Там, у камня

Темный Лорд стоял перед высоким каменным столом, покрытым черным бархатом. Как и все остальные, находящиеся в помещении, он был облачен в черную мантию с капюшоном и держал в правой руке палочку. Свет от черных свечей мерцал, отражаясь в его красных глазах, лишая остатков человеческого образа.

На этот раз собрание проходило в заброшенном поместье. Оно числилось опасным для жилья и было занесено в списки на снос. Однако сегодня вечером его захватили фигуры в черных мантиях, тени от которых плясали на осыпавшихся стенах.

Темный Лорд поднял вверх руку с палочкой, и в помещении мгновенно установилась полная тишина.

— Сегодня один отважный молодой человек примет темную метку и присоединится к нам. Мы готовы. Приведите ведьму.

Двое Упивающихся Смертью втащили в зал связанную женщину. Они выволокли ее на пространство перед собравшимися и бросили на пол к ногам Волдеморта.

— Я даю тебе последний шанс. Ты станешь мне служить? — произнес Лорд.

— Никогда! — Она плюнула на землю у его ног.

— Ты пожалеешь о своем безрассудстве, — прошипел Волдеморт. — На стол ее!

После того, как приказ был выполнен, его мерцающие красные глаза пристально оглядели помещение.

— Люциус, приведи нового посвящаемого.

Мужчина с длинными светлыми волосами покинул комнату и вскоре вернулся вместе с красивым молодым человеком.

— Виктор Крам, — нараспев произнес Лорд.

Молодой человек опустился на колени перед алтарем.

— Готов ли ты присоединиться к могущественному чистокровному объединению последователей Темного Лорда, служить ему до конца дней своих и именоваться Упивающимся Смертью?

— Готов, — откликнулся молодой человек.

— Протяни руку, — приказал Лорд.

Посвящаемый повиновался. Лорд кивнул, и Люциус оказался рядом с ним. Жертвенным серебряным кинжалом он вспорол ткань рубашки на предплечье молодого человека.

Волдеморт окунул указательный палец в золу от сгоревших на столе сандала и ладана и начертил извитую линию — символ змеи, части темной метки на руке Виктора.

Затем он направил палочку на связанную волшебницу и стал нараспев произносить заклинание.

— Н-е-е-е-е-е-т! — пронзительно закричала ведьма. Ее тело судорожно задергалось от боли. Она подняла связанные руки, царапая горло, из которого, казалось, вытягивают ее разодранную ритуалом душу. Когда душа начала отделяться от тела, Лорд бросил в нее заклинание, привязав к себе ее силу, и принялся забирать оставшуюся часть души из тела. Это было похоже на выкорчевывание, так сильно было ее желание жить. С губ ведьмы сорвался последний крик боли. Чудовищный выброс энергии, образовавшейся от пленения души, необходим был для заклинания черной метки.

-Evanesco! — Темный Лорд избавился от тела. — Я завладел силой ведьмы. Теперь прими мою метку и клянись повиноваться, выполнять мою волю, не задавая вопросов и не колеблясь.

— Клянусь повиноваться, выполнять волю Темного Лорда, не задавая вопросов и не колеблясь, — откликнулся Крам.

— И если ты предашь меня, то заплатишь своей жизнью.

Молодой человек помедлил долю секунды, прежде чем ответить.

— Я принимаю это условие и клянусь В верности тебе, мой повелитель.

— Signa Morituri!

Кожа на предплечье молодого человека оплавилась подобно воску, а затем украсилась уродливыми очертаниями черепа и змеи. Это было очень больно, но Крам стоял, стиснув зубы и не издавая ни звука. Внезапно мучения прекратились.

— Отныне ты связан со мной, — низким голосом произнес Волдеморт. — Встань. Можешь занять место в кругу.

Молодой человек, пошатнувшись, встал и присоединился к остальным Упивающимся.

* * *

Гермиона осталась после Трансфигурации поговорить с профессором МакГонагалл, а Гарри и Рон отправились на обед. Они обсуждали шансы Гриффиндора выиграть кубок школы в этом году, когда к ним присоединилась загадочно улыбающаяся Грейнджер.

— И чем на этот раз ты решила дополнительно загрузить свою голову? — спросил Рон.

— С чего ты это взял? — делано нахмурившись, протянула Гермиона.

— Уж больно довольный у тебя вид, — пробормотал он ей в ответ.

На что девушка только рассмеялась:

— О, да ладно тебе, Рональд.

Гермиона быстро расправилась с обедом и умчалась в библиотеку. Поскольку такое поведение подруги уже нисколько никого не удивляло, парни не спеша вернулись в гриффиндорскую башню за учебниками, а затем поплелись на занятия.

Спустя полчаса они встретились в кабинете Слизнорта на сдвоенных зельях. Гермиона читала свои записи на листе пергамента, не обращая внимания на подсевших к ней за один стол друзей.

Гарри завел привычку старательно сверяться с пометками, сделанными острым почерком в его старом учебнике по зельеварению в ходе каждого практического занятия. Поэтому он мог пренебречь путаными объяснениями теории по приготовлению зелий профессора Слизнорта, обмениваясь зачарованными записками с Роном. Гермиона устала ежеминутно тратить силы на этих болванов, заставляя их включиться в работу на уроке и помогать потом в процессе приготовления зелья. Если Гарри в этом году и сам мог отлично справиться, то Рон остался недоволен тем, что ему приходилось впервые самому пытаться вникнуть в задания, чтобы получить хотя бы удовлетворительную оценку.

Гермиона теперь отодвигалась от Гарри подальше, чтобы избежать малейшего соблазна подсмотреть в чужие заметки, которые, как назло, всегда помогали достичь лучшего результата, чем официальные инструкции. Девушка провела немало времени в библиотеке в поисках информации о неком Принце-Полукровке, но безрезультатно. Было очевидно, что она сердится, не находя в библиотеке интересующей ее информации. Ее бурное недовольство вызывала также новоприобретенная привычка Гарри повсюду таскаться с этим учебником.

Гарри в неудобных и великоватых на несколько размеров перчатках из драконьей кожи пытался выдавить в свой котел ровно 10 одинаковых капель сока бубонтюберов. Пенящееся зелье после каждой упавшей в него капли выделяло клубы густого пара, капельками конденсировавшегося на очках, одежде и волосах, затрудняя обзор вокруг и требуя максимальной концентрации внимания во избежание малейшей ошибки, грозившей закончится несчастным случаем.

Но тут его рука дрогнула, и Гарри пролил струйку едкого сока в котел и себе под ноги. Недоваренное зелье зашипело, запенилось, и перелилось через край, плавя ботинки Гарри. Мальчик поспешно отпрыгнул в сторону, но даже инстинкты ловца не помогли ему среагировать достаточно быстро, чтобы избежать неприятного инцидента. Слизнорт глупо уставился на Гарри, недоумевая, как мог лучший в классе ученик допустить такую оплошность в работе с опасными ингредиентами. Гермиона тут же наложила Evanesco на пролитое зелье своего друга, но оно уже успело пропитать одежду и вызвать весьма болезненные ожоги. Грейнджер зловеще покосилась в сторону стоявшего неподалеку Малфоя, едва уловимым движением спрятавшего палочку в складки мантии. Теперь он наблюдал за происходящим со своим обычным высокомерным видом, и она никак не могла доказать его причастность к случившемуся.

— Гарри, мой мальчик! — закричал профессор, как только к нему вернулся дар речи, — Как же так могло произойти! Так нелепо! Зелье испорчено, а ты теперь не сможешь продолжать работать! Мистер Визель, проводите, пожалуйста, вашего товарища в больничное крыло.

Гарри, героически удержав стон боли, двинулся следом, тогда как каждый шаг и каждое прикосновение обгоревших клочков одежды жгло поврежденную кожу. Рон выражал свое беспокойство, то и дело по дороге переспрашивал, как Гарри себя чувствует и что он может для него сделать, но Поттер мечтал только о пузырьке болеутоляющего зелья.

В больничном крыле он провел всего несколько часов. Но все равно — довольно неприятных, учитывая то, что все время, проведенное под опекой мадам Помфри, он перечислял про себя список более интересных дел, которыми он мог бы заняться, если бы не это происшествие.

Через несколько минут после звонка со сдвоенных зелий, в лазарет ворвалась обеспокоенная Гермиона.

— Гарри, я просто уверена, что это работа Малфоя! И мне совершенно не нравится, что мы не можем доказать его причастность. Одно дело, что вы друг друга не выносите, но совершенно другое — так подставлять и проявлять необоснованную жестокость…

— Успокойся, Гермиона! Мне не нужны никакие доказательства. В любом случае, я хочу сам лично с ним разобраться.

— Как будто тебе мало одной войны, — тихо отвечает Гермиона.

— Хорек все еще мстит мне за своего отца, а я не смогу бездействовать и терпеть все это.

— И что ты задумал?

— На данный момент меня беспокоит только то, что я должен покинуть эту часть замка и в конце концов пойти перекусить.

Недолгий спор с мадам Помфри, и колдомедик, сдавшись, наложила последние лечебные заклинания. Убедив ее, что все в порядке, Гарри сбежал на ужин.

— О, черт! — Поттер с досадой хлопнул себя по лбу. — Я совсем забыл, у меня же сегодня вечером запланировано занятие с Дамблдором…

— Ничего, иди, конечно, мы с Роном разберемся во всем и потом быстренько тебе поможем написать эссе, — заверила его Гермиона, потянув Уизли за книгами.

* * *

На уютном диване перед камином расположились Рон и Гермиона. Девушка как всегда обложилась многочисленными фолиантами и погрузилась в чтение, Уизли ерзал возле нее и никак не мог сосредоточится на буквах в печатном издании, которые совершенно не хотели складываться в осмысленные предложения. Гарри в четвертый раз за неделю "отмазался" тем, что убежал на встречу с Дамблдором. Рон уже был достаточно раздражен этим вечером и начал ворчать.

Блуждающий по гостиной взгляд Рона остановился на Гарри, пролезшего из-за приоткрывшегося портрета Полной Дамы. Он молча подошел к друзьям, сел на диван и уставился невидящим взглядом в камин. Прежде чем задавать вопросы, Гермиона огляделась по сторонам. В кресле обнимались Невилл с Джинни, а Дин Томас и Симус в окружении шумной компашки гоготали во весь голос. Похоже, что соседи по комнате Гарри и Рона освободятся не скоро. Тогда девушка предложила подняться для разговора в спальню. Уже находясь внутри комнаты, Гермиона произнесла заклинание из книги Принца-Полукровки, ограждающие от подслушивания. Вместо того, чтобы удивиться резкому изменению отношения подруги к заклинанию «Muffliato» Поттер, похоже, расстроился еще больше и обессилено упал на свою кровать.

Рон и Гермиона присели у него в ногах. Гарри резким движением стащил с носа очки и спрятал лицо в ладонях.

Девушка осторожно взяла его за рукав мантии и мягко позвала. Через некоторое время он опустил руки и уселся на кровати по-турецки. Рон уже не мог сдерживаться:

— Черт возьми, Гарри, что происходит?

Гриффиндорец вздохнул и, наконец, встретившись с ними глазами, начал говорить, тщательно взвешивая слова:

— Дамблдор сегодня буквально открыл мне глаза на некоторые вещи. И мне трудно в это поверить и так просто принять.

Рон нахмурился:

— А что конкретно не так?

Гарри глубоко вздохнул, призывая все свое спокойствие и терпение, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Извините, но я сейчас не могу вам это рассказать. Во всяком случае, пока не могу.

— Интересно, почему ты нам не доверяешь? Ты нам друг или кто?

— Неужели вы не понимаете, что есть другие причины, по которым я не могу рассказать вам некоторые вещи, кроме моего желания?

