейчас меня даже не знают, и надеюсь, что не узнают никогда. Ты один?

— Как видишь, соня. Я принёс книги и кое-что, что ты непременно захочешь прочитать.

Я с любопытством наблюдала за Ксанфом. Он достал книгу и увеличил.

— Разве можно использовать магию за пределами школы?

— Можно, если осторожно. В таких местах, как Мунго, Косой переулок или родовые поместья, Министерство не фиксирует нарушения. Например, летом я всегда практиковался в боевой магии… Главное, чтобы взрослые и маглы не видели.

— Здорово.

— Держи, — Ксанф дал мне книгу.

Я взяла книгу в руки. Уже по золочёному тиснению и плотному переплёту стало понятно, что книга безумно дорогая. «Азы Анимагии» прочитала я её название.

— Мерлин, где ты её украл?

— Украл?! Ты такого плохого мнения обо мне? Это твоя книга. Крёстный разрешил мне взять парочку из вашего родового поместья Принцев.

— Родового поместья? — непонимающе спросила я.

— Конечно. Нест Рейвен*. Должен признать, ты теперь завидная невеста, — сказал Ксанф и рассмеялся, увидев выражение моего лица.

Я громко фыркнула и пролистала книгу, с удивлением почувствовав желание учиться. Не обращая внимание на Ксанфа, я начала читать с первой главы, решив, что обязательно стану анимагом.

— Интересно, кем ты станешь? — спросил Ксанф, но я не обратила внимания на него и лишь пожала плечами.

— Раньше бы я сказала, что буду оленем, как отец, а сейчас… — Я снова пожала плечами.

— Джеймс? Или Кристиан?

— Джеймс. А что? Кристиан — анимаг?!

— Не знаю… Крёстный всегда был очень скрытен.

— А ты будешь заниматься анимагией?

— Пфф… Разумеется! Но для начала мы должны заняться подготовкой в С.О.В., иначе мне голову оторвут за безделье.

— Может мне притвориться больной и в тишине и спокойствии почитать книгу?! — вслух подумала я.

— Даже не думай! Я не собираюсь здесь торчать до самого Рождества! — притворно испугался Мелифлуа.

— Представь себе, но я с тобой полностью согласна! А чем занимается Кристиан? — Я решила, что пока не привыкну, буду называть отца по имени.

— Исследует поместье, налаживает связи… Чем он ещё может заниматься?

— Ясно, значит в ближайшие дни я его точно не увижу, — вздохнула я. — Слушай, Др… Ксанф, расскажи мне о нём побольше. Ты же давно его знаешь, и он твой крёстный.

Мелифлуа задумался.

— Ну, я даже не знаю. Он всегда для меня был не просто крёстным, скорее — наставником. Умный, сильный, талантливый… Я не знаю, что тебе рассказать. Когда долго общаешься с человеком, кажется, что знаешь его наизусть, но когда тебя просят рассказать о нём… Сама видишь, ни ты, ни я не знали, что крёстный любил твою маму…

— По крайней мере, теперь мы знаем правду о наших родителях, — сказала я, а Ксанф кивнул.

— Ладно, хорош язык чесать, давай заниматься!

— Какое рвение к учёбе! Не помню за тобой такого раньше.

— Раньше у меня была цель — всячески насолить Гарри Поттеру, Мальчику-который-выжил!

— Хорошо, что у тебя появилась наиболее мирная цель, — фыркнула я.

Следующие несколько часов мы провели, читая книги, конспектируя материал. Работать вместе было удивительно интересно!

— Какие же мы глупые были! — сказала я, ставя кляксу у себя на носу и даже не замечая этого.

Ксанф смотрел на меня пару секунд, а потом рассмеялся.

— Ты себя видела? — спросил он, утирая от смеха слёзы.

— Нет… а что?

Ксанф взмахом палочки наколдовал из клочка бумаги зеркало и протянул его мне.

— Ой!.. — воскликнула я, поскорее стирая чернила.

— А что ты там про глупых говорила?

— Говорю, какие мы глупые были!

— Глупой была ты, а я умный.

— Если бы ты вёл себя прилично, то…

— То неизвестно, в какие каверзы ты меня втянула бы!

Я показала язык Ксанфу, на что тот сморщил смешную рожицу.

Пришла целительница и принесла обед на двоих. Я задумчиво сверлила взглядом еду.

— Ты чего? — спросил Ксанф.

— А почему на двоих? — ответила я вопросом на вопрос.

— Крёстный распорядился, — пожал плечами он, — чтобы мне тоже еду сюда приносили, пока я ходить к тебе буду.

— Ааа…

Он задумчиво жевал обед, а потом хлопнул себя по лбу и вышел прочь. Я удивлённо проводила его взглядом и недоумённо пожала плечами. Через пару минут он вернулся с газетой.

— Держи! — Ксанф сунул мне в руки газету.

— «Ежедневный Пророк»? — спросила я, презрительно разглядывая газету, словно червяка.

— Угу, — ответил он, не отвлекаясь от чтения учебника по Чарам.

— И что там?

— А самой прочитать никак? Или за тебя Грейнджер читала? — саркастично спросил Ксанф.

— Читать я и сама умею! — воскликнула я, обиженно поджав губу, чувствуя ужасную тоску по подруге. — Просто спрашиваю, стоит мне читать эту гадость или нет!

Ксанф испытующе посмотрел на меня.

— Джесс, ты… — Он глубоко вздохнул, кажется, набираясь смелости. — прости, что ляпнул про Грейнджер…

— Всё в порядке. Она ведь сейчас даже не родилась… Ладно…

Мысленно отогнав все плохие мысли, я развернула газету. Мельком пробежавшись по заголовкам и не обнаружив ничего ужасного, я наконец-то позволила себе облегчённо выдохнуть.

— Крёстному теперь надо ждать писем от местных аристократов, — усмехнулся Мелифлуа.

— Ага, как же! Будет он ждать!

— «Пророку» явно не хватает быстропишушего пера Риты Скитер!

— Лично я буду в ужасе, когда она за него схватится. Хотя должна признать, репортёр, написавший статью про нас, полный неудачник!

* * *

Дни в больнице св. Мунго пролетели незаметно. Раз в два дня приходил отец и спрашивал у нас весь пройденный материал. Что и говорить, каким бы не был Кристиан Принц, но учителем он был просто великолепным. Теперь, когда он не цеплялся ко мне, как тогда на уроках, а моя голова не была занята мыслью о спасении мира, мои знания вызывали не только язвительные усмешки со стороны Ксанфи (хах! Как он бесится, когда я его так называю!), но и искреннюю похвалу от отца! Скучать мне не приходилось, если я не занималась с Ксанфом и не спала после кучи разных усыпляющих зелий, которыми меня продолжали пичкать, я читала «Азы Анимагии» и уже осилила четверть книги!

На исходе второй недели, ближе к выписке, меня ожидал сюрприз. Оказывается, пока мы с Ксанфом проводили всё время за уроками, Кристиан наведался в Паучий тупик, где он жил в «прошлой» жизни, и уговорил Эйлин Снейп, маму Северуса в настоящем, развестись с тем маглом-алкоголиком. Не знаю, сама ли она приняла окончательное решение или Кристиан оказал содействие, но Эйлин согласилась переехать в Нест Рейвен.

На днях она и папа пришли меня проведать. Нельзя сказать, что миссис Снейп была красивой женщиной, но в ней была какая-то особенная уверенность и очаровательность. У неё были угольно-чёрные волосы, которые она собирала в высокую причёску, такие же выразительные глаза и нос с горбинкой, как у отца и как, я чувствовала, что и у меня. Я ведь до сих пор детально не рассматривала себя в зеркало! В св. Мунго их почему-то не водилось должного размера…

Они пришли утром. Эйлин внешне сохраняла спокойствие, но в глазах плескалась некая робость и неуверенность.

— Джесси, познакомься. Это моя двоюродная сестра Эйлин Снейп, — представил её мне отец. Он был уверен и спокоен, как удав, и я совершенно не могла понять, что же он чувствует. — Эйлин, это моя дочь Джессика, о которой я уже тебе рассказывал.

— Приятно познакомится, миссис Снейп, — доброжелательно улыбнулась я.

— Мне тоже очень приятно познакомится с тобой, Джессика, — тепло сказала она.

За эти дни, проведённые в св. Мунго, я уже так привыкла, что и Ксанф, и папа, и даже персонал больницы называют меня «Джесси», что полное имя мне казалось чуждым.

— Называйте меня Джесси, миссис Снейп. Мне так привычнее.

— Хорошо, Джесси, но и ты меня не называй миссис Снейп. Можно просто — Эйлин.

— Замечу, что после развода ты можешь с полной уверенностью взять свою девичью фамилию, — тихо сказал отец.

— Кристиан, я не могу. Я больше не принадлежу к роду.

— Твоё имя по-прежнему на гобелене Принцев.

— Но разве… — она запнулась, но потом продолжила, — Разве отец не исключил меня из Рода?

— Исключил, не отрицаю. Но сейчас главой Рода официально являюсь я, поэтому и принимаю решения, связанные с нашей семьёй, тоже я.

— Ты принял нас в Род? — удивлённо спросила Эйлин.

— Да, — покладисто кивнул Кристиан. — Тебя и твоего сына. Вы можете свободно носить фамилию Принц, я уже не говорю о поместье…

— У Вас есть сын? — спросила я у Эйлин, мастерски изображая удивление на лице. (Когда научилась?!)

Эйлин обернулась ко мне.

— Да, его зовут Северус. Он учится в Хогвартсе на пятом курсе, на факультете Слизерин. — Ох, какая гордость за сына звучала в её голосе!

— В следующем году я и Ксанф тоже будем учиться в Хогвартсе. Вы уже знакомы с Ксанфом Мелифлуа? — вежливо поинтересовалась я.

— Да, очень милый молодой человек.

Я улыбнулась. Да, после того, как Кристиан сварил для Ксанфа зелье Истинной Личности, пару дней назад, тот довольно чувствительно преобразился. Теперь его имя подходило ему как никогда! (Ксанф — с древнегреч. «огненный» — прим. автора) Его черты лица стали мягче, волосы — светло-русые… с рыжеватым оттенком, а глаза — голубовато-серые. Он до сих пор фыркал и бурчал себе что-то неразборчивое под нос. Но лично я считаю, что он стал намного лучше, человечнее что ли…

Эйлин просидела со мной почти до самого вечера. Я была просто очарована этой женщиной. Она рассказала мне о днях, когда сама училась в Хогвартсе, тоже на Слизерине. О своём сыне Эйлин отзывалась с такой гордостью и очень сильно жалела, что не ушла от Тобиаса, своего мужа, раньше.

— Ну, теперь, у Вас есть мы, я и папа. А мы Вас не бросим, это я Вам обещаю!

— Ты такая замечательная, Джесси! — Она обняла меня, а мне вдруг так стало тепло и уютно в её материнских объятиях.

* * *

23 ноября, две недели спустя, меня выписали. От раны у меня остался лишь шрам.

За мной пришли Эйлин и Ксанф. Наконец-то я увидела наше родовое поместье, Нест Рейвен, которое так красочно расписывал мне Мелифлуа.

Мы вышли из зелёного пламени в холл поместья. Мрачный аскетичный зал вызывал неподдельное восхищение. Высокие потолки, сверкающий пол из чёрного мрамора, стены были отделаны деревом, тоже чёрным. Но эта темнота не давила, нет! Она поразительно гармонировала с картинами, антикварными бронзовыми подсвечниками и тяжёлыми бархатными шторами. Я влюбилась в Нест Рейвен с первого взгляда, в его залы, столовую, огромнейшую библиотеку, живописный сад. Снаружи поместье было таким же потрясающим, как и внутри! Приземистое здание в три этажа из грубого серого камня, увитое плющом и виноградом, несмотря на то, что на улице стоял конец ноября. (Видимо, всё сохранялось благодаря не одному десятку заклинаний!) На первом этаже располагались бальный зал, кухня, столовая и малая гостиная; на втором — огромнейшая библиотека, которая занимала ¾ этажа, и большая гостиная; на третьем — спальни и кабинеты. Также два этажа находились под землёй. Там были расположены лаборатория, склад смежный с лабораторией, а в глубине находился тренировочный зал, занимающий весь этаж, самый нижний.

Почти два дня я только и занималась тем, что блуждала по поместью. Почти сразу у меня появилось пару любимых мест, одно из них находилось на чердаке, где можно было запросто подняться на крышу! Какое это потрясающее чувство, когда в лицо тебе дует холодный осенний ветер, развевает волосы, силясь скинуть тебя вниз! Какое счастье охватывало всё моё существо! Наконец ко мне пришло понимание, что я самый счастливый человек!

* * *

Нест Рейвен (Nest Raven) — дословно, Гнездо Ворона.

На Гербе Принцев изображён каркающий ворон. Также стоит заметить, что у всех представителей этого древнего и благородного рода складываются особые отношения с этими своевольными птицами. (Род Принцев не имеет никакого отношения к Ровене Равенкло, на гербе которой тоже присутствует ворон. — прим. автора)

…— Мерзкий грязнокровка, как ты посмел бросить вызов самому Тёмному Лорду! — кричала Беллатрикс Лестрейнж, приближаясь ко мне. — Ты должен быть наказан за это, Поттер!

Крик…

В ужасе я очнулась. С трудом осознав, что это всего лишь сон, я мысленно порадовалась толстым стенам поместья. Нога болела. Сорочка и волосы припли к телу. Тяжело поднявшись, я поплелась в душ.

Холодные струи воды медленно приводили меня в чувство.

