Его величество случай

Говорят, что Астрономическая башня — излюбленное место многих хогвартских парочек. Высоко, луна, звёзды, ветер – романтика… Какая же чушь.

Регулус Блэк стоял, уперевшись руками в парапет, и с наслаждением вдыхал холодный ночной воздух, подставив лицо мягким каплям дождя. Они смывали едкое ощущение, будто что-то он делает неправильно, где-то ошибся, свернул с пути. Они приносили покой.

А в гриффиндорской башне Мародёры лихо готовились к экзамену по Чарам. Тот факт, что до него оставался ещё месяц с лишним, не мешал им заклинать всё подряд. Учебники, кубки, шахматные фигурки и предметы одежды летали по гостиной, меняли цвет, форму и размеры. Из ниоткуда появлялись букеты цветов, стаи птичек и летучих мышей. Играла музыка, и взрывались фейерверки. Многие ребята с других курсов присоединились к веселью и вытворяли, кто во что горазд. Джеймс шепнул заклинание, и его бумажный журавлик полетел к Лили. Она осторожно поймала птичку и улыбнулась, разворачивая записку. Пит с Ремом раскинули радугу через всю комнату. Кто говорил, что человеку для счастья недостаточно новолуния?

Сириус небрежным взмахом палочки зачаровал косички двух первокурсниц, так, что они вскочили торчком, но девчушки и не думали возмущаться, наоборот — заливисто хохотали, и Сириус смялся вместе с ними. Из-за гомона, стоявшего в гостиной, было не слышно, как бьёт дождь в стекло, но раскаты грома разрывали и ночную тишь снаружи, и шумное веселье внутри… Джеймс заметил тень, пробежавшую по лицу друга. Что же ты, Бродяга...

Июль семьдесят шестого. Первая ночь Сириуса в доме Поттеров и первая буря за лето.

Друзья сидят на кровати плечом к плечу. Редкие фразы переплетаются с яростной дробью ливня и грохотом грома за окном.

— Всё будет в порядке, — уверенный голос Джеймса.

— Да, будет... — спокойный Сириуса.

Долгая, обволакивающая тишина.

— Знаешь, Рег в детстве грозы боялся. Когда маленький был, — дрожаще, с горечью прошептал Бродяга. — Приходил ко мне в комнату, и мы болтали до утра. А потом я в школу уехал.

И снова тишина. И ободряющая рука лучшего друга на плече. И зарождающаяся где-то глубоко внутри вера, что всё ещё сложится.

Засунув руки в карманы и опустив плечи, Сириус брёл по пустому Хогвартсу. Факелы вспыхивалина его пути и погасали где-то за спиной. В то, что площадка Астрономической башни — место для свиданий, он перестал верить ещё на первом курсе, когда они вчетвером забрались туда среди ночи. Ха! Зачем преодолевать несколько сотен ступенек, когда есть целый замок с окрестностями, Хогсмид и Запретный Лес? На шестом курсе он пересмотрел свой взгляд на вещи, когда дождь или снегопад непреодолимо звали его подняться по длинной винтовой лестнице. Так самая высокая башня Хогвартса действительно стала ему местом для свиданий — свиданий с одиночеством.

Регулус приходил сюда, когда в родной слизеринской гостиной отчего-то вдруг делалось невыносимо душно и тесно, и его соседями в ночи часто становились метели и грозы. Он, бывало, подолгу стоял у края, не чувствуя холода, но с первым раскатом грома непременно покидал площадку. Чтобы не вспоминать.

Где-то часа через два Сириус возвратился в гриффиндорскую башню. Мокрый, взъерошенный, как воробей, и жутко замёрзший.

Но боль в глазах сменил мягкий, спокойный огонь, а для Джеймса мир в душе друга был важнее всего на свете.

— Сохатый, я голодный, как собака!

Друзья засмеялись старой шутке, Питер отвернулся от камина, где они с Ремусом внаглую жарили колбаски, и позвал:

— Иди к нам.

