Три поцелуя

Хогвартс-экспресс тронулся резко, и Лили пришлось хвататься за брата, чтобы не упасть. Джеймс зашипел, выдернул рукав своей зимней мантии из ее все еще спрятанных в лиловые варежки рук и отступил на шаг. Поудобнее устроил большую коробку, перевязанную матовой лентой, в своих руках и поплелся вперед. Лили поскакала следом.

— Ну что в этой коробке, ты скажешь мне или нет? Джеееееймс. Это ведь мне?

Лили уворачивалась от идущих навстречу студентов, здоровалась со знакомыми, трепала по голове Гриффиндодрских перваков. В купе не заглядывала, поспевала за братом — тот молчал и лишь чуть-чуть улыбался. Вроде как улыбался. Лили его лица практически не видела.

— Да ну скажи, мне же. Ну не может быть, чтобы не мне.

Джеймс остановился у купе, на ручке которого красовался бант — такой же по цвету, как на коробке, только чуть меньше.

— Ты же справишься с тем, чтобы самостоятельно завязать себе глаза? — немного нахально поинтересовался Джеймс и кивнул на ручку.

Лили мысленно завопила — все-таки ей. Закусила губу, развязала бант и быстренько завязала приятной на ощупь лентой глаза. Не сказать, чтобы ей вообще перестало быть что-либо видно, но войти точнехонько в проем все же не вышло. Лили потерла висок, но промолчала.

Она стояла, не смея шевелиться. Впереди шуршала бумага и Джеймс тихо ругался. Скрипело сидение справа. Лили дышала ровно, удерживала себя, чтобы не заулыбаться прямо до ушей — сохраняла спокойствие. Ей хотелось сорвать ленту с глаз и прыгать, и визжать от восторга. И вешаться на брата, и целовать его в щеку. Такое прекрасное утро он ей устроил, ну. Такое вот самое что ни на есть днерожденственское — таинственное и с сюрпризом.

Кто-то кашлянул. Лили прислушалась к перешептыванию, которое пытались скрыть за шуршащей бумагой. Стянула варежки и запихнула их в карманы мантии, чуть развязала шарф. Шапку снимать не стала — пусть будет, так ей привычнее.

— Джеймс? — позвала Лили.

Никто не ответил.

— Джеймс? — повторила она и поводила перед собой руками, чтобы понять, где брат, но никого рядом не было.

— Поттер, ну что ты постоять-то спокойно не можешь?! — раздался недовольный голос за ее спиной.

— Малфоооой... — протянула Лили и расплылась в улыбке.

Скорпиус аккуратно прикоснулся к ее плечу, а после потянул ленту и та, развязанная, полетела на пол. Лили, уверенная, что в купе было светло, удивленно заморгала — темнота появилась как будто специально для нее. Темнота почти абсолютная, которая тут же поплыла перед глазами ярко-желтыми пятнами.

Ей потребовался всего десяток секунд, чтобы привыкнуть, и еще парочка, чтобы осознать — впереди колыхались маленькие, аккуратные и совершенно одинаковые сгустки света, больше похожие на пламя свечи. Пламя нескольких свеч.

Лили быстренько их сосчитала — пятнадцать. Пятнадцать!

— Я вас обожаю, — прошептала Лили.

В ответ ей несколько голосов прокричали дружное "СДНЕМРОЖДЕНИЯЯЯЯЯ"

На столике валялись ложки, крошки и расплавившиеся свечки. Скорпиус, откинувшись на спинку своего сидения, — хотя своего, это, конечно, преувеличение, — довольно смотрел на потолок купе. Звезды, им же и наколдованные, уже почти не производили никакого света, отчего в купе становилось темнее чуть ли не с каждой секундой. Рядом толкалась локтями Уизли, и Скорпиус морщился недовольно. Напротив шептались Поттеры — Лили сидела на коленях у Джеймса и разворачивала подарки. Где-то в этом же тесном купе находились еше как минимум один Поттер и двое Уизли. Душно было и пахло тортом и сладостями.