— Мерлин, за что?! — Увы, Мерлин решил промолчать. — Всё же было прекрасно! Или это плата за счастливую жизнь?! — возмущенно говорила я стене.

Шрам на ноге покраснел и немного распух. Целитель хотел оставить меня в св. Мунго ещё на неделю, но, как только я смогла ходить, тут же сбежала оттуда. У меня никогда не было тёплых чувств к больницам.

Адреналин, сопровождавший меня в последние недели, рассеялся, и меня снова стали мучить кошмары. Последняя битва, в разных вариациях... Теребит незажившие раны... Увы, не только душевные. Меня гложет чувство, что моя рана останется мне напоминаем на долгие, очень долгие годы...

* * *

Утром, когда я проснулась, то первым делом попыталась найти отца, но, по словам Эйлин, тот уже отбыл. Для всех нас дела Кристиана оставались загадкой, поэтому куда он уходил, было трудно сказать.

Мысленно сделав себе маленькую заметку, чтобы не забыть поговорить с отцом, я пошла делать уроки и заниматься вместе с Ксанфом анимагией. О том, что мне снова стали сниться кошмары никто не знал, и я надеялась, что никто и не узнает об этом, но у судьбы свои заморочки.

* * *

Нерешительно я подошла к резной дубовой двери и осторожно постучала. Тишина. Постояв немного, я всё-таки решилась заглянуть в кабинет. Отец сидел за столом и был чем-то занят, поэтому совершенно не обратил на меня внимания.

— Я тебе не помешаю? — тихонько спросила я, просунув голов в кабинет к отцу.

Он что-то напряжённо писал, погрузившись в свои мысли. Мне пришлось снова его окликнуть.

— Пап!? — Он вздрогнул, впрочем, я тоже вздрогнула, но внутренне. Это был первый раз, когда я назвала Кристиана папой вслух.

Кристиан поднял на меня глаза и пригласил в кабинет.

— Конечно. Что-то случилось?

— Да нет… То есть да… В общем, я просто поговорить хочу, — неуверенно замялась я, не зная с чего начать.

— Давай садись и рассказывай, — неожиданно мягко и понимающе сказал отец.

Я изумлённо уставилась на него, но всё-таки села.

— Я… — Я глубоко вздохнула. — Что теперь с нами будет? Эйлин же на самом деле твоя мама, а не сестра. А Северус Снейп? Это же ты!? — Взгляд у меня, наверное, стал совсем потерянным, а голос подозрительно дрожал.

— Тихо, тихо… — успокаивающе прошептал Кристиан. — Всё в порядке. Кристиан Принц действительно существует, и он действительно является двоюродным братом Эйлин.

— На словах…

— Нет, не на словах. Существует одно заклинание, оно относится к разряду тёмных, хотя тёмного там как раз мало, которое изменило моё имя и внесло его на родовое древо.

— А я?

— С тобой всё проще, ты же моя дочь, — последнее слово он произнёс по-особому, — поэтому магия сама поместила тебя на родовое древо.

— А… Неужели Эйлин ничего не заподозрила?

— У неё, конечно, были вопросы. Она же была исключена из рода только после свадьбы, а до этого росла, как и все, в аристократической семье волшебников. Но часто случается, что некоторые родственники никогда не видели и не знали друг друга. То, что я и Эйлин двоюродные брат и сестра, сыграло мне на руку.

— А Северус?

— Северус? Он сын Эйлин, мой племянник и твой троюродный брат… В конечном счёте, между мной и ним нет ничего общего, кроме родственных связей, любви к зельеварению и тёмным искусствам, а также удивительно похожей внешности, — с долей иронии спокойно и ровно объяснял мне Кристиан.

— И всё-таки…

— Что? — выжидающе посмотрел он на меня.

— Мы меняем реальность! Гермиона говорила о перемещениях сквозь время. Я точно помню, что нам ничего нельзя менять, — убеждённо повторила я слова подруги.

— Моя мать умерла 15 апреля 1975, и я не смог ей помочь, потому что в тот момент был в Хогвартсе! — резко встав, сказал отец. — В любом случае мы уже многое давно и бесповоротно изменили.

Я смотрела на него широко открытыми глазами и совсем не знала что ответить. Кристиан, видимо, тут же пожалел о своей вспышке.

— Прости, Джесси, я не должен был кричать на тебя… А реальность… Наверное, это прозвучит эгоистично, но я совсем не хочу возвращаться…

Я тихо вздохнула и, обойдя широкий дубовый стол, за которым сидел отец, присела на подлокотник.

— Значит мы не вернёмся обратно?

— А ты хочешь вернуться? — Я отрицательно покачала головой.

— Не хочу, чтобы тебя считали преступником и Пожирателем Смерти.

Отец загадочно улыбнулся и закатал левый рукав, показывая чистую бледную кожу предплечья. Пару минут я смотрела непонимающе, а потом…

— Она исчезла?! — Я в шоке коснулась его руки, проверяя действительность происходящего. — Давно?

— С первого дня, как мы появились тут.

С победным радостным кличем я обняла папу, но задела рану. На глазах выступили слёзы.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил меня.

— Ничего… Это… от счастья… да, — неуверенно пыталась оправдываться я.

— Шипишь ты тоже от счастья… или от боли? — спросил отец, наблюдая за моими попытками стоять ровно.

— Всё хорошо, — сказала я, не обращая на недоверчивый взгляд Кристиана. — Правда! И я очень рада, что нам не придётся возвращаться назад, хотя мне безумно тяжело осознавать, что все те, кого я знала, погибли.

Отец поднялся и, подойдя ко мне, обнял. Я прижалась к нему, вдыхая запах трав и зелий.

— Джесси… Мы из будущего. В каком-то смысле у нас есть преимущество. Я обязательно узнаю, почему нам не удалось уничтожить Волдеморта в первый раз…

— Крестраж.

— Что? — не понял меня отец.

— Дамблдор сказал, что я и дневник были крестражами.

— Ты хоть понимаешь что это такое?! — Я удивлённо смотрела на отца. Его лицо выражало полнейший ужас. — Эта гадость ещё в тебе? — спросил он, вглядываясь в моё лицо, наверное, пытаясь увидеть признаки тёмной магии.

— Я же сказала, что была им. Дамблдор сказал, что Волдеморт, пустив в меня Непростительное, уничтожил кусок своей души, не затронув моей.

— Ты уверена, что в тебе ничего нет?

— Уверена. Когда я вернулась, Волдеморт, по крайней мере, то существо, осталось там.

— Теперь это всё объясняет… — задумчиво, как будто разговаривая сам с собой, произнёс Кристиан. — А Дамблдор не сказал, когда это случилось?

— Когда Волдеморт пытался убить меня.

— Да… Да, я должен был догадаться…

Закусив губу, я спросила:

— А… когда я умерла,… Волдеморт ещё был жив?

— Да, а что?

— Да… Теперь это всё объясняет… — в задумчивости произнесла я, уставившись в окно. — Мы бы и не убили его. Дневник и я — крестражи, которые были уничтожены, но при этом Волдеморт остался жить, — начала объяснять я, — Это значит, что были ещё какие-то крестражи. Осталось узнать какие!

Отец усмехнулся:

— 5 баллов Гриффиндору!

— Не факт, — посмотрела я на него и, улыбнувшись, добавила, — не факт, что я попаду на Гриффиндор.

Кристиан посмотрел на часы.

— Уже почти одиннадцать.

— Я пока не хочу спать.

— Опять всю ночь будешь сидеть в библиотеке?

— Скорее всего. К экзаменам готовлюсь.

— Моя помощь нужна?

— Мы с Ксанфом не хотим тебя отвлекать. В последнее время ты очень занят…

— Для вас у меня всегда найдётся время.

— А куда ты постоянно уходишь?

— Это секрет, — улыбнулся отец.

— Надеюсь, это не опасно? — спросила я, чуть прищурившись.

— Нет. Скорее, это полезно.

— И так понимаю, нам придётся ещё долго ждать разгадки твоей тайны.

— Не очень. Возможно, в конце января вы обо всём узнаете.

— Хорошо. Спокойной ночи, — тепло я улыбнулась отцу.

— Спокойной ночи, — пожелал мне он.

«Надеюсь», — подумала я, спускаясь на второй этаж в библиотеку.

* * *

Огромные высокие стеллажи до самого потолка были заполнены древними и не очень книгами. В последнее время я находила утешение в книгах, прячась в самых тёмных и труднодоступных уголках. За эти несколько недель я изменилась практически полностью, наверное, исключение составляли полёты. Увы, я больше не болела квиддичем, хотя Ксанфу по прежнему не удавалось меня опередить.

Книги. Большие и маленькие. Толстые и тонкие. И все они о чём-то напоминали… Первый курс. Мы искали информацию о Николасе Фламеле…

Второй курс. Если бы не умница Гермиона, мы бы никогда не догадались, что же за монстр живёт в Тайной Комнате.

Третий курс. Четвёртый. Прошло совсем немного времени, а, кажется, будто бы несколько десятков лет… Долгих, тягучих, как патока… А их больше нет… Ни Гермионы, ни Рона, ни даже малышки Джинни и неуклюжего Невилла… Всё растаяло и исчезло, словно очередной сон.

«Если бы не вы, я бы давно умерла», — как-то сказала я отцу и Ксанфу.

«Думаешь, я не вижу, как ты каждый вечер ходишь к отцу за зельем «Сна без сновидений», Ксанф?» — мысленно спрашивала я, разглядывая тёмные круги под его глазами.

Тяжесть и боль сдавили грудь, и не в силах справиться с потоком воспоминаний, я сползла на пол и разревелась.

«Наверное, дементор бы порадовался при виде меня», — с иронией отстранённо подумала я.

* * *

Прошу прощения за столь короткую и мятую главу. Времени практически нет(

Следующий день начался на удивление спокойно. Завтрак. Уроки. Обед. Беседы с Эйлин. От неё мы узнали много интересного. Например, то, что у всех членов нашей семьи особая связь с воронами, или то, что животные и растения никогда не причинят нам вреда, если мы их не разозлим, конечно.

После вечернего чая (Five o’clock) я отправилась на свою ежедневную тренировку. Мне хватило одной войны, которую мы проиграли, чтобы получить стимул и стать лучшей! Отец постоянно ворчал на меня, ведь я тренировалась до изнеможения, оттачивая свои навыки до автоматизма. Мой небольшой рост и худощавое телосложение были лучшими помощниками в этом деле. В меня было трудно попасть, мне стало ещё легче уворачиваться. Занятия анимагией не прошли даром, моё тело стало приобретать звериную грацию и ловкость, как и упоминалось в книге.

Да, увы, и отец, и Эйлин беспокоились за меня по этому поводу, но едва ли они понимали, что это единственное спасение от кошмаров. Завалив себя работой, я практически стала забывать о войне, о погибших друзьях, о туманном будущем в этом мире и времени. Мне было очень страшно. Страшно за отца, за Эйлин, за свою ровесницу-маму, даже за Ксанфа. Наверное, именно поэтому я до изнеможения сражалась с манекенами и ходила после в синяках, занималась уроками и анимагией столько, что засыпала прямо в библиотеке, улыбалась и смеялась, только чтобы никто не заметил моего страха за близких и дорогих мне людей.

Спускаясь в мрачные и холодные подземелья поместья, я перестала испытывать то отвращение, которое преследовало меня в дни учёбы, когда я была мальчиком, отец ненавистным учителем, а единственный друг врагом. Теперь всё стало сложнее и запутанней, но при этом, как ни парадоксально, легче.

Войдя в тренировочный зал и скинув мантию, я осталась в удобных чёрных брюках и тёмно-зелёной блузке и тут же направилась к своему самому любимому снаряду. Несколько манекенов нападали одновременно, стараясь сбить тебя, но, когда ты победишь их, появляются ещё несколько. В первые разы я не могла победить и этих нескольких, а, когда появлялись ещё двое, то поражение вообще наступало мгновенно. Сейчас я держалась в бою почти пять минут, неоценимый прогресс!

После пары поражений, мне наконец удалось прорвать первую линию и у меня даже получилось увернуться от внезапного нападения новых двух противников, но манекен зашедший с левого фланга сшиб меня на пол. Да уж, как говорит Эйлин, поражение — это ещё одна ступенька к победе, потому что оно помогает осознать нам наши ошибки.

— Ты постоянно открываешься слева, а манекены этим пользуются.

— Сама разберусь, Ксанф, — ворчливо ответила я, отряхивая коленки.

— Может дуэльку, если у тебя, конечно, есть силы и желание? — спросил Ксанф, приближаясь ко мне.

— Не волнуйся! И то, и другое у меня надеется обязательно, — ответила я, вставая в позицию.

— С чего начнём?

— Ступефай! — Ксанф не напрягаясь отошёл в сторону.

— Пертификус Тоталус! — Заклинание пролетело, не попав в меня.

— Редукто!

— Протего! — Огненный шар, пущенный Ксанфом, отразившись от щита, ударил в стену.

— Пертификус Тоталус!

— Ты повторяешься, Ксанфи! — рассмеялась я, увернувшись. — Экспеллиармус!

— Протего! Ступефай!

— Импедимента! Пертификус Тоталус!

— Протего! Ты растёшь, Джесси! Но победа в этот раз будет моя! — Ксанф сделал резкий выпад и выпустил в меня несколько парализующих и связывающих заклинаний. По своей устоявшейся привычке я хотела увернуться вправо, но, вспомнив об открытом левом боке, дернулась в противоположную сторону, ставя щит и посылая в ответ Экспеллиармус и Ступефай. Луч выбил палочку из рук Ксанфа, а следующий повалил его на пол, протащив пару метров.

