Гарри, Драко и философский камень

От автора:

1. Изначально этот фанфик задумывался таким образом – сделать все, как в Каноне, за исключением лишь нескольких базовых элементов сюжета. А именно: Гарри и Драко созданы друг для друга (а кто бы сомневался?!), они становятся друзьями с началом учебы, и, соответственно, Гарри после распределения попадает в Слизерин. В соответствии с этим, конечно, дальнейший сюжет должен был постепенно претерпевать изменения. Автор задумал написать всю историю с самого начала с точки зрения слизеринцев.

2. По мере того, как автор начал знакомиться с текстом Канона, стало ясно, что отличий будет гораздо больше. Он решил действовать по принципу: не нравится, как написал кто-то другой – напиши сам так, как тебе нравится.

3. Первые главы знатокам Канона, возможно, могут показаться немного скучными, знакомыми. Советую наслаждаться поиском отличий, нюансов. Они как раз самое интересное.

4. Автор позитивно настроенный человек. Поэтому тем, кто ждет многочисленных сцен насилия, заявляю сразу – не дождетесь. Также будет минимальное количество смертей даже второстепенных героев. Не больше, чем это необходимо для реалистичности картины жизни.

5. Одновременно обещаю, что не будет розовых соплей в сахаре. Нормальная доля романтизма, но не более того.

6. Сексуальные сцены также будут, но только тогда, когда для них придет время. Количество их будет оптимальным. Точно также оптимальным будет количество гомосексуальных героев – не больше, чем в реальной жизни.

7. Данный фанфик по большому, свернутому в трубочку счету всего лишь «джен», кроме того, в дальнейших фанфиках цикла предполагается описывать и «гетные» отношения. Но так как они всего лишь боковые ответвления основного сюжета, который повествует об отношениях между двумя парнями, то автор присвоил всему циклу категорию «слеш».

8. На этом, пожалуй, все. Приятного чтения!

____________________________________________

Часть первая

Право выбора

Глава 1

Гарри Поттер не помнил своих родителей. Если точнее, иногда ему казалось, что в его в памяти всплывают какие-то неясные образы вроде бы из самого раннего детства. Иногда это была тихая песня, которую напевал нежный женский голос, иногда – сильные мужские руки, которые вынимали его из детской кроватки. Временами было смутное ощущение, что Гарри помнит еще и яркую вспышку зеленого света. Последнее воспоминание было неприятным, оно почему-то ассоциировалось у мальчика с болью и даже смертью.

Когда Гарри как-то сказал об этом тете Петунии, она скривилась, будто съела кусочек лимона, и объяснила, что это, возможно, воспоминание о той автомобильной катастрофе, в которой его родители погибли, а сам Гарри получил странный шрам на лбу, очертаниями немного напоминавший молнию.

Тетя Петуния была родной сестрой мамы Гарри, которую до замужества звали Лили Эванс. К своей сестре Петуния относилась как-то странно. Достаточно сказать, что в доме не было ни одной фотографии Лили. По крайней мере, Гарри никогда таких снимков не видел. И каждый раз, когда мальчик пытался заговорить о своей матери, на лице у тетки появлялось вот это «лимонное» выражение лица. Гарри часто казалось, что тетя Петуния все еще хранит в своем сердце какую-то обиду на свою сестру.

Так или иначе, семья тетки была единственной, которую Поттер мог считать своей. Хотя, при всем его желании, мальчику было очень трудно назвать ее родной и любимой. Судите сами. Дядя Вернон – муж Петунии – был, мягко говоря, скуповат во всем, что касалось его племянника. Хотя деньги в семье были (Вернону Дурслю принадлежала небольшая фирма по продаже электрических дрелей и других инструментов), они почему-то всегда оканчивались, когда речь заходила о потребностях Гарри. Поэтому мальчик постоянно ходил в обносках своего кузена Дадли, играл теми игрушками, которые его двоюродный брат сломал и выбросил за ненадобностью. А каждый кусок хлеба, съеденный племянником, словно бы вырывали силой изо рта дяди или его ненаглядного сыночка. Спальня мальчика была раз в пять меньше, чем комната Дадли. Там едва помещалась кровать и маленький письменный стол.

Дядя с тетей носились с Дадли, как с драгоценностью, покупали ему по всякому поводу и без повода массу разнообразных игрушек, постоянно пичкали его всевозможными сладостями и деликатесами, из-за чего бедный мальчишка был неимоверно жирным. Гарри иногда мысленно звал его свиньей в парике. Дядю, который тоже был довольно тучным, не беспокоило нездоровое сложение сына. А вот Гарри был ниже своих ровесников и рос очень худощавым. Хотя мальчики были одногодками, даже старая одежда, из которой Дадли уже вырос, висела на Гарри мешком.

Отвратительной чертой кузена было его садистское стремление ухудшить и без того несладкое положение сироты. Причиной любого неприятного прошествия в доме – будь то разбитая чашка, пролитое на пол молоко или даже громко стукнувшее от ветра окно – оказывался почему-то Гарри. Никакие слова оправдания в расчет не принимались. «Дадличек» по определению не мог лгать, а вот Гарри обязательно надо было наказать, как за реальные, так и (чаще всего) за выдуманные провинности.

Друзей у Гарри не было. Соседские мальчишки находились под большим влиянием Дадли, который частично покупал их благосклонность мелкими подарками, частично давил на них «авторитетом». Выступать против высокого тучного мальчика, родители которого славились на всю округу склочным характером, ребята опасались. Они дразнили Гарри «очкариком», не принимали в игры, шпыняли без всякого повода. Сам Дадли бить своего двоюродного брата опасался. Не из-за того, конечно, что боялся получить от худенького мальчика отпор, а из-за того, что смутно догадывался, что, избив лично, какого ни есть, но все же двоюродного брата, он нарушит некую невидимую границу, переходить которую не следует. Зато подставить ногу, чтобы Гарри упал с лестницы, или уговорить приятелей, чтобы они отмутузили его худосочного кузена, Дадли Дурсль мог запросто. Какое он при этом получал удовольствие, понять было трудно.

Постоянное чувство обиды отравляло ранее детство мальчика, пока немного позже он не научился относиться ко всему происходящему, если не с пониманием, то хотя бы спокойнее. Со временем перестал Гарри мечтать и о том дне, когда на порог дома Дурслей ступят люди, которые окажутся его «настоящими» родственниками. Они будут очень добрыми людьми и спасут его от этой противной семейки, увезут далеко-далеко. Такой день все никак не хотел наставать. Гарри Поттер по-прежнему был абсолютно одиноким в этом неприветливом мире.

Мальчик рассчитывал, что положение изменится к лучшему, когда он пойдет в школу, но его надежды не сбылись. Учился он не очень хорошо. Мешали неумение сосредоточится на объясняемом материале во время урока и излишняя мечтательность. Дома восполнить пробелы в знаниях тоже не удавалось. Было здорово, если находилось время и возможность выполнить обязательные письменные работы. Поэтому в группу «зубрилок» или «ботаников» Гарри не приняли, а для «хулиганов» худенький, ниже остальных, одетый в ношеную одежду не по размеру мальчик в очках стал удобной жертвой шуток и розыгрышей, других мелких мальчишеских издевательств. Надо ли говорить, что инициатором «охоты на Гарри» чаще всего был Дадли, который учился с Поттером в одном классе.

Со временем Гарри научился ловко скрываться от преследователей. Однажды он, спасаясь от одноклассников, оказался, сам не зная как, даже на крыше школьной столовой. После окончания уроков Поттер предпочитал гулять по улочкам города или в парке, чтобы не нарываться дома на очередные неприятности. Дядя по этому поводу часто ворчал:

– Растет будущий уголовник!

Тетка же при этом только кривила губы. Гарри долгое время думал, что тетя Петуния не любит его точно так же, как и ее муж с сыном. Она не предпринимала никаких попыток защитить племянника от грубости и недоброжелательства мужа и сына. Каждый раз, когда Дадли придумывал очередную провинность брата, она безропотно отправляла Гарри в чулан под лестницей, темный и пыльный, полный пауков. Мальчик бывал там так часто, что стал считать его чуть ли не своей настоящей комнатой.

Но в какой-то момент, когда ему было примерно лет восемь, Гарри пришло в голову, что это наказание можно в определенной степени расценивать и как защиту. Ведь действительно, находясь в чулане, лежа на жестком топчане, он мог сколько угодно предаваться своему любимому занятию – мечтанию. Он в эти часы много думал: о себе, о людях его окружающих, о том, что движет их поступками. Тетка приносила ему в чулан еду, незаметно от других домочадцев позволяла посетить туалет и ванну. И все это время Дадли не дразнил его, а дядя Вернон не хмурил брови, не пророчествовал по поводу ожидающегося в ближайшее время тюремного заключения племянника.

Даже то, что тетка очень рано начала учить Гарри готовить, убирать в доме, работать в саду, можно было расценивать, как положительный момент. Да, с этих пор у мальчика появилось в доме множество новых обязанностей, но зато он рос приспособленным к жизни. Так что это еще вопрос, кого Петуния любила больше – своего родного сына или племянника.

Возможно, Гарри сам себя обманывал, думая таким образом. Но факт оставался фактом, после того, как мальчик стал считать, что тетя на самом деле любит его и просто боится демонстрировать свои чувства перед мужем, жить стало легче. Словно в холодный зимний день появился пусть слабенький, но все же источник тепла.

Уже началось лето, а вместе с ним приближалось долгожданное окончание уже надоевшей учебы*. Это был обычный июньский день. Хотя, если быть точным, день был обычным лишь для остальных жителей Англии, но не для семьи Дурслей. В этот день Дадли исполнилось одиннадцать лет и, значит, утром его ждала целая куча подарков. Еще одним подарком для «папиного пупсика» должна была стать поездка в Лондонский зоопарк.

И так получилось, что волей случая в этот день подарок достался и Гарри. Когда тетя Петуния позвонила соседке, у которой обычно оставляли Гарри в тех случаях, когда вся семья Дурслей покидала дом, выяснилось, что мисс Фигг сломала ногу и ей не до того, чтобы присматривать за соседским мальчишкой. Несколько последовательных попыток пристроить кому-нибудь племянника оказались безуспешными одна за другой. Возможность оставить Гарри дома одного даже не рассматривалась:

– Этот уголовник спалит нам дом, – буркнул дядя Вернон недовольно.

Так Гарри оказался на заднем сиденье старенького автомобиля Дурслей. Мальчик был в восторге. Это была его первая поездка в Лондон. Он посмотрит на большой город, сможет увидеть разных животных! В кои веки Гарри радовался дню рождения кузена.

Людей в зоопарке по случаю субботы и хорошей погоды было много. Гарри старался не потерять из виду своих родственников, одновременно держась от них немного в стороне, чтобы не вызвать лишний раз раздражения дяди и кузена. Долгое время ему это вполне удавалось.

Когда они проходили мимо здания террариума, Дадли потащил туда всех остальных. Ему захотелось увидеть «страшно ядовитых змей» и «ужасных питонов». Мальчишка остановился как раз возле огромного питона, который, свернувшись кольцами около полусгнившего ствола дерева, тихо дремал. Дадли стал прыгать перед змеей, корча рожи, ожидая, видимо, что после этого она проснется. Дядя Вернон даже постучал костяшками пальцев по стеклу, но питон не прервал своего сна и после этого.

Дурслям старшему и младшему это быстро надоело, и они направились смотреть на королевскую кобру, которая как раз в этот момент раскрывала свой капюшон. За ними тенью последовала и Петуния. Возле питона остался только Гарри. Ему почему-то стало жалко змею, которую глупые посетители не оставляют в покое. Он так и сказал:

– Надоели тебе, наверное, все эти придурки, думающие, что ты рождена только для того, чтобы развлекать их? А тебе, наверное, сейчас снятся родные джунгли.

В этот момент глаза змеи открылись, и она с интересом посмотрела на мальчика. Один глаз ее закрылся и тут же открылся, словно она подмигнула собеседнику, ошеломленно разглядывающему ее через стекло. Питон подполз ближе, и только тогда Гарри обратил внимание на табличку, прикрепленную к стене сбоку от стекла. Из текста следовало, что этот вид змей обычно живет в Бразилии, но данный конкретный питон рожден в неволе.

– О, так ты никогда не видела джунглей! Тоже, наверное, сирота, – сочувственно произнес Гарри.

Змея раскрыла рот, высунув раздвоенный язык, словно собиралась ответить, но в этот миг возбужденный Дадли налетел на Гарри, больно ударив его локтем в бок:

– Гляди, папа, что она вытворяет! Вот умора!

Он принялся плясать перед стеклом, изображая из себя дикаря. Злость, граничащая с яростью, охватила Поттера. «Поглядел бы я, как ты будешь плясать, когда стекло исчезнет, и ты окажешься со змеей один на один», – подумал он.

Даже вспоминая вечером события этого странного дня, мальчик не мог толком сказать, как такое могло случиться, но только он успел окончить эту свою мысль, как тут же толстое стекло, отделяющее змею от посетителей, исчезло, словно его никогда и не было. Жирный Дадли едва не упал в объятия питона, так как в этот момент собирался стукнуть по стеклу кулаком. Мальчишка и его мамочка в один голос завизжали. Дядя Вернон побледнел, как полотно. Змея же, не долго думая, шмыгнула между Дурслем старшим и его сыном.

– Ссспасибо! – послышалось Гарри в шипении питона, и через секунду только крики испуганных посетителей указывали путь, по которому ползла змея.

В этот момент Поттер почувствовал, что кто-то находится у него за спиной, он обернулся и увидел стоявших на расстоянии вытянутой руки светловолосых мужчину и женщину с сыном примерно одного с Поттером возраста. Мальчик этот был одет в аккуратный светло-серый костюмчик под цвет его глаз, которые в этот момент смотрели на Гарри почему-то с восхищением. Светлые волосы мальчишки были тщательно зачесаны назад. Его мать, одетая в брючный костюм василькового цвета вежливо улыбнулась Гарри. Её длинные светлые волосы с легким золотистым оттенком были заплетены в две толстые косы. Это выглядело немного старомодно, но красиво. Мужчину Гарри толком разглядеть не успел (заметил только роскошную трость с набалдашником в виде головы змеи), так как через секунду тетя Петуния уже тянула Гарри за руку:

– Уходим из этого ужасного места.

Просто удивительно, что Дурсли не обвинили в происшествии со змеей Гарри; обычно он бывал виновен даже в падении акций на Лондонской бирже. Возможно, на этот раз они видели, что мальчик во время происшествия стоял в стороне, а, может, быть, они были просто вне себя от страха и забыли рассердиться на Поттера. Чтобы успокоить расшатанные нервы, Дурсли решили посетить летнее кафе, расположенное тут же на территории зоопарка. Кроме всего прочего, ненасытный Дадли уже успел проголодаться. Дядя Вернон заказал ему какой-то невообразимый десерт из мороженого, орешков, персикового джема, вафельной крошки, шоколада и взбитых сливок в огромной чаше. Заказы четы Дурслей были немного скромней, но тоже достаточно объемные. Гарри, может быть, пришлось бы вообще остаться без угощения, но официант спросил:

– А что будет этот милый зеленоглазый мальчик?

Дяде было неудобно перед чужими людьми проигнорировать племянника. Так что Гарри достался фруктовый лед. Мороженое цилиндрической формы состояло из двух разноцветных половинок: оранжевой и розовой. Одна часть была из замороженного апельсинового сока, вторая – из клубничного. Воистину для Гарри это был потрясающе удачный день!

– Разрешите присесть рядом с вами? – раздался приятный женский голос.

Занятый твердым, кисло-сладким куском льда Гарри и не заметил, как к их столику подошли люди. И (странности этого дня продолжались) это была та самая семья, которая привлекла внимание Гарри возле террариума с питоном. Столик, который заняли Дурсли, был большим, и как раз три стула оставались свободными, именно их хотели занять давешние мужчина с женщиной и их белобрысый сын.

Дядя Вернон хмуро глянул на непрошеных пришельцев, но тут же его лицо расплылось в приветливой, пусть и фальшивой, улыбке. Все во внешности членов этой семьи: одежда, трость отца семейства, ювелирные украшения на женщине (неброские, но явно очень дорогие, старой работы) – говорило о том, что их статус намного выше, чем у самого Дурсля. А то, как гордо они держали головы, насколько ровными были их спины… Настоящие аристократы! Гарри невольно и сам выпрямил спину, которую обычно сутулил, стараясь быть незаметным.

Пользуясь молчаливым разрешением дяди Вернона, белобрысый мальчик и его родители заняли свои места. Вскоре принесли и их заказ – одинаковые порции сливочного мороженого с шоколадной крошкой и джемом. Ели все трое медленно и так деликатно, словно они сидели не в самом обычном кафетерии, а, как минимум, на приеме у самой королевы Елизаветы.

Так получилось, что этот мальчишка с зализанными назад волосами сидел как раз напротив Гарри. Он с интересом рассматривал своего ровесника, словно знал о нем что-то важное, вызывавшее у него симпатию. Что именно он такое знал, Поттер не мог даже предположить. Несколько раз мальчик вроде как хотел даже начать разговор с Гарри, но каждый раз так ничего и не говорил, с некоторой опаской глядя на родителей. Те же, делали вид, что ничего не замечают и что они вполне сосредоточены на десерте. Впрочем, Гарри поймал на себе несколько внимательных взглядов мужчины с волосами цвета платины, причем, как показалось мальчику, он среди прочего рассматривал и его шрам, выглядывавший из-под торчащих во все стороны волос.

Выглядел этот мужчина необычно. Его длинные тонкие волосы были завязаны на затылке в узел черной лентой. Не смотря на жару, одет он был в строгий костюм и ослепительно белую накрахмаленную рубашку. Единственным послаблением, сделанным из-за жаркой погоды, было то, что костюм был не черным, а цвета кофе с молоком. Взгляд стальных глаз мужчины пронизывал насквозь. Этим он напоминал не то судью, не то строгого, но справедливого учителя.

Впрочем, больше всего Гарри заинтересовал мальчик, его ровесник. Он явно был не против того, чтобы подружиться с Поттером. Не смущала его ни неказистая внешность Гарри, ни его старая наполовину выгоревшая на солнце мешковатая футболка, ни очки, склеенные скотчем. Казалось, не было бы рядом его строгих родителей и Дурслей, он бы давно уже болтал бы с Гарри о всяких разностях, о которых обычно говорят одиннадцатилетние мальчики. Это было так непривычно!

Гарри за этими мыслями не заметил, как справился со своей ледышкой и, что более важно, того, что Дурсли тоже покончили с десертами. Тетя Петуния встала со своего места. И тут произошло нечто странное. Двое блондинов – отец и сын – синхронно встали и склонили головы, прощаясь с Петунией, словно тетка Гарри какая-то герцогиня. Дядя Вернон покраснел, как помидор, и потянул ничего не понимающую Петунию и злого из-за такого невнимания к его особе Дадли за собой к машине. Гарри побежал следом, лишь один раз обернувшись, чтобы увидеть, как светловолосый мальчик улыбнулся ему. Хотя, возможно, это Гарри только показалось.

________________________

* В английских школах учебный год длится с первого сентября по конец июня. Он делится на три триместра. Первый оканчивается рождественско-новогодними каникулами, второй – пасхальными. Посередине каждого триместра есть еще малые (всего несколько дней) промежуточные каникулы. Летние же каникулы длятся всего два месяца.

Время этим летом шло медленно и скучно. Приятели Дадли занимались своей любимой игрой – «охотой на Гарри Поттера». Мальчику приходилось выбирать между работой в саду около дома, где он был под относительной защитой тети Петунии, и одинокими прогулками по городу подальше от дома, где его не могли найти преследователи.

На этот раз Гарри с некоторым нетерпением ждал окончания каникул. Они с Дадли уже окончили начальную школу*, и теперь должны были расстаться. Дадли ждало обучение в частной школе «Вонингс», которую в свое время окончил сам дядя Вернон. Дядя очень гордился этим фактом, будто его сыночка не сегодня-завтра назначат премьер-министром. Гарри должен был идти в обычную общеобразовательную школу; мальчик ждал, что в этом месте, где не будет дурного влияния кузена, возможно, у него появятся, наконец, друзья.

В этом месте своих рассуждений Гарри обычно почему-то вспоминал того светловолосого мальчика из зоопарка, но тут же гнал от себя мысли о нем. Очень маловероятно, чтобы такой стопроцентный аристократ учился в обычной государственной школе.

Приближалось еще одно важное событие. В последний день июля Гарри должно было исполниться одиннадцать лет. Нельзя сказать, что Гарри ждал этот день с нетерпением. Под хмурым взглядом дяди Вернона и речи быть не могло о том, чтобы хоть как-то отмечать день рождения племянника. Тетя Петуния позволяла себе в этот день только принести Гарри кусок пирога – иногда даже со следами зубов кузена:

– Вот, Дадличек не доел. Может, ты захочешь?

А еще тетка дарила ему в этот день почтовые марки. Дяде Вернону иногда приходили деловые письма и на домашний адрес, кроме того, присылали им письма и открытки еще и родственники. Петуния аккуратно вырезала с конвертов гашеные марки, собирала их в течение года, а потом вручала племяннику в день рождения. Постепенно, возможно, и поневоле – Поттер пристрастился к этой коллекции. Он рассортировывал марки по странам, по изображениям: животные, растения, люди, техника, произведения искусства. Когда выпадала такая возможность, он перебирал свою странную коллекцию, и его мечта, оттолкнувшись от того или иного изображения, отправлялась в полет.

До дня рождения Гарри оставалось чуть больше недели, семья Дурслей этим утром сидела за завтраком, когда стук почтового ящика известил о том, что пришла почта. Не дожидаясь напоминаний, Гарри отправился к ящику. Писем было всего два и еще открытка от сестры дяди Вернона – противной толстой тетки, которая не любила Гарри еще сильнее, чем Вернон (если такое вообще возможно!), и которую звали Мардж. В коричневом официальном конверте от газовой компании, скорее всего, был счет. Еще одно письмо выглядело очень странно. Конверт был сделан из необычного материала чем-то напоминавшего тонкую кожу. Собственно говоря, конверта, как такового, не было, просто письмо свернули до размера конверта и запечатали печатью с гербом, на котором были изображены четыре фигурки: лев, змея, ворон и барсук, а центральное место занимала большая буква «Х».

Но самым интересным было не это. Письмо было адресовано «Мистеру Гарри Поттеру». Кто мог написать ему письмо?! Под впечатлением от такого невероятного события, Гарри рассеяно вручил дяде письмо и открытку, после чего столовым ножом вскрыл печать на своем письме. Но не успел он заглянуть туда даже одним глазком, как несносный Дадли завопил:

– Гарри получил письмо!

Поттер вздрогнул, и дядя Вернон тут же выхватил из рук племянника странный лист с сургучной печатью:

– Что за глупости! Кто может писать этому уголовнику?

Он пробежал глазами текст, и в тот же миг его лицо стало багровым. Он грозно глянул на Петунию. Тетка побледнела и дрожащим голосом произнесла:

– Это то, о чем я думаю?

Дядя Вернон брезгливо изогнул губы:

– Вот оно отродье твоей дорогой сестрицы проявило себя. Я не позволю…

Только в этот момент Дурсли старшие заметили, что за ними наблюдают две пары ничего не понимающих мальчишеских глаз.

– А ну, вон из кухни! Идите в свои комнаты!

Гарри охватила ярость. Он словно почувствовал, что в этом письме заключено нечто очень важное, что откроет ему дверь в новую жизнь, даст ему свободу. Он завопил:

– Это мое письмо! Отдайте его мне! Вы не имеете права!

Но, не смотря на яростное сопротивление племянника, массивному мужчине почти без труда удалось затолкать Гарри в чулан. Под горячую руку досталось и Дадли. Ему пришлось также удалиться в свою комнату. От неожиданности он даже не капризничал. После этого дядя с тетей продолжили обсуждение в кухне, забыв о том, что чулан под лестницей находится от них в пределах слышимости.

Плотно прижав ухо к двери чулана, Гарри смог расслышать гневную речь дяди Вернона:

– Я не буду платить за обучение этого морального урода. Да еще на кого его намереваются учить! Мы просто не будем им отвечать, они и забудут об этом будущем уголовнике. Именно так мы и сделаем!

Что отвечала тетя, невозможно было разобрать. Гарри было понятно одно – она чем-то сильно расстроена. Самым ценным в подслушанном разговоре была информация о предполагаемом обучении Гарри. Это звучало странно. Кто мог знать мальчика настолько хорошо, чтобы пригласить его куда-то учиться? Да и успехи в начальной школе у Гарри были довольно скромными, чтобы это могло кого-то заинтересовать.

Тетка выпустила Гарри из чулана под вечер, велела идти в свою комнату. Потом принесла ему туда пару бутербродов. И без того мальчик в этот день остался без обеда. О том, что случилось утром, она ничего не говорила. Гарри, чувствовавший ее настроение, заводить разговор первым не стал. Засыпая, он разрывался между отчаянием из-за того, что теперь уже никогда не вырвется из несносного плена, и надеждой на то, что неизвестные доброжелатели (а Гарри не мог думать о них иначе – любое изменение в его жизни могло быть только добрым) пришлют приглашение еще раз.

Утром за завтраком все, включая даже непрошибаемого Дадли, чувствовали себя не в своей тарелке. Гарри невольно прислушивался к звукам – не появится ли почтальон. И вот послышался шелест падающих в ящик писем. Дядя Вернон резво кинулся к входу, Поттеру так и не удалось его опередить. По довольному виду дяди мальчик понял, что повторного письма не было.

Так прошло два дня. Гарри из дома никуда не выпускали – даже на минуту. И вот утром третьего дня за завтраком Поттер одновременно услышал какое-то поскребывание по оконному стеклу и увидел, как резко побледнело лицо тетки. Гарри обернулся и с удивлением увидел, что в окно бьется довольно крупная серая сова. В ее лапках был какой-то рулон бумаги или письмо. Письмо!

Дядя Вернон с удивительной для его комплекции скоростью выскочил из-за стола и кинулся на улицу, захлопнув входную дверь перед лицом Гарри, и тут же закрыл ее на ключ. В последние дни дядя всегда ходил с ключом в кармане жилета. Гарри оставалось только подбежать к окну, чтобы увидеть, как дядя бросает в птицу комки влажной после прошедшего накануне дождя почвы. Со стороны это выглядело, наверное, так, словно этот тучный мужчина сошел с ума. Сова возмущенно кричала, но все же удалилась на приличное расстояние от дома Дурслей.

Режим домашнего ареста для Гарри ужесточили. Он теперь не только находился безвылазно в доме, но и не должен был находиться около окон дома без надзора взрослых. Поэтому мальчик практически на весь день переселился в «родной» чулан. Он находился именно там вечером накануне своего дня рождения, когда услышал, как довольным голосом дядя говорит Петунии:

– Ну, все! Договорился сегодня об отпуске. Через три дня все вчетвером выезжаем на Джерси. Над морем они не полетают. Сволочи!

В другой ситуации Гарри обрадовался бы новости. Они поедут отдыхать. Он увидит море, посетит курорт на одном из нормандских островов с его знаменитым зоопарком. Поттеру как-то довелось читать одну из книг Даррела о нем. Дурсли покупали сыночку кучу разных книг, и Гарри таскал потихоньку книжки из комнаты кузена. Все равно он их не читал.

Воспоминание о зоопарке на острове невольно вызвали из памяти посещение другого зоопарка в день рождения Дадли. Завтра день рождения самого Гарри. Как он пройдет?

________________________

* В Англии школьное обучение разбивается на две ступени. В начальной школе дети учатся с шести лет. В современной Великобритании это чаще всего государственные школы. Когда мальчикам и девочкам исполняется одиннадцать, приходит пора для старшей школы. Многие из старших школ до сих пор частные – построенные по принципу полного пансиона, когда школьники живут в специальных общежитиях при школе.

День рождения Гарри начался довольно обычно. Тетя Петуния выпустила племянника из заточения пораньше, чтобы он успел до завтрака испечь пирог. Мальчик надеялся, что, возможно, какой-нибудь кусок перепадет и ему. Вскоре на кухне появилась и тетя Петуния. С мрачным видом она сунула Гарри привычный конверт с собранными за год марками.

В этот момент страшный грохот раздался со стороны входных дверей. Собственно говоря, грохотала именно дверь, словно ее срывали с петель. Когда Гарри вслед за пораженной теткой выбежал в холл, оказалось, что дверь действительно выломали. Какой-то здоровенный (ростом примерно на голову выше самого рослого мужчины, которого когда-либо до этого дня видел Гарри, да и еще необъятных размеров в талии) бородатый мужчина вертел ее в руках, как бы не зная, что с ней делать. На левой руке бородача висел ветхий – размером подстать хозяину – зонт розового цвета, придававший вторгшемуся в дом мужчине особо нелепый вид. На шум из своих комнат выскочили уже одетый для завтрака дядя и Дадли в пижаме.

Немного смутившись от всеобщего внимания, бородач повернулся и с удивительной, как для такого громадного мужчины, ловкостью водрузил дверь на место. На этом странном гиганте была надета таких же невероятных размеров куртка с множеством карманов и карманчиков в самых неожиданных местах. Порывшись в одном из внутренних карманов, бородач извлек из него средних размеров примятую картонную коробку и протянул ее Гарри Поттеру:

– Это тебе, Гарри. С днем рождения! Сам пек. Я, правда, на него того… сел случайно. Но он ведь и после этого такой же вкусный. Ведь, правда!

Оторопевший Гарри взял неловко коробку в руки, отчего крышка приоткрылась, и показался край покрытого голубой сахарной глазурью кекса. Тут бородач пустил слезу, сказал растроганно:

– До чего ж ты похож на отца стал! Вылитый Джеймс. Только глаза материны, зеленые. А я ж тебя совсем крохотулечкой помню. Я тебя сюда вот в пеленках принес собственными руками.

Дядя и тетя, до этого момента пребывавшие в полной прострации, оживились. Дядя Вернон явно собирался что-то возмущенно сказать, но его опередил племянник, спросив:

– Простите, а вы кто?

Великан хохотнул:

– А ведь и правда! Я не представился. Меня зовут Рубеус Хагрид. Ну, ты меня можешь звать просто Хагрид без всяких там мистеров. Меня так все кличут. Я смотритель ключей «Школы магии и волшебства Хогвартс».

Дядя Вернон подавился воздухом, отчего его слова прозвучали более высоким, чем обычно, тоном, словно у подростка, у которого ломается голос:

– Вы – шарлатан! Не задуривайте голову моему племяннику. Покиньте помещение, это частное владение.

Хагрид в ответ только захохотал. Гарри же вообще ничего вокруг не замечал. У него был шанс, наконец, что-то узнать и понять. Этот странный гигант говорил о его родителях, произносил какие-то удивительные слова о магии и волшебстве, о школе. Гарри начал именно с этого:

– Простите, какая школа?

Бородач насупился:

– Ну, как же! Школа «Хогвартс», ты в нее с самого рождения записан. Так ты чего, совсем ничего не знаешь? Ну, мы поняли, конечно, что ты наших писем не получал. Того я сам и пришел, не дожидаясь ответа. Но ты ж вообще ничего не знаешь, получается. Так что, выходит, эти маглы,– Хагрид ткнул зонтом в сторону дяди и тети,– ничего тебе не рассказывали о нашем мире. Я же сам, собственными глазами видел, как Дамблдор положил в твое одеяльце письмо для них. Они должны были рассказать тебе о мире магов.

– Прекратите! – заверещал Дурсль старший. – Я запрещаю вам говорить о таких бессмысленных вещах.

– О каком мире? – быстро вклинился в образовавшуюся паузу Гарри, пока дядя вбирал в легкие воздух.

– Ну, дык о нашем мире, о мире твоих родителей. О мире магов, волшебников.

– Так что же, выходит, я тоже волшебник? – быстро спросил Гарри, пока Дурсль старший беззвучно хватал воздух ртом; тетя Петуния все это время стояла молча, бледная, как сама смерть.

– Ну, само собой,– возмутился Хагрид. – Разве ты не замечал ничего за собой эдакого? Пусть эти грязные маглы тебе ничего не сказали, но ты сам должен был почувствовать! Мы маглами, если ты не знаешь, всех не магов называем.

Тут в памяти Гарри всплыли действительно необычные моменты из прошлого. Как он очутился на крыше столовой и не помнил того, как взбирался наверх. Как противный джемпер девчачьего покроя, который он не хотел одевать в школу, хотя на этом настаивала тетка, разлезся сам по себе по швам, хотя до этого момента был почти новым. Как исчезло стекло на вольере питона в зоопарке. Значит, тот белобрысый мальчик тоже волшебник… Он ведь понял, что тогда произошло…

Хагрид же продолжал говорить:

– Вот токо подучишься ты малость, и станешь настоящим магом. Я за тем и пришел. По поводу школы. Хогвартса, стало быть.

Наконец, хоть одно слово в этом безумном разговоре стало понятно и Дадли. Жирный мальчишка за это время уже спустился по лестнице в холл и слушал разговор взрослых и Гарри, открыв рот. Теперь он заверещал:

– Что здесь, черт побери, происходит? Кто мне, наконец, объяснит, что происходит?

– Ну, чего ты визжишь, как поросенок. Ишь, какой ты розовый, откормленный,– сказал ворчливо Хагрид, после чего ткнул в Дадли зонтом и что-то невнятно забормотал.

Через секунду Дурсль младший вновь завизжал, но, как показалось Гарри, уже не капризно, а от боли и страха. Когда он повернулся к Поттеру спиной, ища защиты и утешения в объятьях у матери, Гарри увидел, что пижамные штаны Дадли лопнули, и сквозь дыру виден росший из копчика кузена розовый поросячий хвостик спиралькой.

– Чевой-то не совсем то вышло. Но так тоже хорошо, – еле слышно пробормотал гигант.

Гарри очень не любил своего двоюродного брата, который сделал ему немало гадостей, но увиденное не очень понравилось ему, хотя это и было первым волшебством, которое ему наглядно продемонстрировали. Злорадства при этом он не испытывал. Особенно жалко ему стало тетю Петунию, которая лихорадочно сжимала в руках Дадли и выглядела так, словно ожили самые страшные кошмары, мучившие ее годами.

Как это ни странно, не потерял самообладания только дядя Вернон. Он, не обращая внимания на то, что случилось с сыном, можно даже сказать, мужественно вышел против громадного Хагрида:

– Я не буду платить за обучение этого щенка этим вашим шарлатанским фокусам. Я не дам ему ни пенни.

– Ой, можно подумать, мы бы позволили ему взять ваши грязные магловские деньги! Ничо. Наш Гарри сам может себе оплатить обучение и купить все, что надо, для школы. Я, в общем, за тем и пришел. У меня как раз есть дело важное в Гринготсе. Сам Дамблдор его мне поручил. Потому как доверяет!

На этих словах гигант похлопал себя по карману куртки, словно там лежала очень ценная вещь, одновременно повышающая статус и самого Хагрида, и сделал весьма многозначительное лицо:

– Там, в банке и денежки Гарри лежат, что его папа и мама ему оставили. Очень даже его обеспечили. Не беспокойтесь!

Гарри насторожился. Узнать, что он обеспечен, после долгих лет, в течение которых его попрекали каждой съеденной с аппетитом ложкой супа, было необычно. Лицо же Вернона покрылось пятнами от злости. Но Хагрид не дал ему говорить:

– Ну ладно, Гарри, давай собирайся. Некогда нам тут разговоры говорить. Нам еще в Лондон ехать, надо чтобы ты до ночи обратно вернулся. Вот письмо с приглашением в школу и к нему список того, чего надо купить до начала обучения. Хотя лучше он пускай будет у меня. Как купим все нужное, я тебе отдам на память.

Поттер глянул мельком на письмо, которое выглядело, как точная копия самого первого послания, осмотрелся, насколько хорошо он одет. По случаю дня рождения он надел свои лучшие джинсы, из которых Дадли вырос особенно быстро, и которые поэтому были почти новыми. На нем еще была синяя футболка, опять же, достаточно приличная. Он мог в сию секунду идти. Оставалось только решить два вопроса.

С первым он обратился непосредственно к Хагриду:

– А это… Ну, Дадли… Он что так и будет ходить всю жизнь с хвостом?

– Какой добрый мальчик! – На глазах гиганта выступили слезы умиления, он погладил Гарри по непослушным вихрам. – Ничего страшного не случится. Он, то бишь хвост сам к вечеру пропадет. Так чего, идем что ли?

Но Гарри уже повернулся к тетке. Та, видимо, догадалась, о чем пойдет речь. Лицо ее окаменело. Гарри не стал тянуть время:

– Вы знали. Почему вы молчали?

На щеках Петунии появился нервный румянец:

– Конечно, я знала. Я помню, как в наш дом, когда я была еще девчонкой, а Лили уже исполнилось одиннадцать, пришел волшебник… Родители обрадовались, были просто вне себя от гордости. Как же – их дочка будет учиться на ведьму! А кто после этого я? Как же я? Кого это волновало?! Потом Лили вышла замуж за этого Поттера, который и смотреть на меня не хотел, будто от меня воняет. Они и знать меня не хотели. Лили, правда… Но это неважно! Когда же их убили, почему-то ваши кудесники не нашли никого, кроме нас с Верноном, кто бы позаботился о тебе. И в тот же миг забыли о твоем существовании. Кто все эти годы думал о том, что я чувствую? Хоть кто-нибудь поинтересовался этим? Ну да, я же не из ваших!

Гарри не мог прийти в себя от услышанного:

– Убили! Так вы же говорили, что они погибли в автокатастрофе!

– В автокатастрофе! – на этот раз рявкнул бородатый гигант, – вы и про это ему не рассказали. Надо ж как!

И так как все хоть и по разным причинам, но молчали, Хагрид почесал бороду и начал медленно говорить:

– Эх, не я это должен тебе, Гарри, рассказывать. Это кабы Дамблдор али кто другой пообразованней меня… Ну, ежели в общем, то дело было так. Был у нас в магическом мире один волшебник. Сильный маг, но не добрый. Нет! Злой – просто жуть! Звали его… Волде… Вол… Ой, не могу, даже произнести его имя, хотя вроде как и можно уже… Ладно, одним словом, начал этот Сами Знаете Кто войну против всего светлого и доброго. Сторонников набрал много; кого силой заставил служить, кого, вроде говорят, злой черной магией принудил, а кто и сам на радостях побежал ему служить. Это те, кто сам был с черной душой. Страшная была война! А твои мама и папа… Ой, не могу…

Гигант с трудом удержался от того, чтобы в голос не зарыдать, но все же через полминуты продолжил, вытирая слезы грязным носовым платком, который размером был почти с шаль тети Петунии:

– Короче, они были, известное дело, на светлой стороне. Было еще вроде как важное пророчество относительно вашей семьи, но говорить о нем не буду. Не моего ума дело. Одним словом, пришел этот злой волшебник в ваш дом и убил Джеймса и Лили. Как раз на Хэллоуин дело было. Хотел он, известное дело, и тебя убить. Но произошло странное. Я там, конечно, не был в тот момент, но говорят, что направил на тебя годовалого он смертельное проклятие, но только в результате исчез сам бесследно, оставив на тебе лишь шрам.

Гарри невольно прикоснулся привычным жестом пальцами ко лбу, где, словно отзываясь на воспоминание, воспалился молниеобразный шрам.

Хагрид же закончил свою речь:

– Дамблдор тогда узнал обо всем, приказал найти тебя в развалинах и принести к этим маглам. А ты с тех самых пор в нашем мире знаменитость. Все прославляют тебя, как избавителя от злого волшебника.

До этого момента молчавший дядя Вернон, вскипел:

– Тоже мне еще спаситель – грудной младенец. Большей чуши в жизни не слышал. Просто сборище безмозглых идиотов. А еще шарлатанов… Фокусники!

В кои веки Гарри был согласен со своим дядей. Не в плане оценки умственных способностей магов, которых он не знал вовсе, не считая этого странного бородача. Поттер разумно предполагал, что среди них явно есть и более образованные и, скажем так, с более гибким умом. Согласен был Гарри, в данном случае, с оценкой дядей его роли в давних событиях. Как может быть спасителем мира тот, кто в силу возраста ничего даже не помнит об акте спасения?! И вообще-то его стала тяготить эта затянувшаяся сцена в холле дома Дурслей.

– Хорошо, у нас будет еще возможность об этом поговорить в дороге. Мы ведь едем сейчас в Лондон? – Хагрид с довольной физиономией кивнул. Гарри повернулся к родственникам. – Я еду с мисте… с Хагридом в Лондон, а потом… осенью в школу. В Хогвартс. Обсуждению это не подлежит.

Гарри сам удивился той силе, которая проявилась в его голосе. Хватило всего лишь надежды на возможную свободу, смутной и противоречивой информации об этом странном мире, в котором, похоже, ему предстояло теперь жить, чтобы мальчик совершенно перестал бояться своих родичей. Впрочем, боялся ли он их до этого момента? Правильней сказать, он не спорил с их волей, так как считал это бессмысленным, избегал, насколько это было возможно, столкновений и конфликтов. Вот и все!

– Я вернусь вечером, – сказал он на прощанье все еще пребывающим в шоке Дурслям и зашагал вслед за Хагридом по ступенькам прочь из дома, который так и не стал для него родным.

Идущие по тротуару вдвоем Гарри и Хагрид смотрелись, как минимум, странно. Огромный бородач и без того привлекал бы всеобщее внимание, а рядом с худеньким низкого роста мальчиком он смотрелся настоящим великаном. Да и одет он был, как для середины лета, весьма странно. Не удивительно, что до самой станции их провожали удивленные взгляды прохожих, не сумевших удержаться от невежливого любопытства. Около входа в паб, который располагался в подвальчике на той улочке, что вела к вокзалу, Хагрид на минуту притормозил. Он подергался в нерешительности, потом вздохнул и поплелся-таки на станцию.

Ткнув Поттеру несколько мятых купюр, выуженных из необъятных просторов кармана куртки, он буркнул мальчику:

– Покупай билеты ты. Ничего я не понимаю в этих магловских деньгах.

Гарри никогда самостоятельно никуда не ездил. Строго говоря, он и был за пределами Литтл Уингинга всего один раз в тот памятный день, когда ездил в день рождения Дадли в зоопарк. Да и то, если разобраться, дядя тогда вез всю семью на машине. Но мальчик справился со сложным заданием, помогла и доброжелательная женщина в кассе, немного удивившаяся, что такой маленький мальчик сам покупает билеты, но подробно объяснившая, какие бывают вагоны, и какие в зависимости от этого существуют цены на билеты.

В поезде Гарри узнал, что у его спутника есть необычное хобби. Как только они уселись на свои места, Хагрид достал из куртки несколько мотков разноцветной шерсти и начатое вязание и тут же застучал спицами. Что он вязал, было непонятно, слишком огромной и пестрой была эта вещь.

Чтобы чем-то занять время Гарри попросил у великана письмо из школы и стал его внимательно изучать. Он обратил внимание на имена, упоминавшиеся в тексте. О директоре Дамблдоре Гарри уже не раз слышал за последний час после появления Хагрида, он заметил еще и некую Минерву МакГонагалл, которая была заместителем директора, и которая непосредственно была автором письма-приглашения. Список вещей, которые необходимо было купить магу-первокурснику, был тоже чрезвычайно увлекательным чтением. «Волшебная палочка», «перчатки из кожи дракона» – это звучало, как сказка. Список книг, необходимых школьникам тоже был необычным. Чего стоили только «Книга заговоров и заклинаний для первого курса» или «Темные силы. Пособие по самозащите».

Покончив с чтением, Гарри решил, что пришло время задать несколько интересующих его вопросов. Начал он с главного:

– Вы сказали ми… Хагрид, что принесли меня к Дурслям. Ну, тогда, когда мои папа и мама… А почему именно к ним?

– Ага, – кивнул гигант, не отрываясь от вязания,– так ведь так решил сам Альбус Дамблдор. А он же умнейший волшебник! Да я ж для него в огонь и в воду! Он сказал, что там, у маглов ты вырастешь, не разбалованный всеобщим вниманием, не станешь эгоистом. Так, мол, тебе будет лучше. Вона как! Может, и так. Не моего это ума дело.

Из сказанного Гарри понял, что этот загадочный директор по неизвестным причинам решил, что знает, что для Гарри Поттера будет лучше, а что хуже. Кроме того, получалось так, что в лице Хагрида Дамблдор имеет верного, никогда не рассуждающего исполнителя его воли. И хотя мальчик был благодарен великану, ведь именно он принес весть о начале новой жизни для Гарри, все равно на душе у него остался неприятный осадок. Поттер пообещал сам себе позднее разобраться во всем самому.

О родителях Гарри Хагрид, оказалось, знал чрезвычайно мало. На все вопросы о них гигант только пускал слюни пополам со слезами и приговаривал:

– Такая красивая пара была. Ты – вылитый Джеймс, когда он появился в Хогвартсе.

Дом родителей находился в какой-то Годриковой лощине, о которой Гарри никогда раньше не слышал, а Хагрид не мог толком объяснить, где эта местность находится. В принципе, это было не очень важно, так как из слов гиганта выходило, что на месте дома теперь одни развалины. Было немного непонятно, когда образовались руины. Неужели Тот Кого Нельзя Называть вначале убил родителей Гарри, потом разрушил дом, и только после этого приступил к убийству младенца! Но спрашивать о таких вещах Хагрида было бесполезно.

Гарри было любопытно, где они в Лондоне будут покупать книги о волшебстве, не говоря уже о том, что он все еще не мог поверить, что где-то в магазине можно купить волшебную палочку. Как оказалось, до нужного места от вокзала надо было ехать несколько остановок на подземке, а потом еще с полчаса идти пешком. Хагрид вновь демонстрировал полное неумение пользоваться общественным транспортом, чем привлекал дополнительное внимание и без того до неприличия высокое. Но вот, наконец, бородач остановился, вытер пот со лба, пробормотал:

– Ну, кажись, пришли. Давно не был здесь таким способом.

Они остановились около ничем не примечательного бара со странным названием «Дырявый котел». Самым любопытным было то, что прохожие, идущие по улице мимо этого заведения, все, как один, смотрели куда угодно, но не на вход в бар. Как будто он был зачарованный. Впрочем, с сегодняшнего дня Гарри легко мог поверить в то, что так оно и было. Так или иначе, они зашли через узкую, с пыльным стеклом дверь в бар. Внутреннее оформление его было таким же невзрачным, как и его фасад. За стойкой стоял мужчина с лицом морщинистым, как внутренность грецкого ореха. Несколько нелепо одетых мужчин и женщин в разных углах зала сидели за столиками, лениво беседовали, иногда прикладываясь к стаканам.

Посетители, видимо, узнали великана. Кое-кто в знак приветствия махнул рукой. Бармен спросил у Хагрида, как у давнего знакомого:

– Привет. Налить тебе? Как всегда? Что это за малек с тобой?

Спутник Поттера поморщился:

– Нет. Не могу. Спешу. Есть серьезное дело в Гринготсе. Важное секретное поручение от Дамблдора. Надо кое-что взять.

Гарри показалось странным, что Хагрид рассказывает об этом важном поручении каждому встречному и поперечному, но снова промолчал, озираясь по сторонам. Тем временем гигант продолжал:

– А это со мной – Гарри. Это тот самый Гарри Поттер. Идет осенью в Хогвартс.

– О, Мальчик, который выжил! – восхитился бармен.

Он заулыбался Гарри, но странным образом и эта улыбка, и восхищение были неприятны мальчику. Ведь этот человек сейчас улыбался не конкретному худенькому пацаненку в очках и джинсах не по размеру, до которого еще секунду назад ему и дела не было, а некой выдуманной легенде, о которой этот самый пацаненок впервые услышал только сегодня утром.

Гарри вслед за Хагридом прошел через заднюю дверь бара в дворик, в котором не было ничего примечательного, кроме мусорного бака да старой кирпичной стены со всех сторон. Гигант со знанием дела подошел к одной из стен, посчитал кончиком зонта кирпичи, нашел, видимо, какой-то определенный, после чего чуть сильнее ударил по нему. Кирпичи, подчиняясь магическому приказу, зашевелились, и уже через секунду перед ними открылась арка, через которую мог пройти человек даже такого роста и сложения, как Хагрид. За аркой начинался извилистая, мощенная булыжником улица.

– Добро пожаловать в Косой переулок! – самодовольно произнес гигант.

Вслед за ним Гарри шагнул вперед. Обернувшись назад, он увидел, что арка за их спиной исчезла, и там опять возникла кирпичная стена.

Дома в Косом переулке выглядели очень необычно, словно последние лет пятьсот веяния цивилизации прошли мимо, не задев их. Люди, что шагали по переулку туда и обратно, также выглядели странно, словно оделись для карнавала на тему средневековья или, по крайней мере, середины девятнадцатого века. Совсем мало было тех, кто одевался современно. А чем торговали в магазинчиках, что были на первом этаже в каждом доме этого переулка! Котлами для варки зелий и самими зельями, глазами тритонов и жабьей икрой, почтовыми совами и прочими странными вещами. Двое мальчишек, расплющив носы об стекло, рассматривали выставленные на витрине с виду самые обычные метлы.

– Смотри, это же «Нимбус 2000», самая быстрая метла! Вот бы мне такую! – восхищенно произнес один из мальчишек своему приятелю.

Дойдя до конца переулка, Гарри с Хагридом оказались у большого белоснежного здания с колоннами и бронзовой, отполированной до блеска дверью. У этой двери стояло странное существо почти на голову ниже мальчика с морщинистым смуглым лицом и узкой бородкой. У него был длинный нос, крючковатые и когтистые пальцы. А размером ступней он мог соперничать с гигантом Хагридом. На этом странном существе была надета красная с золотом униформа.

– Гринготтс, – торжественно объявил бородач, – это лучший в мире банк. Самый надежный. Тут всем гоблины заправляют. Вон один у входа стоит на охране. Надо быть сумасшедшим, чтобы ограбить этот банк. Именно тут свои денежки хранили твои мама и папа. Пошли, не боись.

За бронзовыми дверями после небольшого холла оказались еще одни, уже серебряные двери размером поменьше. На них был выгравирован мелкими изящными буквами какой-то текст. Видимо что-то вроде девиза банка. За этой дверью оказался просторный облицованный розовым мрамором зал, из которого вело множество дверей в разных направлениях. Около каждой двери стоял привратник-гоблин. Они вежливо, и одновременно самодовольно кланялись каждый раз, когда впускали или выпускали из дверей посетителя.

Между дверями располагались конторские стойки, за которыми восседали гоблины клерки. Они беседовали с клиентами, делали записи в огромных бухгалтерских книгах, отвешивали на весах золото и серебро, изучали сквозь лупу драгоценные камни и ювелирные изделия. За одной из стоек, заметил Гарри, гоблин выдавал пожилому магу в темной мантии в обмен на горсть золотых монет пачку знакомых банкнот с портретом королевы Елизаветы.

В одном уз углов зала находился камин. Он был настолько громадный, что даже Хагрид мог без проблем поместиться в нем. От обычных каминов он отличался отсутствием решетки. Да и дров там, кажется никогда не было. Мальчик с удивлением увидел, как один из посетителей банка шагнул в камин, после чего буквально через секунду исчез.

Гигант подвел мальчика к гоблину, у которого в данный момент не было клиентов. Хагрид прокашлялся, подтолкнул Гарри поближе к стойке:

– Это, стало быть, Гарри Поттер. Мы хотели бы взять из сейфа, принадлежащего ему, немного денег.

Непонятного возраста гоблин подозрительно посмотрел на мальчика, словно решал, похож ли он на потенциального грабителя, просвечивая его невидимым рентгеновским аппаратом, после чего спросил противным скрипучим голосом с картавым акцентом:

– А у мистера Гарри Поттера есть ключ от его сейфа?

– Ах, да! – Хлопнул себя по лбу Хагрид и принялся шарить себя по карманам, доставая при этом самые неожиданные вещи: заплесневелые куски бисквита, моточки бечевки, обрывки бумаг и даже мышеловку. Наконец, среди этого хлама отыскался небольшой ключ из золотистого металла (возможно, золотой) с выгравированным на боку четырехзначным номером. – Ага, я же знал, что он должен быть!

Гоблин взял ключ в когтистую руку-лапу, внимательно его изучил, потом постучал коготками по столу перед собой. В результате через секунду перед ним оказалась книга, сразу раскрытая, видимо, на нужном месте. Потому что он почти сразу нашел искомую запись, после чего вернул ключ Хагриду и, кивнув небрежно мальчику, сказал:

– Все в порядке. Можете взять ваши деньги, мистер Поттер.

– У меня еще есть э… личное письмо от директора Дамблдора, – важно произнес гигант, доставая из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист все из того же странного материала, напоминающего кожу, – это по поводу Вы сами знаете чего в сейфе семьсот тринадцать.

Гоблин очень внимательно изучил письмо, поколдовал над ним пальцами. Довольный полученным результатом, он вернул письмо Хагриду:

– Прекрасно! Вас сейчас отведут к вашим сейфам. Эй, Крюкохват, проведи господ клиентов. Я все проверил.

Вообще-то говоря, гоблин произнес имя клерка немного по-другому. Но запомнить это сочетание гортанных звуков мальчик не смог, так что Гарри стал звать про себя откликнувшегося на оклик гоблина, до этого сидевшего неподалеку на высоком стульчике, все же Крюкохватом. Несколько таких же посыльных сидели в разных местах зала. Они то уходили вместе с клиентами, то вновь возвращались на свои места.

За дверью, через которую их повел Крюкохват, оказался обычный каменный коридор, едва освещенный факелами.

– Вам куда? – поинтересовался гоблин.

Хагрид ответил, показав ключ:

– Вот к этому сейфу, там мы возьмем деньги, а потом еще нам надо к сейфу семьсот тринадцать.

– А что там в сейфе семьсот тринадцать? – спросил Гарри, когда гоблин повел их в какой-то боковой туннель.

– Не могу сказать. Это дело очень секретное, которое касается школы «Хогвартс». Дамблдор мне доверяет. А я этой работой сильно дорожу.

В этот момент Крюкохват открыл дверь, за которой на узких рельсах стояла тележка, вроде тех, что была на «Русских горках» в парке аттракционов в их городке. Гарри сел рядом с гоблином спереди, Хагрид с трудом поместился на заднем сиденье. Без всякой команды тележка тронулась с места и с бешеной скоростью помчалась по туннелю вперед.

Очень скоро они оказались в более узком туннеле, который крутой спиралью опускался вниз на глубину. Периодически на пути им встречались ответвления, очевидно обозначавшие этажи этого огромного подземного хранилища. Гарри попытался считать их, но очень скоро сбился со счета. Хагрид тяжело переносил скорость и быструю смену направления движения. Он только и знал, что охал и кряхтел.

А еще в подземельях было холодно и сыро. Гарри, одетый в одну легкую футболку, вскоре почувствовал, что озяб.

Наконец, тележка остановилась около небольшой ниши, которую перекрывала бронзовая дверь. Гарри спрыгнул с тележки вслед за Крюкохватом, за ними с дрожащими и подгибающимися коленями выбрался гигант. Выглядел он довольно комично. Хагрид протянул гоблину ключ, тот приложил его к печати на двери, и она тут же распахнулась.

Поттер ахнул. В подсвеченной зеленоватым светом камере лежала огромная гора золотых монет, колоннами в несколько рядов стояли серебряные, немного в стороне было четыре кучи бронзовых монеток. И это все принадлежало ему. Может быть, если бы мальчик дал немного из этих запасов дяде, он бы немного лучше к нему относился… В любом случае, поздно было об этом говорить. Хотя одна идея у Гарри появилась, и он решил ее при случае осуществить.

– Золотые – это галлеоны, – начал пояснять Хагрид, протянув Гарри небольшую кожаную сумку с тремя внутренними отделениями, вытянув ее из необъятного правого кармана куртки, – в галлеоне семнадцать серебряных сиклей, а в сикле двадцать девять бронзовых кнатов. Это просто. Бери по две или три горсти из каждой кучи, этого тебе на пару триместров хватит, а потом можно будет еще раз сходить.

Мальчик подумал, что ничего плохого не случится, если он возьмет в этот раз денег больше, поэтому отсчитал по четыре горсти каждого типа монет. Когда Гарри засыпал последнюю горсть в отделение для бронзовых монет, Крюкохват равнодушно захлопнул дверцу.

– Нам теперь в семьсот тринадцатый. И нельзя ли э… помедленнее, – промямлил Хагрид.

– У тележки одна скорость, – равнодушно отозвался гоблин, усаживаясь на свое сиденье.

На этот раз поездка заняла меньше времени, но они по-прежнему спускались еще ниже в глубину недр. В сейфе семьсот тринадцать не было ни замочной скважины, ни печати ее заменяющей. Гоблин просто коснулся дверцы рукой, и она растаяла.

Гарри заблаговременно подвинулся поближе, чтобы увидеть, что же там такое секретное находится. Но в камере сейфа, казалось, ничего не было. И только внимательно присмотревшись, мальчик заметил нечто очень маленькое завернутое не то в бумагу, не то в тряпицу. Хагрид сунул сверточек во внутренний карман куртки. Ясное дело, спрашивать его о том, что это такое, было бесполезно.

Когда тележка с той же бешеной скоростью доставила их наверх, и они очутились в банковском зале, Хагрид с позеленевшим лицом примостился на свободное в этот момент сидение, постепенно приходя в себя. Гарри во время этой паузы воспользовался услугами гоблина у замеченной раньше конторки. В обмен на горсть галлеонов и сиклей клерк, ни слова не говоря, выдал пачку фунтов. У Гарри никогда в жизни до этого не было такой огромной суммы денег. Он был богат, он действительно был чертовски богат!

– Ну что? Давай первым делом, купим тебе одежду. Негоже магам ходить в магловских тряпках. Да и школьную мантию надо купить, – сказал Хагрид, когда они вновь оказались в Косом переулке, и кивнул в сторону магазина «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни».

Гарри не возражал. Скинуть обноски Дадли – разве не об этом он мечтал всю жизнь! Бородач нерешительно прокашлялся:

– Только я того, пойду, пропущу стаканчик. Меня чевой-то сильно мутит после этой адской тележки. Ты сам справишься?

Гарри кивнул, соглашаясь. Хотя он все еще с трудом ориентировался в новом для него мире, в незнакомых понятиях, но, строго говоря, с гиганта помощник был никакой. Все равно надо привыкать к самостоятельной жизни. Да и что мог смыслить Хагрид в покрое одежды для мальчиков?

Поттер отворил дверь магазина, бронзовый колокольчик у входа оповестил о приходе нового клиента хозяйку заведения – приятную полную даму в лиловой с розовой отделкой одежде. Она не дала смущенному мальчику ничего сказать:

– Собираешься в школу? Пришел по адресу. Только подожди немного, я пока разберусь с еще одним клиентом.

Только теперь Гарри увидел, что в глубине магазина на высокой скамеечке стоит белобрысый худенький мальчик. Сердце Поттера невольно забилось быстрее. Фигура, рост, то, как были зачесаны назад белые волосы – все было, как у того, встреченного им в зоопарке мальчика. Гарри не видел его лица, так как блондин стоял к нему спиной, а мадам Малкин не давала ему повернуться, водя палочкой около лица. Гарри догадался, что она с помощью волшебства делает замеры.

Блондин тоже не мог видеть Поттера, но ему, видно, очень хотелось поговорить, похвастаться. Поэтому, не поворачивая головы, он спросил:

– Тоже в Хогвартс?

– Да, – подтвердил Гарри тихим голосом.

– Мой отец сегодня очень занят, поэтому я с мамой. Она стоит сейчас на улице, разговаривает с подругой. Потом потащу ее смотреть гоночные метлы. Это такая глупость, что первокурсникам нельзя иметь собственные метлы. Придется летать на школьной рухляди. А еще первокурсникам нельзя играть в квиддич. Это так несправедливо. Ведь кое-кто уже неплохо умеет летать.

Гарри вообще до этого дня не подозревал, что на метлах можно летать, но он помнил, что в приглашающем письме упоминалось, что первокурсникам нельзя иметь собственные метлы. Что это за игра квиддич, Поттер понятия не имел. Поэтому он только неопределенно хмыкнул.

Мальчик же задал новый вопрос:

– А ты уже решил, на каком факультете будешь учиться? Я бы хотел на Слизерине, как и вся моя семья. Вообще-то говорят, что никто заранее не знает, куда тебя определят. Но мой па… отец мне сказал, что на самом деле у каждого есть право выбора. Просто большинство этого не знает. Ну, уж в любом случае я не хотел бы попасть Хаффлпафф. Тогда, хоть убегай.

– Почему? – робко спросил Гарри.

– Да потому что барсуки ужасно тупые. Если им встретится на пути преграда, к примеру, стена, они, не сдвинувшись ни на шаг влево или вправо, будут копать под стену подкоп, даже не подумав предварительно, надо ли им вообще на другую сторону. Гриффиндорские львы, правда, не особенно умнее хаффлпаффцев. Они будут героически преодолевать преграду, биться грудью в кирпичи, пока-таки не перескочат через нее, если, конечно, до этого не сломают себе шею. А вот вороны из Рейвенкло прежде чем начать преодолевать стену, запрутся в библиотеке и не успокоятся до тех пор, пока не узнают, кто построил стену, в каком году, кто и сколько раз пытался ее перепрыгнуть, сколько было сделано подкопов и сколько барсуков погибло, засыпанных землей в результате обвалов, и сколько львов сломало шею при попытке ее перескочить. О том, зачем им вообще надо преодолевать преграду, они постепенно забудут.

– А что же слизеринские змеи? – на губах Гарри играла улыбка. Ему понравились образные сравнения мальчика. Он не знал, конечно, реальной картины, сложившейся на факультетах Хогвартса, но три типа характеров были представлены ярко. А еще он был немного доволен собой – он вовремя вспомнил о печати на письме из школы и смог догадаться, какое животное символизирует четвертый факультет.

Белобрысый мальчик, наконец, освободил голову из рук мадам Малкин, поэтому отвечал, уже повернув ее в сторону Гарри:

– А слизеринские змеи посмотрят по сторонам и обнаружат, что в нескольких шагах от них находится дверь, и поэтому просто и без проблем пройдут через нее.

Все-таки Гарри не ошибся. Это был тот самый мальчик с тонкими чертами лица, с которым они виделись в зоопарке. В этот момент и блондин тоже вспомнил прежнюю встречу. На лице его появилась улыбка:

– О! А я помню тебя. Ты тогда без палочки убрал стекло из вольера со змеей. Эта дамочка и ее жирный сынок при этом ужасно громко визжали. Это было забавно! Я сразу тогда понял, что ты сильный волшебник.

Гарри был приятен этот первый в его жизни комплимент, но он не знал, что сказать в ответ. Он просто подошел поближе, чтобы белобрысому не надо было выворачивать шею, так как мадам Малкин еще не закончило работать с ним; она все еще водила волшебной палочкой около талии, груди и ног мальчика, записывая потом что-то в журнале. При этом она использовала гусиное перо и чернила, точно так же, как и гоблины в банке Григоттс.

Блондин же, видимо, продолжал вспоминать их первую встречу, его лицо стало серьезнее:

– Но ведь эти маглы, что были с тобой, ведь они не твои родители… Не так ли? Ты не маглорожденный?

Гарри стало немного не по себе, он с некоторым вызовом спросил:

– А что – это имеет какое-то значение?

Поттеру было обидно. Неужели этот мальчик не будет дружить с тем, кто имеет не такое, как надо, происхождение.

– Ну, смотря для чего… – вздохнул блондин, потом начал пояснять. – Все маги, так или иначе, происходят от маглов. Не знаю, что именно ты об этом знаешь, но чистокровные – это обычно те, чьи предки стали магами сотни лет назад. Когда в наши дни в семье маглов рождается сильный волшебник, его также приглашают в наш мир. За этим следит особое подразделение Министерства магии. Потому что, как говорит мой отец, от этого мир магов становится сильнее. Ведь маглорожденных магов-слабаков оставляют без внимания. Они часто в своем мире становятся так называемыми экстрасенсами или гадалками. С другой стороны, подумай только, каково приходится маглорожденным в нашем мире. Они не знают ничего о мире магии и его традициях. У них нет ни связей, ни знаний. В поместьях же чистокровных магов за сотни лет накоплены и библиотеки книг, и целые коллекции артефактов. Сами их поместья сильнейший артефакт. Я уже не говорю о предаваемых через поколения уникальных семейных заговорах и заклинаниях. Так что суди сам – есть ли разница!

Мальчик говорил настолько уверенно, что у любого слушателя не оставалось сомнения, что уж блондин происходит из чистокровной семьи. Гарри почувствовал жалость к самому себе. Он ведь действительно ничего не знал о традициях мира магии, к которому должен был по праву принадлежать с самого детства. Он сказал тихо:

– Мои родители погибли. Они были магами. А те, кого ты видел со мной, это мои родственники. Меня воспитывала тетка – сестра матери.

Белобрысый придал лицу официальный вид, кивнул:

– Мне жаль, что так получилось с твоими родителями. Стало быть, мать у тебя маглорожденная, а отец, наверное, чистокровный. Это, в принципе, нормальная ситуация. Вот чего не понимаю, так это того, когда маг женится на магле. Вот уже глупость! Если бы все так поступали, мир магии за пару поколений скатился бы до уровня уличных фокусов. Ну, да ладно! А почему тобой занималась тетка – магла, а не родственники отца?

Гарри пожал плечами:

– Не знаю. Честно говоря, я узнал о том, что я волшебник, только сегодня утром. Я здесь с Хагридом. Он хранитель ключей школы, если ты не знаешь.

– Хагрид? – мальчик изящным жестом изогнул правую бровь, показывая, насколько он удивлен. – Они что лучше никого не могли найти? Мне говорил о нем отец. Мало того, что он не окончил даже школу, и ему из-за какой-то темной истории Министерство запретило колдовать, так он еще имеет страсть к выпивке.

Белобрысый явно повторял сейчас чужие слова, но Гарри не мог не признать, что они правдивы. Вот и сейчас – где находится его бородатый спутник? Пьет в баре!

Впрочем, насчет последнего Гарри был не прав. Вслед за блондином он посмотрел на окно, и увидел там за стеклом раскрасневшееся лицо Хагрида, демонстрировавшего два больших рожка с мороженым. Он жестами показывал, мол, только из-за мороженого не может войти в ателье.

Блондин догадался, что этот бородатый гигант и есть тот самый Хагрид, о котором он сейчас неодобрительно отзывался. Он попытался сгладить неловкость улыбкой. Гарри от этого еще сильнее смутился.

Этот обмен взглядами прервала мадам Малкин, которая окончила делать пометки в журнале и обратилась к блондину:

– Ну, что ж, юный лорд, я окончила свою работу. Все ваши заказы я пришлю в поместье. А, вот и ваша мама. Добрый день, леди Нарцисса. Можете забирать вашего мальчика.

В магазин вошла уже знакомая Гарри красивая женщина. Теперь на ней было платье, пошитое, видимо, по моде прошлого века, но в магическом мире на этой женщине оно смотрелось очень естественно. Мама нового знакомого Гарри, кажется, узнала темноволосого мальчика, но продемонстрировала это лишь легким кивком головы и тенью улыбки. Увидев, что ее сын собирается что-то сказать другому мальчику, она прервала его жестом:

– Поторопись, Драко, у нас еще много дел сегодня. Наговоришься со своим новым другом в школе. До свиданья, мадам Малкин. Всегда рада вас видеть.

Гарри встал на скамейку, которую до этого занимал Драко. Теперь он знал имя мальчика. Настоящее имя настоящего мага, его ровесника. Странно, что эта красивая женщина назвала Гарри «другом» своего сына. Драко очень отличался от других ребят, с которыми Гарри до этого момента имел дело. Он был немного резким в высказываниях, очень уверен в себе и, наверное, избалован своим богатством и знатностью. Но говорил-то он правду. А еще ему нравился Поттер, хотя он даже не знал, как его зовут и сколько у него денег. Нравился просто за то, что он такой, какой есть. И это многого стоило.

Гарри некоторое время размышлял об этом, пока мадам Малкин занималась своими непонятными процедурами. Она записала адрес дома Дурслей, и пообещала, что вышлет туда один комплект одежды, в том числе и школьную мантию, остальной же заказ перешлют непосредственно в Хогвартс. В таком случае мальчику не придется тащить весь свой гардероб с собой.

Пока они с Хагридом, стоя у магазина Малкин, ели мороженое, Гарри решил задать несколько вопросов, появившихся у него после разговора с Драко. В результате, Поттер выяснил, что квиддич это командная игра вроде регби или футбола, только спортсмены во время игры не бегают по полю, а летают на метлах. Министерство магии – это что-то вроде правительства у магов, оно решает разные вопросы жизнедеятельности магического мира, в частности делает все, чтобы маглы ничего не узнали о существовании магии и мира магов.

По поводу факультетов Хогвартса Хагрид сказал так:

– Ну, есть такое мнение, что на Хаффлпаффе учатся одни тупицы. Враки это. Я вот тоже в свое время… Ну, не важно. Лучше уж Хаффлпафф, чем скользкий Слизерин. Из него одни темные маги выходят. Даже Вол… Ну, ты Сам-Знаешь-Кто оттуда. Ну, а ты, верно, пойдешь, как и твой папа, в Гриффиндор? На этом же факультете учился в свое время сам великий Дамблдор.

Гарри принял слова гиганта к сведению, но не торопился делать выводы. Ему почему-то казалось, что более важным является то, какой человек в жизни, в отношениях с другими людьми, а не то, где он учился. Львы это, конечно, красиво. Вот и сам Гарри Лев по гороскопу. Но и змеи были мальчику вполне симпатичны. Вот он даже почти подружился с тем питоном в зоопарке. А еще они считаются символом мудрости.

Покончив с мороженым, они зашли в книжный магазин за учебниками. Там на них наткнулся молодой мужчина, одетый в пеструю странного покроя одежду и чалму. Он тут же неизвестно каким образом узнал Гарри, стал жать ему руку. При этом он говорил, жутко заикаясь:

– П-п-пот-тер. Н-неужели! Я п-польщен в-встречей с в-в-вами… Н-н-не могу п-п-передать как!

– Профессор Квиррелл, – представил юношу Хагрид, покровительственно похлопав молодого преподавателя по плечу.

– Я б-буду п-п-преподавать у в-вас з-защиту от т-т-темных искусств. Не т-т-то чтобы эт-то в-вам б-было надо, я п-п-полагаю. – Профессор заискивающе улыбнулся Гарри, от чего мальчику стало противно.

Когда они, наконец, отошли от заики, который пошел искать, по его словам, весьма нужную ему книгу о вампирах, Хагрид шепотом пояснил:

– Бедный юноша. Он был вполне нормальным, пока изучал темные искусства, так сказать, только в теории. А потом пошел в экспедицию и там, по его словам, встретил вампира. А еще, говорят, у него были какие-то проблемы с одной ведьмой, в которую он был влюблен или что-то в этом роде. С тех пор парень слегка того.

Бородач покрутил пальцем у виска, а Гарри подумал о странном подборе директором кадрового состава школы. Как может чему-то учить детей чем-то напуганный заика, который утверждает, что одиннадцатилетнему мальчику, родителей которого убили посредством злой магии, незачем изучать защиту от темных сил?! Гарри с отчаяньем подумал, как мало он знает, как много в чем надо еще разобраться, чтобы не наделать ошибок.

Путешествуя дальше по улице, в маленьком магазинчике канцелярских товаров они купили письменные принадлежности: перья, чернила, стопку тонких листов, которые Хагрид назвал «пергаментом», а также несколько тетрадей из того же материала. Гарри смутно помнил из уроков истории, что пергамент в средние века использовали вместо бумаги, делая его из кожи молодых телят, поэтому книги тогда были редкими и стоили очень дорого. Мальчик представил себе, сколько бедных телят перевели, чтобы сделать эту пачку. Он утешил себя мыслью, что, видимо, тут не обошлось без магии.

Еще перед посещением книжного магазина Гарри купил себе рюкзак, который понравился ему тем, что он был достаточно вместительным, а главное – выглядел довольно обычно, чтобы не бросаться в глаза людям – не магам. Гарри пока еще не привык даже мысленно называть их маглами. В рюкзак Гарри загрузил все книжки и письменные принадлежности. Хагрид попутно успокоил мальчика, заявив, что чернила заколдованные и никогда не проливаются.

Мимо аптеки, в которой торговали странными вещами вроде печени летучей мыши, зубов дракона и глаз неведомых жуков, они прошли, не заходя в нее. Все эти ингредиенты для зелий, равно как и котлы для их варки и другую лабораторную посуду, школьники должны были получить уже в школе. Потому что надо было не только знать, что именно купить, но еще и уметь эту всю пахучую (чтобы не сказать вонючую) разность правильно хранить.

Следующим магазином был «Торговый центр «Совы», тут Хагрида неожиданно посетила новая мысль:

– А давай-ка я куплю тебе сову в подарок. Я ж тебе ничего на день рождения не подарил! Школьникам разрешено привезти с собой одно животное. Но зачем тебе жаба или кошка? Сова ж это не только интересно, но и полезно. С нею же можно письма посылать.

Гарри отнекивался от подарка, предлагая самому заплатить за птицу, но гигант все же настоял на своём. Так что Поттер стал обладателем средних размеров совы с белоснежным оперением, которая отличалась мирным нравом, и дремала всю дорогу, сидя на жердочке в купленной для нее клетке.

Таким образом, Гарри осталось приобрести только волшебную палочку. Этого момента мальчик ждал с нетерпением, потому что только после этого он мог вполне поверить, что является магом.

Магазин «Семейства Олливандеров», производителей волшебных палочек с каких-то невероятно древних времен, выглядел ужасно обшарпанным и запущенным снаружи.

Внутри убранство магазина тоже было довольно скромным. Длинный прилавок, а за ним на стене сотни ячеек рядами от пола до потолка; почти в каждой лежала узкая коробочка. Когда они входили в дверь в глубине магазина за узкой дверью, что была сбоку от прилавка, звякнул колокольчик. Несколько секунд в магазине кроме их с Хагридом никого не было.

– Очень рад вас видеть. Чем могу быть полезен? – Раздался тихий голос над самым ухом Гарри.

Мальчик вздрогнул от неожиданности. То ли старичок, что изучал его в этот момент глазами цвета лунного света, вырос из-под земли, то ли он подкрался совершенно бесшумно. Хагрид тоже чего-то испугался и вздрогнул; при этом прилавок, о который он случайно облокотился, заскрипел. Гигант нервно подергал зонтом, который до этого момента использовал в качестве трости, в конце концов, спрятал его за спину.

Старик перестал смотреть на Гарри, покосился на Хагрида:

– Рубеус Хагрид, собственной персоной. Дуб, шестнадцать дюймов. Какой это был год? Но вас же отчислили и палочку переломали, не так ли?

– Ага, только обломки остались… – подтвердил здоровяк, застенчиво ковыряя пол носками ботинок.

– Но вы же, надеюсь, ими не пользуетесь, не колдуете? – Старый продавец испытующе поглядел на Хагрида.

– Нет, что вы? Да не в жисть! – Гигант все так же старательно прятал зонт за спиной.

Гарри начал уже догадываться о судьбе обломков палочки, но в это время Олливандер обратился к нему:

– Ну что же, юный Поттер, приступим? Прекрасно помню, как покупали свои палочки у меня ваши родители. Я помню все палочки, которые когда-либо продал. Даже ту, что оставила след… – Старик показал рукой на шрам в виде молнии. – Если бы знать заранее, если бы знать…

С этими словами старик Олливандер пошарил рукой по ячейкам, ориентируясь по одному ему известным признакам, почему-то выбрал в одной из них коробочку, достал из нее палочку, ткнул в руки Гарри, распорядился:

– Делайте взмах.

Но не успел Поттер даже окончить движение, как продавец вырвал ее из рук, бормоча себе пол нос:

– Нет, явно не то.

Это история повторялась раз за разом. Гарри чувствовал себя отвратительно. Ему казалось, что вот-вот и он заплачет. Нет, не выйдет из него волшебника, не учиться ему в этом замечательном Хогвартсе! Старик заметил это, мягко улыбнулся мальчику:

– Не расстраивайтесь, молодой человек. Ваша палочка обязательно вас найдет. Думаете, это вы ищете ее. Нет! Все как раз наоборот… – Олливандер о чем-то задумался, словно что-то вспоминая. – А и действительно, почему я сразу не подумал. Давай-ка попробуем это. Остролист и перо феникса. Очень необычно, но все же.

Старик ткнул палочку в руки Гарри. На этот раз Поттер с первым прикосновением палочки к пальцам почувствовал идущее от нее тепло. Он взмахнул ею, и из кончика палочки посыпались разноцветные искры похожие на маленький фейерверк.

– Вот видите – именно то, что мы искали. Весьма любопытно.

– Простите, мистер, что именно любопытно? – Не выдержал, наконец, Гарри.

– Видите ли, мистер Поттер, в чем уникальность вашей палочки. Обычно феникс сбрасывает всего одно перо, поэтому палочки с использованием этого материала, как правило, неповторимы. Но как-то, достаточно давно произошел странный случай, и феникс отдал сразу два пера, которые достались мне для работы. И я сделал две палочки, которые в известном смысле можно назвать сестрами. Одну я продал почти сразу. Именно ее я упоминал сегодня. – Олливандер вновь указал рукой на шрам. – Вторая все это время лежала, ожидая вашего прихода.

Гарри поежился. Шрам на его лбу, как ему показалось, вновь стал почти горячим. Очень странным был этот мастер Олливандер. Очень странной была вся эта история с палочками и магией. Но, что ни говори, Гарри Поттер с этой минуты стал настоящим волшебником.

До вокзала они добирались знакомым путем, то есть, через проход в стене и через бар, потом на метро до Пэддингтонского вокзала. Ожидая поезд, который должен был везти Гарри к Дурслям, Поттер с Хагридом съели по гамбургеру. Так что, выходит, мальчик так и не поел нормально в свой день рождения. Впрочем, это было не так уже и важно, и без этого день выдался насыщенный событиями. Всего за несколько часов их случилось, наверное, больше, чем за всю предыдущую его жизнь.

Хагрид отдал Поттеру письмо из школы на память, добавив к нему билет на «Хогвартс Экспресс», который отходил с вокзала «Кингс Кросс» в одиннадцать часов утра тридцать первого августа. Гигант провел Гарри до его вагона, прощаясь, попросил в случае проблем с Дурслями писать ему. Для этого надо было привязать написанное письмо к лапке совы, после чего назвать имя того, кому следует отнести письмо. Волшебные совы сами каким-то образом знали, как найти адресата, где бы он ни находился.

Август в доме Дурслей прошел тихо. Прибытие Гарри в тот памятный день с полным рюкзаком и с совой в клетке тетя Петуния, дядя Вернон и Дадли встретили настороженно, проводив молча взглядом путь мальчика до двери его комнаты. Хвост у кузена, кстати, к вечеру действительно исчез. То ли из-за того, что прав в своем предположении оказался Хагрид, то ли из-за того, что всю обратную дорогу в поезде Гарри этого страстно желал.

Завтрак на следующее утро прошел в гробовом молчании. Не было сказано ни слова ни по поводу вчерашних событий, ни по поводу предстоящей учебы. Дадли теперь смертельно боялся своего двоюродного брата, очевидно, опасаясь мести за прошлые прегрешения. Но Гарри было противно даже думать об этом. Он же не хотел становиться таким же мерзким, как его кузен!

Поездку на острова дядя отменил. Теперь это уже не имело смысла, а зачем в таком случае тратить зря деньги!?

Поттер все так же, словно ничего не случилось, помогал тетке по дому. Все так же вежливо в случае необходимости общался с дядей и двоюродным братом. Со временем постепенно отношения в семье стабилизировались, войдя в некую норму. Хотя прежние времена безвозвратно канули в прошлое. Дядя Вернон больше не ворчал на племянника, лишь смотрел на него неодобрительно из-под кустистых бровей. Дадли и его компания прекратили играть в «Охоту на Поттера». Очень кстати в доме на краю улицы появились новые соседи, у которых был сын – худощавый рыжий парнишка, примерно одного возраста с членами «банды». Именно на него кузен Гарри и перенаправил энергию своих сателлитов. Как он объяснил им, почему больше нельзя доставать брата, Поттера не интересовало.

Гарри теперь больше времени проводил в своей комнате, листая новые учебники или играя с совой, когда она не спала. Сову он назвал Хедвиг, вычитав имя в одной из книжек. Кажется, у какого-то великого волшебника прошлого была сова с такой кличкой. Питание себе птица находила сама, иногда принося в лапах с ночной охоты задушенных мышей.

Сова от мадам Малкин с одеждой прилетела за несколько дней до конца августа. В лапках у совы был малюсенький пакетик, но как только он упал на пол – тут же превратился в солидного размера сверток. В нем оказались: новые ботинки, серые суконные брюки и такой же пиджак, белая бязевая рубашка, а также мантия наподобие тех, что носят в парадных случаях студенты старых английских университетов. Естественно, все идеально сидело на мальчике. Впервые он был одет в вещи, которые шились специально для него.

Белье себе Гарри приобрел сам. Ношеные, большого размера трусы кузена были той еще проблемой, отравлявшей жизнь мальчику уже несколько лет. Переодеваться в раздевалке школьного спортзала и бассейна каждый раз было мучительно стыдно. Поттер купил себе дюжину трусов разных расцветок, покроем напоминавших плавки. Гарри нравилось, как смотрелись такие трусики на других мальчиках, когда он искоса глядел на них в раздевалке. Новые купальные плавки он тоже себе приобрел на всякий случай. Вдруг в этой магической школе тоже будет бассейн. Пусть не очень хорошо, но мальчик уже научился плавать благодаря школьным занятиям.

Воспользовавшись моментом, когда ни дяди, ни кузена не было дома, а тетка возилась с шитьем у себя в комнате, Гарри примерил у зеркала в ванной не только костюм, но и белье. Мальчик, в принципе, остался довольным увиденным. Он был хоть и худеньким, но не дохлым. Руки и ноги из-за постоянных физических усилий украшали пусть не особо мощные, но мускулы. За последний месяц, почувствовав себя увереннее, Гарри перестал горбиться и это также пошло на пользу в плане его внешности. Темные волосы, конечно, как всегда непослушно торчали в разные стороны. Но, при желании, и это можно было посчитать симпатичным.

Свои очки Поттер тоже обновил. Хотя, когда продавец в «Оптике» предлагала Гарри разные варианты оправ для очков, он все же в конечном итоге остановился на старом варианте с большими, круглыми линзами. Видимо, мальчик просто привык к ним.

Иногда в эти августовские дни Гарри гулял по городку. Теперь он мог себе позволить купить самые разные сладости. Поттер объелся до тошноты всякой сладкой всячины, когда в первый раз после возвращения из Лондона очутился в кондитерской с целой пачкой денег в кармане. После этого мальчик быстро понял, что лакомства кажутся слаще, когда они недоступны или, по крайней мере, когда их мало.

А вообще-то Гарри очень сильно скучал. Ему жутко хотелось поговорить с кем-нибудь, кто знает магический мир, кто такой же волшебник, как он сам. Чаще всего Поттер вспоминал, естественно, о Драко. Несколько раз он порывался написать ему письмо. Возможно, его сова нашла бы юного мага даже только по имени. Они могли бы где-нибудь встретиться, поболтать. Но Гарри так и не решился написать.

Зато он реализовал другой свой маленький план. Он придумал-таки, что подарит тете Петунии перед отъездом в школу. Дело в том, что его тетка немного стеснялась своей длинной худой шеи, вечно кутала ее в шарфы, шейные платки и тому подобные вещи. А в одном из фильмов, который показывали по телевизору, Гарри видел у дамы, немного похожей внешне на Петунию, ожерелье из жемчужин, которое можно было намотать вокруг шеи в несколько рядов. У тети было и платье, которое выгодно бы смотрелось с таким украшением.

Ожерелье, которое нашел Гарри в одном из магазинчиков, оказалось сделанным из искусственных жемчужин, но выглядели они, как настоящие. Цена была приемлемая, и мальчик, не раздумывая, приобрел украшение.

Гарри за день до отъезда выбрал время, когда в кухне кроме них двоих с теткой никого не было и, достав из кармана джинсов обитую бархатом коробочку, протянул ее тете Петунии:

– Возьмите. Это вам подарок. Вы бывали добры ко мне. Если бы я раньше знал о своем наследстве… Впрочем, не важно. Я бы не хотел, чтобы вы затаили на меня обиду или еще что-то в этом роде.

Петуния, находясь в шоке, протянула дрожащие руки к подарку, раскрыла коробку. Когда она увидела, что там находится, на глазах ее выступили слезы.

– Не надо плакать, – заговорил растроганный Гарри, – все будет хорошо. Я завтра уеду в школу, а потом… Потом все будет хорошо… Я так думаю.

Как это ни странно, когда за ужином Гарри напомнил уже всем остальным членам семьи, что завтра он уезжает в школу и что ему надо быть до одиннадцати часов на вокзале «Кинг-Кросс» в Лондоне, неожиданно для мальчика дядя Вернон вызвался отвезти племянника на машине. Пусть при этом он так и не лишился хмурого выражения лица. И дядя действительно отвез его в Лондон, не проронив за всю дорогу ни слова. Правда, высадил племянника за квартал до вокзала:

– Вон видишь в конце улицы... Это вокзал. Дойдешь сам. Я опаздываю на работу, некогда мне.

Вещей у Гарри было немного. Утром перед выходом из дома он оделся во все новое, вызвав у Дадли своим появлением в красивой одежде небольшой шок, только мантию Гарри положил в рюкзак к книжкам и пергаментным листам с чернилами. Там же на самом дне рюкзака под бельем лежала и сумка с монетами. А еще, конечно, у него в руках была клетка с совой. Груженый таким образом Гарри зашагал по направлению к вокзалу.

Проходя мимо сквера, что был уже почти возле самого вокзала, Поттер остановился, внезапно услышав знакомый голос. Эти интонации, эти чуточку более длинные, чем положено, гласные невозможно было с чем-то другим спутать. Это мог быть только Драко. Гарри присмотрелся, и в той стороне, откуда доносился голос, увидел блондина, частично скрытого листвой раскидистой липы. Рядом с ним возле лавочки, на которой сидели отец и мать мальчика, стоял небольшой кожаный чемодан. Драко, видимо, продолжая начатый до появления Поттера разговор, говорил, обращаясь к отцу:

– Объясни мне, папа, почему мы, маги, не можем воспользоваться каминной сетью или аппарировать, в конце концов, а должны ехать почему-то в поезде. Я ничего не имею против этого вида транспорта, когда мы находимся в мире маглов, но зачем это магам?

В голосе отца слышался металл:

– Сынок, ты никак не можешь понять главного. Быть Малфоем – это не значит иметь все самое лучше, не значит получать все без проблем, как, наверное, считают твои друзья и подруги. Да, мы пользуемся хорошими, качественными вещами, ценим комфорт и все в таком же роде, но не в этом суть, не это главное. Если возникнет необходимость, мы будем жить в самой скромной обстановке – пусть даже в сарае, но мы все равно останемся Малфоями, и не превратимся, к примеру, в Уизли. Быть Малфоем, это означает быть лучшим. Не обязательно самым богатым. Это означает быть самым сильным и самым умелым, быть самым умным и самым мудрым. Знать больше и понимать больше, чем другие. Быть лучшим на самом деле, оценивая себя самого с самых строгих позиций, а не потому, что нас считает лучшими кто-то другой или толпа.

Драко попытался что-то возразить, но отец одним жестом руки заставил его замолчать:

– Да, я знаю, ты стараешься. Я вижу и ценю. Но тебе над многим еще надо работать. А быть Малфоем означает, помимо прочего, еще и много работать. Работать над собой, прежде всего. Обрати внимание на свои эмоции. Совсем не плохо иметь их. Я не хочу, чтобы ты превратился в равнодушную ко всему куклу. Но не стоит выставлять свои эмоции напоказ. Учись молчать и слушать, ибо только так ты сможешь чему-то научиться. Болтая без умолку по поводу и без повода, ты только приобретешь врагов. Теперь что касается твоего вопроса.

Отец Драко вздохнул, сделал паузу. Интересно, что Нарцисса, мать мальчика во время разговора молчала, очевидно, признавая приоритет отца в воспитании сына. По крайней мере, в таких серьезных вопросах. Гарри слушал, затаив дыхание, оставаясь невидимым для семьи Драко. Мужчина тем временем продолжил:

– Да, я говорил об этом в кругу семьи и за ее пределами не один раз, могу повторить это снова. Да, я считаю величайшей глупостью сооружение этой дурацкой единственной в магической Европе железной дороги, которая и работает всего два-три раза в году. Если уж возникла проблема с прибытием большого количества магов в одно место в один день, то решить ее было бы легче сооружением специального многоканального камина или портала. Все это было бы в рамках традиций и не надо было бы тратить те деньги и магические силы, которых ушло на эту прихоть Министерства не меряно. Я уже не говорю о том, что несколько раз в году магловский вокзал на пару часов оккупирует масса волшебников. А еще они твердят о режиме секретности! Все это абсолютная правда и никуда от этого не уйти. Но мы уже проиграли эту битву. В прошлом проиграли. Эта дорога уже стала свершившимся фактом. Если ты, если я вместе с тобой, если мы проигнорируем этот факт, если прибудем в школу магическим способом, но не так, как остальные, о чем в таком случае станут говорить в магическом мире? Как думаешь?

Драко повесил голову. Судя по виду, он что-то там понимал, и ему было стыдно.

– А станут говорить, – не дождавшись ответа на этот риторический вопрос, продолжил отец, – что Малфои презирают всех остальных магов. Будут говорить, что мы хотим любой ценой выделиться. Ну и так далее. Будет ли это на пользу нам? И без того им покоя не дают и наши деньги, хотя наша семья поколение за поколением зарабатывала их свои умом и трудом, и наше положение, к которому мы шли столетие за столетием. И дело не в том, Драко, что нам надо нравиться окружающим. Если бы дело было в этом! Но у нас есть миссия, которую надо выполнять, чтобы там не творилось вокруг, чтобы о нас не говорили. Да, мы вернемся к вопросу о рациональности существования «Хогвартс-экспресса» в будущем, но магическое общество само должно осознать ненужность железной дороги. Ну, пускай не само, с нашей помощью, но все-таки осознать и принять решение в рамках существующих процедур. А до этого момента ты будешь ездить в школу вместе со всеми, хотя бы из уважения к тем десяткам магов, которые положили свои силы на создание этой глупой железной дороги. Ну, что, ясно? Мы можем идти?

– Спасибо, папа. Я все понял.

– Я надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы ты повторял мои ошибки, сынок.

Отец Драко вместе с женой встали с лавки, и семейство Малфоев зашагало по направлению к вокзалу.

Некоторое время Гарри шел за семейством блондинов, ориентируясь на их светлые макушки, которые хорошо выделялись даже в толпе, заполнившей площадь у вокзала. Но возле входа мальчика оттеснили в сторону, и когда Поттер, наконец, вошел в здание вокзала, Малфоев уже нигде не было видно.

– Придется искать нужный поезд самому, – огорчился мальчик.

Он глянул на свой билет, и тут его ждало потрясение. Он увидел то, на что раньше не обращал внимание. На билете значилось, как место отправления, платформа девять и три четверти. Ясное дело, такой платформы на вокзале не должно было быть. На всякий случай Гарри проверил, но, как оказалось, он был прав в своих предположениях. Платформы девять и десять были. Возле каждой стоял поезд; естественно, ни один не шел до Хогвартса. Отделяли одну платформу от другой ряд кирпичных колонн, но никакой платформы девять и три четверти не было.

Гарри посмотрел внимательно на кирпичи ближайшей колонны, возможно, по одному из них надо было постучать палочкой, чтобы открылся проход.

– Я так и думала, что сегодня здесь будет полно маглов, – разговаривая сама с собой, полная рыжеволосая женщина, едва не задев мальчика, прошла мимо Гарри.

Поттер быстро повернулся в ее сторону. Она была не одна. Четыре огненно рыжих разного возраста мальчика толкались около тележки, полной чемоданов, сверху которых стояла клетка с совой, похожей на Хедвиг. Вез тележку один из мальчишек, самый старший. Ему уже было лет шестнадцать, наверное. Его братья, среди которых была пара близнецов, следили, чтобы не развалилась пирамида из вещей, попутно глазея по сторонам. Женщина держала за руку еще одного члена семьи – рыжеволосую девчонку, самую младшую. Ей еще не было, наверное, и десяти.

Гарри, не раздумывая, ринулся за этим рыжим семейством. Уж потерять их из виду он не должен был.

Дойдя до последней в ряду колонны, женщина скомандовала:

– Давай, Перси, ты первый.

Что дальше произошло, мальчик не понял. Вот рыжеволосый идет прямо на колонну, вот его тележка почти касается кирпича, и в этот миг и тележка, и парень исчезли.

Гарри оглянулся по сторонам. Обычные люди, маглы шагали мимо, заходили и выходили из вагонов. Но ни один из них не смотрел в сторону рыжеволосого семейства и странной стены, в которой они исчезали.

Тем временем за старшим братом последовали близнецы, устроив перед этим шуточную перебранку с матерью из-за того, что она не может различить своих детей. Один из братьев – Фред – заставил мать извинится, объявив, что он Джордж, а после этого перед самым прыжком назвал-таки свое настоящее имя. Выглядело это со стороны немного глупо, но мало ли к чему привыкли в этой семье.

В этот момент женщина заметила мальчика, который наблюдал за ее детьми. Она расплылась в улыбке:

– Первый раз едешь в школу? Мой Ронни тоже новичок.

Она показала на последнего оставшегося на перроне мальчишку. Он был немного выше Гарри, худой и нескладный, с большими ладонями. Все его лицо было усыпано веснушками.

– Давай иди первым. А Рональд следующий. Я послежу, чтобы все было нормально. Все, что надо сделать, это просто идти на колонну. Если первый раз страшно, лучше набрать скорость.

Гарри решил довериться добродушной женщине. В последний момент, прежде чем коснуться стены, он закрыл глаза. Когда он открыл их, он уже был в другом мире.

В этом месте была всего одна платформа. Как и в Лондоне, это был самый край ее. «Девять и три четверти» – прочел Гарри на табло. Обойдя колонну, мальчик оказался около паровоза алого цвета, на котором была прикреплена большая табличка с надписью «Хогвартс Экспресс».

Рыжеволосые мальчики стояли около первого вагона, поджидая остальных членов семьи. Один из близнецов, увидев вместо брата появившегося из-за колонны Гарри, уставился на лоб мальчика.

– Будь я проклят, да ведь это же… – воскликнул он.

– Точно это он, – поддержал брата другой близнец, которого заинтересовало, кого так пристально рассматривает его двойник, – папа сегодня говорил маме за завтраком, что он тоже поедет с нами в Хогвартс.

– Простите, – вежливо переспросил Гарри.

– Ты – Гарри Поттер, – безапелляционно заявил тот из близнецов, кто первым заметил мальчика.

Гарри смутился и ответил только кивком головы. От дальнейшего разговора его спасла мать ребят, появившаяся с младшими детьми из-за колонны и оглушительно заоравшая:

– Фред, Джордж, мальчики! Где вы?

Поттер пошел по платформе. Вдоль вагонов стояли, разговаривая, делясь впечатлениями о каникулах, девочки и мальчиков разного возраста. Было и несколько новичков, которых провожали родители. Полноватый круглолицый мальчик огорченно объяснял седой старушке, что не помнит, где последний раз видел свою жабу.

Гарри дошел до самого последнего вагона, где почти все места были пока незанятыми. Выбрав свободное купе, он закинул свой рюкзак на багажную полку, рядом пристроил и клетку с совой, уселся на мягком сиденье, откинувшись с комфортом на спинку.

Не прошло и пяти минут, после отправления поезда, как в дверь заглянул тот рыжеволосый мальчик, которого мать называла Рональдом:

– Можно? Здесь свободно? А то в других купе даже сесть некуда.

Гарри кивнул, хотя догадался, что появился рыжий в его купе неспроста. И действительно, было видно, что мальчика просто распирает от желания задать вопрос. Наконец, он не выдержал и выпалил:

– А ты, правда, Гарри Поттер? И, правда, что ты все это время жил у маглов? Или это братья все придумали. Вечно они надо мной издеваются. Рон то, Ронни это…

Гарри вынужден был признать, что это не шутка близнецов, а чистая правда. Одновременно он подумал о том, как часто ему придется отвечать на подобные вопросы в школе. По крайней мере, первое время, пока все не привыкнут и станут видеть в нем человека, а не ходячую знаменитость.

Рыжий, выпучив глаза, уставился на шрам на лбу Гарри, спросил:

– Так это он тебя туда? А ты что-то помнишь?

Гарри вздохнул, сдерживая раздражение:

– Нет, ничего не помню. Очень смутно припоминаю вспышку зеленого света. А больше ничего.

Гарри потер лоб, который в очередной раз в месте шрама стал горячим.

– Ух, ты! – восхищенно произнес рыжий и замолчал.

Несколько минут прошло в молчании.

– А у тебя в семье все маги? – наконец, решил задать вопрос и Гарри, почему-то вспомнив семью Драко.

– Ну да! – Подтвердил Рон. – Кажется, у мамы есть двоюродный брат, он из маглов. Но мы с ним никогда не общались. Мама из семьи Прюет, а мы по отцу Уизли.

Гарри задумался. Если двоюродный брат, то есть, сын дяди и тети магл, то как тогда эти самые дядя и тетя могут быть магами. Или они тогда тоже маглы? Тогда, какие они в таком случае родственники? Но мальчик не стал уточнять эту запутанную родословную, просто спросил:

– А сколько у тебя всего братьев?

– Пятеро. Я – шестой. Билли, старший, был когда-то лучшим учеником школы. Сейчас он работает в банке. Чарли замечательно играл в квиддич. Он теперь в питомнике драконов. Это далеко, не в Англии. Перси с этого года стал префектом Гриффиндора. Близнецы, конечно, еще те раздолбаи, но зато их все любят, не обращая внимания на их розыгрыши. Да и вообще их двое, им легче. А на меня все будут смотреть, сравнивать со старшими. А еще, когда ты младший, у тебя нет ничего нового. Одежда на мне та, что осталась от Билла, палочка – это старая палочка Чарли, даже Короста, это моя крыса – раньше принадлежала Перси. – В подтверждение своих слов рыжий достал из кармана курточки сонную жирную крысу, которая имела такую странную кличку. – Папа, когда узнал, что брата назначили префектом, купил ему сову. А на меня у них вечно нет де…

Тут, наконец, рыжий вспомнил, что, наверное, нехорошо жаловаться малознакомому человеку, и замолчал.

Гарри было неловко от услышанного. Он сам всю жизнь донашивал вещи за кузеном. Но мальчику почему-то казалось, что у Рона было то, чего не было у самого Гарри и что рыжий совсем не ценил – большая любящая семья. И что с того, что она небогатая!

Молчание затянулось. Чтобы сгладить неловкость, когда в купе заглянула мило улыбающаяся женщина и предложила купить сладостей, которые горкой лежали в ее тележке, Гарри решил купить сразу всего. Благо монет у него в карманах была целая куча.

Сладости оказались все совершенно новыми для Гарри. Какие-то лакричные котелки, тыквенное печенье, а еще шоколадные лягушки и драже, которое, если верить упаковке имели самые разные, порой неожиданные вкусы. Поттер взял всего понемногу, горкой вывалив все это добро на столик в купе.

– Ты что такой голодный? – глаза Рона округлились.

– Нет. Это для нас двоих. Угощайся.

Рон поотнекивался для вида с полминуты, а после налетел на угощение. Гарри вспомнил себя в кондитерском магазине в начале августа и мысленно улыбнулся. Он повертел в руках пакетик драже. Рон, едва прожевав печенье, предупредил:

– Ты осторожнее с ним. Там действительно разные вкусы. Ну, есть и приятные – апельсин или мята. А есть и противные – вроде перца, сырой печени или шпината. А Джордж говорил, что ему как-то попались со вкусом соплей.

Шокированный такой информацией Гарри отложил пакетик подальше. Он был в недоумении – зачем надо было выпускать такие странные конфеты. Ему как-то сразу перехотелось есть. Только из вежливости он взял безопасное на вид желтое печенье; оно было действительно с тыквой – нельзя сказать, что очень вкусное, но съедобное.

Рыжий в это время потянулся за шоколадной лягушкой, сказав, что собирает вкладыши с изображениями волшебников. У Рона вроде были все, кроме двух или трех. Лягушка была из шоколада, но выглядела, как живая. Гарри даже показалась, что она дергала лапкой, когда проваливалась в рот рыжего мальчишки. Ему стало не по себе, и Поттер решил выйти из купе хоть ненадолго.

– Ты куда? – спросил рыжий с набитым ртом.

– Я в туалет. Скоро вернусь. А ты пока угощайся. Не стесняйся.

Гарри не хотел в туалет, он собирался просто постоять в тамбуре у открытого окошка, подышать свежим воздухом, подумать. Но не успел мальчик дойти до тамбура, как дверь, отделяющая вагоны один от другого, открылась, и появился не кто иной, как Драко Малфой собственной персоной. За ним следовали двое крепко сбитых ребят. Они были на голову выше и Гарри, и Драко. Смотрели на окружающих они хмуро и недоброжелательно и вообще походили на телохранителей хрупкого блондина.

Драко внимательно посмотрел на лоб Гарри, и мальчик понял, что Малфой уже в курсе того, кто перед ним. Сплетня о «том самом Поттере» разошлась по поезду.

– Винсент, Грегори, парни – кивнул своим спутникам блондин, – ступайте-ка назад в купе, мне надо поговорить с человеком.

Мальчики набычились, но беспрекословно подчинились. Драко же стал у открытого окна, рядом с Поттером, едва заметно улыбнулся:

– Ну, что достали уже тебя, наверное, дурацкими вопросами?

Гарри пожал плечами:

– Да пока не очень. Ты пока пятый, кто поинтересовался: «А правда, что вы тот самый Гарри Поттер?» А! Ну, да! Я совсем забыл, пятый – это если не считать тех взрослых, что встретились мне в Косом переулке. Могу себе представить, что меня ждет в школе!

Гарри под конец речи уже улыбался. Малфой же только повел бровью:

– А я, между прочим, и не спрашивал, кто ты такой. Так что я не в счет. Я просто проявил сочувствие. Обычная любезность. Я немного знаю из собственного опыта, каково это – быть в центре праздного внимания, когда этого совсем не хочешь. Поэтому, наверное, мне и нравиться бывать в магловском мире. Кстати, об этом… Похоже, мои родители узнали тебя еще в зоопарке, но почему-то решили мне ничего не говорить по этому поводу. Странно…

У Поттера екнуло сердце. Значит и в зоопарке, и у мадам Малкин Драко в самом деле интересовался им просто так, не подозревая о его «известности». И сейчас он подошел не для того, чтобы удовлетворить нездоровое любопытство, а только из симпатии к нему. Гарри не знал, что следует говорить в таких случаях. С Роном, как это ни странно, было неприятнее в некоторых моментах, но проще. С рыжим он не боялся показаться хуже, чем есть. Поэтому от растерянности Гарри спросил первое, что пришло ему в голову:

– А почему здесь за окнами только сплошной лес да иногда луга? Ведь должны быть видны города, деревни, в конце концов!

Драко с некоторым удивлением посмотрел на Гарри, потом что-то, наконец, вспомнил:

– А, ну да! Ты же ведь жил у маглов. Тоже еще вопрос – почему?.. Да, ладно! Разберемся позже… Дело в том, что вот это – за окном – не Англия. Эту землю можно, конечно, назвать и Англией, но лишь в известном смысле.

Говорил Малфой немного вычурно, как преподаватель естествознания у Гарри в начальной школе. Но он ни капли не был раздражен из-за неосведомленности Поттера, что из-за этого ему надо пересказывать общеизвестные факты. Он говорил так, как рассказывают приятелю об истории собственной семьи или о том, где работают его родители:

– Дело в том, что нам, магам доступны три реальности или параллельных мира. Все реальности внешне похожи, как близнецы – те же очертания материков и островов, те же горы и долины. Даже солнце садится и восходит везде одновременно, в одну и ту же секунду. Но есть и существенные отличия. Первый мир магловский. Из него идут наши корни. Ну, ты о нем знаешь много. Второй мир полностью магический, иногда его называют «Не ближний свет». Там нет людей, но зато полно всевозможных волшебных существ, растений и животных. С представителями некоторых из этих волшебных рас маги могут даже иметь детей, но это все-таки не совсем люди. Школа «Хогвартс», кстати, равно как подземелья Гринготса и подземные этажи Министерства магии находятся в этой магической реальности.

– И маги живут именно там? – восхищенно спросил Гарри.

Драко покачал головой:

– За редкими исключениями – нет. Маги там добывают ингредиенты для зелий, собирают редкие растения, охотятся на волшебных животных и драконов, ищут драгоценные камни и минералы. Мир этот весь пропитан магией. Там даже камни и металлы не простые, а волшебные. Но жить там не очень приятно. Не все магические существа доброжелательно относятся к магам. Есть оборотни, людоеды, другая нечисть.

Блондин зябко подернул плечами, очевидно, вспомнив какого-то особо неприятного монстра. Он хотел продолжить рассказ, но его перебил Гарри:

– А эльфы есть?

Поттер как-то читал сказку, героями которой среди прочего были представители светловолосой, потрясающе красивой волшебной расы. Мальчик тут же покраснел. Он боялся, что его новый приятель догадается, что Гарри, говоря об этом, имел в виду самого Драко. Но блондин в ответ почему-то засмеялся:

– Вообще-то есть те, кого зовут эльфами. Но ты очень удивишься, когда увидишь их воочию. Наверное, это был какой-то неизвестный шутник, кто обозвал наших домовиков эльфами, но имя прижилось. Но ты, видимо, говорил о других эльфах… По преданиям, светлые эльфы были в волшебном мире в тот момент, когда маги впервые пришли туда из магловского мира. Но потом они ушли куда-то. Видимо, в другие, подвластные им реальности. Говорят, они обеспечивали порядок, не давали силам зла распространять свое влияние.

– И теперь там стало слишком много опасных тварей, – догадался Гарри.

– Ага. Поэтому, чтобы жить там, приходиться тратить много магии для защиты. Ну, школа Хогвартс в этом плане уникальный объект, этим она и славится в мире магов. Жить в магловском мире магам тоже не вполне удобно из-за необходимости прятать свою силу. Хотя некоторые маги живут и среди маглов, прикидываясь старушками и старичками «со странностями». Есть еще семьи вроде моей, которым приходится бывать в магловском мире по необходимости. У нас там даже есть небольшой особнячок в Кенсингтоне. В Лондоне, я имею в виду. Ну, и в других местах тоже кое-что есть. К счастью, есть еще третья реальность, которую называют «Ближним светом». Он очень похож на магловский мир, там тоже нет ничего магического, но вместе с тем в этом мире нет и людей. Вообще никаких разумных существ нет. Только волки, медведи, обычные звери.

– Так это мы сейчас именно в нем находимся? – воскликнул Поттер.

