Поезд в ад

Первую годовщину Победы в Хогвартсе праздновали с размахом. Прибыли представители всех факультетов, выпустившихся за последние несколько лет, все, кроме Слизерина, выпускники которого после войны держались обособленно, да и другие их не очень-то жаловали, поэтому всякому было ясно, что Змеиный факультет — лишний на этом празднике жизни.

Вечером, после грандиозного салюта, особенно эффектно смотрящегося на фоне темного неба, присутствующие разделились на две группы: часть намеревалась вернуться в Лондон тем же путем, что и прибыла сюда, а именно — на Хогвартс-экспрессе, пущенном по маршруту специально по случаю торжества. Но многие оказались не столь сентиментальны и собирались добираться до дома гораздо более быстрым способом — через каминную сеть, а кое-кто вообще вознамерился провести ночь в стенах Хогвартса, в своих гостиных факультетов и спальнях, благо, места в замке было предостаточно.

Герой второй магической войны Гарри Поттер с верными друзьями Роном и Гермионой решил поехать на старом добром Хогвартс-экспрессе, желая воскресить в памяти свою первую поездку. Последний рейс на экспрессе… а ведь именно в самом первом своем путешествии он встретил Рона, который был с ним все 8 лет, и Гермиону, и Невилла, а теперь к ним присоединилась и Джинни, любимая… По прибытию в Лондон Гарри собирался сделать ей официальное предложение. Они встречались уже год, и Поттер хотел, наконец, обзавестись семьей, детьми, уютным домом, где бы его ждала семья.

Друзья собрались в уютном купе. Красный поезд мягко тронулся с места, издавая пронзительные прощальные гудки и быстро набирая скорость. Гриффиндорцы, несмотря на усталость, оживленно переговаривались, вспоминая самые яркие моменты учебы и предпочитая обходить тему войны стороной. Через несколько часов уставшие молодые люди задремали…

Гарри проснулся внезапно, как будто его кто-то толкнул. Экспресс почему-то стоял. Спросонья протирая глаза, он отодвинул шторку и выглянул в окно. За стеклом клубился мутный плотный белесый туман, из-за которого не было видно местности. Он посмотрел на часы, подаренные семьей Уизли — было семь часов утра, они должны были уже прибыть в Лондон, на вокзал Кинг-Кросс. В коридоре слышались встревоженные громкие голоса. Рон, Джинни и Гермиона тоже поднялись, протирая заспанные глаза.

Дверь купе рывком отворилась, и заглянул Невилл.

— Ребята, вставайте, тут творится что-то непонятно. Ничего не видно из-за этого тумана… Мы уже давно должны были прибыть в Лондон, но почему-то стоим… Симус пошел спросить у машиниста, а его в кабине не оказалось. Надо выяснить, в чем дело.

Спустя пять минут в их купе были Симус Финниган, Дин Томас, двое ребят с Хаффлпафа, Луна Лавгуд, как всегда, отстраненная и невозмутимая, Захария Смит и Майкл Корнер с Терри Бутом. Остальные когтевранцы обсуждали ситуацию своим кружком в другом купе.

— Мы прошлись по всему поезду. Машиниста нигде нет. Повсюду этот густой туман, ничего не видно. Я вот думаю, может, кому-то из нас надо выйти из поезда и разведать обстановку? — предложил Невилл. — Да, и еще… палочки работают хорошо, если вполсилы. Такое ощущение, что туман гасит магию… — задумчиво сказал он.

— Да, наверное, так будет лучше всего. Может, сможем добраться до какого-нибудь поселка или городка, до людей.

Так, я пойду! — вызвался Поттер. — Рон, ты со мной?

Выйти наружу вызвалась компания из шести человек: Гарри, Рон, Невилл, Симус, Майкл Корнер и Луна, которую, как ни отговаривали, не согласилась остаться с остальными девушками.

Осторожно открыв тамбурную дверь, они спустились по железным ступенькам и встали возле вагона. Туман клубился и перетекал причудливыми, молочно-белыми завитками, как живое существо, на расстоянии протянутой руки не было видно абсолютно ничего. Вдруг Рон вздрогнул и вцепился в рукав друга.

— Ты слышал, Гарри, ты почувствовал? Кто-то пробежал мимо нас, я слышал топот и шорох… Давайте вернемся в вагон, запрем все двери и просто подождем, ведь экспресса на вокзале все равно хватятся и пошлют нам подмогу…

— Но нам надо выяснить, почему мы стоим… и где машинист. Головной вагон тут совсем близко, давайте пройдем туда и посмотрим.