Роза в очередной раз въехала Скорпиусу локтем между ребер. Лили засмеялась, а Джеймс пнул его ногой под столом — случайно, конечно. Малфой начинал раздражаться от всего происходящего, и только звезды, гаснущие на потолке, кое-как его успокаивали.

— Я пойду, пожалуй. Лили, ты не обидишься же? — пробормотала Уизли и тут же убежала.

Из-за открытой на секунду двери в купе пробрался свежий воздух. Малфой уселся поудобнее, руки сложил на груди, вытянул ноги. Он даже задремал немного, а проснулся от того, что кто-то снова открыл дверь и закрывать не собирался. Скорпиус сел прямо и огляделся — Джеймс царапал ложкой тарелку с крошками, а Лили открывала-закрывала дверь.

— Душно, — пояснила Лили, приняв малфоевский заспанный взгляд за вопросительный.

Больше никого в купе не было. Только их трое. Не то чтобы привычно, хотя Скорпиус уже и привык даже, но вполне ожидаемо. Как-то так они с Джеймсом и собирались, но потом появилась Уизли. Узнала она и тут же узнали другие. Отступать уже было нельзя, и им пришлось согласиться.

И только сейчас все было правильно. Голодный Поттер, который вроде сожрал больше всех торта, но вот сидит и подбирает крошки, Лили в своей разноцветной шапочке, загоняющая свежий воздух в купе, и он, Скорпиус, развалившийся на сидении и обводивший все вокруг немного пьяным взглядом. Совершенно трезвым, конечно, но все равно пьяным.

И больше никого.

— Перестань ломать дверь, — Поттер оторвался от тарелки, поднялся немного, потянул сестру за рукав мантии и усадил рядом с собой.

— Ой-ой-ой, — передразнила его тон Лили, забралась на сидение с ногами и уставилась на Малфоя.

Скорпиус приподнял брови, не понимая, чего это Поттер на него пялится. Оправил воротник рубашки, стряхнул с мантии несуществующие пылинки. Лили засмеялась:

— Я всего лишь думала, как сказать тебе спасибо, чтобы ты меня после не проклял.

И она изобразила ужас на лице — Скорпиус не смог сдержать улыбку.

* * *

Окно, заколдованно Уизли, не пропускало свет — оно вообще стало стеной и, казалось, теперь уже навсегда. Звезды на потолке совсем погасли. И только тоненький лучик искусственного света проскальзывал к ним в купе под дверью, но его никто не замечал.

Лили уже несколько минут как перебралась к Скорпиусу. Он бы точно не взялся сказать, зачем: Лили иногда было сложно понять. Она не пихалась локтями, как Уизли, просто сидела рядом, и его плечо еле-еле ощущало ее присутствие.

Лили молчала. Впрочем, Скорпиус не жаловался. Говорить с Лили ему нравилось наедине, — если не о глупостях, конечно, — а в данный момент напротив сидел Джеймс. Может спал, конечно, а может просто молча их слушал. А то, что Лили уже устала говорить о глупостях сегодня, Малфой понял. Он такое сразу чувствовал — даже с Лили, которую и знал-то меньше, чем полгода.

— Здорово вы все устроили. Я не ожидала. Ну то есть не от всех вас. От Джеймса — да. От тебя — может быть. Но чтобы Роза колдовала в поезде... — Лили развела руками так, что правая ударила Скорпиуса в грудь. — Ой.

Малфой улыбнулся. В последнее время — вот эти самые полгода — он стал улыбаться слишком часто. Раньше, когда Лили не было, а был только Джеймс, улыбки не выходили такими. Они вообще не выходили, хотя рядом с Поттером Скорпиус чувствовал себя почти превосходно. А появилась Лили, и не улыбаться стало невозможно — эта девчонка в разноцветных шапочках действовала на него опьяняюще. А если вместе с братом...

— Джеймс спит, как думаешь? — спросила Лили таинственным шепотом.

— Это важно?

— Да. Или нет, я не знаю.