Сириус втянул носом манящий аромат.

— Ребята, я вас обожаю...

Это было так же истинно, как и то, что лесничий Хагрид никогда не заблудится в Запретном Лесу. Больше всего он был благодарен друзьям за молчаливую поддержку в такие вечера, как нынешний.

* * *

Регулус стоял на краю площадки, спрятав руки в карманы мантии, и улыбался заходящему солнцу. Пахло пылью, камнями древних стен и молодой травой. Близилась гроза.

Прошлой ночью ему приснился странный сон. Будто он проснулся дома, в собственной кровати, а за окном бушевал ветер и сверкали молнии. Во сне Регулус не помнил, что брат сбежал из дома два года назад, а просто вышел из своей комнатыи привычным движением открыл дверь в его. На этом моменте он проснулся, но отчего-то был уверен: продлись сон ещё на мгновение, и они с Сириусом встретились бы. Эта уверенность породила иррациональную надежду: если всю грозу простоять на вершине Астрономической башни, вдруг он дождётся Сириуса? Глупо, конечно, но кто же в пятнадцать лет не мечтает о несбыточном?

Сириус же, подперев кулаком затылок и закинув ногу на ногу, читал учебник по Чарам. Вопреки мнению всего Хогвартса, знания не брались в его голове сами собой, а экзамен был уже послезавтра. Ремус с Питером расположились на ковре, окружённые книгами и конспектами, и проверяли друг у друга теорию. Джеймс пропадал на свидании с Лили. То, что снаружи вообще-то была классическая летняя гроза, его нисколько не смущало — чем, в конце концов, не повод потренироваться в выполнении соответствующих заклинаний? Отчаянно стараясь не слушать, как струи дождя хлещут по стеклу, Сириус вчитался в текст параграфа.

В седьмом часу утра, когда небо уже давно прояснилось, Регулус ушёл с Астрономической башни. Где-то около двух на него напал приступ злости на самого себя за совершенно детские надежды и порывы. Это ощущение быстро прошло, сменившись тревогой ожидания, а под утро — каким-то глухим безразличием. Он спускался по лестнице на пятках, и отчего-то казалось, что, случись ему поскользнуться, сосчитать все ведущие вниз ступеньки или даже сломать шею, ничего не изменится. Разве что экзамен по Зельям в результате пропустит.

* * *

Конечно, Регулус благополучно добрался до факультетской гостиной — правда, вздремнуть часок ему не удалось — и так же благополучно сдал Зелья. Это был последний СОВ, и пятый курс Слизерина при полном попустительстве декана вечером того же дня устроил в подземельях шумную вечеринку. Сливочное пиво, еда и разговоры Регулуса совершенно не привлекали, спать хотелось смертельно, но уйти к себе, когда все празднуют окончание экзаменов, было бы неправильно, и поэтому он устроился в кресле у камина, наблюдая за огнём и периодически делая вид, что участвует в общей беседе. Вместе с убыванием сливочного пива и прочих напитков, нелегально пронесённых в замок, веселье разгоралось, шуточки становились всё более сомнительного качества, а чувство меры одноклассников таяло на глазах. Когда же Джерри О'Нил в четвёртый раз пристал к Регулусу с предложением выпить что-то там на спор, юный Блэк, не вытерпев, выскочил из гостиной вон.

Голова раскалывалась от духоты и недосыпа, ноги сами несли его вперёд, и в какой-то момент Регулус обнаружил себя на пути к Астрономической башне, куда после сегодняшнего ночного бдения поклялся себе больше не приходить. Однако, пройдя половину лестницы, отчего же не пройти ещё половину? В последний раз, на прощанье.

Рассуждая так, парень поднялся на давно уже ставшую родной площадку, постоял немного у края и отправился назад.

