Рондо в четыре руки

− Подойди ко мне, Драко.

Кресло стоит спинкой к камину, загораживая единственный источник света в некогда уютной гостиной, поэтому лицо Темного Лорда остается в тени. Драко видит лишь протянутую к нему руку, бледную, с длинными тонкими пальцами.

− Ну же, мальчик…

Странный свистящий выговор, растянутые слова. У Драко потеют ладони и останавливается дыхание. За креслом — фигуры Пожирателей в темных одеждах. Драко смотрит на этих людей — на Долохова, Беллатрису, и у него никак не укладывается в голове, почему они стоят сейчас здесь, если его отец сидит в Азкабане. Почему они ухмыляются, почему у них горят глаза — если его тут нет.

− Драко, не заставляй меня ждать…

В голосе проскальзывают нотки нетерпения, и Драко делает шаг вперед. И еще один. Смотреть в это лицо жутко, не смотреть — невозможно. Страх сковывает, поглощает — и лицо матери расплывается, как в тумане, где-то там, за креслом.

− Дай руку.

Он медленно, как во сне, протягивает руку и вздрагивает от прикосновения ледяных пальцев. Мановение палочки — и рукав сам задирается, обнажая бледную кожу.

− Нарцисса, ты же всегда хотела этого, не так ли?

Змеиная голова поворачивается к его матери, и та лишь задушено кивает, не в силах вымолвить ни слова. И Драко решает вытерпеть все, что угодно. Только ради нее. И когда его руку обжигает заклинание, он только стискивает зубы. Он терпит, насколько хватает сил. А потом боль становится острой, режущей, нестерпимой. Ему кажется, что кожу прожигают по живому прямо до кости. Он тяжело падает на колени. Его запястье все еще сжимают тонкие холодные пальцы.

− Посмотри, Драко, получилось красиво…

Его руку отпускают, и Драко неловко заваливается на бок, клубком сворачиваясь у ног Темного Лорда, поскуливая от боли, баюкая горящую огнем руку.

Когда боль отпускает и ему удается, наконец, сесть, его трясет от пережитого напряжения. Он переводит взгляд на руку.

На покрасневшей воспаленной коже горит Черная Метка.

Малфой-мэнор изменился до неузнаваемости. Драко мог часами бродить по поместью, по саду и вспоминать — вот тут раньше стояла ваза японского фарфора — подарок дедушке от его тестя, вот на этом столике — майсенские статуэтки — их собирала мать, вот здесь висели старые часы с маятником…

Теперь же не было практически ничего. Только в восточном крыле, куда перебралась семья после падения Лорда, еще можно было найти хотя бы какое-то подобие былого благополучия. Министерство было необычайно щедро. Они позволили Малфоям оставить себе родовое поместье — правда только одно, вот этот огромный дом, где Драко провел все свое детство — да что там детство! − всю свою жизнь, − и титулы. Отец до сих пор считал, что они легко отделались. Суд был ужасен. Если бы не своевременное вмешательство победителя Темного Лорда и спасителя всей магической Британии... Однако герой вмешался, и они отделались штрафом, который составил всего лишь три четверти их состояния. Ну и загородными домами, которые были переданы в качестве благотворительности больнице Святого Мунго под лечебницы для волшебников, пострадавших во время войны. Ну и несколькими десятками артефактов, которые были преподнесены для изучения Отделу Тайн Министерства. Ну и, разумеется, назначением Малфоя-старшего в отдел Министерства по ликвидации последствий деятельности Темного Лорда.

На самом деле все могло быть намного хуже. Драко прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но смотреть на практически разоренное поместье было нестерпимо больно.

* * *

− Драко, передай, пожалуйста, масленку…

Отец опять задерживался в Министерстве, и Драко ужинал с матерью вдвоем. Эльфы по ее просьбе накрыли стол в голубой гостиной на первом этаже. Обычно отец возвращался домой камином именно через эту комнату, вот и ужинали они сегодня именно здесь. Драко прекрасно видел, как мать волновалась всякий раз, когда отец не успевал к ужину. В основном из-за объема работы, которую ему приходилось выполнять. Мать прекрасно это понимала, но все равно не находила себе места, пока он не возвращался домой, и ее беспокойство всякий раз передавалось и Драко.

Эльфы подавали второе, когда в коридоре послышались уверенные неспешные шаги. Мать тоже их услышала, и Драко увидел, как на ее лице отразилось облегчение.

Отец вошел в комнату, величественный, как всегда, в прекрасном камзоле черного бархата, с неизменной тростью, только волосы наполовину седые, да паутинки морщин вокруг глаз и у рта, но глаза по-прежнему горят стальным блеском на усталом лице.

− Здравствуй, Цисса, − он нежно поцеловал мать в щеку и занял свое место во главе стола. — Тибби, виски, − бросил он эльфу, и серые глаза переключились на Драко. Юноша ожидал вопроса, но отец промолчал, и Драко вернулся к своему ужину. Суп уже порядком остыл — Драко не мог есть, пока мать изводилась ожиданием отца, и теперь приходилось давиться холодным бульоном.

− Милый, ты так поздно… − тихо произнесла мать, и Драко внутренне напрягся. Он уже знал, что сейчас произойдет. Но все равно, когда бокал с громким стуком опустился на стол, Драко вздрогнул всем телом, расплескав холодный бульон из ложки.

− Цисса, я столько раз тебя просил… − сквозь зубы произнес отец. Драко видел, как мать судорожно сжала салфетку, пряча глаза за длинной челкой. Ложка выпала из пальцев, звонко ударившись о край тарелки. Стальные глаза отца пронзили насквозь. — Драко, выйди.

Рука непроизвольно сжалась, но голос предательски задрожал:

− Отец…

− Вон! − рядом всхлипнула мать. — Сию секунду…

Салфетка с колен упала прямо на пол, и на негнущихся ногах он смог выйти из комнаты, не оглянувшись. Дверь громко захлопнулась за его спиной. Драко застыл, напряженно прислушиваясь, но из комнаты доносились только приглушенные всхлипы матери и тихий, спокойный голос отца. Драко вздохнул и пошел к себе.

В комнате было темно, и он не стал зажигать свечи. Прямо в одежде лег на кровать и уставился на темно-зеленый полог. И почему в такие моменты он чувствовал себя настолько одиноким…

* * *

На следующее утро Драко получил письмо из Хогвартса.

− Я туда не поеду… − тихо, но твердо сообщил он отцу вечером после ужина, когда Малфой−старший уже потягивал виски в кабинете и пребывал, как надеялся Драко, в благоприятном расположении духа. Однако когда отец отставил бокал на стол, юноша по одному этому жесту понял, что ошибался. Глаза отца в такие моменты всегда становились острыми, как кинжалы, пронизывающими насквозь, причиняющими почти физическую боль. Драко смотрел в эти глаза и не мог отвести взгляд.

− Всю свою жизнь я смел тешить себя надеждой, что мой сын — не конченый идиот, − тщательно выговаривая слова, произнес отец. Драко похолодел, ощутив его ярость. — Может быть, ты хоть раз сам подумаешь? Например, о том, какую позицию в сегодняшнем обществе мы занимаем? Точнее, я занимаю? Может быть, ты соизволишь вспомнить, что я работаю на Министерство? Что в первую очередь я должен выполнять распоряжения Министра? Может быть, ты даже сам догадаешься, почему?

Руки сами сжались в кулаки, так, что ногти впились в ладонь, но Драко почти не заметил боли.

− Я понимаю, отец, − выговорил он, задыхаясь от несправедливости обвинений, развернулся на каблуках и пошел к дверям.

− Драко, мне тоже непросто… − голос отца заставил остановиться. И куда подевалась недавняя ярость? Драко обернулся через плечо. − Но вся разница в том, что ты можешь пойти в школу, вместо того, чтобы работать уборщиком или сидеть в Азкабане. Просто думай иногда об этом, и все станет не так уж и плохо.

Отец отпил немного виски и задумчиво посмотрел на огонь в камине.

− В конечном итоге тяжелее всего приходится твоей матери… − голос отца звучал задумчиво, в нем не осталась и следа прошлой вспышки. — Если тебе наплевать на мое мнение, то подумай хотя бы о ней… − Внимательные серые глаза что−то искали на его лице, и Драко стало не по себе от этого взгляда. — Ей нужна хотя бы иллюзия, что ничего не изменилось, что мы пережили войну, что мы все еще уважаемы… Ты прекрасно понимаешь, о чем я… Это ведь не так сложно, правда? Поддерживать ее иллюзии. Ты должен поехать в Хогвартс. Надеюсь, это больше не обсуждается?

− Да, отец… − и куда-то подевалась вся ярость, недавняя обида, оставив лишь какую−то опустошенность.

− И завтра же отправляйся в Косой переулок за всем необходимым. Ты ведь не хочешь покупать все в последний день, когда там будет слишком много народу?

На губах Малфоя-старшего играла улыбка, от которой разглаживались морщинки и блестели глаза. Кажется, только ради нее можно было выслушать все эти обвинения.

− Да, отец, − и Драко почувствовал, что улыбается в ответ, что это не оскал, который ему удавалось иногда выдавить из себя перед зеркалом, а обычная, вполне нормальная улыбка, от которой не сводит губы. Отец едва заметно кивнул ему, и Драко вышел, притворив за собой дверь. Хотелось верить, что все обязательно наладится.

* * *

− Мистер Малфой…

Магазинчик мадам Малкин совсем не изменился. Все было точно таким, как в тот раз, когда они с родителями приехали сюда за его первыми мантиями. Даже сама хозяйка магазина осталась все такой же любопытной толстушкой.

− Доброе утро, − ответил он вежливо. Он специально приехал в Косую аллею пораньше — магазинчик был совсем пуст.

− Чем могу помочь? — удивление, которое слышалось в первой фразе мадам Малкин, исчезло, осталась легкая неприязнь и отголосок страха.

Драко подавил усталый вздох. Он знал, что придется начинать все сначала. А это оказывалось совсем не так просто, как он думал. Он заставил себя спокойно улыбнуться:

− Мне нужны две простые мантии, черные. И одна парадная.

Маленькая женщина все еще недоверчиво, но уже не так неприязненно посмотрела на него.

− Вам как обычно?

Драко снова заставил себя улыбнуться. “Как обычно” было ему уже не по карману.

− Я могу посмотреть ткани? — попросил он. На выбор ткани ушло довольно много времени. Те, что ему нравились, были слишком дорогие. А слишком дешевые были грубы и неприятны на ощупь. Кажется, мадам Малкин поняла, почему он решил выбрать ткань, и потом смогла предложить ему вариант, который его почти устроил. Получилось все равно немного дороже, чем Драко рассчитывал, но он подумал, что сэкономит на чем-нибудь другом. Потом они сняли мерки, Драко расплатился и попросил отправить покупки прямо в Малфой-мэнор. Провожала его мадам Малкин уже с обычной, вполне дружелюбной улыбкой.

Во “Флориш и Блоттс” Драко тоже не задержался, только оставил список книг и попросил отправить их в поместье.

Последним магазином в его списке была лавочка мистера Олливандера. Ему действительно нужна была палочка — новая палочка. Хотя мамина его прекрасно слушалась, осознание того, что она не его, угнетало. Драко сознательно оттягивал момент, когда ему придется переступить порог маленького магазинчика — слишком свежи были в памяти воспоминания о зиме, когда мистера Олливандера держали в подвале Малфой-мэнора — Драко, бывало, сам относил туда еду. Поэтому ему было совсем непросто толкнуть тяжелую на вид дверь и, услышав, как внутри отозвался колокольчик, войти внутрь.

Магазин был точно таким, каким Драко его помнил, хотя он и бывал здесь всего пару раз. Мистер Олливандер появился почти сразу же. Улыбка на его лице застыла, превратившись в нелепую почти театральную маску. Однако старик справился с собой и выдавил довольно вежливо:

− Чем я могу помочь вам, мистер Малфой?

Драко отметил, что мистер Олливандер очень постарел. Только глаза остались по-прежнему молодыми и сверкающими. И сейчас в этих глазах Драко видел недоверие. Острое чувство вины поднялось откуда-то из низа живота, сдавило горло, подступило слезами к глазам. Юноша сжал руку в кулак и тяжело сглотнул.

− Добрый день, мистер Олливандер… − голос почти не дрожал, но улыбку выдавить не удалось. Зато мастер волшебных палочек вдруг улыбнулся, вполне открыто и дружелюбно, словно почувствовав то, что творилось сейчас внутри Драко.

− Я полагаю, мистер Малфой, вам понадобилась новая волшебная палочка… − Драко кивнул, ощущая, что напряжение отпускает, становится легче дышать. — Хмммм… Что ж, давайте посмотрим… − с этими словами хозяин магазинчика исчез среди высоких полок, чтобы вернуться с запыленной коробочкой. — Попробуйте вот эту — вяз и волос единорога…

Палочка Драко не понравилась — толстая и чересчур короткая, но он все же осторожно взял ее, однако не почувствовал ничего — дерево в его руке осталось лишь деревом, и не более того. Облегченно вздохнув, юноша отложил палочку:

− Не подходит…

− Определенно… − мистер Олливандер удовлетворенно кивнул и снова исчез. — А как насчет вот этой? Пихта и феникс.

Драко снова попробовал, но палочка не отозвалась. Он осторожно отложил ее на прилавок, ожидая, когда ему предложат что-нибудь другое. Хозяин снова скрылся в недрах магазина, и на этот раз его не было довольно долго. Драко уже почти заскучал, когда, совершенно неожиданно, мистер Олливандер появился прямо за прилавком.

− Попробуйте вот эту… − мастер протягивал ему довольно тонкую и длинную палочку абсолютно черного дерева. — Я только на днях ее закончил, даже не успел выложить на полки. Пришлось аппарировать в мастерскую. Попробуйте — это черное дерево и сердечная жила дракона.

Драко понял, что эта палочка для него еще до того, как коснулся ее. Безжизненное на вид дерево оказалось удивительно теплым, а когда он легонько взмахнул ею, с конца палочки рассыпались серебристые искры.

− Я возьму ее… − с улыбкой сказал Драко. Мистер Олливандер кивнул и принялся убирать коробочки и палочки с прилавка. — Сколько с меня?

− Десять галеонов. Драко кивнул и принялся отсчитывать деньги, когда внезапно дверной колокольчик сообщил о новом посетителе магазина. Драко обернулся и невольно застыл, глядя на знакомое до боли лицо.

− Мистер Поттер! — обрадовано воскликнул Олливандер, обернувшись. — Ваш заказ почти готов, я сейчас принесу… − и хозяин аппарировал. Драко поймал себя на мысли, что смотрит на Поттера и не может отвести взгляд. Причем национальный герой смотрит на него точно так же. Как будто приведение увидел… − хмыкнул про себя Драко.

Поттер очнулся первым, тряхнул волосами, как-то совсем по-мальчишески, и подошел к прилавку.

− Новая палочка? — спросил он, кивнув на палочку, которую Драко все еще сжимал в руке.

− Да, − Драко взглянул на Поттера, не опуская палочки, ища внутри себя ту неприязнь, которую всегда испытывал к этому человеку. И не находя ее. И почему-то пояснил: − Мамина меня хорошо слушалась, но я решил, что пора купить новую. Ты тоже за палочкой? Моя больше не устраивает?

Поттер в ответ лишь усмехнулся:

− Нет, она прекрасно слушается. Просто она — не моя. Я попросил мастера Олливандера сделать что-нибудь наподобие моей палочки.

Драко удивился. Он не знал, что произошло с палочкой Поттера.

− А что с ней?

− Сломалась… − пожал плечами Поттер. — Гермиона случайно ее сломала. Она не хотела.

− Грейнджер? — Драко чуть не сказал, что поэтому грязнокровкам и не надо учиться магии — никакого уважения даже к волшебным палочкам. Но в конечном итоге смог сдержаться.

− Да… − Поттер кивнул. — Это давно было, еще зимой. Просто все никак не собраться было заказать новую палочку.

− Ясно… − кивнул Драко. Он хотел спросить про Хогвартс, но тут около Поттера с громким хлопком появился хозяин магазина.

− Вот, мистер Поттер! — руки старого мастера сжимали довольно длинную и на вид гибкую палочку. — Клен и перо феникса. Попробуйте!

Драко поймал на себе взгляд внимательных зеленых глаз, прежде чем Поттер взял предложенную палочку. Фейерверк красных искр заполнил магазин. Поттер улыбался, как безумный. Драко почувствовал, что пора уходить.

− Мистер Олливандер? — неловко кашлянул он. Похоже, мастер волшебных палочек совершенно забыл, что в магазине есть еще клиент помимо Поттера. — Вот деньги, спасибо за палочку.

− Ах, да-да, спасибо мистер Малфой… − немного рассеянно, но все же с улыбкой отозвался мастер. — Всего доброго, заходите еще.

Драко кивнул Поттеру, и тот улыбнулся:

− До встречи в Хогвартсе.

Улыбнуться в ответ не получилось, и Драко вышел. На улице накрапывал дождь. Драко пожалел, что не взял с собой мантию с капюшоном. Он уже закончил все, что собирался сделать на Косой аллее, но почему-то возвращаться в Малфой-мэнор не хотелось. Новая палочка приятно грела кончики пальцев, и Драко все никак не мог отпустить ее. И вовсе не потому, что собирался ее использовать. Просто ощущать ее было приятно. Это рождало чувство защищенности и надежности. Драко медленно брел по улице, почти не обращая внимания на накрапывающий дождь. Он вдруг вспомнил, что сегодня в первый раз со дня суда выбрался из поместья. Слишком много всего навалилось — на всю семью.

После битвы в Хогвартсе Драко забрали в Мунго. Его родителям повезло чуть меньше — их сразу забрали в Министерство на допрос. Все ведь знали, что у Малфоев-старших были Метки. А вот Метку Драко обнаружила молодая ведьма уже в больнице, при первом осмотре. Драко смутно это помнил — сказывался шок. Он помнил, что приходили авроры. Много. Что-то спрашивали, он даже что-то отвечал. Его оставили в больнице еще на неделю. Потом была камера где-то в подвале Министерства. Комната временного заключения со всеми удобствами, как говорили авроры. Одиночество тогда почти его не трогало. Гораздо хуже было бы оказаться в одной камере с отцом и смотреть ему в глаза. Драко тогда уже знал, что они не жильцы. Смертный приговор или пожизненный Азкабан. И почему-то он уже тогда был уверен, что казнь намного милосердней. Каждый день приходили авроры, сотрудники Министерства, сам Министр. Драко отвечал на вопросы, пил сыворотку правды, его спрашивали снова, он снова рассказывал. Изо дня в день. Одно и то же. Он не помнил, сколько времени прошло.

В зале суда он впервые за последние недели увидел родителей. Холодный, отстраненный, надменный отец. Бледная, дрожащая мать, тонкими пальцами судорожно сжимающая локоть отца. Он встретился с отцом взглядом всего лишь на одно мгновение, и сразу понял, что надежды нет. Их заставили показать метки. Драко хорошо помнил стыд, который его охватил при этом. Как будто его заставляли раздеться догола, а не просто задрать рукав мантии. Ужас, отразившийся в глазах безликих волшебников, пришедших посмотреть на крах семьи Малфоев.

А потом появился Поттер. Ворвался, как ураган, потребовал слова. Драко слышал его голос, но не понимал слов. Только пальцы матери все сильнее сжимались на его запястье. Теперь Драко было бы интересно узнать, что именно сказал тогда Поттер, что заставило судей изменить свое решение, заменив заключение огромным штрафом. Драко подумал, что стоит спросить у матери, когда вернется домой.

Драко уже почти сосредоточился на воротах Малфой-мэнора, чтобы аппарировать, как вдруг его слуха донесся странный звук. Как будто плакал ребенок. Драко посмотрел по сторонам, пытаясь найти источник шума. Он похолодел, когда понял, что ноги занесли его в квартал недалеко от магазина “Горбин и Бэркес”. Если его здесь заметят, у него будут неприятности. Слишком много было связано с этим магазином. Не слишком хорошего. Звук затих, потом снова повторился, откуда-то из горы хлама, лежавшего в закутке недалеко от “Горбина”. Оглянувшись, Драко осторожно приблизился, держа новую палочку черного дерева наготове. Заметив, как какой-то темный лоскут зашевелился, Драко прошептал заклинание левитации, и он поднялся в воздух.

Прямо из кучи мусора на него смотрели два огромных светящихся голубых глаза.

Драко оторопел. Рука дрогнула, и тряпка упала обратно на котенка. Тот снова мяукнул и попытался вылезти на воздух. Он был маленьким, тощим и абсолютно мокрым.

Драко колебался всего несколько секунд, прежде чем осторожно взять грязно-серый тепленький комочек и аппарировать домой.

* * *

− Драко, поиграй мне?

Драко оторвался от учебника по зельям, который изучал в течение последних нескольких часов и перевел взгляд на мать. Ясон невнятно мяукнул у него на коленях и вцепился коготками в мантию, отчего Драко вздрогнул.

− Ты ведь уедешь завтра… − мать погрустнела, и Драко стало больно смотреть на нее. — Поиграешь?

− Конечно.

Улыбка получилась немного грустной. Драко отложил книгу и осторожно отцепил от себя Ясона, посадив его на кресло. Котенок снова мяукнул, но устроился там, куда его положили, свернувшись белым комочком. Мать села в кресло у камина, а Драко пошел к пианино. Он даже не сразу понял, что именно начал играть, просто пальцы привычно побежали по клавишам, и комнату заполнил вальс. Драко невольно вспомнил, сколько времени проводил за пианино в последние недели. После суда никого не хотелось видеть. Не хотелось вылезать из поместья, ничего не хотелось. А музыка успокаивала. Поглощала. Драко казалось, будто это не его пальцы извлекают мелодию, а он весь сам — источник звука. Источник музыки.

Он даже не заметил, как вальс закончился, словно его не было здесь и сейчас за инструментом. Только нежные руки, обнявшие его за шею, и теплые губы, прижавшиеся к щеке, вернули его на землю.

− Ты чудесно играешь, дорогой… − со слезами в голосе прошептала мать и снова поцеловала его.

* * *

На следующее утро была осень. Драко вместе с родителями аппарировал на вокзал, чтобы отправиться в Хогвартс.

− Я беру Ясона с собой, − заявил он накануне вечером.

− А как же твой филин? — забеспокоилась мать. Драко только хмыкнул.

− Он уже достаточно большой, чтобы позаботиться о себе. В отличие от Ясона.

Котенок сидел у него за пазухой и жалобно мяукал, отзываясь на шум огромного города. Драко пытался его успокоить, ласково поглаживая, но Ясон, видимо, боялся, что его снова оставят на улице, под дождем, и только отчаянно цеплялся коготками за мантию. Драко надеялся, что в поезде котенку станет лучше.

Было странно видеть на платформе родителей. Вокруг толпились другие студенты, с родителями, друзьями, вещами, клетками с животными. Как будто Драко снова шел в первый класс, а не был совершеннолетним волшебником, пережившим войну, суд, больницу, страх, боль и горе. Драко стоял рядом с отцом и матерью и не знал, что им сказать. Обещать быть отличником и хорошо себя вести было глупо, обниматься тоже не хотелось. Как будто все произошедшее за эти два с небольшим года забрали у него что-то очень важное и дорогое. Драко боялся думать об этом.

− До скорого, отец, мама… − выдавил он, наконец. И улыбнулся. Отец всего лишь кивнул, а мать потянулась обнять. И Драко ей это позволил. Как и вчера за пианино. И руки сами потянулись сжать тонкую талию и провести ладонями по такой родной узкой спине.

− Береги себя… − прошептала мать. Отец снова кивнул и мягко тронул мать за плечо. Она сама отстранилась и улыбнулась сквозь слезы, блестевшие в глазах. Драко улыбнулся ей в ответ, сдержанно кивнул отцу и пошел в поезд.

В купе никого не было, и он осторожно достал Ясона из-под мантии. Белоснежный котенок радостно заурчал, устраиваясь у него на коленях. Драко посмотрел в окно на родителей и слабо улыбнулся им. Мать улыбнулась в ответ, и поезд тронулся. Он откинулся на спинку кресла, почесывая Ясона за ушком. Все было не так и плохо. Просто еще один седьмой курс в Хогвартсе.

− Подойди ко мне, Драко.

Отец сидит у камина, и его лицо в тени. Драко делает осторожный шаг вперед, еще один. Он не понимает, кого боится больше: отца сейчас или Темного Лорда тогда. Отец смотрит на него. Лицо осунулось, темные круги под глазами — все-таки год Азкабана не прошел бесследно. Длинные тонкие пальцы сжимают бокал. Драко с ужасом понимает, что отец сейчас напоминает скелет. Напоминает его. От понимания этого хочется кричать. Выть от ужаса.

− Покажи руку.

Не просьба — приказ. И невозможно сопротивляться. Так просто — задрать рукав и повернуть руку. Отец задыхается в кресле. А в следующее мгновение задыхается уже Драко. От внезапной и очень обидной боли. Рука сама тянется дотронуться, но он сдерживается усилием воли. Губа лопнула, он чувствует кровь. Хочется облизнуть губы, но он не позволяет этого себе.

− Щенок… − цедит отец сквозь зубы. — Чем ты думал, когда соглашался на это?

Драко вытирает рот рукой и ловит яростный взгляд серых глаз. На руке остается размазанный кровавый след.

− Можно подумать, у меня был выбор… − произносит он зло. — Возможно, у тебя и был выбор! Принимать или не принимать, − а у меня…

От сильного удара наотмашь Драко падает на пол. Щека горит от боли. Из горла вырывается хриплый стон.

− И почему я был уверен, что мой сын — не идиот?! — отец брезгливо морщится и идет к двери. Драко следит за ним из-под ресниц, не делая попытки подняться на ноги. — Я разочарован. Я очень разочарован, Драко.

− Привет, Малфой.

Знакомый голос выдернул из оцепенения, возвращая из ниоткуда на землю.

Это был всего лишь Гойл. Который стоял в дверях купе и странно смотрел на него. Драко попытался понять, что именно странного было в этом взгляде, но так и не смог это что-то уловить. Мелькнула мысль — они же теперь вдвоем остались, без Крэбба. И запоздалое раскаяние — за столько месяцев не сподобился даже узнать, как Гойлы справились с Министерством.

Конечно, свои проблемы всегда заслоняют чужие.

− Привет, Грэг.

Почему-то обратиться по имени показалось очень правильным. По крайней мере, по имени было не больно. Вроде бы.

− Знаешь, Малфой, меня вот уже почти два месяца мучает один вопрос… − Гойл говорил, неприятно растягивая гласные. Драко насторожился. Он вдруг вспомнил, что сам так раньше разговаривал. Всегда. До какого-то момента. Нужное воспоминание почти удалось ухватить. − Как долго ты лизал Поттеру задницу, чтобы заставить его выступить на суде?

Драко сначала не почувствовал ничего. Ярость пришла через несколько секунд, когда его палочка черного дерева уже прижималась к горлу Гойла. Драко был немного ниже его ростом, но в этот момент разница почти не чувствовалась. Он заметил страх, мелькнувший на дне глаз бывшего соратника, и рука намертво вцепилась в отвороты чужой мантии, а с губ сорвался холодный шипящий шепот:

− Больше никогда, ни при каких условиях, не смей говорить такое… Потому что ты ни черта не знаешь. Никакого понятия не имеешь, что такое быть Пожирателем. Прятался всю жизнь за чужие спины — за отцовскую, и даже за мою. А сам — ничего не стоишь. Поэтому просто заткнись.

− Вы, Малфои, как змеи, − проговорил Гойл совершенно спокойным голосом. И куда подевалась это манера растягивать гласные? И сарказм? — Из любого дерьма вывернетесь.

Еще один спектакль. Хотя Гойл всегда был посредственным актером. Хотел посмотреть на реакцию Драко? Кажется, Драко его не разочаровал. Ярость куда-то исчезла, сменившись привычной апатией. И стало абсолютно наплевать на все, захотелось побыть одному. Пальцы выпустили дорогую ткань, и, отняв палочку, Драко вернулся на свое место к окну, взял Ясона обратно на колени и принялся поглаживать гладкую шерстку. Это здорово успокаивало.

− Малфой, котенок? — Гойл усмехнулся и тут же уселся рядом с Драко, огромная ручища потянулась почесать Ясона под шеей. Драко не возражал.

− Нашел его в Косом переулке. Он же маленький еще совсем. Один в куче старого хлама прятался. Я его подобрал.

Гойл фыркнул и откинулся на сиденье.

− Я тебе сейчас одну штуку скажу. Как другу. Ты послушай внимательно и запомни. То, что я сейчас тебе высказал — это мнение, в принципе, всех слизеринцев. Пока ты прохлаждался у себя в поместье, мы решали проблемы с Министерством. Это вашей семье опять повезло. А мой отец в Азкабане. И отец Забини. И Паркинсоны. И родители Крэбба. И еще очень много кто. А вы выкрутились. Притом, что у вас у всех Метки. Даже у тебя… − Гойл вдруг посмотрел Драко прямо в глаза. — Они тебе так просто этого не оставят. Понимаешь?

Драко невесело усмехнулся:

− И что ты мне сейчас предлагаешь? Перевестись в Гриффиндор? Или в Пуффендуй?

− Я предлагаю тебе быть осторожным. И не доверять всем направо и налево.

− Можно подумать, я всю жизнь только этим и занимался… − фыркнул Драко.

− Драко, я серьезно. Одно неверное слово, движение...

− Спасибо, Грэг, я понял. Может, теперь расскажешь, как ты провел лето?

* * *

Они с Гойлом так и доехали до Хогсмида вдвоем в одном купе. Никто больше не заглядывал, не учитывая ведьмы с тележкой еды и нескольких старост.

На улице моросил дождь, и до карет пришлось бежать, прикрывая голову сумкой, и придерживая Ясона свободной рукой, чтобы он не вывалился из-за пазухи. Незанятую карету они тоже, к счастью, нашли довольно быстро. Драко хотел достать котенка, но тот неожиданно заупирался. Драко еще возился с ним, когда дверца распахнулась и в карету скользнула Паркинсон.

− Привет! У вас свободно? — девушка улыбалась, и Драко заставил себя улыбнуться в ответ:

− Привет, Панси. Залезай.

Девушка устроилась рядом с ним, напротив Гойла. Слишком близко. Он чувствовал через слои одежды тепло ее бедра. Воспоминания хлынули потоком из самых дальних закутков памяти. Драко почувствовал поднимающуюся волну паники. Захотелось сорваться, вырваться и бежать, бежать… Драко глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и незаметно отодвинулся.