– Точно. Поэтому-то и не видно жилья. Магов не так много, как маглов, одно поместье от другого отделяют мили. Земли много. Хотя кто-то живет и в многоквартирных домах. Тот же Косой переулок, где ты уже был, не один в магическом Лондоне, там несколько жилых кварталов, практически целый город. Есть в Британии еще несколько магических городов или, точнее, по магловским масштабам городков – Эдинбург, Манчестер, Бирмингем, есть и поселки.

Малфой не сказал об этом, но было понятно, что выбор места жительства часто зависит от наличия денег у мага. Гарри стало интересно, где живет семейство рыжих. Явно у них нет своего поместья. Воспоминание о семье Рона навело его на мысль о шоколадных лягушках. Поощренный тем, что Драко охотно отвечает на его вопросы, Гарри решил поинтересоваться мнением блондина и по этому поводу:

– А тебе нравятся шоколадные лягушки?

– Фу, гадость! – Мальчик скривил тонкие губы. – Терпеть не могу. Еда должна быть едой, а не игрушкой. Я предпочитаю самый обычный плиточный шоколад. Черный с ванилью, если интересно. А тут, подумать только – покупают у маглов шоколад…

– Покупают? – удивился Гарри.

– А что ты думаешь, неужели сами выращивают какао-бобы? Или варят потом шоколад на фабриках? Нет, они его покупают готовым, а потом садят за работу магов полукровок или грязнокровок из тех, кто едва осилил какую-нибудь Лондонскую или Эдинбургскую магическую школу. Эти маги, как автоматы, день за днем сидят и трансфигурируют плиточный шоколад в лягушек и зачаровывают их так, чтобы они могли квакать и скакать. За определенное время некую последовательность заклинаний даже они смогли освоить! Ну не бред ли? Вот это, как говорит мой отец, растрачивать магию на фейерверки.

– Ты уже говорил об этом, – рассеяно проговорил Поттер, но потом он уловил еще одну новую для себя информацию, поэтому переспросил, – так значит, Хогвартс не единственная школа магии?

Малфой хмыкнул:

– Конечно. Хогвартс выдает каждый год аттестаты примерно сорока волшебникам. Нас магов, конечно, мало, но не до такой степени. – Драко улыбнулся. – Кроме начальных школ – ведь надо и магам где-то учиться читать, писать и считать – есть еще несколько старших школ в разных концах страны. Хогвартс единственная в Западной Европе школа магии, которая находится в «Не ближнем свете», она имеет древнюю историю и этим очень ценна. Ее выпускников охотно принимают в магические университеты. А еще у Хогвартса потрясающее старинное здание, которое мы скоро увидим. Есть в школе огромная библиотека. Преподавательский состав, правда, неоднородный.

Драко покосился на Поттера, очевидно, напоминая Гарри о Хагриде, но не желая ничего говорить о нем вслух. Гарри оценил его деликатность. Он бы не хотел пока давать окончательную оценку гиганту. У него еще не с кем было его сравнивать.

– Вы не видели жабу? Невилл потерял свою жабу. Вы не видели ее? – Девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную мантию, говорила таким тоном, словно она, если не учитель, то, как минимум, префект школы.

Передние ее зубы немного выпирали вперед, это выглядело не очень красиво. За девочкой тенью следовал, видимо тот самый Невилл. Гарри узнал полноватого мальчика, который на перроне говорил о пропавшей жабе своей бабушке. Гарри и Драко в ответ лишь пожали плечами, и эти двое пошли дальше по вагону, заглядывая в каждое купе.

Гарри тем временем придумал для Драко новый вопрос совсем на другую тему:

– А кем бы ты хотел стать, когда окончишь школу?

– Ну, не знаю… – задумчиво протянул Малфой, словно решая, стоит ли быть откровенным с малознакомым человеком, но потом его серебристо-серые глаза заблестели, очевидно, он все же решился, – а если честно, я хотел бы изобретать новые заклинания. А еще можно разрабатывать новые зелья. Это мне тоже нравится. Возможно, это все можно будет совместить. К сожалению, у нас в последние годы Министерство мало интересуется магической наукой, почти не отпускает на исследования денег. Ну, с этим у меня, предположим, проблем не будет, но зато будут проблемы из-за того, что придется тратить время на семейный бизнес. Я иногда так жалею, что у меня нет брата, на которого бы я мог переложить часть своих будущих обязанностей!

Гарри шутливо развел руками, мол, ничем не могу помочь. А сам втайне подумал, что не против того, чтобы быть если не братом, то другом этому белобрысому мальчику.

В этот момент стукнула межвагонная дверь, и в тамбуре появилась темноволосая девочка с чуточку приплюснутым носиком, что делало ее похожей на декоративную собачонку.

– Драко, ну где ты ходишь? Мы все заждались тебя. Нам скучно… – протянула она, из-под челки разглядывая того, с кем так долго разговаривал ее принц.

Малфой вздохнул:

– Хорошо, хорошо, сейчас уже иду. Передай остальным, что через пять минут я буду. Иди. Я сам приду. Обещаю.

Девочка наморщила носик, но не стала возражать, ушла в свой вагон. А Драко повернулся к Гарри:

– Извини, у меня там вроде как компания. С родителями некоторых из них дружат мои мама и отец. С другими я познакомился в начальной школе. Если хочешь, то можешь присоединиться к нам. С большинством из них очень мало о чем серьезном можно поговорить, но, в принципе, с ними весело. А еще они верные друзья, хотя вот так сразу этого можно и не заметить. – Блондин сделал маленькую паузу. – Или ты уже с кем-то подружился?

В этот момент стукнула дверь купе, и мальчики увидели рыжую голову Рона, выглядывавшего из купе в поисках запропастившегося Гарри.

– А, – протянул Драко, – Уизли…

Гарри торопливо перебил блондина, словно боялся, что случится нечто плохое, нежелательное:

– Да не в этом дело. Просто неудобно как-то без всякой причины бегать из вагона в вагон. – Только потом он сообразил, что ляпнул – это что же приглашение Драко – не причина. – Ну, в смысле…

Но Драко понял его правильно, улыбнулся:

– Хорошо, тогда до встречи в школе, – и он протянул Гарри руку.

Поттер лишь на секунду замер и тут же крепко пожал узкую ладонь блондина. Она была теплой и нежной на ощупь. Руки самого Гарри от постоянной домашней работы были шершавыми и в мозолях. Но это не смутило аристократа. Еще раз мило улыбнувшись брюнету с растрепанными волосами, он скрылся в соседнем вагоне.

– Ты о чем это болтал с Малфоем, – с налета спросил Рон, как только Гарри вошел в их совместное с рыжим купе.

– Да так.. Просто он тоже поинтересовался, не Гарри Поттер ли я, – неизвестно почему солгал мальчик. – А что такое?

– Слышал я об их семейке. Они служили Ты Сам Знаешь Кому. – Рон указал рукой на шрам Гарри. – А когда он исчез, первыми прибежали назад. Сказали, что он их околдовал. Ну, есть такое проклятие, когда ты, как раб, выполняешь все приказы хозяина. Только отец им не верит. Скользкие змеи! А еще у них денег полно! И вечно тычут ими. То на школу дадут, то на больницу, то на театр, чтобы показать, какие они добрые.

Гарри не успел осмыслить сказанного, когда в купе заглянула все та же девочка, что искала жабу Невилла:

– Вы не видели жабу?.. Ах, да, я у вас уже спрашивала. Можно я у вас посижу? Немного устала.

Не дожидаясь согласия, девочка уселась на сиденье рядом с Гарри:

– Знаете, в моей семье никогда не было волшебников. Я так удивилась, когда этим летом к нам пришел господин в черном костюме и сказал, что он учитель из школы магии и волшебства. Мои родители были просто потрясены. Но этот учитель все им объяснил, сказал, что мое обучение будет финансировать Министерство магии, что у меня хорошие перспективы. Потом он проводил меня в Косой переулок, и мы купили все необходимое для школы. Я успела за август выучить все учебники. А на вокзал меня и еще одного мальчика, тоже рожденного не у магов, провожала уже женщина.

У Гарри все обмерло внутри. А о нем почему-то забыли. Или думали, что раз он из семьи магов, то все и так знает. Девочка тем временем прекратила тараторить, вспомнив, что пока не познакомилась с мальчиками:

– Простите, я забыла представиться. Меня зовут Гермиона Грэйнджер. А вас?

Мальчики представились.

– О, Гарри Поттер! Я слышала, как дети в поезде говорили о вас. Вы вроде бы знаменитость. В тех книгах, что я читала, о вас ничего пока не было написано, но, я думаю, это скоро изменится. А вы еще не знаете, на какой факультет попадете? Я уже разузнала все, и хотела бы в Гриффиндор… Ведь там учился сам Альбус Дамблдор. Хотя и Рейвенкло тоже было бы неплохо. Ну, я пошла, искать жабу. Мы, наверное, уже скоро прибываем. Пойду, узнаю у машиниста.

– Не знаю, куда я попаду, наверное, все же в Гриффиндор, как и все мои братья. Вот только не хотел бы я учиться вместе с ней, – пробурчал Рон, как только за девочкой закрылась дверь, – а ты на какой факультет хотел бы попасть?

– Не знаю, я пока еще думаю, – пожал плечами Гарри, беря со стола несколько вкладышей из-под лягушек.

Первым ему попался вкладыш с изображением седого старика с пышной бородой и усами, в затемненных очках. «Альбус Дамблдор» – прочел Поттер на обороте. Оказалось, что директор школы знаменит победой над каким-то Грин-де-Вальдом в 1945 году, а также трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Когда Гарри вновь посмотрел на портрет того волшебника, о котором так много слышал и которого впервые увидел, Дамблдор на портрете опустил голову, глянул из-под узких очков на мальчика и подмигнул ему.

– Он пошевелился! Он подмигнул мне! – Взволновано вскрикнул Поттер.

– Ну, конечно, это ведь магическое изображение, – как само собой разумеющееся, пояснил Рон.

В этот момент паровоз засвистел, обдавая вагоны паром. Школьный поезд прибывал к месту назначения.

Местом назначения оказалась маленькая темная платформа. Никаких признаков жилья поблизости не было. Дул пронизывающий холодный ветер, и Гарри порадовался тому, что они с Роном натянули мантии поверх костюмов. Свои вещи они оставили в вагоне, об этом их предупредил машинист через репродукторы, которые были в каждом вагоне. Поттер не очень волновался по поводу своего багажа, он беспокоился лишь о Хедвиг, к которой за месяц уже привык.

Старшие школьники, спускались по ступенькам с платформы и занимали места в каретах. Новичков позвал за собой Хагрид, чью огромную фигуру Гарри заметил, как только вышел из вагона.

Когда они спустились с платформы, Гарри почувствовал едва уловимые покалывания по коже. Это напомнило мальчику о подобных ощущениях, которые были у него при переходе в Косой переулок, а также на вокзале. Очевидно, это означало, что они вновь перешли из одной реальности в другую.

Вслед за гигантом дети пошли по узенькой тропке в полной темноте. Наверное, это было что-то вроде проверки на храбрость. И хотя Поттеру было очень страшно, но он старался сдерживаться. Остальные новички, видимо, испытывали нечто подобное, не было слышно ни разговоров, ни смеха – только напряженное дыхание.

Наконец они оказались на берегу большого озера… На противоположной стороне озера на фоне звездного неба можно было разглядеть силуэт громадного замка с башнями, бойницами и узкими высокими окнами. У берега на волнах колыхались маленькие лодочки, в которые по четыре человека в каждую должны были усесться девочки и мальчики. Для Хагрида была особая лодка подстать его размерам. Гарри увидел, как где-то рядом мелькнула светлая голова Малфоя, но его соседями в лодке кроме Рона оказались заносчивая Гермиона и растяпа Невилл.

Лодки плыли по воде без весел, подчиняясь силе магии. Гарри задумался о том, почему их, малышей везут в школу на лодках? Почему именно на них не хватает карет? Или если лодка с новичками перевернется – не будет жалко? Наверное, это тоже была часть древней традиции…

Проплыв по туннелю из ветвей, заплетенных плющом, лодки причалили к берегу, и новички оказались на лужайке возле входа в замок. Хагрид, которого просто распирало из-за важности выполняемых им функций, церемонно постучал в дверь. Тут же на пороге возникла строгого вида дама в зеленых старомодных одеждах и в такой же зеленой большой остроконечной шляпе. Теперь новичками занималась она.

Пройдя вслед за женщиной по гулким коридорам, освещенным факелами, они оказались возле закрытой двери, из-за которой раздавался гул голосов. Там собралась уже, видимо, вся школа. Значит, кареты еще и перемещались быстрее лодок.

Дама строго посмотрела на первокурсников:

– Добро пожаловать в «Хогвартс». Меня зовут профессор МакГонагалл, я заместитель директора школы. Очень скоро в Большом зале, что находится за этой дверью, состоится пир по случаю начала учебного года. Но прежде, чем он начнется, всех вас ждет очень важная процедура. Вас нужно распределить между факультетами. В школе «Хогвартс» четыре факультета: Гриффиндор, Хаффлпафф, Слизерин и Рейвенкло. У каждого факультета своя древняя история, каждый из них гордится своими великими выпускниками. В школе ведется соревнование между факультетами. Всякое ваше доброе дело, успех в учебе приносит факультету призовые очки, каждый ваш проступок лишит факультет определенного количества баллов. Надеюсь, каждый из вас станет достойным членом факультетской семьи. Церемония начнется через несколько минут, а пока у вас есть время, чтобы подумать, приготовиться.

Гарри невольно пригладил свои непослушные волосы, осмотрелся по сторонам. Каждый справлялся с волнением по-своему. Только Малфой, которого Поттер обнаружил слева от себя среди нескольких девочек и мальчиков, державшихся вместе, казалось, был абсолютно спокоен. Он заметил на себе взгляд брюнета, подмигнул ему, мол, не бойся, все будет нормально.

А Гарри, наоборот, в этот момент охватила паника. Ведь пришло время делать выбор. В голове у него завертелись воспоминания, обрывки сказанных другими людьми слов: «Я хочу в Гриффиндор», «Только не в Слизерин», «Там учился сам Дамблдор», «Они такие скользкие», «Только не Хаффлпафф, тогда хоть убегай».

Мальчик так ничего и не решил, когда дверь открылась, и их пригласили в зал. Он был просто невероятно огромным. Тысячи свечей парили в воздухе, освещая четыре длинных стола, за которыми уже сидели ученики. За каждым столом еще оставались места, готовые принять новых членов факультетской семьи. Высоко вверху, над головами учеников мерцали звезды, словно там и не было потолка.

В конце зала за столом меньших размеров сидели преподаватели. В самом центре на стуле, который своей высокой золоченой спинкой напоминал трон, сидел директор Дамблдор. Гарри сразу узнал его, он был точь-в-точь, как изображение на вкладыше от лягушки.

Непосредственно перед преподавательским столом стоял самый обычный табурет, на котором лежала шляпа, вроде той, что была на профессоре МакГонагалл, только старая, вся в заплатах.

Впрочем, шляпа оказалась совершенно необычной. Как только за последним новичком закрылась дверь, она зашевелилась, одна из заплат оказалась ртом, еще две – глазами. Шляпа посмотрела на немного напуганных мальчиков и девочек, и запела. Немного похвалив саму себя, шляпа начала описывать факультеты. Гарри невольно по тексту песни вспоминал характеристики факультетов, которые им дал Драко. Правда слизеринцев шляпа назвала не мудрецами, как хотел бы того, наверное, Малфой, а хитрецами. Ну, что же, хитрость или мудрость – многое зависит от точки зрения того, кто оценивает это качество.

Но вот шляпа допела, и новичков стали вызывать по одному в соответствии с тем, как их фамилии писались на английском языке. Первой села на табурет Ханна Эббот. Шляпа, опустившись на голову, закрыла белокурой девочке даже глаза, и не прошла и секунда, как шляпа крикнула:

– Хаффлпафф.

Ни капельки не расстроенная из-за этого выбора Ханна села за стол, что был крайним справа. После нее туда же последовала Сьюзен Боунс. Новичков рядом с Поттером постепенно становилось все меньше.

Когда приветствовали первого новичка Гриффиндора – девочку с милым кукольным личиком – Лаванду Браун, Гарри заметил за столом факультета рыжие головы братьев Уизли, которые бурно приветствовали пополнение.

К ним же очень скоро попала и Грейнджер. Гарри посочувствовал Рону, который, услышав это известие, от огорчения только охнул. Как это ни странно, мальчик думал об этом как-то отстраненно, словно самого это никак не касалось. Очевидно, он переступил через последнюю степень волнения.

Над судьбой Драко Малфоя шляпа не думала ни секунды, тут же отправив его в Слизерин. Его друзья – Винсент Крэбб и Грегори Гойл уже были там.

Наконец, после брюнетки Паркинсон, которую Гарри уже видел в поезде в компании с Драко, и которая тоже попала в Слизерин, смуглых близняшек – выходцев из Индии – Патил и малышки Салли-Энн Перке пришла очередь Гарри Поттера.

Имя очередного новичка вызвало шум в зале. Ну да, Гарри был маленькой сенсацией этого дня.

– Ну-ка, ну-ка, что мы имеем, – забормотала шляпа, когда она упала мальчику на голову и перед его глазами встала серая мгла. – Значит, Поттер. Сейчас, небось, будешь проситься в Гриффиндор. Готов, так сказать, сокрушить горы. Идти по стопам родителей. Ну, так что? Куда тебя определить?

Гарри вцепился руками в табурет, повторяя мысленно:

– У меня есть право выбора: Слизерин, Гриффиндор, Хаффлпафф…

– Весьма забавно! – Хмыкнула шляпа. Дальнейшее она говорила уже не вслух, и голос ее звучал только в голове Поттера. – Придется покопаться у тебя в мыслях. Ну, надо же, что здесь есть! А это даже пикантно… А какие неожиданные повороты это сулит… Да тебя, мальчик, определенно ждет великое будущее! Так, значит, говоришь – Слизерин…

Шляпа все так же только в голове Гарри захихикала. Поттер не понял над кем или чем она смеется.

– Слизерин! – наконец, громко заорала на весь зал шляпа.

На целую минуту в большом зале воцарилась тишина. Гарри не видел изумленных лиц рыжих братьев Уизли. Не видел, как оторопело смотрел ему в спину здоровяк Хагрид, как нервно поправил очки-половинки светлый маг Альбус Дамблдор. Он не видел, как исказилось лицо черноволосого мужчины, одетого в просторную черную мантию, как сжала куриной гузкой губы профессор МакГонагалл. Гарри смотрел в этот момент, как ему улыбнулся и помахал рукой Драко Малфой.

Конечно, пока никому было не известно, будет ли этого стоить последующие годы, да и, пожалуй, сама жизнь Гарри. Но у него было право выбора, и Гарри Поттер воспользовался им.

Новички Слизерина за столом сидели вперемешку со старшими учениками. Свободное место, когда Гарри приблизился к факультетскому столу, оказалось как раз напротив Малфоя, так что первым поздравил Поттера с приобщением к факультетской семье именно он. Стол был очень широким, и, чтобы пожать Гарри руку, Драко пришлось даже привстать. Остальные слизеринцы сопровождали это символичное рукопожатие аплодисментами. Были они не столь шумными, как за гриффиндорским столом. То ли на змеином факультете не так уж были рады видеть в своих рядах Поттера, то ли ученики на этом факультете были более сдержанны в проявлении своих чувств.

Гарри огляделся по сторонам. Нет, злых или брезгливых взглядов он не увидел. Скорее, его рассматривали с любопытством, оценивая и что-то для себя решая. Очевидно, мнение очень многих выразил один из старшекурсников – рослый темноволосый парень:

– Да, в этом году у нас весьма любопытное пополнение. Один юный Малфой чего стоит! Впрочем, его появление у нас было вполне ожидаемо. Но вот теперь еще и Поттер! Весьма любопытно…

Тем временем распределение подходило к концу. После симпатичной девочки по имени Лиза Турпин, которая попала в Рейвенкло, к Гриффиндору присоединился Рон Уизли. В приветственном реве явно лидировали голоса братьев рыжеволосого парня. Так что страхи рыжего сбылись, и он оказался с Грейнджер на одном факультете. Но вот и последний из новичков – мулат с миловидным личиком и гибким телом – Блейз Забини уселся за слизеринский стол.

МакГонагалл свернула список с именами первокурсников, забрала шляпу и унесла ее. Директор встал из-за стола и, окидывая взором зал, добродушно улыбнулся, немного напоминая в этот момент рождественского Санту:

– Приветствую всех вас – и старшие курсы, и новичков – в школе Хогвартс! А теперь, конечно же, традиционный пир!

После этого Дамблдор произнес еще несколько слов, каждое из которых вроде бы что-то значило, но в целом его фраза прозвучала, как полная абракадабра. Наверное, это было волшебное заклинание.

И действительно, как только стихло эхо от последнего слова, тарелки, кувшины и блюда, стоявшие перед учениками наполнились разными вкусностями. Гарри только теперь почувствовал, насколько проголодался. Не считать же едой то несчастное тыквенное печенье, что он сжевал в поезде. А еще ему жутко хотелось пить. От всех этих волнений у него было абсолютно сухо в горле. Мальчик сделал большой глоток из кубка, и только сильная жажда и нежелание опозориться перед окружающими удержали его от того, чтобы тут же не выплюнуть напиток. Неприятный овощной вкус сырой тыквы, щедро приправленный сахаром, заставил его закашляться.

– Что это? – не удержался он от вопроса.

Старшекурсники, сидевшие неподалеку, тихо рассмеялись. А светловолосая девочка лет на пять старше новичков, сидевшая рядом с Малфоем, пояснила:

– Тыквенный сок. Грязнокровки почему-то считают тыкву, которая виновна лишь в том, что в Хеллоуин в нее очень удобно ставить свечи, когда делаешь пугало, чрезвычайно волшебным продуктом, и оттого применяют ее в кулинарии настолько широко, насколько позволяет им фантазия. Привыкай, это сейчас модно в Хогвартсе. Но, если хочешь, тебе можно помочь. Вообще-то в Англии не выращивают такого количества тыквы, которое они методично пытаются впихнуть в нас, так что обычно они трансфигурируют в тыквенный какой-то другой сок, чаще всего – яблочный.

С этими словами девушка оглянулась по сторонам, не видят ли ее действий на других столах; но вокруг все старательно поглощали угощение. Тогда она коснулась кубка Гарри своей волшебной палочкой, что-то невнятное при этом прошептала, потом объявила:

– Теперь можешь пить. А со временем и сам научишься это делать. Это несложно.

Она хотела предложить помощь и Малфою, но Драко уже достал свою палочку и сам колдовал над своим напитком.

Сок и на самом деле оказался яблочным. Приятно взбодренный им, Гарри принялся за еду. Искоса поглядывая по сторонам, он старался копировать манеры окружающих, в особенности Драко, которого без сомнений хоть завтра можно было пускать на королевский прием – его спина была ровной, локти не торчали, а вилкой и ножом он действовал с грациозностью опытного фехтовальщика. Приборы были словно продолжение его тела. Очень скоро Поттер понял главный принцип достойного поведения за столом. Есть надо неторопливо, отрезать кусочки пищи аккуратно, небольшими порциями, после чего все тщательно пережевывать. К своему удивлению Гарри очень скоро выяснил, что при таком способе еда оказывается вкуснее, да и насыщение происходит быстрее.

Утолив голод, Поттер начал осматриваться по сторонам. Посмотрев на преподавательский стол, он наткнулся на странный взгляд мужчины в черной мантии, чей орлиный профиль выглядел зловеще. Это настолько заинтриговало Гарри, что он набрался смелости и спросил у той блондинки, которая так помогла ему с соком:

– А что это за мужчина в черной мантии, который смотрит на меня так насторожено и словно бы удивленно?

Девушка посмотрела, куда показывал мальчик, засмеялась:

– Это Северус Снейп, наш декан. Он… Он довольно своеобразный. Профессор Снейп – очень хороший человек, вы, новички, потом сами это поймете… Однако Северус, действительно, своеобразный…

И она вновь тихонько засмеялась.

В этот момент новое явление привлекло внимание новичков. Буквально сквозь стены в зал просочились перламутровые полупрозрачные тени. Призраки – а это были явно они – разговаривали между собой, или, точнее, переругивались:

– Я же говорил, что мы опоздали.

– Это все из-за проделок Пивза. Он стал совершенно невыносим.

– Проповедник, это вы виноваты, разбаловали его своей добротой и всепрощением.

Один из призраков держался немного в стороне от остальных, не участвуя в общей болтовне. Выглядел он страшно – костлявое лицо с выпученными глазами, одет был в призрачные одежды старинного покроя, залитые такой же призрачной кровью серебристого цвета. Один из старшекурсников пояснил новичкам:

– Это Кровавый Барон, призрак нашего факультета. Не бойтесь его. Он всегда помогает слизеринцам, подскажет дорогу, если вы заблудились. Или позовет помощь, если в этом будет нужда. Пивз – совершенно невыносимый школьный полтергейст – боится Барона. Так что он почти не трогает наш факультет.

Интересное все-таки это было место – Школа магии и волшебства «Хогвартс».

Ужин подходил к концу. Гарри почувствовал, как на него накатывает усталость. Наверняка, было уже очень поздно. Драко почувствовал настроение приятеля, пояснил:

– Сейчас нас поведут в наши комнаты.

Только он успел это сказать, как из-за стола поднялся директор Дамблдор:

– Ну, что же. Вот и подходит к концу наш праздничный пир. Но прежде, чем вы окажетесь в своих комнатах, я хотел бы напомнить о правилах нашей школы. Находиться вне территории факультетов после девяти часов вечера запрещено. Шестому и седьмому курсу это время продлевается до десяти часов. Со списком запрещенных в школе вещей можно ознакомиться у нашего школьного смотрителя мистера Филча. Запретный лес по-прежнему является закрытым для посещения учениками. В этом году запретным является также конец коридора на третьем этаже юго-западного крыла замка. Если не хотите умереть мучительной смертью, прислушайтесь к моим словам. Мадам Хутч просила напомнить, что тренировки команд по квиддичу начинаются со следующей недели… Желающие пополнить факультетские команды должны обратиться к капитанам команд. Ну, а теперь, по традиции – первокурсники в сопровождении префектов первыми проследуют в свои спальни. Шагом марш!

Малыши повыскакивали из-за своих столов. К слизеринским новичкам присоединились та самая блондинка, что помогала Гарри с соком, а также парень, что рассуждал, о том, насколько интересным было пополнение факультета в этом году. Он представился сам и представил девушку:

– Меня зовут Майкл Тафт. Я и моя коллега – Диана Сакс – префекты Слизерина, следуйте за нами, старайтесь не отставать и попутно запоминайте дорогу.

Мальчики и девочки парами выстроились гуськом и пошли вслед за высокой сухопарой фигурой темноволосого парня. Словно само собой получилось так, что рядом с Поттером оказался Малфой. Гарри с любопытством смотрел по сторонам, вглядываясь в каждую деталь обстановки. Он быстро понял, почему факела, освещающие коридоры, не нуждались в замене. Их огонь был не настоящим, а магическим. Восхитили мальчика и картины, висевшие в больших количествах на стенах. Они были живыми. Деревья на пейзажах колыхались под ветром, облака перемещались по небу, по воде шла рябь, а люди так вообще не только двигались, но и разговаривали между собой, обсуждая новичков, а особо любопытные даже перебегали с картины на картину, чтобы проследить путь малышей.

Через некоторое время Гарри заметил, что помимо Тафта и Сакс вместе с группой новичков идут еще один парень и девушка, которые выглядели немного моложе факультетских префектов. Наверное, так было надо.

Путь слизеринцев вел глубоко вниз по путанице лестниц, в подземелья. Гарри боялся, что чем дальше они будут опускаться вниз, тем больше будет сырости и холода, но ничего подобного не наблюдалось. Магия замка везде поддерживала равномерную температуру и влажность.

Наконец Майкл остановился около стены, которая отличалась от других подобных лишь стоявшими, словно на страже, двумя рыцарскими доспехами. Впрочем, похожие украшения уже встречались на их пути. Разве что эти были особенно громадными, будто предназначались для великанов.

– Смотрите, – начал говорить префект, – это вход в Слизеринское общежитие. Другие факультеты защищают проход в свои дома паролями. Мы такими глупостями не занимаемся. Просто эта дверь откроется только для слизеринца. Чтобы войти достаточно коснуться лат – не имеет значения правого или левого рыцаря. – Майкл коснулся нагрудника ближнего к нему рыцаря. – А теперь вы коснитесь рыцарей, и заходите.

Не прошло и минуты, как вся группа оказалась в просторном холле. Первое, что бросалось в глаза в этой комнате – это аквариум размером почти во всю стену слева. За толстым стеклом колыхались водоросли, проплывали разноцветные рыбки. И только спустя минуту или даже больше наблюдений за рыбами до Гарри дошло, что это, пожалуй, не аквариум, а реальный вид на дно озера, по которому они совсем недавно плыли на лодочках. Вдоль этой стены, а также в свободных промежутках между дверями у других стен стояли огромные диваны, обтянутые зеленой с серебристой отделкой кожей. Конечно же, присутствовал и неизменный камин, в который, кажется, никогда не клали дрова, не использовали по прямому назначению. Кроме входной в этом холле имелось еще три двери. Две было в разных концах стены прямо напротив входа, одна в углу справа.

Префекты стояли молча, давая возможность новичкам оглядеться, освоиться. Гарри смог, наконец, увидеть своих одноклассников в полном составе. Всего в этом году на первом курсе Слизерина было шесть мальчиков и четыре девочки. Кроме них с Драко это были стоявшие рядом с невозмутимыми лицами уже знакомые Поттеру Винсент и Грегори. У Забини, как стало видно при хорошем освещении, была довольно светлая, как для мулата, кожа. И вообще африканские черты в нем были едва заметны. Еще один мальчик был бы симпатичным, если бы не некоторые черты, напомнившие Поттеру Принца Чарльза – с одной стороны, вроде бы нечто породистое, с другой – грубоватое, лошадиное.

Темноволосая Паркинсон о чем-то шепталась с блондинкой, которую можно было счесть даже миленькой, если бы не её излишняя худощавость. Полной противоположностью ей была еще одна девочка, которая была по-настоящему массивной, подстать Креббу и Гойлу. Выражение ее лица отчего-то было хмурым и неприветливым. Четвертая девочка своим чуть заостренным личиком и волосами стального цвета напоминала мышку. И держалась она словно напуганный зверек – тихо и настороженно.

Тафт решил, что сделал достаточно долгую паузу и вновь заговорил:

– Это общая гостиная или, возможно, правильнее сказать – холл общежития Слизерина. Здесь вы можете встречаться со своими родителями, если они, конечно, в прежние годы учились на Слизерине, общаться друг с другом. Кроме того, вон в том крыле, – Майкл показал на боковую дверь, – есть аудитории, где девочки и мальчики могут заниматься вместе. Там же есть комнаты, где вы сможете устраивать совместные вечеринки, когда, конечно, вы станете достаточно взрослыми для вечеринок. А сейчас я хотел бы представить вам префектов пятого курса Маркуса Флинта и Аделаиду Голдштейн.

Префект указал на парня и девушку, которых Гарри уже до этого заметил. Они в приветственном жесте помахали новичкам рукой.

Тафт тем временем продолжил:

– По традиции, прежде всего именно они контактируют с первым курсом. К ним вы должны обращаться в первую очередь в случае каких-либо проблем или вопросов. Они будут вашими кураторами вплоть до окончания вами третьего курса, то есть пока сами не окончат школу. Флинт ко всему прочему еще и капитан нашей квиддичной команды. Ну, а теперь мы с Маркусом покажем парням их спальню. Вход в мужское и женское крыло для представителей противоположного пола закрыт. Даже не пытайтесь – магию не обманешь.

Пройдя через левую дверь, мальчишки оказались в коридоре, похожем на те, которым они добирались до факультетского общежития. Заговорил Флинт, приняв эстафету у своего старшего товарища, который распрощался с новичками и пошел дальше вдоль по коридору:

– Все устроено очень просто. Слева от вас двери в спальни. Вам в этом году повезло, и ваша комната самая первая. В прошлом году здесь жили семикурсники. Эта комната будет вашей до самого выпуска. Если конечно, кто-то из вас не станет префектом факультета. У него есть отдельные апартаменты в конце коридора. Справа в разных концах коридора есть два туалета с умывальниками, рядом с ними душевые. Где и какая комната – различить несложно.

Флинт засмеялся, и мальчишки в этот момент увидели на ближних к ним дверях сделанную из серебра фигурку писающего мальчика, к следующей же двери была прикреплена фигурка парня, принимающего душ. Фигурки не только были сделаны довольно реалистично со всеми анатомическими подробностями, но еще и двигались. Гарри невольно стало интересно, насколько велики запасы «жидкости» в «теле» писающего мальчика. Или же он делал свое бесстыдное дело только тогда, когда на него смотрели?

Маркус тем временем окончил говорить и завел мальчишек в их комнату. Собственно говоря, сразу же выяснилось, что в распоряжении первокурсников было две комнаты. Первая была студией, помимо дивана и большой полки для книг в ней было три широких письменных стола со стульями. За каждым столом при желании можно было усесться вдвоем. А вот вторая комната была непосредственно спальней. Две перегородки разделили ее на три части, в каждой – было две кровати (старинные – с крышей, балдахином и пологом по сторонам), две солидные тумбочки, а также один большой гардероб. Стены и той, и другой комнаты были покрыты лакированными дубовыми панелями. Потолки были высоко, но, вроде бы, они были обычными, белеными. Полы в первой комнате были паркетными, а в спальне их покрывал толстый темно-зеленый ковер. Освещали все это великолепие магические светильники шарообразной формы. Казалось, комната уже ждала своих новых обитателей.

Словно прочитав мысли Гарри, Драко со знанием дела пояснил:

– Как только стало известно о результатах распределения, пока мы пировали, замок перестроил сам себя, создавая столько спальных мест, сколько необходимо. Так что у наших девчонок комната на четверых.

– Точно, – подтвердил его слова Флинт, – ну, а я с вами на сегодня прощаюсь. Мне тоже, знаете ли, надо перебрать вещи, принять душ и все такое. Увидимся завтра. Я зайду к вам утром и проведу на завтрак. Пока не станете ориентироваться сами, мы с Адель по очереди будем вас водить по школе. Да, вот еще… Ваши чемоданы лежат на кроватях. По ним вы определите, где ваше спальное место. Если кому-то не понравился сосед или что-то в этом роде, можете поменяться, но обычно магия не ошибается.

Флинт убежал, а Гарри пошел искать, где лежат его вещи. Рюкзак и лежащий рядом с ним пакет с фирменными наклейками ателье мадам Малкин обнаружился в последней, третьей секции. На соседней кровати лежал уже знакомый Гарри чемодан. И действительно – соседом Гарри оказался не кто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Он улыбнулся Поттеру:

– Фу, наконец-то мы на месте! Ты не будешь возражать, если мы разложим вещи в гардеробе завтра утром, сейчас на это просто нет сил. Я хочу принять душ. Я после поезда весь в пыли, потный. Чувствую себя после этого магловского изобретения столетней давности невозможно грязным.

Гарри кивнул, соглашаясь пойти в душ, и тут же с ужасом вспомнил, что он совершенно забыл об этой стороне жизни, и не приготовил себе ни полотенца, ни мыла, не говоря уже о шампуне. К его немалому облегчению в тумбочке, когда он закидывал туда рюкзак, обнаружилось и большое зеленое махровое полотенце, и пахнущий яблоком гель для душа. Тут же у кровати, на полу примостилась и пара тонких кожаных шлепанцев. Было очень приятно, что кто-то предусмотрительно все это приготовил.

Чтобы активировать пакет от мадам Малкин, как понял Гарри, надо было дернуть за ленточку. Чтобы не зарыться в ворохе одежды, мальчик аккуратно положил пакет в свою половину гардероба. Тут только он, наконец, вспомнил о своей сове:

– Хедвиг!

Драко, уже окончивший колдовать над чемоданом, поставил его в гардероб и вопросительно посмотрел на Гарри:

– Что?

– Моя сова…

– О! Все совы, конечно же, в совиной башне. Они не могут жить в подземелье. Им необходима свобода. Не волнуйся. О них позаботятся, покормят и все такое... Завтра после уроков, спросим у Флинта дорогу и сходим, проведаем наших питомцев. У меня у самого есть черный филин. Я тебя с ним познакомлю. Гвидо просто замечательный.

Окончив объяснение, блондин быстро скинул с себя мантию, другую верхнюю одежду, оставшись одетым только в трусы стального цвета с зелеными полосками по бокам. Они плотно облегали тело, но в отличие от тех, что были на Гарри, были с длинными ножками, прикрывая примерно на четверть бедра Драко. Выглядело это довольно симпатично, и Поттер решил, что в следующий раз в магазине поищет себе похожие.

Только встретив вопросительный взгляд Малфоя, Гарри понял, что все это время только разглядывал раздевающегося мальчика, а сам до сих пор был полностью одет. Немного смутившись оттого, что теперь его будут разглядывать, Поттер также скинул одежду, аккуратно сложив ее на полки в своей половине гардероба. Теперь можно было идти в душ.

Остальные их соседи еще возились с вещами. Это приятно порадовало обоих мальчиков. Можно было ожидать, что в душе они будут вообще первыми. Но, когда они показались в коридоре, то увидели, что ошибаются. Заодно Гарри понял, почему девочкам нельзя ходить на мужскую половину общежития. На мальчиков чуть не налетел Маркус Флинт. Причем парень был абсолютно голый. Лишь большое белое полотенце небрежно лежало на его плече. Солидных размеров гениталии под пятном черных курчавых волос болтались при ходьбе из стороны в сторону. Вообще-то говоря, это был первый раз, когда Гарри видел абсолютно голым почти взрослого парня.

Флинт узнал новичков:

– Драко, Гарри, быстро вы справились. Молодцы! Как видите, у нас тут, особенно по вечерам, довольно простые нравы. Так что тоже можете не стесняться. То, что маленькие – не бойтесь, смеяться никто не будет. Все такими были. Если же кто-то обидит – будет иметь дело со мной. Ну, заходите! Чего стали?

Серебряный парень на дверях тоже улыбнулся и, приглашая пройти за дверь, дружелюбно махнул мальчикам рукой. Гарри вслед за Драко вошел в пока еще пустое помещение. Душевая была самой обычной, такая же, как в школьном бассейне его начальной школы. Полочки для полотенец и трусов у входа, ряд кабинок без дверей у противоположной стены. В одной из них сразу же обосновался Маркус. Гарри еще раз невольно остановил взгляд на его мускулистом теле.

Вода была приятно теплой и мягкой, гель сильно пенился, долго смывался. Душевая постепенно наполнилась парнями, и Гарри пришлось по очереди с Драко пользоваться одной кабиной. При этом они касались друг друга мокрой кожей, и это было почему-то немного щекотно и приятно одновременно.

Спал Гарри в эту ночь неспокойно. Сначала ему приснились Дамблдор, Хагрид, Снейп и почему-то Квиррелл – они вчетвером ходили вокруг него и приговаривали с разными интонациями:

– Поттер… Поттер! Поттер? Слизерин? Слизерин! Слизерин…

Когда же это наваждение прошло, приснился принимающий душ Маркус Флинт. Только очень быстро его черные волосы стали постепенно светлеть, черты лица утончались, пока Гарри не понял, что это никакой не Флинт, а Драко Малфой, вот только почему-то имеющий взрослое тело.

В первое свое школьное утро Гарри проснулся по привычке рано – не было еще и семи. К его удивлению, Малфой также оказался ранней пташкой. Стоило только мальчику зашевелиться на кровати, приподнять зеленый бархат, чтобы оглядеться по сторонам, как полог на соседней койке тоже сдвинулся, и оттуда выглянула немного помятая после сна, но довольная физиономия Драко:

– Ну, что, Поттер, займемся гардеробом? Давай, приведем себя в порядок и приступим.

Умывальники были в том же отделении, где и кабинки туалета. У одной из раковин уже находился русоволосый старшекурсник в сине-белых клетчатых боксерах. Не вынимая зубной щетки изо рта, он кивнул мальчишкам, с интересом их рассматривая. Гарри с Драко заняли свободные раковины рядом с ним.

Поттер не стал покупать себе перед школой пижаму. Наверное, из-за того, что раньше ему регулярно доставались ношеные, огромного размера пижамные брюки и куртки Дадли. Мальчик не любил спать в них, потому что постоянно во время сна путался в длинных рукавах, а брюки то и дело норовили сползти. С тех пор, когда он мог позволить покупать себе одежду и белье, он решил, что будет спать только в трусах. Драко еще раз удивил Гарри. Вместо того чтобы надеть на ночь какую-нибудь дорогущую атласную или шелковую пижаму, юный аристократ тоже спал одетым лишь в свои трикотажные трусы.

Так что теперь они стояли в ряд втроем, занятые утренним туалетом, все одетые только в трусы, и Гарри ощутил, как нечто, что можно было бы назвать чувством мужской солидарности, наполняет его. И это было здорово!

У Драко оказалась волшебная расческа, стоило только провести ею по волосам, как они выравнивались и застывали, приобретая блеск, словно покрытые гелем. Поттер хотел сначала попросить расческу и себе, чтобы попробовать навести порядок в своей шевелюре, но потом передумал. По его мнению, и Малфою не следовало так уж тщательно прилизывать свои волосы, растрепанным он выглядел и симпатичнее, и доступнее что ли, но Гарри пока не считал возможным об этом говорить вслух.

Разборка гардероба в сопровождении руководящих советов Драко не заняла слишком много времени, так что, когда они окончили работу, до того момента, как к ним должен был прийти Флинт, чтобы проводить на завтрак, оставалось минут пятнадцать. По инициативе Малфоя это время мальчишки потратили на то, чтобы хоть немного познакомиться друг с другом.

Когда они потом в сопровождении Флинта шли по лабиринту коридоров на завтрак, Драко шепотом дополнил информацию, так что Поттер хотя бы в общих чертах представлял, с кем ему повезло учиться вместе.

Мальчика, который спал рядом с мулатом, звали Теодор Нотт. Он был из такого же знатного и богатого волшебного рода, как и Драко.

– Мы с Тедом учились в разных школах, но периодически виделись на детских праздниках, приемах и других подобных мероприятиях. Он довольно умный, но не очень общительный. Возможно, из-за того, что у него рано умерла мать.

А вот кто был полной противоположностью Теду, так это Блейз Забини. Он был способен болтать без умолку целыми часами. Отца своего мулат не знал:

– Мать единственное, что мне сказала о нем, так это то, что познакомилась с ним в магической Южной Нигерии, и что был он сильным и красивым. А сейчас маман уже в четвертый, нет – ошибаюсь – пятый раз собирается замуж. Но мы с ней хорошо ладим, а мужья ее, слава Мерлиновым яйцам, все, как один, не пытались притвориться, что хоть как-то интересуются мной, и просто не замечали меня.

Драко объяснил такую частую смену отчимов у Блейза:

– Все предыдущие мужья матери Забини умерли, каждый оставил ей солидное наследство. Так что в данный момент она весьма богата. В каждой из этих смертей было что-то загадочное, но доказать ничего не удавалось. И главное – это совсем не отбило у новых кандидатов желания стать с ней под венец. Единственной работой матери Блейза на данный момент является исполнение обязанностей светской львицы.

Крэбб и Гойл учились вместе с Драко в начальной школе, именно там мальчики вместе с Паркинсон стали «командой Малфоя». Грегори и Винсент принадлежали к старинным, но давно обедневшим родам:

– У отца Винсента, правда, хоть небольшая, но своя фирма. На него работает пара десятков рейнджеров, они ищут в «Не ближнем свете» редкие ингредиенты для зелий, камни, минералы и продают их зельеварам и алхимикам. А отец Грегори вообще вынужден работать управляющим в кондитерском производстве. Помнишь, я тебе рассказывал о том, как из плиточного шоколада делают лягушек, вот как раз этим процессом он и руководит. Ненавидит своих грязнокровных хозяев он жутко.

В системе чистоты крови Поттер пока не очень разбирался, до поры ему было достаточно того, что лично его никто не считал ущербным. Когда пришла очередь Гарри рассказать о себе, выяснилось, что его одноклассники знают о нем больше, чем он сам. Семья Поттеров оказалась весьма известной в мире магии. Это был старинный род волшебников. Но так получилось, что отец Гарри был последним в роду. Точнее – был таким, пока не родился Гарри. Теперь мальчик носил этот грустный титул. О матери Поттера его новые друзья знали только то, что она была очень сильной ведьмой. И, как понял Гарри, это в глазах магической общественности полностью оправдывало выбор Джеймсом Поттером такой неродовитой жены. Сила магии здесь ценилась почти так же, как чистота крови. Впрочем, очень часто это было взаимосвязано.

Что касается магловского воспитания Гарри, все просто недоумевали, что могло послужить причиной такого поворота судьбы Поттера. Драко выразил общее мнение, заявив:

– У тебя обязательно должен был быть магический опекун, который отвечает за твое воспитание до твоего совершеннолетия. Я попрошу отца разузнать что-нибудь о том, как такое могло случиться.

Гарри не успел высказаться по этому вопросу, так как в комнату вбежал запыхавшийся Флинт:

– Ну, парни, давайте поспешим на завтрак. Сегодня у вас в расписании всего три пары. До обеда трансфигурация и астрономия, после – плавание. Это недавнее пополнение нашей учебной программы. Министерство посчитало, что магия магией, но о физическом развитии школяров тоже не следует забывать. Возможно, они правы. Надеюсь, у вас у всех есть плавки. Если у кого нет – скажите, помогу после обеда трансфигурировать их из обычных трусов. Ну, помчались! Не стоит опаздывать в первый день учебы.

Так вышло, что свое обучение Гарри Поттер начал еще до официального начала учебы, а именно за первым завтраком. Они сели на этот раз за стол с Малфоем рядом. И когда на столе появился кубок, уже знакомо пахнущий тыквой, Гарри стал озираться по сторонам, разыскивая Диану Сакс, которая так ему помогла вечером. Драко без слов понял суть проблемы.

– Давай я тебя научу, – сказал он, показывая своей волшебной палочкой на кубок Гарри, – это несложно. Надо направить свою палочку на предмет, чья истинность кажется тебе сомнительной, сказать отчетливо: «Веритас», подумав о том, насколько сильно ты хочешь увидеть подлинный облик предмета, в данном случае кубка с соком.

Малфой продемонстрировал сказанное на своем кубке, отпил глоток, прокомментировал:

– О, сегодня апельсиновый, вкуснотища. Давай, смелее.

И Гарри решился. Взмах палочки, заклинание и мысленная просьба: «Стань самим собой». Затаив дыхание, мальчик приблизил кубок к губам.

– Апельсиновый!

Только в этот момент Поттер увидел, что за ним наблюдало несколько внимательных пар глаз. Среди прочих это был и сам префект Тафт. Он одобрительно кивнул мальчику:

– Неплохо. Весьма! Но с этого момента делай это более незаметно. Не надо дразнить гусей. И еще – советую на людях не показывать свою полную силу. Даже на уроках. Не делай ничего сверх того, что требуют профессора, даже если ты можешь многое. Вот когда будешь выполнять домашнее задание без лишних свидетелей – другое дело. Тут уже добивайся совершенства – работай на полную силу. Прими мои слова пока на веру, потом подрастешь, поймешь, насколько я был прав. И всем остальным новичкам советую действовать аналогично.

У Флинта с утра были какие-то неотложные дела и на первый урок юных слизеринцев вела Голдштейн. Гарри набрался смелости и спросил у идущего рядом с ним Драко:

– А ты много еще других заклинаний знаешь?

Малфой пожал плечами, пояснил:

– Это как сказать… Дело в том, что до одиннадцати лет волшебникам не рекомендуется практиковаться в магии с использованием палочки. Магическая сила в это время нестабильная что ли… Говорят, что в результате можно испортить свой дар. Но мне никто, конечно, не запрещал читать книги о заклинаниях, смотреть за тем, как колдуют мои родители. А с июня, когда это стало можно, я стал практиковаться.

Выяснилось, что Драко примерно на два месяца старше Гарри. Ему одиннадцать исполнилось в первых числах июня.

– Прошлым летом родители устроили мне урок жизни среди маглов. Мы больше месяца прожили в нашей квартире в магловском Париже. Причем неоднократно мама с папой на два-три дня словно бы случайно якобы по делам пропадали, а я должен был сам ходить в магазин за продуктами, разогревать и готовить себе еду, пользоваться всей этой магловской бытовой техникой и все такое. Это конечно не джунгли Амазонки в «Не ближнем свете», которые, судя по всему, мне придется пережить лет в восемнадцать, но тоже что-то вроде школы выживания. Этим же летом мне позволили довольно много практиковаться в магии. В основном это были простые бытовые мелочи, которых почему-то в школьной программе нет, но, как сказала мама, это полезно и для жизни, и для моего магического развития.

– А я вот целый август зря потратил. Книжки я, конечно, листал, но попробовать, что-либо сделать боялся, – вздохнул Гарри.

Ответить на это замечание Драко уже не успел. Девушка префект остановилась у дверей класса, где уже стояло несколько девочек и мальчиков в мантиях с красно-золотыми эмблемами на груди. Поттер узнал стоявшую чуть в стороне от остальных ребят Грейнджер, конопатого Рона, растеряно озирающегося по сторонам Невилла. Судьба в лице составителей школьного расписания на первом же уроке свела Слизерин и Гриффиндор.

Бросалось в глаза, что на первом курсе львиного факультета в этом году больше девочек, чем мальчиков. Двух смуглых девочек-близняшек было бы более естественно увидеть не в стандартных школьных мантиях, а в ярких индийских сари. Нельзя было не заметить еще одного мулата, у которого, как помнил Поттер, была обычная английская фамилия Томас. Но дольше рассматривать друг друга первокурсникам не дали. Словно по мановению волшебной палочки (а почему словно?) дверь в класс открылась, и мальчики с девочками гуськом потянулись в класс.

Малфой потянул Гарри на свободную пока первую парту в левом ряду:

– Отец говорил, что это самое удобное место. Прекрасно видно и слышно все, что говорят и показывают преподаватели, а на тебя самого они меньше всего внимания обращают.

Грейнджер села рядом с кукольно красивой Браун, Уизли в напарники достался невысокий худенький мальчик. Не смотря на то, что он был, как и Драко, блондином, трудно было представить двух более непохожих друг на друга людей. Малфой был от макушки до кончиков начищенных до блеска туфель аристократом, а Финниган (Гарри слышал, как его окликнул по фамилии кто-то из соучеников) был, что называется, парень с улицы. Рот до ушей, нос картошкой. Ему бы клоуном в цирке выступать…

По проходу, величаво ступая, прошла МакГонагал и стоявший в аудитории гул сразу стих. Декан Гриффиндора сделала попытку улыбнуться детям, но у нее это не очень хорошо получилось. Поэтому она сразу приступила к лекции:

– По традиции на первом магическом уроке первого курса профессор, которому выпала такая честь, знакомит новичков с системой образования школы Хогвартс. В эту минуту с факультетами Рейвенкло и Хаффлпафф об этом говорит мой коллега – профессор Флитвик. Не буду и я отступать от традиции.

Минерва МакГонагал окинула грозным взглядом притихших мальчиков и девочек, подчеркивая тем самым серьезность того, о чем она в дальнейшем собиралась говорить.

– Непосвященным, коими большинство из вас на данный момент являются, кажется, что магия это нечто всесильное и всемогущее. Она дарит тем, кто овладеет ей, ничем не ограниченные возможности. Это не совсем так. У магии есть свои строгие законы, которые никому не дано нарушить. Но эти законы можно изучать и использовать. Много ли видов магии вы знаете?

Гарри с удивлением увидел, что Грейнджер подняла руку, собираясь ответить на этот явно риторический вопрос профессора. МакГонагал кивнула, давая понять, что заметила руку, но продолжила сама:

– Существует несколько классификаций магических процессов. С ними вы познакомитесь на последнем году обучения в курсе «Основы теоретической магии». В своем сегодняшнем объяснении я буду основываться на анализе трансформации магической энергии во время того или иного магического действия или процесса. Итак, первый вид магического действия, самый простой… Самый простой в смысле понимания, но отнюдь не всегда в плане исполнения, конечно… Так вот, это непосредственное преобразование магической энергии в те или иные виды физической энергии или непосредственно в механическое воздействие. Это может быть огонь, тепло, электрический разряд или что-то в этом роде. С помощью магии можно разрезать лист бумаги или пергамента. Хирурги своими палочками делают сложнейшие операции, выполняя надрезы нужной глубины, не задевая жизненно важных органов.

Профессор сделала паузу, давая возможность окончить запись тем, кто вел конспект. Гарри поглядел искоса на своего соседа. Драко внимательно слушал, но ничего не записывал. Видимо, можно в таком случае и Поттеру просто послушать.

– Второй вид магии связан с использованием свойств пространства. Я думаю, все вы уже знаете, что магам доступны три реальности. Впрочем, есть еще один особый мир или пространственный континуум, если хотите. На него, словно на центральную жилу, навиты три основных мира. Мы не можем попасть из магловского мира сразу в мир магии или спокойную пристань «Ближнего света», мы способны это сделать только посредством упомянутой мною оси трех миров. Точно также при путешествии из одной точки в другую в пределах одного мира мы перемещаемся, ныряя на доли секунды в промежуточный континуум. Его же используют в своих путешествиях почтовые совы и домашние эльфы. Зачарованные чемоданы и сундуки, в которых вы можете переносить десятки килограммов грузов, также используют магию пространства. Но, пожалуй, самым важным свойством этого континуума является то, что он является мощнейшим источником магической энергии. Впрочем, если верить некоторым новейшим теориям, он и есть магия в чистом виде.

– Неисчерпаемый источник, – прошептал кто-то в заднем ряду.

МакГонагал сложила губы наподобие куриной гузки:

– Ну, по поводу его неисчерпаемости можно поспорить. В любом случае ограничения накладываются нашими слабыми возможностями использовать магию. И еще, мистер Забини, попрошу впредь не прерывать моей лекции своими репликами. Если хотите что-то сказать, поднимите руку.

После паузы, во время которой все посмотрели на совершенно не смущенного Блейза, профессор продолжила:

– Третий вид магии основан на воздействии на наше сознание и подсознание. Есть множество разных практик в ментальной магии. Это и создание различного вида иллюзий, как безопасных, так и не очень. Это и работа по записыванию и обработке воспоминаний, мысленных образов, эмоций или впечатлений. Ментальная магия может подарить наслаждение, а также боль и страдания. И даже…

Хотя МакГонагал не закончила фразу, но все поняли, о чем идет речь. У Гарри сжалось сердце. Ведь его родителей не стало, наверняка, как раз через такое вот ментальное воздействие. Тем временем женщина уже рассказывала о следующем типе магии:

– Это комплексное магическое воздействие на действительность. Вы, с одной стороны, частично меняете физическую природу предметов, а, с другой, создаете глубокую (ну, или не очень глубокую – все зависит от ваших способностей) иллюзию относительно свойств этого предмета. Именно этим мы будем заниматься в этой аудитории в курсе Трансфигурации. Будем превращать одни предметы в другие.

– И можно будет превратить камень в булочку с изюмом,– не удержался от реплики на этот раз гриффиндорец – Дин Томас.

– Я просила не перебивать меня, мистер Томас, – нахмурилась МакГонагал, – и я бы не рекомендовала вам есть трансфигурированную из камня булочку. Один из законов трансфигурации, который мы будем изучать несколько позднее, говорит о том, что съедобные вещи можно трансфигурировать только из съедобных. Кто может сказать, почему?

Кроме Грейнджер никто не поднял руки. Профессор кивнула ей, показав, что заметила ее усердие, но все же вновь не позволила ответить на вопрос; она посмотрела в сторону первой парты:

– Возможно, мистер Малфой хочет сказать.

Драко еле слышно хмыкнул, но все же встал и начал говорить:

– Для того чтобы по-настоящему превратить камень в хлеб, не достаточно произнести нужное заклинание. Для этого надо знать все о том, что такое хлеб – до мельчайшей его частички. Если мы превращаем булыжник в алмаз, знание природы драгоценного камня не так важно – главное, чтобы камень выглядел, как бриллиант. Нас удовлетворит в данном случае и глубокая иллюзия. Если же мы превратим камень в булку, то, возможно, ее даже можно будет прожевать и съесть, но самое меньше, что нам гарантировано в результате – это несварение желудка, так как она будет лишь очень похожа на еду, но останется, по сути, тем же камнем.

– Спасибо, мистер Малфой, – МакГонагал кивнула, давая понять, что студент может сесть, – вы заработали для своего факультета два первых балла.

Физиономия Драко ничего не выражала, но Гарри шестым чувством понял, что его сосед доволен тем, что смог отличиться. Тем временем преподаватель трансфигурации продолжила лекцию:

– Есть смысл упомянуть еще один вид магии, который можно охарактеризовать, как упорядочение хаоса. Ярким примером такого рода магии являются некоторые бытовые заклинания, когда вы заставляете пыль или загрязнения другого рода переместиться с определенных поверхностей в заданном направлении – к примеру, в сборник мусора. Если использовать другое заклинание, вы сможете сконцентрировать влагу из окружающей атмосферы в какой-нибудь сосуд.

Женщина навела палочку на чернильницу, стоявшую на преподавательском столе, легким движением руки превратила ее в обычный стакан. Еще одно движение руки, сопровождаемое неразборчиво произнесенным словом (что-то вроде «Агуаменти»), и стакан до половины наполнился прозрачной жидкостью. МакГонагал пригубила воду из стакана, прокомментировала:

– Вода, полученная таким образом, не отличается изысканным вкусом, но в критических случаях это поможет вам не умереть от обезвоживания. Так что магия – это не только эффектные фокусы, но и практическая польза. В этой связи хотела бы отметить, что навыки трансфигурации точно также могут быть для вас также весьма полезны. И не только тем, что, практикуясь в них, вы развиваете свои магические способности. Но подробнее мы поговорим об этом во время последующих занятий. Теперь же я приступаю непосредственно к общей характеристике магических и не магических дисциплин, которые вам предстоит изучить в стенах школы «Хогвартс».

Декан Гриффиндора сделала паузу, во время которой превратила стакан опять в чернильницу, после чего обвела взглядом класс и продолжила:

– К первой группе учебных предметов относятся исключительно магические дисциплины, успехи в которых зависят не только от вашего усердия и прилежания, но и от данных вам от природы магических способностей. Нравится мне это или нет, но это так. Помимо «Трансфигурации» это также «Предсказания», «Чары и заклинания» и «Защита от темных искусств». Ранее этот предмет назывался «Боевая магия». Нынешнее название должно подчеркнуть тот факт, что мы делаем акцент на вашей способности защищаться, а не на умении нападать. Что касается «Чар и заклинаний», которые вы будете изучать вместе с профессором Флитвиком, кто может сказать, в чем отличие между чарами и заклинаниями? Или это одно и тоже?

Вновь руку подняла только Грейнджер. На этот раз МакГонагал не стала игнорировать ее и дала возможность ответить.

– Чары накладывают на предметы, чаще всего на неодушевленные. Чары имеют большую длительность действия. Они начинают действовать или сразу после их наложения или позднее в результате какого-то заранее обусловленного воздействия. К примеру, чары охлаждения охлаждают зачарованный предмет до определенной температуры, после чего поддерживают эту температуру постоянной, охранные чары реагируют, когда кто-то приближается к охраняемой зоне. Заклинания же имеют одноразовое кратковременное воздействие и видимый результат. К примеру, мы поджигаем лист бумаги, вызываем светящийся шар или левитируем некий предмет. Вы, профессор, наполнили стакан водой также заклинанием. – На одном дыхании отбарабанила девочка.

– Во дает, зубрилка, – услышал Гарри возмущенный шепот, явно принадлежащий Рону Уизли.

Профессор никак не прореагировала на этот шепот, наградив свой факультет за правильный ответ Грейнджер пятью баллами. Когда раскрасневшаяся Гермиона села, МакГонагал продолжила:

– К следующей группе магических дисциплин относятся те, в которых вы можете достичь заметных успехов за счет прилежания, так как в них в большей степени важны ваши знания, а не магические силы. Это «Зельеварение», а также «Алхимия», которой вы будете заниматься на старших курсах. Зельевары имеют дело с ингредиентами в основном растительного и животного происхождения, алхимики – с металлами, минералами и прочими объектами неживой природы. Вспомогательными магическими дисциплинами являются: «Колдозоология», «Колдоботаника» или «Гербология», а также «Колдогеология». Последнюю вы будете изучать вместе с курсом Алхимии. К этой же группе дисциплин относится «Рунная магия», то есть использование рун во время наведения чар.

Гарри было уже нехорошо от обилия этих новых для него предметов. А список их еще не окончился:

– Есть предметы, которые сходны с магловскими науками. Так «Арифмантика» и магловская математика по сути одно и тоже. Эта наука чрезвычайно полезна для вашего умственного развития. Еще она просто необходима тем, кто будет изучать магическую науку глубже. Я уже упоминала о курсе «Основы теоретической магии», он во многом построен на арифмантических формулах и уравнениях. Кроме того, есть в школьной программе курс «Астрономии». Он остался в учебной программе с древних времен. Ранее считалось, что с помощью астрологических таблиц, составляя гороскопы, можно предсказывать те или иные события. А для этого надо было с помощью небесной механики рассчитывать взаимное положение планет, Солнца и зодиакальных созвездий. Современная магическая наука доказала, что единственным источником предсказаний является маг, их делающий. И прогноз тем точнее, чем выше способность этого мага уловить нужную информацию в шуме информационного поля. А астрологические таблицы, кофейная гуща, карты – лишь помогают сконцентрироваться на поиске нужной информации, дают толчок к предсказанию. В наши дни чисто астрономическая дисциплина дополнилась элементами того, что маглы называют физикой. В свете того, что я говорила о трансфигурации, думаю, полезность этих знаний очевидна.

Поттер математику и физику не очень любил, но все-таки это было хоть что-то знакомое. Тем временем МакГонагал оканчивала свою лекцию:

– Осталось упомянуть, что развитию вашего культурного уровня будут служить курсы «Истории магии» и «Магловедения», а также изучение французского языка. Желающие могут факультативно изучать еще и латынь. Какие-то предметы из упомянутых мною войдут в программу вашего обучения с первого курса, другие появятся позже. Те, кто хотя бы заглядывал в свое расписание занятий, понимают, о чем я говорю. Ну и, наконец, вашему физическому развитию будут помогать занятия спортом: магическим и не очень.

Гарри понял, что последнее – это намек на плавание. Немолодая женщина, видимо, не очень хорошо относилась к новшеству. В этот момент прозвучал гонг, и профессор объявила пятиминутный перерыв, который прошел быстрее, чем это хотелось бы. Второй час занятий был посвящен уже непосредственно трансфигурации.

Декан Гриффиндора начала обучение своему предмету с изложения основных законов трансфигурации неживых предметов, пообещав на следующий раз один час посвятить практике. Законов оказалось очень много. В первом – «Подобия» – говорилось о том, что предмет можно превратить лишь хоть в чем подобный на него другой предмет. Палочку можно превратить в иглу, а в одеяло – нельзя. Именно согласно второму закону – «Применяемости» – нельзя было превратить несъедобный предмет в съедобный. Закон «Конгруэнтности» ограничивал разницу в размерах предмета-донора и предмета-реципиента. Нельзя было превратить лист лопуха в полноценное одеяло, из него можно было сделать лишь что-то вроде лоскута. Впрочем, как объяснила профессор, никто не запрещал сделать трансфигурацией несколько лоскутов, после чего сшить их в одеяло уже при помощи заклинания.

Информации было много, и Поттер вслед за Малфоем стал лихорадочно записывать ее в конспект. Писать гусиным пером с непривычки оказалось довольно сложно. Особенно раздражала необходимость раз за разом нырять в чернильницу. Драко вовремя заметил мучения приятеля, он направил палочку на перо Гарри, что-то непонятное прошептал, потом так же шепотом пояснил:

– Теперь чернила будут поступать из чернильницы в перо самостоятельно по мере надобности. К сожалению, действует заклинание только на коротком расстоянии. Поэтому чернильницы все равно нужны.

Гарри хотел спросить, почему в таком случае маги не пользуются шариковыми ручками или хотя бы наливными, но МакГонагал сурово посмотрела на мальчиков, и он предпочел промолчать. Какая, в общем, разница! Видимо, это просто дань традиции.

Профессор Синистра – довольно молодая, худощавая темнокожая женщина – начала урок Астрономии с того, что попросила первокурсников Слизерина и Рейвенкло откинуться на стулья. Жесткие до этого момента спинки плавно начали опускаться. В итоге, первую часть лекции класс слушал в положении полулежа. Свет в аудитории погас, а потолок превратился в звездное небо.

Преподаватель астрономии одно за другим подсвечивала зодиакальные созвездия, после чего они превращались в картинку, иллюстрирующую, почему то или иное созвездие так называется. Женщина тут же рассказывала короткую мифологическую историю об этом созвездии. Упрямого барашка – Овна – сменил свирепый бык – Телец. После этого четыре звездочки, расположенные в углах вытянутого прямоугольника превратились в двух юношей внешне похожих друг на друга.

Аврора Синистра увлеклась рассказом о братьях Касторе и Поллуксе, не сразу уловив, почему в зале периодически возникают очаги смеха. Причем, хихикали почему-то в основном девочки. Только спустя пару минут, она поняла, в чем дело, и прикрыла наготу юношей декоративными фиговыми листами. Далее таких проколов преподаватель уже не делала, и Деву изобразила полностью одетой.

Как выяснилось с началом второго часа, вся эта роскошь была лишь небольшим шоу для новичков, далее начинались обычные школьные будни. Впрочем, профессор Синистра ухитрялась и при объяснении магловской науки физики использовать магию. Так для иллюстрации законов Ньютона, с изучения которых они начали курс, она создала иллюзорные шарики разных размеров и цветов, которые соударялись друг с другом и разлетались в разные стороны.

Класс астрономии находился очень близко от Большого зала, поэтому на обед они пришли первыми. Слизеринские первокурсники, быстро справившись с обедом, смогли даже немного погулять во дворе, где их и нашел Флинт, чтобы отвести в бассейн:

– Здесь раньше была ванная комната для преподавателей. Но они ей практически никогда не пользовались. У каждого из профессоров в его апартаментах есть все удобства, в том числе душ. Как только министерство приняло решение о том, чтобы ввести занятия плаваньем для студентов, Хогвартс сам перестроил себя, расширив площадь бассейна и создав две раздевалки. Парни, вам сюда, а ваша комната, девчонки, вон там дальше по коридору. А я тем временем убегаю. У меня сейчас алхимия, а туда лучше не опаздывать.

На уроке плаванья первый курс Слизерина вновь оказался вместе с Гриффиндором. Причем «красно-золотые» ухитрились опоздать и переодевались уже под прицелом любопытных взглядов слизеринцев. Не то что бы «там» у «грифов» было на что смотреть, но делать все равно было нечего, а если можно безнаказанно заставить нервничать мальчиков из лагеря «противников», то почему бы этого ни сделать.

Гриффиндорцы ответили на вызов каждый по-своему. Невил поначалу жутко стушевался, но потом что-то решил для себя и быстро разделся и так же быстро надел плавки. Дин Томас сделал вид, что в комнате вообще никого, кроме него, нет. Шеймус Финниган, наоборот, превратил переодевание в мини стриптиз-шоу. Он и раздевался медленно, и поворачивался к зрителям в процессе то передом, то задом, то становился к ним в профиль. А Рон Уизли краснел и пыхтел от злости, повернувшись к «зрителям» задом и стараясь как можно быстрее прикрыться красно-белыми, немного великоватыми для него плавками.

Рон уже повернулся передом и готов был высказать вслух все, что он думает по поводу скользких наглых змей, но в этот момент в раздевалку мальчиков вошел высокий, атлетического сложения парень, одетый только в тесные, короткие шорты. Его стриженные ежиком иссиня-черные волосы явно были крашенными.

– Меня зовут Лер О'Тул, – представился парень, продемонстрировав в улыбке все свои тридцать два белоснежных зуба, – я буду учить вас плавать.

Его заметный акцент не менее красноречиво, чем имя, говорили о том, что он родом из Ирландии.

– Профессор… – тут же вклинился с вопросом Блейз.

– Зовите меня – тренер, или, в крайнем случае, мистер О'Тул, – не дал ему договорить парень, потом после короткой паузы добавил, – так что вы хотели спросить мистер…

– Забини… – подсказал мулат. – Я хотел узнать, как быть в том случае, если кто-то уже умеет плавать?

– Нет предела совершенствованию. Забегая вперед, скажу, что на старших курсах вы будете заниматься в бассейне, в основном, самостоятельно. Я лишь буду давать вам отдельные советы, если это будет необходимо. А лучшие пловцы под моим руководством будут готовиться дополнительно, чтобы отстаивать честь школы на соревнованиях. А сейчас идемте, я хочу посмотреть, на что вы способны. Кто совсем не умеет плавать, поднимите руки.

Выяснилось, что полностью не умели плавать только Рон Уизли и Дин Томас. К удивлению Поттера, неповоротливые толстяки Кребб и Гойл, равно как и растяпа Лонгботтом, вполне сносно держались на воде. А вот Малфой вообще, казалось, родился в воде. Он вроде бы не плыл, а скользил по поверхности воды, практически не поднимая брызг.

Гарри дождался момента, когда он остановился для отдыха, подплыл к блондину, поинтересовался:

– Где это ты так научился?

– Меня мама в детстве каждое лето на месяц вывозила на юг Франции. У ее родителей, то есть у моих дедушки и бабушки, есть вилла на море. В «Ближнем свете», естественно. Представь себе – Лазурный берег и без многолюдья маглов! Чистый воздух, не загрязненное море… Я там часами из воды не выходил. А ты вроде бы тоже сносно держишься на воде.

– У нас в школе был бассейн.

– Здорово! Если хочешь, я тебе помогу улучшить стиль. Тут главное – правильно дышать. Когда голова выныривает из воды, делаешь вдох. Затем… Повторяй за мной.

Тренер быстро сориентировался в ситуации, и добавил в группу Малфоя еще Невилла, а также Шеймуса, который плавал примерно так же, как Гарри. Забини должен был взять под свою опеку Винсента с Грегори и Теодора. Последний, впрочем, плавал не намного хуже Блейза и Драко. Сам О'Тул в это время занялся Уизли и Дином, отойдя вместе с ними в ту часть бассейна, где глубина была меньше.

Девочками в противоположном углу бассейна командовала низенькая, крепко сбитая женщина. Светлые ее волосы торчали во все стороны в стиле «взрыв на макаронной фабрике». Впрочем, Гарри смотреть в ту сторону было некогда. Он старательно выполнял все рекомендации Драко: дышал, загребал руками, работал ногами. Поттер не должен был ни в чем уступать своему новому другу, который пока, кажется, превосходил его во всем, в чем только можно.

Но Гарри в эти минуты открывал в себе новое свойство характера. Можно назвать это упрямством, а можно – настойчивостью в достижении цели. И сейчас у мальчика эта цель была. Поттер хотел, чтобы у Малфоя и мысли не возникло, стесняться дружбы с ним. Наоборот он должен гордиться ею. И Гарри знал, что добьется этого.

После урока, когда они с Малфоем одними из первых пошли в раздевалку, Гарри выучил еще одно полезное заклинание. Драко показал, как можно высушить мокрые плавки, правда, предварительно сняв их с себя.

– Иначе можно высушить самому себе что-нибудь не то, – ехидно прокомментировал объяснение блондина появившийся в этот момент Нотт.

Как и в случае с соком, заклинание далось Гарри с первого раза. Довольное лицо «учителя» было для Поттера лучшей наградой.

Ни Флинта, ни Голдштейн около входа в бассейн по окончанию урока не было, хотя гриффиндорцев уже увел какой-то высокий худой парень. Лер, у которого в этот день больше занятий не было, заметил растерянность новичков и проводил слизеринцев до лестницы, ведущей в подземелье. Дальше дорогу они уже помнили.

Когда мальчики, наконец, добрались до своих покоев, Винсент и Грегори тут же полезли в свои чемоданов за стратегическим запасом сладостей, чтобы восполнить потери энергии, затраченной на плаванье. Блейз и Тео продолжили разбирать свои вещи, они проспали и не успели это сделать утром. Драко прошел в их с Гарри секцию, бросил сумку на тумбочку около своей кровати, предложил:

– Давай, я сейчас напишу послание отцу, а потом пойдем, как договаривались, в совятню. Я письмо отправлю, а ты свою сову проведаешь.

Гарри заняться было нечем, поэтому он сел в студии напротив Малфоя, наблюдая, как он что-то там старательно выводит на пергаменте, как изредка, задумавшись, проводит кончиком пера по губам. Наконец, мальчик не вытерпел и спросил:

– А почему вы, маги, до сих пор пишете перьями. Ведь шариковой ручкой гораздо удобнее. С чернилами, опять же, связываться не надо. Это из-за традиции?

Драко оторвал взгляд от пергамента, хмыкнул:

– Даже не думал как-то об этом. Ну, вообще-то на пергаменте шариковой ручкой не попишешь. Я как-то пробовал. С другой стороны, весь пергамент уже лет сто, если не двести – трансфигурируют из бумаги. Можно было бы давно перейти на использование бумаги вместо пергамента. Ах да, я понял! Дело в том, что есть ряд заклинаний, связанных с письменным текстом. Ну, к примеру, можно сделать так, что перо само будет записывать лекцию. С помощью другого заклинания становится возможным среди груды свитков найти тот, где есть некая важная тебе фраза или слово. Именно поэтому мы используем до сих пор в библиотеках рукописные книги. За несколько секунд можно найти любую нужную тебе информацию, если она есть хотя бы в одной книге. С помощью еще одного заклинания можно точно узнать, кто писал какой-нибудь текст, даже если он подделывал почерк другого человека. Нужные заклинания работают только тогда, когда используются специальные чернила и пергамент. Возможно, что-то можно придумать и для текста, написанного ручкой на бумаге, но этим просто никто не занимался. Ладно, извини, мне всего один абзац осталось дописать, и мы пойдем. Сходи пока в гостиную, посмотри – нет ли там Флинта, или кого-нибудь еще, у кого можно узнать дорогу в Совиную башню.

В гостиной была только девочка-третьекурсница, сидевшая с книгой на диване около стены со стеклом. Видимо, она ждала кого-то из парней-сокурсников и коротала время за чтением. Узнав в чем дело, девочка охотно ответила на вопрос Гарри. Как оказалось, нужная башня была в том же крыле, что и подземелья их факультета. Нужно было, выйдя из общежития, дойти до конца коридора, повернуть за угол, найти там винтовую каменную лестницу и потом идти по ней до самого верха, никуда не сворачивая.

Совиная башня, нависшая над гладью озера, была довольно большой по площади. Не только у Гарри и Драко были свои совы. Кроме того, здесь содержались школьные почтовые птицы – одинаковой серой расцветки с золотым кольцом на правой лапке. Если присмотреться, можно было увидеть на кольце герб Хогвартса.

Клетки, в которых везли сов их хозяева, были составлены в огромном шкафу, стоящем в углу. Все остальное пространство башни было занято муляжами деревьев (центральная палка – «ствол» и торчащие в разные стороны перекладины – «сучья»). На этих перекладинах и сидели птицы. Причем, дисциплинированные школьные совы сидели все вместе на отдельном «дереве».

Птицы, до этого момента дремавшие, приподняли головы, всматриваясь в тех, кто потревожил их покой. Хедвиг узнала Гарри, несколько раз щелкнула клювом. Надо полагать, так она выказывала радость от встречи.

– Неплохая сова. Сам выбирал? – Поинтересовался Драко.

– Нет. Э-э-э… Хагрид помогал. Это был вроде как его подарок на мой день рождения. Он у меня в конце июля. Помнишь, мы еще с тобой встретились в этот день у мадам Малкин. Меня Хагрид сопровождал.

Носик Малфоя на какое-то мгновение сморщился, словно он учуял неприятный запах. Но мальчик быстро справился с эмоциями и уже спокойным тоном сказал:

– Надо отдать ему должное – в животных он разбирается. Надо будет придумать, что и мне тебе подарить. Хоть день рождения и давно прошел, но подарки дарить никогда не поздно. А вот смотри – мой филин. Я назвал его Гвидо. Я, когда мне его купили, как раз кого-то из итальянцев читал.

Принадлежавший блондину филин был несколько крупнее Хедвиг. Перышки над глазами придавали ему суровый, почти грозный вид. Он кого-то сильно напоминал Гарри. Тут его осенило:

– Да он же похож на школьного смотрителя. Как его…

– Филча! – подсказал Драко, после чего скептически осмотрел птицу. – Ну, я бы не сказал, что очень похож. Разве что суровый взгляд из-под бровей. А ты знаешь, что Филч сквиб?

– Кто? – не понял Гарри.

– Сквиб. То есть, он рожден в семье магов, но сам магией не владеет. Такое часто бывает, когда маг женится на магле. Ну, или наоборот. Результат смешения крови.

Мальчик представил себе, как может себя чувствовать человек, который наблюдает за сопливыми мальчишками и девчонками, которые могут делать всякие волшебные вещи, а он – не может. Маглы – далеко, в другом мире, они просто ни о чем таком даже не подозревают. А он – знает, видит, но не может.

– Как же он нас всех ненавидит, – Гарри в раздумье высказал свою мысль вслух.

– Точно. Мне отец рассказывал, что он и в его время просто зверствовал. И кошка у него противная – Миссис Норис. Та еще шпионка.

Когда Драко прикрепил письмо к лапкам филина, отправив его к отцу, Гарри поинтересовался:

– А как долго ему лететь, чтобы доставить письмо?

– Не более часа.

– Это оттого, что близко лететь?

– Скорость доставки почти не зависит от расстояния.

– А, точно! МакГонагал сегодня говорила, что совы используют этот… континуум.

– Да. Его еще часто называют полем магии. Так вот, маги стали использовать сов для доставки писем достаточно давно. Предки наших почтовых сов жили в «Не ближнем свете». У них есть даже зачатки разума, как у многих магических животных. Кому-то из древних волшебников удалось что-то там с ними сделать, и птицы получили способность путешествовать между мирами, как мы.

– А другие магические существа этого не могут?

– Нет. А то, представляешь себе, какая паника случилась бы, если б дракон пролетел над шпилем собора Святого Павла?

Гарри представил эту сказочную картинку и поневоле улыбнулся.

Драко продолжил объяснение, начав спускаться вниз по ступенькам:

– Совы используют для перехода между мирами да и при доставке почты в пределах одного мира специальные точки, в которых грань между мирами самая тонкая. Эти точки, как узелки огромной паутины, покрывающей всю землю. Так что сова, когда несет письмо, летит к ближайшей точке перехода, чтобы вынырнуть затем в том узле, который находится ближе всего к адресату… В итоге им требуется максимум полчаса на один перелет и еще полчаса на другой. В целом – не больше часа.

Мальчики уже спустились почти до уровня подземелий, когда на лестнице столкнулись с Флинтом:

– Вот вы где! А я вас ищу. Хорошо, что Кларисса сказала, где вас искать. Наш декан хочет познакомиться с новичками. Сегодня очередь мальчиков. Я выходил из гостиной, когда Гойл уже пошел на собеседование. Так что давайте поторопимся.

Малфой находился у декана не более пяти минут. Когда в комнату, где проходило собеседование, отправился Нотт, немного нервничающий Гарри спросил:

– Чего это ты так быстро?

Драко засмеялся:

– Да о чем там говорить?! Мой отец и профессор Снейп давние знакомые. Друзья они или не друзья – это уже как посмотреть, им виднее, но Северус бывал у нас поместье на моей памяти раз сто или больше. А ты что – волнуешься?

– Есть немного. Он как-то странно на меня смотрел в день распределения. Я даже не знаю, радоваться мне или бояться.

Разговор этот проходил в коридоре в том отделении факультетского общежития, где парни и девушки могли заниматься вместе. Слизеринский префект, который проходил мимо мальчиков в этот момент, услышал последние фразы. Тафт притормозил и, приветливо улыбаясь, начал говорить:

– Если позволите, мистер Поттер, дам вам несколько советов. Наш декан больше всего не любит две вещи. Первое, это, когда ему что-то говорят, не подумав. Его раздражает человеческая тупость. Ну и, второе, это, когда ему откровенно хамят. Не смотри на то, как он выглядит. У нас полагают, что это специальная маскировка. Он ведь очень молод, декану всего лишь тридцать лет. Вот он и блюдет свой авторитет, не хочет, чтобы студенты сели ему на шею. Поэтому, прежде чем ответить, мысленно посчитай хотя бы до шести, одновременно думая – а что, собственно, старина Сев у тебя спросил, и что именно он хочет услышать в ответ. И вежливость, только вежливость спасет нас.

Ну, с вежливостью у Гарри, пожалуй, все было нормально. А вот, как знать, насколько высокие требования у декана к умственным способностям собеседника, будет ли Поттер им соответствовать. Но больше беспокоиться по этому поводу Гарри не дали, из-за двери вышел Теодор, показав жестом, что пришла очередь Поттера. Забини с его хитрой фамилией на букву «Зет» как всегда был последним.

Это была обычная комната для занятий, в данный момент пустая. Один из столов отодвинули немного в сторону. За ним, спиной к стене сидел декан, с другой стороны стола был один свободный стул. Гарри стал около него, ожидая разрешения сесть. В голове у мальчика хаотично возникали и тут же исчезали, не успев обрести точную формулировку, совершенно разные мысли.

Профессор Снейп тяжелым взглядом рассматривал стоящего перед ним студента, словно тот взял у преподавателя взаймы гору золота и по непонятным причинам не желает этот долг отдавать. У Гарри запотели от волнения очки. Он механическим жестом достал из кармана брюк платок, протер стекла, одновременно, подслеповато щурясь, посмотрел на декана. Вроде бы невежливо опускать взгляд. Мужчина вздрогнул. Его иссиня-черные, как вороново крыло, длинные волосы пришли в движение.

– Мистер Поттер… Гарри Поттер. Сын Джеймса Поттера и… Лили Эванс. Мальчик, который выжил. Наша знаменитость. Младенец, спасший мир.

С последними утверждениями Гарри мог бы поспорить, но его мнения, кажется, никто не спрашивал. Единственное, что он мог сделать, так это придать лицу наиболее официальное выражение, словно все, что говорил декан, мальчика совершенно не касалось. Видимо, это подействовало. Снейп показал рукою на стул, давая понять, что можно уже сесть.

Воцарилась тишина. Казалось, мужчина сам не знал, с чего начать разговор. Вот он все же решился:

– И почему же Слизерин, мистер Поттер?

Гарри хотелось ляпнуть что-то типа того, что какая декану разница, но он вовремя вспомнил совет Тафта, и, пока считал, придумал, что сказать:

– Таково было решение распределяющей шляпы.

– А что – разве вам не говорили, мистер Поттер, насколько замечательно учиться на факультете Гриффиндор, каким великолепным гриффиндорцем был ваш отец?

– Конечно, говорили. Но, видите ли, я – не мой отец. Так получилось, вы, я полагаю, знаете об этом, я не имел возможности знать своего отца. Я и о волшебном мире, о школе «Хогвартс» и ее факультетах узнал всего месяц назад. Мне показалось, что важно то, каков человек по сути, а на каком он факультете учится – дело второстепенное. Или я ошибаюсь, сэр?

Своим вопросом Гарри, похоже, смог удивить своего преподавателя. На какую-то секунду, казалось, декан даже потерял самообладание. Но он все же справился с эмоциями.

– Да, действительно, не отец. Чисто внешнее сходство, безусловно, есть. А все остальное… Посмотрим…

Профессор Снейп на несколько секунд замолчал, и Гарри воспользовался этим. Он набрался храбрости и спросил:

– Не сочтите за нескромность мой вопрос, профессор, но как следует из ваших слов, вы, видимо, знали моих родителей. Не могли бы вы мне помочь. Я хотел бы поговорить с кем-нибудь, кто помнит что-нибудь об них. Тетя не рассказывала ничего даже о маме. А когда я попал сюда, то самое большее, что я слышал, что я похож внешне на отца, а глаза у меня, как у матери. А еще все восхищаются мною, как будто я что-то великое совершил.

Поттер, как ему показалось, уместно вставил в речь свое мнение по столь деликатному вопросу:

– А что я там совершил, если я даже ничего не помню об этом!? Я ведь был тогда обычным младенцем! Я и говорить толком не мог.

Мальчик замолчал, молчал и мужчина. Его каменное лицо ничего не выражало. Но потом он все же медленно, словно через силу, заговорил:

– Мы вернемся к этому разговору. Немного позже. Когда я буду лучше готов к нему. Да, я знал ваших родителей. С Поттером… С Джеймсом у нас были не лучшие отношения. Скажем так. А вот с Лили мы, можно сказать, некоторое время дружили. И Петунию, вашу тетю, мистер Поттер, я знал. Правда, потом я… Но пока не будем об этом. Так… Что я еще хотел сказать… – Погруженный в раздумья, профессор Снейп едва слышно забарабанил пальцами по столу. – Я так понимаю, вы, мистер Поттер, решили в течение ближайших семи лет свой жизненный путь продолжать на факультете, который волею судьбы возглавляю я. Я не требую от своих студентов невозможного. Я хотел бы видеть их в должной мере дисциплинированными, уважающими честь своего факультета, школы «Хогвартс». Со своей стороны обещаю всестороннюю поддержку, помощь в решении проблем моих студентов. Это касается и вас, мистер Поттер. Пока же можете быть свободны. Да, и позовите, пожалуйста, мистера Забини.

Гарри уже встал со стула, когда его догнал еще один вопрос:

– Вы уже с кем-то подружились? Вы кого-то выделили среди соучеников?

– Э-э-э… Мы неплохо ладим с Драко Малфоем, сэр. Мне бы хотелось, чтобы он стал моим другом.

– Драко, – Снейп хмыкнул, – довольно неожиданно… Хороший мальчик, немного импульсивный, резок в оценках окружающих… Но у него хорошие задатки. Любопытно… Хорошо, идите, мистер Поттер.

– Ну, что? Почему так долго? – Драко накинулся с вопросами на Гарри, когда мулат скрылся за дверью.

Мальчику было приятно такое внимание. Он не думал, что Малфой вообще будет ждать его под дверью. Но он сам еще толком не понял сути состоявшегося разговора, поэтому, отвечая на вопрос, говорил медленно, подбирая слова:

– Он учился вместе с моими родителями. Ему сейчас должно быть тридцать один год. Не так ли?

– Точно. Мой отец старше Северуса на шесть лет. Он был старостой факультета, когда Снейп пришел на первый курс. Отцу сейчас тридцать семь. Значит профессору, наверное, тридцать или тридцать один. А в чем дело?

– Он проговорился, что был с моим отцом… не в ладах. Они же были еще и на разных факультетах.

– А Гриффиндор со Слизерином, мягко говоря, не дружат…

– Но вот мама с профессором, то есть тогда со слизеринцем Снейпом дружила вроде бы. Но потом что-то случилось. В начале беседы декан как-то неприязненно на меня смотрел, будто я в чем-то виноват. Но потом он вроде бы немного успокоился. Удивился только, что мы с тобой э-э-э… дружим.

– Ерунда, – отмахнулся Малфой, – что ж тут странного?! Я попробую разузнать что-нибудь о том, что случилось в прошлом. Мы подумаем, как сделать, чтобы Северус увидел твои лучшие стороны.

– Что? Строите коварные слизеринские планы по смягчению сердца старины Сева? – Тафт шел по коридору теперь уже в сторону спален и вновь зацепился за мальчиков. – Первый шаг я вам подскажу. Ничто так не греет душу зельевару, как хорошее знание его предмета. Причем, у него есть неприятная привычка задавать вопросы не по уже пройденному материалу, а по той теме, которую только собирается читать. По его логике студент должен идти впереди учебного плана. Думаю, ничего страшного не случится, если вы передадите эту информацию своим друзьям. Но только шепотом, чтобы другие факультеты не слышали.

Префект засмеялся и отправился туда, куда шел.

На следующий день первой по расписанию была арифмантика. Она ожидаемо оказалась для Поттера скучной (частично еще и из-за того, что тему, которую разбирали на уроке, он уже изучал в прошлом году). Впрочем, надо отдать должное профессору Вектор (Драко шепотом сообщил, что это псевдоним), молодая женщина блестяще читала свои лекции. Она говорила очень медленно, делая паузы в тех местах, где должны были находиться знаки препинания – так что даже непривычные к перьям новички могли все записать. Формулы, которые преподаватель диктовала во время лекции, мгновенно отражались на зачарованной доске и находились там минут пять, медленно перемещаясь к краю, после чего уже окончательно исчезали.

Когда же на втором часу началась практика, оказалось, что для миссис Вектор главным было то, чтобы ученики поняли алгоритм решения примеров. Она совершенно не собиралась повышать свою самооценку за счет детей. Кроме того, профессор легко давала поощрительные баллы, не зависимо от того, кто заслужил похвалу – Слизерин или Рейвенкло.

А вот урок чар, если так можно сказать, разочаровал Гарри. Перед началом занятия он уже предвкушал, как выучит целую кучу новых полезных заклинаний. Вместо этого профессор Флитвик – низкорослый человечек, который для того, чтобы его видели студенты, вынужден был стоять на стопке книг, положенных на стул – целый час знакомил их со скучнейшей классификацией взмахов волшебной палочкой. После этого во время второго часа студентов Слизерина и их заклятых «друзей» из Гриффиндора заставили до автоматизма разучивать разные виды первого типа взмаха – вертикального. В конце урока профессор «обрадовал» ополоумевших от этого тупого занятия школяров, сказав, что они продолжат этим заниматься и в следующий раз.

Когда они шли на обед, Гарри не выдержал и спросил Драко:

– А почему те заклинания, что ты мне показал раньше, сработали без этой дурацкой дрессировки. Это что, действительно, так надо?

Блондин оглянулся по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, пояснил с улыбкой на губах:

– Видишь ли, в чем дело. Все эти взмахи палочкой – это всего-навсего усилители магической энергии. Если маг сильный, ему хватает собственной энергии для любого, даже средней сложности заклинания – и не важно, как именно он двигал палочкой. Остальные – менее наделенные силой – черпают энергию для заклинания из окружающего пространства. Причем, очень важно, какое именно заклинание ты делаешь, какую цель преследуешь. От этого зависит выбор траектории движения, скорости перемещения палочки.

– Так что, выходит, я сильный, – растеряно произнес Гарри.

– А то! Конечно, точнее можно будет сказать чуть позже. Ты же пока мало что пробовал. Но движения нам все равно придется учить. А еще дополнительно, уже без свидетелей надо будет научиться это усиление магии глушить особым незаметным для окружающих движением.

– Чтобы никто не знал нашей подлинной силы, – догадался Поттер, вспомнив советы префекта Тафта.

– Ага. Потому что, если этого не сделать, вместо того, чтобы сжечь ненужный листок, ты подожжешь целый класс. Меня мать этим летом просто замучила тренировками. Ну, у тебя есть время догнать меня. Мы этими взмахами месяц, наверное, будем заниматься. Там одних вращательных движений около полусотни.

Гербология, которую вела декан Хаффлпаффа мадам Спраут, у слизеринцев первокурсников была вместе с юными «барсучатами». Шел урок в школьных теплицах, которые занимали колоссальную территорию. Была, конечно, в теплицах и лекционная аудитория, но профессор предпочитала сухой теории практику. Во время короткого вступления немолодая полноватая женщина с рассеянным взглядом сказала только, что первокурсники пока будут изучать исключительно произрастающие в магловском мире растения – те из них, которые используют маги-зельевары. И только на старших курсах им предстоит познакомиться с магическими растениями.

После этого мадам Спраут сообщила, что сегодня они будут изучать растение из семейства вересковых под забавным, как показалось Гарри, названием «медвежье ухо». Второе название растение было не лучше – толокнянка. Очевидно, было еще и научное название растения, но его преподаватель забыла упомянуть.

– У школы Хогвартс есть большие посадки этого растения. – Радостно сообщила Мадам Спраут. – Как раз сейчас начали поспевать ягоды и можно начать сбор листьев. Дети, встаем и идем за мной к выходу. Не толпитесь, идем организовано.

Помимо теплиц, как оказалось, в хозяйстве мадам Спраут были еще и обширные плантации под открытым небом, где росли привычные к шотландскому климату растения. Преподаватель быстро пояснила, что надо делать, и все остальное время до конца занятий первокурсники занимались тем, что срывали определенное количество листочков с каждой веточки низкорослого кустарника, после чего носили их к входу в теплицу. Там под навесом были расстелены брезентовые полотнища, на которых и сушились листья.

Белобрысый напарник Поттера хоть и сдерживался, но по его сморщенному аристократическому носику было видно, что он думает по поводу этого глупого времяпрепровождения. В данном случае Гарри был полностью солидарен с Драко. Как ему казалось, больше пользы было бы, если бы они познакомились со свойствами растения, узнали бы, в каких местах оно растет, в каких зельях его применяют. Наверное, можно было бы на первых занятиях дать хоть какое-то понятие и о классификации растений. В конце концов, маловероятно, что все выпускники школы поголовно станут сборщиками растений.

Свободное время вечером в этот день Гарри и Драко посвятили изучению учебника по Зельеварению – нескольких первых его разделов. На следующий день первой парой у них значился урок у декана. Они грызли орехи в шоколаде, прибывшие во время ужина совой от мамы Малфоя, и одновременно, так сказать, «гранит науки».

В учебнике Зельеварения, который они с Малфоем штудировали, было много написано о назначении разных растений. Причем, как понял Гарри, на первом курсе они будут заниматься изготовлением зелий лишь из магловских растений. Так что в этом смысле программы курсов Зельеварения и Гербологии были целенаправленно гармонизированы.

Малфой подтвердил это предположение, добавив:

– На втором уже курсе пойдут зелья с использованием магических растительных ингредиентов. А затем, на старших курсах будем изучать и более сложные зелья – с ингредиентами животного происхождения. Вплоть до таких редких, как чешуя василиска, зуб дракона.

– Кровь единорога, – ляпнул Гарри, продолжая список.

Драко закачал головой:

– Вот этого точно не будет.

– Что – единорогов нет?! – изумился Поттер; он как-то уже привык, что в магическом мире есть все персонажи сказок и легенд.

– Не в этом дело, – заулыбался, увидев это изумление, Малфой, – просто единорог – одно из самых светлых магических существ. Добыть и потом использовать кровь единорога способна только очень темная магия. Даже части тела случайно погибшего единорога не принято использовать. Применяется в основном лишь добровольно отданный рог этого животного. Единорог дважды в год – весной и осенью – может отдать свой рог девственнице или девственнику с чистой душой. Также находят применение волосы единорога, они их во время линьки щедро оставляют на колючих кустарниках. У меня, кстати, в волшебной палочке использован как раз волос единорога.

– А у меня – перо феникса.

– Круто! Это редкая, сильная палочка. Обычно такая палочка принадлежит тем, кто особо силен в управлении огненной стихией. Я же, как определил отец, более склонен к воздушной стихии. Тем самым, выходит, мы сможем дополнять друг друга, у нас должны хорошо получаться совместные заклинания.

– Правда?! И когда нас будут учить этому?

– Даже не знаю. Отец упомянул об этом, когда определял мою стихийную специализацию. Но он также сказал, что сейчас это искусство почти забыто. Все в последнее время стали индивидуалистами. Программа нашей школы составлена в расчете на это. Надо будет поискать информацию в старых книгах. Мы могли бы попробовать заниматься в свободное время сами.

Когда после завтрака первокурсники Слизерина подошли к кабинету Зельеварения, гриффиндорцы были уже на месте. Наблюдательный Гарри заметил, что Грейнджер по-прежнему стоит одна чуть в стороне от своих одноклассников. Что-то у нее пока явно не получалось завести друзей.

Малфой наклонился и зашептал на ухо Поттеру:

– Ну, вот сейчас будет экзекуция. Не завидую я гриффиндорцам. По традиции наш факультет главный их соперник, и это неизбежно переходит в войну деканов. А у Северуса вообще своеобразное чувство юмора. Не все его способны понять.

Так получилось, что в этот момент Гари стоял как раз напротив Уизли. Видимо, рыжий решил, что у слизеринцев нет других тем для разговоров, кроме как обсуждение личных достоинств представителей львиного факультета. Он вспыхнул, покраснел настолько, что его уши засветились, как лампочки, и заорал на весь коридор:

– Ну, что Поттер? Тебе нравится, как лижут твой зад слизеринские змеи? Как же! Ты же у нас знаменитость! Или это ты теперь подлизываешься к богатенькому Малфою. А он тебя угощает от щедрот своих сладостями. Забыл уже, кто смертельно проклял твоих родителей. Продал их память за белобрысую улыбку и горсть конфет.

Гарри онемел, не в силах сказать что-либо в ответ. Никто в его родном факультете не подлизывался к нему. К нему относились точно так же, как и к другим новичкам – доброжелательно, приветливо. Он за эти дни даже немного и забыл уже, что он знаменитость. И уж не ради конфет он дружил с Малфоем. Уизли должен был помнить, как Гарри угощал его всякой сладкой ерундой в поезде. Но страшнее всего было напоминание о родителях. Но ведь Драко уж точно ни в чем не виноват, он в те страшные дни был только младенцем всего на пару месяцев старше самого Гарри. А эти красивые, аристократичного вида мужчина и женщина, какими их запомнил Поттер по встрече в зоопарке – ну, не мог он их представить злобными убийцами.

Почувствовав настроение приятеля, Драко в защитном жесте, оставляя Гарри за спиной, сделал полшага вперед в сторону рыжего:

– Заткнись, Уизли. Просто возьми и заткнись. Не болтай о том, о чем не имеешь ни малейшего представления.

Винсент и Грегори вышли из-за спины Гарри и стали рядом с блондином. Кажется, им не в первый раз приходилось становиться на защиту своего высокородного друга. В итоге между Роном и Гарри выросла целая стена. Томас и Финниган явно не понимали сути происходящего, но инстинктивно приготовились защищать от «врагов» «своего». Грейнджер занервничала и дрожащим голосом вскрикнула:

– Мальчики, не надо ссориться. За драку с факультета снимут штрафные баллы.

Неизвестно чем бы все это могло закончиться. Слизеринцы, в общем-то, и не собирались драться, хотя у них было численное и физическое превосходство. Змеиный факультет испокон веков старался избежать открытого противостояния. Но в этот момент из-за поворота появилась высокая фигура декана. Взмахнув полами мантии, словно расправляющая свои крылья летучая мышь, профессор вошел в кабинет, небрежно бросив стоявшим у входа первокурсникам:

– Быстро займите места в аудитории.

Гарри все еще находясь в шоке безропотно пошел за Драко на все ту же первую парту в левом ряду. На правом – гриффиндорском – ряду первый стол заняли Грейнджер и Браун. У Лаванды, видимо, хватило здравого смысла понять, что у того, чтобы иметь соседкой по парте всезнайку, есть свои немалые преимущества, как бы к этой девочке не относились другие одноклассники.

Профессор Снейп тяжелым взглядом обвел учеников. От этого взгляда не у одного первокурсника по спине пробежало целое стадо мурашек. Странное дело, на Поттера этот прием не подействовал. Его больше беспокоило неожиданное враждебное отношение со стороны Уизли, чем суровый взгляд декана. К нему он уже вроде бы начал привыкать.

– Если вы думаете, что на моем уроке вам придется махать палочкой, уподобляясь ветряной мельнице, – начал после большой театральной паузы говорить зельевар, – вы жестоко ошибаетесь. Здесь, в этом классе вы могли бы наслаждаться изысканной красотой кипящего котла, смаковать, угадывать ароматы ингредиентов в букете запахов, окутывающих вас. Вы бы могли познать, как разлить по флаконам тайну. Вы могли бы постичь, как концентрированная магия движется в каплях жидкости, чтобы потом впитаться в кровь, придавая вам силу или лишая вашего врага рассудка. Я бы рассказал вам, как спрятать в колбе саму смерть. Все это могло бы быть, если бы вы не были скопищем тупиц, не способных сварить даже обычное зелье от юношеских прыщей.

Весь этот монолог декан Слизерина произнес, никому конкретно не глядя в глаза, обращаясь к аудитории в целом. И только потом по очереди посмотрел на каждого, словно оценивал, есть ли среди новичков хоть кто-то, обладающий приемлемыми умственными способностями. Когда дошла очередь до Гарри, тот выдержал этот изучающий взгляд. Более того, когда профессор отводил глаза, мальчику почудилось то, что он совсем не ожидал увидеть – что-то вроде чувства вины во взгляде декана.

– Скажите, будьте так любезны, если, конечно, кто-то знает, в чем разница между клобуком монаха и волчьей отравой.

Большинство присутствующих попытались слиться с партами, наивно надеясь, что профессор решит, что их нет на месте. Только Грейнджер чуть ли не подскакивала на своем стуле, тянула руку вверх. Зельевар сделал вид, что девочки просто нет в классе, затем странным взглядом посмотрел на Гарри:

– Поттер?

Мальчик встал, поправил очки, начал говорить:

– Волчья отрава или клобук монаха – это другие названия аконита. Это ядовитое растение является важным составляющим болеутоляющих средств.

Насколько помнил Поттер, первое слабенькое болеутоляющее зелье они должны были начать изучать где-то урока через два или три. Именно на этом зелье они вчера с Малфоем окончили свое вечернее занятие. Сегодня, если верить учебнику, они должны были учиться готовить как раз упомянутое профессором средство от прыщей, главным ингредиентом которого являлось масло белой лилии.

Брови зельевара поползли вверх, очевидно обозначая удивление. Но он справился с ним и уже спокойным тоном произнес:

– Верно. Три поощрительных балла… Слизерину. Да, аконит издавна любимое зельеварами растение. И кроме своей ядовитости оно, прежде всего, известно болеутоляющими свойствами. Но сегодня мы будем варить другое зелье.

Вопреки провозглашенным им же самим принципам профессор взмахнул палочкой, отчего на доске появился полный текст рецепта.

– Запишите в свои рабочие тетради этот рецепт, возьмите в лаборантской комнате котлы и нужные ингредиенты и можете приступать.

В подсобке оказалась целая батарея различных по размеру котлов, сделанных из всевозможных материалов (медь, бронза, серебро, стекло и даже золото), наборы ложек (тоже из разных материалов) для помешивания и приготовленные для сегодняшнего занятия ингредиенты. Зельевар не хотел рисковать и не позволял студентам пользоваться самостоятельно школьной коллекцией ингредиентов.

Взяв наиболее подходящие для данного рецепта небольшой медный котел и фарфоровую ложку, масло белой лилии, листья крапивы и все остальное, что было нужно для приготовления зелья, Гарри и Драко последовали за свой стол. Посередине коричневой мраморной столешницы уже появилась специальная тренога для котла и магическая горелка под ней. Достаточно было коснуться ее палочкой, и тут же зажегся огонь.

Профессор Снейп, видимо следовал той методике преподавания, по которой желающих научиться плавать сразу же бросают в воду. Он позволил своим студентам сразу же, не вдаваясь в подробные теоретические рассуждения, приступить к отработке практических навыков. Сам же он ходил без перерыва по классу, наблюдал, оценивал. Его язвительные комментарии были болезненны, но, как смог оценить Гарри, который поглядывал искоса за действиями других пар, звучали всегда своевременно.

– Мисс Паркинсон, посмотрите внимательно на рецепт, крапива должна быть истерта в порошок, а не порезана на мелкие кусочки.

– Мистер Забини, меньше энтузиазма. Вы производите столько пыли, что мистер Нотт вот-вот чихнет и перевернет котел на ни в чем не повинную мисс Гринграс.

– Мистер Финниган помогите мистеру Уизли. Он, кажется, не может найти в рецепте знакомых букв.

– Мисс Браун, уж если вы не в силах помочь своей напарнице, потрудитесь не мешать ей. Ваша инициатива, не будь она вовремя остановлена, привела бы к тому, что приятель мисс Грейнджер, к примеру, мистер Уизли вместе с прыщами вывел бы и кусочки кожи. Мы же не можем этого допустить?!

– Мистер Лонгботтом, что вы творите?! Вы хотите устроить пожар? – в этот момент голос преподавателя едва не перешел на крик.

Все обернулись и стали свидетелями того, как Невил лихорадочно пытается уменьшить огонь горелки на своем столе. Но вместо этого, испуганно дрожа под строгим взглядом профессора, он неловко задел рукавом мантии котел и перевернул его кипящее содержимое на стол. Пузырящаяся и парующая жидкость полилась с края столешницы прямо Лонгботтому на брюки и ботинки. Напарник увальня – Томас успел среагировать и отскочил в сторону. Невилу пришлось бы плохо, но рядом со столом уже был Снейп. Он направил свою палочку в сторону жидкости и она мгновенно исчезла, не оставив и следа даже на брюках гриффиндорца.

– Мистер Томас, отведите своего напарника в лазарет. Он мог успеть получить ожоги. Пусть мадам Помфри окажет ему помощь. И еще, – добавил профессор, когда мальчики были уже у двери, – десять баллов с Гриффиндора за безалаберное отношение к безопасности при проведении лабораторных работ. Можете идти.

Окончание урока прошло уже спокойнее. Гарри и Драко, кстати, окончили зелье первыми в классе, заработав удивленный взгляд профессора и десять баллов на двоих. Мальчики еще накануне вечером, рассматривая схему приготовления зелья, договорились, кто и что именно будет делать, чтобы не мешать друг другу. Грейнжер, которая даже с бестолковой напарницей отстала от них всего на пять минут, как это не странно, очень переживала из-за «поражения». Ее даже не очень утешили два балла, заработанные для факультетской копилки.

Когда мальчики относили в кладовку уже ненужные котел и неиспользованные остатки ингредиентов, Драко, пользуясь тем, что они остались вдвоем, остановил своего напарника:

– Послушай Гарри. То, что говорил Уизли о твоих и моих родителях…

Поттер смутился. Ему неприятно было вспоминать об истерике рыжего. Мальчик, пока они готовили зелье, вроде бы успокоился, начал забывать об инциденте, а теперь ему опять о нем напоминали.

– Ладно, не надо об этом. Он говорил глупости. Рон непонятно почему мне или тебе завидует.

– Нет, все же послушай. Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Отец не любит говорить о той войне. Мол, пока я еще не все понимаю. Когда стану старше, вот тогда… Упоминал только, что совершил в молодости крупную ошибку, сделал не тот выбор. Но он говорил также, что никого не убивал. И я ему верю. Я попрошу его рассказать все, что он знает о смерти твоих родителей. Если я прямо его об этом спрошу, он не посмеет мне отказать. Я прекрасно понимаю, как это важно для тебя.

– Спасибо, – только и смог произнести хриплым голосом Гарри.

Он почти не видел ничего из-за того, что его глаза внезапно увлажнились от слез. Малфой, приободряя его, положил руку на плечо. Он дал Гарри время, чтобы мальчик мог успокоиться. Через минуту они один за другим вышли из подсобной комнаты в класс. Кажется, никто не заметил их немного более долгого, чем надо было, отсутствия.

