Танцы на мокром асфальте

Последний ужин перед отъездом Драко в школу проходил в томительном молчании. Тишину, которая царила в этот момент в малой столовой Малфой-мэнора, можно было резать ножом, как пудинг. Но и родители, и их сын умели владеть собой, так что сторонний наблюдатель мог бы подумать, что ничего особенного не происходит.

Но вот, наконец, ужин был окончен, Драко попрощался и ушел к себе в комнату. У него был повод поторопиться – надо было еще раз проверить чемодан перед завтрашней поездкой. Несколько часов на Хогвартс-экспрессе, и для наследника Малфоев начнется пятый год обучения.

Нарцисса вслед за Люциусом не спешила покидать столовую. Супруги дождались, пока эльфы уберут со стола и откланяются, счастливые от скупой похвалы хозяев. Но даже когда отец семейства взмахом палочки наложил на дверь заклинание от подслушивания, некоторое время в комнате было тихо. Мужчина и женщина молча смотрели друг другу в лицо, словно пытались найти там ответ на тревожащие их вопросы.

Нарцисса зябко повела плечами и первой нарушила молчание:

– Мне страшно… Что с нами будет? Особенно я боюсь за нашего мальчика. Что там у вас происходит? Ты давно ничего не рассказывал…

Золотоволосая женщина сделала неопределенный жест рукой, но ее муж понял, что она имеет в виду, говоря «там»…

– Он вновь готовит войну. Собирает сторонников, строит планы… Довольно безумные планы, если говорить откровенно. На ближайшие месяцы у нас, по мнению Лорда, есть две первоочередные задачи. Во-первых, он хочет узнать полный текст того самого пророчества об Избранном. Оно не дает ему покоя. Надо будет как-нибудь ухитриться проникнуть в соответствующий отдел Министерства. Шар с записью пророчества должен быть там. Кроме того, Лорд считает, что следует любыми путями подобраться поближе к Поттеру. Как вариант, через твоего кузена, который где-то прячется, но наверняка общается со своим крестником.

– Сириус… Да, он уже почти два года на свободе. Но Поттер… Ведь Гарри учится вместе с нашим Драко.

– Да, Лорд уже приказал всем своим сторонникам из ближнего окружения, чьи дети учатся в Хогвартсе, воздействовать на своих отпрысков, чтобы они предприняли попытки к сближению с мальчишкой. По крайней мере, они должны служить источником информации о Поттере и его действиях.

– Но наш мальчик…

– Да, все знают, что наш сын, мягко говоря, не в ладах с Избранным.

– Драко очень болезненно переносит то, что его дружбу отвергли. Так мне кажется.

– Увы! Его повышенная блэковская эмоциональность сыграла с ним дурную шутку. Дурную – потому что я бы предпочел видеть нашего сына другом Поттера. Это дало бы нашей семье больше пространства для маневра. У нас бы появился выбор.

– Но ведь ты уже что-то придумал?

– Да, думаю, что у меня уже вполне созрел определенный план. И Драко принадлежит в нем ключевая роль.

– Почему ему?

– Ты не станешь возражать, если я скажу, что он наше самое уязвимое место. И ты, и я ради него пойдем на все. Зная, что он подвергается опасности, мы не можем действовать свободно, без оглядки на это обстоятельство. Кроме того, самого Драко могут принудить к бесчестным или просто глупым поступкам, угрожая ему, что в противном случае пострадаем мы. Он, как я уже говорил, излишне эмоционален, и в силу возраста не способен отличить подлинную угрозу от мнимой.

– Так что же ты решил?

– Его надо спрятать. В таком месте, где нашего сына никто не станет искать.

– Где?

– В мире маглов. Вдобавок – на другом континенте. В таком случае даже кровные поисковые чары не будут работать. Кроме того, я отыскал в наших семейных хранилищах неплохой путающий следы артефакт в виде кулона с изображением дракона. Это украшение будет единственным материальным напоминанием о его погибших родителях.

– Что?!

– Ты прекрасно знаешь Драко. Он может не согласиться прятаться. Кроме того, если он будет следить за событиями в Англии (а он обязательно будет это делать!), то может в один черный для нас день решить, что его помощь нам необходима. Драко ринется, к примеру, тебя или меня спасть… И вот уже наш сын появляется в самой гуще событий в самый неподходящий для этого момент. Так что обязательным условием плана является блокировка его памяти и внушение ложных воспоминаний. Я уже договорился об этой процедуре с Северусом.

– Блокировка… Надеюсь, не навсегда.

– Конечно, нет. Она автоматически исчезнет, когда Драко исполнится двадцать один год. Как я рассчитываю, к тому времени у нас уже все главные события окончатся. Хочется верить в лучший их исход. Мы с тобой можем снять блок и раньше этого срока в случае более быстрого окончания всей этой истории со вторым пришествием Лорда. Сможет это сделать и Эвелин, если посчитает, что новости из Англии принуждают ее к этому. Северус говорил, что также есть вероятность падения блока при сильном эмоциональном потрясении. Например, если что-то трагическое произойдет с его опекуном.

– Эвелин?! Кто это?

– Не думала же ты, что я оставлю нашего сына без присмотра! Это тоже важная деталь моего плана. Несколько лет назад во время одной из своих поездок, связанной с моим магловским бизнесом, я шел по ночному Нью-Йорку. Без особой цели. Мне просто надо было обдумать несколько важных для меня вопросов. В темном переулке в районе Центрального парка я наткнулся на группу отморозков, которые глумились над средних лет женщиной. Я, естественно, не мог не вмешаться. Оказалось, что Эвелин Купер ведьма. Эти сволочи застали ее врасплох, так что она не успела достать свою палочку. С тех пор у нее передо мной долг жизни. Мы периодически связываемся, общаемся. В данный момент она работает в американском Министерстве Магии наблюдателем. То есть, живет под прикрытием в магловском мире, отыскивая маглорожденных детей с заметными магическими способностями, а также отслеживает утечки информации между нашими мирами. Для маглов она обычный библиотекарь.

– Вы общаетесь?!

– Дорогая, Эвелин уже под пятьдесят. Она старая дева – частично из-за того, что ни один мужчина не счел ее привлекательной. Но она хороший человек с нерастраченной потребностью о ком-то заботится. Так что она будет присматривать за Драко не только из-за долга передо мной. Если хочешь, я могу устроить тебе встречу с ней. Только нужно все тщательно подготовить, чтобы никто впоследствии не связал ее с нами. Так что меня не будет на вашей встрече без всяких сомнений. А ты… Придумал! Ты навестишь свою маму, а потом в один из дней решишь прогуляться по набережной в Ницце. Эвелин будет ждать тебя в каком-нибудь кафе. Ты подсядешь к ней, словно случайно… Ну, дальше ты разберешься. Это следует сделать в ближайшие дни.

– В ближайшие… Значит, времени у нас мало…

– Да, я решил, что чем быстрее осуществить этот план, тем менее подозрительной будет выглядеть история с исчезновением Драко. Предварительным согласием Эвелин я уже заручился. С Северусом тоже поговорил. Мне кажется, что наиболее эффектным было бы устроить похищение при свидетелях. Скажем, где-нибудь в центре Хогсмита.

– Знаешь, а я могу тебе помочь. Один из моих французских кузенов имеет связи на Ближнем Востоке. Ничего особо незаконного – мелкая контрабанда и тому подобное. Он подберет кого-нибудь из тех людей, кто не задает лишних вопросов. Нам ведь надо, чтобы те, кто будет играть роль похитителей, вообще с нами не были знакомы. Этьен – так зовут моего кузена – без проблем согласится на то, чтобы после окончания операции ему стерли память об этом эпизоде. Он мне доверяет.

– Ближний Восток, говоришь… В этом есть смысл. Можно будет распространить слухи, что Драко похитили по приказу некого шейха, который захотел заполучить белокурого юношу для своего гарема. А в тех местах найти следы чего бы то ни было очень сложно… Так что начинаем действовать. Завтра же свяжись с кузеном.

– Ну а, что потом? Когда Драко будет спрятан… Ты уже думал об этом?

– Да, я подумал и об этом тоже. Что касается тебя, то, наверное, тебе, дорогая, лучше перебраться к Друэлле. Для убитой горем женщины будет выглядеть естественным, что она ищет утешения у своей матери. Также можно разыграть на людях некоторое отчуждение между нами. Мол, ты считаешь меня ответственным за беду с сыном. Или что-то в этом роде. Это поможет тебе отбиваться от Беллатрисы, если она захочет через тебя воздействовать на меня. Ты знаешь ее одержимость Лордом.

– А что же ты?

– Я… Думаю, для меня лучшим выходом будет уйти со сцены. Наиболее безопасным местом в Англии в ближайшем будущем для меня будет Азкабан.

– Что!?

– Сама посуди. У того, у кого есть деньги, есть шанс неплохо устроиться и в тюрьме. Важно, чтобы меня посадили туда за какой-нибудь пустяк – годика так на два или три. А уж потом при необходимости можно еще потянуть время. Наши счета будут заморожены, что обеспечит их лучшую сохранность. Главное – и для одной, и для другой стороны я останусь практически незапятнанным. В Азкабане даже метка Лорда не действует, так что помочь ему я ничем не смогу. И для Дамблдора с его орденом Феникса я останусь лишь недоброжелателем, который никакого серьезного зла им не причинил. Нам нужно выиграть время, пока все так неопределенно. Если же я увижу, что могу чем-то серьезным помочь той или иной побеждающей стороне, я всегда смогу с помощью тех же денег выйти на свободу и оказаться в нужный момент в нужном месте.

– Той или иной…

– Ох! Ты сама знаешь, кого бы я предпочел видеть победителем, хоть и не отношусь к его поклонникам. Он хотя бы человек… Но произойти может все. Нужно быть к этому готовым.

– Возможно, есть и третий путь?

– Как знать!? Все может быть.

Вопреки распространенному мнению, вы увидите в ней, что Гарри Поттер способен на размышления.

Гарри Поттер скучал. Всем известно, что в жизни есть два самых неприятных занятия – ждать и догонять. Но если во время второго типа времяпрепровождения особо не поскучаешь – это, какое ни есть, все же действие, то вот с ожиданием деятельная натура молодого человека явно не дружила. А Гарри в данный момент ждал. Ждал того момента, когда чрезвычайный и полномочный посол Соединенных Штатов Магической Америки в Магической Великобритании Хьюго Грант, наконец, соизволит его принять. И дело то ведь было пустяковое! Не более чем на пять минут. Всего лишь надо заполучить закорючку посла на прошении о допуске к изучению древнего архива.

В принципе, можно было плюнуть на посла и попробовать получить разрешение уже в департаменте информации Министерства магии СШМА, благо североамериканские штаты тоже были членами Венского пакта, и никакой визы для аппарации или перемещения через каминную связь в эту страну не требовалось. Но, как подсказали знающие люди, в этом департаменте царила жуткая бюрократия, и там Поттера могли промариновать недели полторы или больше. А у него времени было не больше месяца. Встречать свое семнадцатилетие за океаном парню не хотелось.

Но, когда Гарри все же попал в посольскую приемную, не очень вежливая секретарь объяснила ему, что «у господина посла важный гость», так что приходилось ждать. А дело это не из приятных. Ах, да! Мы уже об этом упоминали.

От нечего делать Поттер принялся вспоминать ту цепочку событий, которая привела его в американское посольство. Вообще-то, если уж говорить откровенно, все началось еще до рождения Гарри. Некий Том Марволо Риддл посчитал, что более эффектным будет назвать себя Лордом Волдемортом (для близких друзей – Темный Лорд или Лорд Тьмы), после чего в Магической Англии началась война. Не из-за переименования, конечно. Как всегда, из-за каких-то никому не понятных «принципов».

А тут еще мисс Сибилла Трелони взяла и в один черный (для Гарри) день разродилась пророчеством. Видел Гарри эту Трелони, она у него в школе как раз Предсказания преподавала. Ну, казалось бы, какой нормальный человек ей поверит! Но нет же – поверили... Именно из-за этого пророчества Гарри в полтора года лишился родителей, после чего долгие годы жил с родственниками, которые (особенно дядя и кузен) не очень его любили, равно как и всё, что связано с магией. Так что Поттер узнал, что он волшебник только тогда, когда ему исполнилось одиннадцать лет, и пришла пора идти в старшую школу.

И что вы думаете, стало ему легче?! Как бы не так! Судьба постоянно подбрасывала юному магу разные неприятности. И это еще мягко сказано – неприятности…

На первом году обучения в Школе магии и волшебства «Хогвартс» Гарри и с троллем сражался, и спасал философский камень от придурочного преподавателя Защиты, в которого вселился дух того самого не полностью убитого Волдеморта. На втором курсе пришлось махать мечом Годрика Гриффиндора, защищаясь от гигантской змеюки. Если точнее, это был сам царь змей – василиск. Правда, попутно был уничтожен юношеский дневник Тома Ридла, который оказался магическим и в придачу хоркруксом. Хоркрукс – это такая привязка души, не позволяющая ее хозяину умереть, пока этот темномагический артефакт не разрушен. Собственно говоря, таких хоркруксов в свое время Волдемортом было сделано несколько. Именно из-за них он не вполне умер. Но это Гарри сейчас все понимает. Тогда рассказать об этом ему не соизволили. Рано, мол, еще было…

На третьем курсе, слава богам, волнения были проще и закончились приятнее. У Гарри появился почти родственник, родная душа – Сириус Блэк. Он в свое время был близким другом Джеймса Поттера – отца Гарри и поэтому стал крестным отцом мальчика. Правда, для Министерства он до сих пор беглый каторжник. Но Гарри знал, что все обвинения против Сириуса сфабрикованы.

А вот четвертый год обучения возместил все упущенное годом ранее сполна. Поттеру пришлось участвовать в Волшебном Турнире наравне с почти взрослыми волшебниками. В его-то четырнадцать лет! И никому ведь не докажешь, что Гарри это совсем не нужно! И дракону противостоять, и в озеро с русалками нырять. А потом, на финише турнира и вовсе пришлось поучаствовать в возрождении того самого Волдеморта. Вот уж где ужаса пришлось натерпеться!.. Одна смерть ни в чем не повинного Седрика Диггори чего стоит!

Оказалось, что Барти Крауч младший провернул под носом у Дамблдора целое дело. Почти год он ходил под видом Шизоглазого Хмури по школе, преподавая школьникам, в том числе и Гарри, Защиту. Он и записку с именем Поттера в волшебный Кубок бросил, и возрождение Лорда вместе с Питером Питегрю организовал. Почему Рон, когда этот Питер больше десяти лет жил в семье Уизли в образе мерзкой крысы по кличке Короста, «случайно» её не придушил!?

На пятом курсе судьба вновь немного ослабила поводья. Гарри слышал, конечно, что в Отделе Тайн Министерства произошло целое сражение при попытке Волдеморта захватить роковое пророчество, произнесенное Сибиллой Трелони, но сам он, к счастью, в Министерстве в тот момент не был. Ах да! Гарри почти забыл о мерзкой Долорес Амбридж, которая попила много его кровушки как раз на пятом курсе. Практически в прямом смысле пила. На руке до сих пор шрам от ее «воспитательной работы». Вот жаба!

А вот на шестом курсе Гарри пришлось некоторое время следить за Теодором Ноттом. Слизеринец в начале учебного года вел себя очень подозрительно. К счастью, он быстро раскололся и признал, что по поручению Темного Лорда, который держит в заложниках его отца, Теодор должен провести отряд Упивающихся Смертью через исчезательные шкафы (предварительно отремонтировав их) в Хогвартс. А еще он должен – не много и не мало – убить самого Альбуса Дамблдора.

Гарри отвел слизеринца к директору, и они потом общими усилиями организовали пленение более чем десяти ярых сторонников Волдеморта, среди которых был даже жуткий оборотень Фенрир Грейнбек. Этот отряд мог бы натворить в школе много беды! А так они успокоились в Азкабане. Оборотню, за которым числилось много грехов, достался даже поцелуй дементора. Нотта старшего удалось спасти, послав ему в виде письма от сына хитрый порт ключ, который был настроен так, что срабатывал только от прикосновения рук отца Теодора.

Интересно, как разворачивались бы события на шестом курсе, если бы вместо Нотта это поручение от Волдеморта получил Драко Малфой?! В памяти вновь возник образ «заклятого врага» Поттера. Скоро будет уже два года, как его нет в Англии. Гарри «повезло» стать свидетелем похищения блондина.

Это была середина октября, субботнее утро. Гарри с Роном и Гермионой направлялся в «Сладкое королевство», когда увидел около паба «Три метлы» Малфоя. Драко, казалось, кого-то ожидал. И вот недалеко от блондина раскрылся прямоугольник пространственного портала, из которого вышли трое мужчин восточного типа – бородатые, смуглокожие. Пока двое не давали Малфою воспользоваться палочкой, держа его за руки, третий творил новый портал, в который трое похитителей и их жертва тут же шагнули. Гарри и его друзья не успели даже понять, что случилось, не то чтобы использовать волшебную палочку. Да уж! Магия открывала перед волшебниками много возможностей, но она же делала их уязвимыми. Гарри, кстати, после этого случая пришлось свести свои посещения публичных мест до минимума. Ради своей же безопасности…

Так что вот уже почти два года школьная жизнь Поттера проходит без Малфоя младшего. Только в редкие минуты, когда он размышлял об этом в одиночестве, Гарри мог признаться самому себе, что скучает по белобрысому недоразумению. А ведь они могли бы при некотором стечении обстоятельств даже дружить…

Когда Поттер еще в свое самое первое посещение волшебного мира увидел Драко в салоне мадам Малкин, юный аристократ был таким самоуверенным, все знающим, что напомнил Гарри нелюбимого кузена. И когда потом во время поездки в школьном поезде возник выбор между Малфоем и Уизли, Поттер остался с более простым и понятным ему Роном.

Да, у Рона Уизли было множество недостатков. Он был трусливым, завистливым, ленивым, не очень умным, вспыльчивым и грубым. Даже другом он был не очень верным – рыжий часто совсем не желал понимать Гарри и мотивы его поступков. Но это был друг. Это с ним вместе они спасли от тролля Гермиону Грейнджер, после чего девочка стала третьей в их «команде». С ним на втором курсе они шли по пути пауков. А на четвертом Рон устроил форменную истерику Гарри, считая, что это Поттер сам подкинул пергамент со своим именем в Кубок Огня, желая прославиться. И это Рон не верил Гарри, когда тот был убежден, что Нотт что-то плохое замышляет. Много чего было у них вместе…

Так что приходилось многое не договаривать, скрывать. Даже читать учебники по Защите, а потом отрабатывать атакующие и щитовые заклинания приходилось тайком от Рона. Это же такие люди, как младший Уизли, думают, что боевые умения приходят сами по себе, как дар с небес. Выбирая в очередной раз пустой класс для своих занятий, Гарри как-то наткнулся на Гермиону. Им хватило быстрого обмена взглядами, чтобы понять все друг о друге. И эта маленькая тайна их еще больше сблизила. Им обоим надо было много работать, чтобы соответствовать привычному для окружающих образу: Грейнджер – все знающая и умеющая девочка, Поттер – мальчик, чей неизменный долг – спасать мир.

Соперничество с Драко Малфоем было еще одним стимулом для самосовершенствования. Этот несносный слизеринец, казалось, не замечал никого вокруг, кроме «врага» из Гриффиндора. Все, что ни сделал, ни сказал Поттер, если рядом оказывался Малфой, тут же подвергалось суровому критическому (точнее сказать, язвительному) разбору. Попутно доставалось и Гермионе с Роном. Только к курсу пятому Гарри, наконец, понял, что за всем этим скрывается самая элементарная, немного детская обида: «Почему ты мной пренебрег? Ведь я такой замечательный!»

Поттер тем же летом перед пятым курсом пришел к выводу, что, возможно, Малфой и прав, и, если лишить его этой ядовитой язвительности, то он окажется очень даже интересным парнем. Лучше него училась на курсе только Грейнджер. Слизеринец очень много знал и умел. Летал на метле Драко так же хорошо, как и сам Гарри. Малфой был довольно сильным магом с хорошими боевыми умениями. Такого человека хорошо было бы иметь среди друзей.

Но ничего предпринять для сближения с Малфоем Гарри уже не успел. Драко похитили неизвестные люди с неизвестной целью. Правда Лаванда Браун приносила потом сплетни о том, что блондина украли по приказу некоего шейха с Востока. Там у них в гаремах не только девушки есть, но и юноши.

– А Малфой ведь очень красивый. По-своему…

Гарри этим слухам не очень верил, хотя эта информация о Малфое, который служит кому-то сексуальной игрушкой, почему-то волновала его. Возможно из-за того, что к годам к шестнадцати Поттер неожиданно обнаружил, что взгляд, брошенный украдкой на переодевающихся вместе с ним после квиддичной тренировки парней, возбуждает его гораздо сильнее, чем самые нежные объятия с той же Джинни Уизли. Младшая сестра Рона периодически то чуть ли сама не вешалась Гарри на шею, то, видимо, чтобы вызвать его ревность, гуляла с другими мальчиками – чаще всего с Дином Томасом. И в те минуты, когда Поттер был максимально честен с самим собой, он не мог не признать, что каждый раз, когда Джинни оставляла его в покое, он испытывал облегчение.

Да, далеко увели размышления Гарри от его миссии в посольстве! А ведь все дело в том, что после того, как с помощью Нотта они захватили отряд сторонников Волдеморта, Альбус Дамблдор, наконец, решил поделиться информацией о хоркруксах с Гарри и даже (после некоторых колебаний) позволил приобщить к тайне Сириуса Блэка. И хорошо получилось. С помощью его крестного отца удалось избавиться еще от одного хоркрукса – медальона Слизерина, который все это время находился в доме Блэков. Потом и колечко Гонтов нашлось. Слава Богу, директора Хогвартса удалось спасти от проклятия, которое было наложено на него. Снейп еще раз доказал, что он лучший зельевар.

С преподавателем Зельеварения у Поттера долгое время были не самые лучшие отношения. Как-то они не заладились с самого первого урока на первом курсе. По накалу критичного отношения к Гарри декан Слизерина не уступал Драко Малфою.

Но со временем произошло переосмысление привычного образа «сальноволосого ублюдка» и «старой летучей мыши». Следует начать с того, что Снейп несколько раз спас Поттеру жизнь. Затем, на шестом курсе в руки Поттера попал учебник по «Зельеварению» с пометками некого «Принца-полукровки». Пометки были настолько интересными, что как-то неожиданно гриффиндорец увлекся предметом, и даже у нового преподавателя – Слизнорта – стал одним из лучших в Зельях. Большим сюрпризом для Гарри стало, когда он узнал, что автор столь полюбившихся ему пометок не кто иной, как Снейп. Немало способствовали улучшению отношений и вся эта история с Ноттом, Упивающимися и хоркруксами. Так как в каждом случае Северус Снейп принимал самое активное участие на стороне Поттера. Им поневоле пришлось научиться общаться друг с другом цивилизованно.

Во время одного из групповых обсуждений проблемы с поиском и уничтожением хоркруксов именно декан Слизерина вспомнил, что информация о подобных ритуалах темной магии может быть в двух местах. Во-первых, это Восточная Европа, если точнее – Румыния и Венгрия. Там в средние века некая группа магов долгое время занималась всякими мерзкими экспериментами по обретению человеком бессмертия. Частично из-за них в мире маглов так распространены легенды о вампирах Трансильвании.

Подобная группа темных магов примерно в те же времена действовала и в Англии. Ее остатки в свое время выехали в Северную Америку. Нашумевшее среди маглов дело о ведьмах Салема – отголосок деятельности последних членов этой секты. Обе группы, в конечном итоге, прекратили существование, но документы, написанные ими книги – сохранились.

Было решено, что для их поиска Гермиона вместе с Роном поедет в Румынию. Старший брат Рона – Чарли Уизли – работал как раз в Румынии в драконьем заповеднике. Гарри вызвался поехать в Америку. Салемский архив в настоящее время хранился в магическом Питтсбурге. Он находился на том же месте, где и известный магловский город в штате Пенсильвания.

После долгих споров было решено, что Гарри лучше поехать одному, без сопровождения взрослых. Сириусу Блэку очень хотелось сопровождать своего крестника в этой поездке, но он все еще находился в розыске после бегства из Азкабана. А это означало, что он не мог пользоваться ни международной каминной связью, ни аппарацией без риска быть тут же обнаруженным. А это только способствовало бы провалу всей миссии. Что касается сторонников Волдеморта, то никто из них не мог даже предположить, что Избранного оставят без охраны. На Гарри наложили сильное маскирующее заклинание в том месте, где был его знаменитый шрам, и решили, что этого достаточно.

Поттер был только рад тому обстоятельству, что ему предстоит около месяца побыть в одиночестве. Он устал от постоянного напряжения, от того, что всем окружающим постоянно от него что-то надо. Гарри надеялся, что в мирной, тихой Америке он найдет хоть на время покой и отдых, возможность посмотреть на свою жизнь немного со стороны.

И от этой благодати Гарри отделяла всего-навсего подпись внизу листа пергамента. Но вот свершилось чудо. Некто, скрытый от окружающих чарами иллюзии, вышел из кабинета посла. Секретарь дежурно улыбнулась, объявила:

– Гарри Эванс? Можете войти…

Из нее мы узнаем (совсем немного) о пыльных архивах, после чего вместе с Гарри Поттером прогуляемся по Питтсбургу. А еще в ней появится белокурый парень, танцующий на асфальте. А что ж вы хотели! Название обязывает!

Шла вторая неделя пребывания Гарри Поттера в Америке. Магический Питтсбург оказался маленьким поселком, скорее даже деревней. Единственной его достойной внимания достопримечательностью был Магический Университет, расположенный в красивом месте – там, где сливались реки Аллегейни и Огайо. Сам поселок был немного в стороне от самого авторитетного высшего магического заведения Северной Америки.

В обычное время здесь, вероятно, было довольно интересно. В выходные дни и в вечернее время студенты и преподаватели Университета заполняли залы пивнушек и кафе, оставляли звонкие монеты в многочисленных магазинах и салонах красоты. Но сейчас все были на каникулах, так что в поселке царило запустение. Многие заведения просто закрылись, их хозяева решили, что лучше и им на эти два месяца сделать себе отпуск.

Гарри невольно вспомнил о судьбе Хогсмита. Ведь и эта деревушка существовала только благодаря наличию поблизости Хогвартса. Если бы не ученики и преподаватели школы, то кому бы нужны были и «Три метлы», и «Сладкое королевство» в шотландских горах? Очевидно, во время летних каникул и там тоже безлюдье.

Что касается американского университетского поселка, то в местном трактире, который назывался «У Альфреда», конечно же, нашлось несколько (все восемь!) свободных комнат, но даже такому неприхотливому парню, как Поттер, они не понравились. Фактически, это была обычная ночлежка. Можно было только предположить, для каких целей снимали эти комнаты местные студенты. Эти матрасы, как показалось Гарри, настолько пропитались потом и спермой, что никакая магическая очистка им уже не могла помочь.

Так что англичанин выбрал в качестве места поселения небольшую гостиницу около Университета Карнеги-Меллон. В учебных заведениях магловского Питтсбурга в июле тоже было пусто, так что цены за проживание упали чуть ли не вдвое. Номер, в котором Гарри поселился, был достаточно уютным, без претензии на ненужную роскошь. Очень удобным было и то, что точка перехода между мирами находилась недалеко от гостиницы.

За пару дней сложился определенный распорядок дня. После завтрака, который входил в стоимость проживания, Гарри шел пешком до крошечного безымянного кафе на соседней улице. Его содержал состоявший на службе американского Министерства Магии пожилой сквиб. Непосредственно местом перехода было помещение рядом с туалетом (он в заведении был только один – общий для мужчин и женщин). Немного необычно, но удобно. Только маг мог видеть, что боковая стенка около раковины умывальника раздвижная, и там открывается проход в камин, из которого можно было переместиться куда угодно.

Обычно Гарри шагал в тот самый трактир, комнаты при котором ему настолько не понравились. После этого следовала еще одна небольшая пешая прогулка – теперь уже по поселку до Магического Университета. Дежурный библиотекарь, который во время каникул занимался сверкой каталогов и починкой обветшавших книг, молча кивал Поттеру, разрешая тем самым пройти в специальное хранилище – аналог Запретной секции библиотеки Хогвартса. Именно здесь нашел упокоение Салемский архив.

Ему был выделен отдельный огромный шкаф. На этом дело и окончилось. У архива не было ни каталога, ни элементарной описи единиц хранения. Никому уже не нужные долговые расписки соседствовали с рецептами зелий, а протоколы допросов лежали в одной папке со страницами, вырванными из каких-то книг. Страницы эти даже не были пронумерованы. Так что невозможно было понять, к какой части книги они первоначально относились, и есть ли в других папках страницы из той же книги. Начать работу Гарри решил с тех книг, которые сохранились лучше – у них были названия, оглавление и, по крайней мере казалось, что все их страницы на месте.

За эти дни Поттер получил множество информации о всевозможных гадостях, на которые способен человек в своей изощренной фантазии, но это ни шаг не приблизило его к искомой цели. Изредка в некоторых книгах, которые парень листал, встречались упоминания о привязках души в виде хоркруксов. Но ничего нового об этом ритуале темной магии он не узнал. Главное – там не говорилось ничего о том, как с этой напастью бороться.

К середине дня терпение Гарри истощалось. Даже обед в заведении «У Альфреда» (Поттер решил, что это будет достаточной компенсацией за отказ поселиться в одной из его комнат) не улучшал положения. Так что после обеда он шагал через камин в магловский город и оставшуюся часть дня отдыхал, знакомясь с новым местом.

В первый же день проживания в отеле гость из Англии приобрел у портье путеводитель по Питтсбургу. Так что Гарри не просто любовался красотами города, расположенного в месте слияния трех рек (помимо Огайо и Аллегейни была еще Мононгахела). Он посетил и один из крупнейших в США зоопарков (Поттер невольно вспомнил свое посещение Лондонского зоопарка накануне поступления в Хогвартс). В музее естественной истории Карнеги он посмотрел на скелет динозавра и прочие древности. Даже стало интересно, есть ли в мире магии подобные музеи. Стоит ли там чучело древнего дракона?

Музей Энди Уорхола произвел впечатление лишь тем, что посвящен был одному единственному человеку – художнику, местному уроженцу. Что же касается выставленных там работ – Гарри, видимо, просто не понимал современной живописи. В Центре искусств и истории Фрика, к примеру, было много картин более приятных глазу, по крайней мере – более понятных.

Хотя и просто бродить по городу было интересно. Со смотровой площадки на горе Вашингтона открывался потрясающий вид. Гарри узнал из того же путеводителя, что еще лет двадцать назад в округе работало множество металлургических, сталелитейных заводов, но практически все они были закрыты еще в восьмидесятые годы, и воздух Питтсбурга теперь был чистым и прозрачным. О былом промышленном величии города сейчас напоминал лишь «золотой треугольник» – центральный квартал города с многочисленными небоскребами, красивыми мостами через реки.

Но в этот день Гарри бродил в другой части города. Видимо, здесь раньше жили рабочие тех самых металлургических заводов. Собственно говоря, хотя часть квартир в некоторых домах явно пустовала, многие из рабочих семей все еще жили здесь, найдя в городе какую-то, пусть плохо оплачиваемую, но работу. Дома в этом районе выглядели соответственно – они помнили лучшие времена, но еще сохранили остатки гордости, чувство собственного достоинства. Да, многое требовало ремонта, но сквозь прорехи пока еще не зияла нищета.

Звук ритмичной музыки привлек внимание Гарри. Ее источником был большой кассетный магнитофон с пристегнутыми по бокам колонками. Его примостили на давно не крашенное сидение качелей с ржавыми стойками. Эти качели и две лавочки на краю заасфальтированной площадки находились в пространстве между двумя домами и были единственными элементами благоустройства на этом отрезке улицы. Двое парней (один из них – темнокожий) и две девушки – под эту музыку танцевали.

Гарри до сих пор каждое лето большую часть каникул проводил с магловскими родственниками. Благодаря Дадли он примерно знал, что слушает современная молодежь. Но за пределами дома дяди в магловском мире Поттер мало где бывал. И если говорить о современных танцах, то, пожалуй, единственным источником информации парню мог служить телевизор – в те редкие часы, когда в доме Дурслей никого, кроме Гарри, не было. Особенно нравились ему клипы группы «Takethat» (один из парней – блондинчик немного напоминал Поттеру Драко Малфоя), да и сами музыкальные композиции этого коллектива были приятными на слух.

Так вот, эти американские парни и девушки в плане танцев вполне могли составить конкуренцию членам английской группы. Если, конечно, Поттера в этом вопросе можно было признать компетентным судьей.

Во время паузы один из парней (тот самый мулат, немного похожий на Дина Томаса – одноклассника Гарри) заметил зрителя, усмехнулся:

– Что, нравится?

Гарри тоже улыбнулся в ответ, кивнул.

– Это ты еще не видел нашего лидера. Блонди Блэк танцует, как бог. Он скоро должен прибыть. Только не назови его ненароком «Блонди». Дрейк этого не любит. Но прикольно ведь, что парень с фамилией Блэк беловолосый, как альбинос.

– Ага! Вот и он. Легок на помине, – отозвалась одна из девочек – крашенная белыми и желтыми «перьями» шатенка.

Не успел Гарри оглянуться, как мимо него кто-то промчался на огромной скорости. Подъехав к компании ребят, светловолосый парень резко затормозил, соскочил со скейта, ловко схватив его левой рукой. Последовали рукопожатия с парнями, девчонок блондин поцеловал в щеку. На лидере группы были светлые «парусиновые» штаны (Гарри с трудом уговорил себя не пялиться слишком откровенно на весьма симпатичный зад), черная футболка с короткими рукавами и дешевые матерчатые кроссовки. На локтях и коленках были щитки из толстой резины или пластика, на руках перчатки с обрезанными пальцами. Платиновые волосы парня были довольно коротко подстрижены.

В этот момент блондин повернулся к Поттеру лицом, и Гарри оторопел. Это был никто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Да, повзрослевший на два года, окрепший (бицепсы на руках вызывали уважение, да и грудные мышцы легко угадывались под футболкой), когда-то заостренные черты лица смягчились, стали выглядеть приятнее, он был в магловской одежде, но это был персональный поттеровский кошмар первых четырех лет его учебы.

Малфой (если это все же был он) скользнул взглядом по Гарри. Нет, не правда! Блондин окинул непрошеного зрителя отнюдь не равнодушным взглядом, он его изучал хоть и недолго, но весьма заинтересованно. Но все же Поттер мог дать голову на отсечение – ни тени узнавания не промелькнуло в глазах парня, столь похожего на Драко Малфоя.

Гарри сделал решительный шаг в сторону танцоров:

– Э… Можно я посижу, посмотрю на ваши танцы?

Лидер группы еще раз окинул его взглядом:

– Вообще-то у нас репетиция… Ну ладно. Будешь у нас в роли зрительской аудитории. Только сиди тихо, не комментируй.

Парень развернулся к своей команде:

– Давайте будем считать, что эта лавка зрительный зал. Привыкайте работать на публику. Через три дня…

– Мы помним, Дрейк. Не нуди!

Началась репетиция. Как понял Гарри, шел очередной прогон нескольких уже отработанных танцев. Блондин был и постановщиком, и солистом. Да еще каким! Стало понятно, почему у Дрейка (или все же – Драко?) такие мускулы на руках. Он периодически вставлял в танец акробатические номера – делал стойку на руках, выполнял сальто и многое другое... Футболка блондина иногда задиралась, и можно было разглядеть кубики пресса, так что и с этим у парня все было в порядке.

Поттер почувствовал себя чуть ли не извращенцем, когда во время очередного трюка, когда Дрейк опирался ладонями об асфальт, вместо того чтобы следить за мастерством исполнения сложного элемента, он, затаив дыхание, ждал, когда из-под края брюк покажется нижнее белье. Для полного счастья, оказывается, ему надо узнать, какого цвета у блондина трусы. Но белье, если оно вообще имелось в наличии, никак не хотело показаться на глаза. Так что пришлось Гарри сделать над собой усилие, постараться не думать о таких низменных материях, вместо этого дав увлечь себя магии танца.

А магия была. Иначе, почему в какой-то момент Поттеру показалось, что это он движется рядом с танцующим блондином, подхватывает его, не давая упасть, кружит рядом, синхронно с солистом изгибаясь всем телом. И это он, Гарри Поттер – парень, над которым природа поиздевалась, наделив многим, но отнюдь не чувством ритма и изяществом движений. Он до сих пор помнил позор, пережитый на святочном балу.

А еще в движениях блондина была магия другого рода, потому что в этом воображаемом танце они с ним время от времени еще и касались друг друга. Вот так вот запросто – один парень легкими прикосновениями скользил по коже другого парня. Да, с этим надо было что-то делать… Хотя… Может, ну его! Пусть все идет своим чередом!

В ней знакомство Гарри Поттера и танцующего на асфальте парня продолжается и, можно сказать, развивается.

Отзвучала очередная музыкальная композиция; блондин, который в финале танца сделал что-то вроде шпагата, подскочил с асфальта, сделав это с той же легкостью, как и в начале репетиции. Только едва заметные бисеринки пота на лбу говорили о том, что парень затратил на этот танцевальный марафон много сил. Ребята собрались кружком, вполголоса обсуждая планы на следующий день. Вроде бы этот самый Дрейк договорился с хозяином клуба, в котором они должны были в ближайшие дни выступить, что он позволит им провести репетицию на сцене. Только прийти надо было рано утром, в то время, когда нет посетителей.

Гарри подумал, что ему уже нет смысла здесь оставаться. Если этот парень действительно Малфой, то, очевидно, у него есть причины для того, чтобы скрывать свое местонахождение от магического мира. Кто такой Поттер, чтобы ему в этом мешать?! Но не успел он сделать вниз по улице и двух десятков шагов, когда услышал за спиной характерные звуки едущего по асфальту скейтборда. Поравнявшись с Гарри, блондин притормозил, протянул руку:

– Прости, я не успел тебе представиться. Меня зовут Дрейк Блэк. Я тебя никогда раньше в нашем районе не видел. Ты приезжий?

Гарри при виде протянутой руки испытал что-то вроде дежа вю. Ведь все это уже однажды было. Малфой предлагающий свою дружбу, его протянутая рука… Но на этот раз Поттер решил все сделать по-другому. Он пожал узкую немного шершавую (перчатку Дрейк предусмотрительно снял) ладонь, в свою очередь представился:

– Гарри. Гарри Эванс.