Молодые люди, держа палочки наготове, медленно, цепочкой, стараясь не шуметь, пошли по направлению к кабине паровоза. Внезапно Гарри, шедший первым, наступил на что-то, при ближайшем рассмотрении оказавшееся мужским ботинком.

— Чье это? Лежит прямо возле кабины… Нет, только не это, ребята, смотрите, тут повсюду кровь! А вот обрывки мантии…Боюсь, машиниста теперь у нас нет. Надо поскорее вернуться в вагон, тут снаружи что-то есть, и, кажется, оно не слишком миролюбивое.

Разведывательная группа торопливо пошла назад, оглядываясь и озираясь. Внезапно раздался пронзительный страшный крик и Майкл, шедший последним, пропал из виду. В тумане слышался шум отчаянной борьбы, хрипенье, сопенье и ухающие, леденящие кровь звуки, затем отчетливый хруст ломающихся костей, задушенный крик и отчетливое чавканье и кряхтенье. Гарри попытался наколдовать Люмос, но на конце палочки загорелся лишь тусклый красный огонек. Рон, не выдержав, громко вскрикнул и бросился бежать. Ему наперерез из тумана выбежал огромный черный паук размером с фордик «Англия», бывший в собственности у отца Рона Артура Уизли и схватил рыжего поперек туловища огромными волосатыми лапами. Метровые жвалы-хелицеры вонзились в грудь, фонтаном брызнула кровь, Рон забился, бешено размахивая руками и судорожно дергая ногами. Восемь красных глаз гигантского акромантула удовлетворенно засветились и низкий скрипучий голос произнес: — Мясссссо… свежеееее… наконец-то…

Ребята, в ужасе от увиденного, опрометью бросились к прикрытой двери своего вагона. Внезапно Луна споткнулась и упала, ее палочка укатилась в туман. Гарри метнулся было назад, чтобы помочь ей подняться, но опоздал — из проклятого белого марева вынырнуло нечто, похожее на огромную черную толстую мантию, напомнившее воспаленному мозгу Поттера знаменитое одеяние некогда ненавистного профессора Снейпа, развевавшееся в том же стиле, с бесформенным капюшоном и трепещущими и дергающимися краями. Псевдомантия накрыла Лавгуд с головой, края сомкнулись, и отвратительная тварь исчезла, унося с собой бьющуюся девушку.

Невилл уже забрался в вагон и протягивал руку сначала Симусу, потом Гарри. Поттер судорожно вскочил на подножку и уже хотел захлопнуть дверь, как в щель просунулась огромная лапа, заканчивающаяся клешней и покрытая рыжевато-коричневой шерстью. Неведомое существо схватило Гарри за ногу и упорно тащило наружу. Невилл с Симусом схватили его за плечи и за талию, и вся тройка медленно скользила к выходу. Поттер судорожно нащупал палочку и в отчаянии выкрикнул «Сектумсемпра!». На лапе появилась кровоточащая рана, послышался дикий рев, и существо ослабило хватку. Хорошенько приложив загребущие уродливые конечности ногой в тяжелом ботинке, Невилл, наконец, смог захлопнуть дверь в вагон. Снаружи слышались дикий недовольный вой, от мощных ударов вагон раскачивался, как деревянная коробка. Переведя дух и проинспектировав себя на предмет ран, потрепанные разведчики пошли в купе, где их ждали.

Джинни вскочила, как только открылась дверь в купе, ее глаза быстро пробежались по пришедшим и она выкрикнула: «Где Рон?» Юноши подавленно молчали. Джинни подскочила к Гарри и вцепилась ему в лицо острыми ногтями: «Это ты-ы! Ты во всем виноват! Зачем ты уговорил нас ехать на этом проклятом поезде, ведь мы хотели просто пройти в Нору через камин! Ты уверял нас, что это последняя поездка, дань детству… Ненавижу! Ненавижу тебя! Из-за тебя умер Рон, из-за тебя мы все тут умрем!

Девушка истерично зарыдала и, растолкав друзей, выбежала из купе. Никто не пошел вслед за ней… Гарри молча вытирал кровь, льющуюся из глубоких царапин на щеках. К ним присоединились остальные, подавленные произошедшим, хаффлпафцы и когтевранцы, которые взволнованно изложили свою версию произошедшего. Оказалось, что раз в несколько столетий, во время лунного затмения, активизируется Стоунхендж, самое магическое место в Британии, с помощью которого на несколько минут открывается несколько мощных порталов-проходов в другие миры… Очевидно, что Хогвартс-экспресс проехал как раз через такой портал, который забросил их в этот жуткий враждебный туманный мир, населенный страшными тварями. К сожалению, они все крепко спали и упустили момент, когда можно было вернуться назад, а теперь неизвестно, когда вообще луна со Стоунхенджем будут опять находиться на идеально ровной вертикальной линии, для активации входных порталов.