У семикурсников последний экзамен должен был состояться следующим днём, и гриффиндорцы, как и все остальные, готовились к нему весьма старательно. Поскольку в гостиной пятый курс учинил радостный дебош, в который вмешиваться никто и не думал, собрались в комнате у Мародёров и с подачи Лили устроили коллективную репетицию экзамена — по очереди задавали друг другу самые разные теоретические вопросы, тренировали заклинания, вместе решали сложные задачки.

Сириус наотрез отказался от участия в этом, за что удостоился укоризненного взгляда от Лили и возмущённых — от других девушек. Джеймс незаметно для остальных, но очень внимательно приглядывал за другом. Как пить дать, сейчас сбежит. Вот посидит с ними минутку — и сбежит.

И верно. Некоторое время Сириус задумчиво гонял по комнате иллюзорных бабочек, а потом, небрежно откинув волосы с лица, встал, сделал прощальный жест и вышел. Лишь на секунду задержавшись у двери, чтобы встретиться глазами с Джеймсом.

"Прикроешь, Сохатый?"

"А когда было иначе, голова твоя дубовая?"

"Спасибо" За всё...

* * *

Минерва МакГонагалл неторопливо, маленькими глотками пила мятный чай и наблюдала за непосредственным начальством из-под полуприкрытых век. Начальство же в лице Альбуса Дамблдора жевало печеньице и, судя по мимике, размышляло о высоком.

Между ними на широком директорском столе, тихонько позвякивая, расположился один из многочисленных приборов Альбуса. Назначения его Минерва не знала, но искренне любовалась красотой сотни серебряных шариков-капелек, хаотично круживших в определенном, словно ограниченном невидимой сферой, пространстве.

— Как твоя голова, Минерва? — сочувствующе спросил директор.

— Благодарю, Альбус, прошла. Твой чай и музыка этого кабинета творят чудеса.

— А всё-таки зря ты отказалась от пары глотков алиготе. Великолепный букет... — старый волшебник лукаво подмигнул коллеге. — Впрочем, может, оно и к лучшему… Почему бы нам с тобой не прогуляться?

* * *

Гудевшие в гостиной пятикурсники попытались привлечь Сириуса в свою компанию, но, не преуспев, настаивать не стали. Полная Дама проводила его предупреждающим: "Молодой, человек, куда вы?! Отбой был час тому назад!", но гриффиндорец этого уже не слышал. На него вдруг накатило понимание, что его сегодняшний визит на вершину Астрономической башни — последний в двухлетней череде. Потом — экзамен по Чарам, и выпускной, и гулянка на весь Хогвартс. Не до того будет, как нынче пятому курсу — и ведь, возможно, больше никогда... Это понимание породило волну странной, непривычной тоски, и Сириус нехорошо ухмыльнулся, переходя на быстрый шаг, а потом и на бег. Плебейская сентиментальность, как сказала бы его досточтимая матушка. Впрочем, вкусы у них всегда разнились.

Занятый своими мыслями, Сириус не услышал шаркающих шагов школьного завхоза и едва успел притормозить, чтобы не налететь на вышедшего из-за угла Филча.

— Так-так, мистер Блэк, и куда это вы спешите в столь поздний час? — ехидно проскрипел сквиб.

Многие школьники, как и многие выпускники Хогвартса искренне любили и уважали директора Дамблдора, но считали его... немного чудным. В разной степени. Минерва МакГонагалл давно уже привыкла к бескрайней широте интересов своего наставника и к неожиданности его решений. Тем более её не могло смутить предложение прогуляться по замку в двенадцатом часу ночи. И всё же было странно шагать по безлюдным полутемным коридорам и вести околонаучную дискуссию.

Регулус Блэк никогда в жизни не задумывался, насколько он похож на старшего брата в некоторых проявлениях характера. Поводов для такого рода раздумий он имел массу, как и причин, но человеческий разум есть глобальный парадокс, и конкретный человек исключением не был. А именно, находясь в состоянии душевного разлада, Регулус, как и Сириус, совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг, пока не сталкивался с ним вплотную.