— Выкладывай, давай, — Скорпиус нашел ее руку и немного сжал.

То есть он сначала это сделал и только после подумал. Может, стоило выйти в коридор, постоять там и поговорить. Может, нужно было убедиться сначала, что Поттер дрыхнет, и только после предлагать Лили выкладывать, что у нее там. И уж точно не надо было искать ее руку в темноте.

Лили никак не отреагировала. Не стала вырывать руку, не стала сжимать ее в ответ. Только тихим, немного равнодушным голосом попросила:

— Научи меня целоваться.

* * *

Джеймс вздрогнул. Сначала он решил, что ему послышалось, но после раздался голос Малфоя — тягучий и удивленный:

— Что, прости?

— Научи. Меня. Целоваться. Ну пожааааалуйста.

Джеймс сидел, прислонив голову к стене и закрыв глаза. Сытый, довольный и почти счастливый. Не то чтобы притворялся спящим, хотя... пожалуй, действительно притворялся. Хотел послушать разговоры друзей. Их голоса — хриплый Скорпиуса и смешной Лилин. Но они все больше молчали, а после вот пожалуйста — научи меня целоваться.

Малфой не отвечал. Джеймс напрягся. Вообще-то другу нужно было сразу сказать "нет". Вообще-то Лили его, Джеймса, сестра, маленькая смешная Лили, которой они вместе готовили сюрприз к Дню Рождения. И...

— Малфой. Мне очень надо. Серьезно.

Джеймс затаил дыхание. Кулаки сжались.

— Серьезно?

— Абсолютно.

Малфой молчал. Лили нетерпеливо ерзала на сидении — где-то там, за ее спиной, шуршала подарочная бумага. Джеймс дышал ровно — очень старался — и пытался не выдать себя. Потому что если выдать, тогда Лили обидится, будет дуться, с Малфоем они поругаются, конечно же... Лучше не надо.

Джеймс говорил себе — да ну пусть учится целоваться, да ну пусть с Малфоем. Сжимал и разжимал кулаки, старательно впивался ногтями в ладони. Злился. Чего злился?

— Мне просто надо понять, как это. Я не понимаю, совсем, и... Ну помоги мне в этом разобраться. А? Скорпиус?

— Мерлин! Иди сюда.

Джеймс зажмурился. И так, конечно, не видел ничего, но... Было мерзко и неприятно. Он сидел напротив, он не спал, он подслушивал. И сейчас... Джеймс хотел зажечь Люмос. Оторвать их друг от друга. Он мог бы сделать вид, что проснулся. Мог бы зевнуть или как-то пошевелиться и спугнуть их, но вместо этого вообще не двигался. Только безумно жмурил глаза и кулаки сжимал — больно было. Отвратительно больно.

И провалиться хотелось сквозь землю.

* * *

Скорпиус ничего не почувствовал. Ну, Лили, ну, целуются. Раньше он это делал только однажды и будучи не совсем вменяемым. Его сбило с метлы бладжером, он валялся в Больничном Крыле и к нему приходили товарищи по команде и факультету. Скорпиусу было тринадцать, зелья мадам Помфри жгли и сводили с ума, голова раскалывалась. Так что он и помнит-то только сам факт поцелуя. Кто целовал — до сих пор не знает.

Но говорить Лили о том, что он тоже не ахти какой практик, почему-то не хотелось...

Лили отстранилась.

— Это было...странно. Спасибо.

Малфой улыбнулся, отодвинулся немного и прислонился к стене, что когда-то была окном. Лили ничего не говорила, Джеймс не издавал ни звука. Хогвартс-экспресс подъезжал к Хогсмиду.

Путь до замка Джеймс молчал. К ним в карету подсели Альбус и Роза со своими разговорами, в которые тут же включилась Лили. Малфой молча сидел напротив Джеймса. Малфой вообще почти всегда сидел напротив. И никогда рядом.