Гермиона вступилась за Уизли:

— Но мы же беспокоимся о тебе!

— Я знаю, Гермиона, — Гарри вымученно улыбнулся.

Девушка внимательно изучала его уставшее лицо, пальцы, нервно перебирающие бахрому покрывала. Она кивнула и вновь заговорила:

— Хорошо, не рассказывай сейчас ничего. Но знай, что мы всегда готовы выслушать тебя и помочь.

— Что? Гермиона, да он похоже в этом не заинтересован ни капли! Он последнее время ходит сам по себе, а мы за него делаем домашние задания. А когда мы просим его с нами поговорить, он отнекивается. Неужели мы уже недостойны быть друзьями самого Гарри Поттера?

— Рон, это переходит все границы! Как ты можешь так говорить?

— Отлично! Здорово! Ты теперь на его стороне. Вот и прекрасно!

Рон развернулся и вышел из спальни, хлопнув дверью. Гермиона разрывалась между желанием догнать Рона и огреть его чем-то достаточно тяжелым, и желанием поддержать Гарри в трудную минуту. Поскольку Рон был сейчас заведен и взрывоопасен как Взрывчатый Драглл и не услышал бы ни единого довода, она осталась с Гарри, который сейчас более нуждался в ее поддержке. Поттер выглядел на удивление притихшим и молчаливым, что не могло не насторожить гриффиндорку. Чем именно она могла помочь, она не знала ввиду отсутствия информации, поэтому просто осталась с ним. Девушка твердо решила просто поддержать его и не лезть с навязчивыми вопросами сейчас, позволяя ему сохранить в секрете кое-что важное, но не понимая до конца всего происходящего.

Рон присоединился к компании, которая пользовалась отсутствием Гермионы, запрещавшей все неподобающее, и распивала огневиски. Дин и Симус, смеясь, рассказывали непристойные анекдоты окружавшим их семикурсникам. Уизли решил, что за неделю напряженной работы он может себе позволить немного расслабиться.

Через час захмелевший Рон целовался с Лавандой Браун в пустом классе.

Из слабо освещенного несколькими факелами коридора, казавшегося вечером огромным, Северус Снейп перешел по винтовой лестнице в яркий свет директорского кабинета. Печальный Дамблдор развернулся в сторону отворившейся двери, бросив на вошедшего задумчивый взгляд поверх очков.

— Добрый вечер, Северус. Как подготовка студентов к близящимся экзаменам?

Снейп поджал губы, явно желая сократить вступительную часть беседы и поскорее перейти к обсуждению вопросов по существу.

— Неплохо. Надеюсь, мои попытки не дать им времени на расслабление возымеют должный эффект.

— Присаживайся, Северус, — кивнул в ответ Дамблдор, задумчиво поглаживая седую бороду.

Весь подавшись вперед, Снейп решительно преодолел расстояние от двери до директорского стола и грациозно опустился в кресло для посетителей, всем видом показывая, что настроен поскорее покончить с непростым разговором и не оттягивать неприятное.

— Я ожидаю от тебя понимания серьезности сложившейся ситуации и крайней необходимости твоего участия. Уверяю тебя, другого выхода нет.

— Что-то мне подсказывает, что речь сейчас пойдет о мистере Поттере. Прежде чем взвалить на меня очередную порцию досадных обязанностей, Вы всегда сопровождаете свою обычную вступительную речь подобными просьбами. Я прав, господин директор?

Голубые глаза впились в него ледяным и острым взглядом, в котором больше не читалась отеческая забота. Дамблдор собрался биться до последнего вздоха за свою очередную идею, положив весь свой авторитет и влияние на достижение цели — убедить Северуса поступить так, как он уже запланировал. Очевидно, исход той встречи был предрешен еще до того, как Снейп переступил порог кабинета директора.

— Терпение, мой мальчик. Все будет оговорено по порядку. Для тебя не является секретом, что нынче особо остро для меня стал актуален вопрос доверия. Даже среди общества Ордена Феникса.

Снейп сдержано кивнул, выражая свою заинтересованность в словах Дамблдора. Тогда, дождавшись этого жеста, директор продолжил:

— А среди тех немногих, заслуживающих моего доверия — мало достаточно одаренных и обладающих незаурядными способностями людей.

Разговор, начатый в подобном ключе, настораживал и внушал Снейпу все большие опасения и желание сбежать немедленно.

— Означает ли это то, что Вы хотите дать мне сложное и ответственное задание, которое, очевидно, не под силу любому другому члену Ордена Феникса?

— Я не в праве приказывать тебе в таком деле. Лишь изложу суть проблемы. Но я очень рассчитываю на твое добровольное участие этом деле и предоставленную лишь по собственному желанию помощь. Тебе давно известен текст пророчества и причастность Гарри к лишь возможной победе над Волдемортом.

Снейп поморщился от упоминания этого имени.

— В одиночку мальчик не сможет справиться. Эта ноша слишком тяжела для любого человека, тем более для подростка. Сейчас ему не хватает ни силы, ни дуэльного мастерства. Не говоря уже о том, что моральная поддержка на важном этапе и в ожидаемо близящихся очень трудных временах сможет помочь юноше не сломаться и выполнить свое предназначение.

Снейп по-прежнему молча наблюдал за директором, не спеша высказывать свое мнение.

— Северус, посмотри правде в глаза. Человека, который бы мог подойти на роль наставника Гарри, найти будет очень непросто. Уже ясно, что юноша весьма одаренный волшебник, — тут директор был прерван фырканьем. — Что означает, что не каждый сможет с ним справиться и защитить его. Поскольку мы сейчас не каждому можем доверять, круг возможных претендентов на эту роль сужается. Ремус по своей натуре слишком мягок, а его ликантропия не может гарантировать Гарри безопасность от него самого на время полнолуний. Молли и Артур Уизли весьма добросердечны, но они не обладают мощью защитить мальчка, к тому же они не способны оценить масштабы той задачи, которая ложится на плечи юноши, соответственно не смогут ему помочь в осуществлении пророчества. Кингсли предан Министерству. Конечно, он член Ордена, но он уже доказал, что в его приоритетах добропорядочное выполнение служебных обязанностей стоит выше приказов чокнутого старикана-директора. Еще остается на примете, как ты уже догадался, твоя кандидатура. Ты будешь обращаться достаточно жестко и категорично с мальчиком, но, с другой стороны, это сыграет нам на руку, Гарри не сможет попасть ни под чье дурное влияние. Для такой личности, как Поттер, определенно нужна твердая рука. Твое вхождение во внутренний круг Волдеморта с одной стороны опасно, но с другой позволит тебе быть в курсе самых важных событий и иметь возможность предупредить Поттера о возможной опасности. Только твоя преданность Ордену не подвергается сомнению ввиду принесенного тобой 15 лет назад Нерушимого Обета. Отсутствие у тебя живых родных и привязанностей делает тебя свободным от шантажа.

Снейп уже понял, что его никто не спрашивает и на этот раз. За его отказом взять на себя роль воспитателя строптивого гриффиндорца последует ловушка, выстроенная клятвой 15 лет назад. Дамблдор точно позаботится о реализации своего плана, вопрос только в том, как много нервов вымотает ему старый интриган прежде, чем даст прямой приказ. Тем более, Снейп прекрасно понимал, что больше доверить выполнение этого задания директору некому.

Повисло напряженное молчание. Оба профессора ожидали Гарри Поттера, который с минуты на минуту должен был явиться на очередной урок к директору.

* * *

Гарри постучался в кабинет директора и после крика "Войдите!" переступил порог. Дамблдор как всегда улыбался ему, Фоукс сидел на жердочке, а портреты директоров переговаривались о чем-то друг с другом. Однако нечто (а точнее сказать, некто), заставило Гарри застыть в удивлении. Профессор Снейп с недовольным видом сидел в кресле по другую сторону стола, напротив директора. Для того, чтобы скрыть неловкую паузу в разговоре, Дамблдор наколдовал кресло возле профессора Снейпа и предложил Поттеру присесть.

— Гарри, мой мальчик, сегодня нам предстоит нелегкий разговор. Прежде всего, думаю, уместно будет показать тебе с позволения профессора Снейпа его воспоминания.

Гарри в ужасе взглянул на директора, а затем перевел взгляд на профессора, демонстративно недовольно поджавшего побелевшие губы. В памяти всплыл момент, годичной давности, когда Гарри влез в воспоминания Снейпа на уроке окклюменции. Интуитивно парень осознавал разницу между тем, какие последствия влечет за собой просматривание чужих воспоминаний без спроса, но он бы предпочел больше никоим образом не пересекаться с мастером зелий. Как обычно, все эмоции Поттера были словно написаны у него на лбу. Снейп окинул Гарри таким взглядом, что у того кровь застыла в жилах.

— Мистер Поттер, если вы демонстрируете своим поведением свой наплевательский подход к выполнению распоряжений директора школы, позвольте заметить, что я не меньше вашего не испытываю желания делится этими воспоминаниями. Теперь я окончательно убежден в поспешности принятого вами решения, Альбус. Мальчишка труслив, бездарен и несерьезен. Я не говорю о степени его благонадежности, ведь он может выболтать полученную информацию первому встречному.

— Северус, не будь столь придирчив к мальчику, —Дамблдор с милой улыбкой протянул им вазочку с лимонными дольками, но те никак на предложение не отреагировали.

— Я согласен посмотреть воспоминания, сэр, — тут же отозвался Гарри, — И, уверяю вас, профессор Снейп, я не расскажу об увиденном ни одной живой душе.

Снейп недоверчиво изогнул бровь, но никак не прокомментировал подобное заявление.

— Тогда достань свою палочку, мой мальчик, и подойди к думосбросу.

Гарри коснулся палочкой серебристого пара над поверхностью чаши, и его затянуло в водоворот событий пятнадцатилетней давности, в которых Снейп умолял Дамблдора дать защиту Лили. Затем сцену, в которой Снейп в кабинете директора после смерти Поттеров дал Дамблдору Нерушимый Обет защищать и оберегать их сына.

Этого более чем достаточно для получения шока от избытка полученной только что информации.

— Гарри, ты должен принять единственное верное решение — позволить мне связать вас с Северусом непреложным обетом.

— Зачем? — Сломленно отозвался юноша.

— В этом случае у вас будет шанс на победу... Поверь мне, Гарри, это единственный выход.

— Если я откажусь, Вы ведь найдете способ рано или поздно убедить меня в необходимости этого шага. Я согласен, сэр!

Гарри поднялся с места, с вызовом глядя в глаза директору.

Снейп изумленно окинул тяжелым взглядом Поттера, но никак не прокомментировал его поведение. Для него стало неожиданностью наблюдать необычную сговорчивость юноши, но для себя он решил списать порыв гриффиндорца на глупость и невнимательность к деталям, ведь на его месте не мешало бы узнать о кое-каких деталях до принятия клятвы. И, разумеется, о последствиях тоже знать было бы совсем неплохо.

Мужчины встали в шаге друг от друга и соединили руки. Дамблдор прикоснулся к их ладоням палочкой и спросил:

— Клянетесь ли вы соблюдать закон, установленный для партнеров, уважать и заботиться друг о друге?

Гарри и Северус ответили в один голос: «Да, клянемся».

Директор обратился к Поттеру:

— Берешь ли ты, Гарри Джеймс Поттер, в законные партнеры. Северуса Тобиаса Снейпа, чтобы заботиться о нем, повиноваться ему, уважать его и доверять ему и в течение всей своей жизни?

— Да, сэр.

— Теперь, Северус Тобиас Снейп, скажи Гарри: "С этим кольцом света ты посвящаешься мне, в соответствии с законом о партнерстве Единого Волшебного Мира".