Именно под этим именем Гарри находился в Америке. Ему сделали самые настоящие магловские документы. На это же имя была заведена и кредитная карточка. Гоблины в Гринготсе, когда меняли галлеоны на доллары, выдали её, объяснив, что в Америке маглы с подозрением смотрят на тех, кто использует для больших покупок наличность. Поттер ничего крупного в Америке покупать не собирался, но карточку взял. Что касается фамилии, парню почему-то казалось, что его мать тем самым как бы продолжает его оберегать. А ведь и у Малфоя девичья фамилия матери – Блэк. Так что возможно перед ним все же Драко…

– А ты ведь не американец, – тем временем заговорил чем-то довольный блондин, продолжая медленно ехать рядом с Гарри,– у тебя интересный акцент. Я еще на площадке обратил внимание. Ты как-то очень правильно говоришь. Дай, догадаюсь… Ты англичанин! Я видел по телеку несколько ваших фильмов. Так что помню, как вы говорите.

– Э… Да. Так и есть. Я родился… То есть, мое детство прошло в небольшом городке недалеко от Лондона.

– А сейчас? Ты сказал – детство…

– Сейчас я большую часть года провожу в школе. Она расположена в Шотландии.

– А, эти знаменитые закрытые английские школы! Ходит много самых грязных слухов о нравах, царящих в их общежитиях. Могу себе представить – толпы парней в пору полового созревания, запертые в четырех стенах. Это покруче армии или тюряги.!

Гарри невольно покраснел. Да уж! Фантазия у блондина работала в весьма интересном направлении.

– У нас смешанная школа. Девочек и мальчиков поровну.

– У-у! Это скучно, – усмехнулся Дрейк, потом его лицо приобрело заинтересованный вид, – а что тебя привело в наши края?

– Гм. Я тут работаю.

– Работаешь?

– В архивах. Мой преподаватель истории подбросил на лето задание – сделать обширный доклад о первых переселенцах в Америку. А где же искать материал об этом, как не здесь!? У вас много толковых университетов.

– А, вот оно что… Так ты в Университете Карнеги?..

– Живу я около него, а занимаюсь изучением архива в небольшом частном университете. Ты о нем, наверное, даже не слышал.

Эту версию он озвучил и в отеле, в котором жил. Хотя, в принципе, какая этим маглам разница, для чего Гарри приехал в Питтсбург?!

– Это, наверное, очень скучно… Ты вроде бы не выглядишь книжным червем. У тебя довольно спортивный вид.

– Если честно – скучно. Но я не целый день этим занимаюсь. Я много гуляю по городу, хожу по музеям. Просто отдыхаю. Это ведь первая моя самостоятельная поездка за пределы Англии. Эти архивы, по большому счету, только повод, чтобы побывать в новом для меня месте.

– Так ты сам?! Клево! А сколько тебе лет?

– В конце месяца будет семнадцать.

– О! Так я старше тебя! Мне семнадцать было в начале июня.

Гарри попытался вспомнить, когда день рождения у Малфоя. Кажется, действительно, в начале лета. Вроде бы, в эти дни среди «змеек» их курса обычно всегда можно было заметить некоторое оживление, в центре которого находился белобрысый аристократ. Ладно, можно подойти с другого конца:

– А ты чем занимаешься? Ну, кроме танцев, конечно.

– Я учусь в обычной школе. Еще работаю. В «Макдональдсе». На выдаче. Сейчас, во время каникул практически на полную ставку. Деньги нужны, сам понимаешь…

– А что же родители? – осторожно поинтересовался Гарри.

Тень пробежала по лицу блондина.

– Их нет.

– Прости…

– Ничего. Ты же не знал.

– А как давно?

– Да вот в начале осени два года будет. Автомобильная катастрофа. Я потом еще месяц в коме был. Я во время аварии находился в машине вместе с ними. Сам-то я ни царапинки не получил. На заднем сидении был. Но башкой хорошо треснулся. Если точнее, это не совсем кома была. Я мог есть, пить, в туалет даже сам ходил. Просто мозг отказывался воспринимать действительность. До сих пор все, что было до аварии, как в легком тумане. Словно не со мной было.

– А вы здесь жили, в Питтсбурге.

– Нет, наш дом был на другом конце страны, в Богом забытом городишке в штате Айдахо. Эвелин – это моя двоюродная тетка – забрала меня из больницы и в практически бессознательном состоянии перевезла в Пенсильванию. Я пришел в себя уже в Питтсбурге где-то в последних числах октября. В школу пошел в середине ноября. Ни друзей, ни знакомых. Все новое. Может, оно и к лучшему. Ничего не напоминает о…

«Все страньше и страньше», как говорила Алиса в известной сказке. Когда в Англии пропал Драко Малфой, практически в тот же день здесь в Америке появился Дрейк Блэк.

– Хотя… – блондин полез за пазуху и показал до этого момента скрытый футболкой серебряный медальон в виде дракона (Гарри сразу вспомнил, что видел, как что-то блестело у парня в районе шеи во время отдельных самых сложных трюков) на серебряной цепочке, – …память все же осталась. Родители подарили мне его на пятнадцатилетие.

– Красивый, – протянул Поттер; он был готов поклясться, что в этой безделушке скрывается немалой силы магия.

Блэк (Гарри решил, что пока что примет правила игры и будет считать этого парня, похожего на Малфоя, все же не Малфоем) спрятал украшение в футболку и, немного нервно улыбаясь, спросил:

– Так что? Давай погуляем вместе?

– Я не против. Я-то уже много где побывал, но одному немного скучно.

– Отлично! Сейчас я только шнурок поправлю. Растрепался.

Блондин присел, перевязывая шнурок, и мечта Гарри исполнилась, причем с лихвой. Футболка Дрейка задралась, оголив полоску кожи внизу спины. Одновременно брюки приспустились, так что Поттер смог увидеть и полоску ярко-синих трусов (скорее всего, это были узкие плавки), и даже ложбинку между ягодицами.

Самым возмутительным было то, что при виде этого зрелища буквально за несколько секунд член Гарри приобрел каменную твердость. Ну и соответствующие размеры, само собой. Хорошо хоть, плавки у Поттера были тесные и не дали развернуться ему в полную силу. Но и без того выпуклость на джинсах была неслабая.

С тех пор, как Гарри исполнилось шестнадцать, и он получил частичный доступ к сбережениям родителей (полное вступление в наследство должно было наступить в двадцать один год; раньше этого срока – только в случае женитьбы), парень перестал скромничать. Теперь даже в магловском мире он перестал ходить в обносках Дадли. В этот момент на Поттере были плотно сидевшие на нем новые голубые джинсы, светло-зеленая тенниска-поло, ну и, удобные мокасины на ногах, само собой. Свои круглые очки (оправа и стекла были новыми, но изменять привычный облик он не стал) Гарри оставил в гостинице. При работе с бумагами он пользовался именно ими, а вот гулять по городу предпочитал в контактных линзах.

Тем временем Дрейк покончил со шнурками. Вставая, он скосил взгляд на ту самую выпуклость на джинсах, но вслух ничего не сказал, только едва заметно улыбнулся.

Гулять с Дрейком Блэком действительно оказалось интересно. За эти два года он успел много узнать о городе. В его рассказах история Питтсбурга ожила, наполнилась подробностями и людьми, приобрела некий смысл. Он развился в свое время от укрепленного форта на границе индейского мира к крупнейшему промышленному центру – одному из локомотивов американской промышленности. А после этого пережил новый поворот судьбы – и теперь город уже научный, культурный центр, находящийся на острие современных технологий.

А еще с блондином было замечательно просто находиться рядом. Хотя иногда черты характера другого белокурого парня – того прежнего Малфоя – проскакивали и у Блэка. Но они уже не раздражали. Дрейк тоже выпендривался перед Гарри, но только теперь он хвастался не своими чистокровными предками. Даже на ровных участках улицы блондин не просто ехал на скейте, а демонстрировал себя – какой он ловкий, какая у него классная фигура и, чего уже скрывать, какая аппетитная задница.

Когда же им на пути встретилось бетонное полукольцо, то кто бы стал порицать Дрейка за то, что он устроил там маленькое шоу, продемонстрировав, что может не только замечательно танцевать, но и летать. И в этих трюках со скейтбордом вновь просматривался прежний Малфой, который был способен выполнить сложнейшие финты на метле. Вот только теперь его полет, к сожалению, длился всего несколько секунд.

Расстались парни около дома, где Блэк жил с тетей Эвелин, когда уже начало темнеть. Дрейку утром надо было рано вставать, чтобы успеть на репетицию, а потом ему еще надо будет мчаться на работу. Возле «Макдональдса» (во время прогулки они два раза проходили мимо здания закусочной, и Гарри запомнил местоположение) они и договорились встретиться на следующий день. Примерно в пять, когда у блондина оканчивалась смена.

Когда Гарри ехал в свой отель на такси фирменного желтого цвета, дурацкая счастливая улыбка не сходила с его лица, хотя, казалось бы, никаких причин для радости у него не было.

В ней мы продолжаем знакомиться с загадочным приятелем Гарри Поттера, который внешностью настолько похож на Драко Малфоя. В частности, мы узнаем немного больше о его характере, стиле общения с другими людьми.

Надо ли говорить, что на следующий день после знакомства с Дрейком Блэком поработать с архивом Гарри Поттер так и не смог. Какие к Волдеморту ведьмы Салема, когда перед глазами то и дело мелькают картинки: танцующий Дрейк, улыбающийся и размахивающий руками во время разговора Дрейк, выполняющий трюки на скейтборде Дрейк! Ну и, на десерт – узкая полоска синей ткани, которая едва прикрывает то, что нормального парня не должно привлекать в другом парне. Но кто обещал, что Гарри Поттер станет нормальным, когда вырастет!?

Да что там говорить! – Для этого данного конкретного Гарри Поттера не было ничего более нормального, чем приходить в восторг от данного конкретного блондинистого парня. Конечно, оставалась загадкой, кто он такой на самом деле. Но даже если это был Драко Малфой собственной персоной, но только в силу каких-то причин потерявший память, все равно Гарри нравился такой Драко Малфой. И не важно – как много было в нем того, что появилось в результате жизни среди маглов, и сколько того, что было в характере слизеринца и раньше, но оставалось не раскрытым из-за их личной вражды. Возможно, если бы они сразу подружились, то Гарри хорошо бы знал этого дружелюбного, улыбчивого, умного парня.

Погруженный в свои мысли Поттер в этот день по рассеянности даже забыл пообедать в заведении Альфреда. Опомнился он только тогда, когда уже шел по магловскому Питтсбургу. Гарри в растерянности замер, не зная, что предпринять. Возвращаться назад не хотелось. Но потом его осенило, он заулыбался, радуясь вовремя пришедшей идее.

Когда Поттер в начале четвертого появился в том «Макдональдсе», где работал Дрейк Блэк, посетителей в заведении было немного. Время обеденных перерывов давно уже окончилось, а до окончания рабочего дня большинства рабочих и служащих еще было достаточно далеко.

Видеть «Драко Малфоя» в фирменной спецодежде было немного забавно. К магловскому виду юного аристократа Гарри как-то быстрее привык. А тут эта униформа!

Дрейк заулыбался, увидев своего нового знакомого:

– Чего ты так рано? Мы же на пять договаривались… Еще почти два часа осталось…

– Да я обед сегодня пропустил. Немного увлекся… работой… Я решил, что есть смысл перекусить у тебя. Обслужишь?

– Что за вопрос! Предлагаю большой чизбургер с порцией картошки. Что ты будешь пить?

Гарри так и подмывало ляпнуть: «Тыквенный сок, пожалуйста». Не то чтобы этот сок ему очень нравился. Но за столько лет можно и привыкнуть. С большим трудом удержавшись от этой неуместной в данном случае реплики, он все же сделал выбор:

– Да, наверное, как все – колу. Если честно, я первый раз в «Макдональдсе».

– У вас в Англии их нет?

– Наверняка есть. Хотя бы в том же Лондоне. Но мне как-то ни разу не довелось там побывать.

Не рассказывать же во всеуслышание, что в мире магии таких точек быстрого питания нет. А в те дни, когда Поттер находится с магловском мире, он редко когда отдаляется от дома дяди. Да в их городке и «Макдональдса» не было.

Дрейк улыбнулся:

– В жизни все надо попробовать. Хотя бы раз. Сегодня у тебя в программе – комплексный обед от «Макдональдса». Мне как-то в библиотеке у Эвелин попал в руки журнал, где спорили диетологи и прочие специалисты о том, вредно ли питаться в заведениях подобных нашему. Мол, именно из-за этого американцы стали нацией с обилием людей, имеющих лишний вес. Так вот, я практически полностью согласен с высказыванием одного профессора – не вспомню сейчас его имени. Он считает, что стандартное меню в «Макдональдсе» довольно хорошо сбалансировано. В нем в равной мере представлены белки, углеводы и легкие жиры. Просто не стоит питаться здесь постоянно – три раза в день и каждый день. А еще предполагается, что человек должен вести подвижный образ жизни. Калории, которые ты получаешь из питания, нужно сжигать, выполняя физические упражнения. Только если этого не делать, появится лишний вес. Приятного аппетита!

Пока Блэк разглагольствовал о рациональном питании, он попутно формировал заказ, взял у Гарри деньги, пробил чек, выдал сдачу. Так что пришлось Поттеру взять еду и отправиться на свободный столик. Место себе он выбрал достаточно близко от стойки, естественно, с хорошим обзором рабочего места Дрейка.

Как это ни странно, блондин и в этой своей скромной должности в обычном «Макдональдсе» достиг максимально возможного совершенства. И улыбка его была самая открытая и радушная, и действовал он чуть ловчее других своих коллег. Дрейк узнавал постоянных клиентов, называл их по имени, находил, что сказать каждому из них. У некой старушки миссис Смит он поинтересовался, как чувствуют себя ее кошки. У каких-то мужиков – по виду разнорабочих – спросил, видели ли они последний бейсбольный матч. После чего что-то там прокомментировал (Поттер не знал и половины терминов, которые они при этом применяли в разговоре). С двумя девчушками, которым было лет по пятнадцать, блондин немного пофлиртовал (и совсем Гарри не ревновал!) и пригласил в клуб на выступление их группы.

После четырех часов посетителей стало больше, но и персонала (это были такие же молодые, как Блэк, юноши и девушки) на раздаче стало больше. Примерно в половину пятого около столика, где праздно проводил время Гарри (все уже давно им было съедено), появился Дрейк.

– Скучаешь? Пошли со мной. Мой сменщик уже пришел, так что я могу уйти сегодня пораньше. В другой раз я его сменю раньше срока. Сейчас я переоденусь, и мы с тобой пойдем гулять.

Блондин повел его по коридору мимо туалетов в служебное помещение. В крошечной раздевалке, куда они попали, стояло с пару десятков одинаковых шкафчиков. Дрейк открыл один из них, и только в этот момент до Гарри дошло, что сейчас блондин в его присутствии будет раздеваться!..

Отвернуться, сделать вид, что происходящее его не интересует, не получалось. Блэк продолжал разговаривать, рассказывая о том, какие смены самые тяжелые, как много людей бывает в разные дни. Гарри пропускал информацию, не запоминая. Какая разница – сколько ходит в заведение людей, когда тут на его глазах разворачивается потрясающее зрелище!

Блондин быстро сбросил униформу, после чего, словно издеваясь, достаточно долго оставался одетым только в уже знакомые Поттеру узкие синие плавки. Он наклонялся, доставая из сумки одежду, так что эластичная ткань плотно обтягивали ягодицы, поворачивался то одним боком, то другим, и Гарри смог разглядеть шикарное тело Дрейка в разных ракурсах. Естественно, не обошлось и без изучающего взгляда на область все еще прикрытую тканью. Имеется в виду не только зад, но и перед. Нельзя сказать, что у парня там скрывалось что-то гигантское. Но даже того, что просматривалось под эластичной тканью, хватило, чтобы у Поттера в голове родилось несколько «грязных» мыслишек.

Эволюция в голове у парня шла воистину с бешеной скоростью. Еще пару недель назад, покидая Англию, Гарри и подумать даже не мог, что ему захочется такого. Ему вполне хватало того, что он мог при случае посмотреть на других парней, когда они раздеты.

Дрейк, казалось, не видел этих взглядов его нового знакомого. Лишь спрятавшаяся в уголках губ улыбка показывала, что он все замечает и доволен происходящим.

Но вот все же процедура переодевания была окончена. Блэк в этот день был одет примерно так же, как и накануне. Разве что футболку сменила стального цвета майка, в которой руки и грудь блондина смотрелись еще более выгодно. Кроме того, она гармонировала с цветом его глаз. Свой скейт Дрейк оставил дома. Видимо, из уважения к Гарри. Сегодня оба парня были, так сказать, на равных.

Когда они оказались на улице, оживление покинуло блондина, он почему-то замолчал. Гарри шел рядом с ним, мучительно подбирая тему для разговора. Как оказалось, вне мира магии круг его интересов был очень узким. Он реально не знал, о чем бы они могли поговорить.

Какой-то темнокожий парень, который до этого стоял, внимательно что-то разглядывая под раскрытым капотом старенького форда, припаркованного около подъезда потрепанного временем дома, услышав их шаги, оторвался от своего занятия, посмотрел на приближавшихся парней.

– Эй, ты, беложопый! Чего это ты забыл в моем районе? Давно не харкал кровью на свои чистенькие брючки, заучка?

Мулат, которому, наверное, было уже около двадцати лет, говорил довольно резкие слова, но почему-то при этом улыбался, да и тон, которым он их произносил, не соответствовал содержанию. У Гарри при этом возникло неприятное ощущение. Гермиона как-то вычитала в очень умной книге, что такое явление называется когнитивным диссонансом. По своей привычке она тут же поделилась информацией с окружающими, роль которых в этот момент играли ее друзья. Поттеру понравился красивый термин, и он его запомнил.

Дрейк совершенно не испугался угроз здоровенного темнокожего парня, улыбаясь в ответ, он произнес:

– Эй, кореш! А тебе разве не говорили, что ты слишком много загораешь?! Или это для того, чтобы кровь не так была заметна, когда я размажу ее по твоей наглой физиономии?

Вопреки всему сказанному, когда Дрейк и мулат сблизились, то они не стали драться. Вместо этого парни как-то по-хитрому, согнув руки в локтях, совершили обряд рукопожатия.

– Привет, Джордж! Все возишься со своей старушкой? Давно пора купить новую.

– Ты хочешь подарить мне новую машину!? Я не знал, что твоя бабушка – вдова миллиардера – уже отдала Богу душу, оставив тебе все свои капиталы. Или ты на днях грабанул банк?

Дрейк только засмеялся в ответ, после чего, повернувшись к Гарри, представил своего приятеля:

– Прикинь, этого парня зовут Джордж Вашингтон.

Поттер решил вписаться в эту странную компанию шуткой:

– Так это в вашу честь, мистер, назвали гору? На ней располагается клевая смотровая площадка. Я там побывал на днях. А вот ваш портрет на однобаксовой банкноте выглядит не очень похожим… Наверное, это из-за парика.

Джордж заржал, видимо, оценив попытку пошутить, спросил у Дрейка:

– А это кто еще такой? Надеюсь у него с фамилией все правильно. А то с вас бледнолицых станется назвать его Уайт. Волосы-то у него черные.

– Эванс, Гарри Эванс, – представился англичанин.

Дрейк поспешил пояснить:

– Он приезжий. Познакомились случайно. Его тоже интересуют уличные танцы. А я с ребятами на днях репетировал на площадке около дома Майкла. Да, кстати, у нас послезавтра в девять выступление в «Мартин клубе». Если хочешь, приходи.

– Посмотрим по обстоятельствам. Ты же знаешь, я не очень люблю эти клубные тусовки. Но моя мелкая точно будет. Ты там присмотри за ней. Да, если сегодня встретите ее, то передайте, чтобы к десяти была дома, а то я ей уши оторву.

– Ха! Так и передам. Ну, покеда!

– Бывайте!

Гарри было любопытно, что это за парень и почему такие странные отношения связывают его с Блэком. Дрейк, видимо, догадался об этом и сам начал рассказывать, как только они достаточно далеко отошли от Джорджа и его машины:

– Я уже говорил тебе, что попал в Питтсбург, считай, в полубессознательном состоянии в конце октября. Эвелин… Да вот что… Я свою тетку обычно зову по имени. Как-то мне так проще. Она не возражает. Так вот, Эвелин дала мне пару недель на то, чтобы прийти в себя. Заодно ей требовалась время на оформление документов и прочую волокиту. Короче, попал в школу я уже где-то в ноябре. Учебный год давно начался, все друг с другом, даже если были новички, притерлись, и тут я нарисовался – такой из себя красивый – не сотрешь. Учиться мне было легко. Школа в нашем рабочем районе – как бы тебе сказать понятней…

– Не предъявляет высоких требований к ученикам.

– Ага, типа того. Домашних заданий у нас почти нет. Если у тебя более-менее толковая голова на плечах, и ты способен запомнить все, что на уроке рассказывает учитель, то успех тебе обеспечен. Только никому эти высшие балы не нужны. Я не сразу врубился в эту систему и за пару недель успел стать кем-то вроде феномена. Сам, конечно, я вперед не лез, руку там на уроках не тянул, но когда спрашивали, то отвечал. Ну, не могу я притворяться, что не знаю. А я ведь и без того был довольно заметной личностью. Сам понимаешь – с моей-то внешностью.

Гарри вслед за Дрейком засмеялся. От скромности блондин умирать не собирался, так почему Поттер должен что-то менять. Хотя за всеми этими фразами закоренелого Нарцисса нельзя было не заметить изрядной доли самоиронии. И это многое меняло. Значит, у Блэка было достаточно ума, чтобы знать себе истинную цену, видеть без прикрас свои и сильные, и слабые стороны.

– Джордж в то время был в выпускном классе. Мы с ним, ясное дело, никак не пересекались. Но и без поясняющих табличек было понятно, что он в школе один из главных. Само собой около Джорджа и его друзей вертелось несколько шавок помельче. Я не зря о них упомянул. Дело было в пятницу, после занятий. Я шел домой, когда наткнулся на компанию старшеклассников во главе с Джорджем. Собственно говоря, не все в его компании были выпускниками. Среди них был даже один из моих одноклассников. Именно он – Сэм – решил подзаработать себе авторитет. За мой счет. В качестве повода, чтобы прицепиться ко мне, он выбрал мой медальон. Ты видел.

Гарри бросил взгляд на грудь Дрейка. Пот тонкой тканью майки легко угадывались очертания дракона. Поттер кивнул, давая понять, что можно продолжить рассказ.

– Ощущая за своей спиной поддержку старших парней, Сэм потребовал дать ему мой медальон – типа для того, чтобы «посмотреть». Мой одноклассник увидел дракончика днем раньше, когда мы переодевались в спортзале. Идиотом я и тогда не был – догадывался, что вещь мне после просмотра не вернут. Сам понимаешь, память о родителях я отдать не мог. А еще я отчетливо понял, что если в тот момент дам слабину, то меня затопчут в асфальт – пусть и не в буквальном смысле. Просто превратят мое пребывание в школе в ад.

– И что ты сделал?

– Я довольно вежливо отказал. И тут этот дебил оказал мне хорошую услугу. Он ударил меня первым. Слабенько, должен сказать. Просто мазнул по лицу ладонью. Здесь расчет был на то, что я окажусь трусом и побоюсь выступить против целой толпы почти взрослых парней. Но пока-то мне противостоял всего один придурочный ровесник. Я сложил всю свою силу в кулак и хорошенько дал ему в морду. Сэм даже не устоял на ногах. Потом он все же поднялся. Ему ведь тоже не улыбалось сразу без боя уступить победу какому-то чужаку, да еще и, как он считал, ботанику.

– А старшие ребята не вмешивались?

– Нет. Они даже устроили что-то вроде шоу из нашей драки. Кричали, подбадривая, делали ставки. Джордж, кстати, сразу поставил на меня. Если коротко, то минут через пятнадцать у меня под глазом был фонарь, губа была разбита, но я все еще был на ногах. Сэма шатало, как моряка во время качки, на его мерзком лице не было живого места. Добивать я его не собирался и с какого-то момента только отражал атаки моего одноклассника. Бой остановил, так сказать, «по очкам» именно Джордж. После этого он отвел меня к себе домой. Там его сестренка Джессика – это ее он называет «мелкой» – смазала мои раны, залепила их пластырем. А еще мы с Джорджем хорошо поговорили. Я рассказал ему свою историю. Одним словом, с тех пор мы что-то вроде приятелей. Пока Джордж не окончил школу, он покровительствовал мне, а со временем я и сам заработал какой никакой авторитет. В нашем районе главное дать понять, что ты можешь постоять за себя. Ну и не следует ни в коем случае ставить себя выше других. Все мы тут в одной глубокой заднице, а кто лучше или хуже, кто ближе или дальше к выходу – какая разница?!

– А чем он занимается сейчас?

Дрейк засмеялся:

– Это ты по поводу того, не является ли Джордж боссом местной преступной группировки?! Слава Богу, у нас с этим тихо. Возможно, из-за того, что почти у всех, кто в нашем районе живет, нет больших денег. Кстати, возле университетов, где учатся среди прочих и дети богатеньких родителей, обстановка похуже. Там есть и мелкие торговцы дурью, и более серьезные дилеры. В том районе встречается категория людей, которым дорогу лучше не переходить. А в целом, Питтсбург по американским меркам на удивление благополучное место. Где-то читал статистику, что по уровню преступности у него одни из лучших показателей в стране. Я тебе это и без всякой статистики могу подтвердить, как житель города. Почти везде можно без боязни ходить. Разве что попрошаек много. Если вернуться к Джорджу, то после школы он устроился учеником механика в автомастерскую. Среди его приятелей есть, правда, несколько парней из тех, которые могут похитить из оставленного без присмотра автомобиля магнитолу или что-то в этом роде. Но это больше не из-за денег, а из-за того, что им нечем себя занять. Безработица у нас все еще жуткая. Особенно среди молодых ребят.

– Зато ты нашел себе занятие по душе.

– Где-то так.

Дрейк замолчал, о чем-то размышляя, потом заговорил каким-то особо грустным тоном:

– Я ведь тебе говорил о школе, в которой я учусь. Увы, это очень характерно для нашей страны свободного выбора. У нас одна школа другой школе рознь. Да, в моей – мне легко и просто учиться. Стать отличником – не фиг делать. Но потом в конце учебы будут тесты, а им похер, в какой ты школе учился – в такой, как моя, с облегченным курсом, или в такой, где учатся дети яйцеголовых и богачей – с усиленным. Когда я это понял, я попытался резко подтянуть свой уровень, заполнить пробелы в знаниях, но было уже поздно. С математикой еще куда ни шло. Видимо, у меня в Айдахо все же был хороший учитель. С физикой дела обстояли уже немного хуже. Химию я, оказалось, не знаю практически вовсе. Лишь отдельные базовые факты. Так что в технический Университет мне дорога была заказана. Гуманитарное направление казалось более легким. Но и здесь надо было прочитать, вызубрить кучу новой для меня информации, особенно, по американской литературе, по истории. У меня на этих направлениях выявились не то что пробелы – целые тома с чистыми белыми страницами. А я ведь должен сдать итоговые тесты не просто хорошо, а безукоризненно, если хочу не только поступить в Университет, но и получить стипендию.

Гарри мысленно поставил еще одну галочку. Действительно, арифмантика почти не отличалась от магловской математики, а в курсе Астрономии давали много знаний по физике. Алхимию немного похожую на магловскую химию начинали изучать позже, на старших курсах. Но откуда Драко Малфой мог знать об американской литературе или истории!? Если он даже и интересовался маглами и культурными явлениями их мира, то ему все же ближе были английская литература и история.

Блондин же тем временем оканчивал свою речь:

– Большие шансы выбиться наверх для ребят из нашего района дает спорт. Спортсменов охотно принимают в университеты, им дают стипендию. А, если попадешь в профессионалы, то можно и без образования состояние сколотить. Но и в этой сфере я опоздал к раздаче. Если хочешь добиться чего-то серьезного в той же гимнастике – а это, пожалуй, наиболее подходящий мне вид спорта – надо заниматься лет с шести. Для игровых видов спорта я слишком хрупкий, и ростом я тоже не вышел.

Дрейк был чуть выше Гарри, но до баскетболиста ему, действительно было далеко.

– Есть еще один путь – искусство. Пишу я пристойно, умею излагать мысли на бумаге, но писателем мне, скорее всего, не стать. Разве что журналистом. Этот путь я держу про запас. Я умею немного бренчать на гитаре. Пою я весьма посредственно – друзьям нравится, но для сцены этого мало. Так что после некоторых размышлений я остановился на танцах. Тем более что это такая вещь, которая мне реально приносит удовольствие. Хочешь, я и тебя научу!

– Не трать время. Когда звучит музыка, и когда на меня смотрят, не дай Бог, другие люди, мое тело сразу деревенеет. Так что я двигаюсь хуже робота. Наверное, ваш Шваценегер и то лучше танцует.

– Арни танцует! Это самая смешная на сегодня шутка!.. Но что касается тебя, то мы все же попробуем. Вот хотя бы в клубе после нашего выступления. Ты же придешь посмотреть?

– Конечно!

– Вот и хорошо… Куда теперь? Я предлагаю в центр. У меня с собой есть немного наличности. Можно немного покутить. Купим, к примеру, мороженого… Так что пошли на станцию подземки.

В Питтсбурге не было метрополитена, подобного лондонскому. Но была сеть линий электропоездов; часть станций из-за сложного рельефа находилась под землей. Так что местные жители называли свои электрички тоже подземкой.

Что касается времяпрепровождения – с Дрейком Гарри был готов идти хоть на край света. После сегодняшних разговоров блондин стал нравиться ему еще больше. Его окружала аура силы, уверенности в себе, безопасности. Это был уже не тот мальчишка, который с криками ужаса убежал при виде монстра, сосущего кровь у единорога. Впрочем, Гарри и сам бы в ту ночь в Запретном лесу убежал бы подальше, если бы у него от страха не окаменели мышцы на ногах.

Но эти мальчуганы – гриффиндорец и слизеринец, какими бы они отважными или боязливыми ни были, остались в прошлом. А Гарри был из тех людей, которые предпочитают жить «здесь и сейчас» (кто знает, сколько ему отмерено жизни? – не стоит забывать о неком Лорде Волдеморте). В настоящий момент это означало, что они с Дрейком Блэком поедут в «золотой треугольник» Питтсбурга для того, чтобы… Впрочем, цель поездки не важна, главное, что вместе.

В ней мы глазами Поттера увидим выступление блондина и его команды на клубной сцене. Кроме того, мы сможем понаблюдать за телодвижениями парней уже после окончания шоу.

На следующий день, в четверг Гарри и Дрейк не встречались. С утра у блондина была генеральная репетиция, а на ней по священной артистической примете посторонних быть не должно. Да и кроме того, Поттер в это время по его легенде должен был работать в архиве, а парень еще не был готов к тому, чтобы сказать вслух, что ради общения с Блэком он готов отодвинуть в сторону любые занятия. Во второй половине дня блондин по графику был на работе, причем допоздна.

Непосредственно в день выступления Дрейку тоже, понятное дело, было не до общения с английским другом. В такое время всегда выясняется, что что-то еще не сделано, не готово или испорчено. Гарри только бы мешался под ногами.

Так что встретились они в пятницу уже в конце дня – примерно в восемь вчера возле входа в тот самый клуб, где через час должен был состояться дебют танцевальной группы «Блэк и его команда». Блондин был еще в обычной своей одежде, но сразу сообщил, что сейчас пойдет переодеваться. Остальные члены команды уже ждали его за кулисами.

Время, как для ночного клуба, было раннее. Очереди у входа не было и в помине. Так что Гарри быстро заплатил за входной билет и уже через пару минут был в зале. Дрейк, извинившись, тут же убежал, оставив приятеля осматриваться на месте самостоятельно.

«Мартин клуб» оказался просто большим баром, единственной клубной деталью которого была небольшая сцена. Для удобства посетителей стойка бара была довольно длинная, так что в разных ее концах ожидали клиентов не один, а три бармена. Довольно большой кусок территории около сцены был отведен под танцпол. В другом конце зала стояло два десятка столиков. Была даже небольшая зона для особых клиентов – на небольшом возвышении, чтобы оттуда хорошо было видно сцену и танцующих, стоял овальный стол и три обитых кожей дивана.

В зале в этот момент было примерно три десятка человек. Никто пока не танцевал, хотя музыка орала на полную мощность. Все сидели за столиками и главным образом доводили себя «до кондиции», напиваясь.

Чтобы не отличаться от остальных, Гарри тоже направился к ближайшему бармену. Меню в клубе было типичное для бара. В плане еды вам могли предложить разве что каких-нибудь соленых орешков, чипсов или конфет в виде крошечных разноцветных фруктов и ягод. По идее, у красной конфеты, имеющей форму малины, должен был быть вкус этой ягоды, а у зеленого «яблочка» – яблочный.

У Поттера пока что не складывались отношения с алкоголем. В смысле – алкогольные напитки и парень, так сказать, встречались друг с другом не часто. В Хогсмите с другими гриффиндорцами они, когда стали достаточно взрослыми для этого, обычно заказывали сливочное пиво. На одном из дней рождения кого-то из факультетских друзей довелось попробовать вино. Розовое полусладкое – Гарри понравилось. На вечеринку по случаю окончания шестого курса Финниган притащил откуда-то бутылку огневиски. Воспоминание о том, что было на следующее утро, было не особо приятным.

Но надо было делать выбор. Крепкие напитки – виски и джин (была даже жутко дорогая русская водка) – парень всерьез не рассматривал. Гарри хотел иметь ясную голову и во время выступления Дрейка, и во время общения с блондином после шоу. Пить вино в баре не принято. Считается, что хорошее вино – напиток для ресторанов. Кроме того, важно было суметь растянуть напиток на долгое время. Так что в конечном итоге Поттер заказал большой бокал пива «Гиннес» и немного соленого арахиса.

Зал клуба потихоньку заполнялся. Как понял Гарри, основная масса посетителей были знакомы друг с другом. То и дело можно было услышать громкие приветствия, видеть рукопожатия, дружеские объятия.

«Мартин клуб» находился на границе между рабочим кварталом – местом обитания Дрейка Блэка и его друзей – и более благополучным районом. Но в большинстве своем посетителями клуба были парни и девушки из семей со скромным достатком. Лишь процентов десять среди присутствующих в зале составляли посторонние – случайно забредшие в клуб жители других районов, туристы. Их можно было узнать по немного настороженным взглядам, по более дорогой одежде. Кроме того, если «местные» скучивались за одним столом большими шумными компаниями, то «чужаки» сидели в одиночестве или мелкими группами.

К Гарри за столик подсела как раз такая парочка – молодые парень и девушка. Как он понял из их болтовни, ребята приехали откуда-то из Оклахомы для собеседования в одном из университетов. По сравнению с заведениями их маленького городка даже этот простой клуб выглядел роскошно.

Но вот, наконец, на сцене включились прожектора, и началось представление. Как потом пояснил Дрейк, основное клубное шоу начинается, как правило, около полуночи. Целью первого девятичасового концерта является предварительный разогрев публики, чтобы они не скучали в ожидании «главного блюда» и начинали двигаться, танцевать и – главное – больше заказывать выпивки. В это время обычно выступают клубные звезды, уже теряющие свой былой блеск, или такие дебютанты, как Блэк и его компания. В случае успеха ребят могли потом передвинуть на более почетное время, которое и оплачивалось лучше.

Но в данный момент Гарри не знал этих деталей, да если бы и знал, на них ему было наплевать. Парень пожирал глазами Дрейка, который выглядел, как демон соблазна. На блондине были брюки из тонкой кожи, расстегнутая кожаная жилетка на голое тело, ну и, туфли на ногах, естественно, тоже черные. Партнеры Блэка были одеты проще, но в этом и был замысел постановщика шоу. Парни и девушки словно бы поднялись на сцену из зала, влекомые туда демоном или, если хотите, богом танцев, роль которого исполнял Дрейк Блэк.

Особенно характерным был последний, самый хитовый танец, который, как выяснилось, Гарри до этого момента не видел. Тогда на площадке ребята отрабатывали не все номера, а только некоторые. Так вот, в этом танце Дрейк вначале вроде как пытался отбить у парней девчонок, соблазняя их, в том числе, и своим телом. Ребята, конечно, пытались помешать ему. Поттер отметил, что в те моменты, когда парни по очереди пытались «выяснить отношения» с Дрейком, в этих парных танцах двух мужчин невольно проскальзывала определенная чувственность. Возможно, кроме Гарри этого никто не заметил, так как публика в целом восторженно встречала выступление, столпившись на площадке перед сценой. Парень еле нашел себе свободный пятачок, откуда он мог хорошо видеть танцующих ребят.

В конечном итоге и парни, и девушки признали над собой власть обтянутого кожей божества, после чего все пятеро задвигались в едином ритме, как единое целое. Отзвучал последний аккорд, шквал аплодисментов и крики подвыпивших посетителей стали заслуженной наградой дебютантам.

Через пару минут танцоры были уже в зале. Дрейку пришлось особенно тяжело. Очень многие хотели подойти к нему, пожать руку, что-то сказать. Какой-то толстый мужчина минуты три что-то пытался втолковать блондину, после чего сунул ему в задний карман штанов картонку – очевидно, визитку.

Наконец, родившаяся сегодня клубная звезда пробилась к терпеливо ожидающему своей очереди Гарри. Только теперь он мог рассмотреть Дрейка лучше. Но что это такое!? У парня были слегка подведены глаза. Накрашенные ресницы стали казаться длиннее. Брови блондина, и без того более темные, чем волосы на голове, сделали почти черными. Даже губы стали ярко-красными. Хотя Поттеру нравился и прежний Блэк, этот – новый выглядел вызывающе сексуальным. Хотя, надо признать, в этом его имидже было что-то от продажного секса.

Увидев ошеломление приятеля, Дрейк засмеялся:

– Это всего лишь макияж. Закон сцены. Если этого не сделать, то я бы смотрелся в свете прожекторов, как бледная тень, моль. Сейчас я пойду, умоюсь. Я просто хотел узнать… Как тебе наше выступление?

– Очень!