Иногда — буквально.

От падения юношу спасли только мгновенная реакция и железная хватка директора школы. Сколько ему там, говорят? За девяносто? Как бы не так!

Впрочем, эту мысль Регулус уже додумывал, отскочив назад на максимальное расстояние. Несмотря на воспитание и окружающий коллектив, он ещё не растерял почтения ни к Дамблдору, ни к МакГонагалл.

— Мистер Блэк!.. — возмущенно начала декан Гриффиндора.

Регулус вздрогнул: он давно привык оборачиваться на эти слова, потому что обычно они бывали адресованы его старшему брату.

— Право, Минерва, по-моему, мальчик и так напуган, — мягко прервал её Дамблдор.

"Мальчик? Напуган?!" — возмущенно взвилось в голове у Регулуса. Видимо, такого же мнения была и МакГонагалл, сцепившая руки и поджавшая тонкие губы, сделавшиеся от этого ещё тоньше.

— Мистер Блэк, простите старику его любопытство, — проговорил директор, — но где же ваша волшебная палочка?

Регулус быстро проверил карманы: он точно помнил, что из факультетской гостиной он выходил с палочкой. Да что же это такое? Неужели на башне забыл?

Дамблдор же тем временем заметил:

— Думаю, вам стоит вернуться туда, где вы были, мистер Блэк, и поискать там.

Регулус не поверил в свою удачу: его не только оставляют без наказания, но и даже отпускают просто так? Впрочем, не время рассуждать.

— Извините, директор. Доброй ночи, профессор МакГонагалл.

Глядя, как по мере исчезновения мальчишки из поля зрения озорная, совершенно ребяческая улыбка Альбуса становится всё шире, Минерва МакГонагалл не могла решить, какой же из терзавших её вопросов задать первым. Иногда поведение директора выбивало её из привычной колеи.

Но спросить она так ничего и не успела. Потому как Альбус убрал руки из-за спины и, держа в правой волшебную палочку, постукивал ею по ладони, продолжая улыбаться. Палочку определённо не свою…

Вид у его заместительницы был ошеломленный до крайности, и Альбус Дамблдор счел необходимым проявить инициативу в разговоре.

— Ловкость рук, Минерва, и никакой магии. А теперь пойдем-ка, выпьем ещё чаю...

* * *

Пятилетний Дик Стэнли не мог и секунды усидеть на месте и постоянно требовал постороннего внимания — няниного или родительского, если одна няня увольнялась, а другую они нанять не успевали. В данный момент в распоряжении мальчика были очередная няня, купе поезда и платформа вокзала Кингс-Кросс за окном.

По перрону ходила куча людей с тележками и без, а через их толпу бежал большой черный пес, такой огромный, каких Дик и не видел никогда.

— Софи, Софи, смотри, какая собака!

Няня по имени Софи оторвалась от вязания и поглядела в окно. Платформа по утреннему времени была полна людей, но ни одной собаки среди них не было видно.

— Ричард, ну что ты сочиняешь? — укоризненно вздохнула девушка.

Прошлый её подопечный был очень спокойным ребенком, а этот, кажется, походил на её младшего брата. Увидев, как мальчик обиженно нахмурился, она предложила:

— А хочешь, я тебя в карты играть научу? Я от отца много разных игр знаю.

— Давай! — обрадованно воскликнул Дик: кажется, Софи была не такой скучной, как предыдущие четыре тётки.

Сириус, не превращаясь в человека, проскочил барьер на платформу 9 и ¾. Эх, и угораздило же его проспать именно сегодня! Хотя на часах ещё только пол-одиннадцатого… Но мало ли что...

Собирался встать пораньше, чтобы увидеть Рега перед отъездом того в школу. Опоздал — ищи теперь, даром что при таком количестве народу и собачий нюх не поможет. Чуткий нос Бродяги улавливал тысячи запахов. Особо выделялись ароматы резиновых подмёток, свежего собачьего сюрприза, знакомых женских духов... Мерлиновы кальсоны! Мать, что, на вокзал отправилась — младшенького в школу провожать?! Вот так неожиданность!