— Я победила, Ксанф! — обратилась я к лежащему на полу подростку, но тот ничего не ответил. — Ксанф! Не смешно! Подымайся сейчас же!

В мгновение преодолев пару метров, я опустилась на колени рядом с Ксанфом. В груди противным узлом нарастал страх и паника.

— С тобой всё в порядке! Я знаю! Ступефаем невозможно навредить! — В моём голосе зазвучали истерические нотки.

— Бу! — Ксанф резко открыл глаза, напугав меня до чёртиков.

— Идиот! Ненавижу тебя! Я чуть с ума не сошла! — вопила я словно сумасшедшая.

— Да ладно тебе! — Мелифлуа рассмеялся.

Я обиженно села, уткнувшись в колени.

— Слушай, ты что? Серьёзно обиделась!? Я же просто пошутил, Джесси, — непонимающе спросил Ксанф, осторожно приобняв меня за плечи. — Ну извини!

— Отстань! — Паника внутри потихоньку улеглась, но всё равно мне никак не удавалось прийти в норму.

— Я извинился!

— Ну и что?

— Вредина! — с чувством фыркнул Ксанф.

— Сам такой!

Я встала, но он дёрнул меня за руку, и мне ничего не оставалось, как упасть прямиком на него.

— Ты чего? — спросила я, посмотрев на него донельзя удивлёнными глазами. — Отпусти.

— Неа, — ухмыльнулся Ксанф, крепче прижимая меня к себе.

Больше всего хотелось куда-нибудь спрятать глаза и покраснеть, но тогда бы он понял, что его уловка сработала.

— Почему?

— Ты меня не простила за шутку.

— Это шантаж! Отпусти! Пол холодный, и сюда может зайти Эйлин или отец! Что они подумают о нас!? Отпусти немедленно!

Я видела, как загорелся лукавый огонёк в глазах Ксанфа, но больше смущали его руки на моей талии. Даже сквозь блузку я чувствовала, какие они горячие.

— Мерлин! Отпусти меня немедленно! Всё, я прощаю тебя за твою глупую шутку, и давай, отпускай меня немедленно!

Ксанф нехотя расцепил руки, и я фурией выбежала прочь из зала.

— Сумасшедший! — фырчала я себе под нос, направляясь в свою комнату.

* * *

18 декабря в Нест Рейвен прилетела сова с тремя приглашениями на Рождественский бал Малфой-менор от Абракаса Малфоя.

— Они теперь закидают нас письмами. Поверь мне на слово, Джесси! — смеялся Ксанф, распечатывая конверт с приглашением. О происшедшем я тактично не вспоминала, наивно надеясь, что всё было просто помутнением моего не слишком бодрого рассудка.

— Наша семья, видимо, чем-то заинтересовала Мистера Малфоя, раз он решил познакомиться с нами поближе, — со знанием дела прокомментировала Эйлин. — Это дорогого стоит.

— Ничего дорогого не вижу, — с долей скептицизма ответила я.

— Ты пока ещё не понимаешь, как важно иметь крепкие связи в нашем мире, — снисходительно улыбнулась Эйлин.

— Возможно. Но заботят меня в данный момент не связи и даже не наряды и причёски. Стоит заметить, что жила и воспитывалась я по большей части в магловском мире, а люди, с которыми я общалась, не придавали особого значения этикету, — последнее слово я выделила. — Разумеется, руками с тарелки я не ем, но все эти тонкости для меня дремучий лес.

— О… Это не проблема, Джесси! Мы можем приступить к обучению прямо сейчас, если ты готова, — мгновенно предложила свою помощь Эйлин. — Думаю, я ещё не забыла всех тонкостей этикета.

Я досадливо прикусила губу. По всей видимости, званого ужина мне не избежать.

— Ну что ж, тогда сейчас же приступим, — с мученическим видом произнесла я.

В жизни бы никогда не подумала, что существует такое разнообразие столовых приборов. Как по мне, самые обыкновенные вилка, ложка и нож — это всё, что нужно для спокойной жизни. Но, нет! Нужно знать и использовать огромнейшее разнообразие вилочек, ложечек, ножичков непонятного назначения. Для каждого блюда по десять приборов! Безобразие!

Отец снисходительно освободил меня от уроков, чтобы я могла заниматься только с Эйлин. Она очень строго следила за каждым моим движением во время завтрака, обеда и ужина, ругала, если вдруг моя спина была недостаточно пряма…

Следующей ступенью обучения стали танцы. Ксанф благородно согласился составить мне пару. Мерлин, кажется, они решили заставить меня выучить весь арсенал бальных танцев. После этих уроков мои ноги были нещадно стёрты и зудели, так как я танцевала на высоком каблуке, а если учесть, что раньше я их не носила, да и туфли были новые, то и последствия были впечатляющие!

В последние дни Эйлин не присутствовала на наших уроках, так как отец попросил её сварить несколько сложных зелий для каких-то там важных экспериментов, что, увы, не могло меня не расстроить в связи с поведением Ксанфа в последние дни.

Мы медленно кружили по залу в вальсе, повторяя всё, что успели выучить.

— Почему ты избегаешь меня?

— Избегаю?! Да нет… Но думаю, ты и сам понимаешь…

— Нет, не понимаю, — перебил меня Ксанф, — не понимаю, почему ты шарахаешься от меня.

— Подумай сам.

— Это не повод.

— Ксанф… — Он хотел меня перебить, но я не дала. — Выслушай меня. Ты мой друг. Точка. Я не хочу, чтобы ты потом кусал себе локти из-за своей собственной глупости!

Недовольно посмотрев на меня, Ксанф резко нагнулся и поцеловал меня, одной рукой прижимая меня к себе, а другой удерживая мою голову, не давая вырваться.

Возможно, мне нужно было ответить на поцелуй, но тогда бы он мог подумать, что я даю ему шанс. Но я не сделала ничего, пытаясь затушить очаг гнева внутри себя, вызванный твердолобостью Ксанфа. Когда он оторвался, то его ждал сюрприз в виде звонкой пощёчины.

— За что? — ошарашено спросил он.

— Либо друг, либо никто. Я предупреждаю первый и последний раз.

Резко развернувшись, я вышла из зала прочь, громко стуча каблуками по паркету, не замечая боли в ступнях, чувствуя неимоверную усталость и вину.

«Он сам напросился!» — в который раз успокаивала я себя. Без толку.

Ворвавшись в комнату, я заперла дверь на все мыслимые и немыслимые заклинания, когда вдруг моя палочка вылетела прочь из моих пальцев. У меня внутри всё мгновенно стихло, будто кто-то невидимый нажал кнопку «выкл.», такой силы был шок. Скинув осточертевшие туфли, я медленно подняла свою палочку, словно она вот-вот взорвётся. Вопреки всем ожиданиям она не откликнулась привычным родным теплом, став внезапно чужой. Несколько раз взмахнув, я испробовала несколько простых заклинаний. Разумеется, всё получилось: «люмос» послушно светился, а «левиоса» заставляла вещи летать по комнате… Но палочка выполняла задания нехотя, словно делая одолжение…

Сняв заклинания с двери, я вылетела в коридор, судорожно соображая, где сейчас может быть отец. «Главное, чтобы он был здесь, в поместье!» — заклинала я все видимые и невидимые силы.

Удача улыбнулась мне на удивление быстро. Я нашла отца в библиотеке.

— Слава Мерлину, ты тут! — без привычного приветствия начала я.

— Что-то случилось? Ты выглядишь, словно за тобой гналась стая мантикор! — Кристиан не на шутку разволновался при виде меня.

— Моя палочка! Она не слушается меня! — Не в силах больше сдерживаться, я разрыдалась на плече у отца. Кажется, у меня и впрямь был денёк не из лёгких.

— Это из-за переходов во времени, Джесси. Моя палочка треснула у меня в руке, когда я ею воспользовался, — успокаивал меня он.

— А почему ты нам не сказал?! — возмущённо всхлипнула я.

— В последние дни вы под постоянным присмотром Эйлин. Так или иначе, не думаю, что нам стоит рассказывать кому-либо о нашей маленькой тайне. Завтра мы пойдём в Косой переулок и купим тебе новую палочку, да и Ксанфу заодно во избежания конфуза. — При упоминании Ксанфа я состроила бесстрастную рожицу, желая поскорей забыть этот проклятый поцелуй.

— Хорошо, — ответила я, ещё раз всхлипнув, чтобы восстановить дыхание. За свою истерику мне тут же стало страшно стыдно. — Прости…

— Не понимаю, о чём ты.

— За эту глупую истерику, — опустив голову, сообщила я. Меньше всего на свете, мне хотелось выглядеть глупо в глазах отца.

— Ты просто переутомилась. Тебе нужно передохнуть. Эйлин совсем загоняла тебя, — рассмеялся он.

— Нет. Всё правильно. Было бы отвратительно, если бы я опозорила тебя.

— Едва ли бы я обратил на это внимание, — отмахнулся Кристиан в несвойственной ему манере.

— Это ты сейчас так говоришь! — возмущённо фыркнула я.

— Ну, разумеется, — с долей иронии ответил он. — Иди спать. У тебя такой вид, будто ты вот-вот свалишься в обморок.

— Просто у меня кожа бледная… — покачала я головой, отчаянно стараясь не обращать внимание на головокружение. — Я пойду.

Кратко обняв отца, я вышла. Так получилось, что палочка осталась на столе в библиотеке, но возвращаться за ней не было сил.

Осторожно ступая, чтобы не упасть, я пошла в комнату, но в конце пути мне стало совсем плохо. Я упала в обморок, едва закрыв за собой дверь в комнату.

…Слишком много людей. Слишком много боли и страдания. Убивать — это неправильно, но ещё неправильней — это мстить.

…Как трудно понять, что их больше нет…

* * *

Ещё раз покоршейше прошу прощения, за своё невыполненное обещание скорых глав. Подобно Добби, я уже наказала себя за оплошность — побилась головой об стену (надеюсь, соседи не в обиде на неуравновешенного автора). В ближайшие дни выйдет ещё одна глава.

— Маленькая госпожа, маленькая госпожа, проснитесь! Проснитесь, пожалуйста, — вырвал меня из сна обеспокоенный голос домовика Тфинти. Только он называл меня маленькой госпожой, остальные предпочитали называть меня «Мисс Джесси».

С огромнейшим усилием я села на полу. Кажется, вчера я здорово грохнулась.

— Что случилось, Тфинти? — спросила я, потирая ушибленную руку.

— Мистеру Мелифлуа снятся кошмары, Маленькая госпожа. Тфинти очень испугался, когда увидел, как сильно кричит Мистер Мелифлуа! Он зовёт Вас, Маленькая госпожа, — Огромные голубые глаза Тфинти наполнились слезами.

— Он всё ещё спит? — устало спросила я. Домовик покладисто закивал, словно болванчик. И как у них шея не болит?!

Встав и размяв затёкшие конечности, я вышла из комнаты, за мной послушно семенил Тфинти. Осторожно приоткрыв дверь в его комнату, меня едва не сбил с толку громкий вопль Ксанфа. «Что ему снится?! Как его пытают Круцио?!» — в панике подумала я. Отца я не хотела звать — бесполезно. Каждый из нас самостоятельно пытался справиться со своими страхами. Кто-то наивно надеялся, что всё пройдёт само собой (Это я), кто-то предпочитал пить зелья (Ксанф), а кому-то они уже не причиняли видимых неудобств (Отец)…

Ну да, Ксанф забыл выпить зелье. Полный пузырёк одиноко стоит на прикроватной тумбочке… Комнату потряс новый вопль.

— НЕ-Е-ЕТ! — Святой Мерлин, да что ж это такое! Так не ору даже я, хотя у меня и больше оснований.

— Ксанф, ты меня слышишь?! Успокойся! Успокойся, пожалуйста! — Сев к нему на кровать, я взяла его за руку, но тут же пожалела об этом. С просто нечеловеческой силой Ксанф сжал мою руку так, что от боли у меня на глазах выступили слёзы. — Ксанф, милый, я тебя умоляю, проснись! Только проснись.

— Нет-нет, так нельзя… Слишком опасно… Ты… Нет! Не ходи! — бредил Ксанф, а я никак не могла понять, о чём он. Следующий вопль заставил меня вздрогнуть, — ДЖЕСС! НЕТ!

— Я тут, Ксанф! Разве ты не слышишь меня?! — Ещё немного и я позорно разревусь. Увы, кошмары — это то, перед чем я бессильна. — Проснись же ты!

Мне кажется или его хватка действительно ослабла?

— Джесс? — неверяще спросил Ксанф, с трудом принимая сидячее положение. — Что ты тут делаешь?

— Тебя успокаиваю! — бросила я и тут же вышла из его комнаты прочь.

Я едва успела дойти до своей спальни, прежде чем у меня началась настоящая истерика. Я лежала на полу, свернувшись калачиком, и ревела. Казалось бы, ну из-за чего? Так нет же, лежит и ревёт. Разумом я понимала, что всё хорошо, никто не умер, и на том спасибо, но постоянное напряжение последних дней, наконец, дождалось выхода наружу…

— Надо успокоиться! Срочно! — злобно сказав самой себе, я, изредка всхлипывая, поплелась в ванную.

Старательно избегая зеркало, которое издало испуганный комментарий по поводу моего состояния, я наполнила ванную и лишь, забравшись в тёплую воду, расслабилась.

— Да что же это такое? — возмущённо пролепетала я, сдувая мыльный пузырь с руки. — Сначала Ксанф, потом палочка, затем снова Ксанф. Мерлин, да пошли ты ему уже девушку, чтоб он, наконец-то, перестал обращать на меня внимание!

Нет, всё-таки быть девушкой — это неблагодарный труд! Мне кажется, или когда я была парнем всё было намного проще?