На занятия они вместе не ходили — разные курсы — и виделись где-то между ними и после. Джеймс иногда не понимал — почему они вообще это делали. Они стали общаться прошлой осенью — чуть больше года назад. Подрались после квиддича. Подрались, пожали друг другу руки, а там как-то само закрутилось — несколько встреч в неположенных местах, пара побегов от Филча, пересечения в Хогсмиде...

Скорпиус был по возрасту почти как Джеймс — всего на три месяца младше. Скорпиус казался даже старше — иногда. Скорпиус...

Джеймс поймал на себе его взгляд. Мысли Малфой читать не мог, конечно, но почему-то очень часто их угадывал. Или хотя бы их настроение. Вот он наклонился вперед, сцепил руки в замок и тихо поинтересовался:

— Что-то произошло?

Джеймс мотнул головой и отвернулся — посмотреть на заснеженную дорогу. Дорога как дорога, который раз уже по ней едет...

Друзьями они были неплохими. По крайней мере, Скорпиус вытеснил всех остальных сразу же, как появился. Ни с кем Джеймсу не было так же хорошо, как с ним. Ну, кроме сестры. Но Лили тогда мало интересовало что-либо, кроме Хагрида и его зверушек, и появлялась она рядом с Джеймсом редко и только затем, чтобы выпросить сладостей — в Хогсмид ее не пускали. И они с Малфоем приносили ей шоколада, ирисок и леденцов.

А летом они вдруг оказались вместе втроем, и почему-то вышло так, что больше разбредаться уже не хотелось. Лили заявила, что зверушки ей не нужны никакие, теперь она будет вязать шапки и шарфы и научится летать на метле лучше Джеймса.

И научилась. А Джеймс, став капитаном, не смог не пригласить сестру в команду — ловцом.

Карета остановилась. Джеймс выскочил первым и побрел к замку. Или даже побежал...

— ПОТТЕР!

Джеймс забежал в замок и ринулся наверх, в свою родную Гриффиндорскую башню, куда Малфоя не пустят. Разговаривать с тем, кто так остро чувствует чужое настроение, не хотелось. Потому что не понять, что Джеймс желает его убить, Скорпиус бы не смог.

До портрета Полной Дамы Джеймс добрался рекордно быстро, понял, что не знает пароля и ринулся прочь. Свернул в коридор, что вел к башне Равенкло, и понесся по нему, сломя голову. Джеймс убегал — не только от Малфоя. Вообще от всего.

Он проскочил мимо входа в гостиную Равенкло, нашел какую-то дверь и спрятался за ней. Сполз по стене вниз, отдышался.

Джеймс злился. И не понимал толком, чего злится. Джеймс смотрел вперед — в пустоту незнакомого помещения — и не хотел никуда выбираться. Не хотел идти в гостиную Гриффиндора, не хотел здороваться с однокурсниками и слушать их разговоры о том, как прошло Рождество.

Джеймс уснул, спрятав лицо в коленях.

* * *

Скорпиус дежурил у портрета Полной Дамы почти час. Лили несколько раз выходила его проведать, выносила каких-то сладостей из тех, что подарили ей кузены на день рождения.

— Он не спал, да? — спросила Лили. — Ведь не спал же.

Скорпиус развернулся и ушел. Полночи он не мог заснуть, ворочался. Сквозь закрытые глаза видел, как уносится прочь Поттер. И было обидно. И на Лили он злился — ну вот вздумала же учиться целоваться! И на себя — решил повыпендриваться.

Под утро Скорпиус задремал. Проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо и велел немедленно бежать на занятия.

Трансфигурация. Зелья. СОВ. СОВ. СОВ. На обед Малфой еле пришел — уставший, сонный, голодный. Осмотрел Гриффиндорский стол и не нашел за ним Поттера. Выругался и отправился в теплицу к Лонгботтому.

Поттер не объявился и после дневных занятий. Уизли обрадовала Малфоя тем, что видела Джеймса за завтраком — Скорпиус только больше разозлился.