"Зато проблема поиска решена", — усмехнулся про себя Сириус, продолжая идти по следу. Кто-то ругнулся, чуть об него не запнувшись, но анимаг не собирался сворачивать с пути.

В кои-то веки Сириус был искренне рад сразу двум привычкам своей матери — любви к эксклюзивному парфюму и отвращению к клубам дыма, неизменно окружающим первые вагоны "Хогвартс-экспресса". Теперь он наверняка не собьётся, но имеет возможность остаться незамеченным.

Мать с братом он увидел издалека, шагов за десять — собачьих, конечно. Чемодана и клетки с совой при них уже не было, Вальбурга изящными жестами поправляла воротник мантии младшего сына, не обращая внимания на его возражения. Сириус не видел мать с самого побега из дома, и с удивлением почувствовал, как отчего-то заныло в груди. Может, прав Рег, и стоит помириться? Не обращать внимания на родительскую дурь с чистотой крови? Объяснить им, что на самом деле такое их хвалёный Лорд? Ведь дошло же до Рега... Может, стоит ещё хоть раз попытаться?

Лунатик бы наверняка покрутил пальцем у виска, услышь он его рассуждения. А Сохатый сказал бы: "Попробуй!". "А что, — подумал Сириус, обходя свою цель кругом, и чувствуя в душе то же, что чувствовал перед самым первым их совместным полнолунием, — и попробую..."

Он смутно помнил, как в детстве, ещё будучи совсем маленьким, пытался заглянуть под ледяную маску на материном лице, выдумывая разные шалости. Ничего не выходило, и он в конце концов сдался. А теперь, подкрадываясь к матери на мягких собачьих лапах, Сириус загадал: если испугается, значит, ещё не всё потеряно. За пару шагов его заметил Рег — Сириус видел, как чуть дернулся мускул на лице брата. Два шага, один... Только бы сейчас паровоз не загудел!

Чуть подпрыгнув, чтобы выбить палочку из руки, он оглушительно гавкнул.

Реакция матери превзошла все ожидания Сириуса. Подскочив на месте, Вальбурга завизжала на всю платформу — и выдала такую чистую и высокую ноту, что он едва удержался от того, чтобы последовать примеру младшего брата и прикрыть чувствительные собачьи уши руками... то есть лапами.

— Фу! Дурная собака! Пошёл прочь! — восклицала мадам Блэк, прекратив визг.

— Мам, — позвал её Регулус, явно изо всех сил сдерживая смех, — он не хотел дурного. Это... пёс Криса Беркли... Он всех так пугает.

— Не знала, что в Хогвартсе разрешено иметь собак, — высокомерно процедила она, похоже, стыдясь своей реакции.

Сириус зубами подобрал откатившуюся в сторону материну палочку и, виляя мохнатым хвостом, протянул её Регу. Тот присел на корточки и, демонстративно почесав брата за ухом и забрав палочку, громко сказал:

— Молодец! Славный пёс! — и тихо добавил: — Хорош придуриваться!

Вскоре Вальбурга попрощалась с младшим сыном, бросила настороженный взгляд на "собаку Криса Беркли" и царственной походкой удалилась. Братья отошли за ближайшую колонну, и Сириус, дождавшись, пока Рег накинет отвлекающее заклятье, вернулся в человеческий облик. В следующий миг юноши, согнувшись пополам, от души смеялись, а успокоившись, крепко обнялись. Совсем как тогда...

..На верхней площадке Астрономической башни, залитой ярким звёздным светом, дул не по-июньски холодный ветер, и Сириус зябко передёрнул плечами. Наложить на мантию согревающие чары почему-то не сообразилось. Не соображалось вообще ничего, а злость на Филча, продержавшего его почти час у себя в кабинете, никак не желала исчезать. Вот ведь старый, вредный...