Гарри как никогда пожалел, что не обладает должным красноречием, чтобы выразить свои эмоции, рассказать о впечатлениях. Но, кажется, Дрейк все понял как нужно и без слов.

В этот момент к ним подлетели другие члены команды, их друзья. Уже знакомый Гарри Джордж Вашингтон был с девчонкой лет пятнадцати (видимо, той самой «мелкой») и девушкой постарше (подругой, надо полагать). Кто-то предложил отметить событие шампанским. Поттер, у которого этим вечером в портмоне было изрядное количество долларов, побежал к ближайшему бармену. Потом они пили шампанское, знакомились. Пришлось запомнить целую кучу имен. Сестру Джорджа звали Джессика – это Гарри знал и раньше. А вот девушку темнокожего друга Дрейка – Анджела. У шатенки с «перьями» было гламурное имя – Марго, ее подругу звали Кристина. У белого парня из команды Дрейка, слава Богу, было обычное имя Майкл, а мулата родители назвали Филиасом.

Из-за всей этой суеты Дрейк смог удалится в туалет, чтобы смыть косметику, не раньше, чем через сорок минут. За это время все члены их пестрой компании постепенно разбежались по своим делам в разные стороны, оставив Гарри и Дрейка одних.

Пока Блэк, склонившись над раковиной, смывал с себя остатки «боевой раскраски» (большая часть макияжа была стерта специальными салфетками, пропитанными то ли спиртом, то ли маслом), Поттер держал в руках пакет с одеждой блондина – тот по-прежнему был в концертном костюме. У самого Гарри была небольшая сумка на длинном ремешке. В принципе, можно было обойтись и без нее, сунув кошелек в задний карман джинсов, но парень не решался ходить даже по магловскому городу без своей волшебной палочки. Она лежала на дне сумки, бережно завернутая во фланелевый лоскут.

Блэк окончил умывание и попросил Гарри, проверить, не осталось ли где-нибудь на лице следов макияжа. Глаза брюнета после нескольких секунд изучения физиономии Дрейка невольно проделали путь вниз по гладкой коже груди, где скалил зубы серебряный дракон, затем по едва заметной дорожке золотистых волос ниже ямки пупка к ширинке кожаных штанов. Возможно, из-за специфического покроя, а то и в силу иных причин ширинка эта весьма заметно топорщилась.

Поттер с шумом сглотнул, произнес:

– Все нормально. В смысле с лицом. Что дальше? Пойдем в зал? Потанцуем? Ты же знаешь, что я не очень…

Дрейк усмехнулся:

– В этом клубе не приветствуется, когда мальчики танцуют с мальчиками. Знаешь, в нашем районе вообще не любят, когда мальчики с мальчиками… Ну, ты понимаешь…

Потом после паузы он добавил не менее игривым тоном:

– Но предложение интересное. Мы к нему вернемся… позднее.

Выражение лица блондина вновь стало серьезным:

– Устал я немного. Перенервничал, наверное. А еще этот шум…

– Так, может быть, пойдем просто погуляем. Правда, уже ночь, темно.

– Так это же самое то! – Блэк вновь повеселел, оживился. – Ведь это так здорово, когда темно, все мирные обыватели спят, и до тебя никому нет дела.

Пока они были в клубе, прошел небольшой дождь. Разогревшийся за день асфальт быстро испарил влагу, но кое-где остались небольшие лужицы и влажные места. Пахло приятной свежестью.

Гарри, который послушно шел туда, куда его вел Блэк, понятия не имел, где они находятся. Да это и не важно было. Ему никогда не было настолько легко и светло на душе, хотя вокруг и была темная ночь. Для полного счастья Поттеру не хватало только какого-то элементарного проявления нежности. Вот бы положить ладонь на талию идущего рядом парня. Или хотя бы взять его за руку…

Дрейк пытался растормошить приятеля, который из-за своей нерешительности выглядел зажатым и даже вроде как грустным. Блондин рассказывал забавные истории, случившиеся с ним в школе, изображая их участников в лицах. А еще он двигался, пританцовывая, чем вызывал у Гарри еще большее желание прикоснуться к светившемуся в темноте частично обнаженному телу. Но это приводило к еще большему ступору. И даже наличие в крови некоторого количества алкоголя не помогало.

Когда они проходили около какого-то парка, Дрейк не выдержал, бросил свою сумку с одеждой на ближайшую лавку, и решительно заявил:

– Ну вот… Здесь нет никого, кто бы мог нам помешать. Будем считать, что первый урок танцев мы проведем в этом парке. С чего начать?.. Знаю! С аргентинского танго! Ты в курсе, Гарри, что первоначально это был чисто мужской танец? Так что в этом случае мы не нарушим никакого правила. Иди ко мне. Не бойся! Не съем!

Не давая брюнету опомниться, явно сбрендивший учитель танцев решительно прижал его к себе. Руку Поттера он бесцеремонно положил себе на бедро, и Гарри мог ощутить, насколько горячее у Дрейка тело.

– Та-да-да-да там-пам, – начал напевать Блэк, задавая ритм.

Поттер, видимо, забыл, как сопротивляться. Он вообще не мог ни о чем думать в этот момент. Так что двигался на удивление легко и свободно. Даже когда танго сменилось неким подобием вальса, ноги Гарри не путались, не норовили наступить на туфли партнера, а послушно шагали, слушаясь голоса:

– И… раз два три, раз два три, та-ра-ра-ра…

Потом танец вновь поменялся, стал более интимным. Лица парней при этом почти соприкоснулись. И вот тут то и выявилась одна проблемка.

Начать следует с того, что Гарри впервые так близко находился рядом с блондином, что смог явственно ощутить его запах. Казалось бы, что за дела!? Ну, слегка потный (все-таки он совсем недавно активно двигался на сцене) парень… Ну, след запаха его шампуня, которым он мыл волосы… Что здесь такого!? Но только эта смесь вскружила Поттеру голову. Да и тактильные ощущения не способствовали расслаблению.

Так что член парня, и без того почти весь вечер находившийся в фазе легкого возбуждения, за пару минут приобрел стальную твердость. Этот факт не мог долго оставаться незамеченным для блондина, как ни старался Гарри держать свой пах подальше от партнера. И вот Поттер все же сбился с ритма, так что Дрейк мазнул бедром по его вздыбленной плоти. Блэк даже остановился, прекратив напевать:

– Оп-паньки! Что это у нас такое?

Блондин протянул руку и легкими прикосновениями кончиков пальцев прошелся вдоль всей выпуклости. Поттер стоял неподвижно, словно все его тело, а не только член, стало каменным.

– Кажется, пришло время вернуться к разговору о мальчиках, которые не только танцуют с другими мальчиками…

Последние слова Дрейк произносил шепотом, приблизившись почти вплотную к лицу Гарри. Неизвестно, что он планировать предпринять, но в этот момент нечто, до сего момента дремавшее в душе Поттера, проснулось и выскочило, словно чертик из табакерки. Не прошло и секунды, как он уже обнимал блондина, тискал ладонями его бедра и ягодицы, их губы встретились, изучая, знакомясь друг с другом.

У Гарри Поттера был определенный опыт в области поцелуев. Первой его девушкой была ловец из Рейвенкло. Чанг перед этим плакала, поэтому поцелуй получился мокрым и противным. С Джинни Уизли целоваться было приятнее. Возможно, сказывалось то, что сестра Рона успела до этого погулять и потренироваться с несколькими другими парнями. По крайней мере, Гарри знал о Майкле и Дине. Но весь этот прежний опыт полетел в тартарары.

Те поцелуи и этот нельзя было даже сравнивать. Какая там, к чертовой бабушке, ненормальность! За свою жизнь Гарри не делал ничего более правильного, чем этот поцелуй. С Джинни он приобретал опыт, занимался самоутверждением среди одноклассников – ведь к пятому-шестому курсу уже положено было «встречаться» с девочками и делать другие обязательные в этом возрасте вещи. А теперь он не просто касался губами губ другого человека, он делился эмоциями, чувствами… Пускай, какие именно это чувства и эмоции, Поттер четко сформулировать пока не мог.

Но все когда-нибудь оканчивается, их первый поцелуй не стал исключением. Дрейк отстранился, посмотрел Гарри в лицо:

– Ну и, что мы теперь со всем этим будем делать?

Он улыбнулся и указал на свой пах. Гарри скосил глаза и увидел, что сбоку от ширинки на брюках блондина появилась солидная продолговатость вполне определенного происхождения.

– Э… – как всегда в сложных ситуациях красноречие покинуло Поттера.

Но тут он явственно представил полностью обнаженных себя и Дрейка на широкой гостиничной кровати. Член в джинсах дернулся, подтверждая, что фантазия хозяина ему понравилась.

– Может, ко мне в номер?.. У меня в отеле он одноместный, но кровать широкая.

Блондин нервно засмеялся:

– Кровать, говоришь широкая… Так, надо вначале Эвелин позвонить. Она знает, что я после выступления задержусь, но если я вообще не приду ночевать, она будет волноваться. Доехать в отель быстрее можно на такси. У тебя еще остались деньги после шампанского?

– Конечно. Не беспокойся.

Дрейк бросился к лавке за пакетом, но потом почему-то остановился. Сев на лавку, он с размаху ударил кулаком по деревянным брусьям сиденья.

– Черт! Не хочу я делать это вот так, впопыхах. Ведь это же наш первый раз...

Он посмотрел в сторону растерянного Поттера.

– Слушай, Эванс, ты до завтрашнего утра не передумаешь?

Гарри замотал головой. В эту минуту ему казалось, что пройдет и сто лет, а он все равно не передумает.

– Тогда давай так… У меня завтра законный выходной. Полный день. В воскресенье мне выходить на работу после обеда, но я могу позвонить управляющей, и она мою смену кому-нибудь отдаст. Ты-то сможешь два дня обойтись без архивов?

– К черту архивы!

– У, какой горячий! Кто ты у нас по гороскопу? А, помню! Конец июля – Лев… Очень заметно! Но придется тебе потерпеть. Хотя бы до утра… А сейчас мы все же попробуем отыскать такси. Ты подбросишь меня к моему дому, а потом отправишься в свой отель. А завтра утром жду тебя около моего дома часов… в девять. Да, в девять. Я думаю, что успею к этому времени.

– И…

– И тогда два дня в нашем полном распоряжении! Пошли, искать такси.

В ней Гарри Поттер и тот парень, который считает себя Дрейком Блэком, едут по стране на мотоцикле. Впрочем, они не только это делают…

Надо ли говорить, что Гарри в эту ночь спал плохо. Собственно говоря, он долго вообще не мог уснуть. Бурлила в голове адская смесь пива и шампанского. Кипела кровь, в большей степени сосредоточившись в весьма определенном месте. К сожалению, Поттер слишком поздно понял, что лучше всего не мучаться, а снять напряжение привычным дедовским способом. Что же касается потенции, то никуда она не денется, восстановиться за пару часов, а то и раньше. В конце концов, парню не пятьдесят и даже не сорок, а всего семнадцать лет.

Действительно, после этого полегчало. Гарри смог даже задремать. Правда, сны все равно снились исключительно эротические. После одного такого сна примерно в половине седьмого он проснулся и уже не смог уснуть – боялся, что проспит и опоздает на свидание.

Около дома Дрейка Поттер был без десяти девять. Блондина нигде поблизости видно не было. Какая у него квартира, Гарри не знал. Из окна на втором этаже выглядывала пожилая женщина в очках. Парню показалось, что это и есть та самая Эвелин, о которой говорил Блэк, но в это мгновение урчание мотоциклетного мотора привлекло его внимание. Он оглянулся и увидел, как верхом на стальном коне к дому подъезжает Дрейк. Это был не «Harley-Davidson», а лишь «Suzuki», но все же мотоцикл выглядел весьма внушительно. На этот раз на Блэке были потертые джинсы, легкая кожаная курка была расстегнута, и было видно, что под ней лишь черная майка. Завершал ансамбль черный шлем с красными молниями по бокам – в стиле оформления мотоцикла.

– Я не думал, что у тебя есть мотоцикл, – удивился Поттер.

– А я и не утверждаю, что это мой. Важнее иметь хороших друзей. Правда Джейкоб обещал свернуть мне голову, если я что-то сделаю с его любимцем, но, я надеюсь, что у нас все пройдет окейно.

– А у тебя есть права?

– Обижаешь!.. Садись уже. Нам еще надо заскочить в маркет, прикупить еды. Надень только шлем. Вон, возле рюкзака привязан. Надеюсь, ты ничего не имеешь против синего цвета…

Сесть можно было только сзади Дрейка. А чтобы не упасть, надо было держаться за его талию. Руки при этом постоянно норовили сползти на бедра, а то и нырнуть куда-то дальше вперед. Наполовину возбужденный член Гарри периодически натыкался на упругие округлости ягодиц блондина. Это в тех случаях, когда не находил миленькое местечко ровно посередине между ними. Кто бы мог подумать, что езда на мотоцикле, настолько эротичное занятие!

Как только они покинули город, и стало возможным съехать на обочину, Дрейк притормозил. Выяснилось, что все эти маневры Поттера не остались незамеченными, и он получил первую на сегодня порцию поцелуев. Сами понимаете, это была не последняя за этот день «поцелуйная» остановка.

Ехали они, если ориентироваться по солнцу, куда-то на север, в сторону Великих озер. Вначале вдоль берега Огайо, потом – вверх по течению какого-то мелкого притока этой реки. Пару раз они останавливались для того, чтобы поесть. А в середине дня, когда было особенно жарко, им повезло найти уютное местечко, где берег речушки не просматривался со стороны трассы. Кажется, это не было чьим-то частным владением. По крайней мере, ограды никакой не было, равно как и предупреждающих надписей.

Река на этом участке была неглубокая, но все равно здесь можно было смыть пыль и пот. Чтобы потом не ехать с мокрыми трусами, решили купаться голышом. Гарри заметил, что Дрейк наблюдает за его раздеванием с огромным интересом. Ну да, конечно! Ведь блондин видел его только одетым. Вот уж когда Поттер с благодарностью вспомнил и школьные уроки плавания, и общефизическую часть тренировок их квиддичной команды. Оливер Вуд заставлял парней и девчонок много бегать, и даже делать отжимания. Зато теперь не стыдно было «показать товар лицом».

Обоим парням предстояло продемонстрировать еще и некую часть тела, до этого момента скрытую. Ну конечно, какой мужчина равнодушно будет смотреть на то, чем одарила природа другого мужчину! Он обязательно хоть мельком оценит мужские принадлежности «конкурента». А если это молодые парни, и у них вроде как намечаются сексуально-романтические отношения!..

Более подробно Гарри смог рассмотреть (и даже потрогать) член Дрейка чуть позже, когда они, вдоволь наплескавшись в воде, спрятались в кустарнике и позволили себе солидную порцию эротики, то есть, гремучую смесь поцелуев и прикосновений. А так как парни были обнаженными, то возможностей для изучения друг друга у них было предостаточно. Розовый, ровненький член Дрейка Гарри понравился. Был он не такой толстый, как у Поттера, но зато чуточку длиннее. А еще он оказался очень отзывчивым. Мягкий сморщенный червячок (вода-то в реке была холодная) всего после нескольких поглаживаний превратился в бодро торчащий, горячий стержень – настолько твердый, что, казалось, был пригоден для пробивания отверстий в стенах.

Как эта процедура взаимного изучения не окончилась синхронным семяизвержением, просто уму непостижимо! Видимо, оба берегли себя для вечера.

По плану Дрейка ночевать они должны были в мотеле. Но если днем на их пути встретилось множество подобных заведений, то, как только начало темнеть, они все, как сквозь землю провалились. Так что, когда парни все же наткнулись на небольшую придорожную гостиницу, состоявшую всего из трех одноэтажных домиков и центрального двухэтажного здания, они решили, что ничего другого искать не будут.

После этого началась полоса везения. Посетителей в мотеле в данный момент было мало – всего одна путешествующая по стране семья и несколько водителей дальнобойщиков, чьи огромные грузовые автомобили и помогли парням заметить ночлег. В том корпусе, где Гарри и Дрейку достался номер, они были единственными постояльцами. Парни могли без оглядки на соседей заниматься тем, ради чего они сюда, собственно, и приехали.

Правда, прежде чем «допустить к своему телу» Поттера, Блэк заставил его вначале все же поужинать и даже вести «светскую беседу». Хотя темы разговоров постоянно возвращались все к тому же.

– Помнишь, Гарри, вчера ко мне после выступления здоровый такой краснолицый мужчина подходил. Знаешь, что он мне предложил? Работать пиджеем в «Вавилоне»!

– В Вавилоне?! Диджеем?

– Не диджеем, а пиджеем. Это особый персонал некоторых ночных клубов. В их обязанности входит провоцировать посетителей на танцы, заводить их, а также частично служить своеобразным украшением интерьера. А «Вавилон» это такой клуб в Питтсбурге. Гейский.

Гарри чуть не поперхнулся кока-колой. Кто такие геи, он знал. Поневоле в последнее время пришлось заинтересоваться.

– Ну, и что ты?

– Знаешь, это, пожалуй, последнее место, куда я пойду работать. И не в том дело, что я плохо отношусь к посетителям этого места. Я вроде как к ним отношусь…

Дрейк лукаво усмехнулся. Потом его лицо стало более серьезным.

– Я примерно представляю обстановку в этом клубе, довелось полистать кое-какие журнальчики. В этом месте мне не надо будет как-то уж очень мастерски танцевать. Там достаточно будет, едва прикрыв гениталии маленькой тряпочкой, красиво двигаться под музыку. Быть частью антуража, почти мебелью. А мне все же кажется, что во мне есть еще что-то кроме красивого тела и смазливого личика.

Гарри был полностью с ним согласен, хотя в данный момент на первый план все же вышло именно сексуальное тело, которое он хотел обнять, к которому вновь желал хотя бы прикоснуться.

В номере вместо ванны была лишь душевая кабинка – достаточно вместительная, чтобы в ней могли стать рядом двое худощавых парней. Так что все началось именно с душа. К поцелуям добавилось еще и скольжение одного намыленного тела о другое. В конце концов, терпение лопнуло у обоих. Наскоро вытершись полотенцами, Гарри и Дрейк с торчащими наперевес членами бегом ринулись в спальню, где их уже заждалась кровать.

После того, как Гарри стал задумываться о своей сексуальной ориентации, он уже не раз читал соответствующую литературу. Так что в процессе самообразования Поттер уже выяснил, что двое мужчин могут заниматься оральным, а также (ужас-то какой!) анальным сексом. Но в этот раз ни до первого, ни, тем более, до второго вида секса у парней дело так и не дошло.

Сказалась затянувшаяся на целый день прелюдия. Как только они оказались в постели, не прекращая поцелуев, Гарри и Дрейк стали тереться друг о друга горячими членами, которые стали скользкими из-за обильно выделившейся смазки. Руки же, не способные остановиться на чем-то одном, в хаотичном порядке скользили по телу партнера. Не прошло и пяти минут такого блаженства, как Гарри разрядился нескончаемым потоком семени. На секунду позже под брюнетом в сладких конвульсиях забился Дрейк.

– Я люблю тебя, Гарри, – едва слышный шепот донесся до ушей Поттера, и он сразу пожалел, что не осмелился произнести подобную фразу, хотя очень хотел.

В комнате резко запахло спермой. Дрейк как-то неожиданно обмяк, расслабился. Гарри прекрасно его понимал. Огромная усталость, наконец, догнала его. Если бы не липкая сперма, брюнет так бы и завалился спать, прижав покрепче к себе белобрысую прелесть. Вот бы достать палочку, произнести очищающее заклинание!.. Но нельзя. Вдруг с ним в постели все же не Малфой, а обычный магл.

– Надо в душ, – тем временем с какой-то странной интонацией произнес Дрейк, – иди ты первый, а то я, обычно, долго моюсь.

Поттер отлепился от любовника и поплелся в душ. Горячая вода еще больше расслабила парня, спать захотелось немилосердно.

Блондин поджидал его у кабины, и занял ее, как только место освободилось. Мылся он действительно долго. Гарри в ожидании едва не уснул. Но настолько сильно опозориться было нельзя! Кроме того, могла, в принципе, начаться и вторая серия…

Но продолжения сексуального марафона не последовало. Когда Блэк все же вернулся в кровать, он позволил лишь обнять себя, прошептав:

– На сегодня все. Спокойной ночи.

Лежать, положив руку на грудь Дрейку было чрезвычайно приятно. Казалось, мир вокруг Гарри достиг полной гармонии, совершенства. Не прошло и пары минут, как парень уснул.

Проснулся Гарри после полуночи оттого, что ощущение теплого тела, находившегося рядом, пропало. Дрейка ни в постели, ни в комнате не было. Из приоткрытой входной двери доносился тихий скрип качелей. Их установили около каждого из домиков, в расчете на постояльцев с детьми.

Поттер натянул на голое тело джинсы, зашлепал босиком к выходу. Блэк меланхолично раскачивался на качелях, одетый лишь в трусы и куртку на голое тело. Увидев брюнета, он подвинулся, освобождая место рядом с собой.

Минуты две или три они качались уже вдвоем. Гарри никак не мог понять настроения своего любовника. Но вот он, наконец, прервал молчание:

– Ну и что мы теперь будем со всем этим делать, Поттер?

В ней герои много и на разные темы разговаривают. Прежде всего, они выясняют, кто есть кто.

Скорее всего, Гарри к этому моменту все же не вполне проснулся; видимо, из-за этого он около минуты обдумывал вопрос, пытаясь найти в нем тайный смысл… И только потом его сонный мозг, наконец, воспринял всю фразу целиком:

– Как ты меня назвал!?

Блондин усмехнулся:

–А что такое?! Я всего лишь назвал тебя по фамилии. Твоя же фамилия – Поттер, не так ли, Гарри?

Казалось, тысяча мыслей промчалась в голове у Поттера, но ни одну он не смог толком ухватить, чтобы сформулировать. Он выкрикнул лишь наиболее очевидное:

– Так ты – Др… Драк…

– Да, я – Драко Малфой. Только не кричи так громко. У меня в голове все еще полная каша. Я вот уже два или три часа, наверное, пытаюсь уложить все по полочкам, но пока плохо выходит. От твоего крика только хуже…

– Так ты только сейчас?.. То есть, ты не специально?..

Малфой непонимающе посмотрел на черноволосого парня, потом он, видимо, что-то понял, усмехнулся:

– Какие же вы, гриффиндорцы – параноики! Или это только твоя персональная отличительная черта характера? Отвечаю. Нет, я не специально. Все было по честному. Все эти два чертовых года я себя считал маглом. Хотя, впрочем, я и слова-то такого не помнил. И познакомиться я с тобой захотел, не понимая, кто ты такой. Но об этом, впрочем, немного позже… Сегодня ночью… Сам понимаешь, каким для меня было шоком, после первого в моей жизни настоящего оргазма обнаружить, что голова наполняется всевозможными воспоминаниями, которые поначалу казались посторонними. А после этого я отчетливо понимаю, что лежу в постели с тем самым Гарри Поттером, который... Ну, ты и сам знаешь… И именно с ним у меня был тот самый оргазм. Ты, конечно, немного изменился, стал лучше одеваться, избавился от очков. Где они кстати?

– У меня контактные линзы. Я подобрал неплохое заклинание, плюс использую особое зелье, так что могу их носить больше суток. – На автомате пояснил Поттер.

– Но и без них узнать тебя было не трудно. Так что можешь представить мои смешанные чувства.

– Так ты это… уже жалеешь?

Сердце в груди Гарри, казалось, остановилось в ожидании ответа. Драко усмехнулся и покачал головой:

– Заметь, я ничего подобного не говорил. Это не более чем твои досужие домыслы. Но прежде чем я дам тебе развернутый ответ на твой вопрос, думаю, будет справедливым услышать твою часть истории. Меня интересует пока только один момент. Ты понимал, с кем общался все эти дни? Или ты специально меня здесь искал? С какой целью? Изменилось ли для тебя что-нибудь после того, как ко мне вернулась память? Не жалеешь ли ты о случившемся?

– Нет, никогда! – возможно, излишне эмоционально выкрикнул Гарри. – Это были лучшие дни моей жизни. Все это время я говорил тебе практически только правду. Разве что не всю… Я действительно приехал в Америку для работы в архивах. Только архив этот в магическом университете. Встретил я тебя совершенно случайно. Ты тоже изменился за эти два года, но не настолько, чтобы я тебя не узнал. Но вот только ты вел себя так, словно мы никогда прежде не были знакомы. Я не знал, что и думать. А потом мне уже стало все равно, Малфой ты или нет. Ты мне очень нравился… и даже больше, чем просто нравился…

С минуту Драко молчал, обдумывая услышанное. Потом он вздохнул и начал говорить:

– Значит, теперь моя история. Заодно это поможет мне привести в порядок мысли. Остатки ложных воспоминаний о моем магловском детстве все еще остаются в памяти, соревнуясь с реальными воспоминаниями о родителях, нашем поместье и Хогвартсе. Должен отметить, что Северус – а я уверен, что это был он – откорректировал мою память очень умело. Снейп не стал в моих воспоминаниях заменять моих мать и отца на других посторонних людей. Он даже многие события из моего прошлого сохранил в памяти, просто придав им магловскую окраску. Мэнор, к примеру, Северус заменил на дом в американском стиле. Он оставил в воспоминаниях мою разбитую в шестилетнем возрасте коленку, но только мать лечила ее не при помощи волшебной палочки, как было на самом деле, а мазала зеленкой, как и положено маглам. Да, боюсь, процедура по коррекции моих воспоминаний длилась часов шесть, не менее.

– А ты не помнишь ее?

– Нет, целый кусок моей жизни – дня два или три – стерт полностью. Последнее что я помню из прежней жизни, так это то, как я стоял в Хогсмите и ждал, когда появится отец. Я в то утро получил от него сгоревшую после прочтения записку, где он предлагал встретиться и обсудить важные вопросы.

– Я видел тебя в тот день.

– Я помню. Тогда это заставляло меня дополнительно нервничать.

– Ты ненавидел меня?..

– Кто это тебе сказал?!

Поттер удивленно посмотрел на блондина:

– Но ведь ты…

– Ну да, я весьма остро на тебя и твоих друзей реагировал. Но давай вспомним, с чего все началось. Мы с тобой встретились в ателье мадам Малкин. Ты был маленького роста, худющий, в нелепых очках и магловских тряпках не по размеру. Но мне впервые в жизни почему-то жутко захотелось познакомиться с этим странным мальчиком – тобой. Заметь, я понятия не имел, кто ты такой…

– А ты показался мне таким самовлюбленным, избалованным. Ты напомнил мне моего кузена, которого я терпеть не мог.

– Мне было одиннадцать лет. И до этого момента все, с кем мне доводилось встречаться – теперь-то я понимаю, что это был довольно ограниченный круг людей – все искали моего расположения, им льстило, что я с ними общаюсь. Я очень хотел тебе понравиться, но, оказалось, делал все не то и не так.

– Мне тоже было одиннадцать, я первый день находился в магическом мире, и твоя осведомленность о том, как он устроен, заставляла меня почувствовать себя ущербным.

– Вот видишь! Не только я во всем виноват… Но потом в поезде ты совершил совершенно жуткую вещь.

– Я выбрал себе в друзья Рона Уизли.

– Ну да! Я мог бы простить тебе кого угодно – Майкла Корнера или Терри Бута, да хоть Невилла Лонгботтома или даже ту самую Гермиону Грейнджер. У каждого из них я мог бы отыскать достойные уважения качества. Но Рон Уизли!.. Это было так унизительно! Я пытался и не мог найти в этом рыжем парне ничего такого, что можно было хотя бы просто одобрить.

– Он показался мне проще и понятнее.

– Ну, разве что так… Позднее, через несколько лет, когда я стал чуть умнее, я понял, что моя реакция на случившееся была в корне неверной. Я должен был с самого первого дня в школе держаться с тобой ровно и независимо, при каждом удобном случае мягко и ненавязчиво демонстрируя свои сильные стороны. Ты должен был в результате понять, кого потерял. Возможно, со временем ты изменил бы мнение обо мне. Вместо этого у меня гораздо сильнее оказалось желание сделать тебе так же больно, как было больно мне. Но даже это я делать толком не умел, скатившись в отношениях с тобой к мелочным придиркам и дурацким перебранкам. Инерция вражды захватила нас, груз ошибок увеличивался, как снежный ком. Ты тоже никогда не делал ничего, что бы мне помогло измениться. Часто новые столкновения провоцировали твои друзья, в особенности Уизли. Но летом после четвертого курса я дал самому себе клятву, что стану другим. По крайней мере, научусь сдерживать свои отрицательные эмоции, никогда не буду начинать ссору первым, не стану отвечать на провокации. Если ты помнишь, в сентябре и начале октября у нас не было ни одной серьезной стычки.

– Но времени нам не дали…

– Да, начался магловский отрезок моей жизни.

– А когда ты понял, что тебя… интересуют мальчики? В этом смысле… Это случилось уже здесь, в Питтсбурге?

– О, это произошло довольно давно. Если не считать наших с тобой отношений, я обычно довольно честен с собой. Лгать самому себе – последнее дело. Я умею анализировать свои поступки, делать из них выводы. Я заметил, что с самого раннего возраста с особым интересом смотрю на парней. У вас же, наверняка, в общежитии Гриффиндора тоже общая душевая, а там много на что можно посмотреть. Вообще на нашей мужской половине общежития довольно свободные нравы. По вечерам по коридору снуют едва одетые или даже голые парни разного возраста. Я, конечно, действовал осторожно, совсем уже откровенно на них не пялился, но с тех пор, когда я начал познавать прелести мастурбации, впечатлений для сексуальных фантазий у меня было предостаточно.

– А как же Панси Паркинсон? О вас ходило много слухов…

– О, она в определенном смысле тоже мне помогла в понимании своей сексуальной ориентации. С Паркинсон мы дружим со времен начальной школы. И когда мы доросли до этого, Панси стала играть со мной в разнообразные полуэротические подростковые игры. Всякие там поцелуйчики, объятия… Но я быстро понял, что мне от них ни жарко, ни холодно. И дело не в Паркинсон. Проделать тоже самое с другой девчонкой мне не приходило даже в голову. Я смотрел совсем в другую сторону.

– А что же ты думал о…

– О тебе? Прости, но Гарри Поттер в те годы занимал совершенно особое место в моей жизни. Ты не подлежал классификации. В школе со мной вместе учились мальчики и девочки и еще Гарри Поттер. Были слизеринцы, гриффиндорцы, и был Гарри Поттер. Были умные и тупые, и был ты. Были уроды и красавцы, и был ты – не принадлежащий ни к какой категории. Возможно, со временем я бы смог оценить тебя с точки зрения сексуальности. Прекращение нашей вражды очень бы этому помогло. Хотя я был близок к этому на четвертом курсе. Помнишь, во время турнира ты стоял одетый только в плавки на берегу озера.

– А кто тебе нравился больше всех? В плане внешности…

– Каких-то особых любимчиков у меня не было. Но первым, кто произвел на меня впечатление, был наш капитан – Маркус Флинт. Если я правильно помню, именно он был героем моей первой фантазии в процессе онанизма. Нравился мне, кстати, и ваш Вуд. Несколько раз я мастурбировал, думая о моем приятеле – Блейзе. Забини жуткий бабник, хотя, как мне кажется, он из тех, кто не против экспериментов в постели, в том числе и с мальчиками. Другие мои ровесники из Слизерина меня в этом смысле не интересовали. Что касается Гриффиндора, из твоих соседей по спальне я могу выделить Финнигана, хотя у него и светлые волосы. А это для меня минус. О! Сейчас, Поттер, я выдам тебе страшную семейную тайну Малфоев. Всем известно, что Малфои женятся на блондинках. Но на самом деле почти всем моим предкам больше нравились обладатели темных волос. Я знаю точно, так как беседовал с их портретами. Такая вот жизненная драма! А вот мой отец отличился. Они с мамой до сих пор безумно друг в друга влюблены. Это вторая наша семейная тайна. Как ты, возможно, слышал, на публике они демонстративно холодны друг к другу. Цени доверие. Раз мы теперь вместе, ты тоже обязан ее хранить.

Гарри было приятно услышать это сказанное, словно невзначай, «вместе». Но он решил уточнить:

– А почему они скрывают свои чувства?

– Большая любовь делает уязвимой. У твоих врагов возникает соблазн воздействовать на тебя косвенным образом через твоего возлюбленного. Очень тяжело переживать страдания близкого тебе человека, когда будто бы ты являешься их причиной. Ведь только из-за твоей несговорчивости твой возлюбленный все еще страдает… Чтобы освободить его, надо сделать так, как просит шантажист – поступиться принципами, пойти на подлость… Так что нам тоже придется что-то придумывать в плане поведения на публике. Нельзя допустить, чтобы все знали, что мы чувствуем друг к другу.

Поттер в очередной раз убедился, насколько мастерски Драко может говорить о самых невероятно интимных вещах. Вот и сейчас он не говорил ни слова о том, что испытывает к Гарри. Это были абстрактные рассуждения об абстрактных возлюбленных. Но тем сильнее был эффект от, казалось бы, скучной рассудочной фразы о том, как им вести себя при посторонних. Он попытался что-то сказать, хотя от эмоций спазмом сдавило горло. Но Драко перебил его:

– Я понимаю, что я рано начал задумываться о таких вещах. Но ты спросил, я ответил. Вернемся к моему рассказу. Я остановился на том, что, как настоящий Малфой, я предпочитаю темноволосых парней, хотя во время учебы в Хогвартсе это проявлялось лишь в виде фантазий во время мастурбации. Я не знаю, заметил ли Северус, копаясь в моих воспоминаниях, что меня влечет к представителям моего пола. Скорее всего, да. Такое трудно игнорировать… Так или иначе, когда я очутился здесь в Питтсбурге, моя ориентация оставалась со мной. И даже парни мне по-прежнему нравились темноволосые. Вот только отношение к гомосексуалам в моем районе было не самое радужное.

– Ты тогда в клубе…

– Да, я не преувеличивал. Америка очень пестрая страна. И отношение к геям – или, как их называют в некоторых штатах, содомитам – весьма разнится, в зависимости от штата, населенного пункта или даже района отдельно взятого города. Штат Пенсильвания в этом плане не из самых худших. А вот с районом мне не очень повезло. Так что я решил пока не светиться в этом плане. Торопиться мне, в принципе, было некуда.

– Так у тебя еще ничего не было? Ну, до меня…

– Точно так же, как и у тебя, если я правильно понял.

– Я позже тебя стал анализировать свои сексуальные предпочтения. Другим голова была забита. Пожалуй, только в начале этого лета я более-менее четко понял, чего я на самом деле хочу. До этого у меня были эксперименты с девочками. Как у тебя с Панси, дальше поцелуев не дошло.

– Небось с Джинни Уизли. Она с самого начала смотрела на тебя с восхищением.

– И с ней тоже. А первой была Чжоу Чанг.

– А… Китаянка… Ладно, мне теперь немного уже осталось рассказать. Когда в начале этой неделе, во вторник я увидел тебя, то, как уже говорил, я даже не догадывался, что это мир магии вновь настиг меня. Я не подозревал, что мы уже знакомы. Я просто увидел хорошо сложенного темноволосого парня, и сам для себя сделал мысленную отметку – «вот парень абсолютно в моем вкусе». Каков же был сюрприз, когда этот мой идеал стал проявлять ко мне недвусмысленный интерес. А тут еще он оказался иностранцем. Буду честен. Это меня жутко обрадовало. То есть, у меня появилась возможность приобрести некий, я надеялся, приятный опыт, не опасаясь за последствия. Ты здесь чужой, и тебе просто некому было проболтаться о порочащих меня фактах… Но прошел один день, другой… И, как ты удачно выразился, мне уже стало все равно, кто ты такой, и станет ли известно кому-нибудь о наших отношениях. Меня больше интересовало сами эти отношения. Ты был такой…

Гарри смутился:

– Я очень неловкий. Я не мастак в плане общения с людьми. С тобой я почти все время молчал.

– Зато как ты слушал! Как ты на меня смотрел! Не так часто попадаются, настолько внимательные собеседники. И прости – твое лицо, как открытая книга, на нем легко прочесть твои чувства, эмоции. Я с таким удовольствием ее читал. Еще никто ТАК меня не воспринимал. Я просто купался в исходившем от тебя тепле, уважении, нежности, чувственности. И в этом твоем отношении не было ни тени фальши или какого-то двойного смысла. И – парадоксальным образом – не было грязи, хотя вроде бы все дело шло к предполагаемому сексу.

– Но ты реально заслуживаешь уважения и всего остального. Я все еще путаюсь, я не могу пока понять, с кем я провел эти несколько дней – с Драко Малфоем или с Дрейком Блэком. Я еще немного боюсь, что тот прежний слизеринец выкинет, как ненужный мусор, образ магловского танцора и его характер. А я так привык к нему!.. Того белобрысого парня с отличной фигурой, которого я увидел, когда он с приятелями танцевал на асфальте, я всего лишь сексуально желал. А того Дрейка, который мечтал стать в этой жизни кем-то неординарным, который умел заводить друзей и отстоять свою честь и достоинство, я…

Гарри так и не сумел произнести этого слова вслух, но Драко все понял. Не прошло и нескольких секунд после того, как брюнет замолчал, как они уже целовались. Не так, как это происходило с вечера – страстно и жадно, а медленно и нежно, без суеты и спешки. Когда они все же прервали поцелуй, блондин прошептал, глядя Гарри в лицо:

– Я могу только надеяться, что ты дашь мне шанс доказать, что Дрейк Блэк и Драко Малфой – это один человек, только повзрослевший, окрепший благодаря жизненным испытаниям. Я стал умнее и, может быть, даже немного мудрее. Но я все тот же Малфой, которого с самого раннего детства учили, что следует, как бы не менялись обстоятельств, всегда оставаться собой. В любых условиях требуется выжить и уцелеть, ухитрившись в максимально возможной степени не изменить самому себе. Цель Малфоев не власть, как многие думают, а самореализация и самосовершенствование. Власть, влияние для нас – лишь одно из средств на пути достижения этой цели – и даже не главное.

Драко еще раз поцеловал Гарри, усмехнулся:

– Меня потянуло на философию. Значит, пора ложиться спать. Нам надо бы еще обсудить наши планы, но это лучше сделать на свежую голову утром. Ты должен мне многое рассказать. За два года в магическом мире много чего могло произойти. Пока что я спрошу тебя об одном. Знаешь ли ты о судьбе моих родителей?