После произнесения Северусом этих слов, луч света от кончика палочки Дамблдора изогнулся вокруг их ладоней и превратился в белую ленту, связавшую руки Поттера и Снейпа мягким сиянием и теплом.

Альбус обратился к Гарри и попросил его повторять за ним:

-Да будет это кольцо света, которое ты подарил мне, напоминанием для меня, что я посвящен тебе, как партнер, в соответствии с законом Единого Волшебного Мира.

Кольцо света ярко вспыхнуло и погасло.

Воздух после проведения ритуала искрился магией и казался ионизированным, как после грозы. Все трое резко почувствовали подъем магического потенциала, но одновременно с этим сильную физическую усталость. Директор отпустил их обоих. Гарри был не совсем уверен, что правильно понял, что именно сейчас произошло. Парень был в состоянии аффекта, но все же, от него не укрылся тот факт, что формулировка непреложного обета отличалась от той, которую он видел в воспоминаниях Снейпа. Но сейчас он слишком устал, чтобы анализировать эти факты, он был буквально истощен физически и жутко хотел спать.

* * *

Утром Рон, как и следовало ожидать, покинул спальню раньше, чем Гарри проснулся. В гостиной Поттер встретился с Гермионой, и они вместе отправились на завтрак. Излишняя настороженность и забота как о тяжелобольном всегда раздражала, но девушку тоже можно было понять: она всегда действовала из лучших побуждений. За завтраком она следила, чтобы ее друг действительно ел, а не гипнотизировал тарелку.

Гарри правда пытался вести себя естественно, но Гермиону не так-то просто было провести. Ему удалось выспаться, так что, физически он чувствовал себя хорошо. Однако не отпускало странное ощущение новизны и необычности происходящего и какое-то нервное ожидание больших перемен. Только угнетало осознание того, что он не может ничего рассказать подруге.

Рон этим утром снова уселся с местной крутой компанией семикурсников, рядом с Дином и Симусом. Лаванда прижималась к Уизли и глупо хихикала. В это время Гарри и Гермиона старательно отводили глаза и пытались сделать вид, что ничего не произошло.

— Гермиона, у тебя такое лицо, будто ты сейчас думаешь трансфигурировать дальнюю часть грифиндорского стола в клубы дыма.

— И была бы права, если на то пошло, — с кислым лицом отозвалась девушка, затем нырнула под стол за сумкой, полной учебников.

— Зачем ты даже на завтрак принесла кучу учебников? Потерпи хоть полчаса без учебы в выходной день.

— Не мешай мне, — последовал короткий ответ.

Гарри оставил безрезультатные попытки отвлечь Гермиону от размышлений о ссоре с Уизли, когда понял, что для нее естественнее будет вытеснить ненужные мысли подготовкой к грядущим экзаменам.

Теперь Гарри занимался с Гермионой вдвоем. Было непривычно без обыденных перепалок между Роном и Гермионой. К тому же, унылое настроение Поттера, похоже, заразило и девушку. Теперь вечерами они сидели в библиотеке или в гостиной Гриффиндора в молчании и погрузившись в учебу. Уизли теперь все чаще появлялся в компании Лаванды Браун.

Гарри лежал с задернутым пологом и думал о том, что их дружба с Роном не смогла этого пережить. В памяти всплывали моменты, когда Рон был для него одним из самых близких на свете людей. Вспоминались его глаза, светящиеся радостью, их общие победы и проделки, поддержка Рона после гибели Сириуса…

Вряд ли кто-то может понять, что означает потерять друга. Своего первого и лучшего друга. Даже нет, не потерять, ведь физически Рон жив и здоров.

А этот человек был совершенно другим и отчужденным. И необходимость каждый день видеться с ним на занятиях, за столом в Большом зале, на уроках, ранила больше всего. На первый взгляд этот человек казался прежним, хотелось забыть обо всем на свете, подойти к нему, по-дружески крепко обнять, позвать полетать на метлах, зайти с ним и Гермионой на выходных к мадам Розмерте или даже просто вечером сесть втроем на одном диване и поговорить о повседневных ничего не значащих мелочах. Однако холод в его взгляде всегда возвращал к реальности. Остается только удивляться — как друг мог за один вечер измениться до неузнаваемости? Гарри знал наверняка, что если его друг не хочет больше иметь что-либо общее с ним и Гермионой, он не станет предпринимать никаких попыток к примирению. Он действительно не хочет навязывать себя и свое общество. Даже если это самому причиняет боль.

Гарри тяжело вздохнул, и, перевернувшись на бок, постарался заснуть.

«— Итак, — продолжал Темный Лорд, — сегодня нам предстоит еще одно дело. Оно имеет огромную важность, хоть нашему существованию не грозит особая опасность… Мне стало известно об уязвимости Дамблдора. Думаю, твой сын, Люциус, сможет привести в исполнение свое первое задание.

Старший Малфой заметно напрягся и замер. Затем почтительно склонился со словами:

— Это будет честью для нашей семьи, Милорд.

— Итак, суть задания ему уже давно ясна. Успешность выполнения плана зависит только от него. Я ожидаю, что он сделает это в самое ближайшее время, иначе вся твоя семья столкнется с моим… неудовольствием.

— Да, Милорд, — казалось, Малфой едва держался на ногах.

— А Беллатриса, Августус, Алекто и Амикус, Антонин, Торфинн, Розье и Северус отправятся по сигналу Драко в Хогвартс и помогут ему закончить это дело. Северус, мой друг, в случае неудачи юноши, я надеюсь, ты исправишь его ошибку

— Да, мой Лорд, — поклонился Снейп.

— В таком случае наше собрание можно считать оконченным.»

Гарри в ужасе проснулся и до рассвета не сомкнул глаз, глядя в потухший камин гостиной и пытаясь представить, о каком деле в Хогвартсе шла речь.

Прискорбно было осознавать, что если он расскажет об очередном видении Дамблдору, то, вероятнее всего, директор настоит на возобновлении уроков окклюменции.

В субботу вместо запланированного Гермионой похода в библиотеку Гарри вышел из замка и присел на каменные ступеньки у ворот Хогвартса. Самое противное то, что он снова ничего не мог сделать: не мог проверить истинные намерения Снейпа, просчитать его и вычислить его конечную цель. Что-то постоянно ускользало, думать мешала иррациональная тревога, грызущая Поттера изнутри.

«Это самое натуральное предательство, Дамблдор преподнес меня на блюдечке, связанным по рукам и ногам этой чертовой клятвой, чуть ли не самому Волдеморту. У меня нет никаких оснований ему доверять. Черт! А казалось, что хуже быть просто не может. Хотя… мне же еще предстоит лето с Дурслями…»

От этих невеселых размышлений юношу отвлек неуверенный оклик:

— Эй, Гарри!

Поттер поднял глаза на подошедшего к нему Рона.

— Чего тебе?

— Можно присесть?

— Как хочешь. Ты мне не мешаешь.

Рон замялся и плюхнулся рядом с Поттером на каменную ступеньку. Набрав в легкие побольше воздуха, он начал свою явно заранее приготовленную речь.

— Гарри, пожалуйста, выслушай меня. Я не хотел тебя обидеть. Наверное, устал. И сорвался. А на следующий день испугался и так и не нашел в себе силы подойти к тебе и попросить прощения.

— Ты причинил боль не только мне.

— Пожалуйста, прости меня. Я все еще хочу быть тебе другом.

Как бы то ни было, Гарри находил странным то, что как только он мысленно выкинул из головы проблему с Роном, тот сразу же прибежал мириться. Гарри не хотел отталкивать друга. Тем более, что теперь минутная вспыльчивость Рона казалась такой мелкой и незначительной проблемой, что он не смог больше дуться на него даже для вида.

— Я тоже, Рон.

— Спасибо, — сказал Уизли, — замечательно, что мы можем себе это позволить.

Они недолго посидели в тишине, и Рон заговорил:

— Пошли в замок, а то ветрено. Да и с Гермионой было бы неплохо поговорить…

— А? — Переспросил Гарри, возвращаясь из своих мыслей. — Да, точно, Гермиона. Она уже заждалась тебя, дружище, — неестественно бодро отозвался парень, поднимаясь с каменных ступеней и перекидывая сумку через плечо.

Рон последовал его примеру и стал расспрашивать Гарри, где же он оставил подругу и сам рассмеялся над своей недогадливостью, когда выяснил, что та предсказуемо ушла в библиотеку.

Гермиона пролистывала книги, после чего рассерженно возвращала их на полки, время от времени бросая выбранные в стопку рядом с собой. Обхватив обеими руками шаткую конструкцию из множества объемных томов, Гермиона, наперевес с сумкой, на выходе из узкого прохода из книгохранилища столкнулась с Гарри и Роном.

— Что вы тут делаете?

— Вау. Теперь я понимаю, почему тебя выбрали на конкурсе Мисс Очарование…

— Гарри, прекрати, — оборвал его Рон.

— Я хотела сказать, что ты редко приходишь добровольно в библиотеку в свободное время, если, конечно, я не заставляю тебя делать уроки.

— Гермиона, прости меня, я не хотел.

Девушка наконец-то повернулась лицом и взглянула на Рона, впервые с момента ссоры удостоив его прямого взгляда, пытаясь разобраться с двумя противоположными чувствами, борющихся внутри нее: с одной стороны, извинения были принесены и не было причин больше обижаться, а с другой — она все еще не могла забыть доставленную ей боль, ведь Рон так просто позволил себе наговорить и наделать лишнего, а теперь как ни в чем не бывало, говорит, что не хотел. Гермиона вздохнула, сумев простить ему этот грешок.

— Жаль, что мы поссорились. Но я попрошу впредь тебя не устраивать сцен на пустом месте и не принимать решений сгоряча.

Похоже, пока девушка обдумывала решение, Рон и не дышал вовсе, потому что после её слов, улыбнулся с огромным облегчением, соглашаясь, и даже проявил галантность: помог донести шаткую стопку выбранных книги до гостиной.

* * *

Этим же вечером на колени Гарри упала записка, брошенная Джини.

— Это от Дамблдора, — прошептал он друзьям, развернув небольшой свиток пергамента, — он хочет, чтобы сегодня мы все пришли на занятие.

Недоумевая, друзья переглянулись, но все же собрались и поплелись в кабинет директора. Повсюду возились студенты младших курсов, задирая друг друга. Старшеклассники в период подготовки к экзаменам зачастую даже по коридорам ходили, уткнувшись носом в учебники, несмотря на прекрасную весеннюю погоду.

— Только представьте, мы же с вами сможем наконец-то погулять дальше холма за домом Лавгудов. Я ведь неплохо ориентируюсь в тех местах, и не дождусь устроить вам экскурсию. И если мама будет не в восторге от того, что мы захотим развеяться и погулять за территорией сада, мы же можем пойти ночью. Знаете, при свете луны прогулка ничем не хуже, чем днем, уже достаточно потеплело. Возьмем с собой побольше печенья и сливочного пива, а перед рассветом вернемся прямиком домой.

— Тоже мне, стратегический гений! — отозвалась Гермиона, — это слишком легкомысленно даже для тебя, Рон! Я думаю, смогу принять приглашение погостить у тебя дома, но без подобных выходок. К тому же, пока рано планировать, мы же еще не сдали экзамены!

Гарри промолчал, с грустью подумав о том, что за него, как всегда решит все Орден и его как всегда отправят к Дурслям.

В последнее время Гарри стал замечать, что занятия у директора стали нравиться ему все меньше, ведь они давно перестали быть увлекательными теоретическими экскурсами в прошлое Волдеморта. Тревожно было это осознавать, но Гарри предполагал, что он знает еще не все ужасные планы директора.

Гарри сказал горгулье пароль и все трое поднялись в кабинет директора. Гарри потянулся было постучать в дверь, но та открылась прежде.