Когда все новости были рассказаны, Гермиона, разом осунувшаяся и побледневшая, сжав руки в кулаки и мелко дрожа всем телом, подвела итог:

— То, что вы описали… кажется, я знаю, что это за твари… На школьном Уходе их не дают, это высшая магозоология… Акромантулов, сожравших Рона, мы все знаем, Луну… кажется, ее утащил смертофалд*, жуткая тварь — от него не спастись. А на тебя, Гарри, напал дрирский квинтолап Мак-Бунов**. Так или иначе, это все опаснейшие твари, питающиеся человеческой плотью. И мы для них — очень желанная добыча. Поэтому, если мы хотим остаться в живых, ни в коем случае нельзя выходить из поезда. Стойте, что это за шум?

Поезд потряхивало, как будто в отдалении кто-то топал огромными лапами, широко шагая. Шаги приближались, были слышны все отчетливее.

Внезапно вагон пошатнулся, как будто кто-то огромный раскачивал его изо всех сил. Часть народу попадала на пол, Гарри с Гермионой и Невиллом вцепились в сиденья. Раздался пронзительный скрип и скрежет металла, словно кто-то водил по железу огромными острыми когтями.

— Смотрите! — в ужасе завизжала незнакомая хаффлпафка, тыкая пальцем в окно.

В стекло заглядывало огромное круглое лицо с огромным носом-картошкой, зеленоватой кожей, покрытой бородавками и косыми маленькими глазками.

— Тролль… горный… и какой огромный! — прошептал в благоговейном ужасе Терри.

Троллья морда пропала, и вдруг по крыше вагона с грохотом стукнула его дубинка (все тролли ходят с дубинками— прим. самоуверенных авторов), от шума у молодежи заложило уши, девушки завизжали и бросились на пол, прикрывая головы руками.

— Он нас не чует, поэтому будем надеяться, что ему скоро надоест, и он уйдет.

Так вскоре и произошло. Тупой образине надоело колотить дубинкой по железной коробке и вскоре шаги, от которых содрогалась земля, утихли.

Девушки плакали, парни подавленно молчали, крутя в руках бесполезные палочки.

— Как же нам известить своих родных, что мы застряли неизвестно где? — cпросил Терри Бут.

— Надо попробовать послать Патронуса, вдруг получится… — предложила Гермиона. — Давай ты, Гарри, у тебя самый сильный получается.

Поттер взмахнул палочкой — «Экспекто Патронум!». Из палочки вырвалось небольшое серебристое облачко, которое потухло через пять секунд. Снова и снова — Патронус не желал овеществляться, а значит, не мог и отнести послания.

— Что же нам теперь делать? — простонала заплаканная девушка-хаффлпафка. — Мои родители с ума сойдут от тревоги за меня и от неизвестности.

Терри решительно поднялся.

— Я пойду в кабину машиниста и попробую запустить экспресс. Не думаю, что там очень сложное управление, в конце концов, я учусь на Рейвенкло — разберусь как-нибудь. В любом случае, хуже нам уже не будет, а так может, попробуем продвинуться дальше.

Эрни МакМиллан тоже вскочил.

— Я с тобой, Терри. У меня отец маггл, он работает в котельной, я у него бывал на работе. Раз наш поезд движется на пару, может, я пойму чего…

И Бут с МакМилланом ушли.

Остальные сидели, не глядя друг на друга. Гермиона встала и аккуратно задернула занавески на окне. Томительно прошел час. Вдруг поезд дернулся и сдвинулся с места, сначала очень медленно, словно с натугой, но постепенно скорость его увеличивалась. Вернулся довольный, перемазанный угольной пылью Терри, который рассказал, что машинист закрыл котел, когда поезд остановился, но так как он не вернулся, то давление пара в котле все возрастало, и если бы они с Эрни не открыли клапан и не запустили двигатель, паровоз мог бы через некоторое время взлететь на воздух. Сейчас котел исправно работает, они заправили его углем, правда пришлось повозиться, потому что это довольно тяжелая работенка. Эрни управлял поездом, будто родился кочегаром и машинистом. Паровоз на небольшой скорости уверенно продвигался вперед в густом тумане. В сердцах пассажиров затеплилась слабая надежда, как вдруг случилось страшное.