Сзади хлопнула дверь, раздались шаги, и Сириус резко развернулся... да так и замер. Перед ним, растрёпанный и раскрасневшийся, стоял младший брат. Бежал, что ли?

— Что случилось? — вырвалось у Сириуса.

— Ты... палочку мою тут не видел? — механическим голосом спросил Регулус.

Два года, уже практически два года братья не общались, а при случайной встрече в коридоре делали вид, что незнакомы. С тех самых пор, как осенью, в год побега Сириуса из дома, Регулус попытался "вернуть старшего брата на путь истинный", и они, сказав друг другу всё, что думают, разругались вдребезги. Ни одному из них не приходило в голову, что другому тоже не хватает брата. И уж тем более ни один сейчас не думал, что больше они могут не увидеться. Просто бывают такие ситуации — как ведро холодной воды — пока участники очухаются, всё уже будет иначе. Вот и теперь — неловко было после первых фраз вновь притворяться чужими, а что сказать - ни старший, ни младший не знали.

Вроде просто же — ответить: "Не видел" — и уйти. Только что же, гиппогриф дери, не пускает?!

Что сложного — спросить: "Как дела?" или ещё какую-нибудь чушь, подходящую случаю — ведь проторчал же здесь всю прошлую ночь из-за дурацкой фантазии!

Вместо этого Регулус с задумчивым видом подошел к краю площадки — ночь бессонная сказалась, не иначе! — и со словами "Может, вниз упала?", перегнувшись через парапет, вгляделся в темноту. Сириус среагировал мгновенно. Ухватив младшего брата за шиворот, он резко дёрнул его назад. По инерции они вместе свалились на каменный пол, и Сириус, пряча эмоции, грубо спросил:

— Совсем сдурел?! Полетать захотелось?

— Ага, без метлы, — буркнул Регулус, совсем неаристократично потирая ушибленный копчик, — Больно, знаешь ли!

— Нет, лучше головой об землю с высоты! — вскочил Сириус.

— А то тебе не наплевать! — зло бросил Регулус, тоже вскакивая и поворачиваясь к брату спиной — Мерлин с палочкой, потом поищет! — но услышал:

— Не наплевать.

Не веря своим ушам, чувствуя, как деревенеют скулы, он обернулся.

— Чего?

— Не наплевать, говорю. Поправочка: там внизу камни, а не земля, мозги же на камнях — зрелище мерзкое.

— Узнаю тебя, — фыркнул Регулус. — Как был занозой, так и остался.

— Взаимно, — ухмыльнулся Сириус. — Как был балбесом...

И голос дрогнул.

Одновременно шагнув навстречу друг другу, братья сжали друг друга в объятьях, а потом рассмеялись — от счастья.

Сириус и сейчас помнил, как вскоре на площадку нагрянули Сохатый, Лунатик и Хвост вместе с Лили, встревоженные его отсутствием и нагруженные всякими вкусностями — явно по дороге успели заглянуть на кухню. Рег, видимо, тоже помнил, потому что чему-то усмехался, когда махал брату рукой из окна «Хогвартс-экспресса». Он тогда вначале растерялся, оказавшись в компании гриффиндорцев, но быстро привык, и не в последнюю очередь это было заслугой Лили. Закончилось же всё ночным пикником на вершине Астрономической башни. И палочку Рега поискать успели – не нашли, конечно, но она, к великому недоумению владельца, на следующее утро обнаружилась в слизеринской гостиной.

«Нет, наверняка помнит», — подумал Сириус – вон, как машет и усмехается совсем по-блэковски. Странное чувство, когда «по-блэковски» вызывает теплоту на сердце, а не возмущение и внутренний бунт.

Сегодня, на вокзале они сказали друг другу совсем немного – зачем слова, если с детства понимаешь кого-то с полувзгляда?

Сириус стоял на платформе 9 и ¾ и махал брату в ответ.

«Береги себя»

«Не забывай писать»