– Э… Впрочем, ты все равно должен это знать. Одним словом, твой отец сейчас в Азкабане. Попался в каком-то рейде примерно через пару месяцев после твоего исчезновения. Ничего особенного сделать он не успел. Я даже удивился, когда услышал, что его посадили – не помню на два или на три года. С твоей матерью, ходили слухи, он якобы поссорился, и она уехала во Францию. К своей матери, то есть, к твоей бабушке. Это странно, раз ты говоришь, что твои родители любят друг друга.

Малфой улыбнулся:

– Нет ничего странного. Потом поймешь. Я тебе объясню. Но уже завтра. Я ведь вчера накануне нашей поездки, так вышло, почти не спал. Так что идем в постель.

Из нее вы узнаете рецепт омлета. Кроме того, Гарри и Драко опять много разговаривают, планируют свои дальнейшие действия.

Когда на следующее утро Гарри проснулся, вновь первым его ощущением был легкий дискомфорт из-за отсутствия теплого тела под боком. Почему этот несносный Малфой постоянно куда-то исчезает!?

В этот момент он услышал какой-то шум со стороны кухни, и немного успокоился. Натянув джинсы и футболку, Гарри направился по направлению к источнику шума.

Им с Драко достался номер, где в наличии была даже небольшая кухня. Именно там они накануне ужинали. Насколько помнил парень, в комнате была плита с газовым баллоном и даже небольшой набор посуды в шкафчике. На кухне одетый в джинсы и майку Малфой вынимал из пакетов продукты, раскладывая на столике у плиты. На огне уже разогревалась большая сковорода.

– Ты собираешься готовить?

– Да. У нас остались со вчерашнего дня кое-какие продукты. Я сбегал в наш магазинчик при мотеле, но там ничего толкового нет. Чипсы, пиво, вода и прочая ерунда. Но мне повезло у той семьи, что останавливалась на ночь в главном корпусе, купить полдюжины яиц. Так что я приготовлю тебе большой омлет.

– Не знал, что ты умеешь готовить. Наверное, здесь в магловском мире научился…

– А ты вообще многого обо мне не знаешь! К примеру, научился готовить я гораздо раньше. Здесь, в Питтсбурге, когда жил с Эвелин, просто была возможность попрактиковаться.

– Я думал, что за вас все делали слуги. В том числе, и готовили.

– Ты хотел сказать – эльфы… Слуг-людей в нашей семье не было.

– Ну, да, эльфы, – Гарри уселся на стул, решив понаблюдать за действиями блондина, – все равно не понял, что заставило тебя заняться изучением искусства приготовления пищи.

– О, это философский вопрос! Ты никогда не задумывался о том, что если ты поручаешь кому-то из окружающих делать за тебя некую работу, то очень быстро ты попадаешь в зависимость от этих людей. Адвокат, финансовый консультант, мажордом, кухарка – если ты не будешь хоть частично знать и уметь того, что знают и умеют они, то быстро превращаешься из хозяина в марионетку в их руках. Очень многое теперь зависит от их доброй воли, желания. Поэтому возможны сюрпризы. Твой адвокат перепродает тебя твоему противнику, бухгалтер обворовывает, камердинер гноит твои костюмы и носит твое нижнее белье, а кухарка кидает в твой обед рубленных червяков или плюет в кастрюлю с супом. И это может быть только началом... Есть и другой аспект проблемы. Сегодня ты на пике славы, вокруг тебя вертится куча дармоедов, желающих тебе услужить. Но мирская слава – капризная дама, и вот уже ты вынужден скрываться под чужим именем в чужой стране без гроша в кармане, и нет уже эльфа, чтобы вытереть тебе нос. Так что, как ни поверни, ты должен знать и уметь как можно больше. Слуги, консультанты – это инструменты в твоих руках, а свою жизнь ты делаешь сам.

– Но на публике…

– Ты уже понял, наверное, что публичная жизнь имеет свои особенности. Да я знаю массу очищающих заклинаний – чуть ли не больше, чем эльф. Но было бы странно, если бы наследник Лорда Малфоя во время приема убирал бы за неловким гостем, пролившим соус на скатерть. Или выходил бы с подносом в руках к гостям, приговаривая: «Вот я вам тут запеканку сбацал!» Другое дело – семейный круг, когда кроме своих никого нет. Мне проще самому убрать пятно с моих брюк, чем вызвать домовика, давать ему указание, ждать пока он его выполнит. Главная обязанность моей мамы в поместье – следить за поддержанием дома в порядке. Искусство состоит в том, чтобы быть в курсе всех событий, но не напрягать эльфов, не обижать чрезмерным недоверием. Когда же мы прятались от докучливого внимания чужих людей в нашей магловской квартирке в Париже, о которой кроме нас ни одна живая душа не знает, отец мог приготовить мясо по-французски или какой-нибудь экзотический салат для нас с мамой. Так что умение это у меня от него. Кроме того, готовка очень напоминает приготовление зелий. Хочешь, я буду готовить и рассказывать тебе, что я делаю. Так будет интереснее.

– Я не против. Я с раннего детства тоже умею готовить, но зелья почему-то у меня до последнего времени не очень хорошо выходили.

– Ты, видимо, не с той стороны к ним подходил. Итак, пока мы с тобой обсуждали философские проблемы, я порезал остатки вчерашней грудинки. Мы оба предпочитаем постное мясо, поэтому самые жирные куски остались. Они послужат основой для омлета. Обжариваясь, жирная свинина превратиться в шкварки, к которым, надеюсь, ты, как и я, относишься уже более терпимо. Пока сало топится, я режу колбасу. Она немного заветрилась со вчерашнего дня, но это нестрашно. В кипящем жиру она приобретет хрустящую корочку. Заодно в этом аду погибнут все бактерии, если они уже успели завестись. Пока жарятся мясные продукты, я разбиваю в большую чашку яйца и взбиваю их. В традиционный омлет принято класть еще муку, но я не считаю это обязательным. Тем более, муки у нас нет. Были бы у нас специи, можно было бы что-нибудь добавить – по настроению. В данном случае ограничимся солью. Точно так же и в зельях. Есть некоторые компоненты, которые совершенно не обязательны, их влияние на конечный результат минимальное. Хороший зельевар каждый раз варит совсем другое зелье, привнося в него часть своей личности.

Гарри, улыбаясь, наблюдал за действиями Драко, невольно вспоминая уроки зельеварения. На них Малфой был таким же собранным и – парадоксальным образом – свободным, как виртуозный музыкант, который не исполняет чужое творение, как автомат, а создает свое. Блондин тем временем продолжал говорить:

– Я обнаружил здесь на полке небольшую луковицу, забытую прежними постояльцами. Она проросла, но и ее зеленые побеги пойдут в дело. Видишь, грудинка уже полностью обжарилась, чуть позднее брошенная колбаса лишь подрумянилась. Значит, пришла пора для лука. Я его порезал на мелкие кубики. Некоторые любят резать лук кольцами. С луком при жарке надо быть очень осторожным, чтобы не пропустить стадию золотистости. Он быстро может превратиться в угли. Ну вот, лук уже готов, можно выливать на сковороду яйца. Думаешь, на этом все окончено? Нет! Это только половина дела. Еще у нас со вчерашнего дня остался целый помидор. Я режу его на тонкие кружочки. Можно было бы, кстати, использовать и кетчуп. Американцы его просто обожают. Я сторонник более натуральных продуктов. Так что я, перемешав омлет, чтобы яйца равномернее прожарились, раскладываю сверху помидоры. А что это у нас?

Блондин зашуршал одним из пакетов.

– У нас есть целый кусок твердого сыра. Ты знаешь, что французы не могут прожить и дня без сыра?! А во мне французской крови едва ли не больше, чем английской. Для омлета сыр просто необходим. Была бы терка, я бы натер его. Но можно и просто порезать мелкими кубиками. Вот так. Сыплем туда же, сверху на помидоры. А потом еще те самые порезанные побеги лука. Они заменят нам другую зелень. Лично я предпочитаю петрушку. Но лук тоже неплохо. Теперь закроем все крышкой, чтобы сыр растаял, ждем минуту… Пока можно расставить на столе тарелки и приборы… И – вуаля – гранд омлет от Драко Малфоя готов!

Омлет оказался на самом деле вкусным. Множество разнообразных ингредиентов смешались, дополняя друг друга. Еды оказалось достаточно много, чтобы насытить два растущих мужских организма. После чашки чая с уже немного черствыми вчерашними булочками, стало ясно, что пришло время поговорить на более серьезные темы.

Говорить начал Драко:

– Теперь, когда мы отдохнули и поели, можно вернуться к вчерашнему разговору. Я обдумал ситуацию, вспомнил кое-что из того, что я уже знал до того, как исчезнуть. У меня сложилась определенная картина. Но для полной ясности мне не хватает некоторых деталей. Не мог бы ты хотя бы вкратце рассказать, что произошло в магической Англии за эти два года. Последнее, что я знаю, это то, что Темный Лорд обрел вторую жизнь в неком теле, которое было создано в результате магического ритуала. Отец мне многого не рассказывал, считая, что мне рано о таких вещах знать. Мне ведь тогда исполнилось только пятнадцать. Но для неглупого человека достаточно и нескольких невзначай услышанных фраз, информации вычитанной между строк в газете.

Гарри задумался на несколько секунд, решая, насколько откровенным он может быть с Малфоем. Потом начал рассказывать. О том, как Министерство отказывалось верить в возрождение Волдеморта. Как Поттера за то, что он вслух открыто об этом говорил, стали травить в прессе, после чего даже некоторые из учеников его факультета отвернулись от него. А преподаватель Защиты Долорес Амбридж, присланная из Министерства со специальной целью, стала его персональной карой. Гарри рассказал о том, как Волдеморт пытался проникнуть в Отдел Тайн Министерства, желая похитить пророчество, в котором говорилось о его гибели. А еще – о том, как соученика Драко – Теодора Нотта пытались превратить в послушное орудие в руках Лорда.

– Да уж! А ведь на его месте мог быть и я… Меня не спасло бы и бегство отца в Азкабан. Они бы взяли в заложники маму, и я бы делал все то же самое, что и Нотт. Возможно, даже более результативно. – Вмешался в рассказ Малфой. – Так что вот тебе и ответ, почему я оказался в магловском Питтсбурге. Мой отец предвидел такое развитие событий и предпочел спрятать меня подальше. Это позволило и ему с мамой отойти в сторону, чтобы меньше испачкаться в грязи.

– Э… Я вообще-то предполагал, что ваша семья активно поддерживала Волдеморта. Так что твой отец должен был обрадоваться…

Это была наиболее острая проблема в отношениях между парнями. И Гарри решил, что чем раньше они ее обсудят, тем лучше. Он не может быть вместе с парнем, чья семья служит верой и правдой такому моральному уроду, как Волдеморт.

– Чушь! Мы, к сожалению, не успели с отцом серьезно поговорить на эту тему. Видимо, он боялся быть со мной откровенным, чтобы я не мог ничего вольно или невольно разболтать. Я был еще слишком мал. Мои навыки блокировки сознания от постороннего вмешательства оставляли желать лучшего. Но, тем не менее, у меня есть некоторые мысли о том, почему отец в юности стал сторонником движения Лорда. Когда все окончится, мы обязательно этот вопрос с ним обсудим и выясним, прав ли я в своих предположениях. Что касается событий двухлетней давности, то могу говорить об этом более уверенно. Когда после долгого перерыва он вновь услышал зов Лорда, Люциус Малфой испытывал что угодно, но только не радость. Понимаешь, в нынешнем воплощении Темный Лорд – монстр, в котором ничего человеческого почти не осталось. Находиться рядом с ним, как говорят маглы, это все равно, что ходить по минному полю. В любой момент может рвануть! Для нынешнего Лорда не существует никаких моральных ограничений. Самая верная служба ничего не гарантирует, даже если забыть о том, что Малфои никогда и никому не служат.

– А как же идеи?! Волдеморт, как вам и хотелось, боролся против маглов и маглорожденных. Собирался их уничтожить. – Поттер хотел выяснить все сразу и до конца.

Реакция Малфоя была неожиданной. Он засмеялся. Правда, немного нервно. Видимо, блондин тоже проникся серьезностью разговора.

– Знаешь, в чем проблема гриффиндорцев и тебя, как их типичного представителя? Вы верите на слово всему, что вам говорят уважаемые вами люди. Вы даже не допускаете мысли о том, что реальное положение дел может быть несколько иным. Вы не анализируете информацию, чтобы проверить ее хотя бы на правдоподобность. А уж чтобы подойти к представителю иной стороны, узнать его мнение – это вам и в голову прийти не может!.. С какой стати мне ненавидеть маглов?! Зачем мне или другим чистокровным магам четыре (или сколько там их сейчас) миллиарда трупов? Мне может что-то в мире маглов не нравиться, чем-то я могу восхищаться, но это их мир, и они имеют право жить так, как хотят. Другое дело, что члены моей семьи и им подобные резко возражают против того, чтобы мир магии превращался в жалкое подобие магловского, чтобы ведьмы и волшебники вели себя, как маглы.

Драко внимательно посмотрел в глаза Гари.

– Вот ты, я так понял, по-прежнему живешь каждое лето со своими магловскими родственниками. Представь себе, что в ваш городок, как он там…

– Литтл Уингинг.

– Ага… Так вот, туда целой толпой приехали, скажем, индусы. Я к ним довольно хорошо отношусь, но только когда они живут у себя дома в Индии. Ну, или приезжают к нам на учебу, как те же сестры Патил. Но на этот раз, предположим, что они не просто приехали, а начали жителей вашего городка учить жизни: «С сегодняшнего дня коровье мясо вам есть нельзя. Это грех. Все английские женщины должны обмотаться тканью и сделать на лбу пятнышко. А мужчинам желательно надеть тюрбан на голову». Как ты к таким пришельцам будешь относиться? Вряд ли доброжелательно. Нарисованная мною картина, конечно, фантастика. Но аналогия близкая. Почему маглорожденные маги, попав в новый для них мир, стараются устроить его по знакомому им образцу?! Почему они не проявляют элементарного уважения к тем, кто создавал и передавал из поколения в поколение традиции мира магии.

– Так поэтому вы испытываете к ним враждебность. Называете…

– Грязнокровками? Твоя подруга замечательно велась на это. Видимо, у нее комплекс неполноценности, как у многих новичков из маглорожденных. К сожалению, Министерство при своей показной любви к этой категории магического населения ничего не делает, чтобы помочь им адаптироваться. Подумать только – один агитационный визит представителя школы, один поход за учебниками и прочими принадлежностями, поездка на Хогварт экспрессе – и вот ты уже совсем в другом мире! Один на один со своими страхами, проблемами… И никакого понятия о законах, по которым этот новый мир живет. Даже предмета такого в школьной программе нет! Мы, чистокровные волшебники, если бы ты когда-нибудь поинтересовался нашим мнением, не испытываем презрения к маглорожденным, так сказать, априори. Кто был первым Малфоем? Я имею в виду не Роже Малфоя, который при Вильгельме Завоевателе прибыл в Англию, а самого первого Малфоя, который стал магом. Он был маглорожденным!

– Есть легенда о семье Превереллов, от которой…

– Это всего лишь легенда. Как-то странно, что абсолютно весь магический мир в разных странах – потомки всего лишь одного человека. Да и все равно, родители того первого Преверелла были маглами. Значит, все маги происходят от маглорожденного. Грязнокровками мы называем тех, у кого дурная магическая наследственность, как правило, из-за смешанных браков, тех, у кого никудышные магические способности.

– Но Гермиона – сильная ведьма!

– Прошу у тебя прощения еще раз. Но я объяснял вчера – когда я ругался с тобой и твоими друзьями, мне хотелось сделать больнее тебе. Ты очень ценишь своих друзей. И я действовал через них. Уизли комплексует из-за бедности своей семьи. Я делал акцент на этом. Твоя Грейнджер в глубине души стыдится своего происхождения, она хотела бы стать вровень с нами – чистокровными. Я давил на эту ее больную мозоль.

– Так может и бедность семьи Уизли для тебя не так уже важна?

– Конечно же нет! Дело не в количестве денег, а в породе, в стиле жизни. Есть семьи с ограниченными доходами, а есть нищеброды. Некоторые из моих слизеринских друзей бедны, как церковные мыши. Но их семьи никогда это не покажут посторонним. Они будут питаться впроголодь, но на публике будут ходить в опрятных одеждах, которые будут выглядеть, как новые.

Гарри невольно вспомнил, какую жуткую мантию прислала Рону на праздник Молли Уизли. Создавалось впечатление, что мать семейства что-то вроде мазохистки, которая любит выставлять бедность своей семьи напоказ.

– Помимо давней провинности, о которой мало кто знает подробности, но которую до сих пор поминают чистокровные, Уизли раздражают своей неспособностью достойно жить. Хотя, признаю, среди братьев твоего Рона есть разные люди.

– Вот с этого места поподробнее. Хотелось бы услышать развернутые характеристики.

– И я могу говорить то, что думаю? И ты не будешь злиться?

– Если ты не будешь злить меня специально.

– Хорошо. Попробуем. Начать с родителей?

– Конечно.

– Тогда так. Артур Уизли. Чиновник Министерства. По словам отца, относится к той породе людей, которые любят работу ради самой работы. Радуется ей, как ребенок. Но, какая польза от нее, никогда не задумывается. И правильно делает. Потому что – никакой. Обожает все магловское, но имеет весьма смутное представление о том, что обожает. Не жил в магловском мире, в отличие от нашей семьи, ни дня. Бывал там случайно и на протяжении лишь очень короткого времени. В этом смысле он ярчайший представитель партии «маглолюбцев». В быту добрейшей души человек, но находящийся в тени своей яркой жены. Впрочем, яркость Молли Уизли заключается в напористом, хамовитом характере и громком голосе. Пожалуй, на этом перечень ярких черт характера оканчивается. Не считать же за таковую – страсть к книжонкам гламурного пустомели, который по недоразумению вел у нас Защиту на втором курсе…

– Она еще неплохо готовит и любит своих детей.

– Я говорил о яркости. А ту сторону жизни Молли, о которой ты говоришь, я не мог наблюдать. Что касается любви к детям, то любить можно по-разному. Хотя осуждать мать семейства Уизли не берусь. Слишком юн для этого. Перейдем к ее детям. Старшие – как раз те, кто не безнадежен. Билл. Банковский служащий, по отзывам, имеет голову на плечах. Один из показателей – при первой же возможности сбежал от родителей. Если еще и удачно женится, возможно, Билл станет первым из Уизли, кто избавился от последствий старинного проклятия.

– Он помолвлен с Флер Делакур. Скоро у них свадьба.

– О! Даже так!.. Это еще раз подтверждает мою правоту. Идем дальше. Второй сын, видимо, тоже из чувства противоречия родителям, не обладая способностями старшего брата, сбежал из родительского дома на край света – в Румынию, чтобы крутить драконам хвосты. В магическом мире есть прослойка подобных типов – чаще это мужчины одиночки. Именно они охотятся на опасных зверей в лесах магического мира, добывают редкие ингредиенты, находят магические металлы и кристаллы. Иногда такие авантюристы, если не погибают во время своих приключений, зарабатывают целое состояние, после чего дают начало новому роду.

Гарри покраснел, но вставил ремарку:

– Гм, мне кажется, что Чарли гей. Так что…

Драко улыбнулся:

– Тебе виднее. Кто там еще остался? О Персивале говорить нечего. Надутый дурак. Высокомерен с теми, кто ниже его, и пресмыкается перед вышестоящими. Думаю, сделает карьеру в министерстве, но останется навсегда на третьих ролях. Таких, как он, используют, но не уважают. Близнецы… Не без способностей, но всю свою энергию направляют на разрушение.

– Я отдал им приз за выигрыш Турнира. После смерти Седрика Диггори я не хотел иметь к этим деньгам никакого отношения. Когда Амбридж особо стало зверствовать в школе, Джордж и Фред устроили прощальный концерт и с шумом ушли из школы. У них сейчас магазинчик, где они торгуют разнообразными вредилками.

– Вот еще одно протестующее поколение. Только, хочу надеяться, им когда-нибудь все же удастся повзрослеть. Сколько можно обижаться на весь мир?! Ты никогда, Гарри, не думал, что все эти их иногда не очень безобидные розыгрыши и типа прикольные шуточки – подсознательное желание сделать так, чтобы и другим было плохо, а не только им. Я, надеюсь, перерос это стремление. Может быть, и они когда-нибудь поумнеют, простят мир и займутся серьезным делом.

– Каким, к примеру?

– Возможно, им пора заняться изобретением полезных вещей – чего-то такого, что сделает жизнь других людей легче. Но идем дальше. Рона Уизли ты знаешь лучше. Назови, пожалуйста, какое-нибудь бесспорно положительное его качество. Ну, кроме того, что он примитивен, как швабра.

Гарри наморщил лоб. Абсолютно ничего не приходило в голову. Действительно, кто, если не он, знал все недостатки своего друга. Но тут его, наконец, осенило:

– При некоторых обстоятельствах Рон способен на благородные поступки. Так, к примеру, на первом курсе именно его действия спасли жизнь Гермионе, когда на нее напал тролль. А еще он отлично играет в шахматы.

– Тролль? Тот самый?! Веселая у тебя, Гарри, была учеба… Позже ты мне все в подробностях расскажешь. Что касается Рона, то будем надеяться на его… благородство, когда он все же узнает о нас с тобой. Осталась только Джинни Уизли. О ней я знаю мало, но могу смело предположить, что после замужества она станет точной копией своей матери. В такой семье это просто неизбежно. Других примеров для подражания у нее просто нет.

Гарри невольно поежился, представив себе, что каким-нибудь причудливым образом судьба свела его именно с Джинни. Гарри Поттер – второй Артур Уизли. Нет, лучше не надо!

– На этом мою пресс-конференцию, думаю, стоит окончить…

– А может, тогда еще и о Гермионе…

– Э… Ну, ладно. Я много что уже по ее поводу сказал. Могу добавить только одно сравнение. Мне как-то довелось видеть не ограненный изумруд. Он был похож на оплавленную стекляшку приятного зеленого цвета. Вроде твоих глаз. – Драко улыбнулся. – Вот и твоя Грейнджер похожа на этот камень. Потенциально она может стать яркой, сильной ведьмой. Но ее для этого надо огранить, убрать лишнее, наносное. К примеру, некоторую ее суетливость. Она то робкая, боязливая девочка, то самоуверенна до апломба. Если этого не сделать, она может так и остаться обычной стекляшкой. На этом все. Хватит. Думаю, я заслужил право, наконец, узнать, истинную цель твоего пребывания в Америке. Я так понимаю, это напрямую связано с желанием вашей стороны, решить проблему с Лордом.

Гарри вздохнул и начал новый рассказ – о дурацком пророчестве, из-за которого он оказался на самом острие борьбы с Волдемортом, о хоркруксах и о том, когда и каким образом он с ними сталкивался. Ну и о своих пока бесполезных изысканиях в архивах тоже рассказал.

– Хоркруксы… Где-то я об этой гадости читал… Сейчас не вспомню. Может быть, потом, при случае… Думаю, на этом этапе достаточно разговоров. Нам надо ехать в Питтсбург. Прежде всего, поговорим с Эвелин. У нее, по идее, где-то должна храниться моя палочка. Кроме того, она очень многое должна знать об архивах. Ведь она библиотекарь. Кстати, сейчас припоминаю, в той библиотеке, где она работает, есть целый стеллаж с так называемой эзотерической литературой. Там, я так понимаю, полно всякой чуши, но среди прочего, как мне кажется, есть книги, посвященные настоящей магии. В этом, наверняка, есть какой-то смысл. Так что я помогу тебе с поисками. Из «Макдлональдса» я, конечно же, рассчитаюсь. Надо будет перед отъездом из мотеля воспользоваться телефоном, позвонить моей начальнице – миссис Уорингтон. Она была ко мне добра, и заслуживает того, чтобы я хотя бы предупредил ее о своем уходе.

– Значит, назад? – Гарри не удалось скрыть от Драко нотку грусти, которую он в этот момент почувствовал.

Малфой все понял без пояснений:

– Не думаешь же ты, что я брошу тебя только из-за того, что тебе надо сразиться с неким типом, который зовет себя Лордом Тьмы. Обязательно найдем что-нибудь такое, что поможет его победить. Если же ты об этом…

Драко притянул парня к себе, нежно потерся своим носом о нос Гарри.

– У нас еще вся жизнь впереди… Успеем. Кроме того, то самое местечко на берегу реки, думаю, все еще там, где мы его оставили. Надо будет только заехать в Нью-Касл за продуктами. Или просто пообедаем где-нибудь по пути. Мы же все равно собирались к вечеру возвращаться.

– Конечно. Тогда – в путь.

Гарри ничего не сказал вслух, но при упоминании горной речушки, где они вчера с блондином весьма продвинулись в изучении деталей анатомии друг друга, его член опять приобрел каменную твердость. Н-да, а ведь сейчас придется встать со стула, и блондин все сам увидит…

В ней Гарри побывает в квартире, где два года жил Драко. Еще он, наконец, познакомится с Эвелин Купер.

Время по дороге назад пролетело совершенно незаметно. Возможно из-за того, что ехали по уже знакомым местам. Или из-за того, что хотелось растянуть этот день до бесконечности…

«Поцелуйных» остановок на этот раз они делали меньше. Но зато на берегу реки провели почти час. Пребывание парней в уже знакомом кустарнике окончилось одномоментным залпом из двух «орудий», который ознаменовал пока что второй их совместный оргазм. Драко после того, как пришел в себя, сказал:

– Знаешь, а я до последнего момента немного опасался – а вдруг у меня вновь память пропадет. И я снова стану Дрейком Блэком…

Он засмеялся, а Гарри подумал, что, как Малфой, блондин ему нравился все же больше. Теперь выяснилось, что они оба были магами – это было немалым плюсом. Как минимум, у них было больше общих тем для разговоров. Драко Малфой, конечно, был сложнее, многограннее Дрейка Блэка, но уже прошло то время, когда Поттера это обстоятельство пугало.

В Питтсбург парни въехали еще засветло. Но пока ехали по городу, пока отвезли мотоцикл владельцу, пока добрались до дома, где Драко жил с Эвелин Купер, уже стемнело. В окне на втором этаже, из которого прошлым утром женщина в очках разглядывала Гарри, горел свет.

У Драко с собой был ключ. Щелкнул замок, блондин распахнул дверь, предлагая гостю войти первым. Гарри оказался в довольно большой комнате, которая одновременно служила кухней, столовой и гостиной. В левом углу примостилась малогабаритная плита, холодильник и небольшой кухонный стол. В правом – за пластиковыми перегородками, надо полагать, находились душ и туалет. В одном из отделений был именно душ, так как ванна в таком маленьком пространстве просто не поместилась бы. Было понятно, что две двери напротив входа ведут в комнату Малфоя и спальню его опекуна.

Не успел Драко закрыть за собой, как из правой комнаты на шум вышла женщина. Выглядела она как причудливая смесь Сибиллы Трелони и Северуса Снейпа. От преподавателя Предсказаний у нее была общая асексуальность и толстые стекла очков. А от слизеринского декана «достался» суровый, неприступный взгляд. И оправа очков была, так сказать, «снейповская» – прямоугольной формы из черной толстой пластмассы. Возраст Эвелин был непонятный. Женщине могло быть как сорок, так и пятьдесят пять лет. Одета она была в классический женский костюм – темно-серая юбка ниже колен, такой же жакет и белая блузка. Разве что по случаю лета костюм был не шерстяной, а хлопчатобумажный.

При взгляде на блондина черты лица Эвелин разгладились. Случилось почти невозможное – на ее лице появилась тень улыбки, облик женщины стал человечнее и даже приобрел некоторую привлекательность. Все-таки она была неравнодушна к своему подопечному.

– Ты поздно, Дрейк. Я уже начала волноваться.

– На трассе было много машин. Не только мы возвращались после проведенного на природе уикенда. Извини, я забыл тебе представить нашего гостя. Знакомься, это – Гарри Поттер.

Даже если американская волшебница в свое время и пропустила информацию о событиях в Англии пятнадцатилетней давности, то при передаче Драко ей в опеку Малфои в любом случае ввели ее в курс дела. Эвелин явно уже слышала фамилию «Поттер». На ее лице отразилась работа мысли:

– Но ведь ты говорил мне о парне по фамилии Эванс…

– Не только же мне приходится находиться в Америке под фамилией матери.

Вот теперь Малфой точно вывел своего опекуна из равновесия.

– Но ведь блок не должен был… Это что – все этот парень?.. Это он сделал…

Женщина с подозрением посмотрела на Гарри. Потом она потянулась в карман жакета, но он был пуст, и Эвелин растерянно оглянулась на дверь своей спальни. Ее волшебная палочка осталась там. Драко понял ход ее мыслей и попытался успокоить.

– Эвелин, не надо нервничать. Со стороны Гарри ни тебе, ни мне ничего не угрожает. Да, ко мне вернулась память. Я знаю, что я волшебник и что зовут меня Драко Малфой. Гарри если и повинен в происшедшем, то лишь косвенно. Я понимаю, нам теперь есть, что обсудить. Так давайте сядем и поговорим.

Они расположились тут же, в гостиной, за большим овальным столом, стоявшим в центре комнаты. Женщина немного успокоилась, но начала разговор с того, что попыталась понять, как случилось, что блок на памяти Драко пал:

– Мне объяснили, что он может исчезнуть, если со мной произойдет что-то непредвиденное. Эмоциональный шок, вызванный осознанием того, что ты остался один на всем свете, должен был сломить блокировку прежних воспоминаний. Но я на всякий случай оставила тебе в своих бумагах большой пакет с подробными инструкциями, что тебе следует делать в случае…

Драко сжал руку Эвелин, накрыв своей ладонью:

– Все нормально. Эти бумаги не понадобились. Видимо Северус и мои родители не подумали, что шок может быть и от положительных эмоций. А они просто били фонтаном, должен сказать.

Женщина окинула парней изучающим взглядом:

– Так вы что же… Уже?!

Гарри, который все еще не произнес ни звука, покраснел. Драко был настроен более решительно:

– А ты против? Ты не думала, что я…

Эвелин не дала ему договорить:

– Я плохо вижу, но я не совсем слепая. Мне достаточно было узнать, какие ты книги и журналы читаешь, оставляя их под подушкой. Картинки на страницах с закладками были достаточно красноречивы. Что касается моего отношения… У меня в юности… Не надо улыбаться, юноши! Да, когда-то и я была молода. И у меня был друг. Пожалуй, самый близкий мне друг. Он как никто понимал меня. С ним я могла говорить обо всем на свете. И он оказался…

– …геем!

– Да, теперь это так называют. Но это не значит, что после этого я стала ненавидеть всех мужчин на свете и таких, как мой друг, в частности. Мы остались друзьями на всю жизнь. Со временем я поняла – не важно, с кем мужчина предпочитает засыпать и просыпаться в одной постели, важно – какой он человек. А из тебя, Дрейк… Прости, Драко, мне надо теперь привыкнуть, назвать тебя твоим первым именем. А ты рос таким, что мне за тебя не было стыдно. Я даже надеялась, что в этом есть и моя маленькая заслуга. А теперь…

Казалось, женщина вот-вот расплачется. Драко, который чувствовал себя тоже не в своей тарелке, остановил ее:

– Я пока что не собираюсь никуда исчезать. Если мои родители посчитали, что для блага нашей семьи стоит убрать меня со сцены, где разыгрывается жестокая драма Магической Англии, кто я такой, чтобы оспаривать их решение… Но, правда, никто не запрещает мне действовать из-за кулис. Вот об этом мы с Гарри и хотели бы поговорить. Но прежде я хотел бы сказать вот что… Эти два года не прошли для меня бесследно. И, как бы не сложилась моя дальнейшая жизнь, я никогда о них не забуду, равно как и о тебе. И… Нет, не люблю я высокопарных слов. Лучше я делом продемонстрирую свои чувства. Потом. В будущем. Но чтобы это будущее у нас было, нам с Гарри надо выполнить одну неприятную миссию.

Гарри решил, что и ему пора что-то сказать. А то женщина может подумать, что он то ли немой, то ли неотесанный чурбан, не умеющий связать и пару слов.

– Я приехал в Америку, чтобы найти информацию о хоркруксах. Вы работает в библиотеке. Наверное, какие-то связи у вас есть и в магическом мире. Не располагаете ли вы сведениями по этому вопросу, которые могли бы быть нам полезны. Речь идет о том, как найти созданные определенным магом хоркруксы, как их обезвредить.

– Имею связи в магическом мире?! Да я уже более тридцати лет работаю на Министерство Магии наблюдателем! Если это вам, конечно, о чем-то говорит!.. Хоркруксы… Что-то я припоминаю… У нас в Публичной Городской библиотеке есть большой раздел эзотерики, в котором припрятано немалое количество истинно магических книг. Среди прочего есть часть Салемского архива.

– Салемского!? Так ведь он находится в Магическом Университете. Именно его изучением я занимался все это время.

– Немногие знают, что этот архив, молодой человек, неполный. В Магическом Университете хранится все то, что было вытащено из огня по свежим следам известных событий. Но спустя несколько десятилетий после этого один из жителей Салема – из новых поселенцев, купивших там дом – нашел в тайнике у себя в подвале небольшую библиотеку из полутора десятков рукописных книг. К тому времени горячка охоты на ведьм уже прошла, и он не сжег свою находку, а решил на ней заработать. Он отвез ее в город, где продал все книги букинисту. Всегда были и есть до сих пор охотники за подобной литературой. К счастью, этого торговца книгами регулярно посещал один их моих предшественников – магов-наблюдателей. После некоторых колебаний было решено передать эту подборку в магловскую библиотеку. Книги должны были служить приманкой для тех, у кого интерес к магической литературе вызван их скрытыми способностями волшебников.

– Так ты, Эвелин, тем же самым занимаешься? Ты ищешь тех, кто интересуется магией? – поинтересовался Драко.

– Теперь для этого есть соответствующие заклинания. Я заколдовываю формуляр, когда даю расписаться в нем подросткам, и сразу вижу, кто из них заслуживает внимания. Но книги из Салема по-прежнему хранятся на тех же полках. С определенной точки зрения здесь им находиться безопаснее. Вот ваш Том Ридл начитался подобных книг, и к чему это привело!?

– Но теперь мы хотим остановить его! – воскликнул Гарри.

– Я поняла. Завтра пойдете со мной, выделю вам место для работы – читайте, сколько вам будет нужно. Работу ты, я так полагаю, Драко бросишь.

– Да.

– Ты сам теперь понимаешь, что я располагаю несколько большими средствами, чем просто зарплата библиотекаря. Не говоря о том, что твои родители оставили определенную сумму на случай непредвиденных расходов. Но я не демонстрирую этого окружающим, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Да я и привыкла жить скромно. Правда, иногда я тебя баловала. Не могла удержаться.

– Эти твои выплаты якобы из страхового фонда?

– Именно. Когда же ты решил устроиться на работу, я не стала тебя останавливать. Как там говорил Ницше? – «Все, что не убивает нас, делает нас сильнее».

– Я не жалею, Эвелин. Я получил хороший жизненный опыт. Я научился общаться с разными людьми, находить к ним подход…

– Хорошо. Мы еще успеем об этом и о многом другом поговорить. Я так полагаю, что, как минимум, несколько дней для общения с тобой у меня еще есть. А сейчас время позднее… Молодой человек, я вижу, останется ночевать у нас.

На этот раз покраснел и Драко:

– Э… Так будет удобнее. У него номер в отеле около Университета Карнеги. Оттуда далеко добираться. Мы с Гарри завтра утром съездим туда и заберем его вещи.

Женщина вздохнула, но возражать не стала.

– Остались еще два важных вопроса. Твоя волшебная палочка, Драко, у меня. Если ты не возражаешь, я отдам ее тебе завтра. Я храню ее в другом месте. Но даже после этого я попрошу тебя некоторое время не пользоваться магией, и не снимать свой кулон. Дело в том, что это довольно мощный артефакт. Главная его цель – скрыть тебя от поисковых чар. Но есть у кулона и побочный эффект. Все эти годы ты не пользовался своей магической силой. Магия, заключенная в этом кусочке волшебного серебра делала так, чтобы ты из-за этого не испытывал дискомфорт. Но в результате имел место эффект аккумулятора.

– Во мне заключена бомба разрушительной силы?!

– Не обязательно разрушительной. Все зависит о тебя. Я просто имела в виду, что не стоит тратить такую возможность на пустяки. Ну и, кроме того, будь осторожен. Вместо того, чтобы поджечь листок бумаги, ты можешь поджечь дом или даже целый квартал. Эффект подобных артефактов не очень изучен. Обычно их не использовали на срок больший, чем несколько недель. Но возможно из-за долгого хранения магии такой мощи изменению подверглась сама структура твоей магической способности.

– Я стал сильнее?

– Я надеюсь на это. А теперь позвольте мне откланяться. Прошу ночью сильно не шуметь. Перегородка между комнатами очень тонкая.

Она выразительно посмотрела на парней, и оба поняли, что в этой квартире секса у них не будет. По крайней мере, в то время, когда в ней находится Эвелин. Но они были вместе, и уже это вселяло оптимизм.

Квартира Эвелин была маленькой, поэтому комната Драко была лишь немногим больше той, которую Гарри выделили его магловские родственники. Обстановка была скромной. Койка у стены. Письменный стол у окна. В углу платяной шкаф. Этажерка с книгами. На стене были приклеены два постера. На первом была Мадонна с группой гламурных парней. Гарри видел этот ее давний клип на композицию «Материалистичная девушка». На втором была какая-то неизвестная Гарри группа. Судя по причудливо замершим в танце парням, это был американский вариант группы «Takethat» – красиво танцующие смазливые мальчики.

В комнате, как это ни странно для пристанища парня, был полный порядок. Лишь на столе лежала забытая книга. Гарри поглядел на обложку – «Эмили Дикинсон. Стихотворения». Раскрыв на случайной странице, он прочел:

Я принял смерть – чтоб жила Красота –

Но едва я был погребен –

Как в соседнем покое лег Воин другой –

Во имя Истины умер он.

«За что,– спросил он,– ты отдал жизнь?»

«За торжество Красоты».

«Но Красота и Правда – одно.

Мы братья – я и ты».