— Добрый вечер! Проходите! — Дамблдор наколдовал диван, обитый ситцем. — Сегодня у нас состоится очень важный разговор.

— Добрый вечер, сэр, — вежливо отозвались ребята нестройным хором, повинуясь намеку директора — присели бок о бок.

— Сегодня каждый из вас сможет сделать свой выбор и проверить прочность дружбы на деле, — серьезно начал Дамблдор. — Мистер Уизли, мисс Грейнджер. Сможете ли вы поставить интересы вашего друга выше собственного и помочь ему в близящейся войне?

— Несомненно, сэр!

— Если я правильно понимаю, Гарри рассказывал вам о том, что происходило на наших занятиях?

Дождавшись утвердительного ответа, седовласый старик продолжил:

— За исключением последнего, я полагаю? — Уточнил он пристально глядя на Гарри.

— Да, сэр.

— Тогда могу ли я, с твоего позволения, посвятить в эту тайну твоих друзей? — учтиво спросил директор.

— Это Вам решать, сэр, — спокойно отозвался Гарри, — но я бы предпочел не иметь секретов от друзей.

Дамблдор удовлетворенно кивнул, услышав такой ответ.

— В таком случае, все сказанное в этом кабинете должно остаться только среди присутствующих. На на этот раз обсуждаемая информация — жизненно важна и секретна. Мне нужны гарантии вашего молчания. Помогать или нет — дело ваше, но вам следует подписать магический контракт о неразглашении информации.

Друзья Гарри с любопытством ожидали объяснений и, не задумываясь ни на секунду, подписали контракт.

Через полчаса Гермиона и Рон знали полную версию произошедшего накануне на уроке у Дамблдора, Рон был шокирован — он просто не мог поверить, что Снейп на стороне Ордена, однако ему оставалось лишь молча недоумевать. Гермиона ничуть не удивилась, лицо светилось пониманием.

После объяснений Дамблдор отправил Гермиону и Рона отдыхать, а Гарри попросил задержаться.

— Прежде, чем мы начнем, я попрошу тебя об одной услуге. Осмелюсь утверждать, что я нашел очередной крестраж. И если ты все еще желаешь, ты можешь отправиться со мной и помочь мне избавиться от него.

— Я готов, сэр. Вы и правда мне позволите пойти с вами? — переспросил опешивший Гарри.

— Конечно,но думаю, взамен на обещание.

Гарри хотел было возмутиться и прокричать: « Ну, и какое обещание или клятва на этот раз?» Вообще-то, этих клятв последнее время стало слишком много. Подумать только, вторая за эту неделю!

— Какое обещание, сэр?

«— Я возьму тебя с собой при одном условии: ты будешь слушаться всех приказов, которые я могу тебе дать, без единого вопроса.

— Безусловно.

— Гарри, ты уверен, что понимаешь? Я хочу сказать, что ты должен выполнять такие команды, как «беги», «прячься» или «возвращайся». Ты дашь слово?

— Я… да, конечно.

— Если я скажу тебе спрятаться, ты сделаешь это?

— Да.

— Если я скажу убегать, ты послушаешься?

— Да.

— Если я скажу оставить меня и спасаться, ты сделаешь так, как я тебе велю?

— Я…

— Гарри?

Они посмотрели друг на друга.

— Да, сэр.

— Очень хорошо. В таком случае сходи, пожалуйста, за мантией-невидимкой, и через пять минут встретимся в вестибюле.»

Директор внимательно посмотрел на Поттера поверх очков, а затем заговорил:

— Гарри, мой мальчик, ты ничего мне не хочешь сказать?

Юноша опустил голову и уставился на собственные колени. Он боролся сам с собой. С одной стороны, он ощущал невысказанную потребность поделится с директором своим видением собрания Упивающихся Смертью прошлой ночью, но было что-то останавливающее его от подобного поступка. В конце концов он решил, что раз директор уже заподозрил неладное, то не отступится, пока не докопается до истинной причины. Не желая бессмысленно тянуть время и вести себя подобно кокетливой девчонке на свидании, он решился поднять глаза на Дамблдора и рассказать о случившемся.

— Сэр, прошлой ночью у меня снова было видение. Волдеморт убил волшебницу, Виктор Крам принял метку, а Снейп и Малфой что-то замышляют в Хогвартсе. Вы не должны доверять Снейпу!

Директор смотрел на него пронзительным взглядом, затем кивнул и сказал:

— Все, о чем ты сейчас мне сказал, было мне уже известно. И у меня есть неопровержимые доказательства и серьезные основания для безоговорочного доверия профессору Снейпу. Позволь напомнить тебе, что ты обязан его слушаться, что бы ни произошло. К тому же, в свете недавних событий, я вынужден настоять на возобновлении уроков окклюменции.

Хотя Гарри ожидал такого поворота событий, мерзкий холодок все же пробежал по спине мальчика.

— Профессор Дамблдор, я не думаю, что Снейп согласится снова заниматься со мной дополнительно чем бы то ни было, да и вообще находиться со мной в одной комнате дольше необходимого.

— Профессор Снейп, Гарри. И это не правда, профессор Снейп желает тебе только добра и согласится продолжить занятия. Тем более, что твое обучение основам окклюменции сейчас чрезвычайно важно.

Гарри не удержался и фыркнул в ответ на такую явную ложь.

— И все же, при всем моем почтении, господин директор, я не думаю, что эти занятия принесут мне какой-то толк, учитывая то, что мне это так и не удалось в прошлом году.

— Послушай, Гарри. Сейчас дела обстоят чрезвычайно серьезно. Для тебя окклюменция и поддержание нормальных отношений с профессором Снейпом представляется делом чрезвычайной важности. Ты должен это понять. Поступай так, как он велит. И вовсе не потому, что он связан с тобой нерушимой клятвой. Я повторяю, он тебе не враг, и я верю в то, что он желает тебе только добра. Да, порой с ним бывает довольно сложно, но это вовсе не от того, что он действительно жестокий. Мой тебе совет: постарайся его понять и не усложняй ему жизнь. В конечном счете, ты меня поймешь, мой мальчик.

Глаза Дамблдора странно сверкали за линзами очков-полумесяцев, однако Гарри не удалось понять, на что именно так старался намекнуть директор.

Вздохнув, он только и мог, что пообещать:

— Я постараюсь, сэр.

Гарри очень волновался целый день. И в без четверти шесть он уже прогуливался под мантией-невидимкой вдоль коридора, пытаясь успокоиться. Через некоторое время Холл озарился светом внезапно вспыхнувших языков пламени, высотой с человеческий рост, из которых показался Дамблдор.

— Профессор? — Только и мог выдавить из себя Гарри.

— О, не беспокойся, мой мальчик. Эта способность перемещаться внутри Хогвартса — привилегия директора, можно так сказать.

— Но на территории Хогвартса нельзя аппарировать.

— И это верно. Однако, как ты заметил, это мало чем напоминает аппарацию. Магическая связь с моим фамилиаром — фениксом ответственна за появление несвойственных для большинства людей способностей. Но за пределами школы я вынужден аппарировать.

— Да, господин директор. Я помню, как Вы в том году ушли подобным образом от Фаджа.

Веселые искорки промелькнули в глазах директора и он улыбнулся в бороду, вспоминая события, при которых ему удалось так ловко провести Корнелиуса и его подчиненных.

Но время поджимало и Альбус вывел Гарри на улицу, и они аппарировали, только выйдя за ворота.

Потом была пещера, инферии и отвратительное зелье, которое Поттер вынужден был насильно вливать в горло Дамблдору. Очевидно, что здоровью директора был нанесен значительный ущерб и мальчик буквально тащил директора в школу на себе. Однако на входе в замок из поджидал неприятный сюрприз. Малфой, Снейп, и еще около десятка Упивающихся Смертью. Прежде, чем Гарри под мантией-невидимкой смог достать волшебную палочку, он ощутил, что его тело словно окаменело. Дамблдор успел наложить на него невербальный Stupefy. Драко прокричал:

«— Expelliarmus!

Волшебная палочка вырвалась из кармана директора и по дуге подлетела к группе людей в черных мантиях. Гарри все видел, но не мог ни пошевелится, ни каким либо образом вмешаться и повлиять на происходящее.

Рябой мужчина со странным перекошенным взглядом издал хриплый смешок.

— Дамблдор попался! — он повернулся к невысокой коренастой женщине, по всей видимости, его сестре, которая не скрывала алчной усмешки. — Дамблдор без палочки, Дамблдор один! Отлично, Драко, отлично!

— Добрый вечер, Амикус, — спокойно отозвался Дамблдор, словно приглашая мужчину на чашечку чая. — Вижу, ты привел с собой Алекто… очаровательно…

Женщина злобно хихикнула.

— Думаешь, твои шуточки помогут тебе на смертном одре? — глумливо усмехнулась она.

— Шуточки? Нет-нет, просто хорошие манеры, — ответил Дамблдор.

— Покончим с этим, — сказал незнакомец, стоявший ближе всех к Гарри — крупный поджарый мужчина со спутанными седыми волосами и бакенбардами, чья черная мантия пожирателя смерти была ему явно мала. Такого голоса, как у него, Гарри не слышал никогда в жизни: скрипучий, лающий. От него исходил ужасный запах: смесь грязи, пота и — в этом нельзя было ошибиться — крови. На его грязных руках были длинные желтоватые ногти.

— Это ты, Фенрир? — спросил Дамблдор.

— Точно, — проскрежетал незнакомец. — Что, Дамблдор, рад меня видеть?

— Нет, не могу так сказать.

Фенрир Грейбек усмехнулся, обнажив свои заостренные зубы. С его подбородка стекала кровь, и он медленно и противно облизывал губы.

— Но ты же знаешь, Дамблдор, как я люблю детей.

— Если я правильно понял, теперь ты нападаешь, даже не дождавшись полной луны? Очень необычно. Вкушать человеческую плоть раз в месяц тебе уже мало?

— Точно, — сказал Грейбек. — Тебя это поражает, Дамблдор? Или может, пугает?

— Ну, что уж тут притворяться, это несколько противно, — ответил Дамблдор. — И, да, я немного потрясен тем, что Драко именно тебя позвал в школу, где живут его друзья.

— Я не звал, — выдохнул Малфой. Он не смотрел на Грейбека; казалось, он даже взглянуть на него не хотел. — Я не знал, что он придет.

—Как я мог упустить возможность, прогуляться по Хогвартсу, — проскрежетал Грейбек. — Когда здесь вокруг столько глоток… вкусных-превкусных…

И, злобно поглядывая на Дамблдора, он воткнул свой желтый ноготь между передними зубами.

— А с тобой, Дамблдор, я могу разобраться на десерт.

— Нет, — резко возразил четвертый пожиратель смерти. У него было массивное, грубое, звероподобное лицо. — У нас приказ. Драко должен сделать это сам. Давай, Драко и побыстрее.

Малфой, казалось, совсем потерял решительность. В его выражении читался страх, когда он смотрел в лицо Дамблдору, более бледное и опустившееся — директор сполз по стене еще ниже.

— По мне, так он уже не жилец! — сказал перекошенный мужчина под хриплое хихиканье своей сестры. — Посмотрите на него… что с тобой случилось, Дамби?

— Слабая сопротивляемость, замедленные рефлексы, Амикус, — сказал Дамблдор. — Старость, одним словом… когда-то, возможно, и с тобой такое случится… если повезет…

— Что это еще значит, что это значит?! — завопил внезапно взбешенный пожиратель смерти. — Все такой же, Дамби?… Все только говоришь, а сделать ничего не можешь, ничего… не понимаю, зачем Темный лорд вообще хочет тебя убить! Ну же, Драко, кончай с ним!