Французский язык у первого курса Слизерина и Хаффлпаффа вела мадам Жюли Бланш – довольно молодая, изящно сложенная женщина. Мелкие кудряшки светлых волос образовывали на голове что-то вроде шара, делая ее немного похожей на овечку. А тут еще первый урок был на пасторальную тему – что-то там о пастушках и пастухах, пасущих на лугу овец и коров.

Мадам сотворила на своем рабочем столе всю эту деревенскую сцену – с пастухами, животными, деревьями и даже стогами сена. Все эти фигурки, хоть и были маленькими, но выглядели и двигались, как живые. Причем, если кто-то из учеников отвечал на вопрос мадам Бланш верно, пастушки делали книксен, а пастухи галантно кланялись, снимая свои крошечные шляпки. Надо ли говорить, что девочки и мальчики из Хаффлпаффа были в полном восторге. Слизеринцы же прятали усмешки, получая больше удовольствия не от происходящего на учительском столе, а от наблюдения за простодушными соучениками.

После перерыва началась грамматика, и стало скучнее, хоть преподаватель и старалась внести творческий момент в изложение. Слова на доске были разноцветными в зависимости, какой частью речи они были, да еще и мигали по мере того, как их озвучивала мадам Бланш.

Ближе к концу урока преподаватель неосторожно зацепила Малфоя. Услышав, как он говорит на французском, она забыла об остальном классе и залилась соловьем. Драко лишь изредка вклинивался в ее трель.

Говорили они так быстро, что Гарри еле улавливал лишь общий смысл их разговора. Преподаватель, кажется, расспрашивала о французских родственниках Малфоя, в каких местах он бывал во Франции, сама нахваливала любимые ею города и прежде всего Париж, после чего поведала, что ее муж содержит в Хогсмите что-то вроде ателье мод.

Поттер уже знал из разговоров однокурсников, что неподалеку от школы есть небольшой поселок Хогсмит, где находятся несколько магазинов, кафе и других интересных ученикам заведений. Правда, первый курс мог ходить туда только с разрешения декана и только в сопровождении какого-либо старшекурсника. Со слов француженки выходило, что некоторые семейные преподаватели также жили в Хогсмите.

Историю магии, которая после обеда была одновременно сразу у всего первого курса, читал… призрак. Гарри, которого, видимо, просто забыли предупредить об этом, был просто в шоке, когда серебристая фигура унылого вида пожилого мужчины просочилась сквозь дверь и, не обращая внимания, на все еще шумящих школяров, поплыла к кафедре. Бесцветным, что называется «замогильным» голосом призрак профессора без всякого предисловия начал читать лекцию:

– Первым государем гоблинов был Грокхстех Беспалый. Этот предводитель одного из племен, обитавшего в местности известной у маглов и магов, как Южный Корнуол, а у гоблинов, как Грехтпадхрская долина, сумел под своим началом собрать все до селе разрозненные племена гоблинов южной и центральной Англии. Позднее он также вторгся в Уэльс или, как принято называть эту область у гоблинов – Дорхчрадчские пещеры.

Первокурсники Рейвенкло и Грейнджер кинулись тут же записывать себе в конспекты эти замечательные факты истории, за ними потянулись и некоторые из гриффиндорцев а также Хаффлпафф. Но среди змеиного факультета большого оживления не наблюдалось. Каждый продолжал заниматься своими делами. Грег и Винс распечатывали шоколадные батончики. Тед листал толстенный фолиант в кожаном переплете. Дафна и похожая на мышку девочка, имя которой Гарри пока не запомнил, листали журнал мод, Блейз, сидевший рядом, тоже заглядывал туда, иногда шепотом вставляя свои комментарии. Драко, наклонившись к самому уху Гарри, зашептал:

– Профессор Биннс умер уже лет тридцать назад. В середине учебного года лег спать и не проснулся, но не заметил собственной смерти. Он продолжал ходить в аудитории согласно расписанию, читал все те же лекции, периодически делал контрольные, проверял их. У него есть для этого специальный магический артефакт, который сам находит ошибки и ставит оценки. Тогдашняя дирекция школы решила ничего не менять, тем более что и в следующем учебном году повторилась та же история. А преподаватель-призрак не нуждается ни в еде, ни в жалованье. Так что теперь специально под профессора Биннса подгоняют наше расписание. Сейчас он читает лекцию нам, а завтра утром, к примеру, будет третий курс. Каждый раз, по давно установленному порядку он произносит одни и те же слова без всякого изменения. Первокурсникам он рассказывает о событиях, происходивших в «Не ближнем свете» три тысячи лет назад, постепенно приближаясь к началу нашей эры. Потом течение истории от курса к курсу замедляется, оканчиваясь на седьмом курсе примерно началом двадцатого века. У меня среди вещей есть все конспекты, сделанные еще отцом моего отца. Я знаю нужное заклинание, мы продублируем конспект первого курса еще и для тебя. Хотя к экзаменам лучше готовиться по книгам. У меня есть парочка, написанных довольно легким языком – не то что эта нудятина! А сейчас давай лучше займемся полезным делом – напишем эссе по свойствам лилейного масла, которое нам задал на понедельник Северус. Я захватил с собой пару нужных книг.

Это был вечер. Около восьми часов. Гарри сидел в студии, листая учебник по арифмантике. Они с Драко только что просмотрели уже изученные законы трансфигурации, готовясь к следующему занятию. Теперь оставалось решить заданные по арифмантике примеры. Малфой отлучился ненадолго в туалет. Как это не странно, Поттер не пошел вместе с ним. Странно – так как в эти первые дни учебы Гарри и Драко все делали синхронно – даже отливали, стоя у соседних писсуаров. Но в этот раз ему не хотелось.

Мальчик увлекся изучением учебника и не сразу услышал негромкое покашливание. Он поднял глаза. Перед ним стояли Кребб и Гойл. Говорить начал Грегори – сравнительно более говорливый из этой немного странной пары. Гарри подозревал, что Винсент просто стесняется своего высокого «девчачьего» голоса.

– Поттер, тут такое дело. Мы по поводу вас с Малфоем…

Он замер, видимо, подбирая слова, и молчал, пока Кребб не толкнул его в бок:

– Давай, говори!

– Дело в том, что мы – я и Винсент – дружили с Драко в начальной школе. Ну, еще и Панси. Понимаешь, он помогал нам. Мы не тупые, как многие думают…

– Мы просто медленно соображаем, – вставил, наконец, веское слово и Винсент, воспользовавшись паузой.

– Вот и теперь мы подумали, и поняли, что вы с Драко друзья.

Гарри вспыхнул и хотел протестовать, но Гойл остановил его:

– Не сбивай нас. Мы и сами объемся. Так вот мы с Винсентом поговорили, обсудили это. Мы рады за вас и все такое. Но мы просили бы, чтобы вы не возражали против нашей с вами дружбы. Понимаешь, ведь только благодаря Драко мы попали в Хогвартс. Если бы не он, кто знает, где бы мы были. Он знает нужные слова, чтобы нам было понятно. Но мы постараемся вас не тормозить. Вы идите вперед, не оглядывайтесь на нас, просто позвольте нам прикрывать ваши спины.

Оба парня сжали руки, демонстрируя мускулы и свою способность защищать друзей.

– Главное – ты не думай чего плохого, если Драко иногда нам в чем поможет. Он такой. Он может.

– Пока, Гарри, – кивнул Винсент и оба грузных парня пошли к своему столу, не давая Поттеру возможности как-либо прокомментировать сказанное.

Как-то с первого дня повелось, что правый от входа стол в их студии оккупировали Поттер с Малфоем. Ближе к двери в спальню сидели Нотт и Забини, а напротив них Гойл и Кребб.

Когда Драко вновь появился в студии, Гарри уже успел решить первый пример. Хоть математика и не была его любимым предметом, но материал в целом был знакомым, и он помнил, с чего следует начать. Да и голос профессора Вектор, которая объясняла алгоритм решения, все еще звучал в голове.

Малфой заглянул Поттеру через плечо, проверяя, чем он занимается, сказал:

– Вижу – ты тут и без меня справляешься. А я встретил в коридоре Флинта. Пожаловался на жизнь. У него уже голова болит о том, кого в команду по квиддичу брать. Жаль, нам пока что туда нельзя. Из-за разговора с Маркусом я настолько задержался. Ну, ладно – не буду мешать.

После этого он направился в сторону Кребба и Гойла:

– Ну, что? Как у вас дела? Давайте, вместе займемся заданием. Я буду писать и сразу пояснять, что я делаю и почему. Если что-то не поняли – сразу говорите.

Через пару минут Гарри поймал себя на том, что вслушивается в негромкий голос Малфоя. У блондина явно был педагогический талант. Он умел самую сложную вещь сделать простой, выделив стройную логическую схему, по которой она была выстроена. И Блейз, тоже корпевший над уроками, как видел Поттер, не ушел от соблазна решать примеры синхронно объяснению Драко. В студии не было лишь Теодора. Он первым справился с домашним заданием и уже валялся в спальне, читая книгу. Он пробовал начать ее читать еще в студии, но ушел, спасаясь от голосов Драко и Грегори (Винс и в этом случае больше молчал). Судя по обложке книжки (на ней были изображены рыцарь в латах и дама в роскошном платье), Теодор читал что-то историческое и романтичное одновременно.

Первым уроком в пятницу вновь была трансфигурация с гриффиндорцами. Гарри с некоторой опаской ждал встречи с Уизли. Но никаких перепалок с Роном на этот раз не было. Возможно из-за того, что МакГонагал открыла класс сразу же, как только первокурсники Слизерина подошли к нему.

Самым интересным был второй час. Декан Гриффиндора раздала всем студентам по отрезку ивовой веточки размером со спичку и предложила превратить этот прутик в иглу. Никакого особого заклинания для трансфигурации не было. Необходимо было просто провести вдоль кусочка древесины волшебной палочкой и представить в этот момент, как дерево постепенно превращается в металл, один конец стержня утончается, а во втором возникает ушко для ниток.

Гарри никогда не жаловался на нехватку воображения. И хотя он уже больше месяца знал, что является магом, и почти неделю учился в самой настоящей школе для волшебников, мальчик не смог сдержать изумления при виде того, как послушный его воле кусочек дерева превратился в самую что ни на есть настоящую иголку – точно такую, какой тетя Петуния иногда вышивала цветочные узоры на салфетках и носовых платках. Металл иглы, словно от воздействия времени, был покрыт патиной окислов.

Игла у Драко была более пижонская – сверкала, как новенькая. Мальчики переглянулись, довольные собой, обернулись на профессора. МакГонагал в этот момент была в конце класса, наблюдая за мучениями Уизли.

– Давай, пока никто не видит, сотворим что-нибудь попроще, – шепнул Драко, тут же превращая свой шедевр в нечто, все еще напоминающее иглу, но и конец у нее был туповатый, и ушко – кривое.

– У меня получилось, – раздался радостный выкрик Грейнджер.

Пока весь класс смотрел в сторону девчонки, Гарри сотворил почти точную копию малфоевской кривой иглы.

– Действительно, миссис Грейнджер, у вас великолепно получилась трансфигурация. Пять баллов Гриффиндору.

– А что у вас, молодые люди? – профессор стояла уже возле их с Драко стола.

Как бы то ни было, но иголки у них получились. Это вынуждена была признать и декан Гриффиндора:

– Неплохо для начала. По два балла Слизерину. Но, кажется, вы, мистер Малфой, и вы, мистер Поттер, очень редко в своей жизни видели иглы.

Кто-то из гриффиндорцев в задних рядах засмеялся, но тут же смолк под суровым взглядом декана. Надо было отдать ей должное, МакГонагал пыталась быть ко всем справедливой, не взирая на принадлежность к факультету.

На арифмантике ничего интересного не случилось. Разве что слизеринцы могли радоваться тому, что получили столько же поощрительных баллов, как и студенты Рейвенкло. А это многого стоило. Вороний факультет издавна славился успехами в точных науках.

А вот занятие по защите Поттеру показалось просто ужасным. Вел его уже знакомый мальчику по встрече в книжном магазине профессор Квиррелл. Увидев Гарри среди прочих учеников, он вновь устроил ему славословие минут на десять. Когда же мужчина все же прекратил говорить фальшивые пустопорожние комплименты и приступил непосредственно к уроку, оказалось, что у урока нет никакой темы. Молодой преподаватель начал рассказывать какие-то бредовые истории о своих похождениях в разных странах: Румынии, Албании, Египте. В Румынии он, якобы, встретил вампира, от которого едва спасся при помощи головки чеснока. И теперь профессор всегда носит его с собой. Класс защиты действительно пах (чтобы не сказать – вонял) чесноком. В Египте же профессор спас местного уважаемого мудреца от зомби.

Причем, говорил Квиррелл настолько неубедительно, настолько путался в деталях, громоздил нелепость на нелепость, что было явно видно, что он сочиняет эти истории прямо на ходу. Если вспомнить еще и жуткое заикание профессора, а также глупо выглядевший фиолетовый тюрбан на голове, нет ничего удивительного в том, что уже с половины первого урока весь первый курс Хаффлпаффа лежал на партах покатом от смеха. Иногда к этим взрывам смеха невольно присоединялись и слизеринцы. Неизвестно было, правда, над кем они больше смеялись – над недалеким преподавателем или над такими непосредственными и забавными соучениками.

Самое любопытное, что профессор Квиррелл воспринимал этот смех, как нечто самой разумеющееся. Словно он не преподаватель в школе, а клоун в цирке. В голове у Гарри не укладывалось, как такой тип мог стать учителем. К концу второго часа у него была жуткая мигрень.

Хорошо хоть Драко, чувствуя настроение приятеля, не смеялся вместе со всеми, а только презрительно морщил нос и кривил губы. Когда они уже спускались к себе в подземелье, он сказал Гарри негромко, чтобы другие его не слышали:

– Ходят слухи, что должность преподавателя Защиты проклята. Мол, из-за этого никто не задерживается на ней больше года. Когда папа иногда ворчал, что у Дамблдора отвратительная кадровая политика, я не подозревал, что она настолько плохая. Пусть на один год, если проклятие действительно существует, но можно было найти кого-то лучшего. Думаю, самый косноязычный аврор был бы уместнее этого убожества. Он хотя бы говорил по существу.

Гарри нечем было возразить на это замечание. Он, правда, не знал, кто такие авроры. Оказалось, что так зовут своего рода полицейских мира волшебников.

Сразу после ужина к Драко и Гарри подошла Паркинсон:

– Девчонки предлагают сегодня всем нашим поближе познакомиться друг с другом. Я переговорила с Адель, она полностью поддержала идею и сказала, что малая гостиная будет сегодня на весь вечер в нашем полном распоряжении. Эта комната находится в боковом крыле в самом конце коридора.

– Отличная новость. Я скажу парням. Нам хватит, думаю, минут сорок для подготовки. Вас это устроит?

В конце концов, решено было, что полутора часов хватит даже девочкам.

Первым делом Гарри и Драко, спустившись в подземелья, направились в душ, за ними следом потянулись и остальные. Увидев такой наплыв малышей, двое старшекурсников, которые тоже в этот час были заняты водными процедурами, заулыбались. Один не удержался от комментария:

– О, у первокурсников, кажется, сегодня свидание. Только вот незадача! Выходит так, что вас, парни, шестеро на четверых девчонок. Конкуренция высокая. Двоим из вас придется, видимо, остаться ни с чем.

– Ничего, – подхватил его шутливый тон товарищ, – они всегда могут найти утешение друг у друга.

Очевидно, демонстрируя, как именно «неудачники» могли обрести утешение, парень погладил своего приятеля по ягодицам.

Гарри насторожился. Он помнил по своей начальной школе, что все эти шуточки по поводу однополой любви могли в любой момент закончиться агрессией. Но тот парень, задницы которого касались рукой, только засмеялся и игриво оттолкнул «приставалу»:

– Отстань. Не при свидетелях же! Ты забыл, что это первый курс!? Пацанам всего лишь одиннадцать лет, им еще рано думать о сексе. Пусть у них хоть волосы на лобке вырастут.

Старшекурсники быстро помылись и ушли, более не беспокоя малышей своими сомнительными шутками. Как это ни странно, но сокурсники Гарри, восприняли все эти разговоры с сексуальным подтекстом совершенно спокойно. Возможно, они в этот момент сосредоточено размышляли о том, как им одеться для первой школьной вечеринки.

Поттер в свое время среди прочего заказал у мадам Малкин и костюм для праздничных мероприятий. Когда они с Драко укладывали вещи в гардероб, он мельком рассмотрел его. Это был бежевый костюм тройка. Жилетка имела белые атласные вставки. Была и подходящая к костюму бязевая рубашка.

Гарри вертелся у зеркала, не одевая пока пиджак, чтобы оценить, как смотрится на нем жилетка и брюки. Мадам Малкин была профессионалом. Мальчик еще никогда в жизни не выглядел так нарядно. В этот момент он почувствовал на себе внимательный взгляд. Конечно же это был Малфой.

– Ну, как? – Гарри важно было мнение его друга; сам Драко выбрал для себя свободного покроя темно-зеленые брюки и к ним клубный пиджак того же цвета, из-за которого он выглядел немного старше и шире в плечах.

– Очень хорошо. Знаешь, ты, как придешь, сразу сними пиджак. Это все же дружеская вечеринка, а не официальный прием.

– Тогда ты тоже сделай менее официальную прическу, – осмелел Гарри, – пусть волосы ложатся более свободно.

– Ты так думаешь? – удивился Драко.

– Мне так кажется. Вот эти твои тщательно уложенные волосы, может быть, и неплохо для уроков или каких-то официальных мероприятий, но…

– Надо попробовать.

Малфой поколдовал над своей расческой и с третьей попытки нашел подходящий вариант прически. Его платиновые волосы по-прежнему были зачесаны назад, но лежали более свободно, поэтому казалось, что их стало больше. Черты лица мальчика смягчились.

Когда мальчишки гуськом выдвинулись из своей комнаты, в коридоре оказалось подозрительно много старшекурсников. Еще больше их было в холле. И парни, и девушки загадочно улыбались. Видимо, это была своеобразная факультетская традиция – встречать всем факультетом первую вечеринку-знакомство первокурсников. Юноши и девушки, глядя на новичков, вспоминали свои первые шаги в школе.

Девочки, оказалось, пришли первыми и ожидали своих кавалеров возле входа в гостиную. Паркинсон надела темный брючный костюм, который, как ни странно, ей шел, хотя в сочетании с короткой стрижкой девочка стала немного похожей на мальчишку. У Дафны было роскошное голубое бальное платье. Миллисента в алом атласном платье с крупными розовыми цветами, натыканными в самых неожиданных местах, выглядела еще более громадной, чем обычно. На четвертой девочке был строгий темно-синий костюм – юбка с жакетом и голубая блузка.

Малая гостиная действительно была небольшой, но весьма уютной. Для десяти человек места было более, чем достаточно. Два широких дивана стояли вдоль стен сразу после входа. Между ними расположился низенький столик. На нем в данный момент стояли три графина с газировкой: вишневой, апельсиновой и лимонадом, а также несколько фарфоровых тарелок с бисквитами и кексами. Стопочка блюдечек стояла в углу стола – ровно десять по числу учеников. Столько же было и высоких, хрустальных стаканов.

Чуть дальше в глубине комнаты на возвышении стоял белый рояль. На этой импровизированной сцене было место и для одного – максимум двоих певцов. Видимо, предполагалось, что среди учеников встречаются таланты, которые сочтут возможным выступить перед друзьями. Для слушателей около сцены в произвольном порядке стояло около десятка стульев.

Интересной особенностью гостиной было окно. Шторы не плотно прикрывали его, и за стеклом был виден вечерний пейзаж – вид на Хогвартское озеро. Когда Гарри подошел к нему, то заметил, как качаются на ветру деревья. Каким-то магическим способом сюда проецировалась реальная картина происходящего за стенами замка.

Хотя ужин закончился недавно, все принялись за сладости. Еда была хорошим способом снять нервное напряжение. Уже минут через десять начался разговор. Понятное дело, опять начали с того, что каждый рассказал о себе. Ничего нового о своих сокурсниках-мальчишках Гарри не узнал. Разве что Паркинсон подняла тему младших и старших братьев, и Поттер узнал, что только у Теодора и Винсента есть младшие братья. Все остальные мальчики были единственными детьми в семье.

Что касается девочек, то ситуация была такая. У Панси помимо старшего брата, который в этом году начал учебу на финансовом факультете Лондонского магического университета, была еще младшая сестра. Отец Паркинсон работал в Министерстве в финансовом департаменте, мать занималась домом. У Дафны тоже была младшая сестра. Астория была на два года ее моложе. У их отца был крупный аптечный бизнес, не только в Англии, но и в Германии, откуда родом была мать Дафны. У Миллисенты был младший брат, которому был всего год. Мать, естественно, сидела дома с ним, а у отца был совместный с гоблинами бизнес. Что-то связанное с драгоценными камнями, как магическими, так и магловскими, обычными. Кроме всего прочего, Булстроуд старший владел небольшой магловской ювелирной фирмой.

Гарри, наконец, узнал имя четвертой девочки. Ее звали Трейси Девис. У нее тоже был младший брат, всего на год моложе ее. В следующем году он должен был прийти в Хогвартс. Об отце Трейси сказала коротко:

– Работает в Министерстве, в Аврорате.

Зато о матери заявила с гордостью:

– Она известный композитор.

Малфой закивал головой, подтверждая, что слышал о ней.

Через некоторое время всем надоело сидеть, и мальчишки вперемежку с девчонками разбрелись по гостиной. Драко остался рядом с Девис, обсуждая что-то связанное с матерью девочки. Гарри же обнаружил, что стоит возле окна рядом с Дафной. Чтобы не быть невежливым он завел с ней разговор.

– Интересно – кто это накрыл для нас стол? Не старшекурсники ведь позаботились.

Девочка пожала плечами:

– Думаю, распорядился кто-то из префектов. Скорее всего Голдштейн. Именно с ней Панси договаривалась о вечеринке. А готовили стол, конечно же, эльфы.

– Эльфы!?

– Ах да, – засмеялась Дафна, от чего локоны свисающие на ее виски задергались,– я и забыла уже, что ты рос среди маглов. Это, конечно, не те эльфы, о которых ты, наверное, читал. Не белокурые красавцы с чуть заостренными ушами. Они ушли из «Не ближнего света», как только маги там появились. А этих, других эльфов правильнее называть, наверное, домовыми. Но кто-то когда-то в шутку назвал этих лопоухих, немного даже страшненьких на вид созданий «эльфами» и с тех пор повелось… Ты еще увидишь их, хотя они стараются быть незаметными. В доме каждого чистокровного волшебника есть хотя бы один эльф, а в Хогвартсе их целая армия. Они готовят нам еду, они убирают в наших комнатах, когда мы на занятиях. Кроме того, они поддерживают магию замка. Ну, чтобы нам было тепло и сухо.

– Что-то типа слуг? – Гарри вспомнил, что Драко уже рассказывал об этих самых эльфах во время их разговора в поезде, но не стал об этом говорить девочке, его интересовала любая новая информация о мире, в котором он теперь жил.

– Можно и так сказать. Но не совсем. У нас магов с эльфами договор. Раньше эльфы жили в «Не ближнем свете» в жутком состоянии, постоянно прячась от врагов. Они находились на грани вымирания. Маги предоставили им защиту, открыли возможность перемещаться по трем мирам, дали дом и кров. Взамен эльфы избавили магов от рутинной работы по дому. Так что союз этот выгоден обеим расам.

– О чем болтаете? – к ним подошел Драко.

Гарри, увлеченный рассказом Дафны, даже не заметил, когда блондин, наконец, отвязался от надоедливой Трейси, польщенной вниманием столь важной особы. Мальчик решил, что это удобный момент, чтобы задать уже некоторое время мучавший его вопрос. О многом он уже догадывался по обрывкам фраз, услышанных в разговорах, но Гари хотелось, чтобы об этом было сказано четко и однозначно. Он ответил Драко:

– Да вот Дафна мне рассказала о ваших домашних эльфах. Знакомлюсь понемногу с магическим миром. А вот скажите мне еще вот что. Вы часто говорите «чистокровные», волшебники, «полукровки». Я слышал как-то даже «грязнокровки». Что вы под этим подразумеваете?

Гринграс и Малфой переглянулись, решая, кто будет отвечать. В конце концов, Дафна сделала жест рукой, отдавая приоритет мальчику. Драко начал говорить, тщательно подбирая слова:

– Ну, если быть абсолютно точным, одного общего для всего мира магов правила на этот счет нет. Но есть, скажем так, наиболее распространенное в среде таких чистокровных волшебников, как мы, мнение. Поэтому начну, пожалуй, с этого. С одной стороны, мы говорим о «чистокровных» магах примерно в том же смысле, как и о магловских дворянах, аристократах. То есть, если какой-то магический род издревле известен своим влиятельным положением, если те, кто носили эту фамилию, не допускал на протяжении веков порочащих связей, поступков или чего-то подобного, то такой род называют чистокровным.

Дафна решила, что может позволить себе включится в разговор:

– Тех, кто принадлежит к таким родам, у нас принято называть Лордами, хотя у нас нет понятия о дворянах и простолюдинах, как у маглов, как нет в магической Британии и монарха, который бы мог своим указом какой-то род сделать дворянским. Отец Драко – Лорд Малфой. Твой отец, кстати, тоже был Лордом, так что, когда ты станешь совершеннолетним, тоже будешь называться Лордом Поттером.

Блондин кивнул, соглашаясь, продолжил объяснение:

– Причем, большое значение в этом уважении имеет сила магии. К примеру, наш нынешний министр магии Фадж довольно ловок и имеет большое влияние в разных магических кругах, благодаря которым он и занял этот пост, но силой магии он не наделен, поэтому вряд ли он или его ближайшие потомки будут зваться Лордами. Хотя он все же, слава Богу, не грязнокровка. Такими у нас зовут тех, чьи магические силы вообще едва можно отличить от магловских. Они как бы загрязняют своей кровью наш мир магии.

– А полукровки? – поторопил приятеля Поттер

– Что касается полукровок, то, строго говоря, их может быть три типа. Первый тип сейчас редкий – это дети от связи между магом и представителем волшебной расы. Некоторые из обитателей «Не ближнего света» могут иметь от магов детей и наоборот. Поначалу, когда нас было мало, такое практиковалось. Да и сейчас случается. К примеру, отец знакомого тебе Хагрида был великаном, а мать – ведьмой. Великаны, пожалуй, более всего похожи на людей в «Не ближнем свете». Разве что они повыше нас ростом. Еще представители этой расы не отличаются большим умом, да и магические их силы невысоки. Они выживают в борьбе с другими расами только за счет физической силы и выносливости. Их толстая шкура отталкивает многие проклятия. Но есть и другие более уважаемые расы. Полукровками обычно зовут и детей чистокровных магов и грязнокровок, если вдруг такой союз произойдет.

– Дети от брака магов и маглов, – продолжила Дафна, – тоже называются полукровками. В таких браках, чаще всего, рождаются сквибы. Причем, влияние магловской крови может проявиться в третьем или четвертом поколении. Поэтому таких парней и девушек обычно сторонятся.

Драко помотал головой, не соглашаясь с эти утверждением:

– Здесь тоже не все так однозначно. Есть один фактор, который меняет все – сила магии. У нас говорят: «Репутацию очистит благородный поступок. Кровь очистит магия». Любой полукровка или даже рожденный в грязнокровной семье может быть принят в чистокровную семью, если сила его магии и его поведение заставит уважать его. Это в равной мере касается и маглорожденных. Сейчас, как говорит отец, вроде бы перестали брать к нам всех подряд. И большая часть нынешних маглорожденных магов кандидаты в чистокровные маги.

Дафна поддакнула:

– Раньше было по-другому. Это из-за этого у нас развелось столько грязнокровок.

– Но теперь на обучении в волшебные школы берут только потенциально сильных магов. Вот, к примеру, у Грейнджер, похоже, есть все шансы стать такой. Я сужу по тому, что ей так легко удалась трансфигурация. Хотя, возможно, еще рано об этом говорить. В любом случае девушкам проще. Они выходят замуж, вливаются в род мужа. А вот маглорожденным парням, которые заявили о себе, как о чистокровном маге, приходится создавать новый род – без денег, без влияния, без поддержки предков.

Дафна скосила глаза на Девис, которая пыталась разговорить все еще хмурую Милисенту.

– Вот наша Трейси из такого рода. Ее отцу, не смотря на его силу, приходится с самого низа делать свою карьеру. Оттого и денег у них не так много. Мать ее очень известна своим творчеством, но материальных благ это приносит мало.

– Ничего, – примирительно заявил Драко, – как говорит мой отец, новые роды обогащают наш мир, приносят свежую кровь, не дают ему захиреть и выродится. Хотя, конечно же, это не относится к грязнокровкам. Лучше бы их было поменьше. Иначе мы превратимся в народ фокусников и шарлатанов.

Утром в субботу на завтраке народу в Большом зале было немного. Многие предпочитали с утра в выходной поспать подольше. Кто-то еще не отошел от пятничной вечеринки по случаю начала учебы. Старшекурсники при этом пили явно не газировку. Да и время, отпущенное на завтрак, по случаю субботы было увеличено в два раза, можно было не торопиться. Но Поттер и Малфой, как урожденные жаворонки, не могли долго спать, и пришли в зал одними из первых.

Они уже покончили с беконом и яичницей и приступили к булочкам с вишневым повидлом и чаю, когда в зал влетели совы, принеся с собой утреннюю почту. В основном это были газеты. Многие из старшекурсников были подписаны на них. Гарри до этого дня видел их только издали. Но в этот раз, воспользовавшись тем, что сидевший неподалеку парень только приступил к завтраку, он попросил разрешения взять ненадолго его газету. Старшекурсник пожал плечами и протянул ее Поттеру.

Газета называлась «Ежедневный пророк». Фотографии в ней, как и ожидал мальчик, были подвижными. На первой полосе некий солидный мужчина фальшивой улыбкой приветствовал читателей. В статье, которую сопровождала эта колдография, говорилось о весьма скучных вещах. Что-то там о бюджете и законодательных инициативах. Следующий разворот был посвящен международной политике. Больше всего написано было о событиях в России, связанных с распадом СССР. Магические сообщества этой гигантской территории, до этого момента существовавшие на правах автономий, отныне признавались независимыми магическими государствами.

Перелистав газету дальше (на одной из страниц попался улыбающийся директор школы «Хогвартс»), Поттер остановился на страницах со светской хроникой, курьезами и криминальными происшествиями. Заголовок, написанный крупными красными буквами, привлек его внимание: «Попытка ограбления в Гринготсе. Спустя месяц, тайна так и не раскрыта». Каково же было его удивление, когда на колдографии, которая сопровождала статью, мальчик увидел физиономию Крюкохвата, запомнившуюся ему по посещению банка. Если даже предположить, что Гарри ошибался (гоблины все же очень похожи один на другого), то все сомнения отметал номер на дверце хранилища семьсот тринадцать. Его тоже запечатлели на снимке. Вчитавшись в текст, Поттер, не сдержавшись, от удивления присвистнул. Таинственная попытка ограбления самого защищенного банка магической Англии произошла буквально через пару часов после того, как Гарри с Хагридом покинули банк, забрав из той самой ячейки некий странный предмет.

Малфой заметил удивление своего друга, заглянул в раскрытую газету, быстро пробежал глазами статью, сказал:

– Ты покончил с завтраком? Пойдем, поговорим по дороге.

Уже в коридоре, убедившись, что их никто не подслушивает, Драко сказал:

– Рассказывай. Я немного слышал от отца об этом деле. Какой-то неизвестный чрезвычайно мощный маг проник в хранилище, которое до этого момента считалось неприступным, и пытался взломать его. Гоблины хотели замять дело, говоря о том, что ячейка, в которую пытался проникнуть злоумышленник, была пустой. Но ты, кажется, знаешь об этом событии еще что-то, о чем я не осведомлен.

Гарри не стал отпираться и рассказал о своем посещении банка вместе с Хагридом. Ему и тогда показалась странной миссия бородатого гиганта. Теперь под внимательным взглядом блондина она казалась еще более загадочной.

– Смотри, что мы имеем, – начал рассуждать Драко, когда Поттер окончил свой рассказ, – профессор Дамблдор посылает в банк за неким секретным предметом в жутко охраняемое хранилище верного ему, но весьма недалекого лесника, который ожидаемо рассказывает каждому встречному и поперечному о своей важной миссии. Если бы кто-то захотел выследить ваш путь, заинтересовавшись, что такое секретное поручил Дамблдор Хагриду, он без труда мог бы это сделать. Твое присутствие рядом с ним тоже загадка. Ведь Дамблдор мог послать за этой вещью в банк другого человека, если сам не мог туда прийти. С другой стороны, почему именно Хагрид должен был ходить с тобой по магазинам, держа в кармане эту столь ценную вещь?! Какие-то странные нестыковки. И вот через пару часов после вашего ухода на банк нападают. Если это была реакция на болтливость лесника, то неизвестным злоумышленникам логичнее было бы напасть на него по пути из «Гринготса». Ведь этот недоучка даже колдовать не может. Вместо этого зачем-то штурмуют банк. Следующий вопрос. Откуда директор мог столь точно знать о планах грабителей? Или все же никакого настоящего ограбления не было, и мы имеем дело лишь с шумовой завесой. Ее главная цель – те, кому надо, должны быть уверены, что ячейка в банке пуста?.. И вот мы приезжаем в школу, где наш директор во время первого же ужина говорит, что в этом году в отличие от прошлого запретным стал еще один таинственный коридор. Это что – типа как намек – вы теперь знаете, куда я положил ту самую нужную вам вещицу?.. Я ничего не пропустил?

Гарри покачал головой. И тут до него дошло:

– Выходит, я как-то замешан в этой истории?! Это что-то должно значить?

Драко вздохнул:

– Прости, но я должен вновь писать письмо отцу. Он мне ответил пока лишь короткой запиской, в которой сообщил, что заинтересовался моей информацией и просил держать в курсе событий.

Гарри проводил Малфоя до совиной башни, решив попутно проведать Хедвиг. На улице после серии дождливых дней распогодилось, выглянуло солнце, мгновенно высушив лужи. Поэтому, отправив письмо, мальчики побежали на двор, к своим одноклассникам.

Малыши затеяли игру в догонялки. Игра выглядела почти как магловская. Вот разве что голову того, кто водил в игре подсвечивал слабенький голубой ореол, который сразу же перебирался на другого игрока, стоило только «ведущему» коснуться его рукой. Гарри отметил для себя, что эта магия работала без палочки и каких-либо заклинаний. Впрочем, роль заклинания выполняла, скорее всего, считалочка, которой ограничили круг играющих.

А еще Гарри обратил внимание, что возле первокурсников неотступно находилось, как минимум два старшекурсника с их факультета, готовых защитить малышей в случае необходимости. Другие факультеты держались немного в стороне от «змеиного».

После обеда вновь задождило, и подвижные игры на свежем воздухе пришлось отменить. Тед завалился на кровать с очередной толстой книгой в руке. Блейз договорился с Дафной и Панси и отправился поболтать с ними в одну из общих гостиных. Винс и Грег пошли в библиотеку поискать учебник по гербологии, более подходящий для их медленно думающих голов.

Драко же предложил Гарри:

– Не хочешь со мной посмотреть постановку. Или предпочитаешь композицию?

Увидев растерянность брюнета, он хлопнул себя по лбу:

– Я и забыл совсем о том, где ты рос! Давай начнем с постановки. У меня есть несколько, сделанных по знакомым тебе магловским пьесам и романам. Ага, вот Шекспир. Пойдет. Маги его тоже любят. А потом уже попробуем композицию.

Говоря это, Малфой рылся в коробке, в которой насыпью лежали какие-то маленькие баночки вроде тех, в которых тетя Петуния держала кремы и пудру. Наконец, Драко выбрал пару – одну «пудреницу» отложил под подушку, другую открыл.

– Давай бери свою подушку, располагайся удобнее, постановка длинная. Можно пойти, конечно, на диван в студию, но, как по мне, на кровати лучше.

Гарри не понимал, чем они сейчас собираются заниматься, но доверился более опытному в магических делах другу. Как только мальчик уселся рядом с блондином, опираясь лопатками на свою подушку, Драко поставил раскрытую коробочку между ними, сказал:

– Окуни сюда палец. Все равно какой. – Мальчик хихикнул. – Можно любую часть тела, но палец все же удобнее всего.

Гарри сделал так, как его просили. Как только его мизинец погрузился в молочно-белую субстанцию, он тут же очутился в неком странном помещении. Это был длинный коридор, с одной стороны которого было больше десятка дверей. Стены, потолок и даже пол здесь были молочно белыми. И еще. Хотя Поттер стоял в этом коридоре, какая-то часть его все еще ощущала, что он до сих пор лежит на кровати рядом с Драко. Мальчик даже мог почувствовать, как его спина опирается на жесткую подушку.

Спустя мгновение рядом с Гарри оказался Драко:

– Ну, что? Начнем? Я уже видел эту постановку, но ради тебя тоже буду смотреть сначала.

Блондин толкнул рукой первую дверь, увлекая за собой немного смущенного непривычными ощущениями Поттера. В ту же секунду, без всякого перехода они оказались… во дворце. Мраморные колонны, статуи обнаженных и полуобнаженных юношей и девушек вдоль боковых стен, в конце зала – трон. Около него стояла группа людей.

Молодой мужчина, одетый в древнегреческом стиле, обращаясь к девушке, начал говорить:

– Прекрасная, наш брачный час все ближе; четыре дня счастливых – новый месяц нам приведут*.

То, что в зале появились непрошеные зрители, никого, казалось, не волновало. Чтобы лучше слышать, о чем говорят люди у трона, Драко потащил своего приятеля почти прямо в толпу. Эффект присутствия был полным. Мальчики не просто находились во дворце. Они могли слышать даже дыхание стоявших в толпе у трона придворных. До них доносились запахи духов, которым пользовались дамы. А когда Гарри случайно коснулся одного из парней, которые составляли свиту властителя, под его рукой оказалось теплое тело. Гарри быстро одернул руку, ожидая реакции придворного, но ничего не произошло. Малфой заметил его маневр, захихикал:

– Некоторые извращенцы, говорят, залазят актерам даже в трусы. Не волнуйся, это всего лишь глубокая иллюзия, запись ощущений и впечатлений режиссера, поставившего эту пьесу. Она воспринимается теперь нашим мозгом, создавая ложные ощущения. Но давай смотреть дальше, не отвлекайся.

То, что весь этот дворец и люди, разыгрывающие пьесу – иллюзия, вскоре получило свое подтверждение. Гарри в какой-то момент не успел вовремя отреагировать и оказался на пути актера, идущего прямо на него. Но в ту же секунду, как он вошел в соприкосновение с телом Поттера, мир вокруг мальчика поплыл, стал нечетким, как изображение на телеэкране от помех. Это продолжалось около двух секунд, пока герой пьесы не оказался уже за спиной Гарри.

Скоро Гарри втянулся в просмотр, привыкнув к необычным ощущениям. Он, кстати, вспомнил и пьесу. Как-то Поттер видел телевизионную экранизацию комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь», когда родственники оставили его на пол дня у соседки, миссис Фигг. А она всегда позволяла «сиротке» пользоваться ее телевизором.

Когда начался второй акт, и мальчики оказались в лесу, стало понятно, чем пьеса привлекла магов. Действующими лицами ее помимо маглов являлись волшебники, а также волшебные существа. Несколько эффектных магических трюков заметно украсили постановку. Во всем остальном постановщик не отступал от классического текста.

Как только постановка окончилась, их выбросило из иллюзорного мира, и Поттер увидел, что они с Малфоем по-прежнему лежат на кровати. Блондин потянулся, разминая затекшие мышцы, потом объявил:

– Ну, теперь для полноты картины еще и композиция. Это соединение музыки, визуальных образов и прочих ощущений. Впрочем, лучше хотя бы раз это испытать самому, чем слушать долгие и нудные объяснения.

Драко закрыл баночку с Шекспиром, достал из-под подушки другую. Гарри уже без напоминаний окунул в открытую емкость палец. Они вновь оказались в белом коридоре. Малфой, кивнув на двери (всего их было пять), пояснил:

– Первая дверь позволят смотреть и слушать всю запись с начала. Каждая последующая дверь означает определенную часть. В длинных постановках, сложных композициях может быть более двух десятков частей. Ну, пошли! Эта композиция небольшая – не более двадцати минут.

Как только мальчики коснулись двери, то очутились во мраке. Не раздавалось ни звука. Но вот вначале робко зазвучала первая скрипка, к ней постепенно присоединялись один инструмент за другим. И вот оркестр уже грохотал. Подчиняясь музыке, вокруг мальчиков чуть ли не ежесекундно менялась обстановка. То они стояли на краю обрыва в горах, встречая рассвет, рождающийся за заснеженными вершинами. То летели над облаками вместе со стаей птиц. Неведомые земли проплывали далеко внизу под ними. А вот уже Драко и Гарри стояли, одетые матросами, на палубе корабля, и соленые брызги летели им в лицо. Поттер не удержался и слизнул одну каплю с верхней губы – вода была соленой. В следующем эпизоде они парили где-то в космосе среди мириадов звезд и свитых в спирали Галактик. Но вслед за этим музыка вдруг стала стихать, и вот уже они с Малфоем сидели на цветущем лугу рядом с тихо журчащим ручьем. Пение птиц и стрекот кузнечиков гармонично вливался в ткань музыки.

Гарри не просто смотрел музыкальный клип, он оказался внутри его. Буквально на все его органы чувств воздействовала магия неизвестного композитора. Мальчик никогда не думал, что может когда-нибудь в своей жизни испытать подобное. Только ради этого стоило стать волшебником.

________________________

*Перевод Т. Щепкиной-Куперник

В воскресенье во время завтрака к слизеринскому столу подлетела стального цвета крупная сова. Неодобрительно посмотрев на мальчиков, птица кинула возле тарелки Драко письмо и, не ожидая ответа, улетела.

– Что-то случилось? – спросил Гарри, увидев, что Драко нахмурился, читая письмо.

– Нет, – покачал головой Малфой, – все нормально. Пойдем во двор, там расскажу.

В этот день снова было пасмурно. Дождя как такового не было, просто с неба сыпалась мелкая водяная пыль. Ясное дело, желающих гулять по такой погоде было немного. Гарри удивило, что у этих немногочисленных чудаков, гуляющих парами по двору и вдоль берега озера, не было зонтов.

– Есть специальное водоотталкивающее заклинание, – объяснил Драко, – давай и тебя научу.

Поттер уже не удивился, обнаружив, что заклинание получилось у него с первого раза. Особо ценным в этом заклинании было то, что оно отталкивало дождь не только от головы и плеч, но и от всего тела. От зонта в этом плане пользы гораздо меньше – голова вроде бы сухая, а брюки ниже колен после пяти минут ходьбы под дождем хоть отжимай.

– Письмо было от отца, – начал говорить Малфой, когда они отошли достаточно далеко от входа в замок и других гуляющих, – он захотел с нами обоими сегодня встретиться и поговорить. Только попросил сохранить свой визит и нашу с ним беседу в тайне. Поэтому мы встретимся с ним не на территории школы. Большая часть письма инструкция, что следует сделать и куда идти.

Времени у них было в обрез, поэтому мальчики сразу пошли к месту встречи. Идти надо было вначале по дороге в сторону Хогсмита (этим же путем ездили кареты со студентами на станцию и от нее в школу), затем возле расколотой давней грозой березы нужно было по едва заметной тропке углубиться в лиственный лес. К счастью, это был не Запретный лес, который остался с другой стороны замка.

Следуя нарисованному в письме плану, Гарри и Драко минут десять шли по редколесью, пока тропа не привела их к неглубокому оврагу, о котором в письме также упоминалось. Перебравшись на другую сторону, они очутились на поляне. Около лежавшего в зарослях травы старого полусгнившего ствола дерева стоял, опираясь на трость, белокурый мужчина. Гарри помнил его по встрече в зоопарке.

Предупреждая Драко, который хотел уже бежать к отцу, Малфой старший поднял руку и, повысив голос, сказал:

– Подожди, не торопись. Мы находимся в мертвой зоне охранных чар Хогвартса. Они не замечают моего присутствия. Вы же, в свою очередь, все еще числитесь не покинувшими территорию школы. Граница проходит где-то в районе этого поваленного дерева. Можете подойти немного ближе, но держитесь вашей стороны. Поверьте моему опыту. Как вы, видимо, догадались, я здесь не первый раз. Я в свое время встречался на этом месте со своим отцом.

Драко замедлил шаг, и уже в спокойном темпе они приблизились к бревну, остановившись на расстоянии в три-четыре шага от мужчины. Малфой старший едва заметно улыбнулся, кивнул:

– Здравствуй, сын. Добрый день, мистер Поттер.

– Здравствуй, отец.

– Добрый день, мистер Малфой.

– Давайте, присядем. Я заранее, не надеясь на ваши грандиозные успехи в трансфигурации, позволил себе приготовить для нас сиденья. Разговор, полагаю, будет долгим. Ловите!

Гарри только сейчас заметил прислоненные к стволу складные стулья. Два из них Люциус бросил мальчикам, на третьем уселся сам. Даже здесь в лесу, на убогом складном стульчике мужчина выглядел так, словно находился на королевском приеме. Что удивительно, в нем совмещались и непринужденность, и глубокая продуманность каждого движения рук, поворота головы.

Первым делом Люциус попросил Гарри еще раз рассказать о поездке с Хагридом в Лондон. Собственно говоря, его интересовали любые подробности происходившего в этот день: как мальчик узнал о своих магических способностях, что говорил великан о его родителях и том, почему Гарри отдали на воспитание тете Петунии. Когда Поттер окончил рассказывать о том, как он в свой день рождения побывал в магазинах Косого переулка и в банке, Люциус Малфой минут на пять погрузился в размышления. Потом он встрепенулся, повернулся к мальчикам, заворожено глядевшим на него.

– Благодарю за рассказ, мистер Поттер. Он заставил меня о многом задуматься. Естественно, вы ожидаете любезности с моей стороны. Прежде всего, я полагаю, вас интересует судьба ваших родителей. Но чтобы вы правильно оценили мою роль в тех событиях, мне придется начать свой рассказ издали. Вы, я так понимаю, уже начали изучать историю магии. К сожалению, в существующей учебной программе акцент делается на событиях происходивших в «Не ближнем свете» с магическими расами – гоблинами, великанами, кентаврами и прочими. Непосредственно историю магов вам предлагают изучать самостоятельно. А жаль. Так что мне придется восполнить пробел. Из-за недостатка времени постараюсь быть кратким. Ты, сын, тоже внимательно слушай. Кое о чем ты, наверняка, уже знаешь, но будут и новые для тебя факты.

Драко поерзал на стуле, пытаясь занять более удобное положение.

– Итак, как вы знаете, родиной магов является магловский мир. По неизвестной причине в семьях маглов время от времени рождаются мальчики и девочки, имеющие врожденную способность к магии. Когда это произошло впервые неизвестно, но можно предположить, что большинство шаманов, жрецов древних племен, живших даже более четырех тысяч лет назад, были магами. Потенциал некоторых из них мог быть значительным, но реально умели они не очень много, так как не было тогда возможности передавать опыт и умения от одного мага к другому. Учились тогда магии методом проб и ошибок. Одной из способностей магов, проявившейся с самого начала, была способность переходить из одного известного нам мира в другой. По всей планете разбросаны точки, в которых грань между мирами очень тонкая и маг может в этих местах, даже не желая того, попасть из мира маглов, к примеру, в «Не ближний свет».

– Косой переулок, и на вокзале… – догадался Гарри

– Совершенно верно, молодой человек. Вы не стесняйтесь, если надо что-то уточнить – тут же спрашивайте. Так вот… Из рассказов древних магов об этих путешествиях родилось большинство магловских мифов и сказок. Но время шло. Появились первые государства. Людей и, соответственно, магов становилось все больше. Для сообщества волшебников Европы, Ближнего Востока и Северной Африки чрезвычайно важную роль сыграла Римская империя. Она связала между собой регионы, где к этому времени уже начали формироваться определенные системы магии, обеспечила между ними обмен информацией. В результате английская школа магии является синтезом магии кельтов-друидов, магии востока и античной греко-римской школы. Большинство наших заклинаний до сих пор звучат на латыни. Важным моментом было то, что маги стали все чаще образовывать брачные союзы между собой, учить своих детей, имевших способность к магии, с детства. Тем самым с каждым поколением мы становились сильнее, могущественнее.

«Чистота крови», – про себя подумал Гарри, но вслух ничего не сказал.

– Мощнейший толчок к формированию нынешних магических государств дало, как ни странно, христианство. Не смотря на то, что часть адептов новой религии была магами, и некоторые из них даже были признаны впоследствии святыми, в целом христианство весьма негативно относилось к волшебству. Первосвященников христианской церкви трудно за это осуждать, так как большая часть жрецов, сопротивлявшихся экспансии христианства, были магами. Так или иначе, когда христианство стало правящей и единственной религией в поздней Римской империи, она стала выжигать огнем «магическую ересь». Не всегда буквально. Костры, на которых жгли ведьм, это более позднее безумие. Но и без казней жизнь язычника-мага могли сделать невыносимой. К счастью, христианские епископы опоздали. К тому времени основная часть магов уже перебралась на постоянное место жительства в «Ближний свет». Этот свободный от разумных существ мир как будто специально был приготовлен для нас. Мы там могли строить свою жизнь так, как того сами хотели. Важным позитивом этого мира было и то, что в этом месте нам не грозили войны, преступность и другие беды старого мира. Хотя в магловском мире во все века находилось определенное количество магов, но с этого момента два мира стали развиваться практически независимо друг от друга.

– А как же Мерлин? – вклинился в рассказ отца Драко.

Люциус кивнул, едва заметно улыбнувшись:

– Я как раз хотел об этом упомянуть. Мерлин для магов Британии является очень значимой, хотя и противоречивой фигурой. С одной стороны, это сильнейший волшебник – теоретик и практик, далеко вперед продвинувший магические науки. С другой стороны, он предпринял одну из самых значимых попыток примирить мир магов и мир маглов. Это с подачи Мерлина мы до сих пор главу нашего правительства зовем Министром магии, словно он член магловского Кабинета Министров и подчиняется их Премьеру. Мерлин принимал самое активное участие в магловских политических событиях, став на сторону будущего короля Артура. Злые языки утверждают, что причиной этого была его личная заинтересованность непосредственно в Артуре. Романтические чувства часто превращают в сопливых юнцов даже убеленных сединами зрелых мужей. И волшебники в этом плане не исключение.

Гарри в который раз отметил, что маги довольно спокойно говорят об однополых отношениях. Надо будет, решил он, как-то набраться смелости и спросить об этом Драко. Не то чтобы это было так уж для него важно, но любопытно ведь…

– Попытка Мерлина, как вы догадались, провалилась, более того – привела к конфликту внутри магического мира. Едва не началась полномасштабная гражданская война. Но примерно через сто лет после смерти Мерлина положение все же стабилизировалось, вражда утихла, численность магического сообщества постепенно восстановилась и даже стала расти. Важной вехой нашей истории стало основание первой школы магии и волшебства – Хогвартса. В плане развития магической науки это были наиболее плодотворные годы. В частности, именно во времена основателей вашей школы была изобретена волшебная палочка. До этого усилителями, проводниками магии служили посохи, кристаллы, кольца. Палочка открыла доступ к большинству магических действий даже магам со средними способностями. Но, не смотря на это, долгое время пополнение магического сообщества происходило лишь за счет отдельных самых сильных ведьм и магов. У нас во все времена были агенты в магловском мире, которые отслеживали все необычные явления, а деятельность сильных магов, как правило, бывала весьма заметной. Многих нам удалось буквально вытащить из костра. Появление этих новых людей мало влияло на устои, сложившиеся в мире магии. Новичков было мало, и они без особых проблем принимали наши правила игры.

Мужчина сделал небольшую паузу. Видимо он приступал к самому ответственному моменту своего рассказа.

– В конце девятнадцатого, начале двадцатого века произошло несколько важных событий, изменивших, в результате, нашу историю. Во-первых, в это время у маглов началась техническая революция, и они своими не магическими подходами стали достигать того, что маги долгое время считали своей монополией. Я имею в виду комнатное и уличное освещение, связь на расстоянии, быстрое перемещение по земле и в воздухе. В некоторых горячих головах даже возникла мысль, что маглы нас догоняют и перегоняют. Во-вторых, к сожалению, именно в это время произошло очень важное открытие и у нас. Были изобретены чары, позволяющие отслеживать в магловском мире любые, даже средней силы случаи применения магии. Особенно хорошо выявлялись детские выбросы стихийной магии. С этих пор можно было безошибочно вычислять маглорожденных магов и ведьм. С подачи тогдашнего Министра – безответственного идиота, как теперь мы понимаем – был принят закон, согласно которому в мир магии предложили позвать всех, кто имел хоть сколько-нибудь заметные способности к магии.

– Грязнокровки, – прошептал Драко.

– Да, – согласился Люциус, – самое страшное было даже не в том, что наш мир заполнили маги со слабыми силами, а то, что это были взрослые люди со сложившимся мировоззрением, которое по некоторым позициям в корне отличалось от магического. Как пример, можно привести подход к перемещению в пространстве. Для нас магов все просто. Если тебе надо быстро попасть из одного места в другое, ты аппарируешь, пользуешься камином или порт ключом. Если же ты хочешь ощутить в полной мере скорость как таковую, ты берешь метлу и наслаждаешься полетом. У маглов не так. Для того чтобы быстрее переместиться в пространстве они создают машины, для перемещения которых нужны все более мощные и, значит, тяжелые двигатели. Большую часть энергии такие двигатели затрачивают на то, чтобы переместить самих себя. И вот что начали творить эти грязнокровки, попав в наш мир. Аппарировать этим магам тяжело, им, видите ли, от аппарации тошнит, что является следствием их слабых магических сил. С метлами они тоже не особо дружны. И что тогда?! Они, следуя своей магловской логике, стали цеплять усилители магии даже на мотоциклы, чтобы на них можно было летать. И это безумие продолжается! Один из работников Министерства в наши дни работает над тем, чтобы заставить летать автомобиль. Он стащил из хранилища министерства несколько мощных антигравитационных артефактов и таки добился своего. Как вы считаете, что легче поднять в воздух – метлу, древесина которой является аналогом волшебного посоха или палочки и замечательно проводит магию, или груду железа, которую создавали совсем не для полета?

Вопрос был риторическим и ответа не требовал.

–Беда была еще и в том, что таких неофитов магии в течение одного поколения стало больше чистокровных магов. Это они теперь заправляют в нашем мире. Они ввели моду на всевозможные безделушки, которые ничего не стоят с точки зрения настоящей магии, но выглядят очень, по их мнению, волшебно. Все эти эксперименты с едой, увлечение фейерверками, экстравагантными косметическими чарами. Они создают спрос на эту ерунду и сами себя загружают ее производством. Магический мир пропитался духом торгашества. А вот стремление к росту магических сил считается теперь моветоном. Дошло до того, что чистокровные маги стали прятать свою силу, чтобы не обидеть, видите ли, слабаков, чтобы они не огорчались из-за своей ущербности.

Очень многое стало проясняться для Гарри, укладываться по полочкам, но Малфой еще не окончил свой рассказ.

– В первую магическую войну большая часть чистокровных магов стала на сторону Грин-де-Вальда, хотя многие тогда уже подозревали, что это никакая не война идеологий, а просто схватка двух могущественных волшебников, стремившихся к власти и не поделивших что-то там в своей постели. Разница между ними была лишь в том, что Грин-де-Вальд хотел открытой власти в виде установления наследственной монархии, причем готов был, по слухам, разделить престол с молодым тогда Дамблдором; ваш же директор уже тогда предпочитал действовать исподтишка, чужими руками таская каштаны из огня. А еще он был главным идеологом толерантного отношения к грязнокровкам, хотя сам принадлежал к старинному чистокровному роду. Но что-то там у него произошло в семье, какая-то трагедия, которая изменила его мировоззрение. Что касается Грин-де-Вальда, то он, в конце концов, спятил, возомнив себя кем-то вроде бессмертного бога, и стал одного за другим терять сторонников. Главным позитивным итогом окончившейся войны было то, что к тому печально известному закону была сделана поправка. Теперь в мир магии приглашали не всех маглорожденных магов, а только тех, кто обладал силой выше среднего уровня, и только в возрасте поступления в старшую школу. К сожалению, мотивы авторов поправки были в большей степени экономическими, а не идеологическими. Министерство просто оказалось не способно дать всем этим грязнокровкам работу, жилье и средства для пропитания, и пришлось ограничить их наплыв. Но корень проблемы оставался – наличие в магическом обществе двух различных культур, фактическое неравенство их носителей. Именно в таком положении находилось магическое сообщество Британии в середине семидесятых годов, когда я оканчивал Хогвартс.

Гарри оживился. Это ведь было время, когда его родители тоже учились в Хогвардсе. Словно прочитав мысли мальчика, Люциус заговорил об этом.

– Я догадываюсь, мистер Поттер, о чем вы хотите спросить, но вынужден вас огорчить. Мне было уже восемнадцать лет, когда ваши родители пришли в школу, кроме того, они учились на другом факультете. Разница в шесть лет существенна в этом возрасте. Считайте, что для меня их просто не существовало. Бегают какие-то малыши по коридору, пройти не дают! – Мужчина улыбнулся. – А вот вашего нынешнего декана я запомнил. Был такой напуганный после распределения, тихий мальчик. Я исполнял тогда обязанности префекта факультета и первым пожал ему руку, поздравляя с тем, что он вливается в нашу школьную семью.

Улыбка, какое-то время остававшаяся на лице мужчины, исчезла. Он опять переходил к серьезной теме.

– Молодые люди, прошу внимания. То, что я говорил вам до этого, общеизвестные факты. Они не являются тайной. То, что я буду говорить теперь, предназначено лишь для ваших ушей. Ни с кем и ни при каких условиях без моего разрешения не говорите об этом.

Гарри и Драко синхронно кивнули. Люциус погладил правую ногу, которая, видимо, затекла, и продолжил говорить:

– Во время рождественских каникул последнего года обучения меня на одной из вечеринок познакомили с Томом Ридлом, который в свое время учился на Слизерине. Он был уже взрослым мужчиной. О нем много говорили в чистокровном обществе, но еще не звали Темным Лордом. Мне польстило внимание Ридла к моей персоне. И что важно, он озвучивал мои собственные мысли, мои сомнения и мои планы касательно обстановки в магическом мире. Уже потом я понял, что Том Ридл поступал так со всеми. Он просто мастерски, совершенно незаметно читал наши мысли, после чего говорил нам то, что мы больше всего хотели слышать. Реально Тома совершенно не волновало положение чистокровных волшебников и засилье грязнокровок. Сам он был полукровкой, причем худшего толка – результатом смешения магической крови и магловской, хоть и обладал значительной силой, особенно в ментальной магии. Позже благодаря своему упорству, а также нескольким тайно проведенным им темным обрядам, Ридл получил силу и в других областях. Так или иначе, Том Марволо Ридл, как я теперь понимаю, был уверен в собственном превосходстве, как над грязнокровками, так и над чистокровными магами. Просто большинство в его окружении составляли чистокровные молодые люди, вот он и стал их знаменем, вождем движения за освобождение. Первые действия его сторонников были похожи на обычное хулиганство. Мы запугивали, без применения насилия терроризировали семьи грязнокровок, принуждая их вернуться в мир маглов. Некоторых самых ярких деятелей партии противников из среды грязнокровок мы похищали, лишали памяти и оставляли в магловском мире. Поначалу идея сделать татуировку, символизирующую причастность к нашему кружку, показалась мне привлекательной, даже романтичной, но когда уродливая печать появилась на моей руке, оказалось, что это магическая привязка слуги к хозяину. Я захотел повернуть время вспять, но было уже поздно.

Мужчина закатал рукав, демонстрируя черное пятно черепа, из которого вылезала змея. У Гарри резко заболела голова в районе шрама. Но Люциус быстро опустил рукав, и боль немного стихла.

– Не сразу, но в какой-то момент о моем участии в движении узнал отец, твой дед, Драко. До этого момента я не говорил ему о своем участии в кружке Ридла, желая вначале достичь в нем каких-то высот, заметного успеха. Я мечтал о том, как он будет мною гордиться. Это ведь он мне в детстве говорил горькие слова об упадке магической культуры. Но, видимо, отец уже тогда распознал подлинную суть Лорда, придумавшего себе новое имя – Волдеморт, так как имя Том ему казалось излишне плебейским. Отец ругался, кричал на меня, обещал что-то исправить. Дело было в последний день моих каникул, а когда я вернулся на занятия в университет, буквально через пару дней прилетела сова с известием о его смерти. До сих пор остаются тайной ее причины. Нашли отца в подворотне, в Лютном переулке без каких-либо видимых следов насилия или проклятия. Разве что от…

– От авады не остается никаких следов, – в ужасе зашептал Драко, – человек просто умирает, словно глубоко уснул.

Малфой старший едва заметно кивнул, после секундной паузы продолжил:

– Ни Министерство, ни Дамблдор не стали расследовать обстоятельства смерти отца. Тогдашний Министр думал, что твой дед метит на его место, хотя позиция Малфоев всегда была в том, чтобы максимально влиять на власть, находясь от ее вершин в отдалении – насколько это возможно. Только в таких условиях лучше всего выполнять нашу миссию. Властители приходят и уходят, а Малфои остаются. Дамблдор же, в свою очередь, был уверен, что Абрахас Малфой, как и все чистокровные, всей душой приветствует нового Злого Гения магического мира. Твоя бабушка, безумно любившая мужа, ненамного пережила его. Она дождалась только моей свадьбы с твой мамой, Драко, и, видимо, решила, что сделала все, что могла, для моего будущего, и ушла в надежде встретится там, за гранью со своим возлюбленным. Простите, мистер Поттер, это отступление. Но, мне кажется, наши семейные дела как-то вписываются в общую картину событий того времени.

Гарри кивнул, соглашаясь. Во-первых, он видел, насколько важен этот разговор для Драко. Кроме того, ему просто по-человечески было интересно узнать больше о семье его сокурсника, друга.

– На этом месте мы приближаемся к интересующему вас вопросу, – продолжил Люциус. – Следует сказать, что в эти годы произошли два важных события. Точнее, это теперь они мне кажутся важными, мистер Поттер. После того, как я получил от Драко письмо, в котором он информировал меня о том, что вы теперь учитесь вместе с ним, в моей памяти невольно всплыли события тех лет. Я провел, честно признаюсь, несколько бессонных ночей. И вот я подумал, что напрасно не придал тогда значения нескольким моментам. Так вот, первое событие произошло еще за несколько месяцев до моего разговора с отцом. Волдеморту уже тогда казалось мало наших хулиганских выходок, он начал наглеть и ужесточил свои действия, что, естественно, вызвало реакцию Министерства. В одном из рейдов он нарвался на засаду. Один из молодых авроров во время дуэли применил смертельное заклятие. Лорд только чудом уцелел. Теперь я понимаю, что он тогда жутко испугался. Волдеморт отчетливо понял, что смертен, как и остальные маги. Он перестал участвовать в рейдах. Объяснялось это так, что, мол, с его положением Лорду негоже заниматься рутинными рейдами, как обычному магу, но в реальности это была обычная трусость. Много времени он стал проводить, роясь в библиотеках – прежде всего в поместьях своих сторонников. Несколько раз ездил с той же целью в Европу. Волдеморт в те годы формально числился работающим в антикварной лавке «Горбин и Бенкс». Так что все эти поездки объяснялись потребностью узнать больше о происхождении и свойствах разных магических артефактов. Но теперь я понимаю, что в этих поисках была известная только ему личная цель. Больше всего его интересовали книги о полузабытых уже ритуалах и кровавых магических практиках, которые призваны были воздвигнуть непреодолимый барьер между жизнью и смертью. И вот, спустя примерно год или чуть больше, что-то изменилось. К Лорду вернулась былая уверенность. Он просто упивался своим якобы величием. С другой стороны, в его поведении практически исчезло все человеческое. Раньше наш лидер мог поинтересоваться семейными делами одного из своих сторонников, посочувствовать, дать совет. Буквально в течение нескольких месяцев он превратился в бесчувственного монстра, а мы должны были стать его бессловесными рабами. С каждым днем положение становилось только хуже.

Было заметно, что мужчине неприятно вспоминать события прошлых лет. Но он делал это и, кажется, становился сильнее оттого, что вновь смотрел в глаза своему прошлому.

– Именно в это время появилась эта наша жуткая придуманная Лордом кличка – Пожирающие Смерть или Упивающиеся Смертью. Волдеморт как бы делал вызов Старухе с косой. Теперь грязнокровок следовало не пугать, а беспощадно убивать. Собственно, убивать надо было всех, кто противостоит установлению безраздельной власти Волдеморта, вне зависимости от их происхождения. Лорд требовал террора. Казалось, ему неведом ни страх, ни упреки совести. Пока не родились вы, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул. Он не ожидал такого поворота. Люциус тут же, не ожидая вопроса, пояснил свою мысль:

– Нет, это я сейчас понимаю, что отправной точкой было именно это событие. А тогда летом восьмидесятого в нашей среде всего лишь поползли слухи, что в стане наших противников, в окружении Дамблдора наметилось позитивное оживление – надежда сменила былое уныние. Вроде бы имело место какое-то пророчество, обещавшее поражение Волдеморту. Точное содержание пророчества долгое время было никому не известно. И это жутко нервировало Лорда.

Гарри внутренне сжался, приготовившись услышать страшную правду. Ведь в рассказе Люциуса Малфоя дело явно шло к смерти его родителей.

– Так прошло больше года. Была осень восемьдесят первого. Да, пожалуй, ровно десять лет назад это случилось. На аудиенцию к Лорду пришел Северус. Надо сказать, что года за три до этого ваш нынешний декан присоединился к нашему движению. Боюсь, что причиной такого решения Северуса было отчасти его уважение ко мне. Мы продолжали с ним общаться и после моего окончания школы. Я тогда сам еще плохо понимал, во что вляпался, так что не стал его переубеждать. Кроме того, как мне казалось, были у Северуса и свои личные причины для прихода под знамена Лорда. Надо сказать, что мы никогда за все время нашей странной дружбы не говорили о моем участии в движении Волдеморта. Я ценил Северуса, как умного начитанного собеседника, кладезь знаний по всевозможным вопросам. Что думает он по поводу нашего общения, я до сих пор не знаю. Простите, это важные, но все же только детали. Итак, Снейп пришел с какой-то новостью к Волдеморту. О чем они говорили, я не знаю, но их настроение после этой беседы коренным образом изменились. Северус ходил, как в воду опущенный. А вот Волдеморт просто воспрял духом. Он провел несколько совещаний в очень узком кругу. Хотя я вроде бы числился одним из важных лиц движения, но, скорее всего, больше в силу влияния нашего рода. Лично мне Лорд никогда полностью не доверял, называя «мой скользкий друг». Видимо из-за того, что я ухитрился за все это время не запятнать себя участием в убийстве и вообще в каком-либо серьезном преступлении. А еще я, как мог, защищал твою маму, Драко, от всей этой грязи, хотя ее сестра Белатрисса, ставшая в замужестве Лестрейндж, была просто безумно влюблена в Лорда. Действительно безумно – она словно впитывала ненормальность своего хозяина. И она была одна из немногих, кто заработал похвалу из уст Хозяина.

– Она сейчас в Азкабане, – отозвался Драко.

– Да, – подтвердил Люциус, – и вполне заслужено. Родители вашего сокурсника Невилла Лонгботтома были доведены до сумасшествия изощренными пытками. И пытала их именно твоя тетка, Драко, вместе со своим мужем, Рудольфусом. Только по счастливой случайности сам мальчик уцелел, так как именно в этот день гостил у бабушки – Августы Лонгботтом, которая потом и воспитывала его. Что же до ваших родителей, мистер Поттер, насколько мне известно, Волдеморт пошел к ним сам. Точнее, около дома Поттеров в Годриковой Лощине в любом случае в этот день должен был быть еще один человек. На доме стояли охранные чары, снять которые мог только тот, кто их наложил. Я скажу больше – в тюрьме Азкабан в данный момент находится человек, осужденный за пособничество Волдеморту в убийстве ваших родителей.

У Гарри кровь застучала в висках. Он почувствовал, как ненависть к неизвестному ему человеку переполняет его. Малфой старший почувствовал настроение мальчика, медленно покачал головой.

– Не все так просто, мистер Поттер. Этого человека зовут Сириус Блэк. Так вышло, что он кузен моей супруги – Нарциссы. Поэтому я имею представление об его характере и типе его личности. Он не был ангелом во плоти. Но что можно сказать точно, так это то, что он никогда не испытывал почтения к Лорду. А вот вашему отцу Сириус был самым лучшим другом. Более того, он стал вашим крестным отцом. Я просто не вижу никаких причин для его предательства. Так что я не торопился бы с выводами; надо учесть и то, что судебный процесс по его делу был закрытым и каким-то странно скоротечным. Кажется, обвиняемого даже не вызывали в суд для защиты. И еще – я не случайно упомянул о Лонгботтоме. Не только нападение на ваши дома произошли в один день. Но и родились вы с ним, мистер Поттер, почти одновременно. Невилл старше вас буквально на несколько часов.

На поляне воцарилась тишина. Мальчики осмысливали услышанное.

– Я не хотел бы, чтобы вы восприняли эту информацию так, будто я хочу вас запугать. Просто я думаю, что вы имеете полное право в своих действиях опираться на максимальное количество достоверной информации. Я уже предпринял некоторые шаги для выяснения обстоятельств того, каким образом вы, мистер Поттер, оказались оторваны от магического мира. И это притом, что восторженные грязнокровки все эти годы повсеместно распространяли легенды о Мальчике – Спасителе. Вы понимаете, молодой человек, что я не собираюсь умалять ваших заслуг, но, как мне кажется, даже вы в своем юном возрасте хорошо должны понимать, что очутились в центре важнейших событий помимо своей воли. И если бы у вас был выбор, вы, мистер Поттер, предпочли бы не быть Спасителем ценой жизни своих родителей. И еще… Я расцениваю то, что вы рассказали мне сегодня, как повод задуматься о том, что для вас, мистер Поттер, эта грустная история пока не окончена.

Люциус показал на руку, на которой была мерзкая татуировка:

– Печать Волдеморта на моей руке не исчезла, хотя должна была это сделать после его смерти. А в последние два месяца она стала даже более заметной. Это плохой знак.

Увидев, что мальчики испугано замерли, Малфой старший в успокаивающем жесте поднял руку:

– Но я думаю, что у нас все же есть еще время. То, что вы, мистер Поттер, оказались в Слизерине рядом с моим сыном, позволило нам заранее и в большем объеме узнать о проблеме. Значит, мы сможем лучше подготовиться. Я хотел бы, пользуясь случаем, поблагодарить вас, мистер Поттер, за ваш выбор. Что же касается дальнейших шагов, то от вас пока требуется как можно лучше учиться, развивать свои силы. Я пришлю тебе, Драко, книгу по парной магии, как ты и просил. Но храните ваши усиленные тренировки в максимальном секрете. Меня же держите в курсе всех событий. Чтобы не случилось, по вашему мнению, странного, необычного сразу же сообщайте мне. Держи, сын. Я решил, что связь с помощью сов может быть слишком медленной. Нужно иметь под рукой что-то более оперативное.

Люциус достал из кармана нечто, оказавшееся, когда оно очутилось в руках у Драко, и Гарри мог лучше этот предмет рассмотреть, обычной по виду колодой карт. Но его друг, кажется, знал, что это такое. Впрочем, мужчина тут же пояснил:

– Это, мистер Поттер, что-то вроде магловского телефона, только лучше. Через него можно связаться в любое время с тем, с кем вы желаете поговорить. Где бы он ни находился в этот момент. Работает во всех трех мирах. Чтобы связаться со мной, Драко, нужно коснуться палочкой червового короля, ты, соответственно, червовый валет, а Нарцисса – дама. Вам, мальчики, пока достаточно будет одной колоды на двоих, потом со временем можно будет подключить к нашей связи и других людей.

Люциус встал со стула, вслед за ним вскочили Гарри и Драко.

– Еще о многом можно было бы поговорить. Но, боюсь, ваше долгое отсутствие могли заметить. Надеюсь, сын, ты придумаешь в случае необходимости что-нибудь убедительное. За сим разрешите откланяться. До встречи, сын. До следующей встречи, мистер Поттер.

Пока мальчики беседовали с отцом Драко, понемногу распогодилось и, когда они вернулись в школьный двор, там было много гуляющих. Никто не обратил особого внимания на их прогулку по лесу. На обед в Большой зал они заходили уже вместе с остальными одноклассниками.

Остаться вдвоем они смогли только вечером после ужина. Все это время Гарри, вроде бы участвуя в общих играх и беседах, непрерывно обдумывал услышанное. Как это ни странно, вопросов у него стало еще больше, чем раньше. Но мальчик был благодарен отцу Драко, ведь только после разговора с ним он понял, насколько мало он знает о мире, который стал теперь и его тоже. Поэтому Гарри начал именно с этого:

– Спасибо, что устроил эту встречу. Я так много узнал… Для меня было важно…

Малфой понял смущение друга, махнул рукой:

– Не за что. Для меня тоже был интересен этот разговор. Отец давно уже разговаривает со мной, как с взрослым, но он все равно многого мне не говорил. А теперь, похоже, наше беззаботное детство совсем кончилось.

Поттер вздохнул, соглашаясь, но решил больше не говорить о грустном, найдя новую тему для разговора:

– Я, как выяснилось, очень мало знаю о магическом мире. Ты мне поможешь разобраться? Боюсь, о каких-то вещах просто не написано в учебниках.

– Без проблем. С чего начнем?

Гарри замешкался. Вопросов было слишком много. Какие-то вещи из того, что рассказал отец Драко, были все еще болезненны для него. Но, наконец, он выбрал, как ему показалось, одну из самых нейтральных тем, но, тем не менее, достаточно интересную.

– Твой отец говорил о магах, которые были христианскими святыми, и о языческих жрецах. А сейчас есть верующие маги?

Дядя Вернон и тетя Петуния периодически водили сына и племянника в местную церковь на воскресные службы, посещали они с детьми и все главные праздники. Но, по мнению Гарри, дядя с тетей слабо верили в то, что делали. В большей степени все эти ритуалы соблюдались для того, чтобы соседи не говорили ничего плохого об их семье. Сам мальчик в ранние годы, как ему казалось, совершенно искренне молился о том, чтобы Всевышний смилостивился над ним и забрал его от Дурслей. Но что-то не было заметно, чтобы Он слышал эти просьбы. Хотя теперь вроде бы его судьба сделала резкий поворот. Не так ли?

– О, ты об этом! У нас сейчас есть всего понемногу. В первые века существования магического мира, ну, во времена Римской империи, естественно, большинство магов было язычниками, как все люди тогда. Хотя, надо сказать, что, путешествуя по «Не ближнему свету», маги встретили немало волшебных существ, но никого, хоть как-то напоминающего богов там не было и нет. Так что мифы об этом полностью выдуманы людьми. Со временем среди магов становилось все больше христиан. Были и те, кто проповедовал христианство среди магов целенаправленно. Главный магический госпиталь Англии в Лондоне носит имя такого святого проповедника – Мунго. Среди нас есть приверженцы разных ветвей христианства. Большинство англикане, но есть и католики. Уизли, знаю точно, католики. Им религия запрещает пользоваться противозачаточными заклинаниями, вот они и расплодились, как кролики.

Гарри поморщился. Малфои явно были не равнодушны к рыжему семейству. С другой стороны, мальчик до сих пор не отошел от обидных слов Рона, сказанных в его адрес. Драко заметил настроение собеседника и перестал обсуждать чужую семью.

– Но очень много сейчас в магическом мире таких, как наша семья, теистов.

– Атеистов? – переспросил Поттер.

– Нет, теистов. То есть тех, кто верит в существование Высшего разума, но не считает необходимым для последователей этой веры выполнять какие-либо ритуалы. Если точнее, нет никакого вреда в соблюдении любых ритуалов, равно как и особой пользы. В каждом веровании есть рациональное зерно. Что касается ритуалов, они очень часто повязаны на магии, которая, очень многие верят, есть главное проявление Творца. Но вообще-то все идеи и споры о них – довольно скучные вещи. Думаю, у нас лет примерно через пять или шесть еще будет время об этом подумать. А сейчас не хочешь еще полазить в моей коллекции композиций. С тобой это, оказалось, интереснее делать, чем самому.

– О, а я только хотел сам предложить. Мне тоже очень понравилось. Только если ты не против, ответь еще на один вопрос. А у магов есть что-то вроде магловского телевидения? Ты ведь знаешь, что это такое?

– Конечно, знаю. Я же говорил, что у нашей семьи есть бизнес и недвижимость в магловском мире. Но ничего похожего на телевидение у магов нет.

– Потому что это невозможно?

– Не думаю. Чисто теоретически, как мне кажется, можно было напрячься и сделать такой комплекс чар, который будет работать подобно телевидению. Но это просто никому не нужно.

– Почему?

– Ну, давай разберемся. Что главное на телевидении? Наверное, новости. Но магов так мало, что в результате и новостей у нас немного. Если что-то важное происходит, для освещения событий достаточно обычной ежедневной газеты, у которой, в случае чего-то чрезвычайного, может быть еще и вечерний выпуск. Идем дальше. Спорт. Но зачем смотреть матч по квиддичу на маленьком экране, если можно перед началом матча аппарировать, и наблюдать за игрой непосредственно на стадионе. Опять же, даже желающих посмотреть финальный матч на кубок мира не так много, чтобы их не вместил стадион. Для тех же, кто из-за болезни или работы не смог посетить матч, делают записи матчей. Это что-то постановки, которую мы с тобой смотрели, но только в этом случае записывают реальные события. Надо иметь в виду, что удовольствие от такого просмотра больше, чем от простого наблюдения за экраном, так как есть эффект непосредственного присутствия на событии. Тоже самое относится к фильмам или записям концертов, которые показывают по телевидению. Думаю, ты согласишься, что наши постановки и композиции гораздо эффектнее. Хотя среди магловских режиссеров есть весьма талантливые, и у нас даже есть такой жанр постановок – римейки на магловские фильмы. Главный же недостаток телевидения в том, что там ты смотришь не то, что ты хочешь видеть, а то, что тебе показывают.

– Ну, в принципе есть много каналов, и можно выбрать…

– Можно то можно, но только все равно выбор ограничен. А эти жуткие шоу, рассчитанные на дебилов! А реклама!

– Наверное, ты прав. Ладно, не будем больше об этом. Что будем сегодня смотреть? Я хотел бы больше времени посвятить музыке.

– Я тоже. Уже поздно. На постановку времени нет. А в несколько композиций нырнуть мы сможем. Давай вначале что-нибудь бурное с сильными эмоциями, а в заключение что-нибудь пасторальное из средневековой музыки, чтобы лучше спалось.

В понедельник первой парой было Зельеварение. Когда они с Малфоем шли к классу, то в коридоре нагнали Рона Уизли с Шеймусом Финниганом. Рыжий, не догадываясь, что его еще кто-то слышит, бурчал, жалуясь своему спутнику:

– Это какой-то садист придумал так рано в понедельник начинать уроки. Да еще какой урок! У этого сальноволосого ублюдка, у старой летучей мыши! Чтоб ему пусто было! Сейчас опять будет снимать баллы у Гриффиндора.

Гарри и Драко переглянулись, улыбаясь. Но от смеха, хоть и с трудом, удержались. У них и так отношения с этим истеричным малым были испорчены. Что касается Поттера, то он почти не волновался перед уроком. Эссе в заданном объеме было написано еще в четверг на уроке истории. Вчера перед ужином они с Драко прошлись по учебнику, заглянув еще на урок вперед, а также опять наметили план, как будут варить сегодня простенькое противовоспалительное зелье из тех самых листочков медвежьего уха, которые они на прошлой неделе собирали на уроке мадам Спраут.

Хорошая подготовка принесла должные плоды. Они с Малфоем были первыми в классе, вновь обогнав более чем на пять минут Грейнджер. Хотя, если учесть, что Браун больше мешала, чем помогала соседке, это был весьма неплохой результат. Но девочка явно так не считала и чуть не плакала от обиды. Гарри и Драко в глазах гриффиндорки были ее персональными демонами.

Но самым интересным уроком должна была стать вторая пара. Первокурсники Слизерина и Гриффиндора (на весь этот день расписание свело противоборствующие факультеты; и на Чарах, после обеда, они тоже были вместе) должны были приступить к полетам на метле.

И хотя Драко убеждал приятеля, что у него все отлично получится, Гарри все равно очень волновался. Но вот ожидание позади. Мальчики и девочки двух факультетов выстроились вдоль поля на квиддичном стадионе в одну шеренгу напротив разложенных на траве метелок. Стадион для квиддича очень был похож на обычный школьный стадион. Зеленый газон, трибуны с четырех сторон, табло возле комментаторской кабинки. Вот только ворот не было. Вместо них по краям поля на большой высоте размещались кольца. Кроме того, вдоль всего периметра поля располагались внушительного размера стойки.

Драко, предваряя вопрос, зашептал:

– К ним крепятся всевозможные кольца, ворота, барьеры и другие препятствия. Кроме квиддича на стадионе устраивают соревнования по гонкам на метле с препятствиями. На поле наложены специальные чары, смягчающие удар при падении. По краю стадиона во время соревнований устанавливается магический барьер, так что туда не улетишь. Но вот если ты врежешься на большой скорости в трибуну, то мало не покажется.

Та крепенькая женщина с волосами торчком, которая учила девочек плавать, покосилась на блондина, гаркнула, как бравый капрал:

– А ну, разговорчики в строю!

Когда все затихли, она обвела строгим взглядом первокурсников двух факультетов, начала объяснение:

– Перед каждым из вас метла. Возьмите свою метлу и положите ее под правую руку на землю. Сделали? Теперь скажите отчетливо: «Вверх».

Гарри догадался, о чем идет речь, и не просто сказал эту фразу, а представил, как метла ложится ему в руку. И она тут же аккуратно коснулась его ладони, пальцы автоматически обхватили черенок. Не все были столь удачливы. У Невила метла не захотела даже пошевелится. Метла же Грейнжер приподнялась над землей, но полетела куда-то вбок и вперед.

– Достаточно, – объявила мадам Хутч, – потренируетесь еще позже. Сейчас же возьмите каждый метлу и сядьте на нее таким вот образом.

Женщина показала, как именно это надо сделать, словно можно сесть на метлу как-то по-особому. Оказалось, Гарри погорячился, думая таким образом. Отличился на этот раз его сосед – Малфой. Именно к нему подошла тренер и сердито заметила:

– Неправильно! Надо чтобы корпус тела был ровно посередине черенка.

– Как неправильно?! – Возмутился Драко. – Я привык сидеть ближе к прутьям. Я уже несколько лет летаю на метле.

– Ну, значит, все эти годы вы, молодой человек, летали неправильно.

Несколько гриффиндорцев засмеялось. Особенно явственно было слышно счастливый смех Уизли.

Драко покорно подчинился требованию учителя, и она свистком дала команду всем попробовать оторваться от земли. Гарри был переполнен восторгом, когда подчинясь его мысленной команде метла подняла его на метр от земли. Но радовался он недолго. Сбоку от него, среди гриффиндорцев раздался крик. Бедолага Невилл, который некоторое время не мог ничего сделать со своей метлой, вдруг резко взлетел вверх, набирая высоту. При этом его метла виляла прутьями, как норовистая лошадь задом.

Не задумываясь над тем, что он делает, Гарри полетел вверх, догоняя паникующего соученика. Боковым зрением он видел, как за ним летит Малфой. Его белые волосы развевались на ветру.

Достигнув середины поля, Лонгботтом перестал набирать высоту, но зато его метла завертелась штопором. Когда в очередной раз неудачливый парень оказался ногами вверх, из кармана его мантии выскользнуло что-то круглое, блестящее. Что-то вроде стеклянного шарика. Драко резко развернул свою метлу вниз, догоняя шар. Блондин действительно замечательно летал.

Гарри же в это время воспользовался тем, что Невил, наконец, прекратил вращение и застыл в нормальном положении, и схватил парня за руку.

– Успокойся, Лонгботтом. Давай мы сейчас медленно спустимся вниз. Не волнуйся, я с тобой.

Они уже начали опускаться вниз, когда с другой стороны от Невилла оказался блондин. Зажатый с двух сторон слизеринцами Лонгботтом медленно опустился на газон. В ту же секунду, как его ноги коснулись земли, Невилл повалился на траву. Драко протянул ему шар. Гриффиндорец, казалось, обрадовался этому больше, чем своему спасению.

– Это бабушка мне прислала. Это напоминалка. Если возьмешь ее в руку, и стекло покраснеет, то, значит, я что-то забыл сделать.

В ту же секунду шар стал красным. Растерянный Невилл пробормотал:

– Ой, я забыл, что я должен помнить.

– Как вы себя чувствуете, Лонгботтом? – Оттолкнув слизеринцев в сторону, над гриффиндорцем склонилась мадам Хутч. – У вас что-то болит?

– Голова кружится. И немного тошнит.

– Значит так, я поведу пострадавшего в медпункт. – Обратилась к ученикам тренер. – А вы все в это время отрабатывайте захват метлы. Но ни в коем случае не летайте. Если я узнаю, что кто-то отрывался хоть на дюйм от земли, тот вылетит из школы быстрее, чем я скажу «квиддич». А ну, разойдись! Тренируйтесь самостоятельно!

Как только мадам Хутч с прихрамывающим Невилом скрылись за воротами стадиона, открылась дверь комментаторской кабинки и оттуда показался… Маркус Флинт. Счастливо улыбаясь, он подошел к Драко и Гарри, отдыхавшим на траве. День был на удивление солнечным, теплым. Отрабатывать им точно ничего не надо было.

– Не зря я сегодня отпросился у Снейпа. Отличное представление вы, парни, устроили. Считайте, что без отбора зачислены в команду.

– Но как же, – удивился Гарри, – ведь первокурсникам…

– Знаю. Им нельзя играть. Но тренироваться ведь никто не запрещает. Думаете, у меня в команде ровно семь человек?! Всегда нужны запасные игроки, спарринг партнеры. Когда есть двойной состав, можно устроить учебную игру. Вы годик потренируетесь, притретесь к команде, а через год, к вашему второму курсу у меня будут готовые игроки. Ты, Драко, однозначно будешь ловцом. Заменишь нам Хиггса. А тебя, Поттер, мы попробуем в качестве загонщика или охотника. Извини, но не с твоим зрением высматривать снитч. А вот бладжер или кволф ты точно не пропустишь. Зато ты держишься на метле, как бог. Вы, надеюсь, знаете правила игры? В команде семь игроков. Есть три типа мячей. Два охотника пытаются забить кволф в ворота противника. Вратарь должен им помешать. Ловец в это время высматривает самый маленький и самый непокорный мячик с крылышками – снитч. Три загонщика вносят в это процесс сумятицу, гоняя бладжеры, пытаясь им сбить игроков противника с метел. Забитый в кольцо противника кволф приносит десять очков. Пойманный снитч – сто пятьдесят.

– Игра идет, пока не поймают снитч? – уточнил Гарри, который пока еще плохо знал правила.

– Нет, хотя когда-то давно такое правило было. Но после того как один из матчей в лиге шел без перерыва больше суток – ловцы были слабые и никак не могли поймать снитч, это правило отменили. Игра идет не дольше, чем три часа. Кроме того, такое изменение повысило значимость других игроков. Все-таки сто пятьдесят очков это много. Поэтому всегда есть соблазн иметь в команде хорошего ловца, а остальных игроков держать лишь для мебели. Что касается вас, то у меня есть идея подготовить с вашим участием что-то вроде показательного выступления на ближайшую игру или на следующую – для разогрева болельщиков. Так сказать, продемонстрируем наш потенциал. Это будет, скорее всего, небольшая гонка с препятствиями. Ну, я побежал, я всего лишь на час отпросился с занятий. Когда соберу команду окончательно, составим удобное для всех расписание тренировок.

Вечером, когда слизеринцы шагали на ужин, в одном из коридоров Гарри и Драко подстерег Невилл, неожиданно вынырнув из ниши. Он помялся несколько секунд, оглянулся по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, сказал:

– Я не поблагодарил вас сегодня. Простите. Я не ожидал, что мне поможете именно вы. О слизеринцах говорят разные гадости.

– Вот и ты рассказывай. Не надо портить нам репутацию. – Гарри чувствовал себя неловко и оттого все перевел в шутку.

– Ага, – поддержал его Малфой, – рассказывай всем, что мы это сделали только для того, чтобы посмеяться над глупыми гриффиндорцами.

Невилл уставился на мальчиков, пытаясь понять, говорят они всерьез или шутят. Потом застенчиво улыбнулся и сказал:

– Я, может, и не произвожу впечатления. Но если вдруг… Можете на меня рассчитывать. А сейчас мне надо идти. И еще раз – спасибо!

Он пожал им руку и заспешил. В большой зал они заходили в разное время. Действительно, зачем портить репутацию факультетов…

Засыпая этой ночью, Гарри Поттер, неожиданно вспомнил, что вот уже ровно неделю он учится в школе магии и волшебства «Хогвартс». А сколько удивительных событий с ним за это время уже произошло! И пусть какие-то вещи тревожили, многое было непонятно, но все-таки ему нравилось быть здесь. Это место он мог назвать своим домом.

Неделя шла за неделей. За сентябрем пришел октябрь. Время полетело еще быстрее. Спустя несколько недель после начала учебы слизеринец Гарри Поттер с некоторым удивлением заметил, что он с равной радостью встречает как выходные дни, так и начало новой учебной недели. Ему нравилось и общение с друзьями, особенно с Драко в свободное от учебы время, и возможность постигать что-то новое, как на уроках, так и на их с Малфоем самостоятельных занятиях.

К промежуточным каникулам, которые начинались в последних числах октября, Поттер замыкал шестерку лучших учеников первого курса сразу после шедших ноздря в ноздрю Малфоя и Грейнджер и трех студентов из Рейвенкло. Хуже всего у Гарри обстояли дела с французским. Языки никогда не были его сильной стороной. Когда это стало ясно, Драко утешил его:

– Поедем на рождественские каникулы на недельку в Париж. В изучении иностранного языка нет ничего лучше, чем погрузится в его стихию. Там почти никто не говорит на английском, поневоле придется научиться понимать и говорить.

Причем Гарри уже знал, что его друг не шутит по поводу поездки во Францию. Если сказал, то так и будет.

Что касается точных наук, то Поттер заслужено гордился тем, что занимался их изучением самостоятельно. Малфой хорошо понимал мотивы своего друга и не помогал ему с домашними заданиями ни по Арифмантике, ни по Астрономии. Тем приятнее было Гарри иметь с Драко одинаково хорошие оценки.

Гербология не нравилась обоим мальчикам, но овладевать ею помогало то, что одни и те же растения они изучали и на уроках мадам Спраут, и в курсе Зельеварения. Что касается последнего, то Гарри и Драко следовали выбранной с самого начала методике подготовки к урокам, и уверенно лидировали в негласном соревновании с яркой представительницей факультета Гриффиндор. Грейнджер постоянно отставала от них буквально на полшага. И хотя девочка хотела быть первой буквально по всем предметам, кроме, разве что, полетов на метле, которые ей не очень давались, но именно «неудачи» в Зельеварении переживались гриффиндоркой наиболее остро.

Если говорить о полетах, Гарри и Драко объективно были лучшими на курсе, хотя это не обеспечивало им любви или хотя бы уважения со стороны мадам Хутч. Впрочем, женщина предвзято относилась ко всем слизеринцам. Следует уточнить – к слизеринцам мальчикам. Ту же Трейси Девис, которая летала лучше всех из девочек, мадам Хутч хвалила наравне с гриффиндорцами. Но что бы ни сотворили на метле мальчишки, все было совершенно неправильно или хотя бы просто плохо. К счастью, полеты, как и плаванье, считались факультативным занятием, и оценок за него не ставили.

Мальчики долгое время не могли понять, в чем причина недоброжелательности преподавателя, пока их не просветил Флинт. Дело было вечером в понедельник – в тот день, когда у первого курса третьим и четвертым уроком в расписании были полеты, и мадам Хутч в очередной раз устроила выволочку Драко, которого ненавидела особенно сильно, за «некорректную технику полета». Гарри и Драко принимали перед сном душ, в другом конце комнаты в крайней кабинке плескался Маркус.

Друзья, бывало, именно в эти вечерние часы вспоминали прошедший день, делились самыми яркими впечатлениями. И вот Драко сказал довольно громко и эмоционально:

– Ну не могу понять, почему эта чокнутая ко мне прицепилась? Хоть бы кто объяснил, в чем я виноват! Ты знаешь, как я люблю летать, но из-за нее иногда просто не хочется идти на урок.

Флинт услышал этот выкрик, засмеялся и через секунду уже был около мальчиков:

– Э, так вам еще никто не рассказал об этом?! Это мое упущение. Слушайте. Твоя вина, Малфой, во-первых, в том, что ты слизеринец, а, во-вторых, в том, что на свою беду ты – блондин. История такая. Была у нашего преподавателя полетов какая-то невероятная любовь. Неизвестно, что чувствовал к будущей мадам Хутч ее избранник, но она от него была просто без ума. В конце концов, долгая осада окончилась успехом, и она заполучила желанного парня в мужья. Но не прошло и месяца после свадьбы, как ее муж, который работал в госпитале Святого Мунго, познакомился с одним молодым мужчиной. Тот то ли был его пациентом, то ли приходил проведать кого-то из родственников. Не суть важно. Главное – этот слизеринец и, заметьте, блондин увел у нашей мадам мужа. Она с горя решила, чтобы не встречаться даже случайно где-нибудь на улице с изменником, переехать сюда, в Хогвартс. Дамблдор, как вам известно, охотно принимает всех сирых и убогих. Как вы думаете, после этого она будет сильно любить белокурых слизеринцев?!

Драко закачал головой, тихонько посмеиваясь. А Гарри решил, что это удобный случай прояснить интересовавший его вопрос.

– А что – в магическом мире нормально относятся к таким связям? Ну, когда мужчина с другим мужчиной…

Флинт и Малфой недоуменно посмотрели на Поттера. На лице Драко первым появилось понимание:

– А что, у маглов не так? Я помнится, когда жил в магловском Париже, со скуки несколько раз включал телевизор и среди прочего видел фильм. Не помню, как он назывался, но посвящен он был отношениям между двумя мужчинами. Так в этом кино, вроде бы, такая любовь не особо осуждалась.

– Ну, я не знаю, конечно, – замялся Поттер, с трудом подбирая слова. – Я не сильно разбираюсь в ситуации. Я ни с кем там по этому поводу не говорил. Но мальчишки в моей школе очень гадко об этом отзывались, смеялись. Назвать какого-либо парня таким – это вроде как худшее оскорбление.

– Все может быть, – кивнул Флинт, – у нас грязнокровки в большинстве своем тоже к таким вещам относятся предвзято. Что же касается чистокровных, то следует помнить, что история некоторых из наших родов начинается еще со времен Римской империи. А там к однополой любви относились довольно лояльно. Но главное даже не в этом. Вы еще маленькие, вам рано о таком думать, но знать об этом не помешает. Есть такая штука, как брачная магия, связывающая тех, кто не просто ищет выгодный брак или переполнен похотью, а действительно любит всей душой партнера, и любовь эта взаимна. Для магического брака есть специальный ритуал. Его проходят не все, должен сказать. Достаточно много браков по расчету. Есть и такие браки, какой был у мадам Хутч, когда один из супругов любит, другой только позволяет любить. Но магические браки более значимы. Помимо всего прочего они благотворно действуют на магию родовых поместий, домов. Дети, рожденные в магических браках, здоровее и имеют большую магическую силу. Так вот, как только эти брачные ритуалы были открыты, выяснилось, что для магии пол вступающих в брак совершенно безразличен. Если любовь этих людей истинна, ритуал связывает и мужчину с женщиной, и двух мужчин, и двух женщин. Однополых браков на порядок меньше, чем смешанных, но они есть и вполне уважаемы.

Флинт усмехнулся, глядя на задумавшихся мальчишек:

– Вы только чего-то там себе не напридумывайте. Я, вообще-то, больше по девочкам. Хотя, знаете ли, есть и среди парней такие экземпляры, что трудно отвести взгляд. Вот наш тренер по плаванью чудо, как хорош. Да и капитан Гриффиндорской команды Оливер Вуд, если уж быть полностью откровенным, вполне даже ничего из себя. Но только, пацаны, об этом никому ни слова. Пусть это останется между нами.

– Могила! – сказали мальчики хором, польщенные доверием.

Уже некоторое время Гарри и Драко под руководством Флинта по определенному графику отрабатывали свой показательный номер. По замыслу Маркуса это должна была быть учебная гонка с препятствиями. Не столько на время, сколько на умение обходить их. Очень хорошо в этот замысел вписалась близорукость Гарри. Он замечал все эти кольца, барьеры, ворота с некоторым опозданием и, чтобы вписаться в поворот, проскользнуть в кольцо, ему надо было проявить изворотливость, выполняя довольно рискованные маневры. Со стороны это выглядело, как пижонство, бравада своими умениями. Даже слизеринский декан, однажды увидевший эту тренировку, хоть и ничего не сказал, но явно был доволен увиденным. У его факультета было нечто, что он мог ткнуть под нос другим деканам, особенно МакГонагал.

Успехи в трансфигурации, если уж говорить о декане Гриффиндора, у обоих мальчиков были довольно неплохими. Собственно говоря, и Драко, и Гарри без усилий могли бы, как и в зельях, быть на пол шага впереди Грейнджер, но, скрывая силу своей магии, наоборот, шли на те же пол шага позади нее. На оценках это существенно не отражалось.

На чарах была сходная история. К концу октября первый курс, наконец, покончил с тупым разучиванием движений палочкой, и приступил непосредственно к знакомству с простейшими заклинаниями. Хотя два юных слизеринца давно уже изучали их самостоятельно, и знали гораздо больше своих соучеников, на уроках они притворялись, что у них очередное заклинание получается только раза с пятого-шестого – да и то с небольшими помарками.

В том крыле факультетского общежития, где девушки и парни Слизерина могли заниматься вместе, была большая комната без мебели, оббитая толстыми негорючими матами (во избежание травматизма), где студенты могли выполнять домашние задания (или лучше сказать – тренировки) по Чарам и Защите. Были, конечно, предусмотрены в графике часы и для занятий первого курса.

Узнав об этом, Гарри и Драко пришли туда в назначенное время с учебником по Защите. Балаган на уроках заики Квиррелла им обоим порядком надоел. Что-либо полезное на этих уроках нельзя было делать – слишком было шумно. Так что мальчики стали относиться к ним, как к развлекательному шоу. А учебную программу Защиты пришлось изучать самим. Тут же в этой комнате Гарри вместе с Драко занимались и обычными заклинаниями, а также парной магией. Отец Драко прислал нужную книгу через пару дней после встречи в лесу.

Их сокурсники узнали об этих самостоятельных занятиях по Защите, и один за другим потянулись в учебную комнату – сначала мальчики, затем и девочки. Недели через две там собрался уже весь первый курс Слизерина. Драко и Гарри не возражали – в группе заниматься было интереснее, можно было отрабатывать заклинания нападения и щиты в дуэлях с разными партнерами.

Самое любопытное, что лучшей в Защите после Гарри и Драко оказалась девочка, а именно – Милисента Булстроуд. Она отличалась потрясающим хладнокровием и великолепной реакцией. Ее щиты были непробиваемыми, как железобетон. Но Милисента совершенно не придавала значения своим успехам, в отличие, скажем, от немного нервной Девис, которая своим стремлением быть лучшей слегка напоминала Грейнджер. Разве что на занятиях вела себя по-слизерински скромно. Позицией же Милисенты было: «Да, я такая, какая есть, и мне наплевать, что вы по этому поводу думаете».

Гарри долгое время считал эту девочку с массивным телом вообще не способной на проявление каких-либо эмоций, пока не застал ее как-то в холле обнимающей огромного пушистого кота персикового окраса. Оказалось, что Булстроуд просто обожает всевозможных животных и с нетерпением ждет второго курса, когда они начнут изучать Колдозоологию.

По взаимному решению Гарри и Драко свои занятия по парной магии держали в тайне даже от своих сокурсников. Для того чтобы иметь возможность тренироваться, они задерживались под всевозможными предлогами в учебной комнате по окончании совместных занятий, уединялись в пустых классах, а в выходные дни ходили в лес. И результаты были. Гарри вообще очень легко давались любые заклинания. Они у мальчика, как правило, выходили с первого раза. Драко, для сравнения, требовалось обычно две-три попытки. Хотя, если вспомнить, что большинству их одноклассников для полного освоения заклинания чаще всего требовалось подходов двадцать, можно было понять, что Малфой мог особо не переживать из-за уровня своей силы.

На первом же занятии после получения книги по парной магии мальчики с помощью теста выяснили, что Гарри действительно огненный маг. Их учебник советовал для такого случая именно Поттеру быть ведущим в их паре. «Огненный маг воспламеняет магию заклинания, воздушный маг присоединяется к нему, давая необходимый для сильного горения воздух». Начали изучение парной магии они как раз с простейшего огненного заклинания. Гарри зажег на кончике палочки огонек, а Драко, присоединившись к партнеру, превратил его в мощный факел, едва не опаливший им обоим ресницы и брови.

Во время тренировок в лесу парни отрабатывали и более сложные заклинания, вплоть до элементов боевой магии. В один из октябрьских дней они первым заклинанием создали из ствола засохшего дерева человекоподобную фигуру – что-то вроде мишени, после чего без перерыва вторым – отбросили ее на пару сотен метров. Фигура по пути следования, как ножом, срезала ветки на деревьях, загораживавших дорогу.

Однажды во время учебной дуэли со своими сокурсниками Гарри и Драко забылись и применили одновременно заклинание щекотки к Блейзу. Результат был ошеломляющий. Бедолага упал на пол и забился в конвульсиях. Хорошо, что парни быстро прореагировали и через секунду или две так же слаженно отменили заклинание.

– Вы что охренели? – Начал орать мулат, как только пришел в себя и смог внятно говорить. – Я думал, что сдохну. Я знаю, что такое щекотка и не люблю ее, но то, что вы сотворили – это было просто нечто!

Хорошо хоть у Забини был легкий, отходчивый характер. Уже на следующий день он забыл об инциденте. Вот если бы на его месте оказался Нотт, тот бы дулся недели две. Или даже больше. Драко давно знал об обостренном чувстве собственного достоинства парня, вслед за ним и Гарри общался с Теодором подчеркнуто вежливо.

Какой предмет остался неупомянутым? Плаванье? Ну, с этим все было нормально. Это тоже был факультатив, об оценках думать не надо было. Можно было просто получать удовольствие и радоваться подвижкам в технике. Это, конечно, в большей степени касалось Гарри, хотя О'Тул находил время, чтобы дать советы и Драко. Все-таки блондин был любителем и не учился профессиональному плаванью. Тренер собирался после нового года задействовать Малфоя, Забини и Нотта вместе с Джастином Финч-Флетчли из Хаффлпаффа и Бутом из Рейвенкло в межшкольных соревнованиях. В младшей группе, конечно.

На следующем уроке плаванья, который был после того самого разговора с Флинтом, Гарри невольно некоторое время понаблюдал со стороны за тренером. Мальчик был вынужден признать, что ирландец, и правда, выглядит потрясающе. Значило ли это, что Поттера тоже интересуют мужчины? Под конец урока Гарри решил, что глупо думать о таких вещах. У него были гораздо более важные дела.

К концу второго месяца более-менее определились, устоялись отношения Поттера с другими учениками. Естественно, наиболее тесные отношения у него сложились с Драко. Они спали на соседних кроватях, сидели за одним столом на всех уроках, вместе принимали душ, проводили совместные тренировки, вместе погружались в музыкальные композиции и смотрели постановки из коллекции Драко. Очень важным было то, что Малфой, не смотря на свой больший опыт и более глубокие знания магического мира, не довлел над Гарри, не давил авторитетом. Позиция блондина была такой: «Я очень крутой волшебник, и вообще – я нечто особенное, но ведь ты ничем не отличаешься от меня!»

Любопытно, что помимо Поттера были и другие волшебники и ведьмы, силу которых Драко признавал. Сила не обязательно была магической, Малфой уважал и силу характера. В круг этих равных входил тот же Теодор, частично Блейз, некоторые другие их одноклассники и старшекурсники. Тем приятнее было Гарри, что Драко, тем не менее, выделял его среди прочих, так сказать, равных. Особенно ценил Гарри их доверительные беседы наедине, во время которых они обсуждали события в школе, нюансы отношений между их знакомыми, какие-то моменты истории магического мира. Со временем между ними сложилось такое понимание друг друга, что можно было пользоваться даже короткими фразами, не вдаваясь в поясняющие детали, так как другой и так понимал, что имеет в виду его собеседник.

Нотт держался немного в стороне от Малфоя и Поттера. Гарри некоторое время думал, что в этом отношении есть доля негатива, но потом, внимательно приглядевшись к поведению парня, он понял, что это просто такая позиция Теодора, который более всего ценил собственную независимость. А вот Блейз охотно общался с Драко и Гарри. Если эти двое были признанными лидерами, то мулат – душой компании. Ни студенты, ни преподаватели не могли устоять перед обаянием никогда не унывающего, умеющего удачной шуткой разрядить обстановку Забини. Даже гриффиндорцы, казалось, забывали о противостоянии факультетов, когда видели улыбающегося белоснежной улыбкой Блейза.

Кребба и Гойла, казалось, вполне устраивало то, что они, несмотря на свои габариты, оставались в тени своих более ярких соучеников. Немного позже Гарри понял, что за этой скромной, мягко говоря, внешностью скрываются своеобразные, по-своему интересные личности. Оказалось, Винсент потихоньку, чуть ли не прячась от других, занимается рисованием и мечтает о том, чтобы после Хогвартса продолжить обучение в художественной школе в Париже или пойти в ученики к известному мастеру магической живописи. А вот Грегори хотел стать финансистом. Он даже читал еженедельные биржевые сводки и обзоры, как магические, так и магловские, пытаясь (пока в теории) разобраться в хитросплетениях финансовых махинаций. Интересно, что собеседником у него часто был Нотт, который в своей снисходительной манере, но терпеливо объяснял увальню смысл того или иного явления в экономике или финансовой сфере. Иногда к этой беседе присоединялся и Малфой, но было видно, что хотя отец и дрессировал мальчика в этой области знаний, душа Драко к ней не лежала.

Девчонки из их класса жили немного обособленной жизнью. Все-таки большую часть свободного времени мальчики и девочки проводили раздельно. Заправляла у первокурсниц Слизерина Панси Паркинсон. Хотя родители и придумали ей нежное, цветочное имя*, правила она твердой, властной рукой. Так как подруги понимали, что целью действий Панси является их же общее благо, они быстро привыкли к такому положению дел. Впрочем, Дафна и Милисента не имели лидерских амбиций изначально. Трейси же понимала, что, как представителю молодого рода, ей трудно сразу претендовать на важные роли. Она пыталась компенсировать это тем, что была лучшей в учебе. Как истинной слизеринке, ей были, конечно же, важны не оценки учителей, а собственное самоощущение успешности.