Тяжело вздохнув, я вылезла из ванной. Мне стало раз в десять лучше, и уже не так хотелось спать.

— Сейчас ты выглядишь намного лучше, — похвалило меня зеркало, и я невольно к нему обернулась.

— Может это всё из-за моей внешности. А, зеркало? Что скажешь?

— Твои зелёные глаза, словно изумруды, а кожа, белая, будто мраморная…

— И вообще я похожа на труп, — рассмеялась я над зеркалом, на что, оно недовольно фыркнуло.

С тоской я посмотрела на часы. 6:30. Мне бы спать и спать, но тут заснёшь…

Высушив волосы и расчесав их, мне в который раз подумалось, что они слишком длинные. Разумеется, ведь Гарри Поттер не стригся, кроме того раза, когда тётя Петуния обкорнала его хуже некуда, а значит и волосы Джессики Принц не подвергались какой-либо обработке, кроме расчёсывания. Всё-таки эти альтернативные сущности кого угодно введут в состояние глубокого стресса.

В оставшееся время я решила просчитать свою анимагическую форму. Ксанф уже неделю, как знает своё животное. Конь! Светло-рыжего окраса. Он говорит, что столь гордый и чистокровный зверь подходит ему, как нельзя лучше! Что ж, я рада за него!

Моя работа была в самом разгаре, когда в дверь постучали. От неожиданности я выронила пергамент, который не преминул разлететься по комнате.

— Кто там? — спросила я, собирая бумаги.

— Джесси, это я, Ксанф. Можно мне войти?

Я расслабленно выдохнула. Хорошо, что это не отец и не Эйлин. Не хотела бы я, чтобы они узнали о том, что я собираюсь стать анимагом.

— Входи!

— У тебя случился погром? — удивлённо спросил Ксанф, поднимая улетевший к самой двери листок. — А… Высчитываешь анимагическую форму, — сделал вывод он, просмотрев запись на пергаменте.

— Да. Давай сюда, — протянула я руку.

— Подожди, — отмахнулся он.

— Что ты там увидел? — нетерпеливо сказала я, подходя сбоку, чтобы мне было тоже видно. — Ой, ошибка. Дай сюда, мне нужно исправить.

— По всей видимости, это какая-то кошка, — фыркнул Ксанф, наблюдая за мной.

— Это не просто кошка, Ксанф, — восхищённо говорила я, — Это большая кошка, с большой буквы! Это львица, Ксанф!

— Мда, звучит впечетляюще! Впрочем, я не удивлён. Кто из нас Истинный Гриффиндорец, ты или я?

— Да ладно тебе, Ксанф. Форма не зависит от принадлежности к факультету, — махнула я, убирая записи в надёжное место.

— Слушай… Эм… — Я напряглась, уже заранее зная, о чём он спросит. — Что было ночью?

— Ты не выпил зелье Сна без сновидений, громко орал во сне, едва не вывихнул мне руку, а… ещё до смерти перепугал Тфинти, — перечисляла я на пальцах.

— И как результат до смерти перепугал тебя, — закончил Ксанф, почёсывая затылок.

— Меня? — Я ошарашено глядела на него, не совсем понимая, о чём он.

— Джесс, я не слепой… Даже спросонья, и даже после пережитого кошмара! — добавил он, игнорировав мой скептический взгляд. — И я видел твоё лицо!

— Тебе приснилось! Кстати, если не секрет, что тебе снилось? — спросила я переводя тему в менее опасные воды.

— Обычный кошмар.

— Из-за обычных кошмаров так оглушительно не орут, — буркнула я, вспоминая сегодняшнюю ночь, точнее раннее утро. — К тому же, Тфинти разбудил меня, потому что ты звал меня.

Он устало потёл виски, потом прошёл и сел на мою кровать, как-то виновато склонив голову.

— Как всё стало сложно!

— Не отрицаю. Но поверь, раньше было не намного легче, и тем более, легче не станет никогда! — Я подошла и села рядом, положив ему на плечо руку. Ужас, какой у меня синяк! Отец точно заметит!

— Я не знаю. Мне снился какой-то бред. Я как будто наблюдал за всем со стороны. Мне приснилась ты, Джесс, но не такая, как сейчас, а маленькая, лет семь-восемь. Ты гуляла вдоль озера и поднялась куда-то к обрыву. Я пытался тебя остановить, но ты подошла слишком близко к краю, и земля под тобой обрушилась… А я не смог тебе ничем помочь… — Он растерянно покачал головой, всё ещё не глядя на меня.

Всё бы хорошо, и можно было бы списать это на стресс пережитых дней, но… Всё это действительно случалось со мной, тогда, в другой жизни. Дурсли поехали на пикник. Они хотели оставить меня на попечении одной из бесчисленных знакомых или подруг, но летом мало кто сидит дома, и им пришлось взять меня с собой. Мисис Дурсль сидела в тени, а дядя Вернон учил Дадли плавать в озере. Я, чтобы не мешать, пошла гулять вдоль озера и поднялась на обрыв. Мне было интересно посмотреть на окружающий вид с большой высоты, но когда я подошла к самому краю, земля ушла из под ног, а я упала в воду… Очнувшись, я так и не вспомнила, кто меня спас. Правда, с тех пор я панически боюсь больших водоёмов.

— Всё в порядке, Ксанф. Как видишь со мной всё хорошо.

Он кивнул, а потом его взгляд упал на мою руку.

— Это я тебя?..

— Всё нормально, — поспешила я успокоить его, убирая руку с глаз долой. — Отцу и Эйлин скажу, что повредила на тренировке. У меня ведь и так полно синяков, одним меньше, другим больше.

Ксанф пожал плечами.

— Скоро завтрак. Крёстный сказал, что сегодня мы пойдём в Косой переулок. Не знаешь, по какому поводу?

— Моя палочка перестала меня слушаться, — грустно ответила я. Палочка — это самое дорогое, что у меня было.

— Разве такое бывает? — спросил он, придирчиво осматривая свою палочку.

— Отец сказал, что это из-за переходов во времени. У него, кстати, тоже треснула.

— Не знаю. С моей всё в порядке.

— Возможно, её время ещё просто не пришло, но было бы ужасно, если бы она сломалась в самый нужный момент.

— Ладно, встретимся за завтраком. И не забывай держать спину прямо, как учила Эйлин, — рассмеялся Ксанф, поскорее закрывая за собой дверь, поэтому моя подушка пролетела мимо.

Мне осталось лишь ворчливо покачать головой. А с другой стороны, откуда он знает то, что случилось в моём детстве?

* * *

Вчетвером (Я, Ксанф, мой папа и Эйлин) мы неспешно прогуливались по Косому переулку. Я с громко бьющимся сердцем рассматривала витрины магазинчиков, которые были и в наше время и которые исчезли. На всём лежал едва ощутимый налёт скорби. Лорд Волдеморт делал свои первые шаги.

— Магазин Мадам Малкин, — возвестила Эйлин, когда мы подошли к очередному магазинчику, ярко украшенному в честь приближающегося Рождества.

Весело звякнул колокольчик, когда Ксанф открыл перед нами дверь, галантно пропуская «дам» вперёд.

— Эйлин, дорогая, думаю, мы с Ксанфом пока прогуляемся, — предупредил «сестру» Кристиан, стоя на пороге магазина.

— Разумеется, — закатила глаза она. — Мужчины всегда считают женщин слишком медлительными, особенно, когда это касается покупки новой одежды.

Я не смогла сдержать улыбки. Мерлин Всемогущий, скажи мне, какой чёрт её дёрнул выйти за этого пьяницу-магла! Ведь она такая замечательная, такая женственная, такая талантливая. Хотя… Тогда бы не появился на свет мой папа, и мир не увидел бы такого гениального Зельевара! С Большой Буквы!

— Дорогие Дамы, добрый день! Что хотите купить? — вышла из глубин магазина Мадам Малкин, разумеется, на 20 лет моложе той, которая встретила меня перед первым курсом.

— Вечернее платье для моей племянницы, — своим неподражаемым грудным негромким голосом, который, тем не менее, был во сто крат громче любого крика (если это было нужно), сообщила Эйлин цель нашего визита.

Мадам Малкин цепким взглядом оглядела мою худую, по-детски ещё нескладную фигуру, и, наконец, стала задавать вопросы, но сначала она предложила нам присесть на небольшой мягкий диванчик, а сама устроилась в широком мощном кресле, очень подходившем его хозяйке. Эльф принёс чаю.

— Каковы будут Ваши пожелания? Цвет, длина, фасон, текстура ткани. Или платье должно быть сшито на заказ?

— Думаю у такой талантливой женщины, как Вы, Галатея, непременно найдётся платье, которое подойдёт Джесси, — улыбнулась Эйлин, отпивая глоток чёрного чая, кажется, с бергамотом и мятой. Мда, хоть зельевар из меня никудышный, но на вкус я распознаю любой ингридиент. Правда, если я распробую яд, мне это знание врядли поможет.

«Оказывается, Мадам Малкин и Эйлин Принц знакомы, хотя… О чём это я?! Наверняка, Галатея тоже из какого-нибудь древнего и старинного рода. Может быть, они даже учились на одном курсе. Выглядят они, вроде, ровесницами», — размышляла я, не вмешиваясь в беседу взрослых и опытных женщин. Более чем уверена, они обязательно подберут мне что-нибудь.

После двадцати минут задушевного разговора я почерпнула много новой для себя информации. Что ж, я не ошиблась. Эйлин и Галатея действительно оказались сокурсницами. Более того, Галатея училась на Пуффендуе. Сложно представить, что могло подружить Слизеринку и Пуффендуйку, но факт, остаётся фактом.

За время, со стороны кажущийся бесполезной, беседы они успели обсудить свои школьные годы, свои теперешние годы, будущее своих детей, даже моему платью досталось местечко. Говорила больше всего Галатея, Эйлин лишь вставила несколько фраз о Северусе, Кристиане и обо мне. Наконец, мы перешли к самому главному, ради чего, как говорится, мы все тут собрались.

— Так, моя дорогая, — вскинулась Мадам Малкин и с недюжинной скоростью, так не соответствующей её габаритам, засуетилась вокруг меня, прикидывая, какое платье мне предложить. — Как тебе вот это?... Хотя нет, фиолетовый не твой цвет! Правильно сшитое платье — это всего лишь половина успеха, вторая половина заключается в цвете, — говорила она мне, не переставая взмахивать палочкой, принося и унося огромное количество платьев и парадных мантий, от которых у меня медленно, но верно, начинало рябить в глазах.

— Галатея, может быть, зелёный? — предложила Эйлин. — Под цвет глаз. Думаю, будет очень красиво выглядеть.

Я со всей благодарностью, на которую была способна, взглянула на «тётю» (по совместительству бабушку), желая ей долгих и счастливых лет жизни. Эйлин же только рассмешило моё смятение.

— Зелёный?! — Все вешалки вокруг неё резко остановились. — Ах, да! Зелёный… Помнится мне, на днях я сшила великолепное платье. Думаю, оно будет как раз миниатюрной Джессике.

«Миниатюрной? Скорее костлявой», — мельком подумала я, с нетерпением ожидая, когда закончится этот «цветастый» ад.

Прошло минут пять прежде, чем Галатея вернулась с платьем. Даже не дав мне его толком рассмотреть, она запихнула меня в примерочную. Устало сняв с себя своё «очередное любимое» чёрное платье (мне кажется или я действительно становлюсь крайне сильно похожей на папу, только в женской версии), я одела «вечернее новое» зелёное, поглядела в зеркало и ахнула.

— Это не я, — покачала я головой, разглядывая свою донельзя уставшую и удивлённую физиономию.

— Джесси, ты скоро? — позвала меня Эйлин.

— Уже иду, — крикнула я, не отрываясь от своего отражения. Немного подумав, я распустила волосы. — Так лучше.

Ткань медленно отъезжает в сторону, выпуская на свет меня, и Галатея восхищённо и громко радуется, а Эйлин довольно улыбается.

— Я же говорила, что зелёный прекрасно подходит под цвет её глаз, — комментирует увиденное тётя, а Галатея в тон ей кивает.

Мда, такого не ожидала даже я. Платье великолепно сидело на мне, подчёркивало достоинства и скрывало мои недостатки. Завышенная талия, чей пояс был украшен мелкими алмазами, которые (как я подозревала) были вполне настоящими, по бокам разрезы чуть выше бедра, открывающие мои бледные, или, как скажет зеркало, молочно-белые, ноги без грамма загара (в начале зимы-то откуда ему взяться, хотя врядли и летом он у меня появится), впрочем, как и остальные части моего тела. По фактуре платье было таким лёгким, таким воздушным… И да, я не представляю из какой оно сшито ткани!

— Мы его покупаем! — смешливо возвестила Эйлин, театрально взмахнув руками.

Я пошла переодеваться, не желая слышать, сколько стоит подобное чудо. «Галеонов сто, не меньше», — вредным писком сообщил мне внутренний голос.

Когда мы вышли из магазина, я полной грудью вдохнула свежий морозный воздух. Пошёл снег.

— Устала? — заботливо спросила Эйлин.

— Есть немного, но скоро пройдёт.

— Галатея кого хочешь заболтает, — махнула рукой она. — А вон в книжном Кристиан и Ксанф.

Мы поспешили им навстречу.

— Всё купили? — спросил мой отец, принимая пакет с платьем из рук Эйлин. — В жизни не поверю, что Вы выбирали одно единственное платье почти час.

— Ты не поверишь, но платье мы купили от силы минут за пятнадцать…

— А остальные 35 минут сражались с покупательницами или с хозяйкой магазина за право обладания им, — съязвил Кристиан в своей неповторимой манере.