— Ну же, Драко, скорее! — сердито сказал мужчина с грубым лицом.

Но рука Малфоя так сильно тряслась, что он даже не мог прицелиться.

— Я сам это сделаю, — бросил Грейбек и двинулся к Дамблдору, с распростертыми руками и обнажив зубы.

— Я сказал нет! — прокричал звероподобный. Последовала вспышка света, и оборотня отбросило в сторону. Он ударился о стену бастиона и зашатался, злобно поглядывая. Сердце Гарри колотилось так, что было просто непонятно, почему никто не слышит, как он стоит здесь скованный заклинанием Дамблдора. Если бы он только мог двинуться, он смог бы послать проклятие из-под плаща.

— Драко, либо действуй, либо отойди в сторону, чтобы кто-то из нас… — завизжала женщина, но в этот момент дверь на бастион снова распахнулась, и на пороге появился Снейп с палочкой в руке. Его черные глаза скользнули с Дамблдора, прислонившегося к стене, к четверым пожирателям смерти, включая разъяренного оборотня и Малфоя.

— У нас тут проблема, Снейп, — сказал рябой Амикус, чей взгляд и палочка были направлены на Дамблдора, — мальчишка, похоже, не может…

В этот миг кто-то другой спокойным голосом произнес имя Снейпа.

— Северус…

И этот звук напугал Гарри сильнее всего за вечер. Впервые Дамблдор умолял.

Снейп ничего не сказал, только прошел вперед и небрежно оттолкнул Малфоя с дороги. Трое пожирателей смерти расступились, не говоря ни слова. Даже оборотень, казалось, испугался.

Снейп на мгновение взглянул на Дамблдора, и на его лице отразилось отвращение и ненависть.

— Северус… пожалуйста…

Снейп поднял палочку и направил ее прямо на Дамблдора.

— Avada Kedavra!»

Холодной майской ночью Гарри стоял обездвиженный под мантией невидимкой, наблюдая, как Упивающиеся Смертью уводят Малфоя. Ненависть, нещадно испепеляющая его изнутри, стремилась вырваться наружу. Молниеносным порывом Гарри стало желание прикончить Снейпа, даже не произнося заклинания. Эта слизеренская мразь убила директора! Хотя непонятно, как сильнейший маг современности мог допустить такую ошибку и так глупо пасть. Но, несмотря на то, что Дамблдора уже не стало, возможность двигаться к нему так и не вернулась. В то время, как Пожиратели Смерти, прибывшие на подмогу младшему Малфою покинули Хогвартс, отправившись к Темному Лорду с отчетом о удачно выполненной миссии, Снейп приказал Драко вернуться в слизеринское общежитие и не высовываться. Когда поблизости больше никого не осталось, Северус направился к обездвиженному юноше. Тот был уверен, что его-то уж точно ублюдок не пощадит. В это время профессор подошел к нему вплотную и тихо сквозь зубы заговорил:

— А теперь, мистер Поттер, вы не будете совершать глупостей. Я сейчас сниму обездвиживающее заклинание, и вы проследуете за мной в мои личные комнаты. Без лишних вопросов и телодвижений, иначе я просто наложу на вас Imperio или доставлю при помощи Mobilikorpus в указанное место. Finite Incantatem. Мантию невидимку не снимайте.

Гарри невольно отступил на шаг, едва обрел способность двигаться.

— Предпочитаете «Imperio»? — Глаза Снейпа недобро сверкнули. — Живо за мной!

Снейп схватил шокированного Поттера за предплечье и потянул за собой в замок. Гарри не смел ему сопротивляться, так как он был связан нерушимой клятвой и на данный момент он не видел никакой лазейки, которая бы позволила бы ему безнаказанно ослушаться профессора. Пальцы Снейпа впивались ему в руку так, что казалось, останутся синяки. Ярость полыхала в Гарри с невиданной силой, удивительно, как при этом не произошло выброса стихийной магии, погубившего бы все живое в радиусе нескольких десятков метров.

Затащив юношу в собственную гостиную, Снейп немедленно повернулся к двери и стал накладывать на нее защитные чары:

— Ribello Pompilus. Colloportus. Muffliato.

— ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!! БЕЗДУШНАЯ ТВАРЬ! ОН ДОВЕРЯЛ ТЕБЕ!

Наверное, Поттер бы проклял Снейпа, если бы только руки были способны удержать палочку и направить ее точно в лицо противника. Профессор лениво взмахнул своей палочкой в сторону Гарри и просто произнес:

— Silencio. Или вы прекратите истерику, или вдобавок я применю чары обездвиживания.

Снейп ушел в другую комнату, где отдал распоряжение домовому эльфу найти Рона и Гермиону и переместить их на площадь Гримо, 12.

Вернувшись в гостиную ко все еще беснующемуся Поттеру, с которым предстоял нелегкий разговор, Снейп изменил своей привычке недосказывать детали и решил все же поговорить с парнем, а не отправить его с глаз долой без объяснений в лучших традициях прежнего директора.

— Мистер Поттер, слушайте меня внимательно. Как бы Вам не было неприятно думать, но вы все еще зависите от моих распоряжений. Мы на войне, не вздумайте сейчас изображать ребенка и рыдать в истерике. Трудно принимать решения и совершать непростительные поступки ради высшего блага. Так было надо, Поттер! Во-первых, директор был уже в весьма преклонном возрасте. К тому же, вы споили ему сегодня едва ли не литр яда, не имеющего противоядия. К тому же, если вы напряжете свой мозжечок, то вспомните, что директор давно был смертельно ранен.

Гарри расширенными глазами уставился на Северуса, меньше всего ожидая, что тому будут известны подробности добычи крестража. Затем тень понимания проступила лице Гарри.

— Да, именно, поврежденная рука — это верхушка айсберга. На самом деле, уничтожая крестраж Темного Лорда, Дамблдор получил серьезное увечье, к тому же рано или поздно, смертельное. Кому, как ни Вам, мистер Поттер, должно быть понятно, что такое необходимость выполнения приказов директора?

Это ничуть не успокоило Гарри.

Мужчине, как опытному легилиментору, никогда не представляло особого труда чувствовать эмоции других людей, однако с Поттером ситуация обстояла по-другому. Их обоюдная связь через клятву заставляла переживать все чувства партнера столь явственно, как и свои. Поэтому Северус призвал успокоительную настойку и силой влил ее в горло Поттеру, поскольку другой возможности успокоить молодого человека не представлялось возможным.

— Теперь вы успокоились, мистер Поттер?

Трудно было даже из чувства противоречия попытаться бороться с действием настойки и начать высказывать Снейпу все, что было на душе. Но в место этого он вяло ответил:

— Да, — Пауза. — Сэр.

— В таком случае, запоминайте то, что я сейчас скажу. В министерстве сейчас переполох, министр свергнут, Дамблдор убит. Сейчас Волдеморт начинает действовать в открытую. Вам не безопасно оставаться в Хогвартсе. Поэтому Вы, мисс Грейнджер и мистер Уизли немедленно отправитесь в дом на площади Гримо. Защита дома переделана таким образом, что я являюсь единственным хранителем тайны местоположения дома, чары Fidelius были обновлены буквально сегодня. Там вы трое останетесь на летние каникулы. Если кто-либо из них двоих захочет покинуть дом — я не смею их задерживать, сама идея отправить ваших друзей вместе с вами в эту ссылку принадлежит, как не трудно догадаться, Дамбдору, но Вы ни в коем случае не высунете носа за порог дома без моего разрешения! Вы поняли меня, Поттер? Осенью вы трое вернетесь в Хогвартс под другими именами и с измененной внешностью.

После этого короткого диалога Снейп потребовал отдать ему медальон, найденный в пещере, и отправил Гарри при помощи портключа в фамильный дом Блэков.

* * *

Гарри с грохотом повалился на пол около входной двери, запнувшись о злополучную вешалку в виде ноги тролля, тут же раздались вопли с портрета миссис Блэк. К нему подбежали Рон и Гермиона, с тем, чтобы помочь подняться и узнать, как прошло занятие с Дамблдором, почему их отправили сюда… Но перекричать картину не удавалось, так что они поспешили справиться с главным источником шума, а после разобраться в случившемся.

У них получилось совместными усилиями закрыть портьеры и заставить старуху заткнуться, и только потом пойти и спокойно обсудить происшествие.

Гарри был в отчаянии, но рассказал, чем закончилось их путешествие с Дамблдором в пещеру. У Гарри попросту больше не оставалось сил бесноваться, хотелось, чтобы его оставили в покое, жутко болела голова, ослепляя при попытке выяснять отношения с Роном, который требовал немедленно бежать из логова упивающегося Смертью. Гарри интуитивно понимал, что это будет не правильно.

— Гарри, я, конечно, понимаю, что ты напуган, но всему есть предел! Твоя покорность Снейпу до добра не доведет, вот увидишь! — Пламенные речи посыпались градом от ярко-рыжего Уизли, маячевшего, как загнанный зверь по клетке. Он подошел к Гермионе и схватил ее за руку.

— Мы уходим сейчас же!

Гермиона сбросила его руку.

— Рон, опомнись! Если бы Снейп хотел нас убить — мы бы уже были мертвы! — Локоны Гермионы пружинками подпрыгнули, когда она рывком отбросила волосы назад со словами:

— И ты представь хотя бы на минуту — как и куда мы пойдем? На мне и Гарри все еще заклинание следа. И у нас нет ничего, кроме волшебных палочек!

— А как же мои родители, другие члены ордена? Неужели ты не видишь, что дом пуст. Это место заброшено. Мы в ловушке!

— Это ты не видишь ничего…

— Ты доверяла Дамблдору! И где он сейчас?

От криков друзей у Гарри еще сильнее разболелась голова. Он стал между ними и примиряюще начал:

— Давайте постараемся успокоиться, сядем и нормально поговорим.

Его проигнорировали.

— Рон, ты так рвешься все испортить! Ты не слышишь никого, кроме себя! Скажи честно, имеем ли мы для тебя какое-то значение? И если мы перестанем потакать твоим капризам, как скоро ты убежишь к Лаванде?

— Ты же сказала, что простила мне!

— Простить еще не значит все забыть!

— Хорошо, а как на счет тебя и Виктора?

— Что ты хочешь сказать? — Гермиона расправила плечи и уперлась руками себе в пояс.

— Твоя с ним несколько лет длящаяся переписка. Приручила дикого болгарского зверька?

— Все. С меня хватит. Делай, как считаешь нужным! Уходи.

— Почему ты не можешь просто поговорить со мной? — Рон угрожающе навис над растрепанной Гермионой.

— Да потому что мне больно! И эти чертовы разговоры буквально убивают меня! — практически закричала раскрасневшаяся девушка.

— Рон, сейчас будет лучше, если ты уйдешь, — Гарри встал, заслоняя собой Гермиону, и настойчиво взяв друга за плечо, подтолкнул его ко входной двери.

На прощание окинув их яростным взглядом, Рон вышел за дверь и аппарировал с крыльца дома. Как только дверь за ним захлопнулась, Гермиона со всхлипом съехала вниз по стене, обхватив себя руками. Гарри осторожно помог ей подняться, и, обнимая за плечи, отвел в спальню на втором этаже.

Они пришли в до безобразия угрюмую комнату, полную противоположность родовому гнезду Уизли или даже Хогвартсу. Гарри отказался спустится вниз, оставшись немногословным участником беседы, сидя на постели рядом с трясущейся от всхлипов Гермионой. Ему трудно было найти слова утешения, да и вряд ли бы те нашлись. Гермионе хватило того, что теперь единственный друг был рядом.

Спустя час домовой эльф принес им кофе. Следуя негласному договору, они не стали обсуждать уход Рона. Сейчас им обоим было слишком больно от этого.