Паркинсон всю дорогу что-то щебетала. Драко слушал ее краем уха, но толком не вникал. Мыслей не было. Только ощущения. Шум дождя по крыше кареты, голос Панси, теплая шерстка Ясона под пальцами, прохладный влажный воздух…

Драко не заметил, как они подъехали к самому замку. Мысль о том, чтобы оставить Ясона чужим людям не посетила его ни на мгновение, и Драко просто взял его с собой на праздничный ужин в Большой зал.

За слизеринским столом уже почти не осталось мест, но Драко удалось сесть рядом с Гойлом и Панси. Прямо напротив него сидел Забини.

− Привет, Малфой. Как лето провел? — простой вопрос заставил его вскинуться. Забини не сводил с него глаз, и Драко вдруг понял: от ответа будет зависеть все. Вся его дальнейшая жизнь в Хогвартсе. За столом повисла напряженная тишина, кажется, ответа Драко ожидали абсолютно все. Драко сглотнул. Он не знал, что сказать. Как он провел это лето в почти мертвом доме? Где на каждом шагу настигали не дававшие толком вздохнуть воспоминания? Где кошмары преследовали не только ночью, но и днем?

Драко усмехнулся.

− Забавно. Только никак не могу решить, где мне понравилось больше — в Мунго или в министерском санатории.

− Могу поспорить, в Азкабане тебе понравилось бы еще больше… − в глазах Забини мелькнул лед.

− Возможно, − кивнул Драко и небрежным движением заправил упавшую на лицо прядь за ухо. — Никогда там не был… − и отвернулся к преподавательскому столу, словно потеряв весь интерес с разговору.

Драко почувствовал, как Гойл слегка толкнул его ногой под столом. Ему было плевать на Гойла. Он весь обратился в слух, ожидая реакции Забини.

− Ну, разумеется, Малфои настолько скользкие, что умудрились вывернуться даже из цепких лап Министерства…

Драко неожиданно развеселился:

− Забини, ты готов обжаловать приговор, вынесенный моей семье? Или что? — Он снова повернулся к Забини. От улыбки сводило скулы. Но Драко снова чувствовал себя в своей тарелке. Он может защищаться. И нападать.

− Нет, мне просто интересно, сколько вы заплатили Поттеру, чтобы он начал пороть эту чушь на суде… − лениво проговорил Забини.

А вот это было уже куда интереснее.

− Чушь? — Драко даже наклонился вперед, положив руки на стол. — И что же за чушь он порол?

− Это я у тебя должен спросить, ты же на суде был, а не я… − хмыкнул Забини. Потом улыбка сползла с его лица. — Чушь он порол. Полную. Что ваша семейка ему жизнь спасла. Сколько вы ему заплатили за это? А, Малфой?

− Знаешь, Забини, ты должен быть чертовски благодарен Министерству за проявленную лояльность к детям бывших Пожирателей… − лениво растягивая слова, выговорил Драко. Гойл снова толкнул его под столом. — Иначе мы с тобой сейчас сидели бы в Азкабане вместе. — Драко хмыкнул. — Если бы меня не решили казнить, разумеется. Так что…

Двери с громким стуком открылись, и Драко замолчал на полуслове. Возвышаясь над толпой окруживших его первокурсников, в Большой зал вошел Хагрид. Перед учительским столом их уже ожидала профессор нумерологии Вектор. Конечно, ведь директриса МакГонагалл не стала бы проводить церемонию лично.

Забини смерил Драко неприязненным взглядом и отвернулся к преподавательскому столу. Драко пожал плечами и перевел взгляд на толпу первокурсников, которые сгрудились перед возвышением. Шляпа тут же запела свою песню, опять новую, но Драко не вслушивался в слова. Его больше волновало то, что сказал Забини. Драко был уверен, что сделал все правильно. И последнее слово осталось за ним. Надо думать, пока… Тем временем профессор Вектор развернула длинный свиток пергамента — не такой длинный, как обычно, тут же отметил про себя Драко, − и начала объяснять:

− Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет. Шляпа назовет ваш факультет, и вы пойдете за соответствующий стол. Все ясно? Тогда начнем. Авекс, Джеймс!

Драко не слушал. Всего двадцать первокурсников. Зато Шляпа распределила всех поровну между факультетами. За столами, тем не менее, осталось много свободных мест. Все-таки не так давно была война, а на войне всегда кто-то умирает. Хотя за слизеринским столом все равно было меньше человек, чем за другими столами. Драко только порадовался, что, к счастью, война уже закончилась. А значит, все как-нибудь образуется. И он тоже со всем справится. Найдет слова, чтобы Забини перестал на него коситься через стол, перешептываясь с Ноттом. И чтобы Гойл перестал-таки пинать его под столом.

Драко вдруг почувствовал неимоверную усталость. Хорошо Ясону — спит за пазухой и ничего. И не надо никуда идти, никого слушать…

Из задумчивости Драко вывела директор МакГонагалл:

− Дорогие студенты! — Пришло время приветственной речи. — Перед тем, как мы все приступим к праздничному ужину, я бы хотела осветить несколько моментов. Во-первых, позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств профессора Уилсона, − со своего места поднялся довольно высокий мужчина в строгой черной мантии. У него были темные волосы до плеч и холеная бородка. На вид Драко не дал бы ему больше тридцати. Слишком молодой. И чему он их научит? — Также профессор Слизнорт продолжит преподавать Зельеварение и руководить факультетом Слизерин. И поскольку я теперь являюсь директором Хогвартса, деканом Гриффиндора назначается профессор Вектор. Это что касается преподавательского состава. Теперь еще несколько организационных моментов, − профессор МакГонагалл обвела внимательным взглядом учеников. — Всем вам известен указ Министерства, согласно которому вы все обязаны еще раз прослушать все лекции и посетить все практические занятия, которые вы уже слушали в прошлом году. По окончании учебного года вас всех ожидают экзамены. Поэтому новоприбывшие первокурсники будут учиться совместно с первокурсниками прошлого года. Надеюсь, всем все ясно? Завтра утром старосты раздадут вам ваше расписание. Ну что ж, а теперь — давайте праздновать!

При этих словах на столах появилась еда, и Драко только сейчас понял, как же он проголодался. Потянувшись за кубком, он вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв голову, он увидел Поттера за гриффиндорским столом. Тот смотрел прямо на него. Драко невольно нахмурился, но Поттер слегка улыбнулся ему и кивнул. Драко поспешно отвел взгляд.

* * *

Когда, наконец, ужин был окончен, студенты начали расходиться по общежитиям. Драко был рад сбежать. За два месяца затворничества он успел отвыкнуть от такого количества людей одновременно. Он чувствовал себя измотанным, больше всего хотелось забраться в кровать, задвинуть полог наглухо и зарыться носом в подушку, отгородившись от всего мира.

Но сначала надо покормить Ясона.

Ему удалось незаметно проскользнуть в спальню, пока его соседи по комнате вместе с остальными слизеринцами продолжали отмечать начало учебного года в гостиной. Драко выпустил котенка на кровать и наклонился к чемодану, который уже прибыл вместе с другими вещами. Мисочку котенка и бутылку молока, которую взял еще из дома, он нашел довольно быстро, и, налив молока, поставил мисочку около кровати. Ясон тут же радостно спрыгнул на пол и принялся лакать, жадно причмокивая. Драко смотрел на это маленькое белое чудо, чувствуя, что совершенно неважно, что сказал Забини, кто что о нем думает, да и вообще…

Пока Ясон ужинал, Драко переоделся в пижаму и забрался в кровать, наполовину задвинув полог. Потом забрал к себе Ясона — котенок уютно устроился рядом с его подушкой, — задвинул полог до конца и вскоре заснул.

* * *

Он проснулся от боли. Левая рука горела. От запястья и до локтя. Он лежал, широко раскрытыми глазами уставившись в полог кровати, и тяжело дышал.

Драко знал, что сейчас лучше не двигаться. Просто дышать — и оно пройдет. Само. Всегда проходило. Просто дышать, считать удары сердца, чтобы отвлечься и не сорваться на крик.

Такое уже случалось раньше, в поместье. Со временем он научился сдерживать крики, чтобы не будить и без того чутко спящую мать и отца, которому опять рано вставать на работу. Он привык. Вдох. Выдох. Раз. Два. Вдох. Выдох… Главное — не сбиться, потому что придется начинать сначала.

Что-то теплое ткнулось ему в шею. Ясон. Шершавый язычок и снова теплая шерсть. В поместье он тоже всегда пытался помочь. Драко не знал, сколько он так пролежал.

А потом боль отпустила. Он все еще пытался перевести дыхание. Остаточная боль билась под кожей, но ее уже можно было терпеть. Теперь ему придется несколько часов изучать полог, прежде чем снова удастся заснуть.

Драко сел на кровати. Черная Метка уродливым клеймом горела на руке. Он поправил рукав, чтобы ее было не видно.

Что его всегда удивляло — у отца тоже осталась Метка. И у матери. Но почему-то боль преследовала только его. Колдомедики в Мунго только пожимали плечами. Магия должна была исчезнуть вместе с Лордом, но Он уже мертв — а Метка все так же ярка. Сначала Драко боялся этих приступов боли. Он не понимал, почему Лорд решил выделить именно его из безликой толпы Пожирателей — а в том, что это был своеобразный подарок Лорда, Драко нисколько не сомневался. Но потом он привык к этим приступам, как привык к уродливой Метке на руке, как мать свыклась с постоянными мигренями.

В тишине спальни мерное похрапывание Гойла звучало слишком громко, сидеть на кровати и слушать его стало почему-то страшно. Недолго думая, Драко тихонько встал, стараясь, чтобы кровать не скрипнула, переоделся в мантию, рубашку и брюки и на цыпочках вышел из спальни. В гостиной никого не было. Часы на стене показывали два часа ночи. Камин уже почти погас. Здесь было слишком тоскливо, и Драко вышел в коридор.

Он не думал о том, что может кого-нибудь встретить — того же Филча, например, − и чем это может ему грозить.

Драко поднялся из подземелий на второй этаж, потом пошел по коридору к классу защиты от Темных искусств, свернул к лестницам, поднялся еще на этаж, пошел направо, снова свернул, а потом просто перестал обращать внимание на то, куда идет. Довольно длинный коридор неожиданно кончился приоткрытой дверью, и Драко вошел внутрь.

Небольшая комната была абсолютно пуста. По крайней мере, так ему сначала показалось. А потом луна, видимо, вышла из-за облаков, осветив каменные плиты пола, и Драко заметил, что справа на ступеньках кто-то сидит. В неровном свете луны мелькнули бордовые отвороты мантии. Драко совершенно не хотелось видеть кого бы то ни было из гриффиндорцев, и он решил незаметно ретироваться, когда человек вдруг обернулся и увидел его. Драко мгновенно узнал спасителя магической Британии. Почему-то стало немного грустно, но он не стал задумываться над этим.

− Прости, что помешал, Поттер, я уже ухожу…

Он развернулся и уже взялся за дверную ручку, когда его настиг голос гриффиндорца:

− Тоже не спится, Малфой?

Он обернулся на голос и поймал открытый взгляд зеленых глаз. Что-то было в этих глазах, что-то очень знакомое. Драко все никак не мог понять, что именно. Но Поттер уже хлопал по ступеньке рядом с собой:

− Садись…

И Драко подошел и сел, уперев локти в колени.

Сначала они молчали. Слова все не приходили, но Драко чувствовал, что эта тишина — намного лучше. Лучше, чем храп Гойла. Или колючий взгляд Забини. Здесь хотя бы не надо притворяться.

− Что ты делал после того, как победил Лорда? — спросил Драко некоторое время спустя. Поттер удивленно посмотрел на него.

— В каком смысле?

− Что ты потом делал? Отмечал? Или что?

Поттер нахмурился.

− А то ты не видел! — бросил он зло.

Драко стойко выдержал рассерженный взгляд.

− Не видел. Меня в тот же день в Мунго отправили. А через неделю — в камеру временного содержания. И мне было как-то не до этого…

− Конечно, тебе всегда плевать было на чужое горе… − горько усмехнулся гриффиндорец.

Драко вдруг осознал, что еще полгода назад он бы и слушать ничего не стал — сразу выхватил бы палочку и приложил Поттера парочкой заклятий. Вот за все это. И удивился полному отсутствию желания так поступить сейчас. Вместо этого он тоже невесело усмехнулся:

− Конечно, ведь меня куда больше волновала судьба моих родителей. Которым грозил Азкабан или Поцелуй…

Поттер мгновенно успокоился. Подобрался весь как-то. Он довольно долго молчал, и Драко уже успел пожалеть, что вообще выполз из подземелий.

− Тебе он тоже грозил… − произнес Поттер, наконец. Драко даже вздрогнул от звука его голоса. Потом выдохнул и равнодушно пожал плечами:

− Мне было плевать… Мне вообще было все равно… − в наступившей тишине было спокойно. Драко смотрел на освещенные луной каменные плиты пола и ждал, когда Поттер заговорит. Но гриффиндорец молчал. Драко вздохнул и посмотрел на него:

− Так что ты делал после того, как победил Лорда?

Поттер не поднял взгляда, только пальцы намертво вцепились в холодные ступеньки.

− Что я делал? — голос звучал глухо и напряженно. — Я хоронил…

* * *

Драко не запомнил, о чем они говорили. Но когда Поттер взглянул на свои странные, явно маггловские часы, было уже почти пять утра. Они вместе вышли из комнаты и разошлись только у лестницы — Поттер пошел наверх, в башню, а Драко — вниз, в подземелья.

В гостиной никого не было, и его соседи по спальне еще спали. Драко заснул, как только голова коснулась подушки. Кошмары его в эту ночь не мучили.

* * *

Утро встретило Драко сильнейшей головной болью. Хотелось наплевать на всех и вся и просто остаться досыпать. Еще бы кто ему это позволил…

Встать пришлось. Контрастный душ взбодрил, и в голове немного прояснилось. Но у его отражения в зеркале были темные круги вокруг покрасневших глаз, и обычно бледная кожа приобрела нездоровый зеленоватый оттенок. Драко оделся, тщательно причесался и пошел на завтрак.

Почти все места были заняты, и еда уже появилась на столах, поэтому Драко, не долго думая, сел рядом с Панси.

− Доброе утро, Драко… − девушка приветливо улыбнулась ему. — Вот твое расписание.

Драко честно попытался изобразить улыбку в ответ, но, кажется, ему это не очень удалось.

− Спасибо, Панси…

Он надеялся, что девушка промолчит и не станет отпускать комментариев по поводу его внешнего вида. Драко видел обеспокоенность, мелькнувшую в ее взгляде, но она все-таки ничего не сказала, за что он был ей почти благодарен.

Драко налил себе кофе с молоком и занялся изучением расписания.

* * *

В подземельях перед входом в класс зелий как всегда царил полумрак. Драко стоял, прислонившись к стене, чуть поодаль от оживленно переговаривающихся однокурсников.

Он не думал, что будет так больно. Что вообще может быть так больно. Казалось, сейчас откроется дверь — и темным смерчем пронесется Снэйп в своей развевающейся мантии. Почему-то в разоренном поместье он почти не вспоминал о смерти практически самого близкого ему человека в Хогвартсе. Да что там, в Хорватсе — просто почти самого близкого. В Малфой-мэноре все напоминало о Лорде. Те воспоминания приносили только страх, боль сквозь него просто не могла просочиться. Но теперь боль хлынула потоком, и Драко захлебывался ею.

Внезапно его довольно сильно толкнули, и он почувствовал, как с плеча соскользнула сумка и с грохотом шлепнулась на пол. По каменным плитам рассыпались учебники, перья, пергамент, чернильницы… Он поднял взгляд на слизеринцев. Нотт ухмылялся, глядя на него через плечо. В коридоре повисла напряженная тишина.

Драко усмехнулся. Они думали, он будет по полу ползать и собирать вещи? Не дождутся. Он достал палочку, с удовольствием отметив, как дернулся Нотт, взмахнул ею, твердя про себя невербальные, и вещи послушно начали собираться обратно в сумку.

Поттер на зелья опоздал. Если бы преподавателем все еще был Снэйп, ему бы крупно не поздоровилось. Но Слизнорт был намного мягче Снэйпа. Да и Поттеру он благоволил. Поэтому гриффиндорец отделался устным выговором, да и то нестрогим.

Во время урока Драко несколько раз чувствовал на себе чей-то взгляд. Хотя нет, он точно знал, чей. Просто поднять голову и проверить собственные догадки было рискованно. Ему и так уже вполне хватило этой истории с сумкой. А ночной разговор — теперь Драко даже не был уверен, что ему все это не приснилось. А вообще, ему было все равно…

После зелий по расписанию стояла защита от Темных искусств. Опять же вместе с Гриффиндором. Драко пришел к классу одним из первых, чтобы занять место поближе к преподавателю. В итоге ему удалось сесть во втором ряду с Гойлом и Панси.

− Добрый день… − профессор Уилсон вышел из подсобки и теперь неторопливо прохаживался перед классом. Длинная черная мантия развевалась в такт шагам. — Меня зовут Джеймс Уилсон, для вас профессор Уилсон. Директор МакГонагалл попросила меня в этом году вести у вас защиту от Темных искусств. Хотя, честно говоря, я не знаю, чему я могу научить вас, молодые люди, тем более что сейчас в этом классе находится мистер Гарри Поттер, который сумел победить Темного Лорда…

Со стороны гриффиндорцев послышались радостный гул и свист поддержки, но Драко даже не обернулся.

− Сегодня у нас будет небольшое вводное занятие… − профессор Уилсон остановился прямо напротив Драко. — Я сейчас задам вам несколько вопросов. Прошу вас отвечать предельно честно. Эта информация не выйдет за пределы аудитории, но она необходима для наших дальнейших встреч. Приступим?

Класс согласно зашумел.

− Итак, первый вопрос… Я прошу сейчас поднять руку всех, кто когда-либо подвергался воздействию непростительного заклятия… Надеюсь, все знают, какие заклинания относят к непростительным? — класс снова загудел. — Отлично, − преподаватель напряженно оглядел студентов. − Мой вопрос все еще в силе. Пожалуйста, поднимите руки…

Драко усмехнулся. Все замечательнее. С каждым годом. Сначала псих Квиррел, потом Локонс, потом Грюм со своими непростительными, теперь этот… Видимо, многие в классе думали так же. Но, тем не менее, руку подняли почти все. Кроме Гойла, Паркинсон, Нотта и Забини.

Уилсон внимательно осмотрел класс, а потом его взгляд задержался на Драко.

− Мистер Малфой, какому непростительному вы подвергались? — темные глаза пронзили насквозь. Драко чувствовал на себе взгляды всего класса. Он совсем этого не хотел…

− Круциатус… − выговорил он очень четко. — Пятнадцать минут безостановочно…

На дне темных глаз мелькнул ужас? Или это была игра света? Интересно, а сказали ли этому преподавателю, что у него в классе будет бывший Пожиратель? И еще пять неудавшихся Пожирателей? Или он должен будет это выяснить сам, опытным путем?

− Могу я поинтересоваться, от кого? — Драко с мстительным удовольствием уловил дрожь в голосе преподавателя.

− Разве мы сейчас устраиваем допрос, профессор? — спросил он вежливо. — Мне кажется, вы уже и так знаете ответ на свой вопрос. Вы, правда, хотите, чтобы я его озвучил?

Профессор кашлянул, в неловкой тишине это прозвучало слишком громко.

− Ну что ж, а теперь второй вопрос. Кто из вас применял непростительные?

На этот раз руку подняли все слизеринцы, Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер.

− Мистер Поттер, какие заклинания вы применяли?

Драко невольно обернулся, чтобы посмотреть, как Поттер ответит на этот вопрос.

− Все три, сэр.

− У вас они получились с первого раза? — Драко уловил в голосе преподавателя исследовательский интерес и почти посочувствовал Поттеру.

− Нет, сэр. Со второго…

На бедного Поттера жалко было смотреть. Таким красным Драко не видел его, даже после особенно удачных колкостей Снэйпа. Хотя бывший декан Слизерина обычно проезжался только по личностным качествам Поттера. Теперь же национального героя на глазах всего класса уличали в использовании непростительных. Кажется, пришло время спасать героя… Драко устало вздохнул и лениво заметил:

− Вообще-то, профессор, тогда была война. И нет ничего удивительного в том, что некоторые из нас ближе познакомились с непростительными. Вам не кажется, что не стоит переходить на личности? Это все-таки не самая приятная для нас тема…

Уилсон смерил Драко неприязненным взглядом, но тему непростительных все-таки закрыл. Драко поймал благодарный взгляд Поттера, но лишь пожал плечами и отвернулся к доске.

* * *

− Почему тебя держали четверть часа под круциатусом?

Сегодня Драко вообще не смог заснуть, даже несмотря на то, что день сильно вымотал его, а прошлой ночью он почти не спал. Он довольно долго ворочался с боку на бок, но сон не шел. В итоге ноги сами принесли его в ту комнату, где они прошлой ночью сидели с Поттером. Драко даже не удивился, обнаружив гриффиндорца на тех же ступеньках посреди залитого лунным светом зала. Кажется, Поттер тоже не был удивлен, что Драко снова пришел.

− Что, сегодня твоя очередь задавать вопросы? — усмехнулся он, усевшись на ступеньку рядом с Поттером.

− Можно и так сказать… − серьезно кивнул Поттер. — Ты не ответил.

Драко вздохнул, нервно провел рукой по волосам и уставился на пол.

− Это не самое приятное, что было в моей жизни… − выдавил он, наконец. Было трудно заставить себя вот так просто рассказать о том, что его потом еще долгие месяцы мучило по ночам в кошмарах.

− Кто это сделал?

Наверное, давно уже стоило поговорить об этом. С кем-нибудь. И плевать, что сейчас его благодарный слушатель — Поттер. Какая разница, если можно вырвать, выжать это из себя — по капле, освободиться… Драко закрыл глаза, как перед прыжком в воду, и прошептал:

− Лорд…

− За что?

− В ту ночь, когда Снэйп убил Дамблдора. Мы аппарировали прямо к Лорду. Я, Снэйп, Беллатриса и другие Пожиратели. Он был разочарован. Что я не смог… − Драко тяжело вздохнул. Даже просто вспоминать сейчас об этом было больно. — Мне только потом сказали… Что он меня так долго… пытал… − последнее слово было правильным, но оно очень тяжело далось. Хотя это и была правда.

− И ты не сошел с ума? — Ему показалось, или в голосе гриффиндорца мелькнуло удивление… Драко рассмеялся.

− Пятнадцать минут не сведут с ума. Так, небольшая слабость, да дрожь в ногах… − он хмыкнул. Вот так, в шутку, рассказывать было почти не страшно. — Поттер, ну давай сменим тему, а? У тебя что, тоже сегодня бессонница?

Гриффиндорец растерянно покачал лохматой головой и проговорил как-то потерянно и в то же время зло:

− Если бы он сейчас уже не был мертв, я бы с удовольствием убил его еще раз…

− Подойди ко мне, Драко.

Снэйп мягко, но настойчиво подталкивает его в спину, и Драко делает неловкий шаг вперед. Дамблдор мертв. Драко сам видел Аваду в исполнении Снэйпа. Ему все еще не верится. Не хочется верить, что он вот сейчас стоит перед Темным Лордом. А всего полчаса назад он стоял в Хогвартсе, сжимая трясущимися руками палочку, направленную на старого волшебника.

− Как я и ожидал, ты не справился…

Отвратительные шипящие звуки. Он не может заставить себя поднять глаза и посмотреть на существо, которое их издает. Страх давит изнутри.

− Мой Лорд… − пробует Снэйп.

− Я не давал тебе слова, Северус… − Драко поднимает глаза. Палочка Лорда направлена прямо на него.

— Круцио…

Сначала Драко ничего не ощущает. Он чувствует только давление на плечи, как будто кто-то подталкивает его. Ноги подкашиваются, и он неловко заваливается на пол. А в следующее мгновение приходит боль. Она везде, ее нельзя расчленить, невозможно понять, что именно болит, потому что болит все. Тело беспомощно выгибается дугой, потом сжимается в комочек. Чьи-то отчаянные крики режут слух. Драко не сразу понимает, что это он сам кричит. Он хочет только одного — чтобы перестало быть больно. Он пытается попросить остановить это, но новый приступ боли накрывает с головой, и из горла снова вырывается только крик. Он не знает, сколько времени прошло, он не понимает, где он и что происходит. Вокруг только боль. Когда ему уже начинает казаться, что это вообще никогда не закончится, его внезапно отпускают.

− В конечном итоге Дамблдор мертв, поэтому будем считать, что этого наказания вполне достаточно, и впредь ты будешь более осмотрителен.

Он слышит голос, но фразы не обретают смысла в его сознании. Тяжелое дыхание с трудом вырывается из горла. Он пытается облизнуть пересохшие от криков губы.

− Думаю, пришло время освободить Люциуса…

Отец. Сознание мгновенно концентрируется. Все не зря. Он освободит отца, значит, все будет хорошо.

− И уберите его отсюда. От него воняет…

Драко слабо шевелится и вздрагивает от отвращения. Влажная ткань брюк неприятно липнет к телу. Между ног горячо и мокро. Он обмочился.

Первые две недели учебы пролетели незаметно. Дни были похожи один на другой — заполненные уроками, домашними заданиями, презрительными взглядами Забини, перешептываниями в гостиной Слизерина, которые смолкали, стоило ему только зайти в комнату, глазами Гойла, умоляющими его быть благоразумным и не провоцировать змеюшник. Он плохо помнил эти дни — слишком похожие друг на друга, слишком однообразные. Хотя, возможно, ему так только казалось. Потому что еще — были ночи. Ночи, когда ему снова и снова снились кошмары или мучила бессонница. Ложась в постель, Драко зачастую пытался угадать — снова кошмары или снова зеленый полог над кроватью. И все чаще он ловил себя на мысли, что предпочел бы полог. А еще по ночам был Поттер. Драко не знал, как так получалось, но в конечном итоге, с чего бы ни началась ночь — с полога или с кошмаров — в итоге он все равно приходил туда. На третий день Драко спросил Поттера об этой комнате.

− Тут давно как-то зеркало стояло, − начал рассказывать Поттер. — Еиналеж.

− Как-как? — фыркнул Драко.

− Еиналеж… − гриффиндорец улыбнулся. — Оно желания показывает…

− То есть, что пожелаешь — то и увидишь? — воодушевился Драко. Поттер хмыкнул и запустил руку в свои вечно лохматые волосы.

− Нет, не так. Оно показывает то, чего ты на самом деле хочешь. Твое самое сокровенное желание. Даже если ты сам толком не можешь его сформулировать. Желание, которое идет не из головы, а из сердца.

− Как пафосно… − рассмеялся Драко.

− Ну, по крайней мере, Дамблдор мне так это объяснял… − пожал плечами Поттер. Драко почувствовал, как напрягся гриффиндорец, произнося имя бывшего директора школы. Драко тоже не хотел вспоминать об этом.

− Ты смотрел в это зеркало? — спросил он, уводя разговор со скользкой темы.

Поттер кивнул:

− На первом курсе еще. Ночью случайно забрел в эту комнату и нашел его.

− И что там было?

Драко внимательно смотрел на Поттера, но тот не поднимал взгляда от пола, его пальцы снова и снова зарывались в волосы. Драко вдруг понял, что он всегда так делает, когда нервничает.

− Родители. Мои родители. Я видел их до этого только на фотографиях. Которых не так уж и много было у моих родственников-магглов. А там они стояли, как живые. И улыбались…

Драко мгновенно все понял.

− Ты подсел на него… − выдохнул он потрясенно.

Поттер вскинул голову, Драко встретил немного растерянный взгляд зеленых глаз. Вдруг почему-то стало неловко. Поттер снова провел рукой по волосам, и Драко поймал себя на нелепом желании схватить его за руку, чтобы он перестал это делать.

− Ну да, подсел… − рассеянно ответил Поттер и отвел взгляд. — Рона притащил, родителей показать хотел, а тот увидел себя с кубком школы… − фыркнул Поттер. − А потом ходить сюда начал. Это на каникулах было… Часами тут сидел… Пока меня Дамблдор не застукал как-то.

− Ругался? — хмыкнул Драко.

− Да нет… Просто рассказал, как зеркало работает. Я пообещал ему больше в него не смотреть. А теперь вот снова в Хогвартс приехал, вспомнил про это зеркало. И решил посмотреть, вдруг оно тут еще … А потом ты пришел…

Драко почувствовал, что Поттер на него смотрит, но не поднял глаз с пола. А еще он так и не спросил, что хотел увидеть Поттер в зеркале на этот раз.

Они очень много говорили этими ночами. В их разговорах оказалось только три запретные темы — встреча в Малфой-мэноре зимой прошлого года, битва за Хогвартс и суд. Хотя Драко так и подмывало спросить, какого черта Поттер делал на суде, когда на скамье подсудимых была его семья. Но пока он так и не решился задать этот вопрос.

После ночных разговоров Драко возвращался в общую спальню уже под утро. И обычно кошмары его больше не мучили, и он спокойно спал до утра. Хотя трех часов сна было просто ничтожно мало. Драко сам видел, что у него синяки под глазами, а иногда его словно выключало из реальности. Даже посреди урока он мог вдруг застыть, уставившись в одну точку, пока кто-нибудь не выдернет его из оцепенения. Драко списывал все это на недосып и с нетерпением ждал момента, когда можно будет улечься в постель и задернуть полог, чтобы хоть немного поспать. Чтобы через некоторое время уже проснуться холодным от пота после очередного кошмара. Полежать некоторое время, уставившись на полог. А потом, одевшись, пойти в ту самую комнату. К Поттеру.

Обычно Поттер уже сидел там, на ступеньках, задумчиво рассматривая каменные плиты пола. Всего один раз Драко пришел раньше. Он отлично помнил охватившее его удивление, а потом сменивший его страх — а вдруг не придет! Драко тогда залез с ногами на подоконник, прижавшись виском к холодному стеклу, и принялся ждать. Поттер пришел немного позже, уселся рядом с Драко на подоконник, свесив ноги, весело посмотрел на него и улыбнулся:

− Привет.

* * *

К концу сентября у Драко накопилось долгов абсолютно по всем предметам, и поэтому в пятницу после занятий он очень надеялся, что сможет хоть немного времени уделить учебе. Он специально выпил лишнюю чашку кофе после еды, надеясь, что в голове хоть немного прояснится.

В гостиной как всегда было людно. Драко мысленно вздохнул, в принципе он и не рассчитывал, что ему дадут позаниматься прямо здесь. Значит, придется идти в библиотеку. Он слишком задумался и не сразу заметил, что гул голосов стих. А потом поднял взгляд и увидел Забини и Нота, преградивших ему путь к спальням мальчиков. Краем глаза Драко видел устремленные на него взгляды. Вот и все… − как-то вяло шевельнулось в мозгу. Допрыгался. И не сбежать — просто некуда. Потом все равно сюда придется вернуться. Он всегда знал, что вот этим все и кончится.