Внезапно последовал страшный удар, ехавшие в вагоне опять посыпались на пол купе, страшно заскрежетали тормоза, и поезд вместе с прицепленными шестью вагонами медленно повалился набок. Состав соскользнул с рельсов вниз по щебенистому откосу. Стекла окон, соприкоснувшись с каменистой почвой, разбились, осыпав осколками людей. Через четверть часа выяснилось, что Эрни увидел на впереди на рельсах что-то темное и большое, но не успел достаточно затормозить и паровоз врезался во что-то живое и страшное, существо, развалившееся на путях взревело и хлестнуло исполинским хвостом, придав дополнительное ускорение падающему поезду.

Девушки плакали, уже не стесняясь, в голос. Все путешествующие собрались в одном большом шестиместном купе, которое не пострадало от падения поезда, сбившись в кучку, прижавшись друг к другу, не обращая внимания, кто с какого факультета.

Теперь они поняли, что надежды точно нет — поезд никуда не сможет поехать, а пойти пешком — это все равно, что самим залезть живьем в пасть к монстрам…

В купе повисло гробовое молчание.

Надежды не было…

Они оказались заперты в этом железном гробу, без еды, без воды, беспомощные и отчаявшиеся… Путь героев закончился…

* и ** — названия взяты из книги Роулинг «Волшебные твари и где их искать»

Годовщину Победы планировали отмечать с размахом. Прошел год после победы над Волдемортом, который оказался самым тяжелым, когда еще остра была боль утраты по павшим, когда далеко не все удалось привести в порядок, но это блекло по сравнению с тем, что отныне все они свободны, им больше нечего бояться и можно жить, мечтать, растить детей и смотреть в будущее с оптимизмом. По крайней мере, хотелось надеяться, что теперь все будет только лучше.

Праздновать было решено в недавно восстановленном Хогвартсе, и Минерва МакГонагалл, новый директор школы, сама взялась за организацию торжества. И если с украшением замка, музыкой и меню она разобралась довольно быстро, то транспортный вопрос, который слегка поставил ее в тупик, она оставила напоследок, решив обсудить его с Помоной Спраут, частенько заглядывающей к директору на чашку чая. Но очевидно, профессор Гербологии думала о том же, потому что первая завела разговор:

— Минерва, как гости будут добираться до Хогвартса и обратно? Ты уже что-нибудь решила?

— Не знаю, как лучше поступить. Сначала я думала заказать специальным рейсом Хогвартс-экспресс. Понимаешь, как будто им опять одиннадцать и они впервые едут в Хогвартс… Ну, это было бы символично, чтобы на празднование Победы они поехали бы на поезде, на котором ездили каждый год. Такое своеобразное возвращение в школу, в детство… Но если посчитать, то Хогвартс-экспресс идет семь часов. Даже если они отправятся из Лондона пораньше, скажем, в девять утра, раньше все равно никто не соберется, то здесь они будут около четырех часов дня. Не думаю, что это удачная идея. Они будут уставшие с дороги, да и на празднование останется мало времени…

Спраут оживилась:

— Идея с Хогвартс-экспрессом мне нравится! Только пусть они едут на нем не сюда из Лондона, а наоборот. А что! Сюда они аппарируют или прибудут по каминной сети, а после сядут на поезд и поздно вечером будут в Лондоне. Так даже лучше получится. Сама понимаешь, кто-то выпьет лишнего, как в таком состоянии аппарировать? Конечно, кто захочет, может не ехать на поезде, но мне кажется, большинство все равно решит вспомнить детство.

МакГонагалл, подумав, согласно кивнула. Вполне разумный компромисс.

… Празднование прошло на «ура». Многие приглашенные приехали семьями, с детьми. Но среди гостей не было ни одного слизеринца — отношение к ним после войны если и изменилось, то только в худшую сторону, впрочем, представители факультета Салазара в долгу не оставались, по крайней мере, те, кто не покинул страну. Главной звездой дня был Гарри Поттер, который затмил даже Кингсли Шеклболта, Министра Магии. Вечером, когда пора было собираться по домам, оказалось, что примерно половина присутствующих собирается перемещаться по каминной сети — слишком насыщенный выдался день, и ехать на поезде уже не было ни желания, ни сил. Особенно это касалось тех, кто прибыл с детьми. Тем не менее, нашлись такие, кто с восторгом встретил возможность прокатиться на алом поезде. В числе прочих, в этот список входило и Золотое Трио в полном составе…