И мы – как родные – встретили ночь –

Шептались – не зная сна –

Покуда мох не дополз до губ

И наши не стер имена.*

Поттер невольно поежился. Это выглядело, как мрачное предсказание их судьбы. Драко заинтересовался, чем так увлекся его парень, заглянув через плечо, пробежал глазами по тексту. Поняв настроение своего парня, успокоил:

– Мы обязательно выживем. Всем им назло. Думай, что этот стих обещает нам, что мы всегда будем вместе. До самого конца.

Потом уже более беззаботным тоном он добавил:

– Очень интересный поэт с необычной судьбой. Это одно из приятных моих открытий при изучении американской литературы. Как-нибудь расскажу тебе о ней. А сейчас давай спать. Я жутко устал.

______________________________

* Перевод В. Марковой

В ней Гарри и Драко ищут нужную им информацию. И, понятное дело, находят. Иначе, зачем было этот поиск и начинать. Еще они разговаривают на очень серьезные темы.

На следующий день утром парни, как и собирались, забрали из отеля вещи Гарри, перевезли их в квартиру и, не теряя времени, направились в городскую публичную библиотеку, где работала Купер. Опекун Драко приготовила для их занятий большой стол в одном из служебных помещений. Официально считалось, что племянник Эвелин с приятелем помогают ей привести в порядок старые книги. И «совершенно случайно» молодые люди начали свою работу с секции эзотерической литературы.

Работать, в принципе, можно было бы и в читальном зале, но там приходилось бы держать рот на замке, чтобы не сказать чего лишнего. А так Гарри и Драко могли обмениваться мнениями о прочитанном, не оглядываясь на маглов.

Помимо книг из Салема в библиотечной подборке были и другие книги по магии – в целом около сотни томов. Парни решили их тоже изучить, тем более что тематика многих книг по большей части была связана с темной магией. Надо было использовать все возможности здесь, прежде чем перебираться в магический Питтсбург.

Работать вдвоем Гарри нравилось больше. Хотя бы из-за того, что можно было отвлечься, попросить разъяснить непонятный момент. Да просто посмотреть на серьезную физиономию блондина, погрузившегося в дебри латыни (Драко взял на себя ту часть библиотеки, которая была написана на универсальном языке Средневековья).

В середине дня парни делали перерыв, на полтора часа покидая библиотеку. Наспех перекусив, большую часть своего свободного времени они проводили в комнате Драко, занимаясь тем, что не могли себе позволить ночью. Эвелин, видимо, догадывалась об этом, но ничего им не говорила. В конце концов, ее мальчики были уже достаточно взрослыми.

Кстати, узнав, что Поттер сирота, опекун Драко тут же взяла под свое крыло и Гарри. В отличие от Молли ее забота была менее навязчивой и не столь показной. Просто в ее семье на одного приемного сына стало больше, и женщина никак не выделяла ни одного, ни другого.

Если говорить об отношениях между парнями, то они замерли на достигнутой в уикенд стадии. То есть, Гарри и Драко целовались, ласкали друг друга руками, в том числе, занимались взаимной мастурбацией, а также доводили себя до оргазма трением членов о тело любовника. Вот и все. Дальше дело не двигалось. Разве что Поттер обнаружил, что его любовника чрезвычайно заводят прикосновения языка к соскам. Сам Гарри относился к подобным ласкам индифферентно. Ему больше нравились легкие, воздушные прикосновения пальчиков блондина к коже на его ягодицах.

К четвергу несколько затянувшееся однообразие стало немного нервировать Гарри. Уже хотелось большего. По крайней мере, он все чаще задерживал взгляд на члене Драко, прикидывая, как это будет, если прикоснуться к нему губами, ну и, пойти дальше…

Когда же стало ясно, что и в четверг все закончится привычным образом, терпение брюнета лопнуло. Прекратив терзать соски партнера, он быстрыми (чтобы не передумать), короткими поцелуями опустился ниже. Возле торчащего вверх с капелькой смазки на кончике члена Гарри замер лишь на секунду, после чего решительным движением вобрал его себе в рот.

На вкус член оказался солоновато-горьковатым. Противно не было. Равно как не почувствовал брюнет и какого-то заметного восторга. Но все изменилось, когда после прикосновения языка к головке, плоть во рту дернулась, а Драко застонал:

– Потрясающе!

Ощущать свою власть над плавящимся в твоих руках любовником было чем-то новым. У парня сразу появилась осмысленная цель его действий. Очень скоро Гарри и сам стал получать немалое удовольствие от процесса.

Но только Гарри вошел во вкус, только приспособился действовать так, чтобы не задевать нежную кожу зубами, выбрал нужный ритм и глубину погружения, не вызывающую приступ рвотного рефлекса, как блондин вырвался из захвата. Не успел Поттер опомниться, как уже сам извивался на кровати под нависшим над его пахом Драко. Возникло странное ощущение, словно через отверстие в члене его любовник вытаскивает один за другим его нервы. Это была сладостная пытка, которая закономерно завершилась семяизвержением и оргазмом, от которого потемнело в глазах, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. А блондин только облизнулся и прокомментировал:

– Давно бы так, а то, как малолетки, дрочим друг у друга!

Гарри даже потерял дар речи от этой наглости. Впрочем, что он хотел – Малфой это диагноз.

Конечно, после оргазма такой силы, минут пять Гарри был ни на что не способен, но, когда это время прошло, он жестоко «отомстил» любовнику. Он раз пять доводил блондина до грани, когда вот-вот должно было начаться семяизвержение, но тут же прекращал свои действия, не давая Драко кончить, пока, наконец, не смилостивился. В результате, сам немного замешкался и едва успел проглотить изрядную порцию вязкой жидкости со знакомым уже вкусом.

Теперь им было чем разнообразить свои занятия. Само собой, оставались еще, обширные неизученные области. Но к ним можно было обратиться чуть позднее, когда они оба приобретут мастерство в оральном сексе.

А еще Гарри и Драко в эти дни много разговаривали. Они рассказывали друг другу о своем детстве, о том, что случалось во время их пребывания в школе. Им нужно было лучше понять друг друга. Говорили и на философские, так сказать, темы. Чтение книг по темной магии весьма этому способствовало.

Начитавшись о разных мерзостях, которые люди совершали, «в познавательных целях» издеваясь над другими людьми, в один из дней Гарри не выдержал и воскликнул:

– Уму непостижимо, сколько зла содержится в человеке!

Драко, разбиравший в этот момент трудно понятный фрагмент в толстенном фолианте, оторвался от чтения, посмотрел на брюнета. Вначале он не понял, что послужило поводом для такой эмоциональной вспышки. Потом грустно улыбнулся, сказал:

– Знаешь, в начале моего пребывания у Эвелин, не помню уже по какому поводу, я тоже как-то высказал звучавшее подобным образом суждение. И вот что она мне ответила. Воспроизвожу не дословно, так как важна суть, а не слова. Так вот. В нашем мире, на самом деле, очень мало в полном смысле злых людей, то есть таких, которые получают наслаждение от страданий, унижений и смерти других людей. Это аномалия.

– Откуда же тогда берется зло?

– Вот и я точно так же удивился. По мнению Эвелин, и я теперь с ней тоже согласен, очень много злых поступков люди совершают из-за собственного эгоизма, своей слабости. Их личные проблемы кажутся им более значимыми, чем чувства, переживания и даже страдания окружающих…

– Это как ты…

– Совершенно верно! Это как я поступал с тобой все эти годы нашей вражды. Меня частично может оправдать только мой возраст – все дети, обычно, более эгоистичны, чем взрослые. Но взросление тоже ничего не гарантирует. Мы сталкиваемся с подобными случаями на каждом шагу. Это могут быть бытовые мелочи – вроде той толстой тетки, которая вчера вечером в подземке стояла в проходе, мешая всем входить и выходить. Видите ли, Ее Величеству показалось, что лично ей так будет удобнее!.. Но из-за нашей слабости совершаются и более серьезные вещи – предательство, измена... Но все вместе взятые случаи зла, вызванные эгоизмом людей, значат несоизмеримо меньше, чем те, которые творятся ими во имя добра.

– Добра?!

– Нет, я не перепутал. Из-за неверно понимаемого добра убито миллионы людей, искорежены судьбы миллиардов. Знаешь ли ты, что, когда в мрачные века сжигали на кострах еретиков и ведьм, это не было наказанием за их грехи. Нет, инквизиция считала, что поступает так из лучших побуждений. Да, тело погибало в муках, но, благодаря этому, душа ведьмы спасалась и отправлялась прямиком в рай вместо ада, который был ей уготован за причастность к колдовству. Абсолютно все войны начинались ради того, чтобы люди на покоренных землях, наконец, зажили мирно и счастливо. Просто всегда кто-то мешает всеобщему благоденствию – то сарацины, то христиане, то капиталисты, то коммунисты, то евреи, а то и просто глупые люди, не понимающие своего счастья. И всегда находилось множество людей, искренне верящих, что любые жертвы на пути к светлому будущему оправданы. Всегда есть люди, которые считают, что знают, как будет лучше для других людей.

– Альбус Дамблдор…

Отношение Гарри к похожему на Санта-Клауса старику-директору за годы учебы менялось. От восторженного обожания первокурсника к концу шестого курса ничего не осталось. Слишком много накопилось претензий. И жалкое детство среди нелюбимых родственников. И вечные недомолвки. И судьба крестного отца, который провел за решеткой лучшие годы. И многое другое.

– Заметь, я ничего по его поводу не говорил. Выводы ты сделал сам. Ты лучше знаешь свои счеты с ним. У чистокровных магов свои, мягко говоря, претензии к нему. Это я не из рассказов отца узнал. Повторяю, он намеренно со мной на эти темы не разговаривал. Но были разговоры у нас на факультете, были подшивки старых газет… Если коротко, то, когда во времена Темного Лорда – еще человека – конфликт между его сторонниками и Министерством перерос, считай, в гражданскую войну, сторона Дамблдора действовала весьма грязными методами, только на словах будучи «Светлой». По распоряжению видного деятеля тогдашнего Министерства Барти Крауча старшего, любой чистокровный маг, застигнутый на месте преступления, подлежал уничтожению. Следственные и судебные процедуры для них объявлялись недействующими.

– Так это из-за этого у Сириуса не было возможности оправдаться.

– Да, я немного слышал о судьбе кузена моей матери. И Сириусу Блэку еще повезло. Ему хоть сохранили жизнь. Сколько совсем еще юных магов было убито, хотя максимум, в чем они на тот момент были виноваты, это в хулиганских действиях! Я не оправдываю участников тех событий со стороны чистокровных, но хочу подчеркнуть, что и у их противников нет морального права считать себя лучшими. И Дамблдор здесь не исключение, так как он не сделал ничего, чтобы остановить несправедливость. А ведь наш директор еще и Глава Визенгамота, а вес у этой должности немалый. Даже произнесенного публично осуждения зла, творимого противниками Лорда, я тоже из его уст никогда не слышал.

– Так что же делать!?

– Как минимум, надо остановить войну. Любая война – несправедливое дело и зло. Для обеих противоборствующих сторон. Ну а, потом – надо изгонять из себя зло. По капле. По крайней мере, пытаться. Так считает Эвелин, а я ей верю. Так что давай – ныряй в книги. Может быть, нам повезет, и мы найдем нечто, что нам поможет остановить бойню.

И им повезло. Произошло это в пятницу. Началось все с подобного «философского» разговора. Парни возвращались с обеда, решив по пути в библиотеку немного прогуляться пешком. Гарри отчего-то вспомнил свой первый день в магическом мире, прогулку с Хагридом по Косому переулку и о том, как все маги, с которыми им пришлось столкнуться, в один голос восхищались знакомству с Тем Самым Мальчиком, их Спасителем.

– У вас, у слизеринцев я, наверное, вызывал злость из-за этого.

– Я тебя умоляю! Что за глупости! Мои однокурсники лишь подражали мне, и их демонстративное негативное восприятие твоей персоны не имело никакой личной подоплеки. Уж мы-то прекрасно понимали, что к убийству Лорда ты не имеешь никакого отношения.

– Как так!?

– Я не вполне понимаю, с какой целью распускал слухи о Мальчике-спасителе Дамблдор (или кто там еще был инициатором этой кампании), но в нее могли поверить только те, кто ничего не понимает в магии и ее законах – какие-нибудь полукровки и маги-недоучки. Младенец никого не может убить просто по определению. Даже если с ребенком при агрессии, направленной на него, случится стихийный выброс магии, то он будет направлен не на убийство, а то, чтобы спрятаться от угрозы. Если бы подобное явление случилось с тобой, то ты бы переместился в какое-нибудь безопасное место за мили от места нападения на тебя. Все чистокровные понимали, что в данном случае главное действующее лицо – кто-то из твоих родителей. Причем, скорее всего, мать. Так как, если бы отец пожертвовал собой, то выжила бы и мать. Такая специфика. Мужчина защищает всю семью, в том числе, жену. Для женщины важнее всего ее ребенок. Правда, и сила материнской защитной магии на порядок выше.

– Так значит, вы злились на мою мать?

– Еще чего! Она что – встретила Лорда в темном переулке и ударила его в спину!? Кто в нормальном уме может осуждать мать, защитившую своего сына от смерти!? Максимум на что сторонники Лорда могли досадовать, так это на то, что их кумир был настолько глуп, что самонадеянно пошел против такой силы напролом.

– Мне сказали, что моя мама предложила вместо меня убить ее. Волдеморт так и сделал, а потом не сдержал обещания и решил тут же избавиться от меня. Но его убийственное проклятие отрикошетило в него самого.

– Да, видимо, так и было. Была задействована магия добровольно принесенной жертвы, которая создала между агрессором и тобой мощнейший непробиваемый щит. Самое любопытное, что в этом случае, у Лорда не было убийцы. Он вроде бы как покончил жизнь самоубийством по неосторожности.

– А это имеет значение?

– Да. Довольно большое. Я тут буквально вчера листал древнюю книжку, в которой много страниц этому было посвящено. Если речь идет о смерти истинного носителя зла, а Лорд, видимо, принадлежал к этой категории, то очень важны обстоятельства его кончины. Если он умирает естественной смертью, то все накопленное им зло уходит вместе с его душой. Если убить его, то есть, носитель зла умрет насильственной смертью, то зло остается в нашем мире, заползает в души других людей.

– Именно поэтому в мире магии нет смертной казни?

– Видимо, да. После поцелуя дементора личность приговоренного к этому наказанию замыкается в глухой кокон в глубинах подсознания, чтобы развернуться в момент естественной смерти. Что касается Лорда, то его самоубийство расценивается, как ненасильственная смерть, так как не было внешнего источника, причинившего ее. Так что его зло уйдет с его душой без возврата.

– Но для начала он должен умереть…

– Вообще-то Лорд уже мертв. Умереть можно только один раз. Просто его душа немного задержалась… Постой! А ведь я вчера и об этом читал! Там ни слова не было о хоркруксах, и я подумал, что это нам не интересно. А сейчас я думаю, что был не прав. Дай-ка я еще раз внимательно этот фрагмент перечитаю…

Гарри вслед за Драко ускорил ход, тем более что здание библиотеки было уже в пределах видимости.

Около часа Поттер провел, как на иголках. Малфой листал свой толстенный том, написанный на латыни, делал заметки. Потом он нашел какое-то определенное место и стал целенаправленно переводить текст, своим четким красивым почерком заполняя лист бумаги за листом. Противный блондин не давал Гарри заглянуть в написанное даже одним глазком, но, судя по его довольной физиономии, Драко считал, что они напали на верный след.

Наконец, Малфой окончил работу и стал говорить:

– Во-первых, следует сказать об авторе этой книге. Это знаменитый ученый маг арабского происхождения Абдула Альхазрет. Большую известность получил его легендарный труд «Некрономикон» или иначе «Книга мертвых». Довольно мрачная вещь с жутким следом, который за книгой тянется сквозь века. Из-за нее данное его исследование – «Судьбы душ умерших» – осталось немного в тени. Это ранняя работа Альхазрета, когда он еще не успел потерять рассудок из-за своих глубинных исследований вопросов жизни и смерти. Перед нами один из немногих списков перевода книги на латынь, сделанный датчанином Оле Вормом. Он же перевел в свое время и «Некрономикон». Видимо, на «Судьбах» он практиковался перед тем, как приступить к основному труду.

– А о чем эта книга? Что подразумевается под «судьбами»?

– По большому счету это энциклопедический свод представлений разных народов о посмертной судьбе души. Здесь много повторов, много мусора, много рассуждений общего характера. Именно из-за этого я с некоторой прохладцей к ней отнесся. Но поближе к концу книги автор все же подводит общую базу под всем этим нагромождением фактов. Скажем, очень многие народы, описывая происходящее с человеком после его смерти, оперируют числами девять и сорок. Самое удивительное в них то, что они не имеют никакой астрономической или биологической привязки. Очень популярное, как говорят, счастливое число семь – это всего лишь четверть лунного цикла, двенадцать – примерное число лунных циклов в году. Даже тринадцать – это двенадцать полных циклов плюс один неполноценный, который дополняет год до его полного завершения. Из-за этой неполноценности число и приобрело зловещий характер.

– Десять – число пальцев на руках…

– Точно! Но вернемся к девяти и сорока. Альхазрет делает вывод, что, так как эти числа повторяются у многих народов и не взяты из окружающего мира, то тем самым можно верить в истинность представлений о том, что девять дней – срок, в течение которого душа блуждает в том мире, где появилась на свет, чтобы привыкнуть к своему новому статусу. Она может слышать, что говорят об умершем те люди, кто его знал при жизни. На девятый день душа перемещается куда-то, где человеку дается возможность, осознать содеянное им за его земную жизнь. Когда же приходит сороковой – судьба души решается окончательно и бесповоротно. Что происходит дальше, никто точно уже не знает.

– Но у Волдеморта уже давно прошли все сроки.

– Вот об этом как раз и идет речь в том обряде, описание которого приводит Абдула Альхазрет. Я уже говорил, что вначале не придал этому значения. Термин хоркрукс был арабу незнаком. Возможно, его в то время еще не существовало. Но вот в этом месте своего исследования он говорит. Я цитирую: «Если правильно провести ритуал, то любые причины, по которым душа не смогла найти своего пути, теряют силу, точно так же, как роса исчезает под лучами солнца». Дальше он говорит о каких-то Проводниках, которые будут вызваны ритуалом, но это уже не суть важно. Главное, он утверждает, что исчезают любые причины. Попробовать все равно стоит.

– А ритуал сложный? Сможем ли мы его осуществить.

– Вот я его переписал. Нам нужно найти девять – то есть по одному человеку на каждый из девяти дней – достаточно сильных магов с заданными характеристиками, которые описаны в самом начале. Нам нужны: женщина-мать, человек с богатым жизненным опытом, тот, кто ценит книжные знания, тот, кто обожает природу, а еще умеющие смеяться и вызывать страх. Последние три участника – жрец телесной любви, тот, кто сумел измениться благодаря своей любви, и, наконец, тот, кому умерший причинил зло. Последний самый важный в ритуале.

– А что надо делать?

– Вот читай.

Парни склонились над исписанными листами бумаги.

– Странно, здесь практически нет никаких магических формул, нет заклинаний, которые надо озвучить.

– О, это очень древняя магия. Здесь важны не слова, а сила чувств, их подлинность.

– Да, с последним пунктом могут возникнуть проблемы.

– Я верю, у нас получится. Как ты понимаешь, последние двое участников, это мы с тобой.

– Видимо, да. А остальные?

– На первого участника я предлагаю свою мать.

– Э… Можно было бы еще Молли. Детей у нее больше.

– У нее как раз на последнем этапе могут возникнуть трудности. Да и шума от нее будет много.

– Хорошо, согласен. Но на роль книгочея предлагаю Гермиону.

– Грейнджер? Да, другого такого фанатика книжных знаний нам не найти. В качестве жреца любви предлагаю использовать Блейза. Пусть и мои друзья поучаствуют. Тем более, больше никого другого я предложить не могу. Разве что на человека с опытом – Эвелин. Не приглашать же нам Дамблдора!..

– О! У меня есть кандидатура лучше. Эвелин хорошая женщина, но тот человек, о котором я говорю, в плане жизненного опыта вне конкуренции. Это Николас Фламель!

– Алхимик… Ему ведь больше шестисот лет. Действительно опыт! Ты с ним знаком?

– Да, ты помнишь, я тебе рассказывал историю с философским камнем. Мы с ним после этого обменялись несколькими письмами. Он неплохо ко мне относится. Думаю, он с радостью откликнется на нашу просьбу.

– Кто у нас остался? Фанатик природы…

– Предлагаю Невилла. Вот уж кто влюблен во всякие там кустики и цветочки. Кроме того, он родился со мной с разницей в один день, так что он тоже подходит под пророчество.

– Разве что так… Что касается смеха и страха… Я тут припоминаю, что говорил тогда в мотеле о близнецах Уизли. Вот уж кто точно подходит под описание.

– Тем более, смотри, тут об этих двух участниках написано в одной фразе, как о двух сторонах одного целого. А кто это, если не близнецы?!

– Отлично! Значит, у нас есть все участники. Где будем проводить? Тут написано – «Место Силы в том мире, где родился умерший». То есть, Альхазрет, как настоящий маг, знал о существовании еще двух миров, кроме мира маглов.

– Том Ридл родился в магловской Англии. Я знаю точно. Мне Дамблдор рассказывал. Его отец бросил мать Тома еще до родов. А она родила сына среди маглов – буквально в приюте для сирот, где мальчик потом и воспитывался, так как мать умерла почти сразу после родов. Уже потом, перед школой, директор его оттуда забрал. Какое у нас в магловской Британии есть Место Силы?

– Ты что!? Забыл? Конечно же, Стоунхендж! Там маги и ведьмы проводили свои шабаши еще задолго до начала христианской эры.

– Так что будем делать?

– Сейчас пойдем, поговорим с Эвелин, наметим план. В качестве даты для ритуала предлагаю ночь со вторника на среду. Это будет как раз полнолуние. Об этом Альхазрет ничего не говорит, но помощь Луны никогда не бывает лишней. А выходные и понедельник посвятим встрече с кандидатами. Возможно, кто-то не согласится нам помочь. Так что надо будет искать замену.

В ней происходит некоторое количество переговоров через камины, пишутся письма, назначаются встречи. Кроме того Гарри и Драко делают небольшое открытие. Приятное.

Парням повезло. Когда они вышли из своей рабочей комнаты, около Эвелин никого не было. Вообще в этот час посетителей в библиотеке было мало.

Женщина со вниманием отнеслась к находке парней. Прочитав перевод, сделанный Драко, она попросила принести оригинал. Сделав небольшие редакторские правки, Эвелин, наконец, высказала свое мнение:

– Если мои знания и мое чутье не обманывают, то у вас все должно получиться. Нужно лишь найти подходящих участников.

– Нас с Гарри немного настораживает, что здесь не упоминаются хоркруксы, хотя мы понимаем, что этот термин более позднего происхождения.

– Да, термина тогда не было. Но само явление было. В основном, это были стихийно созданные привязки души. В те века все еще практиковали человеческие жертвоприношения…

Гарри решил вмешаться:

– Да, я читал об этом в одной из книг, когда работал в архиве Магического Университета. Жрецы у ацтеков и майя, сами того не понимая, создавали хоркруксы, а потом после своей смерти вселялись в некоторых людей или даже животных. Подобное случалось и в некоторых африканских племенах.

Женщина закивала головой:

– В древности в таких случаях говорили, что душа заблудилась. Иногда помогало то, что сжигали все вещи умершего жреца. Но, как видим, был на этот случай и специальный ритуал. В последующие века, когда на принесении человека в жертву наложили табу, он был забыт. Но силу свою ритуал, думаю, от этого не утратил. Вы уже думали о том, кого пригласите в нем участвовать.

– Да, мы с Гарри уже прикинули состав. Но нам надо с предполагаемыми участниками как-то связаться. Они все находятся в мире магии. Думаю, непосредственно о ритуале мы расскажем им при личной встрече, взяв предварительно нерушимый обет о неразглашении тайны. Но для начала нужна, как минимум, почтовая сова. А если бы еще и камин… Дело в том, что я не хотел бы появляться в магическом мире до окончания ритуала. И амулет свой я сниму только перед самым его началом.

– Это было бы мудро. Скорее всего, тебя, Драко, уже давно перестали искать. Но поисковые чары все еще могут оставаться на своих местах. На каминной связи, к примеру. А вам ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Где должен проходить ритуал?

– В Стоунхендже, в магловской Британии. Том Ридл появился на свет именно в этом мире довольно близко от этого места – в Лондоне.

– Тогда вам есть смысл добираться туда на самолете без использования какой-либо магии. Что касается совы и камина, я могу легко вам помочь. Мне в окрестностях города принадлежит домик – подобные часто называют охотничьими. Это небольшая развалюшка на окраине лесного поселка. Но там есть камин, подключенный к сети, и там обитает моя сова Эдит. Я время от времени пользуюсь этим домиком для конфиденциальных переговоров, в прежние годы иногда там просто отдыхала от суеты магловского города. Ну и, сове ведь тоже надо где-то жить. Я собиралась тебе, Драко, о нем рассказать, но все не было подходящего случая. Так что я решила, что ты узнаешь о нем, когда у тебя появится девушка… Ну, или парень… Чтобы у тебя было место, где вы могли бы побыть вместе. Добраться туда легко. От пригородной станции нашей подземки идти не более двадцати минут.

– Замечательно! Мы завтра с утра сразу же туда отправимся. – У Драко загорелись глаза, у него ведь уже был парень, с которым неплохо бы попутно с делами устроить романтическое свидание.

Но через секунду лицо блондина приобрело серьезный вид. Когда он начал говорить, чувствовалось плохо скрываемое волнение:

– Есть еще одна проблема… Я предложил Гарри пригласить для участия в ритуале мою маму… Я не уверен, стоит ли вот так напрямую связываться с ней. Возможно, за ней все еще идет слежка.

Эвелин задумалась на минуту, потом начала медленно говорить, словно еще обдумывала варианты развития событий:

– То, что она подойдет на эту роль, я не сомневаюсь. Твоя мама, Драко, замечательная женщина и хорошая мать. Она нелегко переживает разлуку с тобой. У нас с ней есть своя система связи. Пока она действовала безотказно. Я периодически посылала ей информацию о тебе, о твоих успехах. Пересылала даже снимки. Магловской почтой. На одном из почтовых отделений в Ницце Нарцисса для этой цели абонирует почтовый ящик. Когда очередное письмо послано, то через день или два – чтобы оно успело добраться до Европы – я воздействую своей палочкой на мою брошку. Помнишь, Драко, ту, что в виде хризантемы из искусственных жемчужин. В тот же момент одно из колец Нарциссы нагревается, и она знает, что ей пора посетить почту. Думаю, на этот раз для скорости следует послать телеграмму.

Черед десять минут общими усилиями был составлен текст телеграммы, который отвечал всем обусловленным ситуацией требованиям. Во-первых, нужно было подтолкнуть Нарциссу к тому, чтобы она прибыла в Америку, желательно, магловским способом. Но женщина не должна была думать, что с Драко случилось что-то плохое. Зачем ей лишние волнения!? С другой стороны, на случай того, что телеграмма попадет в руки постороннего, он ничего из нее не должен был понять.

В последней редакции текст был таким: «Есть хорошие новости. Для обсуждения подробностей предлагаю встретиться. В выходные дни в аэропорту нашего города есть много дополнительных рейсов».

Ответ от Нарциссы пришел в субботу утром, когда парни решали, что им следует взять с собой для поездки за город. В дверь квартиры позвонил посыльный, который принес телеграмму. Мама Драко была лаконична: «Прибываю утренним рейсом из Парижа в воскресенье». Ну что же, это означало, что парням надо было успеть, как можно больше дел сделать за субботу.

Добраться до лесного домика Эвелин, и правда, оказалось легко. Питтсбургская подземка, как только они приблизились к краю города, выбралась из-под земли и превратилась в обычную пригородную электричку, которая следовала до Нью-Кенсингтона – пожалуй, самого отдаленного из городов Питтсбургской агломерации. Гарри и Драко надо было только не проехать свою станцию, а далее идти, ориентируясь по нарисованному Эвелин схематическому плану местности.

Нужный домик стоял немного в стороне от других, и это не могло не радовать. Не было лишних любопытных глаз. Видимо, поэтому Эвелин в свое время выбрала именно его в качестве своей тайной базы.

Кто стал бы осуждать парней за то, что, войдя в дом, они сразу же погрузились в долгий, нежный поцелуй. В конце концов, у них же было романтическое свидание! Но как не хотелось Драко продолжения, он все же отстранился от Гарри и сказал:

– Мы вернемся к этому вопросу несколько позднее, если будет время. А пока – займемся делом. Начнем, наверное, с писем. Точнее, с письма. Вряд ли сова унесет сразу два послания разным адресатам.

Сова, как и обещала Эвелин, находилась наверху, где было что-то вроде мансарды, а говоря проще – не отапливаемое наполовину чердачное помещение. Там было окошко – в данный момент, а, возможно, и всегда открытое. Около него была прибита специальная жердочка, на которой и восседала крупная серая сова. Она подозрительным взглядом окинула пришельцев, но не улетела. Получив от Драко подношение в виде кругляшка совиного печенья, птица вроде бы даже подобрела, безропотно взяла написанное Гарри письмо и улетела к адресату.

Обсуждая план действий, накануне вечером парни решили, что не будут беспокоить Николаса Фламеля и требовать от него личной встречи до начала ритуала. Так много поживший старик был далек от политической суеты. Они с женой вели жизнь затворников. Поэтому легендарный алхимик не стал бы никому говорить о полученном от Поттера письме. Достаточно было его об этом попросить. Так что Гарри сразу, без долгих предисловий изложил суть дела и даже приложил копию той части текста ритуала, которая касалась роли Фламеля.

По прикидкам Драко, в лучшем случае ответ от него можно было ждать не ранее чем через час или даже полтора. Так что парни вновь спустились на первый этаж, где они еще в самом начале заметили большой камин. Большой – по магловским меркам, конечно. В этом убогом деревянном домике с простой обстановкой такой камин немного выбивался из стиля. Для магов же он был маленьким – если бы парням пришла мысль перемещаться в пространстве с его помощью, то им пришлось бы становиться в него, согнувшись в три погибели. Но на этот раз им просто надо было кое с кем поговорить. Собственно, говорить должен был Гарри. Драко до поры должен был оставаться в тени.

Начать решили с близнецов Уизли. Если бы что-то пошло не так, найти замену сразу двоим участникам ритуала, было бы непросто.

В Британии с учетом разницы во времени уже была почти середина дня. Вдобавок, был выходной день. Но Гарри повезло. Как только он прикоснулся к камину и назвал адрес «Магазина вредилок Уизли», в камине появилась рыжая голова, к которой тут же присоединилась и вторая.

– Гарри! Это ты!

– А мы думали, что ты у своих магловских родственников!

– Что это за дом? Ты где?

О миссии Поттера в Америке было известно лишь ограниченному кругу людей. Даже Рон был уверен, что только они с Гермионой занимаются изучением архивов. Так что Фред и Джордж тоже были не в курсе того, что Поттер находится по другую сторону Атлантического океана.

– Привет, парни. Я в Америке. В Питтсбурге. Но это к делу, можно сказать, относится лишь косвенно. У меня к вам есть предложение. Я хотел бы, чтобы вы поучаствовали в одном важном мероприятии. Главное, вы должны все, сказанное мною, хранить в полном секрете. Чтоб ни одна живая душа! И даже мертвая!

– О, малыш!

– Ты так серьезен!

– Затеял какую-то шалость?

– У меня действительно серьезный разговор. Я не шучу. Но говорить сейчас я не могу. Не могли бы вы прибыть ко мне, скажем так, часам к трем по местному времени. Насколько я знаю, Питтсбург находится в зоне, где с Гринвичем пять часов разницы. Так что у вас это будет уже восемь вечера. Я буду ждать вас около входа в кафе «Грифон». Оно находится в магловском городе, но там есть камин, подключенный к сети. Он используется для перехода между мирами. Кафе указано во всех каминных справочниках. Найдете. Все прочие детали обговорим при встрече.

– Отлично! Мы не против приключений.

– Сейчас, когда начались каникулы, у нас в бизнесе затишье, так что мы немного заскучали.

– Тогда до встречи.

Разговор с Невиллом прошел проще. Лонгботтом был серьезнее, ему не требовалось длинных объяснений. Тем более, Гарри, зная своего немного рассеянного друга, заблаговременно записал на бумаге подробные инструкции, где была информация и о разнице во времени, и о координатах кафе с точкой перехода. Так что Поттеру необходимо было лишь получить предварительное согласие на встречу и передать сокурснику записку через камин.

А вот перед разговором с Гермионой Гарри немного волновался. Ведь было важно, чтобы кроме девушки никто не знал об ее участии в предполагаемом ритуале, а рядом с ней в последнее время обязательно находился Рон… Да и вообще неясно было, где его друзья в этот момент были. Вдруг где-то сидят в пыльном архиве в забытом Богом румынском городке, даже название которого не выговоришь. Но, видимо, это был удачный для Поттера день. Как только он положил руку на облицовку камина и назвал адрес драконьего заповедника в Румынии, то увидел с другой стороны никого иного, как Чарли Уизли собственной персоной.

– Привет Гари, – обрадовался парень, – рад тебя видеть! Ты, наверное, хочешь поговорить с Роном или Гермиона. Рон, кажется, еще возле загонов, а Гермиону я видел с минуту назад в соседней комнате. Думаю, ты не удивишься, если узнаешь, что она что-то читала. Я могу ее позвать.

Так что через пару минут Гарри увидел свою подругу – как всегда с растрепанной прической. У девушки была забавная привычка, когда она была сильно увлечена чтением, ерошить свои волосы. Судя по серьезному, сосредоточенному выражению ее лица, Гермиона была еще во власти прочитанного, но как только она узнала друга, заулыбалась:

– Здравствуй! Хорошо выглядишь. Даже немного загорел. Что-то случилось Гарри? Хочешь поговорить? Рон где-то во дворе. Не знаю точно.

– Вот и хорошо. Желательно, чтобы о содержании нашего разговора никто не узнал. Ты в комнате одна?

Девушка огляделась по сторонам:

– Да, одна. Чарли ушел. Ты знаешь, он очень деликатный.

– Вот и отлично. Тут такое дело. Мне нужна твоя помощь. Не могла бы ты для начала прибыть ко мне для более подробного разговора. Я не могу доверить детали даже камину. Есть и еще одно дополнительное условие. Хотелось бы, чтобы никто не знал о нашей встрече и о моем предложении, даже Рон.

Глаза Гермионы засияли от возбуждения и понимания:

– Ты нашел!? Ты знаешь, что делать!?

– Кажется, да. Но только для того, чтобы все получилось, о нашей затее должны знать, как можно меньше людей. Рон… Он будет обижаться, если узнает, что его не позвали… Но так складываются обстоятельства, что он…

– Он будет только мешать…

– Примерно так… Ты можешь что-то придумать?

– А сколько потребуется времени?

– Ну… Предположим, мы могли бы встретиться с тобой в понедельник. Само, так сказать, мероприятие мы собираемся провести ночью со вторника на среду… Так что два или три дня, максимум.

– Мы?! Хорошо, надеюсь, я узнаю, кто это – мы… Я думаю, что смогу все устроить. Я скажу Рону, что моя мама нехорошо себя чувствует, и мне надо ее проведать.

– Отлично! Тем более дело нам предстоит в магловском мире. В Британии.

– Ты заинтриговал меня. Не знаю, как дотерплю до понедельника. Давай, говори, где и в котором часу мне надо быть.

Когда Гарри продиктовал девушке координаты кафе и назначил время встречи, после чего отключился от связи, Драко покинул кресло, в котором он все это время сидел, и которое находилось вне обзора из камина. Блондин сказал задумчиво:

– Да, должен признать, у тебя хорошие друзья. Они верят тебе на слово и без колебаний соглашаются помочь. Проверим, смогу ли я похвастаться тем, что у меня есть настоящий друг. Надо только дождаться сову, чтобы послать ему письмо. Впрочем, вот и она.

Сверху раздалось негромкое уханье. Эдит информировала, что вернулась с ответом от Фламеля.

Старый алхимик оправдал ожидания. Он пришел в восторг от предложения Гарри поучаствовать в ритуале. «Я и не надеялся, что судьба позволит мне еще раз прикоснуться к тайне бытия, внести свою лепту в такое благое дело», – писал он. Предложенной ролью он также был полностью доволен.

Когда Драко протянул сове еще одно, заранее подготовленное письмо, птица неодобрительно посмотрела на него, но все же отправилась выполнять свой почтовый долг. Что касается содержания адресованной Блейзу записки, то Гарри уговорил Малфоя не раскрывать все карты сразу. Кто знает, что произошло в жизни мулата за те два года, на протяжении которых Драко с ним не общался… Именно поэтому они, кстати, не воспользовались для переговоров камином. Так что в коротеньком послании было лишь несколько намеков на те события, о которых знали только двое слизеринцев. Подписи не было, и Забини должен был только по этим упоминаниям догадаться, кто автор письма. А еще Блейзу предлагали в тот же день, вечером прибыть в магловский Питтсбург. По Лондонскому времени это уже должна была быть глубокая ночь, тем значимей было бы, если бы он согласился на эту просьбу.

– Ну и чем мы займемся, пока будем ждать сову с ответом? – вкрадчиво произнес блондин, когда Эдит скрылась за верхушками деревьев, направляясь к ближайшей, известной всем волшебным совам точке перехода между мирами, благодаря которой она могла мгновенно переместиться в подобную точку уже около дома, где находился Забини.

Судя по тому, что рука Драко уже покоилась на бедре Гарри, ответа на вопрос не ждали. Поттер попытался оторваться от любовника, чтобы опуститься на первый этаж, где он уже присмотрел довольно широкую тахту, но ему это не позволили. Так что брюнет махнул рукой на удобства. В конце концов, заниматься сексом на ковре, около открытого чердачного окна, откуда доносится запах хвои и пение птиц, намного романтичнее.

Через пару минут на обоих не было одежды. Через десять – пришла пора для коронного номера из их теперешнего любовного арсенала, то есть орального секса.

– Знаешь, – своим жутко сексуальным голосом пробормотал блондин, когда Гарри медленно, не спеша, по пути целуя все подряд, стал опускаться от груди Драко вниз к нервно подрагивающему в предвкушении ласк члену, – меня совершенно не устраивает кончать в два приема.

Поттер оторвался от своего занятия.