− Здравствуй, Драко… − в голосе Забини неприкрытое торжество. Сколько времени он потратил на то, чтобы настроить всех против него? Чтобы они все вот так на него смотрели? Чтобы они настолько желали вот этого? Тут же первокурсники даже есть… И девушки… Или и они — и они тоже?! Главное — не поддаться панике. Дышать.

− Здравствуй, Блейз… − тон в тон ответил Драко. Забини нехорошо улыбнулся, и Драко понял — вот сейчас они все кинутся на него, и все. Даже в Мунго не откачают. Нечего уже откачивать будет. А он, дурак, все в коридорах оглядывался, боялся, что подловят. Кто же знал, что они даже таиться не будут?! Что вот так запросто…

Мгновенно вспотели ладони, но пальцы уже сжимали палочку, хотя какая палочка, они тебя сейчас голыми руками разорвут — и не сделаешь ты им ничего!

− Дорогие мои! Мм? Что тут происходит? — звучный мягкий голос декана пронесся по гостиной, и Драко понял, что он спасен. Сегодня — спасен. От облегчения чуть не подкосились ноги. — Мистер Забини? Мистер Малфой? — Слизнорт внимательно переводил взгляд с Драко на Забини с Ноттом, и по его лицу было видно, как он оценивает ситуацию. Драко все еще сжимал палочку, хотя можно было уже спрятать ее. — Мистер Забини, объяснитесь?

− Все в порядке, профессор Слизнорт. Я просто хотел попросить Драко показать мне одно из заклинаний, которые мы проходили по защите от Темных искусств. У меня оно плохо получается…

Драко поймал взгляд Забини, и тот ему подмигнул.

− Все так, мистер Малфой?

− Да, профессор, все в полном порядке… − Драко даже смог улыбнуться, подкрепляя свои слова. Что-то ему подсказывало, что Слизнорт не поверил ему ни на кнат.

− Хм… − Слизнорт прочистил горло. — Так вот… Я хотел объявить, что со следующей недели начнутся тренировки по квиддичу. Капитаном команды нашего факультета назначен Мистер Малфой. Вот ваш значок…

Драко, все еще не веря, протянул руку и взял значок. Он мечтал об этом с первого курса. Почему же сейчас он ничего не чувствует? И тишина в гостиной давит, невозможно здесь находиться.

− А вот списки заявок, которые подали наши студенты, выберите время, когда вам будет удобнее провести отборочные испытания…

Драко скользнул взглядом по списку и снова поднял глаза на декана. Похоже, тому тоже было неловко в этой тишине.

− В общем, дорогие мои, мистер Малфой поставит вас всех в известность, не так ли?

− Разумеется, сэр! — и улыбка почти получилась. Только скулы свело.

− Ну, тогда отдыхайте все!

Гостиная вяло загудела, прощаясь с деканом. Драко подумал, что сейчас — самое время смотаться в библиотеку. А вечером он уж как-нибудь проберется к себе. Наверное…

− Мистер Малфой, пройдемте со мной… − декан мягко подхватил Драко за локоть и настойчиво потянул к выходу. Пришлось пойти. Сначала Драко подумал, что Слизнорт отведет его к себе. Но они быстро вышли из подземелий и пошли куда-то в сторону Большого Зала. А потом Драко вдруг понял, куда его ведут. К МакГонагалл. На восьмом этаже Слизнорт подошел к одинокой горгулье и шепнул пароль. Драко не расслышал его, да он и не особо стремился. Ему нечего было делать в кабинете директора.

− Профессор МакГонагалл… − вежливо поздоровался Слизнорт, заходя в кабинет. Драко вошел следом и тоже поздоровался. Директриса сидела за столом, за которым раньше сидел Дамблдор. А потом, почти год — Снэйп. Драко запретил себе думать об этом сейчас.

− Мистер Малфой… − директриса внимательно посмотрела на него, и Драко подумал, что она не хуже Дамблдора сразу поняла абсолютно все. — Профессор Слизнорт, что-то случилось?

− Профессор, я боюсь, у мистера Малфоя неприятности…

− В каком смысле? — настороженный взгляд из-за очков пронизывал насквозь. Слизнорт пересказал сцену, которую наблюдал в гостиной Слизерина, и Драко невольно поразился, что этот в принципе добродушный толстяк понял почти все. Теперь директриса снова смотрела прямо на Драко, и он не знал, куда деваться.

− Профессор МакГонагалл, простите, но все действительно было, как рассказал Блейз. Мы просто собирались потренироваться в заклятьях… − он улыбнулся. — Не переживайте, мы с Блейзом знаем друг друга уже очень давно, мы всегда были друзьями…

− Драко… − он вздрогнул, когда директриса назвала его по имени. — Вы точно не хотите мне ничего рассказать?

− Нет, профессор… − он снова улыбался. Портреты начали негромко переговариваться, видимо, почувствовав ложь. Драко не собирался говорить правду. Не сейчас. На дальней стене висел портрет Снэйпа. Драко поймал взгляд его черных внимательных глаз. Нет, профессор, вам я тоже ничего не хочу рассказать… Я сам справлюсь…

− Мистер Малфой, можете идти… − улыбнулся ему Слизнорт. Драко попрощался и вышел. Почти сразу послышались приглушенные голоса из-за двери. Драко немного подумал и решил задержаться. Сначала слов было не разобрать, а потом Слизнорт воскликнул:

− Как вы не понимаете, Минерва! У вас в школе учится бывший Пожиратель Смерти! Вас это не беспокоит?!

− Гораций, вы оспариваете решение Министерства?! Не глупите, Драко — тоже жертва этой войны!

− Почему-то у других жертв нет Меток на всю руку! — Драко содрогнулся, услышав в голосе Слизнорта страх.

− У Северуса тоже была Метка! — воскликнула директор. — Гораций, опомнитесь! Вы не там ищите виноватых! Вы как декан должны наоборот постараться помочь мальчику адаптироваться! А не бегать ко мне из-за своих страхов! Причем необоснованных! И вообще…

Голоса снова стихли, да Драко уже и так услышал все, что хотел. Точнее, чего не хотел бы услышать… Но разве кому-то есть дело до того, чего он хочет. Навалилась усталость. Драко вздохнул и побрел в сторону библиотеки. Там хотя бы тихо и можно просто подумать.

* * *

После тишины библиотеки гостиная Слизерина практически оглушила. Драко шел туда и совершенно не чувствовал страха. Забини не подставится. По крайней мере, так в открытую. Конечно, не войди тогда Слизнорт — он бы точно сделал то, что задумал. И никто бы ничего потом не доказал. Но теперь — уже нет. Потому что у Слизнорта он будет первым подозреваемым. В гостиной становилось все тише — по мере приближения Драко к лестнице. Он чувствовал на себе взгляды, спиной, затылком чувствовал, но не оборачивался. И никогда у него еще не было такой прямой спины. И никогда еще он так высоко не вздергивал подбородок.

В спальне был только Гойл. Лежал на своей кровати, уткнувшись в какой-то журнал. На стук закрывшейся двери он повернулся. Драко вздохнул, подошел и сел рядом.

− Можно? — Гойл только кивнул. Драко не знал, о чем говорить с ним. Не было слов. Но так было спокойнее что ли. Потому что Гойл оказался единственным человеком, который точно не ударит в спину. Грэг тоже молчал, отложив журнал и уставившись на стену.

− Я скучаю по Винсу… − произнес он вдруг. — Иногда мне кажется, вот сейчас войду сюда — а он на кровати сидит. Или в гостиной. Мы как-то отдалились все друг от друга. Раньше мы были вместе. Всегда вместе, всем факультетом. А теперь ты не с нами… Забини на тебя волком смотрит… Ты сам все время закрываешься, ходишь по ночам куда-то…

− Я плохо сплю… − отозвался Драко, внутренне напрягшись — он не думал, что о его ночных похождениях станет известно кому-то из слизеринцев.

− Если тебя застукает Филч, у тебя будут неприятности.

− У меня будут неприятности, даже если меня застукает кто-то другой… − фыркнул Драко. — Я справлюсь, Грэг, правда, справлюсь…

− Видишь, ты теперь и меня отталкиваешь… − заметил Гойл. Драко невольно вспомнил, как мгновенно вспотели ладони, когда он стоял там, посреди гостиной, один против толпы. А где был ты в этот момент, Грэг? Смотрел из угла? Или тут отсиживался? Ты знал, что Забини решится — вот так? Тогда почему молчал? Почему?

− Спасибо, Грэг… − за то, что еще разговариваешь со мной. За то, что хотя бы пытаешься. — Я пойду душ приму, устал сегодня…

− Давай…

Драко встал и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся:

− Знаешь, я тоже скучаю по Винсу. Кажется, будто мы никогда друг друга не знали толком. И как будто до сих пор не знаем…

Гойл уставился в потолок и ничего не ответил. Драко вздохнул и вышел из спальни.

* * *

Теплая вода струилась по телу, почти не согревая. Драко мерз и выворачивал горячую воду до упора. Его все равно трясло. То ли от недосыпа, то ли наконец-то измученный бессонницей мозг смог осознать, что сегодня произошло. Отчаявшись согреться, Драко выключил воду и пошел в раздевалку.

В комнате никого не было, только на скамейке лежали его вещи. На стене напротив было огромное зеркало, до пола. Драко медленно подошел почти вплотную и посмотрел на свое отражение. Мокрые волосы слиплись неровными прядями, на плечи с них падали тяжелые капли воды, собирались в ямочках у ключиц, стекали по плоской груди вниз, по животу, к светлым волоскам в паху, теряясь там. Драко вдруг понял, что у него слишком худое, какое-то совсем не по-мужски хрупкое тело. Почти неестественная бледность кожи бросалась в глаза. Мелькнула мысль — надо хотя бы попробовать есть чуть больше, а не просто литрами пить кофе. Взгляд скользнул по отражению и зацепился за черное пятно на левой руке. Метка. Драко уже больше двух лет видел ее на своем теле, но почему-то до сих пор не привык. Внезапно вспомнился рассказ Поттера про зеркало, которое показывало желания. А что было бы, если бы вот это самое зеркало показывало желания? Что бы он там увидел? Драко задумался всего на мгновение — а потом понял. Я бы хотел, чтобы на моем теле не было этой Метки. Никогда.

− Надо же, какая встреча… − Драко вздрогнул и повернулся на голос. В дверях раздевалки стоял Блейз Забини. Это его Гойл сюда послал, или просто зашел душ перед сном принять? Забини скользил взглядом по Драко. Подавить дурацкое желание прикрыть пах получилось не сразу. По крайней мере, он один, без Нотта. Взгляд Забини не отпускал. Драко понятия не имел, что сейчас делать. Он чувствовал себя как никогда уязвимым. Палочка осталась лежать где-то там, на скамейке. Забини сделал шаг вперед, и Драко неосознанно попятился.

− Как Слизнорт поживает? Настучал ему уже? — Забини ухмыльнулся, и Драко почувствовал исходящую от него злость.

− Ну да, разумеется. Рассказал, как тебе заклинания показывал… − усмешка получилась нервной, зато Забини немного расслабился.

− Мне отец как-то рассказывал про тебя забавненькую историю… − Забини фыркнул. — Как ты обмочился под Круциатусом.

Драко почувствовал, как кровь бросилась в лицо.

− Ничего, вот из Азкабана вернется, наверное, тоже много чего интересного порассказывает… Только уже о себе… − бросил он зло. Забини оказался рядом слишком быстро. Драко дернулся, когда ему в лицо полетел кулак, но увернуться не успел. Забини толкнул его, и он не удержался на ногах на скользком полу и упал. Следующий удар, уже ногой, пришелся в бок, и Драко сжался в комок, пытаясь прикрыть живот и пах. Забини несколько раз сильно пнул его по ребрам, потом бросил зло:

− Ублюдок меченый… − плюнул на пол рядом с Драко и ушел.

Сесть получилось почти сразу. Не надо было его провоцировать. И чего язык за зубами не держал? Драко судорожным движением вытер рот. На руке осталась кровавая полоса. Хотя он понимал, что легко отделался. Даже ребра не сломаны — просто ноют немного.

И хорошо, что завтра суббота — не придется щеголять на всех уроках перед профессорами c разбитой губой.

* * *

Драко не помнил, сколько времени просидел в раздевалке. Он пытался думать — и в то же время заставлял себя не думать. У Забини была палочка. А он был голый, безоружный и абсолютно беззащитный. Драко понимал, что все могло быть намного хуже. Хотя на самом деле Забини все-таки добился своего. Потому что, поднявшись со скамейки, Драко абсолютно четко и ясно осознал, что никакая сила не заставит его сейчас пойти в общежитие Слизерина. Во всем Хогвартсе сейчас было всего лишь одно место, куда он мог бы пойти.

В комнате никого не было. Хотя это и неудивительно — было еще слишком рано. Драко забрался с ногами на подоконник и прижался виском к холодному стеклу. Разбитую губу дергало, ребра противно ныли, и было немного больно дышать. Страха он не чувствовал. Больше не чувствовал. Ковыряться в себе не хотелось. Думать о том, что произошло сегодня — тоже.

Захотелось, чтобы пришел Поттер. Прямо сейчас. Рядом с ним можно будет не думать обо всем этом.

Он вздрогнул, услышав, как открывается дверь, мгновенно испугавшись, что это Филч или кто-то из слизеринцев. Но это был Поттер. Судорожно вздохнув, Драко расслабился.

− Ты сегодня рано… − заметил он. Поттер весело улыбнулся:

− Ты тоже.

Драко фыркнул в ответ и тут же поморщился от боли в губе. Поттер подошел к подоконнику и остановился рядом с Драко. Слишком близко. Однако желания отодвинуться так и не обнаружилось. Поттер обеспокоено вглядывался в его лицо. От этого взгляда стало немного не по себе.

− У тебя кровь… − тихо сказал он. Драко вздрогнул, почувствовав, как теплые внимательные пальцы дотрагиваются до подбородка, стирая кровь. — Что случилось?

Драко пожал плечами:

− Упал…

Поттер почему-то не отнимал руку.

− Неправда… − сказал он спокойно. — Что случилось, Малфой?

− Я упал… − раздельно произнес Драко и, взяв Поттера за запястье, твердо отвел его руку от своего лица. Поттер рассеянно провел другой рукой по волосам.

− Ну почему ты мне не доверяешь? — в голосе прозвучала совсем детская обида. Драко грустно рассмеялся:

− Может быть, потому что мы всегда были лучшими друзьями?

− Мне казалось, мы понимали друг друга… − покачал головой Поттер. — По крайней мере, в последнее время…

− Скажи-ка мне, Поттер. Ты сюда приходишь каждую чертову ночь. Зачем? Чтобы мило поболтать? Что, больше не с кем? — Драко почувствовал, что его несет, но остановиться уже не мог.

− Черт, Малфой, ну почему ты такой…

Перестань уже трогать свои чертовы волосы! — Драко так сильно хотелось выкрикнуть это, что он закусил губу.

− Какой такой… − буркнул он вместо этого. Поттер вздохнул и посмотрел ему прямо в глаза.

− Не с кем мне больше поговорить, понимаешь? Не с кем…

Драко замер. И вдруг заметил, что все еще сжимает запястье Поттера. А тот не вырывается.

− Гермиона все время с Роном, а у него затяжная депрессия — на войне погиб его брат. И я должен быть все время сильным. Ради Гермионы, ради Рона. А они бегают ко мне, по очереди, и сразу оба, и я должен улыбаться и делать вид, что все будет замечательно. И Джинни все время ходит и смотрит своими огромными глазами. А я когда ее вижу, все время вспоминаю Фреда. Что он погиб, потому что я слишком долго искал чертовы крестражи и как всегда опоздал. И Рон давит все время, что я нужен Джинни, что я должен ей помочь. А он сам только за Гермиону и цепляется все время.

Поттер уже давно отвел взгляд, уставившись в окно. А Драко сжимал его руку и чувствовал, как под кожей бьется пульс.

− Скажи, тебе тоже снятся кошмары? — спросил Поттер, снова поймав его взгляд. Драко вздрогнул от неожиданности.

− Снятся… − прошептал он осторожно.

− Я летом чуть с ума не сошел. Видеть это все во сне, каждую ночь. Ты был тогда в Хогвартсе, ты помнишь тот запах, который стоял в Большом зале. Крови, мочи, страха… Каждый день мы едим там, и я думаю — как их всех не тошнит, как они вообще есть могут?! Когда на этих столах лежали трупы? − Поттер задохнулся. — С тобой мы разговариваем. Я чувствую, что ты меня понимаешь… А они… Мне кажется, они не то что не слушают, они даже не слышат толком…

Драко слушал дрожащий голос Поттера и думал, что ему тоже, кроме него, не с кем поговорить. А если все в себе держать — он свихнется. Они оба свихнутся. И плевать, что между ними раньше была стена. Если сейчас они смогут понять друг друга.

− Знаешь, Поттер, я… − начал Драко, и вдруг почувствовал знакомое жжение в руке. Уже через несколько секунд руку обожгло так, что на глазах выступили слезы от боли и неожиданности. — О, черт… − потрясенно выдохнул Драко. Пальцы сами разжались, выпуская запястье Поттера, и Драко потерянно сжался на окне, прижимая огнем горящую руку к груди.

− Малфой, ты чего… − в голосе Поттера мелькнуло беспокойство? Или показалось? Плевать… Боль была такая, как будто плоть прожгли прямо до кости.

− Боже! — закричал Драко уже в голос, запрокинув голову и невидяще уставившись на верхний откос окна. Надо просто расслабиться, оно пройдет, само пройдет, всегда проходило. От нового приступа он сжался на подоконнике, закусив губу до крови в тщетной попытке сдержать крики и баюкая руку.

Когда боль начала отступать и он смог воспринимать реальность, первым, что он почувствовал, было тепло плеча, в которое он уткнулся носом и чьи-то пальцы в волосах. Так было спокойно и хорошо. Пока он не понял, к кому именно прижимается. Он резко отпрянул, с ужасом глядя в обеспокоенное лицо Поттера.

− Что это было? — спросил Поттер хрипло. Драко чувствовал себя совершенно разбитым. Он устало привалился к окну и прикрыл глаза.

− Это Метка, Поттер… − прошептал Драко. — С тех пор, как Лорд погиб, периодически она напоминает о себе. Примерно вот так…

− И часто?

− В Хогвартсе — это был второй раз.

Поттер осторожно залез на подоконник и тоже прислонился к окну. Плечом Драко касался его плеча. Отстраняться не хотелось. Хотелось свернуться в комок прямо тут и спать, спать, спать…

− Ты дрожишь… − мягко заметил Поттер. Драко вздрогнул. Нельзя проявлять слабость. У Поттера проблем и без него хватает.

− Прости, я пойду, пожалуй… − и соскочил на пол. Поттер осторожно тронул его за плечо:

− Все в порядке, останься… − Драко неожиданно даже для себя повиновался чужой руке и залез обратно на подоконник. — Просто посиди со мной…

* * *

Драко проснулся оттого, что у него затекла рука. Он застонал от боли и попытался перевернуться. Больно стукнувшись локтем обо что-то, он зашипел сквозь зубы и окончательно проснулся. Нос утыкался во что-то мягкое, теплое и пахнущее яблоками и мятой. Драко удивленно открыл глаза — и испуганно отшатнулся.

Поттер! Какого черта!

И тут же воспоминания защелкали, как картинки. Драко досадливо перевел взгляд на гриффиндорца — тот спал, прислонившись затылком к стеклу. Драко вдруг почувствовал его руки у себя на плечах. Интересно, сколько сейчас времени? Он попытался сесть, но руки неожиданно вцепились в него, не отпуская. Драко хмыкнул.

− Пусти…

Поттер недовольно заворчал — и проснулся. Драко подумал, как сейчас выглядит — растрепанный со сна, теплый — и прямо на коленях Поттера. Покраснев до кончиков волос, он подскочил, отодвигаясь на безопасное расстояние. Поттер выглядел немного смущенным.

− Доброе утро… − проговорил он хриплым со сна голосом.

− Доброе… − буркнул Драко. — Сколько времени?

− Ого, почти семь… − ответил гриффиндорец, посмотрев на часы. − Мы четыре часа проспали…

− Да уж… − фыркнул Драко, слезая с подоконника. — Ладно, пошел я досыпать, а то Гойл опять начнет спрашивать, где я по ночам гуляю…

− А он спрашивает? — насторожился Поттер.

− А тебя это волнует? — спросил Драко и хмыкнул. Поттер словно закрылся весь, и Драко устало вздохнул. — Ну, чего ты опять…

− Это он тебя ударил? — спросил Поттер хмуро. Драко расхохотался.

− Грэг − один из немногих людей, кто еще со мной вообще разговаривает.

Поттер сидел, нахмурившись, на подоконнике, обхватив колени руками. Драко устало вздохнул.

− Слушай, если так хочешь помочь — спроси у Грейнджер, какой сейчас пароль на ванне старост?

− Зачем тебе это? — удивленно спросил Поттер.

− Просто спроси, сможешь?

− Погоди, ты же вроде капитан сборной вашего факультета? По квиддичу?

− Ну да... — кивнул Драко. — А что?

− Спроси Слизнорта, он выдаст тебе пароль. Капитанам можно пользоваться этой комнатой…

− Спасибо… − Драко кивнул и пошел к двери. Поттер окликнул его, когда он уже взялся за ручку:

− Ты придешь ночью?

Драко улыбнулся:

− Обязательно… Если опять не смогу заснуть…

Он вышел, только когда Поттер ответил на его улыбку. Почему-то это казалось очень важным.

− Подойди ко мне, Драко!

Драко вздрагивает и оборачивается. Безумие в глазах Беллатрисы Лестрейндж пугает. Хочется отодвинуться, исчезнуть, оказаться, где угодно, лишь бы подальше от этой женщины. Драко не помнит, какой она была до Азкабана — он был слишком маленьким, но сейчас он не испытывает по отношению к сестре своей матери ничего, кроме какого-то животного ужаса. Она идет к нему, пошатываясь, и Драко невольно гадает — она снова пьяна, или просто она теперь всегда такая, словно под кайфом.

− Драааако…

Она зовет его, растягивая гласные, и смеется. Хочется заткнуть уши, чтобы не слышать ее голос.

− Ну же, ты же такой хороший мааальчик… Такой слаааадкий…

Она приближается, обходит его и прижимается к его спине. Он чувствует ее грудь под плотной тканью корсета, ее горячечное дыхание обжигает шею, руки обвиваются вокруг него. От нее пахнет вином. И еще Драко чувствует сладковато-острый запах ее пота. Ее влажные губы прижимаются к шее, и его тошнит, так сильно тошнит, он боится, что его вырвет прямо сейчас.

− Скоро у тебя день рождения… Станешь совсем взрооослым… − язык скользит по шее, оставляя горящий огнем мокрый след. — На день рождения принято дарить подарки, Драаако… − ее руки гладят его живот, а он боится даже пошевелиться, потому что в правой руке она сжимает палочку. И потому что ее безумный шепот сводит с ума, гипнотизирует, и ему страшно, так страшно, как не было еще никогда в жизни. Потому что она пахнет безумием и возбуждением. — Я тоже приготовила тебе подарок, Драаако… Тебе понравится…

Она трется об него, и он ничего не может сделать. Внезапно она вся вздрагивает и стонет. Драко чувствует новый острый мускусный запах, и вдруг совершенно ясно осознает.

Она только что кончила.

Драко добрался до слизеринских комнат вполне благополучно, не встретив по пути ни преподавателей, ни Филча, ни студентов. Ведь сегодня была суббота, и все еще спали. В общей гостиной тоже никого не было, и Драко проскользнул в свою спальню, в которой жили еще Гойл, и двое пятикурсников. Пятая кровать стояла свободной — раньше тут же жил Винсент Крэбб, но после несчастного случая в Выручай-комнате кровать Крэбба так и осталась незанятой. Драко прокрался к своей кровати, быстро переоделся в пижаму и забрался под одеяло. Ясон, до этого мирно спавший у самой подушки, проснулся и тут же принялся ласкаться, утыкаясь теплым носом в шею.

Драко рассеянно гладил котенка, пока тот устраивался у него на груди, слушал размеренное дыхание Гойла и пытался заснуть. Однако его мысли были заняты Забини, Ноттом и почему-то еще Поттером, снова и снова он вспоминал то ярость в глазах Забини, боль в разбитой губе и ребрах, то ощущение покоя, которое чувствовал, проснувшись сегодня утром на коленях гриффиндорца, ощутив его руки у себя на плечах. Драко ждал, что придет стыд или хотя бы раскаяние, но ничего этого не было. Он был благодарен Поттеру за эти несколько часов сна, сна без кошмаров, без боли, без ненавистного зеленого полога над кроватью.

Драко так и не смог заснуть, поэтому заставил себя встать и пойти в душ. Он постарался по возможности сократить свое пребывание в этой комнате, потому что слишком свежи были вчерашние воспоминания. И нет, он не боялся, что снова войдет Забини, ему в принципе было все равно. Просто приходилось все время быть настороже, и это выматывало. Драко довольно долго разглядывал синяки у себя на ребрах. Он боялся, что будет намного хуже. Да и губа практически не беспокоила — маленькая ранка была почти не видна. Конечно, можно было бы сходить в больничное крыло, наверняка, мадам Помфри залечила бы все в мгновение ока — и губу, и синяки — но тогда пришлось бы рассказывать, что его побили, вряд ли опытный колдомедик поверила бы его сказкам о случайном падении. А так — ничего страшного, немного припухшая губа, издали почти ничего не заметно. А ребра — можно и потерпеть, не смертельно. Под Круциатусом было в сотни раз больнее.

Когда Драко вернулся в гостиную, было уже почти девять утра. До завтрака оставалось еще полчаса, и он решил на свежую голову заняться уроками. Выбрав один из самых дальних столов, Драко обложился учебниками по зельям и принялся за эссе для Слизнорта.

Он успел написать почти половину, когда в гостиную начали подтягиваться другие студенты. Момент тишины был упущен, и Драко досадливо принялся собирать книги и пергамент в сумку, чтобы после завтрака сразу же пойти в библиотеку. С недавних пор в слизеринских помещениях хотелось проводить как можно меньше времени.

− Драко! — звонкий девичий голос прервал его размышления, и он вскинул голову, откидывая длинную челку. Панси подбежала к нему, весело улыбаясь. — Доброе утро.

Драко честно попытался улыбнуться в ответ, но дернулся от боли в губе. Кажется, ранка снова открылась. Панси тут же протянула руку, дотрагиваясь до его губ.

− Драко, у тебя кровь… − выдохнула она потрясенно. Драко невольно вспомнил, как несколько часов назад его точно так же с теми же словами касался совершенно другой человек. Пальцы Панси были ледяными. Драко невольно вспомнил, какие теплые руки были у Поттера. — Что случилось? — спросила она шепотом. Драко взял ее за запястье и осторожно отвел ее руку от своего лица.

− Панси, ты была вчера в гостиной, когда приходил Слизнорт? — спросил он вместо ответа и выпустил ее запястье.

− Нет, я была в библиотеке, что-то случилось? — Драко невольно восхитился Забини, ведь тот смог подловить его, когда обоих людей, которые могли бы вступиться за него, не было в гостиной. А в том, что Гойла там не было, Драко был уже абсолютно уверен. Вопрос лишь в том, знал ли Грэг о том, что произойдет.

− Да, Слизнорт сказал, что меня назначили капитаном сборной факультета по квиддичу… − сказал Драко. Панси радостно вскрикнула и тут же повисла у него на шее:

− Ура, поздравляю! Ты заслужил! — Драко вдруг испугался. Она была слишком близко, так близко нельзя, неправильно, так не должно быть. Судорожно выдохнув, он осторожно отстранил девушку, пытаясь улыбнуться:

− Спасибо, Панси… − он заметил обиду, мелькнувшую в ее глазах, но ничего не мог с собой поделать. — Пойдем на завтрак? — предложил он. Панси кивнула:

− Да, сейчас, только сумку возьму…

Панси поспешила к комнатам девочек, а Драко смотрел на ее худенькую спину, на прямые черные волосы, струящиеся по спине почти до поясницы, и вдруг осознал, что она ему действительно симпатична, как подруга. И что совершенно не интересует его, как девушка.

* * *

Драко спустился в Большой Зал вместе с Панси. Гойл уже завтракал, и они заняли свободные места рядом с ним.

Всю дорогу до стола своего факультета Драко пытался смотреть куда угодно, кроме стола гриффиндорцев. Иррациональное желание срочно увидеть Поттера было таким сильным, что Драко с трудом подавлял его. Немного отвлекала беззаботная болтовня Панси, и в итоге, когда они добрались-таки до Гойла, Драко был уже готов поставить себе памятник за выдержку. И еще один Гойлу. За то, что он, выбирая место, сел спиной к гриффиндорцам.

Драко налил себе кофе с молоком. Один вид еды вызывал тошноту. Невольно вспомнилось собственное отражение в зеркале, слишком выдающиеся ключицы и ребра. Надо хоть немного поесть. Вздохнув, Драко потянулся за круассаном.

− Малфой! — голос раздался где-то совсем недалеко, за слизеринским столом. Драко настороженно обернулся, правой рукой машинально нащупывая палочку в кармане.

− Да?

Всего лишь МакМиллан, пятикурсник. Драко позволил себе расслабиться. Пальцы оставили в покое палочку и снова заскользили по тонкой ручке чашки костяного фарфора.

− Когда ты назначишь отборочные испытания? Первый матч уже через месяц...

Драко кивнул:

− Я думал назначить отборочные на завтра. Как раз воскресенье, не надо будет пропускать уроки. Сегодня повешу объявления в гостиной.

− Здорово! — Мальчишка заулыбался, и Драко слабо кивнул ему в ответ. Действительно, пора подумать и о квиддиче.

* * *

День пролетел незаметно. Сначала Драко долго сочинял текст объявления об отборочных испытаниях, потом они с Панси вешали их в общежитии Слизерина и на доске объявлений около учительской. После этого Драко устроился в библиотеке, надеясь, что ему дадут позаниматься, но почти сразу же к нему начали подходить слизеринцы, записываясь на отборочные. В итоге список, который ему дал Слизнорт, сильно увеличился. В конце концов, библиотекарша заявила, что здесь им не проходной двор, а библиотека, и Драко пришлось перебраться со всеми учебниками в общую гостиную. К обеду у него уже был готов огромный список желающих попробовать себя в квиддиче. А вот эссе по зельям не продвинулось ни на дюйм… Вздохнув, Драко собрал учебники, взял список и отправился к Слизнорту — за разрешением на тренировку. Разрешение ему выдали, и Драко, пользуясь случаем, спросил и про ванну старост.