— Мы всего лишь немного поболтали с Галатеей, — изображая легкомысленную аристократку, пожала плечами Эйлин, но тут же рассмеялась, заставив и нас улыбнуться.

Весёлая и жизнерадостная Мисс Принц нравилась мне гораздо больше хмурой и необщительной Миссис Снейп.

После покупки платья, я и Ксанф решили купить палочки. Всё-таки оставаясь безоружной, я ощутимо нервничала. Эйлин хотела пойти с нами, но, что-то вспомнив, грациозной походкой ушла в сторону Грингротса. Как только Эйлин ушла, я потянула всех к магазину Олливандера.

Скрипнула открытая мною дверь, и я вошла в порядком заставленную комнату. Олливандера ожидаемо не было на месте.

Пока Ксанф и отец оттряхивались от снега, я прошла чуть вглубь, и навстречу мне из подсобного помещения вынырнул Олливандер, возможно, менее взлохмаченный, но совершенно не изменившийся.

— Здравствуйте… Желаете приобрести палочки? — торопливо начал он, не обращаясь в принципе ни к кому из нас. Видимо, мы отвлекли его от чего-то важного. — Ооо… Здравствуйте, Мистер Принц! — обрадовался изготовитель палочек, увидев моего отца. — Эбеновое дерево и жила дракона!..

— Здравствуйте, Мистер Олливандер, — немного невежливо прервал его мой отец. — Мы хотели бы приобрести две палочки для Джессики и Ксанфа.

— С кого начнём? — спросил Олливандер с видом первооткрывателя.

— С него! — слишком поспешно перевела я «стрелку» на Ксанфа, тот страдальчески закатил глаза.

Минут пятнадцать мы с отцом наблюдали, как Ксанф с завидным упорством разрушает окружающие предметы. На семнадцатой минуте Ксанф наконец-то нашёл ту единственную и неповторимую палочку, которая согласилась его слушаться. Виноградная лоза и волос единорога, средней гибкости.

Закончив с Ксанфом, Олливандер переключил всё своё внимание на мою скромную персону. Оставив меня под наблюдением своих измеряющих лент и линеек, он ушёл, а вскоре вернулся с грудой коробочек.

Я побила рекорд своего первого курса. Все палочки либо не реагировали, либо обладили ну поистине разрушающим эффектом. Маленькие смерчи, носившиеся по помещению, брызги воды и растения, пробивающиеся сквозь пол…

Наконец, Олливандер убрал все палочки, и я с ноткой паники подумала, что он сейчас отправит меня куда-нибудь… подальше от его магазина. Скрестив руки на груди, он замер о чём-то раздумывая, а потом ушёл куда-то особенно глубоко в недра своей подсобки и невозвращался довольно долго. Я с тоской посмотрела на отца.

— Всё будет в порядке, — подбодрил меня он.

— А если Олливандер не найдёт мне палочку?

— Олливандер не единственный кто изготовляет палочки.

Я тяжело вздохнула, сетуя про себя на свою необычность и невезучесть. Из подсобки послышался стук, как будто что-то упало, а потом негромкая ругань, затем сменившаяся радостным воскликом.

— Я нашёл её, — радостно возвестил нам Олливандер, потирая макушку. В руках у него была особенно древняя на вид коробка. Даже не коробка, а какой-то деревянный ларчик. — Это нерукотворная палочка!

Я тихо ахнула. О нерукотворных палочках ходили легенды и мифы. Даже маглорождённые знали, какой это силы артефакт. А уж быть хозяином этого чуда — вообще на грани фантастики!

— Мой прадед нашёл её в 1874 году, когда искал новый материал для своих палочек. По его рассказу, он спасался от тролля бегством и залез в колючки. Там и отыскал палочку. Он говорил, будто она сама позвала его, но, тем не менее, ему не подчинилась, что несколько странно.

— А почему Вы, Мистер Олливандер, думаете, что эта нерукотворная палочка примет Джессику? Не каждому сильному взрослому магу подчиняются подобные артефакты, а уж тем более ребёнку…

— Пусть Мисс Принц просто попробует. Если не примет ничего страшного и непоправимого не случится, — оптимистично заявил Олливандер и открыл ларчик.

Он достал нерукотворную палочку и протянул мне. Я некоторое время рассматривала палочку, не решаясь к ней прикоснуться. Палочка представляла собой несколько переплетённых между собой побегов, плотно прилегающих друг к другу. Она была довольно длинная, но не толстая, что приятно порадовало. Прикусив губу от напряжения, я протянула руку к палочке, а, когда рука уже должна была коснуться палочки, закрыла глаза. Пальцы коснулись шероховатой древесины, и я почувствовала родное тепло. На душе сразу полегчало, и я смело открыла глаза. Палочка удобно лежала в моей руке, чуть заметно переливаясь.

— Потрясающе! — выдохнул Олливандер. — Это просто потрясающе! Не верится, что я стал свидетелем легендарного чуда!

— Сколько мы Вам должны? — спросил Кристиан, разрушая такую прекрасную минуту и вырывая из каких-то мечтательных грёз Олливандера.

— Я бы отдал Вам их даром, но возьму как за две простые палочки.

На этом разговор и кончился. Отец расплатился, и мы вышли на улицу под восхищённые прощания мастера палочек.

Отец никак не прокомментировал мою палочку, что странно. Но ещё странней было то, что кроме как восхищённых воплей от Олливандера я больше и не услышала. Вот уж поистине везучесть! Моя первая палочка была с пером близнецом, а вторая, так вообще чудо!

С Эйлин мы договорились встретиться у Грингротса. Мы уже подходили туда, то очень удивились, по крайней мере я, когда увидели только что выходящую из недр банка Эйлин.

— Ох, а я думала, что это я такая копуша! — взмахнула рукой она, услышав мой восхищенный рассказ.

После мы все аппарировали в Нест Рейвен, я с Эйлин, а Ксанф с Кристианом. Разобравшись с покупками, (оказывается, Ксанф и отец купили несколько книг, пока мне выбирали платье) я ушла к себе в комнату примерять платье. Вскоре ко мне зашла Эйлин.

— Я ещё не всё, — сказала я, застёгивая петельки.

— Смотри, какую красоту я нашла в завалах нашего сейфа. Я подумала, что эта заколка на каждый день тебе очень понравится, — сообщила Эйлин, и я не сразу сообразила, что сидевший на её ладони ворон небольших размеров и есть та самая заколка.

— Какая прелесть! — восторженно улыбнулась я, погладив чёрную головку ворона. Тот довольно мигнул изумрудными глазами и затрепетал крыльями.

— Когда-то давно я носила его, но после школы пришлось расстаться с ним. Сейчас я научу тебя им пользоваться. Тебе нужно собрать волосы, — Эйлин собрала мне на голове незамысловатую причёску, — А потом тебе надо поднести заколку к волосам и приказать ворону. Смотри, — она поднесла ворона к пучку волос и произнесла: «Закрепись».

Я довольно покрутилась перед зеркалом, рассматривая заколку, потом пригладила платье.

— Я готова! Ну как?

— Замечательно! Уверена, ты будешь выглядеть на балу лучше всех, — искренне улыбнулась Эйлин.

* * *

Вечером того же дня отец позвал меня в свой кабинет. Не нужно быть гением, чтобы понять, зачем он меня позвал. Была я там нечасто и сейчас у меня появилась замечательная возможность осмотреть всё хотя бы мельком. Почему-то мне было немного страшно в присутствии отца, но, тем не менее, уютно и спокойно. Наверное, мне было страшно оттого, что для меня он всё ещё оставался злобным профессором зельеварения и ужасом подземелий.

Я грустно вздохнула, рассматривая стеллажи и полки, древние книги по тёмным искусствам и зельям, большой дубовый стол и не менее большое резное кресло, обитое тёмно-синей тканью, камин, в котором весело плясал огонь… Кроме рабочего места отца, в кабинете стояло кресло поменьше перед столом для посетителей и ещё небольшой диванчик напротив камина, а также несколько кадок с цветами. Не понимаю, как эти бедные растения жили в кромешной темноте, потому что тяжёлые бархатные портьеры тёмно-синего цвета были закрыты, оставляя лишь небольшую полоску света.

Отец прошёл и сел на диван, сделав мне знак, чтобы я тоже присоединилась к нему.

— Наверное, ты уже догадалась, о чём я хотел бы с тобой поговорить?

Я молча кивнула.

— Ты хочешь поговорить о палочке? — предположила я.

— Да. Я хочу, чтобы ты понимала, что обладание Нерукотворной палочкой — это большая ответственность. Если Олливандер не врёт, и палочке действительно около ста лет, хотя мы и не знаем, сколько прошло времени с тех пор, как она появилась, то, поверь мне, Нерукотворная палочка уже сейчас является грозным оружием, — Отец говорил тихо, впрочем, как обычно, и я внимательно слушала его, стараясь ничего не пропустить. — Я не мастер по изготовлению палочек, но я знаю точно, да и любой волшебник, не маглорождённый, конечно, может подтвердить, что, как и любой магический артефакт, палочки в течение всего своего существования накапливают и увеличивают свою силу. Старые палочки довольно ценны на Чёрном рынке, — Кристиан ухмыльнулся своим мыслям. — Нерукотворные палочки отличаются от обычных тем, что они не имеют сердцевины! Это самое главное и самое важное. Они держат в себе лишь силу самой основы палочки…

— А как же сердцевина? — Я заинтересованно рассматривала свою палочку. — Она же тоже играет немаловажную роль.

— Роль сердцевины исполняет сам маг. Именно поэтому, все, кто хоть раз в жизни использовал Нерукотворную палочку, больше никогда в жизни не могут использовать другие палочки, — мрачно подвёл итог отец.

— Знаешь, у меня сейчас совсем другое чувство к палочке. Многие маги говорят, что их палочки, будто продолжение руки, а у меня палочка, словно часть тела, как рука или нога.

Кристиан кивнул.

— Можно вопрос? — Кристиан ожидающе изогнул бровь. — Откуда ты столько знаешь о Нерукотворных палочках?

— В молодости, когда я учился в Академии, то очень сильно интересовался связью, возникающей между зельем и магом, который его варит. Также мне было интересно понять различие между обычным зельем и зельем, сваренным с помощью заклинаний. Именно во время своих исследований я и узнал о Нерукотворных палочках.

Я задумчиво крутила палочку в руках, переваривая информацию. Значит, если я потеряю свою палочку в бою или ещё в каком-нибудь случае, то фактически стану сквибом.

— А ещё существуют Нерукотворные палочки? — обратилась я к отцу.

— Разумеется. Их не так много, около сотни зарегистрированных во всём мире. Самая известная у нас в Англии — это Старшая палочка, или Бузинная, как её называют многие. О ней упоминается в сказке барда Бидля о Трёх братьях.

— Никогда не слышала, — призналась я.

— Это распространённая сказка в магических семьях. Думаю, у нас в библиотеке есть сборник этих сказок.

— Обязательно прочитаю, — пообещала я. — А о чём эта сказка?

— В кратком пересказе, там рассказывается о трёх братьях, которые перехитрили саму Смерть, и за это получили от неё в Дар три предмета: палочку, камень воскрешения и мантию невидимку. Кстати говоря, Дамблдор думает, что мантия Джеймса Поттера и есть тот самый артефакт, Дар Смерти, — будничным тоном сообщил мне отец.

Наверное, я никогда в жизни не удивлялась столько раз за день! Сначала палочка, теперь мантия… Что будет следующим на очереди? Мы окажемся предками самого Мерлина?!

— Иди спать, — посоветовал мне Кристиан.

— Хорошо, — кивнула я, — и ты тоже ложись!

Он усмехнулся.

— Я ценю твою заботу обо мне, но мне ещё предстоит разобрать кое-какие бумаги. Спокойной ночи, — пожелал мне он.

— Спокойной ночи! — обняла его я.

* * *

Первым делом, как я только вышла от отца, то совершила поход в библиотеку. После недолгих поисков мне удалось отыскать потрёпанный томик сказок Барда Бидля. Увы, радовалась я недолго. Книга оказалась написана рунами. Убирать я её не стала, а решила, что при случае надо попросить помощи в переводе у Ксанфа.

* * *

— Хозяйка, проснитесь! Мисс Джесси, проснитесь, пожалуйста! — будила меня Чесси. Она была на грани истерики.

Спросонья я даже не сразу поняла, где я. Вяло осмотревшись, я наконец развеяла остатки сна и посмотрела на домовиху, довольно старую, которая, наверняка, перевидала не одно поколение Принцев.

— Что случилось, Чесси?

— Мистер Мелифлуа кричит во сне, Мисс Джесси. И Чесси ничего не может сделать, потому что Мистер Мелифлуа запретил заходить домовикам в его комнату, когда он там, — тараторила домовиха. Несмотря на старость, она была по-прежнему бодра и через чур гиперактивна.

— Ты хочешь, чтобы я пошла и разбудила его?! — Я была до крайней степени возмущена. Домовики, словно сговорившись, спрашивали у меня помощи, когда дело касалось членов нашей семьи. Но посмотрев в глаза Чесси, я почти тут же отказалась от идеи послать всех и вся к чёрту и лечь снова спать.

— Если Вам будет нетрудно, Мисс Джесси, — покаянно произнесла Чесси.

— Ладно, идём будить этого нарушителя спокойствия домовиков, — лениво произнесла я, одновременно зевая и натягивая халат. Во второй раз я уже не собиралась устраивать переполох по поводу кошмаров Ксанфа.