Хотя Поттер ее прекрасно понимал, но из всех девчонок-одноклассниц легче всего ему было общаться с Дафной Гринграсс. За ее безупречные манеры и миловидность старшекурсники окрестили девочку «Квини», то есть, королевна. Прозвище быстро прижилось. Но Гарри нравилось в ней, конечно, не это. Просто Дафна очень много знала о магическом мире, очень просто и непринужденно рассказывала о всевозможных тонкостях его устройства.

Булстроуд Поттер поначалу даже побаивался. Ему казалось, что девочка враждебно настроена ко всему миру. Ее взгляд предупреждал: «Не подходи, а то больно будет». Успехи в Защите только подчеркнули этот образ. Но оказалось, что это не более чем маска. Как объяснила Гарри Дафна во время очередной их беседы на перерыве между уроками, Милисента была обычной девочкой, мечтавшей о любящем муже, двух милых детках и куче пушистых животных в уютном домике у реки.

Паркинсон поначалу дулась на Поттера из-за того, что он «увел» у нее Малфоя. Но довольно быстро она остыла, найдя себя в общественной деятельности. А так как лидерами у мальчиков были и Драко, и Гарри, то девочке поневоле пришлось общаться и с Поттером. Нельзя сказать, чтобы они стали близкими друзьями, но между ними установилось некое равновесие, основанное на взаимном уважении.

«Взаимное уважение» – это, пожалуй, были ключевые слова для описания сложившихся на факультете отношений. Слизеринцы говорили так: «Если ты уже здесь, значит, слизеринец, и ты заслуживаешь этого». Никому ничего уже не надо было доказывать. С другой стороны, никто ни с кем не нянчился. Казалось, вообще никому ни до кого нет никого дела. Но это было не так. За каждым слизеринцем постоянно наблюдали десятки внимательных глаз. И если у тебя что-то не ладилось, то очень скоро рядом с тобой оказывался кто-то из старших или просто опытных студентов. Всего одним словом, фразой они подталкивали тебя туда, где ты уже сам справлялся со своей проблемой.

Префекты некоторое время приходили понаблюдать, чем занимаются первокурсники в свободное время. Но, увидев, что лидеры и у девочек, и у мальчиков нашлись, что малыши справляются сами и помощь пока не нужна, оставили их в покое. Разве что на самостоятельные занятия по защите постоянно хоть на десять минут заглядывал то один, то другой студент-старшекурсник. Они отслеживали, как растут умения их подопечных, одной, двумя фразами корректировали действия каждого, кто в этом, по их мнению, нуждался. Тем самым они заменяли столь нужного им учителя.

С другими факультетами у Слизерина отношения традиционно были не особо хорошими. Хотя по собственной инициативе змеиный факультет никогда ни с кем не конфликтовал. Он уважал силу и снисходительно относился к слабости. Просто почему-то это уважение посторонние воспринимали, как страх или зависть, а снисхождение – как проявление высокомерия.

Разве что студенты Хаффлпаффа по свойственному им простодушию пытались быть дружелюбными со всеми и зачастую предлагали помощь тем, кто в ней не нуждался. Так Джастин Финч-Флетчли, узнав, что он будет сражаться за честь школы на соревнованиях по плаванью вместе с троицей слизеринцев, стал им улыбаться, пытался беседовать с ними о стилях плаванья и даже на другие отвлеченные темы. Более того, он стал предлагать им помощь на уроках по гербологии и на французском языке, нарушив тем самым слизеринский канон.

Слизеринец вначале бы понаблюдал со стороны, определил, действительно ли нужна человеку помощь, а если нужна, то в чем именно. Только потом последовала бы четкая, адресная поддержка. Джастин же был неловок и порою даже нелеп. Было забавно наблюдать, как он предлагает Драко и Гарри самый острый нож для резки очередной лекарственной травы, собранной на плантациях мадам Спраут. А уж с французским языком Малфой сам мог помочь любому. Только не видел смысла. А помощь принимал, как и положено – снисходительно.

Студенты Рейвенкло держались со слизеринцами сдержано, с прохладцей. «Змей» это полностью устраивало. Если бы еще и с Гриффиндором все так было просто. Но со «львами» простых отношений не было, увы.

Еще один инцидент с участием младшего Уизли произошел в начале четвертой недели обучения, еще в сентябре. Причем пострадала в нем заодно и Грейнджер. У нее накануне был день рождения. Родители решили прислать ей в подарок огромную коробку конфет. А так как они были маглами, почтовых сов у них, конечно, не было, то они передали посылку через преподавателя Арифмантики. Родственники профессора Вектор имели дела в магловском мире в том месте, где жили родители гриффиндорки. Именно профессор Вектор в свое время помогала Грейнджер добраться до Хогвартс-экспресса, тогда она и познакомилась с родителями девочки, образовался этот канал связи.

Так или иначе, гриффиндорка получила свою посылку только в понедельник в конце завтрака. Первой парой в этот день у Гриффиндора было Зельеварение вместе со Слизерином. Пока все ждали профессора Снейпа, Грейнджер раскрыла коробку и стала угощать конфетами соучеников. Вначале на коробку налетели девчонки – Браун и сестры Патил, не скромничали и мальчишки. Рыжий загреб штук пять – не меньше. Но тут Грейнджер посмотрела на противоположную сторону коридора, где за происходящим наблюдали слизеринцы. И девочка решительно направилась к Поттеру и Малфою, которые в этот момент стояли к ней ближе всех.

Гарри взял одну конфету, поблагодарил:

– Спасибо.

– С днем рождения, Грейнджер, – кивком головы приветствовал девочку Драко, также взяв из коробки конфету.

Увидев это, Рональд Уизли чуть не подавился. Его глаза готовы были вылезти из орбит. Он подскочил к слизеринцам и Грейнджер, вопя:

– Ты угощаешь этих скользких гадов?! Да ты… Ты знаешь, кто ты…

Неизвестно, входило ли это в планы рыжего, но он сильно размахивал руками и случайно задел коробку. Конфеты посыпались на пол.

Именно в этот момент появился Снейп. Мгновенно оценив обстановку, он распорядился:

– Мисс Грейнджер, даю вам пять минут. Приберите за собой. А остальные быстро в класс. Займите свои места.

Возможно, это Гарри и показалось, но в этот день профессор Снейп, кажется, с особым удовольствием снял с Гриффиндора баллы за плохо выученный Уизли урок. Трудно сказать, оценила ли его защиту сама Грейнджер. Весь первый урок она провела, как на автомате, с красными от слез глазами.

Еще с одним гриффиндорцем у слизеринского дуэта сложились своеобразные отношения, немного похожие на дружбу. Речь идет, конечно, о Невилле Лонгботтоме. Где-то через пару недель после того случая на уроке полетов Гарри с Драко столкнулись с ним в библиотеке. Драко решил, что для заданного мадам Спраут эссе стоит использовать дополнительную литературу, а не только учебник. Увидев слизеринцев, Невилл, прежде чем поздороваться, нервно осмотрелся по сторонам, но никого из его сокурсников поблизости не было. Грейнджер едва не сбила их с ног у входа, девочка тащила целую стопку книг и плохо видела, кто идет ей навстречу. Остальные первокурсники львиного факультета не особо жаловали это место.

– Задание по гербологии будете делать? – спросил Лонгботтом, разглядывая название книг в руках у слизеринцев. Потом предложил, – может быть, сядем рядом?

Драко с Гарри переглянулись. Вообще-то они предпочитали заниматься у себя в студии. В библиотеке задерживались лишь ненадолго, чтобы просмотреть книги и выбрать те, с которыми будут работать дальше. Но если помощь предлагает лучший на факультете по гербологии (мадам Спраут все уши им прожужжала, рассказывая о своем любимом ученике) – грех отказаться.

– Давай, – высказался за себя и за друга Гарри.

Драко к тому времени уже приметил укромный уголок в конце читального зала. В небольшой нише параллельно друг другу стояли два небольших стола. Чтобы увидеть, кто здесь занимается, надо было дойти непосредственно до ниши. Но большинство учеников садилось поближе к столику библиотекаря – мадам Пинс и, соответственно, к выходу. Так что те, кто занимался в этом месте, для большинства оставались незаметными. На всякий случай во время их встреч Невилл садился за столом на некотором расстоянии от слизеринцев.

В первый раз мальчики говорили, в основном, только о теме домашнего задания, то есть о местах произрастания аконита и лучшем времени для сбора его частей. Потом на этих ставших традиционными посиделках они постепенно стали обсуждать самые разные темы. Гарри и Драко помнили о том, что услышали в разговоре с Люциусом о Лонгботтоме. И хотя родители Невилла формально были живы, его судьба не сильно отличалась от той, что выпала на долю Поттера. Правда, бабушка Августа, хоть и воспитывала мальчика в строгости (он каждый раз в панике вздрагивал, когда сова приносила очередное ее послание с подробными инструкциями, что, по ее мнению, мальчику следует делать), все же любила внука.

Странное, слегка холодное и, одновременно, уважительное отношение к нему слизеринцев поначалу немного нервировало Невилла, но потом он привык к нему, почувствовав, что к нему относятся, как к равному себе. Как-то незаметно эти разговоры стали благотворно сказываться и на поведении Лонгботтома за пределами читального зала. Слизеринцы, «коварно» заранее сговорившись, даже стали, вроде бы случайно, обсуждать темы ближайших уроков Зельеварения. Они нарочито уважительно отзывались о профессионализме своего декана. И паника Невилла перед началом очередного занятия становилась не столь заметной.

Зачем они это делали? Трудно сказать… Расплачивались за помощь в гербологии? Помогали декану, которого жутко раздражало невежество робкого гриффиндорца? Сочувствовали такому же, как Гарри, парню с нелегкой судьбой? Скорее всего, все перечисленное вместе взятое.

Это были первые числа октября, когда Невилл на очередную встречу принес новость, о которой, благодаря случайности, слизеринцы знали немного больше самого Лонгботтома. Просто за два дня до этого Драко и Гарри уединились в пустом классе в том крыле школы, которое сейчас не использовалось. Двери в некоторых классах не закрывались. Кто-то из учеников использовал такие места для тайных свиданий, а Гарри с Драко здесь упражнялись в парной магии и просто разучивали полезные заклинания.

На этот раз в пыльной, запущенной комнате Малфой решил научить своего подопечного бытовым заклинаниям. Эти заклинания были невербальными, то есть, не требовалось заучивать никаких слов. Для успешной работы надо было обладать лишь силой магии да хорошим воображением, чтобы представить, как наслоения пыли отрываются от столов, пола, оконных стекол и собираются в комки. Потом эти комки еще надо было куда-то пристроить. Гарри, к примеру, представлял, что они отправляются в компостную яму, где мадам Спраут превращала сорную траву и разные ненужные обрезки в удобрения для ее обожаемых растений.

Как бы то ни было, мальчики молча упражнялись, убирая комнату, когда сквозь неплотно прикрытую дверь они услышали шаги двух людей. Когда же голоса стали слышны более отчетливо, стало ясно, что это директор и его заместитель. Они остановились неподалеку у поворота коридора, не подозревая, что их подслушивают.

– Так вы считаете, Альбус, что мы неверно поняли пророчество? Значит, это все же другой мальчик. Вы уверены?

– Вы же знаете, Минерва, что я никогда ни в чем абсолютно не уверен. Просто надо иметь в виду, что такая возможность существует.

– Поттер стал слизеринцем. И…

– Это может ничего и не значить. Провидение выбирает иногда не ожидаемые нами пути. Так что это может быть по-прежнему Гарри, но свою миссию он выполнит другим, пока не ведомым нам путем. Но, тем не менее, Минерва, присмотрите за Невиллом. Ему нужен друг, который будет его поддерживать, а при необходимости и направлять.

– Возможно, младший Уизли…

– Да, это подходящая кандидатура. Рональд немного обижен, вы мне говорили, тем, что Гарри Поттер пренебрег им. Пригласите его ко мне на беседу сегодня после занятий. А еще я бы обратил внимание на мисс Грейнджер.

– Да, она очень умная, старательная девочка.

– Она прекрасно дополнит их. Им в любом случае будет необходим свой, так сказать, аналитик. Нам надо будет только вовремя подбрасывать Невиллу и его друзьям… Впрочем, не будем об этом сейчас. Поговорим позже.

– Да, Альбус, мне надо спешить.

Так что, когда растерянный Лонгботтом сообщил им, что до этого дня совершенно равнодушный к нему Уизли вдруг воспылал интересом и предложил руку дружбы, на лице у Драко не дрогнул ни один мускул. Не имевший за плечами нескольких лет аристократического воспитания Гарри попытался в меру сил последовать примеру друга.

Мальчики сразу же после того подслушанного разговора директора и декана Гриффиндора уже обсудили ситуацию, и в данный момент Малфой следовал выработанной ими обоими линии поведения.

– Не вижу для тебя иного выхода, кроме как принять его предложение. Иначе твоя жизнь на факультете превратится в ад. Клан рыжих сживет тебя со света. Второго подряд пренебрежения своей особы Рон не потерпит. А братья, хоть и посмеиваются над ним, но при необходимости станут за него горой.

– Вы так спокойно об этом говорите! Но он постоянно поносит вас последними словами. Это любимая тема его разговоров. Особенно странно слышать, как он ругает тебя, Гарри. Говорит, что ты самозванец, не заслуженно пользующийся славой.

Слизеринцы невольно засмеялись. Им ли не знать о главной страсти рыжего. Разве что слова о самозванце Поттере – это уже было что-то новенькое. Наводило на мысли о том, в каком ключе шла беседа директора и Рона.

– Ну и, что! Придется терпеть. Только не надо его переубеждать. Скорее Дамблдор на заседании Визенгамота покажет стриптиз, чем Уизли признает превосходство над ним кого-нибудь из Малфоев.

– А если уж очень будут доставать его разговоры, – поддакнул Гарри, – можешь использовать свою знаменитую рассеянность. На самом неприятном для тебя месте его рассуждений ты в очередной раз вспомнишь, что должен был что-то сделать, но забыл, или что-то подобное. А еще – попробуй найти в нем что-то хорошее. Не состоит же твой неожиданный друг из одних недостатков. Вот и представь, что ты общаешься с тем Роном Уизли, который тебе по душе.

– Психолог, – хмыкнул Драко, кивая головой в сторону Поттера; в его голосе чувствовалась гордость за своего друга.

Гарри даже смутился и начал оправдываться:

– Я так делал, когда было особенно тяжело в детстве. Я вспоминал все добрые и просто терпимые поступки тети Петунии, убеждая себя, что она меня все-таки любит. И мне становилось легче.

– Да я же не возражаю, – улыбнулся блондин, – тебе виднее. Возможно, она не так уже плохо к тебе относилась, хотя все равно это было не то, что ты заслуживаешь. Но не будем больше об этом. Ты, Лонгботтом, действительно, попробуй применять этот прием. Мой отец часто использует его в деловых отношениях. Бизнес есть бизнес, иногда там встречаются неприятные люди, но с ними все равно надо вести дела. Так что у тебя теперь просто появился новый деловой партнер. Удачных сделок!

Невилл вздохнул, но согласился, что в словах его приятелей есть резон. Так у слизеринского дуэта появился информатор в стане, если не врагов, то недоброжелателей – точно.

____________________________

* Панси – так англичане называют фиалку «Анютины глазки», кроме того, слово означает «милая», «нежная»; забавно, что это же слово очень часто применяют, как жаргонный синоним слова «гей», «гомосексуальный мужчина».

Отец Драко за эти недели всего раза три выходил на связь с сыном. Люциус интересовался успехами сына, а также всем тем, что происходило в школе: какие у мальчиков отношения с другими учениками, что они узнали интересного из разговоров взрослых или старшекурсников. Малфой-старший одобрил дружбу мальчиков с Лонгботтомом.

– Это старинная уважаемая семья. И то, что в прошлой войне мы очутились по разные стороны фронта, не отменяет этого факта. Кроме того, мистер Поттер, вы должны помнить, что ваши судьбы как-то связаны. Такого человека лучше иметь среди своих друзей.

После того, как Драко передал отцу содержание подслушанного ими разговора между Дамблдором и МакГонагал, это мнение Люциуса только укрепилось.

– Теперь я вижу, что старый интриган не гнушается использовать в своих тайных делишках даже детей. Но дела эти, видимо, действительно обстоят серьезно, если о том самом пророчестве все еще помнят.

Во время разговора с сыном и его другом, который был примерно за неделю до Хеллоуина, Малфой старший сообщил, что к концу промежуточных каникул у него будет приятное для Поттера известие. Но какое именно, он не стал говорить, чтобы не портить сюрприз.

Но первой на связь с сыном буквально на следующий день после того, как Люциус вручил Драко колоду карт, вышла его мама. Они сидели в студии, делали домашнее задание, когда Драко потянулся к карману, где у него лежала колода. Как он потом пояснил, у него в этот момент возникло неодолимое желание взять ее в руки. Именно так работал вызов этой магической связи. Никаких тебе звонков.

Как только Малфой открыл коробку, из колоды выпала карта – червовая дама. Через несколько секунд на карточке появилось изображение улыбающейся блондинки, которую Гарри помнил по встрече в зоопарке и в ателье мадам Малкин.

После этого Леди Малфой регулярно связывалась с сыном. В основном, это были обычные разговоры матери с сыном: «Как учеба? Ты хорошо питаешься, Драко? Вас не замучили этой ужасной тыквой? Когда выходишь на улицу, обязательно надевай шапку и перчатки. Ты помнишь согревающие чары, которым я тебя учила? Если простудишься, не стесняйся обращаться к Северусу. Его зелья, возможно, горькие, но очень эффективны».

Где-то в начале октября Нарцисса попросила Драко дать ей возможность поговорить с Гарри, которому до этого просто передавала приветы. Поттер взял в руку карту, поставил ее так, чтобы видеть собеседницу, и чтобы она, в свою очередь, тоже могла его видеть, вежливо поздоровался с женщиной. Она в ответ улыбнулась и тут же объяснила свое желание поговорить с мальчиком:

– Мы сегодня утром говорили о вас с Люциусом. И вот только после этого разговора, лишь сегодня я подумала о том, о чем мне надо было догадаться ранее. Простите, мистер Поттер. Так или иначе, я исправляю оплошность. Я расскажу вам все, что помню о ваших родителях.

Гарри невольно напрягся. Они с Драко в этот момент были уже в спальне, хотя еще не раздевались и в душ не ходили (миссис Малфой выбрала это время, как наиболее удобное для разговоров с сыном). Драко деликатно отсел на свою кровать. Он все равно мог, конечно, услышать многое из того, что говорила мать, но у Поттера была хотя бы иллюзия уединения.

– Я старше ваших родителей, и мы учились на разных факультетах, но у меня были причины для того, чтобы запомнить их. Собственно, причина была одна, и звали ее Сириус Блэк. Когда мой кузен в первый раз ехал в Хогвартс, тетя Вальбурга попросила меня присмотреть за ним, помочь освоится в школе. И хотя Сириус в целом неплохо ко мне относился, но присматривать за ним у меня не получилось. У кузена был не очень легкий характер. Скорее всего, виновата во всем тетя. Вначале она сильно избаловала своего первенца, потом же, когда родился еще один сын – Регулус, она перенесла на младшего всю свою слепую любовь. От старшего сына она откупалась подарками, подачками, хотя ему нужны были любовь и внимание. Это я сейчас с высоты своего возраста понимаю, конечно. Тогда же мне приходилось иметь дело со вспыльчивым, капризным и жутко непоседливым двоюродным братом.

Гарри помнил уже это имя – Сириус Блэк. О нем упоминал Люциус, когда говорил о том, что кто-то снял чары защиты с дома его родителей. Тем временем Нарцисса продолжала рассказ:

– Я не случайно упомянула о моем кузене. Дело в том, что он, видимо, из чувства протеста уговорил распределительную шляпу отправить его в Гриффиндор. И там он сразу же стал лучшим другом вашего отца, Джеймса Поттера. Они были даже немного похожи внешне. Оба черноволосые, стройные, спортивные. Разве что у вашего отца были очки. Вскоре к ним присоединились еще двое ребят. Сейчас вспомню… Да, Питер Петигрю – очень неприятный мальчик, который играл одновременно роль шута и слуги и ничуть, казалось, не стыдился этого. Четвертым был Ремус Люпин. Он был самым спокойным, уравновешенным. Помню, была у него в глазах какая-то грусть, будто некая тайна тревожила его. Джеймс и Сириус были неистощимы в придумывании проказ и шалостей. Нарушение запретов, казалось, было для них самоцелью. В свои авантюры они втравливали и своих друзей. Когда мальчики стали старше, их стали звать Разбойниками. Нет, слово было другое… Не очень подходящее. Да, вот! Мародеры! Словом этим, вы, думаю, знаете, мистер Поттер, называют тех, кто в военное время занимается грабежами. Глупо, но эта четверка даже гордилась этим именем, словно это прибавляло им веса и значимости.

– А мама? – Осмелился спросить Гарри, когда миссис Малфой сделала небольшую паузу; пока все то, что он слышал об отце, ему не очень нравилось, уж больно походил он на его кузена Дадли.

– О, она была совсем другой. Хотя Лили Эванс, в известном смысле, тоже нарушала правила, но совсем по-другому. Она наплевала на предрассудки и подружилась с мальчиком из Слизерина. Я имею в виду Северуса Снейпа. Именно поэтому я так хорошо ее запомнила. Она было очень позитивная. Такая, знаете ли, хрупкая рыжеволосая девочка, всегда смело отстаивающая свою позицию. На первых курсах отношения с вашим отцом у нее не очень ладились. Она явно не одобряла дурно пахнущих дел его компании. Больше всего четверке Мародеров нравилось делать мелкие пакости слизеринцам, среди которых они очень скоро выбрали главной жертвой именно Северуса. Его соученики и даже старшекурсники, насколько я знаю, предлагали помощь Снейпу в обуздании четверки, но он был очень гордым и всегда отказывался от нее. Так что единственной, кто его защищал, была именно ваша мать – Лили Эванс.

Время было уже позднее, и мама Малфоя стала сворачивать разговор.

– Почему получилось так, что к окончанию школы ваши родители сблизились, я не знаю. К этому времени я окончила школу, и у меня были свои проблемы. Возможно, позже я припомню еще подробности, и мы еще поговорим о ваших родителях. Кроме того, я переберу свои старые школьные колдографии. Помнится мне, там было несколько копий групповых снимков курса, на котором учился мой кузен и, значит, ваши родители. Тетя Вальбурга хоть и огорчалась из-за непослушания сына, но каждый раз рассылала такие снимки всем родственникам. Она продолжала по-своему любить Сириуса. В особенности пока он был на расстоянии. Как только тетя видела его рядом с собой, то начинала шумно его воспитывать, кричала, обвиняя во всех реальных и выдуманных грехах, и только усугубляла ситуацию.

На этом миссис Малфой попрощалась, а через несколько дней вместе с очередной порцией сладостей от нее пришел большой (с четверть письменного стола) снимок. На ступеньках школы стояло около сорока юношей и девушек (это был, наверное, курс пятый, так что было им примерно по шестнадцать лет), одетых в школьную форму с эмблемами своих факультетов и галстуками соответствующей расцветки. Среди красно-золотых Гарри сразу выделил взглядом девушку с рыжими локонами и ярко-зелеными глазами. Отца также было трудно не узнать. Очки, торчащие в разные стороны черные волосы… Мальчик, и правда, был сильно похож на отца. Если Лили смотрела прямо в объектив, то Джеймс Поттер то и дело (люди на колдографии постоянно повторяли одни и те же движения, длившиеся несколько секунд) посматривал на девушку, стоявшую на ступеньку ниже его и чуть в стороне.

Чуть позже Гарри обнаружил еще несколько интересных взглядов на этом снимке. Во-первых, на его мать смотрел не только Джеймс. Черноволосый слизеринец, в котором с трудом, но можно было узнать их нынешнего декана, глядел на Лили, как смотрят на недоступное совершенство. Именно так мальчик определил бы смысл этого печального взгляда. Ну, а во-вторых, рядом с его отцом стоял парень, взгляд которого был весьма необычен. Сириус Блэк (а это был явно он) смотрел на своего друга так странно… Кажется, парень не должен таким образом смотреть на своего друга. Что это могло означать, Гарри пока понять не мог.

За пару дней до конца октября мальчики последний раз перед началом промежуточных каникул встречались с Невиллом. Он рассказал им о любопытном происшествии, в которое накануне вечером его втянул Рон.

– Мы возвращались с ужина и немного отстали от остальных. Где-то по пути мы свернули не туда. Затем лестница резко вывернула, и нам пришлось идти туда, куда она нас направила. Вы знаете, наверное, что у нас на верхних этажах лестницы ведут себя довольно непредсказуемо.

Гарри и Драко кивнули. Одним из преимуществ Слизерина было то, что дорога в общежитие отличалась завидной стабильностью. Разве что периодически то в одном, то в другом месте возникали и снова исчезали двери в загадочные помещения. Туда было лучше не соваться, но все слизеринцы об этом знали и давно привыкли к этому, как к данности.

– Так вот, когда мы остановились у двери в конце какого-то коридора, где я ни разу не был, Рон не удержался и заглянул туда. Ну, и я тоже. Это была с виду самая обычная комната. Только почти половину пространства в ней занимал огромный трехголовый пес.

– Цербер, – понимающе кивнул Драко.

– Самое главное – мы успели заметить, что из-под его лап выглядывает что-то типа огромного люка, который собака, скорее всего, и охраняла.

– Так это был тот самый запретный коридор, о котором предупреждал директор! – догадался Гарри.

Невилл еще раз, видимо, от жутких воспоминаний содрогнулся и подтвердил:

– Мы с Уизли тоже это поняли и тут же помчались подальше от этого места. Хорошо, что Рон вовремя услышал приближающиеся шаги, и мы спрятались в темном боковом проходе, а то бы нас могли наказать за нарушение запрета.

– И кто это был? – Поинтересовался Драко. – Директор?

Лонгботтом замотал головой:

– Нет, Хагрид. Он шел, по своему обыкновению, вполголоса разговаривая сам с собой. Что-то о том, что сейчас он проведает милого Пушка. Так он зовет эту собаку, видимо. А еще о том, что этого никто не должен знать, что это касается только Дамблдора и Фламеля. Вторую фамилию я не очень хорошо расслышал, но вроде бы она звучала так. Больше рассказывать нечего. Нам с Роном удалось найти правильный путь, и мы вернулись к себе в башню.

– Фламель… Где-то я слышал эту фамилию. – Драко нахмурил лоб.

Гарри ничего не говорил, но его тоже не покидало чувство, что он уже встречал эту связку фамилий – Дамблдор и Фламель. Где это могло быть? Ведь он совсем недавно окунулся в мир волшебства. Всего два месяца назад он ехал в школьном поезде.

– Точно! «Дамблдор известен также трудами по алхимии, написанными вместе с Николасом Фламелем».

Невилл и Драко непонимающе уставились на Поттера. Брюнет, счастливо улыбаясь оттого, что ему удалось вспомнить эту деталь и разрешить загадку, пояснил:

– Я ехал в поезде. Ну, в школу. Мне хотелось попробовать магических сладостей, среди прочего я купил шоколадных лягушек. Рон ел их, а я взял посмотреть вкладыш. Мне достался с Дамблдором. На обороте была написана фраза, которую я сейчас процитировал.

– Так что же там такое хранится, в этой комнате? – Лонгботтом был в недоумении.

Слизеринцы сделали вид, что полностью разделяют это недоумение. О том, что они знают немного больше об этом таинственном предмете, чем их гриффиндорский приятель, Гарри и Драко предпочли пока промолчать. Они не знали, насколько могут ему доверять.

Итак, в охраняемой комнате лежало что-то маленькое, очень ценное, связанное с алхимией. Что это за вещь, мальчикам удалось узнать очень быстро. Стоило только в общей гостиной подойти к одному из старших ребят, у которого, по слухам, были хорошие успехи в алхимии, и невинным голосом спросить:

– Мы встретили в одной из книг упоминание о неком Николасе Фламеле. Но чем он, собственно, знаменит?

Парень смерил малышей презрительным взглядом, но ответил:

– Невежды! Это один из самых известных алхимиков не то что Англии – Европы! Он сформулировал шесть главных законов алхимии. На них до сих пор базируется развитие этой науки. Но это все меркнет перед главным его изобретением. Во время одного из своих экспериментов он получил философский камень. Список его свойств мог бы занять несколько страниц в учебнике. Но вам хватит одного. По слухам он дает его владельцу бессмертие. По крайней мере, сам Фламель пока еще жив, хотя ему более чем шестьсот лет. Жаль только, что этот камень получился в результате случайности, и Фламелю за все эти столетия так и не удалось ее повторить. Попутно он изобрел еще массу вещей. К примеру, он имеет отношение к появлению думосбора и прочих его производных. Наш директор в молодости некоторое время работал в лаборатории у Фламеля, но потом увлекся политикой и ушел из науки. Последние десятилетия Фламель ведет уединенный образ жизни, и только то, что в газетах не было его некролога, говорит о том, что старик все еще жив. Что-то еще?

– Нет, этого достаточно, – успокоил парня Малфой, – теперь мы сами найдем нужную информацию.

Отец Драко, с которым они связались в тот же вечер, специально поднявшись для большей секретности на совиную башню, согласился с мальчиками, что, по-видимому, в Хогвартсе хранится именно философский камень.

– Но зачем он в школе? Я вижу только один смысл во всем этом. Это – приманка. Но для кого? Вот что, молодые люди… Не лезьте только туда еще и вы. Что-то мне кажется, что Лонгботтом и Уизли не случайно там оказались. Но есть дело, которое вы все же могли бы сделать.

Даже на маленьком изображении на карте было видно, что мужчина усиленно думает. Потом он все же решился озвучить свою идею.

– Вы, мистер Поттер, я так понимаю, после прибытия в школу больше не общались с лесником.

Гарри замотал головой. Ему самому было немного за это стыдно, но он так и не выбрал времени, чтобы пообщаться с великаном, который хоть и был далеко не идеальным, но к мальчику относился неплохо. И это все-таки был первый маг, с которым Поттер общался. Именно его визит в дом к Дурслям изменил судьбу Гарии к лучшему.

– Не сочтите это за принуждение… Скорее, это совет. Во время каникул навестите мистера Хагрида. Он, конечно, склонен к алкоголизму, не очень умен и необразован. Лесник всей душой предан директору. Но при всем при этом, как мне кажется, сам по себе он невинен, как дитя. Вам не стоит ждать от него подвоха. Мистер Хагрид разбалтывает только то, что директор сам желает сделать достоянием общественности. Это довольно известный в политике прием. Но мы знаем о нем, и, значит, вооружены. Что же касается нашего с Нарциссой сюрприза, пока могу сказать лишь то, что где-то в конце каникул, если не случится ничего чрезвычайного, мы с супругой навестим вас лично.

Странные были отношения у Гарри с Малфоем-старшим. Вроде бы он всегда говорил с ним официальным тоном, очень сдержано. Но точно также он общался и с сыном. Так что получалось так, словно у Люциуса теперь было два сына вместо одного. Так, по крайней мере, очень хотелось думать Гарри.

5.

Но вот, наконец, пришел праздник Хеллоуина, который знаменовал собой начало первых в школьной жизни первокурсников каникул, пусть и коротких – промежуточных. Школа украсилась изображениями тыквы с вырезанными глазами и ртом. Три десятка таких тыкв летали в большом зале со свечами внутри. Призраки веселились больше обычного. Они считали этот день своим «профессиональным» праздником.

У старшекурсников в этот день должен был состояться бал, и они решали сложнейшие проблемы – что одеть и кого пригласить? Те, у кого пара уже была, чувствовали себя свободнее, но все равно переживали – неизвестно, как оно все повернется на балу. Могут ведь эту пару и увести.

Спокойны были лишь два первых курса. Они должны были довольствоваться лишь обильным праздничным ужином. Гарри и Драко направлялись именно на этот ужин, когда вдруг блондин заметил, что у его друга развязался шнурок на ботинке. Мальчики остановились на лестничной площадке перед самым входом в коридор, который вел в Большой зал.

Не обращая на двух слизеринцев никакого внимания, по нему в это время потоком шли студенты всех факультетов, обсуждая детали будущего праздника, бала. В этом гуле голосов Гарри вдруг уловил знакомые наполовину истеричные нотки в голосе. Уизли самый младший вновь чем-то возмущался:

– Нет, это не девочка, а просто чудовище. Я, видите ли, неправильно произношу заклинание. Зазнайка и задавака! А чего стоят ее зубы! Белка – переросток!

Рон и Невилл, который с несчастным видом слушал эту чушь, прошли мимо, и Гарри с Драко увидели то, что осталось незамеченным гриффиндорцами. Буквально на расстоянии пяти шагов за ними следовала та, о которой так громко рассуждал Уизли. Всхлипывая на ходу и цокая каблуками, Грейнджер вихрем промчалась мимо слизеринцев и дальше вниз по лестнице. Если бы на следующем этаже она повернула бы налево, то это был бы самый короткий путь к общежитию Слизерина. Но девочка повернула направо. Там, насколько помнили мальчики, был девчачий туалет, в котором сейчас, наверняка, в голос рыдала гриффиндорка, а дальше по коридору за поворотом – кабинет Защиты. А если потом после этого кабинета еще пройти немного в том же направлении, то там откроется прямой путь к южному выходу из замка.

У здания, в котором размещалась школа Хогвартс, было четыре входа – они же выходы. Главные Северные ворота, к которым вела дорога со станции и Хогсмита, были недалеко от берега озера, которое в этом месте вплотную подходило к стенам замка. У Восточных ворот располагались теплицы и плантации под открытым небом мадам Спраут. Последние тянулись до того леска, в котором мальчики встречались с отцом Драко. Западные ворота выходили на школьный двор, за которым располагался квиддичный стадион. Чуть дальше недалеко от берега озера была сторожка Хагрида. Почти сразу за ней начинался Запретный лес. Южные ворота или точнее, если судить по размерам, калитка выходили к горам. Там была лишь небольшая плантация растений, предпочитающих каменистую почву. Туда Грейнджер, скорее всего, не пошла бы.

Гарри и Драко потоптались с полминуты на месте и отправились в зал. Все-таки утешать плачущих девчонок – не их дело. Да и не пойдут же они в туалет для девочек!

По случаю праздника директор вновь устроил показательные выступления. На столах стояла лишь пустая посуда. Только когда ученики заполнили весь зал, он произнес вслух свое безумное заклинание, и на блюдах появилась еда, кубки и графины наполнились тыквенным соком. Тыква в этот день, естественно, была царицей стола. Хотя нашлось место и мясному пирогу в виде летучей мыши, украшенному сверху фигуркой смерти с косой.

Когда пришло первое насыщение, Гарри бросил взгляд на гриффиндорский стол. Рон Уизли, казалось, участвовал в соревновании на скорость поглощения еды. А вот Гермионы Грейнджер за столом не было. Только он собрался сообщить об этом Драко, как входная дверь со стуком открылась, и в зал вбежал профессор Квиррелл. Его знаменитый тюрбан сбился набок. Было видно, что он перепуган до смерти.

– Т-т-троль! Т-т-троль! В п-под-дземельях. У к-к-каб-б-бинета…

На этих словах его ноги подкосились, и он в обмороке упал на пол, не добежав нескольких метров до преподавательского стола.

Большинство мальчиков и девочек повыскакивали из-за столов, поднялся гвалт. Усиленным магией голосом директор призвал всех к порядку, попросил старост организовать эвакуацию студентов в факультетские общежития. Студенты Слизерина ввиду опасности столкновения с троллем должны были идти в свои спальни более длинным, кружным путем.

Тафт и Сакс сформировали из своих подопечных группы, которые колоннами выдвинулись в путь. Но где-то возле того места, где Гарри завязывал шнурки, в их колонну врезалась толпа хаффлпаффцев, нарушила порядок, закрутила и отрезала на какое-то время двух мальчиков от остальных слизеринцев. И тут Гарри вспомнил о гриффиндорке, которая явно не слышала о появлении в школе тролля.

– Грейнджер! – вскрикнул он.

– Проклятье! – Выругался Драко, сразу понявший, что имеет в виду Поттер. – Это же – чертова девчонка!

– Ну и, что с того?

– Если бы это был парень, то мы могли бы сделать вид, что это его проблемы. Сам в них впутался, сам и выпутывайся. Может, сообщим о Грейнджер преподавателям? Пусть они ее выручают…

Словно услышав его слова, мимо них промчался Снейп. Гарри попытался крикнуть, но в коридоре все еще галдели несколько десятков хаффлпаффцев, и сосредоточенно о чем-то думающий декан проскочил мимо. Драко вздохнул:

– Ну, тогда пошли. Попробуем ее вытащить. Может быть, тролль еще не дошел до туалета или вообще отправился в другую сторону.

Никто не обратил внимания на мальчиков, которые отделились от толпы и стали осторожно спускаться по ступенькам. Очень быстро стало ясно, что предосторожности не являются лишними. В коридоре явно находился кто-то массивный – когда он ступал по полу, несчастные половицы натужно скрипели. А еще запах! Вонь была почище, чем от носков Флинта в конце дня. Мальчики осторожно выглянули в коридор.

Гарри до этого момента видел троллей лишь на картинке в учебнике по Защите. Увиденное превзошло все его ожидания. Примерно трехметровая фигура с пупырчатой, похожей на камень серой кожей, со сравнительно короткими ногами и просто крошечной, как для такого гиганта, лысой головой. Тролли обладали зачатками разума. Бедра этого конкретного тролля опоясывала какая-то шкура (Гарри представил себе гигантские гениталии монстра и чуть не выблевал от омерзения), в руках он держал огромную дубину, которая из-за излишне длинных рук волочилась по полу.

Это был явно не лучший день для мальчиков. Какая-то из девочек, которая последней уходила из туалета, торопясь на ужин, забыла закрыть входную дверь. Теперь тролль стоял около нее, к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь. Вот он, сгорбившись, прошел в проем. Тот, кто строил замок, рассчитывал на гигантов. Высота коридоров была около четырех метров, даже двери во все комнаты были более двух метров высотой.

Гарри и Драко затаили дыхание. Нет, это был не их день! Они явственно услышали придушенный девичий всхлип. Гарри рванул к двери в туалет. Драко дернул его за рукав мантии, остановил.

– У тебя есть план? Или ты просто решил отвлечь внимание тролля на себя?

– Э… Может…

– Да, давай попробуем нашу парную магию.

– Что именно? Огонь?

– Можем поджечь случайно саму Грейнджер. И шкура у тролля дубленная, это только разозлит его. Воздушный удар… Подействует ли…

– Может, последнее?

На последнем занятии у Флитвика они разучивали заклинание левитации. Это именно на этом уроке Грейнджер попыталась поучать Уизли. И там же гриффиндорка первой в классе заставила перышко парить в воздухе.

– Давай. Думаю, нашей совместной дури хватит, чтобы приподнять его, лишить опоры. А на крайний случай будем иметь в виду огонь, чтобы хотя бы отпугнуть.

Более не теряя ни секунды, мальчики ринулись к дверям. Успели они вовремя. Тролль, наконец, учуял человека и замахнулся дубиной, намереваясь проломить дверь кабинки, в которой скрывалась девочка.

– Вингардиум левиосса, – четко произнесли мальчики, нацелив палочки на гигантского монстра.

Эффект был потрясающим. Возможно, из-за того, что на этот раз они не сдерживали свою силу (одной из целей их парных тренировок было управление силой магии, вкладываемой в заклинание), а, возможно, и из-за эмоционального настроя, но тролль не просто оторвался от пола, а стал парить где-то возле самого потолка. Растерявшийся громила даже выронил свою дубину, и она с грохотом упала на кафельный пол возле входа в кабину.

– Ну, давай Грейнджер – беги, пока мы его держим, – сквозь стиснутые от напряжения зубы прошипел Драко.

Гриффиндорка вняла голосу разума, открыла дверь и, проскочив сбоку от мальчиков, остановилась в дверях.

– Ну, что – роняем, – так же сквозь зубы проговорил Гарри.

– Давай на счет три.

Тролль с грохотом врезался головой в угол кабинки, проломил своим телом дверь и упал. На завершающем этапе падения он, видимо, повредил еще и унитаз, так как по полу побежала вода. В ней присутствовала багровая струйка крови.

Что будет с троллем дальше, мальчиков не интересовало. Подхватив по пути под руки девочку, они помчались к лестнице. Только они достигли ее, как послышались мальчишеские голоса. В одном из них Гарри узнал фальцет Уизли. Неужели у рыжего проснулась совесть!

Поттер остановился, посмотрел на друга. Любопытство победило. Шикнув на все еще находящуюся в шоке девочку, чтобы она не выдала их присутствие, мальчики припали к стене, осторожно выглядывая из-за угла.

Уизли был с Лонгботтомом. Невилл как раз говорил, обращаясь к своему, так сказать, другу:

– Ты точно уверен, что она здесь?

– Лаванда говорила, что видела ее в этом туалете перед самым началом ужина.

– А может, она уже ушла?

Лонгботтом явно не рвался в герои. Однако вслед за Уизли он осторожно заглянул в туалет. Около минуты гриффиндорцы, стоя возле самого входа, пытались понять, что случилось. Потом они шагнули вглубь. До слизеринцев донесся голос Уизли:

– Какой он громадный! Он еще живой. Видишь – дышит. Просто оглушен. Это что, выходит – тролля стукнули его же дубиной?!

Раздался звук шагов и из-за того же угла, откуда появились гриффиндорцы, на сцену вышли новые персонажи: МакГонагал, Снейп, Квиррелл. Последнему явно никуда не хотелось идти. Но под грозным взглядом декана Слизерина, который, отстав буквально на пол шага, следовал за ним, преподаватель Защиты вместе с остальными подошел к входу в женский туалет. Первой туда зашла декан Гриффиндора.

– Что вы тут делает мистер Уизли, мистер Лонгботтом? Разве вы не слышали указания директора – всем ученикам следовать в свои общежития?!

Гарри напряг слух. Ему было интересно, как будет выкручиваться рыжий. Но, когда он услышал, что ответил рыжий, он был просто в шоке. Настолькой наглой лжи он не ожидал.

– Лаванда Браун сказала, что видела здесь Грейнджер перед ужином. Ее не было вместе с нами, когда стало известно о тролле. Возможно, у нее были… э… проблемы. Мы с Невиллом решили предупредить ее. Но она, кажется, убежала как раз перед нашим приходом. Мы слышали шаги в той стороне, на ступеньках. Когда мы заглянули сюда, то нарвались на тролля. Мне не пришло в голову ничего другого, как применить заклинание левитации. Мы его изучали накануне. Дубинка взлетела, а потом упала прямо на его голову и оглушила тролля. Ведь именно так все и было, Невилл?

Лонгботтом уловил в голосе Рона угрозу и промямлил:

– Да. Как говорит Рон. Я пришел сюда вслед за ним.

– Что за чушь он несет? – Озадаченно произнесла Грейнджер. – Надо пойти и сказать, как все было на самом деле.

– Вот этого не надо делать. Нам слава не нужна. – Драко пренебрежительно дернул плечами. – Уходим отсюда, пока нас не застукали.

Удивленная необычным поведением слизеринцев девочка позволила увести ее. По пустынным коридорам они шли молча, никто не знал, что и как говорить. Галантные кавалеры довели Гермиону до того места, откуда уже рукой подать было до гриффиндорской башни. Тут только Грейнджер вспомнила, что пока даже не поблагодарила своих спасителей. Драко сморщил нос, как он делал всегда, когда находился в неприятной ему ситуации, Гарри тоже смутился, предоставив возможность другу говорить от имени обоих.

– Хорошо, Грейнджер, мы все поняли. Лучше поторопись. Думаю, тебе лучше прийти в общежитие раньше Уизли. И еще просьба – ничего не говори о том, что мы сделали. Лучше вообще делай вид, что ты не видела никакого тролля.

– Но почему?

– Чтобы не портить репутацию нашего факультета, – усмехнулся Гарри.

Драко тоже заулыбался, показывая, что поддерживает друга. Грейнджер затрясла головой, не справляясь с потоком информации, противоречащей всему тому, что всего пару часов назад казалось ей незыблемым. Ведь о подлых, трусливых, но тщеславных и самовлюбленных слизеринцах твердили все вокруг.

– Постойте, а как вы смогли поднять такую тушу? Ведь на уроке вы едва подняли легкое перышко.

– Драко прав, сейчас нет времени для разговоров. Нам ведь тоже надо поскорее вернуться к себе. Поговорим обо всем потом.

– Поговорим?! Когда и где?

Драко глянул на своего напарника. Они уже научились понимать друг друга без слов. Вот и сейчас Гарри кивнул, соглашаясь с невысказанным предложением, которое только после этого стал озвучивать Малфой:

– Приходи завтра в библиотеку. Часам к десяти, наверное. Если опоздаешь, мы будем сидеть в нише, в самом конце читального зала. А сейчас нам надо бежать. Пошли, Гарри. Придется идти окольным путем, чтобы не нарваться на преподавателей.

Мальчики приближались к родным подземельям, когда услышали знакомый резкий голос декана. Он разговаривал с кем-то, стоя на лестнице, от которой Гарри и Драко отделяло несколько шагов:

– Ну, что ж, будем считать, что поговорили, профессор Квиррелл.

В том, как Снейп произносил слово «профессор», звучала неприкрытая издевка.

– Но знайте, я не удовлетворен объяснением причин вашего появления в том коридоре на третьем этаже. Прощайте. Увидимся позже.

Заика ничего не ответил, звук шагов двух мужчин, расходящихся в разные стороны, вскоре стих, и нарушители порядка беспрепятственно прошмыгнули в родное общежитие.

У входа в мужское отделение их встретил Флинт:

– Где вы были?

Драко, с вызовом глядя в лицо префекту, улыбнулся:

– Если мы скажем, что заблудились, ты поверишь?

– Значит, не скажете… Ну, вы хотя бы никому не попались на глаза?

– Если мы здесь, следовательно – нет.

Одной из главных заповедей на факультете была такая: «Если считаешь нужным, делай все, что хочешь, но НЕ ПОПАДАЙСЯ!»

– Ну-ну! Не рано ли вы наглеть стали!? Ладно, идите. Будьте и в следующий раз осторожны.

Так как праздничный бал отменили, а костюмы и платья для него были приготовлены, префекты решили отметить праздник тут же в общежитии. Большая гостиная Слизерина предназначалась для третьего, четвертого и пятого курса, в малой – в тесном уюте должны были устроиться самые старшие. Даже малыши решили, что им нечего отставать от взрослых и оккупировали холл. Тем более что директор распорядился доставить в факультетские общежития десерт и сладости, к которым ученики на праздничном ужине не успели даже притронуться. Так что на этих импровизированных вечеринках было даже угощение.

Ну а музыку для танцев обеспечивали музыкальные шкатулки. Они были почти у половины студентов. Размером такие шкатулки были чуть больше табакерки, и, по сути, являлись почти полным аналогом магловских магнитофонов или проигрывателей. В одной шкатулке в специальных ячейках могло храниться до полусотни мелодий, записанных на тонкие хрустальные пластины. Хрусталь этот, конечно, был из «Не ближнего света», магический.

Драко музыкальные шкатулки не очень нравились. Гарри, попробовав ощущения от композиций, был с ним полностью согласен. Шкатулка воздействовала только на слух, да и качество звучания было посредственным. Но для популярных танцевальных мелодий типа модных в этом сезоне групп «Ведьмы Салема» и «Демоны из Поднебесья» или певички Селестины Уорбек эти аппараты годились.

Так что, когда Гарри и Драко вошли в свою комнату, там царила предпраздничная суета. Их одноклассники даже не стали спрашивать, где они пропадали. Особенно нервничал Блейз. Он уже предвкушал, как произведет неизгладимое впечатление на девочек со второго курса. Свои его и так уже обожали. Даже невозмутимая Милисента при взгляде на озорного мулата нет-нет, да и расщедривалась на нечто, что можно было назвать улыбкой.

Минут через двадцать шумной гурьбой все отправились в холл. Гарри и Драко пообещали вскоре к ним присоединиться. Им эта неожиданная вечеринка была только на руку. Мальчикам надо было срочно без свидетелей обсудить последние события.

– Ну, что скажешь? – первым заговорил Поттер.

– Ты о том, как здорово мы отработали парное заклинание в условиях приближенным к боевым, или вообще?

– С заклинанием у нас получилось неплохо, согласен. Но я о том, как тролль проник в школу. Я не думаю, что это обычное в Хогвартсе явление. Паника была не шуточной.

– Вообще-то считается, что наша школа одно из самых защищенных мест в Британии. Видимо, кто-то специально сделал в школьной защите дыру. Надо спросить у отца, как это можно было сделать.

– А ты собираешься всё рассказать отцу?

– Ключевое слово здесь – «всё». Рассказывать хоть что-то все равно придется. В свете той мутной ситуации, которая вокруг тебя и меня сложилась, умолчать о таком не удастся, да и нам же хуже будет, если промолчим. Но влезли мы в эту схватку слишком спонтанно. Признаю.

– Ну, это я действовал бесшабашно, импульсивно, а ты был воплощением рассудительности. Отец может тобой гордиться.

– Ха! Отец может гордиться мною в любом случае. Но, если серьезно, давай скажем ему, что мы не знали, где именно находится тролль, и случайно на него напоролись, после чего вынуждены были защищаться. А уже потом выяснилось, что мы попутно спасли Грейнджер. Мы же с ней все равно будем общаться?

– Видимо, да. Она от нас не отстанет, пока не узнает хотя бы часть правды. Кроме того, подружиться с ней, если ты помнишь, советовал сам директор. Как он говорил – аналитический центр?

Мальчики засмеялись, только сейчас полностью избавляясь от пережитого страха, напряжения. Когда оба успокоились, первым вновь начал говорить Гарри.

– А что с Уизли?

– С ним дело темное. Надо бы выяснить, сам ли он решил пойти выручать Грейнджер или кто-то ему подсказал.

– Думаешь – директор?

– Ну, он же говорил о том, что надо Невиллу подбрасывать время от времени нечто такое, что закалит его характер. А Уизли ведь потащил Лонгботтома за собой.

– Ничего себе подбросил – целого тролля.

– Но ведь никто лучше директора не знает о системе защиты школы. И временно ослабить защитные чары ему было легче всего.

– Рискуя детьми?

– Но кто-то же это все равно сделал. И тоже не думая о возможных жертвах. Ладно. Пока нет новой информации, не будем без толку ломать голову. Еще тема. Что это за история с Квирреллом? Я не понял, как он оказался на третьем этаже? Это что же – та самая запретная зона? Неужели его потянуло к приманке?!

– Этого шута?

– Шут шутом, но, помнишь, вот он валяется в обмороке, а потом уже Мерлин знает как далеко от Большого зала.

– Может, хотел быть подальше от тролля?

– Может быть… Знаешь, я вот что подумал. Давай не будем сегодня выходить на связь с отцом. Встретимся завтра с Грейнджер. Возможно, и Невилл тоже подойдет. Соберем больше информации и тогда уже доложим.

– Я не против. Это твой отец, тебе виднее. Пойдем в холл к остальным или вначале примем душ?

– Давай потом помоемся, а то я так устал, что если приму душ, то, боюсь, я уже ни на какую вечеринку не пойду. Танцевать будем? Тебе, кажется, Дафна нравится? А я больше к брюнеткам склонен. Приглашу, наверное, Паркинсон.

Гарри смутился:

– Да я не очень-то и умею танцевать.

– Это упущение. Надо будет тобой в свободное время заняться. Значит, я тоже сегодня не буду танцевать. Пойдем, а то за Винсом и Грегом можем не успеть на угощение, придем к пустым столам.

На следующее утро за завтраком Грейнджер рисковала сломать глаза, почти без перерыва рассматривая сидевший за соседним столом слизеринский дуэт. Хорошо хоть после вчерашней вечеринки (другие факультеты, как и Слизерин, тоже не захотели лишать себя праздника) людей за завтраком было немного, да и те были вялые и сонные. Так что никто не обратил на это внимание. Силу воли девочка проявила, с ними при свидетелях не заговорила, хотя явно этого хотела.

Но когда мальчики подошли к входу в библиотеку, гриффиндорка была уже там. Боялась, что пропустит их появление. Для соблюдения конспирации Гарри и Драко взяли у библиотекаря по паре книг из курса Защиты и по Гербологии, а девочка выбрала толстенный том по Алхимии, что говорило то ли о ее разнообразных интересах, то ли о том, что она сильно волнуется.

Мальчики повели Грейнджер в их любимую нишу. Гарри и Драко уселись, подготовили книги, раскрыв их на середине, чтобы в любой момент можно было сделать вид, что целью их пребывания в библиотеке являются именно получение знаний. Гриффиндорка отложила свой том в сторону, стала осматриваться по сторонам. Все чувствовали некоторую неловкость, думали о том, как начать разговор.

Драко уже прокашлялся, собираясь начать говорить, когда в нише появился еще один гриффиндорец.

– О, парни, вы здесь. Я надеялся на это. У меня потрясающая новость! Грейнджер?! – Невилл наконец заметил присутствие еще одного человека.

– Лонгботтом!? Так ты тоже?..

На лице девочки отражалась усиленная работа мысли.

– Так, значит, после того случая на уроке полетов…

– Аналитический центр, – проронил непонятную для девочки фразу довольный Поттер.

– Добро пожаловать в клуб почитателей Слизерина, Грейнджер! – улыбнулся не менее радостный Малфой.

– Так это вы что – все намеренно? Как вам это удалось сделать? Что это значит?..

Поняв о чем, пытается сказать гриффиндорка, Драко засмеялся:

– О! Мы, конечно, польщены такой оценкой нашего могущества. И если в случае с Лонгботтомом, мы чисто теоретически, конечно, могли заколдовать метлу, чтобы его потом героически спасти. Правда есть нюанс – мы не могли знать, какая именно школьная метла ему достанется. А что до того, чтобы взломать защиту замка, выловить в горах тролля, подкупить Уизли, чтобы он довел тебя до слез – и все для того, чтобы покрасоваться перед девчонкой!? Да, ты очень высокого о нас с Гарри мнения! Спасибо за комплимент!

– Простите. Я сегодня мало спала, много думала о вчерашнем. Все это вывело меня из равновесия. Я не хотела вас обидеть. – Казалось, девочка вновь готова расплакаться.

Драко первым справился со смущением:

– Ладно. Все нормально. Садись, Невилл. Давайте все начнем с самого начала. Так как мы, пожалуй, знаем о вчерашних событиях больше всех, начинать придется нам. Давай, Гарри.

Поттер вздохнул и начал рассказ с того момента, как он остановился завязать шнурок. Слова Уизли из уважения к Грейнджер он не стал повторять, да и нужды в этом не было. О том, почему они с Драко побежали спасать гриффиндорку, Гарри тоже ничего не сказал, как будто это было само собой понятно. Об их с Малфоем парном заклинании левитации Поттер сказал так, словно это было довольно обыденное явление. Он понимал, что сегодня им все равно придется рассказать о занятиях парной магией их новым друзьям из Гриффиндора. Ведь они были их друзьями, не так ли?

Именно с вопроса о неожиданной силе мальчиков ожидаемо начала Грейнджер, когда Гарри замолчал, остановившись на том моменте, когда они довели девочку до коридора, ведущего к Гриффиндорской башне. Гарри и Драко переглянулись, еще раз подтверждая, что их мнение осталось неизменным, и Драко начал объяснение.

– В принципе, какой-то особой тайны в этом нет. О парной магии упоминается во многих старых книгах. Но чаще всего в таком ключе – мол, есть еще и такое явление, хотя особого смысла в нем нет. По большей части это происходит из-за того, что маги не желают разделять свою силу с кем бы то ни было, им не нравится зависеть от другого человека. В реальности, это лишь глупое предубеждение, и есть определенное количество магов и ведьм, которые и в наше время парную магию практикуют.

– А что это? Просто синхронное исполнение одних и тех же заклинаний?

– И это тоже, хотя вдвоем можно и чары накладывать, и трансфигурацией заниматься. Правда, нужно иметь в виду, что, если два незнакомых друг другу мага выполнят синхронно некое заклинание, то в лучшем случае произойдет лишь сложение их сил. Очень часто эти два эти мага могут и мешать друг другу, и тогда происходит взаимное погашение силы. Но если колдуют подобранные по определенным принципам тренированные маги, то имеет место умножение силы. Арифмантика простая. Если силы слабые, то хоть два плюс два, хоть дважды два – все равно четыре. А если сила равна десяти?! Двадцать и сто – почувствуйте разницу! А если сила и есть сто!?

– А мы могли бы такой магией заниматься? – глаза у гриффиндорцев горели.

– А почему бы нет? Давайте для начала определим вашу стихию. Тест простой. Для того, чтобы его пройти, достаньте ваши палочки и положите их к себе на ладонь – от кончика среднего пальца к запястью. Чтобы рука не была на весу, лучше опустить ее тыльной стороной на стол.

Драко провел своей палочкой над рукой Грейнджер, медленно читая заклинание. Затем процедура была повторена с Лонгботтомом. Результат был одинаковый. Над ладонями гриффиндорцев появился и продержался несколько секунд землисто-серого цвета туман. Слизеринцы засмеялись.

– Оба – маги земли. – Пояснил Драко. – Это прирожденные целители и, прости, Невилл, любители покопаться в земле. Работа со всем живым – их призвание. А смеялись потому, что это было, в целом, ожидаемо.

– А кто вы? – поинтересовалась девочка.

– О! Я – маг огня. – Включился в разговор Поттер. – Мне хорошо должны даваться боевая магия, работа с металлами и тому подобная ерунда. Драко, как маг воздуха, хорошо дополняет меня. Специализация таких магов, как он – работа с пространством. Для парной магии важно, что мой огонь получает подпитку его воздухом. Именно поэтому парные заклинания у нас получаются более сильными, чем когда мы действуем в одиночку.

– Так значит, я не могу быть парой никому из вас?

– Вы поняли все верно, милая мисс Грейнджер. Огонь иссушает землю, да и воздух обходится с ней недоброжелательно, развеивая на пыль. Вам в качестве пары нужен маг воды. Их специальность – ментальная магия, воздействие на сознание, чтение мыслей и все такое прочее.

– А способность к Зельеварению у каких магов больше?

– Это не зависит от стихийной принадлежности мага. Разве что считается, что магам земли лучше всего удаются лекарственные зелья, а также всякие стимуляторы роста растений. Маги воды делают превосходные зелья, воздействующие на психику, как вредоносные, так и целебные. У Гарри, если он захочет, выйдут просто убийственные взрывоопасные и зажигательные смеси. Ну, а маги воздуха, то есть, ваш покорный слуга, как-то без проблем справляются с любыми зельями. Вот так-то, Грейнджер!

– Гермиона.

Рука девочки повисла над столом. Слизеринцы переглянулись. Драко картинно изогнул бровь, протянул руку гриффиндорцам:

– Драко.

– Гарри, – рука Поттера оказалась рядом.

– Невилл, – произнес Лонгботтом, пожимая по очереди обе руки.

Хотя мальчик уже пару недель назад перешел в общении со слизеринцами на имена, но он тоже проникся торжественностью момента.

Когда этот обмен рукопожатиями был окончен, Малфой прокашлялся и заговорил:

– В принципе, пока в обсуждении этой магии стоит сделать паузу. Главное вы уже знаете. В нашем учебнике, вообще-то, есть упоминание еще и магии четырех, когда в сотворении магического действия участвуют все стихии. Маг земли сеет зерно магии, маг воды питает его влагой, воздушный маг дает воздух для дыхания, а огненный – согревает и дает свет. Но для такого колдовства нужно очень глубокое взаимопонимание всех четверых участников союза, а это даже для двоих сложно бывает сделать. Да и мага воды у нас пока нет. Мы можем дать почитать нашу книгу, чтобы после вернуться к разговору об этом, если вам будет интересно.

Блондин повернулся к Невиллу:

– Ты собирался рассказать новость. Давай послушаем тебя. Как ты оказался вместе с Уизли в подземельях? И чем там у вас дело с МакГонагал окончилось?

– Да-да, конечно! Но сначала я хочу сказать тебе Грей… Ой, Гермиона. То есть, сказать о Роне. Парни знают уже. Это не я был инициатором этой дружбы. И мне многое в Уизли не нравится. Он бывает такой…

– Короче, он бывает редким говнюком, так и скажи, Невилл, – не выдержал, Драко, – Гермиона и сама это уже понимает. Как и то, что нет смысла производить на него впечатление. А еще он вспыльчивый грубиян. Именно это послужило главной причиной, почему Невилл предпочитает делать вид, что дружит с ним. Это лучше, чем враждовать. Но, в принципе, у Рона Уизли есть и хорошие черты характера. Боже, если бы папа слышал, что я говорю!

– Я понимаю, – медленно проговорила Гермиона, – мальчишки у нас постоянно посмеиваются над Невиллом. А если бы еще и… Уизли был против него! А так, я заметила, он стал иногда защищать тебя от насмешек.

– Вот и замечательно! – Драко немного устал от этого выяснения отношений. – Так что с вами происходило, после того, как в зал вбежал профессор Квиррелл?

– Ну, поднялась паника. Перси Уизли – это наш префект – пытался нас более или менее организовано направить в башню. В какой-то момент малыши из Хаффлпаффа разбили нашу колонну на части. Директор и наш декан за несколько минут помогли навести порядок. Мы прошли уже какую-то часть пути в башню, когда ко мне пробился Рон, с которым мы потеряли друг друга во время суеты. Он сказал мне, что Лаванда сообщила ему, что видела Гермиону в туалете как раз в том районе, где, по словам преподавателя Защиты, появился тролль.

– Простите, что вмешиваюсь, – перебила его девочка, – но дело обстоит так. Лаванда моя соседка в спальне. Я еще вчера, когда мы подслушивали на лестнице, обратила внимание на слова Рона, что именно Браун направила его в подземелья. Так вот, сегодня утром я вроде бы как случайно заговорила о событиях вчерашнего вечера. И она заявила, что никуда не посылала Уизли. Она вообще уверена, что никакого тролля в помине не было. Мол, это был обычный праздничный розыгрыш, мистификация.

– Гм, – Драко задумался, – выходит так, что Лаванде стерли воспоминание об этом эпизоде. Сама об этом она не должна была забыть. Или же – другой вариант – это Уизли внушили, что якобы Лаванда ему что-то сказала.

Гарри внимательно посмотрел на друга, кажется, они оба больше были склонны верить во вторую версию. Но, чтобы не акцентировать на этом внимание, он обратился к Лонгботтому:

– Возможно, со временем мы что-то об этом узнаем. Но что было дальше?

– Дальше вы, в принципе, знаете. Мы опоздали. Теперь я понимаю, что это вы справились с этим жутким монстром. А я всю ночь переживал из-за лжи Уизли. Я все ждал, что на завтраке объявятся настоящие герои, которые выставят нас с Роном полными идиотами.

– Кстати, МакГонагал на завтраке не объявила героями и вас, – заметил Драко.

– Ну, она еще вчера присудила нам всего лишь по пять баллов и сказала хранить происшествие в тайне. Тем самым она компенсировала то, что должна была нас наказать за нарушение распоряжения директора. Мы обязаны были сообщить о том, что ты, Гермиона, находишься в подземельях преподавателям, а не идти геройствовать. Уизли, кажется, был расстроен из-за того, что ему не удалось прославиться.

– Что ж, – подвел итог Драко, – наверное, будем заканчивать разговор. Скоро уже обед, а нам с Гарри надо еще заглянуть к себе в комнату. Завтра ко мне должны приехать родители, так что нам будет не до встреч, но послезавтра мы вновь могли бы здесь собраться. Время уточним позже. В крайнем случае, пришлем записку совой.

Грейнджер потянулась за книжкой, собираясь прощаться и уходить. После секундного колебания Драко остановил ее:

– Если позволишь, два совета тебе на прощанье. Но вначале вопрос. Твоя учительница в начальной школе очень любила активность на уроке и часто тебя за это хвалила?

– Да, – изумленно согласилась Гермиона, – а в чем дело?

– Все это, может быть, замечательно для начальной школы, но здесь, в Хогвартсе собрались взрослые люди. И мы здесь учимся для себя, а не для учителей.

Гарри понял, о чем хочет сказать его друг, и вклинился в разговор. Они, бывало, и в беседах с одноклассниками говорили вот так на пару.

– Часто преподаватель, когда во время урока задает вопрос классу, хочет, чтобы каждый ученик попытался дать на него ответ, мысленно его сформулировал. Если ты в ту же секунду скажешь правильный ответ, толку не будет никакого. Все наши профессора и так уже отлично знают, что ты можешь ответить на любой их вопрос. А вот твои друзья злятся, думая, что этим ты хочешь подчеркнуть их тупость.

Лицо девочки осунулось:

– Понимаю.

– Из этого следует другой совет. – Продолжил говорить Драко. – Он несколько слизеринский, но, думаю, он и гриффендорцам не повредит. Не надо демонстрировать свою силу публично. Всю силу, я имею в виду. Да, ты новая в нашем мире и тебе надо заявить о себе. Но все равно – пусть хоть что-то остается в запасе.

– Почему? Для чего? Чтобы враги не знали, насколько я могу им противостоять?

– Ну, и это тоже вещь не лишняя. Но главное – сила порождает не только уважение, но и зависть. Те, кому надо, заметят тебя и так.

– Что же мне теперь не учить уроки? Не читать книг вне программы?

– Нет, конечно, – эмоционально вмешался Гарри, – будь сама собой. Просто отвечай только на заданные именно тебе вопросы. Цени то, что ты что-то знаешь и можешь что-то делать, а не то, что другие это увидели.

– Ладно, ты просто подумай над всем этим на досуге, понаблюдай за нами, если хочешь. Хотя мы с Гарри тоже не идеальны.

– А вы что, за мной наблюдали?

– Конечно! Что же нам, за Уизелом наблюдать, что ли?! Ну, все, а то мы так никогда не расстанемся. Гарри, сдай, пожалуйста, книги, я опаздываю на встречу с Панси. У нее есть идеи по поводу сегодняшнего вечера. Какую-то викторину хочет устроить или что-то в этом роде. Мы, скорее всего, будем разговаривать в холле, так что присоединишься потом к нам. Мне одному бывает трудно устоять перед ее напором.

Чета Малфоев прибыла в Хогвартс утром. Мальчики едва успели позавтракать и прибраться в своей спальне – мало ли, вдруг Люциусу придет в голову посмотреть, как живет его сын, когда появился Флинт и сообщил:

– Твои родители, Драко, прибыли. Они ожидают в холле, но вы можете пройти в какую-нибудь студию или гостиную. В этот утренний час, наверняка, должны быть свободные.

Гарри сделал попытку остаться в комнате:

– Наверное, твои родители хотят вначале поговорить с тобой.

– Я тебя умоляю! Что они мне там такого секретного могут сказать?! И вообще – насколько я понял из слов отца, именно ты – главная цель их приезда. Идем!

В конечном итоге все четверо обосновались в малой гостиной. Люциус запер заклинанием дверь, наложив дополнительные чары, очевидно, для того, чтобы их не подслушивали. Люциус и Нарцисса расположились на одном из диванов, напротив них сели мальчики.

Отец Драко посмотрел на супругу так, словно чего-то ждал от нее. Она улыбнулась и достала из своего ридикюля пару свитков пергамента. На одном из них прикрепленная зеленой ленточкой болталась большая свинцовая печать. Люциус кивнул, потом повернулся к Гарри:

– После того, как мой сын написал свое первое письмо, в котором рассказал о своем распределении и о вас, мистер Поттер, меня заинтересовала ваша судьба. Собственно говоря, кое-какие действия я осуществил гораздо раньше. Если вы помните, мы столкнулись с вами в начале лета в зоопарке. Еще тогда я удивился тому, что вы находитесь среди маглов. Дело в том, что по нашим законам, если кто-то из детей магов остается сиротой, то в отсутствие близких родственников ему назначается магический опекун. Его задачей является обеспечить ребенку надлежащий уход, безопасность и образование. У нашей семьи есть определенные связи в Министерстве. Я навел справки и выяснил, что в вашем случае произошел сбой в исполнении этого закона. Если быть более точным, закон был исполнен лишь частично. В некоторых случаях выбор опекуна может быть сложным, вызвать споры и даже судебные разбирательства. Чтобы интересы ребенка не пострадали, по закону в течение всего этого времени опекуном сироты автоматически считается действующий глава Визенгамота. На момент смерти ваших родителей и поныне таковым является Альбус Дамблдор, совмещающий эту должность с руководством школы Хогвартс. В вашем случае временное состояние, которое обычно длится пару недель или, в крайнем случае, месяцев, затянулось на годы.

– Это директор решил оставить меня у тети?

– Видимо, он полагал, что там вам обеспечат наибольшую безопасность, лучший уход и должное образование.

– Но я…

– Я догадываюсь, как прошло ваше детство, мистер Поттер. Если вы помните, я видел ваших родственников. Мне достаточно было взглянуть на них, на то, какое угощение они выбрали для вас и для своего родного сына, чтобы многое понять. Должен попутно признаться, что там, возле вольера со змеей я немного подправил им память. Ваш дядя собирался вас жестоко наказать.

– Так это были вы?! А я удивлялся, почему это они так спокойно восприняли происшествие со змеей. А пойти в кафе это тоже вы их заставили?

– Ну, должен же был я на вас внимательно посмотреть. – На лице Люциуса появилась едва заметная улыбка. – Но давайте продолжим. Как временный опекун, мистер Дамблдор вправе был распоряжаться вашими средствами, хранящимися в Гринготсе. Хотя следует уточнить, это всего лишь ваш детский, школьный фонд, информацию обо всех средствах рода Поттеров вы получите только после совершеннолетия, и доступ к ним никто из опекунов не имеет.

– Значит, поэтому у Хагрида был ключ от моего сейфа?

– Совершенно верно. Но я не думаю, что мистер Дамблдор злоупотреблял своей властью опекуна в этом смысле. Он сам довольно состоятельный маг. Но в любом случае такая затяжка с выбором опекуна является недопустимой. Я проинформировал департамент опеки Министерства об этом случае, и мы запустили предусмотренный законом процесс. Приятной деталью процедуры является то, что главу Визенгамота об этом информировать не надо. А сейчас моя супруга немного расскажет вам, мистер Поттер, о ваших родственниках.

Блондинка улыбнулась и взяла со стола свиток без печати.

– На этом листе изображено генеалогическое дерево рода Блэков. Не все полностью, а только его часть, начиная с Финеаса Блэка, который в начале века был директором Хогвартса. Просто все дерево очень большое. Род Блэков ведет свое начало от внебрачного сына одного из членов королевской фамилии Британии и прослеживается на протяжении нескольких сотен лет. Но для наших целей будет достаточно и этого фрагмента. Вы можете спросить, почему здесь изображен род Блэков, а не Поттеров? Дело в том, что род Поттеров еще в прошлом веке постепенно стал исчезать. В боковых его ветвях рождались в основном только девочки, а мужчины по разным причинам умирали бездетными. Уже в середине этого века в магической Англии была только одна линия рода Поттеров. Поэтому никаких родственников с этой стороны у вас нет. Но вашей бабушкой была Дорея Блэк*.

– Выходит так, что мы с Гарри братья, – вмешался в рассказ Драко.

– Нет, сынок. Это Джеймс Поттер – отец Гарри и мой отец – Цигнус Блэк были двоюродными братьями. А мы с Гарри, выходит, троюродные брат и сестра. Так что Гарри приходится тебе троюродным дядей. Дело в том, что Дорея была младшей в семье. Она страдала каким-то странным заболеванием, из-за которого она долго не могла зачать. Джеймс родился у нее, когда ей было уже почти сорок лет, только благодаря каким-то чрезвычайно сильным зельям. Она умерла рано, Джеймс в это время даже не окончил школу. Ваш дед – Чарльз, мистер Поттер, пережил ее ненадолго. Он только-только дождался вашего рождения.

В разговор вступил Люциус:

– Ваша семья, мистер Поттер, должна была перебраться в родовое поместье. Но почему-то не успела это сделать. То ли по объективным причинам – вы ведь были тогда малы. То ли кто-то им не советовал это делать. Хотя ваша безопасность там была бы на порядок выше. Родовое поместье не нуждается в охранных чарах того типа, которые были наложены на дом в Годриковой Лощине.

– Так или иначе, если бы дело о вашей опеке рассматривалось в должные сроки, наиболее вероятными кандидатами в опекуны были бы следующие маги. Самым ближним вашим родственником является сестра вашей бабушки Кассиопея. Она никогда не была замужем и жива до сих пор. Ей сейчас семьдесят шесть лет. Десять лет назад она была вполне бодрой старушкой, но последние года два она сдала, и за ней ухаживают родственники ее матери – Булстроуды.

– Так я родственник еще и Милисенты?

– О, очень дальний. Моя и ваша прабабка принадлежала к другой ветви этого рода. Но продолжу. В прошлом году умер брат вашей бабушки, мой дед Поллукс Блэк. Но он был еще старше Кассиопеи, так что более вероятно, что вашими опекунами могли бы стать представители младшего поколения Блэков. Объективно лучшей кандидатурой был бы мой кузен Сириус. Он ведь еще и ваш крестный отец.

– Но он к тому времени был уже в тюрьме.

– По довольно сомнительному обвинению, должна я заметить. Брат Сириуса, Регулус, погиб при таинственных обстоятельствах примерно за полгода до вашего рождения. Оставались только я и мои сестры. Андромеда вышла замуж за магла и ушла из магического мира, и поэтому не могла быть вашим магическим опекуном. Да, кстати, у нее есть дочь немного старше вас, мальчики, она учится в Лондонской магической школе. Белла, другая моя сестра, по свойствам своего характера не могла быть хорошим опекуном, кроме того, вы знаете, где она находится и за какие действия.

– Выходит так, что остаетесь только вы… – Гарри по-новому посмотрел на эту потрясающе красивую женщину; все эти годы она могла заботиться о нем, возможно, даже любить; они росли бы вместе с Драко…

Нарцисса кивнула, улыбаясь. Но заговорил ее муж:

– Мы после анализа генеалогического дерева пришли к тому же выводу. Но, когда начали готовить документы на опеку, то учли и политическую ситуацию. Наше имя все еще запятнано, вы знаете, какими событиями. Вы же, мистер Поттер, помимо вашей воли как бы символизируете другую сторону. После некоторых размышлений я нашел компромиссный вариант, который, возможно, устроит всех. Именно он отражен в окончательном акте на установление опеки, копия которого будет храниться у вас.

Мужчина указал на свиток с печатью, лежащий на столе.

– Согласно этому документу устанавливается, что у Гарри Поттера отныне два опекуна – Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, и Молли Уизли, урожденная Прюетт, дочь Лукреции Прюетт, урожденной Блэк. Права обеих опекунов абсолютно равны. В этом документе есть одно немаловажное замечание. Любое решение, затрагивающее интересы опекаемого, могут приниматься и одним опекуном при согласии с этим решением самого опекаемого, то есть вас, мистер Поттер. Консенсус опекунов не является обязательным.

– То есть, я могу сам выбирать, чьим советам мне следовать.

– Мы верим в ваше благоразумие, мистер Поттер. И мы постараемся заслужить ваше доверие.

– Так мне теперь не надо будет летом возвращаться к Дурслям, миссис Малфой?

– Если ты этого сам не пожелаешь. Думаю, визит вежливости им в любом случае следует нанести. И зови меня, пожалуйста, Нарцисса. Мы ведь теперь почти что семья и я все-таки твоя сестра.

– Тогда зовите меня Гарри, Нарцисса.

Малфой старший хмыкнул и протянул мальчику руку:

– Тогда есть смысл и мне прейти на менее официальный тон. По крайней мере, в нашем узком семейном кругу. Зови меня Люциус.

Гарри пожал широкую мужскую ладонь. У него теперь была семья. Правда немного смущала необходимость общаться еще и с Молли Уизли. Мальчик помнил по встрече на вокзале эту шумную, грубоватую тетку. Но, кажется, она не злая. В конце концов, можно периодически, как говорила Нарцисса, из вежливости общаться еще и с нею. Может, и с Роном удастся, если не подружиться, то установить хотя бы нейтральные отношения.

Гарри сказал об этом, и его новый опекун полностью его поддержала. Хотя до рождественских каникул было еще далеко, но Нарцисса была не против того, чтобы в это время с мальчиками навестить своих родственников во Франции. А семью Уизли Гарри мог бы посетить в начале каникул, в канун Рождества.

Из-за мероприятия, которое накануне вечером для их класса организовала Паркинсон, Драко так и не вышел на связь с отцом, поэтому, когда эта приятная часть встречи окончилась, мальчики сидели, как на иголках. Им надо было много чего рассказать Люциусу, и не знали, можно ли говорить об этом в присутствии Нарциссы. Уж она точно не одобрила бы их схватку с троллем.

Малфой старший, видимо, догадался, в чем дело, и отправил жену:

– Не желаешь погулять по замку, вспомнить прошлое?

– Так и скажите, что хотите по-мужски посплетничать. Ладно, пойду навещу Северуса, узнаю о ваших успехах в учебе, мальчики.

Когда они остались втроем, и Люциус обновил защиту от подслушивания, Драко пересказал слегка редактированную версию событий вечера Хеллоуина, дополнив ее той информацией, которую они узнали от гриффиндорцев.

Как это ни странно, мужчина не стал ругать мальчиков за рискованный поединок, наоборот похвалил за умелое использование парной магии. Одобрил он и их дружбу с Грейнджер и Невиллом.

– Магический мир не состоит только из Слизерина, Драко. Мы должны иметь возможность влиять на него через максимальное количество каналов. Что же касается ситуации в целом, то она развивается так, как я и ожидал. Разве что я не мог предположить, что первокурсников стравят с троллем. Я надеялся на что-то не столь убийственное.

Люциус задумался, потом продолжил:

– Так говорите, что около приманки на третьем этаже встретились Северус и ваш профессор Квиррелл? Совершенно ничего о нем не знаю. Третьестепенный род, зеленый юнец. Возможно, обычный трус. Или просто умело притворяется. Надо будет пригласить к себе на рюмочку бренди вашего декана. Северус умеет хранить свои тайны, но вдруг что-то выведаю. Как мне кажется, он увяз в каких-то сомнительных играх с Дамблдором. Северус обязан старику, который пригрел его, несмотря на сомнительное прошлое. Но, тем не менее, я верю в порядочность своего друга. Надеюсь, интуиция меня не подводит. А сейчас пойдем искать маму, а то она будет на нас обижаться. После этого выйдем, наверное, во двор, возьмите с собой метлы, покажете свои успехи в полетах. А если повезет, и не будет лишних свидетелей, может, что-то из парной магии продемонстрируете.

____________________________

* В описании генеалогии Блэков я ориентировался на схему, якобы нарисованную самой Роулинг; подобных схем много можно найти в сети.

С гриффиндорцами Гарри и Драко, как и обещали, встретились на следующий день. Мальчики перед завтраком послали со школьной совой записку Грейнджер, и даже видели, как она ее получала, вызвав оживление своих соседок по столу. Очевидно, они полагали, что у их заучки не может быть друзей по определению.

Гарри заметил, что одновременно с девочкой письмо получил и Рон Уизли; его принесла ему маленькая невзрачная сова, явно не школьная. Поттер сказал об этом Малфою, и тот высказал предположение:

– Видимо, его мать получила вчера уведомление об установлении опекунства над тобой. Теперь прислала инструкции, как рыжему следует вести себя в общении с тобой.

Судя по изумленной физиономии младшего Уизли и по быстрому взгляду, брошенному на слизеринский стол, Драко угадал. Когда же по окончанию завтрака к Рону подошла МакГонагал и куда-то его повела, блондин чуть не заржал в голос:

– Повели к директору на инструктаж. Готовься, теперь у тебя появится новый друг и почти родственник.

Гарри поежился. Он ничего не имел против того, чтобы враждебность гриффиндорца сменилась хотя бы нейтральной вежливостью, но ему не нравилась эта фальшивая ситуация сама по себе. Хорошо хоть с настоящими друзьями можно было быть самим собой.

Встретились они на уже привычном месте в библиотеке. Невилл подтвердил, что Рона вызывали к директору. После этой встречи рыжий был сам не свой, о чем-то усиленно думал. Драко не удержался от ехидного замечания:

– Мозги себе не повредил от непривычного занятия?

Гарри, которому не нравились такого рода шуточки, чтобы не продолжать эту неприятную тему, спросил Невилла:

– Он не интересуется, куда ты ходишь один, без него? У тебя не будет проблем из-за этого?

– Я честно говорю ему, что иду в библиотеку. Но Рон предпочитает без особой необходимости здесь не появляться.

– Я же говорил, что мыслительный процесс вызывает у него неприятные ощущения! – Продолжил язвить Драко, но, увидев сердитый взгляд Гарри, пошел на попятный. – Я уже все понял, молчу, мон шер. Я что?! Я ничего! Я понимаю, что возможно и мне за компанию с тобой придется посетить родовое гнездо семейства Уизли. Уже заранее в предвкушении.

Эта реплика вызвала недоумение у гриффиндорцев, и Гарри пришлось рассказать об изменениях в его статусе, о том, кто назначен его опекунами. Лонгботтом сразу уловил суть произошедшего и уточняющих вопросов не задал. Грейнджер же настолько мало знала о магическом мире, что из-за этого тоже ничего не стала спрашивать. Видимо, она всего лишь пометила сама для себя, что следует поискать информацию в книгах еще и об этой стороне жизни.

Девочка поинтересовалась, нет ли более незаметного способа связываться со слизеринцами. Ей не понравился тот ажиотаж, который вызвала записка мальчиков у ее одноклассников.

– Ничего, пусть привыкают. – Засмеялся Драко. – Неужели они реально думают, что ты никому не можешь быть интересной?

– Может быть, можно использовать что-то вроде твоей колоды, – предложил Гарри.

Малфой закачал головой:

– Нет, это слишком дорогая штука. Там в середине каждой карточки сетка из магического золота и серебра сложного плетения. Ручная работа. Стоит набор колод весьма недешево. Ну а, включать в нашу связь Гермиону и Невилла отец в данный момент пока не согласится. Вы понимаете, он вас недостаточно хорошо знает.

Драко пришлось из кармана достать колоду, чтобы продемонстрировать, что имеется в виду. Невилл слышал о таком виде связи, а Гермиона хоть и была восхищена, но заметила:

– В обычном, то есть, в магловском мире уже приблизились к тому, чтобы сделать нечто похожее. Подобная связь, знаю, технически возможна и сейчас, только размеры аппаратуры большие, но лет через двадцать все может измениться.

– Ну, в пределах трех миров эта магловская связь все равно работать не будет… Ладно, не будем о маглах. Нам надо найти что-то простенькое, свое...

Невилл с Драко стали по памяти перебирать варианты. Были, к примеру, в магическом мире парные дневники – запись в одном из них мгновенно отражалась в другом. Так обычно переписывались влюбленные парочки, в силу каких-то причин разделенные расстоянием, и которым невозможно было видеться. Кроме того, был почти полный аналог карт, но только рассчитанный на двоих. Обычно это были пара фотографий, картинок или каких-то безделушек, к примеру, карманных зеркалец. Важной особенностью такой связи было то, что, в отличие от колоды карт, эти «аппараты» не надо было настраивать на владельца. Любой, кто купил пару зачарованных зеркалец, мог дать одно из них своему партнеру и в ту же секунду начинать общаться с ними. Способность видеть и слышать собеседника была привязана не к человеку, а к предмету.

Было решено, что Драко в тот же день попросит старшекурсников купить в Хогсмите пару таких зеркал. Наличие зеркальца среди прочих вещей у девочки ни у кого не вызовет удивления. А страсть Драко к поддержанию своей идеальной внешности с самого первого дня учебы была на факультете излюбленной темой добродушных подколок. Гермиона заикнулась о деньгах, но Драко остановил ее:

– Считай, что это наш с Гарри подарок на твой день рождения. Ну и что с того, что он давно прошел. Подарки никогда дарить не поздно.

Кстати, Малфой все-таки сделал такой же запоздалый подарок Поттеру. Он подарил другу небольшую коллекцию музыкальных композиций и постановок (в основном сказочной тематики). Гарри поначалу возражал:

– Да я же все равно их только с тобой смотрю. Зачем они мне?

– Ну, мало ли что может случиться. Вдруг я буду занят… К примеру, Винсу и Грегу буду что-то объяснять… Или ты будешь в гостях у Уизли… А тебе захочется чего-нибудь эдакого. Да, ты можешь попросить посмотреть мои записи. Но ведь лучше иметь свои собственные. И теперь мы сможем по очереди брать твои и мои записи. Вкусы то у нас похожие.

Музыкальные пристрастия у мальчиков, действительно, совпадали. Возможно из-за того, что вкусы Гарри формировались под влиянием предпочтений Драко. Так или иначе, они чаще всего погружались в композиции на основе классической и джазовой музыки. Они дарили самые сильные ощущения. В попсовых композициях по большей части делался акцент на сексуальные, любовные отношения. Все эти грудастые полуголые ведьмочки, потные тела, летающие среди вспышек разноцветных огней – мальчики, видимо, еще не доросли до того, чтобы получать от этого удовольствие.

В этот насыщенный событиями день Гарри получил еще один уникальный подарок… от собственного отца.

Дело было так. Мальчики только вошли в Большой зал на обед, когда увидели, что над Слизеринским столом кружит почтовая сова. Вообще с доставкой почты школьникам у несчастных сов возникали вечные проблемы. Единственное место, где им позволялось отдавать почту, был Большой зал. Возможно, это было и правильно. Не летать же птицам по лабиринтам коридоров на всех этажах и в подземельях! Не мешать же учебному процессу! Но в итоге, если сову послали с письмом сразу после окончания завтрака, ей приходилось ждать встречи с адресатом несколько часов до обеденного перерыва.

Вот и эта сова уже некоторое время поджидала, когда слизеринец Поттер соблаговолит появиться в зале. Увидев мальчика, птица полетела к нему навстречу, стала кружить над ним, пока Гарри не протянул руку и не избавил сову от ее груза. Небольшой пакетик в его руках превратился в хоть и легкую, но довольно большую по размеру посылку. Судя по обратному адресу, ее прислали из банка Гринготс.

Вскрывали пакет мальчики без свидетелей, закрывшись в пустующей на каникулах учебной комнате в факультетском общежитии. В пакете лежали: нарядная шелковая мантия (или точнее – длинный плащ с капюшоном); свиток пергамента с нарисованным от руки планом какого-то большого здания; написанное красивым, но едва понятным почерком письмо от руководства банка, а также небольшой запечатанный конверт.

Мальчики решили начать с банковского послания, справедливо полагая, что там будет объяснение посылке. В длинном, таком же витиеватом и сложном для понимания, как почерк, послании руководство банка, прежде всего, извинялось за задержку посылки. По завещанию Джеймса Поттера его сын Гарри Поттер должен был получить ее в первый день учебы в Хогвартсе.

Интересной была причина такой задержки. Оказывается, и в этом была повинна отсрочка с принятием решения о магической опеке над сиротой. Пока не решен был этот вопрос, завещания родителей Гарри тоже находились как бы в повисшем состоянии. Им не был дан ход. А, как объяснил Драко, в таких завещаниях часто бывает масса всяких сюрпризов, привязок к каким-то событиям. Ты, к примеру, объявляешь о своей помолвке и неожиданно получаешь украшенную бриллиантами шкатулку, завещанную твоей прапрабабкой. Просто эта выжившая из ума старуха завещала шкатулку тому из ее потомков, кто объявит о своей помолвке во второй половине июня (и только в это время, никакое иное), при условии, что он не будет знать о содержании завещания.

Так что Гарри впереди могли ждать и другие сюрпризы. О том, что это за мантия, в письме из банка не говорилось. Гоблины упомянули только, что она издревле принадлежит роду Поттеров, и что мальчику ее передает по наследству отец, от которого имеется еще и письмо. О карте вообще ни слова не было сказано.

В последнем абзаце письма гоблины написали о ключе от банковского сейфа Поттера. Так как опекунов у мальчика теперь двое, то после того, как руководство банка заберет этот ключ у Дамблдора, оно передаст его непосредственно Гарри Поттеру. Для того, чтобы взять из хранилища деньги ему будет достаточно письменного разрешения любого из опекунов.

Дрожащими руками Гарри вскрыл второй конверт. Кто бы мог упрекнуть Драко за то, что он читал, заглядывая другу через плечо, тем более что Поттер против этого совсем не возражал.

«Здравствуй, сын!

Если ты читаешь это письмо, то случилось худшее, и не мы с твоей мамой провожали тебя в школу, стены которой когда-то стали нашим вторым домом. Именно здесь мы встретились. И не только. Твоя мама, сынок, смогла пробудить во мне все самое лучшее. Мы любим друг друга и любим тебя. Мы хотим, чтобы ты это знал.

Возможно, я был не самым лучшим учеником школы «Хогвартс». Если бы я мог вернуться в прошлое, наверняка, я бы кое-что попытался исправить, сделать по-другому. К сожалению, это невозможно. Но у меня есть ты, и я надеюсь, что мой сын проведет семь лет учебы с большей пользой, чем я. Я надеюсь, что, в свое время, простившись со школой Хогвартс, ты не будешь жалеть ни об одном своем поступке или неправильно сделанном выборе.

Теперь о моих подарках тебе. Хотя поначалу твоя мама возражала против них, но я смог убедить ее, что человек хозяин вещам, и он сам определяет, как их использовать – во вред или во благо. Мантия, которая теперь твоя, уже несколько веков принадлежит нашему роду. Это мантия-невидимка. Накинув ее на себя, ты становишься невидимым для окружающих. Она большая, и ты легко можешь спрятать под ней еще и своего друга. У тебя ведь есть друзья?

Карта – это наше с друзьями изобретение. Хотя справедливости ради надо сказать, что мы опирались на более ранние разработки наших предшественников. Это карта Хогвартса. Обрати внимание на цифры у края карты. Для перехода между этажами нужно использовать волшебную палочку. Нулем обозначен уровень Большого зала. Именно этот этаж отображен на карте, когда ты открываешь ее. Цифры с минусом позволят тебе увидеть, что творится в подземельях, цифры с плюсом – ты уже догадался – дают возможность подниматься до самых высоких башен школьного замка. На некоторых этажах остались белые пятна. Это означает, что мне с моими друзьями так и не удалось узнать, что там находится. Возможно, это получится у тебя.

Карта завязана на магию замка. Это значит, что она будет работать только тогда, когда ты находишься на его территории. Кроме того, благодаря этой магической связи, на карте сразу же отражаются все перестройки здания школы. Тебе уже рассказали, что Хогвартс подстраивает количество спальных мест под количество студентов? У меня было замечательное место с прекрасным видом из окна. Ты ведь тоже попал в Гриффиндор?

Твоя мама обиделась на меня из-за этой фразы. Я пишу и сразу же читаю ей написанное, если ты еще не понял. Хорошо, я соглашусь с ней. Не важно, на каком ты факультете учишься. Главное – ты наш сын, и мы тобой гордимся.

Да, чуть не забыл! Для того чтобы карта заработала, достаточно ударить палочкой по ней и сказать: «Я замышляю только шалость». Увидишь сам, что получится. Ну, а для шалости ты используешь возможности карты или для пользы – решать тебе.

На этом мы с мамой прощаемся с тобой. Хотя я все еще надеюсь, что это письмо не пригодится, и я вручу эти подарки тебе сам».

Витиеватая подпись внизу листа завершала это послание.

Гарри с минуту сидел неподвижно, справляясь с волнением и ожидая пока высохнут слезы. Да, такого подарка от судьбы он не ожидал.

Наконец он встретился взглядом с блондином. Драко выглядел немного смущенным из-за того, что пережил такой волнующий момент вместе с другом. Чтобы избавится от неловкости, он предложил:

– Давай испытаем карту?!

Мальчики склонились над ней. Гарри коснулся палочкой ее края и произнес кодовую фразу. Тут же рисунок на пергаменте стал более четким. Мальчики сразу опознали очертания Большого зала, коридоры, классы, находившиеся с ним на одном уровне. Вот главный северный вход, вот – западный. Восточные и южные ворота, мальчики помнили, были уровнем выше.

Но что это движется по карте!? Друзья присмотрелись и увидели, что на карте путешествуют следы ног, но самое главное – возле каждого следа была подпись, которая указывала, чьи это следы. Отображались даже следы четырех лап Миссис Норрис – кошки мистера Филча. Они как раз в этот момент шли по одному из коридоров недалеко от Большого зала.

Почти час мальчики провели, играя с картой. Они то опускались вниз до слизеринского общежития (очень обрадовались, обнаружив самих себя), то изучали, как устроено все в Гриффиндоре. Они не удивились, обнаружив Гермиону Грейнджер в одной из студий в полном одиночестве, зато другие первокурсницы львиного факультета сбились в стайку в холле.

– Классная штука! – в конце концов, не смог выдержать своего восхищения Гарри.

– Да, хорошая работа. Твоему отцу удалось подключиться каким-то образом к магии нашего замка. Ведь Хогвартс в любом случае как бы прописывает в своей магической памяти каждого студента, преподавателя. Получается, что он еще и следит за нашими перемещениями.

Оба подарка легко поместились в учебной сумке (та кожаная, в которой мальчик поначалу хранил свои деньги), с которой Гарри ходил по школе даже на каникулах. Мало ли что случится, есть вещи, которые всегда должны быть под рукой. Перо, чернила, пергамент…

В тот же день, ближе к вечеру мальчики посетили Хагрида. Великан увидел вначале только Гарри, обрадовался, широко открыл двери своей хижины. Когда же из-за спины мальчика вынырнул еще и блондин, лесничий слегка растерялся, но потом все же нашел, что сказать:

– Так ты с другом?! Ну, проходите. Чай будете? У меня и кексы есть. Правда, они давешние, но вкусные.

Кексы оказались просто жутко твердыми, но зубы у мальчиков были достаточно прочными и они сгрызли по паре штук. Для вежливости этого было достаточно.

Хагрид, пока они пили чай, постепенно вошел в привычное для него благодушное состояние и перестал коситься на блондина и на слизеринские эмблемы на мантиях его гостей. Он даже умилился тому, как аккуратно они едят. А это действительно было трудной задачей – грызть твердые кексы, сохраняя правила этикета.

Мальчики заранее договорились, что Малфой будет больше молчать, а говорить за двоих будет Поттер. Как бы то ни было, он вызывал большее доверие у гиганта. Поэтому Гарри поставил чашку на кособокий, явно самодельный стол и спросил:

– А не скучно тебе здесь одному? Чем, вообще, хранитель ключей школы занимается?

Бородач засмущался:

– Ну, ежели честно, то это такое красивое название. А вообще-то я за порядок во дворе отвечаю. Ежели Филч внутри замка орудует, то я здесь. Ну, еще, конечно, в запретный лес, бывает, наведываюсь. Там у меня… Ну, дела, короче есть. Иногда для мадам Спраут какую травку принесу. Иногда для вашего Снейпа что найду. Хотя он такой, что и сам может пойти в лес, если надо. Ежели у него время есть, конечно.

Гарри с наивным видом уточнил:

– Так ты в замок вообще не заходишь? Я не часто вижу тебя в Большом зале.

– Да я стесняюсь немного этих всяких образованных господ. Думаю, может им от меня воняет. Хотя я каждый раз надеваю новую куртку. У меня есть на такой случай парадная. Не сумлевайтесь. Так что по праздникам больше… Когда никак нельзя не появится. Но мне здесь и удобнее. Эльфы принесут еду, уберут посуду. А в замок я хожу каждый день. Там же у меня подопечный. Это мой вклад. По просьбе Дамблдора. Там и другие некоторые профессора поучаствовали. Так что мне лестно. Вроде как и я… Ну, когда делали прохождение в комнату для…

Тут только Хагрид понял, что сболтнул лишнее. Он вскочил, и чтобы замять неловкость стал убирать со стола чашки, сметать крошки на пол.

Мальчики поняли ситуацию и стали прощаться. Великан обрадовался, что все наладилось само собой и, прощаясь, искренне предложил:

– Вы заходите, если что. Я завсегда рад гостям.

Уже прикрывая дверь, лесник шепнул на ухо Поттеру:

– А твой друг, Гарри, вроде бы ничего, вежливый. Я боялся, он будет надо мной насмехаться.

Да, прав был префект Слизерина – вежливость великая сила.

По пути назад, не утерпев, друзья тут же обсудили полученную информацию. Как обычно первым говорил Гарри, а Драко оценивал выдвинутые идеи, поддерживал их или критиковал.

– Ты думаешь, Хагрид говорил о комнате, где лежит…

– Да, тот самый камень. Подопечный – это без сомнения трехголовый цербер.

– А прохождение в комнату… Наверное, одной этой собачкой охрана не ограничивается.

– Наверняка, нет. Профессора, которые в этом участвовали, это, скорее всего, МакГонагал, Флитвик, возможно, кто-то еще.

– Прохождение – это мне что-то напоминает…

– Ну, у меня первая же ассоциация с экзаменом, испытаниями. Странно, мы ведь решили, что это вроде бы ловушка для кого-то неизвестного. Камень – это приманка. Если бы все эти препятствия были только защитой, то так и было бы сказано – уровни защиты. А тут все сделано так, словно в любом случае кто-то будет этим путем идти.

– А, может, это меня имели в виду. Ведь мы решили, что не случайно я был тогда с Хагридом в банке. Или это Невилл...

– Точно! Ты – гений! В какой-то момент все будет подстроено так, что или ты, или Лонгботтом должны будете полезть туда и продемонстрировать свои силы и умения. Вроде экзамена…

– Что-то мне не очень хочется туда лезть.

– Ну, это если тебе придется туда идти на чьих-то чужих условиях. Но мы теперь кое-что по этому поводу знаем, и, значит, частично вооружены. Попробуем обмануть этих манипуляторов. Нужно собрать больше информации и сделать все таким образом, чтобы мы были в наиболее выигрышном положении.

– Значит, будем собирать информацию. Ты думаешь, у нас есть время?

– Что-то мне подсказывает, что до рождественских каникул ничего серьезного больше не произойдет.

– Хотелось бы верить.

Короткие каникулы окончились. С понедельника вновь началась учеба. Гарри и Драко с интересом ждали первого занятия – Зельеварения. Им было любопытно, как будет вести себя Уизли. Но рыжий гриффиндорец, скорее всего, пока не определился с линией поведения по отношению к слизеринскому дуэту. Он явно что-то хотел сказать Гарри перед началом занятия, но все-таки промолчал.

Снейп же, который наверняка тоже был осведомлен о перемене статуса Поттера, ничуть не изменился – вел себя в свойственной ему манере, разве что немного дольше обычного гипнотизировал взглядом Поттера в самом начале урока.

Но потом слизеринского декана ждал сюрприз. По своему обыкновению он начал урок с вопроса, который касался еще не изученной темы, и сразу же повернулся в сторону первой парты в правом ряду. Он даже скривился заранее, ожидая увидеть рвущуюся отвечать Грейнджер, но ничего подобного не произошло.

Гермиона не подкачала, и не разочаровала своих «учителей». Девочка невозмутимо глядела на профессора Зелий, сложив руки на парте. Вздох удивления пронесся по классу:

– Грейнджер не знает?!

Видимо Снейп поддался этому общему настроению, так как спросил, обращаясь к гриффиндорке:

– Вы не знаете, мисс Грейнджер?

– Простите профессор, вы не уточнили, какое применение кошачьей мяты имеется в виду – в настойках для внутреннего употребления или в виде мазей – для наружного.

– Гм, скажем, для наружного применения.

– Кошачья мята является основой мази для лечения гнойных процессов на коже*.

Девочка набрала воздуха, видимо, собираясь по привычке изложить еще массу сведений о том, в каких еще зельях применяется кошачья мята. Список этот был очень длинным, Гарри это знал. Но Гермионе хватило силы воли, чтобы остановиться и не говорить о том, о чем не спрашивали.

Профессор еще пару секунд подождал, надеясь, что девочка сорвется, но не дождался. Кажется, из-за растерянности он произнес не очень свойственное ему:

– Спасибо, мисс Грейнджер. Пять баллов Гриффиндору. Можете сесть.

И он тут же приступил к описанию рецепта этого дня. Они должны были приготовить как раз эту самую противогнойную мазь.

Во всем остальном урок прошел, как обычно. Поттер и Малфой выполнили задание, как всегда первыми, Грейнджер вновь была второй, но, кажется, в этот раз, меньше из-за этого переживала. Она даже не обратила внимания на то, что преподаватель не дал больше ее факультету поощрительных балов. Это было бы уж слишком революционно!

По окончании урока Снейп попросил Гарри и Драко на минуту задержаться. Когда другие ученики покинули класс, декан обратился к Поттеру:

– Я слышал о том, что у вас появились магические опекуны. Довольно неожиданный выбор. Нельзя найти во всем магическом мире двух более непохожих женщин, чем Молли Уизли и Нарцисса Малфой.

Гарри никак не прокомментировал услышанное. Он пока не понимал, чего от него хочет декан. После маленькой паузы Снейп продолжил:

– Но по зрелому размышлению я понял, что у них все же есть нечто общее. Они обе любят своих детей, хотя и понимают эту любовь по-своему. Я надеюсь, что эта опека изменит вашу жизнь к лучшему. Можете быть свободны. Вам надо торопиться на следующий урок. У вас же сейчас полеты?

На полетах, как обычно, их ждала недоброжелательная критика мадам Хутч и ее солдафонский юмор. Но Малфой, кажется, уже научился справляться с этой проблемой. Он стал рассматривать эти два часа по понедельникам не как уроки полетов, а как занятия по укреплению силы воли, умению владеть собой в экстремальных условиях. А что касается непосредственно полетов, то блондин мог себе позволить дать себе волю во время тренировок с Флинтом.

Если вспомнить об этих тренировках, то день игры команд Слизерина и Гриффиндора, на которой должны были выступить мальчики, неуклонно приближался. Собственно говоря, он должен был состояться во вторую субботу ноября.

___________________________

* Здесь, как и в других случаях упоминания свойств различных ингредиентов для зелий, автор ориентируется на толстенный том энциклопедии лекарственных растений, имеющийся в его личной библиотеке.

И вот день выступления юных слизеринцев настал. Гарри и Драко, одетые в специальную квиддичную форму – брюки и курточка в обтяжку в сочетании с плащом, красиво развевающимся на ветру во время полета – стояли у кромки поля, готовясь к своему дебюту. На трибунах негде было яблоку упасть. Противостояние Гриффиндора и Слизерина всегда было эмоциональным и привлекало всеобщее внимание. Пришла на матч даже Гермиона. Гарри видел, как она послала им с Драко солнечный зайчик тем самым зеркальцем, с помощью которого теперь они общались. Девочка села неподалеку от преподавательской ложи. Поттер увидел там и вечно хмурую физиономию их декана, и дебильно улыбающегося преподавателя Защиты, и даже всегда восторженное личико француженки.

Далее рассматривать трибуны было некогда. Голос комментатора (какой-то парнишка из Гриффиндора) объявил:

– Пока команды готовятся к матчу, вашему вниманию предлагаются показательные гонки с препятствиями. Их исполнят для вас студенты первого курса… Ни фига себе! Ну, да. Их покажут маленькие слизеринцы – Драко Малфой и Гарри Поттер. Посмотрим-посмотрим, на что они способны.

Было слышно, что комментатор в кабине ругается с кем-то из взрослых (кажется, это была МакГонагал), доказывая, что он имеет право на такие легкомысленные комментарии.

Мальчики уже не слушали, они взяли метлы, взлетели, замерев на стартовой позиции. Лер О'Тул, который помогал мадам Хутч в этот день на поле стадиона, дал команду на старт, и под ревы болельщиков мальчики полетели. По замыслу Флинта они должны были пролететь двадцать кругов вокруг стадиона, выяснив между собой, кто самый лучший летун.

Первых два круга прошли нормально. Гарри и Драко почти синхронно проходили все препятствия, встречающиеся им на пути. Но потом для Гарри все изменилось. Вначале стали странно себя вести раздвижные ворота. Среди прочих препятствий на трассе было две прямоугольных рамки, расстояние между вертикальными стойками в которой постоянно менялось. Но во время тренировок даже в самом узком положении через эти ворота Поттер пусть не так уж свободно, но все же мог пролететь.

А тут они словно сошли с ума, вознамерившись сжевать мальчика. Он едва успел пролететь через ворота, как заслонки клацнули, соединившись одна с другой, едва не схватив прутья его метлы. Большинство зрителей восхищенно загудели, очевидно, думая, что это все так и было задумано.

Потом у Гарри начала сходить с ума метла. Это немного напоминало то, что происходило на первом занятии полетов у Невилла. Только тогда это происходило из-за испуга гриффиндорца, сейчас же понять причины происходящего было невозможно. Метла просто отказывалась слушаться мальчика. Она словно подчинялась чужой воле. Злой воле. Метла кидала Гарри из стороны в сторону, вращала, пыталась скинуть его с себя, как норовистая лошадь. Поттер держался изо всех сил.

Вот уже и Драко, до этого момента сосредоточенный на своей трассе, заметил неладное. Он прервал гонку, подлетел к другу, пытаясь помочь ему стабилизировать полет метлы, удержать его от падения на трибуну. Уже было понятно, что чья-то воля толкает метлу именно к трибунам и дальше к барьеру, ограничивающему стадион.

Неизвестно что бы случилось дальше, но вдруг на трибуне, где сидели преподаватели (а именно в непосредственной близости от нее Гарри и Драко боролись с сошедшей с ума метлой), вспыхнул огонь, и внезапно все прекратилось. Метла вновь стала покоряться воле Поттера. Не желая испытывать судьбу, мальчики тут же опустились на газон.

– По техническим причинам, из-за проблем с метлой одного из участников показательные выступления слизеринского дуэта летунов прерваны. Ну, что же, мы все равно были впечатлены. Ну, а сейчас приветствуйте наших любимцев во главе с легендарным Оливером Вудом – команду по квиддичу Гриффиндора. Ну и, команду Слизерина, конечно, тоже.

Расстроенные мальчики не стали смотреть матч, и пошли в раздевалку. Там их застал вызов Грейнджер. Хорошо хоть Гарри и Драко еще не успели раздеться. Гермиона находилась уже где-то за пределами стадиона. Рев болельщиков и голос комментатора доносился откуда-то издали.

– Это все Снейп, – начала говорить девочка с разгона, без всяких предисловий, – я сидела недалеко и все видела. Когда у тебя, Гарри, начались проблемы с метлой, он сидел, смотрел на тебя и что-то шептал. Я видела, как шевелились его губы. А когда я подожгла его мантию, то все прекратилось.

– Так это была ты!

– Это не может быть наш декан! Только не Северус! Гарри не самый любимый его ученик, но профессор не стал бы ему вредить. Да и зачем ему это делать при стечении такого количества свидетелей. Это не в его натуре. Если бы он захотел кого-то убить, он мог бы сварить такой яд, что одного укола хватило бы для смертельного исхода. Причем, никаких следов в организме не было бы. Жертва, все подумали бы, умерла от обычной сердечной недостаточности.