В течение трех последних лет он был старостой Слизерина. Однако в этом году значка ему не прислали. Он сначала не обратил на это внимания — слишком занят был самой мыслью, что не поедет в Хогвартс. А потом стало как-то не до того. Однако теперь, войдя в ванную старост, Драко болезненно вспомнилось, что он больше не староста. Откуда-то пришла какая-то детскую обида на МакГонагалл. Забыли. Обделили. Хотя входить сюда капитаном сборной своего факультета оказалось тоже довольно приятно. Вон тот же Поттер — тоже не староста, и ничего, прекрасно себя чувствует. Тоже, наверно, частенько сюда захаживает. Драко фыркнул, положил вещи на скамейку у стены и пошел включать воду.

Вернувшись в спальню, Драко почувствовал себя таким уставшим, что сил даже спуститься на ужин в Большой Зал просто не осталось. Невнятно отмахнувшись от Гойла и накормив котенка, Драко улегся в кровать и почти сразу заснул.

Ему снилась Беллатриса. Снова и снова. Она протягивала к нему руку, ее губы шевелились, звали его, а он пятился, пытаясь отодвинуться. Но она всегда оказывалась быстрее его. Ее ногти прочерчивали дорожку по его щеке, и он просыпался, задыхаясь, широко распахнутыми глазами уставившись в полог. Но проходили какие-то секунды — и он снова засыпал. Она снова звала его. Драко плутал в своем кошмаре, пытаясь вырваться из замкнутого круга, но выхода не было, был только темно-зеленый полог над кроватью, в темноте казавшийся почти черным. И холодные потные ладони, в которые впивались ногти, до крови, до боли.

Когда он смог, наконец, проснуться, уже светало. Драко тихонько выругался, вскочил с кровати и почти бегом побежал в гостиную.

Огромные часы на стене показывали семь утра.

* * *

− Господа, я жду от вас всех честной — я подчеркиваю, честной! — игры! — Шесть пар глаз, устремленные на Драко, удивленно распахнулись. — Да-да! Мне наплевать, как вы привыкли играть, но за любое нарушение правил вы будете немедленно исключены из команды!

Драко внимательно осмотрел слизеринцев, прошедших отборочные испытания. Из старого состава, которым он привык играть, остались только он и Гойл. Отбирая второго загонщика, он невольно вспоминал Винса. Да, тот бывал иногда неуклюж, но со своей ролью справлялся всегда прекрасно.

В конечном итоге, они всегда проигрывали только потому, что Драко не успевал поймать снитч.

Что же, на этот раз все должно быть по-другому.

На место Винса Драко в итоге выбрал третьекурсника Блумфилда. Он был крепким и в то же время юрким, прекрасно держался на метле, и Драко искренне надеялся, что ему удастся добиться, чтобы они с Гойлом сыгрались. Вратарем очень хорошо проявил себя Эрни МакМиллан, который подходил к Драко еще накануне. На самом деле, Драко не сильно горел желанием видеть его в команде — парнишка был временами заносчив и слишком часто говорил то, что думал — но тот неожиданно отбил почти все подачи, и это решило его судьбу.

С охотниками оказалось намного сложнее. Драко пересмотрел всех желающих, и лучшими оказались Маргарета Стоун с шестого курса, Эдвард Кингс с четвертого и — что стало для Драко просто огромной проблемой — первокурсник Мартин Остридж.

В квиддич разрешалось играть, только начиная со второго курса. А Драко был слишком взволнован — и просто просмотрел, что охотник, забивший больше всех голов — первокурсник. И выяснилось это, только когда состав команды был утвержден.

− Я надеюсь, всем все понятно? — Драко дождался торопливых кивков. — Отлично. О времени первой тренировки я сообщу вам в ближайшие дни. А теперь все свободны…

Ребята поднялись со скамейки, собрали свои вещи и двинулись к выходу из раздевалки. Драко посмотрел на самого младшего игрока своей команды и вдруг понял, что проблемы лучше решать сразу, не откладывая на потом. Потому что “потом” может вообще никогда не наступить. Лучше сейчас, пока еще не сошел на нет азарт игры, пока не исчезла решимость.

− Остридж! — окликнул он мальчика. Тот замер у дверей, обернувшись. — Пойдем со мной.

− Куда это вы? — спросил вездесущий МакМиллан. Драко хмыкнул:

− К МакГонагалл.

Сегодня было воскресенье, и Драко смутно представлял себе, где можно найти директора школы, если не в ее кабинете. Куда у него, разумеется, доступа не было. Они с Остриджем наобум заглянули в кабинет трансфигурации, который оказался, конечно же, пустым. Потом они пошли в учительскую. Горгулья, которая охраняла туда вход, довольно вежливо сказала, что директора МакГонагалл в учительской нет, и что мистеру Малфою было бы лучше поискать ее у нее в кабинете. Драко оставалось лишь развести руками.

− Ладно, после ужина подойдем… − сказал он Остриджу, и мальчик ушел. Драко еще постоял около учительской, надеясь поймать кого-то из профессоров и попросить проводить его в кабинет директора. Но никто так и не появился, и ему пришлось тоже уйти.

Он собирался принять душ после тренировки и снова пойти в библиотеку заниматься, но когда он уже сворачивал в коридор, где находилась ванна старост, его неожиданно окликнул до боли знакомый голос. Драко обернулся и замер, не зная, то ли улыбаться, то ли начать кричать, что хватит уже его преследовать.

− Поттер, − констатировал он. В коридоре больше никого не было, и можно было не притворяться. Гриффиндорец подошел, нахмурившись и засунув руки глубоко в карманы.

− Ты не пришел сегодня… − заметил Поттер, напряженно глядя прямо в лицо Драко. Он стоял совсем близко, так близко, что Драко чувствовал едва уловимый запах, исходивший от него.

− Я спал… − просто ответил он. — А когда проснулся, было уже утро.

Было странно разговаривать с Поттером вот так посреди бела дня, в пустом коридоре. Драко поймал себя на том, что постоянно оглядывается, следя — не появился ли кто из студентов. Но к счастью, никого не было. Он посмотрел в зеленые глаза, и ему на мгновение показалось, что Поттер сейчас скажет что-нибудь такое, после чего приходить ночью в ту комнату станет невозможным. Но гриффиндорец лишь грустно улыбнулся и просто сказал:

− Я ждал тебя…

Драко на мгновение опешил, а потом неожиданно даже для самого себя сказал:

− Я хотел придти.

Поттер кивнул и, улыбнувшись, отвел взгляд. Драко почувствовал, что стало легче дышать.

− Ты с тренировки?

Драко хмыкнул. Казалось глупым подтверждать очевидное.

− А ты откуда?

− Был у МакГонагалл… − Поттер произнес это таким тоном, словно ему было неприятно говорить об этом.

− Зачем?

Гриффиндорец провел рукой по волосам, и вздохнул.

− Рассказывала про ответственность и чувство долга… − выдал он, наконец. Драко мысленно ему посочувствовал. Похоже, в этой школе достается не только бывшим Пожирателям, но еще и героям. Только Пожиратели получают свое по-тихому, а герои — вполне официально. Внезапно мозг выхватил самую важную информации.

− Погоди, а где МакГонагалл? — спросил Драко.

− У себя в кабинете… − пожал плечами Поттер. — А что?

− Она мне нужна. Никак найти ее не могу.

− Ну, так иди, она там еще, скорее всего.

− Ага, только у меня пароля нет…

Поттер хмыкнул:

− Тогда пошли, провожу…

Драко усмехнулся и кивнул. Они почти не говорили, пока шли по коридорам Хогвартса на восьмой этаж к кабинету директора. Драко боялся, что они встретят студентов, и пойдут слухи. И боялся, что Поттер отодвинется дальше, чем эти два шага.

− Афина Паллада, − сказал Поттер горгулье, и та послушно пропустила их внутрь. Гриффиндорец шел впереди, и именно он, постучавшись, первым зашел в кабинет директора.

− Мистер Поттер? — Директриса сидела за огромным столом и разбирала какие-то бумаги. Потом ее внимательный взгляд скользнул по Драко. — Мистер Малфой?

Драко отчетливо услышал в ее голосе удивление. Но не неприязненное, нет.

− Профессор, Малфой хотел поговорить с Вами, и я согласился проводить его.

− Здравствуйте, профессор… − вежливо поздоровался Драко.

− Я, пожалуй, пойду. Приятного вечера, профессор, − Поттер развернулся и шепнул Драко:

− Я подожду снаружи.

− До свидания, мистер Поттер.

Дверь закрылась, и все внимание директора оказалось сосредоточено на Драко.

− Проходите, мистер Малфой, садитесь… − она вежливо указала на свободное кресло у стола, и Драко сел, чувствуя себя немного неловко. — У вас что-то случилось?

− Нет, профессор… − ответил он, вдруг остро чувствуя, как потеют ладони. — То есть, да… Я хотел попросить Вас…

− Да? Я вас внимательно слушаю… − профессор положила сцепленные в замок руки на стол перед собой и даже подалась немного вперед.

− Дело в том… − Драко заставил себя глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. — Мне необходимо разрешение для первокурсника Мартина Остриджа на участие в чемпионате школы по квиддичу.

− Мистер Малфой, как капитану сборной Слизерина вам должно быть прекрасно известно, что первокурсникам запрещается играть в квиддич, − сказала она строго.

− Мне это известно… − согласился Драко. — Но так же мне известно, что семь лет назад было сделано исключение из этого правила. Когда ловцом Гриффиндора стал первокурсник… − он знал, что нарывается, но лучшая защита — это нападение. А Остридж в команде был ему просто необходим.

− Тогда были особые обстоятельства! Чрезвычайная ситуация!

− Профессор, Вы видели, сколько человек сейчас учится на факультете Слизерин? — устало вздохнул Драко, поднимая взгляд от своих пальцев, намертво вцепившихся в деревянный подлокотник, на директрису. — Вам не кажется, что наша ситуация — более чем чрезвычайная? Что мне просто больше не из кого отбирать игроков?

− Но квиддич — это очень опасная игра, и первокурсникам запрещается это, только потому, что они еще толком на метле-то усидеть не могут!

Драко хмыкнул:

− Вы просто не видели, как он летает… Профессор, пожалуйста, мне очень нужно это разрешение. Если хотите — под мою личную ответственность.

Директор задумалась, и Драко мысленно взмолился, чтобы она согласилась. Потому что лучше этого мальчишки сегодня не летал никто.

− Хорошо, мистер Малфой… − наконец-то, высказала свое согласие директор. — Но я оставлю за собой право исключить Остриджа из команды в случае серьезной травмы или неуспеваемости по учебе.

Драко не смог сдержать улыбку.

− Спасибо, профессор.

Он торопливо попрощался и почти бегом сбежал с лестницы.

Поттера внизу уже не было.

* * *

Драко ненавидел травологию. От всей души, от чистого сердца. И не только потому, что уже второй год подряд он был вынужден ходить на эти занятия с Пуффендуем. Просто этот предмет стоял в расписании всегда перед обедом. А это означало, что эффект от кофе, который Драко выпил за завтраком, уже почти пропал, а до следующей чашки еще почти час. В чертовой теплице было, как всегда, неимоверно душно, из-за этого желание заснуть прямо сейчас становилось почти непреодолимым.

Этой ночью вернулась бессонница, и Драко был ей даже рад — он слишком боялся увидеть во сне Беллатрису. И он опять крался через темную гостиную, по плохо освещенным коридорам в ту комнату, к Поттеру. Они сидели всю ночь на подоконнике, и гриффиндорец рассказывал какие-то забавные истории, которые он называл “анекдотами”. Драко слушал, смеялся вместе с ним, зачастую не понимая даже половины того, что говорил гриффиндорец, но не спрашивал, и просто смеялся. Потому что нельзя было смотреть, как хохочет Поттер, и не улыбаться в ответ.

− Добрый день, студенты! — Драко вздрогнул от неожиданности. Нельзя же все время так витать в облаках…

− Добрый день, профессор Стебль… − нестройным хором отозвался класс.

Драко честно пытался сосредоточиться. Сегодня они снова работали в паре с Гойлом. На этот раз они проходили какое-то кактусообразное растение с довольно большими колючими листьями. Листья выделяли ярко-голубой сок с очень тяжелым запахом, от которого начинала кружиться голова. Как и большинство магических растений, колючка вела себя довольно агрессивно, и при малейшей попытке собрать хотя бы немного сока в специально приготовленный пузырек норовила если не выколоть глаз, то хотя бы поцарапать, и несмотря на то, что на студентах были защитные перчатки, без царапин не обходилось. Наконец, Гойлу удалось ухватить самую большую ветку так, чтобы остальные не смогли добраться до его лица, и Драко начал торопливо собирать сок. Отставив почти полный пузырек, он вдруг почувствовал какое-то странное оцепенение. Тяжелый, совершенно невыносимый запах висел в воздухе, проникал в сознание, Драко почувствовал, что пол шатается под ногами, и вцепился в стол, чтобы не упасть.

− Драко! — голос Гойла ворвался в сознание. Голова была такой тяжелой, что даже просто повернуться на голос оказалось неимоверно сложно. Духота вдруг стала совершенно нестерпимой, уши заложило, и лицо Гойла расплылось перед глазами в бледное размазанное пятно. Мелькнула глупая мысль — Поттер, наверно, без очков так и видит, — ноги вдруг отказались держать его, и все поплыло перед глазами.

* * *

Он пришел в себя почти сразу.

− Мистер Малфой? — профессор Стебль выглядела очень встревоженной. Почему-то ее лицо оказалось совсем близко, и Драко вдруг осознал, что лежит прямо на полу теплицы, и почти все студенты столпились вокруг него. Голова больше не кружилась, и он попытался встать на ноги. Гойл очень вовремя оказался рядом, и Драко оперся на него. — Как вы себя чувствуете?

− Все в порядке, профессор… − голос почти не дрожал, и лицо осталось непроницаемым, в этом Драко был уверен. Но почему-то профессору травологии этого оказалось недостаточно.

− Мистер Гойл, проводите, пожалуйста, мистера Малфоя в больничное крыло…

− Но, профессор… − в больничное крыло на глазах двух факультетов? Ни за что…

− Никаких “но”… − обычно мягкая и добрая, сейчас профессор Стебль была непреклонна, и Гойлу оставалось лишь кивнуть в ответ:

− Конечно, профессор.

Драко удалось выйти из теплицы самому, он даже сам дошел до угла, а потом в глазах снова потемнело, и ему пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть.

− Драко, ты чего… − Гойл мгновенно оказался рядом, поддерживая, не давая упасть. Драко привалился спиной к стене, тяжело дыша, пока головокружение не прошло.

− Грэг, я не хочу в больницу… Проводи меня в спальню, я посплю пару часов, и все будет в порядке…

Но Гойл настоял, и Драко пришлось пойти с ним. Лишь сдав его с рук на руки Мадам Помфри, Гойл ушел обратно на занятия. Драко до последнего надеялся, что больничного крыла все же удастся избежать, но теперь ему не оставили ни малейшего шанса.

Мадам Помфри сразу же заставила его лечь на кушетку в смотровой и ушла куда-то в подсобку. Драко прикрыл глаза. Голова вроде бы больше не кружилось, но зато навалилась такая усталость, что желание вставать и куда-то идти совсем пропало.

− Мистер Малфой… − голос колдомедика прозвучал где-то рядом, и Драко заставил себя открыть глаза. — Как вы себя чувствуете?

Драко прислушался к себе и пожал плечами:

− Хорошо…

− Жалуетесь на что-нибудь?

− Нет…

Колдомедик вздохнула.

− Мне нужно вас осмотреть, разденьтесь до пояса, пожалуйста.

Драко вспыхнул. Метка! Опять придется демонстрировать ее, ну сколько можно-то! Неужели еще не все видели? Неужели не все еще насмотрелись?

Драко заставил себя успокоиться, глубоко вздохнул — и принялся расстегивать мантию. Стаскивая рубашку, он чувствовал себя примерно так же, как и на суде, когда его попросили показать Метку. Он боялся, что колдомедик возьмет его за руку и начнет ее рассматривать. Но мадам Помфри просто взяла палочку и произнесла несколько диагностирующих заклинаний, даже не посмотрев на его руку. Драко почувствовал, как по спине побежали мурашки. В Мунго его тоже часто подвергали действию таких заклинаний. Похоже, он успел отвыкнуть от них.

− Мистер Малфой, что вы сегодня ели на завтрак?

− Кофе с круассаном… − вопрос был задан слишком неожиданно, и он не успел сориентироваться, ответив правду. Он с тревогой смотрел, как мадам Помфри хмурит брови.

− А вчера на ужин?

− Кофе… − буркнул Драко. Черт, он совсем не хотел, чтобы его меню стало достоянием общественности!

− Вчера на обед? — с каждым вопросом голос колдомедика звучал все строже и одновременно взволнованнее. Драко нахмурился и не ответил. Она осторожно взяла его за подбородок, приподнимая лицо:

− Посмотрите на свет, пожалуйста.

Драко послушно перевел взгляд на окно, в которое светило осеннее солнце. Глаза моментально заслезились. Колдомедик осторожно приподняла его веко, и Драко непроизвольно дернулся, пытаясь вырваться.

− Вы хорошо спите?

Я вообще почти не сплю… − подумал Драко устало, но промолчал. Видимо, его молчание было намного красноречивее слов. Колдомедик вздохнула.

− Я боюсь, мне придется оставить вас тут до завтра как минимум, − она взмахнула палочкой и рядом с одной из кроватей у дальней стены возникла ширма. — Разденьтесь, пожалуйста, и ложитесь. Сейчас я принесу вам несколько зелий…

− Но, мадам, у меня же занятия… − перспектива остаться одному в больничном крыле нисколько Драко не прельщала.

− Я сообщу вашему декану. У вас переутомление, мистер Малфой. Если продолжите в том же духе, простым обмороком больше не отделаетесь. Пожалуйста, идите в кровать, я сейчас подойду…

Драко вздохнул и поднялся на ноги. Перед глазами сразу же замелькали черные точки, и он пошатнулся. Мадам Помфри тотчас поддержала его.

− Вот видите? Пойдемте. Я провожу…

Путь до кровати показался Драко каким-то бесконечным. Усадив его на постель, мадам Помфри ушла в подсобку, а Драко принялся переодеваться в пижаму, которая обнаружилась на кровати. Руки плохо слушались, но в конечном итоге он справился и забрался под одеяло. Вскоре вернулась колдомедик с пузырьками.

− Выпейте вот это и постарайтесь заснуть… − сказала она, указывая на один из пузырьков. Драко похолодел.

− Это снотворное, да? — спросил он глухим голосом.

− Да, очень хорошее… − успокаивающе кивнула колдомедик. — Вам надо отдохнуть.

− Мадам, мне… − Драко сглотнул, пытаясь подобрать слова. — Мне нельзя… снотворное…

− Почему нет? — удивилась мадам Помфри.

− У меня с июня бессонница. После снотворного я сплю, но… мне снятся сны… и никак не проснуться… Я не хочу… − Драко смешался и замолчал. Он прекрасно помнил, как летом еще дома выпил целый пузырек такого зелья. Ему потом всю ночь снились кошмары. Мать еле смогла разбудить его — родители проснулись от его криков. Самое страшное в кошмарах — это когда не можешь проснуться и сбежать.

Мадам Помфри внимательно посмотрела на него. Драко не знал, что она увидела в его глазах, но, в конце концов, она сдалась и ушла обратно в подсобку, забирая с собой принесенные пузырьки со снотворным. Драко всего на мгновение испугался, что она уйдет совсем, и ему придется самому пытаться заснуть, что у него опять заболит Метка и он переполошит колдомедика своими криками, что придется рассказать ей еще и про это. Мгновенно вспотели ладони. Он закрыл глаза и попытался сосчитать до десяти. Раз — вдох, два — выдох. Когда он досчитал до восьми, вернулась мадам Помфри.

− Это успокоительное… − сказала она, протягивая Драко стакан с мутной желтоватой жидкостью. — Просто поможет вам заснуть.

Драко сел на кровати и, взяв стакан, осторожно понюхал зелье. Он уловил слабый запах валерьяны, ромашки и чего-то еще сладкого, что никак не удавалось определить. Проглотив все одним глотком, Драко вернул стакан колдомедику и лег обратно на подушку, укутываясь в одеяло. Чувство тревоги, которое не покидало его в течение последних недель, наконец-то исчезло, на смену ему пришла неимоверная усталость. Драко даже тихонько застонал от удовольствия, зарываясь носом в подушку, наконец-то чувствуя себя в безопасности, и почти сразу заснул.

− Подойди, ко мне Драко! — Беллатриса сидит в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, и смотрит на него с хищной улыбкой, в одной руке она сжимает палочку, а в другой — пузырек темного стекла. Ее взгляд немного расфокусирован, и Драко недоумевает, почему опять получилось, что они остались наедине. Сегодня у него день рождения, а вместо праздника он должен присутствовать на приеме у Лорда. Вокруг должно быть полно людей, почему же в этой чертовой комнате он совсем один с Беллатрисой?

− Драко! — она повышает голос, тонким пальчиком, украшенным огромным кольцом с рубином, манит его, и он просто не может ей сопротивляться. — Иди сюда… − подбадривает она его, и он медленно идет к ней. — Я приготовила тебе подарок… − заговорщицки подмигнув, шепчет она, мгновенно оказываясь у него за спиной, так что ее губы касаются его уха. — Тебе понравится, малыш…

Он ненавидит, когда его называют малыш. От сладкого тошнотворного запаха Беллатрисы становится дурно.

− Вот твой подарок… − ее руки обвиваются вокруг него, и он видит тот самый пузырек прямо у своего лица. — Возьми это…

− Что это? — спрашивает он хрипло.

− Это подарок… − она тихонько смеется. Этот смех звучит как смех сумасшедшей. — Пей…

Драко вырывается и идет к двери, но Беллатриса опережает его, запечатывая дверь заклинанием. Драко застывает и медленно оборачивается к ней. Пузырек с зельем висит в воздухе прямо перед его лицом. Беллатриса с выжидающей улыбкой смотрит на него, и он нехотя берет пузырек.

− Я не буду это пить… − говорит он и смотрит ей прямо в глаза с вызовом. Она запрокидывает голову и хохочет.

− Придется, сладенький… − смех внезапно обрывается, и ее голос звучит совершенно спокойно. От этого становится еще страшнее. — Либо ты сам сейчас же выпиваешь все, − она делает театральную паузу и улыбается. — Или ты пьешь все это под Империусом…

Драко внутренне холодеет. Это не пустые угрозы. Она действительно сможет его заставить. И никто ему сейчас не поможет, и это ощущение беспомощности давит, разрывает его изнутри.

− Пей… − шепчет она. Ее смех звенит в ушах, он смотрит на пузырек, и ему совершенно не хочется это делать, но она направляет на него палочку и вскидывает левую бровь, словно приглашая его. Он с ненавистью смотрит в ее темные безумные глаза и одним глотком опорожняет пузырек.

− Мистер Малфой?

Драко сразу же открыл глаза и попытался сесть на кровати. Он уже довольно давно проснулся, просто вставать было незачем, поэтому он позволил себе немного подремать. Правда, проснувшись, он несколько секунд не мог понять, где находится, но потом все вспомнил. Он бы еще подремал, если бы сейчас его не позвала мадам Помфри.

− Вам надо поужинать… − сказала она заботливым тоном, и Драко только сейчас заметил на тумбочке около кровати поднос с едой — бульон, пирожки, картофельное пюре и стакан сока. — Как вы себя чувствуете?

Драко прислушался к себе. Странно, но он чувствовал себя вполне выспавшимся и отдохнувшим.

− Спасибо, хорошо… − ответил он немного хриплым со сна голосом.

− Мне бы хотелось, чтобы вы съели все, что вам приготовили… − улыбнулась колдомедик. — Потом я принесу вам несколько зелий, и вы сможете отдыхать до утра.

− Хорошо… − кивнул Драко, и мадам Помфри ушла. Очень хотелось в туалет. Откинув одеяло, Драко сел на кровати, нащупывая босыми ногами больничные тапки. Встать получилось не сразу, зато до ванной он добрался благополучно. Даже голова ни разу не закружилась. Умывшись и тщательно вымыв руки, он вернулся в постель и принялся за еду. Впервые за последнюю неделю ему действительно хотелось есть. Он съел весь бульон и один пирожок. На пюре его уже не хватило, но Драко почувствовал, что это уже шаг вперед. Выпив сок, он отставил поднос на тумбочку, и тот почти сразу исчез. Драко улегся под одеяло и закрыл глаза. Накопившаяся за все его бессонные ночи усталость никуда не делась, и сейчас Драко понял, что снова засыпает. Однако ему помешали.

− Мистер Малфой, к вам посетитель! — жизнерадостный голос колдомедика заставил Драко практически подскочить на кровати. — Сюда, мистер Гойл…

Драко мгновенно расслабился. Он почему-то был уверен, что это Поттер.

Грэг зашел за ширму и неловко остановился у кровати.

− Привет Грэг… − улыбнулся Драко, удобнее усаживаясь на кровати. — Садись, не стой…

Гойл сел, наконец, на кровать.

− Как ты? — спросил он. И не улыбнулся.

− Спасибо, хорошо… − ответил Драко, улыбка медленно сползла с его лица. — Что-то случилось?

Гойл пожал плечами:

− Ну, как тебе сказать…

Драко внутренне похолодел.

− Скажи, как есть… − потребовал он. Гойл вздохнул и поднял, наконец, взгляд на Драко.

− Поттер спрашивал о тебе.

− Что?! — Драко чувствовал себя, как будто на него только что вылили ведро холодной воды. — Поттер?! И что ему надо было?

− Да ничего. Спрашивал, почему ты не пришел на трансфигурацию…

Драко сам не заметил, как пальцы вцепились в пододеяльник, комкая тонкую ткань. Чертов придурок.

− Что, прямо при всех? Подошел и спросил? − тихо и отчаянно спросил Драко, почти задыхаясь от страха и какого-то чувства обреченности.

− Да нет… − Гойл пожал плечами. — Он меня после уроков подловил, когда я с обеда возвращался. Никого рядом не было.

− И что ты ему сказал? — если этот придурок придет в больничное крыло… А с него ведь станется придти…

− Что это не его собачье дело, разумеется… − серьезно ответил Гойл. — Драко, а что я должен был ему сказать?! − Гойл вскочил на ноги и принялся расхаживать перед кроватью. − Почему он вообще меня об этом спрашивал?! Он тебе угрожает? Или что?

− Грэг… − Драко специально сделал большую паузу. И не продолжил, пока Гойл не посмотрел на него. — Я тебе очень благодарен. Ты все правильно сделал. Но с Поттером я разберусь сам, хорошо? Что бы ни случилось, я справлюсь сам.

Грэг покачал головой и сел обратно на кровать, поворачиваясь лицом к Драко.

− А с Забини, Драко? С Забини ты тоже сам справишься?

Драко внезапно разозлился.

− Да при чем здесь Забини?! И если ты помнишь, я и так все время с ним сам справляюсь…

Гойл вздохнул, но ничего не сказал. Злость пропала так же неожиданно, как и появилась.

− Прости Грэг… − сказал Драко тихо. — Я, правда, очень рад, что ты зашел…

− Я тоже рад, что тебе уже лучше… − отозвался Гойл.

− Господа! — раздался из-за ширмы голос мадам Помфри и ее торопливые шаги. — Мистеру Малфою пора принять зелья и ложиться спать! — колдомедик показалась из-за ширмы с подносом с зельями.

− Спасибо, что зашел Грэг… − искренне сказал Драко.

− Поправляйся… − кивнул Гойл и развернулся, чтобы уйти.

− Грэг! — окликнул его в последний момент Драко. Гойл обернулся, вопросительно глядя на него. — Покорми, пожалуйста, Ясона?

Гойл наконец-то улыбнулся:

− Хорошо…

Драко быстро выпил зелья и завернулся в одеяло, пытаясь заснуть. Кажется, этой ночью Поттер снова его не дождется.

* * *

Мадам Помфри разбудила его на следующее утро перед общим завтраком.

− Сейчас я вас еще раз осмотрю, и, думаю, вы сможете уже пойти на занятия… − сказала она еще толком не проснувшемуся Драко. Тот пробормотал что-то утвердительное в ответ и пошел в ванную — умываться. Потом колдомедик осмотрела его уже привычными заклинаниями.

− Вам нужно хорошо питаться, мистер Малфой… − сказала она, закончив осмотр. — И пообещайте мне, что не будете злоупотреблять кофе.

− Хорошо… − кивнул Драко. То, что нужно лучше питаться, он и сам прекрасно понимал. А насчет кофе — за завтраком ведь можно?

− Если у вас и дальше будут проблемы со сном, заходите, я дам вам успокоительное, которое вы вчера принимали… − Драко снова кивнул. — И еще, пожалуйста, раз в неделю я жду вас на осмотр.

На завтрак Драко в итоге немного опоздал, и ему пришлось пробираться к столу своего факультета под внимательными взглядами всех студентов. Драко специально старался не смотреть по сторонам, и в итоге добрался до Гойла и Панси вполне благополучно. Однако стоило ему сесть и налить себе кофе, как раздался насмешливый голос Забини.

− Ну, как себя чувствует наша спящая красавица? — с разных сторон стола послышалось довольное хихиканье. Драко невольно отметил, что члены его команды по квиддичу не смеялись. Это обнадеживало.

− Выспался… − хмыкнул Драко и демонстративно отпил кофе. Забини что-то пробубнил себе под нос, Драко даже слов не расслышал, но соседи Забини вдруг разразились неудержимым хохотом. А когда Блейз картинно закатил глаза, имитируя обморок, засмеялись уже почти все. Драка стиснул зубы и, отставив чашку, повернулся к Забини, глядя ему прямо в глаза.

− Я не понимаю, чего ты добиваешься, Блейз, − сказал он тихим и спокойным голосом. Смех сразу же стих, все слушали Драко. — Своими жалкими потугами задеть меня ты ничего не изменишь. Твоего отца от этого из Азкабана не выпустят. Ты ведешь себя не как совершеннолетний волшебник, а как капризный ребенок, который истерикой пытается добиться своего. Может, пора уже повзрослеть хоть немного, а, Блейз?

Драко смерил взглядом опешившего Забини, медленно поднес к губам чашку с кофе, сделал маленький глоток, промокнул губы салфеткой и встал из-за стола. Звук отодвигаемой скамьи прозвучал неожиданно громко в наступившей за слизеринским столом тишине.

− А ты как был меченым ублюдком, так им и останешься… − послышался из-за спины злой голос Забини. Драко обернулся.