… Роберт Хоуп был машинистом Хогвартс-Экспресса уже сорок лет, и успел накрепко срастись с этим поездом. Он привык воспринимать паровоз как живое существо. Когда Хоуп занимал место в кресле машиниста, то чувствовал, что именно здесь ему и положено быть. Он знал, как стучит каждый поршень, словно огромное сердце бьется внутри этой сверкающей алой громадины, точно так же как знал, что поезд чувствует его и признает за хозяина, потому что когда у него четыре года назад перед Рождеством умерла жена, пришлось срочно искать замену и в рейс вышел молодой парень, Эрни, то Хоупу рассказывали потом, что Эрни жаловался, будто паровоз слушается его пусть и исправно, но как-то нехотя, медлит, пусть и на доли секунды, словно ему не нравится, что пришел молодой чужак и сел на то место, которое сорок лет занимал старик Боб. И когда Хоуп зашел в кабину и сел на привычное место, то тихо сказал: «Вот я и вернулся, дружище. Бекки умерла. Теперь остались только мы с тобой», а про себя подумал: «Всю жизнь я водил этот поезд, в любое время и в любую погоду. Никто у меня этого не отнимет. Я останусь с ним до конца дней своих, пока видят глаза и действуют руки».

Он думал, что ему осталось недолго, однако он умудрился пережить войну, и вот теперь, в первую мирную весну он снова здесь, где ему привычнее всего, и снова готов отправиться в путь на своем поезде. Правда, такой публики, как сейчас, ему перевозить еще не доводилось.

Победители, Герои Войны, он знал их, потому что лица некоторых не сходили со страниц «Пророка», сейчас были просто большой и шумной компанией, которая никак не могла распрощаться с провожатыми и погрузиться в поезд, а кроме того, и Хоуп отметил это с неприязнью, добрая половина была нетрезва. Хуже пьяных в поезде могут быть только пьяные, которые думают, что сейчас правят миром, поэтому для них не существует никаких преград. Ничего, он довезет их до Лондона, а больше его ничего не волнует.

Прощальный гудок — и поезд покатил, постепенно набирая скорость и растворяясь в наступающих сумерках.

Невилл не успел уловить момент, когда за окнами, вместо мягких вечерних сумерек, начал клубиться густой, молочный туман. Он пришел неожиданно, словно ниоткуда, и поезд будто попал в дымовую завесу — сколько Невилл не старался, он не мог разглядеть за окнами даже смутных очертаний местности, по которой они проезжали, однако отметил, что поезд, войдя в туман, сбавил скорость. Луна, сидевшая напротив, спокойно сказала:

— Туман такой густой, что машинисту трудно управлять поездом. Наверное, вообще ничего не видно. Видишь, мы едем гораздо медленнее.

«Откуда было взяться такому туману», — недоумевал про себя Невилл. Он никогда не видел подобного. Впрочем, это всего лишь туман, неужели стоит обсуждать с Луной подобные глупости? Он выглянул в коридор — никого, только смех и голоса раздаются из соседних купе. Все веселятся, и никто не обращает внимания на какой-то туман. Так чего ему надо? Он успокоил себя, но какой-то неприятный осадок остался, словно червячок точил его изнутри. Невилл задернул шторки на окнах — обстановка за окном неожиданно показалось ему неправильной и… тревожной. Повод для волнений появился через полтора часа, когда Луна решила все-таки поглядеть в окно, и они обнаружили, что поезд по-прежнему идет в тумане, настолько плотном, что сквозь него ничего не разглядеть. А ведь сейчас должно было уже совсем стемнеть. Но если бы Невилл не знал, который час, он не смог бы сказать, глядя в окно, какое сейчас время суток. Идея родилась в голове сама собой:

— Оставайся здесь, — сказал он Луне. — Я скоро вернусь. Просто хочу зайти к машинисту.

Луна встала и взяла его за руку:

— Я не отпущу тебя одного. Мы пойдем вместе.

За сорок лет Хоуп навидался всякого, но с подобным ему пришлось столкнуться впервые. Поначалу все было отлично, ровно до того момента, как поезд въехал в этот проклятый туман, который возник буквально на ровном месте, и за считанные секунды все вокруг утонуло в молочной дымке, даже стук колес будто стал приглушеннее, а уж видимость и вовсе упала до нуля, так что пришлось в срочном порядке сбрасывать скорость. Полтора часа он вел поезд буквально на ощупь и говорил себе, что если он чего-то не увидел за сорок лет, это еще не значит, что этого не может быть, как в дверь кабины постучали.

За дверью стояли темноволосый парень и хрупкая белокурая девушка.