Вскоре мы благополучно добрались до спальни Ксанфа. Стоит отметить, что его комната находилась на довольно приличном расстоянии от моей. Тихо приоткрыв дверь, я заглянула к нему в комнату. Ксанф ворочался на кровати и кого-то беспрестанно осыпал проклятьями. Подойдя к нему, я растолкала его, но не сразу. Он крутился и отмахивался от меня, даже чуть не заехал мне по лицу, за что получил чувствительный толчок в бок. Наконец, он очнулся.

— Что ты тут делаешь? — сонно пробормотал он.

— Тебя бужу! Что приснилось на этот раз?!

Ох, я представляю, какое ужасное зрелище я из себя представляла. Взлохмаченная, невыспавшаяся, да ещё и довольно рассерженная!

Он осмотрелся. Увидел Чесси и сказал ей, чтобы та шла спать. Поклонившись, Чесси вышла из комнаты.

— Ну?

— Что «Ну?»? — тупо переспросил Ксанф.

— Ты опять забыл выпить зелье? — возмущённо произнесла я.

— Не совсем, — замялся он.

— Что значит «не совсем»? — опешила я, растеряв весь свой боевой настрой.

— Я специально не выпил зелье, — Он поспешил прервать меня прежде, чем я успела бы разразиться тирадой на счёт его странных действий. — В общем, меня несколько смутил сон… про тебя. Я решил попробовать снова не выпить зелье, чтобы убедиться, что всё, что мне приснилось прошлой ночью всего лишь плод моего воображенья…

— И?.. — бесцеремонно прервала я его.

— Эм… Ну… — начал Ксанф, подбирая слова.

— Повнятней, пожалуйста.

— Ну… мне снова приснилась ты, — неловко закончил он.

Тяжело выдохнув, я бухнулась на кровать рядом с ним.

— Что было в этот раз? — спросила я.

— Ну… Был зимний вечер… Рождество. Я шёл по улице, в окнах горел свет. И тут на пороге одного их домов я увидел девочку лет шести. Она совсем замёрзла и была почти раздета, в смысле без верхней одежды. Наверное, её кто-то вытолкнул за дверь. Я подошёл к ней, и она меня увидела. В прошлом сне такого не было. Там я кричал и пытался схватить тебя, но там моё тело было почти прозрачным и мои руки проходили сквозь тебя…

— Как в Омуте Памяти, — сделала я вывод.

— Ну, наверно. Я спросил у неё кто она и почему стоит здесь. Она ответила мне, что её зовут… Джессика. Ещё она почему-то назвала фамилию Эванс…

— Это девичья фамилия моей мамы.

— Оказалось, что её вытолкнул на улицу старший двоюродный брат, а дверь закрыл. В доме играет музыка, поэтому она не может ни до кого достучаться, чтобы ей открыли дверь…

— Это всё? — снова спросила я, чувствуя внутри неприятный тянущий комок… страха?..

— Я сильно застучал в дверь, и вскоре какая-то женщина, наконец, открыла её. Она сначала посмотрела на тебя, а потом на меня, и как будто узнала! Хотя я её никогда в жизни не встречал. Она с таким ужасом на меня смотрела, словно я дракон или василиск, а может и ещё хуже, потом схватила тебя и буквально втащила тебя в дом, а потом захлопнула дверь прямо перед моим носом. Вот и всё.

— Какие у тебя мысли по этому поводу? — начала я допытываться, не обращая внимания на подступающую зевоту. Непонятное беспокойство и подозрение напрочь перебили сон.

— Я хочу спать, — объявил Ксанф, но обратив внимание на мой мрачный вид, добавил. — Понятие не имею. Сон, как сон.

— Ладно, — выдохнула я. — Хочу тебя обрадовать! Это не сон, а моё воспоминание, предыдущий кошмар, кстати, тоже.

— Чёрт! — фыркнул он, откинувшись на подушку. — Но как?!

— Я хочу спросить у тебя о том же.

— Не знаю.

— Раньше было подобное?

— Нет. Первый раз такая ерунда, — искренне ответил Ксанф.

Я встала, собираясь уйти, но он удержал меня.

— А… твой кузен правда вытолкнул тебя на улицу в Рождество? — с запинкой спросил он, на что я молча кивнула, но едва ли он заметил мой жест в темноте.

— Спокойной ночи, Ксанф, — пожелала я ему, но тут он меня ошарашил.

— Поцелуй меня.

— Нет!

— Почему?

— Ну… потому что это неправильно…

— А как правильно? — спросил Ксанф, склонив голову на бок.

— Не знаю.

— Тогда почему нет?

— Я не люблю тебя, — твёрдо ответила я.

— Тогда поцелуй меня как друга, — предложил он, очередной раз вводя меня в глубокий ступор. — Скажешь, тоже неправильно. Ведь так?

— Я не знаю.

— Ну, тогда я тебя поцелую! — Он встал.

Тихо ужасаясь перед всем происходящим, я отступила, отрицательно замахав головой и руками.

— Нет! Нет, нет и ещё раз нет! — Ксанф выжидающе уставился на меня. Я тяжело вздохнула. — Я тебя не люблю… и… ты тоже меня не любишь. Всё, что ты себе навыдумывал — полный бред!

— Так почему нет? Почему ты думаешь, что я не могу любить тебя? — иронично спросил он.

— Потому что так нельзя! Потому что мы недавно пережили войну, и теперь здесь опять война, и этот Волдеморт, чёрт бы его побрал! Потому что я жутко боюсь, что снова вас всех потеряю! Потому что… Да ещё сотни тысяч «потому что»!!! Как ты не понимаешь!

— Я понял. Ты просто боишься своих чувств!

— Что?! — Я даже задохнулась от возмущения. — Ты… Ты!

— Тихо, я всё понял. Тогда давай сделаем так, — он выразительно поднял указательный палец к потолку, я заметила это даже в кромешной темноте. — Если ни ты, ни я в следующем году не влюбимся в кого-нибудь другого, то…

— Найди ты уже себе другую девушку!

— В радиусе двух километров ты тут единственная, — усмехнулся он. — Так как?

— Иди к чёрту! — искренне пожелала я ему.

— Он не в моём вкусе, — расхохотался Ксанф, на что я его толкнула, и он, не удержав равновесия, плюхнулся на кровать.

24 декабря. Рождественский званый ужас у Малфоев. Нет, ужин… А хотя всё правильно! Это будет именно званый ужас!

С самого утра у меня всё валилось из рук. При мысли, что мне нужно будет придти в поместье Малфоев и вести себя как ни в чем не бывало среди будущих Пожирателей смерти, мне становилось дурно, а руки сами по себе тряслись от едва сдерживаемой ярости. В течение целого вечера я должна буду терпеть присутствие людей, которые в будущем убили (или убьют?) моих друзей!

Но, как оказалось, на взводе была не я одна. Ксанф, хотя и не показывал, но тоже был чем-то взволнован. Я даже знала, что именно его взволновало. Это встреча с Люциусом и Нарциссой. Ему до сих пор не верилось во всё происходящее вокруг нас.

К четырём часам вечера мы, то есть я, Ксанф и отец, собрались в холле. Это единственное место, откуда можно было аппарировать, не выходя за ворота поместья. Аппарировать в холле могли только члены семьи Принц.

Северус Снейп совсем недавно написал матери письмо, что Люциус и его тоже пригласил на приём, поэтому, скорее всего, после мы все вместе вернёмся в Нест Рейвен.

Ровно в 16:00 мы аппарировали. Возникает ужасное чувство во время перемещения, но становится ещё хуже после. Кажется, будто вот-вот твои внутренности выйдут наружу! Когда мы возникли перед коваными воротами Малфой-менора, у меня ужасно кружилась голова. Я зажмурила глаза, но вскоре тут же их открыла, испуганно вспомнив сколько времени потратила Эйлин на мой макияж.

Ворота были широко распахнуты, всем своим видом как бы приглашая гостей внутрь. Подняв голову, я в шоке уставилась на огромное поместье, хотя по размерам это был целый дворец. Разумеется, Нест Рейвен уступал по своим размерам Малфой-менору, но это не значит, что последний мне понравился. Несмотря на то, что почти во всех окнах горел тёплый яркий свет, само здание создавало тяжёлое впечатление холодного замка Снежной Королевы. Когда-то давно в детстве я смотрела мультик про неё. Королева жила в очень красивом ледяном замке. Малфой-менор, сделанный из белого камня, вполне мог быть обиталищем этой жуткой злобной Снежной Королевы. Впечатление отнюдь не принесло мне радости.

Те пять минут, которые мы шли по широкой мощёной дороге, заботливо отчищенной от снега домовыми эльфами, я не уставала рассматривать окружающий пейзаж, стараясь по большей части делать это не заметно, так как у входа в поместье стояло несколько мужчин. Среди них я сразу узнала Абракаса и Люциуса Малфоев. Судя по всему, они решили встречать гостей прямо у дверей, благо погода позволяла. Стоял лёгкий морозец, а редкие снежинки бесшумно опускались на землю и нашу одежду. Как можно незаметней я скосила глаза на Ксанфа. Он стоял слева от меня, а отец справа, что давало мне прекрасную возможность наблюдать за ними и за всем окружающим нас. Лицо Ксанфа, как я и предполагала, превратилось в непроницаемую каменную маску, но в глазах читалась слабое удивление и интерес ко всему происходящему, хотя могу представить, что он участвовал не на одном и не на двух подобных вечерах и был хорошо знаком со всем происходящим на них. Отца тоже едва ли интересовало всё это. По его рассказам, Люциус часто таскал его на эти «мероприятия», так что если вначале ему было страшно присутствовать там, то вскоре ко всему у него выработалась стойкая неприязнь к глупым сплетням надушенных богатых дамочек и предположительно серьёзным разговорам мужчин, покуривающих дорогие сигары и степенно потягивающих виски…

Глубоко вздохнув, я сделала первый шаг на ступеньки Малфой-менора, молясь всем святым, дабы не поскользнуться и не растянуться во весь свой малый рост прямо перед Малфоями. Почему-то Эйлин казалось, что вся моя обувь просто обязана быть на высоком каблуке. В обычные дни я мало придавала значения своей обуви. Вся моя обувь была либо совсем без каблука, либо на почти незаметном невысоком каблучке.

Двое мужчин, до этого разговаривающих с Малфоями, откланялись и зашли в поместья. Теперь и Люциус и Абракас обратили на нас всё своё внимание. Мысленно я порадовалась тому, что и Ксанф и отец умеют вести светские беседы (сама я предпочитала молчать), а на лице изобразила равнодушно-вежливое внимание ко всему происходящему. Ксанф потратил несколько дней на мою мимику, стремясь научить меня скрывать свои эмоции.

В принципе и мы с Ксанфом, и Люциус молчали, слушая приветствия двух взрослых, хотя… Отец сказал, что Люциус старше меня на пять лет, а это значит, что сейчас ему около двадцати, поэтому фраза о двух взрослых не совсем верна. Разговор между Кристианом и Абракасом происходил самый, что ни на есть, обыденный. Сначала отец поздоровался, ну и мы, разумеется, тоже, с Мистером Малфоем-старшим, потом состоялась череда знакомств, а после краткого и ничего не значащего разговора между ними, мы, наконец, зашли в холл поместья. То, что всё произошло так быстро, было благодаря новым гостям Абракаса, которые также, как и мы, неспеша шли от ворот до дверей поместья. Кстати говоря, это было целое семейство, которых я никогда не видела, но они показались мне отдалённо знакомыми. Ксанф успел однако шепнуть мне, что это Блеки. Когда он назвал эту фамилию, я кратко вздрогнула, вспомнив Сириуса.

В холле нас встретила миловидная женщина и домовой эльф. Женщина представилась, как Летиция Малфой. Это была супруга Абракаса. Эльф забрал нашу верхнюю одежду. На мне был тёплый шерстяной плащ с большим широким капюшоном, по краям отороченный мехом. Плащ в тон платью был глубокого тёмно-зелёного цвета. Подобные плащи сняли и отдали эльфу отец и Ксанф, только чёрного цвета.

Летиция Малфой была довольно привлекательная женщина с холодными серыми глазами и светлыми, почти белыми волосами чуть ниже пояса (и это при том, что её волосы были собраны в причёску). Её узкое лицо с острыми скулами и узкими бледно-розовыми губами, изогнутыми в полуулыбке, оставалось почти неподвижным, лишённым практически всех общеизвестных эмоций. Очень высокая и худая, с сильно бледной, почти белой кожей, она напоминала статую. Но внезапно мне пришла в голову мысль, что, возможно, Летиция больна. Сказав нам пару приветственных фраз, она скованным жестом указала нам куда идти и даже приказала домовику проводить нас в нужном направлении. Это ещё раз подтвердило мою догадку на счёт её болезни.

Когда мы вошли в бальный зал, там уже было довольно много народу. По большей части взрослые, но были и подростки, хотя и в меньшем количестве. При беглом осмотре я насчитала около шести девушек и где-то семь-восемь юношей, это не считая прибывших Блеков и прочих, ещё не прибывших, гостей. Все они были примерно моего возраста или с разницей в пару лет.

Не успела я осмотреться, когда отец жестом повёл нас куда-то в сторону.

— Куда мы идём? — спросила я у него.

Отец практически на прямую, не быстро, но и не медленно, перекидываясь ничего не значащими приветствиями и фразами с встречающимися нам по пути людьми, с большинством из которых он, несомненно, уже успел познакомится раньше, повёл нас к окну, рядом с дверьми на балкон (следует заметить, что эльф отвёл нас на второй этаж поместья в бальный зал). Вскоре я с удивлением встретилась взглядом… с Северусом Снейпом.