− Не думаю, что меня можно называть ублюдком, − убийственно вежливо возразил Драко. — Я был рожден в законном браке. И я точно уверен, что мой отец — Люциус Малфой. А вот зная повадки твоей почтенной матушки, я бы на твоем месте несколько раз подумал, прежде чем называть человека, который сейчас сидит в Азкабане, своим отцом.

Драко с каким-то извращенным удовлетворением наблюдал, как Забини сначала побелел, как мел, как потом его лицо начало покрываться пятнами, как он беспомощно приоткрывал рот, пытаясь выплеснуть клокочущую внутри ярость — а Драко был уверен, что его колотит от злости. Смерив Блейза уничижительным взглядом, Драко развернулся на каблуках и медленно пошел к выходу. Он спиной чувствовал на себе несколько десятков взглядов. И почему-то он был уверен, что смотрели на него не только слизеринцы.

* * *

Драко ждал взрыва.

Он мог проглотить многое. Смолчать, сделать вид, что не заметил. Когда это касалось лично его. Как весь день игнорировал шепот, доносившийся из углов слизеринской гостиной. Или даже в коридорах Хогвартса. Стоило пройти мимо группки слизеринцев, как его слуха достигало сказанное в полголоса, якобы себе под нос, слово. Только одно слово, от которого хотелось выть в голос.

Меченый.

Оно преследовало его весь день. И, тем не менее, Драко все же был горд собой — вторую часть фразы Забини никто повторить не осмеливался.

Потому что Драко Люциус Малфой по определению не мог быть ублюдком.

Члены его команды по квиддичу молчали и отводили взгляд, когда он случайно натыкался на них в коридорах. Гойл молчал, только укоризненно поглядывая иногда на него, Панси избегала его, и Драко как никогда остро чувствовал, что сейчас он остался один против Слизерина.

Забини тоже молчал. Драко иногда во время уроков чувствовал на себе его тяжелый полный горящей ненависти взгляд, но Блейз затаился и выжидал. Переходя из кабинета в кабинет, Драко сознательно придерживался наиболее оживленных коридоров, где сновало много студентов с других факультетов, и приходил на занятия точно со звонком.

Он не произносил этого вслух, но оставаться наедине со своими сокурсниками ему было просто страшно.

После совместных с Гриффиндором зелий Драко намеренно задержался у Слизнорта. Он надеялся, что за это время его однокурсники уже уйдут на обед. Однако как только он вышел из подземелий, кто-то довольно грубо схватил его за локоть, затаскивая в какую-то нишу в стене. Драко вскрикнул от неожиданности и попробовал вырваться. Его неожиданно легко отпустили, и Драко развернулся, выхватывая палочку и нацеливая ее прямо в лицо противника. Сердце стучало прямо у горла, и руки противно дрожали. Заклинание парализации уже дрожало на кончике его языка, когда вдруг в неровном свете факела блеснули стекла знакомых круглых очков. Драко выругался сквозь зубы, убирая палочку.

− Чертов Поттер… − буркнул он, чувствуя, как подгибаются ноги от пережитого напряжения. Поттер примирительно вскинул ладони:

− Прости, Малфой, не хотел тебя напугать… − улыбнулся он. Драко вдруг разозлился:

− Конечно, подкараулил, затащил куда-то — и совершенно не хотел напугать! Поттер, ты придурок чертов!

Драко вдруг заметил, что гриффиндорец еле сдерживает смех. И сам вдруг неожиданно рассмеялся.

− Ну и чего ты хотел? — спросил он, отсмеявшись.

− Тебя вчера не было на занятиях. И на обеде. И ночью ты не пришел… − Поттер вдруг замялся, и Драко впервые в жизни увидел, как гриффиндорец краснеет не от стыда, а потому что стесняется. — Я пытался у Гойла спросить… − тут он совсем смешался и замолчал, мучительно глядя прямо на Драко.

− Ага, мне Гойл рассказал… − кивнул Драко, чувствуя, что веселье куда-то испаряется, оставляя только страх. И вдруг понял, что лучше сказать все сейчас. Потому что чем дальше, тем сложнее будет это сделать. Глубоко вздохнув, он посмотрел на взъерошенного гриффиндорца. — Поттер… − говорить было сложно, и Драко, прочистив горло, попробовал еще раз. — Послушай… Если ты хочешь и дальше продолжать общение с моей скромной персоной… Не делай так больше…

− Как «так»? — не понял Поттер. Драко мысленно застонал.

− Не надо подходить к слизеринцам и спрашивать, где я. Не надо их вообще обо мне спрашивать! Пожалуйста. Хорошо?

− Хорошо… − тут же кивнул Поттер. — А почему нет?

− Потому же, почему не надо ко мне подходить средь бела дня и затевать светские беседы! Поттер, я тебя очень прошу, это же несложно… Просто держись от меня днем подальше, ладно?

− У тебя проблемы со слизнями? — спросил вдруг Поттер тихо. Драко вскинул глаза от удивления. Он не ожидал, что недальновидный, на первый взгляд, прямой, как доска, гриффиндорец все поймет. И стало страшно. По-настоящему страшно.

− Поттер, только не вмешивайся, я тебя умоляю… − тихо, сбивчиво заговорил Драко. — Я справляюсь, это совсем не важно, только не лезь в это, обещаешь?

Драко сам не заметил, что вцепился пальцами в мантию гриффиндорца, ему было плевать на панические нотки в своем голосе, было плевать на все. Потому что если Поттер не послушает, придется все прекратить. И тогда он точно сдастся.

− Хорошо, Малфой, я не буду, обещаю… − тихо и спокойно произнес Поттер. Теплые ладони накрыли побелевшие от напряжения пальцы Драко. — Ты только не бойся. Все будет хорошо. Слышишь? Не бойся… Ничего не бойся.

* * *

Драко просидел весь вечер в библиотеке, дописывая эссе по зельям и трансфигурации. Он так увлекся, что опоздал на ужин. Хотя, если честно, есть ему все равно не хотелось, и Драко снова ограничился чашкой чая и печеньем. Забини сидел напротив него, и Драко весь ужин ждал, что тот что-нибудь скажет, попытается опять как-то задеть его. Но Забини молчал. Только перешептывался с Ноттом и даже не смотрел в сторону Драко. Панси и Гойл тоже вполголоса обсуждали какие-то общие занятия, Драко сначала пытался прислушиваться, но быстро потерял нить их разговора. Чай вскоре кончился, и Драко подумал, что было бы неплохо сегодня лечь пораньше. Правда, он сильно сомневался, что сможет заснуть, но хотя бы попробовать он должен был.

И сегодня он был, как никогда, уверен, что встречу с Поттером точно не пропустит.

В спальне еще никого не было, когда Драко пришел туда. Он на автомате налил немного молока в мисочку котенка, разделся и лег в кровать, задвинув полог. Драко лежал и пытался заснуть, и почему-то все это время думал о Потере, о словах, которые тот произнес сегодня днем. Хотелось просто поверить ему, поверить, что все будет хорошо.

Проснулся Драко, когда было уже совсем темно, от неясного чувства тревоги. Драко удивленно поморгал, прислушиваясь к звукам спальни. Он услышал тихое похрапывание Гойла, размеренное дыхание одного из пятикурсников, стук тяжелых капель о каменный подоконник — снова шел дождь. Драко чувствовал, что что-то не так, как обычно, но никак не мог понять, что именно. Он повернулся на бок, рассеянно протягивая руку, чтобы погладить Ясона, — и неожиданно наткнулся на… пустоту.

Драко распахнул глаза и сел на кровати, слепо шаря под подушкой в поисках палочки.

− Люмос… − прошептал он, найдя, наконец, палочку, и свет залил его кровать. Которая была абсолютно пуста.

Ясона не было.

Сердце заколотилось у самого горла, и противно задрожали руки.

− Ясон! — тихонько позвал Драко, отдергивая полог и направляя свет палочки на мисочку котенка.

Еда была нетронута.

− Ясон! — уже настойчивее сказал Драко, с ужасом слыша в своем голосе панические нотки.

И тут из-под кровати раздалось чуть слышное шуршание. Это вполне могли оказаться просто мыши — они были довольно частыми гостями подземелий, − но Драко все равно мгновенно упал на колени, заглядывая под кровать и освещая пол палочкой.

Ясон сидел там, забившись в дальний угол, словно пытался слиться со стеной. Или просто исчезнуть.

− Ясон, иди сюда… − Драко протянул к котенку руку, но тот даже не посмотрел на своего хозяина, словно и не увидел. Под кроватью было пыльно, но Драко было плевать на пыль. Улегшись на живот, он запустил обе руки под кровать, пытаясь дотянуться до котенка. Однако Ясон, который всегда так радостно сам залезал на руки Драко, только шарахнулся в сторону и тихонько мяукнул. Этот звук был больше похож на стон отчаявшегося существа, которое мечтает только о том, чтобы его оставили в покое.

У Драко сжалось сердце от этого жалобного звука: он не слышал такого голоса у Ясона с того самого дня, как подобрал его в Лондоне. Пришлось залезть под кровать, прежде чем Драко удалось-таки схватить котенка и вытащить его наружу.

Он был весь в пыли, и его била сильная дрожь. Он был очень напуган, и прижимался к Драко, словно в поисках защиты. У Драко дрожали руки, когда он, сев на кровати, принялся гладить котенка, пытаясь его успокоить, но тот лишь снова жалобно мяукнул и задрожал сильнее. Драко даже представить себе не мог, что могло настолько напугать Ясона.

Драко осторожно приподнял головку котенка, думая приласкать его под шеей, где ему всегда больше всего нравилось — и вдруг увидел его глаза. Белки котенка были ярко-красного цвета. От лопнувших сосудов. И Драко вдруг все понял — откуда и дрожь, и страх. И эти кровавые глаза. Только одно заклинание могло сделать такое.

Круциатус.

И отступивший было страх вдруг вернулся. Потому что он не мог поверить, что у кого-то поднялась рука пытать котенка. И состояние Ясона тоже внушало опасения. Потому что он не знал, сколько времени котенок подвергался действию заклятья. И не знал, как можно помочь такому маленькому существу. А то, что что-то надо сделать немедленно, не оставляло сомнений. Потому что он на собственной шкуре помнил, как действует Круциатус. И вдруг с ужасом понял, что сердечко котенка может и не выдержать.

Положив Ясона на кровать, Драко начал судорожно одеваться. Потому что он мог уже опоздать, возможно, сейчас Ясону уже никто не поможет. И он умрет. Прямо сегодня ночью… От этой мысли Драко похолодел. Наскоро застегнув мантию, Драко осторожно взял котенка на руки и почти бегом кинулся прочь из комнаты.

Он толком не знал, куда бежать. К мадам Помфри нести больного котенка было глупо — Драко не был уверен, что она сможет ему помочь. Можно было бы обратиться к кому-то из учителей — и Драко наобум кинулся к учительской. Которая, разумеется, была заперта и которую охраняла мрачная горгулья. Если бы Снэйп был жив, Драко, не задумываясь ни на мгновение, кинулся бы к нему в подземелья. И плевать, что на часах два ночи — это же Снэйп! Но Снэйп мертв. И Драко метался по Хогвартсу, и жалобное мяуканье котенка, больше похожее на тихие стоны боли, подстегивало его бежать дальше, надеясь встретить хотя бы Филча.

Драко чувствовал, что балансирует на грани истерики. От собственной беспомощности хотелось плакать, он держался из последних сил. Потому что если он сейчас сдастся, Ясону не поможет уже никто.

Стиснув зубы, Драко побежал еще раз в сторону учительской, уже не зная, на что надеется. Ничего не изменилось. Дверь была по-прежнему закрыта, и горгулья сладко посапывала во сне. Драко тяжело дышал, глядя на закрытую дверь и чувствуя нарастающую панику. Он не знал, куда идти дальше. Он понятия не имел, что делать.

Вдруг откуда-то из темноты послышались торопливые шаги. Драко встрепенулся — он надеялся, что это кто-то из учителей. Вспыхнул свет на конце чужой палочки, и Драко на мгновение ослеп.

− Малфой?

Драко вздрогнул.

− Поттер? − выдохнул он. Из всех людей это оказался именно Поттер. Почему-то Драко уже даже перестал удивляться вездесущести гриффиндорца.

− Ты чего тут? Что-то случилось? — спросил Поттер, и Драко услышал в его голосе беспокойство. Где-то вдалеке послышались шаги, и Поттер вдруг схватил его за локоть и потащил куда-то. Драко уже не был уверен, что хочет увидеть Филча, и позволил гриффиндорцу отвести себя в какой-то пустой класс. — Что случилось?

Поттер отпустил Драко и теперь напряженно вглядывался в его лицо. Ясон снова мяукнул, и Драко почувствовал, как накатывает новая волна паники.

− Ясону плохо… − выдавил он, задыхаясь. — Я не знаю, куда идти, кому показать его…

Поттер посмотрел на котенка, и Драко запоздало сообразил, что гриффиндорец только сейчас заметил, что у Драко что-то было в руках.

− Что с ним? — спросил Поттер.

− Круциатус, если я не ошибаюсь… − ответил Драко. — Его трясет всего. Сердце может не выдержать…

Поттера передернуло, как будто по его спине прошелся холодок — Драко вдруг подумал, что гриффиндорец тоже не понаслышке знает, что это за заклинание — а потом он вдруг, словно на что-то решившись, вытащил из кармана странный пестрый сверток, который оказался подобием мантии, когда Поттер развернул его.

− Что это? — спросил Драко.

− Это мантия−невидимка… − ответил Поттер. — Потом расскажу. Пойдем, у нас мало времени.

Накинув мантию, Поттер исчез. Драко испуганно осмотрелся, но его, правда, нигде не было. А потом кто-то настойчиво обнял его за плечо, и он вдруг оказался рядом с Поттером, и на глаза падала полупрозрачная пестрая ткань.

− Это чтобы нас профессора не засекли… − прошептал Поттер. — А теперь пойдем…

− А куда мы идем? — спросил Драко запоздало. Поттер невесело хмыкнул:

− Я знаю только одного человека, которого можно разбудить в два часа ночи и который не откажется помочь котенку.

Поттер, придерживая мантию, открыл дверь, и они осторожно вышли в коридор, стараясь двигаться бесшумно.

− И что это за человек? — спросил Драко.

− Это Хагрид, Малфой. И прежде чем ты мне выдашь сто и одну причину, почему ты не пойдешь к нему… Хагрид — преподаватель ухода за магическими существами. Он любит животных больше жизни. Он точно сможет помочь твоему котенку.

− Но Поттер… − Драко попытался хоть как-то возразить — он совершенно не был готов отдать своего подопечного полу-великану.

− Просто поверь мне, я знаю, что делаю… − твердо сказал Поттер. И почему-то спорить с ним расхотелось.

Они шли по пустым коридорам, лишь кое-где освещенным факелами, Драко прижимал к себе дрожащего Ясона, правым плечом слегка касаясь гриффиндорца, который удерживал над ними мантию. Входные двери были, разумеется, заперты, но Поттер тут же вытащил палочку.

− Аллохомора… − шепнул он, и дверь открылась. Драко мысленно рассмеялся — эту дверь открыл бы и первокурсник. Жаль, что в те годы Драко был слишком правильным, чтобы вот так расхаживать ночью по замку.

Они вышли на улицу, и Драко тут же вспомнил, что на дворе уже октябрь. Было холодно, и шел довольно сильный дождь. Мантия-невидимка мгновенно промокла, Драко чувствовал, как холодная ткань неприятно касается лица. Школьная мантия плохо защищала от промозглого ветра. Рядом сквозь зубы выругался Поттер.

− Ну и погодка сегодня… − фыркнул он зло. Но кто же знал, что придется выходить на улицу… Драко, недолго думая, засунул Ясона за пазуху — там хотя бы тепло.

Когда они добрались, наконец, до хижины лесничего, Драко самого била крупная дрожь от холода. Поттер подвел их к самой двери, скинул мантию и постучал. Драко нервничал. Он понятия не имел, что сейчас говорить лесничему, как себя вести и что делать. Однако дверь не открывалась, и было по-прежнему тихо.

− А вдруг его нет? — спросил Драко. Голос противно дрожал от холода. Поттер только досадливо дернул плечом.

− Он должен быть тут, − и снова постучал.

Внезапно за дверью послышался какой-то шум, как будто что-то упало, потом зажегся свет. Драко услышал тяжелые шаги, а потом дверь, наконец, распахнулась.

− Оп-па, Гарри, ты чего это так поздно? — Хагрид держал в руке тяжелый фонарь, от яркого света глаза мгновенно заслезились.

− Хагрид, нам нужна твоя помощь… − тихо, но решительно сказал Поттер. Хагрид перевел взгляд на Драко, и ему стало немного не по себе. Он не смог из себя выдавить даже хоть какое-нибудь приветствие.

− Малфой? — в голосе Хагрида мелькнуло напряжение, удивление и легкая неприязнь. Драко вдруг вспомнил, как в последние годы они всем факультетом издевались над полу-великаном. Стало стыдно.

− Да. Хагрид, его котенку плохо… Можешь посмотреть его?

Хагрид снова обратил свое внимание на гриффиндорца. Слова о котенке заставили его встрепенуться и засуетиться.

− Да, конечно! Чего это я, заходите скорей! Там дождь же такой, замерзли, небось…

Поттер слегка улыбнулся и сделал приглашающий жест, пропуская Драко вперед.

Драко впервые был в хижине Хагрида. Там была только одна комната. С потолка свисали тушки каких-то птиц, в углу стояла огромная кровать, покрытая лоскутным одеялом. В очаге догорал огонь, жарко светились угли. Вокруг небольшого стола стояло несколько кресел. В комнате царил жуткий беспорядок, и приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не упасть. Зато, покосившись на Поттера, Драко заметил, что тот чувствовал здесь себя, как дома. Хагрид поставил фонарь на стол и сел в кресло.

− Ну, давай, показывай болящего… − попросил он. Драко поймал подбадривающий взгляд Поттер и осторожно достал Ясона. Хагрид тут же протянул свои огромные руки к нему, и Драко скрепя сердце передал ему котенка. Однако, как оказалось, он зря волновался. Хагрид очень осторожно держал котенка. Его большие руки не причиняли Ясону боли. Драко видел, что котенок не стал вырываться от него, расслабившись и доверившись рукам лесничего. Хагрид осторожно погладил котенка, потом посмотрел его глаза, заставил его приоткрыть ротик.

− Садись… − голос Поттера заставил Драко почти подпрыгнуть от неожиданности. — Не стой, садись…

Поттер указывал взглядом на свободное кресло рядом с собой, и Драко осторожно сел, поближе к огню в очаге, пытаясь хоть немного унять колотившую его дрожь.

− Гарри, сделай вам с Малфоем чаю… − сказал между тем Хагрид. — Совсем продрогли, наверно, погода-то сегодня конечно да…

Драко в полглаза наблюдал, как Поттер достает чашки из шкафчика почти у самого входа, берет огромный чайник и разливает чай по чашкам.

− Тебе с сахаром? — спросил он Драко. Драко покачал головой — он только кофе пил с сахаром и молоком, а чай ему больше нравился без всего. Поттер пододвинул ему огромную чашку, от которой шел пар, и Драко благодарно обхватил ее ладонями, отпивая осторожный глоток. Тепло приятно заструилось по телу, и Драко почувствовал, что наконец-то начинает согреваться.

− Ну что, он ничего, отойдет… − выдал, наконец, свой вердикт Хагрид. Драко даже подскочил от неожиданности — он почти заснул в огромном кресле у огня. Ясон лежал на кресле у стола на каких-то тряпках и, судя по всему, крепко спал.

− Можно его погладить? — спросил Драко тихо.

− Ну да, он спит… Тока не разбуди… − Ясон казался таким беспомощным, что сердце сжималось, когда Драко смотрел на него. Он несмело коснулся мягкой шерстки, но котенок никак не отозвался на прикосновения, сладко посапывая. Драко отметил, что он больше не дрожит, и сердечко бьется ровно — совсем не так, как всего полчаса назад. — Я ему этого дал, успокоительного… Ты его у меня оставь до завтра, я присмотрю…

− Хорошо, спасибо большое…

Они с Поттером попрощались с Хагридом и пошли обратно к замку. Драко не хотелось на улицу — он только-только согрелся. Но оказалось, что дождь уже кончился, и только мокрая мантия неприятно холодила кожу.

− Пойдем спать? — шепотом спросил Поттер в холле замка. — Или еще немного посидим?

− Посидим, я все равно сейчас не засну… − ответил Драко. И тут же испугался. — Но если ты хочешь спать, можем разойтись.

Поттер улыбнулся:

− Нет, совсем не хочу…

Они быстро добрались до своей комнаты, как Драко уже давно начал называть ее про себя. Драко залез на подоконник, и Поттер уселся рядом. Драко не знал, о чем говорить. Его все еще снедало беспокойство о Ясоне.

− Я уверен, с твоим котенком все будет в порядке… − сказал Поттер осторожно. Драко вздрогнул. — Хагрид позаботится о нем.

− Ты понимаешь, он же совсем еще маленький… Я так испугался… − Драко почувствовал нарастающую дрожь. Он словно снова оказался посреди пустого Хогвартса с плачущим котенком на руках.

− Ты догадываешься, кто мог это сделать? — голос гриффиндорца прозвучал очень осторожно. Драко фыркнул.

− Я не догадываюсь. Я почти уверен, что знаю… − накатывала истерика, и Драко больше не мог ей сопротивляться. Страх, усталость, боль навалились с такой силой, что он почти задохнулся — а потом вдруг почувствовал горячую влагу в глазах. — Я только не понимаю, как у них рука поднялась… − сквозь слезы быстро заговорил Драко. — Я бы так не смог. Он же маленький совсем… Я еще понимаю, взрослого мужика Круциатусом пытать, но котенка-то как можно, я бы не смог…

Драко беспомощно всхлипнул, чувствуя, как слезы струятся по щекам, и не удержать их никакими силами. Он закрыл лицо руками и отвернулся от Поттера, содрогаясь от рыданий и пытаясь стереть слезы.

Теплые пальцы коснулись его лица, вынуждая повернуться, посмотреть прямо в глаза гриффиндорца. Поттер смотрел на него, и в его глазах не было насмешки. Только тепло и какая-то странная нежность.

− Не плачь, пожалуйста… − попросил он, и теплые губы почти сразу коснулись его дрожащих соленых от слез губ. Драко не успел испугаться, он вообще ничего не успел осознать, только беспомощно вцепился в руки Поттера, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли притягивая ближе. Гриффиндорец почти сразу отстранился, заглядывая ему в глаза:

− Все будет хорошо… − сильные пальцы погладили скулы Драко, и Поттер снова поцеловал его.

− Подойди ко мне, Драко…

Голос Беллатрисы звучит словно издалека, хотя она стоит совсем рядом. Или это кровь так шумит в ушах? И ноги почему-то совсем ватные. И когда она берет его за руку, он почти не сопротивляется, позволяя утащить себя к кровати. Все плывет, словно в тумане, и он чувствует влажные прикосновения ее губ на своем лице, шее, груди — она уже раздела его? Когда она успела? И возбуждение нарастает откуда-то из низа живота. Он помимо воли касается ее волос. Она смотрит ему в глаза, и ему не по себе от ее взгляда. А потом она целует его, и ее губы мокрые, соленые и нестерпимо горячие. Ее язык настойчиво проникает в его рот, и она роняет его на постель. Ему совсем не хочется касаться ее, но руки, словно по своей воле, гладят ее покрытую потом спину, бедра. Ее запах сводит с ума. Драко может только беспомощно выгибаться под ее прикосновениями.

− Тебе нравится, малыш? — ухмыляется она, и ее рот вдруг обхватывает его напряженный член. Драко кричит уже в голос. От наслаждения и от ужаса. У него стоит так, что ему уже больно, но ее прикосновения не дарят покоя, от них становится только хуже. Он сам толкается в ее мокрый рот, и сам же ненавидит себя за это.

− Не надо, хватит… − шепчет он сбивчиво, но она уже нависает над ним, и безумие горит в ее глазах, и он вцепляется в ее плечи, пытаясь оттолкнуть, но она лишь хохочет и сама насаживается на его член. Она и внутри горячая и мокрая. И какая-то шершавая. Драко стонет и пытается вывернуться из-под нее, в то время как его бедра, помимо его воли, двигаются ей навстречу. Она берет его руку — и он чувствует, какая она мокрая и горячая — там. Его снова начинает тошнить.

− Хватит, оставь меня! — шепчет он, и она зажимает ему рот поцелуем.

Он не знает, сколько это продолжается. Но внезапно она крепко охватывает его бедра и сладострастно вскрикивает. Ее грудь, когда-то, наверное, красивая, сейчас колыхается прямо у него перед лицом, и он может только беспомощно отвернуться. Его собственный член неудовлетворенно подрагивает в ее теле. Но ей уже плевать на него. Она поднимается с кровати, наливает себе бокал красного вина и подходит к окну. Ему так плохо, что он готов начать дрочить прямо сейчас. Но он сдерживается, потому что Беллатриса все еще рядом. Тошнота подкатывает к горлу, и он еле успевает перекатиться на край кровати. Его рвет темно-коричневым зельем и остатками ужина.

Последнее, что он слышит, прежде чем потерять сознание — это удовлетворенный смех Беллатрисы.

− МакМиллан!!! — Драко резко подул в свисток, останавливая игру. — Ты мог бы хоть немного сконцентрироваться!!! — его колотило от злости. Чертов вратарь за всю тренировку еще не взял ни одной подачи. — Ты играешь даже хуже, чем Уизли!!! И это только первая тренировка! У меня такое ощущение, что отборочные испытания проходил вообще не ты!

МакМиллан, красный от злости, подлетел к Драко.

− Тогда убери этого чертового Остриджа из нападения! Это сущий дьявол на метле!!!

Драко вдруг осенило, и он неожиданно даже для себя расхохотался. Команда смотрела на него с легким недоумением, но Драко было плевать.

− Конечно, Остридж — дьявол на метле! Иначе для чего бы я стал выпрашивать у МакГонагалл для него разрешение играть! — Драко ухмыльнулся и обвел взглядом напряженных игроков. — Вот поэтому мы и не проиграем. Прости, − это уже было к МакМиллану, — я погорячился. Сейчас попробуем еще раз. Остридж в нападении, Стоун и Кингс прикрывают. МакМиллан, постарайся отбить именно его подачи. Даже если не возьмешь ни одной — потом другие подачи покажутся тебе элементарными. Не так ли? — МакМиллан согласно кивнул, и Драко продолжил. — Давайте попробуем. И Блумфилд… − второй загонщик внимательно посмотрел на Драко. — Твоя непосредственная задача — следить за Остриджем. Если его собьет с метлы — отвечать за это будешь только ты. Это понятно?

Блумфилд улыбнулся — Драко прочитал в этой улыбке что-то вроде “есть, сэр!”, − игроки заняли свое место на поле, и Драко снова дунул в свисток, возобновляя игру.

Сегодня была первая тренировка по квиддичу в этом семестре, и Драко был очень рад, что назначил ее именно на этот день. Потому что квиддич вытеснял все ненужные мысли, заставляя концентрироваться только на игре.

Еще вчера ночью они с Поттером договорились встретиться в холле сразу после завтрака и сходить к Хагриду за Ясоном. Посреди ночи это казалось действительно хорошей идеей. Тогда все казалось нормальным. Но когда утром он вышел в холл и увидел там Поттера, который стоял, засунув руки глубоко в карманы, Драко испугался. По-настоящему испугался. Потому что вдруг осознал то, что как-то ускользало от него ночью. Поттер — парень. Так же, как и он сам. Драко вдруг испугался, что вот сейчас подойдет к гриффиндорцу — а тот сделает какую-нибудь глупость. Возьмет за руку. Или полезет целоваться. Как ночью. Хотя то, что было ночью, Драко помнил очень и очень смутно. Уже значительно позже, лежа в кровати, он смотрел на полог и пытался вспомнить ощущение чужих губ на своих. Со своего совершеннолетия он всячески избегал близких отношений с кем бы то ни было. Вообще старался держаться от людей подальше, не подпуская к себе никого. Он помнил, как Панси пыталась поцеловать его на Рождество еще на шестом курсе, помнил, как оттолкнул ее и побежал в ближайший туалет. И виной внезапно подступившей тошноте было вовсе не спиртное, которого он не так много и выпил. Просто он думал, что смог пережить то, что сделала с ним летом Беллатриса. И только склонившись над раковиной и безуспешно пытаясь прополоскать рот, он понял, что так и не смог толком справиться со всем этим. И поэтому, когда вчера Поттер поцеловал его, он сначала был слишком растерян, чтобы реагировать. А потом вдруг стало слишком хорошо, чтобы думать о Беллатрисе. Он вообще о ней не вспомнил, пока не добрался до спальни. Он очень хорошо помнил ее губы — слишком мокрые, слишком мягкие, нестерпимо горячие. А Поттер был совсем другим. Его губы были теплыми, но не обжигающими, мягкими, и в то же время твердыми. Уверенными в себе что ли. И запах. Никакой сладости — только яблоки, мята и какая-то умопомрачительная свежесть. Целоваться с Поттером было хорошо, это было, пожалуй, единственное, что Драко запомнил из событий прошлой ночи.

Драко глубоко вздохнул и спустился по лестнице прямо к Поттеру. Тот только улыбнулся и слабо кивнул. Они вместе вышли на улицу, и Драко задался вопросом, а помнит ли вообще гриффиндорец о том, что было ночью. Но Поттер только болтал о чем-то, Драко слушал его в пол-уха, кивал в нужных местах и старался вести себя так, как будто прошлой ночи и не было вовсе.

* * *

Заканчивался октябрь. Ясон уже совсем поправился. Теперь Драко оставлял его в комнате только на кровати, предварительно наложив заклятье на полог так, чтобы его мог открыть только либо сам Драко, либо Гойл. Все остальные немедленно получали весьма неприятные ожоги.

На второе воскресенье ноября был назначен первый матч в сезоне — Слизерин против Когтеврана. Драко устраивал по нескольку тренировок в неделю, и его команда не жаловалась. Только у Остриджа почему-то возникли проблемы с зельями и заклинаниями. Драко опасался, что из-за этого первокурсника отстранят от игры, и поэтому начал дополнительно заниматься с ним по выходным, помогая с домашними заданиями и объясняя некоторые моменты. В итоге Драко так выматывался, что иногда сил на то, чтобы дойти ночью до Поттера почти не оставалось. Но Драко все равно старался не пропускать эти встречи. Хотя первые несколько дней после того случая с Ясоном он опасался оставаться с Поттером наедине. Но тот вел себя, как обычно, и вскоре Драко перестал волноваться по этому поводу.