В пятницу они пересеклись на квиддичном поле — Слизерин заканчивал тренировку, гриффиндорцы медленно собирались у раздевалки. Поттер никуда не убегал — просто стоял в окружении своих и на Малфоя не смотрел. Лили виновато пожимала худенькими плечиками. Скорпиус швырнул свою метлу в сугроб и ушел.

В субботу его нашла Лили. Долго просила прощение, вкладывала ему в ладони леденцы... Потом вручила Скорпиусу темно-зеленый шарф и поспешно растворилась между стеллажей с книгами. Шарф Малфой на себя тут же нацепил. Леденцы съел. И о Поттерах постарался не думать.

Оказалось, что то, что они с Джеймсом постоянно где-то пересекались раньше, было действительно из ряда вон выходящее событие. Жить в одном замке и практически не видеться — возможно.

В начале февраля был организован поход в Хогсмид — первый после Рождественский каникул. Счастливая Лили сообщила Малфою, с которым они столкнулись в Большом Зале, что идет туда не одна.

Малфою было все равно.

* * *

Зачем он пошел в Хогсмид, Джеймс не знал. Скорее всего из-за того, что понимал — Малфоя там не будет. Нацепил гриффиндорский шарф, натянул на себя капюшон мантии и поплелся в общей толпе. Пинал снег, мрачно смотрел себе под ноги. Повторял магические формулы с уроков МакГонагалл — те, которые удавалось вспомнить.

У входа в Три Метлы ему встретились Альбус и Роза. Он прошел мимо, не поздоровавшись, забрался в теплый уголок и заказал себе несколько стаканов со сливочным пивом. Нисколько не обрадовался когда-то любимому вкусу, расплатился и сбежал на улицу. Пересек деревню несколько раз, обошел ее по кругу, заглянул во все магазины и ничего не купил.

Не хотелось.

Вообще ничего не хотелось.

Джеймс развернулся на месте и побрел к замку. Снова пинал снег и ничего не замечал. И никого — почти никого. Его внимание привлекла яркая шапочка его сестры — разноцветная, такая, какой ни у кого в Хогвартсе нету. Между деревьями Лили целовалась с каким-то парнем — Джеймс его не знал и знать на хотел. Он только сразу заметил, что не Малфой, а все остальное вдруг стало неважно.

Научи меня целоваться...

Джеймс усмехнулся, тряхнул головой и продолжил путь к замку. Да, Лили целуется неизвестно с кем, прижатая к дереву, да, его маленькая и смешная Лили, у которой то зверьки, то шапочки, но...

Джеймс улыбался и шел к замку. И больше не злился. Разве что на себя все еще немного.

Со Скорпиусом надо было как-то мириться. Сначала Джеймс решил его просто найти, ну и...заговорить. Оказалось сложнее, чем он мог себе представить — Малфой прошел мимо, вообще никак на Джеймса не отреагировал.

Джеймс ошарашено смотрел ему вслед и понимал — ни разу до этого они не ругались. Вот так не ругались. Немножко, шутливо — да, пожалуйста. Но чтобы после игнорировать друг друга вместо того, чтобы забывать и продолжать общаться... Не было такого.

И Джеймс понятия не имел, что ему делать.

Он ходил за Малфоем, подсаживался к нему в библиотеке, пытаясь заговорить, но Скорпиус упрямо его игнорировал. Как будто никакого Джеймса Поттера и не существовало.

Джеймс одергивал его за руку, но Малфой с легкостью вырывался — словно мантия за гвоздик какой зацепилась, а не другой человек за руку схватил. Джеймс ждал Малфоя после квиддичных тренировок, но не мог добиться и слова — Скорпиус упрямо шел вперед. Не толкался, а так — вырывался. Иногда у него не выходило, он повторял попытку, но не особо — как будто не было Джеймса, действительно не было, просто воздух становился плотным и не давал пройти...

Джеймс бил стены, сдирал кулаки в кровь. Его бесило равнодушие Малфоя и его отсутствие в жизни Джеймса.

Скучные вечера тянулись почти невозможно долго, потому как не были ничем заполнены — только виноватым лицом Лили и безуспешными попытками Джеймса достучаться до Малфоя.