На лице Гермионы появились слезы:

– Я не знаю, что и думать. Вы считаете, что не он? Я тоже бы предпочла так думать… Но тогда кто? Все так совпадает…

Мальчики задумались. Наконец заговорил Драко:

– Знаешь, когда ты подожгла мантию Северусу, ты создала панику. И если некий враг сидел рядом с профессором, это могло помешать этому неизвестному продолжать заколдовывать метлу у Гарри.

– Но там сидели почти все наши профессора, были и студенты.

– Да, круг подозреваемых довольно широкий. Ну, хорошо, нам с Гарри надо переодеться, принять душ. На следующей нашей встрече обсудим ситуацию. Возможно, будет новая информация.

Вечером того же дня мальчики пообщались с отцом Драко. Он тоже разделял уверенность Драко в том, что в инциденте с метлой Гарри не мог быть замешан их декан.

– Но поговорить с ним, конечно нужно. Я давно уже собираюсь это сделать. У меня накопилось много тем для разговора с ним. Решено, попробую встретиться с Северусом в следующие выходные.

На следующий день после матча, который, кстати, в напряженной борьбе выиграла команда Гриффиндора, когда мальчики обдумывали, чем им заняться в этот свободный день, Драко предложил:

– Ты знаешь, я тут задумался по поводу ситуации с Роном Уизли. Ты видишь, он все ходит вокруг тебя с явным намерением поговорить, но не решается это сделать. Я думаю, тебе не следует больше ждать инициативы с его стороны. Ты должен написать письмо Молли Уизли. Пусть рыжая семейка не думает, что ты сторонишься их. Как бы у них не начала работать фантазия в ненужном направлении.

– Ты думаешь?

– Я уверен. В принципе, это она сама должна была написать тебе – по крайней мере, выразить свое отношение к тому, что она твой опекун. Но, видимо, она решила сделать это через Рона.

– А что в таких случаях надо писать?

– Обычное письмо вежливости. Что-то вроде такого: «Уважаемая госпожа Уизли. Я был рад получить известие. Бла-бла-бла. Надеюсь. Бла-бла-бла. С уважением, Гарри Поттер». Вот и все. Ничего сложного. Давай, садись. Я буду тебе диктовать. Мне отец в прошлом году дал несколько уроков написания официальных писем. Отправим письмо, а потом свяжемся с Грейнджер, узнаем как у нее дела. Она обещала на днях вернуть наш учебник по парной магии. Говорила, что уже скопировала самые важные разделы.

Ответ от Молли Уизли пришел в тот же день вечером. В коротеньком письме женщина говорила о том, что она рада была узнать, что ее выбрали в качестве одного из опекунов для Гарри Поттера. Она обещала отвечать на любые просьбы о помощи со стороны мальчика. Кроме того, миссис Уизли пригласила Гарри посетить дом ее семьи во время каникул.

Рон получил письмо от матери с той же совой. Видимо, там было написано что-то нелицеприятное, так как лицо у рыжего после прочтения письма стало очень похоже на помидор. Он наконец-то справился со своей «гордостью» и подошел к Слизеринцам сразу же после ужина.

– Мне мама сообщила, что она теперь стала твоим опекуном, – начал он, обращаясь к Поттеру, словно узнал об этом только сегодня, – и она просила передать, что рада будет видеть тебя у нас дома.

Уизли подозрительно глянул на Малфоя, не собирается ли тот сказать что-нибудь мерзкое в адрес его семьи. И хотя в голове у блондина вертелось несколько фраз типа: «А что у вас есть дом? Я слышал, вы живете в землянке!», но он сделал над собой усилие и промолчал, с показным дружелюбием улыбнувшись Рону. Ответил Гарри:

– Да, она мне уже написала об этом. Я с радостью приму ее приглашение. Мне бы хотелось поближе узнать одного из своих опекунов, ее семью. Это будет удобно, если я посещу вас в канун Рождества?

– Да, конечно, – пролепетал Рон, явно не ожидавший такого вежливого ответа.

– Отлично! У нас будет еще время уточнить детали.

Рыжий кивнул и собрался уходить, но Поттер остановил его:

– И вот еще… Рон. Если мы уже стали с тобой почти родственниками… Впрочем, мы и есть родственники. У тебя ведь тоже среди предков есть Блэки. Так вот, может быть, мы постараемся больше не ссориться. Если у тебя будут какие-то вопросы, претензии, я и Драко всегда готовы тебя выслушать, обсудить проблему, найти приемлемое для всех решение. Ну и, все такое…

Гарри протянул гриффиндорцу руку. На несколько секунд она повисла в воздухе, пока Рон не решился и все-таки не пожал ее. Едва слышно хмыкнув (только Гарри уловил этот звук), Драко тоже протянул руку. В этом случае пауза была еще более долгой, но под пристальным взглядом Гарри Рон пожал руку и блондину.

– Но это не значит, что… – начал говорить рыжий.

Малфой прервал его:

– Никто не говорит о дружбе или чем-то похожем. Для таких вещей мало рукопожатия. Но мы должны пообещать друг другу, вести себя, как цивилизованные люди. Ну а дальше будет видно.

На том и порешили.

Люциус выполнил свое обещание, его встреча со Снейпом состоялась через неделю после того памятного матча. На следующий же день, в воскресенье, мальчики получили от него думосбор с записью беседы. Отец Драко решил, что это будет лучше, чем письменный пересказ разговора.

Думосбор действовал примерно так же, как и баночки с музыкальными композициями и постановками. Для просмотра тоже надо было поместить палец в туман молочного цвета. Вот только после этого не было промежуточного коридора. Гарри сразу оказался в небольшой, уютной комнате, где в кресле у камина сидел мужчина, в котором мальчик узнал Люциуса. Мужчина был одет «по-домашнему», то есть в свободного кроя темные брюки, вязанный серо-синий жилет и белую рубашку. Правда, запонки были явно серебряными, с какими-то драгоценными камнями, скорее всего, сапфирами. А вот его собеседника Поттер узнал не сразу. Довольно красивые длинные ноги были обтянуты синими классическими джинсами. Светло-шоколадный джемпер выгодно гармонировал с карими выразительными глазами молодого темноволосого мужчины. И это их декан! Что он делает, чтобы выглядеть настолько старым и отталкивающим в школьной обстановке?!

Для Драко, видимо, не был новостью такой вид Северуса Снейпа. Он зашептал (хотя собеседники были лишь фантомными образами, но все равно казалось, что мальчики подслушивают) Гарри на ухо:

– Это малый кабинет моего отца. Здесь он работает, а также принимает близких друзей. Есть еще большой кабинет, туда гости идут для более официальных разговоров.

Гарри кивнул, и не стал ничего говорить. Все прочее могло подождать. Сейчас важно было услышать, о чем говорят взрослые.

После несколько затянувшейся паузы, во время которой мужчины мелкими глотками отпивали из пузатых, невысоких бокалов янтарного цвета жидкость, заговорил Снейп:

– Ну и, о чем ты хотел со мной поговорить?

– Разве я не мог просто соскучится по общению с тобой!? Мы, кажется, с конца августа не виделись. Мы можем поболтать о чем угодно: о твоих научных исследованиях, о книгах, о политике. Как ты оцениваешь, к примеру, ситуацию в магической России после распада магловского Союза?

– Мы, конечно, можем поговорить и об этом. Но я тебя знаю уже не первый год, так что, когда получил твое письмо с приглашением, сразу понял, что ты хочешь поговорить о чем-то, что задевает непосредственно твои интересы.

– Хорошо, если ты такой прозорливый, обойдемся без длинных предисловий. Хотя ты знаешь, я всегда рад и просто пообщаться с тобой. Так что в следующий раз можешь не ждать моего приглашения.

Люциус задумался. Хотя он, наверняка, уже не раз строил в голове план этого разговора, но все еще не решил окончательно, с чего его все-таки стоит начать. Но пауза не могла быть бесконечной.

– Что ты думаешь о наших метках? Если точнее – о том, кто их нам поставил?

Снейп вздрогнул. Видимо, он все же не ожидал настолько серьезного разговора. Малфой старший тем временем продолжал говорить:

– Она, как ты знаешь, не исчезла, хотя вроде бы должна была. Какое-то время она меня не беспокоила, но сейчас печать Лорда будто вновь стала оживать. Как думаешь, это возможно? Я имею в виду – может ли он вернуться?

Северус усмехнулся:

– Ну, это ведь ты у нас числишься темным магом…

– Тебе ли не знать, что все эти слухи о Малфоях – злых колдунах в основном распускают наши завистники. Да, в нашей библиотеке полно всякой древней дребедени, но уже лет двести, как мои предки не тратили силы на занятие подобными магическими практиками. Я имею в виду подлинно темные ритуалы, а не те заклинания, которые классифицируются, как нежелательные, лишь из-за невежества министерских работников. Да и теоретиков тьмы среди Малфоев давно уже не водилось. Мне, конечно, попадались среди того, что я читал, косвенные упоминания о том, что есть методы вернуть ушедшего за черту. Но как отделить россказни о трюках некромантов от чего-то более серьезного? Главное – с чем конкретно имеем дело мы? Что придумал лично для себя наш бывший Лорд? Твой директор не делился с тобой своими соображениями? Он ведь, наверняка, многое об этом знает.

Снейп побледнел, наконец, он выдавил из себя:

– Я связан определенными обстоятельствами.

– О, Непреложный обет!

– Что-то вроде этого…

– Да уж… Но ты ведь понимаешь, что мне многое сказал сам факт наличия такого запрета. Значит, ты ничего не можешь мне рассказать, не нарушив обязательств.

– Извини, нет.

– Но, если я сам до чего-то дойду своим умом и выскажу это тебе вслух, то ты можешь сказать, что я прав.

– Гм, думаю, да.

– Хорошо, давай попробуем поиграть в эту игру с тем фактическим материалом, который есть у меня уже сейчас. Итак, Лорд не умер окончательно. Есть вероятность того, что он вернется опять. Я прав?

– Да.

– Дамблдор располагает какими-то сведениями по этому поводу. Но в полной мере этой информацией он ни с кем не делится. Даже с тобой.

– Да.

– Он проводит в этом году в Хогвартсе многоходовую комбинацию, которая как-то со всем этим связана.

– Что?! Откуда ты знаешь?

– Ага. Значит, я все же был прав в своих выводах. А откуда я знаю… К своим источникам информации я отношусь трепетно и не выдаю их.

Гарри и Драко улыбнулись. Казалось, что мужчина в этот момент улыбается именно им.

– Твой сын… И этот его друг. Сын Поттера. Это они что-то разнюхали?

– Я не буду ничего ни опровергать, ни подтверждать. Но раз ты сам заговорил об этом, то, как они там? Как их успехи? Твое мнение.

Декан Слизерина задумался, потом начал говорить, тщательно подбирая слова:

– Удивительное дело, не думал, что скажу это когда-нибудь, но, похоже, мальчики хорошо влияют друг на друга. Я не знаю, каким был Поттер до школы, но некоторые его черты, детали поведения явно сформировались под воздействием Драко. Я имею в виду, прежде всего, его поведение за столом, грамотную манеру построения фраз. За эти два месяца в его жестах, движениях, осанке появился даже какой-то аристократический лоск. Да и учится он, следует признать, неплохо. Те же успехи в Зельях, уверен, непосредственное влияние твоего сына. Но и Поттер влияет на Драко. Мальчик стал более спокойным, сдержанным, не так остро реагирует на окружающих. Видимо, психологически Поттер более устойчив от природы, хотя, как это часто бывает, под внешним спокойствием скрывается страстная натура. Еще один фактор. Твой сын принадлежит к тому типу людей, которым для личностного роста нужен достойный соперник, не уступающий ему по силе, по интеллектуальному потенциалу, способностям. В начальной школе, я так понимаю, у Драко такого человека не было, поэтому и учился он с ленцой. Не было стимула.

– Незачем напрягать силы, если ты и так уже лучший, не так ли?

– Совершенно верно. Он, конечно, старался соответствовать твоим требованиям, но это все же не столь сильный стимул. Ты взрослый, и пройдет еще много времени, прежде чем Драко сможет конкурировать с тобой на равных. Другое дело – ровесник. И Поттер оказался идеальным партнером-соперником для Драко. Он, видимо, достаточно силен от природы. Кроме того, у Поттера правильное отношение к успехам Драко – для него это повод для работы над собственными ошибками, а не для злости или зависти. Твой сын невольно подхватывает тот же стиль отношений.

– Значит, Гарри все же не столь похож на своего отца, как об этом принято говорить?

Лицо Снейпа от очень сильных эмоций на несколько секунд словно окаменело, но когда он начал говорить, уже был почти спокоен.

– Да, это все-таки другой человек. Во всяком случае, он не похож на того Джеймса Поттера, которого я помню по младшим курсам. А потом… Что-то же хорошее в Джеймсе все-таки нашла Лили Эванс…

Люциус перевел разговор на менее щекотливую тему:

– Мальчики вроде бы еще и неплохо летают, даже выступали в прошлые выходные.

– Да, должны были. Они успели начать свою показательную гонку. Но потом у Гарри, то есть у Поттера возникли проблемы. Кто-то заколдовал его метлу так, что она перестала подчиняться мальчику. Я пытался устранить эту постороннюю связь и узнать, кто ее источник, но какой-то идиот поджег мою мантию. Хорошо хоть под шумок дети смогли опуститься на землю.

– Я так понял, что они не пострадали. Не так ли? Но кто это был, и зачем ему это было надо? Это же не был кто-то из тех бывших наших, так сказать, соратников, кто не может простить Гарри исчезновения Лорда? Вроде бы самые злобные и непримиримые сейчас в Азкабане…

– У меня есть некоторые подозрения.

– Но сказать ты ничего не можешь, так как все это как-то связано с Дамблдором.

– Примерно так… Да, кстати, еще о Поттере. Я узнал, что твоя Нарцисса стала одним из его опекунов. Это ведь твоя рука стоит за всем этим?

– Ну, почему же обязательно моя?! Нарцисса, урожденная Блэк – его троюродная сестра и самый близкий на данный момент родственник Гарри.

– Ладно, прибереги свой пыл для Визенгамота. Скажи мне – для чего это тебе?

– А разве мальчик не заслуживает лучшей жизни сам по себе. Почему я не могу позаботиться о друге моего сына, о моем пусть и дальнем, но родственнике. Но, я подозреваю, ты хочешь спросить меня не об этом.

– Да, я хочу знать, зачем тебе все это. Не только Поттер.

Молодой мужчина сделал неопределенный жест рукой, словно показывал нечто всеобъемлющее, глобальное. Люциус не стал тянуть с ответом. Говорил он достаточно эмоционально. Драко не подозревал, что его отец способен на такое.

– А резон мой простой, мой друг. Я больше не хочу повторения. Я потратил на жестокие, бесцельные игры свои лучшие молодые годы. Я поверил в лживые идеи безумного вождя. Я не хочу потерять еще и годы зрелости, а вместе с ними и всю свою жизнь. Очень эгоистично, как видишь. Мне, знаешь ли, понравилось последние десять лет быть хозяином своей судьбы. И если, как мы с тобой решили, есть вероятность того, что Лорд опять появится, то, стало быть, по законам арифмантики есть вероятность и того, что этого больше никогда не случится. И я попробую сделать все, что в моих силах для того, чтобы дать шанс этому альтернативному пути развития событий.

Северус с минуту обдумывал услышанное, потом медленно протянул руку другу:

– Считай, что у тебя есть союзник. Ты теперь знаешь, что я связан обязательствами и обстоятельствами, но чем могу, я всегда тебе помогу.

Люциус пожал руку. Мужчины встали, показывая, что разговор окончен. Уже возле камина, Снейп обернулся и проговорил:

– Могу дать подсказку для направления первых твоих поисков. В свое время наш Лорд нашел нужную ему информацию где-то в юго-восточной Европе. Мне кажется, что это была Румыния, но, есть вероятность, что и какая-то из Балканских стран.

Когда действие думосбора окончилось, и мальчики вновь полностью ощутили свое присутствие в своей спальне (они по установившейся привычке влезли и в думосбор там же, где и ныряли в композиции – на кровати у Драко), Гарри чувствовал себя немного неловко. Ему, оказывается, было важно услышать, что думает о нем его декан. И это оказалось на удивление позитивное мнение. Поэтому мальчик быстро начал их с Драко традиционный обмен мнениями. Тем более на этот раз им было о чем поговорить.

– Выходит так, что твой отец уже давно подозревал о возможности возрождения Волдеморта.

– Видимо, да. Теперь я понимаю, почему он заговорил о своем прошлом тогда в лесу. Плохо, что мы обо всех этих темных ритуалах так мало знаем.

– Можно попробовать поискать информацию в нашей школьной библиотеке. Подключим к этому Гермиону?

– Ха! Нашего аналитика?! Видимо, без этого не обойтись. Ее, кстати, можно обрадовать – она зря переживала по поводу своего любимого профессора.

– Ты думаешь, она переживала?

– Это же заметно. Она ни на каком другом уроке настолько сильно не желает одобрения преподавателя. И тогда на стадионе, она больше расстроилась не из-за твоих неприятностей, а из-за того, что злодеем оказался наш декан. Ну, в своем отношении к Снейпу Грейнджер сама разберется, а вот задать ей направление поиска надо будет.

– Но тогда придется рассказать Гермионе и Невиллу и все остальное. Время еще вроде бы терпит, но рано или поздно подключать их к нашему делу все же придется. Чем больше внимательных наблюдателей у нас будет, тем лучше.

– В этом я с тобой согласен. К примеру, если бы не рассказ Невилла, мы бы до сих пор ничего не знали о философском камне. Так что тянуть с этим не будем. Но выкладывать абсолютно все карты на стол, думаю, все же не стоит. К примеру, мы не будем вообще пока упоминать моего отца, я так считаю. Пусть он у нас будет за джокера, о котором будем знать только я и ты. И вот еще… Мы как-то забыли о наших слизеринцах. Надо присмотреться к нашим одноклассникам, определить, кого из них можно приобщить к нашей тайне.

В ближайшую встречу с Гермионой и Невиллом Гарри и Драко надо было о многом рассказать друзьям. Предисловие сделал Малфой:

– Знаете, мы тут с Гарри посовещались и решили, что вам стоит рассказать о некоторых событиях, происходящих в школе. Нам кажется, что сами со всем этим мы не справимся, и ваша помощь не будет лишней.

Гарри в очередной раз вкратце рассказал о своем посещении банка вместе с Хагридом, затем о том, как они с Драко пришли к выводу, что таинственный предмет, который раньше был в банке, директор теперь хранит в комнате под люком на запретном для школьников третьем этаже. Далее он поведал о том расследовании, которое они с Драко провели после информации, полученной от Невилла. Именно тогда они поняли, что Дамблдор прячет у них в школе не что иное, как философский камень. После разговора же с Хагридом им с Драко стало ясно, что о тайне камня знают и некоторые профессора.

– И вот теперь нам стало известно, что эти события имеют отношение к попыткам возродить того самого Волдеморта, который на самом деле не умер, а находится в каком-то пограничном состоянии.

– Того Кого Нельзя Называть, – прошептал Невилл.

Гермиона же, свободная от предрассудков магического мира, была не столь поражена известием, она о чем-то задумалась на минуту, потом вскинулась:

– Постойте, так ведь из философского камня можно приготовить эликсир жизни. Это сильнейшее средство, способное вылечить даже смертельно больного. Я читала об этом в одной книге. Фламель и его жена живут уже несколько сотен лет благодаря этому эликсиру. Возможно, у него есть и другие свойства, привлекательные для тех, кто хочет…

Слизеринцы переглянулись, радостно улыбаясь. Не зря они подключили к обсуждению свежие головы. Озвучил их общие мысли Гарри:

– Все сходится. Мы никак не могли понять, на кого рассчитана эта ловушка с камнем. Теперь ясно – на того, кто мечтает вновь вернуть к жизни своего хозяина. Есть большая вероятность того, что именно этот неизвестный маг причастен к событиям на стадионе. Я имею в виду тот случай, когда меня хотели сбросить с метлы. Не может он простить мне того, что согласно легенде именно из-за меня… Ну, его хозяина не стало.

– По школе ходят Пожиратели! – ужаснулся Лонгботтом.

– Так это все же не Снейп? – Грейнджер, казалось, больше волновало другое, Пожиратели Смерти для нее пока были чистой абстракцией.

– Нет, это точно не наш декан. Мой отец поговорил с ним и осторожно выяснил, что Северус во время происшествия с Гарри наоборот пытался прервать чужое заклинание.

– А я подожгла ему мантию!

– Ничего, главное, что твое вмешательство оказалось полезным. И Гарри благополучно опустился на газон. Что касается остального, то теперь вы тоже знаете о проблеме. Нам будет полезна любая информация. Вы же видите, как из маленьких фрагментов складывается цельная картина.

– Вот бы в запретную секцию библиотеки попасть, – мечтательно произнесла Гермиона. Затем она опомнилась и вновь вернулась к роли правильной ученицы, от которой, не смотря на все старания, пока еще не могла полностью избавиться. – А вы не думаете, что все это не наше дело, и этими загадками должны заниматься взрослые?

– Возможно, так оно и было бы… Хотя вы должны признать, что приобщаться к тайне – захватывающе интересно! Но все дело в том, что это непосредственно касается Гарри. И если мы беспокоимся о его безопасности, то должны знать как можно больше. Кто знает, что придумает этот неизвестный враг в следующий раз.

Против этого гриффиндорцы ничего возразить не могли. Для начала решили поискать отголоски информации о способах возрождения к жизни неких «не полностью умерших» в обычных книгах, а потом уже попробовать пробраться в запретную секцию. Слизеринцы о том, что в их распоряжении есть карта школы и мантия-невидимка пока промолчали. Но, возможно, эти волшебные предметы уже довольно скоро пригодятся, как раз для таких вылазок.

Своим слизеринским друзьям мальчики пока ничего не стали говорить. Им посоветовал так поступить Люциус.

– Подождите немного, я должен узнать настроения родителей ваших одноклассников. Ваша Грейнджер – маглорожденная, позиция бабушки Лонгботтома тоже не вызывает сомнений. Но что думают по поводу возрождения Волдеморта родители Нотта, Паркинсон или Гойла вы не знаете. Ваши друзья могут хорошо к вам относиться, но из-за лояльности к своим родителям не сохранят вашу тайну.

Эти доводы были довольно разумными, к ним стоило прислушаться и немного подождать. Но это не означало, что не надо подготавливать почву для будущего сотрудничества. На одном из самостоятельных занятий по Защите Гарри и Драко протестировали всех своих одноклассников на принадлежность к той или иной стихии.

Результаты были любопытными. Трейси Девис была огненной ведьмой, Дафна – воздушной. Панси и Милисента – обе принадлежали к стихии земли. Блейз ожидаемо оказался воздушным магом, Теодор, как и Гарри, огненным. Грегори был магом земли, и лишь Винсент оказался силен в водной магии. Впрочем, не таким уже и сильным он был. В любом случае, как партнер по занятиям для Грейнджер он не годился.

Как-то незаметно кончилась осень, начался декабрь. Шла уже вторая неделя первого месяца зимы, когда Гарри и Драко получили новую интересную информацию из совершенно неожиданного источника. От призрака.

Слизеринский призрак – Кровавый барон – мог свободно перемещаться по всему замку, но, конечно же, предпочитал находиться большую часть времени в подземельях. По вечерам, когда все слизеринцы собирались в своем общежитии, он совершал свой неизменный обход по комнатам, как бы проверяя, чем занимаются его «подопечные». Причем, следует отметить его деликатность – душевые и туалетные комнаты, как на половине девочек, так и у парней он обходил стороной. А вот в учебных комнатах мог зависнуть надолго.

Гарри и Драко в этот вечер после занятий с одноклассниками задержались в тренировочной комнате, чтобы поработать над парной магией. Они некоторое время практиковались в создании потока воздуха, добиваясь точной регулировки его силы: от едва заметного дуновения до максимально допустимого в закрытом помещении ветра (в какой-то момент мальчики едва устояли на ногах, когда волна воздуха, ударившись о стену, вернулась обратно к ним). Во всем этом был смысл. В некоторых случаях даже воздух мог стать хорошим оружием.

Кровавый барон внимательно наблюдал за их тренировкой, окончившейся только тогда, когда оба мальчика без сил опустились на пол. Но и после этого призрак остался в комнате, словно хотел что-то им сказать, но не решался это сделать.

Когда Гарри немного отдышался, он первым нарушил молчание, обращаясь к приведению:

– А вы, Барон, давно уже в Хогвартсе? И вообще, как долго, вы призраки можете… существовать?

Он уже задал этот вопрос, когда вдруг понял, что можно попробовать спросить призрака и о более серьезных вещах. Ведь призраки вроде бы и есть те самые, «не вполне умершие». Но Кровавый барон уже отвечал:

– Уже несколько столетий прошло с моей смерти. Задержался я… Это все магия замка повинна. Если бы это был обычный магловский дом, то я бы развеялся максимум за несколько лет. А то и раньше. Но здесь все иначе… И ведем мы себя в школе не совсем так, как положено призракам…

Драко, которого заинтересовала эта тема, подключился к беседе:

– Да, я кое-что слышал об этом. Я так понял, что для того, чтобы появился призрак, смерть человека должна быть необычной.

– О, да! У нас тут в свое время разыгралась целая драма… – Кровавый барон вздохнул, как бы заново переживая прошлое.

– Маглы, я слышал, верят, что призраки – это души, не нашедшие упокоения из-за каких-то внешних обстоятельств. Обычно это те, кто ушел из жизни в результате насилия. Они не уходят пока, к примеру, не узнают, кто повинен в их смерти, или виновный не будет наказан.

– Нет, Гарри, хотя в представлениях маглов есть смысл, но дела обстоят немного иначе. Они ошибаются в главном. Душа человека после смерти тела практически сразу удаляется в области, не подвластные даже магам. Призрак – не сама душа, а как бы ее снимок, своеобразная колдография. Это немного похоже на магические портреты. Художник-маг способен оживить любую картину, и она становится, как минимум, подвижной. Если же он написал портрет, то в момент смерти изображенного на нем человека слепок личности может вселиться в полотно. Создание такого портрета – осознанное действие. Призрак же появляется в силу специфических обстоятельств, сопутствующих смерти. Он тоже вроде портрета личности, но не привязан к материальному объекту, а состоит из особой субстанции, которую в полной мере воспринимать в виде цельного образа могут лишь маги. Есть еще такое явление, как полтергейсты. Это те же самые призраки, вот только в их случае умершие были маленькими детьми или сумасшедшими. Из-за этого они такие бестолковые или дикие.

– Все верно, молодые люди. Мне уже рассказывали об этом другие школьники до вас, раньше.

– И магия места, где находится портрет, или где появился призрак, имеет большое значение. Самый замечательный портрет самого крупного мастера, если он висит в неподобающем месте, мало чем отличается от колдографии на вкладыше от шоколадной лягушки. Маг на портрете улыбается, качает головой, но не более того. Для того, чтобы копия умершей личности вселилась в портрет, необходимо, чтобы он находился в том месте, в котором этот человек долгое время жил, работал. К примеру, с портретами моих предков в поместье можно свободно разговаривать, общаться. Хотя портреты – не настоящие люди, они застыли в том состоянии, в котором были накануне смерти. Они не способны создать ничего нового. К примеру, портрет поэта не сочинит ни строчки нового стихотворения, а самый великий ученый, живущий на полотне, сможет вспомнить кучу известных ему фактов, но не способен сделать ни единого вывода из их сопоставления. Если магия дома слабая, портрет вообще ничего нового не способен запомнить. Ты подходишь к нему и каждый раз заново знакомишься.

– Но в Хогвартсе, наверное, не так.

– В Малфой-мэноре тоже. В этом случае магия здания как бы питает своей силой магию портрета, наделяя памятью и даже чертами настоящей личности. С призраками Хогвартса похожая история. Они не только существуют уже очень долго, но и стали очень похожи на людей.

– И это мне тоже говорили, молодые господа.

Гарри смог, наконец, задать более серьезный вопрос:

– Возможно, вы слышали о случаях, когда кто-то вроде бы умер, но на самом деле у него есть возможность вновь вернуться к жизни. Я думал, что это немного похоже на ваше существование, но оказывается…

– Нет, молодой человек, моя душа уже давно нашла свое упокоение, хотя, конечно же, о ее судьбе мне известно столько же, сколько и вам. Мы, призраки, не всеведущи. Что касается меня – того мага, кто жил несколько столетий назад, то я не знал ни о чем подобном. Это не входило в круг моих интересов. Многое я просто забыл за эти века. Но вот что я вам скажу. У нас, призраков есть свои определенные способности воспринимать мир. Помимо зрения и слуха мы обладаем способностью чувствовать присутствие рядом людей, других призраков. Мы каким-то образом ощущаем их магическую ауру. И вот с началом этого учебного года я ощутил присутствие в школе чего-то чужеродного, не похожего на виденное нами ранее.

– Что? – выкрикнули мальчики хором.

Кровавый барон покачал головой, видимо, не разделяя энтузиазма слизеринцев.

– Эти наши способности, о которых я говорил, довольно слабые, ощущения едва уловимые. Но одно могу сказать – это существо особой природы как-то связано с человеком. Его магическая аура всегда присутствует рядом. И этот человек не со Слизерина. Я бы это знал. С другими призраками я не говорил об этом, я вообще с ними мало общаюсь. Возможно, кроме меня об этом пришельце никто не знает.

Информация была интересной, но довольно страшной. Неужели сам Волдеморт в своей странной промежуточной форме бродит по замку? Любопытно – подозревает ли об этом директор?

Две недели в середине декабря промчались так незаметно, как квофл в кольцо вратаря-новичка. Ничего удивительного в этом не было. В это время нужно было сдавать по всем дисциплинам, кроме факультативных, тесты за первый триместр. Даже таким старательным ученикам, как Гарри и Драко пришлось несладко. А еще надо было подтягивать своих друзей. К примеру, Винсенту и Грегори требовалась отчаянная помощь. Да и Блейз не отказывался от поддержки. Слава Богу, девочки справлялись сами.

Единственная была радость – тесты по Защите у всех курсов отменили. Профессор Квиррелл еще в ноябре заболел какой-то загадочной болезнью, которая делала невозможным его пребывание в школе до конца каникул. Да и то, если разобраться, какие тесты могли быть по этому предмету, если россказни заики не имели никакого отношения к учебной программе. А то, что слизеринцы изучали материал самостоятельно – кто об этом знал?

Со своими гриффиндорскими друзьями помимо встреч на занятиях и на сдаче тестов мальчики в это время виделись лишь мельком. Только для того, чтобы подбодрить вечно сомневающегося в своих силах Невилла, а также одернуть Гермиону, которая, как всегда, накручивала себя, превращая обычные промежуточные тесты чуть ли не в конец света.

Но, так или иначе, тесты были сданы, и результаты у друзей были вполне пристойными. Драко и Гермиона были во главе списка первокурсников. Гарри – на несколько позиций позади них – как обычно, подкачал французский, да и по истории оценка была не самая лучшая – все-таки трудно учить ее по скучным учебниками и по не менее скучным лекциям призрака. Невилл оказался на достойном двадцать восьмом месте, значительно опередив своего рыжего «друга».

Уже традиционно хуже всего у Лонгботтома обстояли дела в Зельварении. Хотя Гарри и Драко при поддержке Гермионы добились того, что Невилл стал довольно неплохо ориентироваться в теории предмета. В конце концов, в котле ведь варились его любимые травки. Но перевести эти теоретические знания в практическую плоскость мешала просто катастрофическая рассеянность Лонгботтома. Его напарнику – Дину, приходилось весь урок быть в напряжении, чтобы Невилл не натворил бед.

Но тесты остались позади, пришла пора долгожданных рождественских каникул. Старшие курсы оставались еще на один день в Хогвартсе ради традиционного праздничного бала, а младшие после завтрака и получения результатов тестов, в принципе, могли быть уже свободны. Этим воспользовались родители многих учеников первого и второго курса, подав директору школы прошение с просьбой забрать своих детей на день раньше. Помимо всего прочего, это позволяло младшим курсам не тратить ценное каникулярное время на многочасовую поездку в поезде.

В конце концов, из таких «досрочников» сформировали большую группу и сразу после обеда они колонной под руководством Лера О'Тула (самый молодой преподаватель очень часто оказывался крайним) и Хагрида (гигант охотно выполнял любые поручения руководства школы) пошли по дороге в Хогсмит, где и должна была состояться встреча с родителями. Надо ли говорить, что в этой же колонне шагали и Малфой с Поттером.

Вечер накануне отъезда и утро были посвящены сборам. Вещей почему-то оказалось очень много. Большая часть одежды Гарри прибыла в школу, так сказать, своим ходом, то есть с совой мадам Малкин. Теперь надо было решить, что брать на каникулы, а что можно оставить в школе. К примеру, без всяких сомнений можно было не брать с собой запасные школьные мантии и квиддичную форму. По совету Драко Гарри еще в начале декабря купил себе чемодан вроде того, что был у блондина. Ради этого они сходили в один из выходных дней в сопровождении Флинта в Хогсмит.

Чемодан был волшебным и позволял переносить практически неограниченное количество груза. В нем работала магия пространства. Фактически во время транспортировки все твои вещи находились не в чемодане, а в промежуточном континууме. Поэтому полный чемодан был таким же легким, как и пустой.

Люциус и Нарцисса вместе с остальными родителями ждали мальчиков около трактира «Кабанья голова». Малфой старший на секунду прижал к груди сына, Поттеру же – пожал руку, Леди Малфой поцеловала вначале Драко, затем Гарри в щеку. После этого без лишних церемоний они взяли мальчиков за руки: Люциус – Драко, его жена – Гарри. Поттер впервые в жизни испытал, что такое совместная аппарация. Мальчику на мгновение показалось, что он стремительно летит вниз. Ощущение было похожим на то, какое испытываешь при полете на метле, когда резко снижаешь высоту, имитируя падение. На секунду мир вокруг исчез. И вот уже все четверо стояли у кованных решетчатых ворот. Такой же кованой оградой была обнесена вся усадьба.

Накануне выпал снег, в этом месте было около двух градусов мороза, и зимний пейзаж выглядел сказочно. Малфой-мэнор был построен на холме неподалеку от реки, плеск воды в которой было слышно даже у входа в усадьбу. На мили вокруг расстилалась холмистая равнина, поросшая редкими кустарниками, кое-где виднелись небольшие лиственные рощи и отдельно стоящие деревья. Никаких признаков другого жилья в округе не было видно. Волшебники могли себе позволить жить на большом расстоянии друг от друга.

Люциус снял перчатку, коснулся ладонью металла ворот, и они открылись. Нарцисса, по-прежнему держа Гарри за руку, прошла сквозь ворота, и мальчик смог лучше рассмотреть дом (возможно, лучше сказать – замок). Между входом в усадьбу и домом было открытое пространство, занятое заснеженными теперь клумбами и рядом фонтанов, которые, конечно, уже не работали.

Дом Малфоев состоял из двух отдельных зданий, соединенных галереей, в которой, судя по застекленной крыше, был зимний сад. Более древняя половина напоминала небольшого размера средневековый замок. Он был сложен из крупных глыб серого камня и выглядел довольно угрюмо и неприветливо. Второе, трехэтажное здание было выстроено в классическом викторианском стиле. Оно придавало усадьбе праздничный, нарядный вид. За домом был разбит парк, прелесть которого, наверное, можно было оценить только весной. Хотя наверняка там было хорошо и осенью. Но и в зимнем сезоне было свое очарование. Скажем, большая ель, явно намеренно высаженная сбоку от дома, так и просилась, чтобы ее нарядили к празднику.

Чуть в стороне от дома находились одноэтажные постройки хозяйственного назначения. Наверняка, среди прочего там была и конюшня. Но осматриваться Гарри больше не дали. Надо было идти. Нарцисса отпустила руку мальчика, и все четверо зашагали по широкой дорожке, ведущей в дом.

Как только они вошли в холл, и Поттер попытался рассмотреть декор просторной комнаты с обязательным для магов большого размера камином, появление нового персонажа отвлекло внимание мальчика. Перед хозяевами дома, словно из-под земли, выросло некое существо: худое с небольшими ручками-лапками, с длинными ушами и огромными, как блюдца, глазами. На бедрах эльфа (а Поттер уже понял, что видит этих домовых слуг магического мира, о которых он уже много слышал) была только пестрая набедренная повязка. Гарри даже решил как-нибудь при случае спросить у Драко, не холодно ли этим существам находится на улице. Ведь, наверное, они делают какую-то работу и за пределами замка.

Эльф церемонно поклонился хозяевам. С учетом внешних данных слуги и его одежды это выглядело немного комично. Но Малфои видимо привыкли к этому. Нарцисса спросила:

– Вы подготовили комнаты мальчикам?

– Да, госпожа. Как вы и распорядились.

– Замечательно. Ужин на нас четверых накроете в малой столовой. – Леди Малфой положила руку на плечо черноволосому мальчику, представила его эльфу. – Это Гарри Поттер. Я его официальный опекун. Сегодня вечером Люциус проведет обряд, чтобы дом признал его. С этого момента у него будут права члена семьи. Имейте это в виду.

– Будет исполнено, хозяйка.

– Можешь быть свободен.

Эльф исчез, а Нарцисса повернулась к сыну:

– Драко, мы решили, что будет удобнее, если комната Гарри будет рядом с твоей. Мы сделали для этого небольшую перепланировку. Собственно говоря, твоя спальня осталась на месте, просто у вас будет общая гостиная и ванная комната. Думаю, вы сумеете договориться об очередности пользования ею.

– Дорогая, ты забываешь, что они уже полгода прожили в общежитии, им не привыкать к общей душевой. Разберутся как-нибудь. Драко, ты покажешь Гарри комнату? Мы с мамой поднимемся к себе. Встретимся уже за ужином.

Драко схватил Гарри за руку и потащил его к лестнице. Ему не терпелось показать другу не только его комнату, но и весь дом.

Апартаменты Драко оказалась на верхнем, третьем этаже. Как он по пути объяснил, на этом же этаже также располагались гостевые комнаты (из одной из них и сделали комнату Гарри), а также учебная, игровая и тренировочные комнаты. Покои родителей были на втором этаже. Там же были кабинеты Люциуса, рабочая комната Нарциссы, малая библиотека и малая же столовая. А первый этаж был отдан под большой зал приемов, парадную столовую и некоторые служебные помещения. Кухня и комнаты, где жили эльфы, находились в подвале. По природе своей эльфы ночные жители (оттого у них такие большие глаза) и не любят более необходимого находиться при ярком освещении.

Гарри поразило оформление дома Малфоев. Мальчик ожидал в декоре обилия золота, тяжелых бархатных штор, тонн фигурной лепнины на стенах и потолке, полумрак и игру теней от свечей и факелов. Ничего подобного не было. Большие окна, море света, льющегося через ажурные занавески. Тщательно подобранные ситцевые обои с нежным рисунком. Потолок белый, гладкий, лишь по краям узкая полоска таких же белых сделанных из гипса вьющихся растений, а по центру небольшие цветочные розетки с искусно вмонтированными в них светильниками. Источники света, скорее всего, магические, прятались за матовым стеклом. Это выглядело очень стильно и довольно современно. В коридорах было много картин, не только магических, но и магловских.

Как и обещала Нарцисса, комнаты у мальчиков были с общей гостиной. Размером она была лишь немногим меньше Малой гостиной слизеринского общежития. В ней нашлось место для трех диванов, стоявших полукругом около невысокого стола. Так что в дальнейшем здесь можно было принимать их общих с Драко гостей. За стеклянными дверями был небольшой балкон – тоже застекленный. На нем хватило места для нескольких плетеных кресел и столика.

Налево была спальня Драко, направо, соответственно, Гарри. Еще одна дверь вела в туалет, другая в довольно просторную ванную комнату. Так как мальчики не успели еще загрязниться, Драко предложил:

– Переодеваться пока не будем, давай скинем верхнюю одежду и эти надоевшие мантии, и я тебе покажу старую часть дома. Там немного страшно, но интересно. А по пути взглянешь на оранжерею.

В зимнем саду было на что посмотреть. Одних орхидей было разновидностей двадцать. Все растения в оранжерее выглядели привычно, то есть, экзотических магических обитателей «Не ближнего света» здесь не было. Блондин пояснил почему:

– Не приживаются. Уже делали много попыток, но все они оказывались безуспешными. Говорят, растениям того мира жизненно важен поток магической энергии, который пронизывает весь «Не ближний свет». С магическими расами похожие проблемы. Эльфы в «Ближнем свете» неплохо себя чувствуют, а вот магловский мир они с трудом переносят, и там они бывают лишь в случае крайней необходимости. Гоблины за пределы своего родного мира тоже выходят редко и ненадолго. Все отделения их банков находятся в «Не ближнем свете», в нашем «Ближнем свете» лишь входные двери и первый пустой холл. Пожалуй, только сов удалось полностью приспособить к трем мирам и то, наверное, потому, что они помесь магических сов и птиц магловского мира. А вот магические растения здесь могут даже пустить корни, но потом чахнут и обязательно гибнут. Так что все волшебные ингредиенты приходится собирать исключительно в магической реальности.

Старая часть дома видимо осталась без заметных изменений с момента постройки. Как объяснил Драко, его предки прибыли на Британские острова из Франции еще во времена Вильгельма Завоевателя. Но этот замок стал их родовым гнездом немного позднее, благодаря некому Роджеру (или на французский манер Роже) Малфою, который сколотил немалое по тем временам состояние на каких-то сомнительных операциях с драгоценными металлами. По другому преданию он был изобретателем какого-то ставшего весьма популярным зелья. В пользу последней версии, вроде бы, говорило то, что старинной лаборатории Зельеварения, которая до сих пор размещалась в одной из комнат в подвале, мог позавидовать любой современный магический университет. Впрочем, неподалеку находилась и неплохо оснащенная алхимическая мастерская. Так что у предков Драко были разносторонние интересы.

Здесь же находилась и главное книгохранилище Малфоев, а также много других комнат непонятного назначения. Внешне оформление этой части замка напоминало Хогвартс. Единственным украшением беленных каменных стен были магические картины, в основном, портреты предков, а также многочисленные гобелены.

В большой комнате, которая, наверное, когда-то была парадным залом, находился не просто гобелен, а изображение генеалогического древа, начинавшегося с того самого Роджера. Интересным было то, что Драко, как и Гарри, был тоже последним в роду. Если точнее – последним из рода английских Малфоев. Существовала еще одна боковая ветвь, в середине восемнадцатого столетия вернувшаяся назад на континент. Во Франции теперь было целых три линии Малфоев. Все они, по словам блондина, были не столь богаты и влиятельны, как семья Драко, где уже несколько поколений подряд у каждого очередного Малфоя рождался только один сын.

Говоря об этом, мальчик в очередной раз вздохнул:

– Но я совсем не против того, чтобы у меня появился младший брат.

Ужин у Малфоев оказался на удивление традиционно английским – говядина с картофелем, на десерт – пудинг (с меренгой, изюмом и бисквитными крошками). Влияние французской кухни проявилось лишь в обилии разных соусов к мясу, нескольких салатов да паштета из гусиной печенки. Взрослые позволили себе выпить по бокалу красного вина, мальчикам пришлось довольствоваться только чаем.

Разговоры за едой были чисто светскими. Говорили о погоде, интересовались впечатлением Гарри от его комнаты. Мальчик попутно восхитился оформлением дома, а также оранжереей. Нарциссе явно была приятна эта похвала.

После ужина Люциус провел обряд принятия Гарри в дом. Он был довольно простым, основанным на магии крови. Из пальца мальчика взяли каплю крови. Затем хозяин дома добавил в чашу, где была эта капля, порцию своей крови, после чего этой смесью мазнули по каменной облицовке камина, который находился в холле. Не забыл Малфой старший прочесть при этом и соответствующее заклинание.

– Теперь, Гарри, дом признал тебя членом нашей семьи. Ты беспрепятственно можешь пользоваться каминной связью, тебе открыт постоянный доступ в мэнор. Кроме того, теперь не надо держать тебя за руку, чтобы провести через ворота. Эльфы с этого момента будут выполнять твои распоряжения так, как если бы ты был братом Драко. Это, естественно, не полное усыновление, но что-то вроде того.

Еще одним символом нового статуса Поттера стало включение его в «картежную» связь семейства Малфоев. Гарри вручили такую же колоду, какая была у Драко, и вновь попросили капельку крови. Ею надо было капнуть на карту с изображением трефового валета из особой, по словам Люциуса, старшей колоды. Она и хранилась не в обычной картонной коробочке, а в бронзовой шкатулке.

– Кровь универсальный определитель личности в магическом мире, – пояснил Малфой старший, – это надежнее, чем отпечатки пальцев у маглов. Считается, что именно в крови находится некое вещество, позволяющее магам колдовать. И чем больше его, тем выше сила волшебника или ведьмы. Магловскими методами эта субстанция не определяется. Так или иначе, кровь как-то связана с нашей магией, и благодаря привязке к крови магия может определить твое местонахождение, если кто-то из нашей семьи захочет с тобой пообщаться. Я активизировал три наших карты сразу после покупки комплекта колод. Теперь и ты стал одним из нас.

Свободное время перед сном мальчики посвятили просмотру альбомов с кодографиями Драко: совсем детских и более поздних – времен начальной школы. Много было снимков из поездок во Францию. Некоторые из них были не волшебными – те, что касались посещения магловского Парижа. Гарри надеялся, что у него со временем тоже будет много снимков в коллекции. Пока у него было всего две колдографии. Как-то осенью один из старшекурсников заснял их с Малфоем во время тренировки на стадионе. А еще весь первый курс Слизерина сделал накануне каникул групповой снимок на ступенях главного входа в школу.

В душ мальчики по привычке сходили вдвоем. Ванна у Малфоя была огромной и могла вместить десять таких мальчиков, как Драко и Гарри. Спать легли рано. На следующий день у них были большие планы.

У Люциуса, несмотря на приближающиеся праздники, нашлись какие-то дела, и мальчиками в этот день занималась Нарцисса. Первым пунктом запланированной программы стало посещение банка.

Ключ от хранилища Гарри уже недели три, как находился в банке. Дамблдор все-таки вернул его гоблинам, что, очевидно, должно было символизировать, что руководитель Визенгамота признал законность установления опеки над Поттером.

До банка добирались через камин. Оказалось, что в магическом мире в плане перемещения в пространстве существовали определенные правила. Скажем, в банк, как и во многие другие защищенные магией места, нельзя было аппарировать. Делалось это в целях безопасности. Не рекомендовалась аппарация и при перемещении в людные места. К примеру, на улицах магического Лондона в преддверии праздников сейчас были толпы магов и ведьм. Аппарация туда могла бы привести к кровавой драме.

Как объяснила Нарцисса, при аппарации магия формирует вокруг мага некую оболочку, которая включает его одежду и обувь, а также предметы, которые он держит в руках. Если аппарация двойная, то в этот образ включается и другой человек. Только очень сильные маги имеют способность апарировать более чем с одним спутником. На месте же назначения магия создает точную копию этой оболочки. После этого остается «всего лишь» поменять местами «оригинал» и «копию». Если в месте прибытия в момент перемещения кто-то находился, то он или отдельные части его тела перемещались туда, где первоначально находился тот, кто совершал аппарацию. Одним словом – ужас!

Поэтому маги аппарировали только в определенные зоны, защищенные особой магией. В поместье Малфоев это был пятачок около ворот. В каждом магическом городе и даже поселке были специальные точки аппарации. Обычно они выглядели, как круглой формы площадки где-нибудь в центральной части поселения. Магия никому из случайных прохожих не позволяла войти в эту зону. Кроме того, если кто-то прибыл в это место и не успел покинуть площадку, следующая аппарация в это же место задерживалась, пока место не станет свободным.

В случае использования камина таких проблем с перемещением не возникало. Следовало подойти к нему, коснуться облицовки, назвать точку назначения, и сразу становилось видно, есть ли кто-нибудь поблизости от, скажем, камина в банке «Гринготс». Кстати, если вы хотели всего лишь поговорить с кем-нибудь из тех, кто находился на этот момент около камина, то на этом можно было и остановиться.

Сильные маги, специализирующиеся на магии пространства (у Драко были шансы стать одним из них), могли создать временный портал между любыми точками пространства в трех мирах, увидеть, свободен ли доступ, и шагнуть в новое место. После этого портал закрывался. Эти же маги работали над созиданием пространственной магии каминной связи. В этом случае она была постоянно действующей, и ей могли пользоваться все волшебники.

Для перемещения между каминами надо было после налаживания связи ступить в его чрево. Через доли секунды вы оказывались уже в другом камине. Так как эти камины давно уже никто не использовал по прямому назначению, на их стенках не было и следа сажи или пыли. Так что в это утро Гарри и Драко – все такие же чистенькие и нарядные – вслед за Леди Малфой ступили в холл банка.

Нарцисса явно принадлежала к числу особо уважаемых клиентов. Около нее уже через пол минуты после появления вертелось три клерка – два гоблина и один маг. Как узнал чуть позже Гарри, на гоблинов работали и люди, они, в частности, обеспечивали финансовые операции в магловском мире. У многих состоятельных магов была в этом потребность. Кроме того, гоблины потихоньку зарабатывали на маглах деньги, занимаясь инвестициями в производство и финансовыми спекуляциями.

Узнав, что привело Нарциссу в банк, двое клерков покинули их, третий же – гоблин – повел женщину и мальчиков к нужной им стойке. Ключ нашелся сразу же и без проблем был выдан на руки Гарри. На фирменном банковском бланке Леди Малфой написала разрешительное письмо, которое позволяло Гарри без присутствия опекуна брать единовременно из банка сумму, не превышающую запланированного родителями мальчика трехмесячного содержания. Кроме того, в целом за год такие траты должны были вписываться в плановые годовые выплаты.

Это навело мальчика на мысль поинтересоваться, каков общий размер его детского фонда, и какие суммы из него уже изъяты. Оказалось, что Гарри, даже не вступив в основное наследство, являлся почти миллионером.

– Ваш дедушка был умелым бизнесменом, молодой человек, – уважительно отозвался традиционно непонятного возраста гоблин, – незадолго до своей смерти, он продал большую часть недвижимости и почти весь свой бизнес, благоразумно переведя его в звонкую монету.

Нарцисса кивнула, словно подтверждала разумность действий Чарльза Поттера, не ждавшего от своего сына успехов в предпринимательстве.

– А ваш отец, то есть Джеймс Поттер, не успел много из этого наследства потратить, – клерк усмехнулся кривой улыбкой и продолжил, – ваша матушка была красивой, сильной ведьмой, но не очень богатой.

Для гоблинов, казалось, сила магии любого волшебника имела гораздо меньшее значение, чем размер его состояния. Они уважали только тех, кто умел приумножать богатство.

– Что же касается изъятий из вашего фонда, юный Лорд Поттер, то нами согласно воле ваших родителей былапроизведена выплата полной суммы за первый курс вашего обучения. Кроме того, в последний день июля вы лично с представителем вашего временного опекуна посетили хранилище и взяли средства для карманных расходов. Более никаких средств из хранилища взято не было. Так что у вас накопилась изрядная экономия.

Очевидно, предусматривалось, что предполагаемые опекуны Гарри Поттера при отсутствии у них нужных средств могли бы брать средства, необходимые для его содержания из этого же фонда. Тетя Петуния и ее семья… Гарри совсем забыл о них. А ведь уже послезавтра Рождество.

– Скажите, вы можете определенную сумму из этой экономии перевести в фунты и положить на счет в каком-нибудь надежном банке, который имеет отделение в Литтл Уингинге? Это магловский поселок недалеко от Лондона, если вы не знаете.

– Без проблем. Какую сумму, и на чье имя? На ваше?

– Ну, скажем, в размере тысячи фунтов. А на имя… На имя Петунии Дурсль, в девичестве Эванс.

– Даже так! Если не будет возражать ваш опекун…

Нарцисса с пониманием отнеслась к желанию мальчика, нужные бумаги очень быстро были сделаны и подписаны.

По совету Леди Малфой Гарри сделал еще одну важную вещь. Ему изготовили что-то вроде магловской платежной банковской карты. Выглядела эта вещь, как брелок с эмблемой Гринготса, вешалась на кольцо рядом с ключом от хранилища и работала следующим образом. Вместо того чтобы таскать с собой тяжелые монеты, мальчик мог иметь с собой лишь ключ с брелком. В любом более-менее солидном магазине продавец, наведя палочкой на брелок, убеждался, что у Гарри на счету есть оборотные средства. Мальчик подписывал счет с общей суммой своих покупок в этом магазине, прикладывал к нему брелок, и в ту же секунду у клерка, который вел дела Поттера, оказывалась информация, сколько денег и на чей счет следует перевести. Гоблинские подземелья, естественно, были пронизаны магией. Поэтому клерку не надо было лазить по хранилищам, монеты перемещались по мановению руки (или лапы?) ответственного за это гоблина.

Выйдя из банка, Нарцисса с мальчиками не пошла в знакомый Гарри Косой переулок, а свернула налево, где находилась главная магистраль магического Лондона – улица Мерлина, которая вела от банка к зданию Министерства магии. Как для центральной улицы, она выглядела довольно узкой, но, пройдя по ней с сотню шагов, мальчик понял, почему это так. Магам не нужны были широкие улицы. Ведь у них не было транспорта! Колдуны и ведьмы ходили по ней только пешком.

Что касается домов, то они были немного новей и большей этажности, чем в Косом переулке. Первые этажи, конечно же, были оккупированы магазинами, ателье, салонами красоты, кафе и ресторанами, конторами и офисами. Среди последних Гарри с некоторым удивлением увидел заведение с вывеской «Маг-магловские почтовые сообщения». Вот и решился вопрос, как послать рождественскую открытку семейству Дурсль.

Мальчик решил немного поиздеваться над дядей и тут же в конторе купил самую волшебную открытку с приветливо машущим и улыбающимся Санта-Клаусом, который летел в своей оленьей повозке над заснеженным лесом. Когда ее открывали, звучал звон колокольчиков и скрипучий голос произносил: «Счастливого рождества». Пришлось, конечно, упаковать ее в обычный магловский конверт. В небольшом письме, вновь-таки написанном на пергаменте зелеными чернилами, Гарри уведомил семью тетки, что у него все хорошо, и что он, возможно, навестит их в конце каникул. Тетю Петунию мальчик попросил после праздников наведаться в банк, чье название и адрес ему сообщили гоблины.

Потом был утомительный тур по магазинам. Самой существенной покупкой, предназначенной Гарри, была теплая курка с капюшоном, отороченным мехом. Выглядела она по-магловски и предназначалась для поездки в Париж. На континенте, объяснила Нарцисса, обычно немного холоднее, чем на Британских островах.

Кстати, если говорить о том, как одевались маги, то тут царила полная анархия. Основная масса была одета по моде рубежа девятнадцатого и двадцатого века. Некоторые старички и старухи одевались по образцам еще более древних веков. Встречалась на улицах и более привычная Гарри мода. Мантии же в мире магии играли роль своеобразной униформы. Помимо школьников, студентов и преподавателей ее обязаны были носить все работники всех департаментов Министерства, в том числе авроры, а также целители в госпиталях, продавцы в магазинах и аптеках, другие работнике сферы обслуживания.

Сами мальчики, кстати, во время этой прогулки были одеты в обычные костюмы, теплые шерстяные плащи и вязаные шапки с помпонами. Леди Малфой для прогулки поверх длинного светло-синего платья надела бело-синее клетчатое шерстяное (Драко сказал «кашемировое») пальто, на ногах у неё были короткие сапожки на высоких каблуках. Волосы прикрывал ажурный белый платок. Женщина выглядела очень молодо, как старшая сестра мальчиков.

За куртку для Гарри заплатила Нарцисса, заявив, что это ее подарок к празднику. Остальную мелочевку Гарри покупал за свои деньги. В частности, он купил себе трусы того же фасона, какие носил Драко. Вообще-то с помощью магии можно было восстанавливать изношенную одежду, но даже у магии были свои пределы. С каждым разом период между починками неуклонно сокращался. Да и к чему было мелочиться, если средства позволяли!

Проходя мимо книжного магазина, Гарри с Драко придумали, что подарить их гриффиндорским друзьям. Они не без юмора обоим купили одинаковые книги – «Зельеварение для начинающих в вопросах и ответах». Ответы были краткими и должны были намекнуть Грейнджер, как следует отвечать на вопросы профессора Снейпа. Для Невилла она должна была стать настольной книгой. Или карманной – она имела соответствующий формат.

Прежде чем послать подарок Гермионе пришлось связаться с ней по зеркальцу. Девочка в это время уже ехала в поезде и немного удивилась вызову. Еще больше она удивилась просьбе назвать свой домашний адрес, но все же продиктовала его друзьям. После этого Грейнджер быстро прервала связь. В ее купе входили другие гриффиндорцы, не стоило показывать им, что она общается со слизеринцами. Отправили ей посылку мальчики в уже знакомой почтовой конторе.

Гарри в какой-то момент стал беспокоиться, что и подарки семье Малфоев придется покупать в их присутствии. Но Нарцисса, видимо, почувствовала беспокойство мальчика и, когда они оказались в «Пассаже» – сети мелких магазинчиков, расположенных по периметру большого квадратной формы здания, предложила:

– Давайте разойдемся, чтобы не мешать друг другу. Встретимся тут же ровно через час. В случае необходимости свяжемся. Вы же захватили с собой колоды карт связи?

С подарком для Драко Гарри определился быстро. Трудно, конечно, что-то подарить мальчику, у которого все есть. Но Поттер знал увлечения своего друга, и комплект композиций по мотивам магловских композиторов пришелся весьма кстати. Люциусу Гарри решил подарить большой блокнот-ежегодник на следующий 1992 год. Он был магическим, мог озвучивать напоминания о записанных в нем встречах и делах. Возможно, мужчина еще не успел себе его купить, а для делового человека это вещь совершенно необходимая.

Сложнее было с подарком для Леди Малфой. Но и тут Гарри повезло. В одном месте он наткнулся на студию, где делали мгновенные колдографии. Их даже могли тут же при заказчике вставить в красивую рамку. Возможно, мальчик был слишком самонадеянным, но ему казалось, что его опекуну будет приятно иметь снимок своего подопечного, чтобы поставить его, к примеру, на стол. По крайне мере, ничего лучшего придумать он не мог.

А вот для другого опекуна – Молли Уизли – Гарри решил купить украшение. При таком количестве детей вряд ли у нее есть возможность тратиться на безделушки. После долгих колебаний он остановил выбор на браслете с пластинками из янтаря. Янтарь был магический, поэтому украшение попутно снимало усталость и раздражительность.

Когда они втроем встретились в назначенное время в назначенном месте, и Гарри рассказал о подарке для Молли, Нарцисса одобрительно улыбнулась, после чего сказала:

– Раз ты идешь в дом Уизли накануне праздника, наверное, есть смысл подумать и об остальных членах семьи. Если бы ты знал их лучше, общался с ними раньше, то должен был бы подарить каждому свой подарок. В данном случае можно подарить что-то такое, чем будут пользоваться все. Скажем, что-то полезное из домашнего обихода.

В конечном итоге выбрали в качестве подарка специальный кухонный термошкаф – ящик с полочками и плотно прикрывающейся дверцей. Размером он был чуть поменьше, чем духовка в газовой плите на кухне у тети Петунии. Сделан он был из какого-то сплава магических металлов.

– Невежды думают, что магия справится со всем, – объяснил молодой продавец, запаковывая покупку, чтобы она занимала места меньше и ничего не весила, – что можно хранить продукты хоть в шляпной коробке. Все верно, нужное заклинание сработает даже на картоне. Но сколько времени оно продержится? Здесь же мы гарантируем, что установленная вами температура будет сохраняться годами. Кроме того, в этой модели температура может меняться по вашему усмотрению, так что вместо холодильной камеры вы будете иметь в вашем распоряжении духовую печь.

Подарки для Уизли Гарри положил в свой рюкзак. Там же лежали его гигиенические принадлежности. Предполагалось, что мальчик останется на ночь у второго своего опекуна. Прочие покупки они специальными совами отправили домой к Малфоям. Там их должны были встретить домовые эльфы и отнести в комнаты хозяев.

Совершенно вымотанные после похода по магазинам Нарцисса и мальчики зашли пообедать в кафе. Оно было не из дешевых, но зато и свободных столиков было много. До встречи с Молли оставалось еще много времени, поэтому они растянули обед более чем на час. Говорили мало, просто наслаждались покоем, теплом и вкусной едой.

Но и после этого оставалось еще свободное время, поэтому Нарцисса повела детей в парк, который находился всего в квартале от кафе. Он мало отличался от подобного парка в любом городке в магловской Англии. Вот только предпраздничная иллюминация была не электрической, а магической. Некоторые аттракционы походили на магловские. К примеру, были здесь цепные карусели. Хотя магической карусели привод был не нужен, поэтому колесо с подвешенными на нем сидениями вертелось на обычном столбе. Малыши, которым родители еще не позволяли летать на метлах, визгом выражали свой восторг от полета.

Но были и чисто магические развлечения. Гарри заработал себе мягкого плюшевого зайца дикого фиолетового цвета своим умением летать на метле. Небольшой участок парка превратили в подобие трассы для гонок с препятствием. На этот раз никаких помех не было, поэтому Поттер обогнал и Драко, и еще двух парнишек – участников этих гонок, которые были примерно на год старше слизеринцев. В Хогвартсе Гарри их не видел, так что они, наверное, учились в другой школе. Их гонка вызвала даже что-то вроде ажиотажа, на них делались ставки, причем, на мальчика в очках почти никто не ставил. А у Поттера появилась первая в жизни его собственная игрушка.

Драко отыгрался в более сложном аттракционе. На специальной подставке лежал шарик чуть поменьше теннисного. Надо было прицелиться палочкой и послать порцию магии так, чтобы летящий шарик попал в ту или иную мишень. Блондину досталась фарфоровая статуэтка с классическим сюжетом – «Пастушка и трубочист». Драко отдал ее другу с тем, чтобы он подарил это «произведение искусства» семье Уизли. Еще накануне вечером они решили, что Малфой в этот раз в гости к рыжему семейству не пойдет.

– Понимаешь, они и так будут волноваться, не зная, что от тебя ждать. А если еще и я появлюсь в их доме! Пусть они пока привыкнут к тебе, а я уже как-нибудь потом появлюсь, если ты сам со временем не откажешься от этой затеи.

С Молли Уизли, как и договаривались, они встретились на углу Косого переулка, напротив входа в банк. На матери Рона было морковного цвета пальто и немного более темная шляпка (женщина явно старалась произвести впечатление), так что видно ее было издали. Нарцисса встретила второго опекуна Поттера официальной, ничего не выражающей улыбкой. Женщины обменялись несколькими пустыми фразами о погоде, о приближающихся праздниках, после чего Малфои стали прощаться.

– Мы будем ждать тебя завтра утром, – сказала Нарцисса, целуя мальчика в щеку, – наш камин, ты знаешь, открыт для тебя. Хорошо тебе провести время.

После этого блондинка с сыном аппарировала, Гарри остался наедине с рыжеволосой женщиной. Это была первая их встреча после того случайного знакомства на вокзале. Молли несколько секунд пристально смотрела на мальчика, видимо, решая, как себя с ним вести. Потом что-то вроде слез заблестело у нее в глазах, она порывисто прижала Поттера к своей пышной груди:

– Ох, детка! Я так рада, что тоже могу быть твоим опекуном! Ты ведь так много значишь для всех нас! Ну, идем. Ты ведь замерз и проголодался.

Гарри попытался возразить, что после плотного обеда он еще не успел проголодаться, но Молли уже схватила его за руку и они аппарировали.

Через секунду они стояли у ворот… Наверное, то, что видел мальчик, можно было назвать усадьбой. С некоторыми уточнениями, конечно. Участок, на котором располагался дом, был обнесен живой изгородью высотою примерно по плечи мальчика. На некотором расстоянии от жилища Уизли была еще одна такая же усадьба тоже с живой изгородью, потом еще одна. Это был сельский поселок или городская окраина. Отличалась эта деревня от магловской полным отсутствием дорог. Действительно, зачем они магам? Не факт, что Уизли вообще общались с соседями. А если все же дружили с ними, то гораздо проще было перейти из дома в дом по камину.

Вид у усадьбы Уизли был вполне деревенский. Старый трехэтажный дом с дощатой давно не крашеной обивкой и черепичной крышей, несколько построек или, проще сказать, сараев непонятного назначения, за домом был небольшой сад и, видимо, огород. На всем лежала печать некоторой изношенности. Не то чтобы совсем из рук вон плохо, но буквально все надо бы подремонтировать, подправить, подкрасить.

Гарри, привыкшему к педантизму и помешанности на порядке тети Петунии, было странно видеть засохшие, не убранные с осени скелеты каких-то цветов, тряпку, заткнувшую дыру в сарае, покосившиеся, ржавые ворота. Через них, кстати, Молли провела гостя, взяв за руку. Так что магическая защита на доме стояла.

Когда они оказались во дворе, мальчик смог рассмотреть, что один из сараев – курятник, за проволочной загородкой гуляло несколько пестрых кур во главе с красавцем петухом. Было не более двух-трех градусов мороза, и такая погода, видимо, была птицам не страшна.

Обстановка в доме была немного более приятная, чем вид снаружи. Ароматно пахло смолой от уже украшенной елки, что стояла в углу большой комнаты, совмещавшей в себе функции кухни и столовой. Хозяйка явно вычистила все вокруг до блеска в ожидании гостей. А гостей, как оказалось, должно было быть много.

– Скоро появится Артур. Он пошел вместе с Джинни встречать мальчиков из школы. Они должны быть с минуту на минуту, – Молли показала на часы, висевшие над камином.

Часы были интересными. Вместо шкалы с цифрами по кругу были размещены надписи: «На работе», «Дома», «В школе», «В магазине», «В пути». Стрелки, подписанные именами старшего Уизли и его младших детей, в этот момент как раз дрожали около последнего деления. Стрелка «Молли», понятное дело, показывала, что хозяйка дома. Две стрелки – «Билл» и «Чарли» – располагались в свободном, никак не обозначенном поле. Это, надо полагать, означало все остальные места, где бывали члены семьи Уизли.

Женщина увидела взгляд мальчика, обращенный на эти две стрелки, и пояснила:

– Чарли вчера еще приехал из своей Румынии, но он остановился у нашего старшего. Билл, как только устроился на работу в банк, первым делом взял у гоблинов кредит под будущую зарплату и купил себе домик. Так что он теперь немного ограничен в средствах. Они придут чуть позднее, на ужин.

Было непонятно, чего было в этих словах матери больше, то ли гордости за успехи сына, то ли сожаления, что он живет отдельно и не приносит свою зарплату в семью.

Гарри осмотрел оснащение кухни. Плита, металлические диски которой явно нагревались магией. Полки с посудой. Тут же баночки со специями. Кухонный стол с несколькими разделочными досками и набором ножей на специальной подставке. Ничего похожего на холодильную камеру не было.

Мальчик решил, что пока нет лишних свидетелей, стоит вручить подарки. Женщина пришла в восторг от браслета, тут же нацепила его на руку. Янтарь неплохо гармонировал с ее рыжими волосами. Увидев термокамеру, она поначалу стала отнекиваться:

– Я при необходимости делаю хранилище из того, что есть под руками. Да мы обычно и не храним продукты, едим все свежее.

Но, услыхав, что камеру можно использовать, как духовку, Молли все же приняла подарок, сразу же найдя ему место между плитой и столом.

Статуэтка «от Малфоев» тоже была принята с удовольствием. Женщина даже воскликнула:

– Какая прелесть!

В доме, как потом узнал Гарри, было полно мест, где на связанных умелыми руками хозяйки салфетках стояло в общей сложности до двух десятков подобных украшений дома. Но следует заметить, что именно такой статуэтки в коллекции Молли Уизли не было. Поэтому она так и радовалась.

– О, так ведь у меня есть тоже подарок для тебя. Я думала подождать до ужина. Но раз такое дело… Погоди, сейчас я принесу.

Хозяйка дома убежала, держа статуэтку в руках, но буквально через минуту вернулась уже с каким-то зеленым свертком. Это, оказалось, был вязаный шарф. Цвет был не совсем слизеринский. В этом зеленом слишком много было желтизны, из-за этого он выглядел слегка ядовитым. Но женщина старалась, вязала сама. Это не могло не растрогать.

Молли почувствовала настроение мальчика, в ее глазах появились слезы умиления, и она вновь прижала Гарри к своей груди:

– О, мой мальчик! А я боялась, не знала, понравиться ли тебе.

Гомон голосов из прихожей дал понять, что хозяин дома с детьми прибыл. И вот они один за другим появились на кухне.

Артур Уизли оказался полноватым мужчиной лет пятидесяти. О том, что его волосы были огненно рыжими, говорить, конечно, было излишне. Одет он был в старую куртку затрапезного вида. Она была расстегнута, давая возможность увидеть еще и серый мешковатого вида костюм. Но в этом доме мужчина смотрелся органично.

Всех остальных Гарри уже видел в свое время на вокзале, а парней еще и периодически в школе, но теперь он оценивал младших детей Уизли немного по-новому. Все-таки это была семья его опекуна. А еще теперь можно было сравнить их с родителями.

Скажем, было видно, что Рон и Перси похожи на отца. Префект Гриффиндора даже дома не оставил своего высокомерного, позерского вида. Тафт как-то очень емко охарактеризовал своего коллегу: «Напыщенный болван». Действительно, трудно было найти кого-то еще, кто, как Перси Уизли, нарушал бы все за одной слизеринские нормы поведения. Префект львиного факультета открыто упивался своей властью, каждым жестом, движением подчеркивал свою значимость; любой свой, как ему казалось, удачный чих он смаковал и лелеял, как грандиозный успех. Учился Перси неплохо, но, в основном, из-за феноменальной памяти. Говорят, он, прочитав накануне экзамена учебник, мог на следующий день отбарабанить любой абзац с любой страницы. Что после этого оставалось в голове – вопрос другой. Кроме того, у Перси был талант заводить хорошие отношения с преподавателями, каждый раз подлаживаясь под чужие требования. С теми, от кого он зависел, он мигом терял свое высокомерие.

А вот близнецы более походили на мать. Влияние Прюеттов и Блэков смягчили типично уизлевские грубоватые черты лица. Фред и Джордж вроде бы были уже на четвертом курсе. Учились они, по слухам, неровно. Любимыми их предметами, как ни странно, были Зельеварение и Алхимия. Хотя интерес этот был своеобразный. Если речь шла о мази, избавляющей вас от чирья на мягком месте, это не могло вызвать никакого интереса у братьев Уизли, но вот если можно было создать зелье, выпив которое жертва получит созвездие чирьев на лице, это было то, что надо. Алхимия их интересовала тоже только в подобном же аспекте.

Драко, зная, какая слава ходит о близнецах, особо предупреждал друга держаться с ними осторожно. Вот и сейчас, когда они, изучая, смотрели на своего гостя, Гарри мог дать голову на отсечение, Фред и Джордж явно прикидывали, какую пакость можно сделать гостю, не вызвав большого гнева матери.

Но тут из-за спин братьев вынырнул еще один персонаж, и Гарри вспомнил, что в рыжей семье есть еще и дочь. Джинни смотрела на гостя с нескрываемым восхищением. «Очевидно, это из-за того, – подумал Поттер, – что она в кои веки видит взрослого парня, который не приходится ей братом».

Но мальчик ошибался. Причина такого отношения была не только в этом.

– Тот самый Гарри Поттер, – воскликнула девочка, – после каникул расскажу подружкам – умрут от зависти!

Черт побери! Гарри уже немного и забыл, что он «тот самый Поттер». Долгое пребывание в Слизерине расслабляет.

Чтобы скрыть смущение мальчик полез в рюкзак, который еще не закрыл после того, как положил туда связанный Молли шарф. Рука наткнулась на призового зайца. В этот момент это показалось удачной идеей. Он протянул зайца девочке. Действительно, не везти же его в школу! Блейз с Теодором просто сживут его со свету своим смехом и издевательствами, если он станет держать его на своей кровати.

– О, это мне! – восхищению Джинни не было предела.

Девочка прижала игрушку к груди и убежала, видимо, в свою комнату. Близнецы хором заржали, а когда отсмеялись, заговорили. Причем, один оканчивал слова другого:

– Ну, теперь ты…

– …завоевал сердце…

– …как минимум…

– …одного из Уизли.

Да, до такого взаимопонимания им с Драко надо еще расти и расти! Мать семейства поприветствовала всех прибывших из школы, обняв каждого, а потом без всякого перехода заявила:

– Ну, хорошо. Чего столпились все здесь!? Вы будете мне мешать заниматься ужином. Рональд, дорогой, покажи Гарри его комнату. Он будет ночевать в старой комнате Чарли, рядом с твоей. Остальные, думаю, найдут, чем заняться до ужина. Артур, переоденься и приходи мне помогать. Билл и Чарли должны прийти через час.

Вслед за хмурым Роном Гарри вышел из кухни, а потом по старым скрипучим ступенькам они стали подниматься вверх. Рыжий, как настоящий гид, пояснял:

– Комната мамы и папы внизу. На втором этаже – Перси и Джинни. Есть там еще и пустующая комната Билла. Чарли, как и я, жил на третьем. Тут же обосновались близнецы.

Кажется, Рон был не рад этому соседству. Топот ног близнецов, кстати, был слышен далеко вверху. Они опережали малышей на два пролета.

Комната Чарли оказалась лишенной каких-либо примет его здесь пребывания. Аккуратно застеленная койка, старенький гардероб. Стол с двумя стульями около широкого окна с цветастыми занавесками. На столе белая ажурная, явно самодельная, салфетка с неизменной статуэткой – парень в строгом костюме и девушка в бальном платье вальсируют. Видимо, когда Чарльз после окончания школы покидал дом Уизли, он забрал все свои вещи, имевшие приметы его личности, если такие, конечно, здесь были.

Гарри скинул плащ, повесил его на свободную вешалку в шкаф, положил шапку и рюкзак на полку. Мальчик огляделся, больше делать было нечего.

Рон, который все это время стоял у дверей, все же, видимо, догадался о состоянии одноклассника, вздохнул:

– Пойдем, покажу тебе свою комнату.

Идти было недалеко. Рон толкнул дверь соседней комнаты, сделал шаг внутрь. Вдруг буквально за секунду все его тело оказалось покрыто слоем черных мохнатых пауков величиной с ладонь. Они копошились, ползали, перебирали лапками. У рыжего мгновенного началась истерика. Он размахивал руками, пытаясь сбросить с себя мерзких тварей. Глаза его были выпучены, как у безумца.

После нескольких секунд окаменения, Гарри, наконец, опомнился, заученным до автоматизма движением вытащил палочку и произнес первое, что пришло в голову:

– Веритас!

Пауки исчезли, словно их не было. Это была всего лишь иллюзия, морок, результат довольно умелых чар. Дружный хохот близнецов, чьи наглые физиономии выглядывали из дверей последней на этаже комнаты, показывал, чьих это рук дело. Ну и, шуточки в этом семействе! Гарри, не задумываясь о последствиях, быстро повернул в их сторону палочку и послал невербальный вариант заклинания щекотки. Они с Драко буквально перед самыми каникулами в одной из книг нашли упоминание о нем и даже успели немного потренироваться.

Смех Фреда и Джорджа на секунду прервался, так что заклинание наверняка достигло цели, но потом парни вновь заржали. Они захлопнули дверь, скрывшись в своей комнате. Кажется, они совсем не обиделись на гостя. Странные они все же!

За это время Рон успел прийти в себя. По крайней мере, частично. Теперь страх перешел в озлобление. Рыжий швырнул на пол чемодан, резко сорвал с себя верхнюю одежду, кинул ее в гардероб – копию того, что была в комнате у Гарри. Крыса, до этого момента находившаяся в кармане пиджака бесцеремонно была засунута в клетку, что стояла на полке в углу комнаты.

– Я с детства не боюсь темноты. Равнодушен к змеям. Но вот пауки… А близнецы знают это и постоянно издеваются. Ненавижу!

Пока хозяин комнаты успокаивался, гость осматривался. Поражало обилие ярких красок. Порывало, скатерть на столе, шторы – все было оранжевым. Все свободное место на стенах было увешено плакатами. Плакаты были магическими во всех смыслах. Во-первых, они были подвижными, как снимки в газетах или как картинки на вкладышах от шоколадных лягушек. Во-вторых, на плакатах были изображены игроки в квиддич в соответствующей форме, на метлах, с битами, около ворот – если того требовала их игровая позиция. Судя по надписям, все они принадлежали к одной команде – «Пушки педдл». Рон, видимо, был ее фанатом. Ну, вот, кажется, у них появилась тема для разговора.

Один из мудрых советов префекта Тафта, который периодически посещал первокурсников, чтобы приобщить их к опыту предыдущих поколений слизеринцев, гласил: «Если ты не знаешь, о чем говорить с человеком, говори о нем самом или об его увлечениях. Как правило, эта тема не наскучивает никому. И ты, наверняка, прослывешь замечательным собеседником».

Действительно, стоило Гарри заговорить о плакатах на стене, как Рон завелся. Он сыпал именами игроков любимой команды, фактами из их биографии, статистикой игр, рассказывал об успехах и трудностях «пушкарей». Поощренный вниманием гостя, мальчик в какой-то момент разоткровенничался и признался:

– Я хотел бы стать капитаном факультетской команды и вратарем, как Оливер. Ну, когда он уже окончит школу. А здорово мы тогда вашим вломили!

Рон Уизли допустил тройную бестактность. Во-первых, неприлично напоминать о чем-то обидном гостю. Во-вторых, лично для Гарри тот матч или, точнее, его прелюдия могли окончиться весьма плачевно. Ну и, в-третьих, выигрыш «львов» у «змей» был с минимальным разрывом в десять очков. Просто ловцу Гриффиндора повезло. Если бы не это, как знать, каков бы был результат.

Но Поттер ничего этого не стал возражать. «Не плюй против ветра, не пытайся остановить летящего дракона, не спорь с гриффиндорцем». Он сделал вид, что ничего особенного сказано не было, и вновь продолжал интересоваться увлечением хозяина комнаты.

– Мальчики, Джинни, ужин! – раздалось на всех трех этажах.

Это показалось Гарри или он услышал натуральный, не усиленный магией голос Молли!? Она никогда не думала об оперной карьере?

5.

В столовой, пока они с Роном болтали о квиддиче, появилось два новых персонажа, и Гарри впервые смог увидеть старших братьев Уизли. Сказать, что мальчик был потрясен, было бы явным приуменьшением. Если не считать цвета волос, эти двое так же походили на Уизли, как крылатые кони на каких-то замученных жизнью фермерских лошадок. Хотя и Билл, и Чарли каждый имел свои особенности.

Старший сын, Вильям был высоким, худощавым, имел узкую, чуть ли не осиную талию. Его длинные волосы были зачесаны назад. В отличие от того же Люциуса, чьи волосы всегда были тщательнейшим образом уложены, у Билла они были не настолько туго стянуты. Несколько прядок выбилось из узла, наползая на ухо. А в этом ухе была серьга – клык какого-то животного на серебряной цепочке. Одет был парень, как настоящий денди. У Гарри в голове при взгляде на него родилась довольно странная мысль. Мальчику почему-то захотелось, чтобы Драко, когда он станет старше, выглядел бы именно так. Конечно, если не брать в расчет цвет волос. Малфой и не блондин – это был бы просто нонсенс. Билл подмигнул мальчику, спокойно приняв его восхищенный взгляд.

У другого брата, Чарли, были самые темные в семье волосы, они были даже не рыжего, а скорее каштанового оттенка. Он, видимо, пошел в Блэковскую породу и слегка напоминал Сириуса, каким Гарри его помнил по присланной Нарциссой колдографии. Был он более приземистым, коренастым, чем Билл. Даже под толстым свитером были различимы бугры бицепсов. Да и грудные мышцы наверняка были неплохо развиты.

Как выяснилось из разговоров за столом, внешность старших братьев органично вписывалась в их род занятий. Билл после трехгодичной учебы (часть экзаменов сдавал экстерном) в университете с начала лета работал в банке «Гринготс», в том отделе, который занимался связями с магловскими финансовыми структурами. Возможно, именно он оформлял счет для тети Петунии. Наверняка, на работе серьгу он снимал. А вот Чарльз работал в драконьем заповеднике, и физические упражнения были его повседневной необходимостью.

Гарри заинтересовал этот заповедник и, пользуясь тем, что во время ужина Чарли сидел напротив него, он спросил о том, что это такое.

– Не уверен, знаешь ли ты это, малыш, но в Европе «Не ближнего света» драконы находятся на грани вымирания. А дракон – это бесценный источник ингредиентов для множества очень важных зелий и просто красивое магическое существо. И вот уже лет десять назад магические правительства нескольких стран решили создать заповедник. Хотя, по большому счету, это скорее драконья ферма. Большинство пород драконов очень легко приручаются. А мы, собственно, только такими и занимаемся. Мне повезло попасть в штат по британской квоте. Расположен заповедник в отрогах Карпат, у маглов это место соответствует Румынии. Магические расы, живущие по соседству, с уважением относятся к драконам, так что проблем с этим у нас нет. Кроме того, мало кто вообще всерьез способен воевать с драконом.

Увидев, как горят глаза у мальчика, парень подмигнул ему, предложил:

– Если тебе так интересно, и если ты теперь вроде как наш родственник, может, ты захочешь приехать к нам? Вот хотя бы на пасхальных каникулах. Я могу организовать приглашение.

– Весной не знаю… А вот летом я бы точно приехал. Только… я, скорее всего, буду не сам, а с другом.

– А как друга зовут? Не Рон Уизли?

– Драко. Драко Малфой.

– Ну, разве что Драко… С таким именем ему у нас самое место.

Чарльз широко улыбнулся. Кажется, старшие братья спокойнее относились к семейной фобии Уизли.

Впрочем, этот разговор произошел уже немного позже. А в начале ужина, когда члены семьи из своих комнат спустились в столовую, все с шумом начали усаживаться вокруг огромного (все-таки за него должно было сесть десять человек) стола. Гарри немного замешкался, не зная, какое место ему выделят. Когда же он усаживался на свой стул, неожиданно для него раздался громкий неприличный звук, словно, как минимум, лошадь выпустила газы.

Поттер сразу понял, что произошло. Близнецы все-таки придумали мелкую пакость, которая могла бы задеть гостя. От гнева лицо Гарри покраснело. По слизеринской традиции считая мысленно до десяти (в особо эмоциональных случаях рекомендовалось счет увеличить до двадцати), он прикидывал, что ему лучше сделать. Швырнуть в наглые физиономии Фреда и Джорджа картофельного пюре? Или лучше вылить им за шиворот холодной воды? А где-то на заднем плане слышался голос Тафта: «Месть – блюдо, которое подают холодным».

Молли Уизли отлично знала своих детей. Без всяких комментариев она дала обоим парням по подзатыльнику.

– А мы…

– …то при чем?

– Может, он

– …что-то съел…

– …не то…

– …на обед.

– Устрицы, к примеру…

– …были не свежие.

Женщина еще раз повторила наказание, добавив на словах:

– Не надо мне только хамить. А то останетесь без сладкого.

Готовила Молли неплохо. Хотя, как на вкус мальчика, можно было класть в мясо меньше специй, особенно перца. Да и столько жирной пищи он не привык есть. Но это уже, если начать придираться. Ножей в сервировке не было, и Гарри пришлось вспоминать, как это – есть лишь при помощи вилки. К хорошему, оказывается, привыкаешь быстро.

Естественно, главной темой за столом были школьные успехи мальчиков. Перси явно был в фаворе у обоих родителей. Что там говорить – он давал много поводов для родительской гордости – префект, отличник и вообще весь из себя… Тому же Рону на фоне старшего брата приходилось сидеть и помалкивать.

Когда спросили об успехах в учебе у гостя, тот ответил, как настоящий слизеринец:

– В принципе, неплохо. Хотя есть кое-что, что надо подтянуть.

И ведь не скажешь, что соврал!

Тема принадлежности мальчика к «злобному» факультету во время ужина ни разу не возникала. Возможно, дети получили по этому поводу строгие инструкции. Да и о «заслугах» Поттера перед магическим миром, если не считать первой реплики Джинни, больше не говорили, так что Гарри расслабился, и со временем, как уже говорилось, даже осмелился затеять с Чарли разговор о его работе.

Молли услышала, что ее сын приглашает мальчика на драконью ферму, подхватила эту идею:

– О, может быть, вы и Рона с собой возьмете?! Отличные каникулы получатся!

По мнению Гарри, идея провести каникулы с Роном не была очень уж удачной, но, конечно, вслух об этом он не сказал. Оставалось надеяться, что летом они с Драко все же ухитрятся побывать в драконьем заповеднике, но не в те дни, когда там будет Рон.

Первыми встали из-за стола старшие братья. Билл и Чарли собирались в тот же вечер попасть на какую-то молодежную вечеринку. Чарли вырвался из медвежьего угла и хотел оторваться по полной. Ушли братья через камин.

Потом родители отправили спать самую младшую – Джинни. Мол, нечего слушать взрослые разговоры. После этого Гарри смог спокойно доесть пирог. Почти весь ужин девчонка постоянно заглядывала ему в рот. За девочкой потянулись в свои комнаты Рон, близнецы и Перси.

Гарри ушел последним. Его задержал отец семейства. У него, оказывается, было странное хобби – коллекционирование магловских приборов и техники. В частности, в этот раз он показал гостю обычный электрический выключатель и попросил объяснить, как он работает. Это оказалось сложной задачей. Рассказать взрослому мужчине, который понятия не имел, что такое электричество, о приборе, которым одиннадцатилетний мальчик сотни раз пользовался, но который ни разу даже не видел в разобранном виде – это был еще тот разговор!

Когда Гарри все же встал из-за стола, Молли, которая к тому времени уже окончила убирать посуду, сказала гостю:

–Там в душе, наверняка, засели Фред и Джордж. Они любят поплескаться. Так ты выгоняй их, не стесняйся. А на их шутку не обижайся. Они не со зла. Надеюсь, тебе у нас понравилось. Мы, как ты видишь, живем по-простому.

– Все замечательно! Я жил много лет в более скромных условиях. Главное – у вас большая дружная семья. Ну, до завтра. Спокойной ночи вам!

– Спокойной ночи, детка!

Поднявшись на верхний этаж, Гарри вначале зашел в свою комнату. Там он избавился от пиджака, скинул ботинки, воспользовался тапками, оставшимися, видимо, от предыдущего хозяина комнаты, достал из рюкзака полотенце, шампунь, зубную (магическую, естественно!) пасту и щетку и отправился к душу, который был совмещен с туалетом и находился в конце коридора. Рон перед ужином показал, где он находится.

Дверь душа была закрыта. Оттуда раздавался шум льющейся воды, а также голоса. Гарри прислушался. Он смог различить, что разговаривают Фред и Джордж. Говорили они как-то странно, словно некоторое время быстро бежали и от этого запыхались. По обрывкам доносившихся до мальчика фраз было непонятно, чем близнецы занимаются.

– Нет, братец Фрордж, не так сильно…

– Да, Джед, вот это славно…

– Ага, именно это я и имел в виду…

– Делай, как я…

– А теперь медленнее…

Гарри постучал в дверь:

– Выходите! Сколько можно занимать душ?

Голоса замолчали. Воду перекрыли, и стало тихо. Поттер еще раз постучал. Но прошло еще с полминуты, прежде чем дверь открылась, и оттуда показались двое близнецов. Вокруг их бедер были обмотаны полотенца. Больше никакой одежды на них не было. Даже при беглом взгляде на полотенца было видно, что они в определенном месте топорщились, как у старшекурсников в слизеринском общежитии, когда они рано утром полусонные брели в душ. Гарри не зря столько времени прожил в мужском окружении и уже прекрасно знал, что это значит. Но ведь сейчас было не утро, а поздний вечер!

– Ага, слизеринская змея!

– Ты подслушивал!

– А, может, даже подсматривал…

– …в замочную скважину…

– …маленький извращенец!

– Ты уже давишь перед сном…

– …своего маленького одноглазого удава?

– Или ты здороваешься…

– …со своим лучшим другом…

– …только когда ходишь в туалет?

Мальчик посмотрел на них, как на идиотов, спросил:

– Ну, так я могу принять душ? Очень спать хочется, знаете ли.

Близнецы расступились, пропуская гостя в душ. Он вошел, огляделся. Никаких следов одежды Фреда и Джорджа не было видно. Значит, они так и пришли сюда из своей комнаты одетые лишь в полотенца.

Не особо церемонясь с нахалами, Гарри показал им на дверь. Братья засмеялись, но стали выходить.

– Окончим начатое…

– …у себя.

Уже прикрывая дверь, слизеринец достал из кармана брюк палочку (в этом доме желательно было всегда иметь ее под рукой) и легким движением кисти описал кончиком палочки дугу, одновременно с этим невербальным заклинанием сдернул с обоих парней полотенца и отправил их на рожок светильника. Для волшебников снять полотенца с высоты не составит труда. Но ведь Фреду или Джорджу за палочками еще надо было идти в комнату. Так что это была мелкая пакость в духе близнецов. Секундного взгляда на голые тылы старших мальчиков хватило, чтобы оценить, что близнецы сложены были весьма неплохо, и дверь душа захлопнулась.

Гарри прислушался, не доносится ли из коридора злобных криков. Нет, братья, наоборот, дико ржали. Значит, он правильно их понял. Если на их шуточки давать соразмерный отпор, Фред и Джордж только сильнее будут уважать тебя. А чтобы они вообще отстали от тебя, наверное, надо вместе с ними подшутить над кем-то третьим, и если ты будешь достаточно изобретателен, они примут тебя за своего. Возможно и Рону, для того чтобы братья так зло над ним не шутили, следует как-нибудь набраться смелости и сообразительности и придумать что-то, что заставит близнецов считаться с младшим братом. Фред и Джордж были почти слизеринцами. Они уважали силу, вот только не хотели снисходительно относиться к слабости. Даже если эту слабость проявлял их родной брат.

Из душа Гарри выходил все же с опаской. Но никто его в коридоре не поджидал. Да и в комнате, которая на эту ночь была его спальней, ничего «подлого» сделано не было. Вот и славно! Наконец, трудный, эмоциональный день окончился. Можно было и уснуть. Предварительно поставив защиту на дверь…

6.

Утром, по своему обыкновению, Гарри проснулся рано. С полчаса или даже больше он просто лежал в кровати, вспоминая события вчерашнего дня, а в особенности вечера. Мальчик пытался за фразами, интонацией, с которой они произносились, разглядеть подлинные характеры членов семьи Уизли, понять, что ими движет в их поступках.

Потом из-за давления в мочевом пузыре все же пришлось вставать и идти в душ. Волшебную палочку мальчик, конечно же, благоразумно захватил с собой. Близнецы могли быть тоже ранними пташками. Но, когда Гарри вышел в коридор, на всем этаже было тихо. Только снизу раздавался шум. Мать семейства уже гремела кастрюлями и сковородками на кухне.

Принимать душ Поттер не стал, довольствовался простым умыванием. Но шум бегущей воды все же, видимо, разбудил тех, кто спал на верхнем этаже. Во всяком случае, проходя по коридору, Гарри наткнулся на Рона, который выглядывал из двери своей комнаты. На его сонном лице легко прочитывалось легкое раздражение из-за того, что его сон прервали. Увидев гостя, Уизли попытался изобразить вежливость:

– Уже уходишь?

– Да, сейчас соберу вещи, зайду попрощаться с вашей мамой и уйду через камин. Завтра уже Рождество.

– Ну, да. Конечно.

К счастью, у Рона хватило ума не озвучить свою мысль о том, что Гарри встретит праздник не в их бедном доме, а вместе с сиятельными Малфоями. Хотя эта мысль читалась на лице рыжеволосого мальчика так же легко, как передовица в «Ежедневном пророке». Это подтолкнуло Гарри сказать:

– Я очень рад, что побывал у тебя в гостях. Я говорю это совершенно искренне. И еще, Рон… То, что я оказался на другом факультете… Это совершенно не связано с моим отношением к тебе. У тебя и у меня, у каждого человека своя жизнь. И если я учусь не на том же факультете, что и ты, это не значит, что я тебя ненавижу или презираю.

Рон пробормотал:

– Да, конечно, – и опустил глаза, видимо, чего-то устыдившись.

Потом он все же посмотрел в глаза Гарри, и тот смог сказать:

– Увидимся в школе. Счастливого тебе Рождества и Нового года, Рон!

– Счастливого!

Если мальчик думал, что может просто попрощаться с Молли и уйти через камин к Малфоям, то он глубоко ошибался. Ему пришлось предварительно съесть порцию жареного бекона с яичницей, а также несколько свежеиспеченных булочек с корицей в сопровождении большой кружки какао с молоком.

– Ешь, дорогой! Ты такой худенький. Яички свежие. Вчера только курочки снесли. Сегодня еще не выбирала.

Гарри за полгода в школе существенно набрал в весе и немного подрос, но все равно по сравнению с тем же рослым Роном он казался малышом. Так что пришлось уступить. Видимо, в семье Уизли считали: «Главное, чтобы дети были накормлены». Не так уже и плохо, если разобраться. Хотя для человека, наверное, в жизни не только еда важна. Как там? – «Не хлебом единым…»

Когда Гарри уже доедал свой завтрак, к нему за столом присоединился еще и Артур, так что у камина его провожала не только Молли. Мужчина просто пожал мальчику руку. А мать клана Уизли уже по традиции прижала своего подопечного к необъятной груди, после чего вытерла краем фартука слезы умиления.

– Смотри, детка, если тебе будет там плохо…

– Нет, миссис Уизли, Леди Нарцисса и ее семья очень хорошо ко мне относятся. Но я буду рад по возможности общаться и с вами. Спасибо за гостеприимство. Спасибо за все. Счастливого вам Рождества!

Чтобы сделать женщине приятное, перед тем, как уйти, мальчик обернул вокруг шеи ее подарок. Хотя верхнюю одежду вообще можно было в этот раз не одевать. Как только Гарри положил ладонь на облицовку камина и назвал место назначения – Малфой-мэнор – он увидел знакомый интерьер холла дома Драко. Да и самого блондина Поттер тоже увидел. Он сидел в кресле около камина, листал газету. На столике рядом стояла чашка чая.

Увидев выходящего из камина Гарри, Драко обрадовался:

– А я тебя уже с полчаса, как жду. Знаешь, вчера такой скучный вечер был. Ты завтракать будешь?

– Нет. Я из-за этого и задержался. Молли не отпускала, пока я не поем. Я себя сейчас чувствую, как плотно утрамбованный рюкзак.

– А что это у тебя на шее? Какой неожиданный оттенок! У кого-то проблемы с восприятием цвета…

– Это подарок от Молли Уизли. И не надо на меня так смотреть! Не буду я его носить. Но человек все же старался. Женщина сидела и несколько вечеров вязала…

– Никто и не спорит вообще-то. Только не показывай его моей маме, спрячь лучше куда-нибудь. Наверное, тебе есть смысл со временем создать специальный музей подарков. Вот придет Валентинов день, сердечками с разными глупостями тебя просто завалят. А потом, когда станешь старше, от девчонок вообще проходу не будет.

– Ты считаешь?!

– Не надо только скромничать! Если бы ты вел себя так же раскрепощенно с девочками, как Блейз, ты бы легко отобрал у него лавры самого популярного мальчика курса. Ладно, у нас еще есть срочные дела. Пойдем наверх в наши комнаты. Наденем что-нибудь подходящее для полетов. Зайдем после к маме и вместе во двор – наряжать елку. Отец должен появиться к обеду.

Наряжать елку оказалось очень весело и интересно. Драко взял свою метлу, Гарри выделили метлу, когда-то принадлежавшую юному Люциусу Малфою. Мальчики подлетали к коробке с игрушками, брали одну из них и, подчинясь руководящим указаниям Нарциссы, прикрепляли шары, маленьких дракончиков, ведьм на метлах, единорогов, рыцарей и фей, другие игрушки к той или иной ветке. Шары мерцали разноцветными огнями. Фигурки игрушек были подвижными, хоть и делали всего несколько простых движений: драконы разевали пасть, ведьмы снимали остроконечные шляпы и приветственно ими махали, единороги шевелили хвостами и качали гривой, рыцари делали выпады мечами, феи улыбались, их крылья при этом трепетали.

Для того, чтобы повесить длиннющие, тоже мерцающие и меняющие цвет гирлянды, Гарри и Драко пришлось поработать слаженно вдвоем; они летали в разных направлениях вокруг елки, держа в руках концы гирлянд, добиваясь, чтобы они равномерно обвивали дерево. Когда работа была окончена, все трое постояли минут десять внизу, восхищенно разглядывая красавицу елку.

Так как до обеда оставалось еще много времени, Нарцисса позволила мальчикам полетать по усадьбе. Они направились в парк и там, лавируя между деревьями, касались руками ветвей, сбрасывая с них комки влажного снега. От полноты чувств Гарри и Драко периодически разряжались дикими криками и гиканьем, заражая друг друга этим легким безумием, а еще – тревожа ворон, сидевших на высоких деревьях за оградой поместья.

Продрогшие и промокшие, они с полчаса потом отогревались в душе. Естественно, вместе. В какой-то момент Гарри отчего-то вспомнились голые зады рыжеволосых близнецов. Может оттого, что Драко в этот момент стоял под душем, отвернувшись… Как бы там ни было, мальчик прогнал неуместные в данной ситуации мысли.

За обеденным столом в уже знакомой малой столовой собралось все семейство. Обед был не очень обильным, хотя, возможно, так показалось мальчикам из-за того, что они потратили много энергии на свои игры на метлах.

Орудуя ножом и викой, разделывая бифштекс, Гарри вдруг поймал себя на мысли о том, насколько комфортно он себя чувствует. Все-таки эти полгода среди слизеринцев не прошли для него даром. Во время поездки в школу, в поезде ему проще было общаться с Роном Уизли, чья натура легко прочитывалась, а вот, разговаривая с Драко, Гарри боялся оплошать, не соответствовать высоким требованиям юного аристократа, и оттого ему было неуютно. Теперь же, после шумного, наполненного разнообразными эмоциями дома Уизли в этой спокойной, внешне отчужденной атмосфере (ведь они даже ели, ни слова друг другу не говоря) мальчик чувствовал себя, как дома.

После обеда стало ясно, почему еды было сравнительно немного. Люциус повел мальчиков в тренировочную комнату и устроил им там полноценный экзамен по всем магическим дисциплинам. И вот здесь уже оба должны были не скрывать свои силы, демонстрируя их в полном объеме. Результаты были, видимо, неплохие. Обычно невозмутимый мужчина позволил себе даже что-то вроде улыбки, пробормотав при этом:

– Похоже, Северус был прав. Они хорошо влияют…

После этого Люциус устроил что-то вроде дуэли, в которой сын и его друг выступили против старшего мужчины. Держались Гарри и Драко достойно. Пока дуэль шла в рамках уже изученных мальчиками заклинаний нападения и щитов, они даже теснили отца Драко, заставляя его в большей степени защищаться, чем нападать. Но стоило мужчине применить заклинания более сложного порядка и их защита начала рушиться. Это должно было показать мальчикам, как многому им следует еще научиться.

Когда стемнело, они всей семьей вышли во двор к елке. Люциус устроил небольшую магическую иллюминацию. Хотя и без нее мерцающая огоньками ель была достаточно красива, настраивала на праздничный лад.

Для продолжения этой атмосферы ужин начали при свечах. Как только Малфои и Гарри уселись за стол, появилась делегация эльфов. Всего их было семеро. Один из них, видимо, старший вышел вперед сказал:

– С праздником вас Лорд и Леди Малфой, и вас юные лорды. Да пребудет с вами свет. Вы всем были довольны?

Люциус встал, подчеркивая торжественность момента, ответил:

– Мы довольны вашей службой. Да пребудет и с вами свет. Пусть теплым будет наш дом.

Когда эльфы исчезли, Люциус, видимо больше для Гарри, пояснил:

– Это очень древний праздник. В этот день после нескольких долгих ночей вновь начинает прибывать день. После царства тьмы мир вновь возвращается к свету. Христиане, очевидно, намеренно приурочили к этому дню рождение своего Мессии. Но не трудно заметить, что у маглов в наши дни это в большей степени семейный праздник, день семейного очага; они нечасто вспоминают его религиозный смысл. У нас, у магов этот день отмечается, как праздник дома. По традиции мы каждый год именно в этот день обновляем магический договор с эльфами, признавая их частью нашей семьи. В широком смысле этого слова.

Да, много еще надо было узнать Гарри о магическом мире. Но теперь у него, кажется, в этом мире появился свой дом.

После ужина мальчики связались со своими слизеринскими и гриффиндорскими друзьями. С Герминой – при помощи зеркала, с остальными – через камин. Каминная связь в эти часы работала в сильном напряжении. С кем-то из однокашников удавалось связаться раза с третьего, кто-то опережал друзей и сам выходил на связь с Малфой-мэнором. Любопытно, что взрослых у каминов не было. Это была еще одна милая традиция магического мира. Камины вечером накануне праздника отдавались в распоряжение детей, взрослые поздравляли своих друзей на следующий день утром.

У Гермионы был сюрприз для мальчиков. Зная об их планах поездки во Францию, она уговорила своих родителей сделать ей аналогичный подарок. Семейство Грейнджер должно было выехать из Англии уже буквально на следующий день. Так что магловский Париж они могли осматривать вместе.

7.

После завтрака на следующий день началась самая приятная часть праздника – вручение подарков. Малфои очень благожелательно отнеслись к подаркам мальчика. В свою очередь Люциус подарил мальчикам по метле – новой, самой скоростной модели «Молния». Так что у Гарри теперь была своя собственная метла. Драко подарил другу несколько полезных книг по чарам и заклинаниям.

А вот подарок Нарциссы был совершенно неожиданным. Это оказался альбом с колдографиями. В основном, это были снимки вроде того, который мама Драко прислала в самом начале. То есть, сделанные в разные годы групповые колдографии факультета или даже всего курса, на котором учились родители Поттера. Но было несколько менее официальных снимков. Все они были сделаны во время посещения Джеймсом Поттером и Лили Эванс Хогсмита. Завершающим аккордом коллекции был снимок уже почти совсем взрослых родителей Гарри, стоявших в обнимку возле входа в кондитерский магазин.

– Откуда они у вас?

Нарцисса улыбнулась:

– Просто вовремя пришедшая в голову идея и немного удачи. Дело в том, что я вспомнила, что для всех этих официальных снимков в связи с окончанием учебного года в Хогвартс всегда приглашали одного и того же колдографа. У него своя студия в Хогсмите. Он же часто находил себе новые заказы, снимая учеников во время их походов в деревню. Мистер Хиггинс еще не очень старый и до сих пор работает на прежнем месте. Я связалась с ним. К счастью, он хранит оригиналы всех свои работ. Мне оставалось только выбрать те, на которых были твои родители, Гарри, и заказать копию.

Вот это действительно был настоящий рождественский подарок!

Мальчикам, конечно же, сразу захотелось опробовать новые метлы. Наблюдая их нетерпение, Нарцисса и Люциус переглянулись и сказали:

– Ну что, давайте – сыграем в снежки?! Что победит – молодость или опыт?

Гарри и Драко уже сделали несколько кругов вокруг елки, когда на пороге появилась чета Малфоев. Женщина распустила волосы и надела простое длинное платье, став похожей на тех ведьм, что висели в виде украшения на елке. Такая вот классическая ведьма, как их рисуют маглы. Люциус тоже попытался одеться как можно проще.

Игра в снежки волшебным способом отличалась от магловской. Во-первых, игроки были на метлах. Во-вторых, снег для лепки снежков можно было брать лишь с веток деревьев. Играли они в том самом парке, где накануне мальчики уже полетали, стряхивая снег. Хорошо, что ночью он выпал вновь.

Возможностей для того, чтобы уклониться от летящего в тебя шарика снега в магических снежках было больше. В распоряжении игроков было еще одно измерение. Кроме того, никто не запрещал прятаться за деревья.

Вышло солнце, снег искрился, слепил глаза. Так что, чтобы не напрягаться, выглядывая, не летит ли прямо в лицо снежок, Гарри выбрал стратегию постоянного маневрирования. Он постоянно менял направление и скорость движения, чтобы в него было труднее целиться, благо скоростные возможности метлы это позволяли.

В какой-то момент мальчик заметил, что пущенный Люциусом в его сторону снежок отреагировал на попытку уклониться от столкновения с ним необычным способом. Шарик снега стал преследовать Гарри, куда бы он ни направлял свою метлу, презрев все законы физики и всемирного тяготения. Это была нечестная игра!

Гарри поймал этот снежок, после чего заклинание, связанное с ним, перестало работать, подлетел к своему напарнику и предложил ему идею того, как можно отомстить. У мальчиков не было с собой палочек, но попробовать было надо.

Очень удачным образом родители Драко в этот момент пролетали около большой ели, на ветвях которой было еще полно снега. Гарри начал творить невербальное магическое заклинание, представляя, как этот снег поднимается с веток, собираясь в облако. Драко присоединился к нему, как это он делал во время их тренировок по парной магии. Когда весь этот снег лавиной обрушился на взрослых, они не удержались на метлах, упав в образовавшийся сугроб.

Перепуганные мальчики подлетели к лежащим на снегу Люциусу и Нарциссе. Их встретили странные булькающие звуки непонятного происхождения. Только когда они подлетели совсем близко, стало ясно, что это истерический смех. На них не сердились, а, наоборот, чему-то радовались. Трудно иногда понять этих взрослых!

После такой разминки никто не отказался от чашки горячего чая, мокрую одежду, конечно, сменили на новую, сухую. За чаем обсудили планы на ближайшие дни.

Вообще-то говоря, маги относились к путешествиям несколько иначе, чем маглы. К примеру, в курортный сезон можно было утром аппарировать в какой-нибудь приморский городок где-нибудь в Италии, понежится на пляже, потом на обед вернуться домой, а после обеда, шагнув в камин, прогуляться по магазинам в магическом Берлине или Нью-Йорке. А поужинать где-нибудь в Рио-де-Жанейро. Лишь бы те места, в которые вы хотите переместиться, не были защищены особыми чарами. Конечно же, надо было соблюдать и обычные правила аппарации.

Это было чрезвычайно удобно. Не надо было тащить с собой багаж, жить в гостиницах или на съемных квартирах. Собственно говоря, и курортного сезона как такового у магов не было. В любой момент, даже зимой, можно было отправиться в южное полушарие, где было лето, или к экватору, где зимы не бывало вообще никогда.

Но в этот раз одной из целей посещения Франции было погрузить Гарри во франкоязычную среду. Кроме того, предполагалось, что они проведут много времени в магловском мире. В магловском Париже было много чего, на что стоило посмотреть. Так что было решено, что мальчики поселятся в парижской квартире Малфоев, а Нарцисса или Люциус будут приходить к ним утром и проводить с ними почти весь день. Среди прочего, на эти дни был запланирован визит к дедушке и бабушке Драко – родителям Нарциссы, которые уже достаточно давно перебрались жить во Францию.

Гарри поинтересовался тем, как маги путешествуют в магловский мир. Выяснилось, что, в принципе, любой маг мог аппарировать в любую точку любого из трех миров. Но, что касается магловского мира, он был более населенным, значит, была больше вероятность того, что ваше появление из ниоткуда заметят. Опять же никто ни был не застрахован от того, что непосредственно в том месте, какое вы выбрали для аппарации, не находится магл. Значит, есть риск получить окровавленное тело и прочие связанные с этим неприятности.