Наверное, у отца ушло всего пару минут на знакомство с Северусом и краткий ознакомительный разговор с ним. А после какой-то полный невысокий человек с противной миной на лице, больше похожий на мопса, утянул Кристиана в какую-то скучную беседу с такими же, как и этот мопсолицый, лицемерными и равнодушными ко всему происходящему, двумя мужчинами, которых мы уже видели на улице. Северус, видимо, знал их, а потому ему не составило труда представить этих людей, с которыми разговаривал мой отец.

Толстого человека, похожего на мопса, звали Рафаэлем Паркинсоном. На лице Ксанф промелькнул ужас, а я едва успела спрятать улыбку, прекрасно понимая, что, скорее всего этот Рафаэль ближайший родственник, если не дедушка, Панси Паркинсон, нашей бывшей однокурсницы, и тем более бывшей девушки Ксанфа.

Двое других оказались родственниками. Лестрейнжи. Два брата с разницей в шесть лет. Младший Рабастан был на год старше Северуса, учился на факультете Слизерин и был капитаном команды по квиддичу. Старшего звали Родольфус, и именно с ним бы намного больше и лучше были знакомы, но, разумеется, Северусу этого не стоило говорить. Впрочем, как только Северус представил их мне, я потеряла к ним всякий интерес.

Разговор с Северусом едва складывался да ещё Ксанф, как назло, куда-то смылся. По-моему к сёстрам Блек, Нарциссе и Беллатрикс. Когда я поняла в чём дело, я чуть не расхохоталась. Северус сильно смущался в компании «богатых родственничков», хотя и старался этого не показывать.

Мы по-прежнему стояли в мрачном уютном уголке у окна. И, оглядевшись, я, наконец, решилась серьёзно поговорить.

— Северус, — начала я, попутно заметив, как он напрягся, — мы… смущаем тебя. Не так ли?

— Н-нет… Нет! — Он даже головой махнул для правдоподобности. Даже не верится, что в прошлом (будущем?) это был двойной агент.

Я терпеливо вздохнула, предпринимая ещё одну попытку до того момента, как кто-нибудь подойдёт ко мне. Я оказалась жутко популярна, но пока предполагаемых ухажеров ожидал отказ.

— Северус, всё это богатство и громкая фамилия смущают меня не хуже тебя.

Он удивлённо посмотрел мне в глаза, не понимая, шучу я или нет.

— Я думаю, ты читаешь газеты, — Он кивнул. — и наверняка видел заметку о нападении на волшебницу Морриган Адамс, которая за неделю до нападения приехала из Нью-Йорка…

— Зачем ты мне это рассказываешь? Морриган Адамс погибла в Адском пламени, насколько я знаю…

— Миссис Адамс моя бабушка, мама моей мамы, Лилиан Адамс, — Он удивлённо вздёрнул брови, а я быстро продолжала, — Когда мне исполнился год, моя мама умерла, а бабушка увезла меня в США. Отец только пару месяцев назад узнал обо мне, а так как у него не было наследников, он решил меня удочерить. Именно поэтому мы с бабушкой приехали сюда в Англию, и мой отец тоже…

— Прости… Я не знал, — сник он.

— Всё в порядке, Северус. Я рассказала тебе всё это, чтобы ты знал, как всё странно и ново для меня здесь, — Я сделала жест рукой, — в этом окружении. У меня тут нет друзей, кроме Ксанфа, разумеется, и я практически никого не знаю. Почему бы нам просто не подружиться вместо того, чтобы шарахаться друг от друга?

Северус пару минут раздумывал над всем сказанным, и так углубился в свои думы, что не сразу заметил подошедшего к нам юношу. Он мне безумно напомнил Сириуса, наверно, я бы даже могла их спутать, если бы не его манера себя вести. Скорее всего, это кто-то из бесчисленных Блеков.

— Добрый вечер, Северус, — поздоровался он, улыбнувшись, когда тот резко вскинул голову, вырванный из своих дум. — Не представишь меня своей собеседнице?

— Здравствуй, Регулус, — кивнул Северус, и лицо его прояснилось. Наверно, они дружили, хотя Регулус и выглядел чуть младше нас, но это было едва заметно. — Джессика, познакомься. Это мой друг — Регулус Блек. Регулус, это моя… — Он кратко запнулся. Можно было подумать, будто бы Северус вспоминает, кем я ему прихожусь, но на самом деле он всё ещё смущался меня, — троюродная сестра — Джессика Принц.

Согласно этикету, я первая протянула руку Регулусу. И кстати говоря, я вспомнила, кто он такой. Перед пятым курсом Сириус рассказывал мне о своей семье. Кажется, он упоминал Регулуса Блека как своего родного младшего брата.

— Приятно познакомиться, Регулус, — улыбнулась я вполне искренне.

— Мне тоже, Джессика, — ответил он улыбкой на улыбку. — О Вас сегодня только и говорят.

— Ммм… Может перейдём на ты? Я ведь уже в следующем году поступлю в Хогвартс.

— Как будет угодно даме, — ответил он, театрально приложив руку к сердцу и вызвав у меня ещё одну улыбку.

Может быть присутствие Северуса, или присутствие Регулуса, а может быть и их обоих, сгладило моё первое не совсем положительное представление о приёмах и балах. Видимо, Северус и Регулус были друзьями. Они довольно легко и непринуждённо общались между собой, но в основном все разговоры крутились вокруг меня. Я решила не избегать их, а потому постаралась как можно правдивей рассказать им свою легенду о бабушке, отце, переезде из Нью-Йорка, вымышленных друзьях и пр. и пр.

Вскоре все гости собрались, и после недолгих бесед и речей Мистер и Миссис Малфои пригласили всех в столовую, чтобы за ужином продолжить бесконечные разговоры, если это вообще возможно. На что гости заулыбались, оценив шутку.

Мои страхи на счёт вилок, ножей и ложек частично развеялись, когда мы сели за стол. Во-первых, приборов было не так много, как учил меня Ксанф, который, как я заметил, сидел в серединке между Нарциссой Блек и девушкой, которую я не знала, но по всей видимости она была подругой Нарциссы. А во-вторых, едва ли в таком скоплении народа кто-то будет присматриваться ко мне, если я перепутаю вилку и нож. Это обнадёживало.

Северус сел рядом со мной. Наверно, он уже успел осмыслить всё, что я ему сказала, а потому и общался со мной свободней и легче. Регулус устроился напротив нас. Отца я, как ни искала, найти не смогла. Возможно, отсюда его просто не было видно.

Ужин прошёл спокойно. К нашему разговору присоединились также Дональд Девис и Сабина Гринграсс. Первому было около двадцати. Довольно самовлюблённый и эгоистичный, как мне показалось. Вторая же была, на мой взгляд, слишком скромна и застенчива для слизеринки. Она оканчивала седьмой курс в этом году. Примечательно было то, что Дональд и Сабина должны были пожениться этим летом. Ну, оно и понятно. Как пояснил мне Регулус, многие чистокровные семьи заключают помолвки своих чад едва ли не с рождения.

После ужина все снова вернулись в большой бальный зал. Почти все разбились на небольшие группки, которые обсуждали последние сплетни. Отчасти, как я поняла, этот Рождественский ужин был создан для того, чтобы молодой Малфой нашёл себе невесту. Он и правда гениально изображал заинтересованность под неусыпным наблюдением отца, но как только последний отворачивался, лицо Люциуса приобретало замученное выражение и усталость.

Вскоре я заметила, что он подошёл к группке Ксанфа, а потому решила незаметно перейти туда. Регулус и Северус всё равно ничего не заметят. Как только я подошла, Ксанф тут же представил меня Нарциссе, Люциусу и той девушке, которую звали Ирма Лоуль. Каждый из них по-разному, но, тем не менее, довольно ожидаемо, отреагировали. Нарцисса без всякой холодности и притворства улыбнулась мне и что-то сказала в ответ на моё приветствие. По-моему то, как она была рада познакомиться со мной. Ирма просто дружелюбно кивнула мне. А Люциус смерил меня оценивающим взглядом. Мне в тот момент подумалось, что, возможно, он даже пофлиртует немного со мной, чтобы его отец, наконец, отстал от него.

Во время приветствия я уже с близкого расстояния смогла лучше рассмотреть Нарциссу и Люциуса. Нарцисса была в бледно-голубоватом платье, которое подчёркивало цвет её глаз, причёска удлиняла шею и была украшена маленькими драгоценными камнями, а несколько локонов красиво спадали на лицо. Вообще Нарцисса очень красивая девушка. Её лицо ещё не портила гримаса презрения и недовольства, искренняя улыбка шла ей раз в сто больше. Глядя на Люциуса, я пыталась найти схожие черты между ним и Ксанфом. Высокий рост, широкие плечи, поджарая фигура. Различался немного цвет глаз, у Ксанфа были серо-голубые, а у Люциуса глубокого серого. Также у Ксанфа кожа была на пару тонов темнее, как и цвет волос. Мимика, разговор, жестикуляция тоже были довольно схожи. Кстати говоря, на лице Люциуса, ещё на входе в менор, когда он и его отец встречали нас, проявился кратковременный шок. Видимо, Ксанф был очень сильно похож внешне на Агнессу…

Наш разговор продолжался в лёгком и необременительном духе, но потом откуда-то заиграла музыка, и я поняла, что сейчас начнётся самое ужасное. Танцы. Ксанф без каких-либо усилий заметил мой испуг и всего лишь улыбнулся, одними уголками губ, что в тот момент мне показалась издевательской усмешкой.

Музыка играла небыстрая, и вскоре Ирму пригласил на танец какой-то парень, который по виду не намного нас старше. А вскоре и Ксанф с Нарциссой легкой походкой вышли на паркет, при этом они отрезали мне всякий путь к отступлению. Если бы я прямо сейчас сбежала бы куда-нибудь в тёмный уголок зала, то Люциус мог бы спокойно думать о том, какая я трусиха. Позволить сомневаться в себе я не могла, так как обещала отцу, что не посрамлю его. Но, тем не менее, мне вдруг стало не по себе от мысли, если вдруг в танце я споткнусь или чего хуже оттопчу Люциусу ноги.

Я прекрасно видела, как косится в сторону сына Абракас Малфой. Даже мой отец не мог отвлечь его от этого занятия. Кстати говоря, меня немного смутил взгляд Кристиана, то, как он на меня посмотрел. Я даже не могу сказать, что он выражал: то ли предупреждение, то ли сочувствие.

Прошло всего-то от силы секунд тридцать с начала этих переглядываний, а Люциус, казалось, был раздражён до крайности. Похоже, с отцом у него были очень натянутые отношения. Видимо, то, что он согласился меня пригласить на танец, отчасти сыграло его раздражение, а отчасти ему, наверно, казалось просто невежливым не пригласить меня.

* * *

Как я и ожидала, Люциус пригласил меня на танец. С бесстрастным видом я приняла его предложение потанцевать и взяла его за руку. Когда мы выходили в центр зала, я изо всех сил старалась выглядеть уверенно и свободно. Похоже, у меня получилось. Краем глаза, я заметила, каким пристальным и оценивающим взглядом меня смерили многочисленные гости.

Внутренне я облегчённо вздохнула, когда музыка вдруг сменилась, и заиграл вальс. Вальс — это, наверное, единственный танец, который я смогла бы станцевать даже без музыки и с закрытыми глазами. Во время танца мы оба молчали. Люциус был задумчив и невероятно печален. Мне стало так жаль его. Слова вырвались против моей воли:

— Вас что-то расстроило? — спросила я, обращаясь к нему на «Вы». Разница в пять лет казалась мне такой огромной.

Он не сразу ответил, видимо, всё ещё находясь в дебрях своих размышлений.

— Нет-нет, не обращайте внимания, — покачал головой он и поглядел мне в глаза. Кажется, он понял, что мой вопрос вызван не праздным любопытством. — Не думаю, что тебе это будет интересно, да и я сейчас не склонен к долгим разговорам.

«Отшил, так отшил, — иронично подумала я. — да как вежливо!»

В общем, после нашего краткого разговора я решила больше не лезть к нему, а то мало ли. Не хочется всё-таки выглядеть в чьих-то глазах глупой, тем более, в глазах Люциуса Малфоя!

* * *

Вернулись домой мы только полвторого ночи. Я устала жутко. Представляете, как я удивилась, когда нас в холле встретила Эйлин. Она, как оказалось, даже не ложилась. Она поприветствовала нас и первым делом обняла сына. У Северуса был такой удивлённый и смешной вид, что улыбнулся даже мой отец. В последнее время он очень часто улыбался.

Я проснулась оттого, что кто-то, по всей видимости, пытался выломать мою дверь. Когда я, наконец, продрала, как говорится, глаза, то поняла, что дверь мне ломать никто не собирается. Возмущенная до глубины души тем, что меня так нагло вырвали из объятий Морфея, я открыла дверь, совершенно позабыв, что я не причёсана и одета только в тёмно-синюю ночнушку до колен. Слава Мерлину, что я вчера хоть умылась перед сном, а то б вышла в боевой раскраске. Дело в том, что после своего превращения из мальчика в девочку, я ещё не до конца ощущала себя девочкой, то есть стеснения на счёт того, что мой вид может кого-то шокировать не было. Отец сказал, что действие заклинания закончится окончательно через пол года. Прошло только чуть меньше двух месяцев.

Распахнув дверь, я увидела довольного Ксанфа, а за ним смущаясь стоял Северус.

— Достучался, дятел? — грубо спросила я. — Ты на часы вообще глядел?

Ксанф ещё шире улыбнулся.

— Здравствуй, Джесси, — поприветствовал он меня. Северус непонимающе смотрел то на меня, то на Ксанфа. — На часах девять утра. Видел! Но я просто не мог не удержаться и не поздравить тебя с сегодняшним замечательным праздником, — Ксанф распахнул объятия, — С Рождеством тебя, Джесс!