Он обещал себе, что справится. Не мог не обещать. Жить в Хогвартсе и без Малфоя казалось невероятным и невозможным.

* * *

Джеймс Скорпиуса достал. Постоянными попытками поговорить, хватаниями за руки и поджиданием везде, где только можно... Иногда Скорпиусу казалось, что он уже больше не может ходить с невозмутимым видом и не замечать Поттера — черт возьми, ему хотелось обернуться и сказать обыкновенное "приветствую". И пойти шататься по замку. Вместе с Поттером.

Потому что без Поттера было невыносимо. И каждая — очередная — его попытка поговорить с Малфоем, каждое его прикосновение, грубое хватание за школьную мантию, заставляли Скорпиуса улыбаться. Но только где-то внутри, внешне оставаясь совершенно равнодушным.

Когда-то это должно было прекратиться — и либо это будет Скорпиус, который согласится с Поттером поговорить, либо это будет Джеймс, который перестанет за Малфоем ходить.

О чем им говорить, Скорпиус не очень знал. Вообще в какой-то момент перестал понимать, что происходит — почему Джеймс за ним таскается, почему он сам от Джеймса уходит, из-за чего все это... А о том, что когда-то даже это закончится, Малфой думать не мог. О том, что однажды пройдет целый день и Поттер ни разу не попытается с ним заговорить...

А потом такой день наступил.

Малфой сидел за ужином и вилка у него в руках подрагивала. Ни разу. Ни одного привычного уже "Малфой, да послушай же ты". Ни единого касания. Вообще ничего.

И на следующий день тоже.

Скорпиус не спал по ночам. Не мог. Пытался понять, что происходит, что произошло тогда, что будет... И ничего не выходило. Мысли путались.

Скорпиус скучал. Вот так просто — он, Малфой, скучал по Поттеру, лучшему другу, единственному другу. Тому, который однажды оказался рядом и больше никуда не девался.

Скорпиус вылез из кровати, накинул мантию и поплелся в гостиную. На часах был четвертый час. Он выбрался из гостиной, вышел из Подземелий, поднялся на второй этаж. Попетлял немного, вышел к лестницам...

Хогвартс спал. А он, Скорпиус, нет. Бродил по его коридорам, заглядывал в окна, срезал путь — то тут, то там. Вспоминал ту осень, когда они с Поттером только начали общаться. Когда они с Поттером встречались посреди ночи в разных местах и совершенно случайно...

Скорпиус огляделся, попытался вспомнить, где именно они встречались — в каких из многочисленного числа тайных коридоров? Он заглядывал во все, плутал, собирал на мантию паутину и пыль.

А в одном из коридоров нашел Поттера, валяющегося в гриффиндорских покрывалах со свечой и пергаментом. Рядом была разлита лужица чернил, в которую Джеймс окунал перо. Малфоя он явно не заметил.

Скорпиус сделал два аккуратных шага и склонился, чтобы прочесть, что Поттер там строчит. Прочитал свое имя и закусил губу. Отступил назад, задел какой-то камушек и...

— Малфой...

Джеймс вскочил — свеча упала и потухла. Скорпиус растерялся, запутался в ярких пятнах, что еще стояли перед глазами. Джеймс налетел на него, схватил за руки и выпалил в лицо:

— Послушай. Послушай меня.

— Слушаю, — прошептал Скорпиус.

Он, вообще-то, не собирался. Не собирался этого говорить, а если даже и собирался, то не таким шепотом...

Джеймс молчал. Сжимал запястья Скорпиуса — очень сильно, слишком сильно — и ничего не говорил.

— Я слушаю, — Малфой пытался съехидничать, но голос сорвался. Вышло убого.

— Я...подожди, я думаю, — ответил Джеймс.

Малфой заулыбался — не смог сдерживаться. Глаза постепенно привыкали к темноте, но Джеймса видно не было. Он был рядом, держал Малфоя за руки, но все равно был где-то не здесь.

— Тогда, в поезде, ты и Лили, и я...