— Итак, что нам теперь делать?— Спросила Гермиона, обхватив двумя руками чашку.

Путь в Нору теперь был отрезан. К тому же, теперь они не могли доверять никому из бывших членов Ордена Феникса. Кроме Снейпа.

— Так же, как и думали прежде. До конца лета мы поживем здесь. В сентябре, несмотря на убийство Дамблдора, мы вернемся в Хогвартс.

— Ты правда считаешь, что это безопасно? Волдеморт ведь уже действует открыто!

— Школа все еще под надежной защитой.

— Гарри, ты понимаешь, насколько наш план рискован? — девушка поднявшись с кровати начала мерить комнату шагами.

— Сейчас это кажется единственным верным решением, — отозвался Гарри. — Ты несовершеннолетняя, следовательно, не можешь пользоваться магией еще два месяца. Министерство будет следить за нами. Доверять сейчас мы не можем практически никому, кроме Снейпа. И моя связь с ним вынуждает меня прислушиваться к его… приказам, — Гарри сделал паузу, показывая, насколько сильно его воодушевляет подобная перспектива, — Я не могу от него сбежать, ты же знаешь.

Хотя Гарри был по-прежнему негативно настроен по отношению к слизеринскому декану, с подачи покойного ныне Дамблдора он вынужден был «заботиться о Снейпе, повиноваться ему, уважать его и доверять ему и в течение всей своей жизни».

Оставалось только надеяться на правильный расчет директора, иначе… Гарри не хотел думать, что произойдет в противном случае. Но у Снейпа за это лето было бесчисленное количество возможностей навредить обоим подросткам, которые временно обосновались в доме, бывшем ранее штаб-квартирой Ордена Феникса. Конечно, приказной тон, его едкие замечания и информация, выдаваемая лишь небольшими порциями, не способствовали поддержанию морального комфорта, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что могли бы с ними сделать иные Пожиратели Смерти.

Дамблдор успел переделать магическую защиту дома таким образом, что в него не мог попасть тот, кто не был посвящен в тайну магического обряда, проведенного им между Снейпом и Гарри. А те, кто знали о ритуале, были связаны магическим контрактом, и не смогли бы ничего рассказать посторонним.

* * *

Вопреки ожиданиям, это лето было не таким уж и ужасным, как ожидал Гарри. Хотя Кричер продолжал хамить и делать мелкие пакости, но хватало лишь несколько указаний из уст Гарри — и домовик больше не доставлял неудобств. Гермиона предсказуемо обосновалась в библиотеке Блэков и выискивала информацию о крестражах. Компания девушки радовала Гарри и общение с подругой скрашивало изоляцию с окружающим миром.

День рождения, будто в старые добрые времена, ознаменовался полным отсутствием поздравлений, и, тем более, подарков. Хотя, это как сказать…

Гермиона развернула газету, оставленную Снейпом, и ахнула.

Гарри бросил завтрак, обошел стол и стал читать через плечо Гермионы новости в «Ежедневном Пророке».

«Убийство директора школы Альбуса Персиваля Вульфрика Браяна Дамблдора все еще не раскрыто. Тело директора было найдено в школьном дворе 28 мая, свидетелей преступления нет. Темной метки на месте преступления обнаружено не было.

Стало известно исчезновение в тот же день двух студентов — Гермионы Джин Грейнджер и Гарри Джеймса Поттера. По одной из версий, они имеют отношение к убийству и ныне скрываются в бегах. Министерство просит внимательно следить за их появлением в людных местах и в случае обнаружения этих опасных молодых людей — немедленно связаться с авроратом. Исчезнувшим будет предъявлено обвинение в убийстве. За помощь Министерству в поиске предполагаемых преступников — награда 10 000 галеонов.»

С этой же страницы на них уставились их изображение, на котором Гермиона кидается на шею Гарри перед испытанием на турнире трех волшебников, затем они удивленно размыкают объятия и смотрят в камеру.

— Вот и все, Гарри. В министерстве сплошные идиоты. Но я не сомневаюсь, что люди купятся на эту статью.

* * *

Оставшиеся несколько недель каникул прошли спокойно. За ними присматривал Снейп, навещал их раз в несколько дней. Иногда он запирался в лаборатории или оставался в выделенной ему комнате на ночь, но разговоров длительностью более чем десять минут у них не было. Снейп запретил Гарри выходить из дома, а Гермиона не могла аппарировать из-за заклятия следа, накладываемого на несовершеннолетних волшебников, да и сама она прекрасно понимала, что шатание по незнакомым улочкам сейчас может быть крайне опасным.

В последний день августа в дом влетел весьма разъяренного и нервного вида Снейп. Громко хлопнула входная дверь, а в портрет миссис Блэк полетело замораживающее заклинание.

Гарри и Гермиона, услышав шум, быстро спустились вниз. Снейп с мрачным видом сидел за кухонным столом. Их пожелание доброго утра профессор встретил лишь ледяным взглядом.

— Сэр, Вы могли бы рассказать нам, почему Вы не доверяете никому из ордена и почему Вы нас изолировали от цивилизованного мира? — Спросил Гарри.

— Мистер Поттер, это не вашего ума дело. Вы не задумывались, что у меня есть на это основание? Все, что Вам нужно знать — это то, что Орден, также как и министерство, подозревает Вас в причастности к убийству.

Снейп снабдил подростков последними инструкциями и передал портключ, настроенный на шесть часов вечера первого сентября.

— И если вас не будет в кабинете директора Хогвартса в указанное время, вы сильно об этом пожалеете. Я понятно выражаюсь? — спросил Снейп прежде, чем закрыть за собой дверь.

Дождавшись синхронного кивка Гарри и Гермионы, Снейп вышел из дома и аппарировал.

От слабо тлеющих в старинном камине углей по забытому Орденом Феникса дому плыл слабый сладковатый аромат сгоревшего дотла дерева и тепло, которое отдали некогда возвышавшиеся над землей деревья. Все комнаты старинного дома Блэков, как и в далекой юности Сириуса, выглядели вполне ухоженными и довольно уютными благодаря стараниям единственного домового эльфа. А все дело в том, что Гарри удалось поговорить с Кричером и убедить его в том, что он преследует ту же цель, которую, как оказалось, стремился достигнуть его любимый хозяин, Регулус Блэк.

Теперь вместо запаха сырости и пыли в доме пахло средством для ухода за полированным деревом, а в обеденное время с кухни нередко доносились ароматы жаркого, молотого кофе и прочей стряпни.

Сам эльф предпочитал лишний раз не попадаться хозяину на глаза, разве что тот его специально звал.

Друзья уселись неподалеку от пылающего светом и жаром камина, семимильными шагами продвигаясь в разборе найденных книг. Им предстоял прощальный вечер с оберегающим их домом. Гермиона бережно смахнула пыль с толстой потрепанной книги. Сидящий в футе от нее Гарри бросил взгляд на ее находку и не сдержал удивления:

— Кто мог изучать руководства по изготовлению крестражей на совершенно нечитаемом языке? — В том, что незнакомые буквы, упорно не желающие складываться в осознаваемые слова, несут информацию о крестражах, сомнений не было, поскольку книги при помощи серии манящих заклинаний подростки извлекли из фамильной библиотеки Блэков.

— Думаю, те же люди, которые прочли все остальные — мы уже встречали таковые на латыни и французском языке. Книги выглядят не раз изученными от корки до корки, — скривилась от отвращения Гермиона, заметив, что страницы запятнаны каплями давно высохшей крови. — Во всех уважающих свое происхождение семьях до сих пор принято учить детей нескольким иностранным языкам начиная с дошкольного возраста. Этот странный язык, похоже, входит в группу семитских, — Гермиона вновь вернулась к пыльному объемному тому, и пригляделась к древним письменам. — Думаю, это арамейский.

— Мне казалось, это мертвый язык. Зачем писать на нем книги и учить ему детей?

Гермиона задумчиво пожала плечами и повертела в руках еще несколько найденных книг с непонятными названиями, а те, что Гарри смог прочесть вызывали у него чувство глубокого отвращения к описываемым в них вещах.

— Гарри, ты уверен, что тебе действительно нужно читать о деталях изготовления крестражей? Похоже, это очень темный раздел магических знаний, прочитав такое однажды, ты не сможешь выкинуть это из головы.

— Я должен понимать, с чем мне предстоит иметь дело. Возможно, в одной из них имеется намек или подсказка, как избавить мир от Волдеморта.

Гермиона вздохнула и после короткой паузы продолжила:

— Предположим, с французским я еще смогу тебе помочь. В начальной школе я немного учила этот язык, а последние несколько лет проводила летние каникулы с родителями на юге Франции. Но что будем делать с вот этими тремя?

— У меня получится. Я найду способ их прочитать.

Девушка бросила скептический взгляд на Поттера. Стопка отложенных книг росла на глазах, добавляясь к груде вещей, отложенных для последнего путешествия в Хогвартс.

* * *

Через несколько часов чемоданы были полностью упакованы и доставлены эльфом в школу. Настало время покинуть удобное жилище.

Гермиона перекинула через плечо маленькую зачарованную сумочку на тонком кожаном ремешке. Вовсе неприметный внешний вид вещицы давал неверные представления о ее вместительности.

Посреди полумрака одной из комнат старинного дома Блэков друзья ожидали активации зачарованного Снейпом портключа, сделанного из пустой чернильницы. Портал должен был сработать с минуты на минуту. Сжимая свободной рукой холодное стекло черного зачарованного предмета, Гарри ощутил передающуюся волнами от прикосновения ладони подруги порывистую тревогу.

Вскоре все вокруг ожидаемо начало исчезать в водовороте красок, ощущение мучительно сжимающихся внутренностей стало причинять ощутимый дискомфорт, подобный тому, что возникает только от мгновенного перемещения в пространстве, а на смену ему пришло затрудненное дыхание. Несколько жадных вдохов так необходимого сейчас воздуха — и темнота перед глазами отступила. Открыв глаза, подростки тут же определили, что оказались в кабинете директора Хогвартса. В попытке удержать равновесие, ребята мертвой хваткой вцепились друг в друга. К счастью, им удалось удержаться на ногах, в отличие от прошлого опыта путешествия Гарри при помощи портключа. Ледяной голос Снейпа за их спинами заставил вздрогнуть и обернуться.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер! Потрясающе, что вы все же удосужились прибыть вовремя. Я не располагаю излишним количеством времени, поэтому сразу переходим к делу. Как директор школы и декан Слизерина, я вынужден настаивать на вашем переводе на свой факультет.

— Но разве не сортировочная шляпа отправила нас в Гриффиндор, сэр? — тут же отозвалась Гермиона.

— Это не должно вас заботить. Сегодня вы повторно пройдете сортировку и будете отправлены в нужный факультет.

— Но как и для чего?

— Или обращайтесь ко мне, как следует, или не смейте открывать рот, мистер Поттер!

— Да, сэр, — нехотя сквозь зубы проговорил Гарри. — Так почему вы не позволите нам продолжить обучение в Гриффиндоре, сэр?

Снейп в полной тишине обошел своих посетителей. Казалось, даже под пыточным проклятием он не раскроет соображений, которыми пользовался, решив судьбу гриффиндорцев, как тут из-за спины подростков донесся негромкий низкий голос:

— С недавних пор находиться в стенах вашего бывшего факультета, как прежде, может быть слишком опасно даже с измененной внешностью. Там вас в рекордные сроки узнают. Я отказываюсь брать на себя ответственность, разгласив всему магическому миру место нахождения Гарри Поттера и идеального средства для шантажа — его лучшей подруги.

Гарри не посмел возразить, поскольку намек на смерть в Отделе Тайн по его вине терзал давнюю душевную рану.