Его теперь даже не мучили боли в Метке. После того случая, когда она разболелась прямо на глазах у Поттера, она больше его не беспокоила. Но Драко как-то не замечал этого, пока Поттер не спросил его об этом. Драко понятия не имел, с чем это могло быть связано.

После случая с Ясоном Забини как будто успокоился. Конечно, он по-прежнему смотрел на Драко с острой неприязнью, но теперь Драко научился выдерживать этот взгляд. А кроме этих взглядов исподлобья Забини больше ничего и не предпринимал. И Драко все чаще ловил себя на том, что может прямо посреди урока вдруг поймать взгляд Поттера. И ответить на осторожную улыбку гриффиндорца.

Однажды он шел на травологию и случайно столкнулся в коридоре с Поттером и его друзьями — Уизли и Грейнджер. Поттер кивнул ему и поздоровался. Драко ответил ему тем же. Уже почти дойдя до теплиц, Драко вдруг подумал, что ошеломленное выражение лица Уизли стоило того, чтобы не проигнорировать приветствие Поттера.

* * *

− Знаешь, я иногда думаю, что ничего не сделал для того, чтобы избежать Метки…

Теперь постоянно шли дожди, и все чаще ночные встречи с Поттером проходили либо в полной темноте, либо в слабом свете палочек. Чаще всего они оба забирались на подоконник с ногами, почти соприкасаясь плечами или коленями, и разговаривали.

− Как ты получил ее? — спросил Поттер. Драко пожал плечами:

− Просто на одном из собраний Лорд приказал дать ему руку. Я не знал, что он собирается делать, было просто страшно. Потом стало очень больно. Кажется, я потерял сознание. А потом пришел в себя — а у меня уже на всю руку…

− И он никак тебя не предупредил?

− Да нет, в общем-то…

Поттер внимательно посмотрел на него.

− Мне кажется, у тебя просто не было возможности сопротивляться ему. У тебя не было выбора…

Драко фыркнул:

− Почему же не было…

Поттер неловко поерзал на подоконнике, словно устраиваясь поудобнее, и заговорил, осторожно подбирая слова.

− Мне кажется, у тебя вообще особо выбора не было… − Драко хотел было возразить, но Поттер досадливо покачал головой. — Погоди, дай объясню. Ну, как я это вижу… У тебя всегда был перед глазами твой отец, Пожиратель Смерти, последователь Темного Лорда. Ты очень много всегда о нем говорил. Я бы сказал, что ты все время был под его влиянием … − гриффиндорец вскинул на него глаза. — Я думаю, у тебя, правда, не было выбора. Тебе бы все равно пришлось принять Метку. Это не зависело от тебя.

Драко грустно усмехнулся:

− А что если я скажу, что мой отец был в ярости, когда узнал, что я принял Метку? Что он на самом деле никогда не хотел этого для меня?

Глаза Поттера распахнулись от удивления.

− Люциус Малфой не хотел этого? — переспросил он, словно не в состоянии осмыслить эту информацию.

− Ты бы видел его лицо, когда он увидел у меня на руке Метку… − тихо сказал Драко. — Я думал, он сам убьет меня, чтобы я не мучился…

Поттер потрясенно молчал. Драко откинул голову, упираясь затылком в каменный откос окна.

− Знаешь, если у кого и не было выбора, так это у тебя… − сказал он задумчиво.

− Почему это? — в голосе Поттера мелькнуло недоверие — и обида? Драко мысленно фыркнул.

− Тебя лишили выбора, когда Лорд оставил тебе вот этот шрам…

Драко внимательно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу гриффиндорца. Сейчас, правда, он был почти не виден из-за отросшей челки, но Поттер все равно понял, о чем говорил Драко.

− Как это?.. — спросил он глухим голосом.

Драко снова откинул голову, разрывая зрительный контакт с Поттером.

− Как только у тебя появился этот шрам, ты сразу же превратился в Мальчика-Который-Выжил. Надежду магического мира. Понимаешь, о чем я? Все сразу стали видеть в тебе избавителя. Поэтому, как только ты пришел в наш мир в свои одиннадцать лет, тебе сразу доступно объяснили, кто ты и чего от тебя все ждут. Ты уже просто не мог выбрать другой путь…

− Неправда, я сам выбрал свой путь…

Драко поймал обиженный взгляд гриффиндорца и улыбнулся:

− И как же это произошло?

− Шляпа хотела распределить меня в Слизерин… − признался Поттер, немного помявшись.

− Ого... — удивился Драко. — И что же ты тогда делаешь в Гриффиндоре?

− Я сам попросил Шляпу отправить меня, куда угодно, только не в Слизерин… − ответил Поттер. Драко послышались в его голосе нотки гордости.

− А почему не Слизерин? — поинтересовался он. — Ты не мог тогда ничего знать о факультетах…

− Мне Рон сказал, что все злые волшебники вышли из Слизерина… − Поттер хмыкнул. — А еще Шляпа отправила в Слизерин тебя…

Драко расхохотался.

− Черт, теперь я чувствую себя польщенным! — отсмеявшись, сказал он. — Оказывается, я сам лишил тебя выбора!

Поттер соскользнул с подоконника на пол и принялся расхаживать по комнате. Драко повернулся к нему, свесив ноги с подоконника.

− Почему это? — спросил он почти зло. Драко вдруг улыбнулся.

− А вдруг, учись ты в Слизерине, из тебя бы вышел могущественный темный маг? — мечтательно начал он. — Рядом с которым даже Темный Лорд казался бы легким проказником? А я взял и лишил тебя этого выбора?

Поттер вдруг остановился прямо напротив Драко. Его зеленые глаза, казалось, проникали в самую душу.

− Он убил моих родителей, Драко… − сказал он вдруг. Чуть ли не впервые в жизни называя Драко по имени. Его голос дрожал от напряжения. Драко вдруг понял, что гриффиндорец сдерживает истерику. И что это ему почти удается. — Завтра будет 17 лет с того дня, как это произошло. Это из-за него я десять лет прожил, полагая, что мои родители погибли в автокатастрофе. Из-за него я лишился детства… − Поттер вдруг невесело усмехнулся. — Тебе не понять. Тебя всю жизнь любили. Все и всегда. Родители. Друзья. А я всю жизнь прожил фактически изгоем. Даже здесь, в Хогвартсе, который я привык считать своим домом. Шрамоголовый. Кажется, это ты меня так называл. На втором курсе — наследник Слизерина. На третьем — чертовы дементоры. На четвертом — Турнир, в котором я вообще-то по-хорошему не должен был принимать участие. На пятом — Амбридж, когда мне даже друзья не верили. Хотя я своими глазами видел, что Волан-де-Морт вернулся, что он сам убил Седрика. Но всем было плевать. Драко, ты веришь, что я смог бы стать темным магом? Я поэтому и решил идти в авроры — чтобы ни у кого не было такого детства, как у меня… И поверь мне, это мой выбор…

Драко смотрел в зеленые глаза, наполненные застарелой болью, отчаянием — и в то же время решимостью.

− Я тебе верю, Гарри… − и имя сорвалось с губ прежде, чем Драко успел остановить себя. Он видел, как расширились глаза Поттера от этого. — Если я еще кому-то и верю в этом гребанном мире — так это тебе.

Поттер вдруг оказался слишком близко, и теплые твердые ладони скользнули по спине. Драко не успел испугаться. Уткнувшись носом в теплую шею, он вдыхал свежий запах яблок и мяты и чувствовал себя в полной безопасности. Руки, словно по собственной воле, скользнули по спине Поттера, бедра обхватили гриффиндорца, притягивая ближе. Драко вдруг подумал, что с той ночи, когда они целовались, прошел почти месяц. Месяц, в течение которого они даже почти не касались друг друга. Драко неожиданно понял, что скучал по гриффиндорцу. Действительно, скучал.

− Меня завтра не будет в Хогвартсе… − сказал вдруг Поттер, уткнувшись лбом в плечо Драко.

− Почему? — спросил Драко, его руки замерли на спине гриффиндорца.

− Завтра годовщина смерти родителей. Я отпросился у МакГонагалл, поеду на кладбище. И в Годрикову Впадину. Вернусь в среду утром, сразу на занятия.

− Мне очень жаль… − сказал Драко тихо.

− Что именно? — невесело усмехнувшись, спросил Поттер.

− Что моя семья имела отношение к Лорду. И, наверняка, к смерти твоих родителей. Я удивлен, что ты вообще можешь со мной после такого нормально разговаривать.

− Во-первых, это было очень давно. Во-вторых, твоя семья как минимум дважды спасла мне жизнь в прошлом году. И если бы не твоя мама — неизвестно еще, кто бы победил. И если бы не ты — я бы уже, наверное, месяца полтора назад свихнулся. Так что не извиняйся…

− Дурак ты, Поттер… − фыркнул Драко, крепче прижимаясь к гриффиндорцу.

* * *

На следующий день Драко видел Поттера за завтраком. А вот на спаренную защиту от Темных искусств он уже не пришел.

Драко плохо спал этой ночью. Даже вернувшись в постель, он не мог заснуть, снова и снова прокручивая в голове ночной разговор с гриффиндорцем. Выбор. Драко никогда раньше над этим не задумывался. Был у него выбор — принимать Метку или нет — или не было. Сейчас, думая об этом, он всего на секунду представил, как вырвал бы руку из костлявых пальцев Лорда, хоть как-то сопротивляясь — и сам же рассмеялся. Невозможно сопротивляться Лорду. У Драко никогда не получалось. Ни абстрагироваться от Круциатуса, ни не поддаваться Империусу. Лорд был слишком могущественным волшебником. Поттер в одну из ночей рассказал Драко, как изящно закончился Турнир Трех Волшебников на их четвертом курсе. Поттеру тогда было четырнадцать. И он смог сопротивляться Империусу. Драко почему-то только сейчас понял, что Поттер — действительно могущественный волшебник. Хоть и полукровка. И Драко — хоть он и чистокровный — есть, чему у него поучиться.

Уилсон днем читал лекцию о всевозможных защитных заклинаниях. Драко слушал его краем уха и даже пытался что-то записывать. Но мысли все время возвращались к этому чертовому выбору. Драко пытался понять, можно ли было хоть что-то изменить. И самое главное — нужно ли было хоть что-то менять…

На второй паре ЗОТС он пришел к выводу, что тогда у него, действительно, не было выбора. Он не мог противостоять Лорду. Он мог только принять то, что с ним делали. Теперь он может только попробовать принять это и смириться.

За обедом Драко почему-то все время ловил себя на том, что внимательно изучает гриффиндорский стол. Он не сразу вспомнил, что Поттера сегодня в Хогвартсе нет. И до завтра не будет. Драко подождал, пока Панси и Грэг уйдут из Большого Зала, и только потом тоже пошел в сторону подземелий.

На зельях, нарезая корень имбиря для противоядия, которое они проходили, Драко неожиданно понял одну очень простую истину. У него не было выбора — принимать Метку или нет. Зато у него есть выбор сейчас.

Мысль оказалась такой неожиданно простой и в то же время правильной, что Драко даже забыл, сколько имбиря он уже нарезал. Это было уже неважно. Важным был только выбор. Который Драко решил сделать.

После зелий Драко решил зайти к мадам Помфри — он и так исправно ходил к ней раз в неделю на обследование, и она просила его заходить чаще, если возникнут проблемы.

Колдомедик встретила его обеспокоенным взглядом:

− Мистер Малфой? У вас все в порядке? — спросила она, тут же предлагая ему сесть на свободный стул у своего стола.

− Да, спасибо, мадам Помфри… − слабо улыбнулся Драко. — Я просто хотел попросить у Вас обезболивающего.

− Вас что-то беспокоит? — сразу насторожилась колдомедик. Драко кивнул:

− Я в последние дни не могу заснуть из-за сильной головной боли. Я подумал, может, Вы могли бы дать мне обезболивающее, чтобы я выпил перед сном?

− А как голова болит? Виски, затылок или лоб? — спросила она.

− Виски и немного лоб… − отозвался Драко.

− И сейчас болит? Я могу вас осмотреть?

Драко кивнул:

− Разумеется. Нет, сейчас не болит. Обычно начинает болеть, когда я уже в кровати. Иногда я просыпаюсь от того, что у меня болит голова.

Мадам Помфри бросила в него диагностирующее заклятье.

− Странно, сейчас у вас все в порядке. Может, вам стоит остаться у меня на ночь? Тогда я могла бы осмотреть вас, когда начнет болеть голова? Так можно было бы установить причину болей…

Драко пожал плечами:

− Она не каждый день болит. Просто мне бы хотелось иметь на тумбочке обезболивающее, на случай если станет плохо.

Мадам Помфри смерила его подозрительным взглядом, но все же, наконец, сдалась.

− Хорошо, сейчас принесу.

Она скрылась в подсобке, и Драко оставалось только ждать. Наконец, колдомедик поставила на стол перед Драко пузырек с зельем.

− Это сильное обезболивающее… − сказала она. — При сильных болях выпейте два глотка. Если не очень сильно будет болеть — один. Хорошо?

Драко слабо улыбнулся ей, забирая пузырек.

− Большое спасибо, мадам Помфри.

* * *

Драко рано лег в кровать. Он пытался заниматься уроками, но вскоре понял, что все равно не может сконцентрироваться, по несколько раз перечитывая одно и то же предложение. Теперь он лежал, рассеянно поглаживая Ясона и слушая спокойное дыхание своих соседей.

Он очень нервничал. Он точно знал, что хотел сделать. И ему было страшно. Он боялся, что не сможет. И ему не терпелось, как можно скорее сделать это. Просто чтобы не растерять свою решимость. Он в сотый раз спрашивал у темно-зеленого полога — это ведь мой выбор? Но полог молчал. И Ясон только сладко посапывал во сне. А Драко думал о выражении лица Забини, когда тот произнес: “ублюдок меченый”. И убеждал себя, что это — только его выбор. Его собственный. И он это сделает.

Разумеется, он не смог заснуть, и когда окончательно стемнело, он выбрался из кровати и принялся собираться. Он тихо надел рубашку и черную мантию, захватил с собой пузырек с обезболивающим и сумку с учебниками, и выскользнул из спальни.

Сейчас он как никогда боялся встретить Филча. Но в темных коридорах было пусто. Он медленно пробирался к ванне старост. Приходилось часто останавливаться и вслушиваться — вдруг где послышится шум. Но было тихо.

Наконец, добравшись до заветной двери, Драко шепнул пароль и проскользнул внутрь. Тут же зажегся свет, и Драко вздохнул с облегчением. Первая часть его плана удалась.

Драко поставил на скамейку у бассейна сумку и скинул мантию — в ванной было довольно жарко. У дальней стены горел камин. Драко достал из шкафчика у стены несколько свежих полотенец и отнес их на ковер около камина. Затем, немного подумав, перенес туда же свою сумку и пузырек с зельем.

Расстелив одно из полотенец прямо на ковер, Драко осторожно достал из сумки свой серебряный самозатачивающийся нож, который использовал при подготовке ингредиентов для зелий. Отойдя к раковине, Драко тщательно вымыл нож. Этого ему показалось мало, и с помощью заклинания левитации Драко обжег лезвие в огне камина. Он держал нож в огне несколько минут, и, закончив, сразу положил его на полотенце, поскольку серебряная ручка, наверняка, нагрелась.

Откладывая палочку, Драко невольно отметил, что руки противно дрожат. Жаль, что он не догадался спросить у мадам Помфри еще и успокоительного. Досадливо дернув плечом, Драко быстро снял рубашку, оставшись голым по пояс.

Метка горела на бледной коже. Драко невольно засмотрелся на нее. На секунду ему показалось, что череп подмигнул ему. От ужаса он чуть не вскрикнул, чудом сумев в последний момент сдержаться.

Он понятия не имел, как скоро подействует обезболивающее, и сколько будет длиться его эффект. Взяв пузырек, он осторожно посмотрел зелье на свет. Они уже проходили обезболивающие на зельях, но именно это зелье было Драко незнакомо. Возможно, потому что оно должно было быть действительно сильным. Побоявшись переборщить с дозировкой, Драко отпил сначала только два глотка. Зелье оказалось неожиданно горьким и маслянистым. Драко неловко закашлялся, но все же смог справиться с собой. Немного поразмыслив, он решил вымыть руки. Сначала только ладони, но потом вымыл обе руки до локтей.

Закончив, Драко вернулся к камину и уселся на ковер по−турецки. Надо было устроиться как можно удобнее. Он приготовил одно из полотенец, положив его справа, а другое полотенце расстелил у себя на коленях.

Теперь осталось самое сложное.

Драко положил левую руку на колено Меткой вверх. Раньше, когда Лорд был еще жив, змея постоянно двигалась, то выползая из черепа, то заползая обратно. Однако после его смерти Метка словно замерла, оставшись неподвижной. Меченый. Теперь они все, бывшие последователя Лорда, меченые. Клейменые. Наверное, зря Поттер тогда вступился за них на суде. Им в Азкабане — самое место. Не должны люди с таким клеймом просто так по улицам расхаживать…

Внезапная ненависть к своему прошлому, к Пожирателям накрыла с головой. Драко сжал левую руку в кулак, чувствуя, как впиваются ногти в ладонь. Так надо. Надо просто это сделать. Так будет правильно.

И когда он взял нож, руки уже не дрожали.

Когда он думал об этом сегодня ночью, ему казалось, что все будет просто. Что достаточно слегка надавить — и все получится. Однако сейчас, приставив нож к голой коже, Драко вдруг понял, что все совсем непросто.

Слегка надавив ножом, Драко почувствовал, как тонкая кожа поддается острому лезвию. И тут же его пронзила боль. Недолго думая, Драко отложил нож и выпил еще два глотка обезболивающего. Из небольшой ранки прямо над черепом выступила кровь. Драко удовлетворенно кивнул — только кровью можно смыть свои грехи.

Подождав, пока боль немного отступит, он снова взял нож.

Он боялся прорезать слишком глубоко и повредить вены. Поэтому, положив нож на руку практически плашмя, он осторожно вставил лезвие в уже надрезанную ранку. Теперь оставалось только надавить. Закусив губу, Драко нажал и осторожно повел лезвие вниз, от себя к запястью. Он еще никогда в жизни не контролировал себя так, как сейчас.

Было очень больно. Драко почувствовал, как от боли выступает пот на лбу, как потеет ладонь, сжимающая нож, как ногти впиваются в кожу, оттого что он слишком сильно сжал руку.

Темная кровь вытекала из-под серебряного лезвия и капала на подстеленное полотенце. Много крови. Слишком много. Драко запоздало подумал, что стоило бы сначала наложить жгут, а потом уже резать. Но сейчас он уже не мог остановиться.

Было очень трудно. Хоть нож и был очень острым, Драко чувствовал, как его плоть сопротивляется лезвию. Он надавил сильнее, следя, чтобы нож не вошел слишком глубоко. Его начало колотить от боли. Однако оставить нож в ране и отпить еще немного обезболивающего Драко не решился.

Когда нож дошел до челюсти черепа, Драко почувствовал горячую липкую жидкость на бедре. Он не сразу понял, что это — его собственная кровь. Чертово полотенце промокло насквозь. Подавив внезапно накатившую волну паники и тошноту, подступившую к горлу, Драко сильнее нажал на нож, пытаясь скорее довести задуманное до конца.

Последние дюймы оказались самыми сложными. Дорезая кожу, Драко уже подвывал от боли. Но он не смог бы уже остановиться. Резко повернув лезвие вверх, Драко перерезал последний лоскут, соединявший Метку с его телом.

Руки дрожали так сильно, что нож сам выпал из ослабевших пальцев. Перепачканной в крови рукой, Драко схватил пузырек с зельем и выпил сразу почти половину. Мгновенно немного прояснилось в голове, и дрожь почти прошла.

Драко чувствовал, как накатывает оцепенение. От пережитой боли и недосыпа. Но нельзя было сидеть просто так. Закусив губу, Драко заставил себя посмотреть на Метку. Дрожащими пальцами, он подцепил отрезанную кожу и, резко втянув от боли воздух сквозь плотно сжатые зубы, снял Метку. Глядя на этот лоскут кожи — его кожи — Драко почувствовал такую ненависть, что захотелось выть. Недолго думая, он швырнул Метку прямо в камин. Горячие угли недовольно зашипели, когда на них закапала кровь. Драко удовлетворенно выдохнул, глядя, как Метка скукоживается на жарких углях.

Теперь надо было выбираться отсюда.

Драко взял приготовленное полотенце и, морщась от боли, обмотал его вокруг раны. Он надеялся, что это остановит кровь. Поверх полотенца он бросил связывающее заклятье, чтобы полотенце не развязывалось. Потом, быстро кинув несколько очищающих — на свои брюки, на ковер, на нож и на грязные полотенца, − Драко принялся осторожно надевать рубашку. Левой рукой было очень больно шевелить, и Драко допил обезболивающее, надеясь, что это поможет хоть немного унять боль. Застегивать мантию одной рукой было очень неудобно, но он все-таки справился.

Осторожно взяв сумку правой рукой, Драко повесил ее на плечо и пошел к двери. Вдруг из камина раздалось странное шипение. Драко замер и обернулся.

Прямо в дыму над углями зависла Черная Метка. Такая, какой она бывала, когда Пожиратели призывали ее заклинанием — четкая, ярко-зеленая. И живая.

Драко в ужасе смотрел, как змея вылезает из черепа, как ее раздвоенный язык словно пробует воздух на вкус.

− Honesta mors turpi vita potior*… − произнес череп, и Метка исчезла, оставив после себя легкую зеленоватую дымку.

− Подойди ко мне, Драко…

Драко смотрит в пронзительные серые глаза своей матери и понимает, что не может сдвинуться с места. Она сидит перед зеркалом у себя в спальне, и ее распущенные золотистые волосы рассыпались по плечам, мягкой волной спадая к груди. Драко смотрит на нее и не может отвести взгляд. В белом пеньюаре она похожа на ангела.

− Драко… − зовет она его мягко, и он сдается, почти бросается к ней, падает на пол, обнимая ее ноги, лицом зарывается в ее колени, почти сходя с ума от этого невозможно родного запаха. — Милый, ты сам не свой сегодня… − шепчет она, и ласковые пальцы нежно перебирают его волосы, скользят к виску, снимая усталость и напряжение. — Что-то случилось?

Драко только задушенно всхлипывая ей в колени, судорожно обнимая ее, чувствуя, как горячо становится глазам.

Да ничего особенного. Просто меня вчера изнасиловала твоя сестра, а так все в порядке… − отчаянно думает он, судорожно всхлипывая, потому что произнести это вслух — он просто не может. И, наверное, никогда не сможет. Его плечи вздрагивают, его всего трясет, он пытается унять эту дрожь — чтобы не пугать мать — и не может.

− Драко, милый, ты чего, не плачь, все будет хорошо, успокойся… − шепчет она, наклоняясь к нему, так что ее длинные волосы щекочут ему шею. Он судорожно втягивает воздух сквозь зубы, задыхаясь, и поднимает на нее глаза. Она улыбается ему, осторожно стирая с его лица слезы. — Все будет хорошо… − повторяет она и поднимает руку, заправляя упавшую на лицо прядь за ухо.

Рукав пеньюара задирается. На белоснежной коже клеймом горит Черная Метка.

Драко сидел в кресле у камина в общей гостиной Слизерина и смотрел на остывающие угли. Зелье наконец-то подействовало. Если не шевелить рукой, было почти не больно.

Теперь все будет по-другому. Нет, разумеется, он оставался все тем же Пожирателем Смерти, и ему все еще было, в чем раскаиваться. Но зато теперь нет больше клейма. Теперь можно будет, переодеваясь после тренировок по квиддичу, не прятать руку. Можно перестать носить рубашки под горло с длинными рукавами. И если еще хоть кто-нибудь посмеет назвать его меченым, он задерет рукав и ткнет этого недоумка в это носом — нет больше клейма! Он — не меченый!

А то, что болит — это ничего. Заживет. Пройдет. Да не так сильно-то и болит.

Он просидел остаток ночи у камина. Когда спустилась Панси, они вместе пошли на завтрак. Драко даже заставил себя съесть немного овсянки. А потом была трансфигурация — с Гриффиндором.

Поттера не было за завтраком. Он пришел только к началу занятий, и то опоздал на несколько минут — ворвался в класс, когда занятие уже началось. Почти все места были заняты. Грейнджер и Уизли сидели вместе, и почему-то для Поттера места рядом с ними не нашлось. Нахмурившаяся МакГонагалл молча указала гриффиндорцу на единственное свободное место в классе — в первом ряду, слева от Драко.

Поттер пожал плечами и занял указанное место. Драко невольно подвинулся, опасаясь, что гриффиндорец заденет его локтем. Панси, сидевшая справа, поморщилась, как будто от Поттера плохо пахло, и отодвинулась подальше. Драко только хмыкнул — гриффиндорец по-прежнему пах лишь яблоками и непередаваемой свежестью.

− Привет… − шепнул Поттер. Драко дернулся, и быстро огляделся — не слышал ли кто. Но все, казалось, были заняты своими делами.

− Привет… − шепнул он в ответ и сосредоточился на МакГонагалл.

− Итак, класс! — сказала профессор строго. — Мы уже довольно долго отрабатывали превращение живого в неживое. Сегодня мы попробуем сделать то же самое, только ваша задача будет превратить во что-нибудь неживое не мышь, как прежде, а человека.

МакГонагалл обвела взглядом класс.

− Мистер Малфой, мистер Поттер, будьте добры, выйдите к кафедре.

Драко засомневался, правильно ли он все понял, но, поймав веселый взгляд Поттера, который быстро прошел, куда надо, тоже подчинился.

− Мистер Малфой, у вас очень хорошо получалось превращать мышей. Попробуйте превратить мистера Поттера в шкаф.

Драко посмотрел в смеющиеся глаза гриффиндорца, но не ответил на улыбку, пытаясь сосредоточиться. Он представил себе шкаф, со всеми мелкими подробностями — вплоть до старинного медного ключа в дверце — и взмахнул палочкой.

− О, мистер Малфой, браво, очень хорошо! — Драко открыл глаза и замер. Перед ним оказался тот самый исчезательный шкаф из Выручай-комнаты. Стало почему-то жарко. А потом сразу холодно. Ногти впились в ладони. Драко глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться. Защекотало левую ладонь.

− Садитесь… − произнесла профессор, снимая с Поттера чары и поворачиваясь к Драко. — Пять очков Слизерину, мистер Малфой! Можете… − и тут она осеклась. Драко вскинул на нее глаза. Она смотрела прямо на него, но не на лицо, а куда-то ниже. Что-то горячее вдруг стекло по его руке.— Мистер Малфой, что с вами… − выдохнула МакГонагалл, потрясенно глядя на него.

Он медленно перевел взгляд на свою руку.

Кровь.

Кровь стекала по кисти, из-под рукава по ладони и тяжелыми каплями срывалась с кончиков пальцев прямо на пол.

Раздался женский визг.

Драко показалось, что он узнал голос Панси.

МакГонагалл что-то говорила, Драко слышал голос, но не понимал слов. Он смотрел на кровь, стекающую по его руке на пол, и не мог оторваться.

Сильная рука вцепилась в плечо, потянула куда-то. Драко поднял глаза. Снова Поттер. Но Драко не стал сопротивляться, позволив вывести себя из класса.

− Малфой, ты придурок, что ты с собой сделал… − голос Поттера злой и отчаянный. Драко попытался вырваться, чтобы хоть как-то объяснить, что все совсем не так, что глупый гриффиндорец опять чего-то себе навыдумывал, а на самом деле, все в порядке. Все под контролем. И не надо его тащить сейчас к Помфри. Ему просто в спальню надо — перевязать чистым полотенцем, и все будет хорошо. — Господи, тебя на одну ночь оставить нельзя. Придурок, какой же ты придурок…

Драко слушал какие-то несвязные причитания гриффиндорца и почему-то продолжал позволять тащить себя по бесконечным коридорам в больничное крыло. На мгновение потемнело в глазах, и Драко инстинктивно схватился за стену, чтобы не упасть. Левой рукой. И закричал от резкой боли.

− Малфой, ты чего! Потерпи, пришли почти, потерпи! Пойдем, мы почти на месте, сейчас… − голос Поттера звучал, как сквозь вату. И хотелось сказать — да отстань, все же хорошо, не паникуй — но голоса не было. И он только беспомощно застонал, вцепляясь здоровой рукой в гриффиндорца.

Боль в руке пульсировала, вторя ударам сердца, в глазах все плыло, а коридоры все никак не заканчивались. Драко чувствовал, что практически висит на Поттере, но ничего не мог с этим поделать — ноги подгибались, и в глазах все плыло.

− Мистер Поттер, что с вами произошло? — голос Помфри неожиданно ворвался в сознание, но Драко уже не смог заставить себя открыть глаза. Он почувствовал новые осторожные руки на плечах, которые помогли ему улечься — и Поттер тут же отпустил его.

− Спасибо, мистер Поттер, можете возвращаться на занятия…

Драко тут же открыл глаза, пытаясь поймать взгляд Поттера. Гриффиндорец смотрел на него, не отрываясь.

− Я зайду перед обедом… − сказал он тихо и вышел.

Помфри уже бегала вокруг, собирая какие-то баночки и пузырьки на столик. Сейчас, когда он лежал, голова почти не кружилась, и сознание немного прояснилось. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Рука все еще болела, но боль сменилась с острой пульсирующей на тупую тянущую. Так было вполне терпимо. Если бы ему сейчас еще дали поспать…

Внезапно торопливые шажки Помфри остановились прямо у его кровати. Драко неимоверным усилием воли заставил себя открыть глаза. Колдомедик быстрыми точными движениями расстегнула на нем мантию и рубашку. Драко не хотел, чтобы она видела его руку, но ничего не мог с этим поделать. Когда она неловко попыталась вынуть его руку из рукава, Драко, не выдержав, резко втянул воздух сквозь зубы — боль пронзила насквозь.

− Простите… − шепнула Помфри виновато. — Боюсь, придется резать…

Драко смотрел, как она разрезает рукав его мантии, потом рубашки, ткань которой на рукаве была грязного красного цвета — от высохшей крови. Полотенце пропиталось насквозь. По его краям кровь уже засохла, но в центре полотенце было влажное. Кровь уже почти не впитывалась, вытекая из-под ткани на руку.

− О боже… − потрясенно выдохнула колдомедик, глядя на его руку. — Что с вами произошло… − спросила она, осторожно разматывая полотенце. Кое-где оно присохло к коже и приходилось отмачивать водой. Помфри действовала осторожно, и было почти не больно. − Господи… − пробормотала она, когда полотенце упало с его руки. Драко не решился посмотреть на рану: его и так уже подташнивало от слабости. Он услышал произнесенное в полголоса очищающее, потом его рану покрыли какой-то мазью — он почувствовал легкое покалывание, и немного защипало. Потом руку перебинтовали, и его губ коснулось холодное стекло стакана.