— Я понял, — оборвал Джеймса Скорпиус.

Слишком грубо. Пальцы на запястьях Скорпиуса сжались сильнее — Джеймс злился.

* * *

Джеймс понятия не имел, что происходит. Малфой, который как будто сам к нему пришел, Малфой, у которого так непривычно срывался голос, Малфой, которого, он, Джеймс, держал за руки уже чертову уйму минут.

И отпускать не хотел.

— Прости, — выдавил из себя Джеймс. Он точно не знал, за что извиняется — наверное, вообще за все. — Но ты и Лили...

— Что? — вдруг как-то резко отозвался Малфой и попытался развести руками. Почти ничего не вышло — то есть вышло, конечно: Джеймс на Скорпиуса налетел. Ударился своим лбом о его лоб, носом коснулся его щеки... А руки опустились вниз, все еще сжимаемые Джеймсом за запястья.

— Ничего. То есть сейчас ничего, но тогда... Вы целовались.

— И?

— Я разозлился.

Малфой усмехнулся и ничего не ответил.

— Вы... и ты...

— Поттер, ты можешь как-нибудь адекватнее выражаться? Чтобы понятнее?

Джеймс мог. Подался вперед, почти сразу коснулся губами лица Скорпиуса, наклонил голову, нашел его губы... Вышло тоже не слишком понятно — размазано, нелепо и безумно глупо. Но Джеймс надеялся, что Малфой понял.

* * *

Скорпиус задохнулся. Сначала ответил на поцелуй, потом вдруг понял, что делает, и отстранился. Слишком поспешно...

— Черт, — выпалил Джеймс, отпустил его запястья. И исчез.

Малфой протянул руки вперед и никого не обнаружил рядом.

— Поттер! Сбежишь — догоню и убью.

— Что? — раздалось откуда-то слева.

Скорпиус достал палочку, зажег Люмос. Обнаружил Поттера в паре метров от себя, сделал несколько шагов к нему навстречу и погасил свет на конце палочки.

— Так ты можешь понятнее объясниться? — попросил Скорпиус и аккуратно взял Джеймса за руки.

Джеймс мог.

Лили всегда любила сюрпризы. Приятные, милые и неожиданные. И не специально устроенные тоже любила. Ну...раньше.

Лили налетела на них в одном из коридоров, что показал ей Джеймс — относительно тайном, но довольно уютном. Коридор тот сокращал путь почти в два раза, не был запутан в паутине и не был знаком Филчу. А еще о нем знал Джеймс, и Лили как-то ни разу не задумывалась, что это может означать.

Скорпиус был без мантии, без рубашки и почти без брюк. Джеймс стоял к ней вполоборота и целовал Скорпиуса — в губы, грубо. А руками... Лили взвизгнула и развернулась. Закрыла ладошками глаза и замотала головой.

— ЛИЛИ?!

— Лили...

— ЧЕРТ!

— Мерлин...

Лили чувствовала, что щеки пылают. Вспомнила, как почти месяц назад эти двое объявили ей, что больше не ссорятся, и что она не виновата, и они обязательно накупят ей в Хогсмиде шоколадных лягушек... Как они втроем проводили вечера, летали и несколько раз выбирались в Запретный Лес.

И Лили ведь ни разу не задумалась, как они помирились. Не спрашивала, вообще не вспоминала, что какая-то ссора когда-то была. Просто радовалась, что ребята снова дружат, снова вместе...

Дружат, ага. Хорошо дружат.

— Фу, Мерлин, какая гадость, — Лили хмурилась, по-прежнему прятала лицо в ладонях, но не улыбаться не могла. Да что улыбаться — она почти в голос смеялась.

Мальчишки обошли ее, убрали ее руки от лица. Они уже были одетые, но все еще растрепанные и немного смущенные.

— Мерлиииин, — протянула Лили. — Малфоооой. Джееееймс.

Джеймс обнял ее за плечи, Малфой стянул с нее шапочку и потрепал по голове. Лили все-таки рассмеялась:

— Я вас обожаю.