Решалась эта проблема по-разному. Во-первых, существовали те самые точки, где границы между мирами были особо тонкими. За столетия маги открыли и изучили все эти места. Их особенностью было то, что при приближении к границе она становилась прозрачной, то есть, вы могли видеть, куда вы идете, и кто там есть. Кстати, при путешествии в «Не ближний свет», это было самым массовым способом перемещения. Маги, способные создать портал, проблем вообще не имели. Кроме того, во многих местах магловского мира и кое-где в «Не ближнем свете» находились камины, подключенные к общей каминной связи.

Гарри вспомнил:

– В «Дырявом котле», в банке «Гринготс»…

– Совершенно верно. В большинстве крупных городов магловского мира есть такие места перехода. Оформлены они в каждом случае в соответствии с традициями той страны, в которой они находятся. Не везде используют камины. Чаще всего это просто особое место в здании – ниша, свободный от мебели угол или что-то в этом роде.

Так что пришлось мальчикам опять собирать свои чемоданы, решая, что брать с собой. Хотя особо напрягаться все же не надо было. Ведь им можно было в любой момент вернуться за забытой вещью домой или купить вместо нее новую. Это тебе не Хогвартс, откуда не аппарируешь, из-под опеки которого не уйдешь.

8.

В конечном итоге отправились в путь только через час. Хотя, конечно, путь – слишком сильно сказано. Шаг в камин, и вот уже все четверо один за другим оказались в сумрачном углу какой-то кафешки. Зал на пять столиков. Лишь за одним сидели парень и девушка с чашками кофе.

Бармен средних лет, лениво протирающий стаканы, узнал Малфоев, кивнул им, здороваясь. Люциус положил приготовленные заранее четыре серебряные монеты на стойку и повел семью наружу. Вообще-то, кафе было лишь прикрытием, и основной доход его хозяин имел благодаря функционированию точки перехода. Находилось это заведение в полуподвальном помещении, на улицу вели крутые каменные ступеньки.

В Париже была оттепель. Снег еще сохранился кое-где, но к вечеру он весь должен был растаять. Было сыро, так что в своей новой теплой куртке Гарри чувствовал себя комфортно.

Как оказалось, точку перехода (их было четыре или пять в Париже) Малфои выбрали не случайно. До их квартиры нужно было пройти всего полтора квартала. Это был жилой район, который располагался сравнительно недалеко от центра. Дома были построены где-то в середине девятнадцатого века.

Внутри дома, где находилась квартира Малфоев, совсем недавно был сделан ремонт. Выглядело все совершенно новым, современным. Возле лестницы на входе в специальной кабинке сидела консьержка. Седая дама в очках, услышав стук входной двери, оторвала взгляд от толстой книги, которую читала. Она поздоровалась с супругами (естественно, на французском языке), спросила, улыбаясь:

– Приехали на праздники?

– Да, у сына каникулы. Он пригласил на рождественские праздники школьного друга. Хотим показать им город.

– О, Париж стоит обедни!

Квартира Малфоев выглядела довольно обычно. Две спальни, просторная кухня, которую можно было использовать, как столовую, с большим холодильником и электроплитой. Была в квартире и ванная комната с современной огромной ванной. Но в целом квартира не производила впечатления роскошной. Это было что-то вроде временного убежища на крайний случай.

Драко подтвердил это предположение Гарри, сказав, что об этом месте никто, кроме членов семьи не знает. Именно поэтому квартира не подключена к каминной сети; если бы это было так, перемещаться в нее было бы гораздо проще.

В квартире они задержались ненадолго. Мальчики оставили свои чемоданы, взрослые проверили все ли в квартире в порядке, включили электричество, чтобы начало работать отопление. В комнатах было довольно прохладно.

Перекусили в небольшом ресторанчике, который нашелся неподалеку. Жаркое с овощами, четыре вида сыра, неизменные парижские круасаны. Французы в отличие от англичан предпочитали чаю кофе, и они действительно могли его готовить.

Потом Люциус нанял такси, и они до вечера мотались по главным туристическим точкам города: Эйфелева башня, триумфальная арка, Марсово поле, Центр Помпиду со старым зданием Лувра, Собор Парижской Богоматери и вообще весь остров Сите – самая древняя часть города.

Когда после ужина мальчики оказались в квартире вдвоем, они оба падали с ног от усталости. Не столько от физической, сколько от эмоциональной. Слишком много было впечатлений. Особенно для Гарри. Он вообще впервые видел большой город, который сегодня по случаю праздника был особенно многолюдным.

Только после душа мальчики поняли, что остался не решенным один важный вопрос. В квартире было две спальни. В одной – была огромная кровать, на которой в предыдущие визиты спали родители Драко. В комнате у блондина кровать была поменьше. Родительскую кровать никому занимать не хотелось. В конце концов, мальчики переглянулись и отправились в меньшую комнату. Пока что им и на этой кровати можно было довольно свободно поместиться вдвоем. У обоих это был первый такого рода опыт. Но все когда-нибудь происходит впервые.

Казалось, что, как только они коснуться подушки головой, так тут же уснут, но на деле, когда Гарри и Драко улеглись в постель, сон отчего-то пропал. В итоге, мальчишки еще с час проговорили на разные темы. Гарри, наконец, рассказал другу о своих впечатлениях от посещения дома Уизли. Драко сдержался и никак рассказ не комментировал, хотя иногда язык просто чесался. По поводу контры с близнецами он сказал:

– Да, странные парни. Не очень похожи на гриффиндорцев. Но ты, наверное, правильно с ними себя вел.

А вот идея побывать в драконьем заповеднике пришлась блондину по душе. С таким-то именем трудно оставаться равнодушным к крылатым рептилиям:

– Но вот от приложения в лице Рона желательно отказаться. Хотя, кажется, ради драконов я готов и его терпеть.

Следующее утро началось для Гарри с запаха кофе, который доносился со стороны кухни. Драко под боком не было. Когда мальчик в одних трусах прошлепал босыми ногами на кухню, блондин обнаружился у плиты. Он стоял там тоже одетый лишь в трусы, держа в руках ручку медной джезвы, следя за тем, чтобы кофе не убежало.

Через пару минут они сидели тут же на кухне, наслаждаясь ароматом и тонким вкусом кофе. В буфете нашлось сухое галетное печенье. Это было так замечательно – сидеть, никуда не спешить. Такой вот завтрак в трусах в городе, который, если верить некоторым магловским писателям, стоило увидеть и умереть.

Звонок в дверь застал их врасплох. Пришлось лихорадочно влезать в одежду. Ноги никак не хотели попадать в брюки, руки – в рукава рубашки. За дверью их терпеливо ждала Нарцисса. У Люциуса опять были дела. И так он накануне весь день провел с семьей.

В этот день они большую часть времени гуляли пешком. Гарри проникся очарованием улочек Монмартра. Они несколько минут постояли на площади Бастилии, наблюдая, как мокрый снег сыплется на голову ангелу, стоящему на вершине колонны. Даже в прогулке по заснеженному парку было свое очарование.

Незадолго до обеда к ним присоединилось семейство Грейнджеров. Родителям Гермионы было лет по сорок, и выглядели они неплохо. Их одежда, обувь свидетельствовали о достатке в семье. Наверное, дантисты неплохо зарабатывают. Внешне дочка была больше похожа на отца, взяв у матери только светло-карий (медовый) цвет глаз.

Нарцисса разговаривала с новыми людьми вежливо, даже приветливо, и только очень наблюдательный человек смог бы уловить, что на самом деле за всеми этими произносимыми ею приятными словами скрывается полное отсутствие каких-либо эмоций. Одно лишь воспитанное с детства стремление производить соответствующее обстоятельствам положительное впечатление. А вот к девочке мать Драко, кажется, присматривалась с неподдельным интересом.

Видимо, все же для волшебников значимым было наличие у других людей способностей к магии. Маглы были им чужие. С ними можно и нужно было, если уж выпал такой случай, разговаривать вежливо. Но дарить им какие-то эмоции?! Нет уж, увольте!

Две семьи пообедали вместе, вместе же они поднялись на Эйфелеву башню. Полюбовавшись несколько минут видом на город, Гарри и Драко начали шепотом обсуждать идею того, как было бы здорово полетать вокруг нее на метлах, шокируя магловских туристов. Гермиона попыталась некоторое время изображать из себя взрослую девушку (ей ведь было уже двенадцать лет, она была почти на год старше друзей), но ей это не очень удалось, и уже скоро она хихикала вместе с мальчишками. Нет, они реально плохо влияли на девочку.

На следующее утро по плану Нарциссы Гарри и Драко должны были перебраться в магический Париж и провести весь день там. Узнав об этом, Гермиона уговорила родителей отпустить туда и ее. Мальчики клятвенно пообещали мистеру и миссис Грейнджер (или правильнее – доктору и доктору Грейнджер?), что доставят их дочь к входу в отель, где остановилась семья, не позднее, чем в девять вечера по местному времени. Благо отель этот находился в пятнадцати минутах ходьбы от их квартиры. Там же в фойе гостиницы они должны были встретиться с девочкой утром.

9.

Центр магического Парижа напоминал аналогичный квартал Лондона. Даже отделение банка «Гринготс» здесь было и выглядело практически так же, как лондонское. Также много было трехэтажных или четырехэтажных домов с магазинами, кафе и конторами на первом этаже. Немного иным было лишь архитектурное оформление отдельных значимых зданий.

Дворец, в котором размещался Французский Кабинет министров, был выполнен в готическом стиле; как и Собор Парижской Богоматери, здание украшали горгульи, разве что здесь они шевелили крыльями, ухмылялись прохожим, а особо любопытным зевакам показывали неприличные жесты. А вот здание французского магического парламента – Совета мудрецов – напоминало античный храм. Кстати, был в центральном квартале и небольшой католический собор. Хотя, наверняка, Папа Римский и не подозревал о наличии этого прихода.

Вслед за Нарциссой детям пришлось пробежаться по бутикам и галантерейным магазинам, которых здесь было множество. Женщина ничего себе не покупала, лишь присматривалась к тенденциям, стилям в одежде, аксессуарах. И среди волшебников Париж был законодателем моды.

Следующим пунктом культурной программы было посещение концертного зала. В магическом Париже шла неделя рождественских концертов, ради которых туда приехало много музыкантов из разных стран. В том зале, куда привела детей Нарцисса, выступали две молодые итальянки, игравшие на рояле и виолончели. Два таких же молодых парня сопровождали каждую мелодию комплексом невербальных иллюзионных заклинаний. На специальном подиуме они создавали некие объемные картины, плавно перетекающие одна в другую, согласуясь с музыкой, которую они должны были иллюстрировать. Очень много было в этот раз зимних сюжетов: метель, превращающаяся в стаю лебедей; единороги, скачущие в брачном танце; крылатые кони, чьи перья осыпались, превращаясь в снегопад.

Это выглядело здорово, но мальчики все же остались при том мнении, что нырять сознанием в музыкальные композиции – более эффектно. В зале во время концерта работали только слух и зрение, а воздействие композиций было комплексным. А вот Гермиона была от концерта в полном восторге. Поттеру хватило пары фраз для того, чтобы выяснить, что гриффиндорка даже не слышала о таком виде искусства, как магическая музыкальная композиция.

Гарри пообещал восполнить этот пробел. Они с Драко захватили с собой несколько баночек с любимыми композициями и постановками. Вот только смотреть их пока было некогда. Слишком насыщенны событиями были дни.

После обеда к компании присоединился и Люциус. У него была хорошая новость. Ему удалось раздобыть приглашения на праздничный прием, который в этот день проводило правительство Магической Франции. На нем должны были присутствовать все сливки местного общества, высшие чиновники, дипломатический корпус. Нарцисса еще утром уведомила мужа, что в их компании теперь еще и девочка, поэтому Малфой старший взял приглашение и на Грейнджер.

Костюмы мальчиков были достаточно хороши для участия в мероприятии. Мужская мода достаточно консервативна, и классический мужской костюм сохраняет популярность больше столетия. А вот Гермиона всполошилась, не будет ли она выглядеть среди нарядных господ и дам бедной родственницей. Нарциссе удалось убедить девочку, что длинное, узкое, «концертное» платье насыщено синего цвета без рукавов вполне даже подходит для приема. Туфли также были подходящие. Нужно было всего лишь поработать над ее прической и добавить какую-нибудь яркую деталь, лучше всего браслет на руку.

У Гермионы была с собой наличность. Когда они проходили мимо банка, девочка забежала туда и поменяла фунты на галлеоны и сикли. По всей Западной и Центральной Европе у магов ходила одна валюта. Впрочем, золотые и серебряные монеты вполне признавали и в других местах. Так что женщины удалились «чистить перышки», оставив мужчин пить кофе и говорить на более серьезные темы, чем одежда и женские прически.

Люциус рассказал своим «сообщникам», как продвигаются его переговоры с родителями их сокурсников. По словам мужчины, однозначно можно было полагаться на Блейза Забини. Его мать и во время войны старалась держаться как можно дальше от политики. Ее вполне устраивала нынешняя ситуация. В любом случае приходу Лорда женщина не была бы рада, так как это означало революционные перемены, насилие. Точно так же можно было не опасаться влияния родителей Трейси Девис. Ее отец был аврором и это говорило само за себя.

Большим достижением Люциус посчитал итоги своего разговора с Ноттом. Отец Теодора, как и Малфой старший, был идейным сторонником Лорда; аристократ надеялся, что тот сможет положить конец засилью грязнокровок. Он стал одним из первых членов кружка Тома Ридла, но Нотт никогда не был слепым, послушным орудием в чужих руках. Так как он, как и Малфой, непосредственно не участвовал в убийствах, то смог избежать Азкабана. В разговоре с Ноттом старшим Люциусу пришлось применить все свое дипломатическое мастерство, но двое мужчин все же осмелились признаться друг другу, что они единомышленники.

Аристократы не хотели снова быть игрушками в чьих-то руках. Это не означало, что следовало отказаться от политической борьбы за права чистокровных магов. Но если бы удалось уберечь магический мир Англии от повторного появления Волдеморта, это могло бы послужить неплохим стартовым капиталом в такой борьбе. К такому выводу пришли Малфой и Нотт в конце разговора. Люциус был максимально осторожен и никаких своих козырей не выдавал, но отец Теодора был не дураком, и, как минимум, знал о дружбе сына Малфоя-старшего и Гарри Поттера. Так что о многом он догадывался.

Дамы появились через полтора часа. Задержка была связана с тем, что Нарциссе надо было еще заглянуть в поместье, взять свои бриллианты. Куда же их еще надевать, как не на такие приемы!

Так что, когда они добрались до холла здания Правительства и скинули верхнюю одежду (в гардеробе не было нужды, пальто и куртки маги уменьшали до крохотных размеров и прятали – мужчины в карманы, женщины – в сумочки), Гарри мог лицезреть совсем другую, еще не виденную им женщину – светскую даму, одетую, как королева. Было странно вспоминать, как на днях эта молодая женщина, одетая в простецкое ведьмовское платье, летала на метле и играла с мальчиками в снежки.

Грейнджер тоже преобразилась. На руке ее теперь был надет браслет из мелких полудрагоценных камешков сине-зеленого цвета (видимо, бирюза). Но даже дело было не в этом. Стилист поработал над ее волосами, которые в обычном состоянии напоминали прическу Поттера, то есть были беспорядочно торчащими прядями густых волос. Теперь же казалось, что эта асимметрия намеренная. Кроме того, на лицо Гермионы лег легкими штрихами макияж. В итоге, гриффиндорка стала выглядеть года на два старше своих лет. Но, кажется, девчонки в этом возрасте все хотят выглядеть старше. Из обычной школьной всезнайки она превратилась в совсем юную, но принадлежащую к «обществу» девушку.

Мальчики при виде этой красоты приосанились, Люциус взял супругу под руку, и они стали степенно подниматься по мраморным ступеням. В зале приемов уже было довольно много народа. Сверкали драгоценные камни, яркие краски женских платьев гармонировали с черно-белой гаммой мужских костюмов. Изредка мелькали в толпе мантии официальных лиц.

Вдоль стен были расставлены столики с легкими закусками, прохладительными и горячительными напитками. Малфои подошли к одному такому столу, взяли по бокалу шампанского. Детям было рекомендовано ограничиться крюшоном. Они постояли группой минут пять, чтобы все желающие могли рассмотреть, с кем пришли на прием «те самые Малфои». Потом взрослые оставили их, Люциусу и Нарциссе надо было работать – встречаться со знакомыми, заводить новые знакомства, говорить, выслушивать своих собеседников, и снова говорить. Мальчикам и Гермионе мужчина посоветовал:

– Не скучайте. Походите по залу, поищите себе компанию.

10.

Подходящая компания нашлась сравнительно быстро, несмотря на то, что детей и подростков на приеме было мало, да и те в основном старшего возраста – лет по пятнадцать минимум. Но минут через десять беспорядочного дефилирования по залу они увидели русоволосого парня всего на год или два старше Гермионы, который стоял в одиночестве около окна. Он с любопытством поглядел на приближающуюся к нему троицу. Незнакомец явно нуждался в собеседниках, и заговорил первым:

– Привет! Тоже скучаете?

Парень говорил на французском не очень уверенно, у него был какой-то жуткий незнакомый акцент. Малфой подошел ближе к парню, представился, представил своих спутников.

– О, так вы из Англии, – обрадовано на довольно неплохом английском заговорил парень, – а я с отцом несколько лет прожил в Лондоне, учился там в начальной и старшей школе. А с этого лета мы перебрались во Францию. С французским языком у меня пока не очень хорошо получается. Так что, давайте говорить на английском. Русского вы точно не знаете.

Оказалось, что парня зовут Ждан, он был сыном первого секретаря посольства Магической России и вместе с родителями-дипломатами вот уже лет семь, как колесит по Европе.

– До Лондона был Краков, но там мы были недолго. Что будет после Парижа – не знаю.

– Так ты в Лондоне учился в магической школе? – Что еще, кроме учебы могло интересовать гриффиндорку!

– Ну конечно! Не в магловскую же школу мне ходить!? Я прошел три курса старшей школы в Англии, а сейчас здесь в Париже учусь уже на четвертом. Программы почти не отличаются. Во всей Западной и Центральной Европе одна система магии, довольно примитивная.

Увидев, как на него изумленно уставились его новые знакомые, парень понял, что ляпнул нечто недипломатичное, и он поправился:

– Возможно, я не совсем точно выразился. В ваших странах есть детальная, продуманная система магии. Но она основана на применении волшебных палочек, и это разбаловало вас. Вам многое дается слишком легко. Мне кажется, только кретин не сможет колдовать с таким инструментом. С другой стороны, эта ваша усиленная палочками узконаправленная магия весьма уязвима. Ведь без палочки вы становитесь абсолютно беспомощными. Но и при наличии палочки есть слабые места. Особенно это заметно в боевой магии. Как вы там ее называете – «Защита от темных искусств»?

– Да.

– Точно, теперь и я вспомнил. Так вот, вы направляете на противника палочку и произносите заклинание, которое должно доставить ему, к примеру, неприятные ощущения в области колен, обездвижить его. Но если ваш соперник будет достаточно ловок, то, даже отскочив в сторону, он убережется от вашего проклятия. Вы атакуете не человека, а место, на котором он стоит.

– А как у вас? – Гарри и Драко воскликнули практически хором.

– В русской, как, впрочем, и вообще в славянской магической школе упор делается на магии открытой руки, или, как вы это называете, беспалочковой магии. Дурмштранг – немецкая школа магии, но расположена она на землях, которые в прежние времена были славянскими, поэтому в этих краях, то есть в Восточной Германии до сих больше магов со славянскими корнями. В этой школе изучают оба направления магии, поэтому туда принимают только сильных магов. На Дальнем Востоке, насколько я знаю, тоже не применяют палочек. Для магических действий, я имею в виду. Едят они как раз при помощи палочек.

Парень хохотнул и продолжил:

– Там не точно такая же, как у нас в России, магия, но похожая. Самое смешное, что и ваших краях встречается беспалочковая магия. Все вы в детстве проходите через этап стихийной магии. В это время никакой палочки у вас не было, а вы колдовали. И у вас, в Западной Европе применяются невербальные заклинания. А это уже где-то половина успеха на пути к нашей магии. Вы, если вспомните свои действия при применении невербальных заклинаний, легко поймете, что в этом случае палочка играет второстепенную роль. Магия нацелена не на место в пространстве, а на определенное действие.

Гаррри вспомнил, как они с Драко в рождественское утро швырнули снегом в Люциуса и Нарциссу. Там ведь точно была реализована беспалочковая магия. Он спросил:

– Но тогда такую магию могут применять только сильные маги?

– Ну, да! А для чего нам ориентироваться на слабых!? Когда-то давно, когда наши славянские маги жили среди маглов, у нас тоже применяли усилители магии в виде посохов, иногда использовались также кольца с камнями. Потом, когда сформировалось наше магическое сообщество, было замечено, что сильным магам усилители не нужны. И у нас был сделан ориентир на развитие магических сил, на жесткий отбор тех, кто претендует на то, чтобы быть магом.

– Так у вас нет грязнокровок? – поинтересовался Драко.

Так как Гермиона напряглась, блондин пояснил терминологию:

– Если ты не знаешь, мы так называем магов с посредственными силами, которых одно время у нас в магическом мире Англии стало больше, чем надо. Маглорожденные могут быть весьма сильными магами, и грязнокровками мы их в таком случае не считаем.

– Я в курсе. Что касается твоего вопроса о слабых магах, то Бог миловал. Чего нет, того нет. Когда в начале века у вас был ажиотаж по поводу расширения численности магического сообщества, мы не поддались соблазну, и быстро поняли, что не прогадали. Правда, и в нашей истории была своя ошибка. Потом мы ее, к счастью, исправили.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Гермиона.

– Наше сообщество приобрело законченные формы на несколько столетий позже, чем западноевропейское. Наши маги или, как их в России называют, волхвы потихоньку селились в «Ближнем свете» уже давно, но эти несколько десятков семей погоды не делали. Основная масса магов жила вперемешку с маглами. В конце десятого века у нас появился свой креститель – князь Владимир. Причем, загонял он в христианство народ весьма жестко. Языческим жрецам, то есть магам, угрожала серьезная опасность. И вот совет Верховных волхвов принял решение – переселятся в «Ближний свет» всем вместе. Магловские историки до сих пор в недоумении, как так получилось, что, считай, в одночасье исчезло все, что касается язычества – не осталось ни мифов, ни легенд, ни тех самых волхвов. Одни разрозненные пересказы да сказки. А это мы ушли в другой мир, заодно слегка подчистив память тем, кто оставался. Ну, вот тогда и вышла у нас своя ошибка. Мы взяли с собой маглов.

– Маглов! – удивился Драко.

– Ага! Понимаешь, наши лидеры тогда решили, что лучше не иметь с миром маглов вообще никаких контактов. А, с другой стороны, самим пахать, сеять как-то было не солидно. Вот и решено было взять некоторое количество магловских семей из среды самых ярых язычников. Как вольных хлебопашцев. До определенной поры все было нормально. Маглы распахивали целину, кормили магов, а те обеспечивали управление, лечили и заботились о благополучии простонародья. Если в семье маглов рождался сильный маг, его отбирали для обучения.

– Но потом их становилось все больше и больше. Вы стали теряться среди них.

– Точно! Ты прав, Драко. Мы вовремя опомнились и убрали их из нашего мира.

– Убили! – У Гермионы округлились глаза.

– Зачем? К тому времени у российских маглов началось освоение огромных восточных территорий, Сибири. По ее бесконечным просторам бродило тогда очень много людей без роду и племени, беглых, скрывающих свое происхождение. Мы отправили своих крестьян туда вместе со скотом и домашним скарбом, убрав из памяти все, что связано с нашим миром. А что касается отношений с маглами, мы пришли к общеевропейской модели. То есть, мы завели в их мире своих агентов, наблюдателей, организовали скрытый товарообмен. Стали, как и вы, выискивать сильных магов среди рожденных маглами.

– Особо сильных.

– Ну, да. Слава Богу, в магическом мире не стоит вопрос о противостоянии между разными странами, нациями. Земли, ресурсов вдосталь. Можно, в отличие от маглов, развиваться не количественно, а качественно.

– А этой вашей беспалочковой магии можно научиться, у тебя есть учебники? – Гермиона не могла упустить возможность узнать что-то новое.

– Учебники-то есть, но они на русском языке, вряд ли вам они помогут.

Парень засмеялся:

– Могу достать еще на украинском. Я тут недавно познакомился с сыном посла Магической Украины. Его отец только зимой появился во Франции и, естественно, тоже учит сына нашей магии.

Драко высказал интересовавший всех троих англичан вопрос:

– А насколько болезненным для вас был процесс раздела? Были проблемы?

– Никаких особых проблем. Вы слышали, наверное, о Венском магическом Пакте 1697 года. Тогда во избежание территориальных споров между магическими странами – участниками Пакта – было решено в вопросах юрисдикции магических правительств ориентироваться на границы между магловскими государствами. Это оказалось очень удобно. Мы хоть и живем обособленной от маглов жизнью, но в определенных сферах тесно связаны с их миром. Маглорожденные волшебники и ведьмы в этом случае естественным образом присоединяются к магическому сообществу с привычными политическими границами. Опять же, никто не запрещает малым магическим сообществам объединяться с соседями. А то бы мы имели Магическое Монако, состоящее всего из одной или двух семей. Есть общее правительство у Бенилюкса. Давно уже существует объединенное Магическое Королевство Скандинавии. Россия является одним из первых участников Пакта, и в нашем случае проблема была иного порядка.

– В состав магловской России включались инородные территории, – догадалась Гермиона.

– Да. В итоге нам приходилось налаживать связи на землях, где маги жили на других принципах, не привычных для нас. Особенно это касается Кавказа и мусульманских территорий в Азии. Надо сказать, что магические сообщества там очень древние, но очень малочисленные, довольно замкнутые. Мусульманство очень плохо влияет на маглорожденных магов, их практически невозможно уговорить принять свою волшебную сущность, она остается совершенно неразвитой. Поэтому в этих местах почти нет притока новых магов. На протяжении столетий нашей задачей было отслеживать маглорожденных среди представителей славянских народов, которые по мере экспансии магловской России расползались по этим территориям. Причем, обычно мы забирали таких магов на нашу коренную территорию.

– А что же теперь?

– Ну, папа говорит, что пока в этих землях будет достаточное количество славянской диаспоры, наши агенты будут по-прежнему работать в этих магловских странах, но теперь формально и фактически это уже не будет территорией юрисдикции Магической России. Что касается славянских стран, к примеру, той же Украины, у них и раньше была широкая автономия. Очень трудно управлять из единого центра огромной территорией. У нас и в Сибири и на Дальнем Востоке есть самоуправляемые районы. Теперь автономии Украины и Белоруссии согласно Венскому Пакту обрели независимость. Но культурная общность все равно остается. Насколько я знаю, в Англии учится довольно много ирландцев, хотя Ирландия давно уже независима. Есть много смешанных браков. Маги без проблем меняют место проживания и соответственно гражданство. Постоянно происходит культурный обмен. У нас, уверен, будет все то же самое. По большому счету никого эта территориальная принадлежность не волнует, кроме горстки чиновников.

– Ты не прав, есть еще такая вещь, как налоги, которые касаются всех, кто их платит, – заметил, улыбаясь, Драко.

– Ну, да. Этого я не учел. Но, опять же, эти налоги идут, прежде всего, на содержание этих самых чиновников.

– А еще авроров, больниц и школ.

– Кстати, о школах. Что там с обучением беспалочковой магии? – Гарри прервал скучные общеполитические рассуждения Драко и Ждана.

Русский почесал затылок:

– Даже не знаю, что вам посоветовать. Возможно, вам есть смысл поискать какие-то переводные книги. Наверняка, они есть. Вообще-то, принципы нашей магии простые. Вы должны попробовать сделать все то, что вы делаете с палочкой, но только без нее. Здесь не важны слова. Необходима ваша способность к магии и ее сила, чтобы преобразовать ваше желание в действие. Единственным двигателем магии, по сути, является ваш мозг. Очень важный момент – регулировка вашей силы. Когда вы используете палочку, вы изменяете силу при помощи особых движений. Как же они меня на первом курсе достали! А если не используешь палочку, надо научиться чувствовать свою силу точно так же, как вы чувствуете силу свои пальцев, сильнее или слабее сжимающих ту же палочку.

Гарри с Драко переглянулись. Ведь во время выполнения упражнений по парной магии именно этим они и занимались. Значит, теперь был смысл добавить к их самостоятельным занятиям еще одно направление.

– А еще бы я мог договориться с родителями, чтобы вы летом на каникулах погостили вместе со мной у моей бабушки. Мы могли бы немного потренироваться вместе. Так интереснее.

– Даже не знаю, – протянул Гарри, – у нас и так много планов. Мы вот с Драко собирались в драконий заповедник съездить. Там работает сын моего второго опекуна – Чарльз Уизли.

У Ждана загорелись глаза:

– Это в Румынии который? Это здорово! Наш русский трехголовый дракон последние сто лет встречается очень редко. А южно-украинский степной бронехвост так вообще охраняется законом из-за угрозы исчезновения. Давайте так договоримся. Вы включаете меня в список допущенных на территорию заповедника, а я обеспечиваю ваше приглашение ко мне на родину. У отца родовое поместье около столицы.

– Москвы? – уточнила Гермиона.

Девочка находилась в смятенных чувствах. Ей тоже очень хотелось везде побывать. Но в заповеднике она могла столкнуться с Роном Уизли, к которому все еще испытывала неприязнь. А в Магическую Россию ее родители могли просто не отпустить. Это так далеко, да еще в недоступном им мире магии.

– Нет, наша столица – не Москва. В тот момент, когда волхвы покинули мир маглов, у них стольным городом был Киев. Магический Киев в данное время существует, он теперь столица Магической Украины. Но он возник чуть позднее. Уж больно там место классное, пропитанное магией. Одна Лысая гора чего стоит! Но тогда, тысячу лет назад наши предки решили создать в качестве столицы новый город на новом месте. Так что наша столица называется Китеж. Место его расположения примерно соответствует магловскому Ярославлю, но Китеж все же немного в стороне от него. В отцовском поместье на много верст вокруг одни леса да луга, воздух чистый. Так что приезжайте. Если родители, конечно, отпустят.

Гермиона сказала, что попробует до лета убедить маму, что эта поездка не таит опасностей. Драко не сомневался, что родители будут только рады развитию его способностей в новом направлении и налаживанию связей в известной и авторитетной в магическом мире стране. Когда Ждан услышал, что у Гарри нет родителей, а есть только опекуны, одна из которых обязательно его отпустит вместе с Драко, он нахмурил лоб, вспоминая:

– Гарри Поттер… А! То-то мне твое имя показалось знакомым. Мои соученики мне рассказывали о мальчике, который выжил после схватки с этим… Забыл имя… Ну, который хотел захватить власть…

– Волдеморт.

– Точно! Многие парни из моего класса даже боялись вслух произнести это имя, будто он от этого оживет. У нас в России в первые столетия строительства магического сообщества тоже были поначалу серьезные сражения среди Старших Волхвов за власть. Потом у нас пришли к выводу, что ограниченная законами монархия есть лучший, самый стабильный вид управления. Такие дела... Много о чем можно было бы поговорить, но, видимо, уже в другой раз. Сейчас нам придется прерваться. Вижу, меня уже моя мать высматривает. Возьмите мою визитку, а то у меня сложная фамилия. Английские и французские совы на слух ее не воспринимают, впадают в ступор. Это мой прапрадедушка удружил, забрел в Россию из Магической Польши, да так там и остался.

Фамилия действительно была еще та – Гржембовский. Мальчики прочли ее, взяв на секунду карточку из рук Грейнджер, когда Ждан уже ушел. То, что карточку взяла Гермиона, выглядело вполне естественным. Ну, не пацаны же с парнем из России будут переписываться!

11.

Прием, пока они так интересно беседовали, постепенно близился к завершению. Некоторые гости одни за другими постепенно покидали зал. Возможно, из-за этого стали заметнее те, кто до этого скрывались в толпе.

Так или иначе, вновь прогуливаясь среди праздно шатающейся публики, мальчики и Гермиона наткнулись ни на кого иного, как на профессора Зелий. Северус Снейп был в строгом черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы, но без тех чар, которые он применял в школе, и которые делали его старше. Судя по реакции Гермионы, по ее явно восхищенному взгляду, для девочки такая внешность профессора была в новинку.

Северус узнал Драко и Гарри, подошел к ним. Скользнув равнодушным взглядом по девочке, он поздоровался:

– Здравствуйте, мистер Поттер, мистер Малфой. Люциус и Нарцисса вывели вас в свет? А я был в гостях у коллеги, ведущего зельевара Магической Сорбонны. Он уговорил меня прийти сюда.

Тут профессор чуть внимательнее присмотрелся к девочке:

– Мисс Грейнджер?! Я не сразу узнал вас, простите.

И тут он опять перевел взгляд на мальчиков, затем вновь на Гермиону. Хотя мужчина хорошо владел собой, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, как скрипят мозги преподавателя, пытающегося осознать увиденное. Его слизеринцы в одной компании с гриффиндоркой! Маглорожденная англичанка на приеме, организованном правительством Магической Франции!

– Не знал, что вы… хм… общаетесь за пределами школы.

Драко пришел на выручку давнему другу отца:

– Мы не афишируем наших дружеских отношений в школе. Но они длятся уже некоторое время.

Девочка хотела что-то сказать. Опередив ее, Драко выразился так, как он считал более правильным:

– Мы с Гарри как-то при случае оказали мисс Грейнджер некую услугу. После этого она пересмотрела обычную для Гриффиндора враждебность к нашему факультету.

– Нам с Драко интересно с ней общаться, – присоединился к разговору Гарри, – Гермионе, видимо, тоже. Мы заранее договорились, что встретимся на каникулах.

– Еще одна отчаянная гриффиндорка, – о чем-то своем задумался мужчина.

Потом он отмахнулся от воспоминаний, изобразил улыбку на лице:

– Ну, что же… Приятно было увидеться. Не смею вас более задерживать. Думаю, у вас есть более приятные занятия, чем беседа со скучным, старым профессором.

Видимо, Снейп в смятении чувств забыл, что совсем не выглядит старым.

Было уже время для ужина, так что мальчики потащили Гермиону к столам с закусками. Там оставались по большей части лишь уже немного подсохшие канапе и целое море пирожных. Дамы берегли фигуру, мужчины налегали на вино, не очень интересуясь сладким. Но это тоже была еда.

Когда Гарри уже доедал последнее на этот вечер кремовое пирожное, к детям подошла Нарцисса:

– Уже поздно. Вы не забыли, мальчики, что должны проводить свою спутницу? Давайте я провожу вас до камина. Выйдете в кафе у Жан-Жака. Это та точка перехода, что рядом с нашей квартирой. Когда будете на месте, выйдете на связь со мной, чтобы я знала, что с вами все хорошо, и я могла спокойно уснуть. У маглов сейчас жуткая ситуация с преступностью. В случае реальной опасности используйте свои порт ключи.

Это был еще один принятый в мире магии способ перемещения. В качестве порт ключей использовались какие-нибудь небольшие вещицы, сделанные, естественно, из магических металлов. Они срабатывали при обычном нажатии и были одностороннего действия. Те, что Нарцисса вручила мальчикам в Париже, были настроены так, что отправляли тех, кто их использовал, к воротам Малфой-мэнора и только туда.

Но в этот раз все прошло без эксцессов. После выхода из кафе, они насладились неспешной прогулкой по праздничному вечернему Парижу. Гермиона была молчалива. Поттер прекрасно понимал ее состояние. Встретить любимого профессора в необычно привлекательном виде! И Ждан девочку явно заинтересовал. Странное дело, но о том, что Гермиона может испытывать нечто эдакое в отношении его самого или Драко, Гарри не думал. Они ведь просто друзья!

В отель пришли на десять минут раньше назначенного времени. Родители девочки, ожидавшие их в холле, были очень этому рады.

– Мы же обещали! – сказали мальчики хором и распрощались с семейством Грейнджер.

Перед сном, улегшись в одну постель, мальчики по традиции обсудили события дня. Гарри очень заинтересовала новая информация об устройстве мира магии в глобальном масштабе.

– Ждан говорил о Венском Пакте. А много стран входит в него? Или, если сказать по-другому, везде ли в мире все устроено так, как у нас в Европе?

– Я не все точно знаю. Магическую географию у нас, к сожалению, в школе не изучают. Но отец кое-что рассказывал. У него есть бизнес интересы в разных местах. Так вот дела обстоят примерно так. Венскому Пакту подчиняются в настоящий момент все страны Европы, включая, получается, и Россию с ее бывшими автономиями, обе Америки, а также Австралия. В Азии есть как те страны, которые входят в Пакт, так и те, кто формально его не подписывал, но фактически его признают. Среди них есть такие страны, как Магическая Индия и Магический Китай. Они достаточно многочисленные, но не настолько, насколько можно ожидать, зная о миллиардном магловском населении этих мест. По словам отца, глубоко религиозное, мистическое сознание Индии и абсолютно рациональное, нерелигиозное мышление китайцев одинаково губительны для развития магии.

– Не может быть! С Китаем я еще соглашусь, но сказочная Индия!

– Точно-точно. В Индии магическое сообщество стало создаваться только после прихода англичан, когда наши маги в соответствии с Пактом стали проводить политику отслеживания магической деятельности. Понимаешь, тут получается такая вещь. Индусы верят в магию, некоторые из них имеют какие-то способности к этому. Но свои прорывы в «Не ближний свет» они не отделяют от своих фантазий, иллюзий. «Ближний же свет» им вообще не интересен. Разве что, как безлюдное пустое пространство. Но индуистская вера, по словам отца, который несколько раз бывал в Индии по делам, предполагает необходимость существования в тех условиях, в которых тебя призвали в этот мир. Изменение судьбы дает только новое рождение.

– А как же сестры Патил из Гриффиндора?

– За более чем столетие британского присутствия в Индии сформировалось определенное ядро из нескольких сотен магических семей, которые, не отказываясь полностью от своей веры, стали строить общество, близкое к нашему образцу. Но образованных кадров в Индии не хватает, вот они и посылают детей учиться к нам. Благо, английский в Индии один из официальных языков.

– А с Африкой, видимо, похожая история.

– Ну, да. Даже еще хуже. Там есть лишь очаги магической цивилизации. В частности, в Южной Нигерии, откуда родом отец нашего Блейза. Есть Южная Африка, где до сих пор много потомков англичан и голландцев, и которая признает Пакт. Что-то есть в Камеруне, где велико было влияние французов. По поводу мусульманского мира ты слышал, что говорил этот русский парень. Добавить можно мало что. Просто несколько примеров. Скажем, Магический Египет на девяносто пять процентов состоит из потомков тех семей, что ведут свой род еще со времен Римской империи и ее восточной части – Византии. По той же причине официальный язык Магической Турции – греческий. У них с Грецией и Кипром что-то вроде конфедерации. Хотя определенная часть магов-мусульман все же существует. Справедливости ради надо сказать, что не только мусульманский религиозный фанатизм мешает развиваться магии. В магловских Соединенных Штатах есть с десяток сельскохозяйственных штатов, папа говорит, их называют библейским поясом из-за того, что там вся жизнь пропитана религией. Так вот, из этих земель практически никогда не поступают новые маглорожденные маги.

– А что же индейцы?

– Та же самая история, что и в Африке или Азии. Коренные жители Америки признают магию, она живет среди них, но находится в зачаточном состоянии. Только те, кто нашел силы оторваться от соплеменников, приобщаются к магическому миру. Так что американские магические страны очень малонаселенные, там, в основном, только наши эмигранты и лишь некоторое количество местных маглорожденных магов.

– То есть, пока не сформировано магическое сообщество магия плохо развивается.

– Ты абсолютно прав. Пока маги живут вперемешку с маглами, их силы словно бы дремлют. Что-то можно объяснить с рациональных позиций. Только отделившись от своих не способных к магии соседей, волшебники формируют полноценную систему обучения, сокращается число смешанных браков. Но есть, очевидно, в магловском мире что-то такое, что угнетает развитие магических способностей. Поэтому мы постоянно перемещаемся между мирами, не живем долго среди маглов. Ну, все, давай уже спать. Завтра будет новый день; будет время, еще поговорим на эту тему.

– Ты не знаешь, что придумала на завтрашний день твоя мама?

– Не помню, если честно. Когда сегодня докладывал ей, что мы уже на месте, сказала только, что можем подольше поспать, если будет желание. Ей с утра еще куда-то забежать надо. Так что завтра узнаем.

12.

Утром Леди Малфой их и правда долго не беспокоила. Но по закону подлости, который действовал и в магическом мире, мальчики проснулись рано. Валяться просто так в кровати было скучно, и они устроили подушечную битву, которая окончилась боевой ничьей. Противоборствующие стороны заключили перемирие ввиду истощения сил. Гарри остался в комнате убирать пыль и перья, а Драко отправился на кухню варить кофе.

Пили его мальчики по своей привычке, все так же не одеваясь. Было в этом кофепитии в трусах что-то уютное, домашнее, словно они вот уже лет десять или больше, как изо дня в день встречают утро таким образом.

Кофе уже было выпито, когда Гарри почувствовал насущную потребность проверить свою колоду карт. Вызов шел от Нарциссы.

Лицо женщины было сосредоточенным, серьезным. По тому кусочку интерьера, что был виден на изображении за ее спиной, мальчик узнал кафе Жан-Жака.

– Вы уже проснулись? Отлично! Пока я иду к вам, одевайтесь и будьте готовы, не медля, выйти. Я договорилась о важной для тебя, Гарри, аудиенции, но, чтобы успеть на нее, нам надо поторопиться. Сообщите вашей подруге, что увидитесь с нею, скорее всего, только после обеда.

– Хорошо. Мы с Драко все сделаем.

Никаких дополнительных вопросов мальчик задавать не стал. Впрочем, планы его опекунши недолго оставались тайной. Как только Леди Малфой появилась в квартире, она объяснила, в чем дело:

– Вчера во время приема я узнала, что в Париже находится очень интересный человек. Дъердь Ракоши – так его зовут – крупнейший колдомедик Магической Венгрии. Его конек – диагностика. Очень важно то, что он, помимо прочего, является признанным, пожалуй, во всей Европе специалистом по магическим проклятиям. Медицинский факультет Магической Сорбонны присвоил ему премию за лучшую работу уходящего года. Поэтому он здесь. Я смогла сегодня утром встретиться с ним в доме профессора Курбе – его коллеги, у которого он гостит. Доктор Ракоши поначалу не хотел даже говорить о том, чтобы осмотреть пациента. Но когда он услышал твое имя, Гарри, то сразу заинтересовался. Оказалось, доктор наслышан о твоем случае. Он даже согласился совершенно бесплатно диагностировать и Драко, лишь бы иметь возможность осмотреть тебя. Но идемте, внизу ждет такси, доедем на машине до кафе Жан-Жака. Профессор Курбе открыл для нас свой камин.

Дъердь Ракоши оказался высоким худощавым мужчиной лет сорока. Свои темные волосы по довольно распространенной в магическом мире моде он завязал сзади в хвост. Как только он увидел шрам на лбу Гарри, сразу оживился. Казалось, мужчина был просто счастлив.

Он попросил Нарциссу и Драко покинуть комнату и не мешать ему, пока процесс диагностики не будет окончен. Поттер должен был лечь на софу, прикрыть глаза и расслабиться. Раздеваться не надо было. Достаточно было скинуть пиджак и убрать в сторону любые магические предметы, если таковые у Гарри были. Мальчику было очень любопытно, что с ним будут делать, поэтому он наблюдал за происходящим через неплотно прикрытые ресницы.

Работал Дъердь Ракоши без палочки, используя в качестве инструмента диагностики свою ладонь. Вначале медик провел ею над туловищем Гарри, несколько раз прошелся вдоль рук и ног. На несколько секунд он задержался над пахом мальчика, немного дольше над областью чуть выше пупка. При этом мужчина бормотал себе под нос короткие комментарии, к радости мальчика, на английском языке:

– Все в пределах нормы. Отличный наследственный потенциал. Хорошее питание, уход и вырастет весьма недурственный экземпляр. Девочки будут сходить с ума. Мальчики, возможно, тоже. Да, с этим проблем не возникнет. Сексуальный канал в будущем будет весьма выражен. А что тут у нас еще? О, сила так и выплескивается через край! Надо упражняться, молодой человек. Мускулы надо наращивать. Хе-хе! А я ведь не физическое тело имел в виду. Хотя и физическое тоже надо упражнять. В здоровом теле… Что у нас с сердцем? Неплохо.

Когда диагностирующая рука переместилась к голове Гарри, фразы стали более непонятными.

– А что это у нас? Как интересно? Неужели это то, что я думаю. Видимо, Теофраст таки был прав. Именно так оно себя и проявляет. В данном случае. Да, якорь. Такая, знаете ли, молодой человек, кнопочка, зацепочка. Неприятная зацепочка. Необычно, что живой человек. Ага, в тот момент это был вообще годовалый ребенок. Что же произошло? Посмотрим… Защиты нет никакой. Классический случай! Видимо, все произошло спонтанно, не осознанно. Ну, как же! Были выполнены все условия. Смерть. Даже две, если мне не изменяет память, хотя решающей явно была только одна. И значимость… Ну, кто знает, что было у этого чокнутого в голове. Какие прогнозы? Что с этим можно сделать? Так-так… Да, именно это можно и нужно будет сделать. Придется обратиться к Иштвану. Кажется, я узнал все, что хотел. Нет, посмотрим еще на глаза? У мальчика очки. Близорукость. Ага, даже так! Любопытно. Ну, вот теперь уже точно все.

Мужчина отстранился от Гарри, распорядился:

– Можешь открывать глаза и вставать. Сейчас я посмотрю и на твоего друга. За удовольствие надо платить. Будем считать его диагностический осмотр авансом.

Когда появилась Нарцисса с Драко, венгерский диагност ответил на молчаливый, легко читаемый во взгляде блондинки вопрос так:

– Я сейчас осмотрю второго мальчика, раз мы уже так договорились, а потом я сообщу свои рекомендации по обоим детям сразу. Они ведь, видимо, тесно общаются друг с другом, я так понимаю.

Осмотр Драко занял гораздо меньше времени. У него ведь не было шрама в виде молнии на лбу.

Когда все уселись в гостиной, и эльф профессора Курбе принес всем гостям чай, Дъердь Ракоши начал говорить:

– Оба мальчика вполне здоровы. У первого, у Гарри, если я не ошибаюсь, видимо, какое-то время было не вполне сбалансированное питание. Прежде всего, заметна нехватка белков. От этого прослеживается некоторая задержка в росте и недостаточная мускулатура. Но в последнее время положение улучшилось, насколько я понимаю. В дальнейшем следует проходить регулярное обследование, но для этого достаточно уровня обычного колдомедика. У него близорукость. Причем явно выражены черты наследственного проклятия. Так что можно рекомендовать пока только обычные очки, никакого магического вмешательства, оно только навредит. Но есть и хорошие новости. Я обнаружил признаки того, что сила первоначального проклятия уже ослабела из-за примеси свежей крови, видимо, материнской. Все шансы на то, что по достижению зрелости зрение придет в норму. Дети мальчика, если таковые появятся, уже с большой вероятностью будут иметь нормальное зрение.

Нарцисса кивнула, а мужчина после маленькой паузы продолжил:

– У обоих мальчиков легко определяется весьма сильный магический потенциал. Если они будут методично работать, то могут весьма далеко пойти. Один ярко выраженный огненный маг, другой воздушный. Впрочем, полагаю, вы это без меня знаете. В ауре обоих присутствуют значительные следы ауры партнера. В этом нет ничего дурного. Это свидетельствует только о большой их взаимозависимости, возможно, эта зависимость уже в данный момент отчасти эмоционально окрашена. Со временем эта связь будет развиваться. Если, конечно, у вас, мадам, такое положение не вызовет возражений… С точки зрения колдомедицины такая связь весьма позитивна. Выражаясь примитивно, если заболеет один, второй поможет партнеру восполнить силы, быстрее выздороветь. Хотя в большинстве случаев до болезни не дойдет дело вообще, так как они подпитывают друг друга энергией постоянно.

Нарцисса вновь кивнула. Но на этот раз она о чем-то серьезном задумалась. Ракоши дал ей время все обдумать и только потом опять заговорил, на этот раз о Гарри:

– Но я так понимаю, вас больше интересует другой вопрос. Да, я могу констатировать, что на лицо… или в данном случае следует говорить – на лбу.

Медик еще и шутил. Еще и сам хихикнул над своей шуткой. Видимо, дела у Гарри обстояли не так уже и плохо.

– Так вот. В данном случае мы можем наблюдать последствия темной, как вы ее у себя классифицируете, магии. Но никакой непосредственной угрозы мальчику это не несет. Не должно, по крайней мере. Разве что небольшие головные боли при определенных условиях. Это что касается физического состояния мальчика. Да и в плане общей ситуации ничего угрожающего не должно… Впрочем, это не так уже важно. Главное, что от всего этого можно и нужно избавиться. Нет, мадам, не надо никаких денег. Это был настолько уникальный, интересный случай, что мне доставило огромное удовольствие поработать с ним. Возможно, я использую мои сегодняшние наблюдения в одной из моих научных работ. Никаких имен названо не будет, само собой… Так что считайте, что это я вам должен. У меня есть нужный человек. Он сделает все, что необходимо, чтобы избавить мальчика от... Впрочем, это не важно. Меньше знаешь – крепче спишь. Вот только подготовка и сам процесс изготовления займут некоторое время. Два или три месяца. Ну, вы терпели несколько лет, так что этот срок пройдет быстро. Когда все будет готово, на какой адрес можно будет выслать?

– В Малфой-мэнор, наверное. Мальчики будут в это время в школе. В Хогвартсе.

– О, Хогвартс! Известное место. Там у вас преподает некий Северус Снейп. Я встречал в журналах его публикации. И в области Зельеварения, и что касается темных магических проклятий. Весьма острый ум, разностороння теоретическая подготовка. А еще профессор Алхимии, как его? Да, Халк! Неплохой специалист. К сожалению, профессор Дамблдор отошел от науки. Жаль… Подавал надежды… Значит, Хогвартс… Хорошо, я вышлю вам, когда все будет готово, письмо с подробными инструкциями непосредственно в школу. Думаю, тот же профессор Снейп поможет вам разобраться, хотя никаких специальных знаний для извлечения не надо. Всего лишь для страховки нужен контроль взрослого, если что-то пойдет неправильно. Но не смею вас больше задерживать. Ждите моего письма где-то в марте.

Оставалось ждать весны.

13.

Оставшиеся до нового года дни компания провела в магловском Париже. Они еще раз посетили Монмартр. Нарцисса купила у уличного художника акварель, на которой была изображена приречная часть города и катер, плывущий по Сене.

– Именно такой картины не хватало для нашей кухни.

Женщина имела в виду парижскую квартиру Малфоев. Действительно, комната приобрела с этим рисунком законченный вид. Даже утренний кофе стал будто бы ароматнее. От него теперь пахло рекой и парижским туманом.

Конечно, туман на континенте не мог сравниться по густоте с тем, к которому мальчики привыкли у себя на родине. Не даром же Британию называют «туманным Альбионом». Но в этом более прозрачном облаке холодного пара было свое очарование. Хотя, возможно, это так казалось Гарри, который впервые в жизни практически целыми днями ничего не делал, лишь наслаждался жизнью.

Большую часть этих дней Нарцисса была рассеяна, и лишь иногда оживлялась. Казалось, что она обдумывает некую проблему. Возможно, Гарри ошибался, но что-то подсказывало ему, что мысли Леди Малфой, как-то были связаны с ним и Драко. Слишком часто во время этих размышлений она останавливалась взглядом на мальчиках.

Но потом мама Драко, видимо, что-то все же решила, повеселела, оживилась. Как раз в этот день к ним присоединился Люциус. Тридцатого декабря вечером две семьи в полном составе устроили что-то вроде прощального ужина. Семейство Грейнджер уезжало домой, чтобы встреть Новый год уже дома. После окончания праздников родителей Гермионы вновь ждали нуждающиеся в их помощи больные.

Люциус вел себя с магловскими родственниками подруги Драко и Гарри с той же холодной вежливостью, что и Нарцисса. Его отточенные движения и безупречные манеры пробрали даже видавших виды стоматологов. Отец Гермионы выпрямил спину, попытался втянуть живот, мать – то и дело бросала восхищенные взгляды на блондина. Без всякой задней мысли – подобно тому, как восхищаются произведением крупного мастера живописи или талантливой музыкальной композицией.

На следующее утро мальчикам дали поспать подольше, предупредив, что в следующий раз спать они лягут уже поздно и в другом месте. Свои вещи Гарри и Драко еще с вечера сложили. Чтобы чемоданы не мешали, их поутру отправили в мэнор. Очень простым способом.

Когда утром родители Драко пришли за мальчиками, Нарцисса громко произнесла:

– Грамблер.

В ту же секунду перед ней стоял эльф. Кажется, тот самый, что встречал их в первый день пребывания Гарри в доме Малфоев. Эльф утащил чемоданы с собой, и началось празднование Нового года.

Для Гарри этот день слился в яркий, хотя и немного утомительный калейдоскоп впечатлений. После уже привычного французского завтрака все и началось.

Они то аппарировали, то шагали в камины или просто в темные углы каких-то кафе или экзотических заведений непонятного назначения. Первый раз они встретили Новый год у подножия деревянной пагоды в толпе, в которой преобладали узкоглазые, желтокожие лица. Шоу фейерверков, которое началось ровно в двенадцать ночи по местному времени и которое длилось минут двадцать-тридцать, было поистине грандиозным. В воздухе летали огненные, похожие на огромных змей драконы, расцветали хризантемы и другие экзотические цветы, рыцари в течение нескольких секунд, пока не рассыпались на тысячи разноцветных искр, вели схватки на мечах.

Драко сказал, что в Японии (а именно здесь они и находились) и маглы, и волшебники живут по восточному календарю; смена дат у них происходит в другое время – где-то в конце января или начале февраля. Это событие празднуется с большим размахом. Но никто не возражает против еще одного праздника. Так что японцы отмечают Новый год еще и с европейцами.

Через полчаса они были в похожем месте и на похожем празднике, хотя это был уже Китай. Индия осталась в памяти запахом горящих сандаловых палочек и вкусом курицы с соусом карри, потому что здесь они обедали. После этого они прогулялись по предпраздничному магловскому Лондону, и Гарри мог своими глазами увидеть Тауэр, здание парламента и Собор святого Павла, которые он раньше видел лишь на картинках.

Следующей остановкой была заснеженная равнина с низкорослыми чахлыми деревцами. Но на площади вокруг пятачка аппарационного прибытия собралось две или даже три сотни человек. В киосках, которых тут было не меряно, шла бойкая торговля фигурками Санта Клауса в красно-белых одеяниях. В некоторых случаях Святой покровитель детей сидел в оленьей упряжке в сопровождении эльфа (не домового). Торговали здесь также горячим кофе, чаем, какао.

– Это Лапландия. Родина известного всем магловским детям Санты. Ну, и маги не ушли от этой милого сумасшествия, как видите.

Люциус – что редко с ним бывало – беззаботно усмехнулся.

– Думаю, эту традицию искусно развивает правительство Скандинавии, получая в эти дни неплохое подспорье в свой бюджет.

Новый год по среднеевропейскому времени они встретили на площади у елки в центре магловского Парижа. В руках у Люциуса оказалась бутылка шампанского и четыре бокала. Наконец мальчикам позволили хоть попробовать пузырчатого напитка. На Гарри шампанское не произвело особого впечатления. Ну, кислое, чуть с горчинкой. Ну, газ бьет в нос, как от газировки или лимонада. Из-за чего эти взрослые с ума сходят!?

Толпа, собравшаяся на площади орала, чему-то радовалась, когда стрелки на часах сошлись около цифры двенадцать. И вроде как начался тысяча девятьсот девяносто второй год. Можно представить, что будет здесь твориться, когда наступит двухтысячный! Сколько тогда будет Гарри? Двадцать? Нет, только девятнадцать. Двадцать ему исполнится потом, уже летом. Где они будут в этот момент с Драко?

Звучала музыка, молодежь на площади танцевала, орала песни и поздравления. Поэтому никто не заметил, как через сорок пять минут после начала года белокурый мужчина и его спутница взяли за руки двух мальчиков и исчезли.

Они оказались около знакомых ворот Малфой-мэнора. Вслед за Люциусом Нарцисса и мальчики пошли по дорожке к дому. Не доходя до него, мужчина повернул к елке. Украшения на ней мерцали, озаряя все вокруг призрачным разноцветным светом.

После утомительного суматошного дня встреча еще одного Нового года – уже окончательного, своего, английского прошла очень тихо и оттого более торжественно. Они все вчетвером стояли около ели, смотрели на игру огоньков и думали. Каждый о своем. О том, как прошел год ушедший, чего им ждать от года грядущего…

За минуту до переломного мгновения появились сотворенные из света и магии часы – с циферблатом и стрелками. Часовая и минутная почти слились в одну линию в верхней точке. Секундная стрелка делала оборот, спеша им навстречу.

– Вот и все, – сказал тихо Люциус, когда часы, выполнив свою миссию, исчезли.

Он взял за руки Драко, Нарцисса добавила к этому переплетению рук свои и руки Гарри. Для семьи Малфоев и по стечению обстоятельств попавшего в их круг Гарри Поттера начинался новый год. Хотелось надеяться, что он будет не хуже предыдущего.

Пока же надо было отправляться спать. Люциус первым зашагал к входу в дом.

14.

Первый день нового года Малфои посвятили спокойному домашнему отдыху. На дворе была очередная оттепель. Почти весь снег растаял. Поэтому Гарри и Драко просто так погоняли на метлах по парку, иногда залетая до самой ограды. Им повезло увидеть, как в нескольких шагах от них уже за пределами усадьбы пробегает лисица. За зверями в этих местах никто не охотился, и они совсем не боялись людей. Видимо, рассматривали, как странного вида неопасных птиц.

В парке во множестве водились совершенно ручные белки. Специально для них целый угол парка был засажен лещиной. Защита мэнора была настроена так, что беспрепятственно пропускала маленьких хвостатых зверьков.

Это дало повод Гарри поинтересоваться подробностями:

– Вообще-то странно видеть такую тонкую, чисто символическую ограду. Когда в школе все говорили о том, насколько защищенным местом являются поместья магов, я представлял высокую каменную ограду, рвы, заполненные водой. Что-то в этом роде.

– Это все магловские стереотипы. У магов действуют несколько иные принципы защиты. Начать с того, что если какому-то магу придет в голову прогуляться в этой местности, то, стоя на том берегу реки или вон на том холме – он не увидит ни ограды, ни поместья. Их укроет защита мэнора. Для магии гораздо проще спрятать тонкую кованую ограду, чем высоченный каменный забор. Прохожий будет видеть деревья, растущие у нас в парке, и этот холм ничем ни будет отличаться от прочих холмов в округе. Та же магия заронит в его голову мысль о том, что совершенно нет никакого смысла идти в нашем направлении. Причем, действие магической защиты будет настолько тонким, что этот случайный путник будет уверен, что это он сам решил идти на север, а не на юг.

– А если кто-то уже бывал у вас дома, и знает, что вы находитесь именно в этом месте?

– Очень многое зависит от намерений такого человека. Чем агрессивнее, чем злее намерения у того, кто приближается к охраняемой зоне, тем более мощная выстраивается защита. Энергию для этого замок черпает от живущих в нем магов и домовых эльфов, от хранящихся в доме артефактов, всевозможных магических предметов и портретов, даже стены за века становятся источником магии. Для того чтобы, к примеру, проломить защиту нашего дома необходимо, чтобы в его штурме принимали участие примерно двадцать магов уровня Волдеморта или Дамблдора. И то они должны понимать, что более половины из них может не дожить до конца штурма.

– Это что, волшебники настолько не доверяют друг другу?

– В прошлые века времена бывали непростые… Но дело даже не в этом. Это основа нашей культуры. Мы довели наш английский лозунг – «Мой дом – моя крепость» – до логического завершения. Это означает, что наше правительство не может вмешиваться в нашу частную жизнь. Благодаря этому, мы подчиняемся решениям нашего правительства добровольно и осознанно в силу понимания целесообразности такого поведения, а не в силу принуждения, не из страха.

После обеда мальчиками занимался Люциус, устроив им еще одну тренировку по ведению боевых дуэлей. Во время короткого отдыха Драко и Гарри рассказали мужчине о беседе с сыном русского посла в Париже, о своем желании попробовать заниматься еще и беспалочковой магией.

– Если есть такое желание – пробуйте. В окружении Темного Лорда тоже был один русский. Звали его Антонин Долохов. Редкая была сволочь, прирожденный садист, получающий несравненное удовольствие от мучений жертвы. Такого сорта люди всегда с неизменным постоянством появляются в любом месте, где идет война или имеет место кровопролитный гражданский конфликт. Им не важно, под каким идеологическим соусом идет борьба, главное – возможность реализовать свою страсть к насилию. Сейчас он в Азкабане, насколько я знаю. Долохов хвастался, что в совершенстве владеет магией без использования палочки. Мне он был неприятен и я не стал выяснять подробности. Я кое-что умею в этом плане, но всерьез такой магией я не занимался. Возможно, ваш юный друг прав, и наличие палочки делает нас ленивыми. Вы пробуйте действовать пока самостоятельно, а я поищу у букинистов нужную вам книгу. Возможно, есть в переводе на французский язык.

Во вторник утром, как и было обещано, они всей семьей отправились в гости к дедушке и бабушке Драко – Цигнусу Блэку и Друэлле Блэк, в девичестве Розье. Вот уже лет десять, как те перебрались жить во Францию. Гарри заинтересовало, что послужило причиной переезда.

– Таких причин было несколько, – объяснил Драко. – Начать, наверное, надо с того, что у Блэков нет своего мэнора.

– Не может быть! – Как казалось Гарри, у такого уважаемого рода, имеющего столь древние и высокородные истоки, не могло не быть своего поместья.

– Если точнее, его нет у нынешнего поколения Блэков. История произошла лет двести назад. Помнишь, я тебе рассказывал о тайных завещаниях. Я привел тогда пример со шкатулкой с драгоценностями, которую бабуля завещала тому из потомков, кто выполнит ее бредовое условие. Так вот, нечто подобное только в более крупных размерах произошло в семье моих предков. Один из Блэков очень сильно рассердился на своего наследника, и лишил его права на главное семейное поместье. Более того, он заложил в завещание некое никому не известное условие, только выполнив которое, Блэки вновь обретут право на мэнор.

– И вот уже двести лет его никто не выполнил!?

– Точно. Очевидно, там предполагается нечто совершенно дикое. К примеру, выдать дочь за Уизли. Или, наоборот, стать Министром Магии. Один из Блэков был директором Хогвартса. Моя тетя вышла замуж за магла. Пока это не помогло. С тех пор, как произошла эта история, главной родовой недвижимостью Блэков, передаваемой по наследству в старшей линии рода, стал особняк в Лондоне. Он достаточно большой, там неплохая защита и все такое. Пока не умерла моя двоюродная бабушка Вальбурга, я бывал там пару раз. Мне тогда было пять лет или даже меньше. Так что помню мало. Очень мрачное место. Бабушка умерла, когда ей было всего шестьдесят, а ее муж – Орион вообще в пятьдесят лет. Ходят упорные слухи, что семью Блэков прокляли. Многие из них умирали очень рано – даже по магловским меркам, не говоря уже о том, что маги живут минимум лет на сорок дольше маглов. Я очень…

Гарри понял, что не смог озвучить его друг.

– Твоя мама – Малфой. С ней ничего не случится. Все будет хорошо… Так что там с твоим дедом?

– Спасибо… Так вот, мой дед… Он принадлежал к младшей линии. Поэтому унаследовал лишь сравнительно небольшой дом на юге Англии. После того, как он женился на бабушке, которая родом из Франции, они некоторое время жили там. В этом доме родилась мама и ее сестры, мои тетки. Но когда все дочери вышли замуж и ушли из семьи, дедушка продал его и перебрался на родину бабушки. Она в то время получила по наследству виллу на берегу Средиземного моря. Помнишь, я тебя рассказывал, что каждое лето в детстве бывал на море, учился там плавать. Так это был именно дом дедушки и бабушки.

– И сегодня мы отправимся туда.

– Правильно. Проведем там один день. На ночь вернемся домой, так что с собой брать ничего не надо.

В дом родителей Нарциссы всей семьей перемещались через камин, поэтому даже верхней одежды надевать не стали. Чета Малфоев одета была довольно просто (Гарри уже научился видеть разницу), можно сказать, по-домашнему. Мальчики тоже особенно не наряжались и предусмотрительно захватили свои метлы.

Холл, в котором они оказались, когда вышли из камина, был намного меньше, чем в Малфой-мэноре. От этого он казался более уютным, менее официальным. В комнате никого не было. Эльф появился через несколько секунд после прибытия гостей.

– Хозяйка и хозяин на террасе, – сказал он Нарциссе, поклонившись.

Так как никаких приказаний не последовало, эльф удалился. Нарцисса же повела всех через входные двери наружу.

Двухэтажная, как теперь стало видно, вилла была выстроена на невысоком холме практически на берегу моря. Широкие гранитные ступени вели от дома вниз к обширному песчаному пляжу. Около дома росло несколько экзотического вида деревьев, в том числе пальмы. Не смотря на начало января, цвело много цветов. Было где-то градусов шестнадцать тепла.

Но главное было не в этом. Гарри впервые в жизни видел море! Из-за пасмурного неба море казалось серым, как глаза Драко, но это все равно было море. Огромная масса воды, дышавшая, как живое существо, вздох за вздохом набегавшее на берег и с каждым выдохом уходившее назад.

Но долго смотреть на море мальчику не дали, надо было идти представляться хозяевам дома. Они в это время сидели на пристроенной к дому крытой террасе за плетенным из лозы столиком в таких же плетеных креслах, пили чай. Друэле Блэк, как знал Гарри, было уже шестьдесят. Но ей легко можно было дать пятьдесят – или даже сорок пять лет. У нее была все еще девичья тонкая талия и легкая походка. Она буквально взлетела со стула, и с явно не Малфоевской непосредственностью обняла дочь.

– Нарцисса! Какая радость! А мы вас и не ждали сегодня. Думали, уже забыли стариков.

Цигнус – худощавый, совершенно седой мужчина, прищурив глаза и чему-то своему улыбаясь, посмотрел на зятя, внука и незнакомого ему черноволосого мальчика. Впрочем, Гарри тут же представили чете Блэков.

– Как же! Видел заметку в «Пророке». – Дедушка Драко внимательно, словно оценивал, посмотрел на Поттера. – Друэлла не читает английских газет, но я ей пересказываю самые интересные новости. Сообщение о том, что Нарцисса взяла опеку над внуком тети Дореи, мы не могли пропустить. Так что у вас теперь, можно сказать, есть еще один сын. Могли бы и еще одного своего собственного заиметь. А то род Блэков некому продолжать. От моего племянника, Сириуса, который прохлаждается в Азкабане, толку, видимо, не будет.

Так как гости были легко одеты, все переместились в дом. Начались скучные семейные разговоры о здоровье двоюродных теток и помолвке троюродных племянников. При первом же удобном случае мальчики удрали от взрослых и отправились летать. Со стороны моря веяло сыростью, но ведь была еще такая удобная вещь, как согревающие чары.

Где-то часа через три Гарри и Драко совершенно выбились из сил, и присели отдохнуть на лавке около дома. Из этого места хорошо было видно море. Тучи разошлись, вышло солнце и сразу стало теплее. Можно было даже обойтись без утепляющих чар.

Здесь их нашел дед Драко. Он ничего им не сказал, просто сел рядом с внуком и его другом. Оказалось, что можно вполне комфортно себя чувствовать, совершенно без напряжения находится в одной компании с пожившим на свете мужчиной и просто молчать.

Минут через десять Цигнус все же заговорил, словно обращался не к мальчикам, а к целому миру, который был вокруг него.

– Три дочери у меня. Такие разные. Черноволосая Белатрисса, шатенка Андромеда, златовласая Нарцисса. И судьбы у всех разные… Все изумляются… Никто, кроме меня, кажется, не видит, насколько они похожи. Как три капли чистой, хрустальной воды. Похожи на мою Друэллу. Эти девочки, эти женщины рождены для любви. Для великой, всепоглощающей любви. Встретив такую, они становятся частью ее. Нет, не так! Они полностью, без остатка растворяются в ней. Жизнь их любимого мужчины становится их жизнью. И кто виноват, что жизнь, выпавшая им, не такая уж сладкая? Младшая встретила Люциуса Малфоя. Кто скажет, что это очень просто – быть женой такого человека? Но она справляется… Средняя встретила магла Тонкса. И бросила ради него все, что было для нее привычным и родным. Кто скажет, что ей было легко пойти против мнения окружающих? Старшая… О нет, мужчиной ее жизни был совсем не Лестрейндж! Хотя они с ним, кажется, неплохо ладили. Совсем другой мужчина владел ее сердцем. Простите, но я не могу судить ее за это. Да, плоды этой любви были все черными, как ее волосы, безумными, как ее чувства… Но нет, все же не я, не я буду ее судить. Пусть кто-то другой это делает.

Дед посмотрел на притихших мальчишек, улыбнулся им:

– Хватит, наверное, философствовать. Идемте обедать. Наша Тилли замечательно готовит фуагра. И артишоки в ее исполнении тоже весьма хороши.

15.

Люциус, как оказалось, запланировал на этот день не только семейные посиделки, но и что-то более серьезное. Гарри сразу понял это, когда в кабинете Цируса собрались только мужчины и мальчики (или их тоже уже можно считать мужчинами?). Малфой старший сразу без обиняков перешел к делу, обратившись к тестю:

– Я думаю, факт опеки Нарциссы над Гарри Поттером многое вам сказал о моей политической позиции.

– О, конечно, я все сразу замечательно понял. Люциус Малфой стал лучшим другом Альбуса Дамблдора!

– Не надо иронизировать. Я прошу…

– Хорошо-хорошо. Постараюсь быть серьезным. Я не настолько глуп, каким хочу иногда казаться. Вы, Люциус, я так понимаю, решили вести свою собственную игру. Но вы же знаете мои принципы. Я не хочу иметь никакого отношения к политике. Я совершенно осознано сразу после вашей женитьбы на Нарциссе избавился от всей недвижимости в Англии и перебрался в эту страну, в которой, слава богам, не было тогда и нет сейчас безумца, желающего идти к власти по трупам. Сумасшедшего, который под лозунгом борьбы за чистоту крови готов пролить целые реки крови, не разбираясь, насколько она чистая.

Цигнус под конец своей страстной речи, встал из кресла, в котором до этого сидел, быстро переместился к окну. Он стоял там, вглядываясь во тьму за стеклом, словно пытался увидеть там что-то важное. Люциус подождал с пол минуты, потом начал говорить:

– Но у нас в Британии он был… И есть вероятность, что опять вернется. Мы не требуем вашего непосредственного участия. Нам нужна помощь. Информация. Просто совет. Вы, знаю, в молодости интересовались темными искусствами.

С минуту в комнате была тишина, Блэк все так же смотрел в окно и молчал. Когда он повернулся и заговорил, его голос был более хриплым, чем обычно, что выдавало его сильное волнение:

– Что конкретно вас интересует?

– Нужна любая полезная информация, но наиболее важным на данный момент является следующее. – Люциус тоже был взволнован. – Нам стало известно, что Темный Лорд каким-то образом ухитрился не умереть. Или умереть, но не полностью. И, следовательно, есть угроза того, что он вернется, каким-то образом возродится к жизни. Я не хочу этого допустить.

Цигнус посмотрел на зятя, кивнул в сторону мальчиков. Люциус понял, на что намекает его тесть:

– У меня от них нет тайн. Собственно говоря, именно информация, полученная от мальчиков, и позволила мне сделать столь далеко идущие выводы. Угроза не выдумана мною, она вполне реальна. Возможно, время у нас еще есть, но оно уходит, как вода из клепсидры.

Пожилой мужчина отошел от окна, вернулся в свое кресло. Скрестив руки в замок, он минуты три предавался размышлениям.

– Значит, Том Ридл пошел на это. Видимо, стоило этого ожидать… Да, я читал в свое время кое-какие книги из библиотеки Блэков. Основная семейная коллекция книг по темной магии осталась в закрытом для нас мэноре, но кое-что достойное внимания было и в доме у Вальбурги. Она ведь моя старшая сестра и, стало быть, тоже Блэк, вы ведь знаете. Блэк вышла замуж за Блэка. – Цигнус нервно хохотнул. – Проклятая семья… Впрочем, гораздо больше информации я нашел в других источниках. Где именно нашел? Сейчас это не важно. Скорее всего, в тех местах уже ничего нет. Вам следует, однако, учесть то, что, в отличие от Ридла, я не думал о том, как избежать смерти. Чем именно я занимался? Что искал? Пусть это останется моим маленьким секретом. Но в тех книгах, что я тогда прочел, иногда встречались информация на нужную вам тему. Попробую по памяти изложить хотя бы азы.

Дедушка Драко обвел взглядом внимательно внимавших ему слушателей:

– Итак, душа человека бессмертна. В этом сходятся практически все религии. Если выражаться точнее, люди верят, что их душа имеет некую посмертную судьбу. Какую именно – одна из величайших тайн бытия. Ни у какой религии нет достоверных доказательств тех или иных положений вероучения. Гораздо более бесспорным фактом есть то, что человек рождается для того, чтобы умереть. Соответственно, в истории двух миров было множество попыток обойти этот непреложный закон. Наша страсть к магическим портретам, видимо, проистекает из стремления сохранить себя хоть как-нибудь. Но портреты – это не жизнь, а ее эрзац. Вызов духов умерших – это всего лишь отсылка к Великому Информационному полю, существование которого нам – магам доказывать не надо. Информацию таким образом получить мы можем, но к жизни человека не вернем. Маги, работающие с мертвыми телами, могут заставить их двигаться и выполнять приказы, но к умершему человеку это никакого отношения не имеет. Но выход, оказывается, все же есть. Гадкий, мерзкий, но существует все же способ, не дать нашей душонке уйти навсегда.

– И Волдеморт воспользовался именно им? – подал реплику Люциус.

– Видимо, да. В чем суть этого метода? В создании неких якорей, привязок, которые не позволяют душе после смерти тела уйти за ту грань, откуда нет возврата. Механика процесса, если верить источникам, до ужаса простая. Нужно соблюсти всего три условия. Тот, кто хочет создать такую привязку, должен быть сравнительно сильным магом. Это раз. У него под рукой должен быть мощный источник жизненной энергии. Идеально подходит отнимаемая у кого-то жизнь. То есть, чтобы не боятся смерти самому надо убить другого. Это – два. Ну и, требуется некий предмет, к которому будет привязан этот магический якорь души. Это – три. Что именно можно использовать для создания хоркруксов? Этим трудно произносимым термином, как вы догадались, называют тот самый предмет, к которому привязана душа. Для того чтобы стать хоркруксом он должен быть по тем или иным причинам значим для того, кто спасается от смерти. Иметь некую непреходящую ценность. Хотя обычно это осознанный процесс, но вроде бы в истории были и случаи спонтанного создания хоркруксов. Да еще важный момент. Некоторые малограмотные маги называют этот процесс создания магических якорей «делением души». Это в корне неверно. Если бы дела обстояли таким образом, мы бы имели возможность воссоздать не одного умершего, а три, пять, десять его копий – столько, сколько он сделал хоркруксов. Видимо, создавать новые души способен только Тот, кто над нами. После смерти тела темного мага остаются все созданные им хоркруксы и всего лишь одна его собственная душа.

– И чтобы не дать возродиться ей, нужно эти предметы уничтожить.

– Совершенно верно. Ну, или каким-то образом ликвидировать эту привязку. Я, говорил уже, совсем не это меня интересовало. Поэтому деталей я не знаю. Но в общих чертах дела обстоят именно так.

– В противном случае…

– Собственно говоря, душа мага, успевшего при жизни сделать себе хотя бы один хоркрукс, даже в бестелесном состоянии представляет определенную опасность. Она обладает способностью вселяться в высших животных и даже в некоторых слабых духом людей или представителей некоторых магических рас. После этого маг-паразит может руководить чужим телом, как послушной куклой. Вселиться в магла для него – вообще без проблем. Но твой бывший хозяин вряд ли на это пойдет. Ему ведь надо тело, способное на магию. Хотя, использовать магла в качестве временного транспорта – почему бы нет!? Долго такое паразитическое существование не может длиться, так как гибельно для здоровья тела-носителя, в частности, психического. Для того же чтобы полностью возродиться, твоему Лорду надо полноценное тело. Его можно создать искусственно или отобрать у кого-то из живых. Но об этой стороне вопроса я вообще ничего толком не знаю.

– Вы могли бы помочь нам найти информацию? Чтобы противодействовать чему-то, надо знать хотя бы в общих чертах, против чего мы боремся.

В глазах тестя Люциус прочел сомнение.

– Мы могли бы дать Непреложный обет, что не используем полученные от вас сведения для возрождения Лорда. Просто нам нужно хотя бы в общих чертах представлять, что именно нам искать и как.

– Главное я вам рассказал. Разве что можно добавить, что такой обряд привязывания души не проходит бесследно для ее хозяина. Само по себе убийство невинного, а для темной магии лучше подходит именно невинная жертва, утяжеляет судьбу преступника или, как говорят наши индийские братья, карму. Но, кроме этого, такое нарушение привычного порядка вещей разрушает личность, и распад этот необратим. Если же дать этому монстру вторую жизнь, то… Хорошо, я помогу вам. У меня остались кое-какие связи среди знатоков темномагической литературы. Знаете ли, есть люди, которым доставляет удовольствие знать о темных сторонах жизни. Большая их часть никогда не преступают черты… Большая часть… Что же касается обета… Поговорим об этом потом, когда я найду нужные книги.

Вечером того же дня, после ужина Гарри с Малфоями вернулся в мэнор. Бабушка Друэлла приглашала мальчиков приехать в гости на весенних каникулах и летом. В апреле во время пасхальных каникул здесь на средиземноморском побережье райское время. Очень тепло, но еще не жарко, зелень и цветы – яркие, не выгоревшие на солнце. Ну, а чтобы не побывать на берегу моря летом! – Это вообще обсуждению не подлежало.

Все это было правильно, но, похоже, Гарри и Драко придется план на лето расписывать по часам, если не по минутам. Столько всего надо будет успеть сделать.

16.

На следующий день в планах Гарри было посещение тети Петунии. Нарцисса отнеслась с пониманием к этому желанию, но после некоторых колебаний решила, что ей самой все же лучше воздержаться от посещения дома Дурслей, которые столь негативно относились к волшебству и волшебникам. Компанию мальчику должен был составить лишь Драко, которому хотелось увидеть место, в котором прошло детство его друга.

В Литтл Уингинге каминов, подключенных к общей каминной связи, не оказалось. Если быть точнее – не значилось в родном городке Поттера общедоступных каминов. Один камин находился в частном владении, но кому он принадлежал, работник департамента «Каминной связи и постоянно действующих порталов» Министерства Магии говорить не захотел. Информация была конфиденциальной.

Значит в его городке жил, как минимум один маг. Гарри мог с ним встречаться, даже здороваться…

Добираться пришлось кружным путем с использованием магловского транспорта. В районе Пэддингтонского вокзала была одна из точек перехода в магловский Лондон. Оттуда до Литтл Уингинга мальчики добирались на электропоезде. А для пути обратно уже можно было использовать порт ключи. Надо было всего лишь найти укромное место, где никто из случайных прохожих не увидел бы их исчезновения.

Точка перехода оказалась в лавке старьевщика. Назвать это сборище старой рухляди, в котором оказались Гарри и Драко, выйдя из камина, антикварным магазином было сложно. Хотя именно так это заведение, наверное, именовалось в налоговых декларациях. Ужасного вида беззубый старик (наверняка магическая маскировка, чтобы отпугивать назойливых маглов) улыбнулся мальчикам, кивнул, когда Драко положил на стойку две монетки и вновь занялся изучением старинного свитка.

В вагоне было шумно от большого количества детворы, которая в сопровождении родителей, бабушек и дедушек ехала за город. Шли последние дни каникул, и надо было использовать их максимально эффективно.

Гарри и Драко на их фоне выглядели воплощением серьезности и солидности. Эх, взять бы сейчас метлы да компанию одноклассников и погонять наперегонки!

Когда они уже шли по знакомым улочкам Литтл Уингинга, на Гарри неожиданно накатила волна теплых чувств. Теперь, когда ему уже не надо было проводить всю оставшуюся жизнь с нелюбимыми родственниками, прошлое стало выглядеть немного в ином свете. Вспоминались только самые светлые, приятные моменты, пускай и было их не так много. Мимо этих домов, в этом парке он гулял, мечтая о том, как однажды изменится его жизнь. Мимо этого паба они шли с Хагридом, чтобы попасть в конечном итоге в магический Лондон.

А вот и родная Тисовая улица. Соседи не сразу узнавали в этом уверенном, хорошо одетом мальчике того самого «сиротку Гарри», но потом все же отвечали на его приветствие, чему-то улыбались.

Поттеру повезло, тетя Петуния была дома одна. Дядя Вернон, видимо, был занят по работе, а Дадли где-то гулял с приятелями.

За эти полгода тетка почти не изменилась, разве что она стала чуточку спокойнее, более отдохнувшая, что ли. Не было у нее в лице этого выражения загнанной волками лани, которое появлялось, когда ее Дадличек особенно сильно капризничал, а дядя слишком эмоционально выражал свое негодование.

Тетя Петуния не с первой секунды узнала Гарри, а когда все же поняла, что это племянник – целая гамма чувств отразилась на ее лице: удивление, недоумение, легкая тень страха и (все-таки не смотря ни на что) радость. Гарри упредил ее вопросы, сказав:

– Я не надолго. Просто зашел проведать, рассказать о своих новостях. Это – Драко Малфой. Мы учимся вместе. Он мой друг. Его мама один из моих магических опекунов.

– Проходите в дом. Что же вы стоите?! Чай будете? У меня есть пирог с патокой.

Драко вошел вслед за Гарри в дом. Все вместе они прошли на кухню. Блондин был впечатлен чистотой и порядком в доме.

– Это что же она без помощи палочки все делает? – шепнул он Гарри, пока женщина хлопотала у плиты.

– Ну да. – Поттеру почему-то было приятно, словно комплимент сделали лично ему.

За чаем племянник более подробно рассказал тете Петунии о своих опекунах, почему их назначили только сейчас.

– Значит, это ваш директор решил оставить тебя в нашей семье?

– Видимо у него были на этот счет какие-то соображения.

Почему-то именно в этот момент Гарри вдруг очень ярко представил себя малышом. Вот тетя Петуния купает его в ванной, кормит кашей. Интересно, он уже ходил тогда самостоятельно на горшок, или тетке приходилось менять маленькому Гарри подгузники? Да и потом. Ведь всем лучшим, что было в нем, помимо того, что заложили родители, Гарри обязан именно тете Петунии. У нее он учился вежливому обращению с незнакомыми людьми. Она давала ему уроки ведения хозяйства, приучала к порядку. Это она прятала мальчика от гнева дяди и двоюродного брата, чтобы в одиночестве развились его фантазия и способность к анализу людей и их поступков.

– Спасибо вам, тетя, за то, что вы заботились обо мне все эти годы. Сейчас мною будут заниматься другие люди. Даже на каникулах теперь мне нет необходимости находиться в этом доме. Но я не против иногда навестить вас. Теперь я узнал, как можно пересылать вам письма, и я буду иногда писать. Вы получили открытку? Дядя не очень сердился из-за нее?

– Да, конечно. А Вернон… – женщина улыбнулась, – он не видел ее, к счастью. Твой подарок, Гарри…

– Пусть он будет у вас. Я знаю, ваша семья была небогата. Эти деньги… Не отдавайте их дяде. Пусть они хранятся на всякий случай. Мне казалось, что вы будете чувствовать себя более независимо, если…

– Да, я поняла, Гарри. Я ничего не сказала мужу. Теперь, когда Дадли большую часть года в школе, когда ты… Одним словом, у нас с Верноном сейчас все нормально. Не беспокойся… Хотите еще чаю? Может, пирога?

– Нет, спасибо. Я хотел бы показать Драко мою комнату, и мы, наверное, уже пойдем.

Комната Малфою, естественно, не понравилась.

– Здесь же элементарно мало места. Где, к примеру, твои игрушки? Их что, уже выбросили?

– Да ладно тебе. Это ты еще моего чулана не видел! Что было – то прошло. Но именно здесь я вырос.

Когда тетя Петуния провожала гостей, уже у самого порога она сказала:

– Знай, Гарри, если что-то у тебя там, среди твоих волшебников не так пойдет… Не буду обманывать тебя, говорить, что тебя примут с распростертыми объятиями. Но здесь, пока я жива, у тебя всегда будет крыша над головой и кусок хлеба на пропитание.

– Я знаю. Еще раз за все спасибо.

17.

Каникулы подошли к концу, Гарри и Драко снова ждала школа. Теперь уже никаких отговорок не было, и первокурсники вместе со всеми остальными школьниками добирались в Хогвартс поездом. Провожала мальчиков только Нарцисса. У Люциуса была намечена на этот день ответственная встреча. Он попрощался с мальчиками рано утром, сразу после завтрака.

До вокзала «Кингс Кросс» добирались в несколько этапов. Вначале до особняка Малфоев в Кенсингтоне камином, потом была поездка по городу на такси. Последний проход по аллее непосредственно к вокзалу, по традиции, пешком. Маги, как уже понял Гарри, достаточно много ходили пешком.

На этот раз у Гарри уже не было проблем с тем, чтобы найти нужную платформу. Нарцисса прошла вместе с мальчиками через колонну, но долгих проводов устраивать не стала, поцеловала мальчиков в щеку и вновь пошла через грань между мирами. Ни на платформу, ни с нее аппарировать нельзя было. Кроме того, у мамы Драко были какие-то дела в магловском Лондоне.

Встреча с друзьями была радостной. Первокурсники Слизерина заняли два соседних купе. Девчонки в одном, мальчишки в соседнем. Не было только Нотта, который почему-то задерживался.

Конечно, начали делиться впечатлениями о каникулах. Винсента отец на несколько дней взял в «Не ближний свет» – в изученный, сравнительно безопасный район, но, тем не менее, это было интересно. Кребб привез оттуда несколько свежих рисунков – экзотические хищные растения, крылатые лягушки и мохнатые насекомые. Грегори повезло меньше, но и он побывал в гостях у тетки в Ирландии. Блейза вместе с матерью его новый отчим свозил в Грецию.

– А где были вы, мы знаем из газет, – заулыбался мулат, обращаясь к Гарри и Драко, – моя мать была восхищена твоим отцом, Драко. Представьте себе – Люциус Малфой с семьей пришли на официальный прием Правительства Магической Франции вместе с Гарри Поттером и маглорожденной девочкой – соученицей сына лорда Малфоя и подопечного Леди Малфой. Хорошо утер нос твой папа всем его недоброжелателям из нашего Министерства.

– А что за девчонка? Мы не поняли? – Винсент и Грег были в недоумении.

– Да и мне тоже не понятно, что за подружка объявилась у наших Драко и Гарри.

– Ее имя не называлось? Колдографии не было?

– Нет. Ты знаешь, на таких приемах, кроме официальной части, делать колдографии запрещено. Журналисту удалось узнать только то, что она учится вместе с вами и что ее родители – маглы. Так кто это? Почему я не знаю?

Гарри и Драко переглянулись. Говорить начал блондин:

– Мы не хотели говорить. У нее могут быть неприятности. Она с Гриффиндора.

– Гриффиндор! – лицо Забини вытянулось от удивления. – Кто же там маглорожденная? Неужели, Грейнджер.

Малфой и Поттер кивнули, соглашаясь. Гарри добавил:

– Так получилось, что мы стали общаться. Уже давно. Ничего особенного. Просто она неглупая, с ней интересно общаться. Так получилось, что мы встретились с ней в Париже. Ну и, некоторое время мы там были вместе. Только давайте об этом молчать. А то ее на факультете и так не очень любят.

– Нет проблем, слово слизеринцев, – хором протянули парни.

Блейз набрал побольше воздуха, видимо, намереваясь выспросить подробности, когда дверь купе стукнула, и появился Нотт. Лицо Теодора было мрачное. Это резко контрастировало с весельем, царившим в компании. Все посмотрели на вошедшего парня и невольно посерьезнели.

Тут только Гарри заметил, что в руках у Нотта помимо чемодана еще и газета. Он протянул ее Драко:

– Вот. Мы из-за моего младшего брата задержались с завтраком, и дождались совы со свежей газетой.

Газета была открыта на развороте, где четверть страницы занимала колдография улыбающегося Цигнуса Блэка. Снимок был сделан, очевидно, на каком-то приеме некоторое время назад. Мужчина выглядел немного моложе, чем его запомнил Гарри, был одет во фрак, в петлицу которого была вставлен цветок орхидеи. А вот заголовки… Они кричали: «Убит старейший представитель уважаемого британского магического рода», «Цигнус Блэк – Пожиратель Смерти или их жертва?» и, наконец, «Сириус – последний мужчина из рода Блэк все еще в Азкобане».

В статье, как всегда в подобных случаях, было множество всевозможных слухов, беспочвенных домыслов и прочей чуши. Вскользь упоминались и Малфои, как семья младшей дочери погибшего аристократа. Вспомнили и о племяннике Цигнуса. Гарри вновь увидел своего крестного отца. Колдография Сириуса была старая, сделанная еще до заключения.

Был в газете снимок неприятного на вид мужчины в котелке, из-за усов щеточкой очень похожего на Гитлера. Гарри показалось, что он этого мужчину уже где-то видел. Его звали Бартемиус Крауч, он возглавлял Департамент международного магического сотрудничества, то есть что-то типа Министерства иностранных дел, если называть должность на магловский манер. В день смерти Блэка Крауч был с визитом в Париже. Ну да, Гарри встречал его физиономию в «Ежедневном пророке». Но в этот раз журналисты вспомнили правительственного чиновника по другому поводу. Бартемиус Крауч в годы войны с Волдемортом работал главой Департамента магического законодательства, и был своего рода знаменем этой борьбы, непреклонным и несгибаемым. Смерть аристократа он вновь использовал для того, чтобы напомнить о своих заслугах и о том, что некоторые из сторонников Темного лорда все еще на свободе. «Вот и у покойного Цигнуса Блэка в руках был фолиант по темной магии. Вы думаете это случайность?"

Главным же в статье было сообщение о том, что вчера, около восьми часов вечера по среднеевропейскому времени в глухом районе магического Парижа было найдено мертвое тело Цигнуса Блэка. На теле мужчины были множественные раны, являвшиеся следствием применения темных заклинаний. По заключению колдомедиков, непосредственной причиной смерти стала потеря крови.

Гарри почему-то вспомнились страстные слова деда Драко о безумцах, проливающих реки крови, не разбираясь, насколько чистой она является. А еще в памяти возникли слова о том, что не отцу судить своих дочерей за выбор, сделанный ими. Кажется Гарри так и поймет уже никогда, как это, когда у тебя есть дедушка.

– Неужели, это оттого, что он пошел искать для нас информацию.

Драко очнулся и вышел из прострации, в которой находился все время, пока они читали газету, и потом, пока осмысливали ее.

– Парни, простите. Мы с Гарри выйдем. Мне надо связаться с отцом.

– Да, конечно. Наши соболезнования.

Как только они очутились в свободном купе в конце вагона, Драко достал колоду карт, вынул из нее карту с изображением короля.

Люциус уже знал о новостях. Как и Нарцисса. Мама Драко уже аппарировала к Друэлле, поддерживать и утешать ее. Отец прервал свои деловые переговоры и направлялся на встречу с офицером французских авроров, чтобы узнать детали, а также то, когда можно будет забрать тело, чтобы организовать похороны.

– Пока вы, сынок, доедете до Хогвартса, я уже буду располагать большей информацией. Готовься к тому, что завтра утром я заберу тебя. Соответствующее прошение я пошлю твоему директору сегодня же. Крепись, Драко. Извини, я не могу уделить вам больше времени, я очень тороплюсь.

Связь прервалась, повисло неловкое молчание. Гарри решил прервать его, высказав свои мысли вслух:

– Я так мало общался с твоим дедом. Всего один день. Но мне показалось, что он был хорошим человеком. Мне бы очень хотелось, чтобы у меня был такой дед.

– Спасибо. Мне очень важно, что ты мне это сказал.

Они опять замолчали. Но тишина уже не была такой тягостной. Что поделаешь, именно вот так окончились их каникулы.

1.

От станции к школе первокурсники ехали вместе с остальными в небольших четырехместных каретах с открытым верхом. Казалось, повозки двигались сами по себе, только лишь при помощи магии. Но, как объяснила префект Сакс, пока помогала малышам забраться на высокие откидные ступени, на самом деле в каждую карету было запряжено магическое животное – тестрал. Его отличительной особенностью является то, что для обычных людей он невидим. Увидеть тестрала может только тот, кто хотя бы однажды был свидетелем чьей-то смерти. Гарри пока что не мог видеть эту странную магическую лошадь. Значит, он лично все же не присутствовал при смерти своих родителей. Или же все дело было в том, что тогда, в младенческом возрасте, он не понимал, что видит смерть. А это, скорее всего, имело значение.

Во время ужина Гарри оценил слизеринскую сдержанность в проявлении эмоций. Независимо от того, знали окружающие о трагедии в семье Драко или нет, никто не цеплялся к нему с ненужными вопросами или фальшивым сочувствием. Не было слышно за слизеринским столом и взрывов смеха – столь обычного для других факультетов. Он, очевидно, должен был обозначать радость при виде друзей. В ситуации, в которой находился Малфой, шумное веселье было бы неуместным. Но студенты Слизерина вели себя, как всегда – то есть негромко переговаривались с ближайшими соседями по столу, больше внимания уделяя еде, чем разговорам.

В спальне, когда Гарри и Драко поставили свои чемоданы в гардероб и собирались раздеться, чтобы пойти в душ, к ним подошел Теодор.

– Мой отец серьезно поговорил со мной позавчера. Вы, думаю, догадываетесь, о чем именно. Я понимаю, что сейчас не самое удачное для этого время, но просто я хотел, чтобы вы знали… Если вам понадобится помощь, всегда можете рассчитывать на меня. И еще раз, Драко, прости, что именно я принес дурные вести.

– Все нормально, Теодор. Это кто-то должен был сделать…. А по поводу остального – поговорим позже.

– Когда ты вернешься…

– Да, когда я вернусь…

На следующее утро, когда мальчики только оканчивали завтрак, к Драко подошел Северус Снейп вместе с Лером О'Тулом. Молодого тренера по уже сложившейся традиции назначили сопровождающим. В Хогсмите Малфоя должен был забрать Люциус.

А вот Гарри ждал урок. Причем, у декана. Расписание после каникул не изменилось, и первой парой в понедельник было Зельеварение. Профессор на первом занятии после каникул решил устроить небольшую контрольную:

– Посмотрим, что осталось в ваших головах после двух недель безделья…

Горестный вздох Рона Уизли, отчетливо слышный даже на первой парте, где в одиночестве сидел Поттер, говорил, что уж рыжий на каникулах думал о чем угодно, но только не о тонкой науке приготовления зелий. Впрочем, и Гарри всего пару раз за это время открывал учебник по Зельеварению и то только в те моменты, когда перекладывал свои вещи.

Но видимо, если ты что-то знаешь, то ты это знаешь. Ни один из вопросов контрольной работы не вызвал у Поттера затруднений. При чтении написанного на доске задания он словно бы слышал, как голос Драко зачитывает из книги соответствующий параграф. Оставалось только записать этот текст на пергамент.

Во время короткого перерыва после первого часа Гарри подошел к Рону:

– Привет! Как прошли каникулы? Близнецы тебя больше не доставали своими глупыми шуточками?

Уизли, не ожидавший такого поворота событий, захлопал глазами:

– Н-нормально. Побывал в гостях у Билла. У него дом на берегу моря. Там красиво. А эти придурки подлили мне в сок какую-то гадость, от которой у меня весь день волосы были зелеными.

– Тебе надо тоже придумать что-нибудь, что может досадить им. Они должны знать, что ты способен дать им сдачи. Ну, хорошо. Будешь писать маме, передавай ей от меня привет.

Если слизеринцы и были удивлены этой беседой, то никак не показали это. В принципе они все знали о втором опекуне Поттера и о том, что он побывал на каникулах в доме семейства Уизли. А вот некоторые из гриффиндорцев были поражены. Гарри услышал громкий шепот Шеймуса Финнигана – соседа по парте Уизли:

– Ты что – общаешься со «змеями»? Ты же сам говорил…

Как будет выкручиваться Рон, Поттера уже не интересовало. Он свою программу нормального общения с рыжим гриффиндорцем на сегодня выполнил.

Во время второй половины урока надо было сварить перцовую согревающую растирку. Она была простая, и на ее приготовление достаточно было тридцати минут. Правда, в рецепте был один небольшой секрет. Пары перца сильно раздражали дыхательные пути, и уже скоро почти весь класс чихал. Почти… В состав растирки входило масло рицины. В данном случае оно помогало лучшему впитыванию целебного состава в кожу больного. По рецепту его можно было влить в котел в любое время, даже в конце приготовления. Но Гарри, читая в свое время вместе с Драко учебник, наткнулся на примечание, написанное мелким шрифтом. В нем автор учебника упомянул, что если добавить масло до того, как кинуть в котел красный перец, пленка масла на поверхности зелья помешает аллергенам испаряться.

Это был тоже своего рода тест – только на внимательность. И Гарри его с успехом прошел. Профессор Снейп никак не прокомментировал результаты работы мальчика, но слизеринец Поттер уже знал, что и молчание бывает весьма красноречивым.

Интересно, догадалась об этом Гермиона Грейнджер? Ведь то, как на этом занятии декан Слизерина реагировал на действия девочки, на «секретном языке» жестов Северуса Снейпа означало высшую степень похвалы. И то сказать – вела себя гриффиндорка безупречно. Не демонстрировала свою осведомленность, когда ее об этом не просили. Деловито, спокойно готовила растирку, пресекая на корню любые попытки соседки проявить инициативу. Ну и примечание, написанное мелким шрифтом, Гермиона наверняка тоже читала и запомнила.

А то что Гриффиндор за эту ее работу получил всего лишь два балла… Да какое это имеет значение!?

Несмотря на плохую погоду, занятие по полетам не отменили, и оно проходило все так же под открытым небом. Но к концу первого часа, видимо, мадам Хутч самой надоело терпеть порывы холодного ветра, швыряющего в лицо острые иголки снега и льда, и она повела учеников в подсобные помещения, где хранились метлы, мячи, металлические запчасти для полосы препятствий и прочий спортивный инвентарь. Первокурсники должны были навести здесь порядок.

Все понимали, что работа эта – только предлог, поэтому не столько убирали, сколько создавали видимость какой-то деятельности, тем более что сама тренер по полетам куда-то ушла «на пять минут», но не появлялась с полчаса или даже больше.

В какой-то момент к Гарри со связкой старых, поломанных метел в руках подошла Гермиона. Оказалось, что уже и до Гриффиндора дошли слухи о причинах отсутствия Драко на уроках. Главной переносчицей информации на первом курсе факультета была соседка Грейнджер по комнате – Лаванда Браун. Две другие первокурсницы львиного факультета вносили посильную помощь. Эти две девочки мало интересовали Гарри, и он никак не мог запомнить их имена. Одну вроде бы звали Долли, а вот вторую… Было странно видеть эту троицу в Гриффиндоре, в Хаффлпаффе им бы было самое место. А вот сестры Патил вместе с Грейнджер были бы более уместны в Рейвенкло… Но кто-то же из девочек должен был учиться и на факультете Годрика Гриффиндора…

– Я уже знаю, что случилось с дедушкой Драко. По крайней мере, то, что об этом говорят у нас на факультете, и что я могла прочитать в газете. Это ужасно! – Девочка была взволнована, но пыталась говорить как можно тише.

– Мы пока тоже знаем не больше того, что было опубликовано в газете. В любом случае надо дождаться возвращения Драко. У нас есть новая информация для коллективного обсуждения. Мы успели поговорить с Цигнусом Блэком до того, как…

– Хорошо. Мы подождем.

Гермиона наконец пристроила метелки около груды ржавого железа, в котором ковырялся Гарри, и собралась уходить. Мальчик прошептал:

– Имей в виду – если будет что-то важное, можешь выходить на связь со мной. Драко оставил зеркальце мне.

Гермиона кивнула и пошла в другую сторону сарая, где стайка гриффиндорских девочек, бросив притворяться, будто они работают, стали кружком и болтали.

2.

Малфой вернулся в Хогвартс только в четверг вечером. Эти четыре дня показались Гарри необыкновенно длинными. Время тянулось, будто оно было резиновое.

На уроках было еще более-менее сносно, все-таки преподаватели не давали ученикам бездельничать. Хотя пустой стул по соседству вызывал странное чувство отсутствующей части тела. Так, наверное, инвалиды ощущают ампутированную конечность.

Но настоящий ужас начинался вечерами, после уроков. Друзья-одноклассники, естественно, пытались не оставлять мальчика в одиночестве. Блейз рассказывал «в лицах» забавные истории времен начальной школы. Грег и Винс просили объяснить арифмантику. Даже Теодор подошел и поинтересовался, какие постановки Гарри нравятся больше всего. Нотту нравились исторические – лучше всего рыцарских времен, чтобы там было много сражений, и чтобы главный герой был вознагражден в конце любовью благородной дамы.

Пару раз Гермиона выходила на связь через зеркальце. Никаких новостей у нее не было. Но, видимо, девочка тоже скучала. Книги не могут полностью заменить живое общение.

И хотя Поттер был очень всем им благодарен, но это было все не то и не так. Наверное, доктор Ракоши все же был прав, и у Гарри выработалась зависимость от Драко. Даже в родном слизеринском общежитии будто бы стало холоднее, и света в нем тоже стало меньше.

Надо ли говорить, что когда в четверг через десять минут после начала ужина дверь Большого зала открылась и там показалась знакомая фигура его друга, сердце Гарри встрепенулось и показалось, что оно, как опытный акробат, сделало сальто-мортале. Губы помимо воли хозяина начали растягиваться в счастливой улыбке.

Забини, сидевший в этот момент рядом с Поттером, понимающе усмехнулся и отодвинулся, освобождая место для Драко. Малфой коротким кивком головы поприветствовал сидевших за столом, сел на предложенное место. Пока для него передавали чистую тарелку и столовые приборы, блондин повернулся к Гарри:

– Прости, я не выходил на связь. Вначале не было времени, позже настроение было не подходящее. До самого последнего момента решалось, останусь ли я еще на одну ночь. А потом уже не было смысла. Подумал, что лучше сделаю сюрприз.

– Да ладно! Давай ешь, после поговорим.

Гарри это показалось, или Драко все-таки тоже был рад встрече?

После ужина слизеринцы всем первым курсом собрались в свободной студии. Чтобы удовлетворить любопытство одноклассников и не говорить с каждым по отдельности, Драко ответил на их вопросы.

– Почему тебя не было так долго?

– Французские авроры не отдавали тело. Его больше суток осматривали разные эксперты. Все пытались выяснить, кто это сделал и как. Сразу скажу, что ничего существенного найти они не смогли. Напали со спины. Нанесли несколько повреждений режущими заклинаниями. Видимо, было применено еще какое-то дополнительное заклинание, которое или парализовало волю или обездвижило… деда. Потому что даже при наличии болевого шока от множественных порезов он мог бы сопротивляться. А так даже свою палочку не достал.

– Непростительных заклятий не было применено?

– Нет. Это довольно мрачный район. У местных авроров есть специальные сигнализаторы на случай применения непростительных заклинаний. Естественно, попытались они определить нападавшего по следам примененной магии. Но маг с таким магическим почерком у авроров в их архиве не значится. След был очень размытый и какой-то странный. То ли убийца использовал чужую палочку, то ли он действовал чужими руками.

– Наложил заклятие подчинения в другом месте, а потом…

– Что-то в этом роде. Как показалось моему отцу, французские стражи порядка уже сделали все, что положено по закону, и более делать ничего не намерены. Еще с месяц, возможно, будут изображать активность, хотя реально ничего предпринимать не будут. Потом дело отправят в архив и вскоре о нем забудут. Об английских аврорах и говорить нечего. А тут еще этот Крауч….

– Известное дело! Ему от этой смерти только радость! Где была церемония?

– В той усадьбе, где дедушка прожил последние десять лет. Блэк-мэнор вы знаете… Дом Блэков в Лондоне тоже скрыт от всех, пока его хозяин – Сириус Блэк – находится в заключении. Да и сам Цигнус так хотел. Он успел составить завещание.

– Много было гостей?

– Да. Сами понимаете, событие не рядовое. Собственно от Блэков, получается, была только бабушка Кассиопея. Она уже совсем плоха, не встает из специального кресла, ее доставили корнуольские Булстроуды, у которых она живет. Было много других чистокровных семей магической Британии. Да почти от всех семей хотя бы один представитель, хоть на несколько минут, но прибыл выразить соболезнование. Была даже моя тетя Андромеда.

– Но она…

– Да, тетя в свое время ушла из магического мира. Но ее муж – магл года три назад умер. А тут моей кузине – ее дочке настала пора идти в старшую школу. Она учится не в Хогвартсе, а в Лондонской школе магии. По слухам, несмотря на смешанную кровь у Нимфадоры Тонкс – так ее зовут – неплохой магический потенциал. Более того, у нее очень редкий дар – моя двоюродная сестра метаморф.

– Так теперь твоя тетя вернется в наш мир?

– Не знаю. Это было первое ее появление в обществе. Андромеда была недолго. Лишь обменялась несколькими фразами с мамой и бабушкой и ушла через камин сразу после окончания церемонии.

Гарри было любопытно, как в мире магии поступают с мертвым телом. Был ли дед Драко верующим христианином? Наверное, у чистокровных магов есть особые фамильные склепы. Оказалось, что в данном случае в завещании Цируса Блэка было особое на то распоряжение.

– Согласно его воле тело сожгли и развеяли пепел над морем. Там же, около дома, где он жил в последние годы.

– Те, кто интересовался при жизни темной магией, знают, что могут делать ее адепты с мертвыми телами, – заметила Трейси.

Драко пожал плечами:

– Возможно, он думал и об этом. В любом случае, мы уже ничего не сможем узнать о том, почему он принял именно такое решение. А теперь, если у вас больше нет вопросов, я хотел бы удалиться. Мне надо принять душ, поговорить с Гарри о пропущенных уроках.

Когда они с Драко, наконец, остались вдвоем в их углу спальни, блондин устало вздохнул, сел на свою кровать, посмотрел на Гарри:

– Ну, ты слышал, о чем я рассказывал. Добавить могу не так много. Дедушка, оказалось, говорил накануне смерти с отцом по каминной связи. Вроде бы он уже пообщался с нужными людьми и нащупал канал для поиска необходимой нам информации. Уходя в тот день из дома, сказал бабушке, что идет на важную встречу. Возможно, ему должны были передать то, что он искал.