− Выпейте… − произнес строгий голос Помфри, и чтобы открыть глаза потребовалось огромное усилие. Помфри помогла ему приподняться над подушкой, и он послушно выпил горьковатое зелье. Кажется, снова обезболивающее. Тут же навалилась нечеловеческая усталость, глаза закрылись, кажется, по собственной воле, и Драко провалился в тяжелый сон.

* * *

Драко разбудили голоса. Помфри он узнал сразу, а вот на то, чтобы идентифицировать второй голос, ему потребовалось время.

Слизнорт.

И что они делают в его спальне? Он попытался прислушаться, но слов было не разобрать. Драко пошевелился, устраиваясь поудобнее, и тут же левую руку пронзила острая боль. Стон вырвался из горла, и Драко тут же все вспомнил. Он не у себя в спальне, а в больничном крыле. И притащил его сюда Поттер. А Слизнорта, видимо, позвала Помфри. Просто замечательно.

− Погодите, он что, сам себе руку разрезал?! — Драко застыл, лихорадочно ловя каждое слово.

− Он не разрезал… − уже теряя терпение, сказала Помфри. — Там срезан верхний слой кожи, он чудом не перерезал вены, хотя кровотечение все равно было довольно сильным. Я обработала все заживляющей мазью, но, боюсь, шрамы все равно останутся…

− Насколько все серьезно?

− Он потерял много крови и ослаб. Пару дней подержу его тут…

− Хорошо… Я сегодня же вызову родителей мистера Малфоя.

− Да, разумеется, профессор. Спасибо.

− Вам спасибо, мадам Помфри. Я еще зайду вечером…

Черт.

Драко совершенно не был готов к тому, что родителей вызовут в Хогвартс. Если бы его деканом все еще был Снэйп, Драко бы с ним договорился. Он бы нашел слова, которые тот бы услышал. И понял, что не надо родителей сюда звать. Что он в состоянии со всем разобраться сам. Но Снэйп мертв. А Слизнорт — трусливый коллекционер. И его коллекции не нужен бывший Пожиратель Смерти. Его бесполезно о чем бы то ни было просить. Значит, придется объясняться с отцом.

− Мистер Малфой, к вам гости… − голос Помфри вывел Драко из его невеселых мыслей. Он распахнул глаза и попытался сесть на кровати. Безуспешно — он оперся на левую руку, но это движение взорвалось перед глазами разноцветными искрами, и он беспомощно упал обратно на подушки, жадно хватая воздух ртом и пытаясь отдышаться. — Господи, мистер Малфой, осторожнее, вам же нельзя тревожить руку! Хоть обездвиживающее накладывай… − запричитала Помфри. Если бы не резкая боль и все еще стоящие перед глазами круги, Драко бы даже посмеялся. Но сейчас ему было не смешно. Чтобы заставить себя открыть глаза, пришлось тоже приложить усилие.

− Постарайтесь не тревожить его, ему нужно много отдыхать… − попросила Помфри, и каблучки простучали в сторону подсобки.

− Привет… − из-за ширмы вышел Поттер. Как всегда взъерошенный, галстук перекосился, из-под джемпера торчит хвост рубашки. Драко хмыкнул — и тут же представил себе, как сам сейчас выглядит. Небось, такой же взъерошенный. Сон как рукой сняло, Драко снова попытался сесть, опять неудачно, и Поттер тут же кинулся помочь.

− Аккуратнее… − и теплые ладони скользнули по спине, плечам, помогая сесть ровнее на кровати, подпихивая подушку под спину. И Поттер уселся на кровать, глядя прямо в глаза. — Что случилось?

Драко совершенно потерялся, не зная, что сказать. Зеленые глаза пронизывали насквозь. И уже вся эта затея с Меткой не казалась такой уж хорошей идеей. Драко тяжело сглотнул, во рту пересохло так, что было даже больно. И как прикажете ему все объяснять?

− Ничего… − буркнул, наконец, Драко. Поттер вздохнул и запустил руку в свои волосы, еще больше все растрепав. Повисла напряженная тишина. Сердце колотилось у самого горла, Драко боялся, что даже Поттер это услышит.

− Я волновался… − выдал, наконец, гриффиндорец. — Я рад, что это оказалось не так опасно, как выглядело…

Драко хмыкнул. Действительно, забавно получилось. Он вовсе не хотел привлекать к своей персоне столько внимания. Он просто хотел стать таким же, как все…

− Как съездил? — спросил он вместо ответа. Поттер пожал плечами:

− В следующий раз один я туда не поеду. Слишком много воспоминаний. Я не думал, что будет настолько тяжело.

Драко хотел что-нибудь сказать, чтобы как-то поддержать гриффиндорца — но тут раздались шаги. Драко застыл на кровати, неожиданно узнав походку.

− Поттер…

Гриффиндорец резко развернулся на голос.

− Гойл…

− Какая встреча…

Драко вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Сквозь что угодно, куда угодно, только чтобы вот этого сейчас не происходило. Потому что это просто не могло сейчас происходить. Невозможно, совершенно невозможно…

− Драко, ты бы хоть сказал, что у тебя посетители будут, я бы попозже зашел…

Поттер вдруг встал с кровати и оказался вплотную к Гойлу.

Драко испугался.

− Грэг, все в порядке… − сказал он, но голос прозвучал излишне поспешно, и дрожь скрыть не удалось.

Гойл фыркнул.

− Конечно, все в полном порядке… Пожалуй, зайду позже… Простите, что побеспокоил… − слизеринец развернулся и пошел к дверям.

Драко обреченно выдохнул и сполз по подушке обратно на кровать

− Черт, прости, мне не стоило приходить, я же обещал… − гриффиндорец выглядел абсолютно потерянным и несчастным.

− Ничего, они бы все равно узнали… Тем более, это всего лишь Грэг. Он не будет трепаться на каждом углу.

− Будем надеяться… − хмыкнул Поттер и сел обратно на кровать. Драко почувствовал, как теплые пальцы коснулись его руки — и неожиданно для себя ответил на прикосновение, обхватывая тонкие горячие пальцы.

И нет, он совсем не ждал этих прикосновений…

* * *

− Пожалуйста, сюда, мистер Малфой! — Драко замер, услышав знакомую до боли походку. И характерное постукивание трости. И пропустил тот момент, когда отец оказался уже у кровати. Распущенные волосы, уставшие глаза, осунувшееся лицо. Драко не помнил отца таким. Кажется, им всем приходится продираться через свое существование, что-то доказывая себе и окружающим. Как же Драко устал от этого…

− Драко… − серые глаза пронизывают насквозь и никак не отвести взгляд, и слова не приходят, и получается только тяжело сглотнуть. − Как ты? — вдруг спросил он, и морок развеялся, когда отец сел на невесть откуда взявшийся стул и внимательно посмотрел на Драко.

− Хорошо… − ответил Драко. И подавить желание обнять этого сурового человека оказалось неожиданно сложно. Он ужасно соскучился. Просто неимоверно. Но почему-то никак не получалось подобрать слова.

− Мне написал профессор Слизнорт… − длинные холеные пальцы скользнули по набалдашнику трости. Драко зачарованно ловил эти скупые движения и боялся посмотреть отцу в глаза. — Драко, мне остался неясен только один момент… − отец замолчал, и Драко посмотрел на него. Глаза отца смотрели, казалось, в самое сердце, вырывая самые сокровенные мысли. — Я хочу, чтобы ты себе очень четко представлял сложившуюся ситуацию. Ты — мой единственный сын. У нас с твоей матерью больше не будет детей. Ты — единственный. Если с тобой что-то случится — наш род прервется. Ты понимаешь это? Наша старинная чистокровная семья перестанет существовать.

− Да, отец, я понимаю… − только и смог выдавить Драко. Отец снова поймал его взгляд.

− А теперь скажи мне — ты пытался покончить с собой?

− Нет! — выкрикнул Драко, прежде чем успел остановить себя. — Нет, конечно… − произнес он уже на порядок спокойнее.

− В таком случае, я не понимаю, что ты пытался сделать. Что за демонстрация слабости? Или ты всего лишь прогуливаешь контрольную?

Драко почувствовал, как в глазах закипают злые слезы. Это просто оттого, что он не выспался. Он же прекрасно умеет держать себя в руках!

− Ты не поймешь… − наконец, выдавил он. Отец удивленно вскинул бровь.

− Может, ты попробуешь объяснить?

− Я мог бы попытаться, но не думаю, что в этом есть какой-либо смысл… − ответил Драко. — И не волнуйся, у меня в мыслях не было добровольно прерывать свою жизнь…

Отец вдруг хмыкнул:

− Я и не думал, что ты бы докатился до такого… Просто письмо из школы довело твою мать до слез — ей даже пришлось остаться дома. И когда в следующий раз тебе захочется погеройствовать — постарайся подумать не только о своем желании, но и о своей матери. Если уж не хочешь думать о своих обязательствах.

− Да, отец…

− И поправляйся… Надеюсь, в следующий раз мы увидимся уже только на Рождество.

Драко кивнул, ловя слабую улыбку отца. Еще мгновение — и он остался один, только четкие шаги и постукивание трости по паркету, а потом снова наступила тишина.

* * *

На следующее утро мадам Помфри сочла состояние Драко удовлетворительным, и его выписали из больничного крыла. Заживляющая мазь сотворила чудо — рана полностью зажила. Но, к сожалению, даже это лекарство не смогло помочь избежать шрамов. Когда бинты сняли, оказалось, что следы все равно останутся. Конечно, это не Метка на всю руку, но все равно, новая кожа была более светлая, по сравнению с кожей Драко, и выделялась на коже огромным белесым пятном. Хотя это и выглядело не слишком страшно, не настолько страшно, как могло бы быть, Драко вдруг четко осознал — рубашки с коротким рукавом все-таки не поносишь. С другой стороны, так уж ли часто он их вообще носил?

Он позавтракал в больничном крыле, и пока все студенты были на завтраке, сбегал в подземелья за учебниками. Первым уроком сегодня стояло сдвоенное с гриффиндорцами зельеварение, и Драко очень надеялся, что получится пораньше добраться до класса и зайти внутрь, пока основная толпа студентов еще в Большом Зале.

Однако класс оказался закрыт — видимо, и Слизнорт еще был на завтраке. Драко вздохнул и прислонился к стене. До начала занятия оставалась еще четверть часа.

− Так-так-так, кого я вижу… − насмешливый голос Забини заставил Драко вздрогнуть от неожиданности и резко повернуться к лестнице. В подземелья неторопливо спускались слизеринцы. Нотт и еще несколько человек засмеялись. — Наш маленький Пожиратель уже поправился?

Драко нахмурился. Когда он срезал Метку, он мечтал о том, как потом ткнет носом и Забини, и Нотта, в то, что Метки-то уже и нет! Однако сейчас желания задирать рукав и что-то кому-то доказывать почему-то не возникало.

− Я слышал, к тебе Поттер в гости заходил? — продолжал разглагольствовать Забини. Драко внутренне напрягся — он не думал, что Гойл расскажет слизеринцам о той встрече в больничном крыле. — То он в суде за тебя заступается, теперь в больничку приходит. Ты, правда, с ним спишь, Драко?

На губах Забини появилась слащавая улыбка, и Драко с трудом подавил в себе желание стереть ее. Хотя руки сжались в кулаки так, что ногти впились в ладони.

− Забини… − новый скучающий голос разнесся по тесному подземелью. Драко, как и все остальные, посмотрел на самый верх лестницы. На площадке стоял Поттер, лениво прислонившись к перилам. Драко не думал, что гриффиндорец понимал, насколько значимо сейчас выглядит. И даже растрепанные волосы смотрелись гармонично. Драко вдруг поймал взгляд зеленых глаз и почувствовал, как по телу прошла дрожь. Он сразу же отвел взгляд, отчаянно молясь про себя, чтобы никто ничего не заметил. — Скажи мне, Забини, может, я тогда и с тобой сплю?

Голос Поттера звучал скучающе и в то же время властно. Драко не помнил, чтобы у него когда-то так же звучал голос. На лице Забини отразился страх.

− Не понимаю, о чем ты… − дрожащим голосом произнес он. Поттер оторвался от перил и, засунув руки в карманы, медленно пошел вниз.

− Ну, если ты считаешь, что Малфой спал со мной, чтобы я дал свои показания по их делу… − выговорил он, не сводя глаз с Забини. Драко смотрел на своего сокурсника и совершенно не завидовал ему. Он бы не хотел сейчас оказаться на месте Забини — слишком уж ярко блестели глаза Поттера. И Драко ощущал вокруг гриффиндорца ту же самую ауру, что окружала его, когда он победил Темного Лорда. Аура силы и мощи.

− И что? — голос Забини отвратительно дрожал.

− Ты знаешь, Забини, я выступал в суде не только по делу Малфоев… − сказал Поттер доверительно. — Можно сказать, что твой отец сейчас в Азкабане только благодаря мне… − Драко мысленно застонал — конечно, все Пожиратели сидят в Азкабане благодаря Поттеру — ведь он же убил Лорда. — На самом деле, всем Пожирателям грозил Поцелуй. И твоему отцу тоже. Это я добился, чтобы их всех приговорили к срокам в Азкабане. Иначе твоя мать сейчас бы весело проводила время с овощем.

− Да как ты… − Драко видел, как побелели костяшки намертво сжатых пальцев Забини. На мгновение, ему даже стало жаль его.

− А еще можешь лично меня поблагодарить за то, что ты сейчас вообще учишься в Хогвартсе… − Поттер, даже не стараясь сделать вид, что услышал Забини, подошел совсем близко и заговорил прямо в побелевшее от злости лицо слизеринца. — Это я добился помилования для детей Пожирателей. Это я убедил Министра, что дети не обязаны расплачиваться за дела родителей. Забини, скажи мне, ты тоже спал со мной, чтобы я это сделал? Или ты ни при чем?

Забини задыхался, жадно ловя раскрытым ртом воздух и не находя слов. Драко и сам боялся пошевелиться — в наступившей тишине, казалось, можно было бы услышать шелест платьев приведений Хогвартса.

− Дорогие мои, пора на урок! — тяжелая дверь класса зелий открылась, и оттуда показался Слизнорт. Улыбка быстро сбежала с его лица, когда он оглядел застывших студентов. — Что здесь происходит? Мистер Поттер?

− Все в порядке, профессор… − жизнерадостно улыбнулся гриффиндорец и первым зашел в класс. Драко показательно неторопливо зашел внутрь сразу за гриффиндорцем.

* * *

− Знаешь, я давно хотел тебя спросить… − было уже очень поздно, и они снова сидели одни в той странной комнате, забравшись с ногами на подоконник, почти соприкасаясь плечами. Драко даже на расстоянии чувствовал исходящий от гриффиндорца жар.

− О чем? — Поттер повернулся к нему, вглядываясь в лицо. И глаза такие внимательные — слушает.

− Если бы ты не вмешался на суде, к чему бы нас приговорили? — договаривал Драко, уже глядя в пол — зеленые глаза, казалось, видели его насквозь, и Драко больше не мог этого выдержать.

− Люциуса собирались приговорить к Поцелую, вас с матерью — к Азкабану. Они только спорили о сроках… − Поттер говорил тихо, как будто каждое слово давалось ему с трудом. Драко все еще не мог осмелиться поднять на него взгляд.

− И как тебе удалось переубедить их? — собственный голос прозвучал глухо и как-то жалко. Но Драко и так было плохо, он с трудом контролировал себя.

− Я просто рассказал им правду. Как твоя мать помогла мне в Хогвартсе. Как ты помог мне зимой…

− Зимой? — Драко даже вскинул глаза на гриффиндорца. Тот только улыбнулся тепло и немного грустно.

− Когда нас с Гермионой и Роном привезли в Малфой-мэнор. Ты мог бы сразу сказать, что узнал нас. Но ты этого не сделал. Этим ты выиграл нам бесценное время…

Драко хмыкнул:

− Прости, но я тогда в последнюю очередь думал о тебе и твоих интересах… И соврал я, потому что там была Беллатриса… − Драко почувствовал, как сжимается горло, когда он попытался произнести ее имя. Наверное, она всегда будет его преследовать.

− При чем тут Беллатриса? — спросил Поттер, и Драко мысленно пнул себя. Это была последняя тема, которую он хотел бы осудить с Поттером.

− Не обращай внимания… − буркнул Драко и отвернулся, уставившись в пол. Неожиданно теплые сильные пальцы коснулись его лица, вынуждая посмотреть во внимательные зеленые глаза. Поттер вдруг оказался слишком близко, и у Драко не оказалось никаких сил сопротивляться, когда теплые губы коснулись его рта. Страх волной прошел по нему — он боялся, что все будет, как тогда, что будет мокро и противно, и приторно сладко — как с Беллатрисой. Но губы Поттера оказались теплыми и твердыми, они только слегка касались его губ, не принуждая, не пытаясь проникнуть внутрь, и Драко неожиданно даже для себя начал отвечать на поцелуй. Однако Поттер почти сразу отпустил его и отстранился, виновато улыбаясь:

− Прости… − шепнул он. Драко почувствовал острое разочарование.

− Поттер, почему ты меня целуешь только тогда, когда я расстроен или волнуюсь? — спросил он зло. Гриффиндорец улыбнулся:

− Потому что когда ты не расстроен, я боюсь, что за такое ты просто-напросто меня убьешь…

Драко рассмеялся и сам потянулся к нему, ловя губами чужие губы.

− Подойди ко мне, Драко…

Северус Снэйп как всегда спокоен и серьезен. Руки скрещены на груди, смотрит прямо, как будто в самую душу. Драко не любит, когда на него так смотрят. Он демонстративно засовывает руки в карманы и прислоняется к подоконнику.

− Зачем? — недовольным голосом спрашивает он. Снэйп раздраженно вздыхает.

− Я хотел поговорить…

− Давайте поговорим, раз вы так этого хотели… − Драко понимает, что груб, но ему все равно. Снэйп начинает мерить шагами комнату.

− Драко, ты понимаешь, в каком положении сейчас находится твоя семья?

Драко хмурится. Он не хочет говорить об этом.

− Да, мне это известно. Может, сменим тему?

Снэйп вдруг оказывается слишком близко, костлявая рука вцепляется в плечо, встряхивает, заставляя посмотреть в наполненные темнотой глаза.

− Драко, ты его заложник, ты это понимаешь??? — шипит Снэйп прямо ему в лицо. Драко чувствует чужое дыхание на щеках, ему это неприятно. — Он уже дал тебе задание?

Черные глаза что-то ищут на его лице, и Драко вырывается, сбрасывает с себя чужие руки.

− Даже если и так, это вас не касается! — цедит он сквозь зубы. — Это мое задание, и я сам справлюсь!

Снэйп выдыхает, пытаясь вернуть самообладание, отворачивается и идет к двери. Потом вдруг оборачивается.

− Я не это хотел сказать. Я хотел сказать, что я всегда буду на твоей стороне. Я всегда помогу тебе, чем смогу… Я хочу, чтобы ты об этом знал…

Тяжелая дверь захлопывается за Снэйпом, а Драко долго еще сидит на подоконнике и смотрит в окно, чувствуя странное жжение в глазах. Возможно, даже более сильное, чем в Метке.

Драко плохо помнил, как добрался потом до подземелий. Он вообще большую часть той ночи не запомнил. Остались в памяти только обрывки ощущений — жар Поттера, запах яблок, теплые губы на своих губах, твердые руки, ласкающие спину, тихий голос, и еще — ощущение абсолютного покоя. Оно не покинуло Драко и утром, когда он проснулся в своей спальне за несколько минут до будильника. На завтрак он пошел один — не хотелось оставаться в гостиной и ждать Панси. Сначала было немного страшно заходить в Большой Зал — вдруг бы Поттер подошел или сделал еще какую-нибудь глупость. Но неразлучная троица с Гриффиндора уже сидели за своим столом, и Драко постарался пройти, как можно быстрее и незаметнее. Но они все равно встретились глазами с Поттером. Гриффиндорец тепло улыбнулся, кивнул — и вернулся к разговору с Уизли. Драко поймал удивленный взгляд Грейнджер, но предпочел его проигнорировать, и просто занял свое место за общим столом Слизерина.

Он думал о Поттере весь день. У них с Гриффиндором была совместная трансфигурация, и Поттер почему-то сел не к своим друзьям, а на то место, где сидел в прошлый раз — со слизеринцами. Весь урок Драко просидел, как на иголках, потому что чертов гриффиндорец постоянно касался его, и Драко никак не мог понять, были ли то случайные касания или нет. Все это жутко мешало сосредоточиться, и Драко так и не удалось за весь урок заставить чашку полностью исчезнуть.

Он специально задержался в классе, долго собирая книжки, в надежде, что Поттер к этому времени уже уйдет на обед. Однако тот дожидался в коридоре. Драко жутко испугался, когда сильные руки схватили его и потащили в неизвестном направлении.

− Твою мать, Поттер, ты что творишь… − зашипел Драко сквозь зубы, безуспешно пытаясь вырваться. Но гриффиндорец только хихикнул и, оглянувшись по сторонам, затащил их в ближайшую дверь. Это оказался пустой класс, в котором проходили занятия по древним рунам. Только здесь Драко удалось-таки выдернуть рукав своей мантии из цепких пальцев гриффиндорца.

− Поттер, ты что, совсем спятил? — полный праведного гнева, Драко развернулся к Поттеру, но тот уже сползал по двери на пол, заходясь в неудержимом приступе смеха. У Драко даже руки опустились. — Ну вот, теперь истерика… − мрачно констатировал он и опустился на корточки перед гриффиндорцем. — Ну, ты чего?

− Ты бы себя сейчас видел… − сквозь смех и слезы удалось выговорить Поттеру. Драко обиделся.

− Ты бы себя сейчас видел… − угрюмо парировал он и, встав на ноги, уселся на ближайшую парту. Смех тут же смолк, и Драко услышал быстрые шаги.

− Ну, извини, слышишь? — Поттер, как всегда растрепанный, стоял и все еще озорно улыбался, хотя голос и звучал виновато. Драко вздохнул:

− Придурок ты… Вот увидят нас с тобой тут, как объясняться будем?

Поттер вдруг стал серьезным.

− Не будем мы ничего никому объяснять. Я уже и так всем все вчера объяснил. Весьма доходчиво, как мне показалось…

Драко устало вздохнул.

− Поттер, скажи честно, чего тебе от меня надо?

− Я не знаю… − серьезно сказал Поттер. И теплые ладони обхватили его лицо, заставляя смотреть в глаза. — Иногда мне нужно просто увидеть тебя за завтраком. Иногда — просто прикоснуться. А иногда и прикосновений мало… − теплые губы внезапно прикоснулись к губам Драко, и он вздрогнул от неожиданности, но Поттер уже отстранился. — Я не знаю, что мне от тебя надо. Но я могу сказать, чего я хочу. Я хочу, чтобы тебе перестали сниться кошмары. Я хочу, чтобы тебе не надо было всякий раз оглядываться, когда ты идешь по пустому коридору. Я хочу, чтобы Хогвартс был для тебя домом, а не полем битвы. И я готов приложить к этому усилия.

Драко вцепился в теплые сильные плечи, слушая, но не в силах принять того, что слышал.

− Придурок ты все-таки… Лучше бы Уизли помог…

Поттер вдруг оказался так близко, что Драко чувствовал его дыхание на своих губах.

− У Рона есть Гермиона… А у меня кроме тебя — никого нет… − прошептал Поттер и уткнулся носом в плечо Драко, и тот не смог удержаться и запустил руки в непослушные темные волосы.

* * *

После обеда Драко ушел в библиотеку заниматься. Из-за болезни он пропустил одно занятие по нумерологии, и попытался догнать всех по учебнику. Однако сколько он ни перечитывал указания авторов, почему-то дурацкое правило у него все равно не сходилось. Промаявшись почти час, Драко уже почти махнул рукой, когда вдруг в библиотеку вошла Грейнджер. Одна. На их курсе нумерологией занимались только сам Драко, Грейнджер и когтевранцы. С последними Драко совершенно не хотелось иметь дел, а вот гриффиндорка вполне могла бы помочь. Глубоко вздохнув, пытаясь унять невесть откуда взявшееся волнение, он встал и подошел к девушке.

− Грейнджер… − поздоровался он.

− Привет, Малфой… − осторожно ответила она. Карие глаза недоверчиво изучали его, и Драко стало немного не по себе.

− Вы на нумерологии в прошлый раз проходили правило семь-пять-три?

− Да, а что? — недоверие почти исчезло из голоса гриффиндорки, осталось лишь легкое удивление.

− Я пытался разобраться по учебнику. У меня не сходится почему-то…

− Давай, посмотрю… − предложила Грейнджер, и Драко, взяв свои вещи, пересел к ней за стол. — Это не так сложно, как кажется… − сказала девушка и склонилась над пергаментом.

Они прозанимались почти два часа. Гриффиндорка даже одолжила ему в конце свои лекции по истории магии и защите от Темных искусств, которые Драко тоже пропустил.

Гостиная Слизерина встретила его напряженным молчанием, но косых взглядов на себе Драко не чувствовал. Скорее всего, теперь никто не станет в открытую задирать его, и можно было наслаждаться заслуженным покоем.

В спальне тоже еще никого не было, только Ясон тихонько посапывал на подушке. Драко приготовил ему еду, и забрался в постель, все еще не веря, что сможет выспаться в собственной постели.

* * *

Уже в четверг была истории магии, и Драко понял, что пришло время отдавать конспекты. Весь день до лекции он пытался застать Грейнджер одну, но чертов Уизли ни на шаг не отходил от нее. Уже перед самым началом занятия Драко понял, что ему все равно придется через это пройти. Гриффиндорская троица сидела на подоконнике недалеко от кабинета, и Драко, мысленно послав всех слизеринцев к черту, подошел к ним.

− Привет, Грейнджер, спасибо… − Драко протянул девушке исписанные листы пергамента.

− Не за что… − улыбнулась девушка. — Обращайся, если что…

Драко кивнул ей. Общаться при всех с Поттером желания не было, и когда с громким стуком открылась дверь класса, Драко поспешил отвернуться от гриффиндорцев и пойти в класс, успев все-таки заметить улыбку Поттера и удивленный взгляд Уизли.

− И с каких это пор он больше не зовет тебя грязнокровкой? — послышался раздраженный голос Уизли. Драко заставил себя не оборачиваться. В конечном итоге его совершенно не интересовало, что на это ответит Грейнджер.

* * *

Постепенно жизнь налаживалась. Конечно, Слизерин все еще встречал Драко либо напряженным молчанием, либо оживленным перешептыванием, но с недавних пор ему было на этого глубоко наплевать. Единственными, с кем он еще продолжал общаться, были члены его команды по квиддичу. Первый матч с Когтевраном неотвратимо надвигался, и Драко заставлял свою команду выкладываться на тренировках на двести процентов. Он гонял своих ребят, но и сам выматывался не меньше. Приходилось ходить к Помфри постоянно. И та очень переживала, что Драко слишком напрягает руку, но он прекрасно понимал, что времени до матча остается слишком мало, поэтому упрямо продолжал тренировки. И даже когда от перенапряжения мышцы сводило судорогой, он только сжимал зубы и упрямо продолжал. Потому что на этот раз они просто обязаны были выиграть.

Теперь видеться каждую ночь с Поттером не получалось — иногда Драко так выматывался, что засыпал сразу, как добредал до кровати, а потом утром едва мог разлепить глаза, чтобы пойти на занятия. Как-то Поттер подловил его в коридоре и сказал, что если Драко настолько устал от его общества, то он мог бы хотя бы поставить в известность гриффиндорца, а не просто перестать приходить. В тот день Драко поставил будильник на два часа ночи и даже смог встать вовремя. Но когда он дошел-таки до той комнаты, Поттер, едва взглянув на него, отправил его обратно в подземелья — досыпать. Теперь после ужина они встречались в классной комнате на первом этаже недалеко от Большого Зала и договаривались о встрече.

А еще теперь они очень часто целовались. Драко уже не удивлялся, когда в пустом, казалось бы, коридоре, внезапно его касались теплые руки, хватали, утаскивали куда-то, и горячее тело прижималось к нему, и теплое дыхание касалось лица. Открыть глаза — а там Поттер, улыбается, как сумасшедший, и горячий шепот, слова, совершенно неважные, но так много значащие. Драко терялся в этих прикосновениях, в горячем дыхании, в сводящем с ума шепоте. И ловя на себе взгляд зеленых глаз, в Большом Зале или на занятиях, Драко просто не мог не улыбаться в ответ.

* * *

День первого квиддичного матча в этом сезоне Слизерин — Когтевран выдался морозным и солнечным. Ветра почти не было, а значит, по большей части все будет зависеть только от самих игроков.

Драко придирчиво оглядел свою команду, уже готовую выйти на поле и ожидающую только свистка судьи.

− Я еще раз напоминаю, господа, я жду от вас исключительно честной игры! Так, как вы играли на тренировках! Расслабьтесь и получайте удовольствие от того, что делаете — и все получится! — Драко ободряюще улыбнулся немного трусившему Остриджу. — Покажем, на что мы способны!

Драко поймал шесть улыбок и развернулся к выходу. Они просто обязаны выиграть.

Ворота открылись, и под оглушительный свист трибун команда вылетела на поле. Раздался свисток, и Драко развернул метлу к середине поля, где уже выстроилась команда Когтеврана. У них в этом году был новый ловец, но Драко был уверен в себе, как никогда раньше. И пожимая руку капитану команды противников, он ощущал лишь азарт и какое-то острое счастье от предстоящего полета.

− На метлы! По свистку — раз! Два! Три! — раздался новый свисток, и мадам Трюк выпустила мячи.

Драко сразу же взлетел повыше и принялся высматривать снитч.

− Мяч у Слизерина! — вещал комментатор — четверокурсник с Гриффиндора. Конечно, Ли Джордану он и в подметки не годился, но мальчик старался. — Малфой выпустил на поле первокурсника Мартина Остриджа, он сейчас с мячом, прорывается к воротам… Так, справа бланджер — метким ударом Гойла отправленный в охотника Когтеврана, и… Гол! Слизерин ведет, десять — ноль.

Драко хмыкнул — в Остридже он не сомневался — и тут же абстрагировался от происходящего. Плевать на комментатора, надо ловить снитч. Золотая вспышка мелькнула где-то у ворот Когтеврана — но то оказался лишь золотой браслет на руке одной из болельщиц.

Драко кружил над стадионом, все время чувствуя на себе взгляд ловца противников. Похоже, тот решил не искать снитч самому, а просто следовать везде за Драко.