— Добрый вечер, сэр, — парень выглядел смущенным. — Извините за беспокойство, просто мы хотели узнать, что происходит за окном. — И добавил, помявшись: — Мы никогда не видели подобного.

Хоуп только пожал плечами. Он машинист, конечно, но в данной ситуации знает столько же, сколько и остальные. А потом, неожиданно для самого себя, сказал:

— Если хотите, можете остаться тут. Думаю, мы скоро выедем из этого проклятого марева.

И действительно, минут через десять туман вдруг исчез так же внезапно, как и появился, словно его никогда и не было. Хоуп почувствовал облегчение, а в следующую секунду девушка ахнула:

— Вы только посмотрите! Сейчас сумерки! Небо точно такое же, каким было, когда мы выезжали. Мы ехали в тумане почти два часа, должно было давно стемнеть, но ничего не изменилось.

Но ни Хоуп, ни девушка со странным именем Полумна, ни ее спутник, назвавшийся Невиллом, не успели ничего сказать. Потому что дверь кабины резко распахнулась и на пороге возник человек, которого знала вся магическая Британия. Гарри Поттер.

Первое, что бросилось Невиллу в глаза — Гарри страшно зол. Вернее, он в ярости. А если к этому прибавить взрывной характер, стойкий запах огневиски и покрасневшее лицо, то вся складывалось более чем неудачно. Гораздо лучше было бы сейчас все спокойно обсудить с Луной и этим Хоупом, но судя по виду Гарри, о спокойной беседе можно было забыть.

— Что здесь происходит, а? Я задал вопрос! — голос Гарри звучал слишком громко для такой маленькой кабины. — Что вы здесь вытворяете? Почему в этом проклятом поезде не действует магия? Отвечайте же!

— О чем ты говоришь, Гарри? — голос Луны звучал абсолютно ровно.

— О том, черт возьми, что здесь что-то нечисто! Ни у меня, ни у Рона, ни у Гермионы не получается ни одно заклинание. Магия словно испарилась! И что я вижу? Вы с Невиллом в кабине машиниста. Что вы здесь делаете?

Невилл счел нужным вмешаться.

— Мы ничего не знаем. Пожалуйста, успокойся. Мы ехали полтора часа в каком-то жутком тумане и решили узнать, в чем дело. Только и всего. Мы ничего не знаем, ни про магию, ни вообще…

— Про какой туман ты мне толкуешь, — в голосе Гарри звучала неприкрытая злоба. — Меня не интересуют туманы, меня интересует магия и то происходит в чертовом поезде. И от вас, — он ткнул пальцем в Хоупа, — я хочу услышать объяснения.

Но Хоуп даже головы не повернул и сказал медленно и ровно:

— Мистер Поттер, вам запрещено находиться в кабине машиниста, тем более в нетрезвом виде. Я прошу вас покинуть данное помещение. У меня нет ответов на ваши вопросы, я только управляю поездом, не более. Пожалуйста, Невилл, проводите мистера Поттера до купе.

На этих словах Хоуп обернулся и Невилл увидел стальное выражение в глазах. Было в Хоупе что-то решительное и непоколебимое, что-то, что даже Гарри стушевался и позволил Невиллу увести себя.

Едва они остались вдвоем с Полумной, как Хоуп сказал:

— Ну-ка, мисс, достаньте свою палочку.

К изумлению обоих, Поттер оказался прав. У Луны не вышло ни одного заклинания, даже простейшего Люмос. После нескольких бесплодных попыток она беспомощно посмотрела на Хоупа:

— Значит, Гарри прав. — И добавляет после минутного размышления: — Магия пропала в то время, пока мы ехали в тумане. Я точно знаю, мистер Хоуп, что когда мы садились на поезд, все было впорядке. Значит, это был не простой туман, верно?

«Нет, это не просто туман. Это какая-то чертовщина, вот что это такое», — думает Хоуп и мысленно просит о том, чтобы это ему только приснилось. К сожалению, все происходит на самом деле.

Невилла нет уже около получаса, и Хоуп замечает, что Полумна начинает заметно волноваться. Он уже собирается сказать ей, чтобы она пошла, поискала своего друга, когда за дверью раздается шум и дикие крики. Полумна открывает дверь, Хоуп оглядывается через плечо и видит в коридоре беснующегося рыжеволосого парня, которого окружает с десяток человек, пытаясь утихомирить. Хоуп припоминает, что это, кажется, Рональд Уизли, один из этого Золотого Трио, о котором так любят писать газеты. Полумна ахает и закрывает рот ладошкой, и крики Уизли слышны Хоупу даже через стук колес.