— Профессор? — напомнила о своем присутствии Гермиона. Гарри метнул в нее полный негодования взгляд и замотал головой, умоляя не рассказывать эту историю. — Думаю, с распределением Гарри на ваш факультет проблем возникнуть не должно, ведь еще на первой сортировке шляпа предложила ему выбор между Гриффиндором и Слизерином. — очевидно, девушка не сочла нужным прислушиваться к беззвучному протестующему воплю друга, который сполна отразился в выражении его лица. — Мне же шляпа в свое время открыла дорогу в Гриффиндор и Ревенкло. Не думаю, что у меня получится обмануть шляпу и заставить ее принять решение отправить меня в Слизерин.

— Мисс Грейнджер, кажется, я сегодня уже упоминал о том, что не вашего ума дело, каким образом вы попадете ко мне на факультет. Ваша задача предельно проста — перед всей школой торжественно натянуть на голову ветошь, выслушать ее приговор и спокойно занять места за столом, принадлежащим вашему новому факультету. Эта задача кажется вам предельно ясной?

Гарри, насупившись, слабо кивнул, и Гермиона, последовав его примеру, с озадаченным видом чуть наклонила голову.

— Как было уже оговорено, вы больше не будете пользоваться вашими старыми именами , и ваша внешность подлежит изменению. По нашей легенде, вы оба обучались в иностранных частных школах, но вам не придется заново сдать СОВы. Но без особой необходимости вам не следует выдумывать путаные истории о своем прошлом. Не трудно понять, что изменение внешности оборотным зельем не представляется конструктивным решением.

— Полагаю, лучшим решением будет трансфигурация, сэр? — Переспросила Гермиона.

— Именно. Начнем с ваших палочек, ведь по ним не трудно будет узнать каждого из вас, — Снейп протянул руку. Поттер и Грейнджер тут же отдали ему требуемые предметы. После преобразования профессор отложил измененные магией палочки на свой стол и жестом приказал Гермионе подойти ближе.

— Мисс Грейнджер. Ваше новое имя — Эмили Грай. Статус крови: чистокровная волшебница. Мать и отец чистокровные, оба ученые.

Из палочки Снейпа вырвалась перламутровая дымка, окутавшая гриффиндорку. Знакомое лицо девушки плавно, но неотвратимо сменяло свои привычные очертания, пока на месте Гермионы не показался совершенно незнакомый человек. Каштановые волосы распрямились и из неуправляемой гривы превратились в мягко спадающие на плечи, заметно посветлевшие волны. Цвет радужки глаз потерял привычный теплый медовый оттенок, окрасившись в цвет тяжелых грозовых туч. Чуть вздернутый кончик носа отныне не привлекал ни малейшего внимания, в целом выражение лица девушки стало непривычно чужим. Теперь почти невозможно было заметить сходство новоявленной Эмили и Гермионы.

— Мистер Поттер, Ваше новое имя — Эрвин Дэвис. Статус крови: чистокровный волшебник. Отец и мать — так же чистокровные волшебники.

Снейп поднял палочку, и непослушные, торчащие черные волосы немного удлинились, стали волнистыми и каштановыми. Губы приобрели иную форму, немного крупнее стала нижняя челюсть, брови стали гуще и темнее. Мальчишка казался немного старше. Еще один взмах палочки. Стального серого цвета глаз должно хватить для маскировки.

— Шрам, как последствие темномагического проклятия, свести не возможно. Единственным выходом будет наложение на него время от времени маскирующих чар.

Над проблемой плохого зрения Гарри Снейп работал летом и изобрел зелье, помогающее устранить патологию рефракции. Теперь еще одна дерзко привлекающая внимание деталь была устранена — дурацкие круглые очки.

Снейп заставил Гарри выпить новое экспериментальное зелье.

После первого же глотка Гарри ощутил головокружение и резкую боль в глазницах. Из-за сильной рези и жжения он не мог даже открыть глаза. Поттер снял очки и на ощупь нашел спасительное кресло, в которое тяжело опустился, пережидая боль и светобоязнь.

— Какое-то время вы будете ощущать дискомфорт, но скоро вы сможете нормально видеть без очков.

— Да откройте же, наконец, глаза и прекратите изображать капризного ребенка! Мне нужно знать, действует ли зелье, как следует.

Гарри медленно отвел ладони от лица и, прищурившись скорее по привычке, посмотрел перед собой. Предметы выглядели четче обычного, но боль при попытке сфокусировать взгляд все еще давала о себе знать.

— Если основным эффектом Вашего нового зелья было достижение болевого эффекта, то Вы с поставленной задачей справились.

— Прекратите скулить! Я хочу знать, есть ли улучшение зрения. — Снейп приподнял вверх лицо Гарри за подбородок, внимательно всматриваясь в расширенные зрачки, — боль говорит о восстановлении структуры глазного яблока и улучшении питания тканей глаза.

Гарри вырвался из захвата Снейпа и попытался проскользнуть к выходу. Все что ему хотелось — сбежать в любую часть замка, где он мог бы побыть в одиночестве. Есть не хотелось, как и наблюдать физиономии вытянувшихся за лето слизеринских одногодок или еще хуже, находиться рядом с угнетающим одним лишь фактом своего присутствия — слизеринским деканом. Но тот его остановил следующей фразой:

— В этом году Вам предстоит тесно сотрудничать с теми людьми, на которых я вам укажу, нравится Вам это или нет. Очень важно, находясь в факультете Слизерин, с первого дня показать свой социальный статус. Дружба с мистером Малфоем значительно упростит Вашу жизнь и во многом обезопасит Вас. Я рассчитываю на то, что первые шаги к налаживанию знакомства Вы предпримете сегодня за ужином.

— Я ни за что не стану подлизываться к Малфою! — Возмущение Гарри не знало границ, он даже позабыл о том, что несколько мгновений спустя пределом его мечтаний было по-тихому смыться подальше отсюда.

— Мистер Поттер, — Голос Снейпа стал угрожающе тихим, — Меня не интересуют ни ваши прежние взаимоотношения с мистером Малфоем, ни настоящее к нему отношение. Вы можете чувствовать по отношению к нему все, что угодно, но не вздумайте это показать. Для того, чтобы у Вас не было возможности избежать общения с Драко — я решу эту проблему, поселив Вас в одной комнате.

— Нет!

— Это не обсуждается. Свободны. — Пауза и многозначительный взгляд. — Оба.

Гарри ощущал ярость, обжигающую внутренности крутым кипятком. Его возмущение не знало границ, в то время как ощущение собственной беспомощности и невозможность хоть как-то влиять на собственную жизнь, принимая решения самостоятельно, вызывали желание побиться головой о стену.

— Гарри, постой!

Гермиона торопилась его догнать, и когда наконец-то ей удалось настигнуть Поттера, она стала у него на пути и сказала:

— Ты не можешь просто уйти! Мы должны присутствовать на ужине и открытии нового учебного года!

-Нет. — Гарри протиснулся мимо нее и снова набирал скорость, спускаясь по узким ступенькам в подземелья.

— Я пойду в свою комнату.

— Он тебя попросил!

Гарри останавливается, и подруга едва не врезается в него.

— У меня такое чувство, что он намеренно стремится сделать мою жизнь как можно более невыносимой. Обращается с нами хуже, чем Малфои с домовыми эльфами. Он забрал у меня все… Он наверняка с радостью занял пост директора, теперь будет наслаждаться властью и делать невыносимой жизнь всех, не относящихся к его факультету.

— Пожалуйста, тише, — взволнованно озирается по сторонам Гермиона.

— Я не хочу идти туда, понятно? Сколько раз еще повторить? Скажешь ему, что мне не хорошо, если он уж так сильно забеспокоится, если я не покажусь на ужине.

— Это не смешно и переходит все границы. Неужели до тебя не доходит, что твое ослиное упрямство только усугубляет вашу ситуацию?

— Да, уж, ситуация…

— Между прочим, вы оба могли бы извлечь выгоду из сложившейся ситуации.

— Перестань говорить это слово! И вообще, ты в своем уме? Сама бы попробовала найти с ним общий язык!

— Кто может, тот действует, а кто не может — советует, — грустно улыбнулась Гермиона. — Согласись, ты сейчас пытаешься спровоцировать его на конфликт.

Гарри вздохнул и облокотился о каменную стену, устало прикрыв глаза.

— Поверь мне, все будет хорошо. Мы должны сделать этот шаг.

Но ей и самой было страшно, как перед бесконечно долгим падением в пропасть.

Ответом послужила кривая вымученная улыбка бледного от волнения, кудрявого почти незнакомца.

* * *

Через полчаса в Большой Зал влился гудящий поток студентов. Опустевший за лето замок вновь наполнился скрипом отодвигающихся скамей, разговорами о прошедшем лете, задорным смехом и радостью от встречи с друзьями.

Но все же, в этом году многие студенты не вернулись в школу. Родителей не могли не насторожить летние события, когда министерство старалось выяснить статус крови каждого ребенка, и создание личных дел. И хотя основная часть магического населения Британии все еще понятия не имеет об истинном весьма тревожном положении магического мира, у многих родителей имелось достаточное основание для того, чтобы не позволить своим отпрыскам уехать в этом году из дома на учебу.

Из-за поползшего в Ордене, а вскоре и за его пределами, слуха о том, что Дамблдор приказал спрятать Гарри Поттера, никто не был удивлен отсутствием его самого и его магглорожденной подруги. Еще в начале лета, после скандала, связанного с загадочным убийством Альбуса Дамблдора, в газетах не раз писали о найденном завещании бывшего Директора, который был против возвращения Поттера в Хогвартс.

Гермиона внезапно застыла на месте, расширившимися глазами уставившись на преподавательский стол. Гарри проследил за ее взглядом.

За столом с хмурыми лицами и сведенными в гримасе раздражения черными бровями на этот раз сидело два человека — Снейп и …

— Это же Виктор Крам! — Озвучил мысли девушки Гарри. — Что он здесь делает?

Гермиона, будто опомнившись, резко отвернулась, перестав глазеть на своего друга, безуспешно пытаясь унять бешеный стук сердца. Гарри, не заметив смущения подруги, продолжал:

— Как он сюда попал? Как он мог отказаться от многообещающих горизонтов, которые светили ему в профессиональном Квиддиче?

Гермиона помотала головой, не имея ни малейшего представления, что же заставило Виктора занять должность преподавателя школы Хогвартс.

— Думаю, как выпускнику Дурмштранга, ему не составит труда обучить нас магии такого уровня, какой не снился многим магам, живущим на территории Англии.

Студенты расселись за факультетскими столами, новички тем временем толкались неподалеку сортировочной шляпы. Как только Снейп встал с директорского кресла, в Большом Зале мгновенно воцарилась тишина. Он вызывал чувство трепета у всех присутствующих, мрачный, известный строгостью, а сложившийся за многие годы преподавательской деятельности имидж, отбивал охоту пошуметь даже у отъявленных проказников.

В абсолютной звенящей тишине и свете плывущих по залу многочисленных свечей, новый директор взошел к кафедре с золотой совой, которая тут же раскрыла свои крылья и замерла, как и все в зале, ожидая открывающей новый учебный год директорской речи.

— Добро пожаловать в Хогвартс на открытие нового учебного года. Много лет я созерцал, как снижается качество преподавания в этой школе, а студенты с каждым годом все сильнее пренебрегают своими обязанностями. Заверяю всех студентов, что в этом году не будет ни одной незаслуженной оценки. Поэтому, как новый директор школы я должен был принять срочные меры, чтобы исправить плачевное положение. В преподавательском составе произошло несколько замен. Пост преподавателя защиты от темных искусств занимает Профессор Крам, а преподавать ПрактическиеТемные Искусства будут Профессора Алекто Кэрроу и Амикус Кэрроу.