Никогда в жизни мне ещё не хотелось сделать с человеком так много гадостей! Но в тоже время губы растягивались в предательской улыбке. Сердито погрозив Ксанф пальцем, я сказала:

— Ещё раз такое повторится, и в следующий раз я подниму тебя в полночь с фанфарами!

— Ловлю на слове!

— С Рождеством! — сказала я и, наконец, улыбнулась. — С Рождеством, Северус!

Утро у нас началось, как и во всех нормальных семьях, которые с утра пораньше начинают праздновать Рождество. Кстати говоря, Северус до конца так и не смог поверить, что такая проделка сойдёт Ксанфу с рук. Ну и правильно, что не верил.

Когда мы всей семьёй распаковывали подарки, которые эльфы заботливо сложили под елью, я наколдовала Ксанфу беличий хвост. На что он с улыбкой ответил:

— Не фанфары, но так даже лучше! — А заметив вопросительное выражение лиц у Кристиана и Эйлин, добавил, — Джесси пообещала в отместку за то, что я её сегодня разбудил так рано…

Впрочем, вскоре Ксанф изменил своё мнение на счёт хвоста. Тот мешал ему безумно, и как он не старался, убрать злосчастный хвост не смог. Всё потому, что мне удалось связать заклинание с собой. То есть, снять заклинание могла только я.

Если не считать такие маленькие шалости и шутки, которые, как мне кажется, добавляли больше уюта, то у нас было самое счастливейшее Рождество из всех. Даже суетливое Рождество в доме Уизлей не было для меня, наверное, таким счастливым лишь потому, что рядом со мной не было по-настоящему родных людей. Разумеется, Миссис Уизли считала меня одной из своих бесчисленных детей и любила, как своё собственное дитя, но ведь она не могла иначе. Это было частью её характера, частью её самой. А теперь, когда рядом со мной сидели за одним столом и отец, и Эйлин, и Северус с Ксанфом, я чувствовала себя совершенно иначе. И как бы я не скорбела по своим погибшим друзьям, ни что на свете не заставило бы меня сменить это время на то, исчезнувшее будущее-прошлое…

* * *

Северус со вчерашнего дня только и делал, что глубоко удивлялся! А уж когда я и Ксанф устроили ему экскурсию по поместью, его счастью, кажется, уже и не было предела!

О… Это нужно было видеть его восхищённое лицо, когда мы зашли в библиотеку. Словно в трансе он долго ходил между стеллажей. Нужно заметить, что такая огромная библиотека меньше всех восхитила Ксанфа, но этому есть своё объяснение. Ведь он с детства жил в Малфой-меноре, и, вероятно, библиотека Малфоев была не меньше нашей, если не сказать больше… На меня и Северуса этот кладезь науки произвел ни с чем не сравнимое впечатление. Помню, когда я впервые зашла сюда, то минут пять стояла с открытым ртом, рассматривая великолепие антикварных стеллажей и обилие книг. Северус же постоял от силы минуты две, а потом будто зомби скрылся среди стеллажей.

Стоит ли говорить, как он отреагировал, когда увидел суперпродвинутую лабораторию, которой очень гордился мой отец. Наверное, если бы я любила зельеварение, то тоже бы гордилась всеми этими приспособлениями с невыговариваемыми названиями. Совершенно осмелев после общения с нами, Северус подошёл с просьбой хотя бы посмотреть всё в лаборатории к моему отцу. И каково же было его удивление, когда Кристиан разрешил Северусу не только осмотреть, но и даже составить ему компанию в качестве помощника. В принципе, иначе и быть не могло.

Впрочем, на лаборатории наша экскурсия и закончилась. Теперь до конца каникул Северуса и Кристиана из лаборатории за уши не вытащишь! Ксанф также решил остаться с ними, а позже к ним присоединилась и Эйлин. Видимо, зельеварская натура обошла меня стороной, но едва ли я жалуюсь. Наоборот, изучать тёмные искусства и заниматься анимагией мне было намного интересней, чем проводить дни и ночи у кипящего котла.

Выйдя из подземелий поместья, я поднялась в свою комнату. Тфинти каждый день убирал мою комнату с таким энтузиазмом, с каким первокурсники-равенкловцы учат уроки. Кровать аккуратно заправлена, а все мои записи аккуратной стопочкой лежат на прикроватном столике. Разумеется, как и у отца, у меня была рабочая зона… через стенку. Но ведь уходить в другую комнату, чтобы поработать — эта так неудобно. Скорее всего, привычка заниматься уроками лёжа на кровати у меня осталась с тех времён, когда я жила у Дурслей. Дурсли скорее бы лопнули от злости, чем расщедрились бы на стул и стол. Впрочем, стул-то был, но сидеть на нём было опасно для жизни. А то подобие стола и на стол похоже не было. Единственным местом, кроме пола, разумеется, где можно было выучить уроки, оставалась кровать.

Собрав свои расчёты по анимагической форме и взяв из кабинета книгу по анимагии, я уселась на кровати по-турецки скрестив ноги.

— Тааак… — пробубнила я себе под нос, — прочитала… рассчитала… вычислила… — я перевернула страницу. — Аааа! Вот! Следующим шагом на пути к превращению была концентрация на своей звериной сущности. — А дальше в книге приводилась пошаговая инструкция, что и как делать.

Внимательно всё прочитав, я закрыла глаза и постаралась представить себя львицей. Получалось плохо, и я никак не могла заставить себя сконцентрироваться на образе зверя. Промучавшись минут двадцать, я открыла глаза и глубоко вдохнула.

Лёжа на кровати, я пыталась понять, почему у меня не получается. Шаг, который мне первоначально казался самым лёгким, вдруг стал непреодолимым препятствием! Злобно фыркнув, я выкинула из головы все глупости, добившись полной пустоты в голове, а уж потом попробовала снова представить себя львицей. Правда, на это ушел, по-моему, ещё не один час, так что вышла из комнаты я уже к ужину.

В столовую я зашла сонная и измождённая. Такое ощущение, будто бы я не медитировала целый день, а, как минимум, провела хорошую тренировку по боевой магии.

Сев за стол, я устало потыкала вилкой в какую-то запеканку.

— Что-то случилось? — заботливо спросила меня Эйлин, отрываясь от интереснейшего разговора, суть которого я едва улавливала.

— Нет, — для убедительности я даже покачала головой. — Устала просто.

Эйлин что-то сказала в ответ, но я её не услышала. После ужина Эйлин, отец, Ксанф и Северус пошли в гостиную, чтобы снова обсудить свой эксперимент, который они сегодня проводили. Я же на едва гнущихся от усталости ногах отправилась в спальню. Ещё никогда в жизни мне не хотелось так безумно спать.

…— Что тебе нужно от меня!? — крикнула я в пыльную мглу. Полуразрушенный коридор стал тупиком из-за обвалившихся колонн, став для меня непреодолимым препятствием.

Вырвавшись из тесного тупика, я оказалась лицом к лицу с Волдемортом. Тот, видимо, заслышав угрозы Лестрейнж и заметив вспышки заклинаний, с наигранным любопытством наблюдал за происходящим. Увидев меня, он равнодушно усмехнулся…

* * *

Утро настало внезапно. Голова болела после вчерашних занятий, хотя и не слишком заметно. Лениво потянувшись на кровати, я взяла с прикроватной тумбочки палочку.

— Темпус! — В воздухе повисли цифры жизнерадостно-зелёного цвета — 5:54.

Потерев глаза рукой, я душераздирающе зевнула. Можно сказать, что кошмар, приснившийся сегодня ночью, был не так уж плох. Меня не убили, моих друзей тоже…

Едва ли у меня есть желание заснуть снова, поэтому я решила встать. Умывшись, причесавшись, одевшись в обычные магловские спортивные тёмно-серые бриджи и чёрную тенниску, я зашла в свой «кабинетик». На письменном столе и небольшом письменном столике лежали рождественские подарки. Ещё вчера я разложила их по степени значимости: подарки от моих родных лежали на письменном столике, а подарки в знак уважения от незнакомых мне людей на письменном. Мой отец уже обзавелся обширными связями, и многие люди присылали подарки не только ему, но и Эйлин, и мне, и Северусу, и даже Ксанфу.

Решив, что подарками от моих родных и близких мне людей я займусь чуть позже с толком, с расстановкой, я решила посмотреть остальные. Многие коробки в блестящих праздничных упаковках я даже не открывала…

Усевшись с ногами в широком мягком кресле, я подгребла коробки поближе и принялась рассматривать.

— От Мистера Грегори Фолса, с наилучшими пожеланиями… — прочла я первую записку. Какой-то очень хороший знакомый отца.

Я распаковала обёртку. Внутри лежало с виду обычное зеркальце, но судя по записке, оно позволяло увидеть путь или какое-то место при условии, что я его уже хотя бы раз видела. Недолго думая, я представила Хогвартс и расплылась в глупой улыбке, когда увидела древний замок, заменивший мне дом. Зеркальце я положила в одну сторону, которую я мысленно отвела для хороших подарков.

Вскоре на моём столике скопилось множество всяких нужных и ненужных вещей, открыток, приглашений и поздравительных записок. Теперь разобравшись в этих «знаках внимания», я задумчиво чесала макушку, не зная, куда это деть. От размышлений меня оторвал тихий хлопок, возвестивший меня о появлении Тфинти.

— Маленькая госпожа!.. — робко позвал меня домовик.

— Что-то случилось, Тфинти?

— Господин Кристиан зовёт Вас к завтраку, маленькая госпожа, — поклонившись, сообщил он.

— Уже?! — Я несказанно удивилась, кода поняла, что время уже близится к 8:30. — Бегу!

Я спрыгнула с кресла, и поднявшийся благодаря мне ветер снёс половину открыток с журнального столика. Виновато поглядев на Тфинти, я выскользнула из кабинета в свою комнату, чтобы переодеться.

Уже через пять минут я спускалась на первый этаж в столовую.

— Доброе утро! — приветливо всем улыбнувшись, я села за стол, тихо шурша длинной юбкой.

Сегодня я решила надеть длинную юбку и блузку без рукавов, разумеется, всё было чёрного цвета. Северус, видимо, был несколько удивлён, увидев меня в таком наряде. Тем не менее, я не была склонна надевать разноцветные платья…

— Что-то случилось? — спросила я, обращаясь к отцу. — Обычно ты не посылаешь за мной Тфинти.

— Сегодня мне пришло письмо от Макгонагал…

— В такую рань? — удивился Ксанф.

— Она спрашивает об уровне вашей подготовки, — не обращая на вопрос Ксанфа, досказал отец.

— И? — заинтересованно протянула я.

— Она хочет, чтобы вы с двадцатого января в течение недели посещали занятия, чтобы профессора проверили ваш уровень знаний.

— Мы будем учиться вместе со всеми? — Моё сердце ухнуло вниз. Мне стало страшно увидеть снова Хогвартс и людей, которые в моём времени были мертвы.

— Но мы не зачислены ни на один из факультетов! — изогнув бровь, немного удивлённо произнёс Ксанф. Я согласно закивала.

— Не думаю, что ученики Хогвартса будут скакать от восторга, когда мы сядем за один из факультетских столов, — в моём голосе появились нотки раздражения. Да и как иначе?! Едва ли ученики нас правильно поймут, если мы сядем, например, за стол Слизерина. Одно дело, когда ты учишься на этом факультете, но совсем другое дело, когда ты являешься посторонним фактически человеком! — Нас не поймут, — озвучила я свои мысли.

— Думаю, вскоре всё разрешится, — с практически спокойным видом сказала Эйлин. — В любом случае, если Вы оба поступите на шестой курс, то тем более, Вам нужно освоиться. В замке довольно легко потеряться.

За столом воцарилось молчание. Отец считал свою работу выполненной. Он же сообщил о письме?! — сообщил! Так в чём же дело. Я тяжело вздохнула, грустно ковыряя яичницу с беконом. Учится-то я хотела, даже очень. Хотела снова влиться в ту шумную атмосферу школы, межфакультетного соперничества и т.д. и т.п. Но что-то мне подсказывало, что едва ли эта «атмосфера» примет меня. Я уже более, чем точно, решила поступить на Слизерин. В какой-то мере я даже жалела, что не поступила на Слизерин тогда, на первом курсе. А ведь Шляпа уговаривала меня, видимо, что-то чувствуя, но я, поверив глупым слухам о «змеином» факультете, наотрез отказалась туда поступать. Общественное мнение…

После завтрака я, Ксанф и Северус собрались в библиотеке. Забравшись с ногами на диван, я лениво листала томик по Темнейшему Искусству XIX века. Ксанф сидел в кресле совершенно неэтично положив ноги на журнальный столик. А Северус сидел в другом кресле напротив нас и, видимо, чувствовал себя не совсем комфортно. Разговор не клеился. Я чувствовала себя подавленной перед открывшейся перспективой провести пару недель в школе, настроение медленно опускалось до отметки -20 за окном.

Я посмотрела в окно. Пошёл снег хлопьями. Наплевав на своё дурное настроение, я встала. Ребята удивленно воззрились на меня.

— Что-то случилось? — спросил у меня Северус.

— Нет, — Я покачала головой, а потом, протянув ему руку, сказала, — Пойдёмте на улицу.

Нерешительно взяв меня за руку, он поднялся. В его глазах отчётливо читалась растерянность моим поведением.

— Ты с нами? — спросила я у Ксанфа. Его глаза были прикрыты, и создавалось впечатление, будто он спит.

— Как будто у меня есть выбор, — ответил он, и я заметила, как дрогнули кончики его губ.