— Куда вы меня завезли? Я ненавижу вас всех! Будьте вы прокляты, это вы, вы затащили меня на этот чертов поезд! Что вы со мной сделали? Думаете, смешно стать сквибом, да? Или думаете, что Рон Уизли — полный ноль и с ним не надо считаться? Пустите меня! Эй, машинист, останови свою чертову машину, я хочу сойти, а вы езжайте в ад!

— Закройте дверь мисс, и не открывайте никому, кроме вашего друга. Спятившие нам сейчас ни к чему, — чтобы не произошло, он, Хоуп, в ответе за поезд и за тех, кто в нем.

Полумна запирает дверь, и крики становятся приглушенными. Хоуп ободряюще улыбается девушке. Она такая спокойная и очень славная. Он должен вывезти их, хотя бы ради нее.

Некоторое время они едут молча. Хоупа что-то смущает, но он не может понять, в чем дело, пока Полумна не подает голос:

— Мистер Хоуп, а вы заметили, что на пути нам не попадались ни люди, ни животные. Вообще ни одного живого существа. Как будто мы здесь совершенно одни.

И тогда Хоупу по-настоящему становится страшно.

После того, как Невилл с грехом пополам успокоил Гарри и попытался предотвратить нарастающую панику среди остальных, некоторые из которых собирались идти по проторенной дороге, то есть, бежать к машинисту за объяснениями, он думал, что худшее уже позади. Но оказалось, что все только начиналось. Рон, бывший еще более нетрезв, чем Гарри, и продолжающий успокаивать себя огневиски, впал в самую настоящую истерику. Невилл впервые увидел, как у человека наливаются кровью глаза. Лицо Рона стало пунцовым, а от крика вздулись вены на висках и шее. Взгляд стал абсолютно невменяемым, изо рта брызгала слюна и Рон не слушал уже никого и ничего.

Он проклял всех вокруг, обвинил в случившемся машиниста, Гарри, Гермиону и почему-то МакГонагалл, а потом начал требовать одного — чтобы ему дали сойти с поезда, потому что иначе они все погибнут. Все, включая Гарри, пытались вразумить Рона по-хорошему, но после того, как он полез в драку и разбил Симусу нос, терпение окружающих лопнуло, и общими усилиями Рон был заперт в пустом купе. « Там он будет в безопасности. Он не сможет навредить ни себе, ни нам», — сказала Гермиона. «Да, если не высадит дверь», — огрызнулся Симус, у которого из разбитого носа кровь текла ручьем.

В кабине машиниста Хоуп с Полумной строили версии о том, что произошло. Это было странно и даже страшно: невесть откуда взявшийся туман, так же внезапно исчезнувший, затем потеря или лучше сказать, блокировка магии, пустынная местность… Они проезжали сейчас вдоль деревень и все было на месте, те же дома, поля, леса, все, кроме отсутствия людей. Будто они остались одни в мире. Впрочем, надежда еще оставалась — они приближались к Лондону. Возможно, там они получат ответы на свои вопросы.

Когда Хоуп начал сбрасывать скорость по мере приближения к пункту назначения, то сказал Полумне:

— Идите к своим друзьям, мисс. Скажите, что мы прибываем.

Скрипнули тормоза, и сердце Хоупа оборвалось: вокзал был абсолютно пуст. Что ж, надо выходить.

Случилось то, чего Невилл так боялся — они оказались одни. Абсолютно. Это было странно и необычно — он не мог представить себе Кинг-Кросс таким молчаливым и… безликим, словно застывшим. И мертвым. Ни единого звука. Рона, утомленного истерикой и накачанного алкоголем, вынесли из поезда на руках. Но всех ждало разочарование — барьер, отделявший платформу девять и три четверти от магловской части вокзала, не пропускал их. Вернее, его будто совсем не было. Магия предсказуемо не вернулась. Невилл почувствовал себя мышкой, которой переломило хребет мышеловкой.