– Один из нас при этом превращается в тряпку, другому же, так сказать, в полном вооружении приходится ждать. Это полная херня! – Свою речь Малфой оканчивал более эмоционально и уже громким голосом.

– Э… – красноречиво промычал брюнет.

– Я предлагаю делать то, что ты начал, одновременно, придурок.

Нет, конечно, в партнеры Гарри достался явно не пай-мальчик, но некоторые из его идей, надо признать, были весьма интересны. На этот раз Гарри мог достойно оценить одну из них. Одновременный крышесносный оргазм от орального секса – это было нечто экстраординарное!..

То, что это «открытие» до них уже сделали тысячи, если не миллионы парней прошлых лет, веков и даже тысячелетий, любовников нисколько не волновало. Они чувствовали себя чуть ли не эйнштейнами.

Парни едва успели прийти в себя, Гарри очистил их тела и ковер от остатков случайно пролитой спермы, когда прибыла сова с письмом.

«Дрейк, сволочь! Мог бы как-нибудь и раньше дать о себе знать. Или ты думаешь, что мне было все равно!? Что я не волновался!? Я буду возле твоего долбаного вокзала. Но я жду от тебя, как минимум, объяснений. Я не дурак, и догадался, что наша встреча должна остаться тайной для окружающих. Твою записку сжег. Но ты все-таки сволочь! Почему Америка!?»

Как минимум, один друг у Драко был…

В ней вы станете свидетелями нескольких встреч. Довольно эмоциональных, следует отметить. А еще парни опять танцуют, правда, не на асфальте.

Кафе «Грифон» в Питтсбурге было второй известной точкой перехода в магловский мир. В отличие от того места, которым Гарри пользовался ранее, оно было полностью магическим, то есть, на входе в заведение стояли чары, отвлекавшие маглов, так что они даже не замечали его существования. Чары, правда, не действовали на налоговых, пожарных и прочих инспекторов, но они появлялись редко и были неизбежным злом. Камин в этом кафе находился в более удобном для перехода месте – просто в зале, который был декорирован в стиле средневекового трактира.

За десять минут до назначенного времени Гарри стоял возле входа в заведение. Драко пока что прятался за газетным киоском, чтобы сразу не травмировать своим присутствием «слабую психику близнецов». Впрочем, что касается слабой психики, то Поттер и Малфой явно погорячились. Братьев Уизли, похоже, можно было травмировать только танком.

Начать с того, что Фред и Джордж вышли из дверей кафе за пять минут до трех часов в совершенно безумных одеяниях. На обоих братьях были канареечного цвета пиджаки в тонкую зеленого цвета полоску и желто-зеленые такие же полосатые брюки. Дополняли картину изумрудного цвета галстуки-бабочки. Слава Богу, американцев трудно удивить экстравагантными одеяниями, тем более Питтсбург являлся крупным туристическим центром. Так что на них практически никто не обратил внимания.

Увидев Гарри, близнецы набросились на него, стали тискать его, в два голоса приговаривая:

– Мерлин! Какой красавчик! Гарри, тебе следует чаще так одеваться. Эти уродливые мантии скрывали такое сокровище! У тебя, оказывается, есть классная задница. И ножки у тебя тоже ничего! Как тебе нравятся наши галстуки? Мы их надели специально для тебя, под цвет твоих глаз.

Руки рыжих парней вроде бы в шутку, но весьма настойчиво изучали форму ягодиц Поттера, и приближались на опасно близкое расстояние к другому весьма интересному месту. Так что, оказывается, в рыжем семействе не только Чарли имел «особые» наклонности. Видимо, природа была обеспокоена тем, чтобы в этом мире не стало слишком много Уизли. В любом случае эта возня не понравилась Драко и, нарушая продуманный заранее сценарий, он пришел на выручку своему растерявшемуся от такого напора любовнику.

– А ну-ка брысь! Уберите свои грязные лапы от моего парня!

Фред и Джордж прекратили лапать Гарри и уставились на приближавшегося к ним блондина и наперебой затараторили:

– Ты видишь то же самое, что и я, братец Джед?!

– Видимо, да, братец Фрордж.

– Значит, это не галлюцинация.

– Как-то слишком много новой информации! Оказывается, все эти годы блондинчик вовсе не был гаремной одалиской…

– Из него вышел, должен признать, довольно аппетитный магл!

– Тебя больше удивляет, что у нашего Гарри есть парень, или то, что этот парень –Малфой?

Когда же Драко был уже рядом, братья переглянулись и произнесли хором:

– Лично меня не удивляет ни первое, ни второе!

– Паяцы! – скривился Драко, а потом добавил, – и одеваетесь, как фрики.

Так как до встречи с Невиллом оставался всего час, и он должен был прибыть в то же место, то говорить о деле решили в «Грифоне». Тем более, в этом кафе можно было без всяких проблем наложить заклятие от подслушивания. Впрочем, в это раннее время других посетителей в заведении не было вовсе. Хозяин с радостью выставил на прилавок четыре бутылки сливочного пива – хотя он и получал дотации от американского Министерства, но от выручки тоже не отказывался.

Удивительное дело, при всей свое показной наглости, братья довольно деликатно отнеслись к пребыванию с ними за одним столом слизеринца. Они даже не поинтересовались, что он делает в магловском городе на другом континенте. Словно то, что он – парень их друга, все объясняло. Поэтому без лишних предисловий Гарри коротко рассказал о цели своего пребывания в Америке. Пока он говорил о работе в архивах, все шло гладко, но потом…

– Две недели назад я случайно встретил здесь Драко. Он здесь жил некоторое время… Неважно, по каким причинам. После этого мы стали общаться. И, скажем так… Между нами… Мы… Одним словом, мы теперь вместе. С его помощью мне, как нам кажется, удалось найти решение проблемы с Волдемортом.

Драко решил вмешаться. Его партнер все еще слишком смущался, признавая их связь перед старыми друзьями. Он сразу перешел к делу:

– Мы нашли текст очень древнего ритуала. Для него нам надо девять человек с разными характеристиками. Вы подходите под описание двоих участников.

– И ты, Малфой…

– …знаешь, какие мы?

– Вас трудно не заметить. Лучше почитайте. Хотя, подождите… Гарри, мы будем с них брать клятву?

– А мы и не возражаем. Хотя Гарри и так нас знает – мы не из болтливых…

– …если дело серьезное.

Гарри поколебался, но решил все же принять клятву. Тогда он с полным правом может потребовать того же и от Блейза. Драко стал свидетелем клятвы. Как только отзвучала последняя фраза и магия подтвердила, что приняла обязательства, Гарри положил перед рыжими парнями машинописную копию описания ритуала.

– Обратите внимание на последний этап. – Малфой показал на нужное место. – Очень важно, чтобы вы справились с этим. Знаете, мы как-то на днях говорили о вас с Гарри. Я высказал предположение, оно же – пожелание, что вам пора стать взрослыми.

– Взрослыми быть так скучно, – скривил мордашку один из братьев.

– Нам очень нравится быть детьми! Это так забавно! Можно делать все, что хочешь. – Подхватил другой.

Но тут неожиданно оба лица стали серьезными, стало ясно, что их показное шутовство – нечто вроде защитной маски, после чего Фред с Джорджем хором сказали:

– Мы справимся. Мы не подведем.

Ничего не оставалось, как только поверить им. Братьев, конечно же, заинтересовали подробности плана: где пройдет ритуал, когда, кто еще будет участвовать.

Они так увлеклись обсуждением этих деталей, что забыли о времени. Все четверо опомнились только тогда, когда услышали покашливание Невилла. Парень уже с полминуты стоял на границе заглушающего щита. Слышать ребят он не мог, но Лонгботтом замечательно их видел.

За то время, пока Малфой был в Америке, в гриффиндорце произошли перемены к лучшему. Прежде всего, во внешности. Лонгботтом вырос, вытянулся, потеряв свою детскую пухлость и неуклюжесть. Писанным красавцем он не стал, но проблем с поиском невесты у него теперь уже не должно было быть. Тем более что держался парень уверенней. Тот пугливый, неловкий мальчик, которого помнил Драко, остался в прошлом.

Наличию блондина за общим столом Невилл не удивился – по крайней мере, не подал вида. Возможно, помогло ему то, что Фред и Джордж уже успели принять слизеринца в свою компанию. Когда же Гарри рассказал о том, что встретился с Малфоем совершенно случайно, после чего у них начались отношения, произошло вообще удивительное – Лонгботтом засмеялся. Задыхаясь от приступов смеха, парень объяснил:

– Прости, Гарри, но я смеюсь оттого, что, видимо, Малфой – все же твоя судьба. Думаю, если отправить его куда-нибудь в Китай, загримировав под местного жителя, даже поменять цвет кожи, то у тебя вскорости возникнет, причем совершенно случайно, срочная необходимость поехать именно в Китай. И в том самом многомиллионном городе, где Драко коротал бы время, ты обязательно бы с ним столкнулся. А если бы все обстояло так, как говорилось в сплетнях, которых было много после исчезновения Малфоя, и его действительно похитили для гарема… Вскоре в том же гареме неизбежно оказался бы и ты, Гарри. Конечно, ты бы поднял там бунт, довел бы султана и всех его слуг до сумасшествия, и уже вскоре вы оба были бы на свободе, но теперь уже вдвоем. С этим ничего нельзя поделать. Глупо сопротивляться.

Вообще-то, Поттер вот уже почти две недели, как перестал… И получал от этого море удовольствия. Но это к делу не относилось.

Невилл точно так же охотно принес клятву, и ему выдали еще одну копию текста для изучения. Когда он понял, что от него требуется, Лонгботтом с тревогой посмотрел на парней. Гарри кивнул, словно подтверждая, что в напечатанном тексте все – чистая правда. Когда Невилл начал говорить, его голос дрожал:

– Я постараюсь. Ведь это же Волдеморт… Вы же знаете…

– Мы знаем. Но в этом и состоит смысл. Все должно быть естественно и искренне. Ты должен, Нев, постараться…

Парень вздохнул и еще раз пообещал.

– Я попробую.

После этого они провели в этом кафе еще часа полтора. Уже без особой цели, просто по-дружески общаясь. Гарри с удовлетворением замечал, как легко и непринужденно Драко ведет себя с его друзьями.

Он невольно вспомнил их первую ночь в мотеле, когда, анализируя прошлое, Малфой заявил: «Я должен был с самого первого дня в школе держаться с тобой ровно и независимо, при каждом удобном случае мягко и ненавязчиво демонстрируя свои сильные стороны. Возможно, со временем ты изменил бы мнение обо мне». Именно так теперь и поступал уже повзрослевший Драко.

Можно было только сожалеть, что тогда, шесть лет назад события пошли по другому сценарию. С другой стороны, судьба дала им этот второй шанс, и стоило его использовать на все сто процентов.

Когда Гарри и Драко все же распрощались с близнецами и Невиллом, до встречи с Блейзом оставалось еще достаточно много времени. Парни даже успели заехать домой, чтобы переодеться.

– Время вечернее. Возможно, потом пойдем, погуляем по городу, зайдем куда-нибудь выпить что ли, – пояснил блондин.

Он, кстати, для встречи со старым приятелем надел те самые свои кожаные штаны. Дополнила ансамбль узкая черная майка. Джинсовую курточку на случай ночной прохлады Драко небрежно бросил на плечо. Гарри решил не отставать от партнера. Он выбрал свои самые тесные джинсы, да и майка у него в гардеробе тоже имелась – ярко-голубого цвета. Глазки Малфоя при виде такого зрелища сразу стали масляными – значит, ход был правильным. Однако для Поттера все же такой его вид был непривычно вызывающим, так что он накинул сверху еще и блейзер, в качестве компромисса, не застегивая на нем пуговицы. Можно было выходить.

Встретиться с Забини они должны были около здания бывшего центрального вокзала. Теперь мало кто ездил пассажирскими междугородними поездами, и в нем после перестройки открылся фешенебельный ресторан. Место было довольно известное, в самом центре города. Кроме того, перед вокзалом была хорошо просматриваемая с разных сторон площадь. И если бы слизеринец привел с собой «хвост» это можно было бы заметить. Драко хоть и обижало такое недоверие к его другу, но все же он промолчал, согласившись на условия Поттера.

Однако Блейз прибыл на встречу один. Парни из «засады» увидели, как за пять минут до назначенного времени к зданию бывшего вокзала подъехало такси, из которого вышел мулат, одетый в коричневые джинсы и кремового цвета тенниску. Такси тут же уехало, а парень остался стоять. Он оглядывался по сторонам, не догадываясь, с какой стороны может подойти Драко.

Блейз за эти два года немного изменился, возмужал. Но бьющее через край обаяние, жизнерадостность, которые были присущи Забини чуть ли не с рождения, остались, конечно, при нем. Гарри во время учебы практически не общался с ним, так что запомнилось только одно, главное – на мулата невозможно было обижаться. Он ухитрился, будучи самым близким другом Малфоя, не вызывать никаких отрицательных эмоций в свой адрес.

Еще парень был известен, как записной ловелас. Вот и сейчас, не успел Блейз постоять на площади и минуты, как уже успел бросить веселую фразу проходившей мимо девушке, добившись ответной улыбки. Увлеченный этой игрой, парень не сразу заметил, как к нему приблизились «заговорщики». Он обернулся на звук шагов. Радость узнавания быстро сменилась надутыми от обиды губами:

– Драко, ну ты и наглец! Где ты был все это время?! Я не прощу тебя, пока не услышу вразумительных оправданий.

Но тут Забини увидел еще одного парня:

– Поттер! А ты что здесь делаешь!?

– Успокойся, Блейз. Гарри со мной. Все эти два года я прожил среди маглов, считая себя одним из них. Мы с Гарри встретились случайно, и он, можно сказать, помог мне вернуть мои истинные воспоминания. Мы все объясним, только, пожалуйста, не надо публичных истерик. Пойдем, где-нибудь сядем, чтобы поговорить без лишних свидетелей.

Для разговора выбрали ближайший сквер. Они неспешно прогуливались по нему, подыскивая подходящее место, избегая встречи со скоплениями гуляющих там маглов. Для начала Драко еще раз подтвердил, что два года, сам не подозревая об этом, скрывался ото всех в магловском мире. И хотя Малфой не упоминал своих родителей, но Забини и сам догадался, что без их участия не обошлось:

– Так это твои старики такой фокус проделали. Хитро! А у нас в этом году целая история была с Теодором. Его предка Лорд взял в заложники…

– Я знаю. Мне Гарри рассказал.

– Тогда ладно, не будем терять время. Но я все же не понял, что у тебя с Поттером? Я его, кстати, не сразу узнал. Он в школе гораздо скромнее одевается. – Забини с преувеличенным интересом обошел вокруг брюнета, изучая его. – А тут, оказывается, у него весьма симпатичная попка, да и грудные мышцы тоже в порядке. Впрочем, ты, Дрейк, вообще, как конфетка выглядишь. Ну, так что?..

Тут пришла очередь краснеть Драко.

– Вообще-то мы вместе…

– Ты гей!? Я так и знал! Ты несколько раз в душе ну очень внимательно смотрел на мой зад. Думаешь, я не видел!? А гениталии Флинта ты просто пожирал взглядом. Там, надо признать, есть на что посмотреть! Но Поттер… Надо же! Наконец, мы отомщены!

– Что?! – Драко был в недоумении.

Гарри промолчал, но тоже не понял последней фразы. Блейз захихикал:

– Знаешь, Поттер, за что мы больше всего тебя ненавидели? Или, пожалуй, мне тебя тоже можно звать, Гарри?

– Да, конечно.

– Так вот на протяжении четырех лет эта белобрысая гадина изводила весь наш курс тем, что день и ночь из его уст мы то и дело слышали: «Поттер. Поттер. Поттер…» Поттер сделал то. Гарри чертов Поттер незаслуженно получил это. И вообще он такой гад. И еще Поттер полное ничтожество и придурок. Это был просто кошмар! Единственным способом заткнуть этот фонтан, было отвлечь Малфоя на учебу. Бедные Грегори и Винсент старались изо всех сил, изображая тупиц, чтобы Драко перестал говорить о тебе, и начал рассказывать о законах взаимодействия элементов в зельях, или правила решения алгебраических уравнений. Потом мы стали подключать младшие курсы, так как Гойла и Крэбба уже тошнило от давно уже им понятных премудростей волшебных наук.

– Драко помогал малышам в учебе?!

– О, из него вышел бы замечательный папаша! Жаль, что у вас…

– Заткнись!

Гарри увидел редкое зрелище – покрасневший и смущенный Малфой. Тут он вспомнил еще одну деталь из предыдущей фразы Забини и решил ее прояснить:

– Ты назвал Драко Дрейком. Ты знаешь, что у маглов он звался Дрейком Блэком?

– О! Это старая история. Где-то еще на первом курсе он писал какой-то текст и подписал его, естественно: «Драко Малфой». Но последнюю букву имени «о» написал слишком витиевато, так что при беглом чтении она стала напоминать «е», а ты сам знаешь, как в английском языке при этом меняется звучание. Это стало нашей, так сказать, домашней факультетской кличкой Малфоя. Согласись, Дракон – слишком пафосно. Видимо, слух об этом дошел и до предков Драко. А может, они и сами выбрали близкое по звучанию имя. Но я все еще не понял, что у вас за дело. Не собираешься же ты, Драко, пригласить меня шафером на вашу свадьбу?! Почему такая таинственность?

Прежде чем услышать ответ на свой вопрос, Блейз безропотно согласился дать обет молчания. Для принесения клятвы и для дальнейшего разговора очень кстати нашлась незанятая лавочка в укромном уголке парка.

Узнав, что от него требуется, Забини с радостью согласился помочь. Ему польстило, что его признали, так сказать, экспертом по сексуальным вопросам. Что касается другого аспекта проблемы, то мулат высказался так:

– Этот безносый урод никогда мне не нравился. Моя мать и в ту еще войну предпочитала держаться в стороне. Она считала и до сих пор считает, что если есть какие-то вопросы политического характера, то и решать их надо политическими методами. Не умеешь – пеняй на себя. Кстати, Драко, мамаша моя вновь собирается замуж. Это уже пятый или шестой… Не важно. Что дальше будем делать? Предлагаю отметить встречу. Хочется какого-нибудь драйва… Можно и потанцевать…

Драко, который, видимо, разделял это желание друга, немного смутился:

– Но мы-то с Гарри…

– Ты же сам говорил, что в Питтсбурге есть гей-клуб, – вмешался в разговор Гарри, ему вновь хотелось увидеть танцующего Драко и, странное дело, он был даже не против того, чтобы самому потанцевать рядом с ним.

Блейз пришел в восторг от идеи:

– Гей-клуб! Никогда не видел ничего подобного! Поехали.

Попытки Драко оправдаться тем, что он не помнит адреса «Вавилона» не помогли.

– Возьмем такси! Для таких ситуаций и существуют таксисты! Они сами знают, куда ехать.

Таксист нужный адрес знал. Хоть он и посмотрел на парней со странной ухмылкой, но вслух ничего не сказал. Так что минут через пятнадцать они уже были на месте.

Охранник на входе с минуту оценивал прибывших, достаточно ли они взрослые, чтобы допустить их внутрь. Но, видимо, сыграли свою роль их довольно сексуальные наряды, и мужчина решил, что парни сами способны оценить, что им надо от жизни. Да и деньги за входной билет тоже были весомым аргументом.

Зал клуба был огромным. Барные стойки, галереи на нескольких уровнях. Куча дверей, которые вели в освещенные загадочным неярким красным и синим светом комнаты. Посередине зала толпа вызывающе одетых (кое-кто был вызывающе полураздет) танцующих парней. Увидел Гарри и тех самых пиджеев, о который в свое время говорил ему Драко. Едва одетые спортивного вида парни выплясывали на специальных помостах почти под самым потолком. Сверкали огни. Орала музыка, заглушая гул голосов.

А еще ребята поняли, почему охранник так подозрительно на них посмотрел. Большинство посетителей клуба были намного старше их. Основной массе парней было уже лет под тридцать. А многим еще больше. Появление трех юных, сексуальных, никому не известных пареньков вызвало заметное оживление в зале.

Но отступать уже было поздно. Они направились к бару, заказали себе по коктейлю. Бармен точно так же, как охранник, оценивающе поглядел на мальчишек, но все же подал им стаканы с алкоголем. Прозрачный напиток в свете ультрафиолетовых ламп светился. Это тоже создавало атмосферу праздника.

Парни нашли незанятый столик. Но пробыли они там недолго. Драко лишь пригубил напиток, потом скинул с себя курточку, забрал у Гарри его сумку, отдав ее Блейзу, крикнул:

– Сторожи наши вещи. Я пришел сюда танцевать, и я буду это делать.

Он потащил не сопротивляющегося Гарри в гущу танцующих парней. Их замечали, расступались, давая дорогу.

В этом месте, конечно, были бы неуместны акробатические номера, да и Гарри не мог бы им подыграть, поэтому Драко выбрал более спокойный стиль танца, работая в основном корпусом и руками, чтобы его партнер мог повторять его движения.

Скоро стало жарко, и при первой же возможности во время короткой паузы между музыкальными композициями Гарри избавился от рубашки. Это еще больше разогрело внимание публики. Но вот только Поттер неожиданно открыл в себе черты эксгибициониста…

Ему нравились внимательные, пусть даже жадные и похотливые взгляды окружающих, устремленные на его ягодицы, на не прикрытые тканью руки, на ноги, обтянутые джинсами, ну и, на пах само собой. Правда, немного раздражали подобные взгляды, устремленные на его парня. Но для того и был в этой толпе Гарри, чтобы заявить свои права на блондина. И он заявлял, решительно прижимая к себе любовника, с силой обхватывая, сминая руками его зад.

Впрочем, иногда было непонятно, кто на кого предъявляет права. Драко отнюдь не устраивала роль игрушки в чужих руках. И он ухмылялся своей «малфоевской» улыбкой, когда до них доносились разговоры тех, кто танцевал неподалеку. Завсегдатаи клуба затеяли довольно громкий спор о том, кто из них двоих – «верх», а кто – «низ». Большинство уверяло: «Черненький – явно топ, а блондинчик – девочка. Это же закон жизни!»

Блейз тоже не терял время даром. Когда парни решили сделать паузу, чтобы отдышаться и сделать хотя бы глоток, они обнаружили мулата в обществе довольно симпатичной девушки. Она пришла в клуб вместе с друзьями, и не понимала, что ей теперь в этом месте делать, когда на нее никто совершенно не обращает внимания. Но один «не такой» парень все же нашелся…

Через минуту Гарри и Драко оставили их и вновь пошли танцевать, стараясь делать вид, что в те моменты, когда руки других парней касаются их бедер и ягодиц, это происходит совершенно случайно. Хотя драйв постепенно стал спадать.

Когда же парни в поисках туалета наткнулись на весьма необычное, одуряюще пахнущее спермой место, после чего им стало понятно, что в этом клубе парни не только танцуют… Одним словом, им захотелось домой.

Так что они попрощались с Блейзом и уже через десять минут ехали на такси в сторону квартиры Эвелин. Завтра обоих ждала еще одна очень важная встреча.

В ней описываются встречи, которые не поместились в предыдущей главе.

Встречать Нарциссу поехала Эвелин. Из аэропорта женщины ехали на такси. Естественно, в присутствии водителя многого сказать было нельзя, поэтому к тому моменту, когда машина остановилось у подъезда дома, где жила Эвелин и ее подопечный, мама Драко знала только то, что ее мальчик «полностью здоров и очень хорошо себя чувствует».

На самом деле все эти полтора часа, пока Эвелин не было дома, Драко жутко волновался и поэтому не так уж замечательно себя чувствовал. Он не мог даже представить, как воспримет мать новость о его непростой сексуальной ориентации, а также о том, что наследник рода Малфоев выбрал в качестве спутника жизни Гарри Поттера. Выгнать Драко из дома уже было нельзя, так как он и без того, можно сказать, находился в ссылке. Но ведь кроме этого сына еще можно проклясть, отречься от него, выжечь его имя на родовом древе. А еще – можно ничего этого и не делать, а лишь презрительно поджать губы и сказать равнодушным тоном: «Даже так… Ну, тогда живи, как знаешь…»

Волнение друга передалось и Гарри. Он видел Нарциссу Малфой всего два раза. Первый раз мельком в салоне мадам Малкин. Второй – на стадионе во время матча за Кубок мира по квиддичу. Оба раза женщина выглядела, как неприступная холодная светская дама. Но, близко общаясь с Драко, парень уже начал понимать, что поведение аристократов на публике несколько отличается от того, как они ведут себя с близкими людьми. Считать ли это истинным их лицом, или только еще одной маской – об этом можно было спорить.

Для магловского мира Леди Малфой одела еще одну маску. Выглядела она, как моложавая, не стесненная средствами женщина, которой в чрезвычайной степени шли и льняной брючный костюм, и туфли на высоких каблуках, и даже солнцезащитные очки. Гарри все это увидел, прячась в комнате блондина, через щелку в дверях. Было решено, что Драко в первые пять-десять минут разговора попробует подготовить мать к появлению столь популярной в магическом мире Англии личности.

Увидев мать, которая вслед за Эвелин вошла в квартиру, Драко быстро забыл о заранее продуманном плане и о манерах, он подбежал к ней и порывисто обнял.

– Мама!

– Драко! Так к тебе вернулась память! Как это произошло? Ты не обижаешься на нас? Мы хотели…

– Давайте сядем за стол, и все обсудим спокойно, – немного смущенная сценой встречи матери и сына Эвелин пригласила гостью проследовать дальше в комнату.

Когда все уселись по местам (один стул рядом с Драко пока оставался незанятым) и немного успокоились, Драко начал говорить:

– Это случилось уже больше недели назад. Видимо вы с отцом, когда все планировали, не учли, что блок на моей памяти может исчезнуть не только вследствие трагических событий, но и от сильных эмоций позитивного характера.

– А ты…

– Да, мама, у меня произошло важное событие в жизни. Но об этом, если позволишь, я скажу чуть позже. Сначала отвечу на заданный тобою вопрос. Не сразу, но после некоторых размышлений я все же понял логику ваших с отцом действий. Я ни в коей мере не осуждаю вас, хотя, как мне кажется, я справился бы со своей задачей даже без блокировки памяти. Вы могли бы мне в большей степени доверять. Но произошло так, как произошло, и я ни о чем не жалею. Я думаю, что провел эти два года не без пользы для моего развития. Скажу больше – я и впредь не собирался тебя беспокоить, продолжая и дальше следовать вашему плану. Но в силу некоторых обстоятельств мне понадобилась твоя помощь. Поэтому я попросил Эвелин связаться с тобой…

Драко сглотнул, его горло от волнения пересохло.

– Собственно говоря, помощь нужна нам. Я не один. И я не только Эвелин имею в виду. Как я уже говорил, у меня произошли положительные изменения в жизни.

– Ты встретил свою истинную любовь, – догадалась Нарцисса, – здесь, среди маглов.

– Да, ты права. Это произошло здесь в Питтсбурге, когда я считал себя маглом. Но это не совсем то, о чем ты, наверное, думаешь. Меня и в этой моей ипостаси нашло мое прошлое. Это был не магл, а человек из мира магии. Мы встретились с ним случайно. Ты его хорошо знаешь…

– Его? Значит это… мальчик?..

– Да, это парень. Мы ровесники. Он учился со мной в Хогвартсе.

– Постой, не хочешь ли ты сказать, что это Гарри Пот…

Гарри в своем укрытии едва удержался от того, чтобы нервно не рассмеяться. Черт побери! Абсолютно все вокруг замечали их с Малфоем взаимную тягу, воспринимали ее, словно она нечто само собой разумеющееся, и только они тратили время на ссоры, вместо того, чтобы давно уже…

– Мама, откуда?.. Как ты догадалась!? И… И ты ведь не сказала, как ты вообще относишься к тому, что я… Ну, с парнем. То есть, я…

– Ты мой сын… Ты моя плоть и кровь. Нет ничего в этом мире, что сравнилось бы с моими чувствами к тебе. Неужели ты думал, что я тебя прокляну из-за того, что ты полюбил не того, кого надо, или он того же пола, что и ты!? Да, возможно, я и присматривала девушек подходящего возраста в знакомых мне семействах, гадая, какую из них ты осчастливишь своим выбором. Но я никогда дальше этого не шла. Для меня всегда было главным, чтобы ты был счастлив. А ты, похоже, действительно нашел свое счастье, раз даже блок, установленный Северусом, не выдержал. Ты знаешь, Драко, что в отличие от маглов мы, чистокровные маги, проще смотрим на однополые союзы, если они базируются на подлинной силе чувств. Я надеюсь, что у тебя как раз подобный случай. Что касается Гарри, то ты так часто и столь эмоционально на протяжении этих лет о нем говорил… Что-то вроде этого я, подсознательно, всегда ожидала. Его имя первым пришло мне в голову, когда я услышала от тебя, что вы с твоим избранником учились вместе. Кстати, я так понимаю, что он где-то здесь.

Нарцисса стала оглядываться по сторонам, и Гарри решил, что продолжать дальше скрываться будет глупо. И без того теперь эта затея с подслушиванием выглядела не очень продуманной.

– Простите, мадам. Я приношу свои глубочайшие извинения за то, что подслушивал ваш разговор из-за двери. Мы с Драко самонадеянно решили, что увидеть меня в квартире, в которой, как вам казалось, ваш сын был надежно спрятан от магического мира, будет для вас слишком большим потрясением.

– В любом случае, спасибо за заботу; возможно, вы были правы, – приветливо улыбнулась женщина, – присоединяйтесь к нам. Я сгораю от нетерпения. Хочу услышать из первых уст, как прошли для моего сына эти два года, какой опыт он приобрел. Я получала от Эвелин определенную информацию, но для меня этого мало. Хотелось бы узнать и историю вашего повторного знакомства. Ну и, конечно, мне любопытно, чем я могу помочь. Что это за новые обстоятельства?

– Если не возражаешь, мама, мы не будем пока говорить о моей жизни в Питтсбурге. У нас для этого еще будет время. Нам хотелось бы вначале обсудить главное. Думаю, глупо рассказывать тебе о нынешней ситуации в магическом мире Англии. Ты знаешь и том, как конфликт между разными группами магов исковеркал жизнь Гарри Поттера. И раз мы, так вышло, с ним пара, то все это затрагивает и меня. Я и так догадываюсь, что ты скажешь, но я хотел бы, чтобы ты для начала все же ответила на один вопрос. Как ты относишься к Темному Лорду?

– О, мне никогда не нравился этот тип. Даже когда он еще был человеком. В отличие от моей сестры, которая всегда была от него просто без ума. Мне он казался каким-то поверхностным, самовлюбленным и вдобавок мужчиной без каких-либо моральных принципов. Что касается его идей, то мне кажется глупым, доказывать кому-то, что ты его лучше, совершая над ним насилие. Такого рода вещи не надо доказывать, их надо показывать – своим поведением, делами, свершениями, всей своей жизнью, в конце концов. К сожалению, твой отец, Драко, в юношеские годы попал под его обаяние. Помимо всего прочего, Том Ридл умело читал мысли собеседников и говорил то, что им хотелось услышать. Если бы я вовремя узнала о том, что он собирается получить метку, то я бы предупредила Люциуса. Мы, Блэки, хорошо знаем магию такого рода, но, увы, я опоздала. Я могла с тех пор надеяться только на то, что мой муж сумеет удержаться на грани и не испачкает свою совесть недостойными поступками. Когда случилась эта трагедия с вашей семьей, Гарри… Я ведь могу вас звать по имени?

– Да, конечно, мадам.

– О, зови меня Нарцисса. Я чувствую себя старухой, когда ко мне обращаются «мадам». Так вот, Гарри, когда произошла эта трагедия, и Лорд умер, мы с мужем не испытали ничего, кроме облегчения. Ваша мать, защищая вас, оказала большую услугу всему магическому миру. К сожалению, ценой своей жизни…

Все на несколько минут замолчали, отдавая дань уважения умершим родителям Поттера.

– А вы, знаете, Гарри, что мы с вами родственники? Я ваша троюродная сестра. Мой отец и ваш – были кузенами. А мой дедушка и ваша бабушка, соответственно, родными братом и сестрой. Так что я в принципе могла претендовать на то, чтобы стать вашим опекуном. Но, к сожалению, положение нашей семьи в то время было довольно шатким, кроме того, мы думали, что Дамблдор, несомненно, подыскал вам кого-то, кто достойно о вас позаботится.

Гарри кивнул, хотя ему стало горько от воспоминания о том, как именно Глава Визенгамота позаботился о нем. И дело даже в том, что он отдал будущего волшебника на воспитание маглам. Главное – за все это время он ни разу не побеспокоится, насколько хорошо заботятся они о ребенке. Вот Малфои, небось, за эти два года замучили расспросами бедную Эвелин Купер. Да и опекун Драко достался гораздо лучше – добрая и мудрая женщина.

– Но я отвлеклась и не окончила свой ответ. Новое пришествие Темного Лорда, понятное дело, вызвало у нас с Люциусом мало радости. Мы только-только привыкли быть хозяевами своей жизни… Кроме того, теперь нами пыталось командовать искусственно созданное тело с душой уже умершего человека… После некоторых размышлений мы с супругом решили спрятать Драко и ускользнуть из эпицентра событий самим. Возможно, кто-то назовет наше поведение трусостью. Мне трудно оценить себя со стороны. Но я слабая женщина. Я не боец. Мне глубоко неприятны представители обеих противоборствующих сторон, которые готовы уничтожить противника только за то, что он думает иначе. На мой взгляд, очень сложно сохранить нравственную чистоту, сражаясь по любую сторону фронта. И я не могу осуждать Люциуса за то, что он решил на время спрятаться от этой войны. Кроме того, не забывайте, что он мой муж, я его люблю, и принимаю таким, какой он есть.

– Я не смею вас осуждать, – голос Гарри дрожал от волнения, когда он начал говорить, – но, кажется, нам с Драко удалось найти своеобразный третий путь, в результате которого, мертвые отправятся туда, где им положено быть, и живые сами могут решить свои проблемы. Посмотрите, пожалуйста, этот текст.

Несколько минут, пока блондинка читала, в комнате царила тишина. Но вот она окончила чтение, внимательно посмотрела на сына.

– Судя по стилю, это что-то древнее. Это ты делал перевод, Драко?

– Да. Это Альхазрет.

– Но это не «Некрономикон».

– Нет. Это его ранняя работа «Судьбы душ умерших».

– Где-то я о ней встречала упоминание. У нас в доме была большая подборка довольно темных книг. Но этой точно не было. Собственно говоря, это ведь даже не темная магия в полном смысле этого слова. Это ритуал тех времен, когда магия была единой и не делилась на светлую и темную. Но уже тогда она была магией. Ритуал, который вы нашли, действительно очень красив. Это в полном смысле третий путь. Как я догадываюсь, вы хотите предложить мне роль…

– Да, ты должна открывать каждый этап ритуала, мама.

– Когда вы собираетесь все это проделать?

– Мы решили, что лучшей датой будет полночь по Гринвичу со вторника на среду. Это будет полнолуние. Проведем ритуал в Стоунхендже. Будущий Темный Лорд ведь родился в магловском мире. Остальные кандидатуры мы уже подобрали. Завтра у нас последняя встреча еще с одним участником. Мы с Гарри собираемся лететь в Англию на самолете. Этот мой амулет… Я хочу снять его в самый последний момент. Я не буду даже пользоваться до ритуала ни камином, ни порт ключом. На всякий случай.

– Разумно. Думаю, вы не будете возражать против того, чтобы я полетела с вами…

– Конечно же, нет! Мы еще пока не брали билеты, сделаем это после обеда.

– Отлично! Теперь я могу услышать рассказ о твоей жизни? Возможно, мы начнем с того, что ты покажешь свою комнату…

Если не считать того часа, который парни потратили на то, чтобы купить билеты, весь этот день они провели вместе с Нарциссой. Гарри пытался держаться в тени, но Драко постоянно дергал его, заставлял участвовать в беседе, очевидно, полагая, что ему надо продемонстрировать матери, что у него просто замечательный парень. А то она еще подумает, что сын выбрал себе не ровню.

Нарцисса с едва заметной улыбкой за всем этим наблюдала, но никак особенно своего отношения к Гарри не демонстрировала. Она разговаривала с ним тем же ровным, доброжелательным тоном, которым говорила, наверное, со всеми, кто вызывал у нее хоть малейшее уважение.

Но сердце Поттера она покорила двумя вещами. В какой-то момент она заговорила с ним о Сириусе, которого, понятное дело, хорошо знала – ведь он был ее двоюродным братом. Она начала вспоминать о тех временах, когда ее кузен пришел в Хогвартс. Оказалось, Нарцисса помнила кое-что и о родителях Гарри. Джеймс Поттер был на первых курсах Хогвартса тем еще хулиганом, попав под влияние неугомонного характера Сириуса Блэка. После к ним присоединились Ремус Люпин и Питер Питегрю. А вот Лили Эванс была отважной девочкой, которая могла наплевать на предрассудки и дружить со слизеринцем Северусом Снейпом.

Вторая же вещь случилась поздно вечером, когда стало ясно, что гостье в квартире Эвелин просто негде спать. Гарри думал, что она переберется в отель – в достойную ее аристократизма роскошную обстановку. Но вместо этого Нарциса трансфигурировала большое кресло, стоявшее в комнате Эвелин, в узкую кровать для себя.

– Ничего, это ведь всего на две ночи, – улыбнулась она удивленному парню, – вы ведь с Драко вообще спите вдвоем на одной не очень широкой койке.

Поттер невольно покраснел, но подумал, что урожденная Блэк тоже стала частью рода Малфоев. Она, как и они, способна приспособится к любым условиям, даже здесь в убогой магловской квартире оставаясь собой. Это вызывало уважение, и этому стоило поучиться.

На следующий день парней ждала встреча с последним из намеченных участников ритуала. Точнее с участницей. И вновь и Гарри, и Драко волновались. Последний, конечно, в большей степени. Отношения Малфоя с Грейнджер в прошлом, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Как она воспримет теперешнюю его близость с Гарри? Оставалось надеяться, что верность дружбе пересилит прошлые обиды.

Гермиона была пунктуальной и, конечно же, ничего не перепутала с разницей во времени. Она вышла из дверей «Грифона» ровно в одну минуту десятого по местному времени. Гарри встретил ее один.