Молодой волшебник в черной мантии с алой окантовкой нахмурился больше обычного и ответил сдержанным кивком, когда Снейп произнес его фамилию. Сидевшие рядом с ним брат и сестра — Алекто и Амикус, одинаково кровожадно усмехнулись в ответ на приветствие. Сорокалетний мужчина с невероятно жестоким выражением глаз и его невысокая сестра с темными кудрями и недобрым лицом казались совершенно неподходящими на роль преподавателей. Можно было легко вообразить, как оба с удовольствием применяют пыточные проклятия, но совершено невозможно — проявляющими доброту или сострадание.

По залу прошлись редкие аплодисменты, обычно следующие в качестве вежливого приветствия новых преподавателей в начале года и тихий гул учащихся, который быстро погас от холодного взгляда Снейпа.

После того, как Снейп окончательно запугал до полусмерти первогодок, а оставшимся студентам испортил настроение и аппетит, началась процедура распределения на факультеты.

Когда все первокурсники были распределены по факультетам, директор жестом приказал Гарри и Гермионе выйти в центр Большого Зала.

— В этом году двое студентов прибыли в Хогвартс по обмену. Эмили Грай и Эрвин Девис, которые пройдут обычную процедуру распределения сортировочной Шляпой. Аплодисментов не последовало, по залу лишь прокатился шепоток склонившихся друг к дружке студентов.

После двух незамедлительных выкриков сортировочной шляпы, отправивших двоих подростков в Слизерин, начался праздничный ужин.

Малфой, заинтересованно уставился на старшекурсников, только что пополнивших ряды змеиного факультета. Его повелительного взгляда и жеста, указывающего убраться с дороги, хватило, чтобы спугнуть сидящих неподалеку от Гарри и Гермионы малышей с широкими серебристо-зелеными полосками на новых форменных галстуках. Сам Драко с важным видом уселся напротив этих двоих и после недолгого колебания и оценивающего взгляда из-под сощуренных холодных глаз протянул:

-Драко Малфой.

В поле зрения Поттера появилась бледная ладонь с фамильным серебряным перстнем, инкрустированным огромным черным камнем с гербом семейства Малфоев. Чувство дежавю вернуло Гарри на 6 лет назад. История повторяется, не правда ли? Самому Гарри не хотелось ни то, что прикасаться к этому малолетнему упивающемуся смертью, а и подходить к нему на расстояние ближе радиуса действия непростительного проклятия. Но сцепив зубы, он пожал холодную руку слизеринца.

-Эрвин Дэвис.

— Эмили Грай.

— Вы должны понимать, какая честь оказаться достойным попасть в Слизерин. А судя по тому, что сам профессор Снейп согласился на ваш перевод в Хогвартс, я предполагаю, что мой крестный знает о вашем достойном и чистокровном происхождении. Грязнокровкам больше не место не только на нашем факультете, а и во всем Хогвартсе, лениво проговорил Малфой. Гермиона опомнилась первая.

— И давно в вашей школе в открытую ведется гонение нечистокровных?

— Теперь эта школа и твоя, Грай. И учти на будущее, хочешь свершить что-нибудь героическое — тебе прямая дорога в Гриффиндор — милости просим, я думаю, Снейп сделает исключение для таких важных персон и переведет вас на другой факультет по первому же капризу.

— Малфой, а не много ли ты на себя берешь? — Уже начал было выходить из себя Гарри.

Гермиона опустила руку на его предплечье и остановила от того, чтобы достать палочку и ввязаться в магическую дуэль прямо посреди банкета в честь начала учебного года. На глазах учителей это было бы крайне безрассудно. Гарри послушался Гермиону, но перед глазами всплыла картина, когда мистеру Уизли Молли таким же способом закрыла рот. От Малфоя не ускользнул этот момент, и он не упустил возможности съязвить на счет слабохарактерности Дэвиса. Гарри хватило ума промолчать, в то время как Гермиона про себя просила всех богов дать рассудительности парню. Все прекрасно понимали, что конфликт не был исчерпан. Гарри не мог поговорить с Гермионой за ужином, так как Малфой весь вечер ловил каждое слово новеньких.

Затем наступило время спуститься в подземелья. Поттеру хотелось первым спуститься в свою комнату и с головой укрыться одеялом, не забыв опустить полог, и забыть о всех ненормальностях, произошедших на протяжении этого безумного вечера, но вместо этого он был вынужден изображать неосведомленность и медленно шагать с первокурсниками в слизеринские общежития.

Через четверть часа они подошли к портрету, охранявшему вход в Слизеринское общежитие. Спуск напоминал падение и капитуляцию врагу. Гарри подумал о том, что ему будет стоить значительных усилий как-нибудь случайно не забыть о своей принадлежности к змеиному факультету. Придётся все время напоминать себе, что он больше не живет в Гриффиндорской башне, чтобы не пойти туда на «автопилоте» после уроков.

Мрачные, гулкие коридоры, зловещие каменные лабиринты, освещаемые факелами, сырость и холод — они сейчас наверняка ступают под озером. Оттого и гостиная Слизерина сияет зеленоватым светом, как вспоминалось Поттеру из его давнего приключения на втором курсе с оборотным зельем. Неплохое воспоминание, вообще-то. Чего только стоили их с Роном попытки выпытать информацию из Малфоя в обличье Крэба и Гойла. Рон… Это имя, даже произнесенное мысленно было равносильно удару под дых. «Все, хватит. Он уже наверняка обо мне даже не вспоминает, у него и у Джинни теперь своя жизнь, отличная от моей. Этого не вернуть, так какой смысл себя накручивать?»

Идущий впереди Малфой резко остановился, и Гарри, погруженный в свои мысли, едва увернулся и чуть не задел его, но Крэб и Гойл все равно заржали, неуклюжесть им показалась весьма забавной. На себя бы посмотрели!

— Incognito.

Портрет пропустил их в гостиную.

«Холодно и уныло — вот два слова способные описать Слизеринские комнаты. Нет, дело даже не в физическом ощущении тепла, благо, о том, чтобы заранее жарко растопить камин позаботились домовые эльфы. Странно было находиться в комнате, полной одногодок, никто из которых не проявлял эмоций. Общение формальное, сухое. Это больше напоминает не общение школьников, а невероятно уставших от жизни пожилых людей. И то, у стариков зачастую в глазах вспыхивают веселые искорки, мимолетные добродушные улыбки, совсем как у Дамблдора… Черт. Да что же сегодня со мной такое. Так больше не может продолжаться, в тишине в голову лезут совершенно ненужные мысли, сводящие меня с ума. Хорошо, что хоть что-то осталось как раньше — наша дружба с Гермионой. А кроме этого я потерял все, что имел, даже собственное имя и свободу в некоторой степени. Проклятущий непреложный обет не позволит мне действовать по собственному желанию и… Мало ли чего от меня может потребовать Снейп — я не могу ему противостоять. Подумать только, Дамблдор продал меня в рабство Упивающемуся Смертью. И хотя за лето он ничего с нами не сделал, у меня все еще нет причин ему доверять. Я не могу забыть о его ублюдочном поведении за все время, сколько мы знакомы. И уважать его тоже не могу. Но я должен хотя бы попытаться создать видимость, похоже, что клятва — дело серьезное. Эх, знать бы, зачем это нужно было Дамблдору. Ясно как день — не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Ага, помощь. От Снейпа. Я так и поверил. С чего бы он согласился на это все? Это не тот человек, который жаждет помогать кому-либо. Он и слова такого не знает. Гарри перевернулся на другой бок. Заснуть никак не получается. В комнате подозрительно тихо, несмотря на присутствие соседа. Как назло, Снейп поселил его с Малфоем в одну комнату. Этого просто не может быть! Можно точно сказать после этого, что Снейп — редкостная сволочь. Кто как не он знает о моем отношении к Малфою? Кто как ни он по идее, конечно, должен меня защищать? Мерлин, да он все делает, чтобы меня со свету сжить.

Вообще, права была Гермиона, когда не хотела в этом году в школу возвращаться. Интересно, как там она? С кем она теперь живет? Лежит ли, как и я, сейчас без сна? Скучает ли по Рону?»

Гарри окончательно убедился в том, что заснуть ему в ближайшее время не удастся и сел на кровати, по привычке потянувшись за очками к прикроватной тумбочке. Чертыхнулся, вспомнив, что с сегодняшнего дня у него отпала необходимость коррекции зрения, схватил палочку и вышел в гостиную. К его удивлению, она не была пуста. Гермиона забралась с ногами на диван возле камина и погрузилась в чтение потрепанной книги. Она резко развернулась на звук шагов и, узнав Гарри, заметно расслабилась.

— Не спится?

— Как видишь, — отозвалась Гермиона со слабой тенью улыбки на лице.

— С кем тебя поселили?

— С Милиссент Балстроуд.

— Мажорные слизеринцы. По двое у них тут живут. Хотя мне Малфой, чувствую, нервы покруче Фреда и Джорджа в кубе вымотает. Меня теперь трудно будет удивить снейповскими распоряжениями, что мог — он уже наделал. Что ты читаешь?

— Магические родословные. Это не по программе, так что не переживай. Ка-аа-каторый час уже? — спросила Гермиона, пытаясь подавить зевок.

Гарри взглянул на свои наручные часы.

— Почти четыре утра. Неужели если бы я не спустился, ты бы до завтрака здесь уткнувшись в эту макулатуру просидела?

— Нет, что ты, я уже почти дочитала…

— Книгу?..

— Главу, идиот, — проворчала Гермиона, шутливо стукнув Гарри книжкой, а тот попытался увернуться.

— Интересно, в этом замке еще остались непрочитанные тобой книги?

Гермиона закатила глаза и поднялась с дивана. В гостиной стало довольно прохладно под утро, камин уже давно потух, а свечи хоть и давали теплый свет, разбавляя зеленоватое освещение, но все же не грели. Девушка обхватила себя руками за плечи и повернулась для того, чтобы продолжить разговор. Ее лицо было как никогда серьезно.

— Гарри, я знаю, что обстоятельства сейчас довольно трудны. Расскажи мне, если тебя что-то тревожит. Я помогу тебе всем, чем смогу, поодиночке нам точно не выйти победителями из этой переделки. Хорошо?

Гарри кивнул, глядя в ее глаза, сверкающие как синий лед, полные тревоги и беспокойства. Эта неподдельная искренность не могла позволить ответить иначе. Тем временем, Гермиона продолжала:

— И обещай мне наладить отношения с профессором Снейпом.

-Эй, не слишком ли много пожеланий за один день?

— На это есть веская причина. Ты же знаешь.

Теперь настала очередь Гарри подняться и нервно пройтись вдоль дивана.

— И как ты себе это представляешь? Ты вообще думаешь, что говоришь — наладить отношения со Снейпом?!! Позволь спросить — как?

— Я всего лишь имею в виду, что ты не должен быть с ним резок и провоцировать его. Проявляй к нему почтение. В конце концов, он ведь это заслужил!

— Гермиона, я не хочу с тобой ссориться из-за Снейпа!

— Шшш…. Она приблизилась к Поттеру и накрыла его губы указательным пальцем. — Не повышай голос. Тем более на меня. Тем более, не выкрикивай… Не называй меня больше так, это слишком опасно.

Гарри вздохнул. Все сказанное сейчас Гермионой было разумно, спорить нет смысла.

— Хорошо, Эмили. Я постараюсь. Иди к себе в комнату. Тебе пора отдыхать.

В ответ она ласково улыбнулась и напомнила, что он тоже всю ночь не спал. Хотя на полноценный сон времени уже почти не оставалось, да и вряд ли имело смысл вообще ложиться спать на час-другой, ребята все же разошлись по комнатам. На этот раз усталость навалилась на Гарри, едва он улегся на кровать.