Гермиона тут же взяла дело в свои руки:

— Итак, что мы имеем…

Но Хоуп не дал ей договорить и вышел вперед:

— Извините, что перебиваю, мисс. Но я машинист этого поезда и я здесь самый старший. Позвольте сказать сначала мне. Все шло нормально до того момента, как поезд вошел в туман. Мы с мисс Лавгуд, сопоставив факты, выяснили, что магия неизвестным образом блокировалась в то время, пока поезд шел в тумане. Когда конкретно мы сказать не можем, но в тумане мы ехали около полутора-двух часов. Я вожу этот поезд сорок лет и с уверенностью могу сказать, что никогда раньше не сталкивался с подобным явлением. Я даже не слышал о похожих случаях. Кроме того, как вы уже, наверное, заметили, когда мы вышли из тумана, были сумерки, как когда мы только выехали, хотя должно было уже стемнеть. Как видите, ничего не изменилось. Сейчас по-прежнему сумерки, хотя на часах уже ночь. То есть, внешне ничего не изменилось. Более того, когда мы выехали из тумана, то мисс Лавгуд сразу же обратила внимание на то, что мы едем по совершенно безлюдной местности. В этом вы уже убедились. Мы на вокзале Кинг-Кросс, конечной цели нашего пути. Но, поскольку барьер по каким-то причинам не работает, мы не имеем возможности выбраться отсюда. Мы взаперти. Дать знать о себе мы не можем, да и некому — я не уверен, что в том месте, куда мы попали, есть кто-то, кроме нас.

— И что вы предлагаете? — воскликнул Гарри.

— Я ничего не предлагаю, я пока пытаюсь лишь систематизировать те скудные факты, что мы имеем. Кому-нибудь есть, что добавить по существу? Значит, нечего… Что ж, видите этот поезд? Он привез нас сюда, и я предлагаю попробовать вернуться к тому, с чего все и началось. Повернуть обратно в Хогвартс. Я могу это сделать.

— Это исключено, — резко сказал Гарри. — Благодарю, но вы уже привезли нас черт знает куда. Мы останемся здесь и будем ждать помощи. На этом проклятом поезде мы не поедем.

— Ждать помощи? Но от кого? — невесело усмехнулся Хоуп.

Но Гарри уже повернулся к остальным и заявил:

— Я не позволю завезти нас, Мерлин знает, куда. И кататься по всей стране я тоже не собираюсь. Я останусь здесь и выберусь отсюда, чем залезу в этот проклятый поезд. Кто со мной?

Хоуп подошел к поезду и дотронулся до его бока. Его верный товарищ, никогда не подводивший. Хоуп служил этому поезду верой и правдой много лет. И сейчас этот сияющий паровоз, весь состоящий из глянца и алого блеска, был единственным живым и настоящим на этом мертвом вокзале. Хоуп всегда знал, что придет время, когда поезд сослужит ему службу, в память об их сорокалетней дружбе. Ведь Хоуп никогда не предавал своего друга. Теперь и друг не предаст его. И ему не страшно отправляться в путь, он никогда и ничего не боялся, не испугается и сейчас, даже если это будет его последний рейс. Пусть лучше все закончится именно так.

Хоуп оглянулся. Поттер что-то вещал, возбужденно размахивая руками. Собравшиеся вокруг него полукругом ребята иногда кивали, словно подтверждая сказанное. Этого и следовало ожидать. Если бы он не прожил на свете столько лет, то тоже смотрел бы в рот победителю Волдеморта. Но ему не девятнадцать лет. Здесь, на этом вокзале, их не ждет ничего, кроме пустоты и, возможно, смерти. И выход только один — сесть на поезд. Потому что другого пути, как выбраться отсюда, нет. И вряд ли будет. Он сделал все возможное. Если они не хотят — это их право. Но он должен попробовать. В конце концов, терять ему нечего. Лучше вечность мчаться на поезде по бесконечным рельсам, чем вечность сидеть на пустынной платформе, где, Хоуп был уверен, они перегрызут друг друга.

От общей группы отделились Невилл и Полумна. Они подошли к Хоупу и девушка, улыбаясь, сказала:

— Мистер Хоуп, мы хотим поехать с вами.

— Все равно хуже, чем сейчас, уже не будет, — заметил Невилл. — Лучше попытаться сделать хоть что-то, чем сидеть и тупо чего-то ждать.

Хоуп молча кивнул. Эти двое ему сразу понравились, особенно Полумна. Повезло парню с такой девочкой. Это он старик, а этим еще жить и жить. Если не ради себя, так хоть ради них попытаться.

— Мы верим в вас, мистер Хоуп, — сказала Полумна, вкладывая свою маленькую ладошку в его руку. — У вас все получится. Только нельзя медлить. Пожалуйста.

Поезд словно того и ждал, чтобы вновь отправиться в путь. Поршни застучали размеренно, будто забилось чье-то огромное, сильное и верное сердце. Хоуп потянул рычаг и поезд послушно тронулся. Невилл и Луна сидели рядом. Впереди было полотно дороги и бескрайний горизонт. Они отправлялись в путь, и пусть никто не знал, что ждет их там, за поворотом, но в сердце каждого было место для надежды