– А та книга, что была у твоего деда в руках? Помнишь, было в газете.

– Отцу показали ее. Жуткая книжонка о человеческих жертвоприношениях. Не могу себе представить, чтобы деда она каким-то образом заинтересовала. И вряд ли там есть что-то о создании хоркруксов. Отец склонен думать, что ее подсунули намеренно, чтобы скомпрометировать.

– Кто?

– Не исключено, что сами авроры. Чтобы иметь повод – и не особо утруждаться, разыскивая виновных. Хотя, возможно, это сделал и убийца.

– А что думает Люциус о том, зачем это было сделано? Я имею в виду, зачем твоего деда убили? Кто это мог сделать?

– Увы, точно мы ничего не можем сказать. Но наиболее вероятно, что в то же самое время в Париже находились другие люди, которые искали ту же информацию, но с совершенно противоположной целью. И это только для авроров и людей типа Крауча мой дед был типичным темным магом. Для тех же, кто был фанатично предан Волдеморту, его нейтральная позиция была равнозначна предательству. Что еще сказать? Отец вместе с аврорами осмотрел бумаги деда. Цигнус Блэк был очень осторожен, и там ничего компрометирующего найдено не было, равно как и подсказок для нас, кто был его партнерами в мире литературы о темной магии. Разве что…

– Что такое?

– Одной из последних записей в его дневнике, который в основном состоит из коротких заметок о текущих событиях, прочитанных книгах и тому подобного, была загадочная фраза: «Неужели, и Регулус тоже? Как жаль, что он не обратился за помощью ко мне…»

– Регулус!?

– Да. Скорее всего, имелся в виду племянник моего деда Регулус Блэк. Он погиб загадочной смертью за год до нашего с тобой рождения.

– Так что все концы оборваны.

– Ну, кое-что дед все же успел нам рассказать.

– В субботу встретимся с Гермионой и Невиллом. Будет о чем поговорить.

– Да, конечно. Вот еще… Я после этой истории с дедом вот о чем подумал… Мы, наверное, поговорим на днях с Теодором и Блейзом, но слишком многого им сообщать не будем. Ведь дедушка явно пострадал из-за какого-то излишне болтливого торговца книгами. Гриффиндорцы точно ни с кем не будут разговаривать на эти темы.

– А наши слизеринцы…

– Нет, я им доверяю. Но все-таки я буду чувствовать себя спокойнее…

– …если они будут знать как можно меньше.

– Ты читаешь мои мысли.

– То ли еще будет!

Драко улыбнулся:

– Давай-ка, наверное, примем душ и будем уже спать. Я жутко устал.

3.

На следующее утро Драко встал пораньше, чтобы подготовиться к учебному дню. Он ведь пропустил несколько уроков. Гарри, естественно, пришлось вставать тоже. По трансфигурации домашнего задания на этот раз не было, МакГонагал, как и Снейп, на первом после каникул занятии устроила повторение пройденного ранее материала. Только вместо письменной контрольной она провела устный опрос. За два часа хотя бы один вопрос достался каждому ученику.

А вот по арифмантике надо было решить несколько примеров. Драко подумал, что ничего страшного не случится, если он разок перепишет домашнее задание у Гарри.

Третьей парой в этот день была Защита. Но это было первое для первого курса занятие по этому предмету после болезни профессора Квиррелла. Да и какое домашнее задание могло быть у такого преподавателя!

Профессор Квирелл выглядел немного лучше, чем это было в прошлом году накануне его отъезда на лечение, но все равно в его внешности было что-то явно болезненное. К уже привычному заиканию добавилось еще постоянное подергивание лицевых мускулов. Иногда казалось, что по лицу молодого человека идет рябь, как на море от дуновения ветерка.

В самом начале занятия преподаватель Защиты остановился взглядом на Драко, с пол минуты немигающим взором его рассматривал, потом заговорил:

– М-мистер М-малфой, я знаю о в-вашем д-дедушке. Он умер от п-п-потери к-крови. Да, это была кровь. Много к-крови. Я видел… Я искал в П-париже к-кровь.

Тут молодой человек осекся, будто решил, что говорит не совсем то, что надо. Его лицо исказила судорога. Но он справился с ней, и перешел к уже более привычной для учеников теме:

– А вы з-з-знаете, что в-вампиров п-п-привлекает запах к-крови. П-помню, к-когда я был в Албании…

Ну, эту историю мальчики уже слышали.

Утром в субботу Гарри и Драко оккупировали тренировочную комнату слизеринского общежития. После каникул многие ученики еще не вошли в ритм учебы, и других желающих заниматься не было.

Мальчикам после тренировок с Люциусом, которых за каникулы было несколько, не пришлось восстанавливать свою боевую форму заново. Они с легкостью воспроизвели основной набор уже изученных заклинаний нападения и щитов во время ставшей ритуалом учебной дуэли.

С полчаса после этого они посвятили парной магии, отрабатывая умение регулировать свою силу на огненном факеле, потоке воздуха и струе воды. Вода не была их стихией, но сила есть сила – и они могли сделать так, что из их палочек били фонтаны воды, сливаясь в один мощный поток.

Убрав за собой (пришлось осушить целые лужи воды), мальчики с некоторым волнением приступили к «десерту». Сегодня они собирались попробовать колдовать без палочки. Еще раньше, обсуждая эту тему, они решили, что, как и в парной магии, начнут с огня. Гарри, как ведущий в их паре, по идее, должен был суметь вызвать огонь.

Они отложили палочки в стороны, сели лицом к лицу на пол, скрестив ноги. Так было легче всего расслабиться и не думать ни о чем, кроме магии.

Поттер поднял левую руку (мальчик сам не мог понять, почему именно эту) ладонью вверх, закрыл глаза и представил, как язычок пламени поднимается от ладони, не касаясь и не обжигая ее. Только восторженный вздох Драко подсказал Гарри, что у него все получилось. Он открыл глаза. Едва заметный огонек плясал над ладонью, колеблясь от сбивчивого дыхания мальчиков. Малфой поднял свою руку. Поддерживая ладонь друга, он сосредоточенно разглядывал пламя, которое под его взором с каждой секундой разгоралось все сильнее и сильнее, пока Гарри не сжал ладонь, прервав волшебство. Оба радостно засмеялись. У них получилось!

Блондину тоже захотелось создать свое беспалочковое колдовство. Естественно, в качестве пробы он выбрал вызов ветра. Хотя в данном случае было бы достижением, если бы он смог создать хотя бы легкое движение воздуха. Драко сел рядом с Гарри и левую ладонь направил на стену. Предварительно мальчики с помощью палочек создали небольшое облако пара, движение которого должно было показать успешность действий воздушного мага.

И вот туман заклубился, демонстрируя, как струя воздуха внедряется в него, вызывая движение пара. Гарри приблизил свою руку к дрожащей от волнения ладони блондина. Он переплел свои пальцы с пальцами друга, глянул на него и хитро улыбнулся. Сильный поток воздуха, вырвавшийся из ладони Драко, разметал туман по комнате; волна, вернувшаяся после удара о стену, запуталась в волосах мальчиков, мазнув ошметками пара по их лицам.

Теперь у мальчиков на их дополнительных занятиях появилась новая серия упражнений. Пожалуй, даже целое направление. Жаль, что не было взрослого, который бы мог руководить их обучением, направляя их развитие.

После обеда, как было договорено заранее, слизеринский дуэт встретился с их гриффиндорскими друзьями. В библиотеке кроме трех фанатиков учебы из Рейвенкло никого не было. Это было только на руку «заговорщикам».

Пока Малфой рассказывал Гермионе и Невиллу о хоркруксах – все, что они смогли узнать от Цигнуса Блэка, Гарри с ужасом понял то, на что почему-то не обратил внимания во время рассказа дедушки Драко. Описание теории создания якорей души почти слово в слово местами совпадало с тем бредом, который бормотал себе под нос доктор Ракоши во время его осмотра. Разве что термин «хоркрукс» он не употреблял. Так это что выходит?! Получается, Гарри носит в себе привязку души Волдеморта!

Это было настолько ужасно, что Поттеру не хотелось об этом даже думать. Поэтому он попытался успокоиться, стараясь не выдать себя. Ему повезло. Драко был увлечен рассказом, а гриффиндорцы заворожено слушали. Так что на брюнета с проклятой молнией на лбу никто не смотрел.

– Так что мы теперь будем делать? – Гермиона была воплощением практичности.

– Мой отец попробует поискать нужную литературу по своим каналам. Кроме того, он и кое-кто еще из взрослых начнет потихоньку собирать информацию о том, что именно Темный Лорд мог выбрать в качестве хоркруксов. Отправной точкой для поисков могут служить, в частности, совершенные лично им убийства невинных жертв. Что касается наших действий, то мы, в принципе, можем поискать информацию о хоркруксах в нашей школьной библиотеке.

– У нас в школе есть литература по темной магии? – удивилась Гермиона.

– Ну, в разные времена к этому виду магии относились по-разному. Кроме того, знания есть знания, и это зависит от выбора самого человека, как их использовать.

– Разве можно использовать темную магию на что-то хорошее.

– Давай разберемся для начала, что ты называешь темной магией.

– Некие заклинания, чары, которые призваны причинить зло или даже вызвать смерть другого человека.

Драко засмеялся:

– В таком случае любую магию следует запретить. Возьмем самое, кажется, светлое заклинание «Люмос», то есть создание небольшого источника света. Но ты можешь стоять с неким человеком у обрыва, и не вовремя зажженный тобою огонек может испугать твоего собеседника, и он упадет в пропасть. Есть заклинание вызова огня. Простое, можно сказать – бытовое. Но им можно поджечь дом, в котором в этот момент будут находиться люди. Думаю, больше говорить не надо. Подобных примеров может быть множество.

– Так что же тогда называют темной магией?

– Попробую объяснить, Гермиона. Не знаю, как в других частях мира, но в Европе обычно считается, что магия темная, если она основана на использовании жизненной силы живого организма, не важно приводит ли это использование к его смерти или только к потере сил и здоровья. Хотя это правило тоже имеет исключения, иначе пришлось бы запретить полностью приготовление зелий. Ведь наибольший эффект от их применения получается как раз благодаря использованию жизненной силы растений и животных, части которых входят в зелье, как ингредиенты. Под полным запретом, как проявление темной магии, находится только использование в зельях ингредиентов, полученных в результате убийства разумных рас, в том числе, естественно, и людей. А еще – некоторых магических существ. Это, прежде всего, единороги и фениксы. Полный список Министерство регулярно публикует в своем официальном «Вестнике».

– Каким извращенным должен быть маг, чтобы использовать такое!

– Наверное, так. Хотя с этим изъятием энергии тоже не все так просто. Если мы забираем силу и жизнь, скажем, у цветка, чтобы вернуть к жизни раненого мага – темная ли это магия?! Так или иначе, магические правительства иногда расширяют список запрещенных магических действий, включая туда еще и те, в которых используется добровольно отданная кровь, а также иные по своему усмотрению. В любом случае, следует указать, караются не знания, а действия. Так что в нашей библиотеке книги на эту тему есть. Просто хранятся они в особой секции, куда всех подряд не пускают.

– Как же мы туда попадем?

– У нас с Гарри есть кое-какие идеи по этому поводу. Пока не будем раскрывать всех секретов.

Гарри подумал о том, что они с Драко все еще не опробовали полученную им по наследству мантию. Надо будет это сделать в ближайшее время. Тут он вспомнил еще один забытый во время обсуждения аспект проблемы:

– Мы забыли еще вот о чем. В нашей школе находится минимум один сторонник полумертвого Лорда, который мечтает о его возрождении. И философский камень все еще лежит в качестве приманки. Этим кроме нас никто заниматься не будет.

– Точно. Надо будет придумать, как организовать слежку. – К разговору подключился до этого молчавший Невилл. – Возможно, есть какие-то чары…

– Я поищу в книгах. – Оживилась Гермиона. – Эта информация точно есть в общем доступе. Это, конечно, уровень продвинутых чар, но если это может сделать кто-то из старших, почему мы не сможем это повторить? Кстати, вы, ребята, пробовали уже беспалочковую магию? Нашли какие-нибудь пособия на эту тему?

Прежде чем ответить на этот вопрос пришлось рассказать Лонгботтому об их знакомстве с сыном русского посла в Париже и том, что интересного они от него узнали. После этого Драко обменялся взглядами с Гарри и признался:

– А если говорить о магии без палочки… Буквально сегодня с Гарри первый раз попробовали. Нужных книг отец пока не нашел, так что экспериментировали, следуя интуиции. Успехи пока не очень впечатляющие, но кое-что мы можем.

Глаза Гермионы настолько наполнены были искренним восхищением, что Гарри не удержался от маленькой демонстрации. Он выложил свою палочку на стол, затем вытянул перед собой ладонь левой руки, затаил на секунду дыхание. И вот уже его друзья могут видеть, как пляшет на его руке огонек, вытягивая вверх язычки.

– Хвастун, – усмехнулся Драко.

Он достал из кармана и бросил на стол и свою палочку. Легкое движение кисти, и порыв созданного им ветерка задул огонь, зажженный Поттером.

– Здесь хранятся ценные книги, нужно соблюдать пожарную безопасность! – прокомментировал свои действия блондин.

А так как Невилл и Гермиона все еще не произнесли ни слова и в изумлении, чуть ли не в буквальном смысле разинув рот, смотрели на слизеринцев, мальчики встали со своих стульев и поклонились, как артисты после особо удачного трюка.

– Я тоже хочу учиться этому, – безапелляционно заявила грифиндорка.

– Мы не против того, чтобы позаниматься с вами вместе, но где это делать? Сами мы тренируемся в специальной учебной комнате. У вас на факультете, наверняка, такая же есть. Но ни вы в нашу, ни мы в вашу комнаты не сможем попасть. Есть в школе много пустующих классов, но там нас могут застать врасплох преподаватели или старшие ученики. А нам этого, думаю, не надо.

– Надо почитать «Историю Хогвартса». Подобные проблемы, наверняка уже возникали и прежде, и их как-то решали предыдущие поколения.

– Вот тебе, Гермиона, еще одна тема для исследований.

На этом совещание и окончили.

4.

На утро воскресенья у Гарри и Драко были особые планы. Они наметили посетить школьного лесничего. После того самого первого визита к Хагриду они были у него всего раз – в начале декабря. А потом начались тесты, после этого – каникулы. Мальчикам было не до гиганта. Но пора было возобновить знакомство.

Отправились в гости сразу после завтрака, на котором лесничего, кстати, не было. Когда они постучали в дверь сторожки, Хагрид открыл почти сразу, но выглядел он неважно – лицо помятое, волосы на голове и борода всклочены.

– О, Гарри! И ты э… Малфой.

На мальчиков пахнуло перегаром. Причины состояния мужчины стали понятны.

– Мы не вовремя? Вы себя нехорошо чувствуете? Мы можем прийти в другое время. – Драко сделал символические полшага назад.

– Нет, что вы! Проходите. Я уже это… малость оклемался. Сейчас еще чайку с вами выпью крепкого. Вы чай будете?

Хагрид пропустил гостей в дом и тут же неожиданно быстро помчался закрывать дверь в другую комнату. Это было странно. Мальчики никогда не проявляли интереса к ней. Знали только, что там стоит огромная кровать, на которой лесничий спит, старый комод и еще какая-то древняя мебель. Можно было с уверенностью сказать, что на этот раз в этой комнате есть кто-то или что-то, чего Хагрид не хотел показывать своим гостям.

Умело, как ему казалось, отвлекая внимание Гарри и Драко от происходящего за стеной, мужчина начал хлопотать у стола, готовя чашки, заваривая чай. И говорил, говорил…

– Я вчера в Хогсмите был. В трактире. Знаете, наверное. «Кабанья голова» называется. Решил пропустить стаканчик. Там у Аберфорда неплохое огневиски бывает. В картишки еще перекинулся. Парень попался в партнеры очень любознательный. Я его раньше не видел вроде бы, хотя голос, кажись, знакомый. Но он в темном углу сидел. Да там, в трактире вообще темновато. А у него еще капюшон. Так все выспрашивал про лес. Что у нас водится в Запретном лесу? Единороги, к примеру. Ну, так, само собой, они есть. Как же без них!?

– Мне отец говорил, что они часть магического баланса этой местности, – поддакнул Драко.

– Верно говоришь, малец. И кентавры тоже. Их специально основатели школы пригласили в наши края на проживание. Раньше их здесь не было. Кентавры они больше любят теплый климат. У всех здесь своя роль. И у пауков, и у много кого, кто в этих местах водится. Мне ли это не знать! А игроком парень оказался плохим. Проиграл мне… Э… Да ничего особенного он мне не проиграл. Так мелочь…

Хагрид опять засуетился:

– Да вы чай пейте-то, пока горячий. Кексы будете?

От кексов мальчики отказались, объяснив, что только что позавтракали. Когда же гигант отвернулся, они обменялись друг с другом весьма красноречивыми взглядами. Лесничий прятал в соседней комнате от гостей, скорее всего, как раз этот свой загадочный выигрыш. Но что это было? Это были явно не деньги. Золото не могло вывести бородача настолько сильно из равновесия. Да и спрятать его не составило бы труда. Незачем закрывать дверь.

– О чем вы еще с этим парнем говорили? – спросил Гарри; его заинтересовал этот загадочный партнер Хагрида по игре в карты.

– Да о разном. Он, оказывается, тоже магическими животными интересуется. Вот, к примеру, мало кто знает, что церберов очень легко можно усмирить музыкой или мелодичным пением. Ой, чего ж это я!? Это ж Пушок…

– Ну, наверное, об этом в книгах написано, – подключился к разговору Драко, движением брови давая понять Гарри, что на самом деле информация важная, – так что не такая уж это тайна.

– Да, конечно, – сам себя попытался утешить лесничий, вздохнул, – ой, что-то я болтлив стал. Вы ж, мальцы, никому об этом…

– Да что ты, Хагрид!? – пожал плечами Гарри. – Кому мы об этом будем рассказывать? И зачем? Я не знаю даже, как далеко отсюда находится ближайший цербер.

Мужчина обрадовано закивал.

– Это точно. Зверь редкий. Мало кто его воспитывать умеет. Может, ему просто так интересно было. Без задней мысли.

Мальчики увидели, что Хагрид совсем расстроился, и решили его больше расспросами не мучить. А что касается тайны карточного выигрыша, то гигант рано или поздно проболтается или по-другому себя выдаст. А вот о том парне, который ему этот выигрыш подсунул, стоило подумать. Слишком странным был круг его интересов. Не появился ли в округе еще один человек, знающий о тайне философского камня и том, как он охраняется.

5.

В тот же день вечером Гарри и Драко смогли, наконец, посекретничать с Теодором и Блейзом. Винсент и Грегори отправились на встречу с Панси и Милисентой. Вроде бы их одноклассницы пообещали позаниматься с ними Трансфигурацией. Малфой только радовался, когда девочки облегчали его участь репетитора. Ну, а в данном случае еще и появилась возможность для откровенного разговора с сокурсниками.

Гарри и Драко расположились на кровати блондина, их собеседники сели напротив. Первым начал говорить Малфой:

– Дела складываются так, что мы с Гарри решили посвятить вас в некоторые события, которые происходили вокруг нас, начиная с начала учебы. Возможно, нам понадобиться ваша помощь. Но для начала мы хотели бы выяснить, что вы думаете о деятельности Темного Лорда.

Теодор был готов к этому вопросу, ничуть ему не удивился, но он не стал говорить первым. Тем более что Блейз скорчил удивленную рожу и уже заговорил:

– Этот придурок, который хотел стать Самым Главным и терроризировал всю Магическую Англию?! Это же было так давно! И он же вроде бы умер. Не так ли? Там же была целая история. В ней еще наш Поттер участвовал вроде бы…

– У нас есть основания полагать, что история эта еще не окончена. А что ты скажешь, Теодор?

– Что я могу сказать? Вы же понимаете, что я, как и вы, в те времена еще не родился или – уже под конец истории – был младенцем. Так что судить я могу только по рассказам отца и по тому, что я слышал от других людей, читал в книгах и газетах. Моя позиция почти не отличается от отцовской. Состоит она в следующем. Вне зависимости от того, какие идеи выдвигал Темный Лорд на словах, в результате его деятельности наиболее пострадали именно чистокровные семьи. Вспомните – Блэки, Прюеты, Яксли, Лонгботтомы, МакМилланы, Бурки. И не важно, на чьей стороне они сражались!

– Они мешали и той, и другой стороне, – начал понимать логику Нотта Драко.

– Совершенно верно. Полукровка Ридл постоянно чувствовал себя на их фоне ущербным. Кроме того, его раздражала независимость членов старинных семей; большинство из них не хотело мириться с навязанной им ролью слуг, почти рабов. Другая противоборствующая сторона по своим причинам тоже нас ненавидела. Если разобраться, то методы, которыми действовал пресловутый Барти Крауч-старший, мало отличались от тех, что практиковал Лорд.

Вновь всплыло в разговоре имя этого министерского чиновника, который комментировал газетчикам смерть деда Драко. Теперь Гарри мог немного больше узнать о нем.

– В последние годы войны убийства аврорами противников из числа чистокровных магов на месте задержания без суда и следствия – только по подозрению в поддержке Темного Лорда – стали обычной практикой. Других чистокровных – опять же без элементарной защиты в суде – бросали на пожизненное заключение в Азкабан. Тон всему этому задавал именно Крауч. За спиной же его стоял наш высокоуважаемый директор.

Гарри ни разу не слышал, чтобы Теодор так много и так эмоционально говорил. Слово «высокоуважаемый» он произнес с таким презрением, что, казалось, с губ брюнета капает яд.

– Это просто чудо, что мой отец и твой, Драко, уцелели и смогли избежать тюрьмы. Я, кстати, ни в коей мере не хочу оправдывать некоторых из тех, кто все же попал в заключение за реально мерзкие поступки. Но думаю, примерно половина из тех, кто находится там, явно не заслуживают такого сурового наказания, а то и вообще невиновны.

– Что касается наших родителей, – заметил Малфой, – видимо сыграли свою роль их умение оставаться независимыми от Волдеморта, а также опасения Крауча и Дамблдора, что реакция других европейских магических стран на их наказание будет негативной. Слишком известными людьми они были.

– Видимо, да. В любом случае, подытоживая, хочу сказать, что результаты деятельности Темного Лорда для чистокровных семей Британии плачевны. Количество чистокровных волшебников сократилось примерно на четверть. А грязнокровки в большинстве своем отделались только испугом. Мой отец как-то задался целью и провел статистику. Их даже в абсолютном выражении погибло меньше чем чистокровных. А если учесть, что нас и было раза в три меньше, чем грязнокровок! А главное – политические цели ни в коей мере не были достигнуты. Наоборот, влияние наших семей подорвано. В массовом сознании сложился стереотип. Если чистокровный, то это темный маг и почти безумец, способный на бесцельные убийства. Посмотрите, как смотрят на наш факультет другие студенты! Никогда еще неприязнь к Слизерину не была столь сильной!

– Ну, что же, – Драко обвел взглядом всех присутствующих, – в таком случае никого из вас не удивит, что мой отец не очень обрадовался, когда узнал, что Волдеморт не окончательно исчез из нашего мира, и возможно его новое пришествие.

– Даже так! – удивился Блейз.

– Да, это оказалось возможным.

– Темная магия, – догадался мулат.

– Точно. В данный момент, я так полагаю, наши с Теодором родители и, возможно, другие взрослые ищут способ этого не допустить. Но есть дело и для нас, так как мы тоже имеем ко всему этому отношение. И не только потому, что Гарри был в какой-то момент одной из важных фигур этой истории.

– Все эти сказки о мальчике-спасителе, конечно, чушь, с какой-то непонятной целью распространяемая окружением нашего директора, – решил вклиниться в разговор Поттер, – но мои родители почему-то все же оказались впутаны и пострадали из-за этого. И для меня лично эта история, оказалось, на этом еще не закончилась. Когда я попал в Хогвартс…

Мальчик замолчал, не зная точно, какую часть истории можно рассказать новым «заговорщикам». Драко понял его.

– Я не думаю, что вам нужны все детали…

– Меньше знаешь – крепче спишь, – улыбнулся Блейз, показав свои белоснежные зубы.

– Совершенно верно! Достаточно сказать, что в школе находится как минимум один ярый сторонник бывшего Лорда, который мечтает о его возрождении. Более того, возможно, он имеет некоторую связь с душой Волдеморта, задержавшейся в нашем мире.

– И для чего этот человек здесь? Чтобы навредить Гарри? – поинтересовался Теодор.

– Не думаю, что это его главная цель. Просто наш директор, очевидно, догадываясь о существовании этого сторонника Лорда, устроил у нас в школе ловушку для него, подложив в качестве приманки некий весьма ценный предмет.

– А! Так вот что скрывается в этом запретном коридоре на третьем этаже! – Блейзу нельзя было отказать в сообразительности, сопоставлять факты он мог.

– Кто же это человек? – Теодора интересовало другое. – Маловероятно, что это ученик. В момент исчезновения Лорда самому старшему из них было лет восемь. Так что это кто-то из преподавателей, скорее всего. Кто у нас из новеньких?

– Ну, во-первых, это преподаватель Защиты. – Начал перечислять Забини, загибая пальцы. – Они каждый год меняются. Потом, кажется, профессор Улафсон – тот, что Руны преподает. А еще тренер по плаванию Лер О'Тул.

– Что касается тренера – сомневаюсь. Он тоже слишком молодой. – Высказал свое сомнение Гарри. – Я даже не вполне уверен, что он маг.

– Маг, – уверенно заявил Блейз, – я видел, у него на шортах наложены водоотталкивающие чары.

Все трое мальчиков с шутливым изумлением уставились на мулата, а Теодор высказался за всех:

– Ты засматривался на задницу О'Тула?!

– Можно подумать, вы никогда этого не делали! Что касается меня, то я делал это чисто из эстетических соображений. А вообще-то тренер уже занят.

– В смысле? – не понял Гарри.

– У него уже есть парень.

– Ученик? – на этот раз удивился Теодор.

– Да. Седьмой курс Рейвенкло. Имя я точно не помню, да мы все равно их там никого не знаем. Мне рассказала Магда. Это наш второй курс. А той рассказала ее кузина из Рейвенкло, которой в свою очередь… Ну, вы поняли!.. Одним словом, некая хаффлпаффка подслушала интимную беседу О'Тула с этим парнем. Кстати, Теодор, можешь сразу успокоиться, разговор был как раз о том, что ирландец не хочет переходить на следующий этап отношений только из-за того, что его партнер – ученик. Суть фразы нашего Лера была в том, что если парень через пол года после окончания школы не передумает, не встретит никого другого, то тогда Лер открыто объявит об отношениях, потом, возможно, дойдет дело и до помолвки. И что только после этого они все же станут заниматься… Ну, тем, чем двое мужчин могут заниматься.

– Гм. Это все интересно, но далеко от нашей проблемы. – Гарри показалось, что Драко немного смутился после рассказа мулата, но блондин все же быстро взял себя в руки. – Впрочем, твою осведомленность о событиях в школе можно использовать. Девочки, оказывается, весьма ценные источники информации.

– Правда, немного специфической, – усмехнулся Нотт.

– Однажды среди этого мусора может мелькнуть и нечто ценное. К этим трем преподавателями стоит присмотреться. Но не стоит исключать из подозрения других профессоров и даже старшекурсников – кто-то из них может действовать под чьим-то сторонним влиянием.

Драко не договорил, но Гарри понял – ведь душа Волдеморта вполне могла вселиться в молодого парня или девушку. Они еще не способны сопротивляться чужой воле.

– А эта ваша гриффиндорская подружка, Грейнджер – она в курсе событий? – поинтересовался Блейз.

Драко кивнул:

– Да. И еще Лонгботтом. Так получилось. И вот еще… Возможно мы скоро начнем вместе с ними дополнительно заниматься. Защита, заклинания… Быть может, вы тоже захотите присоединиться…

Парни не возражали.

– Мы сейчас пока ищем место для таких занятий. Как только что-то решиться, мы тут же дадим вам знать.

Из соседней комнаты – их студии донеслись голоса Винсента и Грегори, вернувшихся после встречи с девочками. Так что совещание надо было оканчивать. Но главное они уже обсудили.

6.

Началась новая учебная неделя. Домашних заданий было много, равно как и прочей повседневной суеты. Так что Гарри и Драко решились на тайный поход в библиотеку только в четверг.

Было около девяти вечера. В коридорах замка кроме некоторых старшекурсников, а также дежурных префектов и преподавателей никого не было. Тем меньше была вероятность того, что на невидимых под мантией мальчиков кто-то случайно натолкнется.

В библиотеке уж точно никого не должно было быть. Она закрывалась в семь часов пополудни. Мадам Пинс, как и многие другие несемейные работники школы, жила тут же, в здании школы, благо жилых апартаментов в особом крыле южной части замка было много. Трудно сказать, чем женщина занималась в свободное время, но она в данный момент, как убедились мальчики, изучив карту, была в своих комнатах.

В холле слизеринского общежития никого в этот час не было, и уход Гарри и Драко остался незамеченным. Мантия была просторной, два мальчика под ней свободно помещались. Изнутри ткань выглядела полупрозрачной, так что было хорошо видно, что происходит вокруг. Но они на всякий случай взяли с собой еще и карту.

Идти вдвоем под мантией оказалось не так просто, как казалось вначале. Ноги то и дело норовили наступить соседу на шнурок или край ботинка, бока и плечи у обоих оказались почему-то острыми, а удары о них болезненными. Но, пройдя несколько коридоров, мальчики все же нашли нужный ритм, Гарри положил мешающую ему руку на талию приятелю, и все наладилось.

Дверь библиотеки была закрыта простейшим заклинанием, которое они уже знали, и никаких следящих чар на ней вроде бы тоже не было. Так что внутрь «следопыты» попали без проблем. В помещении царил полумрак, но слабое «дежурное» освещение все же было. Шаги незваных гостей гулко отдавались в зале.

Где находится Запретная секция, мальчики приблизительно знали. Они прошли мимо стеллажей обычного хранилища, пока не уперлись в решетку. Было видно, как за нею на обычных полках и в книжных шкафах стоят толстенные тома древних книг. Парочка шкафов со стеклянными дверями была отведена под свитки. Некоторые, видимо, особо ценные были в специальных футлярах – металлических и вырезанных из дерева или кости.

Калитка в решетке, через которую вел ход в тайную секцию, была настолько пропитана магией, что ее присутствие было ощутимо физически. Там, видимо, были и сигнальные чары, и просто запирающие. Разбираться в этом хитросплетении первокурсники еще не умели. Здесь была нужна помощь кого-то более опытного. Надо было возвращаться назад.

Восстановив на входной двери запирающие чары, мальчики тем же путем, которым пришли, по безлюдным в этот час коридорам направились в свое общежитие. Они были уже на полпути домой, когда услышали за поворотом коридора приглушенные голоса. Гарри подсветил палочкой карту и прочел надписи над двумя парами следов – «Фред Уизли» и «Джордж Уизли». Близнецы! Что они делали в столь поздний час за пределами спален своего факультета?

Гарри и Драко, не покидая укрытия мантии, подкрались поближе, выглянули из-за угла. Рыжеволосые братья стояли посередине коридора, разглядывая какой-то листок пергамента. Неужели у них тоже была своя карта!?

Оказалось, что так оно и было.

– Ну что, братец Фрордж, что там видно.

– Не торопись, братец Джед. Знаешь, что карта пока еще не отработана. Работает медленно. Вот видишь – проявилось. Ни Филча, ни преподавателей поблизости нет. Только два каких-то слизеринца.

– А что здесь делают змеи? Где они?

Близнецы стали озираться по сторонам, а мальчики на всякий случай спрятались за углом. Гарри пришла чудная идея, как пошутить над вредными братьями. Это была, конечно, не полноценная месть, так как свидетелей у этого происшествия не было бы. Но почему бы ни соединить приятное с полезным, и потренироваться в магии, попутно немного озадачив наглых гриффиндорцев. Он зашептал на ухо Драко, объясняя свой замысел:

– Смотри. Они стоят около лестничного пролета. Давай их немного напугаем. Ты попробуй создать поток холодного воздуха, чтобы он шел от лестницы. Знаешь, этакий замогильный. А я наполню лестницу огоньками и каких-нибудь таинственных звуков добавлю. Если они трусы, в чем я сомневаюсь, то удерут. Если любопытные, то полезут на лестницу, и мы беспрепятственно проскочим мимо них.

Драко оценил идею. Проще ему, конечно, было бы создать поток воздуха идущего от него. Но тем интереснее было решить сложную задачу. Скоро мальчики поняли, что Малфой справился с ней. Они услышали:

– Что это за сквозняк? Мы, Мерлиновы тапочки знают, как далеко от улицы!

– Смотри, там еще что-то мерцает на лестнице. Это, наверное, проделки этих гадских слизеринцев!

– Что они затевают?

Тут откуда-то снизу раздался жуткий потусторонний то ли стон, то ли вой. Гарри воспроизвел его по памяти. Его кузен как-то смотрел по телевизору фильм ужасов.

Поттер все правильно рассчитал. Когда они с Драко проходили мимо лестницы, близнецы стояли на ступеньках, с удивлением рассматривая непонятного происхождения парящие воздухе огоньки, которые один за другим гасли. Действие магии оканчивалось. Гарри захотелось еще одного завершающего штриха.

Он вспомнил, как стоял в свое время возле вольера со змеей в зоопарке и хотел, чтобы стекло отделяющее ее от Дадли исчезло. На этот раз желание было чуточку другим. Мальчик на секунду высунул палочку между полами мантии и пожелал.

В ту же секунду мантии, рубашки и брюки братьев Уизли стали прозрачными. Как будто у парней на лестнице из одежды остались лишь ботинки да трусы – красные с золотыми снитчами. Магии Гарри должно было хватить на полчаса. А уж будут они все это время гулять по коридору или пойдут в таком виде в общежитие своего факультета – решать самим близнецам.

На следующий день вечером Драко вышел на связь с Гермионой, чтобы доложить о неудачном походе в библиотеку.

– Жалко, – огорчилась гриффиндорка, – даже не знаю, кто из взрослых нам может помочь. Но если у нас будет заслуживающий доверия человек, то нет смысла проникать в Запретную секцию, а можно сразу спросить у него о том, что нас интересует. А вообще-то хорошо, что вы вышли на связь. Я сама собиралась это делать. Я за эти дни проштудировала «Историю Хогвартса».

– Какие результаты?

– В целом не очень утешительные, хотя кое-что есть. Начну немного с посторонней темы. Я выяснила, что Основатели школы однозначно владели парной магией или, точнее, четверной. Гриффиндор был магом огня, Слизерин – воды, Рейвенкло – воздуха, а Хаффлпафф – земли. Они были гармоничной четверкой, иначе бы не сотворили бы столь сложное здание. Теперь что касается комнаты для занятий. Во-первых, упоминается некая Тайная комната, которую создавал непосредственно Салазар Слизерин. Открыть ее может только его наследник. Но там, скорее, скрывается нечто страшное, если судить по некоторым намекам в тексте истории.

– Это не то, что нам надо.

– Да, Гарри. Кроме того, где-то в замке есть так называемая Выручай-комната. Судя по описанию, это именно то, что нам надо. Комната видоизменяется, угадывая желание того, кто туда собирается войти. В результате там может быть все, что угодно – библиотека с нужными тебе книгами, просто тренировочный класс, как в нашем случае, и даже огромный зал, способный вместить сотни человек.

– И где же находится это сокровище?

– В этом и проблема, Драко. В книге написано так: «Комната откроется тебе в тот момент, когда она тебе действительно нужна». И что-то там еще об устной традиции. То есть нам расскажет о ней кто-то, кто уже ей пользовался.

– Стало быть, это произойдет очень скоро или никогда.

– Верно. Но я думала о нашей ситуации и пришла к следующему выводу. Вы говорили о пустующих классах. На самом деле это не такой уже и плохой вариант. Просто надо выбрать действительно редко посещаемое крыло замка, а после этого накладывать на дверь серию чар: отводящих, запирающих и заглушающих. Они не сложные, я думаю.

– Хорошо. Мы с Гарри займемся поиском подходящей комнаты. У нас есть дополнительные возможности для этого. Ну а ты можешь пока потренироваться в чарах. Да, все забываю спросить… Как там наш русский друг? Пишет?

Девочка немного смутилась, но ответила:

– Уже было два письма. Ничего особенного. У него тоже уже началась учеба. Что-то передать Ждану?

– Приветы, само собой. А что еще?

Блондин вопросительно посмотрел на Гарри. Тот пожал плечами:

– Ну, в наши тайны я не стал бы пока его посвящать. А что спросить… В России в квиддич вообще играют?

– Вроде бы да. Финал Кубка Мира они точно не выигрывали, но в отборочных турах, как мне помнится, участвовали. Короче, спроси его, он сам-то – хорошо летает на метле? Интересно будет с ним погонять во время каникул.

– Ох, мальчишки! – хмыкнула Гермиона, но пообещала, – ладно, спрошу.

– Тогда до связи. Возможно, в воскресенье уже пойдем смотреть комнату. Завтра у меня дополнительные занятия по плаванью. Тренер О'Тул отобрал меня для подготовки к межшкольному чемпионату. А еще домашние задания надо делать.

Уж в чем-чем, но в этом гриффиндорка была вполне согласна с Драко. Она уже немного научилась сдерживать свои порывы во время уроков, но к домашним заданиям она по-прежнему относилась с трепетом первоклашки.

7.

Лер О'Тул с началом триместра ввел для тех мальчиков и парней, которых он отобрал в качестве кандидатов для школьной сборной по плаванию еще одно дополнительное занятие по субботам. Этот день он мог посвятить совершенствованию стиля плавания у лучших пловцов школы, не отвлекаясь на тех, кто только учится плавать. Хотя справедливости ради следует заметить, что за эти полгода большая часть его подопечных уже довольно далеко продвинулась. Тот же Рон Уизли вполне пристойно держался на воде. А Дин Томас вообще оказался прирожденным пловцом. Он не научился плавать раньше только потому, что вырос в бедном районе Лондона. В их школе не было бассейна.

Так или иначе, на эти три с лишним часа Гарри остался без напарника. Ему осталось утешиться философскими рассуждениями на предмет того, что это тоже полезно. Необходимо учиться свободно себя чувствовать и без присутствия рядом Драко. Не проведут же они всю жизнь рядом друг с другом!

Некоторое время Гарри разглядывал карту, подыскивая место для совместных с гриффиндорцами занятий. Уже даже нашлось нечто на первый взгляд подходящее, но в этот момент в их с Драко отсек вошел Теодор (Поттер еле успел свернуть карту).

– Я знаю, что вы с Драко смотрели постановки и ныряли вместе в музыкальные композиции. Не хочешь ли ты посмотреть со мной новую постановку? Я еще пока сам не видел ее. Приобрел на каникулах. По отзывам, интересно и очень красочно. Это историческая драма. Изображаются времена примерно лет через сто после Мерлина. Есть и романтическая линия, хоть и не основная.

– А Блейз где?

– Да он не любит постановки такого жанра. Ему что-нибудь попроще, повеселей и из современной жизни. А сейчас он пошел с девчонками общаться. Информацию собирать – то есть, сплетни.

– Хорошо. Почему бы и нет!? Где будем смотреть?

– Пойдем, наверное, на диван в студию.

Ну, да. Все-таки они с Ноттом не были столь близкими друзьями, чтобы валяться вдвоем на кровати.

Постановка была действительно красочной. Гарри с Теодором по ходу действия оказывались в самых разных местах. То около замка, стоявшего среди заснеженных горных вершин. То летели с главным героем на спине дракона. То в освещенной дрожащим пламенем факела пещере открывали сундук, полный драгоценностей. Было в постановке множество сражений, причем кровавых.

Насколько Гарри понял принцип «съемки» магической постановки, актеры совсем не обязательно должны были настолько реалистично сражаться на глазах «режиссера». Специально обученные люди, конечно, для постановки использовались. И некоторые сцены обязательно ими проигрывались. Но главной была все же фантазия автора. Теоретически он мог обойтись вообще без живых актеров. Но тогда бы они и не выглядели бы в постановке настолько живыми, от них не шло бы тепло (в физическом и метафизическом смысле). Они мало бы отличались от призраков. Такие постановки тоже были, но они не всем нравились.

Сюжет купленной Ноттом постановки, вероятно, имел к реальной истории лишь косвенное отношение. Это была самая обычная героическая сказка, написанная изначально маглом (иначе, откуда тогда эти толпы рыцарей, сражающихся мечами?), но потом магом переработанная. Конец у данной постановки был счастливым. Герой побеждал всех врагов и обретал любовь юной красотки-ведьмы.

Нельзя сказать, чтобы Гарри был очень уж восхищен, но, по крайней мере, он не скучал. И два часа ожидания Драко прошли незаметно. Благодарил Теодора Поттер совершенно искренне.

Малфой пришел с тренировки усталый, но довольный. Ему удалось сегодня показать неплохой результат, заслужить похвалу тренера. Были у Драко еще какие-то новости, но им надо было торопиться на обед, так что поговорили о делах они уже позже.

– Я сегодня после тренировки пообщался с Терри Бутом. Помнишь, такой симпатичный, спокойный парень из Рейвенкло. Так вот, я подумал, что стоит пригласить его заниматься с нами.

Какое-то непонятное чувство охватило Гарри. Почему-то ему этот самый Терри совсем не казался симпатичным. Даже если судить строго объективно, его приятель Майкл Корнер был немного миловиднее, хоть и походил из-за этого на девочку. Впрочем, конечно, это Поттер сейчас так думал; еще пару минут назад мальчику и дела не было до всех вместе взятых первокурсников из Рейвенкло. Но он попытался успокоиться и обычным тоном спросил:

– Почему ты так решил?

– Он неглупый и вроде бы порядочный парень из хорошей семьи. По учебе – лучший на первом курсе своего факультета. Но дело даже не в этом. Он проговорился, что является магом воды. Похвастался, что чувствует себя, как рыба в воде, из-за того, что принадлежит к водной стихии. Он может стать хорошим спарринг партнером для Грейнджер и Лонгботтома. У нас же до сих пор нет подходящего для них по магии стихий напарника.

Гарри как-то резко полегчало, уже даже и Бут посимпатичнее стал.

– А он своему другу – Корнеру не проболтается? Да и вообще – как много мы ему будем рассказывать?

– На счет Корнера – не знаю. Нужно к нему присмотреться. Возможно, мы и его пригласим потом. А говорить мы Буту пока вообще ничего не будем, кроме того, что хотим углубленно заниматься чарами, заклинаниями и защитой. Без всякой особой цели – только ради своего развития. Частично ведь это правда.

Гарри обдумал предложение друга. В его словах был смысл. С «воронами» и их тягой к знаниям это могло сработать.

– Согласен. У меня тоже есть для тебя новость. Я, кажется, нашел помещение для занятий. – Поттер достал карту, развернул ее. – Смотри. Это в южной части замка. На этом этаже нет сейчас никаких занятий, это далеко от всех факультетских общежитий и от комнат преподавателей. Здесь есть даже небольшой балкон, на который можно выходить подышать свежим воздухом. А так как он смотрит в сторону гор, то нас там никто не увидит. Из-за выступа стены в этом месте не видно балкона и из других комнат этой стороны замка. Разве что кто-то будет пролетать мимо на метле, но это маловероятно.

Драко склонился над картой, оценивая.

– Отличное место. Осмотрим комнату вначале сами или сразу позовем Гермиону?

– Давай ее позовем, наверное. А то два раза ходить! Единственный недостаток этой комнаты – слишком далеко до нее добираться.

– Потом привыкнем. Можно изучить внимательно карту и наметить оптимальный маршрут, чтобы не петлять по коридорам.

С Грейнджер связались сразу. Договорились, что пойдут посмотреть помещение на следующий день примерно через час после завтрака, когда многие уйдут в Хогсмит, остальные же ученики успеют найти себе занятие, то есть, в коридорах людей будет мало. Встретиться должны были около библиотеки. От нее нужная комната была не так далеко.

Небольшое происшествие случилось с мальчиками в тот день вечером. Они засиделись за учебником Зельеварения и опоздали примерно на половину ужина. Возле входа они столкнулись с близнецами Уизли, которые уже успели поесть. После того случая в коридоре они так близко еще не сталкивались.

Фред и Джордж, игнорируя Драко, уставились на Гарри:

– Мерзкий маленький змеенышшш, – прошипели они хором.

Вопреки смыслу слов их тон был вроде бы даже одобрительным.

– Любитель подсматривать за старшими парнями…

Было непонятно, относится эта реплика к тому случаю в доме Уизли или же братья догадались, кто им устроил мелкую пакость во время их ночной прогулки. Они громко засмеялись, подмигнули – на этот раз и Драко – и пошли дальше по своим делам.

Комната, найденная Гарри, понравилась всем троим. В ней были огромные окна, дававшие много света. Полностью отсутствовала мебель, зато на полу был огромный войлочный палас. Конечно его, равно как стены и оконные стекла, покрывал толстый слой пыли, которая не убиралась здесь уже несколько лет или даже десятилетие.

– Ничего, это хороший повод начать тренировку с невербальных бытовых заклинаний, – заметил Гарри.

Когда Гермиона достала палочку с намерением, чтобы ее тут же начали учить нужному заклинанию, Драко остановил ее:

– Подожди, не будем лишать удовольствия и других. Они должны почувствовать причастность к общему делу, а не прийти на все готовое.

– Да, ты прав. Извините. – Девочка спрятала палочку. – Тогда пойдем отсюда. Хотя подожди… Кто такие остальные? Ты Невилла имеешь в виду?

Действительно…. Мальчики как-то забыли предупредить их подругу, что состав их команды увеличился. Драко принялся исправлять положение:

– Вообще-то говоря, кроме нас четверых будут еще ребята. Это Нотт и Забини, а также, возможно, Бут.

– Еще слизеринцы? А они знают?

– Да они знают о вас с Невиллом. И, предупреждая твой вопрос, хочу отметить, что у большинства слизеринцев нет предубеждений против Гриффиндора или других факультетов. Ну, разве что Хаффлпафф… В любом случае мы оцениваем вас не по тому, где вы учитесь, а по тому, что вы из себя представляете. И не наша вина если…

– Если мы не заслуживаем уважения…

– Типа того. Но лично к тебе и Невиллу у Теодора и Блейза нет никаких претензий. Что касается Бута, то парня мы выбрали из-за его неплохого потенциала, а также из-за того, что он маг воды и может быть тебе и Лонгботтому партнером.

Глаза Грейнджер загорелись:

– Так, может быть, мы сегодня же и проведем первое занятие?

Мальчики переглянулись. Драко откашлялся и сказал:

– Не хотелось бы тебя огорчать, но мы все еще не поговорили с Терри. Если получится, то мы сделаем это сегодня. Если нет, то обязательно на следующей неделе.

– Как часто мы будем заниматься?

– Думаю, поначалу достаточно будет одного дня в неделю. Время в воскресенье после завтрака, наверное, устроит всех. А потом можно добавить вечер среды или четверга. Да, пока не забыл, еще один момент. Блейз и Теодор в курсе событий вокруг возрождения Темного Лорда. Некоторых деталей они не знают, но в целом они наши единомышленники. А вот Терри мы пока мало знаем, и ничего ему об этом говорить не будем. Так что в этой комнате будет только кружок усиленного изучения магии. И ничего более. Все секретные разговоры будем вести в другом месте или в его отсутствие.

8.

С Терри слизеринцы смогли поговорить лишь во вторник, когда шли после урока Астрономии на обед. Бут очень удачно отстал от своих одноклассников, так что Гарри с Драко догнали его – один слева, другой справа – и взяли в оборот. Рейвенкловец вначале насторожился – все-таки слизеринцы... Но быстро овладел собой. Его друзья были в пределах видимости, да с Малфоем он уже вроде бы нормально общался на тренировках. Драко сразу перешел к делу:

– У нас к тебе предложение. Много времени у тебя мы не отнимем. Это касается учебы. Точнее – дополнительных занятий.

Бут сразу же проглотил наживку. Он был явно заинтригован. Глаза его заблестели.

– Мы и несколько наших друзей не удовлетворены тем, как нам преподают Защиту. Кроме того, есть некоторые разделы магии, которые не входят в школьную программу, но нам они интересны. Предупреждая твой вопрос, сразу скажу – это не темная магия.

– А почему вы обратились именно ко мне? – Терри все еще не избавился от подозрений.

– Дело в том, что мы пока не могли найти достаточно сильного мага воды. А нам нужен напарник для Грейнджер и Невилла.

– Так у вас и гриффиндорцы есть?!

Это явно меняло дело с точки зрения парня из Рейвенкло.

– Да, пока только эти двое. Будут, кроме нас с Гарри, еще два слизеринца – Нотт и Забини. На этом все. Мы не собираемся затевать ничего грандиозного. Лучше меньше, но качественнее.

– Значит, эти занятия не будут чем-то таким, о чем знают все.

– Ты верно уловил мысль. Хотя мы не будем делать ничего противозаконного или запрещенного, но, как нам кажется, лучше держать все в тайне. Хотя бы потому, что в Гриффиндоре не любят, когда кто-то общается со слизеринцами. Не знаю, как у вас на это смотрят.

Бут задумался.

– Каких-то особых запретов нет. Если наши узнают, что это связано с учебой, то отнесутся с пониманием. А у вас самих проблем не будет?

– Кажется, никто и никогда так и не пытался понять слизеринцев. Увы! А если серьезно, мы разберемся со своими проблемами как-нибудь сами. Да, своему другу…

– Майклу?

– Да. Ты ему тоже пока ничего не говори. Походи на наши занятия пока один, осмотрись. Если посчитаешь это необходимым, предложишь потом его кандидатуру на наше рассмотрение. Ты же сможешь хотя бы некоторое время держать от него в тайне наши занятия?

Бут вспыхнул:

– Вы же видите, что мы не ходим с ним весь день, взявшись за руки. Он нормальный парень. У нас соседние койки и сидим мы обычно за одной партой, но занимаемся мы каждый самостоятельно.

– Все понял, – Драко поднял руки, признавая поражение, – встречаемся в воскресенье в девять утра около входа в библиотеку. Пока только мы и Грейнджер знает дорогу в комнату, где будут проходить занятия. Не рисовать же тебе карту!

Когда слизеринцы в назначенное время подошли к входу в библиотеку, там стояли Бут и Грейнджер, о чем-то негромко переговариваясь. Запыхавшийся Невилл появился почти с десятиминутным опозданием.

– Простите. Еле отвязался от Рона.

Еще около десяти минут компания потратила на дорогу. Пока Гермиона возилась, накладывая на дверь чары, новички осматривались.

– Как здесь грязно! – Первым не выдержал Блейз. – А еще говорят, что эльфы хорошо убирают замок…

– Эльфам незачем посещать неиспользуемые помещения, – подал реплику Бут.

– Теперь это будет посещаемым местом, но убирать его мы будем сами, – улыбнулся Гарри, – это само по себе хорошая тренировка магических сил, а еще – первый шаг к магии без использования палочки.

– Так мы еще и этим будем заниматься? – удивился рейвенкловец.

Блейз и Теодор тоже были удивлены, но промолчали. Гарри кивнул:

– Наверное, есть смысл коротко осветить программу наших занятий. Первая наша цель – изучение программы курса Защиты, которая, сами знаете, нам вообще не преподается. Здесь мы также сможем отрабатывать, если возникнет такая необходимость, упражнения по другим магическим дисциплинам. Из тех, что даются на дополнительную проработку. Это – второй пункт программы. Третий пункт – освоение техники парной магии. Мы с Драко начали заниматься ею чуть раньше, так что будем помогать вам, можно сказать, с высоты нашего пусть небольшого, но опыта. И, наконец, как я сказал, мы будем пробовать знакомиться с магией открытой руки. В этом плане мы пока тоже начинающие. Но это очень интересное искусство. И, наверняка, полезное.

– Очень любопытно, – Терри, кажется, был доволен, – а как наш кружок будет называться?

– Э… – Поттер был в растерянности, об этом они с Малфоем как-то не думали.

Драко пришел ему на выручку:

– Я не думаю, что эти занятия следует как-то называть. Тогда сразу возникнет вопрос, кто у нас главный, придется придумывать структуру, правила работы. Давайте начнем действовать, а дальнейший ход событий покажет, надо ли что-то менять. Если это будет необходимо, то возникнут и структура, и название. Пока же я предлагаю для обсуждения всего одно правило. Прием новых членов происходит после общего нашего обсуждения. До этого момента всё, что происходит в этих стенах, не является предметом обсуждения на стороне с другими учениками или преподавателями.

Так как отец блондина не был ни учеником, ни преподавателем, то ему Малфой имел право рассказать о кружке. Но об этом кроме Гарри никто не подумал, так что все с этим правилом согласились. Легкое покалывание по всему телу, видимо, означало, что магия приняла договор.

Начали работу, как и договаривались, с уборки. Сразу выяснилось, что кроме студентов Слизерина никто нужных заклинаний не знает.

– А еще говорят об избалованных, не приспособленных к жизни слизеринцах, – шутливо ворчал Блейз, демонстрируя Гермионе, как после взмаха его палочки исчезают наслоения грязи с оконных стекол.

– Ты главное – придумай, куда эту грязь денешь, а то скоро будешь весь с ног до головы испачкан, – в эту же минуту объяснял Невиллу секреты процесса Гарри, – я обычно отправляю ее в компостную яму твоей любимой мадам Спраут.

Когда же дело дошло до изучения тем из курса Защиты, то на фоне остальных четверка слизеринцев вообще выглядела, как несокрушимая боевая машина. Гермиона и Терри хоть и читали учебник, но теория от практики отличаются весьма существенно, а слизеринцы с сентября провели много учебных боев.

Но энтузиазма и стремления догнать своих ровесников у новичков вполне хватало. Когда даже у Невилла получился не только щит, но и заклинание нападения, Гарри почувствовал себя удовлетворенным. Пускай это было всего лишь слабенькое заклинание щекотки, с которым напарник Лонгботтома – Бут довольно быстро справился, но это был успех. И блеск в глазах гриффиндорца был лучшей наградой.

Блейз, который в этот момент проходил мимо, видимо, вспомнил давний случай применения заклинания щекотки, шепнул на ухо Гарри:

– Так это вы тогда меня с Драко, я теперь понимаю, приложили парной магией так, что я чуть не умер. Я тоже хочу этому научиться.

Мулат засмеялся и пошел объяснять какой-то важный момент в практике наложения защитных щитов Гермионе. Она была единственной девочкой, и не могла не привлечь внимания начинающего слизеринского ловеласа. Размышление об этом подтолкнуло Гарри на мысль, что надо поговорить с Драко и пригласить хотя бы еще одну девочку. К примеру, ту же Девис.

Что же касается непосредственно парной магии, то до нее дело дошло только под конец занятий. И тут выяснилась интересная деталь. Гармония магических стихий отнюдь не обеспечивала стопроцентного успеха. К примеру, результат совместного колдовства у Гермионы в паре с Терри лишь немногим превосходил силу магического действия, когда девочка работала вместе с Невиллом. Гарри, кажется, правильно догадался, в чем было дело. Грейнджер была мало знакома с Бутом, они раньше даже не разговаривали толком. Невилла же она знала и уважала. Поэтому суммирование магии двух магов земли проходило успешно, а умножение магии мага земли и воды стопорилось.

Результаты у Блейза и Теодора тоже не были ошеломляющими. Они значительно уступали Гарри и Драко. И дело, наверное, опять же было не только в их магическом потенциале (у Блейза он был явно послабее), но и в том, что Нотт и Забини не были настоящими друзьями, а просто школьными приятелями.

Но никто, кроме Гарри, этого, кажется, не заметил. Разве что Драко тоже о чем-то догадывался, но он никак это не показал. Все равно результат у пар заметно отличался от одиночного колдовства, и это пока всех устраивало.

9.

Неделя шла за неделей. Окончился январь. Начался богатый на ветреную погоду февраль. Но этот ветер иногда уже пах весной.

Дела в их кружке изучения магии шли неплохо. Через пару недель после начала работы к ним присоединились Майкл Корнер и Трейси Девис. Сосед Бута оказался магом воздуха и стал напарником «огненной» слизеринки. На этом пока решили остановиться. Исключение могли сделать в случае, если обнаружится еще один хороший водный маг. А то Терри приходилось ассистировать и Невиллу, и Гермионе. Причем, лучше у него получалось именно с парнем. Наладить хотя бы приятельские отношения с Грейнджер у него что-то никак не получалось. Если честно, он Гарри казался каким-то слишком правильным, скучным. А Гермиона и сама была склонна к тому же. Нашла коса на камень.

Но, несмотря даже на эти сложности, результаты росли у всех пар. Гарри и Драко, конечно же, шли далеко впереди всех и, чтобы не смущать друзей, работали на общих тренировках в половину своих возможностей. С какого-то момента по их молчаливому соглашению они стали делать то же самое и в упражнениях с магией без палочки. Приходилось дополнительно заниматься без свидетелей.

К началу февраля мальчики могли, не используя палочку, без особых проблем создавать потоки огня, воздуха и воды. Причем, если Гарри и Драко объединяли свои магические силы, то результаты были значительно более впечатляющими. Без применения палочек парная магия работала эффективнее. И Поттер, и Малфой уже могли левитировать небольшие предметы, а когда работали вдвоем, то и средних размеров. Кроме этого, было разучено еще два полезных заклинания – они могли теперь создавать парящие в воздухе светящиеся шарики, а также призывать волшебную палочку. Свою или чужую – без разницы.

Призывать собственную палочку быстро научились все члены кружка (видимо, все дело было в том, что палочки словно бы служили продолжением тела мага). А в остальном – их успехи были скромнее. Теодор и Трейси с какой-то там двадцатой попытки научились вызывать огонь. Потоки воздуха, создаваемые ладонями Блейза и Майкла, едва способны были задуть даже свечу. Терри вполне успешно «плевался» струйками воды.

Было непонятно, с чего начинать магам земли. Но однажды Гарри притащил на занятие чахлое растение в горшке, и Невилл совершил просто чудо, заставив его не просто ожить, но и со временем даже расцвести. Цветок занял свое законное место на подоконнике и стал талисманом кружка. Очень вовремя Теодор подцепил насморк. Гермиона избавила от него парня простым наложением рук, обнаружив тем самым свою магическую стезю.

С тех пор все пошло, как по маслу. Базируясь на своей основной специализации, находя в успехах на этом направлении поддержку и вдохновение, мальчики и девочки постепенно расширяли перечень магических действий, которые они могли выполнять без палочки.

Гермиона продолжала переписываться с сыном русского посла. Примерно через неделю после их разговора о русском друге она в очередной раз передала от него привет и даже зачитала фрагмент письма, где он отвечал на вопрос о полетах. Оказалось, в России играли в квиддич, хотя у русских была и своя собственная игра на метлах. Конечно же, русские волшебники не отказывали себе в удовольствии полетать. И метлы их мало отличались от европейских. Разве что иногда еще ими применялась древняя конструкция, называемая «ступа». На ней летали, в основном, пожилые люди. Скорость она развивала небольшую, зато условия для полета были комфортнее. Ждан обещал показать, когда они будут у него гостить.

Парень оказался магом воды, так что Гермиона уже предвкушала совместные с ним тренировки.

Нарцисса два-три раза в неделю все это время связывалась через карты со «своими мальчиками». Она по-прежнему находилась у матери, которая нуждалась в поддержке и элементарно – в собеседнике. Леди Малфой как-то во время одного из сеансов связи намекнула, что есть еще одно обстоятельство, из-за которого она, видимо, задержится на юге надолго. Обстоятельство приятное, но подробности Гарри и Драко должны узнать позже, во время весенних каникул.

Люциус вышел на связь только в начале февраля. Мужчина был сильно занят, разбирая финансовые дела своего тестя.

В частности, пришлось решать вопросы наследства. Большую часть состояния Цигнус оставил жене, написав в завещании, что «Друэлла сама способна решить, кому больше всего нужны мои деньги». Нарциссе перешла отцовская коллекция различных артефактов, которая хранилась в нескольких ячейках в «Гринготсе». Люциус ее пока еще не разбирал. Второй дочери – Андромеде ничего оставлено не было, зато дед Драко завещал некую (вроде бы неплохую) сумму своей внучке – Нимфадоре, которую она сможет получить по достижению совершеннолетия. Еще одной своей дочери Блэк ничего материального не оставлял, так как она, по его мнению, в этом не нуждалась. Цигнус пообещал лишь, «если выпадет такой случай, замолвить за нее слово перед тем, кто решает наши судьбы».

Было много у Люциуса и собственных деловых обязательств. Бизнес-империя семьи была обширна и требовала постоянного внимания. Отец Драко справедливо полагал, что если у сына и его друга будут важные новости, они сами об этом сообщат.

Он выслушал отчет о событиях за месяц. Узнав о работе кружка, одобрил начинание, но пообещал:

– На каникулах проверю, чего вы достигли.

А вот история с выигрышем в карты Хагрида его насторожила. К стыду мальчиков они о ней за этот месяц немного подзабыли, но пообещали в ближайшее время проведать лесничего.

Ближайшим временем оказалась вторая половина дня следующей субботы. Было часа четыре пополудни, когда Гарри и Драко постучали в дверь домика лесника. Когда после долгой паузы Хагрид, осторожно выглядывая наружу, приоткрыл дверь, на гостей пахнуло жарким спертым воздухом. Прежде лесник никогда так сильно не топил. Из-за жары в доме он даже скинул свою извечную куртку с множеством карманов.

Гигант был в растерянности; он никак не мог решить, пускать ли в дом слизеринцев. Но тут за его спиной зазвенела, падая, после чего покатилась по полу стеклянная бутылка. Хагрид тут же обернулся, не заметив, что дверь открылась шире, и мальчики смогли увидеть, как сбоку от стола на дощаном полу около пустой бутылки из-под бренди стоит некое существо.

Размером оно было с очень крупную ящерицу типа варана или игуаны, имело большую голову с зачатками рожек над выпуклыми глазами. А еще у него были хиленькие тоже зачаточные крылья.

– Так это же дракончик, – воскликнул Драко, – совсем маленький.

– Только седни ночью вылупился, – с гордостью произнес лесничий, впуская гостей в дом; что-либо скрывать теперь было уже бессмысленно.

– Так значит, ты тогда выиграл в карты яйцо дракона?! – догадался Гарри, когда гости скинули теплые мантии и уселись за столом.

– Ага! Парень, видать, сам не знал, что с ним делать. А я вона как – можно сказать высидел. Это ж была моя самая заветная мечта – иметь своего дракона. А ну, малыш, иди к своей мамочке.

Хагрид склонился, протянув к бегающей по полу рептилии руку. Дракончик попытался цапнуть бородача за палец, но тот этому только обрадовался, как ребенок.

– А почему здесь так много бутылок из-под бренди? – поинтересовался Драко.

– Да я вычитал в одной книжке, что смесь цыплячьей крови и бренди более всего походит на то, чем кормит своего малыша самка дракона. Я уже и поил его два раза. Ну и сам тоже маленько на радостях…

В этот момент маленький дракон чихнул да так, что из его ноздрей вылетел сноп искр.

– Этот малыш скоро тебе, Хагрид, и дом подожжет; такой маленький, а уже плюется огнем, – изумился Гарри.

– А что вы вообще планируете с ним дальше делать? – Драко был настроен менее благодушно. – Это он пока такой малыш. А потом вырастет и станет больше дома. Что это за порода?

– Норвежский горбатый. Я его назвал Норбертом. – Предчувствуя плохое, лесничий тоже прекратил улыбаться.

– А вы в курсе того, что Министерство еще лет двести назад приняло особый закон, запрещающий частным лицам заниматься разведением драконов. Ну и целого перечня других опасных существ за компанию. А здесь территория школы, дети!

– Вот так и знал, что нельзя пускать в дом этих гадских слизеринских змей! А еще Малфой! Теперь ты точно побежишь доносить… Не отдам!

Хагрид вскочил со стула, как бы загораживая собой малыша. Дракончику на это было наплевать, его интересовали новые люди, и он, ловко проскочив между ног гиганта, вновь уставился на мальчиков своими ярко-оранжевыми глазами.

– Сядьте. Давайте поговорим, как серьезные люди. Никто не собирается никуда на вас доносить. В этом нет никакой необходимости. Можно устроить пари – не пройдет и пары недель, и вашего питомца кто-нибудь обнаружит. Или преподаватели, или кто-то из учеников.

Драко хотелось добавить: «Или вы сами на пьяную голову проболтаетесь», но ему не хотелось скандала, и он сдержался.

Лесничий побузил еще пару минут, но все же вынужден был сесть, так сказать, за «стол переговоров». В глубине души он, наверное, и сам понимал, что не может содержать подрастающего дракона. Но что с малышом теперь можно было сделать? В запретном лесу драконов не было. На территории Британии в «Не ближнем свете» было лишь две популяции крылатых рептилий. Одна на Гебридах, другая в Уэльсе. Но там жили другие виды драконов, и они могли не принять к себе малыша норвежской породы.

И тут Гарри осенило:

– Так у нас… То есть, пока только у меня есть знакомый драконолог. Я имею в виду Чарли Уизли. Мы ж еще собирались к нему на каникулах в драконий заповедник приехать. Он если не заберет малыша к себе, то посоветует, что можно сделать.

– А они там не порежут его на эти, как их, ингредиенты? – засомневался Хагрид.

– Нет, что вы? Они специально защищают исчезающие виды драконов, разводят их на своей ферме.

– Да, вариант подходящий, – согласился Драко, – но как мы с ним свяжемся? Письмо не надежно. Придется сов несколько раз туда-сюда гонять, пока старший брат Рона сообразит, что мы не шутим. Потом еще надо будет договариваться о плане спасательной операции. А дело не терпит отлагательства.

Гарри перебирал известные ему виды магической связи: карты, зеркальца, камин…

– Через камин! Школьными я не стал бы пользоваться. Но…

– …камины есть в Хогсмите! Ты – гений, Гарри! Наверняка в этом заповеднике тоже есть камин. Попросим Флинта сводить нас утром в поселок. И где-нибудь в «Сладком королевстве» мы попросим воспользоваться камином. Может, даже к завтрашнему вечеру что-нибудь и решится.

– У нас же завтра утром…

– А, занятие… Ничего, перенесем его на более позднее время.

10.

У Флинта на воскресенье были другие планы, но сопровождать мальчиков в Хогсмит согласился ловец квиддичной команды, у которого уже понемногу стажировался Драко, парень с шестого курса Теренс Хиггс. Зимой из-за плохой погоды тренировок было мало, но с началом весны они должны были возобновиться с прежней интенсивностью.

Теренс предлагал зайти в «Три метлы», где мадам Розмерта всегда была рада оказать мелкую услугу ученикам, в особенности, мальчикам, но Драко подумал, что появление в пивном баре первокурсников привлечет слишком много внимания, так что они остановили выбор на кондитерском магазине.

Хиггс заказал у хозяйки для себя кофе со сливками и кремовое пирожное. Как и положено ловцу, Теренс имел от природы худощавое сложение и не боялся поправиться. Мальчики же присели у камина. Немного поодаль от них за столиками сидело несколько ребят из Рейвенкло и Хаффлпаффа. Гарри узнал сокурсников – Захарию Смита, МакМиллана, Салли-Энн Перкс. Но вроде бы они беседовали друг с другом и были заняты едой, так что не должны были ничего слышать.

Работал общественный камин по тому же принципу, что и частный. Драко провел ладонью по его гранитной облицовке, произнес четко и внятно:

– Заповедник драконов, Румыния.

Секунд двадцать внутреннее пространство камина было заполнено туманом, но потом он рассеялся, и мальчики увидели, как с другой стороны пространственного портала у камина в потертом старом кожаном кресле развалился какой-то молодой мужчина. Ноги его, обутые в черные пока еще щегольские, но уже тоже потертые сапоги, покоились на табуретке. Мужчина листал какую-то толстенную книгу, периодически делая глотки из просто гигантской кружки, в которой был, видимо, все же чай, так как он попутно грыз сухарики с изюмом. Чай и сухари драконолог разместил на еще одном табурете. Вторжения он, кажется, не заметил.

Драко прокашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, и сказал:

– Простите, пожалуйста, но не будете ли вы столь любезны, пригласить к камину Чарльза Уизли. У нас есть для него важное сообщение.

Парень оторвался от чтения, взглянул в сторону камина, произнес фразу на непонятном языке. Потом, видимо, опомнился и заговорил на довольно приличном английском.

– О, молодые люди, простите. Так вам Чарли нужен. Где же его черти могут носить в эту минуту? Сейчас подумаю…

Тут какой-то шум с невидимой для Гарри и Драко стороны привлек его внимание.

– Вам повезло. На охотников и дракон летит. Эй, Чарли, тут тебя каких-то два пацана спрашивают. Из твоей туманной Англии. Говорят, срочное дело.

Чтобы не мешать разговору парень отъехал вместе с креслом и табуретами в сторону от камина. И мальчики могли беспрепятственно лицезреть Чарльза. На нем были черные кожаные штаны, которые едва не треснули, когда Уизли садился, а еще – белая футболка с короткими рукавами. Гарри оказался прав: и руки, и грудные мышцы у парня были – просто загляденье.

– О, Гарри! Не ожидал тебя увидеть. А это, я так полагаю, тот самый Драко Малфой. Симпатичный! – Чарли шутливо подмигнул Поттеру. – Что заставило вас воспользоваться каминной связью? Я от своих слов не отказываюсь, будет вам экскурсия в заповедник. Но вроде бы до каникул еще далеко.

– У нас возникла небольшая проблема. Ты, я думаю, помнишь Хагрида.

– Конечно. Кто его не знает!? Забавный. Очень любит всяких зверюшек весьма жуткого вида. Мы с ребятами иногда после тренировок забегали к нему на чай. Он мне как-то рассказывал, что мечтает вырастить дракона. А жизнь повернулась так, что именно я воплощаю его мечту в жизнь.

– Вот и мы об этом. Он в начале января выиграл в карты яйцо дракона.

– Яйцо?! В карты!? Кто-то из контрабандистов, наверное. Или просто авантюрист. Один из тех, кто шастает в «Не ближнем свете» в поисках диковинок.

– Может быть. Но дело не в этом, – Гарри понизил голос, – дракон сегодня ночью вылупился. Но Хагрид же не может содержать его дальше.

– Это противозаконно и просто опасно.

– Он вроде бы определил, что малыш принадлежит к породе «Норвежский, горбатый». Кажется, это не из мелких драконов. – Подключился к разговору Драко.

– Это мягко сказано! Это одна из самых крупных пород. Надо его забрать.

– Вот и мы о том же. Как это организовать? Желательно без свидетелей. А то старику придется несладко.

– Так, давайте рассуждать. Дракончик пока маленький. Хватит меня одного, ну и еще одного моего коллеги на всякий случай, чтобы его нести. Мы можем пройти через камин в каком-нибудь заведении в Хогсмите, но нас увидят. Посторонних в деревне бывает мало. Это вызовет разговоры. Аппарировать? На территории школы защита. Запретный лес!

Так как лица мальчиков выражали недоумение, Чарли пояснил:

– Уже даже на самом краю леса сигнальные чары и защита Хогвартса не действует. Туда можно апарировать. И дом Хагрида, если ничего за год не изменилось, не так далеко находится. Я задам координаты, так как бывал в этих местах, а Мирослав – мой э… коллега – мастер порталов. Так что проблем с перемещением не будет. Леснику надо будет пронести малыша от дома до окраины леса. Скажете ему, что мы с Мирославом будем около дуба. Хагрид должен знать это место. Лучше это сделать, когда стемнеет. Давайте договоримся ровно на девять часов по старому доброму гринвичскому времени.

– Хорошо. Мы проследим, чтобы все получилось.

– Но это будет немного поздновато, как для первокурсников. У вас не будет проблем?

Гарри и Драко с улыбкой переглянулись:

– У нас есть свое секретное средство.

– Ну, тогда до встречи! Если у вас что-то изменится – шлите сову.

Сразу же после возвращения в школу мальчики забежали к Хагиду, рассказали о результатах переговоров. Оставалось дождаться позднего вечера, когда операция «Дракон» вступит в завершающую стадию.

11.

Хотя «комендантский час» для первокурсников еще не начался, до выхода из замка Гарри и Драко добрались, спрятавшись под мантией. На всякий случай…

У Хагрида были слезы на глазах, когда он завернул Норберта в ветхую волчью шкуру и вынес из своего домика. Но все обошлось, к счастью, без новой серии уговоров. А то бы они точно опоздали к назначенному времени.

Была лунная, безоблачная ночь. Все, что находилось вокруг, хорошо просматривалось. Они шли по направлению к опушке Запретного леса вдоль огорода, где Хагрид летом выращивал обязательную тыкву, которую осенью использовали для украшения Большого зала на Хеллоуин, ну и, другие овощи для собственного питания.

Чтобы утешить лесника Гарри сказал:

– Ты попроси Чарли, и он вышлет тебе колдографии подрастающего дракона. А потом, если это будет возможно, ты приедешь в заповедник и повидаешься с ним.

– И точно! Как я сам не подумал?! – Хагрид заметно повеселел.

Не доходя шагов двадцати до опушки леса, где действительно был виден старый гигантских размеров дуб с узловатыми ветвями, лесничий остановил мальчиков:

– Туда вам нельзя. Магия замка отметит, что вы покинули школу.

– Мы знаем.

Дальше Хагрид пошел сам. Как только он сделал несколько шагов, из-за дерева вышло два человека. В одном они легко опознали Чарли, светлые волосы другого парня серебрились в лунном свете. Видимо это и был тот самый Мирослав.

На этом расстоянии нельзя было расслышать слов говорящих, но без проблем угадывались интонации. Хагрид волновался за своего подопечного, а Чарли утешал и успокаивал лесничего. Но вот сверток с «младенцем» все же перекочевал к Уизли. Он повернулся к мальчикам, крикнул:

– Я напишу вам через пару дней. Удачи!

Светловолосый парень что-то там наколдовал и появился едва заметно светящийся прямоугольник, показывающий границы портала. Парни шагнули в него, взявшись за руки, и он вместе с ними исчез.

Мальчики дождались Хагрида, проводили до его дома. Лесничий еще шмыгал носом и вытирал глаза платком, но вроде бы потихоньку успокаивался.

– Вы это… Как получите письмо от Чарли, так мне покажите. Он и мне тоже обещал написать, но все-таки… И это… еще… Простите, что я о вас плохо думал. Значит, не все слизеринцы такие уж плохие, как… Да не важно. А Норберту, правда, там, на свободе будет лучше. Да…

Довольные собой, мальчики зашагали по направлению к входу в школу. От прилива адреналина хотелось летать или даже петь. Они как-то забыли, что уже почти десять часов вечера, и что в это время они должны находится в своем общежитии.

Уже около ступенек Гарри сунул руку в карман, чтобы достать мантию-невидимку. Одним из замечательных свойств этого волшебного предмета, передаваемого по наследству в семье Поттеров, было то, что мантия могла сворачиваться до размеров носового платка. Но только он это сделал, как из-за колонны около входа в замок показалась фигура. Длинный, до земли плащ. Широкополая островерхая шляпа. МакГонагал!

– Мистер Малфой, мистер Поттер, потрудитесь объяснить, что вы делаете здесь в столь поздний час. Или вы считаете, что школьные правила для вас не существуют?

Гарри и Драко переглянулись. Одним из неписаных принципов Слизерина, который следовал сразу после главного – «Не попадайтесь», был: «А если попались – не оправдывайтесь».

– Да, мы знаем о правилах, – подтвердил Драко.

– Но у нас было очень важное дело, и мы не могли его выполнить в другое время, – это был уже Гарри.

– Что это за не терпящее отлагательства дело, я, конечно, не узнаю, – декан Гриффиндора учила уже не одно поколение слизеринцев.

– Скорее всего, нет.

– Тогда передайте вашему декану и префектам, что за это нарушение я снимаю с вашего факультета сто баллов. По пятьдесят с каждого из вас.

С почетным вторым местом в межфакультетском соревновании можно было распрощаться.

– И это еще не все. Я назначаю вам четыре часа отработки. Гм, скажем, в ближайший же четверг вы поступаете в распоряжение нашего лесничего – мистера Хагрида. Он жаловался, что кто-то в Запретном лесу беспокоит единорогов. Один даже был ранен. Ему нужны помощники, чтобы разведать обстановку. Отправитесь к мистеру Хагриду сразу же после ужина.

– Но это будет уже ночь! – Изумился Драко. – В Запретном лесу водятся весьма жуткие твари. Даже, говорят, оборотни забредают. А мы всего лишь первокурсники!

– Это не остановило вас, когда вы планировали сегодняшнюю прогулку. И предупреждая ваше обвинение в несправедливом отношении к вашему факультету, хочу отметить, что с вами в этой разведке будут участвовать двое моих студентов. А именно – Невилл Лонгботтом и Рональд Уизли. Тем самым им заменены часы отработки у профессора Снейпа и назначенные мной соответственно. Это распоряжение директора Дамблдора. Это не обсуждается. А сейчас идите в свое общежитие.

Они шли по коридорам молча. Гарри было интересно, за что назначили отработку Рону. Что у Невилла была целая серия отработок у Снейпа, он помнил. Поттер даже подумал, что в такой форме профессор пытается при индивидуальном общении хоть что-то объяснить бестолковому гриффиндорцу. У Драко мысли шли в другом направлении.

– Интересно, какая сволочь нас выдала? – сказал он, когда они уже подходили к общежитию.

Тут у Гарри перед мысленным взором пронеслись лица учеников: Смит, МакМиллан, Перкс. Других он не помнил.

– Кто-то из тех, кто был в «Сладком королевстве».

– Видимо, да. Ничего, все тайное станет явным. Он или она еще пожалеют об этом. Но, как думаешь, почему под раздачу попали гриффиндорцы? Это последствия того самого разговора директора и МакГонагал. О том, что тебе и Невиллу надо иногда подбрасывать испытания.

– Да, скорее всего. Хотя, конечно, Запретный лес это круто!

– Ты даже не подозреваешь насколько. Мне было лет девять, когда я упросил отца показать мне «Не ближний свет». Наверное, он действовал в воспитательных целях, а, может просто, совпало… Дело было, кажется, именно в нашем, школьном лесу. Одним словом, не прошли мы с отцом по нему и нескольких шагов, как из-за дерева показалось нечто ужасное, похоже на помесь тигра и крокодила с явным намерением использовать нас в качестве ужина. Отец, конечно, быстро соорудил щит и аппарировал обратно в мэнор, но впечатление у меня осталось надолго.

– Именно поэтому…

– Я не горю желанием туда идти? Не только… Нам в любом случае рано посещать настолько опасное место. При другом политическом раскладе и при другом составе Попечительского совета школы можно было раскрутить это дело, и Дамблдор вылетел бы со своей должности, как пробка из бутылки шампанского. Но в данной ситуации…

– … придется идти.

– Да, придется бороться со своими страхами. И попробуем доказать, что чему-то мы уже научились.

12.

Когда в четверг примерно в половину восьмого вечера четверо наказанных учеников собрались около домика Хагрида, Поттер еле сдерживал смех при взгляде на недовольную рожу Рональда Уизли, хотя он, конечно же, сочувствовал ему.

Действительно, если разобраться, Гарри с Невиллом пострадали из-за какого-то древнего пророчества. Ничего не попишешь. Драко подвернулся под горячую руку, и вообще он был Малфоем – какие еще вам причины нужны для того, чтобы его как-то наказать. Но за что страдал рыжий гриффиндорец? Только потому, что кто-то подумал, что из него выйдет замечательный друг неуверенному в своих силах Лонгботтому, который стоял сейчас бледный, как полотно, и изо всех сил сдерживался, чтобы не показать свой страх. Жаль, что Гарри не мог сейчас подойти и хоть как-то приободрить его. Оставалось надеяться, что эти четыре занятия в кружке и больше чем полгода общения со слизеринцами не прошли для него даром.

Но вот лесничий вышел на крыльцо. Поглядев на Гарри и Драко, он быстро опустил глаза. Хагрид чувствовал свою вину за то, мальчики пострадали из-за того, что спасали его самого от наказания.

– Эй, Клык, пошли с нами, – позвал он выглянувшего из-за домика пса.

Когда же тот подбежал, стал ластиться к хозяину, пояснил:

– Он, конечно, известное дело – очень трусливый, но будет нам полезен. Клык опасности чует за милю. Не защитит, так хоть предупредит.

Гарри знал, что, несмотря на свою грозную внешность и большие размеры, собака лесничего была добродушнейшим существом, готовым дружить со всеми, кто его приласкает. А теперь оказалось, что она еще и трусливая!

Когда они дошли до кромки леса, лесничий провел инструктаж:

– Значит так. Пойдем цепочкой. Вы двое – слева от меня, вы – справа. Шибко далеко не заходите. Чтоб ежели не видели, то хотя б слышали остальных. Знайте, свежая кровь единорога светится серебристым цветом. Увидите такой след, сигнальте палочкой. Можете ведь уже зеленые искры пускать? Покажите.

Такую ерунду даже Рон мог делать.

– Хорошо. А в случае опасности, стало быть, красные. Но хотелось бы, чтобы такого не было. Мы далеко заходить не будем. Да, вот еще. Тут могут бродить кентавры. Они тоже чего-то встревожены в последнее время. Говорите с ними вежливо, а то они раздражительные и не очень любят посторонних в лесу.

Они минут десять шли все вместе по тропе, которой Хагрид уже не раз пользовался во время своих походов в лес, и только потом разделились, углубившись в лесную чащу.

Поначалу лес казался обычным, здесь были все те же знакомые Гарри деревья. Много было дубов, осин. Изредка попадались ели. Разве что форма их стволов и ветвей была не совсем обычной, словно их искорежили сильные ветры. Потом все чаще стали попадаться не вполне знакомые растения. Вот такого вида лиан вроде бы не должно быть в лесах Шотландии. Это ведь не тропические джунгли!

Гарри с Драко шли по краю широкой поляны, с другой стороны которой в этот момент можно было видеть Хагрида, который к чему-то настороженно прислушивался, когда хрустнула ветка и почти бесшумно, как для такой громадины, на поляну вышел кентавр. Выглядел он именно так, как их рисовали художники в книгах по греческой мифологии. То есть, как крупная лошадь, вместо головы у которой был человеческий торс, увенчанный человеческой же головой. На своей теплой родине они не носили никакой одежды. А у этого было что-то вроде шерстяного плаща, накинутого на плечи. Кентавр имел рыжую бороду такого же оттенка, как волосы на голове и хвосте.

Они были, видимо, знакомы с Хагридом, так как мужчина поприветствовал его:

– А, это ты, Ронан! Как твои дела?

– Добрый вечер, Хагрид.

И так как кентавр выразительно посмотрел в сторону мальчиков, лесничий засуетился, представил их.

– А это Гарри Поттер и этот… Драко Малфой. Это ученики. Мы ищем следы. Ты знаешь, что кто-то пытался напасть на единорога. Ронан, ты ничего подозрительного не видел? Что-то дурное ходит по лесу.

– Поттер, Малфой, – повторил кентавр фамилии мальчиков, потом сказал задумчиво, – Марс очень ярок этой ночью; а еще – полная луна. Да, это плохо.

Ничего больше не говоря, Ронан удалился с поляны, только шелест опавшей листвы некоторое время указывал направление, в котором он двигался.

Хагрид дождался, когда этот звук полностью стихнет, плюнул с чувством себе под ноги:

– Как же! Марс сегодня ярок. Спасибо, очень нам помог!

Еще минут через десять с той стороны, где шли Лонгботтом и Уизли, послышался крик и над деревьями поднялся сноп зеленых искр. Невилл нашел следы крови.

Их было очень много. Пятна серебристой крови испачкали сухую прошлогоднюю листву на кустарнике, кору на стволах деревьев, закапали землю. Бедное животное металось из стороны в сторону, спасая свою жизнь. Но оно было еще живо. По крайней мере, трупа нигде видно не было.

Они вновь разделились и пошли, но теперь уже по кровавым следам. Идти стало страшнее. Появилось дурацкое чувство, что за мальчиками кто-то наблюдал из темноты. Они то и дело останавливались, прислушиваясь. Но ничего кроме стука своих сердец и таинственного шороха леса не слышали.

Примерно минут через двадцать Драко заметил серебристое сияние где-то впереди между деревьями. Когда они, пролезая под свисающими почти до земли ветвями, добрались до нужного места, там оказалась небольшая поляна. С противоположной ее стороны лежало тело единорога. Оно почти все светилось, так как было перепачкано кровью. Если волшебное существо и было живо, то это не должно было долго продлиться.

Но самое жуткое было не это. Какая-то темная фигура в черном плаще с капюшоном склонилась над телом. Мальчики могли расслышать даже чавкающие звуки. Гарри и Драко замерли от ужаса, не смея даже пошевельнуться.

Словно заподозрив, что за ним наблюдают, неизвестный поднял голову, обернулся. Лица его по-прежнему не было видно. Только губы и подбородок, испачканные кровью, светились, делая этого монстра еще страшнее. Он встал, казалось, собираясь двигаться в сторону школьников. Голова Гарри начала просто раскалываться от невыносимой боли.

Но в эту секунду неожиданное появление пришло им на помощь. Сбоку от мальчиков раздался стук копыт и шорох задеваемых при беге веточек. Гарри и Драко всего на пару секунд посмотрели в эту сторону, но когда они вновь повернули головы к поляне, там уже никого не было. Монстр растаял во мраке.

К испуганным же мальчикам подскочил кентавр. Это был не Ронан. Волосы его и хвост были светлыми, почти как у Драко. И шкура его конской части была светлая, почти белая. Кентавр был совсем молодой, и бороды у него пока не было.

– С вами все в порядке? – спросил он, наблюдая, как Гарри и Драко встают с земли.

– Вроде бы, – ответил Драко, – а кто это был, вы не знаете?

Их спаситель не ответил. Он смотрел на лоб Гарри. Поттер только сейчас заметил, что кожа на месте его шрама горит, будто к ней приложили раскаленное железо.

– Ты – Поттер, – не спрашивал, а утверждал кентавр.

Гарри кивнул, соглашаясь.

– А это кто? – незнакомец посмотрел на блондина.

– Меня зовут Драко Малфой, – представился мальчик.

– Даже так! Не убежал. Не испугался. Интересная линия вероятностей…

– Вообще-то очень страшно было. – За себя и за друга признался Гарри. – А от кого вы нас спасли?

– А вы знаете, для чего используют кровь единорога? Она способна продлить жизнь телесной оболочке, которая в данном случае изнемогает от присутствия чужеродного вмешательства. Страшное проклятие ждет любого, кто решиться на убийство единорога. Но тот, кто ведет это смертное тело, не думает о расплате. Он мечтает о бессмертии, которое он получит, если доберется до…

– …философского камня! – догадался Гарри.

– Так это был тот самый неизвестный маг, в которого вселилась душа Темного Лорда, и вычислить которого мы пытались. – Драко был необычайно взволнован и не мог этого скрыть. – Простите, вы не знаете его имя?

– Что есть имя смертного? Слово, написанное на песке… Но вы, молодые люди, весьма осведомлены, как я погляжу. Значит, мне нечего больше вам сказать. Разве что представлюсь. Зовут меня Флоренц. Хагриду можете передать, что за единорогов пока можно не беспокоиться. Свежая кровь единорога – очень сильное средство. Она в ближайшее время этому преступнику больше уже не понадобиться. А вот то, что сейчас хранится в школе… Но это уже не забота лесничего. Ваша, я так полагаю.

– Гарри! Малфой! Вы где? Почему так давно не отзывались? – раздались крики Хагрида, который был уже где-то неподалеку.

– Ну что же. Пришла мне пора попрощаться с вами. Теперь вы полностью в безопасности. Надеюсь, вы сумеете создать свою собственную линию реальности, такую, какой вы ее хотите видеть.

Флоренц кивнул им, запахнул свой плащ и скрылся за деревьями. А через минуту на поляне показался и лесничий вместе с Невиллом и Роном. Можно было уже возвращаться в школу. Хотя, конечно же, пришлось вначале хотя бы немного рассказать Хагриду о том жутком человеке, который пил волшебную кровь. Знать остальное ему было не обязательно.

На обратном пути, и даже когда они распрощались с гриффиндорцами и пошли в подземелье, Гарри и Драко никак не обсуждали между собой увиденное и услышанное этой ночью. Молчали. И тому, и другому хотелось вначале все хорошенько обдумать, прежде чем выносить свои выводы на суд друга.

Когда они с Драко добрались до слизеринского общежития, было уже часов одиннадцать ночи, начало двенадцатого. Их соседи по комнате, за исключением Нотта, уже спали. Да и Теодор, читавший какую-то книгу прямо в постели, судя по сонному взгляду, которым он окинул «штрафников», уже в ближайшее время собирался уйти в царство Морфея. Тихонько, чтобы не разбудить остальных, Гарри и Драко разделись и отправились в душ. Друзья чувствовали себя очень грязными. Хотелось вместе с водой смыть ночные страхи, переживания, ощущение мерзости при взгляде на тело мертвого единорога и монстра около него.

Гарри намыливал себя как никогда тщательно – один раз, другой, третий. Видимо из-за этой тщательности он именно в эту ночь сделал любопытное открытие. Чуть повыше отростка, обозначавшего его принадлежность к мужскому полу, обнаружилось несколько жестких уже достаточно длинных волосков. Гарри бросил косой взгляд в сторону приятеля – интересно, как обстоят дела у Драко. Подобные волосы у блондина, если они уже появились, светлые, их так просто не увидишь.

Мальчик сразу же устыдился своих мыслей. Тут такие ужасы творятся, а он о чем думает! В другой ситуации это открытие обозначало бы всего лишь то, что очень скоро начнут происходить и другие перемены с телом Гарри, что не за горами то время, когда ему начнется открываться еще одна сторона жизни. В мужском общежитии хватало разговоров на эти темы, было немало желающих приобщить к сексуальному просвещению первокурсников. Оно происходило по слизерински мягко и ненавязчиво, но регулярно.

Но после того, что случилось в лесу, это был, скорее, своего рода намек, послание судьбы: «Гарри, ты уже почти взрослый. Тебе пора научиться решать свои проблемы, как это делают мужчины».

13.

Это же настроение сохранилось у Поттера и на следующее утро. Но за завтраком эти серьезные намерения наткнулись на препятствия – совершенно несерьезные, скорее – забавные. Гарри как-то забыл, что уже наступил Валентинов день.

В Хогвартсе это проявилось, в частности в том, что в воздухе под потолком Большого зала стаями, как яркие бабочки, летали валентинки – сердечки из волшебного картона. Как только Поттер, который немного задержался в спальне и пришел с пятиминутным опозданием, занял свое место за столом, около его тарелки приземлилось штук семь таких бабочек. У Драко их было не меньше. Он улыбнулся:

– Я же говорил – ты пользуешься популярностью. Ты, кстати, никому не послал валентинку? Я могу дать. У меня осталось несколько штук неиспользованных. Действует она просто. Касаешься палочкой сердечка и мысленно произносишь имя того или той, кому хочешь послать сердечный привет. Валентинка, чтобы сбить с толку возможных наблюдателей, взмывает под потолок, кружится там и потом летит к твоему адресату.

Гарри почему-то забыли рассказать об этой традиции магического мира. Видимо все считали, что он и так все знает. Не успев подумать, он ляпнул:

– Да зачем мне это?! Я тебе могу ее и так вручить.

Заметив, что некоторые соседи прислушиваются к их разговору, он покраснел и попытался исправить положение:

– Это же ведь вроде игры. Знак симпатии.

Драко засмеялся, но согласился:

– Да, по большому счету это всего лишь игра. Такой вот негласный рейтинг популярности, общешкольное голосование на эту тему. Могу признать, среди присланных тебе валентинок, есть одна, посланная мной. Так что – не стесняйся, подключайся к игре.

– А можно несколько послать?

– Конечно! Кто запретит?! Сколько тебе штук дать?

Гарри задумался. Одну он пошлет Гермионе. Пусть на ее факультете не думают, что ею никто не интересуется. Еще одну можно послать Дафне. Пусть они не так часто в последнее время с ней общаются, но все равно девочка ему симпатична. Можно еще и Трейси отметить. Все-таки тоже член их кружка. И… Все-таки одну валентинку он пошлет Драко.

– Давай четыре!

Блейз, сидевший рядом, засмеялся:

– Какой любвеобильный!

Драко же ничего не сказал, улыбнулся, достал из пакетика четыре картонных сердечка, протянул:

– Держи.

Времени на то, чтобы запустить валентинки в воздух потребовалось немного. Гарри посмотрел на гриффиндорский стол, выглядывая Грейнджер. Интересно было увидеть, как она получит его привет. Он попал на самый интересный момент. К девочке подлетела почтовая сова и сбросила на стол пакетик. Когда Гермиона развернула его, перед ней оказалась большая алая коробка конфет в форме сердца. Драко, проследивший за взглядом соседа, засмеялся:

– А Ждан время зря не теряет!

В ту же секунду около блондина закружила валентинка, он поймал ее и, подмигнув Гарри, спрятал в нагрудный карман со словами:

– Это явно твоя!

Эта история с картонными сердечками немного отвлекла и развлекла Поттера. Но начались уроки, и воспоминания о прогулке по Запретному лесу вновь вернулись. «Помогло» этому и то, что первым уроком была Трансфигурация.

Увидев Гарри и Драко, которые одними из первых входили в класс, профессор МакГонагал как-то странно посмотрела на мальчиков. Декану Гриффиндора, конечно, уже доложили о том, что произошло в лесу. Тем более что Хагрид по случаю праздника приходил сегодня на завтрак в Большой зал и сидел от нее не так далеко. Целая гамма чувств читалась во взгляде женщины. И некоторое отчуждение. И оценивание, попытка понять, кто эти два мальчика на самом деле. И что-то вроде уважения. И даже – легкая тень вины. Возможно, это было разыгравшееся воображение Поттера, но, как ему казалось, в этом был смысл.

Как это ни странно, женщина никак не высказалась по поводу отработанного наказания. И даже наградила обоих слизеринцев четырьмя баллами за правильные ответы во время устного опроса, и еще четырьмя за правильно сделанное упражнение. Надо было превратить лист бумаги в пергамент, а затем этот пергамент обратно в бумагу.

Но больше всего разозлил Гарри урок Защиты. Тут в школе творится, черт знает что. Рядом в лесу неизвестные монстры убивают единорогов, пьют их кровь, а тот, кто должен был учить школьников противостоять этому злу, был необыкновенно весел и чуть ли не счастлив. Ранее робкого и запуганного, молодого мужчину, как подменили. Он даже стал меньше заикаться. Профессор Квиррелл весь урок балагурил, позволял себе подшучивать над учениками. Досталось и Поттеру:

– Мистер П-поттер, что ж вы не в-веселы? Или не з-здоровиться? Голова болит? Или это давит нимб вашей славы? О вашем п-подвиге стали уже немного з-забывать?

А голова у Гарри действительно болела немилосердно. К концу урока от всего этого безумия он просто кипел от злости.

Драко почувствовал это настроение друга, и как только им по пути из класса защиты встретилась пустая аудитория, он затолкал туда Гарри, быстро наложил на дверь запирающие и заглушающие чары. После этого подошел ближе, сказал:

– Давай, говори!

– Сколько можно это терпеть! Это просто какое-то сумасшествие! Мы всё готовимся к чему-то, тренируемся. А что толку?! Надо начинать что-то делать! Что-то конкретное. Мы просто топчемся на месте! Как проникнуть в комнату с философским камнем, не знаем! Кто носит в своей голове душу Волдеморта, не знаем! Мы даже не имеем представления, как мы это будем узнавать!

Малфой подождал, пока Поттер выпустит пар, после этого сел за парту, показал на место рядом с собой:

– Значит, пришла пора действовать. Садись. Будем составлять план.

Гарри сел. Последовала пауза. С чего же начать? Первым говорить начал все же Драко – лучший стратег в их паре:

– Итак, давай оценим, что мы имеем? В школе находится человек с подселенной в него душой Темного Лорда. Дамблдор об этом знает или, как минимум, догадывается, и приготовил для него приманку в виде философского камня. К приманке ведет путь, полный преград, который начинается на третьем этаже в комнате с цербером. Есть намеки на то, что директору хотелось бы, чтобы этот путь прошел или ты, или Невилл. Следовательно, пройти его можно. Я что-то забыл?

Гарри почесал затылок. Выходило так, что они все-таки знали достаточно много. Начать с того, что вообще единицы в Британии знали о том, что Волдеморт готовится к возрождению. И они с Драко входили в их число.

– Вроде бы, нет. Хотя вот еще что. У нас есть друзья, готовые прийти нам на помощь. У нас есть мантия-невидимка и карта.

– Ага. Вот с нее и есть смысл начать. Мы ведь даже не пробовали найти на карте те самые комнаты, где хранится камень. Первый пункт плана, стало быть, есть. Идем дальше. Я бы не хотел соваться в этот лабиринт, как слепой котенок. Нужно что-то такое, что помогло бы нам разведать обстановку, прежде чем войти в очередную комнату. В моем распоряжении таких артефактов нет. Но что-то в этом роде вполне можно сделать. У тебя есть знакомые изобретатели разных магических штучек?

У Гарри среди знакомых были такие изобретатели. Два рыжих парня, похожих друг на друга, как две капли воды. Их бы энергию, да в мирных целях!

– У меня есть идеи по этому поводу. Мне надо их предварительно обдумать.

– Вот и отлично! На счет обдумать – я всегда только за это. Горячку пороть не будем. Давай немного отдохнем, успокоимся. А после ужина ты возьмешь карту, и мы ей вплотную займемся. Если к этому времени созреешь, поделишься своей идеей. В крайнем случае, мы всегда можем обратиться к моему отцу.

Уже выходя из аудитории, Гарри вспомнил, что карта, как и мантия, у него с собой в его сумке, так что можно было сразу же заняться изучением того крыла, где хранился философский камень. Но все же Драко был прав, им надо было успокоиться, чтобы с холодной головой заниматься планированием «генерального сражения».

14.

Чтобы им никто не мешал, заниматься картой решили в тренировочной комнате их до сих пор безымянного кружка. Уже на подходе к комнате на связь с друзьями вышла Гермиона. Ей только после ужина удалось поговорить с Невиллом, она услышала о походе в Запретный лес, и тут же захотела узнать детали.

Кстати, об операции «Дракон» Гарри и Драко, следуя своим принципам, никому не рассказывали. Это было их частное дело, которое прочих не касалось. Когда они докладывали Тафту и Снейпу о наложенном на них взыскании, то тоже не посчитали нужным что-либо объяснять.

– Мы с Гарри не совершили ничего противозаконного или компрометирующего. Единственное наше прегрешение – мы находились вне пределов общежития позже разрешенного времени. Понимаем – сглупили. В следующий раз будем умнее.

И префект, и декан были слизеринцами, так что понимали – больше им ничего не скажут. Тафт просто рассмеялся:

– Поздравляю с почином! Не набив шишек, ничему не научишься.

А Снейп подозрительным взглядом обвел своих студентов, особенно надолго остановив взгляд на Поттере. Гарри тут же опустил глаза. Ему в какой-то миг показалось, что декан хочет прочесть его мысли.

– Посылать мальчишек за столь незначительный проступок в Запретный лес! О чем они только думают?! Неужели Альбус…

Но мужчина оборвал свою фразу на полуслове и отпустил их.

Пока Гарри застрял в воспоминаниях. Драко разговаривал с Гермионой:

– Да, ночь была у нас жуткая. Но Невилл не знает всех подробностей. Я сейчас ничего рассказывать не буду. Потерпи до утра воскресенья. Нужно будет участие всех наших. А пока – давай мы с Гарри все вдвоем хорошо обсудим, наметим хотя бы черновой план, чтобы вынести его на общее обсуждение. Хорошо?

Оканчивал свой разговор блондин, когда они уже были на месте. Так что чары на дверь накладывал Гарри. Обычно это делали Гермиона или Драко. Поттер заметил, что ему больше нравится заниматься заклинаниями, то есть сразу видеть результат магического действия. А когда накладываешь чары, непонятно – то ли они работают, то ли нет.

Мальчики улеглись прямо на палас, развернули карту. Вот он, третий этаж. Вот эта запретная комната в конце коридора. Можно было даже не гадать, точно ли они определили место. Отчетливо были видны отпечатки четырех лап, около которых светилась надпись: «Пушок».

Ну да, даже когда они в самый первый раз использовали карту, то заметили, что на ней отражается местоположение кошки Филча – Миссис Норрис. Отец Гарри и его друзья, когда разрабатывали карту, учли, что следует ожидать подвоха и от животных, в частности от этой шпионки школьного сторожа. Поэтому и цербер был виден на карте. Жаль, что Джеймс Поттер не подумал о призраках и душах, путешествующих в чужом теле. Это значительно упростило бы дело его сыну.

Кроме следов трехголового пса посередине комнаты они нашли начерченный пунктиром кружок. Это, очевидно, должно было обозначать тот самый люк, который охранял Пушок. Больше ничего в комнате не было. Она была тупиковой, никаких других дверей, кроме входной, в ней не было.

Тут Гарри осенило:

– Слушай, раз в комнате есть люк, значит, он ведет вниз…

– … в комнату, которая находится этажом ниже. Ты – гений! Давай, переходи на второй этаж.

С минуту ушло на то, чтобы сориентироваться и понять, какое именно место соответствует запретному коридору.

– Вот оно! Видишь, Гарри, эту цепочку комнат без окон, идущих одна за другой. Первая находится точно под люком, остальные уходят в сторону. Именно здесь нас ждет полоса препятствий. Кажется, именно так магловские военные называют учебный тренажер для молодых солдат. Подожди, а это что такое в конце?

В самой последней комнате, в которой полоса препятствий оканчивалась, в стене, которая отделяла ее от коридора, красным пунктиром была показана дверь. Мальчикам было уже знакомо такое условное обозначение. Именно так обозначался вход в их родное слизеринское общежитие. То есть дверь была, но скрытая какой-то магией, возможно, даже не очень сложной. Чтобы войти, надо было сказать пароль или нажать на определенный камень или деталь оформления (например, как в их случае, на рыцарские латы).

– Ай да Альбус Дамблдор! Ай да молодец! Все-таки старик еще не окончательно выжил из ума! – Выкрикнул почему-то счастливый Драко.

А так как недоумение Гарри легко читалось на его лице, Малфой пояснил:

– Смотри, представь себя на месте нашего директора. Он создал приманку, расставил преграды на пути к ней. Разбросал зерна информации вокруг, чтобы процесс пошел. Но как узнать, не сработала ли мышеловка? Не пропал ли из нее сыр?

– Наверное, есть какие-то сигнальные чары…

– Наверняка есть. Но они, скорее всего, лишь сообщают постфактум, что в комнате кто-то был. Возможно, есть и что-то типа звоночка – «нас посетили воры». Но Дамблдор часто отлучается из школы. Он ведь еще Председатель Визенгамота. У него много других обязанностей, которые требуют его участия порою даже за пределами Англии. Он уже давно из-за этого не преподает. Так что директор такого звонка мог вообще не устанавливать. Скорее всего, он что-то хитрое придумал насчет самого камня.

– Он мог его вообще не класть, как ты говоришь, в мышеловку.

– Это тоже возможно, но, скорее всего, камень все же есть, но в руки он просто так не дается. Но я не об этом. В любом случае дедушка Дамблдор должен волноваться за судьбу камня и мышеловки. Хотя бы иногда посещать хранилище, проверять сохранность, обновлять чары. Согласись, было бы глупо, если бы он каждый раз для этого должен был ликвидировать расставленные им же самим ловушки или проходить испытания. И вот он создает для себя любимого короткий потайной путь. Все, в том числе наш неизвестный противник – любитель ночных прогулок по Запретному лесу – ломают копья, пытаясь пробиться на запретный третий этаж, а сам директор спокойно ходит через никому не интересный второй. Гениально! Не находишь?

– Надо туда сходить и осмотреться. Когда?

– Сейчас уже поздно. Пора возвращаться в спальню. Сходим, наверное, завтра после обеда; с утра, ты знаешь, у меня плаванье. Или в воскресенье уже после нашего разговора с остальными членами кружка.

– Наверное, лучше в воскресенье. Завтра можно было бы встретиться с мастерами.

– Ты уже придумал? Кто это?

– Да. Фред и Джордж Уизли.

Гарри замер, не зная, как отнесется к его предложению партнер. Все-таки вражда семей Уизли и Малфоев тянется очень давно. Но с Чарли Уизли Драко вроде бы контактировал. Блондин тем временем начал рассуждать вслух.

– Уизли… Это они тогда ночью проводили испытания аналога нашей карты. А еще, по слухам, они изобретают всякие прикольные гадости, досаждающие окружающим. Голова у них, следует признать, соображает. С другой стороны, у меня, то есть, у нас будет, чем их заинтересовать. Еще они не из болтливых… Хорошо, согласен. Пошлешь им утром записку и назначишь встречу после обеда… да хоть на стадионе. Можно будет взять для отвода глаз метлы, заодно немного полетаем.

15.

Близнецы были немного удивлены, (Гарри наблюдал за ними, когда они получали утреннюю почту), но на встречу пришли. И тоже захватили метлы. Погода была паршивая – ветреная, моросил дождик, иногда порывы ветра приносили мокрые снежинки. Так что у исторического события – переговоров представителей двух известных в магическом мире семей – свидетелей, кроме Поттера, не было. Хотя Гарри писал записку от своего имени, Уизли не удивились, увидев рядом с ним еще и Драко.

Когда они уселись на ту трибуну, на которой менее всего досаждал ветер, подлетев к ней на метлах, Малфой сразу перешел к делу:

– У нас есть деловое предложение. Я полагаю, взаимовыгодное.

– Вы хотите приобрести наши души…

– … по сходной цене?

– Или вы хотите, чтобы мы вам показали…

– … финт Вронского?

– Или хотите, чтоб мы что-то другое…

– … вам показали?

Рыжие как будто были не против такой перспективы…

– Нет, речь идет о вашей склонности к изобретениям. – Прервал этот шутливый перечень Гарри. – Только на этот раз вам надо будет изготовить нечто полезное. Магический разведчик. Я вижу это примерно так. Используется принцип тех зеркалец, которые применяют для связи. В книгах должно быть описание. Только одно из этих зеркал должно быть подвижное, перемещаться согласно воле хозяина. На втором зеркале в этот момент будет отображаться все, что попадает в поле зрения подвижного объекта.

У Гарри в этот момент всплыла картинка из прошлого. Он в своем родном городке гуляет в парке, а какой-то мальчишка играет с радиоуправляемой моделью катера, заставляя ее кружить около плавающих на пруду уток. Поттер отогнал это видение. Были более насущные проблемы.

– Да, еще важный момент. Всю работу желательно держать в тайне. Даже… э… ваши братья не должны о ней знать.