После приветствия и легкого поцелуя в щеку Гермиона без предисловий перешла в атаку:

– Ну, давай выкладывай. Я за эти два дня просто извелась. Знаешь, я в этих румынских и венгерских архивах прочитала о стольких мерзостях и все без толку. Механизм создания хоркруксов теперь мне ясен до мельчайших подробностей. Хоть завтра создавай!.. Как бороться с ними, тоже понятно. Вначале нужно проверить нет ли на хоркруксе дополнительного проклятия… Как это было в случае с кольцом Гонтов. А потом надо любым способом повредить этот предмет. Но как их отыскать, если мы не знаем, где именно создатель хоркруксов их спрятал, никаких подсказок. Видимо все же придется проводить специальное расследование. Или же ты…

– Да мы нашли иной способ. Более древний.

– Мы? Опять это «мы»! Но ведь ты поехал в Америку сам! Кто этот неизвестный помощник?

Во время этого разговора Гарри с подругой шли вдоль улицы. И она совсем не обратила внимания на паренька в обычных парусиновых штанах и синей футболке, едущего им навстречу на скейтборде. Но каков же был у Гермионы шок, когда этот белобрысый незнакомец подъехал к Гарри, соскочил с доски, после чего поцеловал брюнета. Хотя поцелуй был очень коротким, но все-таки у парней соприкасались именно губы, и сразу стало понятно, что поцелуй далеко не дружеский. После этого жутко похожий на Драко Малфоя парень повернулся к девушке и небрежно поздоровался:

– Привет, Грейнджер.

В этом и состоял план парней по, так сказать, шоковой терапии – обрушить на девушку всю самую важную информацию разом. Самый типичный представитель чистокровных английских магов, разъезжающий в магловском одеянии на скейтборде по магловскому же городу. Он же – парень, целующий Гарри в губы. Поттер, который с удовольствием отвечает на этот поцелуй. Кто бы упрекнул девушку за то, что она застыла на месте, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

– Эт-то Малфой?!

– Да, это Драко Малфой. Я сейчас все объясню. Именно в таком виде я встретил его две недели назад здесь в Питтсбурге.

– Подожди, Гарри. Вначале я должен сделать следующее. Грейнджер, я прошу прощения за все причиненные тебе в прошлом неприятности. Я лично к тебе никогда никаких претензий не имел. Все, что мною было сделано или сказано, вызывалось нашими с Гарри непростыми отношениями.

– Но это…

– Да, я осознаю, что это всего лишь слова, но все равно их следовало произнести. Надеюсь, ты дашь мне шанс доказать, что мои слова не расходятся с делом. Возможно, тебе поможет тот факт, что твой друг простил и понял меня.

– Да, Гермиона. Я узнал совсем другого Драко Малфоя. И он такой…

Девушка подозрительно посмотрела на обоих парней:

– И он не заколдовал тебя, и это никакая не ловушка. Вы поцеловались… Ведь это мне не показалось?

– Нет, не показалось. Мы вместе. То есть, мы – пара. Это всерьез и надолго. И это не было колдовством. Все эти два года Драко жил среди маглов, не пользуясь магией, думая, что он тоже магл. Мы потом объясним, почему это так произошло. И вот, как я уже говорил, я совершенно случайно встретил его на улицах магловского Питтсбурга. И несколько дней мы общались, как два магла. И мне он очень понравился. Я ему тоже был не безразличен. И мы… В общем, после этого блок на его памяти упал.

– Не части… Боюсь Грейнджер ничего из твоего рассказа не поняла.

– Гермиона.

– Прости, что?

– Меня зовут Гермиона. Раз уж у вас так далеко зашло…

Лицо Поттера осветила счастливая улыбка:

– Так ты не возражаешь!? Мне очень важно, чтобы ты меня поняла… Даже одобрение Рона мне не так уже и нужно.

– Хорошо. Но я оставляю за собой право присмотреться к его поведению. Я не могу вот так сразу начать ему доверять.

– Я прекрасно осознаю, что доверие следует заслужить. А пока давайте найдем место, где можно было бы спокойно поговорить.

Они провели весь этот день до вечера втроем. Гарри в очередной раз восхитился способностью его парня найти ключик к любому человеку. У Драко с Гермионой нашлась масса тем для разговоров, а то и оживленных дискуссий. Пожалуй, на их курсе только Малфой мог соперничать с Грейнджер по количеству прочитанных книг. А после этих двух лет блондин стал еще и докой в плане магловской жизни. Поначалу девушка воспринимала каждую предложенную новую тему для разговора настороженно – нет ли тут подвоха. Но потом она увлекалась обсуждением и барьеры падали…

Даже скейтборд пригодился. Драко устроил на нем представление вроде того, которое он продемонстрировал Гарри в день их «знакомства». Поттер смог лишний раз полюбоваться своим парнем, понаблюдать за его ловкими движениями. А Гермиона же получила наглядную демонстрацию правдивости рассказанной истории. Чтобы так управляться доской на колесиках, надо потратить на упражнения не один день.

Геевская тема в разговоре не упоминалась. Девушка то ли стеснялась сама поднимать эту деликатную тему, то ли ей было проще воспринимать парней лишь, как «друзей».

Ее настороженность по отношению к Драко постепенно таяла, и к концу дня Грейнджер уже беззаботно смеялась над его шутками, с интересом слушая его истории из магловской жизни. Гермионе даже захотелось увидеть танцующего Малфоя. Но куда-то в клуб идти не хотелось, и ей пока пришлось довольствоваться тем, что блондин в течение нескольких секунд импровизировал, без музыки двигаясь всем телом, потом выполнил сальто, окончив тем, что сделал несколько шагов на руках по асфальту.

– Вот все окончится, пойдем в какой-нибудь клуб, где нормально относятся к тому, что мальчики друг с другом танцуют, и я покажу тебе, что сумел сделать с Гарри. Из него со временем выйдет та еще штучка! Он прирожденный танцор.

– С Гарри?! Да ты просто волшебник!

– А ты не знала?! Я ведь отучился целых четыре года в Школе магии и волшебства «Хогвартс».

– Что ты говоришь!? Никогда о такой не слышала. А на счет клуба, я запомнила.

– Но только это не будет «Вавилон», – у Гарри все еще были живы воспоминания о груде совокупляющихся, пахнущих потом и спермой тел.

– О, нет! Не «Вавилон», – поддержал своего парня Драко и засмеялся.

Объяснять, что за повод для смеха и что это за «Вавилон», парни не стали.

Если же говорить о ритуале, то Гермиона хоть и отнеслась к нему с некоторой долей скепсиса, но все равно была благодарна за приглашение поучаствовать в нем. Можно было ожидать самого серьезного ее подхода к порученной роли. Опять же никто не сомневался, что девушке захочется прочесть всю столь древнюю книгу целиком.

– Я не думаю, что Эвелин разрешит выносить ее из хранилища. Но, если я попрошу, она выделит тебе ту же комнату, где мы с Гарри работали. Выберем как-нибудь потом день, и я вас познакомлю.

– Хорошо.

Гермиона произнесла это короткое слово, и все трое поразились этому необычному ощущению того, что у них есть совместное будущее, в котором Малфой договорится с Грейнджер и они посетят Эвелин Купер и будут потом вместе разбирать латынь на древнем пергаменте… Странные причуды бывают у старухи судьбы!

В понедельник вечером у Драко было еще одно важное дело. Он обзвонил своих самых близких друзей, прежде всего членов его команды, и попросил встретиться. Блондину надо было объяснить свое исчезновение, да и просто попрощаться.

По придуманной им версии у Дрейка Блэка нашлась близкая родня. Маргарита (тоже цветок, как и Нарцисс) – родная сестра его матери в свое время, якобы, вышла замуж за богатого англичанина. Сестры периодически общались по телефону. Но когда с родителями Дрейка случилось несчастье, связаться с тетей Маргаритой не удалось. Потом парня увезли в другой город. И вот только спустя два года, родня сама нашла его. Парень не смог отказаться от предложения переехать на постоянное место жительство к богатым, но бездетным дяде и тете. Они могли обеспечить ему и достойную жизнь, и приличное образование.

Прощаясь, Дрейк пообещал:

– Но я обязательно буду навещать и тетю Эвелин. Так что с вами мы еще не раз увидимся. Может быть, мне еще не понравится там, так что…

Ну да, ведь успех ритуала отнюдь не гарантирован. Возможно, Драко по-прежнему придется скрываться среди маглов…

Из нее мы узнаем, как участники ритуала добирались до места его проведения. Кроме того, мы станем свидетелями непосредственно ритуала.

Так получилось, что у Гарри и Драко это было первое в их жизни путешествие на самолете; им все было интересно – и гул моторов, и зрелище облачного слоя внизу, и забавно упакованный обед. Их самолет по пути в Лондон делал посадку в Нью-Йорке, но великолепная панорама огромного города с небоскребами, статуей Свободы у океана стоила небольшой задержки.

Впрочем, даже таких любознательных парней достаточно долгий перелет над океаном утомил. Так что они решили, что вновь сядут на борт самолета только в случае крайней необходимости. Перемещаться через камин и быстрее, и удобнее. У Малфоя, кроме того, была потенциальная возможность стать одним из магов пространства, которые способны создавать переход из любой точки трех миров практически в любое место, не защищенное охранной магией. Блондин собирался, как только у него появится такая возможность, вплотную заняться обучением этому мастерству. Тогда даже камины ему будут ни к чему.

Они прибыли в аэропорт Хитроу достаточно рано, так что парни с Нарциссой смогли даже немного погулять по Лондону. Именно там они должны были встретить Гермиону Грейнджер, которая, поддерживая свою легенду, провела ночь и первую половину дня у своих родителей.

Никто из участников ритуала, кроме Гарри и Драко, не знал полного списка приглашенных. И для женщины, и для девушки эта встреча был сюрпризом. Нарцисса не повела и бровью при виде одетой в джинсы и простенькую блузку Грейнджер. Гермионе пришлось собрать свою волю в кулак и делать вид, что ничего особенного не происходит. Нарцисса, кстати, для похода в Стоунхендж оделась довольно просто – в юбку с легким жакетом и туфли на низком каблуке. Свои длинные косы она прикрыла косынкой. Женщина теперь походила на провинциальную английскую учительницу, которая везет своих учеников на экскурсию.

Однако, не смотря на такой внешний вид аристократки, весь их путь на рейсовом автобусе до Солсбери Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке. Такая похожая на обычную маглу Леди Малфой была непривычна и непонятна. Оттаяла девушка только при виде двух рыжих братцев (на этот раз они оделись сравнительно скромнее – на них были серые клетчатые брюки, у Джорджа темно-желтая, а у Фреда – зеленая рубашка) и Невилла, которые встречали их на автостанции.

Фред и Джордж прибыли на место сбора раньше других и успели найти местного жителя, который согласился отвезти всю компанию непосредственно к мегалитическому сооружению (не преодолевать же пешком больше десятка километров, отделявших городок от памятника языческой и магической истории). Пока братья договаривались с водителем, чтобы он подъехал на своем микроавтобусе поближе, подошли и Николас Фламель, и – последним – Блейз Забини.

Стоунхендж был популярен среди магов, как место, связанное со многими событиями прошлого. Существовали легенды, что сам Мерлин проводил обряды в этом священном месте. Так что в городке Солсбери, в одном небольшом кафе даже был камин, подключенный к общей магической сети. Именно через него большая часть участников ритуала сюда и прибыла.

Окинув взглядом довольно пеструю компанию, которая на ночь глядя решила поехать к древним камням, водитель ничего не сказал, видимо, приняв их за старшеклассников или студентов, которые в сопровождении преподавателей едут в ночь полнолуния поиграть в древних язычников. Тем временем, собравшись в тесном салоне автобуса, все участники ритуала, наконец, в полной мере могли оценить, с кем им предстоит провести одну из важнейших в их жизни ночь. Возможно, кто-то был и удивлен, но вида никто не подал.

Нарцисса завела светскую беседу с Фламелем, который, не смотря на свой почтенный возраст, выглядел не старше, чем на шестьдесят лет. Вскоре к ним присоединилась Гермиона. Желание пообщаться с великим алхимиком пересилило робость перед грозной аристократкой. Впрочем, мама Драко по-прежнему держалась довольно просто. Невилл и братья Уизли, которые и раньше хорошо знали друг друга, еще больше сблизились после их встречи в Питтсбурге; они о чем-то шушукались, иногда тихо хихикая над какими-то понятными только им шутками. Своя общая для них история теперь была и у Блейза с Гарри и Драко, так что им тоже было о чем поговорить. Время в пути прошло быстро.

Когда они выгрузились из автобуса, было еще светло, но уже вот-вот должны были начаться сумерки. Над горизонтом висела пока еще бледная луна. Возле величественных камней древнего памятника новоприбывшие обнаружили группу молодых «язычников» – маглов. Но сражаться за право находиться в центре стоявших по окружности дольменов не пришлось. При виде микроавтобуса парни и девушки обрадовались и, набившись в него всей толпой, отправились в Солсбери. Маги могли заняться приготовлениями к обряду.

Драко, пока еще хоть что-то было видно, стал рисовать с помощью Гарри в центре площадки звезду из девяти лучей, намечая место для каждого участника. Фламель присел на траву отдохнуть. Остальные парами отправились возводить вокруг святилища охранные чары. Нельзя было допустить, чтобы кто-то – маглы или маги помещали ритуалу. Близнецы пообещали установить ловушки в лучших своих традициях. Блейз предложил Невиллу поработать с ним в паре. Последняя пара, так вышло, была чисто женская.

Когда минут через сорок все собрались в центре круга, луна уже высоко поднялась над горизонтом. Стоявшие вертикально камни отбрасывали длинные тени. Рядом с этой тенью, казалось, можно было разглядеть каждую травинку. Магия лунной ночи соединилась с магией древнего Места Силы, и кто, как не ведьмы и волшебники могли эту магию в полной мере почувствовать. Чтобы успокоить нервы, Гермиона начала пересказывать разные исторические факты, которые касались этого места, и которые она успела вычитать из книг за последний день. Нарцисса и Драко иногда вмешивались, поясняя: «Нет, это все выдумки маглов» или «А вот эта легенда основана на подлинных событиях».

Гарри не особенно вслушивался в разговор, ему было не до того, у него начался приступ чрезвычайно сильного нервного возбуждения. Он, наконец, осознал масштаб деяния, которое они затеяли. Неизвестно, сколько это продолжалось, но в какой-то момент этот мандраж также неожиданно, как и появился, пропал, и к Гарри пришло понимание: «Все, уже пора начинать».

Он встал, за ним вскочили и начали занимать места остальные. Нарисованная Драко звезда состояла из трех равномерно расположенных по окружности равнобедренных треугольника. В углах первого из них стали Нарцисса, Фламель и Гермиона. Второй образовали близнецы и Лонгботтом. Завершили построение Блейз, Драко и – последним – Гарри. Час Х пробил.

Все достали свои палочки, направив их в центр круга. Драко, наконец, снял свой медальон, тут же почувствовав, как магия заполняет каждую вену, каждую пору его тела. Интуитивно поняв, что надо делать, он провел палочкой вдоль нарисованных им линий, и они заполыхали холодным фиолетовым огнем. Тонкий ореол такого же цвета образовался вокруг каждого из участников. Гарри кивнул Нарциссе, дав знать, что она может начинать ритуал.

– Том Марволо Ридл, родившийся 31 декабря 1926 года в Лондоне и умерший в ночь на 31 октября 1981 года в Годриковой Лощине, известный в магическом мире, как Лорд Волдеморт или Темный Лорд, я от имени всех матерей, бывших до меня и тех, кто будет после меня, призываю тебя. – Голос женщины в полной тишине звучал торжественно и даже величественно. – Появись здесь в Месте Силы во имя тех мук, которые сопровождают появление на свете любого ребенка. Нагими мы приходим в этот мир, нагими и уходим.

– Том Марволо Ридл, – подхватил эстафету Николас Фламель; следующим участникам ритуала уже не надо было называть полный титул умершего, достаточно было только имен и фамилии, – я от имени поколений людей живших до меня, и тех, кто будет жить после меня, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя того бесценного опыта длинной вереницы твоих предков, которые создали основу для твоей жизни. Все мы только маленькие звенья в этой цепи, которая не прервется, пока существует этот мир.

– Том Марволо Ридл, – голос Гермионы Грейнджер дрожал, – я от имени тысяч людей, пришедших в этот мир ради поиска Истины и сохранивших Мудрость своего и предыдущих поколений в тысячах книг, и тех, кто будет продолжать это дело и в будущем, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя того, что и твоя жизнь также впитала частицу этой Мудрости. Как ее использовать, каждый решает сам.

Пришла очередь следующей тройки. Первым здесь был Невилл:

– Том Марволо Ридл, от имени миллионов поколений людей, восхищенных красотой Матери Природы и очарованных ее великой тайной, и тех, кто будет поклоняться ей вновь и вновь в следующих поколениях, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя доброты нашей общей Матери, поившей тебя чистой влагой дождя, дарившей хлеб твой каждодневный. Из праха земного вышли, им и станем.

– Том Марволо Ридл, от имени миллионов тех людей, кто раз за разом в каждом новом поколении переживал страх и обиду из-за несправедливого, как им казалось, устройства мира, и тех, будет переживать эту боль в будущем, призываю тебя. – Близнецы решили, что эту часть ритуала будет озвучивать Джордж. – Появись здесь в Месте Силы во имя того, что и ты на протяжении своей жизни испытывал страх и боль от обид. Мы живем, пока способны испытывать боль. И эта боль тоже часть нашей жизни.

Тут же заговорил и второй брат:

– Том Марволо Ридл, от имени тех миллионов людей, которые находили в себе силу посмеяться над своими огорчениями, кто мог доброй шуткой поддержать ближнего своего, чтобы не множилось уныние, и тех, кто будет поступать точно также после нас, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя того, что и ты хотя бы однажды чему-то радовался в своей жизни. Мы рождены для радости, и это знают те, кому дано было познать правду.

В центре круга появилось какое-то пока неясной формы белесое облако. Это приободрило оставшихся ребят, хотя у Гарри нестерпимо болела голова, а его шрам словно прижгли раскаленным железом. Следующим на очереди был Блейз:

– Том Марволо Ридл, от имени тех людей, кто сгорал в негасимом пламени телесной страсти, и тех, кто будет жить ею после нашего ухода, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя того, что в твоем теле, когда ты жил, хотя бы однажды должна была проснуться хотя бы тоска по этому пламени. Наше тело бренно, но и его желания неотъемлемая часть нашей жизни.

Вот и Драко должен был начать говорить.

– Том Марволо Ридл, от имени людей, способных на истинную любовь, которая возвышает нас, дает нам силы и стремление к совершенству, к сотворению нового прекрасного мира – тех, кто был до меня, и тех, кто познает свою любовь многие годы спустя, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя самой Великой Любви, которая пронизывает этот мир, даже если ты не замечал этого, когда был жив. Кто не любил, тот по-настоящему и не жил.

Туман в центре круга приобрел более четкие очертания. В нем уже можно было узнать человеческую фигуру. Громкий голос Гарри Поттера, казалось, грохотал, из-за действия ритуальной магии, которая все сильнее чувствовалась присутствующими:

– Том Марволо Ридл, от имени людей в прошлом познавших, что такое смерть их близких, кто сам стал жертвой чужих злодеяний, и, кто, увы, станет их жертвой после нас, призываю тебя. Появись здесь в Месте Силы во имя уважения к их страданиям, ибо и ты, возможно, страдал. Не зло есть сутью этого мира, оно не является его неотъемлемой частью, но оно пока что присутствует в мире.

Теперь уже всем отчетливо было видно, что в центре круга находится именно Том Ридл. Облик его был неустойчивым, он постоянно менялся. То это был ребенок, каким Гарри видел его в думосбросе у Дамблдора, то юноша, каким Том сохранился в его дневнике, то пожилой мужчина, каким его, возможно, запомнила Нарцисса. Душа того, кто называл себя Волдемортом, была в растерянности и не понимала, что с ней сейчас происходит.

Не давая ей опомниться, Нарцисса продолжила ритуал, начав второй его круг:

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя от имени тех матерей, которые не спали ночей в бесконечном ожидании, не зная, вернуться ли утром домой их дочь или сын живыми и невредимыми. Я обвиняю тебя от имени тех матерей, которые проливали слезы над своими детьми, чья жизнь была прервана из-за того, что ты появился на свет. Ты был жесток.

Остальные в том же порядке, что и в первой части ритуала, один за другим подавали голос.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя от имени прошлых поколений, которые с горечью наблюдали за твоей жизнью, сожалея, что ты не взял ничего доброго из их опыта. Я обвиняю тебя в том, что ты посчитал свои желания и стремления более значимыми, чем желания и стремления других людей. Ты был эгоистичен.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя от имени тех, кто веками хранил и преумножал крупицы Мудрости и подлинной Истины, а ты отбросил их, как ненужный хлам. Я обвиняю тебя в том, что ты был слеп.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя в том, что ты пошел против великих законов Природы, решив, что для тебя они недействительны. Вместо того чтобы постигать ее законы, ты посчитал возможным создавать новые, свои. Ты был самонадеян.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя в том, что ты за свою жизнь причинил обид многократно больше, чем испытал сам. Я обвиняю тебя в том, что большую часть твоей жизни твое имя вызывало лишь страх, и ты радовался тому, что люди ненавидят тебя. Ты был просто глуп.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя в том, что ты оказался способен смеяться лишь над мольбами о пощаде, которые обращали к тебе твои жертвы. Я обвиняю тебя в том, что ты не слышал их, был глухим.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя в том, что ты не наслаждался жизнью, вместо этого наслаждаясь чужой смертью. Ты был омерзителен.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя в том, что ты оказался неспособным на любовь, не верил, что она существует, считал ее выдумкой. За свою жизнь ты не создал ничего прекрасного. Ты был безобразен.

– Том Марволо Ридл, я обвиняю тебя в том, что для многих людей ты стал воплощением зла и таким ты останешься в памяти поколений. Трусливо убегая от смерти, ты приносил смерть другим. Я обвиняю тебя…

Гарри понимал, что в данном ритуале обвинять Ридла в его личной трагедии было бы неуместно. Точно также поступили и остальные. И это оказалось действенным. Образ в центре круга по мере произнесения обвинений постепенно замирал, перестал дергаться, уже не пытался избавиться от плена. У Гарри прошла головная боль, жжение в месте шрама ослабло.

Но оставалась еще одна часть ритуала.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя, – голос Нарциссы едва заметно дрогнул, – как любая мать прощает своего ребенка, какие бы огорчения он ей не принес. Я уверена, что и твоя мать простила бы тебя, хоть ты и презирал память о ней. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

Каждому надо было придумать свою формулу прощения. Голоса звучали немного печально, но все равно торжественно.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя, ибо, что значит твоя жизнь в бесчисленном круговороте поколений?.. Ты – лишь песчинка и твоя жизнь – лишь вспышка быстро погасшей искры. Ты жил, ты страдал, ты умер. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя. Твое имя и твоя жизнь сохранится рядами написанных чернилами букв, и, быть может, кто-то другой прочтет их и распорядится со своей жизнью мудрее, чем ты. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя, ибо радость бытия вопреки всему остается со мной. Ты оказался не способным изменить этот мир, он остался прежним. Я люблю его. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя. Может быть, частично благодаря тебе я понял, что нужно ответственно относится к своей жизни. Теперь я понимаю, что мои действия невольно могут причинить боль другому человеку, и я буду стараться не допустить этого. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя, так как те, кто живет в этом мире, все еще могут посмеяться над собой и даже над тобой, не испытывая злобы. Я один из них. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя, ибо я понимаю, как много ты потерял, прожив жалкую, серую, безрадостную жизнь в бесконечно ярком, полном удовольствий мире. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя. Я жалею тебя за твою неспособность любить. Мне горько думать, что такая жизнь, как твоя, была возможна. Я отпускаю тебя с чистым сердцем.

И вот последние, решающие слова:

– Том Марволо Ридл, я прощаю тебя. Я скорблю о тебе и твоей загубленной жизни, ибо она стала главной твоей жертвой. Я отпускаю тебя с чистым сердцем. Я отпускаю…

И вот произошло чудо. Фигуру в центре круга осветил луч бледного света, льющийся откуда-то сверху. Пространство рядом с заблудшей душой расступилось, давая возможность пройти двум фигурам. Именно так Гарри представлял ангелов. Юноши холодной небесной красоты с крыльями за спиной. Один был соткан из ослепительно яркого света, другой из непроницаемой тьмы. Ангелы с двух сторон обступили душу Тома Ридла, она покорно им подчинилась, и три силуэта поплыли вверх по известному только им пути.

Кажется, им все же удалось…

Из этой – так получилось – последней (если не считать Эпилога) главы вы узнаете, чем, собственно, история с Лордом окончилась.

– Это было потрясающе! Незабываемо! Какие жуткие монстры пришли за его душой.

– Да, никакие не монстры – это был Анубис. Я видела его изображение в одной из книг на днях.

– Что за ерунда! Я четко видел, что это были Нторо и Абусуа – воплощения духов предков по мужской и женской линии. Я одно время интересовался верованиями тех земель, откуда родом мой настоящий отец.

Последнюю фразу произнес Блейз, вызвав новую волну эмоциональных споров. Всех успокоила Нарцисса, едва заметно повысив голос:

– Не спорьте. Не думали же вы, что вам будет позволено увидеть реальную картину происходившего этой ночью. Каждый из нас видел лишь проекцию своих мыслей и представлений. Уж поверьте мне – это судьба каждого, кто прикоснулся к тайнам бытия такого масштаба. Так как в ритуале участвовало столько разных людей, искаженное восприятие ими магического процесса стало явным.

– Невозможно не согласиться с вашим мудрым замечанием, миледи, – подключился к разговору до этого момента молчавший Фламель.

Старик отвесил женщине церемонный поклон. После чего обвел взглядом прочих молодых людей и сказал, прокашлявшись:

– Кхе-кхе. Я хотел бы напомнить вам, что время уже позднее. Нам пора уже покинуть это место.

Нарцисса кивнула, соглашаясь:

– Я согласна с вами, сэр Николас. Следует учесть и то, что настолько мощный всплеск магии обязательно привлек внимание Министерства. Да и кто-то из сторонников Лорда мог его заметить. У меня есть два парных порт ключа, так что мы с Драко и Гарри могли бы взять с собой еще кого-то из вас.

– Еще один момент, – подал голос Драко, – пока мы все здесь, хочу еще раз напомнить о том, что без крайней необходимости не стоит рассказывать о событиях этой ночи, кому бы то ни было.

– А как же слава!? Ведь девочки так любят героев! Как же мы будем привлекать внимание к нашим скромным персонам? – попытались перевести все в шутку близнецы.

Гарри прервал их:

– Речь идет не только о нашей безопасности, хотя, возможно, найдутся желающие поквитаться с нами. Я хочу сказать о другом. Сама суть проведенного ритуала предполагала, что мы участвуем в нем не из каких-либо меркантильных или эгоистических соображений. Но, если будет желание, мы сможем подискутировать об этом позже. Сейчас хотелось бы выяснить, какие у присутствующих есть возможности по экстренной эвакуации.

– Обо мне не беспокойтесь, – отозвался Фламель, – я могу аппарировать. Пожалуй, я сейчас так и сделаю. Приятно было с вами, молодые люди, и с вами, миледи, пообщаться. Спасибо за участие в добром деле.

С легким хлопком старик исчез. Фред и Джордж, оказалось, тоже уже умели аппарировать.

– Но только мы пока не настолько хорошие мастера, чтобы кого-то захватить за компанию, – извинились они, – лучше не рисковать.

– У меня тоже парный порт-ключ, я мог бы взять с собой, к примеру, Лонгботтома, – предложил Блейз, – а потом ты, Невилл, через мой камин уйдешь в дом бабушки. Ты же у нее живешь?

Невилл кивнул, согласившись принять помощь. Нарцисса повернулась к девушке, которая одна осталась без «транспортных» средств.

– Ваши родители, мисс Грейнджер, я так полагаю, камина не имеют. И порт ключа у вас с собой нет. Так что предлагаю вам переночевать в доме моей матери. Именно туда с мальчиками мы собираемся отправиться.

Выбор у Гермионы был небольшой, и она безропотно взяла женщину за руку, прежде чем та активировала свой порт ключ. Через несколько секунд то же самое сделал и Драко, исчезнув из древнего святилища вместе с обнимавшим его за талию Гарри.

Ключ перенес ребят куда-то на берег моря. Они находились в паре десятков шагов от кромки прибоя. Здесь тоже была ночь. От огромной, нависшей над морем Луны к берегу шла желтая дорожка. Пахло свежестью и какими-то цветущими растениями. Что касается берега, то перед ними расстилался участок, поросший колючим кустарником. У Гарри возникла мысль о том, что он ядовитый, поэтому ему захотелось немедленно покинуть это место, обойти его стороной.

Но Леди Малфой, которая находилась рядом и все еще держала Гермиону за руку, шагнула именно к этим кустам. Драко потянул Гарри туда же. Только доверие к своему парню позволило Поттеру справится с легкой паникой.

Но стоило им вдвоем сделать пару шагов и ситуация прояснилась. Ядовитый кустарник оказался иллюзией, которая быстро развеялась. Так что Гарри с Гермионой смогли увидеть и двухэтажную виллу с темными в этот час окнами, и сад за домом, и живую изгородь, которая окружала со всех сторон усадьбу, и тонкую решетчатую калитку. Она со скрипом открылась, пропуская внутрь дочь и внука хозяйки дома, а также их гостей.

Стоило им только войти в дом, как на лестнице раздался звук шагов. Подсвечивая себе огоньком на кончике волшебной палочки, по ступенькам спускалась пожилая женщина, из-под шелкового халата которой выглядывала ночная сорочка. Видимо, охранные чары предупредили ее о прибытии гостей. У старушки были седые волосы, но легкая походка и все еще стройная фигура. Было заметно, что Нарцисса многое в своей внешности унаследовала от матери.

– Нарси, ты вернулась! И Драко с тобой! Ему уже не надо прятаться за океаном? Неужели все кончилось!?

Бабушка обняла внука, радуясь его возвращению. Объятия длились недолго. Женщина, конечно же, учитывала присутствие посторонних.

– Время позднее, поэтому оставим все рассказы и расспросы на утро. Нарцисса, ты знаешь, что я просыпаюсь рано. Так что мы могли бы переговорить до завтрака. Драко, твоя комната по-прежнему готова принять тебя. Вы, молодой человек…

Драко не дал ей договорить:

– Гарри со мной.

Ничуть не удивленная этим заявлением женщина повернулась к Гермионе:

– Тогда остаетесь вы, мадмуазель. Идемте, я покажу вам гостевую комнату. Вижу вы без багажа, только с сумочкой. Не беспокойтесь. В шкафчике в ванной комнате есть все необходимое. Даже халат и очень удобные, теплые шлепанцы. Хотя вы, мадмуазель, молоды и вас, наверняка, еще не беспокоят суставы…

Измученные перелетом, долгим днем и ночными приключениями Гарри и Драко, ограничились перед сном лишь нежным поцелуем. Оба, едва коснулись подушки головами, тут же уснули. Спали, как ни странно, без сновидений.

Хотя проснулись парни по американским меркам довольно рано, здесь во Франции уже в полном разгаре был день. Нарцисса, видимо, была у себя в комнате, а Гермиону с бабушкой Друэллой парни нашли на террасе. Они уже покончили с завтраком и пили кофе.

– А вот и мальчики! – обрадовалась старушка, – Тилли, подай, пожалуйста, молодым господам завтрак.

Эльфийка поставила на стол новые тарелки, столовые приборы, обновила запасы булочек, сливочного масла, джема и сыра на столе, после некоторых колебаний добавила еще и тарелку с несколькими ломтиками ветчины. Все-таки молодые мужчины даже по утрам предпочитают съесть нечто мясное. Последними появились полный горячего кофе кофейник и даже свежезаваренный чай. Ведь господа англичане обожают этот напиток.

Гермиона отнеслась к появлению служанки, которая, в общем-то, и не выглядела угнетенной рабыней, на удивление спокойно. Видимо на нее подействовала расслабляющая атмосфера морского побережья. Наверное, для полного счастья ей не хватало лишь интересной книги. Впрочем, и таковая тут же обнаружилась – она лежала на соседнем стуле, отложенная девушкой ради завтрака. Пока Гарри и Драко спали, Друэлла позволила гостье исследовать ее библиотеку.

Парни начали есть. Через некоторое время Гарри заметил, что бабушка Драко внимательно его изучает. Тут же последовал комментарий:

– А ты, внучок, нашел себе красивую пару. И аппетит у него неплохой. Твой брюнет, думаю, весьма неплох в постели. Если он делает это так же энергично, как ест…

Оба парня едва не подавились бутербродами. Гермиона за компанию с ними тоже покраснела.

– Не надо смущаться, молодые люди. Ведь это часть жизни. А я уже нахожусь в том возрасте, когда могу без оглядки на ложную скромность говорить то, что думаю. Не так уже много мне осталось ждать до встречи с моим Цигнусом.

– Бабушка ты совсем не старая. Если бы ты решила вновь выйти в свет, ты пользовалась бы несомненным успехом…

– Не надо столь грубой лести, Драко, – хотя все же слова внука были приятны женщине, – но, если честно, я все же рассчитываю дождаться правнуков. И не только от Доры. Андромеда после смерти Цигнуса, наконец, одумалась и стала показываться у родственников – магов. Я видела внучку пару раз, когда Меда приезжала с ней сюда. Кажется, у Нимфадоры уже появился жених… Но я хочу увидеть, кого произведете на свет вы. У вас, мальчики, должны быть очень красивые дети…

Гарри с удивлением посмотрел на Друэллу, не сошла ли она с ума…

– Ой, ну что вы! Можно подумать, первый раз о таком слышите! Есть специальный обряд. Надо только найти женщину, которая согласится на него. Думаю, среди этих голодранцев – французской ветви Малфоев – вы легко найдете такую. Они плодятся, как кролики и едва сводят концы с концами. Люциус не обеднеет, лишившись какого-нибудь совершенно ненужного ему шале или виноградника. А если правильно провести ритуал, то не только мать сразу после родов будет абсолютно равнодушна к судьбе ее плода, но и родившийся ребенок будет похож на вас, ведь в обряде используется семя обоих супругов. Он в магическом смысле будет вашей плотью и кровью. Я лично хотела бы увидеть зеленоглазого блондина, но и жгучая брюнетка с серо-голубыми глазами тоже будет неплохо смотреться. Так что лучше всего пусть будут и сын, и дочь.

Гарри и Драко переглянулись. Похоже, даже Драко не слышал о такой возможности. Гермиона с интересом следила за разговором, оказывается, не все знания можно почерпнуть из книг.

– Но я понимаю, что вы еще молоды, вам хочется еще немного погулять. Но знайте – все в ваших руках. Не вы первые, не вы последние.

На террасе появилась Нарцисса. С девушкой и Друэллой она, видимо, уже виделась раньше. А Драко она, здороваясь, поцеловала в щеку. После этого, к немалому удивлению Гарри, она проделал то же самое и с ним.

– У меня есть новости. Приятные. Я по камину только что побеседовала с Северусом. По некоторым оброненным им фразам я поняла, что наш ритуал оказался более чем полностью успешным. У твоего декана, Драко, было весьма хлопотное утро после не менее хлопотной ночи, но он обещал прибыть к нам через пару часов.

Глаза Гермионы загорелись. Ей хотелось тоже поскорее узнать все подробности практически из первых рук. Нарцисса догадалась о настроении своей гостьи.

– Вы, мисс Грейнджер, тоже можете остаться и поучаствовать в нашей беседе. И вообще можете рассчитывать на наше гостеприимство.

Девушка вначале запнулась, но потом все же решилась задать вопрос:

– А вас, Леди, не смущает мое происхождение?

Гермиона, возможно, сама уже пожалела о своей смелости, но было уже поздно. Нарцисса тем временем отнеслась к вопросу совершенно спокойно. Едва заметно улыбнувшись, она сказала:

– Если представить чисто гипотетическую ситуацию, в которой мой сын привел бы вас в мой дом в качестве своей будущей супруги, то тогда бы ваше происхождение, возможно, имело бы определенное значение. Хотя и тогда бы влияние этого фактора не было бы определяющим. Я бы уделила больше внимания выявлению силы… Вы, мисс Грейнджер, тоже можете остаться и поучаствовать в нашей беседе. И вообще можете рассчитывать на наше гостеприимство.

Девушка вначале запнулась, но потом все же решилась задать вопрос:

Гермиона, возможно, сама уже пожалела о своей смелости, но было уже поздно. Нарцисса тем временем отнеслась к вопросу совершенно спокойно. Едва заметно улыбнувшись, она сказала:

–

– Моей магической силы!?

– Этот фактор я бы в этой, повторяю, гипотетической ситуации тоже учитывала бы. Но я имела в виде другое. Я говорила о силе чувств. Силе чувств Драко к вам, и силе ваших чувств к моему сыну. Но мы имеем другую ситуацию. Мой Драко сделал совершенно иной выбор.

Женщина внимательно посмотрела на Поттера, словно все еще привыкала к мысли, что этот темноволосый юноша и есть выбор ее сына. Потом она вновь повернулась к Гермионе:

– Я знаю, что вы близкий друг Гарри. И самое меньшее, что я могу в этой ситуации сделать, так это быть с вами вежливой. Поверьте, это для меня совершенно не обременительно. В конце концов, вы такая же ведьма, как и я. Мне неизвестно ни о каких фактах, порочащих вашу репутацию. Наоборот, насколько я поняла из рассказов моего сына, у вас весьма неплохие задатки к тому, чтобы стать заметным членом магического сообщества. Так что я окончу свой ответ тем, с чего начинала. Мы с моей мамой всегда рады видеть вас в своем доме. Думаю, когда Люциус окажется на свободе, он тоже будет не против ваших визитов в наш дом, в Англии. Но не буду вам надоедать. Отдыхайте. Когда прибудет Северус, я вас всех тотчас извещу.

Они находились на самом берегу теплого моря в разгар лета. Грех было этим не воспользоваться. Уже через десять минут на парнях не было ничего, кроме узких плавок, и они плавали наперегонки, бултыхались в воде, лишь периодически выбегая на пляж. У Гермионы с собой купальника не было. Можно было что-то придумать, трансфигурировать, в конце концов. Но девушке не хотелось ничего предпринимать. Она сидела под огромным зонтом на плетеном стуле с книгой в руках и занималась тем, что исподтишка наблюдала за возней Гарри и Драко.