Слизерин вел уже пятьдесят — десять, а снитч пока поймать не удалось. Один раз Драко заметил мячик у трибун Слизерина и метнулся туда, но один из загонщиков Когтеврана послал в него бланджер, и Драко еле успел увернуться — Блумфилд опоздал на какие-то секунды, а снитча уже и след простыл.

− Ого, ловец Когтеврана сделал замысловатый вираж и устремился к воротам Слизерна, похоже он увидел снитч! — голос комментатора ворвался в сознание Драко вместе с оглушительным гулом трибун. Он вскинулся, отслеживая траекторию ловца, и тут же понял, что это — лишь обманный трюк. Взгляд заметался по полю — и вдруг что-то блеснуло на солнце, почти у ворот Когтеврана, и Драко метнулся вперед, в противоположную от ловца противников сторону, обгоняя Остриджа, увернулся от бланджера, припадая к древку метлы. От ветра нещадно слезились глаза, уши закладывало, но он только набирал скорость. Еще несколько мгновений — и в крепко сжатой ладони трепыхается золотой снитч.

Гул трибун почти оглушил его. Разочарованные стоны когтевранцев — и ликование Слизерина.

− Драко Малфой ловит снитч! Слизерин побеждает со счетом двести десять — двадцать!

Драко окружила толпа, закружила, понесла куда-то, кто-то ободряюще хлопал его по плечу, кто-то поздравлял. Он даже отвечал что-то, улыбался, махал зажатым в руке снитчем и ловил счастливые взгляды своей команды.

Наконец, их всех отпустили в раздевалку, и ребята начали быстро переодеваться. Драко ловил краем уха оживленные комментарии игроков, жадно обсуждавших матч. Наскоро приняв душ и переодевшись, Драко пошел в замок.

Войдя в гостиную Слизерина, он чуть не ослеп и не оглох. Все было очень красиво задрапировано зелено-серебристыми портьерами, прямо на стене над камином висела огромная растяжка «Слизерин победит! Вперед, Остридж!». И радостные крики, речевки — Драко даже не пытался вычленить в этом гаме отдельные слова. Он просто смотрел на счастливые лица слизеринцев и вдруг понял, что это — его личная победа тоже. Потому что в этих глазах не было неприязни или отчужденности — только радость. Он поставил на Остриджа — и выиграл.

Драко счастливо улыбнулся и сел в одно из кресел подальше от толпы счастливых сокурсников. И принял бутылку сливочного пива, протянутую пятикурсником. Действительно, почему бы и не отметить со всеми?

Кажется, он снова был дома.

* * *

Он очень устал за день, матч вымотал его и морально и физически. Но в итоге он провалялся почти два часа без сна, ворочаясь с боку на бок. Одевшись, Драко выскользнул в коридор. Он очень надеялся, что Поттер придет.

Гриффиндорец дремал, забравшись с ногами на подоконник и прислонившись виском к стеклу. Драко невольно улыбнулся — вот ведь придурок, нет бы у себя в комнате по-человечески спать. Сначала захотелось немедленно разбудить и отправить гриффиндорца досыпать, но Драко подошел поближе, и ему внезапно стало жаль будить парня — он выглядел слишком умиротворенным. И было совсем непохоже, что ему неудобно. Вздохнув, Драко залез на подоконник, обхватив колени и упершись в них подбородком.

Если бы кто-то год назад сказал ему, что он будет вот так сидеть на подоконнике рядом со спящим Поттером, он бы не поверил. Это было совершенно невозможно. Точнее, тогда это казалось невозможным. Но сейчас — это было.

А у меня кроме тебя — никого нет…

На самом деле, у Драко тоже никого больше нет. Потому что почему-то только вот эта гриффиндорская бестолочь понимает его с полуслова. Он может быть трижды героем Британии, победителем кого угодно — он все равно останется придурком. Драко хорошо помнил Поттера, каким он был до всего этого. Он прекрасно понимал, что война не прошла незаметно, она оставила свой след на каждом, кто принимал в ней участие. И в первую очередь, на Гарри Поттере. Просто кто-то сломался сразу, кто-то потом. Кто-то, как Драко, пытался доказать всем, что не сломался. И только Поттер просто остался прежним. Нет, в нем появилась эта властность, проявилась сила, которой так боялся Темный Лорд. Но он все еще мог улыбаться. Драко часто видел у него эту улыбку — адресованную не кому-нибудь — а Драко. И что-то внутри замирало от этой улыбки. Может, он поэтому и приходил сюда почти каждую ночь? Ради этой улыбки?

Поттер внезапно зашевелился, и Драко весь вскинулся, поворачиваясь к нему. Гриффиндорец улыбался.

− Ты все-таки пришел… − хриплым со сна голосом сказал он. — Я надеялся, что ты придешь.

− Давно ждешь? — спросил Драко, тоже невольно улыбаясь. Поттер пожал плечами:

− Не знаю. Но мне казалось, что давно…

Поттер вдруг подался к нему и аккуратно заправил выбившуюся прядь Драко за ухо.

− Хорошо, что ты пришел.

Губы Поттера прижались к его губам всего на секунду, просто делясь своим теплом.

− Вы молодцы сегодня, здорово играли… − сказал гриффиндорец. Драко фыркнул, отстраняясь.

− Ты, небось, за Когтевран болел.

− А вот и нет… − Поттер показательно надулся. — Я за тебя болел.

Драко рассмеялся:

− Значит, все твоими молитвами.

− Слушай, может, пошли отметим твою победу? — Поттер заговорщицки заулыбался. — Ты вино любишь?

Драко расхохотался неожиданно даже для себя.

− Поттер, забыл, где я вырос? Я вино с десяти лет каждый день за обедом пил.

Поттер нахмурился.

− Прости, я должен был догадаться… − и спрыгнул на пол. Драко спрыгнул за ним и осторожно коснулся локтя, не пытаясь удержать, просто прося внимания.

− Извини, это я дурак. Пойдем, покажешь, чего ты там припас.

И Поттер просиял.

* * *

Они долго шли по коридорам, и Драко все никак не мог понять, куда Поттер его тащит. На все вопросы тот только смеялся и шептал «Подожди, сейчас…». Драко ждал. Под мантией-невидимкой было жарко. Или это потому что Поттер шел рядом? Они соприкасались плечами, и Драко уже несколько раз ловил себя на нелепом желании срочно отыскать чужие горячие пальцы и сжать их.

Они внезапно остановились, Поттер стянул с них мантию, и Драко вдруг увидел знакомую до дрожи дверь. Сколько раз она снилась ему этим летом по ночам?

− Поттер… − только и смог выдохнуть Драко. Он не хотел туда. И не пойдет туда. Ни за что.

− Драко…

Драко вскинул глаза на гриффиндорца. Он даже не сразу заметил непривычное обращение. Поттер больше не улыбался. И не смеялся. Наоборот, взгляд был очень серьезным.

— Ты должен научиться с этим жить. Нельзя все время бегать от своих кошмаров.

− Там Винс умер… − выговорил, наконец, Драко, так и не сумев подавить нервную дрожь в голосе.

− Мы все там чуть не умерли. Но мы живы. И комната тут ни при чем.

− Зачем ты вытащил меня оттуда? Ты меня всегда ненавидел…

Поттер так и не отвел глаза.

− Потому что я не хотел, чтобы ты умирал. И я тебя уже не ненавидел. Тогда…

Драко фыркнул:

− Ну да… То-то мне так мило ботинком по лицу Уизли съездил… − его даже передернуло от пережитого тогда унижения и боли.

− Ты мне веришь? — и зеленые глаза честные-честные. И рука, протянутая навстречу. Драко помнил, какая она горячая. И дотронуться в ответ стало совсем несложно, сжимая горячие пальцы так, как хотелось.

− Я только тебе и верю… − прошептал Драко, и Поттер толкнул тяжелую дверь.

Драко никогда не видел эту комнату такой. Никакой рухляди, старых вещей, гор мусора. Эта комната была почти родной. Отсветы пламени из камина играли на серых каменных стенах, из мебели — только огромный ковер у камина. Драко выдохнул потрясенно:

− Она не такая…

− Она будет такой, как ты захочешь… − сказал Поттер. И горячие пальцы сжались чуть сильнее. — Пойдем…

Дверь тяжело закрылась за ними, и они пошли к камину. Драко скинул туфли и уселся на ковер. В свете огня все казалось не таким, как обычно.

− Держи… − Драко обернулся. Поттер протягивал ему высокий бокал с розовым вином.

− Я думал, вино будет красным… − хмыкнул Драко. Гриффиндорец виновато улыбнулся.

− Прости, но это единственное вино, которое я хоть как-то могу пить…

Драко улыбнулся и понюхал напиток. Так и есть, сладкое. Поттер, все еще выглядя смущенным, поднял свой бокал.

− За твою победу?

Драко кивнул.

− За победу.

Вино все-таки оказалось довольно приличным. Драко боялся, что будет хуже. Но напиток приятной волной прокатился по телу.

Поттер сел рядом. Почему-то они молчали. Драко смотрел на огонь и думал о Винсе. В конце концов, все совершают ошибки. И все за них платят. И Драко тоже платит по своим счетам. У него их много скопилось за его жизнь, но почти все свои долги он уже оплатил. Разве что, кроме самого последнего… Но думать об этом было страшно — Драко не хотел платить за эти минуты с Поттером.

Теплая ладонь неожиданно накрыла его руку, и Драко повернулся к гриффиндорцу, ловя внимательный взгляд, а секундой позже его губ коснулись чужие губы. И Драко сам придвинулся ближе, отвечая, сжимая чужие пальцы. И мелькнула страшная мысль — ты же ждал этого. Ты скучал. Драко загнал эту мысль подальше. Ну и что, что скучал. Зато он сейчас — рядом. И плевать, что он — парень, какая разница, если с ним — хорошо. Значит, так — правильно. А остальное — неважно.

Чужая ладонь осторожно легла на затылок, не давая отстраниться, и Драко застонал от ощущения, что он больше ничего сам не контролирует. Но это и неважно, и рука сама потянулась к Поттеру, провести по плечу, скользнуть по спине, притягивая, все ближе и ближе…

Драко настолько потерялся в поцелуях, что даже не сразу обратил внимание на теплую ладонь, которая скользнула по животу к паху, и только когда пальцы принялись ласкать его член прямо через ткань брюк, он вдруг почувствовал острый приступ паники. Вздрогнув, он принялся вырываться, отталкивая теплые внимательные руки. Дыхание со свистом вырывалось из горла. Поттер сразу же отпустил его, примирительно вскинув руки.

− Прости, я не хотел… − прошептал он виновато. Драко заставил себя посмотреть на гриффиндорца и еле сумел удержать смешок. Тот выглядел еще более растрепанным, чем обычно, очки перекосились, губы покраснели и немного припухли, и дышал он так же тяжело, как и Драко.

И страх сразу же прошел. Это же не Беллатриса. Ее больше нет. А вот Поттер — есть, сидит совсем рядом, горячий, тяжело дышащий. Руку протяни — и он твой. И Драко сдался, снова потянувшись к гриффиндорцу.

− Извини… − прошептал он, снова прижимаясь к гриффиндорцу, отчаянно целуя, ловя чужие поцелуи, полустоны и молясь про себя, чтобы это не кончалось.

− Драко, можно? — между поцелуями спросил Поттер, и Драко снова почувствовал чужие ладони на застежке своих брюк. И смог только кивнуть слабо, а руки уже оказались внутри, жадно лаская его, немного грубовато, но именно так и было правильно — никакой слащавости, никакого тошнотворного приторного запаха — только легкая свежесть яблок. Драко застонал, толкаясь в теплую ладонь, чувствуя, что долго не продержится, а Поттер вдруг отпустил его, снова целуя, наваливаясь сверху, заставляя откинуться на ковер. Теплый, жаркий комок возбуждения бьется в животе — и Драко подчинился. А Поттер вдруг оставил в покое его губы, потянулся к шее, и Драко застонал, он никогда и не подозревал, что эта часть тела настолько чувствительна.

Поттер вдруг отстранился, сильные руки раздвинули ему ноги, и гриффиндорец тут же устроился между ними. Пальцы снова сжали напряженный член, и Драко задохнулся, ловя сумасшедший взгляд зеленых глаз и неуверенно позвал, дрожащим от возбуждения и нервозности голосом:

− Гарри?

Он же не собирается?.. И на мгновение стало страшно — что будет опять, как тогда с Беллатирисой — мокро и отвратительно. Но Гарри только весело усмехнулся и тут же обхватил головку губами. Глаза закрылись, кажется, по собственной воле, и Драко судорожно впился зубами в собственную ладонь, чтобы не стонать. Потому что это было совсем по-другому. Сильно, влажно, мягко и в то же время жестко. Драко потерялся в ощущениях, лишь подавался бедрами навстречу каждому движению. Сильные руки сжали его бедра, помогая не сбиться с ритма, и Драко понял, что больше не выдержит.

− Гарри, я сейчас… − пробормотал он и попытался вывернуться из-под ласк, но руки не пустили его, притягивая ближе. Пальцы запутались в темных волосах, и хриплый стон сдержать не удалось. Оргазм накрыл с головой, сметая все мысли. А Гарри уже прижимался к нему, успокаивающе поглаживая плечи, руки, легонько касаясь губами щек, лба, губ… − Прости… − шептал Драко, обнимая гриффиндорца и притягивая его к себе.

− Не извиняйся, все хорошо… − ответил Гарри.

Драко судорожно вцепился в мантию гриффиндорца, прижавшись к нему, вдыхая его запах, и думал, что теперь все обязательно будет хорошо. Призраки прошлого пусть остаются в прошлом, где им самое место. А с настоящим он сам как-нибудь разберется.

− Подойди ко мне, Драко… − голос Темного Лорда все больше напоминает Драко шипение змеи. Он совсем не хочет здесь находиться. В подземелье холодно, и когда Драко пытается вдохнуть, в нос ударяет затхлый запах гниющей соломы, мочи и тошнотворный сладковатый запах крови.

− Не испытывай мое терпение…

− Драко… − настойчивая рука Снэйпа тихонько подталкивает его вперед, и Драко делает осторожный шаг. Туда, где у дальней стены на гнилой соломе сжался в комочек человек. Туда, где его ждет Темный Лорд с палочкой наготове. Драко страшно, и сердце колотится так сильно, что, кажется, это может услышать каждый, кто находится сейчас рядом.

− Давай, Драко, ты должен этому научиться, это совсем несложно… − Темный Лорд улыбается, Драко слышит улыбку в его голосе, но он боится поднять на него глаза. — Главное — это захотеть причинить боль. Это совсем просто. Когда пальцы начнет немного покалывать, просто говоришь “Круцио!”. Вот так, смотри… Круцио!

И человек у стены бьется в конвульсиях, вскрикивая от боли. Драко знает, что такое Круциатус. Он помнит, что бывает, когда на тебя накладывают это заклинание. Он просто не сможет это сделать.

−Давай, Драко… − Лорд делает приглашающий жест. — Твоя очередь…

Драко смотрит на этот сжавшийся от боли комочек, который когда-то был живым человеком, и ему совершенно не хочется причинять ему боль.

− Драко, не испытывай мое терпение…

− Круцио… − шепчет Драко, и ничего не происходит.

− Нет, не так, смотри — круцио! — Драко вскрикивает от боли, которая захлестывает его подобно волне. Его почти сразу отпускают. — Ты должен этого захотеть…

Драко с трудом поднимается на ноги и снова смотрит на узника. Он должен это сделать, иначе его никогда не отпустят. Тяжело сглотнув, Драко концентрируется, и вдруг ясно представляет себе на месте незнакомого ему маггла Беллатрису Лестрейндж. Ненависть поднимается в нем, сметая все на своем пути.

− Круцио… − спокойно произносит Драко, и человек на соломе орет от боли.

Драко не запомнил момент, когда все изменилось. Он бы никогда не смог сказать, когда это произошло или почему. Он просто вдруг проснулся утром — и понял, что все по-другому. Он вышел в гостиную утром — и не встретил ни одного нахмуренного взгляда исподлобья. И слизеринцы не замолчали, увидев его, не отвернулись, не стали провожать презрительными взглядами, а продолжили заниматься своими делами. И это было не привычное игнорирование — это было, как раньше, когда руку Драко не уродовала Метка, когда о войне все знали только понаслышке.

Драко не знал, что именно изменило все — победа в квиддиче или то, как Гарри поставил на место Забини. А может, все изменилось еще раньше, а Драко просто этого не заметил. И нет, ему вовсе не хотелось улыбаться от того, что опавшие листья покрылись инеем и блестели в лучах солнца. Или от того, что Гарри улыбнулся ему, когда они встретились взглядами в Большом Зале. Или от того, что в коридоре его догнала Панси, налетела, почти сбив с ног, как маленький ураган, смеясь, и хотелось тоже смеяться, потому что он как будто снова оказался дома.

И в то же время Драко боялся. Боялся, что Гарри сделает что-нибудь очень глупое и все испортит. Он боялся, что Гарри подойдет к нему при всех и попытается сделать это. В принципе, Драко был не против этого, он боялся, что гриффиндорец с его этим вечным безрассудством наплюет на все приличия и попытается что-то сделать прямо на глазах у всех. Но Гарри только улыбнулся ему за завтраком, а в остальном выдерживал ту же дистанцию, что и обычно.

Драко весь день думал о том, что произошло накануне. На защите от Темных искусств он вдруг вспомнил, как губы Гарри ласкали его там. И ему это вспомнилось вовсе не потому, что Гарри сидел рядом с ним. Мгновенно возникшую эрекцию, кажется, удалось скрыть от соседей, но Драко просто измучился, так и не решившись попроситься в туалет. Уилсон бросал на него настороженные взгляды, но ничего не сказал, и Драко старательно записывал лекцию, стараясь не обращать внимания на свое состояние.

Он специально задержался в кабинете, собирая учебники, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь что-нибудь увидел.

Гарри ждал его, сидя на подоконнике прямо у входа в кабинет. Драко сделал вид, что не заметил его и поспешил в сторону лестницы. Он прекрасно слышал торопливые шаги за спиной, но ему совершенно не хотелось разговаривать прямо посреди коридора полного студентов. Горячая рука вцепилась в плечо, и Драко зашипел.

− Малфой! Драко, стой! — позвал Гарри. Драко обернулся. Цыкнул на застывшего первоклассника, торопливо оглянулся по сторонам — и затащил Поттера в ближайший класс, оказавшийся по чистой случайности пустым.

− Что, черт возьми, это только что было? — зашипел он прямо в лицо ошарашенного гриффиндорца.

− В каком смысле? — Гарри выглядел еще более взъерошенным, чем обычно. И озадаченным резким тоном. Драко разглядел на дне зеленых глаз застывшую обиду и почувствовал запоздалое раскаяние.

− Черт, ну неужели ты не можешь вести себя нормально?.. — пробормотал он и провел ладонью по волосам. Только через несколько секунд осознав, что скопировал жест Поттера.

− Что я опять не так сделал?.. — буркнул Поттер. А потом вдруг сорвался. — Ты бы сам себя послушал! Черт, Малфой, как с тобой сложно! То даешь приблизиться, то сразу отталкиваешь! Может, определишься, чего ты хочешь?!

Драко почувствовал болезненный укол, стало зябко и противно.

− Я ни о чем тебя не просил. Ты сам все делал. Я просто хотел, чтобы ты не подходил ко мне при всех. Ты знаешь, почему… − сказал он тихим пустым голосом. — Ты даже такую простую просьбу выполнить не можешь. Тебе наплевать на меня?

Поттер запустил руку в волосы, еще больше растрепав прическу.

− Я думал, после вчерашнего все изменилось. Я думал, мы теперь… Я не знаю…

− Что мы теперь? — обернулся Драко. — Договаривай!

− Ну, что мы… вместе… или как там это называется… − Поттер стоял, красный от смущения, какой-то нелепый. Драко рассмеялся. Не зло. Не так, как смеялся над глупым гриффиндорцем несколько лет назад.

− Дурак ты, Поттер… − прошептал он, обнимая горячее лицо ладонями, касаясь теплых губ губами. — Не можешь нормально, все тебе надо как-то назвать, на что-то поделить. На белое или черное. Ну что значит “вместе”?

И теплые пальцы накрыли его руки, переплетая пальцы.

− Хочу быть уверенным, что если я дотронусь до тебя, ты меня не оттолкнешь.

− Ты только трогать меня хочешь? — засмеялся Драко.

− Дурак, все ты понимаешь! Зачем делаешь из меня идиота?

Драко отстранился.

− Это ты дурак… Научись определять, когда можно делать то, что тебе нравится, а когда нужно подумать и обо мне. Это не так сложно, как тебе кажется…

Драко фыркнул и ушел, закрыв за собой дверь. Нет, ну не придурок ли? И на губах его играла веселая улыбка.

* * *

После обеда у Драко стояли древние руны, на которые ходили только когтевранцы, Драко и Грейнджер. Он первый пришел в кабинет и занял свое место. Чтобы хоть как-то убить время и занять руки, он достал пергамент и занялся прописыванием рун. Обычно это было факультативным домашним заданием, но на этот раз Драко не успел позаниматься.

− Ты неправильно пишешь эту руну… − он настолько увлекся, что раздавшийся прямо над ухом голос Грейнджер заставил его вздрогнуть и выронить перо.

− Кккакую… − заикаясь, выдавил он, ошарашено глядя на гриффиндорку. Тонкий пальчик ткнул в пергамент.

− Вот эту. Тут восемь черт, а ты пишешь семь. И наклон другой немного… − Драко полез за учебником. Открыл на нужной странице, сравнил — и досадливо закусил губу.

− И правда… − хмыкнул он. Грейнджер улыбнулась.

− Можно? — спросила она, взглядом указывая на свободное место рядом с Драко. Он пожал плечами и убрал сумку со стула.

− Конечно…

Девушка села и принялась доставать учебники, готовясь к уроку. Драко повернулся к ней, поставив локоть на парту и подперев голову рукой. Впервые в жизни отметив, что гриффиндорка красива. Не так, как холеные девушки Слизерина. И, разумеется, совсем не той красотой, какой славилась его мама. Но в ней тоже было что-то. Блеск в глазах? Или копна кудрявых волос? Мелькнула мысль — а не все ли гриффиндорцы такие растрепанные вечно? Вдруг их по этому признаку на факультет и определяют.

− И как Уизли терпит тебя? — растягивая гласные, спросил он. Грейнджер вскинулась, Драко заметил мелькнувшую обиду, которая, впрочем, почти сразу исчезла, и девушка улыбнулась.

− Ну, чего ты ерничаешь, Малфой? — спросила она. Ореховые глаза светились теплом, и Драко тоже невольно улыбнулся. — Может, он меня потому и любит, откуда ты знаешь…

Драко фыркнул. Грейнджер тоже подперла рукой подбородок, копируя позу Драко.

− Улыбайся чаще, и народ к тебе потянется.

− Вот еще… − фыркнул Драко. — Кто тебе сказал, что я этого хочу…

− Но мне никто и не говорил, что ты бы этого не хотел… − возразила девушка. — Почему ты просто не позволишь себе быть счастливым?

− С чего ты взяла, что я не счастлив? Или что я сам себе мешаю?

− А я вижу… − улыбнулась она. — И еще маленькая просьба от меня лично…

Драко удивленно вскинул бровь.

− Я весь внимание…

− Не отталкивай Гарри… − произнесла она. — Ты ему нужен…

Драко хотел рассмеяться в ответ. Или сказать что-нибудь. Что она очень сильно заблуждается, что она все неправильно поняла. Но почему-то слова застряли где-то в горле. Потому что она была абсолютно серьезна. И больше не улыбалась.

− Не спорь. Я давно его знаю. И я вижу…

− Я не мать Тереза… − буркнул Драко. Грейнджер улыбнулась.

− Конечно, нет. Просто, возможно, тебе тоже это надо…

− Вот еще… − фыркнул Драко. Он хотел еще что-нибудь едкое добавить, но тут в класс зашли когтевранцы, и Драко досадливо замолчал, отвернувшись.

* * *

Драко не хотел думать об этом. Прошло не так много времени — всего два с небольшим месяца — а Поттер вдруг стал играть такую важную роль в его жизни. И слова Грейнджер все еще звучали в голове, хотелось забыть обо всем, но не получалось.

Ты ему нужен…

За ужином Драко украдкой смотрел на Поттера, пытаясь поймать взгляд зеленых глаз. Он не знал, что он хотел в них увидеть.

Ты ему нужен…

Может, то, что Грейнджер не соврала. И не ошиблась.

Но Поттер ковырялся вилкой в тарелке, внимательно рассматривая ее содержание. Драко за весь вечер так и не смог заставить себя поесть. Устав терять время, он быстро встал из-за стола и вышел из Зала, чувствуя на себе внимательный взгляд. Он так и не нашел в себе сил обернуться.

Идти к слизеринцам не хотелось, и Драко пошел в комнату, где они встречались с Поттером. Он думал провести здесь время до отбоя, а потом пойти спать. Однако здесь все его мысли все время возвращались к Поттеру. Драко не хотел думать об этом. Он не был готов.

Ты ему нужен…

Чертова Грейнджер…

Драко спрыгнул с подоконника и вышел. Он бесцельно бродил по коридорам, под неодобрительными взглядами портретов, пока, наконец, ноги не принесли его к той комнате.

Он ни о чем не думал, когда толкал тяжелую дверь. Он ни о чем ее не просил.

Стены были задрапированы изумрудным атласом, такого же цвета были и шторы. Позолоченные капители колонн и узор на потолке отражали свет огня в камине. Паркетный пол, удобный диван, обтянутый бархатом в цвет драпировки.

И огромный черный рояль в центре комнаты.

Драко застыл в дверях, не в силах заставить себя зайти.

Он не просил комнату об этом. Но она сама решила, что знает, что ему необходимо.

Только сейчас, глядя на инструмент, Драко понял, чего ему не хватало все эти месяцы. Рука, кажется, по собственной воле отпустила ручку, и дверь тяжело захлопнулась за спиной. Драко сделал первый несмелый шаг внутрь. Потом еще один.

Рояль был прохладный. Драко любовно провел ладонью по лакированному дереву, наслаждаясь его гладкостью. Руки сами потянулись откинуть крышку. Замысловатый рельеф клавиш приятно ласкал ладонь. Драко счастливо вздохнул и сел за рояль.

Пальцы привычно побежали по клавиатуре.

Музыка всегда помогала ему забыться. Не думать о плохом. И сейчас он играл, и грустная мелодия гармонировала с его настроением. Мягкие тягучие переборы и заливистые трели, навзрыд рыдающие сексты и требовательные кварты, пустые, полые квинты и насыщенные яркие терции. Тревожная доминанта — и финальный аккорд.

Драко прерывисто вздохнул. Руки все еще касались прохладных клавиш. Печальный аккорд дрожал на дрожащих струнах, удерживаемый лишь педалью.

− Я никогда не знал, что ты играешь на рояле…

Драко развернулся к двери, нога дрогнула, аккорд дернулся и погас, в наступившей тишине было слышно только потрескивание огня в камине и прерывистое дыхание Поттера.

Дверь закрылась с громким щелчком, отрезая их от остального мира.

− Ты никогда не спрашивал… − отозвался Драко, не глядя на гриффиндорца.

− Что ты играл? — хриплым голосом спросил Поттер.

− Просто рондо… − пожал плечами Драко.

− Почему просто? Мне показалось, оно какое-то особенное… − Драко поднял, наконец, глаза на гриффиндорца, ловя потрясенный взгляд покрасневших глаз.

− Почему ты плакал? — спросил Драко глухим голосом.

− Никогда не слышал ничего прекраснее… − глухо ответил гриффиндорец. — Так что это было?

− Рондо… Неизвестный композитор девятнадцатого века… − Драко пожал плечами. — Как−то случайно ноты нашел дома и выучил… Оно вообще в четыре руки играется, но я так и не нашел, с кем его сыграть, поэтому исполняю только верхние два голоса…

Поттер подошел к роялю, теплые ладони осторожно легли на плечи Драко.

− Оно очень красивое. Сыграешь мне еще?

Драко нахмурился.

− Как ты вообще тут оказался? Комната не должна была тебя впустить, потому что она уже была занята мною…

Поттер уткнулся носом в макушку Драко, он чувствовал, как горячее дыхание гриффиндорца щекочет шею.

− Она выполняет желания. Если я смог войти — значит, ты этого хотел…

Драко фыркнул. Руки сами потянулись накрыть ладони Поттера.

− Рондо значит “круг”… − заговорил вдруг Драко. Он никому раньше этого не рассказывал. Но сейчас это казалось единственно правильным. − У меня в последнее время ощущение, что моя жизнь — это замкнутый круг, я брожу, брожу, и все никак не могу выбраться, возвращаясь к началу…

Поттер рассмеялся, зарываясь носом в волосы Драко.

− Может, тебе просто не хватает еще одной пары рук, чтобы сыграть недостающие ноты?

Драко разозлился.

− Черт, я тебе сейчас душу вывернул, а ты все в шутку превратил! Вот Поттер, как с тобой после этого серьезно говорить можно?

Драко попытался вырваться, но неожиданно сильные руки его не пустили.

− Прости… − зашептал Гарри, и больше в его голосе веселья не было. — Я все время говорю совсем не то, что надо… Я просто хотел сказать, что тебе необязательно пытаться сделать все самому. Что еще есть я…

Ты ему нужен…

Драко вздохнул.

− Спасибо… − прошептал он, наконец, и накрыл теплые пальцы ладонями.

− Подойди ко мне, Драко…

Драко вздрагивает, слыша эти слова. Они — это знак того, что он кому-то принадлежит, кому-то подчиняется. И в случае неповиновения — будет наказание. Вскинутая палочка — и Круциатус. Занесенная рука, в кровь разбивающая губы. Он медленно, как во сне, поворачивается — и ловит взгляд зеленых глаз. Внимательных и спокойных.

− Драко… − зовут его снова, и он не может сопротивляться. Ему страшно. Потому что он привык ждать боли от людей, зовущих его так. Или это просто происки памяти?

Поттер сидит на подоконнике, и уже совсем зимнее солнце играет в его волосах. Драко смотрит и вспоминает, какие гладкие они на ощупь.

Это же Гарри. Все прошло. Война позади, Метка, Лорд — все осталось там, в прошлой жизни. А здесь — все по-другому.

Поттер улыбается, глядя на Драко. И его шрам надежно скрыт отросшей челкой. Но Драко помнит, что он там. Как и шрам на его собственной руке, сейчас надежно скрытый тканью мантии.

Но шрамы — это всего лишь следы, оставшиеся на память, не позволяющие забыть. И слова — это тоже шрамы. Просто надо научиться жить с ними…

И Драко заставляет себя разжать пальцы, намертво вцепившиеся в дверную ручку. И сделать осторожный шаг вперед. И еще один. И еще.

Вперед. К Гарри.