– Условия такие. – Деловым тоном заговорил Драко. – Мы предоставляем вам бесплатно полный комплект материалов по подготовленному вами списку. Причем, можете заказывать количество материалов раза в три больше необходимого. Так что у вас останется еще одна копия полезной игрушки, а также материалы для дальнейших собственных экспериментов. Мы, конечно, чисто теоретически тоже могли бы поднять нужную литературу, поломать голову и сделать нужное нам приспособление. Но вы сэкономите нам силы и время.

– А что же твой папаша…

– … не может купить то, что ты хочешь?

– По некоторым причинам я не хотел бы вмешивать в эту историю отца. Кроме того, хороший мастер возьмет за работу дороже, а времени потратит, возможно, больше. Это же не будет оскорблением, если я вам напомню, что вы только начинаете свой бизнес, и вам нужен стартовый капитал и первые заказчики.

Близнецы заржали. Видимо такой деловой подход вполне соответствовал их представлению о Малфое.

– А можно вопрос? Для чего это вам?

– Хотите подглядеть, что творится в душевой у девчонок?

– Нет, у парней! – решил пошутить Гарри.

Близнецы купились на этот нехитрый розыгрыш.

– Так вы ж там все равно каждый день бываете! – удивились они хором.

– Так то в слизеринском общежитии, – подхватил игру друга Драко, – а мы хотим увидеть гриффиндорский душ.

Парни сначала опешили, а потом опять дружно засмеялись, оценив шутку. После маленькой паузы предложили:

– Полетаем немного? На скорость.

Уже на ужине Гарри получил сову с полным списком необходимых материалов, среди которых было магическое стекло, серебро из «Не ближнего света», и много еще чего непонятного. Зная, что их могут проверить, близнецы, если и приписали лишнего, то немного, чтобы не бросалось в глаза.

Не откладывая дело в долгий ящик, мальчики сразу же связались с Люциусом. Тем более они до сих пор не рассказали ему ни о дракончике Хагрида, ни об отработке в лесу. Начали рассказ по порядку – с питомца лесничего.

– Очевидно, тот парень из бара преследовал две цели, – предположил отец Драко, размышляя вслух, – во-первых, увлечь Хагрида, заставить разговориться. Кроме того, он мог подставить его впоследствии. Лесничего должны были за нарушение закона выгнать из школы, и кто знает, что после этого произошло бы с цербером. Молодцы, что сработали оперативно. Но, я вижу, на этом ваши новости не кончились. Рассказывайте.

Услышав о походе в лес и о встрече с человеком – носителем души Темного Лорда, Люциус настолько разволновался, что даже вскочил, и около пары минут ходил взад-вперед по своему кабинету. Так что мальчики могли видеть только отдельные части его тела, мелькающие пред «объективом» карты:

– Почему вы не вышли со мной на связь сразу? Зачем надо было так безрассудно рисковать? Да, Драко, ты прав, Дамблдора нам сейчас из школы не выковырять, но кое-что сделать все же было можно. Хорошо, я подумаю, как это можно использовать. Кто там с вами, ты говоришь, был? Лонгботтом? Я найду способ довести до Августы информацию о том, как поступили с ее внуком.

Гарри никогда не видел Люциуса настолько взволнованным. Но он все же взял себя в руки, сел на место и информацию о планах и уже предпринятых шагах выслушал, не перебивая.

– Ох, мальчики, как бы я хотел вместо вас оказаться сейчас там в Хогвартсе, чтобы вам не приходилось подвергаться риску. Но, увы, вижу – придется вам взрослеть раньше, чем мне бы этого хотелось.

Намеченные планы он одобрил, только попросил быть осторожнее.

– В случае реальной угрозы вашей жизни тут же применяйте порт ключи, которые вам дала на каникулах Нарцисса, переноситесь в мэнор. Черт с ним, если это сочтут нарушением и вас исключат из школы. Пристрою в другую, нормальную школу где-нибудь в Ирландии или на континенте.

Когда под конец беседы заговорили о списке Уизли, Лорд Малфой удивился:

– Но я бы мог заказать такое приспособление у мастера!

Драко объяснил с некоторым смущением:

– Папа, я подумал, что такой твой заказ мог бы стать достоянием общественности. В нашей ситуации он будет выглядеть подозрительно. Это было бы некстати. Близнецы полны энтузиазма и выполнят все быстрее и, возможно, даже эффективнее.

– Так ты…

– Ну, да. Я не смог избежать соблазна. Подумай – в кои веки члены семьи Уизли работают на Малфоев. Что касается близнецов, они могут быть полезны и в дальнейшем.

– Так говоришь – они толковые? И о старшем брате, о Вильяме, я слышал неплохие отзывы. Видимо, сила старинного проклятия начинает ослабевать.

– Нет ничего вечного. Ты запишешь, что надо купить, или мне прислать сову?

– Если список небольшой – диктуй.

16.

В воскресенье утром было плановое занятие их кружка. На этот раз не надо было спасать юных драконов, и оно состоялось в обычное время – через час после завтрака. Лица у многих членов кружка были встревожены. Слухи о происшествии в Запретном лесу уже распространились по школе. Слизеринцы выглядели более спокойными, но и им было интересно услышать информацию из первых уст.

Как мальчики и договорились, первым начал говорить Гарри.

– Вы, наверняка слышали о том, что мы с Драко отрабатывали взыскание поздно вечером в четверг. Кто-то знает больше о том, что там произошло, кто-то меньше… Прежде чем начать говорить дальше, я хотел бы предупредить собравшихся. Мы собираемся сегодня обсудить такие проблемы, даже о существовании которых пока знают очень немногие. Если кто-то из вас рассматривал наши собрания лишь как образовательный кружок и не хочет иметь дело с тайнами, мы вас поймем. Вы можете уйти сразу.

Никто не захотел покинуть комнату. Бут после маленькой паузы все же решился уточнить:

– Это как-то связано с последней войной и Тем Кого Нельзя Называть?

– Непосредственно. Но совсем не в том смысле, как ты, возможно, подумал, видя, как много тут слизеринцев. Ты знаешь, кто я такой. Ты же не думаешь, что я простил убийцу своих родителей! Терри, ты уже общался и с моими друзьями. Они, как мне кажется, совсем не похожи на идиотов, которые хотят испортить свою жизнь, подчинясь какому-то уроду.

Терри кивнул, соглашаясь с доводами. Больше ни у кого вопросов не было.

– В любом случае я должен взять с вас магическую клятву о неразглашении тайны. Ваша болтливость может иметь трагические последствия и для вас в том числе. Но принимать участие в тех или иных наших акциях эта клятва вас не обязывает. У вас в каждом случае будет право выбора.

Никто не возражал. Гермиона зачитала найденную ею в книге формулу, все, кроме, конечно, Гарри и Драко, ее подтвердили.

После этого Драко без особых предисловий коротко рассказал о том, что им с Гарри стало известно о попытках Волдеморта вновь вернуть себе жизнь, и о том, что его душа вселилась в человека, который в данный момент находится в школе. Его привлек сюда философский камень, который, как приманку, привез в Хогвартс Дамблдор. Слизеринец не упоминал деталей, а также ничего не говорил такого, что могло бы выдать их источники информации. И без этого его речь выглядела достаточно убедительной. Большинство присутствующих уже знали многое из того, о чем он говорил, для остальных это было настоящим потрясением.

Пока его друг говорил, Гарри всматривался в лица членов кружка. Судя по всему, они сделали правильный выбор. Все собравшиеся в комнате были их искренними единомышленниками.

– И что же вы собираетесь делать? – поинтересовался все тот же Бут, когда Малфой окончил рассказывать о встрече с монстром у тела убитого единорога и о намеках белокурого кентавра на то, что им предстоит позаботиться о сохранности философского камня.

– Мы с Драко уже обсудили ситуацию, наметили предварительный план. У нас есть кое-какие козыри в рукаве, о которых мы пока умолчим.

– Чтобы не сглазить, – засмеялся Блейз.

– Вроде этого. Но, как мы думаем, в течение ближайших недель нам предстоит преодолеть наколдованные нашими профессорами препятствия и пройти путь к философскому камню. Этот человек – носитель души Волдеморта – пополнил свою силу, напившись крови единорога, и теперь он захочет действовать. Мы предлагаем всем желающим присоединиться к нам. Рассматривайте этот шаг, как некое испытание своих сил и возможностей. Вопреки утверждениям директора реально смертельной опасности в том месте нам угрожать не будет. Мы так считаем. Действовать надо будет, скорее всего, оперативно, поэтому надо придумать какой-то способ экстренного оповещения.

– Я уже придумала, – отозвалась Гермиона, – мне показалось, что в этом есть необходимость в связи с нашими занятиями. Помните, как на прошлой неделе у Гарри и Драко появились срочные дела, и с каким трудом мы узнавали об изменении времени начала нашей тренировки?

– Конкретнее, пожалуйста, – поторопил девочку Майкл Корнер.

– А конкретнее – я нашла в книге по чарам для шестого курса нужную нам формулу. Можно зачаровать что угодно, но удобнее всего использовать кусочки пергамента. Если наложить эти чары, то, как только Гарри или Драко напишут на своих клочках некое послание, оно тут же появится у всех остальных членов кружка. Только надо постоянно носить свои пергаменты с собой в кармане. При появлении свежего послания вы почувствуете что-то вроде щекотки около того места, где они будут лежать. Все остальные члены кружка тоже могут писать сообщения. К примеру, если кто-то хочет предупредить, что опоздает или не придет на тренировку вообще. Чары надо постоянно обновлять, но мы же все равно хотя бы раз в неделю видимся. Я уже принесла с собой все необходимое, так что…

– Отлично, – похвалил гриффиндорку Драко, – займемся этим сразу после тренировки. С каких упражнений начнем сегодня?

После занятия по традиции расходились мелкими группами. Чтобы ни у кого не возникло вопроса: что объединяет столь разных людей с разных факультетов?

Гермиона задержалась, предполагая уйти последней. Она посмотрела на усталых после интенсивной тренировки слизеринцев, сказала:

– Какие вы молодцы! Я ни разу не пожалела, что стала с вами общаться после того случая с троллем. Я могу вам еще чем-нибудь помочь?

Мальчики переглянулись. Отвечать начал Гарри:

– Ты и так много делаешь. Хорошо придумала с этими пергаментами. А что еще…

– Ты напряги воображение – подумай, что могли наши профессора поставить на эту полосу препятствий. А то нашей с Гарри фантазии не хватает. И поройся еще в книгах, поищи интересные и полезные заклинания. Что-нибудь да обязательно пригодится.

– Хорошо, я все сделаю.

– Ты иди, мы с Драко еще посидим, подумаем.

17.

Как только звук шагов Гермионы стих, Гарри повернулся к Драко:

– А не наведаться ли нам в коридор на втором этаже. До обеда еще больше часа. Ты обратил внимание? – Директора не было на завтраке. Так что его, скорее всего, нет сейчас в школе.

– А я и не возражаю. Давай только глянем по карте, что там происходит?

Они развернули карту. На втором этаже в интересующем их коридоре никого не было. Этот угол замка вообще весь день был безлюдным. Там не находилось ничего, что использовалось в нынешнее время. Дамблдор выбрал удачное место для размещения черного хода в мышеловку.

На всякий случай проверили место этажом выше. Пушок был на своем посту. А это что такое? Никто иной, как их декан, стоял в непосредственной близости от дверей комнаты, где находился люк, охраняемый цербером. Еще один человек, находившийся в том же крыле, привлек их внимание. Профессор Квиррелл шел по коридору и, кажется, цель его была та же самая.

Но вот он замедлил шаг, около поворота остановился. Смотрит из-за угла – поняли мальчики. Не прошло и минуты, как преподаватель Защиты развернулся и стал удаляться прочь.

– Гм. Они что – следят друг за другом!? Я думал, что все преподаватели заодно, – удивился Гарри.

И тут новая мысль пришла ему в голову:

– Знаешь, а у меня есть для близнецов еще одна работа. По-моему, стоит установить сигнальные чары на комнату с Пушком. Как только в нее кто-то войдет, какой-нибудь приборчик подаст нам сигнал.

– Но это может быть Хагрид, который пришел кормить цербера!

– Ну и что! Мы посмотрим на карту, узнаем, кто это, и поймем, зачем он туда пришел. Зато мы не пропустим нужного нам «взломщика».

– Умно! Пошлешь Уизли записку. Вряд ли им для выполнения этого заказа понадобятся дополнительные материалы. Нам не надо, чтобы это охрана выдержала годы. Достаточно чтобы она проработала хотя бы три недели. А теперь – пошли. Время идет.

Коридор второго этажа, как и обещала карта, был пустынным. Обычный, освещенный магическими светильниками коридор. Вот только ни портретов, ни волшебных картин здесь не было. Голые каменные стены. Только в самом конце коридора виднелась ветхая, с ржавой обивкой дверь.

Гарри сверился с картой, они стояли как раз напротив тайной двери, отмеченной красным пунктиром. Но стена в этом месте никак не отличалась от той, что была до и после спрятанного прохода. Камни, светильник наверху.

Поттер посмотрел на него внимательнее. Что-то было в нем неправильное. И тут мальчик понял, что именно. Светильник не горел. Очень странно для места, где освещение было магическим. Это напомнило мальчику кадры из телевизионной постановки какого-то готического романа. Там подобный светильник надо было повернуть, чтобы открылся тайный проход.

– А ну-ка подсади меня, я попробую достать.

Драко поднял голову вверх. Поверив в интуицию друга, он тут же принялся толкать его под зад, чтобы тот, опираясь на стену, смог подняться выше. Ничего не получалось. Тогда блондин применил другую методику. Он присел, распорядился:

– Садись мне на шею.

Но даже когда он встал вместе с Гарри, сидевшим на шее, а тот потянул руки вверх, то до светильника еще было далеко. Уж очень высокие были в школьном замке потолки! И тут Гарри засмеялся. Он совсем забыл, что рожден магом!

Не покидая «насиженного места», Поттер достал палочку, взмахнул ею. Со скрипом светильник повернулся. В ту же секунду часть стены как раз под светильником превратилась в дверь, которая тут же открылась настежь. Они от неожиданности едва не свалились в открывшийся проем.

По странной прихоти памяти Гарри вспомнил, как в ателье мадам Малкин Драко рассказывал о факультетах Хогвартса, о том, что слизеринцы не штурмуют препятствия, они смотрят по сторонам, и обнаруживают в сплошной стене проход. Они с Драко были достойными представителями своего факультета.

С некоторым опасением, озираясь по сторонам, мальчики вошли в комнату. Это был сравнительно небольшой зал. Фальшивые окна были завешены красивыми темно-синими шторами. Освещение в комнате было, но не очень яркое. С той стороны, где, как знали мальчики, находились остальные комнаты из подготовленной профессорами полосы препятствий, была еще одна дверь. Она была подсвечена странным фиолетовым светом. Мальчикам отчего-то не очень хотелось касаться ее.

И тут они обратили внимание на стоявший в центре зала некий предмет, прикрытый сверху, такой же синей, как шторы, плотной тканью. Когда они сдернули покрывало, там оказалось зеркало. Большое зеркало в красивой резной оправе овальной формы.

Как и положено зеркалу, оно отразило двух немного испуганных мальчиков. Но тут же это изображение подернулось туманом. Когда же он исчез, Гарри вновь увидел себя и Драко, но только теперь они шли вдвоем по аллее Малфой-мэнора. Было лето. Работали фонтаны. Клумбы были усеяны яркими цветами. А у входа в дом стояли улыбающиеся Люциус и Нарцисса. Мужчина и женщина стояли рядом с ними. У мальчика екнуло сердце, когда он понял, что это его родители. Они выглядели немного иначе, чем Поттер запомнил их по колдографиям. Как будто они не умерли тогда, десять лет назад, а становились старше по мере взросления сына.

– Ты видишь это, Драко? – воскликнул Гарри.

– Да, я вижу тебя и себя. А рядом мои родители. Мы на каком-то приеме. Нам улыбаются, с нами здороваются. Только мы выглядим взрослыми.

– Нет, это мои родители выглядят старше. Какой еще прием? Мы находимся около твоего дома.

Драко хлопнул себя по лбу:

– Это волшебное зеркало. Я что-то слышал о нем. Оно показывает тебе то, что ты больше всего хочешь увидеть. Или что-то в этом роде…

– А где же тогда философский камень?

Только Гарри это сказал, как картинка поместья Малфоев исчезла, и он вновь увидел себя. На этот раз без Драко. Его двойник улыбнулся, полез рукой в карман, чтобы достать уже знакомый по банку сверток и протянуть его настоящему Поттеру.

Гарри невольно повторил жест двойника, протягивая к зеркалу руку. В ту же секунду ладонь почувствовала вес довольно тяжелого камня. Словно он был свинцовый. Заполучить столь искусно спрятанный артефакт оказалось необыкновенно просто. Но теперь надо было с этим что-то делать?

Драко усмехнулся:

– Ну, раз такое дело – придется его забрать с собой.

– И что мы с ним сделаем?

– Перепрячем.

– Где?

Блондин задумался.

– Значит так. Напрашивается положить его на самое видное место. Это гарантия того, что его никто не заметит. Наиболее естественным было бы спрятать его в алхимической лаборатории. Но у нас нет туда доступа. С другой стороны, из камня можно приготовить эликсир, стало быть, кабинет Зельеварения тоже подойдет. Помнишь, у Снейпа есть шкаф редких ингредиентов. Они почти не используются. Найдем коробочку подходящего размера. Наложим простенькие отводящие чары, сунем поглубже в ящик, и никому до него не будет дела.

– Нашим…

– … ничего говорить не будем.

– Пусть потом для всех будет сюрприз? В этом есть смысл… Так что – уходим?

Глаза Драко лукаво блеснули:

– Подожди. Ради такого не пожалею оставшихся орешков.

Блондин достал из кармана начатый пакетик орешков в шоколаде, недавно присланный им Нарциссой, быстро трансфигурировал его в подобие камня.

– Давай мне настоящий камень. А с этим – попробуй, повтори фокус.

Гарри протянул своему отражению подделку. Двойник с видом заговорщика подмигнул мальчику, и «камень» исчез. Можно было идти обедать.

Теперь уже не было нужды заниматься акробатическими упражнениями. Стоило при помощи палочки повернуть светильник в исходное положение, как дверь закрылась, вновь слившись со стеной. Гарри проверил карту. Горизонт был чист. Это был весьма удачный для них день.

18.

Первым уроком в понедельник у первого курса слизеринцев по-прежнему было Зельеварение. Так что их находка обременяла карманы Драко и Гарри не так много времени. Им надо было лишь постараться как можно быстрее, с максимальным отрывом от остальных выполнить свое задание. У них был хороший стимул, и, в результате, Гарри и Драко опередили Грейнджер почти на десять минут. Когда они пошли относить в подсобку свой котел, ложку и пустую тару из-под ингредиентов, девочка проводила их удивленным взглядом,

Шкаф с редко используемыми препаратами стоял в дальнем углу длинного помещения. Самые ценные и опасные ингредиенты профессор держал в другой комнате, так что на этом шкафу даже не стояло каких-либо защитных заклинаний. Заранее приготовленную зачарованную коробочку с надписью «Камень Фламеля» они засунули в глубокий ящик за пакетики с клыками бородавочника и волосами павиана, пристроив около баночки с лапками шпанской мушки.

Теперь можно было вздохнуть свободнее. И ждать, как будут развиваться события дальше.

Как и предполагал Драко, изготовление сигнального приспособления у близнецов Уизли не заняло много времени. В понедельник утром они получили записку от Гарри, а уже в среду к обеду заказ был готов.

Передача его происходила в одном из боковых коридоров неподалеку от Большого зала. Гарри поинтересовался:

– А где вы делаете свои работы, изготавливаете опытные образцы своих изобретений? В спальне работать не очень удобно, как мне кажется.

– В лаборатории профессора Халка.

– Там есть много нужных инструментов…

– … и приспособлений. Он к нам неплохо…

– … относится. Не то, что ваш Снейп.

Прибор слежения, выполненный Фредом и Джорджем, представлял собой два металлических диска размером в однокнатовую монету. На один диск был нанесен какой-то клейкий слой, временно прикрытый пергаментом. С его помощью сигнализатор надо было прилепить в комнате, за которой мальчики собирались следить. Второй лучше всего было носить в кармане брюк. При появлении в пределах зоны действия первого диска любого разумного существа, второй диск становился горячим.

– Ожога на коже не будет, и дырку в штанах ты не прожжешь, но сигнал не пропустишь – обещаем, – объяснил один из мастеров.

Близнецам было любопытно, зачем заказчикам столь простой сигнализатор, не способный на идентификацию нарушителя, в комплекте с прибором-разведчиком, но слизеринцы умели хранить свои тайны. Это не помешало тому, чтобы между двумя дуэтами возникла если не симпатия, то взаимное уважение. Уважение к чужой силе, способностям, умениям.

Слизеринцы уже собирались уйти, но братья их задержали:

– Мы так понимаем…

– … что вы затеваете приключение.

– Может быть, в нем найдется место…

– … и для нас.

Гарри замешкался с ответом:

– Э…

Но его перебил Драко:

– Не обижайтесь, парни. Но не в этот раз. У нас уже сформировалась определенная компания. Может быть, чуть позже…. Когда мы будем больше доверять вам. И когда вы будете доверять нам.

– Хорошо. Мы подождем, – сказал один из близнецов.

А потом они уже хором, подражая шипению змей, произнесли:

– Маленькие ссскользззкие зззмеенышшши…

Гарри и Драко переглянулись и, передразнивая их, протянули:

– У, большшие пушшистые львенышши…

Мальчики решили надолго не откладывать установку сигнализатора. Пошли в гости к леснику сразу после уроков в тот же день. Добиться у Хагрида разрешения сходить вместе с ним к Пушку, чтобы посмотреть на цербера, оказалось довольно просто. После того случая с драконом, он чувствовал себя обязанным перед слизеринцами. Его даже не насторожил тот факт, что Гарри и Драко уже знали о якобы секретном трехголовом псе. Лесничий уже путал, о каких тайнах он успел им проболтаться, а о каких – еще нет.

Кстати, Чарли, как и обещал, через несколько дней после завершения операции «Дракон» прислал по письму мальчикам и Хагриду. Содержание обоих писем было примерно одинаковым. Доставка малыша прошла успешно. Норберт оказался девочкой и стал теперь зваться Норбертой. Проблема его питания тоже была решена. Так что за эти дни малыш набрал в весе чуть ли не вдвое. Когда слизеринцы приедут летом в заповедник, они смогут увидеть уже почти взрослую драконицу.

Пока Хагрид кормил цербера, который в присутствии «кормильца» стал совсем не агрессивным, а Гарри отвлекал внимание расспросами о нраве церберов и особенностях их питания, Драко прилепил медный кружок на стену около двери. Комната была не очень ярко освещена, стены темные, так что диск, если специально не присматриваться, был совсем не заметен.

С этого момента ловушка Дамблдора превратилась еще и в мышеловку Малфоя и Поттера, хотя они уже вынули из нее сыр. Оставалось узнать, кто мышь?

У прибора братьев Уизли оказался небольшой недостаток. Хотя, если разобраться, его можно было рассматривать и как достоинство. Он подавал сигнал не только в тех случаях, когда кто-то входил в комнату с цербером, но и даже тогда, когда кто-то просто подходил к ней на достаточно близкое расстояние.

Благодаря этой особенности сигнализатора, Гарри и Драко узнали, что около входа в комнату периодически появляются не только Снейп, но и МакГонагал, Флитвик и даже Спраут. Один раз зафиксировали они и преподавателя Рун профессора Улафсона. Мальчики мало знали об этом одном из «подозреваемых». Им было известно только то, что он, по отзывам старшекурсников, был неплохим специалистом, и что перебрался в Англию из-за того, что медики в связи с какой-то его болезнью посоветовали ему более мягкий климат.

В субботу после обеда Фред и Джордж отдали слизеринцам основной их заказ, справившись с работой менее чем за неделю. Состоял «разведчик Уизли» из двух частей – из небольшого зеркала прямоугольной формы и уродливого металлического «насекомого», в голове которого вместо глаз находилось еще одно маленькое зеркальце. Впрочем, зеркала были своеобразные. Если заглянуть в прямоугольное зеркало, то можно было увидеть не свое отражение, а то, что находилось в поле зрения маленького глаза «мухи».

Работал прибор следующим образом. Тот, кто собирался управлять подвижной частью, должен был капнуть капельку своей крови на ее «туловище», после чего поднять ее в воздух простейшим заклинанием левитации. Это запускало основной механизм чар. С этого момента металлическая муха выполняла все мысленные указания «хозяина» – делала повороты, поднималась вверх, опускалась вниз, летела вперед или разворачивалась, чтобы лететь назад.

После получасовой тренировки у Драко уже неплохо получалось, глядя лишь в прямоугольный «экран» прибора, успешно руководить действиями мухи, лавируя ее телом в воздухе между летающими на метлах близнецами и Гарри.

Срок действия ментальной связи между наблюдателем и подвижной частью изобретения братьев Уизли был небольшой – около двух часов, да и максимальное расстояние, на котором она сохранялась, не превышал сотни шагов, но для текущих задач слизеринцев этого пока было достаточно.

Впрочем, во время работы над этим заказом у Фреда и Джорджа появились идеи по поводу того, как можно было бы сделать более совершенный прибор. Они пообещали все хорошо продумать и подать свои предложения в виде списка материалов, необходимых для реализации идеи.

– У вас же это не последнее приключение, – предположили братья с усмешкой, прощаясь с Гарри и Драко, – напоминаем, что мы хотели бы стать их непосредственными участниками.

19.

Как показало дальнейшее, братья Уизли со своей работой подоспели очень вовремя. События с калейдоскопической скоростью начали развиваться в воскресенье – в первый день весны – буквально с утра.

Началось все с того, что мальчики заметили отсутствие на завтраке Дамблдора. Появившись в школе в понедельник вечером, директор, видимо, за всю неделю не нашел времени, чтобы проведать тайник. Во всяком случае, по поведению старого волшебника не было видно, что он заметил пропажу. И вот он опять куда-то уехал.

В середине завтрака в Большой зал влетели совы. К удивлению Поттера послание пришло и ему. Но когда они с Драко прочли обратный адрес на пакете, то все стало ясно. Это доктор Ракоши выполнил свое обещание и прислал нечто, что должно было помочь мальчику избавиться от последствий темного проклятия.

Вскрывать пакет при одноклассниках не стали. Те, кстати, в этот момент слушали полную энтузиазма Панси Паркинсон, которая рассказывала о своих намерениях заполнить начинавшиеся на следующей неделе промежуточные каникулы разнообразными мероприятиями. Она даже собиралась после завтрака обсудить свои планы с деканом, об аудиенции у которого сразу после завтрака она уже договорилась. Панси специально для этого ходила к преподавательскому столу. Вот уж упорная девочка!

Гарри слушал ее вполуха. Он не очень любил организованные ею излишне официозные встречи, глупые конкурсы, детские викторины, и они с Драко под любыми предлогами старались их избегать или, по крайней мере, бывать там как можно реже. Поттера больше заботило то, что находится в пакете, присланном из Венгрии.

Когда завтрак окончился, по пути в родные подземелья мальчики нашли свободную аудиторию, закрылись в ней, вскрыли посылку. Там оказалась небольшая металлическая шкатулка с простой застежкой, а также сопроводительное письмо. Гарри пробежал его глазами: «Открывать желательно в присутствии взрослого мага, имеющего навыки колдомедицинской помощи», «Возможны приступы сильной головной боли, тошнота, головокружение».

Но толком прочесть и понять текст он не успел. Медная монета, лежащая в кармане брюк, стала жечь кожу бедра. Поттер сунул шкатулку и инструкцию в карман мантии, достал из сумки карту, мальчики склонились над ней.

– Что такое!? Что делает Квиррелл в одной комнате с Пушком?

Действительно, если верить карте, робкий заика вошел в комнату с цербером и вовсе не боялся его. Ни других взрослых, ни учеников поблизости не было.

Гарри с запоздалым прозрением вспомнил действия преподавателя Защиты. Взять хотя бы тот урок Защиты, который был сразу после их похода в Запретный лес! Какую чудную личину на себя надел этот человек! Хотя, возможно, это заслуга Темного Лорда, управляющего действиями Квиррелла. Робкий заика, неумный шут... Его никто в школе, в том числе Гарри не воспринимал всерьез. Выходит – зря!

Но предаваться размышлениям и обвинять себя в слепоте времени не было. Разве не к этому событию мальчики готовили себя и своих друзей последние недели. Пришла пора действовать.

– Объявляем общий сбор? – на всякий случай уточнил Гарри.

– Шутишь? Конечно, да! Разработка близнецов у меня с собой. У тебя перо и чернила есть?

Гарри мысленно похвалил себя за то, что в любой день недели, в том числе и в выходные, всегда носит с собой в сумке несколько нужных мелочей. Так что он достал зачарованный Гермионой клочок пергамента и написал на нем: «Началось. Общий сбор без промедления около входа в ту самую комнату на третьем этаже. Опоздавших долго ждать не будем».

И тут Гарри вспомнил о люке, который вел со второго этажа на первый. Это, выходит, им придется прыгать вниз, рискуя сломать шею?!

– Метлы! Нам будут нужны наши метлы!

– Действительно! Как мы о них забыли!?

Драко выхватил у Гарри перо и чернильницу и начал писать на пергаменте: «Теодор, Блейз, если вы уже в спальне, захватите свои и наши метлы. У кого есть такая возможность, тоже берите с собой метлы».

Через минуту на их пергаментных лоскутах появилась надпись: «Мы только что вошли в комнату. Берем метлы и тотчас выходим». Гарри и Драко можно было, не теряя время на поход в спальню, выдвигаться.

У входа в комнату с цербером мальчиков уже ожидала Гермиона. Оказалось, она решила в этот день прийти в тренировочную комнату пораньше, чтобы позаниматься некоторое время самостоятельно. Так что вызов застал ее в тот момент, когда она находилась ближе, чем остальные, к месту назначения. Своей метлы у гриффиндорки не было, так что она поспешила в сторону запретного этажа.

Драко достал из кармана мантии обе части разведывательного устройства. Взмах палочки и «муха» зависла в воздухе. Гарри приоткрыл дверь в комнату ровно настолько, чтобы она смогла пролететь через щель.

Пушок дремал немного в стороне от люка, который он должен был охранять. Круглая крышка была откинута, так что злоумышленник был уже на втором этаже. Неподалеку от входа в комнату на полу валялся музыкальный инструмент – кельтская арфа. С ее помощью профессор Квиррелл усыпил цербера.

Пока Гарри и Драко занимались исследованием комнаты, подошли остальные члены команды. Вначале Терри и Майкл, затем Невилл в компании со слизеринцами. Метлы были у всех студентов Слизерина и у Корнера. Не тратя драгоценное время на вдохновляющие фразы, Драко сразу перешел к делу:

– Действовать будем так. Мы с Гарри заходим первыми. Нам надо исследовать следующую комнату – та, что этажом ниже. Цербер пока спит. Если он проснется, нужен кто-то, кто умеет играть на арфе. Это единственный музыкальный инструмент, который есть в нашем распоряжении. Возможно, подойдет простое пение.

Вызвался Блейз:

– Моя мать нанимала мне в свое время разных учителей, в том числе и музыки. Что-то грандиозное не обещаю, но простенькую мелодию исполню. Как раз одним из первых разученных мною произведений была колыбельная. Могу и напеть.

– Тогда идешь вслед за нами. Остальные чуть позже, когда путь будет свободен.

Как и опасался Драко, стоило только мальчикам войти в комнату, как трехголовый пес заворочался, его глаза стали открываться. Но Забини был начеку. Он подхватил арфу и стал бренчать на ней. Голос у мулата оказался довольно приятным. Пушок тут же вновь закрыл глаза и засопел.

Драко остановился на краю отверстия в полу, по-прежнему управляя своей «мухой». Выполняя его волю, она полетела вниз.

– Вот гадость! Ничего не видно. Полный мрак.

– Сейчас, я помогу, – Гарри, позабыв о наличии у него палочки, создал в ладони левой руки светящийся шар и послал его вниз.

Шар завис на некотором расстоянии от пола, и Драко на экране смог увидеть вьющиеся стебли какого-то растения, которое словно поджидало непрошеных гостей как раз под люком. Как только на стебли упали лучи света, они начали шевелиться, и казалось, пытались спрятаться от созданного Поттером шара. Единственным их укрытием были черные мешки с непонятным содержимым, разбросанные по комнате.

– А ну-ка, Невилл…

Но Лонгботтому не были нужны дополнительные приглашения. Все члены команды, кроме Блейза, и так столпились вокруг отверстия, заглядывая вниз. Не прошло и полуминуты, как был вынесен вердикт:

– Это так называемые дьявольские силки. Они хищные. Обычно растение душит свои жертвы, высасывая из них кровь. Но силки не любят яркого света и боятся огня. Их легко отпугнуть.

Гарри и присоединившийся к нему Теодор послали еще несколько огненных шаров вниз, после чего злобная лиана забилась в угол. Путь был свободен. Те, у кого не было метел, подсели к счастливым обладателям магических средств передвижения, и члены команды пара за парой спустились на второй этаж.

Гарри и Драко полетели первыми без дополнительных седоков. У большей части их друзей были метлы, а лидерам надо было разведывать дорогу дальше.

Кроме люка на потолке в комнате, где обитали дьявольские силки, была всего одна дверь. Оказалось, она была не заперта. В следующем, уже освещенном помещении стаей летали какие-то странные крылатые существа. Когда «муха» подлетела к одному из них, оказалось, что это ключ с крылышками – похожими на те, что имели снитчи. Видимой угрозы крылатые кусочки металла вроде бы не представляли.

– Наверное, один из них откроет дверь в следующую комнату, – предположила Гермиона, когда все вошли в этот зал и, задрав головы, уставились на летающие ключи.

Гарри подергал за ручку. Дверь действительно была закрыта.

Найти нужный ключ оказалось довольно легко. Среди нескольких десятков золоченых одинаковых ключей летал один более крупный и сделанный из серебра. Из того же металла, кстати, был сделан и замок.

Но задание оказалось не столь простым, как они предположили вначале. Стоило Гарри поднять палочку, чтобы притянуть к себе нужный ключ, как у всех остальных ключей со стороны бородки появился клюв. Словно хищные гарпии, они ринулись вниз, намереваясь помешать колдовству. Особенно жутко было от металлического щелканья клювов.

– Внимание! – Выкрикнул Драко. – Становимся вокруг Гарри, и пока он тянет к себе ключ, создаем щит.

Совместными усилиями возникла светящаяся бледно-голубая сфера, о которую разбивались одна за другой атаки металлических «птичек». Но они сразу же успокоились, стоило Гарри сунуть нужный ключ в замочную скважину.

Механизм замка с легким скрипом провернулся, и дверь открылась. Драко запустил внутрь свою «муху». Кроме небольшого свободного пространства в начале и конце комнаты вся она представляла собой огромную шахматную доску.

– Кажется, нам предстоит сыграть шахматную партию. Теодор, Трейси, кажется, вы неплохо играете.

– Я тоже, – отозвался Корнер.

Но, как и на предыдущем этапе этой «полосы препятствий», задание было более причудливым, чем это могло показаться с первого взгляда. Стоило только ребятам приблизиться к шахматной доске, как часть фигур с их белой стороны исчезла. В ту же секунду мальчики и девочки заняли места пешек, а Блейз оказался сидящим верхом на деревянном коне. Им не просто надо было выиграть партию, но и стать ее участником. А, судя по тому, как воинственно размахивали мечами и копьями фигуры противоположной, черной стороны, фраза «убить фигуру» в этой игре могла иметь буквальное значение. Умирать от рук зачарованной деревяшки не хотелось.

– Мерлиновы яйца, вот идиотские резные колоды, – громко выругался Забини, выражая настроение всех членов команды.

«Это же действительно обычные бревна, только мастерски трансфигурированные, после чего на них также профессионально наложили чары», – подумал Гарри, и почему-то вспомнил свой первый ужин в школе Хогвартс и ненастоящий тыквенный сок.

– Веритас! – выкрикнул он, – Помните это заклинание? Давайте вернем фигурам первоначальный вид. Тогда и чары с них спадут.

Подавая пример, он навел палочку на ближайшую черную пешку-пехотинца. Драко, который стоял рядом, присоединил свою магию к магии напарника, направляя свою волшебную палочку на ту же пешку. Когда пешка с грохотом упала на расчерченный клетками пол, остальные фигуры, казалось, с изумлением воззрились на подругу, превратившуюся в обычное бревно, которым она, по сути, всегда и была.

Чем больше в комнате становилось бревен, тем меньше шахматные фигуры походили на живых людей, тем легче происходил процесс обратной трансфигурации. Через десять минут путь был свободен. Можно было приступать к следующему этапу.

Странное дело, но комната, в которую они вошли, оставив древесный склад за спиной, оказалась пустой. Видимо, здесь планировалось какое-то испытание, но в последний момент от него отказались*. Можно было хоть на минуту перевести дух.

Следующая комната через глаз «мухи» не выглядела опасной. Там был стол, на нем колбы с какими-то жидкостями, лежал лист бумаги с текстом. Но как только за последним членом команды закрылась дверь, их всех ждал сюрприз. И та дверь, через которую они вошли, и та, что вела дальше, исчезли за сплошной стеной фиолетового пламени.

Лист пергамента на столе оказался дурацкой головоломкой на сообразительность, рассчитанной явно на детей. Тем самым находила подтверждение идея Гарри и Драко, что вся эта череда комнат – не настоящая защита ценного артефакта, а своего рода экзамен для подающих надежды школьников. Из текста записки следовало, что жидкость в одной колбе позволяет беспрепятственно пройти дальше, в другой – вернуться назад, в двух колбах было вино, а в трех – яд.

– Можете даже не пытаться разгадывать загадку. – Внимательно посмотрев на колбы, сказал Драко, – Сосуды уже, наверняка, поменяли местами. А еще – вы видите, во всех колбах жидкости примерно на два глотка. Только в одной – зелья осталось совсем мало, оно едва прикрывает дно. Именно его надо выпить, чтобы беспрепятственно пройти вперед. В любом случае нам этого зелья на всех не хватит. Должен быть другой выход.

Мальчики и девочки были в некоторой растерянности. Они попали в западню. Гарри подумал, что можно кому-то одному из членов команды воспользоваться нужным зельем и пойти позвать на помощь взрослых. Но делать этого не хотелось. Это было равносильно признанию в собственном поражении.

Но вот интересная идея пришла в голову Теодора:

– Это огонь. Возможно, огненным магам стоит попробовать управлять им. По крайней мере, уменьшить его интенсивность.

Гарри и Трейси с энтузиазмом откликнулись на это предложение. Но после пары минут безуспешных попыток стало ясно, что это ложный путь. Гасить водой огонь тоже не получилось.

И тут откликнулся Бут, до этого момента молчавший. Он произнес задумчиво:

– Это не обычный огонь. Что-то мне подсказывает, что здесь используется ментальная магия. Давайте я попробую повлиять на него. Я с тех пор, как узнал свою магическую специализацию, прочел несколько десятков книг по этой теме. В одной из них я встречал упоминание о чем-то похожем. Возможно, я ошибаюсь, но попробовать-то можно.

На этот раз отгадка была правильной. Стоило Терри направить палочку на огненную завесу, напрячь свои силы, как в сплошной стене огня образовалось небольшое окно. Когда же к рейвенкловцу присоединилась Гермиона, помогая своей магией, завеса раздвинулась настолько, что в образовавшуюся щель мог свободно пройти человек.

Гарри сделал шаг вперед:

– Мне надо идти первому. Только мое появление вызовет меньше всего вопросов. Ничего страшного он со мной сразу не сделает, а я отвлеку внимание, чтобы вы могли без проблем войти. Дайте мне немного времени. Жду вас минут через пять.

Хоть Драко и скривил неодобрительно лицо, но вслух ничего не сказал. У остальных членов команды разумных возражений против этого плана их лидера не было. Гарри вздохнул больше воздуха, прошел сквозь щель в огненной завесе. За нею находилась обычная дверь, которая легко открылась.

____________________________

* Никогда не понимал использования в качестве преграды живого тролля, ведь непонятно, кто его кормил все эти месяцы, да и неэтично в качестве цепного пса применять разумное существо, пусть его разум и не впечатляет.

20.

Гарри оказался в уже знакомом месте. Те же синие шторы на окнах, приглушенный свет. Вначале мальчику показалось, что в зале никого нет, но стоило ему сделать несколько шагов, как он увидел профессора Квирелла, стоявшего перед волшебным зеркалом. Судя по искаженному злобой лицу, достать философский камень из магического хранилища ему не удалось.

Узнать в этом человеке преподавателя защиты было сложно. Видимо душа Волдеморта в этот момент уже полностью подавила личность безобидного юноши, которым когда-то был их профессор. Даже черты лица стали более резкими, до омерзения нечеловеческими. Гарри пошел по комнате, старясь поскорее отойти от двери, за которой находились его друзья. Звук шагов мальчика привлек внимание Квирелла, он посмотрел в его сторону.

– О, какой приятный сюрприз! Сам Гарри Поттер пожаловал ко мне. Неужели решил возобновить наше знакомство, так неожиданно оборванное лет десять назад. Чему я обязан такому подарку?

Гарри, лихорадочно придумывая, как заставить противника как можно больше говорить, продолжал движение по комнате. Его предположение оказалось полностью верным. Перед ним был уже не профессор Квиррелл, а сам Волдеморт. Но, ввязываясь в эту авантюру, они с Драко как-то не подумали о том, каким образом они объяснят предполагаемому похитителю философского камня свое появление. Как ответить на простой и логичный вопрос: «Зачем ты здесь?» Да и вообще – мальчики ожидали, что им будет противостоять обычный маг, а не сам Темный Лорд, пускай и в чужом теле. Что ни говори – было немного боязно.

И тут Гарри вспомнил, как Гермиона поначалу считала, что Северус Снейп причастен к случаю на стадионе, когда лишь благодаря случайности он не разбился, упав с метлы. Мальчик решил, что слизеринский декан не обидится, если он упомянет его в качестве повода для своего появления в месте хранения философского камня. Идея была абсолютно бредовая, но надо же хоть как-то заговорить Волдеморту зубы.

– Мы случайно узнали, что наш декан часто бывает около входа в запретную комнату на третьем этаже. Мы думали, что он решил для своих экспериментов украсть философский камень. Когда сегодня после завтрака одна из наших знакомых девочек увидела, что кто-то вошел в эту комнату, нам показалось разумным прийти ему на выручку, чтобы отговорить от кражи камня. Мы не хотим, чтобы директор Дамблдор сурово наказал профессора Снейпа за этот проступок. А он обязательно узнает о нем, профессор Квиррелл.

Последняя фраза была добавлена для того, чтобы ввести противника в заблуждение. Он не должен был понять, насколько много о нем Гарри знает.

Слова мальчика вызвали у Волдеморта приступ злобного смеха, и он даже не поинтересовался, откуда первокурсникам вообще стала известна тайна камня:

– Неужели ты еще не понял, щенок, с кем имеешь дело? Это я, Великий Лорд Волдеморт, владею плотью этого слизняка, попавшегося мне под руки случайно. По воле провидения бывший хозяин этого тела оказался учителем в Хогвартсе. Ирония судьбы – именно в той должности, которую я когда-то давно безуспешно добивался у Дамблдора. Но я был, по мнению старика, недостаточно хорош для нее. Спустя годы оказалось, что тупица, шут и заика вполне устраивал директора, как преподаватель. Мне приятно было играть эту роль и видеть, что никто не воспринимает меня как серьезного противника или угрозу. Все вокруг жалели бедного заику.

Только в этот момент Гарри понял, что «Квиррелл» уже не заикается.

– Я так давно хотел попасть в этот зал. Я еще летом, слушая болтовню дурня Хагрида, догадался, за чем его послал в Гринготс Дамблдор. Директор ведь дружил с Фламелем, и тот доверил директору хранение своего бесценного изобретения. Но в Лондоне было слишком много свидетелей, а доставшееся мне тело имело не очень большую магическую силу. Я в тот момент еще не вполне овладел им, чтобы поправить дело благодаря мощи моего разума. Я решил выждать время и действовать иначе. Это я провел в школу тролля. Думал, что пока школьники и профессора будут в панике бегать, я смогу заполучить желаемое. Эти слабые тела, в которые я вселяюсь, не выдерживают моего величия и разрушаются просто на глазах. Эликсир бессмертия мог бы мне помочь. Но мне постоянно спутывал карты ваш декан. Мне кажется, что это он помешал мне на квиддичном стадионе, когда мне пришло в голову немного позабавиться и избавить мир от надоедливого мальчишки, ставшего среди черни легендой. Северус и потом появлялся в самые неожиданные моменты, когда я, казалось, был уже совсем близко к цели. И мне пришлось искать временные средства. Немного крови единорога я нашел в Париже… Именно тогда я увидел… Постой! Ты сказал, сопляк, что затеял свой поход не сам. Кто с тобой был? Где твои спутники сейчас?

Гарри к этому моменту уже стоял поблизости от волшебного зеркала. За его овальной рамой хорошо просматривалась дверь, в проеме которой в эту секунду появился Драко. Волдеморт, чтобы не потерять противника из виду, постоянно поворачивался, так что дверь эта была у него за спиной. Чтобы не дать врагу возможность что-то заподозрить и оглянуться по сторонам, Гарри торопливо стал объяснять:

– Он не прошел. Зелья в колбе хватило только на одного.

– Он? Всего один? Небось, твой белобрысый дружок – юный Малфой. Мне его папаша всегда не нравился. Но важная персона, уважаемая в обществе фамилия – приходилось терпеть. Так, о чем я говорил… Париж… Да, я видел деда твоего приятеля, одного из последних Блэков. Я случайно услышал, как букинисты обсуждали интерес Цигнуса к проблеме хоркруксов. Мне это не понравилось. Я узнал, куда он пошел, как мог быстро последовал за ним, но опоздал. Кто-то меня опередил. Совсем на немного. Тело старика было еще теплым.

Гарри хотелось запустить в проклятого монстра каким-нибудь проклятием, но пришлось отвлекать его вопросом, еще не все члены команды вошли в комнату. Надо было, чтобы Волдеморт продолжал говорить, а не прислушивался к тому, что творится у него за спиной:

– Вы искали там кровь? Вы проговорились об этом на уроке.

– Да, щенок из рода Поттеров. Ты иногда бываешь догадлив. Мне нужна была кровь единорога. И пускай все прочие жалкие твари, считающие себя магами, дрожат от страха только от упоминания об этом, но это я убил это животное в Запретном лесу. Меня все эти проклятия не могут затронуть, ведь я Велик. Я Бессмертен.

– Философский камень… – пробормотал Гарри, он увидел, как Терри и Гермиона последними проскользнули в комнату.

– Да, этот проклятый камень никак мне не дается. Я знаю точно, что он лежит в зеркале. Его может отдать отражение. Постой, ты уже отразился в зеркале? Что это у тебя в кармане? Он уже у тебя!?

Поттер глянул на оттопыренный карман мантии. Он уже и забыл о посылке доктора Ракоши. Следуя инстинктам, он прижал руками карман, защищая его от посягательств Волдеморта.

Как щелканье бича прозвучало заклинание, и Гарри оказался опутан веревками, его палочка, которую до этого он держал в руках, полетела на пол. Едва не порвав карман, Темный Лорд в теле профессора Квиррелла вытащил шкатулку и письмо доктора.

– Что за доктор Ракоши? Вот ерунда! – Лист пергамента был отброшен на пол. – Вот он! Философский камень! Путь к бессмертию! Наконец-то он у меня!

Волдеморт, торжествуя, пальцем нажал на защелку, открывая шкатулку. Он заглянул вовнутрь, и одновременно с этим произошло сразу несколько событий.

Во-первых, Гарри, наконец, сумел хорошо сосредоточиться, вспомнить тренировки по беспалочковой магии; и хотя среди них не было экспериментов по избавлению от уз, но ему удалось это сделать. Веревки просто испарились, удалившись в неизвестность. Тут же его палочка взлетела с пола, ложась в руку.

Во-вторых, все остальные члены команды, став полукругом за спиной Волдеморта, приняли боевую позицию, направив на врага палочки. Прежде чем Поттер присоединился к ним, раздался крик ужаса. Как это ни странно, кричал Темный Лорд. Гарри так и не смог потом вспомнить, что было раньше – хор голосов, выкрикнувших заклинание тотального обездвижения, или все же выпавшая из рук Волдеморта шкатулка, летящая на пол.

Так или иначе, тело Квиррелла замерло, а шкатулка упала на пол. Ее крышка откинулась, и Поттер смог увидеть ее содержимое. Более всего оно напоминало звездную галактику, как ее показывала на уроках Астрономии профессор Синистра, в миниатюре. Нечто похожее на туман, спиралевидное, вращающееся. Кое-где в этом тумане, как звезды, вспыхивали искорки.

И вот тут Гарри понял, что приступы головной боли, которые случались у него прежде (последний из них был совсем недавно, когда Волдеморт забирал у него шкатулку), были всего лишь легким недомоганием. Это все равно, что сравнить насморк и двухстороннее воспаление легких с пневмонией в придачу. Только огромным усилием воли он не потерял сознание.

Гарри смог увидеть, как из его тела стала выделяться странная темная субстанция. Маленькие капли собирались в большие, чтобы потом образовывать ручейки. Они потекли в сторону шкатулки. Вращающаяся спираль, словно магнитом тянула их к себе.

– Ты тоже был хорр… – прохрипел Волдеморт, не отрывая взгляд от этого зрелища.

И тут произошло нечто удивительное. По телу Квиррелла пошли судороги. Но они становились все менее заметными, вместе с этим черты лица мужчины разглаживались, становились мягче. Вероятно, таким был их профессор до встречи с душой Волдеморта. Она покидала свое пристанище, которым пользовалась, наверное, уже почти год.

С глухим звуком обмякшее тело упало на пол. С головы Квиррелла слетела чалма, обнажая покрытую багровыми язвами лысую голову с редкими кустиками волос. У Поттера еще хватило сил на то, чтобы опустить глаза и убедиться, что черный ручеек, вытекающий из его тела, уже иссяк. Миниатюрная галактика погасла. На полу стояла абсолютно пустая шкатулка. Похоже, свою миссию она выполнила.

Последнее, что видел Гарри, понимая, что теряет сознание, это подбегающих к нему друзей. Кажется, Драко успевал подхватить его, не давая упасть на пол.

21.

Гарри Поттер открыл глаза и сразу понял, что в этом его пробуждении что-то не так. Даже без очков он мог видеть, что над ним беленый потолок, а не крыша ставшей родной кровати в слизеринском общежитии. Да и матрац под ним сейчас был более жестким. Мальчик потянулся рукой, пытаясь нашарить сбоку от койки очки на тумбочке.

– Вы, наверное, ищете очки, мистер Поттер? – Раздался женский голос с той стороны, где он искал свои очки. – Лежите, вам пока лучше не делать резких движений. Я подам их сама.

Гарри нацепил вложенные в его руку очки, и мир вокруг него приобрел более четкие очертания. Он был в незнакомом месте, около его койки стояла пожилая, полноватая женщина. Слизеринец узнал ее. Это была школьная медсестра, мадам Помфри. Она вместе с остальными сотрудниками сидела за преподавательским столом в Большом зале. Но общаться раньше с ней не доводилось.

И только в этот момент Гарри вспомнил встречу с Волдемортом, маленькую галактику в раскрытой шкатулке, подбегавших к нему друзей…

– Драко… Что с ним? А остальные?

– Да что случится с ним, – мадам Помфри добродушно усмехнулась, – с твоим белобрысым другом?! Сидит в приемном покое, ждет, когда я разрешу ему войти. Вчера вечером еле выгнала его – намеревался ждать того момента, когда ты очнешься. Только когда я объяснила, что ты находишься под действием сонного зелья и до утра все равно не проснешься, он согласился уйти. А что касается остальных – ты это уже у него спрашивай. Сейчас его, сердешного, впущу.

Как только сестра открыла дверь, в ее проеме показалась знакомая фигура друга. Встретившись с Гарри глазами и убедившись, что он уже очнулся, Драко расплылся в улыбке. Мадам Помфри подвела его к койке, указала на стул, стоявший рядом с изголовьем, и прежде чем направиться к выходу, предупредила:

– Я уйду ненадолго. Директор просил сразу сообщить ему, когда тебе, Гарри, станет лучше. Оставляю вашего друга, мистер Малфой, на вашем попечении. Проследите, чтобы он не вставал. С мистером Поттером все будет хорошо, но еще два-три дня ему рекомендован постельный режим.

Как только за женщиной закрылась дверь, Драко соорудил сферу защиты от подслушивания, после чего достал из кармана амулет – коготь какой-то птицы в оправе из полудрагоценного камня голубого цвета на серебряной цепочке.

– Давай, я помогу надеть. Это специальный амулет, защищающий от чтения мыслей. Отец вчера прислал два таких артефакта – тебе и мне – вместе с коротким письмом. Он еще не знает, что у нас произошло, но подумал, что в конце нашей истории с камнем, нам все равно придется встретиться с руководством школы. А у нашего директора есть слабость – он любит рыться в чужих мозгах без спроса. А мы ведь не хотим выдавать все наши козыри!

Гарри был с этим согласен. Он приподнял голову, чтобы Малфой мог просунуть и застегнуть цепочку. Сам амулет спрятали под рубашку. Естественно, первый же вопрос был о том, чем закончилась эпопея с Волдемортом в теле Квиррелла, и вообще, сколько с тех пор прошло времени.

– Меньше суток. Сейчас примерно половина восьмого утра понедельника, второго марта. Что же касается вчерашних событий, ты не так много пропустил. Мне не пришлось делать ничего особенного.

Драко в данном случае решил поскромничать. Ситуация вчера на самом деле сложилась непростая. Группа школьников находилась в запретном месте рядом с не подающим признаков жизни преподавателем и находящимся в бессознательном состоянии учеником. А тут еще для полного счастья – несколько призраков просочились сквозь стены и радостно сообщили, что они «пришли на зов».

Так как все выжидающе смотрели на Малфоя, то пришлось ему командование взять на себя. Изнутри потайная дверь в коридор открывалась легче, чем снаружи – надо было всего лишь надавить на нее. Заметая следы, зеркало вновь накрыли покрывалом. Тело Квиррелла левитировали Теодор и Блейз; из всех пар в команде, кроме, конечно, Гарри с Драко, у них были все же самые лучшие результаты в совместной магии. Поттера (на всякий случай – без применения магии) несли Драко и Невилл.

Когда они достигли более оживленного места в замке, где была вероятность появления других учеников, все члены команды рассредоточились по замку, двигаясь разными маршрутами в сторону своих общежитий. Возле Поттера остался только Малфой. Отдельная миссия была у Майкла Корнера. Он должен был отправиться за помощью взрослых.

– Якобы он случайно наткнулся на меня, когда я бежал по коридору с той же целью. После встречи с рейвенкловцем я вроде как вернулся назад, чтобы быть с тобой рядом, хотя на самом деле я не покидал тебя ни на минуту.

Гарри было приятно это слышать. Но ему стало интересно, какая версия событий была представлена взрослым.

– Майклу повезло наткнуться на собственно декана – профессора Флитвика. Еще по одной счастливой случайности наш школьный лазарет оказался довольно близко от того места, где я с твоим бессознательным телом тогда находился. Так что Майкл привел с собой не только Флитвика, но и мадам Помфри. Когда я понял, в каком месте замка мы находились, я на ходу немного подправил свой рассказ. Слушай и запоминай, чтобы потом не сбиваться. Хотя можешь, впрочем, соврать, что у тебя проблемы с памятью из-за травмы головы.

– Скажу, что из-за этого плохо помню детали.

– Точно! Итак, я рассказал им, что события развивались следующим образом. Ты за завтраком получил посылку от доктора Ракоши. Мы прочли указание о том, что вскрывать шкатулку надо в присутствии медика. Ты решил, что никто лучше школьной медсестры на эту роль не подходит. А так как мы ранее в лазарете не были, то немного заблудились. И вот в пустынном коридоре наткнулись на профессора Квиррелла. Тот словно сошел с ума и без объяснения набросился на тебя. Я пытался защитить тебя. Во время этой возни шкатулка выпала из твоего кармана и раскрылась. В результате этого и ты, и преподаватель потеряли сознание. Кстати, Квирелл жив, но в очень плохом состоянии, его увезли в Лондон в госпиталь Святого Мунго.

– А…

– Точно не скажу, но, похоже, Темный Лорд покинул его тело. Я слышал от мадам Помфри, что, по отзывам целителей госпиталя, вроде бы у него большие шансы выжить. Хотя за психическое его здоровье они не ручаются.

22.

Гарри только хотел спросить о том, что знает о вчерашних событиях директор, как отворилась дверь, и в палату вошел сам профессор Дамблдор.

Он, видимо, почувствовал наличие заглушающей сферы, снял ее движением палочки, одобрительно посмотрел на Драко:

– Весьма неплохо, как для ученика первого курса, мистер Малфой. Это ведь материал курса пятого, если я не ошибаюсь.

Драко ничего не ответил на эту реплику, только вскочил со стула.

– Сидите, молодой человек. Я возьму себе кресло из кабинета мадам Помфри. Разговаривать придется с вами обоими, я так полагаю.

Когда директор тоже уселся около постели больного, он улыбнулся самой светлой из набора его улыбок, произнес медовым голосом:

– Прежде всего, хочу сказать тебе, Гарри, что рад тебя видеть в добром здравии. Наша милая мадам Помфри заверила меня, что тебе ничего не угрожает. Твое нынешнее состояние всего лишь последствия избавления от темного проклятия, долгое время довлевшего над тобой. Но об этом мы еще поговорим чуть позднее. Теперь же я хотел бы услышать из ваших уст, что именно вчера произошло.

Гарри кивнул Драко, предоставляя ему право рассказывать первому. Но профессор Дамблдор остановил слизеринца жестом до того, как он начал говорить.

– Прежде чем вы, мистер Малфой, будете рассказывать, я хотел бы предупредить вас, что я знаю вашу версию событий. Она довольно интересна и логична, и вполне подходит для того, чтобы удовлетворить излишне любопытных студентов. Но я знаю, что она, мягко говоря, не совсем правдива. Чтобы вам было легче вспоминать, сразу задам главный вопрос. Где философский камень? Я, конечно, люблю сладости, но орешки в шоколаде не заменят открытие моего друга.

Мальчики переглянулись. Они ведь все равно собирались вернуть камень владельцу. Так что придется рассказать директору больше, чем остальным. Весь вопрос заключался в том, о чем они смогут умолчать, не вызывая подозрений в неискренности.

– Он у профессора Снейпа, – коротко ответил Драко.

– У вашего декана? – изумился Дамблдор.

– Он об этом не знает, само собой, – поспешил уточнить Малфой, – просто мне показалось, что в лаборатории Зельеварения, в шкафу с редко используемыми ингредиентами за баночкой с лапками шпанской мухи его будут искать в самую последнюю очередь, и он там будет в безопасности. Кто знает, сколько людей за ним охотилось на самом деле. Мы не знали, кому, кроме вас, можно доверять.

– Редко используемыми… – оценил юмор ситуации директор.

Он хмыкнул, чему-то своему еще раз улыбнулся и продолжил «допрос», удобнее усевшись в кресле:

– Хорошо, этот вопрос решили. Прежде чем пойти дальше, хочу сам поделиться с вами информацией. Мы вчера вечером с несколькими моими коллегами посетили те самые комнаты на втором этаже. Должен сказать, ваши преподаватели были впечатлены. Особенно шокирована была профессор МакГонагал, когда увидела, что результаты их с профессором Филитвиком работы, которая длилась несколько недель, превратились в пиломатериалы. Да и ваш декан, не смотря на его природную сдержанность, отметил, что уровень подготовки некой команды молодых людей, прошедших через приготовленные нами испытания, довольно неплох. Более всего ему понравилась нестандартность некоторых решений. К сожалению, в том коктейле магических следов, оставленных этой командой, нам не удалось вычленить ни одного конкретного. Скажите мне хотя бы, какие факультеты были представлены? Неужели только Слизерин?

Дамблдор внимательно посмотрел на обоих слизеринцев. Видя, что мальчики колеблются, он добавил:

– Я даю слово директора, что никто, в том числе вы двое, не будет наказан. Наоборот, я хотел бы поощрить ваших помощников.

– Кроме нас с Гарри, – медленно начал говорить Драко, – было еще трое слизеринцев, двое были с Рейвенкло, еще двое – с Гриффиндора.

– Все из числа первокурсников?

Гарри чуть не ляпнул: «Пока – да», но потом просто кивнул.

– И что побудило вас к такому шагу?

Это был, пожалуй, самый сложный вопрос. От ответа на него очень многое зависело. Так как Драко все еще не решил, что именно говорить, Гарри подумал, что есть смысл начать отвечать ему. Тем более, как мальчику казалось, он нащупал самый подходящий вариант. Главным преимуществом его было то, что в словах Поттера не было лжи, лишь сокрытие полной правды. Но ведь никто не требовал от них всех подробностей и деталей.

– Вчера утром нам стало известно, что кто-то посторонний проник в запретную комнату.

– Благодаря простенькому сигнальному приспособлению, которое вы установили в комнате с цербером?

– Э… Именно так. Если начать с самого начала, то один из наших друзей случайно подслушал кое-какие слова… мистера Хагрида, из которых мы узнали, что в школе прячут философский камень.

– А этого неизвестного друга не звали, случайно, Невилл Лонгботтом?

Гарри не знал, что ответить. Драко тоже молчал, позволив Поттеру вести линию рассказа самому, предположив, что у его друга есть своя продуманная версия их истории, и неосторожным замечанием ее можно испортить.

– Ну что же – молчание иногда бывает красноречивым... Кто бы мог подумать! Как прихотливо перекрещиваются линии судьбы! Но, извините, я перебил ваш рассказ. Итак, вы узнали, что в школе находится столь редкий артефакт. Что дальше?

– Сами понимаете, нам стало любопытно, от кого его прячут. Наблюдая за поведением некоторых профессоров, мы поняли, что тот человек, который хочет его похитить, скорее всего, находится среди нас. То есть, он или ученик или кто-то из преподавателей. Кое-кто даже подозревал в неблаговидных намерениях нашего декана. Тут еще эта история на стадионе с моей метлой…

– О, нет. Северус ни в чем не повинен. Он очень сильно враждовал с твоим отцом, Гарри. Из-за этого он тебя недолюбливает, но профессор Снейп, наоборот, насколько я знаю, тебя защитил, так как и Джеймс в прошлом однажды спас вашему декану жизнь. Северус один из моих лучших помощников. Я ему всецело доверяю.

Гарри кивнул, продолжил рассказ:

– Мы тоже поверили в его невиновность немного позднее. В любом случае мы решили, что тот, кто желал зла мне, и тот, кто ищет камень, это один человек. Просто по теории вероятности.

Профессор Дамблдор улыбнулся, покачал одобрительно головой:

– Не располагая всей информацией, вы сделали правильные выводы.

Так как директор не стал делиться упомянутой информацией, то мальчик удобнее оперся на подушку, продолжил рассказ:

– Мы ничего не предпринимали, думая, что вы знаете лучше нас о том, что происходит в школе. Но после встречи в Запретном лесу, нам показалось, что события вот-вот выйдут из-под контроля. А вас, профессор, так часто не бывало в школе…

– Да. Увы, у меня много обязанностей за ее пределами. Так вы решили помочь мне? Я правильно понял?

– Правильно. Мы решили, что не будет беды от еще одного сигнального устройства. Мы знали, когда Хагрид кормит сторожевого пса. И когда вчера утром в неправильное время поступил сигнал, мы с друзьями прибыли на место событий. Никого из взрослых там не было.

– И вы решили пойти вслед за вором?

– Да, нам показалось, что время очень дорого. Надо было спешить. Остальное вы в общих чертах знаете. Разве что разговор с профессором Квирреллом, конечно, проходил не в коридоре, а в комнате с зеркалом, в котором лежал камень. Зеркало почему-то отдало его мне, а преподавателю не хотело.

– Оно было зачаровано так, чтобы отдать камень только тому, кто его не собирался использовать – не важно с какой целью.

– А я…

– А ты, Гарри, его хотел только спрятать от вора, а не применять. Ты пришел к зеркалу с чистой душой. Поэтому он так легко тебе дался.

– Профессор Квиррелл во время нашего разговора говорил о себе, как о Лорде Волдеморте. Много хвастался, говорил о своем величии. В поисках камня он отобрал у меня шкатулку, которую прислал доктор Ракоши. Она раскрылась. Что было потом, я знаю только из рассказа Драко.

– А вы знаете, что это за шкатулка?

Мальчик догадался, что директора интересует, как много он знает о хоркруксах. И снова Гарри мог честно ответить на поставленный вопрос, ни разу не солгав, но умолчав о многом.

– На рождественских каникулах Леди Нарцисса показала меня доктору из Венгрии, которого звали Дъердь Ракоши. Он странноватый человек, когда осматривал меня, говорил разные непонятные вещи. После этого он пообещал, что поможет мне. Но в чем именно заключается помощь, и от чего меня спасают, он не сказал. И в присланном письме об этом, насколько я помню, тоже ни слова.

– Возможно, он поступил мудро. Не стоит в вашем юном возрасте знать о столь ужасных вещах. Вы все поймете в свое время. Ну что же, я узнал все, что хотел. Разве что я все еще готов услышать имена ваших друзей, хотя и признаю ваше право на тайну. В любом случае, мне приятно было услышать о сотрудничестве между разными факультетами. Это именно то, в чем состоит истинный дух нашей школы. Вдвойне рад тому, что инициаторами этой дружбы были студенты Слизерина. Но, возможно, у вас есть вопросы, на которые я бы мог ответить.

У Гарри был, пожалуй, всего один вопрос к директору, и он не замедлил его задать:

– Я хотел бы узнать, что случилось с моими родителями. Я так мало об этом знаю.

Профессор посерьезнел, но все же стал говорить:

– Да, ты заслуживаешь того, чтобы узнать правду. Не всю, конечно. Многого я не могу сказать в силу твоего возраста. Кое-чего я и сам не до конца понимаю. Но ты должен знать о подвиге твоей мамы. Когда в ваш дом пришел Темный Лорд и захотел забрать твою жизнь, до этого убив твоего отца, Лили Поттер задействовала древнюю магию. Она пожертвовала собой, чтобы ты мог жить. Последствием этого стало то, что тот, кто называл себя Волдемортом, лишился жизни. Хотя в силу некоторых обстоятельств смерть все же не настигла его в полной мере. Он застрял между миром живых и миром мертвых.

– Так что, Квиррелл…

– Да, с тобой, находясь в теле бедного юноши, говорил именно Волдеморт. Такие заблудшие души, к сожалению, способны вселяться в некоторых людей. Философский камень был нужен ему для обретения подлинного бессмертия. Но благодаря вашей смелости, мальчики, эта его атака была отбита.

– Он еще вернется?

– Скорее всего, да. Но не сразу. У нас есть некоторое время, чтобы лучше подготовиться. Но, я вижу, ты устал, Гарри. Я не буду больше тебя утомлять своими стариковскими разговорами. Отдыхай и скорее выздоравливай. Я пойду сейчас и заберу у профессора Снейпа камень. Мы говорили сегодня рано утром с Николасом. Узнав о том, насколько опасным оружием является его открытие в руках зла, он принял решение уничтожить камень. Да, со временем, когда у моего друга и его жены кончаться запасы эликсира, они станут такими же смертными, как и остальные люди. Но для высокоорганизованной материи, коей мы – люди – являемся, смерть – это не конец, а лишь начало нового приключения. До встречи. Были приятно пообщаться со столь интересными молодыми людьми.

Кажется, обе стороны были в равной мере довольны разговором. Им удалось получить интересующую их информацию, одновременно утаив, насколько много они еще знают по обсуждаемым вопросам.

23.

Гарри выпустили из лазарета только к ужину в среду. Если в понедельник необходимость находиться в постели казалась оправданной, так как любое резкое движение приводило к тому, что он вновь испытывал головокружение и легкое подташнивание, то два остальных дня «заключения» Поттер чувствовал себя совершенно здоровым.

Кстати, у всей этой истории с Волдемортом и философским камнем была одна неожиданная положительная сторона. Знаменитый шрам в виде молнии за эти три дня значительно поблек, почти исчез. Теперь, чтобы рассмотреть его, надо было стоять очень близко к Поттеру и специально вглядываться в то место на лбу, где все еще оставались следы былой раны. А еще Гарри перестал его чувствовать, как нечто особое. Место шрама теперь ничем не отличалось от остальной кожи.

Было немного обидно, что пребывание в больничном крыле пришлось на каникулы, но, с другой стороны, из-за этого не пострадала учеба. За эти дни в палате у Гарри побывали все слизеринцы первого курса. Панси вообще хотела устроить круглосуточное дежурство около постели, и даже начала составлять график. Драко натравил на нее мадам Помфри, и совместными усилиями им удалось отговорить Паркинсон от этой затеи. Так что девочке пришлось довольствоваться только своими личными тремя пятиминутными посещениями в день с обязательным вручением шоколада, апельсинов и прочих вкусностей.

На Слизерине, как и на других факультетах, знали только официальную версию событий. И хотя многие догадывались, что это лишь верхушка айсберга, но полагали, что Гарри и Драко вправе хранить свои секреты в тайне от других, если они это считают нужным.

Теодор, Блейз и Трейси приходили навещать больного несколько раз. Прочие члены их команды с других факультетов каждый день связывались с Гарри через зеркальце Гермионы. Чтобы директор их не вычислил, они не отважились на личное посещение лазарета.

После завершения приключения все ребята были полны энтузиазма и с нетерпением ждали продолжения тренировок. Особенно изменился Невилл. Как будто даже его плечи стали шире. Во взгляде, жестах появилась уверенность в своих силах. Драко посоветовал ему хотя бы первое время сдерживаться, чтобы в Гриффиндоре столь резкая перемена не вызвала подозрений.

Нет смысла говорить, что сам Драко провел эти дни почти безвылазно рядом с другом, развлекая его болтовней, выполняя мелкие поручения медсестры. Хотя для Гарри, казалось, было бы достаточно, чтобы он просто был неподалеку.

Когда после трехдневного перерыва Гарри вновь появился в Большом зале, директор находился за преподавательским столом, Мальчики думали, что Альбус Дамблдор воспользуется этим случаем, чтобы как-то высказаться по поводу воскресных событий, но он промолчал, лишь поприветствовал прибытие двух слизеринцев едва заметным кивком.

Видимо, у него были какие-то соображения на это счет.

После того, как Квиррел попал в госпиталь, неизбежно поползли слухи, некоторые из которых дошли до Люциуса. Кроме того, он заметил, что его метка вновь стала его меньше беспокоить, так что Лорд Малфой в понедельник вечером вышел на связь с сыном. Драко в ответ рассказал лишь об общем состоянии дел на этот момент («здоровью Гарри ничто не угрожает», «философский камень спасен», «Лорд покинул тело профессора Квиррелла»), и пообещал изложить все подробности, когда Гарри отпустят из лазарета.

Так что сразу после ужина они уединились в учебной комнате у себя в общежитии и, достав колоду, вызвали червового короля на связь. Им повезло, Люциус был один в своем кабинете в мэноре и располагал свободным временем. А рассказ мальчиков должен был быть долгим.

Гарри и Драко говорили по очереди, сменяя друг друга. Отец Драко по ходу рассказа делал пометки, но не перебивал, лишь иногда задавал уточняющие вопросы. Это был уже не первый их отчет перед Лордом Малфоем, так что говорили мальчики кратко и по существу, но не забывали важных деталей, и вмешательство мужчины требовалось не очень часто.

Когда Гарри и Драко окончили повествование рассказом об их встрече с Дамблдором, мужчина на пару минут погрузился в размышления, потом, иногда заглядывая в свои пометки, начал говорить:

– За эти дни вы допустили ряд серьезных промахов, на которых я хотел бы акцентировать внимание, прежде чем начинать хвалить. Я не буду говорить о мелочах; большую часть такого рода просчетов вы сами обнаружили и вовремя исправили или просто взяли на заметку. Начну с самого главного. После того как вам улыбнулась судьба, и вы вытащили из ловушки камень, ваш коллективный штурм запретных комнат выглядит ничем не оправданной мальчишеской, хулиганской эскападой. Если у вас самих не хватает пока знаний и опыта, мы могли бы разработать более интересный план совместными усилиями. Для этого надо было всего лишь вовремя предупредить меня об изменении ситуации. Но даже если признать, что этот проход был необходим, вы все равно сделали несколько крупных ошибок. Например, вы не продумали пути отступления на случай непредвиденных обстоятельств. Не только для себя – у вас, я помню, были порт ключи, но и для остальных членов команды. Это обязательное условие любого плана. Ну и, конечно же, совершенно недопустимо было начинать операцию, не имея представления о том, как вы будете действовать в случае открытого противостояния с врагом. Планирование – пока что ваше самое слабое место.

Мальчики виновато опустили головы.

– Если говорить о достижениях, это, прежде всего, то, что вам удалось создать группу слаженно действующих магов. В этом я практически солидарен с вашим директором, как ни странно мне об этом говорить. После того, как ваша команда прошла испытание делом, достигла успеха, от вас зависит, растеряете ли вы полученный авторитет или приумножите его. Выросло и ваше индивидуальное мастерство; стоит упомянуть и это, хотя зазнаваться вам пока рано. Заслуживает уважения и ваше умение выходить из сложной ситуации, выстраивать убедительные для окружающих объяснения своим действиям, одновременно сохранив в тайне важную информацию, которая понадобится вам в дальнейшем. В известном смысле ваша, как я говорил, хулиганская выходка имеет и позитивные стороны. У Дамблдора и его окружения может возникнуть мысль о том, что вами по-прежнему можно легко манипулировать. Он еще некоторое время не будет воспринимать вас, как серьезных игроков. Черт побери, я иногда сам забываю, что вам нет еще и двенадцати лет! Я верю, что вы сделаете из случившегося должные выводы и откорректируете свое поведение. Все же я в большей степени доволен вашими действиями, чем не доволен.

Настроение Гарри и Драко сразу же заметно улучшилось.

– Что касается посылки доктора Ракоши, то это было то случайное событие, которое невозможно учесть ни в каком плане. На этот раз оно принесло вам успех. Хотя в следующий раз случай может сыграть и злую шутку. Могу повиниться перед вами и я. Я тоже совершаю ошибки. К сожалению, я не обратил в свое время должного внимания на информацию Нарциссы о венгерском диагносте, восприняв его работу в сугубо медицинском аспекте. Но я обязательно свяжусь с ним завтра же, хотя бы для того, чтобы выразить свою благодарность. На этом, если у вас не припасено еще сюрпризов, я с вашего позволения попрощаюсь. Остается только высказать пожелание, чтобы в дальнейшем вы выходили на связь со мной при любом серьезном изменении ситуации.

После того, как связь прервалась, мальчики больше минуты сидели молча. Наконец, Гарри не выдержал первым:

– Слушай, а ведь твой отец прав. Какого черта мы поперлись в этот люк, да еще и ребят с собой потянули?! Я тебя не обвиняю, я ведь и сам рядом с тобой шел. Просто какое-то затмение на нас нашло!

– Знаешь, хоть он и прав, но я все равно не жалею о случившемся. Ведь это было так круто! Мы с нашей командой действительно прошли испытание на прочность. А почему мы туда пошли?.. Для чего? Просто мы очень долго думали о том, что нам придется это сделать, планировали… Фреда и Джорджа напрягли. С ребятами готовились. Тренировок вон сколько было!

– Мы в этой горячке просто не подумали о том, что можно было не проходить испытания, а войти в комнату с Квирреллом хотя бы через запасной ход…

– Или натравить на Волдеморта, если не директора, которого в тот момент в школе не было, а ту же МакГонагал или Флитвика, чтобы не воображали себя слишком умными. Причем, можно было ухитриться сделать это, не выдавая себя…

– Да уж… Слушай, давай остальным ребятам об этом говорить не будем. Они ведь даже не знают о том, что философского камня в зеркале уже не было в тот момент, когда мы начали операцию по его спасению. А то получается – они вместе с нами просто выпендривались, хвастаясь своим умением и мастерством.

– Да, не будем портить удовольствие от совершенного ими в тот день.

– Но Тафт все-таки прав. Пока не набьешь шишек – ничему не научишься.

– Это точно!

Если уж говорить о руководстве факультета, то декан вызвал Гарри и Драко к себе на беседу на следующий день, в четверг. Гарри впервые побывал в личном кабинете Снейпа, который находился недалеко от кабинета Зельеварения. Оформление комнаты было, как и можно было предположить, довольно мрачноватым. Обои цвета мокрого асфальта, темно-зеленые шторы, обивка на мебели из черной кожи. Неяркое освещение.

Провинившихся студентов декан принимал, сидя за гигантским столом. Для прочих случаев около камина стояли полукругом несколько кресел. Именно туда и направился он вместе с Гарри и Драко.

– Директор мне передал итоги своего разговора с вами, – начал профессор своим чуть хриплым голосом и с неизменным язвительным тоном, – хотя, я так полагаю, по своему обыкновению кое о чем умолчал. Но это не имеет большого значения. Я был в комнатах на втором этаже вместе со своими коллегами. Я наблюдал за своими учениками в течение нескольких месяцев. Для человека, склонного к логическому мышлению, нетрудно додумать все остальное, исходя из имеющихся в его распоряжении фактов. Даже состав вашей, так сказать, команды легко поддается вычислению. Я так полагаю, что, если с вами был даже мистер Лонгботтом, то, наверняка, среди вас нашлось место и отважной мисс Грейнджер.

Молчание мальчиков и в этот раз было красноречивым. После небольшой паузы Снейп продолжил:

– Я нахожусь в затруднительном положении. В моем конкретном случае это не общая фигура речи, которая должна показать смятение моих чувств или что-то в этом роде. Это констатация реального положения дел. И не важно – в силу каких обстоятельство оно возникло. Собственно говоря, это лишь мои проблемы и более никого они не касаются. Я упомянул об этом только потому, чтобы вы поняли, почему я не могу быть с вами до конца откровенным. Почему не могу сказать всего, чтобы я хотел сказать.

Драко, а вслед за ним и Гарри кивнули, как бы принимая сказанное к сведению.

– В силу упомянутых обстоятельств я вынужден оценивать события с разных точек зрения. Просто как обычный человек, взрослый мужчина, я огорчен тем, что столь юные мальчики вынужденно оказались в центре событий, от которых взрослые, в том числе и я, должны были их оградить. Мне стыдно, что мы должны быть благодарны первокурсникам. Ведь они сделали то, что не сделали взрослые, опытные люди. Как декан, я должен гордиться своими талантливыми учениками, сумевшими не только выдержать эти испытания с честью, но и привлечь помощь студентов других факультетов. Когда профессор Дамблдор пришел в мой класс за спрятанным там философским камнем, я испытал то, на что, казалось, давно уже не способен – удивление. И это ведь неправда, что вы положили его туда в понедельник утром. Он лежал там почти неделю, не так ли?

Гарри и Драко насторожились. Мужчина приложил палец к губам:

– Тсс… Мы никому об этом не скажем. Даже Альбусу. Но я продолжаю… Как непосредственно вовлеченный в эти тайные интриги, как активный участник событий, я должен думать еще и том, что нас ждет впереди. Мои силы и возможности ограничены. Я не могу сделать мир таким, каким бы я хотел его видеть. Я не могу изменить прошлого.

Гарри показалось, что, когда профессор, говоря последнюю фразу, посмотрел на него, он выглядел так, будто признавался в своей вине за что-то.

– Но, не смотря ни на что, мы должны пытаться повлиять хотя бы на будущее. В этом будущем… Нет, я не смогу вам ответить на все ваши вопросы. Я не смогу сделать так, чтобы вам больше не угрожали опасности. Но, если вы обратитесь ко мне за помощью, я сделаю все, что смогу. И я смею надеяться, что мой совет, мои навыки и умения, в конце концов, моя рука, держащая палочку, не будут для вас лишними.

– Конечно! Можете не сомневаться… – заговорили мальчики хором.

Декан едва заметно улыбнулся:

– Я понимаю, что пока не заслужил вашего доверия. Но в следующий раз, когда у вас возникнет затруднительная ситуация, и когда ни твой отец, Драко, ни даже мисс Грейнджер не будут знать правильного ответа, прошу вас, хотя бы чисто гипотетически подумайте обо мне, как о возможном помощнике. «А вдруг эта старая летучая мышь – Северус Снейп скажет нам что-то дельное», – пусть что-то вроде этого произнесет один из вас. И он будет прав.

– Пока же, – профессор встал со своего места, – если вы не собираетесь сказать мне что-то важное непосредственно сейчас, можете быть свободны. Не смею вас задерживать.

24.

В воскресенье утром, в привычное время в их тренировочной комнате состоялся общий сбор команды – первый после драматичных событий недельной давности. Не удивительно, что первые минут двадцать мальчики и девочки с разных факультетов вновь и вновь пересказывали друг другу важные, по их мнению, детали того, что случилось в запретных комнатах, делились своими переживаниями, которые в результате обсуждения теряли свою остроту. И то, что было страшным, теперь казалось лишь забавным.

Наблюдая за этим веселым бедламом, Гарри и Драко убедились, что были правы, не сказав им всей правды. Все ошибки и просчеты должны остаться только их собственной виной. А вот победы и успехи – пусть будут общими. Мальчики позволили себе немного расслабиться и разделить радость с остальными.

Хотя когда дело дошло непосредственно до тренировки, Драко начал ее с разбора ошибок и недоработок:

– Я надеюсь, не только я заметил в прошлое воскресенье кроме достижений, еще и провалы. Слабые места есть у каждого из нас, их нужно трезво оценить и сделать так, чтобы они в будущем не повлияли на исход событий. Я считаю целесообразным, чтобы все мы стали универсальными магами. К примеру, мы будем практиковаться в ментальной магии. Ею хотя бы на элементарном уровне должны овладеть все, а не только Терри. Да, такая магия будет нам стоить больших затрат сил, так как мы не маги воды, но это не значит, что мы вообще не можем ею овладеть. Это сделает всех членов команды хотя бы частично взаимозаменяемыми. Если же говорить о команде в целом, то, я думаю, нам следует продумать и после этого отработать тактику сражения нашей группы с очень сильным взрослым противником или даже с несколькими такими противниками. Это станет главной целью помимо наших традиционных упражнений.

Лица у всех членов команды стали серьезными. А Невилл решился задать вопрос:

– Так ты думаешь, что он опять вернется?

– К сожалению, для нас еще ничего не окончилось. В этом духе выразился Дамблдор, когда в понедельник утром приходил в больничное крыло поговорить с нами. Если вам интересно, мы во время паузы можем рассказать подробнее об этом разговоре, хотя директор больше выспрашивал, чем сам делился информацией. Но, возвращаясь к вопросу Невилла… Как вы сами, наверное, догадались, нам удалось выгнать дух Темного Лорда из тела Квиррелла. Но мы смогли сделать только это. Он не ушел в мир теней и может вновь найти себе иное пристанище.

– И придет нам мстить?

– Я не думаю, что мы единственные его враги, Невилл.

– Но у нас почетное место в его списке, – попытался пошутить Гарри.

Шутка получилась невеселая.

– Ничего, – отозвалась Грейнджер, – нам просто надо быть начеку и держаться вместе. Если мы будем и дальше действовать слаженно, если будем настойчиво овладевать знаниями, много тренироваться, то сможем противостоять любым грозящим опасностям.

– Ну, тогда – за работу! – сказал Драко, вставая с паласа.

В тот же вечер на связь с мальчиками вышел Люциус. Его лицо было встревоженным, он сразу перешел к делу:

– Моя сова, которую я послал доктору Ракоши, вернулась назад, словно адресат был недоступен. Я попросил моих венгерских знакомых навести справки о его местонахождении. Они выяснили следующее. Дъердь Ракоши не работал ни в какой государственной или частной клинике. У него был свой небольшой консультационный пункт в венгерской столице. Там он принимал пациентов, в основном тех, кто подвергся проклятиям. Больных, которые приезжали к доктору из разных стран, было немного, так как его в большей степени интересовал научный аспект проблем, а не материальная сторона дела. В свое время Дъердь Ракоши получил наследство и не был стеснен в средствах. У него в штате всего одна медсестра и она же секретарь – некая госпожа Ковач. По ее словам, ее шеф был на рабочем месте до середины дня в понедельник, потом ушел на обед. После этого его никто не видел. Медсестра не испытывала по этому поводу никакого волнения. Подобное уже случалось раньше. Какой-нибудь особенно интересный случай с пациентом, который живет где-то в забытом богами месте, по ее мнению, мог привлечь внимание доктора, а информировать о своем местонахождении ассистентку доктор Ракоши не считал нужным. Но мне все равно не нравится эта ситуация.

Отец Драко сделал паузу.

– Я решил, что мне следует немедленно начать действовать. За последние три дня я провел несколько важных встреч, отдал все необходимые распоряжения на случай моего отсутствия. Боюсь, что не смогу заниматься делами наших семейных предприятий две или три недели. Как уже давно мне советовал Северус, я попробую найти нужную нам информацию на Балканах. Хотя начну я, скорее всего, все же с Венгрии. Я буду периодически выходить с вами на связь, так что вы будете знать о моих передвижениях. Ночевать я, впрочем, все равно буду в мэноре или на вилле твоей бабушки, Драко, во Франции. Нарцисса, видимо, пробудет там до наступления лета.

Мальчики посерьезнели, а Драко с дрожью в голосе сказал:

– Отец, прошу… будь осторожен.

Люциус улыбнулся, хотя глаза его оставались грустными:

– Я буду стараться.

Прошло три недели. Жизнь в Хогвартсе вошла в нормальную колею, будто и не происходило ничего экстраординарного. Занятия шли согласно расписанию. Все так же по воскресеньям их команда собиралась на тренировки. Хотя, Гарри заметил, что членов команды приходят в их комнату с балконом не только ради возможности совершенствовать свои знания и умения. Им, представляющим разные факультеты, нравилось общаться друг с другом.

Теперь, как правило, каждое собрание начиналось с традиционного получасового обмена новостями. После же окончания тренировок многие парами или небольшими группами задерживались на полчаса или час, чтобы обсудить непонятные моменты из учебной программы, прочитанную книгу или свежую постановку.

Гарри, наконец, вспомнил о своем обещании и дал Гермионе на пробу несколько музыкальных композиций и пару постановок магловских классиков. С этого момента в их группе появилась еще одна фанатка магических музыкальных композиций. А когда девочка узнала, что есть постановки учебного характера (в основном на исторические темы, а также рассказывающие о разных магических культурах), она вознамерилась их заполучить.

Фред и Джордж к концу марта предоставили слизеринцам свой проект усовершенствованного разведчика. Теперь его подвижная часть могла улетать, не теряя связи с магом на более чем триста шагов. Полезным дополнением было и то, что на эту «муху» теперь можно было наложить чары необнаружения. Это было важным, если бы вы собрались изучить место, в котором кто-то находился. Привязка к личности владельца делалась один раз, не требовалась ее постоянная настройка. Хотя при желании сменить такую привязку с одного человека на другого было можно. Драко пообещал, что передаст список материалов отцу, как только у того появится свободное время.

Отец Драко выходил на связь примерно раз в три дня. Чем дольше продолжалась экспедиция, тем более довольным был его вид. Но деталями он не делился, упомянул только, что в мэноре в его кабинете лежит дневник с наиболее важными записями. Уже оканчивался март, когда Люциус сообщил, что уже окончил поиск и готов поделиться собранной информацией. Малфой старший предложил встретиться в том лесу, где он впервые серьезно поговорил с мальчиками. Весна была в полном разгаре. Побыть на свежем воздухе было одно удовольствие.

Нужное место мальчики нашли по памяти. Люциус ждал их возле того самого все еще лежавшего на земле полусгнившего ствола дерева. Гарри и Драко выбрали два не очень гнилых обломка дерева подходящего размера, которые валялись тут же рядом, и трансфигурировали их в подобие табуреток. Отец Драко даже не повел бровью при виде их домашней заготовки, которую они уже пару дней репетировали:

– Как удачно! А я не захватил на этот раз для вас сиденья.

Как и в прошлый раз, он уселся на некотором расстоянии от мальчиков на складном стуле, и его неизменная трость тоже была рядом. Гарри уже знал, что у мужчины во времена службы Лорду была травмирована нога, и ни магическому, ни магловскому лечению в полной мере она не поддавалась.

– Итак, я побывал за эти три недели в нескольких странах юго-восточной Европы. Это были Венгрия, Румыния, Югославия. Короткие визиты были даже в Грецию и Албанию. Чтобы скрыть цели своей поездки, я попутно вел переговоры, касающиеся семейного бизнеса. Частично именно из-за этого мои поиски заняли столько времени. В результате я, пожалуй, владею той же информацией, которой располагал в свое время Лорд. Логично начать рассказ с создания хоркруксов. Собственно говоря, об этом нам много в свое время успел рассказать Цигнус. Разве что он не упомянул еще об одном условии для их творения – не знал об этом или просто забыл. Итак, для создания якоря души необходим сильный маг, жизненная энергия умирающей жертвы, некая ценимая магом вещь, животное или человек. А еще очень важно, чтобы этот маг в чрезвычайной степени боялся умереть.

Гарри насторожился:

– Вы сказали «животное или человек»?

– Да, Гарри, я в курсе того, что ты был хоркруксом. Хоть мы это и не обсуждали, я догадывался об этом и до своей поездки, а теперь просто уверен, что так и было.

Драко посмотрел внимательно на друга, который так и не поделился с ним этой тайной, потом обратился к отцу:

– То есть, доктор Ракоши прислал Гарри уничтожитель хоркрукса, а не просто приспособление для того, чтобы снять последствия проклятия. То-то приведения всполошились, услышав некий «зов».

– Да, ты прав. В шкатулке, как я теперь понимаю, находился миниатюрный портал в известный вам промежуточный магический континуум. Для живых людей и животных он безвреден, никак на них не влияет. А вот на всевозможные слепки души, привязки и прочее того же рода он действует, как магнит на железо. Если бы Гарри был единственным хоркруксом Волдеморта, то его душу тоже засосало бы в этот портал. Но он, видимо, в свое время создал их несколько.

– А как Гарри смог стать им? Лорд что – ценил младенца Поттеров?

– Ну, да! Видимо из-за пророчества. И это был яркий пример спонтанного созидания хоркрукса. Темный Лорд его ни в коей мере не планировал. Но чтобы вы все хорошо поняли, думаю, стоит начать с истории. Первые случаи так сказать отложенной смерти из-за случайного возникновения привязки души, очевидно, были зафиксированы среди жрецов-магов в Африке и Центральной Америке – в тех племенах, где практиковали человеческие жертвоприношения.

– Что?!

– Я понимаю, о чем вы… Да, есть некоторая вероятность того, что книга на эту тематику в руках у Цигнуса была не случайно. И это не была провокация, как мы ранее думали. Но я продолжу рассказ. Так как периодически случалось, что жрец после своей смерти вселялся в животных или людей, у этих племен со временем возник обычай сжигать любимые вещи умершего мага – в особенности ритуальные предметы, которые чаще всего становились хоркруксами. Как мне кажется, конквистадоры, которые переплавили множество драгоценностей инков и ацтеков, попутно избавили земли Центральной Америки от некоторого количества потерянных душ. Возможно, что хотя бы часть распространенных в Европе и на Ближнем Востоке легенд о людях, одержимых демонами, также возникла из-за того, что некоторые местные маги случайно создавали привязки души, а после смерти искали себе пристанище. Так как это были единичные случаи, не носившие системы, то и средства борьбы с ними были самые простые. Бывало, что хоркруксы разрушались сами по себе так же случайно, как и возникали. Но где-то в начале Х века на территории Королевства Венгрии сформировалась группа темных волшебников, которые на протяжении полутора столетий практиковали человеческие жертвоприношения с целью использования жизненной силы в магических целях. Более всего их интересовало увеличение собственных магических сил. На этом поприще их ждало разочарование, но вот тема хоркруксов получила свое развитие. Собственно говоря, один из членов этой секты этот термин и придумал. После этого появились маги, которые привязывали свои души к нашему миру целенаправленно.

– И таких людей было много? Они достигли чего-то реального?

– К счастью, нет, Драко. Как-то так получалось, что и созданные ими хоркруксы находили, и уничтожать их получалось сравнительно легко. Видимо, это часть проклятия, которое ложится на тех, кто идет против природы и установленных свыше правил. Ни один из тех, кто пытался обойти смерть, во всяком случае, о ком я нашел информацию во время своих поисков, не продержался после своей смерти более двадцати лет. Со временем деятельность упомянутой мною группы прекратилась, и об их опытах забыли все, кроме отдельных любителей «острого чтения».

– А Волдеморт…

– Что касается Темного Лорда, то, как я понимаю, он решил создать как можно больше хоркруксов, а также их защитить. Ведь такой предмет можно хорошо спрятать и наложить на него серьезные охранные чары.

– А как такие хоркруксы можно уничтожить? Тоже при помощи портала в магический континуум? Ну, как в моем случае…

– Нет, такой портал нужен только тогда, когда по нелепой случайности хоркруксом стал живой человек. Не убивать же его!? Для ликвидации привязки души к неживому предмету достаточно в сильной степени изменить его. Даже не обязательно переплавлять, к примеру, золотое ожерелье. Достаточно просто погнуть его звенья, порвать или даже просто вынуть драгоценный камень. Весь вопрос в нашем случае в том, как найти это самое ожерелье, как узнать, не лежит ли где-нибудь кроме ожерелья еще и колечко. А еще это колечко может быть зачарованным – каждый, кто коснется его, умрет мучительной смертью. Фантазия у Лорда была богатая.

– Да уж! – мальчики невольно поежились.

– Но есть у меня и хорошая новость. Кажется, у нас есть запас времени. Расставание души с телом, не проходит для нее бесследно. Мне трудно найти подходящее слово для описания ее состояния, наступающее после момента смерти. Так или иначе, душа мага даже при наличии созданных им хоркруксов, не способна буквально в ту же минуту проявлять активность. Проходят годы, прежде чем она получает возможность вселиться в другое тело.

– Именно поэтому о Волдеморте не было слышно почти десять лет?!

– Да. Некоторое время его душа находилась около места гибели тела Тома Ридла. Потом, очевидно, она вселилась в тело некоего случайного проводника, который доставил душу туда, где она встретилась с Квирреллом.

– В свое время он много рассказывал нам об Албании.

– Да, я побывал там. Я разговаривал с магом, который помнит приезд вашего бывшего профессора в те края. По его словам, на Квиррелла произвела сильное впечатление какая-то встреча в горном лесу, после нее он словно бы стал другим человеком. Не исключено, что это именно душа Лорда так на него повлияла. Собственно, это уже не важно. Главное, что такая душа болезненно переживает потерю и временного пристанища тоже, в особенности, если изгнание из тела было принудительным. Срок, правда, в этом случае меньший, чем после потери родного тела, но, думаю, год или даже два у нас в запасе есть.

Да, это действительно была хорошая новость.

– Так что мы теперь будем делать?

– А теперь вы будете учиться, как и положено мальчикам вашего возраста. Будете тренироваться, а также заботиться об уровне подготовки вашей команды. Будете развивать свои силы и умения. Не забывайте иногда и отдыхать. Вы ведь еще дети. Я же попробую осторожно поспрашивать своих бывших коллег по движению. Возможно, кто-то знает о том, не доверил ли Темный Лорд в свое время кому-то из нас свою тайну. Заодно надо присмотреться к тем, кто хотел бы помочь своему бывшему хозяину вернуться к жизни, помешать им. Дел много. Ну, все, бежите в школу, чтобы вас не начали искать. Боюсь, Дамблдор теперь будет за вами более внимательно следить.

Когда Гарри и Драко шли по лесу обратно в Хогвартс, их переполняла радость. Да, это была временная передышка. Но ведь так хотелось просто жить, дышать пьяным весенним воздухом, радоваться присутствию рядом с тобой родной души. Хотелось еще чего-то такого, чего оба они пока не понимали. Но, кажется, у них еще было время, чтобы успеть это понять.

В последний день марта Хогвартс посетила комиссия из Министерства. Члены комиссии походили по школе, понаблюдали «за процессом». После обеда они вызвали по очереди к себе Поттера, Малфоя, Уизли и Лонгботтома. Спрашивали об их походе в Запретный лес. Жалобе Августы Лонгботтом, наконец, дали ход.

Слизеринцы честно рассказали о том, как проходила их отработка. О том, за что они были наказаны, члены комиссии не спрашивали. Судя по их скучающему виду, исход дела им был ясен с самого начала.

Действительно, они ушли через камин в кабинете директора в тот же день вечером. Никаких зримых изменений в школе не произошло. Но, по словам Люциуса, волну слухов это событие все же породило. Кроме бабушки Невилла теперь еще и в ряде других семей стали более критично относиться к деятельности Альбуса Дамблдора. Это была мелочь, но из таких мелочей и складывается общественное мнение.

Пасхальные каникулы у всех курсов начинались в один день, так что Гарри и Драко провели его вместе с остальными друзьями в поезде. Первый курс Слизерина занял два соседних купе. Хотя некоторые мальчики и девочки периодически перебегали из одного купе в другое, но, все же, в том купе, где ехали Малфой и Поттер, с ними чаще всего оставались также Нотт, Забини и Девис. За последние месяцы эта пятерка заметно сблизилась. Даже Теодор уже не казался таким отчужденным и независимым, словно кот, который гуляет всегда сам по себе.

Было бы вообще замечательно, если бы к ним могли присоединиться двое мальчиков с Рейвенкло, а также Гермиона и Невилл. Но Слизеринцы пока что воздерживались от того, чтобы общаться с друзьями из других факультетов за пределами тренировочной комнаты. Так что даже прощальную вечеринку по случаю окончания второго триместра они устроили именно там. Ребята накопили сладостей из тех, что присылали родители. Блейз через старшекурсников раздобыл несколько бутылок эля. Одним словом – было весело. Оставалось надеяться, что и каникулы пройдут не хуже.

На платформе мальчиков ждал Люциус. У входа в здание вокзала их ждало такси, которое отвезло их в Кенсингтон, в уже знакомый Гарри дом. Там был камин, подключенный к сети. Так что уже через минуту они оказались в холле виллы на Лазурном берегу. Именно здесь мальчики должны были пробыть все каникулы. Их ждало солнце, море, воздух.

Нарцисса и бабушка Друэлла в ожидании детей наслаждались видом моря в лучах заходящего солнца, сидя на террасе. На старшей женщине было строгое вдовье платье. А вот мама Драко неожиданно полюбила платья свободного покроя. Та одежда, которую Гарри раньше видел на Леди Нарциссе, обязательно подчеркивала стройность ее фигуры.

Тайна произошедших перемен тут же открылась. Где-то в конце сентября должна была сбыться мечта Драко, помимо него в семье Малфоев будет еще один сын. В данный момент Леди Малфой была на четвертом месяце беременности. Она планировала пробыть на юге Франции до середины лета. Потом, когда здесь станет слишком жарко, Нарцисса переберется в Англию, где климат мягче. Там, в мэноре, и должен будет появиться на свет брат Драко. Это и был тот самый приятный сюрприз, о котором женщина намекала во время разговоров по карточной связи.

Море оказалось не таким теплым, как можно было ожидать. Но мальчики ведь недаром были волшебниками, и существовала такая вещь, как согревающие чары. Так что все эти дни – благо погода продержалась солнечная – большую часть дня на мальчиках были надеты лишь плавки. Гарри и Драко, если не купались и не валялись на песке, летали на метлах, не утруждая себя одеванием. В результате Гарри, на кожу которого загар лег так естественно, словно всегда там был, стал слегка похож на мулата. У Драко с этим были проблемы, но благодаря зельям, приготовленным Снейпом, и у него тело приобрело золотистый оттенок.

Однообразие такого времяпрепровождения к концу каникул немного утомило мальчиков, и они с радостью отправились в школу, предвкушая встречу с друзьями.

Драко не зря так много плавал на каникулах. В первой декаде мая состоялись соревнованию по плаванию среди магических школ Британии и Ирландии. Проходили они на базе Лондонской школы. Драко пришел вторым в соревнованиях в плавании стилем баттерфляй (в младшей группе, конечно), Блейз победил в вольном стиле. Победили мальчики и в эстафете. Команда Хогвартса в целом собрала неплохой урожай побед. МакГонагал, которая сопровождала группу болельщиков, в которую удалось попасть и Гарри, настолько заразилась азартом соревнований, что выдвинула идею провести в следующем году турнир сборных школьных команд и по квиддичу. Она даже провела предварительные переговоры на эту тему.

В начале июня отпраздновали день рождения Драко. Причем, пришлось отмечать его дважды. В первый раз сразу после дня рождения, в субботу, 6 июня, Малфой собрал весь первый курс Слизерина в «Сладком королевстве», после этого на следующий день отмечали уже в тренировочной комнате их тесной компанией. Гарри больше понравились именно воскресные посиделки. Они были не такие формальные, наверное. А еще он пожалел, что его собственный день рождения приходится на каникулы. Кто знает, как он будут проходить?!

Последний триместр – и без того самый короткий в учебном году (чуть больше двух месяцев) – пролетел еще быстрее из-за того, что вторая его половина была посвящена подготовке к итоговым годовым тестам, ну и, самим экзаменам. Только общими усилиями их команды удавалось вывести Гермиону Грейнджер из панического состояния, ей все время казалось, что она что-то упустила, что чего-то не знает, и именно этот вопрос ей зададут во время экзамена.

Так или иначе, все экзамены были сданы. Гермиона ожидаемо оказалось лучшей ученицей на первом курсе. Драко не очень переживал по поводу своего второго места – разрыв в один балл выглядел смешно. Малфой недополучил его из-за рассеянности мадам Спраут, которая почему-то немного ниже оценила его работу, хотя все ответы были правильные.

Гарри улыбался, рассматривая список учеников первого курса. Если не считать Джастина Финч-Флетчли, вклинившегося между Поттером и Ноттом, то все семь первых позиций в списке лучших занимали члены их команды. Только Блейз и Невилл пока немного отставали. Хотя даже Невилл серьезно улучшил свои результаты. Он добился почти невозможного – на последних уроках у профессора Снейпа он ухитрялся правильно варить зелья. И это несмотря на то, что его соседом по парте с конца третьего триместра стал Шеймус Финниган – тоже весьма рассеянный и мечтательный малый.

Причиной такой рокировки стало охлаждение отношений между Роном и Невиллом. Уизли надоело изображать дружбу с Лонгботтомом. Слава Богу, во врага он не превратился. Просто у рыжего было слишком мало общего с парнем, который вечно был погружен в книги. А вот с Дином они как-то неожиданно сошлись характерами, у них оказалось много тем для разговоров. Уизли выспрашивал у своего маглорожденного приятеля подробности магловской жизни. Томаса интересовали обычаи мира магов, который теперь стал его миром. Мулат звезд с неба не хватал, был полностью лишен амбиций; на его фоне Рон выглядел асом магического мира, и Уизли стал чувствовать себя увереннее.

Со временем это привело к тому, что парни стали и на уроках сидеть вместе. Шеймус и Невилл отнеслись к этому индифферентно. Вопреки ожиданиям работа таких двух напарников не привела к катастрофе. Не надеясь больше на помощь и память Дина, Невилл обрел второе дыхание. В классе Зельеварения он становился собранным, умело руководя действиями Шеймуса, которому только этого, казалось, и надо было. Он оказался неплохим исполнителем.

И вот пришло время прощального пира. Для седьмого курса всех факультетов он был последним. На следующий день юношей и девушек ждал еще бал, но на нем должны были присутствовать только выпускники. Младшие курсы на следующий день сразу после завтрака ждала дорога на поезде.

Зал был оформлен в цветах факультета Рейвенкло. «Вороны» вырвали победу у Гриффиндора и тем самым выиграли кубок школы по квиддичу, так что они лидировали в школьном зачете, опережая «львов» на четырнадцать очков. Слизерин, несмотря на все старания студентов факультета, не оправился после потери ста баллов, отнятых у «змей» МакГонагал, и все еще отставал от ее факультета на сорок баллов. Только Хаффлпафф ничуть не переживал по поводу своего последнего места.

Еды на столах по традиции не было. Все ждали, что скажет директор. Он не заставил себя ждать:

– Вот подошел к концу еще один учебный год. Двадцать два волшебника и двадцать волшебниц выходят во взрослую жизнь. Остальные просто стали старше на один год. И, как я и мои коллеги надеемся, за этот год в ваших головах добавилось знаний, а в ваших руках – умений.

Дамблдор обвел внимательным взглядом зал. Гарри показалось, что взгляд старика на секунду или две остановился на нем.

– Ну а теперь, прежде чем начнется ужин, надо подвести итоги нашего школьного соревнования. Вы знаете, как обстоят дела на данный момент с балансом ваших достижений и промахов. Триста пятьдесят два балла заработали студенты Хаффлпаффа. Триста семьдесят два балла у Слизерина. Четыреста двенадцать у Гриффиндора. И четыреста двадцать шесть у Рейвенкло. Это замечательный результат.

Студенты факультета, который возглавлял профессор Филитвик, обычно более сдержанные в проявлении чувств, застучали ногами, выражая восторг. Впервые за последние четыре года «змей» потеснили с их первого места, да еще так далеко. Даже гриффиндорцы непонятно чему радовались.

– Но здесь не хватает еще нескольких поощрительных баллов, о которых я по рассеянности запамятовал, – лицо директора приобрело таинственный вид. – Имена учеников я по некоторым причинам предпочту не оглашать, но это не означает, что их добрые дела не должны быть отмечены. Итак, два студента факультета Рейвенкло награждаются двенадцатью баллами каждый за умелое использование теоретических знаний в реальных условиях. Кроме этого, два студента Гриффиндора награждаются пятнадцатью баллами каждый за храбрость, проявленную перед лицом смертельной опасности, и еще четырьмя за свободу мышления и отсутствие предрассудков.

Знамя Рейвенкло, висевшее над столом преподавателей, задрожало и сдвинулось с места, уступая место рядом с собой желто-красному символу Гриффиндора. Те, кто мог быстро считать в уме, уже определили, что у обоих факультетов теперь по четыреста пятьдесят баллов.

– Но это еще не все, – улыбнулся Дамблдор, – пятерым студентам Слизерина присуждается по десять баллов за изобретательность, за командный дух, за верность идеалам школы Хогвартс. А двоим из этих слизеринцев я присуждаю еще по четырнадцать баллов за умение создать команду единомышленников среди учащихся разных факультетов. Я все правильно подсчитал?

Серебристо-зеленое знамя Слизерина, появившееся на стене рядом с двумя другими, сказало само за себя. Да уж! В этом году директор создал необычный прецедент. Сразу три факультета стали победителями.

– Следующий раз в нашу очередную авантюру придется взять с собой еще и Финч-Флетчли. Тогда победителями будут все,– еле слышно пробурчал Драко.

Но Гарри все равно догадался, что его друг доволен. Проигрывать он не любил. Лучше уж ничья.

На этом месте на истории с их первым годом обучения можно было ставить жирную точку. Гарри и Драко ждали новые приключения, встречи с друзьями и еще много чего, пока ещё неизвестного. Но это будет завтра. И это будет уже другая история.