В этот момент Гарри лежал на животе, почти уткнувшись лицом в песок, подставив свои плечи и спину сильным пальцам Драко, и наслаждался жизнью. Единственное, что его беспокоило, это то, что, когда он встанет с песка, Гермиона увидит его неслабый стояк, не сдерживаемый тонкой эластичной тканью. Блондин сидел к девушке спиной, очевидно, по той же причине. Гарри, во всяком случае, периодически ощущал, как в его бедра и ягодицы тычется нечто твердое.

Но мальчики волновались зря. Девушка не обращала на эти детали внимания, она думала о другом. Да, вся эта сценка была пропитана чувственностью, едва скрываемым сексуальным желанием. Но эта сторона жизни была только малой частью общей картины отношений двух парней. Помимо обычной похоти в этих отношениях было множество прочих составляющих. И глубокая нежность. И восхищение красотой тела партнера, словно это шедевр некого художника. И уважение к силе партнера: силе магии и силе характера. И разделенная на двоих юношеская – немного даже щенячья – радость бытия. Если бы Гермиона не видела это собственными глазами, она никогда бы не поверила, что возможна такая полная гармония двух столь ярких личностей.

Заметив, что за ним наблюдают, Драко прервал сеанс массажа, укусил легонько Гарри за ухо и тут же умчался, спасаясь от возмущенного любовника в воде. Через десять минут ошалелые от счастья парни выбежали из воды и, подбежав к девушке, упали на песок так, чтобы тоже оказаться в тени, отбрасываемой зонтом.

– Все! Гарри, ты можешь загорать, сколько тебе влезет, а мне надо поберечься. Я без специальных зелий быстро обгораю.

Поттер пожал плечами, видимо, рассчитывая, что его парень все равно скоро передумает, и они еще поиграют в воде. Потом поинтересовался у подруги

– Почему не читаешь?

– Да так… Что-то не хочется. Сама не верю. Просто наслаждаюсь покоем, шумом прибоя.

– Подсматриваешь за нами…

– Да ну вас!.. А если серьезно, вы такие… Короче, я вам немного завидую. Белой завистью.

– А как у тебя с Роном? – неожиданно поинтересовался Гарри.

Гермона хотела сказать что-то обтекаемое, но все же не захотела врать. Поэтому просто промолчала. Неожиданно заговорил Драко:

– Слушай, Грейнджер. То есть, Гермиона… Я прошу, выслушай меня. Я, конечно, два года был оторван от жизни. Я не видел, что там у вас и как происходило. Но того, что я видел раньше вполне достаточно. Знаешь, что нас слизеринцев удивляло больше всего!? Это что касается вашей гриффиндорской троицы…. Мы никак не могли понять, почему ты выбрала именно Уизли. По всем статьям Гарри был бы для тебя лучшей парой. Я-то со своей стороны теперь только рад этому обстоятельство, а то бы мне пришлось его у тебя отбивать. Но Рон…

– Он спас мне жизнь.

– Да, я знаю. Гарри рассказывал мне. Но фактически ведь они вдвоем это сделали. Гарри тоже прыгал на этого монстра, даже не умея толком пользоваться волшебной палочкой. Хотя даже факт спасения жизни, по моему, все-таки не может служить основанием для того, чтобы выбрать себе спутника жизни. Ведь тебе надо жить с этим человеком. Каждый день с ним есть, спать, разговаривать, строить и осуществлять планы, а не спасаться от троллей. Тебе, наверное, сейчас кажется, что с твоей помощью Рон Уизли приобретет новые качества, станет достойной тебе парой. Ты мыслишь, как те девушки, которые легко обманывают сами себя, думая, что исправят наркомана, алкоголика или слабовольного человека. Пойми, люди меняются только потому, что внутри них самих есть посыл к этому. Я не буду сейчас тебе говорить о том, насколько плох или хорош Уизли. Ты сама во всем прекрасно разберешься. Я прошу об одном – не торопись связывать себя обязательствами. Тебе всего семнадцать.

– Мне в сентябре восемнадцать.

– Тоже еще старуха выискалась! Все равно не принимай решений сгоряча. Как мне кажется, тебе больше подходит равноправный стиль отношений, как у нас с Гарри. Ты же не сможешь сказать, кто из нас двоих главней…

– Гм, нет. Гарри, конечно, такой решительный, уверенный в себе. Но и ты не из тех, кто легко подчиняется кому-либо. Так что, даже не знаю…

Парни, чему-то радуясь, засмеялись. Гермиона невольно тоже заулыбалась. В этот момент их идиллию нарушила фигура в черном сюртуке (в такую-то жару!), в сопровождении Нарциссы появившаяся на террасе. Гарри и Драко ринулись тут же бежать, но вовремя спохватились, что их внешний вид не вполне соответствует... Как бы профессора Зельеварения при виде Гарри Поттера одетого лишь в плавки не хватил удар!

Так что все шестеро (Друэлле тоже было интересно поучаствовать в разговоре) собрались за столом лишь через десять минут. Северус окинул своим «фирменным» суровым взглядом молодых людей.

– Драко? Мистер Поттер? Мисс Грейнджер? Я так полагаю, в том, что случилось этой ночью, не обошлось без вашего участия. Иначе мне трудно предположить, что могло бы вас троих привести под крышу этого дома. Тем более если учесть, что Драко сейчас должен находиться в магловской Америке.

– В этом деле участвовали все присутствующие, кроме бабушки, – с вызовом посмотрел на своего декана Драко.

– И Нарцисса тоже! Весьма необычная компания…

– А если бы вы, Северус, узнали, кто еще с нами был…

– Так, постойте… Минутку! Я не сразу сообразил… Мне говорили о сильном выбросе магии, замеченном в районе Стоунхенджа. Значит, это были вы. Но, естественно, что именно вы сотворили, а также полный список участников вы мне не намерены сообщать.

Нарцисса улыбнулась:

– Мы приняли такое решение. Конечно, тебе мы вполне можем доверять. Возможно, когда-нибудь потом ты все и узнаешь. Но сейчас нам не терпится услышать, что же произошло с…

– С Лордом? О, мне повезло быть непосредственным свидетелем. Сегодня ночью проходило очередное собрание. На него был приглашен не только ближний круг, но и достаточно много рядовых Пожирателей. Лорда в очередной раз понесло, и его речь затянулась до полуночи. И вот в один, не побоюсь этого слова, прекрасный момент его почему-то всего перекосило, искорежило. Не успели мы опомниться, как наш Владыка превратился в пускающего пузыри младенца. Все забегали, засуетились, не зная, что предпринять. Но прошло еще минут пять и то, что было Лордом, вошло в новое состояние. Вам следует знать, что около его трона был накрыт стол с разными изысканными закусками. После завершения сборища предполагалось устроить что-то вроде пира для самых близких сторонников. Так вот, тело Лорда стало кадавром, и это безмозглое существо стало хватать со стола еду, с жадностью пожирая все без разбора. Многие быстро сориентировались и стали один за другим покидать помещение.

– Где они сейчас, профессор? Многие из них могут быть опасны.

– Ну, нескольких из самых опасных сторонников Водеморта удалось задержать еще в начале года благодаря Нотту младшему. Вы, мистер Поттер, об этом хорошо осведомлены. Что касается остальных… В армию Лорда после его возрождения входили совершенно разные люди. Это была довольно пестрая компания. Большая часть английских магов служила Лорду только из-за страха за свою жизнь или за жизнь своих близких. Я не думаю, что в данный момент они представляют какую-то угрозу. Была в его армии и особенно любимая Владыкой категория людишек, которые упивались насилием, как таковым. Идеи их никогда особенно не волновали. С тех же успехом они бы насиловали и пытали магов и ведьм на стороне маглов, буде такая бы война имела бы место. Сейчас они ищут новое место, где могли бы проявиться их мерзкие наклонности. К счастью, эти садисты не являются организованной силой. Они сбиваются в стаи, как вороны-падальщики, только когда чуют кровь. Очень скоро их можно будет обнаружить в каком-нибудь очередном военном конфликте. Вполне возможно, что даже в магловском.

– Но были ведь и идейные…

– Да, были и оставались до последнего момента, хотя многих из них Лорд отпугнул своим неуправляемым характером, злобной, садистской натурой и отсутствием хоть какого-то стратегического мышления. Не исключено, что некоторые из них попробуют повторить историю восхождения Волдеморта к власти, но сделать им это будет трудно – слишком высокой ценой заплатили чистокровные маги за потворство безумцу. Да, были, кстати, в окружении Лорда еще и такие. Белла…

– Моя сестра…

– Увы, она, боюсь, окончательно тронулась умом. Когда я последний раз ее видел, она собирала с пола уже начавшие разлагаться остатки того, что когда-то было Темным Лордом. Ничем не удерживаемый кадавр, как и ему и положено, лопнул от перенасыщения и стал превращаться в гниющую массу плоти. Вы знаете, что новое тело Волдеморта было создано искусственно, и оно могло существовать квази жизнью только благодаря вселившейся в него душе. Не стало ее, и тело стало быстро возвращаться в исходное состояние. Я был вынужден наблюдать за этим процессом, оставаясь до самого конца. Мне нужно было, чтобы на всякий случай на меня не пали никакие подозрения. Кроме того, по возможности, я отслеживал перемещения своих бывших соратников. В результате, мне улыбнулась удача. Совершенно запаниковавший Питер Питегрю попросил у меня защиты, и я укрыл его в своей квартире. А то, что туда сегодня утром нагрянули с обыском авроры, так в этом я совершенно не повинен. Я же ими не командую, авроры могут делать обыск везде, где им вздумается. На этот раз Артура Уизли с ними не было, и крысу они не упустили. Так что ваш блохастый крестный отец, мистер Поттер, примерно к вечеру уже может быть свободен.

– О, мой кузен, наконец, оправдан!

– Сириус! Надо будет с ним связаться.

– Да, пожалуйста! Камины для того и существуют. Кстати. Нарцисса, я успел послать весточку вашему супругу. А так как по совершенно дикому совпадению ему до окончания срока заключения осталось ровно шесть дней, то, думаю, мы вскоре сможем и его лицезреть в нашем обществе. Я хотел бы присутствовать в тот момент, когда он увидит в своем доме Гарри Поттера.

– Так вы знаете, Северус, о том, что мой мальчик и Гарри…

– О, миледи, совершенно нет нужды это озвучивать. Мне стоило только увидеть, что мистер Поттер ухитрился найти вашего сына даже в магловском мире, как все стало понятно. Черт побери, а ведь я сам приложил к этому руку! Это именно я вспомнил о Салемском архиве. Кто же мог подумать, что Драко живет именно в Питтсбурге! Вы два года назад не упомянули, где именно собираетесь прятать своего сына. Но не обращайте на меня внимание. Я злюсь на мистера Поттера по уже устоявшейся привычке. Я не расстраиваюсь. Я радуюсь. Посмотрите!

Мужчина закатал рукав, демонстрируя, что там остался лишь бледный шрам, как от застаревшей раны. Метка полностью и бесповоротно исчезла.

Гарри невольно потянулся рукою к своему шраму, только теперь вспомнив, что не смотрел на него после ночи.

– А ведь и у тебя Гарри шрам стал совсем незаметным, – заметил Драко.

– Да, мистер Поттер, вы стали совершенно свободны. А ведь был во всей этой истории с хоркруксами весьма печальный факт, касающийся непосредственно вас. Мы с директором все думали, как можно об этом сообщить вам, и надо ли это делать.

– Что?! – Гарри насторожился.

– Вы тоже были хоркруксом. Лорд случайным образом сотворил его, убив в ту ночь вашу мать. Кстати, Нагайна – любимая змея Лорда, видимо, тоже была хоркруксом. Она сегодня во время собрания вела себя необычно. Когда же Лорд полностью стал кадавром, она куда-то уползла, совершенно не интересуясь его дальнейшей судьбой. Ей был нужен Том Ридл, только ему она была преданна. А его не стало.

– И что же теперь? – поинтересовался Драко.

– А теперь будет просто жизнь. И к этому всем нам надо привыкнуть. Будет учеба в школе, будут мечты о будущем. Как у всех молодых людей вашего возраста.

– О, черт! Я совсем забыл о школе! Я ведь пропустил целых два года. Что мне теперь идти на пятый курс с малолетками?!

– Гм, думаю, Драко, можно будет что-то придумать, чтобы тебе помочь. Я мог бы договориться с директором Дамблдором о том, чтобы ты сдал экзамены за два года экстерном в конце августа. Он не станет возражать. Директор и так испытывал легкую благодарность к твоему отцу. Люциус очень уж вовремя покинул сцену, лишив Лорда моральной и материальной поддержки. А если я намекну, что вы вместе с Поттером приложили руку к спасению Англии от Волдеморта!.. Но тебе надо будет эти полтора месяца хорошо поработать. Я мог бы взять на себя уроки Зельеварения и Алхимии, а также Чары. У вас в мэноре, знаю, есть хорошо оснащенные лаборатории. Люциус, когда освободится, поможет в Защите. У тебя хорошая база за первые четыре курса, так что ты справишься.

– А я могла бы позаниматься с Драко Трансфигурацией, Гербологией, Арифмантикой, Астрономией и Рунами, – вклинилась в разговор Гермиона, – прочие предметы уже не так важны.

Гарри посмотрел на подругу с благодарностью и заявил:

– Я мог бы сесть за парту за компанию с Драко, чтобы ему не было так тяжело морально. Мне не помешает повторить некоторые предметы.

– С удивлением должен констатировать, что общение с семьей Малфоев оказало благотворное воздействие на ваши мозги, молодой человек. Вы начинаете довольно здраво рассуждать.

Снейп скорчил самую презрительную физиономию из тех, которыми он привык распугивать учеников в школе. Но он уже не мог обмануть Гарри. Его и Драко ждало трудное, но очень интересное лето, которое пойдет им на пользу. Возможно, они, наконец, решат, чем буду

Гарри Поттер сидел в холле гриффиндорского общежития и нервничал. Еще он, конечно, скучал, но все-таки больше нервничал. Его неугомонный жених еще вчера утром куда-то с загадочным видом исчез, пообещав, что приготовит своему гриффиндорцу приятный сюрприз. И вот уже два часа пополудни воскресенья, а его все нет. Два выходных дня, считай, прошли без толку. А можно было бы столько интересных занятий найти!.. Да вот, к примеру, выделить хотя бы два-три часика для полноценного секса, чтобы делать все, не спеша, с чувством, с толком...

Хотя они с Драко успели за пару дней до поездки в Хогвартс провести официальную церемонию помолвки, но никто им в школе, конечно, отдельной «семейной» комнаты не предоставил. Помолвка это ведь не свадьба. А ее молодые люди планировали провести только года через четыре, когда хотя бы половину срока в Университете отучатся.

Хорошо хоть, что магия Слизеринского общежития неожиданно дала сбой и стала пускать в «змеиное логово» представителя «львиного» факультета. Выяснилось это еще в сентябре, случайно. Поттер после ужина провожал своего парня, они увлеклись разговором, и когда от прикосновения Малфоя к рыцарским латам в стене открылся проход, они, все так же разговаривая, вдвоем вошли внутрь, хотя перед представителем чужого факультета должен был появиться непреодолимый магический барьер. Гарри тогда в очередной раз вспомнил, как шляпа уговаривала его, пойти учиться в Слизерине. Возможно, этот факт как-то был учтен магией замка.

Так или иначе, благодаря этому обстоятельству не только Драко мог ходить в гости к Гарри (каждый раз при этом аристократ демонстративно морщил нос из-за якобы безвкусного декора общежития Гриффиндора), но и Гарри к нему. Но ни один, ни другой парень не был префектом, так что ночевали они оба в общих спальнях – со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Во внеурочное время как в одной, так и в другой комнате обязательно кто-то находился: дремал, читал, просто валялся на кровати, ковыряясь в носу. В итоге, чтобы уединиться хотя бы на пол часа, любовникам каждый раз приходилось прилагать множество усилий.

Выручай-комната, как и положено, не раз их выручала, хотя, надо признать, и желающих воспользоваться ее услугами среди старшекурсников было довольно много. Так что приходилось организовать что-то вроде живой очереди. У Гарри и Драко, была определенная льгота, как у официально помолвленных и как у неформальных лидеров двух факультетов. Последний раз они на прошлой неделе в этой комнате замечательно отметили Валентинов день. И в эти выходные ее можно было ее занять минимум на три часа.

На этом моменте Поттер вернулся к тому, с чего начал. Его белобрысая бестия вновь куда-то пропала больше чем на сутки.

Гарри даже спустя полгода после их помолвки не мог нарадоваться своей удаче. Ведь в тот июльский вечер он мог бы пойти по другой улице магловского Питтсбурга, и не наткнуться на слизеринца, танцующего со своими приятелями. Они бы не познакомились еще раз. Поттер не узнал бы тогда, что за человек – Драко Малфой. Не было бы их странных танцев на мокром асфальте, окончившихся их первым поцелуем. Не было бы той потрясающей поездки на мотоцикле и секса в мотеле.

А еще – не было бы ритуала в Стоунхендже. Возможно, сейчас Гарри не учился бы в школе, а рыскал бы по магической Англии в поисках все еще не найденных хоркруксов, опасаясь в любой момент получить смертельных удар от одного из прихвостней безумного монстра. А блондин тем временем крутил бы любовь с каким-нибудь маглом. Это было бы ужасно!

Но капризная Фортуна в кои веки повернулась к темноволосому зеленоглазому парню своим улыбающимся лицом, и они с Драко таки пересеклись, посмотрели друг другу в глаза и пошли, взявшись за руки, дальше, соединив свои жизненные линии в одну. Кто-то признал их отношения, как данность, сразу, кому-то принятие далось с трудом. В те июльские дни Гарри очень боялся болезненной реакции на их связь отца Драко.

Когда Люциус Малфой, выйдя из заключения, ступил в холл родного мэнора и увидел среди встречавших его членов семьи (Северус Снейп, правда, тоже присутствовал, как и обещал) стоявшего рядом с его сыном Поттера, то только многолетняя выдержка не позволила совершить ему что-то безрассудное. Он даже промолчал. Но невооруженным глазом было заметно, насколько мужчина изменился в лице. Все-таки аристократ не был идиотом и сразу понял, с чем ему отныне придется иметь дело.

Несколько дней отец семейства ходил в расстроенных чувствах. И не то чтобы он уж очень плохо относился к однополым парам. Он к ним относился терпимо, как любой чистокровный маг. Но это лишь в том случае, когда речь шла о каких-то абстрактных юных магах или ведьмах... Что касается Драко, то у Малфоя старшего, как это обычно и бывает у любого отца, были на сына определенные планы. И в них явно не был предусмотрен парень по имени Гарри Поттер.

Но постепенно мужчина успокоился. Жена и теща выступили против Люциуса сплоченным фронтом. Да и Драко, как настоящий Малфой, не собирался просто так сдавать свои позиции. Гарри, который все это время жил в мэноре в одной комнате с блондином, держался с будущим то ли свекром, то ли тестем вежливо и корректно. Работал над собой Поттер и в плане манер, поведения за столом и прочих важных для людей их круга умений. Следует учесть и то, что в глубине души Малфой старший был благодарен этому мальчишке, который сумел избавить его семью (да и всю магическую Англию в придачу) от жуткой угрозы.

Но решающим было даже не это. Люциус после нескольких бессонных ночей, проведенных в размышлениях, таки понял, как много весьма интересных перспектив перед его семьей открывает такой выбор сына. И аристократ активно включился в бурную политическую жизнь магической Англии, которая все еще не могла поверить, что угроза новой войны внезапно растаяла, как дым.

Хотя и в подготовке сына к экзаменам, как и планировал профессор Снейп, он тоже участвовал. Люциус оказался хорошим дуэлянтом и толковым учителем. И если Поттер заслуживал этого, он хвалил этого своего ученика пусть немногословно, но веско. Впрочем, точно так же он поступал и со своим сыном.

Снейп вел свой цикл занятий в свойственной ему манере. Он практически никогда не читал длинных лекций. Большую часть информации профессор давал на самостоятельное изучение, так как считал, что лучше запоминается то, на изучение чего были затрачены усилия. Роль учителя, в его понимании, сводилось в составлении оптимального плана теоретических и практических заданий, а также в точечной корректировке знаний учеников, в тех случаях, когда таковое вмешательство требовалось. В чем-то Снейп был прав. Ведь потом, в реальной жизни никто не будет разжевывать тебе информацию, ожидая, пока не станет все понятно. Тебе придется учиться самому, роясь в куче учебников и справочников.

Внешний вид профессора Зелий за это лето разительно изменился. Он отказался, наконец, от черных тонов в одежде, от глухо застегнутых сюртуков и бесформенных мантий. Мужчина позволил себе поверить, что ужасное прошлое осталось далеко позади, и стал ходить даже в рубашках с закатанными рукавами. Для удобства проведения занятий, по приглашению Нарциссы, Северус переселился на лето в мэнор. Свое свободное время он проводил в парке, в результате даже немного загорел, посвежел лицом, и оказался лет на десять моложе, чем это выглядело раньше.

Своим изменившимся видом он первое время жутко смущал Гермиону Грейнджер, которая тоже на это лето стала «профессором» и, соответственно, много времени проводила в мэноре. Поселиться в поместье она, правда, не решилась, так что Нарцисса заказала ей специальный порт ключ из дома родителей девушки в Малфой-мэнор и обратно.

Методика ее преподавания была классической. За образец явно был взят стиль декана Гриффиндора. Разве что Гермиона была более эмоциональной, но это, в общем, не сильно мешало. Возможно, из-за того, что у главного ученика, ради которого все это было затеяно, был очень хороший стимул добиться успеха. Драко был просто примерным учеником, он позволял себе отдыхать только один день в неделю – по воскресеньям. Этот день они с Гарри обычно проводили у бабушки Друэллы, плавая в море, загорая или летая на метле над садом.

Ну и, конечно, в день рождения Поттера они тоже не учились. Малфои не стали проводить по этому поводу никаких официозных мероприятий, позволив Гарри самому сделать все так, как он хочет.

В итоге именинник и его гости почти весь день провели на покрытой травой поляне на солнечном склоне холма, у подножия которого текла река. Место это находилось метрах в двухстах от ограды мэнора, они с Драко наткнулись на него случайно, когда накануне у Гарри возникло желание посмотреть, что там, за пределами усадьбы находится.

Состав участников праздника сильно напоминал их компанию во время ритуала в Стоунхендже. Не было только Фламеля, который ограничился поздравлением и подарком, присланным по почте. Его место, можно сказать, занял Люциус. Еще добавилась Луна, к которой Гарри неплохо относился. Девушка, как тогда считал Поттер, была в близких отношениях с Невиллом. Конечно, был на дне рождения и Сириус Блэк. Крестный отец Гарри только начал привыкать к роли добропорядочного члена общества, и она у него, честно сказать, плохо получалась.

Семейство Уизли было представлено лишь близнецами, которые принесли с собой поздравления от родителей и старших братьев. С Роном Гарри в очередной раз вдрызг разругался. Из-за Малфоя, конечно же. Ревность, обида, упрямство в рыжей голове образовали взрывоопасную смесь, которая не могла не рвануть. А так как это случилось накануне дня рождения, то ни один, ни другой после этой ссоры не успели остыть.

С Джинни для выяснения отношений Гарри не встречался и не собирался этого делать. Слава Богу, уезжая на каникулы, они переживали очередной период расставания. Рыжеволосая девушка на перроне вокзала в Лондоне демонстративно целовалась с Томасом, так что Поттер не чувствовал себя обязанным ей что-то объяснять. Но сестра Рона, видимо, так не считала и тоже присоединилась к бойкоту дня рождения друга. Гарри, впрочем, приглашать ее на этот пикник и не собирался, но хотя бы прислать поздравление она могла!..

Но, пожалуй, только это омрачило настроение Поттера в это день. Праздник получился, не смотря на такую пеструю компанию, довольно удачным. Некоторая первоначальная неловкость прошла примерно через полчаса. Возможно, из-за того, что абсолютно все хотели ее избежать. Фред и Джордж искрили своим неподражаемым юмором. Старались от них не отстать Сириус и Блейз. Луна произносила свои загадочные фразы, которые иногда казались очень мудрыми. Чета Малфоев держалась максимально свободно и непринужденно и даже в какой-то момент вместе с молодежью (Сириус, по мнению Гарри, до сих пор оставался сущим ребенком) приняли участие в гонках на метлах. В общем, было весело.

До конца августа Гарри, конечно, с Роном помирился, но прежние времена безвозвратно прошли. В любом случае Поттер уже не мог уделять бывшему лучшему другу столько времени, как раньше. С Малфоем, надо признать, ему было на порядок интереснее, даже если вынести за скобки секс. Драко кстати во все эти перипетии ссор и примирений гриффиндорцев не вмешивался, правильно рассудив, что его мнение здесь не стоит принимать во внимание. Он верил, что Гарри все равно выберет его, так зачем ставить его перед выбором...

А вот Рон, пожалуй, только перед рождественскими каникулами окончательно понял, что шантажировать их общим прошлым своего друга бессмысленно. Потому что дружба Поттера с Уизли это одно, а его отношения Малфоем – явление совсем иного порядка, и сделать с этим ничего уже нельзя. Нужно радоваться хоть тому малому, что старый товарищ может ему дать.

К сожалению, что касается отношений с Гермионой, Рон зашел необратимо далеко – в худшую сторону. Он ухитрился и с ней поссорится летом, так как девушка, естественно, приняла в их ссоре сторону Гарри. После этого с началом учебы Уизли применил порочную тактику своей сестры. То есть стал вновь ухлестывать за Лавандой Браун. Гермионе не оставалось ничего, кроме как задуматься о том, что возможно именно такая девушка и нужна ее другу, и что стоит последовать совету Малфоя. В конце концов, Рон Уизли не последний гетеросексуальный мужчина на планете.

В последнее время Гарри подозрительно часто видит подругу в обществе некого преподавателя, с которым она много общалась летом. Разговоры они ведут, конечно, жутко умные, научные, но кто там их разберет – к чему это все приведет. Хотя у Гермионы теперь появились и конкурентки. На помолодевшего, изменившего имидж преподавателя положила глаз не одна выпускница Хогвартса.

Да, следует сказать, что помолвка Гарри и Драко стала маленькой сенсацией, о которой гудела вся школа всю первую половину сентября. Еще бы! После столь драматического похищения и двухлетнего отсутствия Малфой появляется в статусе будущего супруга Золотого Мальчика, с которым он долгие годы весьма шумно враждовал. Неизбежно поползли слухи, сплетни. Одна из тех, что дошла до Гарри, почти слово в слово воспроизводила слова Невилла, сказанные им в Питтсбурге – о том, что Гарри спас блондина, вытащив его из гарема восточного шейха.

Парни на людях общались друг с другом, как близкие друзья, какой-то особой нежности на людях не демонстрируя. В конце концов, их отношения касаются только их самих и никого более. И это надо заслужить, чтобы быть посвященным в их личную жизнь. Слухов же они не опровергали, но и не подтверждали. Постепенно помолвка Поттера и Малфоя перестала быть новостью, перейдя в категорию слегка устаревших фактов.

Ученикам Хогвартса было о чем думать, кроме этого. С исчезновением Волдеморта смягчилось противостояние между факультетами. Гарри и Драко своей дружбой этому процессу очень поспособствовали. Слизеринцам теперь не надо было думать о войне, а у мирной жизни были свои приоритеты. В когда-то противоборствующих лагерях вдруг обнаруживались вполне выгодные брачные партии. Уже на рождественском балу появилось несколько довольно неожиданных парочек.

Самым забавным примером подобных связей стал союз Джинни Уизли и Грегори Гойла. Бывший телохранитель Драко осенью получил неожиданное наследство от троюродной тетки. Оно было не столь значительное, чтобы вывести его в первосортные женихи, но, тем не менее, повысило его котировки. Джинни же Уизли с прорезавшимся у нее практицизмом вдруг поняла, что маглорожденный Дин Томас хоть и довольно неплох в постели, но, как будущий муж, не стоит и выеденного яйца. Ни денег, ни связей, только туманные перспективы карьеры автора (а куда еще идти физически развитому парню со средними успехами в учебе?).

Шкофоподобный Гойл за лето немного похудел, из-под жира показались мускулы, так что парень стал выглядеть не так уже отталкивающе. Кроме того, надо полагать, в постели слизеринец тоже не пас задних. Семейство Гойлов приняло выбор сына доброжелательно. Джинни, что ни говори, была чистокровной и, в принципе, сильной ведьмой, да и хороша собой. Кроме того, обе семьи благодаря этому браку могли рассчитывать на дивиденды в плане улучшения репутации: Уизли среди чистокровных, Гойлы – среди окружения Дамблдора. Маги Британии собирались поглубже закопать топор войны.

В этот момент портрет, служивший гриффиндорцам дверью, открылся, впуская внутрь белобрысого парня. Не дав Гарри опомниться и выказать скопившееся раздражение, Драко с разбега заявил:

– У нас мало времени. Давай собирайся. Походный набор номер два. Волшебная палочка, магловские документы. Не забудь на всякий случай взять кредитную карточку. Зубную щетку и трусы с полотенцем в случае необходимости купим на месте.

Все-таки Малфой был волшебником. Вместо того чтобы спорить, Поттер быстро сбегал в свою спальню, схватил ту сумку, с которой бродил по Питтсбургу, бросил на дно свою палочку, накинул пальто и вслед за блондином помчался по лабиринту коридоров Хогвартса к выходу.

– Куда мы так летим? Ты в курсе, что воскресенье уже оканчивается, а завтра нам на учебу? Что, в конце концов, происходит? – У Гарри, наконец, появилась возможность задать вопросы, пусть и на бегу.

– Все узнаешь в свое время. Кое-где в данный момент только полдень, ты ведь знаешь, что Земля очень большая. Что касается учебы, то ни завтра, ни послезавтра нас на занятиях не будет, так как у тебя серьезно заболела бабушка, а я тебя сопровождаю в поездке, так как только у меня уже есть лицензия на аппарацию.

– Бабушка!? – Поттер от неожиданности даже остановился. – Но обе мои бабушки, равно как и дедушки уже давно умерли!

Драко с укоризной посмотрел на своего жениха, взял за руку и потянул за собой, попутно отвечая на вопрос:

– Конечно твоя, не моя же. Ты же волшебник, Гарри. Ты должен быть в курсе, что нельзя произносить такие слова всуе о живых родственниках. Я не хочу, чтобы Друэлла заболела. А твоим бабушкам уже все равно. А я должен же был придумать для Дамблдора какое-то объяснение для нашего отсутствия!

– Но директор знает, что…

– Конечно, он знает о судьбе твоих предков, но вместо того, чтобы поправить меня, профессор Дамблдор стыдливо отвел глаза и таки подписал прошение о нашем освобождении на три дня от уроков. Совершенно случайно я недавно выяснил, что у нашего директора есть совесть. Он, видимо, все же переживает из-за того, что выбрал для тебя и для Англии наиболее жестокий путь развития событий. А мы с тобой обскакали его по кривой. Жаль, что я не знал этого раньше, а то бы быть мне если не префектом школы, то уж префектом Слизерина наверняка. Была бы у нас своя комната…

Гарри не знал чему больше удивляться, то ли ловкости его парня, то ли душевным мукам директора Дамблдора. В таком же настроении он находился в тот момент, когда они достигли границы охраняемой зоны. Малфой без лишних предисловий обнял Поттера и они аппарировали.

Драко был воздушным магом, что обеспечивало более легкое освоение им магии пространства. Это проявилось в частности в том, что блондин на рождественских каникулах успешно сдал экзамены и получил от Министерства разрешение на самостоятельную и даже на двойную аппарацию. Гарри собирался повторить этот подвиг только летом.

Они оказались в знакомом месте – на аппарационой площадке в центре магического Лондона. Драко потащил своего спутника в какую-то кафешку на боковой улице. Хозяин заведения узнал блондина.

– Приветствую вас, юный лорд! Чего-то выпьете?

– Нет, некогда. Мы можем оставить здесь свои теплые вещи?

– Собираетесь в теплые края?

– Ага. Там сейчас в разгаре лето.

Видимо с подобной просьбой к хозяину заведения обращались не раз. В кафе была даже специальная комнатка, уставленная шкафчиками. Парни затолкали в один из них свои пальто, мантии и даже рубашки. Теперь на них оставались только джинсы и футболки с коротким рукавом. Драко придирчиво осмотрел своего парня, остался, в принципе, доволен:

– Для начала пойдет. Все равно надо будет переодеваться.

После этого он потянул Гарри к камину. Блондин назвал ничего не говоривший Поттеру адрес, и на внутренней стенке камина появился интерьер еще одного заведения общественного питания. Когда они вдвоем шагнули через камин, то опять оказались в кафе, но уже в другой точке мира. Как потом выяснилось – магловского.

Темнокожий бармен, протиравший за стойкой высокие бокалы, приветливо улыбнулся и сказал что-то на неизвестном Поттеру языке. Драко молча кивнул мулату, и их гонка продолжилась, переместившись на улицы города. Здесь действительно было лето. Ярко светило солнце, улицы были запружены легко одетыми людьми. Но в воздухе пахло свежестью, так что, скорее всего, где-то рядом было море.

Среди прохожих было много мулатов, но все-таки довольно часто встречались и люди европейской внешности, а также те, у кого был, так сказать, промежуточный цвет кожи. Так что это была не Африка, а, скорее, Америка. Наверное, Южная. Ведь именно в Южном полушарии в феврале лето. Все эти люди улыбались, чему-то радуясь.

Примерно через полчаса парни оказались в каком-то дворе между домами. Здесь стояло несколько трейлеров, ходили взад-вперед чем-то озабоченные люди. Некоторые из них были довольно необычно одеты – в красно-желтых набедренных повязках, в таких же ярких наколенниках и налокотниках. На головах у мужчин и женщин были странные сооружения из красных и желтых перьев. Эти ряженные один за другим покидали площадку, направляясь через узкий проход на видную в просвет большую улицу. Оттуда доносилась музыка, пение, какой-то посторонний шум.

Драко потянул Гарри к одному из трейлеров. Средних лет мужчина, увидев блондина, обрадовано что-то залопотал, темпераментно жестикулируя. Из иностранных языков Поттер знал только французский. В языке, на котором говорил незнакомец, часто проскакивали сходные корни, но звучание было другим. В частности, очень много было звуков «ш».

Мужчина открыл для парней дверь, и они вошли внутрь трейлера. На полках кучками лежала одежда, тех, кто переодевался здесь до них. Кроме того, оставалось два комплекта карнавальной одежды, вроде той, в которую были одеты эти люди во дворе. Они с Драко должны были стать последними. По крайней мере, в этом трейлере.

Драко стал раздеваться:

– Давай, Поттер не стесняйся, скидывай все, даже трусы. Обрати внимание здесь даже плавки особые. Я говорил размер, так что тебе должны подойти.

Гарри вздохнул, но начал раздеваться:

– А обувь?

– Ты можешь оставить свои кроссовки, а я буду босым.

– А все-таки, где мы?

– На карнавале. Сейчас за сорок дней до пасхи, перед самым началом Великого поста христиане мира, так сказать, прощаются с мирскими утехами, отрываясь по полной. Во многих городах проходят празднества. Мы на одном из таких. Ты что не понял?

– Это я понял. А на каком именно?

– На единственном достойном внимания – бразильском. Мы в Рио-де-Жанейро. Есть еще, правда, Венеция. Венецианский карнавал любят почему-то многие маги. Но я, видно, неправильный маг. Там, конечно, мы тоже побываем, но не в этот раз. Но давай быстрее, поговорим потом. Сейчас надо быстрее занять позицию. Скоро школа самбы, за которую мы сегодня выступаем, должна начать шествие. Сегодня и завтра в Рио будут проходить конкурсные выступления. А послезавтра, если нам повезет, мы будем участвовать в параде победителей. В любом случае сможем увидеть его хотя бы как зрители.

– А как ты попал в участники?

– Много личного обаяния и совсем чуть-чуть магии. Только для того, чтобы мне стали доверять, не смотря на мой плохой португальский. Испанский я знаю все же лучше. Времена меняются. Раньше в выступлениях школ самбы принимали участие в основном только темнокожие бразильцы. Сейчас белых стало больше. А в этом году руководитель этой школы решил рискнуть и поставил на повозку с аллегориями не просто белого, а парня с белыми волосами. Видимо, рассчитывает поразить жюри чем-то новеньким. Это конечно, не главная колесница, но все равно ответственная миссия. Твоя роль скромнее. Надеюсь, ты не забыл, чему я тебя учил.

Только теперь Поттре понял, почему с начала зимы, его персональный учитель ввел в курс обучения еще и латиноамериканские танца. На рождественском балу они вдвоем под изумленные возгласы сокурсников лихо сплясали, как раз самбу.

Дверь трейлера открылась, и внутрь заглянул тот самый мужчина. Хотя Гарри не знал языка, и без того было понятно, что их просят поторопиться. А еще парню показалось, что мужчине хотелось поглядеть на голеньких пареньков. Все может быть… Почему бы и в Бразилии не быть мужчинам, которые интересуются красивым мужским телом?.. Но сейчас об этом некогда думать. Стоит задуматься о том, чтобы не ударить в грязь лицом перед зрителями.

Примерно через час колонна их школы выдвинулась на авениду Маркиза Сапукаи (кто бы еще сказал, кто он такой!), на аллею, выстроенную специально для карнавалов по проекту самого известного бразильского архитектора Оскара Нимейры (источник информации – Драко Малфой). Зрителей с обеих сторон улицы на особых трибунах было просто море – сотни тысяч, а то и миллион. И вот все эти люди смотрели на то, как стоя на повозке, увитой искусственными белыми лилиями, танцует белокурый парень. Его едва прикрытое одеждой тело словно было сотворено из капель ртути, настолько оно было подвижным и гибким.

Гарри же в этот момент, затерянный среди толпы рядовых танцоров, двигал задом, стараясь не сбиться с ритма. Гремел оркестр. Солисту на главной колеснице вторил хор остальных участником шествия.

«Ничего, – думал Поттер, – вот придет вечер. В каком-нибудь отеле мы с Драко окажемся в одной постели. Посмотрим тогда, кто будет сверху!»

В глубине души, Гарри понимал, что и этим вечером события могут пойти не по его сценарию. Ну, так ведь оставалось еще и утро… А утром, сонного, расслабленного Малфоя можно уговорить на о-очень многое!